ing
stringlengths
0
514
ru
stringlengths
0
496
Тхо шаккхе а дегаш дизарах йист а ца хулалуш дар.
Мы оба молчали от полноты сердца.
Фусам-даьй, шоаш дагабоагӀача тхо доацилга кхета а даь, тхо дита а дита арабаьлар.
Хозяева наши почувствовали, что нам было не до них, и оставили нас.
Тхо цхьаь дисар.
Мы остались одни.
Долла хӀама а дицденнадар.
Все было забыто.
Оаха къамаьлаш дир, хӀаьта а къамаьлах Ӏеба а довлацар.
Мы говорили и не могли наговориться.
ЧӀоагӀале дӀалаьцача хана денз шийца мел хинна хӀама хьадийцар сона Марья Ивановнас.
Марья Ивановна рассказала мне все, что с нею ни случилось с самого взятия крепости;
Хьалхашка оттадир сона шийга хиннача хьала ерригача унзарлон а, сийдоацача Швабрина шийна тӀалоаттабаьча балан а сурт.
описала мне весь ужас ее положения, все испытания, которым подвергал ее гнусный Швабрин.
Тхона дагаехар хьалха хинна ираз дола ха а…
Мы вспомнили и прежнее счастливое время…
Тхо шаккхе а делхар…
Оба мы плакали…
Эггара тӀехьа а, сайна хетар цунга дӀадувца эттар со.
Наконец я стал объяснять ей мои предположения.
Пугачева кара йолаш, Швабрина доал а деш йолча чӀоагӀален чу юхе Ӏе цунга вӀалла йиш яцар.
Оставаться ей в крепости, подвластной Пугачеву и управляемой Швабриным, было невозможно.
Гобар бахьан долаш еррига къели, халон ловш ягІа Оренбург а дагайоха йиш яцар.
Нельзя было думать и об Оренбурге, претерпевающем все бедствия осады.
Цун укх дунен тӀа цхьаккха а цӀийх-дулхах паргара саг вацар.
У ней не было на свете ни одного родного человека.
Аз цунга аьлар, сай даи, нанеи дахача юрта дӀагӀо, аьнна.
Я предложил ей ехать в деревню к моим родителям.
Юххьанца из шек ювлаш яр: шийна довзаш долча са да раьза воацаш хиларо унзарйоахар из.
Она сначала колебалась: известное ей неблагорасположение отца моего ее пугало.
Аз цун са тедир.
Я ее успокоил.
Сона ховра, даьна даьхе бахьан долаш венна сий долча бӀухочун йоӀ тӀаэцилга ший декхар даь дӀаоттадергдолга а ираз лоархӀаргдолга а.
Я знал, что отец почтет за счастие и вменит себе в обязанность принять дочь заслуженного воина, погибшего за отечество.
— «Хьамсара Марья Ивановна! — аьлар аз эггара тӀехьа а.
«Милая Марья Ивановна! — сказал я наконец.
— Аз хьо сай сесаг лоархӀ.
— Я почитаю тебя своею женою.
Тамашийнача гӀулакхаша къоасталургдоацаш вӀашагӀтехад вай: укх дунен гӀа цхьанна а хӀаманна могаргдац вай къоастаде.
Чудные обстоятельства соединили нас неразрывно: ничто на свете не может нас разлучить».
— Марья Ивановна сога ладийгӀар, моллагӀча хӀаманга ладувгӀаш мо.
Марья Ивановна выслушала меня просто,
Моттийта эхь а ца кхоабаш, аьлар алийта, духьал а ца ювлаш.
без притворной застенчивости, без затейливых отговорок.
Цо кхетадора ший кхел сачунца ювзаенна хилар.
Она чувствовала, что судьба ее соединена была с моею.
Бакъда, цо юха а белгалдаьккхар, са даьй раьза хилча мара ше са сесаг хургьяц, аьнна.
Но она повторила, что не иначе будет моею женою, как с согласия моих родителей.
Аз цунна духьала хӀама аланзар.
Я ей и не противуречил.
Оаха баргбаьккхар бӀайха, дегаш цӀена долаш — иштта цу тайпара тхона юкъера гӀулакха соцам хилар.
