Datasets:
book_title
stringlengths 3
250
| book_author
stringlengths 0
60
| html
stringlengths 288
461k
| text
stringlengths 150
455k
| litres_preview
bool 2
classes |
|---|---|---|---|---|
Тропическая природа | Уоллес Альфред Рассел | <html><article class="recipe-article">
<h1 class="mb1 px3 h1class font-family-1">Папоротники</h1>
<section class="px3 mb4">
<p>После пальм более всего обращают на себя внимание папоротники, чрезвычайно обильные и разнообразные в экваториальной зоне. Они во множестве растут по скалам и гниющим стволам, покрывают отвесные овраги и берега рек, взбираются на деревья и кустарники, образуют пучки и висячие фестоны на самых высоких ветвях. Одни папоротники мелки, как мох, другие достигают 7–8 футов в длину. В гористых местностях растут самые красивые из этих растений – древовидные папоротники, чудные кроны которых увенчивают стройные стволы в 20–30, иногда даже 50–60 футов вышины. Флора тропических папоротников характерна главным образом своим бесконечным разнообразием. Здесь у растений, все же являющихся типичными папоротниками, можно найти почти все возможные модификации размера, формы вай, расположения спор и особенностей роста.</p><p>
<img class="custom-img" loading="lazy" src="https://storage.yandexcloud.net/wr4img/282113_29_pic_11.png"/>
</p><p>Папоротник-эпифит – Platycerium alcicorne (Ява)</p><p></p><p>Многие из папоротников живописно раскидываются под кустарниками, другие, подобно плющу прочно прикрепляются к коре деревьев. Большой «птицегнездный» папоротник Platycerium прикрепляет свои, похожие на раковинки, ваи высоко к стволам деревьев. Ваи низкорастущих видов пальчаты, овальны, эллиптической формы и на первый взгляд походят на листья плюща и травянистых цветковых растений. О количестве видов папоротников можно судить по тому, что вокруг Таррапото в Перу доктор Спрус (Spruce) собрал их 250 и что на одной только вулканической вершине Пангеранго на Яве, высотой в 10 000 футов, их, как говорят, не менее трехсот видов.</p>
<br/><br/>
</section>
</article></html> | Папоротники
После пальм более всего обращают на себя внимание папоротники, чрезвычайно обильные и разнообразные в экваториальной зоне. Они во множестве растут по скалам и гниющим стволам, покрывают отвесные овраги и берега рек, взбираются на деревья и кустарники, образуют пучки и висячие фестоны на самых высоких ветвях. Одни папоротники мелки, как мох, другие достигают 7–8 футов в длину. В гористых местностях растут самые красивые из этих растений – древовидные папоротники, чудные кроны которых увенчивают стройные стволы в 20–30, иногда даже 50–60 футов вышины. Флора тропических папоротников характерна главным образом своим бесконечным разнообразием. Здесь у растений, все же являющихся типичными папоротниками, можно найти почти все возможные модификации размера, формы вай, расположения спор и особенностей роста.
Папоротник-эпифит – Platycerium alcicorne (Ява)
Многие из папоротников живописно раскидываются под кустарниками, другие, подобно плющу прочно прикрепляются к коре деревьев. Большой «птицегнездный» папоротник Platycerium прикрепляет свои, похожие на раковинки, ваи высоко к стволам деревьев. Ваи низкорастущих видов пальчаты, овальны, эллиптической формы и на первый взгляд походят на листья плюща и травянистых цветковых растений. О количестве видов папоротников можно судить по тому, что вокруг Таррапото в Перу доктор Спрус (Spruce) собрал их 250 и что на одной только вулканической вершине Пангеранго на Яве, высотой в 10 000 футов, их, как говорят, не менее трехсот видов. | false |
Тропическая природа | Уоллес Альфред Рассел | <html><article class="recipe-article">
<h1 class="mb1 px3 h1class font-family-1">Эфиопская область</h1>
<section class="px3 mb4">
<p>Эфиопская область охватывает Африку, на юг от тропика Рака и Мадагаскар, следовательно, она мала по сравнению с Палеарктической. Тем не менее благодаря однообразию своего климата и чисто тропическому богатству природы на большей части своего протяжения область населена большим количеством разнообразных крупных животных, чем какая-либо иная область одинаковых с ней размеров. Однако многие из особо замечательных представителей фауны этой области приходятся на долю изолированной, богатой фауны острова Мадагаскар, на особенностях которой мы не будем останавливаться, пока не дойдем до обсуждения геологического прошлого Эфиопской области.</p><p>Рассматривая в первую очередь зоологические особенности тропической и южной Африки, мы находим здесь много своеобразных форм млекопитающих, как, например, златокрота, Роtamogale и хоботных прыгунчиков[182] среди насекомоядных, гиппопотама и жирафа из копытных, гиенообразного земляного волка («aardwolf») или Proteles, a также Lycaon (гиеновую собаку) среди хищных, наконец, трубкозуба (Orycteropus) среди неполнозубых.[183] Все перечисленные животные принадлежат исключительно Эфиопской области. Очень характерны для нее павианы и многочисленные роды обезьян, в том числе человекообразных, а также несколько своеобразных полуобезьян, затем идет много представителей семейства Viverridae и грызунов, своеобразные роды свиней (Potamochoerus и Phacochoerus) и, наконец, большее изобилие и разнообразие антилоп, чем во всех остальных областях, вместе взятых. Однако Эфиопская область резко отличается от всех прочих областей не только тем, что в ней мы находим много замечательных форм, но и тем, что там отсутствует большое число широко распространенных семейств млекопитающих. Сюда относятся медведи, распространение которых обнимает все северное полушарие и заходит на юг – до Суматры в восточном полушарии и до Чили в западном, – но которых совсем нет в тропической и южной Африке; олени, распространенные еще шире, а именно по всей Америке, как Северной, так и Южной, и по всей Азии до Целебеса и Молуккских островов, но точно так же совершенно отсутствующие в Эфиопской области, равным образом отсутствуют козы и овцы, настоящие быки (Bos) и настоящие свиньи (Sus).[184] Относительно последних это еще не совсем установлено, так как в различных местностях тропической Африки хотя и редко, но встречали диких свиней, и достоверно еще не известно, действительно ли они являются животными туземными или только одичали. Во всяком случае отсутствие столь космополитических семейств, как медведи и олени, в высшей степени существенно и не может быть обойдено молчанием при разборе изменений земной поверхности, которое мы должны сделать для объяснения современного состояния эфиопской фауны.</p>
<p>Птицы менее характерны, однако и среди них есть много замечательных форм. Наиболее типичны бананоеды, наземные птицы-носороги,[185] мышиные птицы (Colii), своеобразный секретарь. Характерными можно назвать также и многие эндемические роды мухоловок, сорокопутов, врановых, «солнечных птиц» или нектарок, ткачиков, скворцов, жаворонков, франколинов и замечательное подсемейство цесарок. Среди птиц пробелы не так значительны, как между млекопитающими, но все же таковые имеются; так, недостает крапивников, пищух, поползней, столь широко в общем распространенных настоящих фазанов и диких кур – пробел, который можно поставить рядом с отсутствием медведей и оленей. Среди пресмыкающихся и других низших позвоночных есть три туземных семейства змей, одно – ящериц, одно – жаб и три – пресноводных рыб.</p>
<br/><br/>
</section>
</article></html> | Эфиопская область
Эфиопская область охватывает Африку, на юг от тропика Рака и Мадагаскар, следовательно, она мала по сравнению с Палеарктической. Тем не менее благодаря однообразию своего климата и чисто тропическому богатству природы на большей части своего протяжения область населена большим количеством разнообразных крупных животных, чем какая-либо иная область одинаковых с ней размеров. Однако многие из особо замечательных представителей фауны этой области приходятся на долю изолированной, богатой фауны острова Мадагаскар, на особенностях которой мы не будем останавливаться, пока не дойдем до обсуждения геологического прошлого Эфиопской области.
