Datasets:

AigizK

/

mari-russian-parallel-corpora

like 7

Еш нергенат ик-кок йодышым пуышт.

Пара вопросов о семье.

Но таче эше нимогай вашмут ок лий, иктаж кок арня гыч веле пале лиеш: йӧрет але уке...

Но ответа сегодня не будет, только недели через две станет ясно, подходишь или нет...

Серыпле омсам тӱкалтен, Василя пӧлемаыш пурен шогале.

Постучавшись в солидную дверь, Василя зашла в комнату.

Кужу ӱстел коклаште куд еҥ комиссий член шинча.

За длинным столом сидело шесть членов комиссии.

Шинчаш кӱштышт — ыш шич.

Велели присесть — не села.

Такшым, пеш порын вашлийыч.

Вообще-то встретили по-доброму.

— Ме тендам газет пашаеҥ семын палена.

Мы вас знаем как сотрудника газеты.

Корреспондент профессийым вашталтен кертыда манын, ӱшанымыла ок чуч.

Но нам не верится, что вы сможете поменять профессию корреспондента.

Конкурсыш йодмашым кондаш могай амал уло вара? — шыргыжале район администраций вуйлатышын икымше заместительже Николай Артемьевич Колышев да шӧршудо гай ош шинчавунжо йымалан канде шинчажым ик минутлан петырыш.

Каковы причины того, что вы подали заявление на конкурс? — улыбнулся первый заместитель главы администрации района Николай Артемьевич Колышев и на минуту спрятал свои голубые глаза под белыми ресницами.

— Тендан фамилийдам спискыште ужын, ме ӧрынна...

— Мы удивились, увидев вашу фамилию в списке.

— Ялыште илыше шоҥго ден инвалид-влакын пӱрымашышт мыйым шукертсек тургыжландара

— Судьбы сельчан-стариков и инвалидов волнуют меня давно.

— Мый шкет илыше шоҥгыеҥ ден инвалид-влак нерген материалым шукертсек погенам, ик гана веле огыл газетешат возенам, — вучыдымын шӱлыш йоммылан кӧра Василя йошкаргенат кайыш.

— Я давно собирала материал об одиноких престарелых и инвалидах, не раз писала об этом и в газете, — из-за внезапного исчезновения дыхания Василя раскраснелась.

— Но ончыч газет страницеш лекше статья почеш вигак, шуйкалыде, вуйлатыше-влак мерым ыштат, титаканым мут кучаш шогалтат ыле гын, пытартыш жапыште нимоат ок тарване: кеч шылтале, игылт, тура каласе, пайдаже ноль.

— Но в прежние времена после такого рода статей немедленно принимали какие-то меры, приструнивали виновных и невнимательных руководителей, но в последнее время ничего не шевелится: хоть критикуй, позорь, говори напрямик, пользы ноль.

Южгунам туге возаш тыршет, шкежат чуч от шорт, а саде шоҥгыеҥет кузе илен, тугак ила.

Иногда так стараешься написать, сама чуть ли не плачешь, а одинокие люди, как жили, так и продолжают жить.

Тендан деныже чын полышым пуэн шогаш йӧн уло, шонышым.

Подумала, что у вас можно предложить настоящую помощь.

Шкежат шкет шоҥгемам, мыйымат ончыкыжым ала-кӧ ончаш тӱҥалеш, кӧлан-гынат мыят эҥертышаш улам.

Сама старею в одиночестве, меня тоже кто-то в будущем станет поддерживать, на кого-то должна опереться.

Садлан кӧра ты пашаште кӱлешан лийын кертам манын шонем.

Поэтому думаю, что в этой работе я буду нужна.

— Ну-у, тыштыже нелылык ятыр да эше тугай, могайжым омешат ужын огыдал.

— Ну-у, работа эта несёт в себе столько трудностей и проблем – вам и не снилось.

Чылажат вет оксаш эҥерта.

Всё ведь упирается в деньги.

Ик поро шонымаш дене гына нимомат ышташ ок лий.

Одними благими намерениями ничего не решишь.

Мутлан, иктаж шоҥго кувалан коҥгам олмыктыман але угыч оптыктыман.

Предположим, что одной бабуле нужно отремонтировать или заново сложить печку.