Мы поцеловались горячо, искренно — и таким образом все было между нами решено.
Сахьат даьннача гӀолла урядника пропуск ера сона, Пугачева, котама мӀараш хьийкхача мо, кулг а яздаь йола, хӀаьта цун цӀерах из волча дӀа а вийхар цо со.
Через час урядник принес мне пропуск, подписанный каракульками Пугачева, и позвал меня к нему от его имени.
Наькъа ваха из кийчвеннача кхаьчар со из волча.
Я нашел его готового пуститься в дорогу.
Ше цхьаннега денз мел волчоа, массанена а унзара саг, къахетам боаца акха саг, зуламхо а волча цох къастача хана сайна мел Ӏаткъар дашха магац сона.
Не могу изъяснить то, что я чувствовал, расставаясь с этим ужасным человеком, извергом, злодеем для всех, кроме одного меня.
ХӀана аргдац бакъдар?
Зачем не сказать истины?
Цу минута низ болаш чӀоагӀа везавелар сона из.
В эту минуту сильное сочувствие влекло меня к нему.
Цо доал деш болча бӀехача нахах из хьаваккха а, ха дӀатилалехьа цун корта кӀалхарбаккха а геттара чӀоагӀа хьашт долаш вар со.
Я пламенно желал вырвать его из среды злодеев, которыми он предводительствовал, и спасти его голову, пока еще было время.
Тхона гонахьа тоаба яь хьийзача Швабрина а, наха а сай дог хьалдиза мел лаьттар дӀаала тардалийтанзар са.
Швабрин и народ, толпящийся около нас, помешали мне высказать все, чем исполнено было мое сердце.
Машарца вӀашагӀкъаьстар тхо.
Мы расстались дружески.
Пугачева, тоабанна юкъе Акулина Памфиловна бӀарга а яйна пӀелг оагабир, хӀаьта цхьан доккхача хӀаманна мо, бӀа а тессар, тӀаккха соалоза дӀа тӀа а хайна, Берде лалла аьлар, хӀаьта говраш йолаеннача хана цо, цӀаькха а пошта чура ара а хьежаь, цӀогӀа техар сога:
Пугачев, увидя в толпе Акулину Памфиловну, погрозил пальцем и мигнул значительно; потом сел в кибитку, велел ехать в Берду, и когда лошади тронулись, то он еще раз высунулся из кибитки и закричал мне:
«Маьрша гӀолва, хьа возалле!
«Прощай, ваше благородие!
Мичча хана а цкъа вӀашагӀкхета мег вай».
Авось увидимся когда-нибудь».
— Тхо бокъонца бӀарга да а дайра, бакъда, малагӀча гӀулакхаца!..
Мы точно с ним увиделись, но в каких обстоятельствах!..
Пугачев дӀавахар.
Пугачев уехал.
Со дукха лаьттар цун кхаь говра соалоз тӀагӀолла дӀайодача кӀайча аренга хьежаш.
Я долго смотрел на белую степь, по которой неслась его тройка.
Нах дӀакъийстар.
Народ разошелся.
Швабрин къайлаваьлар.
Швабрин скрылся.
Со мозгӀара цӀагӀа юхавера.
Я воротился в дом священника.
Тхо дӀадахарна мел эшар кийчденна дар.
Все было готово к нашему отъезду;
Са безам бацар кхы га.
я не хотел более медлить.
Тхо да долаш мел йола хӀамаш коменданта тишача соалоза чу дӀачуехкаяр.
Добро наше все было уложено в старую комендантскую повозку.
Кучераша бӀаргацӀацкъам тохача юкъа дӀаежар говраш.
Ямщики мигом заложили лошадей.
Киназа тӀехьашха дӀабехкаьча ший даьи, наьнен кашамаш тӀа къинтӀера яла яхар Марья Ивановна.
Марья Ивановна пошла проститься с могилами своих родителей, похороненных за церковью.
Са из накъаяккха безам хиннабар, цхьабакъда, цо согара аз ше цхьаь ютилга дийхар.
Я хотел ее проводить, но она просила меня оставить ее одну.
Массехк минута яьлча из юхаера, йист а ца хулаш, бӀаргех хий Ӏо а ухаш.
