Datasets:

AigizK

/

mari-russian-parallel-corpora

like 7

Ийготшо дене Амалия деч ик ийлан изирак.

Возрастом на год младше Амалии.

Талантше шочынак уло ман шонен, Дороховмыт ондакше частн7ый манме туныктышым тарленыт.

Считая, что дочь от рождения талантливая, Дороховы сначала нанимали частного учителя.

Ӱдырыштын тунеммыжым ончылташ тыршеныт, санджене школыш идалыклан ондак пуэныт.

Старались опередить учёбу дочери, поэтому отдали в школу на год раньше.

Люсик шкенжым кугешнен кучен, нигӧм шотлен огыл.

Люсик слыла гордячкой, ни с кем не считалась.

Латвич ияш лиймеке, занятийышкат ӧрканен коштын, малаш, телефон дене пӧрдалаш йӧратен.

Пятнадцать ей исполнилось, стала на занятиях лениться, ей бы поспать, поваляться с телефоном.

Пӧлемыште почешыже нимом погкален огыл: кушан мом шуэн, туштак арверже почаҥын.

В комнате за собой не убирала, где что бросила, там вещь и валяется.

«Тылат кӱлеш, тыяк эрыкте!» — ойлен коден Амалиялан да шеҥгел омса йӱд дискотекыш лектын каен.

«Тебе надо, ты и прибирайся!» — говорила она Амалии и смывалась через чёрный ход на ночные дискотеки.

Кузе пуртеныт клубыш тудым, ийгот шудымым?

Как её, несовершеннолетнюю, в клубы пускали?

Каче-шамыч полшеныт, ужатеныт.

Парни помогали, провожали.

Вет Люсям нимо денат от ӧрыктаре: кузе илаш кӱлмӧ нерген тудын умылымашыже кызытсе жаплан келшыше.

Ведь Люсю ничем было не удивить: современное у неё понятие о том, как жить.

Тачысе ӱдыр.

Сегодняшняя девушка.

Амалиян тыршен тунеммыже латвич ияш Люсям сырыктарен гына.

Старание Амалии в учёбе только раздражало пятнадцатилетнюю Люсю.

Тӱням тудын яндар шинча дене тыглайын ончымыжо Люсям орыктен манаш лиеш.

Люсю буквально бесило её чистое наивное видение мира.

Икана Дороховмыт шке мӧҥгыштышт музыкальный касым эртараш шонен пыштеныт.

Как-то раз Дороховы надумали провести музыкальный вечер у себя дома.

Уна-влакым кандараш шиялтышым шоктышымат кондаш ӱдыржым йодыныт.

Попросили дочь пригласить для развлечения гостей и флейтистку.

Люся шке ача-аважым да нунын койышыштым пеш сайын пален, нуно эре мо денат ӧрыктараш тӧченыт: я поэзий салон дене, я сылнымут шагат дене.

Люся прекрасно знала родителей и их вкусы, они всегда старались удивлять чем-нибудь эдаким: то поэтическим салоном, то литературным часом.

Пӧрт пеш кугу улмашын.

Дом оказался огромным.

Тыгайым киношгто веле ужат.

Такой увидишь лишь в кино.

Иктыже фортепиано воктене, весыже шиялтыш дене уна-влаклан пайремым сӧрастараш полшышаш улмашыныт.

Одна должна была помочь украсить праздник возле фортепиано, другая игрой на флейте.

Аважын йодмо почеш, Люся унажлан экскурсий семын пӧрткӧргым ончыктен коштын, каласкален.

По просьбе матери Люся повела гостью на экскурсию по их жилищу, рассказывала.

Амалия аптыранен, ончыктымо поянлыкым шинчам карен тӱслен.

Амалия робела, смотрела на показную роскошь широко раскрытыми глазами.

Оҥайже шуко лийын.

Было много интересного.

Но, чапле коман тӱрлӧ книгалан поян библиотекышке пурымеке, Амалия, пырдыжыште ковыра рамыште пеш чот палымыла койшо ӱдырамашын портретшым ужо да тӱҥмыла лие.

Но в библиотеке, богато обставленной книгами в роскошных переплётах, Амалия увидела на стене в красивой раме портрет женщины, показавшейся ей очень знакомой и обомлела.

«Павай!» — кычкырале тудо да туп шеҥгелныже йӧрлшӧ капын пич йӱкшым кольо.

«Бабушка!» — воскликнула она и услышала глухой стук упавшего за её спиной тела.

Куржын толшо сурт пашаеҥ-ӱдырамаш Люсян ушым йомдарыше аважым нӧлтале да малыме пӧлемыш наҥгайыш.

