AnyaSchen/vit-rugpt3-medium-blok
Updated
•
7
image
imagewidth (px) 512
512
| poetry
stringlengths 12
1.67k
| author
stringclasses 5
values |
|---|---|---|
Влас Прогулкин —
милый мальчик,
спать ложился,
взяв журнальчик.
Все в журнале
интересно.
– Дочитаю весь,
хоть тресну!
– Ни отец его,
ни мать
не могли
заставить спать.
| Маяковский |
|
Засыпает на рассвете,
скомкав
ёрзаньем
кровать,
в час,
когда
другие дети
бодро
начали вставать.
Когда
другая детвора
чаёвничает, вставши,
отец
орёт ему:
– Пора!–
Он —
одеяло на уши.
| Маяковский |
|
Ну, а Влас
и на заводе ту ж историю заводит:
у людей —
работы гул,
у Прогулкина —
прогул.
Словом,
через месяц
он
выгнан был
и сокращён.
| Маяковский |
|
Нежно говорил ей —
мы у реки
шли камышами:
Слышите: шуршат камыши у Оки.
Будто наполнена Ока мышами.
А в небе, лучик сережкой вдев в ушко,
звезда, как вы, хорошая, — не звезда, а девушка
А там, где кончается звездочки точка,
месяц улыбается и заверчен, как
будто на небе строчка
из Аверченко
Вы прекрасно картавите.
| Маяковский |
|
—А тебе,
мой старший сын,
гребешок кармановый.
Расчеши себе усы,
красоту подманывай.—
Дети кукол теребят.
Весело и дешево.
Только плачет у ребят
драная подошва.
—Ничего!—
ответил Клим.—
Мой подарок — стойкий.
| Маяковский |
|
Из резины слажу им
каблукинабойки.
Не пробьет их пистолет,
не разносишь в триста лет.—
И с улыбкой на губах
старшенькому
Мишеньке,
чтобы пот не ел рубах,
подстегнул подмышники.
Клим уселся у стола
и промолвил:
— Жёнка!
| Маяковский |
|
Стол к обеду устилай
скатертьюклеенкой.
Коль прольешь, к примеру, щи,
не волнуйся,
не пищи.
С нею жить
сплошной расчет —
сквозь нее не протечет.—
Клим поел.
Откинул ложки.
Под кровать метнул галошки.
| Маяковский |
|
Начал Клим зело сопеть.
Сын же взял велосипед.
Хвастаясь машиною,
гонит новой шиною.
В стойле сыплется овес.
Меринок пирует.
Клим и мерину привез
из резины сбрую.
Вдруг кричат:
«Горим!
Горим!»
Брызнули ребята.
| Маяковский |
|
У соседа,
видит Клим,
загорелась хата.
Не стесняясь никого,
Клим
на это место
мчит с пожарным рукавом
от Резинотреста.
Был с пожаром бой там.
Двинул Клим брандсбойтом
и зарезал без ножа
начинавшийся пожар.
| Маяковский |
|
Обнимают Клима все.
Славят за услугу.
Трепыхается сосед,
стонет с перепугу.
Шел деревней бабий вой —
хуже нету песни ж!
Аж, казалось,
головой
на две части треснешь.
Головы не арбузы.
Фельдшер баит:
— Надо ведь
гуттаперчевый пузырь,
льдом набив, прикладывать.
| Маяковский |
|
Только, видно, ищем зря.
Где достанешь пузыря?—
Клим,
увидевши испуг:
—На!—
кричит, —
отверчивай!
Вот пузырь тебе, мой друг,
самый гуттаперчевый.—
Детвора,
бородачи,
парни
и девицы,
псы,
телята
и грачи —
все
пошли дивиться.
| Маяковский |
|
Удивился даже боров.
Клим заметил:
— Эка!
У меня
таких приборов
целая аптека.
Даже если в теле зуд,
вскипятишь водицы
в гуттаперчевом тазу
в горнице помыться.
Если с грыжей трудно жить,
надевайте бандажи.
| Маяковский |
|
Кость сломал —
бинтуй излом
гуттаперчевым узлом.—
Климу счастье подошло.
Клим — мужик любимый.
