Datasets:

reginafeles
/

humarticles

Dataset card Data Studio Files Files and versions Community

Split (1)

train · 980 rows

id stringlengths 36 36	author stringlengths 5 91 ⌀	year int64 2k 2.01k	title stringlengths 13 273	abstract stringlengths 53 303 ⌀	article stringlengths 2.04k 97.1k ⌀	sum stringlengths 3 290
3c215dad-19c2-484a-a982-f04f6f7e7601	Лалым А. С.	2,008	Проблема речевых ошибок в финском языке	Статья посвящена проблеме речевых ошибок, возникающих при обучении грамматическому строю финского языка в рамках курсового обучения на начальном и последующих этапах. Актуальность данной проблемы обусловлена необходимостью рассмотрения теории речевых ошибок применительно к конкретному языку и...	428ɉȿȾȺȽɈȽɂɄȺɂɉɋɂɏɈɅɈȽɂə , ɌȿɈɊɂəɂɆȿɌɈȾɂɄȺɈȻɍɑȿɇɂə ɳɢɯɫɹɜɚɪɯɢɜɟɆɢɧɢɫɬɟɪɫɬɜɚɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɹ ɢɜɵɫɲɟɣɲɤɨɥɵɊɟɫɩɭɛɥɢɤɢɄɨɦɢ . Ʉɚɤ ɜɢɞɢɦ , ɩɨɞɨɛɧɵɟɞɨɤɭɦɟɧɬɵɫɨɞɟɪɠɚɬɜ ɫɟɛɟɜɚɠɧɭɸɢɧɮɨɪɦɚɰɢɸɨɛɢɫɬɨɪɢɢɪɚɡ - ɜɢɬɢɹɧɚɱɚɥɶɧɨɝɨɢɫɪɟɞɧɟɝɨɩɪɨɮɟɫɫɢɨ -ɧɚɥɶɧɨɝɨɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɹɜɊɟɫɩɭɛɥɢɤɟɄɨɦɢ ɢɞɚɸɬɜɨɡɦɨɠɧɨɫɬɶɩɪɨɚɧɚɥɢɡɢɪɨɜɚɬɶ ɮɨɪɦɢɪɨɜɚɧɢɟɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɟɧɧɨɣɨɛɪɚɡɨɜɚ - ɬɟɥɶɧɨɣɩɨɥɢɬɢɤɢɜɨɞɧɨɦɢɡɫɭɛɴɟɤɬɨɜ ɊɨɫɫɢɣɫɤɨɣɎɟɞɟɪɚɰɢɢ . ɉɊɂɆȿɑȺɇɂə 1ɊɟɲɟɧɢɟɄɨɥɥɟɝɢɢɆɢɧɢɫɬɟɪɫɬɜɚɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɹɢɜɵɫɲɟɣɲɤɨɥɵɊɟɫɩɭɛɥɢɤɢɄɨɦɢɨɬ 09.07.1996 ɝ. ʋ 01–24/4–2 // ȺɪɯɢɜɆɢɧɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɹɢɜɵɫɲɟɣɲɤɨɥɵɊɟɫɩɭɛɥɢɤɢɄɨɦɢ . Ⱦ. 01–25. Ɍ. 2. Ʌ. 86–91. 2ɊɟɲɟɧɢɟɄɨɥɥɟɝɢɢɆɢɧɢɫɬɟɪɫɬɜɚɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɹɨɬ 25.08.1993 ɝ. // Ɍɚɦɠɟ . Ⱦ. 01–24. Ʌ. 74–78. 3ɊɟɲɟɧɢɟɄɨɥɥɟɝɢɢɆɢɧɢɫɬɟɪɫɬɜɚɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɹɢɜɵɫɲɟɣɲɤɨɥɵɊɟɫɩɭɛɥɢɤɢɄɨɦɢɨɬ 09.07.1996 ɝ. ʋ 01–24/4–2 // Ɍɚɦɠɟ . 4ɊɟɲɟɧɢɟɄɨɥɥɟɝɢɢɆɢɧɢɫɬɟɪɫɬɜɚɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɹɢɜɵɫɲɟɣɲɤɨɥɵɊɟɫɩɭɛɥɢɤɢɄɨɦɢɨɬ 09.07.1996 ɝ. ʋ 01–24/4–2 // Ɍɚɦɠɟ . Ʌ. 92–95. 5ɋɩɪɚɜɤɚɤɪɟɲɟɧɢɸɄɨɥɥɟɝɢɢɆɢɧɢɫɬɟɪɫɬɜɚɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɹɢɜɵɫɲɟɣɲɤɨɥɵɊɟɫɩɭɛɥɢɤɢɄɨɦɢ ɨɬ 09.07.1996 ɝ. // Ɍɚɦɠɟ . Ⱥ. ɋ. Ʌɚɥɵɦ ɉɊɈȻɅȿɆȺɊȿɑȿȼɕɏɈɒɂȻɈɄȼɎɂɇɋɄɈɆəɁɕɄȿ Ɋɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɤɚɮɟɞɪɨɣɚɧɝɥɢɣɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚɞɥɹɝɭɦɚɧɢɬɚɪɧɵɯɮɚɤɭɥɶɬɟɬɨɜ . ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɞɨɤɬɨɪɩɟɞɚɝɨɝɢɱɟɫɤɢɯɧɚɭɤ , ɩɪɨɮɟɫɫɨɪɇ . ȼ. Ȼɚɝɪɚɦɨɜɚ ɋɬɚɬɶɹɩɨɫɜɹɳɟɧɚɩɪɨɛɥɟɦɟɪɟɱɟɜɵɯɨɲɢɛɨɤ , ɜɨɡɧɢɤɚɸɳɢɯɩɪɢɨɛɭɱɟɧɢɢɝɪɚɦɦɚɬɢɱɟɫɤɨɦɭ ɫɬɪɨɸɮɢɧɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚɜɪɚɦɤɚɯɤɭɪɫɨɜɨɝɨɨɛɭɱɟɧɢɹɧɚɧɚɱɚɥɶɧɨɦɢɩɨɫɥɟɞɭɸɳɢɯɷɬɚɩɚɯ . Ⱥɤɬɭ - ɚɥɶɧɨɫɬɶɞɚɧɧɨɣɩɪɨɛɥɟɦɵɨɛɭɫɥɨɜɥɟɧɚɧɟɨɛɯɨɞɢɦɨɫɬɶɸɪɚɫɫɦɨɬɪɟɧɢɹɬɟɨɪɢɢɪɟɱɟɜɵɯɨɲɢɛɨɤ ɩɪɢɦɟɧɢɬɟɥɶɧɨɤɤɨɧɤɪɟɬɧɨɦɭɹɡɵɤɭɢɭɫɥɨɜɢɹɦɨɛɭɱɟɧɢɹ . Ⱦɟɬɚɥɶɧɨɟɪɚɫɫɦɨɬɪɟɧɢɟɢɤɥɚɫɫɢɮɢ - ɰɢɪɨɜɚɧɢɟɪɟɱɟɜɵɯɨɲɢɛɨɤɩɨɡɜɨɥɹɟɬɨɩɪɟɞɟɥɢɬɶɯɚɪɚɤɬɟɪɬɪɭɞɧɨɫɬɟɣ , ɜɨɡɧɢɤɚɸɳɢɟɭɫɬɭɞɟɧ - ɬɨɜ, ɩɪɢɨɛɭɱɟɧɢɢɢɧɨɫɬɪɚɧɧɨɦɭɹɡɵɤɭɢɫɩɨɫɨɛɵɢɯɩɪɟɨɞɨɥɟɧɢɹ . Ɍɚɤɨɣɩɨɞɯɨɞɫɩɨɫɨɛɫɬɭɟɬ ɨɩɬɢɦɢɡɚɰɢɢɨɬɛɨɪɚɢɨɪɝɚɧɢɡɚɰɢɢɫɨɞɟɪɠɚɧɢɹɨɛɭɱɟɧɢɹɢɧɨɫɬɪɚɧɧɨɦɭɹɡɵɤɭɧɚɹɡɵɤɨɜɵɯɤɭɪ - ɫɚɯ, ɩɨɥɭɱɢɜɲɢɯɜɧɚɫɬɨɹɳɟɟɜɪɟɦɹɲɢɪɨɤɨɟɪɚɫɩɪɨɫɬɪɚɧɟɧɢɟ . Ʉɥɸɱɟɜɵɟɫɥɨɜɚ : ɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɚɹɤɨɦɩɟɬɟɧɰɢɹ , ɜɧɭɬɪɢɹɡɵɤɨɜɵɟɨɲɢɛɤɢ , ɦɟɠɴɹɡɵɤɨɜɵɟ ɨɲɢɛɤɢ , ɩɚɞɟɠɧɚɹɫɢɫɬɟɦɚ , ɨɫɧɨɜɚɫɭɳɟɫɬɜɢɬɟɥɶɧɨɝɨ . The article highlights the problems of« speech errors that are common for students studying the Finnish grammar at the courses of both beginning and advanced levels. The importance of the problem is prompted by the need for a theoretical basis of speech errors applied to the specific language and educational environment. Thorough analysis and grouping of speech errors help to determine the nature of difficulties students find at foreign language courses and also outline some solutions. This approach enhances selection and organisation of programme contents of foreign language courses that are so popular nowadays. Key words: linguistic competence, intralingual mistakes, interlanguage mistakes, casal system, base morpheme of a noun.429ɉɪɨɛɥɟɦɚɪɟɱɟɜɵɯɨɲɢɛɨɤɩɨɥɭɱɢɥɚɞɟ - ɬɚɥɶɧɨɟɪɚɫɫɦɨɬɪɟɧɢɟɜɪɚɛɨɬɚɯɬɚɤɢɯɨɬɟ - ɱɟɫɬɜɟɧɧɵɯɢɡɚɪɭɛɟɠɧɵɯɢɫɫɥɟɞɨɜɚɬɟɥɟɣ , ɤɚɤɋ . Ʉɨɪɞɟɪ , ȼ. ɉ. Ȼɟɥɹɧɢɧ , ɀ. Ʌ. ȼɢɬɥɢɧ , ɇ. ȼ. Ȼɚɝɪɚɦɨɜɚ , Ȼ. Ɏ. ȼɨɪɨɧɢɧ , Ɍ. ɋ. Ȼɚɥɢ - ɚɲɜɢɥɢɢɞɪ . , ɨɞɧɚɤɨɜɧɚɫɬɨɹɳɟɟɜɪɟɦɹɧɟ ɬɟɪɹɟɬɫɜɨɟɣɚɤɬɭɚɥɶɧɨɫɬɢ . ȼɩɪɨɰɟɫɫɟɨɛɭɱɟɧɢɹɢɧɨɫɬɪɚɧɧɨɦɭɹɡɵ - ɤɭɢɧɞɢɜɢɞ , ɭɤɨɬɨɪɨɝɨ , ɤɚɤɩɪɚɜɢɥɨ , ɩɪɨɱ - ɧɨɭɫɬɚɧɨɜɢɥɢɫɶɧɚɜɵɤɢɭɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɹɪɨɞ - ɧɨɝɨɹɡɵɤɚ , ɩɟɪɟɧɨɫɢɬɭɠɟɢɦɟɸɳɢɟɫɹɭ ɧɟɝɨɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɢɹɨɫɢɫɬɟɦɟɢɧɨɪɦɟɢɡ - ɜɟɫɬɧɨɝɨɟɦɭɪɨɞɧɨɝɨɹɡɵɤɚ . ɂɦɟɧɧɨɩɨɷɬɨ - ɦɭɩɪɢɩɟɪɟɯɨɞɟɧɚɞɪɭɝɨɣɹɡɵɤɱɟɥɨɜɟɤɩɨ ɢɧɟɪɰɢɢɩɪɢɦɟɧɹɟɬɩɪɢɜɵɱɧɵɟɟɦɭɫɢɧɬɚɤ - ɫɢɱɟɫɤɢɟɫɬɪɭɤɬɭɪɵɢɫɩɨɫɨɛɵɥɟɤɫɢɤɨɫɟ - ɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɣɤɚɬɟɝɨɪɢɡɚɰɢɢ , ɢ – ɱɬɨɨɫɨɛɟɧ - ɧɨɡɚɦɟɬɧɨ – ɟɝɨɪɟɱɶɧɟɫɜɨɛɨɞɧɚɨɬɞɜɢ - ɠɟɧɢɣɚɪɬɢɤɭɥɹɰɢɨɧɧɨɝɨɚɩɩɚɪɚɬɚ , ɯɚɪɚɤ - ɬɟɪɧɵɯɞɥɹɪɨɞɧɨɝɨɹɡɵɤɚ . Ɍɚɤɨɣɩɟɪɟɧɨɫ ɦɨɠɟɬɛɵɬɶɤɚɤɩɨɥɨɠɢɬɟɥɶɧɵɦ , ɟɫɥɢɹɡɵ - ɤɨɜɵɟɹɜɥɟɧɢɹɫɯɨɞɧɵ , ɬɚɤɢɨɬɪɢɰɚɬɟɥɶ - ɧɵɦ, ɟɫɥɢɹɡɵɤɨɜɵɟɹɜɥɟɧɢɹɪɚɡɥɢɱɚɸɬɫɹ1. ɉɨɦɧɟɧɢɸɋ . Ʉɨɪɞɟɪɚ , ɢɡɭɱɟɧɢɟɪɟ - ɱɟɜɵɯɨɲɢɛɨɤɹɜɥɹɟɬɫɹɩɪɢɧɰɢɩɢɚɥɶɧɨ ɜɚɠɧɵɦ , ɬɚɤɤɚɤɞɚɟɬɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɢɟɨ ɩɪɨɦɟɠɭɬɨɱɧɨɣɹɡɵɤɨɜɨɣɫɢɫɬɟɦɟɭɱɚ - ɳɢɯɫɹɜɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɨɣɫɬɚɞɢɢɟɟɮɭɧɤɰɢ - ɨɧɢɪɨɜɚɧɢɹɢɪɟɥɟɜɚɧɬɧɨɞɥɹɫɥɟɞɭɸɳɢɯ ɮɚɤɬɨɪɨɜ : xɞɥɹɩɪɟɩɨɞɚɜɚɬɟɥɹ , ɤɨɬɨɪɵɣ , ɩɪɢɛɟɝ - ɧɭɜɤɫɢɫɬɟɦɚɬɢɱɟɫɤɨɦɭɚɧɚɥɢɡɭɨɲɢɛɨɤ , ɦɨɠɟɬɭɜɢɞɟɬɶ , ɤɚɤɞɚɥɟɤɨɩɪɨɞɜɢɧɭɥɫɹ ɭɱɚɳɢɣɫɹɤɰɟɥɹɦɨɛɭɱɟɧɢɹɢɱɬɨɟɦɭɟɳɟ ɫɥɟɞɭɟɬɢɡɭɱɚɬɶ ; xɞɥɹɦɟɬɨɞɢɫɬɚɢɫɫɥɟɞɨɜɚɬɟɥɹ , ɩɨɥɭɱɚ - ɸɳɟɝɨɜɨɡɦɨɠɧɨɫɬɶɭɜɢɞɟɬɶ , ɤɚɤɭɫɜɚɢɜɚ - ɟɬɫɹɹɡɵɤ , ɤɚɤɢɟɩɪɢɟɦɵɢɫɩɨɥɶɡɭɟɬɭɱɚ - ɳɢɣɫɹɞɥɹɨɜɥɚɞɟɧɢɹɢɦ ; xɞɥɹɫɚɦɢɯɭɱɚɳɢɯɫɹ , ɬɚɤɤɚɤɨɲɢɛɤɢ ɹɜɥɹɸɬɫɹɫɩɨɫɨɛɨɦ , ɤɨɬɨɪɵɦɭɱɚɳɢɟɫɹ ɩɪɨɜɟɪɹɸɬɝɢɩɨɬɟɡɵɨɩɪɢɪɨɞɟɢɡɭɱɚɟɦɨ - ɝɨɹɡɵɤɚ2. ɉɪɢɤɨɦɦɭɧɢɤɚɬɢɜɧɨɦɩɨɞɯɨɞɟɪɚɡɥɢ - ɱɚɸɬɬɚɤɢɟɨɲɢɛɤɢ , ɤɨɬɨɪɵɟɦɟɲɚɸɬɩɨ - ɧɢɦɚɧɢɸɫɦɵɫɥɚɪɟɱɢ , ɢɬɚɤɢɟ , ɤɨɬɨɪɵɟɧɟ ɧɚɪɭɲɚɸɬɤɨɦɦɭɧɢɤɚɰɢɸ .Ɉɲɢɛɤɢɜɩɪɨɰɟɫɫɟɢɫɩɨɥɶɡɨɜɚɧɢɹɢɧɨ - ɫɬɪɚɧɧɨɝɨɹɡɵɤɚɩɪɚɤɬɢɱɟɫɤɢɧɟɢɡɛɟɠɧɵ . ɉɪɢɤɨɧɬɪɚɫɬɢɜɧɨɦɩɨɞɯɨɞɟ3ɤɚɧɚɥɢɡɭ ɜɨɡɧɢɤɚɸɳɢɯɪɟɱɟɜɵɯɨɲɢɛɨɤɩɨɢɫɬɨɱɧɢ - ɤɭɜɨɡɧɢɤɧɨɜɟɧɢɹɪɚɡɥɢɱɚɸɬ : 1.Ɇɟɠɴɹɡɵɤɨɜɵɟɨɲɢɛɤɢ , ɫɜɹɡɚɧɧɵɟɫ ɜɥɢɹɧɢɟɦɪɨɞɧɨɝɨɹɡɵɤɚɧɚɢɡɭɱɚɸɳɟɝɨ , ɬɚɤɧɚɡɵɜɚɟɦɵɣɩɟɪɟɧɨɫ . 2.ȼɧɭɬɪɢɹɡɵɤɨɜɵɟɨɲɢɛɤɢ , ɨɬɪɚɠɚɸ - ɳɢɟɨɫɨɛɟɧɧɨɫɬɢɩɪɨɰɟɫɫɚɨɜɥɚɞɟɧɢɹɹɡɵ - ɤɨɦ4. Ʉɦɟɠɴɹɡɵɤɨɜɵɦɨɲɢɛɤɚɦɢ , ɬ. ɟ. ɤ ɨɲɢɛɤɚɦ , ɫɨɜɟɪɲɚɟɦɵɦɭɱɚɳɢɦɢɫɹɜɩɪɨ - ɰɟɫɫɟɨɜɥɚɞɟɧɢɹɩɚɞɟɠɧɨɣɫɢɫɬɟɦɨɣɮɢɧ - ɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚɩɨɞɢɧɬɟɪɮɟɪɢɪɭɸɳɢɦɜɨɡɞɟɣ - ɫɬɜɢɟɦɪɭɫɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚ , ɨɬɧɨɫɹɬɫɹ : xɧɟɩɪɚɜɢɥɶɧɵɣɜɵɛɨɪɩɚɞɟɠɧɨɝɨɨɤɨɧ - ɱɚɧɢɹɜɮɢɧɫɤɨɦɹɡɵɤɟ , ɫɜɹɡɚɧɧɵɣɫɧɟɩɨ - ɧɢɦɚɧɢɟɦɢɥɢɧɟɡɧɚɧɢɟɦɬɨɣɢɥɢɢɧɨɣ ɫɬɪɭɤɬɭɪɵ , ɚɬɚɤɠɟɩɟɪɟɜɨɞɚɫɥɨɜɚ . Ⱦɨɩɭɫɬɢɦ , ɧɟɡɧɚɧɢɟɫɥɨɜɚ asema «ɫɬɚɧ - ɰɢɹ, ɜɨɤɡɚɥ » ɜɫɨɱɟɬɚɧɢɢɫɝɥɚɝɨɥɨɦ mennɞ ©ɢɞɬɢ » ɦɨɠɟɬɩɪɢɜɟɫɬɢɤɜɚɪɢɚɧɬɭ minɞ menen asemaan , ɬ. ɟ. ɤɢɫɩɨɥɶɡɨɜɚɧɢɸɩɚɞɟ - ɠɚɂɥɥɚɬɢɜɚɩɨɚɧɚɥɨɝɢɢɫɩɪɟɞɥɨɠɟɧɢɟɦ minɞ menen museoon , ɨɞɧɚɤɨɟɞɢɧɫɬɜɟɧɧɨ ɩɪɚɜɢɥɶɧɵɦɜɚɪɢɚɧɬɨɦɹɜɥɹɟɬɫɹɩɪɟɞɥɨɠɟ - ɧɢɟminɞ menen asemalle , ɝɞɟɢɫɩɨɥɶɡɨɜɚɧ ɩɚɞɟɠȺɥɥɚɬɢɜ . Ƚɢɩɨɝɢɩɟɪɨɧɢɦɢɱɟɫɤɢɟɨɬɧɨɲɟɧɢɹɩɚ - ɞɟɠɧɵɯɫɢɫɬɟɦɹɪɤɨɜɵɪɚɠɟɧɵɩɪɢɪɚɫ - ɫɦɨɬɪɟɧɢɢɨɛɴɟɤɬɧɵɯɨɬɧɨɲɟɧɢɣ , ɤɨɬɨɪɵɟ ɜɪɭɫɫɤɨɦɹɡɵɤɟɜɵɪɚɠɟɧɵɫɩɨɦɨɳɶɸɜɢ - ɧɢɬɟɥɶɧɨɝɨɩɚɞɟɠɚ :əɜɢɠɭɦɚɦɭ , əɟɦɤɚɲɭ ɢɩɪ . Ⱥɜɮɢɧɫɤɨɦɹɡɵɤɟɨɛɴɟɤɬɧɚɯɨɞɢɬ ɫɜɨɟɨɬɪɚɠɟɧɢɟɜɬɪɟɯɩɚɞɟɠɚɯ : ɜɉɚɪɬɢɬɢ - ɜɟ, Ⱥɤɤɭɡɚɬɢɜɟɢɇɨɦɢɧɚɬɢɜɟɜɡɚɜɢɫɢɦɨɫ - ɬɢɨɬɯɚɪɚɤɬɟɪɚɩɪɟɞɥɨɠɟɧɢɹ . Ɉɛɴɟɤɬɜɉɚɪɢɬɢɜɟ , ɟɫɥɢ : ɚ) ɜɩɪɟɞɥɨɠɟɧɢɢɟɫɬɶɨɬɪɢɰɚɧɢɟ : Minɞ en ymmɞUɞ tɞWɞ tekstiɞ – əɧɟɩɨɧɢ - ɦɚɸɷɬɨɬɬɟɤɫɬ ; ɛ) ɜɨɛɴɟɤɬɧɨɦɩɚɞɟɠɟɧɚɯɨɞɢɬɫɹɧɟɢɫ - ɱɢɫɥɹɟɦɨɟɫɭɳɟɫɬɜɢɬɟɥɶɧɨɟ : Ostan suklaata – əɤɭɩɥɸɲɨɤɨɥɚɞ ; ɜ) ɩɪɟɞɥɨɠɟɧɢɟɜɵɪɚɠɚɟɬɞɥɢɬɟɥɶɧɨɟ ɞɟɣɫɬɜɢɟ :ɉɪɨɛɥɟɦɚɪɟɱɟɜɵɯɨɲɢɛɨɤɜɮɢɧɫɤɨɦɹɡɵɤɟ430ɉȿȾȺȽɈȽɂɄȺɂɉɋɂɏɈɅɈȽɂə , ɌȿɈɊɂəɂɆȿɌɈȾɂɄȺɈȻɍɑȿɇɂə Tavallisesti luen lehti ɞ samalla kun sy ɰn aamiasta – Ɉɛɵɱɧɨɜɨɜɪɟɦɹɡɚɜɬɪɚɤɚɹɱɢ - ɬɚɸɝɚɡɟɬɭ . ɈɛɴɟɤɬɜȺɤɤɭɡɚɬɢɜɟ , ɟɫɥɢ : ɚ) ɜɩɪɟɞɥɨɠɟɧɢɢɟɞɢɧɢɱɧɨɟɞɟɣɫɬɜɢɟ ɫɨɜɟɪɲɟɧɧɨɝɨɬɢɩɚ : Otan kupin kahvia – ȼɨɡɶɦɭɱɚɲɤɭɤɨɮɟ ; Syɰn ensin aamiasen ja luen sitten lehden – ɋɧɚɱɚɥɚɹɟɦɡɚɜɬɪɚɤ , ɚɩɨɬɨɦɱɢɬɚɸɝɚɡɟɬɭ . Ɉɛɴɟɤɬɜɇɨɦɢɧɚɬɢɜɟ , ɟɫɥɢ : ɚ) ɜɨɛɴɟɤɬɧɨɦɩɚɞɟɠɟɧɚɯɨɞɢɬɫɹɫɭɳɟ - ɫɬɜɢɬɟɥɶɧɨɟɜɨɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɦɱɢɫɥɟ : +ɞn avaa ikkunat – Ɉɧ (ɨɧɚ) ɨɬɤɪɵɜɚɟɬ ɨɤɧɚ ; ɛ) ɜɨɛɴɟɤɬɧɨɦɩɚɞɟɠɟɧɚɯɨɞɢɬɫɹɱɢɫ - ɥɢɬɟɥɶɧɨɟ : Haluan kaksi voileipɞɞ – ɏɨɱɭɞɜɚɛɭɬɟɪ - ɛɪɨɞɚ . xɈɲɢɛɤɢɝɥɚɝɨɥɶɧɨɝɨɭɩɪɚɜɥɟɧɢɹ , ɤ ɩɪɢɦɟɪɭ : ɮɢɧɫɤɢɟɝɥɚɝɨɥɵ haista «ɩɚɯɧɭɬɶ , ɜɨɧɹɬɶ »,tuoksua «ɩɚɯɧɭɬɶ , ɢɡɞɚɜɚɬɶɚɪɨ - ɦɚɬ»,Qɞyttɞɞ «ɤɚɡɚɬɶɫɹ , ɩɨɤɚɡɵɜɚɬɶ , ɜɵɝɥɹ - ɞɟɬɶ»,kuulla «ɫɥɵɲɚɬɶ » ɜɞɚɧɧɨɦɡɧɚɱɟɧɢɢ ɭɩɨɬɪɟɛɥɹɸɬɫɹ ɫ ɩɚɞɟɠɨɦ ɗɥɥɚɬɢɜɨɦ : Huoneessa tuoksuu hyv ɞltɞ– ȼɤɨɦɧɚɬɟɯɨɪɨ - ɲɨɩɚɯɥɨ ;Miltɞ hɞn nɞyttɞɞ? – Ʉɚɤɨɧ (ɨɧɚ) ɜɵɝɥɹɞɟɥɚ )? Ƚɥɚɝɨɥɵ ihastua «ɜɨɫɯɢɳɚɬɶɫɹ » ɢtutustua ©ɡɧɚɤɨɦɢɬɶɫɹ » ɬɪɟɛɭɸɬɩɚɞɟɠɚɂɥɥɚɬɢɜɚ , ɧɚɩɪɢɦɟɪ :Eilen min ɞ tutustuin tytt ɰɰn ja ihastuin h ɞneen – ȼɱɟɪɚɹɩɨɡɧɚɤɨɦɢɥɫɹɫɞɟ - ɜɭɲɤɨɣ (Ɍɜɨɪɢɬɟɥɶɧɵɣɩɚɞɟɠ ) ɢɜɥɸɛɢɥɫɹ ɜɧɟɟ (ȼɢɧɢɬɟɥɶɧɵɣɩɚɞɟɠ ). xɈɲɢɛɤɢɥɢɧɝɜɨɫɬɪɚɧɨɜɟɞɱɟɫɤɨɝɨɯɚ - ɪɚɤɬɟɪɚ . ɋɨɜɪɟɦɟɧɧɚɹɬɟɨɪɢɹɢɩɪɚɤɬɢɤɚ ɨɛɭɱɟɧɢɹɢɫɚɦɨɨɛɭɱɟɧɢɹɢɧɨɫɬɪɚɧɧɨɦɭ ɹɡɵɤɭɩɨɤɚɡɚɥɚ , ɱɬɨɤɚɠɞɚɹɫɬɪɚɧɚ , ɧɚɪɹɞɭ ɫɨɛɳɢɦɢɞɥɹɜɫɟɯɧɚɪɨɞɨɜɭɫɥɨɜɢɹɦɢɢ ɚɫɩɟɤɬɚɦɢɠɢɡɧɢ , ɢɦɟɟɬ , ɤɚɤɢɡɜɟɫɬɧɨ , ɫɜɨɸ ɫɩɟɰɢɮɢɤɭ : ɫɜɨɟɨɫɨɛɨɟɝɟɨɝɪɚɮɢɱɟɫɤɨɟ ɩɨɥɨɠɟɧɢɟ , ɩɪɢɪɨɞɧɵɟɭɫɥɨɜɢɹ , ɤɭɥɶɬɭɪɭ ɢɬɪɚɞɢɰɢɢɧɚɫɟɥɟɧɢɹ , ɨɫɨɛɵɣɝɨɫɭɞɚɪ - ɫɬɜɟɧɧɵɣɫɬɪɨɣ , ɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɢɟɩɚɪɬɢɢ , ɨɛɳɟɫɬɜɟɧɧɵɟɢɱɚɫɬɧɵɟɨɪɝɚɧɢɡɚɰɢɢ , ɭɱɪɟɠ - ɞɟɧɢɹ , ɩɪɟɞɩɪɢɹɬɢɹ , ɬɢɩɢɱɧɵɟɨɫɨɛɟɧɧɨɫ - ɬɢɩɨɜɫɟɞɧɟɜɧɨɣɠɢɡɧɢ . ȼɫɹɷɬɚɫɩɟɰɢɮɢɤɚ ɨɛɹɡɚɬɟɥɶɧɨɨɬɪɚɠɚɟɬɫɹɜɹɡɵɤɟ – ɦɧɨɝɨ -ɱɢɫɥɟɧɧɵɟɫɥɨɜɚɯɢɫɨɱɟɬɚɧɢɹɯɫɥɨɜ , ɡɧɚɱɟɧɢɹɤɨɬɨɪɵɯɨɛɵɱɧɨɩɥɨɯɨɩɨɧɹɬɧɵɢɥɢ ɜɨɨɛɳɟɧɟɩɨɧɹɬɧɵɢɡɭɱɚɸɳɢɦɢɧɨɫɬɪɚɧ - ɧɵɣɹɡɵɤ . Ɋɚɡɥɢɱɢɹɜɹɡɵɤɟ , ɨɛɭɫɥɨɜɥɟɧɧɵɟ ɪɚɡɥɢɱɢɹɦɢɜɤɭɥɶɬɭɪɟɢɨɛɪɚɡɟɠɢɡɧɢɪɚɡ - ɧɵɯɧɚɪɨɞɨɜ , ɲɢɪɨɤɨɩɪɨɹɜɥɹɸɬɫɹɜɩɨ - ɜɫɟɞɧɟɜɧɨɣɠɢɡɧɢ – ɜɫɥɨɜɚɯ , ɭɩɨɬɪɟɛɥɹɟ - ɦɵɯɜɪɚɡɝɨɜɨɪɟɧɚɨɛɵɞɟɧɧɵɟɬɟɦɵ , ɜɜɵ - ɜɟɫɤɚɯ , ɧɚɞɩɢɫɹɯɧɚɞɨɦɚɯ , ɜɦɚɝɚɡɢɧɚɯ , ɫɬɨɥɨɜɵɯɢɪɟɫɬɨɪɚɧɚɯ , ɧɚɜɨɤɡɚɥɚɯ , ɜɝɨɫɬɢ - ɧɢɰɟ , ɧɚɩɨɱɬɟɢɜɬɪɚɧɫɩɨɪɬɟ . ɉɪɢɷɬɨɦɞɥɹ ɤɚɠɞɨɣɫɬɪɚɧɵɱɚɫɬɨɯɚɪɚɤɬɟɪɧɵɪɟɚɥɢɢ , ɢɦɟɸɳɢɟɫɜɨɟɫɩɟɰɢɮɢɱɟɫɤɨɟɡɧɚɱɟɧɢɟ , ɫɜɹɡɚɧɧɨɟɫɧɚɰɢɨɧɚɥɶɧɵɦɛɵɬɨɦ , ɨɛɪɚɡɨɦ ɠɢɡɧɢ , ɤɭɥɶɬɭɪɨɣ . Ɂɧɚɤɨɦɫɬɜɨɫɧɢɦɢ , ɩɚɪɚɥɥɟɥɶɧɨɫɨɛɨɡɧɚɱɚɸɳɢɦɢɢɯɫɥɨɜɚɦɢ , ɨɫɨɛɟɧɧɨɧɟɨɛɯɨɞɢɦɨɞɥɹɞɨɫɬɢɠɟɧɢɹɩɨ - ɜɵɲɟɧɧɵɯɭɪɨɜɧɟɣɜɥɚɞɟɧɢɹɢɧɨɫɬɪɚɧɧɵɦ ɹɡɵɤɨɦ , ɞɥɹɩɨɧɢɦɚɧɢɹɪɟɱɢɢɧɨɫɬɪɚɧɰɚ , ɬɟɦɛɨɥɟɟɜɫɬɪɚɧɟɢɡɭɱɚɟɦɨɝɨɹɡɵɤɚ , ɧɟɨɛ - ɯɨɞɢɦɨɡɧɚɬɶɬɚɤɠɟɝɟɨɝɪɚɮɢɱɟɫɤɢɟɧɚɡɜɚ - ɧɢɹ, ɫɨɜɩɚɞɚɸɳɢɟɩɨɮɨɪɦɟɫɢɦɟɧɚɦɢɧɚ - ɪɢɰɚɬɟɥɶɧɵɦɢ5. ɉɪɢɢɡɭɱɟɧɢɢɩɚɞɟɠɧɨɣɫɢɫɬɟɦɵɮɢɧɫ - ɤɨɝɨɹɡɵɤɚɫɥɟɞɭɟɬɚɤɰɟɧɬɢɪɨɜɚɬɶɜɧɢɦɚ - ɧɢɟɧɚɫɨɱɟɬɚɧɢɢɜɧɭɬɪɢɦɟɫɬɧɵɯɩɚɞɟɠɟɣ ɂɧɟɫɫɢɜɢȺɞɟɫɫɢɜɫɝɟɨɝɪɚɮɢɱɟɫɤɢɦɢɧɚ - ɡɜɚɧɢɹɦɢ , ɩɨɫɤɨɥɶɤɭ , ɤɩɪɢɦɟɪɭ , ɪɭɫ. «ɜ ɏɟɥɶɫɢɧɤɢ » ɛɭɞɟɬɩɨɮɢɧɫɤɢ Helsingissa , ɧɨ ©ɜɆɚɥɦɢ » –Malmilla , «ɜɅɚɩɩɟɧɪɚɧɬɟ » – Lappeenrannassa (ɩɪɢɱɟɦranta ɩɟɪɟɜɨɞɢɬɫɹ ɤɚɤ «ɛɟɪɟɝ » ɢɭɩɨɬɪɟɛɥɹɟɬɫɹɫɩɚɞɟɠɨɦ Ⱥɞɟɫɫɢɜ :rannalla ) , ɨɞɧɚɤɨ «ɜȼɚɧɬɚɚ » – Vantaalla , «ɜɊɨɜɚɧɢɟɦɢ » –Rovaniemella , ɧɨ ©ɜɗɫɩɨɨ » Espoossa . Ʉɜɧɭɬɪɢɹɡɵɤɨɜɵɦɨɲɢɛɤɚɦ , ɩɪɨɹɜɥɹ - ɸɳɢɦɫɹɩɪɢɢɡɭɱɟɧɢɢɩɚɞɟɠɧɨɣɫɢɫɬɟɦɵ ɮɢɧɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚ , ɨɬɧɨɫɹɬɫɹ : xɧɟɩɪɚɜɢɥɶɧɨɟɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɟɨɫɧɨɜɟɞɢɧ - ɫɬɜɟɧɧɨɝɨɢɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɝɨɱɢɫɥɚɫɭɳɟ - ɫɬɜɢɬɟɥɶɧɵɯɢɩɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶɧɵɯ . Ɉɫɧɨɜɧɚɹ ɬɪɭɞɧɨɫɬɶɩɪɢɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɢɨɫɧɨɜɡɚɤɥɸ - ɱɚɟɬɫɹɜɢɯɦɧɨɝɨɨɛɪɚɡɢɢ , ɩɪɢɱɟɦɡɚɱɚɫɬɭɸ ɭɱɚɳɢɟɫɹɧɟɦɨɝɭɬɪɚɡɥɢɱɢɬɶɬɢɩɵɫɥɨɜ , ɤ ɩɪɢɦɟɪɭ : ɫɥɨɜɚ , ɡɚɤɚɧɱɢɜɚɸɳɢɟɫɹɧɚ us/ys ɤɚɤkysymys «ɜɨɩɪɨɫ », ɢɦɟɸɬɨɫɧɨɜɭɧɚ kse, ɬ. ɟ.kysymykse -, ɚɫɥɨɜɚ , ɡɚɤɚɧɱɢɜɚɸɳɢɟɫɹ431ɧɚuus/yys ɤɚɤystɞvyys «ɞɪɭɠɛɚ », ɢɦɟɸɬɨɫ - ɧɨɜɭɧɚ uude/yyde , ɢɬɨɝɨystɞvyyde- ; xɧɟɩɪɚɜɢɥɶɧɵɣɜɵɛɨɪɫɢɥɶɧɨɣɢɫɥɚ - ɛɨɣɨɫɧɨɜɵ , ɱɬɨɨɛɭɫɥɨɜɥɟɧɨɬɪɟɛɨɜɚɧɢɹ - ɦɢɤɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɸɧɟɤɨɬɨɪɵɯɩɚɞɟɠɟɣ , ɤ ɩɪɢɦɟɪɭ : ɩɚɞɟɠɂɥɥɚɬɢɜɨɛɪɚɡɭɟɬɫɹɨɬ ɫɢɥɶɧɨɣɨɫɧɨɜɵɫɥɨɜɚ laukk uun ©ɜɫɭɦɤɭ », minɞ paneen kirjan laukkuun – «əɤɥɚɞɭɤɧɢ - ɝɭɜɫɭɦɤɭ », ɚɩɚɞɟɠɂɧɟɫɫɢɜɨɬɫɥɚɛɨɣ laukussa «ɜɫɭɦɤɟ »,laukussa on reik ɞ – «ȼɫɭɦ - ɤɟɟɫɬɶɞɵɪɤɚ »; xɧɟɩɪɚɜɢɥɶɧɨɟɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɟɩɚɞɟɠɧɨ - ɝɨɨɤɨɧɱɚɧɢɹ , ɤɩɪɢɦɟɪɭɧɟɫɨɛɥɸɞɟɧɢɟɝɚɪ - ɦɨɧɢɢɝɥɚɫɧɵɯɜɫɥɨɜɟ :taloss ɞɜɦɟɫɬɨtalossa ©ɜɞɨɦɟ » ɢɥɢɧɟɫɨɛɥɸɞɟɧɢɟɨɫɨɛɟɧɧɨɫɬɟɣ ɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɹɩɚɞɟɠɚȺɤɤɭɡɚɬɢɜɭɥɢɱɧɵɯ ɦɟɫɬɨɢɦɟɧɢɣ , ɤɨɬɨɪɵɟ ɜɵɪɚɠɚɟɬɫɹɜɨɫɨ - ɛɨɣɮɨɪɦɟ , ɬ. ɟ. ɜɭɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɢɨɤɨɧɱɚɧɢɹ -tɜɦɟɫɬɨɩɪɢɜɵɱɧɨɝɨɩɨɤɚɡɚɬɟɥɹɩɚɞɟɠɚ Ⱥɤɤɭɡɚɬɢɜ n:Sinut tunnetaan t ɞɞllɞ – Ɍɟɛɹ ɡɞɟɫɶɡɧɚɸɬ (ɩɪɚɜɢɥɶɧɵɣɜɚɪɢɚɧɬ );sinun tunnetaan t ɞɞllɞ (ɧɟɩɪɚɜɢɥɶɧɵɣɜɚɪɢɚɧɬ ). ȼɧɭɬɪɢɹɡɵɤɨɜɵɟɨɲɢɛɤɢɤɚɤɨɲɢɛɤɢ ©ɪɚɡɜɢɬɢɹ » ɫɜɹɡɚɧɵɫɬɟɦ , ɱɬɨɢɡɭɱɚɸɳɢɟ ɢɧɨɫɬɪɚɧɧɵɣɹɡɵɤɩɵɬɚɸɬɫɹɨɛɥɟɝɱɢɬɶ ɫɟɛɟɡɚɞɚɱɭɢɡɭɱɟɧɢɹɧɨɜɨɝɨɞɥɹɧɢɯɹɡɵ - ɤɚ, ɢɫɩɨɥɶɡɭɹɩɪɢɷɬɨɦɪɹɞɫɬɪɚɬɟɝɢɣ : 1)ɫɜɟɪɯɝɟɧɟɪɚɥɢɡɚɰɢɹ – ɜɵɯɨɞɡɚɝɪɚɧɢ - ɰɵɩɪɢɦɟɧɟɧɢɹɧɟɤɨɬɨɪɨɝɨɩɪɚɜɢɥɚ ; 2)ɢɝɧɨɪɢɪɨɜɚɧɢɟɨɝɪɚɧɢɱɟɧɢɣɧɚɩɪɢ - ɦɟɧɟɧɢɟɧɟɤɨɬɨɪɨɝɨɩɪɚɜɢɥɚ – ɩɪɢɦɟɧɟɧɢɟ ɩɪɚɜɢɥɚɨɬɧɨɫɢɬɟɥɶɧɨɹɡɵɤɨɜɨɝɨɦɚɬɟɪɢɚ - ɥɚ, ɤɨɬɨɪɵɣɷɬɨɦɭɩɪɚɜɢɥɭɧɟɩɨɞɱɢɧɹɟɬɫɹ ; 3)ɧɟɩɨɥɧɨɟɩɪɢɦɟɧɟɧɢɟɩɪɚɜɢɥɚ – ɢɫɩɨɥɶɡɨɜɚɧɢɟɛɨɥɟɟɩɪɨɫɬɵɯɩɪɚɜɢɥɜɦɟɫɬɨ ɛɨɥɟɟɫɥɨɠɧɵɯ ; 4)ɮɨɪɦɢɪɨɜɚɧɢɟɨɲɢɛɨɱɧɵɯɝɢɩɨɬɟɡɜ ɨɬɧɨɲɟɧɢɢɢɡɭɱɚɟɦɨɝɨɹɡɵɤɨɜɨɝɨɹɜɥɟɧɢɹ ɤɚɤɫɥɟɞɫɬɜɢɟɧɟɩɪɚɜɢɥɶɧɨɝɨɩɨɧɢɦɚɧɢɹ ɧɟɤɨɬɨɪɵɯɨɫɨɛɟɧɧɨɫɬɟɣɹɡɵɤɨɜɵɯɹɜɥɟɧɢɣ ɢɡɭɱɚɟɦɨɝɨɹɡɵɤɚɢɪɹɞɞɪɭɝɢɯ . ɉɨɞɱɟɪɤɧɟɦ , ɱɬɨɱɟɥɨɜɟɤ , ɢɡɭɱɚɸɳɢɣ ɢɧɨɫɬɪɚɧɧɵɣɹɡɵɤ , ɦɨɠɟɬɧɟɬɨɥɶɤɨɩɪɢ - ɦɟɧɹɬɶɧɨɜɵɟɩɪɚɜɢɥɚ (ɩɨɪɨɣɧɟɩɪɚɜɢɥɶ - ɧɨ), ɧɨɢɢɡɛɟɝɚɬɶɩɪɢɦɟɧɟɧɢɹɬɚɤɢɯɩɪɚ - ɜɢɥɢɧɨɫɬɪɚɧɧɨɝɨɹɡɵɤɚ , ɚɧɚɥɨɝɨɜɤɨɬɨ - ɪɵɦɧɟɬɜɪɨɞɧɨɦɹɡɵɤɟ . ɂɧɵɦɢɫɥɨɜɚɦɢ ,ɨɧɜɵɫɬɭɩɚɟɬɧɟɤɚɤɩɚɫɫɢɜɧɵɣ «ɬɪɚɧɫɥɹ - ɬɨɪ» ɨɞɧɨɣɫɢɫɬɟɦɵɜɞɪɭɝɭɸ , ɚɩɪɨɹɜɥɹɟɬ ɪɟɱɟɦɵɫɥɢɬɟɥɶɧɭɸɚɤɬɢɜɧɨɫɬɶ . ȼɱɚɫɬɧɨ - ɫɬɢ, ɨɛɳɚɹɫɬɪɚɬɟɝɢɹɨɜɥɚɞɟɧɢɹɢɧɨɫɬɪɚɧ - ɧɵɦɹɡɵɤɨɦɦɨɠɟɬɛɵɬɶɨɞɧɢɦɢɡɩɪɨɹɜ - ɥɟɧɢɣɛɚɡɨɜɨɝɨɩɫɢɯɢɱɟɫɤɨɝɨɩɪɨɰɟɫɫɚɨɩɨ - ɪɵɭɠɟɧɚɢɦɟɸɳɟɟɫɹɡɧɚɧɢɟɞɥɹɨɛɥɟɝɱɟ - ɧɢɹɭɫɜɨɟɧɢɹɧɨɜɨɝɨɡɧɚɧɢɹ . ɉɨɦɧɟɧɢɸɇ . ȼ. Ȼɚɝɪɚɦɨɜɨɣ6, ɤɜɧɭɬ - ɪɢɹɡɵɤɨɜɵɦɨɲɢɛɤɚɯɭɱɚɳɢɯɫɹɦɨɠɧɨɬɚɤ - ɠɟɨɬɧɟɫɬɢ : xɨɲɢɛɤɢɢɡɛɟɝɚɧɢɹ , ɤɚɤ, ɞɨɩɭɫɬɢɦ , ɢɡɛɟɝɚɧɢɟɨɩɢɫɚɬɟɥɶɧɵɯɤɨɧɫɬɪɭɤɰɢɣ kertova lauseenvastike ɢtemporaalinen lauseenvastike ɜɭɫɬɧɨɣɪɟɱɢɭɱɚɳɢɯɫɹ , ɤɩɪɢɦɟɪɭ ,Minɞ imuroin kun h ɞn siivoa huoneensa – əɭɛɢɪɚ - ɸɫɶɫɩɨɦɨɳɶɸɩɵɥɟɫɨɫɚɤɨɝɞɚɨɧɭɛɢɪɚɟɬ ɫɜɨɸɤɨɦɧɚɬɭ , ɱɬɨɦɨɠɧɨɡɚɦɟɧɢɬɶɚɧɚɥɨ - ɝɢɱɧɨɣɩɨɫɦɵɫɥɭɤɨɧɫɬɪɭɤɰɢɟɣ Minɞ imuroin h ɞnen siivotessa , ɝɞɟɢɫɩɨɥɶɡɨɜɚɧ Temporaalinen lauseenvastike ; ɢɥɢ+ɞn sanoi ettɞ minɞ olin jo siivonnut huoneeni – Ɉɧɫɤɚ - ɡɚɥ, ɱɬɨɹɭɠɟɭɛɪɚɥɫɹɜɦɨɟɣɤɨɦɧɚɬɟ , ɡɚɦɟɧɢɬɶɧɚɚɧɚɥɨɝɢɱɧɨɟ +ɞn sanoi minun siivonneen huoneeni , ɝɞɟɢɫɩɨɥɶɡɨɜɚɧɚɤɨɧɫɬ - ɪɭɤɰɢɹKertova lauseenvastike7; xɨɲɢɛɤɢɭɩɪɨɳɟɧɢɹ , ɧɚɩɪɢɦɟɪɭɩɨɬ - ɪɟɛɥɟɧɢɟɩɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶɧɨɝɨ kaunis «ɤɪɚɫɢ - ɜɵɣ» ɩɪɢɦɟɧɢɬɟɥɶɧɨɤɫɭɳɟɫɬɜɢɬɟɥɶɧɵɦ ɨɛɨɢɯɩɨɥɨɜɜɦɟɫɬɨɚɧɚɥɨɝɢɱɧɨɝɨɩɨɡɧɚɱɟ - ɧɢɸ, ɧɨɪɚɡɧɨɝɨɥɟɤɫɢɱɟɫɤɨɣɫɨɱɟɬɚɟɦɨɫɬɢ ɩɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶɧɨɝɨ komea , ɯɚɪɚɤɬɟɪɢɡɭɸɳɟɝɨ ɢɫɤɥɸɱɢɬɟɥɶɧɨɨɛɴɟɤɬɵɦɭɠɫɤɨɝɨɩɨɥɚ ; ɜ ɫɮɟɪɟɦɨɪɮɨɥɨɝɢɢɞɚɧɧɵɣɜɢɞɨɲɢɛɨɤɜɵ - ɪɚɠɚɟɬɫɹɜɭɩɪɨɳɟɧɢɢɩɪɚɜɢɥɭɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɹ ɩɚɞɟɠɚɉɚɪɬɢɬɢɜ , ɤɨɝɞɚɭɱɚɳɢɟɫɹɫɜɨɞɹɬɟɝɨ ɭɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɟɬɨɥɶɤɨɤɞɜɭɦɫɥɭɱɚɹɦɜɦɟɫɬɨ ɩɹɬɢ : ɭɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɟɜɨɬɪɢɰɚɬɟɥɶɧɨɦɩɪɟɞɥɨ - ɠɟɧɢɢminulla ei ole koiraa «ɭɦɟɧɹɧɟɬɫɨɛɚ - ɤɢ» ɢɫɱɢɫɥɢɬɟɥɶɧɵɦɢ viisi banaania «ɩɹɬɶ ɛɚɧɚɧɨɜ »; ɬɚɤɠɟɭɱɚɳɢɟɫɹɫɨɜɟɪɲɚɸɬɞɚɧ - ɧɭɸɨɲɢɛɤɭ , ɩɪɢɱɢɫɥɹɹɫɭɳɟɫɬɜɢɬɟɥɶɧɵɟɧɚ ys/us ɢuus/yys ɤɨɞɧɨɣɝɪɭɩɩɟ , ɩɨɫɤɨɥɶɤɭɩɟɪ - ɜɵɟɨɛɪɚɡɭɸɬɨɫɧɨɜɭɧɚ kse, ɚɜɬɨɪɵɟɧɚ uude/ yyde:kysymys – kysymykset «ɜɨɩɪɨɫ – ɜɨɩɪɨ - ɫɵ»,totuus – totuuden (Genetiivi) « ɩɪɚɜɞɚ – ɩɪɚɜɞɵ (ɝɟɧɟɬɢɜ )».ɉɪɨɛɥɟɦɚɪɟɱɟɜɵɯɨɲɢɛɨɤɜɮɢɧɫɤɨɦɹɡɵɤɟ432ɉȿȾȺȽɈȽɂɄȺɂɉɋɂɏɈɅɈȽɂə , ɌȿɈɊɂəɂɆȿɌɈȾɂɄȺɈȻɍɑȿɇɂə Ʉɚɤɩɪɚɜɢɥɨ , ɜɦɟɬɨɞɢɱɟɫɤɨɣɥɢɬɟɪɚɬɭ - ɪɟɪɚɡɥɢɱɚɸɬɨɲɢɛɤɢɩɨɫɬɟɩɟɧɢɭɫɬɨɣɱɢ - ɜɨɫɬɢɤɚɤ 1) ɫɢɫɬɟɦɚɬɢɱɟɫɤɢɟɢ 2) ɧɟɫɢɫɬɟ - ɦɚɬɢɱɟɫɤɢɟ . ɉɨɦɧɟɧɢɸɋ . Ʉɨɪɞɟɪɚ , ɜɪɟɱɢ ɝɨɜɨɪɹɳɢɯɩɨɫɬɨɹɧɧɨɧɚɛɥɸɞɚɸɬɫɹɨɲɢɛ - ɤɢɬɨɝɨɢɥɢɢɧɨɝɨɪɨɞɚ , ɜɵɡɜɚɧɧɵɟɡɚɛɵ - ɜɚɧɢɟɦ , ɭɬɨɦɥɟɧɢɟɦ , ɫɢɥɶɧɵɦɷɦɨɰɢɨɧɚɥɶ - ɧɵɦɩɟɪɟɠɢɜɚɧɢɟɦɢɞɪɭɝɢɦɢɮɚɤɬɨɪɚɦɢ . ȿɫɬɟɫɬɜɟɧɧɨ , ɱɬɨɝɨɜɨɪɹɳɢɣɧɚɢɧɨɫɬɪɚɧ - ɧɨɦɹɡɵɤɟɬɚɤɠɟɞɨɩɭɫɤɚɟɬɬɚɤɢɟɨɲɢɛɤɢ , ɫɜɹɡɚɧɧɵɟɫɨɡɧɚɧɢɟɦɫɢɫɬɟɦɵɢɡɭɱɚɟɦɨɝɨ ɹɡɵɤɚɧɚɦɨɦɟɧɬɩɨɪɨɠɞɟɧɢɹɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɹ ɢɥɢ, ɢɧɚɱɟɝɨɜɨɪɹ , ɫɩɟɪɟɯɨɞɧɨɣɤɨɦɩɟɬɟɧ - ɰɢɟɣ (errors of transitional competence). ɗɬɢ ɨɲɢɛɤɢɫɜɨɣɫɬɜɟɧɧɵɜɫɟɦɢɡɭɱɚɸɳɢɦɢɧɨ - ɫɬɪɚɧɧɵɣɹɡɵɤɢɧɨɫɹɬɫɢɫɬɟɦɚɬɢɱɟɫɤɢɣ ɯɚɪɚɤɬɟɪ . ȼɨɬɥɢɱɢɟɨɬɨɲɢɛɨɤɩɟɪɜɨɣɝɪɭɩɩɵ ɧɟɫɢɫɬɟɦɚɬɢɱɟɫɤɢɟɨɲɢɛɤɢɧɟɜɥɢɹɸɬɧɚ ɩɪɨɰɟɫɫɭɫɜɨɟɧɢɹɢɧɨɫɬɪɚɧɧɨɝɨɹɡɵɤɚɢ ɹɜɥɹɸɬɫɹ , ɩɨɨɩɪɟɞɟɥɟɧɢɸɋ . Ʉɨɪɞɟɪɚ , ɨɲɢɛɤɚɦɢ ɩɪɨɰɟɫɫɭɚɥɶɧɨɝɨ ɯɚɪɚɤɬɟɪɚ (errors of performance). Ɉɲɢɛɤɢɩɟɪɟɯɨɞɧɨɣɤɨɦɩɟɬɟɧɰɢɢ , ɜɫɜɨɸ ɨɱɟɪɟɞɶ , ɦɨɝɭɬɛɵɬɶɨɤɤɚɡɢɨɧɚɥɶɧɵɦɢɢɬɢ - ɩɢɱɧɵɦɢ , ɚɩɨɫɥɟɞɧɢɟɦɨɝɭɬɧɨɫɢɬɶɤɚɤɭɫ - ɬɨɣɱɢɜɵɣ , ɬɚɤɢɧɟɭɫɬɨɣɱɢɜɵɣɯɚɪɚɤɬɟɪ8. Ɇɟɯɚɧɢɡɦɭɫɬɨɣɱɢɜɵɯɨɲɢɛɨɤɜɧɚɫɬɨ - ɹɳɟɟɜɪɟɦɹɟɳɟɧɟɢɡɭɱɟɧ , ɯɨɬɹɢɩɪɟɞɩɪɢ -ɧɢɦɚɥɢɫɶɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɵɟɩɨɩɵɬɤɢɟɝɨɨɛɴɹɫ - ɧɢɬɶ , ɤɩɪɢɦɟɪɭ , ɨɞɧɨɣɢɡɬɚɤɢɯɩɨɩɵɬɨɤ ɹɜɥɹɟɬɫɹɬɟɨɪɢɹɮɨɫɫɢɥɢɡɚɰɢɢ , ɩɨɞɤɨɬɨɪɨɣ ɩɨɞɪɚɡɭɦɟɜɚɸɬɫɹ ɭɫɬɨɣɱɢɜɵɟ ɪɟɱɟɜɵɟ ɨɲɢɛɤɢɨɛɭɱɚɟɦɵɯɧɚɜɫɟɯɭɪɨɜɧɹɯ . Ɍɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɚɧɚɥɢɡɪɟɱɟɜɵɯɨɲɢ - ɛɨɤɭɱɚɳɢɯɫɹ , ɢɡɭɱɚɸɳɢɣɮɢɧɫɤɢɣɹɡɵ - ɤɚɤɚɤɩɟɪɜɵɣɢɥɢɜɬɨɪɨɣɢɧɨɫɬɪɚɧɧɵɣ , ɩɨɡɜɨɥɢɥɜɵɞɟɥɢɬɶɞɜɚɨɫɧɨɜɧɵɯɤɥɚɫɫɚ ɪɟɱɟɜɵɯɨɲɢɛɨɤ – ɦɟɠɴɹɡɵɤɨɜɵɟɢɜɧɭɬ - ɪɢɹɡɵɤɨɜɵɟɨɲɢɛɤɢ , ɩɪɢɱɟɦ , ɩɨɞɚɧɧɵɦ ɷɤɫɩɟɪɢɦɟɧɬɚɥɶɧɨɣɩɪɨɜɟɪɤɢɧɚɧɚɱɚɥɶ - ɧɨɦɷɬɚɩɟɨɛɭɱɟɧɢɹ , ɧɚɩɟɪɜɵɣɩɥɚɧɜɵ - ɫɬɭɩɚɸɬɜɧɭɬɪɢɹɡɵɤɨɜɵɟɨɲɢɛɤɢ , ɧɨɫɭɜɟ - ɥɢɱɟɧɢɟɦɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɨɣɤɨɦɩɟɬɟɧɰɢɢ ɧɚɢɛɨɥɶɲɭɸɬɪɭɞɧɨɫɬɶɞɥɹɭɱɚɳɢɯɫɹɧɚ - ɱɢɧɚɸɬ ɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɬɶ ɦɟɠɴɹɡɵɤɨɜɵɟ ɨɲɢɛɤɢ . ɉɨɥɭɱɟɧɧɚɹɤɥɚɫɫɢɮɢɤɚɰɢɹɪɟɱɟɜɵɯ ɨɲɢɛɨɤ , ɷɤɫɩɟɪɢɦɟɧɬɚɥɶɧɚɹɩɪɨɜɟɪɤɚɢɯɜ ɩɪɨɰɟɫɫɟɨɛɭɱɟɧɢɹɮɢɧɫɤɨɦɭɹɡɵɤɭɧɚɬɪɟɯ - ɥɟɬɧɢɯɹɡɵɤɨɜɵɯɤɭɪɫɚɯɅɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɨ - ɝɨɰɟɧɬɪɚɊȽɉɍɢɦ . Ⱥ. ɂ. Ƚɟɪɰɟɧɚ , ɚɬɚɤɠɟ ɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɵɣɬɟɨɪɟɬɢɤɨɢɫɫɥɟɞɨɜɚɬɟɥɶ - ɫɤɢɣɨɩɵɬɞɚɸɬɧɟɨɛɯɨɞɢɦɵɟɨɫɧɨɜɚɧɢɹ ɞɥɹɦɟɬɨɞɢɱɟɫɤɨɣɪɚɡɪɚɛɨɬɤɢɫɢɫɬɟɦɵɨɛɭ - ɱɟɧɢɹɢɫɨɡɞɚɧɢɹɤɨɦɩɥɟɤɫɚɭɩɪɚɠɧɟɧɢɣ ɩɪɢɦɟɧɢɬɟɥɶɧɨɤɭɫɥɨɜɢɹɦɤɭɪɫɨɜɨɝɨɨɛɭ - ɱɟɧɢɹɮɢɧɫɤɨɦɭɹɡɵɤɭ . ɉɊɂɆȿɑȺɇɂə 1ȻɚɥɢɚɲɜɢɥɢɌ . ɋ.ɂɧɬɟɪɮɟɪɟɧɰɢɹɤɚɤɩɪɨɛɥɟɦɚɞɜɭɹɡɵɱɢɹ . Ɇ., 1988. ɋ. 15. 2Corder S. P. The significance of learners’ errors // International review of Applied Linguistics. 1967. N 5. Ɋ. 95. 3Oller J., Ziahosseiny C. The contrastive analysis hypothesis and spelling errors // Language learning 20. 1970. Ɋ. 38. 4Ȼɟɥɹɧɢɧȼ . ɉ.ȼɜɟɞɟɧɢɟɜɩɫɢɯɨɥɢɧɝɜɢɫɬɢɤɭ . Ɇ.: ɑɟɊɨ , 2000. ɋ. 158. 5ȼɢɬɥɢɧɀ . Ʌ.ɂɧɨɫɬɪɚɧɧɵɣɹɡɵɤɞɥɹɜɡɪɨɫɥɵɯ : ȼ 2 ɱ.: Ɇɟɬɨɞɢɱɟɫɤɢɟɪɟɤɨɦɟɧɞɚɰɢɢ . Ʌ., 1987. ɑ. 1, 2. ɋ. 45. 6Ȼɚɝɪɚɦɨɜɚɇ . ȼ.Ʌɢɧɝɜɨɞɢɞɚɤɬɢɱɟɫɤɢɟɨɫɧɨɜɵɨɛɭɱɟɧɢɹɜɬɨɪɨɦɭɢɧɨɫɬɪɚɧɧɨɦɭɹɡɵɤɭ . ɋɉɛ .: ɂɡɞɚɬɟɥɶɫɬɜɨɊȽɉɍɢɦ . Ƚɟɪɰɟɧɚ , 2005. ɋ. 74. 7White L. Suomen kielioppia ulkomaalaisille. Helsinki: Finn Lectura, 2001. Ɋ. 98. 8Ȼɚɝɪɚɦɨɜɚɇ . ȼ.Ɇɟɬɨɞɢɱɟɫɤɢɟɪɟɤɨɦɟɧɞɚɰɢɢɩɨɨɛɭɱɟɧɢɸɜɬɨɪɨɦɭɢɧɨɫɬɪɚɧɧɨɦɭɹɡɵɤɭ . Ɇ.: ɉɪɨɦɟɬɟɣ , 1989. ɋ. 20.	This is a full transcript of speech errors at foreign language courses.
bfae2e70-b3cf-4842-b508-07b90f41da39	Бочина Т. Г.	2,003	Количественная оценка в русской пословице (оппозиции конкретных имен)	null	ISSN 0321-3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ . СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ . ПРИЛОЖЕНИЕ . 2003. №5 84 © 2003 г. Т.Г. Бочина КОЛИЧЕСТВЕННАЯ ОЦЕНКА В РУССКОЙ ПОСЛОВИЦЕ (ОППОЗИЦИИ КОНКРЕТНЫХ ИМЕН ) Паремиологи неоднократно отмечали , что в языке пословиц и поговорок чрезвычайно важную роль играет конкретная лексика : она выступает в качестве основного «строительного материала » [1, с. 19] паремий и определяет художественно -эстетическую ценность и национальное своеобразие как пословичного фонда в целом , так и отдельных его образцов . Г. Л. Пермяков , выдающийся фольклорист и родоначальник структурной паремиологии , подчеркивал , что «именно план реалий (в органическом сочетании с логико - семиотическим планом ) делает пословицы и поговорки художественными произведениями », и что «именно в плане реалий , т.е. в образном строе посло - виц и поговорок , и заключается разница между изречениями разных народов , вся их этническая , географическая , историческая и языковая (в смысле языковой "модели мира ") специфика » [2, с. 29]. Безусловно , это положение цели - ком относится к оценочной метафоре , отсылающей к миру реалий . Обилие в пословице контрастов , сформированных посредством конкрет - ных наименований , объясняется спецификой мышления древнего человека , его картинным восприятием мира : «Слово в период возникновения народных произведений не было еще знаком , который пробуждает в уме соответст - вующую мысль ; человек не умел еще мыслить абстрактно . Его мысль , как и его слово – картина » [2]. Древняя правополушарность мышления сформиро - вала пословицу как жанр , заложив основы и ее семантического механизма , и эстетические характеристики , и перлокутивную силу народной афористики . Как известно , образ отражает деятельностно -практический аспект воспри - ятия действительности [3, с. 14], а в лексико -семантическом плане представ - ляет собой единицу , аккумулирующую разнообразные признаки реалии (в том числе в виде чувственно -наглядного представления ) [3, с. 10]. Особен - ность образного , картинного мышления органически связана с жанровыми характеристиками пословицы . Уникальность метафорической информации состоит , во-первых , в целостности , панорамности образа , дающих возмож - ность апеллировать к различным свойствам предмета ; во-вторых , в подклю - чении бессознательных каналов отражения , обеспечивающих антиципацию , или опережающее отражение ; в-третьих , в плюрализме , множественности образного прочтения ситуации [4]. Такие свойства слова -картины , как возможность передавать комплекс смыслов , создавать целостный образ и при этом воздействовать на глубины психики , интуицию и эмоциональное восприятие , включать эвристический тип мышления обеспечивают конкретно - обобщенное содержание и воздействующую силу пословицы , аккумулирова - ние культурного опыта в предельно экономичной форме , способность выра - жать разное содержание в зависимости от ситуаций . ISSN 0321-3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ . СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ . ПРИЛОЖЕНИЕ . 2003. №5 85Характерной особенностью , общей и для пословицы , и для метафоры , является смысловая двойственность , синкретизм языкового и поэтического значений . Исследователи неоднократно писали об этом качестве метафориче - ской референции , которую П. Рикёр вслед за Р. Якобсоном обозначает как «расщепленную референцию » [5, с. 426], У. Стэнфорд и Д. Берггрен называ - ют «стереоскопическим вúдением », способностью иметь две различные точки зрения в одно и то же время [5, с. 423], а М. Л. Гаспаров трактует как палим - псестное наложение одних образных представлений на другие [6]. Смысловая двуплановость метафоры , ее вербальный иконизм сродни семантическому иконизму пословицы , заключающемуся «в уподоблении означаемого означающему , понимаемому как предложение – деривационная база, дискурсивный , речевой знак в соединении своей формы и значения » [7]. Бинарная семантическая структура пословицы имеет денотативный и сигнифи - кативный уровни , первичное , соответствующее первичному собственно семиологическому принципу означивания , и вторичное (мораль ) значения , отвечающее принципу вторичного означивания [8]. С помощью метафорической оценки в пословицах выражается поляриза - ция предметов и признаков , явлений и ситуаций , строится дуальная модель действительности и ценностных представлений социума . Понимание оценки в широком смысле как квалификации предмета на основе его сравнения с избранным образцом подразумевает включение в данную семантико - прагматическую категорию не только качественных оценок , устанавливаю - щих ценностные отношения (хороший – безразличный – плохой ; лучше – равноценно – хуже ), но и качественно -количественных и количественных оценок (большой – ни малый , ни большой – малый ; много – ни много , ни мало – мало ; больше – равно – меньше ) [9]. Более того, оценка по количествен - ным параметрам – один из исходных пунктов аксиологического анализа ситуации и ее компонентов , первоначальный уровень иерархии оценивания [10, с. 77, 80]. Философская категория количества со времен Аристотеля увязывалась с мыслительной функцией выяснения равенства либо неравенства , т.е. со сравнением ; а ее содержание определялось , у Гегеля , например , через понятия «величины » (пространственной протяженности и временн óй длительности системы ) и «числа » как непустого множества [11]. И. А. Бодуэн де Куртенэ отметил 4 разновидности математической коли - чественности , каждая из которых отразилась в языке : 1) размерная , простран - ственная ; 2) времени , длительность протекания некоторого процесса ; 3) числовая , относящаяся одинаково как к пространству , так и ко времени ; 4) интенсивности , степени [12]. Хотя языковеды упоминают о возможности оценки количества , количест - венной оценки , она исследована значительно меньше качественной [13, с. 80 – 92]. Игнорирование оценочного потенциала единиц с количественным зна-ISSN 0321-3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ . СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ . ПРИЛОЖЕНИЕ . 2003. №5 86 чением связано с их преимущественно дескриптивным статусом [10, с. 77]. Тем не менее у лингвистов не вызывает сомнений представление о том, что предметом количественной оценки является количественная определенность , объективно свойственная вещам (предметам , явлениям ) реального мира , и что механизмом ее формирования служит «специфический субъектный норма - тивно или эмпирически опосредованный способ познания и выражения объективных количественных различий » [13, с. 83]. Количественная оценка является общим компонентом конкретной семан - тики деривационной базы пословицы -предложения и абстрактного вторично - го значения морали пословицы , связующим звеном денотативного и сигни - фикативного планов пословицы . Обозначают количественную оппозицию наряду с именами числительными и метрологическими терминами предмет - ные имена , анализу последних , отражающих размерную количественность , посвящена данная статья . Круг конкретной лексики , выражающей контраст 'большого ' и 'малого ' в народно -разговорной речи , сложился в результате взаимодействия языковых и экстралингвистических факторов . Размерность в том или ином виде пред - ставлена в лексическом значении многих слов , называющих значимые для этнической культуры объекты . Это связано с тем, что «в сознании неиску - шенного носителя языка идея предметности ассоциируется прежде всего с такими свойствами объекта , как размер , форма , цвет » [14]. Так, интенсионал слова река «можно определить как естественный поток в берегах относитель - но большой массы воды . Эти признаки отличают реку от канала (искусствен - ный), озера (не поток ), ручья (не большой ), морского течения (не в берегах ) и т.д.» [15, с. 112]. По обязательному дифференциальному признаку 'большое ' река , как и море , может быть противопоставлена тем водоемам , для которых характерен малый объем воды , например луже : Ругает реку , а хвалит лужу ; Кто в море бывал , тот лужи не боится . Здесь следует оговориться , что лексико -семантическим классификациям свойственна возможность различного деления того или иного лексического материала на рубрики , будь то семантические поля , тематические группы или классы тезауруса . Это объясняется не только полисемией слов , но и связанно - стью отдельных узуальных значений с несколькими понятийными сферами [16]. К примеру , в «Русском семантическом словаре » слова река , море отне - сены в лексическое множество «Воды , водоемы », а лексема лужа – в разряд «Ям, выбоин , размывов » множества «Рельеф », хотя ее толкование : «неболь - шое углубление на почве , наполненное дождевой или подпочвенной водой » [17, с. 601] – позволяет классифицировать лужу и как разновидность водоема , и таким образом , считать слова море , река , лужа согипонимами , объединен - ными по признаку 'вода ', и противопоставленными по ряду признаков , в том числе по семе количественной оценки 'большое – малое '. ISSN 0321-3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ . СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ . ПРИЛОЖЕНИЕ . 2003. №5 87Рассуждая теоретически , можно заключить , что контраст большого и малого способны выражать согипонимы любой тематической группы слов конкретной семантики , ибо все предметы обладают размерностью и другими количественными параметрами . В качестве примера приведем следующие : – названия поселений : Голоден преходит грады , а наг ни двора , ср.: двор – «место под жилым домом …с ухожами и оградой , забором », город – «селение, обнесенное городьбой » [18]; – строения : Женина родня ходит в ворота , мужнина в прикалиток ; – отверстия : С молода прорешка , а под старость дыра ; – движимое и недвижимое имущество : Дает стогом , а принимает логом , где лог – «луг»; – орудия насилия и наказания : Не бей в чужие ворота плетью , не ударили бы в твои дубиною ; Не быть бы плеткой при большом кнуте , где кнут – «большая плеть », дубина – «толстая палка »; – дерево и изделия из него : В лесу – дуб рубль : в столице – по рублю спица; – аномальные , болезненные образования на теле: Своя болячка – велик желвак ; Своя болячка больше чужой язвы , где болячка – небольшая незажи - вающая ранка , язвочка ; желвак – плотное вздутие , выпуклость на теле; язва – длительно незаживающее воспаленное место . При этом количественная сема может являться компонентом ядра лекси - ческого значения (кнут , болячка , город ), в том числе маркированным дими - нутивным суффиксом (прорешка , плетка ), или потенциальной семой , реали - зующейся в контексте сопоставления (двор , желвак ). Параметрический критерий , помимо прочих , существен для различения и разделения на виды представителей фауны : насекомых , птиц , диких и домашних животных . Реальные размеры многих биологических особей получи - ли отражение в языке в виде количественных компонентов значения соответ - ствующих субстантивов , в идиоматике , а также сигнификативном механизме пословиц . Количественные параметры содержатся , к примеру , в словарных дефинициях : воробей – маленькая птичка подотряда воробьиных ; синица – небольшая пестрая птица подотряда певчих воробьиных ; журавль – крупная болотная и степная птица ; шершень – род крупной осы; шмель – род крупной пчелы [17] и др.: Воробью по колено , журавлю по лодыгу ; Не сули журавля в год, а хоть синицу , да в рот; Шершень паутину пробьет , а муха увязнет ; Правда , что у мизгиря в тенетах : шмель пробьется , а муха увязнет . В пословицах нередко контраст большого и малого создается оппозицией названий насекомых , пресмыкающихся или птиц как мелких особей фауны и млекопитающих , представляющих крупные экземпляры : И комары лошадей заедают ; Богу жаль куря , а черт возьмет порося (барана ); Сам с воробья , а сердце с кошку ; Выпустишь с воробышка , а вырастет с коровушку . Сравни с аналогичными оппозициями с эксплицитным акцентированием количест -ISSN 0321-3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ . СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ . ПРИЛОЖЕНИЕ . 2003. №5 88 венной оценки в пословицах : Мал сокол , да на руке носить ; Велик верблюд , да воду возить ; Маленькая змейка , да большого быка убивает ; И большой медведь от малого комара страдает ; Велика лошадь , а с комаром не спра - вится . Конечно , пары комар и лошадь , воробей и кошка , курица и баран не являются согипонимами в общепринятом смысле этого слова , так как назва - ния насекомых , птиц , пресмыкающихся и млекопитающих образуют разные лексико -семантиче -ские ряды , включающиеся в разные семантические подмножества . Однако на более высоком уровне абстрагирования они выступают как видовые , ибо множество «Млекопитающие , птицы , земноводные , пресмыкающиеся , рыбы и другие животные » противопоставлено множеству «сказочных мифологических чудовищ , фантастических животных и персона - жей» [17]. Если же иметь в виду не строгие , научно обоснованные , классифи - кации , а наивные представления о мире , то все представители фауны оказы - ваются противопоставленными человеку в рамках класса одушевленных существ . Когда же коммуникативно релевантным для противопоставления является параметрический признак , все другие различия не столь важны , поэтому слова разных микроструктур словаря могут классифицироваться как согипони - мы, если они принадлежат одной и той же макроструктуре тезауруса . Более того, как согипонимические в речи могут расцениваться слова , входящие в различные макроструктуры лексико -семантической классификации , если при сопоставлении актуализируется их общий семантический признак , более конкретный , чем дифференциальный , потому менее значимый в парадигматике . Например , корова и зерно , противопоставленные по признаку 'одушевленное – неодушевленное ', входят в разные макроструктуры словаря , но в значениях каждого из них есть компонент 'съедобное ', могущий составить основание для их противопоставления по количественному признаку : Медведь по корове съедает , да голоден бывает ; а кура по зерну клюёт , да сыта живёт . Тем не менее ряд количественных оппозиций в пословицах можно квали - фицировать как тематически неоднородные . Их неоднородность может быть предопределена экстралингвистическими причинами , например , различием мер измерения разных предметов : Соломы воз, а сахару кус (одна цена ). Думается , контрастную пару способны составить любые слова , в семантике которых имеются количественные семы , в том числе имена разных тематиче - ских групп , традиционно служившие объективными мерилами параметриче - ского сравнения предметов : Сам с нос, борода с воз; Старик с кувшин , боро - да с аршин ; Грех с орех , ядро с ведро (т.е. преувеличен ); Людей с город а ума с горсть ; Раннего сена шапку , позднего охапку ; Худого – хоть лопатой , а хорошего , дай Бог щепотьем ; Худого возом , а доброго щепотью не ухватишь ; Богу -то с перст , а черту -то с пест (о свече ); Ума палата , да денег ни гроша . Как видно , в количественных оппозициях участвуют «представи - тели » самых разных сфер действительности , выраженные именами таких ISSN 0321-3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ . СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ . ПРИЛОЖЕНИЕ . 2003. №5 89ЛСГ : часть тела – транспортное средство , населенный пункт , головной убор , инструмент ; посуда – мера длины ; плод – ёмкость ; строение – денежная единица . Показательно , что в одной серии пословиц , характеризующихся лексиче - ской вариативностью , могут быть представлены и согипонимические количе - ственные оппозиции , и тематически неоднородные . Так, инвариантный смысл 'большая голова – малый (до полного отсутствия ) ум': Голова велика , а мозгу мало – реализуется противопоставлением различных видов вместилищ : Голо - ва с дёжку , а ума с ложку , где дёжка – кадка , в которой квасят и месят тесто; Голова с пивной котел , а ума ни ложки . В других вариантах та же идея выражается словами разных тематических зон тезауруса и разных категори - ально -грамматических характеристик : ёмкости большого объема соразмеря - ются с плодами : Голова , что чан, а ума ни на капустный кочан ; Мозговина с короб , а ума с орех ; вместилище для сбора и хранения продуктов противо - поставляется мельчайшей частице хлеба : Голова с лукошко , а мозгу ни крошки - или числительному : Голова с куль , а ума с нуль ; сочетание , указы - вающее на конкретный предмет , контрастирует с отрицательным местоиме - нием : Голова с печное чело, а мозгу совсем ничего . Однако тематическая неоднородность подобных оппозиций не является препятствием для их квалификации как семантически однородных противо - поставлений , поскольку они характеризуются общностью типового содержа - ния – количественной оценкой , сходством синтаксических конструкций и функционального назначения . Так, и согипонимические , и тематически неод - нородные оппозиты по признаку 'большое – малое ' в роли предикатов форми - руют квантитативные (содержащие количественную характеристику предме - та) предложения [19]. Важно отметить и то, что некоторые оппозиции согипонимов , функциони - рующие как противоположность 'большого и малого ', одновременно высту - пают и как контраст 'целого и части '. Это объясняется тем, что «на одно и то же множество вещей может быть наброшено несколько различающихся партитивных или гипонимических сеток . Наконец , возможны и такие целые , структура которых служит моделью рода , а партитивное членение на части совпадает с гипонимическим членением на виды » [15, с. 444]. Соизмеримость целого и части такова , что целое всегда больше части , и соответственно , часть меньше целого : Борода с воз, а ума с накопыльник нету , где воз – повозка , телега ; накопыльник – продольный брусок у саней или дровней . Что касается смысловой реализации в высказывании семантических корреляций несовместимости или партитивности , существующих между словами в системе , то можно констатировать , что отношения целого и части актуали - зируются при использовании (эксплицитном или имплицитном ) предикатов партитивного отношения состоять из, у чего-либо есть что-либо (чего-либо нет без чего-либо ), беречь = хранить 'содержать в целости ' и др.: Из крошек ISSN 0321-3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ . СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ . ПРИЛОЖЕНИЕ . 2003. №5 90 кучка , из капель море ; По капельке море , по зернышку ворох ; Без секунды и часа нет; Минутка час бережет ; Береженая копейка рубль бережет ; Копейка миллион бережет ; В рубле копейки нет, так не полон и рубль ; Без копейки рубль щербатый . В таких случаях , однако , релевантно и противопос - тавление количественных оценок , таким образом , смысловая структура пословицы создается объединением инвариантных тематических пар 'большое целое – малая часть '. Менее значима (вплоть до нивелирования ) партитивная соотнесенность имен , называющих целое и часть , в высказываниях , где не используются предикаты партитивных отношений : Обрадовался крох , да ковригу потерял ; Погнался за ломтем , да ковригу потерял . Бóльшая значимость количественной характеристики денотатов по сравнению с семами партитивности подтвер - ждается смысловой равноценностью оппозиций слов , указывающих на целое и часть , с одной стороны , и контраста согипонимов – с другой : Временем и ломоть за целый хлеб; бедному кусок за целый ломоток . Приоритет темы 'большое – малое ' над темой 'целое – часть ' характерен и для следующей серии пословиц : От малого большое зарождается ; Искра мала велик родит пламень ; От малой искры да большой пожар ; От искры пожар рождается (разгорается ); От искры сыр бор загорался ; От копееч - ной свечки (от искры ) Москва загорелась . В ней лишь элементы оппозиции искра – пожар , искра – пламень могут рассматриваться и как наименования части и целого , и как согипонимы при гиперониме огонь : пожар – распро - страняющийся огонь , уничтожающий все вокруг ; искра – мельчайшая летучая частица горящего или раскаленного вещества . В парах же искра – бор, свечка – Москва противоположны лишь количественные оценки , коммуника - тивная значимость которых эксплицирована определениями малый , великий , большой во втором и третьем высказываниях и буквальным выражением инвариантного смысла данной серии в первой максиме . Количественная оценка , актуализирующаяся при синтагматическом соседстве слов , обозначающих разные по величине предметы , служит своеоб - разным переключателем между денотативным и сигнификативным планами пословицы . Она является общей частью так называемого буквального значе - ния и морали пословицы , поверхностного и глубинного уровней содержания паремии , первый из которых выступает мотивирующим по отношению ко второму – мотивированному смыслу . Например , в формировании смысла 'большие дела не могут делаться малыми средствами ' участвуют следующие составляющие : невозможность действия передается отрицанием при глаголе ; значение 'средство ' оформляется творительным инструмента (точнее , твори - тельным средства ); количественное противопоставление выражается конкретными лексемами , многие из которых описаны выше : Шилом моря не нагреешь ; Ложкой моря не вычерпать ; Горстью моря не вычерпать ; Моря ISSN 0321-3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ . СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ . ПРИЛОЖЕНИЕ . 2003. №5 91веслом не расплещешь ; Соломиной не согреешь хоромины ; Искрами избу не натопишь ; Иглой дорогу не меряют . Мораль 'из малого большое не получится ' мотивируется оппозицией большого и малого деревянных изделий : Из спички топорища не вытесать ; мелкого насекомого и обуви , частей разных инструментов : Из шкуры блохи голенища не выкроишь ; Ни из кнутовища топорища , ни из блохи голенища . Сигнификативное значение 'малые результаты при больших затратах ' сфор - мировано посредством слов с денотативными семами 'большое ', 'малое ': Из большой тучи , да малая капля ; Стрелять из пушек по воробьям . А мысль о том, что «маленькая женщина запросто уживается с рослым мужчиной » выражена образами мелкого грызуна и большого вместилища : Мышь копной не задавишь ; Мышь копны не боится . Итак , можно сделать следующие выводы . В связи с тем, что все предметы обладают размерностью и другими количественными параметрами , контраст большого и малого способны выражать согипонимы самых разнообразных ЛСГ конкретной семантики и тематически неоднородные оппозиции пред - метных имен . Количественная оценка может быть компонентом ядра лекси - ческого значения или же представлять собой потенциальную сему , реали - зующуюся в контексте противопоставления . В последнем случае особую важность приобретает реальное соотношение количественных параметров сопоставляемых референтов , но в целом сигнификативный механизм посло - вицы аналогичен процессу вторичного означивания в группе субстантивов неопределенного количественного значения (туча , капля ) и заключается в актуализации дифференциальной семы количественной оценки и перемеще - нии ее в ядерную зону лексического значения . Данный механизм приводится в действие синтагматическим соположением двух конкретных слов . Литература 1. Пермяков Г.Л. От поговорки до сказки (Заметки по общей теории клише ). М., 1970. 2. Крушевский Н. Заговоры как вид русской народной поэзии // Варшавские универ - ситетские известия . Варшава , 1876. №3. С. 17. 3. Илюхина Н.А. Образ как объект и модель семасиологического анализа : АДД . Уфа, 1999. 4. Харченко В.К. Функции метафоры : Учеб пособие . Воронеж , 1989. С. 15 – 19. 5. Рикёр П. Метафорический процесс как познание , воображение и ощущение // Теория метафоры . М., 1990. 6. Гаспаров Б.М. Язык , память , образ . Лингвистика языкового существования . М., 1996. С. 263 – 264. 7. Савенкова Л.Б. Русская паремиология : семантический и лингвокультурологиче - ский аспекты . Ростов н/Д, 2002. С. 109. 8. Колоцей С.Н. О семантической организации пословиц // Вестн . Белар . ун-та. Сер.4. Фiлалог iя, журнал iстыка , педагог iка, психалог iя. Минск . 1988. № 3. С. 49. 9. Ивин А.А. Основания логики оценок . М., 1970. С. 25. ISSN 0321-3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ . СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ . ПРИЛОЖЕНИЕ . 2003. №5 92 10. Баранов А.Н. Аксиологические стратагии в структуре языка (паремиология и лексика ) // ВЯ. 1989. № 3. С. 77, 80. 11. Новейший философский словарь . Минск , 1998. С. 312 – 313. 12. Бодуэн де Куртене И.А. Избр . работы по общему языкознанию . Т. 2. М., 1963. С. 313. 13. Кругликова Г.Г. К семантике количественной оценки //Языковые единицы в рече - вой коммуникации . Л., 1991. С. 80 – 92. 14. Рахилина Е.В. Когнитивный анализ предметных имен : семантика и сочетаемость . М., 2000. С. 116. 15. Никитин М.В. Курс лингвистической семантики . СПб ., 1996. 16. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика . М., 2000. С. 124. 17. Русский семантический словарь . М., 1996. Т. 1. 18. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка . М., 1981. Т. 1. С. 422, 380. 19. Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса . М., 2001. С. 33 – 35. Казанский государственный университет 14 февраля 2003 г.	Российские пословицы и поговорки - художественные произведения , однако их значение не только в смысле реалий .
416e4362-ad35-4f3b-9472-7be95533e445	Петров С. В.	2,008	Денотативная ситуация как концепт художественного текста (на материале романа Ю. К. Олеши «Зависть»)	В статье ставится проблема понимания художественного текста и обосновывается положение о том, что в качестве художественного концепта может выступать не только слово, но и целый препозиционный комплекс, эквивалентный денотативной ситуации текста. Приводится алгоритм выявления денотативных ситуаций...	ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ 278ɋɨɜɪɟɦɟɧɧɚɹɥɢɧɝɜɢɫɬɢɤɚɭɞɟɥɹɟɬɡɧɚ - ɱɢɬɟɥɶɧɨɟɜɧɢɦɚɧɢɟɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɦɭɬɟɤ - ɫɬɭ, ɱɬɨɨɛɭɫɥɨɜɥɟɧɨ , ɫɪɟɞɢɩɪɨɱɟɝɨ , ɢɬɟɦ ɨɛɫɬɨɹɬɟɥɶɫɬɜɨɦ , ɱɬɨ ɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɵɣ ɬɟɤɫɬɡɚɧɢɦɚɟɬɜɚɠɧɨɟɦɟɫɬɨɜɨɛɭɱɟɧɢɢ ɢɧɨɫɬɪɚɧɧɨɦɭɹɡɵɤɭ , ɩɨɫɤɨɥɶɤɭɜɧɟɦɫɨ - ɞɟɪɠɢɬɫɹɨɛɲɢɪɧɵɣɥɢɧɝɜɨɫɬɪɚɧɨɜɟɞɱɟɫ - ɤɢɣɢɤɭɥɶɬɭɪɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɣɦɚɬɟɪɢɚɥ . ɉɪɢ ɚɧɚɥɢɡɟɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɝɨɬɟɤɫɬɚɭɫɢɥɢɹ ɥɢɧɝɜɢɫɬɨɜɜɩɟɪɜɭɸɨɱɟɪɟɞɶɧɚɩɪɚɜɥɟɧɵ ɧɚɜɵɹɜɥɟɧɢɟɤɨɧɰɟɩɬɚɬɟɤɫɬɚ , ɬ. ɟ. ɧɚɷɤɫɩ - ɥɢɤɚɰɢɸɫɦɵɫɥɚɢɚɜɬɨɪɫɤɢɯɢɧɬɟɧɰɢɣ . Ʉɚɤɢɡɜɟɫɬɧɨ , ɬɟɪɦɢɧ «ɤɨɧɰɟɩɬ » ɛɵɥɜɜɟ - ɞɟɧɜɧɚɭɱɧɵɣɨɛɢɯɨɞɜ 1 9 2 8 ɝ. ɋ. Ⱥ. Ⱥɫɤɨɥɶɞɨɜɵɦ . ɋ. Ⱥ. Ⱥɫɤɨɥɶɞɨɜɨɩɪɟɞɟɥɹɟɬ ɤɨɧɰɟɩɬɤɚɤɡɚɦɟɫɬɢɬɟɥɶɧɟɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɨɝɨ ɦɧɨɠɟɫɬɜɚɩɪɟɞɦɟɬɨɜɨɞɧɨɝɨɢɬɨɝɨɠɟɩɨ - ɪɹɞɤɚ , ɤɨɧɰɟɩɬɬɟɦɫɚɦɵɦɫɨɨɬɧɨɫɢɬɫɹɫɩɨ - ɧɹɬɢɟɦ . ȼɞɚɥɶɧɟɣɲɟɦɤɨɧɰɟɩɬɩɨɥɭɱɢɥɪɚɡ - ɪɚɛɨɬɤɭɜɬɪɭɞɚɯȺ . ȼɟɠɛɢɰɤɨɣ , ɘ. Ⱦ. Ⱥɩɪɟ - ɫɹɧɚ , ɘ. ɋ. ɋɬɟɩɚɧɨɜɚ , ɇ. Ⱦ. Ⱥɪɭɬɸɧɨɜɨɣ , ɋ. Ƚ. ȼɨɪɤɚɱɟɜɚ , Ƚ. Ƚ. ȼɨɥɨɳɟɧɤɨɢɞɪ . ȿɫɥɢɝɨɜɨɪɢɬɶɨɪɚɡɧɨɜɢɞɧɨɫɬɹɯɤɨɧ - ɰɟɩɬɚ , ɬɨɛɨɥɶɲɢɧɫɬɜɨɭɱɟɧɵɯɪɚɡɝɪɚɧɢɱɢ - ɜɚɟɬɤɨɧɰɟɩɬɩɨɧɹɬɢɟɢɤɨɧɰɟɩɬɩɪɟɞɫɬɚɜ - ɥɟɧɢɟ . ȼɨɫɧɨɜɟɩɟɪɜɨɝɨɬɢɩɚɥɟɠɢɬɩɪɢɧ - ɰɢɩɢɧɮɨɪɦɚɬɢɜɧɨɫɬɢ , ɜɨɫɧɨɜɟɜɬɨɪɨɝɨ –ɨɛɪɚɡɧɨɫɬɶ . ɇɟɫɥɭɱɚɣɧɨɤɨɧɰɟɩɬɩɪɟɞɫɬɚɜ - ɥɟɧɢɟɨɬɪɚɠɟɧɩɪɟɠɞɟɜɫɟɝɨɜɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧ - ɧɨɦɬɟɤɫɬɟ . Ɉɧɧɚɩɪɹɦɭɸɫɨɨɬɧɨɫɢɬɫɹɫɬɟɪ - ɦɢɧɨɦ «ɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɵɣɤɨɧɰɟɩɬ » (Ⱥɫɤɨɥɶ - ɞɨɜ, Ȼɟɫɩɚɥɨɜɚ , ȼɨɪɨɧɢɧɫɤɚɹ , Ʉɭɡɶɦɢɧɚ , Ʉɪɚɫɧɵɯ ). ɏɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɵɣɤɨɧɰɟɩɬɩɨɞɪɚ - ɡɭɦɟɜɚɟɬɫɭɳɟɫɬɜɟɧɧɭɸɜɡɚɢɦɨɫɜɹɡɶɱɟɥɨ - ɜɟɤɚɢɤɭɥɶɬɭɪɵ . ɗɬɨɫɦɵɫɥɨɜɨɣɤɨɧɞɟɧɫɚɬ ɢɞɟɣɧɨɬɟɦɚɬɢɱɟɫɤɨɝɨɫɨɞɟɪɠɚɧɢɹɯɭɞɨɠɟ - ɫɬɜɟɧɧɨɝɨɬɟɤɫɬɚ . ɋɭɳɟɫɬɜɭɸɬɪɚɡɥɢɱɧɵɟɩɭɬɢɜɵɹɜɥɟɧɢɹ ɤɨɧɰɟɩɬɚɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɝɨɬɟɤɫɬɚ . ɇɨɫɚ - ɦɵɦɜɟɪɧɵɦɫɩɨɫɨɛɨɦɹɜɥɹɟɬɫɹ , ɧɟɫɨɦɧɟɧ - ɧɨ, ɞɟɬɚɥɶɧɵɣɚɧɚɥɢɡɟɝɨɫɨɞɟɪɠɚɬɟɥɶɧɨɣ ɫɬɪɭɤɬɭɪɵ . ɒɢɪɨɤɢɟɜɨɡɦɨɠɧɨɫɬɢɞɥɹɬɚ - ɤɨɝɨɚɧɚɥɢɡɚɨɬɤɪɵɜɚɟɬɞɟɧɨɬɚɬɢɜɧɵɣɩɨɞ - ɯɨɞɤɬɟɤɫɬɭ , ɜɪɚɦɤɚɯɤɨɬɨɪɨɝɨɢɧɚɯɨɞɢɬ - ɫɹɧɚɫɬɨɹɳɟɟɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɟ . Ɂɚɞɚɱɚɧɚɫɬɨɹ - ɳɟɣɫɬɚɬɶɢ – ɩɪɨɞɟɦɨɧɫɬɪɢɪɨɜɚɬɶ , ɤɚɤɢɡ ɫɨɞɟɪɠɚɬɟɥɶɧɵɯɷɥɟɦɟɧɬɨɜɬɟɤɫɬɚɫɤɥɚɞɵ - ɜɚɟɬɫɹɟɝɨɤɨɧɰɟɩɬ . ȼɤɚɱɟɫɬɜɟɦɚɬɟɪɢɚɥɚ ɪɚɛɨɬɵɢɡɛɪɚɧɬɟɤɫɬɘ . Ɉɥɟɲɢ «Ɂɚɜɢɫɬɶ ». ȼɨɬɥɢɱɢɟɨɬɬɪɚɞɢɰɢɨɧɧɵɯɩɨɞɯɨɞɨɜ ɤɚɧɚɥɢɡɭɤɨɧɰɟɩɬɨɫɮɟɪɵɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨ - ɝɨɬɟɤɫɬɚ , ɤɨɬɨɪɵɟɨɩɪɟɞɟɥɹɸɬɯɭɞɨɠɟ - ɫɬɜɟɧɧɵɣɤɨɧɰɟɩɬɤɚɤɧɚɢɛɨɥɟɟɡɧɚɱɢɦɨɟ , ɧɟɫɭɳɟɟɨɫɧɨɜɧɭɸɫɦɵɫɥɨɜɭɸɧɚɝɪɭɡɤɭɋ. ȼ. ɉɟɬɪɨɜ ȾȿɇɈɌȺɌɂȼɇȺəɋɂɌɍȺɐɂəɄȺɄɄɈɇɐȿɉɌɏɍȾɈɀȿɋɌȼȿɇɇɈȽɈ ɌȿɄɋɌȺ (ɧɚɦɚɬɟɪɢɚɥɟɪɨɦɚɧɚɘ . Ʉ. Ɉɥɟɲɢ «Ɂɚɜɢɫɬɶ ») Ɋɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɤɚɮɟɞɪɨɣɪɭɫɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚɤɚɤɢɧɨɫɬɪɚɧɧɨɝɨɢɦɟɬɨɞɢɤɢɟɝɨɩɪɟɩɨɞɚɜɚɧɢɹ ɋɚɧɤɬɉɟɬɟɪɛɭɪɝɫɤɨɝɨɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɟɧɧɨɝɨɭɧɢɜɟɪɫɢɬɟɬɚ . ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɞɨɤɬɨɪɮɢɥɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɧɚɭɤ , ɩɪɨɮɟɫɫɨɪɄ . Ⱥ. Ɋɨɝɨɜɚ ȼɫɬɚɬɶɟɫɬɚɜɢɬɫɹɩɪɨɛɥɟɦɚɩɨɧɢɦɚɧɢɹɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɝɨɬɟɤɫɬɚɢɨɛɨɫɧɨɜɵɜɚɟɬɫɹɩɨɥɨɠɟ - ɧɢɟɨɬɨɦ , ɱɬɨɜɤɚɱɟɫɬɜɟɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɝɨɤɨɧɰɟɩɬɚɦɨɠɟɬɜɵɫɬɭɩɚɬɶɧɟɬɨɥɶɤɨɫɥɨɜɨ , ɧɨɢɰɟ - ɥɵɣɩɪɨɩɨɡɢɰɢɨɧɧɵɣɤɨɦɩɥɟɤɫ , ɷɤɜɢɜɚɥɟɧɬɧɵɣɞɟɧɨɬɚɬɢɜɧɨɣɫɢɬɭɚɰɢɢɬɟɤɫɬɚ . ɉɪɢɜɨɞɢɬɫɹɚɥ - ɝɨɪɢɬɦɜɵɹɜɥɟɧɢɹɞɟɧɨɬɚɬɢɜɧɵɯɫɢɬɭɚɰɢɣɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɝɨɬɟɤɫɬɚ . Ʉɥɸɱɟɜɵɟɫɥɨɜɚ : ɞɟɧɨɬɚɬɢɜɧɚɹɫɢɬɭɚɰɢɹ , ɤɨɧɰɟɩɬ , ɫɨɛɵɬɢɟ , ɩɪɨɩɨɡɢɰɢɹ , ɮɪɚɝɦɟɧɬ . The article raises a question of text interpretation and substantiates the idea that not only a word but the whole text proposition, which is equivalent to a denotatum situation, can play the role of a text concept. It gives the way of revelation of these denotata situations in the text. Key words: denotatum situation, concept, event, proposition, fragment.279ɫɥɨɜɨ , ɤɨɬɨɪɨɟ , ɤɚɤɩɪɚɜɢɥɨ , ɧɚɡɜɚɧɨɜɫɚ - ɦɨɦɬɟɤɫɬɟ , – ɞɟɧɨɬɚɬɢɜɧɵɣɩɨɞɯɨɞɩɪɟɞ - ɫɬɚɜɥɹɟɬɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɵɣɤɨɧɰɟɩɬɤɚɤ ɞɟɧɨɬɚɬɢɜɧɭɸɫɢɬɭɚɰɢɸ .Ⱦɟɧɨɬɚɬɢɜɧɵɟɫɢ - ɬɭɚɰɢɢ – ɷɬɨɷɥɟɦɟɧɬɵɨɛɴɟɤɬɢɜɧɨɝɨɦɢɪɚ , ɡɚɤɥɸɱɟɧɧɵɟɜɬɟɤɫɬɟ , ɤɨɬɨɪɵɟɯɚɪɚɤɬɟɪɢ - ɡɭɸɬɫɹɩɪɢɡɧɚɤɨɦɫɨɛɵɬɢɣɧɨɫɬɢ . ȼɨɫɧɨɜɟ ɞɟɧɨɬɚɬɢɜɧɨɣɫɢɬɭɚɰɢɢ , ɬɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɥɟɠɢɬɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɨɟ ɫɨɛɵɬɢɟ . ɘ. Ɇ. Ʌɨɬɦɚɧɨɩɪɟɞɟɥɢɥɫɨɛɵɬɢɟɤɚɤ ©ɩɟɪɟɦɟɳɟɧɢɟɩɟɪɫɨɧɚɠɚɱɟɪɟɡɝɪɚɧɢɰɭɫɟ - ɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɝɨɩɨɥɹ » [2, ɫ. 282] ɢɥɢɤɚɤ «ɩɟɪɟɫɟɱɟɧɢɟɡɚɩɪɟɳɚɸɳɟɣɝɪɚɧɢɰɵ » [2, ɫ. 288]. ɋɭɬɶɫɨɛɵɬɢɹɡɚɤɥɸɱɚɟɬɫɹ , ɬɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɤɚɤɤɨɦɦɟɧɬɢɪɭɟɬȼ . ɒɦɢɞ , «ɜɧɟɤɨɟɦɨɬ - ɤɥɨɧɟɧɢɢɨɬɡɚɤɨɧɧɨɝɨ , ɧɨɪɦɚɬɢɜɧɨɝɨɜ ɞɚɧɧɨɦɦɢɪɟ , ɜɧɚɪɭɲɟɧɢɢɨɞɧɨɝɨɢɡɬɟɯ ɩɪɚɜɢɥ , ɫɨɛɥɸɞɟɧɢɟɤɨɬɨɪɵɯɫɨɯɪɚɧɹɟɬ ɩɨɪɹɞɨɤɢɭɫɬɪɨɣɫɬɜɨɷɬɨɝɨɦɢɪɚ » [4, ɫ. 14]. ɋɚɦȼ . ɒɦɢɞɜɵɞɜɢɝɚɟɬɞɜɚɭɫɥɨɜɢɹ ɫɨɛɵɬɢɣɧɨɫɬɢ – ɮɚɤɬɢɱɧɨɫɬɶ , ɢɥɢɪɟɚɥɶ - ɧɨɫɬɶ , ɢɪɟɡɭɥɶɬɚɬɢɜɧɨɫɬɶ . ɉɨɞɮɚɤɬɢɱɧɨ - ɫɬɶɸ (ɪɟɚɥɶɧɨɫɬɶɸ ) ɨɧɩɨɧɢɦɚɟɬɬɨ , ɱɬɨ ɫɨɛɵɬɢɟɞɟɣɫɬɜɢɬɟɥɶɧɨɞɨɥɠɧɨɩɪɨɢɡɨɣɬɢ . ©Ⱦɥɹɫɨɛɵɬɢɹɧɟɞɨɫɬɚɬɨɱɧɨ , ɱɬɨɛɵɫɭɛɴɟɤɬ ɬɨɥɶɤɨɠɟɥɚɥɢɡɦɟɧɟɧɢɹ , ɨɧɟɦɦɟɱɬɚɥ , ɟɝɨ ɜɨɨɛɪɚɠɚɥ , ɜɢɞɟɥɜɨɫɧɟɢɥɢɜɝɚɥɥɸɰɢɧɚ - ɰɢɢ» [4, ɫ. 15]. ȼɬɨɪɨɟɭɫɥɨɜɢɟɫɨɛɵɬɢɣɧɨɫɬɢ – ɪɟɡɭɥɶ - ɬɚɬɢɜɧɨɫɬɶ – ɫɜɹɡɚɧɨɫɩɟɪɜɵɦ . ȼ. ɒɦɢɞ ɬɪɚɤɬɭɟɬɟɝɨɫɥɟɞɭɸɳɢɦɨɛɪɚɡɨɦ : «ɂɡɦɟ - ɧɟɧɢɟ , ɨɛɪɚɡɭɸɳɟɟɫɨɛɵɬɢɟ , ɞɨɥɠɧɨɛɵɬɶ ɫɨɜɟɪɲɟɧɨɞɨɤɨɧɰɚɧɚɪɪɚɰɢɢ ... Ɋɟɱɶɢɞɟɬ ɧɟɨɫɨɛɵɬɢɢ , ɟɫɥɢɢɡɦɟɧɟɧɢɟɬɨɥɶɤɨɧɚ - ɱɚɬɨ ... ɟɫɥɢɫɭɛɴɟɤɬɬɨɥɶɤɨɩɵɬɚɟɬɫɹɟɝɨ ɨɫɭɳɟɫɬɜɢɬɶ ... ɢɥɢɟɫɥɢɢɡɦɟɧɟɧɢɟɧɚɯɨ - ɞɢɬɫɹɬɨɥɶɤɨɜɫɨɫɬɨɹɧɢɢɨɫɭɳɟɫɬɜɥɟ - ɧɢɹ...» [4, ɫ. 15]. ɂɡɦɟɧɟɧɢɟ , ɬɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɦɨɠɧɨɩɪɢ - ɡɧɚɬɶɨɫɧɨɜɨɣɮɨɪɦɢɪɨɜɚɧɢɹɞɟɧɨɬɚɬɢɜɧɨɣ ɫɢɬɭɚɰɢɢ . Ⱦɟɧɨɬɚɬɢɜɧɚɹɫɢɬɭɚɰɢɹɜɫɟɝɞɚ ɟɫɬɶɧɟɤɨɬɨɪɨɟɢɡɦɟɧɟɧɢɟɧɚɮɨɧɟɢɡɜɟɫɬ - ɧɨɝɨ , ɭɫɬɨɹɜɲɟɝɨɫɹɩɨɥɨɠɟɧɢɹɞɟɥ . Ʌɸɛɨɟ ɢɡɦɟɧɟɧɢɟɜɫɟɝɞɚɩɪɨɬɟɤɚɟɬɜɨɜɪɟɦɟɧɢ , ɬ. ɟ. ɨɧɨɞɢɧɚɦɢɱɧɨ . Ⱥɞɢɧɚɦɢɤɚɩɪɟɞɩɨɥɚɝɚɟɬ ɪɚɡɜɢɬɢɟ . ɉɨɷɬɨɦɭɢɡɦɟɧɟɧɢɟ – ɷɬɨɜɫɟɝɞɚ ɫɨɛɵɬɢɟ , ɚɡɧɚɱɢɬ , ɫɢɬɭɚɰɢɹ .ɇɟɫɥɨɠɧɨɭɛɟɞɢɬɶɫɹ , ɱɬɨɫɨɛɵɬɢɣ - ɧɨɫɬɶɩɪɟɞɩɨɥɚɝɚɟɬɞɢɧɚɦɢɡɦ , ɜɫɮɟɪɭɞɟ - ɧɨɬɚɬɢɜɧɨɝɨɚɧɚɥɢɡɚɜɯɨɞɹɬɥɢɲɶɞɢɧɚɦɢ - ɱɟɫɤɢɟɷɥɟɦɟɧɬɵɬɟɤɫɬɚ . Ɉɞɧɚɤɨɜɫɹɤɢɣ ɬɟɤɫɬɫɨɞɟɪɠɢɬɜɫɟɛɟɢɨɩɢɫɚɬɟɥɶɧɵɟɷɥɟ - ɦɟɧɬɵ , ɩɪɢɞɚɸɳɢɟɟɦɭɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɭɸɫɬɚ - ɬɢɱɧɨɫɬɶ . ɗɬɢɨɩɢɫɚɬɟɥɶɧɵɟɷɥɟɦɟɧɬɵɢɡ ɨɛɥɚɫɬɢɞɟɧɨɬɚɬɢɜɧɨɝɨɚɧɚɥɢɡɚɢɫɤɥɸɱɚ - ɸɬɫɹ . ɉɟɪɟɜɨɞɹɷɬɨɭɬɜɟɪɠɞɟɧɢɟɧɚɹɡɵɤ ɥɢɧɝɜɢɫɬɢɤɢ , ɢɜɱɚɫɬɧɨɫɬɢɫɬɢɥɢɫɬɢɤɢ , ɦɨɠɧɨɫɤɚɡɚɬɶ , ɱɬɨɞɟɧɨɬɚɬɢɜɧɵɣɚɧɚɥɢɡ ɢɦɟɟɬɞɟɥɨɬɨɥɶɤɨɫɨɞɧɨɣɤɨɦɩɨɡɢɰɢɨɧ - ɧɨɫɦɵɫɥɨɜɨɣɮɨɪɦɨɣɬɟɤɫɬɚ – ɩɨɜɟɫɬɜɨ - ɜɚɧɢɟɦ (ɧɚɪɪɚɰɢɟɣ ). Ⱦɪɭɝɢɟɮɨɪɦɵ (ɨɩɢɫɚɧɢɟ , ɪɚɫɫɭɠɞɟɧɢɟ ) ɩɪɢɞɟɧɨɬɚɬɢɜɧɨɦ ɚɧɚɥɢɡɟɧɟɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɸɬɫɹ . Ⱦɟɧɨɬɚɬɢɜɧɵɣɚɧɚɥɢɡɜɤɥɸɱɚɟɬɜɫɟɛɹɪɹɞ ɷɬɚɩɨɜ , ɩɪɢɪɟɚɥɢɡɚɰɢɢɤɨɬɨɪɵɯɦɨɝɭɬɛɵɬɶ ɜɵɞɟɥɟɧɵɜɫɟɫɢɬɭɚɰɢɢ , ɚɡɧɚɱɢɬ , ɫɨɛɵɬɢɹ , ɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɧɵɟɜɬɟɤɫɬɟ , ɢɧɚɢɯɨɫɧɨɜɟɦɨ - ɠɟɬɛɵɬɶɫɮɨɪɦɭɥɢɪɨɜɚɧɚɬɟɦɚɰɟɥɨɝɨɬɟɤ - ɫɬɚ, ɨɬɪɚɠɚɸɳɚɹɜɫɟɟɝɨɫɨɞɟɪɠɚɧɢɟ . ɇɚɩɟɪɜɨɦɷɬɚɩɟɞɟɧɨɬɚɬɢɜɧɨɝɨɚɧɚɥɢ - ɡɚɜɟɫɶɬɟɤɫɬɞɨɥɠɟɧɛɵɬɶɪɚɡɞɟɥɟɧɧɚ ɦɚɥɵɟɢɛɨɥɶɲɢɟɷɩɢɡɨɞɵ . Ɇɚɥɵɣɷɩɢɡɨɞ – ɷɬɨ ɋɋɐ . Ȼɨɥɶɲɢɟ ɷɩɢɡɨɞɵ ɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɵ ɮɪɚɝɦɟɧɬɚɦɢ (ɪɹɞɤɨɧɬɚɤɬɧɨɪɚɫɩɨɥɨɠɟɧ - ɧɵɯɋɋɐ ), ɩɨɞɝɥɚɜɤɚɦɢ , ɝɥɚɜɚɦɢ . ɋɥɟɞɭɸɳɢɣɷɬɚɩɞɟɧɨɬɚɬɢɜɧɨɝɨɚɧɚɥɢ - ɡɚɫɜɹɡɚɧɫɩɨɫɬɪɨɟɧɢɟɦ ɛɚɡɵɬɟɤɫɬɚ (ɬɟɪɦɢɧɜɚɧȾɟɣɤɚ ) , «ɫɨɫɬɨɹɳɟɣɢɡɥɨɤɚɥɶɧɨɢ ɝɥɨɛɚɥɶɧɨɫɜɹɡɧɨɣɩɨɫɥɟɞɨɜɚɬɟɥɶɧɨɫɬɢ ɩɪɨɩɨɡɢɰɢɣ » [1, ɫ. 72]. Ⱦɥɹɷɬɨɝɨɧɭɠɧɨɪɚɡ - ɞɟɥɢɬɶɜɫɟɜɯɨɞɹɳɢɟɜɋɋɐɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɹ ɧɚɬɟɦɚɬɢɱɟɫɤɢɟ , ɬ. ɟ. ɜɵɪɚɠɚɸɳɢɟɫɨɛɵ - ɬɢɟ, ɢɧɟɬɟɦɚɬɢɱɟɫɤɢɟ , ɫɨɫɬɨɹɳɢɟɢɡɷɥɟɦɟɧ - ɬɨɜɨɩɢɫɚɧɢɹɢɪɟɮɥɟɤɫɢɢ . ɉɨɫɥɟɬɨɝɨɤɚɤɩɨɞɨɛɪɚɧɵɬɟɦɚɬɢɱɟɫ - ɤɢɟɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɹ , ɮɨɪɦɭɥɢɪɭɟɬɫɹɪɟɡɭɥɶ - ɬɢɪɭɸɳɚɹɩɪɨɩɨɡɢɰɢɹɞɥɹɞɚɧɧɨɝɨɋɋɐ . ɋɮɨɪɦɭɥɢɪɨɜɚɧɧɚɹɩɪɨɩɨɡɢɰɢɹɛɭɞɟɬɨɬ - ɪɚɠɚɬɶɦɢɤɪɨɫɢɬɭɚɰɢɸ ɬɟɤɫɬɚ . ȼɚɧȾɟɣɤɭɫɬɚɧɚɜɥɢɜɚɟɬɬɪɢɦɚɤɪɨɩɪɚ - ɜɢɥɚ , ɤɨɬɨɪɵɟɢɦɢɬɢɪɭɸɬ , ɩɨɟɝɨɦɧɟɧɢɸ , ɥɨɝɢɱɟɫɤɢɟɩɪɨɰɟɫɫɵ , ɫɨɜɟɪɲɚɸɳɢɟɫɹɜ ɦɨɡɝɭɱɢɬɚɸɳɟɝɨɜ ɩɪɨɰɟɫɫɟɜɨɫɩɪɢɹɬɢɹ ɬɟɤɫɬɚ , ɩɨɫɪɟɞɫɬɜɨɦɤɨɬɨɪɵɯɦɨɠɟɬɛɵɬɶȾɟɧɨɬɚɬɢɜɧɚɹɫɢɬɭɚɰɢɹɤɚɤɤɨɧɰɟɩɬɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɝɨɬɟɤɫɬɚ ...ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ 280ɜɵɜɟɞɟɧɚɪɟɡɭɥɶɬɢɪɭɸɳɚɹ ɩɪɨɩɨɡɢɰɢɹ ɨɩɭɳɟɧɢɟ , ɨɛɨɛɳɟɧɢɟ , ɩɨɫɬɪɨɟɧɢɟ ). ȼɚɧȾɟɣɤɩɨɞɱɟɪɤɢɜɚɟɬ , ɱɬɨɷɬɢɩɪɚɜɢ - ɥɚɩɨɞɨɛɧɵɩɪɚɜɢɥɚɦɪɟɞɭɤɰɢɢ . ȼɤɚɱɟɫɬɜɟɩɪɢɦɟɪɚɨɧɩɪɢɜɨɞɢɬɪɹɞ ɩɪɨɩɨɡɢɰɢɣ : «ɏɟɞɟɬɜɚɷɪɨɩɨɪɬ », «ɏɩɪɨ - ɯɨɞɢɬɪɟɝɢɫɬɪɚɰɢɸ », «ɏɨɠɢɞɚɟɬɩɨɫɚɞ - ɤɭ», ɞɥɹɤɨɬɨɪɵɯɪɟɡɭɥɶɬɢɪɭɸɳɟɣɛɭɞɟɬ ɩɪɨɩɨɡɢɰɢɹ «ɏɫɨɛɢɪɚɟɬɫɹɥɟɬɟɬɶɫɚɦɨɥɟ - ɬɨɦ» [1, ɫ. 42–43]. ȿɳɟɨɞɢɧɩɪɢɦɟɪ , ɧɚɷɬɨɬɪɚɡɢɡɪɨɦɚ - ɧɚ «Ɂɚɜɢɫɬɶ »:Ɉɧɜɡɹɥɮɥɚɤɨɧ ; ɳɟɛɟɬɧɭɥɚ ɫɬɟɤɥɹɧɧɚɹɩɪɨɛɤɚ . Ɉɧɜɵɥɢɥɨɞɟɤɨɥɨɧɧɚ ɥɚɞɨɧɶɢɩɪɨɜɟɥɥɚɞɨɧɶɸɩɨɲɚɪɭɝɨɥɨɜɵ – ɨɬ ɥɛɚɤɡɚɬɵɥɤɭɢɨɛɪɚɬɧɨ [3, ɫ. 17]. ȼɫɟɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɹɞɚɧɧɨɝɨɋɋɐɹɜɥɹ - ɸɬɫɹɬɟɦɚɬɢɱɟɫɤɢɦɢ . Ɋɟɡɭɥɶɬɢɪɭɸɳɚɹɩɪɨ - ɩɨɡɢɰɢɹɦɨɠɟɬɛɵɬɶɫɮɨɪɦɭɥɢɪɨɜɚɧɚɧɚ ɛɚɡɟɩɨɫɥɟɞɧɟɝɨɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɹ : ɨɧɜɵɥɢɥ ɨɞɟɤɨɥɨɧɧɚɥɚɞɨɧɶɢɩɪɨɜɟɥɩɨɲɚɪɭɝɨɥɨɜɵ – ɨɧɧɚɞɭɲɢɥɫɹɨɞɟɤɨɥɨɧɨɦ . Ɋɟɡɭɥɶɬɢɪɭɸɳɢɟɩɪɨɩɨɡɢɰɢɢ , ɜɵɜɟɞɟɧ - ɧɵɟɜɪɚɦɤɚɯɦɚɥɨɝɨɷɩɢɡɨɞɚɋɋɐ , ɞɨɥɠ - ɧɵɛɵɬɶɡɚɬɟɦɜɬɨɪɢɱɧɨɢɫɩɨɥɶɡɨɜɚɧɵɜ ɫɨɫɬɚɜɟɛɨɥɟɟɤɪɭɩɧɵɯɷɩɢɡɨɞɨɜ , ɜɱɚɫɬɧɨ - ɫɬɢɮɪɚɝɦɟɧɬɚ . ȼɫɜɨɸɨɱɟɪɟɞɶ , ɩɪɨɩɨɡɢ - ɰɢɢ, ɜɵɜɟɞɟɧɧɵɟɜɫɨɫɬɚɜɟɮɪɚɝɦɟɧɬɚ , ɜɤɥɸɱɚɸɬɫɹɜɟɳɟɛɨɥɟɟɤɪɭɩɧɵɣɷɩɢɡɨɞ , ɧɚɩɪɢɦɟɪɜɝɥɚɜɤɭɢɥɢɝɥɚɜɭ . ȼɪɟɡɭɥɶɬɚ - ɬɟɦɵɩɨɥɭɱɢɦɫɢɬɭɚɰɢɢɛɨɥɟɟɜɵɫɨɤɨɝɨ ɭɪɨɜɧɹ , ɱɟɦɦɢɤɪɨɫɢɬɭɚɰɢɹ , ɢɥɢɦɚɤɪɨɫɢ - ɬɭɚɰɢɢ .ɇɚɤɨɧɟɰ , ɤɨɝɞɚɛɭɞɭɬɩɪɨɚɧɚɥɢ - ɡɢɪɨɜɚɧɵɪɟɡɭɥɶɬɢɪɭɸɳɢɟɩɪɨɩɨɡɢɰɢɢ ɫɚɦɵɯɤɪɭɩɧɵɯɬɟɤɫɬɨɜɵɯɷɩɢɡɨɞɨɜ (ɝɥɚɜ ), ɦɵɫɦɨɠɟɦɜɵɜɟɫɬɢɪɟɡɭɥɶɬɢɪɭɸɳɭɸɦɚɤ - ɪɨɫɬɪɭɤɬɭɪɭɰɟɥɨɝɨɬɟɤɫɬɚ , ɢɥɢɝɥɨɛɚɥɶɧɭɸ ɫɢɬɭɚɰɢɸ , ɤɨɬɨɪɚɹɢɛɭɞɟɬɷɤɜɢɜɚɥɟɧɬɧɚ ɤɨɧɰɟɩɬɭ ɬɟɤɫɬɚ . ɉɟɪɟɣɞɟɦɤɧɟɩɨɫɪɟɞɫɬɜɟɧɧɨɦɭɪɚɫɫɦɨɬ - ɪɟɧɢɸɞɟɧɨɬɚɬɢɜɧɨɣɫɬɪɭɤɬɭɪɵɪɨɦɚɧɚ «Ɂɚɜɢɫɬɶ ». Ɋɨɦɚɧɤɨɦɩɨɡɢɰɢɨɧɧɨɫɨɫɬɨɢɬɢɡ ɞɜɭɯɱɚɫɬɟɣ . Ʉɚɠɞɚɹɱɚɫɬɶɞɟɥɢɬɫɹɧɚɝɥɚ - ɜɵ. ɉɟɪɜɚɹɱɚɫɬɶɜɤɥɸɱɚɟɬɜɫɟɛɹ 1 5 ɝɥɚɜ , ɜɬɨɪɚɹ – 12. ȼɤɚɱɟɫɬɜɟɩɪɢɦɟɪɚ , ɢɥɥɸɫɬɪɢɪɭɸɳɟɝɨ ɨɩɢɫɚɧɧɭɸɜɪɚɛɨɬɟɦɟɬɨɞɢɤɭɞɟɧɨɬɚɬɢɜ - ɧɨɝɨɚɧɚɥɢɡɚ , ɨɛɪɚɬɢɦɫɹɤɝɥɚɜɟ V I I I ɜɬɨ-ɪɨɣɱɚɫɬɢɪɨɦɚɧɚ . Ɉɧɚɡɚɞɚɧɚɫɥɟɞɭɸɳɢ - ɦɢɦɢɤɪɨɫɢɬɭɚɰɢɹɦɢ :Ʉɚɜɚɥɟɪɨɜɡɚɧɹɥɦɟɫ - ɬɨɧɚɮɭɬɛɨɥɶɧɨɣɬɪɢɛɭɧɟ ; ɇɚɬɪɢɛɭɧɚɯ ɫɩɨɪɢɥɢ , ɤɪɢɱɚɥɢ , ɫɤɚɧɞɚɥɢɥɢ ; ȼɟɬɟɪɬɪɟɩɚɥ ɨɞɟɠɞɭȼɚɥɢ , ɜɵɪɜɚɥɢɡɟɟɪɭɤɚɮɢɲɤɭ ; ɉɪɢɟɯɚɥɡɧɚɦɟɧɢɬɵɣɧɟɦɟɰɤɢɣɢɝɪɨɤȽɟɰɤɷ ; ȼɵɛɟɠɚɥɚɫɨɜɟɬɫɤɚɹɤɨɦɚɧɞɚ ; Ƚɟɰɤɷɩɪɨɪɵɜɚɥ - ɫɹɤɜɨɪɨɬɚɦ , ȼɚɥɹɩɪɢɤɪɵɜɚɥɚɥɢɰɨɪɭɤɨɣ ɫɨɫɟɞɚ , ɱɬɨɛɵɷɬɨɝɨɧɟɜɢɞɟɬɶ ; ȼɨɥɨɞɹɥɨ - ɜɢɥɦɹɱ ; Ƚɟɰɤɷɡɚɛɢɥɝɨɥ . ɉɨɫɥɟɬɨɝɨɤɚɤɛɭɞɭɬɜɵɞɟɥɟɧɵɜɫɟɦɢɤ - ɪɨɫɢɬɭɚɰɢɢɬɟɤɫɬɚ , ɧɟɨɛɯɨɞɢɦɨɜɤɥɸɱɢɬɶ ɢɯɜɫɢɫɬɟɦɭɦɚɤɪɨɫɢɬɭɚɰɢɣ . Ɇɚɤɪɨɫɢɬɭɚ - ɰɢɢɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɸɬɫɨɛɨɣɞɟɧɨɬɚɬɢɜɧɵɟ ɤɨɦɩɨɧɟɧɬɵ , ɫɤɥɚɞɵɜɚɸɳɢɟɫɹɢɡɧɟɫɤɨɥɶ - ɤɢɯɦɢɤɪɨɫɢɬɭɚɰɢɣ , ɤɨɬɨɪɵɟɫɜɹɡɵɜɚɸɬɫɹ ɦɟɠɞɭɫɨɛɨɣɧɟɤɢɦɨɛɳɢɦɫɨɞɟɪɠɚɧɢɟɦ . ɋɬɪɭɤɬɭɪɚɦɚɤɪɨɫɢɬɭɚɰɢɣɦɨɠɟɬɜɤɥɸɱɚɬɶ ɧɟɫɤɨɥɶɤɨɭɪɨɜɧɟɣ . Ɇɟɬɨɞɮɨɪɦɢɪɨɜɚɧɢɹ ɦɚɤɪɨɫɢɬɭɚɰɢɣɬɚɤɠɟ , ɤɚɤɢɦɢɤɪɨɫɢɬɭɚ - ɰɢɣ, ɨɫɧɨɜɚɧɧɚɩɪɨɩɨɡɢɰɢɢ – ɥɨɝɢɱɟɫɤɨɦ ɩɟɪɟɨɫɦɵɫɥɟɧɢɢɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɣ , ɨɮɨɪɦɥɹ - ɸɳɢɯɦɢɤɪɨɫɢɬɭɚɰɢɢ . ȼɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɟɦɨɣɝɥɚɜɟ , ɨɱɟɜɢɞɧɨ , ɦɵɦɨɠɟɦɜɵɞɟɥɢɬɶɞɜɟɦɚɤɪɨɫɢɬɭɚɰɢɢ , ɤɨɬɨɪɵɟɨɬɪɚɠɚɸɬɞɜɚɫɨɛɵɬɢɣɧɵɯɩɥɚ - ɧɚ:1. Ʉɚɜɚɥɟɪɨɜɩɪɢɲɟɥɧɚɫɬɚɞɢɨɧ , ɧɚ ɮɭɬɛɨɥɶɧɵɣɦɚɬɱɢɫɬɪɢɛɭɧɵɫɬɚɥɫɦɨɬ - ɪɟɬɶɧɚȼɚɥɸ ; 2. ɇɟɦɟɰɤɢɣɢɝɪɨɤȽɟɰɤɷɡɚ - ɛɢɥɝɨɥɫɨɜɟɬɫɤɨɣɤɨɦɚɧɞɟ . ɇɚɡɜɚɧɧɵɟɦɢɤɪɨɫɢɬɭɚɰɢɢɦɨɝɭɬɛɵɬɶ , ɜɫɜɨɸɨɱɟɪɟɞɶ , ɩɨɞɜɟɪɝɧɭɬɵɞɚɥɶɧɟɣɲɟɣ ɪɟɞɭɤɰɢɢ . ȼɪɟɡɭɥɶɬɚɬɟɛɭɞɭɬɩɨɥɭɱɟɧɵ ɦɚɤɪɨɫɢɬɭɚɰɢɢɜɬɨɪɨɝɨɭɪɨɜɧɹ . ȼɚɧɚɥɢɡɢ - ɪɭɟɦɨɣɝɥɚɜɟɬɚɤɢɦɢɦɚɤɪɨɫɢɬɭɚɰɢɹɦɢɛɭ - ɞɭɬ:ɋɨɫɬɨɹɥɫɹɮɭɬɛɨɥɶɧɵɣɦɚɬɱɦɟɠɞɭ ɫɨɜɟɬɫɤɨɣɢɧɟɦɟɰɤɨɣɤɨɦɚɧɞɚɦɢ , ɝɞɟɧɟɦɟɰ Ƚɟɰɤɷɡɚɛɢɥɝɨɥ . Ɇɵɧɟɛɭɞɟɦɞɚɥɟɟɜɵɩɢɫɵɜɚɬɶɜɫɟɩɪɨ - ɦɟɠɭɬɨɱɧɵɟɦɚɤɪɨɫɢɬɭɚɰɢɢɪɨɦɚɧɚ «Ɂɚɜɢɫɬɶ », ɩɨɫɤɨɥɶɤɭɜɪɚɦɤɚɯɞɚɧɧɨɣɫɬɚɬɶɢ ɷɬɨɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɟɬɫɹɧɟɜɨɡɦɨɠɧɵɦɢɧɟɰɟɥɟ - ɫɨɨɛɪɚɡɧɵɦ , ɚɨɝɪɚɧɢɱɢɦɫɹɜɵɜɟɞɟɧɢɟɦ ɢɬɨɝɨɜɵɯɩɪɨɩɨɡɢɰɢɣ , ɨɬɪɚɠɚɸɳɢɯɦɚɤɪɨ - ɫɢɬɭɚɰɢɢɧɚɭɪɨɜɧɟɱɚɫɬɟɣɪɨɦɚɧɚ . Ɍɚɤ, ɧɚɨɫɧɨɜɟɜɫɟɯɦɚɤɪɨɩɪɨɩɨɡɢɰɢɣ ɩɟɪɜɨɣɱɚɫɬɢɦɵɦɨɠɟɦɜɵɜɟɫɬɢɪɟɡɭɥɶɬɢ -281ɪɭɸɳɭɸɩɪɨɩɨɡɢɰɢɸ –Ȼɚɛɢɱɟɜɩɪɢɸɬɢɥ Ʉɚɜɚɥɟɪɨɜɚɭɫɟɛɹɞɨɦɚ , ɧɨɄɚɜɚɥɟɪɨɜ , ɩɨɱɭɜ - ɫɬɜɨɜɚɜɫɟɛɹɧɢɱɬɨɠɧɵɦɧɚɮɨɧɟȻɚɛɢɱɟɜɚ , ɜɡɛɭɧɬɨɜɚɥɫɹɢɛɵɥɢɡɝɧɚɧ . Ⱦɥɹɜɬɨɪɨɣɱɚɫ - ɬɢɬɚɤɨɣɩɪɨɩɨɡɢɰɢɟɣɛɭɞɟɬ :Ʉɚɜɚɥɟɪɨɜɜɟɪ - ɧɭɥɫɹɤɜɞɨɜɟɉɪɨɤɨɩɨɜɢɱ , ɭɤɨɬɨɪɨɣɞɨɷɬɨ - ɝɨɠɢɥ. Ʉɚɤɦɨɠɧɨɡɚɦɟɬɢɬɶ , ɩɨɦɟɪɟɭɫɥɨɠ - ɧɟɧɢɹɫɨɞɟɪɠɚɧɢɹɞɟɧɨɬɚɬɢɜɧɵɟɤɨɦɩɨ - ɧɟɧɬɵɬɟɤɫɬɚɜɫɢɥɭɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɣɪɟɞɭɤ - ɰɢɢɢɦɟɸɬɬɟɧɞɟɧɰɢɸɤɭɬɪɚɬɟɧɟɪɟɥɟɜɚɧ - ɬɧɨɣɢɧɮɨɪɦɚɰɢɢɢɫɨɫɪɟɞɨɬɨɱɟɧɢɢɧɚ ɬɨɦ, ɱɬɨɫɨɫɬɚɜɥɹɟɬɝɥɚɜɧɵɣɫɨɛɵɬɢɣɧɵɣ ɮɨɧɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹ . ɇɚɢɜɵɫɲɭɸɫɬɟɩɟɧɶ ɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɚɹɪɟɞɭɤɰɢɹɩɪɢɨɛɪɟɬɚɟɬɧɚ ɷɬɚɩɟɮɨɪɦɢɪɨɜɚɧɢɹɝɥɨɛɚɥɶɧɨɣɫɢɬɭɚ - ɰɢɢɬɟɤɫɬɚ , ɤɨɝɞɚɞɨɥɠɧɵɛɵɬɶɩɟɪɟɪɚɛɨ - ɬɚɧɵɢɥɨɝɢɱɟɫɤɢɩɟɪɟɨɫɦɵɫɥɟɧɵɜɫɟɫɢ - ɬɭɚɰɢɢɬɟɤɫɬɚ . Ƚɥɨɛɚɥɶɧɚɹɫɢɬɭɚɰɢɹ ɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɟɬɫɨ - ɛɨɣɫɜɨɟɨɛɪɚɡɧɵɣɫɝɭɫɬɨɤɜɫɟɯɫɨɛɵɬɢɣ ɪɨɦɚɧɚ . ȼɨɬɥɢɱɢɟɨɬɞɪɭɝɢɯɫɢɬɭɚɰɢɣɪɨ - ɦɚɧɚɨɧɚɧɨɫɢɬɛɨɥɟɟɨɛɨɛɳɚɸɳɢɣɯɚɪɚɤ - ɬɟɪ. Ƚɥɨɛɚɥɶɧɚɹɫɢɬɭɚɰɢɹ , ɬɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɷɬɨɝɥɚɜɧɨɟɫɨɛɵɬɢɟɪɨɦɚɧɚ . ȼɵɜɟɞɟɧɢɟ ɝɥɨɛɚɥɶɧɨɣɫɢɬɭɚɰɢɢɬɚɤɠɟɨɫɧɨɜɚɧɨɧɚ ɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɣɪɟɞɭɤɰɢɢɢɩɪɨɩɨɡɢɰɢɢ . Ȼɚɡɨɣɞɥɹɜɵɜɟɞɟɧɢɹɪɟɡɭɥɶɬɢɪɭɸɳɟɣɩɪɨ - ɩɨɡɢɰɢɢ , ɨɬɪɚɠɚɸɳɟɣɝɥɨɛɚɥɶɧɭɸɫɢɬɭɚ - ɰɢɸ , ɫɥɭɠɚɬɦɚɤɪɨɩɪɨɩɨɡɢɰɢɢɧɚɭɪɨɜɧɟ ɱɚɫɬɟɣɪɨɦɚɧɚ . ɇɚɧɚɲɜɡɝɥɹɞ , ɝɥɨɛɚɥɶɧɚɹ ɫɢɬɭɚɰɢɹɪɨɦɚɧɚ «Ɂɚɜɢɫɬɶ » ɦɨɠɟɬɛɵɬɶ ɫɮɨɪɦɭɥɢɪɨɜɚɧɚɫɥɟɞɭɸɳɢɦɨɛɪɚɡɨɦ : ɱɟɥɨɜɟɤ «ɭɯɨɞɹɳɟɣ » ɷɩɨɯɢɇɢɤɨɥɚɣɄɚɜɚɥɟ - ɪɨɜɧɚɛɥɸɞɚɟɬɡɚɠɢɡɧɶɸ «ɧɨɜɵɯ » ɥɸɞɟɣɜ ɥɢɰɟȺɧɞɪɟɹȻɚɛɢɱɟɜɚɢɡɚɜɢɞɭɟɬɢɦ . ɂɦɟɧ - ɧɨɷɬɭɫɢɬɭɚɰɢɸ , ɟɫɥɢɢɫɯɨɞɢɬɶɢɡɞɟɧɨɬɚ - ɬɢɜɧɨɝɨɩɨɞɯɨɞɚ , ɢɦɨɠɧɨɫɱɢɬɚɬɶɤɨɧɰɟɩ - ɬɨɦɜɫɟɝɨɪɨɦɚɧɚ , ɨɬɪɚɠɚɸɳɢɦɧɟɬɨɥɶɤɨ ɫɨɞɟɪɠɚɬɟɥɶɧɭɸ , ɧɨɢɫɨɛɫɬɜɟɧɧɨɫɦɵɫɥɨ - ɜɭɸɟɝɨɫɬɨɪɨɧɭ .ɂɬɚɤ , ɜɪɟɡɭɥɶɬɚɬɟɞɟɧɨɬɚɬɢɜɧɨɝɨɚɧɚ - ɥɢɡɚɪɨɦɚɧɚɘ . Ɉɥɟɲɢ «Ɂɚɜɢɫɬɶ » ɧɚɦɢ ɛɵɥɢɜɵɞɟɥɟɧɵɢɨɩɢɫɚɧɵɞɟɧɨɬɚɬɢɜɧɵɟ ɫɢɬɭɚɰɢɢɧɚɜɫɟɯɭɪɨɜɧɹɯ , ɧɚɱɢɧɚɹɨɬɦɢɤ - ɪɨɫɢɬɭɚɰɢɢɢɡɚɤɚɧɱɢɜɚɹɝɥɨɛɚɥɶɧɨɣɫɢɬɭ - ɚɰɢɟɣ . Ɍɟɦɫɚɦɵɦɧɚɦɢɛɵɥɚɩɨɫɬɪɨɟɧɚ ɫɨɛɵɬɢɣɧɚɹɤɚɧɜɚɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹ , ɬ. ɟ. ɟɝɨ ɮɚɛɭɥɚ . ɂɧɚɱɟɝɨɜɨɪɹ , ɮɨɪɦɚɥɶɧɵɦɢɥɢɧ - ɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɢɦɢɦɟɬɨɞɚɦɢɦɵɨɩɢɫɚɥɢɫɨ - ɞɟɪɠɚɬɟɥɶɧɵɣɭɪɨɜɟɧɶɬɟɤɫɬɚ . ɂɬɨɝɨɦɩɪɨ - ɞɟɥɚɧɧɨɣɪɚɛɨɬɵɫɬɚɥɨɜɵɜɟɞɟɧɢɟɝɥɨɛɚɥɶ - ɧɨɣɫɢɬɭɚɰɢɢɪɨɦɚɧɚ , ɷɤɜɢɜɚɥɟɧɬɧɨɣɟɝɨ ɫɦɵɫɥɭ , ɢɥɢɤɨɧɰɟɩɬɭ . ɗɬɚɫɢɬɭɚɰɢɹɫɮɨɪ - ɦɭɥɢɪɨɜɚɧɚɫɥɟɞɭɸɳɢɦɨɛɪɚɡɨɦ :ɑɟɥɨɜɟɤ ©ɭɯɨɞɹɳɟɣ » ɷɩɨɯɢɇɢɤɨɥɚɣɄɚɜɚɥɟɪɨɜɧɚɛɥɸ - ɞɚɟɬɡɚɠɢɡɧɶɸ «ɧɨɜɵɯ » ɥɸɞɟɣɜɥɢɰɟȺɧɞ - ɪɟɹȻɚɛɢɱɟɜɚɢɡɚɜɢɞɭɟɬɢɦ .Ʉɚɤɦɨɠɧɨɡɚ - ɦɟɬɢɬɶ , ɷɬɚɫɢɬɭɚɰɢɹɧɚɲɥɚɨɬɪɚɠɟɧɢɟɜ ɡɚɝɥɚɜɢɢɪɨɦɚɧɚ . Ɂɚɝɥɚɜɢɟ , ɬɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɜɵɫɬɭɩɚɟɬɤɚɤɧɨɦɢɧɚɰɢɹɤɨɧɰɟɩɬɚ – ɞɟɧɨ - ɬɚɬɢɜɧɨɣɫɢɬɭɚɰɢɢ . Ʉɚɤɦɨɠɧɨɭɛɟɞɢɬɶɫɹɧɚɩɪɢɦɟɪɟɪɨɦɚ - ɧɚ «Ɂɚɜɢɫɬɶ », ɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɢɟɤɨɧɰɟɩɬɚɜ ɜɢɞɟɞɟɧɨɬɚɬɢɜɧɨɣɫɢɬɭɚɰɢɢɢɦɟɟɬɪɹɞɩɪɟ - ɢɦɭɳɟɫɬɜɩɨɫɪɚɜɧɟɧɢɸɫɬɪɚɞɢɰɢɨɧɧɨɣ ɬɪɚɤɬɨɜɤɨɣɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɝɨɤɨɧɰɟɩɬɚɤɚɤ ɤɥɸɱɟɜɨɝɨɫɥɨɜɚɬɟɤɫɬɚ . Ɉɧɨɩɨɡɜɨɥɹɟɬɫ ɧɚɢɛɨɥɶɲɟɣɞɨɥɟɣɩɨɥɧɨɬɵɢɤɨɧɤɪɟɬɧɨɫ - ɬɢɨɬɪɚɡɢɬɶɤɚɤɫɦɵɫɥɨɜɭɸ , ɬɚɤɢɫɨɛɫɬɜɟɧ - ɧɨɫɨɞɟɪɠɚɬɟɥɶɧɭɸɫɬɪɭɤɬɭɪɭɬɟɤɫɬɚ . ɗɬɨ ɫɬɚɧɨɜɢɬɫɹɜɨɡɦɨɠɧɵɦɛɥɚɝɨɞɚɪɹɬɨɦɭ , ɱɬɨ ɜɨɬɥɢɱɢɟɨɬɫɥɨɜɚ , ɤɨɬɨɪɨɟɜɫɟɝɞɚɨɝɪɚɧɢ - ɱɟɧɨɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɵɦɧɚɛɨɪɨɦɫɟɦ , ɨɩɪɟɞɟ - ɥɹɸɳɢɯɟɝɨɡɧɚɱɟɧɢɹ , ɞɟɧɨɬɚɬɢɜɧɚɹɫɢɬɭɚ - ɰɢɹɨɛɪɚɳɟɧɚɤɫɚɦɨɣɩɪɢɪɨɞɟɬɟɤɫɬɚɤɚɤ ɫɥɨɠɧɨɝɨɦɧɨɝɨɩɥɚɧɨɜɨɝɨɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɹ . ɇɚɩɨɦɧɢɦɜɷɬɨɣɫɜɹɡɢ , ɱɬɨɟɞɢɧɢɰɟɣɩɨ - ɧɢɦɚɧɢɹɢɮɭɧɤɰɢɨɧɢɪɨɜɚɧɢɹɥɸɛɨɝɨɬɟɤ - ɫɬɚɧɚɫɟɝɨɞɧɹɲɧɢɣɞɟɧɶɩɪɢɡɧɚɟɬɫɹɧɟɫɥɨ - ɜɨɢɞɚɠɟɧɟɩɪɟɞɥɨɠɟɧɢɟ , ɚɋɋɐɤɚɤɩɪɨ - ɩɨɡɢɬɢɜɧɵɣɤɨɦɩɥɟɤɫɬɟɤɫɬɚ .Ⱦɟɧɨɬɚɬɢɜɧɚɹɫɢɬɭɚɰɢɹɤɚɤɤɨɧɰɟɩɬɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɝɨɬɟɤɫɬɚ ... ɋɉɂɋɈɄɅɂɌȿɊȺɌɍɊɕ 1.ȾɟɣɤɌ . Ⱥ. ɜɚɧ.əɡɵɤ . ɉɨɡɧɚɧɢɟ . Ʉɨɦɦɭɧɢɤɚɰɢɹ / ɉɟɪ. ɫɚɧɝɥ . Ɇ.: ɉɪɨɝɪɟɫɫ , 1989. 312 ɫ. 2.Ʌɨɬɦɚɧɘ . Ɇ.ɋɬɪɭɤɬɭɪɚɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɝɨɬɟɤɫɬɚ . Ɇ.: ɂɫɤɭɫɫɬɜɨ , 1970. 384 ɫ. 3.Ɉɥɟɲɚɘ . Ʉ.Ɂɚɜɢɫɬɶ : Ɋɨɦɚɧ . Ɋɚɫɫɤɚɡɵ . Ⱦɧɟɜɧɢɤ . ȿɤɚɬɟɪɢɧɛɭɪɝ : ɍ – Ɏɚɤɬɨɪɢɹ , 2002. 544 ɫ. 4.ɒɦɢɞȼ .ɇɚɪɪɚɬɨɥɨɝɢɹ . Ɇ.: əɡɵɤɢɫɥɚɜɹɧɫɤɨɣɤɭɥɶɬɭɪɵ , 2003. 312 ɫ.	This is a full transcript of the text proposition.
c54dd008-2b5d-4e50-b5ad-f3ab26db99cf	Дубицкая Елена Валентиновна	2,009	Синхроническая и этимологическая мотивация фразеологических единиц русского языка	Внутренняя форма фразеологических единиц лежит в основе мотивации их значения. Различают синхроническую и этимологическую мотивации значений идиом, активно взаимодействующих между собой. Важное значение в практике речеупотребления и составления фразеологических словарей имеет синхронная этимология.	ФИЛОЛОГИЯ 146Е. В. Дубицкая СИНХРОНИЧЕСКАЯ И ЭТИМОЛОГИЧЕСКАЯ МОТИВАЦИЯ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ РУССКОГО ЯЗЫКА Работа представлена кафедрой общего языкознания Московского педагогического государственного университета . Научный руководитель – доктор филологических наук, профессор В. И. Зимин Внутренняя форма фразеологических единиц лежит в основе мотивации их значения . Различают синхроническую и этимологическую мотивации значений идиом , активно взаимодействующих между собой . Важное значение в практике речеупотреб - ления и составления фразеологических словарей имеет синхронная этимология . Ключевые слова : внутренняя форма идиомы , мотивированность значения , синхроническая мотивация , этимологическая мотивация , синхронная этимология . E. Dubitskaya SYNCHRONIC AND ETYMOLOGICAL MOTIVATION OF PHRASEOLOGICAL UNITS IN THE RUSSIAN LANGUAGE The inner form of phraseological units lies in the basis of motivation of their meaning. Scholars distinguish synchronic and etymological motivations of idioms that interact actively. Synchronic etymology pl ays a very important role in practice of using speech and in compiling of phraseological dictionaries. Key words: inner form of an idiom, motivation of a meaning, synchronic motivation, etymological motivation, synchronic etymology. Долгое время под внутренней формой идиомы понимали предшествующее значение фразеологического оборота , т. е. его первона - чальное , прямое значение , вытекающее из суммы реальных значений его слов-компо - нентов [6, с. 63]. При этом говорили о значени - ях слов-компонентов свободного сочетания слов, лежащего в основе фразеологизма . Вопрос о невыводимости значения фразеологиз - ма из слов-компонентов ставить было вроде бы затруднительно . А. Я. Рожанский писал : «Что же касается утверждения , что смысл идиомы нельзя вывести из значений компонентов , то уместно поставить вопрос : из каких же других источников можно вывести значение идиомы ? Ведь кроме компонентов ничего не дано» [5, с. 25]. Но кроме компонентов в идиоме заложе - но очень многое . Специфика фразеологизмов связана со многими факторами , определяющи - ми среди них можно считать внутреннюю форму фразеологизма , понимаемую как наглядно - чувственный и понятийный образ и способ смысловой организации идиомы , мотивирован - ность (обычно образную ), членение мира , воз-можность оперировать тропами , ассоциативно - образный комплекс , связанный с фразеологи - ческим значением и т. п. Под мотивированностью значения В. Н. Телия понимает «его ассоциативно -образную связь с обозначаемым того словозначения , которое было использовано для формирования нового . При этом речь идет не об этимоне (неважно , на какую историческую глубину он погружен – в древность или и сейчас осознается ), а о таком состоянии внутренней формы (как способа организации значения ), которое нагружено ассоциативно -образной информацией » [7, с. 111]. В основе мотивации значения фразеоло - гических единиц лежит внутренняя форма [4], изучать и рассматривать которую необ - ходимо в синхроническом и диахроническом (этимологическом , историческом ) плане . Из этого , как следствие , вытекает то, что можно выделить синхроническую и этимологиче - скую мотивацию значений идиом . Этимоло - гическая мотивация представляет внутрен - нюю форму фразеологизма в момент его сотворения , часто может быть затемнена и не-Синхроническая и этимологическая мотивация фразеологических единиц русского языка 147понятна , синхроническая мотивация опира - ется на современное ассоциативно -образное представление внутренней формы идиом и более прозрачна и ясна. Рассмотрим некоторые примеры идиом с синхронической мотивацией значения : вертеться под ногами – мешать кому -либо своим присутствием , суетливыми действия - ми. Оборот отражает особенности поведения собак или кошек , которые ходят вокруг ног хозяев , мешая тем самым свободно передви - гаться ; играть как кошка с мышкой – хитрить, лукавить , стараясь обмануть , провести кого-либо (говорится с неодобрением ). Выражение восходит к известному бытовому наблюдению : кошки , прежде чем съесть мышонка , играют со своей жертвой ; ставить /поставить на ноги – доводить до самостоятельности , до активности в жизни . Подразумевается воспитание детей . Выраже - ние представляет собой метафору , основан - ную на обучении младенца ходьбе ; способ - ность ходить – один из первых признаков нормального развития ребенка , обеспечи - вающий его минимальную самостоятель - ность , являющийся «начальной » материаль - ной и психологической опорой в жизни , предполагающий возможность осуществлять в дальнейшем активную жизнедеятельность . Фразеологизм в целом связывается с процес - сом воспитания детей , предполагающим определенные трудности и деятельностные усилия ; слепая курица – о плохо видящем , подслеповатом человеке . Мотивация значе - ния данной идиомы объясняется тем, что курица после захода солнца слепнет и стано - вится беспомощной . Поэтому болезнь слепнущего от малокровия после захода солнца человека называют куриная слепота , а подслеповатого называют слепой курицей ; прижимать /прижать к ногтю – заставить кого-либо слушаться , подчинить себе коголибо . В основе образа фразеологизма – раздавливание насекомых ногтем . Связь внутренней формы и этимологии фразеологизма представляет большой инте - рес для исследования . Образ (внутренняя форма ) некоторых фразеологизмов в совре - менном русском языке затемнен , отчего на-блюдается неправильное употребление в речи идиом . Этимологический анализ в данном случае призван вскрыть первородную внутреннюю форму фразеологизма , так как одной из задач этимологического анализа является выяснение образа («картинки », «гештальта »), положенного в основу фразеологического оборота . Приведем некоторые примеры этимологической мотивации значений идиом русского языка : знать /узнать всю подно - готную – знать все о ком-либо . Выражение произошло от старинной пытки – запускания игл, гвоздей или забивания деревянных спиц под ногти допрашиваемого с целью выведать все подробности , заставить обвиняемого говорить правду [1]; как вкопанный (стоит , встал , остановился ) – неподвижно , замерев на месте . О стоящем в полной неподвижно - сти, оцепенении (от ужаса , страха , удивления и т. п.) человеке . Более ранний вариант данной идиомы – как вкопанный в землю (из вкапывать в землю ). Этимология данного выражения связана с одним из видов наказа - ния – живых людей (некоторые указывают , что конкретно жен) закапывали в землю по шею за какое -либо серьезное преступление (за убийство мужа ). Такой обычай существо - вал действительно . В «Уложении и Указе царя Алексея Михайловича » 1663 г. прописано следующее : «Жёнок за убийство мужей против “Уложения ” окапывать землею ». Неко - торые [3, с. 61–62] считают неубедительной данную точку зрения и говорят о том, что в основе данного выражения лежит еще более древний «заземленный » народный образ . Первоначальная форма выражения – стоять как вкопанный в землю столб . На его осно - ве возникло два сравнения : стоять как вкопанный и стоять как столб . Второе выра - жение осталось прозрачным . А на исходный образ первого фразеологизма наслоилась вторичная ассоциация с закапыванием в землю не столба , а человека , т. е. средневековая казнь , когда приговоренного закапывали в землю , могла опираться именно на это мирное сравнение закапываемого в землю столба; кондрашка хватил – кто-либо внезапно умер , скоропостижно скончался . Есть пред - положение , что выражение связано с восста -ФИЛОЛОГИЯ 148нием крестьян на Дону в 1707 г. под руково - дством Кондратия Булавина . Одним из эпизодов восстания было внезапное нападение восставших на царский отряд во главе с воеводой князем Долгоруким и разгром его. Однако эта версия не всегда принимается безоговорочно . По другой версии кондрашка в выражении – это эвфемистическое наимено - вание смерти , тяжелой болезни , паралича , характерное для народного суеверия , подоб - но другим названиям болезней тётка , мачеха . Эта версия , на наш взгляд , кажется более логичной и убедительной , исходя из семантики фразеологизма [2]; ломать копья – с жаром спорить о чем-либо , бороться за чтолибо , горячо отстаивать что-либо в дискус - сии. Есть предположение , что это выражение собственно русское , так как в древнерусском языке были сочетания изломити копие , преломити копие . Восходит к военным стычкам древних воинов . Копье было оружием первой стычки и почти всегда лома - лось, так как древко 1,5–2-метрового копья было деревянным . Поэтому изломить копие означало , что воин первым принял бой. Существует мнение , что выражение связано со средневековыми рыцарскими турнирами в европейских странах , во время соревнований в силе и умении владеть оружием копья также часто ломались ; вешать (повесить /навешать ) собак – несправедливо обвинять кого-либо . Традиционно происхождение этого оборота связывается со значением слова собака – репейник , который незаметно цепляли к одежде врага или ненавистного чело - века, предварительно сделав на него заговор или заколдовав . Кроме того, названия репей - ника имеют коннотации с неприятностями , что отражено , например , в русском диалект - ном выражении влепить репья «досадить кому -либо , навредить ». В белорусских диалектах данное выражение употребляется с глаголом чапляць , весьма подходящим именно для репейника : чапляць сабак . Возможна связь выражения со средневековым обычаем наказывать знатных людей , господ , если они совершали проступок , порочащий их честь . Согласно обычаю , провинившему - ся рыцарю вешали на спину собаку , и он должен был бежать с ней определенный отрезок пути . Помимо собаки на спине могли носить в качестве наказания седло или мешок с камнями . Этимологически исходная , первородная мотивация фразеологизмов со временем может забыться и смениться синхронной моти - вацией . Например : бить (колотить ) себя в грудь – страстно уверять в искренности сказанного или сделанного , в своей честности . Этимологически выражение , вероятно , из Библии , где описываются обычаи самоистя - заний по случаю смерти царей или родствен - ников в древние времена . Мотивировка значения данного фразеологизма в современном русском языке связана с тем, что оборот употребляется как клятва в истинности сказанного , уверения в своей честности , сопро - вождающихся этим жестом . В образе фразеологизма заложена «картинка », когда чело - век, пытаясь доказать что-то кому -либо , действительно бьет рукой (руками ) себя в грудь . Между синхронией и диахронией применительно к фразеологии и, в частности , при рассмотрении внутренней формы идио - мы резкой границы нет. Забвение первород - ной внутренней формы идиомы и соответст - венно этимологической мотивации может происходить постепенно , так же как и переход от этимологической мотивации к синхронической . В этом случае стоит говорить о синхронной этимологии . В. Н. Топоров следующим образом определял понятие «синхронная этимология »: «Одним из серьезней - ших недоразумений в области этимологиче - ских исследований было игнорирование синхронического подхода к этимологии (“стати - стической этимологии ”, как ее называл Ж. Вандриес ), пренебрежение к этимологии современного языка , к проверке этимологии этимологически прозрачных слов. Тем самым этимология лишилась возможности экспериментировать . Разве нет противоречия в том, что интересуясь этимологией слов многовековой давности и зная, что через тысячу лет ученые будут исследовать вопрос об этимологии слов, возникших в ХХ веке, мы безразлично относимся к тем нормам этимо - логизирования , которые существуют в рече-Синхроническая и этимологическая мотивация фразеологических единиц русского языка 149вых коллективах сегодняшнего дня? …Неужели непременным условием этимоло - гии является наличие многовековой дистан - ции между временем происхождения слова и этимологом ?» [8, с. 52]. Это высказывание еще в большей мере можно отнести к фразеологическим единицам , когда их внутрен - няя форма , образная основа носителями современного русского языка воспринимается далеко не одинаково , отчего некоторые фразеологизмы отличаются разным «прочтени - ем» их различными индивидами , различной степенью нюансировки значения , видением внутренней формы , мотивации и т. п. Синхронная этимология имеет дело с такими фразеологизмами , внутренняя форма которых еще «прозрачна », но уже тронута «тенью забвения ». В качестве примера рассмотрим фразеологизм как (будто ) в воду глядел / смотрел – о человеке , предвидевшем , в точности предсказавшем что-либо . В воду глядеть – одна из форм ворожбы -гадания (гидромантия ). Всматриваясь в отражение в озере, реке, сосуде с водой («глядя в воду ») и произнося различные заклинания , знахари , колдуны , гадалки по состоянию поверхности воды предсказывали будущее , чью-либо судьбу . Толкование же этого фразеологизма во «Фразеологическом словаре » под редак - цией А. И. Молоткова [9] – «будто знал заранее», думается , не совсем точное . Не знал заранее , а предугадал . Это разные вещи . Правильное понимание значения фразеологизма подсказывается его внутренней формой , связанной с ворожбой -гаданием . Таким образом , два аспекта внутренней формы идиом и их мотивации – этимологи - ческий и синхронический – активно взаимо - действуют между собой и способствуют более глубокому изучению соотношения субстратов и сигнификативных значений фразеологизмов , а следовательно , помогают полнее представить моделирование внутрен - ней формы идиом и мотивировать их значе - ние. А синхронная этимология , способст - вующая более глубокому и правильному разъяснению образа , значения и употребле - ния фразеологической единицы , приведет к улучшению качества фразеологических словарей , повышению «фразеологической грамотности » тех, кто использует в своей речи фразеологизмы . СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Бирих А. К. Русская фразеология . Историко -этимологический словарь : ок. 6000 фразеологиз - мов / СПбГУ ; Межкаф . словарный каб. им. Б. А. Ларина ; А. К. Бирих , В. М. Мокиенко , Л. И. Степано - ва; под ред. В. М. Мокиенко . 3-е изд., испр . и доп. М.: Астрель : АСТ : Хранитель , 2007. 926, [2] с. 2. Большой фразеологический словарь русского языка . Значение . Употребление . Культурологи - ческий комментарий / отв. ред. д-р филол . наук В. Н. Телия . М.: АСТ -ПРЕСС КНИГА , 2006. 784 с. 3. Мокиенко В. М. В глубь поговорки : Рассказы о происхождении крылатых слов и образных выражений . 3-е изд., перераб . СПб.: Авалон : Азбука -классика , 2007. 256 с. 4. Обдуллаев А. Р. Фразеология : внутренняя форма единиц . Ургенч , 1996. 96 с. 5. Рожанский А. Я. Идиомы и их перевод // Иностранные языки в школе . 1948. № 3. 6. Ройзензон Л. И. Внутренняя форма слова и внутренняя форма фразеологизма // Вопросы фразеологии . Ташкент : Наука УзССР , 1965. 247 с. 7. Телия В. Н. Русская фразеология . Семантический , прагматический и лингвокультурологиче - ский аспекты . М.: Школа «Языки русской культуры », 1996. 288 с. 8. Топоров В. Н. О некоторых теоретических основаниях этимологического анализа // Вопросы языкознания . 1960. № 3. 9. Фразеологический словарь русского языка / под ред. А. И. Молоткова . М., 1968. 543 с. REFERENCES 1. Birikh A. K. Russkaya frazeologiya. Istoriko-etimologicheskiy slovar': ok. 6000 frazeologizmov / SPbGU; Mezhkaf. slovarny kab. im. B. A. Larina; A. K. Birikh, V. M. Mokiyenko, L. I. Stepanova; pod red. V. M. Mokiyenko. 3-e izd., ispr. i dop. M.: Astrel': AST: Khranitel' , 2007. 926, [2] s. ФИЛОЛОГИЯ 1502. Bol'shoy frazeologicheskiy slovar' russkogo yazyka. Znacheniye. Upotrebleniye. Kul'turologicheskiy kommentariy / otv. red. d-r filol. na uk V. N. Teliya. M.: AST-PRESS KNIGA, 2006. 784 s. 3. Mokiyenko V. M. V glub' pogovorki: Rasskazy o proiskhozhdenii krylatykh slov i obraznykh vyrazheniy. 3-e izd., pererab. SPb.: Avalon: Azbuka-klassika, 2007. 256 s. 4. Obdullayev A. R. Frazeologiya: vnutrennyaya forma edinits. Urgench, 1996. 96 s. 5. Rozhansky A. Ya. Idiomy i ikh perevod // Inostrannye yazyki v shkole. 1948. N 3. 6. Royzenzon L. I. Vnutrennyaya forma slova i vnutrenn yaya forma frazeologizma // Voprosy frazeologii. Tashkent: Nauka UzSSR, 1965. 247 s. 7. Teliya V. N. Russkaya frazeologiya. Semanticheskiy, pr agmaticheskiy i lingvokul'turologicheskiy aspekty. M.: Shkola «Yazyki russkoy kul'tury», 1996. 288 s. 8. Toporov V. N. O nekotorykh teoreticheskikh osnovaniya kh etimologicheskogo analiza // Voprosy yazykoznaniya. 1960. N 3. 9. Frazeologicheskiy slovar' russkogo yazyka / pod red. A. I. Molotkova. M., 1968. 543 s. Т. И. Колесникова АРХАИЧЕСКИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ЦВЕТЕ В ЛИНГВОЦВЕТОВОЙ КАРТИНЕ МИРА (на материале древнеанглийского и древнерусского языков ) Работа представлена кафедрой английской филологии Тюменского государственного университета . Научный руководитель – доктор филологических наук, доцент Н. В. Дрожащих В статье рассматривается вопрос об эволюции представлений о цвете в древнерусской и англосаксонской культурах . В качестве древнейшей базы формирования архаических цветовых представлений и компонентов национальной концептосферы цвета в двух культурах выступает цвет -прототип , представ - ленный синкретичным набором признаков «предмет -свет /тьма -цвет » в их непосредственной целостности с предметом – источником цвета . Ключевые слова : эволюция , представления о цвете , архаический , древне - русская и англосаксонская культуры , цвет -прототип , лингвоцветовая нацио - нальная картина мира , концепт «цвет ». T. Kolesnikova ARCHAIC IDEAS OF COLOUR IN THE LINGUISTIC COLOUR WORLD IMAGE (based on the Anglo-Saxon and Old Russian languages) The etymological layer of the concept stru cture “colour” is considered in the article. The layer is based on the colour protot ype, which reflects the archaic knowledge about colour and the national mentality of the Anglo-Saxon culture and the Old Russian one in general. Key words: evolution, archaic, colour, prototype, Old Russian and Anglo-Saxon cultures, concept, national mentality.	В этом году на сайте Российского государственного университета опубликована работа по литературе и языку Александра Дубицкого .
874f76fe-9d4d-4193-93b8-26604b829a36	Коротченко Татьяна Валериевна	2,010	Эволюция подходов к переводу лексики с национальноfкультурным и религиозным компонентом в англоязычной культуре	Представлена эволюция подходов к переводу лексики с национально-культурным и религиозным компонентом в англоязычной культуре ХХ в. Результаты сопоставительного анализа четырех переводов романа Ф.М. Достоевского представлено во взаимосвязи с основными постулатами переводческих концепций.	15. Ремизова М.С. Только текст. Постсоветская проза и её отражеА ние в литературной критике. – М.: Совпадение, 2007. – 447 с. 16. Шишкин М.П. Венерин волос. – М.: Вагриус, 2007. – 480 с.17. Померанц Г . Выход из транса. – М.: Юрист, 1995. – 575 с.18. Одиннадцать бесед о современной русской прозе // Интервью Кристины Роткрих / под ред. А. Юнггрен и К. Роткрих. – М.:Новое литературное обозрение, 2009. – 160 с. 19. Фридман И.Н. По направлению к Рампе: бахтинский «хроноА топ» как общеэстетическая категория // «Литературоведение как литература»: Сб. в честь С.Г . Бочарова / отв. ред. И.Л. ПоАпова. – М.: Языки славянской культуры; ПрогрессАТрадиция,2004. – 572 с.20. Касаткина Т .А. О творящей природе слова. Онтологичность слова в творчестве Ф.М. Достоевского как основа «реализмав высшем смысле». – М.: ИМЛИ РАН, 2004. – 480 с. 21. Касаткина Т .А. Пространство и время в русской литературе конца XX в. // ТеоретикоАлитературные итоги XX века. Т . 2. ХуАдожественный текст и контекст культуры / отв. ред. Ю.Б. БоАрев. – М.: Наука, 2003. – 447 с. 22. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. – М.: Художественная литература, 1975. – 500 с. 23. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. – М.: СоветА ская Россия, 1979. – 316 с. Поступила 21.04.2010 г.Философия, социология и культурология 195Художественный перевод является особым виА дом переводческой деятельности, в которой переАводчик вынужден балансировать между верностьюоригиналу и нормами и традициями переводящегоязыка и культуры. Задача переводчика осложняетАся еще и тем фактом, что художественный текст –это сложно построенный смысл, за значениямиязыковых единиц которого скрывается целая сетьассоциаций, смысловых связей, универсальныхи национальных концептов. Не всегда подлежащаяпри переводе информация является действительнопереводимой вопреки распространенному в совреАменном переводоведении мнению о семантичеАской точности перевода. При переводе на другой язык существенное значение получает не столько содержание, сколькопредставление об излагаемой информации. В терАминах современной когнитивной лингвистики имАплицитная информация [1] является более важнойсоставляющей в практических ситуациях употреАбления языка, чем системные значения языковыхединиц. Восприятие информации, представленнойв художественном произведении, в большей степеАни зависит от существующего коллективного иличастного опыта, от сложившихся предпочтенийи системы оценок, нежели от знания языка как сиАстемы знаков. Подразумеваемая информация, созА дающая некое художественное поле текста, можетзначительно отличаться среди носителей общегоязыка и культуры. В связи с этим, интересным полем для наблюдеА ний представляется перевод национально и релиАгиозно маркированных слов и текстов. НесовпадеАние художественной имплицитной информации в условиях культурного различия может быть обАусловлено многими факторами, в том числе кульАтурным опытом и возрастом, уровнем образованияи степенью близости культур. Для того, чтобы обесАпечить бытование переводного текста в восприниАмающей культуре, переводчик вынужден воспроизАводить потенциальные импликатуры в несколько иной форме, меняя их структуру и функции в соотА ветствии с определенными характеристиками переАводящей культурой, которые со временем могут изАменяться и преобразовываться. Таким образом, в попытке создать равноценное подлиннику художественное произведение в услоАвиях переводящего языка и культуры, переводчикисоздают новые переводы, применяя различныестратегии и тактики. В рамках межкультурногои межлитературного посредничества актуализируАется задача выявления определенных закономерАУДК 821.111.09:821.161.1.09 ЭВОЛЮЦИЯ ПОДХОДОВ К ПЕРЕВОДУ ЛЕКСИКИ С НАЦИОНАЛЬНО-КУЛЬТУРНЫМ И РЕЛИГИОЗНЫМ КОМПОНЕНТОМ В АНГЛОЯЗЫЧНОЙ КУЛЬТУРЕ Т.В. Коротченко Томский политехнический университет E-mail: tatyana1003@mail.ru Представлена эволюция подходов к переводу лексики с национально-культурным и религиозным компонентом в англоязычной культуре ХХ в. Результаты сопоставительного анализа четырех переводов романа Ф.М. Достоевского представлено во взаимосвязи с основными постулатами переводческих концепций. Ключевые слова: Художественный перевод, взаимодействие культур, национально и религиозно маркированная лексика. Key words: Fiction translation, cultural interaction, words with national and religious coloring.ностей и динамики в подходах к переводу лексики с национальноАкультурным и религиозным комА понентом. Материалом анализа являются англояАзычные переводы романа Ф.М. Достоевского «БраАтья Карамазовы», который изобилует библейскимивключениями, церковноАрелигиозной лексикой,культурноАмаркированными единицами, играюАщими значительную роль не только в созданииопределенных образов, но и в общей идейной конАцепции романа. Первое переводческое осмысление романа наА чинается в начале ХХ в. с появлением первой анАглоязычной версии, выполненной К. Г арнетт [2].В истории англоАамериканской переводческоймысли это время охарактеризовано, во-первых , дальнейшим развитием основных постулатов «теоАрии перевода» викторианской эпохи, во-вторых , отсутствием хорошей теоретической базы: переАводчики работали в сжатые сроки, опираясьна собственные взгляды и симпатии. Сопоставительный анализ первого англоязычА ного перевода романа «Братья Карамазовы», выАполненного в 1912 г . известной английской писаАтельницей и переводчицей К. Г арнетт, вклад котоАрой в развитие культурных связей между Россиейи Западом до сих пор оценивается очень высоко,показал, что в переводе немало частных и на перАвый взгляд незначительных пропусков. Иногда таАкие пропуски искажают идейный смысл текста.Синтаксически простые и стилистически нейАтральные предложения, связанные с образамистарца Зосимы и Алексея, тем не менее, остаютсянепереведенными. Без перевода К. Г арнетт остаАвляет знаменитый евангельский эпиграф романаи предисловие «От автора» – так называемый «внеАтекстовые элементы», которые, тем не менее, несутзначительную смысловую нагрузку . Исследованиетекстовых фрагментов, связанных с образом АлеАши, выявило изъятие переводчиком отдельныхтекстовых элементов оригинала на уровне словаили синтаксического единства, что приводит к чаАстичной деформации той христианской проблемаАтики, которая воплощена Ф.М. Достоевским в данАном художественном образе. Философия старцаЗосимы в переводе предстает как учение о распреАделении материальных ценностей. В переводе иноки должны установить братство на земле, научить людей быть ответственными другза друга только для того, чтобы они поровну подеА лили между собой все богатства. Определяющаяобраз Ивана проблематика теодицеи и религиозАный бунт героя в переводе К. Г арнетт приобретаютсоциальноАполитическую направленность, релиАгиозные вопросы переводятся в юридическийплан. Показательно в данном отношении изменяАется знаменитая фраза Ивана «все позволено», коАторой в версии К. Г арнетт соответствует фраза « еverything is lawful », означающая «все законно». «Что мне в том, что виновных нет и что я это знаю, –мне надо возмездие, иначе ведь я истреблю себя»[3], – размышляет Иван в разговоре с Алешей.К. Г арнетт в качестве эквивалента к существительА ному «возмездие» использует английское « justice », означающее «правосудие», что придает требоваАнию Ивана юридический оттенок. Версия К. Г арнетт демонстрирует в данном слуА чае установку на позитивную интерпретацию поАзиции Великого инквизитора. Так, переводя предАложение оригинала: «Долго еще ждать завершенияего, и еще много выстрадает земля, но мы достигАнем и будем Кесарями» [3], К. Г арнетт используетслово « triumph » (восторжествовать), которое в знаА чительно большей степени наделено положительАной семантикой, чем нейтральный в этом отношеАнии глагол оригинала «достигать». В то же времяперевод текстовых фрагментов романа, связанныхс образом Христа, в ряде случае характеризуетсядостаточно небрежными переводческими решеАниями. Так, слова Ф.М. Достоевского о том, чтоХристос, искушаемый в пустыне Сатаной, «с негоАдованием отверг» его искушения, К. Г арнетт переАводит при помощи слова «scorn», что означает«отверг с презрением/насмешкой». В соответствиис таким вариантом перевода, высокое негодованиеХриста снижается до вполне человеческих эмоций. Таким образом, особенностью перевода лексиА ки с национальноАкультурным и религиознымкомпонентом в первом переводе романа заключаАется не столько в точном или неточном подбореэквивалентов, в культурной адаптации или в ее отАсутствии, а прежде всего в определенном стиле раАботы переводчика с фрагментами, связаннымис религиозной проблематикой романа. В целом,можно сделать вывод, что активная политическаяпозиция К. Г арнетт, ее приверженность доктринамсоциализма, вера в силу гуманизма и скептическоеотношение к религии определили ее общий подходк переводу романа «Братья Карамазовы». В резульАтате этого перевод К. Г арнетт высветил, в первуюочередь, социальноАполитическую составляющуювеликого произведения Ф.М. Достоевского. Появление новых переводов в середине столеА тия обусловлено формированием иного взглядана язык, а также литературу и художественный пеАревод. Поставленная задача внедрить текст оригиАнала в новую культурную среду и обеспечить егополноценную коммуникацию совпала с набиравАшей в то время популярность в англоязычном миАре «одомашнивающей» переводческой стратегией.В связи с этим переводы Д. Магаршака [4] иЭ. Мак Эндрю [5], хоть и в разной степени, но быАли выполнены с учетом языка реципиента и осоАбенностей литературной культуры англоАамериАканского мира. Так, в переводе Д. Магаршакапрактически отсутствуют отчества персонажей.Полное имя персонажа в переводе компенсируетсяупотреблением перед фамилией существительных«мистер», «мисс», «миссис». Эквивалентами религиозно маркированной лексики в переводе главным образом становятсяобщеупотребительные, нейтральные в этом отноАшении слова и выражения, в худшем случае подобА Известия Томского политехнического университета. 2010. Т. 317. № 6 196ная лексика остается без перевода. Во всех случаях перевода слова «лампада» переводчик избегает исА пользования английского слова « icon lamp », исА пользуемого в основном в церковной терминолоАгии. В данном случае наблюдается лишь упрощеАние единицы исходного текста, а вот слово «пуАстынь», встречающееся в главе «Старцы», остаетсянепереведенным. В большей степени так называАемым «сдвигам» при «одомашнивающей» стратеАгии подвержены те фрагменты текста, в которыхвоплощается национальная культурная спецификаоригинала. Например, в главе «Третий сын Алеша»в уста Миусова вложено описание легкого характеАра Алеши, его способности вызывать к себе симпаАтию, «пристроиться». Г лагол «пристроиться» переАводится при помощи выражения « to find a job » («найти работу»), а человек, который готов оказатьАлексею помощь, становится в переводе работодаАтелем (« employer »). Русскому слову «грошики» соА ответствует английское слово « farthings (фартинг)», 1/4 пенни. Как и Д. Магаршак, Э. Мак Эндрю практичеА ски не переводит отчеств героев, а полные именав переводе компенсируются использованием анАглийских форм вежливого обращения: Mr (миАстер), Mrs (Миссис), Miss (мисс). Имя и отчествопрокурора англоязычному читателю остается неизАвестными, так как переводчик посчитал достаточАным перевести лишь им занимаемую должность(prosecutor/прокурор). Переводчик дробит длинные абзацы Ф.М. ДоА стоевского в соответствии с развитием действияна более мелкие, меняет последовательность эпиАзодов, добавляет или комментирует текст оригинаАла, не переводит как отдельные фразы, так и целыепредложения. Без перевода остается слово «душа»,которое часто встречается в описаниях образаАлексея, Федора Павловича. Достаточно частов тексте перевода можно встретить опущения цеАлых предложений, которые в лексическом и синАтаксическом плане просты для перевода. Э. Мак Эндрю активно корректирует сам текст Ф.М. Достоевского, внося в него существенные изАменения и содержательного, и формального харакАтера. Переводчик разъясняет своему читателю исАторические, культурные, литературные реалии русАской жизни, содержащиеся в романе Ф.М. ДостоАевского. В главе «Сговор» госпожа Хохлакова, обАращаясь к Алексею, сравнивает себя с Фамусовым,в последней сцене, Алексея – с Чацким, а Lise – cСофьей. Переводчик уточняет: «in the last scene ofthat Griboedov play (в последней сцене пьесыА.С. Г рибоедова)». Аналогично переводчик работаАет с фразой Достоевского «да здравствует освобоАдитель народа», уточняя имя царя: «long live to ourTsar Alexander II». Анализ позволяет сделать вывод, что переводА чики середины столетия в попытке создать легкочитаемый и общедоступный текст меняют синтакАсическую организацию оригинала, опускают неАнужные на их взгляд элементы и дополняют текстсобственными комментариями относительно отА сутствующих в воспринимающей культуре реалий.Многочисленные комментарии переводчиков,внесенные в текст «Братьев Карамазовых» безоформления какихАлибо ссылок, безусловно, выАполняют действительно важнейшую адаптивнуюфункцию. Однако подобная работа нарушает худоАжественную целостность оригинала, нивелируетего культурные особенности, что во многом сниАжает ценность межкультурного посредничества. В 1990Ае гг . в свет выходят сразу три перевода романа «Братья Карамазовы», два из которых приАнадлежат перу английских переводчиков – ДэвидуМак Даффу и Игнату Авсею, а третий – всемирноизвестному русскоАамериканскому переводческоАму тандему Ричарда Пивиа и Ларисы Волохонской. Появление сразу трех переводов романа в столь короткий временной промежуток обусловлено, воАпервых, появлением на английском языке книгиМ.М. Бахтина «Проблемы поэтики Достоевского»в 1973 г . и ее переизданием в 1983 г .; воАвторых, раАзвитием переводоведения как специальной научАной дисциплины. Все три перевода, так или иначе,отражают основные тенденции современного заАпадного переводоведения. При этом, как утверждаАют сами переводчики, главной причиной их новоАго обращения к «Братьям Карамазовым» являетсястремление передать при переводе те принципыорганизации художественного текста Ф.М. ДостоАевского, которые были выявлены Бахтиным и коАторые, по их мнению, в предшествующих перевоАдах не учитывались. В самом распространенном современном переА воде, выполненном Р . Пивиа и Л. Волохонской [6],отсутствует свободное дробление длинных абзацевФ.М. Достоевского, изменение последовательноАсти фрагментов исходного текста или использоваАние клишированных английских конструкций. ПеАреводчики отказываются и от английской формывежливого обращения, сохраняя в переводе полАные имена героев, переведенные при помощитранслитерации. Однако, как и переводчики сереАдины ХХ столетия, Р . Пивиа и Л. Волохонская поАзволяют себе либо не переводить какиеАто фрагАменты исходного текста, либо уточнять текст ориА гинала, делая его более понятным для реципиента. Рассуждения Смердякова о том, почему Ивану быАло выгодно убийство отца, если его совершит ДмиАтрий, переводчиками уточняется. Вместо словосоАчетания «в ссылку пойдутАс» в переводе конкретиАзируется, куда именно будет сослан Дмитрий,а именно в Сибирь. Перевод религиозно маркироАванных слов осуществляется не за счет подбора суАществующих эквивалентов, а при помощи приемаэкспликации, основанном на объяснении смысла, и использовании нейтральной, общеупотребимой лексики. Так, для перевода слова «лампада» исАпользуется слово « oil-lamp », что означает «масляная лампа», несмотря на то, что в английском языкесуществует слово « icon-lamp ». Слову «киот» в переА воде соответствует фраза « icon stand with icons », несА Философия, социология и культурология 197мотря на то, что в церковной терминологии анА глийского языка существует слово « icon-case », полА ностью совпадающее по значению с русским слоАвом «киот». Интересна работа переводчиковсо словами «поклонение», «поклониться», для пеАревода которых используется глагол «venerate», озАначающий «чтить», «благоговеть». Для правослаАвного христианина поклоны являются символичеАскими действиями, в которых выражаются разноАобразные чувства к Богу: покаяние и смирение,благоговение и трепет, ликование и хвала, благодаАрение и радость. Потребность преклониться передвеличием и святостью Бога является неотъемлеАмым свойством духовной природы человека. ОднаАко поклон как действо является не только выражеАнием определенных чувств, но и частью правослаАвного обряда. Использование при переводе данныхфрагментов слова «venerate» не приводит к искажеАнию смысла, но в то же время не передает полноАстью значения «поклона» как значимого символиАческого действия. Таким образом, анализ позволяет сделать вывод о том, что в начале века подход к переводу лексикис национальноАкультурным и религиозным комАпонентом во многом был обусловлен волейи взглядами переводчика, а не спецификой переАводящей культуры. Переводчики середины и концастолетия при переводе данной лексики прибегаютк так называемой культурной адаптации – приспоАсабливание переводящего языка и культуры к пеАредаче сугубо иноязычной и инокультурной инАформации. Подобный подход обусловлен ориентаАцией переводчиков на принципы популярной в анАглоязычном мире «одомашнивающей» переводчеАской стратегии, целью которой является адаптациятекста оригинала согласно языку и культуре рециА пиента. Такой подход к переводу культурно и релиА гиозно маркированной лексики прежде всего свяАзан с определенным отношением к переводу какявлению. В эпоху господства авторского права, перевод, как пишет Л. Венути (Lawrence V enuti), «вызывает опасения неаутентичности, искажения и контамиА нации ( translation provokes the fear of inuathenticity, distortion, contamination )» [7], так как перевод – это всегда производный материал от оригинала,не обладающий «ни самовыражением, ни уникальАностью ( neither self-expression nor unique )» [7]. Перевод на протяжении всего ХХ в. рассматривается в англоАязычной культуре как некая копия оригинала,не представляющая ни научной, ни культурной ценАностей. В связи с этим переводчик старается быть«невидимым» (Л. Венути) для того, чтобы создатьиллюзию отсутствия некоего исходного материала.Это возможно только при максимальном приближеАнии оригинала к культуре и языку перевода. Таким образом, адаптивный подход англоязычА ных переводчиков к работе над переводом религиАозно и национально маркированной лексики проАдиктован не только их желанием передать в полАном объеме имплицитные смыслы оригинала,но и такими экстралингвистическими факторами,как определенное отношение к переводной литераАтуре, рыночные условия и работа зарубежных издаАтельств. Подобная работа с текстом оригинала веАдет, как правило, во-первых , к нивелированию реА лигиозных традиций, культурных особенностейязыка оригинала, во-вторых , к потере того или иного смыслового пласта и, как следствие, актуаА лизации другого. Известия Томского политехнического университета. 2010. Т. 317. № 6 198СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Grice H. Presupposition and conversational implicature // Radical PragmaАlinguistics. – 1981. – V. 27. – P . 120–198. 2. Dostoevsky F . The Brothers Karamazov / Transl. by C. Garnett. – N.Y.: Signet Classic, 1958. – 735 p. 3. Достоевский Ф.М. Собрание сочинений в 30 т. – Л.: Наука, 1972–1888. – Т . 14, 15. 4. Dostoevsky F . The Brothers Karamazov / Transl. with an IntroducА tion by D. Magarshack. – N.Y.: Penguin Books, 1958. – 914 p. 5. Dostoevsky F . The Brothers Karamazov / Trans. by A.R. MacAnА drew . – N.Y.: Bantam Classic, 1970. – 1045 p.6. Dostoevsky F . The Brothers Karamazov: a novel in four parts with epilogue / Transl. and annotated by R. Pevear, L. V olokhonsky . –N.Y.: Farrar, Straus and Giroux, 2002. – 796 p. 7. Cultural Functions of Translation / Ed. by Ch. Schaffner, H. KellyА Holmes. – Clevedon: Multilingual Matters L TD, 1995. – 86 p. 8. Dostoevsky F . The Brothers Karamazov / Ed. by R.E. Matlaw . – N.Y.: Norton critical edition, 1976. – 887 p. Поступила 28.05.2010 г.	Одиннадцать бесед о современной русской литературе под ред. Кристины Роткрих.
04edc055-c961-46f7-9eb1-5d3d9da5eb3e	Шурыгина Ю. А.	2,006	К. Д. Ушинский об изучении иностранных языков. Актуальность, традиции, современность	Вклад К.Д.Ушинского в развитие отечественной педагогики огромен и одновременно бесценен. Среди обширного собрания сочинений Ушинского особого внимания заслуживают его взгляды, связанные с изучением иностранных языков. Многие высказывания К.Д.Ушинского, являясь в своё время новаторскими и...	ïåäàãîãè×åÑêèå íàóêè 12диагностической деятел�ности учителя начал�ных классов в условиях развивающего обучения: �) углуб � ленное исследование проблем контрол�но�диагнос � тической деятел�ности учителя на уроках русского языка; 2) создание новых тестовых систем для диа � гностической деятел�ности; �) составление учебного пособия, содер�ащего диагностические методики. список литер атуры �. коккота В. а. лингводидактическое тестирование. М.: Высшая школа, ��. 2. Соловейчик М. С., куз�менко н. С. к тайнам нашего языка: Методические рекомендации к учебнику – тет � как мотылек, реч � француза; тя �елая, туманная, вдумы � вающаяся сама в себя, рассчитанная реч � немца; ясная, с�атая, избегающая всякой неопределенности, прямо, идущая к делу, практическая реч � британца; певучая, сверкающая, играющая красками, образная реч � ита � л�янца; бесконечно л �ющаяся, волнуемая внутренним вздымающим ее чувством и изредка разрываемая гром � кими всплесками реч � славянина» знакомят нас с харак � теристиками народов, создавших эти языки [ �, с.��2]. По мнению великого русского педагога, изучат� языки не ну�но «для потехи», «по требованию моды», «на потеху обществу», поэтому ушинский выделяет конкретные цели, соответствующие, на его взгляд, раз � личным ситуациям обучения. �ак, например, первая и основная цел� – «ознакомит�ся с литературой того на � рода, язык которого изучают». Особенно ва�на вторая цел� – «дат� средство логического развития уму, так как усвоение организма ка�дого языка дает в этом от � ношении средства наилучшей умственной дисципли � ны». В�трет�их, по мнению ушинского, «иностранные языки изучаются как средство словесно или пис�менно войти в сношение с люд�ми той нации, язык которой мы изучаем». В�четвертых, наконец, для того, «чтобы разговариват� или переписыват�ся на этом языке с на � шими земляками, обладающими практически теми �е самыми иностранными языками», т. е. чтобы владет� языком как средством общения [�, с.��6]. В какой мере перечисленные ушинским цели ак � туал�ны для современной методики обучения инос � транным языкам? �езусловно, эти цели, несмотря на минувшие столетия, и сегодня не потеряли своей зна �ради по русскому языку для � класса четырехлетней начал�ной школы. Пособие для учителя. Смоленск: ас� социация XХI век, 200�. �. Соловейчик М. С., куз�менко н. С. к тайнам наше � го языка: учебник – тетрад� по русскому языку для � класса четырехлетней начал�ной школы. Смоленск: ассоциация XХI век, 200�. �. Соловейчик М. С., куз�менко н. С. к тайнам нашего языка: учебник по русскому языку для 2 класса четы � рехлетней начал�ной школы. Смоленск: ассоциация XХI век, 200�. �. �анина О. Ю. к вопросу об оценке знаний на уроках русского языка �� начал�ная школа. 200�. № �. удк ��0(0�) � ��2.6� к. д. уШинский об изучении иностр анныХ языков. акту альность, тр адиции, современность Ю. а. ШуРыгина кафедра иностранных языков и методики преподавания иностранных языков Вклад К.Д.Ушинского в развитие отечественной педагогики огромен и одновременно бесценен. Среди обширного собрания сочинений Ушинского особого внимания заслуживают его взгляды, связанные с изучением иностранных языков. Многие высказывания К.Д.Ушинского, являясь в своё время новаторскими и прогрессивными, нашли своё от - ражение в современной методике обучения иностранным языкам. Рассуждая о процессе обучения иностранным языкам, великий русский педагог выразил мнение, пожелания, мысли, подтвердившие себя спустя столетия. Идеи К.Д.Ушинского успешно использовались его современниками, последователями и до сих пор находят своё применение в теории и практике обучения и воспитания, поэтому целью данной статьи является определение значения и акту - альности творческого наследия Ушинского для современной методики обучения иностранным языкам. как отмечает В. и. �еляев в стат�е «Современные подходы в историко�педагогических исследованиях» [�, с.��], «при изучении любых педагогических фак � тов, явлений и процессов в их прошлом и настоящем … разделение по принципу «прогрессивный – реакци � онный» облегчало исследовател�ский поиск. Однако при этом история самого человека и кул�туры как ее носителя, складывавшихся форм его общественного бытия неизбе�но оттеснялис� на задний план». Рас � сматривая творческое наследие к. д. ушинского с точки зрения иного, инновационного подхода, подроб � но остановимся на его взглядах, касающихся обучения иностранным языкам. Подчёркивая рол� иностранных языков в �изни людей и необходимост� их изучения, к. д. ушинский в стат�е «Родное слово» отмечал: «Знание иностран � ных европейских языков, и в особенности современ � ных, одно мо�ет дат� русскому человеку возмо�ност� полного, самостоятел�ного и неодностороннего разви � тия, а без этого прямой и широкий пут� науки будет для него всегда закрыт. Обрывочност�, неясност�, не � полнота, односторонност�, бездоказател�ност� сведе � ний и понятий будут всегда тяготет� над самым умным человеком, если он не обладает ключом к богатствам западной науки и литературы» [�, с.��]. к.д. ушинский считал, что, изучая иностранные языки, мо �но постич � «всю историю духовной �изни народа», т. к. язык – это «органическое создание народ � ной мысли и чувства», ключ словесного богатства наро � да и его лучшая характеристика. « легкая, щебечущая, острая, смеющаяся, ве �ливая до дерзости, порхающая, 12ÈÇÂÅÑÒÈß ÏÃÏÓ Îáùåñòâåííûå íàóêè ¹ 2 (6) 2006 ã. чимости. как отмечается в программе, основной це � л�ю изучения иностранных языков является форми � рование коммуникативной компетенции, т. е. умения осуществлят� непосредственное иноязычное общение. Однако в стат�е «Родное слово» ушинский настойчи � во подчёркивает, что «главной цел�ю изучения ка�до � го иностранного языка дол�но быт� знакомство с ли � тературой, потом умственная гимнастика и, наконец, у�е, если возмо�но, практическое обладание изучае � мым языком; тогда как тепер� дело идет у нас совер � шенно наоборот» [�, с.��]. Заблу�дался ли ушинс � кий, определяя знакомство с иноязычной литературой как главную цел� обучения иностранным языкам? на наш взгляд, нет. Подобное определение целей необхо � димо связыват� с историческими условиями, традици � ями, приоритетами, предпочтениями, существующи � ми в то время в обществе и накладывающими свой от � печаток на обучение иностранным языкам. например, неоднократно подчёркиваемая ва�ност� обращения к иноязычной литературе, возмо�но, объясняется не � удачным подбором аутентичной литературы, сущест � вующим в XIX веке в учебных заведениях России, и одновременно осознанием ва�ности обращения к этой сокровищнице подлинных знаний. учащимся «пред � лагают по бол�шей части самые сладен�кие посредс � твенности, в которых стол� �е мало мысли, скол�ко и истинно неподдел�ного чувства, а потом прячут от них соблазнител�ные произведения французской литера � туры, которыми преимущественно наполняются наши кни�ные магазины и, увы, наши дамские библиотеки. Скол�ко �алкого, смешного и забавного, как мало об � думанного, прочувствованного во всей этой уродливой воспитател�ной процедуре!» – с возмущением и горе � ч�ю восклицает ушинский [�, с.��]. к его со�але � нию, «воспитанники и воспитанницы модных учебных заведений, отбарабанив на экзамене строгую критику гёте, Шиллера, лессинга, поговорив о нибелунгах и т. д., высыпав все, что заучили со слов учителя, не мо � гут понят� полной страницы Шиллера, не говоря у�е о гёте, и не получают ни охоты, ни возмо�ности зани � мат�ся немецкой литературой». Вместе с языком уча � щиеся дол�ны, по его мнению, «усваиват� мысл� и дух лучших образцов иностранной литературы» [�, с.��]. Почему �е практическое владение языком ушин � ский определяет как наименее ва�ную цел�? Потому что в XIX веке практическое знание языка испол� � зовалос� в общении с соотечественниками, а педагог считал это «самой странной и дикой модой». В тот пе � риод наибол�шее распространение получил француз � ский язык, общение на котором считалос� правилом хорошего тона. Хрестоматийным примером является �ат�яна ларина, «русская душою», которая написала пис�мо Онегину на французском языке. «настол�ко �е бессмысленна и пуста последняя цел�, при которой мы удовлетворяем требованию самой странной и ди � кой моды – говорит� с нашими соотечественниками на иностранном языке. но нет сомнения да�е и в том, что эту именно последнюю, странную и дикую цел� при изучении новейших иностранных языков имеют у нас как бол�шинство образованного класса, так и многие учебные заведения и что о дости�ении этой цели еще и в настоящее время хлопочут более всего наши папа � ши и мамаши, наши институты и пансионы» [�, с.��6]. �аким образом, к. д. ушинский осу�дал и критико � вал засил�е иностранного (а именно французского) языка в сем�е и в обществе. «За употребление родного языка налагаются на детей штрафы и наказания, как будто за употребление неприличных слов, как будто за какой�нибуд� дурной поступок! душа дитяти рвет � ся выразит�ся в родных сочувственных ей формах, в которых ей так легко и удобно развиват�ся, но воспи � тател� говорит: «нел�зя!» – и не тол�ко замедляет, но и останавливает душевное развитие, и эта остановка, без сомнения, имеет влияние на всю �изн� дитяти. �упост� ума и чувств, отсутствие душевной теплоты и поэзии, господство фразы над мысл�ю – вот резул� � таты таких воспитател�ных забот», – с возмущением отмечает к. д. ушинский [�, с.��]. Подобные су�де � ния, которые нашли своё подтвер�дение в будущем, доказывают инновационный характер его педагоги � ческой деятел�ности, которая была в свою очеред� обусловлена несоответствием темпов развития школы и общества. к. д. ушинский с со�алением высказывается об отсутствии квалифицированных педагогов, которых в то время «успешно» заменяли приез�ающие из�за границы гувернёры, не имеющие соответствующего образования: «Выписывают из�за границы нянек, дя � дек, гувернеров, гувернанток и да�е прислугу, отец и мат� да�е не заикаются по�русски, – словом, заводят в доме кусочек Франции, или англии, или германии, а иногда по кусочку из той, другой и трет�ей страны. но какие это �алкие кусочки, но какое это безобраз � ное смешение обрывков различных национал�ностей! О чем говорят, чему учат эти лица, оторванные от сво � их народных интересов? и этой �алкой искусственной атмосферой думают заменит� бесконечно глубокую и питател�ную народную атмосферу. Заменяя для ре � бенка его родной язык чу�дым и, оставаяс� �ит� среди России, мы, во всяком случае, предлагаем ему вместо истинного и богатого источника, источник скудный и поддел�ный» [�, с.��6]. Подобные рассу�дения ка�ут � ся сегодня очевидными и бесспорными, однако в вы � шеуказанный исторический период эти идеи, которые позднее были реализованы на практике, необходимо рассматриват� как новаторские и прогрессивные. к. д. ушинский справедливо отмечал: «цел�, с ко � торой мы изучаем тот или другой иностранный язык, очен� ва�на, потому что она определяет метод изуче � ния. если иностранный язык изучают как ключ к его литературе, тогда и главное внимание обращено на чтение писателей. если язык изучается как умствен � ная гимнастика, тогда изучающего вводят преимущес � твенно в логику языка и заставляют упра�нят� ум в подра�ание великим образцам литературы. если язык изучается для практического обладания им, тогда все внимание обращено на практический навык, на пра � вил�ност� выговора, на грамматическую верност�, лов � кост� и общеупотребител�ност� фразы, а не на содер � �ание ее» [�, с.��]. нел�зя не согласит�ся с великим ïåäàãîãè×åÑêèå íàóêè 12русским педагогом, который утвер�дал, что «цел�, для которой мы изучаем иностранный язык, определяет так�е выбор учителя, выбор учебника, время, когда мы начинаем учит� дитя иностранному языку» [�, с.��]. ушинский не тол�ко высказывает общепринятые по � ло�ения дидактики, но и даёт ценные рекомендации правил�ного построения курса обучения иностранным языкам, касающиеся, например, быстрого темпа про � ведения занятия, постоянного испол�зования трени � ровки, необходимости увеличения количества уроков иностранного языка в неделю и т. д. «не два и да�е не четыре, а шест�, сем�, восем� уроков в неделю дол�но быт� назначено на первоначал�ное изучение иност � ранного языка, если мы хотим этим изучением достич� каких�нибуд� поло�ител�ных резул�татов, а не отнят� бесполезно время у дитяти», � отмечает великий педа � гог [�, с.�20]. к. д. ушинский предостерегает, что одновременное изучение нескол �ких иностранных языков подобно охо � те за двумя зайцами: « к изучению второго иностранно � го языка дол �но приступат � у�е тогда, когда в первом дитя приобретет значител �ную свободу» [ �, с.�20]. интересны высказывания к. д. ушинского, ка � сающиеся раннего обучения иностранным языкам. «изучение иностранных языков не дол�но никогда начинат�ся слишком рано и никак не пре�де того, пока будет заметно, что родной язык пустил глубо � кие корни в духовную природу дитяти. Постановит� какой�нибуд� общий срок в этом отношении нел�зя. С иным ребенком мо�но начат� изучение иностран � ного языка в � или � лет (никогда ранее), с другим – в �0 и �2; с дет�ми, обладающими крайне слабой вос � приимчивост�ю, лучше не начинат� никогда: иност � ранный язык тол�ко подавит окончател�но и без того слабые его способности» [�, с.��–�20]. По мнению великого педагога, существуют определённые усло � вия, благодаря которым мо�но достич� �елаемых ре � зул�татов при обучении детей иностранным языкам: «если бы, во�первых, это слово нашло в организме ребенка у�е подготовленную для себя родимую поч � ву; если бы, во�вторых, ребенок был совершенно пе � ренесен в среду того народа, сквоз� язык которого от � крылся ему мир бо�ий, и если бы, в�трет�их, ребенку су�дено было �ит� и действоват� среди того народа, язык которого заменил ему язык родины; словом, если бы мален�кому русскому предстояло во всех отноше � ниях быт� французом, немцем или англичанином» [�, с.��]. Однако ушинский сразу замечает, что «пер � вое из этих условий вовсе не выполнимо, второе мо � �ет быт� выполнено тогда, когда русское дитя станут воспитыват� за границей, а трет�е тол�ко тогда, когда родители решаются переменит� для своего ребенка от � чизну» [�, с.��]. Это не просто перечисление условий и факторов успеха при обучении иностранным язы � кам, а возра�ение и протест ушинского против ума � ления роли родного языка и замены его иностранным языком: «если язык, на котором начинает говорит� дитя, противоречит вро�денному национал�ному его характеру, то этот язык никогда не ока�ет такого сил� � ного влияния на его духовное развитие, какое оказал бы родной ему язык, никогда не проникнет так глубо � ко в его дух и тело, никогда не пустит таких глубоких, здоровых корней, обещающих богатое, обил�ное раз � витие. язык народа, являяс� полнейшим отра�ением родины и духовной �изни народа, является в то �е время для ребенка лучшим истолкователем окру�аю � щей его природы и �изни» [�, с.��]. Значит ли это, что ребёнку не ну�ен иностран � ный язык? конечно, нет, и, «если ребёнок с детства будет говорит� на каком�нибуд� иностранном языке, то его развитие от этого ничего не потеряет, мо�ет быт�, ещё и выиграет» [�, с.��2]. Однако тол�ко пра � вил�ное соотношение родного и иностранного язы � ка будет являт�ся залогом успешных резул�татов. «Чем ревностнее занимаются с дет�ми изучением инос � транного языка, тем ревностнее дол�ны занимат�ся с ними в то �е время изучением родного» [�, с.�2�]. Осо � бая заслуга ушинского заключается, на наш взгляд, в том, что он осознавал ва�ност� опоры на родной язык при изучении иностранных языков. Позднее это ут � вер�дение станет известно как принцип учёта родного языка в методике обучения иностранным языкам. дидактика к. д. ушинского является теорией ор � ганизации учителем познавател �ной деятел �ности детей, в которой первостепенное внимание уделяется развитию трудолюбия, интереса к науке и физическому труду, возбу �дению активности и самостоятел �ности детей в процессе сознател �ного учения. Он выступал против односторонней классицистической ориентации преподавания гуманитарных предметов [2, с. ��]. являяс� резул�татом осознанного и целенаправ � ленного педагогического поиска, идеи к. д. ушинско � го успешно испол�зовалис� его современниками, пос � ледователями и до сих пор находят своё применение в теории и практике обучения и воспитания. �ол�шое количество научных трудов, а так�е многочисленные исследования наследия ушинского, бесспорно, дока � зывают многогранност� его таланта. говоря об изу � чении иностранных языков в стат�е «Родное слово» к. д. ушинский не тол�ко выра�ал прогрессивные в то время и общепринятые сегодня взгляды, но и кри � тиковал, анализировал, высказывал опасения, предо � стерегал от не�елател�ных резул�татов. Сформулиро � ванные им рекомендации по обучению иностранным языкам в стат�е «Родное слово» явилис� в своё время новой системой взглядов на процесс обучения, сочетая традиции и новаторство. �езусловно, бол�шой проме � �уток времени отделяет идеи ушинского от современ � ной методики обучения иностранным языкам, но, не � смотря на это, многие идеи великого русского педагога актуал�ны на сегодняшний ден� и могут быт� испол� � зованы учителями иностранных языков. список литер атуры �. �еляев В. и. Современные подходы в историко �педагоги � �еляев В. и. Современные подходы в историко �педагоги � ческих исследованиях �� Педагогика. �� . №6. С. ��–2�. 2. Российская педагогическая энциклопедия: В 2�х тт.��Российская педагогическая энциклопедия: В 2�х тт.�� гл. ред. В.В.давыдов. М.: �ол�шая российская энцик � лопедия, ��. 6�2с. �. ушинский к. д. Педагогические сочинения: В 6 т. �. 2. ушинский к. д. Педагогические сочинения: В 6 т. �. 2. Сост. С.Ф.егоров. М.: Педагогика, ��. ��0с.	1 . Диагностическая деятелность учителя началных классов в условиях развивающего обучения
8004a149-aa6f-4ef4-9db0-95abdc25deeb	Бурцева Е. В.	2,011	Работа с текстом при обучении сжатому изложению	Представлены основные этапы работы с текстом при обучении учащихся 5-х классов сжатому изложению с опорой на имеющиеся исследования и педагогический опыт автора.	Вестник ТГПУ . 2011. Выпуск 4 (106) — 98 —Конечная цель работы по развитию речи – формирование умения воспринимать чужие и выра - жать свои мысли в устной и письменной форме , правильно и уместно используя языковые средства в соответствии с целью и условиями общения . Эта задача решается на всех уроках русского языка и литературы , но особая роль в этом принадлежит специальным урокам развития речи . Объем часов , отводимых на проведение таких уроков , определен программой по русскому языку . Программы 5–7-х классов предполагают наибольшее количество часов на проведение уроков развития речи . На этом этапе обучения идет прак - тическое усвоение учащимися : текста ; темы и основной мысли текста ; плана текста (простой и сложный ); типов текстов (повествование , описа - ние, рассуждение ); стиля речи (разговорный , худо - жественный , научный , официально -деловой , публицистический ); подробного , сжатого , выбороч - ного воспроизведения текста . На основе усвоения этих понятий организуется работа по формирова - нию соответствующих умений в разных видах речевой деятельности : аудировании (слушании ), говорении , чтении и письме . Специальный урок развития речи – один из самых сложных уроков . Сложность его определяется и многогранностью задач , которые предстоит решать , и особой подготовкой к уроку такого типа . Ведь урок развития речи нацелен на интеллекту - альное и речевое развитие школьников , обогаще - ние их эмоционального , духовного мира . Как отмечает В. С. Мухина , «в подростковом возрасте развитие речи идет за счет расширения богатст - ва словаря , с другой – за счет усвоения множества значений , которые способен закодировать словарь русского языка » [1, с. 445]. Подросток интуитивно подходит к открытию того, что язык , будучи знаковой системой , позволяет , во-первых , отражать окружаю - щую действительность и, во-вторых , фиксировать определенный взгляд на мир. Именно в отрочестве человек начинает понимать , что его речь определяет его сущностные особенности как личности . «Подро - сток, рефлексируя на родной язык как его практиче - ский пользователь , подходит к открытию того, что слово … объективирует самосознание » [1, с. 448]. Погружаясь в языковое пространство , учащий - ся должен приобщиться к речевой культуре и на-учиться использовать слово в тексте . В этом ребен - ку призваны помочь произведения классической литературы . Их изучение на уроках развития речи и обучение на этой основе изложению становится приоритетным . Особый вид уроков развития речи представляет урок обучения сжатому изложению . Сжатое изло - жение как вид учебного пересказа ставит задачу передать из воспринятого текста главное (сущест - венное ), используя языковые средства обобщенной передачи содержания . Как показывают специальные исследования [2, с. 36] и анализ результатов Государственной итого - вой аттестации (ГИА ), этим умением недостаточно владеют и школьники , и студенты . Методика обучающего сжатого изложения пока еще освещена недостаточно . Может быть , поэтому сжатые изложения проводятся в школе без опреде - ленной системы . Между тем сжатое изложение в русской и советской школе известно давно , и уже накоплен значительный опыт его проведения [3– 14]. Еще в XIX в. авторы учебников русского языка и методисты предлагали начинать обучение сжато - му изложению именно в младших классах . При этом подчеркивалось особое значение работы над сжатым изложением для развития логического мышления и точности , лаконичности речи ребенка . При сокращении текста (обобщенной форме пере - дачи содержания ) в сознании учащегося происхо - дят сложные мыслительные процессы анализа и абстрагирования , сравнения и синтеза , в результа - те чего развивается способность к обобщению . Сжатый пересказ занимает особое место в обучении связной речи , формировании коммуника - тивных умений . Известный методист М. Чистяков , подчеркивая значение сокращений (так называ - лись сжатые изложения ), писал о том, что это занятие будет учить воспитанника «отличать красоты выражения от занимательности содержания ; мелкие подробности предмета , важные для живости его изображения , от существенных , характеристи - ческих линий , составляющих его физиономию , его отличия ; будет приучать давать приобретенным мыслям свою оболочку ; следовательно , здесь опять – многосторонняя работа для памяти , соображения , для чувства и стиля » [15, с. 6]. На важность сжатых пересказов в развитии речи и мыш -УДК 811.161.1´271.16:373.5 Е. В. Бурцева РАБОТА С ТЕКСТОМ ПРИ ОБУЧЕНИИ СЖАТОМУ ИЗЛОЖЕНИЮ Представлены основные этапы работы с текстом при обучении учащихся 5-х классов сжатому изложению с опорой на имеющиеся исследования и педагогический опыт автора . Ключевые слова : развитие речи , текст , сжатое изложение , методика обучения .— 99 —ления ученика указывал и В. А. Добромыслов , отмечая , что эти изложения «требуют специальной логической работы над текстом » [16, с. 59]. Методисты , рассматривая теорию и практику сжатых изложений , выделяют прежде всего такие аспекты , как: возможную степень сжатия (сокращения исходного текста ); способы сжатия ; характер текстов, отбираемых для сокращения ; последователь - ность и приемы работы над сжатым изложением . В данной статье представлена комплексная работа по обучению сжатому изложению (знакомство с основными способами компрессии текста , пропе - девтические упражнения по их применению , использование плана -«памятки » при работе с текстом изложения , апробация модели поэтапной организа - ции работы над изложением ) с учетом психолого - возрастных особенностей пятиклассников . Для сжатых изложений , как и для подробных , могут быть предложены тексты разных стилей : художественного , публицистического , научного , официально -делового . Степень сжатия исходного варианта определяет - ся в соответствии с коммуникативной задачей и может быть различной . М. Чистяков , например , отме - чал, что возможны три варианта сокращений . В первом случае , сокращая художественный текст , мы исключаем только незначительные детали , попут - ные замечания автора и т. д. Стиль исходного текста при таком варианте сжатия сохраняется . Во втором случае текст сокращается в значительной степени , воспроизводится самое основное в общих чертах . Изложение представляет собой «сухой и холодный указатель происшествий ». Наконец , текст может быть сокращен до одного предложения , выражаю - щего главную мысль произведения [15, с. 54–56]. Во всех случаях сжатие художественного текста влияет не только на его объем , но и влечет за собой те или иные изменения в композиции и языке . Сжатое изложение официального документа , науч - ной статьи будет представлять их конспективное или тезисное воспроизведение . Известны разные способы сжатия текста : 1) исключение подробностей , деталей ; 2) обобщение конкретных , единичных явлений ; 3) сочетание исключения и обобщения . При исключении необходимо сначала выделить главное (существенное ) с точки зрения основной мысли текста и детали (подробности ), затем убрать детали , объединить существенное и составить новый текст . При обобщении материала важно вычленить единичные факты , затем подобрать языко - вые средства их обобщенной передачи и далее составить новый текст [8]. Выбор способа сжатия зависит в каждом конкретном случае от коммуника - тивной задачи , особенностей текста и уровня подготовленности учащихся .Важно до начала систематической работы над сжатым изложением на основе специальных подго - товительных упражнений учить школьников способам сжатия (расширения ) текста . Таким образом , главная дидактическая задача сжатого изложения – научить кратко , в обобщен - ной форме передавать воспринятую информацию . При проведении сжатых изложений формируются такие коммуникативные умения , как: 1) вычленять главное (существенное ) в инфор - мации ; 2) при сжатии текста ориентироваться на ситуа - цию общения ; 3) сокращать текст разными способами (исклю - чения или обобщения ); 4) найти и уместно использовать языковые средства обобщенной передачи содержания . Этот вид изложений способствует совершенство - ванию общих коммуникативных умений : раскрывать тему и основную мысль текста ; планировать выска - зывание ; совершенствовать созданный текст и др. До проведения специального урока , на котором учащиеся познакомятся со сжатым изложением как одним из способов воспроизведения содержания текста , следует сделать пропедевтическую работу . Эта подготовительная работа опирается на речевые умения , сформированные в начальной школе . Пропедевтические упражнения могут быть нескольких типов . Рассмотрим их. 1. Упражнения , направленные на формирование умения выделять существенное , необходимое в содержании с точки зрения темы и главной мысли текста и умения отличать существенное от второ - степенных подробностей , деталей . Первая задача , которая должна быть решена в сжатом изложе - нии, – определить и суметь выделить главное , существенное в содержании (без этого не может быть данного рассказа ). Можно начинать с упраж - нений на определение основных признаков отдельных предметов . При этом следует обратить внимание учащихся на то, когда важно указать только основные признаки предмета (дать общее пред - ставление о нем), а когда и второстепенные (конк - ретизируя данный предмет ). 2. Выделение предложения , в котором заключе - на главная (основная ) мысль микротекста (абзаца ). 3. Определение детализирующей , объясняющей части микротекста . 4. Сокращение предложения , микротекста за счет исключения деталей , подробностей . 5. Расширение , развертывание предложения (микротекста ) путем введения деталей , подробнос - тей, объяснений , раскрытия содержания обобщаю - щего слова и т. д. 6. Подбор одного обобщающего предложения к нескольким предложениям .Е. В. Бурцева . Работа с текстом при обучении сжатому изложениюВестник ТГПУ . 2011. Выпуск 4 (106) — 100 —7. Упражнения , направленные на выявление языковых средств для сжатой передачи текста . Основное внимание учителя должно быть обращено на обогащение речи учащихся средствами обоб - щенной передачи . Начинать можно с практическо - го ознакомления учеников со средствами обобще - ния, которыми располагает русский язык , а далее связать эту работу с изучаемым грамматическим материалом . Например , учитель объясняет учени - кам, что есть слова с более общим и широким значением («вместительные ») и слова , обозначающие отдельные предметы , признаки , действия , состав - ляющие эти широкие значения . Одновременно учащиеся учатся классифицировать предметы , признаки , действия , т. е. практически получают представление о родовидовых отношениях . Большую помощь обучающимся при работе над сжатым изложением оказывает план -«памятка » (как писать сжатое изложение ) [14, с.72]: 1. Прочтите рассказ . 2. Определите его тему (о чем он?). 3. Сформулируйте его основную мысль (чему учит рассказ ?). 4. Составьте подробный план . 5. Отметьте в рассказе существенное (с) и подробности (п). 6. Составьте сжатый план (о чем обязательно надо сказать ). 7. Подберите «вместительные » слова для сжатого изложения . 8. Напишите сжатое изложение каждой части, свяжите их между собой , чтобы получился короткий рассказ . Помните о главном условии : в сжатом изложе - нии должно быть все ясно и понятно каждому человеку , который прочтет его. «Памятка » – «пошаговая » инструкция , алгоритм , который носит обучающий характер и воору - жает умениями , необходимыми ученику при рабо - те над изложением . Такое поэтапное осуществле - ние работы с текстом связано с тем, что в подрост - ковом возрасте вырабатывается формальное мыш - ление ; ученик уже может рассуждать , не связывая себя с конкретной ситуацией , с тем или иным текстом. Как отмечает В. С. Мухина , «подросток может, чувствуя себя легко , ориентироваться на одни лишь посылы , …иными словами , может действо - вать в логике причинно -следственных связей » [1, с. 457]. План и является той универсалией , построен - ной на причинно -следственных связях и не привя - занной к конкретной реалии . Он может быть использован при работе с любым другим текстом . Общая методика обучающего сжатого изложения связного текста (соответственно «памятке ») следу - ющая :а) постановка задачи : определить тему , главную мысль текста , озаглавить его; б) выразительное чтение текста ; в) работа над определением темы , главной мысли, стилистических особенностей , композиции текста (в повествовании – это начало события , ход его, самый острый момент сюжета , конец ; в рассуждении – общее положение , доказательства его, вывод ); г) членение текста на микротемы и составление очень подробного плана ; д) выделение основного , необходимого в содер - жании с обязательным логическим обоснованием ; установление смысловых связей между эпизодами (временных , пространственных и т. д.); е) определение способов сокращения (исключе - ние, обобщение ) и составление сжатого плана ; ж) работа над каждой частью сжатого плана ; языковый анализ текста , который поможет учени - кам определить языковые средства , мастерски использованные автором для создания нужного ему образа (важно , чтобы учащиеся бережно относи - лись к каждому слову ); з) выбор речевых средств обобщенной передачи каждой части , сначала под руководством учителя и по данному им образцу , затем с усилением элемен - та самостоятельности учащихся при работе над остальными частями ; одну часть текста класс сокра - щает самостоятельно ; и) определение речевых средств для передачи логических связей между эпизодами . В работе над изложением можно выделить несколько этапов в деятельности учителя . Такое выделение в известной степени условно . В зависи - мости от времени , отведенного на подготовку и выполнение изложения (один или два урока ), цели изложения (обучающее или контрольное ), особен - ностей текста , одни и те же этапы могут занимать большее место , другие – свертываться или отсут - ствовать . На каждом этапе применяются свои , соответст - вующие поставленным задачам приемы и формы работы . Так, например на этапе выразительного чтения текста может быть использовано не только слово учителя , но и аудиозапись ; на этапе анализа текста (пункт ж) – беседа по содержанию ; работа над пунктом д предполагает структурный разбор текста , а пункт е – языковой анализ текста ; состав - ление рабочих материалов – пункт г. Как организовать в каждом конкретном случае подготовку к написанию изложения , будет зависеть от особенностей текста и тех задач , которые предстоит решать при его воспроизведении . Считаем такой алгоритм работы с текстом наиболее полным (в нем отражены все виды работы и анали - за текста ), логически выдержанным .— 101 —Рассмотрим предложенную процедуру на мате - риале фрагмента обучающего сжатого изложения художественного текста рассказа В. Пескова «Стран - ная встреча в лесу » (5 класс ). Поскольку текст художественный , то и в его сжатом изложении нужно сохранить эмоциональ - ную выразительность и стиль очевидца . В данном случае удобнее первое лицо заменить третьим (охотник , человек ). Учащиеся самостоятельно , пользуясь «памяткой », постепенно выясняют , что в содержании рассказа необходимо передать в сжатом изложении , а что можно исключить или обоб - щить (пункт 6, первый этап работы ). Необходимо рассказать о встрече (без нее не было бы рассказа ), о том, что сначала олень не испугался (без этого не будет понятно последующее ), об удивлении человека (в этом суть рассказа ), о сигнале сойки (из-за него олень убежал ). Выясня - ем, что можно исключить подробности и обобщить некоторые эпизоды . Составляем сжатый план : 1. Встреча . 2. Удивительный поединок . 3. Сигнал опасности . 4. Олень скрылся . 5. Сойка . Ниже мы показываем образец этой работы и записи ее (с – существен ное, п – подробности ): Текст : п с с 1. Странная была встреча . с с с с с 2. Олень глядел на меня и не спешил убегать . с 3. Любопытство ! п п п с с п 4. Два сливовых глаза глядели на меня не моргая . п п п п п 5. Ноздри тянули воздух и выпускали две п п п струйки морозного пара . с п с с 6. Я почти не дышал , не шевелился . п п п 7. Оленю надоела неясность . п п п п п 8. Он шаркнул передней ногой и замер . с с с с 9. Не знаю , чем бы кончилось единоборство п п п п двух пар любопытных глаз, но п п с с откуда -то появилась сойка и застрекотала . п с с 10. А это в лесу сигнал : опасность ! с с с с 11. Сигнал сорвал с места оленя . п п с п п п 12. Он прыгнул в сторону , задел ореховый куст. с п п с с 13. Мелькнуло между осинами тело оленя , с с с п п стихли удары копыт по сухим листьям . с п с с 14. Сойка с минуту не могла успокоиться , п п с прыгала по осине и стрекотала . с п п п с 15. Лес на два километра вокруг знал : с с что-то случилось . В итоге сжатое изложение выглядит так: 1. Охотник встретил в лесу оленя . 2. Олень не испугался , а с любопытством стал рассматривать человека . 3. И охотник замер : что-то будет дальше ? 4. Это был удивительный поединок . 5. Но вдруг застрекотала сойка : опасность ! 6. Олень сорвался с места и тут же скрылся . 7. А сойка еще кричала , предупреждала лес об опасности . Определяя существенное , мы исключили 5, 7, 8, 12-е предложения и часть 4, 9, 13-го предложений ; обобщили 1, 2 и 3-е; 6 и 9-е; 11 и 13-е; 14 и 15-е предложения . После этого можно сравнить общее количество слов в рассказе и в сжатом изложении : 111 и 44 (это интересно школьникам ), затем прове - рить , соответствует ли теме рассказа сжатое изло - жение и отражена ли главная мысль (встреча была удивительной ). Обобщая результаты , необходимо отметить , что рассказ В. Пескова передан не только кратко , но и ярко , сохраняя его живость . Для сравнения можно привести еще одно сжатое изложение этого расска - за (его написал взрослый образованный человек , не знакомый , однако , с правилами сжатого изложе - ния): «Я встретился в лесу с оленем . Мы долго смотрели друг на друга . Крик сойки вспугнул оленя , и он исчез меж деревьев ». Автор рассказал о том же, но главной мысли он не передал , нарушил некоторые логические связи и эмоциональную тональность . Это сжатое изложение вызывает совершенно иные представ - ления , чем рассказ В. Пескова , и почти ему не соответ ствует (по мнению школьников , автор данного сжатого изложения «испортил интерес - ный рассказ »). Следует особо подчеркнуть , что образец сжато - го изложения имеет большое значение : в ходе его анализа учащиеся осознают , что писатель считал существенным и необходимым передать в содер - жании текста , а также то, какими языковыми сред - ствами обобщенной передачи он пользовался .Е. В. Бурцева . Работа с текстом при обучении сжатому изложениюВестник ТГПУ . 2011. Выпуск 4 (106) — 102 —Список литературы 1. Мухина В. С. Возрастная психология (Феноменология развития ). М.: Академия , 2007. 567 с. 2. Марат Ф. С. Система обучения сжатому изложению в IV классе : автореф . дис. ... канд . пед. наук. М., 1974. 58 с. 3. Алгазина Н. Н. и др. Обучающие изложения в V классе . М.: Изд-во АПН РСФСР , 1962. 158 с. 4. Баранов М. Т., Ивченков П. Ф., Ладыженская Т. А. Обучающие изложения в VI классе . М.: Изд-во АПН РСФСР , 1963. 120 с. 5. Баранов М. Т. и др. Обучающие изложения в VII—VIII классах . М.: Просвещение , 1964. 145 с. 6. Баринова Е. А. Сжатое и выборочное изложения // Русский язык в школе . 1967. № 2. С. 60–69. 7. Добротина И. Н. Упражнения по трансформации и моделированию текста // Там же. 2007. № 4. С. 24–27. 8. Добротина И. Н. Обучение приемам содержательной компрессии текста как этап подготовки к сжатому изложению // Там же. 2009. № 3. С. 11–18. 9. Соловьева Т. Н. На пути к изложению // Там же. 2007. № 8. С. 23–27. 10. Кулибаба И. И. Изложения в V–VIII классах . М.: Учпедгиз , 1963. 140 с. 11. Методика развития речи / под ред.Т. А. Ладыженской . М., 1980. 240 с. 12. Морозова И. Д. Выборочное изложение . Теория и практика . Иваново , 1979. 157 с. 13. Морозова И. Д. Виды изложений и методика их преподавания . М., 1984. 127 с. 14. Пленкин Н. А. Изложения с языковым разбором текста . М., 1978. 190 с. 15. Чистяков М. Практическое руководство к постепенному упражнению в сочинении . URL: http://www.rulex.ru 16. Добромыслов В. А. Изложения и сочинения в семилетней школе . URL: http://www.niro.nnov.ru Бурцева Е. В., аспирант . Томский государственный педагогический университет . Ул. Киевская , 60, г. Томск , Томская область , Россия , 634061. E-mail: stylistica@tspu.edu.ru Материал поступил в редакцию 11.01.2011. E. V . Burtseva WORKING WITH TEXT WHEN TEACHING TO SUMMARIZE This article presents the basic stages of the work with the text. It refers to the teaching of 5 grade students to shortened exposition writing. The article is based on authors investigations and teaching experience. Key words: speech development, text, shortened exposition, methods of teaching. Tomsk State Pedagogical University. Ul. Kyievskaya, 60, Tomsk, Tomsk region, Russia, 634061.E-mail: stylistica@tspu.edu.ruПомня о значении обучения этому трудному виду изложения , учитель должен позаботиться о том, чтобы ученики работали охотно , легко и успешно . Сжатое изложение привлекает именно своей сложно - стью : школьники 5-х классов хотят думать , учиться выбирать основное и передавать его обобщенно . Учителю надо поддержать стремление учащихся работать над «чем-то трудным » и использовать обучаю щее сжатое изложение как одно из средств воспитания в ребенке активно мыслящей личности .	Уроки развития речи - одна из основных задач , которые решаются на всех уроках русского языка и литературы .
8e5cd7c9-b077-48b8-a61b-15ef0a9e74cb	Литовченко Е. В.	2,010	Фабий Планциад Фульгенций и первая рецепция античности	null	null	У Бразил - янги тренд.