Потерявшую сознание маму Люси подняла и увела в спальню прибежавшая домработница.

«Йоҥылыш лият — тиде тыйын коват огыл», — ӱдырым ваче гычше кучен, ала-кушеч толын лекше суртоза, кокла ийготан тӧпката мотор марий, Савелий Семёнович, мане.

«Ты обозналась это не твоя бабушка, — взял девушку за плечи и повёл к выходу невесть откуда появившийся хозяин дома, плотный красивый мужчина средних лет, Савелий Семёнович.

— Икгай койшо еҥ шагал мо..."

— Мало ли похожих людей…»

Уна ӱдырым вачыже гыч эплын ӧндалын, библиотеке гыч ужатен лукто.

Обнял девушку-гостью за плечи, выпроводил из библиотеки.

Кас программе тӱҥалмеке веле Нонна Григорьевна залышке лекте.

Нонна Григорьевна появилась в холле, когда уже началась вечерняя программа.

Иктат нимом умылтараш ыш тӱҥал.

Никто ничего не стал объяснять.

Амалия шиялтышым шокталтыш, Люся фортепианом шоктыш, уна-влак тыматлын совым перышт.

Сыграла Амалия на флейте, играла на фортепиано Люся, гости вежливо хлопали.

Амалиям машина дене интернатын тӱшкагудыш намиен кодышт.

Потом Амалию на машине проводили до общежития интерната.

Каныш кече деч вара Люсик занятийыш тольо, но тудат ты темым тетла ыш тарвате.

После выходного дня Люсик пришла на занятия, но и она больше не затрагивала эту тему.

Мом шонашат?

Что подумать?

«Ну, йӧра айда, — Амалия шкаланже решитлыш, — тетла нунын деке кайышашем уке.

"Ну, ладно уж, — решила про себя Амалия, — больше мне туда не ходить".

Можыч, ковайла койшо айдемым сӱретлыме улмаш?» — шоналтен Амалия.

«Может, действительно нарисован человек, похожий на бабушку?" — подумала Амалия.

— Мыйын, вич ияшын, ушышто мо аралалтын?

— Что у меня пятилетней в памяти сохранилось?

Йодаш логалеш, сӱретысе саде ӱдырамашын лӱмжӧ кузе..."

Надо будет спросить, как зовут ту женщину на картине…»

Вич ияш годсо ушыжо шукыжым шарнымашеш коден сеҥен огыл шол.

Конечно, ум пятилетнего возраста не мог сохранить всего в памяти.

А вара Люсик шучко сомылым шуктыш: барыште палыме лийме кок рвезым тӱшкагудысо пӧлемышкышт пуртен колтыш, шкеже коридорышто оролен шогыш.

А потом Люсик сделала страшное дело: впустила в комнату общежития двух парней, с которыми познакомилась в баре, сама стояла и караулила в коридоре.

Амалиям орландарен пытарен коденыт, воштыл-воштыл, Люсик дене чеверласеныт.

Амалию всю измучили и оставили, хохоча, попрощались с Люсик.

Дорохован пӧлемыш пурен шумешке, Амалия кокымшо этаж гыч уремыш тӧрштен возын, вуйгоҥгыра тӱҥжым кӱрыштын.

До появления Дороховой в комнате, Амалия выпрыгнула со второго этажа на улицу, разбила череп.

Больницыш следователь миен, но ӱдыр шинчавӱд гоч ончен, ала-могай шонымаш тушто коштын, а йӱкшӧ кӧргыш пурен каен, тӱжваке ыш лек.

В больницу приходил следователь, но девочка смотрела сквозь слёзы, неизвестно какие мысли бродили у ней, а голос пропал внутри, не вышел наружу.

Вес эрдене Дороховмытын ешыште кочкаш шичме кужу ӱстелтӧрыштӧ каҥашымаш эртен.

На другое утро у Дороховых состоялся семейный совет за длинным обеденным столом.

Нонна Григорьевна чылт гаяк ӱшанен: Амалия тудын Любаша шӱжаржын ӱдыржӧ, Любаша путёвко почеш марийже дене пырля теҥыз деке каен да мӧнгеш пӧртылын огыл.

Нонна Григорьевна была почти уверена, что Амалия является дочерью её сестры Любаши, уехавшей вместе с мужем по путёвке на море и не вернувшейся назад.

Егоровмыт теплоход дене ийын коштмышт годым вӱдыш пурен каеныт.

Егоровы утонули, катаясь на теплоходе.

Нунын капыштым тунам муын огытыл.

Их тела тогда не нашли.