Все родимое село
уважает Клима.
На задворках гул и гам
от игры футбольной.
Парни,
волю дав ногам,
прыгают довольные.
| Маяковский |
|
Что ругаться по дворам,
сыпля колотушки?
Заиграла детвора
в разные игрушки.
Попик высох.
Еле жив.
Храм —
пустое место.
Все село заворожил
тюк Резинотреста.
—Это что!—
смеется Клим. | Маяковский |
|
Только жалко Италию
Она: Ах, зачем вы давите
и локоть и талию.
Вы мне мешаете
у камыша идти
Бросьте!
Конечно, это не смерть.
Чего ей ради ходить по крепости?
Как вам не стыдно верить
нелепости?!
Просто именинник устроил карнавал,
выдумал для шума стрельбу и тир,
а сам, пожабьи присев на вал,
вымаргивается, как из мортир.
| Маяковский |
|
—
Дай
на ноги станем, —
непременно полетим
на аэроплане.
Снарядим его у нас,
выстроим машину.
Подкуём летуна
собственною шиной.
Загранице ни на руб
не давай нажиться.
| Маяковский |
|
Живо
деньги
удерут
в эту заграницу.
Если ж станем брать свое,
будет нам лафа житье.—
И добавил Клим, ярясь:
—Мы других не плоше.
Через всяческую грязь
проведут галоши.
Если ж враг захочет съесть
нас и нашу ношу,
как бы тем врагам не сесть
в эту же галошу!—
| Маяковский |
|
Пришел и грянул октябрьский гром.
Рвал,
воротил,
раскалывал в щепки.
И встал
над бывшим
буржуйским добром
новый хозяин —
рабочий в кепке.
Явился новый хозяин земли.
Взялся за руль рукой охочей.
| Маяковский |
|
—Полным ходом!
Вперед шевели!—
Имя ему —
советский рабочий.
За всю маету стародавних лет,
что месили рабочих
в кровавое тесто, —
пропорол рабочий
хозяйский жилет,
пригвоздил
штыком
на нужное место.
| Маяковский |
|
Где хозяйская спесь?
Присмирел, как зайчик,
под рукой рабочих волкхозяйчик,
Ни шагнуть ему,
ни орнуть,
ни икнуть.
Настал для хозяйчиков
страшный годик, —
свистнул хозяев,
и над ними,
как кнут,
навис трудовых законов кодекс.
| Маяковский |
|
В этом кодексе
крепкий наказ:
растить
и беречь рабочий класс.
О рабочем труде
должен радеть
кодекс законов о труде.
Этот закон
не объедешь с тылу,
пока рабочая власть жива.
Будем хранить рабочую силу,
будем
беречь
рабочьи права.
статья
Бился Фадей на всех фронтах.
| Маяковский |
|
Фадея на фронт коммуна зовет.
Выпустил
крови
чуть не фонтан.
И вот
вернулся назад —
на завод.
Оглядел Москву,
поглядел на людей.
И в затылке крепко чеснул Фадей.
Мне, говорит, зарабатывать хлеб,
а как заработаешь,
ежели нэп?!
| Маяковский |
|
Значит, опять
шапку ломать.
А хозяин возьмет
да другого наймет.
Ах ты, твоя растакая мать!
Окото видит,
да зуб неймет.—
Оборвал его Пров:
— Плакаться брось!
Чего пересуживать вкривь да вкось?
Нынче
порядок у нас другой,
наймешь не всякого,
кто под рукой.
| Маяковский |
|
Никому не взять,
не взять никогда
с вольного ветра рабочих людей.
Брать их должен с биржи труда!—
—Ишь чудеса, —
буркнул Фадей.
А Пров опять:
— Почесывай темя!
Это тебе не старое время.
Тут те
не барский наем да расправа.
| Маяковский |
|
Биржа —
ст.–
крутая буржуям управа.
Вторая управа —
профсоюз,
за союзом своим
ничего не боюсь.
Не возьмут в кабалу,
ни в хозяйский плен,
если ты
профсоюза
полноправный член.
ст.
| Маяковский |
|
Ласков хозяина бас,
просто — похож на пушечный.
