Datasets:

Lynxpda

/

original-veps-russian

like 0

Иван, как будто ждал такой минуты и спросил отца: «Татой саннуй мийле, куспой тулиба тянна мийде рахвас?» (Отец расскажи, откуда пришёл сюда наш народ?).

Ivoi kuti varastades mugošt minutad küzui tatal: — Tatoi, sanu miile, kuspei tuliba tänna miide rahvaz?

Только не волнуйтесь, пожалуйста.

Vaiše algat holdugoi, olgat hüväd.

Вот вам ещё один случай про Хозяина леса, которому я лично была свидетельницей.

Naku teile völ üks’ mecižandaha sidotud ozaiduz, miččen minä iče olen nähnu.

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь».

Tatan, Poigan da Pühän Hengen nimeks.

Но отец красавицы был против, чтобы она встречалась с Оя.

No čoman Jogen tat oli vasthapäi sidä, miše tütär vasttaižihe Ojanke.

Да и при выходе не забыть поблагодарить «ижандейжидь» – восславить баньку и попросить себе и всем, кто в ней парился, здоровья.

Dai lähttes ei unohtada kittä ižandaižid – slavida kül’bet’ da pakita tervhut ičeleiž da kaikile, ked oma vastoinus siš.Pakaižuk da Jänišaine.

Земля — планета не простая!

Ma ei ole mugoine üks’kerdaine planet!

- Так ничего, я в её годы уже ребёнка родила.

— Voib olda… Minä hänen voziš olin jo lapsen sündutanu.

Были задействованы и милиция, и военные, даже с вертолётом искали.

Abuhu kuctihe i milicii, i voinmehid, eskai punolendimenke lapsed ectihe.

В их спасении нам помогла семья Трифоевых.

Siš abuti meile Trifojevoiden kanz.

Каждый рецепт примечателен тем, что вместе с обычным набором компонентов каждая хозяйка использовала свои фирменные секреты.

Kaikutte recept om melentartuine sikš, miše jogahine emäg, konz vaumišti blödid järgeližes ingredientoiden keradusespäi, kävuti ičeze peitusid.

Одной ногой встала в круг (другая была вне круга).

Ühtel jaugal seižutihe kehkrudehe (toine jaug oli necen kehkruden irdpolel).

Тысячу лет тому назад не умели строить хороших домов.

Tuha vot tagaze völ ei mahttud sauda hüvid pertid.

И никогда ничего не делал.

I nikonz nimidä ei tegend.

Итак, я во все глаза смотрел на это необычайное явление.

Minä kacuin avaiten levedas sil’mäd neche čudokahaze prihaižehe.

Анна, наряженная в красивое шелковое платье, молча, кивнула головой.

An’oi, čoma šoukuine platj päl, kiglaiži vaitti päl.

Она оказалась меньше всех.

Se oli penemb kaikid toižid.

Оять-река в легендах , звучит вот так:- Давным-давно на берегу небольшого озерка жил богатырь, сын хозяина озера.

Rahvaz necidä legendad starinoičeb muga: «Endevanhoiš aigoiš ühten penen järven randal eli vägič, järven ižandan poig.

Пастух же на весь пастуший сезон принимает следующие обязательства: не стричь волос, ногтей, не бриться; не перелезать под изгородью, а перепрыгивать через неё; не ломать в лесу никаких веток и кустов, не жечь костров; не резать ничего живого.

Paimen kaikeks paimendusen aigaks otab ičeleze mugoižed velgused: olda keričemata hibusid, künzid, ajamata bardad, ličmata aidan alaiči, a hüptä siš üliči, katkaidamata nimiččid oksid da penzhid, poltmata pažagid, čapmata nimidä eläbad.

- Это заяц в своем белом зимнем полушубке, след как буква У, видимо, спасался от изголодавшегося серого волка или от рыжей красавицы — лисы - отвечал Иван.

— Nece oli jäniš ičeze vauktas tal’vesižes pövus; nacein, hän tahtoi päzutadas näl’ghižel hahkal händikahalpäi vai ruskedkarvaižel reboilpäi, – sanui vastha Ivoi.

У нее только и есть что четыре жалких шипа, больше ей нечем защищаться от мира…

Sil vaiše om-ki nel’l’ pičušt ogaht, enamba sille ei ole mil kaitas miruspäi… Minä mugažo ištuimoi, sikš ku jaugoiš ei olend väged.

Первое кормление происходило обязательно на пороге избы и начиналось с правого соска.

Lapsen ezmäine imetuz rahvahan veron mödhe oli pertin kündusel da zavodihe oiktas nižaspäi.

Вскоре он увидел, в ямке рыбину и начал осторожно подводить петлю с подтеневой стороны рыбы, но та, вильнула в сторону.