196a095e-03f3-4950-8e54-675f74c2d8cf	Михайлова М. С.	2,008	Лирическая книга беллы ахмадулиной: ранняя книга «уроки музыки» (1969)	Исследуется феномен лирической книги Беллы Ахмадулиной на примере ранней книги «Уроки музыки». Посредством введения коммуникации Я Другой книга продолжает процесс индивидуализации поэтического «Я» молодой Ахмадулиной, здесь происходит размыкание границ «Я» и приоритеты подвигаются в сторону...	ISSN 1991-5497. Ì¨— ˝ÀÓ˚¨, ˚Ó¸ÜÒÓ—Û, ˛`—À˙˛´À˝¨ß. „2(9). 2008 69ýòî, Œîíå÷íî æå, æîæòîÿòåºüíßØ â ôŁíàíæîâîì îòíîłåíŁŁ ÷åºîâåŒ, ŒîòîðßØ ìîæåò ïîçâîºŁòü æîîòâåòæòâóþ-øŁå ºŁ÷íîìó æòàòóæó äîðîªŁå ÷àæß, àâòîìîÆŁºŁ, äîìà,îòäßı Ł ò.ä. ×åºîâåŒ ŁíòåðåæóþøŁØæÿ ìŁðîì ŁæŒóææòâà, ìîäß, æïîðòà , ªàæòðîíîìŁŁ. ˛÷åíü ìíîªŁå ÆŁçíåæìåíß óâºåŒàþòæÿ ŒîººåŒöŁîíŁðîâàíŁåì ŒàŒ ïðàâŁºî, ýòî íå-÷òî äîðîªîå, ïðåòåíäóþøåå íà àðŁæòîŒðàòŁ÷íîæòü (÷àæß,ŒàðòŁíß, àâòîìîÆŁºŁ, ðåäŒŁå ïðîŁçâåäåíŁÿ ŁæŒóææòâà,âŁíà). ˛òìåòŁì òàŒæå óâºå÷åíŁå ŒºàææŁ÷åæŒîØ Ł æîâðå-ìåííîØ ºŁòåðàòóðîØ (ïðîæºółŁâàíŁå â äîðîªå àóäŁîŒíŁª,÷òåíŁå â æàìîºåòàı âî âðåìÿ ŒîìàíäŁðîâîŒ). Ó÷Łòßâàÿòîò ôàŒò, ÷òî ÆŁçíåæìåíó ŒðàØíå âàæíî âßªºÿäåòü â æî-îòâåòæòâŁŁ æî æòàòóæîì, ìŁð ìîäß òàŒæå ïðåäæòàâºÿåòóìåðåííßØ Łíòåðåæ äºÿ äåºîâßı Œðóªîâ. ×åºîâåŒ æåìåØíßØ. ˝àºŁ÷Łå æåìüŁ, äåòåØ âàæíßØ ïîŒàçàòåºü óæïåłíîæòŁ ÆŁçíåæìåíà íå òîºüŒî â ïðî-ôåææŁîíàºüíîØ æôåðå, íî Ł â ºŁ÷íîØ æŁçíŁ. Ñîâðåìåí-íàÿ îæîÆåííîæòü ðîææŁØæŒŁı ÆŁçíåæìåíîâ îÆó÷åíŁåäåòåØ â ïðåæòŁæíßı ó÷åÆíßı çàâåäåíŁÿı çà ªðàíŁöåØ(íàïðŁìåð, â ÀíªºŁŁ). Ñðåäæòâà ìàææîâîØ ŁíôîðìàöŁŁ îòðàæàþò æåªîäíÿ íå òîºüŒî æîÆßòŁØíßå ŁçìåíåíŁÿ äåºîâîªî ìŁðà, íî ŁŒîªíŁòŁâíßå, ïðîÿâºÿþøŁåæÿ, â ÷àæòíîæòŁ, â ÿçßŒîâîØ äåÿòåºüíîæòŁ. Ñîâðåìåííßå äåºîâßå ŁçäàíŁÿ ôîð-ìŁðóþò îïðåäåºåííßØ æòŁºü ŁíòåººåŒòóàºüíîªî ïîâå-äåíŁÿ, îæíîâàííîªî íà òîíŒîì ïîíŁìàíŁŁ ïæŁıîºîªŁŁŁ ÿçßŒà æâîŁı ïàðòíåðîâ. ˚àæäßØ ïðåäïðŁíŁìàòåºü âîæ-ïðŁíŁìàåò ïðåäºîæåííóþ åìó ŁíôîðìàöŁþ ŁíäŁâŁäó-àºüíî: Œòî-òî ïîâåðıíîæòíî, Œòî-òî àíàºŁòŁ÷åæŒŁ, íî, òåìíå ìåíåå, ðåªóºÿðíàÿ òðàíæºÿöŁÿ ŁíôîðìàöŁŁ ïîæðåä-æòâîì ÿçßŒà ÑÌ¨ ôîðìŁðóåò åäŁíßØ ŒîªíŁòŁâíßØ æòŁºü,ïàðàìåòðàì Œîòîðîªî íåïðîŁçâîºüíî æòàðàþòæÿ æîîòâåò-æòâîâàòü æîâðåìåííßå ðîææŁØæŒŁå ÆŁçíåæìåíß. ˚îªíŁòŁâíßØ æòŁºü ÷åºîâåŒà çàâŁæŁò îò âíóòðåííŁı (ªåíåòŁ÷åæŒŁı) Ł âíåłíŁı ôàŒòîðîâ îÆðàçîâà-íŁÿ, îïßòà, Œðóªà îÆøåíŁÿ, æôåðß äåÿòåºüíîæòŁ ºŁ÷-íîæòŁ. ˚îªíŁòŁâíßØ æòŁºü ºŁ÷íîæòŁ ìîæíî ðàææìàò-ðŁâàòü ÷åðåç ŒàòåªîðŁþ ŁíäŁâŁäóàºüíîæòŁ, ÷åðåçîæîÆóþ ôîðìó æîöŁàºüíîæòŁ, â ŒîíòåŒæòå òåîðŁØ æòŁ-ºåØ ìßłºåíŁÿ Ł æîçíàíŁÿ. ˝î Łìåííî ŒîªíŁòŁâíî-äŁæ-ŒóðæŁâíßØ ïîäıîä, ïî íàłåìó ìíåíŁþ, ÿâºÿåòæÿ óíŁ-âåðæàºüíßì, òàŒ ŒàŒ ÿçßŒ äåºîâßı ÑÌ¨, ÿçßŒ ïðåä-ïðŁíŁìàòåºåØ, ÿçßŒ ïîºŁòŁŒîâ ýòî íåïîæðåäæòâåííßØðåçóºüòàò ïîçíàâàòåºüíîØ (ŒîªíŁòŁâíîØ) äåÿòåºüíîæòŁ. `ŁÆºŁîªðàôŁ÷åæŒŁØ æïŁæîŒ 1. ˚îðíŁºîâà, Ò.´. ˇîäıîäß Œ Łçó÷åíŁþ ŒîªíŁòŁâíßı æòŁºåØ: äâàäöàòü ºåò æïóæòÿ / Ò.´. ˚îðíŁºîâà, ˆ.´. ˇàðàìåØ. Ì.: «˙à ðóÆåæîì», 1987. 2. ˜åìüÿíŒîâ, ´.˙. ˚îªíŁòŁâíàÿ ºŁíªâŁæòŁŒà ŒàŒ ðàçíîâŁäíîæòü ŁíòåðïðåòŁðóþøåªî ïîäıîäà / ´.˙. ˜åìüÿíŒîâ // ´îïðîæß ÿçßŒîçíàíŁÿ, 1994. „ 4. 3. Õîºîäíàÿ, Ì.À. ˚îªíŁòŁâíßå æòŁºŁ: î ïðŁðîäå ŁíäŁâŁäóàºüíîªî óìà: ó÷åÆíîå ïîæîÆŁå / Ì.À. Õîºîäíàÿ. Ì.: ˇ¯—ÑÝ, 2002. 4. ÑìŁðíîâ, Ì.´. Òåìïåðàìåíò, âíŁìàíŁå, ŒîªíŁòŁâíßØ æòŁºü / Ì.´. ÑìŁðíîâ // ˚îªíŁòŁâíßå æòŁºŁ. ÒåçŁæß íàó÷íî-ïðàŒòŁ÷åæŒîªî æåìŁíàðà. ÒàººŁí, 1986. 5. `åðóºàâà, ˆ.À. ÑòŁºü ŁíäŁâŁäóàºüíîæòŁ: òåîðŁÿ Ł ïðàŒòŁŒà / ˆ.À. `åðóºàâà. Ì.: ˇåäàªîªŁ÷åæŒîå îÆøåæòâî —îææŁŁ, 2001. 6. ÀºåŒæååâ, À.À. ˇîØìŁ ìåíÿ ïðàâŁºüíî, ŁºŁ ŒíŁªà î òîì, ŒàŒ íàØòŁ æâîØ æòŁºü ìßłºåíŁÿ, ýôôåŒòŁâíî Łæïîºüçîâàòü ŁíòåººåŒòóàºüíßå ðåæóðæß Ł îÆðåæòŁ âçàŁìîïîíŁìàíŁå æ ºþäüìŁ / À.À. ÀºåŒæååâ, ¸.À. ˆðîìîâà. ÑˇÆ.: ÝŒîí. łŒ., 1993. 7. Øþö, À. ÑòðóŒòóðà ïîâæåäíåâíîªî ìßłºåíŁÿ / À. Øþö // ÑîöŁîºîªŁ÷åæŒŁå ŁææºåäîâàíŁÿ. 1988, „ 2. 8. ØŒóðàòîâà, ¨.ˇ. ˚îªíŁòŁâíßØ æòŁºü â îÆøåíŁŁ / ¨.ˇ. ØŒóðàòîâà. —îæòîâ íà/˜., 1994.9. ˚óÆðÿŒîâà, ¯.Ñ. ˛ ŒîªíŁòŁâíîØ ºŁíªâŁæòŁŒå Ł æåìàíòŁŒå òåðìŁíà «ŒîªíŁòŁâíßØ» / ¯.Ñ. ˚óÆðÿŒîâà // ´åæòíŁŒ ´ˆÓ, ÑåðŁÿ ºŁíªâŁæòŁŒà Ł ìåæŒóºüòóðíàÿ ŒîììóíŁŒàöŁÿ. 2001. ´ßï. 1. 10. `îºüłîØ òîºŒîâßØ ïæŁıîºîªŁ÷åæŒŁØ æºîâàðü. Ò. 1 (À-˛): ˇåð. æ àíªº. / —îÆÆåð, À. ˛˛˛ «¨çäàòåºüæòâî «´å÷å», 2003. 11. ˚ºŁìîâ, ¯.À. ¨íäŁâŁäóàºüíßØ æòŁºü äåÿòåºüíîæòŁ â çàâŁæŁìîæòŁ îò òŁïîºîªŁ÷åæŒŁı æâîØæòâ íåðâíîØ æŁæòåìß / ¯.À. ˚ºŁìîâ. ˚àçàíü, 1969. 12. Òîºî÷åŒ, ´.À. ÑòŁºŁ ïðîôåææŁîíàºüíîØ äåÿòåºüíîæòŁ ŒàŒ ÷àæòü ïðîÆºåìß æòŁºÿ â ïæŁıîºîªŁŁ / ´.À. Òîºî÷åŒ // ÑòŁºü ÷åºîâåŒà: ïæŁıîºîªŁ÷åæŒŁØ àíàºŁç. Ì.: Ñìßæº, 1998. 13. ˚óÆðÿŒîâà, ¯.Ñ. ˚ðàòŒŁØ æºîâàðü ŒîªíŁòŁâíßı òåðìŁíîâ / ¯.Ñ. ˚óÆðÿŒîâà Ł äð. Ì.: ÌˆÓ, 1996. 14. Òîºìåí, Ý. ˚îªíŁòŁâíàÿ Œàðòà ó Œðßæ Ł ÷åºîâåŒà / Ý Òîºìåí // ÕðåæòîìàòŁÿ ïî ŁæòîðŁŁ ïæŁıîºîªŁŁ. Ì.: 1980.15. ÑàØò ªàçåòß «´åäîìîæòŁ», www.vedomosti.ru Ñòàòüÿ ïîæòóïŁºà â ðåäàŒöŁþ 09.03.08 Ó˜˚ 82.08:159.9 Ì.Ñ. ÌŁıàØºîâà , àæïŁðàíò `ˆˇÓ, ª. `àðíàóº ¸¨—¨×¯Ñ˚Àß ˚˝¨ˆÀ `¯¸¸Û ÀÕÌÀ˜Ó¸¨˝˛É: —À˝˝ßß ˚˝¨ˆÀ «Ó—˛˚¨ ÌÓ˙Û˚¨» (1969) ¨ææºåäóåòæÿ ôåíîìåí ºŁðŁ÷åæŒîØ ŒíŁªŁ `åººß ÀıìàäóºŁíîØ íà ïðŁìåðå ðàííåØ ŒíŁªŁ «ÓðîŒŁ ìóçßŒŁ». ˇîæðåäæòâîì ââåäåíŁÿ ŒîììóíŁŒàöŁŁ ß ˜ðóªîØ ŒíŁªà ïðîäîºæàåò ïðîöåææ ŁíäŁâŁäóàºŁçàöŁŁ ïîýòŁ÷åæŒîªî «ß» ìîºîäîØ Àıìàäó-ºŁíîØ, çäåæü ïðîŁæıîäŁò ðàçìßŒàíŁå ªðàíŁö «ß» Ł ïðŁîðŁòåòß ïîäâŁªàþòæÿ â æòîðîíó ŒîììóíŁŒàöŁŁ ß ìŁð. ˚ºþ÷åâßå æºîâà : ºŁðŁ÷åæŒàÿ ŒíŁªà, ÀıìàäóºŁíà, ŒîììóíŁŒàöŁÿ ß ˜ðóªîØ. ˇðîÆºåìà ºŁðŁ÷åæŒîØ ŒíŁªŁ ŒàŒ ôåíîìåíà ïîæòàâºåíà â ºŁòåðàòóðîâåäåíŁŁ íåäàâíî. ´ïåðâßå î ŒíŁªå æòŁ-ıîâ çàªîâîðŁº ïîýò Ł ºŁòåðàòóðíßØ ŒðŁòŁŒ ÀºåŒæàíäð˚ółíåð â æòàòüå, âßłåäłåØ â «´îïðîæàı ºŁòåðàòóðß»â 1975 ªîäó [5, æ. 25]. ˝à ðóÆåæå âåŒîâ (XX-XXI ââ.)ïîÿâŁºŁæü ŁææºåäîâàíŁÿ îÆîÆøàþøåªî ıàðàŒòåðà; Œ òà-Œîâßì îòíîæŁòæÿ ìîíîªðàôŁÿ ˛.´. ÌŁðîłíŁŒîâîØ «¨òî-ªîâàÿ ŒíŁªà â ïîýçŁŁ ïîæºåäíåØ òðåòŁ XIX âåŒà: àðıŁ-òåŒòîíŁŒà Ł æàíðîâàÿ äŁíàìŁŒà». ˛ïðåäåºåíŁå ºŁðŁ-÷åæŒîØ ŒíŁªŁ, äàííîå ˛.´. ÌŁðîłíŁŒîâîØ (ºŁðŁ÷åæŒàÿ ŒíŁªà ýòî «öŁŒºŁ÷åæŒàÿ ìåòàæòðóŒòóðà â ºŁðŁ-Œå», Œîòîðàÿ «ÿâºÿåòæÿ æŁæòåìíßì îÆðàçîâàíŁåì, ïðåä-æòàâºÿþøŁì ŒîìïºåŒæ æòŁıîòâîðåíŁØ, ºåØòìîòŁâîâ ŁöŁŒºîâ-ðàçäåºîâ â Œà÷åæòâå ïðîåŒöŁŁ ıóäîæåæòâåííî-ªî ìŁðà àâòîðà» [6, æ. 49]), âçÿòî íàìŁ çà îæíîâó. ¨æ-æºåäîâàíŁå, âßïîºíåííîå â æòðóŒòóðíî-æåìŁîòŁ÷åæŒîìŒºþ÷å, íàïðàâºåíî íà ïîíŁìàíŁå òåŒæòà ŒàŒ æòðóŒòóð-íî-æìßæºîâîªî åäŁíæòâà.ISSN 1991-5497. Ì¨— ˝ÀÓ˚¨, ˚Ó¸ÜÒÓ—Û, ˛`—À˙˛´À˝¨ß. „2(9). 2008 70ÌóçßŒàºüíàÿ òåìà, çàÿâºåííàÿ â íàçâàíŁŁ ïåðâîØ ºŁðŁ÷åæŒîØ ŒíŁªŁ `åººß ÀıìàäóºŁíîØ «Ñòðóíà», Łìååò ïðî-äîºæåíŁå â çàªîºîâŒå âòîðîØ, ŁçäàííîØ â ÑîâåòæŒîì Ñî-þçå, ŒíŁªŁ ÀıìàäóºŁíîØ «ÓðîŒŁ ìóçßŒŁ» (1969). ˛ çíà÷åíŁŁ ìóçßŒàºüíîæòŁ ŒàŒ ôîðìß îðªàíŁçàöŁŁ ïîýçŁŁ `åººß ÀıìàäóºŁíîØ ïŁæàºŁ ìíîªŁå ŒðŁòŁŒŁ ŁºŁòåðàòóðîâåäß. ¨. `ðîäæŒŁØ íàæòàŁâàåò íà âàæíîæòŁçâóŒîâîØ ôîðìß æòŁıîòâîðåíŁØ ÀıìàäóºŁíîØ: «Àıìà-äóºŁíà â âßæłåØ æòåïåíŁ ïîýò ôîðìß, Ł çâóŒ æòåíà-þøŁØ íåïîâòîðŁìßØ, âîºłåÆíî ªŁïíîòŁ÷åæŒŁØçâóŒ Łìååò ðåłàþøåå çíà÷åíŁå â åå ðàÆîòå». [4,æ. 259]. Ò.ÀºåłŒà, àâòîð ìîíîªðàôŁ÷åæŒîªî Łææºåäîâà-íŁÿ «Òâîð÷åæòâî `. ÀıìàäóºŁíîØ â ŒîíòåŒæòå òðàäŁöŁØðóææŒîØ ïîýçŁŁ», æ÷Łòàåò ìóçßŒàºüíîæòü ìàíåðîØ îðªà-íŁçàöŁŁ ìàòåðŁàºà â ïîýçŁŁ ÀıìàäóºŁíîØ: «¯å æòŁıàìïðŁæóø îæîÆßØ ðàæïåâ, îíŁ âî ìíîªîì îðŁåíòŁðîâàíßíà çâó÷àíŁå» [1, æ. 61]. ˛äíàŒî, ìóçßŒàºüíßØ ìîòŁâ íå ÿâºÿåòæÿ öåíòðàºüíßì â ŒíŁªå. Ýòà ŒíŁªà î ïðîŁçíåæåíŁŁ Ñºîâà, ïî-íŁìàåìîì ŒàŒ æîâåðłåííàÿ ôîðìà âßðàæåíŁÿ äółŁ.ÌîòŁâ ìóçßŒŁ âıîäŁò â ïàðàäŁªìó ìîòŁâîâ, ðåàºŁçó-þøŁı â ºŁðŁ÷åæŒîØ ŒíŁªå Łäåþ î äîìŁíŁðîâàíŁŁ ðå÷Ł,ÿçßŒà, ðàæïðîæòðàíÿþøŁıæÿ íå òîºüŒî íà ìŁð ÷åºîâå-÷åæŒŁØ, íî Ł íà ìŁð âåøíßØ: «ÿ æºßłó, ŒàŒ íà äŁŒîìÿçßŒå // ìíå łºåò æâîå ïðîŒºÿòŁå òðàíçŁæòîð» («Ñó-ìåðŒŁ») [3, æ. 54]. ÑòŁıŁþ Ñºîâà ðåïðåçåíòŁðóþò ìî-òŁâß æºîâà, íåìîòß, ªîºîæà, ðå÷Ł, ÿçßŒà. ´ïåðâßå â ŒíŁªå «ÓðîŒŁ ìóçßŒŁ» ìîòŁâ ªîºîæà ïîÿâºÿåòæÿ â æòŁıîòâîðåíŁŁ «ÌàªíŁòîôîí», ªºàâíîå â Œî-òîðîì ìŁæòŁ÷åæŒàÿ, íåîÆœÿæíŁìàÿ òàØíà ªîºîæà, îò-äåºåííîªî îò ÷åºîâåŒà. ˛æâîÆîæäåíŁå ªîºîæà îò åªî íî-æŁòåºÿ îæóøåæòâºÿåòæÿ â óæºîâŁÿı óäâîåííîªîìåäŁàòîðíîªî ïðîæòðàíæòâà: îíåØðŁ÷åæŒîªî (æîí) Ł ºî-Œàºüíîªî (÷åðäàŒ). ×åðäà÷íàÿ Œîìíàòà íŁøåíæŒàÿ, «æó-âåðåííàÿ», æ íå÷Łæòßì æòîºîì; ýòî ïðîæòðàíæòâî ìåæäóâåðıîì Ł íŁçîì îòìå÷åíî òåìíîØ òàØíîØ, Œîºäîâæòâîì Łïðåäæòàâºÿåò æîÆîØ ïîäıîäÿøŁØ ôîí äºÿ ìàªíŁòîôîíà-Œîºäóíà. «Òåìíàÿ òàØíà» îòäåºåííîªî ªîºîæà ïîæðåäæòâîìàººþçŁØ íà ªîªîºåâæŒóþ «Ñòðàłíóþ ìåæòü» àŒòóàºŁ-çŁðóåò Łäåþ ªîºîæà ŒàŒ íîæŁòåºÿ ÷åºîâå÷åæŒîØ äółŁ, Łâ äàííîì ŒîíòåŒæòå æóâåðåííîæòü ªîºîæà Ł òåºà ïðåäæòà-åò ïðîòŁâîåæòåæòâåííîØ, «ÆåææòßäíîØ». ÑåìàíòŁŒà «òåıíŁ÷åæŒŁı» ðåàºŁØ â ïîýçŁŁ ÀıìàäóºŁíîØ ïîäðàçóìåâàåò äâóïºàíîâîæòü: îÆßäåííîå Ł íåî-Æß÷íîå, ÷óäåæíîå. ÒàŒ, àïïàðàò æ ªàçŁðîâàííîØ âîäîØ(«ˆàçŁðîâàííàÿ âîäà») ÿâºÿåò æîÆîØ íîâóþ ìîäŁôŁŒà-öŁþ «âîäíîØ» îæíîâß ìŁðîçäàíŁÿ, ªäå æŁâŁòåºüíàÿâºàªà ªàçŁðîâàííàÿ. ÑîïîæòàâºåíŁå ºŁðŁ÷åæŒîªî «ÿ» æ ðåÆåíŒîì, æòîºü ÷àæòîå â ðàííåØ ºŁðŁŒå ÀıìàäóºŁíîØ, ðàæŒðßâàåò ïðå-Łìóøåæòâà ÷Łæòîªî, à îòòîªî ìóäðîªî äåòæŒîªî âŁäå-íŁÿ. ´ æòŁıîòâîðåíŁŁ «ˆàçŁðîâàííàÿ âîäà» íåïîæðåä-æòâåííßå äåØæòâŁÿ ðåÆåíŒà «æàìîíàäåÿííîªî ôàíòà-æòà» ðàæŒðßâàþò íå÷òî, æŒðßòîå îò âçðîæºîªîâîæïðŁÿòŁÿ ºŁðŁ÷åæŒîªî «ÿ», à Łìåííî: «òåìíàÿ» äółààâòîìàòà íà æàìîì äåºå ıðàíŁò ïðîæòóþ òàØíó ýòîâæå òà æå âîäà, ŒàŒîØ îíà Æßºà â ºþÆßå âðåìåíà. ÌîòŁâ äåòæŒîØ Łªðß, çàÿâºåííîØ â ïåðâîØ ŒíŁªå «Ñòðóíà» Ł ŁìåþøåØ ïðîäîºæåíŁå â «ÓðîŒàı ìóçßŒŁ», âßÿâ-ºÿåò ìåıàíŁçìß æÆºŁæåíŁÿ ºŁðŁ÷åæŒîªî «ÿ» æ æîâðåìåí-íßì ïóªàþøŁì ìŁðîì â ïðîöåææå Łªðß. ´ æòŁıîòâîðåíŁŁ«ÌàºåíüŒŁå æàìîºåòß» íå òîºüŒî íàºŁ÷Łå æíîâŁä÷åæŒîªîìîòŁâà, íî Ł îÆðàøåíŁå Œ Łªðå ôàíòàçŁŁ äåºàþò âîçìîæ-íîØ ìîäŁôŁŒàöŁþ ïðîæòðàíæòâà. ˆðîìîçäŒŁØ æàìîºåò,ôåíîìåí íîâîªî æŒîðîæòíîªî ìŁðà, òðàíæôîðìŁðóåòæÿ âïòåíöà, ðåÆåíŒà, òàŒæó, ðßÆåłŒó â òî, ÷òî îòìå÷åíî æå-ìàíòŁŒîØ íåâåºŁŒîæòŁ, ÆåççàøŁòíîæòŁ, â Œîíå÷íîì Łòî-ªå «äåòæŒîæòŁ». ˛ïïîçŁöŁÿ ÆîºüłîØ/ìàºåíüŒŁØ æíŁìà-åòæÿ: ïðåäæòàâºÿþøŁØ æîÆîØ îªðîìíóþ ìåıàíŁ÷åæŒóþ æŁºóæàìîºåò â íåÆå ïðåäæòàâºÿåòæÿ ìàºåíüŒŁì Ł «ðó÷íßì».˛äółåâºåíŁå âåøíîªî ìŁðà Łìååò äâîÿŒóþ ìîòŁâŁðîâŒó. ˙à îÆßäåííßì Ł ïðŁâß÷íßì ìŁðîì æóøåæòâóåòíåîÆßŒíîâåííîå, ÷óäåæà, äîæòóïíßå òîºüŒî ðîìàíòŁ÷åæ-Œîìó æîçíàíŁþ ºŁðŁ÷åæŒîªî «ÿ» «÷óäåæíîå» ïðŁæó-øå ìŁðó, îäíàŒî, óâŁäåòü ýòî ìîæåò íå ŒàæäßØ. ´çªºÿäíà âåøíßØ ìŁð ïðåäæòàâºåí äâóìÿ ïðîòŁâîïîºîæíß-ìŁ òî÷ŒàìŁ çðåíŁÿ, âîçâßłàþøåØ Ł æíŁæàþøåØ.Ñ îäíîØ æòîðîíß, îæŁâºåíŁå âåøíîªî ìŁðà çíàŒ «Łíî-ªî», «æâîåªî» ïðîæòðàíæòâà. Ñ äðóªîØ àâòîðæŒîØ ìî-òŁâŁðîâŒîØ äºÿ ïîÿâºåíŁÿ «æŁâßı âåøåØ» æºóæŁò ïðå-îäîºåíŁå îòæòðàíåííîæòŁ îò ìŁðà ºŁðŁ÷åæŒîªî «ÿ», îï-ºîòíåíŁå ìŁðà äåºàåò åªî Æîºåå æóøŁì: «˝î òåìíîòîØíàïóªàííßØ ðàææóäîŒ / òðåçâååò, ðßøåò, æíîâà ıî÷åòçíàòü / æŁâßı âåøåØ îò÷åòºŁâßØ ðŁæóíîŒ, / ìîØ âåŒ,ìîØ ÷àæ, ìîØ æòîº, ìîþ Œðîâàòü» («ÑóìåðŒŁ») [3, æ. 54]. ˜ŁæòàíöŁðîâàíŁå ºŁðŁ÷åæŒîªî «ÿ» îò «äåòæŒîªî» â æòŁıîòâîðåíŁŁ «Ñºîâî» («ìíå æòðàííî çíàòü, / ÷òî åæòüâ ˇåðìŁ ðåÆåíîŒ, / ŒîòîðßØ æºîâî âßªîâîðŁòü ìîª»(«Ñºîâî») [3, æ. 35]) ìåòàôîðŁ÷åæŒŁ îçíà÷àåò íîâßØ ýòàïðàçâŁòŁÿ «ß». ˚íŁªà «ÓðîŒŁ ìóçßŒŁ» çàâåðłàåòæÿïîýìîØ «Ìîÿ ðîäîæºîâíàÿ», ôŁíàº æþæåòà ŒîòîðîØ ðîæäåíŁå ÀıìàäóºŁíîØ `åººß Àıàòîâíß. ÒàŒ îÆîçíà-÷àåòæÿ æŁìâîºŁ÷åæŒîå ðîæäåíŁå, ðåàºŁçîâàííîå â îŒîí-÷àòåºüíîì çàÿâºåíŁŁ î íîâîØ ºŁ÷íîæòŁ. ¯æºŁ â ïåðâîØ ºŁðŁ÷åæŒîØ ŒíŁªå ïðîŁæıîäŁò çàÿâºåíŁå «ß», òî â «ÓðîŒàı ìóçßŒŁ» ôŁŒæàöŁÿ íà æîÆ-æòâåííîì «ß» æìåíÿåòæÿ îïðåäåºåíŁåì îòíîłåíŁØ ß ˜ðóªîØ. ˝åäàâíî ðîæäåííîå, âçðîæºåþøåå «ß» òðåÆó-åò ïîÿâºåíŁÿ «ó÷Łòåºÿ». ˝åæºó÷àØíî çíàŒîâîØ äºÿ ŒíŁ-ªŁ æòàíîâŁòæÿ òåìà ó÷åíŁ÷åæòâà. ¨ìåííî â ýòîØ ŒíŁªåæŒºàäßâàåòæÿ ºŁłü íàìå÷åííàÿ â «Ñòðóíå» òðàäŁöŁÿïðåŒºîíåíŁÿ ïåðåä ˇîýòàìŁ. `ºàªîªîâåíŁå ïåðåä Łìå-íàìŁ Ì.Þ. ¸åðìîíòîâà («ÒîæŒà ïî ¸åðìîíòîâó»),Ì. ÖâåòàåâîØ («ÓðîŒŁ ìóçßŒŁ»), `. ˇàæòåðíàŒà («˛íóòâåðæäàº»), À.Ñ. ˇółŒŁíà («Ñâå÷à», «ˇðŁŒºþ÷å-íŁå â àíòŁŒâàðíîì ìàªàçŁíå»), îøóøåíŁå æâîåªî ó÷å-íŁ÷åæòâà æî÷åòàåòæÿ æ ïîíŁìàíŁåì æâîåªî ðîäæòâà æíŁìŁ, îøóøåíŁÿ ÆºŁçîæòŁ Œ íŁì: «×òî, ìàºü÷ŁŒ ìîØ,âåºŁŒŁØ ÷åºîâåŒ?» («ÒîæŒà ïî ¸åðìîíòîâó»). [3, æ. 38] ˇîýçŁÿ (ŒàŒ ðîä ºŁòåðàòóðß) æòàíîâŁòæÿ â ºŁðŁŒå ÀıìàäóºŁíîØ åäŁíßì ºþäæŒŁì ðîäîì, â Œîòîðîì Œàæ-äßØ ŁæòŁííßØ ïîýò îÆðå÷åí íà îäŁíî÷åæòâî, ªåíŁàºüíîæòüæîïðÿªàåòæÿ æ «æŁðîòæòâîì». ´ îÆðàøåíŁŁ Œ ¸åðìîíòîâóŁ Œ ÖâåòàåâîØ åæòü îÆøàÿ ôîðìóºà «òâîå æŁðîòæòâî».˛òìåòŁì, ÷òî îäŁíî÷åæòâî, «æŁðîòæòâî» îÆÿçàòåºüíßØïðŁçíàŒ ªåíŁÿ â ðîìàíòŁçìå [7, æ. 181]. ÑŁðîòæòâî ýòîíå ïðîæòî îòæóòæòâŁå ðîäŁòåºåØ, íî Ł íåçíàíŁå æâîåªîðîäà, âßÆðîłåííîæòü Łç æåìåØíßı æâÿçåØ. ˆåðîŁíÿ «Òîæ-ŒŁ ïî ¸åðìîíòîâó», îïºàŒŁâàþøàÿ æìåðòü «âßæî÷àØłå-ªî þíîłŁ âæåºåííîØ», àææîöŁŁðóåòæÿ æ æîæòðàäàþøåØìàòåðüþ. ˝åâîçìîæíàÿ ðàíåå ìàòåðŁíæŒàÿ Łïîæòàæü ºŁ-ðŁ÷åæŒîªî «ÿ» ïîÿâºÿåòæÿ æíà÷àºà â ŒîíòåŒæòå îòíîłå-íŁÿ Œ âåºŁŒŁì Ł äàâíî óìåðłŁì ïîýòàì. ÑòŁıîòâîðåíŁå «ÓðîŒŁ ìóçßŒŁ», äàâłåå íàçâàíŁå âæåØ ºŁðŁ÷åæŒîØ ŒíŁªå, ŒàŒ ðàç ðàçâŁâàåò òåìó îäŁíî÷åæòâàªåíŁÿ, «æŁðîòæòâà» â æºîâå. ÌóçßŒà ïðåäæòàåò æôåðîØ÷åºîâå÷åæŒîØ Œóºüòóðß, îÆœåäŁíÿþøåØ âæåı: «¸þÆºþ,ÌàðŁíà, ÷òî òåÆÿ, ŒàŒ âæåı, <> ó÷ŁºŁ ìóçßŒå» [3, æ. 44].˝î íàðàâíå æ ìóçßŒîØ âßæòóïàåò åøå îäíà æŁæòåìà ÷åºî-âå÷åæŒîØ Œóºüòóðß ðå÷ü. ˜ŁıîòîìŁÿ ìóçßŒŁ Ł ðå÷Łïðåäæòàåò Ł ŒàŒ ªàðìîíŁÿ, Ł ŒàŒ îïïîçŁöŁÿ: «˜âå æŁºü-íßı òŁłŁíß, äâà æºàÆßı ªîðºà ìóçßŒŁ Ł ðå÷Ł» [3, æ.44]. ˇîçíàíŁå àÆæîºþòà, æàŒðàºüíîªî ïåðâîíà÷àºà («Ìà-ðŁíà, äî! ˜î äåòæòâà, äî æóäüÆß, äî ðå, äî ðå÷Ł,äî âæåªî, ÷òî ïîæºå» [3, æ. 44]) ðåàºŁçóåòæÿ íà óðîâíåìóçßŒàºüíîØ æåìŁîòŁŒŁ ªåíŁØ æóøåæòâóåò â æîæòîÿ-íŁŁ «äî», ïîçíàíŁŁ íà÷àºà Ł Œîíöà, îæîçíàíŁŁ «æîâåð-łåííîªî Œðóªà», ŒàŒ ðåçóºüòàò çàìŒíóòîªî öåºîæòíî-ªî «ß», Œîåìó íå íóæåí ˜ðóªîØ. ˜ºÿ ðîæäåíŁÿ ìóçßŒŁòðåÆóåòæÿ Łíæòðóìåíò (ðîÿºü), ìóçßŒàíò («æîþçíŁŒ»), íîISSN 1991-5497. Ì¨— ˝ÀÓ˚¨, ˚Ó¸ÜÒÓ—Û, ˛`—À˙˛´À˝¨ß. „2(9). 2008 71÷òîÆß «îòŒðßòü â æåÆå Œðîâîòå÷åíüå çâóŒà» ïîýòŁ÷åæŒîìó ªåíŁþ ÖâåòàåâîØ «æîþçíŁŒ» íå íóæåí. ´ ºŁðŁ÷åæŒîì «ß», ïî îòíîłåíŁþ Œ Œîòîðîìó ïîýòŁ÷åæŒàÿ ºŁ÷íîæòü ÖâåòàåâîØ âßæòóïàåò ŒàŒ ˜ðó-ªîØ, àŒòóàºŁçŁðîâàíî æòðåìºåíŁå Œ ŒîììóíŁŒàöŁŁ íàîäíîì óðîâíå äî-òÿíóòüæÿ, äî-ó÷Łòüæÿ (âßÆîð ºåŒæŁ-ŒŁ Ł ðàçðÿäŒà ìîŁ Ì.Ì.), Œîòîðîå âßðàæàåòæÿ â ðåô-ðåíå «ÿ ŒàŒ òß, ŒàŒ òß» [3, æ. 45] . ÒàŒîå æî÷åòàíŁå ïðåŒºîíåíŁÿ Ł òàØíîªî æîïåðíŁ÷åæòâà ıàðàŒòåðíî äºÿæòŁıîâ ÀıìàäóºŁíîØ, ïîæâÿøåííßı ïîýòàì-æåíøŁíàì.´ æòŁıîòâîðåíŁŁ «ÑíŁìîŒ», îÆðàøåííîì Œ Àííå Àıìà-òîâîØ («˝î ÿ çíàþ, ŒàŒàÿ ðàæïºàòà çà æóäüÆó Æßòü íå ìíîþ, à åØ» [2, æ. 143]) , â ïðåŒºîíåíŁŁ-æîïåðíŁ÷åæòâå ïðîæìàòðŁâàåòæÿ òðàäŁöŁÿ: ÿâíàÿ îòæßºŒà Œ æòŁıàìÌ. ÖâåòàåâîØ, ïîæâÿøåííßì À. ÀıìàòîâîØ. ´ ŒîíöåïöŁŁ òâîð÷åæòâà ÀıìàäóºŁíîØ ïðîÆºåìà ÆºàªîªîâåØíî-æîïåðíŁ÷åæŒîªî îòíîłåíŁÿ ß ˜ðóªîØ æíŁ-ìàåòæÿ çà æ÷åò ïàðàäîŒæàºüíîØ çàìåíß äàííîØ äŁıîòî-ìŁŁ íà ß «˜ðóªîå». ˇîäâºàæòíîæòü ºŁðŁ÷åæŒîªî«ÿ» ìóçßŒå, ðå÷Ł, îçíîÆó îòðŁöàåò âîçìîæíîæòüîäŁíî÷åæòâà: «Óäàðü â ìåíÿ, ŒàŒ â ÆóÆåí, íå æàºåØ, îç-íîÆ, ÿ âæÿ òâîÿ! ˝å æŁòü íàì ðîçíî!» («˛çíîÆ») [3, æ. 98]. «˜ðóªîå» óíŁâåðæàºŁÿ, ìåòàôîðŁ÷åæŒŁ îÆîçíà- ÷àþøàÿ òàŁíæòâåííîå ïðîæòðàíæòâî òâîð÷åæòâà Ł âäîı-íîâåíŁÿ, æîîòíîæŁòæÿ æ ïðîÆºåìîØ äâîØíŁ÷åæòâà.Òâîð÷åæŒŁØ ïðîöåææ æàì ïî æåÆå óäâàŁâàåò ÷åºîâå÷åæ-Œîå ß ÷åðåç ïðîíŁŒíîâåíŁå íåŒîåªî Łíîªî, íåïîäâºàæò-íîªî âîºå íà÷àºà: ˚àŒ ýòî ïðåæäå Æßºî?˚îªäà ïðîŁæıîäŁºî íå æòðîŒà äðóªîå ÷òî-òî. ÒîºüŒî ÷òî? ˙àÆßºà.˜à, òî, äðóªîå, ðàçâå çíàºî æòðàı,Œîªäà łàºŁºî ªîºîæîì òàŒ æìåºî,æàìî, ŒàŒ æìåı, æìåÿºîæü íà óæòàıŁ ïºàŒàºî, ŒàŒ ïºà÷, åæºŁ ıîòåºî? («˜ðóªîå») [3, æ. 31] ´ ýòŁı æòðîŒàı àŒòóàºŁçŁðóåòæÿ äâà àæïåŒòà ìîº÷àíŁÿ: æàŒðàºüíîå íåíàçßâàíŁå Ł ïîýòŁ÷åæŒàÿ íåìîòà. «Ñºî-âî» Ł «íåìîòà» ôóíŒöŁîíŁðóþò ŒàŒ äâà âàæíåØłŁı ìîòŁâà ºŁðŁ÷åæŒîØ ŒíŁªŁ «ÓðîŒŁ ìóçßŒŁ», â òîì ÷Łæºå, âîäíîŁìåííßı æòŁıàı. —îìàíòŁ÷åæŒàÿ Łäåÿ ïîýòà-«ˆîæïîä-íåØ äóäŒŁ» ÀıìàäóºŁíîØ òðàíæôîðìŁðóåòæÿ â Œîíöåï-öŁþ, Œîòîðàÿ æðîäíŁ ¸îªî Ł —å÷å-öåíòðŁæòæŒîØ ïî-ýçŁŁ ¨. `ðîäæŒîªî, Ì. ÖâåòàåâîØ, îò÷àæòŁ Ô.¨. Òþò-÷åâà. ´ æòŁıîòâîðåíŁŁ «´îæŒðåæíßØ äåíü» Łìåííî ðå÷üÿâºÿåòæÿ ˜åìŁóðªîì Ł «äŁŒòóåò» ïîýòó «æºîâî» («ß äºÿíåå ºŁłü äóäŒà, ÷òîÆ äóäåòü», «ß ìóæŒóº, íóæíßØäºÿ åå çàòåØ») [3, æ. 50], òî åæòü çàíŁìàåò òî ìåæòî, íàŒîòîðîì ó ðîìàíòŁŒîâ Æßº `îª, ó À. ÀıìàòîâîØ Ìóçà. ÑŁðîòæòâî ïîýòà â ðàííåØ ºŁðŁŒå ÀıìàäóºŁíîØ âßæòóïàåò ŒàŒ Œîííîòàò, ŁíâàðŁàíòíßì çíà÷åíŁåì Œîòîðîªî ÿâ-ºÿåòæÿ ìîòŁâ îäŁíî÷åæòâà. ˝àðÿäó æ ìîòŁâîì ó÷åíŁ÷åæ-Œîªî ïðåŒºîíåíŁÿ â ºŁðŁ÷åæŒîØ ŒíŁªå àŒòóàºåí òàŒæåìîòŁâ äðóæÆß («ˇî óºŁöå ìîåØ ŒîòîðßØ ªîä», «ÌîŁ òî-âàðŁøŁ», «ß äóìàþ, ŒàŒ ÿ Æßºà ªºóïà» Ł äð.). ˇółŒŁí-æŒŁØ ŒîíòåŒæò ïîæºåäíåªî æòŁıîòâîðåíŁÿ àŒòóàºŁçŁðóåòæâåòºóþ àòìîæôåðó äðóæåæŒîªî ºŁöåØæŒîªî åäŁíæòâà, âŒîòîðîì ïðåîäîºåâàåòæÿ Ł æíŁìàåòæÿ ïðîÆºåìà îäŁíî÷å-æòâà ÷åºîâåŒà: «ß ïîíÿºà, ÿ Æßòü îäíà Æîþæü. ˜ðóçüÿ ìîŁ,ïðåŒðàæåí íàł æîþç!» [3, æ. 70]. ¨ âìåæòå æ òåì, Àıìàäó-ºŁíîØ ïîæòóºŁðóåòæÿ çàŒîí æŁçíŁ, â ŒîòîðîØ ÷åºîâåŒóîæòàåòæÿ îäŁí ÆåææìåííßØ Ł æàìßØ ìóäðßØ íàæòàâíŁŒ îäŁíî÷åæòâî («ˇî óºŁöå ìîåØ ŒîòîðßØ ªîä»). ¸ŁðŁ÷åæŒàÿ ŒíŁªà «ÓðîŒŁ ìóçßŒŁ» ïðîäîºæàåò ïðîöåææ ŁíäŁâŁäóàºŁçàöŁŁ ïîýòŁ÷åæŒîªî «ß» ÷åðåç æî-îòíîłåíŁå æ ˜ðóªŁì. ´îçíŁŒíîâåíŁå ŒàòåªîðŁŁ «˜ðó-ªîå», îÆîçíà÷àþøåØ ïðîæòðàíæòâî òâîð÷åæòâà, àŒòóàºŁ-çŁðóåò æŁòóàöŁþ äâîåìŁðŁÿ «äðóªîªî», «íî÷íîªî»ìŁðà òâîð÷åæòâà Ł ìŁðà ðåàºŁØ, «æŁâßı âåøåØ». ˜Ł-ıîòîìŁÿ ðîäæòâî/æŁðîòæòâî â ðîìàíòŁ÷åæŒîì Œºþ÷åîïðåäåºÿåò ïîºîæåíŁå ºŁðŁ÷åæŒîªî «ÿ» â æôåðå òâîð-÷åæòâà. ¯æºŁ â ïåðâîØ ºŁðŁ÷åæŒîØ ŒíŁªå «Ñòðóíà» äîìŁíàíòíßì öåºåïîºàªàíŁåì âßæòóïàºî âßäåºåíŁå«ß» Łç ÆåçºŁŒîæòŁ ˛Æøåªî, òî çäåæü ïðîŁæıîäŁò ðàç-ìßŒàíŁå ªðàíŁö «ß» Ł ïðŁîðŁòåòß ïîäâŁªàþòæÿ â æòî-ðîíó ŒîììóíŁŒàöŁŁ ß ìŁð. `ŁÆºŁîªðàôŁ÷åæŒŁØ æïŁæîŒ 1. ÀºåłŒà, Ò.´. Òâîð÷åæòâî `. ÀıìàäóºŁíîØ â ŒîíòåŒæòå òðàäŁöŁØ ðóææŒîØ ïîýçŁŁ. / Ò.´. ÀºåłŒà. ÌŁíæŒ: —¨´Ø `ˆÓ, 2001. 2. ÀıìàäóºŁíà, `.À. ÑòŁıîòâîðåíŁÿ. / `.À. ÀıìàäóºŁíà. Ì.: ÀÑÒ: ˛ºŁìï, 2001.3. ÀıìàäóºŁíà, `.À. ÓðîŒŁ ìóçßŒŁ. / `.À. ÀıìàäóºŁíà. Ì.: Ñîâ. ïŁæàòåºü, 1969.4. `ðîäæŒŁØ, ¨. ¸ó÷łåå â ðóææŒîì ÿçßŒå / ¨. `ðîäæŒŁØ // ÀıìàäóºŁíà `. ÌŁª ÆßòŁÿ, Ì.: Àªðàô, 1997.5. ˚ółíåð, À.Ñ. ˚íŁªà æòŁıîâ / À.Ñ. ˚ółíåð // ´îïðîæß ºŁòåðàòóðß. 1975. „ 3.6. ÌŁðîłíŁŒîâà, ˛.´. ¨òîªîâàÿ ŒíŁªà â ïîýçŁŁ ïîæºåäíåØ òðåòŁ XIX âåŒà: àðıŁòåŒòîíŁŒà Ł æàíðîâàÿ äŁíàìŁŒà: ÌîíîªðàôŁÿ. / ˛.´. ÌŁðîłíŁŒîâà. ˛ìæŒ: ˛ìæŒ. ªîæ. óí-ò, 2004. 7. Òóð÷Łí, ´.Ñ. Ýïîıà ðîìàíòŁçìà â —îææŁŁ. / ´.Ñ. Òóð÷Łí. Ì.: ¨æŒóææòâî, 1981. Ñòàòüÿ ïîæòóïŁºà â ðåäàŒöŁþ 07.04.08 Ó˜˚ 811.11 —.À. ×åæíîŒîâà , àæïŁðàíò, ïðåïîäà âàòåºü À˝˛ «`ŁØæŒŁØ Œîººåäæ ýŒîíîìŁŒŁ Ł ïðàâà», ª. `ŁØæŒ À˚ÒÓÀ¸¨˙ÀÖ¨ß Ñ¯ÌÀ˝Ò¨˚¨ Ò˛˘˜¯ÑÒ´À ´ À˝ˆ¸¨ÉÑ˚˛Ì ß˙Û˚¯ Òîæäåæòâî ðàææìàòðŁâàåòæÿ ŒàŒ ïîíÿòŁØíàÿ ŒàòåªîðŁÿ, ðåàºŁçóþøàÿæÿ ðàçºŁ÷íßìŁ ÿçßŒîâßìŁ æðåäæòâàìŁ íà ìîðôîºîªŁ÷åæŒîì, ºåŒæŁ÷åæŒîì Ł æŁíòàŒæŁ÷åæŒîì óðîâíÿı. ÀíàºŁç ôàŒòŁ÷åæŒîªî ìàòåðŁàºà ïîçâîºÿåò ïðåäïîºîæŁòü,÷òî äîìŁíŁðóþøóþ ðîºü â ôîðìŁðîâàíŁŁ òîæäåæòâåííßı æòðóŒòóð Łªðàåò ïðàªìàòŁ÷åæŒŁØ ôàŒòîð. ˚ºþ÷åâßå æºîâà : òîæäåæòâî, ðàâåíæòâî, æıîäæòâî, ïðàªìàòŁ÷åæŒŁØ Œîìïîíåíò. ´ ïîæºåäíåå âðåìÿ ºŁíªâŁæòß äîâîºüíî ÷àæòî îÆðàøàþòæÿ Œ ºîªŁŒå Ł ôŁºîæîôŁŁ ïðŁ ŁææºåäîâàíŁŁ Œà-ŒŁı-ºŁÆî ÿâºåíŁØ ÿçßŒà. Ýòî îÆœÿæíÿåòæÿ òåì, ÷òîôŁºîæîôŁÿ Ł ºîªŁŒà ÿâºÿþòæÿ ìåòîäîºîªŁ÷åæŒîØ îæ-íîâîØ ºŁíªâŁæòŁŒŁ, à ºþÆàÿ ºŁíªâŁæòŁ÷åæŒàÿ Œàòåªî-ðŁÿ Łìååò ºîªŁŒî-ôŁºîæîôæŒŁå «ŒîðíŁ». Ì.´. ˝ŁŒŁ-òŁí îòìå÷àåò, ÷òî æïîæîÆíîæòü îòîæäåæòâºÿòü ðàçªðà-íŁ÷Łâàòü çíà÷åíŁÿ ÿçßŒîâßı ôîðì ŒîðåíŁòæÿ â æòðóŒòóðå ÷åºîâå÷åæŒîØ ïðàŒòŁŒŁ, ôŁŒæŁðîâàííîØ æîçíàíŁ-åì, à òàŒæå òî, ÷òî íåò ïîæºåäîâàòåºüíîªî ŁçîìîðôŁç-ìà ìåæäó æòðóŒòóðàìŁ æîäåðæàíŁÿ (çíà÷åíŁÿ äåæŁª-íàòîâ) Ł æòðóŒòóðàìŁ âßðàæåíŁÿ (äåæŁªíàòîâ ôîðìß,æîÆæòâåííî ÿçßŒîâßìŁ æòðóŒòóðàìŁ) [1, æ. 10]. ¨ç âß-łåŁçºîæåííîªî æºåäóåò âßâîä î ïðŁíöŁïŁàºüíîØ íå-	В этом списке - наиболее вероятные результаты прошлого года.
3b3bed24-54f0-48b0-a5d1-06ca32008c1d	Исрапова Фарида Хабибовна	2,007	Тютчев и Эйхендорф: звучащая природа как начало поэзии	null	Ф.Х. Исрапова ТЮТЧЕВ И ЭЙХЕНДОРФ: ЗВУЧАЩАЯ ПРИРОДА КАК НАЧАЛО ПОЭЗИИ В данной статье мы хотели бы наметить подступы к решению вопр оса о том, что Тютчев и Эйхендорф, два традиционно сближаемых рома нтика, различаются по принципу действия поэтической са морефлексии в лирике. Феномен художественной авторефлексии в лирике был о тмечен, в частности, в работах С.Н. Бройтмана: например, в его разборе пушки нской «Осени» как метастихотворения1, а также в описании мандельштамо вской метатекстуальности2. Говоря о б лизости Тютчева к немецким романтикам, и Д. Чиже вский, и В.Н. Топоров обращают внимание на заметное сходство у них о бразов звучащей природы. При этом оба автора, выделяя слой «звуков и г олосов ночи», объединяют по этому признаку Тютчева с Эйхендо рфом. В.Н. Топоров указывает на цитируемые Д. Чижевским тютчевские стихи «Как океан об ъемлет шар земной…» («Настанет ночь – и звучными волнами / Стихия бьет о берег свой. // То глас ее, он нудит нас и просит…»), «Пр облеск» («Сл ыхал ли в сумраке глубоком / Воздушной арфы легкий звон /… То потрясающие зв уки, / то замирающие вдруг, / Как бы последний ропот муки / В них, отозвавшися, потух…»), «Тени сизые смесились…» («Жизнь, движенье ра зрешились / В сумрак зыбкий, в дальний гул…»), «О чем ты воешь, ветр но чной?»: О чем так сетуешь безумно? Что значит странный голос твой, То глухо -жалобный, то шумный? Понятным сердцу языком Твердишь о непонятной муке И роешь и взрываешь в нем Порой неистовые звуки! О, страшных песен сих не пой…3. Ученый напоминает для сравнения с трочки Эйхендорфа, на к оторые также ссылается Д. Чижевский: « Stimmen gehen durch die Nacht …», «Ü bern See kam Geläute», «kam himmlisch Klingen »4. К этим фрагментам В.Н. Т опоров добавляет и двучастный цикл Эйхендорфа « Stimmen der Nacht » (не разбирая стихот ворения подробно, скажем только, что скво зным образом оказываются здесь шумящие ночью леса – от верхушек д еревьев: « Der Wald aber rühret die Wipfel / Im Schlaf von der Felsenwand …» до самых н изин: « Daß die Wälder nah und fern / Schauernd rauschen in den Gründen …»5). В.Н. Топоров выделяет, в свете идей шеллингианства , и такую параллель между Тютчевым и Эйхендорфом, которая вырастает на основе понятия Klang – «звон», восходящего к ключевому термину древнеиндийской п оэтики « dhvani », буквально означающему «звон », «отзвук»6. На какой еще материал, расширяющий область сходных элементов ночного звучания у этих поэтов, можно сослаться? Это стихи Тютчева «Как сладко дремлет сад темно -зеленый…» (1835) и Эйхендорфа « Heimweh» («Тоска по родине», 1817). Тютчевский текс т своим после дним фрагментом, где говорится о непонятных ночных звуках («Над сп ящим градом, как в вершинах леса, / Проснулся чудный, еженочный гул ... / О ткуда он, сей гул непостижимый?.. / Иль смертных дум, освобожденных сном, / Мир бестелесный, слышный, но незримый, / Теперь роится в хаосе ночном?..»7) оказывается близким стихотворению Эйхендорфа с его т емой поющего сада в первой строфе: Du weißt’s, dort in den Bäumen Schlummert ein Zauberbann, Und nachts oft, wie in Träumen, Fängt der Garten zu singen an [S. 96]. (Ты знаешь, там в деревьях / Дремлет вдохновенье, / И часто ночью, как в мечтах (или: во снах), / Сад начинает петь.) Возможно также сопоставление образа ночного звучания природы из «Как сладко дремлет…» Тютчева с образом говорящей ночи и з стих отворения Эйхендорфа « Schöne Fremde » (1830 –1831). В экспозиции – шумящие, трепещущие верхушки деревьев. Обещание будущего счастья как будто слышится откуда -то издалека; поэт не разберет, что хочет сказать ему запутавшаяся в своих снах (мечтах и греза х), вся в «тайно брезжащем великолепии» волшебная ночь: Es rauschen die Wipfel und schauern… …………………………………………. Hier hinter den Myrtenbäumen In heimlich dämmernder Pracht, Was sprichst du wirr wie in Träumen Zu mir, phantastische Nacht? …………… ……………… Es rede t trunken die Ferne Wie von künftigem, großem Glück! [S. 100 ] Другая возможность понимания «непостижимого гула», слышимого в ночном небе, открывается при сопоставлении строк Тютчева со строчк ами из стихотворения Эйхендорфа « Nachts » (1826): O wunderbarer Nachtgesang: Von fern im Land der Ströme Gang, Leis Schauern in den dunklen Bäumen - Wirrst die Gedanken mir, Mein irres Singen hier Ist wie ein Rufen nur aus Träumen [S. 93]. Как видно, и Тютчев, и Эйхендорф представляют звучащую ночь н еким возвращением в хаос мыслей и снов, так что тютчевский мир « смер т-ных дум, освобожденных сном, мир бестелесный, слышный, но незр имый», кажется, берет свое начало в картине создания Эйхендорфом « чудесного ночного пения»: «Тихий трепет в т емных деревьях – / Ты путаешь мне мысли, / Мое сбивчивое пение здесь / – Лишь как зов (оклик) из снов». Но при таком сближении двух поэтов становится очевидна разница: Эйхендорф подчеркивает песенный / поэтический характер ночного звуч ания и самого себя п оказывает как певца; Тютчев останавливается на гр анице непостижимости для человека, слышащего природу, ее «хаоса ночн ого». Мы приближаемся к выводу: при известном сходстве тем и мотивов (область сопоставления может быть дополнена и другими примерами) Тютч ев и Эйхендорф расходятся в том, что у русского поэта звучание пр ироды означает только наличие у нее языка, голоса. В стихах Эйхе ндорфа это дается иначе, в целом ряде образов – Träume, Singen , Gesang – тема слышимой челов еком природы перерастает в тему поэ зии. Но это значит, что Эйхендорф и Тютчев различаются по признаку действия в стихах художественной (само)рефлексии: у Эйхендорфа звуч ание природы приводит к самообозначению поэзии, к рассказу о ее прои схождении, о способах ее проявления, у Тютчева голо са природы участв уют в формировании собственно только «темы природы». Детальный ра збор «языка природы» у Тютчева дает Ю.М. Лотман в статье «Поэт ический мир Тютчева»8. Проблема художественной саморефлексии у Тютчева тр ебует специального рассмотрения; одно и з направлений в решении этой проблемы представлено Ю.М. Лотманом в статье «Заметки по п оэтике Тютчева». Автор проводит анализ тех стихотворений Тютчева, в которых «языковой автоматизм соотношения участников речевого акта и граммат ической категории лица нар ушается», что придает «категории лица отстр аненность, делает ее результатом целенаправленного авторского решения, то есть возводит ее в ранг надъязыкового понятия личности»9. Из набл юдений Ю.М. Лотмана особенно интересуют нас те, в которых фикс ируется инве рсия лирических «я» и «он», как в стихотворении «Не говори: меня он, как и прежде любит…», а также переход «Я» из субъекта в адр есата речи – «Ты, человеческое Я», – как это происходит в стихотворении «Смотри, как на речном просторе…». Этот второй случай оз начает у Тю тчева, как считает автор, «свободу перемещения грамматического лица в речевом поле «адресант – адресат». Частное заключение Ю.М. Лотмана: «Получ ается, что “я” носителя речи обращается к себе самому на “ты”», – свидетельствующее о «подмене адреса нта адресатом»10, об отождествл ении субъекта и объекта лирического высказывания, может быть возвращ ено к истокам теории поэтического тождества – к универсальной шлегеле вской идее «поэзии поэзии»11, которая «способна витать на крыльях поэт ической рефлексии ме жду изображаемым и изображающим»12. Не имея возможности в данной статье остановиться на указанном Ю.М. Лотманом тютчевском варианте поэтической саморефлексии, огр аничимся сказанным и перейдем теперь к характеристике оборачивающе йся на самое себя поэзии в лирике Эйхендорфа. Истоки этого явления мы видим у Гете: говоря о беззвучии и безмолвии в поздних стихах Гете, А.В. Михайлов напоминает (в статье «Гете и поэзия Востока») о том, что в его раннем стихотворении «К Луне» «пропорции тишины и звучания собл юдены: …Лейся, лейся, мой ручей, И журчанье струй С одинокою моей Лирой согласуй, – в переводе В.А. Жуковского; в оригинале в этом четверостишии ш уму больше, оно еще полнозвучнее»13. Обратимся к оригиналу: Rausche, Fluß, das Tal entlang, Ohne Rast un d Ruh, Rausche, flüstre meinem Sang Melodien zu…14 Мы видим, что этот фрагмент представляет собой образец художес твенной саморефлексии раннего Гете (стихотворение датируется 1775/1776 гг.): поэт открывает нам, каково происхождение его песни, указывая на источник ее звучания – не знающий покоя, неустанно журчащий поток. Эта модель «звучание природы (ручья, соловья, леса) продолжае тся в звучании (вот этой моей) песни» просматривается, например, в эйхе ндорфовском « Die Welt treibt fort ihr Wesen …» (1832): Da klagt vor tiefem Sehnen Schluchzend die Nachtigall … ………… ………………. Und über alle Gipfel Und Blütentäler zieht Durch stillen Waldes Wipfel Ein heimlich Klagelied [S. 109]. Заключительному фрагменту уже цитировавшегося стихотворения «Nachts » с его темой «вол шебного ночного пения» предшествуют строчки о звучании пробудившегося соловья: Und hin und her im Tal Erwacht die Nachtigall, Dann wieder alles grau und stille. O wunderbarer Nachtgesang … Но способность эйхендорфовского образа к само рефлексии может объясняться не только зависимостью «звучание природы – звучание пе сни». Посмотрим на третью строфу стихотворения « Abschied » («Прощ ание», 1810), завершающего десятую главу первой книги романа Эйхе ндорфа «Предчувствие и реальность» (1815): Da steht im Wald geschrieben Ein stilles, ernstes Wort, Von rechtem Tun und Lieben, Und was des Menschen Hort. Ich habe treu gelesen Die Worte schlicht und wahr, Und durch mein ganzes Wesen Ward ’s unaussprechlich klar [S. 16]. В двух предшествующих стр офах автор обращается к «прекрасн ому, зеленому лесу», описывает, как светает в лесу, а затем неожиданно для ч итателя в этом созданном образе он вдруг находит какое -то особое место («da steht » – прямо тут где -то) «написанного слова». Это как если бы в лесу автору открылась «просека» или «поляна слова» – в духе комментария Г адамера к хайдеггеровскому «Истоку художественного творения»: «Хайде ггер говорит о прореживании бытия: только такая прореже нность, поляна среди бытия, и есть место, где сущее может познав аться как раз -веданное, познаваться в своей несокрытости»15. «Невыразимую я сность» от чтения «тихих, серьезных, простых и правдивых слов», увиде нных и прочитанных «внутри» пространства леса, Й. Хериш ( J. Hörisch ) объясняет парадоксальным поведением выгова ривающей то, что обычно остается скрытым, «излишне говорящей» природы у Эйхе ндорфа: « Es ist die Paradoxie der über-flüssig sprechenden Natur ; der Natur , die spricht und sich also verst ändlich zu machen versucht , obwohl doch alles an ihr selbst -verst ändlic h und also der Künste von Sprache unbed ürftig scheint »16. Попытка природы сделать себя понятной оказывается нену жной: все в ней и так является само собой разумеющимся, и не надо выд умывать никакого особенного языка. Й. Хериш называет «парадоксальн остью» сп особность эйхендорфовского образа природы к саморефлексии, к разглядыванию себя в зеркале написанного и прочитанного слова. Данный случай, требующий специального анализа, должен быть понят как слове с-ный (письменный) вариант самоотражения поэзии рядом со слу чаями вслушивания п оэзии в самое себя. Из наблюдений А.В. Михайлова над лирикой Эйхендорфа можно выделить фрагмент о «полноте и объемности» его слова: «У Эйхендорфа нет конца зеленым, шумящим лесам, журчащим ручьям, поющим жав оронкам, гудящим рогам. <…> Вершины деревьев у Эйхендорфа всегда шумят – шумят всегда одинаково и беспременно. Этого однообразного шума достаточно для того, чтобы в нем раскрывалось все многообразное богатство природы»17. В статье «Стиль и интонация в немецкой романт ической лирике» А.В . Михайлов дает свое представление о методе поэтич еской работы Эйхендорфа: «Привычность стихов Эйхендорфа с их повт оряющ имися образами, их привившаяся “романтичность” нередко скрывает от читателей то, что есть в них на самом деле, – настоятельный и трево жный и п отому возникающий вновь и вновь диалог человека и природы, диалог, в котором начинает звучать сама природа, словно без участия п оэта, и в к отором природа выступает как бы в вечных, беспеременных своих обликах, заключающих в себе и ее движение, и шум, и жизнь». Человек у Эйхе ндорфа все время обращается к природе, «и все время завязывается между ними нешумный, внятный разговор». В следующем фрагменте эта мысль оформляется в идею «смысловых точек»: «Эйхендорф достигает глубокого психологизма, вслушиваясь в их разговор, – искусство поэта с остоит здесь не в подробном расписывании внутреннего (чего нельзя найти у него), но в отыскивании таких смысловых точек, которые воссоздают сущностную полноту природного и человеческого в их встрече. Язык п оэзии Эйхендор фа – это язык подобных “точек”, которые строят (как бы уже за поэта) образ, чудесно наделенный природной и человеческой по лнотой…»18. В свете этого решения язык смысловых точек в некоторых стихотворениях Эйхендорфа предстает как совпадение двух различных и с-точников звука в едином звучании, переводя ситуацию диалога / встречи человека и прир оды в процесс саморефлексии поэзии. Одним из случаев, когда вместо двух разных исполнителей у Эйхе ндорфа слышится единое пение, является ситуация, описанная в шестом стихотворении цикла « Der wandernde Musikant » (опубликованного в со брании стихотворений в 1837 г.). Эйхендорф разрабатывает здесь свою и злюбленную тему: путешествие. Именно в сюжете путешествия раскрыв ается модель возникновения общего звучания человека и прир оды. В цит ировавшемся выше стихотворении Гете « An den Mond » поэт, который пр осит у реки нашептать мелодии его песне, описывает себя одиноким путн иком: Jeden Nachklang fühlt mein Herz Froh´ und trüber Zeit, Wandle zwischen Freud und Schmerz In der Einsamke it. С этим описанием жизненного пути, то радостного, то скорбного, с огласуется заключительная строфа: Was, von Menschen nicht gewußt Oder nicht bedacht, Durch das Labyrinth der Brust Wandelt in der Nacht19. То, что не открывается людям, не может быть ос ознано или обдум ано, и есть поэзия ( Sang ), которая, соединившись с шепотом реки, пр оходит теперь ночью «сквозь лабиринт груди». Гете говорит о выходе поэтическ ого состояния в природу как о процессе; таким же процессом предстает с аморефлексия звучащей поэз ии у Эйхендорфа, в соответствии с сюжетом идущего с песней путешественника: Durch Feld und Buchenhallen , Bald singend, bald fröhlich still, Recht lustig sei vor allen Wer ´s Reisen wählen will! …………………. Die Lerch´ als Morgenbote Sich in die Lüfte schwin gt, Eine frische Reisenote Durch Wald und Herz erklingt. O Lust, vom Berg zu schauen, Weit über Wald und Strom, Hoch über sich den blauen Tiefklaren Himmelsdom! Vom Berge Vöglein fliegen, Und Wolken so geschwind, Gedanken überfliegen Die Vögel und den Wind. Die Wolken ziehn hernieder, das Vöglein senkt sich gleich, Gedanken gehen und Lieder Fort bis ins Himmelreich20. Взмывает в воздух жаворонок, и сквозь лес и сердце идущего по д ороге человека звучит единая нота, зовущая в путь. Но и это еще не все, х отя мы уже видим двух участников – Природу (лес) и человека, объедини вшихся в «единой свежей ноте». Далее образ человека рисуется между н ебом и землей: какое счастье, находясь на вершине горы, видеть, как шир ока панорама леса и реки и как высок ясный в своей глубокой голубизне храм неба. И если птицы и облака летят так же высоко, как горы, то мысли способны лететь выше птиц и ветра. И облака тянутся вниз, сюда, hernieder . «Вот сюда вниз» – это выражение получает значение слова - дейксиса, озн ачающего, что облака спускаются именно к этой строке, к этой строфе вот этого стихотворения, и ровно вот сюда же, в самый конец стихотвор ения опускается та пташка, о которой говорилось вначале, – жаворонок, посланник утра. Мысли же и песни, удаляясь отсюда, продолж ают свой п олет до самого неба. Вспомним, что первым лицом, появившимся в стих отворении, был идущий с песней путник; его песни и сливаются в одну о бщую Reisenote с пеньем жаворонка. Мысли человека парят выше птиц, п отому что человеку дано созерцать небо над собой, и когда птицы и облака опускаются «вот сюда», мысли и песни уносятся в небо. Но если «мысли» характеризуют только челове ка, то финальное Lieder соединяет в себе и песни поэта -путника, и песни жаворонка. Эти Lieder происхожден ием своим обязаны той общей свежей путевой ноте, которая звучала и в л есу, ч ерез который шел путник, и в его сердце. Процитируем теперь стихотворение «Nachts » полностью, чтобы ув идеть сюжет стихотворения как ряд этапов, где волшебное ночное пение природы, путающее мысли героя, и само его неверное пение ок азываются продолжением не только соловьиной песни, но и предшествующего всем названным формам звуч ания природы и поэзии мотива одинокого ночного пути (в тексте выделенного курсивом). Вот полный текст стихотворения: Ich wandre durch die stille Nacht , Da schleicht der Mond so heimlich sacht Oft aus der dunklen Wolkenhülle, Und hin und her im Tal Erwacht die Nachtigall, Dann wieder alles grau und stille. O wunderbarer Nachtgesang: Von fern im Land der Ströme Gang, Leis Schauern in den dunklen Bäumen - Wirrst die Gedanken mir, Mein irres Singen hier Ist wie ein Rufen nur aus Träumen [S. 93]. Представление о том, что в лирике Эйхендорфа говорящая природа продолжается пением героя в рамках сюжета пути , требует дополнител ьного материала. Укажем еще на один из примеров. В стихотворении « Das zerbrochene Ringlein » (1810) в третьей строфе путешествие выступает как способ творческого поведения: желание быть музыкантом, петь свои песни может быть реализовано только в пути, в движении – от дома к д ому: Ich möchte als Spielmann reisen Weit in die Welt hinaus, Und singen meine Weisen Und gehen von Haus zu Haus [S. 9 ]. О том, что Эйхендорф, разрабатывающий сюжет «песни на ходу», отвечает той традиции, которая была описана Мандельштамом в его «Ра зговоре о Данте» как теория «поэзии на ходу»21, свидетельствует его стих отворение « Sehnsucht » (1830/1831): Zwei junge Gesellen gingen Vorüber am Bergeshang , Ich hörte im Wandern sie singen Die stille Gegend entlang … [S. 98] И еще на одну традицию – традицию литературного стиля – можно указать предварительно: то самоопределение поэзии (песни, пения, сл ова), которое в стихах Эйхендорфа воплощается в образе поющего путн ика, проявляет себя как наследие эпохи барокко. Указание на это мы находим в работе А.В. Михайлова «Поэтика барокко: завершение риторической эп охи»: в качестве «худ ожественных» произведений эпохи барокко автор в ы-деляет те, которые « не просто запечатляют известный способ истолков ания знания, но и воспроизводят его своим бытием …»22. Этот тезис проя сняется в одной из характеристик эпохи барокко: «…все непознаваемое, к акое несомненно есть в мире, для “произведений” <…> оборачивается поэтологическими проблемами: известная поэтика мира отражается в поэт ике “произведения” – то, как сделан мир, в том, как делаются поэтические вещи, тексты, произведения…»23. Мы должны признать , что стихотвор ения Эйхендорфа, в которых раскрывается происхождение песен его странствующего ночью героя, вп исываются в « пределы культуры , которая пе рвым делом и в самую первую очередь есть не что иное, как свое собс твенное самоистолкование , как язык так ого самоистолкования»24. А.В. Михайлов утверждает в связи с «Симплициссимусом» Гриммельсхаузена, что поэтологическая поэтика обуславливает необходимость поэтологического чтения; но значение этого вывода выходит далеко за пределы названного произведения. Ре зультатом чтения, «направленного на самотождественность произведения, на реко нструкцию такой его самотождественности, очевидно, было открытие его поэтологического “двойного дна”, т.е. тайной поэтики, положенной в о снование его устроения»25, – подводит итоги ученый. Скорректируем теперь предмет нашего исследования: в данной статье мы попытались разобрат ься в поэтологическом «двойном дне» стихов Эйхендорфа – в «тайной поэт ике» самоосмысления поэзии, поэтике указания на способ и условия пения героя. 1 Бройтман С. Н. Ранний О. Мандельштам и Ф. Сологуб // Известия РАН. Сер. лит. и языка. 1996. Т. 55. № 2. С. 29 –35. 2 Бройтман С. Н. Русская лирика XIX – начала XX века в свете исторической поэт ики. (Субъектно -образная структура). М., 1997. С. 110 –112. 3 См.: Топоров В.Н . Заметки о поэзии Тютчева. (Еще раз о связях с немецким рома нтизмом и шеллингианством) // Тютчевский сборник. Таллин, 1990. С. 49–50. 4 Čyževśkyj D. Tiutcev und die deutsche Romantik // Zeitschrift für Slavische Philologie. Bd. IV. Leipzig, 1927. S. 310–311. 5 Eichendorff J. Werke in einem Band. Berlin ; Weimar . 1980. S. 159. В дальнейшем ссы лки на это издание даются в тексте с указанием страницы. 6 Топоров В.Н. Указ. соч. С. 65. 7 Тютчев Ф.И. Стихотворения; Письма; Воспоминания современников. М., 1988. С. 58. В дал ьнейшем ссылки на это издание даются в тексте с указанием страницы. 8 Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. СПб., 1996. С. 576 –577. 9 Там же. С. 555. 10 Там же. С. 555 –556. 11 Подробнее об этом см. в нашей статье: О теории «тр ансцендентальной поэзии» Ф. Шлегеля // Русская германистика: Еж егодник Российского союза германистов. М., 2004. С. 135 –147. 12 Шлегель Ф . Эстетика. Философия. Критика: В 2 т. Т. 1. М., 1983. С. 294 –295. 13 Михайлов А.В . Языки культуры. М., 1997. С. 610. 14 Goethe J.W. Werke in zwölf Bänden. Bd. I. Berlin; Weimar. 1974. S. 92. 15 Гадамер Г .- Г. Актуальность прекрасного . М., 1991. С. 112. 16 Hörisch J. «Larven und Charaktermasken». Zum elften Kapitel von «Ahnung und Gege nwart» // Eichendorff und die Spätromant ik / Hrsg. Hans -Georg Pott. Paderborn, 1985. S. 28. 17 Михайлов А.В . Указ. соч. С. 497. 18 Михайлов А.В . Обратный перевод. М., 2000. С. 87 . 19 Goethe J.W. Op. cit. S. 92. 20 Gedichte der Romantik / Hrsg. Von W. Frühwald. Stuttgart, 1993. S. 323–324. 21 О. М андельштам различал в ритмах Данте его походку: «Мне не на шутку пр иходит в голову вопрос, сколько подметок, сколько воловьих подошв, сколько сандалий изн осил Алигьери за время своей поэтической работы, путешествуя по козьим тропам Ит алии. “ Inferno ” и в о собенности “ Purgatorio ” прославляет чел овеческую походку, размер и ритм шагов, ступню и ее форму. Шаг, сопряженный с дыханьем и насыщенный мы слью, Дант понимает как начало просодии. Для обозначения ходьбы он употребляет множество разнообразных и прелестных оборотов. У Данта философия и поэзия всегда на ходу, всегда на ногах. Даже ост ановка – разновидность накопленного движения: площадка для разговора создается альпийскими усилиями. Стопа стихов – вдох и в ыдох – шаг. Шаг – умозаключающий, бодрствующий, силл огизирующий». Мандел ьштам О. Э. Слово и культура; О поэзии; Разговор о Данте: Статьи, рецензии. М., 1987. С. 112. 22Михайлов А.В . Языки культуры. С. 118. 23 Там же. С. 120. 24 Там же. С. 150. 25 Там же. С. 165.	В очередной подборке интересных научных новостей недели:
e8031d83-5ba9-439e-bc93-6b776e2b788a	Дергун Людмила Ивановна	2,005	Структура научно-учебных текстов (на материале школьных учебников)	Предложена типология компонентов структуры текстов школьных учебников по русскому языку, геометрии, химии, биологии и физике. Выделены следующие компоненты: свободные (прагматические и универсальные) и содержательно обоснованные (обязательные и факультативные). Представлены характерные для...	ЯЗЫКОЗНАНИЕ 32ЯЗЫКОЗНАНИЕ Л. И. Дергун СТРУКТУРА НАУЧНО -УЧЕБНЫХ ТЕКСТОВ (На материале школьных учебников ) Предложена типология компонентов структуры текстов школьных учебников по русскому языку , геометрии , химии , биологии и физике . Выделены следующие компоненты : свободные (прагматические и универсальные ) и содержательно обосно - ванные (обязательные и факультативные ). Представлены характерные для научно - учебных текстов типы прагматических установок и реализующих их компонентов содержания . На конкретном материале показана возможность реализации комму - никативного потенциала учебников для развития научно -учебной речи учащихся . Цель данной статьи — описание типичных компонентов структуры научно - учебных текстов , выявленных в резуль - тате анализа учебников по русскому языку , геометрии , химии , биологии и физике . Полагаем , что такое описание имеет практическое значение , так как отвечает коммуникативным задачам обучения в школе . Текст учебника , воплощая коммуникативную программу автора , обладает обучающим потенциа - лом для формирования у учащихся коммуникативной компетенции в научно - учебной сфере . Типологизация текстов и выявление их компонентного состава создает условия для построения эффективной и рациональной дидактической системы . При этом тип текста «выступает в качестве коммуникативной единицы , на лингвистические параметры которой накладываются определенные прагмати - ческие характеристики вследствие соотнесенности текста с определенной функ - циональной сферой использования »1. С позиции коммуникативно -функцио - нального подхода в структуре текста выделяются такие речевые образования , как коммуникативные блоки2, 3. Эти образования , отражая коммуникативные интенции субъекта и ход его речемыс - лительной деятельности , находят мате - риальное воплощение в смысловой структуре текста . В частности , комму - никативно -смысловая структура научно - го текста обусловлена закономерностью коммуникативно -познавательной деятельности ученого , эксплицируя дина - мику познавательного процесса от возникновения проблемной ситуации , идеи , гипотезы до поиска доказательств , формирования закономерностей и выводов . Трансформация концептуального содержания социополитической лексики … 33Под коммуникативным блоком (КБ) понимается содержательная единица , «посредством которой в научном тексте эксплицируется постепенность комму - никативно -познавательного процесса и формируется его поверхностная компо - зиционно -смысловая структура »4. Эта единица обладает регулярностью , воспроизводимостью , достаточно однотип - ным функционированием5, стабильно - стью , повторяемостью в архитектонике научных текстов6. Для нее несуществен - ны такие признаки , как графическая оформленность и протяженность . Неко - торые коммуникативные блоки могут формально совпадать с абзацем , СФЕ , фрагментом , предложением . Типичными для научной литературы КБ являются : введение темы , постановка цели и задач исследования , характеристика предмета изучения , методов исследования , формулировка проблемы , подача эмпириче - ских фактов и др. Предметом речи в учебниках является не объективно новая информация , а информация устоявшаяся , базовая , пред - ставляемая в строго систематизирован - ном виде . Поэтому строение текста подчиняется не ходу исследования , отражая эпистемическую ситуацию , как в собст - венно научной речи , а логике системы , в которую вписывается излагаемая информация . Интересно отметить , что эта система чаще всего имеет не дидактиче - ский характер (от простого к сложному , от известного к неизвестному ), а пред - метный , мировоззренческий . Поэтому логика изложения определяется фено - меном самого объекта и его местом в научной картине мира . В архитектонике текста проявляется также воздействие дидактической интенции . Тексты учеб - ника отличаются четкой сегментацией на внешне выраженные смысловые фрагменты (параграф , главки , подглав - ки), отделенные друг от друга заголов -ками , которые облегчают ученику аналитическую и синтетическую деятель - ность при восприятии , служа смысло - выми вехами . Внешне обозначенных смысловых фрагментов в текстах учеб - ников значительно больше , чем в собст - венно научных текстах , и они меньше по размеру . В смысловой структуре текста четко выделяются компоненты содер - жания , соотносимые с конкретным речемыслительным действием (сравнени - ем, классификацией , выводом формулы , подытоживанием и др.), что обеспечивает точность и доступность интерпретации . Структура научно -учебного текста отражает не процесс познания объекта , а результат этого процесса , знание о сущностных признаках объекта , его строе - нии, функции , системных связях . Компоненты текста , несущие информацию о предмете речи , можно назвать содержа - тельно обусловленными . При этом по соотнесенности с основной или неос - новной коммуникативной интенцией конкретного текста среди них выделя - ются обязательные и факультативные компоненты . Например , в тексте , харак - теризующем объект , обязательными компонентами являются : представление объекта , называние существенных признаков , характеристика существенных признаков . Среди факультативных встре - чаются компоненты , непосредственно связанные с предметом речи (референт - ные компоненты ) — анализ различных дефиниций , этимология термина , харак - теристика исключений — и компоненты , не связанные непосредственно с пред - метом речи (релятивные компоненты ): сравнение с другими объектами , классификация объектов . Кроме знания об объекте структура текста отражает коммуникативную и дидактическую функции учебной лите - ратуры . Компоненты , направленные на установление контакта с читателем и ЯЗЫКОЗНАНИЕ 34организацию процесса усвоения мате - риала , назовем прагматическими . Например : практические советы , рекомен - дации , указание на перспективы изуче - ния, обращение к жизненному опыту учащихся и др. Такие компоненты , как анализ примеров , обобщение , подыто - живание являются универсальными , они не обусловлены логикой содержания и широко распространены в текстах любо - го типа . Независимость от конкретного содержания текста характерна также и для прагматических компонентов , что позволяет объединить их в группу свободных компонентов . Виды компонентов научно -учебных текстов , выявленные на основе анализа школьных учебников , представлены в схеме . В прагматических компонентах нахо - дят отражение прагматические установки автора . Типы прагматических установок научного текста описаны Е. М. Крижановской (1998): 1) прогностическая ; 2) делимитативная ; 3) компенсирующая ; 3) амплификативная ; 5) экзеплификатив - ная; 6) текстообразующая ; 7) оценочная ; 8) «авторитетное мнение »; 9) «обра - щение к невербальным средствам воздействия ». Все эти типы в той или иной степени присущи научно -учебному тексту . Одна - ко под воздействием дидактических факторов они получают своеобразное вопло - щение в текстах учебников . Это проявля -ется в приоритетности установок — компенсирующей , экземплификативной и прогностической , — которые непосредст - венно связаны с процессом усвоения информации , способствуя доступности изложения , прочности запоминания и вклю - чению в имеющийся у учеников фонд знаний . Установки «оценочная » и «авторитетное мнение », характерные для собственно научного текста , не находят широкого воплощения в текстах учеб - ников . Кроме того, в учебниках реали - зуются и специфические прагмаустанов - ки: предписывающая (организация позна - вательной , практической , мнемонической деятельности учащихся ), пропедевтиче - ская (предупреждение возможных ошибочных действий со стороны учащихся ), мотивирующая (формирование познава - тельной потребности и интереса к изучению материала ). В научно -популяр - ных текстах учебников можно выделить и эмотивную прагмаустановку . Типичные для научно -учебного текста прагмаустановки и реализующие их компоненты содержания представлены в таблице (см. с. 35, 36). Таким образом , компоненты содер - жания в структуре учебно -научного текста имеют разное функциональное назначение . Выявление зависимости структуры текста от коммуникативных интенций автора представляется важным аспектом практической работы с текстом . Виды компонентов свободные содержательно обусловленные прагматические универсальные обязательные факультативные референтные релятивные Трансформация концептуального содержания социополитической лексики … 35 Типы прагмаустановок и прагматических компонентов текстов школьных учебников ЯЗЫКОЗНАНИЕ 36 Трансформация концептуального содержания социополитической лексики … 37ПРИМЕЧАНИЯ 1 Крижановская Е. М. Коммуникативный блок как единица смысловой структуры научного текста // Очерки истории научного стиля русского литературного языка ХVIII–XX вв. Пермь , 1996. Т. 2. Стилистика научного текста (общие параметры ). Ч. 1. С. 323–340. 2 Очерки истории научного стиля русского литературного языка XVIII–XX вв. / Под ред. М. Н. Кожиной : В 3 т. Пермь , 1996. Т. II. Стилистика научного текста (общие параметры ). Ч. 1. 3 Торсуева И. Г., Черняховская Л. Н. Перспективы развития лингвистической теории текста // Коммуникативно -функциональная типология текстов / Сб. научных трудов . Вып . 381. М., 1991. С. 5–20. 4 Очерки истории научного стиля русского литературного языка XVIII–XX вв. / Под ред. М. Н. Кожиной : В 3 т. Пермь , 1996. Т. II. Стилистика научного текста (общие параметры ). Ч. 1. С. 327. 5 Там же. С. 328. 6 Торсуева И. Г., Черняховская Л. Н. Указ . изд. С. 42. L. Dergun THE STRUCTURE OF SCIENTIFIC AND EDUCATIONAL TEXTS Text structure component typology of schoolbooks on the Russian language, geometry, chemistry, biology and physics is given. The following types of components have been dealt with: free types (both pragmatic and universal) and determined types (compulsory and optional). Pragmatic attitudes types and the corresponding content components typical for scientific and educational texts are represented. The possibilities for implementation of the communicative potential of schoolbooks for the development of student's academic speech habits are disclosed. С. В. Кезина ПРИНЦИПЫ РАЗВИТИЯ И ОРГАНИЗАЦИИ СЕМАНТИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЫ СЛОВА Статья посвящена проблеме эволюции значения слова . Для исследования измене - ния значения слова в истории языка автор применяет интегральный метод , кото - рый предполагает рассмотрение семантических изменений внутри системы . В качестве оптимальной системы выбрана органичная система , т. е. система , элемен - ты которой связаны генетически . В языке такой системой является семантическое поле диахронического типа (этимолого -словообразовательное гнездо ). Основой развития семантической структуры слова является расширение его семантического объема . Семантическая структура слова представлена как фрагмент семантиче - ской структуры поля . Семы , генерированные в процессе расширения семантическо - го объема слова , сохраняются (хотя и не всегда эксплицитно ) в течение всей исто - рии слова . Развитие семантики слова отражает познание окружающего мира (открытие дифференциальных признаков в предметах или явлениях , создание новых артефактов и т. д.), трансформацию образного мышления в абстрактное и после - дующие стадии в эволюции абстрактного мышления .	Наша новая статья о структуре научно - учебных текстов школьных учебников .
16491fdb-1a39-438c-93c8-7e408baa351d	Канаметова Е. Н.	2,008	Нравственно-философские проблемы в военной лирике А. Кешокова	В статье проведен художественный анализ произведений А. Кешокова, посвященных Великой Отечественной войне. Основной акцент делается на освещение тематического многообразия произведений о войне у разных авторов и на исследование художественных особенностей рассматриваемых произведений, чтобы...	Гуманитарные науки . Филология 1661.Соловьев С .М.Изобразительные средства в творчестве Достоевского . М., 1974. 2.Драгунский В .В.Цветовой личностный тест . М.; Мн., 2001. 3.Трессидер Дж .Словарь символов . М., 1999. 4.Юрьев Ф .И.Цвет в искусстве книги . Киев , 1987. 5.Виноградов В .В.Проблемы русской стили - стики . М., 1981. 6.Кожинов В .В.НиколайРубцов . М., 1976. 7.РубцовН .М. Собр . соч.: в 3 т. М., 2000. 8.ЕсенинС .А.Собр . соч.: в 3 т. М., 1983. 9.Куняев С .В. // Наш современник . 1995. № 8. С. 87-152. Поступила вредакцию 22.10.2007 г. Perelygin P.V. Colour spectrum as an element of individual style of an author. Investigation of S. Esenin’s and N. Rubtsov’s literary heritage. The analysis of colour spec-trum in S. Esenin’s and N. Rubtsov’s poetry displayed that using of colour palette is different. At various chronological segments composition of the most attractive colours is changed. Although some parallelism has been revealed, linguistic realization of colour vocabulary of these authors differs greatly. Key word: individual style, colour lexicon, Esenin’s and Rubtsov’s poetry, semantics, periods of creative activi-ty, artistic world. НРАВСТВЕННО -ФИЛОСОФСКИЕПРОБЛЕМЫВ ВОЕННОЙЛИРИКЕА . КЕШОКОВА Е.Н. Канаметова В статье проведен художественный анализ произведений А . Кешокова , посвященных Великой Отечественной войне . Основной акцент делается на освещение тематического многообразия произ ведений о войне у разных авторов и на исследование художественных особенностей рассматриваемых произведений , чтобы определить их эстетическое значение , а также ихроль в национальной поэзии . Ключевыеслова : ВеликаяОтечественнаявойна , нравственно -философскиепроблемы , А. Кешоков . Писатель Алим Кешоков прошел всю войну от начала до конца и по личному опы - ту знал , что это такое . Стихи А . Кешокова вобрали в себя все то , что отстоялось в его душе , а потом отлилось в полновесные ху - дожественные произведения , которые пред - ставляли интерес и сравнительно большим объемом , и тематическим многообразием , и художественнымсовершенством . Начальный период войны характеризо - вался во всей отечественной литературе по - явлением агитационно -публицистических стихов и песен . Это была поэзия патриотиче - ских призывов , обращений , напутствий . Тем же настроением были проникнуты военные стихи А .Кешокова «Слово Родины », «Клят - ва», «Ночь » ид р у г и е . Военная тема легко вошла в приготовленное предшествующими годами русло . Об этом говорит его стихотво - рение «Если вспомнишь обо мне , мать », которое наполнено ощущением надвигающей - ся опасности . В.Дементьев в своей книге «Со временем в ладу » писал : «Чувствовалась ли в лирике А . Кешокова некая тревожная нота ? Предчувствовал ли он грозные события ? Хо-тя время и накладывало свой отпечаток на творчество Кешокова , но эта временная связь не была так еще хорошо отлажена , чтобы в поэзии со всей очевидностью ощущалась ин - туитивная , подступная тревожность , опас - ность , грозящаямиру ». С этим утверждением можно поспорить , и на то есть основания . В названном выше сти - хотворении , которое автор написал в 1940 г., звучатследующие слова : Если враг посмеетприйтибезприглашения , Ему не будетникаких поблажек , Если онпопробуетнарушить наше спокойствие , Мы его накажем . (Переводподстрочный ) Ровно через год началась Великая Оте - чественная война . Автор словно предвидел войну . Более того , здесь уже можно заметить призывные мотивы , характерные для военно - гопериода . С первых дней войны поэт обращается к этой актуальной теме . Открывало цикл сти -ISSN 1810-0201. ВестникТГУ , выпуск 1 (57), 2008 167хов на тему родины и разгрома врага произ - ведение «Голос земли », в котором автор при - зывает : «Воюйте по образцу наших сопле - менников ». В дни войны , особенно в начале , автору на память приходили ассоциации с далеким прошлым , взор обращался к предкам , ки с т о - рии, к той национальной тверди , которая взрастила и столетиями непоколебимо держа - ла на себе духовный опыт народа . В данном стихотворении А . Кешоков говорит о нормах поведения , свойственных народу , нормах , которые испокон веков поднимали войска в бой , исповедовались народом , стали повседневны - ми правилами его существования , авд н ис у - ровых испытаний помогали громить врага . Сам ход реальных событий , напряженность военного времени диктовали поэту необходи - мость и художественную возможность обра - щения к нормам «Адыгэ хабзэ » как действи - тельно соответствовавшим экстремальному положениюстраныиеенародов . Кодекс чести и достоинства воина – адыга, выработавшийся веками , оказался как нельзя более подходящим для того , чтобы занять верную морально -этическую пози - цию, найтивсебе силы противостоять врагу : Ваш отецродомнеизтрусливых , Страшноепришло нанашуземлю , Боритесь , какнаш род , Андемиркансвой мечВручил вам, искусно владейте им . (Переводподстрочный ) При всем индивидуально -творческом и национальном своеобразии поэтов разных народов объединяло высокое сознание долгаперед Родиной . В стихотворении «Си фочым IэплIэ есшэк Iауэ» – «В обнимку со своей винтовкой » мотив общности «соборности » перед лицом грозного врага органически со - четается с личностными переживаниями . В самые критические минуты лирическому ге - рою Кешокова приходит на помощь любовь ипреданность родине : Немец медленно продвигается к обрыву , Смотритна зеленые красивые горы . Как это тяжело . Во мне просыпается злоба . (Переводподстрочный ) Таким образом , основной функцией этих стихов было : отвечать идейным запросам своего непростого времени . Они часто со -держали прямое обращение к воину , борю - щемуся с врагом . Основной мотив – осозна - ние солдатом гражданского долга как защит - ника Родины и отчего дома , детей , стариков , женщин . Лирический герой понимает , что от него и миллионов ему подобных рядовых солдатзависит разгром фашизма , что он должен все вынести и победить , принести мир на землю . Долг и ответственность – эти нравственные понятия движут поступками и высказыва - ниямигероев . Как мы видим , в призывных стихах нали - цо соотнесенность человека иэпохи , личность нисколько не стирается , не нивелируется , но ситуация требует того , чтобы она отодвинула все индивидуальное ради торжества интере - сов, общих для многих людей . Такой принцип типизации творчески реализуется и при рас - крытии главных событий , и при выявлении основныхчертвнатурахгероев . Получалось так , что герой – это человек , который в решительный момент сознательно отказывается от личностного и делает то , что нужно делать в интересах человеческого об - щества , ставит во главу угла общественные интересы . Где бы ее герои ни находились , о чем бы ни думали , все их мысли и чувства проверяются общенародным делом защитыРодины , в котором они участвуют . Основной чертой характера определяется привержен - ность героя к общественному долгу . Родина , семья , любимый и дорогой человек , собст - венная жизнь – эти понятия тесно переплете - ны в сознании героя военной лирики А . Кешокова . Но на первом месте стоят Родина и интересы всего общества : ради их защиты выражается готовность пожертвовать всем другим . Конкретный человек с личными чая - ниями , интересами отходил на второй план . При этом внимание писателей к душевным достижениям персонажей , кр а с к р ы т и юх а - рактеров в их индивидуальной сути подчиня - етсяданнымпринципамтипизации . Мог ли быть при этом героический ха - рактер нравственно богатым , если герой подчинен одной цели настолько , что терял личностные черты ? Все его поступки характеризуются одной меркой – как он проявляет себя в борьбе сф а ш и з м о м . Героические характеры инте - ресны не только своей индивидуальностью и не только готовностью на самопожертвование . Гуманитарные науки . Филология 168В нем сочетается и то и другое , причем оба компонента выражены со всей яркостью . Их невозможноподставитьподобщийстандарт . Гегель утверждал , что сила нравственно - сти «покоится только на индивидах , стано - вящихся по своей частной воле и благодаря выдающейся силе и влиянию характера воглаве этой действительности , в которой они живут » [1]. Ведь одно из условий существо - вания героического в действительности – свободная воля и инициатива человека . Вынужденные действия , как указывал еще Ге - гель, не могутбытьгероическими . В этом мы видим причину того , что со - четаемыми оказываются такие полярные свойства , как сугубо личностное и выражен - но общественное . Действительно , несмотря на то, что в 1940-хг г. утверждалось , что подвиги на войне совершались во имя идеалов , известна масса примеров , когда поведение че - ловека на войне определялось не абстрактны - ми идеалами , а уважением к самому себе , желаниемсохранитьвсебедостоинство . «Первые военные стихи Кешокова по своему основному содержанию и образному строю не представляли чего -то нового и ори - гинального в кабардинской поэзии . Многие из них были декларативны и анемичны . Пафос их ограничивался простыми публици - стическими обещаниями и призывами к ско - рейшему разгрому врага », – рассуждает о первых стихах КешоковаМ . Сокуров [2]. Возможно , это была одна из причин , по которой внимание автора , ранее сосредото - ченное на общественной природе подвига , переносится на исследование нравственной сущности отдельного человека , анализ его внутреннего мира . Они стремились к углуб - ленному раскрытию личностно осознанногоповедения человека на войне , всматривались не только в события , но и в нравственный мир героя , размышляя над тем , вч е мн а х о - дился источник духа его силы , что заставля - ло вступать героявборьбу . Самой существенной частью внешнего окружения для каждого из людей являются не природные условия , не географические ландшафты , ао к р у ж а ю щ и еи хл ю д и . С ними человек сталкивается , ощущает их поддерж - ку или их сопротивление , они заставляют его считаться с собой , жертвовать своими лич - ными интересами , совершать поступки во - прекисвоимжеланиям . Нет внешней силы , более влияющей на человека , чемсила людей , окружающихего . Военное время – совсем другое , отлич - ное от обычного времени . Ву с л о в и я хф р о н - товой жизни круг людей , окружающих чело - века, ограничен : соратник в разведке , сосед по окопу , маленькая – два-три человека – партизанская группа , отправленная на зада - ние. Но это люди , от которых зависит его жизнь и жизнь которых точно также зависит отнего . В военное время человек отрешается от суеты , от того , что называется человечески - ми установлениями . Без этих формальных условностей человеческие отношения проще , чище и истиннее . Возникает ощущение тако - го единения с людьми , которое способствует смешению личного и общественного , «я» становится частью «мы». Поэтому любовь воспринимается не как чувство , обращенное во вне , а чувство органически родное . Все они делили тяготы трудного боя : иу м и р а л и , им е р з л и , иг о л о д а л и . Они видели людей , вместе с ним подвергающихся опасности , и старалисьзащищатьиоберегатьих . О подобном духовном единстве солдат А. Кешоков говорит в стихотворении «Братья». В нем автор обращает внимание на го - товность , стремление любой ценой помочь товарищу . Видя , чтоемуугрожаетопасность , боец , не теряя времени , кинулся на помощь солдату , несмотря на яростный обстрел вра - га, ивсежеспасего … С одной стороны , А. Кешоков более реа - листически подошел к воплощению мысли о единстве людей разных национальностей , закаленных в боевых условиях . Наличие об - щей ответственности за Родину , сознание общей опасности , нависшей над ней , было тем скрепляющим средством , которое и при - несло победу . В данном стихотворении на фоне воздушного и наземного боя нарисова - на небольшая сюжетная линия спасения ра - неного русского солдата кабардинцем . Но с другой стороны , он показал героя , чей по - ступок объясняется духовной сущностью , не позволяющей ему в подобных обстоятельст - вах поступать иначе : «Кто ты … куда меня … несешь ?» – Раненый тихо его спросил . «Это неважно , давай поторопимся . Скажу все тебе у нас …» (Переводподстрочный ) ISSN 1810-0201. ВестникТГУ , выпуск 1 (57), 2008 169Поставив вопрос , что такое человек пе - ред сокрушающей силой обстоятельств , А. Кешоков обращает внимание на готов - ность лирического героя любой ценой по - мочь товарищам . Поэты -фронтовики через многие годы вновь и вновь возвращались к тем суровымгодам , заново восстанавливая их в своей па - мяти . А потому и поворачивали заметно свои творческие усилия и потенциал к новому со - стоянию . Переход этот обозначился в лите - ратуре совершенно очевидно . Тот материал , состоящий из увиденного и пережитого на войне , оказался неисчерпаемым источником новых тем , размышлений , переживаний , которые не отпускают с годами и десятилетия - ми. На путях поиска и воплощения правды войны авторы достигают все новых и новых глубин , стихи приобретают всечеловеческое философское значение . Война мыслится ими не какстраница прошлого , а как частьжизни , которая не исчерпывается . Вл и р и к ен е столько изображены события военных лет , сколько отношение к ним лирического героя , ихрольвегодальнейшейсудьбе . М. Сокуров , рассматривая лирику Кешо - кова военной поры , подметил : «Стих прони - кается острым ощущением драматизма воен - ного времени . И, скрепляя в лирически по - следовательном переживании судьбу Родины сс у д ь б о йе ез а щ и т н и к а , Кешоков создает ряд произведений , в которых отчетливо зву - чат мотивы вечности и бессмертия героиче - ских подвиговво имяжизни » [2, с. 106]. В творчестве А . Кешокова , ровно , как и ряда других поэтов старшего и фронтового поколения , расширяется тема – образ – поня - тие «жестокой памяти ». Пользуясь словами А. Твардовского , через «память вынесенных мук» в творчестве поэтов рождаются стихи во всем многообразии мотивов и способов их воплощения . К подобного рода произведениям можно отнести такие стихи А . Кешокова , как «Каска», «Дерево », «Незавершенный портрет », «Другу » ид р. В них сконцентрированы боль и скорбь о невосполнимых утратах , состра - дании и памяти о павших на поле боя . Если говорить об эволюции А . Кешокова , то она состоит в усилении трагедийного начала . В них наиболее глубоко развита мысль о про - тивоестественности войны для человека , отчуждающейегоотжизни . На первый взгляд , в стихотворении «Дере - во» речь идет о природе . Важно , однако , подчеркнуть глубину философско -поэтической концепции , когда за непосредственно изо - бражаемым встает нечто большее . На протя - жении всего стихотворения развертываются непростые ассоциативные связи социально - исторических и природных явлений . За по - гибшими деревьями видятся иные жертвы – военные . Вчастности , человеческийрод : Не увидев его плодов , Дерево вкачестве дровсжигают . Недолго оно было внашемочаге . Его постигла трагическая гибель . (Переводподстрочный ) В более поздней поэзии Кешокова все зримее и естественнее продолжают разви - ваться , варьироваться лирические мотивы . В этих стихах проступают живые сердечные чувства . Казалось бы , идет война , не смолка - ют ее канонады . Куда уж до лирических чувств , до признаний . Ам е ж д ут е м , человеку на войне обостренно хотелось именно душев - ности , светлойрадости , домашнейзаботы . Автор чутко уловил этот психологиче - ский момент , а потому им и были созданы такие лирические стихи , как «Встреча », «Платочек ». Стихи эти были необходимы времени , это первое осознание главной беды 1941 г. для миллионов ушедших на войну солдат , искавших в незыблемости очага , в тепле се - мьи и женской верности и прочной опоры . Опора эта была в талисманах как платочек , илифотокарточка . А. Кешоковписал : И, лежа на снегу , Любимая , япотебетоску ю . Твоим платком , который тымнеподарила , Я закрылсвою рану . (Переводподстрочный ) Пусть женщина на войне и была недос - тупна взгляду , она всегда была рядом . Она в мыслях охраняла воюющих солдат , спасала своимумениемждать , любить , верить . Особое место занял в военной лирике Кешокова образ матери . Вс е р д ц ес о л д а т а живет мать – символ всего дорогого и чисто - го, стойкого и неизменного . Вп е р в у юо ч е - редь , она – моральный судья поступкам и свершениям воюющего сына . А потому , кабардинская поэзия о Великой ОтечественнойГуманитарные науки . Филология 170войне возродила народные традиции , напут - ствия матерей уходящим на битву сыновьям , которые ранее были частью героического эпоса , а теперь звучали в новых историче - ских условиях . С незапамятных времен , ставя защиту Родины превыше всего , ит е п е р ьв годы ВОВ , матери -горянки , провожая сыно - вей на фронт , в своих наказах напоминали им, что по древним законам горцев , самая высокая честь – это честь умереть за родину . В случае трусости их ждало страшное мате - ринское проклятие «Пусть молоко мое ста - нетядом , если не сбережешь Родину ». В этом плане интересны поэтические произведения А . Кешокова «Голос Родины », «Предание » ид р . В стихотворении «Преда - ние» автор показал образ матери , которая , как известно , не только сильна своей любо - вью, но и беспощадна в своей ненависти . Это подлинно эпический образ , олицетворяющий самуРодину . Стихотворение является как бы оскол - ком героических сказов о борьбе храброго сына с чужеземными врагами . Но в центре его стоит не изображение батальных эпизо - дов, о них лишь сообщается в отвлеченной форме . Поэта интересует величественная строгость и суровая непреклонность матери , которая успокаивается только тогда , когда сын приносит отрубленную голову врага . Мотивация этого обычая не очень вяжется с современными гуманистическими понятия - ми. Но в условиях суровой войны проявле - нием высшего гуманизма является уничто - жение врага : Пусть месть сведет Тебя , мой сын , св раг ом Иди садись на белого коня . (ПереводЯ . Козловского ) [3] Таким образом , в соответствии с господ - ствующей в годы войны концепцией «Все для Родины , все для победы » образ матери приобретал общезначимый характер , служил интересам Родины или этическим нормам общества . Однако вскоре характерные на - ставления , напутствия отходят на второй план . И уже в творчестве кабардинских по - этов мы наблюдаем личностные пережива - ния матери . К таким стихотворениям можно отнести «Мать солдата », «Свет в окне », «За-риля », «Когда ты вспоминаешь обо мне , мать » А. Кешокова , «Глаза матери » А. Шомахова и др . В стихотворении «Свет в окне » сердце матери переполнено тревогой . Каждый вечер она включает в комнате свет , чтобы «вдалеке светлы его дела были », как в комнате . Это свет для нее не обычный свет , а жизнеутверждающий . Подобным образом она пытается защитить , уберечь , отвести бе - дуотсына : Пусть будет комната его светла , Как вдалеке светлыего дела , - Сказала матьИлишь взойдетлуна , Свет зажигает в комнате она . (ПереводЯ . Козловского ) [3, с. 36] Цикл стихов автора о матери – значи - тельное явление в кабардинской поэзии во - енных лет . В нем сказались растущая заду - шевность и глубина раскрытия лирической темы , возросший интерес к психологии чело - века. Война знаменовала собой серьезный этап в творчестве А . Кешокова . В жестоких буднях войны лирика поэта стала более зем - ной и драматичной . Он достиг философского осмысления в их исторической перспективе и сопряженности , в их суровой правде . Тема войны стала темой борьбы добра со злом вовселенских масштабах , не утратив при этом своейконкретнойпривязанности . 1.Гегель Г .В. Эстетика . Т. 3. С. 193. 2.Сокуров М .Г.Лирика Алима Кешокова . Нальчик , 1969. С. 98. 3.Кешоков А .П.Стихотворения и поэмы . М., 1982. Т. 4. С. 31. Поступила вредакцию 21.09.2007 г. Kanametova E.N. Moral and philosophic problems in war lyrics by A. Keshokov. In the article there is given artistic analysis of the works by A. Keshokov which are devoted to Great Patriotic War. Major emphasis is laid upon elucida-tion of topical variety of works about war written by differ-ent authors, as well as on research of artistic peculiarities of the works considered, to determine their aesthetic meaning, as well as their role in the national poetry. Key word: The Great Patriotic War, moral and philosophical problems, A. Keshokov.	С .М.Изобразительные средства в творчестве Достоевского , 1761.
c56cf38e-f17c-4916-9f79-76884b008c50	Иркабаева М. В.	2,010	Речевые акты и речевые жанры: соотношение понятий	В статье рассматривается проблема соотношения основных понятий данных концепций. Речевой акт это действие, которое осуществляется с помощью речи. Речевой жанр это совокупность многих речевых актов, объединенных одной иллокутивной целью. Речевые акты структурные составляющие речевого жанра, при этом ...	636 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ УДК 81-139 РЕЧЕВЫЕ АКТЫ И РЕЧЕВЫЕ ЖАНРЫ : СООТНОШЕНИЕ ПОНЯТИЙ © М. В. Иркабаева Башкирский государственный университет Россия , Республика Башкортостан , 450074 г. Уфа , ул .Заки Валиди , 32. Тел .: +7 (347) 222 63 70. E-mail: info@bsu.bashedu.ru В статье рассматривается проблема соотношения основных понятий данных концепций . Речевой акт – это действие , которое осуществляется с помощью речи . Речевой жанр – это совокупность многих речевых актов , объединенных одной иллокутивной целью . Речевые акты – структурные составляющие речевого жанра , при этом один и тот же речевой акт может быть включен в состав разных речевых жанров . Количество речевых жанров довольно велико , что объясняется разнообразием коммуникативных ситуаций и сфер деятельности , в которых говорящий использует тот или иной речевой жанр . Ключевые слова : речевые акты , перформативы , речевые жанры , поле речи , простые и комплексные речевые жанры . Существует достаточно большое количество подходов к изучению речи , речевой деятельности . Наиболее распространенным из них является изучение речи с точки зрения теории речевых актов ( ТРА ). В ХХ веке она получила достаточно широкое распространение . ТРА рассматривает в первую очередь функции речевой деятельности . Представитель Оксфордской школы Дж . Остин синтезиро - вал теорию действия и теорию речи . Предложения , на которые обратил внимание Остин , являются , скорее , действием , а не просто описанием некой ситуации или сообщением о чем -либо . Он назвал их перформативными , а соответствующие глаголы – перформативами ( от ср .-лат . performo – действую ). Классическим примером перформативов могут служить формулы объявления войны , завещания , присяги , клятвы , вызовы на дуэль , извинения , соболезнования , приглашения и поздравления , формулы заключения сделок и соглашений . Речевой акт – это такое действие , которое осуществляется с помощью речи . Он состоит из нескольких компонентов ( локутивного , перлокутивного , иллокутивного ). ТРА предложила оригинальную модель коммуникативной ситуации : наряду с традиционными компонентами коммуникации – говорящим , слушающим , самим действием говорения , она выделяет условия , цель и результат речевых актов . Цель речевого акта ( иллокутивный компонент ) стала новым и главным объектом изучения . Один из самых главных вопросов ТРА связан с определением критериев , которые отделяют речевые акты от констативов ( глаголов , описывающих действие ). Основной признак речевого акта – наличие у него иллокутивной цели . Одно и то же предложение может выражать разные коммуникативные замыслы ( иллокутивные цели ) говорящего , и эти замыслы описывают соответствующие глаголы речи . Таким образом , « основным признаком речевого акта является целенаправленность , т.е. у каждого речевого акта есть определенная цель , та , ради которой и делается высказывание » [1, с. 253]. В связи с этим важным становится понятие « контекст произнесения ». Одно и то же предложение может быть произнесено в разных контекстах , и именно от них будет зависеть его содержание и соответственно оно будет иметь разные иллокутив -ные цели . Будут различаться также коммуниканты , время произнесения . По мнению Дж . Серля и Д. Вандервекена , контекст произнесения состоит из 5 элементов : говорящего , слушающего , времени , места и характеристик всех этих элементов . Эти дополнительные характеристики называют миром произнесения [2, с. 242]. Второй признак речевого акта , выделяемый М. Гловинской , связан с понятием « речевой ». Если глагол не является в первом своем значении глаголом речи , а обозначает некоторые акты поведения , которые можно толковать и как речевые , и как неречевые ( подавать надежду , принуждать ), то он не является и речевым актом . Кроме того , если глагол речи употребляется в переносном значении или относится к внутренней речи , чувству , поступкам , то он также не считается речевым актом . Еще один признак речевого акта , по мнению М. Я. Гловинской , связан с тем , что он всегда обозначает действие , единичный акт . Важно , что речевой акт может осуществляться с помощью одного высказывания . В языке же имеются такие глаголы , которые принципиально не могут обозначать единичные акты ( беседовать , разговаривать и под .). Такие глаголы описывают ситуацию обмена речевыми актами между участниками коммуникации [3, с. 125]. В теории речевых актов часто под речевым актом понимаются только перформативы , т.е. глаголы , с помощью которых исполняется речевой акт . Перформативы , являясь разновидностью речевых актов , стали объектом внимания многих исследователей . В классической трактовке речевой акт является перформативом , если он одновременно есть некоторое действие , нечто , производимое говорящим в момент произнесения высказывания . Одним из первых признаков перформативов называют формальный признак . Все ученые сходятся во мнении , что значение перформативности приобретается глаголом в определенной форме , а именно в форме 1-го лица наст . времени активного залога изъявительного наклонения . Вторым признаком перформативов является их социальная обусловленность . В Лингвистиче - ском энциклопедическом словаре отмечено , что перформативы опираются на социальные конвенции , поэтому , произнося их , говорящий берет на ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2010. Т. 15. №3 637 себя определенные обязательства . Высказывание Я популярно объясняю еще раз не является перформативом , т.к. говорящий не создает новую социальную ситуацию . Например , Я клянусь – ситуация клятвы для этого конкретного человека , а Я объясняю в приведенном примере просто поясняет действия говорящего . « В основе перформативных глаголов обязательно должно лежать некое социально значимое действие , иначе высказывание « не дотягивает » до перформативного , являясь только метатекстовым » [4, с. 219]. Такие высказывания не просто воздействуют на слушателя , « но меняют состояние мира » [5, с. 130]. Иначе говоря , перформативы должны быть результативными во внешнем мире (Объявляю вас мужем и женой ) или , как считает Арутюнова , « должны отвечать некоторой социально узаконенной общепринятой процедуре » [6, с. 107]. К третьему признаку перформативов относят (например , Дж . Остин ) неприменимость к ним критерия истинности . Можно выделить еще один ( четвертый ) признак речевых актов : успешность /неуспешность . Основными условиями успешности считают обычно следующие . Перформативные высказывания важны именно с точки зрения их произнесения , ибо само произнесение слов может являться самым главным событием в осуществлении акта ( например , заключение пари ). Но иногда этого недостаточно . « Необходимо , чтобы обстоятельства , в которых произносятся нужные слова , так или иначе соответствовали им , а во многих ситуациях необходимо также , чтобы сам говорящий или другие лица осуществляли к тому же некоторые другие «физические » или « умственные » действия или даже произносили какие -нибудь слова » [7, с. 28]. Например , если перформатив произносит актер на сцене , то реальные последствия этого акта будут несоотносимы с произнесением этого же самого перформатива в жизни . Перформативные высказывания становятся « пустыми », недостаточными , если при их реализации не соблюдаются определен - ные условия . На сцене , в произведениях литерату - ры перформатив перестает быть речевым актом , т.к. он был произнесен не в ситуации реального диалога . По мнению Серля , для того чтобы узнать , был ли коммуникативный акт успешным , « нам надо знать лишь , каких иллокутивных целей намерен достичь и фактически достигает в данном мире (мире произнесения ) говорящий , какими способами достижения и с какой интенсивностью совершают - ся препозиционные акты , какие при этом делаются пресуппозиции и какими психологическими состояниями и с какой интенсивностью выражаются в данном мире » [2, с. 245]. Все перечисленные признаки определяют круг глаголов , относящихся к речевым актам . Однако , несмотря на это , единой классификации речевых актов до сих пор не существует . Некоторые исследователи вообще отказываются « от какой бы то ни было классификации перформативов » и считают , что « существует столько видов иллокутивных высказываний , сколько есть разных высказываний (и даже одних и тех же высказываний , но в разных условиях )» [4, с. 215]. Другие исследователи все - таки предлагают свои классификации речевых актов , в основе которых лежат разнообразные признаки и критерии . Большинство из них сходятся на том , что главное для речевого акта – интенция говорящего , иллокутивная цель . Именно этот компонент и становится основным критерием для создания типологии речевых актов . Дифференцирован - ность таких типологий позволяет достаточно подробно описать все виды речевых актов . Самой подробной и, на наш взгляд , самой обоснованной является типология Ю. Д. Апресяна . Он делит все речевые акты на 15 классов : 1) специализированные сообщения и утверждения ; 2) глаголы признания ; 3) глаголы обещания ; 4) глаголы просьбы ; 5) глаголы предложения и совета ; 6) глаголы предупрежде - ния и предсказания ; 7) глаголы запрета и разрешения ; 8) глаголы требования и приказа ; 9) глаголы согласия и возражения ; 10) глаголы одобрения ; 11) глаголы осуждения ; 12) глаголы прощения ; 13) глаголы , называющие речевые ритуалы ; 14) специализированные акты передачи , отчуждения , отмены , отказа ; 15) глаголы называния и назначения [8, с. 104]. Отметим для сравнения : Дж . Остин выделяет 5 классов [7, с. 25], А. Вежбицка – 6 [9, с. 100], Н. А. Безменова , В. И. Герасимов – 5 [10, с. 157]. М. Я. Гловинская предлагает очень подробную классификацию речевых актов , но , на наш взгляд , слишком широко трактует это понятие , включая , например , в состав речевых актов глаголы шутить , лгать , поучать , жаловаться [3, с. 138]. Своеобразным продолжением теории речевых актов стала теория речевых жанров М. М. Бахтина , который заметил , что мы используем в речи более или менее стандартные формы общения . Развивая эту мысль , ученый сформулировал и первые основополагающие положения теории речевых жанров (РЖ ). Под « речевыми жанрами » Бахтин понимал «устойчивые , закрепленные бытом и обстоятельст - вами формы жизненного общения » [11, с. 256]. Та или иная ситуация повседневного общения , по его мнению , по сути , является повторением уже существовавшей до нее ситуации ; мы , общаясь , не открываем каждый раз Америку , а используем опыт предшествующего общения . Социальная среда не только определяет выбор тех или иных слов для общения , она подсказывает и нужные формы их соединения , адекватную реакцию на реплики собеседника , жесты и мимику , корректные в определенной ситуации – « говорящему даны не только формы общенародного языка ..., но и обязательные для него формы высказывания , то есть речевые жанры , ... мы отливаем нашу речь по определенным жанровым формам . Эти речевые жанры нам даны почти так же , как нам дан родной язык , ... речевые жанры входят в человеческое сознание вместе с языком . Научиться говорить – значит , научиться строить высказывание . Мы говорим отдельными высказываниями , а не отдельными словами и предложениями » [11, с. 256]. Бахтин считал , что сама проблема индивиду - ального и общенародного в языке и речи « в основе своей есть проблема высказывания » [11, с. 241]. 638 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ Жанр – это устоявшаяся форма высказывания , устойчивый тип построения предложения , фразы . Владение тем или иным языком заключается в знании форм построения высказывания в каждой конкретной ситуации . При коммуникации собеседники обмениваются высказываниями , которые отражают специфические условия и намерения говорящих через тему сообщения или высказывания , языковой стиль ( языковые средства ), композицию . Все эти три компонента взаимообусловлены , неразрывно связаны между собой , детерминированы теми социальными условиями , в которых происходит коммуникация . Мы в своей речи используем конкретные , как нам кажется , индивидуальные высказыва - ния , но в зависимости от стиля общения , ситуации общения , участников коммуникации мы выбираем те или иные формы для выражения своих мыслей и намерений . « Каждая сфера использования языка вырабатывает свои относительно устойчивые типы таких высказываний », которые М. М. Бахтин и назвал речевыми жанрами [11, с. 237]. Количество речевых жанров огромно , их разнообразие определяется множеством коммуникативных ситуаций , в связи с этим количество речевых жанров может расти или уменьшаться в зависимости от развития той сферы деятельности человека , в которой они используются . По мнению Бахтина , мы говорим только определенными речевыми жанрами , т.е. « все наши высказывания обладают определенными и относительно устойчивыми типовыми формами построения целого » [11, с. 237]. Сфера общения и область деятельности определяют репертуар речевых жанров . Для того чтобы свободно чувствовать себя в той или иной социальной среде , мы должны владеть теми речевыми жанрами , которые свойственны именно ей , причем порой мы можем и вовсе не знать о таких речевых жанрах , но на практике каждый из нас сталкивался с необходимостью владеть ими . Как отмечает Т. В. Шмелева , интуитивно речевой жанр достаточно ясно представляют себе все носители языка : стоит привести два -три примера , и у любого человека складывается впечатление , что ему все понятно и он может работать с РЖ . Это впечатление подкрепляется , во -первых , имеющим - ся почти у всех опытом обращаться с жанрами художественной речи , представленными в школьном предмете « Литература », а, во -вторых , речевым со - знанием , той его частью , которую можно обозначить как интуитивная жанровая рефлексия . Для любого человека важно само наличие образа жанра , представление о его канонах , существующих не только в профессиональном филологическом со - знании [12, с. 90]. «По существу , языковые , или функциональные , стили есть не что иное , как жанровые стили определенных сфер человеческой деятельности и общения , в каждой из которых бывают свои жанры , причем определенные функции ( научная , деловая , бытовая ) порождают определенные жанры » [11, с. 24]. Человек может прекрасно владеть научным стилем , но чувствовать себя неуютно на светской вечеринке именно потому , что он не владеет теми речевыми жанрами , которые характерны для такой формы общения . Мы не можем сами придумать или создать речевой жанр , точно так же , как и формы языка ; речевой жанр имеет для нас нормативное значение , т.е. дается та или иная форма высказывания ( конечно , достаточно гибкая и подвижная ), но она именно дается человеку , а не придумывается или создается им . У речевого жанра есть несколько обязатель - ных для него признаков , среди которых Бахтин называл целенаправленность , целостность , завершен - ность , непосредственный контакт с действительно - стью и непосредственное отношение к чужим высказываниям , смысловая полноценность , экспрессия , типичная , воспроизводимая жанровая форма . Как отмечал М. Бахтин , каждая область человеческой деятельности располагает сложным и разнородным , открытым репертуаром речевых жанров . М. М. Бахтин считал главной единицей речи не предложение , а высказывание , речевой акт . Между ними , по мнению ученого , существует принципиальное различие . Так , предложение не может воплощать замысел , цели , интенции говорящего , предложение безадресатно , оно ни к кому не обращено , « оно лишено способности определять ответ ». Высказывание , речевой акт всегда предполагает коммуникацию , наличие активного собеседника . Если предложение мыслится в пределах речи одного говорящего , то высказывание обусловлено сменой говорящих субъектов . Механизм появления и употребления речевых жанров таков : « вначале появляется замысел , он определяет , с одной стороны , предмет речи и его границы , предметно -смысловую исчерпанность и сочетается с предметом речи как субъективный момент высказывания с объективным в неразрывное единство , очевидно , и являясь темой речевого жанра . С другой стороны , замысел определяет выбор жанровой формы . Затем происходит обратное влияние : замысел сам корректируется избранным жанром . В результате этого взаимодействия складываются стиль и композиция » [13, с. 111]. К этим компонентам обязательно добавляется и еще один – экспрессивный . Одним из главных признаков речевого жанра является образ автора . Для определенных речевых жанров важна именно информация об авторе как об участнике общения , которая « заложена » в типовом проекте РЖ и обеспечивает ему успешное осуществление . Этот признак релевантен для императив - ных речевых жанров , которые дифференцируются , прежде всего , исходя из положения автора высказывания , его представления о себе и представления собеседника о нем , отношений между ними . Так , приказ предполагает автора с определенными полномочиями , просьба – заинтересованность автора в исполнении обсуждаемого действия , поучение – старшинство автора по отношению к адресату или его превосходство в другом отношении , жалоба включает в свой типовой проект образ автора - пострадавшего . Признание или непризнание собеседником образа автора влечет за собой либо успешное завершение речевого жанра , либо его провал . Вопрос адресата « Кто ты такой , чтобы мне приказывать ?» при реализации со стороны говорящего речевого ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2010. Т. 15. №3 639 жанра ПРИКАЗА означает непризнание необходимых полномочий , что равносильно провалу жанра . Следующий признак – образ адресата . Среди императивных речевых жанров превалируют жанры с адресатом -исполнителем , то вынужденным принимать такую роль ( приказ ), то принимающим ее в своих интересах ( совет ); жалоба может предполагать либо уполномоченного « принимать меры », либо человека , находящегося в близких , дружеских отношениях с автором . При несовпадении представлений адресата о своей роли в данном эпизоде общения с образом адресата предъявляемого ему жанра появляются реплики типа « Я тебе не мальчик на посылках ( слуга , подчиненный и т.п.), чтобы мне указывать / командовать / советовать и т.п.». Так как речевой жанр – это определенная последовательность речевых актов , для него конститутивными признаками являются образ прошлого и образ будущего , по терминологии Т. В. Шмелевой . Она понимает под ними предшествующий и последующий эпизоды общения . Образ прошлого различает речевые жанры инициальные , начинающие общение , и такие , которые могут появиться только после определенных РЖ – таковы ответ , отказ , согласие , опровержение и ряд других , которые являются реакциями на другие жанры . Образ будущего , отмечает Т. В. Шмелева , предполагает дальнейшее развитие речевых событий , воплощающееся в появлении других РЖ . Эти термины связаны с понятиями « зависимого » и « независимого речевого акта » [12, с. 91]. Последний жанрообразующий параметр – это языковое воплощение речевого жанра , который представляет собой спектр возможностей – лексических и грамматических ресурсов жанра . Выбор определяет наличие некоторых оппозиций в составе речевого жанра : клишированность /индиви - дуальность , минимальность /максимальность словесного выражения . В первом отношении различаются стереотипные воплощения речевых жанров , например , стереотипы городского общения или документы деловой сферы . Речевой жанр может быть выражен минимально ( кивок при согласии ) или максимально – набором высказываний . Ученые стали развивать теорию Бахтина о речевых жанрах , его идею « вечного диалога », расширяя и уточняя основную категорию этой теории – речевой жанр . А. Вежбицка предложила соединить теорию речевых актов с понятием речевых жанров Бахтина , аргументируя это тем , что теория речевых актов предполагает существование какого -то ограниченного числа речевых актов , и эти речевые акты можно рассматривать в системе , в рамках теории речевых жанров . Речевой жанр – это своеобразный «системно -структурный феномен , представляющий собой совокупность многих речевых актов , выбранных и соединенных по соображениям некой особой целенаправленности и относящихся к действительности не непосредственно , а через речевой жанр в целом » [13, с. 112]. Ст . Гайда дает такое определение речевого жанра : « Жанр – это культурно и исторически оформленный , общественно конвенционализированный способ языковой коммуни - кации ; образец организации текста . Во -вторых , этот термин также означает совокупность текстов , в которых определенный образец является актуализированным , реализованным » [14, с. 104]. Речевой акт – понятие менее широкое , чем речевой жанр . Речевой жанр состоит из речевых актов , которые выступают в роли структурных элементов речевого жанра , «каждая сфера использова - ния языка вырабатывает свои относительно устойчивые тематические , композиционные и стилисти - ческие типы высказываний , которые мы называем речевыми жанрами » [11, с. 237]. При этом актуализируется стилистический аспект : подчеркивается неразрывная связь стиля с жанром , причем стиль определяется как неотъемлемый элемент , входящий в жанровое единство , неразрывно связанный с тематическим и композиционным единством . Современный подход к понятию « жанра » предполагает , что это понятие охватывает не только литературоведческий термин , но и некий набор универсальных текстов . Человеческая речь существует в виде конкретных высказываний с типичны - ми конструкциями . Следовательно , не существует внежанровых высказываний . Вся языковая деятельность – это выбор жанров , что не исключает изменений в жанрах и жанровом репертуаре . Жанрами являются те текстовые образцы ( и группы текстов ), которые исторически сложились как таковые , т.е. существуют в общественном языковом сознании . Актуальность различения разных типов речевых жанров подтверждается тем , что для некоторых из них языком выработаны особые граммати - ческие формы ( например , императив ) и интонаци - онные показатели . Разные коммуникативные цели определяют существование четырех типов речевых жанров ( информативные , императивные , оценочные , этикетные ). Они включают в свой состав довольно большое количество жанров , различающих - ся внутри названных типов по другим жанрообра - зующим признакам . Речевые акты определяются , по Бахтину , двумя основными признаками ( намеренность и конвенциональность ), т.к. они представляют собой « относительно устойчивые тематические , композиционные и стилистические типы высказываний » [11, с. 242]. Речевой жанр может состоять из нескольких таких речевых актов в связи с тем , что « каждая сфера использования языка вырабатывает свои относитель - но устойчивые тематические , композиционные и стилистические типы высказываний , которые мы называем речевыми жанрами » [11, с. 237]. Так , например , речевой жанр диалога может состоять из вопросительных и утвердительных /отрицательных речевых актов . Кроме того , для понятия речевой жанр крайне важен стилистический аспект . Как справедливо отмечает М. Н. Кожина в своей работе « Речевой акт и речевой жанр », главное отличие речевого жанра от речевого акта состоит в том , « что в трактовке речевого общения и его единиц он ( речевой жанр ) стоит на социологи - ческих позициях , а не психологических » [15, с. 55]. А. Вежбицка пишет о том , что понятия « речевой акт » и « речевой жанр » соотносятся как статичное , короткое , одноразовое и динамичное , длитель-640 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ ное , многократное . Она считает , что исследование этой проблемы должно вестись только в рамках речевого жанра , а не речевых актов в отдельности . В связи с этим А. Вежбицка поддерживает мысль о том , что речевой акт является составной частью речевого жанра , и говорит о возможности создания формул разных речевых жанров , состоящих из конкретных речевых актов . Выбор структурных элементов речевого жанра – т.е. речевых актов – определяется такой формулой [9, с. 101]. В современной лингвистике традиционно выделяются первичные и вторичные речевые жанры . Вторичный речевой жанр отличается от первичного сферой функционирования или стилистической обработкой . А. Вежбицка считает , что количество речевых актов ограничено . Выбор структурных элементов из этого набора соотносим со « стилем РЖ » Бахтина . Так , согласно Н. В. Орловой , одним и тем же речевым словом обозначаются признания в суде и признание в любви ; исповедь в церкви , исповедь , адресованная близкому человеку , и исповедь как жанр публицистики ( см . «Исповедь на заданную тему » Б. Ельцина ). В то же время нередко разные речевые акты описывают одни и те же речевые действия ( ср . бытовую угрозу и ультиматум , просьбу и ходатайство , речевые действия , выражаемые глаголами порицать и ругать ) [16, с. 51–52]. Таким образом , разные речевые жанры могут обращаться к одним и тем же речевым актам , но трансформировать их по -своему . Понятие первичного речевого жанра близко к понятию речевой акт . Вторичный РЖ понимается как тип текстов , прежде всего диалогических , структурным элементом которых выступает первичный РЖ ( речевой акт ). РЖ обычно принимается как системно -структурный феномен , представляющий собой сложную совокупность многих речевых актов , выбранных и соединенных по соображениям некой особой целесообразности и относящихся к действительности не непосредственно , а через РЖ в целом . Опираясь на противопоставление М. М. Бах - тиным первичных и вторичных РЖ , А. Г. Баранов предлагает следующую классификацию РЖ : - первичные ( простые ) речевые жанры – близки речевым актам ; - первичные ( сложные ) речевые жанры – равны диалогическому тексту ; - вторичные ( простые ) речевые жанры – функционально -смысловые элементарные тексты – описание , повествование и др .; - вторичные ( сложные ) жанры – тексты , включающие низшие речевые жанры в трансформиро - ванном виде [17, с. 8]. Исходя из всего сказанного можно сделать определенные выводы . Понятия « речевой акт » и « речевой жанр », безусловно , соотносятся между собой . Все исследователи сходятся в мысли о том , что речевой акт является структурным элементом речевого жанра . При этом принципиально важно отметить , что один и тот же речевой акт может быть включен в разные речевые жанры . Мы можем говорить о том , что речевой жанр имеет структуру , близкую к полевой . Сложный речевой жанр , или , как иногда его называют , комплексный речевой жанр , состоит из элементарных структурных компонентов ( речевых актов ), репрезентирующих речевые интенции говорящего . Самые употребитель - ные и регулярно , систематически используемые речевые акты , выражающие основные значения определенного речевого жанра , составляют его ядро . Кроме того , понятие речевой жанр предполагает обязательную коммуникацию , т.к. он может быть реализован только в ситуации диалога . ЛИТЕРАТУРА 1. Гловинская М. Я. Семантика глаголов речи с точки зрения теории речевых актов // Русский язык и его функциониро - вание . Коммуникативно -прагматический аспект . М.: Наука , 1993. С. 251–275. 2. Серль Дж ., Вандервекен Д. Основные понятия исчисления речевых актов // Новое в зарубежной лингвистике . Вып . XVIII. М.: Прогресс , 1986. С. 242–263. 3. Гловинская М. Я. Русские речевые акты и вид глагола // Логический анализ языка . Модели действий . М.: Наука, 1992. С. 123–140. 4. Михеев М. Ю. Перформативное и метатекстовое высказывание ( или чем можно испортить перформатив ) // Логический анализ языка . Противоречивость и аномальность текста . М.: Наука , 1990. С. 213–225. 5. Кодзасов С. В. Виды перформативности и их показатели // Логический анализ языка . Модели действий . М.: Наука , 1992. С. 141–158. 6. Арутюнова Н. Д. Логические теории значения // Принципы и методы семантических исследований . М.: Наука , 1976. С. 92–108. 7. Остин Дж . Л. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике . Вып . XVII. Теория речевых актов . М.: Прогресс , 1986. С. 22–129. 8. Апресян Ю. Д. Перформативы в грамматике и языке // Ю. Д. Апресян . Избранные труды . Т. 2. М.: Языки русской культуры , 1995. 767 с. 9. Вежбицка А. Речевые жанры // Жанры речи . Вып . 1. Саратов : Колледж , 1997. С. 99–111. 10. Безменова Н. А., Герасимов В. И. Некоторые проблемы теории речевых актов // Языковая деятельность в аспекте лингвистической прагматики . М: Наука , 1984. С. 146–222. 11. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества . М.: Искусство , 1979. 424 с. 12. Шмелева Т. В. Модель речевого жанра // Жанры речи . Вып . 1. Саратов : Колледж , 1997. С. 88–98. 13. Дементьев В. В. Изучение речевых жанров // Вопросы языкознания . 1997. №1. С. 104–121. 14. Гайда Ст . Жанры разговорных высказываний // Жанры речи . Вып . 2. Саратов : Колледж , 1999. С. 103–112. 15. Кожина М. Н. Речевой жанр и речевой акт ( некоторые аспекты и проблемы ) // Жанры речи . Вып . 2. Саратов : Колледж , 1999. С. 54–60. 16. Орлова Н. В. Жанры разговорной речи и их « стилистиче - ская обработка »: к вопросу о соотношении стиля и жанра // Жанры речи . Вып . 1. Саратов : Колледж , 1997. С. 51–56. 17. Баранов А. Г. Когниотипичность текста : К проблеме уровней абстракции речевой деятельности // Жанры речи . Вып . 1. Саратов : Колледж , 1997. С. 4–12. Поступила в редакцию 15.05.2010 г.	В этом году на сайте Русской службы Би-би-си опубликован доклад , посвященный вопросам соотношения основных понятий концепций .
1dad6283-a748-4449-a315-f6e9be893419	Бурова Г. П.	2,006	К постановке проблемы терминологической специализации когнитивных феноменов «Здоровье», «Болезнь», «Фармация»	null	Раздел IV. Междисциплинарные исследования 211 8. Эверсманн Э.А. Естественная история Оренбургского края . – СПб ., 18401866. Т.I-III. 9. Эверсманн Э.А. Естественная история . – СПб ., 1850. – Т.II. 10. Middendorf A.F. Reise in den ausserstem Norden und Ostsibirien ubersicht der Natur Nord und Ost-Sibirien. 1860-1875. 11. Middendorf A.F. Saugethiere, Vogel und Amphibien. 1867. 12. Северцов Н.А. Периодические явления в жизни зверей , птиц и гад Воро - нежской губернии . – М., 1855. 13. Северцов Н.А. Вертикальное и горизонтальное распространение турке - станских животных // Известия Императорского Общества любителей естествозна - ния, антропологии и этнографии . 1873. Т.VIII. 14. Богданов М.Н. Птицы и звери черноземной полосы Поволжья и долины средней и нижней Волги // Труды общества естествоиспытателей при Император - ском Казанском университете . 1871. Т.1. 15. Богданов М.Н. Очерки природы Хивинского оазиса и пустыни Кизыл - Кум. 1882. Г .П. Бурова К ПОСТАНОВКЕ ПРОБЛЕМЫ ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКОЙ СПЕЦИАЛИЗАЦИИ КОГНИТИВНЫХ ФЕНОМЕНОВ «ЗДОРОВЬЕ », «БОЛЕЗНЬ », «ФАРМАЦИЯ » Как известно , когнитивная лингвистика возникла в результате осмысления языковой структурации когнитивных процессов , которые связаны с познанием мира человеком , приобретением и накоплением знаний о нем и их «оязыковлением » (Е.С. Кубрякова ). Формируясь на базе антропоцентрической парадигмы , когнитивное языкознание рассматривает ту часть получаемой человеком в процессе предметно - познавательной деятельности информации , которая «приобретает свое отражение и фиксацию в языковых формах » [13, с.9]. В центре внимания данного лингвистиче - ского направления «находится язык как общий когнитивный механизм , как когни - тивный инструмент – система знаков , играющих роль в репрезентации (кодирова - нии) и трансформирования информации » [11, с.53]. Концептосфера как совокупность «квантов знаний », отражающих языковой опыт человека и формирующих как личную , так и социальную языковую картину мира , формируется в основном на двух уровнях – когнитивно -обыденном (бытовом ) и когнитивно -научном . Именно последний представляется нам важным , поскольку связан с формированием терминосистемы языка . Научные формы концептуализа - ции связаны с областью сигнификации – понятийной сферой , в которой знание структурируется в наиболее «чистом » виде , не будучи «отягощенным » связями денотативно -предметного уровня . Когнитивные феномены «здоровье », «болезнь » и «фармация », рассматри - ваемые на научно -терминологическом уровне , представляют определенный интерес для специалистов медико -фармацевтического профиля , а также для лингвистов , исследующих проблемы , которые связаны с динамикой терминосистемы . И те, и другие рассматривают научно -когнитивные аспекты терминологии в качестве поля презентации когнитивных феноменов – тех структур знания о мире , которые формируют метаязык науки , в нашем случае – фармации . Рассматриваемые концепты феноменальны прежде всего с ментальной точки зрения , весьма показательной именно для носителей русского языка и закреп -Известия ТРТУ Тематический выпуск 212 ленных в нем культурных ценностей . Дело в том, что исторически русское комму - никативное сознание формируется на базе стихийной дихотомии «жизнь – смерть » и, соответственно , рекуррентной с ней оппозиции «здоровье – болезнь » (ср. зафик - сированные в словаре В.И. Даля целые тематические поля паремиологизмов данно - го типа , богатейший фонд русской фразеологии с этой семантикой и т.д.). В миро - восприятии русского человека когнитивно -бытовое представление об этих феноме - нах амбивалентно : они естественным диалектическим образом взаимосвязаны , причем в народном сознании пользуется преференциями концептная сущность «здоро - вья» как блага , дарованного Свыше и предопределяющего все жизненные проявле - ния («Было бы здоровье …»). Когнитивный феномен «фармация », вошедший в наше коммуникативное сознание сравнительно недавно , вступает в корреляцию с феноменами «здоровье » и «болезнь » уже на новом уровне когниции – когнитивно -научном . Будучи чуждым русской языковой культуре , заимствованным , «фармация » вносит элементы неожи - данности и надежды в восприятие традиционных культурных констант , способству - ет их переосмыслению . Концепт «фармация » как когнитивный феномен представляет собой трактуемый в определенном направлении узкоспециальный понятийный блок информа - ции об определенной области знания , связанного с производством , хранением и применением лекарственных препаратов . Когнитивно -научный план интерпретации этого феномена в обыденном сознании нивелируется и отражает понятийную сферу «Лекарство и все, что с ним связано ». Сам же этот термин , с его древнегреческо - латинской этимологией , обретает узкоспециальную область применения . Некоторые исследователи считают , что концепт (он же когнитивный фено - мен) «фармация » выступает в качестве компонента языка , предназначенного для специальных целей , – своеобразная модель -триада отношений : «фармацевт – аптека – лекарственные средства » [12, с.47]. Здесь мы имеем дело с культурно -семантиче - ским пространством освоения той области , которая обеспечивает человека лекарст - вами , а значит – поддерживает здоровье у человека , вступившего в борьбу с болез - нью. Концепты (они же когнитивные феномены ) «здоровье » и «болезнь » вполне рекуррентны и коррелятивны , образуя семантическую дихотомию , прежде всего благодаря лекарственному «феномену ». Специализация терминологического плана здесь формируется за счет семантического приращения когнитивно -научного плана , связанного с феноменом «фармация » (гарантия здоровья и победы над болезнью ). Здоровье – это не просто нормальное состояние организма , согласно данным толковых словарей , но и состояние , защищенное фармацией ; соответственно , болезнь – это расстройство здоровья , ненормальное его состояние , преодолеваемое с помо - щью фармации . И в том, и в другом случае когнитивно -научное осмысление специализирует семантическое пространство данных компонентов словаря и формиру - ет их терминологическую маркированность . Семный анализ термина как формы презентации когнитивного феномена свидетельствует , что в структуре концептов , не имеющих денотативно -предметной соотнесенности , происходят метаморфозы когнитивного характера . Переходя из бытовой сферы употребления в научную , они приобретают все свойства собственно термина как единицы логоса (Л.Ю. Буянова ) и становятся важнейшими средствами выражения когниции . К этим свойствам обычно относят дефинитивность , мотиви - рованность , структурность , системность [15, с.544-545]. Процесс терминологиче - ской специализации нейтральных с точки зрения фармацевтической научной когни - ции понятий «здоровье » и «болезнь » вполне гармонично вписывается в ту универ - сальную тенденцию , которая характерна для терминологии , представляющей собой совокупность лексических и лексико -синтаксических (фразеотерминология ) единиц Раздел IV. Междисциплинарные исследования 213 естественного языка , обозначающих понятия «фармации » как определенной облас - ти знания и когнитивной деятельности . Терминопространство фармацевтической области когниции формируется вместе с ней, активно влияя на ее динамику . Когнитивное направление в исследовании терминологии рассматривается в основном как разновидность лингвистического исследования , и поэтому мы подхо - дим к изучению когнитивных феноменов «фармация », «здоровье », «болезнь » с когниолингвистической точки зрения . Собственно , метаморфоза , происходящая с динамикой терминополей феноменов «здоровье » и «болезнь », оказывающихся в сфере фармацевтического знания и познания , ярко подтверждает правомерность подобного научно -исследовательского ракурса . Термин – это элемент особого , быстроразвивающегося слоя лексики и устойчивой сочетаемости , который формирует - ся с развитием знания , выражая профессиональное , специализированное концепт - ное начало в процессе познавательного освоения объектов и отношений между ними. Зародившись в недрах лингвистики текста , функциональный подход к термино - логии позволяет решать сложные проблемы , связанные с осмыслением данной языковой единицы – противоречивость , соотношение со словом естественного (когни - тивно -обыденный план ) языка , контекстуальная обусловленность . Всякое слово , по Г.О. Винокуру , может выступить в функции термина , как бы тривиально и обыден - но оно ни было , поэтому термины по своей функциональной природе не являются фактами «врожденного » речевого плана . В результате исследования функционального проявления терминов в специальных текстах терминовидение приходит к признанию того, что субстратом термина выступает лексическая единица , приобретающая дополнительные специ - фические («надстроечные », по В.М. Лейчику ) признаки , то есть то, что мы уже назвали семантическим приращением . Когнитивный план исследования терминов фармацевтической области знания невозможно осуществлять без учета других функциональных проявлений языка специализации . Это и номинативная , и коммуникативная , и прагматическая функ - ции, и такие сравнительно недавно включенные в поле зрения ученых функцио - нальные проявления , как диагностика – возможность определения состояния разви - тия области знания по ведущему способу терминообразования , и прогностика , способствующая выявлению потенциального направления развития данного научного знания , и моделирование , предполагающее выявление наиболее типичных когнио - лингвистических структурных моделей , и др. Рассматривая с терминологической точки зрения когнитивные феномены «здоровье », «болезнь », «фармация », мы, естественно , вправе задать вопрос о том, к какому виду они относятся с точки зрения классификационной (С.В. Гринев , 1993). Существует видовая классификация терминов (классы ), в соответствии с которой выделяются собственно термины , терминоиды , предтермины , квазитермины , прото - термины , профессионализмы , номенклатурные обозначения , характеризмы и т.д. В этом плане рассматриваемые нами когнитивные феномены можно квалифицировать следующим образом : «фармация » – это собственно термин ; «здоровье » и «болезнь », скорее всего , прототермины , поскольку включаются в терминологическое фарма - цевтическое поле в результате прототипической десемантизации общеупотреби - тельных слов и понятий , своеобразной смысловой декорреляции , «опустошения » как результата специализированного приращения сигнификации . Очевидно , что терминологическая область фармации , как и другие сферы когнитивного освоения специальных участков научной языковой картины мира , сохраняя национально -культурные «точки приложения », образуют «международ - ный терминологический фонд » (Н.Б. Гвишиани ). Межъязыковые и межкультурные контакты в области терминологии способствуют интернационализации терминоси -Известия ТРТУ Тематический выпуск 214 стем , однако совершенно ясно , что многие когнитивные феномены , облаченные в «одежду » термина , показательны именно своим лингвокультурным генофондом . Обратим внимание на собственно когнитивную (лингвоконцептуальную , по С.Г. Воркачеву ) сторону рассматриваемых феноменов . Так, когнитивные феномены «здоровье » и «болезнь » интересны , с точки зрения исследователей , тем, что с древ - нейших времен изучающие их ученые придают им неоднозначный статус . Фрейд усматривает в проявлении здоровья вытесненные потребности сексуальных влече - ний, Юнг указывает на бессмысленность и беспредметность жизни как на «всеоб - щий невроз », ведущий к заболеванию . Адлер рассматривает болезнь как сопротив - ление требованиям социума , а здоровье – в качестве соответствия этим требования , тогда как Зонди объясняет психические заболевания контекстом «целостной судь - бы». Многие ученые говорят о «психологических выгодах » заболеваний , когда человек сознательно преобразует психологический конфликт в соматический симптом , что отвлекает его от тревожной эмоциональной проблемы . Происходит своеобразный сброс внутреннего напряжения через физический источник , – сравните «разбитое сердце » как результат страданий из-за отвергнутой любви [10, с.34-35]. Болезнь и здоровье осознаются как своеобразное проявление манеры видеть мир и реагировать на него на базе уникального языкового сознания , когда – как стиль мышления – они проявляют национальный характер . Г.Д. Гачев весьма своеобразно пишет в этой связи : «Национальные болезни – типичные для данного космоса аномалии . Нездоровье в плане логоса есть ложь , воспаленный строй , неистинное в нем бытие » [7, с.298]. Соответственно , здоровье следует понимать как отсутствие сбоев в национальном мировосприятии и миропонимании . Видимо , при анализе вопросов , связанных с терминологической специали - зацией когнитивных феноменов «здоровье », «болезнь », «фармация », следует учитывать как собственно лингвистические факторы , так и факторы когнитивнолин - гвистические , определяющие выход на уровень не только внутрикультурной , но и межкультурной коммуникации . Главное же здесь – пространство , в котором бы адекватно отразились как сформировавшиеся в нашем коммуникативном сознании реалии , с их сложной корреляцией , так и перспективы развития рассматриваемого участка языковой картины мира – специальной области логоса , цель которого защи - та жизни человека . Это особенно актуально сегодня , когда все гуманитарные иссле - дования обретают общую точку соприкосновения в пространстве антропоцентриче - ской научно -исследовательской парадигмы . БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК 1. Алимурадов О.А. Смысл . Концепт . Интенциональность . – Пятигорск , 2003. 2. Богданов К. Врачи , пациенты , читатели : Патографические тексты русской культуры XVIII-XIX вв. – М., 2005. 3. Большой толковый словарь русского языка / Ред. С.А. Кузнецов . – М., 2000. 4. Буянова Л.Ю. Термин как категория логоса . – Краснодар , 2002. 5. Буянова Л.Ю., Оноприенко Е.В. Концепт : термин и понятийное простран - ство // Языковая деятельность : переходность и синкретизм : Сб. статей семинара «TEXTUS». – М. – Ставрополь , 2002. – Вып. VIII. – С.196-200. 6. Воркачев С.Г. Дискурсная вариативность лингвоконцепта // Известия РАН : Серия литературы и языка . – 2005. – №4. – Т.64. – С.46-55. 7. Гачев Г.Д. Национальные образы мира : Америка в сравнении с Россией и славянством . – М., 1997. 8. Голедаева Н.А. Взаимосвязь языкового мышления и состояния здоровья : к постановке проблемы // Языковые и культурные контакты различных народов . – Пенза , 2003. – С.50-52. Раздел IV. Междисциплинарные исследования 215 9. Гринев С.В. Введение в терминовидение . – М., 1993. 10. Гюнтер А. Психологическая терапия . – СПб ., 2000. 11. Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов . – М., 1996. 12. Куркина Т.В. О роли ментальных репрезентаций в формировании языковых единиц (на примере концепта «фармация ») // Вопросы когнитивной лингвис - тики . – 2004. – №2-3. – С.47-51. 13. Маслова В.А. Когнитивная лингвистика : Учебное пособие . – М., 2005. 14. Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по когнитивной лингвистике . – Воронеж , 2001. 15. Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Ред. М.Н. Кожина . – М., 2003. 16. Chorowa , lek i zdrowie – Болезнь , лекарство и здоровье . – Warszawa: Polska Academia Nauk, Inst їtut Slawistiki, 2001. Н.В. Агеева ОТНОШЕНИЕ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА К ЛЮДЯМ С ИНВАЛИДНОСТЬЮ : СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ Проблема отношения российского общества к людям с инвалидностью явилась объектом исследования многих отечественных ученых (Бурцева И.В., Добро - вольская Т.А., Гусева Л.А., Иванова Н.Н., Ярская -Смирнова Е.Р., Шабалина Н.Б. и др.). Так, в трудах Бурцевой И.В., Ярской -Смирновой Е.Р. разрабатывалась концеп - ция о различных моделях , характеризующих отношение общества к людям с инва - лидностью . Согласно данной концепции основной причиной социального неблаго - получия людей с инвалидностью является негативизм и социальная незрелость современного общества [1; 11 и др.]. Среди основных моделей социальных представ - лений о людях с инвалидностью ученые выделяют : медицинскую и социальную модели . Медицинская модель приписывает людям с инвалидностью статус боль - ных, отклоняющихся (девиантов ), утверждая необходимость их исправления или изоляции . Данная модель рассматривает ограниченные возможности , увязывая отдельного человека с недугом [11]. Социальная модель рассматривает людей с инва - лидностью как притесняемую группу , утверждая необходимость изменения самого общества , преодоления социальных барьеров , не позволяющим инвалидам активно включаться в жизнь общества и полноценно участвовать в ней [8; 9]. В этом случае , ограниченные возможности являются результатом социального , экономического и политического притеснения внутри общества [11]. Выделенные модели , на наш взгляд , отражают специфику социальных представлений о людях с инвалидностью . Отметим , что социальные представления , определяя общественное отношение , являются одним из важных способов осмысления субъективной и объективной реаль - ности . Отечественный социолог Е.Р. Ярская -Смирнова впервые ввела в научный обиход понятие «социальное конструирование инвалидности », как процесс форми - рования объективной реальности ограниченных возможностей человека из знания о функциональной норме и отклонении посредством человеческой деятельности на индивидуальном и социетальном уровнях [12]. Исследования отечественных социологов Добровольской Т.А., Шабалиной Н.Б., Демидова Н.А. посвящены социальным проблемам инвалидности , а так же таким социальным явлениям как «стереотипизация » и «стигматизация » [3; 4]. По мнению ученых для ломки негативных общественных стереотипов нужны более	Г .П. Буров опубликовал очередную часть своих научных исследований.
325a8328-ffac-4b54-b04f-759f5fb514e7	Филимонов М. В.	2,010	Кетский антропоним Бальна анаграмма-пан	В статье обосновывается анаграмматическое функционирование антропонима Бальна как для моделировки сюжетов отдельных текстов, так и целого эпоса о Бальне. Привлекается значительный экстралингвистический материал этнологического типа.	Вестник ТГПУ . 2010. Выпуск 7 (97) — 120 —История изучения кетских фольклорных имен , их происхождения насчитывает довольно мало работ. В первую очередь здесь нужно назвать послед - ние книги Г. К. Вернера [1, 2]. В них рассмотрены наиболее прозрачные в этимологическом отноше - нии имена кетских мифологических персонажей (в основном имена «богов », духов кетского пантеона ). Отдельные редкие этимологические сближения можно встретить и в других работах , но они отно - шения не имеют к данной статье . Эта публикация является прямым методологическим продолжением работы [3], где уже рассматривалась анаграмма -пан в некоторых кетских фольклорных текстах . В этой статье автор делает в основном свои собственные этимологические рекон струкции , учитывая также материал С. А. Старостина [4] и Г. К. Вернера [5]. Обычно имя Бальна (Bal`na – национальный герой кетов ) связывают с кетским словом ‘черемуха ’ (дерево ) bal`n (в юг. banyr). Действительно , у героя есть волшебный посох (палица /дубина ), сделанный из древка черемухи , которым он громит всех врагов как волшебным оружием , сам при этом не получая ни царапины . Все-таки это – народная этимология . В имени героя – редкий суффикс -na, скорее всего , падежного (локативно -генитивного ) происхождения (ср. кот. thategatna ‘ рядом ’ при ПЕ tat ‘прямо , прямой’, egat ‘на, на поверхности ’). Значение этого древнего суффикса «относящийся к чему -либо , находящийся где-либо ». По мнению автора , Бальна – сложный персонаж , имя которого сформировалось под влиянием нескольких древних енисейских корней, контаминируя , обыгрываясь с которыми исторически , оно смоделировало целый эпический цикл об этом герое . Е. А. Алексеенко высказала мысль , что это «осколки несложившегося (или подвергше - гося разрушению ?) эпоса » [6, с. 47]. Автор этой работы придерживается второго варианта – осколки разрушенного эпоса . Рассмотрим возможные допол - нительные варианты происхождения этого имени (или игры слов ). Е. А. Алексеенко обратила внимание на то [6, с. 47], что Бальна выступает в сказках как добыт - чик пищи для всего стойбища из семи чумов , главой которого он и является . Причем делает это волшебным образом : магически играя на варгане , привлекает к себе многообразную дичь , а потом добивает ее все тем же волшебным посохом . Возможно , обыгрывание имени Бальны с ПЕ bal`ga «еда, запас провизии » в кет. bal`ga [7, с. 167] – особый продукт , который делают , вываривая неикря - ную осетрину , которую после того как сварилась , заливают жиром в посуде . Таким образом , обеспе - чивают себя на зиму ценным продуктом , богатым белком и жиром . Ср. еще кет. имб. балга «варка » (сушеная рыба , которую кеты запасают на зиму в больших количествах ). Ср. также ар. tebelbelko «пища » (скорее всего , записано два синонима , компонент tebel, видимо , связан с кот. top «еда», в ар. обычен аблаут ). Бальна – волшебный герой . Он волшебным образом добывает пищу для всего стойбища , волшеб - ным образом убивает врагов своей палицей (посо - хом) из черемухи ; он волшебным образом оживля - ет себя, когда стрела юрака ему попадает в сердце , он ее вынимает и оживает , вскакивает , хватает свой посох и бежит дальше громить врагов [6, c. 181; 7, c. 88]. Возможно , обыгрывание с очень древним енисейским корнем bal «волшебный , священный , сакральный » в ар. čudaj-bal-katu « убожество », компонент čudaj-, возможно , связан с кет. ət/Λt/ъt «верх », компонент каtu связан с кет. корнем «душа , дух, образ » в кет. ket-tet « обижать », букв . «душу - бить », кет. ket-oks « сон». В итоге имеем «верх - ний» – «волшебный /священный » – «дух/душа » в ар. слове . Ср. еще кет. bal`bet, юг. barbet` « молиться ». В связи с исключительностью волшебной особенностью Бальны среди других кетов (он же еще и глава рода , выполняющий не только хозяйствен - ные, но военные и идеологические функции ) инте - ресно сравнить это имя с ПЕ bal/bel «особенный » в кот. palakŋ «особенный », кет. юг. bэlyŋ «разный » (из «особенный »). У Бальны (почти во всех текстах о нем) было два брата : Тогет (варианты : Тогета /Тогыт /Тойгыт ) – средний брат и Белегин /Билагин – младший брат. В именах всех трех братьев хорошо отражена семи - отическая , социально -пространственная функция каждого из них. В имени Белегин /Билагин , который ушел жить к эвенкам (т. е. вдаль , вовне , в сторону от своих ), явно просматривается кет. bi:l`/bil` « далекий » (юг. bih:r, кот. pi:l/pil), суф. -gin – редкий адъективный суф. причастного происхождения [8, УДК 8:811.533 М. В. Филимонов КЕТСКИЙ АНТРОПОНИМ БАЛЬНА – АНАГРАММА -ПАН В статье обосновывается анаграмматическое функционирование антропонима Бальна как для моделиров - ки сюжетов отдельных текстов , так и целого эпоса о Бальне . Привлекается значительный экстралингвистиче - ский материал этнологического типа . Ключевые слова : антропоним , анаграмма , анаграмма -пан, игра слов, моделирование сюжета .— 121 —c. 93]. Средний брат Togeta, который является фактически помощником Бальны при вызволении Белегина , можно осмыслить как «боковой человек », «человек бока », «человек сбоку », ср. компонент to?/to/tu в словах юг. toj, кет. to:j, кур. to:ji «прото - ка», букв . «боковая вода »; кет. tossel` ( из to?sel`) «бок» при ар. tuzel-pi-su « помощник », букв . «сбоку / бок о бок» – «делающий (pi)» – « суть» (su – суф.). В итоге имя Тогет (а) (ПЕ ke?t «человек ») хорошо осмысливается как «боковой человек », «помощ - ник» (Бальны ); именно эту роль он и выполняет в текстах о Бальне , выполняет его поручения , спаса - ет его, дает ему поесть нутряного жира , когда Баль - на получает ранение и т. д. Имя Бальны в этом семиотическом аспекте могло контаминировать (или восходить к нему ?) с кет. словом bal/bal` ‘ середина , промежуток ’ (юг. ba?r), (‘ центр , ядро рода , семьи , народа ’) в отличие от Тогета , который «сбоку », «помощник », и Белегина , который «вдали », ушел к эвенкам и в итоге там погиб . В этом последнем случае имя Бальны как бы символизирует важность всегда быть со своим народом , подчеркивает связь и преданность своему роду, народу . Мотив самовозрождения проявляется в ряде текстов, где Бальна получает ранение в живот . Тогета помогает Бальне восстановить силы , вылечиться , берет у Бальны из живота кусочек жира , поджарива -ет его на огне и дает Бальне съесть (иногда Бальна это проделывает сам с кусочком сала из своего живота) [9, c. 151; 10, c. 165–171; 6, c. 179]. Здесь , возможно , в скрытой форме представлен мотив само - заживления за счет собственной плоти , восходя - щий к идее самовозрождения , которая была широ - ко представлена в мировоззрении ранних земледе - льцев Среднего Востока (растение возрождается из собст венного зерна /семени ). В енис . языках возможно обыгрывание корней : имя Bal`na и ПЕ bal «ребенок , молодое поколение , плод (ягода ), икра » в кет. koj-bal-git « медвежонок », ар. ojакеl –bala «пасынок », кет. qΛmbəl «шиповник », ombəl/əmbəl «морошка » и т. д. В заключение отметим , что в древности сущест - вовал целый эпос о Бальне (или каком -то очень близком сказочном герое ) – целое произведение устной литературы , которое в новых исторических и природно -ландшафтных условиях оказалось приспособленным к новым сюжетам (войны с юраками , эвенками , чертями ). В отличие от таких волшебных сказок , как «Синтеп », «Хогым » («Грязну - ля»), где также анаграмматические имена героев [3] и действие реализуется в одном тексте , древ - нейший эпос о Бальне оказался разбросанным по разным текстам в виде «осколков », фрагментов сюжета , ситуации и т. д. М. В. Филимонов . Кетский антропоним Бальна – анаграмма -пан Список литературы 1. Werner H. Die Welt der Jenissejer im Licht des Wortschatzes. Zur Rekonsruktion der jenisseischen Protokultur. Harrassowitz V erlag. Wiesbaden. 2006. 200 S. 2. Werner H. Die Glaubenvorstellungen der Jenissejer aus der Sicht des Tengrismus. Harrassowitz Verlag. Wiesbaden. 2007. 190 S. 3. Филимонов М. В. Кетская анаграмма как символический способ сюжетного моделирования фольклорного текста // Археология и этног - рафия Приобья : материалы и исследования . Томск . 2007. Вып. 1. С. 142–147. 4. Старостин С. А. Сравнительный словарь енисейских языков // Кетский сборник . М. 1995. C. 176–315. 5. Werner H. Vergleichendes Wörterbuch der Jenissej-Sprachen. Harrassowitz Verlag. Wiesbaden. 2002. B. 1. 483 S.; B. 2. 444 S.: B. 3. 429 S. 6. Мифы , предания , сказки кетов / Сост ., предисл ., ком. и глоссарий Е. А. Алексеенко . М., 2001. 343 с. 7. Дульзон А. П. Сказки народов Сибирского Севера . Томск . 1972. 204 с. 8. Филимонов М. В. Причастные суффиксы в протоенисейском // Вестник Томского гос. пед. ун-та. Томск . 2005. Вып. 4. С. 92–94. 9. Дульзон А. П. Кетские сказки и другие тексты // Уч. зап. ТГПИ . Томск , 1962. Т. 20. Вып. 2. С. 144–180. 10. Дульзон А. П. Очерки по грамматике кетского языка . Томск . 1964. 244 с. Филимонов М. В., соискатель . Томский государственный педагогический университет . Ул. Киевская , 60, г. Томск , Томская область , Россия , 634061. Материал поступил в редакцию 11.05.2010. M. V . Filimonov KET ANTROPONYM BALNA – ANAGRAMMA-PUN In this paper the author argues anagrammatical functioning of antroponym Balna for topic modelling of separate texts as well as the whole epos about Balna. A substantial extralinguistic material of ethnological character is applied. Key words: antroponym, anagramma, anagramma-pun; pun, topic modelling. Tomsk State Pedagogical University. Ul. Kiyevskaya, 60, Tomsk, Tomsk oblast, Russia, 634061.	В издательстве Государственной библиотеки Украины опубликованы последние книги Г. К. Вернера и С. А. Старостина , которые рассматривают анаграмма -пан в кетских фольклорных текстах .
9a298867-f02b-4e87-8c72-246a6fd93d06	Александрова Мария Александровна	2,008	Об элегии в лирике Булата Окуджавы	null	М.А. Александрова (Нижний Новгород) ОБ ЭЛЕГИИ В ЛИРИКЕ БУЛА ТА ОКУДЖАВЫ Исследователи творчества Окуджавы неизменно отмечают его эл егическую тональность, лексику, огов аривают «своеобразную авторскую модуляцию» ве чных тем1, однако не выделяют элегию в само стоятельный жанр, актуальный для современного поэта. Создается впечатление, что Окуджава растворил элегию в универсальных жанрах песни и романса, н аследуя традиц ии элегического романса XIX в . Во всяком случае, он не прибегал к обозначению «элегия» в заголо вках, которые зачастую носят именно жанровый характер (единственный случай – «Ленинградская эл егия», стихотворение начала 60 -х). С другой стороны, закономерен вопрос об особых отношениях с классическим жанром поэта, погруженного в пушкинскую эпоху и вооруж енного «иной оптикой»2. Признавая совершенно справедливым утверждение Т.А. Бек, что Окуджава « мыслил и страдал – жанрами, к которым относился весьма со знательно и даже, при всей лирической первозданности, филологично»3, мы должны выделить элегию и в том от ношении, что противоречивая репут ация жанра активизирует диалог с традицией: « “Элегическое ” отношение к миру – и самое близкое лирике как виду искусства, и в то же время самое спорное с общечеловеческой точки зрения»; поэты ХХ века, по наблюд ениям А. Архан гельского, стремятся тем или иным способом «перебороть ограниченность элегического уныния»4. Этот парадокс оказался в высшей степени плодотворным для жанровых поисков Окуджавы. Мы позволим себе остановиться на одном стихотворении, поэтику которого определя ет своеобразный конфликт пост -элегического в идения и «вечных» качеств жанра, рассмотрев также его контекст. Опубликовано в книге «Посвящае тся вам» (1988): С последней каланчи, в Сокольниках стоящей, никто не смотрит вдаль на горизонт горящий, никто не смот рит вдаль, все опускают взор. На пенсии давно усатый брандмайор. Каланча – видимый анахронизм, нелепость на фоне обновляющейся Москвы. Подобно реалии в пейзаже, слово в стихе буквально выпирает, торчит напоказ, отзываясь чужеродным, при общей печальной тон альности, комизмом: это лексика детской дразнилки или стихотворного рассказа для детей, заставляющая вспомнить михалковского «дядю Степу по прозванью каланча», «На площади базарной, На каланче пожарной…» Маршака; и усат ый брандмайор явно ведет происхождени е от картинного героя «в медной каске лучезарной» («Пожар» Маршака). Таким образом, довоенное прошлое города и детство лирического героя предстают достоянием жанра «упраздненного», навсегда оставленного за возрастной чертой. Моско вский ностальгический миф служит поводом для рефлексии другого поря дка. Жанровые координаты намечены прежде всего архаичной стиховой формой. Окуджава на редкость последовательно выдерживает принципы александрийского стиха: шестистопный ямб с отчетливой цезурой на третьей стопе (кла узулы левого полустишия – исключительно мужские); парная рифмовка, правильное чередование двустиший с женскими и му жскими клаузулами. Лишь деление на строфы (при тематическом единстве зарифмованных строк) дает отступление от канона, впрочем, довольно привы чное. Не связанный изначально с определенным жанром, «самый униве рсальный размер русской поэзии XVIII века »5, шестистопный ямб (алекса ндрийский стих, в частности) обретает элегическую репутацию с течением времени6 и упрочивает ее в поэзии ХХ в . Александр Кушнер, постоя нный собеседник Окуджавы в интересующий нас период7, использует «алекса н-дрины» как истори ческую форму для «отвердевшего» содержания кла дбищенской элегии: Кладбищенских стихов тяжелое паренье. Под рифму легче спать. Упреки, наставленья: «Спи…» Или: «Отдыхай… Зачем от нас ушел?» Медлительный их слог торжествен и тяжел. <…> И унтер -офицер, которому ни строчки Прочесть не удалось в телесной оболочке, Теперь, когда он тень, товарищей своих В душе благодарит за самодельный стих. В конце восьмидесяты х Окуджаве, безусловно, было памятно и это стихотворение Кушнера из книги «Голос» (1978), и тех же лет «Посещ ение», где нарочито легкий метрический рисунок заменяет «припрыжкой» медитативную прогулку по следам прошлого. Поэт с невских берегов «т оже посетил », «вспомнил москвичей, / Жалеющих Арбат» и поддразнил их: «Элегии чужды / Привычкам нашим…». Полемическая выходка – оборо тная сторона его собственного пристрастия к элегии: «Мир классической русской элегии – это и есть духовный идеал поэта, запоздало, но стоически стремящегося возродить его в современной лирике»8. Добавим, что «сто ической» литературной позиции Кушнера не тождественна позиция лирич еского «я» в мире. Дело не в искушении «смеяться, когда нельзя», но в той причине, которая порождает, наряду с эскападами, облегченные версии «последних вопросов». «Метрический бунт» против элегизма в «Посещении» близок по смыслу к нарушению александрийского стиха в травестийной кладбище нской прогулке. Поэт обдуманно «сбивается с шага», вводя запрещенный правилами анжамбман: …А пошлостью людской взволнованный прохожий На смерть глядит бодрей и думает: « Похоже На жизнь и так смешно , что глупо унывать. Запомнить бы стишки, чтоб другу прочитать». Закономерно, что на месте традиционного для кладбищенских ра змышлений ли рического «я»9 или «ты» -адресата10 появляется у Кушнера смешливый персонаж . То ли двойник «я», то ли «всякий человек», такой прохожий в любом случае реализует авторскую интенцию: глядит на смерть не бодрей , а всего лишь «боковым зрением». Отсюда понятно вни мание Окуджавы к стиховой и жанровой арха ике: строгое соблюдение москвичом старого размера, притом без всяких признаков отчуждающей стилизации, продолжает спор о мироотношении. Предмет его рефлексии – не «абсолютный конец», овеществленный в на дгробии (один из вариантов элегической топики), но драма времени как т аковая. Иначе говоря, Окуджавой подхвачен главный для классической эл егии вопрос. «Элегизированный» темой времени александрийский стих, с его симметричными полустишиями, рисует колебательно -возвратны й ход мысли; размеренное движение стиха адекватно выражает такое состояние, когда нельзя ни «мысль разрешить», ни отвернуться от экзистенциального противоречия. «Содержательность формы» открывается задним числом, при п овторном чтении, причем возврат к нач алу диктует сама образная система стихотворения: финальная метафора испепеляющего времени побуждает воспринимать экспозицию с пожарной каланч ой как ту самую «площадку обзора» прошлого, без которой не могла обойтись допушкинская элегия11. Подвергая элегическ ое умозрение нарочитой буквализации (взгляд «с в ысокой точки»), современный поэт отталкивается от предметной атрибутики «Сельского кладбища» Жуковского («Уже бледнеет день , скрываясь за г орою… / Лишь дикая сова, таясь под древним сводом / Той башни …»), его же «Вечера» (« Последний луч зари на башнях умирает»), «На развалинах замка в Швеции» Батюшкова («Уже светило дня на западе горит… / З а-думчиво брожу и вижу пред собой / Следы протекших лет и славы… / Твердыни мшистые с гранитными зубцами …»). Если последняя каланча на фоне заката читается как травестия кладбищенской/исторической «ру ины», то брандмайор на пенсии – параллель к одинокому «стражу прошл ого» («развалин страж полуживой» в элегическом прологе «Мцыри» Ле рмонтова и т.п.). Совершенно очевидно, что паро дировать элегию Окуджава, в отл ичие от Кушнера, не собирался. Напряженный образный строй передает н овую сложность вечного чувства: с одной стороны, оно стыдливо избегает прямого выражения, облекается иронией, с другой – проявляет свой влас тный, всеподчиняю щий характер. Отсюда и выбор наиболее энергичного тропа (даль не озарена, но горит ), и превращение этой суггестивной, по своей традиционной функции, пейзажной детали в эмблему тревожной п амяти. «Прямое» действие эмблемы реализовано наглядно, в жесте смущ ения: перед далью горящей все опускают взор . Исповедальный сюжет разворачивается лишь после того, как утве рждено – не без внутренней борьбы – само право на элегизм: Я плачу не о том, что прошлое исчезло: ведь плакать о былом смешно и бесполезно. Я плачу не о том, что кануло во мгле, как будто нет услад и ныне на земле. Я плачу о другом – оно покуда с нами, оно у нас в душе, оно перед глазами, еще горяч и свеж его прекрасный след – его не скроет ночь и не проявит свет. Стилевые слова услада , плачу , плакать введены с настойчивостью, выдающей потребность самооправдания12. Многократные отрицания пр изваны тематически отграничить все, что оплакивать смешно и бесполезно . Предмет слез, противопоставленный дали прошлого своей ощутимой бли-зостью , вырисовывается по мер е нагнетания уклончивых обозначений: не о том … не о том … о другом … оно... оно… оно… его след… Наконец, поэт указывает на трудноуловимый миг превращения «сегодня» во «вчера», на сам переход от обладания к утрате, который был воплощен некогда в х арактерных ф ормулах жанра: «Она жива еще сегодня, завтра нет» («Осень» Пушкина), «Душа не избежит невидимого тленья» («Осенняя элегия» Бл ока) и т.п. Элегические «смешанные чувства» возникают по поводу утраты свежей , чей след еще горяч , и – в отличие от горизонта горя щего – дост упен одному внутреннему взору: «Его не скроет ночь и не проявит свет». Нарочито простая зрительная антитеза ночной тьмы и света подчеркивает тонкую фонетико -смысловую вариацию, посредством которой разворач ивается сквозная амбивалентная метафора «горения»: лирический герой о дновременно согрет мгновеньем , предназначенным оставить прекрасн ый след, и обожжен сознанием того ущерба, что наносит, невидимо и ежем инутно, само течение жизни. На рубеже, где прозвучало элегическое «еще», открывается традиц ионная перспектива развития темы: поскольку прекрасн ое находится в с емантической зоне огня/исчезновения, попытка запечатлеть мгновение чр евата коллизией «невыразимого». Но именно здесь общеэлегическая пр облематика соприкасается с таким личным опытом, который не укладывае тся в закономерности, отрефлексированные жанром. Хотя элегические приемы (все те же «подступы» и «приближения» к ускользающему объе кту) служат поэту и далее, описан с их помощью феномен, не имеющий с оответствий в мире элегии. Речь идет об инер ции творческого самозабв ения, когда слово «отстает» от реального переживания: О чем бы там перо , красуясь , ни скрипело – душа полна утрат, она не отскорбела. И как бы ни лились счастливые слова – душа полна потерь, хоть, кажется, жива. Окуджава всегда был склонен объективировать собственное творч ество в предметном образе, но ранее одушевленный «инструмент поэзии» представал в ореоле абсолютного доверия, ибо «Карандаш желает истину / знать. И больше ничего»; отсюда – своеобразное двойничество и нераве нство, вариативно повторяющее отношения единораздельности с «идеал ьным другим» – музыкантом, шарманщиком, флейтистом, скрипачом13: «И пока больной, расхристанный, / вижу райские места, / взгляд его, стальной и пристальный, / не оторван от листа. // И пока недолго длящийся / жизни путь к концу лежит, / грифелек его дымящийся / за добычею бежит»14. Напротив, в позднем стихотворении эманация творческого начала предста влена иронически: «я» отнюдь не любуется «другим», зато само перо крас уется ; грифелек дымящийся , образ самосожжения и творческого «старания», получает неравноценную замену – перо скрип ящее . Рифма окончательно проясняет оценку усердия: перо скрипело – душа скорбела . Заповедь «не оставляйте стараний» – «особенно когда надежды нет»15 – здесь теряет свою силу. Перестройка поэтического мира Окуджавы, будучи осознана и тематизирована, обусловила неканонический характер ситуации утраты. Но именно эти сущностные изменения и проложили путь Окуджавы к элегии. В классических его текстах элегические коллизии были заявле ны исключительно для того, чтобы получить разрешение. Таков прежде всего «Арбатский романс» (1969): «Арбатского романса старинное шитье , / к прогулкам в одиночестве пристрастье; / из чашки запотевшей счастливое питье / и женщины рассеянное “здрасьте ”…». Ст руктурное тождество старинное /счастливое , заимствованное из репертуара элегии, формирует совершенно нехарактерные для элегического романса отношения «я» со временем. Воспоминание о молодости означает соединение пережитого и переживаемого, которое остается лишь увенчать возвращением: «Вы нач али прогулку с арбатского двора, / к нему -то всё, как видно, и вернется». Этот подтекст счастья реализован в более пространном непесенном вар ианте «Арбатского романса». Утрата как таковая опровергается вне всякой логики, но неотразимо; главный довод – чувство жизненной полноты: «…в один прекрасный полдень оглянетесь вокруг, / и всё при вас , целехонько , как было : // арбатского романса знакомое шитье , / к прогулкам в одиноч естве пристрастье, / из чашки запотевшей счастливое питье / и женщины рассеянное “здрасьте ”…». Чудо здесь дарованное, «даровое» – как прекрасный полдень , как детская чашк а запотевш ая. Неназванный даритель чаши счастья угадывается в предпоследней строфе: «Была бы нам удача всегда из первых рук …»; так в «Груз инской песне» лирическое «я» знает о благоволении «царя небесного» («А иначе зачем на земле этой вечной ж иву»). Но принимающий дары герой романса тоже причастен к сотворению чуда. Романсовое шитье -украшение резонирует с «искусством кройки и шитья». Обретен ию любви созвучен акт преображения мира «по образу и духу своему»; как «муравей создал себе богиню », так и арбатский пешеход творит спутницу «из себя»: «Поверьте, эта дама из моего ребра, / и без м еня она уже не может». При этом позднее чувство («век почти что прожит») сохраняет память давних откровений; «женщины рассеянное “здрасьте ”» подхватывает неслышное слово «красивой женщины с тесного двора» («Сказка», 1959): «А она всё ходит, / губами шевелит, / словно позабыть про себя / не велит». Воистину, всё целехонько , как было . Позднейший распад «целого» проявляется в том, что перо, неизме нно усердное, производит на свет лишь «счастливые слова», но не образ мира, и душа, с ее вечной потребностью приобщиться к надличной гарм онии, остается без своей стихии16. С д ругой стороны, прежнее чувство б ытия-без-ущерба, когда и грусть была условием жизненной «полноты», переходит в заостренный повтором оксюморон: душа полна утрат , душа полна потерь . Если в «Арбатском романсе» закольцованный сюжет «пр огулки» преображает внутр еннее (память) во внешнее (впечатления сег о-дняшних встреч), временн ое в пространственное, потерянное в обретенное, то в позднем стихотворении совершается элегическое движение от вещ ественной «руины прошлого» вглубь памяти. Восстанавливается ли тем с амым тр адиционная иерархия временн ых планов? Осознание жизни как длящейся утраты побуждает запечатлеть мгн овение в той эстетической завершенности, которой обладает элегическая символика: Ведь вот еще вчера , крылаты и бывалы , сидели мы рядком, и красные бокалы у каждого из нас – в изогнутой руке… Как будто бы пожар – в прекрасном далеке. В традиционной элегии «пир юности» мог служить как отправной точкой в движении лирического сюжета («пиров веселый шум» в «Ун ынии» Баратынского), так и кульминацией воспоминания ( «Вакховы пиры при шуме зимних вьюг» в элегии Жуковского «Вечер»). На какую бы п оследовательность ни ориентировался Окуджава, композиционная инверсия оказывается не столь важна по сравнению с инверсией смысла; ее ощут имость обеспечивает и жанрово -стилевая « память» образа, и отсылка к хр естоматийному тексту. Уточнить непосредственный источник реминисценций позволяет одно совпадение, вероятно, отразившееся в творческом сознании Окудж авы как «узнавание своего». Важная черта его идиостиля – олицетворение немноги х абстрактных понятий, в ряду которых особое место занимает Надежд а. Поэтому вряд ли поэт мог пройти мимо величания надежды словно гостьи на пиру в элегическом зачине пушкинского стихотв орения 1836 г. : «Была пора: наш праздник молодой / Сиял, ш умел и розами ве нчался, / И с песнями бокалов звон мешался, / И тесною сидели мы то лпой. / Тогда, душой беспечные невежды , / Мы жили все и легче и смелей, / Мы пили все за здравие надежды / И юности и всех ее затей. // Теперь не то…». Смысл пушкинской риф менной пары невежды –надежды отражается у Окуджавы в парном эпитете, где беспечной смелости юных соотве тствует декларация мнимой опытности (пирующие чувствовали себя бывалыми), надежде – присвоенные человеком крыл ья, воплощение его самонадея нност и17. При это м метафора былого единства воспроизведена с ироническим смещением: вместо пушкинской живой толпы – сидящие рядком , т.е. фронтально и с одинаковыми жестами ( у каждого из нас ); изобразительная метонимия красные бокалы довершает эффект картинки -примитива. О тчужденно -стилизованный образ пира отмечает смену пафоса; элегическое переживание, едва набравшее силу, вновь проблематизировано: И на пиру на том, на празднестве тягучем, я, видно, был один, как рекрут, не обучен, как будто бы не мы метались в том огне, как будто тот огонь был неизвестен мне. Драматизм финального взгляда в прошлое может быть по - настоящему оценен только в большом творческом контексте. Пир – едва ли не самый устойчивый в лирике Окуджавы миросозидательный мотив, реализуемый «поверх барьеров», ж анровых и стилевых. Это пи р «за ст олом семи морей» в честь «женщины моей» («Не бродяги, не пропо йцы…»); жизнь -пир («Грузинская песня»): «пир воображения» ( «Песенка о художнике Пиросмани»: «Худы его колени, и насторожен взгляд, / но с ытые олени / с картин е го глядят… / И вся земля ликует, / пирует и поет, / и он ее рисует / и Маргариту ждет» ); антитеза «громоподобных пиршеств» и «тихого» пира – тайной вечери – в стихотворении «Храм ули»; «бивачный пир», который также оборачивается ритуалом спасения души («Сто раз з акат краснел…», «Одна морковь с заброшенного огорода»); соблазны «ч ужих пиров» в «Старинной студенческой песне»; оксюморонный «осенний пир» («Мы едем на дачу к Володе…»); «неспешный пир души» («Божес т-венная суббота») – и еще множество близких по смыс лу образов, лирич еских положений . При всем разнообразии конкретных воплощений, пирш ественная ситуация неизменно несет печать «старинности», служит обн аружению в изменчивой современности высшего порядка. Когда на заве тный образ падает тень позднего скепсиса , такое прощание с прошлым л ишает «я» традиционного элегического утешения. О контексте локальном, уточняющем предпосылки кризиса, позаб отился сам автор. Публикуя впервые свою «элегию» (оставим за ней это приблизительное жанровое определение), Окуджава пред варяет ее другим прощальным стихотворением, которое было написано, видимо, нескол ькими годами ранее18. На страницах книги «Посвящается вам» сначала во зникает парафраз дружеского послания с мотивом «последнего пира» («Чувствую: пора прощаться…»), а непосредс твенно за ним следует обр ащение к «пирам юности». Эта последовательность, несомненно, сориент ирована на исторический сюжет диалога жанров в пушкинскую эпоху, когда «упадок послания только укрепил позиции элегии, сделал ее законной и ностальгической его нас ледницей»19. Уже из характеристик элегического предмета Окуджавы явствует, что не может быть воссоздано родоначал ьное сообщество (содружество) двух ведущих жанров Золотого Века «в культурном пространстве, обозначенном симпозиальными ценностями»20. Соседство «жанровых» текстов современного поэта, пробуждая культурно - историческую память, завязывает более чем драматичный сюжет: это ме чта о новом «пире поэтов» – «поздней пушкинской плеяде» (Д. Самойлов), которую постигла участь всех «поздних» утопий. Двойное жанр овое зе ркало отражает итоги духовной деятельности поколения, причем ответс твенность берет на себя именно тот, кто прослыл создателем обаятельного мифа об «отечественной античности»21, кто «творил в наиболее прямом и строгом смысле» воздух эпохи – «подобно т ому, как творил его раз и н авсегда избранный недосягаемым авторитетом Пушкин»22. В «Чувствую: пора прощаться…» угадывается игровая ситуация пушкинского «Моего завещания» – назначенные сроки смерти и призыв ание друзей («Хочу я завтра умереть / И в мир волшеб ный наслажденья / На тихий берег вод забвенья / Веселой тенью отлететь»); финал уже вполне определенно аллюзирует послание «Кривцову». Вне условного контекста легкой поэзии ритуальное приглашение друзей для последнего пира неи збежно остранняется, подвергае тся вторичной театрализации, и сюжетно этот «театр театра» тяготеет к водевилю с переодеваниями: так, прежде чем хозяин дома предстанет в качестве поэта с последним стихом на устах, он должен отыграть перед гостями три сугубо непоэтические роли – шве йцара, лакея и повара. В новое смысловое поле попадает и классический четырехстопный хорей, «имевший в пушкинское время помимо прочего семантический ореол легкого, анакреонтического размера», ностальгически вспомина емый позднейшей лирикой23, канонизированный пам ятью культуры в с оставе легенды о поэтическом симпозиуме Золотого Века24. У Окуджавы этот размер переключается из «легкого» в «облегченный» стилевой р егистр, отзываясь интонацией считалочки: четырехстопным хореем напис ана несколько ранее «Считалочка для Бел лы» (1972). Посвященная Белле Ахмадулиной, насыщенная пушкинскими аллюзиями, «Считалочка…» н аглядно сопрягает классическую стиховую форму и «легкомысленный», маргинальный даже для современной нечопорной словесности жанр. Такое нарушение эстетической иерарх ии, склонность говорить о главном «на другом языке» уместно пояснить собственным афоризмом Окуджавы из романа «Путешествие дилетантов»: «Все мы живем посреди трагедий, притворяющихся водевилями». Смерть на пиру, будучи разыграна как ш утовская версия старин ной поэтической роли, оформляет болезненно ва жную для Окуджавы проблему. Именно в силу интимности своей эта боль утаивается до самого финала. Актерствуя в литературном гриме пушкинской эпохи, произнося «слова под старину», лирический герой помнит о жанрово -стилевой и культурно -исторической дистанции. Сегодняшнее церемонное обращение отличается от непринужденных словесных жестов дружеского послания; тональность адресованной речи не предполагает традиционного равенства и диалогического настроя давнего жанра, ироничное самоуничижение об особляет «я» от призываемых на пир: Чувствую: пора прощаться. Всё решительно к тому. Не угодно ль вам собраться у меня, в моем дому? Будет ужин, и гитара, и слова под старину . Я вам буду за швейцара – ваши шубы отряхну. И, за в аш уют радея, как у нас теперь в ходу, я вам буду за лакея и за повара сойду. Уточнение – как у нас т еперь – подразумевает ретроспекцию. Если неуместные для хозяина пира роли отсылают по контрасту к пушкинскому «золотому времени», то в следующей строфе при поминается общее для «я» и «вы» прошлое; это происходит благодаря автоцитате из ранней «П есенки об открытой двери». Прежде убеждающее слово было обращено к хозяину дома («Когда метель кричит как зверь, / протяжно и сердито, / не запирайте вашу дверь, / пус ть будет дверь открыта»), но с некоторых пор друзья неотзывчивы, им нет нужды собираться в круг. Поэтому приглаш ение и оборачивается просьбой о снисхождении, о последней милости: Приходите, что вам стоит! Путь к дверям не занесен. Оля в холле стол накроет на четырнадцать персон. Ни о чем не пожалеем , и, с бокалом на весу, я последний раз хореем тост за вас произнесу. Становится понятно, что позиция «я» выражается театральной позой, игрой не по прихоти, не из эстетического гурманства и любви к «стари нному ш итью», а по необходимости: старинная – и в этом смысле чужая – роль вменена современному поэту как единственный способ оправдать вечные ценности. Декламация с бокалом на весу – наглядный образ шатк ого равновесия. Последний шаг поэта тоже совершается со сты дливой ог оворкой: Нет, не то чтоб перед светом буйну голову сложу… Просто, может, и поэтом вам при этом послужу. Когда вполне проясняется этот нетрадиционный смысл «смерти п оэта» в разгар жизненного пира, и возникает самая узнаваемая отсылка к пушкинскому тексту. Финал прощального стихотворения Окуджавы почти эквиритмичен четверостишию, заключающему послание «Кривцову»; сравним: Смертный миг наш будет светел; И подруги шалунов Соберут их легкий пепел В урны праздные пиров. Был наш путь не слишком гладок. Будет горек черный час… Дух прозренья и загадок пусть сопровождает нас. Ритмическим сходство м подчеркнут смысловой контраст. Пушки нское «мы» присутствует в сознании на правах безусловного идеала, см ещенного в ностальгическую перспективу «старины», между те м как «хор овые» ценности современников поэта обнаруживают свою иллюзорность. Распадается пиршественный круг, который прежде, в пору «Грузинской песни», знаменовал причастность к мировой жизни: «…и друзей созову, на любовь свое сердце настрою… / А иначе зач ем на земле этой вечной ж иву?» Теперь каждый в одиночку поставлен перед трагическими вопросами: светлому мигу смерти противополагается черный час, беспечному взгляду в посмертие («…И толпою наши тени / К тихой Лете убегут») – загадка небытия, попытка прозр ения в «тайны гроба». В финале открывается, что проблематика стихотворения – собственно элегическая. Это не синтез жанров, а жанровый «маскарад» . Он свидетельствует о невозможности дружеского послания, которое столь желанно, и о неизбежности элегии, сколь бы сложным ни было отношение к «эгоистическому» жанру. Имеющая целью самопознание «я», элегия в трактовке Окуджавы выступает как жанр честный, отрезвляющий от иллюзий . Оттого пир жи зни в стихотворении «С последней каланчи…» увиден «празднеством тяг учим». Признанный властитель дум, голос поколения, поэт обнаруживает не нынешнее, а всегдашнее свое одиночество: «…я, видно, был один , как ре крут, не обучен ». Смысл заветного «вместе», «мы» раскрывается только как обреченность всех одной и той же стихии – пожару времени, который да вно охватил пирующих. Закономерен переход от «мы» к «я» на последнем веском слове: «…как будто бы не мы метались в том огне, / как будто тот огонь был неизвестен мне». Элегия «о себе» посвящена Бенедикту Сарнову. «Посвящается вам» – название грустной книги, сквозная тема которой – «переживание невозвратности, необратимости движения времени для отдельного челов е-ка»25. Замыкающее книгу программное стихотворение выставляет «эгоизм» элеги ка напоказ и бросает его в огонь, подоб но рекрут у необу ченн ому: У поэта соперников нету ни на улице и ни в судьбе. И когда он кричит всему свету, это он не о вас – о себе. Руки тонкие к небу возносит, жизнь и силы по капле губя. Догорает, прощения просит: это он не за вас – за себя. Но когда достигает преде ла и душа отлетает во тьму… Поле пройдено. Сделано дело. Вам решать: для чего и кому. То ли мед, то ли горькая чаша, то ли адский огонь, то ли храм… Все, что было его, – нынче ваше. Все для вас. Посвящается вам. Таким образом, жанр – в предельном обобще нии – становится мет афорой лирики. 1 Хазагеров Г., Хазагерова С. Окуджава и аристократи ческая линия русской литерат уры // Голос надежды: Новое о Булате Окуджа ве. Вып. 2 / Сост. А.Е. Крылов. М., 2005. С. 311. 2 Куллэ В.А. Окуджава как фактор в лияния: К вопросу о некоторых параллелях творч ества И. Бродского и Б. Окуджавы // Творчество Булата Окуджавы в контексте культуры XX века: Материалы Первой международной н аучной конференции. 19 –21 ноября 1999 г. Переделкино. М. , 2001 . С. 54. 3 Бек Т.А . Ста рые жанры на новом витке // Булат Окуджава: его круг, его век. Матери алы Второй международной научной конференции. 30 ноября – 2 декабря 2001 г. Пер еделкино. М., 2004. С. 81. 4 Архангельский А . «Все уходящее уходит в будущее» (Судьба классических жанр ов в современной лирике) // Литературное обозрение. 1987. № 3. С. 12. 5 Гаспаров М.Л . Очерк истории русского стиха. Метрика. Ритмика. Рифма. Строфика. М., 2000. С. 64. 6 «Элегия может писаться разностопными или вольными ямбами, но общий фон ее о пределяет “длинн ый” шестистопный стих. Так было у Жуковского в первый, “элегич еский ” период его творчества… Ритмомелодические структуры подобно го же рода в стихах Державина, например, в “Арфе ”, безразличны к жанру. “Арфа ” – не элегия, но при ретроспективном восприятии по чти неизбежно будет ассоциироваться с элегич еским жанром: Жуковский закрепил за ее стиховой формой соответствующий семант ический ореол» ( Вацуро В.Э . Лирика пушкинской поры. «Элегическая школа». 2 -е изд. СПб., 2002. С. 72). 7 Окуджава посвящает Кушнеру «Лен инград» (1984) и «Хочу воскресить своих пре дков…» (1988). 8 Архангельский А . Указ. соч. С. 13. 9 Ср. с позицией «я» в элегии Пушкина «Когда за городом, задумчив, я брожу»: «Ку пцов, чиновников усопших мавзолеи, / Дешевого резца нелепые затеи, / Над ними на дписи и в прозе и в стихах / О добродетелях, о службе и чинах… / Такие смутные мне мысли всё наводит, / Что злое на меня уныние находит. / Хоть плюнуть да бежать…». Александрийский стих в сочетании с специфическим поворотом кладбищенской темы – те признаки, которые вполне определенно указывают на литературный источник Ку шнера. О характере рецепции следовало бы говорить особо. 10 Зеркально -симметричен по отношению к элегии «могильный монолог» Цветаевой: «Идешь, на меня похожий , / Глаза устремляя вниз. / Я их опускала – тоже! / Прох ожий , остановись!» Хочется думать, что рифмы Кушнера , как будто вторящие Цвета евой, и целый ряд «ее» опорных слов в сходной позиции – вовсе не ответный каламбур, а невольное совпадение («мы рифмы старые раз сорок повторим»). 11 Грехн ев В.А . Мир пушкинской лирики. Нижний Новгород, 1994. С. 154 12 Ср.: Окуджава «не плачет в том не очень привычном для нас смысле, что его лира не знает сладости оплакивания себя… Даже обычной для нас поэтики сожалений, столь естественной в стихах грустного и гуманного поэта, мы не находим. Не вздыхает он над тем, как хороши, как свежи были розы. И знаменитое “и все они умерли, умерли…” не срывается с его губ» (Хазагеров Г., Хазагерова С. Указ. соч. С. 310 ). 13 См. об этом: Бройтман С.Н . «Я» и «другой» в лирик е Булата Окуджавы // Булат Окуджава: его круг, его век. Материалы Второй международной научной конференции. М., 2004. С. 190 –195. 14 В итоговой книге «Чаепитие на Арбате» Окуджава поместил это стихотворение в разделе «Шестидесятые». 15 О константе «безнадежн ой надежды» см.: Жолковский А.К . «Рай, замаскированный под двор»: заметки о поэтическом мире Булата Окуджавы // Жолковский А.К . Избра нные статьи о русской поэзии: Инварианты, структуры, стратегии, интертексты. М., 2005. С. 111, 120, 128. 16 Ср. характеристи ку отношений лирического «я» с миром в лице «идеального друг ого»: «…лирическое “я” у Окуджавы приемлющее и страдательно: оно уступает место герою и “поддается ” божественной стихии музыки и пения, исходящей от него» (Бройтман С.Н . Указ. соч. С. 195). 17 Сравним: «О Надежда, ты крылатое такое существо!» («Цирк», 1965) и «Я дал бы т ебе крылья, / да у меня их нет» («Песенка Белле», 1985). Хотя «горе тому, кто одернет не вовремя нас», юные – лишь «непутевые братья» Надежды: «Нас юность сводила, да старость свела» («Я вновь повстречался с Надеждой…», 1976). 18 В «Чаепитии на Арбате» оно помещено автором в разделе «Семидесятые». 19 Сендерович С . Вино, похмелье и жанры романтической лирики // Канун: Альманах. Вып. 3: Русские пиры. СПб., 1998. С. 97. 20 Там же. С. 110. 21 Чупринин С . На ясный огонь // Н овый мир. 1985. № 6. С. 258 –260. 22 Куллэ В . Воздух языка // Окуджава Б.Ш. Стихотворения. М., 2008. С. 8. 23 Бройтман С.Н . Поэтика русской классической и неклассической лирики. М., 2008. С. 345–346. 24 Сендерович С . Указ. соч. С. 95. 25 Магомедова Д.М. Проблемы динамики лирических жанров // Теория литературы: В 2 т. / Под ред. Н.Д. Тамарченко. М., 2004. С. 435.	В очередной подборке интересных научных новостей недели:
608edf3a-f0a7-4a45-958f-0b3dfadb9649	Роботова Алевтина Сергеевна, Капустина Е. В.	2,010	Педагогический смысл воспитания языковой личности	Наличие в названии статьи ключевого понятия «языковая личность», наверное, может вызвать возражения со стороны коллег, занимающихся педагогикой и лингвистикой. Вместе с тем по мере изучения различных аспектов языковой личности убеждаешься в междисциплинарности этой проблемы, в ее значимости для...	33Педагогический смысл воспитания языковой личности 13. Раздобаров В. В. О положении соотечественников в странах СНГ и их поддержке Российской Федерацией // [Электронный ресурс агентство РИА НОВОСТИ]. Электронные текстовые данные. Режим доступа: www. rian. ru 14. См.: Русский язык за рубежом. 2007. № 6. С. 81. 15. См.: Дмитриев И. Языковые полицаи // Литературная газета. 2008. № 2. 16. Пасякин В. Мы думаем и говорим по-русски // Красная звезда. 2009. 30 мая. 17. См.: Литературная газета. 2008. № 25. С. 2. 18. См.: Муравьев С. Куда доведет русский язык // Литературная газета. 2008. № 26. 19. Никонов В. Цели и задачи. Общность культуры, истории, будущего. М., 2007. С. 7. А. С. Роботова, профессор кафедры педагогики Е. В. Капустина, учитель гимназии № 441 Санкт-Петербурга ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ СМЫСЛ ВОСПИТАНИЯ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ * «Мы думаем, чувствуем, понимаем — и с помощью языка хотим выражать свои мыс-ли и ощущения. Хотим мы этого обычно потому, что нам бывает необходимо по-делиться своими мыслями и чувствами с другими людьми, но причина может быть и иной. Язык также нужен нам для запи-си мыслей и их упорядочения. Мы ведем дневники, делаем для памяти различные записи, оставляем пометки в настольных календарях и т. п. Мы также часто клянем-ся и восклицаем — иногда даже тогда, ког-да нас никто не слышит. Общим для всех этих разных употреблений языка является не просто участие в процессе коммуника-ции, а передача определенного смысла» 1. Остановимся вначале на устной речи как сущностной характеристике языковой личности 2. Homo loquens (человек говорящий) востребован в многообразных сфе-рах нашего бытия. Это дикторы, радио- и телеведущие, священнослужители, актеры, юристы, судьи, чиновники, работающие с людьми (социальная сфера). Это продавцы, менеджеры, официанты, работники меди-цины и здравоохранения, различного рода консультанты, тренеры, гиды, экскурсово-ды и многие другие специалисты. 1 Наличие в названии статьи ключевого понятия «языковая личность», наверное, может вызвать возражения со стороны кол-лег, занимающихся педагогикой и линг-вистикой. Да и в самом деле. Кто писал и пишет о языковой личности? Термин был введен В. В. Виноградовым, многие тео-ретические вопросы этой проблемы были разработаны Ю. Н. Карауловым. Анализ работ по языковой личности показывает, как неуклонно расширяется круг иссле-дователей, включающихся в ее изучение: Ю. С. Степанов, О. Г. Почепцов, А. Веж-бицкая, В. И. Карасик, В. П. Нерознак, Г. И. Богин и др. И все это лингвисты. На первый взгляд, это сугубо лингвистическая проблема. Вместе с тем по мере изучения различных аспектов языковой личности убежда-ешься в междисциплинарности этой про-блемы, в ее значимости для многих других наук. Любой человек как языковая лич-ность постоянно реализует себя и в пов-седневном общении, и в различных видах профессиональной деятельности, проявля-ет себя в письменной и устной речи. Язык необходим каждому. А. Вежбицкая писала: * Статья состоит из двух частей. Первая часть, констатирующая актуальную проблему, написана А. С. Роботовой. Вторая ее часть, «школьная», написана выпускницей Герценовского университета, учи-тельницей словесности Е. В. Капустиной.34ОБР АЗОВАНИЕ И РУССКИЙ ЯЗЫК Трудно перечесть все профессии и специальности, в которых речь является главным средством коммуникации, где от качества речи зависит успех деятельности, пони-мание человеком смысла говорящего, объ-ясняющего, советующего. Вероятно, весь этот нескончаемый список должны воз-главлять педагоги разного уровня: воспи-татели и няни детских садов, общеобразо-вательных учреждений, средних и высших учреждений профессионального образова-ния. Именно они становятся для воспитан-ников эталоном говорящего человека, кото-рый говорит и правильно, и интонационно выразительно, хорошо артикулируя звуки, четко выражая вкладываемый в говорение смысл, соблюдая правильный ритм, вовре-мя делая паузы, употребляя предложения оптимальной протяженности, сопровождая речь уместными в данной ситуации жеста-ми, мимикой, иными невербальными сред-ствами. Замечу, что процессу говорения на иностранных языках уделяется, как мне ка-жется, бóльшее внимание, чем говорению на родном языке. А ведь на самом деле качество даже публичной речи для больших масс слушаю-щих (радио, ТВ) ухудшается. Хотя есть по-лезные книги о речевом этикете и культуре речевого общения 3, есть немало справочной литературы. Огромные возможности сегодня предоставляют интернет-ресурсы, а на радио есть специальные передачи о правильном употреблении и произнесении слов и выражений. И все-таки сталкива-ешься с большим количеством ошибок про-износительного характера, видишь иногда неадекватное выражение лица смыслу про-износимого, искажение фамилий, имен, на-званий и т. д. Некоторые авторы отмечают положительные изменения в языке постсоветского периода. Однако этих тенденций намного меньше, чем фактов, свидетельствующих об обратных процессах. Какие отрицатель-ные процессы фиксируются? Огорчу чита-теля слишком большой цитатой. «Наряду с положительными в современной речи массовое распространение полу-чили отрицательные тенденции: закрепление грамматических ошибок в • качестве образцов построения предло-жений;неточное употребление лексики, иска-• жение значений слов;стилистические нарушения речи. • Грамматическими недостатками современной речи являются: замена личных форм глаголов отглаголь-• ными существительными с суффиксами -ация, -ение, -ание (регионализация, фер-меризация, криминализация, спонсиро-вание, лоббирование, инвестирование);утрата словами определенного значения • (подвижки, панацея, импульс, стабили-зация, эксклюзивный);нагромождения падежных форм (во вре-• мя проведения операции по задержанию вооруженного преступника, корректи-ровка курса будет проводиться в сторону ужесточения реформ, о плане мероприя-тий, проводимых в связи с праздновани-ем…);замена падежного • управления предложным (конференция показала о том, что…);замена косвенного падежа сочетанием • со словом как (иногда это является как уступка, он назван как лучший игрок);неправильный выбор падежа (на основа-• нии каких-то материалах). Лексическими недостатками речи являются: распространение слов с узким (ситуатив-• ным) значением (бюджетник, контрак-тник, льготник, отраслевик, силовик);употребление заимствований, непонят-• ных многим, иногда и самому говоря-щему (брифинг, дистрибьютор, кидне-пинг);употребление аббревиатур (УИН, ОБЭП, • ООДУУМ и ПДН УВД, ГО и ЧС);идеологизация некоторых пластов • лексики, изобретение новых ярлыков 35Педагогический смысл воспитания языковой личности чески подходить к названию пособий, даже если они написаны на одну тему 5. О культуре речи пишут много, начиная с пособий в 700 страниц и кончая жанром шпаргал-ки. Приводятся многочисленные правила соблюдения культуры речи, адресованные студентам технических и филологических специальностей. Но культура речи дает за-метные сбои, когда слышишь устную речь и читаешь письменные тексты, иногда весьма ученых авторов. Поэтому вернусь к понятию, о котором писала в начале статьи, — к языковой лич-ности. Думаю, что многое кроется здесь — в нашем невнимании к воспитанию язы-ковой личности с ранних лет, которое на-чинается с воспитания в младенчестве, в детском саду, в школе. Культура речи не «прикрепляется» к языковой личности — она воспитывается вместе с нею и вместе с многообразными психологическими харак-теристиками человека. Ю. Н. Караулов пишет: «Все, что было сказано о языковой личности до сих пор, дает основания, надеюсь, трактовать ее не только как часть объемного и многогран-ного понимания личности в психологии, не как еще один из ракурсов ее изучения, на-ряду, например, с “юридической”, “эконо-мической”, “этической” и т. п. личностью», а как вид полноценного представления лич-ности, вмещающий в себя и психический, и социальный, и этический и другие компо-ненты, но преломленные через ее язык, ее дискурс» 6. И далее: «Таким образом, уже в самом выборе языковой личности в качестве объекта лингвопсихологического изучения заложена потребность комплексного под-хода к ее анализу, возможность и необходи-мость выявления на базе дискурса не только ее психологических черт, но философско-мировоззренческих предпосылок, этнонаци-ональных особенностей, социальных характе-ристик, историко-культурных истоков» 7. Эта развернутая характеристика языковой лично-сти и порождает сомнение в достаточности коммуникативной компетенции педагога или (групповой эгоизм [о требованиях людей соблюдать их права при застройке территорий, своевременно выплачивать зарплату], потребительский экстремизм [о желании граждан получать качествен-ные услуги])». Стилистика речи (практически во всех функциональных стилях) сегодня характе-ризуется такими отрицательными чертами: превращение • метафор в новые шаблоны (вертикаль власти, оздоровление эко-номики), иногда бессмысленные (пред-взятые барьеры, Россия больна сегодня здоровьем людей, Россия занимает здесь главное лицо, местные власти борются с нехваткой средств [здесь хочется до-бавить: нехватка пока побеждает в этой неравной борьбе]);употребление категоричных слов (на-• пример, знаменитое однозначно);употребление слов, скрывающих суть • явлений (социальная незащищенность [нищета], привлечение фирм к благотво-рительной деятельности [незаконные поборы с предпринимателей]);проникновение жаргона в публицисти-• ческую и устную официальную речь;злоупотребление эмоционально окра-• шенной лексикой в официальной пуб-личной речи» 4. Не с каждым из сформулированных здесь недостатков я согласна. Но в целом они отражают противоречивые процессы в языке XXI в., свидетельствуют о качестве современной речевой деятельности и поз-воляют судить об уровне развития языко-вой личности (пусть в лице отдельных ее представителей или групп населения, но-сителей языка). «Спасительным кругом» сейчас считается культура речи. Знакомясь с литературой по этому вопросу, убедилась, что культура речи освещается сегодня в многочислен-ных источниках, часто даже названия их совпадают, хотя авторы разные. И это то-же удивляет. Лингвисты как специалисты в области языка, наверное, могут более твор-36ОБР АЗОВАНИЕ И РУССКИЙ ЯЗЫК иного специалиста, которую мы усиленно сегодня воспитываем. Полноценная лич-ность — это языковая личность, свойства ко-торой не замещаются лишь способностью к коммуникации. Для воспитания языковой личности важно создание особой познавательной, культурной, психологической среды, в ко-торой ребенок, подросток будет естествен-но «впитывать» культуру речи, устной и письменной, будет читать осмысленно и с интересом. Будет пробовать себя в словес-ном творчестве. Будет говорить, выражая свою индивидуальность речевыми сред-ствами. По-моему, это происходит так, как развивают музыкальный слух, пластику движений, этикет как врожденную воспи-танность и т. д. По-моему, именно об этом пишет далее Лиза, Елизавета Валерьевна Капустина, представитель молодого поко-ления педагогов. 2 В. О. Ключевский точно подметил: «Чтобы быть хорошим преподавателем, нужно любить то, что преподаешь, и любить тех, кому преподаешь». Мое глубокое убежде-ние, что среди учителей, преподающих рус-ский язык и литературу, нет случайных лю-дей, то есть тех, кто не любит дело, которым занимается. Как правило, словесники — это люди, влюбленные в язык, в текст, в образ. Они никогда не позволят себе относиться к слову формально, равнодушно, небрежно. И стараются своих учеников приучить хотя бы к внимательному отношению к слову. Русскому языку ученики обучаются с первого класса и до последнего (девятого или одиннадцатого) — это огромное количество часов, потратить которые надо с пользой. На-чать нужно с того, что мне не нравится сло-во «обучать». Ребенок рождается и попадает в мир созвучий, слов, текстов, образов. Он воспитывается в речевой среде, он слушает сказки на ночь, читает свои первые выучен-ные стихи, осваивает систему языка по мере своего взросления. И к 6—7 годам, будучи первоклассником, он приходит с определен-ными знаниями и способностями. Каким образом развить эти способности, как вос-питать бережное отношение к языку, каки-ми приемами показать словарное богатство языка — вот главные вопросы, на которые отвечает учитель словесности. Учителям средней и старшей школы, на мой взгляд, еще труднее, но и интереснее, поскольку де-ти пришли с «базой», то есть с основными понятиями о системе языка. «Система язы-ка»… На своих уроках я предлагаю ребятам увидеть не столько «систему», сколько уди-вительную силу, жизнеспособность, гармо-нию языка. Конечно, без правил и теории обойтись нельзя, но, согласитесь, далеко не каждый зрелый, умный, грамотный человек вам сходу ответит, чем отличается первое склонение от второго, хорошо еще, если он вспомнит, что такое «склонение». Это свиде-тельствует о том, что на уроках словесности мы должны развивать языковое чутье ре-бенка, раскрыть тот духовно-нравственный потенциал, который в нем заложен, помочь найти неповторимый и уникальный языко-вой стиль, который также индивидуален как почерк. А значит, перед нами не просто уче-ник, а личность… языковая личность. Понятие «языковая личность» в современной науке очень актуальное. И своим ученикам я постоянно напоминаю, что они носители языка, формирующие свою язы-ковую личность. Человека можно и нужно воспитывать, способности можно и нужно развивать, творческий потенциал можно и нужно раскрывать, ничему из выше пере-численного обучить нельзя. Ребенка можно заставить играть на музыкальном инстру-менте, познакомить с нотной грамотой, но обучить играть с чувством, с душевным трепетом нельзя, потому что музыку нуж-но пропустить через себя. Язык — это та же музыка, не менее сложная и не менее прекрасная. П. Вяземский писал: «Язык — инструмент; едва ли не труднее он самой скрипки. Можно бы еще заметить, что по-средственность как на одном, так и на дру-гом инструменте нетерпима» 8.37Педагогический смысл воспитания языковой личности Очень жаль, что во многих школах нет часов в сетке расписания под такую дисци-плину, как риторика. Умение красиво и убе-дительно говорить сейчас очень актуально. На каждом уроке русского языка и литера-туры надо найти возможность дать учени-ку высказаться. А чтобы процесс говорения был более эмоциональным и ярким можно всем классом повторить скороговорку или чистоговорку. Ребята с большим удоволь-ствием находят скороговорки сами, выби-рают самые сложные, пробуют свои силы: смогут проговорить без запинок или нет. Скороговоркой можно начать урок (орга-низационный момент), закончить (эмоцио-нальное завершение совместной работы), сменить деятельность в процессе урока (небольшой перерыв, отдых). Ребята всегда с нетерпением ждут эту речевую минутку. Огромное значение в воспитании любви к языку, в воспитании языковой личности имеет интонация. Ученики улавливают ин-тонацию учителя, как он обращается к уче-никам, как он здоровается, как он читает текст или вызывает к доске. Очень важно интонационно точно прочитать художе-ственное произведение и показать значе-ние пауз, логических ударений, повышение и понижение тона голоса. Чтение стихотво-рений наизусть — прекрасная возможность поговорить о мелодике произведения (без такой работы будет трудно дать понятия «стихотворный размер», «аллитерация», «ассонанс» и т. д.). Да и свои тексты ребята стараются читать «с чувством, с толком, с расстановкой», чтобы донести до слушате-лей самое главное. Отрадно, когда ребята 5—6-х классов начинают в своих сочинени-ях использовать многоточие, чувствуя его богатейшие возможности для максималь-ного сопряжения читателя и текста. Если в классе идет работа с учебником, то текст упражнения читается обязательно целиком, осмысляется его тема и идея, акцентирует-ся внимание на образах, необычных слово-сочетаниях, знаках препинания. Казалось бы, зачем столько времени уделять упраж-нению, нацеленному на отработку того или иного правила? Как показывают данные о сдаче ЕГЭ, наши ученики за 11 лет упорно-го изучения родного языка так и не выраба-тывают навык понимать прочитанное. Огромное значение в развитии языковой личности имеет дидактический мате-риал. В. А. Сухомлинский говорил: «Дети должны жить в мире красоты, игры, сказки, музыки, рисунка, фантазии, творчества» 9. Ученикам скучно отрабатывать правила строго по упражнениям учебника. Чтобы разнообразить работу на уроке, ученики за-писывают веселые стихотворения, которые помогают в игровой и увлекательной форме запомнить правило, решают или сами со-ставляют кроссворды и филворды, создают тексты по заданному началу, рисуют иллю-страции, помогающие запомнить правило (например, ребята рисуют окно, на котором записаны словосочетания со словами «де-ревянный», «стеклянный», «оловянный», «ветреный»). Пройденные произведения по литературе помогают ученикам освоить материал по русскому языку (например, выполняя задания, найти пять предложе-ний из текста с причастными оборотами). Сильным стимулом для личностного развития могут стать творческие задания, которые помогут сформировать мнение о пройденном материале. На уроках русского языка ребята придумывают истории к сю-жетным картинкам, создают сборники ко-ротеньких рассказов, объединенных общим началом (например, каждый рассказ должен начинаться со слова «однажды» и описы-вать интересный случай с каким-нибудь жи-вотным). Ребят очень радует, когда учитель вместе с учениками выполняет задание. Тог-да стирается некая условная грань между все знающим учителем и ничего не знаю-щим учеником. Наоборот, учитель как бы показывает, что все знать невозможно, что процесс познания очень интересный и рас-ширять кругозор можно в любом возрасте. Воспитать увлеченность, любознательность можно только личным примером. 38ОБР АЗОВАНИЕ И РУССКИЙ ЯЗЫК Очень важно побуждать учеников узнавать что-то новое вне школы. Учитель всегда может рассказать о новой выставке, экспозиции, поделиться впечатлениями от путешествия, посещения музея или театра, заинтересовать новой книгой или статьей, передать восторг от удивительного явления в природе, в жизни. Порою рассказ об уви-денной после долгой зимы бабочке может подвигнуть ребят внимательнее относиться к окружающему миру. Необходимо менять отношение современного ученика к обу-чению. Оценка заменила стимул к позна-нию, ребенок не в силах взглянуть на себя критически, объективно, соотнести балл и учебный материал, который остался в па-мяти — ребенку становится важнее оценка, а не знания. Он измеряет себя оценками, да и учителя часто за оценками не видят лич-ность ученика. Не секрет, что процесс обучения выстроен на воспитании. Духовные и нрав-ственные ценности — вот ориентиры в определении фундамента образования. Ребят надо побуждать к мысли, к размыш-лениям над важными жизненными поня-тиями. Большое заблуждение полагать, что современный школьник загружен непомер-ными заданиями. Как правило, ученик в целом затрачивает от одного до двух часов времени. Почему же он не успевает выпол-нить то, что задано на дом? Ответ прост. Современный школьник дезорганизован. Сухомлинский отмечал, что «безделье на уроках, отсутствие умственного труда там, где он должен быть,— главная причина от-сутствия свободного времени» 10. Организация работы на уроке — пример органи-зации временного пространства. Казалось бы, прописные истины. Но, оказывается, ученику нужно об этом говорить, указывать на неэффективное использование рабочего времени, хвалить за плодотворную и актив-ную работу, за хорошо и быстро выполнен-ное задание. С ребенком нужно много го-ворить, не превращать процесс обучения в скучное времяпрепровождение (где ученик сидит от звонка до звонка), главное, чтобы он увидел в учителе человека. И если уче-ники интересуются любимым поэтом или писателем учителя, спрашивают о книге, которую педагог читает, внимательно слу-шают рассуждение учителя о том, что их волнует, значит, он становится неким ду-ховным ориентиром в жизни своих учени-ков, значит, они перестают относиться к не-му равнодушно. И тогда слово учителя ста-новится для них важным и сокровенным. В современной методике много говорят о гуманистических ценностях в образова-тельном процессе, об инновациях, об ис-пользовании ИКТ, но все это будет пустым и нелепым без инициативного и творчески относящегося к своей профессии учителя. И рефлексирующий педагог всегда ищет новое, интересное, обогащающее личность. Только собственным совершенствованием учитель может воспитать своего ученика, развить в нем языковую личность. *Настоящее чтение невозможно без читателя. Настоящий читатель — это развитая языковая личность. Ю. Н. Караулов обозна-чил языковую личность как «способности человека и особенности порождаемых им текстов». На уроках словесности учитель старается раскрыть творческий потенциал ребенка, воспитать бережное отношение к языку, развить речевые, мыслительные спо-собности, побудить к внутреннему «очище-нию» и духовному росту, подготовить усло-вия для осознания ребенком себя самого как текст (в широком понимании). Ребенок, как и взрослый человек, очень многое совершает в слове: мыслит, общается, чувствует, пишет, читает и т. д. Всякий раз он создает новый, уникальный текст. Глубокая и системная работа на уроках словесности постепенно совершенствует ребенка как языковую лич-ность, дает возможность познать и выразить себя. Речевое воплощение личности на со-временном этапе развития общества очень важно, поэтому как никогда кажутся акту-альными слова Сократа: «Заговори, чтоб я 39Педагогический смысл воспитания языковой личности тебя увидел». Из урока в урок ребятам надо напоминать, что речь — это автопортрет, на-рисованный словами. И как грустно, когда на полотне появляются грубые мазки, пят-на, подтеки, то есть просторечные, бранные слова, слова-паразиты, сленг. Ребятам не-обходимо напоминать, что язык не терпит равнодушного отношения и небрежного ис-пользования, что о чистоте своей речи надо заботиться. А ребята должны ощущать, что с ними разговаривают не как с учениками, с субъектами обучения, со школьниками, а как с людьми. А статут ли наши дети языковыми личностями — зависит от наших устремле-ний и инициативы. Именно об этом и пишет В. Г. Белинский: «Никакой человек в мире не родится готовым, то есть вполне сфор-мировавшимся, но всякая его жизнь есть не что иное, как беспрерывно движущееся развитие, беспрестанное формирование» 11. В становлении человека как целостной лич-ности, в том числе и языковой личности, огромную роль играет чтение. Современные школьники очень мало читают. Причин этому много. Во-первых, не сформирована любознательность, желание расширять кругозор, узнавать что-то новое. Во-вторых, информационное простран-ство (телевидение, Интернет, музыкальные радиостанции и т. д.) настолько агрессивно воздействует на сознание, что ребенок не в силах этой агрессии противостоять (куда интереснее и проще прочитать пару убогих строчек из e-mail и такими же по форме и содержанию строчками ответить, нежели потрудиться над чтением книги). В-третьих, утрачена традиция чтения в семье. Как по-казывает педагогический опыт и анкети-рование родителей, только 15—20% семей читают книги каждый день (разумеется, пролистывание телепрограммы или глянце-вого журнала как чтение не рассматривает-ся). Читать нынче немодно. Как же побудить ребенка взять с полки книгу, как заинтере-совать его тем неведомым миром, который откроется ему с первой же страницы, как воспитать читательскую культуру?В этой сложной работе на уроках литературы и русского языка необходимо соз-дать у детей установку на чтение. Краткий рассказ учителя о судьбе писателя может взволновать учеников и побудить их вни-мательно присмотреться к миру художе-ственного произведения этим автором созданного. Например, изучая творчество А. С. Грина, можно рассказать о тяжелом жизненном пути писателя, изнуряющем труде, болезни, прочитать отрывки из вос-поминаний об этом удивительном авторе. Насколько контрастным тогда окажется ху-дожественный мир феерии «Алые паруса» (программа В. Я. Коровиной, Литература. 6 класс). Обычно ребята удивительно тонко чувствуют желание писателя создать такой мир, где есть место мечте, свободе, сча-стью. Они начинают учиться сопереживать героям, проникают в мир иных взаимоот-ношений и чувств. Вдруг их сознанию от-крывается истина, чтобы мечта сбывалась, нужно трудиться и верить. И слова Грея им не кажутся пафосными и пустыми: «Когда для человека главное — получать дражай-ший пятак, легко дать этот пятак, но, когда душа таит зерно пламенного растения — чуда, сделай ему это чудо, если ты в со-стоянии. Новая душа будет у него и новая у тебя» 12. Чтобы погрузить ребят в мир своих размышлений и переживаний, можно пред-ложить тему для творческой работы: «Ка-кое чудо есть во мне?» Задуматься о себе… Казалось бы, так просто. Но ребята пишут о дружбе, любви, сострадании, жизнерадост-ности не формально, а бережно, понимая, что, может быть, именно этого чуда не хва-тает сейчас кому-то из близких и друзей. Заинтересовать ребят чтением можно с помощью вопросов: «Как вы думаете, по-чему авторы учебника предложили вашему вниманию это произведение?», «Чем это произведение близко с прочитанными и изученными текстами?», «Как вы думаете, а читали ли ваши родители это произведе-ние?» (дух соревнования с собственными родителями может быть хорошим стиму-40ОБР АЗОВАНИЕ И РУССКИЙ ЯЗЫК лом для прочтения книги), «Как вы думаете, почему вашим родителям учебники не предлагали для изучения эти произведе-ния?» и т. д. Когда мотивация к чтению сформирована, нужно обратить внимание на качество чтения. Во-первых, у детей в школе только один пример перед глазами, который они считают образцом правильного чтения — это учитель. Интонационно правильно, четко, артистично читать — это искусство. Ребята это чувствуют и стараются этим ис-кусством овладеть. Очень важно уделять внимание знакам препинания, диалогам, речи героев. Через звучание текста ребята осмысляют смысловую нагрузку произведе-ния. Учащиеся любят читать по ролям, ста-раясь максимально ярко передать речь того или иного героя. Читая стихотворения наи-зусть, уделяют большое внимание интона-ции, читают «с выражением», понимая, что за небрежное прочтение текста хорошую оценку не получат, да и класс слушать вни-мательно не будет. Свои сочинения, творче-ские работы ребята тоже стараются вырази-тельно читать, чтобы слушателям было по-нятно, о чем идет речь. Разумеется, чтение без осмысления — это механическое прочтение. И анализ про-изведения не должен быть формальным, система вопросов к прочитанному тексту не должна быть поверхностной. Изучая произ-ведение в разных классах одной параллели легко убедиться, что ход осмысления и ана-лиза произведения может быть абсолютно разным. Ученики совершают путешествие в мир художественного произведения; такой мир, который больше нигде не повторится, который они увидят так, как никто другой. Выяснить, каково восприятие художествен-ного текста, какие замысел, тема и идея про-изведения, какова система персонажей — это то, чем ограничивается стандартный урок литературы. Но надо «разбудить» в ребенке читателя, его трепетную душу. Все чаще ребята задают вопросы нравственного характера, сами себя спрашивают: «Как я бы поступил(а) на месте главного героя?», «Насколько актуальна на сегодняшний день проблема, обозначенная автором?» и т. д. И тогда-то и возникает сопряжение души чи-тателя с миром художественного произве-дения, тогда ребенок перестает быть равно-душным к тексту, он ищет слова и образы для подтверждения своих догадок и мыслей. Самое время приучить учеников читать с ка-рандашом в руках. В момент, когда в классе начинается полемика над проблемным во-просом, ребята свободнее ориентируются в тексте, если основные предложения или фрагменты выделены, сделаны закладки. Зачастую учителя игнорируют уроки внеклассного чтения. Напрасно. Нельзя упускать возможность познакомить ребят с новым произведением, с новым взглядом на мир. Ребята с большим интересом слуша-ют предложенные учителем произведения. Восприятие текста на слух требует боль-ших усилий, да и современным родителям не хватает времени для совместного чтения с ребенком (многие и вовсе отказываются от чтения вслух маленьким детям, что не может не сказываться на формировании чи-тательского интереса). Учителю дана воз-можность восполнить этот пробел. И зна-комство с автором становится более глубо-ким, ребята постепенно понимают, что за каждым текстом стоит кропотливая работа со словом, с персонажами, с композицией произведения. Особенно глубоко учащиеся это понимают, когда им приходится править, редактировать свои тексты. Как порой не-просто вычеркнуть слово и подобрать дру-гое, перестроить текст или начать заново! Работать над произведением — это труд, но труд творческий. И учащимся дана уникаль-ная возможность побывать в мастерской писателя, увидеть «накопление чувств, по-стижений, идей, образов, волевых разрядов, указаний, призывов, доказательств, целое здание духа, которое дается… прикровенно, как бы при помощи шифра…» 13. Кончатся годы школьного ученья. Много событий произойдет в жизни каждого 41Русская речь сегодняшнего подростка. А у учителя остается надежда, что он ушел из школы, пони-мая силу слова, овладев богатством родно-го языка, его смыслами. Когда, изведав трудности ученья, Мы начинаем складывать слова И понимать, что есть у них значенье — «Вода», «огонь», «старик», «олень», «трава», — По-детски мы удивлены и рады Тому, что буквы созданы не зря, И первые рассказы нам награда За первые страницы букваря. Но часто жизнь бывает к нам сурова: Иному век случается прожить, А он не может значащее слово Из пережитых горестей сложить. С. Маршак ПРИМЕЧАНИЯ 1. Вежбицкая А. Семантика, культура и познание: общечеловеческие понятия в культуроспецифичных контекстах. Thesis. Вып. 3. М., 1993. С. 185. 2. О письменной речи, о научном дискурсе и его недостатках я писала неоднократно.3. Формановская Н. И. Речевой этикет и культура общения. М., 1987; Словарь трудностей русского языка. М., 1983; Введенская Л. А. Русский язык и культура речи. М., 2002 и т. д. 4. Речь и общение. Авторский коллектив: Балыхина Т. М., Лысякова М. В., Рыбаков М. А. ТЕМА 21. РУССКИЙ ЯЗЫК НА ЧАЛА ХХI В. [Электронный ресурс] Режим доступа — www. ido. rudn. ru/ffec/rlang/rl21. html 5. Русский язык и культура речи: Учебное пособие для вузов / Л. А. Введенская, Л. Г. Павлова, Е. Ю. Кашаева. Ростов н/Д: Феникс, 2007. Русский язык и культура речи: Учебник / Под ред. В. И. Максимова. М.: Гардарики, 2001; Русский язык и культура речи: Краткий курс / Голованова Д., Михайлова Е. М., 2008. Русский язык. Культура речи: Учебное пособие. Прияткина А. Ф. Влади-восток: ДВГУ , 2005. 6. Караулов Ю. Н. Язык и личность. М., 1989. С. 3—8. 7. Там же.8. Вяземский П. А. Сочинения: В 2 Т. М.: Худож. лит., 1982. Т. 2. Литературно-критические статьи. Сост., подг. текста и коммент. М. И. Гиллельсона. Отрывок из письма к А. И. Готовцевой [Электронный ресурс] Режим доступа — http://az. lib. ru/w/wjazemskij_p_a/text_0410. shtml 9. Афоризмы на каждый день. [Электронный ресурс] — Режим доступа — http://www. aforizmi. net/p101. aforizmi 10. Высказывания и афоризмы. Сухомлинский В. А. [Электронный ресурс] — Режим доступа — http://www. aforism. su/avtor/647_2. html 11. Белинский В. Г. Менцель, критик Гете. [Электронный ресурс] — Режим доступа —http:// az. lib. ru/b/belinskij_w_g/text_1270. shtml 12. Грин А. С. Алые паруса [Электронный ресурс] — Режим доступа — http://www. klassika. ru/read. html?proza/grin/parusa. txt&page=12 13. Ильин И. А. Поющее сердце. М., 2006. С. 5. РУССКАЯ РЕЧЬ Работа над ошибками Остался в прошлом Год русского языка, сейчас идет Год учителя, а забота о культуре русской речи снова и снова декларируется как приоритетная задача. То, как человек говорит, — это его визитная карточка, нередко привлекающая внимание значительно большее, чем многие внешние атрибуты. Д. С. Лихачев не раз говорил о значимости речевого портрета личности: «Вернейший способ узнать человека — его умственное развитие, его моральный облик, его характер — прислушаться к тому, как он говорит. Если мы замечаем манеру человека себя держать, его походку, его поведение и по ним судим о человеке, иногда, впрочем, ошибочно, то язык человека — гораздо более	Редакция Русской службы Би-би-си опубликовала список из 33 образовательных событий, связанных с воспитанием языковой личности.
4901c97a-3dab-4214-a61f-2f91248949ce	Клименова Юлия Игоревна	2,009	Роль лингвистического и когнитивного контекста в декодировании метафоры	В статье обосновывается важность понимания когнитивных оснований метафорического переноса и особенностей метафорического малого и большого синтаксиса для успешного декодирования метафор в англоязычной деловой прессе и последующего их использования при написании статьей данной тематики.	ФИЛОЛОГИЯ 156пусть пройдет год или два, потом что будет». Употребление в данном случае именно формы императива придает речи большую экспрес-сивность. Разговорный императив часто используется для выражения недоброго пожелания. Сфера его функционирования ограничена довольно узким кругом традиционных сочетаний типа Лагь бол! Тас бол! Ёкъ бол! «Исчезни!» Императивные конструкции могут употребляться с оптативным значением. «В этом употреблении выражаются пожелания, осу-ществление которых не подконтрольно ни воле говорящего, ни воле того лица, которое является участником гипотетической желае-мой ситуации, если такое лицо имеется» [6, с. 234]. Сюда относятся фразеологизмы со зна-чением благожеланий, зложеланий, заверений и некоторые формы приветствия. Аллагь сени юрегинге сабурлукъ салсын (А. Къурбанов). «Пусть всевышний пошлет сердцу твоему спокойствие». Для выражения пожеланий или ругательств и проклятий употребляются также формы на -гъын и -гъыр. Уллу гьаким болма насип болсун сагъа, оьмюрлю болгъур, къызым (М.-В. Темиров). «Да наступит счастливый день для тебя, доченька, чтобы ты стала боль-шим человеком». Итак, случаи транспозиции императива характеризуют в основном живую разго-ворную речь и имеют чисто эмоционально-экспрессивную направленность. Возможно, некоторые из этих значений появились под влиянием разговорной речи, так как само побуждение предполагает непосредственное общение между участниками коммуникатив-ного акта. СПИСОК ЛИТЕР АТУРЫ 1. Бондарко А. В., Буланин Л. Л . Русский глагол. Л.: Просвещение, 1967. 192 с. 2. Васильева А. Н . Глагол в разговорной речи // Русский язык за рубежом. 1969. № 3. С. 40–46. 3. Гаджиахмедов Н. Э. Словоизменительные категории имени и глагола в кумыкском языке. Махачкала, 2000. 384 с. 4. Грабье Вл . Семантика русского императива // Сопоставительное изучение русского языка с чешским и другими славянскими языками. М.: Изд-во МГУ , 1983. С. 105–127. 5. Тумашева Д. Г . Татарский глагол: опыт функционально – семантического исследования грамматических категорий. Казань, 1986. 188 с. 6. Храковский В. С., Володин А. П . Семантика и типология императива. Русский императив. Л.: Наука, 1986. 272 с. Ю. И. Клименова РОЛЬ ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО И КОГНИТИВНОГО КОНТЕКСТА В ДЕКОДИРОВАНИИ МЕТАФОРЫ Работа представлена кафедрой английского языкознания МГУ им. М. В. Ломоносова. Научный руководитель – доктор филологических наук, профессор О. В. Александрова В статье обосновывается важность понимания когнитивных оснований метафорического переноса и особенностей метафорического малого и большого синтаксиса для успешного декодирования метафор в англоязычной деловой прессе и последующего их использования при написании статьей данной тематики. Ключевые слова: метафора, контекст, когнитивный, синтаксис.157Yu. Klimenova ROLE OF LINGUISTIC AND COGNITIVE CONTEXT IN METAPHOR DECODING The purpose of the article is to demonstrate how the understanding the cognitive grounds of metaphoric mapping and features of metaphoric syntax, both minor and major, can help decode metaphors in the English language business press and pave a way to their productive use in writing. Key words: metaphor, context, cognitive, syntax. Под метафорическим контекстом принято понимать минимальный отрезок текста, кото-рый служит для понимания смысла метафо-рической конструкции. Существуют разные контекстные типологии. Г. Н. Скляревская выделяет «широкий» контекст («предложение, которое не только дает возможность отнес-ти слово к определенному семантическому классу, но и способствует раскрытию его семантики» [7, с. 133]) и «узкий» (словосоче-тание, идентифицирующее тот «указательный минимум», который достаточен для отнесе-ния слова к определенному семантическому классу). Данный подход не учитывает роли экстралингвистических факторов в понима-нии метафоры. О. Н. Лагута дает следующую классификацию контекстов [6]: 1. Формальный / фиксирующий контекст не содержит компонентов, несущих информацию о семантике метафоры. 2. Содержательный контекст. а) Содержательный лингвистический контекст включает в себя языковые ком-поненты, способствующие раскрытию семантики метафоры (дефиниционный, синонимический, антонимический, звуко-изобразительный контекст); b) экстралингвистический контекст либо содержит описание ситуации, прово-цирующей выбор той или иной языковой метафоры, либо отражает коллективные представления о предмете речи.В своем диссертационном исследовании Т. А. Ширяева предлагает различать типич-ный метафорический контекст (микрокон-текст – слово или словосочетание, макрокон-текст – целое предложение) и когнитивный контекст («для декодирования надо привлечь универсальное знание того или иного понятия и весь комплекс ассоциаций, которые сопутствуют этому понятию» [8, с. 112]). Данный подход представляется наиболее разумным, поскольку соответствует пониманию метафо-ры как лингвистического и когнитивного инс-трумента, с одной оговоркой: на уровне слова метафору вычленить зачастую невозможно. Поэтому в современных работах по метафо-рике принято считать, что весь окружающий дискурс поясняет метафору. В соответствии с теорией когнитивной метафоры, метафоризация основана на взаимо-действии двух структур знаний, называемых «источником» и «целью». В процессе мета-форизации цель структурируется по образцу источника, т. е. происходит «метафорическая проекция» (metaphorical mapping), или «ког-нитивное отображение» (cognitive mapping). Устойчивые соответствия между областью источника и областью цели, фиксированные в языковой и культурной традиции данного об-щества, получили название «концептуальных метафор» [3, с. 11]. Концептуальная метафора представляет собой способ думать об одной области через призму другой, а взаимосвязь между понятийными сферами, обусловлива-ющая метафорический перенос, укоренена в сознании носителей языка. Поэтому анализ метафорических моделей логично начинать с когнитивного контекста. При рассмотрении метафор, описывающих мир бизнеса в английской прессе, вы-членяются следующие области-источники метафорической экспансии: FIGHTING AND WARFARE, SPORT, GAMBLING, JOURNEYS, FARMING AND GARDENING, SHIPS AND SAILING, HEALTH AND FITNESS, COOK-ING AND EATING, COURTSHIP AND MAR-RIAGE, MECHANISMS AND MACHINES. Роль лингвистического и когнитивного контекста в декодировании метафорыФИЛОЛОГИЯ 158Эти метафорические модели, типичные для публицистического экономического дискурса, формируют его как таковой, как специфиче-ский и отличающийся от других типов дискур-са, и относятся к «дискурсивным практикам» (термин А. Н. Баранова). Для их декодирова-ния необходимы фоновые знания культурной специфики и особенностей менталитета но-сителей языка. В качестве примера приведем метафоры, основанные на спортивном жарго-не: в американском английском это в первую очередь бейсбол, а в британском – крикет и бокс: • Сurve ball (baseball). A ball deliberately thrown to go in an unexpected direction. In business used ﬁ guratively to denote a trick or deception. E. g. How to get competitors off your scent? Throw them a curveball – a clever move that gets them looking the other way while you capture customers’ wallets (The Washington Post). • Throw in the towel (boxing). To stop the fight. In business used figuratively in the meaning “to give up, to not pursue an objective”. E. g. Bankers throw in the towel over Rock: Government ready to rule out commercial rescue after failure to secure funding deal (The Telegraph). • On a sticky wicket (cricket). After rain, the cricket ground becomes soft and the ball bounces more erratically, making it more difﬁ cult for the batsman. In business it means “to be in a difﬁ cult situation”. E. g. WTO on a sticky wicket against Japan’s rice bowlers (The Age). Анализ лингвистического контекста требует рассмотрения метафорического синтак-сиса – малого (типы метафорических слово-сочетаний) и большого (маркеры метафор в предложении). Среди словосочетаний преоб-ладают именные – субстантивные (в том числе препозициональные) и адъективные (talent war, monetary deluge, ailing electronics giant) и глагольные (to tiptoe into the market, to hijack a commercial project, to seed Internet start-ups, to tame inﬂ ation, to derail business models), тогда как метафоры адвербиальные (e. g. He walked away sheepishly) и поссессивные (e. g. She turned her swan’s neck) практически не встречаются. Использование метафор в позиции подлежащего влечет за собой согласование сказуемого с фиктивным денотатом метафоры. Этот факт подметила еще Н. Д. Арутюнова [2]. Она его называет процессом развертывания метафоры, который понимается как последо-вательное осуществление «поверхностного» семантического согласования сквозь все предложение, в результате чего возникает образ, реализуемый в метафоре. Происходит синтаксическое и семантическое согласование компонентов предикативного знака метафо-рического характера. Например: • The merger wave has been sweeping all before it since 2003 (The Economist). • Most mergers fail: from AOL Time Warner to DaimlerChrysler, the corporate landscape of the past decade is littered with wrecks (The Economist). • The sea of debt that has buoyed business and asset prices for the past 15 years is receding fast (The Economist). Таким образом, коллокации, типичные для слов в их прямом номинативном значении, ис-пользуются с этими словами и в их метафори-ческом употреблении. «Язык состоит из слов и способов их введения в связную речь на основе диалектического единства коллокации (лекси-ко-фразеологических связей между словами) и коллигации (формальных или грамматических правил, управляющих введением в речь слов как частей речи). Речь состоит из предельных синтагматических единиц и «последователь-ностей», в каждой из которых обязательно воспроизводятся данные фразеологические и грамматические закономерности и правила введения данного слова в данное произведение речи» [1, с. 13]. Выделение частотных вос-производимых метафорических коллокаций представляет особый интерес с точки зрения практического обучения. Однако функционирование метафор в дискурсе подчиняется особым закономерностям и зачастую сопряжено с нарушением сочета-емости слов и деформацией идиом. Расши-рение комбинаторных возможностей слов, реализующихся в непривычных сочетаниях, способствует появлению дополнительных 159оттенков значения. Деформация «устойчивых метафор» в английской прессе относится к числу активно используемых журналистских приемов [5, с. 32]. Например: «Without intending harm to the avian population, it is sometimes good to kill two birds with one stone. The housing sector is in crisis. Ofﬁ cial action is required. That is the ﬁ rst ﬁ nancial bird. The pension fund sector and other institutional investors with long-term liabilities want the Government to issue more index-linked long-term securities… That is my second ﬁ nancial bird» (Daily Telegraph). Отдельно следует упомянуть текстообразующую функцию метафор. Для газетных метафор характерна способность к развертыванию в тексте, а также использование одной доминантной области-источника метафорической экспансии, вокруг которой строится статья. На когнитивном уровне это соотносится с организующим свойством текстов массовой коммуникации в целом, что проявляется в четком структурировании информационного потока с помощью устойчивых концептуальных моделей, следовательно, ведет к созданию упорядоченной языковой картины мира [4, с. 182]. Рассмотрим следующий пример: Under intensive care (The Economist. Dec. 13 th. 2007) UBS and Citigroup take steps to reassure investors. But big questions remain. SURGERY , as any doctor knows, is just one step on the road to recovery. Two of the biggest banking casualties of the carnage in America’s mortgage market are out of the operating theatre – though not by any means in the clear. On December 11th, after ﬁ ve leaderless weeks, America’s Citigroup announced that Vikram Pandit, the head of its investment-banking di-vision, would be its new chief executive. The previous day Switzerland’s UBS had unveiled write-downs and capital injections designed to reassure investors that the worst of the subprime crisis was over. But the long-term prognosis on these two huge banks remains decidedly uncertain. Все подчеркнутые слова в данном отрывке взяты из концептуальной области HEALTH и перенесены на область-цель BUSINESS для описания кризиса в банковской сфере. Метафоры способствуют целостности построения и восприятия текста, организуя его композиционно и когнитивно, обеспечивая понимание сложной темы. Успешное декодирование метафор невозможно без знания когнитивного контекста (ассоциаций, представлений, концептов, обусловливающих перенос) и лингвистического контекста (способов интегрирования метафор в предложение и текст). Распознавание метафоры, в свою очередь, является первым шагом на пути к «метафорической компетенции», т. е. к толкованию и грамотному использованию метафор в своей речи и при написании текстов различных стилей. СПИСОК ЛИТЕР АТУРЫ 1. Александрова О. В . Проблемы экспрессивного синтаксиса. М.: Высшая школа, 1984. 211 с. 2. Арутюнова Н. Д . Языковая метафора: синтаксис и лексика // Лингвистика и поэтика. М., 1979. С. 147– 173. 3. Баранов А. Н . Предисловие редактора // Метафоры, которыми мы живем. М.: Едиториал УРСС, 2004. 256 с. 4. Добросклонская Т. Г . Вопросы изучения медиатекстов. М.: Едиториал УРСС, 2005. 288 с. 5. Изотова А. А . Деформация «устойчивых метафор» в стиле массовой коммуникации // Язык. Сознание. Коммуникация. М.: МАКС Пресс, 2001. Вып. 17 С. 34–37. 6. Лагута О. Н. Метафорология: теоретические аспекты. Новосибирск: Новосибирский государственный ун-т, 2003. Ч. 1. URL: http://www.russian.slavica.org/article323.html 7. Скляревская Г. Н . Метафора в системе языка. СПб.: Наука, 1993. 151 с. 8. Ширяева Т. А. Метафора как фактор прагма-семантической характеристики текстов публицистического стиля: Дис. на соис. учен. степ. канд. филол. наук. Пятигорск, 1999. 174 с. Роль лингвистического и когнитивного контекста в декодировании метафоры	В очередной подборке интересных научных новостей недели:
9451db68-0e8b-4162-843f-a65b1013e9a9	Прищепчук С. А.	2,008	Особенности воспроизведения лексических оценочных средств припереводе политического дискурса	В статье рассматриваются функционально-семантические особенности лексических оценочных средств, а также способы их реализации при переводе политического дискурса.	1773Ɉɫɨɛɟɧɧɵɣɢɧɬɟɪɟɫɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɸɬ :ɘɪɶɟɜɘ . Ɇ.Ɉɫɟɛɟ ) // Ⱥɤɬɟɪɵɢɪɟɠɢɫɫɟɪɵ : «Ɍɟɚɬɪɚɥɶ - ɧɚɹɊɨɫɫɢɹ » / ɋɨɫɬ . ɋ. ɄɚɪɚɆɭɪɡɚɢɘ . ɋɨɛɨɥɟɜ . Ɇ., 1928. ɋ. 329–333; ɘɪɶɟɜɘ . Ɇ.Ɍɜɨɪɱɟɫɤɚɹ ɛɟɫɟɞɚɫɦɨɥɨɞɵɦɢɚɤɬɟɪɚɦɢ . Ʌ., 1939; ɘɪɶɟɜɘ . Ɇ.Ɂɚɩɢɫɤɢ : ȼ 2 ɬ. Ʌ.; Ɇ., 1963.4ɋɪɟɞɢɮɭɧɞɚɦɟɧɬɚɥɶɧɵɯɪɚɛɨɬ , ɪɚɫɤɪɵɜɚɸɳɢɯɩɪɨɰɟɫɫɵɬɜɨɪɱɟɫɬɜɚɘ . Ɇ. ɘɪɶɟɜɚ , ɧɟɨɰɟ - ɧɢɦɭɸɩɨɥɶɡɭɞɥɹɪɚɫɤɪɵɬɢɹɬɟɦɵɧɚɲɟɝɨɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɨɤɚɡɚɥɢ :ɄɭɝɟɥɶȺ . Ɋ.ɘ. Ɇ. ɘɪɶɟɜ . ɀɢɡɧɶ ɢɬɜɨɪɱɟɫɬɜɨ . Ɇ.; Ʌ., 1927; ȺɥɶɬɲɭɥɥɟɪȺ . ə.ɘ. Ɇ. ɘɪɶɟɜɢȼ . ɗ. Ɇɟɣɟɪɯɨɥɶɞ // Ⱥɤɬɟɪɫɤɨɟɦɚɫɬɟɪ - ɫɬɜɨȺɤɚɞɟɦɢɱɟɫɤɨɝɨɌɟɚɬɪɚɞɪɚɦɵɢɦɟɧɢȺ . ɋ. ɉɭɲɤɢɧɚ : ɋɛ. ɧɚɭɱ . ɬɪɭɞɨɜ . Ʌ., 1983. ɋ. 4–31 ; ȺɥɶɬɲɭɥɥɟɪȺ . ə.Ɍɟɚɬɪɩɪɨɫɥɚɜɥɟɧɧɵɯɦɚɫɬɟɪɨɜ : ɈɱɟɪɤɢɢɫɬɨɪɢɢȺɥɟɤɫɚɧɞɪɢɧɫɤɨɣɫɰɟɧɵ . Ʌ., 1968; ɊɹɩɨɫɨɜȺ . ɘ.ɊɟɠɢɫɫɟɪɫɤɚɹɦɟɬɨɞɨɥɨɝɢɹɆɟɣɟɪɯɨɥɶɞɚ . 1. Ɋɟɠɢɫɫɟɪɢɞɪɚɦɚɬɭɪɝ : ɫɬɪɭɤɬɭɪɚ ɨɛɪɚɡɚɢɞɪɚɦɚɬɭɪɝɢɹɫɩɟɤɬɚɤɥɹ : Ɇɨɧɨɝɪɚɮɢɹ . ɋɉɛ ., 2001.5ɐɢɦɛɚɥɋ . Ʌ.Ⱦɟɫɩɨɬɢɡɦɫɬɢɥɹ //ɐɢɦɛɚɥɋ . Ʌ.Ɍɟɚɬɪ . Ɍɟɚɬɪɚɥɶɧɨɫɬɶ . ȼɪɟɦɹ . Ʌ., 1977. ɋ. 97–134.6 «ɇɨɜɨɟɨɛɪɚɳɟɧɢɟɆɟɣɟɪɯɨɥɶɞɚɤ «Ɇɚɫɤɚɪɚɞɭ » ɜ 1933 ɢɜ 1938 ɝ. ɩɨɱɬɢɧɟɤɨɫɧɭɥɢɫɶɘɪɶɟɜ - ɫɤɨɝɨȺɪɛɟɧɢɧɚ . ɉɪɢɩɨɫɥɟɞɧɟɦɜɨɡɨɛɧɨɜɥɟɧɢɢɆɟɣɟɪɯɨɥɶɞɫɨɛɢɪɚɥɫɹɩɨɪɟɩɟɬɢɪɨɜɚɬɶɫɘɪɶɟ - ɜɵɦɧɨɱɶɸ , ɩɪɢɫɜɟɱɟ , ɜɬɢɲɢɧɟɩɭɫɬɨɝɨɡɚɥɚ , ɧɨɞɟɥɨɞɨɷɬɨɝɨɬɚɤɢɧɟɞɨɲɥɨ . ɘɪɶɟɜɜɪɟɩɟɬɢɰɢ - ɹɯɭɱɚɫɬɜɨɜɚɥɦɚɥɨɢɬɨɥɶɤɨɬɨɝɞɚ , ɤɨɝɞɚɧɚɞɨɛɵɥɨ «ɩɨɞɵɝɪɚɬɶ » ɧɨɜɨɦɭɢɫɩɨɥɧɢɬɟɥɸ » (Ⱥɥɶɬ - ɲɭɥɥɟɪȺ . ə.ɘ. Ɇ. ɘɪɶɟɜɢȼ . ɗ. Ɇɟɣɟɪɯɨɥɶɞ //Ⱥɤɬɟɪɫɤɨɟɦɚɫɬɟɪɫɬɜɨɚɤɚɞɟɦɢɱɟɫɤɨɝɨɬɟɚɬɪɚ ɞɪɚɦɵɢɦɟɧɢȺ . ɋ. ɉɭɲɤɢɧɚ : ɋɛ. ɧɚɭɱ . ɬɪɭɞɨɜ . Ʌ., 1983. ɋ. 29).7Abbassamento di voce, – ɩɨɧɢɠɟɧɢɟɝɨɥɨɫɚ (Ɇɭɡɵɤɚɥɶɧɵɣɫɥɨɜɚɪɶ . ɗɧɰɢɤɥɨɩɟɞɢɱɟɫɤɢɣɫɩɪɚ - ɜɨɱɧɵɣɫɛɨɪɧɢɤ / ɋɨɫɬ . ɉ. Ⱦ. ɉɟɪɟɩɟɥɢɰɢɧ .Ɇ., 1884. ɋ. 8).8Pesante , – ɬɹɠɟɥɨ (ȻɚɪɫɨɜɚɅ . Ƚ., ɌɢɧɢɬɢɥɨɜɚɆ . Ɍ. Ɇɭɡɵɤɚɥɶɧɚɹɝɪɚɦɨɬɚ . ɋɨɥɶɮɟɞɠɢɨ : ɦɟɬɨ - ɞɢɱɟɫɤɚɹɪɚɡɪɚɛɨɬɤɚ . Ʌ., 1983. ɋ. 50).9ɘɪɶɟɜɘ . Ɇ.Ɍɜɨɪɱɟɫɤɚɹɛɟɫɟɞɚɫɦɨɥɨɞɵɦɢɚɤɬɟɪɚɦɢ . Ʌ., 1939. ɋ. 26.10Ⱦɚɧɧɚɹɫɢɫɬɟɦɚɛɭɞɟɬɩɪɢɦɟɧɢɦɚɥɢɲɶɩɪɢɬɨɧɚɥɶɧɨɪɢɬɦɨɜɨɦɪɚɡɛɨɪɟ , ɤɥɚɫɫɢɮɢɰɢɪɨɜɚɬɶ ɷɦɨɰɢɨɧɚɥɶɧɵɣɪɹɞɦɵɧɟɛɭɞɟɦ .11ɐɢɬ . ɩɨ:Ɏɢɥɢɩɩɨɜȼɥ .əɡɵɤɩɟɪɫɨɧɚɠɟɣɈɫɬɪɨɜɫɤɨɝɨ //Ⱥ. ɇ. Ɉɫɬɪɨɜɫɤɢɣ – ɞɪɚɦɚɬɭɪɝ : ɋɛ. ɫɬɚɬɟɣ . Ɇ., 1946. ɋ. 84.12Ɇɢɧɰɇȼ .ȾɷɜɢɞȽɚɪɢɤɢɬɟɚɬɪɟɝɨɜɪɟɦɟɧɢ . Ɇ., 1977. ɋ. 37.13ȺɥɶɬɲɭɥɥɟɪȺ . ə.ɘ. Ɇ. ɘɪɶɟɜɢȼ . ɗ. Ɇɟɣɟɪɯɨɥɶɞ // Ⱥɤɬɟɪɫɤɨɟɦɚɫɬɟɪɫɬɜɨɚɤɚɞɟɦɢɱɟɫɤɨɝɨ ɬɟɚɬɪɚɞɪɚɦɵɢɦɟɧɢȺ . ɋ. ɉɭɲɤɢɧɚ : ɋɛɨɪɧɢɤɧɚɭɱɧɵɯɬɪɭɞɨɜ . Ʌ., 1983. ɋ. 7. Ɉɰɟɧɤɚɹɜɥɹɟɬɫɹɨɞɧɨɣɢɡɨɫɧɨɜɨɩɨɥɚ - ɝɚɸɳɢɯɤɚɬɟɝɨɪɢɣɞɟɣɫɬɜɢɬɟɥɶɧɨɫɬɢ : ɚɧɚ-ɋ. Ⱥ. ɉɪɢɳɟɩɱɭɤ ɈɋɈȻȿɇɇɈɋɌɂȼɈɋɉɊɈɂɁȼȿȾȿɇɂəɅȿɄɋɂɑȿɋɄɂɏɈɐȿɇɈɑɇɕɏ ɋɊȿȾɋɌȼɉɊɂɉȿɊȿȼɈȾȿɉɈɅɂɌɂɑȿɋɄɈȽɈȾɂɋɄɍɊɋȺ ɊɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɤɚɮɟɞɪɨɣɥɢɧɝɜɢɫɬɢɤɢɢɦɟɠɤɭɥɶɬɭɪɧɨɣɤɨɦɦɭɧɢɤɚɰɢɢɋɟɜɟɪɨɄɚɜɤɚɡɫɤɨɝɨ ɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɟɧɧɨɝɨɬɟɯɧɢɱɟɫɤɨɝɨɭɧɢɜɟɪɫɢɬɟɬɚ . ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɤɚɧɞɢɞɚɬɮɢɥɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɧɚɭɤ , ɞɨɰɟɧɬɂ . ȼ. Ʉɚɥɢɧɢɧ ȼɫɬɚɬɶɟɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɸɬɫɹɮɭɧɤɰɢɨɧɚɥɶɧɨɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɟɨɫɨɛɟɧɧɨɫɬɢɥɟɤɫɢɱɟɫɤɢɯɨɰɟɧɨɱ - ɧɵɯɫɪɟɞɫɬɜ , ɚɬɚɤɠɟɫɩɨɫɨɛɵɢɯɪɟɚɥɢɡɚɰɢɢɩɪɢɩɟɪɟɜɨɞɟɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɨɝɨɞɢɫɤɭɪɫɚ . Functional and semantic peculiarities of lexical evaluative means and ways of their realisation in translation of the political discourse are considered in the article.Ɉɫɨɛɟɧɧɨɫɬɢɜɨɫɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹɥɟɤɫɢɱɟɫɤɢɯɨɰɟɧɨɱɧɵɯɫɪɟɞɫɬɜɩɪɢɩɟɪɟɜɨɞɟɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɨɝɨɞɢɫɤɭɪɫɚ ɥɢɡɨɤɪɭɠɚɸɳɟɝɨɦɢɪɚɢɫɚɦɨɝɨɫɟɛɹ – ɧɟɨɬɴɟɦɥɟɦɚɹɱɚɫɬɶɞɭɯɨɜɧɨɝɨɛɵɬɢɹɱɟɥɨ -178ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ ɜɟɤɚ . Ɏɚɤɬɢɱɟɫɤɢɱɟɥɨɜɟɤɩɨɡɧɚɟɬɨɤɪɭɠɚ - ɸɳɢɣɦɢɪɱɟɪɟɡɨɰɟɧɤɭ , ɢɩɪɚɤɬɢɱɟɫɤɢɜɫɟ ɩɪɟɞɦɟɬɵɦɨɝɭɬɫɬɚɬɶɨɛɴɟɤɬɚɦɢɨɰɟɧɤɢ . Ɍɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɨɰɟɧɤɚɹɜɥɹɟɬɫɹɨɞɧɨɣɢɡ ɜɚɠɧɟɣɲɢɯɫɬɨɪɨɧɢɧɬɟɥɥɟɤɬɭɚɥɶɧɨɣɞɟɹ - ɬɟɥɶɧɨɫɬɢɱɟɥɨɜɟɤɚ , ɧɚɯɨɞɹɫɜɨɟɨɬɪɚɠɟɧɢɟ ɜɹɡɵɤɟ . Ⱦɢɚɥɟɤɬɢɱɟɫɤɨɟɟɞɢɧɫɬɜɨɹɡɵɤɚɢɦɵɲ - ɥɟɧɢɹɧɟɨɡɧɚɱɚɟɬɢɯɬɨɠɞɟɫɬɜɚ . ɇɟɫɨɜɩɚ - ɞɟɧɢɟɹɡɵɤɚɢɦɵɲɥɟɧɢɹɨɛɭɫɥɚɜɥɢɜɚɟɬ ɧɟɨɛɯɨɞɢɦɨɫɬɶ ɪɚɫɫɦɨɬɪɟɬɶ ɫɬɪɭɤɬɭɪɭ ɨɰɟɧɤɢɫɬɨɱɤɢɡɪɟɧɢɹɥɨɝɢɤɢɢɹɡɵɤɚ . Ʌɨɝɢɱɟɫɤɢɨɰɟɧɤɚɜɤɥɸɱɚɟɬɫɥɟɞɭɸɳɢɟɨɫɧɨɜ - ɧɵɟɫɬɪɭɤɬɭɪɧɵɟɷɥɟɦɟɧɬɵ : ɨɛɴɟɤɬ , ɩɨɞɜɟɪ - ɝɚɟɦɵɣɫɪɚɜɧɟɧɢɸ ; ɨɛɴɟɤɬ , ɫɤɨɬɨɪɵɦɩɪɨ - ɢɡɜɨɞɢɬɫɹɫɪɚɜɧɟɧɢɟ ; ɨɫɧɨɜɚɧɢɟɫɪɚɜɧɟɧɢɹ – ɨɛɳɟɟɫɜɨɣɫɬɜɨ , ɨɬɧɨɫɢɬɟɥɶɧɨɤɨɬɨɪɨɝɨ ɩɪɨɢɡɜɨɞɢɬɫɹɨɰɟɧɤɚ , ɟɟɤɪɢɬɟɪɢɣ ; ɫɭɛɴɟɤɬ ɨɰɟɧɤɢ , ɬ. ɟ. ɢɧɞɢɜɢɞ , ɱɚɫɬɶɫɨɰɢɭɦɚ , ɫɬɨɱ - ɤɢɡɪɟɧɢɹɤɨɬɨɪɨɝɨɞɚɟɬɫɹɨɰɟɧɤɚ1. ɋɬɨɱɤɢɡɪɟɧɢɹɹɡɵɤɚɜɫɬɪɭɤɬɭɪɭɨɰɟɧ - ɤɢɜɯɨɞɹɬɫɭɛɴɟɤɬ , ɨɛɴɟɤɬ , ɩɪɟɞɦɟɬɢɨɫɧɨ - ɜɚɧɢɟɨɰɟɧɤɢ . ȼɞɚɧɧɨɦɫɥɭɱɚɟɩɪɟɞɦɟɬ ɨɰɟɧɤɢɟɫɬɶɟɟɨɛɴɟɤɬɢɜɧɨɟɫɨɞɟɪɠɚɧɢɟ . Ɍɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɨɫɧɨɜɧɵɟɷɥɟɦɟɧɬɵɫɬɪɭɤ - ɬɭɪɵɨɰɟɧɤɢɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɭɸɬɨɫɧɨɜɧɵɦɷɥɟ - ɦɟɧɬɚɦɟɟɤɚɤɩɨɧɹɬɢɣɧɨɣɤɚɬɟɝɨɪɢɢ2. Ɉɰɟɧɤɚɹɜɥɹɟɬɫɹɧɟɨɬɴɟɦɥɟɦɨɣɱɚɫɬɶɸ ɤɨɦɦɭɧɢɤɚɰɢɢ , ɷɬɨ «ɦɵɫɥɢɬɟɥɶɧɵɣɚɤɬ , ɨɫɭɳɟɫɬɜɥɹɟɦɵɣɫɭɛɴɟɤɬɨɦɨɰɟɧɤɢɜɩɪɨ - ɰɟɫɫɟɟɝɨɞɟɹɬɟɥɶɧɨɫɬɢ »3. ȼɵɪɚɠɟɧɧɨɟɹɡɵ - ɤɨɜɵɦɢɫɪɟɞɫɬɜɚɦɢ , ɷɤɫɬɪɚɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟ - ɫɤɨɟɹɜɥɟɧɢɟ «ɨɰɟɧɤɚ » ɩɟɪɟɯɨɞɢɬɜɹɡɵɤɨ - ɜɭɸɤɚɬɟɝɨɪɢɸ , ɜɵɫɬɭɩɚɹɜɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɣ ɫɬɪɭɤɬɭɪɟɫɥɨɜɚɤɚɤ ɨɰɟɧɨɱɧɨɫɬɶ . Ɉɰɟɧɨɱɧɨɫɬɶɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɟɬɫɹɤɚɤɨɞɢɧ ɢɡɜɢɞɨɜɦɨɞɚɥɶɧɨɫɬɢ , ɤɨɬɨɪɵɟɫɨɩɪɨɜɨɠ - ɞɚɸɬɹɡɵɤɨɜɵɟɜɵɪɚɠɟɧɢɹ . ȼɨɬɥɢɱɢɟɨɬ ɨɛɴɟɤɬɢɜɧɨɜɪɟɦɟɧɧɨɣɦɨɞɚɥɶɧɨɫɬɢ , ɹɜɥɹɸ - ɳɟɣɫɹɝɪɚɦɦɚɬɢɱɟɫɤɨɣɤɚɬɟɝɨɪɢɟɣ , ɫɭɛɴɟɤ - ɬɢɜɧɚɹɦɨɞɚɥɶɧɨɫɬɶɜɵɪɚɠɚɟɬɫɭɛɴɟɤɬɢɜɧɨɟ ɨɬɧɨɲɟɧɢɟɝɨɜɨɪɹɳɟɝɨɤɫɨɞɟɪɠɚɧɢɸɜɵ - ɫɤɚɡɵɜɚɧɢɹ . Ɍɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɫɭɛɴɟɤɬɢɜɧɚɹ ɦɨɞɚɥɶɧɨɫɬɶɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɟɬɫɨɛɨɣɤɨɦɦɭɧɢ - ɤɚɬɢɜɧɭɸɤɚɬɟɝɨɪɢɸ , ɬɚɤɤɚɤɬɨɥɶɤɨɜɩɪɨ - ɰɟɫɫɟɤɨɦɦɭɧɢɤɚɰɢɢɜɨɡɦɨɠɧɨɜɟɪɛɚɥɶɧɨɟ ɜɵɪɚɠɟɧɢɟɫɭɛɴɟɤɬɢɜɧɨɝɨɨɬɧɨɲɟɧɢɹɢɨɰɟɧɤɢ . ɋɪɟɞɢɪɚɡɥɢɱɧɵɯɜɢɞɨɜɦɨɞɚɥɶɧɨ - ɫɬɢɧɚɢɛɨɥɟɟɪɚɫɩɪɨɫɬɪɚɧɟɧɧɨɣɹɜɥɹɟɬɫɹ ɨɰɟɧɨɱɧɚɹɦɨɞɚɥɶɧɨɫɬɶ , «ɯɨɬɹɜɨɫɧɨɜɟɢ ɩɪɨɱɢɯɦɨɞɚɥɶɧɵɯɡɧɚɱɟɧɢɣɜɤɨɧɟɱɧɨɦ ɢɬɨɝɟɥɟɠɢɬɬɚɤɠɟɨɰɟɧɨɱɧɵɣɮɚɤɬɨɪ »4. Ɉɰɟɧɨɱɧɵɟɫɪɟɞɫɬɜɚɨɛɧɚɪɭɠɢɜɚɸɬɫɹɧɚ ɜɫɟɯɭɪɨɜɧɹɯɹɡɵɤɚ . Ɉɰɟɧɨɱɧɵɣɤɨɦɩɨɧɟɧɬ ɡɧɚɱɟɧɢɹɹɡɵɤɨɜɨɣɟɞɢɧɢɰɵɦɨɠɟɬɛɵɬɶ ɨɛɭɫɥɨɜɥɟɧɟɟɥɟɤɫɢɤɨɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɦɢɫɜɨɣ - ɫɬɜɚɦɢ , ɩɪɢɧɚɞɥɟɠɧɨɫɬɶɸɤɬɨɦɭɢɥɢɢɧɨɦɭ ɮɭɧɤɰɢɨɧɚɥɶɧɨɦɭɫɬɢɥɸɢɭɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɟɦɜ ɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɨɦɤɨɧɬɟɤɫɬɟ . ɋɚɦɵɦɢɪɚɫɩɪɨɫɬ - ɪɚɧɟɧɧɵɦɢɹɜɥɹɸɬɫɹɥɟɤɫɢɱɟɫɤɢɟɨɰɟɧɨɱɧɵɟ ɫɪɟɞɫɬɜɚ . ɇɚɭɪɨɜɧɟɥɟɤɫɢɤɢɦɨɠɧɨɜɵɞɟɥɢɬɶ ɬɪɢɤɥɚɫɫɚɥɟɤɫɢɱɟɫɤɢɯɟɞɢɧɢɰ , ɪɚɡɥɢɱɚɸ - ɳɢɯɫɹɩɨɡɢɰɢɟɣɨɰɟɧɨɱɧɨɝɨɡɧɚɱɟɧɢɹɜɢɯ ɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɣɫɬɪɭɤɬɭɪɟ : 1. Ʌɟɤɫɢɱɟɫɤɢɟɟɞɢɧɢɰɵ , ɡɧɚɱɟɧɢɟɤɨɬɨ - ɪɵɯɫɨɞɟɪɠɢɬɨɰɟɧɤɭ , ɧɨɧɟɭɤɚɡɵɜɚɟɬɫɹ , ɤ ɱɟɦɭɢɦɟɧɧɨɨɬɧɨɫɢɬɫɹɷɬɚɨɰɟɧɤɚ :ɯɨɪɨ - ɲɢɣ, ɩɥɨɯɨɣ , terrible, charm . ȼɬɚɤɢɯɫɭɝɭɛɨ ɨɰɟɧɨɱɧɵɯɥɟɤɫɢɱɟɫɤɢɯɟɞɢɧɢɰɚɯɨɰɟɧɨɱ - ɧɵɣɤɨɦɩɨɧɟɧɬɹɜɥɹɟɬɫɹɱɚɫɬɶɸɞɟɧɨɬɚɬɢɜ - ɧɨɝɨɡɧɚɱɟɧɢɹɜɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɣɫɬɪɭɤɬɭɪɟ ɫɥɨɜɚ . ɉɪɟɞɦɟɬɧɚɹɫɨɨɬɧɟɫɟɧɧɨɫɬɶɩɨɞɨɛ - ɧɵɯɟɞɢɧɢɰɭɫɬɚɧɚɜɥɢɜɚɟɬɫɹɬɨɥɶɤɨɜɤɨɧ - ɬɟɤɫɬɟ . ȼɞɚɧɧɨɦɫɥɭɱɚɟɪɟɱɶɢɞɟɬɨ ɮɭɧɤ - ɰɢɨɧɚɥɶɧɨɣɨɰɟɧɨɱɧɨɫɬɢ5. 2. ɇɟɣɬɪɚɥɶɧɵɟɥɟɤɫɢɱɟɫɤɢɟɟɞɢɧɢɰɵ , ɩɪɢɨɛɪɟɬɚɸɳɢɟɨɰɟɧɨɱɧɨɫɬɶɬɨɥɶɤɨɜɨɩ - ɪɟɞɟɥɟɧɧɨɦɤɨɧɬɟɤɫɬɟ . ɋɪ.:We will build our relationship with all of our partners, both the transit countries and the consumers, on an equal, clear and transparent basis. (+) The UN Security Council members will then express their opinions on the report and only then will matters progress further. In other words, this is all a very transparent procedure. (–) Ʉɚɤ ɜɢɞɧɨ ɢɡ ɩɪɢɦɟɪɨɜ , ɥɟɤɫɟɦɚ transparent , ɧɟɣɬɪɚɥɶɧɚɹɜɧɟɤɨɧɬɟɤɫɬɚ , ɜ ɪɚɡɥɢɱɧɨɦɹɡɵɤɨɜɨɦɨɤɪɭɠɟɧɢɢɩɪɢɨɛɪɟ - ɬɚɟɬɩɪɨɬɢɜɨɩɨɥɨɠɧɭɸɨɰɟɧɨɱɧɨɫɬɶ . Ɍɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ ,ɤɨɧɧɨɬɚɬɢɜɧɚɹɨɰɟɧɨɱ - ɧɨɫɬɶ6ɢɧɞɭɰɢɪɭɟɬɫɹɤɨɧɬɟɤɫɬɨɦ , ɤɨɬɨɪɵɣ ɦɨɠɟɬɛɵɬɶɤɚɤɲɢɪɨɤɢɦ , ɬɚɤɢɦɚɤɫɢɦɚɥɶ - ɧɨɭɡɤɢɦ – ɜɩɥɨɬɶɞɨɫɥɨɜɨɫɨɱɟɬɚɧɢɹ .1793. «ɉɪɟɞɦɟɬɧɨɨɰɟɧɨɱɧɵɟ »7ɥɟɤɫɢɱɟ - ɫɤɢɟɟɞɢɧɢɰɵ , ɜɡɧɚɱɟɧɢɢɤɨɬɨɪɵɯɫɨɜɦɟ - ɳɟɧɵɩɪɟɞɦɟɬɧɨɫɬɶɢɨɰɟɧɨɱɧɨɫɬɶ :ɬɟɪɪɨ - ɪɢɡɦ , ɩɨɥɢɬɢɡɢɪɨɜɚɧɢɟ , cooperation, opportunist. ȼɬɚɤɢɯɫɥɨɜɚɯɜɵɪɚɠɚɟɬɫɹɨɬ - ɧɨɲɟɧɢɟ ɝɨɜɨɪɹɳɟɝɨ ɤ ɨɛɨɡɧɚɱɚɟɦɨɦɭ ɷɬɢɦɫɥɨɜɨɦɹɜɥɟɧɢɸ , ɱɬɨɩɨɡɜɨɥɹɟɬɜɵɞɟ - ɥɢɬɶɢɯɜɨɬɞɟɥɶɧɵɣɤɥɚɫɫɩɪɚɝɦɟɦ8. ɉɨɞɨɛɧɵɟɥɟɤɫɢɱɟɫɤɢɟɟɞɢɧɢɰɵɪɟɩɪɟɡɟɧɬɢ - ɪɭɸɬɩɪɚɝɦɚɬɢɱɟɫɤɭɸɨɰɟɧɨɱɧɨɫɬɶ . Ɋɨɥɶ ɩɪɚɝɦɟɦɡɚɤɥɸɱɚɟɬɫɹɜɬɨɦ , ɱɬɨɨɧɢɩɪɟɞ - ɫɬɚɜɥɹɸɬɫɨɛɨɣɫɜɟɪɧɭɬɵɟ (ɢɦɩɥɢɰɢɬɧɵɟ ) ɫɭɠɞɟɧɢɹ , ɨɛɥɚɞɚɸɳɢɟɨɫɨɛɨɣɫɢɥɨɣɭɛɟɠ - ɞɟɧɢɹ . ɇɚɩɪɢɦɟɪ :Ɉɞɧɚɤɨɥɸɛɵɟɫɚɦɵɟɜɵ - ɫɨɤɢɟɡɚɦɵɫɥɵɦɨɝɭɬɛɵɬɶɫɜɟɞɟɧɵɧɚɧɟɬ ɪɚɜɧɨɞɭɲɢɟɦ , ɛɸɪɨɤɪɚɬɢɡɦɨɦ , ɜɨɥɨɤɢɬɨɣɢ ɛɟɡɨɬɜɟɬɫɬɜɟɧɧɨɫɬɶɸ . ȼɩɨɞɨɛɧɨɦɢɦɩɥɢɰɢɬɧɨɦɫɭɠɞɟɧɢɢ ɟɞɢɧɫɬɜɨɫɭɛɴɟɤɬɚɢɩɪɟɞɢɤɚɬɚ ɧɟɨɫɬɚɜ - ɥɹɟɬɦɟɫɬɚɞɥɹɞɨɜɨɞɨɜ , ɩɨɡɜɨɥɹɸɳɢɯɟɝɨ ɨɫɩɨɪɢɬɶ , ɩɨɩɪɚɜɢɬɶ . Ɍɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɮɟɧɨɦɟɧɨɰɟɧɤɢɜɹɡɵ - ɤɨɜɨɦɜɵɪɚɠɟɧɢɢɪɟɚɥɢɡɭɟɬɫɹɜɫɟɦɚɧɬɢ - ɱɟɫɤɨɣɫɬɪɭɤɬɭɪɟɫɥɨɜɚɜɨɰɟɧɨɱɧɵɯɡɧɚ - ɱɟɧɢɹɯɪɚɡɥɢɱɧɨɝɨɬɢɩɚ . ɍɱɢɬɵɜɚɹɨɫɧɨɜɚɧɢɟɨɰɟɧɤɢ , ɜɵɞɟɥɹɸɬ - ɫɹɪɚɡɥɢɱɧɵɟɬɢɩɵɨɰɟɧɨɤ , ɤɨɬɨɪɵɟɫɜɨɞɹɬ - ɫɹɜɤɨɧɟɱɧɨɦɢɬɨɝɟɤɞɜɭɦɨɫɧɨɜɧɵɦɜɢ - ɞɚɦɨɰɟɧɨɱɧɨɫɬɢ : 1) ɷɦɨɰɢɨɧɚɥɶɧɚɹ , ɤɨɬɨɪɚɹɨɬɪɚɠɚɟɬ ɷɦɨɰɢɨɧɚɥɶɧɵɟɯɚɪɚɤɬɟɪɢɫɬɢɤɢ , ɩɪɢɫɭɳɢɟ ɱɟɥɨɜɟɤɭɤɚɤɛɢɨɥɨɝɢɱɟɫɤɨɦɭɢɧɞɢɜɢɞɭɭɦɭ ; 2) ɫɨɰɢɚɥɶɧɨɨɰɟɧɨɱɧɚɹ , «ɨɰɟɧɨɱɧɵɣ ɤɨɦɩɨɧɟɧɬɤɨɬɨɪɨɣɨɬɪɚɠɚɟɬɢɞɟɨɥɨɝɢ - ɱɟɫɤɢɟ , ɦɨɪɚɥɶɧɨɧɪɚɜɫɬɜɟɧɧɵɟ , ɫɨɰɢ - ɚɥɶɧɵɟ , ɤɭɥɶɬɭɪɧɵɟɢɬ . ɩ. ɨɬɧɨɲɟɧɢɹɦɟɠ - ɞɭɥɸɞɶɦɢ »9. ɇɟɨɛɯɨɞɢɦɨɨɬɦɟɬɢɬɶ , ɱɬɨɷɦɨɰɢɨɧɚɥɶ - ɧɚɹɨɰɟɧɤɚɫɬɚɛɢɥɶɧɚɜɨɜɪɟɦɟɧɢ , ɚɨɰɟɧɨɱ - ɧɨɫɬɶ , ɫɥɭɠɚɳɚɹɫɪɟɞɫɬɜɨɦɟɟɜɵɪɚɠɟɧɢɹ , ɩɨɫɬɨɹɧɧɚ . ɇɚɩɪɨɬɢɜ , ɨɬɧɨɲɟɧɢɹɦɟɠɞɭ ɥɸɞɶɦɢɢɡɦɟɧɹɸɬɫɹɜɦɟɫɬɟɫɫɨɰɢɚɥɶɧɨ - ɢɞɟɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɦɢɩɪɨɰɟɫɫɚɦɢɧɚɨɩɪɟɞɟ - ɥɟɧɧɵɯɷɬɚɩɚɯɪɚɡɜɢɬɢɹɨɛɳɟɫɬɜɚ , ɢ, ɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɟɧɧɨ , ɢɡɦɟɧɹɟɬɫɹɢɫɨɰɢɚɥɶɧɚɹɨɰɟ - ɧɨɱɧɨɫɬɶ . ɍɧɟɣɬɪɚɥɶɧɵɯɢɡɧɚɱɚɥɶɧɨɟɞɢ - ɧɢɰɮɨɪɦɢɪɭɟɬɫɹɨɬɪɢɰɚɬɟɥɶɧɚɹɩɨɥɨɠɢ -ɬɟɥɶɧɚɹɨɰɟɧɨɱɧɨɫɬɶ , ɚɭɠɟɢɦɟɸɳɢɟɜɫɜɨ - ɟɦɡɧɚɱɟɧɢɢ ɨɰɟɧɨɱɧɵɣɤɨɦɩɨɧɟɧɬɫɥɨɜɚ ɭɬɪɚɱɢɜɚɸɬɟɝɨ . Ʌɢɲɶɜɨɬɞɟɥɶɧɵɯɫɥɭɱɚ - ɹɯɩɨɞɜɥɢɹɧɢɟɦɝɥɭɛɢɧɧɵɯ (ɹɡɵɤɨɜɵɯɮɚɤ - ɬɨɪɨɜ ) ɨɰɟɧɨɱɧɨɫɬɶɡɚɤɪɟɩɥɹɟɬɫɹɜɥɟɤɫɢ - ɱɟɫɤɨɦɡɧɚɱɟɧɢɢ . ɂɫɩɨɥɶɡɨɜɚɧɢɟɤɚɤɷɦɨɰɢɨɧɚɥɶɧɨɣ , ɬɚɤ ɢɫɨɰɢɚɥɶɧɨɨɰɟɧɨɱɧɨɣɥɟɤɫɢɤɢɹɜɥɹɟɬɫɹ ɨɞɧɨɣɢɡɨɫɧɨɜɧɵɯɨɫɨɛɟɧɧɨɫɬɟɣɩɨɥɢɬɢ - ɱɟɫɤɨɝɨɞɢɫɤɭɪɫɚ . ɉɨɥɢɬɢɱɟɫɤɢɣɞɢɫɤɭɪɫ ɨɬɧɨɫɢɬɫɹɤɢɧɫɬɢɬɭɰɢɨɧɚɥɶɧɨɦɭɜɢɞɭɨɛ - ɳɟɧɢɹ10, ɤɨɬɨɪɵɣɩɪɟɞɩɨɥɚɝɚɟɬɤɨɦɦɭɧɢ - ɤɚɰɢɸɜɪɚɦɤɚɯɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɨɝɨɫɨɰɢɚɥɶɧɨ - ɝɨɢɧɫɬɢɬɭɬɚ . ɉɪɢɡɧɚɟɬɫɹ , ɱɬɨɭɛɟɠɞɚɸɳɚɹ ɮɭɧɤɰɢɹ (ɮɭɧɤɰɢɹɜɨɡɞɟɣɫɬɜɢɹ ) ɹɜɥɹɟɬɫɹ ɨɫɧɨɜɧɨɣɮɭɧɤɰɢɟɣɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɨɝɨɞɢɫɤɭɪ - ɫɚ. Ɉɛɳɟɧɢɟɜɪɚɦɤɚɯɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɨɝɨɞɢɫ - ɤɭɪɫɚɧɨɫɢɬɢɧɬɟɧɰɢɨɧɚɥɶɧɵɣɯɚɪɚɤɬɟɪ11, ɜɨɡɞɟɣɫɬɜɢɟɦɨɠɟɬɨɫɭɳɟɫɬɜɥɹɬɶɫɹɩɨɫɪɟɞ - ɫɬɜɨɦɭɛɟɠɞɟɧɢɹ , ɥɨɝɢɱɟɫɤɨɝɨɨɛɨɫɧɨɜɚ - ɧɢɹɧɟɨɛɯɨɞɢɦɨɫɬɢɱɟɝɨɥɢɛɨ . ɗɮɮɟɤɬɪɟ - ɱɟɜɨɝɨɜɨɡɞɟɣɫɬɜɢɹɜɨɦɧɨɝɨɦɨɛɭɫɥɨɜɥɟɧ ɩɨɬɟɧɰɢɚɥɶɧɨɣɜɚɪɢɚɬɢɜɧɨɫɬɶɸɹɡɵɤɚɢ ɢɧɬɟɪɩɪɟɬɚɰɢɢ , ɬɚɤɤɚɤɹɡɵɤɞɨɩɭɫɤɚɟɬɜɨɡ - ɦɨɠɧɨɫɬɶɜɚɪɢɚɬɢɜɧɨɝɨɨɬɪɚɠɟɧɢɹɞɟɣ - ɫɬɜɢɬɟɥɶɧɨɫɬɢɫɪɟɞɫɬɜɚɦɢɞɚɧɧɨɝɨɹɡɵɤɚ . ɋɥɟɞɭɟɬɨɬɦɟɬɢɬɶ , ɱɬɨɩɥɚɧɫɨɞɟɪɠɚɧɢɹ ɢɩɥɚɧɜɵɪɚɠɟɧɢɹɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɹɧɟɫɨɜɩɚ - ɞɚɸɬ . ɗɬɚɚɫɢɦɦɟɬɪɢɹɨɛɭɫɥɨɜɥɟɧɚɧɚɥɢ - ɱɢɟɦɷɤɫɩɥɢɤɚɰɢɨɧɚɥɚ (ɜɵɪɚɠɟɧɧɨɝɨɫɪɟɞ - ɫɬɜɚɦɢɹɡɵɤɚ ) ɢɢɦɩɥɢɤɚɰɢɨɧɚɥɚ (ɫɤɪɵɬɨ - ɝɨɫɦɵɫɥɚ ) ɜɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɢ . ȼɚɪɢɚɬɢɜɧɨɫɬɶ ɹɡɵɤɨɜɨɝɨɮɨɪɦɭɥɢɪɨɜɚɧɢɹɦɨɠɟɬɢɦɟɬɶ ɡɧɚɱɟɧɢɟɤɚɤ «ɜɵɪɚɠɟɧɢɟɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɨɣ ɢɞɟɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢ , ɫɨɰɢɚɥɶɧɨ , ɢɫɬɨɪɢɱɟɫɤɢ ɨɛɭɫɥɨɜɥɟɧɧɨɣɩɨɡɢɰɢɢɫɭɛɴɟɤɬɚɪɟɱɢ , ɜɡɚɢɦɨɞɟɣɫɬɜɭɸɳɟɝɨɫɨɫɜɨɢɦɚɞɪɟɫɚɬɨɦ »12. Ɍɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɜɨɡɞɟɣɫɬɜɢɟɦɨɠɟɬɨɤɚɡɵ - ɜɚɬɶɫɹɫɩɨɦɨɳɶɸɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɵɯɹɡɵɤɨɜɵɯ ɫɪɟɞɫɬɜ , ɜɬɨɦɱɢɫɥɟɢɨɰɟɧɨɱɧɨɣɥɟɤɫɢɤɢ . ȼɫɟɜɵɲɟɫɤɚɡɚɧɧɨɟɨɩɪɟɞɟɥɹɟɬɜɚɠ - ɧɨɫɬɶɜɨɫɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹɥɟɤɫɢɱɟɫɤɢɯɨɰɟ - ɧɨɱɧɵɯɫɪɟɞɫɬɜɩɪɢɩɟɪɟɜɨɞɟɬɟɤɫɬɨɜɩɨ - ɥɢɬɢɱɟɫɤɨɣɬɟɦɚɬɢɤɢ , ɤɨɬɨɪɵɟɹɜɥɹɸɬɫɹ ɪɟɚɥɢɡɚɰɢɟɣɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɨɝɨɞɢɫɤɭɪɫɚ . Ɉɰɟɧɨɱɧɨɫɬɶɥɟɤɫɢɱɟɫɤɢɯɟɞɢɧɢɰɦɨ - ɠɟɬɩɨɪɚɡɧɨɦɭɪɟɚɥɢɡɨɜɵɜɚɬɶɫɹɜɩɟɪɟɜɨ -Ɉɫɨɛɟɧɧɨɫɬɢɜɨɫɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹɥɟɤɫɢɱɟɫɤɢɯɨɰɟɧɨɱɧɵɯɫɪɟɞɫɬɜɩɪɢɩɟɪɟɜɨɞɟɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɨɝɨɞɢɫɤɭɪɫɚ180ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ ɞɟ. Ɇɨɠɧɨɜɵɞɟɥɢɬɶɫɥɟɞɭɸɳɢɟɫɩɨɫɨɛɵ ɜɨɫɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹɨɰɟɧɨɱɧɨɫɬɢ : 1. Ʌɟɤɫɢɱɟɫɤɚɹɟɞɢɧɢɰɚɩɟɪɟɜɨɞɢɬɫɹ ɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɢɟɦ , ɢɦɟɸɳɢɦɨɞɢɧɚɤɨɜɭɸɫ ɢɫɯɨɞɧɨɣɨɰɟɧɨɱɧɨɫɬɶ : ɗɬɨɩɨɞɬɚɥɤɢɜɚɟɬ ɝɨɧɤɭɜɨɨɪɭɠɟɧɢɣɜ ɛɨɥɶɲɢɯɫɬɪɚɧɚɯ . It is also that it fuels the arms race in large countries. ȼɞɚɧɧɨɦɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɢ , ɤɚɤɢɜɟɝɨɩɟ - ɪɟɜɨɞɟ , ɨɰɟɧɤɚɜɵɪɚɠɟɧɚɷɤɫɩɥɢɰɢɬɧɨ . Ʌɟɤɫɟɦɚ ɩɨɞɬɚɥɤɢɜɚɟɬ ɢɟɟɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɢɟ fuels ɢɦɟɸɬɨɬɪɢɰɚɬɟɥɶɧɵɣɨɰɟɧɨɱɧɵɣ ɤɨɦɩɨɧɟɧɬɜɫɜɨɟɣɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɣɫɬɪɭɤɬɭ - ɪɟ, ɨɰɟɧɤɢ , ɜɵɪɚɠɚɟɦɵɟɢɦɢ , ɪɚɜɧɵɩɨɫɬɟ - ɩɟɧɢɢɧɬɟɧɫɢɜɧɨɫɬɢ . Ɍɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɫɨɡɞɚ - ɜɚɟɦɵɣɜɩɟɪɟɜɨɞɟɤɨɦɦɭɧɢɤɚɬɢɜɧɵɣɷɮ - ɮɟɤɬɚɧɚɥɨɝɢɱɟɧ ɤɨɦɦɭɧɢɤɚɬɢɜɧɨɦɭɷɮ - ɮɟɤɬɭɢɫɯɨɞɧɨɝɨɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɹ . 2. Ʉɚɬɟɝɨɪɢɱɧɚɹɨɰɟɧɤɚ , ɷɤɫɩɥɢɰɢɬɧɨ ɜɵɪɚɠɟɧɧɚɹɢɫɯɨɞɧɨɣɟɞɢɧɢɰɟɣ , ɢɦɩɥɢɰɢ - ɪɭɟɬɫɹɩɪɢɩɟɪɟɜɨɞɟ : Ɇɧɟɤɚɠɟɬɫɹ , ɱɬɨɩɪɨɛɥɟɦɚɫɟɝɨɞɧɹɲ - ɧɢɯɦɟɠɞɭɧɚɪɨɞɧɵɯɨɬɧɨɲɟɧɢɣɡɚɤɥɸɱɚɟɬ - ɫɹɜɬɨɦ , ɱɬɨɦɵɜɢɞɢɦɜɫɟɛɨɥɶɲɟɟɢɛɨɥɶ - ɲɟɟɩɪɟɧɟɛɪɟɠɟɧɢɟ ɨɫɧɨɜɨɩɨɥɚɝɚɸɳɢɦɢ ɩɪɢɧɰɢɩɚɦɢɦɟɠɞɭɧɚɪɨɞɧɨɝɨɩɪɚɜɚ . I think that the problem in international relations today is that there is increasingly less respect for the basic principles of international law. ɂɫɩɨɥɶɡɨɜɚɧɢɟɚɧɬɨɧɢɦɢɱɟɫɤɨɝɨɩɟɪɟ - ɜɨɞɚɩɨɡɜɨɥɹɟɬɫɦɹɝɱɢɬɶɤɚɬɟɝɨɪɢɱɧɨɫɬɶ , ɤɨɬɨɪɭɸɜɵɪɚɠɚɟɬɮɪɚɡɚ ɜɫɟɛɨɥɶɲɟɟɢɛɨɥɶ - ɲɟɟɩɪɟɧɟɛɪɟɠɟɧɢɟ . ɋɨɨɬɜɟɬɫɬɜɢɟ increasingly less respect ɞɨɫɥɨɜɧɨ – ɜɫɟɦɟɧɶ - ɲɟɢɦɟɧɶɲɟɭɜɚɠɟɧɢɹ ), ɫɨɯɪɚɧɹɹɨɛɳɭɸ ɨɬɪɢɰɚɬɟɥɶɧɭɸ ɨɰɟɧɨɱɧɨɫɬɶɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɹ , ɜɵɪɚɠɚɟɬɦɟɧɶɲɭɸɢɧɬɟɧɫɢɜɧɨɫɬɶɨɰɟɧɤɢ ɩɨɫɪɚɜɧɟɧɢɸɫɢɫɯɨɞɧɨɣ . ɉɨɞɨɛɧɵɟɪɚɫ - ɯɨɠɞɟɧɢɹɜɞɚɧɧɨɦɫɥɭɱɚɟɦɨɠɧɨɪɚɫɫɦɚɬ - ɪɢɜɚɬɶɤɚɤɡɚɦɟɧɭɫɥɟɞɫɬɜɢɹɜɬɟɤɫɬɟɨɪɢɝɢ - ɧɚɥɚɧɚɩɪɢɱɢɧɭɜɬɟɤɫɬɟɩɟɪɟɜɨɞɚ : ɬɟɤɫɬɨɪɢɝɢɧɚɥɚ ɬɟɤɫɬɩɟɪɟɜɨɞɚ ɛɨɥɶɲɟɩɪɟɧɟɛɪɟɠɟɧɢɹ – ɦɟɧɶɲɟɭɜɚɠɟɧɢɹ ɫɥɟɞɫɬɜɢɟ ɩɪɢɱɢɧɚɈɞɧɚɤɨɨɬɫɭɬɫɬɜɢɟɭɜɚɠɟɧɢɹɧɟɜɫɟɝɞɚ ɨɡɧɚɱɚɟɬɩɪɟɧɟɛɪɟɠɟɧɢɟ , ɷɬɨɬɨɥɶɤɨɨɞɧɨ ɢɡɫɥɟɞɫɬɜɢɣ . ȼɞɚɧɧɨɦɫɥɭɱɚɟɪɟɰɟɩɬɨɪ ɩɟɪɟɜɨɞɚ , ɜɨɡɦɨɠɧɨ , ɫɞɟɥɚɟɬɬɚɤɨɣɜɵɜɨɞ , ɚɜɨɡɦɨɠɧɨ , ɢɧɟɬ . Ɍɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɜɬɟɤ - ɫɬɟɩɟɪɟɜɨɞɚɩɪɨɢɫɯɨɞɢɬɞɟɢɧɬɟɧɫɢɮɢɤɚ - ɰɢɹɨɰɟɧɤɢɩɭɬɟɦɟɟɢɦɩɥɢɰɢɪɨɜɚɧɢɹ . 3. ɂɧɬɟɧɫɢɮɢɤɚɰɢɹɨɰɟɧɤɢɩɭɬɟɦɢɫ - ɩɨɥɶɡɨɜɚɧɢɹɜɩɟɪɟɜɨɞɟɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɢɹɫɛɨ - ɥɟɟɜɵɪɚɠɟɧɧɨɣɫɬɟɩɟɧɶɸɨɰɟɧɨɱɧɨɫɬɢ : 1)ɉɨɜɬɨɪɹɸɟɳɟɪɚɡ , ɦɵɛɭɞɟɦɜɵɫɬɪɚ - ɢɜɚɬɶɫɨɜɫɟɦɢɪɚɜɧɨɩɪɚɜɧɵɟɨɬɧɨɲɟɧɢɹ – ɢ ɫɬɪɚɧɡɢɬɟɪɚɦɢ , ɢɫɩɨɬɪɟɛɢɬɟɥɹɦɢ . ɂɜ ɷɬɨɦɜɫɟɡɚɢɧɬɟɪɟɫɨɜɚɧɵ , ɜɫɟɛɟɡɢɫɤɥɸɱɟ - ɧɢɹ: ɢɊɨɫɫɢɹ , ɢɩɨɬɪɟɛɢɬɟɥɢ , ɢɬɪɚɧɡɢɬ - ɧɵɟɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɚ . Let me say again that we want to build equal relations with all, with the transit countries and with our consumers. Everyone will benefit from it, everyone without exception – Russia, the consumers and the transit states. ȼɞɚɧɧɨɦɩɪɢɦɟɪɟɩɪɢɱɚɫɬɢɟ ɡɚɢɧɬɟɪɟ - ɫɨɜɚɧɵɬɨɥɶɤɨɩɨɞɪɚɡɭɦɟɜɚɟɬɡɚɢɧɬɟɪɟɫɨ - ɜɚɧɧɨɫɬɶɜɩɨɥɭɱɟɧɢɢɜɵɝɨɞɵ , ɬɨɝɞɚɤɚɤ ɟɝɨɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɢɟ benefit ɛɭɤɜ . – ɩɨɥɭɱɚɬɶ ɜɵɝɨɞɭ ) ɷɤɫɩɥɢɰɢɬɧɨɜɵɪɚɠɚɟɬɫɦɵɫɥɨɪɢ - ɝɢɧɚɥɚ . Ɍɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɜɩɟɪɟɜɨɞɟɩɪɨɢɫ - ɯɨɞɢɬɢɧɬɟɧɫɢɮɢɤɚɰɢɹɨɰɟɧɤɢɡɚɫɱɟɬɟɟ ɷɤɫɩɥɢɰɢɪɨɜɚɧɢɹ , ɚɩɪɢɱɢɧɚɡɚɦɟɧɹɟɬɫɹ ɫɥɟɞɫɬɜɢɟɦ : ɬɟɤɫɬɨɪɢɝɢɧɚɥɚ ɬɟɤɫɬɩɟɪɟɜɨɞɚ ɡɚɢɧɬɟɪɟɫɨɜɚɧɵ – benefit ɩɪɢɱɢɧɚ ɫɥɟɞɫɬɜɢɟ 2)ɋɟɝɨɞɧɹɫɢɬɭɚɰɢɹɢɡɦɟɧɢɥɚɫɶ . ɂɦɵ ɯɨɬɢɦɫɨɬɪɭɞɧɢɱɚɬɶɫɬɪɚɧɡɢɬɧɵɦɢɝɨɫɭ - ɞɚɪɫɬɜɚɦɢ , ɧɨ, ɟɳɟɪɚɡɩɨɞɱɟɪɤɧɭ , (1) ɧɚ ɹɫɧɵɯɢɨɛɳɢɯɞɥɹɜɫɟɯɩɪɢɧɰɢɩɚɯɜɡɚɢɦɨ - ɞɟɣɫɬɜɢɹ , ɨɛɳɢɯɞɥɹɜɫɟɯ ,ɥɢɲɟɧɧɵɯɤɚɤɨɣ ɛɵɬɨɧɢɛɵɥɨ (2) ɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɨɣɢɥɢɞɪɭɝɨɣ ɤɨɧɴɸɧɤɬɭɪɵ . The situation today is different. We want to cooperate with the transit countries, but stress that we want to do so (1) on the basis of clear principles of cooperation that apply to all without exception and that are devoid of any (2) political or opportunist considerations.p pp pp p p p181Ɉɛɳɚɹɨɰɟɧɨɱɧɨɫɬɶɞɚɧɧɨɝɨɜɵɫɤɚɡɵ - ɜɚɧɢɹɮɨɪɦɢɪɭɟɬɫɹɩɭɬɟɦɩɪɨɬɢɜɨɩɨɫɬɚɜ - ɥɟɧɢɹɩɨɡɢɬɢɜɧɨɨɰɟɧɨɱɧɨɝɨɩɟɪɜɨɝɨɜɵ - ɪɚɠɟɧɢɹɨɬɪɢɰɚɬɟɥɶɧɨɣɨɰɟɧɨɱɧɨɫɬɢɜɬɨ - ɪɨɝɨ , ɬɟɦɫɚɦɵɦɭɫɢɥɢɜɚɹɟɝɨɧɟɝɚɬɢɜɧɨɟ ɡɧɚɱɟɧɢɟ . ȼɩɟɪɟɜɨɞɟɨɬɪɢɰɚɬɟɥɶɧɚɹɨɰɟ - ɧɨɱɧɨɫɬɶɩɪɢɨɛɪɟɬɚɟɬɟɳɟɛɨɥɶɲɭɸɤɚɬɟ - ɝɨɪɢɱɧɨɫɬɶ : ɩɪɢɩɟɪɟɜɨɞɟɮɪɚɡɵ ɩɨɥɢɬɢ - ɱɟɫɤɨɣɢɥɢɞɪɭɝɨɣɤɨɧɴɸɧɤɬɭɪɵ ɩɟɪɟɜɨɞɱɢɤ ɢɫɩɨɥɶɡɨɜɚɥɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɢɟ political or opportunist considerations, ɬɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ ɷɤɫɩɥɢɰɢɬɧɨɜɵɪɚɡɢɜ , ɤɚɤɨɣɢɦɟɧɧɨɤɨɧɴ - ɸɧɤɬɭɪɵɞɨɥɠɧɨɛɵɬɶɥɢɲɟɧɨɜɡɚɢɦɨɞɟɣ - ɫɬɜɢɟɦɟɠɞɭɫɬɪɚɧɚɦɢ –ɬɪɚɧɡɢɬɟɪɚɦɢɪɨɫ - ɫɢɣɫɤɨɝɨɝɚɡɚ . ɉɨɞɜɨɞɹɢɬɨɝɜɵɲɟɫɤɚɡɚɧɧɨɦɭ , ɞɨɩɭ - ɫɬɢɦɨɫɞɟɥɚɬɶɫɥɟɞɭɸɳɢɟɜɵɜɨɞɵ . Ɍɚɤɤɚɤ ɨɫɧɨɜɧɚɹɮɭɧɤɰɢɹɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɨɝɨɞɢɫɤɭɪ - ɫɚ – ɜɨɡɞɟɣɫɬɜɢɟɧɚɚɞɪɟɫɚɬɚ , ɬɨɨɞɧɨɣɢɡɡɚɞɚɱɩɟɪɟɜɨɞɱɢɤɚɩɪɢɩɟɪɟɜɨɞɟɬɟɤɫɬɨɜ ɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɨɣɧɚɩɪɚɜɥɟɧɧɨɫɬɢɹɜɥɹɟɬɫɹ ɫɨɡɞɚɧɢɟɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɨɝɨɤɨɦɦɭɧɢɤɚɬɢɜɧɨ - ɝɨɷɮɮɟɤɬɚ . ɗɬɨɦɭɫɩɨɫɨɛɫɬɜɭɟɬɢɫɩɨɥɶɡɨ - ɜɚɧɢɟɩɨɡɢɬɢɜɧɨ - ɢɥɢɧɟɝɚɬɢɜɧɨɨɰɟɧɨɱ - ɧɨɣɥɟɤɫɢɤɢ , ɨɬɪɚɠɚɸɳɟɣɨɰɟɧɨɱɧɨɫɬɶ ɬɟɤɫɬɚɨɪɢɝɢɧɚɥɚ . ɉɪɢɷɬɨɦɨɬɧɨɲɟɧɢɹ ɦɟɠɞɭɨɰɟɧɨɱɧɵɦɢɟɞɢɧɢɰɚɦɢɩɟɪɟɜɨɞɚɧɚ ɭɪɨɜɧɟɥɟɤɫɢɤɢɢɢɯɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɢɹɦɢɦɨɝɭɬ ɛɵɬɶɪɚɡɥɢɱɧɵ . ɉɪɢɩɟɪɟɜɨɞɟɢɫɩɨɥɶɡɭɟɬ - ɫɹɨɰɟɧɨɱɧɚɹɥɟɤɫɢɤɚɤɚɤɪɚɜɧɚɹɩɨɫɬɟɩɟ - ɧɢɢɧɬɟɧɫɢɜɧɨɫɬɢɜɵɪɚɠɚɟɦɨɣɨɰɟɧɤɢ , ɬɚɤ ɢɢɦɟɸɳɚɹɛɨɥɟɟɧɢɡɤɭɸɢɥɢɛɨɥɟɟɜɵɫɨ - ɤɭɸɫɬɟɩɟɧɶɢɧɬɟɧɫɢɜɧɨɫɬɢ . ɉɪɢɩɨɦɨɳɢ ɬɚɤɢɯɥɟɤɫɢɱɟɫɤɢɯɫɪɟɞɫɬɜɢɦɩɥɢɰɢɬɧɵɣ ɨɰɟɧɨɱɧɵɣɫɦɵɫɥɨɪɢɝɢɧɚɥɚɷɤɫɩɥɢɰɢɪɭ - ɟɬɫɹ, ɚɷɤɫɩɥɢɰɢɬɧɨɜɵɪɚɠɟɧɧɚɹɤɚɬɟɝɨɪɢɱ - ɧɨɫɬɶɨɰɟɧɤɢ ɦɨɠɟɬɫɧɢɦɚɬɶɫɹ , ɢɦɩɥɢɰɢ - ɪɭɹɫɶɩɪɢɩɟɪɟɜɨɞɟ . ɉɊɂɆȿɑȺɇɂə 1ɂɜɢɧȺ . Ⱥ. Ɉɫɧɨɜɚɧɢɹɥɨɝɢɤɢɨɰɟɧɨɤ . Ɇ.: ɂɡɞɜɨɆɨɫɤ . ɭɧɬɚ , 1970. ɋ. 21. 2Ɍɚɦɠɟ . 3ɑɟɪɧɹɜɫɤɚɹȿ . Ⱥ.Ɉɰɟɧɨɱɧɨɫɬɶɜɫɟɦɚɧɬɢɤɟɥɟɤɫɢɱɟɫɤɢɯɟɞɢɧɢɰ // Ʌɟɤɫɢɱɟɫɤɚɹɢɝɪɚɦɦɚɬɢɱɟɫ - ɤɚɹɫɟɦɚɧɬɢɤɚ : ɆɚɬɟɪɢɚɥɵɊɟɫɩɭɛɥɢɤɚɧɫɤɨɣɧɚɭɱɧɨɣɤɨɧɮɟɪɟɧɰɢɢ . Ȼɟɥɝɨɪɨɞ , 1998. ɋ. 75–76. 4ɇɚɟɪȼ . Ʌ.ɂɡɥɟɤɰɢɣɩɨɬɟɨɪɟɬɢɱɟɫɤɢɦɨɫɧɨɜɚɦɢɧɬɟɪɩɪɟɬɚɰɢɢɬɟɤɫɬɚ . Ɇ.: ɆȽɅɍ , 2001. ɋ. 62. 5ɆɚɪɤɟɥɨɜɚɌ . ȼ.ɋɟɦɚɧɬɢɤɚɢɩɪɚɝɦɚɬɢɤɚɫɪɟɞɫɬɜɜɵɪɚɠɟɧɢɹɨɰɟɧɤɢɜɪɭɫɫɤɨɦɹɡɵɤɟ // Ɏɢɥɨ - ɥɨɝɢɱɟɫɤɢɟɩɚɭɤɢ . 1995. ʋ 3. ɋ. 69. 6Ɍɚɦɠɟ . 7ɗɩɲɬɟɣɧɆ . ɇ.ɂɞɟɨɥɨɝɢɹɢɹɡɵɤ (ɩɨɫɬɪɨɟɧɢɟɦɨɞɟɥɢɢɨɫɦɵɫɥɟɧɢɟɞɢɫɤɭɪɫɚ ) // ȼɨɩɪɨɫɵ ɹɡɵɤɨɡɧɚɧɢɹ . 1991. ʋ 6. ɋ. 20. 8Ɍɚɦɠɟ . 9ȽɨɥɨɜɚɧɟɜɫɤɢɣɅ . Ʌ. Ɉɰɟɧɨɱɧɨɫɬɶɢɟɟɨɬɪɚɠɟɧɢɟɜɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɨɦɢɥɟɤɫɢɤɨɝɪɚɮɢɱɟɫɤɨɦɞɢɫ - ɤɭɪɫɚɯ (ɧɚɦɚɬɟɪɢɚɥɟɪɭɫɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚ ) // Ɏɢɥɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɟɧɚɭɤɢ . 2002. ʋ 3. ɋ. 80. 10Ʉɚɪɚɫɢɤȼ . ɂ.Ɉɬɢɩɚɯɞɢɫɤɭɪɫɚ // əɡɵɤɨɜɚɹɥɢɱɧɨɫɬɶ : ɢɧɫɬɢɬɭɰɢɨɧɚɥɶɧɵɣɢɩɟɪɫɨɧɚɥɶɧɵɣ ɞɢɫɤɭɪɫ : ɋɛ. ɧɚɭɱ . ɬɪ. ȼɨɥɝɨɝɪɚɞ : ɉɟɪɟɦɟɧɚ , 2000. ɋ. 6. 11Ʉɚɪɚɫɢɤȼ . ɂ.əɡɵɤɫɨɰɢɚɥɶɧɨɝɨɫɬɚɬɭɫɚ . Ɇ.: ȼɨɥɝɨɝɪɚɞ , 1992. ɋ. 30. 12ɑɟɪɧɹɜɫɤɚɹȼ . ȿ.Ⱦɢɫɤɭɪɫɜɥɚɫɬɢɢɜɥɚɫɬɶɞɢɫɤɭɪɫɚ : ɩɪɨɛɥɟɦɵɪɟɱɟɜɨɝɨɜɨɡɞɟɣɫɬɜɢɹ . Ɇ.: Ɏɥɢɧ - ɬɚ: ɇɚɭɤɚ , 2006. ɋ. 15.Ɉɫɨɛɟɧɧɨɫɬɢɜɨɫɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹɥɟɤɫɢɱɟɫɤɢɯɨɰɟɧɨɱɧɵɯɫɪɟɞɫɬɜɩɪɢɩɟɪɟɜɨɞɟɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɨɝɨɞɢɫɤɭɪɫɚ	В этом году - дата рождения .