Рассматривая в первую очередь зоологические особенности тропической и южной Африки, мы находим здесь много своеобразных форм млекопитающих, как, например, златокрота, Роtamogale и хоботных прыгунчиков[182] среди насекомоядных, гиппопотама и жирафа из копытных, гиенообразного земляного волка («aardwolf») или Proteles, a также Lycaon (гиеновую собаку) среди хищных, наконец, трубкозуба (Orycteropus) среди неполнозубых.[183] Все перечисленные животные принадлежат исключительно Эфиопской области. Очень характерны для нее павианы и многочисленные роды обезьян, в том числе человекообразных, а также несколько своеобразных полуобезьян, затем идет много представителей семейства Viverridae и грызунов, своеобразные роды свиней (Potamochoerus и Phacochoerus) и, наконец, большее изобилие и разнообразие антилоп, чем во всех остальных областях, вместе взятых. Однако Эфиопская область резко отличается от всех прочих областей не только тем, что в ней мы находим много замечательных форм, но и тем, что там отсутствует большое число широко распространенных семейств млекопитающих. Сюда относятся медведи, распространение которых обнимает все северное полушарие и заходит на юг – до Суматры в восточном полушарии и до Чили в западном, – но которых совсем нет в тропической и южной Африке; олени, распространенные еще шире, а именно по всей Америке, как Северной, так и Южной, и по всей Азии до Целебеса и Молуккских островов, но точно так же совершенно отсутствующие в Эфиопской области, равным образом отсутствуют козы и овцы, настоящие быки (Bos) и настоящие свиньи (Sus).[184] Относительно последних это еще не совсем установлено, так как в различных местностях тропической Африки хотя и редко, но встречали диких свиней, и достоверно еще не известно, действительно ли они являются животными туземными или только одичали. Во всяком случае отсутствие столь космополитических семейств, как медведи и олени, в высшей степени существенно и не может быть обойдено молчанием при разборе изменений земной поверхности, которое мы должны сделать для объяснения современного состояния эфиопской фауны.
Птицы менее характерны, однако и среди них есть много замечательных форм. Наиболее типичны бананоеды, наземные птицы-носороги,[185] мышиные птицы (Colii), своеобразный секретарь. Характерными можно назвать также и многие эндемические роды мухоловок, сорокопутов, врановых, «солнечных птиц» или нектарок, ткачиков, скворцов, жаворонков, франколинов и замечательное подсемейство цесарок. Среди птиц пробелы не так значительны, как между млекопитающими, но все же таковые имеются; так, недостает крапивников, пищух, поползней, столь широко в общем распространенных настоящих фазанов и диких кур – пробел, который можно поставить рядом с отсутствием медведей и оленей. Среди пресмыкающихся и других низших позвоночных есть три туземных семейства змей, одно – ящериц, одно – жаб и три – пресноводных рыб. | false |
Тропическая природа | Уоллес Альфред Рассел | <html><article class="recipe-article">
<h1 class="mb1 px3 h1class font-family-1">Влияние окраски покровов тела на остроту чувств</h1>
<section class="px3 mb4">
<p>Заслуживают серьезного внимания факты физиологического характера, недавно опубликованные доктором Оглом (Ogle),[164] по вопросу об отсутствии или наличии белой окраски у высших животных. Присутствие черного или цветного пигмента в обонятельной области носовых ходов, как оказывается, весьма существенно для очень тонкого обоняния, и подобный пигмент редко отсутствует, за исключением тех случаев, когда животное окрашено в совершенно белый цвет, т. е. является альбиносом. У этих последних почти нет вкуса и обоняния. Основываясь на этом, Огл и думает объяснить то замечательное явление, указанное Дарвином, что в Виргинии белые свиньи околевают в случае пожирания некоторых ядовитых кореньев, которые, однако, не приносят вреда черным свиньям. Дарвин приписывал это конституционным особенностям, будто бы связанным с черной окраской и делающим для черных животных безвредным то, что убивает белых. Огл указывает, однако, на отсутствие каких бы то ни было указаний на то, что черные свиньи действительно поедают коренья, и объясняет все это тем, что вкус кореньев им противен; белые же свиньи благодаря слабому развитию у них чувства вкуса и обоняния пожирают корни и от этого заболевают. В южной Италии белые овцы околевают, если съедят Hypericium crispum, черные – нет. Точно так же утверждают, что белые носороги умирают от Euphorbia candelabrum, а также белые лошади часто заболевают от ядовитых трав, тогда как прочие остаются невредимыми. Разумеется, весьма невероятно, чтобы подобная органическая невосприимчивость к стольким растительным ядам зависела у столь различных животных от одного и того же изменения окраски; все это объясняется очень просто, если допустить, что обоняние и вкус связаны с пигментом, которого совершенно нет у белых животных. Впрочем, такое объяснение получило и некоторое дальнейшее подтверждение: опыты показывают, что и в случае неживых веществ, например у платья, краска тоже сильно повышает поглощение пахучих веществ. Черный цвет поглощает лучше всего, затем идет синий, красный и желтый, белый – хуже всего. Следовательно, существует физическая причина незначительной остроты чувств совершенно белых животных, объясняющая вместе с тем, почему они так редки в диком состоянии; в самом деле, ведь очень немного диких животных совершенно белого цвета. Голова, нос или хоть кончик его почти всегда черны, также нередко глаз и ухо; очень вероятно, что черный пигмент необходим и для тонкого слуха, подобно тому, как это доказано для нормального зрения. Тогда понятно, почему белые кошки с голубоватыми глазами так часто бывают глухи, что, конечно, установить гораздо легче, чем недостаточность их вкуса и обоняния.</p>
<p>Итак, если преобладание белой окраски обыкновенно связано с меньшей тонкостью чувствительных восприятий, то она вдвойне опасна. С одной стороны, она делает белое животное хорошо видимым и заметным для врагов, с другой – ослабляет его способность чуять опасность.</p><p>В этом, может быть, попросту и кроется причина того, почему белая окраска чаще наблюдается на островах, – здесь борьба за существование менее ожесточенна и число различных врагов меньше. Далее, этим объясняется, почему альбинизм, столь обыкновенный в неволе и в прирученном состоянии, не удерживается в диком состоянии, тогда как <em>меланизм</em> удерживается. Подобным же образом, вероятно, можно объяснить и ту особенность многих островов, например Галапагос, что они населены лишь животными темной окраски: возможно, что там растут ядовитые плоды, от которых вымирали белые и светло окрашенные разновидности со слабо развитым вкусом и обонянием. Только едва ли это объяснение можно распространить на светло окрашенных бабочек; очень возможно, что поэтому-то и воздействие островного местообитания на окраску этих насекомых гораздо заметнее, чем у птиц или млекопитающих.</p><p>Нет ничего невозможного даже и в том, что такая зависимость остроты чувств от окраски тела оказала некоторое воздействие на развитие высших человеческих рас. Если светлая окраска сопровождалась, вообще говоря, менее изощренным обонянием, слухом и зрением, то, пока человек находился на низкой ступени развития, в диком состоянии, пока его существование всецело зависело от остроты его чувств, – светлые расы никогда не могли соперничать с темными. Когда же его духовные силы достигли надлежащего развития и сделались для его благоденствия важнее, чем простая острота чувств, – тогда светлый цвет кожи, волос и глаз перестал быть вредным, если только сопровождался более высокоразвитой силой мышления. Такие расы сохранялись, и, таким образом, образовалась светловолосая (ксантохройная) человеческая раса, обладающая по сравнению с темными расами более высоким развитием интеллекта наряду с некоторым упадком остроты чувств.[165]</p>
<br/><br/>
</section>
</article></html> | Влияние окраски покровов тела на остроту чувств
Заслуживают серьезного внимания факты физиологического характера, недавно опубликованные доктором Оглом (Ogle),[164] по вопросу об отсутствии или наличии белой окраски у высших животных. Присутствие черного или цветного пигмента в обонятельной области носовых ходов, как оказывается, весьма существенно для очень тонкого обоняния, и подобный пигмент редко отсутствует, за исключением тех случаев, когда животное окрашено в совершенно белый цвет, т. е. является альбиносом. У этих последних почти нет вкуса и обоняния. Основываясь на этом, Огл и думает объяснить то замечательное явление, указанное Дарвином, что в Виргинии белые свиньи околевают в случае пожирания некоторых ядовитых кореньев, которые, однако, не приносят вреда черным свиньям. Дарвин приписывал это конституционным особенностям, будто бы связанным с черной окраской и делающим для черных животных безвредным то, что убивает белых. Огл указывает, однако, на отсутствие каких бы то ни было указаний на то, что черные свиньи действительно поедают коренья, и объясняет все это тем, что вкус кореньев им противен; белые же свиньи благодаря слабому развитию у них чувства вкуса и обоняния пожирают корни и от этого заболевают. В южной Италии белые овцы околевают, если съедят Hypericium crispum, черные – нет. Точно так же утверждают, что белые носороги умирают от Euphorbia candelabrum, а также белые лошади часто заболевают от ядовитых трав, тогда как прочие остаются невредимыми. Разумеется, весьма невероятно, чтобы подобная органическая невосприимчивость к стольким растительным ядам зависела у столь различных животных от одного и того же изменения окраски; все это объясняется очень просто, если допустить, что обоняние и вкус связаны с пигментом, которого совершенно нет у белых животных. Впрочем, такое объяснение получило и некоторое дальнейшее подтверждение: опыты показывают, что и в случае неживых веществ, например у платья, краска тоже сильно повышает поглощение пахучих веществ. Черный цвет поглощает лучше всего, затем идет синий, красный и желтый, белый – хуже всего. Следовательно, существует физическая причина незначительной остроты чувств совершенно белых животных, объясняющая вместе с тем, почему они так редки в диком состоянии; в самом деле, ведь очень немного диких животных совершенно белого цвета. Голова, нос или хоть кончик его почти всегда черны, также нередко глаз и ухо; очень вероятно, что черный пигмент необходим и для тонкого слуха, подобно тому, как это доказано для нормального зрения. Тогда понятно, почему белые кошки с голубоватыми глазами так часто бывают глухи, что, конечно, установить гораздо легче, чем недостаточность их вкуса и обоняния.