Rigehtimata, kactes tarkašti madalzunuden Kapšojan vedhe, hän nägišti pigai suren kalan karaižes da zavodi hilläšti vedäda petläd kalan pil’vesenalaižes polespäi, no se vitliti pol’he.

Всё украшено ослепительным снегом, прозрачным льдом и серебристой изморозью.

Kaik londuz oli čomitadud sogenzoitajal lumel, läbinägujal jäl da hobedaižel hüdegel.

Вернусь к вечеру завтрашнего дня.

Minä lähten päliči vides päiväs.

При этом люди в Рождество помнили и про главный смысл праздника — рождение Иисуса Христа.

Mušttihe Raštvoiden praznikan päazjas-ki – Iisus Hristosan sündundas.

Тревожное настало время.

Tuli vaittiolend.

Деловой человек поднял голову.

Azjakaz ristit libuti pän.

Что она говорит?

Äjak hän painab?

Шест втыкайте в землю с таким расчетом, чтобы он не качался.

Seibaz pidab čokaita maha muga, miše se ei heilüiži.

Вода, сквозь щелей колодца, вытекала и вливалась в ручеек, который впадал в Оять у Мохова ляги.

Sen rindal oli purde, mitte valui Ojat’-jogehe da lanksi sihe läz Mohovoiden lägad.

Поверху льда на речке уже вода, и к проруби не подойти.

Jogen jän päl oli jo vezi, ei voind tulda lähtkennoks.

Для меня это множество запахов начиная от запаха свежескошенной травы и заканчивая запахом запаренного березового веника в бане.

Minun täht se om lujas äi hajuid – zavotten veresen nittud heinän duhuspäi i lopten kül’betiš hauttud koivvastan duhul.

Это сообщение озадачило Максима.

Maksim tartui melel neche azjaha.

Когда я вышла замуж, мы начали жить в селе Винницы – это в двадцати пяти километрах от Озёр.

Konz minä tulin mehele, mö zavodim eläda Vidl-küläs – nece om kahteskümnes vides kilometras Järvišpäi.

Так Иван Прокопьевич Фролов с Сидоровской деревни отравился газом в окопах.

Ivan Frolov Sidorovan küläspäi travihe gazal roviš.

Окся вошла в дом, справилась о здоровье и с Максимом, поднялись на второй этаж.

Tuldes Maksiman pert’he, Oks’a küzui ižandad tervhudes da sid’ libui toižele žirule hänenke ühtes.

А на самом деле он не человек.

A tozi sanuda, hän ei ole-ki ristit.

Дружок Федора, Елисей Михайлов, обратился к Степану: - С добрым делом пришли, сватать твою дочь Екатерину за Федора Трифоева.

Födoran Jelisei-sebranik sanui Stepanale: — Hüvän azjanke tulimei – kozita sinun Jekaterina-tütärt Trifojevan Födorale.

Поселились в большом деревянном доме в центре города.

Kaik hö eliba sures puižes pertiš necen vanhan lidnan keskuses.

Завтрак с тонкими блинами с разной начинкой.

Hoikad kürzad erazvuiččiden painatosidenke.

Я ждал некоторое время.

Minä varastin hätken.

Был легкий морозец.

Hän oli vauktemb lunt.

Коренные народы, лишенные своих средств, обеспечивающих существование и развитие, имеют право на справедливое возмещение ущерба.

Nenil igähižil rahvahil, kudambil mugoine vald oli vägel anastadud, om oiktuz’ pakita i sada oiktan kompensacijan.

Прошу вашего разрешения.

Pakičen teiden laskendad.

— Да вот так. Планета делает полный оборот за одну минуту, и у меня нет ни секунды передышки.

Planet tegeb täuden punondan ühtes minutas, i minai ei ole ni sekundad lebud.

– Вставайте, вставайте скорее, а то опоздаете на уроки!» «Ой, опять этот лосось... Надоело.

– Nouskat, nouskat pigemba, ika möhästut urokoile!» «A-voi-voi, möst om se lohi… Em tahtoigoi söda sidä.

Сахар - по вкусу.

Sahar - magun mödhe.

Река Оять в этом месте, как бы подчеркивала её крутой нрав, уткнувшись в правый глинистый угор и не сумев ее преодолеть, резко почти дугой, повернула к левому низкому берегу, а затем выпрямившись, понесла игриво свои воды, огибая валуны мелкие камни, радуя своей мелодией жителей, по обоим берегам которых стояли их дома.

Ojat’-jogi sil tahol kuti sanui ristituile ičeze mürkas tabas: se žognihe savesižehe mägudehe i mürkas, bemblen kartte, kärautelihe hurha, madalaha randha, a sid’ oigenzihe da kandoi ičeze vezid edemba, ümbärdeldes surid kivid da ihastoittes sil melodijal molembil randoil eläjid ristituid.

