Datasets:

dllllb

/

libru-poetry

like 0

увидев вдалеке человека, внезапно оторвавшегося от земли,

когда родное виделось вдали, припомнившись внезапно, из земли

так что ум, обеспокоенный, может быть нетороплив, торопясь вспомнить радости разлива,

чтоб, ум, волнуясь, был нетороплив, спеша припомнить радости разлив,

Холодно друг другу, все больше из нас создают соблазн

Поменьше холода друг к другу -- нам, побольше воздвигающего храм

И громкие и торжествующие скворцы, тоньше мыслей, лучше слов -

и громких торжествующих скворцов, потоньше мыслей, поточнее слов --

Я не могу поверить, что глупость - это болезнь, и нет лекарства от нее, но раз за разом коварная хитрость опровергает всякую надежду.

Не верится, что глупость есть болезнь и от нее на свете нет лекарства, но вновь и вновь похабное лукавство опровергает все надежды песнь

Создать из песни... клиническую пряность хрома у тех, кто, по указанию ее сумасшедших изобретений дикаря, дезавуирует все остальное целиком...

создать из песенки... Клинична спесь и логика хрома у тех, кто по указке ее верховной выдумкам дикарским ума остаток посвящает весь...

Увы, увы! И мы с тобой пойдем, глубокий честный хороший друг, вместе,

Увы, увы! И мы с тобой пойдем, глубокий честный славный друг, вдвоем,

глубокий честный хороший друг, вместе, где-то для того, чтобы получить самые лучшие впечатления, лучшие на земле, добавить света там, где темнеет

глубокий честный славный друг, вдвоем, куда-нибудь, чтоб сочинять здоровье переживаньям, лучшим на Земле, чтоб света прибавлять там, где темнеть

Оглох Бетховена, чтобы в нем была слышна истинная музыка, чтобы огонь горел в ушах невежественных, разгневывая жалких своей силой.

Оглох Бетховен, чтоб была слышнее та истинная музыка в нем, что обжигала слух невеж огнем, беся маститых новизной своею.

Тупой, чтобы развеять глупость критиков, которые, по их мнению, обеспокоены тем, что откровение, сделанное ими в умах, может быть лучше, умнее,

Оглох, чтоб глупость критиков развеять, радеющих, по мненью их, о том, чтоб лучше было созданное сном и явью сделанное для умов -- яснее,

Что бы произошло, если бы гений вдруг стал знаменитым?

чем истины привычные вокруг. Что было б, если б гений вдруг

Увы, то, что мы едим, есть то, что мы едим.

советчиков, ужившихся с гнильем? Увы, тогда та быль, что мы поем,

Все, что "ни при каких обстоятельствах" не должно погибнуть, вечно "правильные" должны исчезнуть.

должно погибнуть все, что "ни при чем", должны исчезнуть те, что вечно "правы". Но и невинные сгорят при этом травы, мохнатые сонаты мыслей-пчел

и все, что кто-то прочитал в анналах снов и хрониках своей жизни.

и все, что кто-то за всю жизнь прочел в анналах снов и летописях яви. В наследство входят восклицанья дружб и мир, что по-щеночьи неуклюж

уже родственникам, умеющим казаться среди вечно надвигающихся катастроф

и так родным умеющий казаться среди всегда грозящих катастроф

среди постоянно надвигающихся катастроф, в то же время мягких и суровых,

среди всегда грозящих катастроф одновременно нежен и суров,

В то же время он мягкий и строгий, устрашающий и полный казачьей доблести.

одновременно нежен и суров, пуглив и полон доблести казацкой.

Я спокойно презираю всех, кто их осуждает - у меня нет о них памяти, это уже не повседневный стих, который будет раздражать и утешать нас,

Спокойно презираю всех предавших -- мне не хватает памяти на них, они уже не повседневный стих, что нас то раззадорит, то утешит,

Затем сделать пульсирующий удар в минуту, где никто не слишком стар, а затем наполнить его радостью для себя на нашей арене в форме мяча,

то сделает биенье пульса реже в минуту, где никто уже не лих, то радостью заполнит за своих в шарообразном нашенском манеже,

то он объяснит, только намекая на рифму, то в паузе между словами простит догадку.