Итак, если преобладание белой окраски обыкновенно связано с меньшей тонкостью чувствительных восприятий, то она вдвойне опасна. С одной стороны, она делает белое животное хорошо видимым и заметным для врагов, с другой – ослабляет его способность чуять опасность.
В этом, может быть, попросту и кроется причина того, почему белая окраска чаще наблюдается на островах, – здесь борьба за существование менее ожесточенна и число различных врагов меньше. Далее, этим объясняется, почему альбинизм, столь обыкновенный в неволе и в прирученном состоянии, не удерживается в диком состоянии, тогда как меланизм удерживается. Подобным же образом, вероятно, можно объяснить и ту особенность многих островов, например Галапагос, что они населены лишь животными темной окраски: возможно, что там растут ядовитые плоды, от которых вымирали белые и светло окрашенные разновидности со слабо развитым вкусом и обонянием. Только едва ли это объяснение можно распространить на светло окрашенных бабочек; очень возможно, что поэтому-то и воздействие островного местообитания на окраску этих насекомых гораздо заметнее, чем у птиц или млекопитающих.
Нет ничего невозможного даже и в том, что такая зависимость остроты чувств от окраски тела оказала некоторое воздействие на развитие высших человеческих рас. Если светлая окраска сопровождалась, вообще говоря, менее изощренным обонянием, слухом и зрением, то, пока человек находился на низкой ступени развития, в диком состоянии, пока его существование всецело зависело от остроты его чувств, – светлые расы никогда не могли соперничать с темными. Когда же его духовные силы достигли надлежащего развития и сделались для его благоденствия важнее, чем простая острота чувств, – тогда светлый цвет кожи, волос и глаз перестал быть вредным, если только сопровождался более высокоразвитой силой мышления. Такие расы сохранялись, и, таким образом, образовалась светловолосая (ксантохройная) человеческая раса, обладающая по сравнению с темными расами более высоким развитием интеллекта наряду с некоторым упадком остроты чувств.[165] | false |
Тропическая природа | Уоллес Альфред Рассел | <html><article class="recipe-article">
<h1 class="mb1 px3 h1class font-family-1">Попугаи</h1>
<section class="px3 mb4">
<p>Попугаи, образующие отряд Psittaci натуралистов, – замечательные плодоядные птицы столь высокой и своеобразной организации, что им часто отводят первое место во всем классе. Они исключительно характерны для всей тропической зоны и везде налицо в ее пределах, за исключением разве уж совсем пустынных местностей. В большинстве случаев они так многочисленны и настолько бросаются в глаза, что играют среди птиц приблизительно такую же роль, как бабочки среди насекомых. Лишь немногие виды попугаев распространены далеко за пределами жаркого пояса. Распространение одного из них простирается до Каролины в Северной Америке, другого – до Магелланова пролива в Южной Америке. В Африке попугаи распространены лишь на немного градусов к югу за Южный тропик, в северо-западной Индии они доходят до 35° северной широты. В Австралийской области они больше всего приближаются к полюсу, попадаясь не только в Новой Зеландии, но даже на островах Маккуори, под 54° южной широты, где климат очень холоден и суров, но еще достаточно равномерен для того, чтобы круглый год доставлять попугаям пищу. На экваторе едва ли есть местности, где путешественник сразу же не обратит внимания на каких-нибудь представителей описываемого отряда. В Бразилии каждый вечер видишь, как попарно возвращаются домой большие синие с желтым или красным ара,[72] столь же обычные там, как у нас грачи; громкий крик поднимают там многочисленные стаи карликовых и других попугаев, если их спугнуть с фруктового дерева, до плодов которого они лакомы. На Молукках и в Новой Гвинее белые какаду и великолепные красные с синим лори[73] – самые обыкновенные птицы.</p>
<p>Ни одна группа птиц, может быть даже ни одна группа животного мира вообще, не отличается при таком ограниченном числе родов и видов столь изменчивой и бесконечно разнообразной окраской. Как правило, попугаи зелены, по крайней мере этот цвет обыкновенно является фоном, оживляемым различными шапочками, горжетками, перевязями и пятнами других, более ярких цветов. Но этот зеленый цвет нередко переходит, с одной стороны, в голубой или темно-синий, как у некоторых ара, с другой – также в желтый и темно-оранжевый, как у некоторых американских клинохвостых попугаев (Commis), далее в пурпуровый, серый, голубовато-сизый, как у многих американских, африканских и индийских видов, в настоящий карминовый, как у некоторых лори, в розовато– или чисто-белый, как у какаду, и в темно-пурпуровый, пепельно-серый или черный у различных видов Папуасских островов, Австралии и Маскаренских островов. Фактически не существует ни одной ясно выраженной и определимой словами окраски, которая не встречалась бы у какого-нибудь одного из 400 известных видов попугаев. К этому надо прибавить, что благодаря своему образу жизни они постоянно у вас перед глазами. Кормятся они обыкновенно стаями, привлекая к себе внимание своим громким криком; они охотно посещают сады, огороды и вообще открытые, солнечные места и в поисках пищи делают большие перелеты вечером, возвращаясь к своему становищу отдельными стайками и постоянными парами. Формы тела и движения их нередко очень красивы и привлекательны. Необычайной длины хвосты ара, более тонкие хвосты индийских попугайчиков, красивые хохлы какаду, быстрый полет многих мелких видов, грациозные движения гинков[74] и их родичей, вместе с их живым характером и приручаемостью, их способность к перениманию делают попугаев наиболее заметными и привлекательными из всех тропических птиц.</p><p>Число видов попугаев в различных странах очень неодинаково. Африка в этом отношении беднее всех, так как вместе с Мадагаскаром и Маскаренскими островами, где распространено несколько отдельных форм, едва насчитывает две дюжины видов. Азия с Зондскими островами (кончая Явой и Борнео) тоже бедна видами и имеет их около 30. Тропическая Америка несравненно богаче видами попугаев; там их насчитывается до 140, и среди них много самых крупных и красивых. Но из всех стран наиболее богаты попугаями лежащие под тропиками, к востоку от Целебеса, острова Австралийской области и тропические местности самой Австралии, так как там их насчитывают свыше 150 видов, часть которых принадлежит к числу самых замечательных и красивых представителей своего отряда. Вся Австралийская область, ограничиваемая Целебесом, Маркизскими островами и Новой Зеландией, насчитывает свыше 200 видов попугаев.</p>
<br/><br/>
</section>
</article></html> | Попугаи
Попугаи, образующие отряд Psittaci натуралистов, – замечательные плодоядные птицы столь высокой и своеобразной организации, что им часто отводят первое место во всем классе. Они исключительно характерны для всей тропической зоны и везде налицо в ее пределах, за исключением разве уж совсем пустынных местностей. В большинстве случаев они так многочисленны и настолько бросаются в глаза, что играют среди птиц приблизительно такую же роль, как бабочки среди насекомых. Лишь немногие виды попугаев распространены далеко за пределами жаркого пояса. Распространение одного из них простирается до Каролины в Северной Америке, другого – до Магелланова пролива в Южной Америке. В Африке попугаи распространены лишь на немного градусов к югу за Южный тропик, в северо-западной Индии они доходят до 35° северной широты. В Австралийской области они больше всего приближаются к полюсу, попадаясь не только в Новой Зеландии, но даже на островах Маккуори, под 54° южной широты, где климат очень холоден и суров, но еще достаточно равномерен для того, чтобы круглый год доставлять попугаям пищу. На экваторе едва ли есть местности, где путешественник сразу же не обратит внимания на каких-нибудь представителей описываемого отряда. В Бразилии каждый вечер видишь, как попарно возвращаются домой большие синие с желтым или красным ара,[72] столь же обычные там, как у нас грачи; громкий крик поднимают там многочисленные стаи карликовых и других попугаев, если их спугнуть с фруктового дерева, до плодов которого они лакомы. На Молукках и в Новой Гвинее белые какаду и великолепные красные с синим лори[73] – самые обыкновенные птицы.
