Datasets:

AigizK

/

mari-russian-parallel-corpora

like 8

Туаралтыныс. Омыта имне шӱйыш волен каен, пӱгӧ комдыкла лийын.

Распряглась. Хомут сполз на шею, дуга повалилась назад.

Иннан кумыл волыш, мом ышташат ок пале.

Инна расстроилась, не знала, как быть.

Мардеж пуале, йолт койын, волгенче тура шогале, почешыже, южым чытырыктен, кӱдырчӧ роҥ шоктышат, первый кугу вӱдшырча корно пуракыш шем тамгала возо, вара сайынак йӱр оптале.

Подул ветер, вертикально блеснула молния, за ней, сотрясая воздух, прогремел гром, и первые капли дождя тёмными пятнами упали в дорожную пыль, а потом хорошо полил дождь.

Ӱдырын платьыже вигак вошт нӧрыш, могыр марте витыш.

Платье девочки моментально промокло насквозь.

Волгенчын кавам пӱчмыж годым Инна лӱдын чытыра, имне вуй воктек шогалын, тудым сӧрвала:

Когда молния срезала небо, Инна от испуга дрожала, встала возле головы лошади и стала умолять её:

— Ит коло, але пенсе марте шуко илаш кӱлеш, — кенета рвезын йӱкшӧ шоктыш.

— Не умирай, ещё до пенсии надо долго жить! — послышался мальчишеский голос.

Инна чурк лие да савырнен ончале: воктенже рвезе шога.

Инна вздрогнула и оглянулась: рядом стоял юноша.

Кушеч лекте — ала?

Откуда он взялся?

Тудат шӱртӧ пырче марте нӧрен, но тӱсшӧ весела. Олым гай вӱдыжгӧ ӱпшӧ кудырын-кудырын кия, кӱчык шокшан ош-кына тувыржо чатката могырыштыжо моторын коеш, лудо шинчаштыже порылыкат, чаманымашат шижалтеш.

И он был до нитки мокрый, но зато весёлый. Влажные соломенного цвета волосы превратились в кудри, голубая рубашка с короткими рукавами на его ладном теле выглядела красиво, в серых глазах чувствовалась и доброта, и жалость.

Рвезе ӱдырым чаманен ончале, писын имньым туарыш, угыч кычкыш, сапкандырам орва вуеш кылдыш, шӧрмычкылым кучен, имньым шупшыльо: «Ошкыл, Самолёт, кудышкет наҥгае!» — кӱштыш тудо.

Парень сочувственно посмотрел на девочку, быстро распряг и снова запряг лошадь, вожжи привязал к передку телеги, взялся за хвост уздечки и потянул за собой лошадь: — Иди, Самолёт, вези уж домой! — приказал он.

— Мо, Инна, туткарыш логальыч?

— Что, Инна, попала в переплёт?

Юмо тыйым йӱштылтыш, тынеш пуртыш, ынде тылат вес лӱмым шонен муаш кӱлеш.

Боженька тебя искупал, окрестил, теперь тебе надо другое имя придумать.

— А мыйын лӱмемжым кушеч палышыч? — йӧршеш ӧрын Ӱдыр.

— Откуда тебе известно, как меня зовут? — совсем удивилась девочка.

Толмет кечынак ялыште чыланат тыйын нерген веле ойлат.

В день твоего приезда вся деревня только о тебе и говорит.

Шкеже кушкеш, а молыжо леҥежеш леведыш дене петырен шындыме улыт, шона.

Сама растёт, а остальные, думает, что в квашне заперты и крышкой закрыты.

Йӱр чарныш.

Дождь кончился.

Юж яндар да вошткойшо лие.

Воздух стал чист и прозрачен.

Мланде мушкылтын, пуйто самырыкемын.

Земля умылась, словно помолодела.

Толя кенета парняжым умшаш чыкыш да шоик шӱшкалтыш: кайык мурымо йӱк, мардеж пуалме шоктыш, ӱҥгӧ ух мане, пӧрткайык чогымалтыш. Чылт концерт.

Толя вдруг пальцы в рот и заливисто засвистел: зазвучали птичьи трели, дуновение ветра, ухнул филин, чирикнул воробей. Концерт — и только.

Тиде ыш сите — уло пасулан муралтен колтыш:

Вдобавок Толя запел на всё поле:

Пӱкшерме йымал пӱкшыжӧ роҥгыжым шкеж дек ӱжеш олым йымал коляже пырысым шкеж дек ӱжеш, курык серысе мӧрыжӧ мыйын шӱмым йӱлалтен.