то объяснит, лишь рифмой намекнув, то в паузе меж слов простит вину

то пересчитают вечер корня, когда картины лежат первым слоем

то перескажет вечер корневой, когда картины лживой первый слой

Разве я один в том, чтобы вытащить то и другое, и миры, и скульптуры света из тьмы, и работу, которая победила усталость?

Не много ли мне одному досталось -- и то, и это, и еще -- миры, еще -- скульптуры светлые из мглы и труд, который победил усталость,

и все, что так красиво расписано, не будучи зараженным пошлостью игры, какие радости стары и не знают, что такое старость?

и все, что славно так нарисовалось, не заразившись пошлостью игры, что -- радости, которые стары, а знать не знают, что такое старость?

Красивая мечта, которая длилась вечно и была воссоединена с веками

Прекрасен сон, продлившийся, не снясь, с веками снова вышедший на связь

и это так возмутительно для меня, что в середине дня я ем,

и так неразличимо для меня, что вечерею посредине дня,

Случайно, нечаянно... Спустя годы фильм неожиданно развернулся в тяжелейших условиях,

Вдруг ненароком... Через годы, будто вдруг отмотали пленку в небесах,

И судьи висят в воздухе, как гром среди ясного неба,

И в воздухе предчувствуются судьи, как словно бы они для нас гроза,

о том, что она держит, в чем ее суть и, возможно, вся наша магия.

на чем он держится, в чем суть его, и, может быть, все наше волшебство.

мы связываем наше время, купаясь в них, но таким образом, что мы

мы связываем наши времена, в них проплывая врозь, но так, что нам

Я временно нахожусь вдали от дома, и скоро я буду в другом, есть острая грусть от портплекса, прилетевшего, ушедшего, дней прыгающего спайса.

От дома временного удаляюсь, в другом таком же скоро окажусь, там из портпледа бритвенную грусть, приехав, выну, дней прыгучих пряность.

Мне было так много покориться там, у моря, и я не мог сосчитать вымысел, но я взвешивал все однообразные мысли, смысл платья.

Мне там, у моря, столько покорялось, а выдумки и числить не берусь, но все однообразной мысли груз упрямо перевешивал, нарядность

Августовское Рождество потушит то, что горит

рождественскую августовских ид гирляндой отускляя, что горит

Где, двигая тело, я снова беру душу? И где края?

Куда, перемещая тело, душу я везу опять? И где же те края,

Гордость наказуема; любого, кто замерзнет на якобы бессмысленной толпе, наказывает он сам - ближе нет палача.

Гордыня наказуема. Вспаривший над якобы бессмысленной толпой наказывается самим собой -- нет палача, который был бы ближе.

И упав не с небес, а с дракона крыши, построенной пьяным и тосковавшим, он принимает за смысл глубокий призыв, своего рода призыв, будто слышит

И рухнув не с небес -- а с драной крыши того, что пьяно и с заносчивой тоской сооружалось, он за смысл глубокий свой берется, некий зов как будто слыша

Откуда-то - опять! - изнутри. И, замучив себя до смерти,

откуда-то -- опять же! -- изнутри. И, суть свою до смерти уморив,

И, умертвив себя до смерти, он пресмыкается перед видимостью существования,

И, суть свою до смерти уморив, влачит он видимость существованья,

который, как обычно, уже давно обречен на провал.

которое и без того давно, как водится у нас, обречено,

Покупка на открытом воздухе?... Джават вот-вот выпустит бутылку и повсюду.

Закупоренность на просторе?.. Джинна вот-вот бутылка выпустит и всюду

Бутылку вот-вот выпустят, а микс вот-вот случится повсюду.

вот-вот бутылка выпустит и всюду всеобщее свершится в мыслях чудо --

У людей есть наследие в человеческом обществе, и мы с тревогой будем говорить о молодёжи.

