Datasets:

d0rj

/

ru-mhr-parallel

like 1

Отряхнем его прах с наших ног...

Пуракшым йолна гыч почкалтена...

Летом воды Кокшаги движутся медленно, спокойно, чуть плещутся о берег.

Кеҥеж жапыште Какшан вӱд шке серже дене ӱлыкыла лыкын-лукын тарванылеш, серым совкала.

А сейчас весна...

А кызыт шошо...

Весной Кокшага обычно выходит из берегов, заливая прибрежные долины и пойменные луга. Могучие паводковые воды вплотную подступают к лесу, угрожая подмыть и унести с собой вековые сосны.

Шошо жапыште Какшан эҥер койышлана, сер гыч лектын, кугу лоп верым авырал налеш, теҥыз вӱдла мӱгыра, кӱйлаш, чодыра коклаш шеҥын пура, пушеҥге тӱҥым леведеш.

Весной на всем протяжении реки начинается горячая, страдная пора — сплав.

Шошым уло эҥер мучко шокшо, тургым пагыт тӱҥалеш — шолым волтат.

Повсюду видны высокие штабели заготовленной древесины. Сплавщики, уложив до самой воды покаты, скатывают по ним бревна.

Сер воктен але лум каен шуын огыл, бурлак-влак вӱдыш пырням кышкашат тӱҥалыныт. Тура сер ӱмбалне артана-влак койыт.

Бревна с грохотом мчатся вниз, бултыхаются в мутную воду и, медленно покачиваясь на волнах, отплывают от берега.

Икте почеш вес валка мӱгырен волат, вӱдым шелын, Какшаныш пурен возыт, вара, эркын лӱҥгалтын, ӧрдыжкӧ торлат.

Над рекой заунывно льется однообразная песня.

Вӱд ӱмбалне ик семын мурымо йӱк шергылт шога.

Среди многих голосов нетрудно различить и звонкий голос Чопана Чолпаева.

Калык коклаште Чолпаев Чопанын йоҥгалтше йӱкшымат колаш лиеш.

А вот Румелёва не слышно.

Лач Румелёв гына кызыт тыште уке.

Еще до разлива, в морозное утро, он покинул зимовье.

Тудо вӱдшор деч ончычак, йӱштӧ эрдене, зимовкым коден каен.

Сказал, что идет по делу на Большую Кокшагу, обещал скоро вернуться, но до сих пор не вернулся.

Кугу Какшан деке паша дене каем манын, вашке мӧҥгеш пӧртылаш лийын, но алят савырнен шуын огыл.

Незадолго до его ухода лесорубы, бросив работу, предъявили свои требования хозяину.

Тудын кайымыж деч ончыч чодыра руышо-влак оза ончылан йодмашыштым шынденыт.

Три дня они не выходили в лес, и Пеньков был вынужден пойти на уступку. Он немного повысил дневной заработок и обещал выдать аванс.

Кум кече пашаш лектын огытыл. Пеньков вич ыр дене пашадарым кӱзыктен да аванс дене оксам пуэден.

Это была хотя и маленькая, но первая победа лесорубов в их борьбе за свои права.

Чодыра руышо-влакын шке правашт верч кучедалмаште тиде кеч изи, но икымше сеҥымаш ыле.

Впрочем, мечтать о большем тогда было и нельзя.

Вик ойлаш, кугурак нерген тунам шонен кертме огыл.

Зимовья находились одно от другого далеко, да и людей в лесу было немного, не то что сейчас.

Зимовко-влак икте-весе деч мӱндырнӧ верланеныт, еҥ-влакат чодыраште шагал койыныт, кызытсе гай огыл.

Сейчас, когда люди со всех мест собрались здесь, на берегу Кокшаги, — почти под каждой развесистой елыо или сосной сооружен шалаш.

Кызыт, еҥ-влакын чыла вел гыч тышке, Какшан серышке, чумыргымекышт, — кажне шарлака кож але пӱнчӧ йымалан омашым ыштыме.

После рабочего дня над Кокшагой стал медленно спускаться прохладный вечер.

Паша кече деч вара Какшан ӱмбаке эркын юалге кас волаш тӱҥале.