И не от газа маска,
а ради шутки игрушечной.
Смотрите!
Небо мерить
выбежала ракета.
Разве так красиво смерть
бежала б в небе паркета!
Ах, не говорите:
Кровь из раны.
| Маяковский |
|
Профсоюз тебе
и подмога и щит.
От него
у хозяина
пузо трещит.
Профсоюз
от тебя
не потребует многого.
Гроши — профсоюзный членский взнос,
но зато
подписал коллективный договор,
а там ходи,
подымая нос.
| Маяковский |
|
Союз
с хозяином
подпишет условия
про плату,
про срок,
про твое здоровье.
Знай трудись,
ст.–
да мотай на ус —
де твой интерес
блюдет союз.
| Маяковский |
|
А если б союз
оплошал в договоре,
тоже не дюже большое горе.
В рабочей стране
никому не приходится
снижать условия ниже кодекса.
Заяви наркомтрудскому органу,
ст.
и скверный договор
мигом расторгнут.
А чтобы в союз не ходить далёко,
на заводе есть союзное око.
| Маяковский |
|
Каждый рабочий с ним знаком,
называется око это —
завком.
Во всякой беде,
во всякой невязке
в завком направляйте шаг пролетарский.
ст.
Всё запомни, —
учит Пров, —
вали работать
и будь здоров!—
Запылал Фадей,
как червонный туз,
записался на биржу
и в профсоюз.
| Маяковский |
|
Входит Фадей на заводский двор,
идет
заключать
трудовой договор.
Фадей плечами подпер косяк.
Хозяин жмется и так и сяк.
Хозяйские глазки в стороны лезут, —
чтоб такое с Фадея урезать?
Смеется Фадей:
— Не те времена!
Брось, хозяин, мозги уминать,
верти не верти,
ст.
| Маяковский |
|
крутись, как хочешь,
а через кодекс не перескочишь.
Как ни въедлив хозяйский нрав,
не ужмет
хозяин
рабочих прав.—
Говорит хозяин:
— Прямо противно:
договор трудовой,
да договор коллективный —
ст.
| Маяковский |
|
Фадей смеется, сощуря глаз:
—Буржуям противно,
а нам как раз!
Нынче
с рабочих
не вымотать лишки —
записано всё в расчетной книжке,
не отменишь условий,
хоть плачь да вой,
расчетная книжка —
ст.
| Маяковский |
|
свидетель живой.—
—Ну, Фадей,
теперь на завод!—
Пров лукаво Фадея зовет.
Вошел Фадей,
растопырил глазища —
куда девалась былая грязища?
Вонь, да пыль, да копоть где?
Всё подмел
закон о труде.
ст.
| Маяковский |
|
Клохчут машины, будто наседки,
для безопасности
скованы в сетки.
Тут и нарочно
рукой
в привод
даже разиня не попадет.
Раньше завод —
не завод, а геенна.
Теперь
по геенне
прошла гигиена.
| Маяковский |
|
Прежде машины кропились кровью,
теперь —
берегут трудовое здоровье.
Крепки устои рабочих прав,
хозяйская жадность
раздавлена в пласт.
Прежде,
знай, налетал на штраф,
теперь не штрафнут,
закон не даст.
Раньше выгнать,
что снять картуз.
| Маяковский |
|
Это — дико!
Просто избранных из бранных
одаривали гвоздикой.
Как же иначе?
Мозг не хочет понять
и не может:
у пушечных шей
если не целоваться,
то — для чего же
обвиты руки траншей?
Никто не убит!
| Маяковский |
|
Лицом не потрафил —
готов расчет.
А теперь
пообструган хозяйский вкус.
Попробуй погнать,
попадешь на сучок.
ст.
Теперь увольнять
много круче
и только
в следующих случаях:
вопервых,
если закроют завод,
или на месяц работа замрет,
или
если к труду не годны, —
в этих случаях —
ст.
| Маяковский |
|
требуй выходных.
А если
работник
не нужен в деле,
предупредят его
за две недели.
И пусть хозяин
орет и бесится,
а должен заплатить
за полмесяца.
