RU
stringlengths
50
147
UKR
stringlengths
44
145
Испытала сестра своего брата. А серый приют К звезднице из колодца, Изводило три поля, три мили,
Випроводжала сестра свого брата. А сірому сиротина До зірниці із криниці, Випроводжала три поля, три милі,
А серый приют К звезднице из колодца, Изводило три поля, три мили, Прощалась у долины.
А сірому сиротина До зірниці із криниці, Випроводжала три поля, три милі, Прощалася при долині.
К звезднице из колодца, Изводило три поля, три мили, Прощалась у долины. Дала шиту шелками платина,
До зірниці із криниці, Випроводжала три поля, три милі, Прощалася при долині. Дарувала шиту шовками хустину,
Изводило три поля, три мили, Прощалась у долины. Дала шиту шелками платина, Чтобы упоминал на чужбине.
Випроводжала три поля, три милі, Прощалася при долині. Дарувала шиту шовками хустину, Щоб згадував на чужині.
Прощалась у долины. Дала шиту шелками платина, Чтобы упоминал на чужбине. На путь избитый смотрела.
Прощалася при долині. Дарувала шиту шовками хустину, Щоб згадував на чужині. На шлях битий дивилася.
Смотреть на могилу. А третью литью Преславные компании В свою Украину.
Виглядати на могилу. А на третє линуть Преславнії компанійці В свою Україну.
Характёр из Сечи. За ним идут осаулы И плачу. Несуть паны осады
Характерник з Січі. За ним ідуть осаули Та плачуть ідучи. Несуть пани осаули
За ним идут осаулы И плачу. Несуть паны осады Литый панцирь порбанный,
За ним ідуть осаули Та плачуть ідучи. Несуть пани осаули Литий панцир порубаний,
Улыбнётся И политая голубицей Более чужим поле, И я как будто оживаю
Тихо усміхнеться І полине голубкою Понад чужим полем, І я ніби оживаю
И политая голубицей Более чужим поле, И я как будто оживаю И на высокую гору
І полине голубкою Понад чужим полем, І я ніби оживаю І на гору високую
И политая голубицей Более чужим поле, И я как будто оживаю И на высокую гору
І полине голубкою Понад чужим полем, І я ніби оживаю І на гору високую
И политая голубицей Более чужим поле, И я как будто оживаю И на высокую гору
І полине голубкою Понад чужим полем, І я ніби оживаю І на гору високую
Более чужим поле, И я как будто оживаю И на высокую гору И вспоминаю Украину,
Понад чужим полем, І я ніби оживаю І на гору високую І згадую Україну,
И я как будто оживаю И на высокую гору И вспоминаю Украину, И вспомнит боюсь.
І я ніби оживаю І на гору високую І згадую Україну, І згадать боюся.
И вспомнит боюсь. И там степи, и здесь степи, Но здесь не такой, А там голуби,
І згадать боюся. І там степи, і тут степи, Та тут не такії, А там голубії,
И там степи, и здесь степи, Но здесь не такой, А там голуби, И хоть бы смех где могила
І там степи, і тут степи, Та тут не такії, А там голубії, І хоч би на сміх де могила
Но здесь не такой, А там голуби, И хоть бы смех где могила О древних историях говорила.
Та тут не такії, А там голубії, І хоч би на сміх де могила О давнім давні говорила.
Когда я вырвусь из этой пустыни? Как будто крикнет кто надо мной. Как вор тот, вне валами. Здесь неделю святую.
Коли я вирвусь з ції пустині? Неначе крикне хто надо мною. Неначе злодій той, поза валами. Отут неділеньку святую.
Как будто крикнет кто надо мной. Как вор тот, вне валами. Здесь неделю святую. Еще придет ночь в смердящую дому,
Неначе крикне хто надо мною. Неначе злодій той, поза валами. Отут неділеньку святую. Ще прийде ніч в смердячу хату,
Как вор тот, вне валами. Здесь неделю святую. Еще придет ночь в смердящую дому, На сто крат сердце и надежду,
Неначе злодій той, поза валами. Отут неділеньку святую. Ще прийде ніч в смердячу хату, На стократ серце, і надію,
Здесь неделю святую. Еще придет ночь в смердящую дому, На сто крат сердце и надежду, И всё на свете прогонят.