людей стремленья, свойственные людям, и мы, волнуясь, молодость обсудим --

Стихотворение, лежащее на спине, чтобы увидеть небо, которое всегда - против тех, кто читает иероглифику Кассиопеи снова - в их жизни,

стихотворенье, легшее на спину, чтоб видеть небо, что всегда -- напротив для тех, кто вновь читает иероглиф Кассиопеи -- у себя на жизни,

универсальностью великого и, таким образом, сохраняя его единство,

всеобщностью великой проникаясь и этим сохраняя уникальность,

и, таким образом, сохраняя единство, что звездные толпы не будут похмеляться.

и этим сохраняя уникальность, которой звездным толпам не затиснуть.

В мире, как всегда, так много красоты для глаз людей, которые вместе с древностью видят, что правда, а что ложь, и что мы можем сделать.

На свете, как всегда, тревожно и столько красоты для глаз людей, которым вместе с древностью -- видней, что правда и что ложь, и что мы можем,

становится, и больше нет дней, когда повторяется -- пить

становится, и больше дней, где есть повтор, не существует -- пей

опасность не открыться заново, дойти до предела в поисках страсти,

опасность вновь открытия не сделать, дойти в исканье страстном до предела,

идти в поисках страсти до предела, думать о тупике на пути, признаться в том, что насыщен тем, о чем вечно судит твой разум

дойти в исканье страстном до предела, додуматься в пути до тупика, признать себя насытившейся сутью того, о чем твой разум вечно судит

На ветру я снова спросил дорогу, и он ответил, двигая ветку.

У ветра я спросил опять дорогу и он ответил, веткой шевельнув

Я, вероятно, не усну сегодня, но виновата не тревога, а тот факт, что у меня ее нет, что она так свежа в моем сознании, что она так похожа на ожог,

Сегодня я, наверно, не усну, но виновата в этом не тревога, а то, что нет ее, что это так свежо для мыслей, так похоже на ожог,

Мечты о чабреце, соломинке, плесени полуобнаженной апатии?

снов чабрецы, соломинки души и плесень полуявленных апатий?..

Я никогда не мечтал о снах других людей и никогда не копировал их так деликатно.

Я так еще о снах чужих не грезил, и копий с них так чутко не снимал, --

И я не воспринимал их так чувствительно, жизнь для стольких - жестокая зима без красоты, без окон, без хлеба в изобилии.

и копий с них так чутко не снимал, -- у стольких жизнь --жестокая зима без красоты, без наоконных фресок, без хлеба вдоволь. Мир почти зарезан,

почти расстреляли, день и ночь - так многие из нас уходят в темноту и ждут полного выздоровления, чтобы не страдать от стресса, быстро забыть, пряча свои смыслы в бреду,

почти расстрелян, день и ночь -- впотьмах так много нас идет и ждет ума затменья полного, чтоб не страдать от стресса, скорей забыться, спрятав смыслы в бред,

где нет ни зла, ни добра, но ничто не управляет всем, исчезновение

где нет кого-то злей или добрей, а правит всем ничто, исчезновенье

И ничто не правит, исчезновение всего дорого для беспокойных.

а правит всем ничто, исчезновенье всего, что дорого неугомонным нам.

Я смотрю на сны других людей и, без сна,

всего, что дорого неугомонным нам. Смотрю чужие сны и, сам без сна,

Как будто день даже не блистал.

как будто бы и так не светел день. От этого острей желанье. Вдень

Здесь правда - это все, даже если рядом всегда есть ложь, и, слава Богу, возможность живет в нас:

Здесь правда все, хоть вечно рядом ложь есть и, слава богу, в нас живет возможность:

Нам кажется, что оно дано нам для того, чтобы преобразить то, что звучит, тот образ, который нам иногда дают музы, когда сердце глубоко влюблено.

нам кажущимся управлять дано, преображать то вещь, то звук, то образ, что музы дарят нам порой, раздобрясь, когда глубинно сердце влюблено.

Такой пасмурный день - полная неразбериха, и мои мысли связаны с приближением Нового года, с самой мягкой погодой лета, когда танк хочет встать.

Такой неясный день - сплошная муть, а мысль моя -- из блесток новогодних, из ласковой погоды самой летной, когда и танку хочется вспорхнуть.