ст.–
Конечно, гонят тех,
кто зря
вместо работы
копает в ноздрях.
| Маяковский |
|
Да и то не уволят их,
пока
не обсудит дело
РКК.
Но если
за дело под суд попал,
или, скажем,
дня на три без спросу пропал,
иль в месяц ден шесть прогулял гуртом,
тогда
посидишь с голодным ртом.
| Маяковский |
|
—А ежели, скажем, я был нездоров?—
И на это
Фадею ответил Пров:
—Болен — болей!
Коль рабочий болен,
месяца не будет уволен.
А у бабы
болезнь и роды
могут тянуться до полгода.
Если ж хозяин,
разгильдяй и мошенник,
в срок тебе не выплатил денег,
если хозяин
с тобою груб,
в ругани кажет свой волчий зуб,
перестал о твоем здоровье радеть
и нарушил
кодекс законов о труде, —
то тебе по закону
даны права
до срока
свои обязательства рвать.
| Маяковский |
|
Выполняй лишь
четко и хватко
правила
ст.
внутреннего распорядка.
А в остальном —
твое слово такое:
—Оставьте, хозяин, меня в покое!
Из правил
лишь те обязательны мне,
что на видном месте
висят на стене.
| Маяковский |
|
А если они
лишь в хозяйском мозгу,
ст.
я этих правил
знать не могу!
Раньше
душил вопрос проклятый —
это
размер заработной платы.
За грош
всю силу рабочую вынь ему,
за грош
на хозяина шею гни.
| Маяковский |
|
Теперь
по закону
означен минимум,
ниже которого —
ни, ни, ни!
Мало того:
тогда за получкой
ходи, отработав день труда,
нынче
с этой хозяйской штучкой
ст.
покончено навсегда.
| Маяковский |
|
Теперь
производи расчет,
пока рабочий день течет.
А чтобы рабочим
меньше заботы —
деньги плати на месте работы.
Раньше с отпуском
одна тоска.
Без копья в кармане иди в отпуска.
ст.
Теперь
пришел другой черед,
за отпуск деньги — давай вперед.
| Маяковский |
|
Встарь
у рабочего власти нет.
Власть — хозяйский кулак да разбой.
А теперь
изберут тебя в совет —
место и заработок
за тобой.
ст.
Спокоен и ты,
и жена,
и дети.
| Маяковский |
|
Можешь вовсю работать в совете.
А вышел срок,
истек мандат —
на прежнее место вертай назад.
Кодекс на этом стоит непреклонно!
Дивится Фадей,
застыл, как пень.
—Раньше
не до рабочих закону —
трудись
на хозяев
и ночь
и день.
| Маяковский |
|
Просто — не выстоял.
Лег от Сены до Рейна.
Оттого что цветет,
одуряет желтолистая
на клумбах из убитых гангрена.
Не убиты,
нет же,
нет!
Все они встанут
просто —
вот так,
вернутся
и, улыбаясь, расскажут жене,
какой хозяин весельчак и чудак.
| Маяковский |
|
Теперь
пять радостных слов:
для рабочих норма
часов.
В целом мире этого нет, —
да из них еще
полчаса на обед.
А если
работница
младенца кормит,
еще додадут по законной норме.
| Маяковский |
|
Всем рабочим мира пример
показывает кодекс СССР.
часов!
ст.
ст.
Выполняйте точно!
К ним не подвесишь работ сверхурочных.
Разве что очень нужда велика,
да и то с разрешенья РКК.
Где ты
раньше
на наших заводах
знавал для рабочего долгий отдых?
| Маяковский |
|
С завода
в постель,
ст.
ст.
с недосыпа —
к труду.
Так
сплошняком
и тянул нуду.
Раньше
насквозь неделю потели,
некогда
даже
волос причесать.
| Маяковский |
|
А теперь
рабочему
раз в неделю
отдых сплошной часа!
Хочешь — на лекцию,
хочешь — в кино,
хочешь —
дома сиди с женой.
Раньше
праздники всем святым,
ст.
чтоб легче
попам
тянуть оброк,
на клиросный вой,
на кадильный дым
рабочих сбирать за церковный порог.
| Маяковский |
|
Теперь
святым не место у нас.
Наша вера —
рабочий класс.