Отут неділеньку святую. Ще прийде ніч в смердячу хату, На стократ серце, і надію, І все на світі проженуть.
Еще придет ночь в смердящую дому, На сто крат сердце и надежду, И всё на свете прогонят. Возрастами глухие потечут.
Ще прийде ніч в смердячу хату, На стократ серце, і надію, І все на світі проженуть. Віками глухо потечуть.
Еще придет ночь в смердящую дому, На сто крат сердце и надежду, И всё на свете прогонят. Возрастами глухие потечут.
Ще прийде ніч в смердячу хату, На стократ серце, і надію, І все на світі проженуть. Віками глухо потечуть.
На сто крат сердце и надежду, И всё на свете прогонят. Возрастами глухие потечут. И я кровными слезами
На стократ серце, і надію, І все на світі проженуть. Віками глухо потечуть. І я кровавими сльозами
И всё на свете прогонят. Возрастами глухие потечут. И я кровными слезами Не раз омочут постель.
І все на світі проженуть. Віками глухо потечуть. І я кровавими сльозами Не раз постелю омочу.
Не поможет милый боже, Как говорят люди. Будет покаяние на мире, Ворота не будет.
Не поможе милий боже, Як то кажуть люде. Буде каяння на світі, Вороття не буде.
Как говорят люди. Будет покаяние на мире, Ворота не будет. Потому что на звезду ведут
Як то кажуть люде. Буде каяння на світі, Вороття не буде. Бо на позорище ведуть
После большой зимы За Екатерины, А когда он выкопал, то мы Вот и расскажем в пользу,
Після великої зими За Катерини за цариці, А як він викопав, то ми Оце й розкажемо в пригоді,
За Екатерины, А когда он выкопал, то мы Вот и расскажем в пользу, Такую вещь и запишу.
За Катерини за цариці, А як він викопав, то ми Оце й розкажемо в пригоді, Такую річ і записать.
Так что тот же сирота В наемных сияниях себе, да Да ни отсечь и ни оттей Поблагодарил за хлеб и соль
Отож той самий сиротина У наймах сяк собі, то так Та ні відсіль і ні відтіль Подякував за хліб і сіль
В наемных сияниях себе, да Да ни отсечь и ни оттей Поблагодарил за хлеб и соль И за науку хороших людей
У наймах сяк собі, то так Та ні відсіль і ні відтіль Подякував за хліб і сіль І за науку добрим людям
Да ни отсечь и ни оттей Поблагодарил за хлеб и соль И за науку хороших людей Да до вдовщины напрямый
Та ні відсіль і ні відтіль Подякував за хліб і сіль І за науку добрим людям Та до вдовівни навпростець
Максимовый дом А душа проклята И когда она сотлеет, С поля
Максимову хату А душа проклята І коли вона зотліє, З переляку
Кого бреет в москале. Помогли общине И скурого сына, Забили в скрипку
Кого голить у москалі. Порадили громадою Та скурвого сина, Забили в скрипицю
Помогли общине И скурого сына, Забили в скрипку Да и повезли к приему.
Порадили громадою Та скурвого сина, Забили в скрипицю Та й повезли до прийому.
В байраках белыелы И Очаков брали. А что это за люди Не было и не будет
В байраках біліли І Очаков брали А що то за люде Не було й не буде
И Очаков брали. А что это за люди Не было и не будет Под Очаков
І Очаков брали А що то за люде Не було й не буде Під Очаков
А что это за люди Не было и не будет Под Очаков Погнали и Максима.
А що то за люде Не було й не буде Під Очаков Погнали й Максима.
А Максимовые кривые Шкандибав на милке И понятия не имеет. А в неделке святую
А Максимові кривому Шкандибав на милиці І гадки не має. А в неділеньку святую
Бере святой псалтир в руки И идет читать. Но в холодную погоду Так что в садочку
Бере святий псалтир в руки Та й іде читати Та у холодочку Отож у садочку
И идет читать. Но в холодную погоду Так что в садочку За упоением души ее
Та й іде читати Та у холодочку Отож у садочку За упокой душі її
Но в холодную погоду Так что в садочку За упоением души ее Потом тихонько,
Та у холодочку Отож у садочку За упокой душі її Потім собі тихесенько,
Максима из колодца Да в балке и похоронили. Чималую часовню А его колодец
Максима з криниці Та у балці й поховали. Чималу каплицю А його криницю
Да в балке и похоронили. Чималую часовню А его колодец Вот тебе былица и тебе.