Шӱкшӧ коҥга, иктаж нылле ий ончыч тудым оптымо улмаш.

Худая печка, её, может, сорок лет тому назад сложили.

Куван пенсийже ок сите, тенданат оксада уке.

Пенсии старушкиной не хватит, у вас тоже средств нет.

Тыгай ситуацийыште те мом ышташ тӱҥалыда ыле?

Что бы вы стали делать при такой ситуации?

Йӧнысырым кузе "виктареда" ыле?

Как «разрулили» бы обстоятельства?

— Куваже ӱмыр мучко колхозышто пашам ыштен, кызытсе тӱшка паян озанлыкыште тудын пайже лийшаш.

— Жена всю жизнь проработала в колхозе, в нынешнем коллективно-долевом предприятии должна быть и её доля.

Каем да тӱшка вӱта гыч ик ушкалжым вӱден луктамат, ужалем.

Пойду, выведу из общественного коровника одну из бурёнок, продам.

Теве тыланда окса!

Вот вам и деньги!

— Конешне, тыге ышташ ок лий.

Конечно, так поступать нельзя.

Ме умылена, те мыскарам ыштеда, Василя Андреевна, — манеш ӱстел кокласе ик ӱдырамашыже.

Мы понимаем, что вы шутите, Василя Андреевна, — сказала одна из женщин за столом.

— Оксам вес семын кычалман, иктаж спонсорым муман, тудым сӧрвалыман.

— Деньги необходимо доставать другими путями: найти какого-нибудь спонсора, умолять его.

Ме умылена, те мыскарам ыштышда.

Мы понимаем, вы пошутили.

Тачеш чыла.

На сегодня всё.

Шке шонымашна нерген уверым пуэна.

О своём решении мы вам сообщим...

* * *

***

Эрдене Василя Красногорскысо психохроник-влакын интернат-пӧртышкышт командировкыш кайыш.

Наутро Василя отправилась в командировку в Красногорский дом-интернат для психохроников.

Йошкар-Ола корно гыч чодырашкыла, интернат-пӧрт марте, лумаҥ шогышо пушеҥгылам ончал-ончал, йӱштӧ яндар южым оҥ тич шӱлен ошкыльо.

С йошкар-олинской трассы свернула в лес, до дома-интерната шла разглядывая занесённые снегом деревья, полной грудью вдыхая морозный чистый воздух.

Лумаҥше пушеҥге-влак икте-весышт дек чак пызнен шогалыныт, йӱштын чучеш, тудын йолжат кылмен.

Заснеженные деревья плотно прижались друг к другу, было зябко, ноги у неё замёрзли.

Кастене мӧҥгӧ пӧртылмекыжат тудо кужу жап ырен ыш сеҥе: ала йӱштылан кӧра, ала чыла мом ужмылан кӧра.

Даже тогда, когда вернулась домой, она долго не могла согреться: то ли от холода, то ли от всего увиденного.

Василя йӱдвошт полосалан ситышашлык кугытан материалым возыш, тудым «Мемнан деч шоҥго лач кава» манын лӱмдыш.

Всю ночь Василя писала материал объёмом с целую полосу, назвав его «Старее нас лишь небеса».

«...Кужу да неле корным илыш мучко ошкеден, шуко ийготым вачӱмбак поген, шотлен пытарыдыме пашам ыштен ситарен, вачӱмбак ийготым чумырен, мучашлан айдеме вончен кертдыме лондем воктек шогалеш, — возен Василя. — Сай ыле.

«...Пройдя нелёгкую жизненную дорогу, переделав неисчислимое количество разнообразных дел, накопив за плечами годы, в конце концов, человек встаёт у порога, который ему не перешагнуть, — писала Василя. — Было хорошо.

Чучын: иле, тымык, тыматле шоҥгылыкым вучо.

Казалось: живи, жди тихой, спокойной старости.

Вет тый икшыве-влакым ончен куштенат, мом кертметым нунылан ыштенат, вийдыме лиймекет, стакан вӱдым подылаш ынде садак шуялтат манын шоненат.

Ведь ты вырастил детей, всё, что мог, для них сделал, думая, что они тебе уж точно дадут испить стакан воды, когда ты станешь беспомощным.

Пӱрымашыжат южгунам вучыдымын теҥгечысе сае гыч кенета рошт вес семын савыралеш.