При догорающем закате на небе засветилась первая звездочка.

Йӱлен пытышаш кас ӱжара годым каваште икымше шӱдыр чӱкталте.

От небольших огней, разведенных перед шалашами, к вершинам деревьев тянутся струйки сизоватых дымков.

Омаш ончылан олтымо изи тул-влак ӱмбач пушеҥге вуй деке кандалге шикше лыйген кӱза.

Поодаль громоздятся кучи сухого хвороста.

Тораштырак кукшо укш оргаж оралалтын.

На ветвях деревьев висят багры, котомки с хлебом, заплатанная одежонка.

Пушеҥге укшлаште пагор-влак, киндан котомка-влак, тумыштымо вургем кечат.

У берега мерно покачиваются тяжело нагруженные кошевые.

Сер тураште кошевой пӧрт-влак нелын лӱҥгалтыт.

А недалеко от них, на поляне, артельный повар готовит вкусно пахнущие щи с мясом и кашу.

А нунын деч тораште огыл, аланыште, артель повар тамлын пушланыше шылан шӱрым да пучымышым шолта.

Он важно похаживает от котла к котлу, поочередно помешивая в них большим черпаком варево.

Тудо кугу алдырым кученат, ик под деч весе деке вашкыде мия, шолшо кочкышым пудыратылеш.

Около котлов, держа в руках бачки и котелки, толпятся люди в ожидании ужина.

А под деч иктаж кум важык ӧрдыжтырак, кидеш бачокым нумалын, еҥ-влак шогат нуно кас кочкышым налаш толыныт.

Слышен сдержанный шум и едкие шутки:

Лӱшкымӧ да поварым игылт вурсымо йӱк шокта:

— Эй, ребята, гляди, гуси летят!

— Эй, рвезе-влак, ончо, комбо-влак чоҥештат!

— Что там глядеть...

— Мом тушто ончаш...

К нам уже один гусак прилетел...

Мемнан дек ик узо комбыжо чоҥештенат толын шуын.

Видишь, на хозяйских харчах успел и жир накопить...

Ужат, озан кочкышыж дене коямат поген шуктен...

— Да, сам наелся, а нам не дает...

— Туге, шкеже кочкын темын, а мыланна ок пу...

Повар оправдывался:

Повар шкенжым пыдалеш:

— Зря судачите!

— Кӱлеш-огыллан шыдешкеда.

Ужин готов, но пока Николай Петрович не даст команду, я вам не могу дать.

Кас кочкыш ямде, но Николай Петрович каласыде, мый тыланда пуэн оми керт...

Из кошевой вышел Пеньков.

Кошевой пӧрт гыч Пеньков лекте.

Он медленно движется по скрипучим сходням.

Тудопашма дене эркын вонча.

За ним с двумя четвертными бутылями водки важно вышагивает приказчик Горлов. Позади него несут еще четыре четверти.

Почешыже приказчик Горлов кок кидеш кок черпыт аракам ӧндалын ошкылеш. Теве эше ныл черпытым конда.

Ясно, что сегодня хозяин решил угостить сплавщиков.

Бурлак-влак шижыт: оза нуным таче унам ыштынеже.

Поднявшись на пригорок, расположенный вблизи шалашей, он приказал десятникам созвать лесорубов.

Чоҥгаш, омаш ончыко, толын шогалмекыже, чыла бурлакым иктураш погаш десятник-влаклан шӱдыш.

Оглядев толпу, Пеньков устало опустился на небольшой пень и заговорил:

Погынышо тӱшкам ончалын, Пеньков изирак омарта ӱмбак эркын шинче да ойлаш тӱҥале.

— Ну, голуби мои, завтра мы приступаем к сплаву.

— Ну, кӧгӧрченем-влак, эрла шолым волташ пижына.

Это большая и нелегкая работа.

Паша куштылго огыл, неле да йӧсӧ.

Но я верю, что вы с честью справитесь с ней.

Но те тиде пашам чап дене шуктеда манын, мый ӱшанем.

Первыми захватить устье Кундыша и заложить там гавань — вот наша задача.

Кундыш аҥым эн ончыч руалташ да тушан гаваньым ышташ — теве мемнан пашана.

