text
stringlengths 0
25.2k
|
|---|
– Хороша' собо'й? – Да. |
– Ху'денькая? |
– Нет, так себе', ничего'… Но э'то все пустяки', а ты мне скажи', как ты угада'л, что она' ку'рит сига'ры? |
– Так… Она' мне сего'дня присни'лась во сне. |
– Не мо'жет быть! |
– Пра'во… Мне сни'лось, бу'дто мы е'дем с не'ю к тебе', не зна'я друг дру'га, и бу'дто мы в ваго'не… Ночь, в отделе'нии на'шем гори'т фона'рь, и я бу'дто лежу', дремлю', а она' сиди'т и ку'рит. |
– Как стра'нно! Но почему' ты узна'л, что э'то она'? |
– Так, э'то вздор. Во сне ведь прихо'дит в го'лову вся'кая чепуха'. Я бу'дто уви'дел у ней кольцо' на руке' и по кольцу' узна'л. |
– Како'е кольцо'? |
– Так, ма'ленькое коле'чко с руби'ном. |
– Ах, Го'споди! Да у неё как раз тако'е! Серё!жа, зна'ешь, ведь э'то ужа'сно стра'нно! Ведь э'то ты ви'дел её! |
Я сам был почти' уве'рен в э'том, но боя'лся встрево'жить О'льгу, сказа'в ей всю пра'вду, пре'жде чем успе'ю доби'ться то'лком, заче'м приезжа'ла к ней э'та ба'рыня. А ме'жду тем ограни'читься ска'зкою, кото'рую я ей сплел, каза'лось мне то'же неосторо'жно, потому' что ина'я ска'зка ложи'тся на ду'шу тяжеле'е пра'вды. В нереши'мости я избра'л середи'ну. Ума'лчивая о са'мом гла'вном, то есть о подозре'ниях, кото'рые возбуди'ла во мне её Фо'гель, я ей призна'лся одна'ко, что э'то был во'все не сон, и что я то'чно встре'тил дорого'й таку'ю ба'рыню. |
– Но э'то была', наве'рно, она', – сказа'ла О'льга. |
– Мо'жет быть, – отвеча'л я смея'сь, – но об закла'д не побью'сь. Кольцо' с руби'ном о'чень обыкнове'нная вещь; да'ма, куря'щая потихо'ньку сига'ры, то'же не ре'дкость. А впро'чем, она' и'ли не она', в обо'их слу'чаях нет ничего' удиви'тельного. В пе'рвом, по кра'йней ме'ре, уже' совсе'м ничего'… Е'хали в одно' вре'мя, о'ба сюда' к тебе', и прие'хали бы весьма' вероя'тно вме'сте, е'сли б де'ла не задержа'ли меня' в Москве'. А да'лее что же?.. Ей со'вестно бы'ло кури'ть в компа'нии, и она' за како'й-нибудь ли'шний рубль отыска'ла себе' пусто'е семе'йное отделе'ние. Меня' конду'ктор не знал куда' деть с мои'м биле'том 1-го кла'сса, и помести'л туда' же… Кста'ти, призна'ться тебе', она' в ту по'ру произвела' на меня' впечатле'ние. В ней бы'ло что'-то тако'е оригина'льное, стра'нное, почти' романти'ческое. Я ду'мал неве'сть что, а На пове'рку вы'шла, увы', така'я про'за!.. Орло'вская ро'дственница, стремя'щаяся к кузи'не поспле'тничать!.. |
– С чего' ты взял? – переби'ла О'льга смея'сь, но, ка'жется, вта'йне немно'го оби'женная. – Ра'зве я тебе' говори'ла что'-нибудь, из чего' ты име'л бы пра'во вы'вести, что мы тут спле'тничали? |
– Нет, но тру'дно себе' предста'вить другу'ю цель. Посре'дницей ме'жду тобо'ю и Па'влом Ива'новичем она' не могла' быть потому', что стара'лась скрыть от него' э'то свида'ние. Осо'бенное уча'стие к тебе' то'же едва' ли могло' её побуди'ть, потому' что она' ли'чно не зна'ла тебя'… Что ж остаётся?.. Я, пра'во, не понима'ю. |
– Ра'зве нельзя' принима'ть уча'стие за глаза'? – спроси'ла О'льга. – Она' обо мне мно'го слы'шала. |
– От кого'? |
– Да хотя' бы от Па'вла Ива'новича! |
– Хм. |
О'льга нахо'хлилась. |
– Не зна'ю, что ты хо'чешь сказа'ть… – начала' она' и, не ко'нчив, останови'лась сконфу'женная. |
– Я ничего' не хочу' сказа'ть, и ты на меня' не серди'сь, а лу'чше уж, е'сли хо'чешь быть соверше'нно и'скренна, то расскажи'-ка про'сто, что у вас тут с не'ю бы'ло? |
Она' поту'пилась. |
– Ви'жу, что ты не доверя'ешь мне. |
– Ах, нет!.. Ты не ду'май э'того… |