В такое время Максим останавливал рубку и переиначивал работу.

Siloi Maksim seižuteli mecančapandad.

И пастух «брал отпуск» у лешего.

I paimen «otli otpuskan» Mecižandal.

Но твоя походка позовет меня, точно музыка, и я выйду из своего убежища.

No sinun kävelend kucuškandeb mindai, kuti mitte-se vändand, i minä lähten ičein peitsijaspäi.

Приглашаем вас на митинг.

Kucum teid mijale adivoihe.

Сварилась каша – вкусная, рассыпчатая.

Keitihe pudr – magukaz, tagj.

Защищает людей в лесу от нападения хищных зверей.

Kaičeb ristituid mecas siš eläjiš zverišpäi.

Иначе может схватить горло и разнести простудой губы.

Ika voib libuda kibuid kurkhu da hulihe.

Но на пути устраивали «загороды», зажигали смоляные бочки, берестяные кошели, снопы соломы, стреляли из ружей.

Tel tehtihe «zagorodad», viritadihe tervasižid bučid, tohesižid kašlid, ol’gen snapuid, amptihe ružjišpäi.

К примеру, были арестованы: Кириков Ефим Степанович, Кириков Федор Степанович, Рахманов Василий Степанович.

Arestuidihe Jefim Kirikovad, Födor Kirikovad, Vasilii Rahmanovad.

Конечно, я постараюсь передать сходство как можно лучше.

Tetpas, minä naprin pirta muga tarkas, kut vaiše voin.

А вот с начинкой нужно потрудиться.

A päliženke pidab rata.

Поэтому в сенокосную пору приходилось работать, не жалея сил.

Sikš heinäntegol pidi rata žalleičemata vägid.

Мышей с поля прогонят, чтоб урожай не трогали, вынянчат каждое зёрнышко, чтоб проклюнулось да в сильный колос выросло.

Ned kükseba hirid, miše satust ei koskiži, kazvataba kaikuččen jüväižen, miše ned pugižihe da kazvaižiba vahvoikš tähkoikš.

Обязательно подрезали ей копыта, которые за зиму вырастали.

Velgusižešti leikatihe sile kabjoid, miččed oliba kazvanuded tal’vel.

По приезду, Иван первым делом зашёл к Анне и начал рассказывать, как они добыли медведя.

Pörttes mectusespäi Ivoi tuli An’oinnoks da zavodi starinoita hänele, kut hö saiba mugoižen sal’hen.

Видимо, от непо- сильной работы, заломило спину.

Nacein, jügedas radospäi kibištaškanzi sel’gän.

Может, и дальше бы они так жили, да случилась война.

Voib olda, oližiba hö elänuded muga edemba-ki, no zavodihe voin.

— спросил он географа.

– küzui hän mantedomehel.

Он вдруг успокоился: — Правда, на двоих у нее не хватит яда…

Hän äkkid tüništui: — Kahtele sil ei täudu travindzelläd… Sil öl minä en homaičend, kut hän läksi.

— сказал он только.

– čududeldes küzui hän.

По его виду никак нельзя было сказать, что это ребенок, потерявшийся в необитаемой пустыне, вдалеке от всякого жилья.

Hänen irdnägon mödhe ei voind nikut sanuda, miše nece laps’ om kadonu rahvahatomaha maha.

Подруги захлопали в ладошки и сказали: - Марфа, готовь приданное.

Podruškad ihastuiba, zavodiba lopotada kämnil da sanuiba: — Marfa, kerada pridanįjad!

Цветы так непоследовательны!

Änikoid om muga jüged el’geta!

— А потом уговор переменился?

— A kut-žo päiväižen laskend?

Коренные народы имеют право участвовать в этом процессе.

Igähižen rahvhan rahvahanikoil om oiktuz’ olda necen rahvhan rahvahanikoin.

Ну и плюнула в прорубь.

I hän möst ruskištui.

Воды у меня едва хватило бы на неделю.

Vet minai ulotuiži vaiše nedalikš.

Отец, выслушал внимательно Федора, был рад выбору сына и одобрительно ответил: - Я не буду перечить тебе, раз девушка по душе, в субботу пойдём сватать.

Tat kundli Födorad tarkašti, hänele tuli mel’he poigan valičuz, i hän sanui muga: — Minä en sanu nimidä poikheze sinun tahtod.

Однако мне не стало спокойнее.

No nece ei čududelend mindai.

И вот пришёл сын знахарки из Мягозера.

I vot tuli mäkäleižen tedainaižen poig.

Коренные народы имеют право на возмещение при помощи средств, которые могут включать в себя реституцию или, когда это не представляется возможным, в виде справедливой компенсации за земли, территории и ресурсы, которыми они традиционно владели или которые они иным образом занимали или использовали и которые были конфискованы, отчуждены, заняты, использованы или которым был нанесен ущерб без их свободного, предварительного и осознанного согласия.