Орех под орешником манит к себе клеста, мышка под соломой манит к себе кота, земляничка на горном склоне моё сердце обожгла.

Пеленже эртак фотоаппаратым коштыктен, вучыдымо татым, сюжетым ойыркален.

Всё время носил с собой фотоаппарат, беспрестанно выбирал неожиданные моменты, сюжеты.

Кӱсеныштыже шырпе атым куча, но тушто шырпе огыл, а изи гына кӱзӧ аралалтеш.

В кармане держал спичечный коробок, но там хранятся не спички, крохотный ножик.

Иктаж воштырым куча ма, але шанчашым нӧлталеш ма, шулештылеш, шоналта — могай-гынат настам ыштен луктеш.

За какой-либо прутик возьмётся или поднимет сучок, срежет, подумает — какую-либо вещицу и сделает.

Тиде ок сите — пыл оралаште еҥым але янлыкым ужаш туныкта.

Не хватает этого, так он учит видеть в куче облаков человека или зверя.

Южгунам Инна шинча нойымеш кычалаш тырша, мом ужмыжым умылтара.

Иногда Инна старается искать, пока глаза не устают, объясняет увиденное.

— Мом шоналтыметым шкеак ужаш тӧчӧ, да пӱчкеден лук, фантазийым ушо.

— Попробуй сама сумей увидеть то, о чём подумала, и вырезай, фантазируй.

Ик кашкаштак Толя иктым ужеш, а Инна йӧршеш вес сӱретым муын луктеш.

В одной и той же коряге Толя видел одно, а Инна находила совсем иное изображение.

Пырля нунылан путырак оҥай лийын.

Вместе им было интересно донельзя.

Шкешт тунаре мутланат, ала-кушеч ойыштат мучашдымын лектеш.

Сами столько разговаривают, откуда только нескончаемые слова найдутся.

Кузьма кугызан эҥер вес велнысе кевытыш кайымекше, тудо сондыкым почын колтыш.

Дождавшись, когда дед Кузьма ушёл в магазин за речкой, она раскрыла и показала сундук.

Сондык пундашыште неле шовыч кылдышыште кугыжа годсо ший окса гыч ыштыме сӱанлык сӧрастарыш-влак кият.

На дне сундука в тяжёлом узле из платка лежали свадебные украшения из серебряных царских монет.

Инна мелгандыран мӧҥгысӧ вынер тувырым чиен шогале, ший арверым сакаледыш, порсын ончылсакышым кылдыш, кум пачашан шерымат оҥешыже келыштарыш.

Инна надела платье из домашнего холста с верёвочкой на груди, повесила серебряные вещицы, завязала шёлковый фартук, на груди разместила трёхслойные бусы.

Шӱдӧ ияш трюмон шапалгыше воштончыш ончылан шогале, да тыгодым кочаже толын шуо.

Встала перед потемневшим зеркалом столетнего трюмо, и тут возвратился дед.

«Ох!» манят, ӱнардымын пу кроватьыш шинче.

Охнул и сел без сил на деревянную кровать.

"Салам" манын каласаш, еҥ шинча ончылно лишемаш лӱдмет годым мыланна витле ыле

Нам пятьдесят уже было, когда побоялся "здравствуй" сказать, подойти у людей на глазах.

Тора гыч тудо вуйжым шып савале да шинчаончалтышыж дене чеверласыш. Пурла кидеш уныкажым кучымым гына ужым.

Молча кивнул он и взглядом со мной попрощался. Видела только, что внука держал на правой руке.

Ий-влакна эртеныт.

Шли наши годы.

Мыят чоҥаш тӧчышым ешым, пиалым, но шӱмым шым керт весылан пӧлеклен. Шӱмыштӧ — лач тыйын мондалтдыме лӱмет, йӧратымашын тулшолгымжо воктен мый вашталталтдыме часовойла шогем.

Я тоже старался построить семью, счастье, но сердце не сумел подарить другому. В сердце — твоё лишь живёт незабытое имя, у пепелища любви я бессменным стою часовым.

Тек пӱрымашын озаватыже омыл, но ом шылте нигӧ деч шинчам, сур чарлаҥге лийын омыл дапыл лоҥгаште волгыдо вишым ужам.

Пусть я судьбе не хозяйка, но взгляда не прячу, серою цаплей не стала и в тучах я вижу просвет.

Але мартеат йӱд еда мемнан йӧратымашна нерген шортам гынат, илен эртарыме ий-влак вошт тый мылам мӱндыр тулотыла волгалтарет.

Хоть до сих пор по ночам о любви нашей плачу — дальним костром ты мне светишь сквозь марево прожитых лет.