Тото косятся лабазники
на красные праздники.
Наш праздник —
новый год.
Солнце,
на лето ведет поворот.
Наш праздник —
е января,
рабочие впервые разглядели царя.
е марта —
ст.
| Маяковский |
|
престольник веселый,
мы царя
поперли с престола.
е марта —
старый, но юный
день рождения Парижской коммуны.
Первое мая —
рабочий май,
рабочих на всей земле подымай!
е ноября —
трубы не коптят,
пролетарии празднуют Красный Октябрь.
| Маяковский |
|
Раньше
об отпуске —
год говори!
Особенно,
если хозяин скуп.
Хоть год работай,
хоть два,
хоть три,
а не бывать тебе в отпуску.
Бросили воду в ступе толочь.
В кодексе сказано, —
молвил Пров, —
пять с половиной месяцев прочь —
и двухнедельный отпуск готов.
| Маяковский |
|
А если
работа на вредном деле,
еще добавляются две недели.
Раньше —
ст.
ст.
пройти цеховую науку —
парень терпел многолетнюю муку.
Где раньше
мальчонку маял мастер
проклятой учебою, злюч и колюч,
теперь
рабочей стране на счастье
вырос советский фабзавуч.
| Маяковский |
|
Собирает он
в уютные стены
ст.
молодых гвардейцев для будущей смены.
А у хозяина
морда моржа —
по закону ему фабзавуч содержать.
Тяжелой работой сводили в могилу,
особенно
женщин или ребят.
Теперь
берегут рабочую силу,
законы хозяев весьма теребят.
| Маяковский |
|
Старый порядок прошел бесследно.
В работе ночной,
подземной
и вредной
законом
наложен строжайший запрет
на баб и ребят до восемнадцати лет.
Баба на сносях —
хозяину что?
А под машиной рожать
ст.
| Маяковский |
|
Скажут: не было ни ядр, ни фугасов
и, конечно же, не было крепости!
Просто именинник выдумал массу
какихто великолепных нелепостей!
Пришли и славословим покорненько
тебя, дорогая взятка,
все здесь, от младшего дворника
до того, кто в золото заткан.
Всех, кто за нашей десницей
посмеет с укором глаза весть,
мы так, как им и не снится,
накажем мерзавцев за зависть.
| Маяковский |
|
не годится.
Кодекс сказал хозяину:
— Стоп!
Бабе
спокойно дай разродиться.
Четырехмесячный отпуск готовь,
по восемь недель
до и после родов.
—Лишь чистотой рабочий здоров, —
гордо
ст.
| Маяковский |
|
Фадею
заметил Пров.—
Кодекс
и здесь стоит на посту
и по заводу блюдет чистоту.
Раньше
работа ли,
нет ли работ, —
полным ходом бежит привод.
ст.–
Теперь
в перерыве
не случится беда,
нынче,
в обед, молчат привода.
| Маяковский |
|
Раньше
на грязной работе,
как зверь,
треплешь свою одежонку.
Теперь —
свою
ст.
на заводе
не стану трепать я —
подавай завод —
спецодеждуплатье.
| Маяковский |
|
Кодекс влезает и в щелочки быта.
Им
ни больница,
ни клуб не забыты.
Лампы ли в темных проходах погасли,
грязно ли в бане,
ст.
в квартире
и в яслях —
всё заприметит,
везде и всегда
око закона —
инспектор труда.
| Маяковский |
|
Если с хозяином начаты споры,
суд под рукой
правый и скорый,
это
ст.
рабочей власти рука —
защита рабочего —
РКК.
Недоволен решеньем —
решенье не камень,
есть пересуд примирительных камер.
ст. | Маяковский |
|
–
Там не прошло,
не копай в носу,
неси протест в третейский суд.
А если хозяин начнет уголовщину,
например,
фабзавкому работать не даст,
для таких молодцов порядок упрощенный
завела рабочекрестьянская власть.
Народного суда трудовая сессия
рассмотрит хозяйские мракобесия.
| Маяковский |
|
Суд укротит хозяйский нрав:
хозяину за провинность такую —
год отсидки,
либо
тысячный штраф.
А то и всё добро конфискует.