Ни одна группа птиц, может быть даже ни одна группа животного мира вообще, не отличается при таком ограниченном числе родов и видов столь изменчивой и бесконечно разнообразной окраской. Как правило, попугаи зелены, по крайней мере этот цвет обыкновенно является фоном, оживляемым различными шапочками, горжетками, перевязями и пятнами других, более ярких цветов. Но этот зеленый цвет нередко переходит, с одной стороны, в голубой или темно-синий, как у некоторых ара, с другой – также в желтый и темно-оранжевый, как у некоторых американских клинохвостых попугаев (Commis), далее в пурпуровый, серый, голубовато-сизый, как у многих американских, африканских и индийских видов, в настоящий карминовый, как у некоторых лори, в розовато– или чисто-белый, как у какаду, и в темно-пурпуровый, пепельно-серый или черный у различных видов Папуасских островов, Австралии и Маскаренских островов. Фактически не существует ни одной ясно выраженной и определимой словами окраски, которая не встречалась бы у какого-нибудь одного из 400 известных видов попугаев. К этому надо прибавить, что благодаря своему образу жизни они постоянно у вас перед глазами. Кормятся они обыкновенно стаями, привлекая к себе внимание своим громким криком; они охотно посещают сады, огороды и вообще открытые, солнечные места и в поисках пищи делают большие перелеты вечером, возвращаясь к своему становищу отдельными стайками и постоянными парами. Формы тела и движения их нередко очень красивы и привлекательны. Необычайной длины хвосты ара, более тонкие хвосты индийских попугайчиков, красивые хохлы какаду, быстрый полет многих мелких видов, грациозные движения гинков[74] и их родичей, вместе с их живым характером и приручаемостью, их способность к перениманию делают попугаев наиболее заметными и привлекательными из всех тропических птиц.
Число видов попугаев в различных странах очень неодинаково. Африка в этом отношении беднее всех, так как вместе с Мадагаскаром и Маскаренскими островами, где распространено несколько отдельных форм, едва насчитывает две дюжины видов. Азия с Зондскими островами (кончая Явой и Борнео) тоже бедна видами и имеет их около 30. Тропическая Америка несравненно богаче видами попугаев; там их насчитывается до 140, и среди них много самых крупных и красивых. Но из всех стран наиболее богаты попугаями лежащие под тропиками, к востоку от Целебеса, острова Австралийской области и тропические местности самой Австралии, так как там их насчитывают свыше 150 видов, часть которых принадлежит к числу самых замечательных и красивых представителей своего отряда. Вся Австралийская область, ограничиваемая Целебесом, Маркизскими островами и Новой Зеландией, насчитывает свыше 200 видов попугаев. | false |
Тропическая природа | Уоллес Альфред Рассел | <html><article class="recipe-article">
<h1 class="mb1 px3 h1class font-family-1">Дятловые птицы</h1>
<section class="px3 mb4">
<p>Обширная и разнородная группа птиц, до самого последнего времени обозначавшаяся этим термином,[78] охватывает большинство «кричащих» и лазающих птиц старинных натуралистов. Дятловых можно назвать по преимуществу древесными птицами, не особенно высокого развития, со слабыми ногами, иногда уклоняющегося строения. Они обычно гораздо менее деятельны, чем настоящие воробьиные или певчие птицы, к которым принадлежат наши славковые, вьюрковые и врановые. Порядок дятловых птиц, или Picariae, охватывает 25 семейств, из них некоторые довольно обширны. Все они принадлежат исключительно или преимущественно тропикам; только два семейства – настоящие дятлы и зимородки – имеют несколько представителей в Европе, где они живут оседло. Кукушка, являющаяся у нас перелетной птицей, – единственный северноевропейский представитель группы, в высшей степени многочисленной и распространенной под тропиками.[79] Но только четыре семейства распределены по всем без исключения жарким странам земного шара: кукушки, зимородки, стрижи и козодои. Два других семейства, трогоны и дятлы, отсутствуют только в Австралийской области; распространение их внезапно обрывается на Борнео и на Целебесе.[80]</p>
<br/><br/>
</section>
</article></html> | Дятловые птицы
Обширная и разнородная группа птиц, до самого последнего времени обозначавшаяся этим термином,[78] охватывает большинство «кричащих» и лазающих птиц старинных натуралистов. Дятловых можно назвать по преимуществу древесными птицами, не особенно высокого развития, со слабыми ногами, иногда уклоняющегося строения. Они обычно гораздо менее деятельны, чем настоящие воробьиные или певчие птицы, к которым принадлежат наши славковые, вьюрковые и врановые. Порядок дятловых птиц, или Picariae, охватывает 25 семейств, из них некоторые довольно обширны. Все они принадлежат исключительно или преимущественно тропикам; только два семейства – настоящие дятлы и зимородки – имеют несколько представителей в Европе, где они живут оседло. Кукушка, являющаяся у нас перелетной птицей, – единственный северноевропейский представитель группы, в высшей степени многочисленной и распространенной под тропиками.[79] Но только четыре семейства распределены по всем без исключения жарким странам земного шара: кукушки, зимородки, стрижи и козодои. Два других семейства, трогоны и дятлы, отсутствуют только в Австралийской области; распространение их внезапно обрывается на Борнео и на Целебесе.[80] | false |
Тропическая природа | Уоллес Альфред Рассел | <html><article class="recipe-article">
<h1 class="mb1 px3 h1class font-family-1">Прямокрылые и другие насекомые[61]</h1>
<section class="px3 mb4">
<p>После бабочек и муравьев из насекомых наиболее привлекают внимание путешественника различные виды семейств Mantidae и Phasmidae: одни – благодаря принимаемым ими странным позам и яркой окраске, другие – благодаря своему сходству с листьями и сучками. Mantidae, называемые «богомолами» благодаря своей привычке держать передние ножки высоко поднятыми, как бы для молитвы, – сущие тигры среди насекомых; они подкарауливают и схватывают добычу своими мощными, пилообразно зазубренными передними конечностями. Обыкновенно они окрашены под цвет листвы, в которой живут, и благодаря тому, что сидят совершенно неподвижно, легко ускользают от взоров наблюдателя.[62] Phasmidae – совершенно безобидные листоядные насекомые разной формы: одни широки и листообразны, другие длинны, с цилиндрическим телом, похожим на сучок, отчего их называют «странствующими сучками», или «палочниками».</p><p>Сходство некоторых из них с растением, на котором они живут, действительно необычайно. Настоящие листовидки восточного полушария, принадлежащие к роду Phyllium, величиной со средних размеров лист, и их широкие надкрылья, расширенные края головы, груди и ног совершенно придают им вид листьев. Жилкование и зеленая окраска крыльев соответствуют жилкам и окраске листа их кормового растения, и так как днем они сидят спокойно и едят только ночью, то заметить их трудно. На Яве их часто держат живыми на ветвях гуаявы; новички, которым показываешь оригинальное животное, постоянно спрашивают: да где же оно? Несмотря на уверения, что оно у них под носом, они настаивают на том, что не видят никакого насекомого, а только ветку с зелеными листьями.</p>
<p>
<img class="custom-img" loading="lazy" src="https://storage.yandexcloud.net/wr4img/282113_48_pic_21.png"/>
</p><p>Листовидка PhyIlium scythe</p><p></p><p>Бескрылые «стеблевидки», или «палочники», по большей части велики, часто от 8 дюймов до фута длины. Они очень многочисленны на Молукках и обыкновенно сидят по опушкам лесных дорог. По своей окраске, маленьким бугоркам и узелкам на теле, по сходству с мелкими веточками своих ног, то плотно прижатых к телу, то свободно отставленных, они так поразительно похожи на сучки, что при помощи одного только зрения невозможно отличить настоящий, засохший и свалившийся с дерева, сучок от живого насекомого. Автор часто подолгу стаивал перед ними в нерешительности, будучи, наконец, вынужден призывать на помощь осязание, чтобы разрешить недоумение. Одни стеблевидки малы, тонки и похожи на мельчайшие веточки; другие имеют даже крылья и, что всего удивительнее, нередко великолепного красного или желтого цвета, иногда с черными полосками. Но, сидя спокойно, они так плотно складывают эти крылья, что совершенно прячут их под узкие надкрылья; насекомое становится тогда зеленым или бурым и едва заметно среди ветвей и листьев. Сходство с различными частями растения еще усиливается у некоторых видов Phasmidae благодаря наличию зеленых придатков на различных частях тела, которые кажутся тогда совершенно покрытыми мхом. Такие виды встречаются в сырых лесах Малайских островов и Южной Америки и так поразительно походят на мшистые сучки, что необходимо тщательнейшее исследование, если желаешь убедиться в присутствии живого насекомого.</p><p>
<img class="custom-img" loading="lazy" src="https://storage.yandexcloud.net/wr4img/282113_48_pic_22.png"/>