Igähižil rahvahil om oiktuz’ pakita, miše mad, tahod, kal’hused, miččed igän oliba heiden valdas i miččed oliba vägel, heiden hökkahtuseta, anastatud, oližiba pördutadud heile tagaze.

И поэтому Максим начал разговор с сыном: - Не хочешь ли ты съехать от нас, зимой срубим сруб и поставим рядышком с нашим домом, на берегу реки.

Sikš Maksim-tat zavodi mugoižen paginan poiganke: — Ed-ik sinä tahtoi ajada meidennopäi?

Итак, всё по порядку.

No ka, kaik järgendusen mödhe.

Потом еще раз.

Sid’ völ ühten kerdan.

Значит, у тебя день длится всего одну минуту!

Ei-k se znamoiče, miše sinun päiv jatktase vaiše ühten minutan?

Будучи семьёй военного, мы часто переезжали с места на место и жили в служебных общежитиях, по очереди сменяя в комнатах семьи сослуживцев.

Oldes voinmehen kanzan, mö paksus sirdlimoiš sijalpäi sijale da elim erazvuiččiš töühthižkodiš, vajehtelden toižid voinmehiden kanzoid da sid’ andelten sijad koumanzile.

Перекусили тем, что взяли с собой, слегка замершим хлебом и соленым лососем.

Surustihe sil, midä heil oli, – kül’mnudel leibäl da solatud lohel.

Они пользуются одинаковыми правами в отношении вступления в брак, во время состояния в браке и во время его расторжения.

Heil oma ühtejiččed oiktuded naindaha i mehele mänendaha, olendaha i erigandusen jäl’ghe.

- Как то я в церкви спросил у Священник Ивана Тимофеевича Мегорского и он мне рассказал, что основой фамилии Трифоев послужило имя Трифой, как вариант мужского имени Трифон, что в переводе с греческого означает «нежный».

— Minä kut-se jumalanpertiš küzui siš papil, i hän sanui minei, miše familii Trifojev om tulnu Trifoi-nimespäi – se om Trifon-nimen vajehtuz, mi kändandas grekan kelespäi znamoičeb «herk» vai mugoine rižakaz, mugoine laskav, hüvä.

Но, когда лагерное начальство узнало, что он мастер по изготовлению деревянных бочек, то его перевели в мастерские.

Konz lagerin pämehišt tedišti, miše hän om puižiden bučiden tegendan mastar’, händast vedetihe radhonusehe.

Каждый человек, где бы он ни находился, имеет право на признание его правосубъектности.

Jogahižel mehel om kaikjal oiktuz’ sihe, miše händast pidäižihe personan arvostuses.

Государства с должным признанием законов, традиций, обычаев и систем землевладения коренных народов устанавливают и осуществляют совместно с соответствующими коренными народами справедливый, независимый, беспристрастный, открытый и транспарентный процесс признания и юридического подтверждения прав коренных народов в отношении их земель, территорий и ресурсов, включая те, которыми они традиционно владели или которые они иным образом занимали или использовали.

Valdkundad arvostaba igähižiden rahvahiden oiktut ičeze man i londusen kal’husihe, man zakonoihe, tradicijoihe, veroihe da abutaba igähižile rahvahile, miše niken ei voiži anastada heil necida oiktut.

Наскоро позавтракав, все принялись ворошить копны.

Loptes söda kaik tartuiba radho.

— Потух вулкан или действует, это для нас, географов, не имеет значения, — сказал географ.

— Om sambunu vulkan vai om tegos – siš mantedomehile ei ole znamoičendad, – sanui mantedomez’.

Мы с удовольствием принимаем ваше приглашение.

Mö kodvim teiden žalleičendan.

В стране тревожные известия нарастали как ком. В 1934 году был убит секретаря Ленинградского обкома партии С. М. Киров.

1934. vodel riktihe partijan Leningradan obkoman sekretarid Kirovad.

— Это значит: тот, что должен скоро исчезнуть.

— Se znamoičeb: mugoine, mitte pigai hajeneb.

Сейчас я вспоминаю это время с теплотой и ностальгией.

Nügüd’ minä johtutelen sidä aigad lämudenke da nostal’gijanke – opalanke männudes.

Вот Иван учился и даже о школе написал в церковную газету, а ты бы лучше молитвы запоминал.

Naku Ivoi openzihe i eskai kirjuti školas kirjutusen jumalanpertin lehtesehe.

У него рога… Я опять нарисовал по-другому.

Sil oma sarved… Minä pirdin udes, toižin.

Свекровь восседала за самоваром, а слева от неё муж Максим и , молодожёны.

Anop’ ištui samvaran taga, hural polel hänelpäi ištuiba Maksim-tat da nor’ par.