А последнее завоевание —
социальное страхование.
Раньше
смерть или безработица —
о рабочем
никто не позаботится.
| Маяковский |
|
Либо станешь
громилой и вором.
ст.
Либо
собакой умрешь под забором.
А теперь
по кодексу
дан наказ:
—кипи работа страховых касс!
Взносы с хозяев
берутся строго.
| Маяковский |
|
Эти взносы —
рабочим подмога.
Если
тебя
постигла болезнь,
вмиг
за пособием
в кассу лезь.
Касса
тебе
даст и врача,
и денег,
чтобы лечёбу начать.
| Маяковский |
|
Руку отшибло,
стал инвалид
закон
пособие дать велит.
Сел без работы,
не гляди исподлобья —
в кассу иди,
получай пособие.
Кормильца ль схоронят
ст.
в семействе рабочем,
касса
и тут сумеет помочь им. | Маяковский |
|
Чтоб больше не смела вздыматься хула,
наденем мундиры и медали
и, выдвинув вперед убедительный кулак,
спросим: А это видали?
Если сверху смотреть — разинешь рот.
И взыграет от радости каждая мышца.
Россия — сверху — прямо огород,
вся наливается, цветет и пышится.
А разве видано гденибудь, чтоб стояла коза
и лезть в огород козе лень?..
Было бы время, я б доказал,
которые — коза и зелень.
| Маяковский |
|
—
—Ишь ты, —
на это ответил Фадей, —
кодекс твой,
ейей, чудодей.
Спасибо тебе,
и будь здоров.
Всё объяснил, товарищ Пров.
Самому бы мне
нигде,
никогда
не узнать про эти законы труда. | Маяковский |
|
—
Молвит Пров:
— Погоди, парнишка!—
Порылся за пазухой, вынул книжку.
—Вот он!
Весь!
Совсем не длинен.
От корки до корки—
час прочесть.
А при нем закон
и надпись:
Калинин. | Маяковский |
|
—
Фадей, улыбаясь, ответил:
— Есть!—
С тех пор
у всех Фадеев водятся
эти книжки рабочего кодекса.
Силком не вырвешь,
разве пальцы отвалятся.
Такого кодекса
нет нигде.
Живут Фадеи
и не нахвалятся
на советский кодекс
законов о труде.
| Маяковский |
|
Так — недаром прозвучало
сказки старое начало,
про забытый
древний быт
эта сказка говорит
Те девицы — перестарки,
хоть и были пролетарки,
несознательностью их
полон сказки легкий стих.
Ну о чем они мечтали?
Ну про что они болтали,
сидя
ночью
до поздна
у раскрытого окна?
| Маяковский |
|
Речи их подслушал Пушкин:
щебетали те подружки —
как бы,
сбыв работу с плеч,
спать с царем скорей залечь!
Первой —
радость только в кухне,
а у третьей
брюхо пухни
бесперечь хоть каждый год.
Сказка старая не врет.
| Маяковский |
|
Пред подобным разговорцем
волокно вставало ворсом,
от лучины едкий дым
тмил глаза и разум им.
И — единственно вторая,
даль в окошко озирая,
молвит:
— Я б на всех одна
наткала бы полотна.—
Эта девушка мудрее —
знать, над ней тогда уж реял,
не касаясь старших двух,
пролетарской воли дух!
| Маяковский |
|
За кустарной сидя прялкой,
настоящей пролетаркой
становилася она,
хоть семья была темна.
И Салтану
и Гвидону
набок сбили мы корону
До конца ж их покачнем —
сказку новую начнем.
Эта сказка всем знакома:
не сидят ткачихи дома,
а идут,
закрыв окно,
на работу
в Моссукно.
| Маяковский |
|
Им
спорей
работать вместе
за станком в суконном тресте,
заключив
с недавних пор
коллективный договор.
Старины рассыпься иней
хрупким снегомсеребром!
Не царицу героиней,
а ткачиху мы берем!
| Маяковский |
|
От ткачихи
этой самой
род ткачей идет упрямый;
вишь у ней какая прыть:
тканью
весь бы мир покрыть.