Та у балці й поховали. Чималу каплицю А його криницю От тобі й билиця
Чималую часовню А его колодец Вот тебе былица и тебе. О том колодце москалеву.
Чималу каплицю А його криницю От тобі й билиця Про ту криницю москалеву.
Но на Сибирь остановился. За меня богу, мой ты сын, На этой преславной Украине, На этой игровой стороне,
Та на Сибірі опинивсь. За мене богу, мій ти сину, На тій преславній Україні, На тій веселій стороні,
За меня богу, мой ты сын, На этой преславной Украине, На этой игровой стороне, Разве это не помогает?
За мене богу, мій ти сину, На тій преславній Україні, На тій веселій стороні, Чи не полегшає мені?
На этой преславной Украине, На этой игровой стороне, Разве это не помогает? Угадаю что-нибудь, что мне нужно.
На тій преславній Україні, На тій веселій стороні, Чи не полегшає мені? Згадаю що чи що набачу,
Угадаю что-нибудь, что мне нужно. Я так утону, что заплачу. И как будто сам перелечу Хотя на Украину час,
Згадаю що чи що набачу, То так утну, що аж заплачу. І ніби сам перелечу Хоч на годину на Вкраїну,
На нее гляну, посмотрю, Так люблю сердце отдохните. Что я ужасно забываю Или злых проклинаю
На неї гляну, подивлюсь, Так любо серце одпочине. Що я Украйну забуваю Або лукавих проклинаю
Так люблю сердце отдохните. Что я ужасно забываю Или злых проклинаю И милосердному молюсь,
Так любо серце одпочине. Що я Украйну забуваю Або лукавих проклинаю І милосердому молюсь,
Что я ужасно забываю Или злых проклинаю И милосердному молюсь, Хотя я не сделал вам зла,
Що я Украйну забуваю Або лукавих проклинаю І милосердому молюсь, Хоч я вам кривди не робив,
Хотя я не сделал вам зла, А нумо снова подержат. Пока новинка на основе, Старинку божу лицевать.
Хоч я вам кривди не робив, А нумо знову віршувать. Поки новинка на основі, Старинку божу лицювать.
А нумо снова подержат. Пока новинка на основе, Старинку божу лицевать. Люди и судьба проклинают.
А нумо знову віршувать. Поки новинка на основі, Старинку божу лицювать. Людей і долю проклинать.
В этой деревне на безтации У нашей старой дамы Таковы сверстники со мной. Она берет меня в покои
У тім селі на безталання У нашої старої пані Таки однолітки зо мною. Вона й бере мене в покої
У нашей старой дамы Таковы сверстники со мной. Она берет меня в покои Не одного меня меньше.
У нашої старої пані Таки однолітки зо мною. Вона й бере мене в покої Не одного мене малі.
Покинул ниву я и рало, Сбросил дом и город, Я пошел в писарь в общину. Да хороших парней добираю.
Покинув ниву я і рало, Покинув хату і город, Пішов я в писарі в громаду. Та добрих хлопців добираю.
Сбросил дом и город, Я пошел в писарь в общину. Да хороших парней добираю. На третье лето поъезжали,
Покинув хату і город, Пішов я в писарі в громаду. Та добрих хлопців добираю. На третє літо поз'їзжались,
Я пошел в писарь в общину. Да хороших парней добираю. На третье лето поъезжали, Дождались своей свадьбы
Пішов я в писарі в громаду. Та добрих хлопців добираю. На третє літо поз'їзжались, Свого весілля дожидали
Ходил три года я с ножами, Спряжешь ребенка на огне Или пананку белолицу Разопьешь голую на коне
Ходив три года я з ножами, Спряжеш дитину на огні Або панянку білолицю Розіпнеш голу на коні
Спряжешь ребенка на огне Или пананку белолицу Разопьешь голую на коне Да и отпустишь в степь.
Спряжеш дитину на огні Або панянку білолицю Розіпнеш голу на коні Та й пустиш в степ.