80fcc05e-913a-4b68-b699-e8bfb53c7676	Миргалимова З. Ф.	2,007	Основные принципы косвенной номинации животных (млекопитающих) в татарском языке	Лексический пласт, охватывающий названия млекопитающих в татарском языке, еще не был объектом специального исследования. Данная статья посвящена вопросам номинации и мотивации названий млекопитающих в татарском языке, выявлены два основных вида номинации: первичная и вторичная. При номинации...	Вестник Башкирского университета . 2007. Т.12, №3 103 УДК 801. 312. 2 (-512. 145) ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ КОСВЕННОЙ НОМИНАЦИИ ЖИВОТНЫХ ( МЛЕКОПИТАЮЩИХ ) В ТАТАРСКОМ ЯЗЫКЕ © З. Ф. Миргалимова Набережночелнинский государственный педагогический институт Россия , Республика Татарстан , г. Набережные Челны , 423806, ул . Низаметдинова , 28. Тел .: +7 (927) 464 51 90. E-mail: mirgalimovazf@mail.ru Лексический пласт , охватывающий названия млекопитающих в татарском языке , еще не был объектом специального исследования . Данная статья посвящена вопросам номинации и мотивации названий млекопитающих в татарском языке , выявлены два основных вида номинации : первичная и вторичная . При номинации человек из массы имеющихся у предмета признаков выбирает один или несколько и кладет в основу наименования . Это может происходить двояко : прямым или косвенным способом . Нами рассматривались наименования , употребляющиеся в переносном значении , т. е. слова , образованные в результате косвенной номинации . В ходе исследования выявлено 8 семантических групп наименований животных , образованных таким путем . Все это подтверждается богатым фактическим материалом . Ключевые слова : номинация , вторичная номинация , косвенная номинация , названия млекопитающих . В процессе познания окружающей действительности человеком появляются новые понятия , новые наименования . Познакомившись с новым предметом или явлением , человек выбирает из массы имеющихся у данного предмета признаков только какой -нибудь один , кажущийся ему характерным , уже имеющий в данном языке наименова - ние , и использует его для наименования предмета . Богатый опыт , накопленный этимологами в об - ласти исследования этимологических связей раз - личных слов и их истории , явно свидетельствует о том , что названия предметов , явлений , различных процессов и т. п. возникают именно таким спосо - бом [1, С. 160]. Таким образом , для номинации по - нятия ( предмета ) необходимо выделение какого - либо различительного признака существующего в сознании понятия и соотнесение его с уже сущест - вующим в языке словом , которое становится мате - риальной базой ( мотиватором ) для новой лексиче - ской единицы . Соединение звукового комплекса , составляющего слово , с обобщенным мыслитель - ным образом предмета , получающим имя , есть но - минация этого предмета . Таким образом , лексиче - ская объективация существующего в сознании че - ловека понятия и номинация предмета или явления окружающей действительности есть две стороны одного и того же процесса . Термин номинация (от лат . nominatio – ( на )именование ), как и многие тер - мины , является многозначным : в динамическом аспекте он обозначает процесс наименования : об - разование языковых единиц , характеризующихся номинативной функцией , т.е. служащих для назы - вания и вычленения фрагментов действительности и формирования соответствующих понятий о них в форме слов , словосочетаний , фразеологизмов и предложений ; в статическом – результат этого процесса , имя , номинат ( слово или словосочетание ) [2, С. 336]. Номинация есть закрепление за языковым знаком понятия – сигнификата , отражающего определенные признаки денотата – свойства , качества и отношения – предметов и процессов материальной и духовной сферы , благодаря чему языковые единицы образуют содержательные элементы вербальной коммуникации [1, С. 101]. Процессы и структуру актов номинации принято описывать , исходя из трехчленного отношения “реалия – понятие – имя ”. Каждый ком - понент этого универсально -логического отношения номинации в конкретно -языковом ее воплощении обогащается признаками , характерными для члене - ния мира в данном языке . Реалия предстает как денотат имени . Понятие , вбирая в себя категори - ально -языковые признаки , выступает как сигнифи - кат ( смысл ) имени , в который могут входить и экс - прессивные признаки . Имя осознается как звуко - ряд , расчленяемый в языковом сознании в соответ - ствии со структурной организацией данного языко - вого кода . Соотношение сигнификата имени и де - нотата и направление этого отношения в конкрет - ных актах номинации от смысла имени к деноти - руемому объекту обозначения ( реалии ) создают базовую структуру номинации , универсальную для естественных языков [2, С. 336]. Создание слова по какому -нибудь признаку является чисто техническим языковым приемом . Признак выбирается лишь для того , чтобы создать звуковую оболочку слова , признак , выбранный для наименования , далеко не исчерпывает всей сущно - сти предмета , не раскрывает всех его признаков . Знания человека о предмете , приобретенные им в результате жизненного опыта , намного богаче по сравнению с признаком , выбранным для создания звуковой оболочки слова . 104 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ Этим объясняется тот совершенно бесспорный факт , что так называемая внутренняя форма , или точнее говоря осознание основы наименования , очень часто утрачивается . Выясняется , таким обра - зом , что язык стремится устранить опасность лож - ной характеристики значения слова , которая может возникнуть по той причине , что в основу наимено - вания кладется название какого -либо признака , тогда как действительное значение основывается на сумме признаков . Этим можно объяснить тот бес - спорный факт , что многие слова в различных язы - ках мира не поддаются этимологизированию [1, С. 172-173]. В языкознании выделяют первичную и вторичную номинацию . Результаты первичной номинации осознаются носителями языка как первооб - разные . Результаты вторичной номинации воспринимаются как производные по морфологическому составу или по смыслу . К вторичной номинации относятся зоонимы , которые в современном языке рассматриваются как производные . Наименования вторичной номинации могут образовываться прямым способом , когда мотивировочный признак выражен словом с прямым значением , или опосредованным ( косвенным ), когда мотивировочный признак выражен при помощи переносного значения слова . На земном шаре ме - жду живыми и неживыми существами наряду с резкими различиями наблюдается и определенная близость , сходство . Такая естественная закономер - ность находит свое отражение в названиях различных существ . Большое число названий в словарном составе образовано таким путем . Это один из зако - нов семантического развития языка . Значительная часть зоонимов во всех языках мира , в том числе и в татарском , образованы путем метафоризации . Причиной образования таких зоо - нимов является сходство животных с определен - ными предметами или живыми существами . Ниже приводятся семантические группы наименований животных , образованных в результате косвенной номинации : 1. Наименования животных , образованные на основе сходства с другими животными . Большое число зоонимов образованы на основе этого принципа . И многие из них являются калькированными названиями . Например : арслансыман шаян маймыл ‘игрунка львиная ’, атсыман кыргый кСuni0259Сuni0497Сuni0259 ‘антилопа лошадиная ’, болансыманнар ‘оленьковые ’, борындыксыман тиеннСuni0259р ‘белки бурундуковые ’, жирафсыман газель ‘газель жирафовая ’, камасыман Сuni0497ир тычканы ‘землеройка выдровая ’, кСuni04afсесыман Сuni0259рлСuni0259нчек ‘хомячок крысовидный ’, тСuni04e9лкесыман тиен ‘белка лисья ’, тСuni04e9лкесыман поссум ‘поссум лесовидный ’, янутсыман эт ‘енотовидная собака ’. В основе выше перечисленных зоонимов лежит сравнение , они образованы при помощи послелога сыман . Имеется ряд названий , в основе которых названия других животных , имеющих сходство с указанными . Например : болан -Сuni04afгезлСuni0259р ‘ оленебыки ’, кСuni0259Сuni0497Сuni0259 -болан ‘ косуля ’, сарык -Сuni04afгез ‘ овцебык ( бык мускусный )’, болын этчеклСuni0259ре ( тиенсыманнардан бер ыруг ) ‘ собачки луговые ’, диСuni04a3гез куяны (тюленьнСuni0259р тСuni04e9ре ) ‘ заяц морской , лахтак ’, диСuni04a3гез мСuni0259челСuni0259ре ( колаклы тюленьнСuni0259р ) ‘ котики морские ’, диСuni04a3гез капланы ( тюленьнСuni0259р тСuni04e9ре ) ‘ леопард морской ’, диСuni04a3гез филе ‘ слон морской ’, диСuni04a3гез чучкалары ( дельфиннар ыругы ) ‘ морские свиньи ’, диСuni04a3гез сыеры ( Стеллер сыеры ) ‘ корова морская , Стеллерева корова ’, дуСuni04a3гыз боланы ‘ олень свиной ’. Названия дуСuni04a3гыз койрыклы макак ‘макак свинохвостый ’, тСuni04e9лкекойрыклар ( шайтан маймыллар ) ‘лисьехвостые , обезьяны чертовы ’ даны на основе сходства частей тела одних животных с другими . 2. Наименования , образованные на основе сходства животных с птицами , насекомыми . По принципу схожести с частями тела птиц образованы такие наименования , как Сuni04afрдСuni0259кборын ‘утконос ’, каурый койрыклы тупайя ‘ тупайя перохвостая ’, каурый койрыклы кускус ‘ кускус перьехвостный , поссум ’, каурыйканатлылар (капчыкканатлылар ) ‘ пероптериксы ’, томшык башлы дельфиннар ‘ клювоголовые дельфины ’, капчыкканатлылар ‘ мешкокрылы ’. На основе сходства с насекомыми образован только один зооним : Сuni04afрмСuni0259кСuni04afчсыман маймыллар (коатлар ) ‘паукообразные обезьяны ’. 3. Наименования , образованные на основе сходства животных с человеком . В лексико -семантических системах родствен - ных и неродственных языков встречаются названия животных , образованные метафоризацией имени человека , профессии человека или присущих ему характерных свойств . Например : Диана мартыш - касы ‘ мартышка -диана ’, газель -ханым ‘ газель - дама ’, гусар мартышка ‘ мартышка -гусар ’, монах тюленьнСuni0259р ‘ тюлени -монахи ’, йокычан Сuni0259рлСuni0259ннСuni0259р ‘хомяки соневидные ’, сабыр лемурлар ‘лемуры кроткие ’, кешесыман маймыллар ( антропоидлар ) ‘человекообразные обезьяны ’. 4. Наименования , образованные на основе сходства внешнего вида животного с предме - тами . По принципу внешней схожести животного с предметами образованы такие названия , как якалы павиан ‘ павиан плащеносный ’, якалы броненосец ‘броненосец плащеносный ’, капчыклы кСuni04afсе ‘крыса мешотчатая ’, калканлы броненосец ‘ броненосец щитоносный ’, удивляющие своей необычностью . В эту группу также относятся наименования , возникшие на основе сравнения цвета животного с Вестник Башкирского университета . 2007. Т.12, №3 105 цветом драгоценных металлов , т.е. золота и серебра : алтын сукыр тычканнар ( семьялык ) ‘златокротовые ’, алтын мармозетка ( маймыл тСuni04e9ре ) ‘мармозетка золотистая ’, алтынсыман йомраннар ‘суслики золотистые ’, алтынсыман вак Сuni0259рлСuni0259н ‘ хомячок золотистый ’, кСuni04e9меш гиббон ‘гиббон серебристый ’, кСuni04e9меш мармозетка ‘мармозетка серебристая ’, кСuni04e9меш шаян маймыл ‘игрунка серебристая ’. 5. Наименования , образованные путем уподобления частей тела различным предметам . В татарском языке имеется ряд зоонимов , об - разованных таким путем . В них используются на - именования следующих частей тела : – голова : шарбашлы дельфиннар ‘дельфины шароголовые ’, чСuni04afкеч башлы крылан ‘крылан молотоголовый ’, эт башлы маймыллар ‘павианы ’, кСuni04afсе башлы тычкан ‘полевка крысаголовая ’; – хохол : бСuni04afрекле болан ‘олень хохлатый ’, бСuni04afрекле дукерлар ‘дукеры хохлатые ’, бСuni04afрекле индри (маймыл тСuni04e9ре ) ‘индри хохлатый ’, бСuni04afрекле лангур ‘лангур хохлатый ’, бСuni04afрекле павиан (кара павиан ) ‘павиан хохлатый ’ ( черный павиан ), бСuni04afреклСuni0259ч (тюленьнСuni0259рдСuni0259н ) ‘хохлач ’; – нос : дагаборын ‘подковонос ’, сСuni04e9Сuni04a3геборынлылыар (ялган вампирлар ) ‘копьеносые ( ложные вампиры )’, шешСuni0259борыннар ( китсыманнар ) – ‘бутылконосы (китообразные )’; – уши : чук колаклы дуСuni04a3гыз ‘свинья кистеухая ’, чук колаклы тиен ‘белка кистеухая ’; – хвост : щеткакойрык ( гади оппоссум ) ‘щеткохвост ’, чук койрыклы уклы керпелСuni0259р ‘дикобразы кистехвостые ’, тарак койрыклы сумкалы кСuni04afсе ‘крыса сумчатая гребнехвостая ’; – спина : тарак сыртлы уклы керпе ‘дикобраз гребенчатый ’; – коготь : энСuni0259 тырнаклы галаго ‘галаго иглокоготный ’; – рог : сСuni0259нСuni0259кмСuni04e9гез ( сСuni0259нСuni0259кмСuni04e9гезле антилопа ) ‘вилорог , антилопа вилорогая ’. 6. Наименования , образованные на основе сходства животных с мифическими существами . Несколько калькированных наименований млекопитающих образованы на основе мифонимов : шайтан маймыллар ( саки ) ‘ обезьяны чертовы , саки ’, озынаяк -Сuni04e9рСuni0259к ( ярыммаймыл ) ‘долгопят - приведение ’, сумкалы иблис ( сумкалы шайтан ) ‘сумчатый дьявол ’. 7. Наименования , образованные на основе сходства с небесными телами . Данная группа включает всего один зооним : йолдыз авызлы сукыр тычкан ‘ крот звездчатый , звездорыл ’. 8. Наименования , образованные на основе сходства с растениями . По принципу внешней схожести с представителем флоры образовано название яфракборыннар ( ярканатлардан ) ‘листоносовые ’. Таким образом , мы выделили 8 семантических групп наименований животных , образованных путем косвенной номинации . Самыми значительными оказались наименования животных , образованные на основе сходства с другими животными и путем уподобления частей тела другим предметам . ЛИТЕРАТУРА 1. Языковая номинация : ( Общие вопросы ) / Отв . ред . Б. А. Серебренников , А. А. Уфимцева . М.: Наука , 1977. – 359 с. 2. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл . ред . В. Н. Ярцева . М.: Большая Российская энциклопедия , 2002. – 709 с. 3. Азбука природы : Млекопитающие . Русско -татарский , татарско -русский словарь биологических терминов . Казань : Магариф , 2001. – 119 с. Поступила в редакцию 25.07.2007 г.	В обзоре российских газет за 2007 год .
1e785f8a-af30-4ef2-bb08-3cae3faa24ad	Жданова А. А.	2,007	Роль корнеслова рука как компонента русских фразем	Статья посвящена статусу корневых слов, представляющих древнейший пласт лексики, роли корневых слов как компонентов-мифем русских фразем, содержащих мифологические мотивы. В статье дается авторское понимание термина «мифема».	98ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ ȼɵɛɨɪɜɤɚɱɟɫɬɜɟɦɚɬɟɪɢɚɥɚɨɩɢɫɚɧɢɹ ɤɨɪɧɟɜɵɯɫɥɨɜɪɭɫɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚɨɛɭɫɥɨɜɥɟɧ ɬɟɦ, ɱɬɨɬɚɤɢɟɫɥɨɜɚ , ɫɨɫɬɨɹɳɢɟ , ɤɚɤɩɪɚ - ɜɢɥɨ , ɢɡɬɪɟɯɩɹɬɢɮɨɧɟɦ , ɜɦɟɧɶɲɟɣɫɬɟ - ɩɟɧɢɩɨɞɜɟɪɝɚɥɢɫɶɦɨɪɮɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɦɢɫɟ - ɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɦɦɨɞɢɮɢɤɚɰɢɹɦ . ɇɚɫɟɝɨɞɧɹɲ - ɧɢɣɞɟɧɶɟɳɟɧɟɫɭɳɟɫɬɜɭɟɬɞɨɫɬɚɬɨɱɧɨ ɩɨɥɧɨɝɨɨɩɪɟɞɟɥɟɧɢɹɤɨɪɧɟɫɥɨɜ , ɧɟɜɩɨɥ - ɧɟɨɩɪɟɞɟɥɟɧɢɯɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɢɣɫɬɚɬɭɫ , ɦɨɠɧɨɥɢɲɶɤɨɧɫɬɚɬɢɪɨɜɚɬɶ , ɱɬɨɤɨɪɧɟɜɵɟ ɫɥɨɜɚ – ɷɬɨɩɪɨɦɟɠɭɬɨɱɧɚɹɟɞɢɧɢɰɚɦɟɠɞɭ ɤɨɪɧɟɜɨɣɦɨɪɮɟɦɨɣɢɫɥɨɜɨɦ , ɬɚɤɤɚɤɮɨɪ - ɦɚɥɶɧɨɫɨɜɩɚɞɚɟɬɫɩɟɪɜɨɣ , ɧɨɨɛɥɚɞɚɟɬ ɜɫɟɦɢɤɨɧɫɬɢɬɭɬɢɜɧɵɦɢɩɪɢɡɧɚɤɚɦɢ , ɯɚɪɚɤɬɟɪɧɵɦɢɞɥɹɫɥɨɜɚ : ɜɨɫɩɪɨɢɡɜɨɞɢɦɨɫ - ɬɶɸ, ɮɨɧɟɬɢɱɟɫɤɨɣɨɮɨɪɦɥɟɧɧɨɫɬɶɸ , ɧɟɞɜɭɭɞɚɪɧɨɫɬɶɸ , ɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɣɜɚɥɟɧɬɧɨɫ - ɬɶɸ, ɥɟɤɫɢɤɨɝɪɚɦɦɚɬɢɱɟɫɤɨɣɨɬɧɟɫɟɧɧɨɫ - ɬɶɸ, ɧɟɩɪɨɧɢɰɚɟɦɨɫɬɶɸ , ɰɟɥɶɧɨɨɮɨɪɦɥɟɧ - ɧɨɫɬɶɸ1. ɉɨɞɤɨɪɧɟɜɵɦɢɫɥɨɜɚɦɢɦɵɩɨɧɢɦɚɟɬ ɫɥɨɜɚ , ɪɚɜɧɵɟɤɨɪɧɸ , ɧɟɨɫɥɨɠɧɟɧɧɵɟɦɚ - ɬɟɪɢɚɥɶɧɨɜɵɪɚɠɟɧɧɵɦɢɚɮɮɢɤɫɚɦɢɧɚ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɦɭɪɨɜɧɟ . ȼɱɚɫɬɧɨɫɬɢ , ɤɧɢɦ ɨɬɧɨɫɹɬɫɹɢɦɟɧɚɫɭɳɟɫɬɜɢɬɟɥɶɧɵɟɫɧɭɥɟ - ɜɨɣɮɥɟɤɫɢɟɣɜɮɨɪɦɟɢɦɟɧɢɬɟɥɶɧɨɝɨɩɚ - ɞɟɠɚɟɞɢɧɫɬɜɟɧɧɨɝɨɱɢɫɥɚ (ɜɨɥɤ , ɥɨɛ, ɦɵɲɶ ) ɢɥɢɜɪɨɞɢɬɟɥɶɧɨɦɩɚɞɟɠɟɦɧɨɠɟ - ɫɬɜɟɧɧɨɝɨɱɢɫɥɚ (ɛɭɪɶ – ɛɭɪɹ , ɥɢɩ – ɥɢɩɚ , ɱɚɲ – ɱɚɲɚ ), ɤɪɚɬɤɢɟɢɦɟɧɚɩɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶ - ɧɵɟɜɮɨɪɦɟɦɭɠɫɤɨɝɨɪɨɞɚɟɞɢɧɫɬɜɟɧɧɨ - ɝɨɱɢɫɥɚ (ɝɥɭɯ – ɝɥɭɯɨɣ , ɬɢɯ – ɬɢɯɢɣ , ɫɟɪ –ɫɟɪɵɣ ) , ɧɚɪɟɱɢɹ (ɛɥɢɡ , ɜɨɧ, ɬɚɤ) , ɝɥɚɝɨɥɵɜ ɮɨɪɦɟɢɧɮɢɧɢɬɢɜɚ (ɦɨɱɶ , ɫɟɱɶ, ɬɟɱɶ) , ɝɥɚɝɨɥɵɜɮɨɪɦɟɩɪɨɲɟɞɲɟɝɨɜɪɟɦɟɧɢɦɭɠ - ɫɤɨɝɨɪɨɞɚɟɞɢɧɫɬɜɟɧɧɨɝɨɱɢɫɥɚ (ɝɪɟɛ – ɝɪɟɫɬɢ, ɥɟɡ – ɥɟɡɬɶ , ɦɨɤ – ɦɨɤɧɭɬɶ ) ɢɥɢɩɨɜɟ - ɥɢɬɟɥɶɧɨɝɨɧɚɤɥɨɧɟɧɢɹɟɞɢɧɫɬɜɟɧɧɨɝɨɱɢɫ - ɥɚ (ɛɪɨɫɶ – ɛɪɨɫɢɬɶ , ɜɟɪɶ – ɜɟɪɢɬɶ , ɫɹɞɶ – ɫɟɫɬɶ ), ɫɨɸɡɵ (ɚ, ɯɨɬɶ ), ɦɟɠɞɨɦɟɬɢɹɢɡɜɭ - ɤɨɩɨɞɪɚɠɚɬɟɥɶɧɵɟɫɥɨɜɚ (ɛɚ, ɬɩɪɭ , ɛɚɯ). ɉɪɢɦɟɧɢɬɟɥɶɧɨɤɫɥɚɜɹɧɫɤɢɦɹɡɵɤɚɦ Ȼ. Ⱥ. Ʌɚɪɢɧɩɢɫɚɥ : «Ɉɞɧɨɫɥɨɠɧɵɟɡɧɚɦɟ - ɧɚɬɟɥɶɧɵɟɫɥɨɜɚɪɟɞɤɢɢɧɟɦɧɨɝɨɱɢɫɥɟɧɧɵ ɜɫɥɚɜɹɧɫɤɢɯɹɡɵɤɚɯ . ɉɨɛɨɥɶɲɟɣɱɚɫɬɢɷɬɨ ɞɪɟɜɧɢɟɫɭɳɟɫɬɜɢɬɟɥɶɧɵɟɢɜɬɨɠɟɜɪɟɦɹ ɩɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶɧɵɟɜɤɪɚɬɤɨɣɮɨɪɦɟ . ɉɭɬɟɦ ɫɭɮɮɢɤɫɚɥɶɧɨɝɨɨɫɥɨɠɧɟɧɢɹɨɬɧɢɯɨɛɪɚ - ɡɭɸɬɫɹɩɪɨɢɡɜɨɞɧɵɟ . ɇɚɥɢɱɢɟɫɥɨɜɚɪɧɨɝɨ ɝɧɟɡɞɚɢɩɪɢɦɢɬɢɜɧɨɫɬɶ (ɧɟɞɢɮɮɟɪɟɧɰɢɪɨ - ɜɚɧɧɨɫɬɶ ) ɦɨɪɮɨɥɨɝɢɱɟɫɤɨɣɫɬɪɭɤɬɭɪɵɢɫ - ɯɨɞɧɨɝɨɫɥɨɜɚ – ɧɚɪɹɞɭɫɨɫɪɚɜɧɢɬɟɥɶɧɨ - ɢɫɬɨɪɢɱɟɫɤɢɦɢɞɚɧɧɵɦɢ – ɫɥɭɠɚɬɞɨɫɬɚ - ɬɨɱɧɨɭɛɟɠɞɚɸɳɢɦɢɩɪɢɡɧɚɤɚɦɢɢɯɞɪɟɜ - ɧɨɫɬɢ . ȿɫɬɟɫɬɜɟɧɧɨɩɪɢɯɨɞɢɬɦɵɫɥɶɨɞɪɟɜ - ɧɨɫɬɢɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɣɫɬɪɭɤɬɭɪɵɬɚɤɢɯɫɥɨɜ . ȿɫɥɢɨɧɚɫɨɯɪɚɧɢɥɚɫɶ – ɩɭɫɬɶɢɧɟɜɩɟɪɜɨ - ɧɚɱɚɥɶɧɨɦɜɢɞɟ , ɚɮɪɚɝɦɟɧɬɚɪɧɨ , ɜɧɟɤɨ - ɬɨɪɵɯɩɟɪɟɠɢɬɤɚɯ , – ɬɨɬɚɤɢɟɨɞɧɨɫɥɨɠɧɵɟ ɡɧɚɦɟɧɚɬɟɥɶɧɵɟɫɥɨɜɚɦɨɝɭɬɩɨɫɥɭɠɢɬɶ ɨɩɨɪɨɣɞɥɹɧɚɲɢɯɫɭɠɞɟɧɢɣɨɩɪɢɡɧɚɤɚɯ ɚɪɯɚɢɱɟɫɤɨɣɫɦɵɫɥɨɜɨɣɫɬɪɭɤɬɭɪɵɫɥɨɜɚ »2. Ɍɟɪɦɢɧ «ɤɨɪɧɟɜɨɟɫɥɨɜɨ » ɡɚɪɨɞɢɥɫɹɜ ɧɟɞɪɚɯɢɫɬɨɪɢɱɟɫɤɨɣɢɤɨɧɬɪɚɫɬɢɜɧɨɣɬɸɪ -Ⱥ. Ⱥ. ɀɞɚɧɨɜɚ ɊɈɅɖɄɈɊɇȿɋɅɈȼȺ ɊɍɄȺɄȺɄɄɈɆɉɈɇȿɇɌȺɊɍɋɋɄɂɏɎɊȺɁȿɆ Ɋɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɤɚɮɟɞɪɨɣɨɛɳɟɝɨɹɡɵɤɨɡɧɚɧɢɹ Ȼɚɲɤɢɪɫɤɨɝɨɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɟɧɧɨɝɨɩɟɞɚɝɨɝɢɱɟɫɤɨɝɨɭɧɢɜɟɪɫɢɬɟɬɚɢɦ . ɆɢɮɬɚɯɟɬɞɢɧɚȺɤɦɭɥɥɵ . ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɞɨɤɬɨɪɮɢɥɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɧɚɭɤ , ɩɪɨɮɟɫɫɨɪɌ . Ɇ. Ƚɚɪɢɩɨɜ ɋɬɚɬɶɹɩɨɫɜɹɳɟɧɚɫɬɚɬɭɫɭɤɨɪɧɟɜɵɯɫɥɨɜ , ɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɸɳɢɯɞɪɟɜɧɟɣɲɢɣɩɥɚɫɬɥɟɤɫɢɤɢ , ɪɨɥɢ ɤɨɪɧɟɜɵɯɫɥɨɜɤɚɤɤɨɦɩɨɧɟɧɬɨɜɦɢɮɟɦɪɭɫɫɤɢɯɮɪɚɡɟɦ , ɫɨɞɟɪɠɚɳɢɯɦɢɮɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɟɦɨɬɢɜɵ . ȼɫɬɚɬɶɟɞɚɟɬɫɹɚɜɬɨɪɫɤɨɟɩɨɧɢɦɚɧɢɟɬɟɪɦɢɧɚ «ɦɢɮɟɦɚ ». The article is devoted to the status of root words representing the most ancient layer of vocabulary and their role as components of Russian phrasemes containing mythical motives. The author’s understanding of the term «mytheme» is given in the article.99ɤɨɥɨɝɢɢɢɩɪɢɧɚɞɥɟɠɢɬȼ . Ɇ. ɘɧɭɫɚɥɢɟ - ɜɭ3. ȼɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɯɩɨɫɥɟɞɧɢɯɥɟɬɧɚɢɛɨ - ɥɟɟɭɞɚɱɧɵɦɢɦɨɠɧɨɫɱɢɬɚɬɶɫɥɟɞɭɸɳɢɟ ɨɩɪɟɞɟɥɟɧɢɹɤɨɪɧɟɜɨɝɨɫɥɨɜɚ : 1. «…ɤɨɪɧɟɫɥɨɜɚ , ɬ. ɟ. ɡɜɭɤɨɤɨɦɩɥɟɤɫɵ ɫɨɞɧɨɜɪɟɦɟɧɧɵɦɢɡɧɚɱɟɧɢɹɦɢɤɨɪɧɹ , ɨɫɧɨɜɵɢɫɥɨɜɚ , ɭɤɨɬɨɪɵɯɜɤɚɱɟɫɬɜɟɮɨɪɦɨ - ɨɛɪɚɡɭɸɳɟɝɨɜɵɫɬɭɩɚɟɬɥɢɲɶɨɞɢɧɫɨɛ - ɫɬɜɟɧɧɨɤɨɪɧɟɜɨɣɢɧɞɢɤɚɬɨɪ , ɚɜɫɟɨɫɬɚɥɶ - ɧɵɟɷɥɟɦɟɧɬɵɹɜɥɹɸɬɫɹɧɟɛɨɥɟɟɱɟɦɧɭɥɟ - ɜɵɦɢɩɨɤɚɡɚɬɟɥɹɦɢ »4. 2. Ʉɨɪɧɟɜɨɟɫɥɨɜɨ – ɷɬɨɫɥɨɜɨ , ɤɨɬɨɪɨɟ ɩɪɢɮɨɪɦɨɨɛɪɚɡɚɬɟɥɶɧɨɦɚɧɚɥɢɡɟɱɥɟɧɢɬ - ɫɹɧɚɨɫɧɨɜɭ , ɦɚɬɟɪɢɚɥɶɧɨɫɨɜɩɚɞɚɸɳɭɸɫ ɤɨɪɧɟɦ , ɢ «ɧɭɥɟɜɨɣ » ɫɥɨɜɨɨɛɪɚɡɨɜɚɬɟɥɶ - ɧɵɣɮɨɪɦɚɧɬ , ɨɛɥɚɞɚɸɳɢɣɡɧɚɱɟɧɢɟɦ5. 3. «Ʉɨɪɧɟɜɨɟɫɥɨɜɨ – ɷɬɨɫɥɨɜɨ , ɪɚɜɧɨɟ ɤɨɪɧɸ , ɧɟɨɫɥɨɠɧɟɧɧɨɟɦɚɬɟɪɢɚɥɶɧɨɜɵɪɚ - ɠɟɧɧɵɦɢɚɮɮɢɤɫɚɦɢɧɚɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɦɭɪɨɜ - ɧɟ, ɧɨɫɩɨɫɨɛɧɨɟɜɤɥɸɱɚɬɶɨɦɟɪɬɜɟɜɲɢɟ ɮɨɪɦɚɧɬɵ , ɭɫɬɚɧɚɜɥɢɜɚɟɦɵɟɥɢɲɶɷɬɢɦɨ - ɥɨɝɢɱɟɫɤɢɦɚɧɚɥɢɡɨɦ »6. ȼ. ȼɢɥɶɞɝɟɧɨɛɧɚɪɭɠɢɜɚɟɬ «ɢɫɤɨɩɚɟ - ɦɵɟ» ɫɜɢɞɟɬɟɥɶɫɬɜɚɷɜɨɥɸɰɢɢɹɡɵɤɚɜɫɨ - ɜɪɟɦɟɧɧɨɦɫɥɨɜɚɪɟ ; ɮɪɚɡɟɨɥɨɝɢɡɦɵɠɢɜɵɯ ɹɡɵɤɨɜ – ɚɧɝɥɢɣɫɤɨɝɨ , ɧɟɦɟɰɤɨɝɨ , ɮɪɚɧɰɭɡ - ɫɤɨɝɨ – ɫɢɫɩɨɥɶɡɨɜɚɧɢɟɦɧɚɡɜɚɧɢɣ «ɪɭɤɢ » ɢ «ɝɥɚɡɚ » ɫɥɭɠɚɬɨɫɧɨɜɨɣɞɥɹɪɚɫɫɭɠɞɟɧɢɣ ɨɝɥɨɬɬɨɝɟɧɟɡɟ . ɉɨɦɧɟɧɢɸȼ . ȼɢɥɶɞɝɟɧɚ , ɤɨɧɰɟɩɬɵ «ɪɭɤɚ » ɢ «ɝɥɚɡ» ɹɜɥɹɸɬɫɹɢɫɬɨɱ - ɧɢɤɨɦɝɥɭɛɢɧɧɨɫɢɧɬɚɤɫɢɱɟɫɤɢɯɫɬɪɭɤɬɭɪ : ɜɱɚɫɬɧɨɫɬɢ , ɤɨɝɞɚɪɭɤɚɨɫɦɵɫɥɹɟɬɫɹɤɚɤ ɩɨɫɪɟɞɧɢɤɦɟɠɞɭɱɟɥɨɜɟɤɨɦ (ɚɝɟɧɫɨɦ ) ɢ ɨɛɴɟɤɬɨɦɜɧɟɲɧɟɝɨɦɢɪɚ (ɩɚɰɢɟɧɫɨɦ ), – ɬɨ, ɱɟɦɦɨɠɧɨɤɚɫɚɬɶɫɹ , ɯɜɚɬɚɬɶ , ɛɪɨɫɚɬɶ ɢɬ. ɩ., – ɚɡɚɬɟɦɜɷɬɨɣɠɟɮɭɧɤɰɢɢɧɚɱɢ - ɧɚɸɬɜɵɫɬɭɩɚɬɶɨɪɭɞɢɹ , ɜɨɡɧɢɤɚɟɬɫɢɧɬɚɤ - ɫɢɱɟɫɤɚɹɪɨɥɶɢɧɫɬɪɭɦɟɧɬɚ7. ɂɡɫɚɦɨɝɨɩɨɥɧɨɝɨɧɚɫɟɝɨɞɧɹɲɧɢɣ ɞɟɧɶɮɪɚɡɟɨɥɨɝɢɱɟɫɤɨɝɨɫɥɨɜɚɪɹ8ɦɵɜɵ - ɛɪɚɥɢ 336 ɮɪɚɡɟɦ , ɫɨɞɟɪɠɚɳɢɯɤɨɦɩɨɧɟɧɬ - ɤɨɪɧɟɫɥɨɜɨ ɪɭɤɚ. ɉɨɧɚɲɢɦɧɚɛɥɸɞɟɧɢ - ɹɦ, ɜɛɨɥɶɲɢɧɫɬɜɟɪɭɫɫɤɢɯɮɪɚɡɟɦɫɤɨɦ - ɩɨɧɟɧɬɨɦ ɪɭɤɚɹɜɧɨɢɥɢɛɨɥɟɟɫɤɪɵɬɨɨɬ - ɪɚɠɟɧɵɦɢɮɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɟɦɨɬɢɜɵ , ɚɤɨɪɧɟ - ɜɨɟɫɥɨɜɨ ɪɭɤɚɩɪɢɧɢɦɚɥɨɭɱɚɫɬɢɟɜɮɨɪ - ɦɢɪɨɜɚɧɢɢɮɪɚɡɟɨɥɨɝɢɱɟɫɤɨɣɨɛɪɚɡɧɨɫɬɢ ɤɚɤɦɢɮɟɦɚ .Ɇɢɮɟɦɚ – ɧɟɨɥɨɝɢɡɦɄ . Ʌɟɜɢɋɬɪɨɫɚ , ɤɨɬɨɪɵɦɨɧɨɛɨɡɧɚɱɚɥɨɫɧɨɜɧɵɟɷɥɟɦɟɧɬɵ ɦɢɮɚ9. Ɇɵɠɟɩɨɞɬɟɪɦɢɧɨɦ «ɦɢɮɟɦɚ » ɩɪɟɞɥɚɝɚɟɦɩɨɧɢɦɚɬɶɦɢɮɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɣɨɛ - ɪɚɡ, ɤɨɬɨɪɵɣɩɪɢɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɵɯɤɨɧɬɟɤɫɬɭ - ɚɥɶɧɵɯɭɫɥɨɜɢɹɯɦɨɠɟɬɮɭɧɤɰɢɨɧɢɪɨɜɚɬɶ ɤɚɤɫɢɦɜɨɥ . ȼɫɜɨɢɯɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɯɦɵ ɨɩɢɪɚɟɦɫɹɤɚɤɧɚɤɨɦɩɚɪɚɬɢɜɧɵɣɦɟɬɨɞ Ʉ. Ʌɟɜɢɋɬɪɨɫɚɜɢɡɭɱɟɧɢɢɦɢɮɨɥɨɝɢɢ («Ɍɪɭɞɧɨɭɥɨɜɢɦɵɣɫɦɵɫɥɦɢɮɨɥɨɝɢɱɟɫɤɨ - ɝɨɬɟɤɫɬɚɦɨɠɟɬɛɵɬɶɨɛɧɚɪɭɠɟɧɩɪɢɫɪɚɜ - ɧɟɧɢɢɫɞɪɭɝɢɦɦɢɮɨɦɢɥɢɦɢɮɚɦɢ , ɩɪɢɱɟɦɧɟɜɫɟɝɞɚɪɨɞɫɬɜɟɧɧɵɦɢ !»)10, ɬɚɤɢɧɚ ɬɟɨɪɢɸ «ɨɫɧɨɜɧɨɝɨɦɢɮɚ » ȼ. ȼ. ɂɜɚɧɨɜɚɢ ȼ. ɇ. Ɍɨɩɨɪɨɜɚ , ɩɨɤɨɬɨɪɨɣ , ɜɱɚɫɬɧɨɫɬɢ , ɫɥɚɜɹɧɫɤɚɹɦɢɮɨɥɨɝɢɹɹɜɥɹɟɬɫɹɜɚɪɢɚɧɬɨɦ ɢɧɞɨɟɜɪɨɩɟɣɫɤɨɣ11. ɗɬɢɦɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɟɪɟɲɟɧɢɹɧɚɦɢɜɡɹɬɵ ɢɡɬɪɭɞɨɜɆ . Ɇ. Ɇɚɤɨɜɫɤɨɝɨ , ɢɫɯɨɞɹɳɟɝɨ , ɜɫɥɟɞɡɚȼ . ɇ. Ɍɨɩɨɪɨɜɵɦ , «ɢɡɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧ - ɧɨɣ (ɦɧɨɝɨɩɥɚɧɨɜɨɣ , ɦɧɨɝɨɦɟɪɧɨɣ ) ɷɬɢɦɨ - ɥɨɝɢɢ », ɩɪɢɷɬɨɦ «ɨɞɧɨɢɬɨɠɟɡɧɚɱɟɧɢɟ ɦɨɠɟɬɛɵɬɶɜɵɪɚɠɟɧɨɧɟɫɤɨɥɶɤɢɦɢɦɟɬɚ - ɮɨɪɚɦɢ . ɂɧɚɱɟɝɨɜɨɪɹ , ɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɚɹɷɬɢ - ɦɨɥɨɝɢɹɫɬɪɨɢɬɫɹɧɚɩɪɢɧɰɢɩɟ “ɨɞɧɨɡɧɚ - ɱɟɧɢɟ – ɧɟɫɤɨɥɶɤɨɷɬɢɦɨɧɨɜ ” ɜɨɬɥɢɱɢɟɨɬ ³ɥɢɧɟɣɧɨɣ ”, “ɨɞɧɨɦɟɪɧɨɣ ” ɷɬɢɦɨɥɨɝɢɢ , ɤɨɬɨɪɚɹɫɬɪɨɢɬɫɹɧɚɩɪɢɧɰɢɩɟ “ɨɞɧɨɡɧɚ - ɱɟɧɢɟ – ɨɞɢɧɷɬɢɦɨɧ ”»12. Ⱥɧɝɥ . hand ‘ɪɭɤɚ ’ ɫɨɨɬɧɨɫɢɬɫɹɫɢ .-ɟ. kend- ‘ɫɯɜɚɬɢɬɶ ’ (ɜɧɚɱɚɥɟɨɩɟɪɟɩɥɟɬɟɧɢɟ ɹɡɵɤɨɜɨɝɧɹ : ɫɪ. ɥɚɬ. c a n d e r e ‘ ɝɨɪɟɬɶ ’ ) , ɫɪ. ɞɪ.-ɚɧɝɥ . hentan ‘ ɫɯɜɚɬɢɬɶ ’, ɝɨɬ. hinpan µɫɯɜɚɬɢɬɶ ’, ɤɬɨɦɭɠɟɤɨɪɧɸɨɬɧɨɫɹɬɫɹ ɪɭɫɫɤ .ɩɨɯɢɬɢɬɶ , (ɜɨɫɯɢɬɢɬɶ , ɯɢɳɧɵɣ, ɪɭɫɫɤ . ɞɢɚɥ .ɤɚɞɨɤ ‘ɤɪɸɱɨɤ ’13. ɍɞɪɟɜɧɢɯɫɥɚɜɹɧɪɭɤɚɛɵɥɚɫɢɦɜɨɥɨɦ ɜɥɚɫɬɢ , ɨɜɥɚɞɟɧɢɹ , ɩɨɞɱɢɧɟɧɢɹ14, ɫɪ. ɪɭɫɫɤɢɟɮɪɚɡɟɦɵ ɫɜɨɹɪɭɤɚɜɥɚɞɵɤɚ ‘ɨɜɨɡɦɨɠ - ɧɨɫɬɢɩɨɫɬɭɩɚɬɶɩɨɫɜɨɟɦɭɭɫɦɨɬɪɟɧɢɸ , ɠɟɥɚɧɢɸ ’,ɩɪɢɛɢɪɚɬɶɩɪɢɛɪɚɬɶɤɪɭɤɚɦɤɨɝɨ , ɱɬɨ ‘1. ɤɨɝɨ. ɩɨɞɱɢɧɹɬɶɫɟɛɟ , ɡɚɫɬɚɜɥɹɬɶ ɩɨɜɢɧɨɜɚɬɶɫɹɜɞɟɣɫɬɜɢɹɯ , ɩɨɫɬɭɩɤɚɯ , ɩɪɢɫɬɪɭɧɢɜɚɬɶ ; 2. ɱɬɨ. ɡɚɯɜɚɬɵɜɚɬɶɱɬɨɥɢɛɨ ɜɫɜɨɸɫɨɛɫɬɜɟɧɧɨɫɬɶ , ɩɪɢɫɜɚɢɜɚɬɶɫɟɛɟ ’,ɜ ɪɭɤɚɯɤɨɝɨ , ɭɤɨɝɨ , ɱɶɢɯ ‘1. ɜɡɚɜɢɫɢɦɨɦɩɨ - ɥɨɠɟɧɢɢ ; 2. ɜɨɜɥɚɞɟɧɢɢ , ɜɪɚɫɩɨɪɹɠɟɧɢɢ , ɜɩɨɞɱɢɧɟɧɢɢɤɨɝɨɥɢɛɨ (ɛɵɬɶ , ɧɚɯɨɞɢɬɶ -Ɋɨɥɶɤɨɪɧɟɫɥɨɜɚ ɪɭɤɚɤɚɤɤɨɦɩɨɧɟɧɬɚɪɭɫɫɤɢɯɮɪɚɡɟɦ100ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ ɫɹ)’,ɞɥɢɧɧɵɟɪɭɤɢɭɤɨɝɨ , ɞɨɥɝɢɟɪɭɤɢɭɤɨɝɨ µɨɜɥɢɹɬɟɥɶɧɨɦ , ɢɦɟɸɳɟɦɜɥɚɫɬɶɱɟɥɨɜɟɤɟ ’, ɨɬɞɚɬɶɜɱɶɢɥɢɛɨɪɭɤɢɤɨɝɨ , ɱɬɨ ‘ɨɬɞɚɬɶɜ ɱɶɸɥɢɛɨɜɥɚɫɬɶ , ɜɱɶɟɥɢɛɨɪɚɫɩɨɪɹɠɟɧɢɟ ɤɨɝɨ-, ɱɬɨɥɢɛɨ ’,ɜɪɭɤɢɤɨɝɨ , ɤɨɦɭ , ɱɶɢ ‘1. ɜ ɫɨɛɫɬɜɟɧɧɨɫɬɶ , ɜɪɚɫɩɨɪɹɠɟɧɢɟɤɨɝɨɥɢɛɨ ɞɪɭɝɨɝɨ ; 2. ɜɩɨɞɱɢɧɟɧɢɟɤɨɦɭɥɢɛɨ ,ɪɭɤɢ ɞɥɢɧɧɵ ‘ɨɛɨɛɥɚɞɚɧɢɢɜɥɢɹɧɢɟɦ , ɦɨɝɭɳɟ - ɫɬɜɨɦ ’,ɪɭɤɢɤɨɪɨɬɤɢ ! ɭɤɨɝɨ ‘ɤɬɨɥɢɛɨɧɟ ɢɦɟɟɬɞɨɫɬɚɬɨɱɧɨɣɜɥɚɫɬɢ (ɨɛɵɱɧɨɧɚɫɦɟɲ - ɥɢɜɵɣɜɨɡɝɥɚɫɜɨɬɜɟɬɧɚɭɝɪɨɡɵ ) ’ ,ɛɪɚɬɶ / ɜɡɹɬɶɜ <ɫɜɨɢ > ɪɭɤɢɱɬɨ ‘1. ɩɪɢɧɢɦɚɬɶɧɚ ɫɟɛɹɪɭɤɨɜɨɞɫɬɜɨ , ɭɩɪɚɜɥɟɧɢɟɱɟɦɥɢɛɨ ; 2. ɡɚɛɢɪɚɬɶ , ɡɚɯɜɚɬɵɜɚɬɶ ’,ɜɡɹɬɶɧɚɫɜɨɢɪɭɤɢ ɤɨɝɨ ‘ɩɪɢɧɹɬɶ , ɩɪɢɸɬɢɬɶ ; ɫɨɝɥɚɫɢɬɶɫɹɜɨɫ - ɩɢɬɵɜɚɬɶɢɨɛɟɫɩɟɱɢɜɚɬɶɤɨɝɨɥɢɛɨ ’ , ɜɵɩɭɫɤɚɬɶɜɵɩɭɫɬɢɬɶɢɡɪɭɤɤɨɝɨ , ɱɬɨ ‘ɬɟɪɹɬɶ ɤɨɝɨɥɢɛɨɢɥɢɱɬɨɥɢɛɨɢɡɡɚɧɟɜɧɢɦɚɧɢɹ , ɧɟɭɞɚɱɢ , ɫɥɚɛɨɫɬɢɢɬ . ɩ.; ɧɟɭɦɟɬɶɜɨɫɩɨɥɶ - ɡɨɜɚɬɶɫɹɱɟɦɥɢɛɨ ’,ɝɥɹɞɟɬɶɢɡɪɭɤɤɨɝɨ , ɱɶɢɯ ‘ɩɨɫɬɭɩɚɬɶɩɨɜɨɥɟɞɪɭɝɨɝɨ ’,ɞɚɜɚɬɶɫɹ ɜɪɭɤɢɞɚɬɶɫɹɜɪɭɤɢ ‘1.ɱɬɨ. ɱɬɨɥɢɛɨɩɪɢ - ɨɛɪɟɬɚɟɬɫɹɛɟɡɨɫɨɛɵɯɭɫɢɥɢɣ , ɡɚɬɪɚɬ , ɛɟɡ ɬɪɭɞɚ ; 2.ɤɨɦɭ. ɫɞɚɜɚɬɶɫɹɜɩɥɟɧ ; ɩɨɤɨɪɹɬɶ - ɫɹɤɨɦɭɥɢɛɨ ’,ɧɟɞɚɜɚɬɶɫɹɧɟɞɚɬɶɫɹɜɪɭɤɢ ‘1. ɧɟɩɨɤɨɪɹɬɶɫɹ , ɧɟɩɨɞɞɚɜɚɬɶɫɹɜɥɢɹɧɢɸ , ɜɥɚɫɬɢɤɨɝɨɥɢɛɨ ; 2 . ɞɨɤɨɧɰɚɡɚɳɢɳɚɬɶ ɫɟɛɹ, ɧɟɫɞɚɜɚɬɶɫɹ ; 3. ɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɬɶɛɨɥɶɲɢɟ ɬɪɭɞɧɨɫɬɢɜɪɚɡɪɚɛɨɬɤɟ , ɨɫɦɵɫɥɟɧɢɢɱɟɝɨ - ɥɢɛɨ ’,ɞɟɪɠɚɬɶɜɪɭɤɚɯ , ɡɚɛɢɪɚɬɶɡɚɛɪɚɬɶ ɜɫɜɨɢɪɭɤɢɱɬɨ , ɡɚɩɭɫɤɚɬɶɪɭɤɭɤɭɞɚ , ɜɨɱɬɨ , ɢɦɟɬɶɪɭɤɭ , ɧɚɤɥɚɞɵɜɚɬɶɧɚɥɨɠɢɬɶɪɭɤɭɧɚ ɱɬɨ, ɧɚɤɨɝɨ , ɨɬɛɢɜɚɬɶɫɹɨɬɛɢɬɶɫɹɨɬɪɭɤ , ɨɬɞɚɜɚɬɶɫɹɨɬɞɚɬɶɫɹɜɪɭɤɢɤɨɝɨ , ɱɶɢ, ɤɨɦɭ , ɩɨɩɚɞɚɬɶɩɨɩɚɫɬɶɧɚɪɭɤɢɤɨɦɭ , ɩɨɩɚɞɚɬɶ - ɫɹɩɨɩɚɫɬɶɫɹɜɪɭɤɢɤɨɝɨ , ɱɶɢ, ɩɨɩɚɞɚɬɶɩɨ - ɩɚɫɬɶɜɪɭɤɢɤɨɝɨ , ɱɶɢ, ɩɪɢɛɢɪɚɬɶɩɪɢɛɪɚɬɶ ɜɨɠɠɢɤɪɭɤɚɦ ɢɬ. ɩ. ȼɚɧɝɥɢɣɫɤɢɯɞɢɚɥɟɤɬɚɯɫɥɨɜɨ hand µɪɭɤɚ ’ ɭɩɨɬɪɟɛɥɹɟɬɫɹɜɡɧɚɱɟɧɢɢ ‘ɨɛɭɡɚ ’15, ɫɪ. ɜɫɜɹɡɢɫɷɬɢɦɪɭɫɫɤɢɟɮɪɚɡɟɦɵ ɧɚɪɭ - ɤɚɯ 1.ɱɬɨɭɤɨɝɨ. ɜɱɶɟɦɥɢɛɨɩɨɥɶɡɨɜɚɧɢɢ ; 2.ɱɶɢɯ , ɭɤɨɝɨ. ɧɚɫɨɞɟɪɠɚɧɢɢ , ɩɨɩɟɱɟɧɢɢ ɛɵɬɶ , ɧɚɯɨɞɢɬɶɫɹɢɬɩ .),ɫɛɵɜɚɬɶɫɛɵɬɶɫ ɪɭɤɤɨɝɨ , ɱɬɨ ‘ 1 . ɩɪɨɞɚɜɚɬɶɡɚɥɟɠɚɥɵɣɬɨ - ɜɚɪ; 2. ɢɡɛɚɜɥɹɬɶɫɹɨɬɱɟɝɨɥɢɛɨɧɟɧɭɠɧɨ - ɝɨ, ɨɬɞɟɥɵɜɚɬɶɫɹɨɬɤɨɝɨɥɢɛɨ ’,ɫɠɢɜɚɬɶ / ɫɠɢɬɶɫɪɭɤɤɨɝɨ ‘ɨɫɜɨɛɨɠɞɚɬɶɫɹɨɬɤɨɝɨ -ɥɢɛɨ , ɱɟɝɨɥɢɛɨ , ɩɪɢɱɢɧɹɸɳɢɯɫɹɛɟɫɩɨ - ɤɨɣɫɬɜɨ , ɞɨɤɭɱɧɵɟɯɥɨɩɨɬɵ , ɡɚɛɨɬɵ ’ ɢɬ. ɞ. ɍɞɪɟɜɧɢɯɢɧɞɨɟɜɪɨɩɟɣɰɟɜɩɨɧɹɬɢɟɪɭɤɢ ɫɨɨɬɧɨɫɢɥɨɫɶɫɩɨɧɹɬɢɟɦɩɪɚɜɞɵ , ɪɭɤɚɢɫ - ɩɨɥɶɡɨɜɚɥɚɫɶɩɪɢɤɥɹɬɜɟ , ɨɧɚɭɩɨɞɨɛɥɹɥɚɫɶ ɹɡɵɤɭɩɥɚɦɟɧɢ , ɚɨɝɨɧɶɜɵɫɬɭɩɚɥɤɚɤɨɱɢ - ɳɚɸɳɟɟɧɚɱɚɥɨ : ɫɪ. ɧɟɦ. H a n d ‘ɪɭɤɚ ’ , ɬo x . A känt ‘low’, xe ɬ handuz ‘ɩɪɚɜɞɚ ’. Ɍɢɩɨɥɨɝɢ - ɱɟɫɤɢɫɪ . ɢ.-ɟ. (dh)lengh- ‘ ɝɨɪɟɬɶ ’ (ɫɪ. ɞɪ.- ɚɧɝɥ . lieg ‘ɨɝɨɧɶ ’) > dhel- ‘lang’ ( ɪɭɫɫɤ .ɞɥɢɧ - ɧɵɣ), ɧɨɪɭɫɫɤ .ɩɨɞɥɢɧɧɵɣ, ɚɬɚɤɠɟɞɪ .-ɪɭɫɫɤ . ɞɥɚɧɶ ‘ɪɭɤɚ ’16. ɋɪ. ɪɭɫɫɤ . ɮɪɚɡɟɦɭɜɨɬɬɟɛɟ ɜɚɦ ) ɦɨɹɪɭɤɚ ‘ɤɥɹɬɜɟɧɧɨɡɚɜɟɪɹɸ ’. ɍɞɪɟɜɧɢɯɫɥɚɜɹɧɪɭɤɨɩɨɠɚɬɢɟɢɦɟɥɨ ɯɚɪɚɤɬɟɪɷɬɢɤɟɬɧɨɝɨɢɪɢɬɭɚɥɶɧɨɝɨɠɟɫɬɚ17, ɫɢɦɜɨɥɢɤɚɫɥɚɜɹɧɫɤɢɯɨɛɪɹɞɨɜɢɨɛɵɱɚɟɜ , ɫɜɹɡɚɧɧɵɯɫɡɚɤɥɸɱɟɧɢɟɦɫɞɟɥɤɢ , ɥɟɠɢɬɜ ɨɫɧɨɜɟɫɥɟɞɭɸɳɢɯɮɪɚɡɟɦ :ɢɡɪɭɤɜɪɭɤɢ ‘ɧɟɩɨɫɪɟɞɫɬɜɟɧɧɨɨɬɨɞɧɨɝɨɤɞɪɭɝɨɦɭ (ɩɟɪɟɞɚɬɶ )’,ɛɢɬɶ , ɭɞɚɪɹɬɶ > ɩɨɪɭɤɚɦ <ɞɚɢɜ ɛɚɧɸ > ‘ɨɡɚɤɥɸɱɟɧɢɢɫɞɟɥɤɢ , ɫɨɝɥɚɲɟɧɢɹ ’, ɩɨɪɭɤɚɦ ‘ɩɨɥɧɨɫɬɶɸɫɨɝɥɚɫɧɵ , ɞɨɝɨɜɨɪɢ - ɥɢɫɶ , ɪɟɲɟɧɨ ’,ɭɞɚɪɹɬɶɭɞɚɪɢɬɶɩɨɪɭɤɚɦ µɡɚɤɥɸɱɢɬɶɫɞɟɥɤɭ ’,ɭɞɚɪɹɬɶɫɹɭɞɚɪɢɬɶɫɹɩɨ ɪɭɤɚɦ ‘ɡɚɤɥɸɱɚɬɶɫɨɝɥɚɲɟɧɢɟ , ɫɞɟɥɤɭ ’,ɧɚɥɨɠɢɬɶɪɭɤɭɧɚɱɬɨ . ɂɫɬɨɤɢɨɛɪɚɡɧɨɫɬɢɮɪɚɡɟɦɵ ɧɨɫɢɬɶɧɚ ɪɭɤɚɯɧɚɯɨɞɹɬɫɹɜɞɪɟɜɧɢɯɫɭɟɜɟɪɢɹɯ : ɞɭɯɢ ɩɪɟɞɤɨɜɠɟɧɢɯɚ , ɠɢɜɭɳɢɟɧɚɩɨɪɨɝɟɟɝɨ ɞɨɦɚ , ɦɨɝɭɬɪɚɡɝɧɟɜɚɬɶɫɹɧɚɧɟɜɟɫɬɭ , ɟɫɥɢ ɨɧɚɩɟɪɟɫɬɭɩɢɬɩɨɪɨɝ , ɨɬɫɸɞɚɢɨɛɵɱɚɣɜ ɞɟɧɶɫɜɚɞɶɛɵɩɟɪɟɧɨɫɢɬɶɧɟɜɟɫɬɭɧɚɪɭɤɚɯ ɱɟɪɟɡɩɨɪɨɝɞɨɦɚɠɟɧɢɯɚ18. ɋɥɟɞɭɸɳɢɟɮɪɚ - ɡɟɦɵɬɚɤɠɟɫɜɹɡɚɧɵɫɫɢɦɜɨɥɢɤɨɣɫɜɚɬɨɜ - ɫɬɜɚɢɫɜɚɞɶɛɵ :ɞɚɬɶɪɭɤɭ , ɞɚɬɶɪɭɤɭɢɫɟɪɞ - ɰɟɤɨɦɭ , ɢɫɤɚɬɶɪɭɤɢɱɶɟɣ , ɨɬɞɚɜɚɬɶɨɬɞɚɬɶ ɪɭɤɭɢɫɟɪɞɰɟɤɨɦɭ , ɨɬɤɚɡɵɜɚɬɶɨɬɤɚɡɚɬɶɜ ɪɭɤɟɤɨɦɭ , ɩɪɟɞɥɚɝɚɬɶɩɪɟɞɥɨɠɢɬɶɪɭɤɭɢ ɫɟɪɞɰɟɤɨɦɭ , ɩɪɨɫɢɬɶɪɭɤɢɤɨɝɨ , ɱɶɟɣɢɬ. ɞ. ȼɢɧɞɨɟɜɪɨɩɟɣɫɤɢɯɹɡɵɤɚɯɫɥɨɜɚɫɨɡɧɚ - ɱɟɧɢɟɦ ‘ɪɭɤɚ ’ ɦɨɝɭɬɫɨɨɬɧɨɫɢɬɶɫɹɫɨɡɧɚ - ɱɟɧɢɹɦɢ ‘ɠɢɡɧɶ ’ ɢ ‘ɫɦɟɪɬɶ ’: ɫɪ. ɝɨɬ. lofa, ɧɨ ɝɨɬ. l i ban ‘ɠɢɬɶ ’ ; ɢ.-ɟ. bh ag - ‘ɪɭɤɚ ’ , ɧɨɞɪ .- ɢɧɞ. bhu- ’ɛɵɬɶ , ɠɢɬɶ ’; ɢ.-ɟ. ar- ‘ɪɭɤɚ ’, ɧɨ ɞɪ.-ɚɧɝɥ . as ‘ɠɢɡɧɶ ’. ɋɪ. ɢ.-ɟ. dhukµɪɭɤɚ ’, ɧɨɞɪ .-ɫɟɜ. doegja ‘ɭɦɢɪɚɬɶ ’; ɪɭɫɫɤ . ɪɭɤɚ, ɧɨɬɨɯ . Ⱥ s r u k ‘ɭɦɢɪɚɬɶ ’ ; ɢ. -ɟ. * m e r - µɪɭɤɚ ’, ɧɨɢ .-ɟ. *mer- ‘ɭɦɟɪɟɬɶ ’; ɞɪ.-ɢɧɞ. kara101µɪɭɤɚ ’, ɧɨɩɪɭɫɫɤ . gallan ‘ɫɦɟɪɬɶ ’19. ȼɦɢɮɨ - ɥɨɝɢɢɞɪɟɜɧɢɯɫɥɚɜɹɧɨɫɨɛɵɟɫɜɨɣɫɬɜɚɩɪɢ - ɩɢɫɵɜɚɥɢɪɭɤɟɦɟɪɬɜɟɰɚ20. ɋɪ. ɮɪɚɡɟɦɭɤɚɤ ɦɟɪɬɜɨɣɪɭɤɨɣɨɛɜɟɫɬɢ ‘ɩɪɢɜɨɪɨɠɢɬɶ , ɡɚɤɨɥɞɨɜɚɬɶɤɨɝɨɥɢɛɨ ’,ɤɚɤɪɭɤɨɣɫɧɢɦɚɟɬ / ɫɧɹɥɨ ‘ɛɟɫɫɥɟɞɧɨɢɫɱɟɡɧɟɬ ’. ɋɥɨɜɚɫɨɡɧɚɱɟ - ɧɢɟɦ ‘ɪɭɤɚ ’ ɭɞɪɟɜɧɢɯɢɧɞɨɟɜɪɨɩɟɣɰɟɜɦɨɝ - ɥɢɩɪɢɧɢɦɚɬɶɡɧɚɱɟɧɢɟ ‘ɩɥɨɯɨɣ ’, ɧɚɩɪɢɦɟɪ , ɚɧɝɥ . hand ‘ɪɭɤɚ ’, ɧɨɪɭɫɫɤ .ɝɚɞɤɢɣ; ɥɚɬ. manus ‘ɪɭɤɚ ’, ɧɨɪɭɫɫɤ .ɨɛɦɚɧ21. ɋɪ. ɜɫɜɹɡɢ ɫɷɬɢɦɮɪɚɡɟɦɵ , ɫɜɹɡɚɧɧɵɟɫɫɭɟɜɟɪɢɹɦɢ , ɱɬɨɭɥɸɞɟɣɦɨɠɟɬɛɵɬɶɥɟɝɤɚɹ (ɫɱɚɫɬɥɢ - ɜɚɹ) ɪɭɤɚɢɥɢɬɹɠɟɥɚɹ22:ɥɟɝɤɚɹɪɭɤɚɭɤɨɝɨ , ɫɥɟɝɤɨɣɪɭɤɢɤɨɝɨ , ɱɟɝɨ, ɱɶɟɣ , ɫɱɚɫɬɥɢɜɚɹ ɪɭɤɚɭɤɨɝɨ , ɥɟɝɨɤɧɚɪɭɤɭ . ȼɜɟɪɨɜɚɧɢɹɯɞɪɟɜɧɢɯɫɥɚɜɹɧɭɦɵɜɚɧɢɟ ɪɭɤɦɨɝɥɨɢɦɟɬɶɪɢɬɭɚɥɶɧɨɟɡɧɚɱɟɧɢɟ , ɧɚ-ɩɪɢɦɟɪ , ɩɟɪɟɞɟɞɨɣ , ɩɨɫɥɟɫɨɩɪɢɤɨɫɧɨɜɟɧɢɹ ɫɩɨɤɨɣɧɢɤɨɦ , ɩɨɫɥɟɪɨɞɨɜ , ɩɨɫɥɟɨɛɳɟɧɢɹ ɫɢɧɨɜɟɪɰɚɦɢɢɬ . ɞ.23Ɍɚɤɢɟɦɢɮɨɥɨɝɢɱɟɫ - ɤɢɟɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɢɹɨɬɪɚɡɢɥɢɫɶɜɨɮɪɚɡɟɦɚɯ : ɦɚɪɚɬɶ (ɩɚɱɤɚɬɶ ) ɪɭɤɢɨɛɤɨɝɨ , ɨɛɨɱɬɨ , ɭɦɵɜɚɬɶɭɦɵɬɶɪɭɤɢ , ɨɦɵɜɚɬɶɨɦɵɬɶɪɭɤɢ . ɋɪ. ɬɚɤɠɟɮɪɚɡɟɦɵɚɧɬɢɱɧɨɝɨɩɪɨɢɫɯɨɠ - ɞɟɧɢɹɪɭɤɚɪɭɤɭɦɨɟɬ , ɝɪɹɡɧɵɦɢɪɭɤɚɦɢɩɪɢ - ɤɚɫɚɬɶɫɹɤɱɟɦɭ . Ɍɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɜɩɪɨɢɫɯɨɠɞɟɧɢɢɪɭɫ - ɫɤɢɯɮɪɚɡɟɦɫɤɨɦɩɨɧɟɧɬɨɦɤɨɪɧɟɫɥɨɜɨɦ ɪɭɤɚɩɪɨɫɥɟɠɢɜɚɟɬɫɹɜɟɞɭɳɚɹɪɨɥɶɦɢɮɨ - ɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɦɨɬɢɜɨɜ , ɧɚɱɢɧɚɹɫɹɡɵɱɟɫɬɜɚ ɢɜɩɥɨɬɶɞɨɯɪɢɫɬɢɚɧɫɤɨɣɦɢɮɨɥɨɝɢɢ (ɧɚɩɪɢɦɟɪ , ɮɪɚɡɟɦɵɜɫɟɜɪɭɰɟɛɨɠɢɟɣ , ɜɪɭɰɟ ɋɨɡɞɚɬɟɥɹ , ɥɟɜɚɹɪɭɤɚɧɟɡɧɚɟɬ , ɱɬɨɞɟɥɚɟɬ ɩɪɚɜɚɹɧɚɜɟɹɧɵȻɢ ɛɥɢɟɣ )24.Ɋɨɥɶɤɨɪɧɟɫɥɨɜɚ ɪɭɤɚɤɚɤɤɨɦɩɨɧɟɧɬɚɪɭɫɫɤɢɯɮɪɚɡɟɦ ɉɊɂɆȿɑȺɇɂə 1ɒɚɧɫɤɢɣɇ . Ɇ.Ʌɟɤɫɢɤɨɥɨɝɢɹɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɝɨɪɭɫɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚ . 2-ɟɢɡɞ ., ɢɫɩɪ . Ɇ., 1972. ɋ. 11–12. 2ɅɚɪɢɧȻ . Ⱥ.Ɉɛɚɪɯɚɢɤɟɜɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɣɫɬɪɭɤɬɭɪɟɫɥɨɜɚ // ɅɚɪɢɧȻȺ . ɂɫɬɨɪɢɹɪɭɫɫɤɨɝɨ ɹɡɵɤɚɢɨɛɳɟɟɹɡɵɤɨɡɧɚɧɢɟ . Ɇ., 1977. ɋ. 89. 3ɘɧɭɫɚɥɢɟɜȼ . Ȼ.Ʌɟɤɫɢɤɨɥɨɝɢɹɤɢɪɝɢɡɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚ . Ɇ., 1959. 4ȽɚɪɢɩɨɜɌ . Ɇ.Ɉɬɱɚɹɜɲɢɟɫɹɨɠɢɞɚɧɢɹ (ɜɦɟɫɬɨɉɨɫɥɟɫɥɨɜɢɹ ) // əɡɵɤɢȿɜɪɚɡɢɢɜɷɬɧɨɤɭɥɶɬɭ - ɪɨɥɨɝɢɱɟɫɤɨɦɨɫɜɟɳɟɧɢɢ : ɘɛɢɥɟɣɧɵɣɫɛ . ɫɬ. ɜɱɟɫɬɶ 50-ɥɟɬɢɹɧɚɭɱɧɨɢɫɫɥɟɞɨɜɚɬɟɥɶɫɤɨɣɞɟɹɬɟɥɶ - ɧɨɫɬɢɌ . Ɇ. Ƚɚɪɢɩɨɜɚ . ɍɮɚ, 2005. ɋ. 236. 5Ɍɢɦɢɪɯɚɧɨɜȼ . Ɋ.ɉɪɨɛɥɟɦɵɫɟɦɚɧɬɢɤɢ , ɫɬɪɭɤɬɭɪɧɨɣɨɪɝɚɧɢɡɚɰɢɢɢɤɨɧɬɪɚɫɬɢɜɧɨɝɨɚɧɚɥɢɡɚ ɤɨɪɧɟɜɵɯɫɥɨɜ (ɧɚɦɚɬɟɪɢɚɥɟɪɭɫɫɤɨɝɨɢɚɧɝɥɢɣɫɤɨɝɨɹɡɵɤɨɜ ): Ⱥɜɬɨɪɟɮ . ɞɢɫ. … ɤɚɧɞ . ɮɢɥɨɥ . ɧɚɭɤ . ɍɮɚ, 1995. ɋ. 13.6ɌɪɟɝɭɛɨɜȺ . ɇ.ɗɜɨɥɸɰɢɹɡɜɭɤɨɜɨɝɨɫɨɫɬɚɜɚɪɭɫɫɤɢɯɤɨɪɧɟɜɵɯɫɥɨɜɨɬɩɪɚɹɡɵɤɨɜɨɝɨɫɨɫɬɨɹ - ɧɢɹɞɨɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɝɨɮɭɧɤɰɢɨɧɢɪɨɜɚɧɢɹ . ɍɮɚ, 1996. ɋ. 12. 7Ȼɭɪɥɚɤɋ . Ⱥ.Ɋɟɰ.: W. Wildgen. The evolution of human language: Scenarios, principles and cultural dynamics. Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins publihing company, 2004. 227 p. // ȼɨɩɪɨɫɵɹɡɵ - ɤɨɡɧɚɧɢɹ . 2007. ʋ 1. ɋ. 128. 8 Ɏɪɚɡɟɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɣɫɥɨɜɚɪɶɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɝɨɪɭɫɫɤɨɝɨɥɢɬɟɪɚɬɭɪɧɨɝɨɹɡɵɤɚ : ȼ 2 ɬ. / ɉɨɞɪɟɞ . Ⱥ. ɇ. Ɍɢɯɨɧɨɜɚ . Ɇ., 2004. 9ȾɚɧɞɟɫȺ .Ȼɢɧɚɪɧɵɟɨɩɩɨɡɢɰɢɢɜɦɢɮɟ : ɪɟɬɪɨɫɩɟɤɬɢɜɧɵɣɜɡɝɥɹɞɧɚɩɨɥɟɦɢɤɭɉɪɨɩɩɚɢɅɟɜɢ - ɋɬɪɨɫɚ // ȾɚɧɞɟɫȺ . Ɏɨɥɶɤɥɨɪ : ɫɟɦɢɨɬɢɤɚɢ /ɢɥɢɩɫɢɯɨɚɧɚɥɢɡ . Ɇ., 2003. ɋ. 109. 10 Ɍɚɦɠɟ . ɋ. 110. 11ɂɜɚɧɨɜȼ . ȼ., Ɍɨɩɨɪɨɜȼ . ɇ.ɋɥɚɜɹɧɫɤɢɟɹɡɵɤɨɜɵɟɦɨɞɟɥɢɪɭɸɳɢɟɫɢɫɬɟɦɵ . Ɇ., 1965; ɂɜɚɧɨɜȼ . ȼ., Ɍɨɩɨɪɨɜȼ . ɇ.ɂɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɜɨɛɥɚɫɬɢɫɥɚɜɹɧɫɤɢɯɞɪɟɜɧɨɫɬɟɣ : Ʌɟɤɫɢɱɟɫɤɢɟɢɮɪɚɡɟɨɥɨ - ɝɢɱɟɫɤɢɟɜɨɩɪɨɫɵɪɟɤɨɧɫɬɪɭɤɰɢɢɬɟɤɫɬɨɜ . Ɇ., 1974; Ɍɨɩɨɪɨɜȼ . ɇ.ɉɪɟɞɵɫɬɨɪɢɹɥɢɬɟɪɚɬɭɪɵɭɫɥɚ - ɜɹɧ: ɈɩɵɬɪɟɤɨɧɫɬɪɭɤɰɢɢɆ ., 1998. 12ɆɚɤɨɜɫɤɢɣɆ . Ɇ.ɗɬɢɦɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɣɫɥɨɜɚɪɶɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɝɨɧɟɦɟɰɤɨɝɨɹɡɵɤɚ : ɋɥɨɜɨɜɡɟɪɤɚ - ɥɟɱɟɥɨɜɟɱɟɫɤɨɣɤɭɥɶɬɭɪɵ . Ɇ., 2004. ɋ. 6. 13ɆɚɤɨɜɫɤɢɣɆ . Ɇ.ɂɫɬɨɪɢɤɨɷɬɢɦɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɣɫɥɨɜɚɪɶɚɧɝɥɢɣɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚ : ɋɥɨɜɨɜɡɟɪɤɚɥɟ ɱɟɥɨɜɟɱɟɫɤɨɣɤɭɥɶɬɭɪɵ . Ɇ., 2000. ɋ. 161. 14 ɋɥɚɜɹɧɫɤɚɹɦɢɮɨɥɨɝɢɹ : ɗɧɰɢɤɥɨɩɟɞɢɱɟɫɤɢɣɫɥɨɜɚɪɶ / Ɉɬɜ. ɪɟɞ. ɋ. Ɇ. Ɍɨɥɫɬɚɹ . 2-ɟɢɡɞ ., ɢɫɩɪ . ɢɞɨɩ . Ɇ., 2002. ɋ. 413. 15ɆɚɤɨɜɫɤɢɣɆ . Ɇ.ɂɫɬɨɪɢɤɨɷɬɢɦɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɣɫɥɨɜɚɪɶɚɧɝɥɢɣɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚ : ɋɥɨɜɨɜɡɟɪɤɚɥɟ ɱɟɥɨɜɟɱɟɫɤɨɣɤɭɥɶɬɭɪɵ . ɋ. 161.102ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ 16ɆɚɤɨɜɫɤɢɣɆ . Ɇ.ɗɬɢɦɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɣɫɥɨɜɚɪɶɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɝɨɧɟɦɟɰɤɨɝɨɹɡɵɤɚ : ɋɥɨɜɨɜɡɟɪɤɚ - ɥɟɱɟɥɨɜɟɱɟɫɤɨɣɤɭɥɶɬɭɪɵ . ɋ. 203. 17 ɋɥɚɜɹɧɫɤɚɹɦɢɮɨɥɨɝɢɹ : ɗɧɰɢɤɥɨɩɟɞɢɱɟɫɤɢɣɫɥɨɜɚɪɶ . ɋ. 413–414. 18ȻɢɪɢɯȺ . Ʉ., Ɇɨɤɢɟɧɤɨȼ . Ɇ., ɋɬɟɩɚɧɨɜɚɅ . ɂ.ɋɥɨɜɚɪɶɪɭɫɫɤɨɣɮɪɚɡɟɨɥɨɝɢɢ : ɂɫɬɨɪɢɤɨ - ɷɬɢɦɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɣɫɩɪɚɜɨɱɧɢɤ / ɉɨɞɪɟɞ . ȼ. Ɇ. Ɇɨɤɢɟɧɤɨ . ɋɉɛ ., 1998. ɋ. 501. 19ɆɚɤɨɜɫɤɢɣɆ . Ɇ.ɋɪɚɜɧɢɬɟɥɶɧɵɣɫɥɨɜɚɪɶɦɢɮɨɥɨɝɢɱɟɫɤɨɣɫɢɦɜɨɥɢɤɢɜɢɧɞɨɟɜɪɨɩɟɣɫɤɢɯ ɹɡɵɤɚɯ : Ɉɛɪɚɡɦɢɪɚɢɦɢɪɵɨɛɪɚɡɨɜ . Ɇ., 1996. ɋ. 81. 20 ɋɥɚɜɹɧɫɤɚɹɦɢɮɨɥɨɝɢɹ : ɗɧɰɢɤɥɨɩɟɞɢɱɟɫɤɢɣɫɥɨɜɚɪɶ . ɋ. 414. 21ɆɚɤɨɜɫɤɢɣɆ . Ɇ.ɋɪɚɜɧɢɬɟɥɶɧɵɣɫɥɨɜɚɪɶɦɢɮɨɥɨɝɢɱɟɫɤɨɣɫɢɦɜɨɥɢɤɢɜɢɧɞɨɟɜɪɨɩɟɣɫɤɢɯ ɹɡɵɤɚɯ : Ɉɛɪɚɡɦɢɪɚɢɦɢɪɵɨɛɪɚɡɨɜ . ɋ. 281–282. 22ȻɢɪɢɯȺ . Ʉ., Ɇɨɤɢɟɧɤɨȼ . Ɇ., ɋɬɟɩɚɧɨɜɚɅ . ɂ.ɋɥɨɜɚɪɶɪɭɫɫɤɨɣɮɪɚɡɟɨɥɨɝɢɢ : ɂɫɬɨɪɢɤɨ - ɷɬɢɦɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɣɫɩɪɚɜɨɱɧɢɤ . ɋ. 498. 23 ɋɥɚɜɹɧɫɤɚɹɦɢɮɨɥɨɝɢɹ : ɗɧɰɢɤɥɨɩɟɞɢɱɟɫɤɢɣɫɥɨɜɚɪɶ . ɋ. 414. 24ȽɪɢɝɨɪɶɟɜȺ . ȼ.Ɋɭɫɫɤɚɹɛɢɛɥɟɣɫɤɚɹɮɪɚɡɟɨɥɨɝɢɹɜɤɨɧɬɟɤɫɬɟɤɭɥɶɬɭɪɵ . Ɇ., 2006. ɋ. 31. ɏɚɪɚɤɬɟɪɢɫɬɢɤɟɨɛɪɚɡɚɥɢɬɟɪɚɬɭɪɧɨɝɨ ɩɟɪɫɨɧɚɠɚ , ɩɨɫɜɹɳɟɧɨɧɟɦɚɥɨɪɚɛɨɬ , ɧɚɩɪɢɦɟɪ : Ɉ. Ƚ. Ⱥɪɬɟɦɨɜɚ , ȿ. ɉ. Ⱥɪɬɟɦɟɧɤɨ , ȿ. Ⱥ. Ƚɨɧɱɚɪɨɜɚ , Ⱥ. ȼ. Ɋɚɡɛɨɪɳɢɤɨɜɚ , ȼ. ɂ. ɏɨɜɚɟɜ , ɂ. ə. ɑɟɪɧɭɯɢɧɚɢɞɪ . Ɋɚɡɧɵɟɚɜɬɨɪɵɩɨɞɯɨɞɹɬɤɨɩɢɫɚɧɢɸɥɢɬɟɪɚ - ɬɭɪɧɨɝɨɩɟɪɫɨɧɚɠɚɩɨɪɚɡɧɨɦɭ , ɜɵɛɢɪɚɹɤɚ - ɤɨɣɬɨɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɵɣɚɫɩɟɤɬɟɝɨɯɚɪɚɤɬɟɪɢɫ - ɬɢɤɢ . Ɍɚɤ, ɧɚɩɪɢɦɟɪ , ȿ. Ⱥ. Ƚɨɧɱɚɪɨɜɚɪɚɫ - ɫɦɚɬɪɢɜɚɟɬɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɨɟɜɵɪɚɠɟɧɢɟɤɚ - ɬɟɝɨɪɢɢ «ɚɜɬɨɪ – ɩɟɪɫɨɧɚɠ » ɜɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧ - ɧɨɦɬɟɤɫɬɟɢɞɚɟɬɫɥɟɞɭɸɳɟɟɨɩɪɟɞɟɥɟɧɢɟ ɨɛɪɚɡɚɥɢɬɟɪɚɬɭɪɧɨɝɨɩɟɪɫɨɧɚɠɚ : «Ʌɢɬɟɪɚ -Ɉ. ȼ. Ɂɚɤɢɪɨɜɚ ɅɂɌȿɊȺɌɍɊɇɕɃɉȿɊɋɈɇȺɀ : əɁɕɄɈȼɈɃȺɋɉȿɄɌ ɏȺɊȺɄɌȿɊɂɋɌɂɄɂ Ɋɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɤɚɮɟɞɪɨɣɪɭɫɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚɢɦɟɬɨɞɢɤɢɨɛɭɱɟɧɢɹɪɭɫɫɤɨɦɭɹɡɵɤɭ ȼɹɬɫɤɨɝɨɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɟɧɧɨɝɨɝɭɦɚɧɢɬɚɪɧɨɝɨɭɧɢɜɟɪɫɢɬɟɬɚ . ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɞɨɤɬɨɪɮɢɥɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɧɚɭɤ , ɩɪɨɮɟɫɫɨɪɋ . ȼ. ɑɟɪɧɨɜɚ ȼɫɬɚɬɶɟɞɚɟɬɫɹɤɪɚɬɤɢɣɨɛɡɨɪɪɚɛɨɬ , ɩɨɫɜɹɳɟɧɧɵɯɯɚɪɚɤɬɟɪɢɫɬɢɤɟɨɛɪɚɡɚɥɢɬɟɪɚɬɭɪɧɨɝɨ ɩɟɪɫɨɧɚɠɚ . ɐɟɥɶɫɬɚɬɶɢ – ɩɨɤɚɡɚɬɶɪɨɥɶɤɚɱɟɫɬɜɟɧɧɵɯɩɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶɧɵɯɤɚɤɹɡɵɤɨɜɨɝɨɫɪɟɞ - ɫɬɜɚɫɨɡɞɚɧɢɹɨɛɪɚɡɚ (ɧɚɦɚɬɟɪɢɚɥɟɪɨɦɚɧɚɅ . ɇ. Ɍɨɥɫɬɨɝɨ «ȼɨɣɧɚɢɦɢɪ »). The review of the works devoted to the description of a literature personage image is given in the article. The purpose of the article is to show the role of qualitative adjectives as a language facility of creating an image (by the material of L. Tolstoy’s novel «War and Peace»). ɬɭɪɧɨɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɵɣɨɛɪɚɡɩɟɪɫɨɧɚɠɚɤɚɤ ɱɚɫɬɶɨɛɳɟɣɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɣɫɬɪɭɤɬɭɪɵɬɟɤ - ɫɬɚɟɫɬɶɫɟɪɢɹɩɨɪɬɪɟɬɧɵɯɡɚɪɢɫɨɜɨɤ , ɷɩɢɡɨ - ɞɨɜ, ɨɩɢɫɚɧɢɣɞɟɣɫɬɜɢɣɢɜɧɭɬɪɟɧɧɢɯɫɨɫɬɨ - ɹɧɢɣ , ɫɨɨɬɧɟɫɟɧɧɵɯɞɪɭɝɫɞɪɭɝɨɦɱɟɪɟɡɨɛ - ɳɢɣɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɢɣɰɟɧɬɪ »1. ɂ. ə. ɑɟɪɧɭɯɢɧɚɩɢɲɟɬɨ «ɥɟɤɫɢɱɟɫɤɨɣ ɫɬɪɭɤɬɭɪɟɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɝɨɨɛɪɚɡɚ ». Ɉɧɚ ɫɱɢɬɚɟɬ , ɱɬɨɦɨɞɟɥɶɸ «ɥɟɤɫɢɱɟɫɤɨɣɫɬɪɭɤ - ɬɭɪɵɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɝɨɨɛɪɚɡɚ » ɫɥɭɠɚɬɧɚ - ɯɨɞɹɳɢɟɫɹɜɬɟɤɫɬɟɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹɬɪɢɩɥɚ - ɫɬɚɥɟɤɫɢɤɢ : ɧɟɦɚɪɤɢɪɨɜɚɧɧɚɹ , ɤɨɥɨɪɢɬɨ - ɨɛɪɚɡɭɸɳɚɹɢɞɨɦɢɧɢɪɭɸɳɚɹ2.	- .
8551531f-60c9-41b0-800f-c2fd52e40012	Пушкарева И. А.	2,011	Заголовок в информационно-оценочном пространстве городской газеты	В работе рассматриваются информативная и оценочная функции газетных заголовков и их стилистические особенности. Анализ проводится на материале городских газет «Кузнецкий рабочий» и «Новокузнецк». Заглавия газетных материалов сгруппированы тематически.	— 69 —Важнейшими коммуникативными программами публицистического текста являются объективно - логическая , оценочная и прагматическая [1, с. 84]. В воплощении этих программ особая роль принад - лежит заголовку , находящемуся в сильной позиции текста . Заголовок выполняет номинативную , информативную и рекламную функции [2, с. 81–83]. И. С. Стам , характеризуя соотношение логическо - го и эмоционального в газетном заголовке , отмеча - ет: «В обыденном сознании читателя заголовок выступает как сигнал , вызывающий определенную реакцию , прежде всего : “читать или не читать ”» [3, с. 25]. «Газетные заголовки должны быть привле - кательными (рекламная функция ) и в то же время давать представление о содержании текста » [4, с. 60]. Говоря об изменениях в языке современных СМИ , Л. Р. Дускаева подчеркивает : «Стилистика материализации воздействующей функции стано - вится более разнообразной , раскованной , индиви - дуализированной » [5, с. 666]. Итак , заголовок газетно -публицистического текста привлекает внимание читателя , ориентирует его в информационном пространстве издания , приобщает к отраженной в нем оценочной программе . Рассмотрим подробнее эти функции заголовка на материале двух городских газет – «Кузнецкий рабо - чий» и «Новокузнецк ». «Кузнецкий рабочий » является старейшей городской газетой (издается с 1930 г.; первое название – «Большевистская сталь »). Газета «Новокузнецк » начала издаваться в 2005 г. В ходе анализа было предпринято сопостав - ление номеров газет , вышедших в один день . Такой подход позволил обнаружить тематические , смыс - ловые , стилистические инварианты и в то же время своеобразие каждого издания в освещении жизни города и страны , выборе стилистических средств . Выявление тематики публикаций позволяет приблизиться к системному характеру «эмпири - ческой философии » газеты (о концепции журна - листики как эмпирической философии см. [6]). На официальном сайте газеты «Кузнецкий рабочий » www.kuzrab.ru названы основные тематические разделы газеты : Политика . Экономика . Здравоох - ранение . Образование . Экология . Городское хозяй - ство . Спорт . Культура . История . К 80-летию га-зеты . Разное . Тематические разделы газеты «Новокузнецк » называются на первой странице каждо - го номера : События и комментарии . Политика . Город и горожане . Образование . Здравоохранение . Наука . Экономика . Культура . Спорт . В ходе иссле - дования было рассмотрено 103 озаглавленных текста, опубликованных 16 февраля и 25 марта 2010 г. (66 % текстов представлено в газете «Кузнецкий рабочий », 34 % – в газете «Новокузнецк »; в мате - риал исследования не включены рекламные тексты) (далее в статье используются условные обоз - начения : КР – «Кузнецкий рабочий », Н – «Ново - кузнецк »). Представим тематическую характерис - тику газетных материалов в виде таблицы , распо - ложив тематические группы по убыванию частотности соответствующих им текстов . Тематический разделОбщее количество текстов , %Количество текстов (%) в номерах от 16.02.2010 г. 25.03.2010 г. КР Н КР Н КР Н Право 4 11.6 1 5.8 3 5.8 Хозяйственно - бытовая сфера7.8 2.9 2.9 1 4.9 1.9 Культура 8.7 2 2.9 1 5.8 1 Спорт 7.8 2 2 1 5.8 1 История 5.8 2.9 2.9 1 2.9 1.9 Образование , наука4.8 3.9 – 2.8 4.9 1 Профессио - нальная сфера , производство5.8 2.9 1 – 4.8 2.9 Экономика 5.8 2.9 5.8 1.9 – 1 Здоровье 5.8 1 – – 5.8 1 Социальная сфера5.8 – 1.9 – 3.9 – Нравствен - ность4.8 1 – 1 4.8 – Политика 1–1––– В газетах представлено 79 названий рубрик (73 % – КР, 27 % – Н). Из них 67 % – это названия рубрик , отражающие тематику материала (около 47 % использовано в КР). Рассмотрим информативную и оценочную функции газетных заголовков , а также их выразитель - ные особенности , учитывая связь заголовка с опре - деленной тематической группой текстов .И. А. Пушкарева . Заголовок в информационно -оценочном пространстве городской газеты УДК 81’38; 801.6; 808 И. А. Пушкарева ЗАГОЛОВОК В ИНФОРМАЦИОННО -ОЦЕНОЧНОМ ПРОСТРАНСТВЕ ГОРОДСКОЙ ГАЗЕТЫ В работе рассматриваются информативная и оценочная функции газетных заголовков и их стилистические особенности . Анализ проводится на материале городских газет «Кузнецкий рабочий » и «Новокузнецк ». Загла - вия газетных материалов сгруппированы тематически . Ключевые слова : газетно -публицистический стиль , сильная позиция текста , функции газетного заголовка , тема .Вестник ТГПУ . 2011. Выпуск 3 (105) — 70 —Тематический раздел «Право » не назван в переч нях редакции , хотя в рассмотренном материале занимает лидирующее положение , которое можно объяснить уверенностью журналистов и их читате - лей в том, что человек должен жить в правовом государстве . Стабильная частотность материалов , связанных с правовыми аспектами , характерна для газеты «Новокузнецк ». Особое внимание в заглавиях газетных публи - каций уделено правам потребителя (КР: «Уроки потребителя »; Н: «Результат неутешителен …», «Прибыль любой ценой ?», «Плата за молчание : Money for nothing?» ) и правам собственников жилья (КР: «Мусор – не средство обогащения »; Н: «Без учета интересов собственников », «Об управдомах и счетах », «А Васька слушает да ест…»), дана информация , которая поможет чита - телям в разных ситуациях (КР: «Оформляем заслу - женный отдых »; Н: «Загранпаспорт для ребенка », «Льготников разделят »), затронуты темы уголов - ных правонарушений (КР: «Девушка и прапор - щик»; Н: «Не та мать , что родила …», «Задержа - ли около почты », «Квартирный обман », «Мина в холодильнике »). Тематические пересечения наблю - даются в материалах о правах потребителей и собственников жилья . Бόльшая часть заголовков выполняет информа - тивно -оценочную функцию . Актуализирован пейоративный полюс оценки . Так, комментарий Анны Векшиной «Квартирный обман » рассказывает о восстановлении справедливости – возвращении квартиры ветерану Великой Отечественной войны Гаю Константиновичу Григорьеву . Фактуальный тематический заголовок привлекает внимание читателя языковой игрой , которая используется в метонимическом выражении (термины «фактуальный заголовок » и «концептуальный заголовок » исполь - зуются по аналогии с названиями видов фактуаль - ной и концептуальной информации И. Р. Гальпери - на [7]). Удачный заголовок эксплицирует злобод - невную тему квартирных афер , порождающих драматические истории . В другом комментарии («Не та мать , что родила …») Анна Векшина рассма - тривает обстоятельства , в результате которых погиб двухмесячный ребенок , а против его матери было возбуждено уголовное дело . Концептуаль - ный заголовок по структуре равен предложению и завершается апосиопезой . Автор использует прием редукции пословицы , передающей народное отно - шение к образу матери : мать оберегает , лелеет , бережно воспитывает . При соотнесении с текстом мы понимаем , что если бы люди следовали народной мудрости , не было бы трагедии – гибели новоро - жденной девочки . В письме Д. Н. Старикова «Прибыль любой ценой ?» затрагиваются правовые аспекты SMS-мошенничества : читатель говорит об ответ ственности операторов связи и службы ITбезопасности . Заголовок , оформленный с помо - щью эллиптического вопросительного предложе - ния, носит проблемный характер . Его можно отне - сти к концептуальным заглавиям , что подчеркива - ет не только риторический вопрос , но и устойчи - вое метафорическое выражение любой ценой , свидетельствующее об интересе автора к нравст - венной составляющей поступков . Заметка «Мусор – не средство обогащения » связана с правовыми аспектами утилизации мусора . Заголовок соответ - ствует по структуре предложению с составным именным сказуемым , выраженным существитель - ным (с нулевой связкой ). Экспрессию заглавию придает отрицательная частица , выражающая в контексте несогласие и протест . В заголовке «Задержали около почты » сочетаются неодобритель - ная и одобрительная оценка – звучат темы преступления и справедливого наказания . Фактуаль - ный заголовок по структуре выражен неопределен - но-личным предложением . Акцент сделан на перфективной функции глагола . Меньшая часть заголовков выполняет информа - тивную функцию , не передавая при этом оценку . В таких заголовках информация конкретизирована с помощью имен (КР: «Загранпаспорт для ребен - ка», «Уроки потребителя », «Девушка и прапор - щик») и глаголов («Льготников разделят », «Офор - мляем заслуженный отдых »). В заголовках могут сочетаться фактуальное и концептуальное начала . Например , как в рассмот - ренном заголовке «Мусор – не средство обогаще - ния» или в названии комментария Александра Денисова «Девушка и прапорщик ». С одной стороны , комментарий содержит рассказ «о превышении работником милиции должностных полномочий с применением насилия ». С другой стороны , этот заголовок соотносится с проблемой отношений людей в погонах с теми , кого они должны охранять и защищать . Тематическая группа «Хозяйственно -бытовая сфера » включает материалы , связанные как с городским хозяйством , так и с бытовой стороной жизни отдельных людей . Стабильность в обраще - нии к хозяйственно -бытовым вопросам проявилась в рассмотренных номерах «Кузнецкого рабочего » (редакция этой газеты обозначила на официальном сайте раздел «Городское хозяйство »). Как ключевая звучит тема транспорта (КР: «“Газели ” и “газоны ” газуют на газонах », «Оста - лось дождаться тепла …», «Переправы закрыва - ются », «Сверим часы и графики »; Н: «Дорогу парковкам !», «Будущее за спутниковой навигацией »). Внимание к теме транспортного сообщения связа - но, на наш взгляд , не только с современными усло - виями жизни , но и с национальными традициями . — 71 —В рассматриваемых газетах представлено обсужде - ние одного и того же вопроса , что свидетельствует о его актуальности . Комментарий Сергея Бабикова «“Газели ” и “газоны ” газуют на газонах » посвя - щен проблеме безопасности и комфорта жизни горожан . Развернутый заголовок , соответствующий по структуре предложению , носит фактографический характер , но метонимически указывает на проблему превращения дворов в стоянки для автомобилей . В заголовке используются экспрессивные средства : предложение приближено к тавтограмме , использо - ваны разговорные названия автомобилей (причем с антономасией : речь идет не только об автомобилях названных марок ), что позволило автору создать парономазию и языковую игру (омонимы подчер - кивают острый характер проблемы ). Концептуаль - ный заголовок комментария Егора Киприна «Доро - гу парковкам !» экспрессивно насыщен , поскольку представляет собой эллипсис , выраженный воскли - цательным предложением . Усиливает экспрессию метафорическое использование существительного дорогу , которое передает авторскую позицию . Заголовки , отражающие хозяйственно -бытовую сторону жизни , содержат советы (об оптимальном выборе стальной двери , разумном расходовании средств , ведении дачного хозяйства : КР: «Надеж - но, как за стальной дверью », «Если нет теплички , рассаду можно вырастить на грядке »; Н: «Куре - ние вредит вашему кошельку »), сообщают о «сбоях» в работе городского хозяйства . Так, информа - ционная корреспонденция Анны Лихановой «Если под вами провалится пол…», содержащая элемен - ты журналистского расследования , имеет яркий фактуальный заголовок , соответствующий по структуре придаточному условному с апосиопезой в конце . Такой заголовок создает впечатляющий образ и позволяет каждому представить нечелове - ческие условия жизни . Марина Тёмная посвятила заметку «Пережили “конец света ”» перебоям в подаче электроэнергии . Чтобы привлечь внимание к материалу , журналист использует языковую игру не только в заголовке , но, возможно , и в подборе псевдонима . Отметим , что самыми развернутыми являются заголовки , соответствующие тематичес - кой группе хозяйственно -бытовых советов . В данном случае в заглавие выносится законченная мысль , что концентрирует внимание читателя на содержании . В этой же группе использованы разго - ворные средства , усиливающие контакт с адреса - том. Например , материал «Если нет теплички , рассаду можно вырастить на грядке » построен как «вопрос читателей – ответ специалиста ». Фактографический заголовок представляет собой усеченную цитату из рассуждения специалиста -садо - вода . Заголовок соответствует по структуре слож - ноподчиненному предложению , что подчеркивает характер обстоятельного ответа . Доброжелатель - ный тон создается введением разговорного сущес - твительного тепличка . Оценочное пространство заглавий из темати - ческого раздела «Хозяйственно -бытовая сфера » выражено слабее , чем в разделе «Право ». Можно выделить средства , создающие два полюса : пейо - ративный («конец света », провалится пол, вредит ) и мелиоративный (пережили , надежно , дорогу , дождаться тепла , будущее ). В отличие от раздела «Право », нет доминирования пейоративного полю - са. Показателен пример с тематическим пересече - нием , когда в заголовках переданы одобрительные акценты («Дорогу парковкам !») и неодобритель - ные («“Газели ” и “газоны ” газуют на газонах »), связанные с анализом одной проблемы . Заглавия тематического раздела «Культура » представлены в таком же количестве , как и в мате - риалах о хозяйственно -бытовых вопросах . Чаще к теме культуры обращаются журналисты газеты «Кузнецкий рабочий », хотя это тематическое направление обозначено в обеих газетах . Отметим совпадение в названии рубрик : «Традиция » (КР) и «Традиции » (Н). Это совпадение не случайно : названия рубрик указывают на ключевое понятие , связанное с культурой . Внимание к традициям является концептуально значимым . Так, о верности народным традициям рассказывают худо - жественно -публицистические репортажи Алексан - дра Кириллова «Праздник былинного блина » (КР) и Ольги Ветровой «Стенка на стенку » (Н). А. Кириллов повествует о том, как «в воскресенье на Кузнецкой крепости проводили зиму ». Разверну - тый тематический заголовок экспрессивно окра - шен благодаря парономазии и использованию эпитета, отсылающего читателя к традициям народ - ной культуры . Образ блина придает заголовку фактографический характер и в контексте интерпрети - руется как метонимия , отражающая верность культурным традициям . Культурно -исторические экскурсы рассказывают читателям о глубоких корнях народных традиций , причем дух архаики пере - дается не только самой информацией , но и экспрессивной лексикой : «Совсем уж в стародавние времена медведя называли “ком”. Провожая зиму , славяне не только сами блины вкушали , но и прино - сили их к берлоге особо почитаемого зверя , кото - рый в скорости должен был очнуться от зимней спячки ». О. Ветрова сообщает в репортаже о том, что в парке Гагарина «помериться силой , как в стародавние времена , собрались около 50 человек » (заметим , что отсылка к давним традициям вновь , как и в репортаже А. Кириллова , передается оборо - том в стародавние времена ). Фактуальный заголо - вок репортажа повторяет название военно -патрио - тического фестиваля , отражая при этом его дух.И. А. Пушкарева . Заголовок в информационно -оценочном пространстве городской газетыВестник ТГПУ . 2011. Выпуск 3 (105) — 72 —Газетные материалы передают атмосферу насы - щенной культурной жизни города . Например , лако - ничная заметка «Одним абзацем » (КР) посвящена культуре общения читателей с библиотекой : в Гоголевке (городской библиотеке им. Н. В. Гоголя ) прошла акция «Прощеная неделя », в ходе которой «165 читателей -должников вернули около пяти - сот книг…». Особое место в представлении темы «Культура » принадлежит отзывам . Отзыв Татьяны Тюриной «Ранний Поздеев и другие » (КР) посвящен выставке сибирских худож - ников . Тематический заголовок является фактогра - фическим и включает имя только одного художни - ка. Определение ранний в сочетании с именем собственным отсылает читателя к теме творчества , творческой эволюции . Заголовок до чтения текста (если читатель не знаком с творчеством Андрея Поздеева ) производит впечатление благодаря языковой игре ; после чтения текста читатель понимает концептуальную мотивацию журналиста : Т. Тюри - на характеризует работы А. Поздеева как «особую гордость сибирских музеев и картинных галерей ». Отзыв -анонс Григория Саббакина «Маленькие оперы для больших и взрослых » (КР) рассказывает об одноименном концерте , в котором будут представ - лены солисты Большого театра и «Новой оперы ». Обзор кинематографических новинок , выполнен - ный Григорием Саббакиным , назван «К слову , о сказках » (КР). В заголовке сочетаются фактуаль - ное и концептуальное начала : автор подчеркивает любовь современных режиссеров и зрителей к ирреальным сюжетам . Заголовок относится к тексту индуктивно , «выхватывая » лишь часть информа - ции. Ненавязчивый авторский акцент подчеркнут вводной конструкцией . В фактуальном заглавии отзыва «Из оргий праведников » (КР) используется название рок-группы «Оргия праведников ». А вот концептуальный заголовок отзыва о концерте других рок-музыкантов (Царёва , групп «Фьюжн », «Автопилот ») передает настроение автора – «Весна и ностальгия » (КР). Важно , что журналисты рассказывают не только о новостях культурной жизни , но и напоминают о прошлом . Так, мини -отзыв Глеба Соколухина посвящен «Песне о друге » (муз. А. Петрова , сл. Г. Поженяна , исп. Эдуард Хиль ) и назван строчкой из песни «Друг всегда с тобой ». Заметка «Как выпью, тоже пою…» (КР) знакомит читателя с коми - ческими эпизодами из жизни Ф. И. Шаляпина . Заголовки текстов , связанных с темой культуры , разнообразны , содержат лексику , указывающую на соответствующую сферу (былинный , оперы , арена), и практически не содержат эксплицитную оценку . Мелиоративная оценка передается контек - стом , создающим эмотивный смысл радости от многообразия проявлений культурной жизни .Тематический раздел «Спорт » более полно представлен в «Кузнецком рабочем », хотя данная тема заявлена в двух изданиях . Энергия и дина - мизм , ассоциирующиеся со спортом , отражаются в заголовках спортивных материалов , насыщенных профессионализмами , глаголами , экспрессивными конструкциями : «Все решило пенальти » (КР), «Шайбы летали , словно пули» (КР), «Открываем сезон дома » (КР), «Кубок разыграют без нас» (КР), «Взялся – пиши !» (КР), «Игра друзей » (КР), «Эдди Чемберс потерял память . Ищет !» (КР), «В статусе фаворитов » (Н). Так, репортаж Данила Чарского рассказывает о победе «Металлурга -Кузбасса » на Кубке Иртыша – 2010. Фактуальный заголовок «Все решило пенальти » по структуре равен предложению . Экспрессивность заголовку придает определительное местоимение все, выступающее в роли дополнения , и семантика глагола решили , выполняющего перфективную функцию . Фактуаль - ный заголовок репортажа Дениса Платова «Шай - бы летали , словно пули» также по структуре равен предложению . Средством создания экспрессии в заголовке является яркое сравнение , передающее характер действия , обозначенного глаголом -мета - форой летали в имперфективной функции . В заметке «Золотая “доска ”» (Н) используется факту - альный тематический заголовок . Информация в заголовке подвергается семантической компрессии благодаря метонимии : мы узнаем , что «новокузне - чанин Степан Артемьев стал победителем областного чемпионата по сноу борду ». Отметим в целом преобладание фактуальных заголовков , хотя встречаются и концептуальные («“Не ошибается тот , кто ничего не делает ”» (КР)). В заголовках представлены оба оценочных полюса : пейоративный полюс связан с бездействи - ем, неучастием (ничего не делает , разыграют без нас), мелиоративный полюс – с самоотдачей и победой (шайбы летали , золотая , фавориты ). Тематический раздел «История » также раскрыт в большем количестве текстов в газете «Кузнецкий рабочий », обозначившей название раздела как программное . Особое место среди публикаций на историческую тему занимают материалы , приуроченные ко Дню Победы . В обеих газетах встре - чается рубрика «К 65-летию Победы ». Очерк Марины Герман рассказывает об участнице войны Ирине Иосифовне Ястребовой . Концептуальный заголовок «Жизнь без промаха » (Н) основан на языковой игре : автор использует информацию о том, что в годы войны 17-летняя Ирина стала снай - пером . Интервью Дмитрия Воронько «Дорога до Кузнецка через Любек » (КР) посвящено бывшему несовершеннолетнему узнику фашистских концла - герей Михаилу Иовичу Безкоровайному . Заголовок носит фактуальный характер и в то же время ха-— 73 —рактеризует трудные дороги -судьбы времен Вели - кой Отечественной войны . Информационный отчет «Отметить достойно !» (Н) рассказывает о заседании совета старейшин и посвящен подготов - ке к празднованию 65-летия Победы . Инфинитив - ный заголовок является концептуальным . Оценка выражена эпитетом достойно . Экспрессия созда - ется инфинитивной (призывной ) формой и исполь - зованием восклицательного предложения . Заметка Саввы Михайлова «Позитивный образ городского сообщества » (КР) рассказывает об инициативе общества краеведов «Серебряный ключ » и самой газеты изменить качество наружной рекламы и соци - альном проекте «Герои Великой Победы ». Концеп - туальный заголовок открыто выражает оценку , соединяя тему исторической памяти и социального благополучия . Фактуальный заголовок заметки «Часовых переоденут » (КР) соответствует по структуре неопределенно -личному предложению , распространенному дополнением . Заметка расска - зывает о новой форме школьников -часовых Поста № 1. Заметка -объявление «Поколение победите - лей» (Н) сообщает о фотоконкурсе . Концептуаль - ный заголовок выражает уважение к участникам Великой Отечественной войны . Исторические материалы газеты отражают и другие страницы прошлого страны , подчеркивая нравственную значимость категории памяти . Статья Юрия Алябьева призвана напомнить читателю о другой войне – войне с Финляндией . Заголовок статьи «70 лет тому назад , или Трудная победа » (Н) представлен пояснительной конструкцией , содержащей эмоционально -экспрессивный эпитет , передающий концепцию автора . Заметка Анны Сницкой «Чтоб никто не забыл » (КР) посвящена советским воинам , служившим в Афганистане , и приурочена ко дню начала вывода войск из Афга - нистана (15 февраля ). Заголовок , соответствующий по структуре придаточному цели , интертекстуаль - но связан с лозунгом -клятвой «Никто не забыт . Ничто не забыто » и является концептуальным . В «Кузнецком рабочем » встречаются публика - ции, приуроченные к 80-летию газеты . Юбилею газеты посвящена статья -воспоминание Александ - ра Монанникова , внештатного корреспондента с 1973 г., «Так держать и так держаться !». В экспрессивном инфинитивном заголовке переосмыс - лено значение устойчивого выражения -пожелания «Так держать !» («сохранять выбранное направле - ние и стиль жизни »). Переосмысление создается с помощью приема прагматически обусловленной тавтологии , который актуализирует залоговую корреляцию и обозначает тему влияния газеты на умы и сердца новокузнечан : держать – «воздействовать на читателя », держаться – «сохранять выбранный курс ». Заметка -поздравление В. Шалунова «Номер за номером » выражает благодарность читателя газете. Фактуальный заголовок передает концепцию тесной взаимосвязи многих поколений горожан с «Кузнецким рабочим ». В заглавиях тематического раздела «История » актуализирована мелиоративная оценка (не забыл , достойно , так держать , позитивный , без прома - ха, победители ), что связано с созидательной идеей исторической памяти . Одинаковым количеством текстов представле - ны тематические группы «Образование и наука », «Профессиональная сфера и производство », «Экономика ». Рассмотрим тематическую группу «Образование и наука ». Вопросам среднего образова - ния посвящены материалы «Знания без преград » (КР), «Одним абзацем » (КР), «Репетиция по мате - матике » (Н). Концептуальным и оценочным явля - ется заголовок корреспонденции Е. Казьминой «Знания без преград ». Языковая метафора без преград помогает автору передать идею ценности знаний для каждого человека (в корреспонденции речь идет об открытии Центра дистанционного обучения детей -инвалидов ). Информация о высшей школе представлена в текстах «Моя альма - матер » (КР), «“Мы должны работать на перспективу ”» (КР). Оба заголовка передают мелио - ративную оценку , создают положительно окра - шенный образ Сибирского государственного индустриального университета . В перифразе оценка выражена Михаилом Тодышевым , окончившим вуз 30 лет назад . Во втором примере в заголовке используется высказывание ректора СибГИУ С. П. Молчанова . О новом в мировой науке рассказывают заметки из газеты «Новокузнецк » «Запах книг», «Аккумуля - тор из водорослей » (они представляют рубрику «Что ? Где? Когда ?»). О событиях в научной жизни города сообщают материалы «Научный Ново - кузнецк » (Н) и «Детская практическая » (КР). Заметка «Научный Новокузнецк » рассказывает о XI Днях науки , гостями которых стали ученые из Томского и Кемеровского госуниверситетов . Темати - ческий заголовок сочетает фактуальное и концеп - туальное начала . Концептуальное звучание заголо - вок приобретает благодаря определению научный , становящемуся в контексте оценочным эпитетом . Краткий отчет Екатерины Жиновой «Детская практическая » посвящен VI детской практической конференции . Фактуальный заголовок представля - ет собой усечение официального названия конфе - ренции , благодаря этому усиливается контакт с читателем . В тематической группе «Образование и наука », как и в тематической группе «История », актуализирована мелиоративная оценка , что связа - но с выражением мысли о непреходящей ценности знаний , о трудном , но достойном пути к ним.И. А. Пушкарева . Заголовок в информационно -оценочном пространстве городской газетыВестник ТГПУ . 2011. Выпуск 3 (105) — 74 —Тематическая группа «Профессиональная сфера. Производство » в основном представлена текстами , посвященными увлеченным своей профес - сией людям , с чем связано доминирование мелио - ративной оценки . Заметка «Одним абзацем » (КР) дает краткую информацию о победителях конкурса «Лучший врач года» – враче скорой помощи Алек - сандре Борисовиче Муллове и враче -гинекологе Ирине Викторовне Голотвиной . Эта информация отражена и в газете «Новокузнецк » (также на первой странице ): заметка называется «Врачи года ». На наш взгляд , последний заголовок в большей степени актуализирует информацию . В концепту - альных заголовках очерков «“В армии я не служу , но армии служу !”» (КР) и «“Себя уважаю за смелость ”» (КР) используются высказывания героев очерков – Юрия Павловича Алябьева и Елены Геннадьевны Спиридоновой . В лиде Ольга Волкова характеризует Ю. П. Алябьева так: «Боевой , настоящий полковник , много лет отдавший армии , прошедший через огонь Афганистана и радиацию Чернобыльской катастрофы ». Заголовок равен по структуре предложению . Смысловая актуализация в нем основана на языковой игре . Е. Г. Спиридоно - ва – преподаватель химии лицея № 111, победитель конкурса «Учитель года–2010». Высказывание героини очерка выражает ее творческое кредо . Такой же прием в организации заголовка очерка исполь - зует и журналист Галина Ганеева в газете «Ново - кузнецк ». Для концептуального заглавия выбрана характеристика творческого кредо героини очер - ка – директора Новокузнецкого театра драмы Марины Евса . В заголовке используется не только прямая речь , но и само имя собственное : «Марина Евса : “Я осваиваю ступень за ступенью и вижу смысл в движении вперед ”». Профессиональное кредо героев очерков пере - дается в заголовках не только с помощью цитиро - вания , но и с помощью формулировок самого журналиста . Например , в очерке о старшем инспекто - ре по делам несовершеннолетних Надежде Петровне Сурковой журналист Лолита Фёдорова использует заголовок «Чужой судьбы не бывает » (Н). Эта фраза построена в генеритивном регистре и приобретает общечеловеческое звучание . Заголовки тематических групп «Экономика » и «Здоровье » свидетельствуют о том, что город - ские газеты информируют читателей об экономи - ческом положении в стране и регионе , дают советы о здоровом образе жизни , подчеркивая соци - альную окраску освещаемых проблем . Так, тема - тическое пересечение наблюдается в заметках двух газет об акции «Белая ромашка », в ходе которой проводится флюорографическое обследова - ние людей без определенного места жизни и употребляющих наркотики . Фактуальный заголо -вок «Отведал каши – сделал снимок » (КР) по структуре равен бессоюзному предложению с разговорной окраской . Он создает конкретизирован - ный образ и отражает доброжелательный эмоцио - нальный тон. Фактуальный заголовок «Все на осмотр !» (Н) является экспрессивным , поскольку содержит определительное местоимение все и выражен восклицательным эллиптическим предло - жением . В заголовках тематических групп «Экономика » и «Здоровье » актуализированы оба оценочных полюса . Социально -нравственная проблематика отражается в материалах разной тематики и стано - вится центральной в текстах , связанных с темами самоубийства , усыновления , общения , жестокости и милосердия ... Заголовки актуализируют два оценочных полюса : пейоративный (КР: «Что их манит под колеса ?», «Живой костер ») и мелиоратив - ный (КР: «Обрели новую семью », «С гордостью за нашу историю », «Обниму в подарок », «Жизнь плюс кошка – удивительное »). В системе заголов - ков в подтексте ощущается стремление решить проблемы , найти выход , установить гуманный социально -нравственный порядок . В рассмотренном материале единственный текст посвящен теме «Политика ». Это «острое » интервью Сергея Бабикова «Тут у нас один стре - лец шибко грамотный , стервец …» (КР), освещаю - щее расследование нарушений во время выборов в горсовет , из-за которых были признаны недействи - тельными результаты голосования (согласно этим результатам , победил представитель КПРФ ). Интертекстуальный заголовок отсылает нас к сказу Леонида Филатова , что создает ироничное звуча - ние: возникает образ тоталитарной власти , «разби - рающейся » с инакомыслящими . Таким образом , в представлении большинства тем («Хозяйственно -бытовая сфера », «Спорт », «Экономика », «Здоровье », «Социальная сфера », «Нравственность ») обе городские газеты актуали - зируют как мелиоративный , так и пейоративный полюсы оценки . Это свидетельствует о том, что журналисты рассматривают проблемы аналитичес - ки, многоаспектно . Пейоративная оценка преобла - дает в заголовках тематического раздела «Право ». Здесь проявляется критический взгляд журналис - тов, умение соотносить факты со шкалой норма - тивной оценки (о видах оценки см. [8, с. 75–76]). Однако такой подход не является деструктивным : за отрицанием стоит утверждение норм жизни в правовом государстве . Ирония как завуалирован - ная форма оценки используется в заголовке , пред - ставляющем политические вопросы (исследовате - ли отмечают усиление роли иронии в современном публицистическом тексте [5, с. 667]). Мелиоратив - ная оценка преобладает в заголовках материалов , — 75 —Список литературы 1. Матвеева Т. В. Функциональные стили в аспекте текстовых категорий : синхронно -сопоставительный очерк . Свердловск , 1990. 172 с. 2. Нефедова Т. П. Функции газетных заголовков с краткими прилагательными // Вопросы стилистики : межвузов . науч . сб. Саратов , 1977. Вып. 13. С. 78–89. 3. Стам И. С. Газетный заголовок : соотношение логического и эмоционального в свете социальной психологии (на материале советских центральных газет ) // Вопросы стилистики : межвузов . науч . сб. Саратов , 1982. Вып. 18. С. 24–39. 4. Сальникова О. Г. Как рождаются заголовки // Русская речь . 1983. № 6. С. 60– 62. 5. Дускаева Л. Р. Языково -стилистические изменения в современных СМИ // Стилистический энциклопедический словарь / под ред. М. Н. Кожиной . М., 2003. С. 664–675. 6. Халина Н. В., Уразова Л. Н., Волошко Е. В. Журналистика как эмпирическая философия (к обоснованию теоретико -научного статуса литературно -публицистической деятельности ) // Человек – коммуникация – текст / под ред А. А. Чувакина . Вып. 3. Барнаул , 1999. С. 19–28. 7. Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования . М., 1981. 138 с. 8. Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений : Оценка . Событие . Факт . М., 1988. 341 с. Пушкарева И. А., кандидат филологических наук , доцент . Кузбасская государственная педагогическая академия . Пр. Пионерский , 13, г. Новокузнецк , Кемеровская область , Россия , 654007. E-mail: PIA11@yandex.ru Материал поступил в редакцию 12.07.2010. I. A. Pushkareva THE HEADLINE IN INFORMATIVE AND EVALUATIVE SPACE OF A CITY NEWSPAPER Informative, evaluative functions and stylistic features of newspaper headlines are examined in this article. Newspapers «The Kuznetsky rabochy» and «The Novokuznetsk» are materials for analysis. Headlines of newspaper materials are groped thematically. Key words: newspaper style, strong position of the text, functions of the headline, subject. Kuzbass State Pedagogical Academy. Pr. Pionerskiy, 13, Novokuznetsk, Kemerovo region, Russia, 654007.E-mail: PIA11@yandex.ruИ. А. Пушкарева . Заголовок в информационно -оценочном пространстве городской газеты посвященных культуре , истории , образованию , науке, профессиональной сфере . Психологическая , этическая , эстетическая , телеологическая оценка в заголовках материалов указанной тематики отра - жает идеалы современника . Разнообразие вырази -тельных средств фактуальных и концептуальных заголовков городских газет позволяет журналис - там донести до читателя и многопланово предста - вить «эмпирическую философию » современного горожанина и гражданина .	Заголовок газетно - публицистического текста привлекает внимание читателя , а также дает представление о его содержании и эффективности . Об этом свидетельствуют итоги опроса корреспондента Русской службы Би-би-си Л. Р. Дускаевой.
7c3763e5-9d3c-43ea-9d5b-8f229b92f15c	Беляева Ирина Сергеевна	2,009	Фикциональный комментарий в литературе постмодернизма	В статье дается определение фикционального комментария и рассматривается его бытование в литературе постмодернизма как принципиально отличное от его существования в литературе предыдущих эпох.	176ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ И. С. Беляева ФИКЦИОНАЛЬНЫЙ КОММЕНТАРИЙ В ЛИТЕР АТУРЕ ПОСТМОДЕРНИЗМА Работа представлена кафедрой теории литературы Тверского государственного университета. Научный руководитель – доктор филологических наук, профессор Н. В. Семенова В статье дается определение фикционального комментария и рассматривается его бытование в литературе постмодернизма как принципиально отличное от его существования в литературе предыдущих эпох. Ключевые слова: фикциональный комментарий, постмодернизм, метатекст, игра, амбивалентность текста. I. Belyayeva FICTIONAL NOTES IN POSTMODERNIST LITERATURE The deﬁ nition of ﬁ ctional notes (commentary) is given in the article and their role in postmodernist literature as essentially different from that of the previous epochs is discussed. Key words: ﬁ ctional notes (commentary), postmodernism, metatext, literary game, ambiguity of text. Литературоведческий комментарий в строгом смысле слова [3] есть метод, жанр и инс-трумент литературного исследования; своей целью он имеет облегчить читателю понимание значений данного текста на всех его уровнях и, таким образом, необходимо предваряет иссле-дования, нацеленные на объяснение смысла этого текста (интерпретацию); он обычно располагается под одной обложкой с основным текстом и является, таким образом, его пара- и метатекстом. Очевидно, что такая многосоставная природа комментария уже содержит в себе предпосылки для литературных игр: игра свойственна человеческой природе и прояв-ляет себя в различных сферах человеческой деятельности [15], в том числе, конечно же, в литературе.177Согласно Жерару Женетту – исследователю, наиболее подробно рассмотревшему игровой, или фикциональный, комментарий, фикциональность определяется несерьез-ностью атрибуции комментария относительно основного, комментируемого им текста; тип фикциональности комментария обуславлива-ется, соответственно, качествами адресанта комментария [18, p. 278]. В своей классифика-ции из десяти возможных типов комментария Женетт выделяет семь типов комментария фикционального. При этом важно отметить, что почти все примеры, приводимые им, обна-руживаются в текстах до-постмодернистских. Неудивительно: постмодернистский фикци-ональный комментарий надо рассматривать отдельно: он существенно отличается от фик-ционального комментария предшествующих эпох, поскольку и сам постмодернизм как реф-лексия, или тип философствования, «содер-жательно-аксиологически дистанциру[ет]ся не только от классической, но и от некласси-ческой традиций и конструиру[ет] себя как пост-современная, т. е. постнеклассическая философия» [11, с. 778]. Постмодернизм пе-ресмотрел и переосмыслил существующие понятия и величины, в том числе и сущностно связанные с фикциональным комментарием понятия метатекста и игры. Собственно, изменение взгляда на отношения текста и метатекста, произошедшее во второй половине ХХ в., является одним из главнейших изменений постмодернизма. Новая эпоха заговорила о «критической ситу-ации» и называется, соответственно, эпохой «общего кризиса Комментария» [1, с. 349]. Создавшееся положение обусловлено двумя взаимосвязанными моментами. Во-первых, «на свет появились критические работы, тре-бующие тех же самых способов прочтения, что и собственно литературные произведения, несмотря на то, что их авторы являются кри-тиками, а отнюдь не писателями» [1, с. 347]; во-вторых, «идет интенсивный процесс рож-дения критики из самой литературы. Критикой становится литература, которая <…> имеет своим объектом литературу» [16, с. 198]. Ины-ми словами, метатекст из нехудожественного, научного, который «накладывается на первич-ный (основной, художественный. – И. Б. ) текст и говорит о нем на специальном языке, сущест-вующем как инструментарий рефлексии над некоторым объектом знаковой природы» [10, с. 627], превращается в метатекст художест-венный, внутри-литературный, и литература становится подчеркнуто саморефлектирую-щей, авторепрезентативной. Но не только поэтому мы наблюдаем в литературе второй половины ХХ в. все больше про-изведений, «в которых намеренно обнажается инструментарий, где в текст встроены ком-ментарии, раскрывающие отношение автора к тем структурным и нарративным принципам, которые в них применены» [8, с. 16–17]. Уве-ренное утверждение комментария в качестве неотъемлемой части постмодернистской лите-ратуры объясняется еще и изменением взгляда на саму игру. Новая, постмодернистская игра, отличная от игр предыдущих эпох , есть такой процесс, «где постоянно чередуются проти-воположные состояния, плюс меняется на минус, где постоянна только сама перемена» [16, с. 229]. Так что сложные, беспрестанно развивающиеся отношения между «первичными» (ос-новными, порождающими) и «вторичными» (их повторяющими, толкующими, коммен-тирующими) текстами приобретают теперь новую форму: литература и критика тяготеют «к некоему синкретическому единству, внутри которого их границы становятся весьма отно-сительными» [16, с. 201], но «[п]олное стира-ние [их] разноуровневости не может быть не чем иным, как игрой, утопией или тоской» [14, с. 60]. А ведь стирание границ – это одна из ха-рактерных черт эпохи постмодерна и поэтики постмодернизма * и один из основных принципов игровой поэтики, или поэтики игрово-го текста, «в котором автором предусмотрена необходимость специфических, людических (игровых) по своей сути, взаимоотношений между читателем и текстом» [8, с. 6, 5]. Именно эта постмодернистская игровая «перевернутая» пара- и метатекстуальность ком-ментария дает ему такую самостоятельность относительно основного текста, и зачастую именно он определяет сюжет и композицию этого текста. Кризис комментария обернулся Фикциональный комментарий в литературе постмодернизмаЛИТЕР АТУРОВЕДЕНИЕ 178его триумфом *, и элемент, который раньше мог входить в произведение как один из подчиненных, составляющих элементов, теперь делается структурообразующей сутью текста [12, с. 166] . Так происходит, в очень большой степени, благодаря тому, что постмодернистская мета-морфоза комментария по-новому активизи-рует его сущностные свойства, в частности его гипертекстуальные возможности *** . Статьи комментария, по определению непо-средственно связанные с основным текстом и только посредством его – т. е. не сюжетно – связанные и между собой, теперь, изменившись, становятся способны формировать сюжет текста. Читать текст теперь можно несколькими способами. Можно читать подряд: сначала текст, потом комментарий; можно читать текст, справляясь с отсылками к комментарию; можно, «наконец, пуститься в гипертекстовое плавание, т. е. от одной отсылки переходить к другой» [13, с. 69], следуя, таким образом, не столько тексту и отсылкам текста к комментарию, сколько перекрестным ссылкам самого комментария. В результате каждого такого варианта прочтения, на стыке текста и статей комментария, «при появлении гиперсвязи» [5, с. 174], мы получаем новый сюжет. Таким образом, на одном пространстве текста открывается не-сколько возможных миров, а непосредственно текст (теперь – гипертекст) «превращается в систему, иерархию текстов, одновременно составляя единство и множество текстов» [13, с. 69]. Иначе говоря, текст делается амбивалентным. «Под амбивалентностью игрового текста понимается заложенная в нем установка на двух- или поливалентное прочтение, при котором автор таким обра-зом манипулирует восприятием читателя, что тот нацелен на одновременное в идение альтернативных возможностей прочтения (и интерпретации) как всего текста, так и отдель ных его фрагментов» [7, с. 18]. Замечательные примеры бытования и могущества фикционального комментария в литературе постмодернизма представляют произведения Владимира Набокова. «Лолита» (1955) с ее деликатной и такой тонкой, что ее часто не замечают даже исследователи, игрой фикционального предисловия [4], «Бледное пламя» (1962) и его нарочитый, гипертро-фированный фикциональный комментарий, организующий детективную интригу в с амой структуре текста [2], и, наконец, русская «Лолита» (1967) и второе издание «Ады» (1970) с появляющимся в них поздним фикциональным комментарием, влияющим, однако, на текст и post factum, представляют все разнообра-зие приема фикционального комментария, так что многочисленные позднейшие игры с фикциональным комментарием очень часто следует рассматривать в качестве жанрового цитирования Набокова [6, с. 251]. ПРИМЕЧАНИЯ * Ср. определение игры, данное Хейзингой: [15, с. 31]. Ср. статью Лесли Фидлера «Пересекайте границы, засыпайте рвы», являющуюся одной из первых попыток теоретического осмысления складывающейся эпохи, говорящую о преодолении границ между высоким искусством и массовой культурой и опубликованную – в соответствии с призывом в названии – в журнале «Плейбой»: [17]. * Ср., например: [9, с. 156].** Это замечание, кстати, исследователь делает при анализе «Бледного пламени» Владимира Набокова – произведения поистине парадигмального для литературы постмодернизма вообще и литературы с фикциональным комментарием в частности. *** Гипертекстуальность здесь понимается, разумеется, не вслед за Женеттом как понятие собственно литературоведения, стоящее в одном ряду с упоминавшимися выше пара- и метатекстуальностью, но как понятие, пришедшее в лингвистику и литературоведение из компьютерной информационной технологии и обозначающее именно текст, информационные блоки которого соединены «нитями», или «прыжками», т. е. ссылками, известными как гиперссылки, или линки (англ. link – (связующее) звено; связь; соединение).179СПИСОК ЛИТЕР АТУРЫ 1. Барт Ролан . Критика и истина // Барт Ролан. Избранные работы: Семиотика, Поэтика. М., 1994. С. 319–374. 2. Беляева И. С . Код постмодернистского детектива и догадка о неопределенности романа В. Набокова «Бледное пламя»: к вопросу о фикциональном комментарии // Вестник Тверского гос. ун-та. Серия: Фило-логия. 2008. № 9 (69). С. 125–131. 3. Беляева И. С . Комментарий к литературному тексту: определение границ // СЛОВО: сборник научных трудов студентов и аспирантов. Тверь, 2008. 4. Беляева И. С . Фикциональное предисловие в «Лолите» Владимира Набокова // Изв. Рос. пед. ун-та им. А. И. Герцена. Аспирантские тетради: Науч. журнал. СПб., 2007. № 38. 5. Визель Михаил. Гипертексты по ту и эту сторону экрана // Иностранная литература. 1999. № 10. С. 169–177. 6. Десятов Вячеслав. Русский постмодернизм: полвека с Набоковым // Империя N. Набоков и наследники: сборник статей. М., 2006. С. 210–256. 7. Люксембург А. М . Амбивалентность как свойство набоковской игровой поэтики // Набоковский вестник. СПб., 1998. Вып. 1. С. 16–25. 8. Люксембург А. М . Игровая поэтика: введение в теорию и историю // Игровая поэтика: сб. науч. трудов ростовской школы игровой поэтики. Ростов-на-Дону, 2006. Вып. 1. С. 5–28. 9. Михеев Алексей . Вокруг, около и вместо // Иностранная литература. 1999. № 5. С. 156–159. 10 . Можейко М. А . Метаязык // Новейший философский словарь. Минск, 2003. С. 627–628. 11. Можейко М. А . Постмодернизм // Новейший философский словарь. Минск, 2003. С. 778–781. 12. Пестерев В. А . Модификации романной формы в прозе Запада второй половины ХХ столетия. Волгоград, 1999. 312 с. 13. Руднев В. П . Гипертекст // Руднев В. П. Словарь культуры ХХ века. Ключевые понятия и тексты. М., 1997. С. 69–72. 14. Фуко Мишель . Порядок дискурса // Фуко Мишель. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. М., 1996. С. 47–96. 15. Хёйзинга Йохан . Homo Ludens: Статьи по истории культуры. М., 1997. 416 с. 16. Эпштейн Михаил. Парадоксы новизны: О литературном развитии XIX–XX веков. М., 1988. 416 с. 17. Fiedler Leslie . Cross the Border – Close the Gap // Playboy. December 1969. P. 151, 230, 252–254, 256–258. 18. Genette Gerard . Paratexts: Thresholds of Interpretation. Cambridge, 1997. 427 р. З. А. Гиоева ИСТОРИКО-РЕВОЛЮЦИОННЫЙ РОМАН И ПРОБЛЕМЫ ПОЛОЖИТЕЛЬНОГО ГЕРОЯ Работа представлена кафедрой осетинского литературного творчества Северо-Осетинского государственного университета им. К. Л. Хетагурова. Научный руководитель – кандидат филологических наук, профессор Ш. Ф. Джикаев Основополагающим фактором при создании образов в романе Д. Мамсурова «Поэма о героях» стала жизненная правда. Дабе Мамсуров смог воссоздать героическое прошлое в выразительных художественных образах героев, чей жизненный путь связан с судьбой родины и народа. Задачи, которые поставлены в работе, выполнены и охарактеризованы четко и логично. Ключевые слова: Д. Мамсуров, «Поэма о героях», положительный герой, жизненная правда. Z. Gioyeva HISTORICAL AND REVOLUTIONARY NOVEL AND PROBLEMS OF A POSITIVE HERO Vital truth became the principal factor in the images’ making in the novel “The Poem about Heroes” by Dabe Mamsurov. Dabe Mamsurov succeeded in cre-ating the heroic past by means of expressive artistic forms of heroes, whose vital path is linked with the lot of the native country and people. The problems, which are set in the work, are accomplished and characterised clearly and logically. Key words: D. Mamsurov, “The Poem about Heroes”, vital truth.Историко-революционный роман и проблемы положительного героя	На этой неделе в российском издательстве опубликована книга И. С. Беляева "Фикциональный комментарий в литературе постмодернизма".
b3718dbc-8e14-4235-a578-ebaaf64c81ca	Шадрина Т. С.	2,008	Бытование русских пословиц и поговорок в Литве	Статья посвящена изучению пословичного фонда русского старожильческого населения Литвы. Автор отмечает тематическое многообразие пословиц и поговорок, воссоздающих подлинную картину быта, обычаев, традиций местных жителей.	ОБЩЕСТВЕННЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ Т. С. Шадрина БЫТОВАНИЕ РУССКИХ ПОСЛОВИЦ И ПОГОВОРОК В ЛИТВЕ Работа представлена кафедрой историко-культурного наследия Орловского государственного университета. Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор В. И. Костин Статья посвящена изучению пословичного фонда русского старожильческого населения Лит вы. Автор отмечает тематическое многообразие пословиц и поговорок, воссоздающих подлинную картину быта, обычаев, традиций местных жителей. The article is devoted to the study of the proverb stock of Russian old residents in Lithuania. The author denotes a thematic variety of proverbs and sayings, which reconstruct a real pattern of a way of life, customs and traditions of the locals. Выходцы из русских земель издавна проживали в Литве. Это были купцы, а так же участники антифеодальных сектантских движений XIV-XVI вв. Основная же масса русского старожильческого населения Лит вы является потомками переселенцев вто рой половины XVII - первой половины XVIII в., которые подвергались гонениям за приверженность к старой вере. Более поздние потоки русских пересе ленцев были связаны со сложными взаимо отношениями России, Литвы и Польши. Царское правительство заселяло земли поме щиками и их крепостными, изгоняя участни ков крестьянских восстаний 30-х и 60-х гг. XIX в. в Польше, Литве и Белоруссии. Спа сались здесь и беглые крепостные. Выселя ли сюда русских крестьян за смутьянство и неповиновение властям. Так создавались русские села изолированного типа старо верческого или православного исповеда ния, а одновременно с ними образовыва лись селения смешанного типа с литовским, польским и русским населением. Одно из них - местечко Салакас Зарасайского рай она, значительный процент населения ко торого составляют русские старожилы - потомки раскольников; живут они вперемешку с литовцами, в близком соседстве с латышами, белорусами, поляками, поэто му многие свободно владеют несколькими языками. В Салакасе почти всю свою жизнь про жила Елизавета Ивановна Колесникова, которая с конца 1940-х гг. по совету мест ной учительницы записывала каждую при помненную ею или услышанную от земля ков пословицу, частушку, песню, сказку. Главной страстью Колесниковой были пословицы и поговорки. Их собрание (около 30 тысяч) интересно во многих от ношениях. Во-первых, в записях собира тельницы отражены основные особенно сти местного говора. Во-вторых, это по словицы, бытующие в одном небольшом районе. В-третьих, это прекрасный мате риал для изучения взаимовлияния русско го, литовского, польского и белорусского фольклора. Кроме того, с 1976 г. с собира тельницей работали преподаватели и члены фольклорного кружка Вильнюсского педа гогического института, которыми записаны ее комментарии к паремиям. (В данной ста тье комментарии Е. И. Колесниковой да ются в круглых скобках, в прямых - пояс нения автора.) 348 Бытование русских пословиц и поговорок в Литве Салакские русские пословицы и пого ворки передают неповторимый колорит Зарасайского края, отражают своеобразные черты материальной и духовной культуры старообрядцев, неписаные правила поведе ния в семье и обществе, оригинальные тра диции, приметы и поверья. Они касаются всех сторон народной жиз ни. В них рассказывается, например, о не легкой доле батраков и испольщиков: Хлеб запашный - не домашний. («Запашный» - как бывает, идут на запашки люди. Пан имеет много земли, он сам не обрабатывает, дает половину на запашки. Этот запашник обсеивает и еще с этой половины дает за землю половину [урожая], а что останется - то ему. А что там остается...) В местной тра диции сохранилось много паремий, связан ных с наймом богатыми крестьянами-нани мателями рабочей силы. Большинство из них приурочены к какой-то конкретной ситуации и часто непонятны без коммента рия, воссоздающего эту ситуацию: Черт с тобой и с твоею колядой! («Коляда» - это так делается. Работник или пастух живет у хозяина. Когда кончается срок - работник нанимается до Рождества, а пастух до Филипповых заговен - и то у хозяина там не вымолочено, то много делов... Пастух хо чет домой, уже снег; а еще не было этих Филипповых заговен. Он говорит: «Что, я уже могу ехать домой?» Ну, он [хозяин] го ворит: «Если хотишь, так едь, но не полу чишь коляды». А «коляда» - так дается боль шой бохан хлеба, дается мясо - больше ба ранина - дается там сыр, масло, ну, еще коекогда шерстяная там рубашка; помимо зар платы это хорошему пастуху или там ра ботнику. И как охота пастуху домой, это не можно представить, это мне самой бычо... Вот в его и вырвется: «Черт с то бой и с твоей колядой!») Повествуют посло вицы и о незаинтересованности поденщи ков работать на хозяина {Солнце за лес - серп на плечи), о толоках - совместном вы полнении наиболее важных, спешных работ и о щедром угощении участников толоки (Хотишь с хлебом быть - не жалей и людей накормить). В салакских паремиях не обойдено вни манием и такое колоритное явление обще ственного быта народов Прибалтики, как кирмаши (ярмарки): В один день два кирмаша не отбудешь; Маринушка, гроши машь? Садись, едем на кирмаш! Пословицы из собрания Е. И. Колесни ковой донесли до нас отголоски особенно стей старинного быта. В них встречаются, например, упоминания о старинной одеж де и обуви, пище: Повстречались рычки с лаптями [«рычки» - кожаные башмаки с деревянными подошвами]; По пяты стануха да потеплее ленуха [«стануха» - длинная рубашка, «ленуха» - скамья возле печки]; Одну сермягу нажили, да и ту в поклажу положили; Когда мать затирки с мылом на варила, тогда сыну жениться разрешила [«затирка» - похлебка из ячменной, ржаной, гречневой муки]. Предметный мир местных пословиц зна комит нас также с предметами домашнего обихода, с устройством дома и т. д.: Нос, как зимний пралъник ( «Пральник» - им белье колотят. Так пралъник коротенький, а зим ний - в форме ковша, ручка большая, чтоб руки не .мочить.); Добрый животок - насто ящая ночевка [«ночевка» - деревянное ко рыто]; Когда кот на контуру, мыши ходят по полу («Контур», «чело» - это уже к тру бы, на самом верху [печки], где дым выхо дит. ). С хозяйственными потребностями, бы товой целесообразностью нередко связыва лись даже религиозные представления о грехах: Перегонишь сало в пост - и поджулишь летом хвост. (Будет уже нетяглый человек, слабый. Сало на лето оставлять надо, на сенокос.) Пословицы и поговорки доносят до нас и следы местных деревенских обычаев. Вот, например, что рассказывает Е. И. Колесни кова о том, как раньше нанимали в Салакасе младшего пастуха, в комментарии к паремии Показали тебе, как лягушки пры349 ОБЩЕСТВЕННЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ гают? Оказывается, что во время обеда младший пастух никогда «не садился в сере дину, а с краю; если соли кому подать надо, воды принести - соскакивай, сам догадайся. А в середину сядешь - «покажут тебе, как лягушки прыгают». Когда пастуха нанима ют, садят кушать первый раз. Нарезают хлеб и ложат нож поперек. И если он лож кой через нож jucm, значит, уже раззявака - не отложит нож вдоль. Тогда уже знают, что нехороший работник, иногда даже от водят назад». Неуважение к этой традиции считалось у пастухов зазорным и каралось. Пословицы из собрания Е. И. Колесни ковой воссоздают неписаные правила по ведения в обществе, в семье. А шапку вам придется снять! На первый взгляд обычная, немудреная фраза, и на пословицу-то она не похожа. Но первое впечатление обман чиво. Оказывается, еще не так давно в Салакасе и его окрестностях и у русских, и у литовцев существовал обычай «снимать шапки» с мужчин, зашедших в дом в день рождения ребенка. «Женщины - ничего, пла ток не снимают; а мужчины остерегаются в такое время в дом заходить», - пояснила собирательница. Остерегаются не зря - по старинному правилу снятую шапку необхо димо выкупить у повивальной бабки. А означает эта паремия «кому-то покорить ся, перед кем-нибудь извиниться». Характерной особенностью местного фонда является наличие значительного ко личества паремий, связанных с отражени ем религиозных верований старообрядцев. Культ старины, ревностное соблюдение религиозных и бытовых обычаев и запре тов многое определяют в их жизни. С теми, кто отрекался от старой веры, они прекра щали всякие отношения: Гони ты этого бе лохвостого перекула! (Если кто быч старо вер и перешел в православную веру, его назы вали «перекул», он «перекулился».) Органическая связь собранных Колес никовой текстов с жизнью и бытом русских старожилов Литвы нередко проявляется и в чисто внешних приметах. Пышные, окладистые бороды издавна считаются «визит ной карточкой» старообрядцев-мужчин. Поэтому не удивительно, что борода часто упоминается в салакских пословицах и по говорках - и серьезных, и комических по содержанию: Бог не батька, за бороду не возьмешь; Насорили отцу в бороду, Борода не в честь - она и у козы есть; Борода, как лес, а спрятаться не влезть и др. Старообрядцы охотно дают своим де тям старинные имена, давно забытые в пра вославной России, видя в этом одно из про явлений уважительного отношения к веко вым традициям своего народа: Зимой - Фо мой, летом - Филаретом, разным бывает; Пусти Секлетинью вперед, она любому го лову оторвет; Проснулся Молах, как хрен в головах; Бедная Улита, чем только ты не бита?; Менодорушке вечно горюшко; Прав да, Павла, правда, Мавра! Пословицы и поговорки дают богатей ший материал для воссоздания архаичных воззрений. Логикой язычника, поклоняю щегося не одному, а многим богам, прони зана пословица Незачем тому богу молить ся, который не милует. С языческими пред ставлениями о повелителях стихий связана, на наш взгляд, паремия Проплакала баба болото и лес, а о бабе - ни один бес. Архаич ной по содержанию представляется пого ворка А что, мои дети у бога теленка съе ли? Вероятнее всего, речь в ней идет о пося гательстве на жертвенных животных, выра щиваемых к празднику в честь языческого божества. Отголоски языческих верований несет в себе и паремия В лесу родившись, на пень молившись. Интересно, что местная фольклорная традиция знает и другую по словицу, явно более позднего происхожде ния: Пусть в лесу живши, [но] на камень богу не моливши. Сохранность архаичных форм салак ских пословиц и поговорок связана с тем, что христианство в Литовском великом княже стве официально было принято только в XIV в., а сплошная христианизация насе ления - с переводом богослужебных книг и 350 Коммуникативные стратегии при порождении индуцированного нарратива устройством сельских храмов - началась лишь в XVI в. Местные пословицы и поговорки отра жают и народные поверия. Паремия Чтоб тебя мышки хватили! ведет за собой такое разъяснение: «Это лошадь мышки хватают. Люди говорят - нужно крота живого заму чить, порвать, эту лошадь погладить рука ми в кротовой крови, и пройдут эти мышки. И про человека так само: "Чтоб тебя мыш ки хватили!" А как мышки хватают, конь весь дрожит и валится». Широко распространена среди салакских старообрядцев вера в существование чертей, домовых, леших, бесов. Слово «черт» более или менее табуировано, его боятся и избегают произносить. Это от четливо видно в паремиях Богу плохо не делай, но и ему [черту] не груби; Что тебя - семеро осетило? (Семь чертов водили, блу дил в лесу.) [«Осетили» - одолели, встре тились.] Сам запрет поминать вслух «не чистого», очевидно, связан с архаичными представлениями о том, что он обязатель но услышит свое имя и незримо «явится на зов». Пословицы и поговорки из собрания Е. И. Колесниковой воссоздают подлинную картину быта, обычаев, традиций местных жителей. П. М. Эйсмонт КОММУНИКАТИВНЫЕ СТРАТЕГИИ ПРИ ПОРОЖДЕНИИ ИНДУЦИРОВАННОГО НАРРАТИВА Работа представлена кафедрой общего языкознания Санкт-Петербургского государственного университета. Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор В. Б. Касевич В статье анализируются некоторые результаты экспериментального исследования особенно стей построения индуцированного нарратива взрослыми носителями русского языка и детьми 78 лет. Основное внимание уделяется вопросам выбора испытуемыми коммуникативной страте гии - тех общих коммуникативных установок, которые избираются говорящим для выполнения полученного в ходе эксперимента коммуникативного задания. Ключевые слова: нарратив, детская речь, коммуникативные стратегии, спонтанная речь, по рождение речи. The article presents an experimental study of the Russian narrative viewed from semantic and syntactic perspectives with two teams of subjects - adults and children of the age of 7-8. It discusses the influence of communicative competence on the narrative structure and focuses on the speakers' choice of an appropriate communicative strategy, i. e. the chosen way of text organisation. Key words: narrative, child language, communicative strategies, spontaneous discourse, speech production. 351	Российский историк, профессор историко-культурного наследия Орловского государственного университета Т. С. Шадрин опубликовал статью, посвященную изучению пословичного фонда русского старожильческого населения Лит вы.
058e7f1b-aea3-490e-a8bf-45b65314ecfa	Загидуллина Марина Викторовна	2,010	«Болевой эффект» в творчестве Домбровского (к вопросу о традициях Достоевского)	Статья посвящена традициям Достоевского в творчестве известного, но не достаточно изученного отечественного писателя Юрия Осиповича Домбровского (1909 1978), в частности рассматривается такая сторона эстетики его произведений, как «болевой эффект» (термин введен Р. Г. Назировым применительно к...	73 Ф И Л О Л О Г И Я И И С К У С С Т В О В Е Д Е Н И Е 10 Изер, В. Процесс чтения: феноменологический подход. С. 221. 11 Подробно об этом см. теорию фикциональности В.Изера. Изер В. ВымыслообраД зующие акты. Главы из книги «Вымышленное и воображаемое: Набросок литературной антропологии» // Новое литературное обозрение. 1997. № 27. С. 23–41. 12 Iser, W. The Act of Reading : A Theory of Aesthetic Response. Baltimore, 1978. P. 96– 99. 13 Шёнле, А. Теории фикциональности : критический обзор // Академические тетради : альманах. М., 1999. С. 76. 14 Изер, В. Рецептивная эстетика: Проблема переводимости: герменевтика и современД ное гуманитарное знание. С. 75. 15 См. подробно работу: Загидуллина М. В. Пушкинский миф в конце XX века. ЧеляД XX века. ЧеляД века. ЧеляД бинск, 2001. 16 Клименюк, Н. Наши Пушкины. Пушкинский миф как регулятор культурных проД цессов в России XIX–XX вв. // Концепции и смысл : сб. ст. в честь 60Длетия В. М. МарД XIX–XX вв. // Концепции и смысл : сб. ст. в честь 60Длетия В. М. МарД –XX вв. // Концепции и смысл : сб. ст. в честь 60Длетия В. М. МарД XX вв. // Концепции и смысл : сб. ст. в честь 60Длетия В. М. МарД вв. // Концепции и смысл : сб. ст. в честь 60Длетия В. М. МарД М. МарД М. МарД МарД МарД ковича. СПб., 1996. С. 242. 17 Сапгир, Г. Черновики Пушкина (неизданное и найденное). М., 1995. Вып. 17. Эта книга является продолжением предыдущего издания, в какомДто смысле дополнением и комментарием к нему. 18 Известны лишь единичные случаи, например, дописывание повести М.Ю. ЛермонД това «Штосс» А. Соколовым. 19 Кедрова, М. М. «Война и мир» в восприятии И. С. Тургенева // «Война и мир»: Жизнь книги. Тверь, 2002. С. 88. 20 См. статью В. Перельмутера: Перельмутер В. «Потаенная полемика» // Октябрь. 1996. № 6. С. 165–171. 21 Русская газета. Париж, 1924. 3 мая. № 10. С. 43. 22 См.: Ходасевич, Вл. Поэтическое хозяйство Пушкина // Ходасевич Вл. Пушкин и поэты его времени: В 3 т. Oakland, 1999. Т. 1. Ст., рецензии, заметки 1913 – 1924 гг. / Под ред. Р . Хьюза. Vol. 42. С. 105–377. 23 См.: Последние новости. Париж, 1924. 22 мая. № 1251. 24 Новиков, В. В. В. В. Маяковский. М., 1952. С. 58. 25 Брюсов, В. Я. Собр. соч. : в 7 т. М., 1974. Т. 3. С. 622. М. В. Загидуллина «БОЛЕВОЙ ЭФФЕКТ» В ТВОРЧЕСТВЕ ДОМБРОВСКОГО (К ВОПРОСУ О ТРАДИЦИЯХ ДОСТОЕВСКОГО)* *Исследование выполнено при поддержке РГНФ, проект 09Д04Д00337а Статья посвящена традициям Достоевского в творчестве известного, но не до - статочно изученного отечественного писателя Юрия Осиповича Домбровского (1909 – 1978), в частности рассматривается такая сторона эстетики его произведений, как «болевой эффект» (термин введен Р. Г. Назировым применительно к творчеству До - стоевского). Ключевые слова: болевой эффект, Достоевский, Домбровский, традиции, эпоха реД прессий. Биография Домбровского во многом предопределила его творческие взаимоотношения с Достоевским: писатель был арестован впервые в 193 2 году, был отправлен в ссылку, заД тем в лагеря Колымы, Крайнего Севера, Тайшета – в ц елом он провел «на сталинских куД74 Ч Е Л Я Б И Н С К И Й Г У М А Н И Т А Р И Й 2 0 1 0 № 1 0 рортах» (по его собственному выражению) четверть ве ка. Все это время он не оставлял напряженной литературной деятельности. Основные кни ги Домбровского публиковались после реабилитации писателя, последовавшей в 1956 г . Достоевский выступает одним из нравственных ориентиров на протяжении всего творчес тва Домбровского, отсылки к проД изведениям и мыслям великого предшественника встреч аются как в ранних, так и поздних текстах Домбровского. В то же время Достоевский ста новится собеседником для многих героев писателя, воплощающих авторскую точку зрения : Домбровский ведет нескончаеД мый нравственный спор с Достоевским. Важно, что эст етической точкой сходства двух художественных систем становится именно «болевой эф фект». Р . Г. Назиров, характеризуя творчество Достоевского, замечает: «Герой сочиняет свой иллюзорный роман, автор приД сутствует на правах насмешливого “литературного кри тика”, но не моралиста. Он вскрываД ет этикоДэстетический диссонанс позиции героя, коре нное несоответствие его жизнетворД чества этическим основам любой человеческой личност и. Это несоответствие выражается через болевой эффект и катастрофу. В основном Досто евский критикует катастрофами. Царство героя – инициатива, царство автора – катаст рофа. Общий романный сюжет строД ится с двух концов: начинает герой, кончает автор» 1. В то же время, концепируя понятие «болевой эффект», ученый отмечал: «Д<остоевский> пр и помощи б<олевого> э<ффекта> заставляет каждого читателя ощутить его личную вину за царящее в мире зло, постоянно бередит нашу совесть, воспитывая в своих читателях свободу и ответственность. Этому и служит заострение стыда и боли в произведениях писа теля» 2. Таким образом, под болевым эффектом понимается воздействие текста на читателя, сознательно направленное автоД ром на возникновение чувства боли и скорби. Предста вление о жизни вообще как «юдоли печали» характерно для культуры с древнейших времен . Однако особенностью эстетики Достоевского было не просто использование механизмо в катарсиса, известных и научно отрефлектированных со времен Аристотеля, но именно «уязвление» читателя, чего автор достигает путем последовательного включения эпизодо в «режущей правды» 3. НесомненД но, «режущая правда» стала главным эстетическим инс трументом и в творчестве ДомбровД ского, который намеренно искал пути уязвления читат еля, чтобы заставить задуматься о том, как на самом деле устроено советское «справедл ивое» общество. Для Домбровского Достоевский в первую очередь – заступник бесправных. Бесправие у Домбровского с самых первых произведений рассматривается в прямом смысле слова – как отсутствие юридических прав, их «попрание» в советской системе. Сын адвоката, Домбровский чрезвычайно чуток к постоянному пульсированию «беспредела» в российД ской государственной системе. С этими мотивами связан его первый роман «Державин», где великий поэт предстает не столько в качестве «баринаДпевца», сколько борцом за попранные права человека – субъективными, индивидуальными средствами он пытается восстановить справедливость. Домбровский задается вопросом о природе и качестве наД силия в отношениях «власть – подчиненный», о провокативности власти, вызывающей в душе человека стремление к насилию над ближним. Державин в его романе – следоД ватель, «пытчик», он жесток, он убийца. Но одновременно Державин – мучающийся соД мнениями и внутренней борьбой человек. Его никак нельзя отнести к бездумным исполД нителям чужой воли, однако сложность психологического рисунка такова, что читатель остается в растерянности: Домбровский одним из первых взглянул в глаза «режущей правде» биографии великого поэта: «За столом сидели следователи и умело дозировали пытку. Ответы заключенных и тут записывались ими собственноручно. Дыба и плеть, раскаленное железо и кипяток в разных комбинациях и пропорциях составляли в их руД ках сложнейшую систему страдания, которой они располагали в совершенстве. Это была наука сыска, палачества и пытки, которой они были обязаны овладеть. Следователей было пять. Самым ревностным и беспощадным из них считался Гаврила Романович Державин. Он слыл беспощадным, и его боялись не хуже пыточного огня…» 475 Ф И Л О Л О Г И Я И И С К У С С Т В О В Е Д Е Н И Е Сама острота и глубина проблематики роднит произве дения Домбровского с «прокляД тыми вопросами», организующими творчество Достоевск ого. Один из героев «Факультета ненужных вещей» восклицает: «Достоевский – вот это да! Этот понимал! Я часто думаю: какой бы из него следователь вышел! Вот с кем бы мн е поработать! Он знал, где таится преступление! В мозгу! Мысль – преступна. Вот что о н знал! Сама мысль! Это после него уже забыли накрепко!» 5. И если Державин интересен Домбровскому как челове к с опытом следователя, то можно сказать, что и на Достоевског о он смотрел с той же точки зрения. В романе «Обезьяна приходит за своим черепом», посвященном исследованию псиД хологии нацизма, Домбровский во многом основывается на «Бесах» Достоевского, опиД рается на саму концепцию бесовства – идеологического «права на кровь». Сцена самоД убийства чешского ученого Ганки насыщена аллюзиями с эпизодом самоубийства КиД риллова. «Уголовный» режим, установившийся в неназванном европейском государстве, где происходит действие романа, с приходом немцев, воссоздан как яркая параллель к советскому режиму, а поведение гестаповцев мотивируется теми же аргументами, что и поведение советских следователей в «Хранителе древностей». Но при всей остроте и актуальности Домбровский поднимается на уровень вневременного обобщения, вторя Достоевскому в стремлении дойти до первооснов. Не случайно в «Факультете ненужных вещей» (метафора факультета права, где учили чести, добру, справедливости) воссоздаД ется масштабный диалог героев о Понтии Пилате и Христе. В Приложении к «ФакультеД ту…» Домбровский цитирует письмо Достоевского Кавелину: «Огромный факт появлеД ния на земле Иисуса и всего, что за этим последовало, требует, поДмоему, и исторической разработки» 6. Для отца Андрея, миссия которого у Домбровского – рассуждения о Христе (в Приложениях к «Факультету…» осталось большое историческое исследование о суде Синедриона), Достоевский ближе других стоял к пониманию тайны Христа – но «не доД тянул» до того понимания, что было у Пилата: «Достоевский. Он в последние годы мноД го думал о Христе, только не знал, как же с ним поступить, и проделывал с ним разные опыты. То оставлял ему кротость и любовь, а бич и меч отбирал как лишнее, и получался тогда у него Лев Николаевич – князь Мышкин – личность не только явно нежизнеспособД ная, но и губительная для всех его любящих; потом возвращал ему меч, а все остальное отбрасывал – и получился Великий инквизитор, то есть Христос, казнящий Христа. Но Пилат в этом отношении был куда реалистичнее и Достоевского, и его инквизитора: ХриД ста он понимал таким, каким он был, и такой Христос ему подходил» 7. Тема Христа, предательства оказывалась для Домбровского актуальной именно в связи с ужасами 1937 года, к которому отнесено действие главных произведений писателя. Это время поистине философского осмысления обезумевшей действительности, потерявшей всякое подобие человеческого лица. Книги Домбровского становятся бесконечными «ЗаД писками из Мертвого дома», где под «Мертвым домом» понимается не столько лагерь и тюрьма, сколько вся советская страна. Очерки и рассказы Домбровского во многом напоминают публицистику Достоевского из «Дневника писателя», хотя здесь скорее можно гов орить о типологическом сходстве: Домбровский пишет о ежедневности, поднимая ее на ур овень вечности. В публицистиД ческих «Записках мелкого хулигана» повествуется о с амой системе «бытовых доносов», о жестокости, казалось бы, вполне мирных жильцов бо льшого дома, об остервенелом стремлении топтать и калечить ближнего. В толпе жил ьцов, визгливо требующих немедД ленно уничтожить неугодного соседа (за его вполне г уманный поступок – спасение женД щины от хулиганов), слышен все тот же древний вопль «распни его!», все та же «наивноД добродетельная» жестокость, не сомневающаяся в свое й правоте. Изображение жестокости «ближнего» у Домбровского основано на болевом эффек те, часто граничащем с переходом за границы эстетического, но всегда сохраняющем выс окий потенциал нравственного возД действия: «Другой раз его притащили желтоДбелого, с трашного, в широких тугих бинтах, но кровь все равно проступала и через них. Меня и д о сих пор слегка мутит, когда я вспоД76 Ч Е Л Я Б И Н С К И Й Г У М А Н И Т А Р И Й 2 0 1 0 № 1 0 минаю эти нежноДалые, расплывающиеся бутоны и розы на стерильно белом фоне. Женька резанул себя бритвой и руку располосовал чуть ли не до локтя. Вызывали «скорую». До сих пор Женька стоит передо мной таким, каким я его увидел тогда в мерзком свете кориД дорной лампочки – страшный, желтоволосый, бледный, прямой и весь в бинтах: так на стаД ринных иконах рисуют воскресшего Лазаря» 8. Лазарь, аллюзия к «белому венчику из роз», одновременная иконописность и натурализм изображени я отличают стиль Домбровского в этом приеме. Рассказчик здесь оказывается своеобр азным судьей: хулиган и пьяница из соседней квартиры для него – несчастный заблудший ч еловек, нуждающийся в понимании и словах участия. Но никто из близких не собирается это участие проявлять. Проблематика творчества Домбровского организована постоянным напряженным поД иском баланса между жестокой действительностью и одинокой душой, хранящей «неД нужные древности» – совесть и честь. Подобно археологическому золоту, тусклому, стерД тому, эти ценности оказываются для героя тяжким бременем, которое он несет как крест на Голгофу. Главные герои произведений писателя, родственные автору и своей судьбой, и своими реакциями на происходящее вокруг, отнюдь не «агнцы». В. Орлов замечает об авторе «Факультета…»: «Домбровский испытал все формы поругания человека, изобреД тенные сталинскими соколами, испытал Д и выстоял! Холод, голод, кровавую пеллагру; его били – он бил, пытались убить – убивал, смертный приговор пережил, в горящем карцере, который подожгли зеки, – не сгорел» 9. ГероиДпротагонисты готовы отстаивать свою свободу самым решительным образом – бить, убивать, совершить самоубийство. Но как бы жестоко ни действовали они, высокие гуманистические идеалы и внутренняя трагедия «положительно прекрасных людей», поставленных в ситуацию вечного накаД зания без преступления и мстящих за поругание ценностей ощутима в каждом произД ведении писателя. В Колымском лагере в 1940 году, лютой зимой, Домбровский написал «Апокриф “Амнистия”», где Богоматерь «без выборов каждому пятому ручку маленькую подает», не взирая на вопли «ошарашенного секретаря», требующего хотя бы посмотреть статьи этих осужденных. Зловещая ирония и одновременно отчаянная надежда, рвущаяД ся в этих строках, роднит высокий лиризм Домбровского и Достоевского: Даже в пекле надежда заводится, Если в адские вхожа края. Матерь Божия, Богородица, Непорочная Дева моя! 10 Домбровский, обращаясь к наследию Достоевского в своих литературоведческих раД ботах, указывает на доминирующую черту творчества предшественника: внимание к внутренней свободе человека: «А исходит это чувство опятьДтаки от той внутренней своД боды, поиски которой и привели в цыганский табор молодого Пушкина, Мне кажется, что Достоевский и Горький эту главную философскую тему пушкинских «Цыган» поД няли совершенно одинаково, хотя Горький в то время вряд ли читал знаменитую предД смертную речь Достоевского» 11 . Е. Ермолин заметил: «От прозы Домбровского веет первозданной мощью. Она берет в плен сразу и без малейшего, кажется, усилия со стороны автора. Роман читаешь не глазаД ми, а сердцем. Поразительны многие сцены, ранящие паузы, диалоги, где застреваешь на каждой реплике, как будто это происходит с тобой и входит в твое сердце всей полнотой человеческих боли, горечи, страсти, отчаяния, злобы, радости… Эта редкого качества человечность, прошибающая насквозь, – то, что в принципе не может устареть или покаД заться вчерашним днем» 12 . Эта характеристика вполне могла бы быть выражением общеД го впечатления от творчества Достоевского. Это именно «ранящая проза». Достоевский и Домбровский соотносимы по самому масштабу своего «внутреннего я», определяющего картину мира их произведений. Постановка больных вопросов своеД го времени оборачивается у них постановкой вечных вопросов бога и дьявола, добра и зла, света и тьмы, а главное – проблемы добровольного выбора свободы и рабства. ИсД77 Ф И Л О Л О Г И Я И И С К У С С Т В О В Е Д Е Н И Е пользуя «болевой эффект», и Достоевский, и Домбровский» пытались пробить броню равнодушия людей, заставить всерьез и глубоко задуматься о событиях сегодняшних, вызвать у каждого читателя потребность в пересмотре собственных взаимоотношений с действительностью. Примечания 1 Назиров, Р . Г. Равноправие автора и героя в творчестве Достоевского (К концепции поД лифонического романа) // Назиров Р . Г. Русская классическая литература : сравнительноД исторический подход. Исследования разных лет: Сборник статей. Уфа : РИО БашГУ , 2005. С. 144–145. 2 Назиров, Р . Г. «Болевой эффект» // Достоевский : Эстетика : словарьДсправочник. ЧеД лябинск : Металл, 1997. С. 74. 3 Там же. С. 73. 4 Домбровский, Ю. О. Державин. Домбровский Ю. О. Собр. соч. : в 6 т. М., 1992. Т. 1. Цит. по: www.lib.ru. 5. Домбровский, Ю. О. Факультет ненужных вещей // Домбровский Ю. О. Собр.соч. : в 6 т. М., 1992. Т. 5. С. 511–512. 6 Домбровский, Ю. О. Факультет ненужных вещей : Приложение // Домбровский Ю. О. Собр.соч. : в 6 т. М., 1992. Т. 5. С. 640 7 Домбровский, Ю. О. Факультет ненужных вещей // Домбровский Ю. О. Собр. соч. : в 6 т. М., 1992. Т. 5. С. 352–353. 8 Домбровский, Ю. О. Только одна смерть // Домбровский Ю. О. Собр. соч. : в 6 т. М., 1992. Т. 3. Цит. по : www.lib.r u. 9 Орлов, В. Хранитель «ненужных вещей» // Вестник. 1999. № 23 (230). URL : http:// www .vestnik.com /issues /1999/1109/ win /orlov.htm . 10 Домбровский, Ю. О. Моя нестерпимая быль // Домбровский Ю. О. Собр.соч. : в 6 т. М., 1992. Т. 6. С. 165. 11 Домбровский, Ю. О. Статьи, очерки, воспоминания // Домбровский Ю. О. Собр. соч. : в 6 т. М., 1992. Т. 6. С. 203. 12 Ермолин, Е. Вкус свободы // Континент. 2003. № 2. URL : http://magazines.russ.ru/ continent/2003/116/erm.html. Н. Л. Зыховская ЗАПАХИ «ВИШНЕВОГО САДА» Статья посвящена анализу негативного ольфактория самой известной пьесы А. П. Чехова. Автор рассматривает ольфакторные включения в пьесе как символическое во - площение идеи вырождения, значимой в общем идейном содержании произведения. Ключевые слова : Чехов, ольфакторные включения, вербализация ощущений. Для художественного сознания рубежа XIX–XX веков чрезвычайно значимым оказыД вается искусство вербализации тончайших ощущений и переживаний, нюансов чувств, оттенков отношений. Эта «тонкая работа», на наш взгляд, во многом связана с таким поД нятием, как «атмосфера эпохи». Будучи по сути своей метафорой, выражение «атмосфера эпохи» и – еще более драматургично – атмосферность – в исследовательском отношении остается именно метафорой, которая не дает возможности проникнуть в «лабораторию текста». Мы предполагаем, что важнейшую роль в создании атмосферности играют ольД	Пушкинский миф как регулятор культурных проД цессов в России
36c20e1d-ff34-4bf2-8381-28e1d95d638a	Матвеева Е. Н.	2,008	Реализация предметных и эстетических значений в функционально-семантическом поле флористики в поэзии Игоря Северянина	Данная статья представляет собой фрагмент диссертационного исследования, посвященного системному изучению эстетической функции слова в поэзии. Особенности семантики ядерных единиц функционально-семантического поля флористики в лирике Игоря Северянина рассматриваются с точки зрения художественной...	26Ëèíãâèñòèêà Å. Í. Ìàòâååâà ÐÅÀËÈÇÀÖÈß ÏÐÅÄÌÅÒÍÛÕ È ÝÑÒÅÒÈ×ÅÑÊÈÕ ÇÍÀ×ÅÍÈÉ Â ÔÓÍÊÖÈÎÍÀËÜÍÎ-ÑÅÌÀÍÒÈ×ÅÑÊÎÌ ÏÎËÅ ÔËÎÐÈÑÒÈÊÈ Â ÏÎÝÇÈÈ ÈÃÎÐß ÑÅÂÅÐßÍÈÍÀ Äàííàÿ ñòàòüÿ ïðåäñòàâëÿåò ñîáîé ôðàãìåíò äèññåðòàöèîííîãî èññëåäîâàíèÿ, ïîñâÿùåííîãî ñèñòåìíîìó èçó÷åíèþ ýñòåòè÷åñêîé ôóíêöèè ñëîâà â ïîýçèè. Îñîáåííîñòè ñåìàíòèêè ÿäåðíûõ åäèíèö ôóíêöèîíàëüíî-ñåìàíòè÷åñêîãî ïîëÿ ôëîðèñòèêè â ëè-ðèêå Èãîðÿ Ñåâåðÿíèíà ðàññìàòðèâàþòñÿ ñ òî÷êè çðåíèÿ õóäîæåñòâåííîé êîììóíèêàöèè. This article presents a fragment of the dissertation research devoted to systematic studying of communicatively conditioned aesthetic function of the word in poetry. The semantic peculiarities of thenuclear units in the functional-semantic field of floristic in Igor Severyanin’s lyrics is considered from the point of view of art communication. Ýñòåòè÷åñêè çíà÷èìûå åäèíèöû â èõ âçàèìîäåéñòâèè ñîñòàâëÿþò äåíîòàòèâíóþ ñòðóêòóðó õóäî-æåñòâåííîãî òåêñòà. Îäíàêî, ïîñêîëüêó ýñòåòè÷åñ-êîå çíà÷åíèå òåêñòîâûõ çíàêîâ íåîäèíàêîâî è îò-ëè÷àåòñÿ îò ïðåäìåòíîãî, ýñòåòè÷åñêàÿ ñòðóêòóðà òåêñòà íå ñîâïàäàåò ñ åãî äåíîòàòèâíîé ñòðóêòóðîé è ÿâëÿåòñÿ íåîäíîðîäíîé, ïîñòðîåííîé ïî ïðèíöèïó ïîëÿ èëè è ýêñïëèöèðóåìîé â êîìïîçèöèèòåêñòà, åãî ñèëüíûõ è ñëàáûõ ïîçèöèÿõ. Íàèáîëåå õàðàêòåðíîé îñîáåííîñòüþ õóäîæåñòâåííîãî òåêñòà ÿâëÿåòñÿ ýñòåòè÷åñêîå ôóíêöè-îíèðîâàíèå ÿçûêîâûõ åäèíèö, êîíòåêñòíàÿ ñåìàí-òèêà êîòîðûõ íå òîæäåñòâåííà óçóàëüíîé, áîëååòîãî, àâòîð ìîæåò àêòóàëèçèðîâàòü ïåðèôåðèéíûå, ïîòåíöèàëüíûå èëè îêêàçèîíàëüíûå ñåìû, íåîáõîäèìûå äëÿ ñîçäàíèÿ íîâûõ ñâÿçåé è îáðà-çîâ. Íåñîâïàäåíèå ñìûñëîâîãî íàïîëíåíèÿ ÿçû-êîâîé è òåêñòîâîé åäèíèö îñëîæíÿþò ïîíèìà-íèå õóäîæåñòâåííîãî òåêñòà: ñåìàíòèêà òåêñòà,ñ îäíîé ñòîðîíû, îáóñëîâëåíà çíà÷åíèÿìè ñëîâ,à ñ äðóãîé – ôîðìèðóåò èõ. Íàèáîëåå øèðîêèì îáúåäèíåíèåì òåêñòîâûõ åäèíèö ÿâëÿåòñÿ ôóíêöèîíàëüíî-ñåìàíòè÷åñêîåïîëå (ÔÑÏ), êîòîðîå ìîæíî îïðåäåëèòü êàê ñè-ñòåìó ðàçíîóðîâíåâûõ ñðåäñòâ äàííîãî òåêñòà,îáúåäèíåííûõ íà îñíîâå îáùíîñòè è âçàèìîäåé-ñòâèÿ èõ ñåìàíòè÷åñêèõ ôóíêöèé. ÔÑÏ ðàññìàò-ðèâàåòñÿ â ïëàíå âûðàæåíèÿ, êîòîðûé ñîñòàâëÿþò êîíêðåòíûå ÿçûêîâûå ñðåäñòâà, è â ïëàíå ñîäåðæàíèÿ, êîãäà ñåìàíòè÷åñêèå ôóíêöèè ýëåìåí-òîâ äàííîãî ïîëÿ íå òîæäåñòâåííû ïîíÿòèéíûì,íî òåñíî âçàèìîñâÿçàíû. Äëÿ èçó÷åíèÿ ýñòåòè÷åñêîãî ôóíêöèîíèðîâàíèÿ òåêñòîâûõ åäèíèö ïðèíÿòî ó÷èòûâàòü êàê © Ìàòâååâà Å. Í., 2008óçóàëüíûé, òàê è îêêàçèîíàëüíûé àñïåêòû, èèìåííî ÔÑÏ, êàê íàì ïðåäñòàâëÿåòñÿ, äàåò âîçìîæíîñòü êîìïëåêñíîãî èññëåäîâàíèÿ òåêñòîâûõ åäèíèö, ñëóæàùèõ äëÿ ñîçäàíèÿ õóäîæåñòâåííîãî îáðàçà, ñ ó÷åòîì èõ ïàðàäèãìàòè÷åñêèõ, ñèíòàãìàòè÷åñêèõ, äåðèâàöèîííûõ è àññîöèàòèâíûõ ñâÿçåé. Í. À. Êóïèíà îïðåäåëÿåò ñëåäóþùèå îñîáåííîñòè ÔÑÏ (âàðèàíòíûé òåðìèí – ôóíêöèîíàëüíî-ñåìàíòè÷åñêàÿ ãðóïïà) [1]: – áîëüøîé êîëè÷åñòâåííûé îáúåì êîìïîíåíòîâ; – êà÷åñòâåííàÿ ðàçíîðîäíîñòü, âêëþ÷àþùàÿ è ëåêñåìû îãðàíè÷åííîãî óïîòðåáëåíèÿ; – âõîæäåíèå êîìïîíåíòîâ â ðàçíûå ëåêñèêî-ñåìàíòè÷åñêèå ïîëÿ; – íàëè÷èå â ñåìàíòèêå êîìïîíåíòîâ êîííîòàöèé; – âêëþ÷åíèå â êà÷åñòâå êîìïîíåíòîâ ñèìâîëîâ è ïàðàôðàç. Â ïîýòè÷åñêîì òåêñòå ÔÑÏ ïðåäñòàâëåíû â âèäå îòäåëüíûõ êîìïîíåíòîâ, ìåæäó êîòîðûìè âîçíèêàþò ñâÿçè, àíàëîãè÷íûå ñèíòàãìàòè÷åñêèì è ïàðàäèãìàòè÷åñêèì îòíîøåíèÿì. Áëàãîäàðÿ ýòîìó âîçíèêàåò âòîðîé ïëàí ñîäåðæàíèÿ – ñìûñëîâàÿ ïåðñïåêòèâà, ïîäòåêñò, â êîòîðîì ôîðìèðóåòñÿ ýñòåòè÷åñêîå çíà÷åíèå. Òàêèì îáðàçîì, àíàëèç ôóíêöèîíàëüíî-ñåìàíòè÷åñêîãî ïîëÿ ïîçâîëÿåò äîñòàòî÷íî àäåêâàòíî îïèñàòü ýñòåòè÷åñêóþ îðãàíèçàöèþ ïîýòè÷åñêîãî òåêñòà è ýñòåòè- ÷åñêèå ôóíêöèè åãî åäèíèö. Îñîáåííî âàæíî èçó÷åíèå è îïèñàíèå ïîëåé, ñâÿçàííûõ ñ èíâàðèàíòíûìè òåìàìè è ìîòèâàìè òâîð÷åñòâà è îáúåäèíÿþùèõ ëåêñèêó, íàèáîëåå çíà÷èìóþ äëÿ èíòåðïðåòàöèè åãî ïðîèçâåäåíèé – êëþ÷åâûõ ïîëåé, îïðåäåëÿþùèõ ëåêñèêî-ñåìàíòè÷åñêèå è êîììóíèêàòèâíûå îñîáåííîñòè èäèîñòèëÿ. Ïðåäìåòîì ðàññìîòðåíèÿ â äàííîé ñòàòüå ÿâëÿþòñÿ îñîáåííîñòè ñåìàíòèêè åäèíèö ÔÑÏ ôëîðè-ñòèêè â ïîýòè÷åñêèõ òåêñòàõ Èãîðÿ Ñåâåðÿíèíà. Ðàñòåíèå – òðàäèöèîííûé ïîýòè÷åñêèé îáðàç è ìíîãîïëàíîâûé ñèìâîë, îáëàäàþùèé øèðîêîé ïàðàäèãìîé êóëüòóðíûõ çíà÷åíèé. Òàê, â «Ñëîâàðå ÿçûêà ïîýçèè» [2] âûäåëåíî 47 îáðàçíûõïàðàäèãì äëÿ öâåòêà, 31 – äëÿ äåðåâà è 19 – äëÿ òðàâû. Ïî íàøèì íàáëþäåíèÿì, â ïðîèçâåäåíèÿõ È. Ñåâåðÿíèíà ðàñòåíèå – òåêñòîâûé çíàê, âêëþ-÷àþùèé äåíîòàòèâíûå, òðàäèöèîííî-ïîýòè÷åñêèå è èíäèâèäóàëüíî-àâòîðñêèå çíà÷åíèÿ è âçàèìîäåéñòâóþùèé ñ êîìïîíåíòàìè ìíîãèõ ïîëåé.Ñòðóêòóðà ÔÑÏ ôëîðèñòèêè ñîîòâåòñòâóåò ïîýòè÷åñêîé òðàäèöèè è ñîñòîèò èç òðåõ îòíîñèòåëüíî àâòîíîìíûõ íåîäíîðîäíûõ ïîëåé – «Öâå-òîê» (â òîì ÷èñëå öâåòóùèå äåðåâüÿ), «Äåðåâî» è «Òðàâà». Ñòðóêòóðà êàæäîãî ïîëÿ âêëþ÷àåò ðÿä ÿäåðíûõ ëåêñè÷åñêèõ åäèíèö – îáîçíà÷åíèé ðà-ñòåíèé – è âåñüìà îáøèðíóþ ïåðèôåðèþ, âûÿâëÿåìóþ àíàëèçîì ñèíòàãìàòè÷åñêèõ îòíîøåíèé è àññîöèàòèâíûõ ðÿäîâ.27Îáúåì ìèêðîïîëåé íàèìåíîâàíèé îòäåëüíûõ âèäîâ ðàñòåíèé è èõ ýñòåòè÷åñêàÿ çíà÷èìîñòüðàçëè÷íû, î ÷åì ñâèäåòåëüñòâóåò ÷àñòîòíîñòüñëîâîóïîòðåáëåíèÿ. Êàê ïîêàçàëà ñïëîøíàÿ âû-áîðêà, íàèáîëåå âàæíûìè äëÿ ýñòåòè÷åñêîé ñèñ-òåìû È. Ñåâåðÿíèíà öâåòàìè ÿâëÿþòñÿ ñèðåíü(89 ñëîâîóïîòðåáëåíèé), ðîçà (58), ëèëèÿ (37), ôè-àëêà (31), ëàíäûø (30), âåðáåíà (âýðâåíà) (20),æàñìèí (19), ÿáëîíÿ (19), íåçàáóäêà (12), ìèìîçà(11), ÷åðåìóõà (10), öèòðóñîâûå ðàñòåíèÿ (10).Ìåíåå ÷àñòîòíû ìàê, âàñèëåê (9), èðèñ, ìàðãàðèòêà (8), õðèçàíòåìà, ëåâêîé, îäóâàí÷èê, ëåí (7), ëþòèê, äóøèñòûé ãîðîøåê, àáðèêîñ, àêàöèÿ (6),ñëèâà, ïîäñíåæíèê, ãèàöèíò (5), êàêòóñ, êðîêóñ(4), ãâîçäèêà, àíåìîí, ðåçåäà, ðîìàøêà, êëåâåð(3), òþëüïàí, öèêëàìåí, íàðöèññ, âèêòîðèÿ, àñò-ðà, ÷åðòîïîëîõ, öèêîðèé, êîëîêîëü÷èê, âèøíÿ,êèçèë, ãðàíàò, ìàãíîëèÿ, ìèíäàëü (2). Åäèíè÷íûóïîòðåáëåíèÿ íàçâàíèé øèïîâíèê, àíþòèíû ãëàç-êè, áàðâèíîê, âåðåñê, äóðìàí, àçàëèÿ, ãåîðãèí,ôëîêñ, ýäåëüâåéñ, êàìåëèÿ, îðõèäåÿ, ãîðòåíçèÿ. Â ïîëå «Äåðåâî» çíà÷èìîñòü ðàñïðåäåëÿåòñÿ ñëåäóþùèì îáðàçîì: ñîñíà (40), áåðåçà (25), ëèïà (22), êëåí (20), åëü (19), êåäð (12), äóá (9), ðÿáèíà (8), ðàêèòà, èâà, ïèõòà, ïàëüìà (7), îëüõà, îñèíà(6), îðåõ, ÿñåíü (3), êèïàðèñ, ëèñòâåííèöà, ìàñ-ëèíà (îëèâà), áàðáàðèñ, ñìîðîäèíà (2); åäèíè÷íûóïîìèíàíèÿ áóêà, ãðóøè, áîÿðûøíèêà, ïèíèè,âåòëû, ÷èíàðû, ëàâðà, òîïîëÿ. ×àñòîòíîñòü óïîòðåáëåíèÿ è êîëè÷åñòâåííûé ñîñòàâ ïîëÿ «Òðàâà» çíà÷èòåëüíî ìåíüøå, ÷òî ñâè-äåòåëüñòâóåò î ìåíüøåé åãî ýñòåòè÷åñêîé çíà÷è-ìîñòè äëÿ ïîýòà: êàìûø (9), òðîñòíèê (8), ïàïî-ðîòíèê, ïîëûíü, êðàïèâà (2), áóðüÿí, ìåäóíèöà,âàëåðèàíà, ïðè÷åì íàèáîëåå óïîòðåáèòåëüíûå åäèíèöû íàõîäÿòñÿ íà ïåðåñå÷åíèè ñ ÔÑÏ «âîäíîå ïðîñòðàíñòâî» è ïðèîáðåòàþò ýñòåòè÷åñêîå çíà-÷åíèå âî âçàèìîäåéñòâèè ñ åãî êîìïîíåíòàìè. Ñòåïåíü îêêàçèîíàëüíîñòè, àâòîðñêîé îêðàøåííîñòè ðàçíûõ ìèêðîïîëåé ðàçëè÷íà è íå íà-õîäèòñÿ â ïðÿìîé çàâèñèìîñòè îò èõ îáøèðíîñ-òè. Òàê, â ìèêðîïîëå «ðîçà» çíà÷åíèÿ ÿäåðíîãîñëîâà è åãî êîíòåêñòíîå îêðóæåíèå â öåëîì óê-ëàäûâàþòñÿ â ïîýòè÷åñêóþ òðàäèöèþ, òÿãîòåþ-ùóþ ê ðåäóêöèè äåíîòàòèâíîãî çíà÷åíèÿ è àêòó-àëèçàöèè ïåðèôåðèéíûõ ñåì: ñèìâîë ëþáâè ( ÿ ïîëþáèë åå çèìîþ è ðîçû ñåÿë íà ñíåãó; óâÿëè â ñåðäöå ðîçû; ðàçäåëèì ñâîþ ëþáîâü, êàê ðîçû – â âàçå; òâîè ïîöåëóè ïîõîæè íà ðîçó ), ñìåðòè (Ïîìíèøü ðîçû èç êèñåéíîé áóìàãè? Î æèâûõ íè ïîëñëîâà ó ìîãèëüíîé ïëèòû!; òåìíååò íåáî,è âÿíóò ðîçû ) è áåññìåðòèÿ ( òû – îçàðèòåëüíàÿ ëüäèíà ñ æèâûìè ðîçàìè Õðèñòà ). Ðîçà â ïðè÷åñêå (ãîëîâíîì óáîðå) âîñõîäèò ê ñðåäíåâå-êîâîé èêîíîãðàôèè, èçîáðàæàâøåé ñ ðîçîâûìâåíêîì íà ãîëîâå äåâó Ìàðèþ, è ñèìâîëèçèðóåòìîëîäîñòü è íåâèííîñòü ( ñ áåëîðîçîé â áëîíäíûõ âîëîñàõ; ñ ÷àéíîé ðîçîþ â ÷åðíîé ôåòýðêåòû – áåññìåðòíèöà! òû – âñåìèðíèöà; áóêåòû ëåâêîåâ è ïàëåâûõ ðîç, êàçàëîñü, öâåëè íà ïðè-÷åñêå). Ïîä÷åðêíóòî íåîðèãèíàëüíûå ðèôìû òàêæå óêàçûâàþò íà òðàäèöèîííîñòü îáðàçà: ðîçà – ãð¸çà, ðîçû – ãðîçû, ñëåçû, ðîç – ñëåç, ìîðîç . Ìèêðîïîëÿ îòäåëüíûõ ôèòîíèìîâ ÿðêî èíäèâèäóàëüíû. Íàïðèìåð, âåðáåíà â âîñïðèÿòèè ïî-ýòà àññîöèèðóåòñÿ ñ ìîðåì, èõ çàïàõè âîñïðèíè-ìàþòñÿ èì êàê ñõîäíûå, è îáðàçû ñõîäñòâà ýêñï-ëèöèðóþòñÿ ðàçíîîáðàçíûìè ñðåäñòâàìè: ó ìîðÿ ñ çàïàõîì âåðâýíû; êàê ïàõíåò ìîðåì îò Âåðâýíû è óñòðèöàìè, è ëóíîé; îòêóäà-òî âååò âåðâýíîé, èçëó÷åííîé è ìîðåâîé . Ñîïóòñòâóþùèå îáîíÿòåëüíîìó îáðàçó çðèòåëüíûé (ëóíà) è çâóêîâîé(ïåíèå ñîëîâüÿ) ñîñòàâëÿþò ñèíýñòåòè÷åñêèé îá-ðàç àâòîðñêîãî âîñïðèÿòèÿ öâåòêà: âûáðàñûâàåò ìíå âîëíîþ âåðâýíó, òðåëÿùóþ ñîëîâüåì è óïîÿþùóþ ìîçã ëóíîþ; áëàãîóõàþùàÿ âñÿ ëóíîþ èóïîÿþùàÿ ñîëîâüåì, îíà âëàäû÷åñòâóåò íàäîìíîþ. Â äðóãèõ òåêñòàõ ÿäåðíîå ñëîâî ïðèîáðåòàåò çíà÷åíèå «àðîìàò äóõîâ» ñ ïîëîæèòåëüíîéýìîöèîíàëüíîé êîííîòàöèåé: èçûñêàííûé øåäåâð Guerlain’a – âåðâýíà – â âîçäóõå ïëûâåò . Äëÿ ôîðìèðîâàíèÿ ñèìâîëè÷åñêîé è ýñòåòè- ÷åñêîé ñåìàíòèêè îòïðàâíîé òî÷êîé ÿâëÿþòñÿïðåäìåòíûå çíà÷åíèÿ ôèòîíèìîâ. Åäèíèöû ïîëÿôëîðèñòèêè ïðèîáðåòàþò êîíòåêñòíûå ýñòåòè÷åñ-êèå çíà÷åíèÿ, îïðåäåëÿåìûå êàê ïîýòè÷åñêîéòðàäèöèåé, âëèÿíèåì ñèìâîëè÷åñêîé ñèñòåìû, òàêè àâòîðñêîé èíòåíöèåé. Â êà÷åñòâå ïðèìåðà ðàñ-ñìîòðèì ôóíêöèîíèðîâàíèå ôèòîíèìîâ ôèàëêà è ëèëèÿ , ÿâëÿþùèõñÿ âåñüìà çíà÷èìûìè â èíäèâèäóàëüíîé êàðòèíå ìèðà È. Ñåâåðÿíèíà. Óçóàëüíîå çíà÷åíèå ÿäåðíûõ ñëîâ ÿâëÿåòñÿ ÷èñòî íîìèíàòèâíûì è íåéòðàëüíûì, íå ñîäåðæèò êîííîòàöèé è ýêñïðåññèè: ôèàëêà – «òðàâÿíèñòîå ðàñòåíèå ñ ôèîëåòîâûìè, ðåæå áåëûìèèëè öâåòíûìè öâåòêàìè» [3], ëèëèÿ (óñòàðåâøèé ïðîèçíîñèòåëüíûé âàðèàíò ëèëåÿ) – «ëóêîâè÷- íîå ðàñòåíèå ñ ïðÿìûì ñòåáëåì è êðóïíûìè öâåò-êàìè â âèäå êîëîêîëà» [4]. Â ýòèõ çíà÷åíèÿõ îò-ìå÷åíû åäèíè÷íûå ñëîâîóïîòðåáëåíèÿ: íà êëóìáå ó ìåíÿ ôèàëêà; ó þíîé õîðâàòêè ôèàëîê êó-ïèëè; íà ïîäñòðèæåííîé ñòðåëêå óæå ïðîäàâàëèôèàëêè ; ÿ ëèëèþ çàìåòèë ó ñêàòà â âîäîïàä; ëèëèþ âïëåòè â êîñó. Çàìåòèì, ÷òî íàõîäÿùååñÿ â ÿäåðíîé çîíå íàçâàíèå íåíþôàð (âîäÿíàÿ ëèëèÿ) èñïîëüçóåòñÿ êàê íîìèíàòèâíîå: âñå â íåíþôàðàõ, ñîííî-íåæíîå îçåðî Ðýê . Áîëüøèíñòâî ñëîâîóïîòðåáëåíèé ðåàëèçóþò êîíòåêñòíûå, â òîì÷èñëå ñèìâîëè÷åñêèå, çíà÷åíèÿ. Ôèàëêà è ëèëèÿ – ìèôîëîãè÷åñêèå è ïîýòè÷åñêèå ñèìâîëû, íàäåëÿåìûå â ðàçíûõ ñèñòåìàõ òîë-êîâàíèé ðàçëè÷íûìè çíà÷åíèÿìè. Íàïðèìåð, «Ýí-öèêëîïåäèÿ ñèìâîëîâ» îòìå÷àåò: ôèàëêà – ñèìâîëâåñíû, ðàäîñòè, ëþáâè, ïðîõëàäû, ñêðîìíîñòè, ïà-ìÿòè îá óìåðøèõ [5]; ëèëèÿ – ÷èñòîòà, íåâèííîñòü,ñâÿòîñòü, âîçâûøåííîñòü, ñìåðòü, âëàñòü [6].Å. Í. Ìàòâååâà. Ðåàëèçàöèÿ ïðåäìåòíûõ è ýñòåòè÷åñêèõ çíà÷åíèé â ôóíêöèîíàëüíî-ñåìàíòè÷åñêîì ïîëå...28Ëèíãâèñòèêà Ïî íàøåìó ìíåíèþ, â ïîýòè÷åñêèõ òåêñòàõ È. Ñåâåðÿíèíà àêòóàëèçèðóþòñÿ ñëåäóþùèå ñèì-âîëè÷åñêèå çíà÷åíèÿ ñëîâà ôèàëêà : – ïàìÿòü îá óìåðøèõ: íà ãðîá áóêåòû âû ïîëîæèòå: ìèìîçà, ëèëèÿ, ôèàëêà ; – ðàäîñòü: À ñêîëüêî ðàäîñòè! À ñêîëüêî ñ÷àñòüÿ! Íî÷åé æàñìèíîâûõ!.. Ôèàëîê íåã!; – ñêðîìíîñòü, íåæíîñòü: íåæíûé, ëàñêîâûé öâåòîê; î ôèàëî÷êàõ ñåâåðíûõ, ëèëîâàòûõ ñëåã-êà, çàïàõ ÷åé íåóâåðåííûé ïüåì íà ñêàòå ëåñêà;ñïîñîáíà, íåæíî-õîðîøà, çëîé ïàïîðîòíèê ðàçóçîðèòü ôèàëêè áåëàÿ äóøà . Â îäíîì ñëó÷àå ñèìâîëè÷åñêîå çíà÷åíèå ìîæíî îïðåäåëèòü êàê «íå-âèííûé» (ïî êîíòðàñòó ñ ãðåøíûé ): Ïîâåÿëî ôèàëêàìè,È ëàíäûøè ñêâîçü ñîíÏîä ãðåøíûìè ðóñàëêàìèÂåðíóëè ÷èñòûé çâîí. («Ïîâåÿëî ôèàëêàìè…», 1909) Ëèëèÿ óïîòðåáëÿåòñÿ â ñèìâîëè÷åñêèõ çíà÷åíèÿõ: – ÷èñòîòà: áåëóþ ëèëèþ – ñèìâîë äóøè åå ÷èñòîé; ïðîñëóøàë áû ÷èñòîå ñåðäöå, êàê ëèëèþ ïîñëå äîæäÿ; ê òåáå ïî ëèëèÿì ñòåçÿ, â òåáå îò çëà è ñìóò çàáâåíüå ; – íåâèííîñòü: Øàìïàíñêîãî â ëèëèþ! – Åå öåëîìóäðèåì ñâÿòååò îíî; ëèëèÿ íå ìîæåò áûòüêîêîòêîé; ëèëèþ îñêîðáëÿþùåå ïîëíîêðîâüå ãðà-íàòà; ïðèíö ëèëèé äåâñòâåííûõ, ïðèíö öåëîìóä-ðåííûé. Â ýòîì çíà÷åíèè ëèëèÿ ïðîòèâîïîñòàâëÿåòñÿ ñèðåíè è æàñìèíó – ñèìâîëàì ÷óâñòâåí-íîñòè: çàõîòåëîñü áåëûõ ëèëèé è ñèðåíè, – íî îíè äðóã äðóãó ñòðàííî äàëåêè ; ñîííûì âå÷åðîì æàñìèíîâûì, ïîä ëèìîííûé ïëåñê ëóíû, ïîâñòðå-÷àëàñü òû ìíå, ãðåøíèöà, ñ áåëîé ëèëèåé â ðóêå ; è ñîïîñòàâëÿåòñÿ ñ ôèàëêîé – ñèìâîëîì ñêðîìíîñòè; – âîçâûøåííîñòü: â ñâåòîçàðíîé äóøå áåëûõ ëèëèé ïîñåâ ðàñöâåòåò ; ê òåáå ïî ëèëèÿì ñòåçÿ, ìîëèòüñÿ áû òåáå ; – ñìåðòü: íàä ìåðòâîé ëèëèåé, íàä òðóïîì þíîøè ; – âëàñòü: öàðèöà îñåííÿÿ, – Þíèÿ, – êàê ëèëèÿ, çîëîòîêðûëà ; ïåâèöà ëèëèé ïîëåé Ñàðîíà, òåáå êîðîíà . Ïðèâåäåííûå ïðèìåðû ñâèäåòåëüñòâóþò î âûñîêîé çíà÷èìîñòè õóäîæåñòâåííîé òðàäèöèè â èäèîñòèëå È. Ñåâåðÿíèíà: â åãî ñòèõàõ îòðàæåíû ïðàêòè÷åñêè âñå îáùåïðèíÿòûå ñèìâîëè÷åñ-êèå çíà÷åíèÿ ôèòîíèìîâ. Âìåñòå ñ òåì íàìè âûÿâëåíà àâòîðñêàÿ ñèñòåìà îêêàçèîíàëüíîé ñèìâîëèêè, â êîòîðîé ôèòî-íèìû ïðèîáðåòàþò ðÿä íîâûõ êîíòåêñòóàëüíîîáóñëîâëåííûõ çíà÷åíèé. Îáùèì äëÿ ëåêñåì ëèëèÿ è ôèàëêà ÿâëÿåòñÿ çíà÷åíèå «ìå÷òà»: ÿ âûïèë ãðåç ôèàëîê ôèàëêîâûé ôèàë; ÿä ìå÷òûôèàëîê, – î, Cr eme de Violette; ôèàëêîâîé âîëøáîé ñïåëåíàò ; ëèëèè áåëîé, çàñòûâøåé â ìå÷-òàíüè; ó ìîëîäîé è ìå÷òàòåëüíîé Ëèëèè ; ñêàæèòå ñêàçêè íàì î çàìêàõ ðàêîâèí, î ðûáêàõ âçîëîòå, î âëàæíûõ ëèëèÿõ. Â ýòîì çíà÷åíèè ýêñïëèöèðóåòñÿ ñåìà ‘çàïàõ’, èìåþùàÿ ïîëîæèòåëü-íóþ ýêñïðåññèþ: ïîâåÿëî ôèàëêàìè; íåæíûé, êàê ãðåçû, ëèÿ àðîìàò; ïðîâåÿë âîçäóõ áåëîé ëèëè-åé; áåëîé ëèëèåé äûøà . Ñòèõîòâîðåíèå «Ìèíüîíåò» (1916) äåìîíñòðèðóåò àññîöèàòèâíûé ðÿä,ôîðìèðóþùèé ñèìâîëè÷åñêîå çíà÷åíèå «ìå÷òà»: Î, ìå÷òà áàðõàòèñòî-ôèîëåâàÿ, Òû, ôèàëêà ìîÿ, Ðàñöâåòàåøü, ìåíÿ îêîðîëèâàÿ, Àðîìàò ñâîé ëèÿ... Íåæíî òåïëèòñÿ â ñåðäöå ýîëåâàÿ Ñèíèõ âçäîõîâ ñòðóÿ, Î, ìå÷òà áàðõàòèñòî-ôèîëåâàÿ, Òû, ôèàëêà ìîÿ! Â òåêñòå óêàçàíû ïîâîðîòíûå ïóíêòû îò îäíîãî çíà÷åíèÿ ê äðóãîìó: ôèàëêà ÿ ðàñöâåòàåò ÿ ôèîëåòîâàÿ ÿ àðîìàò ÿ ìå÷òà (ïðèìåíèòåëüíî ê ëèëèè ìîæíî âûñòðîèòü àíàëîãè÷íûé ðÿä: ëèëèÿ ÿ ðàñöâåòàåò ÿ áåëàÿ ÿ àðîìàò ÿ ìå÷òà). Ñåìû ‘öâåò’ è ‘çàïàõ’ ÿâëÿþòñÿ îïðåäåëÿþùèìè, ïîñêîëüêó â èäèîñòèëå È. Ñåâåðÿíèíà ïîëÿ ôèîëåòîâîãî è áåëîãî öâåòîâ èìåþò îêêàçèîíàëü-íîå çíà÷åíèå «âîçâûøåííûé», à çàïàõ öâåòîâ÷àñòî îïðåäåëÿåòñÿ êàê ýñòåòè÷åñêàÿ öåííîñòü. Îáùåå ñèìâîëè÷åñêîå çíà÷åíèå «ðîñêîøü, èçûñêàííîñòü» ýêñïëèöèðóåòñÿ â ñõîæèõ ñî÷åòàíèÿõ:ìîðîæåíîå èç ôèàëîê; ôèàëêîâûé ëèêåð (Creme deViolettes); ëèëèÿ ëèêåðîâ; øàìïàíñêîå, â ëèëèè æóð÷àùåå èñêðèñòî (îáðàç, âêëþ÷åííûé â ïàðàäèãìó èíäèâèäóàëüíûõ íàðÿäó ñ ìîðîæåíûì èç ñèðåíè); ñèãàðû ýðöãåðöîãà àáðèñ ôèàëêîâûé;Èîëàíòà â áðèëüÿíòàõ, Èîëàíòà â ôèàëêàõ. Ðàññìàòðèâàåìûå ôèòîíèìû ïðèîáðåòàþò óíèêàëüíóþ ñåìàíòèêó. Ôèàëêà ðåàëèçóåò ñëåäóþùèå êîíòåêñòíî îáóñëîâëåííûå ñèìâîëè÷åñêèåçíà÷åíèÿ: – åñòåñòâåííîñòü, ïðîñòîòà, îáîçíà÷åííûå ïðîòèâîïîñòàâëåíèåì êóëüòèâèðîâàííûì ðàñòå-íèÿì (ñàäó): Âîò îí èäåò ïî ñàäó, ïîëèâàÿ âîçäåëàííûé ñâîé ñàä, à ïîëåâàÿ ôèàëêà çà îãðàäîéâñå æ ìèëåé ; – îäèíî÷åñòâî: ÿ ñîáåðó òåáå ôèàëîê è áóäó ïëàêàòü îá îäíîì: Íå ïîêèäàé ìåíÿ! ; – ñëàâà (íàðÿäó ñ äðóãèìè öâåòàìè): Æàñìèí, ðîìàøêè, íåçàáóäêè, Ôèàëêè, ëàíäûøè, ñèðåíüÆèçíü îòäàäóò – öâåòû òàê ÷óòêè! –Ìíå äëÿ âåíöà â ñ÷àñòëèâûé äåíü. Ôèòîíèì ëèëèÿ ðåàëèçóåò êîíòåêñòíûå ñèìâîëè÷åñêèå çíà÷åíèÿ : – ðàäîñòü: ïóòü áåç ëèëèé ñåð; ÿ ïåðåä íåé ñêëîíèëñÿ, îò ðàäîñòè ãîðáàò; – íåæíîñòü: ÿ ëþáëþ òåáÿ íåæíåå áåëîé ëèëèè; ëàñêîâàÿ ëèëåéíîñòü ëèëèé, âëþáëåííûõ âïëåí ëèïêèõ çåëåíûõ ëèñòüåâ (â ýòîì ñëó÷àå ñå-29ìàíòèêà ïîä÷åðêèâàåòñÿ àëëèòåðàöèåé ñîíîðíûõ çâóêîâ ë è í); – òâîð÷åñòâî: âçðàñòàëà ëèëèÿ çà ñòðóííîé èçãîðîäüþ ëèðû; ÿ – ïîýò: ÿ õî÷ó â áèðþçîâûåî÷è ëèëèè áåëîé; ïîñëåäíèõ ëèëèé ìèëûõ, âåñíàìîÿ, ïåâåö ñîãðåò ëó÷îì; ðó÷åé ìåæ ëèëèé – âîòïîýòà ñòèõ. Íàçâàíèå öèêëà ñòèõîòâîðåíèé «Ðó- ÷üè â ëèëèÿõ» òàêæå ðåàëèçóåò ýòî ñèìâîëè÷åñ-êîå çíà÷åíèå. Äàëåå ðàññìîòðèì ñïîñîáû ýêñïëèêàöèè ðàçíîïëàíîâûõ ýñòåòè÷åñêèõ çíà÷åíèé ôèòîíèìîâ ôèàëêà è ëèëèÿ â ïîýòè÷åñêèõ òåêñòàõ È. Ñåâåðÿíèíà. Ñòèõîòâîðåíèå «Ôèàëêà» (1911) äåìîíñòðèðóåò âçàèìîäåéñòâèå ñèìâîëè÷åñêèõ çíà÷åíèé ñëî-âà ôèàëêà : Ñíåæååò äðóæíî, ñíåæååò íåæíî,Íàä ðó÷åéêàìè õðóñòàëèò õðóïü.Êóäà íè âçãëÿíåøü – ïîâñþäó ñíåæíî,È ñåðäöå õî÷åò â ëåñíóþ ãëóáü. Ìíå áîëüíî-áîëüíî... Ìíå æàëêî-æàëêî... Çà÷åì ìíå áîëüíî? ×åãî ìíå æàëü?Àõ, ÿ íå çíàþ, àõ, ÿ – ôèàëêà, Òàê òèõî-òèõî óøëà ÿ â øàëü. Î òû, ÷üå ñåðäöå êðûëèò ê ðàçäîëüþ, Òû, òðèóìôàòîð, òû, âëàñòåëèí!Ïðèäè, ëþáóéñÿ ìîåé ôèîëüþ –Ìîåé ïå÷àëüþ â ñíåãàõ äîëèí. Î òû, ÷üè ìûñëè âñåãäà êðûëàòû, Âñåãäà ïîáåäíû, âíåìëè, î òû:Âîçüìè â ëàäîíè ìåíÿ, êàê â ëàòû,Ìîåé ôèîëüþ ñâÿòÿ ìå÷òû!.. Â òåêñòå àêòóàëèçèðîâàíû ñåìû ‘ñëàáîñòü’, ‘õðóïêîñòü’, ‘íåæíîñòü’, èìïëèöèòíî ïðèñóòñòâóþùèå â ñàìîì ïîíÿòèè ôèàëêà êàê «çíàíèÿ î ìèðå» [7]: ôèàëêà – òåíåëþáèâîå ðàñòåíèå, òðå-áîâàòåëüíîå ê óñëîâèÿì ñðåäû, åãî ëèñòüÿ è ëå-ïåñòêè ìÿãêè è ïðèÿòíû íà îùóïü. Îíè îïîñðå-äîâàííî âûðàæåíû ñëîâàìè õðóñòàëèò (îò õðóñòàëü ), õðóïü (îò õðóïêèé ), íåæíî . Ïîâòîð ñëîâ ñ êîðíåì -ñíåã- ( ñíåæååò («óêðûòî ñíåãîì»), ñíåæíî, ñíåãà ) òàêæå ñâÿçàí ñ ýòîé ñåìîé: ñíåã âîñïðèíèìàåòñÿ êàê íåäîëãîâå÷íîå âåùåñòâî.Ïîâòîð íàðå÷èé áîëüíî, æàëêî, òèõî ïåðåäàåò ñåìàíòèêó îäèíî÷åñòâà è ïå÷àëè, íåîáõîäèìîñòè çàùèòû: âîçüìè â ëàäîíè ìåíÿ, êàê â ëàòû . Âìåñòå ñ òåì ôèàëêà ñïîñîáíà âûçûâàòü ðàäîñòü èìå÷òû ó ÷åëîâåêà: ëþáóéñÿ ìîåé ôèîëüþ, ìîåé ôèîëüþ ñâÿòÿ ìå÷òû (ñåìà ‘ìå÷òà’, âèäèìî, îïðåäåëåíà âëèÿíèåì ðîìàíòè÷åñêîé è ñèìâîëèñò-ñêîé ïîýçèè). Ôèîëü â ïîýçèè Ñåâåðÿíèíà îáû÷- íî îáîçíà÷àåò îâåùåñòâëåííûé öâåò (îäíîìîäåëü-íî ñ ñèíü èëè çåëåíü ), íî â äàííîì êîíòåêñòå òðàêòóåòñÿ êàê îâåùåñòâëåííûé ãëàâíûé êà÷å-ñòâåííûé ïðèçíàê, «ôèàëêîâîñòü» – ñîâîêóï-íîñòü âñåõ åå êà÷åñòâ.Ðàçâåðíóòûé îáðàç ïðåêðàñíîé, íî íåäîëãîâå÷íîé ëèëèè – îëèöåòâîðåíèÿ ìå÷òû è íåæíîñ-òè – ïðåäñòàâëåí â ñòèõîòâîðåíèè «Áåëàÿ Ëè-ëèÿ. Ñêàçêà â òðèîëåòàõ» (1912): Áåëàÿ Ëèëèÿ, þíàÿ ËèëèÿÊðàñèëà òèõèé è ñóìðà÷íûé ïðóä. Ñåðäöå äðîæàëî âîñòîðãîì èäèëëèè Ó ìîëîäîé è ìå÷òàòåëüíîé Ëèëèè. Èçðåäêà ðàçâå ïðóäà èçóìðóäØóìíî âñïóãíóò ëåáåäèíûå êðûëèÿ. Áåëàÿ Ëèëèÿ, ñâåòëàÿ Ëèëèÿ Êðàñèëà òèõèé è ñóìðà÷íûé ïðóä. Ñèìâîëè÷åñêèå çíà÷åíèÿ ýêñïëèöèðîâàíû ñëåäóþùèìè åäèíèöàìè: «÷èñòîòà» – áåëàÿ, ñâåòëàÿ, ÷èñòàÿ; «ìå÷òà» – ñåðäöå äðîæàëî âîñòîðãîì èäèëëèè; âîëíû áàþêàëè, íî÷è ëàñêàëè, èñ-ïîëíåíû ÷àð; «íåæíîñòü» – òèõî öâåëà ; «ðàäîñòü» – äóøè âñåõ ðàäóÿ; «ñëàáîñòü» – êàê íàñ ñáëèæàåò ñ òîáîþ áåññèëèå; ÷åì îáëåã÷ó ÿ, áåñ-ñèëüíàÿ, õèëàÿ; «ñìåðòü» – ïåðâîå ÷óâñòâî ñðîäíèëîñü ñ ìîãèëîþ; óãàñàëà îñìûñëåííî, âäóì÷è-âî ëèëèÿ, ñíÿòàÿ ñ ñòåáëÿ çàäóì÷èâî; áåëàÿËèëèÿ – ìåðòâàÿ ëèëèÿ . Ðåàëèçîâàííûå çíà÷åíèÿ èìåþò ðàçëè÷íûå èñòî÷íèêè. Ñåìà ‘ñëàáîñòü’ îáóñëîâëåíà îñîáåííîñòÿìè ñàìîãî ðàñòåíèÿ:ëèëèÿ áûñòðî óâÿäàåò; ñåìà ‘÷èñòîòà’ âîçíèêëà âõðèñòèàíñêîé òðàäèöèè; ‘íåæíîñòü’ âîñõîäèò êàíòè÷íîìó èñêóññòâó; ñåìà ‘ñìåðòü’ îïðåäåëåíà åâðîïåéñêîé ñèìâîëèêîé. Ñåìû ‘ìå÷òà’ è ‘ðàäîñòü’ñëåäóåò ïðèçíàòü èíäèâèäóàëüíûìè. Ïîìèìî ñèìâîëè÷åñêîé ñåìàíòèêè, â ëèðèêå È. Ñåâåðÿíèíà íàìè îòìå÷åíû ìíîæåñòâåííûåñëó÷àè ìåòàôîðè÷åñêîãî óïîòðåáëåíèÿ ôèòîíè-ìîâ ôèàëêà è ëèëèÿ, âêëþ÷åííûõ â íîâûå àññîöèàòèâíûå ðÿäû è îáðàçíûå ïàðàäèãìû [8]. Òàê, â ïàðàäèãìó «÷àñòü òåëà ÿ öâåòîê» âõîäÿò ñëåäóþùèå ìèêðîïàðàäèãìû: – ãëàçà ÿ ôèàëêà (îáùàÿ ñåìà «ðàñêðûòûé», «öâåò»): åå î÷åé ôèàëêîâàÿ ãëóáü; ýòè ãëàçà! Âû – ôèàëêè! Ôèàëêîâûå ãëàçà â äàííîì ñëó÷àå, âèäèìî, íå òîëüêî öâåòîâîå îïðåäåëåíèå, íî è êà-÷åñòâåííîå, íàçûâàþùåå ñóùíîñòü ïðåäìåòà: ãëàçàãëóáîêèå, ìÿãêèå, ñ íåæíûì è ëàñêîâûì âçãëÿ-äîì: Ñìîòðåòü â ãëàçà òâîè ðóñàë÷üèÈ â íèõ çàáâåííî óòîïàòü;Èçíåæíûå öâåòû ôèàë÷üè Ïîä íèìè ÷åòêî íàìå÷àòü. («Ïîýçà ïðåäâåñåííèõ òðåïåòîâ», 1913) – ðóêà ÿ ëèëèÿ (îáùèå ñåìû ‘áåëûé öâåò’, ‘ãëàäêîñòü’): êàê ëèëèè ðóêè; – òåëî ÿ ëèëèÿ (îáùèå ñåìû ‘áåëûé öâåò’, ‘ãëàäêîñòü’): ëèëèåâîå òåëî; – ùåêà ÿ ëèëèÿ (îáùèå ñåìû ‘áåëûé öâåò’, ‘ãëàäêîñòü’): çàðäåëè ùåê ëèëèè. Ñðàâíåíèå ÷àñòåé òåëà ñ ëèëèåé îñíîâàíî íà îáùåé ñåìå ‘áå-ëûé öâåò’, è îíà æå ñòàíîâèòñÿ îñíîâàíèåì ñðàâ-íåíèé «ëåáåäü ÿ ëèëèÿ» è «îáëàêî ÿ ëèëèÿ»: íàÅ. Í. Ìàòâååâà. Ðåàëèçàöèÿ ïðåäìåòíûõ è ýñòåòè÷åñêèõ çíà÷åíèé â ôóíêöèîíàëüíî-ñåìàíòè÷åñêîì ïîëå...30Ëèíãâèñòèêà ëèëèé ïîõîæè âñå ëåáåäè; ê áåëûì ëèëèÿì íåáà, ê ëåáåäÿì íåáåñ; îáëàêî – êàê áåëîëèëèÿ . Ñåìàíòèêà áåëîãî öâåòà (ñèìâîë ÷èñòîòû) îïðåäå-ëÿåò îáðàç þíîé äåâóøêè: íå èäóò òåáå, ïîâåðü ìíå, ëèëèè, – ñëèøêîì òû äëÿ áåëîãî – áåëà. Ôèòîíèìû ôèàëêà è ëèëèÿ âõîäÿò â ïàðàäèãìó «÷åëîâåê ÿ öâåòîê» (îáùàÿ ñåìà ‘æèâîå’): ÷àñòî âû ìíå ãðåçèòåñü ôèàëêîé – ýòèì íåæíûì, ëàñ-êîâûì öâåòêîì; ôèàëêè ñòðóèëè äûìêè ëèöà òðà-ãè÷åñêè-áåçëèêîãî; ýòà òèõàÿ æåíùèíà – êàê ãðó-ñòíàÿ áåëàÿ ëèëèÿ; áåëîëèëüíîé ôååé çàìåðëà . Â îáðàòíóþ ïàðàäèãìó «öâåòîê ÿ ÷åëîâåê» âõîäèò òîëüêî ôèàëêà : çàñîõøàÿ ôèàëêà, êîòîðîé ñåðäöå îòöâåëî; ñ ñàäîâîé ôèàëêîé êóìèøüñÿ . Îáà ôèòîíèìà ÿâëÿþòñÿ îáúåêòîì ñðàâíåíèÿ â îêêàçèîíàëüíîé ïàðàäèãìå «öâåòîê ÿ ìóçûêà» (îáùàÿ ñåìà ‘ïðåêðàñíîå’): ëèëèé àðîìàòíûé çâîí; ìåëîäèè ëèëèé; êîëîêîëüöû áåëîëèëèéñâåòëî çâîíèëè; åå ñåðäöå çàïåëî; ôèàëêè ëèöâåòóò? Ïîêîëåáàëñÿ ñòèõ ëè ìóçûêàëüíûé.Ïðåäñòàâëåíèå ðàñòåíèÿ êàê ìóçûêàëüíîãî èí-ñòðóìåíòà ( ëþòíÿ, êîëîêîëü÷èê, áóáåí÷èê ) èëè ìóçûêè ( ïåíèå, ìåëîäèÿ, ìîòèâ ) îòìå÷åíî òîëüêî ó È. Ñåâåðÿíèíà è ÿâëÿåòñÿ õàðàêòåðíîé ÷åðòîé åãî èäèîñòèëÿ. Ñðåäñòâîì ñîçäàíèÿ ýñòåòè÷åñêîãî çíà÷åíèÿ ñëóæèò ïðèåì ïàðîíèìè÷åñêîé àòòðàêöèè, ñîâìå-ùåííîé ñ êîðíåâûì ïîâòîðîì: ÿ âûïèë ãðåç ôèàëîê ôèàëêîâûé ôèàë . Ïðÿìîå çíà÷åíèå ôèàë – «ñîñóä, øèðîêàÿ ïëîñêàÿ ÷àøà ñ òîíêèìè ñòåí-êàìè (óïîòðåáëÿëàñü â Äðåâíåé Ãðåöèè äëÿ ïè-ðîâ è âîçëèÿíèé áîãàì), è äàííîå ñî÷åòàíèå ìîæ-íî òðàêòîâàòü êàê «÷àøà öâåòà ôèàëêè, íàïîë-íåííàÿ íàïèòêîì èç ôèàëîê» [9]. Íà íàø âçãëÿä,â ïðèâåäåííîì ïðèìåðå ðåàëèçóåòñÿ ìåòàôîðè- ÷åñêîå ýêñïðåññèâíîå çíà÷åíèå «÷àøà, íàïîëíåííàÿ áîæåñòâåííûì íàïèòêîì, äàðóþùèì íàñëàæ-äåíèå». Òàêèì îáðàçîì, â ïîýòè÷åñêîé êàðòèíå ìèðà È. Ñåâåðÿíèíà çíà÷åíèå ñëîâà ôèàëêà ìîæíî îïðåäåëèòü êàê «êðàñèâîå àðîìàòíîå ðàñòåíèåñ ôèîëåòîâûìè èëè áåëûìè öâåòàìè, àññîöèèðó-þùååñÿ ñ ðÿäîì îòâëå÷åííûõ ïîíÿòèé: ïàìÿòü,ñêðîìíîñòü, ïðîñòîòà, ñëàáîñòü, íåæíîñòü, ìå÷-òà, ðàäîñòü, èçûñêàííîñòü, ñëàâà, à òàêæå ñ æåí-ñêèì îáðàçîì». Àâòîðñêîå çíà÷åíèå ñëîâà ëèëèÿ – «êðàñèâîå àðîìàòíîå ðàñòåíèå ñ áåëûìè öâåòàìè, àññîöèèðóþùååñÿ ñ ÷èñòîòîé, íåâèííîñòüþ, âîçâûøåííîñòüþ, âëàñòüþ, èçûñêàííîñòüþ,íåæíîñòüþ, ðàäîñòüþ, ñëàáîñòüþ, ñìåðòüþ, ìå÷-òîé, òâîð÷åñòâîì, à òàêæå ñ æåíñêèì îáðàçîì».Îáíàðóæåííîå â ëèðèêå È. Ñåâåðÿíèíà ñõîäñòâî ýñòåòè÷åñêè çíà÷èìûõ êîíòåêñòíûõ çíà÷åíèéïîçâîëÿåò íàì ðàññìàòðèâàòü ôèòîíèìû ëèëèÿ è ôèàëêà íà óðîâíå îêêàçèîíàëüíîé ñèíîíèìèè. Òàêèì îáðàçîì, ïðîâåäåííîå èññëåäîâàíèå ïîêàçàëî, ÷òî â õóäîæåñòâåííîé êîììóíèêàöèèåäèíèöû ïîëÿ ôëîðèñòèêè ìíîãîçíà÷íû è ìíî-ãîôóíêöèîíàëüíû, îíè ìîãóò âûïîëíÿòü ôóíê-öèè íîìèíàöèè, ñèìâîëèçàöèè (â òîì ÷èñëå îá-ðàùåíèå ê «ÿçûêó öâåòîâ» – òðàäèöèîííîé íå-âåðáàëüíîé çíàêîâîé ñèñòåìå) èëè ýñòåòè÷åñêîãî âîçäåéñòâèÿ. Ýñòåòè÷åñêàÿ ôóíêöèÿ ÿäåðíûõ ñëîâ ñîñòîèò â îáúåäèíåíèè ðàçíîïëàíîâûõ åäè-íèö â ñèñòåìíîå è öåëîñòíîå ÔÑÏ, à òàêæå âàêêóìóëÿöèè ýñòåòè÷åñêèõ çíà÷åíèé òåêñòîâûõçíàêîâ. ßäåðíûå ñëîâà óïîòðåáëÿþòñÿ, êàê ïðà-âèëî, â îêêàçèîíàëüíîì çíà÷åíèè, îáóñëîâëåí-íîì êîíòåêñòîì è âçàèìîäåéñòâèåì ñ äðóãèìèåäèíèöàìè ÔÑÏ è îïðåäåëÿåìîì èñêëþ÷èòåëüíîàâòîðñêîé èíòåíöèåé. Ýñòåòè÷åñêèå çíà÷åíèÿ ÿâ-ëÿþòñÿ îñíîâîé äëÿ ôîðìèðîâàíèÿ îêêàçèîíàëü-íûõ ïàðàäèãìàòè÷åñêèõ îòíîøåíèé: ñõîäñòâî ñèí-òàãìàòè÷åñêèõ îòíîøåíèé, âêëþ÷åííîñòü â ðÿäû îäíîðîäíûõ êîíñòðóêöèé è àíàëîãè÷íûå îáðàçíûå ïàðàäèãìû óêàçûâàþò íà ñåìàíòè÷åñêîå ñáëè-æåíèå, ïîçâîëÿþùåå íàì äåëàòü âûâîäû î êîí-òåêñòíîé ñèíîíèìèè. Áåçóñëîâíî, âûÿâëåíèå ýñ-òåòè÷åñêîãî çíà÷åíèÿ ÿäåðíûõ ñëîâ è îïðåäåëå-íèå èõ àâòîðñêîé ïàðàäèãìàòèêè ïîòðåáîâàëîìíîãîàñïåêòíîãî àíàëèçà ëèðèêè È. Ñåâåðÿíèíàè èçó÷åíèÿ ñòðóêòóðû âñåãî ôóíêöèîíàëüíî-ñå-ìàíòè÷åñêîãî ïîëÿ ôëîðèñòèêè. Ïðèìå÷àíèÿ 1. Êóïèíà, Í. À. Ñìûñë õóäîæåñòâåííîãî òåêñòà è àñïåêòû ëèíãâîñìûñëîâîãî àíàëèçà [Òåêñò] / Í. À. Êóïèíà. Êðàñíîÿðñê, 1983. Ñ. 96–97. 2. Èâàíîâà, Í. Í. Ñëîâàðü ÿçûêà ïîýçèè (îáðàçíûé àðñåíàë ðóññêîé ëèðèêè êîíöà XVIII – íà÷àëà ÕÕ â.) [Òåêñò] / Í. Í. Èâàíîâà. Ì.: ÎÎÎ «Èçä-âîÀÑÒ», 2004. 3. Áîëüøîé òîëêîâûé ñëîâàðü ðóññêîãî ÿçûêà [Òåêñò] / ãë. ðåä. Ñ. À. Êóçíåöîâ. ÑÏá.: Íîðèíò, 2004. Ñ. 1420. 4. Òàì æå. Ñ. 497. 5. Áèäåðìàíí, Ã . Ýíöèêëîïåäèÿ ñèìâîëîâ [Òåêñò] / Ã. Áèäåðìàíí. Ì.: Ðåñïóáëèêà, 1996. Ñ. 283–284. 6. Òàì æå. Ñ. 149. 7. Êàðàóëîâ, Þ. Í . Ðóññêèé ÿçûê è ÿçûêîâàÿ ëè÷- íîñòü [Òåêñò] / Þ. Í. Êàðàóëîâ. Ì.: Åäèòîðèàë ÓÐÑÑ,2004. 8. Ïàâëîâè÷, Í. Â . ßçûê îáðàçîâ. Ïàðàäèãìû îáðàçîâ â ðóññêîì ïîýòè÷åñêîì ÿçûêå [Òåêñò] / Í. Â. Ïàâ-ëîâè÷. Ì, 1995. 9. Áîëüøîé òîëêîâûé ñëîâàðü... Ñ. 1420.	This is a transcript of the work of Igor Severyanins in poetry.