</p><p>Палочник</p><p></p><p>Многие из кузнечиков тоже обладают хорошо выраженным подражательным сходством с зелеными или бурыми истлевшими листьями. В последнем случае они часто имеют на крылышках маленькие прозрачные пятнышки, похожие на проеденные кем-то дырочки. Что такая внешность действительно обманывает преследователей этих насекомых, это не подлежит сомнению; в противном случае Phasmidae, наверное, скоро были бы истреблены. Они велики, вялы, мягки и сочны, не имеют ни оборонительного оружия, ни возможности улететь. Поэтому они жадно поедаются многими птицами, особенно кукушками, желудки которых нередко бывают полны этих насекомых. Но все же громадное количество их избегает гибели и, без всякого сомнения, лишь благодаря своему сходству с растениями. Белт упоминает об одном интересном случае, когда такое сходство несомненно спасло листовидного кузнечика. Он лежал неподвижно среди кучи насекомоядных муравьев, которые все время перебегали через него, не подозревая, что имеют дело с насекомым, а не с листом. Конечно, кузнечик мог бы спастись от муравьев бегством, но тогда он мгновенно сделался бы добычей птиц, которые во множестве сопровождают эти бродячие полчища муравьев и ловят улетающих насекомых. Гораздо более, чем эти замаскированные виды, привлекают наше внимание большие кузнечики с великолепными красными или синими, с черными крапинками, крыльями. Многие из них достигают в размахе крыльев целого фута; они летают днем, и их крепкие шиповатые ноги, должно быть, защищают их от мелких птиц. Они попадаются далеко не часто, но если встретишь такого кузнечика, то он вполне удовлетворяет нашим представлениям о величине и великолепии тропических насекомых.[63]</p>
<br/><br/>
</section>
</article></html> | Прямокрылые и другие насекомые[61]
После бабочек и муравьев из насекомых наиболее привлекают внимание путешественника различные виды семейств Mantidae и Phasmidae: одни – благодаря принимаемым ими странным позам и яркой окраске, другие – благодаря своему сходству с листьями и сучками. Mantidae, называемые «богомолами» благодаря своей привычке держать передние ножки высоко поднятыми, как бы для молитвы, – сущие тигры среди насекомых; они подкарауливают и схватывают добычу своими мощными, пилообразно зазубренными передними конечностями. Обыкновенно они окрашены под цвет листвы, в которой живут, и благодаря тому, что сидят совершенно неподвижно, легко ускользают от взоров наблюдателя.[62] Phasmidae – совершенно безобидные листоядные насекомые разной формы: одни широки и листообразны, другие длинны, с цилиндрическим телом, похожим на сучок, отчего их называют «странствующими сучками», или «палочниками».
Сходство некоторых из них с растением, на котором они живут, действительно необычайно. Настоящие листовидки восточного полушария, принадлежащие к роду Phyllium, величиной со средних размеров лист, и их широкие надкрылья, расширенные края головы, груди и ног совершенно придают им вид листьев. Жилкование и зеленая окраска крыльев соответствуют жилкам и окраске листа их кормового растения, и так как днем они сидят спокойно и едят только ночью, то заметить их трудно. На Яве их часто держат живыми на ветвях гуаявы; новички, которым показываешь оригинальное животное, постоянно спрашивают: да где же оно? Несмотря на уверения, что оно у них под носом, они настаивают на том, что не видят никакого насекомого, а только ветку с зелеными листьями.
Листовидка PhyIlium scythe
Бескрылые «стеблевидки», или «палочники», по большей части велики, часто от 8 дюймов до фута длины. Они очень многочисленны на Молукках и обыкновенно сидят по опушкам лесных дорог. По своей окраске, маленьким бугоркам и узелкам на теле, по сходству с мелкими веточками своих ног, то плотно прижатых к телу, то свободно отставленных, они так поразительно похожи на сучки, что при помощи одного только зрения невозможно отличить настоящий, засохший и свалившийся с дерева, сучок от живого насекомого. Автор часто подолгу стаивал перед ними в нерешительности, будучи, наконец, вынужден призывать на помощь осязание, чтобы разрешить недоумение. Одни стеблевидки малы, тонки и похожи на мельчайшие веточки; другие имеют даже крылья и, что всего удивительнее, нередко великолепного красного или желтого цвета, иногда с черными полосками. Но, сидя спокойно, они так плотно складывают эти крылья, что совершенно прячут их под узкие надкрылья; насекомое становится тогда зеленым или бурым и едва заметно среди ветвей и листьев. Сходство с различными частями растения еще усиливается у некоторых видов Phasmidae благодаря наличию зеленых придатков на различных частях тела, которые кажутся тогда совершенно покрытыми мхом. Такие виды встречаются в сырых лесах Малайских островов и Южной Америки и так поразительно походят на мшистые сучки, что необходимо тщательнейшее исследование, если желаешь убедиться в присутствии живого насекомого.
Палочник
Многие из кузнечиков тоже обладают хорошо выраженным подражательным сходством с зелеными или бурыми истлевшими листьями. В последнем случае они часто имеют на крылышках маленькие прозрачные пятнышки, похожие на проеденные кем-то дырочки. Что такая внешность действительно обманывает преследователей этих насекомых, это не подлежит сомнению; в противном случае Phasmidae, наверное, скоро были бы истреблены. Они велики, вялы, мягки и сочны, не имеют ни оборонительного оружия, ни возможности улететь. Поэтому они жадно поедаются многими птицами, особенно кукушками, желудки которых нередко бывают полны этих насекомых. Но все же громадное количество их избегает гибели и, без всякого сомнения, лишь благодаря своему сходству с растениями. Белт упоминает об одном интересном случае, когда такое сходство несомненно спасло листовидного кузнечика. Он лежал неподвижно среди кучи насекомоядных муравьев, которые все время перебегали через него, не подозревая, что имеют дело с насекомым, а не с листом. Конечно, кузнечик мог бы спастись от муравьев бегством, но тогда он мгновенно сделался бы добычей птиц, которые во множестве сопровождают эти бродячие полчища муравьев и ловят улетающих насекомых. Гораздо более, чем эти замаскированные виды, привлекают наше внимание большие кузнечики с великолепными красными или синими, с черными крапинками, крыльями. Многие из них достигают в размахе крыльев целого фута; они летают днем, и их крепкие шиповатые ноги, должно быть, защищают их от мелких птиц. Они попадаются далеко не часто, но если встретишь такого кузнечика, то он вполне удовлетворяет нашим представлениям о величине и великолепии тропических насекомых.[63] | false |
Тропическая природа | Уоллес Альфред Рассел | <html><article class="recipe-article">
<h1 class="mb1 px3 h1class font-family-1">Польза пальм и их продуктов</h1>
<section class="px3 mb4">
<p>Польза, приносимая пальмами туземцам экваториальных стран, чрезвычайно велика и многообразна. Многие пальмовые плоды, в особенности кокосовый орех Востока и персиковый орех (Guilelma speciosa) Америки, доставляют человеку обильную и питательную пищу. Весь ствол саговой пальмы[24] доставляет съедобный, богатый крахмалом продукт – наш саго. Плоды других пальм дают сочную массу, хотя и в слишком незначительном количестве, чтобы она могла непосредственно служить пищей, но если ее растереть и смешать в достаточной пропорции с водой, то получается чрезвычайно приятный и питательный напиток. Из таких напитков особенно известен «ассай» Амазонской реки, приготовляемый из плодов пальмы Euterpe oleracea и употребляемый как освежающий, питательный, несколько возбуждающий напиток, заменяющий в тропической стране наш кофе или шоколад. И другие пальмы приносят подобные плоды, из которых очень многие, не употребляемые в пищу человеком, с жадностью поедаются различными животными, так что, вообще говоря, количество питательного материала, приносимого семейством пальм, значительно больше, чем это принято думать.</p>