Если сумеем опередить людей Константина Дубникова, я поставлю вам водки в два раза больше, чем сейчас, и каждому сплавщику дам на «чай».

Константин Дубниковын еҥже-влакым ончылтен сеҥена гын, мый тыланда аракам кызытсе деч кок пачаш шукырак шындем, да кажне сплавщикланат "чайлан" пуэм.

Борьба за первенство выхода к Волге идет здесь каждый год.

Юл деке эн ончыч лекшаш верч тыште кажне ийын кучедалыт.

По Кокшаге лес сплавляет Пеньков.

Какшан дене чодырам Пеньков волта.

А по Кундышу — лесопромышленник Дубников.

Кундыш дене — чодыра промышленник Дубников.

Он тоже сегодня угощает сплавщиков и уговаривает их опередить лесорубов Пенькова.

Тудат таче сплавщик-влакым сийла да нуным Пеньковын чодыра руышыштым ончылташ сӧрвала.

Кто выйдет первым на Волгу, тот дороже продаст лес.

Кӧ эн ондак Юл деке лектеш, тудо чодырам шергынрак ужала.

— Раздавай харч! — приказал хозяин повару.

— Кочкаш пуэде! — оза поварлан кӱштыш.

Прошло немного времени, и люди заговорили еще веселее, а потом у костров послышались песни.

Жап шукат ыш эрте, еҥ-влак кожганенрак кутыраш тӱҥальыч, а вара тулото воктене мурымо йӱкат шокташ тӱҥале.

— Чопан, друг, повесели душу! — попросил Назаров.

— Чопан, йолташ, чоннам куандаре! — йодо Назаров.

— Поиграй на гуслях!

— Кӱслетым шокталте!

Чопан побежал к повару Грише, у которого теперь хранились его гусли.

Чопан повар Гриш деке куржо, кӱслеже ынде туддене аралалтеш.

Вернувшись, он присел на бревно у костра и заиграл марийскую свадебную песню.

Пӧртыльӧ да тулдото воктен пырня ӱмбак шинче да марий сӱан мурым шокталтен колтыш.

Услышав звон гуслей, подошел и Пеньков.

Кӱсле йӱкым колын, Пеньковат лишеме.

От выпитой водки лицо его покраснело, как помидор, а глаза стали еще уже.

Аракам подылмыжо дене чурийже помидорла чеверген, а шинчаже эшеат чот аҥысыремын.

— А у вас, оказывается, весело, — произнес он, широко открывая рот.

— А мемнан дене, ончемат, весела улмаш, — умшажым кугун почын, каласыш тудо.

— Эх, Николай Петрович, еще бы четверть, так было бы куда веселей, — хитро прищурился десятник.

— Эх, Николай Петрович, эше ик чырык лиеш гын, эшеат весела лиеш ыле, — десятник чоян ончале.

— Ха-ха-ха! — смеется Пеньков.

— Ха-ха-ха! — воштылеш Пеньков.

— Четверти для тебя не пожалею...

— Тылат верч черпытым ом чамане...

Только сначала докажи, что ты настоящий сплавщик.

Тольык эн ондак чын сплавщик улметым ончыкто.

Встань на бревно, доплыви до того берега, и вернись обратно.

Пырняшке шогал, вес сер марте ийын кае да мӧҥгеш пӧртыл.

Эргубаев взял багор.

Эргубаев пагорым кучыш.

Спустившись к воде, он осмотрелся.

Вӱд дек волыш, йыр ончале.

Подошел к одному бревну, оттолкнул его от берега — нет, не годится.

Ик пырня деке лишеме, сер воктеч тудым шӱкале — уке, ок йӧрӧ.

Осмотрел другое — тоже не то.

Весым онча, тудат ок келше.

Взгляд остановился на третьем.

Шинчаже кумшеш чарналтыш.

Он вскочил на бревно и, оттолкнувшись багром от берега, поплыл.

Пырня ӱмбак кӱзен шогале да пагоржо дене шӱкалын, ийын каен колтыш.

Вода быстро понесла его вниз по течению.

Вӱд талын йога, умбаке писын наҥгая.

Много ловкости требуется от человека, чтобы на стремнине не свалиться с бревна в ледяную воду.