– Одна'ко, что'-нибудь бы'ло, чего' ты не хо'чешь сказа'ть… Бьюсь об закла'д, наприме'р, что у вас была' речь о разво'де… Была', коне'чно, я ви'жу уже' по глаза'м. |
– Ну да, была', снача'ла… Бе'дная Ма'рья Евста'фьевна сама' в разво'де, и потому' с её сто'роны есте'ственно бы'ло упомяну'ть об э'том. |
– Что же, она' сове'товала тебе' реши'ться на э'то? |
– Нет… впро'чем, да, снача'ла, пока' она' не узна'ла, как я на э'то смотрю'. Ей э'то каза'лось практи'чнее, с её то'чки зре'ния, – она' о'чень практи'чная… Но пото'м она' согласи'лась со мной. |
– Как же э'то у вас с не'ю бы'ло?.. Где?.. Расскажи' уж, пожа'луйста, все. |
– Да так… Тут есть, недалеко' от ста'нции, постоя'лый дом… Я не зна'ла пре'жде. То'лько вот раз ка'к-то стою' у окна' и жду тебя'. Смотрю', вдруг ма'льчик как из земли' вы'рос – сто'ит совсе'м во'зле и смо'трит пря'мо в окно' на меня'. С чего' я испуга'лась, поня'ть не могу', то'лько меня' вдруг всю так и бро'сило в хо'лод. Когда' э'то прошло', я спроси'ла: чего' ему'?.. Гляжу', он протя'гивает запи'ску. Запи'ска была' адресо'вана мне, но состоя'ла вся из трех строк: «Сейча'с прие'хала, нездоро'ва. Не беспоко'йте мама'шу, приди'те за'просто, по'сланный вас проведёт к ва'шей кузи'не, Мари'я Фо'гель». В запи'ске была' её визи'тная ка'рточка. И'мя немно'го смути'ло меня'; я не могла' припо'мнить: у Па'вла Ива'новича та'кая ку'ча родни'. Пото'м оказа'лось, что э'то одна' из Толбу'хиных. Я, разуме'ется, тотча'с пошла', и мы сви'делись у неё, в постоя'лом до'ме. Она' мне сра'зу понра'вилась, та'кая ми'лая! Но в э'тот день я остава'лась у неё недо'лго из стра'ха, что'бы мама'н не хвати'лась. Зато' на друго'й поутру', сказа'в мама'н, что е'ду в Солотчи'нский, я вме'сто того' просиде'ла у Фо'гель до ве'чера… В тот же день, но'чью, она' уе'хала. |
– О чем же у вас была' речь? |
– Да бо'льше все обо мне и о моём положе'нии. Впро'чем, она' говори'ла и о себе'. Жизнь её с му'жем была' ужа'сная. Муж приводи'л откры'то любо'вниц к ней в дом. Коне'чно, она' не вы'терпела и реши'лась на все. На её ме'сте я то же бы сде'лала… Она' ужа'сно дурно'го мне'ния о мужчи'нах. |
– А ты? |
– Ну, да ты зна'ешь, и я то'же. Мы спо'рили с ней о Па'вле Ива'новиче. Она' обвиня'ла его' круго'м. |
– А ты? |
– Я, разуме'ется, не могла' оправда'ть его' соверше'нно. |
– Одна'ко, опра'вдывала? |
– Да, так, немно'жко. |
– Что же, она' согласи'лась с тобо'й? |
– Не совсе'м. Но она' допуска'ет, что у него' недурно'е се'рдце. Он ей, наприме'р, признава'лся, что ему' жа'лко меня' и что он за меня' бои'тся. «У неё, – говори'т, – бедо'вый хара'ктер, и я бою'сь, что'бы она' с э'тим хара'ктером не доду'малась там одна' до како'го-нибудь отча'янного дура'чества». |
– Како'го же э'то дура'чества? |
– Не зна'ю. Фо'гель мне глу'хо об э'том упомяну'ла, и я тебе' передаю' не по'длинные её слова', а так то'лько, о'коло… Она' вообще' бо'льше расспра'шивала… Я чита'ла ей письма' му'жа, и мы разбира'ли их вме'сте, что'бы реши'ть, есть ли наде'жда. |
– Что же, она' нахо'дит, что есть? |
– Да, впро'чем, она' не утвержда'ла э'того пря'мо, но я дога'дываюсь. Ты понима'ешь, мы то'лько что познако'мились и не могли' говори'ть соверше'нно откры'то. Она', как ка'жется, не хоте'ла сказа'ть мне всего' из стра'ха, чтоб я не проболта'лась в пи'сьмах. Я то'же не могла' ей призна'ться пря'мо в ины'х веща'х, потому' что мне со'вестно бы'ло. |
– Одна'ко, договори'лись же до чего'-нибудь суще'ственного? |
– Нет, не совсе'м. Но она' обеща'ла прие'хать ещё раз. |
– А! Вот как!.. Ну, призна'йся же мне открове'нно, О'ля, что она' тебе' сове'товала? |
– Она'?.. Ничего' осо'бенного. |