| Сограждане | |
| Болото вымостили булыжником. Среди булыжника поставили каменные ящики и перегородили их многими переборками. Каждый маленький ящик оклеили бумагой. В ящик положили: стол, стул, кровать, умывальник, Ивана Ивановича и его жену. | |
| У Ивана Ивановича есть бессмертная душа. У его жены - тоже есть. У Ивана Ивановича и его жены вместе - меньше бессмертной души, потому что они сильно отличаются друг от друга: Иван Иванович - мужчина и служит; жена его - женщина и хозяйничает. Различаясь так сильно, они часто не ладят друг с другом и тем взаимно истребляют свои бессмертные души. | |
| За переборкой живут такой же Иван Иванович и такая же жена его. Если снять переборку, то у всех сложенных вместе окажется еще меньше бессмертной души, потому что не поладят друг с другом не только Иван Иванович с другим Иваном Ивановичем и жена одного с женою другого, но также два стола, двенадцать стульев, четыре кровати и два умывальника. | |
| Если снять все переборки в большом ящике и соединить вместе все, что сохранялось за всеми переборками, то не получится не только бессмертной души, но самый даже разговор о ней покажется странным и неприличным. Всем этим соединенным вместе - какая может управлять бессмертная душа, если все ее полномочия переданы - выбранному всеми гражданами, здесь живущими, домовому комитету? | |
| - А немцы вчера бросали прокламации с аэроплана: завтра, мол, придем, а коли не поспеем, - так в субботу, - сказал мне председатель домового комитета, очень почтенный человек. У него были старинные седые бакены, синяя рубашка в полоску и старые подтяжки. Через дорогу у него была мелочная лавка, ныне переданная в ведение домового кооператива. | |
| С председателем домового комитета не поспоришь. Не знаю, кто выбирал его. Говорят, выбрали единогласно все граждане, населяющие тот дом, в котором я живу. Я не выбирал, но я не уверен, принадлежу ли я к числу граждан, населяющих дом. Во всяком случае, если бы я принадлежал к ним, я бы, конечно, тоже выбрал его. Он, должно быть, очень почтенный и расположенный к добру человек. | |
| Я с ним и не спорил; но у меня было совершенно особое чувство; пока было самодержавие, я всегда верил тому, что мне рассказывали; скажет какой-нибудь господин: завтра такого-то назначат министром народного просвещения. Так уж и знаешь, что проснешься завтра, а уж вся Россия ликует: у нас такой-то новый министр народного просвещения! И в газетах сказано, что вся Россия ликует. | |
| Тут я, однако, усумнился про себя. Произошло это потому, что неделю тому назад, когда я пришел менять продовольственные карточки, председатель домового комитета сообщил мне: - Вильгельм сам сказал, что в среду будет здесь. Две недели тому назад председатель говорил о том же, и так повторялось уже месяца три. | |
| Усумнившись, я, однако, не подал никакого вида, потому что ни мало не хотел огорчать почтенного старика, который делился со мной своей скромной, заветной радостью. | |
| Председатель принимал вечером, и я возвращался от него к себе домой вечером, в час страшно поздний: в шесть часов вечера. По двору у нас пройти - и скользко, и - того гляди - угодишь в сугроб, да и небезопасно; все граждане, населяющие дом, сознали это, и каждую ночь шесть из них, способных носить оружие, сидят в дворницкой, вооруженные револьверами системы наган, до рассвета и по очереди окликают каждого, кто стучится в ворота. | |
| Едва я вышел от председателя, меня обступила эта вооруженная толпа. Один из них узнал меня; меня пропустили; но едва я сделал два шага, я услышал за собой быструю походку; передо мною во мраке стоял один из вооруженных граждан. Он знал, что я - осведомленный журналист; я же знал, что он когда-то командовал одним из наших больших кораблей, которые нанесли непоправимый ущерб соединенному германскому и турецкому плаванию в водах Черного моря у самого входа в Дарданеллы, оберегаемых П. Н. Милюковым от алчных аппетитов Четверного союза. | |
| Капитан броненосца наклонился к моему уху и прошептал конфиденциально: | |
| - Как вы думаете, немцы придут? | |
| - Не думаю, - ответил я. | |
| - Так, значит, буржуев резать будут? | |
| - А может быть, наоборот, - сказал я. | |
| - Как наоборот? - спросил он тревожно. | |
| - Ну вот, как, например, в южной Франции в 1794 году или в Париже после Коммуны, во время белого террора. | |
| Я увидел, что лицо капитана собралось в улыбку. | |
| - Но ведь то были французы, - сказал он, - а ведь это - черт знает кто... | |
| В эту минуту у калитки ворот раздался робкий стук. | |
| - Кто там? - страшным голосом заревел капитан. Все шестеро вооруженных твердо пошли к воротам. | |
| - Это я, - произнес за воротами дрожащий женский голос. | |
| - Ваш пропуск! - прорычал капитан. | |
| В щель калитки просунулась бумажка. Капитан стал читать ее при тусклом свете фонаря. Послышалось щелканье взводимых курков. | |
| - Это - из номера сто одиннадцатого, - сказал с облегчением капитан. | |
| Калитка открылась, и в нее вошла испуганная горничная. Ее осмотрели с ног до головы, и она бросилась в глухой мрак своего подъезда сквозь строй смелых и хорошо вооруженных граждан. | |
| Когда я поднимался к себе домой, меня встретил на лестнице прекрасно одетый господин в полной походной форме защитного цвета, с охотничьей двухстволкой за плечами. Он спросил любезно: | |
| - Вы ничего не имеете против того, что меня выбрали комендантом лестницы? | |
| - Помилуйте, я так рад,- отвечал я. | |
| Я знал, что это - бывший член первого департамента Правительствующего сената, бывший вице-губернатор одной из губерний, ныне временно занятых неприятелем. | |
| Проходя на днях по нашей улице, я остановился перед окном нового магазина и стал рассматривать бумагу, вставочки, папиросы и спички. | |
| Вдруг из двери выбежал комендант лестницы. | |
| - Идите покупать к нам! - радушно закричал он. | |
| За прилавком сидела жена его, рожденная княгиня Б. | |
| - Как у вас мило, - непринужденно сказал я, оглядывая полки магазина. | |
| - Мыло у нас тоже есть, - веско сказал бывший вице-губернатор. | |
| 1 мая 1918 |