Дороховмыт шиждымын музыкальный училищыш миен толаш, ӱдырын документшым шымлаш шонышт.

Дороховы хотели потихоньку съездить в музыкальное училище, изучить документы девушки.

— Ок кӱл мылам нимогай родат! — сырен кудалтен Люся.

— Не нужна мне никакая родственница! — взвилась Люся.

— Ужмем ок шу тудым!

— Ненавижу её!

Ялысе тиде детдомовкым мемнан суртыш конден гына ончыза!

Попробуйте только привести эту деревенскую детдомовку к нам в дом!

Шыматен ончен куштымо ӱдыр тугай тумам нӧлталын, ача-аваже кызытеш нимомат ышташ огыл манын лийыч.

Избалованная дочь закатила такую истерику, что родители решили пока ничего не предпринимать.

Но тольык ӱдырышт огыл.

Но только не дочь.

Люся шке ышташ шонен пыштен.

Люся решила действовать.

Тиде изи айдеме кӧргыштӧ мочоло шыде шолын!

Сколько злобы кипело в этом маленьком существе!

Тудо шкенжым кучен сеҥен огыл.

И она не смогла справиться с собой.

Кок арня илымеке, тудо колен.

Пожив две недели, она умерла.

Интернатыште нимом ышт рашемде, коллективлан уто чап йӧршын кӱлын огыл.

В интернате ничего не стали выяснять, коллектиу лишняя слава вовсе не нужна.

Ончылно выпускной экзамен-влак лийыныт.

Впереди были выпускные экзамены.

«Вашйӱкдымӧ йӧратымаш тыге ыштыктен докан», — южикте луклаште шып ойлыштын.

«Безответная любовь заставила сделать так», — шептались некоторые по углам.

Амалиян дневникшымат Люся ала-куш луктын кудалтен шуктен, тудым лудын, ала иктаж-мом рашемдаш лиеш ыле...

Дневник Амалии Люся успела куда-то выбросить; прочитав его, наверное, что-нибудь можно было выяснить...

Тойымаште Дороховмыт лийын огытыл.

Дороховых на похоронах не было.

Да кузе нуно шӱԋарлаш толмыштым умылтарен сеҥеныт?

Да и как они бы смогли объяснить своё появление на кладбище?

Шӱгарыште ӱдырын колоткаш йоча жап гычак кодшо курчакшым (кудым эртак воштылыныт да мыскыленыт) пыштышт

В могилу в гроб девушки положили её любимую куклу (над которой всегда смеялись и дразнили), доставшуюся ещё из детства.

Кочан пӧлеклыме шиялтышым училище шкаланже коден.

Флейту, подаренную дедом, училище оставило себе.

А визымше класс гычак пырля тунемме рвезе, Владик Сомов, шиялтыш дене чеверласыме семым шоктыш.

А Владик Сомов, одноклассник Егоровой ещё с пятого класса, сыграл на флейте прощальную мелодию.

Тойымо деч вара, шӱгарла яраш кодмеке, рвезе кӱсен гычше ик чевер олмам лукто, шупшале да, Амалиян фотографийже воктелан вераҥден кодыш.

После похорон, когда кладбище опустело, мальчик достал из кармана алое яблоко, поцеловал его и положил рядом с фотографией Амалии.

Тиддеч вара шӱгарла воктене эртен кайыше еҥ-влак ик гана веле огыл шыма шиялтыш йӱкым колыныт, маныт...

Говорят, что, проходя мимо кладбища вечерней порой, люди не раз слышали тихие звуки флейты…

МИЙ, КУНАМ ӰЖЫТ; ТОЛ, КУНАМ ВУЧАТ...

СХОДИ, КОГДА ЗОВУТ; ПРИХОДИ, КОГДА ЖДУТ...

Такыртен шуктымо илыш корным кенеташте вашталтен от керт.

Не до конца истоптанную дорогу жизни в одночасье не переделаешь.

У пашатын чыла ойыртемжым пален налмеш, мыняр шуко жап, чытыш, тазалык кӱлыт.

Пока не освоишь все особенности новой работы, сколько нужно времени, терпения и здоровья.

Кече еда могай-гынат ум тогдает, сандене «Ынде чыла палем» манын от керт.

Ежедневно выискиваешь что-либо новое, поэтому не сможешь сказать:"Теперь-то всё знаю".

У паша шке свежалыкше дене оҥай.

Новая работа хороша своей свежестью.

Тыгодымак шкендым терген ончаш изишак лӱдыкшӧ, ушет эре таҥастарымыла модеш.

Одновременно боязно испытывать себя, мысли постоянно играют в сопоставления.