<p>Сок, вытекающий из разрезанных цветоножек многих пальм, слегка перебродив, превращается в пальмовое вино, или «тодди», очень приятный напиток; если его смешать с горькими травами и кореньями, задерживающими брожение, то получается хороший суррогат пива. Если прокипятить эту жидкость и дать ей испариться, получается много хорошего сахара. Arenga saccharifera, или сахарная пальма малайских стран, стоит в этом отношении впереди всех. Одно единственное дерево этой пальмы в продолжение многих недель дает ежедневно по нескольку кварт[25] сока, и там, где ее много, сок этот служит наиболее распространенным напитком и любимейшим лакомством туземцев. Голландский химик Де Фри (De Vry), изучавший это дело на Яве, пришел к убеждению, что культура этой пальмы, используемая вместо сахарного тростника, принесла бы большие выгоды. По его исследованиям, из сахарной пальмы можно получать то же количество хорошего сахара, как и из тростника, но с гораздо меньшей затратой труда и денег, так как для ее культуры не нужно ни удобрения, ни обработки земли, да и почва истощалась бы далеко не так быстро, как это бывает при культуре сахарного тростника. Причина этого в том, что при тростнике вся жатва полностью отнимается у почвы, потому что раздавленные стебли его употребляются как горючий материал; таким образом почва лишается многих солей и вообще минеральных питательных веществ, входящих в состав и стеблей и листьев. Потеря их должна в конце концов восполняться удобрением, а это последнее прибавляет к расходам по посадке, выпалыванию и другим работам еще весьма значительный накладной расход. Наоборот, у сахарной пальмы используется один лишь ее сок, листья же опадают, сгнивают и таким образом возвращают почве все взятое у нее. И так как вода и сахар, из которых состоит сок, получаются главным образом из углекислоты и водяного пара атмосферы, здесь не может быть истощения почвы, и плантацию сахарных пальм можно использовать неопределенно долгое время на одном и том же месте. Другое, тоже весьма важное преимущество сахарной пальмы состоит в том, что она растет на плохом скалистом грунте, по крутым склонам и обрывам, в местах, где, вообще говоря, была бы невозможна правильная культура; следовательно, обширные пространства плодородной земли можно было бы использовать для других целей. Кроме того, работы по уходу за подобными пальмовыми плантациями очень несложны и требуют мало времени. Все эти преимущества, взятые вместе, могут повести к тому, что в будущем весь сахар для мировой торговли будет доставляться почти совершенно бесплодной почвой, и очень желательно, чтобы такого рода опыты были возможно скорей произведены в какой-нибудь из наших тропических колоний, тем более что одна индийская пальма Phoenix silvestris, тоже дающая большое количество сахара, может быть испробована на своей родине.</p><p>К другим пищевым продуктам, доставляемым пальмами, относятся кокосовое и баккабовое масло,[26] соль, добываемая из плодов южноамериканской пальмы Leopoldinia major, и молодые побеги, или «пальмовая капуста» многих видов пальм, очень хорошее питательное блюдо; следовательно, можно сказать, что пальмы доставляют человеку хлеб, масло, сахар, соль, фрукты и овощи. Кроме того, некоторые виды, особенно знаменитая масличная пальма западной Африки, дают масло и для различных других целей, а из листьев некоторых южноамериканских пальм вытапливается воск.[27] Смола, известная в торговле под названием «драконовой крови», добывается из одной ротанговой пальмы,[28] бетелевые орехи, которые так охотно жуются малайцами в качестве легкого возбуждающего и являются для них тем же, что для китайцев – опиум, для нас – табак и для южноамериканцев – листья кока,[29] представляют собой не что иное, как плоды арековой пальмы.[30] Пальмовые листья незаменимы для покрытия крыш; там, где их много, крыши кроются исключительно ими; листовые черешки, нередко в 15–20 футов длиной, идут на стропила или же, скрепленные скобами, на двери, засовы, перегородки, стены целых домов. Они удивительно легки и прочны и состоят из крепкой сердцевины и твердой коры. Раскалывая и скрепляя их друг с другом, можно изготовлять различные ящики, коробки, корзины и т. п., которые, будучи покрыты листьями одного вида пандануса, удобны, прочны и изящны. Из волокон, окаймляющих листья сахарной и других пальм, вьют веревки и канаты; тонкие шнурки превосходного качества, пригодные даже для тетивы лука, рыболовных лес и для плетения гамаков изготовляются из молодых листьев некоторых американских видов.</p><p>
<img class="custom-img" loading="lazy" src="https://storage.yandexcloud.net/wr4img/282113_28_pic_10.png"/>
</p><p>Кокосовая пальма – Cocos nucifera</p><p></p><p>Волокнистые листовые влагалища кокосовой пальмы настолько прочны и похожи на ткань, что находят себе самое разнообразное применение: они идут на изготовление сит, различных оберток и очень хороших шляп. Большие, деревянистые, прицветные влагалищные листья (spathae) более крупных пальм употребляются как естественные корзины, люльки, даже как кухонная посуда, в которой можно смело кипятить воду. Из пальмовых стволов получаются хорошие столбы для загородок, из расщепленных стволов – отличные половицы. Некоторые пальмы идут на изготовление луков, другие – духовых ружей; из мелких пальмовых шипов выделываются иголки, рыболовные крючки, из более крупных – стрелы. Если бы мы захотели описать применения пальм и их продуктов в различных странах света, то пришлось бы написать целую книгу. Но, мне думается, и на основании вышеизложенного можно составить достаточно полное представление о том, какая выдающаяся роль выпала на долю этого благородного семейства, рассматривать ли пальмы только как детали роскошной растительности тропиков или же в их отношении к нравам, обычаям, образу жизни и благосостоянию туземцев.</p>
<br/><br/>
</section>
</article></html> | Польза пальм и их продуктов
Польза, приносимая пальмами туземцам экваториальных стран, чрезвычайно велика и многообразна. Многие пальмовые плоды, в особенности кокосовый орех Востока и персиковый орех (Guilelma speciosa) Америки, доставляют человеку обильную и питательную пищу. Весь ствол саговой пальмы[24] доставляет съедобный, богатый крахмалом продукт – наш саго. Плоды других пальм дают сочную массу, хотя и в слишком незначительном количестве, чтобы она могла непосредственно служить пищей, но если ее растереть и смешать в достаточной пропорции с водой, то получается чрезвычайно приятный и питательный напиток. Из таких напитков особенно известен «ассай» Амазонской реки, приготовляемый из плодов пальмы Euterpe oleracea и употребляемый как освежающий, питательный, несколько возбуждающий напиток, заменяющий в тропической стране наш кофе или шоколад. И другие пальмы приносят подобные плоды, из которых очень многие, не употребляемые в пищу человеком, с жадностью поедаются различными животными, так что, вообще говоря, количество питательного материала, приносимого семейством пальм, значительно больше, чем это принято думать.
Сок, вытекающий из разрезанных цветоножек многих пальм, слегка перебродив, превращается в пальмовое вино, или «тодди», очень приятный напиток; если его смешать с горькими травами и кореньями, задерживающими брожение, то получается хороший суррогат пива. Если прокипятить эту жидкость и дать ей испариться, получается много хорошего сахара. Arenga saccharifera, или сахарная пальма малайских стран, стоит в этом отношении впереди всех. Одно единственное дерево этой пальмы в продолжение многих недель дает ежедневно по нескольку кварт[25] сока, и там, где ее много, сок этот служит наиболее распространенным напитком и любимейшим лакомством туземцев. Голландский химик Де Фри (De Vry), изучавший это дело на Яве, пришел к убеждению, что культура этой пальмы, используемая вместо сахарного тростника, принесла бы большие выгоды. По его исследованиям, из сахарной пальмы можно получать то же количество хорошего сахара, как и из тростника, но с гораздо меньшей затратой труда и денег, так как для ее культуры не нужно ни удобрения, ни обработки земли, да и почва истощалась бы далеко не так быстро, как это бывает при культуре сахарного тростника. Причина этого в том, что при тростнике вся жатва полностью отнимается у почвы, потому что раздавленные стебли его употребляются как горючий материал; таким образом почва лишается многих солей и вообще минеральных питательных веществ, входящих в состав и стеблей и листьев. Потеря их должна в конце концов восполняться удобрением, а это последнее прибавляет к расходам по посадке, выпалыванию и другим работам еще весьма значительный накладной расход. Наоборот, у сахарной пальмы используется один лишь ее сок, листья же опадают, сгнивают и таким образом возвращают почве все взятое у нее. И так как вода и сахар, из которых состоит сок, получаются главным образом из углекислоты и водяного пара атмосферы, здесь не может быть истощения почвы, и плантацию сахарных пальм можно использовать неопределенно долгое время на одном и том же месте. Другое, тоже весьма важное преимущество сахарной пальмы состоит в том, что она растет на плохом скалистом грунте, по крутым склонам и обрывам, в местах, где, вообще говоря, была бы невозможна правильная культура; следовательно, обширные пространства плодородной земли можно было бы использовать для других целей. Кроме того, работы по уходу за подобными пальмовыми плантациями очень несложны и требуют мало времени. Все эти преимущества, взятые вместе, могут повести к тому, что в будущем весь сахар для мировой торговли будет доставляться почти совершенно бесплодной почвой, и очень желательно, чтобы такого рода опыты были возможно скорей произведены в какой-нибудь из наших тропических колоний, тем более что одна индийская пальма Phoenix silvestris, тоже дающая большое количество сахара, может быть испробована на своей родине.