Тале йогынышто ий вӱдыш шуҥгалташ огыл манын, айцдемеылан кугу мастарлык кӱлеш.

С восхищением и тревогой смотрели на смельчака сплавщики.

Лӱддымӧ еҥым сплавщик-влак пеш ӧрын да тургыжланен ончат.

«Вот чудак-человек, ведь утонет, непременно утонет», — говорили одни.

«Ынде пурен кая, ынде пурен кая», — шона кажныже,чытырен шога.

Другие предлагали плыть за Эргубаевым на лодке.

Южыжо, пушым налын, Эргубаев почеш каяш ойым ышта.

Но хозяин не разрешил — на то и спор.

Оза иктымат огеш колто — ӱчашымаш тидланак.

Наконец, старик, балансируя багром, доплыл до противоположного берега.

Пытартышлан шоҥгыеҥ, пагоржо дене шкем тӧр кучаш тӧчен, вес серыш лектын шуоэ

Немного отдохнув, Эргубаев снова вскочил на бревно и поплыл обратно.

Изиш каналтышат, Эргубаев адакат пырня ӱмбак шогале да мӧҥгеш ияш тӱҥале.

Прошло немного времени, и Эргубаев, с багром на плече, усталый, но с гордым видом победителя, предстал перед толпой.

Икмыняр жап гыч Эргубаев, вачеш пагорым пыштен, калык ончыко нойышо, но сеҥыше семын кугешныше гай толын шогале.

— Решение судьи — закон, — смеется хозяин и исполняет условие пари.

— Судьян пунчалже — закон, — воштылеш оза да ӱчашыме ойым шукта.

Сейчас хозяин держится со сплавщиками просто, по-дружески.

Оза сплавщик-влак дене ынде шкенжым тыглайын, йолташла куча.

— Вот такими молодцами должны быть все, — говорит он, кивнув на Эргубаева.

— Теве тыгай тале бурлак лийза те чыланат! — мане пытартышлан, Эргубаев велыш вуйжым савырыш.

Молодые сплавщики собрались в кружок на сухом пригорке. Здесь идет борьба.

Чоҥгарак кукшо верыште самырык-влак йыр шогалын модын кучедалыт.

Те, кто побойчей, мерялись силой с дружками.

Кӧ талырак, вийыштым таҥастарен ончат.

Подошел сюда и Пеньков.

Тышке Пеньковат лишеме.

Улыбаясь, он посмотрел на борющихся и, вспомнив свою молодость, вошел в круг.

Тудо шыргыжал ончен шога. Онча да, самырык годсыжым шарналтен, йырыш пура.

Его противником оказался плотный круглолицый паренек.

Лопка туп-вачан рвезе ваштарешыже кучедалаш лекте.

Борьба была упорной.

Кучедалмаш кужун шуйныш.

Как ни сопротивлялся паренек, Пеньков его победил.

Рвезе мыняр торешланыш гынат, Пекньков тудым темдал пыштыш.

— А ну, кто еще против меня?

— А ну, кӧ эше мыйын ваштарешем?

Выходи.

Лек.

Никто против меня не устоит.

Ваштарешем нигӧ шоген ок керт.

Позади молодых стоит Назаров.

Рвезе-влак шеҥгелне Назаров шога.

По его телу приятно разлилось тепло, щеки разрумянились.

Тудын кӧргыжлан шокшын чучеш, шӱргыначкаже чеверген.

Назаров быстро сбросил с себя шинель, кинул ее стоящему рядом пареньку и, широко расставляя ноги, вошел в круг.

Назаров писын гына шинельжым кудашын, ик рвезылан кудалтыш. Йолжым кок могырыш пеҥгыдын тошкал шогале.

Встав напротив хозяина, не спеша засучил рукава и тихо проговорил:

Оза ваштареш шогалын, вашкыде шокшыжым кергалтыш, йӱкшым эркынрак лукто:

— Что-то ты, Николай Петрович, слишком хвалишься своей силой.

— А мо, Николай Петрович, виет дене пеш моктанет.

Ты ешь белые калачи, а я черный хлеб.

Тый калачым кочкат, а мый кукшо шем киндым.