И она его покроет,
лишь сырья запас утроит
Думает —
ночей не спит:
как бы
нам
повысить сбыт!
| Маяковский |
|
Под ее заботным взглядом
двадцать дочек стали рядом,
не для игр,
а для работ
завивая хоровод.
Не бывало это в сказках:
двадцать фабрик слилось ткацких,
собралось
Москвы окрест,
сорганизовавши трест.
Этот трест
не знает страха,
так как
та
седая пряха
в нем осталась навсегда
Героинею Труда.
| Маяковский |
|
И нечего доказывать — идите и берите.
Умолкнет газетная нечисть ведь.
Как баранов, надо стричь и брить их.
Чего стесняться в своем отечестве?
Неужели и о взятках писать поэтам!
Дорогие, нам некогда.Нельзя так.
Вы, которые взяточники,
хотя бы поэтому,
не надо, не берите взяток.
Я, выколачивающий из строчек штаны, —
конечно, как начинающий, не очень часто,
я — еще и российский гражданин,
беззаветно чтущий и чиновника и участок.
| Маяковский |
|
Спросишь: «Это кто ж такая?»
В ткацких много их мелькает,
в пряхах —
целые рои
этих самых героинь.
Посмотри —
стоит у кросен
пряха.Пряхин голос грозен.
Клеймит Керзона хитрого
простая пряха Викторова.
Керзоны!Не противно ль вам
от гнева беспартийного?
| Маяковский |
|
И Калинина жена —
в ту ж работу впряжена,
тоже бьет разруху в прах
посреди таких же прях.
Не вглядевшись в дело ткачеств,
не опишешь пряхи качеств —
в тысячах рабочих лиц
отразился сказки смысл.
А теперь,
без переносу,
обратимся
к мериносу
Мериносовая шерсть
туго
лезет
к нам
лет шесть!
| Маяковский |
|
Тот баран
пред нашим братом
стал давно аристократом,
и его —
изза блокад
не осталось ни клока!
Без него ж в суконном деле
не прожить
одной недели.
Приуныл суконный трест.
Просто —
ставь на дело крест.
| Маяковский |
|
Снится раз ткачихе старой,
что бесчисленной отарой
тонкорунные стада
направляются сюда.
Впереди
баран вприпрыжку
сам бежит
ложиться в стрижку.
И немедля
у станка —
шерсть, как облако, тонка.
| Маяковский |
|
Повернулась пряха на бок
сжать барана в пальцах слабых,
только он
оскалил пасть
да и ну
ногами прясть.
Отбежав, проблеял веско:
«Без меня — какая ж смеска?!
Все высокие сорта
уплывают изо рта!
Мы решили так:
пора нам,
заграничным всем баранам,
переждать годок, другой —
к вам
в Россию
ни ногой!
| Маяковский |
|
Ах, почтенная подружка,
злит меня фабком Петрушкин;
чтоб мою умерить месть,
дайте мне фабкома съесть!»
Пряха сон с лица согнала,
головою покачала
и подумала:
— Ведь впрямь
дело он испортит нам;
на одном,
на грубом сорте,
нам машины только портить:
сберегать пора всерьез
пуще золота сырье! | Маяковский |
|
—
Всех смутила сном ткачиха:
«Без расчету нам, мол, лихо!
Принимайся ж, млад и стар,
сам учитывать угар!»
Глядь —
с тех пор
и вправду в тресте
стал расчет на первом месте.
И великая беда
пронеслася без следа.
| Маяковский |
|
Клонит пряхе сон ресницы
и — опять баран ей снится:
хитро кручены рога,
морда глупая строга.
Только стал теперь он франтом —
нэпачом и спекулянтом:
ловко сшит по моде фрак,
на ботинках блещет лак.
Он идет к ней шагом скорым,
хочет в бок боднуть пробором,
блеет:
«Будешь ты, карга,
мериноса в гнев ввергать?!
| Маяковский |
|
Всё равно вас доконаю,
слабость вашу твердо знаю:
ведь на каждом
на шагу
вас преследует прогул!
Тот запьет,
а тот закурит,
тот в окно глаза прищурит.