3d5fe351-0eb4-47a3-a52d-99e8f41277c5	Акопян А. А.	2,010	Синтаксические особенности условных конструкций в английском и русском языках	Данная работа представляет собой краткий, но в то же время исчерпывающий анализ особенностей синтаксических конструкций, способных передавать условное значение в русском и английском языках. В статье описан целый спектр синтаксических структур: от канонических сложноподчиненных предложений до...	ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 1 (20) 2010 48языкового сознания , так как в мифах как прецедентных фено - менах эксплицируется языковое сознание . Следовательно , миф является неотъемлемой частью рекламных кампаний , и его исследование как психолингвистического феномена требует дальнейшей разработки . Библиографический список 1. Романов , А.А. Власть имени – язык власти : Имя собственное в политике / А.А. Романов , Е.Г. Романова , А.П. Воеводкин . – М., 2000. 2. Журавлева , Е.А. Прецедентные тексты начала XXI века / Е.А. Журавлева , Ж.Д. Капарова ; под редакцией Е.А. Журавлевой . - М.: Флинта - Наука , 2007. 3. Мадиева , Г.Б. Имя собственное в контексте познания . - Алматы : Казак университет i, 2004. 4. Почепцов , Г.Г. Теория коммуникации . – М.: «Рефл -бук», К.: «Ваклер », 2001. 5. Кошарная , С.А. Миф и язык : Опыт лингвокультурол . реконструкции рус. мифол . картины мира . – Белгород , 2002. 6. Гуревич , П.С. Мифология наших дней // Свободная мысль . – 1992. – №11. 7. Сорокин , П. Человек . Цивилизация . Общество . – М: Прогресс , 1993. 8. Гуревич , П.С. Философская антропология . – М.: Вестник , 1997. 9. Кравченко , И.И. Политическая мифология : вечность и современность // Вопросы философии . - 1999. - № 1. 10. Савельев , А.Н. Политическая мифология и политическая технология // Москва . – 1998. – №8. 11. Почепцов , Г.Г. Теория коммуникации . – М.: «Рефл -бук», К.: «Ваклер », 2001. 12. Юнг , К.Г. Архетип и символ . – М.: Ренессанс , 1991. 13. Шейгал , Е.И. Семиотика политического дискурса : дисс ....докт . филол . наук . - Волгоград , 2000. 14. Красных , В.В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология : Курс лекций . – М.: ИТДГК «Гнозис », 2002. 10. Красных , В.В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность ? (Человек . Сознание . Коммуникация ). – М: Диалог –МГУ , 1998. 15. Караулов , Ю.Н. Частотный словарь семантических множителей русского языка . – М.: Наука , 1980. 16. Слышкин , Г.Г. Лингвокультурные концепты прецедентных текстов : автореф . дисс . ... канд . филол . наук . – Волгоград , 1999. 17. Сорокин , Ю.А. Прецедентный текст как способ фиксации языкового сознания / Ю.А. Сорокин , И.М. Михалева // Язык и сознание : парадок - сальная рациональность . – М.: Институт языкознания РАН , 1993. 18. Шейгал , Е.И. Семиотика политического дискурса : дисс …..д-ра. филол . наук . - Волгоград , 2000. 19. Карабулатова , И.С. Английский язык в мифологизации современного ономастического пространства России // Роль иностранных языков в подготовке специалистов нефтегазового комплекса : проблемы и перспективы изучения в современных условиях : Материалы региональной научно -практической конференции . – Тюмень : ТюмГНГУ , 2007. 20. Исакова , А.А. Лингвокультурологические особенности современной механонимии // Знание . Понимание . Умение . – М., 2007. - №4. Статья поступила в редакцию 28.01.10 УДК 81’44:811.111:811.161.1 А.А. Акопян , аспирант ПГЛУ , г. Пятигорск , E-mail: akopyan.artur@gmail.com СИНТАКСИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ УСЛОВНЫХ КОНСТРУКЦИЙ В АНГЛИЙСКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКАХ Данная работа представляет собой краткий , но в то же время исчерпывающий анализ особенностей синтаксических конструкций , способных передавать условное значение в русском и английском языках . В статье описан целый спектр синтаксических структур : от канонических слож - ноподчиненных предложений до сложносочиненных , бессоюзных , простых предложений , способных передавать условное значение . Ключевые слова : условные конструкции , сложноподчиненное предложение , возможные миры , антецедент , консеквент , коррелят , предложения (не -) индикативного типа , бессоюзные предложения , условная координация , союзы с левосторонним подчинением , псевдо -императив , простое предложение , герундий , причастие , биноминативная конструкция . Синтаксическая формула условных конструкций во многом продиктована самой природой условного суждения , подразумевающего наличие как минимум двух действий , одно из которых находится в прямой или косвенной зависимости от другого . В самом общем виде любое условное высказывание может быть сведено к формуле «If P, (then) Q», где P- зависи - мая часть условного высказывания , иначе именуемая антеце - дентом (antecedent) от лат. atecedes предшествующий , а Qглавная часть или консеквент (consequent), от лат. последую - щий. Под антецедентом принято понимать зависимую часть , так называемое «основание » условного высказывания , под консеквентом - второй член , иначе – следствие , then- корре - лят, указывающий на условную связь между антецедентом и консеквентом . Некоторые лингвисты используют греческую терминологию , именуя основание протазисом (protasis), а следствие аподозисом (apodosis) [1]. С точки зрения языка , антецедент и консеквент – элементы высказывания , фикси - руемые человеком в языке процессы мыслительной деятель - ности , направленные на постижение мира , установление связей между цепью отдельных ситуаций , стремление не просто констатировать факты , а осмыслить , понять , интерпретиро - вать и концептуализировать окружающую действительность , дать ей оценку , рассмотреть различные варианты гипотетиче - ски возможного развития событий в прошлом , настоящем и будущем . Преломляясь в сознании человека , элементы реаль - ного мира отталкиваются от действительности и обретают совершенно новые черты , которые , в свою очередь , изменяют окружающую действительность , дают ей абсолютно новое развитие . Ментальное зрение человека , его способность анализировать окружающий мир дает ему возможность допол - нять то, что наблюдаемо , изменять то, что уже произошло , фантазировать о том, что никогда не будет иметь место в реальности , давать альтернативное прочтение действительности , проецировать свое «я» в иные мыслительные пространства , при этом физически находясь в реальном мире . Именно эти мыслительные пространства , отражающие вероятностное развитие событий , получили название «возможные миры ». Широта человеческого разума , безграничность фантазии и форм речемыслительной деятельности человека не способны полностью уложиться в упомянутую выше формулу и простираются далеко за ее пределы , получая материальное воплощение в самых разнообразных синтаксических формах , анализ которых является научной проблемой данного иссле - дования . Актуальность исследования продиктована недостаточной изученностью всего многообразия конструкций , способных передавать условное значение , с точки зрения сопоставитель - ного синтаксиса . Научная новизна работы заключается в представлении всего спектра синтаксических средств русского и английского языков , способных выражать условную семантику . Данное исследование способно внести вклад в составление сопоставительной грамматики , что составляет его теоретическую значимость . Практическая значимость данной классификации заключается в возможности ее использования в курсах лекций по ряду языковых дисциплин (в том числе по теоретической грамматике , теории и практике перевода , типо -ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 1 (20) 2010 49логии ). Богатство синтаксических средств , способных в эксплицитной или имплицитной форме реализовывать условную семантику в рамках предложения , обусловливает перспектив - ность подобных исследований в дальнейшем , в частности , на базе разноструктурных языков . Формула «If P, (then) Q», которая была заимствована лингвистами из логики материальной импликации , является формальным аналогом условного высказывания , своего рода «эталоном » условной конструкции , в полной мере отражаю - щим бипропозитивность (бипредикативность ) условного высказывания , т.е. наличие как минимум двух пропозиций , объединенных подчинительной связью . В русском , так же как и в английском языке , ядром условных конструкций , воплощающих в языке человеческое стремление к альтернативным суждениям , несомненно , явля - ются сложноподчиненные предложения , эксплицитно марки - рующие подчинение одной пропозиции другой при помощи союзов и союзных речений [2]. ● If everyone demanded peace instead of another television set, then there'd be peace (J.Lennon, BNC). ♦ Если наука есть память ума, то искусство есть память чувства (В.Солоухин , RNC). Единство союза и коррелята в оформлении синтаксиче - ских отношений в рамках предложения получило название союзной скрепы [3]. Коррелятивные союзы , являющиеся частью союзной скрепы , вводятся лишь в тех случаях , когда антецедент находится в препозиции . При расположении антецедента в интерпозиции или постпозиции коррелятивные союзы не встречаются : ● A national debt, if it is not excessive, will be to us a national blessing (A.Hamilton, BNC). ● California is a fine place to live--if you happen to be an orange (F.Allen, BNC). Рассмотренные выше условные высказывания являются высказываниями индикативного типа и передают информа - цию о том, что ситуация потенциально возможна в прошлом , настоящем и будущем . Нереальные ситуации оформляются при помощи высказываний неиндикативного типа , для выра - жения которых в английском и русском языках имеется собственный инвентарь . В русском языке используется сложное единство условного союза с частицой -ирреализатором бы и глагольной формой на –л, в английском языке - союз if и форма глагола прошедшего времени , при этом для описания событий настоящего и будущего времени используются неперфектные формы , для описания событий прошлого - перфектные формы глагола . ♦ Спокойствие многих было бы надёжнее , если бы дозволено было относить все неприятности на казённый счёт (К. Прутков ). ● If all the cars in the United States were placed end to end, it would probably be Labor Day Weekend (D.Larson, BNC). ● If Beethoven had been killed in a plane crash at the age of 22, it would have changed the histor y of music... and of aviation (T.Stoppard, BNC). Бессоюзные предложения со значением условия доста - точно широко представлены в русском языке . Условная семантика может актуализироваться в бессоюзном предложении при помощи : 1. комбинации форм глагола в изъявительном наклоне - нии в прошедшем , настоящем или будущем времени : ♦ У детей есть жабры ; попадают под воду – превраща - ются в рыбок , правда не сразу (Т.Толстая , RNC). ⇒Если попадут под воду … ♦ Надо же профессию получить , вот станешь художни - ком, мы с мамой тебя пристроим , у меня имя, положение , вступишь в Союз ... (Д.Донцова , RNC) ⇒Если станешь художником … ♦ Сделал дело , можешь гулять смело , пока на свободе (А. Листов , RNC) ⇒Если сделал дело … 2. комбинации форм изъявительного и повелительного наклонения : ♦ «Назвался груздем , полезай в кузов », ― ехидно отозвался голос (М.Булгаков , RNC). 3. предложений с инфинитивным сказуемым : ♦ Воеводою быть - без меду не жить (Пословица ) ♦ Водырю дремать , так игре не бывать (Пословица ) 4. комбинации форм сослагательного наклонения : ♦ - Знал бы прикуп , жил бы в Сочи , ― отреагировал Забелин любимой присказкой Максима (С.Данилюк , RNC). 5. предложений с глаголом в повелительном наклоне - нии в значении условного : ♦ Будь это не так, я бы охотно приняла его вызов за слово "подлец ", брошенное ему в лицо перед большой аудито - рией (А. Грекова , RNC) В отличие от предыдущих четырех , пятый тип бессоюз - ных предложений со значением условия указывает на соот - ношение условия и действия , только предполагаемого , реально же не осуществляемого вследствие неосуществления условия . В английском языке бессоюзные предложения со значе - нием условия встречаются гораздо реже и характеризуются четкой структурированностью : зависимая часть находится в начале , а главная часть - в конце предложения , при этом зависимая часть оформляется препозитивно с помощью глаголов had,should, и were , которые находятся перед подлежащим Например : ● The problem in the clubs, anyway, always comes down to the people! People, who, should they corner you in the bar, will keep you hostage with tales about their ex -spouses and their digestive troubles.(C.Bushnell, BNC) ● Many people would be more truthful were it not for their uncontrollable desire to talk. (E.W. Howe, BNC) ● Had it been a Saturday we should have stayed to see the cheese market (E. David, BNC). В сложносочиненных предложениях , в рамках которых функционируют сочинительные союзы , выделяются две само - стоятельные части условной конструкции , выступающие как отдельные предложения . Однако формальный показатель связи – сочинительный союз – реально функционирует как подчинительный , поскольку является показателем условной связи. В обоих предложениях употребляются финитные формы глагола , причем в первом зачастую употребляются импера - тивные формы . Однако формальный показатель связи – сочи - нительный союз – реально функционирует как подчи - нительный , поскольку является показателем условной связи . Данное явление было рассмотрено в рамках «теории конди - циональной координации » [4]. Ее суть состоит в том, что в ряде случаев сложносочиненные конструкции , на первый взгляд имеющие лишь императивную составляющую , при более детальном рассмотрении обнаруживают условный компонент . Во избежание путаницы и противоречий , связанных с подчинительным функционированием сочинительных союзов в предложениях данного типа , некоторые ученые выделяют отдельную группу союзов , получивших название «союзы с левосторонним подчинением » (left-subordinating conjunctions) [5]. Подобные конструкции по своей семантике схожи с прототипическими условными конструкциями индикативного типа , состоящими из антецедента и консеквента и образуе - мыми по формуле «If P, (then) Q» . По аналогии с условными конструкциями , первая часть такого предложения является антецедентом , а вторая – консеквентом : ● Jason only smiles at another girl and Mary becomes jealous. (BNC) Данный пример лишь на первый взгляд кажется обыч - ным сложносочиненным предложением , а при более деталь - ном рассмотрении обнаруживает условное прочтение , что может быть подтверждено так называемым «if-преобразова - нием »: ⇒ If Jason smiles at another girl, Mary becomes jealous. Данные сложносочиненные предложения объединены тем, что имеют одинаковое построение : первая часть выра -ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 1 (20) 2010 50жена императивом (побуждением ), вторая часть декларативом (утверждением ), при этом связь может выражаться соедини - тельным союзом и (and) или разделительным союзом или или (or). В самом общем виде структуру данных предложений можно продемонстрировать при помощи формулы I+and(or)+D , где I (imperative)- императив , and(or) – союзы , D(declarative) – декларатив . ● Eat a live toad the first thing in the morning and nothing worse will happen to you the rest of the day (Unknown, BNC). ⇒If you eat a live toad the first thing in the morning, nothing worse will happen to you till the end of the day. ● Tell me immediately who stole the money or I’ll put everyone behind the bars (Unknown, BNC) ⇒ If you don’t tell me who stol e the money, I’ll put everyone behind the bars. Говорите правду - и вы будете оригинальны (А. Вампи - лов, RNC). ⇒ Если бы будете говорить правду , то вы будете оригинальны . ♦ Голосуй или ты проиграешь (лозунг предвыборной кампании Б. Ельцина 1996г.) ⇒ Если не проголосуешь , то проиграешь . Рассмотрим другой пример : ● Touch me and I'll cut your throat off! ⇒ If you touch me, I will cut your throat off! Так же как и в предыдущем примере , данное предложе - ние описывает потенциальную ситуацию , будущее положение дел. Этот пример имеет негативную интерпретацию , т.к. говорящий уведомляет адресата о негативных последствиях его действия , таким образом , оказывая влияние на конечный выбор адресата . Дискредитируя действие , упомянутое в импера - тивной части , говорящий тем самым отговаривает адресата от его исполнения , что само по себе представляет собой проти - воречие , так как императив , по определению , должен побуж - дать адресата к известному действию , а не наоборот . Другими словами , императивная конструкция подразумевает «жела - тельность исполнения или неисполнения какого -либо дейст - вия», а не воздержание от него [6]. Благодаря именно этому противоречию сложносочиненные конструкции типа I+and(or)+ D , имеющие условное прочтение , обязаны своему названию «псевдо -императивы ». Особого внимания в ряду имплицитных средств выраже - ния условной семантики заслуживают так называемые бино - минативные предложения , выражающие условно -следствен - ную связь на содержательном уровне . В конструкциях такого рода антецедент и консеквент представлены именными пред - ложениями . Как правило , главные члены номинативных пред - ложений выражены отглагольными именами существитель - ными с присущей им событийной , процессуальной семанти - кой: ● No pain, no gain (Proverb) ⇒ If you don’t work hard, you won’t see any results Баба с возу - кобыле легче (Пословица ) ⇒Если избавиться от Исследование простых предложений показало их способность имплицитно выражать условную семантику . Будучи монопредикативными структурами , простые предложения , казалось бы, лишены возможности выражения более одной пропозиции , что само по себе противоречит сути классиче - ской формулы условных конструкций «If P, (then) Q» , пред - полагающей некую зависимость между , как минимум , двумя пропозициями . Обозначение двух или более пропозиций в рамках простого предложения может быть достигнуто за счет использования так называемой вторичной предикации , пред - ставленной именами пропозитивной семантики [7]. Таким образом , условная связь в простом предложении выражается при помощи основной и вторичной предикаций . Данные имена (пропозициональные существительные ) носят оттенки событийной , признаковой семантики и, как показала практика , способны эксплицировать условные отношения , а значит , могут быть квалифицированы как имплицитные средства выражения условия . Например : ● A stitch in time saves nine (Proverb) В данном предложении антецедент представлен пропо - зициональным существительным (свернутой пропозицией , выраженной именем существительным -a stitch ). Условная семантика эксплицируется при помощи «if»-преобразования : ⇒ If you make a stitch in time, it will save you nine. Условие , выраженное именами пропозитивной семан - тики , может быть представлено как потенциальное , так и ирреальное : ● A pretty girl wouldn’t have said it . (C.Bushnell, BNC). ⇒ If a girl were pretty she wouldn’t have said it. Достаточно часто условное значение в простом предло - жении задается предложно -падежной формой , которая высту - пает в роли детерминанта , модально -временной структуры простого предложения , от которой зависит обусловленное событие [8]. ● In England meeting an architect would have meant something else ( С. Bushnell, BNC). ⇒If it were in England… В другой ситуации трое суток без сна и отдыха сломали бы многих , тогда же, в те роковые и счастливые дни, люди не думали об усталости , отдыхе , сне (А.Белозеров , RNC). ⇒Если бы ситуация была другой … Помимо именных групп , простое предложение может быть осложнено так называемыми полупредикативными конструкциями : деепричастным и причастным оборотами в русском языке , герундием , инфинитивом и причастием в англий - ском языке . Осложненные предложения состоят из несколь - ких пропозиций , что сближает их со сложными предложе - ниями , но, в то же время , они имеют лишь одно сказуемое , что относит их к числу простых предложений , осложненных полупредикативным оборотом . Исходя из бинарной оппози - ции «монопредикативность -полипредикативность », некото - рые ученые предлагают выделить осложненные конструкции в отдельную группу и придать им статус «переходных » между простыми и сложными [9]. В русском языке условная семантика может быть выра - жена деепричастным оборотом , что обнаруживается путем экспликации условного компонента : Судя по финской кепке , можно было сказать , что человеку этому не чужды веянья моды , а следовательно , и модные веянья (Ф.Искандер , RNC). ⇒ Если судить по финской кепке … В английском языке условная семантика может быть обнаружена в герундиальных , инфинитивных и причастных оборотах : ● In Manhattan, a necessary stopping-off point for young models, just being rich is enough to be successful (C .Bushnell, RNC). ⇒ If you are rich, you are successful. ● The only way to have a friend is to be one (R. W. Emerson). ⇒ If you want to have a friend, you’ve got to be one. Условные отношения также могут оформляться при помощи независимого причастного оборота , отличительной особенностью которого является наличие собственного подле - жащего : ● One excursion not to be missed, time and money permitting, is a short flight across the Zimbabwean border to Victoria Falls (BNC) ⇒ if money and time permit Проведенный анализ синтаксических средств выраже - ния условия доказывает , что условные отношения далеко не всегда оформляются при помощи канонических сложнопод - чиненных конструкций . Условная семантика может быть представлена широким спектром синтаксических структур , ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 1 (20) 2010 51лишенных формальных маркеров условия , но способных актуализировать условные отношения на глубинном уровне , наличие которых легко доказывается при помощи «условной трансформации ». Библиографический список 1. Sanford, D.H. If P, then Q; Conditionals and the Foundations of Reasoning. – Routledge, 2003. 2. Киселева , Л.Ю. Семантический и прагматический анализ функционирования условных конструкций в современном английском языке : дис. ... канд . филол . наук . - Кемерово , 2005. 3. Филимонов , О.Ю. Скрепа -фраза как средство выражения синтаксических связей между предикативными единицами в тексте : дис. ... канд . филол . наук . - Ставрополь , 2003. 4. Russel, B. Imperatives in Conditional Conjunction // Amsterda m: Brown University, Kluwer Academic Publishers, 2006. 5. Culicover, P.W. Semantic Subordination desp ite syntactic coordination / P.W. Culicover, R. Jackendoff // Linguistic Inquiry. - 1997. - Vol. 28(2). 6. Schwager, M. Conditionalized imperatives. – Frankfur t am Mein: University of Frankfurt am Mein, 2005. 7. Фаттахова , Н.Н. Семантико -синтаксические отношения и способы их репрезентации в народных приметах : сб. науч . трудов . – Казань , 2003. 8. Лосева , Н.Е. Выражение условных отношений в структуре простого предложения : дис. …канд . филол . наук . – М., 1985. 9. Арнольд , И.В. Статус импликации в системе текста // Интерпретация художестенного текста в языковом вузе. - Л., 1985. Статья поступила в редакцию 28.01.10 УДК 37+001.12/18 О.Н. Кузнецова , докторант АлтГУ , г. Бийск , E-mail: onk2007@yourline.ru ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ И ФИЛОСОФИЯ : ПРОБЛЕМА ПОНИМАНИЯ В данной статье речь идет о понимании как о важной методологической проблеме , общей для искусствоведения и для философии . Исходя из этого , герменевтическая логика , включающая в себя методы и приемы понимания текстов , выступает как наиболее адекватная исследованиям гуманитарных проблем . Ключевые слова : искусство , гуманитарное знание , герменевтическая логика , художественная деятельность , отчуждение , абстрак - ционизм , духовность . Проблема , которую предстоит рассмотреть в данной статье, сформулирована в названии настоящей работы и явля - ется, на наш взгляд , действительно актуальной . Исследование смыслов одного и того же художественного произведения силами традиционного искусствоведения и такой философ - ской дисциплиной , как теория и история искусства , приводит , порой , к прямо противоположным научным выводам . Подоб - ные разночтения не допустимы особенно тогда , когда речь идет о мировоззренческих смыслах произведении искусства . К таким смыслам в полной мере можно отнести широко обсуждаемый сегодня вопрос об отчуждении человека от мира в отражении художественной деятельности человека . В состоянии слабой позиции сразу же оказывается авангардное искусство . Так, например , абстрактное искусство В.В. Кандинского , с точки зрения искусствоведа , безоговорочно отно - сится к разряду отчужденного , так как художник не изобра - жает природный мир таким , каким мы его знаем и любим с детства , прирастаем к нему душой , стремимся слиться с ним в порыве наших человеческих чувств . Художник зовет нас вместе с ним преодолеть телесную оболочку «грубой натуры » и узреть «духовные » основы природы , и в силу этой особой задачи он использует особый художественный язык , вызы - вающий подчас непонимание и раздражение [1]. Эта же обстоятельство , но с позиции философского взгляда получает иную трактовку : человек , жаждущий открыть духовное начало природы , не отчуждается от нее, но напротив , стремится к ней, настраивает свою душу быть созвучной с миром . Характер этих дискуссий более подробно освещен в авторских работах «Постискусство » и проблема отчуждения », «Проблема отчуждения в «зеркале » искусства », опубликованных во втором и четвертом номерах журнала «Мир науки , куль - туры , образования » за прошлый год. Безусловно , у каждой из этих двух дисциплин свой устоявшийся методологический стандарт , свой методологический инструментарий , применяе - мый в целях исследования художественного произведения . Однако даже с непрофессиональной точки зрения очевидно то, что эти дисциплины родственны , а с профессиональной – то, что у них один и тот же предмет исследования , а именно : художественный образ . Предмет исследования общий , одна из задач тоже общая – правильная трактовка мировоззренческих смыслов , в частности отчуждения человека от мира , в конкретном произведении искусства . С учетом выше названных обстоятельств ответ должен быть один . Истина , если мы гово -рим об истине , всегда одна , а не несколько , в противном случае мы рискуем впасть в лукавую софистику . Таким образом , на первый план выдвигается проблема адекватного понимания , особенно актуальная для гуманитар - ного знания . Проблема понимания здесь проявляет себя в двух основных ипостасях : понимание смыслов произведения искусства – с одной стороны , и понимание «межпредметного » характера , коренящееся в области соприкосновения двух дисциплин на основе решения одной задачи : выявление художе - ственной истины – с другой . Знаковая природа художествен - ного произведения делает его носителем информации , следо - вательно , к нему применимо понятие «текст ». Текст обладает свойствами чувственно воспринимаемых объектов . Эти чувственные компоненты текста тесно переплетены с его смыс - лом и оказывают на него существенное влияние . Этот своего рода чувственный фон текста обусловлен особенностями характера и субъективными намерениями автора , его внутрен - ним миром (мировоззрение , образование , религиозность , увлечение , система архетипов коллективных бессознательных представлений и ощущений ). Можно сказать , что он (чувст - венный фон) является внелингвистическим контекстом . Однако глубинный смысл текста как бы скрыт от субъ - екта познания , поэтому в ходе исследования возникает необ - ходимость дешифровать его. Все эти понятия можно синтези - ровать в общеметодологическую категорию «понимание », которая в гуманитарном знании приобретает особое методо - логическое звучание : поскольку на первое место в этих науках выдвигаются интерпретационные методы . Поэтому обращение к искусству в поисках ответа на вопрос : почему художник выстраивает свои отношения с миром так, а не иначе , не может удовлетвориться использованием традиционных логических методов , утвердившихся в гума - нитарном знании . В искусствоведении традиционно использу - ется классическая логика , с ее стандартными методами описа - ния, систематизации по внешним формальным признакам , с ее, преимущественно , объяснительными принципами . Речь идет о такой монологической форме познания , когда субъект созерцает предмет искусства и высказывается о нем. Исследо - вателю , познающему и высказывающемуся , противостоит безгласный объект исследования . Однако художественное произведение (в логике нашего рассуждения ), являясь субъек - тивным отражением мира , моделью субъекта , а, по сути , самим субъектом , не может восприниматься и изучаться исклю - чительно как вещь . Художественное произведение как субъ -	Миф - одна из самых популярных и противоречивых психолингвистических феноменов ХХ века .
f5545ddf-2237-4d46-8199-705f8d2fe175	Мазур И. Г.	2,010	Своеобразие психологической мотивации сценок и эпизодов романа И. А. Гончарова «Обломов	Статья посвящена художественным особенностям романа И.А. Гончарова «Обломов, в частности выдвинут тезис о психологической обусловленности романной композиции. Данное положение аргументируется на примере необходимых для этого сцен и эпизодов произведения. Подчёркнуто, что с сюжетно композиционной...	ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 4 (23) 2010 7лик, // Внимает шорохам зелёным » [1, с. 22 - 23]. В стихотво - рении «Я сошла с ума, о мальчик странный » (1911) появля - ется очень интересный метонимический образ обручального кольца , «зашифрованный » в такой строке : «Уколола палец безымянный // Мне звенящая оса» [1, с. 33], который точно передаёт болезненное и одновременно восторженное волне - ние лирической героини по поводу любовной близости с «мальчиком странным ». Огромную роль в метафорической и метонимической образности языка у А. Ахматовой играет символика цвета , «цветовые » (обозначающие цвет ) прилагательные . Читатель навсегда запоминает метафорический образ свеч, горящих «равнодушно -желтым огнем » [1, с. 31] в стихотворении «Песня последней встречи » (1911). Характерная черта поэзии А. Ахматовой состоит ещё и в том, что «цветовому » прилага - тельному возвращена его основная стилистическая роль - быть характерным эпитетом , относиться к существительному , оттенять его каким -нибудь качеством . Здесь улавливается связь Ахматовой со стилем классической русской поэзии , обращение к эстетическим ценностям которой – важная черта поэтики акмеизма , борющегося с «дионисийской », разруши - тельной , часто аморальной , эстетикой символизма . «Именно цвет из второстепенного средства архитектурной композиции становится важной чертой и характерной особенностью русского модерна и акмеизма , в частности », - замечает И.А. Азизян [2, с. 135]. В этой связи нами были изучены книги стихов А. Ахма - товой : «Вечер », «Чётки », «Белая Стая », «Подорожник », «Anno Domini», « Тростник », «Седьмая книга »; а также поэмы : «У самого моря », «Путём всея земли », «Поэма без героя » и др. Всего был выявлен 221 пример использования прилага - тельных , обозначающих цвета . Мы их для удобства разделили на три группы : первая группа – цветовые прилагательные , имеющие прямое номинативное значение (67 примеров использования ); вторая группа – цветовые прилагательные – символы , (56 примеров ); третья группа – сложные прилага - тельные , обозначающие цвет , (17 примеров ). Отмечаем , что прилагательных с прямым номинативным значением больше остальных , это свидетельствует о «назывании вещей своими именами », о точном описании акмеистами тех или иных предметов , а не о каком -то тайном , завуалированном их смысле , скрытом в символе . Интересно так же заметить , что преимуществом у А. Ахматовой пользуются «конкретные » (акмеистские ) цветовые прилагательные : «белый » (52 примера ) и «чёрный » (51 пример ). Остальные цветовые прилага - тельные основной гаммы спектра употребляются реже : «крас -ный» - 16 раз; «оранжевый » - нет вариантов ; «жёлтый » - 14 раз; «зелёный » - 12 раз; «голубой » - 19 раз; «синий » - 17 раз; «фиолетовый » - нет вариантов . Тогда как другие цветовые прилагательные (например , «лиловый », «розовый », «пепель - ный», «бирюзовый »), столь любимые символистами , почти не встречаются в стихах Ахматовой , что и неудивительно . Следует сказать , что в стихах поэта очень чётко просле - живается смысловая антиномия : «белый » - «чёрный », где «белым» цветом характеризуется всё лучшее , светлое , святое , красивое в жизни лирической героини , а «чёрным » – всё страшное , уродливое , злое, греховное . Приведём характерные примеры с использованием «белого » цвета : «Там белые церк - ви и звонкий , светящийся лёд, // Там милого сына цветут васильковые очи» (1921), или «За окном крылами веет // Белый , белый Духов день » (1916). А вот примеры с использованием «чёрного » цвета : «С той поры , как привиделся ты. // Чёрных ангелов крылья остры » (1914), или «Иаков , не ты ли меня целовал // И чёрной голубкой своей называл ?» (1921) ( здесь «чёрная голубка » - великая грешница с нечистою душой ). Эти и многие другие примеры использования А. Ахмато - вой цветовой гаммы в своих стихах демонстрируют нам, как лакмус , те настроения и эмоции , которые в разные годы испы - тывала поэт . В связи с чем, Осип Мандельштам даже назвал Анну Андреевну «Чёрным Ангелом », сочетающем в себе и святость , и порок ; и счастье , и великое горе: «Как Чёрный Ангел на снегу , // Ты показалась мне сегодня ». В.М. Жирмунский в своей известной статье (1916) «Преодолевшие символизм » отмечает и другие акмеистские завое - вания в стихах А.Ахматовой . Это - конкретность и объектив - ность чувственных переживаний , изложенных при помощи точных слов ; пристрастие не к условному языку , а к живой естественной (народной ) речи ; стремление к целомудренной простоте слова , боязнь неоправданных поэтических преувели - чений , чрезмерных метафор и «истасканных » тропов ; эпиграмматичность словесной формы и др. Все это «делает стихи Ахматовой душевно строгими и целомудренными : она не говорит больше того, что говорят самые вещи , она ничего не навязывает , не объясняет от своего имени » [3, с. 408]. Хочется добавить в качестве заключения , что ещё одним элементом художественного своеобразия творчества А. Ахма - товой в контексте поэтики акмеизма является то, что она мастерски создала из всех своих стихотворений некую поэтиче - скую целостность гипертекста на основе собственных чувст - венных переживаний и трагедии своего времени , страдавшего от мировоззренческого и эстетического хаоса в начале ХХ века. Библиографический список 1. Ахматова , А. Стихотворения и поэмы . – Л.: Лениздат , 1989. 2. Азизян , А. О диалоге искусств Серебряного века // Соловьёвские исследова : Сб. науч . трудов . - Иваново : ИГЭУ , 2006. - № 12. 3. Жирмунский , В.М. Преодолевшие символизм // Н.С. Гумилёв : pro et contra / сост., вступ . ст. и прим . Ю.В. Зобнина . – СПб .: РХГИ , серия Русский путь , 2000. Статья поступила в редакцию 27.04.10 УДК 8(09) – 3 И.Г. Мазур , асп. ПГПУ им. В.Г. Белинского , г. Пенза , E-mail: iw.mazur@yandex.ru СВОЕОБРАЗИЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ МОТИВАЦИИ СЦЕНОК И ЭПИЗОДОВ РОМАНА И. А. ГОНЧАРОВА «ОБЛОМОВ » Статья посвящена художественным особенностям романа И.А. Гончарова «Обломов , в частности выдвинут тезис о психологической обуслов - ленности романной композиции . Данное положение аргументируется на примере необходимых для этого сцен и эпизодов произведения . Подчёркнуто , что с сюжетно – композиционной точки зрения роман нельзя назвать событийно богатым , однако есть эпизоды , которые позволяют наиболее полно раскрыть характер главного героя . На них обращено особое внимание . Кроме того, сюжетно – фабульные позиции рассмот - рены с точки зрения их психологической оправданности . Ключевые слова : композиция произведения ; сюжет произведения ; психологическая обусловленность /оправданность композиции романа . Роман «Обломов » относится к числу уникальных произ - ведений русской литературы , где сюжетно -композиционная структура выглядит не совсем обычно . В целом повествование романа исполнено в «спокойных » тонах , то есть без ярко вы-ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 4 (23) 2010 8раженной внешней конфликтности , неожиданных поворотов , непредсказуемых событий , что в литературе второй половины XIX века, станет заметным признаком многих произведений , хотя сюжетная «казуистика » по общему признанию и в сравнении , например , с зарубежной литературой в принципе свойственна нашим писателям . Гончаров же относится к авторам, которые выбирают ровный , «спокойный »1 тон повество - вания . Это одна из весьма существенных особенностей поэти - ки романа «Обломов ». В этом смысле Гончаров близок турге - невской художественной манере , проявившейся в его знаме - нитых романах («Рудин », «Дворянское гнездо »...) В после - дующем ровную и «спокойную » манеру повторил в драматур - гии А.П. Чехов . Тем самым , есть все основания утверждать , что в русской прозе второй половины XIX века была опреде - лённая и художественно продуктивная линия , ориентирован - ная на подобную поэтику . Уместно задать вопрос , что даёт эта поэтика , точнее что же предлагает автор взамен сюжетной остроты ? Если гово - рить об «Обломове », то мы ясно видим , как у Гончарова ровное, «спокойное » повествование расширяет картины изобра - жаемой действительности . «Затормаживая » сюжетный ход, автор получает возможность на конкретных деталях , так сказать, неспешно анализировать происходящее . Гончаров тем самым замедляет время , и само течение жизни , что в свою очередь позволяет внимательно рассмотреть картины этой жизни . Данное действие сравнимо с замедленной демонстра - цией фильма , которая позволяет внимательно вглядеться в детали меняющегося бытия . Из этого несомненен один вывод - подобная художественная манера даёт возможность тщательным образом остановиться на психологической стороне «замедленных » жизненных картин , на поведении героев , их реакции на обстоятельства . Не в последнюю очередь за счёт этого сюжетно - композиционная структура романа «Обломов », выражающая - ся через ровное , «спокойное » повествование , обретает опре - делённую психологическую обусловленность . Проблема психологической мотивированности сюжетно - композиционной стороны художественного произведения отражена в отдельных работах по теории литературы . В частности , вопрос о том, какое место занимает сюжет в компози - ции литературного произведения , какие существуют типы сюжета и для каких художественных задач , - нашёл своё отражение в известной работе А.Б. Есина «Принципы и приё - мы анализа литературного произведения », где указывается на то, что сюжет входит в композицию произведения и его место может варьироваться в зависимости от авторского замысла . Исследователь выделяет два типа сюжетов – динамический и адинамический . Для первого типа , по А.Б. Есину , характерны такие черты , как большая напряжённость и стремительность развития действия ; отражение в событиях сюжета основного смысла . Противоположными свойствами обладает сюжет адинамический , ибо в нём, как указывает литературовед , «разви - тие действия замедлено и не стремится к развязке , события сюжета не заключают в себе особого интереса .., в общей композиции произведения много внесюжетных элементов , которые часто перемещают на себя центр тяжести чита - тельского внимания .» [1, с. 147]. Нетрудно определить , что сюжет романа «Обломов » по этой классификации тяготеет к адинамическому типу , где очевидны , так скажем , психологи - ческие преимущества . Другим источником , интересным с точки зрения теоре - тических обоснований психологической мотивировки литера - турной композиции можно считать «Теорию литературы » В.Е. Хализева , где автор в отношении механики композиции произведений использует термин «монтаж ». Под монтажом В.Е. Хализев понимает такую структуру литературного творения , при которой весомое место занимает расчленённость и фраг - ментарность изображения , причём между фрагментами более важными в данном случае оказываются внутренние , эмоцио - нально -смысловые и ассоциативные связи , нежели внешние , пространственно -временные или причинно -следственные . Применительно к «Обломову » нам отнюдь небезынтересно суждение исследователя о том, что «Монтажное начало так или иначе присутствует в сюжетных произведениях , где есть вставные рассказы .., лирические отступления .., хроно - логические перестановки » [2, c. 291], потому что в гончаров - ском творении , композицию которого в целом нельзя назвать монтажной , в известной мере всё же присутствуют указанные В.Е. Хализевым компоненты , которые , как мы убедимся впоследствии , играют неотъемлемую роль в психологической мотивации романной композиции . Отметив присутствие монтажности в построении романа Гончарова , следует также указать на такую сторону компози - ции литературных произведений , как временная организация текста , важнейшая функция которой , по мнению автора посо - бия, состоит в такой хронологической подаче художником событий , когда бы у читателя непрерывно сохранялся и возрастал интерес к изображаемым в книге фактам , чтобы чтение стало постоянной разгадкой какой -либо тайны . Художествен - ное совершенство временной организации текста как раз и демонстрирует в «Обломове » Гончаров (постановка пролога в конец - «Сон Обломова »…). Интересны для нашей темы наблюдения Г.Н. Поспелова , который , в частности , обращает внимание на наличие в любом эпическом образце литературы особого , несколько отвлечён - ного композиционного слоя – «композиции рассказывания », которая стоит особняком к композиции сюжетной и представ - ляет собой либо мнимое отсутствие в произведении субъекта рассказывания или же наоборот – ощутимое наличие его, причём этот композиционный уровень может проявляться не только в выраженности или не выраженности авторского начала , но и в других чертах , одна из которых – это «мотивиров - ка», когда «рассказывание о событиях в жизни персонажей может быть подано писателем как «воспоминание » одного из них, или же как его «дневник » [3, c. 104. Мотивировка композиции рассказывания по отношению к роману «Обло - мов» выступает конкретно как мотивировка психологическая , что, к примеру , мы видим на примере «Сна», где посредством сновидения Ильи Ильича писатель раскрывает реальные факты ранней биографии героя . С сюжетно - композиционной точки зрения , как уже говорилось , роман нельзя назвать событийно богатым , так как по-настоящему значимыми событиями книги предстают лишь три эпизода : знакомство Обломова с Ольгой (завязка ), их последнее свидание (кульминация ) и смерть главного героя (развязка ), а всё остальное обширное пространство текста занимают повседневные и малозначительные для жизни действующих лиц эпизоды , где главное не динамика событий , а описание . На относительную бедность сюжетной канвы рома - на указал один из первых его исследователей Н.А. Добролю - бов: «В первой части Обломов лежит на диване ; во второй ездит к Ильинским и влюбляется в Ольгу , а она в него; в третьей она видит , что ошиблась в Обломове , и они расхо - дятся …» [4, c. 115]. Итак , если не пёстрая лента событий , то что же составля - ет секрет обаяния данного произведения ? Дело в том, что притягательность романа «Обломов » как раз и вытекает из отсутствия яркого событийного разнообразия . Отодвинув событийность на второй план , художник получил возмож - ность сконцентрироваться на психологических деталях , чтобы «сконструировать » из них психологически мотивированную композицию . Достичь этого при «бедном » сюжете возможно только с помощью особых композиционных построений , которые и могли бы как раз обогатить и «раскрасить » сам сюжет, который , кстати говоря , во многом идентичен самой композиции , вследствие чего понятие «сюжет » условимся употреблять как синоним композиции . Таким образом , роман «Обломов » обязан наличием психологической мотивирован - ности исключительно своей композиции , а выстроенная композиция книги в свою очередь наоборот продиктована необ - ходимостью каждого предложения быть психологически обусловленными личностью заглавного персонажа . Другими словами , психологическая детерминированность романа и его ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 4 (23) 2010 9композиция являют собой единое целое и друг без друга существовать не могут . Рассмотрим теперь , какие конкретно композиционные построения использует в «Обломове » Гончаров для восполне - ния «скудости » сюжета и тем самым придания последнему бесспорной психологической убедительности . Так, одним из важнейших композиционных приёмов , избранным художни - ком в целях раскрытия образа главного героя следует признать достаточно растянутую экспозицию , занимающую всю первую часть романа и начало второй – вплоть до эпизода знакомства Обломова с Ольгой (тут уже завязка , ибо отсюда возьмёт начало новая сюжетно -композиционная линия - «Обломов -Ольга »). На экспозиционный характер первой части указывал и сам Гончаров , отмечая , «что в первой части заключается только введение , пролог к роману и только , а романа нет! Нет ни Ольги , ни Штольца , ни дальнейшего развития харак - тера Обломова !» [5, c. 79]. Подобная «растянутая » экспози - ция произведения подразумевает внутри себя более частный и более значимый композиционный ход, «работающий » на психологичность портрета Обломова и оживляющий сюжет . Таковым важнейшим ходом внутри экспозиции следует рассматривать главу «Сон Обломова », сам факт и расположение которой знаменует ярчайший образец психологической моти - вированности композиции «Обломова ». Психологическая детерминированность «Сна» личностью заглавного персонажа состоит в следующем . Во-первых , данная глава резко выделя - ется в структуре экспозиции по способу подачи материала : здесь автор не просто сам рассказывает о формировании характера своего героя , а подаёт нам важнейший этап жизни Обломова , – детство и отрочество , - сквозь призму его же внутреннего мира – через подсознание . Во-вторых , психоло - гическую неотъемлемость «Сну Обломова » придаёт то обстоятельство , что описанные в нём события больше важны не с точки зрения самого факта психической жизни главного героя (сновидение ), а интересны прежде всего , как реалии детства Обломова , когда у последнего и была как раз заложе - на психологическая доминанта всего последующего бытия . Итак , «Сон Обломова », получает психологическую мотивировку личности Ильи Обломова благодаря своему поло - жению в сюжете . Дело в том, что «Сон» стоит последним в ряду экспозиционных элементов , рисующих нам прошлое Обломова : сначала даётся описание учёбы в университете и карьеры героя , и лишь затем автор рисует нам детские и отро - ческие годы Ильи Ильича в «Сне». Таким образом , Гончаров , описывая в романе предысторию Обломова , идёт от будущего к прошлому , то есть ретроспективно . Что же даёт такое смещение наиболее раннего этапа жизни героя в самый конец экспозиции романа ? (финал , если не считать истории Штоль - ца в начале второй части ). Подобный приём ставит писателя в роль своего рода психолога , а точнее – исследователя причинно -следственных отношений между различными жизненными впечатлениями Обломова . Следуя от более поздних этапов жизни героя к более ранним , Гончаров по сути идёт от следствия к причине и тем самым , помогает читателю окончательно убедиться , что не зрелая , а именно детская пора сыграла ключевую роль для всей дальнейшей судьбы персонажа . Если бы писатель не осветил сначала более позднюю пору жизни Ильи Ильича (а также его безделье в настоящем времени ), то мы не обладали бы тем необходимым запасом впечатлений , дающих возмож - ность ощутить всю реальную силу влияния детства героя на его последующую жизнь . Подобное расположение «Сна Обломова » в экспозиции романа – являет собой яркий пример композиционного несоответствия сюжета и фабулы романа , которое играет одну из ключевых ролей для обеспечения психологической мотивированности сюжета (композиции ) фигу - рой центрального персонажа . Ведя разговор о психологической оправданности сюжет - но-фабульной позиции «Сна» в структуре произведения , нель - зя не упомянуть и о первой главе второй части , где рассказы - вается о детско -отроческих годах друга Обломова Андрея Штольца , ибо рассказ об этой поре жизни героя даётся почти сразу вслед за описанием аналогичного периода жизни Ильи Ильича , что дополнительно наводит на мысль о противопос - тавлении этих двух глав-предысторий . Иными словами , разительное несходство условий воспитания Обломова и Штольца , обрисованное в «Сне» и первой главе второй части становит - ся особенно убедительным именно благодаря соседнему расположению этих двух глав, которое так же помогает высве - тить или оттенить те или иные качества Ильи Обломова , а значит и обеспечивать психологическую привязку компози - ционной структуры книги к персоне главного героя . Другим примером , когда расхождение сюжета и фабулы помогает обеспечить психологическую обусловленность композиции следует рассматривать постановку пролога в конец романа (IV часть , XI глава ), что превращает формально его в эпилог . Примечательно , что читатель , впервые знакомящийся с текстом романа , обнаруживает сам факт наличия пролога , лишь дойдя до этой XI главки , а точнее до её последних пред - ложений , в которых со слов Штольца неожиданно открывает - ся, что перед нами фактически пролог , а не эпилог . В чём же смысл такой инверсии с точки зрения психологической прикреплённости романной композиции к личности центрального персонажа ? Чтобы ответить на этот вопрос , мысленно пере - местим указанную главку до начала первой главы книги . В этом случае имеем следующее : историю жизни главного героя мы ещё не знаем , зато видим его бывшего слугу Захара , на все лады расхваливающего своего покойного барина , что выгля - дит не вполне убедительно . Совсем иное дело , когда XI глава находится в том месте , где её поставил Гончаров , то есть в конце . В последнем случае весь путь Ильи Ильича нам хоро - шо известен , а потому и на Захара , и на его похвалы в адрес Обломова мы уже неизбежно смотрим сквозь призму того, что было рассказано о главном герое на всех предыдущих страни - цах книги . Теперь для нас становится несравненно ощутимее та духовная потеря , которая произошла в результате смерти центрального действующего лица – ведь в предшествующем этому эпилогу повествовании Обломов изображается писате - лем как человек пусть и ленивый , но достаточно добросер - дечный и отзывчивый . Таким образом , эпизод встречи Штольца и литератора с Захаром , будучи по сути прологом , а формально эпилогом , приобретает в результате своего конеч - ного расположения особую психологическую весомость , а потому нарисованная в эпилоге картина скорби Захара по умершему барину выглядит вполне психологически достовер - но и убедительно . Весьма изобретательным в плане мотивировки компози - ции относительно главного персонажа необходимо признать такой сюжетно -композиционный ход романа , когда на страницах первой экспозиционной части художник представляет взору читателя последовательность лиц, посещающих Обло - мова : Волков , Судьбинский , Пенкин , Алексеев , Тарантьев – таков этот ряд. Позднее утро . Однако герой романа пока не нашёл в себе сил, чтобы подняться с дивана . Но вот неожиданно раздаётся звонок в дверь . Входит «блещущий здоровьем » молодой человек по фамилии Волков . Как реагирует Обломов на этот нежданный визит ? Речевая характеристика Ильи Ильича помогает это разглядеть весьма отчётливо . Так, например , междометие «А», с которого Обломов возможно и спонтанно начал своё приветствие , уже отражает едва уловимую досаду героя на столь внезапное вмешательство Волкова . «Не подхо - дите , не подходите : Вы с холода !» [6, c. 19] словно защища - ясь просит гостя пригревшийся на диване Илья Ильич . Данная фраза героя очень значительна , ибо Обломов сразу намечает определённую психологическую дистанцию между собой и Волковым (в последствие герой будет повторять эти слова и другим визитёрам ). Из их диалога мы узнаём , что жизнь Волкова сплошь соткана из балов , обедов , гуляний и прочих светских соблазнов и развлечений , к которым он хочет приобщить и Обломова . Но Илья Ильич , как уже следует из его реплики про холод , вовсе не спешит присоединиться к такому весёло - му времяпрепровождению . Напротив , герой с трудом скрыва -ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 4 (23) 2010 10ет своё безразличие к бурному образу жизни Волкова , отде - лываясь для вежливости банальными фразами или вопросами . В результате , так и не сумев никуда пригласить Илью Ильича , Волков удаляется . Однако Обломов не долго оставался один : новый звонок в дверь возвестил о приходе чиновника Судь - бинского . После него Илью Ильича поочерёдно посещают ещё Пенкин , Алексеев и Тарантьев . Сценарии всех этих визи - тов, начиная с волковского , очень похожи друг на друга : каждого из гостей герой встречает стандартной фразой «не подхо - ди: ты с холода !», каждый визитёр приглашает Илью Ильича на гуляния в Екатерингоф или ещё куда -нибудь , но…эти вежливые приглашения не увенчиваются успехом . Следует ли из этого , что наш герой полностью изолиро - ван и оторван от внешнего мира и от мира этих людей в частности ? Это не совсем так. В одном случае Обломов выглядит более заинтересованным в общении , как, например , со своим бывшим сослуживцем Судьбинским (недаром говорится , что герой поздоровался с ним «весело », говорил «с участием »), в других случаях Илья Ильич по долгу вежливости проявляет минимальное участие , как, например , в общении с тем же Волковым . Зато какую пламенную страстность выказывает Обломов в разговоре с Пенкиным о призвании писателя : он то «почти шипел », то «заговорил , вдохновенно встав перед Пенкиным ». Итак , нельзя констатировать полнейшей отстранён - ности героя от жизни и интересов приходящих к нему знако - мых. Однако …кое-что остаётся в обломовском характере неизменным . Это уже упомянутая нами рефренная по отноше - нию ко всем визитёрам фраза Обломова о холоде , а также равнодушие героя к их приглашениям . Но что ещё составляет психологическую константу в поведении Обломова во время «парада » посетителей ? Чтобы ответить на этот вопрос , нам необходимо пристальнее всмот - реться в то, как реагирует Илья Ильич на попытки гостей поднять его с дивана и вывести на свет. Здесь нас будут интере - совать не словесные отказы героя от заманчивых предложе - ний визитёров , а более тонкие нюансы его поведения , объяс - няющие нам, почему же Обломов не хочет вливаться в суетный круговорот жизни знакомых . Такие поведенческие нюан - сы Ильи Ильича , будучи реакциями на слова гостей , дают о себе знать , например , когда после ухода Волкова автор заставляет героя перевёртываться на спину и радоваться , «что нет у него таких пустых желаний и мыслей , что он не мыка - ется , а лежит вот тут , сохраняя своё человеческое достоин - ство и свой покой ». Также заслуживает внимания и то, что Обломов «с любовью » кутается в широкие полы своего халата . Визит и рассказ чиновника Судьбинского вновь заставил нашего героя почувствовать выгоды своего безмятежного положения , ибо, по словам Гончарова «он испытал чувство мирной радости , что он с девяти до трёх , с восьми до девяти может пробыть у себя на диване …» Встреча Обломова с писателем Пенкиным заставила почувствовать себя новоро - жденным младенцем , так как ему в отличие от Пенкина – не нужно беспрестанно суетиться , денно и нощно занимаясь писательским ремеслом . Пенкинское приглашение в Екатерин - гоф Илья Ильич отвергает под предлогом , что ему «нездоро - вится » и «сырости боюсь ». Аналогично он отвечает на приглашение Алексеева . Предложение Тарантьева о переезде на Выборгскую сторону вызывает у Обломова разные отговорки , главная из которых – это, конечно , нежелание двигаться с места : «Да как же это я вдруг , ни с того ни с сего…». Итак , рассмотрев некоторые подробности поведения Ильи Ильича в эпизодах его общения с визитёрами , мы имеем возможность распознать , что же именно в поведении героя остаётся здесь постоянным и неизменным (помимо чисто внешних реакций ). Это, безусловно , чувство комфорта , проис - текающее прежде всего из непричастности Обломова к той суете , в которой пребывают Волковы , Судьбинские , Пенкины и прочие …Илья Ильич полностью не оторван от суетного мира этих людей , герой в определённой мере знает , что там происходит и интересуется этим , однако …сам не участвует в этой суете и не намерен этого делать . Таковы психологиче - ская и философская позиции Ильи Обломова (философская , потому что герой пропускает рассказы гостей через себя, оценивая их с духовно -нравственной точки зрения ). Обломову вполне комфортно то положение , в котором он находится . И в этом , понятное дело , заключается одна из причин , почему Илья Ильич не может от этого самого дивана оторваться , чтобы последовать за Судьбинским , Пенкиным или ещё кем-либо из гостей . Диван с халатом в данном случае есть своего рода крепость для нашего героя , символ и олице - творение устойчивой дистанции от внешнего суетного мира . Если бы Илье Ильичу не было комфортно на своём ложе , он бы покинул его, но в таком случае изменился бы ход сюжета и вся композиция романа , которая при подобном раскладе событий много потеряла бы в плане своей психологической мотивации личностью заглавного персонажа . Итак , сюжетный ход с вереницей посетителей , приходящих к главному герою , глубоко психологически мотивирован его личностью , ибо даёт возможность хорошо разглядеть главную причину неже - лания Ильи Ильича двигаться с места , которая кроется , как мы убедились , в несомненном ощущении комфортности бытия . Другим , не менее важным аргументом психологической оправданности эпизода с гостями , следует считать то, что, образно говоря , каждый посетитель словно скользящий луч света озаряет для нас определённые области внутреннего мира Обломова . Так, неприятие героем бессмысленной суеты видно из его внутреннего монолога , вызванного приходом Волкова . «В десять мест в один день – несчастный !.. И это жизнь ! - восклицает про себя удивлённый Илья Ильич . Визит чинов - ника Судьбинского к Обломову порождает у последнего грустные размышления , касающиеся бездуховного чиновничьего существования : «А как мало тут человека -то нужно : ума его, воли, чувства – зачем это? Роскошь !» Целой пламенной тирадой разразился Илья Ильич в ответ на поверхностный взгляд литератора Пенкина на людей . Без любви и уважения к человеку писатель не имеет право браться за перо – такова основная мысль обломовской реплики . Визиты Алексеева и Тарантьева к центральному персо - нажу высвечивают у последнего такие черты натуры , как инертность , апатия , непрактичность . Другими словами , эти два человека , согласно авторской воле , были наиболее «удоб - ными » посетителями для Обломова . В этом смысле , они по сравнению с остальными гостями более соответствовали его характеру : Алексееву Обломов подробно рассказывает обо всех своих проблемах и неурядицах , а тот по крайней мере не перебивает героя , как это делали предыдущие посетители . Также «удачно » использует Обломов и Тарантьева , который , в свою очередь , видя наивность Ильи Ильича , по сути замани - вает его в ловушку , навязав квартиру на Выборгской стороне . Итак , мы видим , что показанная автором на «ранних » страницах романа галерея гостей Обломова , действительно эффективный сюжетный ход в системе психологической мотивировки композиции романа фигурой заглавного персона - жа. Таким образом , изучив структуру «Обломова », мы убедились , что основные сюжетно -композиционные ходы , пред - принятые художником для восполнения относительной собы - тийной «бедности » сюжета и придания последнему психоло - гической обусловленности личностью главного героя , вполне справились со своей задачей и сюжет как элемент композиции «заиграл » у Гончарова разноцветными красками психологиче - ских мотивировок , сходящихся словно нити к фигуре Ильи Ильича Обломова . Термин «спокойный » мы используем в тексте как рабочий . Библиографический список 1. Есин , А.Б. Принципы и приёмы анализа литературного произведения : учебное пособие для студентов и преподавателей филологических факультетов , учителей -словесников . - М.: Флинта , Наука , 2004. ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 4 (23) 2010 112. Хализев , В.Е. Теория литературы : учебник для вузов . - М.: Высшая школа , 2004. 3. Поспелов , Г.Н. Теория литературы : учебник для филологических специальностей университетов . – М.: Высшая школа , 1978. 4. Гончаров в русской критике : С. ст. - М.: Гослитиздат , 1968. 5. Там же. 6. Гончаров , И.А. Обломов // Сочинения : в 8 т. - М.: Художественная литература . - 1979. - Т. 4. Статья поступила в редакцию 27.04.10 УДК 726.5.04 Е.Ю. Соловьёва , асп.кафедры зарубежного искусства академического института живописи , скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина , Москва : E-mail: sey1204@mail.ru ИЗОБРАЖЕНИЕ ПРИТЧИ О МУДРЫХ И НЕРАЗУМНЫХ ДЕВАХ В СОБОРЕ ГОРОДА БРЕМЕН Цель данной статьи рассмотреть особенности изображения притчи о мудрых и неразумных девах в соборе города Бремен . В ходе исследования особый акцент был сделан на анализе стилистического и иконографического решение данного произведения . Ключевые слова : немецкая средневековая скульптура , иконография , притча о мудрых и неразумных девах , готический стиль , библейская притча . Притча о мудрых и неразумных девах , наравне с такими притчами как о Бедном Лазаре , Милосердном Самаритянине и Блудном Сыне , является одной из самых значимых и часто изображаемых библейских притч в христианском искусстве . Особо впечатляющее воплощение она получила в немецкой скульптуре . На территории средневековых немецких земель сохранилось более тридцати памятников , выполненных на сюжет данной притчи . Притча – это форма речи , рассказ или изречение , иллю - стрирующее ту мысль , которую хочет донести до нас автор . Притчи присутствуют в Ветхом Завете , раввинистической литературе и в евангелиях Нового Завета . Притчи , рассказан - ные Иисусом , в сравнении с другими уникальны . Насчитыва - ется в общей сложности шестьдесят притч и притчевых изречений в синоптических евангелиях . Больше всего притч запи - саны в евангелиях от Матфея и Луки . Многие из притч Матфея приводятся им как притчи Царства – о пшенице и плеве - лах (13:24-30), о горчичном зерне (13:31-32), о закваске (13:33), о сокрытом сокровище (13:44), о жемчужине (13:4546), о неводе (13:47-50), о прощении десяти тысяч талантов и ста динариев (18:21-35), о работниках на винограднике (20:116), о брачном пире (22:1-14), о десяти девах (25:1-13). Все эти десять притч вводятся словами : «Царство Небесное подоб - но…». Притчи Царства часто отражают эсхатологическую перспективу , а завершается эта тема в евангелии от Матфея притчей о Последнем суде , повествующей о пастыре , отде - ляющем овец от козлищ (25:31-33). Сам текст притчи занима - ет в Евангелии от Матфея место между двумя повествования - ми о Втором Пришествии Христа . На протяжении веков прит - ча истолковывалась как предупреждение о грядущем Страш - ном Суде . Первая строчка евангельской притчи о десяти девах гласит: Тогда подобно будет Царство Небесное десяти девам , которые , взяв светильники свои , вышли навстречу жениху (Мф. 25, 1). На протяжении всей истории христианства притча о десяти девах постоянно тревожила умы своим предостере - жением , вновь и вновь христианские богословы обращались к ней, пытаясь прочесть таинственный скрытый смысл . До сих пор остаются без окончательного ответа следующие вопросы : в чем именно заключается символическая разница между мудрыми и неразумными девами , какова действительная вина неразумных дев, какое символическое значение имеют их масляные светильники , а также наличествующее и отсутст - вующее масло , что означает «поправить /украсить » свои светильники , также как и бодрствование дев. Но общий смысл , несмотря на некоторые разногласия в толковании притчи Отцами Церкви , все же един . Здесь будет не лишним добавить некоторые исторические факты . Для жителей Востока время свадьбы – это высшая , серединная , точка жизни , до которой жизнь идет вверх , а после нее - вниз . Именно этот момент человеческой жизни символизирует в притче второе пришест - вие Христа . По древнееврейской традиции празднование свадьбы происходило ночью . Празднество происходило в доме невесты . Начиналось все без жениха , через некоторое время десять (несколько ) человек из гостей с зажженными факелами шли к дому жениха , который выходил к ним навстречу , и затем все вместе приходили на свадебный пир. В первоначальном латинском варианте Евангелия в первом стихе стояло „sponso et sponsae“, что означает «жениху и невес - те», со временем «et sponsae» перестали упоминать . Но надо понимать , что в притче подразумевается приход дев на брач - ный пир Христа и Церкви . Весь смысл притчи сводится к наставлению верующих быть в постоянной готовности к встрече с Христом . Соответственно , жених – это Христос -Судия , а девы – это души умерших , представленные на суд. Десять дев – это олицетворение всех верующих . Под пятью неразумными девами и пятью мудрыми девами понима - лось пять чувств , которые у одних устремляются к небесному и желают высшего , а у других жаждут земной нечистоты и не имеют тепла истины , которой они могли бы просветить свои сердца . С другой стороны , есть еще одно объяснение исполь - зованию в притче чисел 5 и 10. В древнееврейской литературе число 5 использовалось для указания „несколько “, а 10 часто используется в Ветхом Завете просто как круглое число . Неразумные девы – это «плохие » христиане , но не язычники и не евреи . Почему они «плохие » – это вопрос , на который в разное время отвечали по-разному [1]. Независимо от этих различий в толковании притчи , в изображении мудрых и нера - зумных дев на порталах церквей всегда присутствует , помимо противопоставления в их образах добра и зла, самое главное - наставление , воззвание к верующим , напоминание и призыв вести богоугодный образ жизни . Изображения на тему притчи о мудрых и неразумных девах выполнялись в разных видах искусства , до X века придерживаясь единой иконографии . Практически во всех случа - ях мы видим одну сцену : жениха представляли как Христа - Судию (акцентируя это наличием крестчатого нимба над его головой ) с пятью мудрыми девами с одной стороны . При этом Христос обращен лицом к закрытой двери (иногда это схема - тичное изображение фасада дома с двумя дверями ), подняв руку в благословляющем жесте , с другой стороны двери стоят неразумные девы (часто одна из них изображена стучащейся ). С X века параллельно берется для изображения другой момент притчи , это дает еще один вариант - изображение уснувших дев. Первоначально главным атрибутом дев был горящий факел и иногда сосуд для масла (Евангелие из Россано , VI век), но позже появляется масляный светильник , при этом мудрые девы его держит кверху , а неразумные перевернутым вниз , показывая , что масла в нем нет. Именно светильник стал главным атрибутом в изображении дев на протяжении всей истории этого сюжета . Что же до одеяния дев, то в ранних примерах нет особой разницы . Девы облачены в неподпоя - санные туники с длинными рукавами , головы у них покрыты . Позже неразумные девы будут изображаться в более роскош - ных подпоясанных платьях , без головного убора и с распу - щенными волосами .	А. Ахматова - одна из самых известных поэтов ХХ века .
a612602a-4cef-4e6c-b210-71a5575acdb8	Курашкина Н. А.	2,007	Семантическое поле «звук» как репрезентация звукосферы в языке (на материале английского, французского и русского языков)	В статье рассматривается функционирование звуковых механизмов информационной связи, образующих в совокупности звукосферу; определяются её структура и границы. Делается вывод о том, что семантическое поле «звук», объединяющее звукообозначения, является репрезентацией звукосферы в языке. В связи с...	78 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ УДК 811.111 СЕМАНТИЧЕСКОЕ ПОЛЕ « ЗВУК » КАК РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ ЗВУКОСФЕРЫ В ЯЗЫКЕ (на материале английского , французского и русского языков ) © Н. А. Курашкина Башкирский государственный университет Россия , Республика Башкортостан , г. Уфа , 450074, ул . Фрунзе , 32. Тел ./ факс : +7 (374) 273 67 78. E-mail: NatalyK86@yandex.ru В статье рассматривается функционирование звуковых механизмов информационной связи , образующих в совокупности звукосферу ; определяются её структура и границы . Делается вывод о том , что семантическое поле « звук », объединяющее звукообозначения , является репрезентацией звукосферы в языке . В связи с этим предлагается новая структура семантического поля « звук », отражающая строение и границы звукосферы . Ключевые слова : звукосфера , звуковой континуум , биозвукосфера , социозвукосфера , семиозвукосфера , семантизация , семантическое поле « звук », звукообозначение , паралингвистические категории . Мир знаков и знаковых систем ( природных и социальных ) бесконечно разнообразен : его един - ство носит характер континуума ( от латинского continuum – непрерывное , сплошное ). В сфере той знаковой коммуникации , о которой сегодня досто - верно известно науке , используется пять сенсорных каналов ( зрение , слух , обоняние , осязание , вкус ) и, соответственно , различается пять видов физиче - ской оболочки знаков . Слуховые ( звуковые ) знаки являются важнейшими составляющими кодового механизма передачи информации в рамках ан - тропо - и зоосемиотики , а звуковые механизмы ин - формационной связи , обеспечивающие коммуника - цию на различных уровнях ( от материально -про - странственного до абстрактного ), составляют зву - косферу . Звукосфера существует в широком и узком понимании : как звучащая вселенная , материали - зующаяся при слуховом восприятии , и как звуковой континуум , заполненный разнотипными звуко - выми системами , использующий звуковой код для передачи информации между био -, социо - и семи - осферами и внутри каждой из них . Биосфера понимается вслед за В. И. Вернад - ским как особая , организованная , охваченная жизнью оболочка земли , « поле существования жизни » [1, С. 365]. Социосфера определяется как сфера искусственно создаваемых человеком средств деятельности и сигнальных систем , а также способов их применения . Семиосфера употребляется в понимании Ю. М. Лотмана как семиотическое пространство , равное культуре , необходимая предпо - сылка языковой коммуникации [2, С. 250]. В рамках звукосферы можно выделить био - и социозвукосферы . Кодовыми механизмами пере - дачи информации в пределах социозвукосферы будут искусственно создаваемые в культуре знако - вые системы , а в рамках биозвукосферы – естест - венно складывающиеся системы звуковых сигна - лов . Семиозвукосфера является результатом пере - хода биозвукосферы и социозвукосферы в про -странство « другой » семиотики . В составе социоз - вукосферы может рассматриваться лингвозвуко - сфера , как и все , что связано с социальной деятель - ностью человека , при этом учитывается роль языка как важного средства передачи информации . Оппозиция звучащее / незвучащее служит одним из важных критериев для определения границ и структуры звукосферы . Если тишина ( как отсутствие шума ) возможна в мире и без человека , то молчание возможно только в человеческом мире , хотя « тишина так же антропологична и слита со стоящим за ним языковым содержанием » [3, С. 27]. Тишина необходима для обеспечения восприятия звука , для сохранения и подтверждения его значимости , и « такого рода тишина в мире человека – не беззвучие , но пауза , которая понимается не как аб - солютная , а как относительная тишина » [4, С. 150 - 151]. В языковой сфере молчание способствует воз - никновению и развитию новых значений и смыслов . Тот факт , что сфера тишины как репрезента - ция отсутствия звуков тесно граничит , с одной стороны , с отсутствием движения / покоем , а с другой – с наличием слабо выраженного , чуть уловимого звукового сигнала , свидетельствует о пограничном характере этой сферы в рамках всей звукосферы и о диффузности существующих границ между звуком и его отсутствием в человеческом восприятии . В целом , « тишина / молчание » выступают сигналами отсутствия звука или речевого акта либо приравни - ваются к речевому акту или составляют фон восприятия . В пределах лингвозвукосферы , составляющей часть социозвукосферы , представляется целесооб - разным рассмотрение паралингвистических средств как определяющих границы вербального и невербального . Не являясь речевыми , они в значитель - ной степени организуют и определяют процесс коммуникации , так как являются средством передачи информации . Помимо чисто голосовых или горловых элементов ( манера говорения , качество Вестник Башкирского университета . 2007. Т.12, №3 79 голоса и тона , просодика ) в центре внимания паралингвистики оказываются и неголосовые ( негорловые ) формы ( разнообразные физиологические реакции , некоторые природные звуки , звуки от контакта человека с предметами , включая человече - ское тело ). Если ряд паралингвистических элементов непосредственно связан с языком ( параметры звучания ), то другие элементы могут употребляться независимо от языка , сохраняя при этом своё зна - чение ( дифференциаторы , альтернанты , адапторы ). Человеческий голос также рассматривается в рамках лингвозвукосферы , являясь одновременно и органом – источником звуков , и инструментом речи , причем инструментом , предназначенным для творчества . Перевод звукового кода на словесный уровень означает его семантизацию , в которой язык выступает одновременно в роли замены и в роли толкователя данного кода . Вместе с тем словесная фик - сация звуков имеет целью создание своего собственного варианта звучания , где слово изображает или обозначает звук . Тем самым слова -звукообо - значения , организованные в семантическое поле с именем « звук », представляют собой отражение или фиксацию звукосферы в рамках естественного языка , где репрезентируют как биозвукосферу , так и социозвукосферу , включая частично саму лин - гвозвукосферу ( обозначения манеры говорения и физиологических особенностей речи ). Под семан - тическим полем понимается « семантическая под - система языка , объединяющая семемы на основе общей семы или группы сем » [5, С. 118]. Понятие звукообозначение рассматривается в исследовании как более объемное по отношению к звукоподражанию , включающее последнее в свою понятийную структуру , на что имеются свои объ - ективные причины . Отражение разного рода звучаний в звукоподражательных словах отличается ус - ловностью и приблизительностью , в связи с чем многие звукоподражательные по происхождению слова пережили процесс деэтимологизации и десемантизации и превратились в обычные « знаковые » слова [6, С. 112]. Забвению первоначальной внут - ренней формы способствует и включение звукоподражательного корня в систему словообразова - тельных связей , а также развитие у данной группы слов переносных значений , в результате чего первичные , имевшие непосредственную связь со зву - чанием значения могут вообще исчезать из языка . Семантическая особенность слов -звукообо - значений состоит в том , что все они содержат в структуре семемы сему « звук », которая является интегральной для всех конституентов семантиче - ского поля . В настоящей работе под звуком пони - мается « воспринимаемое слухом физическое явле - ние , вызываемое колебательными движениями час - тиц воздуха или другой среды » [7, С. 197]. Такие характеристики звука , как интенсивность , высота , тембр , длительность , скорость ( темп ), на уровне языка представлены словами -звукообозначениями . С учетом разнообразия подходов и критериев в создании классификации звукообозначений предлагается новая структура семантического поля «звук », базирующаяся на структуре звукосферы , что не принималось во внимание в проводимых ранее исследованиях . Некоторые звуки антропо - сферы представлены с точки зрения паралингвис - тических категорий , поскольку само звучание рас - сматривается как синтез вербальных и невербаль - ных звуковых кодов , что позволяет значительно расширить границы познания , связанные с означи - ванием звука в разных культурах . Семантическое поле « звук » состоит из 6 суб - полей : I. Субполе « продуцирование звука » ( изда - вать звук ; make / produce a sound; rendre /émettre un son ); II. Субполе антропофонов ( звуков , издаваемых человеком ) как репрезентация антропозвуко - сферы ; III. Субполе технофонов ( звуков неодушев - ленных предметов ) как репрезентация технозвуко - сферы ; IV. Субполе зоо - и натурофонов ( звуки при - родных явлений и представителей животного мира ) как репрезентация биозвукосферы ; V. Субполе «восприятие звука » ( слышать /слушать ; hear/ listen; entendre/ écouter); VI. Субполе нулевой фона - ции как репрезентация молчания и тишины ( молча - ние , тишина ; silence). Каждое субполе ( кроме первого , пятого и шестого ) можно рассматривать как отдельное семантическое поле , так как оно иерархически структури - руется на более мелкие составляющие . Семанти - ческое поле антропофонов включает в себя 4 субполя : 1) звуки человека как биологического существа ; 2) звуки человека как чувствующего и говорящего существа ; 3) звуки работающего человека ; 4) звуки человека творческого . Первое субполе со - держит следующие составляющие : 1) физиологиче - ские звуки , сопровождающие различные физические состояния и некоторые действия ( могут быть дифференциаторами или альтернантами ), к кото - рым относятся звуки , производимые зубами (клацать ; chatter; grincer); звуки , производимые гу - бами и языком (чмокать ; smack; crachotement); звуки , производимые носом (фыркать ; sneeze; reniflement); звуки , производимые ртом или горлом (харкать ; snore; râle); звуки , производимые пищеварительной системой (урчание ; retch; gargouillis); 2) звуки , сопровождающие двигательные действия человека ( могут быть адапторами тела , адапторами - объектами или самоадапторами ), к которым отно - сятся звуки , производимые пальцами (барабанить ; snap; gratter); звуки , производимые руками (хлопать в ладоши ; smash; taper); звуки , производимые ногами (грохот ; patter; piétiner); звуки , производи - мые телом человека (плюхаться ; flop; plouf). Второе субполе распадается на следующие со - ставляющие : 1) звуки , передающие различные чув - ства и эмоциональные состояния ( могут быть диф -80 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ ференциаторами ), – плач (рыдание ; whimper; hurlement); смех (хохотать ; guffaw ; rire aux éclats); крик (вопль ; bawl; exclamation); звуки ( шум ) голо - сов (гам ; chirm; chahut); междометные / неречевые звуки , которые могут быть дифференциаторами или альтернантами (цокать ; growl; claquement); 2) лингвофоны ( звуки , отражающие фонационные особенности звучащей речи ( произношение ) и манеру говорения ) как репрезентация лингвозвуко - сферы ( могут быть квалификаторами ) – громкая /тихая речь (греметь ; rumble; chuchoter); высотные характеристики речи (басить ; growl; psalmodier); динамические характеристики речи ; нечленораз - дельная речь (тараторить ; gibber; marmonner); дефектная речь (картавость ; lisp; zozotement); раз - личные особенности произношения (twang; запи - наться ; rouler); 3) звуки голоса , которые бывают различной степени громкости (raucous; шепчущий ; métallique); различной высоты (high; монотонный ; gruff); различной окраски : hoarse; осипший ; frémissante; различной степени четкости (clear; гундосый ; pure); различной динамики (drawl; щебечущий ; traînante) . Третье субполе включает звуки , извлекаемые при помощи различных инструментов ( могут быть адапторами – объектами ): стучать ; whack; racler . Четвертое субполе включает в себя 1) звуки пения : мычать ; hum; siffloter; 2) звуки , извлекае - мые при помощи музыкальных инструментов , как репрезентация музыкосферы (могут быть адапто - рами – объектами ): трубить ; toot; rouler . Семантическое поле технофонов состоит из 5 субполей : 1) звуки контактирующих материалов ; 2) звуки приборов и механизмов ; 3) звуки сигнальных устройств как репрезентация сигналосферы ; 4) звуки транспорта ; 5) звуки оружия . К субполю 1 относятся : 1) звуки от движения воздуха (свист ; swish; siffler); 2) звуки огня и горения (треск ; crackle; grésillement); 3) звуки стекла , металла , жидкости (звон ; jangle;glink; tinter); 4) звуки ломающихся и взрывающихся предметов (треск ; pop; éclater); 5) звуки ударов и падения предметов (шлепанье ; bump; pan); 6) звуки трения (скрип ; grate; grincer) . Субполе 2 содержит следующие составляющие : 1) звуки колокола и часов (бой ; knell; sonnerie); 2) звуки электрических и электронных приборов (гудение ; bleep); 3) звуки механизмов и различных механических устройств (лязг ; snap; cliquetis) . Субполе 3 включает : 1) звуки тревоги (alarm; sonnette); 2) сигналы транспортных средств (гудок ; honk; klaxon); 3) военные сигналы (побудка ; reveille; diane); 4) радио и телефонные сигналы (гудок ; pip; sonner); 5) звуки сирен (вой ; blare; hurler) . В состав субполя 4 входят : 1) звуки работающих двигателей (кашлять ; put-put; vrombir); 2) шум движения (гул ; murmur; bruit) . В состав субполя 5 входят : 1) звуки пуль , снарядов (сви -стеть ; whiz); 2) звуки стрельбы , взрывов (грохот ; thunder; grondement) . Семантическое поле зоо - и натурофонов со - стоит из 2 субполей : 1) субполе натурофонов и фитофонов как репрезентация звукосферы природных явлений и фитозвукосферы ; 2) субполе зоофонов как репрезентация зоозвукосферы . Субполе 1 включает : 1) звуки дождя , града (хлестать ; hammer; tambouriner); 2) звуки ручья , водопада , волн (журчание ; bubble; bruissement); 3) звуки грома (греметь ; grumble; tonner); 4) звуки ветра (выть ; roar; hurler); 5) звуки деревьев , листьев , травы ( шелестеть ; rustle; froufrouter) . Субполе 2 образуется из следующих составляющих : 1) звуки домашних животных и птиц (мычание ; bellow; caquetage); 2) звуки диких животных и птиц (щебет ; roar; roucoulement); 3) звуки насекомых , земноводных и пресмыкающихся (кваканье ; croak; siffler); 4) ономатопеические названия некоторых птиц ( звукоподражательные орнитонимы ) (свиристель ; kittiwake; huppe) . Когда окружающий человека звучащий мир отражается в языке , он представляет собой мир , опосредованный языковым сознанием , в котором к ограничениям , налагаемым восприятием , добавляются ограничения , обусловленные закономерно - стями языка . Тот факт , что звук сложнее восприни - мать , чем цвет , поскольку он чаще характеризуется моментальностью , обусловливает относительную субъективность слуховых ощущений . Это находит отражение как в использовании слов -звукообозна - чений , являющихся одновременно и знаками зву - чащих реалий , и единицами языка , так и в построе - нии семантического поля « звук », представляющего собой фиксацию звукосферы в языке . Единицы семантического поля « звук » служат примером того , что система значений отдельно взятого языка дает то познание , которое необходимо для нужд челове - ческого общества , а преломление категории звуча - ния в языке может служить основой семантических универсалий . ЛИТЕРАТУРА 1. Вернадский В. И. Живое вещество и биосфера . М.: Наука , 1994. С.315–401. 2. Лотман Ю. М. Семиосфера . Внутри мыслящих миров . СПб : Искусство СПб , 2000. – 704 с. 3. Богданов К. А. Очерки по антропологии молчания . Homo Tacens. СПб : РХГИ , 1997. – 352 с. 4. Цивьян Т. В. // Мир звучащий и молчащий : Семиотика звука и речи в традиционной культуре славян . М.: Изд -во «Индрик », 1999. С.149–178. 5. Шафиков С. Г. Типология лексических систем и лексико - семантических универсалий : Монография . Уфа : РИО БашГУ , 2004. – 238 с. 6. Кондрашов Н. А., Третьякова В. С. // Лексическая семантика . Свердловск , 1991. С.110–116. 7. Ожегов С. И. Словарь русского языка . М.: Русский язык , 1986. – 797 с. Поступила в редакцию 01.11.2006 г.	Редакция Русской службы Би-би-си опубликовала статью , посвященную функционированию семантического поля звука в языке .
fce38a95-0fde-4464-8048-5b11f0ba7043	Галкина И. А.	2,007	Наречия места как средство выражения пространственной ориентации	И.А. Галкина. Наречия места, как средство выражения пространственной ориентации Статья посвящена репрезентации категории пространства посредством наречий места. Мир скандинавской мифологии составляют две проекции горизонтальная и вертикальная. В древнеанглийской культурной традиции нет точных...	— 41 —Литература 1. Артемова А.Ф. Значение фразеологических единиц и их прагматический потенциал / Дисс . докт. филол . наук. Пятигорск , 1991. 2. Артемова А.Ф. Очерки английской фразеологии . Пятигорск , 1998. 3. Балли Ш. Французская стилистика (пер. с фр.). М., 1961. 4. Большой толковый психологический словарь . М., 2001. Т. 1., Т. 2. УДК 802/809.1 И.А. Галкина НАРЕЧИЯ МЕСТА КАК СРЕДСТВО ВЫРАЖЕНИЯ ПРОСТРАНСТВЕННОЙ ОРИЕНТАЦИИ Томский государственный университетИ.А. Галкина . Наречия места как средство выражения пространственной ориентации Язык обладает целым рядом разноуровневых средств для выражения пространственных отно - шений . Известно , что любой реальный предмет находится в пространстве , в движении , во внут - ренней и внешней динамике и в связи с другими окружающими реалиями . Предметы и живые существа вступают в определенные отношения , в частности в пространственные , для выражения которых суще ствуют различные средства , и одним из важнейших таких средств в древнеанг - лийский период являлись наречия места . Особен - ностью данной группы наречий в данный период истории английского языка является их соотне - сенность с субъектом , отражающая нахождение или движение человека (иногда и животного ), а также включение в горизонтальную и вертикаль - ную проекции мира . Использование наречий для выражения пространственных отношений теснейшим образом связано с обозначением локализатора , то есть объекта, по отношению к которому локализуется другой объект . Наречия никогда не выступают в роли самостоятельной номинации места . Они имеют двоякую функцию : а) уточняют локализацию , выраженную существительным ; б) локализуют пред - мет при отсутствии словесно выраженного локали - затора ; это имеет место в двух случаях , когда лока - лизатор оказывается неизвестным , неопределен - ным или, наоборот , когда он известен говорящим и может поэтому специально не обозначаться , то есть в данном случае наречия места имеют местоимен - ный, дейктический характер [1, с. 23]. В древнеанглийском языке , как и во всех германских языках , наречия являются классом слов , изменяемых лишь по степеням сравнения , которые присущи в основном качественным и местоимен - ным наречиям . В большинстве сравнительно -исто - рических грамматик германских языков наречие освещается очень кратко : [2–5].Как и в других индоевропейских , в германских языках наречия представляют собой неизменяемые слова . С генетической точки зрения эти лексемы либо восходят к застывшим падежным формам , либо образуются с помощью суффиксов , часть которых является наречными суффиксами в собствен - ном смысле слова , в то время как другие служат также для образования прилагательных и сущест - вительных . Третью группу составляют наречия , представляющие собой морфологически неоформ - ленные приглагольные частицы [6, с. 355]. В древних германских языках классификацию наречий принято производить по двум критериям , исходя из характера основы наречия и способа образования . В соответствии со вторым критерием классификации можно выделить два типа наречий места : первообразные и суффигированные наре - чия. Первообразными частицами являются немарки - рованные и словообразовательно не связанные с другими морфологическими разрядами слов части - цы с локальным и темпоральным значением [3, с. 67]. Например , др.-англ. up ‘вверх ’ и from ‘даль - ше’, út ‘вне’. Особенностью данных первообразных наречий является тот факт , что они уже в древнеан - глийский период начинают широко использоваться как предлоги и глагольные превербы . В древних германских языках имелось опре - деленное количество суффиксов , служивших для образования наречий от разных частей речи . Среди них можно выделить суффиксы , которые присоединялись к основам , образованным от сущест - вительных , местоименных корней и первообраз - ных наречий и придававшим словам локальное значение . Наибольшее значение в древнеанглий - ском имели суффиксы -n-, например : þan, þon ‘тогда ’ и -an(a), -ina (др.-англ . aeftan ‘ сзади ’); и -r, например : þáer др.-англ . ‘там’; -o(t) forð ‘дальше ’; -a(-e, -i ) úte ‘вне’. Вестник ТГПУ . 2007. Выпуск 4 (67). Серия : ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ ) — 42 —В ряде германских языков также отмечены наречия , являющиеся застывшими формами имени в косвенных падежах . Данные формы образуют - ся на базе различных падежей , иногда с участием предлога . Так, локальное др.-англ . наречие hám ‘домой ’ возникло из употребления в функции , свойственной винительному падежу . Напр .: hámweard ‘домой , по направлению к дому ’, Đâ héo hâmwerd wæs (H.R, 103, 24) ‘ Когда это было по дороге домой ’. Обычно различают четыре группы наречий места: 1) абстрактные и неопределенные наречия , указывающие на всеобщность или неопределенность локализации ; 2) дейктические , обозначающие место по отношению к участникам коммуникации ; 3) относительные , обозначающие место по отноше - нию к уже известному объекту или месту ; 4) оценочные , обозначающие расстояние относительно любого объекта [1, с. 171]. Основные подгруппы наречий в древнеанглий - ском языке были напрямую связаны с практической деятельностью англосаксов , а именно с описанием плаваний в открытом море , и с обозначением направлений : запад – westan ‘ с запада ’, восток – ’eástan ‘с востока ’, север – norđan ‘с севера ’, юг – suđan ‘с юга’. Так, наречие горизонтальной коорди - наты westan ‘с запада ’ обозначало в древнеанглий - ский период направление движения , напр .: Đæm fultume đe him westan com (Chr. 894) ‘ ‘ Помощь им с запада пришла ’; Monige from eástan and westan cumaþ (Mt. Kmbl.) ‘ Многие с востока и запада приходят ’; Đonne blæw đ sûþan and westan wind (Met. 6,8) ‘Дул этот ветер с юга и с запада ’; Westan brôhton (Elen. Kmbl. 2030) ‘ С запада принесли ’. Данное наречие в контексте могло указывать направление измерения , напр .: Se cyng hæfde funden đæt him mon sæt wiđ on sûþhealfe Sæfernmûþan westan from Wealum eást ôþ Afene mûþan (Chr. 918) ‘ Король задумал, что его люди (букв . караул ) должен быть противопоставлен на южной половине устья реки Северн , с запада от Уэльса и к востоку от устья реки Эвон ’. Другое наречие горизонтальной проекции eástan ‘c востока ’ использовалось англосаксами для указа - ния направления в морской и сухопутной ориента - ции, напр .: Gif wind cymÞ westan o đđe eástan (Cd. 38) ‘если ветер дует с востока или с запада ’; Æđeltungla wyn eástan lîxeÞ (Exon. 60a) ‘ отблеск прекрасных звезд светит на востоке ’; Eásten hider (Cd. 27) ‘ с востока туда’; Hwonne up cyme æ đelast tungla éstan lîxan (Exon. 57 а) ‘когда самая прекрас - ная звезда поднялась , сверкая , на востоке ’. Вертикальную шкалу координат составляла пара наречий norđan ‘с севера ’ и sûÞan ‘с юга’, напр .: Gif hér wind cymÞ westan o đđe eástan sû đan ođđe norđan (Gen. 1988) ‘ идет ветер с запада или с востока , юга или с севера ’; Asia is befangen mid đæm gârsecge sûÞan and norÞan and eástan (Ors I, I) ‘ Азия омывается океаном с юга, с севера и с востока ’. Анализ контекстов письменных памятников показал , что наречия места могли участвовать как в горизонтальной , так и в вертикальной ориентации . Так, наречие hindan , имеющее значение ‘позади ’, обозначало местоположение объекта или субъекта , находящегося по горизонтали , напр .: Hie hindán ofrídan ne meahte (Chr. 877) ‘… они не могли обогнать их (были позади )’; Is him đæt heáfod hindan grêne (Ts. 218, 12) ‘… позади его голова зеленая ’; Pharao fêrde him æt hindan (Swt.A.S. Rdr. 63, 226) ‘ Фараон гнался за ним (был позади его)’; Se cyng fêrde him æt hindan and offêrde hî (Chr. 1016) ‘… король следовал позади них и нагнал их’. В древнеанглийском наря - ду с наречием hindan существовало наречие æftan с тем же значением ‘позади ’, но употреблявшееся очень редко , напр .: Earn æftan hwît (Chr. 937) ‘ белый орел позади ’. Оппозиция ‘далеко –близко ’ реализуется не только в пространственных прилагательных feorr–near ‘далекий –близкий ’, но и в наречиях forð ‘дальше ’ (feorr ‘далеко ’) и neah ‘близко ’. Так, наречие forð ‘дальше ’ обозначает степень осведомленности об окружающем мире , связанной с идеей продвиже - ния в пространстве , напр .: Abraham eóde forþ (Gen. 18, 16) ‘Авраам пошел дальше ’; Hí ne mihton đanon fleôn, ne forþ ne underbæc (Jos. 8, 20) ‘ они не могли плыть дальше , ни вперед , ни назад ’. Наряду с forð употреблялось другое наречие – feorr ‘далеко ’, которое чаще всего обозначало пространственный параметр , не связанный с передвижением в пространстве , напр .: Hyra heorte is feorr fram me (Mt. Bos. 15, 8) ‘ и их сердце далеко от меня ’; Hí feorr ætstôdan (Ps. Spl. 37, 12) ‘ Они далеко отступили ’; Seó sunne gæþ eall swâ feorr adûne on nihtlîcre tîde under đære eorþan swâ heó on dæg bufan up astîþh (Ps. Spl. 34, 15) ‘ Солнце заходит так же далеко вниз под землю в ночное время , как оно поднимается над ней (землей ) днем ’. Вторым элементом оппозиции являлось наречие neah ‘близко ’, имеющее степени сравнения , напр .: Ealle hire mâgas đa đe đær neáh wæron (Blickl. Homl. 139, 16) ‘ Все их родственники , которые были близ - ко’; Feor ođđe neáh (63.8) ‘далеко или близко ’; Mid đý ic đâ wolde neár geseón (Nar 22, II) ‘ Я хотел близко его видеть с тобой ’; Gâ hider neár (Gen. 27, 21) ‘ подойди ближе ’; … be ān scip flotigende sw ā nēh Þan lande swā hit nýxt mæge (Chr. 1031) ‘ Пусть какой - нибудь корабль подплывет настолько близко к берегу , насколько это возможно ’. Противопоставление ‘внутри –снаружи ’ весьма актуально для древнеанглийского языка . Специ - фичность пространственных отношений , выражае - мых наречиями innan ‘внутри ’ и úte ‘снаружи ’, об-— 43 —наруживается в ряде контекстов , на основании которых можно постулировать связь между ‘своим ’ (родным ) и ‘чужим ’ пространством , напр .: innan ‘внутри ’, ‘в пределах чего-либо , в середине чеголибо ’, напр .: Hie hiora onweald innan bordes gehiodon (Swt. 3, 7) ‘ они принесли (установили ) свою власть (силу ) на родину (внутрь страны )’; Hê wæs bebyrged innan đære cyrican (Chr. 789) ‘ он был погребен внутри церкви ’; Hêr fôr se here innan Mierce (Erl. 72, 21) ‘ Тогда вошло это войско в Мерсию ’. Древнеанглийское наречие úte ‘снаружи ’, ‘вне’ служит для выражения направления движения наружу , напр .: Ne com se here oftor eall úte of đæm setum đonne tuwwa (Chr. 894) ‘ Войско не выходило все из своих мест размещения более чем два раза’; Đæt hê up heonon ûte mihte cuman (Cd. Th. 27,10) ‘ Он высоко с (букв . снаружи ) неба мог прийти ’; Petrus sæt ûte on đam cafertûne (Mt. Kmbl. 26,69) ‘ Петр сидел вне (на) дворе ’; Ân igland đæt is ûte on đære sæ (Chr. 895) ‘ На острове , что в открытом море ’; Se cyng hêt him ûte setl ‘ Этот король приказал ему (быть ) снаружи лагеря ’; Gê đæt ûte is calices geclænsiaþ (Lk. Skt. II, 39) ‘ вы что внешность чаши (букв . снаружи ) очищаете ’. Единственной группой наречий , представляю - щих вертикальные координаты , были heah ‘высоко ’ (напр .: Bryne stîgeþ heáh tô heofonum (Exon. 63 а) ‘Пламя поднимается высоко к небу ’) и ufan ‘сверху’ (upp ‘вверх ’), niÞer ‘низко ’, сходные по своей функции с соответствующими пространственными прилагательными . Наречия ufan и upp употреблялись преимущест - венно с глаголами движения , в то время как наре - чие heah могло обозначать местоположение статич - ных объектов . Так, ufan ‘сверху ’ употреблялось : 1) для обозначения направления движения , которое подразумевается либо выражено прямо , напр .: God him sende ufan greáte hagolstánas (Jos.10, II) ‘ Бог послал на них сверху большие градины ’; Ic on andwlitan sîgan læte wællregn ufan wîdre eor đan (Cd. Th. 81, 24) ‘ Я (мог) видеть , как позволил огромному ливню на широкую землю спускаться ’; 2) для обоз - начения действия , направленного с высшей к нижней точке : Seó sunne lôcaþ ufan on helle (Salm. Kmbl. 200, 2) ‘Это солнце сверху в ад проникает ’; Âmet ufan tô grunde (Cd. Th. 309, 2) ‘ мера длины от само - го верха до самого низа ’; On đám ufan stôdon scyttan (War 4, 15) ‘ сверху стояли стрелки ’. Наречие up ‘вверх ’, осуществляющее также вертикальное членение , имело в отличие от наре - чия ufan несколько пространственных значений : 1) обозначение направления движения с низкой к высокой точке (а) с поверхности земли к точке вверху , напр .: Hî eodon up tô đære dûne (Num. 14, 40) ‘Они вверх этого холма шли’; Hê âstâh ofer sunnan up (Ps. Th 67,4) ‘ Он поднялся , когда солнце было вверху ’; Hê geseah windum đone rêc up ofer đære burge wallas âhefenne (Bd. 3, 16) ‘ Он видел , как ветра этот дым вверх над стенами того города подни - мали ’; Đâ genam hine God mid sâwle and mid lîchaman up in đone heofon (Salm. Kmbl. p. 182, 14) ‘ взял Бог их с душами и телами вверх на небеса ’; (б) к поверхности земли с точки свыше , например : Seó burh đær sunne up on morgen gâ đ (Salm. Kmbl. 186, 4) ‘утром солнце сверху на эту крепость движется ’; Se môna up eode (Nar. 30, 7) ‘ Эта луна вверх подня - лась (букв . пошла )’; Hî delfaþ gold up of eorþan (Nar. 35, 8) ‘Они из земли наверх золото выкапывают ’; (с) для обозначения направления движения с моря на сушу , напр .: Hî cômon up on Limene mûþan mid (Chr. 893) ‘ Они пришли с моря в устье реки Лиман ’; Đa wê up cômon (Chr. 860) ‘ Когда мы высадились ’; Hî up cômon æt Leptan đæm tûne (Ors. 4, 10) ‘ Они прибыли в Лептан с того города (букв . сверху того города ); (d) обозначало прибытие куда-либо , ср.: Đæs ymb iii niht ridon. ii eorlas up (Chr. 871) ‘ около трех ночей ехали два эрла вверх ’. Наречие niþer являлось антонимом ufan (upp) ‘вверху ’ и имело значения ‘внизу ’, ‘в нижней части чего-нибудь , или под чем-либо ’, напр .: Đê wearþ helle seáþ niþer gedolfen (Exon Th 267, 30) ‘ внизу под адом яма вырыта ’; Ic nyþer âlæte (Som 31, 41) ‘Я вниз позволил идти ’. В древнеанглийском языке выделяется также группа наречий , обозначающих направление и соотнесенных с субъектом (отвечают на вопрос ку да), которые также задействованы в горизонтальной и вертикальной ориентациях : þæder, þider ‘ туда’, hider ‘сюда ’, и на вопрос откуда – др.-англ. þonan þanon ‘оттуда ’, hwonan ‘ откуда ’, hionan, hine, hinan ‘отсюда ’. Hider ‘сюда ’ Sume hyder sume đyder (Elen. Kmbl. 1093) ‘ некоторые сюда , другие туда’; Ne mæg hió hider ne đider sîgan đê swîđor đe hió symle dyde (Bt. Met. Fox. 20, 328) ‘ это не может склонить туда или сюда , больше чем когда -либо ’; Hider and geond (Bd. 5, 12) ‘ сюда и туда’; Sittaþ hêr ôþ đæt ic gâ hider geond (Mt. Kmbl. 26, 36) ‘ сидят в то время , как я туда-сюда хожу ’; Þider ‘туда’ Đa đe hine þider læddon (Gen. 39, I) ‘ туда вели его’; Þyder faran (Mt Kmbl 2 22) ‘туда ехать ’, Hê com þyder (Jn. Skt 18, 3) ‘ он туда пришел ’, Nû þyder ingongaþ and mê ætstondaþ (Blickl. Homl. 207,2) ‘ Сейчас туда входят и меня окружают ’. Hwonan ‘оттуда ’ Ic ne wât hwonon his cyme sindon (Exon 50b) ‘ Я не знаю , откуда они придут ’; Hwanon hæfde hê coccel (Mt Kmbl 13, 27) ‘ Откуда на нем (на поле ) плевелы ‘; Hwanon ferigeath ge heresceafta ‘Откуда ты несешь копья ’. Heonan (hine, hionan) местоименное наречие ‘отсюда ’, ‘из этого или от этого места ’, напр .: Feor heonan (Exon 55b) ‘ далеко отсюда ’, Ic mæg heonon geseón (Cd. 32) ‘ Я могу видеть отсюда ’. И.А. Галкина . Наречия места как средство выражения пространственной ориентацииВестник ТГПУ . 2007. Выпуск 4 (67). Серия : ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ ) — 44 —В древнеанглийском также существовало место - именное наречие hwær ‘где’, которое использова - лось в прямых вопросах и также являлось своего рода выразителем пространственных отношений , напр .: Hwær cwom mearg hwær cwom mago hwær cwom mâ đđum gyfa (Exon. 77b) ‘ куда тот конь убежал, где ездок , где тот, кто дает богатство ’; Đâ frægn wuldres aldor cain hwær abel eorþan wære (Gen. 1003) ‘тогда спросил уважаемого старца , где на земле Каин и Авель были ’; Ic næbbe hwær ic mæge ealle mîne wæstmas gadrige (Lk. Bos. 12, 17)’ не имею я (места ), куда бы я мог собирать все мои плоды ’, Swæ gelærede biscepas swæ swæ nû wel hwær siendon (Sw. 9, 5) ‘ Как выучили епископов , так теперь там хорошо ’. В древнеанглийский период отмечено также наречие hēr, имевшее пространственное значение ‘здесь ’, ‘в этом мире ’, напр .: Đá ic hér ærest com (Cd. 29) ‘ когда я сначала сюда пришел ’; Hér gehýrþ Drihten đa đe hine biddaþ and him sylleþ heora synna forgyfnesse. Hér is his mildheortnes ofer ús ac đér is se éca dóm (Th. ii) ‘ В этом мире слышит Спаситель тех, кто его просит , и дает отпущение их грехам . В этом мире есть его прощение над нами , но в другом есть вечное суждение ’. Среди разнообразных средств реализации пространственных отношений в древнеанглийский период наречия места являются носителями не только языковой , но и культурной информации , так как они отражают понятия , связанные с образом жизни и деятельностью человека . Ознакомление с системой ориентации в пространстве англосаксов на основе анализа микроконтекстов показало , что она сложи - лась преимущественно на основе ориентации отно - сительно рек, морей либо других географических объектов . Это подтверждается и на языковом уров - не, в частности в использовании наречий места при ориентировании на местности , в сухопутной и морской ориентации . В данном случае наречия места выступают своеобразными ‘мерилами ’, помогаю - щими в освоении окружающей дейст вительности и упорядочивающими пространство . Поступила в редакцию 19.04.2007 Литература 1. Бондарко А.В., Воейкова М.Д., Гак В.Г. и др. Теория функциональной грамматики . Локативность . Бытийность . Поссесивность . Обуслов - ленность . СПб., 1996. 2. Савченко А.Н. Сравнительная грамматика индоевропейских языков . М., 1974. 3. Гухман М.М. Готский язык . М., 1958. 4. Ильиш Б.А. История английского языка . Л., 1973. 5. Стеблин -Каменский М.И. Древнеисландский язык . М., 1955. 6. Мейе А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков . М., 1938. Список цитированных памятников древнеанглийской письменности 1. A.S.Chr. – The Anglo-Saxon Chronicle, edited with the translation B. Thorpe 2. Bd – The Old English Version of Bede’s Ecclesiastical History.3. Blickl. Homl. – The Blickling Homilies, edited by R. Morris. 4. Beo. – The Anglo-Saxon poems of Beowulf. 5. Beo.Th. – The Anglo-Saxon Poem of Beowulf, edited by B.Thorpe.6. Lk.Skt. – The Gospel of St.Luke, edited by Skeat. УДК 802/809.1 И.В. Новицкая ГРАММАТИЧЕСКИЙ РОД И ЧИСЛО АБСТРАКТНЫХ / ОТВЛЕЧЕННЫХ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ В ДРЕВНЕГЕРМАНСКИХ ЯЗЫКАХ Томский государственный университет Несомненной приметой морфологического обособления абстрактных /отвлеченных имен (АИ/ОИ) в современном русском , английском , немецком и других языках является их избирательность в отно -шении грамматического рода и числа . При анализе морфологического маркирования абстрактного /отвлеченного лексикона в трех древнегерманских языках : готском , древнеисландском и древневерх -	И.А. Галкина. Наречия места как средство выражения пространственной ориентации
724d4763-4d3f-473a-903c-517f77de0e16	Жаткин Дмитрий Николаевич, Ильязова Елена Игоревна	2,010	Портретный эпизод о Питере Граймзе из поэмы Дж. Крабба «Местечко» в переводческом осмыслении Д. Е. Мина	В поэме «Местечко» («The Borough», 1810) английским поэтом Джорджем Краббом был создан портрет рыбака Питера Граймза, одного из самых сумрачных типов приморских полузаброшенных городов, в котором с раннего детства были заложены неблагоприятные черты: злость, непокорность, способность поднять руку...	Вестник Чувашского университета . 2010. №4 242 УДК 821.161.1.0 (075.8) Д.Н. ЖАТКИН , Е.И. ИЛЬЯЗОВА ПОРТРЕТНЫЙ ЭПИЗОД О ПИТЕРЕ ГРАЙМЗЕ ИЗ ПОЭМЫ ДЖ . КРАББА «МЕСТЕЧКО » В ПЕРЕВОДЧЕСКОМ ОСМЫСЛЕНИИ Д.Е. МИНА Ключевые слова : Джордж Крабб, художественный перевод, поэзия, рус скоrанглийские литературr ные и историкоrкультурные связи, литературная тради ция, рецепция, художественная деталь. В поэме «Местечко» («The Borough», 1810) английским поэтом Джорджем Краббом был создан портрет рыбака Питера Граймза, одного из самых сумр ачных типов приморских полузаброшенr ных городов, в котором с раннего детства были залож ены неблагоприятные черты: злость, неr покорность, способность поднять руку на отца, неува жение к Библии. Редкая проницательность, острота и мощь в описании человеческих характеров с делали Крабба подлинным мастером худоr жественного портрета. Перевод фрагмента о Питере Гр аймзе из краббовского «Местечка» был выполнен Мином со свойственным ему высоким професси онализмом, с вниманием к художественr ным особенностям английского подлинника, проявившим ся, в числе прочего, в практически полной подчиненности переводческой работы замыслу английск ого автора. D.N. ZHATKIN, E.I. ILYAZOVA A PORTRAIT FRAGMENT ABOUT PETER GRIMES FROM G. CRAB BE’S POEM «THE BOROUGH» IN D.E. MIN’S INTERPRETATION Key words : George Crabbe, literary translation, poetry, Russ ianrEnglish literary and historicalrcultural relar tions, literary tradition, reception, literary deta il. In the poem «The Borough» (1810) an English poet Ge orge Crabbe created a portrait of the fisherman Pet er Grimes, one of the most gloomy characters of the se aside halfrdeserted towns, who had such negative fe ar tures as malice, rebelliousness, ability to lay han ds on his father, disrespect for the Bible since hi s childhood. Rare perspicacity, witticism and power in the descr iption of the person’s nature made Crabbe a genuine master of the literary portrait. The translation of the fragment about Peter Grimes from Crabbe’s «The Borr ough» was created by Min with professionalism typic al for him, with heed to literary peculiarities of the Engr lish original, what resulted in almost full subordi nation of the translation to the English author’s i ntention. Поэма Дж . Крабба « Местечко » («The Borough», 1810) состоит из двадцати четырех « писем » («letters»), в которых , как и в более ранних произведениях – «Деревне » и « Приходских списках », воссоздается жизнь небольшого провинци - ального местечка , представленная посредством последовательного детального описания местности ( письмо I), церкви (II), приходского священника (III), второго священника прихода (IV), религиозных течений (V), выборов (VI), профессий (VII), ремесел (VIII), развлечений (IX), клубов и общественных собраний (X), гостиниц (XI), игроков (XII), богадельни с ее обитателями (XIII – XVI), больницы с ее управляющими (XVII), бедняков и их жилищ (XVIII), отдельных интересных личностей из числа бедняков (XIX – XXII), тюрем (XXIII) и школ (XXIV). До настоящего времени не существует полного русского перевода краббовской поэмы , заинтересовавшей отечественных интерпретаторов лишь фрагментарно . В 1855-1862 гг . Д.Е. Мин , воодушевленный как общим подъемом демократических настроений в канун крестьянской реформы , так и, конкретно , циклом статей А.В. Дружинина , осуществил перевод писем I и XXII; Как мастер художественной формы Мин достаточно близко передал внешние особенности английского оригинала , его метр , ритм , рифму , отклонившись только в общем числе стихов в сторону увеличения : в письме I вместо 302 стихов оригинала перевод включал 318 стихов , в письме XXII – вместо 375 – 407. Во второй половине XX в. литературовед и переводчик Ю.Д. Левин , автор диссертационного исследования « Зарождение критического реализма в английской литературе ( Творчество Джорджа Крабба )», защищенного в Ленинграде в 1951 г. [1], и авторитетной статьи « Крестьянская тема в английской поэзии XVIII – начала XIX в. и деревенские поэмы Дж . Крабба » (1955) [2, c. 5-67], предпринял новый перевод « письма » о Питере Граймзе (XXII), опубликованный в отрывках в 1981 г. [3, c. 193-203], полностью – в 1996 г. [4, c. 157-166]. Литературоведение 243 «Питер Граймз » («Peter Grimes») является письмом XXII, завершающим у Крабба раздел « Бедняки местечка » («The Poor of the Borough»), состоящий из четырех писем . При всей своей реалистичности мрачный сюжет о Питере Граймзе сближается с традицией популярного в Европе на рубеже XVIII-XIX вв . готического романа . Однако ни сама поэма Крабба , ни эпизод о Питере Граймзе не получили широкого европейского признания вплоть до середины XX в., когда английский композитор Эдвард Бенджамин Бриттен написал свою знаменитую оперу « Питер Граймз » (1945), представленную Английской оперной группой на гастролях по всему миру , в том числе и в Советском Союзе в 1964 г. Крабб создал портрет рыбака Питера Граймза , одного из самых сумрачных типов приморских полузаброшенных городов , в котором , кажется , самой природой с раннего детства были заложены неблагоприятные черты – злость , непокорность , способность поднять руку на своего богопослушного отца , неуважение к Библии , вызывавшее откровенное изумление старшего Питера («And while old Peter in amazement stood» [11, с. 108] [ Пока старый Питер в изумлении стоял ]). В переводе Мина эпизод противопоставления юным Граймзом евангельского «Жизни слова » и самой жизни показан намного жестче , причем в « испуганной » реакции отца ощутимо какое -то внутреннее предчувствие мрачного будущего его строптивого и надменного отпрыска : «… старый Граймс пред ним / Стоял , испуганный глумлением таким » [6, с. 415]. Ирония Крабба в связи с финансовыми трудностями Питера отображена посредством анафоры «Hard that he could not <…> / But must <…> / Hard! that he could not <…> / But must <…>» (« Тяжело , что он не мог <…> / Но должен <…> / Тяжело ! что он не мог <…> / Но должен <…>»), в рамках которой намечено противопоставление внутренних желаний героя , вовлеченного в разгульную жизнь с пивом и картами , и реальной потребности зарабатывать деньги , чтобы обеспечить хотя бы относительно благополучное существование : «Hard that he could not every wish obey, / But must awhile relinquish a le and play; / Hard! that he could not to his cards attend, / But must acquire the mon ey he would spend» [11, с. 109] [Тяжело , что он не мог каждое желание удовлетворять , / Но должен на время оставить пиво и игру ; / Тяжело ! что он не мог своим картам уделять внимание , / Но должен зарабатывать деньги , которые он потратил бы ]. В переводе Мина этот прием утрачен , однако основная мысль и общая тональность изображения сохранены , во многом благодаря разъяснению , данному в скобках : « Одним лишь тяготясь , что часто поневоле / Был должен покидать и карты , и вино , / (Добро отцовское пропив давным -давно ), / Что деньги на вино , для карт , для жизни пьяной / Пришлось уж добывать работой постоянной » [6, с. 416]. Как отмечают в своей статье В.К. Томас и К.Х. Обер , самым потрясающим в истории Питера Граймза является то обстоятельство , что английский поэт , показывая на всем протяжении повествования жестокость своего героя , каким -то образом смог в финале вызвать к нему сочувствие читателей . Мин же , по их мнению , представил совершенно другой типаж , причем невольной причиной трансформации образа героя стали многочисленные мелкие детали описания , в своей совокупности вызывавшие иной , далекий от сострадания , отклик читателя на поведение Граймза : «…like flakes of snow falling on parts of a lands cape, they accumulate, and in their accumulation they radically alte r its appearance» [14, р. 14] [… как снежинки , падающие на землю , они накапливаются , и в своей совокупности они радикально изменяют ее очертания ]. Одним из таких значимых аспектов является авторская позиция , особенно отчетливо проступающая в эпизоде , рисующем отношение людей к жестокому обращению Питера со своим подмастерьем , полученным им из сиротского дома . Такая жестокость во многом стала возможной ввиду людского безразличия ко всему происходившему , намеренно подчеркивавшегося Вестник Чувашского университета . 2010. №4 244 Краббом при помощи многократного повтора лексемы «none» (« ни один »): «But none inquired how Peter used the rope, / Or what th e bruise, that made the stripling stoop; / None could the ridges on his back behold, / None sought him shiv’ring in the winter’s cold; / None put the question, – «Peter, d ost thou give / The boy his food? – What, man! the lad must live: / Consider, Peter, le t the child have bread, / He’ll serve thee better if he’s stroked and fed.» / None reason ’d thus and some, on hearing cries, / Said calmly, «Grimes is at his exercise» [11, с. 110] [Но ни один не спрашивал , как Питер использовал веревку , / Или что за синяк , который заставлял подростка наклониться ; / Ни один не видел рубцы на его спине , / Ни один не искал его дрожащего в зимний холод ; / Ни один не задавал вопрос : « Питер , ты даешь / Мальчику еду ? – Что , человек ! парень должен жить : / Подумай , Питер , дай ребенку хлеб , / Он будет служить тебе лучше , если он приласкан и накормлен ». / Ни один не размышлял таким образом и некоторые , услышав крики , / Говорили спокойно : «Граймс за своим занятием »]. При интерпретации данного эпизода русский переводчик вновь оказывался более жестким , называл Питера Граймза не « жестоким хозяином » («savage master»), а « палачом » и даже « бешеным палачом », использовал риторические вопросы « Да кто же знать хотел <…>?», « Да кто же спрашивал <…>?», « Да кто же говорил <…>?» с характерным анафорическим « Да кто же …», акцентировавшим аморфность общественного сознания , увлеченность каждого из членов общества исключительно личными проблемами : « Да кто же знать хотел , какие изверг плети / Сплел для несчастного ? какие вдоль спины / Ребенка страшные рубцы положены ? / Да кто же спрашивал , как в стужу мальчик - нищий / Дрожал от холода ? и сколько в день он пищи / От Граймса получал ? Да кто же говорил : / « Послушай , Питер Граймс , ты парня заморил ! / Приятель , сам пойми : ведь , сытый и свободный , / Он больше вынесет трудов , чем раб голодный !» – / Никто не думал так ; но каждый , слыша плач , / Спокойно говорил : « Опять за плеть , палач !» [6, с. 417]. С помощью меланхолически -грозных картин природы Крабб с ужасающими подробностями раскрывал состояние одинокого злодея : «The dark warm flood ran silently and slow; / There anchoring, Peter cho se from man to hide, / There hang his head, and view the lazy tide / In its hot slimy channel slowly glide; / Where the small eels that left the deeper way / For the warm shore, within the shallows play; / Where gaping muscles, left upon the mud, / Slope th eir slow passage to the fallen flood» [11, с. 113] [ Темный теплый поток бежал тихо и медленно ; / Там вставая на якорь , Питер предпочитал от людей скрываться , / Там повесить свою голову и рассматривать ленивый поток , / Который в своем горячем слизистом русле медленно скользит ; / Где маленькие угри , которые оставили более глубокие воды / Ради теплого берега , на отмели играют ; / Где открытые мидии , оставлен - ные в грязи , / Скатываются в своем медленном движении к спадающему потоку ]. Мин в еще большей степени усилил мрачность эпизода , введя сравнение потока с черной змеей и призванные вызвать отвращение характеристики водных обитателей – « вертлявое отродье » и « клейкие слизни »: « Граймс , кинув якорь там , стоит один , угрюмый , / Потупя голову , и смотрит с мрачной думой , / Как в тинистом русле чуть движется струя , / Густая , мутная , как черная змея ; / Как на песке вертлявое отродье , / Волной забытое , играет в мелководье ; / Как слизни клейкие , ворочаясь в песке , / Влекутся медленно к сверкающей реке » [6, с. 420]. Интересно сопоставить этот фрагмент перевода Мина с интерпрета - цией Ю.Д. Левина , который , не сохраняя в полной мере эмоциональной насыщенности английского оригинала , в то же время не признавал и нарочитого пессимизма и мрачности миновского переложения , воссоздавая безысходно - грустную картину мира , окружавшего Питера Граймза : « Там Питер , с лодки голову склонив , / Лежал недвижно , глядя на отлив , / Спадающий чрез илистый Литературоведение 245 пролив , / Где угорьки вертлявые станицей / Спешили в заводь теплую резвиться / Да мидии ленивой чередой / Ползли за отступающей волной » [4, с. 162]. В английском оригинале использован глагол «nurse» (« нянчить ») подчеркивавший , что Питеру Граймзу были дороги его ощущения , порождаемые унылыми пейзажами («He nursed the feelings these dull scenes produce » [11, с. 114] [Он нянчил чувства , которые эти унылые сцены производят ]); в русском переводе показаны не ощущения , а мечты героя , вызывающие у него душевные терзания , сравниваемые с тяжким грузом и характеризуемые при помощи определения « черные »: «Мечтами черными томим как тяжким грузом » [6, с. 420]. Если душу героя английского произведения угнетают страдание , горе и страх , вызванные как зрительны - ми , так и слуховыми реакциями на окружающий мир («Where all, presented to the eye or ear, / Oppress’d the soul with misery, grief , and fear» [11, с. 114] [Где все , представленное глазу или уху , / Угнетало душу страданием , горем и страхом ]), то в русском переводе Питер терзается исключительно зрительными наблюдениями , обусловливающими одновременно тоску и трепет (« Где даже беглый взгляд на воды и на сушу / Тоской и трепетом переполняют душу » [6, с. 421]). В поэме Крабба сумасшествие Граймза выглядит как неосознаваемое им изменение в психике («And strange disease – he couldn’t say the name» [11, с. 114] [ И странная болезнь – он не мог сказать название ]). Английский поэт предельно точен в описании умственной болезни , представленной в « Трактате об умопомешательстве » («Treatise on Insanity») его современника Ф. Пайнела . Английский перевод этого трактата появился в 1806 г., вскоре после того , как Крабб начал свою работу над « Местечком ». Ф. Пайнел описал « особенности меланхолии » («specific character of melancholia»), позднее известной как мономания , и еще позже как депрессия . Страдающий этим заболеванием человек был нормален во всех отношениях , кроме « расстройства сознания , сопровож - даемого галлюцинациями , обычно зрительными , и иногда приступами жестокости » («delirium and sometimes acts of violence»); такой человек испытывал « постоянную депрессию и беспокойство , и часто замкнутость характера , доходившие даже до высшей степени мизантропии ( человеконенавистничества )» («habitual depression and anxiety, and frequently a mor oseness of character amounting even to the most decided misanthropy») [13, с. 149]. Ф. Пайнел указывал , что « за глубокой меланхолией часто наступает фактическое расстройство ума » («Profound melancholy is frequently succeeded by actual derangement of the intellect» [13, с. 139]). Трактат Ф. Пайнела был известен в России , в частности , упоминал - ся в энциклопедическом словаре Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона [9, с. 624]. Д.Е. Мин , будучи медиком , опубликовал через несколько лет после перевода «Питера Граймза » затрагивавшую проблемы умопомешательства статью «О некоторых сомнительных состояниях психического здоровья в судебно - медицинском отношении » [8]. Однако в миновской интерпретации показан очевидный страх Питера , ощутившего свою беду , но не посмевшего признаться в ней даже самому себе (« Болезнь , которую не смел он и назвать » [6, с. 421]). Переводчик показывал в своем переводе депрессию легкой степени , не способную привести к умопомешательству . Очевидно , Мин был знаком с авторским предисловием к « Питеру Граймзу », в котором Крабб представлял героя , еще не сошедшего с ума , как человека « не испытывавшего жалости » («untouched by pity»), « черствого / жестокого » («flinty»), « человека чувств таких скучных » («a man of feeling so dull»), « не чувствовавшего угрызений совести » («unstung by remorse»), «не признававшего стыда » («uncorrected by shame»), жившего с « умом <…> развращенным » («a mind <…> depraved») [10, с. 278-279]. Однако в самом повествовании Крабба всем этим характеристикам можно найти исчерпывающее опровержение : Питер Граймз « чувствовал стыд » («he felt the shame») за свою жестокость Вестник Чувашского университета . 2010. №4 246 к отцу , когда тот умер ; ему хотелось « выпить в облегчение » («drank for his relief») тяжелых воспоминаний об отношениях с отцом ; Питер был вынужден оправдывать себя за кражи («And as these wrongs to greater number rose, / Th e more he look’d on all men as his foes» [11, с. 109] [И по мере того , как эти злодеяния увеличивались в своем числе , / Все больше он смотрел на всех людей , как на своих врагов ]); его « совесть была задета » («hit the conscience») и он « покраснел » («colour’d») от стыда на суде , вызванном смертью второго ученика . В свете сказанного становится понятным , что Питер Граймз отчетливо сознавал свои злодеяния задолго до того , как сошел с ума . Якобы имевшая место бесчувственность героя также не нашла отражения в повествовании : «…he consider’d what he’d lately felt, / And his vile blows with selfish pity dealt» [11, с. 112] [… он учел то , что недавно чувствовал , / И свои подлые удары , жалея себя , наносил ]. Некоторые из краббовских деталей учтены в переводе Мина (« Сын Питер , с похорон зайдя в кабак близ моря , / Вдруг вспомнил прошлое и прослезился с горя . / Тут только в первый раз он вспомнил со стыдом , / Как непростительно он дерзок был с отцом » [6, с. 415]; «… намек потряс / Сильнее совесть в нем …» [6, с. 418]), однако значительная часть осталась без внимания (« Так , промышляючи нечестными делами , / Расстался он с людьми как с злейшими врагами » [6, с. 416], «… прежние храня в уме примеры , / Ударов и толчков не расточал без меры » [6, с. 419]), что привело к большему соответствию персонажа русской интерпретации Питеру Граймзу из предисловия Крабба , нежели из самого его произведения . Показывая развитие болезни героя , Крабб трижды повторяет лексему «horrors» (« ужасы »), тем самым нарочито усиливая элемент ужасного в его снах , но при этом не объясняя сущности и специфики ужасного : «Waked by his view of horrors in the night, – / Horrors that would the sternest minds am aze, / Horrors that demons might be proud to raise» [11, с. 114] [ Пробужденный своим видением ужасов ночью , – / Ужасами , которые бы самые стойкие умы поразили , / Ужасами , которыми демоны могли бы гордиться ]; Мин слегка приоткрывает завесу тайны , сообщая не столько об ужасах , сколько о преследовании души героя призраками , становящемся причиной внутренних терзаний и противоречий : « Он пробуждался вдруг , испуган в час ночной / Толпою призраков , мечтой души больной , – / Тех грозных призраков , какие духи ада / Лишь могут вызывать для устрашенья взгляда » [6, с. 421]. Верно восприняв строки Крабба о душевном состоянии Питера , будто сбитого с толку , закованного на время какой -то неведомой силой («As if he stood bewilder’d in a dream, / Or that some power had cha in’d him for a time, / To feel a curse or meditate on crime» [11, с. 115] [Как будто бы он стоял сбитый с толку во сне , / Или какая -то сила заковала его на время , / Чтобы ощущать проклятие или размышлять о преступлении ]), Мин отказался от буквализма в интерпретации , внес сравнения героя с изгнанником и тенью , сообщил о его бессмысленном взоре , устремленном в бездонный поток , и опутанности сознания « духом зла », позволявшим совершать неправедные поступки : « Какой -то лодочник . Бездомный , как в изгнаньи / <…> / То целый день стоял на якоре как тень . / <…> / Как будто в чудный сон глубоко погруженный , / Он взор бессмысленный вперял в поток бездонный , / Как человек , чей ум опутан духом зла , / Влекущим мысль его на страшные дела » [6, с. 422]. Если Крабб показывал озлобленность Питера на человеческое общество , стремление отдалиться от него («Furious he grew, and up the country ran» [11, с. 115] [ Разъяренным он стал и на людей побежал ]), то русский переводчик , вводя сравнение героя со зверем , акцентировал внимание на его загнанности , испуге , отчаянии : « Стал рыскать по полям как зверь неукротимый » [6, с. 422]. Кстати , этот момент описания примечателен еще в одном отношении : после смерти третьего подмастерья в поэме Крабба дети убегают от Питера Граймза («Infants at play, when they perceived him, ran, / Warning each other – «That’s the wicked man» [11, с. 114] [Играющие дети , увидев его , убега-Литературоведение 247 ли , / Предупреждая друг друга : « Это злой человек »]), а в переводе Мина – гонятся за ним (« И даже уличный шутливый рой детей – / И тот , гонясь за ним , кричал : « Вон , вон злодей !») [6, с. 421]. Если Краббу важно противопоставить героя и общество , то Мину – показать отверженность человека обществом . Эпизод посещения помещенного в больницу Питера Граймза местным пастором воссоздан в интерпретации Мина с существенными отклонениями от английского подлинника : если Крабб ведет повествование от третьего лица , сообщая о приходе приходского священника («A priest too came, to whom his words are told» [11, с. 115] [ Священник также пришел , и ему его слова передают ]), то Мин представляет самого английского автора свидетелем ужасных сцен (« Они -то с ужасом и рассказали мне » [6, с. 422]). Во фрагменте , посвященном описанию мучений несчастного Граймза («Look! look!» they cried, «his limbs with horror shake. / And as he grinds his teeth, what noise they make! / How gl are his angry eyes, and yet he’s not awake; / See! what cold drops upon his forehead sta nd, / And how he clenches that broad bony hand» [11, с. 115-116] [ Смотрите ! смотрите !» – они кричали : « его руки и ноги в ужасе трясутся . / И когда он скрипит своими зубами , какой неприятный звук они издают ! / Как горят его гневные глаза , и все же он не бодрствует ; / Смотрите ! Какие холодные капли на его лбу выступают , / И как он сжимает свою костлявую руку ]), Мин опустил упоминание о « неприятном звуке » («noise») скрипящих зубов , несколько русифицировал текст , использовав устойчивые обороты « пот градом » (вместо «cold drops upon his forehead» (« холодные капли на его лбу »)), « дрожать всем телом » ( вместо «his limbs with horror shake» (« его руки и ноги в ужасе трясутся »)), увеличил количество восклицательных предложений , но при этом несколько ослабил эмоциональную составляющую повествования : « Взгляните сами , сэр ! Какой он страшный , бледный ! / Всем телом он дрожит ! Ах ! как он болен , бедный ! / Он спит ; а между тем , не закрывая глаз , / С безумной яростью в бреду глядит на нас . / Пот градом льет со лба … Взгляните , что за муки ! / С какою силой сжал костлявые он руки !» [6, с. 422]. Крабб в духе религиозных традиций стремился показать стремление грешника искупить свою вину раскаянием («He knew not us, or with accustom’d art / He hid the knowledge, yet exposed his heart; / ’Twas p art confession, and the rest defence» [11, с. 116] [ Он не узнавал нас или с вошедшим в привычку умением / Он скрывал это , все же открывал свое сердце ; / Это было отчасти признание , а остальное – защита ]), – Мин , напротив , подчеркивал невозможность осознания Питером Граймзом своих преступлений , его « слова <…> пустые » и « бред <…> с проблеском рассудка » («… но он казался без сознанья , / Иль с умыслом на нас не обращал вниманья , / Стараясь тайну скрыть преступных дум своих , / Хотя мы видели из слов его пустых , / Что совесть спящая в нем пробуждалась чутко : / То был безумца бред , но с проблеском рассудка » [6, с. 423]). Переводя рассказ Питера о своих страшных видениях («…«the very day / When the old man first placed them on my way: / My father’s spirit – he who always tried / To give me trouble, when he lived and died – / When he was gone, he could not be content / To see my days in painful labour spent , / But would appoint his meetings, and he made / Me watch at these, and so neglect my trade» [11, с. 116] […« тот самый день , / Когда старик впервые поставил их на моем пути : / Дух моего отца – его , кто всегда старался / Причинить мне неприятности , когда он жил и умер – / Когда он ушел , он не мог быть доволен / Тем , что видел мои дни в мучительном труде проводимые , / Но назначал свои встречи , и он заставил / Меня смотреть на них , и так привел к запущенности мое занятие ]), Мин опустил , возможно , посчитав излишними , четыре строки оригинала , что привело к утрате значимой для Крабба мысли о позиции жертвы , избранной Граймзом для самооправдания : « С тех пор , как в первый раз явился он глазам , / Он – лютый мой отец , который даже в гробе / Хотел по прежнему меня тревожить в злобе !..» [6, с. 423]. Вестник Чувашского университета . 2010. №4 248 Поэма « Местечко », работе над которой Крабб посвятил восемь лет жизни , в полной мере раскрывает черты литературной зрелости поэта -священника , однако все же остается шероховатой и по своему содержанию , и по стихотвор - ной форме , в частности , некоторые эпизоды поэмы скучны , чрезмерность в деталях делает ее чтение утомительным , а само повествование выглядит излишне монотонным . Тем не менее « Местечко » в полной мере представляет достижения Крабба в интерпретации религиозных мотивов и в изображении портрета героя . Редкая проницательность , острота и мощь в описании человеческих характеров сделали Крабба подлинным мастером художественного портрета , и в этой связи становится понятным , почему именно портретный эпизод о Питере Граймзе , действительно представляющий собой одну из наиболее ярких и сильных частей поэмы , была выбран Мином для перевода . Интерес русского переводчика к введению краббовской поэмы был обусловлен , очевидно , первоначальным желанием познакомить русского читателя с полным текстом « Местечка ». И хотя поэма в полном объеме так и не была переведена , обращение к введению в немалой степени способствовало общему ознакомлению с краббовским произведением ; более того , будучи построенным на контрасте , вводное письмо поэмы само по себе было достаточно выразительным . Оба перевода фрагментов « Местечка » были выполнены Мином со свойственным ему высоким профессионализмом , с вниманием к художественным особенностям английско - го подлинника , проявившимся , в числе прочего , в практически полной подчиненности переводческой работы замыслу Крабба . Литература 1. Левин Ю.Д. Зарождение критического реализма в английской лите ратуре (Творчество Дж. Крабба): автоX реф. дис. … канд. филол. наук / Ю.Д. Левин . Л., 1951. 16 с. 2. Левин Ю.Д. Крестьянская тема в английской поэзии XVIII – нача ла XIX в. и деревенские поэмы Дж. Крабба / Ю.Д. Левин // Из истории демократической литературы в Англии XVIIIXXX вв. Л.: Госиздат, 1955. С. 5X67. 3. Левин Ю.Д. Местечко: Питер Граймз (отрывки) / Ю.Д. Левин // Английская поэзия в русских переводах (XIVX XIX вв.): антология. М.: Прогресс, 1981. С. 193X203 . 4. Левин Ю.Д. Питер Граймз / Ю.Д. Левин // Новые безделки: сборник статей к 60Xлетию В.Э. Вацуро. М.: Новое литературное обозрение, 1996. С. 157X166. 5. Мин Д.Е. Местечко (The Borough): Поэма Георга Крабба. Глава 1 <перевод письма I «General description» («Общее описание»)> / Д.Е. Мин // Московские ведомости. 1857. 16 февр. (№ 21). Ли т. отд. С. 93X94. 6. Мин Д.Е. Питер Граймс (Из Крабба) / Д.Е. Мин // Русский вестник. 1862. Т. 42. № 11. С. 415X425. 7. Мин Д.Е. Из поэмы «Местечко». Вступление / Д.Е. Мин // Английские поэты в биографиях и образцах / сост . Н.В. Гербель. СПб., 1875. С. 187X190. 8. Мин Д.Е. О некоторых сомнительных состояниях психического з доровья в судебноXмедицинском отношеX нии / Д.Е. Мин // Речь и отчет Московского университета. М.: Тип. Московского университета, 1868. С. 18X87. 9. Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефр она: в 86 т. / под ред. И.Е. Андреевского, К.К. Арс еньева, Ф.Ф. Петрушевского. СПб.: Типолитография И.А. Ефрон а, 1898. Т. 46. С. 624. 10. Crabbe G. Preface to «The Borough» / G. Crabbe // Crabbe G. Poems. Cambridge: Cambridge University Press, 1905. P. 278X279. 11. Crabbe G. Selected Poems / G. Crabbe . L.: G . Grigson, 1946. 12. Penguin Dictionary of Surnames. Harmondsworth: Peng uin Books, 1967. 13. Pinel Ph. A Treatise on Insanity / Ph. Pinel . N.Y.: Hafner, 1962. 14. Thomas W.K. Min as a Translator of Crabbe: a Russian Transform ation of Peter Grimes / W.K. Thomas, K.H. Ober // GerX manoXSlavica. A Canadian Journal of Germanic and Sl avic Comparative and Interdisciplinary Studies. 200 5. № 1. Р. 7X17. ЖАТКИН ДМИТРИЙ НИКОЛАЕВИЧ – доктор филологических н аук, заведующий кафедрой перевода и переводоведения, Пензенская государственная техноло гическая академия, Россия, Пенза (ivb40@yandex.ru). ZHATKIN DMITRIY NIKOLAYEVICH – doctor of philologic al sciences, head of Translation and Translation Methods Department, Penza State Technological Acade my, Russia, Penza. ИЛЬЯЗОВА ЕЛЕНА ИГОРЕВНА – преподаватель кафедры пер евода и переводоведения, Пензенская государд ственная технологическая академия, Россия, Пенза (s va00@yandex.ru). ILYAZOVA ELENA IGOREVNA – teacher of Translation an d Translation Methods Department, Penza State Technological Academy, Russia, Penza.	Рецензия на книгу Джорджа Крабба Местечко, опубликованную на сайте Чувашского университета.
ac5ab013-b40c-4418-9a3e-3353494fe9a7	Тибилова Марина Ираклиевна	2,009	Особенности процесса освоения иноязычных аббревиатур	В статье рассмотрен процесс заимствования как один из активных механизмов обновления языковой системы начала XXI в. Выявлены особенности освоения иноязычных аббревиатур в современном русском литературном языке, из чего следует, что в русском языке открылась новая страница: широкое заимствование...	ФИЛОЛОГИЯ 242СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Адамович Г. В. Наши поэты . Георгий Иванов // Новый журнал . 1958. № 52. С. 55–62. 2. Иванов Г. В. Стихотворения / вступ . ст., подг . текста , состав ., примеч ., А. Ю. Арьева . СПб.: Академический проект , 2005. 768 с. 3. Крейд В. Петербургский период Георгия Иванова . Tenafly: Эрмитаж , 1989. 190 с. 4. Крохина Н. П. Экзистенциальные мотивы поэзии Г. Иванова // Константин Бальмонт , Марина Цветаева и художественные искания XX века: межвузовский сб. науч . тр. Иваново : Ивановский гос. ун-т, 1999. Вып. 4. С. 311–322. 5. Николаенко Н. Н. Защитная функция культуры в ранней поэзии Георгия Иванова // Натура и культура : Славянский мир. М.: ИСБ , 1997. С. 138–146. 6. Топоров В. Н. Петербург и «Петербургский текст русской литературы » (Введение в тему ) // Топоров В.Н. Миф . Ритуал . Символ . Образ : исследования в области мифопоэтического : избранное . М.: Издательская группа «Прогресс » – «Культура », 1995. С. 259–367. 7. Тюпа В. И. Аналитика художественного . М.: Лабиринт : РГГУ , 2001. 189 с. 8. Ханзен -Леве А. Русский символизм . Система поэтических мотивов . Мифопоэтический симво - лизм . Космическая символика / пер. с нем. М. Ю. Некрасова . СПб.: «Академический проект », 2003. 816 с. REFERENCES 1. Adamovich G. V . Nashi poety. Georgiy Ivanov // Novy zhurnal. 1958. N 52. S. 55–62. 2. Ivanov G. V . Stikhotvoreniya / vstup. st., podg. teksta, sostav., primech., A. Yu. Ar’yeva. SPb.: Akademicheskiy proekt, 2005. 768 s. 3. Kreyd V. Peterburgskiy period Georgiya Ivanova . Tenafly: Ermitazh, 1989. 190 s. 4. Krokhina N. P. Ekzistentsial'nye motivy poezii G. Ivanova // Konstantin Bal'mont, Marina Tsvetayeva i khudozhestvennye iskaniya XX veka: mezhvuzovskiy sb. nauch. tr. Ivanovo: Ivanovskiy gos. unt, 1999. Vyp. 4. S. 311–322. 5. Nikolayenko N. N . Zashchitnaya funktsiya kul'tury v ranney poezii Georgiya Ivanova // Natura i kul'tura: Slavyanskiy mir. M.: ISB, 1997. S. 138–146. 6. Toporov V. N . Peterburg i «Peterburgskiy tekst russkoy literatury» (Vvedeniye v temu) // Toporov V.N. Mif. Ritual. Simvol. Obr az: issledovaniya v oblasti mifopoe ticheskogo: izbrannoye. M.: Izdatel'skaya gruppa «Progress» – «Kul'tura», 1995. S. 259–367. 7. Tyupa V. I . Analitika khudozhestvennogo. M.: Labirint: RGGU, 2001. 189 s. 8. Khanzen-Leve A. Russkiy simvolizm. Sistema poetich eskikh motivov. Mifopoeticheskiy simvolizm. Kosmicheskaya simvolika / per. s nem. M. Yu. Nekrasova. SPb.: «Akademicheskiy proekt», 2003. 816 s. М. И. Тибилова ОСОБЕННОСТИ ПРОЦЕССА ОСВОЕНИЯ ИНОЯЗЫЧНЫХ АББРЕВИАТУР Работа представлена кафедрой русского языка Северо -Осетинского государственного университета им. К. Л. Хетагурова . Научный руководитель – доктор филологических наук, профессор Е. В. Сенько В статье рассмотрен процесс заимствования как один из активных механизмов обновления языковой системы начала XXI в. Выявлены особенности освоения иноязычных аббревиатур в современном русском литературном Особенности процесса освоения иноязычных аббревиатур 243языке , из чего следует , что в русском языке открылась новая страница : широкое заимствование аббревиатур из английского языка в их почти ориги - нальном звучании . Ключевые слова : аббревиатурный способ словообразования , процесс освоения , особенность освоения аббревиатур . M. Tibilova FOREIGN ABBREVIATION IN THE MODERN RUSSIAN LANGUAGE The process of borrowing as one of the active methods of renewing of the language system at the beginning of the 21st century is considered in the article. The peculiarities of these abbreviations in the Ru ssian literary language are revealed; thus, we can say that a new page in the Russian language is opened: the wide borrowing of abbreviations from English in their almost original sounding. Key words: abbreviation way of word-building, assimilation process, peculiarity of abbreviation assimilation. К числу наиболее заметных языковых особенностей последних лет, обусловленных социальными процессами , относится резкий рост продуктивности аббревиатурного способа словообразования , который исследова - тели склонны оценивать как второй аббре - виатурный взрыв [1, с. 40], а также активиза - цию заимствования как способа пополнения вокабуляра , что составляет едва ли не самую яркую примету языка нашего времени (причем не только современного русского языка – похожее состояние переживает большая часть языков Европы ) [2, с. 73]. Процесс заимствования – весьма замет - ное явление не только в масштабе современ - ного русского языка в целом , но и в его отдельных подсистемах , в частности в кругу аббревиатурных лексических единиц . Последние используются в самых различных сферах языкового употребления . Их можно встретить во многих произведениях художественной литературы ; сокращенную форму получают различные онимы : имена , названия коллективов , организаций , стран , партий , отдельных областей , департаментов и т. д.; заимствованные сокращенные едини - цы широко встречаются в специальных подъязыках разных наук и, конечно же, в средствах массовой информации . Группа заимствованных аббревиатур оказалась , таким образом , на пересечении двух актуальнейших линий языкового разви -тия и уже только поэтому заслуживает науч - ного внимания . Цель статьи – рассмотреть особенности освоения иноязычных аббревиатур в совре - менном русском литературном языке . Абсолютным лидером среди «постав - щиков » новых сокращенных слов является , конечно , английский язык . Факторы , являющиеся причиной активи - зации заимствований в аббревиатурной среде, в основном те же, что и в кругу неаббре - виатурной лексики : потребность в наимено - вании нового явления (SMS «Short Message Service ), специализация понятий (FAO «Продовольственная и сельскохозяйственная организация », «Food and Agri cultural Organization»), «престижность » иноязычного слова (VIP «Very importa nt person», « особо важная персона »), коммуникативная актуальность понятий (DVD «Digital Video Disk »), обозна - чаемых заимствованными словами и др. Множественность мотиваций обуслови - ла широкий спектр употребления иноязыч - ных аббревиатур : от общественно -полити - ческой , экономической и других научных областей до жаргонной . Своеобразие нынешних аббревиатурных заимствований состоит и в чрезвычайно высокой частоте их употребления , вследствие чего очень скоро новизна таких неологизмов стирается , в силу чего большинство заимст - вований спустя короткое время после появ -ФИЛОЛОГИЯ 244ления в русском языке входит в круг обще - употребительной лексики . Первоначально , когда английские сокращения были не столь многочисленны , они функционировали в виде сочетаний русских или латинских букв . Так, в «Словаре сокра - щений русского языка » Д. М. Алексеева , И. Г. Гозмана , Г. В. Сахарова названия американской радиовещательной компании Columbia Broadcasting system – CBS представле - но в форме КБС; аналогично произносилось сочетание букв WC (ви-си вместо дабл ю – си) от water closet – « туалет , уборная ». По мере того как людей , достаточно хорошо владеющих английским языком , в России становилось все больше , процесс освоения таких аббревиатур пошел по нескольким направлениям . 1. Достаточно многочисленны заимство - ванные аббревиатуры , которые пишутся не русскими буквами и не имеют русских соответствий : PDA (Personal Digital Assistant) « карманный персональный компьютер », IP (Internet Protocol) « основной сетевой протокол , используемый в Интернете для передачи данных », RAM (Random Acces Memory) « опера - тивная память компьютера », GIOMS (Gounsil of I ndustrial Organizations – American Federation of Labor) « Конгресс производственных профсоюзов – Американская федерация труда ». 2. Наиболее употребительные заимство - вания графически усваиваются русским языком, что находит выражение в появлении их вариантов , оформленных средствами русской графики : PC – Personal Computer, ПК – персональный компьютер ; KVA – Kilovoltampere, КВА – киловольт -ампер ; AA – American Armi, АА – американская армия . Есть вариант и у аббревиатуры DJ, появившаяся в таком оформлении сравнительно недавно . Она заменила собой заимствованное несколько раньше из английского языка слож - ное слово ДИСК -ЖОКЕЙ (англ. disk-jockey). В современном русском языке у акронима DJ имеются варианты ди-джей , диджей , пред - ставляющие собой транскрипцию инициаль -ного эквивалента , оформленную средствами русской графики . К рассматриваемой группе примыкают иноязычные аббревиатуры , которые записы - ваются не транслитерацией исходных аббре - виатур , а аббревиатурой русского перевода , например : ЕGАС – European Givil Aviation Conference, ЕКГА – Европейская конференция по вопросам гражданской авиации ; ITU – International telecommunication union, МСЭ – Международный союз электро - связи ; LCD – Liguid crystal display, ЖКД – Жидкокристаллический дисплей . Подобные аббревиатуры представляют собой адаптированные единицы , причем впоследствии в большей степени подчинив - шиеся влиянию языка -реципиента , как составленные из инициалов переведенных на русский язык развернутых эквивалентов . 3. Большую степень освоенности в русской языковой системе демонстрируют аббревиатуры , которые пишутся не только латинскими , но и русскими буквами и характе - ризуются большей прозрачностью своей структуры . Последнее обстоятельство объяс - няется тем, что они представляют собой членимые образования , но только в языке - источнике . УЕФА «Европейский союз футбольных ассоциаций », UEFA от фр. – Union European de Football – Associations ; СПА «здоровье через воду», SPA – от лат. Sanitas pro aqua ; НАТО «военный блок западных держав », NATO –North Atlantic Treaty Organization; САНА «Сирийско -арабское информаци - онное агентство », SANA – Syrian Arat News Agency ; Би-би-си «Британская радиовещатель - ная корпорация », BBC – British Broad Corporation. Во всех выше перечисленных примерах аббревиатура составлена не по первым буквам русского словосочетания , а путем приспособления иноязычного аббревиатурного наименования к условиям русской графики и Особенности процесса освоения иноязычных аббревиатур 245фонетики . Практически все эти заимствова - ния можно считать адаптированными . Аббревиатуры , имеющие в толковании иноязычный аналог , большей частью являются транслитератами . Пожалуй , единственным исключением из общего круга транслитери - рованных акронимов является уже упоми - навшая аббревиатура Би-би-си, русский вариант которой является транскрипцией английского акронима BBC. 4. Еще одна особенность функциониро - вания в современном русском языке аббре - виатурных неологизмов – заимствований заключается в том, что, несмотря на непродол - жительность бытования , эти лексемы проявили высокую словообразовательную активность , что является следствием комму - никативной актуальности этих единиц . Кроме того, данный факт лишний раз свидетельствует о том, что во многих случаях иноязычная аббревиатура осознается как лексическая единица с потенциальными фонетическими , грамматическими и слово - образовательными способностями . См., например : IT/ИТ: IT-технология , IT-бизнес , ITкомпания , и IT-индустрия , IT-специалист ; DVD/ди-ви-ди: DVD-ROM: DVD- диск , DVD-плеер , DVD-привод , DVD-проигры - ватель ; VIP/ ВИП : VIP-агентство , VIP-гость , VIP-зал, VIP-клиентура , VIP-персона , VIPполе, VIP-турист , VIP-проблема , VIP-отдел , VIPовский , Виповский ; СПА /SPA: спа-салон , спа-процедура . Одна из активных в указанном плане аббревиатура SMS: Новые слова из SMSсленга ; Попались в уловку SMS-мошен - ников ; Особо прогрессирует SMS-зависи - мость ; Прошло SMS-голосование , Получил SMS-сообщение . В связи с актуализацией семантики слова оно начинает активно выступать в качест - ве производящей базы для новых аффик - сальных слов, используя при этом традици - онные для русского языка способы и модели , проявляющиеся , например , в таких произ - водных , как эсэмэс , эсэмэска , СМСка (суффикс -к-). Ср. также : аббревиатуры CD, CDROM образуют производное жаргонное но-вообразование -существительное сидюк , а также прилагательное сидиромный . Первый компонент указанных новообра - зований не соотносится с самостоятельными лексемами русского языка : написание его в большинстве случаев остается иноязычным . Аббревиатурное производящее , как правило , стоит в препозиции . Постпозиция заполняется в производных именах существительных номинативным словом , а в производных именах прилагательных – адъективным суффиксом . Орфография субстантивных дериватов в основном дефисная . Особняком стоят формы VIPбилет , VIPзона, VIPкарта , отмеченные с раздельным написанием , и internetmen , со слитным написанием . Особенно многообразны производные в словообразовательном гнезде аббревиатуры TV/ТВ: ТВ-6, TV-парк , ТВ-прогноз , ТВ(TV)- программа , TV-центр , ТВ-Пресс (TV-Press), ATV, НТВ, СТВ, MTV, MTV- Россия , MTVмама ; Волга -ТВ, REN-TV . Мотивирующее сокращенное слово может включаться в дериваты и в качестве финального компонента . В последней группе производных выделяется образование по модели сложения Волга -ТВ, ряд инициальных аббревиатур ATV, НТВ, СТВ, MTV (буквенный тип) и REN-TV (смешанный -буквенно -звуковой ). Среди общей массы лексем , образован - ных на базе новых аббревиатурных заимст - вований , имеются и дериваты явно окказио - нального характера . Так, сложное слово PRофи-клуб создано путем наложения английского акронима PR (Public Relations) на начальную часть заимствованного из англий - ского же языка слова профи (Profi ). В резуль - тате аппликации смыслов сложное слово получило значение «клуб профессионалов , занимающихся связями с общественностью ». Окказиональность деривата подчеркивается графически : первые две буквы прописные латинские , остальная часть слова передана буквами русского алфавита , т. е. это калам - бурное производное возникло путем параграфемического использования аббревиатур - ной лексемы PR. Таким образом , можно сказать , что в русском языке открылась новая страница : ФИЛОЛОГИЯ 246широкое заимствование аббревиатур из английского языка в их почти оригиналь - ном звучании . Появляющиеся в языке -реципиенте иноязычные слова активно вклю - чаются в состав сложных новообразований , образуют новые слова по моделям русского языка , способствуя формированию в нем новых словообразовательных гнезд . Завер -шающая стадия освоения иноязычного компонента в новообразовании проявляется в употреблении иноязычного форманта с исконной основой при создании нового слова . Такой признак , вероятно , служит показателем степени «свободы » иноязычного форманта и кристаллизации его словообра - зовательного значения . ПРИМЕЧАНИЯ Не случайно в «толковом словаре русского языка конца XX в.: Языковые изменения » слова такого типа выделены в отдельное приложение (Толковый словарь русского языка конца XX в. / под ред Г. Н. Скляревской . СПб ., 1998. С. 697–700). ** Руководство НАТО заинтересовано в изменении значения аббревиатуры «Военный блок западных держав » на «Новую АнтиТеррористическую Организацию ». Если это произойдет , то данная аббревиатура войдет во 2-ю группу . СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Лейчик В. М. Пиар и другие аббревиатуры // Русская речь. М., 2002. № 5. С. 40–44. 2. Крысин Л. П. Иноязычное слово в контексте современной общественной жизни // Русский язык конца XX столетия . М., 1996. С. 73–77. 3. Толковый словарь русского языка конца XX в. / под ред Г. Н. Скляревской . СПб., 1998. С. 697–700. 4. URL: www. regnum.ru /news / 531977. html. REFERENCES 1. Leychik V. M. Piar i drugiye abbreviatury // Russkaya rech'. M., 2002. N 5. S. 40–44. 2. Krysin L. P . Inoyazychnoye slovo v kontekste sovremennoy obshchestvennoy zhizni // Russkiy yazyk kontsa XX stoletiya. M., 1996. S. 73–77. 3. Tolkovy slovar' russkogo yazyka kontsa XX v. / pod red G. N. Sklyarevskoy. SPb., 1998. S. 697– 700. 4. URL: www. regnum.ru /news / 531977. html Е. Е. Шмелёва РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ МОРСКОЙ КАРТИНЫ МИРА АНГЛИЧАН В ЯЗЫКЕ ПРЕССЫ (на материале газеты “The Times”) Работа представлена кафедрой лексики английского языка Московского педагогического государственного университета . Научный руководитель – кандидат филологических наук, профессор Ю. Ф. Гурьева Статья посвящена анализу лексических единиц , составляющих лингво - культурологическое поле «МОРЕ » в современном английском языке . Работа ведется в рамках теории лингвокультурологии , перспективной науки , исследую -	В этом списке мы собрали лучшие книги о поэзии Георгия Иванова.
d1d70c93-54a5-477f-a489-118a1aa51b42	Афанасьева Э. М.	2,007	Поэтика романтических «желаний» в русской лирике XIX века (к постановке проблемы)	В статье восстановлена философская традиция осмысления природы «желаний» в трудах Аристотеля, Декарта, Кондильяка, Локка, Шопенгауэра, выявлены основные тенденции освоения духовно-чувственных устремлений лирических переживаний в поэзии Жуковского, Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Вяземского	— 119 —тург: «В работе над пьесами -сказками я исхожу из следующей рабочей гипотезы . То, что есть у Андерсена , Шамиссо , у любого сказочника – все это сказочная действительность , все это существую - щие факты , которые они рассказывают так, как им удобно , подчиняясь законам художественной прозы. Но сказочник , рассказывая , мог кое-что забыть , кое о чем умолчать , а драматург , работая над сказкой, имеет все возможности собрать более подроб - ные сведения о происходящих событиях . Правда , законы сказочной действительности отличаются от бытовых , но, тем не менее , это законы , и очень строгие законы » [9, c. 46]. Итак , авторская позиция в пьесе «Тень » моде - лируется , в том числе , и весьма существенно , на уровне мотивной организации текста , создается как результат соединения , взаимодействия интона - ций, заданного фольклорной традицией довери - тельного рассказывания сказки и творческой индивидуальной манерой Е.Л. Шварца . С помощью мотивной системы , функционирующей аналогич - но законам внутренней речи , оформляется особая концепция художественного со-творчества – автора, его предшественников писателей . В этот процесс автор включает и читателей , которые подклю - чены , приобщены к тому же культурному фонду общего со-знания . Это замечает и одна из исследо - вателей творчества Е.Л. Шварца , С.Б. Рубина : «Шварц вместе со зрителем ищет истину . И в конце своих поисков приходит к новым вопросам » [10, c. 75]. Поступила в редакцию 19.12.2006 Литература 1. Калмановский Е.С. Евгений Шварц // Очерки истории русской советской драматургии . 1945–1967. Л., 1968. 2. Русанова О.Н. Мотивный комплекс как способ моделирования авторской картины мира (на примере драматургии Е. Шварца ) // Вестн . Томского гос. ун-та. Бюл. операт . науч . информ . «Теоретические и прикладные аспекты литературоведения ». 2006. № 80. Июль . 3. Шварц Е.Л. Тень // Шварц Е.Л. Избранное . СПб., 1998. 4. Мелетинский Е.М. Семантическая организации мифологического повествования и проблема создания семиотического указателя моти - вов и сюжетов // Текст и культура : Учен . зап. Тартуского гос. ун-та. 1983. Вып. 635. 5. Силантьев И.В. Мотив в системе художественного повествования . Проблемы теории и анализа . Новосибирск , 2001. 6. Тюпа В.И., Ромодановская Е.К. Словарь мотивов как научная проблема // Материалы к словарю сюжетов и мотивов русской литерату - ры. От сюжета к мотиву . Новосибирск , 1996. 7. Выготский Л.С. Мышление и речь . М., 1999. 8. Соловьев Вл. Превращение сказки // Дет. лит. 1970. № 7. 9. Искусство и жизнь . 1939. № 9. 10. Рубина С.Б. Ирония как структурообразующий принцип пьесы Е. Шварца «Дракон » // Содержат -ть худож . форм . Куйбышев , 1986. УДК 82.0; УДК 82.0:801.6; 82-1/-9 Э.М. Афанасьева ПОЭТИКА РОМАНТИЧЕСКИХ «ЖЕЛАНИЙ » В РУССКОЙ ЛИРИКЕ XIX ВЕКА (К ПОСТАНОВКЕ ПРОБЛЕМЫ ) Кемеровский государственный университет Желание – основа романтической эстетики . Его горизонты определяют особенность мировоспри - ятия осознающей свое жизненное предназначение романтической личности . Если лермонтовские устремления обретают макрокосмические масштабы : «Мне нужно действовать , я каждый день / Бессмер - тным сделать бы желал ...» (1831- го июня 11 дня) [1, с. 190], то, например , Н.В. Гоголь возводит зримую границу мечтаний «старосветских » Филимона и Бавкиды , у которых «Ни одно желание не перелета - ет за частокол » («Старосветские помещики »). Своего рода энциклопедией желаний в русской литературе стала лирика , в которой сконцентриро -ваны многочисленные варианты комплиментарных светских пожеланий , известных еще барочной поэзии . Так в «Рифмологионе » Симеона Полоцкого собраны «Желания благая », обращенные к велико - му князю Федору Алексеевичу , патриарху Москов - скому и всея России Иоакиму , великой княгине Наталье Кирилловне [2, с. 114–121, 158–159]. Тради - ция светских пожеланий нашла отражение в стихотворениях XVIII–ХХ вв. «на случай », особенно в канун дня рождения , именин , нового года. Вторая линия в лирике этого типа связана с рефлектирую - щим началом , которое можно определить как «мое желание », охватывающее сферу «моей » жизни .Э.М. Афанасьева . Поэтика романтических «желаний » в русской лирике XIX века...Вестник ТГПУ . 2007. Выпуск 8 (71). Серия : ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ ) — 120 —Словосочетание лирика желаний , применитель - но к особой разновидности романтической поэзии , было использовано в монографии 1978 г. В.Н. Касаткиной , посвященной творчеству Ф.И. Тютчева [3, с. 90]. Однако до сих пор, насколько нам извест - но, природа лирических «желаний » не получила целостного научного освещения . В данной статье исследуется поэтика стихотворений , в которых мотив желания обретает миромоделирующую функ - цию, выявляется его онтологическая природа и анализируются основные тенденции в развитии этого мотива в русской поэзии начала XIX в. Прежде всего отметим номинативную актуали - зацию идеи «желания » в романтической лирике : «Желание . Романс » (1811), « Желание и наслажде - ние» (1814) В.А. Жуковского ; «Желание » (1816), «Желание славы » (1825) А.С. Пушкина ; «Желание покоя » (1825) А.С. Хомякова ; «Желание » (1831), «Желанье » (1832) М.Ю. Лермонтова , позже – «Желание » (1858) П.А. Вяземского и др. Литературное осмысление природы «желаний » рождалось в диалоге с философской традицией . Уже в поэтике Аристотеля была поставлена проблема «желания » в связи с внутренними устремлениями человека к преображению настоящего . В основе его рассужде - ний оказалась проблема целеполагания желаемого ; по наблюдению философа , «цель – это предмет желания » [4, с. 104]. Направленность желаемого осмысляется Аристотелем в двух категориях : истин - ной (истина , которая называется «благом ») и ложной («кажущееся благо ») [4, с. 104–105]. Аристо - тель связал идею желания с мыслительными процессами : «Никто не желает того, о чем не думает » [4, с. 165]. Другой тезис в его философии соотне - сен с идеей «страстного » желания , вызывающего наслаждение и удовольствие [4, с. 310–311]. Таким образом , в философии Аристотеля «желание » представлено как динамичное явление , порождае - мое мыслительными или чувственными процесса - ми и направленное на результат . Наиболее подробно категория желания получи - ла разработку в исследованиях французских фило - софов Ренэ Декарта (1596–1650), Этьенна -Бонно де Кондильяка (1715–1780), английского философа Джона Локка (1632–1704), немецкого – Артура Шопенгауэра (1788–1860). Декарт в работе «Страсти души » проводит психофизиологический анализ возникновения страс - тей, шесть из них называя первоначальными : удив - ление , любовь , ненависть , желание , радость и печаль . В его системе страсть желания отличается тем, что не имеет себе противоположной , в отли - чие от любви / ненависти , удовольствия / отвраще - ния и т.д. Определение этой страсти выглядит следующим образом : она «есть возбуждение души , вызванное “духами ” (авторское определение фи-зиологических процессов . – Э.А.), которые внуша - ют душе желать в будущем того, что представляет - ся ей ценным » [5, с. 637]. Виды желаний , по Дека - рту, зависят от их целей , которые , в свою очередь , порождаются любопытством , славой , любовью , ненавистью , удовольствием или отвращением . В данном трактате особую роль играет этический момент , связанный с ценностью душевных устрем - лений . Мерилом признаются представления о добре и зле. Таким образом , душевная страсть в концепции Декарта может быть ограничена этически - ми рамками . Следующий этап философского осмысления интересующей нас категории связан с творчеством Дж. Локка , который во многом опирался на декар - товскую систему [6, с. 5–54]. « Желанием » он назы - вает «неудовольствие , испытываемое человеком при отсутствии вещи , владение которой вызывает идею наслаждения » [6, с. 243]. Состояние неудо - вольствия – главная причина , по мнению Локка , побуждающая человека к действию . Динамичность процесса желания определяется через «слабое хотение », низшую степень желания , граничащую с полным его отсутствием . Конечная цель желания – это обладание счастьем . Локк в определении «желания » опирается на моральные основы : желание – связано со злом , преодоление желаний избавляет от страданий . Проблема управления чувствами обусловливается через понятие «воля ». Философ определяет одну из существенных характеристик желания – связь с будущим временем : «каково бы ни было наше наслаждение , мы смотрим за преде - лы настоящего , желание сопутствует нашему пред - видению и всегда увлекает с собой волю » [6, с. 266]. Кондильяк характеризует желание как «самую настоятельную из всех наших потребностей »; человек , поглощенный страстями , сменяющими друг друга , умножающимися и возобновляющимися , начинает жить для того, чтобы желать , и постоль - ку, поскольку желает [7, с. 427]. В «Трактате об ощущениях » (1754) разработана теория порожде - ния и уничтожения желаний . Устремление челове - ка к благу – источник страстей , надежда и страх способствуют их усилению . Кондильяк использует определение «интенсивность желания »: «слабое желание » – это неприятное состояние или легкое неудовольствие ; «сила желания » – беспокойство или мучение , это состояние действия ; «бурные желания » связаны с благом , с устремлением к благу в будущем . Вводится также понятие абсолютного желания , связанного с представлениями о воле и о возможности обладания предметом желаемого , что несколько противоречит позиции Локка . Если Декарт и Локк ставят вопрос о смирении страстей и их преодолении , то Кондильяк анализирует случаи — 121 —уничтожения желаний как результат напоминания об их последствиях . Проблема стремления человеческой души к совершенствованию была также в центре внимания Вольтера , оказавшего значительное воздействие на русских романтиков . Один из исследователей его творчества следующим образом определяет фило - софскую концепцию этого мыслителя : «Человек свободен , согласно вольтеровской теории , когда он может сделать то, чего желает ; но он не свободен желать ; невозможно , чтобы он желал без причины » [8, c. 212]. Немецкий философ Артур Шопенгауэр опреде - лял желание через категорию удовлетворения , что создало представление о призрачности цели , обла - дание которой отстраняет от первоначальных устремлений . Удовлетворение потребности приводит человека к скуке и отчаянию . А затем доходит до состояния «полной безмятежности , отсутствия желаний » [9, с. 394]. Таким образом , философом утверждается идея отказа от желаний . Даже столь неполный экскурс в историю фило - софии свидетельствует о стремлении творческой мысли к системному восприятию идеи желания , для которой ключевой категорией является время . Сфера желаемого всегда за пределами настоящего ; она перспективна и вбирает в себя провидение будущего , тоску по несостоявшемуся . Мы имеем дело с весьма объемным понятием , включающим в себя такие составляющие , как «виды желаний », «интенсивность желания », «абсолютное желание », «сверх -желание », «отсутствие желаний » и др. Желание побуждает человека к действию и разрывает границы сиюминутности . Устремленность к желанной цели определяет своего рода «горизонты » мечтаний , их определение составляет особую картину мира чувственно -волевых устремлений чело - века той или иной эпохи . На русской почве лирическая разработка моти - ва желания опирается также на фольклорные и религиозные представления о страстях и их преодо - лении . Христианство проповедует смирение страс - тей. Фольклорная традиция , наоборот , сохраняет ситуацию испытания героя при выборе «трех желаний ». Лирика желаний XIX в. вступает в диалог с западноевропейской традицией через переложения русских поэтов . Таковы переводы «Желаний » из Шиллера В. Жуковского , из Гейне Н. Огарёва . Параллельно утверждаются собственно авторские вариации романтической темы . Для русских поэтов актуальными стали ситуации томления или томи - тельного мечтания на пике душевной страсти , когда желание фиксирует наивысшее напряжение сил в воображаемом устремлении к предмету желаемо - го. В большинстве случаев анализируемый мотив многослоен и синкретичен , он сосуществует с родственными мотивами мечты , воображения , вожделения , надежды , молитвы и др. Цель , к которой устремлено желание , также высвечивается разными гранями , мысль не фиксируется на конкрет - ном предмете , а порождает все новые и новые образные воплощения . Желание нередко превращает - ся в венок фантазий . В лирике А.С. Пушкина номинативная фикса - ция исследуемой идеи проявлена в лицейском стихотворении «Желание » и в знаковом для данной эпохи «Желании славы » 1825 г. Первое из них передает состояние лирического героя , переживаю - щего «все горести несчастливой любви », что ведет к шокирующей развязке : «Пускай умру , но пусть умру любя » [10, c. 169]1. Невозможность постиже - ния гармонии взаимного чувства порождает край - нюю форму желаемого – смерть на пике любовных переживаний . С темой смерти в лирике Пушкина связаны следующие вариации идеи желания : «желание смерти », «смерть желаний » и «желанная смерть ». Приведем примеры , выделив общие контексты : Глубокий сон в долине бранной ; Одни мы мчимся в тьме ночной , Предчувствую конец желанный ! Меня зовет последний бой! «Наездники », 1816 [1, с. 169]; Пройдет любовь , умрут желанья ; Разлучит нас холодный свет… «В альбом », 1817 [1, с. 197]; Бросался ты в огонь , ища желанной смерти , – Вотще ! – «Полководец », 1835 [т. 3, кн. 1, с. 379]. Смерть становится своего рода испытанием ценностных основ жизни . В стихотворении «Жела - ние» наблюдаем цепочный характер развития лирических устремлений : от томления безответного чувства (хранящего подспудное желание взаимной любви ) к своего рода вызову героя судьбе – жела - нию смерти во имя любви . В стихотворении 1825 г. «Желание славы » любовь также является источником новых эмоцио - нальных устремлений . В.А. Грехнев тонко заметил , что в стихотворении открывается «своего рода непредумышленный маскарад страстей , когда одно душевное движение прячется за другое , когда за одной страстью угадывается другая , еще не всту-Э.М. Афанасьева . Поэтика романтических «желаний » в русской лирике XIX века... 1 В дальнейшем – ссылка на это издание с указанием тома и страницы .Вестник ТГПУ . 2007. Выпуск 8 (71). Серия : ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ ) — 122 —пившая в поле зрения лирического субъекта : он чувствует , быть может , лишь ее отдаленный «гул», неизмеримо усиливающий душевное смятение » [11, с. 147]. Проследим за динамикой проявления чувств . Коленопреклонение влюбленного героя отсылает к рыцарской традиции , отстраняя субъ - екта лирического события от «суетного прозвания поэта »: Когда любовию и негой упоенный , Безмолвно пред тобой кроленнопреклоненный , Я на тебя глядел и думал : ты моя [т. 2, кн. 1, с. 348]. Жест преклонения перед дамой сердца допол - няется изящной деталью женского покровитель - ства: «Когда склонив ко мне томительные взоры , / И руку на главу мне тихо наложив ». Так дорисовы - вается зримо представляемая картина трогательной гармонии чувств . Безмолвное любование и упое - ние влюбленного («И я стесненное молчание хранил») оттеняется шепотом , в котором проскальзы - вают ревнивые нотки в вопросе героини : «Другую , как меня , скажи , любить не будешь ?» Разрушение гармоничной картины превращается в эмоциональ - ный взрыв : «Слезы , муки , / Измены , клевета , все на главу мою ». В этот момент появляется иное восприятие мира : …Что я, где я? Стою , Как путник , молнией застигнутый в пустыне , И все передо мной затмилося !.. Разрушение гармонии порождает новое жела - ние, которое становится фактом самоопределения , поиском и обретением себя, своего имени на новом витке жизни . Стихотворение отражает одну из граней именного мифа Пушкина , о некоторых аспек - тах которого нам уже приходилось писать . Имя, насыщенное славой , становится прежде всего именем произносимым , звучащим . Сила грозовой метафоры врывается в молниеносность именного воплощения через постоянное напоминание о собс - твенной цельности , значимости : Я новым для меня желанием томим : Желаю славы я, чтоб именем моим Твой слух был поражен всечасно , чтоб ты мною Окружена была , чтоб громкою молвою Все, все вокруг тебя звучало обо мне... Проблема имявоплощения тесным образом связана с идеей миротворения . Сакрально -идилличес - кий хронотоп сада, где достаточно было шепота , чтобы быть услышанным , – это мир воспоминаний о безвозвратной гармонии . В переломный момент испытания изменой создается ощущение разруше -ния мира , его опустошения . Сравнение этого состо - яния с состоянием путника , застигнутого молнией в пустыне , определяет идею выбора пути , выхода из темноты / затмения («все предо мной затмило - ся»). Хронотоп пустыни становится промежуточ - ным между гармонией сада и всем миром , который подчиняется воле лирического героя , наполняясь его именем . Теперь уже недостаточно «шепота », вербальные мотивы усиливаются , распахнувшиеся горизонты наполняются «громкою молвою ». Жела - ние славы моделирует новые устремления , все и все (весь мир, непрерывность времени , все челове - чество ) формируют границы собственной актуали - зации – лишь для того, чтобы ежечасно напоминать возлюбленной о разрушенной гармонии . Контами - нация мотивов любви и славы стала знаком поэти - ческого самоопределения в романтической эстети - ке. «Желание славы » во имя любви создавало осно - ву самоутверждения поэта . Чувственная мотивация обретения славы стала одной из определяющих характеристик жизнемоделирования первых русских романтиков . Приведу пример из дневника В.А. Жуковского периода поиска смысла жизни в момент крушения надежды на брак с Машей Протасовой : «Слава имеет теперь для меня необыкновенную и особенную прелесть – какой может быть не имела прежде ! Ты будешь обо мне слышать ! Честь моего имени , купленная ценою чистою , будет принадле - жать тебе! Ты будешь радоваться ею и обещаю возвысить свое имя» [12] (выделено в первоисточни - ке. – Э.А.). В дневниковой записи Жуковского нахо - дим ту же мотивацию самоутверждения ради возлюбленной и идею имявоплощения , которые позже найдут отражение в «Желании славы » Пушкина . Цепочное развитие мотивов характерно для лирики желаний , и в частности для поэтики М.Ю. Лермонтова . Идеальные представления о свободе в «Желании » 1831 г. влекут воображение к далекой Шотландии , что включает стихотворе - ние в контекст родового мифа Лермонтова [13, c. 162]. Стремление лирического героя к обрете - нию родины включено в полулегендарный , полус - казочный сюжет желаемого преображения в воль - ную птицу : Зачем я не птица , не ворон степной , Пролетевший сейчас надо мной ? Зачем не могу в небесах я парить И одну лишь свободу любить ? [1, с. 199]. Среди мощного мифологического комплекса , связанного с образом ворона , отметим наиболее приближенные к тексту Лермонтова . В мировой мифологии эта птица утверждается как медиатор между мирами , нередко отождествляется с куль - турным героем , сохраняет связь с культом предков — 123 —[14, с. 245–246]. В лирической мечте , воссоздан - ной Лермонтовым в стихотворении 1831 г., орни - тологические мотивы соотносимы и с образом ворона , и с ситуацией полета -парения , но в то же время сохраняется исключительная личностная мотивация происходящего и цельность субъектив - ного «я»: На запад , на запад помчался бы я, Где цветут моих предков поля … «Я», преображенное в вольную птицу , есть внешний фон внутренних устремлений , создающий своего рода легендарную основу реализации моти - ва полета мечты -фантазии . Осталось определить , почему именно ворон у Лермонтова является медиатором между миром «чуждых снегов », которо - му принадлежит лирический герой , и цветущих полей предков , куда стремится его душа . В русской романтической традиции эта птица связана с шотландской темой . Так А.С. Пушкин свое стихотво - рение «Ворон к ворону летит », написанное под воздействием англо -шотладской баллады «Два ворона » (известной также по варианту Вальтера Скотта «The twa corbies»), в сборнике стихотворе - ний 1829 г. в оглавлении помечает «Шотландской песней » [15, с. 187–189]. Напомним , что культ ворона вписан в контекст легендарной истории Вели - кобритании и связан с идеей защиты монархии , поэтому образ ворона для шотландской темы столь же органичен , как образы меча и щита , а также арфы , утвержденные , например , в оссианической поэзии . Через легендарный сюжет преображения в ворона в «Желании » Лермонтова , с одной стороны , осуществляется возможность провидения родного мира , а с другой – представлена невозможность осуществления желаемого . Если все проанализированные выше стихотво - рения насыщают мотив желания рефлективными отсылками к прошлому , то лермонтовское «Жела - нье» 1832 г. представляет собой миромоделирова - ние будущего через возможное обретение лири - ческим героем свободы и полноты жизни . Начало стихотворения : «Отворите мне темницу », – становится прорывом в мир вольной стихии . Уже со второго стиха тюремное пространство распахива - ется навстречу дневному миру , залитому солн - цем. Желание света и простора влечет за собой мимолетную вспышку любви к черноглазой красавице . Свобода воплощается в мотивах бешеной скачки по «синю полю » и необузданного спора с морским миром , надрываемым грозой . Трехчаст - ная композиция стихотворения передает быст - рую смену романтических топосов , символизи - рующих простор , завершаясь замкнутым обра - зом дворца :Дайте мне дворец высокой И кругом зеленый сад, Чтоб в тени его широкой Зрел янтарный виноград : Чтоб фонтан , не умолкая , В зале мраморном журчал И меня б в мечтаньях рая, Хладной пылью орошая , Усыплял и пробуждал … [1, с. 375–376]. Финальная строфа по закону динамики лири - ческой мысли реализует мотив последнего жела - ния. Образ дворца в данном контексте вызывает сгусток ассоциаций . Желанье жизни во дворце , завершающее стихотворение , – своего рода венец сказочных устремлений в славянском фольклоре . Однако при описании дворца находим также элементы восточно -мусульманского колорита : фонтан , расположенный в мраморном зале. А образ сада и мотив райских мечтаний отсылают к христианской традиции . Синтез разного рода традиций воссозда - ет совершенную модель представлений о блаженс - тве, к которому стремится лирический герой , скованный несвободой . Романтические желания способны вобрать в себя целую гамму чувств и стремлений : свобода , воля , любовь , слава , смерть , бессмертие и т.д. При этом идея желаемого обретает несколько ипоста - сей. Она может выступать в качестве самодоста - точной , самодовлеющей тоски по неизвестному , когда ценным является сам процесс переживания желаемого . Другой вариант реализации мотива ставит проблему целесообразности проекций своих устремлений в будущее . В этом случае лиричес - кий герой встает перед выбором возможности или невозможности осуществления мечты . Исполне - ние желаемого есть факт приобщения к гармонии мира . Полнота этого события может осущест - вляться при взаимодействии безадресных абстрак - тных устремлений и молитвенно -охранного дискурса , что происходит , например , в предсвадебном сонете А.С. Пушкина «Мадона »: «Исполнились мои желания . Творец / Тебя мне ниспослал , тебя, моя Мадона , / Чистейшей прелести чистейший образец » [т. 3, кн. 1, с. 224]. Особое значение в лирике XIX в. придается мотиву преодоления или отказа от желаний . Он может знаменовать пик блаженства (ср. «Когда б не смут - ное влеченье ...» (1833) А.С. Пушкина : «Забыл бы всех желаний трепет , / Мечтою б целый мир назвал...» [т. 3, кн. 1, с. 316]) или сердечную пустоту и страдания («Я пережил свои желанья ...» (1821) А.С. Пушкина [т. 2, кн. 1, с. 151]). Мотив отказа от желаний в русской поэзии характеризуется как одна из ключевых причин отчуждения героя . Этот путь проходят едва ли не все поэты -романтики . Кульми -Э.М. Афанасьева . Поэтика романтических «желаний » в русской лирике XIX века...Вестник ТГПУ . 2007. Выпуск 8 (71). Серия : ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ ) — 124 —национное стихотворение М.Ю. Лермонтова , опре - деляющее поиски одинокой личности , «И скучно , и грустно ...» 1840 г. фиксирует бессмысленность стремления к лучшему как отказ от желаний : «Желанья !.. что пользы напрасно и вечно желать ?..» [1, с. 468]. Подобное настроение присуще лирическому герою стихотворения Ф.И. Тютчева : «Чего желать ? О чем тужить ? / День пережит – и слава Богу !» («Не рассуждай , не хлопочи !» 1850 г. [16, с. 18]). В поэзии П.А. Вяземского подведен своеобразный итог романтическим размышлениям о страстях души . Его «Желание » 1858 г., номинативно повторяющее романтические названия , это желание об отсутствии всякого проявления этого чувства : Бесплодны будут заклинанья ; Отстань , не искушай меня ; В одном отсутствии желанья Хочу провесть остаток дня [17, с. 355]. Взгляд со стороны на свое прошлое , подвержен - ное власти страстей , приводит лирического героя стихотворения Вяземского к выводу : «Вдали все так казалось мило , / Все было приторно вблизи ». Поэтому избавление от желаний превращается в переход от юношеского чувственного взгляда на мир к рассудочному мировосприятию «дослужив - шегося на покой » героя . Мотив желания в поэзии начала XIX в. и связан - ной с романтическими тенденциями поздней лири - ке создает модель лирической перспективы , расши - ряя временные границы лирического переживания . Факт возникновения в поэтической системе «жела - ний» как своего рода модели мировидения , номина - тивно актуализированной , дает возможность выде - ления лирики желания в особую группу стихотво - рений . Их рефлективная основа тяготеет к элеги - ческому модусу художественности , а императивная природа и перспективный фон приближает к молитвенному дискурсу . Томление по прошлому романтики компенсируют тоской по будущему . Несомненно , один из знаковых мотивов роман - тической поэзии не миновал сатирической участи . Лучшие образцы пародирования принадлежат коллективному творчеству братьев Жемчужниковых и Алексею Толстому , создавших образ Козьмы Прут - кова. Так в середине века появляются «Желания поэта », где осмеиваются романтические метамор - фозы лирического «я»: Хотел бы я тюльпаном быть , Парить орлом по поднебесью , Из тучи ливнем воду лить Иль волком выть по перелесью … [18, с. 38]. Еще одно стихотворение Козьмы Пруткова пародирует романтическое стремление к экзотике – «Желание быть испанцем », где лермонтовская поэтика насыщается пушкинскими образами : Дайте мне мантилью ; Дайте мне гитару ; Дайте Инезилью , Кастаньетов пару [18, с. 55]. Лермонтовская императивная конструкция стала объектом пародирования и А.Н. Апухтина в «Желании славянина » (1855), которое начинается со знакомых безадресных призываний : Дайте мне наряд суровый , Дайте мурмолку мою , Пред скамьею стол дубовый , Деревянную скамью … [19, с. 265]. Пародийное осмысление романтической эстетики фиксирует выплеск эмоций , желание мгно - венного преображения мира , страстность героя . Пройдет не так много времени и уже начало ХХ в. создаст новую парадигму желанных устремлений , среди которых будет и влечение к монастырской обители лирического героя И. Анненского («Жела - ние»), и брюсовское : «Желанье , ужасу подобное , / Меня опять влечет к стихам …» Поступила в редакцию 19.12.2006 Литература 1. Лермонтов М.Ю. Собр . соч.: В 4 т. Т. 1. М.; Л., 1961–1962. 2. Полоцкий С. Избр . соч.. М., 1953. 3. Касаткина В.Н. Поэзия Ф.И. Тютчева . М., 1978. 4. Аристотель . Соч.: В 4 т. Т. 4. М., 1984. 5. Декарт Р. Избранные произведения . М.,1950. 6. Нарский И.С. Джон Локк и его философия (Вступительная статья ) // Локк Дж. Избр . филос . произв -я: В 2 т. Т. 1. М., 1960. 7. Кондильяк Э. Соч.: в 3 т. Т. 2. М., 1982. 8. Дынник М.А. Философские взгляды Вольтера // Вольтер : статьи и материалы . М.; Л., 1948. 9. Краткий очерк истории философии . М., 1975. — 125 —10. Пушкин А.С. Полн . собр . соч.: В 17 т. Т. 1. М., 1994. 11. Грехнев В.А. Лирика Пушкина : о поэтике жанров . Горький , 1985. 12. Жуковский В.А. Письма -дневники 1814–1815 гг. // РО ИРЛИ РАН («Пушкинский Дом»). Р. I. Оп. 9. № 3. 13. Голованова Т.П. Желание // Лермонтовская энциклопедия . М., 1981. 14. Мелетинский Е.М. Ворон // Мифы народов мира : В 2 т. Т. 1. М.; Минск ; Смоленск , 1994. 15. Пушкин А.С. Переводы и подражания / Сост . и сопроводит . статьи А.Н. Атаровой , Г.А. Лесскиса . М., 1999. 16. Тютчев Ф.И. Полн . собр . соч. Письма : В 6 т. Т. 2. М., 2003. 17. Вяземский П.А. Стихотворения . Л., 1986. 18. Козьма Прутков . Сочинения . М., 1986. 19. Апухтин А.Н. Полн . собр . стихотворений . Л., 1991.Э.М. Афанасьева . Поэтика романтических «желаний » в русской лирике XIX века...	В работе над пьесами -сказками Е.Л. Шварца , опубликованной на прошлой неделе в издательстве Российского академического драматического театра и художественной литературы .
62afbde9-4739-404a-822e-a236197c8d19	Некрасов С. И., Молчанова Н. С.	2,009	Значение теории фреймов в современной науке	null	УДК 167/168 ЗНАЧЕНИЕ ТЕОРИИ ФРЕЙМОВ В СОВРЕМЕННОЙ НАУКЕ С. И. Некрасов Н. С. Молчанова Московский государственный технический университет гражданской авиации eжmail: sinekrasov@mail.ru Современная теория фреймов применяется для структур ирования и понимания системы знаний в разных областях науки. Формулирование основных принципов теории происходило п араллельно и независимо в разных науках, поэтому сложно отв етить на вопрос, какая область является источником формировани я «фреймподхода». Необходимость структурировать знания суще ствует в любой науке, поэтому понятие фрейма используется как инструмент. Положения теории фреймов описывают механизмы констр уирования и восприятия действительности, поэтому их значе ние велико в исследовании предметов психологии, социологии, линг вистики. Ключевые слова: фрейм, фреймология, схема, структур а, теория фреймов, знания, реальность. История науки XX века характеризуется развитием мно жества направлений в различных областях знания. Вновь изменяется картина мира – понятие четырехмерного пространства-времени позволяет рассматривать действ ительность как относительную «величину». В физике ученые все более отходят от из учения видимого мира, выходят за границы верхних слоев атмосферы и границы ядра моле кулы, изучают организацию околоземного пространства и разрабатывают нанотехнолог ии. Смелые предположения писателей-фантастов реализуются в полетах человека в космос, достижениях робототехники, создании, или попытках создания, искусственного интеллекта. Удивительно быстрыми темпами развивается компьютерная индустрия, что влияет не только на дальнейший научный процесс, но также на структуру и организаци ю общества. В психологии появляются новые течения, направленные на изучение глубинных механизмов психики, управляющих поведением человека – гештальтпсихология, когнитивная психология. Все большее значение приобретает практическая социология, которая с помощью вполне конкретных методик выявляет за кономерности в социальных связях. В языкознании происходит взаимодействие различ ных подходов к изучению устройства и восприятия языка. Понимание языка рассматрив ается в неразрывной связи с социальной ситуацией, дискурсом и психологическим опы том человека. Характерная черта развития научной мысли ХХ столетия – возникновение множества междисциплинарных связей и пограничных наук, в результате чего специа льные методы и термины, присущие ранее одной научной области, проникают в другую и п риобретают иное значение. Этот процесс заимствования терминологии происходит во мн огом благодаря тому, что сами термины не имеют еще четко сформулированного опреде ления и могут описывать совершенно разные предметы изучения. ЛОГИКА, МЕТОДОЛОГИЯ И ФИЛОСОФИЯ НАУКИ НАУЧНЫЕ ВЕДОМОСТИ № 16 (71) 2009 14 Например, изначально в самом общем случае термин «ф рейм» обозначает структуру, содержащую некоторую информацию. Такое понима ние является основой для объяснения множества случаев его применения в различны х областях. Так, в программировании фрейм означает некую область данных, которую обычный пользователь ПК называет «окно» или «страница». В психологии фреймом на зывается идеальный образ действительности, зафиксированный в памяти человека. В с оциологии – определенная модель поведения. Примеры фреймов можно найти в языкознани и (парадигма), в библиографии (описание издания, форма сноски внизу страницы). В философии с фреймом соотносятся различные реальности: наука, повседневная жизнь, ми фология и религия и т.д. Как таковой науки фреймологии не существует, т.к. т еории фреймов разрабатываются во множестве специальных научных отраслей, н о предметом исследования являются несопоставимые явления – взаимоотношения индив идов в обществе, коммуникация в животном мире и мире человека, психические пр оцессы в человеке, символьная организация коммуникации, научная деятельность, про цессы в киберреальности, особенности понимания языка. Так, считается, что теори я фреймов впервые разработана американским ученым Марвином Минским. В своей работ е «Фреймы для представления знаний» (1979) он рассматривает фрейм с точки зрени я восприятия человеком новых условий реальности и мышления в процессе адаптации к незнакомой ситуации. Необходимо оговориться, что автор разрабатывал теорию фрейм ов в рамках теоретических исследований в области искусственного интеллекта, т.е. к аким образом в машинной модели реального мира должны быть представлены знания. Фре йм Минского представляет собой некую информацию, на основе которой человек стр оит прогнозы, а также соотносит свое поведение. Поэтому фреймом Минский называет не кую совокупность определенным образом структурированных данных, в которых зак одирована стереотипная ситуация. При этом он не различает человеческое мышление и искусственный интеллект, считая, что процесс мышления человека основан на налич ии в его памяти большого набора разнообразных фреймов, из которого при необходимост и отбирается соответствующий. Аналогичным образом строится искусственный интеллек т. Границы фреймов, в которых заложена информация об идеальных ситуациях, предста вляются в виде вопросов. Ответы на эти вопросы достраивают фрейм конкретной ситуаци и в данных обстоятельствах и данный период времени. Т.к. вариантов конкретных си туаций множество, то знания структурируются в разветвленную систему фреймов. Разработанная в 1970-х годах М. Минским теория фрей мов для представления знаний об окружающей действительности напоминает теори ю семантического поля Й. Трира, Л. Вайсгербера и др. в лингвистике, сформулированну ю еще в 1930-е годы. В соответствии с этой теорией при исследовании языка выделяютс я изолированные семантические области (поля) лексики на основе различных отношени й входящих в них языковых единиц (синонимические, родовидовые, «часть-целое» и т .д.). Главная идея структурной семантики Трира и Вайсгерб ера заключается в том, что адекватное описание значения слова зависит от лекси ческих единиц, входящих в то же семантическое поле данного языка, и от его (слова) семантических отношений с другими членами поля. Так, содержание и объем значений слов , входящих в семантическое поле обозначений интервалов в пределах суток, в русском языке отличается от содержания и объема тех же лексических единиц в немецком языке. Во многих ситуациях, когда в русском употребляется слово «утро», носители немецкого языка употребили бы слово Vormittag «предполуденное время», которое входит в семантичес кое поле вместе с лексическими единицами «утро», «послеполуденное время» , «вечер» и «ночь». Таким образом, чтобы точно определить границы значения слов « утро» или «вечер», необходимо знать, какие отрезки времени суток существуют в дан ном языке как самостоятельные сущности, т.е. осознать объем и содержание всего се мантического поля. Семантические поля могут содержать одинаковые языко вые единицы с множеством значений, пересекаться и быть связанными с другими семантическими полями, создавая таким образом языковую систему. При этом согласно раз работанной Вайсгербером неогумбольдтианской лингвофилософской концепции концептуа льные системы, лежащих в основе конкретных языков, неповторимы. В структурной семан тике и связанной с ней теории семантического поля отдельные концепты, а также значе ния обозначающих их лексических единиц, рассматриваются не как объективно существую щие, внеязыковые феномены, а как создаваемые языком «духовные объекты», структурирую щие действительность. С.И. Некрасов, Н.С. Молчанова. Значение теории фрей мов … 15 Однако в лингвистике термин «фрейм» впервые был исп ользован только в 1980-х годах Ч. Филлмором в рамках фреймовой семантики для о пределения системы понятий языка, понимание и употребление которого основывается на совокупности человеческих знаний и опыте в данный период времени. Если Трир и Вайсгербер говорили об объединении языковых единиц в семантические поля безотнос ительно к социальной ситуации, то Филлмор акцентирует внимание на специфике конкре тных ситуаций, при которых возникают, употребляются и изменяются те или иные с лова. Фрейм Филлмора представляет собой некую семантическую схему мира, элементы которого описываются определенными лексическими единицами. Так, в английском я зыке значения слов «shore» и «coast» (переводимые на русский как «берег») различ аются в отношении границы между сушей и водой, рассматриваемой со стороны суши или со стороны воды. Утверждение «Мы скоро достигнем the coast» предполагает путешес твие по суше, а «Мы скоро достигнем the shore» – путешествие по воде. Улавливание т аких нюансов обусловлено способностью человека распознавать способы схематизации м ира с помощью слов 1. Таких схем-фреймов образуется огромное множество в зависимости от культурных традиций, области человеческой деятельности, ко нкретных «закрытых» ситуаций, мотиваций говорящего и т.д. Отдельный фрейм как час ть окружающей действительности структурирует и уточняет значение слова, которое бу дет использовано в коммуникации в определенном месте и определенный момент времени, а слово, сказанное в иной момент времени и ином месте, активирует другой фрейм, т.е. ту часть опыта и знаний, которая лежит за пределами вербального взаимодействия. Несмотря на то, что использование и понимание языка в социальном контексте стало предметом изучения лингвистов во второй полов ине ХХ столетия, уже в 1930-х годах Ф. Бартлетт дал определение понятию «ментальная схема», схемы, представленной в памяти. Это понятие позже вошло в когнитивную психо логию. Процесс восприятия реальности через речевую коммуникацию обусловлен знан иями, структурированными в памяти в виде значений языковых единиц, образов, пр едставлений. Схема Бартлетта тот же фрейм Минского, та же структ ура, содержащая знания об окружающей реальности, определяющая поведение челов ека и модифицирующая представления в зависимости от конкретных условий. Схем а Бартлетта тот же фрейм Филлмора, то же семантическое поле, связанное с опытом , зафиксированным в памяти. В процессе коммуникации память, возбуждаемая словами или контекстом, затрагивает соответствующие фреймы, как искусственный интеллект М инского, фреймы, которые взаимодействуют друг с другом 2. Таким образом, в прошлом веке ученые разных стран в разное время и в разных научных областях развивали если не одинаковые, то очень схожие теории. Так, в философии науки теория научных революций Т. Куна также содержит элементы теории фреймов, а именно используемое им поня тие «парадигма», под которой понимается совокупность базисных теоретических взгл ядов, классических образцов выполнения исследований, методологических средств, ко торые признаются всеми членами научного сообщества. Научная парадигма Куна есть ча сть научного опыта, ряд теорий, концепций и взглядов, которые определяют и структур ируют мировоззрение ученого на данном этапе развития науки, в свою очередь ученый формулирует теории и разрабатывает подходы в рамках той же научной парадигмы, исп ользуя представленные в ней знания. Следовательно, научную парадигму можно рассмат ривать в качестве фрейма, определяющего восприятие и формирование научной реально сти. Уильям Джемс в своей книге «Принципы психологии» го ворит, что существует, вероятно, множество реальностей, каждая из которых предполагает свой особый и отдельный стиль существования: мир физических вещей, мир науки, мир идеальных отношений, миры мифологии и религии, миры индивидуальны х убеждений и др. В этом случае реальность можно рассматривать как «окаймление»3, т.е. наделение предмета или абстракции определенными свойствами (актуальность, размеры, цвет и т.д.) или заклю1 Колесник Н. В. Фреймовая семантика Ч. Филлмора // Язык, сознание, коммуникация: Сб. статей / Отв. ред. В. В. Красных, А. И. Изотов. М.: МА КС Пресс, 2002. Вып. 22. С. 63. 2 Дигоева Э. Язык и наука ХХ века // http://www.dari al-online.ru/1999_5/digoeva.shtml. 3 Шюц А. О множественности реальностей // Социологич еское обозрение. Том 3. № 2. 2003. С. 3. НАУЧНЫЕ ВЕДОМОСТИ № 16 (71) 2009 16 чение во фрейм особого стиля существования. Человек в процессе своей деятельности постоянно действует в рамках той или иной реальност и, по необходимости следуя правилам и нормам, определяющим ее структуру. Выбирая объект исследования, ученый входит в уже ст руктурированный мир научного созерцания, переданный ему исторической традиц ией его науки. С этого мгновения он включен в дискурс, который охватывает результаты , полученные другими, проблемы, поднятые другими, решения, предложенные другими, ме тоды, разработанные другими 4. Этот теоретический фундамент отдельной науки являет ся конечной областью смысла (в терминах А. Шюца), фреймом, в рамках которого следу ет разрабатывать специфические проблемы. Таким образом, ученый всегда должен помни ть, что предмет его исследования находится в неразрывной связи с составляющими опред еленного научного поля. В социологии почти одновременно с М. Минским фрейм рассматривал Ирвинг Гофман в своем эссе «Анализ фреймов» (1974). Однако у Гофмана фрейм предстает лишь как инструмент или метод описания социального повед ения человека в процессе межличностной коммуникации, фрейм Гофмана вписывается в социологию и не претендует на существование в качестве отдельной науки «фреймо логии» или теории. Гофман использует этот термин вслед за Грегори Бейтсоном, ко торый в 1950-х годах описывал поведение высших приматов в драке. Бейтсон предположи л, что имитирующие драку приматы обмениваются метакоммуникативными сигналами, с помощью которых определяют ситуацию либо как «реальную реальность», либо ка к «реальность понарошку». Эти сигналы, преобразуя эмпирическую реальность, способ ствуют процессу взаимодействия, связанного с пониманием содержания конкретной ситуа ции. Бейтсон использует термин «фрейм» для определения структурных особенностей ко ммуникации, а именно использование метакоммуникативных и металингвистических с ообщений 5. Гофман называет фреймами «определения ситуации, осн ованные на управляющих событиями принципах организации и вовлеченности в события»6. Это понятие близко к введенному Ф. Бартлеттом понятию ментально й схемы, обуславливающей реакции индивида на определенную ситуацию, и понятию фр еймовой семантики Ч. Филлмора, объясняющей понимание языковых выражений при по мощи указания на типичные ситуации словоупотребления. Гофман развертывает систему микросоциологических оп исаний, фреймов, которые постоянно изменяются под влиянием социальной ре альности. Системы фреймов не заданы как строгие алгоритмы восприятия, происходит постоянное фреймирование реальности, т.е. при соотнесении реальной ситуации с идеальным образом, заключенным во фрейм, границы данного выбранного фрейма деформи руются в соответствии с субъективным восприятием, внешними обстоятельствами и усл овиями, в соответствии со стилем существования той реальности, в которой происхо дит социальное взаимодействие. Но в отличие от Г. Бейтсона, который полагал фрейми рование психологическим процессом, Гофман рассматривает его в качестве свойства о рганизации событий и восприятия. Фрейм у Гофмана служит для контекстуализации социал ьного взаимодействия и указания на его структурные характеристики, приобретая т ем самым некую двойственность. Фрейм – это одновременно «матрица возможных событий », в основе которой лежит «расстановка ролей» взаимодействующих субъектов, и «схема интерпретации», являющаяся частью любого восприятия 7. Тот факт, что М. Минский и И. Гофман одновременно и независимо друг от друга разрабатывают «свои» схожие по сути теории фреймов, говорит о возможной преемственности не только между науками одной области (тол ько гуманитарной или только технической), но и между науками разных циклов – гуман итарного и технического. Однако искусственный интеллект является узкой областью исс ледования, хотя и основанной на 4 Там же. С. 29. 5 Вахштайн В. «Практика» vs. «фрейм»: альтернативные проекты исследования повседневного мира // Социологическое обозрение. Том 7. № 1. 2008 . С. 82. 6 Батыгин Г. С. Континуум фреймов: социологическая т еория Ирвинга Гофмана // Гофман И. Анализ фреймов: эссе об организации повседневного о пыта: Пер. с англ. / Под ред. Г.С. Батыгина и Л.А. Козловой; вступ. статья Г.С. Батыгина. М.: Инс титут социологии РАН, 2003. С. 43. 7 Вахштайн В. Социология повседневности: от «практик и» к «фрейму» / Социологическое обозрение. Том 5. № 1. 2006. С. 71. С.И. Некрасов, Н.С. Молчанова. Значение теории фрей мов … 17 знании о психологических и социальных процессах, но строго нацеленной на создание машинной модели реального мира. Социология, цель ко торой выявить закономерности и механизмы межличностного взаимодействия в различных социальных группах, в этом отношении предоставляет больше возможностей для исп ользования и разработки научной терминологии и принципов «фреймологии». У М. Ми нского много допущений и оговорок относительно применения теории фреймов: в каж дом конкретном случае его теория дополняется либо структурными составляющими, ли бо организационными характеристиками, либо вариантами, связанными с обстоятель ствами, намерениями ролевых субъектов, психологическими особенностями. Поэтому теорию фреймов Минского часто называют лишь «фрейм-подходом» к изучению проблемы представления знаний. Значение теории фреймов в ее современном многогранн ом формулировании сложно переоценить. Несмотря на различия в терминол огии, начальные положения теории формировались учеными с начала ХХ века в самых разных научных областях. Основные принципы теории фреймов можно применить в лю бой области науки для систематизирования знаний о различных предметах действит ельности на основе психологического, социального и языкового опыта человека. Унив ерсальность теории фреймов основана на том, что любое знание необходимо классифици ровать, структурировать, схематизировать, облечь в форму. История науки представляе т собой множество воззрений и знаний, сформированных в течения, направления, школ ы, концепции, которые имеют свои характеристики и границы, отделяющие одни теор ии от других. Любое знание формулируется в теорию в рамках определенной картины м ира, содержащей научные и философские представления о действительности, которые дробят и структурируют само ее [картины мира] содержание. Наиболее последовательно теория фреймов раскрывается в социологии и когнитивной психологии, т.к. здесь фре йм рассматривается не только как статичная структура знаний, определяющая взаимосвяз ь между элементами системы, но и как изменяющаяся в процессе восприятия схема куль турного опыта. Список литературы 1. Колесник Н. В. Фреймовая семантика Ч. Филлмора / / Язык, сознание, коммуникация: Сб. статей / Отв. ред. В. В. Красных, А. И. Изотов. М.: МАКС Пресс, 2002. Вып. 22. 2. Дигоева Э. Язык и наука ХХ века // http://www.da rial-online.ru/1999_5/digoeva.shtml. 3. Шюц А. О множественности реальностей // Социолог ическое обозрение. Т. 3. № 2. 2003. 4. Вахштайн В. «Практика» vs. «фрейм»: альтернативн ые проекты исследования повседневного мира // Социологическое обозрение. Том 7. № 1. 2008. 5. Батыгин Г. С. Континуум фреймов: социологическая теория Ирвинга Гофмана // Гофман И. Анализ фреймов: эссе об организации повседне вного опыта: Пер. с англ. / Под ред. Г.С. Батыгина и Л.А. Козловой; вступ. статья Г.С. Батыгина . М.: Институт социологии РАН, 2003. 6. Вахштайн В. Социология повседневности: от «практ ики» к «фрейму» / Социологическое обозрение. Том 5. № 1. 2006. ROLE OF THE FRAME THEORY IN CONTEMPORARY SCIENCE S. I. Nekrasov N. S. Molchanova Moscow state technical university of civil aircraft eжmail: sinekrasov@mail.ru The frame theory is used for structuring and interp retation of knowledge system in different scientific fields. Th e main ideas of the theory were formulated in different sciences separatel y. Therefore it is difficult to determine in what field the “frame-work” wa s formed first. The notion of “frame” is used as an instrument due to n ecessity to structure scientific knowledge and cultural experience. The i deas of the frame theory describe the processes of designing and percept ion of the social reality. Therefore they are important in scientific res earch of psychology, sociology, linguistics. Key words: Frame, framology, scheme, structure, fra me theory, knowledge, reality.	На этой неделе на сайте Московского государственного технического университета гражданской авиации опубликован доклад, посвященный теме теории фреймов.
cbf30eb4-7eae-4bc6-adb5-6acadb6e2976	Сальникова Юлия Александровна	2,008	Формирование имплицитной оценочной ситуации в американском газетном дискурсе	Статья посвящена исследованию особенностей имплицитной оценочной ситуации в американском газетном дискурсе. Предпринимается попытка анализа разных типов речевых актов, выражающих косвенную оценку в дискурсе американской «прессы мнений».	Формирование имплицитной оценочной ситуации в американском газетном дискурсе 231ризированному поиску словарных статей ). В качестве особого преимущества следует отметить возможность постоянно обновлять статьи словаря , благодаря чему информа - ция, представленная в нем, всегда может быть современной и актуальной . СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Верещагин Е. М., Костомаров В. Г. Язык и культура : Лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного . 4-е изд., перераб . и доп. М.: Рус. яз., 1990 (Библиотека преподавате - ля русского языка как иностранного ). 246 с. 2. Полат Е. С., Бухаркина М. Ю. Современные педагогические и информационные технологии в системе образования : Учеб . пособие для студ. высш . учеб . заведений . 2-е изд., стер. М.: Издатель - ский центр «Академия », 2008. 368 с. 3. Green T. D. Making the most of the Web in your clas sroom: a teacher’s guide to blogs, podcasts, wikis, pages, and sites / Timothy D. Green, Abbie Brown, LeAnne Robinson. Thousand Oaks: Corwin Press, 2008. 152 p. 4. Hendron J. G. RSS for educators: blogs, newsfeeds, pod casts, and wikis in the classroom / Jonh G. Hendron. 1st ed. Eugene, 2008. 308 p. 5. Richardson W. Blogs, wikis, podcasts, and other powerf ul web tools for classrooms / Will Richardson. 2nd ed. Thousand Oaks: Corwin Press, 2008. 156 p. Ю. А. Сальникова ФОРМИРОВАНИЕ ИМПЛИЦИТНОЙ ОЦЕНОЧНОЙ СИТУАЦИИ В АМЕРИКАНСКОМ ГАЗЕТНОМ ДИСКУРСЕ Работа представлена кафедрой английской филологии Дальневосточного государственного гуманитарного университета . Научный руководитель – доктор филологических наук, профессор Н. И. Серкова Статья посвящена исследованию особенностей имплицитной оценочной ситуации в американском газетном дискурсе . Предпринимается попытка анализа разных типов речевых актов , выражающих косвенную оценку в дискурсе американской «прессы мнений ». Ключевые слова : оценка , оценочная ситуация , имплицитность , речевой акт, газетный дискурс . Yu. Sal’nikova FORMING OF IMPLICIT EVALUATION IN THE AMERICAN NEWSPAPER DISCOURSE The article is devoted to the phenomenon of implicit evaluation in the American newspaper discourse. The author attempts to analyse different types of indirect speech acts of evaluation in the American opinion press discourse. Key words: evaluation, speech event of eval uation, implicitness, speech act, newspaper discourse. ЯЗЫКОЗНАНИЕ 232Современную лингвистическую науку характеризует обращение к основным установкам антропологической программы изучения языка . По мере того как интересы лингвистов все больше концентрируются на изучении роли человека в языке , возникает необходимость в более пристальном рассмот - рении такой личностно ориентированной категории , как оценка . По словам О. С. Ахмановой , «оценка – суждение говорящего , его отношение – одоб - рение , неодобрение , желание , поощрение – как одна из составных частей стилистической коннотации » [1, с. 305]. Ситуация экстралин - гвистической действительности , когда появ - ляется возможность оценить и совершается акт оценки , определяется как «оценочная ситуация » [14, с. 14]. Оценочной ситуации свойственна такая прагматическая характеристика , как экспли - цитность /имплицитность высказывания . Эксплицитность и имплицитность являются коррелирующими понятиями . Эксплицитность предполагает открытое , непосредственное выражение какого -либо значения , имплицит - ность – скрытое , опосредованное выражение . Выбор того или иного способа высказывания оценки обусловлен достижением определен - ных прагматических целей субъекта речи . Наибольшей интенциональной близо - стью к реализации оценочной ситуации в газетно -публицистической коммуникации обладают тексты аналитических жанров . Пред - ставляется возможным применить к этой группе жанров термин «пресса мнений », толкуя его не в традиционном значении «пристрастная печать , выражающая мнения определенных кругов общества » [10, с. 17], а в более широком – как аналитические тексты газетной публицистики , представляющие авторское видение события или проблемы и выражающие мнение и оценку . В настоящей работе рассматриваются аналитические статьи американских газет The Washington Post, The New York Times, Th e Los Angeles Times, USA Today за 1997–2008 гг., на материале которых предпринята попытка описания различных способов представления косвенной оценки . Имплицитная оценка составляет суще - ственную часть информации , передаваемой в дискурсе американской «прессы мнений ». Определяющим дифференциальным призна - ком имплицитной оценочной ситуации является отсутствие в высказываниях данного типа стандартных элементов оценочной структуры : оценивающего субъекта , оценоч - ного предиката , объекта оценки и основания оценки . Известно , что при имплицитном выражении оценки оценочный иллокутивный акт совершается опосредованно , с помощью другого , формально неоценочного [13, с. 55]. Наблюдается несовпадение формы и функ - ции речевого акта, что позволяет отнести его в разряд косвенных . Закономерно встает вопрос о типах речевых актов , способных передавать косвен - ную оценку в газетном дискурсе . Проблема взаимоотношения оценочных и других речевых актов затрагивалась в работах Дж. Серля, У. Гудзона , Е. М. Вольф . Так, Дж. Серль и У. Гудзон отмечали , что оценочная модальность оказывается связующим звеном между ассерторическим и деонтическим (Searle 1964, Hudson 1965; цит. по: [4, с. 122]). Е. М. Вольф указывала на связь аксиологиче - ской модальности с модальностями странно - сти, долженствования , желания , просьбы , совета , запрещения , предостережения , угрозы, рассматривая случаи обозначения этих видов значений посредством оценочных выражений [4, с. 122–131]. Отмечалась и обрат - ная закономерность , характерная для всех субъективных модальностей : их способность сочетаться с экспрессивностью , оценочно - стью [3, с. 185–186]. Согласно исследуемому материалу , имплицитная оценочная ситуация наиболее часто возникает в условиях выражения косвенного речевого акта (РА) оценки посред - Формирование имплицитной оценочной ситуации в американском газетном дискурсе 233ством речевых актов совета , запрета , упрека , сожаления , сообщения , несогласия , осужде - ния. Рассмотрим особенности имплицитной оценочной ситуации , выражаемой в дискур - се американской «прессы мнений » посред - ством указанных выше типов речевых актов , принимая во внимание собственно языковые и экстралингвистические факторы , актуали - зирующие имплицитную оценочную информацию . 1. Речевой акт совета . Основная прагматическая функция этого типа речевого акта заключается в выраже - нии мнения о том, как следует поступить в той или иной ситуации . Анализ фактического материала указывает на наличие некоторых лексико -грамматических моделей (назовем их структурными формулами ), характерных для выражения косвенной оценки посредст - вом РА совета : а) Subject + should + Indefinite Infinitive . «The outside world, in conjunction with our enemies at home, have unleashed a false propaganda against us, that we are violating women’s rights», he [Mr. Qualamuddin] said. «But the reverse is true: the world should take lessons from us. By strictly observing the Sharia Law, we have given grea t honour and dignity to our women». (The New York Time s: Aug. 29, 1997) б) Wouldn’t it be + Adjective + er + Indefinite Infinitive . Heat makes people ill ogical. I got on the uptown subway to go to Brooklyn just two weeks ago. And people who wouldn’t be caught dead on the summer-baked sidewalks head to the beach to spit-roast themselves in the sun. Wouldn’t it be wiser to head for the shade instead? (The New York Times: Aug. 29, 1997) В речевом акте совета предлагаемый вариант поведения рассматривается как наиболее желательный , подтекст содержит неодобрение противоположного хода событий . Поскольку совет определяется как мотивиро - ванный вид побуждения в интересах получа -теля сообщения , то вполне допустимо , что реципиент может не внять этому побужде - нию. Скрытая полемика адресата и адресанта находит свое выражение в том, что субъект публицистической речи часто прибегает к совету в форме «Why-question » (на распро - страненность этих способов выражения совета в американской речевой культуре указы - вает также Н. А. Каразия [8, с. 85]): в) Why not + Infinitive . Why not stage a musical there? (The New York Time s: March 14, 2008) г) Why don’t we + Infinitive . Why don't we say no to bugs? (The New York Times: Dec. 30, 2007) Прибегая к конструкциям этого типа , говорящий , по справедливому замечанию Дж. Серля , «побуждает слушающего приве - сти причины , по которым нельзя выполнить определенное действие , молчаливо предпо - лагая , что отсутствие таких причин является само по себе основанием для выполнения этого действия » [12, с. 217]. Субъект речи демонстрирует логический , рациональный подход к ситуации общения , что может быть интерпретировано как проявление прагма - тизма , отличающего американское лингвосо - общество . 2. Речевой акт запрета . РА запрета – это категоричная форма констатации неприемлемости того или иного действия . Действие , подвергаемое запрету , рассматривается как нежелательное , и, следовательно , негативно оценивается . Согласно материалу исследования , РА запрета может быть представлен следующими структурны - ми формулами : а) Stop + Substantive . Stop this foolishness. (USA Today: Jan.20, 2008) б) Stop + Gerund . Learn these things now and stop worrying about everything else. (USA Today: Jan.22, 2007) в) Don’t + Infinitive . ЯЗЫКОЗНАНИЕ 234You want privacy? Don’t call news conference. (Los Angeles Times: June 15, 2007) Структуры Stop + Gerund и Don’t + Infinitive , используемые для выражения РА запрета , выделяются и на материале текстов американской художественной прозы [8, с. 82–83]. Существенной особенностью запретов является то, что оценивая действие , на которое налагается запрет , как крайне нежела - тельное для адресата , субъект речи тем самым невольно возвышает себя над ним, становясь в «позицию авторитета ». В дискурсе американской «прессы мнений » высказыва - ние запрета часто сопровождается его обос - нованием , позволяющим смягчить коммуни - кативное намерение автора , переключая внимание адресата с собственно запрета на его аргументацию , например : Well, stop wondering . That strategy will hurt your score more than it would help. (USA Today: Jan.29, 2008) Стремление смягчить категоричность негативной оценки , имплицированной в РА запрета , исходит из столь свойственного амери - канской лингвокультуре «культа приватности » [11, с. 5]. Приватность выступает как один из ключевых аспектов социолингвистической категории «лицо ». Сохранение приватности предполагает табуирование действий , которые ассоциируются с ее нарушениями [7, с. 201]. 3. Речевой акт упрека . РА упрека предполагает выражение неудовольствия , неодобрения в адрес «винов - ной стороны » в связи с тем, что обстоятель - ства ситуации сложились именно так, а не иначе . Общеизвестной лексико -синтаксиче - ской моделью выражения упрека является следующая : Subject + could/might/ should + Perfect Infinitive . Исследуемый материал указывает на реализацию в дискурсе американской «прессы мнений » всех видов этой модели : 1. «We all could have done things better,» said Brady, who completed 29 of 48 passes for 266 yards. «I could have made better reads, better throws. (The New York Times: Febr.4, 2008) 2. It seemed they might have done better to concentrate strictly on the music. (The New York Time s: March 16, 2008) 3. I should have done something different. (The New York Time s: March 16, 2008) Представляя собой одну из форм речевой агрессии , упрек предполагает имплици - рование отрицательной эмотивной оценки . Косвенный способ представления оценки способствует выражению мысли в более мягкой форме . Это указывает на наличие в американском газетном дискурсе коллектив - ной установки на толерантность и уважение к чужому мнению , характерного для англо - язычного сообщества . 4. Речевой акт сожаления . Основная прагматическая функция этого типа речевого акта – выражение чувства печали , огорчения , досады , основанное на сознании невозможности изменить или осуществить что-либо . Выражение этих чувств не приветствуется в американском обществе . Считается нормой быть счастливым ; быть несчастным , грустить – неприлично . Эти социокультурные особенности заставляют субъекта речи косвенно высказывать отрица - тельную оценку , связанную с сожалением , что приводит к использованию следующих языковых форм : а) Subject + might + Perfect Infinitive + if-clause . It's not clear whether the U.S. could have done anything to improve the situation in Pakistan, though it might have helped if we had done a better job in Afghanistan . (The New York Times: Oct.15, 2002) б) It would have been better + If-clause . It would have been better if it had been done months ago . (The New York Ti mes: Jan.29, 2008) Формирование имплицитной оценочной ситуации в американском газетном дискурсе 235Имплицитный оценочный смысл РА сожаления заключается в противопоставле - нии ожидаемых и реально произошедших событий . Использование модального сказуе - мого и лексемы better в отношении несосто - явшегося действия указывает на то, что субъ - ект речи дает отрицательную оценку налич - ной ситуации . 5. Речевой акт сообщения . Основная прагматическая функция этого типа речевого акта – сообщать получателю информации о некотором положении дел. Наиболее распространенными конструкция - ми РА сообщения являются следующие : а) There is…/There are…; There was…/There were… ; б) Subject + Predicate + Object . Обратимся к материалу : There was a light moment wh en Bush said the queen had visited Am erica for the Bicentennial «in 17-1976». He pau sed and looked at her . The crowd chuckled. «She gave me a look that only a mother could give a child», he said. (USA Today: May 8, 2007) В данном сообщении применяется «метод выборочного подбора информации » (термин И. М. Дзялошинского [6, с. 46]). Известно , что на церемонии в честь визита королевы Великобритании в США , президент Дж. Буш-мл. допустил ряд оговорок , компрометирующих его перед всей мировой общественностью . В контексте описываемой ситуации упоминается лишь одна из них, хотя Дж. Буш имел бестактность дважды напомнить королеве -матери о ее возрасте . Исключая часть высказывания из контекста описываемой ситуации , автор статьи маски - рует досадные промахи президента США , что ведет к частичному сохранению имиджа главы государства и не подразумевает осуж - дения его действий . Не менее распространено внедрение дискредитирующей информации в контекст цитирования . Так, посредством цитирования в статье двух опровергающих друг друга то-чек зрения одного и того же автора , создает - ся контекст самодискредитации фигуранта описываемой ситуации : Putin told a group of reporters recently that the U.S. missile de fense plans would upset «the strategic balance in the world» . The White House circulated a quote from Putin, who told NBC News in 2000 that he supported a common effort on missile defense against nations in North Korea. «Such mech anisms are poss ible if we pool our efforts and direct them towards neutralizing the threats agains t the United States, Russia, our allies or Europe in general», Putin said in 2000. (USA Today: June 5, 2007) Как видно из приведенного примера , авторская интенция дискредитации выводит - ся из контекста употребления двух взаимо - исключающих по смыслу цитат политика . Имплицитная оценка может содер - жаться и в авторском пересказе слов актанта дискурса , например : Rep. Duncan Hunter (R-Calif.) won applause for his son’s service in Iraq, but when he mentioned his support for President Bush’s troop increase, he was met by silence . (Washington Post: March 15, 2007) Приведенный образец демонстрирует , что оценка может возбуждаться в сознании реципиента не только прямыми вербальными сигналами , но и самим поведением комму - никантов в наличной ситуации . В данном случае экстралингвистическим сигналом оценки является апелляция к определенным поведенческим нормам (аплодисменты , молчание ) при описании коммуникативной ситуации . Однако оценочный смысл данного сообщения не может быть интерпретирован однозначно . Так, если аплодисменты пред - полагают позитивную реакцию слушателей на действие субъекта речи , т. е. одобрение , то молчание всегда наделено семантикой неоп - ределенности . В англоязычной лингвокуль - туре молчание может являться знаком согла - сия, о чем свидетельствует пословица silence ЯЗЫКОЗНАНИЕ 236gives consent . Вместе с тем, молчание может стимулировать и негативные ассоциации в сознании реципиента . На связь молчания с дискомфортными ситуациями указывает наличие в английском языке фразеологизмов dead silence «мертвая тишина , гробовое молчание », pass into silence «быть преданным забвению , кануть в вечность » [2, с. 690]. Согласно данным ряда американских исследо - вателей , молчание , наряду с колебанием и отсутствием энтузиазма , служит в амери - канской лингвокультуре невербальным средством выражения несогласия [15; 16]. На возможность выражения несогласия посредством молчания в американском этике - те указывает также И. А. Постоенко [9, с. 40]. Известно , что молчание в некоторых случаях может заменять такой оценочный речевой акт, как упрек , сохраняя при этом его иллокутивную силу [5, с. 23–24]. В приведенном примере ситуация молчания противопоставляется ситуации бурных оваций (на это указывает употребление противи - тельного союза but), что в данном случае не вызывает у адресата возникновение поло - жительных ассоциации в отношении молча - ния как формы коммуникативного взаимо - действия . 6. Речевой акт осуждения . Основная прагматическая функция РА осуждения заключается в выражении неодобрительного мнения , порицания . Следует отметить , что в высказывании осуждения обращает на себя внимание частое обращение субъекта речи к моральным категориям , что выражается в употреблении соответствую - щей лексики . Так, в РА осуждения часто имеет место использование лексики , харак - теризующей понятия «стыд », «вина », что выражается в использовании следующих структур : а) Shame on + Object: Caught lying? Shame on you. (The Los Angeles Times: Маrch 10, 2008) б) Don't blame + Object: Don't blame the next President who will be forced to raise taxes. Blame this one. (The Los Angeles Ti mes: Oct. 8, 2007) Использование РА осуждения как средства косвенной оценки указывает на то, что говорящий берет на себя роль судьи , т. е. роль более знающего коммуниканта , чем его адресат . Однако эта ситуация не очень харак - терна для дискурса качественной прессы США . 7. Речевой акт несогласия . Несогласие предполагает отсутствие единомыслия , согласия у участников коммуни - кации . В этом типе речевого акта имплици - руется неодобрение , отрицательная оценка противоположного взгляда на факты , собы - тия. Наиболее распространенным языковым средством выражения имплицитной оценки посредством РА несогласия в дискурсе американской «прессы мнений » является использование риторических вопросов . Рито - рические вопросы служат для более эмфа - тичного выражения суждения и обусловле - ны желанием говорящего оказать эмоцио - нальное воздействие на слушающего , выра - зить свое отношение к высказываемому [9, с. 20]. Анализ исследуемого материала пока - зывает , что в американском газетном дискур - се в качестве риторического вопроса со значением несогласия могут быть представлены все синтаксические типы вопросительного предложения . Наиболее распространенны следующие структуры : а) Do you …? Do you really believe if we replace a bunch of corporat e Republicans w ith a bunch of corporate Democrats that anything meaningful is going to change? (The Los Angeles Ti mes: Jan. 8, 2008) б) Don’t you …? Don’t you think that’s the most important thing we could do to make America a richer and fairer place? (The New York Time s: Sept. 10, 2006) Формирование имплицитной оценочной ситуации в американском газетном дискурсе 237Семантическая природа риторического вопроса такова , что риторический вопрос с отрицанием является особой формой «усиленно - го утверждения » в то время , как риторический вопрос без отрицания служит для выражения экспрессивного отрицания [9, с. 20]. Несогла - сие может быть передано как тем, так и другим способом . Оно также может быть выражено посредством специального (местоименного ) риторического вопроса . Наиболее распростра - ненными являются вопросы к обстоятельству причины с вопросительным местоимением why (Why-questions ). Такие вопросы , как правило , имеют в своем составе модальные глаголы should / would: 1. Go away? Why should she? (The Los Angeles Ti mes: March 9, 2008) 2. Why would they want to do that? (The New York Time s: March 16, 2008) Риторический вопрос с местоимением why может быть как положительным , так и отрицательным по форме : 1. Why should our kids get fewer opportunities to play because of where they live? (The Washington Post: Apr.4, 2008) 2. Why don't we say no to bugs? (The New York Times: Dec. 30, 2007) В составе Why-questions в нашем мате - риале часто присутствует интенсификатор «on earth» . В этом случае несогласие грани - чит с возмущением : Why on earth would the president of the U.S. in the year 2003 take the trouble to do that? (The New York Ti mes: Jan.22, 2003) Why-questions как косвенные РА оценки часто включают в свой состав придаточные предложения условия (if-clauses ). Здесь имеется оценочная пресуппозиция : то, что пред - ставлено в придаточном предложении , обыч - но опровергается , оценивается как отрица - тельный факт далее : If Karl Rove is such a genius , why is the current Republican presidential fi eld so weak? (The Washington Post : August 17, 2007) Риторический вопрос позволяет апеллировать к адресату и не заостряет внимание на исходно субъективном отношении к объекту оценки . Это свидетельствует об уважи - тельном отношении журналиста к своей аудитории и становится залогом успешной коммуникации . Таким образом , в данной статье выявле - ны и суммированы структурно -семантические средства создания имплицитной оценочной ситуации в американском газетном дискурсе , определены некоторые экстралингвистические факторы , влияющие на высказывание косвен - ной оценки . Как следует из фактического материала , имплицитная оценочная ситуация в американском массмедиальном дискурсе имеет лексико -грамматические формы выражения , характерные для речевых актов совета , запре - та, упрека , сожаления , сообщения , несогласия , осуждения . Значимым средством создания имплицитной оценочной ситуации является апелляция субъекта речи к универсальным знаниям о мире и социокультурным характеристикам американского лингвосообщества . СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов . М.: Сов. энциклопедия , 1966. 607 с. 2. Большой англо -русский фразеологический словарь : около 20 000 фразеологических единиц / А. В. Кунин . 6-е изд., исправл . М.: Живой язык , 2005. 944 с. 3. Вольф Е. М. Оценка и «странность » как виды модальности // Язык и логическая теория . М.: Центр . совет филос . (метод .) семинаров при Президиуме АН СССР , 1987. С. 178–186. 4. Вольф Е. М. Функциональная семантика оценки . 2-е изд., доп. М.: Эдиториал УРСС , 2002. 280 с. 5. Давыдова Т. Д. Роль молчания в речевом акте упрека // Филология . История . Межкультурная коммуникация : Тез. докл . рег. конф . молодых учен . Иркутск : ИГЛУ , 2002. С. 23–24. 6. Дзялошинский И. М. Манипулятивные технологии в масс -медиа // Вестник МГУ . Сер. 10. Журналистика . 2005. № 1. С. 29–54. ЯЗЫКОЗНАНИЕ 2387. Иная ментальность / В.И. Карасик , О.Г. Прохвачева , Я. В. Зубкова и др. М.: Гнозис , 2005. 352 с. 8. Каразия Н. А. Прагмалингвистическое исследование акта упрека в контексте современной американской речевой культуры : Дис. на соис. учен . степ. канд . филол . наук . Петропавловск - Камчатский , 2004. 214 с. 9. Постоенко И. А. Ситуация несогласия / отказа в динамике английской речи : Дис. на соис. учен . степ. канд . филол . наук . Хабаровск , 2001. 185 с. 10. Пьянзина И. Н. Прагматика оценки в субъязыке современной британской прессы (на материале публицистического очерка ): Дис. на соис. учен . степ. канд. филол . наук. Н. Новгород , 2000. 186 с. 11. Серкова Н. И. Межличностные отношения как социолингвистическая и методическая проблема . Хабаровск , 1993. 12 с. Рук. деп. в ИНИОН РАН . 12. Серль Дж. Р. Косвенные речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике . Вып. 17: Теория речевых актов . М.: Прогресс , 1986(б). С. 195–222. 13. Трипольская Т. А. Эмотивно -оценочный дискурс : когнитивный и прагматический аспеты . Новосибирск : Изд-во НГПУ , 1999. 166 с. 14. Федотова Е. И. Типы предложений оценочной семантики (объект оценки – адресат ). Киев , 1987. 34 с. Рук. деп. в ИНИОН АН СССР . 15. Beebe L. M. Pragmatic transfer in ESL Refusals // Developing Communicat ive Competence in a Second Language. The USA, 1990. P. 55–73. 16. Rubin J. How to Tell when Someone is Saying “No” Revisited // Sociolinguistics and Language acquisition. Mass: Rowl ey, 1983. P. 10–18. Е. В. Смирнова СВОЕОБРАЗИЕ ЯЗЫКА НАТУРАЛИСТИЧЕСКОГО РОМАНА Ф. КАБАЛЬЕРО (на примере романа «Семья Альвареда ») Работа представлена кафедрой испанского языка факультета иностранных языков и регионоведения Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова . Научный руководитель – кандидат филологических наук доцент В. М. Бенчик В предлагаемой статье затрагиваются ключевые характеристики своеобразия языка испанского натуралистического романа (на примере анализа романа Ф. Кабальеро «Семья Альвареда »). Рассматриваются основные средства художественной выразительности и стилистические приемы , используемые для правдоподобного отображения происходящих событий , в чем и заключается особенность натуралистического произведения . Ключевые слова : своеобразие , язык , стиль , испанский роман , натура - лизм , реализм , фонетический уровень , лексико -семантический уровень , морфосинтаксический уровень , вульгаризм , фразеологизм , метафора , сравнение , символ , образ , эллипсис . E. Smirnova LANGUAGE ORIGINALITY OF F. CABALLERO’S NATURALISTIC NOVEL (by the example of “La Familia de Alvareda”) The paper discusses the key characteri stics of the language originality peculiar to one of the Spanish naturalistic novels. It presents the basi c means of artistic expressiveness and stylistic devi ces which were used by th e writer in order to dis-	В этом списке мы собрали лучшие и самые интересные научные пособия .