Через несколько минут она воротилась, обливаясь молча тихими слезами.
Соалоз хьаэзар.
Повозка была подана.
МозгӀар Герасим а цун сесаг а уйчен тӀа баьлар.
Отец Герасим и жена его вышли на крыльцо.
Тхо кхоккхе а соалоза чу хайра: Марья Ивановнаи, Палашеи, сои.
Мы сели в кибитку втроем: Марья Ивановна с Палашей и я.
Савельич хьалхашкахьа хайра.
Савельич забрался на облучок.
«Маьрша гӀойла хьо, Марья Ивановна, са кхокхилг!
«Прощай, Марья Ивановна, моя голубушка!
Маьрша гӀолва хьо, Петр Андреевич, тха сийрда кер! — йоахар мозгӀара дог цӀенача сесага.
прощайте, Петр Андреич, сокол наш ясный! — говорила добрая попадья.
— Ираз долаш никъ хилба, хӀаьта шиннена а дала ираз лулда шоана!»
— Счастливый путь, и дай бог вам обоим счастия!»
Тхо дӀадахар.
Мы поехали.
Коменданта цӀен корага латташ Швабрин бӀаргавайра сона.
У окошка комендантского дома я увидел стоящего Швабрина.
Цун юхьа тӀа хиннар цӀимхара эгӀазал яр.
Лицо его изображало мрачную злобу.
Эшаваь дӀаваьккхача моастагӀчох гӀозвала безам боацаш, со харцахьа хьежар.
Я не хотел торжествовать над уничтоженным врагом и обратил глаза в другую сторону.
Эггара тӀехьа а чӀоагӀален наӀарех арадаьлар тхо, хӀаьта Белогорски чӀоагӀале цӀаккха а кхы юха ца дахка, аьнна, геттара а йитар оаха.
Наконец мы выехали из крепостных ворот и навек оставили Белогорскую крепость.
Корта XXIII
Глава XIII
ЛАЦАР
АРЕСТ
— ЭгӀаз ма гӀолахь: се декдарийла хиларах
Не гневайтесь, сударь: по долгу моему
Укх сахьате са хьо набахта волла веза.
Я должен сей же час отправить вас в тюрьму.
— Мегаьд, со кийча ва, хӀаьта а аз дог-м доах,
— Извольте, я готов; но я в такой надежде,
ХьалхагӀ лоткъам Іа байтарг хиларга.
Что дело объяснить дозволите мне прежде.
Дега чӀоагӀа Ӏаткъа а Ӏаткъаш, кхыметтел Ӏурра а тӀехьа айса сагот даьча хьамсарча йоӀах селла дагадоацаш дӀакхийтта со, кхыметтел сайх а тешаш вацар, деррига а сайца мел хиннар гӀа долаш санна хеталора сона.
Соединенный так нечаянно с милой девушкою, о которой еще утром я так мучительно беспокоился, я не верил самому себе и воображал, что все со мною случившееся было пустое сновидение.
Марья Иванавна, уйлаш а еш, цкъа сона бӀарахьожаш, цкъа наькъа бӀарахьожаш ягӀар, хӀаьта хӀанз а сакхета а, саметта да а цун ца кхийча мо а хеталора.
Марья Ивановна глядела с задумчивостию то на меня, то на дорогу и, казалось, не успела еще опомниться и прийти в себя.
Тхо тхоайла йист хилацар.
Мы молчали.
Тха дегаш сов чӀоагӀа кӀаьдденнадар.
Сердца наши слишком были утомлены.
Мишта кхаьчар а ца ховш ши сахьат даьннача гӀолла, гаргагӀарча чӀоагӀалене кхаьчар тхо, Пугачевана кара а йолаш йолча.
Неприметным образом часа через два очутились мы в ближней крепости, также подвластной Пугачеву.
Укхаза оаха говраш хийцар.
Здесь мы переменили лошадей.
Уж дӀайожаш баьча сухалах, Пугачева коменданталла оттаваьча модж а йолаш волча казака сиха тоам бар леладарах бӀаргадайра сона, тхо хьадоаладаьча кучеро дийца хабар бахьан долаш, паччахьа шийна гаргга лелаву саг сайх царна хийттилга.