Судьба же порой со вчерашнего благополучия внезапно резко поворачивает по-другому.

Шоҥгылык эше иктымат чаманен огыл.

Старость ещё никого не пожалела.

Но кажне ганажак тыгай ӱшан ок шукталт...

Но не всегда это оправданно и надёжно.

Российыште ятыр миллион шоҥгыеҥ уло.

В России миллионы пожилых людей.

Кызыт тынар пачаш илыш шергештме деч вара нуныжо кузе илаш тӱҥалыт?

Из-за многократной дороговизны сегодняшней жизни как они станут выживать?

Йӧршеш нигӧжат уке годым тулык шоҥго айдемым интернатыш ужатат.

Если же никого нет, то одинокого престарелогог человека проводят в интернат.

Тольык тушкыжат тыглай гына илаш пурен от сеҥе.

Только ведь и в них просто так не поселишься.

Ятыр кагазым йӧнештарыман, медкомиссийым эртыман, туштыжо космонавт деч удан огыл терген налыт.

Нужно оформить много бумаг, пройти медкомиссию, где проверяют не хуже космонавтов.

Мемнан районышто лӱмын келыштарыме сурт укеат, Красногорский посёлко воктенысе чодыраш верланыше психоневрологический интернат-пӧртыш наҥгаен кодат.

В нашем районе нет специализированного дома, поэтому отправляют в психоневрологический интернат, расположенный в лесу близ посёлка Красногорский.

Тушко логалаш шуко кагаз кӱлеш — яра миен от пуро.

Чтобы попасть в него, нужно множество бумаг — просто так не зайдёшь.

Красногорский интернат-пӧртыштӧ 460 еҥ ила, нуным латныл медпашаеҥ онча.

В Красногорском доме-интернате проживает 460 человек, которых обслуживают четырнадцать медработников.

Мийыде, ужде, палыде, конешне, нимом ойлаш ок лий.

Конечно, ничего нельзя скзать, если не побываешь, не увидишь, не вникнешь.

А кунам тышке пурен шогалат, чыла ончалат, шӱмым име дене кермыла чучеш: черлыжат, инвалидшат, тыглай шоҥгыжат пырля илат.

А когда сюда зайдёшь, всё посмотришь, в сердце словно игла вонзается: вместе проживают больные, инвалиды, просто престарелые.

Латкандаш ияш гыч тӱҥалын эн кугу ийготан марте.

Начиная с восемнадцати лет да самого преклонного возраста.

Нервный чер дене черланыше але шочынак тыгай улшо еҥже шукырак, вет арам огыл ты пӧрт психоневрологический маналтеш.

Людей с нервным заболеванием или с рождения таковых здесь большинство, ведь не зря этот дом называется психоневрологическим.

Тыгай медицине тӧнежыш шке миен толде, стацинар тӧнеж системе нерген нимомат шинчыде, нимомат каласен от сене.

Не посетив подобное медицинское учреждение, не имея никакого понятия о системе стационарных учреждений, ничего не сможешь сказать.

Директоржо да тӱҥ врачше тыште Виктор Андреевич Шнейдер лийын.

Директором и главным врачом был Виктор Андреевич Шнейдер.

Кужурак, яшката, ош чесле пӧръеҥ тиде пашаштыжак лум гай вуян лийын.

Высокий, стройный, светлый представительный мужчина на своей работе стал белоголовым как снег.

Мотор канде кугу шинчаже порылык дене темын.

Красивые голубые глаза полны добротой.

Сай айдеме.

Хороший человек.

Тудым чыланат пагалат.

Его уважают буквально все.

Тудо чот тырша гынат, нелылыкше сита.

При всём его старании трудностей хватало.

Но шоҥгыеҥ-влак палатылаште шыгырын илат: ныл, вич але лу еҥ денат серлагат.

Но старики в палатах жили тесно: по четыре, пять или даже десять человек.

Эре вет толынак шогат.

Ведь постоянно прибывают.

Кӱлеш йӧным ышташ илыме вер ок сите.

Создать необходимые условия не хватает жилых помещений.

Такшым, мутланыме годым иктат вуйым ок ший.

Вообще-то, при беседе никто не жалуется.

Йодат, маныт: «Сайын пукшат, ончат, тау...».