781ee395-891c-4883-8e0a-4ee7fcac1ff7	Серёгина Марина Александровн	2,010	Вербальные средства выражения латентных следов памяти человечества на уровне коллективного бессознательного (на материале русских и немецких паремий)	Рассматриваются паремии в рамках антропологической лингвистики как вербальные средства выражения латентных следов памяти человечества на уровне коллективного бессознательного.	ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 2010. № 3 118 УДК 81’23.159.923.2 ВЕРБАЛЬНЫЕ СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ ЛАТЕНТНЫХ СЛЕДОВ ПАМЯТИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА НА УРОВНЕ КОЛЛЕКТИВНОГО БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО (НА МАТЕРИАЛЕ РУССКИХ И НЕМЕЦКИХ ПАРЕМИЙ) © 2010 г. М.А. Сер ѐгина Педагогический институт Pedagogical Ins titute Южн ого федеральн ого университет а, of Southern Federal University , ул. Б. Садовая, 33, г. Ростов -на-Дону , 3440 82, B. Sadovaya St., 33, Rostov -on-Don, 3440 82, rspu@pi.sfedu .ru rspu@pi.sfedu .ru Рассматриваются паремии в рамках антропологич еской лингвистики как вербальные средства выражения латентных следов памяти человечества на уровне ко ллективного бессознательного. Ключевые слова: русские и немецкие паремии, коллективное бессознательное, архетипы, мифологемы, бинарные о ппозиции. The art icle studies the proverbs and proverbial phrases within the anthropology linguistics as the verbal expression means of l atent humanity memory imprints on the collective unconscious le vel. Кeywords: Russian and German proverbs and proverbial phrases, coll ective unconscious, archetypes, mythologems, binary o ppositions . Цель данной статьи – рассмотреть паремии как вербальные средства выражения латентных следов памяти человечества на уровне коллективного бе ссознательного. Для достижения вышепоставленной це ли обрати мся к понятию коллективного бессознательного и его содержанию, затем изучим историю возникновения и определения термина «архетип», познакомимся с их формальным содержанием – мифологемами и соотн есем такое содержание с вербальным наполн ением – паремиями. Понятие коллективного бессознательного возни кло в результате научных изысканий К.Г. Юнг а отоше дшего от психоаналитических взглядов З . Фрейда, чтобы и скать новые подходы к пониманию человека и его д уши. Согласно его теории , душа состоит из трех отд ельных, но взаимодействующих структур: эго, личного бессознательного и коллективного бессознательного [1, с. 90]. Эго является основой самосознания челов ека. В него входят все те мысли, чувства, воспоминания и ощущения, благодаря которым мы осознаем свою цельность, постоянство и воспринимаем себя людьми, а также способны видеть результаты своей обычной сознательной деятельности. Личное бессознательное вмещает в себя подавленные или забытые мысли, чу вства, воспоминания, конфликты, комплексы отдельн ого челов ека. Они вынесены индивидуумом из его пр ошлого личного опыта или из родового, наследственн ого опыта и оказывают достаточно сильное влияние на его повед ение. Коллективное бессознательное – это более глуб окий слой в структуре личности , который представляет с обой хранилище латентных следов п амяти человечества, где записана вся его история. Ко ллективное бессо знательное живет своей жизнью, где нет прошлого и н астоящего, а продолжается работа, начавшаяся тысячел етия тому назад [2, с. 65]. В данной структуре лично сти отражены мысли и чувства, общие для всех человеческих существ и являющиеся резул ьтатом нашего общего эмоционал ьного прошлого. Это богатый и жизненно необходимый источник мудрости. ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 2010. № 3 119 Как говорил сам Юнг, «в коллективном бессознател ьном содержится вс ѐ духо вное наследие человеческой эволюции, возродившееся в структуре мозга ка ждого индивидуума» [1, с. 81]. Содержание коллективного бессознательного складывается благодаря наследс твенности и одинаково для всего человечества , представляет собой систему установок и типичных реакций, незаметно определяющих жизнь человека. Важно отметить, что опыт, находящийся в коллекти вном бессознательном, является действит ельно бессо знательным. Мы не можем осознать его, к аким-либо образом вспомнить, как это возможно с с одержанием личного бессознательного в рамках работы с психол огом, психотерапевтом, психоаналитиком или самосто ятельно, спо нтанно. Такая характеристика введенного Юнгом термина «коллективное бессознательное» позволяет нам у тверждать, что паремии, олицетворяя богатую жите йскую мудрость народа, функционируют на уровне коллективного бессознательного в умах многих пок олений людей как уникальный способ организации, хранения и репрезентации знаний народа в языке. В них в течение веков аккумулировались информация культурно -исторического характера, сложившиеся ценностно -значимые представления человека о разн ого рода деятельности, отношение к миру и понимание осно вных категорий мира [3, 4]. Паремии охватывают все области общественной и ч астной жизни [4, с. 237], основанной на бытовом охо тничьем ( Рыболова одна тоня кормит [5, с. 356]; Der beste Jäger kommt oft leer nach Haus [6, с. 139], земледельческом (Сей в пору – соберешь хлеба с гору [5, с. 275]; Wie die Saat, so die Ernte [6, с. 76]) и скотоводческом ( Корова на дворе – харч на столе [5, с. 700]; Wer keine Kuh hat, muß die Katze melken [6, с. 156]) укладе. Они выражают уст ановление мирского бытия ( Мир всех старше; Мирская шея толста [5, с. 275]; Überall bäckt man das Brot im Ofen [6, с. 61]), сопутствуют существующим принцип ам нра вственности ( В каком народе живешь, того обычая и держись [5, с. 488]; Besser ein Auge verlieren als den guten Ruf [6, с. 68]), сопряженными с религиозными понятиями (У Бога для праведных места много [5, с. 3]; Der Mensch denkt , Gott lenkt [6, с. 117]), с представлениями об этич еских нормах ( Воровать – беды не миновать [5, с. 94]; Wer einmal stiehlt , heißt immer ein Dieb [6, с. 274]), запеча тлевают натуралистические наблюдения (Первая ласто чка – еще не весна [5, с. 696]; Eine Schwalbe macht noch keinen Sommer [6, с. 247]) и т.д. Содержанием коллективного бессознательного, по мнению К.Г. Юнга, являются архетип ы [1, с. 95]. Если появление понятия «коллективное бессознательное» – это целиком заслуга научных изысканий Юнга, то понятие «архетип» имеет боле е глубокие корни и сследовательского интереса, которые связаны еще с древностью. Оно активно используется во многих науках и разны х областях человеческого знания как философия, психология, психотерапия, астрология, археология, мифология, теология, литератур а. Обр атимся к истории происхождения и содержания данн ого термина. Слово «архетип» происходит от греческого архе (αρχη – первоначально, принцип, источник ) и тип (τγρος – образ, форма, образец ) [7, с. 39 – 40] и озн ачает первоначальная модель . Теоретическ ие истоки теории архетипа связаны с философией Древнего Востока (Шанкара), Древней Греции (Платон, Аристотель), раннего (Св. Авг устин) и позднего средневековья (Экхарт). Во многих цивилизациях Древнего Востока (Египта, Вавилона, Индии, Китая и др.) стержне вой проблематикой в познании мира являлось познание именно первоо снов бытия, археценностей и архепринципов орган изации всего сущего, которые соответственно форм ируют особые архетипы мышления и практики чел овеческого взаимодействия [8, с. 22]. В античной т радиции архе трактовалось в онтол огическом смысле как некоторое первоначало сущего (принципы бытия) и в гносеологическом пл ане – как принцип, основа, начало познания сущего (принципы познания). Так, например, в философских воззрениях Платона имеются перв оначальные идеи, из которых происходят все последующие вещи и идеи, человеч еский закон и порядок. Платон считал, что эти идеи первоначально содержались в умах богов до со здания мира. Затем они образовали особый сверхчувс твенный мир идей – эйдосов, который постигается и раскрывается в человеческом опыте. Согласно его уч ению, эйдосы представляют собой археидеи и археце нности, которые выражали высшие ценности бытия, идеалы порядка, меры гармонии, блага, справедлив ости. Археиде и (эйдос ы) обладают свер хчувственн ой природой, являются причиной всего сущего (т.е. идеи имеют формообразующий хара ктер), распространяют свое действие на функционир ование социума и людей, придают хаотической бесформенности земных стихий оформленность и упорядоченность, являются сле пком, отпечатком мира духовного, мира идей, выступают в качестве универсалий для всех единичных явлений и процессов [9]. Человеческая душа, соприкасаясь с б ожественным миром, миром археидей (эйдосов), созе рцала идеальные онтологические сущности (первосу щности). Он и образовывали в родившемся человеке а рхетипы (первосущностные типы и формы знания) – некие смысловые «сг устки» истинных знаний, которые он постигал и воплощал в непосредственном социал ьном опыте [10, с. 32]. Средневековые мыслители (Св. Агустин, Экхарт) трактовали архетипы как первые тончайшие формы, появляющиеся, когда мир рождается из духа, лише нного формы, из духа не проявленного [8, с. 49]. Для них архетипы – это модели, на которых строятся все остальные проявленные модели. Это исконные обр азы, которые лежат в основе человеческого познания и которым характерна принципиальная несотворе нность, вечность и вневременность. Из вышеизложенного следует, что доюнговская эпоха изучения архетипов связана с духовным, тран сцендентальным, мистическим и трансперсонал ьным сознанием. В этом смысле архетипы – это тончайшие трансцендентальные формы, первые проявленные ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 2010. № 3 120 формы, будь то проявления физические, биологич еские, ментальные и т.д. В большинстве своѐм эти формы мистицизма и представляют собой радиацио нные колебания, световые точки, слышимые иллюм инации, цветные сияющие, радужные лучи, звуки и вибрации, с которых начинает проявляться и конде нсироваться материальный мир [ 10, с. 63]. В понимании Юнга архетипы – это унаследова нные коллективные формы, олицетворяющие некот орые самые основные, насущные и экзистенциальные жи зненные моменты человеческой жизни: жизнь, смерть, рождение, мать, отец, тень, эго и другие [2, с. 61]. Они представляют собой врожденные диспоз иции, которые обусловливают появление у конкретного индивида определенных мыслей, представлений, отношений, действий, снов. Архетипы сохраняются в форме ко ллективного бессознательного, присущи каждому инд ивиду и являются результатом многовекового опыта наших предков. При этом речь идет не о конкретном, четко очерчен ном представлении, обр азе или эмоции, но о некоторых врожденных предписаниях общего плана, побуждающих к активности или реагированию на ситуацию. Данные предписания приобретают ко нкретную, в том числе образную, форму уже в ра мках той или иной культурной ср еды и могут выражаться в продуктах творческой деятельности как типичные пе рсонажи мифов, сказок или священных писаниях (Большая мать, Мудрый старик). Архетипы коллекти вного бессознательного, взятые в аспекте исходных форм, а не дальнейших конкретных выраже ний, Юнг соотносил с инстинктивным поведением животных. Как он писал, «архетипы имеют не содержательную, но исключительно формальную х арактеристику, да и ту лишь в весьма ограниченном виде. Содержательную характеристику первообраз получает лишь тогда, когд а он проникает в сознание и при этом наполняется мат ериалом сознательного опыта» [ 2, с. 64]. Юнг сравнивает архетипы с системой осей кристалла, невещественным полем, к оторое распределяет частицы вещества и преформирует кристалл в растворе. В психике таким «веществом » является внешний и внутр енний опыт, который организуе тся согласно унаследованным программам [2, с. 82]. Сам архетип не входит в сознание, он всегда соединяется с какими -то представлениями и подвергается обработке сознания. Ближе всего к самому архетипу находятся «архетипич еские образы». Природа архетипов недоступна опыту. Они я вляются «осадками» психической деятельности всей линии предков, нако пленным опытом органической жизни вообще, миллион раз повторенными и загу стевшими в типах [1, с. 87]. Архетипы – врожденные идеи или воспоминания, предрасполагаю щие людей воспринимать, пер еживать и реагировать на события определенным обр азом. Это не воспоминания или образы как таковые, а факторы, под влиянием которых люди проявляют в св оем поведении универ сальные модели восприятия, мышления и дейс твия в ответ на какой -либо объект или событие. Вро жденной здесь является именно тенденция реагировать эмоционально, когнитивно и поведенчески на конкре тные ситуации, например, при неожиданном столкнов е-нии с родител ями, любимым человеком, н езнакомцем, со змеей или смертью [ 1, с. 187]. Они направляют де йствия человека в определенное русло, в чем -то схожее с тем, каким образом вели себя в подобных ситуац иях наши предки. Юнг как глубинный психолог исследовал миф ологию и художественное творчество ряда древне йших цивилизаций, чтобы выявить лежащие в их о снове архетипические образы. Метафоричность и символичность архетипов выражается в семантиз ируемых и идеологических оппозициях, являющихся вариантами фундамента человеческо го бытия. Речь идет о миф ологемах. Обратимся к понятию «мифологема», формам его существования и содержательному наполнению. Понятие «мифологема» одним из первых ввел в научный обиход Дж. Фрэзер, автор ритуалистической доктр ины мифа [11]. Слово «мифологема» греческого пр оисхождения. Его значение распадается на две семы: mythos – слово, речь, предание и legei – собирать в оедино, говорить. Мифологема – самостоятельная ед иница мифологического мышления. Это образ, обл адающий целостностью для культурного человека , содержащий устойчивый комплекс определенных черт. Сформированное понятие «мифологема» озн ачает «повествование». В нем собр ано воедино все, что общество знает о мире предков и о том, что было до них: вопросы происхождения мира, человека, кул ьтурных благ, социального устройства, тайны рожд ения и смерти и другие вопросы мир оздания. Эта информация распределяется в мифологемах в виде бинарных оппозиций – форма х существования мифологем. Бинарные оппозиции изучаются в рамках эпистемологической стру ктуралистской концепции Р. Якобсона. Согласно данной теории , они являются одной из характеристик человеческого разума [12]. Это универсальное средство рационального описания мира, где одновременно рассматриваются два прот ивоположных понятия, одно из которы х – антоним другого (например, жизнь – смерть, хаос – порядок и т.д.). Бинарные оппозиции считаются неотъемлемым качеством дискурсивного мышления, которое прот ивопоставляется различным формам интуиции. Корни представления о бинарных оппозициях уходят в ди алектику Платона [9] и формальную логику Аристот еля [13]. Термин «бинарная оппозиция» введен ли нгвистом Н.С. Трубецким [14]. Он активно используе тся в структурализме. В современной жизни мы та кже используем бинарные опозиции: можно – нельзя, п оложено – не положено, принято – не принято, и стинно – ложно, да – нет, утверждение – отрицание, знание – неведение. Важную роль при изучении м еханизма действия бинарных оппозиций играет понятие меди ации, т . е. посредничества между крайн ими членами оппозиции. Члены оппо зиции являются культурными константами, одними из важнейших противопоставл ений в жизни и устройстве общества, с охраняющих свое значение на протяжении веков [15]. Нами был собран материал, который представил собой картотеку русских и немецких коннотативно ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 2010. № 3 121 осложненных паремиологических единиц. Данная ка ртотека составлена путѐм сплошной выборки ед иниц из многих лексикографических и литературных источн иков: лингвострановедческих словарей, художестве нной, публицистической, общественно -политической, научно -попул ярной, мемуарной, периодической лит ературы XVI – XXI вв., Интернет -источники на русском и немецком языках. Материал для исследования вкл ючает 3000 паремиологических единиц (из них 1510 ру сских и 1450 немецких), зафиксированных в паремиол огических, лингвост рановедческих словарях и собран иях, и 6000 контекстов их употребления у 685 авторов и в 61 периодическом издании. Объем исследованных текстов насчитывает свыше 100 000 страниц текста. Мы проанализировали контекстуальное употребление паремий разных эпох и в ыделили 5 основных мифол огем. К ним относятся: хаос – порядок, жизнь – смерть, добро – зло, могущ ество – слабость, свой – чужой. Эти мифологемы – безусловные образцы, которые обросли историко -культурными деталями о глобальном сове ршенстве и целесообразност и бытия на основе жизне нного опыта народа [16, с. 115]. По мнению К.Г. Юнга , понятие «мифологема» вх одит в общее понятие «архетип». Так как архетипы я вляются своеобразными иде ями о мире бытия, то их содержанием становятся мифологемы. К. Юнг разл ичал в кач естве важнейших архетипических мифол огем архетипы «персона», «тень», « анимус », «анима », «с амость» [1]. По нашему мнению, пять вышеназва нных архетипов Юнга можно соотнести с пятью мифолог емами, которые были н ами выделены на основе анализа контекстуального у потребления паремий. Так, архетип «персона» соответствует мифологеме « хаос – порядок» , архетип «тень» – мифологеме « добро – зло», «анима » – «жизнь – смерть», архетип « анимус » – мифологеме « могущество – слабость» и «самость» – «свой – чужой». К такому вывод у мы пришли, проан ализировав тот смысл, который Юнг вкладывает в с одержание своих архетипов, и значения, которыми обл адают выделенные нами на основе паремий мифол огемы. Рассмотрим на примере архетипа «персона» и м ифологемы «хаос – порядок» их паремиологиче ское содержание. Архетип «персона» характеризуется дв умя сторонами. С одной стороны , он символизир ует непостоянную природу человека (хаос), а с другой – является универсальным принципом объединения к ачеств личности, неким организующим механизмом (порядок), который упорядочивает и упрощает конта кты, помогает устроиться в мире, усвоить способы ре агирования на происходящее [1, с. 267]. Это способс твует не только социальному успеху и счастью, но и охран яет физическое здоровье индивида, координирует его деятельн ость. Если организующий механизм вы йдет из строя, то человек потеряет привычные опоры, опустится, отойдет от усвоенных с детства принц ипов, которые вырабатывались предками в течение мн огих столетий, и разрушится как личность [2, с. 64]. Все это помогает на м приспособиться к окружающему м иру, выработать необходимые правила и нормы, чтобы л адить с другими людьми в повседневной жизни. Мифологема «хаос – порядок» осмысливается в противопоставлении понятий «хаос» и «порядок» и их разноаспектного рассмотрения, ко торое включает стержневой признак и признаки -спутники (концепты, предметные образы, ассоциации, отдельные соста вляющие ка ртины мира и т.д.). Противопоставлени ем поняти ю «хаос» является понятие «порядок». Стержневой признак последнего трактуется как состоя ние благоустройства и налаже нности, систематичность, правильность в располож ении чего -нибудь, в ходе дел; последовательность, ход; способ, метод, путь в осуществлении чего -либо; строй, система управления, режим, обычай, обыкн овение; построение, строй; сфер а, область чего -нибудь [17, с. 758]. Стержневой признак понятия «хаос» трактуется как беспорядочная материя, неорганизованная стихия, существовавшая в мировом пространстве до образ ования известного человеку мира [17, с. 1192]. К пр изнакам -спутникам данного понятия относятся: бесп орядок; пр иродные стихии (огонь, вода, воздух, земля) и любые явления природы, обнаруживающиеся как мощная сила, независимая от воздействий со стороны человека; не регулируемая и не руководимая челов еком и социальной средой вообще с ила; неразбериха, т.е. запутанное положение дел с отсутствием ясности и порядка; отсутствие или нарушение порядка; нео рганизованный, хаотич еский, т.е. лишенный порядка, последовательности, стройности. Рассмотрим понятие «хаос» в его паремиологич еском напо лнении на основании классификационных характеристик. В отношении понятия «хаос» было на йдено семь классификационных характеристик: матер иально -вещественный аспект (характеристика чел овека и его бытия), функционально -деятельностный (работа, труд, дело), кон структивный (беззаконие -закон), соц иально -психологический (страх), общес твенно -значимый (ссора), биологический аспект (пр иродные стихии (море, вода, огонь, ветер)) и утилита рный (отсутствие меры). Обратимся к паремиологич ескому содержанию данных классифика ционных хара ктеристик. 1. Материально -вещественный аспект: характер истики человека и его бытия, которые превращают жизнь в хаос (дом без хозяина – Семеро в семье и все большие [5, с. 135], Муж с о гнем, жена с водою [5, с. 311], Viel Häupter, viel Sinne [6, с. 126], Besser ein Mann ohne Haus als ein Haus ohne Mann [6, с. 173]; неопред елившийся – Ни то ни сѐ, а черт знает что [5, с. 523]; Ни рыба, ни мясо, ни кафтан, ни ряса [5, с. 523 ], Weder gestochen noch gehauen [6, с. 27]; неп остоянный – Наша дуда – туда и сюда [5, с. 367]; Семь пятниц на неделе [5, с. 367 ], Heute so, morgen so, wie das Wetter [6, с. 180], бесхозяйственный Мешает к ислое и пресное [5, с. 102]; Кто в лес, кто по дрова [5, с. 102 ]; Где пастухов много, там волк овец крадет [5, с. 102 ]; У семи нянек дитя без глаза [5, с. 102 ]; Пр авая рука не знает, что делает левая [5, с. 102 ]; Одна дверь на замке, а другая настежь [5, с. 135], Viele Köche verderben den Brei [6, с. 150], Viele Hirten , übel gehütet [6, с. 133]; бестолковый человек Есть в орота , а он забор ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 2010. № 3 122 ломает [5, с. 105], Ты ему вдоль, а он поп ерек [5, с. 310], Ein wirrer Kopf macht wirre Le ute [6, с. 334]). 2. Функционально -деятельностный аспект: выбор неразумных средств в работе, ненужные хлопоты, п оспешность, бесполезность приводят к их н ерационал ьности и бессмысленности, о чем и свидетельствуют п аремии Песок вилами не грузят [5, с. 101], Ведрами ветра не смеряешь [5, с. 310], Не было у б абы забот, купила себе порося [5, с. 310 ], Wer keine Sorgen hat, macht sich welche [6, с. 24], Пролитую воду не соберешь [5, с. 108], Кто не спешит, тот меньше грешит [5, с. 108 ], За дв умя зайцами погонишься, ни одного не по ймаешь [5, с. 100], Шей да пори – не будет свободной дыры [5, с. 100 ], Wer zwei Hasen zugleich hetzt, fängt keinen [6, с. 126]. Конц епт «дело» в рамках понятия «хаос» можно охара ктеризовать как пустое – Хорош охотник – убил время и ноги [5, с. 103], Wer alles tun will, tut nichts recht [6, с. 11], из рук вон плохое – Дела как сажа бела [5, с. 118], бестолковое – Размах рублевый, а уда р копее чный [5, с. 105], С хвоста хо мута не надевают [5, с. 105 ]; И гот ово, да бестолково [5, с. 105 ], Man soll den Wagen nicht vor das Pferd spannen [6, с. 197], Wenn der Blinde den Lahmen führt [6, с. 57], потому что в нем полно напра слины – Что в лоб, что по лбу [5, с. 136], Овчинка выде лки не стоит [5, с. 103], Много поту, да мало проку [5, с. 100], Пустой овин не кроют [5, с. 101], Verlorene Liebesm ühe [6, с. 317], Sich die Mühe sparen [6, с. 180], Wasser mit einem Sieb schöpfen [6, с. 328], Leeres S troh dreschen [6, с. 579], беспорядка – Сыпь в суп всех круп, что - нибудь да п олучится [5, с. 102], Большие порядки ведут к большим беспоря дкам [5, с. 102 ], Вали валом – после разберешь [5, с. 102 ], После дела за советом не х одят [5, с. 102 ], Rat nach der Tat kommt zu spät [6, с. 311] , Die Unordnung ist ein teurer Hausgenosse [6, с. 311 ], неразб ерихи – Дальше в лес больше дров [5, с. 118], Je tiefer in den Wald , je mehr Bäume [6, с. 10], бе столковой суматохи – Пыль столбом, дым коромыслом [5, с. 117], Такой Садом, что дым столбом [5, с. 117 ], В нашем полку нет толку [5, с. 102] и поспешности – Поспешишь – людей насм ешишь [5, с. 383], Eile mit Weile [6, с. 311]. Ошибки в таком деле неизбежны – Сделали дело – надели на св инью хомут [5, с. 101], Первый блин ком ом [5, с. 106], можно попасть и в безвыходное положение – Нос в ытащишь, хвост увязнет [5, с. 117], Пошло вкривь и вкось, хоть вовсе брось [5, с. 117 ], Куда ни кинь, все клин [5, с. 117 ]. Порой случаю тся и неожиданные события, которые застают вра сплох – Чего не чаешь, то скорее сбудется [5, с. 389]. 3. Конструктивный аспект: границ у между безз аконием и законом трудно провести – Закон – что дышло, куда повернул, туда и вышло [5, с. 83], Закон – паутина: муха завязнет, шмель проск очит [5, с. 52], Ein Gesetz gilt nicht überall [6, с. 111]. 4. Социально -психологический аспект: когда страх одолевает человека, он становится не похож на себя, его состояние подобно хаосу – Волос дыбом стал [5, с. 186], Душа в пятки ушла [5, с. 186 ], Поджилки тр ясутся [5, с. 186 ], Сердце падает [5, с. 186 ], Das Herz fiel ihm in die Hosen [6, с. 131], Die Furcht hat tausend Augen [6, с. 131 ], Die Haare stehen zu Berge [6, с. 131 ]. 5. Общественно -значимый аспект: порой взаим оотношения между людьми похожи на хаос, потому что они часто ссорятся – Семь топоров вместе л ежат, а две прялки порознь [5, с. 136]. 6. Биологический аспект: такие природные стихии , как море, вода, огонь, ветер, – мощная сила, незав исимая от воздействий со стороны человека – Вода и землю точит и камень долбит [5, с. 679], Вода и мельницу ломает [5, с. 679 ], Воды и царь не у ймет [5, с. 679 ], Огню да воде бог волю дал [5, с. 679 ], С огнем не шути, с водой не дружись, ветру не верь [5, с. 679 ], Хорошо море с берегу [5, с. 191], Море – что горе: красно со стороны [5, с. 191]. 7. Утилитарный аспект: если не соблюдать меру, это может привести к беспорядку – Через край пол ьешь, через край и пойдет [5, с. 383], Wenn’s Maß voll ist, läuft es über [6, с. 174], Wo kein Maß, da ist kein B estand [6, с. 1 74] или нежелательным посл едствиям в работе, т.е. хаосу , – Перерод хуже недорода [5, с. 383]. Таким образом, понятие и содержание коллекти вного бессознательного, в которое входят архетипы и мифологемы, имеют свое вербальное выражение в паремиях. Их изучение поможет нам понять всю ц елесообразность человеческого бытия на основе жи зненного оп ыта народа. Литература 1. Юнг К.Г. Психология бессознательного. М. , 1998. 274 с. 2. Jung C.G. Archetypes of the Collective Unconscious. L ., 1959 . 3. Кузьмина Е.А. Паремии как лингвокультурная репр езента ция языковой личности (на материале немецкого яз ыка): автореф . дис. … канд. филол. наук. Тамбов, 2002. 25 с. 4. Аникин В.П. Русское устное народное творчество. М. , 2001. 726 с. 5. Даль В.И. Пословицы русского народа. М. , 2005. 734 с. 6. Байер Х., Байер А. Немецк ие пословицы и поговорки: сб. М., 1989. 392 с. 7. Философский энциклопедический словарь / гл. реда кция: Л.Ф. Ильичев, П.Н. Федосеев и др. М., 1983. 840 с. 8. Антология мировой философии: в 4 т. М., 1969. Т. 1. 245 с. 9. Платон . Соч.: в 3 т. М., 1972. 10. Лосев А.Ф . История античной эстетики. М., 1974. Т. 3. 335 с. 11. Фрэзер Дж. Золотая ветвь. М., 1980. 12. Якобсон Р. О. О теории фонологических союзов м ежду языками // Избранные р аботы. М., 1985. 13. Аристотель . Метафизика / пер. и прим. А.В. Куби цкого. М.; Л., 1934. 14. Трубецкой Н .С. Основы фонологии. М. , 2000. 352 с. 15. Степанов Ю.С. Константы : словарь русской кул ьтуры. Опыт исследования. М. , 1997. 824 с. 16. Литература и мифы / Ю. М. Лотман [и др. ] // Мифы народов мира: энциклопедия. М., 1980. Т. 1. 17. Большой толковый словарь русского я зыка / под ред. Д.Н. Ушакова. М. , 2004. 1268 с. Поступила в редакцию 3 сентября 2009 г.	Русская служба Би-би-си опубликовала очередную часть исследований русских и немецких паремий.
caf858ae-c08e-4968-82c1-becc4c5d57c6	Морозкина Е. А., Гумерова О. Ф.	2,007	Психологический и социальный аспекты проблемы суицида в творчестве Теодора Драйзера	Статья посвящена исследованию проблемы суицидального поведения личности в произведениях Теодора Драйзера. Проблема рассмотрена в социально-психологическом контексте. Исследуются причины попыток суицида, выявляются различные «типы» суицидальных личностей, описанных Драйзером в художественном...	Вестник Башкирского университета . 2007. Т.12, №3 51 УДК 820 (73) 092 Драйзер ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ И СОЦИАЛЬНЫЙ АСПЕКТЫ ПРОБЛЕМЫ СУИЦИДА В ТВОРЧЕСТВЕ ТЕОДОРА ДРАЙЗЕРА © Е. А. Морозкина , О. Ф. Гумерова Башкирский государственный университет 450074, Россия , Республика Башкортостан , г. Уфа , Ул . Фрунзе , 32. Тел . +7 (347) 273 68 74. E-mail: sch61-ufa@mail.ru Статья посвящена исследованию проблемы суицидального поведения личности в произведениях Теодора Драйзера . Проблема рассмотрена в социально -психологическом контексте . Исследуются причины попыток суицида , выявляются различные « типы » суицидальных личностей , описанных Драйзером в художественном творчестве . Ключевые слова : самоубийство , роман , психология , мотивация , вина . Проблема суицидального поведения личности волновала Теодора Драйзера на протяжении всего жизненного пути . По свидетельству биографов , писатель сам неоднократно переживал психические стрессы , когда был близок к тому , чтобы свести счеты с жизнью . В одном из автобиографических рассказов « Мой брат Поль », вошедших в сборник рассказов « Двенадцать мужчин » (1919), он даже описал ход мыслей персонажа , задумавшего покончить с собой : « По -видимому , оставался лишь один выход , и я был весьма близок к нему » [1]. Уже в первом романе Т. Драйзера « Сестра Керри » (1900) исследуются побудительные мотивы личности , склонной к самоубийству , при этом писатель выделяет как социальные , так и психологи - ческие аспекты суицидального поведения индивида . В художественном плане Т.Драйзер анализиру - ет психологию героя , решившегося на самоубийст - во . Писатель представляет в своих произведениях целую галерею действующих лиц , размышляющих о возможности самоубийства или совершивших его . При этом Т. Драйзер исследует суицидальное поведение как женских , так и мужских персонажей . Исходя из этого , представляется возможным выделить несколько « типов » самоубийц в творчестве Теодора Драйзера . Один из главных героев романа « Сестра Керри » (1900) Герствуд , некогда уверенный в себе и обеспеченный управляющий баром , оказывается изгнанным из общества , влачит жалкое существо - вание , что в значительной степени определяет его «суицидальный порыв ». Драйзеру , которого интересовали проблемы конфликта личности и общества , суицид представлялся « чем -то бóльшим , чем личное решение »: писатель ( вполне в русле современной социологии ) рассматривал подобные явления как « болезнь цивилизации » [2]. Герой романа оказывается отвергнутым обществом , становится бродягой , все более деградируя как в физическом , так и в психологическом плане : у него « необычай - но жалкий и грязный вид », « рассудок его ослабел ». Когда швейцар не впускает Герствуда в гостиницу , отталкивает его , тот падает в снег , начинает грубо браниться и даже плакать . Герой « с безнадежным видом », « плаксиво » просит по дороге милостыню , «каждый раз забывая , о чем он только что думал » [3]. Бывший управляющий баром психологически подавлен , его личность разрушается , жизненные ориентиры отсутствуют . Прошлая размеренная и устроенная жизнь сделала Герствуда неспособным к преодолению трудностей . Утратив иллюзии , герой приходит к постепенному осознанию бессмысленности своего бытия . Его трагедия – это трагедия неконкурентоспособной личности в жестоком окружающем мире . Осознание отвергнутости в совокупности с постоянными унижениями , которым он подвергается со стороны обеспеченных людей , каковым он некогда был сам , приводят героя к фатальному решению . Самоубийцы , как полагают современные психологи , не в силах самостоятельно преодолеть особый вид душевных страданий – психическую боль . Так , профессор танатологии , науки о суицидах , Э. Шнейдман называет самоубийство « драмой , происходящей , в первую очередь , в душе человека » [4]. Герой Драйзера переживает подобный психологи - ческий кризис , оказавшись покинутым всеми , стареющим человеком , утратившим надежды и иллюзии , переживающим горькое разочарование . Герствуд заражен апатией и попадает в состояние тяжелой психической депрессии , закономерным следствием которой становится самоубийство . Писатель всего в нескольких строчках описывает самоубийство униженного и « раздавленного » обстоятельствами человека . Но именно они являются кульминацией кризисных взаимоотношений героя с обществом . В ночлежке Герствуд запер дверь на ключ , законопатил пиджаком и жилетом щель под дверью , открыл кран газового рожка , но не поднес к нему спичку . Когда « отвратительный запах газа достиг его обоняния », он опустился на койку и « растянулся во всю длину » [5]. Подобный «тип » самоубийств личностей , неспособных противостоять жизненным перипетиям , слишком чувствительных и даже истеричных , чей конфликт с обществом часто приводит к трагическому выбору суицида как единственно возможному решению всех проблем , можно условно назвать « мотивиро -52 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ ванным суицидом », вызванным состоянием длительной психической депрессии . Подобно Герствуду , не находит иного выхода , кроме самоубийства , и героиня одноактной пьесы Теодора Драйзера « Девушка в гробу », вошедшей в сборник « Пьесы о естественном и сверхъестест - венном » (1916). Основной конфликт в драме , традиционный для мировой драматургии ,– психологи - ческий конфликт личного ( любви ) и общественного (долга ). Однако решается он писателем в необычной форме : Джона Фергюсона – главного героя пьесы , поставившего общественное над личным ( он оставил свою возлюбленную ради политической борьбы ), Драйзер подвергает критике . Фергюсон уговаривает Магнета – отца погибшей девушки – забыть о своем горе , причиненном смертью дочери , и поддержать забастовку во имя общественного дела . Фергюсон призывает пожертвовать личным счастьем во имя общего дела . « Можно убить и похоронить мое счастье ,– замечает он ,– но нельзя убить и похоронить мое дело » [6]. Однако слова Фергюсона представляются лживыми и лицемерными , как только мы узнаем о судьбе погибшей девушки . Фергюсон был ее возлюбленным , и смерть ее от аборта отчасти и на его совести . Гроб на сцене в данном случае является символом контрастного несоответствия высокопарных речей Фергюсона и его жестоких действий , трагическим напоминанием о несостоявшейся любви , о безвременно оборвавшейся жизни девушки и о неродившейся новой жизни . Суицидальные порывы психологически неустойчивых личностей изображены писателем и в рассказах , а также в произведениях публицистиче - ского характера . Так , в рассказе « Эрнестина », вошедшем в сборник « Галерея женщин » (1929), писатель дважды представляет читателям описание суицидальных порывов . Самоубийством заканчивает жизнь некая молодая успешная актриса , принявшая смертельную дозу снотворного , чтобы остаться в памяти людей молодой и красивой . Аналогичным образом умирает и главная героиня рассказа – Эрнестина де Джонг , также посвятившая себя кинематографу . Она решает отравиться газом , испытывая губительное воздействие схожей фобии , страшась увядания и старости . В публицистиче - ском очерке « Бей , барабан », вошедшем в одноименный сборник , опубликованный в 1920 г., двое стариков кончают жизнь самоубийством , оказавшись забытыми и всеми покинутыми , лишившись средств к существованию . Вследствие банкротства банка они потеряли все свои сбережения и решили достойно принять смерть , чтобы не просить милостыню . Драйзер описывает картину их суицида , которая во многом напоминает подобную сцену самоубийства из романа « Сестра Керри »: « Замкнув двери своей жалкой квартиры , они насовали бумаги и тряпья во все дверные и оконные щели , сели ря-дом и, держась за руки , открыли газ . Конец наступил быстро …» [7]. Писатель акцентирует внимание читателей на равнодушии общества к собственным гражданам , которые , попав в затруднительное положение и не найдя поддержки со стороны государства , оказываются эмоционально подавленны - ми , психологически неподготовленными к борьбе и решаются на самоубийство . В романе « Титан » (1914), входящем в « Трилогию желания », и в романе « Гений » (1915) тема суицида связана с женскими персонажами . В « Гении » покончить жизнь самоубийством собирается Анджела , возлюбленная Юджина Витлы , считающая внебрачную связь с ним позором для всей семьи . « Если ты на мне не женишься ,– угрожает Анджела Юджину ,– мне придется покончить с собой » [8]. С одной стороны , Анджела искренне верит в то , что , возможно , заплатит такую высокую цену в случае , если Юджин откажется жениться на ней . Героиня детально представляет себе способ самоубийства и действительно внутренне готовится к совершению подобного шага . Реальная « постыдная » ситуация оказывается для Анджелы более неприемлемой , чем мысль о самоубийстве . С другой стороны , она , без сомнения , шантажирует Юджина , который , именно помня об этой угрозе Анджелы , женится на ней . Герой простодушно верит , что его невеста способна на самоубийство , и соглашается на брак , несмотря на то , что не испытывает к ней прежних чувств . В « Титане » попытку самоубийства совершает Эйлин , жена Каупервуда , когда узнает , что муж , увлекшись Беренис Флеминг , хочет развестись с ней . Эйлин приходит в отчаяние : « Будь проклята эта жизнь ! Все уходит , и остаешься одна , совсем одна , стареть в одиночестве . Любовь ушла , и ничего нет ! Ничего , ничего , пустота !» [9]. У Эйлин , как и у Герствуда , развивается депрессия , проявляю - щаяся в безудержных вспышках гнева , которые сменяются истерическими состояниями . Героиня , по терминологии Фрейда , переживает « амбивалентные » эмоции : она одновременно и любит своего мужа , стремясь любой ценой удержать его рядом , и ненавидит его , поскольку он приносит ей невыносимые страдания [10]. В обоих случаях женщины пытаются шантажировать своих избранников в надежде удержать их подле себя , осуществить на них психологиче - ское давление . Эйлин не только угрожает мужу суицидом , как это делает Анджела , но и совершает попытку самоубийства : она вскрывает себе вены на руке ножом для разрезания бумаги с « очень острым стальным лезвием ... в форме кинжала ». Драйзер подробно описывает , как героиня , « заперев за собой дверь спальни , присела на скамью , обнажила руку , внезапным резким движением всадила нож в вену , повернула его , стараясь расширить рану , и стала ждать » [11]. Вестник Башкирского университета . 2007. Т.12, №3 53 Краткими и лаконичными фразами писатель передает внутреннее напряжение Эйлин и ее решимость удержать Каупервуда любым способом . Драйзер мастерски описывает в нескольких словах не только динамично развивающуюся ситуацию , но и представляет психологический портрет героини в момент совершения попытки самоубийства . Она вдруг становится совершенно спокойной , в контрасте с бушующими эмоциями , которые недавно владели ее душой , и не сомневается в собственных действиях . Сознание Эйлин как бы отключается на некоторое время . Если Герствуд осознанно сводит счеты с жизнью , то миссис Каупервуд совершает свой поступок скорее бессознательно , она причиняет себе физическую боль , чтобы заглушить боль психическую , внутреннюю . Ради того чтобы вернуть любовь мужа , она совершает самоубийство «напоказ », как , вероятно , сделала бы и Анджела , если бы не добилась своего . В данном случае возможно , на наш взгляд , говорить еще об одном « типе » самоубийц , описанных Драйзером : это люди , решившиеся на суицид -шантаж ради достижения какой -либо цели , которую они не могут достичь иными путями . Так в творчестве писателя возникает тема самоубийства как показной акции , как розыгрыша , как своего рода игры на публику и одновременно опасной игры со смертью с возможно - стью летального исхода . Заметим , что Каупервуд воспринимает этот шаг жены как « обычную женскую уловку », « браваду , попытку напугать его » [12] и не меняет своего решения . В отличие от Юджина Витлы , Каупервуд – более опытный и рационально мыслящий человек – считает подобный шаг женщины коварным ухищрением и не собирается идти ей навстречу . Эйлин , понимая , что Каупервуд не поддался этому явному шантажу с ее стороны , все же идет на самоубийство и оказывается на волосок от гибели . В последующем , впрочем , она никогда больше не возобновляет попыток покончить жизнь самоубий - ством , поскольку ее шантаж не удался . Третий « тип » самоубийц в творчестве Теодора Драйзера связан с осознанием героями чувства вины . Так , в романе « Оплот » (1946) младший сын главного героя Солона Барнса – Стюарт совершает самоубийство , находясь под бременем чувства вины . Измученный допросами следователей , он сознался в тех преступлениях , которые не совершал . По его признанию выходило , что он был соблазни - телем и убийцей невинной девушки , и ему « показалось лучше умереть , чем взглянуть в глаза родителям » [13]. Молодой человек , пошедший против воли родителей , против навязываемого ими религиозного уклада жизни , не смог противостоять соблазнам и не нашел поддержки со стороны родных . Психологическое насилие родителей , состоящее в вынужденном существовании в атмосфере , противоречащей его жизненным устремлениям , порож-дает отчуждение между ним и родителями и приводит Стюарта к трагедии . Стюарт предпочитает сам вынести себе приговор , но не может вынести мысли о возможном судебном наказании . Герой покончил с собой с помощью перочинного ножа , который не нашли у него при обыске . Сам акт самоубийства Стюарта описывается Т. Драйзером всего в одном предложении : « С любовью и болью думая о матери , он отвернулся к стене , открыл нож и со словами : « Прости меня , мама !» – вонзил лезвие себе прямо в сердце » [14]. Этому описанию предшествует исследование мыслей Стюарта непосредственно перед совершением самоубийства . Проанализировав его , можно сказать , что окружающая обстановка : помещение полицейской тюрьмы , окруженное с четырех сторон железной решеткой , душевные переживания , неуверенность в поддержке близких и эмоциональное напряжение – привели героя к решению совершить самоубийство . Стюарт сам ассоциировал себя с преступниками , не желая видеть факты , которые в определенной степени оправдывали его поведение . Душевная боль , чувство вины , эмоциональная неустойчивость и отчужденность побудили младшего Барнса пойти на самоубийство . Его сознание «сузилось », стало , по Э. Шнейдману , « туннельным »: Стюарт ограничил выбор поведения двумя составляющими – все или ничего [15]. Он не мог иначе повлиять на ситуацию и оказался слишком зависимым от мнения родных . Конфликт с ними во многом определил решение героя . Подчинившись своему чувству вины , Стюарт решает с помощью самоубийства « убежать » от реальности . Герой прибегает к самоубийству , находясь в состоянии глубочайшей психической депрессии , которая выражается в стремлении уйти от реальности под влиянием гипертрофированного чувства вины . Особое решение вопроса самоубийства находит психически больной человек . В пьесе « Рука гончара » (1916) счеты с жизнью сводит Айседор Берчанский . Его образ создан в русле механистиче - ской позитивистской традиции , он не в состоянии контролировать свои « химизмы » на уровне эротических влечений . Являясь « заложником » любовно - го « желания », этот герой в чем -то похож на Каупервуда и Юджина Витлу . Однако в отличие от них этот герой Драйзера является воплощением грубых , примитивных « желаний », которые сродни животным инстинктам . Его желания и действия не облагорожены ни происхождением , ни воспитанием , ни физическим здоровьем . Перед нами грубый , необразованный человек , отщепенец , не признанный обществом в силу низкого социального происхож - дения и бедности , да к тому же еще и душевно - больной . Показательно , что Драйзер делает его выходцем из бедной многодетной русско -еврейской семьи , эмигрировавшей в Америку в 30-х годах XIX века в поисках лучшей жизни . 54 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ В первом акте пьесы мы узнаем , что Айседор только что вернулся из тюремного заключения , где пробыл два года за покушение на маленькую девочку . Пытаясь начать новую жизнь , он хочет найти себе работу . Однако его репутация бывшего заключенного и его психическая неуравновешен - ность мешают ему , и все его поиски оказываются безрезультатными . Одержимый низменными патологическими желаниями , он убивает одиннадцати - летнюю девочку . Совершив преступление , герой скрывается от полиции . У него нет средств к существованию , он голодает . Случайно он слышит , как мальчик -разносчик газет выкрикивает заголовки газетных статей , сообщающих о страшном преступлении , им совершенном . Внезапно в помутившем - ся сознании психически больного человека « вспыхивает » чувство вины . Герой , совершивший преступление почти бессознательно , под влиянием болезни и « химизмов », вдруг на мгновение « прозревает ». Айседора охватывают страх и отчаяние . Понимая , что выхода у него нет , он решает покончить жизнь самоубийством . Драйзер не слишком винит своего героя за совершенное преступление , считая его практически неизбежным в силу умственных и физических расстройств персонажа . В том , что это убийство произошло , повинно общество , но не потому , что оно допустило социальные контрасты ( богатство и бедность ) и проявило жестокость и равнодушие по отношению к одному из своих членов , а потому , что оно как бы способствовало преступлению , не обратив должного внимания на опасные наклонно - сти и психический недуг , заложенный в этом человеке от природы . Драйзер обвиняет общество в лицемерии и жестокости , так как оно способно засадить человека в тюрьму , обвинив его в преступле - нии , которого он , в силу своих « химизмов », своей природы не может не совершить . Подводя итоги , можно сделать вывод , что , с одной стороны , писатель исследует самоубийство как социальное явление , в русле современной социологии считая суицид не столько « частным делом », сколько « болезнью цивилизации », во многом обвиняя общество в расцвете суицида . С другой стороны , он исследует психологический тип личности , склонной к самоубийству . Теодор Драйзер изображает несколько « типов » суицидальной личности : « мотивированный суицид », вызванный состоянием длительной психической депрессии ; суицид -шантаж ; суицид , обусловленный чувством вины перед близкими людьми или обществом ; суицидальный порыв « психически разбалансированной » личности . Таким образом , Теодор Драйзер одним из первых писателей исследовал в своем творчестве социальные и психологические проблемы суицидаль - ного поведения личности . В художественном плане писатель проанализировал мотивы и предпосылки , побуждающие личность пойти на самоубийство . ЛИТЕРАТУРА 1. Драйзер Т. Мой брат Поль // Драйзер Т. Собрание сочинений / Под общей редакцией Динамова С. С. В 13 т. М. Л.: Земля и фабрика , 1928-30. т. 10. С. 245. 2. Суицидология : Прошлое и настоящее : Проблема самоубийства в трудах философов , социологов , психотерапев - тов и в художественных текстах . М.: « Когито -Центр », 2001. – 569 с. 3. Драйзер Т. Сестра Керри . М.: Правда , 1986. С. 531-133. 4. Суицидология : Прошлое и настоящее : Проблема самоубийства в трудах философов , социологов , психотерапев - тов и в художественных текстах . М.: « Когито -Центр », 2001. С. 361. 5. Драйзер Т. Сестра Керри . М.: Правда , 1986. С. 538. 6. Dreiser Th. Plays of the Natural and Supernatural. New York, 1916, p. 51. 7. Драйзер Т. Рассказы . Собрание соч . в 12 т. Т. 12. М.: Правда , 1973, С. 124. 8. Драйзер Т. Гений . М.: Правда , 1973. С. 209. 9. Драйзер Т. Титан . Л.: Лениздат , 1988. С. 516. 10. Суицидология : Прошлое и настоящее : Проблема самоубийства в трудах философов , социологов , психотерапев - тов и в художественных текстах . М.: « Когито -Центр », 2001. С. 255-269. 11. Драйзер Т. Титан . Л.: Лениздат , 1988. С. 517. 12. Драйзер Т. Титан . Л.: Лениздат , 1988. С. 516. 13. Драйзер Т. Стоик . Оплот . Л.: Лениздат , 1989. С. 613. 14. Драйзер Т. Стоик . Оплот . Л.: Лениздат , 1989. С. 616. 15. Суицидология : Прошлое и настоящее : Проблема самоубийства в трудах философов , социологов , психотерапев - тов и в художественных текстах . М.: « Когито -Центр », 2001. С. 356. Поступила в редакцию 30.10.2006 г.	Статья опубликована на сайте Башкирского государственного университета .
0af8e235-5a3b-4b0b-848b-623aa92fffdd	Кривонос Владислав Шаевич	2,007	Городской фольклор в повестях Гоголя	null	В.Ш. Кривонос ГОРОДСКОЙ ФОЛЬКЛОР В ПОВЕСТЯХ ГОГ ОЛЯ О Гоголе справедливо было сказано, что он «в определенном смысле городской писатель», о чем свидетельствуют и названия таких его проза ических циклов, как «Миргород» или «петербургские» повести; «городск ими» являются и его повести, составившие третий том собрания сочинений 1842 г .1 Одной из важнейших черт гоголевского урбанизма служит из ображение писателем молвы как составляющей жизни города2, что проявл яется в интересе к различным городским историям , кото рые дают п ищу для слухов и толков и в обсуждение которых так или иначе втягиваются пе рсонажи повестей и вовлекаются их поте нциальные читатели. Так, в самом начале «Иван а Федорович а Шпоньк и и его тетушк и» Рудый Панько пускается в объяснение: «С этой истори ей случилась ист ория: нам рассказывал ее приезжавший из Гадяча Степан Иванович Куро чка»3. Именно устный рассказ лежит в основе истории , утраченный конец которой способен восстановить все тот же гадячский житель: «Впрочем, если кто желает непременно знать, о чем говорится далее в этой повести, то ему ст òит только нарочно приехать в Гадяч и попросить Степана Ив ановича» ( I, 284). В «Сорочинской ярмарке» «всё наполнилось слухом» о показавшейся «красной свитке» ( I, 123) , так что напуганный Черевик п ытается допро ситься у кума «истории про эту проклятую свитку » (I, 125). Правда, требу ет специального обсуждения вопрос, принадлежат ли расск азываемые в «Вечерах» истории , будучи частью хуторского быта , против опоставляемому быту петербургскому («Это у нас вечерницы ! Они , извол ите видеть, они похожи на ваши балы; только нельзя сказать, чтобы с овсем» – I, 104) , к собственно городскому фольклору . Существенно между тем, что особое внимание Гоголя к разного рода разговорам , так или иначе влияющим на организацию повествования, обнаруживается уже в первом цикле повестей . В «Миргороде» подобные разговоры зарождаются и начинают циркулировать непосредственно в пространстве города. В «Вие» пересказ ываются заполнившие Киев «слухи» о происшествии с дочерью «одного из богатейших сотни ков» , изъявившей желание , «чтобы отходную по ней и молитвы в продолжение трех дней после смерти читал один из киевских семинаристов: Хома Брут» ( II, 189). Известие об «участи философа» пор ождает новые «слухи», к оторые «дошли до Киева» и, распространившись по городу, побуждают богосл ова Халяву предаться «целый час раздумью» ( II, 218). Отголоском городского слуха выглядит з амечание рассказчика в «Повест и о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоров ичем» : «Вы знаете Агафию Федосеевну? та самая, что о ткусила ухо у зас едателя» ( II, 223). Далее рассказчик уже прямо ссылается на толки, затр онувшие репутацию одного из главных героев: «Иван Никифорович ник огда не был женат. Хотя поговаривали, что он женился, но это совершенная ложь. Откуда выходят эти сплет ни? так как пронесли было, что Иван Н икифорович родился с хвостом назади» ( II, 226). Но е сли в «миргоро дском» цикле городской фольклор только возникает, то совершенно исклю чительную роль он начинает играть в «пете рбургских» повестях. В «Невском проспекте » описывается общество офицеров, «к котор ому принадлежал Пирогов» (III, 34). Членов этого общества объединяют как формы общения, так и способ проводить время, предполагающий обращ ение к определенн ого типам текст ам. Пирогов, например, не только «пр евосходно декламировал стихи из “Дмитрия Донского” и “Горя от ума”» (офицеры «особенно л юбят в пиесе хорошие стихи» – III, 35), но и обладал умением «очень приятно рассказать анекдот о том, что пушка сама по себе, а единорог сам по себе» ( III, 36). А в «Шинели» пове ствуется , как по веч ерам «все чиновники рассеиваются по маленьким квартиркам своих прият елей поиграть в штурмовой вист… ра ссказывая во время сдачи какую - нибудь сплетню, занес шуюся из высшего общ ества… или даже, когда не о чем говорить, пересказывая вечный анекдот о коменданте, которому пр ишли сказать, что подрублен хвост у лошади Фальконетова мон умента…» (III, 146). В приведенных примерах речь идет об устной словесности города, где разные общества составляют, как заметил Гоголь в «Петербургских з аписках 1 836 года», «…совершенно отдельные круги, редко сливающиеся между собою, больше живущие, веселящиеся невидимо для других» ( VIII, 180). Петербург, как и всякий русский город XIX в., населяли группы, имевшие «свой жизненный уклад», который был основан «на неп осредс твенном, устном, словесном общении людей между собой», вкл ючавшем в себя те или иные формы «устного коллективного творчества»4. Своеобр азие быту этих групп придавало обладание «…собственным фольклорным репертуаром изречений, “шуток”, анекдотов, “исто рий” и т.п.»5. Вместе с тем, будучи порождением Петербурга и выражая черты сформир ованного столицей мировосприятия , городской фольклор приобретает здесь учит ываемые Гоголем характерные особенн ости. Исследователи уже обращали внимание на роль ряда жанров устной словесности в гоголевском «петербургском» цикле , открывавших особые возможности «…говорить о небывалом как о достоверном»6. Специфич еское использование литературного материала, ставшего неотъемлемой ч астью быта, также было весьма типично для коллекти вного общения гор ожан, так что «…даже трудно провести четкую грань между письменными и устными, фольклорными явлениями городской словесности»7. В «Невском проспекте» декламация Пирогов ым стихов призван а иро нически подчер кнуть «разборчивый вкус» офицеров, к обществу которых он принадлежит и которые «считаются учеными и воспитанными людьми» ( III, 35) . Ср. в «Записках сумасшед шего»: «Потом переписал очень хорошие стишки: “Душеньки часок не видя, Думал, год уж не видал; Жизнь мою возненав идя, Льзя ли жить мне, я сказал”. Должно быть, Пушкина сочинение» ( III, 197). И хорошие стихи из пиес, отвечающие вкусам офицеров, которые любя т «потолковать об литературе» ( III, 35), и приписанные Пушкину (в соответствии с ходячими представлениями о поэте) хорошие стишки , магически действующие на самого Поприщина, влюбленного в директо рскую дочку , служат у Гоголя важной приметой городского (петербургского) образа жизни. Рассказ ываемый Пироговым анекдот (где выведены Екатерина II и генерал, объясняющий ей разницу между пушкой и е динорогом8), прио бщая героя к традиции городского говорения9, тоже является такого рода текстом , отвечающим нравам общества, где ценится способность « заста влять смеяться и слушать» ( III, 35) тех «хладнокровных девиц», которых «чрезвычайно трудно расшевелит ь и заставить смеяться» ( III, 34). Можно предположить, что Пирогов, ориентируясь на подобных слушательниц, превращает занимательный исторический рассказ в смешн ую бытов ую и сторию . Между тем анекдот этот неожиданным образом реализуется в сюжете повести (в е е концовке – порождая типично анекдотическ ую пуа нту10), когда выясняется, что офицерское звание Пирогова само по себе, а Пирогов, реши вший «преклонить на свою сторону» ( III, 42) жену Шиллера и прибывший «как частный приватный человек в сюртучке и без эпол етов», сам по себе, почему любвеобильный поручик и был «очень больно высечен» ( III, 44) немецкими ремесленник ами. Ю.М. Лотман обратил внимание на роль разговоров о «секуции» в петербургском фольклоре, где анекдоты «о безвинно высеченном чино внике» служ ат оборотной стороной апологетическ их представлений о Пе тре I, высекающем статую России из «дикого камня»: «Тема “секуции” у Гог оля вырастала из городского анекдота»11. Будучи , как в «Невском проспе кте», одним из источников изображаемого или, как в «Шинели» , темой ра зговоров за карточным столом, анекдот подвергается Гоголем обработке, имевшей « совершенно тот же смысл, что и обработка мифов древними п оэтами и драматургами, объединявшая их с читател ями/зрителями на общей почве культурного предания…»12. Городской фол ьклор и был для Гоголя и его аудитории такой общей почвой , а функцией культурного предания наделялись различные жанры городского фольклора , не только анекдот, но и , например, сплетн я, которую рассказывают в «Шинели» чиновники. В той же «Шинели» Гоголь, пер еделывая «канцелярский анекдот»13 о потерянном ружье, обнажает ориентацию рассказчика с его сказовой ман ерой «на анекдоты, расхожие в чино вничьей среде, являющиеся достоянием городского фольклора…»14. А в повести «Нос» рассказчик пересказывает анекдотические толки о городски х происшествия х15, пытаясь объяснить быстрое развитие слух ов о проделках носа: « Тогда умы всех именно н астроены были к чрезвычайному: недавно только что занимали весь город опыты действия магнетизма. Притом история о танцующих стульях в К онюшенной улице была еще св ежа…» (III, 71). Прибегая к анекдотическим историям, Гоголь использует такое свойство анекдота , как претензия «на действительность рассказываемого случая»16 и на психологическую дост оверность17; столь же достоверными и одн овременно н евероятными должны были выглядеть и изображенные в «Носе» и «Шинели» фантастические события , разрушающие ходячие представления о возможном18, а потому куда более фантастические, «…чем то, что могли предложить любая ве рсия или л юбой слух»19. Каждый из круго в, о которых писал Гоголь в «Петербургских запи сках 1836 года», был составлен «из множества других маленьких кру жков» (VIII, 180), способы общения в которых отлича лись теми или иными ос обенностями . Весьма специфические шутки характеризуют нравы в депа ртаме нте, где переписывает бумаги Акакий Акакиевич : «Молодые чино вники подсмеивались и острились над ним, во сколько хватало канцеля рского остроумия, рассказывали тут же пред ним разные составленные про него истории, про его хозяйку, семидес ятилетнюю старуху, г оворили, что она бьет его, спрашивали, когда будет их свадьба, сыпали на голову ему бумажки, называя это снегом» ( III, 143). Канцелярское остроумие поро ждает соответствующий набор острот и историй, распространение кот орых ограничено (в случае Башмачкина) пределами одного департамента , где даже старая шинель героя «служила тоже предметом насмешек чиновн иков; от нее отнимали даже благородное имя шинели и называли ее кап отом» ( III, 147). Вместе с тем п розвище шинели (как еще один плод канцелярского остроумия ) имеет , как и касающиеся Башмачкина истории, непосредс твенное отношение к «чиновничьему» фольклору вообще, показательный образец которого приводит рассказчик: «Говорят, весьма недавно пост упила просьба от одного капитана -исправника, не помню какого -то горо да, в которой он излагает ясно, что гибнут государственные постановления и что священное имя его произносится решительно всуе» ( III, 141). Мнение капитана -исправника, будто бы рассердившегося на какое -то романтич еское сочинение , «где, чрез каждые десять ст раниц, является капитан - исправник, местами даже совершенно в пьяном виде», выражает настро ение «всякого рода департаментов», болезненно реаг ирующих на явные или кажущиеся насмешки тех, кто к кругу «должностных сословий» ( III, 141) не принадлежит. Просьба , о которой идет речь, будучи темой городск их разговоров , сродни исто рии, сплетне или анекдоту, циркулирующим в ч иновничьей среде, но вышедшим за ее границы и ставшим известными ра ссказчику. Примечательно, что ссылка на устные тексты ( говорят ) появл яется в п ервом же абзаце повести, где развитие сюжета как раз благодаря говорению « …неожиданно принимает фа нтастическое окончание» ( III, 169). Быту чиновников, как показывает Гоголь, присущи не только особы е формы коллективного творчества , но и правила ритуально -обрядового п оведения; уклониться от следования этим правилам не может даже Башма чкин, который никогда «не предавался никакому развлечению» и не был «на каком -нибудь вечере» ( III, 146). Однако, когда в департаменте «стали говорить, что нужно вспрыснуть новую шинель, и что по крайней мере он должен задать им всем вечер», то Башмачкин хоть и отговаривался, но в ынужден был принять приглашение «на чай» ( III, 157) , оказавшееся для него роковым. В доме помощника столоначальника, где собрались чиновники, его поразил «беглый, со всех сторон подымавшийся разговор» ( III, 159) , сменившийся игрой в вист . Ср. в «Коляске»: «Играющие в вист были д овольно молчаливы, но неигравшие, сидевшие на диванах в стороне, вели свой разговор» ( III, 184). Именно разговоры и являются наибо лее типичной формой коллективного общения что чиновников, что представителей др угих городских кругов, сводясь чаще всего к обсуждению различных сл ухов, толков и спл етен20. Чартков, сделавшись «модным живописцем во всех отношениях» и став «ездить на обеды», не просто усваивает манеру поведения светского человека и навыки салонн ого красноречи я, но откровенно сплетничает, «…что художники одеваются как сапожники, не умеют прилично вести себя, не соблюдают высшего тона и лишены всякой образованности» ( III, 107). Рассказывая о своих картинах, он заставляет посетителей дивиться «силе и бойкости его кисти», побуждая распространять «такие слухи», к акие ему «было лестно слушать о себе» ( III, 108). Но еще ранее, когда ему только захотелось «показать себя свету», он, чт обы распустить выгодные для себя слухи, «отправился к одному издателю ходячей га зеты » (III, 98), в которой было дано затем описание его необыкновенных талантов . Правда, «некоторые, знавшие Чарткова прежде», говорили о странном угасании и исчезновении в нем таланта , однако именно «этих толков не слышал уп оенный художник» , именуемый «в газетах и журналах» как «почте нный» и «заслуже нный» (III, 109). В «газетной экспедиции», куда спешит обратиться Ковалев, чтобы дать объявление о сбежавшем носе, чиновник отказы вается поместить требуемую публикацию : «Газета может потерять репутацию. Если всякий начнет писать, что у него сбежал нос, то… И так уже говорят, что печат ается много несообразностей и ложных слухов» ( III, 61). Подобного рода несообразности снимают сомнени я Поприщина, удивившегося было, что собаки говор ят «по-человечески» : «Говорят, в Англии выплыла рыба, к оторая сказала два слова на таком стра нном языке, что ученые уже три года стараются определить и еще до сих пор ничего не открыли. Я читал также в газета х о двух коровах, которые пришли в лавку и спросили себе фунт чаю» ( III, 195). Было отмечено, «что слух, почерпнутый из газеты, в су щности, гораздо “фантастичнее” изустного»21; правда, Поприщину они к ажутся в равной степени убедительными . Главное, что п убликуемые в газ етах сообщения тоже включаются в сферу говор ения и становятся текст ами устной словесности , описывающими реальность, в которой существует г ерой, начавший «иногда слышать и видеть такие вещи, кот орых никто еще не вид ывал и не слыхивал» ( III, 195). Готовность поверить в то, о чем говорят, служит у Гоголя условием бытования в городе устных историй о фактах и событиях , вероятность которых может показаться сомнительной22. Чартков, например, на собстве нном опыте убеждается в достоверности не раз сл ышанных им рассказов «…о том, как иногда у лубочных продавцев были отыскиваемы в сору ка ртины великих мастеров» ( III, 81). А Ковалев предполагает , что «испо ртить» его могли магические действия « каких -нибудь колдовок -баб», будто бы нанятых «из мщ ения» ( III, 65) штаб -офицершей Подточиной, на дочери которой он отказался жениться ; о колдовских способностях таких баб он наверняка не раз слышал . Очевидное л егковер ие гоголевских персонажей подогревается любопытством, пробужда емым рассказ ами о не постижимых феномена х; именно любопытство м объясняется влияние на обитателей П етербурга слухов о бегстве носа . Когда эти слухи «распространились по всей столице и, как водится, не без особенных прибавлений», так что «скоро начали говорить, будто нос коллежского асессора Ковал ева ровно в 3 часа прогуливается по Невскому проспекту» , то любопытных действ ительно «стекалось каждый день множество» ( III, 71). Поскольку же услышанное не подтвержда лось фактами , то у тех, кто поверил в правдоподо бность необыкновенного происшествия , расп ускаемые слухи вызвали лишь досаду и негодование , почему их и стали считать «глупыми и неправдоп одобными» , что не препятств ует, однако , распространению новых слухов, будто «не на Невском проспекте, а в Таврическом саду прогуливается нос маиора Ковалева…» (III, 72). В мире, изображенном Гоголем, восприятие городско го говорени я непосредственно связано с отношением к интерпретатору какого -либо фантасмагорического события , ставш его повод ом для разговоров или т емой таковых. В том же «Носе» рассказчик, учитывая это обстоятельство, готов согласиться «по соображении всего», что в изложенной им истории «есть много неправдоподобного», хотя и оговаривается, что «где ж не б ывает несообразностей»: «Кто чт ò ни говори, а подобные происшествия б ывают на свете; редко, но бы вают» ( III, 75). Констатируя вероятность происшествий , кажущихся неправдоподобными, рассказчик истолковывает описанные им несообразности так, что и сл ухи о приключениях носа представляются вполне достоверн ыми. Во второй части «Портрета» художник Б., обращаясь к собравшимся на аукционе и стремясь предупредить возможное недоверие к его словам о произведении, привлекшем всеобщее внимание, предлагает «выслушать небольшую историю» ( III, 119). Встреча с демоническим ростовщиком, который запечатлен на портрете, написанным его отцом , осознается расска зчиком как случай, связанный с потрясениями, выпавшими на долю отца, и потому значимый для семе йной памяти23. Портрет воспринимается им как своего рода семей ная реликвия, приобретшая роковое значение24; отсюда необходим ость выполнить отцовский завет и уничтожить портрет. Во вт орой редакции повести сын религиозного живописца из офицера, кем он был в редакции «Арабесок», превращен в художника; профессия делает его носителем семейной традиции, которая и определяет его стату с рассказчика , рисующе го не просто сакрализованный образ старшего родс твенника, что соответствует жанровой установк е такого рода м емората25, но образ своего духовного наставника , раскрыв ающего истинный смысл сл учившегося с ним происшествия и существо того странного образа , с кот орого он «нап исал изображение» ( III, 136). Все, что связано так или иначе с демоническим ростовщиком, кот орого имеет в виду религиозный живописец, погружено в рассказанной и стории в сферу городского говорения : «Молва по обыкновению р азнесла, что железные сундуки его полны без счету денег, драгоценностей, брилл иантов и всяких залогов … Он давал деньги в долг, распределяя, казалось, весьма выгодно сроки платежей. Но какими -то арифметическими выкла дками заставлял их восходить до непомерны х процентов. Так, по крайней мере, говорила молва. Но что страннее всего и что не могло не поразить многих – это была странная судьба всех тех, которые получали от него деньги: все они оканчивали жизнь несчастным образом. Было ли это пр осто людское мнение, нелепые суеверные толки, или с умыслом распуще нные слухи – это осталось неизвестно . Но несколько примеров, случивши хся в непродолжительное время пред глазами всех, были живы и разител ьны» (III, 122). Впрочем, примеры эти, будь то история молод ого вельможи , пророчившего «в себе мецената», но ставшего «гонителем, преследоват елем развивающегося ума и таланта» (III, 122), или князя Р., о котором «…поговаривали стороною, что он вошел в какие -то условия с непост ижимым ростовщиком и сделал у него заем» (III, 124) , на самом деле лиш ены строгой достоверности, но порождают зато, наряду с множеством др угих примеров, «случившихся в низших классах», много «всяких нелепых толков» , не отм еняющих, однако, общего эмоционального впечатления «о присутствии нечи стой силы в это м человеке» (III, 125). Если магическое влияние молвы основано на вере в сверхъестес твенное, рассказы о котором наводят на слушателей «род какого -то невол ьного ужаса» ( III, 125), то исповедальное признание отца художника, окр уженного ореолом сакральности, предлагает такую и нтерпретацию всех этих мнений , толков и примеров , в котор ой усомниться просто невозмо жно: «Это было точно какое -то дьявольское явление» ( III, 136). Иная ситуация возникает в «Шинели», где интерпретация рассказч иком фантастических событий , показанных сквозь призму невероятных слухов, призвана убедить как раз в проблематичности всего происходящ его в эпилоге повести26. Ю.М. Лотманом была показана роль «страшных и сторий» в устной словесности Петербурга, составным элементом которых непременно о казывает ся появление призраков и мертвецов27. Знаменател ьно, что гоголевский рассказчик , описывая неожиданную встречу знач ительного лица с призраком Акакия Акакиевича, имитиру ет своим расск азом именно «страшную историю»: « Лицо чиновника было бледно, как снег, и глядело совершенным мертвецом. Но ужас значительного лица превзошел все границы, когда он увидел, что рот мертвеца покривился и, пахнувши на него страшно могилою, произнес такие речи…» (III, 172). На вере в способность покойников двигаться и говори ть основаны фабульные схемы рассказов о мертвецах, влияние которых обнаруживае тся в петербургском фольклоре, а также быличек, то есть жанров, активно участвова вших, наряду со слухами и толками, в формировании городской молвы28. Подобную веру как раз и фикси рует рассказчик, передающий и комментирующий слухи о мертвеце «в виде чиновника, ищущего какой -то утащенной шинели и под видом стащенной шинели сдирающий со всех плеч, не разбирая чина и звания, вс якие шинели …» ( III, 169). Гоголевский мертвец, наделенный вредоносными функциями , выступает подлинным творением молвы, героем «страшной» и одновременно анекдотической исто рии, поскольку фантастичность у Гоголя (и не в одном лишь окончании «Шинели») имеет прямое отнош ение не только к «страшным историям», но и к ан екдот у-небылице29. Как небылицу, напр имер, воспринимает приключившуюся с Ковалевым историю чиновник «г азетной экспедиции» и после того , когда он удостоверился в пропаже носа: «Мне, право, очень прискорбно, что с вами случился такой анекдот . Не угодно ли вам понюхать табачку?... » (III, 62). Ковалев ре агирует на это предложение как на неуместную шутку: «…разве вы не видите, что у меня именно нет того, чем бы я мог понюхать?» ( III, 63). Ср., как рассказчик в «Шинели» передает показания очевидцев, призванные убе дить в достове рности фантастических слухов: «Один из департаментских чиновников в идел своими глазами мертвеца и узнал в нем тотчас Акакия Акакиевича; но это внушило ему однако же такой страх, что он бросился бежать со всех ног и оттого не мог хорошенько ра ссмотреть…» ( III, 169 –170). Пока б удочники, державшие мертвеца, протирали глаза, которые тот забрызгал им, сильно чи хнув, «…мертвеца и след пропал, так что они не знали даже, был ли он точно в их руках» ( III, 170). Так и чиновник «газетной экспедиции» слов но не знает, точно ли он видел вместо носа «до невероятности ро вное место» ( III, 62), хотя, казалось бы, рассматривал его своими глазами . Перенос происходящего в сферу молвы, этой особого рода вероятной реальности, проблематизирует версии свидетелей, будто бы видевших , подобно коломенскому будочнику, мертвеца «собственными глазами» ( III, 173). Ср. сетования рассказчика в той части повествования, которую он н азывает «бедной историей»: «И Петербург остался без Акакия Акакиевича, как будто бы в нем его и никог да не было» ( III, 169). Исчезнув навсегда, герой фантастическим образом возвращается в «фантастическом оконч ании» в покинутый им Петербург , чтобы « несколько дней прожить шумно после своей смерти» ( III, 169). Действие в эпилоге «Шинели» соответств ует правил ам говорения, вновь и вновь продуцирующего слухи и толки , так что даже после того, как «совершенно прекр атилось появле ние чиновника - мертвеца », «многие деятельные и заботливые люди никак не хотели усп окоиться и поговаривали, что в дальних частях города все еще показывался чиновник -мертвец» ( III, 173). Говорение не просто имеет своим предметом возможное и вероя тное, но творит собственную реальность, где события, кажущиеся невер оятными, во спринимаются как возможные. Эта вновь созданная реальность стремится за местить реальность существующую, которая трансформируе тся и преобразуется по законам жанров городского фольклора . Так, Башмачкин предстает после смерти в качестве персонажа чужих устных те кстов; если чиновник -мертвец воплощается в образе героя молвы, то мо лва, воплотившись в текст «фантастического окончания», из возможной реал ьности превращается в реальность осуществле нную. В. Набоков писал о том, что «проза Гоголя по меньшей мере чет ырехме рна»30. Обращение Гоголя к городскому фольклору и претворение в его прозе принципов фольклорного говорения как раз и позвол ило придать произведениям писателя свойство четырехмерности , требующее от чит ателя веры, что поистине «…все “м ожет быть”»31. 1 Манн Ю. В. Поэтика Гоголя. Вариации к теме. М., 1996. С. 391. Если «петербургские» повести, в отличие от «Миргорода», авторского цикла, являются циклом читател ьским , то повести, объединенные Гоголем в третьем томе его собрания сочинений, фа ктически складываются в особый – действительно городской – цикл (его открывает «Невский проспект», а завершает «Рим») и могут быть названы вторичным авторским циклом. Теоретически разработанную классификацию циклов см. в кн .: Дарвин М.Н. Проблема цикла в изучении лирики. Кем ерово, 1983. С. 19 –21. 2 См.: Белоусов А. Ф. Изображение городской молвы в т ворчестве Гоголя // Наследие Н.В. Гоголя и совреме нность. Ч. 2. Нежин, 1988. С. 3. 3 Гоголь Н.В. Полн. собр. соч.: В 14 т. Т. I. [М.; Л.], 1940. С. 283. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте с указанием тома римс кими и страниц арабскими цифр ами. 4 Белоусов А. Ф. Городской фольклор: Лекция для студентов -заочников. Таллин, 1987. С. 4. 5 Там же. 6 Маркович В. М. Петербургские повести Н. В. Гоголя. Л., 1989. С. 42. 7 Белоусов А. Ф. Городской фольклор. С. 22. 8 См.: Русски й литературный анекдот конца XVIII – начала XIX века. Л., 1990. С. 38 (с указа нием источника анекдота – «Старой записной книжки» П. А. Вяземского). Ср. комментарий В.А. Воропаева и И. А. Виноград ова: Гоголь Н.В. Собр. соч.: В 9 т. Т. 3 –4. М., 1994. С. 484 –485. 9 «Основное место в устной словесности города занимает говорение» ( Белоусов А.Ф. Городской фоль клор. С. 19). 10 См. о законе пуанты в анекдоте: Курганов Е. Анек дот как жанр. СПб., 1997. С. 30 –31. 11 Лотман Ю. М. Символика Петербурга и проблемы семиотики го рода // Лотман Ю. М. Избранные статьи: В 3 т. Т. II. Таллинн, 1992. С. 19. 12 [Белоусов А. Ф.] От составителя // Жанры словесного текста: Анекдот. Та ллинн, 1989. С. 7. 13 Анненков П. В. Литературные воспоминания. М., 1983. С. 64. 14 Дилакторская О. Г. Фантастичес кое в «Петербургских повестях» Н. В. Гоголя. Влад ивосток, 1986. С. 160. 15 См.: Там же. С. 86 –88. 16 Курганов Е. Указ. соч . С. 10. 17 Курганов Е. Похвальное слово ане кдоту. СПб., 2001. С. 9 8–99. 18 Ср.: «…главное для анекдота – разрушение всевозможных клише и х одячих пре дставлений» ( Белоусов А. Ф. Современный анекдот // Современный городской фольклор. М., 2003. С. 586). 19 Манн Ю. В. Указ. соч . С. 87. 20 См.: Белоусов А. Ф. Городской фольклор. С. 19. 21 Маркович В. М. Указ. соч . С. 38. 22 См.: Веселова И. С. О степенях достоверности устного рассказа // Фольклор, пос тфольклор, быт, литерат ура. Сб. ст. к 60 -летию А. Ф. Белоусова. СПб., 2006. С. 57. 23 Ср.: Разумова И. А. Семейный фольклор // Современный город ской фольклор. М., 2003. С. 578 –579. 24 Ср.: Там же. С. 578. «Практич ески любая вещь может выступать в этой роли при у словии ее особой связи с историей семьи и кем -либо из предков персонально» ( Разумов а И.А. Потаенное знание современной русской семьи. Быт, фоль клор, история. М., 2001. С. 163). 25 Ср. тенденцию «к сакрализаци и старших родственников в семье», типологической параллелью к которой служит «ситуация в архаических культурах» ( Разумова И. А. Семейный фольклор. С. 577). 26 См. о проблематичности «фантастического окончания» «Шинели»: Манн Ю. В. Указ. соч. С. 460. 27 См.: Лотман Ю. М. Символика Петербурга и проблема семиотики города // Лотман Ю.М. Избранные ст атьи: В 3 т. Т. II. Таллинн, 1992. С. 14 –16. 28 См.: Белоусов А. Ф. Городской фольклор. С. 21. 29 См.: Курганов Е. Анекдот как жанр. С. 10 –12. 30 Набоков В. Николай Гоголь / Пер. с англ. // Новый мир. 1987. № 4. С. 224. 31 Лотман Ю. М. О «реализме» Гоголя // Труды по русской и славянской филологии. Литературоведение. Вып. II. Тарту, 1996. С. 12. (Новая серия).	В.Ш. Кривонос - один из самых известных городских писателей Петербурга.
24ab510e-1a60-4174-97b5-2b3857c390b0	Чергинец И. А.	2,008	Сопоставительный анализ способов смыслообразования в суевериях английской и русской лингвокультур	В статье суеверия английской и русской лингвокультур рассматриваются с точки зрения опредмеченного в них смысла. Определяются наиболее продуктивные способы смыслообразования в обеих лингвокультурах. При сопоставлении способов смыслообразования выявляются национально-специфические черты картины мира ...	ОБЩЕСТВЕННЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ 2Паламарчук П. Г. «Огонь вещей» Алексея Ремизова // Москва или Третий Рим?: Восемнадцать очерков о русской истории и словесности. М., 1991. С. 194. 3Шукшин В. М. Я пришел дать вам волю // Собр. соч.: В 5 т. Екатеринбург, 1992. Т. 2. С. 299-300. 4Шукшин В. М. Любавины // Собр. соч.: В 5 т. Екатеринбург, 1992. Т. 1. С. 233. 5Мхитарян К. Н. Реальность сновидения; свидетели сновидений // Сон - семиотическое окно... С. 19. 6Шукшин В. М. Любавины. С. 220-221. 1 Шукшин В. М. Я пришел дать вам волю. С. 153. И. А. Чергинец СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ СПОСОБОВ СМЫСЛООБРАЗОВАНИЯ В СУЕВЕРИЯХ АНГЛИЙСКОЙ И РУССКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУР Работа представлена кафедрой лингвистики и межкультурной коммуникации Ростовского государственного экономического университета «РИНХ». Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор Т. В. Евсюкова В статье суеверия английской и русской лннгвокультур рассматрнваеются с точки зрения оиредмеченного в них смысла. Определяются наиболее продуктивные способы смыслообразования в обеих лингвокультурах. При сопоставлении способов смыслообразования выявляются националь но-специфические черты картины мира у носителей сравниваемых лннгвокультур. Ключевые слова: способы смыслообразования, метафоризация, суеверия, лингвокультура. The superstitions of English and Russian cultures are viewed in the article in respect to their sense. The most productive ways of sense-formation in both linguistic cultures are determined. The comparison of sense-formation models of English and Russian superstitions reveals some specific national features of the peoples' mental outlook. Key words: ways of sense-formation, metaphorization, superstitions, linguistic culture. Важнейшая составляющая субстанции понимания есть смысл. Построение смыс лов, усматриваемых человеком в тексте, осуществляется на основе средств текстопостроения и смыслообразования. По мнению Н. Ф. Крюковой, основным организующим началом смыслопостроения в процессе ре цепции текста служит метафоризация. Бу дучи наиболее типичной и самой распро страненной фигурой речи, метафора легче других фигур пробуждает рефлексию. При этом свойством пробуждения рефлексии обладает не только метафора, но и все тек стовые средства непрямой номинации, рас сматриваемые в свете герменевтического подхода как различные версии единого ме тафорического прототипа и объединяемые понятием метафоризации]. Таким образом, метафоризация включает в себя все фор мальные средства пробуждения рефлексии: тропеические (метафора, аналогия, символ, сравнение, эпитет, олицетворение, гипербо ла, метонимия, синекдоха, перифраз и др.), лексические (тавтология, синонимия, нара340 Сопоставительный анализ способов смыслообразования в суевериях английской и русской. стание, эвфемизм, литота, оксюморон, игра слов, зевгма, ирония, аллюзия и др.), фоне тические (ритм, рифма и др.) и синтакси ческие (эллипсис, умолчание, бессоюзие, многосоюзие, обрамление, подхват и др.). Возможность отнесения перечисленных средств непрямой номинации к феномену метафоризации С. Л. Ерилова объясняет тем, что они затрагивают те же аспекты процессов понимания, связанные с осуще ствлением серии рефлективных переходов для восстановления значений, смыслов и всей ситуации создания текста продуцен том, а следовательно, обладают равным с метафорой потенциалом смыслоконструирования2. Представляя собой транслируемые куль турной традицией вербализованные ирраци ональные компоненты обыденного сознания, в соответствии с которыми человек моде лирует свое поведение, суеверия и приметы могут рассматриваться как фольклорные тексты, содержащие многие из вышепере численных средств смыслообразования. Наиболее продуктивным способом смысло образования в обеих рассматриваемых лингвокультурах являются тропы - метафора, метонимия, символ. Метафора лежит в основе многочислен ных суеверий, связанных с беременностью и родами: Во время родов на роженице не должно быть узлов, иначе роды будут тя желые'". Сравним это с английским суеве рием While the woman was in labour all locks in the house were undone. Примеры основа ны на уподоблении: если открыть все зам ки или развязать узлы, то это «откроет путь», облегчит появление ребенка на свет. Смыслообразование суеверий в исследу емых лингвокультурах нередко базируется на метонимическом переносе. Примером могут служить многочисленные запреты, связанные с волосами: Будешь волосы на полу оставлять wiu по двору разбрасывать - голова заболит5; The superstitions are very careful... not to throw [the hair] carelessly away, for if a magpie find it, and use it for the lining of its nest, the death of a person from whose head it has fallen is inevitable within the space of one short year6. В обеих лингвокуль турах бытует запрет на бросание волос в огонь - «будет болеть голова», и по сей день повсеместно сохраняется запрет стричь во лосы беременным. Цель этих запретов - предохранить человека от болезни или воз действия нечистой силы, поскольку воло сы, являясь своеобразным «замещением» человека, играют существенную роль в ле чебной, любовной и вредоносной магиях во всех народных культурах. Наиболее продуктивным способом смыслообразования суеверий английской и русской лингвокультур является символ. М. В. Добрынина отмечает, что символ спо собен воздействовать на человека гораздо сильнее, чем метафора, поскольку приводит в движение механизмы ассоциаций первично-архетипического характера и переводит их в ярус культурно-стереотипных7. Дей ствительно, символ связан с самой древней формой общественного сознания - мифо логическим мышлением. Оно «представля ет собой творение в воображении или с по мощью воображения иной действительно сти - субъективной и иллюзорной, - служа щей не столько для объяснения, сколько для оправдания определенных ("священных") установлений, для санкционирования опре деленного сознания и поведения»8. Именно архитепической природой сим вола можно объяснить значительное сход ство анализируемых лингвокультур в том, что касается суеверий, образованных на основе символической связи. Примером может служить оппозиция «левый - пра вый». Согласно древним верованиям, за левым плечом у человека стоит черт, иску ситель, а за правым - ангел-хранитель. Именно поэтому на Руси так распростра нен обычай плевать трижды через левое плечо, чтобы не произошло беды. Западная культура традиционно отводит правому большую символическую роль, чем левому. Правое ассоциируется со старшинством, 341 ОБЩЕСТВЕННЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ приоритетом, активностью и солнечным, мужским началом; левое - с второстепен ной позицией, слабостью, пассивностью и лунным, женским началом. Левое часто было заклеймено как темная сторона, свя занная с черной магией. На противопостав лении «правый - левый» основано множе ство поверий: В правом ухе звенит - к доб рым вестям, в левом - к худым; Левый глаз к слезам свербит, правый - на любимого чело века глядеть; Правая ладонь зудит - полу чать, левая - отдавать деньги; У кого ухо горит, про того говорят: правое - правду, левое - ложь; If your left eye itches you will cry, if you right itches you will laugh. If the left ear burns, they talk harm; if the right, good10. Что касается лексических средств смыс лообразования. то для суеверий русской лингвокультуры характерно более высокое содержание эвфемизмов. Так, лексема «смерть» в текстах английских суеверий и примет встречается в три раза чаще, чем в русских. A lantern on the table is death in the stable; If a big black spider comes into the house it is a sure sign of death. If a rainbow arched over a house a death was to be in it soonu. В суевериях русской лингвокультуры вмес то слова «смерть» используются дериваты лексемы «покой»: Собачий вой - на вечный покой; Икона упадет - к покойнику'2. Воз можным объяснением подобного явления может служить особый характер отношения к смерти в русской культуре как к упокое нию, переходу от жизни земной в царство вечное. Здесь прослеживается также страх накликать беду, опасение, что, называя предмет по имени, мы как бы зовем его. рискуя нарушить зыбкую грань между ми ром реальным и потусторонним. Фонетические средства смыслообразо вания, такие как ритм и рифма, употребля ются при построении текстов суеверий и примет реже, чем, например, метафора и символ. Однако нельзя не признать их эс тетического значения, а также мнемониче ского эффекта, являющегося основой для запоминания фольклорного текста, а следовательно, трансляции его в националь ной культурной традиции. Наряду с други ми художественными средствами ритм и рифма служат цели организации текстовой формы суеверий и примет английской и рус ской лингвокультур, выделяют наиболее зна чимые, «ключевые» слова, пробуждая рефлек сию, направленную на восстановление и со здание смыслов. Как отмечает А. А. Петро ва, рифма как прием является самым мини атюрным механизмом, задействующим как формальные, так и смысловые ресурсы фольклорного слова и текста. Само нали чие рифмы в тексте во многом задает его семантику и общий тон, настроение дискур са. Исследователь отмечает, что рифмован ный фольклорный текст непременно будет окрашен эмоционально (экспрессивно) и/или аналитически и/или пародийно-комиче ски13 . Примерами ритмически и семантиче ски организующей роли рифмы могут слу жить следующие суеверия русской и англий ской лингвокультур: Зима без снегу - не быть хлебу; Два облака бежат - погоду во рожат; Зелена трава - недалече (неглубо ко) вода; Через полено шагать - тяжело детей рожать; Икота одолевает - значит кто-то вспоминает; Во время еды читать - память свою заедать'4;Knife on the floor - stranger to the door; A Friday's sail, A (waysfail; If you rock the cradle empty Then you shall have babies plenty; Red sky at night, Sailor's delight, Red sky at morning Senior's warning'5. Зачастую при текстопостроении суеве рий используется синтаксический паралле лизм, который приводит к параллелизму интонационному (совпадению количества ударных и безударных слогов в двух час тях примет): Рябина гроздная - зима мороз ная; Много снега-много хлеба; Marry in May and rue the day. Смыслообразовательный потенциал фонетических средств непрямой номинации в обеих исследуемых лингвокультурах пред ставляется нам довольно значительным. Ритм и рифма наряду с тропеическими, лек сическими и стилистическими средствами 342 Сопоставительный анализ способов смыслообразования в суевериях английской и русскойхудожественной выразительности служат формированию метафорического значения отдельных сочетаний в текстах суеверий и примет и организации нескольких значений в единую смысловую структуру. Однако в английской лингвокультуре нами обнару жено значительно большее количество при меров использования фонетических средств смыслопостроения, чем в русской. В отно шении многих суеверий существуют стихи, похожие на шуточные детские считалки, например: If your nose itches Your mouth is in danger. You'll kiss a fool, And meet a stranger. Rub an itch to wood It will come to good. Или: See a penny pick it up and all the day you'll have good luck. See a penny let it lay, bad luck you'll have for the rest of the day16. Многие исследователи отмечают, что для английской культуры характерны игра слов, юмор, самоирония. Своеобра зие английской культуры в рассматривае мой нами сфере заключается в некоторой доле ироничности, как бы взгляде со сто роны, в то время как для русской лингвокультуры характерно более серьезное отношение к суевериям. Иностранцы счита ют иррациональность одной из наиболее ярких черт русского национального харак тера. А. В. Сергеева отмечает значительную суеверность русских по сравнению с други ми нациями, объясняя это качество привыч ками и ментальностью, унаследованными еще от языческих предков и не стершихся под напором тысячелетней истории хрис тианства. Немаловажную роль здесь игра ют особенности природы, сурового клима та, история страны, а также византийская склонность русских к мистике, вера людей в темные силы, в чертовщину, которая мо жет нарушить их планы, вмешаться в нор мальный ход жизни17. Суеверия, предрассудки, поверья, вера в приметы представляются нам достойны ми серьезного изучения. Являясь неотъем лемой частью наивной картины мира - древней системы вненаучного знания чело века, суеверия играют важную роль в вос приятии действительности представителя ми определенного этноса. Сопоставление особенностей функционирования средств смыслообразования суеверий в различных лингвокультурах способствует выявлению национально-культурного своеобразия картины мира у представителей данных лингвокультур. ПРИМЕЧАНИЯ 1 Крюкова Н. Ф Метафорика и смысловая организация текста: Монография. Тверь: ТвГу, 2000. С. 10-27. '-Еричова С. Л. Метафоризация как способ смыслопостроения в политическом дискурсе: Дис. на соис. учен, степени канд. филол. наук. Тверь, 2003. С. 22. 3Зимин В. И., Спирин А. С. Пословицы и поговорки русского народа. Большой толковый сло варь. Ростов н/Д: Феникс; М.:Цитадель-трейд, 2005. С. 428. "A Dictionary of Superstitions, lona Opie & Moira Tatem. Oxford University Press, 1996. P. 27. 5Черный кот с пустым ведром. Народные приметы и суеверия / Сост. Е. Г. Лебедева. М.: ЗАО Центр-полиграф, 2007. С. 71. 6 A Dictionary of Superstitions. Iona Opie & Moira Tatem. P. 184. ''Добрынина M. В Роль символа в освоении смысловой структуры художественного текста: Дис. на соис. учен, степени канд. филол. наук. Тверь, 2005. С. 52 8 Маковский М. М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских язы ках: Образ мира и миры образов. М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1996. С. 15. ' Черный кот с пустым ведром. Народные приметы и суеверия. С. 69. 10 A Dictionary of Superstitions. Iona Opie & Moira Tatem. P. 230-231. "Ibid. P. 226; 368; 322. 343 ОБЩЕСТВЕННЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ 11 Даль В. Пословицы русского народа: Сборник. М.: Государственное издательство художе ственной литературы, 1957. С. 926. 13 Петрова А. А. Фольклорная рифма как прием: синтактика, семантика, прагматика: Автореф. дис.... канд. филол. наук. М., 2006. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.ruthenia.ru/ folklore/petrova 1 .htm 14 Даль В. Указ. соч. 15 A Dictionary of Superstitions. Iona Opie & Moira Tatem. 16 How did superstitions begin? [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.angelfire.com/ darkside/ladyb/alter. h t ml 17 Сергеева А. В Русские: Стереотипы поведения, традиции, ментальность. 2-е изд., испр. М.: Флинта: Наука, 2004. С. 263. А. Р. Читашева К ВОПРОСУ О ПОЛОЖЕНИИ ВЕРУЮЩИХ И НЕВЕРУЮЩИХ АБХАЗОВ В АБХАЗСКОЙ АССР Работа представлена кафедрой отечественной истории Карачаево-Черкесского государственного университета им. У. Д. Алиева. Научный руководитель - доктор исторических наук, профессор Г. В. Смыр В статье рассмотрены вопросы о фактическом положении верующих и неверующих абхазов в Абхазской АССР, о тяжких последствиях деятельности грузинской церкви в отношении абхазов н Абхазии. The article covers the problems of the real state of the believing and unbelieving Abkhazians in the Socialist Soviet Republic of Abkhazia and of the grave consequences of the Georgian church's activity concerning the Abkhazians and Abkhazia. Исследование проблем принципов сво боды совести - свободного выбора и сво бодного отношения к религии, особеннос тей их становления и развития в отечествен ной истории вообще, в истории Абхазии в частности, где религиозная политика ца ризма к коренному абхазскому народу «применялась особенно свирепо»', где с религиозным вопросом были связаны осо бо тяжкие последствия2, где положение ве рующих и неверующих абхазов не стало лучше и в Абхазской АССР, представляет теоретическую и практическую актуаль ность. Такое исследование поможет в осу ществлении современных задач историче ских, юридических и других общественно-гуманитарных наук. Оно дает материал для историко-культурологической теории, слу жит надежной базой в разоблачении фаль сификаторов реального положения верую щих и неверующих в советское время и в нашей современной действительности. Не которые авторы спекулировали и спекули руют на недостаточной разработанности этой проблемы, стремятся дискредитиро вать научный атеизм -научноерелигиове дение, деятельность просветителей, науч ной и творческой интеллигенции, пытают ся убедить современное поколение: • будто в советское время были репрес сированы только религиозные деятели и верующие; 344	В этом выпуске - очередная статья о суевериях английской и русской словесности.
7cb824eb-54a4-4613-8fb8-dfa01720c802	Гончарова Ольга Михайловна	2,004	Национальные традиции в инновационных текстовых моделях русской литературы XVIII века	Исследование роли национальной традиции в становлении новой российской словесности XVIII века актуальная проблема современных гуманитарных наук. Господствующее до сих пор в русском культурном сознании представление о подражательном характере эпохи, ее ориентации на заимствованные европейские...	Концепт Петербург в поэзии Серебряного века в его лексическом представлении 12926 Борисов С. Мир русского девичества : 70–90-е годы ХХ века. М.. 2002. С. 57. 27 Бодрийар Ж. Соблазн . М., 2000. С. 167. 28 Бовуар С. де. Второй пол. СПб ., 2002. С. 145. 29 Усманова А. Гендерная проблематика в парадигме культурных исследований // Введение в гендрные исследования : Учебное пособие . Ч. 1. Харьков ; СПб ., 2001. 30 Чупринина Ю. Инженер криминальных душ (интервью с А. Константиновым ) // Итоги . 2003. 15 июля . M. Chernyak «NEW FAIRYTALES» ABOUT CINDERELLA: TYPOLOGICAL FEATURES OF RUSSIAN LOVE NOVELS OF THE TURN OF THE 20TH–21ST CENTURY The article is devoted to the problem of current literary studies – the phenomenon of mass (popular) literature studies. The author reveals typological features of the most representative genre of mass (popular) literature – the love novel, defines the genesis stages of the Russian love novel from the beginning of 1990s, discusses the further development of this genre. О. М. Гончарова НАЦИОНАЛЬНЫЕ ТРАДИЦИИ В ИННОВАЦИОННЫХ ТЕКСТОВЫХ МОДЕЛЯХ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ XVIII ВЕКА Исследование роли национальной традиции в становлении новой российской словесности XVIII века — актуальная проблема современных гуманитарных наук . Господствующее до сих пор в русском культурном сознании представление о подража - тельном характере эпохи , ее ориентации на заимствованные европейские образцы при внимательном рассмотрении оказывается неправомерным , поскольку не соответст - вует реальной дискурсивной практике и имеет более позднее происхождение . Так, анализ инновационного по тому времени жанра комедии в творчестве И. Крылова позволяет обнаружить в нем отчетливое и эстетически значимое использование моде - лей традиционного типа культуры и фольклора , которые легко опознавались читате - лем как актуализованные в их живом бытовании в пределах национального бытия XVIII столетия . «Словесность наша явилась вдруг в XVIII столетии , подобно русскому дворянству , без предков , без родословной »1 — так в словах А. С. Пушкина вырази - лось отношение молодого поколения русских литераторов к своим предшест - венникам . И хотя это суждение было рождено в контексте полемики «архаистов » и «новаторов », но именно оно стало со временем общим для русского читателя . Позднее , аргументированное В. Г. Белинским и закрепленное его авторитетом представление о том, что литература XVIII века — это «пересадное растение », выписанное «по почте из Европы », стало общепризнанным , устойчивым и в кри-тике , и в науке . С этой концепцией пытался спорить Д. С. Лихачев , однако до сих пор сама постановка вопроса о роли национальной традиции в развитии и становлении новой российской словесно - сти XVIII века кажется проблематичной . Однако , как показывает внимательный анализ историко -литературного материа - ла, наряду с «европейским » влиянием мощное воздействие на становящуюся светскую культуру оказывала и нацио - нальная традиция : ее актуальность в инновационных процессах , с одной сторо - ны, была обусловлена общими механиз - мами «культурной памяти », с другой — теми официально не признанными сфе-ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ 130рами русского бытия , которые активно поддерживали не только связь с традици - ей, но и ее живое бытование в пределах новой культуры . Эти сферы , существова - ние которых поддерживал не только «читательский интерес », поскольку они обеспечивали и постоянное воспроизвод - ство текстов , мало изучены в современ - ной науке , а между тем внимание к ним позволяет нам увидеть русскую литера - туру XVIII века совсем в ином ракурсе . Ведь наряду с высокой словесностью в это время русский читатель продолжает интересоваться старой рукописной традицией , «Истории » Ломоносова предпо - читает старинный мифо -легендарный «Синопсис »2, несмотря на секулярный характер общепризнанных установлений не ослабевает интерес к религиозно - учительным текстам , который поддержи - вается распространением рукописной старообрядческой литературы3. Влияние национальной , прежде всего — религи - озно -учительной традиции в ее законо - мерной обусловленности спецификой культурной ситуации , обнаруживается в творчестве М. В. Ломоносова , А. П. Сумарокова , Д. И. Фонвизина , Г. Р. Держа - вина , А. Н. Радищева , в духовных иска - ниях русских масонов и их текстах (М. М. Херасков ) и др. В рамках статьи действие традиционных механизмов на структуру инновационных для русской культуры текстов может быть показано только в отдельной сфере : во влиянии фольклорных моделей , например . Особой сферой сохранения и посто - янного воспроизводства национальных традиций и традиционных сюжетов был в XVIII веке фольклор и те формы риту - ально -обрядовой жизни русского челове - ка, которые в это время еще сохраняли свои исконные свойства , т. е. связь с культурой традиционного типа . По сути , правильнее было бы называть эту сферу национального бытия именно традици - онной национальной (или этнической ) культурой , поскольку речь идет о довольно широком круге явлений , которые подчас и не включаются в состав собст - венно фольклора (ритуал , обряд , аграр -ные праздники , обрядово -зрелищные формы и т. д.), но описываются в совре - менной научной литературе как совокуп - ные формы и функции культуры тради - ционного типа . О традиционной русской культуре и о фольклоре XVIII века в их живом быто - вании мы знаем крайне мало , что, види - мо, естественно для того времени , когда он не осознается как некий особый и отдельный феномен культуры . Об этом убедительно писал К. В. Чистов : «Что же касается устной традиции , то она тоже обслуживала (в той или иной мере ) все слои тогдашнего общества . Мы не располагаем достоверной статистикой , но сохранилось множество свидетельств , относящихся как к XVIII, так и к началу XIX века, которые ясно говорят об активности бытования фольклора не только в крестьянской и нижней городской среде, но и в купеческих домах , домах столичного и провинциального дворянства и даже при дворе »4. Традиционная культура была включе - на в быт, поведение каждого человека XVIII века и не рассматривалось , как это будет позднее , в качестве какой -то отде - ленной от общего и целого культуры сферы «народного поэтического творче - ства» или «крестьянских аграрных праздников ». Инновационные текстовые модели эпохи не смогли вытеснить уже существующие в культуре смысловые пространства , в том числе те, которые были связаны с ритуально -обрядовыми сферами жизнедеятельности русского человека . Как писал один из исследова - телей близкого нашей теме феномена народных праздников , «это не «вещи », не тексты , не здания , не ландшафты и даже не события . Это повторяющиеся , упоря - доченные комплексы человеческих действий и присущих им смыслов »5, т. е. ахронные семантические универсалии национальной культуры или категории национального самосознания . Таким образом , в пределах простран - ства новой становящейся и развиваю - щейся культуры XVIII века мы находим отдельную сферу активной «жизнедея -Концепт Петербург в поэзии Серебряного века в его лексическом представлении 131тельности » национальной традиции , живой, обиходной , знакомой каждому . Важно при этом , что это было не просто повторение старинных сюжетов , текстов и т. п., а, во-первых , особых смыслов , с ними связанных , и, во-вторых , традици - онных коммуникативных моделей , кото - рые теперь уже явно не совпадали с новыми способами коммуникации и информативными структурами нового социума . Это были устные модели как «естественный способ функционирования фольклорных текстов , не зависящий ни от наличия , ни от отсутствия у данного этноса письменности »6. Потому обращением к фольклорным традициям в культуре и литературе XVIII века нужно считать , на мой взгляд , не отдельные фольклорные элементы или тексты в «народном духе », а использова - ние именно самой традиционной модели в ее подлинном виде , т. е. как модели смыслопорождающей . Обнаружение такого использования позволяет еще раз подтвердить ту роль , которую играют национальные традиции в литературном развитии XVIII века, поскольку воспро - изведение модели целиком как раз и означает устойчивость , узнаваемость традиции в эстетическом мышлении време - ни (и в авторском сознании , и в сознании читателя или слушателя ). Наиболее ярким и, пожалуй , единственным в своем роде примером обращения к традицион - ной фольклорной модели была , на мой взгляд , пьеса И. А. Крылова «Трумф , или Подщипа ». Для осмысления роли тради - ции в этом произведении необходимы некоторые предварительные замечания . Коммуникативные стратегии русской культуры XVIII века определялись , помимо прочего , сложным механизмом регуляции и взаимодействия таких новооб - ретенных в начале столетия (или мысли - мых таковыми ) категорий , как ‘культура ’ — ‘письмо ’ — ‘текст ’. Инновационная культура закономерно порождает и востребует инновационные письменные и текстовые модели , которые в пределах идеальных социокультурных конструк - ций аналогично понимались как единст -венно правильные , образцовые , норма - тивные . С теми же процессами связаны и активные лингвистические изыскания первых русских филологов и писателей : В. Е. Адодурова , М. В. Ломоносова , В. К. Тредиаковского . Важно при этом , что они пытались реформировать не устную , обиходную речь , а в первую очередь именно письменную , т. е. создавали правила для оформления вновь возникших текстовых реальностей , что, прежде всего, проявлялось , например , в преобразо - вании орфографии7. Острота проблемы состояла еще и в том, что в прежней русской традиции XVI–XVII веков отноше - ние к грамматике было принципиально другим : декларировался как раз отказ от грамматики , от нормы и т. п., что было не следствием невежества и безграмот - ности средневекового русского книжни - ка, а принципиальными установками средневекового мышления8. Потому и новая светская литература проявляет себя как именно «высокая » словесность , противопоставленная , с одной стороны , «старой » письменности , а с другой — ненормированной , а значит , лишенной права быть письменной , обыденной речи . Одна из основополагающих характеристик новой литературы (и языка, на котором она создается ) — предельная грамматическая упорядочен - ность , правильность , норма . Наиболее показательна в этом плане категория жанра и строго установленные в теоре - тических построениях эпохи жанровые границы . По сути , «жанр в XVIII веке и есть та неприкосновенная межа , за пределы которой не должен переступать поэт, чтобы не столкнуться с Иным — с изменчивым бытием , в котором отсутст - вуют какие бы то ни было границы »9. Ориентация на отграничение — единст - венно верное эстетическое решение эпохи становления и стабилизации новой светской культуры , которая как «новая и правильная » и противопоставляла себя, подчеркнуто семиотически , прежней «старой », «неправильной ». Одновремен - но особое отношение к Слову и словес - ности в новой культуре предполагало и ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ 132необходимое отграничение их как спосо - бов выражения идеальных и истинных смыслов от «земной низкости », что в целом соответствовало культурным меха - низмам эпохи , где реальное не совпадало с идеальным (или идеально конструи - руемым ). Следование отчетливо сформулиро - ванному правилу , жанровому и стили - стическому канону , жанровым констан - там и было , собственно , признаком лите - ратурности как таковой . Мир письмен - ных текстов — это мир правил , а внетек - стовое пространство — быт или обиход , где механизмом регуляции становились не разумно обоснованные правила эстетического вкуса , а обычай , что и вычле - няло в сознании XVIII века искусство в особую область «прекрасного ». Отноше - ние письменной литературы к обиходу или к устным текстам также четко регла - ментированы , даже с лингвистической точки зрения она должна ориентировать - ся на правило , а не на употребление или обычай . Последнее В. К. Тредиаковский называл «ямщицким вздором » или «мужицким бредом », полагая , что язык должен использоваться «благорассудно », в отличие от употребления «безрассудной » чернью10. Область быта или обычая , считавшая - ся «простонародной стариной », таким образом , оказывалась в пределах новой культурной парадигмы не только нелите - ратурной , но и неписьменной . Это касалось , прежде всего , фольклорно - обрядовых форм и текстов , которые , по данным исследователей , активно разви - вались именно в XVIII веке, но только как устные и обиходные , исключенные не только из сферы культуры , но и лите - ратурного языка . «Ломоносов предупре - ждает против использования «презрен - ных слов , которых ни в каком штиле употребить непристойно , как только в подлых комедиях » — эти слова оказы - ваются за пределами литературного языка»11, как и сами «подлые комедии » («подлый », в эпоху Ломоносова , значило — «простонародный », «низший по классу в социальном отношении »12). К концу столетия русская литература , прошедшая очень сложный путь освое - ния новых эстетических моделей , через драматические поиски художественного модуса письменной речи получает , нако - нец, некоторую самодостаточность , осознает себя как самостоятельную институцию и, следовательно , получает возможность самоописания и самореф - лексии . Она подводит итоги , синтези - рующие прежние поиски , эстетические идеи , дискурсивные практики (например , в творчестве Н. М. Карамзина , А. Н. Радищева , Г. Р. Державина и др.), непо - средственно предваряя новый этап худо - жественных трансформаций и смену художественных систем в русской культу - ре. Свой и чрезвычайно оригинальный вариант подобного подведения итогов осуществляет и И. А. Крылов . Именно в этом контексте и может быть прочитана его «загадочная » пьеса «Трумф , или Подщипа ». Произведение это, как и само творче - ство Крылова конца XVIII века, изучены недостаточно , хотя , безусловно , пьеса «принадлежит к числу <…> несомнен - ных писательских удач , чего нельзя , к сожалению , сказать о большинстве <…> последующих исследовательских интер - претаций »13. «Подщипа » действительно всегда рассматривалась только как паро - дия на высокую трагедию или памфлет на царствование Павла I14. А между тем писатель считал «Подщипу » своей любимой пьесой и связы - вал, по всей видимости , с нею какой -то свой внутренний сюжет , поскольку вскоре вообще перестал писать . «Драматургическая деятельность Крылова обрывается неожиданно <…>, он навсегда оставляет театральное поприще , несмотря на небывалый по тем време - нам поразительный успех его послед - них пьес . В этом есть нечто загадоч - ное»15. Через несколько лет перед русским читателем появится совсем другой писатель — баснописец «дедушка Кры - лов» (как назовет его П. Вяземский ). Так что же происходит в процессе написания «Подщипы »? Почему Крылов Концепт Петербург в поэзии Серебряного века в его лексическом представлении 133отказывается от своего предшествую - щего творчества ? Представляется , что система интер - претаций крыловской пьесы не затраги - вает самого существенного ее смыслово - го компонента — собственно эстетиче - ской семантики . Хотя и отмечалось уже, что «Крылова -драматурга волновали в первую очередь литературные проблемы , и ведущей особенностью созданных им сочинений явилась их сквозная «литера - турность »16, смыслообразующая роль этого принципа в поэтике «Подщипы » так и осталась , по сути , незамеченной , поскольку понимается , прежде всего , как обычная для того времени литературная полемика . На мой взгляд , авторский замысел Крылова состоял в другом — в предельной аннигиляции (а не в пародии или дискредитации ) самого типа литера - турной дискурсивности , выработанного XVIII столетием , в создании своеобраз - ного «нулевого письма », десемантизи - рующего основные эстетические модели , опустошающего и правила , и практику , и эстетическую ценность текстопроизвод - ства и смыслопорождения , привычную структуру восприятия и оценки «правильного » письменного текста . «Подщи - па» — текст , конфронтирующий с лите - ратурой и текстовым пространством русской культуры XVIII века , с любым жанром , любым стилем и, главное , с эстетическим мышлением эпохи в целом. Таким образом , комедия и подво - дит «итоги » эстетических исканий «высокой » словесности и творчества само - го Крылова , так или иначе принадле - жавшего к ней; это и общее , и личное расставание с дискурсом XVIII века , рефлексия культуры и личная самореф - лексия художника . В свете описанных выше механизмов функционирования текстовых моделей мы можем отчетливо увидеть , что в пьесе нарушены не только сами по себе лите - ратурные каноны , пародийно или иронично процитированы различные литера - турные тексты , Крылов нарушает наибо - лее релевантное для сферы эстетическо - го правило — снимает запретные грани -цы текстового и внетекстового простран - ства, письменной литературы и обихода , он совмещает несовместимое : образцо - вую для литературы «высокую » траге - дию и исключенную из культурного универсума «подлую комедию ». Целое , возникающее из такого немыслимого для эстетики XVIII века смешения , и ставит под сомнение субстанциальность литера - туры как таковой , возможность ее распо - знавания , вычленения , оценки , посколь - ку, как показано выше , она и мыслилась «правильной » и существующей только по отношению к другому , внетекстовому ряду . В пьесе Крылова не просто нару - шены все и всяческие правила , ему талантливо удалось создать текст без правил. Неслучайно , в известных стихах А. С. Пушкина о «Подщипе » есть и такие строки : «Чья кисть мне нарисует , / Чья кисть скомпанирует / Такой оригинал !» («Городок », 1815). Пьеса Крылова действительно ориги - нально скомпонована , особенно на уров - не семантики элементов , составляющих целое . Показательно , что драматург обращается к наиболее репрезентативному для высокой словесности XVIII столетия жанру : сама государственная идеология русской трагедии соответствовала и типу культуры того времени , и поведенческим стереотипам человека , и его мышлению о мире . Мир трагедии — это мир идеально воплощенной модели государства , права , человека . Главенствующим элементом трагического построения было слово , поскольку трагедия — по сути , разверну - тый монолог о героическом , высоком и прекрасном . Маркированность трагиче - ской речи выражалась не только в стили - стических правилах , но и в особом искусстве декламации текста , особом типе речевой деятельности не только героев , но и актеров , их представляющих , что и создавало совершенно особый , исклю - ченный из обыденной жизни и обыкно - венной речи словесно -идеологический миропорядок трагедии . Таким образом , самый представительный жанр «высо - кой» литературы был одновременно и предельно условным жанром . ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ 134Определение жанра «Подщипы » как «шуто -трагедии » еще не меняет привыч - ной родо -видовой ранжированности , поскольку русская культура уже знакома и с «трагедокомедией » Феофана Прокопо - вича «Владимир » (1705), и с фарсовыми комедиями А. П. Сумарокова , и с бурле - скными «перелицовками ». Крылов сохраняет высоту эстетического через мелодику и ритмику речи : его герои формально говорят правильным александ - рийским стихом русской трагедии . Одна - ко на смысловом уровне семантический ореол метра и стиля оказывается утра - ченным : Чернавка : Ах, сжальтесь над собой ! И так уж вы, как спичка , И с горя в неглиже , одеты , как чумичка : Не умываетесь , я чаю, дней вы шесть , Не чешетесь , ни пить не просите , ни есть. Подщипа : Чернавка милая ! Петиту нет совсем ; Ну, что за прибыль есть, коль я без вкуса ем? Сегодня поутру , и то совсем без смаку , Насилу съесть могла с сигом я кулебяку . Дело здесь не только в смешении высокого и низкого стилей , а в том, что у Крылова слово содержательно высказы - вает неподобающее «высокой » литерату - ре «телесное », «плотское », «грубое », «низкое », почерпнутое из внетекстового пространства русской жизни . Так, в вышеприведенных словах Подщипы ее «горесть » и «грусть » соизмеряются разме - рами «насилу » съеденного пирога - кулебяки или предлагаемой «телячьей ножки ». Как комический прием мотив «еды» до Крылова использовал Д. И. Фонвизин в «Недоросле », где воспита - ние героя подменяется питанием , но в «Подщипе » еда и телесные проявления героев становятся заменой любых дейст - вий, жизнедеятельности в целом . Так, например , государственный совет , кото - рый решает проблемы катастрофическо - го положения царства и должен , по кано - нам трагедии , явить «мудрость », у Крылова выпил «штоф вейнской », съел банку «салакушки » и «присудил <…> о всем спросить цыганку », которой и предписа -на мудрость («с премудростью живет »). Причем фактура упоминаемой в пьесе «еды» явно соотносится с простонарод - ным бытом : блины , щи, салака , редька , курочки пупок , ватрушки , хрен . В той же «кулинарной » семантике и речевых формах герои судят , например , о военных действиях по защите царства : Все меры приняты : указом приказали , Чтоб шить на армию фуфайки , сапоги И чтоб пекли скорей к походу пироги . По лавкам в тот же час за тактикой послали , Намазали тупей , подкоски подвязали , Из старых скатертей наделали знамен , И целый был постав блинами завален . или о действиях противника : самое ужасное преступление Трумфа состоит , по мнению служанки , в том, что «у нас из-под носу он наш сожрал обед ». Даже триумфальная победа в пьесе представ - лена в семантике телесного «низа »: Да подпустила всем заряда два чихотки , Да во щи пурганцу поболее щепотки ; Так, слышь , у них теперь такая чихотня , А что еще смешней — такая беготня , Что наши молодцы их только окружили , Так немцы , слышь ты, все и ружья положили . При этом речевая деятельность персо - нажей имеет и другие показательные характеристики , резко контрастирующие с речевыми установками трагедии : 1. Постоянное опустошение семанти - ки высказывания , алогизм , нарушение логико -семантических оснований сужде - ния: например , приведенные выше слова Подщипы или такие высказывания : «Я знаю всей ее великой жертвы цену , / Понюхать бы дала царевне ты хоть хрену !»; «И с горя в неглиже , одеты , как чумичка » (алогичное соединение одежды «негли - же» и одежды «чумички », просторечное «чумичка » — «замарашка , грязнушка , чумазка »17). 2. Зачастую речь ориентирована на просторечие или содержит обиходные просторечные разговорные элементы (типа «слышь ты», «знашь », «теперя » и т. д.). 3. Центральной в пьесе становятся акцентная и неправильная речь . Два глав-Концепт Петербург в поэзии Серебряного века в его лексическом представлении 135ных, по канону трагедии , героя говорят искаженной речью : Трумф — с очень сильным немецким акцентом , Слюняй — «сюсюкает », поскольку не произносит шесть звуков . В акценте , естественно , искажаются русские слова . Этот прием также исполь - зовал Фонвизин : в его комедии немецкий акцент Вральмана эксплицировал внут - ренние смыслы происходящего , когда , например , слово «душа » превращалось в «тушу » или «дело » — в «тело ». То же происходит у Крылова , но это только один из элементов речи Трумфа . Дело в том, что акцент так силен , что иногда слова не читаются вообще , т. е. превра - щаются в пустую вербальность . В других случаях они превращаются в непристой - ности , перевести которые в «правиль - ную», нормальную речь невозможно изза своеобразной специфики , поскольку и существуют они в приемлемом виде именно в виде акцента , что, на мой взгляд , связано с явно осуществляющим - ся в тексте процессом превращения речи в семантически нулевой дискурс . Так, например , Трумф говорит , что хотел бы уважить княжеский «род» Слюняя , но в его акцентной речи получается другое — «рот». В результате возникает двойная референция , слово десемантизируется , утрачивая связь с референтом , и ориен - тирует читателя на иное означаемое : вся сцена может быть воспринята как «эротический » поединок (очень непристой - ный, в понятиях эпохи ), что подтвержда - ется и в ее дальнейшем речевом развора - чивании . Дефектность речи Слюняя также выводит читателя за пределы «правильно - го» литературного текста . Здесь важно и то, что само имя героя указывает на дефект рта (Подщипа в гневе прямо назы - вает его «слюнявым »), т. е. основного физического объекта , выражающего или транслирующего драматическую речь . «Слюняй » — «ребенок , у которого слюна течет изо рту»18. Причем текст имени героя также почерпнут из простонародного обихода или, по крайней мере , отчетливо соотносится с ним: по этнографическим данным , в лексическую группу , означающую детей , в русской обрядовой традиции входило подобное обозначение : так, например , ребенок до 5–7 лет мог называться «слюдяник , слигоза — пускающий слюни »19. «Сюсюкающая » речь Слюняя — это не только речь детская , она искажает в целом всю речевую парадигму , посколь - ку непроизнесение звуков приводит к искажению морфологической и грамма - тической структуры языка . Слова меня - ются местами : глагол превращается в существительное , существительное — в глагол и т. д. Например : «каяуй » (суще - ствительное «караул », но формально звучит как повелительное наклонение глагола ) или «гьяди » (слово может быть понято как «гляди », но и «гряди »), «что» звучит как «сто» и т. д. Подобная речь — не просто комический прием , а покуше - ние на основополагающие элементы высокой словесности эпохи , ведь ее станов - ление и начиналось с борьбы за правиль - ность и грамматичность русской речи . В целом , на хорошо знакомом русскому читателю конца XVIII века фоне логиче - ски ясных и возвышенных речей траги - ческих героев речевая деятельность Слюняя выглядит так: Слюняй (крадется тихонько из-за кулис ): Князьна ! усой -и он? Ну, бьят, какой сейдитой ! Он съядит хоть бы с кем, хоть с куцейем Никитой ! Пьеестная ! Как я бояйся за тебя! Уз так за двейю там езом я сзяй себя. Функционально дефектная речь персонажей проявляет себя при их столкно - вении : встреча антагонистов (либо в трагедии , либо в серьезной комедии ) обычно проясняет ситуацию или позицию героев , поскольку сталкиваются Истина и ЛжеИстина при полной гарантии , в силу идеологии жанров , победы первой . У Крылова же встреча двух плохо говоря - щих героев оборачивается непонимани - ем, бессмыслицей или, в специфической семантике «Подщипы », — неожиданной «телесно -низовой » концовкой . В пьесе , как очевидно , существуют или сосуществуют различные речевые ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ 136«потоки », не совмещающиеся в диалоге , в конструировании конечного смысла , что ярко демонстрирует бессмыслица , возникающая , например , при встрече жеманно -сентиментальной речи Подщи - пы и наивно -реалистического , детского «слова » Слюняя : Подщипа : Пойдем же, бросимся с тобою вместе в пруд И Трумфу нашему тем досадим злодею . Слюняй : Позяюй … — только я вить пьявать не умею . <…> Подщипа : Зарежемся !.. Мы тем себя от бед избавим , И наши имена навек с тобой прославим ! Слюняй : Извой . Подщипа (подавая ему нож ): Начни ж! Слюняй : Гьяди ! Подщипа : Увы! Я вся дрожу ! Слюняй (отдавая нож ): Князна ! Заезься ты, я пьезде погьязу . Одновременно герои занимают , казалось бы, традиционные и устойчивые позиции героев трагедии : царь , героиня , влюбленный в нее герой , противник героя, угрожающий любви и отечеству , обязательный мудрый советник и т. д. Причем важно , что это не просто пози - ционное расположение героев , их заложенная трагедией идеология достаточно очевидно эксплицирована в тексте . Так, например , противник и завоеватель Трумф имеет типичный для русской трагедии предикат — «тиран », причем дан он в зоне «высокой » речи героини , что отчетливо соотносит их именно с траге - дией — «Тиран ! Не устрашишь ты серд - це тем мое…». Положительный герой русской трагедии являет собою непре - менно образ «благородного российского дворянина ». Так и Слюняй , при всей его комичности , прямо заявляет о том, что он князь и «благородный » («бьягоедный »). Функции «благородной российской дворянки », например такой , как Ксения из трагедии Сумарокова «Димитрий Само - званец », приписаны Подщипе : так, об-ращенные к ней слова «Но спасть должна ты царство и отца », вырванные из контекста «шуто -трагедии », отчетливо соот - носятся с образом трагической героини . Сравним обращение к Ксении в трагедии Сумарокова : «И помни , что отца , любов - ника спасаешь , / А к ним приобщено отечество твое». Сохраняя черты дискурсивных прак - тик высоких героев , Крылов функцио - нально делает их другими . Так, «благо - родный » Слюняй , помимо того, что последовательно нарушает кодекс чести дворянина , еще и ребенок , дитя : он носит деревянную шпагу , так как «матушка носить железной не велела », любит леденцы , лазит на голубятню и, вообще , он «зелен еще». Подщипа реагирует на удары рока приступами живота и лежит «копна копной ». К тому же, имена героев явно напоминают сказочных персонажей русского фольклора : царь Вакула , царев - на Подщипа , Чернавка и т. д. В этой связи представляются непродуктивными поиски реальных , а тем более политиче - ских аллюзий , в характеристиках героев : перед нами абсолютно условные персо - нажи , типичные для устной традиции или народного театра , реализованные , к тому же, в столь же условном простран - стве-времени (см., например , сосущест - вование разновременных примет : царст - во, царские палаты , бояре , Сенат , фиж - мы, неглиже , тупей , подкоски , машина - ция). Комически представлены и «возрастные » характеристики героев : взрос - лые персонажи оказываются «детьми », это не только ребенок -Слюняй , но и царь Вакула , который любит играть в кубарь («Я им с ребячества до ныне забавля - юсь»), типично детскую игрушку20. На каких правах эти герои и их рече - вые уровни совмещаются в едином пространстве текста ? В свое время П. Н. Берков , отметивший влияние на пьесу Крылова народного театра и сказочных персонажей , сделал вывод о том, что эта линия «Подщипы » может быть опреде - лена как «народно -сатирическая », соче - тающаяся с литературно -пародийной . Соединив их, как полагал исследователь , Концепт Петербург в поэзии Серебряного века в его лексическом представлении 137«Крылов едко , саркастически осмеял российское самодержавие в двух его вариантах : в допетровском , старомосков - ском виде , в лице царя Вакулы , и в новейшем , императорском , петербургско - гатчинском , в образе Трумфа . И та, и другая карикатура получилась убийст - венно меткой и не менее убийственно злой »21. Однако карикатурность не объясняет внутренней художественной природы пьесы Крылова и, если уж говорить о влиянии народного театра или народных традиций на этот текст , то следует , как говорилось выше , искать ту модель традиционной культуры , которая , в отличие от отдельных несистемных фольклорных элементов , обладает собственной смысловой природой и способностью , в таком случае , участвовать в создании художественного смыслового целого . Такой моделью для Крылова стано - вится не отдельный жанр или тип текста , а базисная для культуры традиционного типа ритуально -обрядовая основа ее воспроизводства и функционирования . Это даже не конкретная , а общая информаци - онная модель миропонимания и отноше - ния к миру в традиционной культуре22. Инвариантная модель обряда представ - лена в пьесе Крылова как ориентация на обрядово -зрелищные формы , осно - ванные на начале смеха (или народно - смеховую культуру ), в терминологии М. М. Бахтина23. Именно в этом контексте становится совершенно очевидным , что в пьесе Крылова перед зрителем оказываются типичные ряженые — главные участники русских обрядовых игрищ . Инвариант - ными можно полагать в данном случае фигуры царя , жениха и невесты , цыган - ки, военного . Намек на ряженье есть и в самом тексте : так, царь Вакула говорит , что Трумф , победив царство , велит носить всем «кафтаны вверх подкладкой ». В этом можно видеть намек на типич - ный для ряженых прием переодевания — носить одежду , вывернутой наиз - нанку : «Исконной забавой святочного празднества было ряженье : смена одежд , надевание рваных одежд , одежд наиз - нанку »24. И в момент победы над Трумфом царь велит совершить над ним все то же типичное ряженое дейст - во (переодевание ): Чтоб парикмахер , слышь , гребенкою большою Сейчас , ты знаешь , его в пять пуколь причесал ; Одел бы франтом , слышь , жабо бы подвязал , Чтоб прыгать козачка Трумф к вечеру явился . То же происходит и с ряженым князем-женихом : в конце пьесы он убегает переодеть испачканные штаны вместо того, чтобы идти венчаться . В этом контексте становятся понят - ными и «детскость » Слюняя и характер его речи . Так, например , один из русских обрядов предполагает переодевание двухлетнего ребенка князем , а девушку княгиней25, к тому же, «ряженые пляшут , кувыркаются , дурачатся , говорят пискля - выми голосами »26. Неслучайно , видимо , об обрядовых играх — «катанья в масля - ну», вспоминает и Подщипа27. Особенно примечательна в этом плане фигура цыганки . Цыганка — не только типичная фигура ряженья , но и термино - логически входит в группу слов , которые обнаруживают указание на действия ряженых : «Пожалуй , ключевым для этой терминологической группы является понятие цыган , которое образует словарно - смысловое гнездо : цыгане , ходить цыга - нами , цыганить . «Сегодня в цыгане пойдешь ?» — могли , например , спрашивать об участии в ряженье независимо от того, был ли в соответствующей традиции цыган (цыганка ) как конкретный персонаж : все персонажи суть цыгане »28. Показа - тельно , что у Крылова цыганка становит - ся центральным персонажем пьесы . Именно в зоне разыгрываемого перед нами ряженого действа , «игрища » прочитывается непристойная семантика речи героев или их грубо -телесное поведение . Так, Пощипа с нежностью вспоминает Слюняя : «Как вспомнить я могу без слез его все ласки , / Щипки , пинки , рывки и самые потаски ». Перебранки , побои и подобные карнавальные действия упоминаются в пьесе и в других случаях ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ 138(«пинком спихнул с престола », «треснуть в рожу » и т. д.). Ряженье (например , святочное или масленичное ) — это игра в иной мир, мир наизнанку , антиповедение , в котором высоким сакральным ценностям проти - вополагались самые низменные и непри - стойные . Именно это и смущало первых исследователей обрядового фольклора уже в XIX веке: так, С. В. Максимов , внимательный и заинтересованный наблюдатель народного быта и фольклора , в своей известной работе «Крестьянские календарные праздники » писал , что «игрища в огромном большинстве поражают наблюдателя грубостью нравов , так что отцы церкви не напрасно называли их «бесовскими » <…>, добрая половина игрищ сама по себе составляет остаток варварства , поражающего стороннего наблюдателя самым откровенным цинизмом »29. При этом антиповедение допускалось только в пределах обрядового цикла (который противостоял «правиль - ному » повседневному поведению ), следовательно , и его семантика прочитыва - лась в только этом пространстве - времени . Следует отметить , что элемен - ты антиповедения , наиболее откровенно явленные в ряженье , проявляются в силу общей мифологической семантики и в других фольклорных жанрах : в «завет - ных сказках », загадках , обрядовых песнях, народной драме , в театре Петрушки или в таких площадных представлениях , как раек или балаган30. Типичные для подобных текстов перебранки героев с эротическим подтек - стом находим мы и у Крылова . Правда , непристойности в пьесе представлены как эвфемизмы , однако точнее их можно было бы назвать по соотношению с обрядовой лексикой метафорическими или мифо -символическими обозначениями , поскольку они почерпнуты из уже усто - явшейся традиции именований и легко прочитываются в этой системе31. Так, например , любовное общение Трумфа и Подщипы сводится к тому , что, в сущно - сти, он постоянно предлагает ей сексу - альные отношения : слово «разделить » превращается в его речи в «расстелить », причем он обещает , что «в спальня сарска к нам нихто не смей кадить : / Ни графа , ни министр , ни сама генерала , / Одна фельдфебель мой, и два иль три капрала ». Главное занятие в будущем — «палить из пушечка », на что, в той же метафорической семантике , Подщипа отвечает соответственно — «Ступай , тиран! Твоих я ядер не боюсь ». Эротиче - ский ореол Трумфа подчеркивается именованием его «петухом », зато в конце , уже поверженный , он получает иное , но соответствующее новому положению , «сексуальное » определение — «чухон - ский старый гриб ». В этой системе словоупотребления может быть прочитан и смысл повеления царя Вакулы «приче - сать» Трумфа «гребенкою большою »32, и действия Дурдурана , который , купив на рынке каплуна , говорит : Мне ныне случай есть явить весь разум мой. Кухарка , чай, давно в стряпушьей ждет за мной : А чтоб гофмаршальский мой сан достойно справить , На кухню каплуна я сам бегу доставить . Как видим , и в этом случае «достоин - ство» героя здесь также связано с «пету - хом», однако грубоватая двусмыслен - ность шутки состоит в том, что каплун — холощеный петух . Эротическая семантика могла быть актуализована в пьесе ее свадебной темой, поскольку свадебный обряд в народной традиции также сопровождался «ряженьем и различными эротическими шутками »33, а сами обрядовые праздники очень часто содержали элементы «риту - ально -символического сватовства и шуточно -пародийный обряд свадьбы »34. Потому , видимо , столь непристойной выглядит дуэль -перебранка двух претен - дентов на руку невесты : Трумфа и Слю - няя. Ее смысл может быть понят из одно - го примера : «Я, кошет , пошитай в тепе твой княша рот», ремарка «вынимая пару пистолетов » — «Ну, так выпери ш люпой!» Слюняй : «Смотьи -ка, усь даит !… Спасибо , гьяфцик мой!». Далее — «Княшна укафари тотшас со мной шенится , Или на шпага мой котофа тут са-Концепт Петербург в поэзии Серебряного века в его лексическом представлении 139титься » (подобное действие , видимо , характерное для Трумфа , упоминается и в другом месте текста : «Боюсь лишь , чтоб немчин нас не всадил на кол»). И закан - чивается эта «дуэль » грубо -телесной сценой : Слюняй : Каяуй ! Из тея идет дух! Трумф : Фай! Скферна тух какой ! Как тфой фоняет фтрук ! <…> Слюняй : Сто деять ! Со стьястей зивот пеейомия . Подобные приемы комизма , связан - ные с грубо -телесным «низом », — харак - терная черта народной карнавальной культуры , как это показал М. М. Бахтин в своей книге о Рабле . Их распростране - ние, особенно в народной культуре Средневековья , отмечают и другие исследователи . Так, В. П. Даркевич на широком материале народной культуры Средневековья показал , что одной из сфер «низового » пародирования была в то время высокая и этикетная , во многом театрализованная рыцарско -придворная культура : «Ключевое в рыцарской знако - вой системе понятие куртуазии , отра - женное в галантных мотивах искусства , высмеивается в пародийных сценках с явно эротическим уклоном »35. Отметим , что прямое неназывание вещей и событий своими именами — не только дань приличиям у Крылова , это еще и элемент игры со зрителем и чита - телем . «Игрище » как один из жанровых ориентиров пьесы становится и ее смысловым компонентом , поскольку в ней представлена и сама тема «игры ». В «Подщипе » можно уловить семантику еще одного типа игры — «карточной », что подтверждается прямым появлением карт: цыганка раскидывает карты , тем самым располагая судьбу героев . Уже упоминавшиеся слова Вакулы о том, что Трумф «велит носить кафтаны вверх подкладкой », явно напоминают ситуа - цию карточных действий («мастью вниз — рубашкой вверх »). К тому же, это явно шулерская игра , обман : об этом гово -рят имена героев . Так, имя Слюняя может быть соотнесено со «слюнкой »: так называлась крапленая карта («в шулер - ской картежной игре помета карт, с рубашки , слюною во время игры »36); имя Подщипы явно связано с глаголом «обдергивать », «подщипывать », что также входит в словесный ряд шулерской или «неправильной » игры ; имя Трумф еще более определенно : это слегка искажен - ное немецкое Trumpf — « карточный козырь ». Итак , мир театральной игры оборачивается у Крылова карточным шулер - ством , обманом , одновременно подобный обман , «мир наизнанку », характерен и для атмосферы карнавала обрядово - зрелищных форм смеховой культуры . Таким образом , на наш взгляд , унич - тожается важнейшая характеристика высокого дискурса — его героическая условность , т. е. расположение на особой сценической площадке , которая и позво - ляла ему быть целостным и самодоста - точным , семантически явленным парал - лельно с миром быта и обихода . Крылов показывает распадение целостности , неустойчивость «театральной игры », поскольку его персонажи и события подчи - нены механизмам бесконечных транс - формаций , непредсказуемых и алогич - ных. Неслучайно пьеса впервые была поставлена на святках в имении князя Голицына , где сам Крылов играл роль Трумфа . Эта постановка была осуществ - лена как домашнее развлечение , пьеса для избранных не только в силу непри - стойности , но, видимо , и потому , что Крылов иронично отвергает сам принцип театра и его эстетику . Для XVIII века, как считает Ю. М. Лотман, театр и жизнь были четко разграни - чены : «На сцене господствовал героизм , в жизни — приличие »; «Вообще для русского дворянства конца XVIII — начала XIX века характерно резкое разграниче - ние бытового и "театрального " поведе - ния, одежды , речи и жеста »37. Крылов не только смешивает эти сферы , но и «пере - ворачивает » их: в его тексте антигероизм сценический сочетается с бытовым неприличием . В таком случае «Подщипа » ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ 140не может быть прочитана однозначно и «правильно » в каком -то одном ключе : ни одного из легитимных для культуры XVIII века дискурсов здесь нет в силу множественности их «маскарадных » трансформаций . «Маскированный » мир эстетических ценностей и представлен в пьесе «Подщипа », что еще более заметно в смеше - нии различных жанровых констант и их обессмысливании . Так, в тексте явно содержатся аллюзии на сентиментальную эстетику и сам тип сентиментального мировидения . Главный структурный элемент , например , сентиментальной повести — гибель влюбленных героев или самоубийство , представлен в пьесе как бессмыслица , пустое речевое действие . Явной отсылкой к «Бедной Лизе » Карам - зина является и желание героини утопиться в пруду , которое так и не вопло - щается потому , что, во-первых , от совме - стного самоубийства комически отказы - вается Слюняй , а во-вторых — Царь все предвидел то и, страхом отчим движим , Велел ей пузыри носить на место фижем , Чтоб , если кинется в реку , наверх ей всплыть , А за столом велел лишь жеваным кормить , Да чтоб , спустя чулки , ходила без подвязок … В речи Подщипы осуществляется не пародирование высокого стиля трагедии , а абсурдное совмещение разного типа дискурсов самовыражения : трагического , просторечно -бытового и сентименталь - ного . Например : «О царский сан! Ты мне противней горькой редьки ! Почто , увы! не дочь конюшего я Федьки ». Здесь можно увидеть травестийное отождеств - ление героини с типом привычной сентиментальной «крестьянки ». Но если учесть , что это высказывание предваряют слова служанки — «Но укрепись , княж - на! се твой жених грядет !», являющиеся прямой цитатой из Евангелия (Матф . 25: 6), — очевидно , что перед нами — анни - гиляция трагического , сентиментального и евангельского слова одновременно . Героиня ни функционально , ни ситуа - тивно не совпадает ни с одной из пред - ложенных атрибуций , т. е. ни с одним миром правил , в том числе и эстетиче - ских , закрепленных жанровой идеологи - ей. А ведь в эстетическом сознании XVIII века выпадение из системы правил и законов — есть «ничто », или же зона «запретного », потому Подщипа так легко трансформируется в ряженую «невесту » и говорит на ее «языке » (что является нормой , с точки зрения антиповедения ). В семантике «запретного » представ - лены в пьесе Крылова и основные жанрообразующие («прописные ») константы трагедии — тема рока и трагический катарсис . Вначале рок/судьбу замещает детская игрушка — кубарь (род волчка или юлы ), в которую с детства любит играть царь и которая должна была бы решить судьбу царства , но ее сломал «негодный паж». Восклицанию Подщи - пы — «О ты, жестокий рок!», — соответ - ствует появление другого заместителя рока — «цыганки ». Она раскидывает карты , обманывает всех героев и блестя - ще разрешает ситуацию : «А все, слышь , сделала премудрая цыганка , / Свертела дело вмиг , прямая бусурманка !». Торже - ство справедливости и действие рока - цыганки представлено как хитрое , обманное действие : цыганка подсыпает слабительное в пищу противника , след - ствие слабительного — «слабость » противника и победа . Аналогичное событие случилось и с главным героем — Слюняем , итогом его конечного поединка с противником стал сильнейший испуг и «приступ живота », отчего князь испачкал штаны . Таким образом , канонический катарсис — очище - ние — превращается у Крылова даже и не в противоположный , а в немыслимый элемент сюжетного действия — в прямое очищение кишечника . Это физиологиче - ское действие , непристойное в любой нормированной культурной сфере , подменяет высокие духовные устремления классической трагедии типичным карна - вальным образом «телесного низа ». Наконец , необходимое торжество истины и воссоединение героев в трагедии обора - чивается у Крылова ничем , «нулевым событием », поскольку по дороге в цер-Концепт Петербург в поэзии Серебряного века в его лексическом представлении 141ковь Слюняй сбежал для того, чтобы переменить испачканные штаны . Так как это «событие » — последняя сцена в пьесе Крылова , то оказывается , что она и заканчивается «ничем ». Таким образом , основной смыслопо - рождающий элемент текста Крылова — это незавершенность , несостоятельность ни одной из легитимных художествен - ных речевых практик , ни одной из функ - циональных принадлежностей , ни одного событийного ряда . Мир слова становится миром игры в слово и игры словами . Такое построение и может быть опре - делено как «нулевое письмо », как пустой дискурс и, в целом , как акт эстети - ческого самоотрицания литературности как таковой , самодовлеющей ценности «правильного » литературного слова . В то же время , аннигиляция сюжетов и мотивов высокой словесности достига - ется внелитературными , традиционны - ми моделями , которые становятся текстоустроительными принципами «шуто-трагедии » Крылова , воплощающими многореферентность нового «письма », заставляющими читателя проходить через табуированную официальной культурой сферу телесного , грубого , непристойного , чтобы обрести креа - тивную свободу . Карнавально -обрядовый мир пьесы Крылова во многом сродни «раблезиан - скому хронотопу » (в описании М. М. Бахтина )38, особенно в своей функцио - нальности . Впрочем , выводы Бахтина о сущности логико -семантических связей и отношений к миру «народной смеховой культуры » верны для любого конкретно - национального проявления этой культу - ры, в том числе и для «смехового мира Древней Руси »39, и для русской традици - онной культуры в целом . Эстетическая и мировоззренческая направленность народного смеха , изученная в ряде специальных работ М. М. Бахтина , Д. С. Лихачева , А. Я. Гуревича , В. П. Даркевича и других исследовате - лей, в обобщенном виде может быть представлена следующим образом . Народно -праздничные формы давали новый положительный , истинный аспект мира , полностью обращенный к будущему . В них, таким образом , так или иначе , содержится семантика обновления , пере - хода к новому . Амбивалентный харак - тер смеха означает одновременно и умирание , и рождение («Святочное ряженье <…> совпадало с идеей обновле - ния через рождество и крещение », «Все святки ряженые изображали ветхого человека , в день же богоявления смывали грехи и возрождались к новой жизни »40). При этом карнавальные формы конституировали «предельную свободу и откровенность мысли и слова», но свободу , не однолинейно и однозначно направленную на кощунство или пародию , а положительную и содержательную , поскольку смех носит «миросозерцательный и универсальный характер »41. Все эти характеристики необходимы народному смеху для отрицания серьезности , стереотипности официальной культуры , ее норм , ценностей , системы запретов , для преодо - ления авторитарной нормативности , которая уже исчерпала себя как «правильный » способ мировидения . Этой же семантикой определяется основная тема славянских и русских риту - ально -обрядовых форм : ритуал — это «преобразование старого в новое , моло - дое»42. Считалось , что в мире постепенно идет «накопление «шлаков », отходов , нечистоты , деструктивных сил и, как следствие , происходит его изнашивание , старение , требующее специальных , риту - ально оформленных процедур , гаранти - рующих очищение и омоложение », причем «выраженный эротизм <…> святоч - ных игр <…> лишь подчеркивает этот переход от старости , смерти к рождению и обновлению »43. Эти универсальные смыслы Крылов , используя обрядовые традиции , перево - дит в сферу эстетики , связывает , видимо , со своими радикальными теоретически - ми и критическими выступлениями в журналах . Крылова , очевидно , не устраивает та система стереотипов , которая теперь уже не отвечает обретенной к ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ 142концу столетия способности литературы к собственному , национальному , внут - ренне обусловленному , свободному развитию , когда наступает время освобож - дения от жестко сконструированной в силу необходимости в начале века системы отграничений , правил , норм и оценок, «незыблемых и священных границ»44. Закономерно необходимые в начале становления национальной литера - туры , теперь они оказываются условны - ми, «изношенными », «устаревшими ». Неслучайно в пьесе Крылова и классици - стические , и сентиментальные принципы оказываются обессмысленными , алогич - ными , тогда как приращение и развитие смысла происходит только в зоне «ряже - ного » действа , которое , собственно , и создает смысловое и текстуальное целое . Как завершенное целое «Подщипа » и может быть понята не как сатира или пародия (это лишь отдельные элементы произведения ), а именно как карнаваль - ное «игрище ». Оригинальность решения проблем литературного развития конца века у Крылова состоит в том, что он обращается не собственно к эстетическому (к критике , теории , полемике ), а к сфере коллектив - ной жизни и коллективного сознания (отражением которых и является народ -ная смеховая культура ), т. е. к тому пространству семантических механизмов и универсалий , которое осознается всетаки как свое, собственное , «коренное русское », по выражению Карамзина . И эта веселая , праздничная стихия , свобод - ная от всех и всяческих запретов , низво - дит серьезную , официальную литератур - ность к фарсу , шутовству , обману . «Вывернутый наизнанку » мир признанных литературных ценностей , героев , речи обнаружил свои истинные свойства : он уже не может быть смысловым и целост - но завершенным . Так Крылов манифестирует завер - шение , исчерпанность тех дискурсив - ных практик , которые выработало XVIII столетие , и, одновременно , пусть и в неявной форме , обозначает возмож - ность и необходимость перехода к новым принципам текстопорождения и смыслообразования , к новой литерату - ре вообще . Вот почему его «Подщипа » это и общее , и личное расставание с литературой XVIII века , подведение итогов . Причем в процессе этого расставания Крылов обрел свое новое художественное видение — смеховая , веселая стихия карнавала (обнажения и развенчания ) будет основой его буду - щего басенного творчества . ПРИМЕЧАНИЯ 1 Пушкин А. С. Мысли о литературе . М., 1988. С. 176. 2 См. об этом : Формозов А. А. Из книги «Человек и наука »: Феномен «Синопсиса » // Вестник новой литературы . 1992. № 4. С. 250–266. 3 См.: Поздеева И. В. «Сей многоценный бисер » (живые традиции древнерусской литературы ) // Литература и искусство в системе культуры . М., 1988. С. 235–243. 4 Чистов К. В. Фольклор в русской культуре XVIII века // Русская литература . 1993. № 1. С. 150. 5 Левинсон А. Г. Попытка реставрации балаганных гуляний в нэповской России (к социологии культурных форм ) // Одиссей . Человек в истории . М., 1991. С. 139. 6 Путилов Б. Н. Вариативность в фольклоре как творческий процесс // Историко -этнографические исследования по фольклору . М., 1994. С. 184. 7 См. об этом : Живов В. М. Язык и культура в России XVIII века. М., 1996. С. 166 — 167. 8 Подробнее об этом см.: Успенский Б. А. Отношение к грамматике и риторике в Древней Руси (XVI–XVII вв.) // Литература и искусство в системе культуры . М., 1988. 9 Зверева Т. В. О специфике слова в эпоху Просвещения // Вестник Удмуртского университета . Филология . Ижевск , 2000. С. 117. 10 Подробнее см.: Живов В. М. Указ . соч. С. 360–362. 11 Успенский Б. А. Краткий очерк истории русского литературного языка (XI — XIX вв.). М., 1994. С. 146. Концепт Петербург в поэзии Серебряного века в его лексическом представлении 14312 Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка : В 4 т. М., 1994. Т. 3. С. 470; Черных П. Я. Историко -этимологический словарь современного русского языка : В 2 т. М., 1994. Т. 2. С. 49. 13 Киселева Л. «Домашние » пьесы И. А. Крылова // Сборник статей к 70-летию проф . Ю. М. Лотмана . Тарту , 1992. С. 156. 14 См., например : Берков П. Н. История русской комедии XVIII века. Л., 1977. С. 369; Стенник Ю. В. Драматургия русского классицизма . Комедия // История русской драматургии : XVII — первая половина XIX века. Л., 1982. С. 162. 15 Фомичев А. С. Драматургия Крылова начала XIX века // Иван Андреевич Крылов : Проблемы творчества . Л., 1975. С. 153. 16 Киселева Л. Цитир . соч. С. 156. 17 Даль В. И. Цитир . соч. Т. 4. С. 1378. 18 Там же. С. 278. 19 Бернштам Т. А. Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX — начала XX в.: Половоз - растной аспект традиционной культуры . Л., 1988. С. 25. 20 Описание «кубаря » как игрушки для малолетних детей см.: Покровский Е. А. Детские игры , преимущественно русские . СПб ., 1994. С. 80. 21 Берков П. Н. Цитир . соч. С. 368, 369. 22 Подробный анализ таких моделей см.: Байбурин А. К. Ритуал в традиционной культуре : Струк - турно -семантический анализ восточнославянских обрядов . СПб ., 1993. 23 Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса . М., 1990. С. 8 — 10. 24 Понырко Н. В. Святочный и масленичный смех // Лихачев Д. С., Панченко А. М., Понырко Н. В. Смех в Древней Руси . Л., 1984. С. 169. 25 Семенова О. П. Праздники Рязанской губернии , Даньковского уезда // Живая старина . Т. IV. 1891. С. 202. 26 Пропп В. Я. Русские аграрные праздники . СПб ., 1995. С. 121. 27 Об обряде «масленичного катанья » см.: Пропп В. Я. Цитир . соч. С. 134–135. 28 Ивлева Л. Ряженье в русской традиционной культуре . СПб ., 1994. С. 63 — 64. 29 Максимов С. В. Из очерков народного быта : Крестьянские календарные праздники // Максимов С. В. Литературные путешествия . М., 1986. С. 249. 30 См., например : Народный театр . М., 1991; Русский эротический фольклор : Песни . Обряды и обрядовый фольклор . Народный театр . Заговоры . Загадки . Частушки . М., 1995. 31 О подобной лексике , которая используется из-за невозможности называть вещи своими имена - ми в «Заветных сказках » Афанасьева см.: Успенский Б. А. «Заветные сказки » Афанасьева // Успен - ский Б. А. Избр . труды . Т. 2. М., 1994. С. 136–140. 32 Там же. С. 137 — об употреблении в русском фольклоре слов «чесать » и «чесалка » (= «гребен - ка»). 33 Бернштам Т. А. Цитир . соч. С. 62. 34 Токарев С. А. Эротические обычаи // Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы : исторические корни и развитие обычаев . М., 1983. С. 101. 35 Даркевич В. П. Народная культура Средневековья : Пародия в литературе и искусстве IX– XVI вв. М., 1992. С. 84. 36 Даль В. И. Цитир . соч. Т. 4. С. 277. 37 Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре : Быт и традиции русского дворянства (XVIII — нач. XIX века). СПб ., 1994. С. 188. 38 Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики : Исследования разных лет. М., 1975. С. 316 — 373. 39 Лихачев Д. С. Смеховой мир Древней Руси // Лихачев Д. С., Панченко А. М., Понырко Н. В. Смех в Древней Руси . Л., 1984. С. 7–25. 40 Понырко Н. В. Цитир . соч. С. 171, 175. 41 Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики : Исследования разных лет. М., 1975. С. 490. 42 Байбурин А. К. Ритуал : старое и новое // Историко -этнографические исследования по фолькло - ру. М., 1994. С. 38. 43 Там же. С. 40. 44 Зверева Т. В. Цитир . соч. С. 116. ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ 144O. Goncharova THE NATIONAL TRADITIONS IN THE INNOVATIVE TEXTUAL MODELS OF THE RUSSIAN LITERATURE OF THE XVIII CENTURY The research of a role of the national tradition in the development of the new Russian literature of the XVIII century is an important problem of modern research in the field humani-ties. The idea prevailing in the Russian cultural consciousness up to the present that that ep-och had an imitative character, that it was oriented towards the borrowed European samples, appears to be wrong under a close consideration, as it does not correspond to the actual discourse practice and is of a later origin. The analysis of the innovative (at that time) genre of a comedy based on I. Krilov’s works allows to discover a clear and aesthetically significant use of models of a traditional type of culture and folklore easily identified by the reader as actualised in their live existence within the national life of the XVIII century. А. В. Ачкасов ГЕЙНЕ В ПЕРЕВОДЕ А. Н. МАЙКОВА : ВОПРОСЫ ЦИКЛИЗАЦИИ Середина XIX века в России — период активной циклизации в области лирики . Влияние западноевропейского цикла на формирование механизмов циклизации в русской литературе стало предметом внимания многих исследователей . Циклы Г. Гейне , поэта активно переводившегося в этот период , представляют особый интерес в этом отношении . Гейне чаще всего не переводили циклами . В сборниках и на страни - цах журналов объединялись стихотворения из разных циклов . Эти объединения обла - дали определенной семантической структурированностью , имитирующей принципы циклизации немецкого поэта или шедшей с ней вразрез . Статья посвящена двум циклам (рециклизациям ) А. Н. Майкова , сконструированным на основе переводов из разных циклов Гейне . Стилистические замены , переработка синтаксиса и свободное «переделывание » оригиналов позволяло преломить поэтику циклов Гейне в свойственном Майкову аналитическом ключе . Во второй половине XIX века в стихо - творных сборниках , журналах и отдель - ными изданиями регулярно появлялись подборки переводов из Гейне . Вместе с появлением этих многочисленных пере - водов , а во многом именно благодаря их многочисленности , в печати высказыва - лась общая неудовлетворенность ими. Критика «русского Гейне » касалась , прежде всего , принципов отбора произ - ведений для перевода , дающих односто - роннее представление о творчестве немецкого поэта . Особенно это относилось к критике «демократического » направле - ния. Д. Минаев , переводчик «Германии », высказал мысль , что Гейне «является в русской поэзии … унылым певцом блед - ной луны и румяной розы , влюбленной в соловья … Русский Гейне — это альбом -ный певец , влюбчивый юноша с розовой улыбкой и с розовыми мечтами , но кото - рый, впрочем , не прочь иногда и постра - дать, и поплакать , и пожаловаться на судьбу . Поэтому у нас каждый юный поэт, преследуемый рифмами и вдохнове - нием домашнего приготовления , начина - ет пробовать свои силы на Гейне и пере - водит из него , не переводя духу , целую серию стихотворений -варияций , которые писать весьма легко и скоро »1. Пародируя русских переводчиков , Минаев писал : «Гейне , встань ! Мы для примера Познакомим русский свет С «Intermezzo», с «Romanzero»!…» Шепчут Миллер , Берг и Фет. Однако почти никто не переводил целиком Lyrisches Intermezzo , Romanzero	Редакция Русской службы Би-би-си выбрала для вас лучшие рецензии на книгу "Петербург в поэзии Серебряного века".
7cab2ddb-dc3f-4399-98d7-d5e6764290b0	Дударева В. Н.	2,008	Заимствованные аббревиатуры как мотивационная база новообразований (на материале русского и немецкого языков)	null	ÔèËîËîÃè×åñêèå íàóêè 105рул� заглядывал людям в окна». «Телеэкран работал на приём и на передачу. он ловил ка�дое слово, если его произносили не слишком тихим шепотом; мало того, покуда уинстон оставался в поле зрения мутной пластины, он был не тол�ко слышан, но и виден». То �е мы наблюдаем и у Замятина. «Вверху невысоко – метрах в пятидесяти – �у��а - ли аэро. По их медленному низкому лету, по спущен - ным вниз черным хоботам наблюдател�ных труб – я узнал аппараты Хранителей». «дома – скорей в кон - тору, сунул де�урному свой розовый билет и получил удостоверение на право штор. Это право у нас тол�ко для сексуал�ных дней. а так среди своих прозрачных, как бы сотканных из сверкающего воздуха стен, мы �ивем всегда на виду, вечно омываемые светом. нам нечего скрыват� друг от друга». другое страшное, уродливое по своей сути яв - ление, – гибел� величайшего кул�турного наследия предков. В едином государстве Замятина общество не знакомо с творческим наследием великого Пушкина: «я вышел, сел. С полочки на стене прямо в лицо мне чут� приметно улыбалас� курносая ассиметрическая физиономия какого – то из древних поэтов (ка�ется, Пушкина)». Роял�, музыка Скрябина для них что – то «дикое, судоро�ное, пестрое, как вся тогдашняя их �изн�…». Сайм в романе «1984» небре�но заявляет: «Вся лите - ратура прошлого будет уничто�ена. Чосер, Шекспир, Мил�тон, Байрон останутся тол�ко в новоязовском варианте, превращенные не просто в нечто иное, а в собственную противополо�ност�». и в том и в другом романе цел� людей, осущест - влявших принципы и законы тоталитарного ре�и - ма, – покорит� Сознание гра�дан, то ест� сделат� их осознанными слу�бистами государства, готовыми вы -полнят� любую директиву Старшего Брата и Благо - детеля. При этом исключается возмо�ност� какого-то недоверия к решениям государственных правителей, и у� тем более – неприятия их. Всеобщая связанност� Страхом, ломающим нравственные основы личнос - ти, объясняет прочност� тоталитарного миропорядка: страшная стандартизация взглядов, умов обязател�но сломает человека, подгонит его под заранее взятый шаблон- образец поведения и мировосприятия. имен - но поэтому пробу�дение души уинстона и д-503 – яв - ление временное. их естественное приобщение к сфере таинственного, романтического, личного, к свободе – воспринимается как преступление и �естоко наказы - вается. Старший Брат и Благодетел � добилис � того, к чему стремилис �: уинстон и д-503, подчинившис � идее тоталитарного государства, перестают быт � люд �ми в высоком понимании этого слова: и тот, и другой поку - пают себе �изн� ценой �изни человека, который когдато был для них самым дорогим, близким существом. «отдайте им д�улию! отдайте им д�улию! Мне всё равно, что вы с ней сделаете! не меня! д�улию!» – кричит уинстон. «на другой ден� я, д-503, явился к Благодетелю и рассказал ему всё, что мне было известно о врагах счаст�я. Почему ран�ше это могло казат�ся трудным? непонятно. единственное объяснение: пре�няя моя болезн� («душа»)». Таким образом, тоталитаризм в произведениях оруэлла и Замятина обезличивает человека, превра - щает его в того, без кого осуществление догм тотали - тарного ре�има было бы невозмо�ным, ибо тем, кто управляет государством при таком чудовищном строе, не ну�ны индивидуал�ности, не ну�ны личности, а ну�ны безропотные марионетки, тупо исполняющие все директивы власти. заимствованные аббревиатуры как мотивационная база новообр азований (на материале русского и немецкого языков) В. н. дудаРеВа Пензенский государственный педагогический университет им. В. г. Белинского кафедра немецкого языка одной из характерных примет нашего времени является глобализация всех сторон нашей �изни, ко - торая приобрела необратимый характер. как отмечает немецкий профессор г. гесс, «глобализовано в насто - ящее время всё: мир, политика, наша �изн�, наш пов - седневный быт, наша экономика. Мы имеем на нашей планете действител�ност� без границ» [1]. Переплетение всех сторон �изни в мировом мас - штабе ведет в размытости и языково-национал�ных границ, ибо язык как средство человеческого общения всегда остается на «пул�се времени» и, как зеркало, отра�ает все то, что происходит в мире. как отмечает н. С. Валгина, «язык �ивет во времени, но и время от - ра�ается в языке» [2, с.4]. язык изменяется вместе с изменениями в обще - стве и в мире в целом.Взаимовлияние и взаимопроникновение языков проявляется особенно ярко в заимствовании новой лексики, слу�ащей для номинации внов� возникаю - щих предметов и явлений реал�ной действител�ности. отличител�ной чертой современности является про - никновение англоамериканизмов в русский, немецкий и другие языки в связи со стремител�ным развитием интернета и других высоких технологий в СШа и их испол�зованием в других странах. Следует, однако, заметит�, что заимствованные ан - глоамериканизмы испол�зуются в языке-реципиенте не тол�ко в области высокоточных технологий, но и в других сферах человеческой деятел�ности. особенно многочисленны среди них аббревиатурные новообра - зования, являющиеся по сравнению с мотивирующи - ми словосочетаниями более экономичными и ком пак-106ÈÇÂÅÑÒÈß ÏÃÏÓ Ñåêòîð ìîëîäûõ ó÷åíûõ ¹ 6 (10) 2008 ã. тными, например: англ. яз. РС (p��on�� omp�t��) – p��on�� omp�t��) – �omp�t��) –�omp�t��) – ) – рус. яз. РС (=Пк) – персонал�ный комп�ютер – нем. яз. РС (P��on��omp�t��); англ. яз. �D (�omp��t d��) – P��on��omp�t��); англ. яз. �D (�omp��t d��) – ); англ. яз. �D (�omp��t d��) – �D (�omp��t d��) – (�omp��t d��) –�omp��t d��) – d��) –d��) – ) – рус. яз. �D (диск) – нем. яз. �D (D��). на базе многих �D (диск) – нем. яз. �D (D��). на базе многих (диск) – нем. яз. �D (D��). на базе многих �D (D��). на базе многих (D��). на базе многихD��). на базе многих ). на базе многих англоязычных аббревиатур могут возникат� новые но - минативные единицы в заимствующих языках. объектом исследования в данной работе являются сло�носокращенные слова, компонентами которых яв - ляются англоамериканские аббревиатуры и русские / немецкие лексические единицы. цел� исследования состоит в том, чтобы выявит� принципы моделирова - ния новых единиц номинации, установит� активност� и интенсивност� участия англоязычных заимствова - ний в словообразовател�ном процессе русского и не - мецкого языков. Мы специал�но избрали для анализа одни и те �е англо американские аббревиатуры, чтобы показат� и сопоставит�, как соотносятся интернацио - нал�ные и национал�ные компоненты в новых номи - нативных единицах и как они интегрируются в словар - ный состав двух разных языков. Способност� заимствованных слов участвоват� в словообразовател�ном процессе в других языках счи - тается одной их главных предпосылок их укоренения в словарном составе принимающих языков, а так�е одним из признаков интернационализации заимство - ванной лексики. В работе анализируются терминологические но - минативные единицы с англоязычными аббревиату - рами из сферы интернета в качестве производящих: �nt��n��t, P�, �D, �D-Rom, E-, �-, www. названные , P�, �D, �D-Rom, E-, �-, www. названные P�, �D, �D-Rom, E-, �-, www. названные , �D, �D-Rom, E-, �-, www. названные �D, �D-Rom, E-, �-, www. названные , �D-Rom, E-, �-, www. названные �D-Rom, E-, �-, www. названные -Rom, E-, �-, www. названные Rom, E-, �-, www. названные , E-, �-, www. названные E-, �-, www. названные-, �-, www. названные�-, www. названные-, www. названныеwww. названные . названные заимствованные слова являются инициал�ными аб - бревиатурами, кроме интернет, представляющего со - бой компрессию трехчленного словосочетания �nt��- �nt�� - n�t�on�� omp�t�� n��t (ме�дународная комп�ютерная �omp�t�� n��t (ме�дународная комп�ютерная�omp�t�� n��t (ме�дународная комп�ютерная n��t (ме�дународная комп�ютернаяn��t (ме�дународная комп�ютерная (ме�дународная комп�ютерная сет�). Это слово так прочно вошло в словарный состав русского и немецкого языков, что вряд ли ощущается носителями языков как заимствованное, иностранное. В русском языке оно настол�ко освоилос�, что офор - мляется в основном средствами русской графики: интернет. Подтвер�дением прочного вхо�дения данного слова в русский и немецкий языки является его свободная сочетаемост� как с русскими, так и не - мецкими компонентами при образовании сло�ных наименований. оно стоит, как правило, в препози - ции. Выступая в качестве определяющего компонента сло�носокращенного слова, оно переводит в новую номинативную сферу. у�е известные базовые лексе - мы, например: рус. яз. интернет-агентство, интернетбиблиотека, интернет-коммерция, интернет-телефо - ния, интернет-фирма и др. В нашей картотеке зафик - сировано 61 слово, в Толковом словаре русского языка под редакцией г. н. Скляревской – 55 слов. Все номи - нации образованы по одной модели «�nt��n��t + сущес- �nt��n��t + сущес- + сущес - твител�ное» [3]. В немецком языке гибридные образования с пер - вым компонентом «�nt��n��t» образуются по той �е мо- �nt��n��t» образуются по той �е мо- » образуются по той �е мо - дели «�nt��n��t + существител�ное», а так�е образуют �nt��n��t + существител�ное», а так�е образуют + существител�ное», а так�е образуют серии аналогично образованных композитов: d�� nt��-d��nt��- �nt��-�nt�� - n��t-Ag��nt��, d�� nt��n��t-��oth��, d�� nt��n��t-T��--Ag��nt��, d�� nt��n��t-��oth��, d�� nt��n��t-T��-Ag��nt��, d�� nt��n��t-��oth��, d�� nt��n��t-T��- , d�� nt��n��t-��oth��, d�� nt��n��t-T��-d��nt��n��t-��oth��, d�� nt��n��t-T��- �nt��n��t-��oth��, d�� nt��n��t-T��-�nt��n��t-��oth��, d�� nt��n��t-T��- -��oth��, d�� nt��n��t-T��-��oth��, d�� nt��n��t-T��- , d�� nt��n��t-T��-d��nt��n��t-T��- �nt��n��t-T��-�nt��n��t-T��- -T��-T�� - fon��, d�� nt��n��t-F��m� и др. однако наряду с этой мо- , d�� nt��n��t-F��m� и др. однако наряду с этой мо-d��nt��n��t-F��m� и др. однако наряду с этой мо- �nt��n��t-F��m� и др. однако наряду с этой мо-�nt��n��t-F��m� и др. однако наряду с этой мо- -F��m� и др. однако наряду с этой мо-F��m� и др. однако наряду с этой мо- и др. однако наряду с этой мо -дел�ю в немецком языке довол�но часто испол�зуется модел� «�nt��n��t + сло�ное существител�ное»: d�� nt��n��t + сло�ное существител�ное»: d�� + сло�ное существител�ное»: d��d�� nt��n��th�nd��p��ttfo�m, d�� nt��n��tp��tn��v��m�tt- , d�� nt��n��tp��tn��v��m�tt-d�� nt��n��tp��tn��v��m�tt- �nt��n��tp��tn��v��m�tt-�nt��n��tp��tn��v��m�tt - ��ng, d�� nt��n��t-Z��t��, d�� nt��n��t�p��h��h [4]. , d�� nt��n��t-Z��t��, d�� nt��n��t�p��h��h [4]. d��nt��n��t-Z��t��, d�� nt��n��t�p��h��h [4]. �nt��n��t-Z��t��, d�� nt��n��t�p��h��h [4]. �nt��n��t-Z��t��, d�� nt��n��t�p��h��h [4]. -Z��t��, d�� nt��n��t�p��h��h [4]. Z��t��, d�� nt��n��t�p��h��h [4]. , d�� nt��n��t�p��h��h [4].d��nt��n��t�p��h��h [4]. �nt��n��t�p��h��h [4].�nt��n��t�p��h��h [4]. [4]. В нашей картотеке отмечено 65 гибридных единиц, образованных с простым существител�ным в качестве второго компонента, и 17 трехкомпонентных новооб - разований. Следует отметит�, что все русские ново - образования с первым компонентом �nt��n��t пишутся �nt��n��t пишутся пишутся через дефис, а немецкий имеют разное графическое изобра�ение: двукомпонентные пишутся через дефис, а трехкомпонентные – вместе. номинативные единицы с инициал�ными аббре - виатурами в качестве производящей P�, �D, �D-Rom, P�, �D, �D-Rom, , �D, �D-Rom, �D, �D-Rom,, �D-Rom,�D-Rom,-Rom,Rom, , E-,�-, www образуются аналогичным образом, напри--, �-, www образуются аналогичным образом, напри-�-, www образуются аналогичным образом, напри--, www образуются аналогичным образом, напри-www образуются аналогичным образом, напри- образуются аналогичным образом, напри - мер: рус. яз. �д-диск, нем. яз. �D-D��, �D-P��tt��, �д-диск, нем. яз. �D-D��, �D-P��tt��, д-диск, нем. яз. �D-D��, �D-P��tt��, -диск, нем. яз. �D-D��, �D-P��tt��, диск, нем. яз. �D-D��, �D-P��tt��, , нем. яз. �D-D��, �D-P��tt��, нем. яз. �D-D��, �D-P��tt��, . яз.�D-D��, �D-P��tt��, яз.�D-D��, �D-P��tt��, . �D-D��, �D-P��tt��, �D-P��y�� / Sp��, �D-Rom-L��fw�� и др. и др. др.др.. очен� продуктивной в настоящее время является словообразовател�ная модел� «е + имя существител� - ное» как в английском языке, так и в принимающих языках (русском и немецком). усеченный до иници - ала компонент е- (��t�on��h) обозначает «электрон-��t�on��h) обозначает «электрон- ) обозначает «электрон - ный, относящийся к интернету». В русский и немецкий языки интегрированы анг - лийские наименования, образованные по данной мо - дели: е-��n��, ��-�n��on, ��-��n��ng, ��-m��, ��-�oom и ��n��, ��-�n��on, ��-��n��ng, ��-m��, ��-�oom и , ��-�n��on, ��-��n��ng, ��-m��, ��-�oom и��-�n��on, ��-��n��ng, ��-m��, ��-�oom и-�n��on, ��-��n��ng, ��-m��, ��-�oom и�n��on, ��-��n��ng, ��-m��, ��-�oom и , ��-��n��ng, ��-m��, ��-�oom и��-��n��ng, ��-m��, ��-�oom и-��n��ng, ��-m��, ��-�oom и��n��ng, ��-m��, ��-�oom и , ��-m��, ��-�oom и��-m��, ��-�oom и-m��, ��-�oom иm��, ��-�oom и , ��-�oom и��-�oom и-�oom и�oom и и др. По образцу этой модели на русской почве возни - кают собственные новообразования, например: русск. е-автор, е-адрес, е-версия, е-газета, е-Радио, е-Путин, е-Москва и др. (всего 62 слова). В нашей картоте - ке зафиксировано в немецком языке 56 номинаций с первым компонентом «е-»: из них 36 слов англоамери - канского происхо�дения (E-�oom, E-��n��, E-Jo� и E-�oom, E-��n��, E-Jo� и-�oom, E-��n��, E-Jo� и�oom, E-��n��, E-Jo� и , E-��n��, E-Jo� иE-��n��, E-Jo� и-��n��, E-Jo� и��n��, E-Jo� и , E-Jo� иE-Jo� и-Jo� иJo� и и др.) и 20 гибридных новообразований (E-Un�v��t E-Un�v��t-Un�v��tUn�v��t ät,, E-�om��, E-K�p�t�� и др.), в которых второй компо--�om��, E-K�p�t�� и др.), в которых второй компо-�om��, E-K�p�t�� и др.), в которых второй компо- , E-K�p�t�� и др.), в которых второй компо-E-K�p�t�� и др.), в которых второй компо--K�p�t�� и др.), в которых второй компо-K�p�t�� и др.), в которых второй компо- и др.), в которых второй компо - нент мо�ет быт� сло�ным словом, например: E-��-E-��--��-�� - n��-�o�d��h, E-m��-D��nf��t�on�d��n�t, E-L��n- -�o�d��h, E-m��-D��nf��t�on�d��n�t, E-L��n-�o�d��h, E-m��-D��nf��t�on�d��n�t, E-L��n- , E-m��-D��nf��t�on�d��n�t, E-L��n-E-m��-D��nf��t�on�d��n�t, E-L��n--m��-D��nf��t�on�d��n�t, E-L��n-m��-D��nf��t�on�d��n�t, E-L��n- -D��nf��t�on�d��n�t, E-L��n-D��nf��t�on�d��n�t, E-L��n- , E-L��n-E-L��n--L��n-L��n - �ng-Exp��t, E-�ov��nm��nt –P�o��t и др.-Exp��t, E-�ov��nm��nt –P�o��t и др.Exp��t, E-�ov��nm��nt –P�o��t и др. , E-�ov��nm��nt –P�o��t и др.E-�ov��nm��nt –P�o��t и др.-�ov��nm��nt –P�o��t и др.�ov��nm��nt –P�o��t и др. –P�o��t и др.P�o��t и др. и др. образование сло�носокращенных слов по моде - ли «� + существител�ное», в которой � имеет значение � + существител�ное», в которой � имеет значение + существител�ное», в которой � имеет значение� имеет значение имеет значение лексемы �nt��n��t и пишется с мален�кой буквы, в рус- �nt��n��t и пишется с мален�кой буквы, в рус- и пишется с мален�кой буквы, в рус - ском языке отсутствует, а в немецком языке пока не получило широкого распространения. объясняется это, вероятно, тем, что само усеченное слово �nt��n��t / �nt��n��t / / интернет кратко, благозвучно и всем понятно. нами зафиксировано сем� слов данной модели в немецком языке: �-D�t��n��n�, �-F��, �-Hom��p�g��, �-n��t, �-P�o- �-D�t��n��n�, �-F��, �-Hom��p�g��, �-n��t, �-P�o- -D�t��n��n�, �-F��, �-Hom��p�g��, �-n��t, �-P�o- D�t��n��n�, �-F��, �-Hom��p�g��, �-n��t, �-P�o- , �-F��, �-Hom��p�g��, �-n��t, �-P�o- �-F��, �-Hom��p�g��, �-n��t, �-P�o- -F��, �-Hom��p�g��, �-n��t, �-P�o- F��, �-Hom��p�g��, �-n��t, �-P�o- , �-Hom��p�g��, �-n��t, �-P�o- �-Hom��p�g��, �-n��t, �-P�o- -Hom��p�g��, �-n��t, �-P�o- Hom��p�g��, �-n��t, �-P�o- , �-n��t, �-P�o- �-n��t, �-P�o- -n��t, �-P�o- n��t, �-P�o-, �-P�o-�-P�o--P�o-P�og��mm��ng, �-Ho�t�ng, �-Wo��. , �-Ho�t�ng, �-Wo��. �-Ho�t�ng, �-Wo��. -Ho�t�ng, �-Wo��. Ho�t�ng, �-Wo��., �-Wo��.�-Wo��.-Wo��.Wo��. . инициал�ное сокращение www является самымwww является самым является самым неактивным в словообразовател�ном процессе рус - ского и немецкого языков. В немецком языке нами обнару�ено тир слова с www: www-R�d�o, www-W��t,www: www-R�d�o, www-W��t, : www-R�d�o, www-W��t,www-R�d�o, www-W��t, -R�d�o, www-W��t,R�d�o, www-W��t, , www-W��t,www-W��t, -W��t,W��t, , www-F��t�onto�. -F��t�onto�.F��t�onto�. . Таким образом, заимствованные англоамерикан - ские сокращения из сферы интернет являются хоро - шей базой для образования номинативных единиц, как в русском, так и в немецком языках. Следует отметит� в то �е время разную степен� интенсивности и актив - ности выше названных аббревиатур в словообразова - тел�ном процессе в обоих языках. наибол�шую слово -ÔèËîËîÃè×åñêèå íàóêè 10образовател�ную активност� показывают аббревиату - ры «�nt��n��t / интернет» и «е-», с помощ�ю которых �nt��n��t / интернет» и «е-», с помощ�ю которых / интернет» и «е-», с помощ�ю которых образуются гибридные единицы по моделям «�nt��n��t / �nt��n��t / / интернет + существител�ное» и «е + существи - тел�ное». Частотност� испол�зования сокращений «интернет» и «е-» приблизител�но одинаковая: 61 но - вообразование со словом интернет в русском языке и 72 в немецком, 62 гибридные единицы с компонентом «е-» в русском языке и 56 в немецком. однако немец - кие гибридные образования могут быт� по структуре сло�нее, чем русские. Часто они состоят из трех и бо - лее компонентов, тогда как в русском языке реализует - ся в основном двукомпонентная структурная модел�.В целом �е оба языка под влиянием англоязычной лексики из сферы интернета глобализуются, интерна - ционализируются, обогащаются, сохраняя в то �е вре - мя свое национал�ное своеобразие. список литер атуры 1. H�� H. D �� W��t ��t g�o�� t // R �nd��h��. 2005. № 39. 2. Валгина н. С. активные процессы в современном рус - ском языке. М., 2003. 3. Толковый словар� русского языка начала �� века. актуал�ная лексика. Под ред. г. н. Скляревской. М.: ЭкСМо, 2006. 4. D�d��n D��t��h�� Un�v��w ö�t��h. M�nnh��m: D�d��nv��g, 2003. удк 800 (075.8) русский идиом английского языка н. В. еРоХина Пензенский государственный педагогический университет им. В. г. Белинского кафедра перевода и переводоведения Формирование лингвистической компетенции россиян происходит в основном в процессе формального, специально организованного обучения. Тот вариант английского языка, который формируется в рамках учебного процесса, можно охарактеризовать как русский идиом английского языка. Фактически, русский идиом английского языка – это тот инструмент, с помощью которого современное российское общество принимает участие в процессах гло - бализации и интеграции. По сравнению с этническим английским русский идиом английского языка представляет собой в той или иной степени видоизмененную форму английского языка и обладает рядом специфических черт. Пе - ред учеными стоит важная задача: описать расхождения между этими вариантами английского языка на разных языковых уровнях; проанализировать причины появления отклонений в процессе формального обучения; на основе теоретических и экспериментальных данных разработать и предложить методы формального обучения языкам, приближенные к естественным методам или превосходящие их по эффективности результатов. ПоСТаноВка ВоПРоСа. В России изучение английского языка приобрело беспрецедентные мас - штабы. нормой считается знание английского языка среди социал�но активных людей в сфере политики, бизнеса, экономики, кул�туры, науки, спорта. В шко - лах и вузах страны самым широко изучаемым языком является английский. Вес�ма востребованы различ - ные курсы английского языка с различной целевой направленност�ю. как известно, овладение вторым языком мо�ет происходит� либо в спонтанных комму - никативных ситуациях посредством имитации и рече - вой практики в естественной языковой среде, либо в процессе формал�ного, специал�но организованного обучения. ученые склонны признават� то, что обу - чение методами неформал�ного общения через пог - ру�ение в естественную языковую среду происходит быстрее, резул�таты его прочнее (особенно у детей), по сравнению с обучением языку как академическому предмету в специал�но созданных учебных ситуациях. Здес� необходимо сделат� некоторые особые замеча - ния по вопросу эффективности освоения языка в ес - тественной языковой среде. В этих условиях тол�ко дети могут наиболее эффективно осваиват� неродной язык: природа предусмотрела для этого особый психи - ческий механизм. дети подсознател�но вычленяют из речевой стихии систему языка, спонтанно формируя у себя в голове языковую компетенцию. для этого им не ну�ны ни учебники, ни лингвистическая терминоло -гия. но по мере взросления они утрачивают эту при - родную способност�. Взрослые, вброшенные в �ивую иноязычную среду (иммигранты и т. п. ) «кустарным способом» осваивают язык. Степен� эффективности освоения при этом обратно пропорционал�на возрас - ту. они допускают грубые нарушения правил грамма - тики, говорят с сил�ным акцентом. у них в голове само собой возникает некоего рода пид�ин, примитивная аппроксимативная система, и дал�ше этого дело чаще всего не идет. их ну�но учит� языку на сознател�ном уровне, т. е. в условиях учебной аудитории. именно для этого существуют различные языковые курсы, на - пример, для иммигрантов. Что касается формирования лингвистической компетенции россиян, то оно проис - ходит в основном в процессе формал�ного, специал�но организованного обучения. Тот вариант английского языка, который формируется в рамках учебного про - цесса, мо�но охарактеризоват� как ��oom Eng��h. ��oom Eng��h. Eng��h.Eng��h. . Фактически, ��oom Eng��h – это тот инструмент, ��oom Eng��h – это тот инструмент, Eng��h – это тот инструмент,Eng��h – это тот инструмент, – это тот инструмент, с помощ�ю которого современное российское обще - ство принимает участие в процессах глобализации и интеграции. ��oom Eng��h как резул�тат обуче- ��oom Eng��h как резул�тат обуче- Eng��h как резул�тат обуче-Eng��h как резул�тат обуче- как резул�тат обуче - ния представляет собой форму английского языка, в той или иной степени видоизмененную по сравнению с этническим английским. Перед учеными в связи с этим стоит очен� сло�ная, но ва�ная задача: описат� расхо�дения ме�ду этими вариантами английского языка на разных языковых уровнях; проанализироват�	Вот уже более десятилетий я наблюдаю в Замятине.
68e235ba-974d-40a9-8b0a-735aa4be7acc	Донченко Н. Ю.	2,005	Поэтика как филологический, культурный и педагогический феномен	null	ISSN 0321-3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ . СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ . ПРИЛОЖЕНИЕ . 2005. № 1 105 В ПОМОЩЬ ПРЕПОДАВАТЕЛЮ © 2005 г. Н.Ю. Донченко ПОЭТИКА КАК ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ , КУЛЬТУРНЫЙ И ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ФЕНОМЕН Развитие современного педагогического образования в контексте культуросообразной парадигмы обусловливает необходимость пересмот - ра литературного богатства с точки зрения его художественных и педаго - гических ценностей , выявления потенциальных возможностей в развитии личностных смыслов и творчества будущих учителей . Среди многообра - зия литературных средств , создающих художественный образ , особое место занимает поэтика , которая стала предметом исследования многих философов , литературоведов (М.М. Бахтин , В.В. Виноградов , Г.О. Винокур , В.М. Жирмунский , Р. Якобсон , Б.В. Томашевский и др.). Существует теснейшая связь между концепцией творческого процесса и его реализацией в произведении через поэтику , отражающую авторский замысел и авторское осмысление творческого процесса . В концептуаль - ных приемах дневниковых записей М.Пришвина поэтика создается прие - мом антонимизации как речевым средством выражения в поэтической форме замысла , темы , жанра , направления и др. «Поскольку все средства выражения в литературе в конечном счете сводятся к языку , поэтика (в данной статье автором используются «Дневники » М. Пришвина , М., 1990) может быть определена и как наука о художественном использовании средств языка » [1, с. 295]. Б.В. Томашевский , рассматривая определение поэтики , писал : «Зада - чей поэтики (иначе – теории словесности или литературы ) является изучение способов построения литературных произведений . Объектом изучения в поэтике является художественная литература ... Литература , или словесность – как показывает это последнее название – входит в состав словесной , или языковой , деятельности человека . Отсюда следует , что в ряду научных дисциплин теория литературы близко примыкает к науке , изучающей язык , т.е. к лингвистике » [2, с. 22]. Он сводил воедино два крыла словесности : литературу с ее тематикой (сюжетом , жанрами , типа - ми повествования ) и реализацию в языковых формах (отбор слов , измене - ние значения слова , поэтический синтаксис ) литературных категорий . Развивая далее идею лингволитературного единства , М.М. Бахтин пола - гал, что идея поэтики есть эстетика словесного творчества . Идее единства словесности созвучно кредо М. Пришвина : «Если у писателя есть свое оригинальное содержание , то он никогда не будет неоригинальным по форме » (3 марта 1909 г.). В статье «Ученый сальеризм (о формальном (морфологи - ческом ) методе » М.М. Бахтин предложил методологическое решение про-ISSN 0321-3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ . СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ . ПРИЛОЖЕНИЕ . 2005. № 1 106 блемы [3]. Ученый одним из первых развивал проблему содержания мате - риала и формы произведения . Он полагал , что нельзя противопоставлять действительность искусству , ибо действительность мы определяем и оцениваем . На наш взгляд , способность будущих учителей определять приори - тетные ценностные ориентиры в своей жизни и педагогической профессии , обусловливает возможность изменения их личностных смыслов и развития их творчества . У будущего учителя , особенно филолога , необходимо разви - вать творческую фантазию и педагогическое мастерство , которое возможно формировать благодаря художественному средству – поэтике . В.М. Жирмунский относил поэтику к искусствоведческой науке : «Поэтика есть наука , изучающая поэзию как искусство » [4, с. 15]. В статье «Задачи поэтики », написанной между 1919 и 1923 г., он подчеркивал , что в основу систематического построения поэтики должна быть положена классификация фактов языка , которую дает нам лингвистика . Необходимость опоры на достижения лингвистики при изучении художественной речи была признана почти единодушно ведущими учеными первых десятилетий нынешнего столетия . Расхождения касались вопроса о том, на какую лингвистику надо опираться , в какой степени и как соот - носить ее категории с категориями поэтики . В связи с этим встал вопрос и о природе самого объекта исследований – о языке литературно -художест - венного произведения . Представители формального направления , составлявшие ядро ОПОЯЗа (Сообщества поэтического языка , созданного в 1916–1918 гг. [1, с. 260]) (Р.О. Якобсон , В.Б. Шкловский , Ю.Н. Тынянов , Б.М. Эйхенбаум и др.), определяя поэзию как язык в его эстетической функции , тем не менее утверждали принципиальную обособленность художественной речи от речи обыденной и рассматривали эти два явления как взаимоисключающие области действительности . В одной из первых работ «Задачи поэтики », оконченной в 1923 г., В.М. Жирмунский писал о необходимости анализа стиля по тем рубрикам , которые подсказывались языкознанием . По мысли ученого , каждому разделу науки о языке должен соответствовать особый раздел поэтики (поэтическая фонетика , поэтическая грамматика , поэтический синтаксис ). В.М. Жирмунским признается его особая важность для поэтики , семанти - ки, лексикологии . Однако уже в том же 1923 г. он выступает с критикой в адрес формального метода : в качестве основного его недостатка он указывает «предпочтение , отдаваемое вопросам композиции перед вопроса - ми тематики », которое было заложено в формалистской аксиоме «поэти - ческий язык есть искусство , а все в искусстве есть только художествен - ный прием » [4, с. 34]. Изучение творческого наследия М. Пришвина предполагает рассмот - рение внутренней языковой организации его произведений : художествен - ный текст выявляет систематизацию всех языковых элементов . Изучени - ем языковой организации художественного произведения , в данном слу-ISSN 0321-3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ . СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ . ПРИЛОЖЕНИЕ . 2005. № 1 107 чае дневника , занимается поэтика . С точки зрения В.В. Виноградова , поэтика является частью культуры , искусствознания . «Есть виды художест - венной прозы , которые отпочковались от ораторской речи , а ораторская речь всегда считалась искусством , ... несомненны связи между художест - венной литературой и изобразительным искусством . Следовательно , поэтика не может не включать в себя и понятий и обобщений искусствове - дения » [5, с. 186]. Эта мысль подтверждает закономерно сложившуюся историческую специфичность поэтики , так как она занимается изучением созданных в разные эпохи эстетических творений человечества . Нам представляется , что познание поэтики будущими учителями позволит сформировать не только гибкость мышления как характеристики творче - ства, но и обеспечит возможность развития культуры познания и культу - ры мышления как составляющих педагогической культуры учителей . Поскольку поэтика представляет собой индивидуальное творчество писателя , то естественным образом у студентов , изучающих творческое литературное наследие , формируется эталонный образ художественного творчества , влияющего на педагогическое творчество . Поэтика является тем центром , в котором соединяются искусствовед - ческий , литературоведческий , эстетико -стилистический и лингвистиче - ский подходы к изучению художественных произведений . На наш взгляд , в этом соединении подходов к изучению художественного текста скрыт и педагогический потенциал , который необходимо познавать будущему учителю и использовать культурный и филологический потенциал поэти - ки как педагогического развивающего средства . В.В. Виноградов рассматривал поэтику как «науку о формах , видах , средствах и способах словесно -художественного творчества , о структур - ных типах и жанрах литературных произведений » [6, с. 168]. Главную задачу поэтики ученый видел в исследовании законов и правил построе - ния разных типов словесно -художественных структур . Слово в поэтиче - ской речи должно сохранять свои основные словарные значения , без них нет и слова , но суть поэтической речи проявляется не в отдельно взятом слове . «Поэтическая функция языка опирается на коммуникативную , исходит из нее, но воздвигается над ней подчиненным эстетическим , а также социально -историческим закономерностям искусства ...» [5, с. 155]. В.В. Виноградов пришел к мысли о разграничении понятий «поэтиче - ская речь » и «речь литературных произведений ». Второе шире первого и включает его в себя: речь литературно -художественных произведений не совпадает с поэтической (иначе – художественной ) речью [6, с. 241]. Г.О. Винокур определял поэтику как «часть стилистики , изучающую явления языка под углом зрения целесообразного использования ее гово - рящими , анализирующую индивидуальное говорение в зависимости от цели , этим говорением преследуемой » [7, с. 26]. Задачу поэтики Г.О. Винокур видел в том, «чтобы проследить , как индивидуальное говорение ISSN 0321-3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ . СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ . ПРИЛОЖЕНИЕ . 2005. № 1 108 превращается в элемент новой «нормальной » системы , покрывающей собою обычные языковые нормы » [7, с. 29]. Это имеет прямое отношение к языку М. Пришвина , который стремил - ся к простоте изложения , потому что усложнение формы в искусстве не отвечает , как он считал , душевному состоянию людей в искусстве . Личность художника , претерпевающая катастрофу , внедряет усложненные формы , но в конечном счете они разбиваются на простейшие , первона - чальные нормативные формы : «В искусстве и в быту «простое » означает самое трудное ... Простое в искусстве означает обыкновенно новое дости - жение художника в совершенствовании той формы , над которой работали до него другие художники , которая стала привычной и теперь возрожда - ется в новых условиях » (3 июля 1927 г.). Современная система образования развивается по пути возрождения культурных ценностей в жизнедеятельности и процессе воспитания подрастающего поколения . Слова М. Пришвина использовать искусство и литературу как высшую художественную форму , выраженную языковыми средствами и поднимающую на пьедестал ценности культуры , звучат сегодня по-особому актуально . Р. Якобсон определял поэтику как «лингвистическое исследование поэтической функции вербальных сообщений » [8, с. 81]. Он считал , что предметом исследования лингвиста должно стать превращение речи в поэтическое произведение и функционирование системы приемов , при помощи которых это превращение совершается . Язык поэтической речи , по мнению ученого , более эмоционален , в нем ярче видно значение слова , в силу чего язык «революционней , поскольку привычные ассоциации по смежности отходят на второй план » [8, с. 274]. Я. Мукаржовский , представитель Пражского лингвистического круж - ка, последователь русского литературоведения 1920-х гг., и в первую очередь Ю.Н. Тынянова , В. Шкловского , Б.М. Эйхенбаума и др., писал : «Поэтика – это эстетика и теория поэтического искусства . Ввиду широты и многогранности своего материала поэтика имеет множество точек сопри - косновения с различнейшими смежными науками ... Отсюда тесная связь поэтики с лингвистикой , наукой , которая изучает законы главнейшего материала поэзии – языка » [9, с. 31]. Большое внимание уделил феномену эстетического в языке Л.А. Новиков [10–12]. Он разработал теорию структуры и содержание эстетиче - ского знака в сфере языка художественной литературы , который выступа - ет в ней как словесное искусство вторичной моделирующей системы . Знак -слово обладает в художественном тексте особым прагматическим свойством , которое возникает «как результат гармонического контраста мыслительного (семантического ) и чувственного , сознательного и бессоз - нательного , как своеобразное «замыкание » этих качественно различных начал в едином образе , которое по аналогии с вольтовой дугой в физике может быть названо эстетической дугой Канта » [11, с. 4]. Л.А. Новиков ISSN 0321-3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ . СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ . ПРИЛОЖЕНИЕ . 2005. № 1 109 проанализировал способы выражения стилистических фигур (антитеза , оксиморон ) и на большом фактическом материале сделал тонкие стили - стические наблюдения контрастного противопоставления . «В поэтиче - ском языке антонимы благодаря оценочному (относительному ) характеру своего значения используются в нестандартных противопоставлениях для создания вторичного , экспрессивного смысла ...» [13, с. 255]. Поэтические структуры антонимии предоставляют широкие возмож - ности для выявления амбивалентности , семантического контрастирования и основываются на трех текстовых , стилистических организациях : анто - нимической парадигмы , антонимического семантического поля и антони - мического блока [14, с. 87]. В исследовании Е.И. Дибровой импонирует точка зрения о том, что поэтика формирует коммуникации и обусловлива - ет смыслопорождение . Коммуникацию мы рассматриваем как культурный диалог , обеспечивающий постижение ценностей поэтического текста , благодаря чему и рождаются личностные смыслы , определяющие жизнь человека , его личностное и профессиональное творческое кредо . В этом мы видим культурно -педагогический феномен поэтических текстов . Поэтика , с нашей точки зрения , есть локальное пространство культуры , отражающее личностные смыслы автора , выступающие определенным стимулом порождения новых смыслов читающей личности , возникающих благодаря актуализации чувств человека . М. Пришвин определял поэти - ческое чувство как излучение чувства жизни в пространство . «Мой враг в творчестве – это прежде всего мое собственное желание повторять себя самого без всяких новых усилий » (22 июня 1936 г.). Еще в 1927 г. он сформулировал афоризм , которому следовал всю жизнь : «Творчество – это страсть , умирающая в форме » (24 июня 1927 г.). Ключевое значение в тексте имеют поэтические слова , которые , по мнению С.Д. Лихачева , «…в поэтической речи обычно не меняют своих основных значений , а их сохранение является непременным условием появления особого , прибавочного элемента , который вырисовывается из контекста поэтической речи » [15, с. 112]. Для М. Пришвина приращение смысла связано с внесением категории одушевленности в окружающий человека неорганический и органический мир. Для будущего педагога весьма важно чувствовать себя частью этого мира , но при этом ориентироваться на развитие собственного творчества как условие улучшения этого мира , наполнения его такими ценностями , как Истина , Красота , Добро , Мир . Культурный феномен текста как раз и состоит в том, чтобы читатель мог обнаружить в привычных жизненных явлениях новые грани и ценно - сти и удивиться этому миру , в котором он живет . Литература 1. Литературный энциклопедический словарь / Под ред. В.М. Кожевникова , П.А. Николаева . М., 1987. ISSN 0321-3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ . СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ . ПРИЛОЖЕНИЕ . 2005. № 1 110 2. Томашевский Б.В. Теория литературы . Поэтика . М., 1996. 3. Бахтин М.М. Работы 20-х годов . М., 1983. 4. Жирмунский В.М. Избранные труды . Теория литературы . Поэтика . Стилисти - ка. Л., 1977. 5. Виноградов В.В. Стилистика . Теория поэтической речи . Поэтика . М., 1963. 6. Виноградов В.В. Проблемы русской стилистики . М., 1981. 7. Винокур Г.О. Филологические исследования // Лингвистика и поэтика . М., 1990. 8. Якобсон Р. Работы по поэтике . М., 1987. 9. Мукаржовский Я. Структуральная поэтика . М., 1996. 10. Новиков Л.А. Значение как эстетическая категория языка // Русский язык . Языковые значения в функциональном и эстетическом аспектах : Виноградовские чтения XIV–XV. М., 1987. С. 110–112. 11. Новиков Л.А. Семантическое поле // Русский язык : Энциклопедия . М., 1997. С. 458–459. 12. Новиков Л.А. Структура эстетического знака и остраннение // Русистика сегодня. М., 1994. № 2. С. 3–20. 13. Новиков Л.А. Антонимия в русском языке (Семантический анализ противопо - ложности в лексике ). М., 1973. 14. Диброва Е.И. Семантическое поле // Современный русский язык / Под ред. Е.И. Дибровой . М., 1999. С. 87–104. 15. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы . М., 1979. Евразийский открытый институт (филиал МЭСИ ) 5 ноября 2004 г. © 2005 г. И.А. Знаменская ПРОЕКТ Дм. КАБАЛЕВСКОГО И ЕГО РОЛЬ В РАЗВИТИИ МУЗЫКАЛЬНОЙ ПЕДАГОГИКИ Столетний юбилей со дня рождения Дм. Кабалевского – достойный повод начать серьезный разговор о месте его проекта в истории и теории музыкальной педагогики , поскольку отношение к нему , особенно в последние полтора десятка лет, было неоднозначным . Давший старт непо - средственно после IX конференции ИСМЕ , организованной ЮНЕСКО (начало 70-х гг.), проект этот сразу же становится его имени , а фамилии предшественников и соратников остаются несколько в тени . Произошло это не случайно : Дм. Кабалевского в эти годы знала вся страна – он известный автор музыки к кинофильмам и спектаклям , создатель ярких произведений в различных академических жанрах ; редактор фундамен - тальных изданий , таких как тома статей Б. Асафьева , истории русской светской музыки и многих других . Дм. Кабалевский – выдающийся обще -	На этой неделе - очередная годовщина окончания учебного года .
9c96b2ab-23cb-415d-b6f0-d2915aa0f6bf	Павлова Анна Алексеевна	2,009	Эллинизм в эссеистике Джона Фаулза	В статье рассматриваются истоки зарождения интереса Джона Фаулза к Греции и эллинистическому наследию на материале эссеистики писателя.	Вистории мировой, и в частности английщ ской, литературы XX век отмечен небыщ валой активизацией интереса писателей к элщлинистическому наследию. В Англии на античщную тематику пишут Д. Джойс, Р. Тревельщян, Э. М. Форстер, Л. Даррелл, Р. Грейвз, У. Голдинг, Д. Линдсей, Д. Уинтерсон и др. В этом ряду нельзя не назвать имя ДжонаФаулза. Страстный поклонник Греции, грещческой литературы, философии, мифологии,Фаулз создает ряд произведений, в которых,так или иначе, просматривается «греческая тещма»: философский трактат «Аристос» («Arisщtos», 1964), вызванный к жизни чтением Геракщлита; роман «Волхв» («The Magus», 1965),пронизанный аллюзиями на греческую мифощлогию; эссе «Греция» («Greece», 1996) и «Чтостоит за «Магом» («Behind The Magus»,1994), наполненные впечатлениями о первойвстрече писателя с Грецией; эссе «Острова»(«Islands», 1978), посвященное «Одиссее»Гомера. В рамках данной статьи обратимся к эссеистике писателя, которая дает богащтый материал для изучения эллинистическойконцепции Джона Фаулза и раскрывает исщтоки зарождения любви писателя к эллинищстической культуре и природе Греции. Первое знакомство Фаулза с Грецией произошло в январе 1952 г., когда он прищехал на греческий остров Спетсаи в качестве преподавателя английского языка. Фаулзпризнается, что с первого взгляда влюбилсяв природную Грецию (agria Ellada — так онее называет), и этот «роман» длился до конщца его жизни: «Я безнадежно, непреодолимовлюбился в природную Грецию в первый жедень после моего приезда в Афины <…>Природная Греция была так прекрасна, чтоот этой красоты перехватывало дыхание и замирало сердце» (Фаулз, 2004b: 131). Фащулз воспринимает Грецию как поистине «райна земле». Он восхищается греческим пейзащжем, изобилующим всевозможными краскащми, любуется редкими видами птиц и цветов,величественными холмами, покрытыми темщнощзеленым сосновым лесом, безоблачнымсиним небом, ослепительным солнечнымсветом и морем, раскрашенным в самые разщные цвета. Писателя охватывает состояние«средиземноморской эйфории»: ему кажетщся, будто он «повис в сверкающем воздухе,вне времени, неподвижно паря над высочайщшим единением стихий» (Фаулз, 2004b: 119).По мнению писателя, такие ландшафты, тащкие красоты природы, те эмоции, которыеиспытываешь в соприкосновении с ними,«неизмеримо развивают человека». Перещжитое Фаулзом на греческом острове оказащНаучный потенциал: работы молодых ученых 215 2009 — №4 Эллинизм в эссеистике Джона Фаулза А. А. П АВЛОВА (МОСКОВСКИЙ ПЕДАГОГИ чЕСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ )* В статье рассматриваются истоки зарождения интереса Джона Фаулза к Греции и эллинистид ческому наследию на материале эссеистики писателя.Ключевые слова: Греция, эллинизм Фаулза, эссе. Hellenism in John Fowles’s Essays А. А. P AVLOVA (MOSCOW PEDAGOGICAL STATE UNIVERSITY ) In this article the origins of John Fowles’s interest in Greece and the Hellenistic heritage are beingconsidered with the use of the writer’s essays.Keywords: Greece, Fowles’s Hellenism, essay. * Павлова Анна Алексеевна — аспирант кафедры всемирной литературы Московского педащ гогического государственного университета. Тел.: (495) 549щ50щ57. Эл. адрес: pavlovaanna1@rambler.ruлось исключительно важным, оставило глущ бочайшее впечатление, как бы впечаталось в душу писателя. К нему приходит своеобщразное озарение — осознание того, что онжаждет этого существования, испытываетрадость бытия (этими эмоциями будет нащполнен первый роман Фаулза «Волхв», задущманный на том греческом острове). Созерцая восхитительный античный ландшафт, Джон Фаулз приходит к выводу,что развитие величайшей культуры грековбыло «всего лишь результатом воздействияпейзажа и света на людей восприимчивых»(Фаулз, 2004b: 119). В этом кроется объяснещние мудрости, красоты и детскости Греции.«Мудрость лежит на высотах, а греческиеландшафты изобилуют такими высотами»(Фаулз, 2004b: 119). Красота природы ощущщается во всем, что окружает человека. А детскость таится в том, что красота эта —как ребенок — неподдельная, естественная,чистая и в то же время очень простая. Особое значение в неповторимом, гармощ ничном греческом пейзаже Фаулз придавалсвету. По мысли Фаулза, греки — особый нащрод. «Греки с самого начала истории и до ееконца видят, чувствуют, воспринимают светне так, как другие. Это переживание на бесщконечность сильнее...» (Фаулз, 2004b: 124).Именно свет несет в себе всю красоту и исщтину, все загадки древнегреческой культущры. Греческий свет — это свет Аполлона, и в этом качестве он представляет бесценныйдар Эллады западной и мировой культуре в целом. Божественный сын Зевса придаетему чистоту, гармонию, тайное или явноечувство меры, т. е. те составляющие, котощрые характеризуют дух эллинизма и придащют ему особую индивидуальность. Автор отмечает не только значение света для человека — жителя Греции, но и его влищяние на формирование греческой культуры и искусства в целом: «Он присутствует в кажщдой мысли Гераклита, Сократа и Платона,он — в каждой расписанной вазе, в каждомпейзаже, в каждом анемоне и в каждой орщхидее, в каждой строке Сефериса и Кавафи,почти в каждой таверне» (Фаулз, 2004b: 124).Естественный свет греческой земли с ее непревзойденной прозрачностью и ясностью,которые, по одной из версий, подарили ейимя — Hellas (Эллада), безусловно, был опщределяющим условием достижения высокихдуховных и художественных вершин. Именщно он, по мысли Фаулза, движет борьбойпротивоположностей, преобразуя чудеснымобразом чувственное в сверхъестественное и метафизическое, именно он придает масщштаб пространства и бесконечного в своемразнообразии пейзажа. Свое собственноепереживание света Фаулз наиболее красочщно изложил в своих дневниковых записях,описывающих путешествие на Парнас: «Общлака разошлись, и все было — солнце; видоткрывался величественный… это, несощмненно, был прекраснейший миг в моей жизщни. Внутри короны из фиалок, рядом с пиращмидой из камней, сложенной на самом пикевершины, галькой было выложено слово —на греческом. Для всех греков, во все времещна, и для всех нас, кто искренне любит ихстрану, это — единственное слово: phos»(Фаулз, 2004b: 125). Джон Фаулз считал, что «свет и отсутстщ вие света — это жизнь и смерть. Он все выявщляет и ничего не щадит. Он может быть доболи прекрасным и утешающим, он можетбыть ужасающе безобразным. Ни один друщгой народ не чувствует этого с той же силой,как греки, так остро, так всепоглощающе»(Фаулз, 2004b: 124). Английский критик Вилщлиам Стивенсон, опираясь на мысли Фаулза,утверждал, что свет — это призма, сквозькоторую человек смотрит на мир, однако этапризма преломляет и самого человека, сощздает его заново, перерождает его взгляд намир (Stephenson, 2003: 11). Идея света у Фаулза находится в прямой зависимости с идеей национальной самощидентификации. По мнению Фаулза, не всемнациям повезло так, как грекам: есть нации,которые обделены светом. Так, например,phos (свет) определенно является чуждым,несвойственным для англичан. В одном изсвоих ранних эссе «Быть англичанином, а небританцем» Фаулз представляет англичан 216 ЗНАНИЕ . ПОНИМАНИЕ. УМЕНИЕ 2009 — №4как нацию, которая подобно своему нащ циональному герою Робин Гуду, вставшемуперед выбором — смириться с несправедщливостью или уйти в леса, — всегда ищетубежища среди деревьев. Основная чертаментальности англичан — в «уходе в метащфорические зеленые леса, в способности укщрыться за маской, симулирующей согласие,когда мы не согласны, улыбаться, когда мыиспытываем ненависть...» (Фаулз, 2004b:151). Именно поэтому Фаулз считает, чтопризмой, преломляющей взгляды англичан,была тьма (укрытие среди деревьев) в протищвоположность свету. По выражению писатещля в «Аристосе», «затравленный свободныйчеловек, притаившийся в каждом из нас,прячется в лесные дебри индивидуальногосознания» (Фаулз, 2003: 50). Греки же, взращенные под ослепительныщ ми лучами солнца, наоборот, люди открыщтые, прямолинейные, доброжелательные —«самый непокорный и притягательный нащрод сельской Европы» (Фаулз, 2004а: 266).Как пишет Фаулз в «Волхве», «в Грециикаждое лицо говорит о цельном, оригинальщном характере... Ни один грек не похож надругого…» (Фаулз, 2004а: 614). А в самой«природе этого (греческого. — А. П. ) языка заложены чувственность и прямота» (Фаулз,2004а: 117). На фоне общего очарования Грецией Фащ улза начинает увлекать все, что связано с этой страной: ее культура, философия, мищфология, литература. Неподдельный интещрес представляла для Фаулза греческая пощэзия. «Я много раз пытался передать прищродную душу Греции в стихах, и столько жераз мне это не удавалось, особенно в сравнещнии с многими греческими поэтами, такимикак Кавафис, Сеферис, Рицос, Элитис и друщгими… к которым я вскоре почувствовал огромнейшее уважение. Мне только жаль,что я не знаю демотика настолько, чтобыощутить истинный вкус их стихов» (Фаулз,2004b: 132). Фаулзу близко творчество этихпоэтов, затрагиваемые ими темы. Писательвосхищен стихами Константиноса Кавафищса, которые наполнены атмосферой Алекщсандрии, где поэт прожил большую часть своей жизни. Кавафис вспоминает о юности,терзаемой скрытыми страстями, пишет обупадке мира, великие ценности которого мощжет спасти человеческая красота и красотаискусства, символы которых он видит в элщлинистической и византийской культурах.Подобно Кавафису, Фаулз ностальгирует поушедшей культуре древних эллинов, олицещтворяющей собой «золотой век» человечестщва. Многие стихотворения нобелевского лащуреата Одиссея Элитиса посвящены «чудуощущений и чувств», воспевают особые кращски и свет Греции, так восхищавшие ДжонаФаулза и явившиеся предметом его многощчисленных размышлений в эссе «Греция».Большим вниманием Фаулза пользуется трищлогия Стратиса Циркаса «Неуправляемыеобщества», которая, по мнению писателя,должна считаться одной из важнейших ращбот XX в. о современной Греции. Величайшим произведением в мировой литературе Джон Фаулз по праву называетгреческое творение, а именно «Одиссею»Гомера. Подобно тому как древнегреческаяфилософия стала колыбелью всей последущющей философской мысли, так и поэма Гощмера, по мнению Джона Фаулза, стоит у исщтоков зарождения литературы. «Одиссея»оказала первостепенное влияние на дальнейщшее развитие всех повествовательных жанщров, как тематически, так и технически, и именно здесь, по мысли писателя, впервыебыла продемонстрирована ценность «струкщтуры архипелага»: чередование скучных и замедленных эпизодов с ключевыми собыщтиями, последовательная «смена кадров»,внутреннее видение, представление о собыщтиях как об островах в море реальной истощрии или художественного вымысла. ТемаОдиссеи особенно близка Фаулзу, поскольщку она неразрывно переплетена с излюбленщной писателем «островной образностью».Странствия и отношения Одиссея сталипредметом авторских размышлений не тольщко в эссе «Острова», но также в романе«Мантисса» и «Женщина французского лейщтенанта». Под огромным влиянием «Одисщ Научный потенциал: работы молодых ученых 217 2009 — №4сеи» написан роман Фаулза «Волхв». Это просматривается и на уровне композицииромана, прототипов персонажей, дилеммеКалипсо — Пенелопа, которая присутствущет в каждом романе Фаулза. Сам писатель,оказавшись на греческом острове, чувствущет себя Одиссеем, попавшим к Эгейскомуморю в один из самых тяжелых моментовплавания, беспомощный, без спутников, а Греция предстает перед ним в образе волщшебницы Цирцеи. В эссе «Что стоит за «Мащгом» Фаулз писал, что сам «целиком и полщностью попал под чары Цирцеи и в отличиеот Одиссея с его дезинфицирующим молитак никогда от них и не избавился» (Фаулз,2004b: 125). В эллинистической концепции Джона Фащ улза важное место отводится древнегречещской мысли. По признанию писателя, мудщрость Гераклита и Сократа его «привлекаливсегда гораздо сильнее, чем Иисус Христос»(Фаулз, 2004b: 133). Особое влияние оказална Фаулза Гераклит, что неоднократно подщтверждается высказываниями самого писащтеля. Так, в эссе «Греция» Фаулз пишет:«Мне однажды попался грек, очень пришедщшийся мне по душе, но такой давнишний, чтоказалось, он явился чуть ли не из иной всещленной, хотя его идеи до сих пор меня волнущют; они легли в основу моей ранней книги«Аристос» (1964). Это был Гераклит» (Фащулз, 2004b: 128). Анализируя и преломляя«под своим углом» идеи Гераклита о всещобщности движения и изменения, о борьбе и тождестве противоположностей, о разумеи случайности, действующей во Вселенной,об изначальном разделении человечества на «большинство» и «меньшинство», Фаулзприходит к собственным убеждениям, котощрые легли в основу его философской конщцепции и нашли отражение в произведениях.Ядром этой концепции стало представлениеоб «аристосе» — идеальном человеке, какимего видит Фаулз. Для Фаулза «аристос» —это «достойный» человек, который осознащет, что различие между ним и Многими зижщдется не на богатстве и власти, а на «разумщной и деятельной доброте»; он никогда небудет выступать за создание слоя избранщ ных, Немногих, потому как это порождаетнеравенство; он знает, что борьба с неспращведливостью в мире — это дело каждого изнас, и что обрести истинную свободу можнолишь в условиях нашей «тюремной камеры»,научившись жить с непримиримостью прощтивоборствующих факторов; он знает, чтоистинное назначение человека — стать наищлучшим; «и знает он все это потому, что онсам — один из Многих» (Фаулз, 2003: 278). Страна Гомера, колыбель европейской цивилизации с ее неповторимой природой и божественным светом оставила неизгладищмый отпечаток в душе Джона Фаулза и поисщтине стала для него второй родиной. Именноздесь после прогулки на Парнас он впервыеосознал себя писателем: «…Парнас дал мнетогда, как, вероятно, всякая попытка на неговзобраться, неоценимый урок. Это и былареальная Греция, и единственно реальныйсвет. И до тех пор, пока я не решился пощзнать — или хотя бы изредка иметь возможщность воспроизводить в памяти — эти божещственные высоты, я пощчестному не долженбыл называть себя ни поэтом, ни писателем»(Фаулз, 2004b: 132). И много лет спустя содня своего первого знакомства с ГрециейФаулз не перестает удивляться ее красоте.Он утверждает, что все пережитое им — ненапрасно, и готов вновь и вновь возвращатьщся в этот удивительный загадочный мир:«Большинство возвращений приносят намразочарование, но возвращение сюда — нищкогда» (Фаулз, 2004b: 134). СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ Фаулз, Дж. (2003) Аристос: Философская эссеистика / пер. с англ. Н. Роговской. СПб. :Симпозиум. Фаулз, Дж. (2004а) Волхв / пер. с англ. Б. Н. Кузьминского. М. : ООО «ИздательствоАСТ». Фаулз, Дж. (2004b) Кротовые норы / пер. с англ. И. Бессмертной, И. Тогоевой. М. :ООО «Издательство АСТ». Stephenson, W. (2003) John Fowles. UK : Northcote House Publishers Ltd. P. 7–28.218 ЗНАНИЕ . ПОНИМАНИЕ. УМЕНИЕ 2009 — №4	В очередной подборке интересных научных новостей недели:
8d405e34-b65c-4fb7-b43b-f0a76cd49dd4	Гюрджян Н. С.	2,008	Когнитивный конфликт в речевом взаимодействии (на материале английского и русского языков)	В статье проводится анализ речевых и языковых маркеров когнитивного конфликта в английском и русском языках, выводятся универсальные и особенные характеристики когнитивного конфликта в сопрягаемых речевых культурах.	ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ 122Ʉɨɝɧɢɬɢɜɧɵɣɤɨɧɮɥɢɤɬɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɟɬɫɹ ɩɪɟɠɞɟɜɫɟɝɨɤɚɤɪɚɫɫɨɝɥɚɫɨɜɚɧɢɟɜɤɨɝɧɢ - ɬɢɜɧɵɯ (ɢɧɮɟɪɟɧɰɢɨɧɧɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯ ), ɢɧɬɟ - ɪɚɤɰɢɨɧɚɥɶɧɵɯ (ɫɬɪɚɬɟɝɢɱɟɫɤɢɯɢɥɢɬɚɤɬɢ - ɱɟɫɤɢɯ ) ɢɞɢɫɤɭɪɫɢɜɧɵɯ (ɤɨɞɨɜɨɩɪɨɰɟɞɭɪ - ɧɵɯ ) ɩɪɨɝɪɚɦɦɚɯ ɜɡɚɢɦɨɞɟɣɫɬɜɭɸɳɢɯ ɫɭɛɴɟɤɬɨɜ (ɤɨɦɦɭɧɢɤɚɧɬɨɜ ). ɉɪɢɧɚɥɢɱɢɢɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɨɝɨɢɧɜɚɪɢɚɧ - ɬɚ (ɧɨɪɦɵ ) ɜɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɢɢɨɛɨɤɪɭɠɚɸ - ɳɟɣɞɟɣɫɬɜɢɬɟɥɶɧɨɫɬɢɤɨɧɰɟɩɬɭɚɥɶɧɵɟɫɯɟ - ɦɵ, ɢɥɢɩɪɨɝɪɚɦɦɵ , ɤɨɦɦɭɧɢɤɚɧɬɨɜɦɨɝɭɬ ɡɧɚɱɢɬɟɥɶɧɨɪɚɫɯɨɞɢɬɶɫɹɤɚɤɜɰɟɥɨɦ , ɬɚɤ ɢɜɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɵɯɱɚɫɬɧɨɫɬɹɯ . Ʉɚɤɭɤɚɡɵ - ɜɚɟɬə . ɏɢɧɬɢɤɤɚ , «ɜɪɹɞɥɢɦɵɩɨɣɦɟɦɫɩɨ - ɫɨɛɮɭɧɤɰɢɨɧɢɪɨɜɚɧɢɹɧɚɲɟɝɨɹɡɵɤɚ ,ɟɫɥɢ ɩɪɟɞɜɚɪɢɬɟɥɶɧɨɝɥɭɛɨɤɨɧɟɪɚɡɛɟɪɟɦɫɹɜ ɥɨɝɢɤɟɩɪɨɰɟɫɫɨɜ , ɩɨɫɪɟɞɫɬɜɨɦɤɨɬɨɪɵɯɦɵ ɭɫɬɚɧɚɜɥɢɜɚɟɦ , ɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɭɸɬɢɥɢɧɟɫɨɨɬ - ɜɟɬɫɬɜɭɸɬɬɟɢɥɢɢɧɵɟɛɟɫɤɨɧɟɱɧɵɟɨɛɪɚ - ɡɵɬɨɦɭɮɪɚɝɦɟɧɬɭɦɢɪɚ , ɤɤɨɬɨɪɨɦɭɨɧɢ ɨɬɧɨɫɹɬɫɹ »1. ɉɨɷɬɨɦɭɜɫɥɟɞɡɚȺ . ɉ. ɋɟɞɵɯɦɨɠɧɨ ɩɪɟɞɩɨɥɨɠɢɬɶ , ɱɬɨɜɩɪɨɰɟɫɫɟɤɨɦɦɭɧɢɤɚ - ɰɢɢ «ɩɪɨɢɫɯɨɞɢɬ ɫɨɝɥɚɫɨɜɚɧɢɟɤɨɧɰɟɩɬɭɚɥɶ - ɧɵɯɫɯɟɦ ɜɵɞɟɥɟɧɨɧɚɦɢ . –ɇ. Ƚ.), ɩɪɟɞɫɬɚɜ - ɥɹɸɳɢɯɫɨɛɨɣɫɩɨɫɨɛɩɪɟɞɦɟɬɧɨɣɨɪɝɚɧɢ - ɡɚɰɢɢɢɧɮɨɪɦɚɰɢɢɧɚɛɚɡɟɫɢɫɬɟɦɵɡɧɚ - ɧɢɣ», ɩɨɥɭɱɟɧɧɵɯɢɧɞɢɜɢɞɨɦɜɪɟɡɭɥɶɬɚɬɟ ɟɝɨɜɡɚɢɦɨɞɟɣɫɬɜɢɹɫɨɫɪɟɞɨɣɢɜɪɟɡɭɥɶɬɚ - ɬɟɢɧɞɢɜɢɞɭɚɥɶɧɨɣɪɟɮɥɟɤɫɢɢ2. Ʉɨɧɰɟɩɬɭ - ɚɥɶɧɚɹɫɯɟɦɚɝɨɜɨɪɹɳɟɝɨɛɚɡɢɪɭɟɬɫɹɧɚɫɩɨ -ɫɨɛɧɨɫɬɢɱɟɥɨɜɟɤɚɢɧɬɟɪɩɪɟɬɢɪɨɜɚɬɶ , ɬ. ɟ. ɩɪɢɩɢɫɵɜɚɬɶɡɧɚɱɟɧɢɹɪɚɡɥɢɱɧɵɦɩɪɨɹɜɥɟ - ɧɢɹɦɨɤɪɭɠɚɸɳɟɝɨɟɝɨɦɢɪɚ3. Ɉɬɫɬɟɩɟɧɢɫɨɜɩɚɞɟɧɢɹɞɜɭɯɤɚɪɬɢɧ ɦɢɪɚɡɚɜɢɫɢɬɫɬɟɩɟɧɶɩɪɢɧɹɬɢɹɢɥɢɧɟɩɪɢ - ɧɹɬɢɹɤɨɧɰɟɩɬɭɚɥɶɧɨɣɩɪɨɝɪɚɦɦɵɞɪɭɝɨ - ɝɨ, ɬ. ɟ., ɜɤɨɧɰɟɤɨɧɰɨɜ , ɫɬɟɩɟɧɶɩɨɧɢɦɚ - ɧɢɹɢɜɡɚɢɦɨɩɨɧɢɦɚɧɢɹ . Ɋɚɫɯɨɠɞɟɧɢɟɜ ɤɨɝɧɢɬɢɜɧɵɯɩɪɨɝɪɚɦɦɚɯɫɨɛɟɫɟɞɧɢɤɨɜ ɩɨɪɨɠɞɚɟɬ ɤɨɝɧɢɬɢɜɧɵɣɤɨɧɮɥɢɤɬ ɧɚ ɭɪɨɜɧɟɨɬɧɨɲɟɧɢɹɫɭɛɴɟɤɬɚɤɨɛɴɟɤɬɭ ɜɧɭɬɪɢɥɢɱɧɨɫɬɧɵɣɤɨɧɮɥɢɤɬ ) ɢɧɚɭɪɨɜ - ɧɟɨɬɧɨɲɟɧɢɹɫɭɛɴɟɤɬɚɤɫɭɛɴɟɤɬɭ (ɦɟɠɥɢɱɧɨɫɬɧɵɣɤɨɧɮɥɢɤɬ )4. Ɍɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɩɨɞɤɨɝɧɢɬɢɜɧɵɦɤɨɧ - ɮɥɢɤɬɨɦ (ɄɨɝɄ) ɩɨɧɢɦɚɟɬɫɹɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɨɟ ɢɧɬɟɧɰɢɨɧɚɥɶɧɨɟɫɨɫɬɨɹɧɢɟɤɨɦɦɭɧɢɤɚɧ - ɬɨɜ, ɯɚɪɚɤɬɟɪɢɡɭɸɳɟɟɫɹɤɚɤ «ɢɧɬɟɥɥɟɤɬɭ - ɚɥɶɧɵɣɤɨɧɮɥɢɤɬ , ɜɨɡɧɢɤɚɸɳɢɣ , ɤɨɝɞɚ ɢɦɟɸɳɢɦɫɹɦɧɟɧɢɹɦɢɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɢɹɦ ɩɪɨɬɢɜɨɪɟɱɢɬɧɨɜɚɹɢɧɮɨɪɦɚɰɢɹ »5. ɋɬɨɱ - ɤɢɡɪɟɧɢɹɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɨɣɩɚɪɚɞɢɝɦɵɤɚ - ɬɟɝɨɪɢɚɥɶɧɵɣɫɬɚɬɭɫɤɨɝɧɢɬɢɜɧɨɝɨɤɨɧɮ - ɥɢɤɬɚɨɩɪɟɞɟɥɹɟɬɫɹɧɚɦɢɜɪɚɦɤɚɯɥɢɧɝ - ɜɨɩɪɚɝɦɚɬɢɱɟɫɤɨɣɤɚɬɟɝɨɪɢɢɪɟɥɟɜɚɧɬɧɨɫ - ɬɢɢɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɟɬɫɹɤɚɤɤɚɬɟɝɨɪɢɚɥɶɧɚɹ ɫɢɬɭɚɰɢɹ , ɜɫɬɭɩɚɸɳɚɹɜɨɩɩɨɡɢɰɢɸɤɚɬɟ - ɝɨɪɢɚɥɶɧɨɣɫɢɬɭɚɰɢɢɪɟɥɟɜɚɧɬɧɨɫɬɢ . ɂɧɵ - ɦɢɫɥɨɜɚɦɢ , ɄɨɝɄɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɟɬɫɹɤɚɤ ɨɬɪɢɰɚɬɟɥɶɧɚɹɪɟɥɟɜɚɧɬɧɨɫɬɶɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɹ ɜɪɚɦɤɚɯɪɟɱɟɜɨɝɨɜɡɚɢɦɨɞɟɣɫɬɜɢɹ .ɇ. ɋ. Ƚɸɪɞɠɹɧ ɄɈȽɇɂɌɂȼɇɕɃɄɈɇɎɅɂɄɌȼɊȿɑȿȼɈɆȼɁȺɂɆɈȾȿɃɋɌȼɂɂ ɧɚɦɚɬɟɪɢɚɥɟɚɧɝɥɢɣɫɤɨɝɨɢɪɭɫɫɤɨɝɨɹɡɵɤɨɜ ) Ɋɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɤɚɮɟɞɪɨɣɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚ ɉɹɬɢɝɨɪɫɤɨɝɨɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɟɧɧɨɝɨɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɨɝɨɭɧɢɜɟɪɫɢɬɟɬɚ . ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɞɨɤɬɨɪɮɢɥɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɧɚɭɤ , ɩɪɨɮɟɫɫɨɪȺ . ȼ. Ⱥɥɮɟɪɨɜ ȼɫɬɚɬɶɟɩɪɨɜɨɞɢɬɫɹɚɧɚɥɢɡɪɟɱɟɜɵɯɢɹɡɵɤɨɜɵɯɦɚɪɤɟɪɨɜɤɨɝɧɢɬɢɜɧɨɝɨɤɨɧɮɥɢɤɬɚɜɚɧɝ - ɥɢɣɫɤɨɦɢɪɭɫɫɤɨɦɹɡɵɤɚɯ , ɜɵɜɨɞɹɬɫɹɭɧɢɜɟɪɫɚɥɶɧɵɟɢɨɫɨɛɟɧɧɵɟɯɚɪɚɤɬɟɪɢɫɬɢɤɢɤɨɝɧɢɬɢɜɧɨɝɨ ɤɨɧɮɥɢɤɬɚɜɫɨɩɪɹɝɚɟɦɵɯɪɟɱɟɜɵɯɤɭɥɶɬɭɪɚɯ . The article analyses the typological linguistic and conversational forms – markers of cognitive conflict as a result of discordance of cognitive programmes of communicants in English and Russian communicative cultures.123ɉɪɨɜɟɞɟɧɧɵɣɚɧɚɥɢɡɤɨɧɬɟɤɫɬɨɜɦɚɧɢ - ɮɟɫɬɚɰɢɢɄɨɝɄɜɚɧɝɥɢɣɫɤɨɦɢɪɭɫɫɤɨɦɪɟ - ɱɟɜɨɦɜɡɚɢɦɨɞɟɣɫɬɜɢɢɩɨɡɜɨɥɹɟɬɩɪɟɞɫɬɚ - ɜɢɬɶɮɭɧɤɰɢɨɧɚɥɶɧɨɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɟɩɨɥɟ Ɏɋɉ ) ɦɚɪɤɟɪɨɜɄɨɝɄɜɨɛɨɢɯɹɡɵɤɚɯ , ɭɱɚɫɬɜɭɸɳɢɯɜɨɪɝɚɧɢɡɚɰɢɢɩɪɨɩɨɡɢɰɢɨɧɚɥɶ - ɧɨɝɨ , ɚɪɝɭɦɟɧɬɚɬɢɜɧɨɝɨ , ɢɥɥɨɤɭɬɢɜɧɨɝɨ , ɢɧɬɟɪɩɟɪɫɨɧɚɥɶɧɨɝɨɢɫɨɛɫɬɜɟɧɧɨɞɢɫɤɭɪ - ɫɢɜɧɨɝɨ ɚɫɩɟɤɬɨɜɪɟɱɟɜɨɝɨɜɡɚɢɦɨɞɟɣɫɬɜɢɹ ɫɜɵɞɟɥɟɧɢɟɦɫɥɟɞɭɸɳɢɯ ɭɧɢɜɟɪɫɚɥɶɧɵɯ ɢ ɤɨɧɬɪɚɫɬɢɜɧɨ ɪɟɥɟɜɚɧɬɧɵɯɱɟɪɬ : 1. ɉɪɢɧɚɥɢɱɢɢɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɨɝɨɢɧɜɚɪɢ - ɚɧɬɚ (ɧɨɪɦɵ ) ɜɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɢɢɨɛɨɤɪɭɠɚ - ɸɳɟɣɞɟɣɫɬɜɢɬɟɥɶɧɨɫɬɢɤɨɧɰɟɩɬɭɚɥɶɧɵɟ ɫɯɟɦɵ , ɢɥɢɩɪɨɝɪɚɦɦɵ , ɤɨɦɦɭɧɢɤɚɧɬɨɜ ɦɨɝɭɬɡɧɚɱɢɬɟɥɶɧɨɪɚɫɯɨɞɢɬɶɫɹɤɚɤɜɰɟ - ɥɨɦ, ɬɚɤɢɜɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɵɯɱɚɫɬɧɨɫɬɹɯ . ɉɨɷɬɨɦɭɥɟɤɫɢɱɟɫɤɨɟɹɞɪɨɎɉɄɨɝɄɜɨɛɨɢɯ ɹɡɵɤɚɯɫɨɫɬɚɜɥɹɸɬ ɷɩɢɫɬɟɦɢɱɟɫɤɢɟɩɪɟɞɢ - ɤɚɬɵɲɢɪɨɤɨɝɨɥɟɤɫɢɤɨɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɝɨ ɞɢɚɩɚɡɨɧɚɦɟɧɬɚɥɶɧɨɫɬɢ . ɉɪɢɱɟɦɜɤɚɱɟɫɬɜɟ ɬɢɩɨɥɨɝɢɱɟɫɤɨɝɨɪɚɫɯɨɠɞɟɧɢɹɦɟɠɞɭɹɞɟɪ - ɧɵɦɢ (ɩɟɪɮɨɪɦɚɬɢɜɧɵɦɢ ) ɷɥɟɦɟɧɬɚɦɢɎɉ ɄɨɝɄɜɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɟɦɵɯɹɡɵɤɚɯɦɨɠɧɨ ɩɪɟɞɫɬɚɜɢɬɶɤɨɪɪɟɥɹɰɢɸɚɧɝɥɢɣɫɤɨɝɨɝɥɚ - ɝɨɥɚto see ɢɪɭɫɫɤɨɝɨɝɥɚɝɨɥɚ ɩɨɧɢɦɚɬɶ ɤɚɤ ɧɚɢɛɨɥɟɟɱɚɫɬɨɬɧɵɯɦɚɪɤɟɪɨɜɤɨɝɧɢɬɢɜɧɨ - ɝɨɤɨɧɮɥɢɤɬɚɜɚɧɝɥɢɣɫɤɨɦɢɪɭɫɫɤɨɦɹɡɵ - ɤɚɯ.ɗɬɨɨɛɴɹɫɧɹɟɬɫɹ , ɧɚɧɚɲɜɡɝɥɹɞ , ɛɨɥɶ - ɲɟɣɡɧɚɱɢɦɨɫɬɶɸ ɩɟɪɰɟɩɬɢɜɧɵɯɦɨɞɭɥɟɣ ɜɨɫɩɪɢɹɬɢɹ (t o s e e , t o r e a l iz e , to k n ow , t o remember , e t c . ) ɞɥɹɚɧɚɥɢɡɚɢɧɮɨɪɦɚɰɢɢɜ ɡɚɩɚɞɧɨɟɜɪɨɩɟɣɫɤɨɦɹɡɵɤɨɜɨɦɫɬɚɧɞɚɪɬɟ ɜɨɨɛɳɟ , ɢɩɪɟɨɛɥɚɞɚɧɢɟɪɨɥɢɰɟɧɬɪɚɥɶɧɨɣ ɤɨɝɧɢɬɢɜɧɨɣɫɢɫɬɟɦɵɨɛɪɚɛɨɬɤɢɢɧɮɨɪɦɚ - ɰɢɢɞɥɹɪɭɫɫɤɨɣɥɢɧɝɜɨɤɭɥɶɬɭɪɵ (ɩɨɧɢ - ɦɚɬɶ , ɞɭɦɚɬɶ , ɩɨɥɚɝɚɬɶ ). 2. ȼɫɢɬɭɚɰɢɢɄɨɝɄɩɪɨɩɨɡɢɰɢɨɧɚɥɶɧɵɣ ɪɟɮɟɪɟɧɬɧɵɣ )ɩɥɚɧɪɟɱɟɜɨɝɨɜɡɚɢɦɨɞɟɣ - ɫɬɜɢɹ ɪɚɫɩɚɞɚɟɬɫɹɧɚɫɨɫɬɚɜɥɹɸɳɢɟɷɥɟ - ɦɟɧɬɵɪɟɮɟɪɟɧɬɧɨɣɫɢɬɭɚɰɢɢ , ɨɬɪɚɠɚɟɦɵɟ ɧɚɛɨɪɨɦɱɚɫɬɧɵɯɩɪɨɩɨɡɢɰɢɣ , ɭɩɪɚɜɥɹɟ - ɦɵɯ (ɦɚɪɤɢɪɭɟɦɵɯ )ɞɟɣɤɬɢɱɟɫɤɢɦɢɤɜɟɫɬɢ - ɜɚɦɢ (Wh-questions) ɜɚɧɝɥɢɣɫɤɨɦɢɪɭɫɫɤɨɦ ɹɡɵɤɚɯ . ɋɨɝɥɚɫɨɜɚɧɢɟɤɨɝɧɢɬɢɜɧɵɯɩɪɨ - ɝɪɚɦɦɫɨɛɟɫɟɞɧɢɤɨɜɬɪɟɛɭɟɬɭɬɨɱɧɟɧɢɹɨɬ - ɞɟɥɶɧɵɯɩɚɪɚɦɟɬɪɨɜɬɪɟɯɚɫɩɟɤɬɨɜɫɢɬɭɚ -ɰɢɢɪɟɱɟɜɨɝɨɜɡɚɢɦɨɞɟɣɫɬɜɢɹ : ɞɟɹɬɟɥɶɧɨɫ - ɬɧɨɝɨ , ɩɪɟɞɦɟɬɧɨɝɨ (ɫɨɞɟɪɠɚɬɟɥɶɧɨɝɨ ) ɢ ɞɢɫɤɭɪɫɢɜɧɨɝɨ . əɞɟɪɧɵɦɫɪɟɞɫɬɜɨɦɤɨɝɧɢ - ɬɢɜɧɨɝɨɭɬɨɱɧɟɧɢɹɢɫɨɝɥɚɫɨɜɚɧɢɹɤɨɝɧɢ - ɬɢɜɧɵɯɩɪɨɝɪɚɦɦɹɜɥɹɸɬɫɹɤɜɟɫɬɢɜɵ (ɱɚɫɬɧɵɟɢɨɛɳɢɟɜɨɩɪɨɫɵ ), ɩɪɟɜɪɚɳɚɸɳɢɟɫɹ ɜɫɪɟɞɫɬɜɨɦɚɪɤɢɪɨɜɚɧɢɹɄɨɝɄɩɪɢɜɨɡɧɢɤ - ɧɨɜɟɧɢɢɧɟɩɨɧɢɦɚɧɢɹ . Ɉɞɧɚɤɨɞɥɹɚɧɝɥɢɣ - ɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚɜɛɨɥɶɲɟɣɫɬɟɩɟɧɢɯɚɪɚɤɬɟɪɧɚ ɦɨɞɚɥɢɡɚɰɢɹɢɧɬɟɪɪɨɝɚɬɢɜɨɜɡɚɫɱɟɬ ɜɫɩɨɦɨɝɚɬɟɥɶɧɵɯɝɥɚɝɨɥɨɜɢɝɥɚɝɨɥɶɧɵɯɧɚɤɥɨɧɟ - ɧɢɣ. ɋɬɨɱɤɢɡɪɟɧɢɹɩɟɪɟɜɨɞɚɬɚɤɢɯɦɚɪɤɟ - ɪɨɜɄɨɝɄɜɪɭɫɫɤɨɦɹɡɵɤɟɤɨɪɪɟɥɹɬɚɦɢɦɨ - ɞɚɥɶɧɵɯɝɥɚɝɨɥɨɜɜɵɫɬɭɩɚɸɬ ɦɨɞɚɥɶɧɵɟɢ ɜɨɩɪɨɫɢɬɟɥɶɧɵɟɫɥɨɜɚɢɱɚɫɬɢɰɵ .ɗɦɨɰɢɨ - ɧɚɥɶɧɚɹɢɧɬɟɧɫɢɮɢɤɚɰɢɹɤɨɝɧɢɬɢɜɧɨɝɨ ɪɚɫɫɨɝɥɚɫɨɜɚɧɢɹɩɪɟɜɪɚɳɚɟɬɤɜɟɫɬɢɜɵɜ ɦɚɪɤɟɪɵɢɧɬɟɧɰɢɨɧɚɥɶɧɨɫɬɢ ɜɨɡɦɭɳɟɧɢɹ , ɧɟɝɨɞɨɜɚɧɢɹ . Ɍɢɩɨɥɨɝɢɱɟɫɤɨɣɨɫɨɛɟɧɧɨɫ - ɬɶɸɚɧɝɥɢɣɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚɜɩɥɚɧɟɦɚɪɤɢɪɨ - ɜɚɧɢɹɄɨɝɄɹɜɥɹɟɬɫɹɧɚɥɢɱɢɟ tag-ɮɨɪɦ, ɜɵɩɨɥɧɹɸɳɢɯɮɭɧɤɰɢɸɪɭɫɫɤɢɯ ɦɨɞɚɥɶɧɵɯɢ ɜɨɩɪɨɫɢɬɟɥɶɧɵɯɫɥɨɜ . ɉɪɢɜɨɡɧɢɤɧɨɜɟɧɢɢ ɄɨɝɄɞɚɧɧɚɹɫɟɦɚɧɬɢɤɨɫɢɧɬɚɤɫɢɱɟɫɤɚɹ ɮɨɪɦɚɩɪɢɨɛɪɟɬɚɟɬ ɢɥɥɨɤɭɬɢɜɧɭɸɫɢɥɭɜɵ - ɡɨɜɚ: «’That’s my business, isn’t it?’ – ’Quite’» ( He m i n g w a y ) . = « – ɂɷɬɨɜɚɫɧɟɤɚɫɚɟɬɫɹ . – ȼɵɩɪɚɜɵ »; ’Smarty! you think you’re some now, don’t you ? Oh, what a hat!’» ( Ɍwain) = Ⱦɭɦɚɟɲɶ ,ɤɚɤɪɚɫɮɭɮɵɪɢɥɫɹ ,ɬɚɤɭɠɢ ɜɚɠɧɚɹɩɬɢɰɚ ! Ɉɣ, ɤɚɤɚɹɲɥɹɩɚ !» 3. Ⱦɥɹɚɧɝɥɢɣɫɤɨɝɨɪɟɱɟɜɨɝɨɜɡɚɢɦɨɞɟɣ - ɫɬɜɢɹɯɚɪɚɤɬɟɪɧɵ ɤɨɧɬɟɤɫɬɵɨɬɪɢɰɚɧɢɹ ɤɚɤɦɚɪɤɟɪɵɧɟɝɚɬɢɜɧɨɣɤɨɝɧɢɬɢɜɧɨɦɨ - ɞɭɫɧɨɣɩɪɨɝɪɚɦɦɵɝɨɜɨɪɹɳɟɝɨ , ɧɚɩɪɢɦɟɪ : «’I hadn’t thought of that , William,’ said Aunt Louisa» (Maugham). ȼɪɭɫɫɤɨɦɹɡɵɤɟɩɪɨɢɫ - ɯɨɞɢɬ , ɤɚɤɩɪɚɜɢɥɨ , ɞɟɩɟɪɫɨɧɚɥɢɡɚɰɢɹɨɰɟ - ɧɨɱɧɨɨɬɪɢɰɚɬɟɥɶɧɨɝɨɦɨɞɭɫɚ : « ’I can ’t make out why she ordered a dozen,’ said Mr Carey. Two would have done .’» (Maugham) – « ɇɟɩɨɧɹɬɧɨ , ɡɚɱɟɦɟɣɜɡɞɭɦɚɥɨɫɶ ɡɚɤɚɡɵɜɚɬɶɰɟɥɭɸɞɸɠɢ - ɧɭ! – ɫɤɚɡɚɥɦɢɫɬɟɪɄɷɪɢ . – ɂɞɜɭɯɮɨɬɨɝɪɚ - ɮɢɣɜɩɨɥɧɟɯɜɚɬɢɥɨɛɵ ». 4. Ʉɨɧɬɪɮɚɤɬɢɱɧɨɫɬɶɨɫɬɚɜɥɹɟɬɡɚɡɨɪ ɞɥɹɜɨɡɦɨɠɧɨɝɨɯɨɞɚɧɟɧɚɛɥɸɞɚɟɦɵɯɫɨ - ɛɵɬɢɣ . ȿɟɫɨɞɟɪɠɚɬɟɥɶɧɨɟɨɬɥɢɱɢɟɨɬɥɨ -Ʉɨɝɧɢɬɢɜɧɵɣɤɨɧɮɥɢɤɬɜɪɟɱɟɜɨɦɜɡɚɢɦɨɞɟɣɫɬɜɢɢ ...ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ 124ɝɢɱɟɫɤɨɣɢɦɩɥɢɤɚɰɢɢɫɨɫɬɨɢɬɜɞɨɩɭɳɟɧɢɢ ɫɨɫɭɳɟɫɬɜɨɜɚɧɢɹɜɡɚɢɦɨɢɫɤɥɸɱɚɸɳɢɯɩɨ - ɥɨɠɟɧɢɣɞɟɥɤɚɤɨɫɧɨɜɚɧɢɟɞɥɹɚɥɶɬɟɪɧɚ - ɬɢɜɧɨɝɨɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɢɹɞɟɣɫɬɜɢɬɟɥɶɧɨɫɬɢ . ɋɨɨɬɧɟɫɟɧɧɵɟɫɜɪɟɦɟɧɧɵɦɩɥɚɧɨɦ , ɬɚɤɢɟ ɦɨɞɚɥɶɧɵɟɩɪɨɝɪɚɦɦɵɦɨɝɭɬɜɵɫɬɭɩɚɬɶ ɤɚɤɚɤɫɢɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɟɦɨɞɟɥɢɩɪɨɲɥɨɝɨɢɥɢ ɛɭɞɭɳɟɝɨ (ɩɨɥɨɠɢɬɟɥɶɧɵɣɜɨɡɦɨɠɧɵɣɦɢɪ / ɨɬɪɢɰɚɬɟɥɶɧɵɣɜɨɡɦɨɠɧɵɣɦɢɪ ) ɢɜɵɪɚ - ɠɚɬɶɫɹɪɟɱɟɜɵɦɢɚɤɬɚɦɢɥɢɛɨɫɨɠɚɥɟɧɢɹ ɢɥɢɭɩɪɟɤɚ , ɥɢɛɨɩɨɠɟɥɚɧɢɹɪɚɡɪɟɲɟɧɢɹ ɢɥɢɭɝɪɨɡɵɡɚɩɪɟɬɚ : «’I don’t wish you to go to church tonight, Philip. I don’t think you’re in a proper frame of mind to enter the House of God.’ Philip did not say a word . He felt it w a s a d e e p h u m i l i a t i o n t h a t w a s p l a c e d u p o n him, and his cheeks reddened» (Maugham) = ©ɋɟɝɨɞɧɹɬɵɜɰɟɪɤɨɜɶɧɟɩɨɣɞɟɲɶ . ȼɬɚ - ɤɨɦɞɭɲɟɜɧɨɦɫɨɫɬɨɹɧɢɢɧɟɜɯɨɞɹɬɜɞɨɦ Ȼɨɠɢɣ . Ɏɢɥɢɩɧɟɩɪɨɢɡɧɟɫɧɢɫɥɨɜɚ . Ɉɧ ɱɭɜɫɬɜɨɜɚɥ , ɱɬɨɟɝɨɝɥɭɛɨɤɨɭɧɢɡɢɥɢ , ɢ ɳɟɤɢɟɝɨɩɨɛɚɝɪɨɜɟɥɢ ». Ɍɨ, ɱɬɨɝɨɜɨɪɹɳɢɣ ɫɱɢɬɚɟɬɪɟɥɟɜɚɧɬɧɵɦ ɜɫɜɨɟɦɜɨɡɦɨɠɧɨɦ ɦɢɪɟ («I don»t wish you to go to church tonight’), ɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɟɬɫɹɧɟɪɟɥɟɜɚɧɬɧɵɦ ɫɨɛɟɫɟɞɧɢɤɭ . ɋɨɝɥɚɫɨɜɚɧɢɟɤɨɝɧɢɬɢɜɧɵɯ ɩɪɨɝɪɚɦɦɫɨɛɟɫɟɞɧɢɤɨɜɫɜɹɡɚɧɨɫɜɨɥɟɢɡɴ - ɹɜɥɟɧɢɟɦɢɲɢɪɟ – ɫɜɨɥɢɬɢɜɧɨɣɢɞɟɨɧɬɢ - ɱɟɫɤɨɣɦɨɞɚɥɶɧɨɫɬɹɦɢɤɚɤɨɬɪɚɠɟɧɢɟɦɠɟ - ɥɚɧɢɹɢɜɨɡɦɨɠɧɨɫɬɢɫɨɜɟɪɲɢɬɶɬɨɬɢɥɢ ɢɧɨɣɚɤɬ , ɩɪɟɨɛɪɚɡɭɸɳɢɣɤɚɪɬɢɧɵɦɢɪɚ ɫɨɛɟɫɟɞɧɢɤɨɜ : «’What shall I d o i f I’m not allowed to play?’ – ’ Can’t you sit still for once an d be q ui e t? ’ – ’ I can»t sit still till tea-time’» (Maugham) – « Ⱥɱɬɨɠɟɦɧɟɞɟɥɚɬɶ , ɟɫɥɢ ɧɟɥɶɡɹɢɝɪɚɬɶ ? –ɇɟɭɠɟɥɢɬɵɧɟɦɨɠɟɲɶ ɯɨɬɶɱɚɫɩɨɫɢɞɟɬɶɫɩɨɤɨɣɧɨ ? –ɇɭɞɚ, ɫɢɞɟɬɶɫɩɨɤɨɣɧɨɞɨɫɚɦɨɝɨɱɚɹ !» Ⱦɟɩɟɪɫɨɧɚ - ɥɢɡɚɰɢɹɜɨɥɢɬɢɜɧɵɯɩɪɨɝɪɚɦɦ (ɩɟɪɟɜɨɞɜɨɥɢɬɢɜɧɨɣɜɞɟɨɧɬɨɥɨɝɢɱɟɫɤɭɸɦɨɞɚɥɶ - ɧɨɫɬɶ )ɯɚɪɚɤɬɟɪɧɚɞɥɹɪɭɫɫɤɨɹɡɵɱɧɵɯɤɨɧ - ɬɟɤɫɬɨɜ ɄɨɝɄ. 5. ȼɨɡɪɚɠɟɧɢɟɤɚɤɚɝɨɧɚɥɶɧɚɹ (ɤɨɧɮ - ɥɢɤɬɧɚɹ ) ɦɟɠɥɢɱɧɨɫɬɧɚɹɫɬɪɚɬɟɝɢɹɜɵɪɚ - ɠɚɟɬɫɹɪɟɱɟɚɤɬɨɜɵɦɢɩɪɨɹɜɥɟɧɢɹɦɢɄɨɝɄ ɜɨɛɨɢɯɫɨɩɨɫɬɚɜɥɹɟɦɵɯɹɡɵɤɚɯ . Ɉɬɫɬɟ - ɩɟɧɢɫɨɜɩɚɞɟɧɢɹɞɜɭɯɤɚɪɬɢɧɦɢɪɚɡɚɜɢ - ɫɢɬɫɬɟɩɟɧɶɩɪɢɧɹɬɢɹɢɥɢɧɟɩɪɢɧɹɬɢɹɤɨɧ - ɰɟɩɬɭɚɥɶɧɨɣɩɪɨɝɪɚɦɦɵɞɪɭɝɨɝɨ , ɬ. ɟ., ɜ ɤɨɧɰɟɤɨɧɰɨɜ , ɫɬɟɩɟɧɶɩɨɧɢɦɚɧɢɹɢɜɡɚɢ - ɦɨɩɨɧɢɦɚɧɢɹ . ȼɢɥɥɨɤɭɬɢɜɧɨɦ ɢɢɧɬɟɪ - ɩɟɪɫɨɧɚɥɶɧɨɦɩɥɚɧɚɯ ɭɧɢɜɟɪɫɚɥɶɧɵɦɞɥɹ ɞɜɭɯɹɡɵɤɨɜɹɜɥɹɟɬɫɹɧɨɦɟɧɤɥɚɬɭɪɚɪɟɱɟ - ɜɵɯɚɤɬɨɜ , ɫɜɹɡɚɧɧɚɹɫɦɚɧɢɮɟɫɬɚɰɢɟɣɬɚ - ɤɢɯɢɧɬɟɧɰɢɨɧɚɥɶɧɵɯɫɨɫɬɨɹɧɢɣ , ɤɚɤɭɞɢɜ - ɥɟɧɢɟ , ɧɟɞɨɭɦɟɧɢɟ , ɡɥɨɛɚ , ɧɟɧɚɜɢɫɬɶ , ɡɚɜɢɫɬɶ , ɪɟɜɧɨɫɬɶ , ɪɚɡɞɪɚɠɟɧɢɟ , ɫɨɠɚɥɟɧɢɟ , ɩɪɟɡɪɟɧɢɟɢɬ . ɞ., ɢɦɨɠɟɬɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɬɶ - ɫɹɤɚɤɧɟɨɛɯɨɞɢɦɨɟɭɫɥɨɜɢɟɭɫɩɟɲɧɨɫɬɢ ɪɹɞɚɪɟɱɟɜɵɯɚɤɬɨɜ , ɬɚɤɢɯɤɚɤɭɩɪɟɤ , ɜɨɡɪɚɠɟɧɢɟ , ɩɪɨɬɟɫɬ , ɭɜɟɳɟɜɚɧɢɟ , ɭɤɨɪ , ɭɝɪɨ - ɡɚ, ɡɚɩɪɟɬɢɬ . ɞ.: «Philip broke his silence at l as t. ’ I w an t t o b e l e f t a l o n e , ’ h e s a i d . ’ P h i l i p , how can you say anything so unkind ? Don’t you know that your uncle and I only want your good? Don’t you love me at all?’– I hate you. I w i sh y o u w a s d e a d ’» (Maugham). ɗɦɨɰɢɨ - ɧɚɥɶɧɨɫɬɶɜɪɟɚɥɢɡɚɰɢɢɢɧɬɟɪɩɟɪɫɨɧɚɥɶɧɨ - ɝɨɚɫɩɟɤɬɚɪɟɱɟɜɨɝɨɜɡɚɢɦɨɞɟɣɫɬɜɢɹɫɜɨɣ - ɫɬɜɟɧɧɚɨɛɟɢɦɥɢɧɝɜɨɤɭɥɶɬɭɪɚɦ . ɂɧɜɟɤɬɢ - ɜɵ, ɩɪɨɤɥɹɬɶɹ , ɨɛɫɰɟɧɧɵɟɢɧɬɟɪɴɟɤɬɢɜɵ ɫɨɫɬɚɜɥɹɸɬɹɞɪɨɦɚɪɤɟɪɨɜɄɨɝɄɜɢɧɬɟɪɩɟɪ - ɫɨɧɚɥɶɧɨɦɚɫɩɟɤɬɟɜɨɛɨɢɯɹɡɵɤɚɯ . Ɍɚɤ, ɫɭɛɫɬɚɧɬɢɜɧɨɟɹɞɪɨɎɋɉɄɨɝɄ ɜɪɭɫɫɤɨɦɹɡɵ - ɤɟɜɛɨɥɶɲɟɣɫɬɟɩɟɧɢɫɦɟɳɟɧɨɜɫɬɨɪɨɧɭ ɷɦɨɬɢɜɧɨɣɧɟɝɚɬɢɜɧɨɨɰɟɧɨɱɧɨɣ (ɫɬɢɥɢɫ - ɬɢɱɟɫɤɢɫɧɢɠɟɧɧɨɣ ) ɧɨɦɢɧɚɰɢɢ – ɫɪ.: nonsense –ɱɟɩɭɯɚ , ɝɥɭɩɨɫɬɶ , ɜɡɞɨɪ. ɉɊɂɆȿɑȺɇɂə 1ɏɢɧɬɢɤɤɚə .Ʌɨɝɢɤɨɷɬɢɦɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɟɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹ . Ɇ., 1980. ɋ. 54. 2ɋɟɞɵɯȺ . ɉ.əɡɵɤɨɜɨɟɩɨɜɟɞɟɧɢɟ , ɤɨɧɜɟɧɰɢɨɧɚɥɶɧɚɹɫɟɦɚɧɬɢɤɚɢɧɚɰɢɨɧɚɥɶɧɵɟɚɪɯɟɬɢɩɵ // ɇȾȼɒ . Ɏɢɥɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɟɧɚɭɤɢ . 2004. ʋ 3. ɋ. 51–57. 3ɁɚɥɟɜɫɤɚɹȺ . Ⱥ.ȼɜɟɞɟɧɢɟɜɩɫɢɯɨɥɢɧɝɜɢɫɬɢɤɭ . Ɇ.: ɊȽȽɍ , 2000. ɋ.129. 4Ƚɪɢɲɢɧɚɇ . ȼ.ɉɫɢɯɨɥɨɝɢɹɤɨɧɮɥɢɤɬɚ . ɋɉɛ .: ɉɢɬɟɪ , 2003. ɋ. 14. 5Ɏɢɥɨɫɨɮɫɤɢɣɷɧɰɢɤɥɨɩɟɞɢɱɟɫɤɢɣɫɥɨɜɚɪɶ . Ɇ.: ɂɇɎɊȺɆ , 2001. ɋ. 214.	This is a full transcript of how people communicate in English and Russian cultures.