По скорости, с каковой их запрягали, по торопливой услужливости брадатого казака, поставленного Пугачевым в коменданты, я увидел, что, благодаря болтливости ямщика, нас привезшего, меня принимали как придворного временщика.
Тхо дӀахо дахар.
Мы отправились далее.
Боад бола болабелар.
Стало смеркаться.
Модж йолча коменданта яхарах, ше шийх паччахьан цӀитиллачох хьакхета йоагӀаш йола низ бола отряд чуйолча городана гарга гӀертар тхо.
Мы приближились к городку, где, по словам бородатого коменданта, находился сильный отряд, идущий на соединение к самозванцу.
Тхо хаьхоша юхасовцадир.
Мы были остановлены караульными.
«Малав воагӀар?» — яхача хаттара кучеро массанена а дӀахозаргдолаш жоп делар:
На вопрос: кто едет? — ямщик отвечал громогласно:
«Паччахьа хьаша ва ший цӀен-наьнаца».
«Государев кум со своею хозяюшкою».
ЦӀаьхха гусарий тоабано гобир тхона, унзара яппараш а еш.
Вдруг толпа гусаров окружила нас с ужасною бранью.
«Хьааравала, шайтӀа хьаша! — аьлар сога мекхаш долаш волча вахмистро.
«Выходи, бесов кум! — сказал мне усастый вахмистр.
— «ХӀанза-м бани хургья хьона хьай цӀен-наьнаца!»
— Вот ужо тебе будет баня, и с твоею хозяюшкою!»
Со соалоза чура араваьлар, хӀаьта аз цар хьаким волча се вигар дийхар.
Я вышел из кибитки и требовал, чтоб отвели меня к их начальнику.
Эпсар бӀаргавайча салташа яппараш йитар.
Увидя офицера, солдаты прекратили брань.
Вахмистро со майор волча дӀавигар.
Вахмистр повел меня к майору.
Савельич сох дӀакъасташ вацар, ше-шийца деш е къамаьл а долаш:
Савельич от меня не отставал, поговаривая про себя:
«Ер ва хьона хӀанз паччакьа хьаша!
«Вот тебе и государев кум!
ДогӀал ведда кхуркхолга кӀал ийккхар…
Из огня да в полымя…
Даьла, хьо низ кхоачаш ва-кх! юххера а фу хургда-хьогӀ укх дерриганех а?»
Господи владыко! чем это все кончится?»
Соалоз боларах тхона тӀехьа йолаелар.
Кибитка шагом поехала за нами.
Пхи минут яьлча геттара къаьга сийрда даьккхача цӀенга дӀакхаьчар тхо.
Через пять минут мы пришли к домику, ярко освещенному.
Вахмистр, со ха оттадаь вита а вита, со венилга дӀахайта вахар.
Вахмистр оставил меня при карауле и пошел обо мне доложить.
Цу сахьате юха а вена цо сога хьакхайкадир, цун тӀехвозалле со дӀатӀаэца мукъа а вац, хӀаьта цо со набахта дӀавига а аьннад, цӀен-нана ше волча дӀайоалае а аьннад, аьнна.
Он тотчас же воротился, объявив мне, что его высокоблагородию некогда меня принять, а что он велел отвести меня в острог, а хозяюшку к себе привести.
— Из фу яхилга да? — аьнна цӀогӀа техар аз эгӀаз а ваха.
— Что это значит? — закричал я в бешенстве.
— Айя, эгӀа-х мича ваьв из?
— Да разве он с ума сошел?
— Из сона хац, хьа возалле, — аьнна жоп делар вахмистро.
— Не могу знать, ваше благородие, — отвечал вахмистр.
— Цун тӀехвозаллес хьааьннад хьа возалле набахта дӀавига, хӀаьта из хьоцара возалле цун тӀехвозаллес ше волча хьайоалае, аьннад, хьа возалле.
— Только его высокоблагородие приказал ваше благородие отвести в острог, а ее благородие приказано привести к его высокоблагородию, ваше благородие!
Со уйчен тӀа дӀатӀахьийдар.
Я бросился на крыльцо.