Смотришь —
каждый полчаса
языки —
не шерсть — чесал!
| Маяковский |
|
Если б так ходили, тычась,
все двенадцать ваши тысяч —
в день ушло бы,
мне видней, —
тысяча рабочих дней.
Со статистикой не спорьте,
дело здесь совсем не в черте!
Я ж
нисколько не боюсь
ваших жалоб в профсоюз!»
Пряха встала раннимрано
и расчет того барана,
что глумился по ночам,
рассказала всем ткачам.
| Маяковский |
|
Прихожу и выплакиваю все мои просьбы,
приникши щекою к светлому кителю.
Думает чиновник: Эх, удалось бы!
Этак на двести птичку вытелю.
Сколько раз под сень чинов ник,
приносил обиды им.
Эх, удалось бы, — думает чиновник, —
этак на триста бабочку выдоим.
Я знаю, надо и двести и триста вам —
возьмут, все равно, не те, так эти;
и руганью ни одного не обижу пристава:
может быть, у пристава дети.
| Маяковский |
|
Стонут фабрики от гула:
ни отлучек,
ни прогула,
все мгновенья на счету, —
производство же в цвету.
Шаг там звонкий слышен чейто?
Это наша комячейка;
аккуратности мерило
секретарь ее Кириллов!
Без заморских компаньонов
сберегут они тканьё нам:
коли что не так течет —
кличь
правленье на отчет.
| Маяковский |
|
Глядь —
товар, как из Парижа,
а расценка — даже ниже!
Только этот сон забылся —
пряхе
в третий раз приснился,
ставши толстым, как гора,
мериносовый баран.
Так пристав к ней, хуже клея,
он
теперь
иначе блеял.
| Маяковский |
|
Кинув кроткий взгляд окрест,
он жалел суконный трест:
«Ахахах, какая жалость,
хвост и сердце задрожало!
То ли дело было встарь!
Весь погибнул инвентарь!
Все машины в беспорядке,
на стальных частях заплатки,
ворсовальных шишек нет,
паутина на стене!
А жилища для рабочих!
| Маяковский |
|
Где ж уютный уголочек?
Где рояль?
И где диван?
Даже — нет отдельных ванн!!
То ли дело заграница
ткач —
в футляре там хранится.
Если ж полон весь футляр —
на поддержку есть петля!
Ахахах, какая жалость,
хвост и сердце задрожало!
| Маяковский |
|
Без меня хотели Пусть.
Айайай, какая грусть!»
Тут ткачиха
не стерпела,
гневом праведным вскипела,
и,
безудержно строга, —
хвать барана за рога:
«Утоплю в поганой миске,
перевертень меньшевистский!
Предо мною ты не лей
ядовитый свой елей!
| Маяковский |
|
Встречу я тебя по чину!..»
Вдруг —
бараний голос смолк —
зарычало из овчины
и на пряху прыгнул волк!
Закричала в страхе пряха:
«Провались, исчезни прахом!»
Да рукой —
к веретену,
вдоль его перетянув.
И проснулась в мелкой дрожи
от проклятой этой рожи.
| Маяковский |
|
—Без гримасы — кто ж привык
видеть лик твой, меньшевик?!
Даже самый небрезгливый,
слыша голос твой слезливый,
от твоих слюнявых брызг
вздрогнет вдруг и крикнет: «Брысь»!
Но, оправившись от страха,
наша правильная пряха
не трепала языком —
побежала в фабзавком.
Рассказав свой сон зловещий,
что ей блеял глас овечий,
предложила рассмотреть —
как ей быть со снами впредь?
| Маяковский |
|
—Ты, должно быть, обалдела.
Я со снами не знаком!
Это дело женотдела!—
отвечает ей завком.
В женотделе —
смех до колик:
«Вот привиделся соколик!»
Но, когда замолкнул смех,
забрало раздумье всех.
—Ведь койгде, и вправду, речи
схожи на голос овечий;
ведь койкто
и впрямь шипит
про ухудшившийся быт! | Маяковский |
End of preview. Expand
in Dataset Viewer.
- Downloads last month
- 0
Size of downloaded dataset files:
3.66 GB
Size of the auto-converted Parquet files:
3.66 GB
Number of rows:
7,755