880dea64-0493-4499-8dd1-80561ad3e16a	Кириленко Наталья Натановна	2,008	«Барышня-крестьянка» и «Ночь ошибок» (заметки к проблеме «Пушкин и Голдсмит»)	null	Н.Н. Кириленко «БАРЫШНЯ -КРЕСТЬЯНКА» И «НОЧЬ ОШИБОК» (заметки к проблеме «Пушкин и Голдсмит» ) То, что истории , в котор ых герой – богатый и знатного происхожд ения – делает предложение руки и сердца героине, чье знатное происхожд ение является для него тайн ой, были известны задолго до пушкинской п овести, очевидно . Отсюда множество сопоставлений ее с другими произв едениями на основе сходства сюжетов . Среди возможных источников «Б арышни-крестьянки» помимо повест ей Карамзина1 называ ли один пассаж из романа Валь тера Скотта «Сент -Ронанские воды»2 и, конечно, роман в письмах Р ичардсона «Памела, или вознагражденная добродетель»3. Вольф Шмид указ ывает «четыре сюжетных клише» литературы сентиментализма для ситуации «дворянин и девушка из народа» , что позволяет привлеч ь к сопоставл ению оперу -буфф «Служанка -госпожа» Джованни Паизиелло , некоторые пове сти карамзинистов, а также драматические переложения «Бедной Л изы»4. Но что, с нашей точки зрения, гораздо существеннее, – это указание на поп улярность мотива «дама, переодет ая девушкой низкого сословия» в западноевропе йской комедии (Пьер А.А. де Пиис «Поддельная крестьянка, или счастливое непостоянство» , Мариво «Игра любви и сл учая» )5. К этому можно добавить и комедию Лопе де Вега «Девушка с ку вшином». Однако более близким П ушкину источником в рамках комедийной традиции была, по -видимому, пьеса О. Голдсмита «Она унижает себя, чт обы п обедить, или Ночь ошибок». Сходство с «Барышней -крестьянкой» не только в том, что героини выдают себя за девушек низкого происхожд ения, а герои, несмотря на это, влюбляются в них настолько, что готовы на них жениться, но и в некоторых деталях. Например, обсуждая со служа нкой предстоящую интригу, мисс Хардкасл замечает: «Думаю, что я сумею говорить языком тра ктирщицы»6; а Лиза Муромская в такой же с итуации заверяет Настю: «А по -здешнему я г оворить умею прекрасно»7. На фоне отмеченных сходств заметны и различия в трактовках ан алогичных ситуаций . Во-первых, у Голдсмита инициатор интриги не геро иня, а е е сводный брат Тони, выдавший дом е е отца за гости ницу. Кэт тол ько использует создавшуюся ситуацию, чтобы привлечь к себе внимание Чарльза Марло и понравиться молодому человеку, который слишком сте сняется девушек и дам равного ему положения. Таким образом, герой «Н очи ошибок» забл уждается не только по пов оду героини, но и в отношении ее родителей и дома в целом. Чарльз сначала «прозревает» в отношении мистера Хардкасла, а потом уже и Кэт. Лиза же Муромская, которой з атруднительно познак омиться с Алексеем под собственным именем из -за вражды их родителей, са ма себе придумывает роль Акулины. Алексей з аблуждается только отно сительно не е, у него не может быть сомнений ни касательно дома Муро мских, ни по поводу самого Муромского. Далее, Кэт сразу же ставит себе цель сделаться женой Чарльза, Лизой же поначалу движ ет просто любопытство. И, хотя среди барышень уезда распростран илось мнение, что Алексей «ни на кого не смотрит», читателю ясно дано понять, что, в отличие от героя «Ночи ошибок» , он всего лишь след ует байронич еской моде. Еще важнее особенности времени и места действия у Пушкина и Голдсмита. В «Ночи ошибок» действие развивается стремительно: Чарльз встречает Кэт, влюбляется в не е и делает предложение всего лишь в теч ение суток. У Пушкина отношения героев развиваются гораздо медленнее и более дл ительны: «…н е прошло еще и двух месяцев, а мой Алексей был уже влюблен без памяти…», «Прошла неделя, и между ими завелась пер еписка». Что касается места действия, то все четыре встречи героев Гол дсмита происходят в доме отца Кэт, который Чарльз принимает за трактир. У Пушкина два места встречи его персонажей: роща на границе поместий Муромских и Берест овых и дом Муромских. Точное количество свиданий неизвес тно, описаны пять из них в роще и две встречи в доме Лизы. Эти различия обусловливают и разный характер перемен в персон ажах – не только главных, но и второстепенных. Настроение Кэт на прот яжении всей пьесы, ее позиция, точка зрения неизменны. Меняется только манера поведения: в сущности, это просто смена ролей. В пе рвый раз она предстает перед Чарльзом как барышня, во второй – как трактирная сл ужанка; при третьей и четвертой встречах – как бедная родственница хоз яев, меняя ман еры с повышением социального статуса. Таким образом, внутренние перем ены происходят только в геро е. Стеснительность Чарльза Марло при первой в стрече («косноязычный джентльмен», говорит о нем Кэт), из -за которой он совершенно не запо мнил лица девушки, и развязность при второй («шумное самоуверенное с ущество», по е е словам), когда он принял Кэт за служанку трактира, резко контрастируют. Так же кон трастно и его обращение с мистером Хардка слом в двух случаях: когда он принимает отца Кэт за трактирщ ика и позже, когда он ужасается своей ошибке. Во время третьей встречи с Кэт Марло сообщает ей о своем решении уехать и так объясняет причину: «Но сказать Вам по пра вде, различие между нашим происхождением, состоянием и воспитанием д елает невозможным почетный союз между нами; а я и в мыслях не могу позволить себе соблазнить невинное создание, довери вшееся моей чести, н авлечь позор на ту, чьей единственной ви ной было е е необычное очарование!»; «Но я слишком зависим от мнения света и родительской власти… » (подчеркнуто мной – Н.К. ). Однако, приходя простит ься, говорит: «Различия в воспитании и богатстве, гнев родителя и презр ение равных мне уже теряют свое знач ение». В «Барышне -крестьянке» Лиза в образе Акулины постепенно пр ибавляет в манерах и грамотности. Есть и пер емена в отношении Алексея к ней как Акулине. Возможность брака вначале даже не обсуждается: «Мысль о неразрывных узах довольно часто мелькала в их уме, но никогда они о том друг с другом не говорили. Причина ясная: Алексей, как ни пр ивязан был к милой своей Акулине, всё помнил расстояние, существующее между им и бедной крестьянкою; а Лиза ведала, какая ненависть сущес твовала между их отцами и не смел а надеяться на взаимное примирение». Но когда Иван Петрович объявляет сыну о своем решении женить его на Лизе Муромской, тот отказывается и готов к ссоре с отцом: «Он ушел в свою комнату и стал размышлять о пределах власти родительской (подчер кнуто мной – Н.К. ), о Лизавете Григорьевне, о торжественном обещании отца сделать его нищим и наконец об Акулине. В первый раз видел он ясно, что он в не е страстно влюблен; романическая мысль ж ениться на кр естьянке и жить своими трудами пришла ему в голову, и чем более думал он о сем решительном поступке, тем более находил в нем бл агоразумия». С одной ст ороны, отношения героев развиваются постепенно, с другой – решение жениться на Акулине принимается внезапно под вли янием разговора с Иваном Петров ичем. Контраст между встречами героев в роще и в доме Муромских об условлен тем, что – в отличие от Марло – Алексей сначала знакомится с Л изой как Акулиной, а уже потом с нею же в качестве дочери соседа по им ению (но не узнает е е из-за «переодевания наоборот»), и лишь в следующ ий приезд он обнаруживает тождество Лизы и Акулины. Иначе говоря, у Голдсмита мы видим кумуляцию (служанка – бедная родственница хоз яев – дочь х озяина ), а у Пушкина циклическую схему: в первый раз Алексей знакомится с Лизой под именем Акулины, потом с ней же как со «смешной и жеманной» бары шней, а в конце повести – «Лиза… нет Акулина, милая смуглая Акулина, не в сарафане, а в белом утреннем платьице, сидела п еред окном и читала его пис ьмо…» . Автор обыгрывает некоторую искусственность (книжность) пре дставле ний обоих участников последней встречи о возможно й развязке их взаим оотношений: «К тому же самолюбие ее было втайне подстрекаемо темной, романическою надеждою увидеть наконец тугиловского помещика у ног д очери прилучинского кузнеца» (ср. «романическую мысл ь» Алексея о женит ьбе на Акулине). В отступлении об уездных барышнях говорится, что «они знание света и жизни почерпают из книжек». При этом сцена у знавания совершенно не наиграна и неожиданна как для главных героев, так и для свид етелей: мисс Жаксон и вне запно вошедшего Муромского. Но в этом отнош ении заключительная сцена лишь подводит итог постоянно фиксируемому противопоставлению театральной игры и жизни. Рассказ Насти, побывавшей на «вражеской» территории и давшей Лизе взгляд на Алексея, ничего общего не имеющий с рассказами бар ышень, Л изиных подруг, ведет к решению увидеть его самой. «И Лиза легла спать с н амерением непременно исполнить веселое свое предположение». (Ср. «…лег спать весьма довольный собою. На другой день Алексей, тве рдый в своем намерен ии…»). Подчеркивается, что назавтра планируется представление8: «Она повторила свою роль, на ходу низко кланялась и н есколько раз потом качала головою, наподобие глиняных котов, говорила на крестьянском нар ечии, смеялась, закрывая лицо рукавом, и заслужила полное одобрение Н асти». Лиза пошла в соответствии с планом в лес, но задумалась и действ ительно испугалась и закричала, когда залаял пес Алексея. По точному су ждению исследователя, «характерно это соседство двух «испугов», искре ннего и игрового, фиксиру ющее постоянное балансирование героини на грани “игра – жизнь ”»9. И хотя, казалось бы, «представление» прошло у спешно, ей не х очется продолжать его. Она идет на второе свидание только из-за страха разоблачения. Алексей сразу видит перемену в ее настроении. Таким образом, вторая встреча противопоставлена пе рвой. Противопоставлены друг другу и два приезда Алексея в дом Муро мских. В первый приезд Алексей «размышлял, какую роль ему играть в пр исутствии Лизы. Он решил, что холодная рассеянность во всяком случае всего приличнее и вследствие сего приготовился»». Но вместо Лиз ы вошла мисс Жаксон и «прекрасно е военное движение Алексея пропало втуне»; он не у спевает снова принять приготовленную позу, когда входит Лиза. За столом Алексей «продолжал играть роль рассеян ного и задумчивого», а Лиза «жеманилась» и говорила только по -французски. С точки зрения Гр игория Иван овича , поведение Лизы выглядит чистой воды представлением и забавно. Но и Алексей здесь играет роль. В то же время в стреча прира внивается к поединк у: с од ной стороны, между Алексеем и Лизой, а с др угой – между Лизой и мисс Жаксон, которая «бросала пламенные взгляды» на Лизу, похитившую из ее комода белила и сурьму, и «бесилась». В обоих случаях побе дила Лиза, не узнанная Алексеем и примирившаяся с англ ичанк ой. Во время второго приезда в Прилучино, описанного намного короче, Алексей намерен «откровенно» объясниться с Муромским, а раз его нет, с Лизой. Он «пошел без доклада» , и ни о какой его роли здесь речь не идет. Лиза также не играет роль ни жеманной барыш ни, ни Акулины – «она б ыла так з анята, что не слыхала, как он и вошел». Здесь есть и испуг Лизы (как во время их первой встречи в роще ) – «Лиза вздрогнула, подняла г олову, закр ичала и хотела убежать» и как бы поединок, подобно прошл ому приезд у: «Он бросилс я ее удерживать»; «Лиза старалась от него освоб одиться…». Таким образом, мотивы игры и поединка свидетельствуют о том, что в этих столкновениях книжных представлений с жизнью испытываются позиции обоих гла вных героев. Отказ повествователя от «излишней обя занности описывать развя зку» усиливает впечатление противоположности финалов у Пушкина и Голдсмита при всем их внешнем сходстве. В финал е «Ночи ошибок» по дчерк нуто , что героине удалось выстроить взаимоотношения с героем по своему плану и п олучить желаемый результат: «Право, мэдэм, завязанная вами интрига до шла уже до заключительной сцены» – говорит Хэстингс (заметим, что и здесь театральность происходящего входит в кругозор с амих персонажей) . В «Барышне -крестьянке» стихия жизни гораздо знач имее, чем планы г ероев , так что ход событий приводит их к благополучному финалу как бы вопреки и х собственным усилиям , желаемое « происходит не так и не тогда, как и когда входило в планы г ероев»10. У Голдсмита отцы героя и героини – старые друзья и заранее, еще до знакомст ва молодых людей хотят их брака: именно с этой целью Чарльз Марло приезжает из Лондона. Однако мистер Хардкасл, возмущенный о бращением Чарльза, принявшего его за трактирщика, хочет отказать ему. Примирение происходит, когда оба отца становятся свидетелями того, как Чарльз предлагает Кэт руку и сердце. В этот момент он считает е е деву шкой досто йного происхождения, но бедной. Предполагая его действия, Кэт нарочно прячет обоих пожилых джентльменов за ширму, чем подчеркив ается театральность происходящего. При э том у мистера Хардкасла меняе тся только н астроение, а не мировоззрение. У Пушкина взаимоотношения отцов носят совсем другой характер. Именно с рассказа о Берестове, его антиподе Муромском, их мировоззр ениях и вражде (а не с портретов главных героев) начин ается «Барышня - крестьянка». И как их вражда дала своеобразный толчок к знакомству Алексея с Лизой под видом Акулины, так и примирение Берестова с М уромским и их решение поженить детей привели к узнаванию Алексеем Акулины в Лизе. От вражды до примирения род ителей не просто прох одит время, но пр оисходит изменение их внутренних позиций. После того, как историю их вражды достаточно иронично изложил повествователь, в разговоре Лизы с Настей дается еще более снижающий взгляд на нее: « Вот! – сказала Лиза, – господ а в ссоре, а слуги друг друга угощают. – А нам какое дело до господ! – возразила Настя, – к тому же я в аша, а не папенькина. Вы ведь не бранились еще с молодым Берестовым; а старики пускай себе дерутся, коли им весело». Идейные разногласия англомана Мур омского и сторонника всего отечественного Берестова сводятся здесь к обычной стариковской сваре. И в самом деле, р ассказ о вражде не сопровождается описанием каких -то споров Берестова и Муромского при личных встречах. В сущности, пол емика веде тся через сос едей, «с дополнениями и объяснениями» последних, притом, что Берестов и Муромский как раз и есть ближайшие соседи. Тем важнее то, что происходит при их пе рвой описанной, и очень подробно, личной встрече. «В одно ясное, холодное утро…» каждый из них едет н а прогулку. Берестов, взяв с собою собак и дворню для охоты, Муромский один «около своих англизированных владений». Нечаянность их встречи подчеркивае тся11: «Если б Григорий Иванович мог предвидеть эту встречу, то конечно поворотил бы в сторону; но он наеха л на Берестова вовсе неожиданно и вдруг очутился от него на расстоянии пистолетного выстрела. Делать б ыло нечего. Муромский, как образованный европеец, подъехал к своему пр отивнику и учтиво его приветствовал. Берестов отвечал с таким же усерд ием, с каким ц епной медведь кланяется господам по приказанию своего в ожатого»; «Но лошадь вдруг кинулась в сторону…» и Муромский упал «д овольно т яжело». (Подчеркнуто мной – Н. К. ). Берестов пригласил к себе Муромского, который «не мог отказат ься», «…и таким образом Бере стов возвратился домой со славою, затравив зайца и ведя своего противника раненым и почти военнопленным». Иде ологические разногласия разбиваются о такую приземленную вещь, как п адение Муро мского. Таким образом, встреча двух отцов -соседей разделена на две п ротивопоставленных части. Первая, в роще, уподобляется поеди нку или военной операции. По выражению Н.К. Гея, «р ассказ ведется на языке, присущем миру, разъятому на враждебные, более того, “воюющие ” лагеря »12. Вторая, в поместье Берестовых, описана в против оположном т оне: «Соседи, завтракая, разговорились вполне дружелюбно ». Муромский, в свою очередь, пр игласил Берестова «приехать отобедать по-приятельски» (подчеркнуто мной – Н. К. ); «Таким образом, вражда старинная и глубоко укоренившаяся, казалось, гот ова была прекратиться от пугливости куцой кобылки». Внезапное падение повлекло за собой незапланированное пр иглашение в гости, и вот непримиримая вражда сменяется решением пож енить детей. Во время второй встречи поведение Берестова и Муромского отчасти похоже: «Муромский принял своих гостей как нельзя ласковее…»; «Ст арый Берестов внутренно жалел о потерянном труде и времени на столь бесполе зные прихоти, но молчал из вежливости»; «…старики в спомнили прежнее время и анекдоты своей службы…»; «Один Иван Петрович был как дома: ел за двоих, пил в свою меру, смеялся своему смеху и час от часу дружелюбнее разговаривал и хохотал». Таким образом, для Муромского и Берестова эта встреча дружеская, а «по единок» во время ее происходил между Алексеем и Лизой, а также Лизой и мисс Жаксон, как было сказано выше. Сходны и р ациональные мотивы поведения двух отцов (каждый считает брак между их детьми выгодным), по которым «недавнее знако мство… более и более укре плялось и вскоре превратилось в дружбу» . В л инии «отцов», как и в линии «детей», случай отменяет заданные роли и ок азывается орудием судьбы13. Нам кажутся спорными утверждения, что «в структуре сюжета «Б арышни -крестьянки» оба игровых плана («отцов» и «дете й») в известной мере изолированы друг от друга…»14 или что «в каждой линии своя колл изия, своя завязка и развязка, и соприкасаются обе линии лишь для того, чтобы быть неожиданно оборванными в финале с помощью deus ex machin а»15. Надуманное и нечаянное в лини и Муромского и Берестова с огласуется как с инсценированным знакомством Лизы и Алексея, так и с финалом их взаимоотношений; книжные позиции главных героев пров еряются жизнью так же, как и вражда их родителей. Объединяет обе линии мотив поединка. Одно из объ яснений отмеченных различий между комедией Гол дсмита и повестью Пушкина, по -видимому, – реализация сюжета в разном жанровом ключе. Единство времени, места и действия в «Ночи ошибок» , о чем говор илось выше, характерны для драмы как рода. Видим мы здесь и основные а трибуты комедии как жанра: «Фабула комедии проходит через три фазы: равновесие, нарушение равновесия, обретение равновесия»16. Особенную роль в комедии играют категории веселого обмана, недораз умения, из-за которых и происходит временное нарушение р авновесия17. В самом деле, пл аны Марло -старшего и мистера Хардкасла относительно брака их детей временно нарушаются из -за недоразумения, вызванного обманом Тони Ламкина. В финале равновесие восстанавливается, все г ерои получают то, чего они заслуживают: Мар ло и Кэт, Хэстингс и мисс Нэвилл вступают в брак, а Тони узнает, что он достиг совершеннолетия и может распоряжаться своим им уществом. Обратившись к повести Пушкина, мы видим дистанцию между вр еменем, когда произошли события , и временем п овествования, хар актерную для эпики как рода. Наличие рассказчика18, описаний и отступлений, н апример, об уездных барышнях («Те из моих читателей, которые не живали в деревнях, не могут себе вообразить, что за прелесть эти уездные бары шни!»), как раз и способствует временно й протяженности, о которой гов орилось в ыше. Говорить о жанровых особенностях «Барышни -крестьянки» как повести (и это относится ко всем «Повестям Белкина»), конечно, г ораздо сложнее, чем о «Ночи ошибок» как комедии. Для нас особенно зн ачимо то, что в посвящ енных повести исследованиях м ного говорилось о ее комедийных, водевил ьных, анекдотических чертах. «И странно не то, что большинство пишущих о повести не увидели ничего, кроме этой «карн авальности» и «фарсовости» в еселых qui pro quo, а то, как легко, почти само собой это получалось. Выход ило непреложно, что и нельзя ничего видеть в этих событиях, кроме комедийности, водевильных неожиданностей, фа рсовых трюков и маскарадных приемов»19, – отмечает Н.К. Гей. Такое во сприятие «породило массу опред елений типа “юмо ристическая повесть ”, повесть, “похо жая на комедию в пяти действиях ”, водевильная история людей, готовых вступить, между прочим, в конфликт»20. Продолжая тр адицию «водевильного» и «анекдотического» восприятия, Вольф Шмид обосновывает терминологи ю, почерпнут ую из области драмы ( «Но и пр остранные диалоги, и нередко служившая объектом критики условность употребляемых Лизой средств, и неправдоподобие реакции Але ксея – все это особенности, связанные с жанром. В «Барышне -крестьянке» Пушкин избирает жанр новеллы -водевиля ») и говорит об «эпической адаптаци и комедии»21, в особенности французской , в творчеств е Пушкина. Но такого рода сопоставления отражают лишь один аспект худож ественной структуры «Барышни -крестьянки», как и Повестей Белкина» в целом: ведь их текст пре дполагает «возможность одновременного прочт ения как на языке анекдота, так и на языке притчи»22. Здесь необходимо лишь одно уточнение: в противоположность кумулятивному сюжету н овеллы, заверша ющейся, а точнее, разрешающейся пуантом («По самому своему сущест ву новелла, как и анекдот, накопляет свой вес к концу»23), «Барышня -крестьянка» строится на сочетании циклического и кумуляти вного сюжетов; эпизоды, к оторые могли бы быть использованы в новелле, сочетаются с принципом то рможения. «Барышня -крестьянка» облада ет всеми чертами, специфическими именно для жанра повести24. Конечно, она имеет компактную систему персонажей и в меньшей степени разраб отанный фон , но м ы видим также хара ктерное для жанра повести удвоение основных событий : два противопоста вленных друг друг у свидания в роще (хотя описано их больше), две встречи Лизы и Алексея в доме Муромских, две встречи Берестова и М уромского. Основная сюжетная ситуация «Барышни -крестьянки» – испытание. По отношению к Лизе и Алексею это отмечено В.И. Тюпой: «Путь к сч астью (для молодых героев «Барышни -крестьянки», для Минского и Дуни, для Бурмина и Марьи Гавриловны, для графа Б.) – это путь инициации, предполагающей открытую позицию по отношению к миру (но без разр ыва с родным, отеческим ); это приобщение к жизни на пути иск ушений, и спытаний, блужданий»25. Выше были проанализированы испытания поз иций Лизы и Алексея, Берестова -старшего и Муромского. Испытываются также позиции второстепенных персонажей . На события , происходящие в доме Муромских, дан взгляд со стор оны. Это взгляд мисс Жаксон, ничем не занятой, кроме сурьмления бровей и перечитывания «Памелы» Ричардсона, получающей за это две тысячи рублей и скучающей « в этой варварской России» . Она присутствует при обеих встречах Лизы и Алексея в доме Муромских, и в обоих случаях совершенно не понимает смысла происходящего. При первой встрече она озабочена только похищением белил из своей комнаты. Ей даже в голову не приходит, что маскарад Лизы не только не ставит целью высмеять мисс Жаксон, но и вообще не имеет к ней никакого отно шения. Также она не понимает, что происходит во время второй сцены: «Мисс Жаксон, свид етельница этой сцены, не знала, что подумать». Таким образом, ее позиции во время этих двух встреч противопоставлены: в первом случае – созн ательно выбранная позиция возм ущения и обиды ; во втором – естественная растерянность. В отличие от Насти, мисс Жаксон совершенно не знает, что происх одит в доме, где она ж ивет, и, тем более, не принимает участия в интриге. Но ее роль в структуре повести не менее важна , что часто отмеч алась и сследователями. В. Шмид говорит о ней: «Не и сключено, что эта сорок алетняя “чопо рная девица ” со слишком густо набеленным лицом лелеет тайную мечту о во звышении, в стремлении к которому так часто упрекали добродетельную р ичардсоновскую героиню»26. Ср. : «”…сюжет Памелы ” – увенчанная счастл ивым концом история девушки низкого происхождения, защитившей, не без выго ды для себя, свою добродетель, – вполне соотн осится с планами самой Лизы»27. Поэтому «из игрового поля не стоит и сключать и мисс Жаксон с введенн ым через нее ричардсоновским планом и демонстрацией добродетели, пародийно смещенным на фоне “проказ ” Лизы»28. Таким образом, и рассказ Насти о заигрываниях Алексея с дворов ыми девушками, и читающая «Памелу» мисс Жаксон создают параллельные варианты основн ого сюжета . Но это как раз характерно для жанра п овести: «…повести приходится вводить в свой состав параллельный вариант со бственного сюжета (иногда архаический – как правило, притчевый; иногда – литературный, но имеющий образцово -назидательный смысл), либ о она дополняет основной сюжет таким финальным событием, которое позвол ило бы отобразить и переосмыслить ход событий в целом. Бывает и так, что повесть использует оба этих приема»29. Последнее , безусловно, относится к «Бары шне-крестьянке». В связи с пробле мой жанровых различи й между пьес ой Голдсмита и повестью Пушкина необходимо обратить внимание на неодинаковую роль мотива поединка, заявленного в полном названии комедии Голдсмита – «Она унижает себя, ч тобы победить, или ночь ошибок» и, как было пок азано в ыше, важного для «Барышни -крестьянки». «Поединок» между Кэт и Марло оканчивается ее полной победой, а его безоговорочной капитуляцией. В эпилоге говорится: «Я безоружною вступила в бой, / И что ж – супруг был завоеван мной». Но в повести Пу шкина все «поеди нки» разрешаются таким образом, что позиции «победит еля» и «побежденного» оказываются временными и неоднозначными. О тмечая, что «принципиальный спор жизненных позиций» в «Барышне - крестьянке» «разрешается комич ески», В.И. Тюпа пишет, что дело «не только во вздорности вражды и анекд отичности примирения Берестова с Муромским, но и в том, что представлявшиеся антагонистическими спос обы присутствия человеч еского «я» в мире оказываются и для Лизы, и для Алексея всего лишь внешними, намеренно принимаемыми на себя личинами живого бытия личн ости»30. Из сказанного очевидно, что точки максимальной близости между повестью Пушкина и комедией Голдсмита находятся в общем для них п ространстве игрового поведения персонажей, а также игрового переосмысл ения традиционного конфл икта. Теперь необходимо поставить вопрос о том, каким образом могло произойти знакомство Пушкина с текстом «Ночи ошибок» . В.Н. Топоров в своей монографии «Пушкин и Голдсмит» говорит как раз об отсутствии в их соч инениях « сколько -нибудь очевидных точек соп рикосновения (по крайней м ере, в целом и на первый взгляд) » и о том, что «…нам вообще неизвестно, ч итал ли Пушкин Голдсмита…»31. Между тем, проведенное в книге и сследова ние первых переводов комедии показало, в частности, зн ачительную бл изость и к оригиналу, и к пушкинской повести перевод а под названием «Ошибки или утро вечера мудренее», сделанно го И.М. Мурав ьевым -Апостолом. «…Муравьев -Апостол сохраняет сюжетную схему, п оследовательность основных мотивов, все перипетии, всех основных dram atis personae в связи с теми функциями, которые им присущи в пьесе. Более того, и многие отдельные фрагменты русского текста легко находят соо тветствия (иногда довольно полные), в английском тексте. В этом смысле с уверенностью можно говорить о русском тексте «Ошибок » как о п ере - л о ж е н и и английской комедии « She Stoops to Conquer …», сделанном по типу «склон ения на русские нравы», а об английском тексте не просто к ак об «источнике», но как об о р и г и н а л е, на который во всем, кроме наци онального колорита, ориентир ован русский текст “Ошибок ”»32. Знакомство Пушкина с пьесой Муравьева -Апостола , опубликова нной в «Санктпетербургских ведомостях» в 1794 г., кажется нам вероятным. У Гол дсмита мистер Хардкасл – любитель старины («Я люблю все, что старо: старых друзей, старые обычаи, старые книги , старые вина…»), кр итикует Ло ндон и «французскую мишуру». Старомыслов у Муравьева - Апостола – тоже любитель всего традиционного и отечественного, но уже русского. У Пушкина аналогичные взгляды не у отца героини, а у Берест ова-старшего: «Н енависть к нововве дениям была отличительная черта его характера». Муро мский же дан как любитель нового и англоман. Конечно, у Голдсмита не могло быть подобного персонажа. Но зато фигура Муро мского занимает важнейшее место в традиции отражения англомании в ру сской лит ературе33. Еще одним источником для Пушкина мог стать французский перевод пьесы Голдсмита под названием «Е lle s’abaisse pour triompher » (1770 -е гг.) , хотя это только предположение. Первые собственно переводы, а не пер еложения на русский появились только в конце XIX в.34 В итоге проведенное сопоставление «Барышни -крестьянки» с ком едией Голдсмита кажется нам правомерным и целесообразным. 1 Из сравнительно недавних публикаций на эту традиционную тему см., напр.: Сага йдак-Хауком Ю. Бедная Ли за? П олемика Пушкина с Карамзиным в «Барышне - крестьянке » // Graduate Esseys on Slavic Languages and Literatures. V . 11–12. Пушки нский сборник. Pittsburgh , 1999. P. 111–119. 2 Дебрецини П. Блудная дочь. Анализ художественной прозы Пушкина. СПб., 1996. С. 93. 3 Там же. С. 94. 4 Шмид В. Барышня - крестьянка // Проза Пушкина в поэтическом прочтении: «Повест и Белкина». СПб., 1996. С. 241 –245, 332. 5 Там же. С. 245 –249. 6 Цитаты везде даны по изданию: Голдсмит О. Ночь ошибок. М., 1954. 7 Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: В 10 т . Т. 6. М., 1957. 8 Тема игры в «Барышне -крестьянке» подробно рассмотрена в статье Н.А. Ермаковой «Сюжетный парадокс “Барышни -крестьянки”» (Актуальные проблемы изучения тво рчества А.С. Пушкина: жанры, сюжеты, мотивы: Материалы Всероссийской ко нфере нции, посвященной 200 -летию со дня рождения А.С.Пушкина. Н овосибирск, 2000. С. 144–165). 9 Ермакова Н.А. Указ. соч. С. 155. 10 Там же. С. 161. 11 Гей Н.К. Проза Пушкина: Поэтика повествования. М., 1989 . С. 45. 12 Там же. С. 46. 13 Совершенно не соответст вующим тексту Пушкина кажется нам мнение И.Л. Поп овой, полагающей, что «Григорий Иванович Муромский все рассчитал и остался в выи грыше. Вовремя снарядил куцую кобылку и направил ее в сторону владений соседа (не встретить Берестова он, понятно, не мог, случ айная встреча отцов прошла так же сл учайно, как и знакомство их детей: Григорий Иванович поехал той же дорогой, что х одила на свидания Лиза, а Иван Петрович, как и его сын, отправился на охоту <…>), в овремя упал с кобылки и примирился с соседом, в общем, н ечаянно, но все же не ран ьше, чем свидания его доч ери с самым богатым женихом в округе стали регулярными, вовремя сказался отсутству ющим и как нельзя кстати появился в решающую минуту объяснения Алексея и Лизы. Н едаром Иван Петрович Берестов, размышляя о м ногих достоинствах будущего родственника, отметил одно и немалое – редкую оборотл ивость, столь необходимую промотавшем уся родителю взрослой дочери при устройстве ее дел наилучшим образом » (Попова И.Л. Смех и слезы в «Повестях Белкина» // А.С. Пушкин «Повес ти Белкина». Нау чное издание / Под ред . Н.К. Гея, И. Л. Поповой. М., 1999. С. 483). 14 Ермакова Н.А. Указ. соч. С. 154. 15 Гей Н.К. Указ. соч. С. 44. 16 Пави П. Словарь театра. М., 1991. С. 147. 17 См.: Кургинян М.С. Драма // Теория литературы. Основные проблем ы в историческом освещении. Кн. 2. М., 1964. Ср.: «Ее (комедии – Н.К. ) главная дв ижущая сила состоит в qui pro quo, в недор азумении или промахе» ( Пави П. Указ. соч. С. 147). 18 Сложнейший вопрос о системе повествования в «Повестях Белкина» в данной работе не рассматривается. Поэтому мы не касаемся вопроса о том, кому принадлежат отсту пления и описания. 19 Гей Н.К. Указ. соч. С. 41. 20 Там же. С. 47. 21 Там же. С. 239–240. 22 Тюпа В.И. Аналитика художественного: введение в литературоведческий анализ. М., 2001. С. 134. 23 Эйхенбаум Б. О. Генри и теория новеллы // Звезда. 1925. № 6 (12). С. 292. 24 См.: Тамарченко Н.Д. Повесть как литературный жанр // Поэтика русской литерат уры: сборник статей к 75 -летию профессора Ю.В. Манна. М., 2006; Тамарченко Н.Д. Русская повест ь серебряного века. Проблемы п оэтики сюжета и жанра. М., 2007. 25 Тюпа В.И. Указ. соч. С. 140. 26 Шмид В. Указ. соч. С. 241. 27 Дебрецени П. Указ. соч. С. 94. 28 Ермакова Н.А. Указ. соч. С. 151. 29 Тамарченко Н.Д. Русская повесть серебряного века. С. 23. 30 Тюпа В.И. Указ. соч. С.173. 31 Топоров В.Н. Пушкин и Голдсмит в контексте русской Goldsmithian `ы (к постановке вопроса) // Wiener slavistischer Almanach . Sonderband 29. Wien , 1992. С. 5. 32 Там же. С. 144. 33 Там же. С.187 –204. 34 Там же. С. 176, 186.	В очередной подборке интересных научных новостей недели:
6e414070-4061-479f-b18c-6c79c1ba92f7	Главан А. А., Быконя В. В.	2,006	Происхождение числительного «Один» и его функционирование в хантыйских диалектах	Статья посвящена вопросу происхождения и функционирования числительного «один» в хантыйском языке. Хантыйское числительное «один» (зап. ij / вост. әj) могло образоваться от финно-угорской основы ike, üke и первоначально означало «единство». Разное звуковое оформление форм числительного «один» в...	Вестник ТГПУ . 2006. Выпуск 9 (60). Серия : ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ ) — 52 —ЯЗЫКИ И КУЛЬТУРЫ НАРОДОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ А.А. Главан , В.В. Быконя ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЧИСЛИТЕЛЬНОГО «ОДИН » И ЕГО ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ В ХАНТЫЙСКИХ ДИАЛЕКТАХ Томский государственный педагогический университет В хантыйских диалектах наиболее употреби - тельны следующие варианты числительного «один »: каз., шерк ., шур., обд. i (ij) (атр.), it (неатр .); вах., вас. ±j, сург. ‰j (атр.), вах., вас. ‰j‰l/‰j‰t, сург. ‰j‰ł (неатр .). Числительное «один » в хантыйском языке имеет разную звуковую форму , которая обусловлена его функциональными особенностями . Форма на -t/-l, иначе неатрибутивная форма , употребляется при отвлеченном счете (it, katn « один , два») или как предикативная часть , выступая в самостоятельной функции (pasti it « быстрое одно »). Форма на -j употребляется в атрибутивной функции (ij h‰ «один мужчина », kat h ‰ «двое мужчин ») [1, с. 209]. Авторы монографии «Основы финно -угорского языкознания » полагают , что появление двух форм числительного «один » относится к угорскому пери - оду [2, с. 313]. Исключение составляет венгерский язык , хотя Л. Хонти и приводит в качестве доказа - тельства примеры egy ~ eggy, подтверждающие существование такой формы . Так, в безударной пози - ции в атрибутивной функции числительное egy «один » стало использоваться в качестве неопреде - ленного артикля , в неатрибутивной функции при счете числительное «один » eggy получало , вероят - но, главное ударение , первоначальный j в элемен - те -gy (d‘) удлинялся и превращался в d‘d‘ [3, с. 81]. В селькупском , как и в других самодийских языках , имеются атрибутивный и неатрибутивный вариан - ты числительного «два», в отношении числитель - ного «один » такой оппозиции не наблюдается . Различия в корневых гласных числительного «один » (± ~ ‰ ~ i) четко отражают звуковые соответствия по диалектам хантыйского языка . Перед - неязычному ± в ваховском и васюганском диалек - тах (±j «один ») соответствует ‰ в сургутском диалекте (‰j «один ») и i в западных диалектах (i (ij) «один »). В неатрибутивных вариантах числитель - ного «один » (зап. it ~ вост. ‰j‰l) согласному t запад - ных диалектов соответствует согласный l восточ - ных. Это закономерное звуковое соответствие в хантыйских диалектах подтверждают и другие примеры , ср.: зап. χut «рыба » – вост. kul «рыба » [2, c. 246]. Кроме того, в отдельных западных диалек - тах наблюдается также следующее звуковое соответствие : звонкому l обдорского диалекта соответ - ствует в приобском глухой ł (в примерах также ʌ) (каз.) или t (шур. и ср.-об.): обд. χul ~ каз. χuł ~ шур., ср.-об. χut «рыба »). Что касается происхождения и развития наиме - нования первого элемента системы счисления , то большинство исследователей склоняются к мнению, что хантыйское числительное «один » имеет прономинальное происхождение [4, с. 236; 5, с. 162–163]. Предполагается , что первоначальное значение у хантыйского числительного it / əj «один » было «этот вот» [5, с. 162]. По данным большинства исследователей , первоначальной формой фин. yksi, удм. odig, коми eti(k) «один » и других в финно -угорском языке -основе было ekte [5, с. 163; 6, с. 101], также ek-t [7, с. 218]. По грамматическому строю формы финно -угор - ского числительного «один » условно разбиваются эстонским исследователем Э. Эрнитс на два исто - рических типа , которые наиболее отчетливо выра - жают их первоначальный структурный состав : 1) тип ekte (фин. yksi < ükte, удм. odig < og-t-ik); 2) тип enće (> eńće > венг. ëgy) [5, с. 162]. Первый элемент числительного типа ekte сопоставляется с финно -угорским корнем (e- ~ ε- ~ i-) указательного местоимения , которое выступает , к примеру , в следующих словах : фин. että «чтобы », лив. jegà (< ekä) « каждый », хант. in «этот, тот», эрз. ete «этот, тот» и др. Э. Эрнитс предполагает также , что, если коми eni «теперь » и хант. in «только что, вот сейчас » тоже образовались от корня e- указа - тельного местоимения [ср. 8, с. 212], то, возможно , имел место фонетический процесс e > коми e (ср. eti «один »), хант. i (ср. it «один ») [5, с. 163]. Суффикс -k- числительного «один » типа ekte Э. Эрнитс сравнивает с k–овым формантом , обоз -— 53 —начающим место (ср. фин. kä: täkälä, sikälä) [5, с. 163]. Последняя составная часть -te имеет , по мнению ученых , прономинальное происхождение и была связана со счислением по парам [5, с. 162– 163; 7, с. 215–216; 9, с. 107]. Таким образом , сравнивая оба типа финно -угорского числительного «один », Э. Эрнитс приходит к выводу , что они состоят : 1) из e-/i- прономинального корня (при этом при типе ekte произошла поздняя лабиализация , ср. фин. ükte); 2) k– ового и n–ового формантов , первоначально обозначавших место ; 3) прономинального наращения -te [5, с. 163–164]. Позднее Э. Эрнитс выдвинул предположение , что одна и та же местоименная праоснова , допол - ненная различными элементами , привела к возник - новению вариаций числительных с одинаковым значением , которые использовались для счета по классам . Так, первоначальное значение ü-n-t’ (> венг. еgy) было «человек », и это числительное применялось при счете людей [3, с. 77]. Другие перво - начальные формы числительного «один » были : ü-k- t (> эст. üks) и ü-j (> морд . vejke) [3, с. 77]. Гипотезу о местоименном происхождении финно-угорского числительного «один » выдвинул в свое время еще Г. Орбан , связывая его с предшест - венником местоимения , указывающего на что-либо близкое (ср. венг. e (z). При этом гласный ü в праоснове ükte являлся прономинальным элементом , согласный k произошел от предшественника частицы фин. ka/kä, а элемент te являлся продолжени - ем указательного местоимения [3, с. 76; 7, с. 164]. По мнению зарубежного исследователя Д. Паиса , венг. еgy имеет связь с наречием így «так», образо - ванного в свою очередь от местоимения е, указыва - ющего на что-то близкое , и обозначало первона - чально «это здесь ». Г. Лако связывал венг. еgy с хант. ĕj «один » и заключил , что хант. «один » возникло из прономинальной основы ĕ- и прономи - нального суффикса j уральского происхождения . Таким образом , Г. Лако соглашается с объяснением Д. Паиса , что венг. еgy и хант. ĕj означало «это вот» → «первый » → «один » [3, с. 76 – 77]. К.Е. Майтин - ская тоже склонялась к этому выводу , считая , что финно -угорский указательный местоименный корень i-/ё, использовавшийся для указания на нечто неопределенное , мог превратиться в венгерском языке в неопределенное местоимение , а затем в числительное igy > egy « один ». По мнению иссле - довательницы , первоначальное обозначение венг. еgy «от этого » было логичным , поскольку именно от числительного «один » начинается счет [10, с. 21]. Однако Л. Хонти опровергает эту гипотезу , поскольку ни в одном языке счет не начинался со слова «от этого », «два», «три» и т.д. [3, с. 77]. При этимологическом объяснении финно -угор - ского числительного «один » исследователи все же изолируют хант. it и манс . ääkw ‰, наряду с венг. ëgy «один » от первого типа , к примеру , у В.И. Лыткина хант. it и манс . ääkw ‰ «один » объединены с други - ми числительными первого типа под вопросом [8, с. 212]. Л. Хонти полагает , что если для мансийского еще можно признать общую для финно -угорских числи - тельных «один » праформу ükte, то хант. ĭ, ĭt едва ли относится сюда , не говоря уже о венг. egy [3, с. 75]. Т.е. в первую очередь подверглась сомнению принад - лежность хант. ĭ, ĭt и венг. egy к финно -угорскому языку -основе . Для объяснения венг. egy современ - ные этимологические словари предлагают два возможных толкования : а) происхождение от указа - тельного местоимения ; б) производное от основы венг. el- венг. elö «передняя часть » [3, с. 76]. Э. Эрнитс сомневается в существовании числи - тельной функции it в прахантыйский период и предполагает , что it «один » не имеет прямой связи с типом ekte, а «сходство – лишь благодаря e-/iовому местоименному корню » [5, с. 162]. В отличие от большинства исследователей , Л. Хонти реконструирует числительное «один » в финно -угорском праязыке как ike, üke и не видит никакой связи между ним и указательным место - имением e-. Устанавливаемые им праформы отли - чаются от других архетипов тем, что вместо сочетания kt он видит лишь k. Если предположить вместо сочетания kt элемент k, то, по мнению Л. Хонти , из финно -угорской праосновы можно было бы без затруднений вывести формы для мордовского и угорского числительного «один » [3, с. 79]. Так, например , в отношении мордовского числительного νej-ke «один » Б.А. Серебренников также реконструировал архетип в виде ük-te, в котором элемент -te представляет видоизмененную частицу -tV , представленную также и в числитель - ном kaνto, kaνta «два» [9, c. 109]. Некоторые наре - чия, представляющие застывшие падежные формы от существовавшей ранее основы νej, ср. эрз. νej-s «вместе » (букв . «воедино »), νej-së «вместе » и т.д., показывают , что мордовская основа νe имеет без сомнения архетип üke [3, с. 80]. По мнению Б.А. Серебренникова , в эрзя-мордовском языке на определенном историческом этапе существовали два слова – числительное νej «один » и существи - тельное νejke «единичка », однако позднее νejke вытеснило νej и стало употребляться в значении последнего [9, c. 109]. Числительное «один » в угорских языках Л. Хонти предлагает выводить также от реконструкта ike, üke. В правенгерском , а также в обско -угорском праязыке произошел переход ~k~ > ~ γ~, который в позиции рядом с ǚ лабиализовался в γ°̯ͅ, по крайней мере , в обско -угорском языке -основе . В истории обско -угорских языков в ряде случаев А.А. Главан , В.В. Быконя . Происхождение числительного «один » и его функционирование ...Вестник ТГПУ . 2006. Выпуск 9 (60). Серия : ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ ) — 54 —известны колебания γ° > γ > j, вследствие которых в прахантыйском языке после палатального гласного мог иметь место переход ŏγ˚ / ĕγ > ĕj [3, с. 80]. Для подтверждения фонетического перехода и соответствий хант. k > γ > j приводятся следу - ющие примеры : вах. kör‰γ, ни., шер. ker‰j «падать » [11, с. 676], вах. tăr‰γ~, сал., конд . toraj, ни. tor‰j «дрожать » [11, с. 1468; 12, с. 462], вах. t‘or‰γ, сал. t‘oraj «течь, протекать » [12, с. 494]. Л. Хонти приво - дит похожие соответствия согласных также и в мансийском языке , которые подтверждают его гипотезу о том, что хант. j числительного ěj «один » можно возвести через γ к k и, таким образом , к праформе ike, üke [3, с. 80]. Неатрибутивный вариант хантыйского числи - тельного ěj‰ł «один » включает в себя элемент -‰ł, который восходит к основе ěj-‰ł и является притя - жательным суффиксом 3-го лица ед. числа [3, с. 81]. В неатрибутивных вариантах хантыйского числи - тельного «один » (зап. it ~ вост. ‰j‰l/‰j‰ł) компонент l/ł, находясь в условиях чередования с согласным t, является , по мнению Л. Хонти , суффиксом , а не составной частью основы , что приводит к противоре - чию с гипотезой Б. Коллиндера и других ученых , соотносивших неатрибутивную форму хантыйско - го числительного ĭt с финским yksi и его соответ - ствиями (см. [3, c. 81–82]). В связи с этим Л. Хонти соглашается с В. Штай - нитцем и другими исследователями , которые отвергали или, по меньшей мере , ставили под сомне - ние родство венг. еgy и хант. ĕj / ij с фин. yksi и его соответствиями [3, с. 78]. Таким образом , в лингвистической литературе нет однозначного мнения относительно архетипа для хантыйского числительного ij ~ ‰j «один ». Подобный разнобой в какой -либо языковой группе объясняется по-разному . Так, В.П. Мажюлис пола - гает, что числительное «один » образовалось в индоевропейских языках позднее , чем числительные «2» – «100» [13, c. 54]. Числительное «один » стоит особняком от остальных корневых числительных также и при образовании от него порядкового числительного , это, как правило , слово с другим корнем. По мнению В.З. Панфилова , «понятие «один » в индоевропейском праязыке могло связываться с несколькими названиями и закрепиться в дальней - шем за разными названиями в различных индоев - ропейских языках [14, с. 11]. Мы придерживаемся точки зрения Л. Хонти , согласно которой хантыйское числительное ij / ‰j «один » восходит к архетипу ike, üke. Морфемное членение атрибутивных вариантов числительного ‰j / ij «один » в хантыйском языке позволяет выделить корневую морфему ‰-/± (в восточных диалектах ) ~ i- (в западных диалектах ) и суффиксальную морфему -j; в неатрибутивных ва-риантах числительного «один » (вост. ‰j‰l ~ зап. it) выделяются соответственно корневая морфема вост. ‰-/±- ~ зап. i- и суффиксальные морфемы : -j- + -‰l / -‰ł / -‰t (в восточных диалектах ) ~ -t (в запад - ных диалектах ). В синхронии корневую морфему ‰-/±- числи - тельного ‰j «один » в восточных диалектах хантый - ского языка можно соотнести с корневой морфемой следующих слов : вах. əsi «все еще»; вах., вас. əsipə «сейчас же, немедленно , вот-вот». В западных диалектах корневая морфема числительного it «один » соотносится с корневой морфемой i следующих слов : каз. it «один » – каз. imǒłt’ij‰n «однажды , вдруг »; каз. imǒχti «немедленно , сразу »; in «сейчас , теперь ». Для вышеперечисленных слов характерно наличие общей семы «единичность ». Единичность , как отмечает А.В. Головнев , есть ускользающее мгновение , длящееся ровно столько , сколько необ - ходимо для дополнения к нему другого , а затем разрешения двойственности в тройственность [15, с. 529]. От числительного «один » вост. ±j-/əj- ~ зап. i/ij образованы также наречия с семой «совместность » и наречия с семами «вечность , бесконечность », ср.: вах. əjəmpä «попутно , заодно »; вах., сург. əjnə «разом, сразу ; заодно , вместе »; вах., вас. əjlänə, сург. əjłatnə, сал. əməttatnə «однажды ; наконец »; сург. əjəkkə «постоянно , навсегда »; вах. əjaləŋpil, сург. əjałəŋpił «постоянно , беспрерывно ; вечно »; вах. əjwəsläti «навсегда , навечно »; каз. isа «весь, совсем ; всегда , всюду ». Именно в вечности и сиюминут - ности заключается настоящее , единство , абсолют . Таким образом , корень ‰-/±- ~ i- мог предположи - тельно означать «единство ». Сему «стремления к единству » имеет также следующая группа слов : сург. ət’i «то же, тот же»; вах., вас., сург. əjtamint « такой , как этот»; сург. əjkim «одинаковый »; сал. əjsir «одинаковый »; вах., вас. əjt’imint « такой , как этот; точно такой же»; вах. əjt’ut «тот же»; вах. əjwinčiw «равный , одинако - вый»; каз. iš’it’i «так, так же». Обращают на себя внимание пары слов с проти - воположным значением : вах. əjnäm, сург. əjnam «весь, все, всё; совсем » – сал. əjməttəpə «ничего »; сург. əjəγ, əjγə «вместе , совместно »; вас. əjqa, сург. əjəqa, əjəqqə «вместе »; тр.-юг. əjjăta, аг., сал. əjjŏta «вместе , совместно » – вах. əjätiləw «частный , единичный »; сал. əjqŏjatpə «никто ». Общая сема в них – это выражение крайности , крайних противо - положностей , единство которых означает «абсо - лют». В семантике числительного «один » отражена идея целого . «Совершенная целостность , понимае - мая как единица , объясняет приписывание числа «1», таким образом , к этой совершенной целост - ности , как бог или космос » [16, с. 630]. В древних — 55 —текстах данное число соответствует не столько первому элементу числового ряда в современном смысле , сколько понятию целостности , единства [10, с. 29]. Все в природе стремится к единице , т.е. к абсолюту . В философии под «абсолютом » пони - маются совершенство , единство , начало начал , первооснова всего , то, откуда все выходит и куда все стремится в конечном счете . Значение «стремления к высшему , совершенству » присутствует также в семантике вах., сург. əsjəγ «старый » (о человеке , животном ); сург. ənəł, сал. ənət «большой , старший»; вах., вас. əllə «большой , старший ». В даосиз - ме, древнем китайском учении о дао (или «пути » (вещей ), именно единица порождает двойку , двой - ка порождает тройку и т.д. Таким образом , хантыйское числительное «один » могло означать «единство , начало , абсо - лют». Лексемы , связанные словообразованием с числительным əj в восточных диалектах , переда - ют: а) единство , б) постоянство , в) мгновенность , г) единичность . Как «единство » трактуется числи - тельное okkir «один » в селькупском языке [10, с. 23] и как «единое целое » – числительное ŋo’’aj’’ ~ ŋu’’oj’’ «один » в нганасанском языке [17, c. 7]. Человек был неотъемлемой частью природы , состав - ляя с нею единое целое . Примеры употребления атрибутивных вариан - тов хантыйского числительного «один » (здесь и далее сохранено оригинальное написание примеров ): каз. ĭj ĭmə´ n’awrєm ăn tăjə´ «одна женщина не имела детей » [18, с.130]; сург. ´¢в па юҳа па ´атə´, төп əй кö´ ястə´ «он с дерева на дерево перелета - ет, одно слово говорит » [19, с. 16]. В большинстве случаев вариант западного числительного ij используется в сочетаниях с сущест - вительным , начинающимся с гласного , а вариант i – с существительным , начинающимся с соглас - ного . Ср. каз. ĭj ĭki wənta mănəs «один мужчина в лес пошел » [18, с. 82]; ĭmeŋən ĭkeŋən wəłłətən, ĭj ewi tăjłətən «муж и жена живут , одну дочь имеют » [18, с. 84]; но: ĭmeŋən ĭkeŋən wəłłətən, ĭ pŏχ tăjłətən «муж и жена живут , одного сына имеют » [18, с. 115]; ĭ pǔt-owew pa ta ł «один котел -то не доверху » [18, с. 161]; wǔrti peśəp ĭ łaŋki «с рыжими ляжками одна белка » [18, с. 60]. Следует , однако , заметить , что у одних и тех же авторов в сочетаниях с одними и теми же словами может использоваться как вариант ĭj, так и i, ср.: каз. ĭj χăt´a jĭs, śaśe´ ĭmi [pe ´i] lŏpə´ «настал (один ) день , бабушке [внук ] говорит » [18, с. 70]; каз. ĭ χăt´a jĭs, ĭn χon ewi lŏpijə´ «настал (один ) день , та царская дочь говорит » [18, с.122]; каз. и хăтə´ пори йащсəт , муй кăт хăтə´ йащсəт , муй тэ´а¾ ´апəт йащсəт «то ли один день пили , то ли два дня пили , то ли целую неделю пили » [20, с. 115]. При этом часто кириллицей пишется и, а латини - цей – то i, то ij. Это можно объяснить отсутствием единой орфографии для отдельных диалектов хантыйского языка , и в связи с этим авторы часто допускают подобные неточности . В некоторых источниках вместо варианта ий используется повсеместно йи: каз. Йи нюки хот эва´т йи хə ким питăс «Из одного чума один мужчина на улицу выбрался » [21, с. 204]; каз. A´ă¾ая нух питсăт , йи хəй´ лупий ´ «Утром встали , один мужчина спрашивает » [21, с.130]; каз. Йи икилэ вə´, тай´ õə´ум пух «один мужчина живет , имеет трех сыновей » [22, с. 70] Примеры использования субстантивированного варианта хантыйского числительного «один »: каз. ĭj ´ĭpeŋ-ŏt wєrsətən …– ĭt pa wєrti mosə´ «один гроб сделали …- еще один сделать надо » [18, с.128]; каз. ješa tŏχə´’šək pĭts, ĭmŏ´tijən ĭt´ śĭ ŭwtma´ saś´ «[по дороге ] подальше отъехала , вдруг слышит , как одна вскрикнула » [18, с. 130]. Интересно отметить , что в западных диалектах атрибутивный вариант числительного i / ij «один » может быть функционально приближен к неопре - деленному артиклю , функцию определенного артикля принимает на себя тогда местоимение ĭn «тот, та, то»: каз. ĭj ĭki wənta mănəs «один мужчина в лес пошел », ĭn ĭki pă´ «(тот) мужик испугался » [18, с. 82]; ĭmeŋən ĭkeŋən wəłłətən, ĭj ewi tăjłətən «муж и жена живут , (одну ) дочь имеют », ĭ χăt´a jĭs, ĭn ewe´ pĭ´a wənta śĭ mănəs «наступил (один ) день , с (тою) своею дочерью в лес все же пошел он» [18, с. 84]. При повторении числительное «один » может принимать разделительную семантику и использо - ваться в значении «один … другой »: каз. йи ике´ Юхан Мув Ики, ий ике´ Ас Мув Ики «один мужчи - на – Речной Земли Мужчина , другой мужчина – Обской Земли Мужчина » [21, с. 18]. Особая функциональная значимость числитель - ного «один » отмечается также во многих языках [10, с. 29; 17, с. 15–17]. В хантыйском языке для передачи понятия «один » (кроме числительного «один ») используют - ся также : 1. Наречие каз. atełt «один , в одиночку »: каз. Ma ateʌt wəʌʌəm χotεmn «Я одна живу в доме » [18, c. 108]; каз. ateʌt koša (wə) ateʌtijεm «один Гоша , единственный мой» [18, c. 54]. 2. Существительное pεlək «половина »: каз. ńeməšʌan ʌewəm još pεlək, kĭt’ʌ‘erʌaʌ ʌewəm kŭr pεlək «немцами съедена одна рука , Гитлером съедена одна рука [18, c. 47]; sempe łək или əjseməp «одноглазый » [23, c. 238]. При исследовании вопроса происхождения и функционирования числительного «один » в хантыйском языке мы пришли к следующим выводам :А.А. Главан , В.В. Быконя . Происхождение числительного «один » и его функционирование ...Вестник ТГПУ . 2006. Выпуск 9 (60). Серия : ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ ) — 56 —Литература 1. Штейниц В.К. Хантыйский (остяцкий ) язык // Языки и письменность самоедских и финно -угорских народов . М.-Л., 1937. 2. Основы финно -угорского языкознания . Марийский , пермский и угорские языки . М., 1976. 3. Honti L. Die Grundzahlworter der uralischen Sprachen. Budapest, 1993. 4. Майтинская К.Е. Местоимения в языках разных систем . М., 1969. 5. Эрнитс Э. К происхождению числительного «один » в разных семьях языков // Советское финно -угроведение . 1973. IX. № 3. 6. Галкин И.С. Историческая грамматика марийского языка . Морфология I. Йошкар -Ола, 1964. 7. Серебренников Б.А. Историческая морфология пермских языков . М., 1963. 8. Лыткин В.И., Гуляев Е.С. Краткий этимологический словарь коми языка . М., 1970. 9. Серебренников Б.А. Историческая морфология мордовских языков . М., 1967. 10. Быконя В.В. Имя числительное в картине мира селькупов . Томск , 1998. 11. Steinitz W. Dialektologisches und etymologisches Wörterbuch der ostjakischen Sprache: W. 11 T. Berlin, 1966–1991. 12. Терешкин Н.И. Словарь восточно -хантыйских диалектов . Ленинград , 1981. 13. Мажюлис В.П. Индоевропейская децимальная система числительных // ВЯ. 1956. № 4. 14. Панфилов В.З. Категории мышления и языка . Становление и развитие категории количества в языке // ВЯ. 1971. № 5. 15. Головнев А.В. Говорящие культуры : традиции самодийцев и угров . Екатеринбург , 1995. 16. Топоров В.Н. Числа // Мифы народов мира . М., 1982. 17. Колбышева Ю.В. Система числительных нганасанского языка в сопоставлении с селькупским языком : Автореферат дисс . канд . филол . наук. Томск , 2003. 18. Слепенкова Р.К. Если моя песня -сказка дальше пойдет … Вып. 2. Ханты -Мансийск , 2003. 19. Айпин Е. Клюквинка и травяная косичка . М., 1997. 20. Сказки народа ханты : Хāнти ёх моньщāт : Книга для чтения в младших и средних классах (казымский диалект ). Сост . Е.Е. Ковган , Н.Б. Кошкарева , В.Н. Соловар . Под ред. Е.А. Нёмысовой , Е.К. Скрибник . СПб., 1995. 21. Успенская С.С. Сказки -рассказы Земли Казымской . Томск , 2002. 22. Вагатова М. Маленький Тундровый Человек : Стихи и сказки / Предисловие В.Н. Соловар . Тюмень , 1996. 23. Collinder B. A Comparative Grammer of the Uralic Languages, 1960.Хантыйское числительное «один » (зап. ij / вост. ‰j) могло образоваться от финно -угорской основы ike, üke и первоначально означало «единство ». Разное звуковое оформление форм числитель - ного «один » в хантыйском языке обусловлено , с од-ной стороны , диалектными фонетическими разли - чиями , с другой стороны , его функциональными особенностями : употреблением в атрибутивной и неатрибутивной функции . Сокращения Атр. – атрибутивный , вас. – васюганский , вах. – ваховский , венг. – венгерский , вост. – восточный , зап. – западный , каз. – казымский , конд . – кондин - ский , манс . – мансийский , морд . – мордовский , неатр. – неатрибутивный , ни. – низьямский , обд. – об-дорский , сал. – салымский , ср.-об. – среднеобский , сург. – сургутский , удм. – удмуртский , фин. – финский , хант. – хантыйский , шер. – шеркальский , шур. – шурышкарский , эрз. – эрзянский , эст. – эстонский .	В очередной подборке интересных научных новостей недели:
f319ce74-4340-49f7-983e-19043ad9a482	Тихомирова Юлия Ивановна	2,007	Языковые особенности научного юридического текста	null	29Уголовный Кодекс Республики Таджикистан11 в главе 3 «Понятие и виды преступлений» раздела II «Преступление» закрепил положение отом, что уголовной ответственности подлежат лицатолько за те общественно опасные деяния и настущпившие общественно опасные последствия, в отнощшении которых установлена их вина (ч. 1 ст. 17).Единственным основанием уголовной ответственщности становится совершение общественно опаснощго деяния (действия или бездействия), запрещенщного под угрозой наказания и содержащего всепризнаки состава преступления, предусмотреннощго уголовным законом (ч. 2 ст. 17). В Уголовном кодексе Туркменистана 12 1997 г. под преступлением понимается совершенное виновщно общественно опасное деяние (действие или безщдействие), причиняющее ущерб или создающее угщрозу причинения ущерба объектам, охраняемымуголовным законом (ст. 10). Уголовное законодательство Узбекистана закщ репило понятие преступления. Это виновное общещственно опасное деяние (действие или бездействие),запрещенное Кодексом под угрозой наказания(ст. 14). Тем самым понятие преступления носит мащтериальнощформальный характер, так как оно сощдержит нормативный — запрет уголовным закономи материальный признак — общественная опасщность деяния. Уголовный кодекс Украины содержит множещ ство новелл 13. Так, впервые было легализовано пощ нятие состава преступления как единого основащния уголовной ответственности — совершениелицом общественно опасного деяния. Под преступщлением понимается предусмотренное Законом общщественно опасное деяние (действие или бездейщствие), совершенное субъектом преступления (ч. 1ст. 11) 14. Уголовный кодекс Эстонской республики 2001 г.15 в ст. 7 главы II «Преступление» раскрыващ ет понятие преступления: деяние (действие или безщдействие), наказуемое в уголовном порядке. Современное уголовное законодательство стран во многом похоже. Объясняется это, очевидщно, общими правовыми корнями, общими проблещмами, которые надлежало решать на определенщных этапах развития государственности. Сущещствующая неоднородность развития уголовного защконодательства связывается преимущественно сполитической ориентацией государств. Можно утщверждать, что уголовное законодательство странСНГ и Балтии вобрало самые передовые достижещния науки уголовного права о преступлении, но приэтом уголовные кодексы лишились национальнойсамобытности. Так проявляются общемировые тенщденции глобализации. С одной стороны, такое защконодательство облегчает межгосударственныевзаимоотношения и позволяет осуществлять борьщ бу с общими врагами, например с террористичесщкими организациями. Полагаем, что глобализацияв праве — это ответ на глобализацию преступносщти. С другой стороны, это приведет к тому, что защконы не будут работать, а общество будет жить посвоим, традиционным нормам. Для того чтобы защкон исполнялся, а его нормы не были лишь даньювремени, следует развивать международное угощловное право и конкретизировать его значимостьв отдельных главах уголовных кодексов госущдарств. Для решения внутренних вопросов необхощдимо сохранять национально обособленное уголовщное законодательство, отдавая приоритет средиисточников права кодексу, а не международнымнормативным актам. 1 См.: Уголовный кодекс Азербайджанской Респубщ лики / науч. ред. и предисловие И. М. Рагимова; пер. с азербайджанского Б. Э. Аббасова. — СПб., 2001. 2 См.: Уголовный кодекс Республики Армения. — СПб., 2004. — С. 76щ77. 3 Подробнее см.: Лукашев А. И. Уголовный кодекс Республики Беларусь: реальность и проблемы правовощго регулирования // Новое уголовное законодательство стран СНГ и Балтии: сб. науч. ст. / под ред. Л. Л. Круглищ кова, Н. Ф. Кузнецовой. — М., 2002. — С. 62щ101; и др. 4 См.: Уголовный кодекс Республики Беларусь. — СПб., 2001. 5 См.: Уголовный кодекс Грузии. — СПб., 2002. — С. 29. 6 См.: Уголовный кодекс Республики Казахстан / науч. ред. и предисловие И. И. Рогова. — СПб., 2001. 7 См.: Садыкова Л. Ч. Особенности Уголовного кодекщ са Кыргызской Республики // Новое уголовное законощ дательство стран СНГ и Балтии: сб. науч. ст. / под ред.Л. Л. Кругликова, Н. Ф. Кузнецовой. — С. 156. 8 См.: Уголовный кодекс Латвийской республики / науч. ред. и предисловие А. И. Лукашова и Э. А. Саркищсовой; пер. с латвийского А. И. Лукашова. — СПб., 2001. 9 См.: Абрамавичюс А., Дракшене А., Павилонис В. Основные положения Уголовного кодекса Литовской Ресщпублики // Новое уголовное законодательство стран СНГ и Балтии: сб. науч. ст. / под ред. Л. Л. Кругликова, Н. Ф. Кузнецовой. — С. 192щ193. 10 См.: Лукашов А. И. Вступительная статья // Угощ ловный кодекс Республики Молдова. — СПб., 2003. — С. 35. 11 См.: Уголовный кодекс Республики Таджикисщ тан / предисловие А. В. Федорова. — СПб., 2001. 12 См.: < http ://www.base.spinform.ru>. 13 См.: Баулин Ю. В., Борисов В. И. Уголовный кощ декс Украины: особенности и новеллы // Новое уголовщ ное законодательство стран СНГ и Балтии: сб. науч. ст. /под ред. Л. Л. Кругликова, Н. Ф. Кузнецовой. — С. 365. 14 Там же. — С. 366. 15 См.: Уголовный кодекс Эстонской республики / науч. ред. и пер. с эстонского В. В. Запевалова; предислощ вие Н. И. Мацнева. — СПб., 2001. Научное обеспечение противодействия правонарушениямЕпифанова Е. В. Понятие преступления в уголовном законодательстве стран СНГ и Балтии 52 Научный вестник Омской академии МВД России № 3 (27), 2007RATIO SCRIPTA Язык — важнейшее средство передачи инфорщ мации, общения, обмена мыслями. В то же время«какая бы мысль ни возникла в голове человека, онаможет возникнуть и существовать лишь на базеязыкового материала, в словах и предложениях» 1. Таким образом, ясное, последовательное размышщление выливается в правильный, логически вывещренный текст. Известный афоризм гласит: «Кто ясномыслит, ясно излагает». Данное изречение должно быть девизом тех, кто решил заняться научной работой. Исследовательнаучного юридического текста Е. Е. Усынина по этощму поводу замечает, что «единство формы и содерщжания — это не просто одно из требований хорошещго научного произведения, без которого в крайнемслучае можно и обойтись (когда содержание и безтого достаточно ценно и к нему в случае неопытносщти автора может “приделать” соответствующуюформу редактор. Единство формы и содержания —это один из главных конституирующих признаковнаучного текста, не зависящий от желания и опытщности автора» 2. В подавляющем большинстве случаев право воздействует на волю и сознание людей с помощьюязыка. Лингвистическая система по отношению кправу выполняет две взаимосвязанных функции —отобразительную и коммуникативную. Т. В. Губаещва дает юридическому языку следующее определещние: «это социальнощисторически обусловленнаясистема способов и правил словесного выраженияпонятий и категорий, выработанных и применяемыхв целях юридического регулирования поведениясубъектов общественных отношений» 3.Языковые особенности научного юридического текста Ю. И. Тихомирова * Наиболее актуальные требования, предъявлящ емые к данной языковой системе, — ясность и точщность, которые способствуют адекватному восприщятию информации. Иногда отсутствие этих важных компонентов пытаются оправдать якобы наличием у создателейтекстов о праве некоего знания, недоступного дляпонимания обывателя. Остроумно по этому поводувысказывался американский юрист Р. Дикерсон:«Причина, почему трудно научить людей, как сощставлять законопроект, так же проста, как и трудщности, которые существуют при написании любоголитературного произведения. Есть одна вещь, котощрой почти все гордятся — это их литературная прощдукция. Особенно это справедливо в отношенииюристов. Они не только недооценивают трудностиписьменной формы, но и имеют склонность считатьсебя исключительными личностями в этом отношещнии. Трудно продать человеку костюм, когда он счищтает себя хорошо одетым» 4. Своим обращением мы не пытаемся «продать человеку костюм», а также рубашку, галстук и бощтинки с носками; иными словами, не ставится цельохватить речевую культуру в юриспруденции комщплексно. Наша задача — показать наиболее частовстречающиеся недочеты и ошибки литературногоплана (в данном случае это формальная сторонавопроса), не касаясь содержательного аспекта изщложения мысли. Будут представлены достаточномаленькие отрезки текста — знаки препинания,буквы, слова и словосочетания. Повторим, одна из характеристик научного текщ ста — его логичность и последовательность. Вот пощ * В нашем журнале публикуется впервые. 28 Научный вестник Омской академии МВД России № 3 (27), 2007В конце ХХ — начале ХХI вв. в связи с распащ дом СССР уголовное законодательство стран СНГи Балтии претерпело значительные изменения. Нанаш взгляд, заслуживает внимания подход к понящтию преступления. Так, в Уголовном кодексе Азербайджанской республики под преступлением понимается общещственно опасное виновное противоправное и уголовщно наказуемое деяние 1. В соответствии со ст. 18 УК Республики Армения, под преступлением понимащется виновно совершенное общественно опасное дещяние, предусмотренное Кодексом 2. Под преступлещ нием, в соответствии с нормами Уголовного кодекщса Белоруссии 3 1999 г., признается совершенное вищ новно общественно опасное деяние (действие илибездействие), характеризующееся признаками,прямо предусмотренными в законе и запрещенноеим под страхом наказания (ч. 1 ст. 11) 4. Признаки преступления выражаются через формулированиепонятия состава преступления. Согласно ст. 7 УК Грузии, преступление — предщ усмотренное Кодексом противоправное и виновщное деяние. Другого толкования в Кодексе нет. Приопределении преступления как основания уголовщной ответственности за конодатель Грузии подчеркщ нул, что преступление может образовывать тольщко деяние человека (в форме действия или бездейщствия), находящееся под контролем его сознания иволи, непосредственно или опосредованно причищняющее вред охраняемым уголовным законом отщношениям 5. По содержанию ст. 7 УК Грузии можщ но судить о понятии преступления и определитьего как формальное. В Уголовном кодексе Республики Казахстан 1997 г. 6 дается материальнощформальное понятие преступления: совершенное виновно общественноопасное деяние (действие или бездействие), запрещщенное уголовным законом под угрозой наказания(ч. 1 ст. 9). Уголовный кодекс Кыргызской Республики восщ произвел положения, изложенные в ранее действощвавшем УК Киргизской республики, а также норщмы УК РФ и модельного УК СНГ 7. Преступление — это предусмотренное уголовным законом общещственно опасное виновное и наказуемое деяние (дейщ ствие или бездействие). В уголовном законодательстве Латвии преступщ ные деяния подразделяются на уголовные проступщки и преступления (ст. 7) 8. Преступным деянием признается действие или бездействие (деяние), сощвершенное умышленно или неосторожно, предусщмотренное в Уголовном законе и за совершение которого грозит наказание. Уголовным проступкомпризнается деяние, за которое в Уголовном законепредусмотрено лишение свободы не свыше двух летили более мягкое наказание (ст. 7). В Уголовном кодексе Литовской республики глава III «Преступление и уголовный проступок»подразделяет преступные деяния на следующиевиды: преступление, уголовный проступок. Под прещступлением, в соответствии со ст. 11, понимаетсяопасное и запрещенное УК Литовской республикидеяние (действие или бездействие), за совершениекоторого предусмотрено наказание в виде лишениясвободы. Уголовный проступок (ст. 12) — это опасщное, запрещенное Кодексом деяние (действие илибездействие), наказание за которое не связано с лищшением свободы, за исключением ареста. Уголовщный закон полностью не отказался от материальнощго признака преступления (опасное, запрещенноеКодексом деяние), но главное внимание обращаетщся на наказуемость деяния 9. Статья 14 Уголовного кодекса Республики Молщ дова закрепила понятие преступления. Преступлещние — это наносящее вред деяние (действие илибездействие), предусмотренное уголовным законом,совершенное виновно и уголовно наказуемое (ст. 15).Определение понятия преступления является форщмальнощматериальным. В нем признак общественщной опасности заменен признаком вредоносности:«наносящее вред деяние», «вредный характер деящния», «вредное деяние». В УК Республики Молдовадано законодательное понятие состава преступлещния 10. Часть 1 ст. 52 Кодекса гласит, что «состав преступления представляет собой совокупность усщтановленных уголовным законом объективных исубъективных признаков, квалифицирующих вредщное деяние как конкретное преступление».Понятие преступления в уголовном законодательстве стран СНГ и Балтии Е. В. Епифанова * * В нашем журнале публикуется впервые.Епифанова Е. В. Понятие преступления в уголовном законодательстве стран СНГ и Балтии 53чему в таких работах часты вводные слова и констщ рукции ( войпервых, войвторых, наконец, наоборот, в общем, в частности и др.). С одной стороны, они служат упорядочению изложения, а с другой —маркируют текст с позиций его функциональносщти. Однако хотелось бы предостеречь начинающихученых от употребления таких оборотов, как дуй мается , представляется , мыслится. Системой русского языка предусмотрено пять групп глаголовна щ ся: 1) действие субъекта направлено на объект (оцениваться, разыскиваться ); 2) действие субъекщ та направлено на самого себя (так называемые возщвратные глаголы), например сдерживаться, вооруй жаться ; 3) действия субъектов направлены друг на друга ( встречаться, обниматься ); 4) процесс, прощ исходящий самопроизвольно, без участия активнодействующего лица ( изменяться, пугаться ) и 5) действие направлено на неопределенный кругобъектов ( толкаться, кусаться ). К какой же из этих групп можно отнести указанные выше слова?Понятно, что семантика этих слов затемнена. Поэтощму честнее будет, если автор возьмет на себя смещлость думать, мыслить, представлять самостоятельщно. Более презентабельно выглядят обороты типаполагаем , считаем , наконец, думаем . Достаточно распространены конструкции на наш взгляд, по най шему мнению и др. Здесь автор берет на себя ответщ ственность за сказанное и не стесняется выражатьсвои мысли, что всегда достойно уважения. Следующий момент. Как известно, встречают по одежке. В научной работе ею будет словеснаяформа выражения. Если облачение серое и невзрачщное, то и не захочется узнать, что за ним стоит. Пускаясь в опасное предприятие под названием«научная деятельность», стоит задуматься о слощварном запасе, с которым вы хотите достигнутькакихщлибо результатов в интересующей вас сфещре знаний. Здесь невольно вспоминается замечащтельное высказывание из романа «Двенадцать стущльев»: «Словарь Вильяма Шекспира по подсчету исщследователей составляет 12 000 слов. Словарь неграиз людоедского племени “МумбощЮмбо” составлящет 300 слов. Эллочка Щукина легко и свободно общходилась тридцатью» 5. Но ведь она и не собиралась заниматься наукой. Некоторые авторы в изложении собственной мысли обходятся минимумом. Так, бичом редакторщской работы стали слова (вернее, попытка их замещнить без ущерба для содержания) явление, являтьй ся, выражается, разделяется, следует, связывает,осуществляется, развитие и т. д. Кстати, к слову явление можно придумать достаточно длинный сищ нонимический ряд, если учитывать контекст. Напщример, явление, событие, факт, феномен, реалия; является, выступает, называется, обозначается;появляется, возникает, образуется, датируется;развитие, поступательное движение, эволюция,прогресс, позитивное (негативное) изменение, прейобразование . Коль скоро речь идет о научном текщ сте, то неплохо было бы употреблять слова, относящщиеся к научному стилю, более того, только емуприсущие, например ассимилировать, деструкй тивный, когерентный, имманентный. В последнее время в некоторых работах, в часщ тности по гражданскому праву, стала использоватьщся латинская лексика в ее родной графике. Это пощложительная тенденция. Обращение к латинскомуязыку, языку римского права характеризует соврещменного юриста как эрудита, специалиста высокогокласса. Однако и здесь следует быть осторожным.Одно дело, когда в текст включают непереводныецитаты. Другое дело, когда слова, обозначающиесовременные понятия из области права, пытаютсяпродублировать иноязычным вариантом. В обязай тельствах из причинения вреда… имеется двестороны: кредитор (creditor, creditum) и должник(debitor, debitum) . Спрашивается, какова смысловая нагрузка латинских пояснений, особенно в случае сдолжником (это слово исконное) и зачем нужна форщ ма на йum, обозначающая принадлежность слова к разряду прилагательных или причастий ? Иногда, раскрывая содержание того или иного юридического понятия, исследователь прибегает кпомощи семантики слова: через толкование послещднего делается попытка определить понятие. Однащко такая операция не всегда приводит к желаемомурезультату. Конечно, точное установление лексищческого значения слова полезно при выработке дещфиниции. Но не стоит забывать, что слово полисещмично и может обозначать несколько понятий. Приэтом нередко наши авторы обращаются к толковымсловарям. Делать это нужно осмысленно и осторожщно. Очень часто в работах ссылаются на Толковыйсловарь живого великорусского языка В. И. Даля,благо, что он есть сейчас и в электронном виде. Дещлать это нежелательно, поскольку это ненормативщный словарь, что ясно по компонентам его назващния — «живой» и «великорусский». «Даль не отбищрал лексику: он старался включить в свой “Толкощвый словарь” все известные ему русские слова: и обиходные, и книжные, и профессиональные, иобластные» 6. Известно также, что В. И. Даль боролщ ся с иноязычными словами, и весьма своеобразнымспособом: он пытался заменить их на «подлинные»слова. Диалектика , по Далю, умословие, диафрагй ма— блона, вздошье, конкурс — спорованье. Тащ ким образом, данный словарь интересен для спещциалистов в области лексикографии, историческощго языкознания, а для юристов он может быть пощлезен в редких случаях, при исследования генезищса какогощлибо специального термина или рассмотщрении юридического вопроса в ретроспективе. Как оптимальный вариант предлагаем однотомщ ный Словарь русского языка С. И. Ожегова. По нащшему мнению, это издание наиболее удобно по нещскольким причинам. Вощпервых, Словарь С. И. Ожещ Ratio scriptaТихомирова Ю. И. Языковые особенности научного юридического текста 27ских странах практики следует ввести и более тщащ тельно урегулировать в нормативном правовом актефедерального уровня (возможно, в Законе об экстщ радиции либо в дополнительных статьях в УПК РФ) судебный порядок рассмотрения (российскими сущдами) вопроса об избрании меры пресечения к лицу, в отношении которого поступило ходатайство о предщ экстрадиционном аресте (в том числе переданное поканалам Интерпола) либо ходатайство о выдаче. При этом имеет смысл признать за уведомлещ ниями о розыске в целях ареста и выдачи, передащваемыми по каналам Интерпола, статус документа, являющегося основанием для помещения лица под предэкстрадиционный арест. При подготовке данного нормативного правовощ го акта следует четко прописать отношение российщ ского законодательства к вопросу о возможностипредэкстрадиционного ареста обвиняемых, разысщ киваемых правоохранительными органами госущ дарств, с которыми у России нет соглашений о выщдаче. Полагаем, нужно положительно решить данщ ный вопрос. Это будет способствовать как очищению России от криминальных субъектов, так и налажищванию взаимоотношений на принципе взаимности с государствами, которые ранее не шли навстречу российской стороне по вопросам об аресте для посщледующей выдачи скрывающихся на их территории лиц, совершивших в России уголовно наказуемые деяния. Весьма интересен в этом плане Декретщзащкон Португалии № 43/91 «Международное юридищческое сотрудничество по вопросам уголовного пращ ва» 1991 г., закрепляющий возможность неиспрашищ ваемого временного задержания и ареста лица, «кощторое в соответствии с официальными источникащ ми, в особенности Интерполом, разыскивается компетентными властями иностранного государствав целях уголовного преследования или в целях отщ бытия наказания за преступления, явно предусматщ ривающие экстрадицию их исполнителей». Требуется разработка нормативных правовых актов, предусматривающих меры по предупреждещ нию потери из поля зрения российских правоохращнительных органов обвиняемых и осужденных, ращ зыскиваемых зарубежными органами полиции, кощ торые были установлены в России, но не могли бытьзадержаны ввиду отсутствия оснований для выдащ чи до принятия компетентными органами государщ стващинициатора розыска мер, направленных наобеспечение привлечения установленных лиц к угощ ловной ответственности. Это ближайшие задачи, которые стоят сейчас перед российскими законодательными органами. Но в качестве перспективы можно рассматривать и возможность разработки Уголовнощрозыскного кощдекса Российской Федерации, теоретическая мощ дель структуры которого представлена А. Ю. Шущ миловым 7. Автор констатирует порядок контактоворганов, осуществляющих оперативнощрозыскную деятельность с правоохранительными органамииностранных государств и международными правощохранительными организациями; организацию рощзыска на территории России лиц, подлежащих выщдаче иностранному государству. При разработкеэтого документа возможно было бы и решение защдачи по четкой координации действий правоохращнительных органов в случае использования однощвременно нескольких форм международного розысщка лиц. Согласование действий необходимо для исщключения случаев дублирования проводимых опещративнощрозыскных мероприятий, запросы об осущществлении которых передаются как по каналамИнтерпола, так и в порядке, установленном Инстщрукцией о едином порядке осуществления межгощсударственного розыска лиц, а также по каналам,предусмотренным межправительственными и межщведомственными, многосторонними и двустороннищми соглашениями о борьбе с преступностью. 1 Под международным розыском преступников в рамках данной статьи будет пониматься розыск не тольщ ко осужденных, уклоняющихся от исполнения наказания, но и розыск лиц, уклоняющихся от привлечения к угощловной ответственности. 2 См.: Приказ Федеральной пограничной службы России от 26 мая 1998 г. № 270/дсп «Об утвержденииИнструкции о порядке выполнения органами пограничщ ного контроля Федеральной пограничной службы Российщ ской Федерации поручений правоохранительных оргащнов, органов, осуществляющих оперативнощрозыскную деятельность и службы судебных приставов»; Указание МВД России от 28 мая 1999 г. № 1/10592дсп «О приказеФПС России № 270/дсп». 3 См.: Собрание законодательства Российской Фещ дерации. — 1996. — № 32. — Ст. 3895. 4 См.: Постановление Правительства Российской Федерации от 14 октября 1996 г. № 1190 «Об утверждещ нии Положения о Национальном центральном бюро Инщтерпола» // Там же. — № 43. — Ст. 4916. 5 По состоянию на 28 декабря 2006 г. в розыске по каналам Интерпола значилось 52,7 тыс. обвиняемых иосужденных, объявленных в международный розыск по инициативе правоохранительных органов всех странщ членов организации. Ежегодно с использованием возможщностей Интерпола устанавливается и задерживается бощ лее 5 тыс. разыскиваемых преступников. 6 Указанием Генеральной прокуратуры Российской Федерации от 20 июня 2002 г. № 32/35 «О порядке расщ смотрения ходатайств иностранных государств об экстщ радиции в связи с введением в действие УПК Российсщкой Федерации» регулируется процедура задержания на основании уже поступившего ходатайства, а вопрос о защ держании до поступления такового вновь остался внерамок правовой регламентации. 7 См.: Шумилов А. Ю. Оперативнощрозыскное закощ нодательство: сб. нормативных актов и документов. — М.:Фирма АВС, 1997. — С. 176щ178. Научное обеспечение противодействия правонарушениямПутова И. В. Правовое обеспечение международного розыска преступников (состояние, актуальные... 54 Научный вестник Омской академии МВД России № 3 (27), 2007гова нормативен, вощвторых, общедоступен, вщтрещ тьих, удовлетворяет потребности большинства лющдей через систему стилистических помет. С лингвистической точки зрения полезен Толщ ковый словарь иноязычных слов Л. П. Крысина.Большим подспорьем в научной деятельности являщются энциклопедические, философские и, конечно,специальные словари. Излагая собственно лексикологические вопрощ сы, считаем необходимым привести примеры речещвых ошибок, которые встречаются в работах, постущпающих на редактирование. Мы их не будем класщсифицировать, дадим только некоторые пояснения. По следам ног возможно установить количей ство лиц, анатомические особенности лица (хроймота, дефекты стопы и др.); на лицо какой нациойнальности похож; объекты, подлежащие обнаруйжению и фиксации (при осмотре и обыске); пойтребление наркотического средства: совместно скемйлибо и совместно с алкоголем . Глобальные мий ровые проблемы; примеры традиций и обычаев: свадьба по случаю заключения брака, банкеты поюбилейным датам, проводы на пенсию; истиннаяприрода права; безответственная распущенйность; теоретические концепции, в преддверииначала; насильственно навязывают; базовая оснойва; Научная мысль пыталась дать свое определейние государства, используя в основном те объекйтивные факторы, которые имели место в данныйпериод и отражали особенности того или иногоконкретного государства; с разностью в деталях;на правосознание и поведение участников процесйса и людей, вовлеченных в сферу уголовного судопройизводства; произвольное толкование (здесь, произщ вольное не в смысле свободное, а образованное отсущ. «произвол»). Особого внимания заслуживает вопрос о наимещ нованиях собственных, в частности именах людей.В некоторых работах государственные и политичесщкие персоны, выдающиеся мыслители обзываются(и такое слово здесь вполне уместно) так: Ф. Аквинщский, В. Мономах, Я. Мудрый, Д. Заточник. Для авщтора, судя по всему, совершенно неважно, что, нащпример, Фома Аквинский — это человек по имениThomas Aquinas, родившийся близ местечка Акуищно, недалеко от Неаполя; и называть первого схолащстического учителя церкви следует Фома, или ФомаАквинский, или Аквинат. Традиция указывать инищциалы и фамилию зародилась позже, когда возникщли такие обозначения для индивидуализации челощвека. Кстати, были еще Фома из СенщВиктора, он жеФома Галльский, Фома Верцельский; Фома Кемщпийский, Фома Страсбургский. К дискуссионным относится вопрос прописной или строчной буквы в таких словосочетаниях, каксубъект федерации (Федерации). Здесь, на нашвзгляд, следует определиться, о чем идет речь: либоэто субъект государства с названием «РоссийскаяФедерация», и тогда нужно писать заглавную букщ ву, либо это часть (субъект) государства с федеращтивной формой устройства, как, например, Швейщцария, где субъектами федерации будут кантоны,США с разделением на штаты и др. 7 В материалах официальной печати встречаются дуплеты оборощта «субъект Российской Федерации» — регион Росщсийской Федерации, или России. Встречаются конщструкции «…слаженность действий регионов и ценщ тра требует…» 8. Для юридического, в том числе нащ учного, текста такие варианты вполне приемлемы,они помогают освободиться от излишних повторов. Стоит упомянуть и о корректном использовании аббревиатур и других сокращений, что для юридищческого научного текста весьма актуально. Считащем, что эстетичнее будут выглядеть аббревиатурыУК РФ, УПК РФ, ГК РФ и т. д. Если увидеть в текщсте сокращение ЗК, то ассоциации будут достаточщно однозначными, поэтому лучше написать ЗК РФ.Что касается вариантов УК России или УК РФ, топо смыслу они равнозначны и допустимы, однако поправилам русского языка образована только послещдняя форма. По этому поводу была дискуссия спредставителем юридической науки, и он пыталсяобъяснить написание «УК России» тем, что согласщно Конституции РФ наше государство называетсяРоссийская Федерация, или Россия. Последнее кощроче, поэтому оно и может быть «легитимной» часщтью аббревиатуры. А сокращения «РФ» в ОсновномЗаконе нет, поэтому и не следует писать УК РФ.В данном случае происходит подмена языковыхнорм нормами права, что и будет ошибкой. Одной из стилистических характеристик юрищ дического языка выступает терминология. Юрищдические термины (лат. terminus — предел, гранищ ца) — это слова или словосочетания, точно обозначащющие определенное правовое понятие. Весь массивтерминологии традиционно делят на три группы. 1. Общеупотребительные слова, приобретающие значение термина в контексте юридического докущмента — слова литературного языка («жилое помещщение», «доля», «захват» и др.). Ни одна отрасль нащуки не может без них существовать, поскольку безобщеупотребительных слов нельзя выразить мысли,сделать мысль доступной для понимания. 2. Специальные юридические термины — это термины, отражающие особенности государства иправа как специфических социальных явлений ивозникающие в процессе юрисдикционной деятельщности. К таким относятся правоотношение, подсуй димый, истец, прокурор, преюдиция и др. Не стощ ит забывать об одном из богатейших источниковюридической терминологии — римском праве ( фикй ция, презумпция, цивилистика и т. д. ). 3. Неюридические термины, принадлежащие другим (неюридических) наукам и отраслям и исщпользуемые в законодательстве и юридической нащуке ( кибернетика, эпизоотия и др.). Для уясненияТихомирова Ю. И. Языковые особенности научного юридического текста26 Научный вестник Омской академии МВД России № 3 (27), 2007не был признан статус процессуальных документов, являющихся основанием для задержания при посщледующей выдаче. Хотя ст. 16 Европейской конвенщции о выдаче предусматривает передачу просьбы опредварительном (предэкстрадиционном) аресте поканалам Интерпола, и многими государствами (сощгласно опросу 1997 г. — 76 из 110 ответивших) зауказанными выше уведомлениями признается стащтус именного такого ходатайства ввиду особого пощрядка их подготовки и согласования. Порядок подщготовки уведомлений о розыске в целях ареста ивыдачи в России соответствует европейским станщдартам, и российская сторона настойчиво требуетзадержания разыскиваемых преступников за рубещжом на основании таких запросов. Но при этом вРоссии такие уведомления основаниями для прещдэкстрадиционного ареста или для начала рассмотщрения вопроса о возможности такового в судебномпорядке не признаются. С учетом того что в УПК РФ ст. 466 регулирует вопрос избрания меры пресечения при поступленииходатайства о выдаче, процедура задержания наосновании запроса о предварительном (предэкстращдиционном) аресте, т. е. аресте до поступления хощдатайства о выдаче, вообще не прописана, каждоезадержание в России по запросам о розыске в цещлях ареста и выдачи, переданным по каналам Инщтерпола, превращается в достаточно сложную и нещпредсказуемую по результатам процедуру 6. Связащ но с этим и весьма незначительное число задержащний (2004 и 2005 гг. — по 14, 2006 г. — 24) на террищтории России обвиняемых, разыскиваемых правощохранительными органами государств дальнего защрубежья. Такое положение может быть использоващно криминальным элементом для выбора России кактерритории, на которой можно укрыться от органовправосудия. В нарушение п. 2 ст. 16 Европейской конвенции о выдаче российскими органами (прокуратуры —для принятия решения о помещении под стражу,системы ФСИН — для помещения в СИЗО) требущется от зарубежной стороны представление копиии перевода (нередко заверенного) документа в кащчестве основания для помещения разыскиваемоголица под предэкстрадиционный арест. Хотя согласщно положениям Конвенции нужно лишь указать, чтотакой документ есть. Нередко такие требования росщсийской стороны вызывали недоумение у зарубежщных коллег. Совершенствование национальной составляющ щей правовой основы международного розыска лицследовало бы начать с внесения в УПК РФ четкогоразъяснения понятия «международный розыск».Это во многом упорядочит данное направление опещративнощрозыскной деятельности, устранит имеющщиеся до настоящего времени противоречия межщду такими определениями, как «межгосударственщный розыск» и «розыск лиц по каналам Интерпола»,по сути ставшими разновидностями международнощ го розыска лиц. На данном этапе было бы целесообразно внести изменения в ч. 5 ст. 108 УПК РФ в части закреплещния возможности избрания меры пресечения в видезаключения под стражу в отсутствие обвиняемогов случае объявления его в федеральный (а не межщдународный) розыск. Это позволит повысить эфщфективность оперативнощрозыскной деятельности ибудет способствовать исключению случаев необосщнованного объявления международного розыска. В дальнейшем, с учетом опыта европейских и иных государствщчленов Интерпола, было бы актущально внесение в УПК РФ нормы, предусматриващющей в качестве основания для объявления межщдународного розыска (в том числе и розыска по кащналам Интерпола) в целях ареста и выдачи междущнародного ордера на арест, выносимого судами всехуровней. Ведь предложения учредить международщный приказ на арест высказывались еще в 1914 г. наПервом международном конгрессе криминальнойполиции, где среди делегатов от 24 стран присутщствовал и представитель Министерства внутреннихдел России. Внимательного изучения требует и применение п. 4 ч. 10 ст. 109 УПК РФ о включении в срок содерщжания под стражей в период предварительногоследствия срока содержания под стражей на терщритории иностранного государства на основанииходатайства о выдаче. Это особо значимо с учетомположений ч. 11 той же статьи УПК РФ и длительщных сроков рассмотрения ходатайств о выдаче и,соответственно, содержания под стражей на территощрии иностранных государств. Из практики взаимощдействия с правоохранительными органами иностщранных государств известны случаи содержанияпод стражей лиц, арестованных в связи с поступлещнием ходатайств о выдаче, более 6 месяцев и дажеболее года. Непонятно также, как можно продлеватьсрок содержания под стражей лица, фактическинаходящегося под стражей на основании решениясудебного органа иностранного государства (в перищод содержания лица под стражей за рубежом). Нещобходимо учесть и использовать опыт иностранныхгосударств, где согласно законодательству, срок сощдержания под стражей на территории иностранныхгосударств в связи с рассмотрением ходатайства овыдаче засчитывается в срок наказания, которыйбудет назначен судом. Однако это потребует и бощлее внимательного решения вопроса о намерениитребовать выдачи. Ведь многие из лиц, экстрадирощванных изщза рубежа в Россию, были осуждены усщловно, а нередко уголовные дела, уголовное преслещдование прекращались уже после состоявшихсявыдач. В целях приведения российского законодательщ ства в соответствие с Европейской конвенцией овыдаче, а также исходя из сложившейся в европейщПутова И. В. Правовое обеспечение международного розыска преступников (состояние, актуальные... 55их смысла надо обращаться к специальным словащ рям или конкретным отраслям знаний. Юридическая терминология должна отвечать требованиям точности в обозначении того или инощ го понятия; единства (однозначности, когда термин имеет одно, а не несколько значений); краткости,ясности и простоты. Если в общем языке свойства многозначности лексемы оцениваются положительщ но, то в терминологических системах — отрицательщно, так как, по мнению Е. Н. Голикиной, исследоващ теля лингвистических проблем изучения терминощ логии, «знаковая система терминологии должна восщпроизводить систему предметнощлогических отнощ шений между понятиями. Соответствия знака и обощ значаемого в терминологической системе взаимоодщнозначны: одно обозначаемое — один знак, один знак — одно обозначаемое…» 9 В этом же русле С. П. Хижняк замечает, что дещ финиции терминов должны соответствовать опрещ деленным требованиям, а именно: 1) содержать только существенные признаки понятия; 2) быть соразмерными понятию; 3) словесно отражать родовидовые отношения в системе терминов (требование системности); 4) быть краткими и ясными, а также 5) выраженными с учетом норм и правил русщ ского языка. Безусловно, толкование терминов не должно содержать логического круга (тавтологии). Наши авторы очень любят само слово термин . В качестве иллюстрации приведем текст без редакщторской правки: Термин «вина» достаточно прочй но вошел и активно используется в повседневной жизни современного общества. Существенныйвклад в это внесли религия, философия, психология и юриспруденция. Однако благодаря неоднозначной сти его трактовки различными отраслями челойвеческого знания, на сегодняшний день нет единой го понимания содержания данного слова. Так, например, согласно Большому толковому словарю русского языка, под виной следует поний мать либо проступок, провинность, преступлей ние, либо ответственность за такие действия,либо причину, источник чегойлибо нежелательной го, неблагоприятного. Возможно, благодаря подобй ному толкованию, в разговорном языке современйного общества активно используется такое вый ражение, как «чувство вины»… Комментарии, как говорится, излишни. Встречаются и такие обороты: различное словой употребление терминов, лексическое определение источника «то, откуда исходит чтойнибудь» (очещ видно, автор пытался дать определение понятию «исщ точник»). Излишняя уверенность в собственных энщ циклопедических познаниях приводит к тому, чтонекоторые стараются объяснить сугубо юридичесщ кие вопросы, используя инструмент других отрасщ лей знания. Поскольку большинство из нас умеет чищтать и писать на русском языке, постольку и не угащ сает уверенность в знании русского языка как предщ мета науки. И тогда возникают казусы вроде «этий мологического значения слова». Должны заявить со всей ответственностью — такого значения у слова нет! Этимология слова — это его история, происхожщдение. Настоятельно рекомендуем не употреблять подобные обороты, дабы не подвергаться заслуженщ ной критике специалистов в этой области знаний. И еще о специальных словах. Такой пример: Но вектор его развития имеет совершенно опрей деленную направленность . Вектор в математике — термин, но данное слово имеет и другое значение — направление. Или термины, определенные легальй ной дефиницией ; исторический период времени, в конечном итоге, динамика развития. Перед нами яркие образцы плеоназм (речевой оборот, в котором повторяются слова одинаковые по значению). Еще один мизерный, но достаточно значимый компонент текста — знаки препинания, которые «играют очень большую роль как для пишущего,который в момент письма расчленяет мысль на опщ ределенные взаимосвязанные части, так и для чищ тающего, который благодаря пунктуации легче восщпринимает смысл читаемого и лучше ориентируетщ ся в содержании читаемого» (П. О. Афанасьев). Сащ мый наглядный, классический пример смыслообращзующей функции знаков препинания — фраза «Казнить нельзя помиловать» . Однако обратим внимание на кавычки. В чем их назначение? На наш взгляд, они выполняют охращ нительную и предупредительную функции. Вощперщвых, охраняют автора, цитирующего текст, от прещ тензий и критики по поводу чужой манеры изложещ ния, вощвторых, сигнализируют адресату, что мысльчужая, но отвечает замыслу автора, а за стилистищ ку последний ответственности не несет. И если с цитированием научной, учебной и другой литературы дела обстоят более или менее нормально, т. е. установленные языковые правила соблюдаются, то при обращении к текстам официальных документовнаблюдается довольно странная тенденция. Если, нащ пример, постановления Верховного Суда РФ цитирущ ются с выставлением кавычек, то текст закона передащется «слово в слово, буква в букву, знак препинания в знак препинания», но при этом кавычки не ставятся. В нещ которых случаях добавляются обороты согласно, в сой ответствии с и т. д., что выступает, по мнению автощ ров, индульгенцией от выставления необходимых знащ ков препинания. Уверяем, что редактор, профессиощнально читающий юридические тексты, сразу отличит стилистику документа от индивидуального почерка. И тогда возникает ощущение, что тот, кто писал, либо прищсвоил себе мысли автора (читай — законодателя), либо поленился пересказать их своими словами, либо пыщ тается заполнить необходимый объем (имеется в виду количество печатных знаков). Занимаясь подобными вещами, не стоит забыщ вать, что закон — это литературное произведение, Ratio scriptaТихомирова Ю. И. Языковые особенности научного юридического текста25С 1 декабря 2006 г. вступила в действие Инстщ рукция по организации информационного обеспечещния сотрудничества по линии Интерпола, утвержщденная Приказом МВД России, Минюста России,ФСБ России, ФСО России, ФСКН России и ФТСРоссии от 6 октября 2006 г. № 786/310/470/454/333/971 и согласованная с Генеральной прокуратущрой Российской Федерации (далее — Инструкция).Она заменила собой действовавшие с 2000 г. ведомщственную и межведомственную инструкции об обесщпечении сотрудничества по каналам Интерпола справоохранительными органами иностранных госущдарств в борьбе с международной преступностью.В данной Инструкции определен несколько инойчем ранее порядок объявления обвиняемых иосужденных в розыск по каналам Интерпола. Дещтальнее прописан механизм, основания и срокипрекращения международного розыска лиц по кащналам Интерпола. В настоящее время в Генеральной прокуратущ ре Российской Федерации создана рабочая группадля разработки указания о порядке согласования сорганами прокуратуры вопроса о намерении требощвать экстрадицию обвиняемых и осужденных,объявляемых в розыск по каналам Интерпола. Онодолжно заменить утратившее силу указание Генщпрокуратуры РФ от 24 октября 2000 г. № 138/36«О порядке реализации отдельных положений межщведомственной Инструкции “Об организации инщформационного обеспечения сотрудничества правощохранительных и иных государственных органовРоссийской Федерации по линии Интерпола”». Однако в российском национальном законодащ тельстве о международном розыске лиц существущют некоторые пробелы. Так, в УПК РФ отсутствуеттолкование понятия «международный розыск». В тоже время ч. 5 ст. 108 УПК РФ предусматриваетединственную возможность вынесения судебногорешения об избрании меры пресечения в виде закщлючения под стражу при отсутствии обвиняемого,а именно «только в случае объявления обвиняемогов международный розыск». Результатом неверной,на наш взгляд, интерпретации понятия «междунащродный розыск» (розыск по каналам Интерпола),а также отсутствия единства мнений по поводу того,что следует понимать под его объявлением, сталозначительное снижение уровня активности испольщзования российскими органами возможностей Инщтерпола в этом направлении. Роль МОУПщИнтерполв данной сфере международного сотрудничествадействительно очень велика 5, но существуют и иные формы международного розыска (межгосударщственный розыск в рамках СНГ; розыск с использощванием механизмов, заложенных межправительщственными и межведомственными соглашениями осотрудничестве правоохранительных органов). Новой Инструкцией по организации информащ ционного обеспечения сотрудничества по линииИнтерпола предусмотрен порядок обращения в суд с ходатайством о заочном избрании меры пресечещния в виде заключения под стражу на основаниипостановления об объявлении международного рощзыска, вынесенного розыскным подразделением сощответствующего правоохранительного органа. Посщле удовлетворения судьей такого ходатайства сорганами прокуратуры согласовывается вопрос онамерении требовать выдачи разыскиваемого,а материалы для объявления розыска на территощрии иностранных государств передаются в НЦБ Инщтерпола при МВД России. И хотя часть проблем свведением в действие вышеуказанной Инструкциирешена (устранена нечеткость в последовательнощсти действий), возникли иные. Суд может отказатьв удовлетворении ходатайства, и тогда вынесенноепостановление об объявлении международного рощзыска не будет реализовано. Имеются и случаи неощбоснованного вынесения постановлений об объявлещнии международного розыска лиц в целях заочногоизбрания меры пресечения в виде заключения подстражу. К сожалению, не нашла поддержки идеяразработчиков об использовании в Инструкции нащряду с термином «международный розыск» и такощго, как «розыск по каналам Интерпола»; о вынесещнии решения об объявлении международного рощзыска следственными либо судебными органами,в производстве которых находятся уголовные дела,а решения об использовании для розыска каналовИнтерпола — подразделениями правоохранительщных органов, в производстве которых находятся рощзыскные дела. Итак, действующим российским законодательщ ством решение вопроса об объявлении международщного розыска лиц отнесено к компетенции розыскщных подразделений. Но из года в год повторяютсяситуации, когда после установления разыскиваещмых лиц за рубежом подтвержденное Генеральнойпрокуратурой Российской Федерации намерениетребовать экстрадиции разыскиваемого не реалищзуется изщза отмены меры пресечения в виде закщлючения под стражу либо прекращения уголовногодела (2003 г. — 3 случая; 2004 г. — 3; 2005 г. — 5;2006 г. — 2 случая). Такие факты отрицательно скащзываются на репутации российских правоохранищтельных органов и эффективности дальнейшегомеждународного сотрудничества в данной сфере.Можно было бы практически исключить такие слущчаи, отнеся принятие окончательного решения вопщроса об объявлении международного розыска прещступников к компетенции судебных органов. Ряд проблем встает перед российскими правощ охранительными органами при исполнении запрощсов о розыске преступников, поступающих из иносщтранных государств. За распространяемыми по каналам Интерпола международными уведомлениями о розыске в цещлях ареста и выдачи (циркулярами и Red Notices) Научное обеспечение противодействия правонарушениямПутова И. В. Правовое обеспечение международного розыска преступников (состояние, актуальные... 56 Научный вестник Омской академии МВД России № 3 (27), 2007к сожалению, иногда далекое от совершенства. И в данном случае не стоит фетишизировать так нащ зываемую букву закона, полагая, что именно она несет нормативнощправовой смысл. Более достойнои полезно умение передать дух закона. Завершая, вновь обратимся к Ильфу и Петрову. «Автомобиль не роскошь, а средство передвижещния!» — такой лозунг выдвигал Остап Бендер. Перещ фразируя, скажем: «Хороший литературный язык не только средство общения, но и роскошь, комущтопока еще недоступная». Здесь есть над чем подумать, к чему приложить усилия, чтобы сделать свое пещ чатное произведение пощнастоящему научным. 1 Кириллов В. И., Старченко А. А. Логика: учебник для юридических вузов. — 5ще изд., перераб. и доп. — М.,2001. — С. 7.2 Усынина Е. Е. Научный юридический текст: от создания до публикации: учебное пособие. — Челябинск,1999. — С. 3. 3 Цит. по: Проблемы юридической техники. — Н. Новгород, 2000. — С. 214. 4 Цит. по: Законодательная техника / под ред. Д. А. Керимова. — Л., 1965. — С. 85. 5 Ильф И. А., Петров Е. П. Двенадцать стульев. Зощ лотой теленок. — Рига, 1991. — С. 152. 6 Калинин А. В. Лексика русского языка. — 3ще изд. — М., 1978. — С. 205. 7 См.: Лазарев В. В., Липень С. В. Теория государщ ства и права: учебник для вузов. — 3ще изд., испр. и доп. —М., 2004. — С. 118щ124. 8 Рос. газета. — 2006. — 14 июня. 9 Цит. по: Хижняк С. П. Правовая терминология и проблемы ее упорядочения // Правоведение. — 1990. —№ 6. — С. 69.Тихомирова Ю. И. Языковые особенности научного юридического текста	Уголовное законодательство Таджикистана закщ репило понятие и виды преступлений раздела II.
5c6d9e22-0071-4568-9d9f-89d87f60afd7	Ясин Шабермах Абдул Карим Ясин Шабермах Абдул Карим	2,009	Язык современных СМИ: парадокс медийной революции и деградации языка (на примере современных арабских СМИ)	В статье рассматривается феномен деградации языка вследствие воздействия и возросшей роли СМИ в результате современной глобализации. Объектом исследования служат арабский язык и арабские СМИ.	20510. Друзина Н. В. Фундаментальные глаголы бытия и обладания: дис. на соис. учен. степени д-ра филол. наук. Саратов 2005. 352 с. 11. Дуцяк Т. М . Системные критерии разграничения полисемии и широкозначности // Функциональные и семантические особенности языковых явлений. Волгоград: ВолГУ , 1994. С. 129–137. 12. Колобаев В. К . О некоторых смежных явлениях в области лексики (К вопросу о соотношении полисемии и широкозначности слова) // Иностранные языки в школе. 1983. № 1. С. 11–13. 13. Кудреватых Л. П . Моносемия: узкозначность – широкозначность. // Вопросы германской филологии. Киров: ВГПУ , 1997. С. 35–40. 14. Кузякин А. С . Семантическая структура широкозначных глаголов give, get и ее реализация в синтаксисе предложения// Лексическая и синтаксическая семантика. Саранск: Изд-во Мордовского ин-та, 1989. С. 129–142. 15. Лотова Н. С . Синтаксические структуры с десемантизированным существительным thing в современном английском языке (к проблеме заместительной функции существительных): автореф. дис. … канд. филол. наук. М.: 1973. 22 с. 16. Никитин М. В . Полисемия на пределе (широкозначность) // Концептуальное производство языка. Тамбов: ТГУ им. Державина, 2005. С. 101–111. 17. Николаевская Р. Р . Проблема широкозначности и перевод // Вестник МГЛУ . Вып. 480. М.: МГЛУ , 2003. С. 83–99. 18. Плоткин В. Я . Широкозначность как особый тип семантики слова // Номинация и контекст. Кемерово: КемГу, 1985. С. 94–99. 19. Плоткин В. Я., Гросул Л. Я. Широкозначность как лексико-семантическая категория // Теоретические проблемы семантики и ее отражение в иноязычных словарях. Кишинев: Штиинца, 1982. С. 81–86. 20. Трофимова У . М. О некоторых аспектах проявления категории абстрактность – конкретность в языке и сознании. URL: http://www.bigpi.biysk.ru/port/ﬁ les/ff3_20060328084427.doc 21. Новый англо-русский словарь. 11-е изд., испр. и доп. М.: Рус. Яз. – Медиа, 2004. 946 с. Я. Шабермах ЯЗЫК СОВРЕМЕННЫХ СМИ: ПАР АДОКС МЕДИЙНОЙ РЕВОЛЮЦИИ И ДЕГР АДАЦИИ ЯЗЫКА (на примере современных арабских СМИ) Работа представлена кафедрой теории и истории журналистики Российского университета дружбы народов. Научный руководитель – доктор филологических наук, профессор Майсам Аль-Джанаби В статье рассматривается феномен деградации языка вследствие воздействия и возросшей роли СМИ в результате современной глобализации. Объектом исследования служат арабский язык и арабские СМИ. Ключевые слова: язык современных СМИ. Yasin Shabermakh LANGUAGE OF THE MODERN MASS MEDIA: THE PARADOX OF THE MEDIA REVO-LUTION AND LANGUAGE DEGRADATION (based on the modern Arab mass media) The article goes through the phenomenon of language degradation due to the increasing role of mass media within the conditions related to globalization. The study mainly focuses on the Arabic language and Arabic mass media. Key words: language of the modern mass media.Язык современных СМИ: парадокс медийной революции и деградации языка...ФИЛОЛОГИЯ 206Один из парадоксов, привлекающих внимание теоретиков и практиков, заключается в сосуществовании двух противоположных тенденций в сфере взаимоотношений между языком и средствами массовой информации. С одной стороны, это возрастание роли масс-медиа, а с другой – деградация языка с точки зрения уровня грамотности. Это явление носит всемирный характер, поэтому некоторые уже заговорили о феномене деградации языка под воздействием СМИ как одном из последствий глобализации. В связи с применением технологий ускорения коммуникаций возрастает поток информации, захлестывающей ее потребите-лей, вследствие чего они меньше обращают внимание на речевые ошибки, неправильное употребление слов и так называемые «ляпы», что, в свою очередь, отнюдь не стимулирует производителей информации к повышению ее качества. Это ведет к нарушению баланса языка, его лексического запаса и норм его употребления с мыслью и образом как элементами, зависимыми от массмедиа [1, c. 43–52]. Роль языка в обществе переоценить невозможно. Он представляет собой систему взаимоотношений членов любого общества друг с другом, являясь также средством межнационального и межгосударственного общения. Нет такой области общественного бытия, которая была бы свободна от влияния языка. Некоторые ученые считают людей зави-симыми от их языка как непременного орудия осознания социальных реалий. В этой связи уместно поговорить о характере, качестве и уровне взаимоотношений между СМИ и языком в арабском мире. Араб-ский язык – это официальный язык арабских государств, общий для всех членов общества. И при всех различиях политических систем, уровней социально-экономического развития и жизненного уклада и уровня жизни в этих странах, в современных СМИ проявляются общие тенденции влияния на арабский язык. При этом правила функционирования СМИ занимают по отношению к языку гла-венствующее положение. В долгосрочной перспективе это явление может иметь разру-шительные последствия для самих СМИ, так как «слабость» языка будет означать слабость основного инструмента сознания и общения. Такое положение дел увеличивает важность задачи исследования причин, ведущих к дегра-дации языка журналистики, и принятия мер, необходимых для исправления создавшегося положения [3]. Проведенные исследования показали, насколько сильным оказывается воздействие ме-дийных инструментов на общество благодаря массовости их аудитории. Следовательно, они могут оказывать как положительное, так и отрицательное влияние на арабский язык. Всякая языковая погрешность накладывает существенный негативный отпечаток на слушателя и зрителя, потенциально стано-вясь образцом для подражания. СМИ вносят очень весомый вклад в формирование языка аудитории – как правильного, так и непра-вильного [4]. В большинстве исследований, посвященных данной теме, выделяются субъективные и объективные причины этого феномена. На основании изучения большого количества ма-териалов было установлено, что большинство журналистов не всегда придерживается норм языка и правил подачи тех или иных инфор-мационных материалов. Филологи отмечают, что одним из самых значительных проявлений неуважения к нормам языка со стороны СМИ стала распространенность конструктивных нарушений, лишающих арабский язык его выразительности. Здесь можно выделить несколько моментов, и прежде всего неоправданно частое исполь-зование именных предложений по сравнению с глагольными и препозиции подлежащего по отношению к сказуемому в обычных глаголь-ных предложениях.ﺍﻱﺭﻭﺱ ﻯﻝﺇ ﺓﻱﻝﻱﺉﺍﺭﺱﺇﻝﺍ ﺕﺍﺭﺏﺍﺥﻡﻝﺍ ﻩﺕﻝﺱﺭﺃ ﻱﻝﻱﺉﺍﺭﺱﺇ ﻥﻁﺍﻭﻡ ﻭﻩ ﻥﻩﻭﻙ ﻱﻝﻱﺇ ﻥﺃ ﻑﻭﺭﻉﻡﻝﺍﻭ –Известно, что Эли Коэн – израильский гражданин, направленный в Сирию израиль-скими спецслужбами.ﺭﻡﺕﺅﻡﻝﺍ ﺍﺫﻩ ﺩﻕﻉﻝ ﺓﻑﻝﺕﺥﻡ ﺕﺍﻩﺝ ﻥﻡ ﺕﺍﻝﻭﺍﺡﻡ ﺓﻡﺙﻑ ﻩﺱﻑﻥ ﺭﺩﺹﻡﻝﺍ ﺏﺱﺡﺏﻭ –По сведению того же источника, различные стороны предпринимают попытки созыва этой конференции. 207– Заявление российского президента последовало после его встречи с президентом Франции, состоявшейся во время саммита «двадцатки». Кроме этого, сочетания типа status constructus «разрываются» двумя, тремя, а иногда и более словами-определениями, тогда как норма арабского языка состоит в том, что члены этой конструкции не должны отделяться друг от друга какими-либо другими словами. Начальник Генерального штаба ВМС США ﺓﻱﻙﻱﺭﻡﺃﻝﺍ ﺓﻱﺭﺡﺏﻝﺍ ﺕﺍﻭﻕﻝﺍ ﻥﺍﻙﺭﺃ ﺓﺉﻱﻩ ﺱﻱﺉﺭ Главный редактор ливанской газеты «АнНахар» ﺓﻱﻥﺍﻥﺏﻝﻝﺍﺭﺍﻩﻥﻝﺍ ﺓﺩﻱﺭﺝ ﺭﻱﺭﺡﺕ ﺱﻱﺉﺭ Много ошибок связано с неправильным употреблением предлогов при непереходных глаголах и употреблением переходных глаголов как непереходных и наоборот. Неправильно: ﻯﻝﻉ ﻱﺱﻭﺭﻝﺍ ﺱﻱﺉﺭﻝﺍ ﺩﻙﺃ ﺓﻱﻝﺍﻡﻝﺍ ﺓﻡﺯﺃﻝﺍ ﺓﻩﺝﺍﻭﻡ ﺓﺭﻭﺭﺽ Правильно: ﺓﻩﺝﺍﻭﻡ ﺓﺭﻭﺭﺽ ﻱﺱﻭﺭﻝﺍ ﺱﻱﺉﺭﻝﺍ ﺩﻙﺃ ﺓﻱﻝﺍﻡﻝﺍ ﺓﻡﺯﺃﻝﺍ (Российский президент подтвердил необходимость противодействовать финансовому кризису). Неправильно: ﺓﺭﻩﺍﻅ ﺓﻩﺝﺍﻭﻡـﻝ ﻱﺩﻭﻉﺱﻝﺍ ﻝﻩﺍﻉﻝﺍ ﺍﻉﺩ ﺓﻥﺹﺭﻕﻝﺍ Правильно: ﺓﺭﻩﺍﻅ ﺓﻩﺝﺍﻭﻡ ﻯﻝﺇ ﻱﺩﻭﻉﺱﻝﺍ ﻝﻩﺍﻉﻝﺍ ﺍﻉﺩ ﺓﻥﺹﺭﻕﻝﺍ (Король Саудовской Аравии призвал к борьбе с пиратством). Часто имеют место нарушения в области семантики, т. е. употребления определенных слов в ситуациях, где это не согласуется с нор-мами литературного языка, т. е. некоторыми журналистами игнорируется необходимость увязывания лексики с конкретными ситуаци-ями, видами социальной и индивидуальной деятельности. Это происходит тогда, когда журналисты в силу либо недостаточного знания теории вопроса, либо вследствие от-сутствия необходимого практического опыта игнорируют требования контекстуального применения языковых средств. ﺓﻱﻙﻱﺭﻡﺃ ﺓﺭﺍﺩﺇ – ﺓﻱﻙﻱﺭﻡﺃ ﺓﻡﻭﻙﺡ (американское правительство – американская администрация) ﻡﻡﺃﻝﺍ ﻯﺩﻝ ﺏﻭﺩﻥﻡ – ﺓﺩﺡﺕﻡﻝﺍ ﻡﻡﺃﻝﺍ ﻯﺩﻝ ﺭﻱﻑﺱ ﺓﺩﺡﺕﻡﻝﺍ (посол в ООН – представитель в ООН) ءﺍﺭﺯﻭﻝﺍ ﺱﻝﺝﻡ ﺱﻱﺉﺭ – ﻱﻥﺍﻥﺏﻝﻝﺍ ءﺍﺭﺯﻭﻝﺍ ﺱﻱﺉﺭ ﻱﻥﺍﻥﺏﻝﻝﺍ (ливанский премьер-министр – председатель Совета министров Ливана) Не меньшую роль в искажении арабского языка играет обозначившееся в последнее вре-мя широкое распространение на радио и телевидении диалектальных форм и иностранных заимствований, которые иногда подвергаются арабизации. В программах, транслируемых по радио и телевидению, все чаще звучит язык «человека с улицы». Особенно широкое распространение такой язык нашел в драматических постановках и эстрадных номерах. Почти все такие передачи идут на местных диалектах. Создание многочисленных национальных радиостанций и открытие спутни-ковых телеканалов значительно осложнили и без того непростую ситуацию, в которой оказался арабский литературный язык. Его маргинализация, распространение «низкого штиля» и отказ от предъявления высоких тре-бований к соблюдению норм литературного языка приводят к тому, что аудитория СМИ, подвергаясь их массовому воздействию, усваивает то, что ей преподносится, и начинает все шире и шире применять это самостоятельно в практике повседневного общения в ущерб арабскому литературному языку. Необходимо отметить, что перечисленные явления протекают на фоне вытеснения арабс-кого литературного языка (имеющего, помимо глубоких культурно-исторических корней, огромные потенциальные возможности) из целого ряда отраслей современной науки, где вместо него, как правило, используется анг-лийский язык [2]. Не последнюю роль в деградации языка арабских СМИ играет тот факт, что едва ли не большинство новостных материалов яв-ляются переводными. Учитывая, что в эту бурно развивающуюся отрасль пришло много новых людей, недостаточно хорошо знающих как иностранные, так и свой родной арабский язык, легко представить, что грамматические формы, языковые обороты и просто реалии Язык современных СМИ: парадокс медийной революции и деградации языка...ФИЛОЛОГИЯ языка оригинала, оказывают на них огромное давление, не давая полностью использовать возможности родного языка. В этих условиях арабские ученые, деятели культуры и работника СМИ обязаны сделать все от них зависящее, чтобы противостоять наметившимся пагубным тенденциям и по-мочь арабскому литературному языку занять подобающее ему место не только в арабском мире, но и за его пределами. СПИСОК ЛИТЕР АТУРЫ 1. Абд аль-Халим М., аль-Факки Х. М. Арабский язык в СМИ. Нормы, правила и распространенные ошибки. Б. м., 2-е изд., 1423 г.х./2002 (на араб. яз.). 2. Мухаммед С. М. Информационная ответственность в исламе. 2-е изд. Алжир: «Аль-Муассаса аль-ватанийя ли-ль-китаб», 1986 (на араб. яз.). 3. Шараф А. А. Информационная филология. Каир: «Нубар», 2000 (на араб. яз.). 4. URL:www.arabicl.org.sa	Редакция Русской службы Би-би-си собрала ответы на вопросы читателей.
306d1fe2-f976-4d38-b6c2-2b3ade3a8560	Герасименко Ирина Евгеньевна	2,008	Коннотативная семантика прецедентных наименований мужчины	В статье показана взаимосвязь таких лингвистических явлений, как коннотативная семантика, вторичная номинация, прецедентные имена. Автор анализирует коннотативные семантические признаки прецедентных наименований мужчины на материале данных «Русского ассоциативного словаря». По мнению автора,...	39(заказчиков ) на составление текста документа . Оно проявляется в расширении формул , во введении дополнительных , перестановке частей и других явлениях . Этикетные формулы XVI–XVII веков нашли известное продолжение в деловых , а также эпистолярных текстах и последующих столетий . Особенно ярко это проявилось в ХVIII веке и первой половине XIX века. В настоящее время в жанрах деловой речи этикетные формулы минимальны , однако они и сейчас необходимы . Источник ГУТО . – Ф. И-156. Тобольская духовная консистория . Список литературы 1. Введенская , Л. А. Русский язык и культура речи : учеб . пособие / Л. А. Введенская , Л. Г. Павлова , Е. Ю. Кашаева . – Ростов н/Д., 2001. 2. Гольдин , В. Е. Речь и этикет / В. Е. Гольдин . – М., 1983. 3. Гольдин , В. Е. Речевая культура / В. Е. Гольдин , О. Б. Сиротинина // Русский язык : энциклопедия . – М., 1997. 4. Новоселова , Н. А. Складывание норм русского делового письма // Русский язык для делового общения / Н. А. Новоселова . – Челябинск , 1996. 5. Глинкина , Л. А. О статусе деловой письменности XVIII века в системе русского национального языка / Л. А. Глинкина // Международная юбилейная сессия , посвященная 100-летию со дня рождения академика В. В. Виноградова : тез. докл . ; Рос. акад . наук ; Моск . ун-т. – М., 1995. 6. Трофимова , О. В. Памятники Тюменской деловой письменности 1762–1796 гг. / О. В. Трофимова . – Тюмень : ТГУ , 2002. 7. Формановская , Н. Н. Русский речевой этикет : лингвистический и методиче - ский аспекты / Н. Н. Формановская . – М., 1987. 8. Формановская , Н. Н. Русский речевой этикет : нормативный , социокультур - ный контекст / Н. Н. Формановская . – М. : Рус. яз., 2002. И. Е. Герасименко КОННОТАТИВНАЯ СЕМАНТИКА ПРЕЦЕДЕНТНЫХ НАИМЕНОВАНИЙ МУЖЧИНЫ В статье показана взаимосвязь таких лингвистических явлений , как коннотатив - ная семантика , вторичная номинация , прецедентные имена . Автор анализирует коннотативные семантические признаки прецедентных наименований мужчины на мате - риале данных «Русского ассоциативного словаря ». По мнению автора , выявленные признаки демонстрируют семантику гендерного предпочтения . Ключевые слова : коннотативная семантика , вторичная номинация , преце - дентные имена , наименования мужчины . В широком смысле коннотация – это любой компонент , который дополняет предметно -понятийное содержание языковой единицы и придает ей экспрессив - ную функцию . В широком смысле она понимается как «добавочное значение оце- 40ночного , эмоционального или стилистического характера , приобретаемое языко - вой единицей (т. е. закрепленной в системе языка ) в процессе ее реализации в тексте (как устном , так и письменном )»1. В узком смысле коннотация представляет собой некий компонент значения языковой единицы , выступающей во вторичной для нее функции наименования , который дополняет ее объективные значения ассоциативно -образным представлением об обозначаемом в реальности действии , предмете , состоянии на основе внутренней формы наименования2. В классификации С. Ульмана значения , выражаемые коннотациями , подраз - деляются на три группы : 1) коннотации , связанные с именем ; 2) коннотации , связанные со смыслом ; 3) коннотации , ассоциируемые с определенными регистра - ми3. Значения первой группы могут инициировать эстетические обертоны (прият - ные и неприятные ). Например , мифологические ассоциации , вызванные именами Гектора , Елены , Ахилла , могут подкрепляться эстетическим эффектом , который не производится обычными именами . Рассмотрим коннотации первой группы , то есть ассоциируемые с преце - дентными именами , соотносимые со словом «мужчина ». Реконструкция семантической структуры слова оказывается возможной в случае установления его ассоциативных связей , на что неоднократно указывалось в работах Ю. Н. Караулова4. Задаваемое в ходе ассоциативного эксперимента слово-стимул выполняет функцию импульса , приводящего в состояние предречевой готовности значительную часть сознания субъекта речи , организацию которой можно представить в виде семантической сети. Получаемое в результате экспе - римента ассоциативное поле объективирует , таким образом , не только фрагмент вербальной памяти информантов , но и образы сознания , мотивы и оценки , что позволяет интерпретировать ассоциаты в качестве возможных способов языковой репрезентации коннотативных смыслов . Исследователь национально -культурной семантики языка Т. Г. Попова отмечает : «Значение слова , имеющее понятийную основу , рассматривается как пакет информации , хранимый в социальной памяти культурно -языковой общности , извлекаемый по мере надобности . Когнитивный процесс как бы замыкается на трех аспектах : психологические ассоциации , языковые коннотации и их воплоще - ние в аллюзивном значении »5. Ассоциативные связи носят глобальный характер и, как показывают исследования , интегрируют все типы словесных и межсловес - ных связей , что позволяет представить образ мира в русской лингвокультуре , увидеть ценностные и эмотивные ориентиры ее носителей . В «Русском ассоциативном словаре » содержатся статьи , представляющие центральную оппозицию гендерной теории : «Мужчина » и «Женщина »6. В прямом словаре на слово -стимул «мужчина » было получено 547 реакций (только 3 информанта отказались участвовать в эксперименте ), число разных реакций 217, число единичных реакций 160. Обращает на себя внимание тот факт , что все ассоциаты являются оценочно маркированными . Многие из ассоциатов на слово - стимул «мужчина » имеют коннотативную аксиологическую семантику , например такие , как животное , самец , козел , дуб, орел , принц , Дон Жуан и др. Как было указано выше , возникновение коннотативного оценочного эффек - та связано с процессом вторичной номинации . В основе всех видов вторичной номинации лежит ассоциативный характер человеческого мышления . Ассоциа - тивные признаки , актуализируемые в процессе вторичной номинации , могут соответствовать компонентам переосмысляемого значения , а могут соотноситься с такими смысловыми составляющими , которые , не входя в набор дистинктивных 41признаков значения , относятся к фоновым знаниям носителей языка о данной реалии или о внутренней форме значения . В качестве одного из частных случаев реализации этого последнего способа вторичной номинации можно рассматривать , как нам кажется , прием , с помощью которого в дискурс языковой личности вводится прецедентный текст . Напомним , что прецедентные тексты 1) значимы для той или иной личности в познавательном и эмоциональном отношениях ; 2) имеют сверхличностный характер , т. е. хорошо известны широкому окружению данной личности , включая ее предшественников и современников ; 3) обращение к ним возобновляется в дискурсе данной языковой личности7. Выделяют несколько способов существования и функционирования преце - дентных текстов . Нас интересует семиотический , при котором обращение к оригинальному тексту дается намеком , отсылкой , признаком , и тем самым в процесс коммуникации включается либо весь текст , либо соотносимые с ситуацией обще - ния или более крупным жизненным событием отдельные его фрагменты . Это включе - ние осуществляется подобно замыканию рефлекторной дуги: намек – и некоторое соци - ально -психологическое явление , некоторая национально -специфическая идея, событие истории или современности появляется и приходит в движение в сознании слушателя . При описании семиотического приема введения прецедентного текста в дискурс говорящего Ю. Н. Караулов замечает , что этот прием «в чем-то сродни языковой номинации »8. Для подтверждения этой мысли ученый проводит параллель между номинацией и способом ввода прецедентного текста , сопоставляя языко - вые средства и потенциально актуализируемые ими в коммуникативном пространстве интеллектуально -лингвистические значимости . Так, при восприятии слова актуализируется представление о денотате или сигнификате , при воспри - ятии понятия – его семантическое поле . При восприятии же имени персонажа актуализируется так или иначе весь прецедентный текст , то есть приводится в состояние готовности для использования в дискурсе по разным параметрам : либо со стороны своей проблематики , либо эстетических характеристик , либо как источник определенных эмоционально -оценочных стереотипов , либо аналогий , либо как образец (антиобразец ) для подражания и т. п. Мобилизованная таким образом в памяти информация становится , по нашему мнению , внутренней формой для переосмысляемого имени . Конечно , информация , стоящая за знаком прецедентного текста , индивидуальна для конкретной языковой личности , но во многом она обусловлена и принадлежностью к определенной эпохе и культуре. Представляется также , что, хотя многие прецеденты русской культуры , например XIX века, сейчас забыты , они не перестают быть составляющими национальной культу - ры, подобно тому , как все когда -то возникавшие внутренние формы слов продолжают существовать как многообразные проявления «внутренней формы языка ». Проанализируем прецедентные имена словарной статьи слова -стимула мужчина , а именно : Дон Жуан , Тарзан , Шварценеггер . Все эти имена ярко и коло - ритно воплощают идею мужественности благодаря способности возбуждать в сознании образы всем известных мужчин , являющихся носителями мужских черт , не оставляющих женщин равнодушными . Дон Жуан – имя неутомимого соблазнителя женщин и авантюриста , героя испанской саги XIV века, в которой рассказывается о попытке Дон Жуана похи - тить дочь Командора , убитого им на дуэли . Эта легенда послужила основой сюжета более ста произведений мировой литературы : пьесы испанского драматурга 42Тирсо де Молина «Севильский соблазнитель » (1630), комедии Мольера «Дон Жуан» (1665), трагедии А.С. Пушкина «Каменный гость » (1839) и других . Рассмотрим высказывание , содержащее номинант Дон Жуан : «Развеян столетиями лелеянный миф об итальянце как о неисправимом Дон Жуане . Оказалось , что менее трети их изменяют своим женам , в то время как 66 процентов замужних женщин признали , что наставляют своим супругам “рога”»9. В приведенном контексте типовой приметой , внутренней формой номинанта Дон Жуан является его ‘способность изменять ’. Внутренняя форма , несмотря на имплицит - ную выраженность , выполняет в данном сверхфразовом единстве роль смысловой скрепы между первой и второй фразами , поскольку является общеизвестной . Имя Дон Жуан стало настолько распространенным и понятным , что получи - ло однозначное толкование в словарях : ‘человек , который падок на любовные похождения , искатель любовных приключений ’10, ‘о волоките , искателе любовных приключений , соблазнителе ’11: «Всего за несколько лет Пенелопа Крус совершила головокружительную карьеру в кино и была замечена , кажется , всеми донжуанами Голливуда » (GalaБиография , 2006, №7. С. 30). Это значение сохраняется и в производных словах донжуанство (‘поведение донжуана ’) и донжуанский (‘имеющий отношение к донжуану , принадлежащий ему’): «Выбрать себе донжуанство , когда общество живет или начинает жить полною жизнью , значит обнаружить замечательное скудоумие » (Д. И. Писемский . Реалисты ); «В знаменитом “донжуанском списке ” Пушкина было 34 имени » (http//www.explan. ruarchive200737s3.htm). Таким образом , в знаке Дон Жуан дескриптивные семантические признаки ‘способность изменить ’, ‘легко увлекающийся женщинами ’, ‘имеющий много любовных связей ’, совмещены с экспрессивной оценкой , в фокус которой попада - ет признак , ассоциируемый с внутренней формой : ‘как если бы некоторое лицо было Дон Жуаном ’. Этот механизм есть механизм вторичной номинации . Вместе с тем, знак Дон Жуан указывает на некоторое характерное свойство , типовую примету , отождествляется с наиболее заметной , запоминающейся и потому всем известной чертой этого лица , что и является , по Караулову , семиотическим прие - мом введения прецедентного текста (или его части )12. Отмечая гендерную специфику восприятия номинанта Дон Жуан , а также образа , лежащего в его основе , следует указать на то, что некоторые женщины не связывают с ними отрицательных коннотаций . Более того, они имеют свое пред - ставление о Дон Жуане , могут «не узнавать » его в герое , который , как им кажется , не похож на идеальный эталон : «Дон Жуан оставил какое -то странное ощущение . Я не поверила , что эта двухметровая гора мускулов и жира , с трудом передвигающаяся и переносящая свой вес, могла владеть умами и сердцами женщин . В чем уникальность Дон Жуана ? В том, что он как никто другой мог понять психологию женщины . <…> Дон Жуан мог иметь рост не более 175 см в лучшем случае . Этот же явно питается исключительно в Мак Дональдсе . Я не верю , что в такого можно влюбиться , я не увидела в нем никакой уникальности . Все кричало во мне: не верю ! Это не Дон Жуан , это подделка . <…> Нет в нем тонкости , нет изысканного ума, а без этих качеств как ему бы удалось влюблять в себя столько женщин » (О фильме , http//www. kinoexpert . ru index .aspcomm=4&num=15649). Как можно заметить , с прецедентным именем Дон Жуан у респондента ассоциируются положительные коннотативные семы ‘уникальность ’, ‘способность 43понять женщину ’, ‘тонкость ’, ‘изысканный ум’ и не ассоциируются отрицательная сема ‘способность изменить ’. Эстетическая квалификация двухметровая гора мускулов не является положительной , поскольку для респондента Дон Жуан имеет ценность как субъект воображаемого идеального мира , а не как красивый мужчина . Идеализированная интерпретация образа Дон Жуана не нова и имеет давнюю традицию . Так, например , немецкий романтик Гофман дает свое истолкова - ние образа севильского соблазнителя . Дон Жуан у Гофмана не вероломный иска - тель любовных приключений , а напротив , натура мятежная и страдающая , он томится от отсутствия идеала , который ему насущно необходим . По Гофману , Дон Жуан – любимейшее дитя природы , и она наделила его всем тем, что роднит человека с божественным началом . Герой легенды , как утверждается в новелле Гофмана , возымел дерзкую мечту обрести на земле неземное счастье , потому Дон Жуан обречен на кару , которая грянет с небес . Дон Жуан Гофмана возвышается над реальностью и устремляется всеми помыслами к идеалу . Такая трактовка образа является источником положительных эмоционально -оценочных стереотипов , вызываемых прецедентным именем Дон Жуан . Другим прецедентным именем среди ассоциативных реакций на слово - стимул «мужчина » является номинант Шварценеггер : «Арнольд Шварценеггер – великая американская мечта . И не только амери - канская . Он живое воплощение древнего мифа о Геркулесе , человеке , ставшем богом за свои заслуги . Он символ надежды : если много трудиться , жить честно , не изменять жене и платить налоги , когда -нибудь награда тебя найдет . Начав путь в глухой австрийской деревне , Арнольд -варвар стал губернатором райского сада – Калифорнии » (Gala-Биография , 2006, №7. С. 123). В настоящее время имя Шварценеггер приобрело новые типовые приметы , делающие его прецедентным : ‘воплощенная великая американская мечта ’, ‘символ надежды ’. Для участников же ассоциативного эксперимента , результаты которого сейчас анализируются , Шварценеггер – культурист , многократно бывший «Мистером Вселенная » и «Мистером Олимпия », герой фильмов «Терминатор » и «Геркулес в Нью -Йорке », в связи с чем типичными признаками его прецедентно - го имени являются ‘человек -машина ’, ‘полубог ’, ‘непобедимый ’, ‘способный уничтожить ’, ‘вселяющий ужас ’ и др. Описывая властный взгляд как один из трех основных типов взглядов в книге «Язык телодвижений », Аллан Пиз делает такой комментарий : «Чтобы посмотреть в сторону , медленно переведите взгляд , а затем повер - ните голову , не разворачивая плечи . Так смотрел на своих врагов Арнольд Швар - ценеггер в “Терминаторе ”, и взгляд этот вселял ужас »13. Будучи актером боевиков , Шварценеггер демонстрировал языком своих телодвижений культ силы , беспощадности , иногда жестокости , что неотделимо от образа настоящего мужчины . Вот почему прецедентное имя Шварценеггер допол - няет синонимический ряд ассоциатов на слово -стимул «мужчина » с доминантой сильный , в который входят лексемы боец , культурист , мускулы , воин , атлет . В обратном ассоциативном словаре отмечено , что реакция Шварценеггер возникала в ходе ассоциативного эксперимента на слова -стимулы боевик , мускулы , могучий , хищник , борец , качалка , правдивый , сильный , спина . Слово Тарзан выступило в качестве ассоциации на слова -стимулы мужчина , джунгли , горилла , терзание . Пара «терзание – Тарзан » является , очевидно , ассоциативной по звучанию . Какими же коннотативными семантическими признака - ми связана пара «мужчина – Тарзан »? В качестве материала для семантического 44анализа используем фрагменты статьи Л. Ястребовой «Русский Тарзан Австралии Михаил Фоменко », в заглавии которой номинант Тарзан используется как преце - дентное имя. «В представлении нашего поколения Тарзан – это Джонни Вейсмюллер , такой, каким мы видели его в детстве на экранах кино . После него были , конечно , и другие Тарзаны , но они не запомнились . И вдруг – Тарзан в Австралии ! И не в кино , а в жизни ! Да еще русский ! Жизнь русского Тарзана весьма необычна и хочется познакомить с ней читателей Австралиады . <…> В беседе с репортерами он вспоминал прошлую сиднейскую жизнь , но не скучал о ней. Он увлекся приключениями в джунглях , даже несмотря на то, что ему пришлось невыносимо страдать от ран, нанесенных клыками дикого кабана , и в самозащите убивать охотничьим ножом крокодилов и акул . <…> Еще он рассказывал о нескольких случаях , когда он чуть не погиб – как он однажды упал , поднимаясь по утесу , как он бился с акулами и крокодилами , как был ужален электрическим скатом , и как выдержал борьбу с бурями , и невыносимо страдал от жажды при переезде через Торресов Пролив на своем челноке . Его сестра Ренэ , когда ей было 17 лет, сказала : “Михаил – настоящий мужчина , а не запуганная мышь , как многие другие ”» (http://nature.web.ru/db/author.html?id=1003039). Фигура Тарзана олицетворяет образ дикого человека , жителя джунглей , предпочитающего мир природы и далекого от современной цивилизации . Образ этот символизирует романтику свободного от условностей человеческого духа , природную силу человека , его близость естественным стихиям . Эти составляю - щие образа Тарзана вполне могут быть отнесены к коннотативным компонентам одноименного прецедентного номинанта , что в совокупности с такими смыслами , как ‘борьба с кабаном ’, ‘убийство с помощью ножа крокодилов и акул ’, ‘способ - ность подниматься по утесу , выдерживать борьбу с бурями ’, создает концепт «настоящий мужчина ». Итак , коннотативная семантика является элементом значения языковой единицы во вторичной номинации , который дополняет ее объективное содержание ассоциативно -образным представлением о денотате на основе внутренней формы наименования . Внутренней формой при восприятии имени персонажа выступает прецедентный текст (в широком понимании ) со стороны эстетических характери - стик , а также определенных эмоционально -оценочных стереотипов и аналогий . Отметим , что выявленные коннотативные признаки прецедентных наименований (ПН) мужчины : ‘уникальность ’, ‘способность понять женщину ’, ‘тонкость ’, ‘изысканный ум’ (ПН Дон Жуан ), ‘мускулы ’, ‘могучий ’, ‘хищник ’, ‘сильный ’ (ПН Шварценеггер ), ‘способность подниматься по утесу , ‘выдерживать борьбу с буря - ми’, ‘бороться с помощью ножа с крокодилами и акулами ’ (ПН Тарзан ), – пред - ставляют собой те свойства мужчины , которые обычно нравятся женщинам и характеризуют настоящего мужчину14. Иными словами , эти коннотативные призна - ки демонстрируют семантику гендерного предпочтения . Примечания 1 Исаева , Л. А. Коммуникативный и коннотативный аспекты книжных лексиче - ских и фразеологических единиц в художественных текстах : (на материале рассказов М. М. Зощенко ) : дис. … канд . филол . наук / Л. А. Исаева . – Махачка - ла, 2004. – С. 91. 452 См.: Телия , В. Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц / В. Н. Телия . – М., 1986. 3 См.: Ульман , С. Стилистика и семантика / С. Ульман // Новое в зарубежной лингвистике . Вып. IX. Лингвостилистика . – М, 1980. – С. 236–239. 4 См.: Караулов , Ю. Н. Русский ассоциативный словарь как новый лингвистиче - ский источник и инструмент анализа языковой способности / Ю. Н. Караулов // Русский ассоциативный словарь . Кн. 1. Прямой словарь : от стимула к реакции : Ассоциативный тезаурус современного русского языка / Ю. Н. Караулов и др. – М., 1994. – Ч. I. – С. 190–218. 5 Попова , Т. Г. Национально -культурная семантика языка и когнитивно - социокоммуникативные аспекты : дис. … д-ра филол . наук / Т. Г. Попова . – М., 2004. – С. 122. 6 Выходные данные указ. словаря см. в сноске 4. 7 Караулов , Ю. Н. Роль прецедентных текстов в структуре и функционировании языковой личности / Ю. Н. Караулов // Научные традиции и новые направления в преподавании русского языка и литературы . – М., 1986. – С. 105–126. 8 Там же. – С. 107. 9 Берков , В. П. Большой словарь крылатых слов русского языка : ок. 4000 ед. / В. П. Берков , В. М. Мокиенко , С. Г. Шулежкова . – М., 2005. – С. 148. 10 Ожегов , С. И. Словарь русского языка : ок. 57000 слов / С. И. Ожегов . – М., 1988. – С. 142. 11 Берков , В. П. Большой словарь ... – С. 148. 12 Караулов , Ю. Н. Роль прецедентных текстов ... – С. 111. 13 Пиз, А. Язык телодвижений / А. Пиз. – М., 2007. – С. 220. 14 О том, что женщины ищут в мужчинах , см.: Пиз, А. Почему мужчины врут / А. Пиз, Б. Пиз. – М., 2006. С. Н. Глазкова ВОПРОСИТЕЛЬНОЕ ВЫСКАЗЫВАНИЕ УЧИТЕЛЯ КАК ИНСТРУМЕНТ НАРУШЕНИЯ КОММУНИКАТИВНОГО БАЛАНСА В ПЕДАГОГИЧЕСКОМ ДИАЛОГЕ В статье рассматриваются вопросительные по форме высказывания в речи обучающего на материале педагогического диалога , анализируются причины нарушения коммуникативного баланса по инициативе педагога и классифицируют - ся неконструктивные речевые стратегии и тактики педагога как коммуника - тивного лидера . Ключевые слова : педагогический диалог , коммуникативный баланс , вопро - сительное высказывание . Умение строить диалог является важнейшей составляющей профессиональ - ной компетенции обучающего , уровень владения которой зачастую оценивается как уровень педагогического мастерства обучающего . Особая роль в организации педагогического диалога принадлежит вопроси - тельным высказываниям , которые организуют и регулируют течение педагогиче - ской коммуникации , замедляя или ускоряя , корректируя и направляя ее. Вопроси -	Этикетные формулы - один из основных элементов речи .
d4d05b5e-53bd-4a8f-9df3-31782a5762fa	Иванов Юрий	2,006	Родной язык и этническое сознание русинов Молдавии	null	157Ïóáëèöèñòèêà Юр ий ИВАНОВ РО ДНОЙ ЯЗЫК И ЭТНИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ РУСИНОВ МОЛДАВИИ От радно, что в последнее время авторитетные ученые мужи и общественные деятели всерьез заговорили об этнокультурном возрождении русинов Молдавии. Более того, в этом направлении уже сдела-ны практические шаги: создана Республиканская общественная орга-низация «Русь», организованы публикации по русинской проблемати-ке в периодических и научных изданиях Молдавии и зарубежных стран,выпущена монография Сергея Суляка «Осколки Святой Руси. Очеркиэтнической истории руснаков Молдавии», начат выпуск международ-ного исторического журнала «Русин», проведена первая в истории Мол-давии международная научно-практическая конференция по русинс-кой проблематике «Князь Даниил Галицкий и судьбы Западной Руси» 1. Ис следователи справедливо отмечают огромную роль русского языка в спасении потомков русинов от окончательной утраты славянскойнациональной идентичности и памяти о своем русинском происхож-дении 2, но пока еще очень мало сказано о языке самих русинов. А именно владение им, как показали наши изыскания, является той после-дней чертой, за которой потомки русинов утрачивают русинское наци-ональное самосознание. Говоря о родном языке русинов севера Мол-давии, надо понимать, что это язык, получивший свое развитие от од-ного из диалектов древнерусского языка. Проблема «язык и культура» давно интересует не только языковедов. Многие выдающиеся собиратели фольклора, этнографы, истори-ки пользовались и пользуются духовным богатством, накопленным внациональных языках, с целью выяснения истоков национальной куль-туры, бытовых представлений, прочтения скрижали забытого прошло-го. В наши дни проблема соотношения языка и культуры приобрелаособую актуальность в связи с вступлением человечества в эпоху ми-ровой глобализации. Сознаем ли мы ее последствия для нашей куль-туры? Первый результат – всеобщее размывание морали и тех духов-ных устоев, на которых мировая цивилизация была построена и, не-смотря на все исторические и природные катаклизмы, развивалась напротяжении целых тысячелетий! Национальная история, культура и1582006, № 2 (4) язык всегда были, есть и будут охранной грамотой любого народа при его историческом движении вперед. Сохранение родного языка потомков русинов Молдавии есть проблема сохранения их национально-культурной идентичности и этнического самосознания, никак не меньше! Утратят русины свой роднойязык – можно будет закрыть «русинский вопрос» в Молдавии. И надоотдавать себе отчет, что существуют реальные силы, преследующиеданные цели 3. Введение предмета «Украинский язык» и преподавание на украинском языке в школах некоторых населенных пунктов Мол-давии, где большинство жителей составляют потомки русинов, естьпрактическая реализация этих задач, и в защиту русинского языка исознания сделано пока очень мало. А между тем язык местных русинов специфичен и хранит в себе немало тайн и загадок, расшифровка которых могла бы обогатить нашизнания о культуре Древней Руси и этногенезе восточнославянской об-щности. Уже год назад, во время дискуссии, состоявшейся на конфе-ренции, посвященной памяти Даниила Галицкого, используя языко-вой «ключ», мы раскрыли загадку термина «толковины», упомянутогов «Повести временных лет». Уникальность русинского языка отмети-ли уже первые исследователи русинов, такие как А.С. Афанасьев-Чуж-бинский, П.А. Нестеровский, Л.С. Берг 4. Сохранение русинами-руснаками языковой специфики современный исследователь Сергей Су-ляк объясняет тем, что «руснаки в основном избежали процесса «ук-раинизации», точнее, полонизации, которому был подвергнут в нача-ле ХХ столетия язык малороссов и особенно галичан. Это позволилорусинам сохранить больше древнерусских языковых форм, чем этоудалось украинцам» 5. Опу стошения и перемещения населения на юге Руси после монголо-татарского нашествия, полагал советский историк В. Мавродин,привели к исчезновению древних местных диалектных форм языка,однако они еще долгое время сохранялись на севере Руси, а также вПрикарпатье и Закарпатье 6. Этот вывод историка верен и для языка потомков русинов-руснаков Молдавии, пока еще верен. Несмотря нато, что за последние полвека он подвергся глобальному воздействиюсо стороны государства и претерпевает значительные изменения, в немеще можно выделить древние языковые формы. Еще живы представи-тели поколений, которые владеют «нэзамутнэнэм» языком своих пред-ков. Излишне говорить, насколько важна задача сохранения этих зна-ний… Летом-осенью 2005 года мной был проведен опрос среди потомков русинов Рышканского района с целью выявления роли и места родно-го языка в национальном самосознании. Было опрошено 336 респон-159Ïóáëèöèñòèêà де нтов, проживающих нынче в Рышканском районе, в возрасте от 50 до 90 лет. 48 человек из опрошенных родились и проживали определенное время за пределами Рышканского района: 31 человек в другихрайонах севера Молдавии – Глодянском, Сорокском, Единецком, Дон-дюшанском, Окницком; 12 человек проживали в центральных и юж-ных районах республики; 5 человек – в районах Республики Украины,прилегающих к северу Молдавии. По ряду причин я не мог позволить себе опрашивать каждого встречного, поэтому мне необходимо было найти иной путь для определе-ния принадлежности опрашиваемого к русинскому этносу. Этим «про-водником» стало мое знание, как человека, родившегося и выросшегов русинском селе, местного диалекта русинского языка. Несмотря нато, что язык одного русинского села севера Молдавии несколько отли-чается от языка другого русинского села в силу длительной культур-ной консервации компактных этнических групп 7, никогда русин из любого из этих сел не спутает по языку русина из соседнего села (да ивообще – русина из любого русинского села Молдавии) с украинцемиз Киева или, например, Чернигова 8. За своего по языку, как показал опрос (те 5 человек из районов Украины, прилегающих к северу Мол-давии ), русин воспринимает потомков русинов из русинских сел быв-шего Хотинского уезда Бессарабской губернии. Кстати, это обстоятель-ство помогало мне сразу отсеять украинцев с Украины – их было 11человек 9. Я их не включил в общее количество опрошенных, ибо меня интересовали именно потомки русинов. Следуя этой логике, из 336 опрошенных в определении принадлежности к русинскому этносу я ошибся только в 8 респондентах. Онибыли другой национальности, но владели диалектами русинского языкапо причине смешанных браков или длительного проживания в русин-ской среде, или сочетания этих факторов. Из 336 опрошенных на вопрос «Кто вы по национальности?», 328 респондентов ответили, что они украинцы (кроме указанных вышевосьми; в дальнейшем я буду говорить о 328 опрошенных ). Из 328опрошенных 32 человека объявили, что в паспорте они записаны какпредставители других национальностей (по национальности одногоиз родителей или в силу других обстоятельств). Из этих 32 человек 14указали, что во времена румынской оккупации (до 1944 г.) им выдалиметрические документы, в которых независимо от их желания былоуказано, что они румыны. В послевоенное время их таким же насиль-ственным образом записали как молдаван. Однако они хорошо помнятсвое русинское происхождение. Очень интересен пример жителя города Рышканы Василия Лукьяновича Ворощука, родившегося в 1925 г. в селе Барабой Бельцкого1602006, № 2 (4) у езда. Он прекрасно помнит, что его родителей, которые родились в селе Кельменцы Хотинского уезда Бессарабии1 0, румыны называли «рутенами» или «руснаками». Несмотря на это при переезде в село Барабой им выдали документы, в которых они уже фигурировали какмолдаване. Сам Василий Лукьянович в паспорте тоже значится мол-даванином. Василий Лукьянович рассказал 1 1, чт о его родители считали себя потомками древних тиверцев-толковинов и уличей1 2. Он дал свою полученную от родителей расшифровку этих этнонимов (я наде-юсь опубликовать эту информацию). На мой вопрос: «Считаете ли вы себя этническими украинцами, абсолютно идентичными современным украинцам, проживающим вРеспублике Украина?» от 328 респондентов я получил следующие от-веты : 26 человек ответили «да», 34 человека ответили «нет», 268 че-ловек выразили ту или иную степень неуверенности. Рассмотрим каж-дую группу в отдельности… 1) 26 человек, ответивших «да» .В ходе дальнейшей беседы из 26 респондентов 22 все же начали говорить о некоторых различиях между ними и этническими украин-цами. Эти различия они отметили в области культуры, быта, этно-психологии, мировоззрения и языка. 4 человека не признали никакихразличий. Однако, все 4 привели такие данные из своего прошлого,которые позволяют признать их потомками русинов. Интересен пример жительницы города Рышканы Клевчук (Бабюк) Полины Парфентьевны, 1928 г. рождения 1 3. Она вспомнила, что до войны жители ее «украинского» родного села1 4 крайне редко вступали в браки с жителями молдавских сел : «Дэ вэ бачилэ, шоб руска диукапишла на грунт (пошла жить) до молдован!... Сэло було руске… Мол-дованэ казалэ, шо мэ руски…». Еще более интересен пример жительницы города Рышканы Грыу (Мартынюк) Александры Дмитриевны, 1932 г. рождения 15. Начисто отрицая свое отличие от украинцев, она привела поразительные дан-ные о своих предках – толковинах, которые позволяют довольно убе-дительно расшифровать этот загадочный этноним. Все 26 опрошенных признали существование определенных различий между государственным языком Украины и своим родным. 2) 34 человека, ответивших «нет».Эти опрошенные не считают себя украинцами, так как помнят свое русинское происхождение. 16 человек знают, что их предки именова-ли себя «руснакамэ». Остальные 18 просто считают себя и своих пред-ков «рускимэ», «рускимэ людьмэ». У этой категории обнаруживаются161Ïóáëèöèñòèêà на иболее глубокие знания о своем родном, т.е. русинском, языке. Именно родной язык, по их представлению, в первую очередь свидетельствует об их этническом отличии от тех же украинцев. 3) 268 человек, выразивших сомнение.Наиболее многочисленная группа. По их представлениям, они в той или иной степени отличаются от этнических украинцев. Эти различияпроходят в области культуры, быта, этнопсихологии и т.д. Все 268 опрошенных признали отличие их родного языка от государственного языка Украины. Из результатов опроса следует, что все 328 респондентов признали, в той или иной мере, что их родной язык не соответствует украинско-му языку. В чем же, по мнению потомков русинов, заключаются этиразличия? Вот наиболее типичные ответы : «Наш язэк май простэй»,«наш язэк май яснэй», «наш язык блэще до русского та белорусиу»,«наш язэк нэ такий запутаннэй», «наш язэк май понятный». Однако,этими ответами не исчерпываются все представления потомков руси-нов о своем языке. Как уже отмечено, наиболее глубокое и обоснован-ное понимание уникальности родного языка существует у тех из оп-рошенных, кто помнит о своем русинском происхождении. Вот что, например, говорит житель села Нагоряны Рышканского района Никифор Павлович Шевчук, 1922 г. рождения 1 6: «Наш язык – рускей, – самэй правильнэй, самэй пэрвэй зо усих язэкиу. Вин майпэрвэй, чем украинский та рускей 1 7. Бо Бог дау его нам раньчи, чем другим словянам. Вин дау его правиднэм старэм людям. Наш язэк –самэй точнэй, бо як скажешь слово на ним, то так и е. Це вид Бога намзроблэно и дано… Други нэ люблят наш язык за прауду, украинци –тожэ… Румунэ дужэ бэлэ злэ за наш язэк, бо вин им нэ нравэуса запрауду и шо вин вид Бога». У многих русинов, особенно старшего поколения, есть тревога за судьбу родного языка, за молодое поколение, которое стремительнозабывает традиции предков, утрачивает духовную связь со своими кор-нями. Язык, по их мнению, это тот последний рубеж, за которым нашдревний народ ждет полное забвение. Об этом очень проникновенноговорит все тот же Никифор Павлович: «Зарэ нэ хтят знатэ за наш язэк,а траба шоб дитэ его учелэ, бо вин достауся нам вид вэлэких старэхлюдэй, вид самого Бога. И уси руски народы – украинци, билорусэ таруски, уси словянэ, уси учелэса вид нас. Цэ мало хто зарэ знаэ, и малохто хоче знатэ, добрэ шо хоть тэ спэтау. А я знаю, знаю вид старэхлюдэй – толковэниу. И стари людэ – толковэнэ дауно сказалэ, шо колэпропадэ наш язэк, то пропадут уси руски народэ. Пазьтэ наш язэк!Заким вин е, – то будэм и мы, – руски людэ на билим свити!» 1 8.1622006, № 2 (4) Древнее пророчество звучит предостерегающе. Родной язык потомков русинов Молдавии необходимо сохранить, и надеюсь, что мой скромный труд будет способствовать решению этой благородной истоль неотложной задачи. В «Приложении» к докладу нами предпринята попытка решить при посредстве языка русинов одну из загадокдревнерусского языка, получивших отражение в знаменитом памят-нике нашей литературы – «Слове о полку Игореве». ЛИТ ЕР АТУР А 1. Наиболее подробно этапы русинского возрождения в Молдавии освещены в международном историческом журнале «Русин» №2 (2). Кишинев, 2005. 240 стр. 2. См.: Шорников П. Парабола забвения: этническое самосознание русинов Молдавии в ХХ – начале ХХI века. Русин. №2 (2). Кишинев, 2005. С. 151177; Суляк С. Проблемы русской культуры и языка в Молдавии. Нить времен. Материалы научно-практической конференции «Русское население Молдавии: история и современность. К юбилею Великой Победы». Кишинев, 2006.С. 56-60. 3. См. подробнее: Иванов Ю. Национальное самосознание потомков русинов Молдавии // Русин. № 2 (2). Кишинев, 2005. С. 117-123. 4. Суляк С.Г. Осколки Cвятой Руси. Очерки этнической истории руснаков Молдавии. Кишинев, 2004. C. 108-109. 5. Там же. С. 109.6. Мавродин В.В. Происхождение русского народа. Л., 1978. C. 92. Цит. по: Суляк С.Г. Осколки Cвятой Руси. Очерки этнической истории руснаков Молдавии. С. 109. 7. На это обстоятельство обращает внимание исследователь фольклора севера Молдовы В.Д. Панько в своей работе «Записки фольклориста»: «Каждоесело на протяжении своей истории функционировало как некий самостоятель-ный административно-хозяйственный организм. Этот его статус подкреплял-ся и культурной самобытностью, индивидуальным выражением его фолькло-ра» (Панько В.Д. Записки фольклориста. Т.1. стр.107 (рукопись)). Это наблюдение В.Д. Панько выделяет и В.П. Степанов в своей вступительной статье вкниге В.Д. Панько «Заговоры севера Молдовы» (Бельцы, 2002. С. 7). 8. В публикации ,,Национальное самосознание потомков русинов Молдавии” я рассказывал, какие трудности при освоении местного диалекта русин-ского языка испытывала моя мать – уроженка города Чернигова (Иванов Ю . Национальное самосознание потомков русинов Молдавии. Русин. № 2 (2). Кишинев, 2005. С. 120-121). 9. Полагаю, что эти данные подтверждают мои выводы, сделанные на основании анализа результатов переписи населения 1989 г. о небольшом проценте этнических украинцев в общем количестве ,,украинцев”, проживаю-щих в Молдавии. На самом деле они в подавляющем большинстве являютсяпотомками русинов. (Там же. С. 119-120).163Ïóáëèöèñòèêà 10. Фотография малорусского села Кельменцы Хотинского уезда приводится в переиздании книги Берга Л.С. Бессарабия. Страна – люди – хозяйство. Кишинев, 1993. С.196. 11. Рассказ был записан мной в городе Рышканы 10.10.2005 г. 12. В публикации «Национальное самосознание потомков русинов Молдавии» я уже приводил некоторые данные о том, что память о тиверцах и уличах у потомков русинов дожила до наших дней. ( Иванов Ю . Национальное самосознание потомков русинов Молдавии. Русин. №2 (2). Кишинев, 2005. С. 118. 13. Рассказ был записан мной в городе Рышканы 15.12.2005 г. 14. Она родилась в 1928 году в нынешнем селе Берлинцы Бричанского района. 15. Рассказ был записан мной в городе Рышканы 08.07.2005 г. 16. Было записано мной в селе Нагоряны 27.08.2005 года. 17. Никифор Павлович здесь говорит о русском литературном языке.18. Это древнее пророчество, которое я впервые услышал в конце 60-х годов от моего деда Иванова Василия Константиновича (1906-1980) и его род-ного дяди Ротаря Василия Яковлевича (1898-1983). По их словам, ему многосотен лет, и принадлежит оно мифическому Словяну - праотцу всех славян и молдавских русинов. При ложение ДРЕВНЕРУССКИЕ ЯЗЫКОВЫЕ ФОРМЫ В «СЛОВЕ О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ» В СВЕТЕ ЯЗЫКА ПОТОМКОВ РУСИНОВ МОЛДАВИИ Несомненно, современный язык русинов Молдавии произошел от древнерусского языка. В этом можно убедиться и сегодня. Общеизвестно, какое огромное влияние оказало «Слово о полку Игореве» на изучение языка и культуры Древней Руси. Однако, далеко еще не все нам ясно, хотя бы и в том же «Слове...». Причин тому мно-го. Хотя «Слову о полку Игореве» за два века после первой публика-ции посвящены тысячи исследований, перечислять эти причины нетсмысла. Но на одну из них все же следует обратить внимание в связи сналичием древнерусских языковых форм в языке русинов Молдавии. Неясности в прочтении некоторых мест в «Слове..» связаны еще и с тем, что оно насыщено образами русской народной поэзии и древни-ми языковыми формами, которые ко времени публикации уже былиутрачены. Поиски забытой истины заставили исследователей вернутьсяк первоисточнику – народу и его языку. Многое уже прояснилось, од-1642006, № 2 (4) на ко, еще не все. Слишком большим оказался временной разрыв. Приведем конкретный пример: 83-85 строки «Слова...»1: А половци неготовами дорогами побегоша къ Дону великому; Крычатъ телегы полунощы, рци, лебеди роспужени. Игорь къ Дону вой ведетъ2. Не ясностью в этом отрывке является слово «крычатъ». Из-за него есть некоторая двусмысленность, натянутость в истолковании, кото-рая давала возможность исследователям делать различные трактовкии переводы. Академик Д.С. Лихачев переводит отрывок так: «А по-ловцы непроторенными дорогами устремились к Дону великому: скри-пят телеги в полуночи, словно лебеди встревоженные. Игорь к Донувойско ведет» 3. Академик В.И. Стеллецкий дает иной перевод: «…кричат телеги в полуночи, словно лебеди распуганные…»4, а в другом месте : «… галдят телеги в полуночи, словно лебеди распуган-ные…» 5. И далее, В.И. Стеллецкий разъясняет это место: «…принято давать такое истолкование: скрип или визг половецких телег напоми-нает крик лебедей». Но этим сочетание «крычать телегы» еще не объясняется. В самом деле, необходимой предпосылкой такого оборота в «Слове..» должнобыло явиться его наличие в живой народной речи как вполне привыч-ного, вполне обыкновенного. В связи с этим особый смысл приобре-тает одно из явлений близких к месту события курско-орловских гово-ров. Глагол кричать в этих говорах обладает большой семантической емкостью. Для курско-орловской диалектной среды этот глагол при-емлем и в таких речевых ситуациях, в каких литературный язык его недопускает. Во многих местах говорят, например : ,, кричать лягушки(овцы, кошки, гуси ). В с. Меньше-Колодезь Долгоруковского районабыло зарегистрировано: « кура кричить» (С.И. Котков. Указ. соч., стр. 11) 6. В ыводы В.И. Стеллецкого о большой семантической емкости глагола кричать верны и для языка русинов Молдавии (интересная темадля исследований в будущем). И теперь в русинских селах можно слы-шать такие речевые обороты: «… ады як жабэ (лягушки) крэчат, адыяк курка крэчэт, а шо це так курэ роскрэчалэса ?...». Однако, я не по-мню, чтобы глаголом кричать (в русинском языке – крэчатэ) характеризовались действия неодушевленных предметов. Кстати, В.И.Стел-лецкий тоже не приводит нам таких примеров. Вероятно, семантичес-кая емкость глагола кричать не так уж и велика. Этот момент мне разъяснила старейшая жительница города Рышканы Агафья Андреевна Войтик (Ткач), 1915 года рождения, русинкапо происхождению. На мой вопрос: «Может ли кричать телега? (в ру-165Ïóáëèöèñòèêà синск ом – каруца, как и в молдавском)», - она дала точный ответ. По ее мнению: « Каруца нэ можэ крэчатэ, бо у нэи нэма дущи… Крэчэт лэшь то, шо мае жэву душу… Крэчат жабэ вэчэром, крэчат курэ колэ нэсутца чи колэ хтос до нэх зализэ, крэчат коровэ нэгудованни и нэпоини,крэчэт разна птэца. А каруци и тэлэги ( в данном случае – русизм) нэкрэчат, вонэ скрэплят, колэ идут тэхо, и тарахкотят як коробки, колэидут скоро…» 7. До вольно полный и точный ответ. Действительно, телеги скрипят на небольшой скорости, а на большой скорости они издают массу дру-гих звуков: дребезжание досок, лязг металла, «тарахкотят як коробки»(очень точное русинское выражение). К этому надо добавить топот иржание лошадей, выкрики возниц и т.д. А представить массовое дви-жение десятков или сотен телег невообразимый шум (ведь половцы«побегоша к Дону великому»), который не назовешь только скрипом,и нельзя охарактеризовать глаголом кричать. Да и на каком расстоя-нии может услышать скрип половецких телег, движущееся войско?Максимум – сотни метров. Этот вопрос тонко прочувствовал академик Б.А. Рыбаков. В своем капитальном труде «Петр Бориславич: поиск автора ,,Слова о полкуИгореве”» 8 он посвятил этой теме несколько страниц9. Однако, вероятно, чувствуя некоторую неудовлетворенность и собственными вык-ладками, академик все же говорит о склонности автора к поэтическимгиперболам и подъемам «на нереальную, мифологическую высоту» 10. Но мы увидим в дальнейшем, что автор «Слова...» удивительно точен и конкретен в описании как и явлений природы, так и реальных исто-рических событий (что, кстати, непрерывно доказывает и сам Б.А.Ры-баков на протяжении всей своей монографии). Данная проблема вполне разрешима. В современном языке потомков русинов Молдавии существует глагол «крычат» (с ударением напервом слоге), который полностью проясняет трудное место в «Сло-ве...». Это слово, знакомое автору с раннего детства, теперь почти неприменяется потомками русинов, однако, его хорошо помнят предста-вители старшего поколения. Вот что говорит жительница Рышкан,русинка по происхождению Мария Александровна Гонческу (Перуцс-кая): «Да я знаю цэ слово… Крычат гусэ, колэ их напудэшь… Гусэкрычат колэ их вэпускаешь на воду… Крыче гусак до гуски, колэ заба-че чужэх гусэй… На хлопциу тожэ казалэ, шо вонэ крычат, колэ вонэбиглэ за диукамэ у стави чи у ричци : ,, Ады як вин до нэи крыче – якгусак до гуски”… Чи колэ вид когос тикалэ, тожэ казалэ шо крычат…» 1 1. Я не буду утомлять дальше читателей русинской терминологией тети Маруси и дам ее разъяснения на общерусском языке. В пониманииМарии Александровны, слово «крычат» означает напряженный бег1662006, № 2 (4) испу ганных гусей, когда те внезапно кем-то или чем-то напуганы. Гусь – птица тяжелая, поэтому, если внезапно ее напугать, она не может сразу взлететь, ей нужна длительная пробежка. Да и вообще домаш-ний гусь редко летает. Именно эта пробежка, когда птица бежит, неразбирая дороги, и характеризуется словом «крычат». Это может про-исходить как на суше, так и на воде. Точно так же ведут себя гуси,если их выпустить из загона на речку: они бегут сломя голову, галдят,перекликаются друг с другом, размахивают крыльями, поднимая це-лые тучи пыли. Это действо также называется словом «крычат». Точ-но так же говорят, когда гусь, завидев гусыню из соседнего стада, бе-жит к ней, не разбирая дороги, задирая соседей гусаков-вожаков. Все эти варианты применения глагола «крычат» в русинском языке сохранились как для характеристики поведения других птиц и живот-ных, так и панических действий людей. Вот пример, максимально сбли-жающий нас со «Словом о полку Игореве». Та же Агафья Андреевна,вспоминая преследование немецким самолетом бегущих жителей род-ного села в начале войны в 1941 г., говорит: «…Нимци за намэ на са-молети, а мэ - крычэм на каруцах хто куда, як роспужени гусэ видскаженного (бешеного –Ю.И.) пса!». То, что русины говорят «крычат» в большинстве случаев применительно к гусям, ничего не меняет, ибо гуси и лебеди самые близкиеродственники, размеры и динамика их движений почти идентичны.Да и, как говорили старики–русины, когда-то в Молдавии было многодиких лебедей. По их рассказам, лебеди часто плавали в сельских пру-дах и речках вперемешку с домашними гусями. Это породило, кстати,чарующие легенды о вещем, волшебном гусе-лебеде, однако это темадругой публикации. Вернемся к «Слову о полку Игореве». Теперь становится ясным, что вовсе не скрип половецких телег напомнил автору испуганных лебе-дей, а именно беспорядочный бег половцев напропалую, не выбираядороги («неготовами дорогами»), от надвигающихся Игоревых пол-ков!... Как известно, с рукописи «Слова...» было сделано два списка. Первый вышел под редакцией А.Ф. Малиновского и Н.Н. Бантыш-Камен-ского в 1800 г., он носит название Мусин-Пушкинского текста. Второйбыл переписан писцами в девяностых годах ХVIII в. для Екатерины II,он получил название Екатерининской копии 1 2. В обоих этих списках, в отличие от современного, вместо слова лебеди «роспужени» дано бо-лее понятное переписчикам слово «роспущени» 1 3. Оба слова есть и в современном русинском языке. Первое обозначает напуганных птиц,а второе – птиц, выпущенных на волю. Из приведенных мною вышерусинских фразеологизмов понятно, что русинский глагол «крычат»167Ïóáëèöèñòèêà при меним в обоих случаях. Можно только еще и еще раз поразиться удивительной точности и наблюдательности гениального автора «Слова о полку Игореве», его чудесному умению применять народные образыи язык в высокой поэзии своего времени! Теперь нетрудно понять и то, как возникла данная сложность в переводе оригинала на современный язык. Как известно, в рукописи«Слова...», по свидетельству видевших ее, текст был написан в сплош-ную строку, без разделения на слова, без знаков препинания и ударе-ний 1 4. Работа над обозначением ударений на каждом слове велась на протяжении многих лет1 5. Однако к этому времени глагол ,,крычат” (ударение на первом слоге) исчез из русского и других славянскихязыков. Возможно, что его уже не знал последний переписчик «Сло-ва...» в XVI в. 1 6. Оставались только русины Молдавии, но о их существовании заговорили открыто всего лишь три года назад. Приведенный пример, когда с помощью древнерусских языковых форм языка русинов Молдавии можно прояснить трудные места в «Сло-ве о полку Игореве», далеко не единичен. Автор надеется продолжитьисследования этой темы. ЛИТЕР АТУР А 1. См.: Стеллецкий В.И. Слово о полку Игореве. М., 1965. 2. Памятники литературы Древней Руси: XII век. Под ред. Д.С.Лихачева. М., 1980. С. 44. 3. Стеллецкий В.И. Слово о полку Игореве. С. 375. 4. Там же. С. 82. 5. Там же. С. 66.6. Там же. С. 131.7. Беседа записана 17.05.2006 г. в городе Рышканы.8. Рыбаков Б.А. Петр Бориславич: поиск автора «Слова о полку Игореве». М., 1991. 9. Там же. С. 70-79.10. Там же. С. 75.11. Беседа записана 30.08.2005 г. в городе Рышканы.12. Памятники литературы Древней Руси: XII век. С. 32-37.13. Там же. С. 44.14. Лихачев Д.С. «Слово о полку Игореве» – героический пролог русской литературы. Л., 1967. С. 105. 15. Памятники литературы Древней Руси. С. 36.16. Д.С. Лихачев относит этот список к XVI веку. См.: Памятники литературы Древней Руси: XII век. С. 100.	История русского языка в Молдавии и ее этнической истории, а также о русском происхож-дении Русской народной республики.
1298a039-8740-4c8d-a8ae-ea4ecc663c8b	Косицкая Ф. Л.	2,006	Речевой жанр как единица контрастивного анализа	Речевой жанр как единица контрастивного анализа Косицкая Ф.Л. Приводятся результаты контрастивного анализа французского и русского каталогов моды через призму речевого жанра. Впервые контрастивный анализ переведен из плана языка в план речи.	— 101 —дах говорят по-испански , получают на этом языке среднее и высшее образование , зарабатывают деньги , пишут по-испански книги , называя себя американскими писателями , выступают в суде и, нако - нец, умирают , оставляя завещание по-испански , то и англоязычным американцам приходится изучать этот язык , без знания которого можно получить отказ в перспективной работе , даже имея диплом Гарварда . В связи с тем, что по Конституции у США нет официального государственного языка (английский язык является доминирующим в этой стране , так как на нем говорит подавляющее большинство населения ), то будущее американского варианта английского языка , а следовательно , и целостность американской нации , остаются неясными . Неда - ром, начиная с 1996 г., американцы начали поддер - живать политическое движение под названием «Английский – первый !», целью которого явилась попытка сделать английский официальным госу-дарственным языком США . Результаты этого движения особенно заметны в штатах Калифорния и Аризона , где двуязычное обучение в школах было отменено [14; 15]. Подводя итог нашей работы , хочется еще раз отметить , что сражение с расовыми , двуязычными и мультикультуралистскими вызовами американско - му варианту английского языка , системе американ - ских ценностей и основам культурного кода США стало ключевым элементом американского полити - ческого ландшафта в начале XXI в. При этом , если внешние угрозы Америке окажутся менее значи - тельными , редкими и неярко выраженными , амери - канцы могут стать в большей мере разделенными в отношении языка , своих политических убеждений и ключевых культурных факторов национальной идентичности . Ведь недаром бытует утверждение о том, что ни одна нация в истории человечества , подвергаясь таким гигантским переменам , остава - лась при этом самой собой – все той же нацией . Литература 1. Wikipedia. Encyclopedia on line. International English. http://www.answers.com/main/ntquery?method=4&dsid=2222&dekey=Interna tional+ English&gwp=8&curtab=2222_1&linktext=International%20English 2. Глобализация и международное сообщество . http://zakon.rin.ru/cgi-bin/view.pl?midr=481&id=580&npage=5&pagein=4 3. English around the world. http://kfa.univ.szczecin.pl/histvar/around.html4. Дмитриева О. Элементарно , Ватсон / Российская газета , 10.06.2004. 5. Иваницкий А. Догнать и перегнать Испанию / Российская газета , 19.07.2005. 6. США – страна иммигрантов . На каком языке говорят янки ? / Труд , № 145, 09.08.2001. 7. Buchanan P. J. America in 2050: Another country. 2004. http://worldnetdaily.com 8. Клейнер Е. А вы говорите по-испански ? / Русский базар , № 23, 08.06.2005. 9. Окулов А. США : «латинос » наступают / Росс iя, № 25, 27.05.2004. 10. В США английский не стал “языком в законе ”. 23.12.2002. http://www.washpro ﬁ le.org 11. Клейнер Е. А вы говорите по-испански ? / Русский базар , № 23, 08.06.2005. 12. Huntington S. Who we are? The Challenges to America’s National Identity. New York: Simon and Schuster, 2004. 13. Невское время . № 105, 10.06.1999. 14. Herman N. The Cell: Inside the 9/11 Plot, and Why the FBI and the CIA Failed to Stop It. New York, 2002.15. British Cultural Identities / Edited by Storry M., Childs P., Routledge, London, 2001. Ф.Л. Косицкая РЕЧЕВОЙ ЖАНР КАК ЕДИНИЦА КОНТРАСТИВНОГО АНАЛИЗА Томский государственный педагогический университет В мировой лингвистике возрос интерес к коммуникативно -функциональным аспектам языка , к речевой деятельности , ее организации и единицам (актам , жанрам ). Актуальность этих исследований соответствует общей направленности современно - го языкознания на анализ речи в прагматическом аспекте , на поиск связей между строением речевых произведений и компонентами ситуации общения (субъекты коммуникативной ситуации , отношения между ними , их знания и интенции ). Именно поэтому проблема речевого жанра (далее – РЖ) в настоящее время находится на пике исследователь - ского интереса (Т.В. Шмелева , В.В. Дементьев , В.Е. Гольдин , Ю.С. Федосюк , Г.И. Богин , Н.В. Ор-Ф.Л. Косицкая . Речевой жанр как единица контрастивного анализаВестник ТГПУ . 2006. Выпуск 4 (55). Серия : ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ ) — 102 —лова , М.Н. Кожина , В.А. Салимовский , Я.Т. Рытникова , Т.В. Тарасенко и др.). Изучение РЖ имеет свою историю как в отечественной русистике , так и за рубежом , но, несмотря на это, не выработано единого взгляда на определение жанров речи , их структуру и типологию . Работы по исследованию жанров стимулируют - ся тем, что лингвистика не обладает даже относи - тельно полным перечнем жанров речи . «Незамкну - тость » перечня жанров как инвариантных образо - ваний в значительной степени обусловлена тем, что главный термин жанроведения «жанр речи » продолжает толковаться исследователями по-разному . Понятие «жанр речи » «втиснуто », если можно так выразиться , между понятиями речевого акта, текстового типа , тональности общения и некоторыми другими . Определить сущность жанра как особого явления невозможно без сопоставления , соотнесе - ния его со смежными ему явлениями и понятиями » [1, с. 6]. Существует множество определений РЖ в зависимости от направлений исследования , выделим те, в основу которых положена концепция РЖ М.М. Бахтина . «РЖ – это элементарное понятие той части филологической науки , которая обращена к реальностям речевой жизни . Речевой жанр – это не текст , хотя в огромном количестве случаев жанр реализуется в тексте . Текст – только одна из возмож - ностей его репрезентаций . Один и тот же жанр может быть воплощен во множестве текстов , а может частично в словесном тексте , а частично паралин - гвистическими средствами . РЖ – это модель , которая накладывается на действительность и служит инструментом научного описания », – отмечает Т.В. Шмелева [2, с. 60]. Далее она указывает , что каждая сфера речи располагает своим собственным репертуаром РЖ, который культивируется и изменя - ется в зависимости от требований жизни . В качест - ве базового определения РЖ мы считаем формули - ровку М.М. Бахтина с уточнением М.Ю. Федосюка , которая гласит : «Речевые жанры – это устойчивые тематические , композиционные и стилистические типы не высказываний , а текстов » [3, с. 107]. Опираясь на дефиниции речевого жанра М.М. Бахтина , М.Ю. Федосюка , Т.В. Шмелевой , мы предлагаем собственное определение РЖ. Рече - вой жанр – это единица речи , представляющая собой типовую модель , объединенную единством цели , темы и композиции , воплощенную в одном или множестве текстов , реализованную с помощью вербальных и невербальных средств и состоящую из одного или нескольких речевых актов . Модель РЖ по Т.В. Шмелевой включает 7 пара - метров , мы предлагаем усовершенствованную модель РЖ для каталога моды , которая включает 10 параметров : 1) коммуникативная цель ; 2) образ автора – адресант ; 3) адресат (образ адресата ); 4) диктум (событийное содержание ); 5) фактор коммуникативного прошлого ; 6) фактор коммуни - кативного будущего ; 7) языковое воплощение : а) содержание информации , б) языковые средства выражения информации ); 8) отнесенность данного РЖ к функциональному стилю ; 9) наличие , комби - нация речевых актов (РА) в составе данного РЖ; 10) соотношение с другими семиотическими систе - мами (невербальные средства ). По утверждению М.М. Бахтина , мы говорим только определенными жанрами . «Даже в самой свободной и непринужденной беседе мы отливаем нашу речь по определенным жанровым формам … Эти речевые жанры даны нам почти так же, как нам дан родной язык » [4, с. 257]. Практически мы уверенно и умело пользуемся жанрами , не зная теоре - тически об их существовании , поскольку речевые жанры приходят в наше сознание с языком . В каждой этнокультуре имеется свой набор РЖ, типизированных национальным языком . Так, А. Вежбицкая пишет : «Речевые жанры , определе - ния которых я здесь пыталась очертить , – это жанры польские , жанры , выделенные польским языко - вым сознанием , отражающие польский обществен - но-культурный мир, кодифицированные в польских лексических единицах » [5, с. 103]. Однако на осно - ве только лексики нельзя составить полное и адек - ватное представление о речевом жанре только пото - му, что «одним именем могут обозначаться несколько жанров или разновидностей , или один жанр может иметь ряд наименований » [6, с. 90]. Именно поэтому сопоставление , сравнение речевых жанров при лексическом подходе (дефиниция РЖ по наименованию ) затруднены . Для этих целей мы используем речеведческий подход , согласно которому РЖ является каноном , моделью в речевом созна - нии. Именно РЖ может служить инструментом исследования сложных речевых произведений , коими являются , например , каталоги моды . Несмотря на разнородность речевых жанров , тем не менее , можно найти плоскость для их изучения в соответствии с идеями М.М. Бахтина . Как указывает В.Н. Ярцева , «одной из централь - ных задач контрастивного анализа должно быть избрание исходной меры сопоставления того, что могло бы быть названо точкой отсчета различий между языками или базой контрастивного сравне - ния» [7, с. 30]. В результате проведенного диссертационного исследования мы пришли к выводу о том, что при анализе сложных сфер коммуникации в разных языках сопоставление возможно на уровне речевых жанровых форм , т.е. мы укрупняем единицу анали - за и переходим к сопоставлению целостных речевых структур на уровне речевых жанров .— 103 —В научный оборот мы предлагаем ввести едини - цу контрастивного анализа – речевой жанр и конт - растивную генристику (жанрологию ), дисциплину , которая будет осуществлять контрастивный анализ целостных речевых произведений , сложных текстовых форм . Задача контрастивного анализа (далее – КА) как лингвистической дисциплины заключается «в пост - роении обратимых (т.е. контрастивных , а несравни - тельных ) двузначных типологий » [8, с. 207]. КА вписывается в общую методологию сопоставитель - ных исследований и имеет свои методы и единицы исследования . Отметим , что ранее проводился поуровневый (языковой ) КА: фонетический , морфо - логический , семантический , синтаксический . Мы перевели КА из плоскости языка в плос - кость речи . Такой контрастивный анализ двух национальных каталогов моды с опорой на речевой жанр как единицу сопоставления был осуществлен в нашем диссертационном исследовании . КА фран - цузского и русского каталогов моды был проведен по трем параметрам : экстралингвистическому , структурному и жанровому . Отметим , что каталог моды — это специфичес - кий вид коммуникации . В этом качестве он являет - ся результатом интернациональной , межкультур - ной, межэтнической кооперации , и поэтому каждый национальный каталог имеет общие интернацио - нальные черты . Общность определяется также единством макроцели . Своеобразие каталогу придают его национальный «колорит », его этническая «принадлежность ». Контрастивный анализ французского и русского каталогов по экстралингвистическому параметру показал , что общность каталогов проявляется в том, что они являют собой определенный социаль - ный и культурный феномен . Каталоги являются индикатором экономической жизни общества и свидетельствуют о развитости социальных , экономи - ческих , политических и культурных отношений в обществе . Соответственно к дискурсивным особенностям каталога моды относится его включен - ность в сферу социальных отношений в обществе , его значение как социального и культурного фено - мена . Отметим экстралингвистические аспекты различия каталогов , которые вызваны , прежде всего , неоднозначным отношением к ним в русском и французском обществе . Каталоги моды различают - ся также по отраженному в них ассортименту товаров, технологическому процессу , по количеству заказов от населения , они разнятся по объемам и тиражам . Франция насчитывает более десятка самых крупных каталогов моды , которые работают на потребительском рынке более семидесяти лет, и насе - ление доверяет такому виду торговли . В России потребитель недостаточно подготовлен к такой форме торговли , как заказы по каталогу , поэтому каталог моды не имеет в настоящее время массово - го потребителя . КА каталогов моды по структурному парамет - ру указывает на то, что содержание каталога , его структура напрямую зависят от потребительского спроса и стратегий каталожной торговли . Струк - турная , содержательная общность русского и фран - цузского каталогов моды проявляется в том, что при всем различии оба каталога моды в качестве обязательных элементов включают рубрики и пред - ставляют собой макроструктуру . Архитектоника каталогов отличается по коли - честву рубрик , по их внутренней организации , различия отмечены также в подаче фотоматериала на страницах каталога . Французский каталог моды (далее – ФКМ ) имеет тридцать девять рубрик , из которых двадцать шесть – креативных и тринадцать – служебных . Русский каталог моды (далее – РКМ ) насчитывает десять креативных рубрик и одну служебную . ФКМ представляет широкий спектр товаров для всех возрастов , товаров для дома , а также разнооб - разные услуги . РКМ имеет ограниченный выбор товаров , не может предоставить широкий выбор из-за малого объема каталога , печатных площадей . ФКМ имеет четкую внутреннюю организацию , все рубрики каталога взаимосвязаны , существуют так называемые логические «мостики » между рубриками . РКМ подобной организации не имеет . Схожие рубрики в каталогах предлагают различный ассортимент товаров . Этническое своеобразие каталогов проявляется в подаче визуальной информации , фотоматериала . ФКМ представляет фотоматериал динамично , манекенщик демонстрирует вещь как предмет гарде - роба . В РКМ фотоматериал представлен статично , товар изображен лежащим на полке , как в магази - не. Главным предметом нашего исследования явля - ются речевые жанры ФКМ и РКМ , таким образом , жанровый параметр является ведущим . В рамках исследования каталогов моды нами выделены и детерминированы следующие типы жанровых форм . Макрожанр – сложное жанровое образование , имеющее целевое и тематическое единство , а также сложную иерархическую структуру , формируемую совокупностью ядерных , комплексных вариантов жанров и субжанров . Иначе макрожанр – это сверх - сложное жанровое образование , объединяющее множество неоднородных независимых жанров на основе тематического и целевого единства и имею - щее сложную иерархическую структуру . По сово - купности признаков каталог моды является макро - жанром .Ф.Л. Косицкая . Речевой жанр как единица контрастивного анализаВестник ТГПУ . 2006. Выпуск 4 (55). Серия : ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ ) — 104 —Комплексный жанр – это жанровая форма , имеющая в составе два или несколько утративших свою самостоятельность жанров (субжанров ), объединенных единством цели и темы . Субжанр – это речевая единица , не имеющая функциональной самостоятельности в пределах каталога , входящая в его функционально -смысловую структуру через посредство комплексного речевого жанра . С другой стороны , структура комплексного жанра не мыслима без субжанров , т.к. это приводит к разрушению смыслового единства . Ядерный жанр – это инвариант , отличающийся неизменностью формы . Вариант речевого жанра – это речевой жанр , имеющий отличие от ядерного РЖ по одному или нескольким параметрам , отражает варьирование жанровой формы в зависимости от смены адреса - та. В ходе исследования мы установили , что ФКМ и РКМ являются макрожанрами , их общность обус - ловлена единством макроцели , они имеют схожие жанровые формы , общую гендерную направлен - ность . Макрожанр ФКМ насчитывает пятьдесят одну жанровую форму , из которых восемь комплексных жанров , тридцать пять субжанров , два варианта жанра и шесть ядерных РЖ. Макрожанр РКМ имеет девятнадцать жанровых форм , из которых три комплексных жанра , девять субжанров , пять вари - антов жанра и два ядерных РЖ. Главным адресатом ФКМ и РКМ является женщина , ей посвящено большинство рубрик каталога , она выбирает товары для детей , для дома , участву - ет в выборе товаров для мужчин . Фактор адресата учитывается при составлении каталогов моды . Общие цели и задачи ФКМ и РКМ порождают сходные РЖ, без которых каталог моды теряет смысл существования . К таким РЖ относятся : «Презентация /описание модели /товара », «Бланк заказа », «Подарок », «Таблица размеров ». Данные РЖ имеют свои особенности в ФКМ и РКМ , обусловленные культурными , экономически - ми, социальными , психологическими , историчес - кими , а иногда и политическими причинами . Отметим особо комплексный жанр ФКМ «Пись - мо к клиенту », который является дополнительной , экстракаталожной жанровой формой , включает десять субжанров . Данный РЖ представляет собой форму индивидуальной работы , форму обратной связи КМ с адресатом , клиентом каталога . «Призыв к общественности » является нетипич - ным РЖ для ФКМ , он выполняет двоякую роль – рекламирует товар и призывает охранять природу , применяя в производстве тканей экологически чистые технологии . Своеобразие РЖ РКМ определяет - ся тем, что каталог только выходит на потребитель -ский рынок , поэтому он нуждается в самопрезента - ции и презентации новых компаний , вследствие чего появляются в его структуре РЖ «Презентация фирмы », «Презентация каталога ». ФКМ и РКМ используют арсенал схожих языковых средств как лексических , так и синтаксичес - ких. Когнитивная информация в тексте передается с помощью нейтральной , внеконтекстуальной лекси - ки. Эмоциональная информация передается с помощью оценочной лексики . К лексическим ресурсам мы относим общеупот - ребительную , нейтральную лексику . В КМ исполь - зуется также терминологическая лексика , связан - ная с технологией кроя и пошива одежды , юриди - ческая и финансовая терминология (в служебных жанрах : «Заказ », «Доставка », «Услуги по карте 4**** и т.п.). Поскольку ФКМ и РКМ имеют в качестве адресата молодежь , то в каталоге употребля - ются элементы молодежного жаргона . Для синтаксиса варианта жанра «Описание модели » в ФКМ и РКМ характерны номинативность и синтаксический повтор . Синтаксис юридического текста в служебных жанрах отличается полнотой структур , для него характерны сложноподчинен - ные предложения с придаточными предложениями цели , условия и причины . Синтаксис насыщен также императивными конструкциями , указывающи - ми на необходимые действия адресата , клиента каталога . Для РЖ рекламного дискурса характерны незаконченные предложения , риторические вопро - сы и восклицания (коммуникативный синтаксис ). Языковое воплощение жанров имеет и харак - терную этническую (национальную ) специфику . Для РЖ ФКМ характерны специальные средства , описывающие алгоритм действий читателей /клиентов каталога : повествование от первого лица . В ФКМ структура РЖ «Описание модели » состоит из двух частей : 1) так называемой «литературы », 2) техническо - го описания , технической характеристики . Для «литературы » характерны ярко выраженная оценочность , субъективность в подаче материала , образность в презентации . ФКМ не просто пред - ставляет модель , сообщая ее технические парамет - ры, но и дает ей субъективную оценку . Вещь вербально «примеривается » на потребителя – потен - циального клиента , заказчика каталога . Например : «Cette gaine met en valeur votre taille de guêpe. Dans cette robe vous avez une silhouette de sirène. Un amour de robe esprit cache-coeur. Le charme et la fraîcheur des tenues plein été. L’éternelle petite robe noire qui fait l’allure de star! La sensualité des matières, la sub-tilité des teintes ». РЖ «Описание модели » в РКМ содержит только технические параметры модели . Для него характер -— 105 —ны объективность и некоторая отстраненность в подаче материала . К специфичным жанрам ФКМ и РКМ относятся только ядерные и комплексные жанры , они прида - ют своеобразие каталогам , это РЖ ФКМ : «Вступи - тельная статья редактора », «Рекомендация », «Модные тенденции », «Призыв к общественности » и РЖ РКМ – «Инструкция », «Заказ », «Презентация фирмы ». Варианты РЖ встречаются и в ФКМ , и в РКМ , например , РЖ «Описание модели ». Сравнивая номенклатуру жанровых форм фран - цузского и русского каталогов , можно с увереннос - тью говорить о более детальной разработанности жанров во французском каталожном дискурсе моды . Жанровое несоответствие по сопоставляемым языкам является отражением экстралингвистичес - кой ситуации . Главная причина различий между каталогами находится вне поля лингвистики , зависит от внешних факторов , таких как экономика , поли - тика , история , культура и др. Мы полагаем , что в будущем необходимость в сфере каталожной торговли вызовет к жизни и оформит «недостающие » жанры в русском каталожном дискурсе моды . Соединение генристики (жанрологии ) и конт - растивного анализа – контрастивная генристика позволяет вывести сопоставление разных этнокуль - тур на новый уровень исследований , а речевой жанр становится тем инструментом , с помощью ко-торого возможно изучение произведений с речевед - ческих позиций . КА речевых жанров позволяет сделать выводы как лингвистического , так и экстралингвистического характера . К лингвистичес - ким выводам относятся : специфика РЖ той или иной этнокультуры , ее вербальный аспект (языко - вое воплощение ), наличие жанровых форм , макро - структура , многообразие жанрового воплощения , использование паралингвистических средств , набор РА в речевом жанре , отнесенность к функцио - нальному стилю . Выводы контрастивной генристи - ки как лингвистической науки могут свидетель - ствовать о политическом и социальном устройстве общества в целом и об особенностях менталитета его народа – в частности . Речевой жанр в качестве инструмента познания позволит сделать обобще - ния и выйти на новый уровень сопоставительных исследований в других областях знаний . Перед контрастивной генристикой (жанрологи - ей) открываются широкие перспективы развития в области межкультурной коммуникации , переводо - ведения , а также политики , экономики , права , политических науках и т.п. Модель речевого жанра достаточно универсаль - на и может использоваться в любой сфере комму - никации . Диссертационное исследование подтвер - дило перспективность модели контрастивного анализа двух национальных каталогов моды с опорой на речевой жанр как единицу сопоставления . Литература 1. Гольдин В.Е. Проблемы жанроведения // Жанры речи . Саратов , 1999. 2. Шмелева Т.В. Речевой жанр : опыт общефилологического осмысления // Collegium. Киев , 1995. № 1–2. 3. Федосюк М.Ю. Нерешенные вопросы теории речевых жанров // Вопросы языкознания . М., 1997. № 5. 4. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества . М., 1979. 5. Вежбицкая А. Речевые жанры // Жанры речи . Саратов , 1997. 6. Шмелева Т.В. Модель речевого жанра // Жанры речи . Саратов , 1997. 7. Ярцева В.Н. Контрастивная грамматика . М., 1981. 8. Джеймс К. Контрастивный анализ // Новое в зарубежной лингвистике . М., 1989. Вып. 25: Контрастивная лингвистика . 9. Косицкая Ф.Л. Письменно -речевые жанры рекламного дискурса моды в аспекте межъязыковой контрастивности (на материале фран - цузских и русских каталогов моды ): Дис. … канд . филол . наук. Томск , 2005. Т.Л. Андреева РЕЛИГИОЗНАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ НАЦИОНАЛЬНОГО САМОСОЗНАНИЯ Томский государственный педагогический университет В отечественной науке началом активного изуче - ния национального самосознания считается вторая половина ХХ в. Именно с этого времени разрабаты - вается теория этноса , составляющим элементом которой признается национальное самосознание . Многоаспектность данного явления служит причиной отсутствия в специальной литературе его единого , общепринятого понимания . В целом признает - ся, что национальное самосознание может тракто - ваться в узком и широком смысле . Анализ толкова -Т.Л. Андреева . Религиозная составляющая национального самосознания	Неда - ром , как и многие другие американские языки, является одним из самых популярных в мире языков .
dbc05cfa-51cb-4e90-b878-c0216f466cf5	Григорьева Ю. С.	2,007	Эволюция концептов cyning и dryhten в рамках древнеанглийского периода (на материале древнеанглийской поэзии) *	Настоящее исследование посвящено изучению англосаксонских концептов CYNING и DRYHTEN в русле когнитивного подхода, который в настоящее время приобретает все большую актуальность. Реконструкция концептуальных структур, находящих отражение в языке, дает возможность восстановить фрагменты картины мира ...	ISSN 1818-7935. ¬ÂÒÚÌËÍ Õ √”. –ÂрËˇ: ÀËÌ„‚ËÒÚËÍ‡ Ë ÏÂÊÍÛÎ¸ÚÛ рÌ‡ˇ ÍÓÏÏÛÌËÍ‡ˆË ˇ. 2007. “ÓÏ 5, ‚ ˚ÔÛÒÍ 1 © ﬁ. –. √рË„Óр¸Â‚‡, 2007 УДК 81 Ю. С. Григорьева »ÌÒÚËÚÛÚ ËÌÓÒÚ р‡ÌÌ˚ı ˇÁ˚ÍÓ‚ ƒ‡Î¸ÌÂ‚ÓÒÚÓ˜Ì ˚È „ÓÒÛ‰‡ рÒÚ‚ÂÌÌ ˚È ÛÌË‚ÂрÒËÚÂÚ ÛÎ. –Û ı‡ÌÓ‚‡, 8, ¬Î‡‰Ë‚ÓÒÚÓÍ, 690600, —ÓÒÒË ˇ E-mail: gys@ephil.dvgu.ru ЭВОЛЮЦИЯ КОНЦЕПТОВ CYNING И DRYHTEN В РАМКАХ ДРЕВНЕАНГЛИЙСКОГО ПЕРИОДА (НА МАТЕРИАЛЕ ДРЕВНЕАНГЛИЙСКОЙ ПОЭЗИИ ) * Настоящее исследование посвящено изучению англосаксонских концептов CYNING и DRYHTEN в русле когнитивного подхода , который в настоящее время приобретает все большую актуальность . Реконструкция концептуальных структур , находящих отражение в языке , дает возможность восстановить фрагменты картины мира носителей данного языка . Будучи единицей мыслительной деятельности , отдельно взятый концепт является частью общей картины мира и имеет свою специфическую репрезентацию в языке на любом этапе его развития . Концепт как единица ментального уровня [Кубрякова , 1988; Кравченко , 1999; Кузнецов , 2000; Лебедько , 2002; и др.], содержащая все знание человека о том или ином объекте действительности , представляет собой совокуп - ность признаков , определенным образом структурированных [Лебедько , 2002]. В силу того, что концепт находит отражение в языке , именно язык обеспечивает доступ к концептам и дает возможность их реконструировать . The paper focuses on the study of Old English concepts CYNING and DRYHTEN. The reconstruction of the concepts reveals certain differences between the c oncepts under study and significant changes in their structure. The changes in the conceptual structure are believed to appear due to the repla cement of Germanic pagan notions with Christian ideals and values. В данной работе рассматривается содер - жание концептов CYNING и DRYHTEN с целью выявить динамику их концептуаль - ного содержания в рамках древнеанглийско - го периода . Древнеанглийский период весьма значителен по времени – от начала пись - менных памятников (VII в.) до конца XI в. Кроме того, этот период неоднороден в мировоззренческом плане [Феоктистова , Лемберская , 1981], так как вмещает в себя смену ценностей , их переосмысление , введение новых идеалов и стереотипов поведения , возникших после введения христианства на Британских островах . Реконструкция концептов CYNING и DRYHTEN в настоящем исследовании проводилась на материале древнеанглийских героических поэтических памятников – «Беовульф », «Битва при Мэлдоне », «Битва при Брунанбурге », «Финнсбургский отры - вок», и поэм о христианских святых – «Юлиана », «Андрей », «Елена », автором которых считается монах Кюневульф , живший во второй половине VII в. Таким образом , исследование проводится на материале поэм, разнообразных по содержанию , в кото - рых находят отражение и древние языче - ские , и христианские представления о мире . Принимая во внимание архаичность древне - английской поэзии и ее свойство отражать особенности более раннего осмысления мира, можно утверждать , что анализ текстов позволит выявить динамику в содержании исследуемых концептов в рамках древне - английского периода . Методика анализа концептов , принимае - мая в данной работе , основана на дефини - ционном , контекстуальном , этимологиче - ском и концептуальном анализе . Анализ словарных дефиниций , как правило , позво - ляет выявить доминантный признак в струк - туре концептов , анализ функционирования лексических единиц в рамках контекста – более точно определить значение исследуе - мых единиц , анализ этимологических данных родственных языков – расширить представления о стоящей за концептом сущности , следовательно , выделить ряд дополнительных признаков . Именно обраще - ние к этимологическим данным дает возможность вычленить культурно -специфи - ческие признаки в структуре англосаксон - ских концептов . За основу концептуального анализа принимается методика анализа именной и глагольной сочетаемости , вслед за ∗ Исследование выполнено в рамках гранта Президента Российской Федерации для государственной поддерж - ки молодых российских ученых № МК-2625.2005.6. √рË„Óр¸Â‚‡ ﬁ. –. ÓÌˆÂÔÚ ˚ CYNING Ë DRYHTEN ‚ ‰ рÂ‚ÌÂ‡Ì„ÎËÈÒÍÓÈ ÔÓ ˝ÁËË 75 Л. О. Чернейко [1997]. Из анализа сочетае - мости выявляются концептуальные призна - ки, составляющие содержание концепта . Невозможность обращения к интуиции носите - лей языка и различия в мировосприятии обусловливают важность интерпретации концептов в историко -культурном контексте . О значимости концептов CYNING и DRYHTEN в англосаксонской культуре позволяет судить высокая частность соотно - сящихся с ними лексем cyning и dryhten . Из многочисленных обозначений , существо - вавших в древнеанглийской поэзии для германских конунгов , в исследуемом нами материале данные лексемы имеют наиболь - шую частоту употребления (159 и 127 соот - ветственно ), что подтверждает значимость соответствующих концептов в англосаксон - ской картине мира . Лексема cyning встреча - ется буквально с первых строк поэм . Анализ словарной дефиниции позволяет выявить в структуре концепта CYNING признак «вождь , король , правитель »: king, ruler , emperor [Bosworth, Toller, 1997]. По свиде - тельству историков , знать существовала уже у древних германцев [Гуревич , 1999]. Конунг избирался из числа лиц, входивших в состав племени , и считался его представи - телем [Ibid.]. Это подтверждается и резуль - татами этимологического анализа : лексема cyning является производной от cynn – племя, род. Суффикс -ing имеет значение «сын такого -то», «из рода такого -то» [Ibid.]. Кроме того, в «Беовульфе » часты употребления лексемы cyning в составе сложного слова þeodcyning – вождь племени (Beo, 2), leodcyning – вождь племени (Beo, 54). Таким образом , мы выделяем концептуальные признаки «принадлежащий к племени », «возглавляющий племя ». У К. Тацита упомина - ется о том, что у германцев существовали и вожди , и короли , но функции их различа - лись [Тацит , 2002]. Однако анализ языково - го материала свидетельствует о нечеткости разграничения понятий «вождь » и «король ». В изученных нами текстах отсутствуют упоминания о вожде племени отдельно от короля . Напротив , в данные понятия скорее совмещаются , нежели разграничиваются , поэтому понятия «вождь » и «король » в настоящем исследовании равнозначны . Король у германцев возглавлял племя , имел власть , но территория , которую населяло племя , ему не принадлежала , как это было в эпоху феодального строя [Bosworth, Toller, 1997]. В исследуемых текстах герои -ческих поэм действительно встречаются только такие сочетания , как Frescyning – король фризов (Beo, 2503), но не король фризской земли (фризского государства ). Но в религиозных поэмах тем не менее можно встретить сочетания Israhela cining – царь Израиля (El, 799), cyning Iudea – царь иудейский (An, 1325), Romwara cyning – римский император (El, 62). В поэме «Беовульф » часты употребления сочетания þæt wæs god cyning – это был настоящий конунг (Вео, 11) 1. Как правило , таким сочетанием завершаются эпизоды , где восхваляется тот или иной конунг и пере - числяются его достоинства . Итак , каким же должен быть германский конунг ? Образцом конунга служит , вероятно , Скильд Скевинг , о котором упоминается в экспозиции поэмы «Беовульф »: Oft Scyld Scefing sceaþena þreatum / monegum mægþum, meodo-setla ofteah, / egsode eorlas. <…> weorðmyndum þah, / oðþæt him æghwylc þara ymbsittendra / ofer hronrade… scolde / gomban gyldan. Þæt wæs god cyning ! – Часто Скильд Скевинг врагов войска , / многих родичей от пирше - ственной скамьи отрывал , / наводил страх на воинов . <…> славой процветал , / с тех пор, как ему каждое из соседних племен / через дорогу китов … должно было / дань платить . Это был настоящий конунг ! (Вео, 4–11). Можно предположить , что в таких сочетаниях прилагательное god – смелый , храбрый , прославленный , расширяет свое значение и вбирает в себя все положитель - ные характеристики конунга . Представление о личностных качествах , которыми должен обладать идеальный конунг , выводится из буквального прочтения сочетаемости лексемы cyning с прилага - тельными heaðorof – смелый в бою (Beo, 2191), niðheard – смелый в бою (Beo, 2417), sigerof – победоносный (Вео, 619; El, 158), frod – мудрый (Beo, 1306), bregorof – могу - щественный (Beo, 1925), rumheort – щедрый, добросердечный (Beo, 2110), beadurof – храбрый в бою (El, 152). Поскольку военные столкновения между племенами были нередки в Британии VI–VIII вв., вождь племени был, прежде всего , военным предводителем . Его основ - ной обязанностью было защищать своих людей от нападок соседних племен и возглавлять дружину в военных предприятиях , о чем свидетельствуют такие употребления , 1 Здесь и далее приводится авторский перевод . –ÂÏËÓÚËÍ‡ ËÌ‰ÓÂ‚ рÓÔÂÈÒÍÓÈ ÍÛÎ¸ÚÛ р˚ Ë ËÒÚÓрËˇ ˇÁ˚Í‡ 76 как guðcyning – конунг войны , воинствен - ный конунг (Beo, 1969, 2563), beorncyning – предводитель воинов (Beo, 2135). Концеп - туальный признак «охраняющий племя » выделяется из следующего контекста : cyning , / folces hyrde – конунг , / племени хранитель (Beo, 2980–2981). Хороший конунг должен был стремиться к славе , которую следовало ценить больше жизни . Контекстуальный анализ эпизода , где описывается последняя битва Беовульфа с драконом , показывает , что именно мысль о славе придала герою силы и помогла ему победить врага : …guðcyning / mærða gemunde, mægenstrengo sloh, / hildebille – воинственный конунг / о славе вспомнил , с силой ударил / мечом боевым (Вео, 2678–2670). Таким обра - зом, выделяется концептуальный признак «стремящийся к славе », имеющий важное значение в контексте германского миро - ощущения . Весьма значимым в контексте герман - ской культуры оказывается концептуальный признак «раздающий сокровища »: Swa se ðeodkyning þeawum lyfde. / … he me maðmas geaf – так этот конунг обычай уважил / …он мне сокровища даровал (Вео, 2144–2146). Согласно представлениям того времени , вместе с сокровищами вождь передавал воинам свою доблесть и удачу [Гуревич , 1975; Гвоздецкая , Шапошникова , 2001]. Языческое представление о судьбе рисовало ее как индивидуальную долю отдельного человека ; у одних людей удачи могло быть больше , у других меньше . Король считался самым «богатым » счастьем и удачей чело - веком . Считалось , что везенье короля распространяется и на дружину , поэтому , награждая воинов оружием и драгоценностя - ми – материализацией своей удачи , конунг передавал им частицу своего везения [Гуре - вич, 1975]. Скупость конунга была большим несчастьем для воинов и, в конечном счете , губила и самого конунга . Раздача сокровищ проводилась во время пиров , которые должен был устраивать конунг после удачного похода : wolde self cyning symbel þicgan – хотел сам конунг пир разделить (Beo, 1010). В указанном контексте нам видится экспли - кация концептуального признака «устраи - вающий пир». Если конунг отважен , щедр , то он пользует - ся любовью и уважением . В текстах можно встретить такие сочетания , как leof leodcyning – любимый вождь племени (Beo, 54). Языковой материал героических поэм показывает , что лексема сyning применяется для обозначения конунга как лица , офици - ально наделенного полномочиями власти , и лица , имеющего верховную власть . Об актуализации концептуального признака «верховное лицо » позволяет судить семан - тика сложного слова heahcyning – верхов - ный вождь (Beo, 1039). Обращает на себя внимание тот факт , что cyning в «Беовуль - фе» обозначает не просто предводителя дружины , а именно короля . Более того, употребление cyning в значении «король » всегда сопровождается описанием или хотя бы упоминанием богато украшенного коро - левского дворца , пышной свиты , пира , раздачи сокровищ . Наш вывод находит подтверждение и в работах других исследова - телей . Как отмечает Е. А. Шервуд , термин cyning используется по отношению к Беовульфу только после того, как он стал коро - лем, тогда как лексемой þeoden , например , Беовульфа именуют и в то время , когда он еще не был королем , и после избрания его королем [Шервуд , 1998]. Из сказанного следует , что признаки «верховное лицо », «имеющий верховную власть » доминирова - ли в структуре концепта CYNING. Итак , в рамках героической картины мира англосаксов концепт CYNING раскрыва - ется как царь и смелый , отважный предво - дитель воинов , стремящийся к славе , наво - дящий страх на врагов , щедро раздающий богатства и милости дружине . Введение христианства оказало сильное влияние на мировоззрение англосаксов . Меняются ценности , идеалы , стереотипы пове - дения , жизненные ориентиры . Изменениям подвергается и концепт CYNING, в котором появляется новый признак «Бог, Христос », что подтверждается наличием в словарной дефиниции лексемы cyning толкования a spiritual King , God , Christ [Bosworth, Toller, 1997]. Появление данного признака в структуре концепта CYNING, несомненно , обусловлено влиянием христианской карти - ны мира . Основой переосмысления послу - жили , вероятно , концептуальные признаки «вождь , владыка », «имеющий власть », «верховное лицо ». Люди , живущие на земле, могут рассматриваться как одно племя , которое подчиняется Богу , подобно тому , как германское войско подчиняется конун - гу. Нужно отметить , что в «Беовульфе » случаи употребления слова cyning в значении «Бог, Христос » весьма нечасты , а в поэмах √рË„Óр¸Â‚‡ ﬁ. –. ÓÌˆÂÔÚ ˚ CYNING Ë DRYHTEN ‚ ‰ рÂ‚ÌÂ‡Ì„ÎËÈÒÍÓÈ ÔÓ ˝ÁËË 77 «Битва при Мэлдоне », «Битва при Брунан - бурге », в «Финнсбургском отрывке » такие употребления отсутствуют вообще . В рели - гиозных поэмах конечно же гораздо более часты случаи употребления лексемы cyning для обозначения Христа : …cyning sona aras, / …yðum stilde – Царь вскоре поднялся , / …море успокоил (А, 450–451). Необходимо отметить , что, несмотря на появление нового концептуального призна - ка «Бог, Христос », в религиозных поэмах весьма часты употребления лексемы cyning в значении «царь , владыка », что свидетель - ствует об экспликации концептуального признака «верховное лицо ». В поэме «Елена», например , нередки случаи употребле - ния лексемы cyning в значении «царь , импе - ратор » по отношению к реальным историче - ским фигурам : Romwara cyning – царь римлян (Е, 62), Constantino cyning – император Константин (Е, 145), Dauid cyning – царь Давид (Е, 342). Нередки и такие сочетания , как ealra cyninga cyning – всех царей Царь (Jul, 289, An, 978), heofona heahcyning – небес верховный Царь (An, 6). В приведенных сочетаниях нам видится экспликация концептуального признака «имеющий верхов - ную власть ». Кроме того, в исследуемом материале встречаются и такие сочетания , как helwarena cyning – царь обитателей ада (Jul, 322, 437, 544). Представляется , что в подобных сочетаниях также эксплицируется признак «имеющий верховную власть ». Обращает на себя внимание сочетаемость лексемы cyning с прилагательным arleas – жестокий : arleas cyning – жестокий конунг (Jul, 4). Речь идет о Максимиане , соправителе римского императора Диоклетиа - на, во время правления которого и происхо - дят события , описанные в поэме «Юлиана ». Подобная сочетаемость невозможна в героической поэзии , где вырисовывался положительный образ конунга – великодуш - ного , щедрого , храброго . Представляется , что признак «жестокий », выводимый из атрибутивной сочетаемости с arleas , является более чем второстепенным , и уточняет скорее концепт МАКСИМИАН , нежели CYNING. В свете вышесказанного , можно предположить , что для концепта CYNING наиболее значимым оказывается признак «верховное лицо ». Значимость именно этого признака объясняет возможность примене - ния лексемы , соотносящейся с данным концептом , для обозначения и Бога , и царя Давида , и императоров Максимиана , Констан -тина Великого , и германского конунга – предводителя войска . Несомненно , у англосаксов должны были возникать ассоциации , что Бог – это Тот, Кому подчиняются все. О таком понимании свидетельствуют и следующие строки : cining cwicera gehwæs – Царь каждого создания (An, 912). Кроме того, из буквального прочтения сочетания cyning engla – Царь ангелов (An, 828; El, 79) выделяется концепту - альный признак «тот, кому подчиняются ангелы ». С указанными признаками пере - плетается признак «всемогущий », выделяе - мый из сочетания cyning ælmihtig – Царь всемогущий (El, 145, 865, 1151). Интересно , что для обозначения Бога лексема cyning употребляется , как правило , в составе сложных слов heofoncyning – Царь Небесный (А, 92; Jul, 360; El, 170), soðcyning – истинный Царь (Beo, 3055). Земные правители могут называться wyruldcyning – царь мира , или eorðcyning – царь земной (Beo, 1155; El, 1173), в проти - воположность Царю Небесному . Представ - ляется , что это можно объяснить опять -таки актуализацией признака «верховное лицо ». Вероятно , с концептом CYNING была связана стойкая ассоциация «царь , правитель », поэтому и требовались дополнительные уточнения . Если в героическом эпосе встречаются формульные фразы þæt wæs god cyning , в религиозных поэмах часты сочетания : þæt is soþ cyning – это истинный Царь (Jul, 224; Еl, 444), riht cyning – настоящий , справедливый Царь (Е, 13; An, 120, 324, 700). Такому соче - танию предшествуют строки , раскрываю - щие смысл , вкладываемый в него , и стано - вится ясно , что soþ cyning религиозной поэзии имеет мало общего с god cyning герои - ческой поэзии . Так, в поэме «Юлиана » девамученица отвечает искушающему ее бесу : Ic to dryhtne min /mod staþelige, se ofer mægna gehwylc /waldeð wideferh, wuldres agend, / sigora gehwylces, þæt is soð cyning – …Я Господу моему / доверяюсь , тому , кто мощью / правит всем , Властитель мира / и всяких побед . Это истинный Царь (Jul, 221–224). В глазах англосакса эпохи христианства только Бог и является истинным Царем . Кроме того, при употреблении слова cyning по отношению к Христу в контекстах обязательно присутствуют элементы , вызы - вающие стойкие ассоциации с Христом . Так, например , Крест как знак победы не-–ÂÏËÓÚËÍ‡ ËÌ‰ÓÂ‚ рÓÔÂÈÒÍÓÈ ÍÛÎ¸ÚÛ р˚ Ë ËÒÚÓрËˇ ˇÁ˚Í‡ 78 отъемлем от образа Спасителя , поэтому часты сочетания с лексемой rod – крест : hwær seo rod wunige radorcyninges – где этот Крест находится Царя небесного (El, 624), rodera cining (El, 1074), rodorcyning – царь Креста (Jul, 447). О крестной смерти Спаси - теля напоминает и сочетание ahangnan cyning – распятый Царь : wiðsæcest fæste / þone ahangnan cyning , þam ðu hyrdest ær – восста - нешь / против того распятого Царя , которо - го ты прежде защищал (El, 932–933). Любопытно , что именно лексема cyning употребляется в тех контекстах , когда рассказывается о каких -либо эпизодах земной жизни Спасителя : þæt in Bethleheme bearn wealdendes. / cyning anboren , cenned wære – что в Вифлееме сын Властелина , / Царь рожден был (El, 391–392), ealra cyninga cyning to cwale syllan – всех царей Царя на смерть отправил (Jul, 289). К концептуальным признакам , раскры - вающим божественную природу Христа , мы относим признак «имеющий славу »: wuldres cyning – Царь славы (Jul, 516), ðu cyninges eart / þegen geþungen, þrymsittendes – что ты Царя / слуга безупречный , сидящего во славе (An, 527–528). Бог – это Тот, Кому молятся и Кого любят, соответствующий признак эксплициру - ется в следующем контексте : ðe þone ahangnan cyning heriaþ ond lofiað – те, кто того распятого Царя любят и молятся (El, 453). Из атрибутивной сочетаемости с beorht – яркий , сияющий выводится концептуальный признак «блестящий , сияющий »: beorht cyning – Царь , окруженный сиянием (An, 145, 903). Блеск , сияние , как указывают исследо - ватели , связывалось в сознании англосаксов с сакральностью [Раков , 1995]. Наличие признака сакральности вычитывается также из следующего контекста : wæteregesa sceal, / …þurh þryðcining, / …liðra wyrðan – ужас воды / …благодаря Царю славы / …спокойнее станет (An, 435–437). В этом эпизоде содержит - ся напоминание о том, как Спаситель усми - рял штормившее море . Тот, Кому подчиня - ются стихии , несомненно , наделен сверхъ - естественным , сакральным даром . Более того, это Тот, Кто способен велением слова воскресить мертвых : cyninges worde / beodan Habrahame mid his eaforum twæm /…læstan landreste – словом Царя / велеть Аврааму и его двум потомкам / …оставить место упокоения (An, 778–781). С признаком сакральности связан концептуальный признак «святой », выделяе -мый из следующего контекста : gewat him þa se halga heofonas secan, / eallra cyninga cining – отправился этот святой небеса искать , / всех царей Царь (An, 977–978). Таким образом , исследование показыва - ет, что концептуальные признаки «раздаю - щий сокровища », «стремящийся к славе », «устраивающий пир», обусловленные германским мироощущением , постепенно утрачивают свою значимость . В структуре концепта СYNING появляется новый концептуальный признак «Бог, Христос », возникший в результате переосмысления признаков «вождь , владыка », «имеющий власть », «верховное лицо ». Концепт DRYHTEN, несмотря на кажу - щееся сходство , оказывается наполненным иным содержанием . Важность исследуемого концепта в англосаксонской картине мира подтверждается высокой частотой употреб - ления лексемы , репрезентирующей данный концепт (127). Подобно концепту CYNING, концепт DRYHTEN обнаруживает в своей структуре признак «вождь , владыка , король », выраженный эксплицитно в словар - ной дефиниции лексемы dryhten – ruler , lord, prince [Bosworth, Toller, 1997]. Этимо - логический анализ не только подтверждает наличие данного признака , но и дает неко - торое уточнение , что dryhten – это вождь , стоящий во главе племени или войска : дс. druht – комитат , племя , фриз . dregte , дфр. dracht , drecht , двн. truht – множество , исл. drott – народ , гот. ga-drauhts – солдат от driugan – проходить военную службу [Bosworth, Toller, 1997]. Согласно исследо - ваниям В. В. Левицкого , корень dryht- восходит к германскому корню *dreug- / draug- / drug- – вести военные действия , кроме того, соотносится с лит. draugas – спутник , товарищ , рус. друг , дружина , восходящими к и.-е. быть прочным , поддерживать [Левицкий , 2000]. Лексема dryhten является производной лексемой от существительного dryht – дружина , поэтому dryhten – это предводитель дружины dryht . Данный концептуальный признак подтверждается результатами , полученными в ходе концептуального анализа . Буквальное прочтение сочетаний gumdryhten (Вео, 1642), eorla drihten (Beo, 1050), gumena dryhten (Beo, 1824), mandryhten – повелитель воинов (Beo, 1978) свидетельст - вуют о наличии признака «стоящий во главе дружины » в структуре концепта DRYHTEN. Как показало исследование , лексема dryhten √рË„Óр¸Â‚‡ ﬁ. –. ÓÌˆÂÔÚ ˚ CYNING Ë DRYHTEN ‚ ‰ рÂ‚ÌÂ‡Ì„ÎËÈÒÍÓÈ ÔÓ ˝ÁËË 79 могла применяться для обозначения пред - водителя отряда : gumdryhten mid / modig on gemonge meodowongas træd – предводитель с ними / храбрый среди отряда по лугам шагал (Beo, 1642–1643). Такое употребление этой лексемы подтверждает наличие концептуального признака «стоящий во главе дружины ». Тем не менее из сочетаемости лексемы dryhten с названием племени позволяет предположить , что dryhten имел власть не только над дружиной , но и над племенем : Geata dryhten (Вео, 1484, 1831, 2402, 2480, 2560, 2576); drihten Wedera – повелитель ведеров (Вео, 2186). Вероятно , такое упот - ребление стало возможным потому , что в дохристианскую эпоху военной мобилиза - ции подлежало все дееспособное мужское население племени , таким образом , дружина и племя могли быть синонимичны в пред - ставлении англосаксов . Предводитель войска был не только властителем , но и другом своих воинов , о чем свидетельствует сочетаемость с лексемой wine – воин , друг в составе сложного слова : Ne hie huru winedrihten wiht ne logon – они своего господина и друга вовсе не забыли (Вео, 862), winedryhten his wætere gelafede – своего владыку водой окропил (Beo, 2722). Сходство с концептом CYNING обнару - живается в наличии концептуального признака «стремящийся к славе ». Конунг не жалеет жизни ради славы , сокровищ : He ða mid þam maðmum mærne þioden, /dryhten sinne, driorigne fand – он с сокровищем славного владыку , / господина своего , истекающего кровью нашел (Beo, 2788–2789). Члены воинской дружины , созданной по модели родовой общины , были обязаны мстить за друзей и вдвойне за своего госпо - дина . В поэме «Битва при Мэлдоне » хорошо описывается подобное поведение . Торжест - венную клятву произносит воин Леофсуну : Ic þæt gehate, þæt ic heonon nelle / fleon fotes trym, ac wille furðor gan, / wrecan on gewinne minne winedrihten – я клянусь , что я отсюда ни шагу / не ступлю , но хочу идти далее , / мстить в сражении за моего повелителя (М, 246–248). К мщению призывает и Дуннере , как его называют в поэме – unorne, ceorl: unorne humble , simple , ceorl yeoman , fee man of the lowest rank (М, 256). Очевидно , таким способом выражалась идея , что если простолюдин призывает отомстить за погибшего владыку , то воинам , состоящим на службе у конунга , в самом деле , следует сражаться и мстить : Dunnere… / unorne ceorl … / bæd þæt beorna gehwylc Byrhtnoð wræce – Дуннере … / простой йомен … / призывал , чтобы воин каждый за Бюрхтнота отомстил (М, 255–257). У К. Тацита упоминается , что считалось позорным пережить своего господина и вернуться с поля боя невредимым без него: «…когда дело дошло до боя, постыдно для вождя быть превзойденным храбростью , постыдно для составляющих его свиту не равняться храбростью со своим вождем ; но возвратиться с боя живым , когда пал вождь , – значит обесчестить себя на всю жизнь . Защи - щать его, оберегать , а также свои подвиги присоединять к его славе – самая священная обязанность » [Тацит , 2002]. Итак , если конун - гу требовалась поддержка , то воины были обязаны его поддержать . Это свидетельство подтверждается и данными языкового мате - риала : Nu is se dæg cumen / þæt ure mandryhten mægenes behofað – теперь наступил день , / когда наш повелитель в помощи нуждается (Beo, 2646–2647). В «Беовульфе » Виглаф упрекает воинов , испугавшихся защищать своего господина : ða ne dorston ær dareðum lacan / on hyra mandryhtnes miclan þearfe – те, кто не осмелились прежде копья поднять , / когда их господин в этом очень нуждался (Beo, 2848–2849). Лишиться конунга было величайшим несчастьем . Подобно концепту CYNING, DRYHTEN содержит в своей структуре признак «обере - гающий , покровитель ». В «Беовульфе » встречается употребление лексемы dryhten в синонимическом ряду с сочетанием wigendra hleo – покровитель воинов , что дает возможность вычленить указанный концеп - туальный признак : Heht him þa gewyrcean wigendra hleo / eallirenne, eorla dryhten , / wigbord wrætlic – приказал сделать ему покровитель воинов , / из цельного железа , предводитель воинов , / военный щит чудес - ный (Beo, 2337–2339). Реликты германского мироощущения сказываются и в наличии концептуального признака «раздающий сокровища », кото - рый, как указывалось выше , имел особое значение в контексте германской культуры : se mondryhten se eow ða maðmas geaf – тот господин , что вам сокровища давал (Beo, 2865). О благородном происхождении конунга свидетельствует сочетаемость с прилага - тельным freo – благородный в составе сложного слова freodrihten : Onfoh þissum –ÂÏËÓÚËÍ‡ ËÌ‰ÓÂ‚ рÓÔÂÈÒÍÓÈ ÍÛÎ¸ÚÛ р˚ Ë ËÒÚÓрËˇ ˇÁ˚Í‡ 80 fulle, freodrihten min – выпей эту чашу , благородный повелитель мой (Вео, 1169–1170). В целом , изучение языкового материала героической поэзии обнаруживает сходство между концептами CYNING и DRYHTEN. Однако исследование религиозных поэм позволяет обнаружить существенные разли - чия в структуре указанных концептов , кото - рые обозначились по мере их дальнейшего развития . Так, например , в отличие от концепта CYNING за концептом DRYHTEN довольно рано закрепляются христианские ассоциа - ции. Уже в «Беовульфе » лексема dryhten гораздо чаще употребляется для обозначе - ния Бога , чем конунга , а в религиозных поэмах используется только для обозначения Бога , тогда как слово cyning в героической поэзии чаще использовалось по отношению к конунгу , а в религиозной поэзии могло означать и конунга , и императора , и Бога , и сатану . По отношению к конунгу лексема dryhten употреблялась преимущественно в составе сложных слов (mandryhten , gumdryhten) и только в составе сочетаний eorla dryhten – предводитель воинов , Geata dryhten – предводитель гаутов и т. п., которые , скорее всего , были формульными , устойчивыми . Итак , анализ языкового материала обна - руживает , что концепт DRYHTEN вызывал в сознании англосаксов скорее представле - ние о Боге , нежели о конунге , предводителе войска . Дефиниционный анализ выявляет наличие в структуре концепта DRYHTEN признака «Господь , Бог»: the Supreme ruler , the Lord (Bosworth). Об этом же свидетель - ствует и сочетаемость с существительным god – Бог: nu ic, god dryhten , ongiten hæbbe – теперь я, Господь Бог, понял (An, 897), geseoh nu, dryhten god , drohtað mine – видишь теперь , Господь Бог, дела мои (An, 1281). То, что лексема dryhten применялась для обозначения Бога , подтверждается и таким сочетанием : getimbrede, temple dryhtnes / on Caluarie Criste to willan – построила храм Господень / в Калварии , Христу в угоду (El, 1009–1010). Исследование показало , что Бог концеп - туализируется в представлении англосаксов как некто , имеющий верховную власть . Данный концептуальный признак можно выделить из таких словосочетаний , как dryhtna dryhtne – Владыка владык (Jul, 594; El, 371). С этим признаком переплетается признак «тот, кому подвластно все челове - чество », эксплицирующийся в следующем контексте : of deaðe aras, dryhten ealra / hæleða cynnes , ond to heofonum astah – из мертвых восстал , Господь каждого / из рода человече - ского и на небеса вознесся (Еl, 187–188). Кроме того, в религиозной поэзии часты такие сочетания , как weoroda dryhten (El, 896; An 173), dryhten gumena (An, 621), duguða dryhten (El, 81; An 698), которые можно перевести , как Владыка рода челове - ческого , и в которых также эксплицируется указанный концептуальный признак . Следует обратить особое внимание на то, что в религиозной поэзии появляются многочисленные сочетания sigora dryhten – Владыка победы (Jul, 361; Еl, 346, 1139). В «Беовульфе » встречается похожее сочета - ние компонентов dryhten и sige – победа в составе сложного слова , но оно встречается только один раз и употребляется по отно - шению к королю Хигелаку : Eow het secgan sigedrihten min, / aldor Eastdena – Вам велел сказать мой победоносный конунг , владыка восточных данов (Beo, 391). В целом же для героической поэзии такие сочетания неха - рактерны . В религиозной поэзии подобные сочетания настолько многочисленны , что представляется целесообразным выделить отдельный концептуальный признак «побе - дитель ». Думается , что появление в концеп - те DRYHTEN этого признака неслучайно , и его важность едва ли можно недооценить . Актуализация концептуального признака «победитель » является весьма значимой в представлении воинствующих англосаксов . Именно такой образ Христа -победителя , подобный привычному образу удачливого в битвах конунга , был понятен и близок англосаксонским воинам . Ведь удачливый в бою конунг – это именно тот вождь , за которым стоит последовать , с которым и за которого стоит сражаться . Не таков ли Христос? Своей крестной смертью искупив грехи человечества , победив сатану , смерть , Он конечно же являет собой образ наивысшего победителя , того, кто выиграл самую главную битву человечества . Можно предположить , что в сознании англосаксов образ Христа действительно должен был сближаться с образом конунга . Христос , возможно , представлялся им как конунг , ведущий свою дружину на битву с сатаной . Христос призывает на битву всех, но не все откликаются на Его призыв , не все оказываются в состоянии выдержать эту битву и выйти из нее победителем . Но те, кто истинно верен Христу , конечно же √рË„Óр¸Â‚‡ ﬁ. –. ÓÌˆÂÔÚ ˚ CYNING Ë DRYHTEN ‚ ‰ рÂ‚ÌÂ‡Ì„ÎËÈÒÍÓÈ ÔÓ ˝ÁËË 81 остаются с Ним , побеждая врагов Его именем и во имя Его. Но ведь и от воинов германской дружины требовалась верность вождю , дружинники были обязаны защищать вождя и отдать за него жизнь , если это потребуется . И даже награда , ожидающая преданных Христу воинов , похожа на ту, что ожидали за преданность конунгу воины - язычники . По германским представлениям , как известно , воины , павшие на поле битвы , переселяются в Вальгаллу , где их ждет вечный пир. Воины , павшие в битве за Христа , попадают в рай, где их ждет вечная радость и вечный пир. Те, кто хочет сражаться за Христа , долж - ны принять Крещение . Об этом Таинстве упоминается в поэме «Андрей »: onfon… fullwihtes bæð / dryhtne to willan – принять … крещения омовение / Господу в угоду (An, 1640–1641). В сочетаниях с существительным lufu – любовь эксплицируется еще один новый концептуальный признак – «любовь »: þæt hi lufan dryhtnes , / ece eadgiefe anforleton – что они любовь Господа , / вечного дарителя блаженства утратили (Jul, 501–502). Любовь Господа – это лучшее , что может получить человек , и великое горе тому , кто теряет ее: ðu unsnyttrum anforlete / leohta beorhtost ond lufan dryhtnes , / þone fægran gefean – ты по глупости отрекся / от ярчайшего света и любви Господа , / этой прекраснейшей радо - сти (El, 946–947). Любовь Господа к людям – это любовь отца к детям . Как показывает анализ , в структуре концепта DRYHTEN присутству - ет признак «отец »: wel bið þæm þe mot / æfter deaðdæge drihten secean /ond to fæder fæþmumfreoðo wilnian – благо будет тому , кто сможет / после смерти Господа обрести / и в объятиях отца миром насладится (Beo, 186–188). С данным признаком связан , как нам представляется , концептуальный признак «мир, покров , защита »: fram þam fastenne on frið dryhtnes – из оков под покров Господа (An, 1034). В сознании верующих Господь предстает как податель всяческих благ – как матери - альных , так и духовных : þe dryhten geaf / weland ond wiste ond woruldspede – тебе Господь дал / богатство и изобилие , и удачу в мире (An, 317–318). При этом любопытно , что помимо богатства и изобилия , от Бога ожидают и военных удач : Ac him dryhten forgeaf / wigspeda – Но им Господь дал удачу в войне (Beo, 696–697). Итак , Господь не только является «владыкой победы », Он дает победу и людям : cyning … / sigora syllend – Царь … / победу дающий (Jul, 704–705). Интересно , что военные успехи теперь нужны или для прославления имени Господа , или для защиты интересов своего государства , но не ради стяжания славы воинами . Воины теперь ищут славы у Господа : Forgife þe dryhten domweorðunga – Да дарует тебе Господь славу достойную (An, 355). Концептуальный признак «творящий милость » выделяется из следующего контек - ста: Swa þeah him dryhten eft / miltse gefremede , þæt he manegum wearð / folca to frofre – Так ему Господь скоро / милость сотворил , что он многим стал / людям утешением (El, 500–503). В данном эпизоде говорится о жестоком гонителе христиан язычнике Савле , которому явился Господь , после чего Савл чудесным образом преобра - зился и известен теперь всему миру как апостол Павел . Учитывая историко -культурный контекст , представляется возможным выде - лить также признаки «преображающий чудесным образом », «сотворяющий чудо ». С выделенными признаками переплета - ется признак «сакральность », который связывается с тем, что Бог владеет судьбами людей , во власти Господа предначертать судьбу целого народа : eow dryhten geaf dom unscyndne – вам Господь дал судьбу неиска - женную (El, 365), swa him dryhten sylf / …hlyt getæhte – как им Господь сам / …судьбу открыл (An, 5–6). Для христианина естественно благодарить Бога за все, происходящее с ним: sæde metode þanc / ðæs dægweorces þe him drihten forgeaf – возблагодарил Творца , / за день работы , что ему Господь даровал (М, 147–148). При этом благодарят также и за трудности , и испыта - ния, которые посылает Господь . Апостол Матфей , находясь в заточении у племени людоедов , готовившийся к мучительной смерти , не переставал благодарить Бога и славить Его: geseh he Matheus in þam morðorcofan, / …secgan dryhtne lof – увидел он Матфея в комнате смерти , /…воздающего Господу хвалу (An, 1004–1006). Христианский Бог в отличие от языче - ских богов не требует от людей жертв . Он Сам принес Себя в жертву во искупление грехов человечества : þa dyne up ðe dryhten ær / ahangen wæs – на горе наверху , где прежде Господь / распят был (El, 717–718). Концептуальный признак «спаситель », новый в структуре концепта DRYHTEN, выде -–ÂÏËÓÚËÍ‡ ËÌ‰ÓÂ‚ рÓÔÂÈÒÍÓÈ ÍÛÎ¸ÚÛ р˚ Ë ËÒÚÓрËˇ ˇÁ˚Í‡ 82 ляется из следующего контекста : dryhten hælend – Господь спаситель (El, 725; An, 541). От верующих Господь ждет выполне - ния Его воли : hwæt wæs wære dryhtnes willa – какова была Господа воля (El, 1159), dryhtne to willan (El, 193). Употребление лексемы dryhten в сино - нимическом ряду с существительным metod – творец , и в аллитерационной коллока - ции с demend – выносящий приговор , свиде - тельствует о наличии в структуре концепта DRYHTEN признаков «творец », «судья »: metod hie ne cuþon, / dæda demend , ne wiston hie drihten god – Творца они не знали , / поступков Судию , не знали они Господа Бога (Beo, 180–181). Кроме того, в содержании концепта DRYHTEN обнаруживается признак «тот, кто устанавливает закон »: þara þe dryhtnes æ dyrnan woldon – тех, кто закон Господа скрыть хотели (El, 970), ða ðe dryhtnes a deman cuðon – те, кто закон Господа могли чтить (An, 1194). Бог наказывает тех, кто не выполняет и нарушает Его заповеди : þone cwealm gewræc / ece drihten, þæs þe he Abel slog – за то убийство отомстил , вечный Господь , того, кто Авеля убил (Beo, 107–108). В приведенном контексте эксплицируется признак «наказывающий ». Помимо указанных концептуальных признаков , в атрибутивной сочетаемости с лексе - мами ece – вечный (Вео, 108, 1779; An, 202, 343, 510), halig – святой (Вео, 686), mihtig – могущественный (Вео, 1398), witig – мудрый (Beo, 1553, 1841), halig – святой (Beo, 686) эксплицируются признаки «обладающий вечностью », «существующий вечно », «святой », «могущественный », «мудрый ». В свете изложенного очевидно , что содержание концепта DRYHTEN претерпевает значительные изменения под влиянием христианского мировоззрения . Концептуальный признак «Бог, Христос » стал доминирую - щим в структуре данного концепта . В языковом плане эти изменения находят выра - жение в том, что лексема dryhten стала использоваться для обозначения единого Бога . Если в более древних смысловых пластах героического эпоса DRYHTEN представля - ется как предводитель дружины , то в поэмах религиозного содержания , в которых отра - зилось христианское мировидение , данный концепт ассоциируется исключительно с Богом . В целом , результаты исследования свидетельствуют о различиях содержания кон-цептов СYNING и DRYHTEN, которые выявляются на основании того, что лексемы , соотносящиеся с этими концептами , несут неодинаковую функциональную нагрузку в поэтических памятниках . Анализ языкового материала религиозных поэм свидетельст - вует о происходящем переосмыслении содержания исследуемых концептов в резуль - тате существенных сдвигов в мировоззре - нии, духовной культуре общества , происхо - дивших в связи с христианизацией англо - саксов . Список литературы Гвоздецкая Н. Ю., Шапошникова Е. А. Семантическое толкование слова в глоссариях к современным изданиям древних памятни - ков (на материале древнеанглийской поэзии ) // Древние языки в системе универси - тетского образования : их исследование и преподавание . М.: Изд-во Моск . гос. ун-та, 2001. C. 93–101. Гуревич А. Я. Средневековый героиче - ский эпос германских народов // Беовульф . Старшая Эдда . Песнь о Нибелунгах . М.: Худож . лит., 1975. C. 5–26. Кравченко А. В. Классификация знаков и проблема взаимосвязи языка и знания // Вопр . языкознания . 1999. № 6. C. 3–12. Кубрякова Е. С. Роль словообразования в формировании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке : язык и картина мира . М.: Наука , 1988. С. 141–172. Кузнецов А. М. Когнитология , «антропо - центризм », «языковая картина мира » и проблемы исследования лексической семанти - ки // Этнокультурная специфика речевой деятельности : Сб. обзоров / Отв. ред. Н. Н. Трошина . М.: ИНИОН РАН , 2000. C. 8–22. Лебедько М. Г. Время как когнитивная доминанта культуры . Сопоставление амери - канской и русской темпоральных концепто - сфер . Владивосток : Изд-во Дальневост . гос. ун-та, 2002. 240 с. Левицкий В. В. Этимологический словарь германских языков : В 3 т. Черновцы : Рута , 2000. Т. 1. 260 с. Раков А. В. Имя в «Беовульфе » // Творче - ство писателя и литературный процесс . Язык литературы . Поэтика : Межвуз . сб. науч. тр. Иваново , 1995. С. 124–131. Taцит К. Германия . URL: http://cyrill. newmail.ru/tacit.html Дата обращения : 13.02.2002 г. √рË„Óр¸Â‚‡ ﬁ. –. ÓÌˆÂÔÚ ˚ CYNING Ë DRYHTEN ‚ ‰ рÂ‚ÌÂ‡Ì„ÎËÈÒÍÓÈ ÔÓ ˝ÁËË 83 Феоктистова Н. В., Лемберская А. А. К вопросу о системности в лексике (на мате - риале древнеанглийских слов со значением «помощь », «защита ») // Системное описание лексики германских языков . Межвуз . сб. науч . тр. / Отв. ред. К. А. Иванова . Л.: Изд-во Ленингр . гос. ун-та, 1981. Вып. 4. С. 78–85. Чернейко Л. О. Лингвофилософский анализ абстрактного имени . М., 1997. 320 с. Шапошникова И. В. Системные диахро - нические изменения лексико -семантическо - го кода английского языка в лингвоэтниче - ском аспекте . Иркутск , 1999. 243 с. Шервуд Е. А. От англосаксов к англича - нам. М.: Наука , 1988. 240 с. Bosworth J., Toller T. N. An Anglo-Saxon Dictionary. N. Y.: Oxford University Press, 1997. 1302 p. Список источников A – Andreas: URL: http://www.georgetown. edu/labyrinth/library/oe/texts/a2.1.html Beo – Beowulf. Heyne – Schückings. Verlag Ferdinand Schöningh, Paderborn, 1963. 106 p. Br – The Battle of Brunanburh: URL: http://loki.stockton.edu/~kinsellt/litresources/ brun/brun2.html El – Elene: URL: http://www.georgetown. edu/labyrinth/library/oe/texts/a2.6.html Jul – Juliana: URL: http://www.georgetown. edu/labyrinth/library/oe/texts/a3.5.htm M – The Battle of Maldon // Sweet’s AngloSaxon Reader in Prose and Verse. 14thed. L.: Oxford University Press, 1959. P. 111–120. Материал поступил в редколлегию 07.07.2006	На этой неделе - очередное исследование англосаксонских концептов CYNING и DRYHTEN .
c908702f-bc04-4599-bdac-bdd0055e465f	Цветкова Марина Владимировна, Волгина Арина Сергеевна	2,009	Русская антология Джона Боуринга как первый опыт русской поэзии в английском переводе	Статья посвящена первому знакомству английского читателя с русскими поэтами в 1821-1823 гг., когда вышла в свет антология Джона Боуринга (1792-1872). Тщательному анализу подвергается творческое кредо переводчика и составителя, изложенное в предисловии, а также исследуется преломление на практике...	© Цветкова М.В., Волгина А.С. , 2009 52 ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА ––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––– 2009 РОССИЙСКАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ФИЛОЛОГИЯ Вып. 3 УДК 82.035:82.161.1(091) -1+811.111 РУССКАЯ АНТОЛОГИЯ ДЖОНА БОУРИНГА КАК ПЕРВЫЙ ОПЫТ РУССКОЙ ПОЭЗИИ В АНГЛИЙСКОМ ПЕРЕВОДЕ Цветкова Марина Владимировна профессор кафедры зарубежной литерат уры и межкультурной коммуникации Нижегородск ий государственн ый лингвистическ ий университет 603155б Нижний Новгород, ул. Минина 31 -А. marits @yandex .ru Волгина Арина Сергеевна доцент кафедр ы английского языка Нижегородск ий государственн ый лингвистическ ий университет 603155б Нижний Новгород, ул. Минина 31-А.arinavolgina @yahoo .com Статья посвящена первому знакомству английского читателя с рус скими поэтами в 1821 -1823 гг., когда вышла в свет антология Джона Боуринга (1792 -1872). Тщательному анализу по двергается творческое кредо переводчика и составителя, изложенное в предисловии, а также исследуется пр еломление на практике провозглашенных принц ипов на примере сравнительного анализа стихотвор ения Г.Державина «Бог» и его английской версии. Спец иальное внимание уделяется иерархии русских поэтов, какой она в иделась современнику и иностранцу. Ключевые слова: русская поэзия в Англии ; перевод ; сравните льный анализ ; стихотворение Г.Державина «Бог» ; Джон Боуринг. Размышляя о диалоге русской и английской литератур в области лирической поэзии , неи збежно задаешься вопросом об истоках этого процесса. Момент и мотивы о бращения русских поэтов -переводчиков к английской поэзии очевидн ы. Хотя, разумеется, перевод в России с уществовал с древнейших времен, импульс к началу литературного – и, в частности, поэтическ ого – перевод а стали петровские реформы. Во второй половине XVIII в., благодаря деятельн ости учрежденного Екатериной II «Собрания, ст арающегося о переводе иностранных книг» , переводческий процесс набрал грандиозные обороты : вплоть до XX в. сотни, если не тысячи, великих произведений мировой литературы существов али только в переводах екатерининского времени [Алексеев 1931: 28] . Однако ознакомление отечественного читателя с образцами творчества иностранных авто ров не было само по себе о сновной задачей для художественного перевода в России того времени: переводч еский процесс стал по сути лабораторией русского литерату рного языка и поэтических форм. Читатель зача стую был знаком с оригиналом (для образованн ого чело века той эпохи знание как минимум одн о-го иностранного языка – свойство само собой разумеющееся), так что критическая оценка д авалась ч аще всего не столько эквивалентности или аде кватности переводного текста, сколько способн ости русского языка следовать обр азцам , сложи вшимся в европейских литературах за их многовековую историю. На пр отяжении XVIII века в фокусе внимания была, в первую очередь , античная и французская поэзия. К началу же XIX века, когда классицизм начал постепенно отст упать под натиском романт изма, основным исто чником для переводов стала поэзия немецкая и английская, с более выраженным индивидуал ьным началом и более близкой к сложившейся в России метрической трад ицией . К этому времени некоторые литераторы стали внедрять критерий точности в п ереводческую практику – однако переводы В.А.Жуковского по -прежнему публ иковались под фамилией переводчика лишь со ссылкой на автора в подзаголовке («Из Са ути») и весьма значительно отклонялись от оригинал ьных текстов. Как и сама светская литература, практика художественного перевода в европейских странах значительно старше российской . Появление ру с-Цветкова М.В., Волгина А.С. РУССКАЯ АНТОЛОГИЯ ДЖОНА БОУРИНГА КАК ПЕРВЫЙ ОПЫТ РУССКОЙ ПОЭЗИИ В АНГЛИЙСКОМ ПЕРЕВОДЕ . 53 ской поэзии как таковой было замечено в Европе в середине XVIII в. По-видимому п ервым ру сским поэтом, ставшим известным зарубежному читателю, стал А нтиох Кантемир. Его приве рженность силлабике несомненно послужила т ому, что переводы его стихов на французский язык, где эта система стихосложения до наших дней остается доминирующей, появились даже раньше, чем оригинальные собрания его стихов на родине ( в 1747 г. в Лондоне выходит сборник Кантемира по-французски , и лишь в 1762 – первое русское издание с атир). Но в более полной мере интерес к молодой русской поэзии пр оявился в европейских литературных кругах в 20 - е гг. XIX века. Одним из первы х пропагандистов русской литературы на Западе можно считать В.К.Кюхельбекера. В 1821 г. он прочел в П ариже лекцию, в которой провозгласил наст упление времени, «когда для всех народов существенно взаимное знакомство» [История в семирной лит ературы 1989 : 291] . Вслед за этим почти одновр еменно появились собрания русской лирики в н емецких переводах, составленные и переведенн ые Карлом Фридрихом фон дер Боргом и Петером Отто Гетце , а также «Русская антология» Дюпре де Сен -Мора во Фран ции. Первым опытом зн акомства англоязычного читателя с русской п оэзией стала, видимо , антология Джон а Боуринга «Specimens of the Russian Poets » (1821 -1823 ). Джон Боуринг ( John Bowring , 1792 -1872) сам по себе был личностью весьма примечател ьной. Выходец из старинной пуританской семьи, на протяжении своей долгой жизни он был чл еном парламента, бр итанским консулом в Китае и посланником в ряде европейских стран , губерн атором Гонконга , теоретиком политэкономии, пропагандистом десятичной монетной системы, активн ым членом Короле вского географического общества и издателем. За свою общ ественно - поли тическую д еятельность Джон Боуринг был возведен в рыцарское достоинство в Великобр итании и ряде других государств. Как самобы тный литератор , он стал известен благодаря сво им памфлетам и ги мнам. Боуринг знаменит как один из немногих в истории гиперполиглотов: в теч ение жизни он изучил 200 языков, на 100 из кот орых говорил свободно. Свои лингвистические познания он широко применял в области худ ожественного перевода: помимо прозаического перевода «Питера Шлемиля» Шамиссо , он со здал целый ряд антологий из собственных пер еводов поэзии разных стран: батавской1 (1824), испанской (1824), польской (1827), сербской (1827), мадьярской (1830) , чешской (1832), а также сборник чешской лир ики «Рукописи двора королевы» (« Manuscript of the Queen 's Court », с чешского) (1843) и и збранны е стихотворени я венгерского поэта Петёфи (1866). Антологи я «Specimens of the Russian Poets » 1823 г. стала первой в этом ряду. Боури нговская антология поражает как ш иротой охвата русской поэзии XVIII – начала XIX вв. (в оглавлении 13 авторов : Державин, Батю шков, Ломоносов, Жуковский, Карамзин, Дмитр иев, Крылов, Хемницер, Бобров, Богданович, Д авыдов, Костров и Нел единский -Мелетский; и дополнительный раздел «народные песни») , так и обстоятельностью историко -литературного комментария. В духе времени книге предпосл аны «предуведомление» и посвящение, в которых переводчик -составитель формулирует задачи своего издания: «Цель <антологии> – не возн ести хвалу российским поэтам, но представить в ее своеобразии одну ветвь нарождающейся лит ературы необычайной и мощной нации; устранить до некоторой степени столь многим свойстве нное невежество в сфере развития словесности в северной Европе и выяснить , насколько подо бные усилия по представлению английским чит ателям певцов иных стран будут приветствоват ься» [Bowring 1822: iii] (перевод А.В.) . Однако, сделав комплимент России, Боуринг в стих отворном посвящении не м ожет скрыть несколько скеп тического отно шения к потенциалу русской поэзии, бытующе го в то время в Европе . «Цветы поэзии», ра сцветшие на севере, он призывает благоухать «под более благосклонными небес ами наше го Альбиона» и, помещая их у алтаря английской поэзии, где висят гирлянды, свитые гениями прошлого, предупреждает: I may not link your lowlier names with theirs – The giants of past ages: – but to bring To our Parnassus one delightful thing, Would gild my hopes and answer all my prayers. (Я не смею соединить ваши более скро мные имена с <именами> – Гигантов прошлых веков: – но то, что я принесу На наш Парнас <хотя бы> одну восхитител ьную вещицу , Позолотит мои надежды и станет ответом на все мои молитвы) [Bowring 1822: vii] (Перевод А.В.) Во вступлении, занимающем 22 страницы , Боуринг с оздает широкий историко -культурный, лингвистический , фонетический и даже стих оведческий фон для восприятия русской поэзии английским читат елем. (В стремлении охватить все аспекты он доходит иногда до курьеза: так, представляя Ломоносова, он не забывает соо бщить, что фамилия поэта означает «сломанный нос» [Bowring 1822: xii].) Он сразу признается, что изначальной зад ачей его было создание «общей истории русской Цветкова М.В., Волгина А.С. РУССКАЯ АНТОЛОГИЯ ДЖОНА БОУРИНГА КАК ПЕРВЫЙ ОПЫТ РУССКОЙ ПОЭЗИИ В АНГЛИЙСКОМ ПЕРЕВОДЕ . 54 литературы»: «Мне представилось весьма инт ересным предметом проследить развитие слове сности в стра не, которая, словно по мановению руки, восстала из мрака варварста и заняла п оложение в мире разума, отнюдь не пренебреж имое, даже по сравнению с таковым южных нар одов, но особенно поразительное в сопоставлении со всеобщим невежеством, распространенным в бескрайней империи Царей до того , как Петр В еликий дал ей первый толчок к цивилизации» [Bowring 1822: xi] (Перевод А.В.) . Однако затем он избрал более скромную цель: привле чь вн имание английского читателя к небольшому со бранию переводов, в случае успеха кот орого мо жно будет взяться и за всеобъемлющую работу. Первый раздел предисловия – краткая итория русской поэзии от Ломоносова до Батю шкова с биографическими сведениями, ссылками на ру сские издания, справками о жанровых предпочт ениях писателей и их оценке в отечественной критике. Этот раздел – уникальный документ эпохи, фиксирующий европейский взгляд на ра сстановку сил в русской литерат уре к 20 -м гг. XIX века. «Отцом русской поэзии» назван Ломон осов: показательно, что Кантемир, не создавший метрической традиц ии, не упомянут вообще, н есмотря на европейскую известность . Интересно свидетельство Боуринга о том, что имя Ломон осова в тот момент уже входит в европейские би ографические словари. Сумароков – «соперник Ломоносова», – по мнению издателя антологии, в значи тельной степени отошел на второй план и был превзойден Фонвизиным. Херасков, напр отив, предста влен как лирический поэт первого ряда. Боуринг проявляет замечательный вкус, отдавая первое место среди всех ру сских поэтов своего времени Державину: «Его произве дения дышат высоким и величественным духом; они полны вдохновения . Его стих звучный, ориг инальный, своеобычный; пре дметы его обычно таковы, что дают полный простор его усердному воображению и возвышенным замыслам» [Bowring 1822: xv] (Перевод А.В.) . Чтобы с оздать представление о державинском стиле , перев одчик проводит параллель с Клопштоком, пол агая, видимо, что творчество последнего хорошо известно английскому читателю. Богдановича, вероятно, с той же целью он рекомендует как «русского Анакреонта». Вместе с тем рядом с именами поэтов, хорошо известными по сей день , Боуринг упоминает и те х, что ныне извес тны преимущественно специалистам по литерат уре XVIII в., – это и понятн о: сравнительная це нность литераторов современникам видится ин аче, неж ели потомкам. Та к, в антологию попад ают Семен Сергеевич Бобров и Ермил Иванович Костров , и о ба они получают харак теристики вполне в духе времени. Боброва переводчик хв алит за начитанность в европейской поэзии, отм ечая, что «английские писатели внесли особенно значительный вклад в его честный плагиат» [Bowring 1822: xvi] (Перевод А.В.) – и здесь нет иронии, поскольку для той эпохи плагиат являе тся не преступлением против авторского права, а своего рода творческим методом. Костров пол учает одобрение своим переводам: отметим , что в России на тот момент его переводы из О ссиана (сделанные с французского переложения и на современный взгляд через меру велеречивые) ценятся даже выше карамзинских. Вообще пер евод как литературное з анятие поэтов - современников всегда привлекает вниман ие Б оуринга, а переведенность произведения на евр опейские языки служит для него своеобразным критерием качества оригинала. Список «ныне живущих» поэтов возгла вляет Карамзин – «самый успешный и самый популя рный» за всю историю русской п оэзии. Боуринг крити кует его за юношеское подражание Стерну в прозаических произведениях : «весьма плохой образец, следует добавить, ибо особые черты, ему присущие, приемлемы только оттого, что оригинальны» [Bowring 1822: xvii] (Перевод А.В.), однако признает, что в дальнейшем Карамзину уд алось исправить недочеты стиля и создать историю России, которая оказалась до стойна перевода на иностранные языки. Говоря о русских баснописцах – Сумарокове, Хемн ицере, Крылове и Дмитриеве , – переводчик, вопреки современному видению вопроса, в ыделяет Дмитриева, с его «легким, гармоничным и эне ргичным» стилем, зато о Кр ылове сообщает, что тот служит в библиоте ке, состоит в Английском клубе, переводит Геродота и обладает «тяжел овесной, громоздкой внешностью», которая с оставляет «разительный контр аст его проникн овенным и изящным произведениям» [Bowring 1822: xviii-xix]. В параграфе о Жуковском также в первую очередь упоминаются его «переводы исключительного совершенства». Список «на иболее замечательных русс ких поэтов» завершает Батюшков. Любопытно, как Боуринг иногда несколько изменяет академической тональности излож ения, – чтобы сообщить последние новости: «Полагаю, Батюшков сейчас в Италии», Кр ылов «хорошо известен бонвиванам Английского клуба», Ж уковский «в настоящий момент состоит компан ьоном Ве ликого князя» [ Bowring 1822: xix], «К арамзин сказал мне, что он нашел две тысячи ошибок только в первом томе» французского перевода его «Истории...» [ Bowring 1822: xviii]. Надо отметить, что б олее молодые поэты (и в их числе Пушкин, который к моменту созда ния а н-Цветкова М.В., Волгина А.С. РУССКАЯ АНТОЛОГИЯ ДЖОНА БОУРИНГА КАК ПЕРВЫЙ ОПЫТ РУССКОЙ ПОЭЗИИ В АНГЛИЙСКОМ ПЕРЕВОДЕ . 55 тологии уже несколько лет как признан Жуко вским «учеником -победителем») вовсе выпадают из поля зрения английского переводчика. Отдав дань русским поэтам, Боуринг решае тся предать гласности свое творческое «кредо». Наряду с изъявлениями смирения п еред лицом чужого языка и литературы он создает краткую декларацию своих переводческих принципов. Переводчик посвящает читателя в некоторые тонкости своей деятельности : работа с чужим алфавитом, необходимость вс тать вровень с творцом не только по содержанию, но и по в ыражению п оэтических идей и образов. Интересна автопрезентация Боуринга: «Я имел в виду лишь стать честным, добросовестным переводчиком» [Bowring 1822: xxi] (Перевод А.В.) . Из одного этого высказывания становится ясно, насколько старше переводческ ая традиция в Англии по сравнению с Россией в тот же период. В то время как в нашей стране перев одчик объявляет себя «соперником» автора и утверждает, что он «от творца токмо именем рознится», в британском сборнике переводов появляется комментарий: «Метр о ригинала в целом был сохранен» [Bowring 1822: xxi] и высказывается надежда на дал ьнейшее ра звитие переводческого искус ства в этом направлении. Конечно, будучи представ ителем более высокоразвитой культуры, Боуринг не может не продемонстрировать меж ду строк некоторое превосходство по отношению к пер еводимым русским стихам, маскируя его под тр адиционную формулу смирения перед читател ьским судом: «Многие прелести их произведений, возможно, были мною упущены : их недостатки, боюсь, переданы чересчур точно; я обна ружил их во множестве, но не посмел править» [Bowring 1822: xxi] (Перевод А.В.). Развивая свое видение задачи переводч ика в собственном стихотворении, предпосланном сборни ку, Боуринг в качестве эпиграфа предл агает метафору первоцветов (« first blossom ’d flowers of poetry »), распу стившихся под небом севера, лучшие из которых он тщательно отобрал в свою гирлянду и с безрассудной смелостью пересадил, переселил, буквально «трансплант ировал» (в оригинале: « Adventurous I transplant your beauties far…») на новую почву, постара вшись, чтобы они не утратили сво ей красот ы и сохранили свой аромат (« still breathe in fragrance , still in beauty glow »). Поэтическая метафора п еренесения растений с одной почвы на другую оказывается гораздо более точной, чем теорет ические вы кладки предисловия. Позднее эту м етафору независимо от Боуринг а развил в своих рассуждениях о трудностях поэтического пер евода А.Фет, который отмечал, что « поэтический цветник », насаждается поэт ом в «родимой по ч-ве» и , будучи перенесенным в почву иную, ч ужеродную, цветник этот меняет сво й вид до н еузнаваемости. Отчего переводить, по остроу мному замеч анию Фета, все равно, что заменять «пальму сосною, миндальное дерево – орешн иком, а кактус лопухом» [Фет 1867: 57]. Замечательной иллюстрацией тому, как творче ское кредо Боуринга воплощается на практике , может послужить перевод уже с амого первого стихотв орения, открывающего сборник – «Бог», – принадлежащего перу Державина. Этого поэта, как явствует из вступительного сл ова переводчика , он ценит особо и даже став ит его «на самое первое место» из тех, кого он пре дставляет вниманию английской публики [Bowring 1822: xv]. В то время, когда Боуринг создает свои пер еводы, английская и русская поэтическая трад иции еще очень близки в сравнении с тем, как д алеко они разой дутся к сегодня шнему дню, когда в англоязычной поэзии возобладает свободный нерифмованный стих, а русская поэзия по - прежнему будет пользоваться силлабо -тоникой, ведя поиск новых возможностей внутри этой системы стихосложения. Если в Англии силлабо - тоническ ая реформа была проведена Дже ффри Чосером еще в XIV в., то в России у тверждение силлабо -тоническ ого стиха связывают с именем М.В.Ломоносова и, соответственно, с XVIII столетием. Можно сделать предположение, что о тчасти именно из -за кратковременности своего существования (в исторической перспективе) силлабо -тоническая система не воспринимается как исчерпавшая все свои возможности русскими поэтами и читателями и по сей день. Перевод Боуринга выполнен ямбом, как и стихотворение Державина. Однако в русском стих отворении это ямб 4 -х стопный, а в англи йском – 5-ти стопный. Подобная функциональная замена вполне оправдан на, поскольку 5 -ти ст опный ямб в качестве долгого стиха является с амым популярным метром в англоязычной п оэзии, начина я с Чосера. В русскую же поэзи ю 5ти ст опный ямб придет только в эпоху рома нтизма под влиянием итальянских и английских образцов. В одической же поэзии русского XVIII века, как «торжественной», так и «духовной», к которой относится анализируемое стихотвор ение, безраздельно господствов ал 4 -х ст опный ямб в сочетании с десятистишной строфой [Гаспаров 1984: 55 -56]. И в оригинал е, и перевод е чеканный строй ямба «разряжается» пиррихи ями. Особенно гладко построена в этом отнош ении первая строфа Державина, где в восьми строках из десяти пирри хии возникают в третьей стопе, и только в седьмой и заключительной (д есятой) строке происходит ритмический сбой: Цветкова М.В., Волгина А.С. РУССКАЯ АНТОЛОГИЯ ДЖОНА БОУРИНГА КАК ПЕРВЫЙ ОПЫТ РУССКОЙ ПОЭЗИИ В АНГЛИЙСКОМ ПЕРЕВОДЕ . 56 седьмая строка написана чистым ямбом, а в д есятой пи ррихи й перенесен во вто рою стро ку. По наблюдению М.Л.Гаспарова , в Русс кой поэзии XVIII столетия это типичный для 4 -х стопного ямба ритм пиррихиев: О ты, пространством бесконечный, Живый в движеньи вещества, Теченьем времени превечный, Без лиц, в трех лицах божества! Дух всюду сущий и единый, Кому нет места и причины, Кого никто постичь не мог, Кто все собою наполняет, Объемлет, зиждет, сохраняет, Кого мы называем: Бог . х – х – ххх - х х – х – х хх – х – х – ххх - х х – х – ххх - х – х – ххх - х х – х – ххх – х х – х – х – х - х – х – ххх - х х – х – х хх - х х – ххх – х – Таким образом, державинская первая строфа задает всему последующему стихотворению м едитативный тон (именно философскую медит ацию и предполагал жанр “духовной ” оды») . Это размышление лирического героя наедине с с амим собой. Кроме того, обильные упорядоче нные пиррихии создают у Державина еще один интересный эффект: заданная в начальных ямб ических стопах ритмическая инерция рождает ощущение неожиданного «зияния пустоты», «воздушной ямы», «провала в бездну и парения над нею». В последующих строфах ритмическая упорядоченность возникновения пиррихиев сглаживается, строчки с пиррихиями чередуются с целыми рядами строк, написанных чистым п ятистопным ямбом. Однако время от времени а втор вновь возвращается к заданному в начале стихотвор ения ритму, облегчая третью стопу в пространных пассажах. В переложении Боуринга строки чистого я мба тоже перемежаются облегченными стопами . Однако появление пиррихиев не упорядочено, они рассыпаны по те ксту хаотично: возникают то в третьей, то во второй, то в пе рвой стопе . А иногда ямбические стопы в начале строки сменяются хореическими (явление обычное для ан глийского ямба, о тличительной чертой которого М.Л.Гаспаров считает вольность в использов ании све рхсхемных ударений, вызванную к жизни самой фактурой языка [Гаспаров 1989:185 -186]). В русском стихе XVIII в. с его требованием ме трической жесткости начала и конца стихотво р-ной строки появление хореических стоп в этих позициях было немыслимо : O Thou etern al One! whose presence bright All space doth occupy, all motion guide; Unchanged through time's all -devastating flight Thou only God! There is no God beside! Being above all beings! Mighty One! Whom none can comprehend and none e xplore; Who fill'st existence with Thyself alone: Embracing all, – supporting, – ruling o'er, – Being whom we call God – and know no more! – х – х – х – х - х – х - х х х – х – х – х – ххх – х - х – х – ххх – х - х - х х - х – х – х – ххх – х – х - х – х – ххх – х – х – х – х – х – х –х –х х - - х – х - В переводном стихотворении вместо десят истрочной строфы с рифмовкой ababccdeed , типичной для русской оды, появляется строфа, с остоящая из девяти строк c рифмовкой ababcdcdd . Причина подобной замены , по-видим ому, крое тся в том, что д есятистрочная строфика, тем более с такой рифмовкой , как у Державина, в анг лийской поэзии не встречается. Редкие случаи и спользования десятистрочной строфы можно от ыскать в предшествующие переводу эпохи у Бена Джонсон а – например “ Ode to Himself ” («Ода самому себе» ), однако ри фмовка у него здесь попарная, а строки разной длины, от трех до пяти стоп. Эпизодически пользовался десятистрочной строфой и Джон Донн. Примером может служить стихотворение “ The Sun Rising ” («Солнце восх одит»), которое тоже состоит из строк, длина к оторых варьируется (от двух до пяти стоп), а рифмовка отличается от боуринговой. Оба пр имера принадлежат к разряду стихов шутливого характера и вряд ли могли послужить образцом для Боуринга при пер еводе философской од ы. Более всего строфическая организация англи йской версии Державина напоминает знаменитую спенсерову строфу, которой напис ана “The Fairie Queene ” («Королева фей»): девять строк пят истопного ямба с рифмовкой ababbcbcc . Если п одобная параллель справедлива, о стается зага дкой, почему Боуринг, переводя на родной язык оду, решил воспользоваться строфикой, прочно связанной в англ ийской поэтической традиции с жанром эпической поэмы. Может быть , в поэме знаменитого елизаветинца ему, как и поздне йшему поколению читат елей, за аллег орическим сюжетом слышалось воспевание династии Т юдоров и самой Англии? [The Norton Antho logy of English Literature 1993: 514]. Цветкова М.В., Волгина А.С. РУССКАЯ АНТОЛОГИЯ ДЖОНА БОУРИНГА КАК ПЕРВЫЙ ОПЫТ РУССКОЙ ПОЭЗИИ В АНГЛИЙСКОМ ПЕРЕВОДЕ . 57 Отличает переводной текст от оригинала также и то, что в нем строчки за счет фраз ового членения нередко интонацион но и ри тмически разделяются на полустишия. Часто восклиц ательный знак возникает у Боуринга в середин е строки, что в оригинале встреч ается крайне ре дко. В переводе первый же стих начальной стр офы ритмически распад ается на два полустишия в результат e использ ования восклицательного зн ака, причем за этим следует синтаксический пер енос: O Thou eternal One! whose presence bright All space doth occupy, all motion guide; Таким образом, первая строфа боуринговск ого стихот ворения задает принципиально отли чную от ориг инала ритмическую и интонацио нную структуру – структуру остроумного мон олога, обращенного к читателю, столь характе рную для английских поэтических трактатов н ачала XVIII в. Ср., например, начальные строки An Essay on Man Александра Поупа – произвед ения, п редставляющего собой «классику жанра» в англоязычной традиции , где, как и в переводе Боуринга, на первый план выносится не муз ыкальность, а именно разговорность : Awake, my St.John! leave all meaner things To low ambition, and the pride of kings. Возможно, именно такого рода неосо знанная жанровая переориентация текста провоцирует Боуринга на изменение пунктуации – обилие восклицательных знаков, которое разрушает интонацию тихого ра змышления, свойственную оригиналу. Вообще т акая инновация неожиданна для англи йской поэзии, где частотность воскл ицательных знаков традиц ионно намного ниже , чем в русской . Можно предположить, что Б оуринг, сам того не осознавая, стремится в бол ьшей степени апеллир овать к читателю , ищет в нем непосредственного эмоционального отклика . Можно увидеть здесь влияние литературного процесса: перевод классицистического текста 1780 -1784 гг. выполнен в эпоху предромантизма, когда меняется отношение к индивидуальному началу и даже в сдержанной английской поэзии значительно усиливается накал страс тей. Для сравнения отметим, что, переводя в 1806 г. эп истолу классициста Поупа « Eloisa to Abelard » 1717 г. , предромантик Жуковский увеличивает количество восклицательных зн аков с десяти до шестиде сяти! Боуринг как представитель менее эмоциональной, по сравнению с русской, поэт ической традиции , хотя и не доходит до такой крайности, не может уклониться от веяния вр емени. ( Хотя, возможно, обилие восклицательных знаков в этом тексте для Боуринга, как и неста ндартная строфика, – знак «чужого слова» , своеобразная попытка передать доступными ему средствами повышенную эмоциональность ру сских ). Вероятнее всего, изменения в интонац ионной структуре текста и связанная с ним пер естройка эмоционального содержани я стих отворения и принципов коммуникации с читателем были сд еланы Боурингом неосознанно. Боуринг «пер есоздает» переводимый текст, подсознательно перестраивая его в с оответствии с родной ему культурной традицией. Однако некоторые о тклонения от оригинала тща тельно отрефлекс ированы переводчиком. Так, н екоторые элементы образной структуры оригинала доставляют ему особые трудности. В четвертой строфе у Держ авина появляется развернут ое сравн ение: Как в мразный, ясный день зимой Пылинки инея сверкают, Вертятся, зы блются, сияют, Так звезды в безднах под тобой. Оригинал апеллирует здесь к эмоциональн ому переживанию, хорошо знак омому всякому русскому читателю. Однако д ля английского ч итателя (и для самого перев одчика в том числе) эта образность непр ивычна: если легкий снег – явление знакомое, то мороз – уже экзотика. Б оуринг идет на замену. Из его текста исчезает и «мразный, ясный день», и «пылинки инея», к оторые так узнаваемо для всякого русского «све ркают, вертятся, зы блются, сияют». У Боуринга от всего этого остаетс я только «серебристый снег» («silver snow »): And as the spangles in the sunny rays Shine round the silver snow, the pageantry Of heaven's bright army glitters in Thy praise. И как блестки в солнечных лучах Сияют вокруг серебристого снега , пышное зрелище Сияющей армии небес сверкает в Твою честь . Сняв страноведческую трудность, перев одчик осознает, что обделяет читателя, поэтому он не только компенсирует эмоциональный п осыл дополнительной метафорой, отсутствова вшей в оригинале, но и переводит утраче нный образ из эмоционального плана в интеллектуал ьный. Державинские образы и з текста перемещ аются в комментарий , что дополнительно подче ркивает их «чужесть» : «The force of this simile can hardly be ima gined by those who have never witnessed the sun shining, with unclouded splendour, in a cold of twenty or thirty degrees of Reaumur. A thousand and ten tho usand sparkling stars of ice, brighter than the brightest diamond, play on the surface of the frozen snow; and the slightest breeze sets myriads of icy atoms in motion, whose glancing light, and beautiful rai nbow-hues, dazzle and weary the eye» ; Цветкова М.В., Волгина А.С. РУССКАЯ АНТОЛОГИЯ ДЖОНА БОУРИНГА КАК ПЕРВЫЙ ОПЫТ РУССКОЙ ПОЭЗИИ В АНГЛИЙСКОМ ПЕРЕВОДЕ . 58 «Силу этого сравнения вряд ли может пре дставить себе тот, кто никогда не видел, как сол нце светит в безоблачном великолепии, при дв адцати - или тридцатиградусном морозе. Тысячи и десятки тысяч сверкающих ледяных звездочек, ярче, чем самый яркий бриллиант, играют на п оверхности замерзшего снега; и легчайший вет ерок приводит мириады ледяных атомов в движ ение, чья сверкающая легкость и радужное разн оцветье слепят и утомляют в згляд». Самое серьезное сознательное изменение, привнесенное Боурингом в текст , касается фил ософского содержания стихотворения. Перев одчик открыто признается, что дал собстве нный вариант первой строфы, т.к. не согласен с авт ором в трактовке божественной су щности. (Весьма характерное замечание, учитывая, что Б оуринг по происхождению своему не чужд бог ословских вопросов, а написанные им псалмы по сей день испо лняются в Англии на службах в протест анской церкви.) Приведенные примеры показывают, что , несмотря н а провозглашенную в предисловии з адачу точно следовать за оригиналом, перевод оказывается скорее вольным, чем точным. Изм енения происходят на всех уровнях стру ктуры стихотворения: метро -ритмическом , интонац ионном, образном и философском. Но в то же время , дав себе волю в поэтическом тексте, Б оуринг делает все возможное, чтобы английский читатель, тем не менее, получил максимально объективную картину русской поэзии. Упуще нные фрагменты оригинальных текстов появл яются на метатекстуальном уровне – в коммент ариях, предисловии и биографических з аметках. Так, несколько страниц второго раздела пр едисловия посвящены экскурсу в историю ру сского языка, кириллице, русской фонетике, ра змерам и рифме, что создает объемную картину звукового облика переведенных стихотворен ий, которой лишается читатель перев ода. Боуринг интуитивно уловил одну из характерных черт русской поэзии, отл ичающих ее, в частности, от английской: нацеленность ее не столько на чт ение, сколько на произнесение, звучание, что ставит его в некотором отноше нии выше даже многих современных перев одчиков. Краткую историю письменности на Руси Б оуринг заключает неординарным признанием: русский язык «в наше время – один из самых, если не самый богатый из всех европейских яз ыков и содержит множество слов, которые м огут быть выражены лишь сло жными словами или многословными определениями на любой из с еверных языков» [Bowring 1822: xxiii]. (Впрочем, в примечании он не забывает упомянуть, что первая русская грамматика, тем не менее, была издана в Ан глии.) Подробно отком ментировав звуковые соо тветствия буквам кириллического алфавита , составитель русской антологии идет еще дальше: чтобы продемонстрировать английскому читат елю оригинальное звучание ст ихотворений, он транслитерирует отдельные строфы из них лат иницей, снабдив каждую пояснением о ее метр ической структуре. Боуринг убежден: «Русский язык может быть применен практически к люб ому типу стиха. Он гибок, гармоничен, полон рифмам, богат сложными словами и обладает всеми соста вными частями поэзии » [Bowring 1822: xxiii] (Перевод А.В.) . Подробно останавл ивается переводчик и на двух основных видах рифмы в русской поэзии: это необходимо, п оскольку женская рифма не имеет широкого ра спространения в английском стихе. Развернутый филологический инструмент арий вступления дополняе т раздел «Биографич еские и критические замечания», расположенный в конце книги. Хотя б иогр афии удостаиваются далеко не все переведенные авторы (среди них Ломоносов, Державин, Богданович (статья о нем атрибутирована составителем как перевод из к арамзинского журнала «Вестник» и на фоне о стальных к ажется необоснованно обстоятельной), Хемницер, Костров, Карамзин и Жуковский ), биографические сведения снабжают читате ля неким реально -историческим фоном для воспр иятия поэтических текстов . Русская антология Джона Бо уринга – интереснейшее свидетельство развития переводч еской традиции в начале XIX века. Очевидно, что переводчик в творческом запале еще не может удержаться от соперничества – и даже филосо фской полемики – с автором, однако он постепе нно осознает свою отве тственность как перед иноязычной поэтической традицией, требующей к себе уважения, так и перед отечественным ч итателем, ищ ущим не только приятного чтения, но и адекватного представления о чужой литер атуре. В заключени е отметим, что сразу после в ыхода в све т эта антология была отрецензирована в России. В журнале «Сын Отечества» за 1823 г . А.Бестужев -Марлинский сначала упоминает Б оуринга среди «образцовых переводчиков» ру сской поэзии, а затем выступает и с критическим разбором ан тологии. Таким образом, опыт Д.Боуринга стал не только источником знаний о русской поэзии для англичан (и, в частности, для лорда Байрона), но и школой поэтического пер евода для его русских коллег. ———— 1Батавия, с 1949 г. Джа карта, – столица Индон еции, во времена Боуринга голлан дская колония. Цветкова М.В., Волгина А.С. РУССКАЯ АНТОЛОГИЯ ДЖОНА БОУРИНГА КАК ПЕРВЫЙ ОПЫТ РУССКОЙ ПОЭЗИИ В АНГЛИЙСКОМ ПЕРЕВОДЕ . 59 Список литературы: Алексеев М.П. Проблема художественного перевода // Сб. трудов Иркутского гос. ун -та. Т.18. Иркутск, 1931. Гаспаров М.Л. Очерк истории русского ст иха. Метрика. Ритмика . Рифма. Строф ика. М.: «Наука», 1984. Гаспаров М.Л . Очерк истории европе йского стиха. М .: «На ука», 1989. История всемирной литературы / под ред. И.А.Тертерьян. М.: «Наука», 1989. Т.6. Фет А.А. Два письма о значении дре вних языков в нашем воспитании / Литературная би блиотека. 1867, Т. V. Bowring , John . Specimens of the Russian Poets. Boston : Hilliard and Metealf Printers, 1822. The Nort on Anthology of English Li teratur e. 6th edition. V.1. N.Y., Lnd: W.W.Norton and Co mpany, 1993. RUSSIAN ANTHOLOGY BY JOHN BOWRING AS THE FIRST ATTEMPT AT TRANSLATION OF RUSSI AN POETRY INTO ENGLI SH Marina V. Tsvetkova Professor of Foreign Literature and Intercultural Communication Department Linguistic University of Nizhny Novgorod Arina S. Volgina Senior Lecturer of English Department Linguistic University of Nizhny Novgorod The article is devoted to the first encounter of English readers with Russian poets that happened in 1821 -1823 when John Bowring published his Anthology Specimens of the Russian Poets. John Bowring’s creative method and principles of translation declared in the Introduction to the Anthology are closely exa mined alongside with their practical application as seen in Bowring’s En glish version of Derzhavin’s ode God. Special consideration is given to the hierarchy of Rus sian p oets as seen by a foreign contemporary. Key words: Russian poetry in English ; translation ; comparative analysis ; Derzhavin’s ode God; John Bowring.	Российская антология Джона Боуринга - первый опыт английского переводчика в английском переводе.