Не даст ли Бог милосердый Ходит на старение воли. Пошел бы я на Украину, Пошел бы домой,
Чи не дасть бог милосердий Хоть на старість волі. Пішов би я в Україну, Пішов би додому,
Ходит на старение воли. Пошел бы я на Украину, Пошел бы домой, Там бы меня поздоровали,
Хоть на старість волі. Пішов би я в Україну, Пішов би додому, Там би мене привітали,
Пошел бы я на Украину, Пошел бы домой, Там бы меня поздоровали, Обрадовали бы старика,
Пішов би я в Україну, Пішов би додому, Там би мене привітали, Зраділи б старому,
Пошел бы я на Украину, Пошел бы домой, Там бы меня поздоровали, Обрадовали бы старика,
Пішов би я в Україну, Пішов би додому, Там би мене привітали, Зраділи б старому,
Пошел бы я на Украину, Пошел бы домой, Там бы меня поздоровали, Обрадовали бы старика,
Пішов би я в Україну, Пішов би додому, Там би мене привітали, Зраділи б старому,
Пошел бы домой, Там бы меня поздоровали, Обрадовали бы старика, Там бы я почил хоть немного,
Пішов би додому, Там би мене привітали, Зраділи б старому, Там би я спочив хоч мало,
Дубы и всякие деревья В покосы потолокется, а из яру Святое солнце покрова. И стала тьма, и от Урала
Дуби і всякі дерева В покоси стелеться, а з яру Святеє сонце покрива. І стала тьма, і од Уралу
В покосы потолокется, а из яру Святое солнце покрова. И стала тьма, и от Урала Да до тингиса до Арала
В покоси стелеться, а з яру Святеє сонце покрива. І стала тьма, і од Уралу Та до тингиза до Аралу
В покосы потолокется, а из яру Святое солнце покрова. И стала тьма, и от Урала Да до тингиса до Арала
В покоси стелеться, а з яру Святеє сонце покрива. І стала тьма, і од Уралу Та до тингиза до Аралу
В покосы потолокется, а из яру Святое солнце покрова. И стала тьма, и от Урала Да до тингиса до Арала
В покоси стелеться, а з яру Святеє сонце покрива. І стала тьма, і од Уралу Та до тингиза до Аралу
Святое солнце покрова. И стала тьма, и от Урала Да до тингиса до Арала Кипила в озерах вода.
Святеє сонце покрива. І стала тьма, і од Уралу Та до тингиза до Аралу Кипіла в озерах вода.
И стала тьма, и от Урала Да до тингиса до Арала Кипила в озерах вода. И за Тоболом в Сибирь
І стала тьма, і од Уралу Та до тингиза до Аралу Кипіла в озерах вода. І за Тоболом у Сибірі
Да инде тирса с осой В яру черное под горой, Да дикий иногда кайзак Неторопливо выедет на гору
Та інде тирса з осокою В яру чорніє під горою, Та дикий інколи кайзак Тихенько виїде на гору
Чтобы паролюбие блудодействовало В их бедной стране. Да не дай, господи, никому, Как мне теперь, старик,
Щоб парості розпустило У їх біднім краї. Та не дай, господи, нікому, Як мені тепер, старому,
В их бедной стране. Да не дай, господи, никому, Как мне теперь, старик, В неволе пропадать,
У їх біднім краї. Та не дай, господи, нікому, Як мені тепер, старому, У неволі пропадати,
Да не дай, господи, никому, Как мне теперь, старик, В неволе пропадать, Марное лето коротать.
Та не дай, господи, нікому, Як мені тепер, старому, У неволі пропадати, Марне літа коротати.