К другим пищевым продуктам, доставляемым пальмами, относятся кокосовое и баккабовое масло,[26] соль, добываемая из плодов южноамериканской пальмы Leopoldinia major, и молодые побеги, или «пальмовая капуста» многих видов пальм, очень хорошее питательное блюдо; следовательно, можно сказать, что пальмы доставляют человеку хлеб, масло, сахар, соль, фрукты и овощи. Кроме того, некоторые виды, особенно знаменитая масличная пальма западной Африки, дают масло и для различных других целей, а из листьев некоторых южноамериканских пальм вытапливается воск.[27] Смола, известная в торговле под названием «драконовой крови», добывается из одной ротанговой пальмы,[28] бетелевые орехи, которые так охотно жуются малайцами в качестве легкого возбуждающего и являются для них тем же, что для китайцев – опиум, для нас – табак и для южноамериканцев – листья кока,[29] представляют собой не что иное, как плоды арековой пальмы.[30] Пальмовые листья незаменимы для покрытия крыш; там, где их много, крыши кроются исключительно ими; листовые черешки, нередко в 15–20 футов длиной, идут на стропила или же, скрепленные скобами, на двери, засовы, перегородки, стены целых домов. Они удивительно легки и прочны и состоят из крепкой сердцевины и твердой коры. Раскалывая и скрепляя их друг с другом, можно изготовлять различные ящики, коробки, корзины и т. п., которые, будучи покрыты листьями одного вида пандануса, удобны, прочны и изящны. Из волокон, окаймляющих листья сахарной и других пальм, вьют веревки и канаты; тонкие шнурки превосходного качества, пригодные даже для тетивы лука, рыболовных лес и для плетения гамаков изготовляются из молодых листьев некоторых американских видов.
Кокосовая пальма – Cocos nucifera
Волокнистые листовые влагалища кокосовой пальмы настолько прочны и похожи на ткань, что находят себе самое разнообразное применение: они идут на изготовление сит, различных оберток и очень хороших шляп. Большие, деревянистые, прицветные влагалищные листья (spathae) более крупных пальм употребляются как естественные корзины, люльки, даже как кухонная посуда, в которой можно смело кипятить воду. Из пальмовых стволов получаются хорошие столбы для загородок, из расщепленных стволов – отличные половицы. Некоторые пальмы идут на изготовление луков, другие – духовых ружей; из мелких пальмовых шипов выделываются иголки, рыболовные крючки, из более крупных – стрелы. Если бы мы захотели описать применения пальм и их продуктов в различных странах света, то пришлось бы написать целую книгу. Но, мне думается, и на основании вышеизложенного можно составить достаточно полное представление о том, какая выдающаяся роль выпала на долю этого благородного семейства, рассматривать ли пальмы только как детали роскошной растительности тропиков или же в их отношении к нравам, обычаям, образу жизни и благосостоянию туземцев. | false |
Тропическая природа | Уоллес Альфред Рассел | <html><article class="recipe-article">
<h1 class="mb1 px3 h1class font-family-1">Гнезда</h1>
<section class="px3 mb4">
<p>Гнезда колибри, как и следовало ожидать, чрезвычайно изящны и в некоторых случаях не больше половины грецкого ореха. Такие чашевидные гнездышки помещаются обыкновенно в разветвлениях ветвей и по большей части украшены снаружи нитями лишайников. Они сооружаются в основном из хлопка и выложены тончайшими шелковистыми нитями. Многие виды прикрепляют свои гнезда и к висящим над водой, даже над морем лианам. Один колибри вида «пичинча» однажды пристроил свое гнездо к соломенной веревке, спускавшейся с крыши хижины. Случается, что гнезда прикрепляются, подобно гамакам, бывают привешены к скалам при помощи паутины, а маленькие лесные колибри привешивают их к кончикам или к нижней поверхности пальмовых листьев и других подходящих для этого частей растения. Колибри кладут только 1–2 белых яичка.</p>
<br/><br/>
</section>
</article></html> | Гнезда
Гнезда колибри, как и следовало ожидать, чрезвычайно изящны и в некоторых случаях не больше половины грецкого ореха. Такие чашевидные гнездышки помещаются обыкновенно в разветвлениях ветвей и по большей части украшены снаружи нитями лишайников. Они сооружаются в основном из хлопка и выложены тончайшими шелковистыми нитями. Многие виды прикрепляют свои гнезда и к висящим над водой, даже над морем лианам. Один колибри вида «пичинча» однажды пристроил свое гнездо к соломенной веревке, спускавшейся с крыши хижины. Случается, что гнезда прикрепляются, подобно гамакам, бывают привешены к скалам при помощи паутины, а маленькие лесные колибри привешивают их к кончикам или к нижней поверхности пальмовых листьев и других подходящих для этого частей растения. Колибри кладут только 1–2 белых яичка. | false |
Тропическая природа | Уоллес Альфред Рассел | <html><article class="recipe-article">
<h1 class="mb1 px3 h1class font-family-1">Пальмы</h1>
<section class="px3 mb4">
<p>Хотя пальмы растут и во всех тропических странах, а некоторые виды заходят даже в более теплые районы умеренного пояса, их количество и разнообразие так подавляюще велико в описываемых нами странах, что пальмы смело можно считать наиболее типичными формами растительности экваториальной зоны. Однако они распространены далеко не повсеместно, и можно пройти лесом много миль, не встретив ни одной пальмы. В других местностях они попадаются в изобилии, отчасти в качестве подлеска высокоствольных лесов, отчасти на болотистых равнинах или, наконец, по горным склонам, где они часто возвышаются над другими деревьями. Особенно импозантны и красивы пальмы на берегах рек; они грациозно склоняются над поверхностью воды; ветерок играет их изящной листвой, а стволы часто разукрашены свешивающимися лианами.</p><p>Пальмы отличаются своим цилиндрическим стволом, увенчанным шапкой широких жестковатых листьев. Рост их колеблется от нескольких футов до размеров наиболее высоких лесных деревьев; некоторые совершенно не имеют ствола, состоя только из венца расходящихся перистых листьев, но у большинства ствол кажется тонким и стройным в сравнении с высотой. У некоторых, маленьких видов ствол не толще карандаша при высоте в 5 или 6 футов; наоборот, огромная Mauritia с берегов Амазонки имеет ствол по крайней мере в 2 фута в поперечнике при высоте более чем 100 футов. Есть виды, достигающие около 200 футов высоты; так, Гумбольдт рассказывает, что в Южной Америке измерял пальму, высота которой оказалась равной 192 английским футам. Листья пальм часто чрезвычайно велики. У Manicaria saccifera, растущей в Пара, они достигают 30 футов длины и 4–5 футов ширины; притом они не перисты, а цельнокрайны и чрезвычайно жестки. Перистые же листья часто еще гораздо длиннее; например, у Raphia taedigera и Maximiliana regia они нередко имеют более 40 футов в длину. Веерообразные листья других пальм имеют в поперечнике до 12 футов. Стволы пальм временами гладки и более или менее кольчаты, но часто густо усажены шипами, достигающими 8 дюймов длины. У многих видов увядающие листья осыпаются, оставляя на своем месте гладкий рубец; но в большинстве случаев они остаются, сгнивают очень медленно и под конец образуют мочалистую массу, торчащую вверху ствола. Эта гниющая масса представляет собой чудесную почву для папоротников, орхидей и других полупаразитических растений, своим присутствием украшающих образование, которое иначе было бы очень непривлекательно.