Спросишь, скажут: «Кормят хорошо, ухаживают, спасибо...»

Урем гыч коридорыш пурен шогалмеке, первый семын шӱлаш йӧнлӧ огыл — чылт эмлымвер.

Зайдёшь с улицы в коридор, попервости непривычно дышать — чисто больница.

Палате ден коридор-влакым лӱмын лугыш дене шыжыктымылан кок пачашан пеш кугу пӧртыштӧ юж неле.

Воздух в двухэтажном огромном доме тяжёл от запаха спецрастворов, которым обрабатывают палаты и коридоры.

Поснак тарваныде кийыше, шкем шкевуя ончен сеҥыдыме-влак кийыме могырышто.

Особенно в том крыле, где находятся лежачие, и не умеющие сами себя самостоятельно обслуживать.

Чыла вере ару, больницысе гаяк халатым да пижамым чийыше еҥ-влак коштедат.

Везде прохаживаются люди в больничных халатах и пижамах.

Омсаште койшо у еҥым ончалаш тыманмеш погынат, ала-могай лукла гыч пален налаш тӧчышӧ-влак сӱретлалтыт, шыпак ончыштыт, тыйын кӧ деке толметым умылаш тӧчат.

К новому человеку, появившемуся в дверях, моментально выползают, вырисовываются неизвестно из каких углов любопытные, молча разглядывают, пытаясь определить, к кому ты пришёл.

Медшӱжар деч шкенан могыр шоҥго-влак дене палымым ышташ йодам.

Прошу медсестру познакомить меня с земляками-стариками из нашей местности.

Инвалид орваште шинчыше илалшырак пӧръеҥ.

В инвалидном кресле пожилой мужчина.

Йолдымо.

Безногий.

Кумылын мутлана, тудым жаплымылан йывыртен докан.

Разговаривает охотно, даже рад, что на него обратили внимание.

Василий Степановичлан 75 ий.

Василию Степановичу 75 лет.

Интьернатыште идалык ила.

В интернате год.

«Мылам йӱштыжат, шокшыжат шуко пернен, — каласкала тудо мылам.

«Досталось мне и жары и холода, — рассказывает он мне.

— Ныл ий фронтышто коштшемла, йолем икмыняр гана йӱштӧ налын.

— Четыре года был на фронте, ноги отмораживал несколько раз.

Сар пытымеке Волжск олаш илаш тольым.

После войны приехал жить в город Волжск.

Тысе ӱдырамашым илаш нальым.

Женился на местной женщине.

Луиза Григорьевнам дене витле ий пырля иленна.

С Луизой Григорьевной прожили вместе пятьдесят лет.

Тудо оласе торгышто тыршыш, мый пушеҥгым обрабатыватлыше да пӧртым чоҥышо «Заря» комбинатыште кумло кок ий пашам ыштышым.

Она работала в городском торге, я – тридцать два года на деревообрабатывающем и домостроительном комбинате «Заря».

Пенсий марте ямде пиломатериал цехыштак лийынам.

До пенсии трудился в цехе гогтовых пиломатериалов.

Но фронтышто фашист ыш пушт гын, пел курым гыч сар адак мыйым поктен шуо.

Но если фашист меня не убил на фронте, то через полвека всё равно война меня догнала.

Пурла йолем чыташ лийдымын пеҥаш тӱкале.

Правая нога стала невыносимо болеть.

Госпитальыш фронтовик семын эмлалташ пыштышт.

Положили лечиться в госпиталь, как фронтовика.

Шым тылзе почаҥ кийышым.

Семь месяцев там провалялся.

Йолем арален кодаш ыш лий.

Ногу не удалось спасти.

Пӱчкын шуышт.

Отрезали.

Вате дене коктынат интернатыш толна.

Оба с женой попросились в интернат.

Мый серыпле капан улам, мыйым, мушкаш, йымал вургемым вашталташ неле.

Ведь я довольно крупный, со мной трудно возиться, купать, менять бельё.

Мончашке коштыктыман, йымалемат нумалман.

В баню надо сводить, из-под меня надло убирать.

Тыште лӱмын тунемше тыгай еҥ-влак улыт.

А здесь люди, специально этому обученные.

Тетла куш пурет?

Куда вот денешься?

Ик эргына уло.

Есть у нас один сын.