Ибо если по правде вам скажут, Это очень и мне самому. Отрыдали тей мужики, Хотелось бы проглотить оском
Бо як по правді вам сказать, То дуже вже й мені самому Обридли тії мужики, Хотілося б зогнать оскому
Это очень и мне самому. Отрыдали тей мужики, Хотелось бы проглотить оском На коронованных головах,
То дуже вже й мені самому Обридли тії мужики, Хотілося б зогнать оскому На коронованих главах,
Да добрым складом хотения на время, Хоть на часочку у нас Ту венценосную общину Покажем спереди и сзади
Та добрим складом хоть на час, Хоть на годиночку у нас Ту вінценосную громаду Покажем спереду і ззаду
Хоть на часочку у нас Ту венценосную общину Покажем спереди и сзади Не видно никого в Иерсалиме,
Хоть на годиночку у нас Ту вінценосную громаду Покажем спереду і ззаду Не видно нікого в Ієрусалимі,
Ту венценосную общину Покажем спереди и сзади Не видно никого в Иерсалиме, Врата на запоре, как чума
Ту вінценосную громаду Покажем спереду і ззаду Не видно нікого в Ієрусалимі, Врата на запорі, неначе чума
Багряная ряза раздирает И высыпает пепел на главу. И день единственного, сын мой, Без тебя солнце не зрю,
Багряну ризу роздирає І сипле попіл на главу. І дня єдиного, мій сину, Без тебе сонця не узрю,
И высыпает пепел на главу. И день единственного, сын мой, Без тебя солнце не зрю, В храме своей кедровой
І сипле попіл на главу. І дня єдиного, мій сину, Без тебе сонця не узрю, У храмині своїй кедровій
И день единственного, сын мой, Без тебя солнце не зрю, В храме своей кедровой Вели сестре моей Фамари,
І дня єдиного, мій сину, Без тебе сонця не узрю, У храмині своїй кедровій Вели сестрі моїй Фамарі,
Драгим елеем полила И спала в огонь ладан. Как эти вальденсы, круг нее Новые покои
Драгим єлеєм полила І сипала в огнище ладан. Мов ті валькірії, круг неї Новії покої
И спала в огонь ладан. Как эти вальденсы, круг нее Новые покои Ну что ж, давайте просто зацветать.
І сипала в огнище ладан. Мов ті валькірії, круг неї Новії покої Нумо лиш квітчати,
Как эти вальденсы, круг нее Новые покои Ну что ж, давайте просто зацветать. Из Литвы князя столкнутся.
Мов ті валькірії, круг неї Новії покої Нумо лиш квітчати, Із Литви князя зустрічать.
Лучшая сестра Аполлона, Тебе к большому куплю. Стричься же в лакеи Ревностно в новой ливрее
Найкраща сестро Аполлона, Тобі к великодню куплю. Пострижемося ж у лакеї Та ревносно в новій лівреї
Тебе к большому куплю. Стричься же в лакеи Ревностно в новой ливрее Заходя, цари любят.
Тобі к великодню куплю. Пострижемося ж у лакеї Та ревносно в новій лівреї Заходимось царів любить.
Стричься же в лакеи Ревностно в новой ливрее Заходя, цари любят. Жалость и масло топят.
Пострижемося ж у лакеї Та ревносно в новій лівреї Заходимось царів любить. Шкода і оливо тупить.
А в той госпоже есть сестра Хорошего же рода И когда-то мне пришлось. В чужой дальней стороне
А в тій господі є сестра Добра такого таки зроду І довелось колись мені В чужій далекій стороні
Хорошего же рода И когда-то мне пришлось. В чужой дальней стороне Мы долго в море пропадали,
Добра такого таки зроду І довелось колись мені В чужій далекій стороні Ми довго в морі пропадали,
И когда-то мне пришлось. В чужой дальней стороне Мы долго в море пропадали, От главарей письма принесли,
І довелось колись мені В чужій далекій стороні Ми довго в морі пропадали, З ватаги письма принесли,
Из общины кпили, ребят били И в деревне, Как гусары на посте. Еще за поминки святой,
З громади кпили, хлопців били Та верховодили в селі, Як ті гусари на постої. Ще за гетьманщини святої,
И в деревне, Как гусары на посте. Еще за поминки святой, Давно это происходило когда-то.
Та верховодили в селі, Як ті гусари на постої. Ще за гетьманщини святої, Давно се діялось колись.
Еще за поминки святой, Давно это происходило когда-то. В воскресенье в деревне В оранде на столе
Ще за гетьманщини святої, Давно се діялось колись. У неділю на селі У оранді на столі
Давно это происходило когда-то. В воскресенье в деревне В оранде на столе Сикалы лирники и играли
Давно се діялось колись. У неділю на селі У оранді на столі Сиділи лірники та грали
В воскресенье в деревне В оранде на столе Сикалы лирники и играли По шельге за танец.
У неділю на селі У оранді на столі Сиділи лірники та грали По шелягу за танець.
С тех пор титаривные Домой плача пришла, И спать плача легла, В нехорошее время из того неравные
З того часу титарівні Додому плачучи прийшла, І спати плачучи лягла, В недобрий час з того нерівні