[23] Листовые влагалища иногда измочаливаются, становясь похожими то на грубую ткань, то на конский хвост. Отдельные цветки невелики, но соединяются в длинные колосья или кисти; плоды нередко соединяются в красивые чешуйчатые грозди, иногда настолько огромные и тяжелые, что поднять их не под силу даже крепкому человеку. Весьма любопытны лазящие виды пальм; их упругие, стройные, тернистые стволы поднимаются, цепляясь крючкообразными срединными жилками своих листьев за вершины высочайших деревьев леса, и образуют над ними еще элегантную пирамиду из листьев и цветов. В Америке главнейшая пальма такого рода – Desmoncus, на Востоке – Calamus; последний представляет собой всем известный «раттан», из коего у нас плетут сидения для стульев; настоящее малайское название его «ротанг». Эти ротанговые пальмы – самые большие и замечательные из всех лазящих пальм. Они очень обычны в более сухих экваториальных лесах; на одном лишь Малайском архипелаге их известно более 60 видов. Ствол их, очищенный от колючек и листьев, бывает толщиной с перо, бывает и в руку. Там, где их много, лес почти непроходим; переплетаясь и перепутываясь самыми фантастическими петлями, пальмы ротанг лежат на земле, фестонами перекидываются с дерева на дерево, с ветки на ветку, то внезапно свободно поднимаясь вверх, к верхней границе леса, то бесконечными змеями извиваясь сквозь чащу кустарников. Они должны достигать просто невероятного возраста, и рост их, по-видимому, почти беспределен; говорят, что находили экземпляры ротанга в 600, даже в 1 000 футов длиной и, если это правда, то ротанг без сомнения является длиннейшим из растений. Каким образом достигается такая колоссальная длина, такое разнообразие извивов, я уже разъяснял в общем описании лиан. Благодаря своей чрезвычайной гибкости и расщепляемости ротанг на своей родине повсеместно идет на канатные изделия предпочтительно перед всеми прочими лианами; огромное количество его ежегодно экспортируется во все страны света.</p>
<br/><br/>
</section>
</article></html> | Пальмы
Хотя пальмы растут и во всех тропических странах, а некоторые виды заходят даже в более теплые районы умеренного пояса, их количество и разнообразие так подавляюще велико в описываемых нами странах, что пальмы смело можно считать наиболее типичными формами растительности экваториальной зоны. Однако они распространены далеко не повсеместно, и можно пройти лесом много миль, не встретив ни одной пальмы. В других местностях они попадаются в изобилии, отчасти в качестве подлеска высокоствольных лесов, отчасти на болотистых равнинах или, наконец, по горным склонам, где они часто возвышаются над другими деревьями. Особенно импозантны и красивы пальмы на берегах рек; они грациозно склоняются над поверхностью воды; ветерок играет их изящной листвой, а стволы часто разукрашены свешивающимися лианами.
Пальмы отличаются своим цилиндрическим стволом, увенчанным шапкой широких жестковатых листьев. Рост их колеблется от нескольких футов до размеров наиболее высоких лесных деревьев; некоторые совершенно не имеют ствола, состоя только из венца расходящихся перистых листьев, но у большинства ствол кажется тонким и стройным в сравнении с высотой. У некоторых, маленьких видов ствол не толще карандаша при высоте в 5 или 6 футов; наоборот, огромная Mauritia с берегов Амазонки имеет ствол по крайней мере в 2 фута в поперечнике при высоте более чем 100 футов. Есть виды, достигающие около 200 футов высоты; так, Гумбольдт рассказывает, что в Южной Америке измерял пальму, высота которой оказалась равной 192 английским футам. Листья пальм часто чрезвычайно велики. У Manicaria saccifera, растущей в Пара, они достигают 30 футов длины и 4–5 футов ширины; притом они не перисты, а цельнокрайны и чрезвычайно жестки. Перистые же листья часто еще гораздо длиннее; например, у Raphia taedigera и Maximiliana regia они нередко имеют более 40 футов в длину. Веерообразные листья других пальм имеют в поперечнике до 12 футов. Стволы пальм временами гладки и более или менее кольчаты, но часто густо усажены шипами, достигающими 8 дюймов длины. У многих видов увядающие листья осыпаются, оставляя на своем месте гладкий рубец; но в большинстве случаев они остаются, сгнивают очень медленно и под конец образуют мочалистую массу, торчащую вверху ствола. Эта гниющая масса представляет собой чудесную почву для папоротников, орхидей и других полупаразитических растений, своим присутствием украшающих образование, которое иначе было бы очень непривлекательно.[23] Листовые влагалища иногда измочаливаются, становясь похожими то на грубую ткань, то на конский хвост. Отдельные цветки невелики, но соединяются в длинные колосья или кисти; плоды нередко соединяются в красивые чешуйчатые грозди, иногда настолько огромные и тяжелые, что поднять их не под силу даже крепкому человеку. Весьма любопытны лазящие виды пальм; их упругие, стройные, тернистые стволы поднимаются, цепляясь крючкообразными срединными жилками своих листьев за вершины высочайших деревьев леса, и образуют над ними еще элегантную пирамиду из листьев и цветов. В Америке главнейшая пальма такого рода – Desmoncus, на Востоке – Calamus; последний представляет собой всем известный «раттан», из коего у нас плетут сидения для стульев; настоящее малайское название его «ротанг». Эти ротанговые пальмы – самые большие и замечательные из всех лазящих пальм. Они очень обычны в более сухих экваториальных лесах; на одном лишь Малайском архипелаге их известно более 60 видов. Ствол их, очищенный от колючек и листьев, бывает толщиной с перо, бывает и в руку. Там, где их много, лес почти непроходим; переплетаясь и перепутываясь самыми фантастическими петлями, пальмы ротанг лежат на земле, фестонами перекидываются с дерева на дерево, с ветки на ветку, то внезапно свободно поднимаясь вверх, к верхней границе леса, то бесконечными змеями извиваясь сквозь чащу кустарников. Они должны достигать просто невероятного возраста, и рост их, по-видимому, почти беспределен; говорят, что находили экземпляры ротанга в 600, даже в 1 000 футов длиной и, если это правда, то ротанг без сомнения является длиннейшим из растений. Каким образом достигается такая колоссальная длина, такое разнообразие извивов, я уже разъяснял в общем описании лиан. Благодаря своей чрезвычайной гибкости и расщепляемости ротанг на своей родине повсеместно идет на канатные изделия предпочтительно перед всеми прочими лианами; огромное количество его ежегодно экспортируется во все страны света. | false |
Тропическая природа | Уоллес Альфред Рассел | "<html><article class=\"recipe-article\">\n<h1 class=\"mb1 px3 h1class font-family-1\">Предис(...TRUNCATED) | "Предисловие Альфред Уоллес как ученый и путешественн(...TRUNCATED) | false |
End of preview. Expand
in Dataset Viewer.
Dataset Card for Wikireading
This is a dataset of book chapters scraped from a Russian website called Wikireading.
Dataset Details
Dataset Description
Wikireading is a collection of non-fiction educational books in various domains: Biology, Art, History, Religion and much more. The books are highly educational and provide vast knowledge in different domains, making this dataset a good choice for pretraining.
The resulting dataset contains ~26M rows, which in total contain ~7B tokens (~28B characters) of mostly Russian text, with some books written in other slavic languages.
- Curated by: its5Q
Dataset Sources
Scraped from Wikireading
Dataset Structure
Each row in the dataset represents a single chapter of a book. Each row contains the book title (book_title), the author of that book (book_author), the HTML of the book returned by Wikireading, and the book's text extracted using Trafilatura. Additionally, there is a column named litres_preview that indicates whether or not this book is a preview provided by Litres and not a full book. Rows marked as a preview may contain incomplete chapters, but they should still provide some value.
More information
All the works provided on Wikireading, and, inherently, in this dataset, are protected by copyright law, and I do not claim ownership of, or any rights to, the content included in this dataset. The inclusion of text data from these books does not imply any affiliation, endorsement, or sponsorship by the original authors or publishers. This dataset is provided solely for research, educational, and informational purposes. If you are a copyright holder and have any concerns regarding the inclusion of your work in this dataset, please contact me, and appropriate action will be taken to address your concerns.
Dataset Card Contact
In case of any questions or concerns, I can be contacted on Telegram.
- Downloads last month
- 327