А дорога на юг - это Рождество, как дорога. Мы сегодня многое забыли - Христос родился там, где заходит солнце, чтобы отдохнуть.

И путь на юг -- рождественский как путь. Мы позабыли многое сегодня -- Христос родился там, где неохотно заходит солнце, чтобы отдохнуть.

Дары бесконечного света скрытым пластам на вечность

Подарки озарений бесконечных в укромные места сложила вечность

И климат правильный... а автором мифа является вереница идей, бегущих повсюду,

И климат прав любой. и автор чуда -- строка идей, бегущая повсюду,

В декабре в Запорожье туманная Хортица не видна издалека, но что-то приходит с земли без обмана экскурсовода.

В Запорожье в декабре туманно и не видно Хортицы вдали, но исходит что-то из земли без экскурсоводского обмана.

Зал загрязнений фруктовыми загрязняющими веществами, разлив казачьего мешка, умирает от мыслей,

И полтыщи лет-- как будто мало. Зал существованья опылив ротами фруктовыми, разлив дум казацких мелос мысли манит,

изменив мой северный диалект, придав ему совсем другой смысл,

изменив мой северный настрой, смысл ему придав совсем иной,

Что все это означает? Время сохранено? А тот, кто не нарушил время, спасен?

Что все это значит? Суть времен вне времен хранится? И спасен тот, кто сути этой не нарушил? Запорожье

Речи лишние... Молчание! Хоть что-то - иначе елочная игрушка и ее часть будут сломаны.

Речей излишества... Молчать! Хотя бы и в ущерб чему-то -- иначе разобьется утро игрушкой елочной и часть

Душа, все еще живая, убегает, не выдержав глупости повторяющихся речей - в излиянии ненужных слов.

души, еще живой сейчас, сбежит, не выдержав рассудка предательств многократных -- в утлых суденышках ненужных слов. Свеча

на негативе снова сияет тьма и пламя, которое не смывает

на негативе антисветит тьмою опять И пламя, что никак не смою

Хотя кажется, что все вокруг аккуратно и сфабриковано злыми бунтарями

Хоть кажется, что все вокруг опрятно и вымышлены злые беспорядки

Приближение восхода солнца - одна из лучших форм пребывания здесь, на нашей, как правило, безлюдной земле.

Влечение к восходу вездесуще, предвосхищенье солнечности есть одна из лучших форм бытийства здесь, на нашей, в общем, беззащитной суше.

В декабрьскую ночь, когда я услышал соловья, я точно знал, что он полон света, украшен триколором, наделен фантазией, так что он отвратителен.

Декабрьской ночью соловья услышав, я точно знаю - он рассветен весь, он --трелями украшенная есть, воображенью данная, чтоб глуше

в нем звук, застрявший в трещине, что является жалостью к себе

в нем стал застрявший в щели звук, что самосожалением зовут

гораздо выше, если мы думаем светло, открыто с любовью, поем с восхищением.

гораздо выше, если мыслим свет, открыт любовью, восхищеньем спет

Смысл жизни в том, что она должна быть доброй! Не только духу в нас - телу и душе, всем вместе, сразу, а не отдельно от одной троицы.

Смысл жизни в том, чтоб было хорошо! не только духу в нас -- душе и телу, всему совместно, сразу, не отдельно лишь одному из троицы. Прыщом

Легко убить нас, вызывая шок - тщеславие космоса, - если мы не видим наслаждений, красоты понимания, принимаем во внимание,

убить легко нас можно, вызвав шок -- тщеславием пространства, если дело все в том, что мы восторги не узрели, прекрасное постигнув, взять в расчет,

отдать участию уникальной силы - своей, своей - в непреодолимом

отдать участию неповторимой силы -- своей, единственной -- в неугасимом

Боже мой, как славно воссоздавать мир, как будто скользит,

существованье. боже мой, как славно, пересотворяя мир, как будто слайды,

Земля момента исчезает в новом, но когда-нибудь снова появится вдали, где все можно будет вспомнить, не подвергая сомнению время.