166aaa7d-468c-4343-b732-657aa935e4b6	Енов В. Е.	2,009	ПОЛЕВАЯ МОДЕЛЬ ИССЛЕДОВАНИЯ И Ее ПРИМЕНЕНИЕ В ХАНТЫЙСКОМ ЯЗЫКЕ	null	ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2009. Т. 14. №4 1397 УДК 811.511.1'373 ПОЛЕВАЯ МОДЕЛЬ ИССЛЕДОВАНИЯ И ЕЕ ПРИМЕНЕНИЕ В ХАНТЫЙСКОМ ЯЗЫКЕ © В. Е. Енов Тобольский государственный педагогический институт им . Д. И. Менделеева Россия , 626150 г. Тобольск , ул . Знаменского , 58. Тел .: +7 (3456) 25 02 82. E-mail: ktat@tobgpi.ru. В статье рассматриваются принципы полевой модели и ее применение в хантыйском языке , указываются лексико -семантические и фразеосемантические группы слов . Применение полевого подхода позволяет значительно углубить изучение языкового материала рыболовной лексики хантыйского языка . Ключевые слова : внутренность , естественный , искусственный , периферия , полевая модель , полицентрические , полуискусственный , рыболовная лексика , семантическое поле . Одной из актуальных задач современного языкознания является разработка принципов полевой модели и ее применение в практике исследования разносистемных языков . Как известно , единицы определенной типологической категории могут составлять объединение – поле . Изучение подобных полей в разных языках дает возможность выявить их контрастные явления . В основе теории поля лежит идея о существовании закономерностей семантических связей между языковыми единицами . Эту идею начали развивать в конце XIX – начале XX вв . такие ученые , как А. А. Потебня , М. М. Покровский , Р. Мейер , Г. Шпербер , Г. Ипсен и др . Наиболее важными были мысли , высказанные в статье Р. Мейера « Семантические системы », где выделяется три типа семантических полей : 1) естественные ( названия деревьев , животных , частей тела , чувственных восприятий и т.п.); 2) искусственные ( названия воинских чинов , составные части механизмов и т.п.); 3) полуискусст - венные ( терминология охотников или рыбаков , этические понятия и т.п.) [1, с. 43–44]. По мнению Р. Мейера , слова или выражения упорядочиваются в семантические классы на основе какого -либо одного семантического признака или дифференцирующего фактора . Например , в значение глаголов движения обычно входит целый ряд таких смысловых компонентов ( дифференци - рующих факторов ). Так , немецкий глагол strieken (опускаться ) включает следующие семантические компоненты : по направлению сверху вниз , медленно , равномерно ; глагол fallen ( падать ) – по направлению сверху вниз , быстро , равномерно и т.д. Р. Мейер считает , что задача семасиологии состоит в том , чтобы , во -первых , установить принадлежность каждого слова к той или иной системе ( или системам ) и, во -вторых , выявить системообразую - щий , дифференцирующий фактор этой системы . Известный немецкий ученый И. Трир выделяет два вида параллельных полей : 1) понятийные , подразделяющиеся на элементарные единицы , то есть понятия ; 2) словесные , составными компонен - тами которых являются слова . При этом существу - ет полный параллелизм ( изоморфизм ) между понятийными и словесными полями : «составные ком-поненты словесного поля , подобно камешкам мозаики , полностью покрывают сферу соответствую - щего понятийного поля » [2, с. 5]. Однако в каждом языке неповторимо и специфично выражается объективная реальность . Таким образом , занимающе - муся изучением языков предоставляется богатый материал в определении языковых различий , существующих в лексико -семантической структуре языков , через изучение семантических полей . Поле имеет особую структуру : ядро – периферия , для которой характерна максимальная концентрация полеобразующих и полесистематизирую - щих признаков в ядре и неполный набор этих признаков при возможном ослаблении их интенсивно - сти на периферии . Специфика поля , как способа существования объекта , характеризуется явлением аттракции . Сущность данного явления заключается в том , что « благодаря существованию данной группы элементов с общим признаком в нее включают - ся новые элементы с таким же признаком », и « этот систематический по своему происхождению признак закрепляется у данного элемента » [3, с. 101]. Другой важной характеристикой поля служит возможность пересечения отдельных полей . Подобное пересечение приводит к образованию общих сегментов или зон семантического перехода . Переход от ядра к периферии осуществляется постепенно и вычленяется ряд периферийных зон , в разной степени удаленных от ядра . Поле может интегрировать в своем составе разнородные языковые средства , принадлежащие к различным грамматическим классам или уровням языка . Существует мнение , что лексико -семанти - ческое поле слов , выражающих отношение как межчастеречное , включает в него глаголы , прилагательные , существительные , наречия , обозначаю - щие различные ситуации отношения , а также лексические единицы , обозначающие актантов этих ситуаций « на основе тенденции тяготения слов актантной семантики » [4, с. 4]. Как всякое системное объединение , поле имеет структуру . Понятие структуры поля подразуме - вает определенные группировки элементов внутри данного множества , перечисление отношений в структуре и наложение связей . Поле может иметь в 1398 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ своем составе несколько микрополей , обладающих относительной самостоятельностью . Так , например , при исследовании грамматико -лексического поля рыболовной лексики в хантыйском языке нами выделены следующие микрополя : а) названия частей рыбы : хул ох – рыбья голова , хул сэм – рыбий глаз , хул унгал вус – рыбья пасть , нехщам – жабры , нехщам лов – жаберная кость , хул сом – чешуя , хул сом сэм – чешуйка , хул лов – рыбья кость , хул шанш лов – спинная рыбья кость , хул хон лох лов – рыбья кость живота , хул торах – плавник , хул шанш торах – спинной плавник , хул хон торах – брюшной плавник , лыпан тай – небольшой плавник на хвостовой части рыбы , хул лый – рыбий хвост и др . б) названия внутренностей рыбы : хул сам – рыбье сердце , хул сытоп – рыбья желчь , хул мохал – рыбья печень , хул нисом – молоки , лытоп – икра , хул лыл шув хир – рыбий пузырь , хул сулат – рыбьи кишки , неланг сул – кишечник , ващ сул – тонкая кишка , суланг вой – кишечный жир , султай вой – жир , находящийся на конце кишечника ; хул пувлы – рыбий желудок ( у всех сиговых ), хул сулвойт – рыбьи глисты и др . При изучении отношений между элементами поля до недавнего времени основное внимание уделялось оппозитивным отношениям . Отдельными учеными высказана мысль о существовании « наряду с оппозитивными и неоппозитивных отношений ». На основании имеющихся описаний и анализа основных признаков языкового поля выделяют и другие признаки : 1) поле представляет собой инвентарь элементов лексических единиц , связанных между собой структурными отношениями ; 2) элементы , образующие поле , имеют семантиче - скую общность и выполняют в языке единую функцию ; 3) поле может объединять однородные и разнородные элементы ; 4) в структуре поля выделяются микрополя ; 5) в составе поля выделяются ядерные и периферийные элементы . Ядро консолидируется вокруг компонента -доминанты , а периферия имеет зонную организацию ; 6) ядерные элементы наиболее специализиро - ваны для выполнения функций поля , систематиче - ски используются , выполняют функцию поля наиболее однозначно , наиболее частотны по сравнению с другими элементами и обязательны для поля ; 7) между ядром и периферией осуществляется распределение выполняемых полем функций : часть функций приходится на ядро , часть – на периферию ; 8) граница между ядром и периферией , а также отдельными зонами является нечеткой , размытой ; 9) элементы поля могут принадлежать к ядру одного поля и периферии другого поля и наоборот ; 10) разные поля частично накладываются друг на друга , образуя зоны постепенных переходов [5, с. 11]. Нами установлено , что поля могут быть весьма разнотипными . В рамках теории функциональ - но -систематических полей А. В. Бондарко удалось разработать их типологию . Им выделяются поля двух структурных типов : 1) моноцентрические ( сильно центрирован - ные ), имеющие четко выраженную доминанту ; 2) полицентрические ( слабо центрированные ), базирующиеся на совокупности различных средств , не образующих единой гомогенной системы . В пределах последнего типа выделяются два подтипа : а) поля рассеянной , диффузной структуры , имеющей множество компонентов при слабо выраженной границе между ядром и периферией ; б) поля компактной полицентрической структуры , с явно выраженными центрами [6, с. 61]. Нами выявлено , что семантические и функциональные типы полей обладают значительным разнообразием . Поля , выделяющиеся в структуре языка , могут быть подразделены на первичные ( основные ) и вторичные ( дополнительные ). Так , лексические группировки наименований рыб предметно -понятийного типа относятся к первичным полям , а поля эмоциональной , разговорной и другой лексики – к вторичным . Само семантическое поле – это множество языковых единиц , объединенных общим значением . Л. А. Новиков так определяет общие принципы и рабочие приемы организации семантического поля и его структуру : 1) трехмерность « семантического простран - ства » – синтагматика , парадигматика , эпидигмати - ка , а также принцип самоорганизации языкового материала в системе : « ситуация – человек – язык »; 2) основные семантические категориальные отношения единиц семантического поля ; 3) ядро , центр и периферия семантического поля ; 4) границы семантического поля и его взаимосвязь со смежными полями [7, с. 63–64]. Семантическое поле составляют микрополя . Элементарным семантическим микрополем являются лексико -семантическая группа ( ЛСГ ), фразеосемантическая группа ( ФСГ ) – относительно замкнутые объединения языковых единиц по значению . Например , фрагмент структуры семантического поля « Рыбы » приведен в табл. 1. По сведениям наших информантов [8], налим как фольклорный персонаж является местным водным обитателем , домовитым хозяином и хорошим отцом , имеющим двух дочерей , а также двух двоюродных братьев – муксуна и щекура , и двух двоюродных сестер – сырка и пыжьяна . Как только река Обь очищается ото льда , с морского побережья в нее приходят многочислен - ные косяки рыб . Одними из первых прибывают осетр и его младший брат ( стерлядь ), которым приглянулись дочери -красавицы налима . В качестве сватьи они выбирают прибывшую вместе с ними нельму . Сватовство дочерей налима проходит удачно . В результате налим становится тестем , осетр и стерлядь – его зятьями , нельма – сватьей . Следовательно , фрагмент структуры семантическо - го поля « Рыбы » в устном народном творчестве , то есть в фольклоре приведен в табл . 2. ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2009. Т. 14. №4 1399 Таблица 1 «Семантическое поле «Рыба» Семантическое поле ( СП ) Хул ( рыба ) Микрополе (МП ) Возраст Лексико -семантическая группа ( ЛСГ ) ай сорт ( щучка ) тунял сорт (годовалая щука ) ун сорт (старая щука ) Фразеосемантическая группа ( ФСГ ) ай сорт иты наварл (резвится как щучка ) апранг матты тунял сорт (храбрый словно годовалая щука ) ун сорт иты пенгканг ( зубастый будто старая щука ) Таблица 2 «Семантическое поле «Рыба» ( в фольклоре )» Семантическое поле ( СП ) паннэ ( налим ) Микрополе ( МП ) родственные отношения Лексико -семантическая группа ( ЛСГ ) паннэ эвенгалал (две дочери налима ) ай вуш (нельма – сватья налима ) сух венгал ( осетр – старший зять налима ) мохсанг па щохар (муксун и щекур – родственники налима ) ай кары венгал ( стерлядь – младший зять налима ) сарах па пишьян ( сырок и пыжьян родственницы налима ) Фразеосемантическая группа ( ФСГ ) хув ангнанг – ващ ангнанг ханом нэ – длинномордая – узкомордая сватья (о нельме по отношению к налиму ) нял тушпи – вет тушпи венгат – четырехусые – пятиусые зятья (об осетре и стерляди по отношению к налиму ) аспохнгалал па асэвенгалал – двоюродные братья ( муксун и щекур ) и двоюродные сестры (сырок и пыжьян ) по отношению к налиму Полевая модель хантыйского языка в общелингвистическом плане представляет собой систему , в которой происходят взаимодействия и взаимопроникновения . Следовательно , хантыйский язык является функционирующей системой , где постоянно перестраиваются элементы и отношения между ними . В связи с этим применение полевого подхода позволяет значительно углубить изучение языкового материала рыболовной лексики , а также расширить представление об объеме семантики слова и происходящих в ней процессах . В процессе полевого анализа рыболовной лексики хантыйского языка выделение ядра и периферии весьма эффективно как в теоретическом , так и в практическом отношении . Оно дает надежный материал в практике преподавания языка . Само изучение языковых полей представляет большой теоретический интерес , так как способствует решению проблемы соотношения универсального и специфического в языках , позволяет выявить национальную специфику членения и отражения в языке объективной действительности . Таким образом , исследования системы хантыйского языка на основе принципа полевой модели могут стать важным направлением в современ - ном хантоведении . ЛИТЕРАТУРА 1. Бондарко А. В. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии . Л.: Наука , 1983. 208 с. 2. Бондарко А. В. Функциональная грамматика . Л.: Наука , 1984. 136 с. 3. Гайсина Р. М. Лексико -семантическое поле отношения в современном русском языке : автореферат дис . … д-ра филол . Л.: 1982. 41 с. 4. Новиков Л. А. Принцип организации семантического поля // Семантические категории языка и методы их изучения : тезисы докладов Всесоюз . науч . конф . (28–30 мая 1985 г.). Ч. 2. Уфа , 1985. С. 63–64. 5. Щур Г. С. Теория поля в лингвистике . М.: Наука , 1974. 255 с. 6. Meyer R. M. Bedeutungssysteme // Zeitschrift für ve rgleichende Sprachforschung auf dem Gebiete der indogerm anischen Sprachen. Göttingen, 1910. Bd. 43. H. 4. S. 352–368 . 7. Trier J. Der deutsche Wortschatz im Sinnbezirk des Verstandes. Heidelberg : Winter, 1931. Bd. 1. 347 S. 8. Информанты : Сказка « Как нельма стала сватьей налима » записана от Е. А. Енова , жителя д. Карвожи Шурышкар - ского района Тюменской области в 1983 году , обработана В. Е. Еновым на хантыйском языке в 2003 г., переведена на русский язык в ноябре 2008 года . Поступила в редакцию 20.01.2009 г. После доработки – 08.06.2009 г.	В издательстве Башкирского университета опубликована статья об использовании полевой модели и ее применение в хантыйском языке .
c7316e48-4fa6-497f-b513-a3f9576ba8d9	Михайлова И. М.	2,008	О ПЕРЕВОДАХ ИОСИФА БРОДСКОГО С НИЛДЕРЛАНДСКОГО ЯЗЫКА (опыт лингвистического анализа)	Статья содержит лингвистический анализ русского перевода нидерландского антифашистского стихотворения «Песня восемнадцати казненных» (Ян Камперт 1941). И. Бродский создал блистательное стихотворение, виртуозное по рифмам и ритму, которое идеально вписалось в русскую традицию свободолюбивой поэзии....	45ПЕРЕВОД И ПЕРЕВОДОВЕДЕНИЕ УДК 81’255.2 И.М. Михайлова* О ПЕРЕВОДАХ ИОСИФА БРОДСКОГО С НИЛДЕРЛАНДСКОГО ЯЗЫКА (опыт лингвистического анализа ) Ключевые слова :Бродский И.А ., голландская поэзия , нидерландская поэзия , переводоведение , поэтический перевод , стихотворный перевод , теория перевода Статья содержит лингвистический анализ русского перевода нидерландского антифашистского стихотворения « Песня восемнадцати казненных » (Ян Камперт 1941). И. Бродский создал блистательное стихотворение , виртуозное по рифмам и ритму , которое идеально вписалось в русскую традицию свободолюбивой поэзии . Однако ряд лирических мотивов стихотворения Я . Камперта , не характерных для русских стихов о Великой Отечественной , при переводе на русский исчезли . The article contains a linguistic analysis of J. Brodsky’s Russian translation the famous Dutch anti-fascist poem “Het lied der achttien doden” (Jan Campert 1941). J. Brodky’s translation is a brilliant poem, with masterly found rhymes, rhythm, that perfectly suites the Russian tradition of freedomloving poetry. But some lyrical motifs of Campert’s poem which are less typical for Russian poems about World War II, got lost by translation. Анализ поэтического перевода представляет собой интереснейшую область переводоведения , привлекающую внимание множества исследователей [1]. Один из самых ранних образцов лингвистического подхода к переводному тексту содержится в статье Л.В. Щербы «”Сосна ” Лермонтова в сравнении с ее немецким прототипом » (1926) [2]. В наше время интенсивные поиски четких методов изучения переводов привели к формированию * Михайлова Ирина Михайловна , кандидат филологических наук , Санкт-Петербургский государственный университет .46самостоятельной отрасли переводоведения – « научной критике перевода » [3]. Основой «научной критики перевода » служит объективный лингвистический анализ переводного текста , подразумевающий его детальное сопоставление с оригиналом по всем уровням языковой структуры (от фонетического до синтаксического ), определяющим художественный эффект стихотворного текста , с учетом внетекстовой информации , литературоведческого и культурологического аспекта . Кроме того , «научная критика перевода » придает большое значение контексту принимающей культуры , в которой оказывается переводной текст . Переводоведы расходятся в вопросе о том , следует ли производить поэлементное сопоставление двух текстов друг с другом непосредственно или через некий tertium comparationis [4]. Поскольку в настоящей статье речь идет о переводе с нидерландского языка , мало известного в России , представляется естественным использовать такой tertium comparationis в виде максимально точного перевода оригинального стихотворения . Как показали последние исследования , нидерландская поэзия переводится на русский язык на протяжении уже более трех веков [5]. Из десятков переводчиков , переводивших нидерландскую поэзию как прямо с нидерландского , так и через подстрочники [6], самой яркой творческой личностью и единственным нобелевским лауреатом является Иосиф Бродский . Изучая историю знакомства русских читателей с нидерландской поэзией , нельзя не остановиться подробно на его вкладе . Как известно , в 1960- х – самом начале 70-х годов Иосиф Бродский переводил стихи , по его выражению , «со всех существующих и несуществующих языков » [7]. Сам поэт знал только английский и русский , прочие переводы делались с подстрочника , но, как утверждает Е.В. Витковский в своем очерке о переводах И . Бродского , «никак не47стали от этого хуже » [8]. С нидерландского языка он переводил Яна Камперта (1902-1943), Виктора ван Фрисланда (1892-1974) и анонимных поэтов Сопротивления [9]. Из переведенных И . Бродским стихов в Нидерландах особенно знаменито стихотворение Яна Камперта «Песня восемнадцати казненных ». Экземпляр перевода И . Бродского «Песни восемнадцати казненных » с его дарственной надписью голландскому другу К . Верхейлу хранится в Нидерландах , в Гаагском Литературном музее [10]. На основе лингвистического анализа этого перевода в данной статье будет сделана попытка выявить переводческие принципы И . Бродского и ответить на вопрос , которым заканчивается очерк Е . Витковского : «Мастером поэтического перевода Бродский , безусловно , был. Был ли виртуозом – пусть размышляет читатель » [11]. «Песня восемнадцати казненных » была издана в подпольной типографии в 1941 г. во время оккупации Нидерландов фашистской Германией . Ян Камперт написал ее под впечатлением от казни оккупантами восемнадцати заложников после «Февральской стачки », ставшей выражением протеста нидерландского народа против депортации евреев . «Песня » написана в форме предсмертных размышлений одного из заложников накануне расстрела . Автор «Песни » поэт Ян Камперт через два года после ее написания сам погиб в концлагере . Его стихотворение было во время войны чем-то вроде гимна Движения Сопротивления в Нидерландах . После войны оно вошло в сборник поэзии антифашистского сопротивления «Песни Гёзов 1940-1945» («Geuzenliedboek 1940-1945» (1945)), уже своим названием отсылающий к песням гёзов XVI века, поднимавших боевой дух голландцев в борьбе против испанского владычества . «Песни восемнадцати казненных » состоит из четырнадцати четверостиший (всего 56 строк ). Для анализа были выбраны две48строфы из начала , две из середины и две последние строфы стихотворения . Здесь и далее слева приводится оригинал , справа (курсивом ) – дословный перевод : Een cel is maar twee meter lang Камера всего два метра длиной en nauw twee meter breed, и едва ли два метра шириной , veel kleiner nog is het stuk grond намного меньше участок земли , dat ik nu nog niet weet, которого я еще не знаю , maar waar ik naamloos rusten zal, но где я безымянный буду покоиться , mijn makkers bovendien, вместе с моими товарищами , wij waren achttien in getal, нас было восемнадцать , geen zal den avond zien. никто не увидит вечера . «Песня » написана строгим ямбом , нечетные строки содержат по четыре стопы , четные по три . Рифмы только мужские , рифмовка перекрестная . Такая форма была характерна для песен гёзов XVI века, ср. в русском переводе М . Яснова : Испанец ! Как ты смел поднять На господа копье ? Тебе ль , ничтожный , уповать На воинство твое ? [12] Кроме того , по форме , по тональности и по ряду мотивов стихотворение Яна Камперта сродни «Шильонскому узнику » Байрона : классическому тексту , проникнутому идеей борьбы за свободу : I was the eldest of the three, And to uphold and cheer the rest I ought to do - and did my best -49And each did well in his degree. (Byron 1816) «Шильонский узник » в переводе Жуковского , сохранившего размер оригинала , хорошо известен в России , так что тональность героической и романтической борьбы за свободу отечества ценой собственной жизни и в русском восприятии ассоциируется с четырехстопным ямбом с одними только мужскими рифмами : Из нас троих я старший был ; Я жребий собственный забыл , Дыша заботою одной , Чтоб им не дать упасть душой . (пер. В.А. Жуковского , 1822) Эту же стихотворную форму имеет и еще одна знаменитая русская поэма о свободолюбивом герое : «Мцыри » Лермонтова (1839): Когда я стану умирать , И, верь , тебе не долго ждать , Ты перенесть меня вели В наш сад , в то место , где цвели Акаций белых два куста ... (М.Ю.Лермонтов 1839) Такие героико-романтические ассоциации для русского поэтического слуха использованной Яном Кампертом формы , несомненно , упростили задачу И . Бродского . Виртуозность его русского перевода даже выше , чем нидерландского оригинала , т.к. И. Бродский пишет всю первую строфу на сквозную рифму , что еще более усиливает художественный эффект . К тому же , как в этой строфе , так и50в последующих рифмы найдены исключительно высококачественные : переводчик не использует ни одной глагольной и ни одной приблизительной рифмы , что для переводной поэзии уникально : Два метра камера длиной , два метра шириной . Но это больше земляной постели , где со мной еще семнадцать человек , молчание храня , сегодня обретут ночлег при ярком свете дня . В своем переводе И . Бродский мастерски играет со звуковой стороной стиха , в частности , в следующих строках , где он передает аллитерацию на “l” в нидерландском инструментовкой на «в» и на «о» в русском : Olieflijkheid van licht en land, о очарованье света и земли , van Ho lland’s vrije kust… свободного побережья Голландии … Овоздух вольных берег ов Голландии родн ой! Общеизвестные , «запатентованные » мотивы любви к отечеству и к свободе , ненависти к захватчику и готовности к борьбе перевод И . Бродского передает во всей полноте , однако более индивидуальные , лирические темы стихотворения Яна Камперта , такие , как мысли о невозможности возврата к мирной жизни , атрибутами которой являются51хлеб насущный и близость с возлюбленной , при переложении на русский язык бесследно потерялись : De Rattenvanger van Berlijn Крысолов из Берлина pijpt nu zijn melodie, играет на дудочке свою мелодию , zoo waar als ik straks dood zal zijn столь же истинно , как то , что я скоро умру , de liefste niet meer zie свою милую больше не увижу en niet meer breken zal het brood и не преломлю хлеб , en slapen zal met haar – и не буду спать с ней , – verwerp al wat hij biedt of bood отриньте все , что он предлагает и предлагал , die sluwe vogelaar. этот хитрый птицелов . Теперь берлинский крысолов дудит в свою дуду . К его мелодии без слов свои слова найду : как мы в тот час , когда рассвет забрезжит , канем в тьму , так вы ступайте – не вослед ! – наперекор ему . В самых последних строфах нидерландского стихотворения героика переплетается с другим лирическим мотивом – а именно , с сомнениями героя накануне расстрела в правильности выбранного им пути. И этот лирический мотив в русском переводе также теряется :52Ik zie, hoe ’t eerste morgenlicht Я вижу , как первый утренний свет Door ’t hoge venster draalt – мешкает в высоком окне , Mijn God, maak mij het sterven licht, Боже , облегчи мне смерть , En zo ik heb gefaald , и если я ошибся , Gelijk een elk wel falen kan, как может ошибиться любой , Schenk mij dan uw gena, то даруй мне свою милость , Opdat ik heenga als een man чтобы я погиб как мужчина , Als ‘k voor de lopen sta. когда встану перед дулами . Я вижу : первые лучи коснулись потолка . Господь , страданья облегчи , Да будет смерть легка . Ошибок давних и тоски Сейчас – не обессудь . Я умираю по-мужски , Благослови мой путь . В тексте оригинала мотив сомнения появляется н а лексическом уровне в том , что автор ставит в сильную позицию (на конце строк ) рифмующиеся между собой слова dralen « колебаться » и falen «ошибиться , избрать неверную стезю », причем второе из них повторяется дважды .На морфологическим уровне эта же тема обнаруживается в постановке глагола falen в перфект (“zo ik heb gefaald ”). По правилам нидерландской грамматики употребление глагола в перфекте подразумевает причинно-следственную связь называемого им действия с настоящим временем . Однако в переводе добавлено прилагательное «давний », подчеркивающее разрыв между53прошлой и нынешней ситуациями как по времени , так и в плане логических связей . И, наконец , необходимо обратить внимание на одну существенную синтаксическую деталь оригинала . Мысль о мужестве героя перед смертью высказана в придаточном цели (в русском переводе это передается сослагательным наклонением ): герой только лишь молит Бога о том , чтобы тот даровал ему смелость . В переводе же «я» уверенно констатирует в самостоятельном предложении (в изъявительном наклонении ), что умирает «по-мужски ». Таким образом , И.А. Бродский создал блистательное стихотворение , виртуозное по ритму , рифмам и по языку , которое идеально вписалось в русскую традицию свободолюбивой поэзии . Некоторые строфы переданы с удивительной полнотой , практически без потерь в содержании , со степенью точности , редко встречающейся в поэтическом переводе . Однако нестандартные и не вполне обычные для русских стихов об Отечественной войне лирические мотивы и мотив сомнения в правильности избранного пути , играющие важную роль в нидерландском стихотворении , при переводе на русский исчезли . Впрочем , вероятнее всего в смысловом обеднении нидерландской «Песни » виноваты были анонимное перо , писавшее для Бродского подстрочник , и / или карандаш редактора . СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Назовем работы в данной области двух наикрупнейших специалистов : Гаспаров М.Л . Подстрочник и мера точности // М.Л. Гаспаров . О русской поэзии . – СПб: Азбука , 2001. – С. 372-390. Steiner G. After Babel. Aspects of Language and Translation. – Oxford: Oxford University Press, 1998. 2. Щерба Л.В . Опыты лингвистического толкования стихотворений II. «Сосна » Лермонтова в сравнении с ее немецким прототипом //54Щерба Л.В . Избранные работы по русскому языку . – М.: Учпедгиз , 1957. – С. 97-109. 3. См., например : Тюленев С.В . Теория перевода . – М.: Гардарики , 2004. – С. 296-301. 4. Преимущества использования tertium comparationis обсуждают , например , Т. Лангерак и Г . Тури : Langerak Th. Annenski volgens Wilfred Smit // De taal van Peter de Grote. – Leuven: ACCO, 2006. – P. 145–157; Toury G. In search of a theory of Translation. – Tel Aviv: The Porter Institute for Poetics and Semiotics. 1980. – Р. 112 e.v. За прямое сравнение двух текстов путем сопоставления «трансем » ратует К . ван Лёвен-Зварт : Leuven-Zwart K. M. van. Vertaalwetenschap: ontwikkelingen en perspectieven. – Muidenberg: Coutinho, 1992. – Р. 78-82. 5. О первом русском переводе стихов Й . ван ден Вондела в 1674 г. см. в кн.: Михайлова И.М . Язык нидерландской поэзии и проблемы поэтического перевода . – СПб: Изд-во филолог . ф-та СПбГУ , 2007. – С. 49-58. 6. См. Схелтьенс В . Библиография нидерландской литературы на русском языке . – СПб: Алетейа , 2003. 7. Цит. по: Гордин Я.А . «Наше дело – почти антропологическое » // В ожидании варваров . Мировая поэзия в переводах Иосифа Бродского . – СПб: Изд-во журнала «Звезда », 2001. – С. 5-8. 8. Витковский Е.В . Иосиф Бродский // Строфы века -2. Антология мировой поэзии в русских переводах ХХ века . – М.: Полифакт , 1998. – С. 885. 9. Первая книжная публикация трех переводов в сб .: Ярость благородная . Антифашистская поэзия Европы . – М.: Художественная литература , 1970. – С. 297-299, 302-305, 307-308. 10. В Гаагском музее хранится страница , видимо , из журнала «Костер », с неполным текстом перевода (без последних двух строф ) и55цветной иллюстрацией . Дарственная надпись Кейсу Верхейлу сделана красной шариковой ручкой , по-английски , с ошибками . Данная публикация не учтена в библиографиях изданий И . Бродского . 11. Витковский Е.В . Указ . соч. – С. 885. 12. Валерий А . «Испанец ! Как ты смел поднять …» // Из поэзии Нидерландов XVII века. – Л.: Художественная литература , 1983. – С. 30. УДК 81.25 Л.П. Тарнаева* КОНЦЕПЦИИ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ В КОНТЕКСТЕ ПРОБЛЕМ ПЕРЕВОДОВЕДЕНИЯ Ключевые слова :гармоничный поликультурный механизм , дискурс , идиолект , интерпретационная концепция , коммуникативная деятельность , коммуникативная личность , межкультурная коммуникация , межкультурная языковая личность , менталитет , многоаспектный объект , национальная личность , национально - культурная идентичность , национальные культуры , национальный характер , перевод , поликультурность , речевая личность , социальная роль , социальный заказ , социокультурные ценности , социоцентричность , средство общения , теория культуры речи , трансформированная идентичность , функционально-стилевые разновидности литературного языка , элитарный тип речевой культуры , языковая личность , языковое сознание В статье рассматриваются современные концепции языковой личности в преломлении к проблематике перевода . Главная мысль статьи заключается в том , что языковая личность переводчика формируется как результат выполнения социальной функции транслятора информации в общении людей , принадлежащих к разным лингвокультурным сообществам . Характерной особенностью языковой личности переводчика является своеобразие ее культурной идентичности , которое проявляется в гармоничной поликультурности языкового сознания . В значительной степени характеристики языковой личности переводчика обусловлены * Тарнаева Лариса Петровна , кандидат педагогических наук , Российский государственный педагогический университет имени А.И. Герцена .	Редакция Русской службы Би-би-си опубликовала статью по переводу нидерландского антифашистского стихотворения Песня восемнадцати казненных Ян Камперт 1941.
ecfcad4c-4f73-4b1d-bcb0-4e4487d57b10	Полякова Лариса Васильевна	2,008	Г. Р. Державин: к концепции современного прочтения поэтического творчества	В статье предлагается оригинальный подход к творческому наследию поэта. Осуществлена попытка проанализировать поэзию Г.Р. Державина в контексте современных предпочтений литературоведения и общего гуманитарного знания. Конструктивная роль в формировании художественной системы поэта, в творческой...	Гуманитарные науки . Державинский год в Державинском университете 16традиций , принадлежащих к разным эпохам , разным литературным родам и жанрам (ода, роман , философская , пейзажная , любовная лирика и др.), а также на базе историографи - ческих и этнографических источников , фотодокументов и репродукций , хранящихся в частных коллекциях и музеях Тамбова и других городов России . Как показала работа семинара , русская национальная ментальность воплощена в творческом наследии Г.Р. Державина , хотя проявляет себя по-разному . Иногда она явле - на эксплицитно , выведена на поверхность художественно -содержательной структуры – как знаменитый образ русской осени в «Оде во время осады Очакова » или русского застолья и обычаев русской усадебной жизни в не менее знаменитой «Евгению . Жизнь Зван - ская». В других случаях национальная ментальность присутствует имплицитно , будучи растворенной в художественном мире и исподволь определяющей многие его особен - ности . Так, например , напряженный интерес Державина к онтологическим проблемам Бога, Времени и Вечности находится в магист - ральном русле русской духовной традиции , а присущая державинскому творчеству откры - тость миру во всем его противоречивом многообразии специфически репрезентирует русский национальный характер , вобравший в себя и органически переплавивший Восток и Запад , Азию и Европу , татар и славянство . Изученный материал дает основание говорить о феномене несовпадения читатель - ской и исследовательской (профессиональ - ной) рецепций поэзии Державина , что делает необходимой дополнительную популяриза - цию творческого наследия этого поэта в читательской аудитории . В современных условиях формирования новой российской государственности и осознания общенациональной идеи такая попу - ляризация тем более важна , что Г.Р. Держа - вин – поэт и гражданин – являет собой пример человека , для которого понятия родины , народа и российской государственности существовали в единстве и мыслились как величайшая ценность . Поступила в редакцию 26.05.2008 г. Potanina N.L. “…The connection of spaces, everywhere real…” (About the all-Russian scientific methods seminar, dedicated to G.R. Derzhavin). The article includes the instant analysis of reports and communications, represented on the seminar and containing results of the issues of modern reading of G.R. Derzhavin's works, em-bodiment of spiritual traditions of the Russian culture in it. Key words: seminar, Derzhavin, creative heritage, scientific knowledge, popularization, Russian cultural constants, the spirit of Slavia. Г.Р. ДЕРЖАВИН : К КОНЦЕПЦИИ СОВРЕМЕННОГО ПРОЧТЕНИЯ ПОЭТИЧЕСКОГО ТВОРЧЕСТВА1 Л.В. Полякова В статье предлагается оригинальный подход к творческому наследию поэта . Осуществлена попытка проанализировать поэзию Г.Р. Державина в контексте современных предпочтений литературо - ведения и общего гуманитарного знания . Конструктивная роль в формировании художественной системы поэта , в творческой эволюции художника отведена его любовной лирике . Ключевые слова : поэзия Державина , историко -литературное значение , актуальные аспекты твор - чества . На1 всем более чем двухсотлетнем протяжении исторического существования поэзии Г.Р. Державина в симпатиях и антипа - тиях читательского отношения к ней извест - 1 Работа осуществлена при финансовой поддерж - ке РГНФ , проект № 08-04-71481 г/Ц. ны приливы и отливы . Именно о неустойчи - вости интереса потомков к писательскому авторитету Державина говорил и Яков Карлович Грот (1812–1893), выдающийся русский филолог , академик , преподаватель словесности и истории Гельсингфоргского университета , позднее заведующий кафедрой ISSN 1810-0201. Вестник ТГУ , выпуск 7 (63), 2008 17словесности Александровского лицея , в своем капитальном труде «Жизнь Державина по его сочинениям и письмам и по историче - ским документам » (СПб ., 1880–1883. Т. 1-2). В течение 1864–1883 гг. (почти 20-ти лет) под руководством Я. Грота в Санкт -Петербурге выходило девятитомное собрание сочинений , писем , записок , деловых бумаг и других мате - риалов Державина , сопровождавшееся биографией писателя , написанной самим акаде - миком . И эта биография , основанная на богатейших архивных изысканиях и бесчислен - ных документах , до сегодняшнего дня остает - ся самым полным сводом фактов жизни и творчества писателя . В державинской биографии Я. Грота акцентируется и причина исторической неперманентности интереса к Державину : востребованность временем , характером эпохи . Впрочем , это справедливо в отношении поэзии не только Державина . Непросто сформулировать восприятие творческого наследия поэта нашими совре - менниками , сегодняшним днем . Однозначны лишь чисто специфические вопросы , скажем , из области конкретного литературоведения , например , текстологии , об издании держа - винских произведений : начало изданию и комментированию текстов поэта положено самим Державиным . В Санкт -Петербурге в 1808–1816 гг. он выпустил свои сочинения в 5-ти частях , и тем самым оставил авторский ориентир , обозначил авторские предпочте - ния. Если же говорить о читателе , то харак - терной можно назвать одну ситуацию пятна - дцатилетней давности . В 1993 г., в дни 250-летия поэта и государственного деятеля , 4 сентября исторически переломного для нашей страны года на страницах «Тамбов - ской правды » в интервью со мной известный и авторитетный тамбовский журналист А.Н. Лобоцкий спросил тогда : неужели в стране , в которой мы живем , «политически неопределенной и экономически неустойчи - вой», «в государстве , которое 600 лет соби - рали , а теперь оно распадается на составные части , в обществе с деформированной мора - лью…» Г.Р. Державин , «произведения кото - рого нынче почти никто не читает », кому -то интересен ? Однако интервью проводилось в период открытия в Тамбовском пединституте державинской юбилейной международной научной конференции , зафиксировавшей , как раз наоборот , огромный интерес литературо -ведческой общественности к наследию этого поэта . Тогда на кафедре литературы вышли фундаментальные коллективные монографи - ческие труды : «Творчество Г.Р. Державина . Специфика . Традиции » (1993) и «Творчество Г.Р. Державина : проблемы изучения и преподавания » (1993). Были изданы спецвыпус - ки журнала «Кредо », уникальное издание «Пленира » (1993) с подборкой любовной лирики поэта . В конференции принимали участие не только отечественные литературове - ды, но и зарубежные . Особенно интересны были доклады из Софийского университета . Все свидетельствовало об огромном автори - тете русского поэта и активной востребован - ности его творческого наследия . Словно специально в доказательство мысли о непрехо - дящей ценности поэтических открытий Державина и его историко -литературной миссии целый цикл научных докладов представляли исследования проблемы межлитературного взаимодействия , державинских традиций . Своего рода открытиями были восприняты научные изыскания в области конкретного влияния Державина на Пушкина , Грибоедо - ва, Достоевского , Блока , Цветаеву , Гумилева и других писателей . Таким образом , можно говорить о факте существования феномена читательской и профессиональной рецепций поэзии Державина , их несовпадения , о том, что творческое насле - дие этого поэта нуждается в дополнительной популяризации в читательской аудитории . 1. В ХХ столетии наука о Державине развивалась достаточно успешно . Она представ - лена классическими трудами А.В. Западова , Д.Д. Благого , Б.М. Эйхенбаума , Г.А. Гуков - ского , Г.П. Макогоненко . О нем написаны многочисленные популярные книги и рома - ны. Можно сказать , державиноведение – одна из благополучных отраслей науки о лите - ратуре . И тем не менее , начало XXI в. актив - но разворачивает выдающуюся фигуру Державина , скажем так, в своих интересах . Сегодня чрезвычайно актуальна сама личность Державина , деятельная , неравно - душная , пылкая , страстная , жизнедеятельная и глубоко патриотичная . Даже фамилия его символична , завораживает : державный , государственный , держатель … За неполные три года в Тамбове Державиным сделано столь - ко, сколько не смог раскрыть в себе наш край Гуманитарные науки . Державинский год в Державинском университете 18за все предшествующее столетие . В парадиг - ме аксиологической проблематики – непре - ходящая ценность , связанная с ролью лично - сти в истории , в больших и малых делах . Здесь , на историческом перекрещивании разных проблем и жизненных ситуаций , бесспорно , возникает фигура В.В. Путина , с которым связаны наши нынешние надежды на лучшее . Однако опыт Державина поучителен и в другом : для реализации яркой верховной личности и ее планов нужны столь же яркая «команда » единомышленников и здоровое состояние духа нации . А это – наша сегодняшняя проблема . «Богатырь поэзии по своему природному таланту », как назвал поэта В.Г. Белинский , Державин был певцом России и делал все, что мог для ее процветания . Очень точно в своей книге о Державине сформулировал В.Ф. Ходасевич : «Для Державина только тот мир прекрасен , который похож на Россию ». Лирический герой поэзии Державина , как и сам поэт , жизнелюбив , наделен чертами молодости , здоровья и силы . Он – истинный русский человек , непобедимый , «несокру - шимый Росс », объединивший все народы России : «Народы света с полукруга , соста - вившие Россов род». Русская история , герои - ческая и трагическая , служит лирическому герою Державина неиссякаемым источником здорового , возвышающего духа и силы : Где есть народ в краях вселенны , Кто б столько сил в себе имел : Без помощи , от всех стесненный , Ярем с себя низвергнуть смел … О Росс ! твоя лишь добродетель Таких великих дел содетель ... [1] («На взятие Измаила ») Хорошо зная историю своего Отечества , психологию и дух русского человека , повад - ки иностранца в России , Державин не уставал повторять : «Французить нам престать пора , но Русь любить » («Кружка »). Тебе , – так Россу только можно Отечества представить дух; Услуги верной ждать не должно От иностранных слабых рук, И впрямь : огромность исполина Кто облечет , окроме сына Его, и телом и душой ? Нам тесен всех других покрой . («Оленину »). В том почти полуторавековом и очень остром споре , начало которого по историче - ской инерции ведут лишь от известного философического письма П.Я. Чаадаева («Мы принадлежим к нациям , которые , кажется , не составляют еще необходимой части челове - чества , а существуют для того, чтоб со временем преподать какой -нибудь великий урок миру … Даже в нашем взгляде я нахожу чтото чрезвычайно неопределенное , холодное , несколько сходное с физиономиею народов , стоящих на низших ступенях общественной лестницы …» [2]), в споре , который назовут полемикой западников и славянофилов , очевидно , есть свое видное место у Державина . И это активизирует наш интерес к поэзии певца эпохи Екатерины и ее самой . В современных гуманитарных науках велик интерес к вопросам национальной идентичности . В литературоведении – это проблемы специфики национальной вырази - тельности художественной литературы . В этом контексте порою озвучиваются самые невероятные концепции . Например , в учеб - ном издании для школы , профинансирован - ном в свое время Дж. Соросом , «История русской поэзии 1730–1980. Компендиум » В.С. Баевский специально подчеркнул : «У Жуковского мать была турчанка ; мать Вяземского была ирландка ; прадед Пушкина абиссинец , а прабабка – немка ; предки Бара - тынского – польские дворяне ; незаконноро - жденный Фет похож на еврея ; отец Ходасе - вича из польских дворян , мать – еврейка и т. п.» [3]. И потому , по логике этого профессора , процесс выявления национальной специфики русской литературы с опорой на произведения этих писателей затруднен . Что касается Державина , то его родо - словная давно известна . Я.К. Грот фиксиро - вал внимание на его семейных корнях , веду - щих начало от мурзы Багрима , специально подчеркнул , что это льстило воображению поэта и «доставляло ему любимую поэтиче - скую прикрасу » [4]. Яков Грот и его после - дователи , когда писали о поэзии Державина , выделяли , прежде всего , ее национальный колорит , ее русскость . Сам Грот опирался на оценки В.Г. Белинского , который одну из статей своей литературно -критической дило - гии о Державине «Сочинения Державина » (статья вторая ) построил именно на анализе русской выразительности его поэзии . И эта ISSN 1810-0201. Вестник ТГУ , выпуск 7 (63), 2008 19работа Белинского сегодня особенно инте - ресна . Он открыл ее обширной преамбулой в основе с рассуждениями о том, что, посколь - ку искусство «есть выражение исторической жизни народа , то эта жизнь и имеет на него великое влияние , находясь к нему в таком же отношении , как масло к огню , который оно поддерживает в лампаде , или, еще более , как почва к растениям , которым она дает пита - ние. Сухая и каменистая почва неблагопри - ятна для растительности » [5]. Чрезвычайно продуктивна мысль русского критика для осмысления роли , так сказать , качества исто - рической жизни народа , которая созидает рождение великого искусства . И, может быть , это один из ответов на вопрос : почему ХХ в., несмотря на свою «кровавость », отме - чен расцветом литературы , музыки , живопи - си, театра и кино . Белинский оставил блестящие размышления и выводы о влиянии национальной истории , «энергии националь - ного духа » на художественное творчество . В связи с оценками Державина , этого «русско - го Пиндара , Горация и Анакреона » русский критик , логично , вначале предложил реше - ние вопроса о характере и достоинстве исто - рической и общественной жизни России в державинскую эпоху . Автор литературно -критической дилогии «Сочинения Державина » подчеркнул : «В творениях Державина ярко отпечатался русский XVIII век». Критик специально остана - вился на Державине как певце Екатерины («Фелица », «Изображение Фелицы », «Виде - ние мурзы », «На взятие Варшавы »), на юмо - ре, сатире и «истинно высоком лирическом тоне – сочетании , свойственном только державинской поэзии и составляющем ее ориги - нальность » (с. 58, 59, 63). Поэзия Державина «есть прекрасный памятник славного царст - вования Екатерины II и одно из главных прав певца на поэтическое бессмертие » (с. 65). Торжественные оды поэта в честь А.В. Суво - рова , Г.А. Потемкина , Екатерины II, князей Голицыных , других замечательных людей своего времени , всего царствующего дома России – во всем проявлялся русский харак - тер поэта . В творчестве Державина особо выделя - ются сатирические оды, и в них мы опять обращаем внимание на «русский ум», «русский юмор », «русскую речь » («Вельможа », «На счастие »). Одна из этих од – «На сча-стие» – создавалась в Тамбове , когда Держа - вин был уже отрешен от должности тамбов - ского наместника и находился под судом . Чисто по-русски , открыто и бесстрашно Державин писал и свои инвективы в адрес «земных богов », чем оказал колоссальное влияние на Пушкина и Лермонтова . Такова ода «Властителям и судиям », которую автор начал писать еще в 1780 г., а завершил в год приезда в Тамбов : Цари ! – я мнил : вы боги властны , Никто над вами не судья ; Но вы, как я, подобо страстны И так же смертны , как и я. И вы подобно так падете , Как с древ увядший лист падет ! И вы подобно так умрете , Как наш последний раб умрет ! Воскресни , боже ! боже правых ! И их молению внемли : Приди , суди , карай лукавых И будь един царем земли ! Среди этих строк мы слышим гневный голос Лермонтова : «А вы, надменные потом - ки…». «С двух сторон отразился русский XVIII в. в поэзии Державина , – пишет Белинский , – это со стороны наслаждения и пиров , и со стороны трагического ужаса при мысли о смерти , которая махнет косою – и Где пиршеств раздавались крики , Надгробные там воют лики …» (с. 44). (Здесь Белинский неточно цитирует знаменитую державинскую оду «На смерть князя Мещерского »: очевидно , критик знал это привлекательное для него место оды наизусть и цитировал его по памяти ). Великий критик подметил в поэзии Державина русский колорит чувства наслажде - ния жизнью – «характер необыкновенно приятный и грациозный », как, например , в «прелестном » стихотворении «Гостю »: Сядь , милый гость , здесь на пуховом Диване мягком отдохни ; В сем тонком пологу перловом И в зеркалах вокруг усни ; Вздремни после стола немножко : Приятно часик похрапеть ; Златой кузнечик , сера мошка Гуманитарные науки . Державинский год в Державинском университете 20Сюда не могут залететь … Хоть девушки мои домашни Рукой тебе махнут , – я рад: Любовные приятны шашни , И поцелуй в сей жизни клад . Белинский говорит о «могучем таланте » Державина , натуре «поэтической и художни - ческой ». Его покорила прекрасная ода, напи - санная в бытность Державина тамбовским наместником , «Осень во время осады Очако - ва» (первоначальное название «Осень в селе Зубриловке »). Как чисты и понятны русско - му сердцу стихи : Уже румяна осень носит Снопы златые на гумно И роскошь винограду просит Рукою жадной на вино … Какие прекрасные стихи ! По ним мы действительно ощущаем , что мы в России . «Державин был первым живым глаголом юной поэзии русской » (с. 74). Державиноведы ХХ столетия в оценках Белинского акцентировали и развивали именно положение о национальной вырази - тельности «блестящей зари нашей поэзии ». Г.П. Макогоненко особенно ценит намерение Белинского раскрыть «русский ум» автора «Фелицы ». Он цитирует критика : «Ум Державина был ум русский , положительный , чуждый мистицизма и таинственности … его стихиею и торжеством была природа внеш - няя, а господствующим чувством – патрио - тизм ». В его стихотворных посланиях , сатирических одах «видна практическая филосо - фия ума русского ; посему главное отличи - тельное их свойство есть народность , народ - ность , состоящая не в подборе мужицких слов или насильственной подделке под лад песен и сказок , но в сгибе ума русского , в русском образе взгляда на вещи ». Современ - ный литературовед заканчивает свою работу о Державине словами Белинского : «…мы имеем … великого , гениального русского поэта, который был верным эхом жизни русского народа , верным отголоском века Екатерины II» [6]. Это характерные акценты для всего отечественного державиноведения . Дополнительный национальный колорит к творческой биографии поэта , к русской ее ментальности добавляет ситуация рождения Державина . Он родился и рос в бедной дво-рянской семье , где соблюдались русские обычаи , где царил космос русских примет . Державин появился на свет слабеньким мальчиком , его назвали по-русски Гаврилой . Чтобы спасти сына , родители решили по народному русскому обычаю обмазать его тестом и держать в теплой печи , «дабы получил он сколько -нибудь живности ». Таким обра - зом, уже при рождении на будущего поэта легла своеобразная русская печать . 2. Особое внимание современного читате - ля, бесспорно , привлекает любовная лирика поэта . И это очень яркая , оригинальная страница в истории русской поэзии . Настоящую любовь Державин испытал к Екатерине Яковлевне Бастидон , дочери любимого камердинера Петра III Якова Бенедикта Басти - дона , португальца по национальности . Мать Екатерины Яковлевны , Матрена Дмитриевна , была кормилицей великого князя Павла Петровича , Павла I. 34-летний Державин встре - тился с Катериной , так звали ее чаще всего , когда ей не было еще и семнадцати . Е.Я. Бастидон , как пишет Я. Грот , «блистала всеми прелестями южной красавицы : черные , как смоль , волосы , огненные глаза , яркий румя - нец на смуглом лице , правильные черты , миловидное выражение и скромные приемы могли обворожить хоть кого , а тем более впечатлительного поэта , считавшего главным достоинством женщины ее красоту ». В стихотворении «Невесте » Державин призна - вался : Хотел бы похвалить ; но чем начать , не знаю . Как роза ты нежна , как ангел хороша . Приятна как любовь , любезна как душа ; Ты лучше всех похвал ; тебя я обожаю ... В своем браке с Е.Я. Бастидон Державин был безмерно счастлив . Когда расставался с нею, записывал пылающие страстной любо - вью строчки , называл ее Пленирой . И Екате - рина Яковлевна отвечала взаимностью , она была его утешительницей . Имела кроткий и веселый характер , любила тихую домашнюю жизнь . Его успехи и неудачи считала своими и в друзьях его видела близких себе людей . Державин никогда не был так счастлив , как в шестнадцатилетний период своего первого брака . ISSN 1810-0201. Вестник ТГУ , выпуск 7 (63), 2008 21…С нею вечен мой союз … Жизнь утехи и покою ! Жить с столь милою женою Рай во всякой стороне ; Там веселия сердечны , Сладки , нежны чувства там; Там блаженства бесконечны , Лишь приличные богам . («Препятствие к свиданию с супругой ») Наша тамбовская земля помнит прикос - новение к себе ножек блистательной Плени - ры поэта . И в нашем крае она вдохновляла Державина на великие дела и согревала его мятежное сердце . Е.Я. Бастидон умерла в июле 1794 г. «Здоровье ее сильно поколеба - лось в Тамбове , где и теперь жалуются на климат , располагающий к лихорадкам », – записывает в своем труде Я. Грот . Однако более права была , конечно , Елизавета Корниловна Нилова , в письме из Тамбова в конце 1793 г. выражавшая сожаление , что Кате - рина «все еще не освободилась от болезни , которою ее наградило здешнее губернаторст - во». 24 июля Державин уведомил друга о кончине «своей Плениры , которая , – говорил он, – для меня только жила на свете , которая все мне в нем составляла ». По всей вероятности , именно образ милой Плениры вдохновил Державина на создание своей собственной философии жизни и творчества , в которой отразилась русская сущность мироотношения поэта и способ - ность , выражаясь языком Ф.М. Достоевско - го, к «всемирной отзывчивости ». В 1780 г., спустя 2 года после женитьбы , Державин задумал свой поэтический манифест , знамени - тую оду «Бог». Завершена она в марте 1784 г. Державин был религиозным человеком , и в оде выразился взгляд поэта на мирострои - тельные приоритеты , вера в бога-творца . Однако именно в этой же оде утверждалась и «дерзновенная » (Г.П. Макогоненко ) мысль – человек величием своим равен богу . Мысль эта является ядром гуманистической фило - софии и эстетики эпохи Возрождения . В новых исторических условиях , когда отечест - венная литература нуждалась в разрешении собственных возрожденческих вопросов , русский поэт обратился к шекспировской идее о человеке как высшей ценности мира . «Что за мастерское создание – человек !.. В постижении сходен с божеством ! Краса Вселенной ! Венец всего живущего » (Шекспир ). В одном из первых философских произ - ведений , «На смерть князя Мещерского », Державин разрабатывал тему Экклезиаста , человек представлен существом , еще не познавшим суть космических , божественных законов : Глагол времен ! металла звон ! Твой страшный глас меня смущает , Зовет меня , зовет твой стон , Зовет – и к гробу приближает … Философия человека в творчестве Державина складывается из противоречий . С одной стороны , тема конечности , бренности всего сущего («Водопад », «Евгению . Жизнь Званская », «Река времен в своем стремле - ньи…» и др.) трактуется как космический , всеохватывающий закон . Со временем бесследно исчезают молодость , красота , муже - ство, радость , беспечный ум, честолюбивые устремления : Исчезла и моя уж младость ; Не сильно нежит красота , Не столько восхищает радость . Не столько легкомыслен ум, Не столько я благополучен … С другой стороны , Державин вступает в диалог с богом и утверждает приоритет человека , его близость к богу , человекобожие . В оде «Бог» это ведущая мысль : Я связь миров , повсюду сущих , Я крайня степень вещества , Я средоточие живущих , Черта начальна божества . Я телом в прахе истлеваю , Умом громам повелеваю , Я царь – я раб – я червь – я бог! Но, будучи я столь чудесен , Отколе происшел ? – безвестен ; А сам собой я быть не мог… Ода Державина «Бог» имела программный и полемический характер . Поэт опирался на русскую традицию и утверждал возрожденче - ский идеал человека . Вероятно , именно этим объясняется мировая известность оды «Бог»: при жизни поэта она была переведена на многие европейские языки , в течение XIX в. во Франции – 15 раз, в Германии – 8 раз. Мы говорим , что Державин , автор «Фелицы », – певец Екатерины Великой . Однако и ода «Бог», и ярко выраженная националь -Гуманитарные науки . Державинский год в Державинском университете 22ная русская позиция поэта Державина откры - то противостояли «антинациональной монар - хии», как определил ее в книге «Наследие Чингисхана » С.Н. Трубецкой , а мы смягчим , деятельности Екатерины II, не проявлявшей заботу о сохранении русского менталитета , «закрывшей 80 % монастырей , реквизиро - вавшей столь же значительную часть церков - ного имущества , сгноившей в ревельской крепости епископа Арсения Мациевича – шедшего против церкви , предвосхитившей поход советской власти против церкви » [7]. Своеобразно программный смысл обре - ли недавно прозвучавшие слова архиеписко - па Волоколамского митрополита Питирима : «Россия представляется мне эксперимен - тальным полем Творца . Ей уготован истори - ческий путь синтеза . Мы все время синтези - руем . В Х в. мы восприняли христианство и византийскую культуру в высшей точке ее развития . Произошел первый синтез – нашей славянской самобытности и христианства . Возникло государство Киевская Русь . В XIII в. Русь была завоевана ордами монголо -татар . Это было бедствие , но тем не менее она прошла и через это испытание , осуществив некий новый синтез – преодолела раздроб - ленность и научилась ценить мощное централизованное государство , ставшее началом великой империи . Затем , при Петре Великом , мы восприняли европейскую возрожденче - скую культуру опять -таки в высшей точке ее развития – и, как результат синтеза , возникла русская культура XIX–XX вв. Наконец , годы советской власти дали некий синтез марксизма , европейского экономического учения с исконно русским началом общины . Сейчас Россия стоит на пороге какого -то нового синтеза . Поэтому нам так важно познать самих себя, определить свою идентичность » [8]. Именно державинская идея синтеза («Я связь миров , повсюду сущих … Я царь – я раб – я червь – я бог!»; «народы света с полукруга , составившие Россов род») во многом идентифицировала жизнь , быт и бытие , историческое предназначение русского чело - века и России . Человек , по Державину , это гениальное соединение полярных качеств . Потому именно человек является гармонизи - рующим началом мирового устройства . Носителями лучших качеств человека в поэзии Державина становятся реальные историче -ские деятели , современники , которым поэт посвятил свои замечательные оды. Личная жизнь поэта , умиротворенное существование с любимой Е.Я. Бастидон наложили свой отпечаток и на державинскую философию покоя , бесспорно , заимствован - ную у Эпикура , но осмысленную по-своему : Пчелка златая , Что ты жужжишь ? Все вкруг летая , Прочь не летишь ?.. («Пчелка ») Державинское стихотворение , как принято считать , стало первой авторской песней , вошедшей в русский песенный репертуар , и до сих пор широко бытует в нем. Это была не философия счастья , а фило - софия благополучия , к которой располагает человека его божественная сущность . В самом конце XVIII в., в основном уже после смерти Е.Я. Бастидон , Державин обращается к созданию т. н. «анакреонтиче - ской » (анакреонической ) поэзии в традициях древнегреческого лирика . И все же и в анак - реонтической лирике основным предметом воспевания был русский мир, русская жизнь , русский характер , русские обычаи и нравы , переданные в поэтических формах , предпо - лагающих абсолютное знание всех богатств и красок русского языка . В этом цикле произведений Державин продолжал и утверждал уже состоявшиеся свои собственные откры - тия: искрометный юмор , жизнелюбие , наслаждение дружбой и не напряженным существованием . Таково было известное стихотворение «Кружка », написанное еще в 1777 г.: Краса пирующих друзей , Забав и радостей подружка , Предстань пред нас, предстань скорей , Большая сребряная кружка ! Давно уж нам в тебя пора Пивца налить И пить … Ура! ура! ура!.. «Кружка » была положена на музыку известным в то время певцом и композитором В.Ф. Трутовским . Во второй половине XIX в. Я.К. Грот писал о том, что «эта песня до сих пор поется в Преображенском полку …», в том полку , где начинал свою службу Держа -ISSN 1810-0201. Вестник ТГУ , выпуск 7 (63), 2008 23вин. Стихотворение , бесспорно , так или иначе воспроизводилось в поэзии Д. Давыдова , в «Зимнем вечере » Пушкина и стало символом русского национального веселья . Застолье – один из постоянных атрибу - тов поэзии Державина , тоже символизирую - щий своеобразную предрасположенность русского человека . Поэт приглашает нас к столу , «на русский мой обед », как гостепри - имный хлебосольный хозяин , а если сам гость , то с особым детским вдохновением и восторгом воспевает все, чем предстоит насытиться : Я озреваю стол , – и вижу разных блюд Цветник , поставленный узором : Багряна ветчина , зелены щи с желтком , Румяно -желт пирог , сыр белый , раки красны , Что смоль , янтарь -икра , и с голубым пером Там щука пестрая – прекрасны ! Державин настолько щедр на описание накрытого стола , что эта специфика держа - винского художественного зрения становит - ся специальным предметом для изучения . Например , известно , что натюрморт как особый жанр прежде всего изобразительного искусства очень редко становится объектом поэтического вдохновения . Ведь что такое натюрморт ? Nature morte – буквально мерт - вая природа , в живописи изображает неоду - шевленные предметы (букеты цветов , плоды , утварь , битую дичь , атрибуты какой -нибудь деятельности ). Все это действительно может создавать праздник лишь для зрительного восприятия и зрительной передачи , не для слова . Однако болгарский исследователь А. Вачева обращает внимание именно на стихотворный натюрморт русского поэта . Действительно , функциональность натюр - морта в поэзии Державина многозначна , она зависит и от избранного поэтического жанра , и от авторских задач . В поэзии Державина есть «чистые » натюрморты («Разные вина », «Приглашение к обеду », «Павлин », «Каша златая »), а есть отдельные картины из одиче - ских произведений (из «Фелицы », «Похвалы сельской жизни », «Урны », «Евгению . Жизнь Званская »). Чаще всего сюжет натюрморта в стихах Державина фиксирующий , он улавливает мимолетное блаженство : Вот красно -розово вино ! За здравье выпьем жен румяных . Как сердцу сладостно оно Нам с поцелуем уст багряных ! Ты тож румяна , хороша : Так поцелуй меня , душа !.. ( « Разные вина ») Изображение кухни , обеденных пристра - стий , меры в еде – все призвано передать национальный колорит русской жизни . Во многом через свою Плениру смотрел Державин и на Екатерину II, когда в 1782 г. писал оду «Фелица », ставшую сенсацией в русской поэзии , в ней соединены «хвала » и сатира : хвала обращена к главной героине , сатира – к ее двору . Здесь натюрморт – это атрибут дома , а дом – созданная в воображе - нии человека иллюзия прочности [9]. В «Фелице » дом – это и интерьер , и пространство около дома , знакомые звуки и охота , кресть - янский праздник с кулачными боями и плясками , но непременно и накрытый стол . Или в пиру я пребогатом , Где праздник для меня дают , Где блещет стол сребром и златом , Где тысячи различных блюд , Там славный окорок вестфальской , Там звенья рыбы астраханской , Там плов и пироги стоят , – Шампанским вафли запиваю И все на свете забываю Средь вин, сластей и аромат . Очевидно , влияние Е.Я. Бастидон на Державина было столь велико , что можно говорить о стихотворных натюрмортах , создающих особый домашний уют, как о закодированности художественного зрения поэта комфортом и негой его домашнего , семейно - го бытия . Г.Р. Державин умер 8 июля 1816 г. За три дня до кончины он, взорвавший норма - тивные каноны классицизма , углубивший в поэзии психологизм , активно включивший в нее черты автобиографизма , наполнивший поэтическое творчество размышлениями о природе человека , на аспидной доске напи - сал свой знаменитый апофеоз , в котором распрощался с друзьями , жизнью и мужест - венно встретил диалектический итог и финал, истинность которого понял давно , но главным образом еще тогда , когда прощался Гуманитарные науки . Державинский год в Державинском университете 24с умирающей любимой Екатериной Яков - левной Бастидон . Река времен в своем стремленьи Уносит все дела людей И топит в пропасти забвенья Народы , царства и царей . А если что и остается Чрез звуки лиры и трубы , То вечности жерлом пожрется И общей не уйдет судьбы ! Поэтический аккорд Державина звучит уже более двух столетий . «Река времен » бессильна «утопить в пропасти забвения » нова - торскую лиру выдающегося русского творца . 1. Державин Г.Р. Оды / сост., вступ . ст. и примеч. С.С. Аверинцева . Л., 1985. Далее цит. преимущественно это издание . 2. Западники 40-х годов : Н.В. Станкевич , В.Г. Белинский , А.И. Герцен , Т.Н. Гранов - ский и др. / сост. Ф.Ф. Нелидов . М., 1910. С. 10. 3. Полякова Л.В. Теоретические и методологи - ческие аспекты истории русской литературы XX – XXI веков . Тамбов , 2007. С. 232. 4. Грот Я.К. Жизнь Державина . М., 1997. С. 18. 5. Белинский В.Г. Эстетика и литературная критика : в 2 т. М., 1959. С. 34. Т. 2. Далее цит. это издание с указанием страниц в тексте . 6. Макогоненко Г.П. Державин // История русской литературы : в 4 т. Л., 1980. Т. 1. С. 654. 7. Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана . М., 2000. С. 278. 8. Спиридонова Л.А. Максим Горький без мифов и домыслов . К 140-летию со дня рожде - ния // Лит. газета . 2008. 26 марта – 1 апр. 9. Башлар Гастон . Поетика на пространството . София , 1988. С. 53. Поступила в редакцию 26.05.2008 г. Polyakova L.V. G.R. Derzhavin: on the conception of the contemporary reading of the poetry. The article sug-gests an original approach to the reading of the poet’s creative heritage. The author attempts to analyze G.R. Derzhavin’s poetry in the context of the contemporary preferences of literary studies and the humanistic knowledge. The con-structive role in the formation of the poet’s artistic system and in the creative evolution is given to love lyrics. Key words: Derzhavin’s poetry, specificity, historical literary meaning, actual aspects of creativity. НЕПРИЗНАННЫЕ ВОЛЬНОСТИ ДЕРЖАВИНСКОЙ ПОЭЗИИ 1 С.Ю. Дубровина В статье анализируются языковые новаторства великого русского поэта Г. Р. Державина . Особое внимание уделяется поэтической манере стилизации прилагательных за счет создания искусственных усеченных форм . Ключевые слова : история русского литературного языка , постломоносовский период , новатор - ские идеи Державина , усеченные формы прилагательных . В1 настоящей статье мы анализируем языковые новаторства великого русского поэта Гавриила Романовича Державина . Особое внимание уделяется поэтической манере стилизации прилагательных за счет создания искусственных усеченных форм . В истории русского литературного языка творчество поэта обычно рассматривается в рамках проблем высокого , среднего и низко - го стилей второй половины XVIII в. 1 Работа осуществлена при финансовой поддерж - ке РГНФ , проект № 08-04-71481 г/Ц. Внимательно изучая лирику Г.Р. Держа - вина , мы обратили внимание на факт обилия усеченных прилагательных в стихотворениях разного жанра и времени . Данная особен - ность поэтической манеры поэта обычно не рассматривается в учебниках по литератур - ному языку и стилистике . Между тем, как мы считаем , она является важной приметой , характеризующей , с одной стороны , неповто - римую выразительность произведений Г.Р. Державина , его «новый путь », явивший - ся, по известному выражению Ю. Тынянова ,	В Державинском университете в Петербурге прошел международный семинар , посвященный русской национальной ментальности .
a3396e56-fd31-43c1-8614-fc7f80fc441c	Чернин Владимир Константинович, Жаткин Дмитрий Николаеви	2,010	«In Memoriam» Альфреда Теннисона в переводческой интерпретации Ф.А. Червинского и О.Н. Чюминой	Проведен анализ русских переводов отдельных стихотворений поэтического цикла А.Теннисона «In Memoriam», осуществленных Ф.А. Червинским и О.Н. Чюминой в XIX начале XX в.	ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 2010. № 2 137 УДК 820 «IN MEMORIAM » АЛЬФРЕДА ТЕННИСОНА В ПЕРЕВОДЧЕСКОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ Ф.А. ЧЕРВИНСКОГО И О.Н. ЧЮМИНОЙ © 2010 г. В.К. Чернин1, Д.Н. Жаткин2 1 Пензенск ая государственн ая технологическ ая академи я, 1 Penza State Technological Academy , пр. Байдукова / ул. Гагарина , д. 1а, г. Пенза , 440605, Baydukov Ave / Gagarin St., 1а, Penza , 440605 , rector@vmis.pti.ac.ru rector@vmis.pti.ac.ru 2 Ульяновск ий государственн ый педагогическ ий университет , 2 Ulyanovsk State Pedagogical University , пл.100 -летия со дня рождения В.И. Ленина, д. 4, V.I. Lenin ’s 100th anniversary Sq., 4, Ульяновск, 432700 Ulyanovsk , 432700 Проведен анализ русских переводов отдельных стихотворений поэтического цикла А.Теннисона « In Memoriam », осущ ествленных Ф.А. Червинским и О.Н. Чюминой в XIX – начале XX в. Ключевые слова: английский романтизм, международные литературные связи, художественный перевод, литер атурная традиция, реминисценция, традиция. The article presents the Russian translations analysis of separate poems which belong to the poetic cycle of Alfred Tennyson «In Memoriam» accomplished by F. A. Chervinsky and O. N. Chyumina in the 19th the beginning of the 20th century. Кeywords: English romanticism, international literary connections, artistic translation, literary tradition, reminiscence, tradition. Поэтический цикл Альфреда Теннисона « In Mem oriam A.H.H.» («В память А.Х.Х.», 1833 –1849) привлек в конце XIX – начале XX в. внимание трех русских переводчиков – Д.Л.Михаловского, Ф.А.Червинского и О.Н.Чюминой, каждому из которых удалось по -своему представить основу творческого замысла ан глийского поэта. Тема д уховной преемственности поколений и вера в торжество молодости, характерные для литерату рной деятельности Д.Л.Михаловского 1850 –1870 -х гг., ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 2010. № 2 138 сменились в начале 1880 -х гг. настроениями эпохи безвременья – пессимизмом, ощущением безнадежн ости, бессильной скор бью, осознанием абсурдной бе сцельности всей прожитой жизни, тоской ночных кошмаров и мрачных дум. Отыскивая соответствующие мотивы у перевод имых поэтов, Михаловский обратился к грустному теннисоновскому « In Memoriam » и осуществил пер еводы двух фрагментов цикла – XXVII стихотворения «I envy not in any moods …» («Я не завидую в любом состоянии души…») и LXVI стихотворения « When on my bed the moonlight falls…» («Когда на мою постель лунный свет падает…»); перевод «Я не завидую р абам…» увидел свет в 1883 г. [1, c. 271], перевод «Когда постель мою луна…» – в 1886 г. [2, c. 42]. В 1892 г. VII стихотворени е «Dark house, by which once more I stand…» («Мрачный дом, у которого сн ова я стою…») перевел Ф.А.Червинский. Характерное возведени е дружбы на уровень культа, трепетные, страстные чувства к другу выражены Червинским намного отчетливее, нежели в английском оригинале. Теннисон подробно описывает «мрачный дом» (« dark house »), принадлежавший умершему другу героя, «длинную некрасивую улицу » («long unlovely street »), на которой он расположен (« Dark house , by which once more I stand / Here in the long unlovely street , / Doors …» [3, с. 14] [Мрачный дом, у которого снова я стою, / Здесь на длинной некрасивой улице, / Двери…]), однако при этом едва упоминает о волнении героя, с ообщая о биении его сердца: «… where my heart was used to beat / So quickly , waiting for a hand » [3, с. 14] […где мое сердце билось / Так быстро, ожидая руки]. Червинский, напротив, вскользь упоминая о доме («Мрачный дом…» [4, с. 294]), раскрывает целую гамму чувств, пережитых когда -то лирическим героем – смущение, счастье, робость в ожидании и улыбки, и речей, и руки друга: «…О, как часто, смущеньем т омим, / Я, счастливый и робкий, стоял перед ним, / Ожидая улыбки и тихих р ечей, / И пожатья руки тр епетавшей твоей…» [4, с. 294]. Русский переводчик изменил первый стих второй строфы английского оригинала (« A hand that can be clasp ’d no more » [3, с. 14] [Руки, которую не пожать больше]), логически связав его с предыдущей строфо й, содержавшей, в числе прочего, упоминание «тихих р ечей»: «О, давно уж давно речи те не звучат!» [4, с. 294]. В строки, обращенные к любимой женщине, трансфо рмировано Червинским теннисоновское сообщение о бессонной ночи героя, утратившего друга: «… I canno t sleep » [3, с. 14] […Я не сплю] – «…Я дрожу, я томлюсь по ночам» [4, с. 294]. При этом особенности состояния лирического героя, испытывавшего внутреннее ощущ ение вины, переданы в русском переводе с максимальной отчетливостью: « And like a guilty thing I creep / At earliest morning to the door» [3, с. 14] [И как виновный я крадусь / Самым ранним утром к двери] – «Чуть забрезжет заря,  Здесь и далее дословные переводы, приводимые в квадратных скобках, осуществлены авторами данной статьи. – смутным страхом объят, / Как преступник, я крадусь к заветным дверям…» [4, с. 294]. Говоря о потере друга, Теннисон ограничивался лаконичным и вместе с тем предельно емким « He is not here…» («Его нет здесь…»), констатируя, что п овседневная жизнь стала ужасной, бесцветной и пу стой, потеряла яркость красок и прежнюю полноту смысла: «… but far away / The noise of life begin s again , / And ghastly thro’ the drizzling rain / On the bald street breaks the blank day» [3, с. 14] […но далеко / Шум жизни начинается снова, / И страшный сквозь мор осящий дождь / На бесцветную улицу врывается пу стой день]. В переводе Червинского возника ли два м ира – реальный («здесь») и потусторонний («там»), во многом противопоставленные друг другу, – если в реальном мире господствовали тоска, темнота, тяжкие мысли, то в потустороннем царила сама жизнь, ста вшая для героя «белым призраком»: «Здесь не вид но зари… здесь унынье и тень… / Здесь обрывки нея сных мучительных дум… / Там, за мною, она, там движенье и шум, / Белым призраком там поднимается день…» [4, с. 294]. Тем самым русский переводчик выражал одну из главных идей романтизма и во многом восприня вшего его традиции символизма – идею двоемирия, т. е. с уществования двух реальностей, каким -либо образом связанных между собой. Романтики воплощали эту мысль в соотношении «внешнего» и «внутреннего», «земного» и «небесного». Особенность символистского двое мирия состояла в отрицании метафизической гр аницы между двумя реальностями и утверждении двух уровней мира – физического и психического. Черви нский мог бы стать русским символистом, однако, рано прекратив занятия поэзией, остался в одном ряду со своим куми ром К.М.Фофановым, чье творчество 1880 -х – середины 1890 -х гг. явилось своеобразным переходом от традиционных форм к модернизму, пр отивопоставило низкой действительности высокие идеалы, сочетало декларативность и живописную в ыразительность, намеренно нагн етало языковые и ст илистические небрежности, воспринимавшиеся как пр оявления искренности. Известный литературный критик П.П.Перцов, сообщая о том, что самыми талантливыми из фофановцев «были Сафонов, Червинский и Шест аков», давал Червинскому как поэту и пе реводчику т акую емкую характеристику: «Червинский может сл ужить примером настоящего дарования, оставшегося почему -то на степени эмбриона (может быть, просто не печатали? <…>). В его стихах есть настоящая муз ыкальность…» [5, с. 169]. На рубеже XIX – XX вв. О.Н.Чюмина также обр атилась к поэтическому циклу « In Memoriam » и пер евела из него V («I sometimes hold it half a sin…» («Я иногда понимаю как наполовину грех…»)), XXI («I sing to him that rests below…» (« Я пою тому , кто покоится внизу …»)), XLIX («Be n ear me when my light is low…» («Будь рядом со мной, когда мой свет га снет…»)) и L («Do we indeed desire the dead …» («На самом ли деле мы желаем, чтобы умершие…»)) ст ихотворения, причем три перевода ( V, XLIX , L) были ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 2010. № 2 139 помещены в 1901 г. в журнале «Мир божий» , еще один ( XXI) – в том же году в литературно - художественном сборнике «Васильки». В переводе V стихотворения, известном по первой строке под названием «Мне кажется почти грехом…», Чюмина опускает теннисоновское сравнение челов еческих слов, способных однов ременно обнажать и скрывать душу, с Природой (« For words , like Nature , half reveal / And half conceal the Soul within » [3, с. 11] [Ибо слова, как Природа, наполовину обнажают / И наполовину скрывают Душу]) и вместе с тем подче ркивает невозможность посредством слова в полной мере раскрыть «печаль души» («Возможно выразить стихом / Печаль души лишь в половину» [6, с. 144]). Также опущено оригинальное сравнение сочинения стихов с «поражающими боль» (« numbing pain») на ркотиками, а оборот « heart and brain» («сердце и ум») удачно заменен лексемой «душа»: « But, for the unquiet heart and brain , / A use in measured language lies; / The sad mechanic exercise , / Like dull narcotics , numbing pain» [3, с. 11] [Но, для неспокойных сердца и ума, / Польза в ритмично м языке заключается; / Грустное механическое упражнение, / Как притупляющие на ркотики, поражающие боль] – «Когда душа поражена – / Врачует боль размер певучий, / Невольно черпает она / Забвенье в музыке созвучий» [6, с. 144]. Известный под названием «Со мною будь в часы тоски…» перевод Чюминой XLIX стихотворения ци кла «In Memoriam » близок английскому оригиналу, к аждая из четырех строф которого начинается со слов «Be near me when …» («Будь рядом со мной, когда…»); Чюмина повторяет «Со мною будь в…» в начале пе рвой и второй строф, однако в третьей и четвертой строфах ей представляется более уместной анафора «Будь здесь, когда…». При переводе словосочетания «the blood creeps » («кровь стынет, еле двигается») Ч юмина существен но отклоняется от английского по длинника, передавая абсолютно противоположное с остояние – «с силой кровь стучит в виски»: « Be near me when my light is low, / When the blood creeps , and the nerves prick / And tingle ; and the heart is sick, / And all the wheels of Being slow» [3, с. 59] [Будь рядом со мной, когда мой свет гаснет, / Когда кровь стынет, и дух те рзается / И дрожит, и сердце больно, / И все колеса Б ытия замедляются] – «Со мною будь в часы тоски, / К огда светильник догорает, / Биенье жизни замирае т / И с силой кровь стучит в виски» [6, с. 144]. В переводе L стихотворения цикла « In Memoriam », известном по первому стиху как «Всегда ль мы и скренно желаем…», Чюмина мастерски свела воедино два риторических вопроса, волнующих Теннисона: « Is there no baseness we would hide? / No inner vileness that we dread ?» [3, с. 60] [Нет ли низости, что мы спрятали бы? / Нет внутренней подлости, что мы страшимся?] – «Ужель от них мы не скрываем / Душевной низости подчас?» [6, с. 145]. При интерпретации второй строф ы переводчица размышляла лишь о «сиявшем <…> одобреньем» взоре ушедшего друга, полностью опу ская теннисоновский стих, допускавший возможность критики героя его другом. Теннисон, заведомо предп о-лагая ответ, но не произнося его вслух, риторически вопрошает о возможности осуждения любви за «недо статок доверия» (« want of faith»): « Shall love be blamed for want of faith?» [3, с. 60] [Следует ли любовь осу ждать за недостаток доверия?]; в переводе Чюминой мысль выражена более определенно: «Любви прощ аются сомненья » [6, с. 145]. В переводе XXI стихотворения цикла «In Mem oriam» «I sing to him that rests below…» («Я пою тому, кто покоится внизу…») Чюмина использовала первый стих английского оригинала в качестве эпиграфа. Теннисоном были предложены три различных мнени я относительно возможности воспевания поэтом утр аченного: первая из позиций осуждала апелляцию к чувственной натуре человека, обнажавшую самые слабые и уязвимые места; вторая точка зрения акце нтировала внимание на позерстве, рисовке, выставл ении напоказ чу вств и переживаний, стремлении и скусственно приобщиться к вечности и ее высоким ценностям; наконец, высказывалось мнение, что с ожаление о былом подобно «печальной бесплодной песне» (« sorrow ’s barren song ») в условиях, когда мир политики и науки неизменно д вижется вперед: «…« Is this an hour / For private sorrow ’s barren song , / When more and more the people throng / The chairs and thrones of civil power ? / A time to sicken and to swoon , / When Science reaches forth her arms / To feel from world to world , and charms / Her secret from the latest moon ?» [3, с. 28] […«Это час ли / Для личной печальной бе сплодной песни, / Когда больше и больше людей ска пливаются / На креслах и тронах гражданской власти? / Время ли заболевать и падать в обморок, / Когда На ука простирает вперед свои руки, / Чтобы прикоснут ься от мира к миру, и прельщает / Своей тайной с с амой последней луны?»]). Укор по отношению к поэту заложен у Теннисона не только в прямой речи, но и в словах автора, в той характерной интонации, с которой пр оизносились мн ения наблюдателей (« harshly will he speak » («резко ск ажет»), « is wroth » (шутл. поэт. «разгневан») и др.); на это не обратила внимания русская переводчица, н есколько раз использовавшая при переводе английских глаголов нейтральное «молвит»: «И молвит он, внимая ей / <…> / Другой же молвит <…> / <…> / И третий молвит в свой черед» [7, с. 413]. При передаче упрека героя в сентиментальности Чюмина опустила образное теннисоновское выражение « melt the waxen hearts » («растапливать восковые сердца»): « Волнует песнью он сердца / И слабых делает слабей» [7, с. 413]; инте рпретируя второе, самое безобидное и в то же время содержавшее безразличие и упрек мнение, переводч ица использовала идиомы «венчать лавром» в значении «прославлять» и «носить горе напоказ» в значении «г оворить о своей беде»: «Всегда рисуется поэт, / И ла вром тех венчает свет, / Кто носит горе напоказ» [7, с. 413]; трактуя позицию реформаторов, прикр ывавшихся научным прогрессом, объяснявшим суть многих жизненных явлений, Чюмина избегала упо минаний о политических процессах: «В такое время до того ль, / Чтоб воспевать утраты боль, / Когда мы все ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 2010. № 2 140 идем вперед? / Когда наукой с каждым днем / Припо днимается покров / С явлений жизни и миров – / Ужели мы скорбеть начнем?» [7, с. 413 –414]. Во многом отвергая каждую из трех позиций, Те ннисон утверждал, что воспевание боли от потери ро дных, печали по утраченным близким является одним из предназначений поэта, его человеческим долгом, при этом песня поэта сравнивалась в английском оригинале с песней коноп лянки (« linnets »): « And one is glad; her note is gay, / For now her little ones have ranged ; / And one is sad; her note is changed , / Because her brood is stol’n away » [3, с. 29] [И одна рада; ее пение весело, / Ибо ее малыши сидят в ряд; / И одна грустна; ее пение иное, / Потому что ее выводок украден]. В русском переводе значимая для теннисоновского текста анафора была утрачена, а образ поющей коноплянки заменен зябл иком – символом тихих семейных радостей, скромной и размеренной жизни: «Ликует первый из певцов: / Его птенцы вокруг него; / Другой печален – оттого, / Что унесли его птенцов» [7, с. 414]. Подводя итоги, отметим, что выполненный Ф.А.Червинским перевод стих отворения « Dark house , by which once more I stand …» отличали гиперболизация культа дружбы и привнесение символист ской идеи двоемирия, в существенной мере трансформировавшей авторский замысел. Выполненные несколько позднее переводы О.Н.Чюминой характеризова лись наибол ь-шей точностью в передаче авторской мысли, учетом художественных особенностей оригиналов, акцентир ованием внутренних душевных борений лирического героя, убежденного в неразрывности внутренней связи между прошлым, настоящим и будущим. Литератур а 1. Михаловский Д.Л. In Memoriam («Я не завидую р абам…») // Дело. 1883. №12. С. 271. 2. Михаловский Д.Л. In Memoriam («Когда постель мою луна…») // Живописное обозрение. 1886. № 29. C. 42. 3. The Poetical Works of Alfred Tennyson. Leipzig, 1860. Vol. II. 212 p. 4. Червинский Ф.А. «Мрачный дом… О, как часто, см ущеньем томим…» // Всемирная иллюстрация. 1892. Т. 48 , № 16. С. 294. 5. Перцов П.П. Литературные воспоминания. 1890 – 1902. М .; Л., 1933. 482 c. 6. Чюмина О.Н. In Memoriam (1. «Мне кажется почти грехом…»; 2. «Со мною будь в часы тоски…»; 3. «Всегда ль мы искренно желаем…») // Мир божий. 1901. № 8. С. 144 – 145. 7. Чюмина О.Н. «Кто спит в земле – тому пою…» // В асильки: лит.-худож . сб. СПб., 1901. С. 413 – 414. Поступила в редакцию 18 марта 2009 г.	В этом списке мы собрали наиболее интересные научные исследования.
f253403e-77b8-4d14-8470-b310afbe0468	Мельник О. Г.	2,006	К вопросу о хронотопе	null	Секция иностранных языков 135 мать огромные объёмы предлагаемой Интернетом информациии [2]. Нам представляется полезным изучение опыта канадских медиапедагогов по повышению уровня Интернет – грамотности . Наиболее значимым достижением канадской медиапедагогики , на наш взгляд, является программа Schoolnet, связавшая 16 тысяч канадских школ и публичных библиотек с сетью Интернет . Schoolnet – колоссаль - ный образовательный ресурс для канадских педагогов и учащихся . Безопасному и эффективному использованию Интернета способствуют активно распространяе - мые в Канаде памятки и рекомендации практического характера . Следует отметить, что практически во всех канадских провинциях функционируют медиаобра - зовательные организации . Особая роль отводится некоммерческой организации « Сеть информации о СМИ» (Media Awareness Network, MNet), которая активно способствует повышению уровня медиаграмотности в канадских семьях и школах, осуществляя большую просветительскую работу. Регулярно проводимые MNet опросы способствуют выявлению проблем, связанных с использованием учащими - ся сети Интернет . Сайт, разработанный MNet, содержит полезную информацию , необходимую педагогам и родителям для защиты учащихся от потенциального риска во время пребывания в Интернет -пространстве . Примечательно , что многие тематические интернет -ресурсы, применяемые на занятиях по медиаграмотности , такие как стереотипное мышление , человеконенавистнические идеи в сети Интернет, культурное многообразие , определение достоверности онлайновой информа - ции и другую связанную со СМИ инфомацию можно найти на сайте MNet и бесплатно получить её [3]. В целом, следует отметить положительную тенденцию в повышении уровня медиаграмотности в Канаде. Особые достижения наблюдаются в области Интернет-грамотности , где разрабатываются и внедряются разнообразные программы , прививающие учащимся навыки критического мышления , необходимого для безопасной и эффективной деятельности в новой информационной среде. БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК 1. Фёдоров А. В., Новикова А. В. Медиаобразование в США и Канаде// США и Канада: Экономика, политика , культура . 2004. №9. – С. 96-104 2. Уинг К. Что такое Интернет - грамотность . Справочник по свободе массовой информации в Интернете . – Вена, 2004. – С. 167-179. 3. Мёллер К., Амуру А. Передовой опыт распостранения медиаобразования в Канаде на примере медиаобразовательной организации Media Awareness Network (Mnet). Справочник по свободе массовой коммуникации в Интернете . – Вена, 2004. – С. 180-189. УДК 378.146 О.Г. Мельник К ВОПРОСУ О ХРОНОТОПЕ Предметом исследований в когнитивной лингвистике являются концепты , наиболее существенные для построения концептуальной системы. К числу таких концептов относятся « пространство и время», являющиеся универсальными формами восприятия действительности . Типичная связь пространственных и временных отношений отражена в наивной картине мира, что выражается в конечном итоге в тенденции к неотделимости времени от пространства : временные отношения трактуются как разновидность пространственных . Здесь имеет место специа-Известия ТРТУ Специальный выпуск 136 лизация времени. Вместо пространства и времени в картине мира обнаруживается категория « пространства -времени», или по М.М.Бахтину, хронотоп . При этом исходным является именно хронотоп , а пространство и время интерпретируются лишь как различные аспекты синтетического целого. 1. В лингвистической науке детализация пространственных отношений иногда интерпретировалась как типичная для « первобытного » мышления . Культурам с относительно низким уровнем сложности характерна высокая степень общности знаний. Правомерно поставить вопрос, возможно ли считать хронотоп языковой универсалией на определенном этапе развития языка? 2. Свойства времени и пространства как абстрактной категории отражены по преимуществу в виде метафорической соотнесенности . Выразительны слияния пространственных и временных признаков на уровне синтагматики в русском народном языке, ср. в речи персонажа у М.Е. Салтыкова -Щедрина : Шел я туда с месяц места, потому что от нас будет туда верст более шестисот (« Старец»). Известна система мер, когда расстояние определяется количеством выкуриваемых трубок или числом криков ( расстояние , на которое слышен голос человека ). Основой для метафорического отражения пространственно -временных отношений в языке служит непосредственное восприятие окружающей действительности человеком , личный и коллективный жизненный опыт, физические ощущения . 3. Пространственное восприятие времени у древнего человека выражалось в том, что направление временной шкалы совпадало с направлением движения перемещающегося объекта, то есть она мыслилась как направленная из-за спины вперед. Человеческое тело было исходным ориентиром не только для пространст - венных отношений , но и для временных . Наблюдения за движением – это прослеживание изменений в пространстве и времени, взятых совместно . 4. В этнографической и лингвистической литературе выделяется две модели мира: вертикальная и горизонтальная . Так, например , с помощью мирового древа в славянской мифологии « м о д е л и р у ется тройная вертикальная структура мира – три царства: небо, земля и преисподняя ». Основу вертикальной космической проекции древних германцев составляет Мировое Древо – ясень Иггдрасиль . Оно связывает землю, где живут люди ( Мидгард ) с небом и подземным миром. Подобное разделение можно найти почти во всех известных культурах . Следовательно , можно предположить , что трехчастная структура видовременных форм, существующая в большинстве современных языков, своими корнями уходит в трехчастное разделение пространства . Подводя итог вышеизложенному , можно заключить , что концепты « простран - ство» и « время» на определенной ступени сознания неотделимы друг от друга. Идея хронотопа характеризуется следующими общими признаками : 1) мифологическим этапом; 2) метафорическим отражением окружающей действительности ; 3) восприятием в идее движения ; 4) трехчастной структурой . УДК 378.146 О.М. Рябцева СУЩНОСТЬ ПОНЯТИЯ “ КОММУНИКАТИВНАЯ КОМПЕТЕНЦИЯ ” ( КК) Понятие компетенции для дидактики не является новым. Философы и дидакты во все времена разграничивали знание ( компетенцию ) и его реализацию ( деятельность ). Применительно к владению языком под компетенцией подразумевает -	1. Секция иностранных языков 135 мать огромные объемы предлагаемой Интернетом информациии .
9392ad7d-c8dd-4dad-9941-6dafec98dbe5	Алмазова Надежда Ивановна	2,003	Формирование межкультурной компетентности при обучении иностранному языку в экономическом вузе	В статье обосновывается необходимость включения явлений иноязычной культуры в систему методических мероприятий при обучении иностранному языку в неязыковом вузе. Рассматривается возможность формирования у студентов-экономистов межкультурной компетентности, которая позволит выпускникам вуза...	ТЕОРИЯ И МЕТОДИКА ОБУЧЕНИЯ 194Н. И. Алмазова ФОРМИРОВАНИЕ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОМПЕТЕНТНОСТИ ПРИ ОБУЧЕНИИ ИНОСТРАННОМУ ЯЗЫКУ В ЭКОНОМИЧЕСКОМ ВУЗЕ В статье обосновывается необходимость включения явлений иноязычной культу - ры в систему методических мероприятий при обучении иностранному языку в неязы - ковом вузе. Рассматривается возможность формирования у студентов -экономистов межкультурной компетентности , которая позволит выпускникам вуза эффективно общаться в профессиональном иноязычном формате . Предлагается подход , направ - ленный на адаптацию обучаемого к особенностям чужой экстралингвистической действительности . Повышение интереса к проблемам иноязычной коммуникации в современном мире очевидно . Оно связано с глобализа - цией , выражающейся не только в процес - сах бизнес -интеграции , но и в расшире - нии инфопространства , в развитии новых информационных технологий , в расши - рении деловых и личных контактов . Адекватное речевое поведение в любом профессиональном формате требует освоения студентами не только системно -языковых знаний , но и знаний законов , обычаев , национального менталитета страны изучаемого языка , так как несовпадение деловых культур в процессе взаимодей - ствия означает дисбаланс в работе меха - низмов принятия решений , самооргани - зации , разрешения конфликтов . Это обусловливает необходимость новых подходов при обучении иностранному языку студентов (как лингвистических , так и нелингвистических вузов ), для которых иностранный язык является инст - рументом будущей профессиональной деятельности . Для зарубежных методистов , уже давно работающих в условиях взаимо - действия разных культур , идея включе - ния культурологического компонента в систему учебно -методических меро - приятий при обучении иностранному языку является очевидной . Многие известные отечественные методисты также говорят о качественно новом подходе к формированию иноязычной коммуникативной компетентности в условиях как языкового , так и неязыко - вого вуза2. Говоря о целях обучения иностранно - му языку , большинство методистов до недавнего времени пользовались терми - ном «компетенция » (языковая или рече - вая3. Однако в последнее время методи - ческая литература разводит понятия «компетентность » и «компетенция », основываясь на толковании этих двух терминов в русскоязычных толковых словарях4. О «предметной и коммуни - кативной компетентности » пишет И. А. Зимняя5; термин «профессиональ - ная компетентность » широко использу - ется в современных методических рабо - тах,. обоснованное «разведение » двух терминов находим в работах А. И. Суры - гина6. Нам представляется целесообраз - ным разграничить «языковую компетен - цию» и «коммуникативную компетент - ность ». Языковую компетенцию следует рассматривать как ресурсное качество , которое выступает в роли основы для принятия эффективных решений и опре - деляет уровень компетентности . Иначе говоря , языковая компетенция , достигая высокого уровня развития в результате обогащения знаниями , умениями , навы - ками , «превращается » в компетентность как интегративное качество личности . Формирование иноязычной комму - никативной компетентности является одним из важных аспектов профессио - нальной подготовки специалистов . Профессиональную коммуникативную компетентность можно определить как способность решать коммуникатив - ные задачи в определенных рамках множества коммуникативных ситуаций . Информатизация образования как научно -методическая проблема 195В условиях бизнес -общения (в широком смысле ) профессиональная иноязычная коммуникативная компетентность — это способность решать бизнес -задачи для достижения определенного бизнес - результата в контексте другой бизнес - реальности и другой культуры . Культура в данном исследовании понимается «как совокупность моделей поведения людей , способов их деятельности и результатов этой деятельности , включая материаль - ные и духовные ценности человечества , а также сложившиеся в обществе пред - ставления и суждения о мире »7. Нас интересует подход , который связан с дидактическими аспектами адаптации обучаемых к особенностям чужой куль - туры и возможностью обучаемых реали - зовать свои коммуникативные намерения в рамках повседневных и профессио - нальных задач с учетом социокультурно - го фактора . Для методистов и лингводидактов , ориентированных на формирование коммуникативной компетентности на иностранном языке , важен факт отражения национальной культуры в языке (в его лексиконе , грамматиконе , прагматиконе ), в речевой деятельности , в невербальной коммуникации . Очевидно , что и лексика , и грамматика , усвоенные в отрыве от речи вне конкретного контекста их возможного употребления , не решают задачу эффективной коммуникации . Необходимо сформировать у обучаемых способность осуществлять эффективную коммуника - цию в соответствии с условиями обще - ния, в рамках культурного контекста . Важно отобрать языковой и речевой материал в соответствии с потребностями и возможностями обучаемых , с реальными речевыми ситуациями их потенциально - го общения . Процесс адаптации обучаемого к особенностям чужой экстралингвисти - ческой действительности через язык понимается многими методистами как процесс аккультурации обучаемого8 и превращение его в языковую личность , обладающую комуникативной компе - тентностью и межкультурной компе -тентностью (МКК ), в личность , «...способную выйти за пределы собст - венной культуры и приобрести качества медиатора культур , не утрачивая собст - венной культурной идентичности »9. В каждой культуре , в том числе иноязычной , можно выделить следующие компоненты : культурная доминанта макросоциума (совокупность идеалов , ценностей , общественных стереотипов в национальных масштабах ); культурные ценности микросоциумов (социальных групп ); профессиональная культура ; индивидуальная культура ; внешнекультур - ные навыки . Эти подструктуры могут эксплицитно или имплицитно присутст - вовать на разных языковых уровнях и проявляться в речи . Учет этих состав - ляющих и должен определять спектр интересов современной лингводидактики , ориентированной на формирование куль - турной грамотности языковой личности ; основные направления развития страте - гии и тактики учебно -методических мероприятий при обучении иноязычному общению ; основные направления разви - тия языковой политики , методологию обучения иноязычному общению . Одной из центральных задач при этом является создание методической концепции , ориентированной на формирование такой языковой личности . Подобная концепция разрабатывается нами для неязыкового вуза на основе когнитивно -деятельност - ного подхода . Когнитивный подход к преподаванию иностранного языка разработан на осно - ве когнитивной психологии — науки о познании , о природе человеческого интеллекта и о том, как он работает10. Смысл данного подхода в том, что изучение того или иного лингвистического явления опирается на умственные процессы и действия , лежащие в основе понимания и использования этого процесса в речи . Основными принципами когни - тивного подхода являются : • не механическое заучивание , а активный процесс познания ; • учет индивидуальных интересов и особенностей обучаемых ; ТЕОРИЯ И МЕТОДИКА ОБУЧЕНИЯ 196• социальная и профессиональная обусловленность процесса обучения ; • сознательная организация обучае - мыми своей учебной деятельности (самоменеджмент ). В процессе коммуникации мы пользу - емся языком в качестве орудия для решения определенных проблем , выполне - ния задач и т. д. Для этих целей мы прибегаем к определенным коммуника - тивным стратегиям , учитываем правила дискурса , социальный компонент , функ - циональный аспект и т. п. Эти состав - ляющие были подробно описаны Джо Шейлзом11 и стали основой для многих программных документов и учебно - дидактических материалов . Признавая в целом данный подход , отметим некото - рую некорректность в употреблении терминов «компетентность » и «компетенция » при переводе , а также отсутствие в классификации функциональной (или прагма - тической ) составляющей . Попытаемся определить каждый компонент , указав , таким образом , на что следует обратить внимание методиста при формировании той или иной составляющей . Социолингвистическая компетент - ность предполагает «способность использовать и преобразовывать языковые формы в соответствии с ситуацией »12. Здесь важно знание социального контек - ста: кто и с кем ведет общение , где, с какой целью . Социальный контекст опре - деляет учет семантических особенностей слов , идиоматических выражений , возможность их употребления в зависимо - сти от стиля и характера общения , от того эффекта , который они могут оказывать на собеседника . Хотя в струк - туре субкомпетенций Шейлз выделяет еще и социальную , представляется , что они очень близки , поскольку социальная компетентность есть готовность и желание взаимодействовать с другими , уверенность в себе, а также умение поста - вить себя на место другого и способность справляться с ситуациями , сложившими - ся в обществе . Обе компетенции предпо - лагают умение ориентироваться : – во времени и пространстве ; – в социальном статусе говорящего ; – в использовании языковых норм (формальный /неформальный стили , табу , жаргон , профессиональная лексика и т. д.); – в межкультурных различиях в поведенческих ритуалах . При этом следует помнить о таких наиболее важных вопросах , касающихся различий между культурами , как: • традиции , связанные с приемом пищи , поведением за столом , проведени - ем вечеринок , приглашением гостей ; вопрос о том, принято ли в данной культу - ре давать «на чай» и, если принято , то сколько и т. д.; • национальные приоритеты и пред - рассудки ; • особенности приветствий , формул вежливости , принятых форм обращения к собеседнику (фатика ) и т. п. Национальной спецификой обладают и разного рода социальные отношения , а именно отношения между полами ; отно - шение к детям ; отношение к пожилым людям . Должна учитываться и степень реле - вантности социальной иерархии , которая проявляется в открытости выражения чувств и оценок ; в особенностях выра - жения позитивных и негативных эмоций ; в значении мимики , жестов и т. п. Кроме правильного выбора речевых стратегий необходимо усвоить поведен - ческие (акциональные ) стратегии . Речевые и акциональные стратегии в своей сово - купности формируют модель поведения . Дискурсивная и стратегическая компетентности . Под дискурсивной компетентностью понимают способность идентифицировать различные виды коммуникативных высказываний , а также строить целостные , связные и логичные высказывания разных функциональных стилей , что предполагает выбор лингвис - тических средств в зависимости от типа высказывания . Дискурсивная компетент - ность включает в себя: • умение начать разговор ; • умение изменить тему дискуссии и направление диалога ; Информатизация образования как научно -методическая проблема 197• умение вежливо «войти » в полилог ; • умение завершить диалог и т. д. Такого рода компетентность предпо - лагает , в частности , и такие компенса - торные тактические умения как: – избегание сложностей , длиннот , способность высказываться в рамках своей лингвистической компетенции ; – использование парафраз в случае провалов в памяти (например , «the thing you open bottles with» ( то, чем открывают бутылки ) вместо «corkscrew» ( штопор ); – использование синонимов (напри - мер, «ship» ( корабль , любое плавучее средство ) вместо «sailing boat» ( лодка моторная , под парусом ); – использование «языка тела» (мимики , жестов и т. п.); – обращение за помощью в поисках слова к говорящему : «What’s the word for..?» (Как называется …?); «What do you call it?» ( Как вы это называете ?); – просьба о повторах , разъяснении в случае непонимания : «Pardon, would you please…» ( Извините , не могли бы вы повторить ...); – обращение к собеседнику с провер - кой того, слушают ли вас и правильно ли вас понимают : «Are you listening/following..?» ( Вы слушаете ? Вы следите ?); «Is that clear?» ( Вам понятно ?); – переформулирование того, что сказано вами или собеседником («in other words» — другими словами ). Владение стратегической компе - тентностью подразумевает умение выбрать приемлемый для данной коммуни - кативной ситуации коммуникативный стиль , формирующий коммуникативный климат интеракции , определяющий эффективность коммуникации . Коммуника - тивный климат — совокупность тех факторов , которые формируют позитивную или негативную тональность высказыва - ния. Американский исследователь Джек Гиб выделяет несколько категорий пове - дения в межличностной коммуникации , которые обусловливают коммуникатив - ные стили , определяемые либо как «поддерживающие », либо как «наступатель - ные»13. К поддерживающим моделям пове - дения относятся следующие : – констатация события , его описание (участники интеракции лишь описывают какое -либо событие , не давая никаких личностных оценок и не выражая эмоций ); – манифестация равенства с партне - ром по коммуникации (общение с парт - нером как с равным , без унижения его достоинства ). Так, использование в диалоге фразы «Can I help you?» ( Могу я Вам помочь ?) звучит нейтрально по сравнению с «Here, let me do it for you» (Послушайте , я сделаю это вместо Вас), звучащей как оценка неспособности собеседника что-то сделать ; – ориентация в сути проблемы (понимание проблемы и намерение решить ее к взаимному удовлетворению ); – спонтанность реакции (честная реакция на ситуацию без предварительного манипулирования создает впечатление доверия и уважения ); – понимание точки зрения партнера на проблему (в американской литературе этот момент определяется как «empathy». В отличие от симпатии , выражающей эмоциональную поддержку , эмпатия демонстрирует концептуальное понимание проблемы ); – оценка эффективности всех аргументов и выбор наиболее эффективных (данная поведенческая модель предусмат - ривает возможность отказа от своих аргументов в пользу наиболее эффективных ). Наступательный коммуникативный стиль основан на таких поведенческих и речевых стратегиях , как: – намеренная оценка того, что дела - ется (любая оценка — прямая или косвенная , положительная или отрицатель - ная — затрагивает личную оценку партнера , его амбиции и может вызвать негативную реакцию ); – манифестация превосходства (так, предложение «Let me show you how that is supposed to be done» ( Давайте я пока - жу, как это надо делать ) выражает идею превосходства говорящего над собесед - ником , если даже эта идея не явно выра - жена в контексте ); ТЕОРИЯ И МЕТОДИКА ОБУЧЕНИЯ 198– реализация идеи контроля (начиная с фразы «What you should do is...» ( Вам необходимо сделать следующее ), «You’d better (not)...» ( Лучше бы Вам (не…), «What you need is...» ( Что Вам действи - тельно нужно , так это…) etc., собеседник неизбежно провоцирует наступательный характер общения , ибо любые предупреж - дения , угрозы , команды , рекомендации воспринимаются как негативные послания ; – манипулирование различными коммуникативными приемами (вовлеченность в какую -либо коммуникативную «игру » может дать быстрый результат , но пред - определит потерю доверия в перспективе ); – выражение незаинтересованности (фразы , такие как «I really don’t care, one way or the other» ( Мне все равно , так или иначе …) создают ощущение незаинтере - сованности в достижении общего резуль - тата); – демонстрация авторитарности (категоричность фразы «I am all against it» (Я абсолютно против этого ) или «It’s not my fault» ( Это не моя вина ) и т. п. демон - стрирует невозможность собеседника согласиться с мнением партнеров и признать свои ошибки ). Знакомство с такими стратегиями может помочь формированию дискурсив - ной и стратегической компетентностей студентов не только на иностранном , но и на родном языке . В целом дискурсив - ная и стратегическая компетентности предполагают способность к связному и логическому изложению своей позиции , готовность обучаемого вести диалог или дискуссию , вызвать ответную реплику собеседника , вовлечь его в процесс общения , решать сложные и неожиданные речевые задачи . Функциональная компетентность включает в себя: – умение выражать собственное мнение ; – умение выражать согласие /несо - гласие ; – умение выражать интерес , симпа - тию, удивление и другие эмоции ; – умение выражать (прямо или косвенно ) свое намерение ; – умение воздействовать на собесед - ника . Для адаптации к новому культурному контексту необходимы знания культур - ных особенностей носителей языка , их привычек , традиций , норм поведения и этикета и умение понимать и адекватно использовать их в процессе общения , оставаясь при этом носителем другой куль - туры . Все это определяет социокультур - ную компетентность . Формирование данного компонента предполагает инте - грацию личности в систему мировой и национальной культур . Реалии новой культуры находят отражение на всех уровнях языка , и прежде всего в лексике14. Для формирования социокультурной компетентности важно определить универсалии и оппозиции на разных языко - вых и концептуальных уровнях . Так, например , русскому студенту , изучающему английский язык , необходимо знать о неоднозначности кажущейся эквива - лентной лексики : «house» и «дом» (русское слово шире по значению , чем английское , оно включает в свою семантику любое здание , где живет и работает человек . У англичан дом, где вы работаете , а не живете , — это building); если сравнить такие простые слова , как «утро », «вечер », «день », «ночь » с их кажущими - ся эквивалентами «morning», «evening», «day», «night», то очевидна разница в представлении о частях суток у разных народов («last night» — это «вчера вечером, а не вчера ночью , так как ночь у англичан начинается с восьми часов вечера ; «two o'clock in the morning» — это два часа ночи , а не два часа утра ; «добрый день » — это «good afternoon», а не «good day, которое «звучит грубо и может быть переведено как «разговор окончен »)15. Подобные несоответствия наблюдаются и в словах «grandmother» и «бабушка » (образ русской бабушки в платочке даже вошел в английский язык в форме заимствованного слова «babushka» вследствие явного несоот - ветствия английского образа , стоящего за словом grandmother, образу русской бабушки ). Информатизация образования как научно -методическая проблема 199Очевидно , что одни и те же слова поразному воспринимаются представите - лями разных культур , так как обладают определенными ассоциативными разли - чиями при кажущемся однозначном денотате . Так, для англичанина за словосо - четанием «five o’clock tea» ( чаепитие в пять часов дня) стоит традиция , культур - ные ритуалы , уклад жизни . Для русско - язычного обучаемого ассоциации , связан - ные с чаепитием , гораздо скромнее , для итальянца же при употреблении слова «чай» возникают ассоциации , связанные с болезнью , недомоганием , поскольку в Италии этот напиток используется в лечебных целях . Русскому студенту трудно представить , что стоит за словосочетани - ем «Sunday papers», так как традиция читать толстые воскресные газеты — это не просто знакомство с новостями , это — дом, уют, комфорт , определенный стиль жизни , это «старая добрая Англия ». Большой интерес в этом плане представ - ляет пласт фразеологизмов , идиом , пословиц и поговорок , раскрывающих особенности национального характера . Среди лексических единиц наиболь - шую сложность в плане культурных различий представляют метафоры , которые «концептуально отражают мир»16 и без которых , как отмечают исследователи , «человеческая коммуникация была бы существенно ограничена , если не остановлена полностью » 17. Есть интересные исследования о том, что среднестатисти - ческий англичанин употребляет прибли - зительно три тысячи метафор в неделю18. Mетафоры связаны с формированием так называемой «концептуальной беглости » (conceptual fluency). Для будущих специалистов -экономистов , вероятность общения которых с иностранным партне - ром очень велика , важно знать не только терминологию , лексическая прозрач - ность которой очевидна , но и метафоры , идиомы , устойчивые словосочетания , встречающиеся в бизнесе достаточно часто (ср.: «all in» — все включено ; «comfortably off» — богатый человек ; «fiddle» — надувать (о деньгах или счете); «go by the book» — строго следовать букве закона ; «high and dry» — в безопасности и т. п.). Как считает Данези , студенты часто достигают высокого уровня разговорной компетентности , но продолжают думать в терминах концеп - туальной системы родного языка19. Подобные концептуальные несоответ - ствия , которые в основном касаются кросс -культурных различий , могут стать причиной достаточно серьезных комму - никативных неудач в будущей профес - сиональной деятельности . Известный эксперт в области межкультурной коммуникации Ричард Д. Льюис приводит пример со словом «контракт », которое без труда переводится с одного языка на другой , но на практике по-разному воспринимается бизнесменами разных стран . Для жителей Швейцарии , Германии , Скандинавских стран , США или Велико - британии это некий документ , который подписан сторонами для того, чтобы затем соблюдать его условия . Подписи сторон придают ему смысл окончатель - ного и бесповоротного решения , но японец смотрит на контракт как на предва - рительный документ , который может быть изменен или написан заново в зависимости от изменившихся обстоятельств , американцы называют японцев нечест - ными партнерами , если те разрывают контракт , японцы обвиняют в нечестно - сти американскую сторону , настаиваю - щую на соблюдении договора в изме - нившихся условиях20. Анализ любого аутентичного материала позволяет выявить значительное количество подоб - ных примеров , ценных как в практиче - ском , так и в образовательном плане . Эффективность коммуникации напрямую зависит от учета специфики национального поведения , являющегося проявлением национального ментали - тета (совокупность принципов осущест - вления суждений и оценок ) и национально - го характера (сложившихся эмоцио - нально -психологических норм поведения человека в обществе )21, которые проявля - ются в коммуникации прежде всего . Как отмечают З. Д. Попова и И. С. Стер - нин, языковой образ мира , формирую -ТЕОРИЯ И МЕТОДИКА ОБУЧЕНИЯ 200щий языковую личность , создается номинативными средствами языка , функ - циональными средствами языка , образ - ными средствами языка , фоносемантикой языка , дискурсивными средствами языка , стратегиями оценки и интерпретации языковых высказываний , дискурсов , текстов разных жанров22. Изучение языковой картины мира , отражающей национальные особенности , может оставаться в рамках описательной системной лингвистики или межкуль - турной лингвистики текста23, но для формирования языковой личности , способной активно взаимодействовать в новых социокультурных условиях , необхо - дим новый формат взаимодействия обучающего и обучаемого , комплексный подход к формированию иноязычной коммуникативной компетентности на базе контрастивной и интерактивной межкультурной прагматики . Такой подход к формированию МКК предполагает отказ от устаревшей системы однообраз - ных упражнений , нацеленных на автома - тизацию и закрепление жестко регламен - тированных структур , и перехода от усвоения материала на базовом , перцеп - тивном , уровне к высшему , концептуаль - ному , уровню схем , фреймов и прототи - пов с учетом их качественных отличий в разных культурах . Так, при обучении иностранному языку представляется целесообразным не заставлять обучающихся заучивать опре - деленный вокабуляр (набор лексических единиц ), а формировать у них фреймы изучаемых ими понятий , ситуаций и т. п., при этом указывая им на соответствия и культурологические различия , сущест - вующие между аналоговыми фреймами в родном и иностранном языке . При «фреймовом подходе » в каждом случае , чтобы понять смысл одного слова, входящего в группу слов , необходимо до некоторой степени понять , что озна - чают они все. Такие группы слов удер - живает вместе то, что они мотивируются , определяются и взаимно структурируют - ся особыми унифицированными конст - рукциями знания или связанными схема -тизациями опыта , для которых Ч. Филлмор использует общий термин «фрейм »24. Под фреймом также может пониматься один из способов представ - ления стереотипной ситуации , например , посещение вечеринок и т. п. При этом с каждым фреймом связана информация разных видов : одна — относящаяся к использованию данного фрейма , другая — предупреждающая о том, что может произойти дальше , третья — предписываю - щая, что следует предпринять , если эти ожидания не подтвердятся , и т. д. Каждой микроситуации соответствует свой набор тематически связанных лингвис - тических средств , предписаны модели поведения в соответствии со статусными ролями коммуникантов , предложены определенные стратегии регулятивного воздействия на адресата , учтены куль - турные различия . Обучение студентов таким фреймам представляется нам более целесообраз - ным, чем преподавание определенного набора лексических и грамматических единиц в отрыве от конкретных когни - тивных схем и сценариев . Создавая в процессе обучения соответствующие когнитивные фреймы , следует учитывать социокультурные особенности , прису - щие жителям той или иной страны . Овладение такими «пакетами знаний » (фреймами ) позволит языковой личности выйти за пределы собственной культуры и продуктивно осуществлять межкуль - турное общение с учетом его лингвисти - ческих и психологических особенностей , что даст возможность определить такую личность в качестве обладающей МКК . Поскольку формирование фреймов происходит не столько на дескриптивном (информационном ) уровне , сколько на операционном (при непосредственном участии студентов в разработке нового фрей - ма, с использованием определенной систе - мы упражнений , включающих творческие и исследовательские задания ), можно говорить не просто о когнитивном подходе , а о когнитивно -деятельностном . Процесс сопоставления универсалий и оппозиций должен охватывать все уров -Информатизация образования как научно -методическая проблема 201ни иноязычной подготовки , начиная с сопоставления грамматических явлений в культурологической парадигме . В качестве основного приема при формировании грамматикона с учетом МКК предлагается подход , основанный на формировании концептуальных грамматических фрей - мов (в частности , формирование концеп - та времени ) и их усвоение в системе коммуникативных упражнений . Обраща - ется внимание на разницу между русской и английской системой времен . Первая в большей степени опирается на вид, в ней в меньшей степени отражена идея линейности , а в большей — цикличности . Владея такой информацией , студенты способны к автокоррекции потенциаль - ных высказываний на изучаемом языке , что уменьшает вероятность свершения ошибок . В целях формирования МКК важно показать , например , каким обра - зом видовременная система в английском языке коррелирует с деловым этикетом . Так, студенты должны знать , что подчи - ненный не может закончить письмо к вышестоящему лицу словами I’m looking forward to your answer, поскольку в такой фразе агентивный аспект преобладает над процессуальным , это предложение эксплицирует значение активного деяте - ля, вынуждающего адресата скорее ответить. При обращении к начальнику это является не только речевой ошибкой , но и тактической . Подчиненному следует написать I look forward to your answer, что просто репродуцировало бы стерео - типную ситуацию . Предъявление и активизация грамма - тического материала должны осуществ - ляться с учетом кросс -культурной пара - дигмы , при этом грамматические явления должны быть включены в учебную ситуацию с возможностью развития данной ситуации в реальный сценарий , соотно - симый с реальным бытовым или бизнес - контекстом . Система упражнений , направленных на закрепление частотного грамматического явления , носит исклю - чительно коммуникативный характер как на уровне предъявления материала , так и на уровне его отработки . Алгоритмом предъявления и активизации граммати - ческого материала является следующий : контекст -образец (Illustrative Situation/ Problem Situation) — упражнения на замещение (Substitution Drills) — упражне - ния на творческое переосмысление (Inventive Exercises) — автоматизация данного явления в коммуникативном контексте (Practice Exercises). При предъ - явлении грамматического явления используются упражнения -описания (расскажите …, опишите …, выделите и т. п.). При анализе грамматического явления используются упражнения -объяснения (объясните , почему …, докажите , что…, обсудите с партнером …, проанализируй - те причину и т. п.). Уровень концептуа - лизации у студентов на этом этапе позволяет включать механизмы анализа и сопоставления (переведите на русский и прокомментируйте использование …). Данный индуктивный подход позво - ляет осмыслить грамматическое явление и самостоятельно сформулировать заключение о возможном использовании данного явления в пределах идентичных коммуникативных ситуаций . На этом этапе у студентов формируются грамма - тические коммуникативные умения сообщения или запроса информации . При активизации грамматического явления используются упражнения -объяснения , упражнения -описания , в качестве основ - ного принципа актуализации материала используется принцип расширения когнитивного пространства , т. е. предъявле - ние данного грамматического явления во множестве профессионально - и культу - рологически -ориентированных учебных ситуаций . Чем больше ситуаций , тем богаче отраженный в сознании фрагмент языковой картины мира . Для формирова - ния осознанного отношения к употреб - лению тех или иных структур учащимся предлагается выполнить ряд упражне - ний, направленных на поиск и исправле - ние ошибок . При формировании лексических и ситуационных (отражающих знания мира неязыкового , событийного характера ) концептов система упражнений направ -ТЕОРИЯ И МЕТОДИКА ОБУЧЕНИЯ 202лена на формирование адекватного пред - ставления о соответствующем фрагменте картины мира в русском и английском языках в целях минимизации возможного возникновения культурной неадекватно - сти поведения при иноязычном общении . Влияние культуры на язык особенно видно в лексике , в состав которой входят, главным образом , обозначения локальной культуры . Основные упражне - ния здесь направлены на анализ словарных дефиниций в русских и английских толковых словарях , нахождение тождеств и различий , выявление конно - таций и стилистической окрашенности данных лексических единиц , определе - ние лексического фона , «...который , в отличие от значения слова , обусловлен не связью слова с понятием и обозначе - нием им определенного предмета , а с некоторым ореолом возможных сведений , которые складываются вокруг слова »25. Именно лексический фон определяет национальное своеобразие лексической единицы . Чтобы проанализировать значение того или иного слова в когнитивном аспек - те, необходимо установить когнитивный контекст , или область знания , которая лежит в основе значения данного слова , и определенным образом ее структуриро - вать, т. е. смоделировать фрейм , опреде - ляющий данное значение . Формирование МКК при обучении лексике базируется на концептуальном анализе . Задачами анализа являются диагностика типа фрейма , соответствующего английской лексической единице , выявление его составляющих , сравнение с соответству - ющим концептом в русском языке , использование наряду с традиционной системой упражнений , направленных на актуализацию понятия , упражнений , основанных на принципе компаративности , детерминирующего последующий рефрейминг (сравните …, обсудите разни - цу…, выделите главное и второстепен - ное, исключите из списка , и т. п.). При обучении деловому общению вся система упражнений строится на форми - ровании фреймов текстов и дискурсов , которые реализуются в определенных коммуникативных ситуациях . Предмет коммуникации тесно связан с речевым поведением субъектов и обусловливает функциональный выбор языковых средств в контексте деятельности субъектов (участников ) коммуникативного акта. Поэтому в качестве предмета коммуникации в широком смысле можно рассматривать пред - метно -лингвистический контекст ситуации . Говоря о деловой коммуникации и выделяя в качестве цели культурной адап -тации усвоение определенных бизнес-реалий , имеет смысл определить эти реалии , обращая особое внимание на этнографические и общественно -политиче - ские . Этнографические , или географиче - ские , реалии связаны с реалиями быта , транспорта , работы . Общественно -полити - ческие — связаны с административным делением , с особенностями политическо - го, государственного , экономического устройства государства , со степенью влияния государства на экономические факторы и т. п. Для языковой личности , собирающейся взаимодействовать с партнерами другой бизнес -культуры , важным является знание о реальных компаниях , известных фирмах , извест - ных личностях , общественно -значимых мероприятиях в маркетинговых страте - гиях , знания определенных корпоратив - ных культур и т. п. Именно эти реалии заложены в фреймы -ситуации , модели - рующие реальное общение , форми - рующие навыки стратегий общения , поведенческие модели и ритуалы , лингвистическую адекватность . В резуль - тате появляется некий продукт (в виде новых информационных блоков ), форми - рующий на базе операционных упражне - ний совокупный речевой продукт . В ситуации , моделируемой на занятии с использованием информационных блоков, акцент делается не только на пред - мет ситуации , но и на постановку опре - деленных коммуникативных задач , связанных с формированием конверса - ционных стратегий , функционально - прагматических умений и навыков , дискурсивной компетентности . Предлагае -Информатизация образования как научно -методическая проблема 203мые нами типичные микро - и макроси - туации учитывают отношения между субъектами взаимодействия ; предмет общения , определяющий предметно - лингвистический контекст ситуации ; индивидуальные и коллективные цели - задачи и цели -результаты ; социально - ситуативный контекст ; формы и типы взаимодействия ; экстралингвистические условия взаимодействия . При обучении письменной речи в деловом общении с учетом культурологи - ческой составляющей обращается внимание на правильное оформление лингвистического фрейма , который создается на основе концептуального анали - за, включающего макроструктуры текста , определение тематических констант содержания , лингвистический анализ на микротекстовом уровне , выделение константных элементов слотов (пробелов ). В структуре заданий можно выделить упражнения , направленные на формирова - ние стратегических фреймов , где доми - нантой является прагматический фрейм . Так, анализируя текст контрактов , преподаватель должен обратить внимание на прагматическое назначение контрактов ; выделение социокоммуникативных сфер , обслуживаемых данным документом ; социальных отношений , регулируемых документом (производственные , имуще - ственные , семейные ); отношений сторон (позиционно равные /социально асиммет - ричные ). Обсуждение этих моментов идет в интерактивном режиме с привле - чением профессиональных знаний студентов . Анализ содержательной стороны позволяет определить лексико -граммати - ческую структуру текста и стилистиче - скую маркированность (исключается возможность повелительного наклоне - ния, жестких форм прескрипции , нали - чия стилистически окрашенных лексиче - ских единиц и т. п.). Такому же анализу подвергается русский текст контрактов и определяются расхождения , детермини - рованные национальными особенностями . На базе контрастивного анализа соот - ветствующих концептов в русском и английском языках можно выстроить целую обучающую стратегию , которая будет включать формирование знаний , умений и навыков , но при этом в качестве основного методического приема будет поставлен рефрейминг — изменение фрейма (стереотипной информации , представленной в сознании в виде дина - мической и статической ментальных моделей ), а в качестве основной единицы обучения — моделируемая (учебная ) ситуация делового общения . ПРИМЕЧАНИЯ 1 Paulston C. Linguistic and communicative competence in the ESOL classroom. TESOL. Quarterly, 8(3), 1975. P. 347–362; Canale M. and Swain M. Theoretical bases of communicative approaches to second language teaching and testing. Applied linguistics, 1(1). 1980. P. 1–47; Thomas J. Cross-cultural discourse as «unequal encounter»: Toward a pragmatic analysis. Applied Linguistics, 5(2). 1983. P. 226–235; Bardovi-Harlig K., Hartford B., Mahan-Ta ylor R. Moorage M., Reynolds D. Developing pragmatic awareness: closing the conversation. ELT Journal 45(1). 1991. P. 4–15. 2 Елизарова Г. В. Культура и обучение иностранным языкам . СПб ., 2001; Сафонова В. В. Культу - роведение и социальное в языковой парадигме . Воронеж , 1992; Баграмова Н. В. Лингво - методические основы обучения лексической стороне устной речи на английском языке как втором иностранном в педагогическом вузе: Дис. … д-ра пед. наук . СПб ., 1993. С. 31; Глухов Б. А., Щукин А. Н. Термины методики преподавания русского языка как иностранного . М., 1993; Пассов Е. И., Кузовлев В. П., Царькова В. Б. Учитель иностранного языка : мастерство и личность . М., 1993; ТерМинасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация . М., 2000. 3 Бим И. Л., Миролюбов А. А. и др. Учебные стандарты школ России . Иностранные языки , 1998; Зимняя И. А. Педагогическая психология : Учебник для вузов . 2-е изд. М., 1999. С. 384; Программа по иностранным языкам для неязыковых вузов . М., 1995. 4 Ожегов С. И. Словарь русского языка . М., 1986. С. 248. 5 Зимняя И. А. Цитир . изд. С. 45. 6 Сурыгин А. И. Основы теории обучения на неродном для учащихся языке . СПб ., 2000. С. 170. 7 Клоков В. Т. Французский язык в Африке . Саратов , 2000. ТЕОРИЯ И МЕТОДИКА ОБУЧЕНИЯ 2048 Верещагин Е. М., Костомаров В. Г. В поисках новых путей развития лингвострановедения : концепция речеповеденческих тактик . М., 1999. 9 Елизарова Г. В. Культура и обучение иностранным языкам . СПб ., 2001. С. 53. 10 Андерсон Д. Р. Когнитивная психология . М., 2002. 11 Шейлз Д. Коммуникативность в обучении современным языкам . Совет Европы Пресс , 1995. 12 Ibid. 13 Pietro R. J. Helping people do things with English. In: Teacher development (ed. By Thomas Kral). Washington, 1994. Р. 141–148. 14 Попова З. Д., Стернин И. А. Язык и национальная картина мира . Воронеж , 2002. С. 7. 15 Тер-Минасова С. Г. Там же. С. 58. 16 Danesi M. Metaphorical competence in second language acquisition and second language teaching: The Neglected Dimensions. In: J. A. Alatis (Ed.) Language, Communication and Social Meaning, 1993, Washington, DC: Georgetown University Press. P. 489–500. 17 Winner E . Invented Words: The psychology of the arts. Cambridge, 1982. 18 Pollio H., Barlow J, Fine H, Pollio M. The poetics of growth: Figurative Language in psychology, psychoterapy and education. Hillsdale, NY, 1977. 19 Danesi M . Р. 490. 20 Льюис Р. Д. Деловые культуры в международном бизнесе . М., 2001. 21 Попова З. Д., Стернин И. А. Цитир . изд. С. 10–11. 22 Там же. 23 Чернявская В. Е. Межкультурная коммуникация — направления исследования // Проблемы филологии и методики преподавания иостранных языков . Вып. 5. 2000. С. 29–34. 24 Филлмор Ч. Основные проблемы лексической семантики . Новое в зарубежной лингвистике . Вып. 12. М., 1983. С. 74–122. 25 Верещагин Е. М., Костомаров В. Г. В поисках новых путей развития лингвострановедения : концепция речеповеденческих тактик . М., 1999. С. 57. N. Almazova THE FORMATION OF INTERCULTURAL COMPETENCE IN FOREIGN LANGUAGE TEACHING IN ECONOMIC HIGHER SCHOOL The article focuses on developing cross-cultural awareness that the students of nonlinguistic higher schools should possess in order to effectively communicate with foreign partners. This awareness can be developed by means of particular didactic organization of foreign language teaching process. Some methods and exercises aimed at students’ adopting the peculiarities of foreign non-linguistic reality are discussed. Е. А. Ермак РАЗВИТИЕ ГЕОМЕТРИЧЕСКОЙ СОСТАВЛЯЮЩЕЙ ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНОЙ КАРТИНЫ МИРА СТАРШЕКЛАССНИКОВ В статье рассматривается один из вариантов реализации межпредметных связей естественно -математического содержания . Приведены результаты теоретиче - ских и экспериментальных обоснований эффективности интегрированного курса для старшеклассников как средства развития геометрической составляющей есте - ственнонаучной картины мира учащихся 10–11 классов . Выявлены важнейшие составляющие названной картины : формозадающий образ ; фундаментальные пространственно -временные свойства реального мира , рассматриваемые учащимися преимущественно на основе аналитического компонента мышления ; образы , «подкрепляющие » восприятие указанных свойств , «встраивающиеся » в формозадающий образ . Определены различные методические подходы к изучению разработанного нами интегрированного курса (историко -генетический , межпредметно -практический ,	На этой неделе опубликована новая статья , посвященная формированию межкультурной компетентности при обучении иностранному языку в неязы - ковом вузе .
636c3def-7995-413f-a7fe-63e5a5129227	Сенченко Т. А.	2,009	Особенности методологии исследования восприятия текста-рассуждения	В статье рассматриваются различные аспекты сложной и многогранной проблемы восприятия текста, при этом акцентируется внимание на наличии в самом тексте структур, определяющих инвариант и вариации при его восприятии. Среди этих структур наиболее важными в обозначенном аспекте являются...	ISSN 1991-5497. Ì¨— ˝ÀÓ˚¨, ˚Ó¸ÜÒÓ—Û, ˛`—À˙˛´À˝¨ß. „1(13). 2009 40ÑðåäŁ íåðåłåííßı ïðîÆºåì îÆøåØ Ł ÷àæòíîØ òåîðŁŁ òåŒæòà îæîÆîå ìåæòî çàíŁìàþò âîïðîæß, æâÿçàííßåæ âîæïðŁÿòŁåì Ł ïîíŁìàíŁåì òåŒæòà. ˇî ìíåíŁþ ¨.ˆ. ˛â÷ŁííŁŒîâîØ, Łçó÷åíŁå ŁíâàðŁàíòà Ł âàðŁàòŁâíîæòŁ âîæïðŁÿòŁÿ òåŒæòà æòàíîâŁòæÿ ïåð-âîæòåïåííîØ çàäà ÷åØ, ÷òî îÆóæºîâºåíî åå ïðŁŒºàäíîØ çíà÷Łìîæòüþ â ìåòîäŁŒå îÆó÷åíŁÿ ÿçßŒàì, æôåðåìàææîâîØ ŒîììóíŁŒàöŁŁ, Œîìïüþòåðíîì ìîäåºŁðî-âàíŁŁ ðå÷åâîØ äåÿòåºüíîæòŁ. ˝àłå ŁææºåäîâàíŁå ïî-æâÿøåíî âßÿâºåíŁþ æòàíäàðòà (ŁíâàðŁàíòà) ïðŁ âîæ-ïðŁÿòŁŁ òåŒæòà, ïðŁ ýòîì ïîä æòàíäàðòîì, âæºåä çà¨.ˆ. ˛â÷ŁííŁŒîâîØ, íàìŁ ïîíŁìàåòæÿ «óæòîØ÷ŁâßØ,æîöŁàºüíî çíà÷ŁìßØ, íå çàâŁæÿøŁØ îò æóÆœåŒòà ôå-íîìåí» [1]. Ñîªºàæíî îÆøåïðŁíÿòîØ ïæŁıîºŁíªâŁæòŁ÷åæŒîØ ìîäåºŁ ïîðîæäåíŁÿ Ł âîæïðŁÿòŁÿ ðå÷Ł â ðåçóºüòàòå Œî-äŁðîâàíŁÿ (ïðŁ ïåðåäà÷å) Ł äåŒîäŁðîâàíŁÿ (ïðŁ ïîºó-÷åíŁŁ) òåŒæò 1 (ŁæıîäíßØ òåŒæò, äàºåå ¨Ò) æòàíîâŁòæÿòåŒæòîì 2 (ðåïðîäóöŁðîâàííßì òåŒæòîì, äàºåå —Ò),Ł ïðŁ÷Łí äºÿ ýòîªî äîæòàòî÷íî ìíîªî, ŒàŒ-òî: îæîÆåííîæòŁ æàìîªî òåŒæòà , ïðîöåææà âîæïðŁÿòŁÿ Ł, Æåææïîðíî, ºŁ÷íîæòŁ ðåöŁïŁåíòà [2]. ÝŒæïåðŁìåíòàºüíîå ŁææºåäîâàíŁå ˝.´. —àôŁŒîâîØ ïîŒàçàºî, ÷òî æòðóŒòóðà æåìàíòŁ÷åæŒîªî ïîºÿ òåŒæòàîðªàíŁçîâàíà ïî ïðŁíöŁïó «ÿäðî ïåðŁôåðŁÿ», ìåæ-äó íŁìŁ - ìàðªŁíàºüíàÿ çîíà ýºåìåíòîâ, æ ŒîòîðîØ óâÿ-çßâàþòæÿ âàðŁàòŁâíßå ıàðàŒòåðŁæòŁŒŁ òåŒæòà. ˚àæ-äßØ òåŒæò îÆºàäàåò íåŒîòîðßì ŁíâàðŁàíòîì,æâîåîÆðàçíßì æòðóŒòóðíßì ïðîòîòŁïîì , ŒîòîðßØ âî âçàŁìîäåØæòâŁŁ æ îïîðíßìŁ ýºåìåíòàìŁ ïîíŁìàíŁÿîÆåæïå÷Łâàåò æîıðàíåíŁå òîæäåæòâà òåŒæòà ïðŁ åªî âîæ-ïðŁÿòŁŁ ðàçíßìŁ ðåöŁïŁåíòàìŁ [3, æ. 120]. Öåºü íàłåªî ŁææºåäîâàíŁÿ çàŒºþ÷àåòæÿ â îïðåäåºåíŁŁ íàÆîðà òåŒæòîâßı ŒàòåªîðŁØ, âıîäÿøŁı â ÿäðî¨Ò, ÆåçîłŁÆî÷íî âîæïðŁíŁìàþøŁıæÿ ðåöŁïŁåíòàìŁïðŁ âîæïðŁÿòŁŁ Ł æîıðàíÿþøŁıæÿ â —Ò, à òàŒæå æòðóŒ-òóð, æîæòàâºÿþøŁı ìàðªŁíàºüíóþ çîíó ýºåìåíòîâ Ł,òàŒŁì îÆðàçîì, ïîäâåðªàþøŁıæÿ âàðüŁðîâàíŁþ â íàŁ-ÆîºüłåØ æòåïåíŁ. ´ Œà÷åæòâå çàäà÷ âßäåºÿþòæÿ æºåäóþøŁå: 1) ïðîâåæòŁ ºŁíªâŁæòŁ÷åæŒŁå ýŒæïåðŁìåíòß, â ıîäå ŁíòåðïðåòàöŁŁ Œîòîðßı îïðåäåºŁòü «æòåïåíü óæòîØ÷Ł-âîæòŁ Ł âàðüŁðóåìîæòŁ» ðàçºŁ÷íßı æòðóŒòóð ¨Ò â ïðî-öåææå âîæïðŁÿòŁÿ; 2) íà îæíîâå ïîºó÷åííßı äàííßı âßÿâŁòü æòðóŒòóðß, ïîòåíöŁàºüíî æîæòàâºÿþøŁå æòðóŒòóðíßØ ïðîòîòŁïòåŒæòà, Ł æòðóŒòóðß, âıîäÿøŁå â ìàðªŁíàºüíóþ çîíó. ÌåòîäîºîªŁ÷åæŒóþ Æàçó ŁææºåäîâàíŁÿ æîæòàâŁºŁ ðàÆîòß ŁææºåäîâàòåºåØ â îÆºàæòŁ òåîðŁŁ òåŒæòà (˝.Ñ.´àºªŁíîØ, ´.À. ¸óŒŁíà, ˙.ß. ÒóðàåâîØ Ł äð.), â îÆºàæ-òŁ ïæŁıîºŁíªâŁæòŁŒŁ (À.À. ˙àºåâæŒîØ, ¨.ˆ. ˛â÷ŁííŁ-ŒîâîØ Ł äð.), â îÆºàæòŁ ºŁíªâîïåðæîíîºîªŁŁ (˝.˜. ˆî-ºåâà, ˝.´. ÑàØŒîâîØ, Ñ.˜. ÑåäîâîØ Ł äð.). Ôåíîìåí òåŒæòà, æîåäŁíÿÿ îíòîºîªŁ÷åæŒŁØ Ł ªíîæåîºîªŁ÷åæŒŁØ àæïåŒòß æóøåæòâîâàíŁÿ ÿçßŒà, ïîçâîºÿåòíàÆºþäàòü, ïî ìíåíŁþ ˝.˜. ˆîºåâà, «âàðŁàòŁâíîæòüÿçßŒà, âîçíŁŒàþøóþ ïðŁ åªî ôóíŒöŁîíŁðîâàíŁŁ â ïðîæòðàíæòâå ðàçíîîÆðàçŁÿ òŁïîâ ÿçßŒîâßı ºŁ÷íîæòåØ» [4]. ÒàŒŁì îÆðàçîì, ìîæíî ªîâîðŁòü î ïîòåíöŁàºüíîØ âàðŁàòŁâíîæòŁ ŒàŒ Łììàíåíòíîì æâîØæòâå ¨Ò, Œîòîðîå ýŒæ-ïºŁöŁðóåòæÿ âî âòîðŁ÷íßı òåŒæòàı. ¨ı íååäŁíæòâåííîæòüÿâºÿåòæÿ ðåçóºüòàòîì äåðŁâàöŁîííßı òðàíæôîðìàöŁØ ¨Ò,æðåäŁ Œîòîðßı ŁææºåäîâàòåºŁ âßäåºÿþò óæºîæíåíŁå , óïðîøåíŁå , ïåðåæòàíîâŒó , çàìåíó Ł æîıðàíåíŁå ýºåìåíòà ¨Ò [5, æ. 42-43]. ´îçìîæíß ðàçºŁ÷íßå âàðŁàíòß äåðŁâàöŁŁ, ŒðàØíŁå ïðîÿâºåíŁÿ ŒîòîðîØ - íóºåâàÿ äåðŁâà-öŁÿ (—Ò ŒîïŁÿ ¨Ò) Ł ìàŒæŁìàºüíàÿ äåðŁâàöŁÿ (—Ò ôàŒòŁ÷åæŒŁ íîâßØ òåŒæò, æîâïàäåíŁØ íåò). ˇîä äåðŁâàöŁåØ ìß ïîíŁìàåì âæºåä çà ˝.˜. ˆîºåâßì «âàæíåØłóþ ôîðìó îÿçßŒîâºåíŁÿ äåòåðìŁíàöŁîííîªî æîäåðæàíŁÿ,ôóíäàìåíòàºüíßØ Ł óíŁâåðæàºüíßØ æïîæîÆ ïðåäæòàâºå-íŁÿ íîâîªî íà Æàçå Łæıîäíßı æóïïîçŁöŁØ» [6, æ. 65]. Ìß ïîºàªàåì, ÷òî íà âîæïðŁÿòŁå òåŒæòà îŒàçßâàåò âºŁÿíŁå íàºŁ÷Łå òàŒŁı æòðóŒòóð, Œîòîðßå â Œîíå÷íîì Łòîªåîïðåäåºÿþò ŁíâàðŁàíò ïðŁ åªî âîæïðŁÿòŁŁ. ˚ ÷Łæºó òà-ŒŁı òåŒæòîâßı æòðóŒòóð îòíîæÿòæÿ æºåäóþøŁå: ïðîïîçŁ-öŁîíàºüíàÿ, ïðåäŁŒàöŁîííàÿ, àŒòóàºŁçàöŁîííàÿ Ł Łíòåí-öŁîíàºüíàÿ æòðóŒòóðß [7]. ÀŒòóàºŁçàöŁîííóþ ŁŁíòåíöŁîíàºüíóþ æòðóŒòóðó â äàííîì ŁææºåäîâàíŁŁ ìßíå ó÷Łòßâàåì, ïîòîìó ÷òî ïåðâàÿ òðåÆóåò íàºŁ÷Łÿ łŁðî-Œîªî ŒîíòåŒæòà, âòîðàÿ ïîªðóæåíŁÿ â ðå÷åâóþ æŁòóàöŁþ. ˛÷åâŁäíî, ÷òî âàæíîØ ÿâºÿåòæÿ Ł ðåªŁæòðîâàÿ îðªàíŁçàöŁÿ òåŒæòà. —àçºŁ÷àþò ïÿòü ŒîììóíŁŒàòŁâíßıòŁïîâ òåŒæòà (ðåªŁæòðîâ): ðåïðîäóŒòŁâíßØ, Łíôîðìà-òŁâíßØ, ªåíåðŁòŁâíßØ, âîºþíòŁâíßØ Ł ðåàŒòŁâíßØ.˚ðàòŒî îòìåòŁì îæíîâíßå îæîÆåííîæòŁ ªåíåðŁòŁâíîªîðåªŁæòðà ïî òîØ ïðŁ÷Łíå, ÷òî òåŒæò Łìåííî ýòîªî Œîì-ìóíŁŒàòŁâíîªî ðåªŁæòðà ìß Łæïîºüçóåì â Œà÷åæòâåæòŁìóºüíîªî ìàòåðŁàºà äºÿ ïðîâåäåíŁÿ ýŒæïåðŁìåí-òà. ˚îììóíŁŒàòŁâíàÿ ôóíŒöŁÿ ªåíåðŁòŁâíîªî ðåªŁæòðà «îÆîÆøåíŁå, îæìßæºåíŁå ŁíôîðìàöŁŁ, æîîòíåæåíŁå åå æ æŁçíåííßì îïßòîì, æ óíŁâåðæàºüíßìŁ çàŒîíàìŁìŁðîóæòðîØæòâà» [8]. ÀâòîðæŒŁå ðàææóæäåíŁÿ îÆß÷íîïðåäæòàâºÿþò æîÆîØ ŒîììóíŁŒàòŁâíßå ÆºîŒŁ âßæŒàçß-âàíŁØ, îôîðìºåííßå â ªåíåðŁòŁâíîì ðåªŁæòðå. ˛ Æß÷íîâßäåºÿþò â æòðóŒòóðå ðàææóæäåíŁÿ òðŁ ÷àæòŁ: òåçŁæ,äîŒàçàòåºüæòâî (àðªóìåíòàöŁþ) Ł âßâîä â âŁäå îÆîÆøå-íŁÿ ŁºŁ çàŒºþ÷åíŁÿ. ˜îìŁíŁðóþøŁå òŁïß æâÿçŁ âäàííîì ðåªŁæòðå ïðŁ÷Łííî-æºåäæòâåííßå. ¨çâåæòíî, ÷òî ôîðìàºüíàÿ îðªàíŁçàöŁÿ òåŒæòà íàıîäŁòæÿ â æºîæíîì âçàŁìîäåØæòâŁŁ æî æìßæºîâîØ. ˇðŁýòîì, íà íàł âçªºÿä, ïåðâîæòåïåííîå çíà÷åíŁå â æòðóŒ-òóðå òåŒæòà Łªðàþò ïðåäŁŒàöŁîííàÿ Ł ïðîïîçŁöŁîíàºü-íàÿ æòðóŒòóðß. ÒàŒ, ðåçóºüòàòß ýŒæïåðŁìåíòà, âßïîº-íåííîªî íà ìàòåðŁàºå òåŒæòà-íîíæåíæà, æâŁäåòåºüæòâóþòî òîì, ÷òî öåíòðàìŁ, çíà÷ŁìßìŁ äºÿ Łæïßòóåìîªî ÿâ-ºÿåòæÿ ïðîïîçŁöŁîíàºüíàÿ æòðóŒòóðà Ł ïðåäŁŒàò ŒàŒîäŁí Łç æïîæîÆîâ åå âßðàæåíŁÿ [9]. Öåºü íàæòîÿøåªî ýŒæïåðŁìåíòà (æòŁìóºüíßì ìàòåðŁàºîì äºÿ Œîòîðîªî ïîæºóæŁº òåŒæò-ðàææóæäåíŁå) çàŒ-ºþ÷àåòæÿ â òîì, ÷òîÆß ïîäòâåðäŁòü âàæíóþ ðîºü ªðàì-ìàòŁŒŁ òåŒæòà ïðŁ åªî âîæïðŁÿòŁŁ. ÒåŒæò Æßº âçÿò ŁçÓ˜˚ 801.1; 801.7 Ò.À. Ñåí÷åíŒî , àæïŁðàíò `ˇˆÓ ŁìåíŁ ´.Ì. ØóŒłŁíà, ª. `ŁØæŒ ˛Ñ˛`¯˝˝˛ÑÒ¨ Ì¯Ò˛˜˛¸˛ˆ¨¨ ¨ÑÑ¸¯˜˛´À˝¨ß ´˛Ñˇ—¨ßÒ¨ß Ò¯˚ÑÒÀ-—ÀÑÑÓ˘˜¯˝¨ß ´ æòàòüå ðàææìàòðŁâàþòæÿ ðàçºŁ÷íßå àæïåŒòß æºîæíîØ Ł ìíîªîªðàííîØ ïðîÆºåìß âîæïðŁÿòŁÿ òåŒæòà, ïðŁ ýòîì àŒöåíòŁðóåòæÿ âíŁìàíŁå íà íàºŁ÷ŁŁ â æàìîì òåŒæòå æòðóŒòóð, îïðåäåºÿþøŁı ŁíâàðŁàíò Ł âàðŁàöŁŁ ïðŁ åªîâîæïðŁÿòŁŁ. ÑðåäŁ ýòŁı æòðóŒòóð íàŁÆîºåå âàæíßìŁ â îÆîçíà÷åííîì àæïåŒòå ÿâºÿþòæÿ ïðîïîçŁöŁîíàºüíàÿ ŁïðåäŁŒàöŁîííàÿ æòðóŒòóðß; ðåªŁæòðîâàÿ îðªàíŁçàöŁÿ òåŒæòà. ´ æòàòüå ïðŁâîäÿòæÿ äàííßå î ðåçóºüòàòàıýŒæïåðŁìåíòà, ïðîâåäåííîªî íà ìàòåðŁàºå òåŒæòà-ðàææóæäåíŁÿ. ˚ºþ÷åâßå æºîâà: òåŒæò, âîæïðŁÿòŁå, æòàíäàðò, ïðîïîçŁöŁÿ, ïðåäŁŒàò, äåðŁâàöŁÿ, ðåªŁæòð.ISSN 1991-5497. Ì¨— ˝ÀÓ˚¨, ˚Ó¸ÜÒÓ—Û, ˛`—À˙˛´À˝¨ß. „1(13). 2009 41òåŒæòîâ ŁçºîæåíŁØ äºÿ âæòóïŁòåºüíßı ýŒçàìåíîâ ïî ðóææŒîìó ÿçßŒó (Œàôåäðà ðóææŒîªî ÿçßŒà, `ŁØæŒŁØ ïå-äàªîªŁ÷åæŒŁØ ªîæóäàðæòâåííßØ óíŁâåðæŁòåò ŁìåíŁ´.Ì. ØóŒłŁíà). ÒåŒæò Łìåº çàªîºîâîŒ Ł âßªºÿäåº íàŒàðòî÷Œå æºåäóþøŁì îÆðàçîì 1: ˝Ó˘˝Û ¸¨ Õ˛—˛Ø¨¯ ÌÀ˝¯—Û1. ¯æºŁ Æß íîâåØłŁå ìàłŁíß ìîªºŁ ïîäæ÷Łòàòü, âî ÷òî îÆıîäŁòæÿ æòðàíå æóììà ïºîıîªî íàæòðîåíŁÿ,ðàçäðàæåííîæòŁ, ïîðîæäàåìßı ªðóÆßì ŁºŁ äàæå ïðîæòî íåºþÆåçíßì ïîâåäåíŁåì ºþäåØ , îíŁ, ýòŁ ìàłŁíß, æîîÆøŁºŁ Æß íàì æîâåðłåííî æåíæàöŁîííßå öŁôðß . 2. ×åºîâåŒ, ÷óâæòâóþøŁØ æåÆÿ æïîŒîØíî Ł óþòíî â îÆøåæòâå æâîŁı æîªðàæäàí , âo ìíîªî ðàç ðàÆîòîæïîæîÆíåØ Ł ïðåäïðŁŁì÷ŁâåØ òîªî, ŒîòîðßØ äîºæåí âæåªäà, Œàæäóþ ìŁíóòó Æßòü íà÷åŒó, ÷òîÆß ïðåäîòâðà-òŁòü íåçàæºóæåííîå îæŒîðÆºåíŁå, ªðóÆîæòü Ł ıàìæòâî. 3. ÕîðîłŁå ìàíåðß, ŒàŒ ïðîÿâºåíŁå âíóòðåííåØ äåºŁŒàòíîæòŁ Ł Œóºüòóðß, - íåîÆıîäŁìßØ àòðŁÆóòöŁâŁºŁçîâàííîªî ÷åºîâå÷åæŒîªî îÆøåæòâà. 4. ˛æíîâß äóðíßı ìàíåð ºåæàò, ŒàŒ ïðàâŁºî, â ïæŁıîºîªŁŁ Ł âçªºÿäàı ÷åºîâåŒà. 5. ×òî æå ýòî çà îæíîâß?6. ´î-ïåðâßı, çàíŁæåííîå ïðåäæòàâºåíŁå î æâîŁı îÆÿçàííîæòÿı. 7. ÒåðïŁìîæòü Ł ªóìàííîæòü îÆøåæòâà ïîæåºÿåò âî ìíîªŁı íåóæòîØ÷Łâßı óìàı óÆåæäåíŁå, ÷òî «âæå æîØäåò»... 8. ´î-âòîðßı, ïðŁòóïºåíŁå ÷óâæòâà æïðàâåäºŁâîæòŁ.9. ˇîíÿòŁå î æïðàâåäºŁâîæòŁ âîçíŁŒàåò ó ÷åºîâåŒà â æàìîì ðàííåì âîçðàæòå, åæºŁ åªî òåðïåºŁâî Ł çà-ÆîòºŁâî âîæïŁòßâàþò. 10. —åÆåíîŒ, ðàçâŁâłŁØ â æåÆå âŒóæ Œ æïðàâåäºŁâîæòŁ, ïî æóøåæòâó îâºàäåâàåò î÷åíü ìíîªŁì. 11. ˇðåæäå âæåªî, îí ïðŁó÷àåòæÿ Œ ìßæºŁ, ÷òî íå Łìååò íŁŒàŒŁı ïðŁâŁºåªŁØ, íŁŒàŒŁı ïðåŁìóøåæòâïåðåä æâîŁìŁ òîâàðŁøàìŁ. 12. ˙àòåì îí ïîæòŁªàåò ïîºåçíåØłåå äºÿ åªî äàºüíåØłåØ æŁçíŁ óìåíŁå æòàâŁòü æåÆÿ ìßæºåííî íà ìåæ-òî æîæåäà Ł æ ýòŁı ïîçŁöŁØ îöåíŁâàòü æâîŁ ïîæòóïŒŁ. 13. ¯æºŁ ïîäðîÆíî ïîŒîïàòüæÿ â äółå Œàæäîªî ıàìÿøåªî, ªðóÆÿøåªî ŁºŁ ıóºŁªàíÿøåªî ÷åºîâåŒà, òî ìîæíîîÆíàðóæŁòü, ÷òî åªî ïîæòóïŒŁ íŁŒîªäà íå Æßâàþò æºó-÷àØíßìŁ, à îïŁðàþòæÿ íà âïîºíå ŒîíŒðåòíßå âçªºÿäß. 14. Ýòî, ïðåæäå âæåªî, íàïºåâàòåºüæŒîå îòíîłåíŁå Œ æâîåìó ÆºŁæíåìó Ł Œî âæåìó ðîäó ÷åºîâå÷åæŒî-ìó, Œ åªî ìíåíŁþ Ł óäîÆæòâàì, òâåðäàÿ óâåðåííîæòü âòîì, ÷òî âæå äðóªŁå íŁŒàŒŁı ïðàâ íå Łìåþò. 15. ¨, ŒàŒ ºîªŁ÷åæŒŁØ Œîíåö òàŒîªî îòíîłåíŁÿ, âìåæòî âåðß â æïðàâåäºŁâîæòü - óÆåæäåíŁå: óðâàòüîò æŁçíŁ ŒàŒ ìîæíî Æîºüłå, íå æ÷Łòàÿæü æ ÷óæŁìŁŁíòåðåæàìŁ. 16. ˇîäîÆíßØ âçªºÿä íà æŁçíü ìîæåò ïðîÿâºÿòüæÿ â Æîºüłîì Ł ìàºîì. 17. ˚ðóïíßå ïîæòóïŒŁ, âßòåŒàþøŁå Łç ýòîØ «ŁäåîºîªŁŁ», íàçßâàþòæÿ óªîºîâíßìŁ ïðåæòóïºåíŁÿìŁ. 18. ÌåºŒŁå - äóðíßìŁ ìàíåðàìŁ.19. ˝åðåäŒî Ł æàìßå ıîðîłŁå ºþäŁ îÆŁæàþò æâîŁı ÆºŁçŒŁı Ł ïðîŁçâîäÿò íà íŁı âïå÷àòºåíŁå íå òàŒŁıóæ ıîðîłŁı ºþäåØ. 20. ¨ ïðîŁæıîäŁò ýòî îÆß÷íî Æåç âæÿŒîªî çºîªî óìßæºà, Æåç íàìåðåíŁÿ îÆŁäåòü, îæŒîðÆŁòü, à òàŒ ïðîæòî - ïî íåäîæìîòðó, íåäîìßæºŁþ, íåâíŁìàíŁþ. 21. ˇîòîìó ÷òî ýòŁ ıîðîłŁå ºþäŁ, çàíÿòßå ÷àæòî ÆîºüłŁìŁ Ł âàæíßìŁ äåºàìŁ, íå íàłºŁ âðåìåíŁ ïðîäóìàòü ôîðìó æâîåªî ïîâåäåíŁÿ, íå âßðàÆîòàºŁòåı ïðîæòßı Ł ïîºåçíßı ïðàâŁº , Œîòîðßå ïðŁ ïðî÷Łı ðàâíßı óæºîâŁÿı äåºàþò æŁçíü ïðŁÿòíåå, çäîðîâåå Łóºó÷łàþò íàæòðîåíŁå âæåªî ŒîººåŒòŁâà.22. ¨òàŒ, äâà î÷åíü âàæíßı âßâîäà æºåäóåò æäåºàòü Œàæäîìó ìîºîäîìó ÷åºîâåŒó 23. ˇåðâîå: ºþÆåçíîå îòíîłåíŁå Œ îŒðóæàþøŁì íå âßçßâàåò íŁŒàŒŁı äîïîºíŁòåºüíßı ðàæıîäîâ, íå Łç-íóðÿåò åªî íåïîæŁºüíßìŁ òðóäàìŁ. 24. Ýòî â ïîºíîì æìßæºå æºîâà Æåæïºàòíîå ïðŁºîæåíŁå Œ æŁçíŁ , ïðŁ÷åì ïîçæå, Œîªäà îíî âıîäŁò â ïðŁâß÷Œó, ïðîŁçâîäŁòæÿ óæå àâòîìàòŁ÷åæŒŁ , íå òåðÿÿ ïðŁ ýòîì æâîåªî Æºàªîðîäíîªî âîçäåØæòâŁÿ. 25. ´òîðîå: ÷åºîâåŒ, íàó÷ŁâłŁØæÿ ıîðîłî îÆðàøàòüæÿ æî æâîŁìŁ ÆºŁæíŁìŁ , íå òîºüŒî äîæòàâºÿåò Łì ðàäîæòü, íî Ł æàì ïîºó÷àåò îò æâîåªî ïîâåäåíŁÿ ªðîìàäíîå óäîâîºüæòâŁå. 26. ÒàŒŁì îÆðàçîì, ıîðîłŁå ìàíåðß Ł ïðàâŁºüíî âßðàÆîòàííîå ïîâåäåíŁå íå òîºüŒî ÆîºüłîØ âŒºàä ÷å-ºîâåŒà â îÆøåæòâî. 27. Ýòîò âŒºàä ïðŁíîæŁò æàìîìó âŒºàä÷ŁŒó öåííåØłŁØ â ìŁðå äîıîä - ıîðîłåå ðàæïîºîæåíŁå äóıà Ł îïòŁìŁæòŁ÷åæŒîå íàæòðîåíŁå. ÒåŒæò ïðåäœÿâºÿºæÿ íà Œàðòî÷Œàı äºÿ âŁçóàºüíîªî ïðîæìîòðà Ł ÷Łòàºæÿ âæºóı. ˇðŁ ýòîì ìß ó÷ŁòßâàºŁìíåíŁå ´.ˇ. `åºÿíŁíà î òîì, ÷òî «ó Œàæäîªî ÷åºîâåŒàåæòü æâîØ îæíîâíîØ Œàíàº âîæïðŁÿòŁŁ (àóäŁàºüíßØ, âŁçó-àºüíßØ, ŒŁíåæòåòŁ÷åæŒŁØ) Ł ıðàíåíŁÿ ŁíôîðìàöŁŁ,æâîÿ òàŒ íàçßâàåìàÿ «ðåïðåçåíòàöŁîííàÿ æŁæòåìà» [10].¨æïßòóåìßì Æßºî ïðåäºîæåíî æºåäóþøåå çàäàíŁå:«˝àïŁłŁòå ïîäðîÆíîå ŁçºîæåíŁå ïî òåŒæòó». ¨çºîæå-íŁå ŒàŒ âŁä ðå÷åâîØ äåÿòåºüíîæòŁ ìß ŁæïîºüçîâàºŁ ŁçæîîÆðàæåíŁØ, ÷òî óæòàíîâŒà íà íàïŁæàíŁå ŁçºîæåíŁÿŁçíà÷àºüíî ïðåäïîºàªàåò ìàŒæŁìàºüíóþ ïðŁÆºŁæåí-íîæòü Œ Łæıîäíîìó òåŒæòó. ´ Œà÷åæòâå ðåöŁïŁåíòîâ âßæòóïàºŁ æòóäåíòß 4 Œóðæà ôŁºîºîªŁ÷åæŒîªî ôàŒóºüòåòà `ŁØæŒîªî ïåäàªîªŁ÷åæ-Œîªî ªîæóäàðæòâåííîªî óíŁâåðæŁòåòà ŁìåíŁ ´.Ì. ØóŒ-łŁíà â æîæòàâå 25 ÷åºîâåŒ. ˇîºó÷åííßå â ýŒæïåðŁìåíòå ðåçóºüòàòß àíàºŁçŁðîâàºŁæü ïðåŁìóøåæòâåííî ïðŁ ïîìîøŁ æòàòŁæòŁ÷åæ-ŒŁı ìåòîäîâ. ´ ÷àæòíîæòŁ, ìß îïðåäåºÿºŁ æºåäóþøŁåŒîìïîíåíòíßå ıàðàŒòåðŁæòŁŒŁ: ŒîýôôŁöŁåíò ïðîíîìŁíàºŁçàöŁŁ: îòíîłåíŁå ìåæòîŁìåíŁØ Œ îÆøåìó ŒîºŁ÷åæòâó çíàìåíàòåºüíßıºåŒæåì; ªðàììàòŁ÷åæŒŁØ ŒîýôôŁöŁåíò îòíîłåíŁå ªðàììàòŁ÷åæŒŁı ŒîíæòðóŒöŁØ, ŁäåíòŁ÷íßı æòŁìóºü-íîìó òåŒæòó, Œ îÆøåìó ŒîºŁ÷åæòâó ªðàììàòŁ÷åæ-ŒŁı ŒîíæòðóŒöŁØ 2; ŒîýôôŁöŁåíò ÷àæòåðå÷íîªî ðàçíîîÆðàçŁÿ: æîîòíîłåíŁå ŒîºŁ÷åæòâà ðàçíßı ÷àæòåØ ðå÷Ł â ¨Ò Ł —Ò; ŒîýôôŁöŁåíò ïðåäŁŒàòŁâíîæòŁ: îòíîłåíŁå ªºàªîºîâ, æîâïàäàþøŁı ïî ìîäàºüíîæòŁ Ł âðåìåíŁ âïîºó÷åííßı ŁíòåðïðåòàöŁÿı Œ îÆøåìó ÷Łæºó ªºà-ªîºîâ, óïîòðåÆºåííßı â Œàæäîì îòäåºüíî âçÿòîìðåïðîäóöŁðîâàííîì òåŒæòå; ŒîýôôŁöŁåíò ïðîïîçŁöŁîíàºüíîæòŁ: îòíîłåíŁå ŒîºŁ÷åæòâà æîâïàäàþøŁı æ ¨Ò ïðîïîçŁöŁØ â —ÒŒ ÷Łæºó ïðîïîçŁöŁØ â ¨Ò. ˛òìåòŁì, ÷òî â ðåçóºüòàòå ïðîâåäåííîªî ýŒæïåðŁìåíòà Æßº îòìå÷åí âßæîŒŁØ ïðîöåíò îòŒàçîâ îò âßïîº-íåíŁÿ ïðåäºîæåííîªî çàäàíŁÿ (44%), à òàŒæå ìàŒæŁ-ìàºüíîå æîŒðàøåíŁå ¨Ò, íåæìîòðÿ íà óæòàíîâŒóíàïŁæàíŁÿ ïîäðîÆíîªî ŁçºîæåíŁÿ . ˇîäîÆíßØ ôàŒò ìß ìîæåì îÆœÿæíŁòü æóÆœåŒòŁâíîæòüþ ðåöŁïŁåíòîâ íå-æåºàíŁåì âßïîºíÿòü çàäàíŁå, Œîòîðîå íŁŒàŒ íå ïîâºŁ-ÿåò íà îöåíŒó, à òàŒæå æºîæíîæòüþ æàìîªî òåŒæòà äºÿâîæïðŁÿòŁÿ Ł ÆîºüłŁì åªî îÆœåìîì. ˝î 45% ðåöŁïŁ-åíòîâ, îòŒàçàâłŁıæÿ ïŁæàòü ŁçºîæåíŁå ïî äàííîìó òåŒ-æòó, æîıðàíŁºŁ åªî íàçâàíŁå, ÷òî ªîâîðŁò î íåîÆıîäŁ-ìîæòŁ ó÷Łòßâàòü ïðŁ àíàºŁçå æŁºüíßå ïîçŁöŁŁ òåŒæòà. 1 ˇðåäºîæåíŁÿ ¨Ò ÆßºŁ ïðîíóìåðîâàíß ïîçæå äºÿ óäîÆæòâà àíàºŁçà. 2 ˇåðâßå äâà ŒîýôôŁöŁåíòà ïðåäºîæåíß ¨. ˆ. ˛â÷ŁííŁŒîâîØ [1].ISSN 1991-5497. Ì¨— ˝ÀÓ˚¨, ˚Ó¸ÜÒÓ—Û, ˛`—À˙˛´À˝¨ß. „1(13). 2009 42ˇðŁâåäåííßØ âßłå òåŒæò, ïîæºóæŁâłŁØ æòŁìóºüíßì ìàòåðŁàºîì äºÿ ýŒæïåðŁìåíòà, Łìååò ìíîªŁå ïðŁ-çíàŒŁ òåŒæòà-ðàææóæäåíŁÿ, Łçâåæòíßå ðåöŁïŁåíòàìåøå æî łŒîºüíîØ æŒàìüŁ, òàŒŁå æŁíòàŒæŁ÷åæŒŁå Œîíæò-ðóŒöŁŁ, ŒàŒ-òî: 1) ïðåäºîæåíŁÿ æ ââîäíßìŁ æºîâàìŁ: ŒàŒ ïðàâŁºî, ïðåæäå âæåªî, âî-ïåðâßı, âî-âòîðßı, ŒàŒ ºîªŁ÷åæŒŁØŒîíåö òàŒîªî îòíîłåíŁÿ, ŁòàŒ, ïåðâîå, âòîðîå, òà-ŒŁì îÆðàçîì ; 2) æºîæíîïîä÷Łíåííßå ïðåäºîæåíŁÿ æ ïðŁäàòî÷íßìŁ ïðåäºîæåíŁÿìŁ óæºîâŁÿ ( ¯æºŁ Æß íîâåØłŁå ìàłŁíß ìîªºŁ ïîäæ÷Łòàòü, âî ÷òî îÆıîäŁòæÿ æòðàíå æóììà ïºîıîªî íàæòðîåíŁÿ, ðàçäðàæåííîæòŁ,ïîðîæäàåìßı ªðóÆßì ŁºŁ äàæå ïðîæòî íåºþÆåçíßì ïîâåäåíŁåì ºþäåØ , îíŁ, ýòŁ ìàłŁíß, æîîÆøŁºŁ Æß íàì æîâåðłåííî æåíæàöŁîííßå öŁôðß. ¯æºŁ ïîäðîÆíî ïîŒîïàòüæÿ â äółå Œàæäîªî ıàìÿøåªî, ªðóÆÿøåªî ŁºŁ ıó-ºŁªàíÿøåªî ÷åºîâåŒà, òî ìîæíî îÆíàðóæŁòü, ÷òî åªî ïîæòóïŒŁ íŁŒîªäà íå Æßâàþò æºó÷àØíßìŁ, à îïŁðà-þòæÿ íà âïîºíå ŒîíŒðåòíßå âçªºÿäß. ¨ ò.ä. ); 3) æºîæíîïîä÷Łíåííßå ïðåäºîæåíŁÿ æ ïðŁäàòî÷íßìŁ ïðåäºîæåíŁÿìŁ ïðŁ÷Łíß ( ˇîòîìó ÷òî ýòŁ ıîðîłŁå ºþäŁ, çàíÿòßå ÷àæòî ÆîºüłŁìŁ Ł âàæíßìŁ äåºàìŁ, íå íàłºŁ âðåìåíŁ ïðîäóìàòü ôîðìó æâîåªî ïîâåäåíŁÿ, íå âßðàÆîòàºŁ òåı ïðîæòßı Ł ïîºåçíßıïðàâŁº , Œîòîðßå ïðŁ ïðî÷Łı ðàâíßı óæºîâŁÿı äåºàþò æŁçíü ïðŁÿòíåå, çäîðîâåå Ł óºó÷łàþò íàæòðîåíŁå âæåªî ŒîººåŒòŁâà. ¨ ò.ä. ); 4) ìíîªî÷Łæºåííßå ïðåäºîæåíŁÿ æ ïðŁ÷àæòíßìŁ îÆîðîòàìŁ ( ×åºîâåŒ, ÷óâæòâóþøŁØ æåÆÿ æïîŒîØíî Ł óþòíî â îÆøåæòâå æâîŁı æîªðàæäàí, âo ìíîªî ðàç ðàÆîòîæïîæîÆíåØ Ł ïðåäïðŁŁì÷ŁâåØ òîªî, ŒîòîðßØ äîºæåí âæåªäà, Œàæäóþ ìŁíóòó Æßòü íà÷åŒó, ÷òîÆßïðåäîòâðàòŁòü íåçàæºóæåííîå îæŒîðÆºåíŁå, ªðóÆîæòü Ł ıàìæòâî. ´òîðîå: ÷åºîâåŒ, íàó÷ŁâłŁØæÿ ıîðîłî îÆðàøàòüæÿ æî æâîŁìŁ ÆºŁæíŁìŁ, íå òîºüŒî äîæòàâºÿåò Łì ðàäîæòü, íî Ł æàì ïîºó÷àåò îò æâîåªî ïîâåäåíŁÿ ªðîìàäíîå óäîâîºüæòâŁå. ¨ ò.ä. ) ˇî æòðóŒòóðå òåŒæò ïðåäæòàâºÿåò æîÆîØ òŁïŁ÷íßØ òåŒæò-ðàææóæäåíŁå Ł Łìååò òðåı÷àæòíóþ æòðóŒòóðó: òå-çŁæ (1 3 ïðåäºîæåíŁÿ ¨Ò), äîŒàçàòåºüæòâî (4 21 ïðåä-ºîæåíŁÿ ¨Ò) Ł âßâîä (22-27 ïðåäºîæåíŁÿ ¨Ò). ÓæºîâíîæòðóŒòóðó ¨Ò ŁçîÆðàçŁì æºåäóþøŁì îÆðàçîì: [1] [2] [3].ˇîºó÷åííßå â ıîäå ýŒæïåðŁìåíòà «ïîºîæŁòåºüíßå» ðå-àŒöŁŁ (ïîä «ïîºîæŁòåºüíîØ» ðåàŒöŁåØ ìß ïîíŁìàåìºþÆóþ ïîïßòŒó íàïŁæàíŁÿ ŁçºîæåíŁÿ, äàæå æàìîªî ìà-ºîªî îÆœåìà) óæºîâíî ìîæíî ïîäåºŁòü íà 3 ªðóïïß: 1) òåŒæòß-ðàææóæäåíŁÿ, ŁìåþøŁå òðåı÷àæòíóþ æòðóŒòóðó: [1] [2] [3] (57%). ˇðåäæòàâºÿþò æîÆîØ ïîº-íîöåííîå ðàææóæäåíŁå, â Œîòîðîì ÷àæòŁ ¨Ò ïîæºåäîâà-òåºüíî æìåíÿþò äðóª äðóªà, íî çíà÷Łòåºüíî æîŒðàøå-íß ïî îÆœåìó; 2) òåŒæòß-ðàææóæäåíŁÿ, ŁìåþøŁå äâóı÷àæòíóþ æòðóŒòóðó, æıåìß Œîòîðßı ìîªóò âßªºÿäåòü æºåäóþ-øŁì îÆðàçîì: à) [1] [2], ÷àæòü [3] ïîºíîæòüþ îòæóòæòâóåò (âßâîäà â —Ò íåò 29%), Æ) [3][2], ÷àæòü [1] îòæóòæòâóåò (íåò òåçŁæà 7%);3) òåŒæò-ïîâåæòâîâàíŁå: [2[1]2] (7%).ÒàŒŁì îÆðàçîì, ðåªŁæòðîâàÿ îðªàíŁçàöŁÿ òåŒæòà âàæíà ïðŁ âîæïðŁÿòŁŁ äºÿ 93% (13 ðàÆîò Łç 14) Łæïßòóå-ìßı, ïðŁ ýòîì æîıðàíÿþòæÿ ôîðìàºüíßå ïðŁçíàŒŁ ªå-íåðŁòŁâíîªî ðåªŁæòðà Ł åªî ŒîììóíŁŒàòŁâíàÿ ôóíŒöŁÿ. ˚ðîìå òîªî, äºÿ ðåöŁïŁåíòîâ «ºåª÷å» âîæïðŁíÿòü Ł ïåðåäàòü íà÷àºî òåŒæòà (âî âæÿŒîì æºó÷àå, òåŒæòà Æîºü-łîªî îÆœåìà), ÷åì çàïîìíŁòü Ł ïåðåäàòü åªî îŒîí÷à-íŁå. ˛òìåòŁì, ÷òî âæåªî 14,29% (2) Łæïßòóåìßı íåæîıðàíÿþò íàçâàíŁå òåŒæòà ïðŁ íàïŁæàíŁŁ ŁçºîæåíŁÿ,äºÿ îæòàºüíßı ýòà ïîçŁöŁÿ ŒðàØíå âàæíà. ÑðåäŁ äåðŁâàöŁîííßı ïðîöåææîâ, Æåçóæºîâíî, ïðåîÆºàäàþò ïðîöåææß âæåâîçìîæíîªî óïðîøåíŁÿ: îòæóò-æòâŁå ïðåäºîæåíŁØ, àÆçàöåâ, à òàŒæå öåºßı æìßæºîâßı ÷àæòåØ ¨Ò. ˝î â òî æå âðåìÿ —Ò ŒàŒ òåŒæòß-ðàæ-æóæäåíŁÿ Łìåþò ªðàììàòŁ÷åæŒŁå ŒîíæòðóŒöŁŁ, æıî-æŁå æ ¨Ò: 1) ïðåäºîæåíŁÿ æ ââîäíßìŁ æºîâàìŁ: (—Ò 12: ˛æíîâß äóðíßı ìàíåð ºåæàò, ŒàŒ ïðàâŁºî , â ïæŁıîºîªŁŁ Ł âçªºÿäàı ÷åºîâåŒà. —Ò 14: ´î-âòîðßı , ıîðîłŁå ìàíåðß ıîðîłåå íàæòðîåíŁå, ïºîıŁå ìàíåðß ïðŁâîäÿò ŒðàçºŁ÷íßì çàÆîºåâàíŁÿì, ðàçäðàæŁòåºüíîæòŁ, íåâðî-çàì. ¨ ò.ä.) 2) æºîæíîïîä÷Łíåííßå ïðåäºîæåíŁÿ æ ïðŁäàòî÷íßìŁ ïðåäºîæåíŁÿìŁ óæºîâŁÿ (—Ò 1: ¯æºŁ Æß æîâðåìåííßå ìàłŁíß ïîäæ÷ŁòàºŁ, æŒîºüŒî ªðóÆßı æºîâ Ł âßðà-æåíŁØ ïðîŁçíîæÿò ºþäŁ, òî îíŁ óâŁäåºŁ Æß æåíæàöŁîííßå öŁôðß. —Ò 4: ¯æºŁ Æß ìàłŁíß ìîªºŁ ïîäæ÷Łòàòü, æŒîºüŒî îòðŁöàòåºüíßı ýìîöŁØ ïîºó÷àåò÷åºîâåŒ, îíŁ âßäàºŁ Æß æåíæàöŁîííóþ öŁôðó. ¨ ò.ä. ); 3) æºîæíîïîä÷Łíåííßå ïðåäºîæåíŁÿ æ ïðŁäàòî÷íßìŁ ïðåäºîæåíŁÿìŁ ïðŁ÷Łíß (—Ò 6: Ýòî ïðîŁæıîäŁò ŒàŒ Æß «æºó÷àØíî», Łç-çà òîªî, ÷òî çàíÿòßå äåºàìŁ, îíŁ íå ïðîäóìßâàþò æâîå ïîâåäåíŁå. —Ò 14: ×åºîâåŒâåäåò æåÆÿ íåºþÆåçíî, ªðóÆî, ïîòîìó ÷òî íå íàó÷Łºæÿ ıîðîłŁì ìàíåðàì. ¨ ò.ä. ) 4) ïðåäºîæåíŁÿ, îæºîæíåííßå ïðŁ÷àæòíßìŁ îÆîðîòàìŁ, íî Łı çàìåòíî ìåíüłå ïî æðàâíåíŁþ æ ¨Ò (—Ò13: ×åºîâåŒ, ÷óâæòâóþøŁØ æåÆÿ æïîŒîØíî Ł óþòíî â îÆøåæòâå æâîŁı æîªðàæäàí , âî ìíîªî ðàç ðàÆîòîæïîæîÆíåØ Ł ïðåäïðŁŁì÷ŁâåØ òîªî, ŒîòîðßØ äîºæåí âæå-ªäà ïðîÿâºÿòü âíóòðåííþþ Œóºüòóðó. ¨ ò.ä. ) ˛÷åâŁäíî, ÷òî ìíîªŁå ªðàììàòŁ÷åæŒŁå ŒîíæòðóŒöŁŁ —Ò æıîäíß æî æòðóŒòóðàìŁ ¨Ò, ïðŁ ýòîì ïðåäºîæåíŁåŁíîªäà òåðÿåò æìßæº, ŁìåþøŁØæÿ â ¨Ò, Ł ïðŁîÆðåòàåòíîâßØ, ºŁÆî ïîïðîæòó óòðà÷Łâàåò åªî (ïîæºåäíŁØ ïðŁìåð).˛æîÆåííî âßæîŒŁØ ïðîöåíò æîıðàíåíŁÿ 1 ïðåäºîæåíŁÿ ¨Ò. ´ æŁºó ºŁ÷íßı îæîÆåííîæòåØ Łæïßòóåìßı â —Ò ïîÿâºÿþòæÿ íîâßå ýºåìåíòß, íîâßå æìßæºß: ðŁòîðŁ÷åæ-ŒŁØ âîïðîæ (—Ò 4: Ìîæåò æäåºàòü ìŁð ÷óòü äîÆðåå? ); æîÆæòâåííßå àâòîðæŒŁå óòâåðæäåíŁÿ, îòæóòæòâóþøŁåâ ¨Ò (—Ò 8: ˛íŁ (ºþäŁ) äîºæíß ïîŒàçßâàòü ïðŁìåð äºÿ äðóªŁı.) Ł ò.ä. Ôîðìàºüíî òåŒæòß æîŒðàøàþòæÿ ïðàŒòŁ÷åæŒŁ â 5,4 ðàçà (ïî ŒîºŁ÷åæòâó ªðàììàòŁ÷åæŒŁı ŒîíæòðóŒöŁØ). ˙àæ÷åò ýòîªî ìß Łìååì: æðåäíåå çíà÷åíŁå ªðàììàòŁ÷åæŒŁıŒîíæòðóŒöŁØ, Łı Œîòîðßı æîæòîÿò ðåïðîäóöŁðîâàííßåòåŒæòß, ðàâíîå 5 ïðåäºîæåíŁÿì, ïðŁ ýòîì ŒðàØíŁìŁ òî÷-ŒàìŁ äàííîªî çíà÷åíŁÿ ÿâºÿþòæÿ 2 ïðåäºîæåíŁÿ Ł 9ïðåäºîæåíŁØ; â 4,4 ðàçà æîŒðàøàåòæÿ ŒîºŁ÷åæòâî ïðåäŁ-Œàòîâ: 44 (ŒîºŁ÷åæòâî â ¨Ò) Ł 10 (æðåäíåå çíà÷åíŁå â —Ò),â 5,6 ðàçà óìåíüłàåòæÿ ŒîºŁ÷åæòâî æîÆßòŁØíßı ïðîïî-çŁöŁØ: 62 (â ¨Ò) Ł 11,07 (æðåäíåå çíà÷åíŁå â —Ò). ÀíàºŁç ÷àæòåðå÷íîªî ðàçíîîÆðàçŁÿ ïîŒàçßâàåò æºåäóþøåå. ˛Æøåå ŒîºŁ÷åæòâî æºîâîóïîòðåÆºåíŁØ æîŒðà-øàåòæÿ â 17,81 ðàç (348 (â ¨Ò) - 19,54 (æðåäíåå çíà÷å-íŁå â —Ò), à ŒîºŁ÷åæòâî çíàìåíàòåºüíßı ºåŒæåì â 10,7ðàç: 236 (â ¨Ò) - 22,06 (æðåäíåå çíà÷åíŁå â —Ò). ´ ÆîºüłîØ æòåïåíŁ æîıðàíÿåòæÿ ŒîºŁ÷åæòâî æóøåæòâŁòåºüíßı (23 (â ¨Ò) 18,57 (â —Ò)), ÷àæòŁö (17 (â ¨Ò) 4,36 (â —Ò), ªºàªîºîâ (50 (â ¨Ò) 11,43 (â —Ò)), ìåæòîŁìå-íŁØ (61 (â ¨Ò) 10,22 (â —Ò)). ´ßæîŒŁå ïîŒàçàòåºŁ æîıðà-íåíŁÿ æóøåæòâŁòåºüíßı ìîæíî îÆœÿæíŁòü òåì, ÷òî Æîºü-łŁíæòâî ïðåäŁŒàòîâ ¨Ò âßðàæåíî ŁìåíàìŁæóøåæòâŁòåºüíßìŁ, ïî íàłåìó ìíåíŁþ, Łìåííî ïðåäŁ-Œàòß âàæíß äºÿ âîæïðŁÿòŁÿ. ˚ðîìå òîªî, â æòðóŒòóðåºþÆîªî òåŒæòà îæîÆóþ ðîºü Łªðàþò ªºàªîºß, Œîòîðßå ÷àøåâæåªî (íî íå âæåªäà, ŒàŒ, íàïðŁìåð, â äàííîì òåŒæòå) Łª-ðàþò ðîºü æŒàçóåìßı â ïðåäºîæåíŁÿı, Ł ìåæòîŁìåíŁÿ(ŒîýôôŁöŁåíò ïðîíîìŁíàºŁçàöŁŁ â ¨Ò ðàâåí 0,2585,æðåäíåå çíà÷åíŁå äàííîªî ŒîýôôŁöŁåíòà â —Ò ðàâíî 0,19),æºóæàøŁå äºÿ æâÿçŁ ïðåäºîæåíŁØ ìåæäó æîÆîØ Ł â Œà-ŒîØ-òî æòåïåíŁ «îÆºåª÷àþøŁå» ïðîöåææ ïåðåäà÷Ł òåŒæòà«æâîŁìŁ æºîâàìŁ». ×àæòŁöß â äàííîì òåŒæòå ïåðåäàþòISSN 1991-5497. Ì¨— ˝ÀÓ˚¨, ˚Ó¸ÜÒÓ—Û, ˛`—À˙˛´À˝¨ß. „1(13). 2009 43îæîÆóþ ìîäàºüíîæòü ªºàªîºüíîØ ºåŒæŁŒŁ (æîæºàªàòåºüíîå íàŒºîíåíŁå) Ł òàŒæå ïî ðåçóºüòàòàì ýŒæïåðŁìåíòà âàæ-íß äºÿ ðåöŁïŁåíòîâ ïðŁ âîæïðŁÿòŁŁ. ÒàŒŁì îÆðàçîì, íàŁÆîºåå óæòîØ÷ŁâßìŁ ïðŁ âîæïðŁÿòŁŁ òåŒæòà-ðàææóæäåíŁÿ îŒàçàºŁæü òàŒŁå Œîìïîíåí-òß æòðóŒòóðíîØ Ł æîäåðæàòåºüíîØ îðªàíŁçàöŁŁ òåŒæòà,ŒàŒ ðåªŁæòðîâàÿ îðªàíŁçàöŁÿ òåŒæòà (ŒîììóíŁŒàòŁâ-íàÿ ôóíŒöŁÿ ðåªŁæòðà, òðåı÷àæòíàÿ æòðóŒòóðà òåŒæòà-ðàææóæäåíŁÿ, îæîÆßå ªðàììàòŁ÷åæŒŁå æòðóŒòóðß, ıà-ðàŒòåðíßå äºÿ ªåíåðŁòŁâíîªî ðåªŁæòðà),ïðåäŁŒàöŁîííàÿ Ł â ìåíüłåØ æòåïåíŁ ïðîïîçŁöŁîíàºü-íàÿ æòðóŒòóðß. ´àðüŁðîâàíŁþ â ÆîºüłîØ æòåïåíŁ ïîä-âåðæåíß òàŒŁå ïàðàìåòðß òåŒæòà, ŒàŒ îÆøåå ŒîºŁ÷å-æòâî æºîâîóïîòðåÆºåíŁØ, ŒîºŁ÷åæòâî çíàìåíàòåºüíßıºåŒæåì, ŒîºŁ÷åæòâåííßØ æîæòàâ ªðàììàòŁ÷åæŒŁı Œîí-æòðóŒöŁØ. ×òî Œàæàåòæÿ ÷àæòåðå÷íîªî ðàçíîîÆðàçŁÿ, òî â íàŁìåíüłåØ æòåïåíŁ â —Ò ïðåäæòàâºåíß òàŒŁå ÷àæòŁðå÷Ł, ŒàŒ íàðå÷Łÿ, ïðŁ÷àæòŁÿ Ł äååïðŁ÷àæòŁÿ. ´ ıîäå äàºüíåØłåªî ŁææºåäîâàíŁÿ ìß ïðåäïîºàªàåì ïðîâåæòŁ ýŒæïåðŁìåíòß æ ïðŁâºå÷åíŁåì òåŒæòîâ-ïî-âåæòâîâàíŁØ, îïŁæàíŁØ Ł ðàææóæäåíŁØ, Ł âßÿâŁòü äºÿŒàæäîªî òŁïà îïðåäåºåííßå îæîÆåííîæòŁ Ł çàŒîíîìåð-íîæòŁ, ïîäâåðªíóâ Łı òøàòåºüíîìó ŒîíæòðóŒòŁâíîìó,æåìàíòŁ÷åæŒîìó Ł æòàòŁæòŁ÷åæŒîìó àíàºŁçó. À òàŒæåâ Œà÷åæòâå ðåöŁïŁåíòîâ Łæïîºüçîâàòü æòóäåíòîâ - íå-ºŁíªâŁæòîâ, ÷òîÆß ïîäòâåðäŁòü âàºŁäíîæòü ýŒæïåðŁìåí-òàºüíßı äàííßı Ł ìàŒæŁìàºüíî ŁæŒºþ÷Łòü âåðîÿòíîæòüíåäîæòîâåðíîæòŁ ðåçóºüòàòîâ âæºåäæòâŁå âßæîŒîªî óðîâ-íÿ ÿçßŒîâîØ ŒîìïåòåíöŁŁ æòóäåíòîâ-ôŁºîºîªîâ. `ŁÆºŁîªðàôŁ÷åæŒŁØ æïŁæîŒ 1. ˛â÷ŁííŁŒîâà, ¨.ˆ. Ñòàíäàðò Ł ŁíäŁâŁäóàºüíàÿ âàðŁàòŁâíîæòü âîæïðŁÿòŁÿ òåŒæòà íîíæåíæà [ÝºåŒòðîííßØ ðåæóðæ]/ ¨.ˆ. ˛â÷ŁííŁŒîâà - ˇåðìü, 2001. —åæŁì äîæòóïà http://www.psu.ru/pub/filolog_1/2_6.rtf 2. ˇæŁıîºîªŁÿ äºÿ æóðíàºŁæòîâ [ÝºåŒòðîííßØ ðåæóðæ]// —åæŁì äîæòóïà http: //birdie.sitecity.ru/ 3. ˙àºåâæŒàÿ, À.À. ÒåŒæò Ł åªî ïîíŁìàíŁå [ÒåŒæò]/À.À. ˙àºåâæŒàÿ - Òâåðü, 2001.4. ¸ŁíªâîïåðæîíîºîªŁÿ: òŁïß ÿçßŒîâßı ºŁ÷íîæòåØ Ł ºŁ÷íîæòíî-îðŁåíòŁðîâàííîå îÆó÷åíŁå [ÒåŒæò]: ˚îº. ìîíîªðàôŁÿ / ˇîä ðåä. ˝.˜. ˆîºåâà, ˝.´. ÑàØŒîâîØ, Ý.ˇ. ÕîìŁ÷ `àðíàóº-˚åìåðîâî: `ˆˇÓ - 2006. 5. Ñåäîâà, Ñ.˜. ˇîòåíöŁàº âàðŁàòŁâíîæòŁ Łæıîäíîªî òåŒæòà ïðŁ åªî ðåïðîäóöŁðîâàíŁŁ: ºŁíªâŁæòŁ÷åæŒŁØ Ł ºŁíªâîïåðæîíîºîªŁ- ÷åæŒŁØ [ÒåŒæò] // ´îïðîæß ºŁíªâîïåðæîíîºîªŁŁ: ÌåæâóçîâæŒŁØ æÆîðíŁŒ íàó÷íßı òðóäîâ/Àºò.ªîæ.òåıí.óí-ò Łì. ¨.¨. ˇîºçóíîâà `àðíàóº: ¨çä-âî ÀºòˆÒÓ, 2007. 6. ˛÷åðŒŁ ïî ºŁíªâŁæòŁ÷åæŒîØ äåòåðìŁíîºîªŁŁ Ł äåðŁâàòîºîªŁŁ ðóææŒîªî ÿçßŒà [ÒåŒæò]: ˚îº.ìîíîªðàôŁÿ / ˇîä ðåä. ˝.˜. ˆîºåâà - `àðíàóº: ¨çä-âî Àºò. óí-òà 1998. 7. Ñóæîâ, ¨.ˇ. ´âåäåíŁå â òåîðåòŁ÷åæŒîå ÿçßŒîçíàíŁå [ÝºåŒòðîííßØ ðåæóðæ]/ ¨.ˇ. Ñóæîâ. —åæŁì äîæòóïà http://homepages.tversu.ru/ ~susov/ 8. ˙îºîòîâà, ˆ.À. ˚îììóíŁŒàòŁâíàÿ ªðàììàòŁŒà ðóææŒîªî ÿçßŒà [ÒåŒæò] / ˆ.À. ˙îºîòîâà, ˝.˚. ˛íŁïåíŒî, Ì.Þ. ÑŁäîðîâà - Ì., 1998. 9. ØŒóðîïàöŒàÿ, Ì.ˆ. ´îæïðŁÿòŁå òåŒæòà: æòàíäàðò Ł ŁíäŁâŁäóàºüíßå ðåàºŁçàöŁŁ [ÒåŒæò]/Ì.ˆ. ØŒóðîïàöŒàÿ, Ò.À. Ñåí÷åíŒî//ÕóäîæåæòâåííßØ òåŒæò: âàðŁàíòß ŁíòåðïðåòàöŁŁ: òðóäß ÕI ´æåðîææŁØæŒîØ íàó÷íî-ïðàŒòŁ÷åæŒîØ ŒîíôåðåíöŁŁ: â 2 ÷àæòÿı. ×.2 `ŁØæŒ:`ˇˆÓ Łì. ´.Ì. ØóŒłŁíà, 2006. 10. `åºÿíŁí, ´.ˇ. ˝åØðî-ºŁíªâŁæòŁ÷åæŒîå ïðîªðàììŁðîâàíŁå Ł îÆó÷åíŁå Łíîæòðàííßì ÿçßŒàì (Neuro-Linguistic Programming and Teaching Foreign Languages) [ÒåŒæò] // Teaching Foreign Languages in the Age of Globalization. - Taipei, Taiwan, R.O.C., 2000. Ñòàòüÿ ïîæòóïŁºà â ðåäàŒöŁþ 07.05.08 Ó˜˚ 82:091.4\9 ¨.ˇ. ØŁíîâíŁŒîâ , àæïŁðàíò `ˇˆÓ Łì. ´.Ì. ØóŒłŁíà, ª. `ŁØæŒ Ý¸¯Ì¯˝ÒÛ ˜¨À¸˛ˆ¨×¯Ñ˚¨Õ ˚À—˝À´À¸¨˙˛´À˝˝ÛÕ ˘À˝—˛´ ´ ˇ˛´¯ÑÒ¨ ´.ˇ. À˚Ñ¯˝˛´À «˚˛¸¸¯ˆ¨» ´ ðàÆîòå ðàææìàòðŁâàåòæÿ ïðîÿâºåíŁå ïðŁìåò äŁàºîªŁ÷åæŒŁı, ŒàðíàâàºŁçîâàííßı æàíðîâ ( ïðåæäå âæåªî, æîŒðàòŁ÷åæŒîªî äŁàºîªà) â ıóäîæåæòâåííîØ æòðóŒòóðå ïîâåæòŁ ´.ˇ. ÀŒæåíîâà «˚îººåªŁ». Ýºåìåíòß ýòŁı æàíðîâÆåðóòæÿ â àæïåŒòå Łı âºŁÿíŁÿ íà ŁäåØíîå æîäåðæàíŁå ïîâåæòŁ, æïåöŁôŁŒó ðåłåíŁÿ ðÿäà ıóäîæåæòâåííßı çàäà÷ Ł âöåºîì íà æàíðîâîå æâîåîÆðàçŁå ïîâåæòŁ â ŒîíòåŒæòå ºŁòåðàòóðß äàííîØ ýïîıŁ. ˚ºþ÷åâßå æºîâà: äŁàºîªŁ÷åæŒàÿ òðàäŁöŁÿ, æîŒðàòŁ÷åæŒŁØ äŁàºîª, äŁàòðŁÆà, æŁìïîæŁîí, àíŒðŁçà, æŁíŒðŁçà. ˇîâåæòü «˚îººåªŁ» (1960) - ïåðâîå Œðóïíîå ïðîŁçâåäåíŁå ´.ˇ. ÀŒæåíîâà, òåæíî æâÿçàííîå òåìàòŁ÷åæŒŁ æìîºîäåæíîØ ïðîçîØ ýïîıŁ îòòåïåºŁ. ˙äåæü Æßºà îÆîçíà-÷åíà âåäóøàÿ òåìà ðàííåªî ýòàïà òâîð÷åæòâà ïŁæàòåºÿ-æòàíîâºåíŁå ìîºîäîªî ÷åºîâåŒà, Łøóøåªî æâîå íàçíà-÷åíŁå â æŁçíŁ. ˆåðîÿì ïîâåæòŁ - ìîºîäßì âßïóæŒíŁ-Œàì ¸åíŁíªðàäæŒîªî ìåäŁíæòŁòóòà Ñàłå ˙åºåíŁíó,Àºåłå ÌàŒæŁìîâó Ł ´ºàäå ˚àðïîâó - ïðåäæòîŁò ïðîØ-òŁ ðÿä ŁæïßòàíŁØ, â ıîäå Œîòîðßı çàŒàºÿåòæÿ Łı ıà-ðàŒòåð, ïðîŁæıîäŁò Łı âîçìóæàíŁå ŒàŒ äîæòîØíßı ÷ºå-íîâ æîâåòæŒîªî îÆøåæòâà. ÒåìàòŁŒà Ł ïðîÆºåìàòŁŒàïîâåæòŁ ïî æóòŁ óŒºàäßâàþòæÿ â ðàìŒŁ òðàäŁöŁîííîªîæîâåòæŒîªî ðîìàíà âîæïŁòàíŁÿ. ÑŁæòåìà îÆðàçîâ ïîâåæ-òŁ òîæå óŒºàäßâàåòæÿ â Œàíîíß æîöðåàºŁçìà: ìîºîäßìâðà÷àì îŒàçßâàþò ïîìîøü æòàðłŁå ÷ºåíß îÆøåæòâà -ïðåäæåäàòåºü ïîæåºŒîâîªî æîâåòà ¯ªîðîâ Ł îïßòíßØìîðæŒîØ äîŒòîð ˜àìïôåð, ïðîæòßå æîâåòæŒŁå òðóæåíŁŒŁ, âðîäå ìåäæåæòðß ˜àłŁ Ł æòðîŁòåºÿ ÒŁìîłŁ, ŁìïðîòŁâîæòîÿò âðåäŁòåºŁ - ðàçâÿçíßØ äåðåâåíæŒŁØ äå-ÆîłŁð ÔåäüŒà `óªðîâ Ł âîðîâàòßØ ŒºàäîâøŁŒ ßð÷óŒ.Ñîîòâåòæòâóåò æòåðåîòŁïó Ł æþæåòíàÿ ºŁíŁÿ ïîâåæòŁ,ïîæòðîåííàÿ ïî ïðŁíöŁïó ïîæºåäîâàòåºüíî æìåíÿþøŁıäðóª äðóªà ŁæïßòàíŁØ - æíà÷àºà ŁæïßòàíŁå íà âåðíîæòüâßÆðàííîØ ïðîôåææŁŁ (âî âðåìÿ ðàæïðåäåºåíŁÿ), çàòåìŁæïßòàíŁÿ ºþÆîâüþ, òðóäíîæòÿìŁ íà ðàÆîòå, æòîºŒíî-âåíŁåì æ âðåäŁòåºåì (àíòŁªåðîåì), Ł, íàŒîíåö, ðåłà-þøåå ŁæïßòàíŁå- æïàæåíŁå ðàíåíîªî ŒîººåªŁ. ´ìåæòåæ òåì, â ïîâåæòŁ äàþò î æåÆå çíàòü íîâßå òåíäåíöŁŁ,ïîÿâŁâłŁåæÿ â îòòåïåºüíîØ ºŁòåðàòóðå, æâÿçàííßå æîæòðåìºåíŁåì ºŁÆåðàºüíî íàæòðîåííßı ïŁæàòåºåØ âßØ-òŁ çà ïðåäåºß æòðîªŁı ŁäåîºîªŁ÷åæŒŁı òðåÆîâàíŁØ,âßðàÆîòàííßı â æòàºŁíæŒóþ ýïîıó. ˇî íàÆºþäåíŁþ ¯.	- I s n 10 .
a8a3c317-5dc2-4eb6-81f2-a500755297d1	Зацаринина Елена Владимировна	2,008	Образ Томаса Гредграйнда в романе Ч. Диккенса «Тяжелые времена»	Роман Ч. Диккенса «Тяжелые времена» выдающееся художественное произведение, которое по праву занимает свое место в ряду лучших книг английской мировой литературы. В статье представлена попытка анализа образа Томаса Гредграйнда как наиболее яркого сатирического образа романа. Ch.	Образ Томаса Гредграйнда в романе Ч. Диккенса «Тяжелые времена » 287ское рассуждение , интимный дневник , исторический очерк . Эссе держится как целое именно энергией взаимных переходов , мгновенных переключений из образного ряда в понятийный , из отвлеченного в бытовой ». Эпштейн М. Законы свободного жанра (эссеистика и эссеизм в культуре нового времени ) // Вопросы литературы . 1987. № 7. С. 120. Ср. с высказыванием В. А. Фатеева о В. В. Розанове : «Он постепенно создавал новый жанр , сочетавший образность художественной прозы , лирический субъективизм поэзии , тематическую актуальность публицистики и концентрацию мысли , свойственную философии . Вместо вымышленного сюжета стержнем повествования становилась личность самого автора , его душа в свете “вечных проблем ”». Фатеев В. А. В. В. Розанов . Жизнь . Творчество . Личность . Л., 1991. С. 148. *Ср. с замечанием А. Синявского : «Книга , отмеченная признаками рукописности , стано - вится чем-то вроде частного письма , адресованного одному человеку … Это непосредственный разговор читателя с автором , с глазу на глаз». Синявский А. Д. Жанровое своеобразие «Опавших листьев » В. В. Розанова // Наше наследие . 1989. № 1. С. 87. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Colette . Romans – récits – souvenirs (1920–1940). // Préface et notices de Fr. Burgaud. P., «Bouquins», 1991. 1415 с. 2. Le Petit Robert. Dictionnaire de la langue française. P., 1991. 3. Вайнштейн О. Для чего и для кого писать эссе? // Литературная учеба . 1985. № 2. С. 215–217. 4. Гинзбург Л. Я. О психологической прозе . Л., 1971. 414 с. 5. Литературный энциклопедический словарь / Общ . ред. В. М. Кожевникова , П. А. Николаева . М., 1987. 6. Синявский А. Д. Преодоление литературы . Жанровое своеобразие «Опавших листьев » В. В. Розанова // Наше наследие . 1989. № 1. С. 84–94. 7. Фатеев В. А. В. В. Розанов . Жизнь . Творчество . Личность . Л., 1991. 368 с. 8. Эпштейн М. Законы свободного жанра (эссеистика и эссеизм в культуре нового времени ). // Вопросы литературы . 1987. № 7. С. 120–151. Е. В. Зацаринина ОБРАЗ ТОМАСА ГРЕДГРАЙНДА В РОМАНЕ Ч. ДИККЕНСА «ТЯЖЕЛЫЕ ВРЕМЕНА » Работа представлена кафедрой литературы Балашовского института (филиала ) Саратовского государственного университета им. Н. Г. Чернышевского . Научный руководитель – доктор филологических наук, профессор В. С. Вахрушев Роман Ч. Диккенса «Тяжелые времена » – выдающееся художественное произведение , которое по праву занимает свое место в ряду лучших книг английской мировой литературы . В статье представлена попытка анализа образа Томаса Гредграйнда как наиболее яркого сатирического образа романа . Ключевые слова : центральный персонаж романа , философия факта , «геометрия » внешности , драматизм ситуации , крах надежд . ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ 288E. Zatsarinina THE CHARACTER OF THOMAS GRADGRIND IN CH. DI CKENS’S “HARD TIMES” Ch. Dickens’s “Hard Times” is a rema rkable work of art, which rightfully stands in one line with the best English ma sterpieces. The article deals with the attempt of the analysis of T homas Gradgrind’s character as the most outstanding satiric image of the novel. Key words: central character of the novel, philosophy of Fact, “geometric” appearance, dramatic situation, break-up of hopes. Томас Гредграйнд первый персонаж , которого мы встречаем в «Тяжелых време - нах» и одна из центральных фигур романа . Диккенс знакомит нас с Гредграйндом , начи - ная с описания его самой основной черты – «механизированной », монотонной внешно - сти и однообразного отношения к жизни . Томас Гредграйнд – носитель и пропо - ведник «философии факта », на которой и держится весь город Коктаун , вся его струк - тура. Сама фамилия персонажа значима , она содержит в себе дважды повторенное сочетание «взрывных » звуков «гр-гр», что похо - же на ворчание собаки . Кроме того, семанти - чески фамилия состоит из двух английских слов: grade, что значит «степень , звание , сорт, оценка », и grind – « перемалывать , стирать в порошок ». Герой действительно добился высокого положения , став парламента - рием как раз благодаря тому , что он умеет «перемалывать » сознание школьников и взрослых своей теорией фактов (и как его самого «перемалывает » Время ). И в этой своей функции он оказывается агентом Време - ни, тоже «перемалывающего » людей на своих станках . Вполне понятно поэтому , что именно этому персонажу автор поручает открыть роман краткой и энергичной репликой , обращенной в школьном классе к учителю : «Итак , я требую фактов . Учите этих мальчи - ков и девочек только фактам . В жизни требуются одни факты » [2, с. 7] (Now, what I want is Facts. Teach th ese boys and girls nothing but Facts. Facts alone are wanted in life). И добавляет : «Не насаждайте ничего иного и все иное вырывайте с корнем » [2, с. 7]. Вот оно, начало «Сева », открывающего первую книгу романа . Речь персонажа звучит предельно энергично и ритмично , а слово «факты » поанглийски пишется с большой буквы – как имя некоего божества . Перед нами своего рода «евангелие от Гредграйнда ». И это была не карикатура на вымышленную личность , а злая сатира на утилитаристов -представите - лей так называемой «манчестерской школы » в лице двух ее активных деятелей , Ричарда Кобдена и Джона Брайта . С этими двумя господами была лично знакома Элизабет Гаскелл , и она могла рассказать Диккенсу о них. Конечно , писатель не гонится за внеш - ним сходством персонажа с его прототипами . Наоборот , он рисует явно карикатурный портрет своего проповедника фактов . У оратора «квадратный палец » (a square forefinger), «квадратный лоб» (a square forehead), « квадратные ноги » (square legs) и «большой , тонкогубый и жесткий рот», «твердый , сухой , властный голос ». Вся эта «геометрия » внеш - ности придает фигуре героя черты явной условности , «кукольности », автоматизма . Интересно , что на иллюстрациях художников Ф. Уокера и Х. Френча , сопровождавших роман при жизни Диккенса , никакой «квадрат - ности » в фигуре Гредграйнда нет и писатель , видимо , не возражал против такого несоот - ветствия в изображении героя . В первых главах романа мистер Гред - грайнд излагает свою философию голого расчета , не делая попыток скрыть свою одержимость фактами и цифрами . Он счита - ет, что человеком могут управлять математи - ческие законы и «готов взвесить и измерить Образ Томаса Гредграйнда в романе Ч. Диккенса «Тяжелые времена » 289любой образчик человеческой природы и безошибочно определить , чему он равняет - ся» [2, с. 8]. Такая философия принесла Гред - грайнду финансовый и социальный успех . Он сколотил свое состояние как торговец железом , торговец , который действовал по жестоким материальным законам суровой действительности . Позднее он стал членом парламента , занимая положение , которое позволило удовлетворить свой интерес в сведе - нии жизни людей Англии в таблицы . Хотя мистер Гредграйнд и не владелец фабрики , но он проявляет дух промышлен - ной революции таким образом , что относится к людям как к машинам , жизнь которых , как и работа машин , может быть сведена к нескольким научным принципам . Его школьная система напоминает фабрику , в цехах которой работают автоматы под номерами . Эта «арифметизация » человеческо - го коллектива предвосхищает картину будуще - го в антиутопии Евгения Замятина «Мы» (1920), где человек сведен к исчислимой единице , к «нумеру » и знаку . В данном случае писатель лишь слегка утрировал взгляды созда - теля теории утилитаризма Иеремии Бентама (1748–1832), который сочинил огромное коли - чество работ по разным отраслям знания , в том числе и по педагогике [8]. В своих трудах Бентам пишет о необходимости создания «моральной арифметики », с помощью которой вычислялись бы «единицы удовольствия » и «единицы боли » для учета всех человеческих действий по определенным формулам . Добро при этом должно определяться на основе «любви к себе» (self-interest). В искусстве Бентам не разбирался вообще и считал , например , что «игра в мяч так же хороша , как и поэзия » (pushpin is as good as poetry). Поэтому школь - ная программа этого отца утилитаризма преду - сматривает изучение геометрии , алгебры , технологии , но только не искусства и литературы . А музыка у него исключалась , потому что «она дает шум» (on the grounds of noise). Правда , были в программе Бентама и положительные моменты . Так, он предусматривал запрет на телесные наказания , убирал обязательное религиозное образование , вводил обучение для девочек . Но первая осечка в деле воспитания по его системе случилась с верным учеником Бентама Джоном Стюартом Миллем (1806– 1873), создателем Утилитарианского общества , крупным ученым -позитивистом . В своей «Автобиографии » [9] Милль рассказывает об этом так: под руководством отца, правоверного утилитариста мальчик Милль делал большие успехи, овладевая всевозможными науками , а заодно и обучая своих младших братьев и сестер. Под воздействием Бентама он мечтал стать «реформатором мирового масштаба » (a reformer of the world). Но в 20 лет у него начи - нается сильная депрессия , он разочаровывается в бентамовской системе образования , по которой учился , потому что в ней «установка на анализ влечет утрату чувств » (the habit of analysis has a tendency to wear away the feelings). Выходу из депрессии способствовало обраще - ние Милля к искусству , не предусмотренное Бентамом . Нечто подобное происходит и с детьми Гредграйнда , Томасом и Луизой , только с учетом того, что они не были вундеркинда - ми, как Милль . У Луизы , девушки умной , вырабатывается меланхолический характер , и она попадает в подчинение к брату , ничтожному существу , которого Хартхаус за глаза зовет «щенком ». С самим же Гред - грайндом по ходу романа происходит психо - логически точно обозначенная , хотя и не раскрытая Диккенсом глубоко , эволюция . Сначала он как бы раздваивается – его прямолинейная «квадратность » еще какое -то время сохраняется , но слабеет , в идеологе начинает проглядывать нормальный человек . Это особенно заметно в том, как двойственно он оценивает свою «худшую » ученицу Сесси Джуп , которая «почему -то» становится край - не нужной и для него, и для членов его семьи. Окончательному краху «людоедских » идей героя способствует несчастье с его дочерью , которая убегает от ненавистного мужа, когда -то навязанного ей отцом , и свали - ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ 290вается в горячке . Второй и окончательный удар по идеям Гредграйнда наносит история с его сыном Томасом , который стал вором (ограбил банк Баундерби ), да еще и клевет - ником , бросив тень подозрения в воровстве на рабочего Блекпула . Это удар двойной . Сначала логику утилитаризма обращает против отца и учителя его сын, заявляя , что, согласно статистике , всегда есть нечестные люди и он попал под этот закон . «Я сотни раз слышал от тебя, – говорит он отцу , – что это закон . Не могу же я менять законы » [2, с. 303] (How can I help laws?). Примерно так же отвечает Гредграйнду его бывший лучший ученик Битцер , который рад донести на Томаса и занять его место в банке . Отец горест - но вопрошает : «Есть ли у тебя сердце ?» Битцер, «усмехнувшись несуразности вопроса », отвечает своему бывшему наставнику , что сердце , орган кровообращения , у него в порядке . Тогда бывший «квадратный » госпо - дин взывает к чувству жалости в ученике , на что тот приводит соображения разума и личной выгоды , которые побуждают его выдать Томаса властям . Да еще и напоминает учите - лю о его собственной философии : «Вы сами отлично знаете , что общественный строй держится на личной выгоде » [2, с. 307] (the whole social system is a question of selfinterest). И далее разворачивается целая дискуссия между бывшим учителем и бывшим учеником , причем роли меняются – теперь «лучший » ученик по всем пунктам побивает наставника , пользуясь его же аргументами из учения о силе фактов . Недаром глава , изображающая эту драматическую и немного комическую ситуацию , называется «Немножко философии » (Philosophical). И чтобы окончательно «добить » героя и посрамить его утилитарно -статистическую теорию , Диккенс придумывает эффектный сюжетный ход – несчастному Гредграйнду помогают те самые циркачи , которых в начале романа он считал ненужными людьми , отвлекающими народ от «правды фактов ». Именно они укрывают у себя проворовавшегося Томаса и для маскировки обряжают его в нелепый клоунский наряд , мажут лицо черной краской. «Никогда мистер Гредграйнд , – сообща - ет автор с горькой иронией , – не поверил бы, что может существовать нечто столь мрач - ное, отталкивающее , унизительно смешное , как щенок в своей шутовской ливрее , если бы своими глазами не убедился в этом неопро - вержимом факте » [2, с. 303] (anything so grimly, detestably, ridiculously shameful as the whelp in his comic livery, Mr. Gradgrind never could by any other means have believed in, weighable and measurable fact though it was). Фраза построена писателем в нарочито затрудненной громозд - кой синтаксической конструкции , чтобы передать чувство отчаяния отца при жалком и нелепом виде своего отпрыска . Разговор проис - ходит на арене цирка после окончания представления , отец сидит на клоунском стуле , сын выряжен в чужой для него наряд клоуна -арапа , так что вся сцена последнего свидания родите - ля с сыном отчасти напоминает клоунскую репризу , которая своей смешной нелепостью гротескно оттеняет драматизм ситуации . Мастерство Диккенса налицо , и особенно странно здесь вспоминать пренебрежительные отзывы Т. И. Сильман о романе как о наборе «вопро - сов и ответов », едва прикрытых «так назы - ваемой образной формой » [7, с. 307]. Наобо - рот, Диккенс дал здесь один из лучших образцов своего искусства , показав в главе «Охота за щенком » сначала сцену веселого циркового представления , полного незамы - словатых шуток и трюков , а затем эпизод прощания отца с сыном в тех же цирковых декорациях (а сын еще и в клоунском наряде), но уже резко контрастирующую по тональности с предшествующей сценой . Цирк в целом выступает у Диккенса как искусство гуманное , по-человечески волнующее . И Гред - грайнд , окончательно потерявший свой «квадратный » (тоже по-своему близкий к цирко - вому , только в сатирическом смысле ) облик , уходит из романа как герой , к которому вернулись качества доброго и умеющего страдать, сочувствовать другим человека . Символ как способ организации повествования в романе Г. Э. Носсака «Некийя » 291СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Dickens C. Hard Times. Worldsworth Editions, 2000. 243 p. 2. Диккенс Ч. Тяжелые времена / Пер. с англ. В. М. Топер . М.: ГИХЛ , 1960. Т. 19. С. 5–319. 3. Аникст А. А. «Тяжелые времена » // Диккенс Ч. Соч.: В 30 т. М.: 1960. Т. 19. С. 695–701. 4. Вахрушев В. С. Образ . Текст . Игра : Очерки по теории литературы . Ч. 2. Балашов ; Николаев , 2002. 128 с. 5. Дымова Л. А. О педагогических идеях Чарльза Диккенса // Проблемы педагогики и школы в капиталистических странах . М.: Просвещение , 1974. С. 210–221. 6. Ивашева В. В. Творчество Диккенса . М.: Изд. Москов . ун-та, 1954. 472 с. 7. Сильман Т. И. Диккенс : Очерки творчества . Л.: Худож . лит., 1970. 376 с. 8. Bradley P. Victorian Lessons: Education and Utilitari sm in Bentham, Mills and Dickens: http: www.tcr.org \ tcr\ essays \ EPrize-Bentham. pdf 9. Mill J. St . Autobiography. L.: L ongmans press, 1873. Р. 138–139. 10. Modern Critical Interpretations: Charles Dickens’ Hard Times / Edited by Harold Bloom. N. Y.: Chelsea House, 1987. 287 p. 11. Gilmour R. The Gradgrind School: Political Economy in the Class Room. Victoria Studies, 11 (December 1967). P. 207–224. С. В. Максимова СИМВОЛ КАК СПОСОБ ОРГАНИЗАЦИИ ПОВЕСТВОВАНИЯ В РОМАНЕ Г.Э. НОССАКА «НЕКИЙЯ » Работа представлена кафедрой зарубежной литературы . Научный руководитель – доктор филологических наук, доцент Т. А. Федяева В статье представлен анализ символики романа Г. Э. Носсака «Некийя », который позволяет выявить основные закономерности его сюжет - ной структуры . Символические образы , имеющие различные корни – от архаических до христианских , можно выделить в две основные группы – муж - ские (рациональное и разрушительное начало ) и женские (интуитивное и созидающее начало ). Такая парадигма обусловлена стремлением Носсака разо - браться в ценностном кризисе , охватившим европейское общество после Второй мировой войны . Ключевые слова : символ , миф , мифологическое тождество , образ матери , техника повествования , экзистенциализм . S. Maksimova SYMBOL AS A WAY OF NARRATIVE ORG ANISATION IN THE NOVEL “NEKYIA” BY H. E. NOSSACK The article represents the analysis of the symbol structure of th е novel “Nekyia” written by H. E. Nossack, which helps to elicit the major features of its plot pattern. Symbols of different souces (both ancient and Christian) can be clas-	В. А. Фатеева. Жизнь , Творчество . Л., 1991.