Кечан кечын шинчат уремеш кодмо дене иктак.

В солнечный день глаза как бы остаются на улице.

Василя газетым лышташла.

Василя листает газету.

Нимо тугай шӱмеш перныше уке гычын ик увертарымашеш шогале.

Особенно не задерживаясь на пустячных материалах, остановилась на одном объявлении.

«Районысо шкет илыше шоҥго граждан ден инвалид-влаклан социальный полышым пуышо отделений вуйлатышылан еҥ кӱлеш, вакантный верлан конкурс лиеш», — лудын лекте ӱдырамаш.

"Объявляется конкурс на вакантную должность заведующей отделением по социальному обслуживанию одиноких престарелых граждан и инвалидов района", — прочитала женщина.

«Мыят йодмашым пуэн ончем гын, мом маныт? — шонымаш шочо.

Возникла мысль: «Если и я подам заявление, что скажут?

— Огыт нал гын, нимат огыл — мо вашталтеш?»

— Не возьмут, ничего — что изменится".

Умбакыжат газетыштак пашам ышташ тӱҥалам".

Буду так же продолжать работать в газете».

Шке редакторжылан да коллегыж-влаклан нимом каласыдеак, кӱлеш документ-влакым районысо администрацийыш намиен пуыш.

Ничего не сказав своему редактору и коллегам, отнесла нужные документы в администрацию района.

Газетлан тӱрлӧ материалым кычал куржталшыжла, яллашке, школлашке да организацийлашке коштын, шке очеркшын, репортажшын да статьяж-влакын геройышт дене вашлийын да ойырлен, возышаш нормым шуктен, йӱд мучко пашам ыштен, тиде конкурс нерген монденат шуктен ыле — кенета телефон дене йыҥгыртышт.

Мотаясь по деревням, школам и организациям в поисках материала, встречаясь и расставаясь с героями своих очерков, репортажей и статей, выполняя норму строк, работая по ночам, она успела забыть об этом конкурсе, когда раздался телефонный звонок.

Тудым комиссий дене вашлиймашке ӱжыт.

Её приглашали на встречу с комиссией.

Администраций вуйлатышын социал йодыш дене алмаштышыжын кабинетше воктене шыгыр коридорышто калык шуко погынен.

В узком коридоре возле кабинета заместителя главы администрации по социальным вопросам оказалось много народу.

Василя ик верыш мыняр еҥ толмым шотлен нале: латик еҥ.

Василя сосчитала претендентов на одно место: одиннадцать человек.

«Йӧра, мый эн вара, мучашеш, пурем гынат, шуам», — молын мут деч посна йодын ончалмыштлан кидшым рӱзалят, изишлан уремыш лекте.

"Ладно, успею, если и последней, в самом конце зайду", — взмахнув рукой на безмолвные взгляды других, ненадолго вышла на улицу.

Адак шоналтыш: «Ик верыш тынар еҥ.

Снова подумала: "Столько людей на одно место.

Пӧръеҥ-шамычат койыт.

И мужчины виднеются.

Чылан самырык улыт.

Молодые все.

Мыланемже ынде нылле вич ий.

Мне-то уже сорок пять лет.

Шанс манмет уке докан...»

Пожалуй, шансов нет...»

Черет деч шӧрлышыла, кидшым лупшале да уремыш лекте.

Махнула рукой, как бы отказываясь от очереди, вышла на улицу.

Чыла деч вара пурем.

«Зайду после всех.

Вашкаш нигушко", — шонен пыштыш ӱдырамаш.

Спешить некуда», — решила женщина.

— Мийыза, тыланда пураш шӱдышт, — мане мутланен лекше кужу капан, костюман да галстукан рвезыеҥ; галстукшо, коеш, тудлан мешая веле.

— Идите, велели вам зайти, — сообщил вышедший после собеседования высокий парень в костюме и галстуке, который ему явно мешал.

— Вара мом тушто йодыштыт?

— И о чём там расспрашивают?

Лӱдмашан огыл? — мыскара шот дене йодде ыш чыте Василя.

Не страшно? — шутливым тоном полюбопытствовала Василя.

— Йодыш-влак тыглай улыт: кӧ улат, кушеч, марий йылмым палет мо, районысо калыкым палет мо, кушто пашам ыштет?

— Вопросы-то простые: кто ты, откуда, знаешь ли марийский язык, знаком ли с районным населением, где работаешь.

Нунын кокла гыч тӱҥжӧ, шонымаштем: "Могай амаллан кӧра ты должностьыш шогалнет?"

Самый главный из них, по-моему, «Что вас привело к желанию занять эту должность?»