Страна мгновенья исчезает в новом, но явится когда-нибудь опять в дали, где можно все припоминать, не подчиняясь временн'ым оковам.

Мы готовим пространство, когда великие вдруг побеждают, чтобы среди простых людей рождалось дворянство, чтобы можно было говорить слова.

Бродячее пространство мы готовим, когда великому возобладать вдруг удается, чтоб рождалась знать в среде простолюдинов-чувств, чтоб словом

(или, может быть, с прикосновением к слову) мы всегда могли вызвать его из темноты.

(а может, ауфтактом слова) мы его могли всегда позвать из тьмы

Трудно игнорировать счастье в нашем воображении.

в ней оказаться вновь. И счастьем встреч в воображении нам трудно пренебречь.

Мы не берем лучшую музыку, увы, мы не берем с полок лучшие книги, чтобы каким-то образом стать потомками тех, кого приказывают сверху,

Мы лучшей музыкой, увы, не дышим и лучших книжек с полок не берем, чтоб превратиться как-нибудь потом в обиженных по повеленью свыше,

что мы слышим только тщеславие и плачем, когда погром, который мы устроили, унизит наши души: есть пустота и беспорядок,

что мы в бреду сует всего лишь слышим, а плачем в трезвости, когда погром, что нами учинен, унизит дом души -- там пустота и мыши,

И сколько бы ни было на поверхности, ни один мяч

грызущие банальности сухарь. И сколько на поверхности ни шарь

В недрах красоты вы не найдете настоящего себя.

существованья подлинного ты здесь не отыщешь. В недрах красоты

Был остров, и холодные волны век тоже не остыли. Вода не проснулась от веселой волны.

Сыскался остров и холодных волн в веках не остывающая память сыскалась тоже. Воды не проспали ни взмаха весельного. След кривой

Бильярд времен над чьей-то головой рождается луна, в ней можно увидеть и туман, и туман, и конус испачканных паров, что все они - одно и то же хранилище,

мильярды раз над чьей-то головой луны рожденной, виден в ней и паник капелльно-капельных и сонм испарин на лбах, что все -- один и тот же свод,

Этот пробел был заполнен.

до последней звездной точки. Пробел заполнен. Из вестей проточных

то, что нам нужно для длительной мысли, для представления правды, прежде всего глупых,

что нужен нам для прочного раздумья, изображенья правд, сперва безумных,

И все они решаются кварками. Но все они зависят от глаз, которые смотрят на них, так что все зависит от нас, и все зависит от того, что ярко

Вселенных тьма. И все решают кварки. Но все они зависимы от глаз, на них смотрящих, значит, и от нас, и все обязано тому, что ярко

Во всех вселенных сияет глаз; что стебель тонкого проходит впервые в некогда недоступном месте, врываясь туда, чтобы подарить нам подарки

во всех вселенных светит взгляд; что сталкер дознанья тонкого проходит в первый раз в когда-то не доступном месте, лаз проделывая, чтобы нам подарки

И так новое всегда создавалось,

невиданные в мысли передать... И так творилось новое всегда,

Таким образом, новое всегда создавалось, а значит, есть и всегда будут миллиарды в будущем.

И так творилось новое всегда, так есть и будет вечно в миллиардах

так есть и будет вечно в миллиардах миров, где мы, не зная этого, являемся единственными,

так есть и будет вечно в миллиардах миров, где мы, того не зная, суть,

Мир, в котором мы, не зная этого, множим нюансы... Вот я и выношу --

миров, где мы, того не зная, суть, в нюансах множим... Вот и я несу --

Только посмотрите - все снова в облаках, неведомый заряд. Но дождя ждут целый день, а в окна дома льется только дождь.

Лишь посмотри -- все снова незнакомо и в облаках неведомый заряд. Но ливня ждем который день подряд, а только дождик брызжет в окна дома.

Это все равно, что разбить демона в чашку чая и вылить яд, а на экране телевизора не знаешь, о чем говоришь.

Событий механизм как будто сломан и демон в кубок дня подсыпал яд, а на телеэкране говорят неведомо о чем. И все есть, кроме