b21321c3-6a58-4ffe-b194-96324d091802	Симонова Ольга Алексеевна	2,007	Журнал «Женская жизнь» (1914-1916): библиографический указатель	null	ЖУРНАЛ «ЖЕНСКАЯ ЖИЗН Ь» (1914 –1916): библиографический указатель 1914. № 1, 7 октября. № Автор и название Стр. 1 Редакция. От редакции 1 2 И.М. Итоги войны 2–3 3 Среди газет и журналов 3–4 4 В. Памяти А.И. Коншиной 4 5 В.Ч. Деятельницы войны 5–6 6 Тихова. Кто же они? 6 7 Моисеева А.М. Мать: Стихотворение. 6 8 Баташева Л. Сказка: Рассказ 7–8 9 А.М.Гр. <Громов А.М.>. Женщина и война 8–9 10 Бердакин Д. Сестры -утешительницы 9–10 11 Кэсси Джон. В сердце Англии (От нашего лондонского корреспондента ) 10–11 12 А. В глубину веков… (Прошлое Реймского собора) 11–12 13 Тритон <Благов Ф.Ф.>. Чеховский рассказ. Новая вариация. Не в духе 12 14 М.А. Маленький фельетон. Михель и его сыновья 12–13 15 Дэдал <Вейнберг А.А.>. Маленький фельетон. Наступление 13 16 Мар Анна <Леншина А.Я.>. Carte postale. Кровь и кольца 13–14 17 Дядя Толя. Письма к моей племяннице (Письмо первое) 14–16 18 Хроника. Сестра милосердия В.В. Селинтаева. Бесплатные обеды в память А.И. Коншиной. Льготы семьям железнодорожников. Беспл атные билеты. Очаг для детей запасных. Женские сельскохозяйственные курсы раненым. Смерть сестры милосердия на театре военных действий. Японский «Красный крест» 16 19 Театральные заметки. Лидин Вл. <Гомберг В.Г.>. Московский драматический театр. «В тени» (Пьеса из жизни Н.В. Плевицкой). И.Ш. <Шнейдер И.И.?>. Театр «Gait é» 17–18 20 Живые игрушки 18 21 Адам Э. Голос и горло. Гигиена и меры предосторожности против заболеваний 19–20 22 Воспоминания о дворе Кайзера 20–21 23 Кружево 22 24 Вышивка «Ренессан с» 23 25 Юмор 24–25 № 2, 22 октября. 1 Благов Федор. Сестра: Стихотворение 1 2 И.М. Итоги войны 2–3 3 Нет. На очереди 3–5 4 Буревестник <Громов А.М.>. Белокурые волчицы: Фельетон 5–6 5 На операции 6–7 6 Хроника. Сегодня день гербов. В лазарете женского клуба. Госпиталь для душевнобольных воинов Всероссийского Земского Союза. Бинты на позиции. Ясли для детей. Митрополит Сербии к русским женщинам. В Центральном бюро. Де-Ней <Шнейдер И.И.>. В лазарете Императорских театров 7–9 7 Кэсси Джон. В цар стве тумана (От нашего лондонского корреспондента) 9 8 Иностранная пресса. Вагнеровская музыка во Франции. Английский воздушный флот. Английское письмо из Германии. Халиф на час. Немецкие гигиенические моды 9–10 9 Лидин Вл. <Гомберг В.Г.>. Пятна крови… : Из хроники осажденного города 10–12 10 Самарский А. Огонь милосердия 12–13 11 Штатский. Проект маленькой реформы 13 12 Тихова. Молодые журавли: Статья 13–14 13 М.А. Их все везут и везут: Миниатюра 14 14 Маленький фельетон. Песнь о болтливом Вильге льме 14–15 15 Дядя Толя. Письма к моей племяннице: Письмо второе 15–17 16 Громов А.М. Победа: Повесть 17–18 17 Тритон <Благов Ф.Ф.>. Черствые люди: Рассказ 19 18 Благой Мат <Благов Ф.Ф.>. Думы Вильгельма 19 19 Волжанин Осип <Израэльсон О.А.>. Театрал ьные заметки. Островский, Шекспир и поворот в русском театре. – Новый драматический театр Струйского. – Новая постановка 20–21 20 Спорт 21 21 А. Среди газет и журналов 22 22 Живые игрушки 22 23 Bric-Brac. Мысли о женщине 22 24 Кружево (Продолжение) 23 25 Модный и шляпный отделы «Журнала для хозяек» 24–25 № 3, 7 ноября. 1 Ленцнер Осип. Мадонна. Бельгийским беглецам: Стихотворение 1 2 М.А. Орлы: Стихотворение 1 3 И.М. Итоги войны 2–3 4 Нет. В землю предков 4 5 Буревестник <Громов А.М.>. Духа не угашайте!.. 4–5 6 Хроника. Московские женщины – бельгийской королеве. Базар кукол. Гр. Бобринская в армии. Табак – солдатам. Армянки – родине. В музее Александра III. В детском убежище. Для раненых 5–7 7 За рубежом. Русский Лондон (От нашего лондонского корреспондента). Кэсси Джон. Четанский госпиталь в Англии. Ярский Н.В. Жизнь в Берлине 7–8 8 Лидин Вл. <Гомберг В.Г.>. Шехерезада: Из путевых впечатлений 9–10 9 Mares Roland , de. Королева -скиталица: Пер. с фр. Э.Ф. 10–11 10 Х-во Т. <Хитрово Т.Л.>. Они и дут 11–12 11 Е.В. <Выставкина Е.В.?>. Война и реклама 12–13 12 М.А. Маленький фельетон. Коварство и любовь 13 13 Мар Анна <Леншина А.Я.>. Cartes postales. Легион (Честные женщины и падшие). День мертвых 14–15 14 Громов А.М. Победа: Повесть: Продолжени е 16–18 15 Тритон <Благов Ф.Ф.>. Урок в доме Кайзера: Сцена 18–19 16 Волжанин Осип <Израэльсон О.А.>. Театральные заметки. Пьесы на военные темы. – Драматические инсценировки романов. – «Выстрел», гр. А.К. Толстого 19–20 17 Адам Э. Косметика. Краснота н оса 21 18 Bric-Brac. Мысли о женщинах. Истинное происхождение некоторых мод. Почему женщин больше, чем мужчин? 21 19 Кружева (Продолжение) 22 20 Русская гладь и мережка 23 21 Модный отдел «Журнала для хозяек» 24–25 № 4, 22 ноября. 1 Щекин Василий. С ними свой траурный наряд: Стихотворение 1 2 Рыковский Ник. Вы помните?: Стихотворение 1 3 И.М. К вопросу о черноморских проливах: Статья 2 4 И.М. Великая битва на севере Франции и в Бельгии 3 5 Женщина перед законом и обществом 4–5 6 Хроника. Бельгийс кая королева – московским женщинам. Рождественские подарки для солдат. Женщины – жертвам войны. Бесплатный детский питательный пункт. Кто что может. Базар кукол. Великосветский концерт. Ве-Че. Беседа с американской журналисткой 5–8 7 За рубежом. Женский труд в Англии (От нашего лондонского корреспондента). Кэсси Джон. Концерты в Лондоне. Ярский Н.В. Воздушный флот Германии 8–9 8 Иностранная пресса. Шампанское. 9 Смешные открытки. Бельгийские школьники в Англии 9 Вольд <Лидин Вл.(Гомберг В.Г.)>. Женщина гор 10 10 И.Ш. <Шнейдер И.И.?>Муза Метерлинка 10–11 11 Буревестник <Громов А.М.>. Где справедливость? 11–12 12 М.А. Маленький фельетон. Сказка о старом паши и коварной сирени 13 13 Дядя Толя. Письма к моей племяннице 13–14 14 Громов А.М. Победа: Пове сть: Продолжение 15–16 15 Мар Анна <Леншина А.Я.>. Cartes postales. Грустная профессия. Шарманка, девочка и святая. Аметисты 17–18 16 М. Клавдия. Злоключения редактора: Фельетон 18–19 17 Артистки о войне (Наша анкета) 19–20 18 Волжанин Осип <Израэльсо н О.А.>. Театральные заметки. «Горе от ума» и художественный театр. «Пигмалион», Бернарда Шоу 20–21 19 М. Зимний спорт 21 20 Bric-Brac 21 21 Кружево (Окончание) 22 22 Вышивка гладью 23 22 Модный отдел «Журнала для хозяек» 24–25 № 5, 7 декабря. 1 Благов Федор. Московской польке: Стихотворение 1 2 Буревестник <Громов А.М.>. К тебе печальный я пришел и рассказал…: Стихотворение 1 3 Далматова Ольга <Тимофеева О.З.>. В широком поле цвели цветы…: Стихотворение 1 4 И.М. Когда конец войны?: Статья 2–3 5 Лель <Гумилевский Л.И.>. Святая ненависть 3 6 Самарский А. Страна крови 4–5 7 Милич Клара <Русанова К.П.>. Любовь и сомнение (Памяти Н. Львовой †24 ноября 1913) 6 8 Хроника. У польских беженцев. Рождественские подарки солдатам. Чиликин. Врачи -попечител ьницы 7–8 9 Николаева Нина. Христос в картинах Поленова 8 10 За рубежом. Кэсси Джон. Суфражистки и война 9 11 Айя-София в Константинополе 10 12 Лидин Вл. <Гомберг В.Г.>. Наброски углем. Улыбки. Туманный остров 11–12 13 Колоколов Николай. Опасный уклон 13–14 14 М.А. Маленький фельетон . В двенадцать часов по ночам 14 15 Громов А.М. Победа: Повесть: Продолжение 15–16 16 Мар Анна <Леншина А.Я.>. Cartes postales. Ропс 17–18 17 М. Клавдия. Бабья несообразительность (Пьяное размышление) 18–19 18 Театраль ные заметки. Волжанин Осип <Израэльсон О.А.>. «Мендель Спивак». Новая пьеса Семена Юшкевича. Де-Ней <Шнейдер И.И.>. «Черкешенка» Як. Львова 19 19 Адам Э. Косметика. Линия красоты 20 20 Антимакассар. Исполнение квадратов Ритичелли. Применение квадратов антимакассара 21–23 21 Модный отдел «Журнала для хозяек» 24–25 № 6, 22 декабря. 1 Далматова Ольга <Тимофеева О.З.>. В час заповедный: Стихотворение 1 2 Суворина Р. Я женщиной зовусь, загадка я, и тайна…: Стихотворение 1 3 Благов Федор. Две елки: Стих отворение 1 4 А.М.Г. <Громов А.М.>. Легенда о елке 2 5 И.М. Будут ли еще войны? 3 6 Царство кукол 4 7 Тихова. Капли в море 5–6 8 Б. Юный герой 6 9 Рыковский Ник. Твоя душа, как солнечный алтарь…: Стихотворение 6 10 Харыбин Павел. Рождество на Монма ртре (Из воспоминаний) 7 11 Кэсси Джон. Рождество в Англии (От нашего лондонского корреспондента) 8 12 Буревестник <Громов А.М.>. Мотыльки 8–9 13 Губер Семен. Себя я выдумкой побалую…: Стихотворение 9 14 Лидин Вл. <Гомберг В.Г.>. Страничка из большой к ниги: Рассказ 10–11 15 М-и Клавдия. Ночь ужаса: Рассказ 12–13 16 Выхольский Илья. Русские женщины: Рождественская мозаика 13 17 Рыковский Ник. Завтра: Стихотворение 13 18 Дядя Толя. Письма к моей племяннице 14 19 Громов А.М. Победа: Повесть: Продолже ние 15–17 20 Эллис <Яковлева Е.Ф.>. Духовное богатство женщины 17 21 Мар Анна <Леншина А.Я.>. Cartes postales. Сочельник . Рождественский рассказ 18–19 22 М.А. Маленький фельетон. Рождественская сказка 20 23 Тритон <Благов Ф.Ф.>. Святочные рассказы: Па родии. Желто -пресный. «Юмористический» 21 24 Театральные заметки. Изобилие новинок: «Сверчок на печи», «Гимн Рождеству», «Изумрудный паучок», «Дом», «Смерть Пазухина» 22 ??? 23–25 1915 № 1, 7 января. 1 Благов Федор. Накануне Нового года: Стихотворен ие 1 2 Буревестник <Громов А.М.>. Ушла ты от меня без грусти и печали…: Стихотворение 1 3 Егоров Павел. Взглянул на Вас случайно я…: Стихотворение 1 4 На рубеже 2 5 Бельмонт Лео. Польская женщина 3–4 6 Ге. Сибирячки 4 7 И.М. Восток и Запад. Роль слав янства в мировой истории 5–6 8 Хроника. Ге А. Турецкие армяне в Москве. 6–7 9 За рубежом. Nikko. Вести из Реймса (От нашего парижского корреспондента). Кэсси Джон. Родина в опасности (От нашего лондонского корреспондента) 8–9 10 Ивик. Несвязные мысли: М иниатюра 9 11 Егоров Павел. Раздолье: Стихотворение 9 12 Тихова. Женщина Японии: Статья 10–11 13 Лидин Вл. <Гомберг В.Г.>. Пять желаний: Из легенд погибающего Иерусалима. На мотив Тадеуша Кончинского 12–13 14 Мар Анна <Леншина А.Я.>. Cartes postales. Седые волосы 13–14 15 М.А. Песнь о Газавате: Маленький фельетон 14 16 Андриевская М. Тропинка жизни: Повесть 15–16 17 Вольд <Лидин Вл. (Гомберг В.Г.)>. Неудачное интервью (Новогодний фельетон) 17 18 Тритон <Благов Ф.Ф.>. Пожелания на 1915 год 18 19 Lo <Мунштейн Л.Г.>. Пьеретта и Пьеро: Стихотворение 18 20 Волжанин Осип <Израэльсон О.А.>. Театральные заметки. «Война». – Камерный театр: «Сакунтала». – «Ирландский герой». – «Легкомысленная комедия для серьезных людей». – «Вечер у Шуфлери» 19–20 21 Адам Э. Косметика. Как сохранить цвет волос 21 22 Bric-Brac. Своеобразная статистика. История серег. Мысли о женщинах 21 23 Скатерть. Ришелье. Дорожка Ришелье. Дорожка из цветного полотна. Вязаное манто. Сумочка. Теплый нагрудник. Шитье по тюлю. Накидка на п одушку. Жабо. Применение шитья по тюлю 22–24 24 Модный отдел «Журнала для хозяек» 25 № 2, 22 января. 1 Чернов Филарет. Женщине: Стихотворение 1 2 Tio. Даль: Стихотворение 1 3 Благов Федор. Лунный иней: Стихотворение 1 4 Далматова Ольга <Тимофеева О. З.>. Я не дева, но девственность грезы…: Стихотворение 1 5 Ермилов В. Женщина -судья: Статья 2 6 Тихова. Женщина русской деревни в своем собственном изображении 3 7 Гр. <Громов А.М.>. Достоевский о немцах 4 8 И.М. Вампуковщина (балканские государства): Статья 5 9 Вольд <Лидин Вл.>. Сербская женщина 6 10 Хроника. Детский праздник. Поезд -баня. Николаева Нина. Выставки 7–8 11 За рубежом. Кэсси Джон. Конец снобизма. Д.К. <Кэсси Джон?>. M-rs. Гаррет Андерсон. Н.В.Я. <Ярский Н.В.?>. Артиллерия воздушного флота. Бунты военнопленных в Англии 9–10 12 Самарский А. Широкая масленица 11–12 13 Дедал <Вейнберг А.А. >. Карнавал на льду: Стихотворение 12 14 Лидин Вл. <Гомберг В.Г.>. Карнавал в Ницце (Из путевых заметок) 13 15 А.Г. <Громов А.М.>. Женщина на войне (Силуэты) 14–15 16 М.А. Маленький фельетон. Поток -богатырь 15 17 Дядя Толя. Письма к моей племяннице 16 18 Андриевская М. Тропинка жизни: Повесть: Продолжение 17–18 19 Ивик. Несвязные мысли: Миниатюра 18 20 Егоров Павел. На Карнавале: 1. Valse . 2. Grand Rond : Стихотворения 18 21 Мар Анна <Леншина А.Я.>. Cartes postales. Эта и та. 19 22 Далматова Ольга <Тимофеева О.З.>. Твой поцелуй, как сладость медуницы…: Стихотворение 19 23 Волжанин Осип <Израэльсон О.А.>. Театральные заметки. «Дамская война» и « Ворона в павлиньих перьях». – «Жизнь есть сон». – «Скверный анекдот». – Детские пьесы: «Дюймовочка» и «Сказка о прекрасном короле Альберте» 20 24 История корсета 21 25 Bric-Brac. Белинский о женщине 21 26 Рукоделие. Е.Ш. Детский воротник 22–24 27 Модн ый отдел «Журнала для хозяек» 25 № 3, 7 февраля. 1 Суворина Раиса. Не смерть страшна…: Стихотворение 1 2 Савич Овадий. Я умру. Вы оденетесь в черное…: Стихотворение 1 3 Гумилевский Лев. Уходит робко ночь. Под шелком абажура…: Стихотворение 1 4 Колок олов Николай. Как люблю я твое пробуждение…: 1 Стихотворение 5 Паниев К. Высшее женское образование в России 2 6 Вольд <Лидин Вл. (Гомберг В.Г.)>. «Женская повинность» 3 7 Успенская А.Н. Молчите, струны золотые…: Стихотворение 3 8 Самарский А. Жены при званных на войну 4 9 Никитин Н. А.И. Герцен о Германии (Заметки из «Былого и Дум») 5–6 10 Н.К. Правда ли? 6 11 Хроника. Столицы. День печати. Кн. М.К. Трубецкая. Лекция Е.Д. Кусковой. Юридический институт. Женщины -адвокаты. Девушка -герой. Е.И. Белоусова . «Война и женщина». Императорское женское патриотическое общество. Провинция (От наших корреспондентов). Саратовский университет. Н.А. Масленникова. Хор девушек. «Неделя белья». Дар женщин. Сестра милосердия -магометанка. Сибирские высшие женские курсы. Очередное насилие над женщинами 7 12 Н.К. Отрадное явление 8 13 За рубежом. В. Истекающий кровью русский (От нашего копенгагенского корреспондента). 9 14 Тихомирова В.А. Забытый порт (Из путевых заметок) 10 15 Дедал <Вейнберг А.А. >. Маленький фельетон. Женщины города. Телефонистка. Машинистка 10 16 Буревестник <Громов А.М.>. Из дневника женщины 11 17 Рыковский Н. На ниве смерти: Стихотворение 11 18 Зайдель Регина. Горели свечи: Стихотворение 11 19 Виноградская Е. В усадьбе: Рассказ 12–13 20 Дядя Тол я. Письма к моей племяннице 13–14 21 Андриевская М. Тропинка жизни: Повесть: Продолжение 15–16 22 А-в Н. <Ардашев Н.?>. В лазарете: Миниатюра 16 23 Мар Анна <Леншина А.Я.>. Cartes postales. 1.Мария Валевская. 2.Плачущая Коломбина 17–18 24 Театр, музыка и искусство. В.В. Стрельская. Ивик. Боги и люди (По поводу выставки скульптуры А.С. Голубкиной) 19–20 25 Адам Э. Косметика. Окрашивание волос 20–21 26 Bric-Brac. Мс. Из мира чудесного 21 27 Рукоделие 22–23 28 Вышивание 24 29 Модный отдел «Журнала д ля хозяек» 25 № 4, 22 февраля. 1 Анский Ив. Новые ценности 1–2 2 Горин К. Женщина и народная медицина 2–3 3 Ардашев Ник. Темы дня (Курорты России). I. 3–5 4 Заугорский Н. Дорогу женщине! 5–6 5 Громов А.М. Памяти З.Н. Некрасовой 6 6 Хроника. Столицы . Женщина -военный шофер. Женщина -ученый. Жены врачей. «Самаритянки». К.М. Эволюция женского движения в России. Женские юридические курсы. Женщины -извозчики. Дом «Матери ребенка». Женщина -электромеханик. Женщины -архитекторы. Телеграфистки. Женщины -врачи. Графиня М.И. Витте. † Сестра Кирсанова. Арест графини Орловой -Давыдовой. Жены германцев. 7–8 Право женщины. Арест женского календаря. Деятельницы Петрограда. Провинция (От наших корреспондентов). Киев. Томск. Тифлис. Нахичевань. Бельцы. Екатеринослав 7 За рубежом. В Англии. Суфражистки на войне. Мисс Брэддон. Матвеева А. Женский вопрос в Болгарии 9–10 8 Нестерова С. К сестрам: Стихотворение 11 9 Ермилов В. «В живых не значится» 11 10 Далматова Ольга <Тимофеева О.З.>. Сумерки во Брюгге: Стихотворение 11 11 Останкович В.Н. Лучше женщины, чем немцы 12 12 Миниатюры. Гуляницкий <Грудницкий М.Г.>. Смерть. Грани. Идиллия. Муравей. Сила жизни 12–13 13 Егоров Павел. Волне: Стихотворение 13 14 Есетин Сергей <Есенин С.А.>. Ярославны плачут 14 15 Благов Фед ор. Вальс: Стихотворение 14 16 Е.Ш. Сам ад посеял семена…: Стихотворение 14 17 Андриевская М. Тропинка жизни: Повесть: Продолжение 15–16 18 Ленцнер Осип. Арлекин: Стихотворение 16 19 Мар Анна <Леншина А.Я.>. Cartes postales. Измена 17–18 20 М.А. Мален ький фельетон . Из альбома пародий. Осторожность 18 21 Театр, музыка и искусство. Лагунный. Актерский слет. Анкета о немецкой музыке. Болезнь Сары Бернар. А.Н. «Сестры Кедровы». Кинематограф. Юбилей М.Н. Ермоловой. А.Гр. <Громов А.М.>. Выставки. 19–21 22 Библиографический отдел 21 23 Рукоделие 22–23 24 Вышивание 24 25 Модный отдел «Журнала для хозяек» 25 № 5, 7 марта. 1 Редакция. Женская жизнь (Нашим читателям) 1 2 Анский Ив. Женская взаимопомощь 2–3 3 Ардашев Ник. Темы дня. II. 3–4 4 Горин К. Же нщина -врач 4–5 5 Тихова. Разница психологий 5–6 6 Хроника. Столицы. Деятельность женщин. В.А. Морозова. Фонд имени В.Ф. Комиссаржевской. Новое применение женского труда. Браки офицеров. Женский медицинский институт. Испытание на звание лекаря. Награды са моотверженной работы женщин. Проезд для свидания с ранеными. О браке. Женщины -железнодорожницы. Женщины в церковно -приходских попечительствах. Провинция. Киев. Одесса. Рига. Харьков. Екатеринодар. Вильна. Варшава. Саратов. 7–8 7 За рубежом. Перев. Др. Си галов. Город женщин. 9 Вольд <Лидин Вл. (Гомберг В.Г.)>. Долг общества 11 10 Полянский М.М. Ноктюрн: Стихотворение 11 11 Гуляницкий М. <Грудницкий М.Г.>. В Германии 11–12 12 Суворина Р. Сожаление: Стихотворение 12 13 Липская А. Детская благотворител ьность 12–13 14 Суворина Р. Искушение любви: Стихотворение 13 15 О. Весной: Стихотворение 13 16 Лагунный. Женственность русской души 13–14 17 Н.П. Белый фурман: Эскиз 14 18 Блонская. Разрушенный храм: Стихотворение 14 19 Андриевская М. Тропинка жизни : Повесть: Продолжение 15–16 20 Белоусов Н. <Белоусов И.А.>То ли счастье мне, – не знаю…: Стихотворение 16 21 Е.Ш. Улыбки солнечной твоей…: Стихотворение 16 22 Бунаков Петр. В лесу: Стихотворение 16 23 Мар Анна <Леншина А.Я.>. Cartes postales. Госпожа Шилинг 17 24 Столица Любовь. Из песен девицы -добровольца: Стихотворение 18 25 М.Г. Осиротевшие женщины 18 26 Пестич Влад. Театр, музыка и искусство. 19–20 27 Дане М. Роден о женской красоте 20–21 28 Конкурс 21 29 Рукоделие 22–23 30 Вышивание 24 31 Модный отдел «Журнала для хозяек» 25 № 6, 22 марта. 1 О.Д. <Далматова Ольга (Тимофеева О.З.)>. Христос Воскрес!.. несется с колоколен…: Стихотворение 1 2 Христос Воскресе!: Статья 1 3 Ардашев Ник. Темы дня 2 4 Егоров Павел. Гудят -поют колокола: Стих отворение 3 5 Тихова. Праздник весны 3–4 6 Столица Любовь. Христосованье: Стихотворение 4 7 Абрамович Н. Стихия любовного влечения 4–6 8 Саянский Леонид <Попов Л.В.>. Ночью пасхальною…: Стихотворение 7 9 Ш. Елизавета. Народные песни 7–8 10 Копылова Л юбовь. На Пасху: Стихотворение 8 11 Кронин Н. Душа редкой красоты (Светлой памяти А.П. Философовой) 8 12 Хроника. Столицы. Женщина -магистр чистой математики. Курс сестер милосердия. К аресту В.Н. Фигнер. Права женских курсов. Детские очаги. Жалование сес тер милосердия. О женском конгрессе. Призыв курсисток -медичек. Женщина -ученый. Провинция. Красноярск. Тифлис. Томск. Томск. Казань. Саратов. Иркутск. Киев. 9–10 13 За рубежом. Дане М. Сестры де Ферни. 11–12 14 Перегудов Ал. Моя царевна: Стихотворение 13 15 Свирский А. Подруги: Рассказ 13–15 16 М.А. Сказка о двух золотниках 15–16 17 Перегудов Александр. Что мне горе, если солнце…: Стихотворение 16 18 Архипов Николай <Бенштейн М.Л.>. Ее любовь: Рассказ 16–17 19 Муравей. «Неизбежное зло» (Клочок жизни) 18 20 Журин Александр. Генриэтта: Стихотворение 18 21 Лагунный. Пасха в Черногории: Рассказ 18–19 22 Гуляницкий <Грудницкий М.Г.>. Колокол: Рассказ 19 23 Мар Анна <Леншина А.Я.>. Cartes postales. Весенний бред 20–21 24 Андриевская М. Тропинка жизни: Повесть: Продолжение 21–22 25 Бунаков Петр. В святую ночь: Стихотворение 22 26 Саянский Леонид <Попов Л.В.>. В старинной гостиной: Стихотворение 22 27 Столица Любовь. Его поцелуй: Стихотворение 23 28 Ершов Алексей. Немецкая каска: Пасхальный рассказ 23–24 29 Гуляницкий <Грудницкий М.Г.>. Дети жизни: Миниатюра 24 30 Театр, музыка и искусство. Долгов Н. Женщина на сцене. Вольд <Лидин Вл. (Гомберг В.Г.)>. «Мечта любви». Пестич Вл. Выставка Московского товарищества художников 25–27 31 Зайцева Ю. Бабы и в ойна (Bric -Brac) 28 32 Г.И.К. «Сарафанная почта» 28–29 36 Английский юмор (улыбки) 29 37 Адам Э. Косметика рта: Несколько слов о деснах 29 38 Рукоделие 30–31 39 Вышивание 32 40 Модный отдел «Журнала для хозяек» 33 № 7, 7 апреля. 1 Горин К. Больные вопросы 1–2 2 Кадмин Н. <Абрамович Н.>. Женщина и вечные иллюзии 2–3 3 Вольд <Лидин Вл. (Гомберг В.Г.)>. Война и личная жизнь 4 4 Иванова Нина. Дети насилия 5 5 Паниев К. Еще один процесс 5–6 6 Юристка. Недочеты закона 25 июня 1912 года 6–7 7 Заугор ская Н.А. Женщина в университете 7–8 8 Женщина и каторга (Наша анкета) 8 9 Хроника. Столицы. Петроградский женский медицинский институт. Возвращение сестер милосердия из германского плена. Футуристки. Женское взаимно -благотворительное общество в Петрогра де. Внебрачные семьи. Дополнительные испытания для окончивших женские гимназии и курсы. С. Трудовая мастерская. Жена героя -шпионка. Г-жа Панкхерст о призыве женщин к замене мужчин в разных отраслях труда. Женщина и война. Провинция. Киев. Урга. Екатеринос лав. Томск. Варшава. Симферополь. Харбин. 9–10 10 За рубежом. Зарубежный. Международный женский конгресс в Гааге. 11 11 Белоусов Ив. Светло в душе. Как снег весною…: Стихотворение 12 12 Андриевская М. Город и городок: Рассказ 12–13 13 Суворина Р. Я от жизни уйду не с словами прощенья…: Стихотворение 13 14 Лидин Вл. <Гомберг В.Г.>. Талый снег: Рассказ 13–14 15 Бунаков Петр. Жене: Стихотворение 14 16 Муравей. Слово 14–15 17 N.N. У леса: Стихотворение 15 18 Мар Анна <Леншина А.Я.>. Cartes postales. Бабушка 16–17 19 Баратынский Вячеслав. Это было в толпе. Это было лишь раз…: Стихотворение 17 20 Гуляницкий <Грудницкий М.Г.>. Творчество: Миниатюра 17 21 П-ч Вл. <Пестич Вл.>. Однобокая судьба 18 22 Театр, музыка и искусство. Римцев Сергей. Актрисины де ти. С. Театр Валентины Лин. С. Лекция А.А. Каменской. Женские пьесы. С. Выставка футуристов «Трамвай В». С. Весенняя выставка. Н.Н. Первый дамский художественный кружок 19–21 23 Рукоделие 22–23 24 Выжигание и раскрашивание по дереву 23 25 Вышивание 24 26 Модный отдел «Журнала для хозяек» 25 № 8, 22 апреля. 1 Шкаровский И. В дни невзгод 1–2 2 Тихова. Невесты Марса 2–3 3 Абрамович Н.Я. Тоска по женщине 3–5 4 Горин К. Женщины -врачи в России 5–6 5 Ардашев Ник. Темы дня 7 6 Е.Ш. Н.И. Верещагина 7 7 Женщина и каторга (Наша анкета): Продолжение 8 8 Хроника. Столицы. Американки. Р. Никитина. Новые жертвы. Награды сестрам. Памяти А.П. Философовой. Женщины -адвокаты. Лига равноправия. Самоубийство. О-во вспомоществования учащимся женщинам. М.И. Исипенко. Провинция. Пятигорск. Киев. Харьков. Варшава. Тамбов. Львов. Вильна. Одесса. Тифлис. Варшава. Одесса. 9–10 9 За рубежом. Зарубежный. Американки наших дней. Дане М. Письмо бельгийской журналистки 11 10 Журин Александр. Памяти М.Т.: Стихотворение 11 11 Свирский А. Великий муж: Рассказ 12–14 12 Заречная Софья <Качановская С.А.>. Слышишь, плещет ленивый прибой…: Стихотворение 15 13 Манизер Ал. Джульетта: Рассказ 15 14 Копылова Любовь. Море: Стихотворение 15 15 Мар Анна <Леншина А.Я.>. Cartes postales . Ма ленькая ведьма. Малиновый занавес. 16–17 16 Никулин Л. <Ольконицкий Л.В.>. В усадьбе: Стихотворение 17 17 Тихомирова Александра. Белый дом: Рассказ 17–18 18 Саксаганская Анна. Лунная сказка (Фантазия сердца) 18 19 Нестерова С. Первые цветы: Стихотворен ие 18 20 Театр, музыка и искусство. Ф. Раиса. Страничка воспоминаний В.В. Стрельской 19–20 21 Вольд <Лидин Вл. (Гомберг В.Г.)>. Поэт последнего часа (О женщине в поэзии Игоря Северянина) 21 22 Рукоделие 22–23 25 Ткань 24 26 Модный отдел «Журнала для х озяек» 25 № 9, 7 мая. 1 Весенние грезы 1 2 Тихова. Если бы… 2–3 3 Ардашев Ник. Темы дня 3–4 4 Профессор Озеров. Школа и семья (Из моих воспоминаний) 4–5 5 Кадмин Н. <Абрамович Н.Я.>. Воспитывайте женскую волю! 6–7 6 Горин К. Женщина -адвокат 7–8 7 Хроника. Столицы. На высших женских курсах. Восьмой класс женских гимназий. †Сестра О.И. Шишмарова. Расширение прав женских медицинских институтов Марки женского общества. В.Е. Врангель. Поправка. Провинция. Харьков. Тамбов. Варшава. Петровск. Гомель. Ирку тск. Одесса. 9–10 8 За рубежом. 11 Сканд -ец. Доклад графини Ледоховской в Шведской академии наук. Зарубежный. Англия. Женщины -врачи во Франции и Сербии. Берлинские хиромантки 9 Колоколов Николай. Фиалки: Стихотворение 12 10 Эк Екатерина <Курч Е.М.>. «В действующую армию» (Мужу): Письмо 12–14 11 Благов Ф. Май: Стихотворение 13 12 Баташева Л. Жизнь: Рассказ 14–15 13 Далматова Ольга <Тимофеева О.З.>. Весною: Стихотворение 15 14 Мар Анна <Леншина А.Я.>. Cartes postales. Падающие звезды: Рассказ 16–18 15 Хохрин И. Русалке: Стихотворение 18 16 Саксаганская Анна. Убаюкай меня: Миниатюра 18 17 Театр, музыка и искусство. Каллаш -Гаррис М. <Каллаш М.А.>. Драма женщины («Осенние скрипки»). Константинова. Светлой памяти Э. Оженко (К пятилетию со дня смерти) 19–21 18 Рукоделие 22–23 19 Ткань 24 20 Модный отдел «Журнала для хозяек» 25 № 10, 22 мая. 1 Овсень Ник. Женщина и общественное мнение 1–2 2 Тотомианц В. Лиги покупательниц 2–4 3 Ардашев Н. Темы дня 4–5 4 Янт <Бернштейн Е.Л.>. Телефон и телефонистк и 5–6 5 Заречная Софья <Качановская С.А.>. Я хотела б жить в угрюмом старом замке…: Стихотворение 6 6 Хроника. Столицы. Фонд имени В.Ф. Комиссаржевской. Сестра Анна Яковлева. Охрана малолетних. Женское взаимно -благотворительное общество. «Что сделала же нщина во время войны». Высшие женские юридические и историко -филологические курсы, учрежденные В.А. Полторацкой в Москве Курсы преподавательниц. Высшие женские курсы. 7–8 С.А. Давыдова. Провинция (От наших корреспондентов). Киев. Одесса. Нижний Новгород. Тифли с 7 За рубежом. Зарубежный. Парижанка. Подвиг английских сестер милосердия. Новый арест Розы Люксембург. Почему не выходят замуж 9–10 8 Косоворотова Валентина. Уснули степи, уснули воды…: Стихотворение 11 9 Чайка. Яблонька: Стихотворение 11 10 Petit verre. Влюбленный ветер: Рассказ 11–12 11 Суворина Раиса. Одна из них: Стихотворение 12 12 Тамарин Александр. Царица Игамет (Легенда) 12–13 13 Никулин Л. <Ольконицкий Л.В.>. Джульета Альди: Стихотворение 13 14 Иванова М. Жалоба: Стихотворение 14 15 Тинайр Марсель. Дружба. Перев с франц. С. Фридлендер 14 16 Гуляницкий <Грудницкий М.Г.>. Весною: Миниатюра 14 17 Мар Анна <Леншина А.Я.>. Cartes postales. Пассажирка 15 18 Моравская Мария. Воля: Стихотворение 15 19 Галицкая Евгения. Умирающая чайка: Стихотворение 16 20 Лилина Е. Фантазия 16 21 Кулжинская Валентина. Как она стала такой (Из найденных тетрадей) 16–18 22 Театр, музыка и искусство. Эк Екатерина <Курч Е.М.>. Драма женщины. Софит. Театр. Нота. † А.Н. Скрябин 19–20 23 Библиографический от дел. Заугорская Н. Торжествующая пошлость. З. Юлия. Женский сборник 21 24 Рукоделие 22–23 25 Ткань 24 26 Модный отдел «Журнала для хозяек» 25 № 11, 7 июня. 1 Перевалова З. Женщина Италии 1–2 2 Останкович В.Н. На новых путях 3 3 Ардашев Ник. Темы д ня 4–5 4 Демич П. Солдатские жены 5–7 5 П. Зинаида. Еще один процесс 7–8 6 Хроника. Столицы. Надругательство над сестрой милосердия. Женский университет. Женщина -магистр всеобщей истории. Курсы сестер милосердия Лиги равноправия женщин. Приют св. Ольги. Женщина -профессор. А.А. Корсини. Курсы третьей Сокольнической больницы. Женское сельскохозяйственное образование. Лига равноправия. Провинция. Орел. Нижний Новгород. Киев. Варшава. Бердичев 9–10 7 За рубежом. Равноправие женщин в Дании. Женский ландштурм . Step K. Из Англии (От нашего корреспондента). Парижанка: Окончание 11–12 8 Столица Любовь. Лале Э.: Стихотворение 13 9 М.А. Любовь 13 10 Эк Екатерина <Курч Е.М.>. Миниатюры 13–14 11 Рыжова Л. <Герст Л.Н.>. Млечный путь: Стихотворение 14 12 Мешков Николай. Весенний вечер: Стихотворение 15 13 Кулжинская Валентина. Как она стала такой: Окончание 15–17 14 Заречная Софья <Качановская С.А.>. Море шумит…: Стихотворение 18 15 Мар Анна <Леншина А.Я.>. Прогулка между могил (Carte postale ) 18 16 Театр, музыка и искусство. Славянская песня и сказка. Эллис <Яковлева Е.Ф.>. Путь на сцену. Женщины -зодчие 19–20 17 Лик Ю. Итальянский гимн 21 18 Почтовый ящик 21 19 Е.Ш. Ткань: Окончание 22 20 Модный отдел «Журнала для хозяек» 23–25 № 12, 22 ию ня. 1 Ардашев Ник. Законодательное предположение о женщинах - присяжных заседателях 1–2 2 Представители московской адвокатуры о законопроекте (Наша анкета) 3–4 3 Соллерс Антонина <Солерс А.И.>. Идеалы современной женщины 4–5 4 В-ий В. Гражданский долг 6 5 Иванова Нина. Положение женщин в современной Италии 6–7 6 Проф. Озеров И.Х. Женщины и поднятие производительных сил страны 7–8 7 Хроника. Столицы. Делегатки международного женского конгресса. Лига равноправия женщин. Высшие женские политехнические кур сы. Institut Français de Petrograd. «Эти дамы ». Женские сельскохозяйственные курсы. Женский университет. Провинция (От наших корреспондентов). Одесса. Иркутск. Николаев. Мариуполь. Ростов -на-Дону. Вильна. Киев 9–10 8 За рубежом. Step K. Дания (От нашего корреспондента). Италия (От нашего корреспондента). Франция (От нашего корреспондента). «Дети насилия». Узаконенное многоженство. Жанна Д’Арк и англичане 11–12 9 Мешков Николай. В старинных канделябрах свечи…: Стихотворение 13 10 Кряжева Е. Пережитое : Исповедь старой женщины 13–15 11 Саянский Леонид <Попов Л.В.>. В обители: Стихотворение 15 12 Столица Любовь. Тристану: Стихотворение 16 13 Мар Анна <Леншина А.Я.>. Флирт (Carte postale ). Ведьма (Сказка) 16–18 14 Иванова М. Стихотворение 17 15 Теат р, музыка и искусство. 19–20 †Великий князь Константин Константинович. Эк Екатерина <Курч Е.М.>. Поэт «К.Р.». Балет. Завещание Н.Б. Нордман -Северовой. Первый фотографический конкурс 16 Книжные новости. Анна Мандражи. Песни женского сердца. Стихотворен ия. Петроград, 1915 г., 158 стр. Ц. 1р. Воспоминания Александры Владимировны Щепкиной. Сергиев Посад, 1915 г. 247 стр. Ц. 1р. З. Карабанова. Польские сказки. Москва, 1911 г. 291 стр. Ц. 1р. Издание Т -ва И.Д. Сытина. Заугорская Н. Футуристы 21 17 Модный от дел «Журнала для хозяек» 22–25 № 13, 7 июля. 1 Перевалова З. На заре новых дней 1–3 2 Демич П. Война и арестантки московских тюрем 3–4 3 Женщины -присяжные заседатели (Наша анкета среди Московской адвокатуры): Продолжение 5 4 К. Людмила. Жена 5–6 5 Соллерс Антонина <Солерс А.И.>. Идеалы современной женщины: Окончание 7–8 6 Хроника. Столицы. Деятельницы второй отечественной войны. Работа жен запасных. Княжна Е.А. Ливен. Женские политехнические курсы. Льготы женщинам, экзаменующимся при университете. Новые героини. Провинция (От наших корреспондентов). Киев. Томск. Тамбов. Кишинев. Харбин. Саратов. Владимир. Царицын. Варшава. Уральск 9–11 7 За рубежом. Швеция. Германия. Германская императрица Августа. Сан. Франция. Ноэми. Япония 11–12 8 Копылова Любовь. Цепочка: Стихотворение 12 9 Кряжева Е. Пережитое: Окончание 12–14 10 Баратынский Вяч. Лесная поляна...: Стихотворение 14 11 Мар Анна <Леншина А.Я.>. Дурной сон (Рассказ) 14–16 12 Мешков Николай. В старинных канделябрах свечи… : Стихотворение 16 13 Муравей. Ошибка 16–18 14 Колоколов Николай. Строга высокая ограда...: Стихотворение 18 15 Гуляницкий М. <Грудницкий М.Г.>. Вечность (Миниатюры) 18 16 Театр, музыка и искусство. Л.Б. Женщины и народный театр. Р. Барон Н.Н. Врангел ь. Сельские хоровые дома. Англо -русское общение 19–20 17 Пашинская Е. Воспитание посредством доброты 21 18 Модный отдел «Журнала для хозяек» 22–25 № 14, 22 июля. 1 Торе Гам. Давно пора! 1–3 2 Горин К. Жена да боится мужа 3–5 3 Женщины -прис яжные заседатели (Наша анкета среди Московской адвокатуры): Продолжение 5–6 4 Дэльбич. Белые рабыни 6–7 5 Б.-Тош. Женщина – воплощение эгоизма (Письмо читателя) 8 6 Хроника. Столицы. На высших женских курсах. Практические занятия курсисток. Женщины -конд уктора. Дело Гусевой. Новые курсы. Процесс А.Е. Корсунской Провинция. Варшава. Таганрог. Тифлис. Уфа. Тамбов. Томск. Таганрог. Вильна. Эк. Село Троицкое 9–10 7 За рубежом. Англия. Н-ва С. Женщины – мужчины. Ноэми. Италия 11–12 8 Никулин Л. <Ольконицкий Л.В.>. Не позволяй себе любить: Стихотворение 13 9 Саксаганская Анна. Моление 13 10 Комова Н. Липы: Стихотворение 13 11 Журин Александр. К miss Glory: Стихотворение 14 12 Секурис. Дочь земли 14–15 13 Григорьева А. Фиалка: Стихотворение 15 14 Г-ч Евге ния. Poste -restante: Рассказ 15–19 15 Мешков Николай. Даме в лиловом: Стихотворение 16 16 Суворина Раиса. Воспоминания: Стихотворение 19 17 Колоколов Николай. Загадочная девушка – загадочный цветок...: Стихотворение 19 18 Театр, искусство и музыка. Пивоварова Н.Ф. Памяти Елизаветы Меркурьевны Бем 20 19 Демич П. «Певицы» 21 20 Рукодельный отдел «Журнала для хозяек» 22 21 Модный отдел «Журнала для хозяек» 23–25 № 15, 7 августа. 1 Ардашев Ник. За работу! 1–3 2 Перевалова З. Права начальниц женских гимназий 3–4 3 Демич П. Женские клубы 5–6 4 Молчанов С. Женщина и мобилизация промышленности 6–7 5 К. Людмила. «Милосердие» через край 7–8 6 Хроника. Столицы. Красный Крест. Ответ бельгийской королевы женщинам Москвы. Учреждение ордена св. Ольги. Учеб ные дела. Реформа епархиальных женских училищ. Лазарет высших учебных заведений Провинция (От наших корреспондентов). Саратов. Ялта. Ярославль. Пермь. Киев. Одесса. Ставрополь. Рязань 9–10 7 За рубежом. Англия. Английский отряд женщин -добровольцев. Делега ты Росс. О -ва Красного Креста в Германию 11 8 Вячеславский Вит. Вот виден крест в кустах...: Стихотворение 12 9 Витман Ирина. На вокзале: Стихотворение 12 10 Лебедев Владимир. Письмо солдата: Рассказ артиста Императорских театров В.Ф. Лебедева 12 11 Бонч-Богдановская Л. Страничка из дневника 13 12 Рославлев А. Горюн -овраг: Сказ 14–15 13 Мар Анна <Леншина А.Я.>. Жена дядюшки Филиппа (Рассказ сентиментального молодого человека) 15–18 14 Театр, искусство и музыка. Павлов Александр. Через спальню антрепр енера Рисдон Е. День из жизни артистки синематографа 19–20 15 Викторов Н. Женщина великой души 21 16 Модный отдел «Журнала для хозяек» 22–25 № 16, 22 августа. 1 Скворцов Н.А. Очередные вопросы женского образования 1–3 2 Демич П. На якоре. «Россий ская Лига равноправия женщин» 3–5 3 Польские женщины. Беседа с А.А. Жван 5 4 Зайцева Юл. Новые пути 6–7 5 Торе Гам. Под ярко -голубым небом 7–8 6 Хроника. Столицы. Прием женщин в университеты. Женщины на железнодорожной службе. Епархиальные училища. Распоряжение о сестрах милосердия. Премия им. проф. С.А. Малоземовой. Женский медицинский институт Провинция (От наших корреспондентов). Рыбинск. Тамбов. Нижний Новгород. Егорьевск Рязанской губ. Екатеринбург. Киев. На высших женских курсах 9–10 7 За рубежом . Англия. Германия. Железное кольцо императору Вильгельму Италия. Америка 11 8 Мешков Николай. В светлой ночи...: Стихотворение 12 9 Вячеславский Вит. Зари померк неяркий свет: Стихотворение 12 10 Бунаков Петр. Молодые яркие березы: Стихотворение 12 11 Столица Любовь. В пути (Из цикла «Спас»): Стихотворение 12 12 Егоров Павел. На реке: Стихотворение 12 13 Ашукин Николай. В сумерках: Стихотворение 12 14 Копылова Любовь. Неотправленное письмо: Стихотворение 12 15 Галицкая Евгения. Леле: Стихотворение 12 16 Матусевич Иосиф. Чувства женщины 13 17 Фейст Б. Девушка 14 18 Шмарова Александра. ...«Безумству храбрых»... 14–15 19 Каллаш -Гаррис М. <Каллаш М.А.>. На местах «Обрыва» (Из летних впечатлений) 15–17 20 Мар Анна <Леншина А.Я.>. Жена дядюшки Филип па: Окончание 17–18 21 Театр, искусство и музыка. Павлов Александр. Через спальню антрепренера: Окончание. Ее королевство. Никулин Л. <Ольконицкий Л.В.>. Триумфы русской кинематографии 19–20 22 Заугорская Н. «Слепая бабочка» Федора Сологуба 21 23 Н.А. Отдел косметики. Борьба со старостью (Морщины) 22 24 Модный отдел «Журнала для хозяек» 23–25 № 17, 7 сентября. 1 Ардашев Ник. Обновление русской жизни и женщины 1 2 Гидони А. На разных полюсах 2–4 3 Останкович В.Н. Женский труд и действите льность 4–5 4 А.П. Женщины -агрономы 5–6 5 Иванова Нина. Пробуждение мусульманской женщины 6–7 6 К. Людмила. Скверный анекдот 7 7 З.И. Письма читательниц (Ответ на статью «Женщина – воплощение эгоизма». См. № 14 Ж.Ж.) 8 8 Хроника женской жизни. Столицы . В лиге равноправия женщин. Прием на высшие женские курсы. Стебутовские курсы. Из-за разменных денег. Женщина -приват -доцент Петроградского университета. Женщины -кондукторы. Экзамены на аттестат зрелости для женщин. Манифестации. К приему в женский медицин ский институт. Маленькое ограничение в области женского труда. 9–10 Провинция (От наших корреспондентов). Саратов. Новочеркасск. Киренск (Иркутской губ.) 9 За рубежом. Франция 11 10 Будкевич Мария. Ноктюрн: Стихотворение 12 11 Далматова Ольга <Тимофеева О.З.>. Женщины: Стихотворение 12 12 Сада Каут. Справедливость 12 13 Суворина Раиса. Обнажена душа: Стихотворение 13 14 Фейст П. Прасковья: Эскиз 13 15 Шмадрова Александра. Миг счастья 14–15 16 Камова Надежда. Невозвратное: Стихотворение 15 17 Каллаш -Гаррис М. <Каллаш М.А.>. На местах «Обрыва»: Окончание 15–16 18 Мар Анна <Леншина А.Я.>. Платоническая любовь: Повесть 17–18 19 Театр, искусство и музыка. Павлов Александр. Артистки, объединяйтесь! Алпов <Павлов А.?>. Благой почин. Характерный курьез (И з приказа тифлисского полицмейстера) 19–20 20 Мир сказок 21 21 З-кая Н. <Заугорская Н.?>. «Опавшие листья» Розанова 21 22 Отдел косметики. Волосы и уход за ними 22 23 Модный отдел «Журнала для хозяек» 23–25 № 18, 22 сентября. 1 Скворцов Н.А. Очередные вопросы женского образования 1–2 2 Горин К. «Право на труд» и охрана женского труда 3–4 3 Демич П. В чем ее героизм? 5–6 4 Л.Б. В глубине России 6–7 5 Хроника женской жизни. Женский политехнический институт. Ходатайство Рождественских курсов . Фармацевтический отдел при университете. В женском медицинском институте. Прибытие инвалидов и 47 сестер милосердия. Женщины -телеграфные рассыльные и механики. Провинция. (От наших корреспондентов). Саратов. Минск. Николаев. 8 6 За рубежом. 9 В Англии. Германия и моды. Оригинальная благотворительность. Общественные дома во Франции 7 П. Зинаида. Королева без королевства 10–11 8 Михеев Сергей. Молитва: Стихотворение 11 9 Меснянкина С. Благослови и не забудь: Стихотворение 11 10 Витман Ирина. Моя любо вь: Стихотворение 12 11 Грекова Елена. Такой же: Рассказ 12–14 12 Косоворотова Валентина. III класс: Стихотворение 14 13 Ноэми. Как тогда...: Стихотворение 14 14 Мар Анна <Леншина А.Я.>. Платоническая любовь: Повесть: Продолжение 14–16 15 Театр, искус ство и музыка. Павлов Александр. Краса России. Никулин Л. <Ольконицкий Л.В.>. Женщина на сцене 17–18 16 Волосы 19 17 Модный отдел «Журнала для хозяек» 20–21 № 19, 7 октября. 1 Не соберутся… 1 2 Б. Женщины -кустари 2–4 3 Матерн Э. Детская прес тупность и детский суд 4–6 4 Торе Гам. Свой мир... (Творчество душевнобольных женщин) 6–8 5 Гр. Сем. Вербицкий. Непонятное 8 6 П-ва Н. Надежда Васильевна Стасова 9 7 Хроника женской жизни. От комитета «Быстрая помощь беженцам» †Сестра Римма Иванова. Женский труд. Женский политехнический институт. Без экзаменов. Провинция. Тамбов. Обоян. Дело о побеге Брешко -Брешковской 9–10 8 За рубежом. Франция. Работницы на народную оборону. Соперничество мужчин и женщин 11 10 Михеев Сергей. Любимой: Стихотворение 12 11 Далматова Ольга <Тимофеева О.З.>. Осень: Стихотворение 12 12 М.А. За далекой звездой 12 13 Хабаров Ю. Рабы 13–14 14 А-ва Н. Свиданка 15–16 15 Косоворотова Валентина. Уехал опять и надолго. Одна...: Стихотворение 16 16 Пожарова М. С белой колоко льни вьется голубь сизый...: Стихотворение 16 17 Миниатюры. Сада Каут. Ave Maria , mater dolorosa !.. Лилина Е. «Взгляни на небо» 16 18 Мар Анна <Леншина А.Я.>. Платоническая любовь: Повесть: Продолжение 17–18 19 Колоколов Николай. В тебе, лучистой, как в есна…: Стихотворение 18 20 Око-Рокова София. О чем рыдала скрипка: Стихотворение 18 21 Театр, искусство и музыка. Никулин Л. <Ольконицкий Л.В.>. Фабрики талантов. Н-ин Л. <Никулин Л. (Ольконицкий Л.В.)?>. Чудеса великого «синема» 19–20 22 Ноэми. Частушк и северных крестьянок 21 23 Почтовый ящик 21 24 Отдел косметики. Волосы и уход за ними 22 25 Модный отдел «Журнала для хозяек» 23–25 № 20, 22 октября. 1 Иванова Нина. Женская мобилизация 1 2 Милич Клара <Русанова К.>. Обреченные 2 3 Гаррис М. <Калл аш М.А.>. Крестьянки 3–4 4 Демич П. «Тише едешь…» 4–5 5 Мюргит. Почему мы бездарны 6–7 6 Ноэми. «А на лбу роковые слова»… 7–8 7 Кр. Новое 9 8 Хроника женской жизни. Женский политехнический институт. Закрытые курсы. Награждение сестер милосердия. Женск ие учительские институты. Ходатайство женщины -добровольца о зачислении в сестры милосердия. Миллион обедов. Солдат Стягина. 9–10 Сестры милосердия, командируемые в Австро -Венгрию 9 За рубежом . Национальный союз женщин -работниц. Роль женщины в интернациона льном шпионаже 11 10 Бунаков Петр. Из писем к ней: Стихотворение 12 11 Камова Надежда. Я верю: Стихотворение 12 12 Лидин Вл. <Гомберг В.Г.>. Иней 12–13 13 Благов Федор. Осенние листья: Стихотворение 13 14 Мар Анна <Леншина А.Я.>. Платоническая любовь: Повесть: Продолжение 13–15 15 Глеб Успенский и женщины 16–18 16 Театр, искусство и музыка. Россов Н. <Пашутин Н.П.>. Обиход и поэзия (По поводу… театральных школ) Латышский театр. Аз. «Актриса Ларина» 19–21 17 Отдел косметики. Волосы и уход за ними 22 18 Рукодельный отдел 23 19 Модный отдел «Журнала для хозяек» 24–25 № 21, 7 ноября. 1 Перевалова Зинаида. Грядущее 1–2 2 Торе Гам. На новом пути 3 3 Горский В. Дороговизна и паника 4–5 4 Демич П. Без лишних слов и праздных разговоров (В «Обществе улучшения участи женщины») 5–6 5 Мюргит. Почему мы бездарны?: Продолжение 6–8 6 Никитин Н. Русское женское взаимно -благотворительное общество 9 7 Хроника женской жизни Н.Н. Открытие общежития -мастерской для беженцев. Первый «Женский Экономически й Союз». Прием женщин в Юрьевский университет. Женский очаг. Польский дамский кружок 10 8 За рубежом. Н.Ш. Новый триумф. В Англии. Доля женщины в созидательной работе после войны 11 9 Чайка (Н.В.). Осень: Стихотворение 12 10 Вячеславский Виталий. Люблю красу я этих дней печальных…: Стихотворение 12 11 Корнилова Мария. Последнее 12–13 12 Кириллов Ф. Улыбнись мне: Стихотворение 13 13 Константинова В.И. Если душу терзает сомненье…: Стихотворение 13 14 Косоворотова Валентина. Кузнецы: Стихотворение 13 15 Далматова Ольга <Тимофеева О.З.>. Я хочу умереть в тусклый облачный день…Стихотворение 13 16 Тинайр Марсель. Женщины и литература. Перевод. С.А.Ф. 14–15 17 Мар Анна <Леншина А.Я.>. Платоническая любовь: Повесть: Продолжение 15–18 18 Театр, искусство и музыка. Павлов Александр. Музыкальный фокус. Павлов Александр. О «Миниатюрах» Самоубийство артиста балета 19–20 19 Торе Гам. Сказочный Север 21 20 Библиография. Вятич Борис. Дернова -Ермоленко. «Дневник матери». Издание Т -ва И.Д. Сытина. Москва, ц. 49к. Н.Н. Новые книги женщин -писательниц 22 21 Модный отдел «Журнала для хозяек» 23–25 № 22, 22 ноября. 1 М. «Она умерла, как героиня» 1 2 Переверзев В.Ф. Женская природа и женская свобода 2–3 3 Мюргит. Почему мы бездарны?: Продолжение 3–6 4 Торе Гам. Ка нитель 6 5 Епифанский А. Л.Н. Толстой о ревности, браке, о любви, о женщине 7–8 6 Будкевич Л. Оскар Уайльд 8 7 П.П. Всероссийская лига самаритянок 9 8 Двадцатилетие Р.Ж.Вз.Бл. Общества 9 9 За рубежом. Горский В. Германия. Юбки и фатерланд. Италия. При нцесса и офицер. Англия. «Дневник женщины на войне» 10 10 Бунаков Петр. Прости: Стихотворение 11 11 К. Мария. Все спит…: Стихотворение 11 12 Комова Надежда. Она: Стихотворение 11 13 Пессимист <Никулин Л. (Ольконицкий Л.В.)>. Юбка свободного покроя 11–12 14 Гумилев Л. <Гумилевский Л.>. Гобелен: Стихотворение 12 15 Эк Екатерина <Курч Е.М.>. Отцу (Из серии «Неотправленных писем») 12–14 16 Пильчевский А.И. Девушка: Стихотворение 14 17 Кулжинская Валентина. Что мне до правды твоей некрасивой?..: Стихотво рение 14 18 Мар Анна <Леншина А.Я.>. Платоническая любовь: Повесть: Продолжение 14–18 19 Театр, искусство и музыка. Никулин Л. <Ольконицкий Л.В.>. Пути Терпсихоры (О балетных школах). Павлов Александр. В драматических театрах. Театральные новости. Аз. Ве ра Мирцева. Л.Б. Выставка декоративного искусства 19–21 20 Редакция. Отдел самообразования 21 21 Горский В. Воздух 22–23 24 Модный отдел «Журнала для хозяек» 24–25 № 23, 7 декабря. 1 Н.Ш. Да не повторится!.. 1–2 2 Будкевич Л. Сумер ки или рассвет? 2–4 3 Перевалова Зинаида. Фундамент настоящего (Ответ на письмо) 4–5 4 Торе Гам. Шаг на месте 5–6 5 Смирнова Лидия. Наконец -то (Письмо в редакцию) 6 6 К. Людмила. «Рассеянность»… 7–8 7 З-ный Н. Депутат от России 8 8 А.П. Сельскохозяй ственный труд женщин во время войны 9 9 К вопросу о бракоразводном процессе 9–10 10 Хроника женской жизни. Памяти В.П. Тарновской. Женщины -инженеры. Петроградский женский медицинский институт. Касса взаимопомощи. В.Ж.К. в Петрограде На женских архитектур ных курсах. Женщина -заводский рабочий 10 11 Комова Надежда. Танцовщица: Стихотворение 11 12 Колоколов Николай. Девочка с жетонами: Стихотворение 11 13 Витман Ирина. Ветка туберозы: Стихотворение 11 14 Благов Федор. Брожу одиноко в пустующем парке я…: Стихотворение 11 15 Штюрмер М. Когда твоя печаль слилась с тоскою мира…: Стихотворение 11 16 Бодров В. Любящий палач 12 17 С-ва В. Эдельвейс и гвоздичка: Миниатюра 13 18 Кряжева Е. Осенняя печаль 13–16 19 Далматова Ольга <Тимофеева О.З.>. Я пою о люб ви, о предвечной мечте…: Стихотворение 16 20 Мар Анна <Леншина А.Я.>. Платоническая любовь: Повесть: Продолжение 16–18 21 Театр, искусство и музыка. Никулин Л. <Ольконицкий Л.В.>. О «Законе дикаря» Арцыбашева. Пессимист <Никулин Л. (Ольконицкий Л.В.)>. Некрасивой актрисе. Павлов Александр. На оперных сценах. Новая пьеса Л.Н. Толстого. Никитин Н. Искусство женщин на выставках 19–21 22 Врач Г -ъ В. <Готвальт В.А.>. Беседы врача 22–23 23 Библиография. Н.Н. Новости женской литературы 23 24 Модн ый отдел «Журнала для хозяек» 24–25 № 24, 22 декабря. 1 Ардашев Ник. Вспомним! 1 2 Гаррис М. <Каллаш М.А.>. О женском съезде 2 3 Проф. Озеров И.Х. Роль женщины в экономическом обновлении России 3–4 4 Тотомианц В. Женщина и кооперация 5 5 Готвальт В. В чаду дурмана 6–7 6 Б-ч. Сербские песни 7 7 Торе Гам. Без сказки 8–9 8 Николаев Г. Святки 9–11 9 Столица Любовь. Гадание в старину: Стихотворение 11 10 Хроника женской жизни. Женщины -зодчие. Петроградский женский политехнический институт. В.Ж.Ест. -Науч. Курсы. 12 Закрытие женского клуба 11 Бунаков Петр. Из цикла «Святая ночь»: Стихотворение 13 12 Лукьянский Владимир. Любопытства наивного полная…: Стихотворение 13 13 Журин Александр. Безмолвная раба: Стихотворение 13 14 Копылова Любовь. Заметка: С тихотворение 13 15 Корвин -Павловская Е. XVIII : Стихотворение 13 16 Б-ич Мария. Черные розы: Стихотворение 13 17 Рыковский Николай. Вашу гордую белую шею…Стихотворение 13 18 Дунина Вера. «Сказка далекого прошлого» 14–15 19 А.И.О. В моей душе, под пепло м ожиданий…: Стихотворение 16 20 Пожарова М. С белой колокольни вьется голубь сизый…: Стихотворение 16 21 Журин Александр. Песня Марии des anges (Из Жана Ришпэна) Стихотворение 16 22 Пессимист <Никулин Л. (Ольконицкий Л.В.)>. Счастье: Рассказ 16–20 23 Ильина Вера. Как песчинок в море, у меня мечтаний…: Стихотворение 21 24 Городецкий Сергей. Бабушкино сердце: Рассказ 21–23 25 Заречная Софья <Качановская С.А.>. Гаданье: Святочный рассказ 24–26 26 Театр, искусство и музыка. Никулин Л. <Ольконицкий Л.В. >. Женщина на арене. Н.Н. Новая пьеса Тэффи. Н.Н. «На новую дорогу» (пьеса А.Саксаганской) Вечера Е.П. Эдуардовой 27–28 27 Ноэми. Торгующие женщиной 29 28 А.В. Мария Монтессори и ее воспитательная система 30 29 А.Е. Сокровища народного искусства 31 30 Модный отдел «Журнала для хозяек» 32–33 Составитель О.А. Симонова. (Продолжение следует.)	Редакция газет и журналов Второй мировой войны Би-би-си опубликовала библиографический указатель женской жизни в 1914 году.
092e6348-248e-4f8e-8997-b3ca779013f7	Калганникова И. Ю.	2,009	«От реализма к модернизму»: о динамике творческого диалога А. П. Чехова и Б. К. Зайцева создателя биографии «Чехов»	В центре внимания автора статьи проблема творческого и религиозного самоопределения А.П. Чехова героя беллет-ризованной биографии Б.К. Зайцева «Чехов». Новаторство Зайцева-биографа заключено в особом внимании к скрытой религиозности Чехова. В изображении Зайцева рационалист «доктор Чехов» борется с ...	ISSN 1991-5500. МИР НА УКИ, К УЛЬТУРЫ, ОБР АЗОВАНИЯ. № 3 (15) 2009 52УДК 809.1-321.6 И.Ю. Калганникова , соискатель ОмГУ, г. Омск «ÎÒ ÐÅÀËÈÇÌÀ Ê ÌÎÄÅÐÍÈÇÌÓ»: Î ÄÈÍÀÌÈÊÅ ÒÂÎÐ×ÅÑÊÎÃÎ ÄÈÀËÎÃÀ À.Ï. ×ÅÕÎÂÀ È Á.Ê. ÇÀÉÖÅÂÀ – ÑÎÇÄÀÒÅËß ÁÈÎÃÐÀÔÈÈ «×ÅÕÎÂ» В центре внимания автора статьи – проблема творческого и религиозного самоопределения А.П. Чехова – героя беллетризованной биографии Б.К. Зайцева «Чехов». Новаторство Зайцева-биографа заключено в особом внимании к скрытой религиозности Чехова. В изображении Зайцева рационалист «доктор Чехов» борется с Чеховым-художником и человеком. Антиномичность творческой натуры писателя трактуется в контексте философии В. Соловьева о «вечн ой женственности». Ключевые слова: творческое самоопределение, религиозное самоопределение, скрытая религиозность, рационалист «доктор Чехов», Чехов-художник, антиномичность творческой натуры, «вечная женственность». Биография Чехова вышла отдельным изданием в 1954 г. к пятидесятилетию со дня смерти писателя. Ко времени создания этого произведения Б.К. Зайцев уже нашел свой жанр, выработал приемы создания образа героя. В чеховском портрете Б.К. Зайцев отдалился, быть может, от классических задач жанра бытописания, но приблизился к передаче самой тайны творчества, его сложных потаенных процессов. Показательно, что в свое время критики биографического творчества писателя отмечали: «По сравнению с книгой Бунина «О Чехове» книга Бориса Зайцева может показаться несколько расплывчатой, зайцевски-смягченной, – впечатление это ошибочно. Страница за страницей она подводит к раскрытию «тайны Чехова», – Бунин к «тайне» почти не приближается. У Бунина больше о Чехове – писателе и человеке, – у Зайцева о скрытых токах чеховского творчества, его подпочве…» [1, с. 33-34]. Художественное сознание Б.К. Зайцева, создателя романа о Чехове, не в последнюю очередь питала литература его современников, посвященная творчеству писателя, с кем-то из них он внутренне полемизировал, с кем-то приходил в состояние унисона. Б.К. Зайцев в любом случае тонко чувствовал отклик художественной среды своего времени на чеховский феномен. В частности, не разделяя критические замечания о Чехове как «поэте хмурых дней», «певце безвременья», «создателе сумеречных настроений», Б.К. Зайцев был равно далек как от позиции И.А. Бунина («О Чехове»), видевшего в Чехове писателя жесткого, беспощадного, писателя, чья «милосердная снисходительность существовала в воображении лишь глупых литературных критиков» [2, с. 99], так и от точки зрения Л. Шестова («Начала и концы»), утверждавшего, что Чехов одушевлен был страстью уничтожения, что «в руках Чехова все умирало» [3, с. 24-25]. У Л. Шестова Чехов – «певец безнадежности», у И.А. Бунина – «кающийся атеист», у Б.К. Зайцева – «ищущий христианин», веру свою проверяющий. И Бунин, и Шестов, опровергая какую-либо религиозность Чехова, подчеркивали его особенные отношения со смертью, которые не носили оттенка православной мистики: «Что думал он о смерти? Много раз старательно-твердо говорил, что бессмертие, жизнь после смерти в какой бы то ни было форме – сущий вздор. – Это суеверие. А всякое суеверие ужасно. Надо мыслить ясно и смело. Мы как-нибудь потолкуем с вами об этом основательно. Я, как дважды два четыре, докажу вам, что бессмертие – вздор» [2, с. 98-99]. С другой стороны, доходил до другой крайности: «Но потом несколько раз еще тверже говорил противоположное: – Ни в коем случае неможем мы исчезнуть после смерти. Бессмертие – факт. Вот погодите, я докажу вам это…» [2, с. 98-99]. Эту страшную раздвоенность чеховского «Я», человеческого и творческого, Л. Шестов объяснял в метафизических категориях: отсутствие «высшей идеи» у Чехова провоцировало подобные колебания, внутреннюю смуту: «Во всех мыслях, чувствах и понятиях, какие я составляю обо всем, – рассказывает он (Чехов – И.К.), – нет чего-то общего, что связало бы все в одно целое. Каждое чувство и каждая мысль живут во мне особняком. И во всех моих суждениях о науке, литературе, учениках… даже самый искусный аналитик не найдет того, что называется общей идеей, богом живого человека. А раз нет этого, значит нет ничего» [3, с. 24-25]. С точки зрения Б.К. Зайцева, религиозный опыт А.П. Чехова значим не столько тем, что писатель считал себя «человеком без религиозной мистики и без мистических настроений» [4, с. 143], сколько тем, что Чехов с полным правом мог бы применить к себе слова Версилова из «Подростка»: «Положим я не очень веровал, но все же я не мог не тосковать по идее. Я не мог представить себе временами, как будет жить человек без Бога и возможно ли это когда-нибудь» [4, с. 174175]. Для Б.К. Зайцева как раз невероятно важно, что в вопросах веры Чехову не было свойственно равнодушие, «теплохладность, за которую Агнец Апокалипсиса угрожает извержением из уст своих» [4, с. 175]. Особый характер чеховской религиозности явственно ощутим в сопряжении с духом религиозности, свойственной самому Б.К. Зайцеву . Динамика произрастания «внутри» света высшего мира, Царства Божия, той неосознанной просветленности, которой наполнено позднее творчество Чехова, ярче проявляется в особой духовности самого Б. К. Зайцева. Г. Мейер в статье «Борис Зайцев о Чехове» верно обозначил динамическую оппозицию, связывающую двух писателей: Б.К. Зайцев не только религиозен, но и как всякий истинный художник он осознает свою религиозность, оттого и его вера пребывает в его творчестве, вера одухотворяет художество Зайцева, тогда как у Чехова, при его видимом неверии, подспудная, пассивная, неосознанная им религиозность всего лишь «одушевляет» его искусство. Иными словами, «Зайцев, как писатель, духовен; Чехов – душевен» [5, с. 166]. Именно Б.К. Зайцеву , по мысли Г. Мейера, удалось вплотную приблизиться, буквально «любовно прильнув душою к душе Чехова», к подспудным «ключам чеховской религиозности, наглядно …досказать за самого художника им недоговоренное и недосотворенное» [5, с. 167]. Б.К. Зайцев полагает Чехова существом сильным. Однако тут же оговаривается, что этой силы хватало у Чехова лишь наISSN 1991-5500. МИР НА УКИ, К УЛЬТУРЫ, ОБР АЗОВАНИЯ. № 3 (15) 2009 53пассивное сопротивление глухой, невидящей судьбе, на «неумолимо правдивое отображение роком опустошенных человеческих душ» [5, с. 167-168]. Осознать скрытно присущую ему , как человеку и художнику , религиозность и тем самым познать нечто о существовании Единого Творца Чехову не было дано. Для того, чтобы в недрах российской культуры можно было действенно-творчески преодолеть тяготение рока, по мысли Б.К. Зайцева, понадобились не душевные силы Чехова, а духовная мощь Тютчева и Достоевского. Чтобы наглядно показать, какая пропасть отделяет душевный опыт Чехова от духовного опыта Тютчева и Достоевского, достаточно привести некоторые замечания Зайцева о «Скучной истории»: «Но что может дать… молодым и незнающим… этот Николай Степаныч, профессор медицины, грудь которого так увешана орденами, что студенты называют его иконостасом, – когда он и сам ничего не знает . У него есть только наивная вера в науку («она всегда была и будет высшим проявлением любви») и «судьбы костного мозга интересуют его больше, чем конечная цель мироздания». Но вот и оказывается, что в некоем отношении все это ничего не дает. Нет «общей идеи», говорит он. Общей идеи! Не лучше ли сказать веры. Основной интуиции: есть Бог, и мир создан не зря… Разгадать тайны мира мы не можем, но достойно служить обязаны. Только для этого надо и над наукой, и над искусством, и над философией, чувствовать нечто высшее. А одного костного мозга мало. Хорошо изучать его. Но нехорошо обожествлять. Встречать с ним смерть слишком трудно» [6, с. 410]. В контексте общего замысла Б.К. Зайцева, создателя биографии «Чехов», не кажется удивительным, что «певец русской меланхолии» причислен биографом к пантеону русских святых от литературы. Б.К. Зайцев сумел разглядеть в изломах судьбы Чехова настоящее подвижничество, гордое несение креста, творческое служение. Справедливо однажды, – в духе идеи Б.К. Зайцева, – выразил суть чеховского служения Гайто Газданов: «Тот груз, который он поднял, – вся эта бесконечная русская печаль, вся безысходность этой бедной жизни, вся эта безнадежность, это сознание, что ничего нельзя изменить. – Этот груз был слишком тяжел для него и он не выдержал, надорвался и ушел, не оставив в том, что он написал, ни надежд, ни обещаний лучшего будущего» [7, с. 139]. Не случайно, вероятно, И.А. Бунин в своих воспоминаниях «О Чехове» приводит показательный факт: «Последнее время часто мечтал вслух: – Стать бы бродягой, странником, ходить по святым места, поселиться в монастыре среди леса, у озера сидеть летним вечером на лавочке возле монастырских ворот» [2, с. 99]. Идеал такой тихой святости, с созерцательным началом, с неторопливым делом, с «тишайшей» молитвой уже был воплощен в истории русской культуры и церковности в образе Сергия Радонежского. Сам Б.К. Зайцев в жизнеописании «Преподобный Сергий Радонежский» представил, кажется, всю апологию русской святости. Так, подспудно этот легендарный образ сводил к себе, казалось бы, различные духовные и творческие тяготения. В обездоленности земной жизни, в духовном странничестве, – согласно художественной позиции Б.К. Зайцева, – Чехов обретает венец высокого страдания, как когда-то высказался М. Курдюмов: «Трагедия жизни и смерти, трагедия беспомощности от бесплодных усилий овладеть уходящим временем и достигнуть личного счастья, полноты личного удовлетворения приводит у Чехова не к отчаянию, но к смирению» [8, с. 25]. Не менее важно и то, что глубокие потрясения личной жизни Чехова, смятенные поиски религиозного идеала часто разрешались в самом творчестве, преодолевались им: «Господи, прости нас грешных», говорит ложась спать Бур-кин в «Крыжовнике»… Это стоит «неба в алмазах», и это лучше, короче и проще сказано» [9, с. 141-142]. Б.К. Зайцев подчеркивает, что в центре теодицеи Чехова заключен вопрос поиска правды. Герои чеховской прозы – известные правдоискатели. Любопытно в этом смысле замечание современного исследователя А.С. Собенникова, определившего скрытый эсхатологический характер чеховского идеала и его близость народной христианской эсхатологии: «В народном сознании мир полон страданий и несправедливости, люди живут в грехе, но есть где-то Правда и утвердится когда-нибудь Царство Правды на земле» [10, с. 162]. Далее А.С. Собенников отмечает, что с поисками Правды-Справедливости традиционно связывались такие явления русской жизни, как странничество, старчество, юродство, аскеза святых, освященные религиозным идеалом. К ним в литературе нового времени генетически восходит тип «духовного странника». Как известно, духовное странничество Ф.М. Достоевский, а за ним Н.А. Бердяев считали особым свойством русского человека [10, с. 164]. Именно отсутствие или недостаточность Правды-Справедливости в историческом бытии заставляет чеховских героев искать ее в будущем. Будущее лишено у Чехова признаков социальной утопии, оно скорее приобретает характер аксиологии, знака спасения. По версии Б.К. Зайцева, Чехов не исключал возможности спасения человека, но связывал ее не столько с религиозными, сколько с нравственными смыслами, исходя при этом из христианского постулата: «Нет праведного ни одного» (Рим. 3:10). Эту характерную антиномичность жизни и творчества Чехова создатель биографии о нем пытается объяснить в терминах учения В. Соловьева о вечной женственности: «Чужая душа потемки» – было в Чехове, наверно, всякое: и нежность скрытая, но и холодноватость. Да и вообще он двойствен. Все в нем нелегко, вернее – трудно. Развитие и зрелость возрастают по двум линиям. И доктор он, и поэт, противоречия не смягчаются» [6, с. 485]. Вечно женственный характер натуры русского человека, художника сумел убедительно передать в своем творчестве Чехов, разглядев особый, женственный, состав души русской, ее восприимчивость и отзывчивость: «…весь просвещенный, средний (интеллигентский) слой русский был довольно мягок, легкоплавок и возбудим, да и чувствителен» [6, с. 464] или «Мягкий, стыдливый Чехов, проявляющий в отношениях к людям какую-то пленительную, женскую нежность, внимательно прислушивался чуткою своею душою к запросам духа, неизбежно тяготеющего к правде и красоте» [11, с. 31]. Чехов вообще угадал женственный характер русской интеллигенции, предпочитавшей реальной жизни, в том числе духовной, «рассуждения об отвлеченных утопиях» [8, с. 28]. Тезис о духоносности русской культуры как великой потенции, а не реальности, принадлежит Н. Бердяеву («Духовный кризис интеллигенции»). В этом тезисе заключена отгадка характерной антиномичности (в варианте Н. Бердяева – «томление») русского духа вообще: «Наше богоискание свершилось как бы в ночи, при свете звездном, а не солнечном. Ночная – вся поэзия Тютчева, все творчество Достоевского. Ночная – вся русская метафизика и мистика… Разрыв между «ночным» и «дневным» сознанием, дуализм трансцендентного и имманентного – тяжкая болезнь духа, в нем вся наша трагедия» [12, с. 35]. Для культурной ситуации рубежа веков, начала XX века особую актуальность приобрел вопрос С. Булгакова: «…возможно ли мировоззрение, стоя на почве которого можно было бы мыслить себя в реальном единстве с природой и человеческим родом, но вместе с тем утверждать и самобытностьISSN 1991-5500. МИР НА УКИ, К УЛЬТУРЫ, ОБР АЗОВАНИЯ. № 3 (15) 2009 54человеческого духа с его запросами и с его постулатом о сверхприродном и божественном бытии, освещающим и осмысливающим собой природную жизнь?» [13, с. 166]. Своеобразным ответом на этот вопрос становится религиозно-мистическая философия В. Соловьева, предопределившая направление эстетических поисков культуры модерна. Философия В. Соловьева контекстуально поддерживает творческий диалог Б.К. Зайцева с А.П. Чеховым. Действительно, в проекции двух творческих сознаний легко различить движение эстетической мысли рубежа веков: от утверждения духовной первичности природы Чеховым до одухотворения мира синтезом всеединства В. Соловьева. Для Чехова «полна тайны, сложна, страшна или прекрасна жизнь природы, сама обыденная жизнь людей, ее смысл и цель» [14, с. 57] и, как отмечал А. Белый, в изображенных писателем «мелочах жизни» открывается «какой-то тайный шифр», «что-то грандиозное», мелочь окрашивается «какимто невидимым доселе налетом». Чехов, оставаясь реалистом, «раздвигает здесь складки жизни и то, что издали казалось теневыми складками, оказывается пролетом в Вечность» [15, с. 48]. Чехов видит в природе воплощение чистоты и терпимости и только ею измеряет и проверяет самого человека, к сожалению, еще «не доросшего до вечных и мудрых законов Бытия, и потому обреченного на близорукое и сутяжное времяпровождение жизни» [16, с. 177]. Не случайно, современный исследователь Ю. Калантаров указывает на «солидарность» «нравственного пантеизма» Чехова со «всеединством» В. Соловьева и «соревнование» с ним в миролюбии и терпимости. Уместно вспомнить, что именно от В. Соловьева пришла подсказка начинающему прозаику Б.К. Зайцеву , стремящемуся к созданию собственной органической художественной картины мира. «Для внутреннего же моего мира, его роста, Владимир Соловьев был очень, очень важен», – писал Зайцев в эссе «О себе». И далее: «Соловьев первый пробивал пантеистическое одеяние моей юности и давал толчок к вере» [17, с. 49-50].В комментариях к чеховскому рассказу «Архиерей», «свидетельству зрелости, и предсмертной неосознанной просветленности» [6, с. 493] Б.К. Зайцев использует солярные образы, развернутую метафору «света», своим строем напоминающие о мифологическом пантеизме его ранней прозы в духе философии В. Соловьева. Не случайно, последний путь архиерея изображен Б.К. Зайцевым как странствие его души, свободной, «как птица в широком солнечном небе, это скрытая религиозность самого Чехова, собственное, им не осознанное, светоносное ядро…» [6, с. 495]. Подводя итоги, хочу напомнить, что пережитый XIX веком переворот в сознании, связанный с пониманием, что человек бесконечно мал во вселенной и одновременно бесконечно велик в своей способности считаться с беспредельностью мира, в эпоху рубежа XIX и XX столетий выдвигает на первый план проблему личности, шире – проблему человека. Возвращение к романтическому лирическому «Я» с его «многообразием сущностей» шло в русском художественном сознании через символизм. Как убедительно показал в работе «Проблема личности и «водоворот истории» Л.К. Долгополов, у русских символистов «Многообразие лирических восприятий являлось… не многообразием сущностей, а многообразием лирических состояний, многообразием синтеза, но не анализа» [18, с. 122]. Именно поэтому в биографии Б.К. Зайцева непреодолимую, на первый взгляд, противоречивость художественного мира Чехова (в нем рационалист «доктор Чехов» борется с Чеховым – художником и человеком) снимает представление о зыбкой женственной стихии, определившей основную линию чеховского творчества, о мистическом синтезе В. Соловьева. Творческие индивидуальности Чехова и Б.К. Зайцева, – в динамике их взаимодействия, – отображали ведущую позицию в литературной жизни России рубежа веков: «Между реализмом и модернизмом». Эстетическим и религиозно-мистическим контекстом этого своеобразного творческого диалога становится философия В. Соловьева. Библиографический список 1. Андреев, Г. Загадка Чехова / Г. Андреев // Новый журнал. – Нью-Йорк: The New Review, 1975. – №118 . 2. Бунин, И.А. О Чехове. Незаконченная рукопись / И.А. Бунин. – Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1955. 3. Шестов, Л. Начала и концы / Л. Шестов // Творчество из ничего (А.П. Чехов). – СПб.: Тип. М. М. Ст асюлевича, 1908. 4. Измайлов, А. Чехов А.П. / А. Измайлов // Литературный Олимп. – М.: Тип. тов-ва И. Д. Сытина, 1911 . – №VIII. 5. Мейер, Г. Борис Зайцев о Чехове / Г. Мейер // Возрождение. – Париж: Тип. А. О. Гукасова, 1954. – № 35. 6. Зайцев, Б.К. Жуковский. Жизнь Тургенева. Чехов: Литературные биографии / Б.К. Зайцев. – М.: Дружб а народов, 1994. 7. Газданов, Г.О Чехове. К 60-летию со дня смерти / Г. Газданов // Новый журнал. – Нью-Йорк: The New Review. - 1964. – №76. 8. Курдюмов, М. Сердце смятенное. О творчестве А.П. Чехова. 1904-1934 гг . / М. Курдюмов. – Париж: YM KA PRESS, 1934. 9. Адамович, Г. О чем говорил Чехов / Г. Адамович // Новый журнал. – Нью-Йорк: The New Review. - 195 9. – №LVIII. 10. Собенников, А.С. Между «есть Бог» и «нет Бога» (О религиозно-философской традиции в творчестве А .П. Чехова) / А.С. Собенников. – Иркутск: Изд-во Иркутского ун-та, 1997. 11. Ростовцев, А. Певец тоски сумерек Антон Чехов / А. Ростовцев. – СПб.: Типография В.О. Пастора, 1 904. 12. Бердяев, Н.А. Духовный кризис интеллигенции / Н.А. Бердяев. – Спб.: Типография тов-ва «Обществен ная польза», 1910. 13. Булгаков, С.Н. Собр. соч. В 2 т. Т. 1 / С.Н. Булгаков. – М.: Наука, 1993. 14. Чудаков, А.П. Чехов и Мережковский: два типа художественно-философского сознания / А. П. Чудаков [и др.] // Чеховиана. Чехов и «серебряный век». – М.: Наука, 1996. 15. Белый, А. Вишневый сад / А. Белый // Весы. – М.: Скорпион, 1904. – №2. 16. Калантаров, Ю.А. Чехов и В. Соловьев: скрытый диалог (Ненаучные размышления) / Ю.А. Калантаров [ и др.] // Чеховиана. Чехов и «серебряный век». – М.: Наука, 1996. 17. Зайцев, Б.К. Сочинения. В 3 т. Т. 3 / Б.К. Зайцев. – М.: Худож. лит.: ТЕРРА, 1993. 18. Долгополов, Л.К. На рубеже веков: О русской литературе конца XIX – начала XX века / Л.К. Долгопо лов. – Л.: Советский писатель. Ленинградское отделение, 1985. Статья поступила в редакцию 17.04.09	В этом году в российском издательстве опубликована книга А.П. Чехова.
f6d21c3b-4546-4955-bf90-7a13b3fba089	Бабакина Т. Н.	2,006	Становление модальных глаголов как выразителей внутренней модальности в немецком языке (на материале древне-, среднеИ ранненововерхненемецкого языков)	null	Вестник ТГПУ . 2006. Выпуск 4 (55). Серия : ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ ) — 38 —авест . – авестийский , англ. – английский , англос. – англосаксонский , блр. – белорусский , болг. – болгарский , вост.-лит. – восточнолитовский , гот. – готский , греч. – греческий , д.-в.-н. – древневерхне - немецкий , дв. ч. – двойственное число , др. – другие , др.-англ. – древнеанглийский , др.-герм . – древнегер - манский , др.-инд. – древнеиндийский , др.-ир. – древ - неиранский , др.-ирл. – древнеирландский , др.-исл. – древнеисландский , др.-лит. – древнелитовский , др.- прус . – древнепрусский , др.-русск . – древнерусский , ж. р. – женский род, зенд. – зендский , и.-е. – индоев -ропейский , ирл. – ирландский , лат. – латинский , лит. – литовский , лтш. – латышский , мн. ч. – множественное число , мрусск . – малорусский , обще - слав. – общеславянский , польск . – польский , праслав . – праславянский , прилаг . – прилагательное , род. п. – родительный падеж , русск . – русский , сербохорв . – сербохорватский , слвц . – словацкий , словен. – словенский , ср. – сравните , ср. р. – средний род, сскр. – санскрит , ст.-блр. – старобелорусский , ст.-слав. – старославянский , ст.-укр. – староукраин - ский , укр. – украинский , чеш. – чешский .31. Васильченко П.Л. Природа славян . Томск , 2002. 32. Абелюк Е.С. Мифологический словарь . М., 2000. 33. Климов Г.А. Типология языков активного строя и реконструкция протоиндоевропейского // Вопросы языкознания . М., 1973, № 5. 34. Мейе А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков . М.-Л., 1938. 35. Черных П.Я. Историко -этимологический словарь современного русского языка . Т. 2. М., 2004. 36. Преображенский А. Словарь русского языка . Т. 2. М., 1910–1914. 37. Мейе А. Общеславянский язык . М., 2001. 38. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка . Т. 4. М., 1973. 39. Этимологический словарь русского языка . М., 2001. 40. Кузнецов П.С. Очерки исторической морфологии русского языка . М., 1959. 41. Словарь русского языка . Под ред. А.П. Евгеньевой . Т. 4. М., 1999. 42. Преображенский А. Этимологический словарь русского языка . Т. 1. М.-Л., 1949. 43. Pokorny J. Indogermanisches Etymologisches Wörterbuch. 9. Lieferung, Bern, 1955. 44. Климов Г.А. Типология языков активного строя . М., 1977. 45. Кузнецов П.С. Очерки по морфологии праславянского языка . М., 2002. Список сокращений Т.Н. Бабакина СТАНОВЛЕНИЕ МОДАЛЬНЫХ ГЛАГОЛОВ КАК ВЫРАЗИТЕЛЕЙ ВНУТРЕННЕЙ МОДАЛЬНОСТИ В НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ (НА МАТЕРИАЛЕ ДРЕВНЕ -, СРЕДНЕ - И РАННЕНОВОВЕРХНЕНЕМЕЦКОГО ЯЗЫКОВ ) Томский государственный педагогический университет В современном немецком языке существует разветвленная модальная система , выражающая различные виды модальности : внутреннюю , объективную внешнюю и субъективную внешнюю модальности . «Под внутренней модальностью понимается отношение субъекта (реже объекта ) действия к совершаемому им действию (для объекта – отношение к действию , которому он подвергается ). Основным средством выражения внут - ренней модальности в современных германских языках являются модальные глаголы . Под внешней модальностью предложения понимается отношение его содержания к действительности в плане реальности /нереальности (объективная внешняя модальность ) и степень уверенности говоря -щего в сообщаемых им фактах (субъективная внешняя модальность ). Основным средством выраже - ния объективной внешней модальности в совре - менных германских языках являются наклонения , основным средством выражения субъективной внешней модальности – модальные слова » [1, с. 68–69]. Цель данной статьи – рассмотреть процесс становления класса модальных глаголов как выразителей внутренней модальности и развитие семантики модальных глаголов на материале древ - не-, средне - и ранненововерхненемецкого языков . За основу сопоставления принимается готский язык , так как готские памятники являются един - ственными сохранившимися наиболее древними памятниками германских языков .— 39 —В готском языке был представлен только один вид модальности – внутренняя модальность , сред - ствами выражения которой служили наклонения . Индикатив употреблялся для выражения настояще - го, прошедшего и будущего в повествовательных и вопросительных предложениях : – amen auk qiþa izwis – M. V , 18 – ‘ истинно говорю вам’; – hvar ist gazds þeins? – 1. K. XV , 55 – ‘ Где же твое жало ?’ – manne sums aihta twans sununs – L. XV , 11 – ‘У одного человека было двое сыновей ’; – hvas mis taitok ? – Mk. V , 31 – ‘ Кто коснулся меня ?’ – uswaurts is wisiþ du aiwa – 2. K. IX, 9 – ‘ Спра - ведливость его переживёт века’. Он выражал действия действительные , т.е. эвидентные . Ср.: «…эвидентными представлялись действия , уже происшедшие или происходящие , отсюда и термин «модальность действительности » [1, с. 69–70]. Формы оптатива употреблялись для выражения выполнимого пожелания [2, c. 182; 3, c. 221; 4, c. 204], повеления , предписания , запрета [2, c. 182– 183; 4, c. 204–205]: – wairþai mis bi waurda þeinamma – L. I, 38 – ‘Пусть со мной случится то, что ты предсказыва - ешь’; – waila taujaid þaim fijandam izwis – L. VI, 27 – ‘добро делайте ненавидящим вас’; – ni maurþrjais – M. V , 21 –‘ не убивай ’; – ni huzdjaiþ – M. VI, 19 – ‘ не собирайте сокро - вищ’. Особую сферу употребления представляли собой потенциальный оптатив , выражавший возмож - ность , и дубитативный оптатив , выражавший сомнение [2, c. 183; 4, c. 205]: – hvaiwa sijai þata? – L. I, 34 – ‘ как же может быть это?’ – nibai usqimai sis silbin… - J. VIII, 22 – ‘ неужели убьет самого себя…’ Оптатив употреблялся также для обозначения процесса , который осуществится в будущем . Значе - ние будущего времени в этих случаях иногда имело оттенок долженствования или сомнения [2, c. 183]: – þande nu jainis melam ni galaubeiþ , hvaiwa meinaim waurdam galaubjaiþ ? – J. V , 47 – ‘ когда не верите его писаниям , как же поверите моим словам?’ Таким образом , оптатив выражал желатель - ность , возможность , долженствование , сомнение , т.е. внутреннюю модальность недействительности (неэвидентности ). Ср.: «косвенные наклонения выражали модальность неэвидентности , которая включала в себя различные модальные оттенки , как, например , желательность , необходимость , воз-можность , сомнение , нереальность … Поскольку формальное противопоставление по признаку реальность /нереальность отсутствовало , нереаль - ность оказалась одним из видов неэвидентности » [1, c. 69–70]. Сфера употребления императива была в значи - тельной степени ограничена синонимичным упот - реблением форм оптатива . Императив широко употреблялся для выражения повеления , приказа , требующего немедленного исполнения со стороны слушающего [2, c. 180; 3, c. 221; 5, c. 207]: – … gagg , þuk silban ataugei gudjin jah atbair giba – M. VIII, 4 – ‘ Иди, покажись священнику и прине - си дар’. В формах первого лица обычно высказывалось пожелание , а не приказ , что способствовало замене императива оптативом . Императив , также как и оптатив , выражал действия возможные , желательные , т.е. недействительные . Таким образом , в готском языке в основе катего - рии наклонения лежало семантическое противо - поставление эвидентность /неэвидентность . Формы индикатива выражали значение эвидентности , а формы косвенных наклонений оптатива и импера - тива – неэвидентности . Они выражали значения желательности , необходимости , возможности , сомнения , то есть внутреннюю модальность , так как класса модальных глаголов , модальных слов и ирреалиса (конъюнктива II в традиционной термино - логии ) еще не существовало . Однако в письменных памятниках готского языка встречается в отдельных случаях употребление претерита оптатива в значе - нии нереальной обусловленной возможности или нереального желания : – iþ barna Abrahamis weseiþ , waurstwa Abrahamis tawidedeiþ – J. VIII, 39 – ‘ Если бы вы были детьми Абрахама , то творили бы его дела ’. В отличие от традиционной точки зрения [2; 4; 6], Л.С. Ермолаева считает , что в подобных приме - рах форма , совмещающая в себе маркеры претери - та и оптатива , выражает модальность нереальности безотносительно к временному значению , что свидетельствует о том, что она не является временной формой оптатива , а представляет собой форму нового зарождающегося наклонения – ирреалиса , парадигматическим значением которого является нереальность [3, с. 221]. Ирреалис регулярно еще не употреблялся и его системный статус еще не сложился . В готском языке еще не существовало также и класса модальных глаголов , однако некоторые претерито -презентные глаголы могли употребляться для выражения модальных значений возможности и долженствования . Так, для выражения возмож - ности в готском языке употреблялся глагол magan* [7, с. 131]:Т.Н. Бабакина . Становление модальных глаголов как выразителей внутренней ...Вестник ТГПУ . 2006. Выпуск 4 (55). Серия : ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ ) — 40 —– … frauja, jabai wileis, magt mik gahrainjan – M. VIII, 2 – ‘… господи , если ты захочешь , ты можешь меня очистить (от проказы )’. Различные оттенки долженствования , необходи - мости выражал глагол skulan* [7, с. 133]: – arbaidjands airþos waurstwja skal frumist akrane andniman – 2.Tim. II,6 – ‘работающий на земле должен сперва получить плоды ’; – nauh ganoh skal qiþan izwis – J. XVI, 12 –‘ мне необходимо вам еще многое сказать ’. Для выражения необходимости в нескольких случаях использовался также глагол þaurban* : – land bauhta jah þarf galeiþan jah saihwan þata – L. XIV , 18 – ‘я купил землю и должен (мне нужно ) идти и посмотреть это’. В качестве модального глагола со значением желания , намерения встречался глагол wiljan , не отно - сящийся к группе претерито -презентных [7, с. 135]: – gabandwidedun þan attan is þata hvaiwa wildedi haitan ina – L. 1, 62 – ‘они знаками спросили тогда отца , как он хотел бы назвать его’. Однако говорить о классе модальных глаголов как о сформировавшейся категории еще рано , так как почти все вышеуказанные глаголы могли выра - жать не только модальные значения , но и выступать в роли самостоятельных глаголов со свойственны - ми им значениями . Кроме того, для выражения одного и того же модального значения могли употреб - ляться различные лексемы , что свидетельствует об отсутствии регулярности в их употреблении . В древневерхненемецком языке происходит дальнейшее развитие модальной системы . Важней - шими инновациями данного периода являются : зарождение нового наклонения – ирреалиса , распад оптатива , становление класса модальных глаголов . В древневерхненемецком языке сфера употреб - ления оптатива в самостоятельном предложении постепенно сужается . В связи с тем, что употребле - ние оптатива для выражения реального желания в самостоятельном предложении постепенно сокра - щается и сохраняется лишь для третьего лица единственного и множественного числа , а оттенки волеизъявления , выражаемые третьим лицом опта - тива (реальное желание ) и вторым лицом импера - тива (побуждение ), полностью обусловлены грам - матической категорией лица , парадигма императи - ва была пополнена формами оптатива за счет треть - его лица единственного и множественного числа [3, c. 243]. Оптатив в придаточном предложении становится признаком определенной синтаксичес - кой структуры , происходит преобразование оптати - ва в комментатив (в традиционной терминологии – конъюнктив косвенной речи ): – Sô chîst tu fóne dien úbelên, dáz sie múgîn – N. III, 260, 16–17 – ‘ Ты говоришь , что плохие (злые ) могут ’.Регулярное употребление в древневерхненемец - ком языке претерита оптатива для выражения нереальности позволяет говорить о зарождении ново - го наклонения – ирреалиса (конъюнктив II в тради - ционной терминологии ): – warist thu hiar – O. III. 24, 51 –‘ Был бы ты здесь !’ С появлением ирреалиса происходит переори - ентация всей системы наклонений . Если в готском языке в основе системы наклонений лежало семан - тическое противопоставление эвидентность /неэви - дентность , то в древневерхненемецком языке семантической основой становится противопостав - ление реальность /нереальность . Для выражения реальности употреблялись индикатив , императив и комментатив , а для выражения нереальности – ирреалис . Перестройка в системе наклонений привела к переориентации категории наклонений с внутрен - ней модальности на объективную внешнюю . Наклонения становятся средством выражения объек - тивной внешней модальности , а функции выраже - ния внутренней модальности берут на себя модаль - ные глаголы , число которых в древневерхненемец - ком по сравнению с готским языком увеличилось . Если в готском языке в качестве модальных упот - реблялись глаголы magan , skulan, þaurban и wiljan, то в древневерхненемецком к ним добавились глаголы kunnan и muozan . Глагол sculan , как и большинство других модальных глаголов , употреблялся на ранних этапах древневерхненемецкого периода и как полнознач - ный, и как модальный глагол . В качестве полно - значного он встречается в древневерхненемецком языке в значении «задолжать (деньги )» и «быть виновным ». Ср.: – … braht uuard imo ein, ther scolta zehen thusunta talentono. – T. 99, 1 – ‘… приведен к нему был некто , который должен был десять тысяч талантов ’; – …therde suerit in gold temples scal. – T. 141, 14 – ‘…кто клянется золотом храма , тот повинен (виновен );’ Довольно часто sculan употреблялся в качестве модального глагола и выражал различные оттенки долженствования [8; 9; 10; 11]: – … uuir habemes euua, inti after euu sal her sterban, uuanta her sih gotes sun teta. – T. 197, 6 – ‘… у нас есть закон , и по закону он должен умереть , потому что он сделался сыном бога ’; – Ob ih vvuosc íuuuere fuozzi hérro inti meistar, inti ir sulut ander anderes fuozzi uuasgan. – T. 156, 2 – ‘Если я, ваш господин , мыл вам ноги , то и вы долж - ны мыть друг другу ноги ’. Глагол magan/mugan в древневерхненемецком языке , как и в готском , являлся одним из наиболее частотных глаголов . Как полнозначный глагол , он — 41 —встречался очень редко и выражал значение «годиться » [8, с.145]: – ír birut salz erda. Oba thaz salz áritalet, in hiu selzit man iz thanne? Zi niouuihtu mag íz úzuuerphe, inti si fúrtretan fon mannun. – T. 24, 1-3 – ‘ вы – соль земли . Если же соль утеряет силу (соленость ), то чем посолить ее? Ни для чего уже больше негодна , как только для того , чтобы быть выброшенной и растоптанной людьми ’. В большинстве случаев magan/mugan употреб - лялся в функции модального глагола и выражал возможность [8, с. 147; 10, с. 9; 12, с. 23; 13, с. 153]. Данный глагол имел значения «мочь », «быть в состоянии », «иметь физическую силу , способность к действию »: – Senu tho uuib thiu … uuas nidargineigit … ni mohta úfscouuon. – T. 103, 1 – ‘ там женщина , кото - рая …была скорчена …не могла поднять взор’. Он также означал наличие у действующего лица нравственной , моральной силы или способности [8, с. 147]: – Ther mugi bifahan, bifahe. – T. 100, 6 – ‘ Кто может вместить – вмести (пойми )’. В отдельных случаях с помощью глагола magan/ mugan могли быть выражены такие оттенки возможности , как понятия «сметь , иметь право ». Так как в данном значении глагол употреблялся в отри - цательных оборотах , то предложение приобретало характер запрета . Ср.: – tîe habetôn dîa selbûn êa. âne daz sie nîeht nemahtôn ferre suffragia – N. III, 42 (163, 6) – ‘ те имели тот же закон , без которого они не могли более голосовать (не имели права )’. Глагол wellen выступает в древневерхненемец - кий период в функции модального глагола и отно - сится к высокочастотным глаголам . Он употребля - ется для выражения волеизъявления , желания [9, с. 326–327; 10, с. 11; 13, с. 157]: – Uuaz uuollet ir mir geban? – T. 154, 1 – ‘ Что вы хотите дать мне?’ Глагол muozan не встречается в текстах начала древневерхненемецкого периода ни как полнознач - ный, ни как модальный глагол [8, с. 149; 9, с. 335; 13, с. 155]. Он появляется в текстах середины древ - неверхненемецкого периода в качестве модального глагола , встречается реже , чем остальные модаль - ные глаголы , и имеет широкий спектр значений . Он выражает различные оттенки возможности : – Ioh uuarun uuir gispannan, mit seru bifangan, mit ubilu gibuntan, ni muasun unser uualtan. – O. IV . 5, 14 – ‘мы были связаны , полонены бедами , связа - ны несчастьями , не могли управлять собой ’; – Giang er selbo ingegin uz thar zi thempo palinzhus, sie ni muasun gan so fram zi thempo heidinen man, thaz sie in then gizitin biuuollane ni uuirtin. – O. IV . 20, 4 – ‘ он сам пошел навстречу им ко дворцу , они не могли (не смели , не имели права ) подходить к язычнику , чтобы не загрязниться в дни праздни - ка’. В отдельных случаях он употребляется для выражения обусловленной необходимости [8, с. 151; 10, с. 10; 11, с. 165]: – Uuile du in ambahte skînen? Sô muost tu flehôn den gebenten. – N. III, 56 (175, 3) – ‘ Хочешь ли сиять в служении ? Тогда ты должен умолять дающего ’. Для выражения значения обусловленной необ - ходимости muozan употреблялся очень редко , однако подобные примеры представляют собой зачат - ки значения , которое впоследствии стало для данного глагола основным . Глагол kunnan встречается как самостоятельный глагол в значении «знать », «понимать » начиная с середины древневерхненемецкого периода [8, с. 144; 13, с. 144]: – … uuio er thio buah konsti . – O. III, 16,7 – ‘… как он знал писание ’. В конце древневерхненемецкого периода kunnan встречается чаще и может употребляться уже как модальный глагол со значением «мочь », т.е. высту - пает синонимом глагола magan/mugan [13, с. 145]: – Iz mag ouh in wara burdin dragen suara, mag scadon harto lidan ni kann inan bimidan. – O. IV , 5, 10 – ‘Он может действительно носить тяжести , может выносить трудности , он не может их избежать ’. Глагол thurfan как полнозначный глагол засви - детельствован в небольшом количестве у Отфрида и в одном случае в «Татиане » [8, с. 145]. В «Татиа - не» он означает «нуждаться в чем-либо , требовать чего-либо »: – Uuaz thurfun uuir noh nu urcundono? – T. 191, 1 – ‘зачем нуждаемся еще в свидетелях ’. У Отфрида этот глагол значит «нуждаться , терпеть нужду , лишения , страдать »: – Ir ni thurffut bi thiu, got irkennit in iu êr ir imo zellet, allaz, thaz ir uuollet – O. II, 21, 21 – ‘ Вы не терпите нужды при этом , господь узнает все, чего вам хочется , раньше , чем вы ему скажете ’. Глагол thurfan может употребляться также с инфинитивом , выражая при этом уже не ограничен - ное, конкретное понятие «иметь нужду », а более широкое значение «иметь необходимость сделать что-либо »: – ther man, ther githuuagan ist thie fuazi reino <…>, ni tharf er unasgan mera – O. IV , 11, 38 – ‘ человек , у которого ноги чисто вымыты <…>, не имеет нужды более мыть их’. С помощью глагола thurfan в отрицательных оборотах может быть выражено предписание , запрет [8, с.151; 10, с.10]: – then uueg man forahten ni darf – O. IV . 5, 42 – ‘ не следует бояться этого пути ’.Т.Н. Бабакина . Становление модальных глаголов как выразителей внутренней ...Вестник ТГПУ . 2006. Выпуск 4 (55). Серия : ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ ) — 42 —Анализ вышеприведенных значений модальных глаголов в древневерхненемецком языке показыва - ет, что очень часто разные глаголы могли выражать одни и те же модальные значения . Так, значения обусловленного долженствования , необходимости могли быть выражены глаголами sculan , muozan , thurfan , возможность – глаголами magan/mugan , muozan , kunnan , а для выражения предписания , запрета могли использоваться глаголы magan/mugan , muozan , thurfan . Отдельные случаи употребления исследуемых глаголов как полнозначных и наличие у каждого глагола разнообразных модальных значений свидетельствуют о том, что данный класс глаголов в древневерхненемецкий период находит - ся еще в процессе становления . В средневерхненемецкий период происходит дальнейшее развитие семантики модальных глаголов . Одним из наиболее частотных глаголов по-прежнему является глагол mugen . Он выражает широ - кий спектр значений – от способности сделать чтолибо в конкретной ситуации до различных оттенков возможности : – wer gap im daz suder ougen, deiz si zaller zit mac sehen? – W.V ., S. 34 – ‘ кто дал ему (сердцу ) отде - льные глаза , что оно всегда может (имеет способ - ность ) видеть ее?’ (способность ); – sweder unser einer am anderen mac gesigen, dem sol ez allez dienen … – Nib.,114 – ‘ тому из нас, кто другого сможет (сумеет ) победить , должны все служить …’ (умение ); – ich mac wol clagen mîn schœne wîp – Iw.3993 – ‘я могу (у меня есть повод , причина ) оплакивать (жалеть ) мою жену ’ (обусловленная возмож - ность ); – dô sprach er: “Wie mac daz wesen?” – A.H.188 – ‘тут он сказал : «Как это может быть ?»’ Синонимом глагола mugen в древневерхнене - мецком языке выступал глагол kunnen , который мог выражать различные оттенки возможности , но употреблялся гораздо реже , чем глагол mugen : – des enkúnd’ im gevólgen niemen, sô michel was sîn kraft, ... – Nib. 130 – ‘ никто не мог с ним срав - ниться , такой огромной была его сила ’ (возмож - ность , обусловленная качествами лица ); – daz kunde gebâren sô rehte güetlîchen – A.H. 304–305 – ‘ он (ребенок ) мог (умел ) вести себя с такой добротой ’ (умение ); – und wil dirz helfen enden so ich áller beste kan – Nib. 53 – ‘ я помогу тебе всем , чем смогу ’. В отдельных случаях возможность выражал и глагол müezen : – swer einer marke gerte, dem wart sô vil gegeben daz die armen alle muosen vrœlîchen leben. – Nib. 515 – ‘кто желал получить одну марку , тому было дано так много , что все бедняки могли весело жить ’ (обусловленная возможность );– von schulden muosen sî dô von den genâden fröude hân, die got hâte an ime getân. – A.H.1408–1410 – ‘по праву они могли радоваться милости , которую им оказал бог’. Для выражения долженствования в средневерх - ненемецком языке употреблялись два глагола : müezen и suln. Глагол müezen в большинстве случа - ев обозначал долженствование , необходимость , обусловленную внешними обстоятельствами : – dâ mite muos’ ouch Sîvrit, … - Nib. 137 – ‘ с ними должен был поехать и Зигфрид ’ (был вынужден , так сложились обстоятельства ); – dâ von muoz iu diu helfe mîn durch alle nôt sîn versaget. – A.H. 222 – ‘ поэтому вам должно быть отказано в моей помощи (так как лекарство невоз - можно достать )’. Глагол müezen мог выражать и другие оттенки необходимости , например : необходимость , обуслов - ленную качествами лица или предмета , и должен - ствование как долг или внутреннее побуждение : – si muos’ im durch ir schœne von grôzen schulden wol behagen. – Nib. 632 – ‘ она должна благодаря своей красоте ему обязательно понравиться ’; – er muos’ im sweren eide, er diente im sô sîn kneht – Nib. 99 – ‘ он должен был быть его слугой , так как он связал себя клятвой ’ (внутренний , мораль - ный долг). Наиболее часто употреблявшимся для выраже - ния различных оттенков необходимости , должен - ствования в данный период являлся глагол suln: – want uns dâ sehen müezen vil minneclîchiu wîp. dar umbe sult ir zieren mit guoter w ǽte den lip. – Nib. 506 – ‘нас там увидит много хорошеньких женщин, поэтому вы должны красиво одеться ’ (долженствование , обусловленное внешними обстоя - тельствами ); – des wart sîn herzesêre also kreftec unde grôz, daz in des aller meist verdrôz, ob er langer solte leben – A.H. 242–244 – ‘его озабоченность стала такой большой и сильной , что она его сильно огорчила , должен ли он жить дальше ’ (долженствование , обусловленное внутренним состоянием , убеждением ); – … und wibes ere sol began – W.V . S.52 – ‘ я долж - на сохранить свою честь ’ (так требуют правила ); – dar zuo hânt mich guote liute brâht: die mugen mir wol gebieten mê. ich sol singen unde sagen – W.V . 31, 5 – ‘до этого довели меня благородные люди : они могут приказать мне и больше . Я должен петь и рассказывать ’ (долженствование , возникающее в результате проявления чужой воли ). Данный глагол встречается в ряде примеров также в значении приказа , реже – просьбы : – habt ir si ie gesehen, des sult ir mir, Hagene, der rechten wârheite jehen. – Nib. 83 – ‘ если вы их когда - либо видели , то вы должны мне, Хагену , сказать (скажите ) чистую правду ’;— 43 —– frouwe, ir sult niht weinen durch den willen mîn – Nib. 61 – ‘ госпожа , вы не должны плакать (не плачьте ) из-за моего решения ’. Наиболее редко встречающийся в текстах сред - неверхненемецкого периода модальный глагол – durfen . Он употреблялся в значении возможности как синоним глаголов mugen , müezen и kunnen : – des ir dâ habet gedingen, des sult ir abe gân. jane dúrfet ir sô ringe nimmer Hagenen bestân – Nib. 1767 – ‘то, что вы намерены были сделать , вы должны отказаться от этого . Таким малым числом (воинов) вы никогда не сможете одержать победу над Хагеном ’. Данный глагол мог употребляться и для выраже - ния необходимости в отрицательном обороте или контексте , обозначая отсутствие необходимости сделать что-либо : – diz müezen vol guote liute sîn; i’ne darf kein angest von in haben – Tr. 2667 – ‘ это, вероятно , благо - родные люди ; мне не надо их бояться ’. Как показал анализ средневерхненемецких текстов, для выражения возможности в большинстве случаев употреблялись глаголы mugen и kunnen , но иногда могли употребляться и глаголы müezen и durfen . В значении необходимости чаще всего встречаются глаголы suln и müezen , в некоторых примерах – durfen . Таким образом , отдельные модальные значения еще не закрепились за опреде - ленными лексемами . Отсутствие регулярности в употреблении модальных глаголов говорит о том, что система модальных глаголов в средневерхнене - мецкий период находится еще в процессе становле - ния. Развитие семантики модальных глаголов продолжается в ранненововерхненемецкий период . Модальный глагол mögen , один из наиболее частот - ных глаголов в средневерхненемецком , употреб - лявшийся для выражения возможности , в раннено - воверхненемецком постепенно вытесняется глаго - лом künnen . Оба глагола встречаются в текстах данного периода для выражения различных оттен - ков возможности : – solich brot ist mir niener zu nutz / ich mag daβ nit zu gelt bringen – T.E. XIX – ‘ такой хлеб мне не нужен, я не смогу продать это’ (возможность , обус - ловленная качествами предмета ); – lassen fur unnd fur brennen was do brennen mag – Lut. An den Adel. S.15 – ‘ пусть горит все, что может гореть ’; – niemand kan zweien Herren dienen – Fst. 5 – ‘никто не может служить двум хозяевам ’; – du hast es in der Höh besser sehen können – Fst. 113 – ‘с высоты ты это лучше сможешь увидеть ’ (обусловленная возможность ). Глагол mögen обозначал также возможность , обусловленную правом или разрешением :– Den was gemeyne ist, mag niemandt on der gemeyne willen und befehle an sich nehmen. – Lut. An den Adel 8, 36 – ‘ потому , что то, что является общим , никто не может (не имеет права ) взять себе без разрешения или приказа общины ’. В текстах ранненововерхненемецкого периода глагол mögen в отдельных случаях выражает жела - тельность : – ... ob sie nit mögen auch einen fremden wein ... versuchen. – Fst. 195 – ‘… не хотят ли они тоже отведать чужеземного вина ’. Постепенно глагол mögen теряет функцию выражения значения возможности (его вытесняет глагол künnen ) и употребляется в значении жела - тельности , которое закрепляется за ним в совре - менном немецком языке . Глагол sollen , как и в предыдущие периоды , обоз - начал различные оттенки долженствования , необхо - димости , в большинстве случаев – необходимость , вытекающую из приказа , повеления другого лица : – denn man mus nicht die buchstaben inn der Lateinischen sprachen fragen wie man sol Deudsch reden – Lut. Sendbrief, S. 17 – ‘ потому что не нужно буквы латинского языка спрашивать , как надо (следует ) говорить по-немецки ’; – kam die zeyt das sie geperen sollte – Lut. Bib. Luk. II, 6 (1522) – ‘ пришло время , когда она должна была родить ’ (долженствование как нечто неизбежное ); – und sie wirt geperen ein Son des namen solt du heissen Jesus – Lut. Bib. Mat. I, 21 (1527) – ‘ она родит сына , которому ты должен дать имя Иисус ’ (указание , приказ ). Для выражения долженствования употреблялся также глагол müssen , который в ранненововерхне - немецкий период уже не встречается в значении возможности : – Man mus die mutter ihm hause ... drümb fragen – Lut. Sendbrief, S. 17 – ‘ нужно спрашивать об этом дома маму (потому что она знает )’ (обусловлен - ная необходимость ). Наиболее редко встречающийся в ранненово - верхненемецких текстах модальный глагол dürfen сохранил свое прежнее значение – отсутствие необ - ходимости сделать что-либо : – wen es kunst were, mit fewr ketzer ubirwindenn, szo weren die hencker die geleretisten doctores auff er-denn, durfften wir auch nit studierenn – Lut. An den Adel. S. 63 – ‘ если бы было возможно победить огнем еретиков , то палачи были бы самые обученные доктора на земле , нам не нужно было бы учиться ’. Кроме этого значения данный глагол мог, как и глагол mögen , выражать возможность , обусловлен - ную правом или разрешением : – ... Christus ym hymel ... darff keynis stathalters – Lut. An den Adel. S. 38 – ‘ Христа на небе никто не может (не смеет ) заменить ’.Т.Н. Бабакина . Становление модальных глаголов как выразителей внутренней ...Вестник ТГПУ . 2006. Выпуск 4 (55). Серия : ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ ) — 44 —В современном немецком языке данное значе - ние станет основным для глагола dürfen . Как показал анализ ранненововерхненемецких текстов , формирование системы модальных глаго - лов, характерной для современного немецкого языка, в этот период еще не завершилось . Оно продол - жается в следующий период развития языка . В нововерхненемецком языке глаголы mögen и dürfen закрепляют за собой новые значения , в которых они редко употреблялись в ранненововерхне - немецкий период . Глагол mögen теряет функцию возможности и выражает желательность , а dürfen больше не употребляется в значении отсутствия необходимости , он становится основным средством выражения возможности , обусловленной разреше - нием со стороны другого лица . Таким образом , на протяжении всей истории развития немецкого языка происходит постепенная перестройка модальной системы . Наклонения , выражавшие в готском языке значения внутренней модальности (желательность , необходимость , возможность , сомнение ), теряют данную функцию и становятся средством выражения объективной внешней модальности . Происходит переориентация системы наклонений с внутренней модальности на объективную внешнюю . Функцию выражения внутренней модальности берет на себя формирую - щийся класс модальных глаголов . Проанализированную в данной статье пере - стройку системы наклонений и становление класса модальных глаголов в немецком языке можно пред - ставить в виде следующей схемы : ирреалис комментатив оптатив императив индикатив потенциальный (возможность ) magan/mugan, muozan, kunnan mögen, künnen, dürfen können, dürfenkunnen, mugen, müezen, durfenповелительный (долженствование ) suln, müezen, durfen sollen, müssen, dürfen sollen, müssensculan, muozan, thurfan Рнвн . Ннв.желательный (желание ) wellen wellen wellen/wollen, mögen wollen, mögenДвн. Свн. Литература 1. Ермолаева Л.С. Очерки по сопоставительной грамматике германских языков . М., 1987. 2. Гухман М.М. Готский язык . Москва , 1998. 3. Ермолаева Л.С. Типология развития системы наклонений // Историко -типологическая морфология германских языков . Категория глаго - ла. М., 1977. 4. Streitberg W. Gotisches Elementarbuch. Heidelberg, 1920.5. Jellinek M.H. Geschichte der gotischen Sprache. Berlin – Leipzig, 1926.6. Braune W., Helm K. Gotische Grammatik mit Lesestücken und Wortverzeichnis. Von W. Braune. 13-te Au ﬂ . bearb. von K. Helm. Halle, 1952. 7. Takahaši T. Über die Modalverben des Gotischen. Zeitschrift für vergleichende Sprachforschung 96, 1982/83. 8. Каннер Л.М. О выражении модальности претерито -презентными глаголами в древневерхненемецкий период . // Учен . записки . Ленингр . гос. пед. ин-т им. А.И. Герцена . Т. 190, ч. 1. 1959. 9. Diewald, G. Die Modalverben im Deutschen: Grammatikalisierung und Polyfunktionalität. – Tübingen: Niemeyer, 1999. 10. Fritz G. Historische Semantik der Modalverben. Problemskizze – exemplarische Analysen – Forschungsüberblick // Fritz, G./ G loning, T. Untersuchungen zur semantischen Entwicklungsgeschichte der Modalverben im Deutschen. Tübingen: Niemeyer, 1997. 11. Lühr R. Zur Semantik der althochdeutschen Modalverben // Fritz G. / Gloning T. Untersuchungen zur semantischen Entwicklungs geschichte der Modalverben im Deutschen. Tübingen: Niemeyer, 1997. 12. Bech G. Grundzüge der semantischen Entwicklungsgeschichte der hochdeutschen Modalverba. Kopenhagen, 1951. 13. Birkmann T. Präteritopräsentia. Morphologische Entwicklung einer Sonderklasse in den altgermanischen Sprachen. Tübingen, 19 87. Источники 1. Die gotische Bibel. Hrsg. von W. Streitberg. Heidelberg, 1908. 2. Notkers des Deutschen Werke. Nach den Handschriften. Neu hrsg. von E.H. Sehrt und Taylor Strack. Halle/Saale: Niemeyer, 1933 .Bd. I, Heft II. Boethius de consolatione philosophiae III. (N.) 3. Otfrids Evangelienbuch. Hg. von O. Erdmann. Tübingen, 1973. (O.)4. Tatian. Lateinisch und altdeutsch mit ausführlichem Glossar. Hg. von E. Sievers. Paderborn , 1966. (T.)— 45 —1. В системе склонения в древнегерманских языках присутствует тип склонения , который является характерным только для этих языков и отсутствует в других индоевропейских языках . В так называе - мое корневое склонение «попадали различные образования , в силу действия различных фономорфо - логических факторов выпадавшие из той или иной парадигмы , или образования , вычленявшиеся из состава сложных слов на основе действия процессов морфологического опрощения и переразложения » [1, с. 252]. Среди слов , включившихся в данный тип, содержатся образования , которые в своей структуре имели элемент -t. Сюда следует отнести , прежде всего , др.-англ. hæleþ «рыцарь , герой », др.-англ. ealu (род. п. мн. ч. ealoþ ) «пиво », др.-англ. mōnaþ, гот. menoþs «месяц », а также др.-англ. niht «ночь » и гот. waihts «дело , вещь ». Парадигма склонения и морфологическая структура перечисленных имен отражают такую эпоху развития индоевропейского языка , когда он характеризовался совершенно другой структурой и категории «активность /инактив - ность » «одушевленность /неодушевленность » опре - деляли семантическую , морфологическую и синтаксическую стороны языка . 2. По мнению многих исследователей , осново - образующий суффикс -t в этих словах , также как и другой согласный формант , мог служить маркером одушевленности [2, с. 345; 3, с. 116], и по своей функции и происхождению данные образования восходят к дономинативной эпохе развития индо - европейских языков , несмотря на то, что некоторые существительные не имеют четких параллелей в других индоевропейских языках . Тот факт , что номинативному строю индоевро - пейских языков предшествовал активный строй , сейчас после работ отечественных лингвистов уже не подлежит сомнению [4; 5; 6; 7; 8; 2]. Активные языки характеризуются бинарной оппозицией как в структуре имени , так и в структуре глагола . Все имена делились на два класса в зависи - мости от наличия /отсутствия у денотата признака активности . Категория «активность /инактивность » развилась из более древней категории «одушевлен - ность /неодушевленность », так как последняя характеризовала активные языки на раннем этапе их развития . Более абстрактная категория «актив - ность /инактивность » зависит в большей степени не от обожествляемости или олицетворения предмета или явления , а от положения и роли этого предмета (явления ) при совершаемом действии . Активность проявляется в случае , когда пред - мет оказывает какое -либо воздействие на другой предмет , т.е. когда он выступает субъектом актив - ного действия . Инактивность предмета реализует - ся тогда , когда этот предмет оказывается неспо - собным занимать позицию субъекта активного действия , а может быть только объектом соверша - емого действия или субъектом инактивного дейст - вия. Существительные , будучи как активными , так и инактивными , должны были быть маркированы морфологически . Одним из маркеров активного имени был формант -es. Объект действия и субъ - ект инактивного действия изначально морфологи - чески никак не выражались , и форма на -es проти - вопоставлялась , таким образом , чистой основе . Позже , как можно увидеть из материала древней - ших индоевропейских языков , появился новый суффикс -m, ставший маркером инактивного имени наряду с -Ø, так как нулевой маркер в силу свое-5. Walter von der Vogelweide. Die Lieder. Mittelhochdeutsch und in neuhochdeutscher Prosa. München: Wilhelm Fink Verlag, 1972. (W.V.) 6. Das Nibelungenlied: Zweisprachig. Hrsg. u. übertr. von Helmut de Boor. Leipzig, 1992. (Nib.)7. Hartmann von Aue. Der arme Heinrich: Mittelhochdt. Text und Übertragung. Frankfurt a. M.: Fischer Taschenbuch Verl., 1981. ( A.H.) 8. Hartmann von Aue. Iwein. Anmerkungen von G.F. Benecke und K. Lachmann. Berlin, 1959. (Iw.) 9. Gottfrid von Stra βburg. Tristan und Isolde. Leipzig, 1869. (Tr.) 10. Kunst H.: Till Eulenspiegel. Abdruck der Ausgabe vom Jahre 1515. Halle, 1884. (T.E.)11. D. Martin Luthers Werke. Kritische Gesamtausgabe. Weimar, 1888. Bd. 6. (An den Adel)12. Das Volksbuch vom Doktor Faust. Nach der um die Erfurter Geschichten vermehrten Fassung hrsg. und eingel. Von Josef Fritz. Halle a. S.: Niemeyer, 1914. (Fst) 13. Martin Luther. Sendbrief vom Dolmetschen. Halle: Niemeyer, 1957. (Sedbrief)14. Luther M. Werke: Kritische Gesamtausgabe. Bd. 1: Die deutsche Bibel, 1906. (Lut. Bib.) В.А. Кобелев МОРФОЛОГИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА И ПАРАДИГМА ДРЕВНЕГЕРМАНСКИХ T-ОСНОВ КАК ОТРАЖЕНИЕ АКТИВНОГО СТРОЯ РАННЕИНДОЕВРОПЕЙСКОГО ЯЗЫКА Томский государственный педагогический университетВ.А. Кобелев . Морфологическая структура и парадигма древнегерманских ...	В очередной подборке интересных научных новостей недели:
7a1236da-2a7e-43ec-a655-5a901e80108c	Мурзина И. Я.	2,009	«Люби дом по старине»	null	£¥¡°ª£¡¢ª«¦¡£¬© ¤¦¡¡¨©§£ «©ª¦ ]ÉÎÁË¾ÃËÌÉ¹©¾Ï¾ÆÀÁÁ ¢Õ¸¿»ÅÃÆÅÈÉ·Ç¿Ä¼ ©ÍÂÃ¿ÑÍ ÖÑÍÀÚ ÎÍÉ¿Æ¿ÑÛ ÐÑÒÃÄÌÑ¿Ë ÖÑÍÁÐÍÆÌ¿ÌÇÇÖÄÊÍÁÄÉ¿ÅÇÁÒÑ¿ÏÔÄÑÇÎÚÉÒÊÛÑÒÏÚ ËÚÎÏÄÃÊ¿Â¿ÊÇ ÍÎÇÐ¿ÑÛÁÍÆÌÇÉ¿ÝØÇÄÎÍ¿ÐÐÍÕÇ¿ÕÇÇÐÌ¿ÆÁ¿ÌÌÚËÐÊÍÁÍËÍÀÏ¿ÆÚ§ÄÐÊÇÄØÄÊÄÑÃÄÐÞÑÛÌ¿Æ¿ÃÐÑÒÃÄÌÑÚÀÚÊÇÎÍÖÑÇÄÃÇÌÍÃÒ×ÌÚÉÍÂÃ¿ÎÏÍÇÆÌÍÐÇÊÍÐÛ ÐÊÍÁÍ ÃÍË ÍÌÇÍÎÇÐÚÁ¿ÊÇÎÍÎÏÄÇËÒØÄÐÑÁÒÃÄÏÄÁÞÌÌÚÈÃÍË ÃÍËÁÃÄÏÄÁÌÄ É¿ÉÒÀ¿ÀÒ×ÉÇ ÑÍÐÄÈÖ¿ÐÁÐÄÀÍÊÛ×ÄÎÍ¿ÐÐÍÕÇ¿ÕÇÇÁÍÆÌÇÉ¿ÝÑËÌÍÂÍÜÑ¿ÅÌÚÄ ÃÍË¿ ËÄÂ¿ÎÍÊÇÐ¿ ¢ÊÍÀ¿ÊÛÌÚÈ ËÇÏ Ì¿ÐÑÒÎ¿ÄÑe ¡ ÜÑÍËËÇÏÄÒÌÇÉ¿ÊÛÌÍÄÇÍÏÇÂÇÌ¿ÊÛÌÍÄÐÑ¿ÌÍÁÇÑÐÞÐÉÍÏÄÄÎÏÄÃËÄÑÍËËÒÆÄÇÓÇÉ¿ÕÇÇ ÌÄÅÄÊÇ ÐÁÞÆÚÁ¿ÄÑÐÞÐÌ¿×ÄÈÅÇÆÌÛÝ§ÁÍÆÌÇÉ¿ÄÑØÄËÞØÄÄÖÒÁÐÑÁÍÒÑÏ¿ÑÚÎÍÃÊÇÌÌÍÐÑÇÀÏ¿ÑÌÍÈÐÑÍÏÍÌÍÈÜÑÍÂÍÎÏÍÕÄÐÐ¿ ËÍÅÌÍ Ì¿ÆÁ¿ÑÛ ÐÑÏÄËÊÄÌÇÄÆ¿ÓÇÉÐÇÏÍÁ¿ÑÛ ÍÀÏ¿ÆÚ ÒÔÍÃÞØÄÈÉÒÊÛÑÒÏÚ ÎÍÎÚÑ¿ÑÛÐÞÁÄÄÐÍÁÏÄËÄÌÌÍËÀÚÑÇÇÍÀÌ¿ÏÒÅÇÑÛÐÁÞÆÇÐÇÐÑÍÏÇÄÈ¼ÑÍÈÕÄÊÇÎÍÐÁÞØÄÌ¿ÍÀÊ¿ÐÑÌ¿Þ ÂÍÐÒÃ¿ÏÐÑÁÄÌÌ¿Þ ÕÄÊÄÁ¿ÞÎÏÍÂÏ¿ËË¿ °ÍÔÏ¿ÌÄÌÇÄ ÎÍÎÒÊÞÏÇÆ¿ÕÇÞÇÂÍÐÒÃ¿ÏÐÑÁÄÌÌ¿ÞÍÔÏ¿Ì¿ÍÀÙÄÉÑÍÁÉÒÊÛÑÒÏÌÍÂÍÌ¿ÐÊÄÃÇÞÌ¿ÑÄÏÏÇÑÍÏÇÇ °ÁÄÏÃÊÍÁÐÉÍÈ ÍÀÊ¿ÐÑÇ ÍÃÌÇËÇÆÜÊÄËÄÌÑÍÁÉÍÑÍÏÍÈÐÑ¿ÊÍÇÆÃ¿ÌÇÄÉÌÇÂ ÎÍÐÁÞØÄÌÌÚÔ¿ÏÔÇÑÄÉÑÒÏÌÚËÎ¿ËÞÑÌÇÉ¿Ë°ÏÄÃÌÄÂÍ²Ï¿Ê¿ ¡Ú×ÄÃ×¿ÞÁÏ¿ËÉ¿ÔÜÑÍÈÎÏÍ ÂÏ¿ËËÚ ÉÌÇÂ¿ ÑÄÍÏÄÑÇÉ¿ Ç ÎÏ¿ÉÑÇÉ¿ ¿ÏÔÇÑÄÉÑÒÏÚ ÊÄÉÐ¿ÌÃÏ¿¡Ê¿ÃÇËÇÏÍÁÇÖ¿ £ÍÊÂÍÁ¿ £ÄÏÄÁÞÌÌÍÄ ÆÍÃÖÄÐÑÁÍ °ÁÄÏÃÊÍÁÐÉÍÈÍÀÊ¿ÐÑÇ ¤É¿ÑÄÏÇÌÀÒÏÂ §£°ÍÉÏ¿Ñ ÎÍÐÁÞØÄÌ¿ÃÄÏÄÁÞÌÌÍËÒÆÍÃÖÄÐÑÁÒÌ¿ÑÄÏÏÇÑÍÏÇÇ°ÁÄÏÃÊÍÁÐÉÍÈ ÍÀÊ¿ÐÑÇ ÁÑÍÏ ÉÌÇÂÇÎÍÐÊÄÃÍÁ¿ÑÄÊÛÌÍÁÁÍÃÇÑÖÇÑ¿ÑÄÊÞÁËÇÏÃÄÏÄÁÞÌÌÍÂÍÐÑÏÍÇÑÄÊÛÐÑÁ¿ Ï¿ÐÉÏÚÁ¿ÞÄÂÍÍÐÍÀÄÌÌÍÐÑÇÁÂÍÏÌÍÆ¿ÁÍÃÐÉÍËÏÄÂÇÍÌÄ Â¿ÏËÍÌÇÖÌÍÐÍÖÄÑ¿Þ ÇÐÑÍÏÇÖÄÐÉÇÈ ÜÉÐÉÒÏÐ Ð¿Ì¿ÊÇÆÍËÉÍÌÐÑÏÒÉÑÇÁÌÚÔÍÐÍÀÄÌÌÍÐÑÄÈÃÍËÍÁ ÍÎÇÐÚÁ¿ÞÍÑÃÄÊÛÌÚÄÎ¿ËÞÑÌÇÉÇÂÏ¿ÅÃ¿ÌÐÉÍÈÇÕÄÏÉÍÁÌÍÈ ¿ÏÔÇÑÄÉÑÒÏÚ É¿É ÜÊÄËÄÌÑÚÄÃÇÌÍÂÍÌ¿ÐÊÄÃÇÞÉÒÊÛÑÒÏÚÉÏ¿Þ ©ÌÇÂ¿¡£ÍÊÂÍÁ¿ÍÀÏ¿Ø¿ÄÑÐÞ ÉÑÄËÄ ÁÐÄÄØÄË¿ÊÍÎÏÄÃÐÑ¿ÁÊÄÌÌÍÈÁÇÐÑÍÏÇÇÉÒÊÛÑÒÏÚÏÄÂÇÍÌ¿§ Æ Ò Ö Ä Ì Ç Ä Î ¿ Ë Þ Ñ Ì Ç É Í Á É Ò Ê Û Ñ Ò Ï Ú Ì ¿ ° Ï Ä Ã Ì Ä Ë ² Ï ¿ Ê Ä Ñ Ï ¿ Ã Ç Õ Ç Í Ì Ì Í ÁÄÃÄÑÐÞÁÏÒÐÊÄ¿Ì¿ÊÇÆ¿ÎÏÍËÚ×Ê Ä Ì Ì Í È Ç Â Ï ¿ Å Ã ¿ Ì Ð É Í È ¿ Ï Ô Ç Ñ Ä É ÑÒÏÚ ÎÏÇÐÒÑÐÑÁÇÞ Á ÂÍÏÍÃÐÉÍÈÆ¿ÐÑÏÍÈÉÄÇÆÁÄÐÑÌÚÔÐÑÇÊÄÈ¡ÑÍÅÄÁÏÄËÞ ÇËÄÌÌÍÃÄÏÄÁÍÀÚÊÍÑÄËÍÐÌÍÁÌÚËË¿ÑÄÏÇ¿ÊÍË ÇÆÉÍÑÍÏÍ ÂÍÐÑÏÍÇÊÇÐÛÉÏÄÎÍÐÑÇÇÎÊÍÑÇÌÚ ÕÄÏÉÍÁÌÚÄÆÃ¿ÌÇÞÇÅÇÊÚÄÃÍË¿ ÒÐ¿ÃÛÀÚ Ç ×ÉÍÊÚ ¬Í Æ¿ ËÌÍÂÇÄÂÍÃÚÒÑÏ¿ÖÄÌÚÌÄÑÍÊÛÉÍÐÍÍÏÒÅÄÌÇÞ ÌÍÇÑÄÎÏÇÌÕÇÎÚ Ì¿ÉÍÑÍÏÚÔÍÐÌÍÁÚÁ¿ÊÍÐÛÐÑÏÍÇÑÄÊÛÐÑÁÍ±ÄËÀÍÊÄÄÆÌ¿ÖÇËÍ ÖÑÍÐÄÂÍÃÌÞÐÃÄÊ¿Ì ¿ Î Í Î Ú Ñ É ¿ Ì Ä Ñ Í Ê Û É Í Ð Í Ô Ï ¿ Ì Ç Ñ Û Î¿ËÞÑÛ ÍÀ ÇÐÖÄÆÌÒÁ×ÄË ÉÒÊÛÑÒÏÌÍËÌ¿ÐÊÄÃÇÇ ÌÍÎÍÎÚÑ¿ÑÛÐÞÎÏÇÉÍÐÌÒÑÛÐÞ É ÅÇÁÍÈ ÉÒÊÛÑÒÏÄ ÁÐÄÄØÄÌ¿ÔÍÃÞØÄÈÐÞÏÞÃÍËÐÌ¿ËÇ °ÑÏÒÉÑÒÏ¿ÉÌÇÂÇÎÍÆÁÍÊÞÄÑÖÇ Ñ¿ÑÄÊÝ ÎÍÐÊÄÃÍÁ¿ÑÄÊÛÌÍ ÇÆÒÖÇÑÛÍÐÍÀÄÌÌÍÐÑÇ ÃÄÏÄÁÞÌÌÍÂÍ Ì¿ÏÍÃÌÍÂÍ ÆÍÃÖÄÐÑÁ¿ ÖÑÍÀÚ ÁÎÍÐÊÄÃÐÑÁÇÇ Ï¿ÐÐËÍÑÏÄÑÛ ÐÍÔÏ¿ÌÇÁ×ÇÄÐÞÎ¿ËÞÑÌÇÉÇÃÄÏÄÁÞÌÌÍÈ¿ÏÔÇÑÄÉÑÒÏÚÁÂÍÏÍÃ¿ÔÇÎÍÐÄÊÉ¿ÔÍÀÊ¿ÐÑÇ ¿Æ¿ÑÄËÎÄÏÄÈÑÇÉÁÍÎÏÍÐ¿ËÐÍÔÏ¿ÌÄÌÇÞ¿ÏÔÇÑÄÉÑÒÏÌÍÂÍÌ¿ÐÊÄÃÇÞÁËÒÆÄÞÔÎÍÃÍÑÉÏÚÑÚËÌÄÀÍË ¡ ÎÄÏÁÍÈ ÂÊ¿ÁÄ £ÄÏÄÁÞÌÌÍÄ Ì¿ÏÍÃÌÍÄ ÆÍÃÖÄÐÑÁÍ ÍÀÊ¿ÐÑÇ ¡£ÍÊÂÍÁÐÑÏÄËÇÑÐÞÍÀÌ¿ÏÒÅÇÑÛÐÁÍÄÍÀÏ¿ÆÇÄ Ì¿ÏÍÃÌÍÂÍ ÆÍÃÖÄÐÑÁ¿Ì¿°ÏÄÃÌÄË²Ï¿ÊÄ®ÍÐÊÄÃÍÁ¿ÑÄÊÛÌÍ Ï¿ÐÐË¿ÑÏÇÁ¿Þ ÃÄÏÄÁÞÌÌÚÄÐÍÍÏÒÅÄÌÇÞ É 97*vÐÄÏ ´´ Á ¿ÁÑÍÏÎÏÇÔÍÃÇÑÉÁÚÁÍÃÒ ÖÑÍÆÃÄÐÛÎÏÍÇÐÔÍÃÇÊ¿ ÁÐÑÏÄÖ¿ Ï¿ÆÊÇÖÌÚÔÌ¿ÏÍÃÌÚÔ ÑÏ¿ÃÇÕÇÈ ÐÍÖÄÑ¿ÝØÇÔÖÄÏÑÚ ÐÏÄÃÌÄÏÒÐÐÉÇÔ Ç ÝÅÌÍÏÒÐÐÉÇÔ ÑÇÎÍÁ ÅÇÊÇØ ÇÐÎÍÊÛÆÍÁ¿Á×ÇÔ ÍÎÚÑ ÉÍÏÄÌÌÚÔ Ì¿ÏÍÃÍÁ²Ï¿Ê¿¡ÔÍÃÄÇÐÑÍÏÇÖÄÐÉÍÂÍÏ¿ÆÁÇÑÇÞÑÏ¿ÃÇÕÇÇÎÄÏÄÎÊ¿ÁÊÞÊÇÐÛ Á ÐÁÍÄÍÀÏ¿ÆÌÚÄ ¿ÏÔÇÑÄÉÑÒÏÌÍÉÍÌÐÑÏÒÉÑÇÁÌÚÄ Ç ÃÄÉÍÏ¿ÑÇÁÌÍÔÒÃÍÅÄÐÑÁÄÌÌÚÄÓÍÏËÚ ¡ ÉÌÇÂÄ ÎÍÃÏÍÀÌÍ ÎÏÄÃÐÑ¿Á ÊÄÌ Ë¿ÑÄÏÇ¿Ê Í ÑÇÎÍÊÍÂÇÖÄÐÉÇÔÍÐÍÀÄÌÌÍÐÑÞÔ ÃÄÏÄÁÞÌÌÍÈ ¿ÏÔÇÑÄÉÑÒÏÚ °ÁÄÏÃÊÍÁÐÉÍÈ ÍÀÊ¿ÐÑÇ ÎÏÍ¿Ì¿ÊÇÆÇÏÍÁ¿ÌÚÇÀÍÂ¿ÑÍÎÏÍÇÊÊÝÐÑÏÇÏÍÁ¿ÌÚ ÑÇÎÚ ÒÐ¿ÃÄÀ ÁÉÊÝÖ¿ÝØÇÔÅÇÊÚÄÃÍË¿ ¿ËÀ¿ÏÚ Ë¿ÐÑÄÏÐÉÇÄ Ì¿ÃÁÍÏÌÚÄÎÍÐÑÏÍÈÉÇÃÊÞÐÉÍÑ¿ À¿ÌÇ ÉÍÌÝ×ÌÇÉÕÄÌÑÃÄÊ¿ÄÑÐÞÌ¿ÉÏÄÐÑÛÞÌÐÉÍÈÒÐ¿ÃÛÀÄÉ¿É Ì¿ÇÀÍÊÄÄ Ï¿ÐÎÏÍÐÑÏ¿ÌÄÌÌÍËÑÇÎÄ ÅÇÊÇØ¿ ¤ÐÑÛ ÏÞÃ ÃÍÐÒÅÇÔËÌÄÌÇÈ ÖÑÍÃÄÏÄÁÞÌÌ¿Þ¿ÏÔÇÑÄÉÑÒÏ¿ÍÐÑ¿Ê¿ÐÛÂÃÄÑÍÁÃÍÏÄÁÍÊÝÕÇÍÌÌÍËÎÏÍ×ÊÍË ÖÑÍÇÆÀ¿ÁÚÂÊÞÃÇÑÁÐÄÂÃ¿ÍÃÇÌ¿ÉÍÁÍ ÖÑÍÐÑ¿ÏÚÈÃÍË ÌÄ ËÍÅÄÑ ÀÚÑÛ ÒÃÍÀÌÚË ÇÓÒÌÉÕÇÍÌ¿ÊÛÌÚËÁÑÍÏÉÌÇÂÇÌÄÐÎÍÏÇÑ ÍÌÊÇ×ÛÎÍÐÊÄÃÍÁ¿ÑÄÊÛÌÍÎÏÄÃÐÑ¿ÁÊÞÄÑ É¿ÉÐÍÁÏÄËÄÌÄËÇÆËÄÌÞÊÇÐÛÑÏ¿ÃÇÕÇÍÌÌÚÄÅÇÊÇØ¿ É¿ÉÍÈÎÒÑÛÎÏÍ×ÊÇÑÏ¿ÃÇÕÇÍÌÌÚÄÇÆÀÚÐÉÍÌÕ¿97*ÁÉËÂÍÃ¿Ë´´Á ÁÑÍÏ ÎÍÉ¿ÆÚÁ¿ÄÑ Ì¿ ÀÍÂ¿ÑÍË ÇÄ¼Ç» ¼Ç¼¹ÖÄÄÅ¼¾Å»Î¼ÈÉ¹Å¨¹¼Ç»ÂÅ¹ÈÁÅÀÅ¸Â·ÈÉ¿£¥¡°ª£¡¢ª«¦¡£¬© ¤¦¡¡¨©§£ «©ª¦ ]ÇÊÊÝÐÑÏ¿ÑÇÁÌÍË Ë¿ÑÄÏÇ¿ÊÄ É¿É ÁÚÂÊÞÃÄÊÍ ÎÏÍÐÑÏ¿ÌÐÑÁÍ ÃÍË¿ Ï¿ÐÐË¿ÑÏÇÁ¿ÄÑÑÇÎÚÓÒÌÃ¿ËÄÌÑÍÁÇÐÑÄÌ Ï¿ÆÌÍÍÀÏ¿ÆÇÄÃÄÉÍÏ¿Ó¿Ð¿ÃÍÁÇÉÏÚ× ÎÏÇÁÍÃÇÑÑ¿ÀÊÇÕÚÐÍÀËÄÏ¿ËÇ ÐÍÔÏ¿ÌÇÁ×ÇÔÐÞ ÐÍÍÏÒÅÄÌÇÈ ÍÀÙÞÐÌÞÄÑ ÍÐÍÀÄÌÌÍÐÑÇÉÍÌÐÑÏÒÉÕÇÈÇÇÆËÄÌÄÌÇÞÁÌÇÔ ÐÁÞÆ¿ÌÌÚÄ Ð ÎÄÏÄÍÐËÚÐÊÄÌÇÄË ÁÌ¿ÏÍÃÌÍÈÉÏÄÐÑÛÞÌÐÉÍÈÑÏ¿ÃÇÕÇÇÜÊÄËÄÌÑÍÁ ÂÍÏÍÃÐÉÍÈ ¿ÏÔÇÑÄÉÑÒÏÚ ¯ÄÆÒÊÛÑ¿ÑÍË ÎÏÍÁÄÃÄÌÌÍÂÍ ÁÎÄÏÁÍÈÂÊ¿ÁÄÜÉÐÉÒÏÐ¿ÁÇÐÑÍÏÇÝÐ Ñ ¿ Ì Í Á Ç Ñ Ð Þ Á Ú Á Í Ã Í Ð Î Ä Õ Ç Ó Ç É Ä ÒÏ¿ÊÛÐÉÍÂÍÃÄÏÄÁÞÌÌÍÂÍÌ¿ÏÍÃÌÍÂÍÆÍÃÖÄÐÑÁ¿ ÔÒÃÍÅÄÐÑÁÄÌÌÚÄÃÍÐÑÇÅÄÌÇÞÉÍÑÍÏÍÂÍÑÄÐÌÍÐÁÞÆ¿ÌÚÐÍÐÁÍÄÌÇÄËË¿ÐÑÄÏ¿ËÇÓÍÏËÎÏÍÓÄÐÐÇÍÌ¿ÊÛÌÍÈ¿ÏÔÇÑÄÉÑÒÏÚ °ÊÍÅÌÚÈ ÃÊÞ ÁÍÐÎÏÇÞÑÇÞ ÌÄ ÎÍÃÂÍÑÍÁÊÄÌÌÍÂÍ ÖÇÑ¿ÑÄÊÞ ÇÐÑÍÏÇÖÄÐÉÇÈË¿ÑÄÏÇ¿ÊÎÄÏÁÍÈÂÊ¿ÁÚÁÍÁÑÍÏÍÈÂÊ¿ÁÄÍÀÏÄÑ¿ÄÑÎÊÍÑÛÇÉÏÍÁÛ ÉÍÂÃ¿¡£ÍÊÂÍÁÎÄÏÄÔÍÃÇÑÉÍÎÇÐ¿ÌÇÝÐÍÔÏ¿ÌÇÁ×ÇÔÐÞÎ¿ËÞÑÌÇÉÍÁÃÄÏÄÁÞÌÌÍÈ¿ÏÔÇÑÄÉÑÒÏÚ Î¿ËÞÑÌÇÉÍÁ ÐÒØÄÐÑÁÍÁ¿ÌÇÄÉÍÑÍÏÚÔÉ¿ÅÄÑÐÞÎÍÖÑÇÓ¿ÌÑ¿ÐÑÇÖÄÐÉÇË ÄÐÊÇ ÁÐÎÍËÌÇÑÛ É¿ÉÍËÒÏ¿ÆÏÒ×ÄÌÇÝ ÎÍÃÁÄÏÂ¿ÄÑÐÞ ÇÐÑÍÏÇÖÄÐÉ¿Þ Æ¿ÐÑÏÍÈÉ¿ Ì¿ÎÏÇËÄÏ ¤É¿ÑÄÏÇÌÀÒÏÂ¿ ÁÑÍÏÚÉÌÇÂÇ ¿ÆÃÄÐÛ ÌÄÍÀÔÍÃÇËÍ ÍÑËÄÑÇÑÛ ÖÑÍÀÄÆ É¿ÖÄÐÑÁÄÌÌÚÔ ÓÍÑÍÂÏ¿ÓÇÈ ÐÍÎÏÍÁÍÅÃ¿ÝØÇÔÑÄÉÐÑ ËÚÀÚÌÄËÍÂÊÇÐÍÁÄÏ×ÇÑÛÜÑÍÒÁÊÄÉ¿ÑÄÊÛÌÍÄ ÎÒÑÄ×ÄÐÑÁÇÄ Á ¿ÏÔÇÑÄÉÑÒÏÌÍÄÎÏÍ×ÊÍÄÒÏ¿ÊÛÐÉÇÔÂÍÏÍÃÍÁ Î Ï Ä Ã Ê ¿ Â ¿ Ý Ñ Ì ¿ Ë Í Ð Ñ ¿ Ì Í Á Ç Ñ Û Ð Þ Ò ÇÆÁÄÐÑÌÚÔ ÄÉ¿ÑÄÏÇÌÀÒÏÂÐÉÇÔ ÃÍËÍÁÌ¿ÒÊ ÄÊÇÌÐÉÍÂÍÇ·ÄÈÌÉË¿Ì¿ °¿ÉÉÍÇ¡¿ÌÕÄÑÑÇÇ±ÍÊË¿ÖÄÁ¿´ÍÑÄÊÍÐÛÀÚ ÖÑÍÀÚÌ¿ÏÞÃÒÐÇËÄÌ¿ËÇÎÏÄÅÌÇÔÁÊ¿ÃÄÊÛÕÄÁÃÍËÍÁ ÇÌÑÄÏÄÐÌÍ ÉÑÍÀÚÊÇÜÑÇÊÝÃÇ ÀÚÊÇÀÚÎÏÄÃÐÑ¿ÁÊÄÌÚÇÇÐÑÍÏÇÖÄÐÉÇÄÇËÄÌ¿ÒÊÇÕ¡ÄÃÛÃÊÞËÌÍÂÇÔ ÖÇÑ¿ÑÄÊÄÈ ÍÀÏ¿Æ ÐÑ¿ÏÇÌÌÍÂÍ¤É¿ÑÄÏÇÌÀÒÏÂ¿ÁÑ¿ÉÍËÕÄÊÍÐÑÌÍËÁÇÃÄÁÍÆÌÇÉ¿ÄÑÁÎÄÏÁÚÄ °¿ËÚË Á¿ÅÌÚË Á ÜÑÍÈ ÂÊ¿ÁÄ ÉÌÇÂÇÁÇÃÇÑÐÞÐÑÏÄËÊÄÌÇÄ¿ÁÑÍÏ¿ÎÍÉ¿Æ¿ÑÛ ÖÑÍ ÇÐÑÍÏÇÞ ÃÄÏÄÁÞÌÌÍÂÍ ÆÍÃÖÄÐÑÁ¿ ÌÄ Æ¿ÁÄÏ×¿ÄÑÐÞÌ¿Ö¿ÊÍË ´´ Á ®ÍÐÊÄÃÍÁ¿ÑÄÊÛÌÍÏ¿ÐÐË¿ÑÏÇÁ¿ÝÑÐÞÍÐÍÀÄÌÌÍÐÑÇÐÍÁ Ä Ñ Ð É Í Â Í Î Ä Ï Ç Í Ã ¿ Á Ã Ä Ï Ä Á Þ Ì Ì Í È ¿ÏÔÇÑÄÉÑÒÏÄÇÎÍÐÑÐÍÁÄÑÐÉÇÈÜÑ¿ÎÄÄÏ¿ÆÁÇÑÇÞ£ÊÞËÄÌÞ ÎÍÅ¿ÊÒÈ ÇËÄÌÌÍÜÑ¿Ö¿ÐÑÛÀÚÊ¿Ì¿ÇÀÍÊÄÄ ÇÌÑÄÏÄÐÌ¿§ÎÏÄÅÃÄÁÐÄÂÍÎÍÑÍËÒ ÖÑÍÁÑÄÉÐÑÄÎÍÞÁÇÊÐÞÏÔÇÑÄÉÑÍÏ©ÍÌÄÖÌÍ Ï¿ÐÐÉ¿Æ¿ÑÛ ÍÀ ¿ÁÑÍÏ¿Ô ÃÄÏÄÁÞÌÌÚÔ ÃÍËÍÁ ÎÏ¿ÉÑÇÖÄÐÉÇÌÄÁÍÆËÍÅÌÍ ÒÖÇÑÚÁ¿Þ ÉÍÊÊÄÉÑ Ç Á Ì Ú È Ç ¿ Ì Í Ì Ç Ë Ì Ú È Ô ¿ Ï ¿ É Ñ Ä Ï Ì ¿ Ï Í Ã Ì Í È É Ò Ê Û Ñ Ò Ï Ú ± Ä Ë À Í Ê Ä Ä ÆÌ¿ÖÇËÍ ÎÍÉ¿Æ¿ÑÛ É¿É ÑÏ¿ÃÇÕÇÇÅÇÁÒÑ Á ÑÁÍÏÖÄÐÑÁÄ ÎÏÍÓÄÐÐÇÍÌ¿ÊÛÌÍÂÍ¿ÏÔÇÑÄÉÑÍÏ¿ÑÃÄÊÛÌÍÈÌÍÁÄÊÊÍÈÁÉÌÇÂÄÐÑ¿ÌÍÁÇÑÐÞÏ¿ÐÐÉ¿ÆÍÐÒÃÛÀÄ¬¡ÐÄÁÍÊÍÅÐÉÍÂÍ Æ¿ËÄÖ¿ÑÄÊÛÌÍÂÍ¿ÏÔÇÑÄÉÑÍÏ¿ ÄØÄÁ ÎÄÏÁÚÄ ÂÍÃÚ ÎÍÐÊÄ ÏÄÁÍÊÝÕÇÇÆ¿ÌÇË¿Á×ÄÂÍÐÞÍÔÏ¿ÌÍÈÎ¿ËÞÑÌÇÉÍÁ ÐÑ¿ÏÇÌÚ ÎÏÍÄÉÑÇÏÍÁ¿Á×ÄÂÍÐÍÍÏÒÅÄÌÇÞ ÐÑ¿Á×ÇÄ ÁÇÆÇÑÌÍÈÉ¿ÏÑÍÖÉÍÈÌÍÁÍÈÐÍÁÄÑÐÉÍÈ¿ÏÔÇÑÄÉÑÒÏÚ ÒÆÌÇÉ¿¢²ª¢¿ ÐÍÆÃ¿Á×ÄÂÍÒÌÇÉ¿ÊÛÌÚÈ¿ÏÔÇÑÄÉÑÒÏÌÚÈÉÍËÎÊÄÉÐÎÍÐ®ÍÊÒÌÍÖÌÍÄÁ°ÁÄÏÃÊÍÁÐÉÍÈ ÍÀÊ¿ÐÑÇ ¡ ÜÑÍÈ Ö¿ÐÑÇÉÌÇÂÇÏ¿ÐÉÏÚÁ¿ÝÑÐÞÌÄÇÆÁÄÐÑÌÚÄÐÑÏ¿ÌÇÕÚ ÇÐÑÍÏÇÇ ¿ÏÔÇÑÄÉÑÒÏÚ ÇÆÒÖÄÌÇÄÉÍÑÍÏÚÔÄØÄÑÍÊÛÉÍÌ¿ÖÇÌ¿ÄÑÐÞ ¡ÑÏÄÑÛÄÈÖ¿ÐÑÇÉÌÇÂÇ ÎÍÐÁÞ ØÄÌÌÍÈ ÕÄÏÉÍÁÌÍËÒ ÆÍÃÖÄÐÑÁÒ ÎÍÅ¿ÊÒÈ ÁÎÄÏÁÚÄ ÐÑÍÊÛ ÐÇÐÑÄËÌÍ ÎÏÄÃÐÑ¿ÁÊÄÌÚ Î¿ËÞÑÌÇÉÇ ÃÄÏÄÁÞÌÌÍÈ ¿ÏÔÇÑÄÉÑÒÏÚ §ÌÑÄÏÄÐÁÚÆÚÁ¿ÄÑ Ç ÎÍÃÏÍÀÌÚÈ ¿Ì¿ÊÇÆ¬ÇÉÍÊÛÐÉÍÈ ÐÑ¿ÏÍÍÀÏÞÃÖÄÐÉÍÈËÍÊÄÊÛÌÇ ¤É¿ÑÄÏÇÌÀÒÏÂ ÎÍÐÑÏÍÄÌÌÍÈÐÇÐÎÍÊÛÆÍÁ¿ÌÇÄË¿ÏÔÇÑÄÉÑÒÏÌÚÔÏÄ×ÄÌÇÈÉÊ¿ÐÐÇÕÇÆË¿ Ç ÌÍÁÚÄ ÕÄÏÉÍÁÌÚÄ ÐÍÍÏÒÅÄÌÇÞ ÎÍÐÑÏÍÄÌÌÚÄ Á Ð¿ËÍÄ ÎÍÐÊÄÃÌÄÄÁÏÄËÞ µÄÏÉÍÁÛ¡Í§ËÞ¡ÐÄÔÐÁÞÑÚÔÌ¿°ÄÁÄÏÌÍËÉÊ¿ÃÀÇØÄÁ¤É¿ÑÄÏÇÌÀÒÏÂÄÇÊÇÔÏ¿ËÌ¿¢¿ÌÇÌÍÈÞËÄ¡Í§ËÞ°ÁÞÑÇÑÄÊÞ¬ÇÉÍÊ¿Þ¶ÒÃÍÑÁÍÏÕ¿ ¡ ¿ Å Ì Í Ö Ñ Í Ð ¿ Ë ¿ Á Ñ Í Ï É Ì Ç Â Ç ÌÄÍÃÌÍÉÏ¿ÑÌÍ ÎÏÇÌÇË¿Ê ÒÖ¿ÐÑÇÄÁÏ¿ÀÍÑ¿ÔÎÍÐÍÔÏ¿ÌÄÌÇÝÇÁÍÐÐÍÆÃ¿ÌÇÝ Î¿ËÞÑÌÇÉÍÁ ÕÄÏÉÍÁÌÍÂÍÆÍÃÖÄÐÑÁ¿Á°ÁÄÏÃÊÍÁÐÉÍÈÍÀÊ¿ÐÑÇ¼Ñ¿Ö¿ÐÑÛÉÌÇÂÇ ÍÐÍÀÄÌÌÍÑ¿Ë ÂÃÄÏÄÖÛÇÃÄÑÍÐÍÀÚÑÇÞÔÌÄÃ¿ÁÌÄÈÇÐÑÍÏÇÇ ÍÎÄÏÇÎÄÑÇÞÔ ÐÁÞÆ¿ÌÌÚÔÐÍÐÑÏÍÇÑÄÊÛÐÑÁÍËÖ¿ÐÍÁÌÇÌ¿ËÄÐÑÄÂÇÀÄÊÇÕ¿ÏÐÉÍÈÐÄËÛÇÇÊÇÖ¿ÐÍÁÌÇÁ¡°ÚÐÄÏÑÇ ÖÇÑ¿ÄÑÐÞÐÌÄÍÐÊ¿ÀÄÁ¿ÝØÇËÁÌÇË¿ÌÇÄËÓ¿ÉÑ ÖÑÍÁÄÂÂÁÍÀÊ¿ÐÑÇÃÄÈÐÑÁÍÁ¿ÊÏÄÐÑ¿ÁÏ¿ÕÇÍÌÌÚÈ ÐÑÒÃÄÌÖÄÐÉÇÈÍÑÏÞÃ ÏÔÇÑÄÉÑÒÏÌÍÔÒÃÍÅÄÐÑÁÄÌÌÍÈ¿É¿ÃÄËÇÇ ÉÍÑÍÏÚÈÁÍÐÐÑ¿Ì¿ÁÊÇÁ¿ÊÒÑÏ¿ÖÄÌÌÚÄÆ¿ÁÄÏ×ÄÌÇÞÇÉÏÚÊÛÕ¿ÃÄÏÄÁÞÌÌÍÈÖ¿ÐÍÁÌÇÁÐ£ÄÄÁÍ ÁÚÆÚÁ¿ÄÑÌÄÑÍÊÛÉÍÒÁ¿ÅÄÌÇÄÉÏ¿ÀÍÑÄÐÑÒÃÄÌÑÍÁÇÎÄÃ¿ÂÍÂ¿ ÌÍÇÂÍÏÄÖÛÆ¿ÑÍ ÖÑÍÌ¿Ö¿ÑÍÄÌÄÀÚÊÍÆ¿ÁÄÏ×ÄÌÍÁÎÍÊÌÍËÍÀÙÄËÄ É¿ÉÑÄÎÄÏÛÂÍÁÍÏÞÑ ÎÍÌÄÆ¿ÁÇÐÞØÇËÍÑÒÖ¿ÐÑÌÇÉÍÁÎÏÇÖÇÌ¿Ë ©ÌÇÂ¿ÐÍÁÄÏ×ÄÌÌÍÊÍÂÇÖÌÍÆ¿ ÁÄÏ×¿ÄÑÐÞ ÂÊ¿ÁÍÈ ÎÍÐÁÞØÄÌÌÍÈÐÍÔÏ¿ÌÄÌÇÝÎ¿ËÞÑÌÇÉÍÁÃÄÏÄÁÞÌÌÍÂÍÆÍÃÖÄÐÑÁ¿ ÁÖ¿ÐÑÌÍÐÑÇ Ï¿ÐÐ É ¿ Æ Í Ë Í Î ¿ Ë Þ Ñ Ì Ç É ¿ Ô ¬ Ç Å Ì Ä Ð Ç ÌÞÖÇÔÇÌÐÉÍÂÍËÒÆÄÞÆ¿ÎÍÁÄÃÌÇÉ¿ ÇËÒÆÄÈÌÍÂÍÉÍËÎÊÄÉÐ¿Ð©ÍÎÑÄÊÍÁÍ ¤ÐÑÛÑ¿É¿ÞÐÑ¿ÏÇÌÌ¿ÞÎÍÐÊÍÁÇ Õ¿©¿ÉÍÁÍÌ¿ÃÍËÒ Ñ¿ÉÍÁÍÇÐ¿ËÍËÒ®ÍÅ¿ÊÒÈ ÄÄËÍÅÌÍÀÚÊÍÀ Ú Ð Ã Ä Ê ¿ Ñ Û Ü Î Ç Â Ï ¿ Ó Í Ë É Ì ¿ × Ä È ÏÄÕÄÌÆÇÇ©ÌÇÂ¿¡£ÍÊÂÍÁ¿Æ¿ÐÑ¿ÁÊÞÄÑÄØÄÏ¿ÆÆ¿ÃÒË¿ÑÛÐÞÌ¿ÃÑÄË É¿ÉÇËËÚÁÇÃÇËÐÁÍÈÉÏ¿ÈÌÄ ÇËÄÝØÇË ÇÌÃÇÁÇÃÒ¿ÊÛÌÍÂÍÊÇÕ¿ ÐÀÄÆÊÇÉÇËÇÍÃÇÌ¿ÉÍÁÚËÇÃÍË¿ËÇ ÐÒÂÏÝËÚËÇÊÝÃÛËÇ ÌÄÐÎÍÐÍÀÌÚËÇ ÐÍÆÇÃ¿ÑÛ ÉÏ¿ÐÍÑÒ ÇÊÇ ËÇÏÍË ÂÃÄ ÅÇÁÒÑ ÑÏ¿ÃÇÕÇÇÌ¿ÏÍÃÌÚÔ Ë¿ÐÑÄÏÍÁ ÂÃÄ ÐÍÁÏÄËÄÌÌÍÐÑÛÐÍÐÄÃÐÑÁÒÄÑÐÇÐÑÍÏÇÄÈ Â Ã Ä Á Í Ð Î Ç Ñ ¿ Ì Í Ö Ò Á Ð Ñ Á Í Â Í Ï Ã Í Ð Ñ Ç Æ¿ÐÁÍÈÉÏ¿ÈÇÍÑÁÄÑÐÑÁÄÌÌÍÐÑÇÆ¿ÄÂÍÐÒÃÛÀÒ ¬¿ÍÀÊÍÅÉÄÉÌÇÂÇ¡£ÍÊÂÍÁ¿ v ÎÍÖÑÇ ÐÉ¿ÆÍÖÌÚÈ ÃÍË ÐÍÆÃ¿ÌÌÚÈ ÐÍÁÏÄËÄÌÌÚË ÒÏ¿ÊÛÐÉÇËÒËÄÊÛÕÄË£ÍË ÁÉÍÑÍÏÍË Ì¿ÁÄÏÌÍÄ ÌÄÐËÍÅÄÑÅÇÑÛÐÍÁÏÄËÄÌÌÚÈÂÍÏÍÅ¿ÌÇÌ ÃÍË ÁÉÍÑÍÏÚÈÑ¿ÉÔÍÖÄÑÐÞÁÄÏÌÒÑÛÐÞ ¶£ÊÇ¾¿Ä· »ÅÁÉÅÇÁÊÂÓÉÊÇÅÂÅº¿¿ ÆÇÅË¼ÈÈÅÇªÇ¦ª	У Львове - новый сезон.
4d70556c-08fa-429c-a460-460ca4e9a369	Сынбулатова А. Ю.	2,010	Комплимент как неотъемлемый компонент речевого этикета в башкирском языке	Статья посвящена исследованию речевого акта комплимента, который является неотъемлемым компонентом современной коммуникации, средством гармонизации межличностного взаимодействия. Комплимент речевой акт положительной оценки физических и нравственных качеств адресата. Рассматриваются фатическая и...	ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2010. Т. 15. №3(I) 1047 УДК 811.512.141 КОМПЛИМЕНТ КАК НЕОТЪЕМЛЕМЫЙ КОМПОНЕНТ РЕЧЕВОГО ЭТИКЕТА В БАШКИРСКОМ ЯЗЫКЕ © А. Ю. Сынбулатова Башкирский государственный университет Россия , Республика Башкортостан , 450074 г. Уфа , ул . Заки Валиди , 32. Тел ./ факс : +7 (347) 273 67 78. E-mail: synbulatovaa@yandex.ru Статья посвящена исследованию речевого акта комплимента , который является неотъемлемым компонентом современной коммуникации , средством гармонизации межличностного взаимодействия . Комплимент – речевой акт положительной оценки физических и нравственных качеств адресата . Рассматриваются фатическая и прагматическая функции комплиментов . Приводится типология комплиментарных высказываний в башкирском языке . Ключевые слова : комплимент , речевой акт , речевой этикет , типология , фатическая функция , прагматическая функция , оценка . Возрастающий интерес лингвистов к проблемам межличностного вербального общения и взаимодей - ствия людей между собой требует углубленного исследования любой формы речевого поведения носителей языка и их коммуникативных и прагматических особенностей . Комплименты , являясь одним из сложных , но интересных и эффективных элементов речевого акта , представляют особый интерес в связи с прагматической направленностью на успешную реализацию языковой коммуникации . Термин « речевой акт », введенный в теоретическую литературу Оксфордской школой позитивизма , обозначает основную единицу вербальной коммуникации . Понятие речевого акта впервые ввел представитель английской лингвистической философии , логик Дж . Остин , исходя из деятельно - стного подхода Л. фон Витгенштейна , который рассматривал язык как деятельность , осуществляе - мую людьми в конкретных общественных ситуациях , как особую форму общественного существова - ния . Теория речевых актов понималась как « учение о строении элементарной единицы речевого общения – речевого акта , понимаемого как актуализация предложения , причем речевое общение рассматри - вается как форма проявления преимущественно межличностных отношений » [1, с. 12]. Позднее это понятие уточняет и разъясняет В. З. Демьянков , который интерпретирует речевой акт как « элементарную единицу речи , последова - тельность языковых выражений , произнесенную одним говорящим , приемлемую и понятную по меньшей мере одному из множества остальных носителей языка » [2, с. 225]. Исходя из этого , можно предположить , что теория речевых актов направле - на на изучение речевого общения , когда во главу угла ставится использование языковых средств в вербальной коммуникации с вполне определенной целью , для выражения особых интенций говоряще - го . Теория речевых актов представляет собой « попытку взглянуть на речь и на язык через призму действий носителя языка и определить значение как употребление предложения в конкретных обстоятельствах » [3, с. 286]. В структуре речевого акта выделяются следующие аспекты : локуция , иллокуция и перлокутивный эффект . Существенным элементом в структуре речевого акта является иллокутивный акт , и поэтому речевой акт в основном отождествляется с иллокутивным актом . Классификации речевых актов осуществляются по иллокутивным признакам . Е. М. Вольф рассматривает комплимент как «особый вид иллокутивных актов , где действуют специфические именно для них иллокутивные силы , целью которых является вызвать у собеседника определенный перлокутивный эффект – эмоциональную реакцию » [4, с. 166]. Таким образом , комплимент – это один из видов иллокутивных актов , целью которого является желание говорящего сделать приятное собеседнику , подчеркнув его личностные характеристики , умственные способности , умения . Комплимент относится к экспрессивным речевым актам , имеющим своей целью выразить психологическое состояние адресанта . Предметом настоящего исследования является речевой акт комплимента , являющийся неотъемле - мым компонентом речевого этикета в башкирском языке . Материалом анализа комплиментарных речевых актов послужили произведения народной писательницы Башкортостана Зайнаб Биишевой . Комплимент входит в состав речевого этикета , который является системой устойчивых формул общения , предписываемых обществом для установления речевого контакта собеседников . Вслед за В. А. Масловой , мы рассматриваем речевой этикет как « социально заданные и культурно -специ - фические правила » поведения людей в тех или иных ситуациях общения . Речевой этикет соответствует « социальным и психологическим ролям , ролевым и межличностным отношениям », в которые вступают люди « в официальной и неофициаль - ной обстановках общения » [5, с. 47]. В первую очередь комплимент выполняет фатическую функцию , в основе которой лежит интенция установления контакта , проявления вежливости для поддержания или создания психологического комфорта . Комплимент – это речеэтикетное высказыва - ние , применяемое в различных ситуациях : приветствие , знакомство , прощание , благодарность , поздравление . Характер речевых этикетных формул зависит от особенностей общения , опирается на универсальный принципы вежливости и принцип соответствия речевой ситуации . Н. И. Формановская , рассматривая комплимент как одну из составляющих единиц речевого 1048 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ этикета , отмечает , что « комплимент , одобрение реализуются и в стереотипных , и в более и менее свободно построенных фразах » [6, с. 173]. О. С. Иссерс включает комплимент в группу положительных ритуальных речевых действий , поскольку и ритуал , и комплимент предполагают знание и соблюдение универсальных максим вежливости , предусматривающих оформление адресатного высказывания в рамках речевого этикета [7, с. 180]. Как нам представляется , ритуализированные речевые ситуации – это такие ситуации , за которыми закреплен определенный набор форм , употребляе - мых говорящими автоматически в зависимости от их социальной роли и ситуации общения . Следовательно , понятия «ритуал » и «речевой этикет » в данном случае синонимичны и взаимозаменяемы . Ядром комплимента является положительная оценка . Это сближает комплимент с речевой тактикой похвалы : и комплимент , и похвала выражают позитивное отношение говорящего к собеседнику . К названным речевым актам примыкает и речевой акт лести . Главное отличие похвалы от комплимен - та , по мнению О. С. Иссерс , заключается в том , что «для похвалы положительная оценка является основной целью , а для комплимента – способом сообщить о добрых чувствах , о благорасположении » [7, с. 178]. Отличительным признаком лести является корыстная выгода говорящего . При их дифференциации решающую роль приобретают цель высказывания , пресуппозиции коммуникантов , контекст и ситуация общения , а также тип оценки [8, с. 23]. Задачей такого речевого действия , как комплимент является не только восхищение какими - либо качествами или достоинствами адресата , но и выражение своего хорошего отношения к адресату . Если комплимент понят и расшифрован правильно , то у адресата формируется ответное положительное впечатление о говорящем . То есть , говоря комплимент другому человеку , « говорящий оценивает актуальное в момент речи качество слушающего и одновременно реализует намерение « впрок» установить желательную атмосферу коммуникации » [9, с. 23]. Таким образом , осуществляется прагматическая функция , которая заключается в непосредственном воздействии адресанта на адресата [10, с. 11]. Прагматическая функция связана со стратегией речевого поведения . « Стратегия речевого поведения охватывает всю сферу построения процесса коммуникации , когда становится целью достижения определенных долговременных результатов . В самом общем смысле речевая стратегия включает в себя планирование процесса речевой коммуника - ции в зависимости от конкретных условий общения и личностей коммуникантов , а также реализацию этого плана . Речевая стратегия представляет собой комплекс речевых действий , направленных на достижение коммуникативной цели » [7, с. 54]. В каждой ситуации реализуется своя стратегия . В комплименте «стратегическая задача говорящего – вызвать симпатию , расположить к себе собеседника » [7, с. 178]. Как отмечает В. И. Карасик , « речевой акт комплимента представляет собой двухходовое образование : комплимент – ответ на комплимент » [11, с. 179]. Основной перлокутивный эффект , который ожидает говорящий в ответ на комплимент , – принятие комплимента . Показателем этого может быть и невербальная реакция ( улыбка , благодарный взгляд – при непосредственном общении ), и вербальная (слова благодарности , ответный комплимент ). Нежелательным перлокутивным эффектом является явное отклонение комплимента , что также может быть выражено паралингвистическим средствами (презрительный взгляд , пожатие плечами ) или вербально . Для успешной реализации комплимента необходимо наличие определенных условий : ситуации , располагающей к произнесению комплимента , эмоционально -психологического настроя коммуникантов и правильного выбора говорящим формы и содержания комплимента . Многообразие различных комплиментов , встре - чающихся в разговорной речи и в художественной литературе , дает возможность создать определен - ную типологию этого речевого действия . По мнению О. С. Иссерс , в основу классификации комплиментов могут быть положены такие факторы , как наличие иллокутивного вынуждения , способ выражения интенции , наличие иных коммуника - тивных целей [7, с. 185]. Е. В. Мудрова классифи - цирует комплиментарные высказывания по целям , позволяющим проследить реализацию их функций , тональности и адресной направленности [10]. Е. А. Сурова выделяет десять критериев типологи - зации комплиментной интеракции , сформулиро - ванные в соответствии с принципами бинарной оппозиции [12, с. 14]. Ю. В. Жуматова подразделя - ет комплименты по их содержательной направлен - ности , синтаксическому выражению и коммуника - тивной направленности [13]. Рассмотрим типы комплиментов в башкирском языке , опираясь на классификации Серебряковой Р. В. [14] и Мудровой Е. В. [10]. Типология комплимента по предметной направленности 1) комплименты внешнему виду человека в целом : Алпамыша батыр ке1ек булып китк2н3е8 бит ; 2) комплименты , касающиеся возраста : Усманов а4ай, 3е6 й2шлекк2 табан 1923еге6, ахыры, танымай тор6ом ; 3) комплименты внутренним , моральным качествам : ?2йн2м бик изгелекле, мине й2лл2й 62, ярата ла ине шикелле ; 4) комплименты умственным способностям : Д0р09, 3ай, молодец ! Баш 3инд2, Талип, 2 ?; 5) комплименты отдельным элементам внешности : С2ст2ре 3у8 ! С2ст2рен 2йт2м, 7ара еб2к д18г2л2кт2р62н те6еп я3ал4анмы ни ?! С0м0к2й урында4ы тул7ын ке1ек б0т0р0л0п ята бит !.. Битк2й62ре л2 7ойоп 7ой4ан ке1ек йо7а 4ына. ?аштарын 2йт 2ле 3ин уны8…Нисек 7ыйылып, ду4аланып торалар бит… ; 6) комплименты , оценивающие профессиона - лизм или определенные способности : Д2минде8 7улында к0р2к уйнап 7ына тора, 2йтер3е8 гел ген2 ер 7а6ыу эшенд2 эшл2г2н,– тип кин2неп 30йл2не вожатый ; ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2010. Т. 15. №3(I) 1049 7) комплименты , характеризующие одежду : ?алай килеш2 3и82 был кейемд2р ! Б1т2н т09т0 кейм2 бер 7асан. Типология комплимента по цели 1. Комплимент как выражение одобрения , восхищения по поводу чего -либо – целью данного типа комплимента является установление контакта и выражение собеседнику восхищения его внешними и внутренними качествами , умом , а также одобрения каких -либо поступков : №ай, афарин, улым ! №2йб2т 2йтте8. Х2лим2не8 телен2н д2 кил2, 7улынан да кил2, тип ма7тар ине №ылыубик2 апай. – Ег2рле килен булыр. 2. Комплимент как способ проявления чувств в отношениях между мужчиной и женщиной , как универсальное средство ухаживания , посредством которого говорящий может выражать свою любовь , нежность и восхищение , обращенное к объекту своих чувств : Их З0лхиз2м, ф2решт2м 3ин мине8 ! Матурлы4ы8 к166е 7амыштыра, батырлы4ы8 й2нде табындыра, 3о7ланыуым телде тотло7тора ! 3. Комплимент как выражение уважения , почтения по отношению к адресату : Улай тим2, у6аман, 3ин сал б0рк0т ! 4. Комплимент как способ получения какой - либо выгоды : ?ояш а4ай, 3ин бит Алла ! Тереклек Алла3ы ! Тейеш3е8 3ин мине й2лл2рг2 ! Типология комплимента по тональной направленности 1) серьезный комплимент – соответствие интенционального состояния автора комплимента выражаемому чувству и истинности пресуппозиции высказывания : Б0г0нг0 к0нд08 батыры 3ин булды8, Д2мин. Р2хм2т ! – тип уны8 7улын 7ы9ты ; 2) наигранный комплимент – несоответствие интенции адресанта , намеренное использование неистинности пресуппозиции : Колхозда эшл2не8, данлы7лы тегенсе, умартасы булды8, – тип те62м, мин шаяртып ; 3) шутливый комплимент – наличие шутливого тона , придающего особую дополнительную окраску высказыванию или имеющего своей целью поднять настроение адресата : 2 мыйы7тар 3у8, – тип м2р2к2л21ен дауам итте Юлдыбаев, – Буденный6ы7ынан бер 62 к2м т1гел бит ; 4) иронический комплимент – эмоциональное оценочное высказывание , имеющее интенциональ - но отрицательную окрашенность : Б2й, ялан я4ында ла бындай б23ле12н ир62р бар ик2н д2, – тине Юлдыбай, х2йл2к2р йылмайып, – Мин улар6ы 7ырмы97а ке1ек ва7, сер2к2й ке1ек у9ал итеп кен2 бел2 инем ; 5) поэтический комплимент : №ай-й, я8ы 3ау4ан 30т 3ыма7 йомша7 бит 16ебе66е8 Оло Эйек 3ыуы ; Типология комплимента по адресной направленности 1) рефлексивный комплимент ( комплимент самому себе ): ?алай килеш2 ми82 был кейемд2р, 2йтер3е8, гел шулай кейенг2нмен ; 2) комплимент женщине : З2йн2б, 3ин бешерг2н аш, ни 0с0нд0р, айырата т2мле була. Шул у7 ит, шул у7 3алма, тиг2нд2й, 2 т2ме икенсе ; 3) комплимент мужчине : Ш2п егетт2р тинем бит, – тип уйланы Ишбулат а4ай, й2нл2неп, – ба3адир. Буй4а 6ур т1гел, 2 ба3адир ; 4) комплимент коллегам : Молодец ! – тип 7уй6ы. – Молодец. Ш2п эшл2г2н3еге6 ; 5) комплимент детям : Кис мен2н эшт2н арып 7айт7ас, 2с23е Й2милде был эше 0с0н ма7тап б0т2 алманы : – Мин 0й62 япа-я84ы6 7алдым ти32м, 6ур улым, яр6амсым бар ик2н д2 ба3а мине8, – тип 7ыуанды. Это основные типы комплиментов в башкирском языке . Таким образом , комплимент является составной частью речевого этикета , который определяет корректные формы и значение действий в процессе коммуникации . Данный речевой акт служит не только для установления контакта между адресантом и адресатом , но может и изменить вектор отношений между ними в положительном направлении . Представленные критерии типологизации охватили наиболее важные характерные признаки комплиментарных высказыва - ний в башкирском языке . ЛИТЕРАТУРА 1. Кобозева И. М. Теория речевых актов как один из вариантов теории речевой деятельности // Новое в зарубежной лингвистике . Вып . 17. М.: Прогресс , 1986. С. 7–21. 2. Демьянков В. З. « Теория речевых актов » в контексте современной зарубежной лингвистической литературы ( Обзор направлений ) // Новое в лингвистике . Теория речевых актов . М., 1986. Вып . 17. С. 223–235. 3. Демьянков В. З. Доминирующие лингвистические теории в конце XX века // Язык и наука конца 20 века . М.: Институт языкознания РАН , 1995. С. 239–320. 4. Вольф Е. М. Функциональная семантика оценки .М.: Едиториал УРСС , 2002. 280 с. 5. Маслова В. А. Лингвокультурология : учеб . пособие для студ . высш . учеб . заведений . М.: Академия , 2004. 208 с. 6. Формановская Н. И. Употребление русского речевого этикета . М.: Рус . яз ., 1982. 192 с. 7. Иссерс О. С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи . М.: Издательство ЛКИ , 2008. 288 с. 8. Заморева А. В. Репрезентация концепта « общая оценка » в современном русском языке : автореф . дис . … канд . филол . наук . Уфа , 2007. 25 с. 9. Трофимова Н. А. Интенциальный смысл высказывания и его операторы // Вестник ЛГУ им . А. С. Пушкина . 2008. №2(13). С. 19–36. 10. Мудрова Е. В. Комплимент как первичный речевой жанр : автореф . дис . … канд . филол . наук . Таганрог , 2007. 27 с. 11. Карасик В. И. Язык социального статуса . М.: Ин -т языкознания РАН ; Волгогр . Гос . Пед . Ин -т, 1992. 330 с. URL: http://philologos.narod.ru/texts/karasik/status12.h tm. 12. Сурова Е. А. Полоролевая характеристика комплиментной интеракции : автореф . дис . … канд . филол . наук . Ульяновск , 2007. 25 с. 13. Жуматова Ю. В. Лингвокультурологические особенности русского и английского комплиментов : автореф . дис . … канд . филол . наук . Челябинск , 2009. 23 с. 14. Серебрякова Р. В. Национальная специфика комплимента и похвалы в русской и английской коммуникативных культурах // Язык , коммуникация и социальная среда . Воронеж , 2001. Вып . 1. URL: http://tpl1999.narod.ru/WebLSE2001/Serebr .htm. Поступила в редакцию 01.07.2009 г.	Редакция Башкирского университета опубликовала статью , посвященную исследованию речевого акта комплимента в башкирском языке .
ed46bd30-b82e-4b5b-87a6-55b2a250e496	Васильева А. С.	2,008	Категории пространства и времени в поэзии А. А. Ахматовой (на примере анализа одного стихотворения)	В статье рассматриваются категории времени и пространства в поэзии А. А. Ахматовой и на примере анализа одного стихотворения демонстрируется роль этих категорий в представлении динамики внутренних состояний лирического героя.	ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ 46Ʉɚɬɟɝɨɪɢɹɦɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɚɢɜɪɟɦɟɧɢɩɪɢ - ɧɚɞɥɟɠɢɬɜɚɠɧɚɹɪɨɥɶɜɩɨɷɡɢɢȺ . Ⱥ. Ⱥɯɦɚ - ɬɨɜɨɣ . Ɉɧɢɧɟɬɨɥɶɤɨɮɨɪɦɢɪɭɸɬɯɭɞɨɠɟ - ɫɬɜɟɧɧɨɟɟɞɢɧɫɬɜɨɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹ , ɧɨɢɧɟ - ɩɨɫɪɟɞɫɬɜɟɧɧɨɫɨɨɬɧɨɫɹɬɟɝɨɫɨɞɟɪɠɚɧɢɟ ɫɞɟɣɫɬɜɢɬɟɥɶɧɨɫɬɶɸ . ȼɡɧɚɱɢɬɟɥɶɧɨɣɫɬɟ - ɩɟɧɢɛɥɚɝɨɞɚɪɹɢɦɫɬɚɧɨɜɢɬɫɹɜɨɡɦɨɠ - ɧɵɦɝɨɜɨɪɢɬɶɨɩɨɷɬɢɱɟɫɤɨɦɬɜɨɪɱɟɫɬɜɟ Ⱥɯɦɚɬɨɜɨɣɤɚɤɨɯɨɪɨɲɨɨɪɝɚɧɢɡɨɜɚɧɧɨɦ ɬɟɤɫɬɟ . ɉɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɨɢɜɪɟɦɹɤɚɤɨɫɧɨɜɧɵɟ ɮɨɪɦɵɛɵɬɢɹ , ɠɢɡɧɢɩɪɨɹɜɥɹɸɬɫɹɜɩɨɷɬɢ - ɱɟɫɤɨɦɬɟɤɫɬɟȺɯɦɚɬɨɜɨɣɜɜɢɞɟɟɞɢɧɨɝɨ ɰɟɥɨɝɨ , ɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɹɫɨɛɨɣɯɪɨɧɨɬɨɩ (ɛɭɤɜɚɥɶɧɨ «ɜɪɟɦɹɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɨ » ) ɜɬɨɦɟɝɨ ɩɨɧɢɦɚɧɢɢ , ɜɤɨɬɨɪɨɦɨɧɛɵɥɫɮɨɪɦɭɥɢ - ɪɨɜɚɧɆ . Ɇ. Ȼɚɯɬɢɧɵɦ : «ɉɪɢɦɟɬɵɜɪɟɦɟ - ɧɢɪɚɫɤɪɵɜɚɸɬɫɹɜɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɟ , ɢɩɪɨ - ɫɬɪɚɧɫɬɜɨɨɫɦɵɫɥɢɜɚɟɬɫɹɜɪɟɦɟɧɟɦ »1. Ɉɬɦɟ - ɬɢɦ, ɱɬɨɛɨɥɶɲɢɧɫɬɜɭɥɢɪɢɱɟɫɤɢɯɩɪɨɢɡɜɟ - ɞɟɧɢɣɩɨɷɬɚɫɜɨɣɫɬɜɟɧɧɨɧɟɩɪɨɫɬɨɪɚɫɤɪɵ - ɜɚɬɶɩɪɢɦɟɬɵɜɪɟɦɟɧɢɜɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɟ , ɚɤɨɧ - ɰɟɧɬɪɢɪɨɜɚɬɶɧɟɫɤɨɥɶɤɨɜɪɟɦɟɧɧɵɯɩɥɚɧɨɜ ɜɨɞɧɨɣɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɟɧɧɨɣɟɞɢɧɢɰɟ .ɉɪɢɫɬɭɩɚɹɤɚɧɚɥɢɡɭɩɨɷɬɢɱɟɫɤɢɯɩɪɨ - ɢɡɜɟɞɟɧɢɣȺɯɦɚɬɨɜɨɣ , ɤɪɚɣɧɟɜɚɠɧɨɭɱɢ - ɬɵɜɚɬɶɬɨɬɮɚɤɬ , ɱɬɨɢɡɦɟɧɟɧɢɹɜɩɪɨ - ɫɬɪɚɧɫɬɜɟɧɧɨɜɪɟɦɟɧɧɨɣɫɬɪɭɤɬɭɪɟɬɟɤɫɬɚ ɹɜɥɹɸɬɫɹɨɞɧɢɦɢɡɨɫɧɨɜɧɵɯɫɢɝɧɚɥɨɜ , ɤɨɬɨɪɵɦɢɩɨɥɶɡɭɟɬɫɹɚɜɬɨɪɞɥɹɩɟɪɟɞɚɱɢɧɚ - ɩɪɹɠɟɧɧɨɝɨɫɨɫɬɨɹɧɢɹɫɜɨɟɝɨɥɢɪɢɱɟɫɤɨ - ɝɨɝɟɪɨɹ . Ɂɚɦɟɬɢɦ , ɱɬɨɮɭɧɤɰɢɸɜɪɟɦɟɧɢ , ɜɨɩɥɨ - ɳɟɧɧɨɦɜɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɟ , ɜɵɩɨɥɧɹɟɬɭȺɯɦɚ - ɬɨɜɨɣɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɚɹɤɚɬɟɝɨɪɢɹɩɚɦɹɬɢ . ȼɨɫɩɨɦɢɧɚɧɢɟɨɱɟɦɥɢɛɨɫɨɩɪɹɠɟɧɨɭɧɟɟ ɫɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɟɧɧɨɣɞɟɬɚɥɢɡɚɰɢɟɣ . ɉɪɨɞɟ - ɦɨɧɫɬɪɢɪɭɟɦɞɚɧɧɨɟɭɬɜɟɪɠɞɟɧɢɟɧɚɫɬɢ - ɯɨɬɜɨɪɟɧɢɢ , ɩɪɚɤɬɢɱɟɫɤɢɧɟɩɨɞɜɟɪɝɚɜɲɟɦ - ɫɹɚɧɚɥɢɡɭɜɚɯɦɚɬɨɜɟɞɟɧɢɢɢ : ȼɢɠɭɜɵɰɜɟɬɲɢɣɮɥɚɝɧɚɞɬɚɦɨɠɧɟɣ ɂɧɚɞɝɨɪɨɞɨɦɠɟɥɬɭɸɦɭɬɶ . ȼɨɬɭɠɫɟɪɞɰɟɦɨɟɨɫɬɨɪɨɠɧɟɣ Ɂɚɦɢɪɚɟɬ , ɢɛɨɥɶɧɨɜɡɞɨɯɧɭɬɶ . ɋɬɚɬɶɛɵɫɧɨɜɚɩɪɢɦɨɪɫɤɨɣɞɟɜɱɨɧɤɨɣ , Ɍɭɮɥɢɧɚɛɨɫɭɧɨɝɭɧɚɞɟɬɶ , ɂɡɚɤɥɚɞɵɜɚɬɶɤɨɫɵɤɨɪɨɧɤɨɣ , ɂɜɡɜɨɥɧɨɜɚɧɧɵɦɝɨɥɨɫɨɦɩɟɬɶ .Ⱥ. ɋ. ȼɚɫɢɥɶɟɜɚ ɄȺɌȿȽɈɊɂɂɉɊɈɋɌɊȺɇɋɌȼȺɂȼɊȿɆȿɇɂ ȼɉɈɗɁɂɂȺ . Ⱥ. ȺɏɆȺɌɈȼɈɃ ɧɚɩɪɢɦɟɪɟɚɧɚɥɢɡɚɨɞɧɨɝɨɫɬɢɯɨɬɜɨɪɟɧɢɹ ) Ɋɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɤɚɮɟɞɪɨɣɪɭɫɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚɤɚɤɢɧɨɫɬɪɚɧɧɨɝɨɢɦɟɬɨɞɢɤɢɟɝɨɩɪɟɩɨɞɚɜɚɧɢɹ ɋɚɧɤɬɉɟɬɟɪɛɭɪɝɫɤɨɝɨɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɟɧɧɨɝɨɭɧɢɜɟɪɫɢɬɟɬɚ . ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɞɨɤɬɨɪɮɢɥɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɧɚɭɤ , ɩɪɨɮɟɫɫɨɪɄ . Ⱥ. Ɋɨɝɨɜɚ ȼɫɬɚɬɶɟɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɸɬɫɹɤɚɬɟɝɨɪɢɢɜɪɟɦɟɧɢɢɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɚɜɩɨɷɡɢɢȺ . Ⱥ. Ⱥɯɦɚɬɨɜɨɣɢɧɚ ɩɪɢɦɟɪɟɚɧɚɥɢɡɚɨɞɧɨɝɨɫɬɢɯɨɬɜɨɪɟɧɢɹɞɟɦɨɧɫɬɪɢɪɭɟɬɫɹɪɨɥɶɷɬɢɯɤɚɬɟɝɨɪɢɣɜɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɢɢ ɞɢɧɚɦɢɤɢɜɧɭɬɪɟɧɧɢɯɫɨɫɬɨɹɧɢɣɥɢɪɢɱɟɫɤɨɝɨɝɟɪɨɹ . Ʉɥɸɱɟɜɵɟɫɥɨɜɚ : ɩɨɷɡɢɹ , ɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɨ , ɜɪɟɦɹ , ɞɢɧɚɦɢɤɚ . The article describes the categories of time and space in the poetry of A. Akhmatova through analysing one of her lyrical verses and demonstrates the role of these categories in presentation of the dynamics of the lyrical hero’s internal state. Key words: poetry, space, time, dynamics.47ȼɫɟɝɥɹɞɟɬɶɛɵɧɚɫɦɭɝɥɵɟɝɥɚɜɵ ɏɟɪɫɨɧɟɫɫɤɨɝɨɯɪɚɦɚɫɤɪɵɥɶɰɚ ɂɧɟɡɧɚɬɶ , ɱɬɨɨɬɫɱɚɫɬɶɹɢɫɥɚɜɵ Ȼɟɡɧɚɞɟɠɧɨɞɪɹɯɥɟɸɬɫɟɪɞɰɚ2. ɋɬɢɯɨɬɜɨɪɟɧɢɟɛɵɥɨɧɚɩɢɫɚɧɨɜ 1913 ɝ. ɄɷɬɨɦɭɜɪɟɦɟɧɢȺɯɦɚɬɨɜɚɭɠɟɫɮɨɪɦɢɪɨ - ɜɚɥɚɫɶɤɚɤɥɢɱɧɨɫɬɶ . ȼɷɬɨɦɥɢɪɢɱɟɫɤɨɦ ɩɨɜɟɫɬɜɨɜɚɧɢɢɩɨɷɬɦɵɫɥɟɧɧɨɜɨɡɜɪɚɳɚɟɬ - ɫɹɜɫɜɨɟɞɟɬɫɬɜɨ (ɧɚɞɚɱɭ «Ɉɬɪɚɞɚ » , «ɏɟɪɫɨɧɟɫ »), ɱɬɨɜɬɪɟɯɜɟɪɫɬɚɯɨɬɋɟɜɚɫɬɨɩɨɥɹ , ɝɞɟɫɟɦɶɹȽɨɪɟɧɤɨɩɪɨɜɨɞɢɥɚɤɚɠɞɨɟɥɟɬɨ ɫ 1896 ɩɨ 1903 ɝ. ɉɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɟ ɨɬɤɪɵɜɚɟɬɫɹ ɤɪɚɬɤɨɣ ɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɟɧɧɨɣɡɚɪɢɫɨɜɤɨɣ :ȼɢɠɭɜɵ - ɰɜɟɬɲɢɣɮɥɚɝɧɚɞɬɚɦɨɠɧɟɣ / ɂɧɚɞɝɨɪɨ - ɞɨɦɠɟɥɬɭɸɦɭɬɶ . Ⱦɜɟɫɥɟɞɭɸɳɢɟɫɬɪɨɤɢɩɟɪɜɨɝɨɱɟɬɜɟɪɨ - ɫɬɢɲɢɹɩɨɜɟɫɬɜɭɸɬɨɱɭɜɫɬɜɟɧɧɨɦɜɨɫɩɪɢ - ɹɬɢɢɝɨɪɨɞɚ : ɟɣ «ɛɨɥɶɧɨɜɡɞɨɯɧɭɬɶ », ɟɟ «ɫɟɪɞɰɟɨɫɬɨɪɨɠɧɨɡɚɦɢɪɚɟɬ » ɨɬɜɨɫɩɨɦɢɧɚɧɢɹ ɨɫɱɚɫɬɥɢɜɨɦɩɟɪɢɨɞɟɠɢɡɧɢ . ɇɚɱɚɥɨɫɬɢɯɨɬɜɨɪɟɧɢɹɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɨ ɧɚɫɬɨɹɳɢɦɜɪɟɦɟɧɟɦ , ɱɬɨɯɚɪɚɤɬɟɪɧɨɜɨɨɛ - ɳɟɞɥɹɩɨɷɬɢɱɟɫɤɨɝɨɬɟɤɫɬɚɢɞɥɹɬɟɤɫɬɨɜ Ⱥɯɦɚɬɨɜɨɣɜɱɚɫɬɧɨɫɬɢ . ɍɤɚɡɵɜɚɹɧɚɬɨ , ɱɬɨ ɤɚɠɞɨɟɫɬɢɯɨɬɜɨɪɟɧɢɟ «ɹɜɥɹɟɬɫɹɪɟɱɟɜɵɦ ɚɤɬɨɦ », ɘ. ɂ. Ʌɟɜɢɧɩɢɲɟɬ : «ɉɨɷɬ , ɩɪɢɞɚ - ɜɚɹɬɨɦɭɢɥɢɢɧɨɦɭ “ɩɨɜɟɪɯɧɨɫɬɧɨɦɭ ” ɪɟɱɟɜɨɦɭɚɤɬɭɫɬɢɯɨɬɜɨɪɧɭɸɮɨɪɦɭ , ɫɬɪɟɦɢɬ - ɫɹɡɚɩɟɱɚɬɥɟɬɶɧɚɜɟɤɢɞɚɧɧɨɟɦɝɧɨɜɟɧɢɟ , ɟɝɨɩɪɟɞɦɟɬɧɨɟ , ɷɦɨɰɢɨɧɚɥɶɧɨɟɢɢɥɢɪɟɱɟ - ɜɨɟɫɨɞɟɪɠɚɧɢɟ »3. ɂɬɚɤ , ɜɩɟɪɜɨɦɱɟɬɜɟɪɨɫɬɢɲɢɢɮɢɤɫɢ - ɪɭɟɬɫɹ «ɞɚɧɧɨɟɦɝɧɨɜɟɧɢɟ » , ɤɨɬɨɪɨɟ , ɤɚɤ ɭɬɜɟɪɠɞɚɟɬɘ . ɂ. Ʌɟɜɢɧɜɬɨɣɠɟɫɬɚɬɶɟ , ɦɨɠɟɬɛɵɬɶ «ɩɪɢɫɜɨɟɧɨɤɚɠɞɵɦ » ɜɩɪɨɰɟɫ - ɫɟ «ɫɢɦɩɚɬɢɱɟɫɤɨɝɨɩɨɧɢɦɚɧɢɹ » ɢ «ɤɨɧɝɟ - ɧɢɚɥɶɧɨɝɨɜɨɫɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹ » ɩɭɬɟɦ «ɫɚɦɨ - ɨɬɨɠɞɟɫɬɜɥɟɧɢɹɫɚɜɬɨɪɨɦ » (ɢɥɢ «ɥɢɪɢɱɟ - ɫɤɢɦɝɟɪɨɟɦ »4). ɉɟɪɟɯɨɞɹɤɰɟɧɬɪɚɥɶɧɨɣɱɚɫɬɢɬɟɤɫɬɚ , ɦɵɜɢɞɢɦ , ɤɚɤɤɚɬɟɝɨɪɢɹɩɚɦɹɬɢɫɬɚɧɨɜɢɬ - ɫɹɫɭɳɟɫɬɜɟɧɧɨɣɝɪɚɧɶɸɢɧɬɢɦɧɨɣɩɨɷɡɢɢ Ⱥɯɦɚɬɨɜɨɣ , ɚɫɫɨɰɢɢɪɭɹɫɶɫɥɢɪɢɱɟɫɤɨɣɬɟ - ɦɨɣɞɟɬɫɬɜɚɢ ɸɧɨɫɬɢ :ɋɬɚɬɶɛɵɫɧɨɜɚɩɪɢ - ɦɨɪɫɤɨɣɞɟɜɱɨɧɤɨɣ … ȼɚɠɧɨɨɬɦɟɬɢɬɶ , ɱɬɨɩɪɨɞɨɥɠɟɧɢɟɬɟɤ - ɫɬɚɪɚɡɜɨɪɚɱɢɜɚɟɬɫɹɜɢɧɮɢɧɢɬɢɜɧɨɣɮɨɪ -ɦɟ:ɫɬɚɬɶɛɵ ; ɢɡɚɤɥɚɞɵɜɚɬɶ ; ɢɩɟɬɶ ; ɜɫɟ ɝɥɹɞɟɬɶɛɵ ; ɢɧɟɡɧɚɬɶ .ɉɨɭɬɜɟɪɠɞɟɧɢɸ Ⱥ. Ʉ. ɀɨɥɤɨɜɫɤɨɝɨ , «ɨɛɳɢɣɫɦɵɫɥɨɜɨɣɡɚ - ɪɹɞɢɧɮɢɧɢɬɢɜɧɨɣɩɨɷɡɢɢ – ɷɬɨɦɟɞɢɬɚɰɢɹ ɨɛɢɧɨɛɵɬɢɢɫɭɛɴɟɤɬɚ , ɬɪɚɧɫɩɨɪɬɢɥɢɦɟ - ɬɚɦɨɪɮɨɡɚɜɢɧɨɟ (ɥɭɱɲɟɟ , ɯɭɞɲɟɟ , ɢɞɟɚɥɶ - ɧɨɟ, ɯɚɪɚɤɬɟɪɧɨɟ , ɬɢɩɨɜɨɟ )», «ɢɧɮɢɧɢɬɢɜ - ɧɨɟɩɢɫɶɦɨɨɱɟɧɶɩɨɞɯɨɞɢɬɞɥɹɪɚɡɦɵɲɥɟ - ɧɢɣɨɛɚɥɶɬɟɪɧɚɬɢɜɧɵɯɜɚɪɢɚɧɬɚɯɠɢɡɧɢ »5. ɋɪɟɞɢɯɚɪɚɤɬɟɪɧɵɯɱɟɪɬɢɧɮɢɧɢɬɢɜɧɵɯ ɫɬɢɯɨɜɀɨɥɤɨɜɫɤɢɣɨɫɨɛɨɜɵɞɟɥɹɟɬ «ɜɢɪɬɭɚɥɶɧɵɟɦɟɬɚɦɨɪɮɨɡɵɢɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɟɧ - ɧɵɟɩɟɪɟɦɟɳɟɧɢɹɜ “ɢɧɨɟ ”, ɢɧɨɝɞɚɫɦɚɪɲ - ɪɭɬɨɦɬɭɞɚɢɨɛɪɚɬɧɨ , ɢɧɨɝɞɚɫɩɟɪɟɱɢɫɥɟ - ɧɢɟɦɧɟɫɤɨɥɶɤɢɯɩɚɪɚɥɥɟɥɶɧɵɯɢɥɢɩɨɫɥɟ - ɞɭɸɳɢɯɯɨɞɨɜ »6. ȼɚɧɚɥɢɡɢɪɭɟɦɨɦɫɬɢɯɨɬɜɨɪɟɧɢɢȺɯɦɚ - ɬɨɜɨɣɚɜɬɨɪɪɢɫɭɟɬɫɜɨɢɜɢɪɬɭɚɥɶɧɵɟɩɟ - ɪɟɦɟɳɟɧɢɹɜɨɜɪɟɦɟɧɢɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɟɩɭɬɟɦ ɩɟɪɟɱɢɫɥɟɧɢɹɩɨɫɥɟɞɭɸɳɢɯɞɟɣɫɬɜɢɣ . Ɍɚɤɢɟɫɬɪɨɤɢɧɚɜɨɞɹɬɧɚɦɵɫɥɶɨɬɨɦ , ɱɬɨ ɧɟɜɵɩɨɥɧɢɦɨɟɠɟɥɚɧɢɟɝɟɪɨɢɧɢɜɧɨɜɶɫɬɚɬɶ ɛɟɡɡɚɛɨɬɧɨɣɸɧɨɣɞɟɜɭɲɤɨɣɞɨɥɠɧɨɛɵɬɶ ɱɟɦɬɨɨɛɭɫɥɨɜɥɟɧɨ . ɉɨɫɥɟɞɧɢɟɞɜɟɫɬɪɨɮɵ ɫɬɢɯɨɬɜɨɪɟɧɢɹ , ɤɚɤɷɬɨɜɫɟɝɞɚɛɵɜɚɟɬɭȺɯ - ɦɚɬɨɜɨɣ , ɹɜɥɹɸɬɫɹɩɨɞɬɜɟɪɠɞɟɧɢɟɦɱɢɬɚ - ɬɟɥɶɫɤɢɯɞɨɝɚɞɨɤ :ɂɧɟɡɧɚɬɶ , ɱɬɨɨɬɫɱɚɫ - ɬɶɹɢɫɥɚɜɵ / Ȼɟɡɧɚɞɟɠɧɨɞɪɹɯɥɟɸɬɫɟɪɞɰɚ . ɉɪɟɞɫɬɚɜɢɜɜɨɛɳɢɯɱɟɪɬɚɯɢɞɟɣɧɨɨɛ - ɪɚɡɧɭɸɫɬɪɭɤɬɭɪɭɚɧɚɥɢɡɢɪɭɟɦɨɝɨɩɪɨɢɡɜɟ - ɞɟɧɢɹ , ɪɚɫɫɦɨɬɪɢɦɚɫɫɨɰɢɚɬɢɜɧɵɟɩɚɪɚɥɥɟ - ɥɢ, ɩɪɢɩɨɦɨɳɢɤɨɬɨɪɵɯ ɜɪɟɦɹɞɟɬɫɬɜɚɤɚɤ ɛɵɧɚɤɥɚɞɵɜɚɟɬɫɹɧɚɬɪɟɜɨɠɧɨɟɦɢɪɨɨɳɭ - ɳɟɧɢɟɧɚɫɬɨɹɳɟɝɨ . Ɍɪɟɜɨɠɧɨɟɫɨɫɬɨɹɧɢɟ ɝɟɪɨɢɧɢɡɚɤɥɚɞɵɜɚɟɬɫɹɭɠɟɫɩɟɪɜɵɯɫɬɪɨɤ . ɉɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶɧɨɟ ©ɜɵɰɜɟɬɲɢɣ » (ɨɬ «ɜɵɰɜɟɫɬɢ » – «ɥɢɲɢɬɶɫɹɹɪɤɨɫɬɢɨɤɪɚɫɤɢɨɬ ɜɪɟɦɟɧɢ , ɫɨɥɧɰɚ , ɜɟɬɪɚ »7) ɩɨɞɱɟɪɤɢɜɚɟɬɧɟ ɬɨɥɶɤɨɜɟɬɯɨɫɬɶɬɚɦɨɠɟɧɧɨɝɨɮɥɚɝɚ , ɧɨɢ ɤɨɫɜɟɧɧɨɯɚɪɚɤɬɟɪɢɡɭɟɬɠɢɡɧɶɝɟɪɨɢɧɢ , ɭɬɪɚɬɢɜɲɟɣɨɳɭɳɟɧɢɟɫɜɟɠɟɫɬɢɱɭɜɫɬɜɢɹɪ - ɤɨɫɬɢɜɩɟɱɚɬɥɟɧɢɣ . Ɋɚɫɲɢɪɟɧɢɟɡɧɚɱɟɧɢɹɩɪɨɹɜɥɹɟɬɫɹɢɜ ɫɥɟɞɭɸɳɟɣɫɬɪɨɤɟ :ɂɡɚɝɨɪɨɞɨɦɠɟɥɬɭɸ ɦɭɬɶ, ɝɞɟɫɥɨɜɨ «ɦɭɬɶ » ɜɫɨɱɟɬɚɧɢɢɫɩɪɢ - ɥɚɝɚɬɟɥɶɧɵɦ «ɠɟɥɬɚɹ » ɩɨɦɨɝɚɟɬɱɢɬɚɬɟɥɸ ɧɚɪɢɫɨɜɚɬɶɜɫɜɨɟɦɜɨɨɛɪɚɠɟɧɢɢɤɚɪɬɢɧɭ ɸɠɧɨɝɨɝɨɪɨɞɚ , ɧɚɞɤɨɬɨɪɵɦɛɭɤɜɚɥɶɧɨɄɚɬɟɝɨɪɢɢɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɚɢɜɪɟɦɟɧɢɜɩɨɷɡɢɢȺ . Ⱥ. Ⱥɯɦɚɬɨɜɨɣ ...ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ 48ɧɚɜɢɫɚɟɬɡɧɨɣɧɵɣɜɨɡɞɭɯ , ɧɚɩɨɥɧɟɧɧɵɣ ɫɨɥɧɰɟɦ . Ɉɞɧɚɤɨ , ɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɹɷɬɭɫɬɪɨɱɤɭ ɜɪɚɦɤɚɯɜɫɟɝɨɫɬɢɯɨɬɜɨɪɟɧɢɹ , ɦɵɨɛɧɚɪɭɠɢ - ɜɚɟɦ , ɱɬɨɥɟɤɫɟɦɚ «ɦɭɬɶ » ɩɨɪɨɠɞɚɟɬɚɫɫɨɰɢ - ɚɰɢɸɱɭɜɫɬɜɟɧɧɨɝɨɩɥɚɧɚ , ɩɪɨɹɜɥɹɹɜɬɨɪɨɟ ɢɡɫɥɨɜɚɪɧɵɯɡɧɚɱɟɧɢɣ : «ɩɨɦɪɚɱɟɧɧɨɫɬɶ , ɨɬɫɭɬɫɬɜɢɟɹɫɧɨɫɬɢɫɨɡɧɚɧɢɹ , ɬɪɟɜɨɠɧɨɟ ɞɭɲɟɜɧɨɟɫɨɫɬɨɹɧɢɟ »8. Ɍɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦɧɚ - ɱɚɥɶɧɚɹɮɪɚɡɚɫɬɢɯɨɬɜɨɪɟɧɢɹ (ȼɢɠɭɜɵ - ɰɜɟɬɲɢɣɮɥɚɝɧɚɞɬɚɦɨɠɧɟɣ / ɂɧɚɞɝɨɪɨɞɨɦ ɠɟɥɬɭɸɦɭɬɶ .) ɩɨɦɢɦɨɫɜɨɟɝɨɩɪɹɦɨɝɨɡɧɚ - ɱɟɧɢɹɫɬɚɧɨɜɢɬɫɹɬɚɤɠɟɫɜɨɟɝɨɪɨɞɚɜɵɪɚ - ɡɢɬɟɥɟɦɬɪɟɜɨɠɧɨɝɨɫɨɫɬɨɹɧɢɹɝɟɪɨɢɧɢ . ȿɫɥɢɜɩɟɪɜɨɦɩɪɟɞɥɨɠɟɧɢɢɫɨɫɬɨɹɧɢɟ ɬɪɟɜɨɝɢɟɳɟɬɨɥɶɤɨɭɝɚɞɵɜɚɟɬɫɹɧɚɚɫɫɨɰɢ - ɚɬɢɜɧɨɦɭɪɨɜɧɟ , ɬɨɜɨɜɬɨɪɨɦɨɧɨɭɠɟɜɵ - ɪɚɠɚɟɬɫɹɩɪɹɦɨ :ȼɨɬɭɠɫɟɪɞɰɟɦɨɟɨɫɬɨ - ɪɨɠɧɟɣ / Ɂɚɦɢɪɚɟɬ , ɢɛɨɥɶɧɨɜɡɞɨɯɧɭɬɶ . ȼɬɨɪɨɟɱɟɬɜɟɪɨɫɬɢɲɢɟ , ɩɟɪɟɧɨɫɹɱɢɬɚɬɟ - ɥɹɜɦɢɪɛɟɡɨɛɥɚɱɧɨɝɨɞɟɬɫɬɜɚɝɟɪɨɢɧɢ , ɜ ɤɨɬɨɪɨɦɛɵɥɨɜɫɟɩɪɟɞɟɥɶɧɨɹɫɧɨɢɩɪɨɫɬɨ , ɨɫɭɳɟɫɬɜɥɹɟɬɫɨɜɦɟɳɟɧɢɟɩɪɨɲɥɨɝɨ (ɞɟɬɫɬɜɨ) ɢɛɭɞɭɳɟɝɨɤɚɤɠɟɥɚɟɦɨɝɨ , ɝɞɟɛɵɥɢ ɛɵɜɨɡɦɨɠɧɵɩɪɨɫɬɨɬɚɱɭɜɫɬɜɢɥɟɝɤɨɫɬɶ ɫɱɚɫɬɶɹ . ɉɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶɧɵɟ «ɜɵɰɜɟɬɲɢɣ » ɢ ©ɦɭɬɧɵɣ » ɫɬɚɧɨɜɹɬɫɹɚɬɪɢɛɭɬɚɦɢɞɪɭɝɨɝɨ ɩɟɪɢɨɞɚɠɢɡɧɢɝɟɪɨɢɧɢ , ɜɤɨɬɨɪɨɦɭɠɟɧɟɬ ɩɪɟɠɧɟɝɨɞɭɲɟɜɧɨɝɨɬɪɟɩɟɬɚ , ɩɪɟɠɧɢɯɹɪ - ɤɢɯɜɩɟɱɚɬɥɟɧɢɣ . Ʉɪɚɫɤɢɷɬɨɝɨɜɡɪɨɫɥɨɝɨ ɦɢɪɚɫɨɜɪɟɦɟɧɟɦ «ɜɵɰɜɟɥɢ » ɢ «ɩɨɦɭɬɧɟɥɢ ». Ɉɳɭɳɟɧɢɟɬɪɚɝɢɱɧɨɫɬɢɢɧɟɫɨɜɟɪɲɟɧ - ɫɬɜɚɱɟɥɨɜɟɱɟɫɤɨɝɨɛɵɬɢɹɜɵɪɚɠɚɟɬɫɹɩɨ - ɷɬɨɦɜɡɚɤɥɸɱɢɬɟɥɶɧɨɣɫɬɪɨɤɟ :ɂɧɟɡɧɚɬɶ , ɱɬɨɨɬɫɱɚɫɬɶɹɢɫɥɚɜɵ / Ȼɟɡɧɚɞɟɠɧɨɞɪɹɯ - ɥɟɸɬɫɟɪɞɰɚ .ɗɬɚɮɪɚɡɚɹɜɥɹɟɬɫɹɹɪɤɢɦɩɨɞ - ɬɜɟɪɠɞɟɧɢɟɦɬɨɝɨ , ɱɬɨɩɨɷɬɢɱɟɫɤɚɹɩɪɨɛɥɟ - ɦɚɬɢɤɚȺɯɦɚɬɨɜɨɣ , ɜɨɩɪɟɤɢɨɛɳɟɩɪɢɧɹɬɨ - ɦɭɦɧɟɧɢɸ ,ɧɟɨɝɪɚɧɢɱɢɜɚɟɬɫɹɬɟɦɨɣɛɟɡɨɬ -ɜɟɬɧɨɣɥɸɛɜɢ .Ⱦɢɚɩɚɡɨɧɩɨɷɬɢɱɟɫɤɢɯɬɟɦ ɪɚɫɲɢɪɹɟɬɫɹɛɥɚɝɨɞɚɪɹɜɤɥɸɱɟɧɢɸɜɧɟɝɨ ɝɥɭɛɨɤɨɮɢɥɢɫɨɮɫɤɢɯɢɞɟɣ ,ɪɚɡɦɵɲɥɟɧɢɣ ɨɠɢɡɧɢɜɰɟɥɨɦ . Ɍɚɤ, ɜɩɨɫɥɟɞɧɟɣ , ɧɟɫɨɦ - ɧɟɧɧɨ , ɤɥɸɱɟɜɨɣɮɪɚɡɟȺɯɦɚɬɨɜɚɩɟɪɟɞɚɟɬ ɱɢɬɚɬɟɥɸɫɜɨɸɦɵɫɥɶɨɬɨɦ , ɱɬɨɫɱɚɫɬɶɟɢ ɫɥɚɜɚ – ɬɪɚɝɢɱɧɵɢɬɪɟɛɭɸɬɨɬɱɟɥɨɜɟɤɚ ɬɹɠɟɥɨɣɪɚɫɩɥɚɬɵ . Ɉɧɢɛɟɡɧɚɞɟɠɧɨɢɡɧɚ - ɲɢɜɚɸɬɫɟɪɞɰɚɢɨɩɭɫɬɨɲɚɸɬɞɭɲɭ . ɇɚɚɫɫɨɰɢɚɬɢɜɧɨɦɭɪɨɜɧɟɩɨɫɥɟɞɧɢɟ ɫɬɪɨɤɢɬɟɫɧɨɩɟɪɟɩɥɟɬɚɸɬɫɹɫɧɚɱɚɥɶɧɵɦɢ , ɫɨɡɞɚɜɚɹɫɥɟɞɭɸɳɢɣɚɫɫɨɰɢɚɬɢɜɧɵɣɪɹɞ : ɛɟɡɧɚɞɟɠɧɨɞɪɹɯɥɟɸɳɢɟɫɟɪɞɰɚ – ɜɵɰɜɟɬɲɢɣ ɮɥɚɝ – ɠɟɥɬɚɹɦɭɬɶ – ɡɚɦɢɪɚɸɳɟɟɫɟɪɞɰɟ – ɛɨɥɶɧɨɜɡɞɨɯɧɭɬɶ .ɗɬɨɬɪɹɞɩɪɹɦɨɩɪɨɬɢ - ɜɨɩɨɥɨɠɟɧɨɩɢɫɚɧɢɸɞɟɬɫɤɢɯɜɩɟɱɚɬɥɟɧɢɣ : ɩɪɢɦɨɪɫɤɚɹɞɟɜɱɨɧɤɚ – ɛɨɫɵɟɧɨɝɢ – ɤɨɫɵɤɨ - ɪɨɧɤɨɣ – ɜɡɜɨɥɧɨɜɚɧɧɵɣɝɨɥɨɫ .Ȼɥɚɝɨɞɚɪɹ ɬɚɤɨɦɭɜɧɟɲɧɟɜɵɪɚɠɟɧɧɨɦɭɩɪɨɬɢɜɨɩɨ - ɫɬɚɜɥɟɧɢɸɞɜɭɯɪɚɡɧɵɯɩɟɪɢɨɞɨɜɠɢɡɧɢ – ɛɟɡɡɚɛɨɬɧɨɫɬɢɞɟɬɫɬɜɚɢɧɚɩɪɹɠɟɧɢɹɜɡɪɨɫ - ɥɨɣɠɢɡɧɢ – Ⱥɯɦɚɬɨɜɨɣɭɞɚɟɬɫɹɫɨɩɨɫɬɚ - ɜɢɬɶɜɪɚɦɤɚɯɧɟɛɨɥɶɲɨɝɨɬɟɤɫɬɚɞɜɚɜɪɟ - ɦɟɧɧɵɯɩɥɚɧɚ , ɫɤɨɧɰɟɧɬɪɢɪɨɜɚɜɢɯɜɟɞɢ - ɧɨɦɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɟ . ɉɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɧɵɣɜɵɲɟɚɧɚɥɢɡ , ɚɬɚɤɠɟ ɧɚɛɥɸɞɟɧɢɟɧɚɞɞɪɭɝɢɦɢɫɬɢɯɨɬɜɨɪɟɧɢɹɦɢ ɩɨɡɜɨɥɹɸɬɤɨɧɫɬɚɬɢɪɨɜɚɬɶ , ɱɬɨɩɪɨɫɬɪɚɧ - ɫɬɜɨɹɜɥɹɟɬɫɹɡɧɚɱɢɦɨɣɤɚɬɟɝɨɪɢɟɣɞɥɹɩɨ - ɷɬɢɱɟɫɤɨɝɨɬɜɨɪɱɟɫɬɜɚȺɯɦɚɬɨɜɨɣ . Ȼɥɚɝɨɞɚ - ɪɹɫɨɡɞɚɧɢɸɥɨɤɚɥɶɧɨɞɟɬɟɪɦɢɧɢɪɨɜɚɧɧɨɝɨ ɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɚɩɨɷɬɭɭɞɚɟɬɫɹɩɟɪɟɞɚɬɶɧɟɬɨɥɶ - ɤɨɩɪɢɦɟɬɵɜɪɟɦɟɧɢ , ɧɨɢɫɨɡɞɚɬɶɞɢɧɚɦɢɤɭ ɜɧɭɬɪɟɧɧɟɝɨɦɢɪɚɥɢɪɢɱɟɫɤɨɝɨɝɟɪɨɹ . Ⱥɤɬɢɜ - ɧɨɟɢɫɩɨɥɶɡɨɜɚɧɢɟɩɪɢɟɦɚɩɪɨɬɢɜɨɩɨɫɬɚɜɥɟ - ɧɢɹɜɨɜɪɟɦɟɧɢɩɨɦɨɝɚɟɬɚɜɬɨɪɭɨɯɜɚɬɢɬɶ ɡɧɚɱɢɦɵɟɫɬɨɪɨɧɵɠɢɡɧɢɜɞɭɲɟɜɧɨɦɩɪɟ - ɥɨɦɥɟɧɢɢɥɢɪɢɱɟɫɤɢɯɩɟɪɫɨɧɚɠɟɣ . ɉɊɂɆȿɑȺɇɂə 1ȻɚɯɬɢɧɆ . Ɇ.ɗɩɨɫɢɪɨɦɚɧ . Ɇ., 2000. ɋ. 241. 2ȺɯɦɚɬɨɜɚȺ .ɋɬɢɯɢɢɩɪɨɡɚ . Ʌ., 1976. ɋ. 83. 3Ʌɟɜɢɧɘ . ɂ.Ɂɚɦɟɬɤɢɨɥɢɪɢɤɟ // ɇɅɈ . 1994. ʋ 8. ɋ. 64. 4Ɍɚɦɠɟ . ɋ. 65. 5ɀɨɥɤɨɜɫɤɢɣȺ . Ʉ.Ɉɛɢɧɮɢɧɢɬɢɜɧɵɯ «ɋɬɢɯɚɯɭɤɥɨɧɢɫɬɚȻ . Ɋɵɠɟɝɨ » // Ɂɜɟɡɞɚ . 2005. ʋ 12. ɋ. 197.6Ɍɚɦɠɟ . ɋ. 199. 7Ɉɠɟɝɨɜɋ . ɂ., ɒɜɟɞɨɜɚɇ . ɘ.Ɍɨɥɤɨɜɵɣɫɥɨɜɚɪɶɪɭɫɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚ . Ɇ., 2003. ɋ. 122. 8Ɍɚɦɠɟ . ɋ. 371.	This is a full transcript of the poetry of A. Akhmatova.
5e20229c-68f7-4ecd-9667-00d8a021fb2b	Мигуренко Р. А.	2,008	О роли метафоры в философском языке описания сознания	Анализируется влияние естественного языка на формирование и решение проблемы сознания, роль метафоры в научном познании, описании сознания и его мифологизации, зависимость моделей сознания от языка описания.	Для описания такого феномена как сознание используются не только философские категории ипонятия, не только научная терминология спеГциальных дисциплин, предметом которых являетГся сознание, но и возможности естественного языГка. Участие в описании сознания естественногоязыка создаёт специфически философскую проГблему , суть которой состоит в необходимости созГдания такого языка описания сознания, которыйбыл бы адекватен своему предмету . Парадокс заГключается в том, что сам предмет специфичен и сбольшим трудом поддаётся описанию посредствомпонятий и категорий. Для тех же случаев, когдатребуется интеграция в единой концептуальнойструктуре естественноГнаучного и социоГгуманиГтарного описания сознания, существует проблемалогической связи между используемыми категоГриями и понятиями. В условиях междисциплинарГного подхода к проблеме сознания логически корГректная связь понятий, принадлежащих разнымтипам исследования, – задача для философии созГнания актуальная. Высказывает мысль, что языкмеждисциплинарного общения может быть ситуаГционно меняющимся, т. е. как строго логическим,так и метафорическим [1. С. 66]. Философия, соединяющая в себе рациональное и чувственноГинтуитивное начала, вынуждена исГпользовать логические и символические формыпознания. ФормальноГлогическое, рациональноеначало предстаёт в понятии, с интуитивным начаГлом связана метафора. Приоритет в философскомязыке описания сознания принадлежит метафоре,так как другого, более мощного способа уловить исодержательно определить объект такой высокойстепени сложности не существует. По вопросу о том месте, которое занимают меГ тафоры в познании, позиции определились. СоГгласно одной, – чем менее развита теория, тем обГразнее её язык. Сфера применения метафор – неГразвитые теории, развитые теории имеют строгий испециальный язык описания. Метафоры используГются тогда, когда дисциплина или теория находятГся на стадии формирования. Вторая позиция заГключается в следующем: существование теории «награни метафоры» свидетельствуют о том, что весьвозможный потенциал строго логического мышлеГния задействован и необходимы средства иногоплана, т. е. понятия, в основе которых – образы, символы [1. С. 57]. Общим в этих двух позициях явГляется признание того, что метафора является своГеобразным индикатором состояния науки. Можноуказать ещё на одну позицию, суть которой в том,что в процессе познания периоды, когда мир мыГслей оказывается богаче тех языковых резервов,которыми располагает данная область знаний ивозникает потребность в соответствующей метафоГре, естественны. «Метафоры нужны нам, потомучто в некоторых случаях она оказывается единГственным средством выразить то, что мы думаем,поскольку имеющиеся в наличии языковые ресурГсы ... оказываются неадекватными для выражениянаших мыслей» [2. С. 204]. Однако, решая одну проблему , метафорические средства выражения наших мыслей, создают друГгую – проблему их адекватного понимания. Приэтом, однозначного критерия «метафоричности»не существует – то или иное языковое выражениевоспринимается как метафора только в определёнГном контексте. Наиболее зависима от контекста«прагматическая» метафора, «гносеологическая»метафора менее зависима от социоГкультурногоконтекста. Относительно устойчивой к смене конГтекста является «онтологическая» метафора, поГскольку она ближе всего к сознательному содержаГнию сознания. Метафоричность языка обусловлена предметом познания. Чем сложнее предмет исследования, темметафоричнее язык его описания. В качестве примеГра можно назвать квантовую механику . МетафоричГность квантовой теории – от бессилия рациональноГго мышления и языка: нет у неё адекватного сложноГсти мира языка описания, и появился комплекс спеГциальных метафор для описания квантовых объекГтов и процессов. Этот пример можно усилить ссыГлкой на то, что её метафорический язык стали исГпользоваться в философии сознания. В философиисознания квантовые метафоры служат описаниюобъекта, который квантовому миру не принадлежит,квантовым объектом не является, законам квантоГвой механики не подчиняется. Цель использованияквантовых метафор в философии сознания – описаГние феномена сознания в иной парадигме. Метафоры в философии сознания, как свидеГ тельствует её история, играли ведущую роль всегда. Философия, социология и культурология 99УДК 140.1 О РОЛИ МЕТАФОРЫ В ФИЛОСОФСКОМ ЯЗЫКЕ ОПИСАНИЯ СОЗНАНИЯ Р.А. Мигуренко Томский политехнический университет EФmail: tatarova47@mail.ru Анализируется влияние естественного языка на формирование и решение проблемы сознания, роль метафоры в научном позФ нании, описании сознания и его мифологизации, зависимость моделей сознания от языка описания. Ключевые слова : Естественный язык, моделирующий язык, язык описания, метафоричность языка, сознание, мифотворчество.Дж. Локк, негативно относившийся к метафоре, фактически благодаря ей, создал новоевропейскуюмодель сознания. Можно назвать не только общеГизвестную метафору «сознание – чистая доска», нои ряд других: «хранилище идей», «приёмная ума»,«китайский фонарик» и др. Не смог описать филоГсоф свои представления о сознании строго логичеГским языком, и не потому , что склонен был к худоГжественному слову , а потому , что к этому предметобязывал. По поводу неизбежности символических форм выражения наших представлений о сознанииМ. Мамардашвили утверждает: в рамках любого созГнательного опыта сознание всегда как минимум наодин порядок выше, чем содержание, составляющееэтот опыт. Но «если сознание всегда на один поряГдок выше порядка элементов содержания, состаГвляющего опыт сознания, то у нас нет другого споГсоба говорить об этом более высоком порядке, какговорить о нём косвенно, символически» [3. С. 95]. Метафоры сознания выражают не только то, как мы говорим о сознании, но и то, как мы его поГнимаем. Они не только структурируют наши восГприятия и мышление, но и наши представления осамом сознании. В этом смысле метафоры сознаГния раскрывают те или иные аспекты основногопонятия. Поскольку философское знание о сознаГнии имеет комплексный характер, для развитиясвоего содержания философия сознания привлекаГет разноплановую информацию. Философскийсловарь описания сознания включает в себя поняГтия различного рода: понятия научные, собственнофилософские понятия и понятия обыденного языГка. Их связь с метафорой различна: научные поняГтия пытаются избегать какогоГлибо сходства с нею,философским понятиям это даётся с большим труГдом, понятия обыденного языка в отношении созГнания по преимуществу являются метафорами. Считается, что обогащение словаря описания сознания, изменение категориального аппаратафилософии сознания свидетельствует о росте знаГний об этом феномене. Однако определённыйсмысл есть в вопросах [4. С. 54]: Лучше ли мы поГнимаем сознание, углубляется ли наше знание онём в процессе замены одной метафоры на другую?Что, кроме социоГкультурного контекста, измениГлось в наших знаниях о сознании с заменой метаГфоры Нового времени («китайский фонарик») насовременную (компьютерную) метафору? Метафоры сознания в сфере психотерапевтичеГ ской практик выполняют не онтологическую и негносеологическую роль, а используются в прагмаГтическом аспекте. Здесь они конструируются, поГскольку опыт говорит о том, что метафоры сознаГния могут быть конструктивными и деструктивныГми – в зависимости от того, решают ли они те илииные психологические проблемы или создают их.В этой сфере, замечает А.В. Хитров, не пытаютсятеоретически определить природу сознания с поГмощью метафор; здесь решается вопрос не о том,насколько метафора адекватна сознанию как объекту исследования, а о том, как эффективна онав «практическом применении» в отношении сознаГния. Однако практическая «работа» метафор созГнания наводит на мысль, что сознание как объектисследования создаётся его описанием (метафориГческим или понятийным) [4. С. 48]. Эта идея в разГных вариациях устойчиво функционирует на проГсторах проблемного поля философии сознания иявляется базой для сомнений в отношении решеГния проблемы сознания. Так, А.Г . Максапетян утверждает о существоваГ нии в естественных языках любой культуры особыхмоделирующих зон (метафорикоГметафизическихбаз), которые представляют собой первичные, т. е.буквальные, однозначные, языки описания некихсистем (онтологий). Механизмом метафоризацииявляется произвольная экстраполяция первичногоязыка описания одной онтологии на другую. В реГзультате признаки действительные для системыпроецируются на иную или иные системы. МетаГфизическое использование однозначного языка вкачестве моделирующего приводит к утрате буГквального терминологического смысла, первичГный язык наделяется новыми смыслами – превраГщается в метафорический язык. Выбор моделиГрующего языка и метафорическое творчество опреГделяется носителем первичного языка [5]. Переход от одного смыслового уровня к другоГ му оказывается возможным, поскольку метафораобладает необходимыми специфическими свойГствами – прерывностью, спонтанностью, непредГсказуемостью. Основываясь на этих свойствах,И.В. Полозова [6. С. 82–83] описывает метафориГческий механизм, утверждая сходство между метаГфорой и квантовым скачком и используя аппаратквантовой теории для осмысления природы метаГфоры. Основанием для такого сравнения послужиГла принадлежность метафоры и сознанию, и бесГсознательному . Иначе говоря, метафора рождаетсяи функционирует в сфере туманности – там, где«факт сочетается с мыслью». Метафора А.Г . Максапетян – результат экстраГ поляции первичного, однозначного языка описаГния на окружающий мир, явление культурноГсоГциальное, объективно субъективный феномен.Метафора И.В. Полозовой – явление скорее приГродное, физическое. Представление о метафорекак семиотическом механизме моделирования миГра посредством экстраполяции и дальнейшей глоГбализации языка описания и голографическая моГдель метафоры в сочетании с идеей тождественноГсти метафоры и квантовых явлений, углубляя поГнимание метафоры, ещё более мифологизируютэтот феномен. Мифологизируют в том смысле, чторациональность в этих теориях сливается с мифоми в этом слиянии мифологическое (психология«знание, не нуждающееся в доказательстве») преоГбладает. При этом и развенчать миф – доказать неГадекватность предлагаемой версии, её не тождеГ Известия Томского политехнического университета. 2008. Т. 313. № 6 100ственность объекту – затруднительно, т. к. и интерГ претатор мифологического текста является носитеГлем «знания, не нуждающегося в доказательстве». Поиск «чистых» логических и символических форм толкования сознания приводит к выводу: фиГлософские дефиниции сознания метафоричны, асимволические формы описания сознания выполГняют функцию дефиниций; что по своему статусу илогические, и символические способы описаниясознания принципиально равнозначны (если приГменять к ним критерий – наличие осмысленноГсти). Однако синтетический характер философскоГго языка придаёт описаниям сознания логическиГпротиворечивый характер. Когда наша мысль наГ талкивается на непростой факт, образуется «зонатуманности». Назовём её зоной потенциальногомифотворчества, исходя из того, что язык «туманГности» – это язык метафор, язык «маленьких миГфов», предрасполагающий к многочисленным инГтерпретациям. Философия сознания, не решив проблему объективного определения сознания, не установивграницы и структуру сознания, объективно произГводит интерпретации субъективного, мифологичеГского свойства и в отношении сознания, и в отноГшении его феноменов. Философия, социология и культурология 101СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Суркова Л.В. Сознание в квантовом мире: новый диалог филоГ софии и науки // Вестник Московского университета. Сер. 7.Философия. – 2007. – № 6. – С. 50–68. 2. Петров В.В. Научные метафоры: природа и механизмы функГ ционирования // Философские основы научной теории. – НоГвосибирск: НГУ , 1985. – С. 196–220. 3. Мамардашвили М.К., Пятигорский А.М. Символ и сознание. – М.: Школа «Русская культура», 1999. – 216 с. 4. Хитров А.В. Джон Локк, Лоренс Стерн и метафоры сознания в философской психологии XVIII в. // Философия сознания:классика и современность / Вторые Г рязновские чтения. – М.: Издатель Савин С.А., 2007. – С. 45–54. 5. Максапетян А.Г . Языки описания и модели мира (постановка вопроса) // Вопросы философии. – 2003. – № 2. – С. 53–65. 6. Полозова И.В. Г лубинные основания метафоры // Вестник Московского университета. Сер. 7. Философия. – 2004. – № 3.– С. 70–85. Поступила 19.11. 2008 г. В современном научном знании применение междисциплинарных методов исследования к изуГчению различных феноменов и явлений являетсяобщепринятой тенденцией. Одной из причин такоГго положения вещей можно назвать ризомность ипринципиальную неопределенность любого знаГния в постмодернистском дискурсе. Различныенауки все больше оказывают влияние друг на друга,что и определяет размывание границ между ними,их взаимопроникновение и даже интеграцию в неГкоторых аспектах, заимствование и применениесхожих методов, концепций и подходов. Подобноевзаимовлияние позволяет формировать комплексГ ные теории на основе использования методологиимеждисциплинарной направленности и изучатьразличные объекты. Одной из таких методологийявляется синергетика. Синергетика, как одно из ведущих направлений на данном этапе эволюции современной науки,играет системообразующую роль главной основыновой и во многом революционной концепциипознания. Она репрезентует «естественноГнаучныйвектор развития нелинейных динамик в современГной культуре» [1. C. 902]. Интегрируясь с различГУДК 101.1:316.7 СИСТЕМООБРАЗУЮЩАЯ РОЛЬ СИНЕРГЕТИКИ В ПРОЧТЕНИИ ТЕКСТА И ИНТЕРПРЕТАЦИИ СМЫСЛА Т.В. Конюхова Томский политехнический университет EФmail: konykhova@sibmail.com Рассматриваются отдельные аспекты применения синергетического подхода к прочтению и интерпретации смысла текста в соФ временном информационноФкоммуникативном контексте. Показана двойственная природа текста. Раскрывается применение бифуркационного механизма к исследованию расширения диапазона эмерджентный интерпретаций текста в нелинейной модеФ ли прочтения. Ключевые слова: Прочтение текста, модели, семиосфера, бифуркационный механизм, смыслопорождение, полисмысловое явление, эмерФ джентный, синергетика, постмодернистский дискурс.	Ученые считают, что для описания сознания используются не только философские категории ипонятия, а также естественный языГк.
35dfc70a-0afc-4fd6-9950-ec2f9bf26cb3	Абрамовских Е. В.	2,005	Механизмы креативной рецепции незаконченного текста	Механизмы креативной рецепции незаконченного текстаA new point of view on study of a phenomenon of the unfinished text is submitted here. The author finds out tools and patterns of «intra-guildian» reception in Pushkin's unfinished fragments. The chosen aspect allows to show potential of the...	⎯ ⎯ ⎯ ⎯ ⎯ 75 ⎯⎯⎯⎯⎯Êîãäà-òî Á. Ýéõåíáàóì ïðîãíîçèðîâàë áóäóùåå ñîâðåìåííîé åìó ëèòåðàòóðû: «Íàñòîÿùèé ïèñàòåëüñåé÷àñ – ðåìåñëåííèê. Ëèòåðàòóðó íàäî çàíîâî ïðîé-òè – ïóòü ê íåé ëåæèò ÷åðåç îáëàñòè ïðîìåæóòî÷íûõè ïðèêëàäíûõ ôîðì, íå ïî áîëüøîé äîðîãå, à ïî òðî-ïèíêàì» [1, ñ. 129]. Î «ïðîìåæóòî÷íûõ» æàíðàõ, ò.å.íå èìåþùèõ òâåðäûõ ãðàíèö è ïðàâèë, çàãîâîðèëèâ ÕÕ â. â ñâÿçè ñ ðàáîòîé ó÷åíûõ-ôîðìàëèñòîâ ïî«ñêðåùèâàíèþ» ôèëîëîãèè ñ ëèòåðàòóðîé. ÏðîãíîçÁ. Ýéõåíáàóìà, êàê è ïðîãíîç Þ. Òûíÿíîâà, îñíî-âàííûé íà âûâåäåííîì çàêîíå ëèòåðàòóðíîé ýâîëþ-öèè â ñòàòüå ñ ñèìïòîìàòè÷íûì íàçâàíèåì «Ïðîìå-æóòîê», áûë âåðíûì, î ÷åì ñâèäåòåëüñòâóåò èñòîðè-êî-ëèòåðàòóðíàÿ ðåàëüíîñòü ÕÕ â.: íàñòîÿùàÿ ëèòåðà-òóðà ðîæäàåòñÿ â áîðüáå ñ ïðåæíåé «ëèòåðàòóðíîñ-òüþ», â èãðîâîì ïîäõîäå, â âûçîâå îáùåïðèíÿòîìó,â íåîæèäàííûõ õîäàõ. Ñëîâî «ïðîìåæóòî÷íûé» ïî îòíîøåíèþ ê ëèòåðàòóðíûì æàíðàì âïåðâûå èñïîëüçîâàëà Ë.ß. Ãèíçáóðã[2, ñ. 62], à âîò ïîíÿòèå «ôèëîëîãè÷åñêèé ðîìàí»ââåäåíî â îáèõîä ñîâñåì íåäàâíî: â 1991 ã. òàê áûëàíàçâàíà ïóáëèêàöèÿ Í. Áðàãèíñêîé îòðûâêîâ èç äíåâ-íèêîâ Î. Ôðåéäåíáåðã [3, ñ. 134], à â 1999 ã., âñëåäçà ïîÿâëåíèåì êíèãè À. Ãåíèñà «Äîâëàòîâ è îêðåñò-íîñòè» ñ òàêèì æå ïîäçàãîëîâêîì [4], Âë. Íîâèêîâñäåëàë ïîïûòêó «êàíîíèçèðîâàòü» ýòî ïîíÿòèå êàêòåðìèí [5]. Íî ÿâëåíèå, êîòîðîå êðîåòñÿ ïîä ýòèì íà-çâàíèåì, âîçíèêëî è ñóùåñòâîâàëî íà ïðîòÿæåíèèâñåãî ïðîøëîãî âåêà, íà÷èíàÿ ñ 1920-õ ãã., â âèäåïîëóíàó÷íîé-ïîëóõóäîæåñòâåííîé ïðîçû, íàïèñàííîéâûäàþùèìèñÿ ôèëîëîãàìè-ëèòåðàòóðîâåäàìè –Â.Í. Øêëîâñêèì, Á.Ì. Ýéõåíáàóìîì, Ë.ß. Ãèíçáóðã.È òîëüêî âî âòîðîé ïîëîâèíå ÕÕ â., ïðåâðàòèâøèñüâî âïîëíå îïðåäåëåííóþ òåíäåíöèþ, ïîäîáíàÿ ïðîçà«ðîäèëà» ðîìàí . Ëèòåðàòóðîâåä À. Æîëêîâñêèé òàê ïèñàë î ïðîèçâåäåíèÿõ, êîòîðûì è îí îòäàë äàíü:«Ìíîãèå èç íèõ íàðóøàþò ãðàíèöó, êîãäà-òî î÷åíü ìíåäîðîãóþ, ìåæäó “íàóêîé” è “ëèòåðàòóðîé”, – â ïîðÿä-êå äèñêóðñèâíîé âîëüíîñòè, äàðîâàííîé íàì ïîñòìî-äåðíîì. Ðàçóìååòñÿ, ïóñòèâøèñü íà âîëþ âîëí, àâòîðëèøàåò ñåáÿ àêàäåìè÷åñêèõ ãàðàíòèé è ìîæåò ðàññ÷è-òûâàòü òîëüêî íà ñîáñòâåííóþ íàõîä÷èâîñòü» [6, ñ. 3].È äåéñòâèòåëüíî, ïðîèçâåäåíèé ýòîãî ïðîìåæóòî÷- íîãî ìåæäó ôèëîëîãèåé è õóäîæåñòâåííîé ëèòåðàòó-ðîé æàíðà ê êîíöó ÕÕ â. ïîÿâëÿåòñÿ âñå áîëüøåè áîëüøå, ïðè÷åì íàïèñàííûõ êàê ëèòåðàòóðîâåäàìè(«Çàïèñêè áëîêàäíîãî ÷åëîâåêà» Ë.ß. Ãèíçáóðã, «Ïðî-ãóëêè ñ Ïóøêèíûì» À. Ñèíÿâñêîãî, «Äîâëàòîâ è îê-ðåñòíîñòè» À. Ãåíèñà. «Ñåíòèìåíòàëüíûé äèñêóðñ.Ðîìàí ñ ÿçûêîì» Âë. Íîâèêîâà, «Ëîæèòñÿ ìãëà íà ñòà-ðûå ñòóïåíè» À. ×óäàêîâà, ñáîðíèêè ðàññêàçîâ«ÍÐÇÁ», «Èíâåíöèè» è «Ìåìóàðíûå âèíüåòêè» À. Æîë-êîâñêîãî è äð.), òàê è íåëèòåðàòóðîâåäàìè, ñòðåìÿ-ùèìèñÿ ñäåëàòü ôèëîëîãè÷åñêóþ òåîðèþ õóäîæå-ñòâåííûì îáúåêòîì («Ïóøêèíñêèé äîì» À. Áèòîâà,«Ëèíèè ñóäüáû, èëè Ñóíäó÷îê Ìèëàøåâè÷à» Ì. Õà-ðèòîíîâà, «Á.Á. è äð.» À. Íàéìàíà è äð.). Âñå ýòè ïðî-èçâåäåíèÿ ìîæíî íàçâàòü «ïðîìåæóòî÷íîé ñëîâåñ-íîñòüþ», êàê ýòî ñäåëàë À. ×óäàêîâ, îõàðàêòåðèçî-âàâ ôèëîëîãè÷åñêóþ ïðîçó Ë.ß. Ãèíçáóðã. Ìû îñòà-íîâèìñÿ íà òàêîì åå òèïå, êîòîðîìó Âë. Íîâèêîâ íåòîëüêî äàë îïðåäåëåíèå: ýòî «òàêîé ðîìàí, ãäå ôèëî-ëîã ñòàíîâèòñÿ ãåðîåì, à åãî ïðîôåññèÿ – îñíîâîéñþæåòà» [5, ñ. 196], íî è ñîçäàë ïðîèçâåäåíèå ñ ýòè-ìè æàíðîâûìè ÷åðòàìè [7]. Ôèëîëîãè÷åñêàÿ ïðîçà ëèøü òîãäà ìîæåò ñòàòü ôèëîëîãè÷åñêèì ðîìàíîì, êîãäà â íåé áóäóò ïðèñóò-ñòâîâàòü ðîìàííàÿ êîëëèçèÿ è ðîìàííûé ãåðîé. È õîòÿìîæíî ñ÷èòàòü ïåðâûì ôèëîëîãè÷åñêèì ðîìàíîìïóøêèíñêîãî «Åâãåíèÿ Îíåãèíà», åñëè ñëåäîâàòüáîëåå øèðîêîìó ïîíèìàíèþ ýòîãî æàíðà, âñå-òàêèâ åãî îñíîâå äîëæíà áûòü çàëîæåíà íå ïðîñòî ôèëî-ëîãè÷åñêàÿ ðåôëåêñèÿ àâòîðà-ãåðîÿ, ñîçäàþùåãî«äàëü ñâîáîäíîãî ðîìàíà», à êîíôëèêò âî âíóòðåí-íåì ìèðå ðåôëåêñèðóþùåé ëè÷íîñòè, áóäü òî àâòîðèëè ãåðîé. Òàêîâà óñòàíîâêà ðîìàíà ýïîõè ïîñòìî-äåðíèçìà êàê «ìåòàðîìàíà», âïîëíå ñîîòâåòñòâóþ-ùàÿ óñëîâèþ, âûâåäåííîìó Ì.Ì. Áàõòèíûì: â ðîìà-íå âñåãäà ïðèñóòñòâóþò êîëëèçèÿ «íåñîâïàäåíèÿ ÷å-ëîâåêà ñ ñàìèì ñîáîé», ÿâëÿþùàÿñÿ íåðàçðåøèìîéïðîáëåìîé äëÿ àâòîðà è ÷èòàòåëÿ, è ãåðîé â ýòîéêîëëèçèè êàê õàðàêòåð íåçàâåðøåííûé, õàðàêòåð-ïðîáëåìà – îí «èëè áîëüøå ñâîåé ñóäüáû, èëè ìåíüøå ñâîåé ÷åëîâå÷íîñòè» [8, ñ. 228–229]. ÏîñòìîÈ.Ì. Ñòåïàíîâà ÔÈËÎËÎÃÈ×ÅÑÊÈÉ ÐÎÌÀÍ ÊÀÊ «ÏÐÎÌÅÆÓÒÎ×ÍÀß ÑËÎÂÅÑÍÎÑÒÜ» Â ÐÓÑÑÊÎÉ ÏÐÎÇÅ ÊÎÍÖÀ ÕÕ ÂÅÊÀ Áóðÿòñêèé ãîñóäàðñòâåííûé óíèâåðñèòåòÒÅÎÐÈß ËÈÒÅÐÀÒÓÐÛÈ.Ì. Ñòåïàíîâà. Ôèëîëîãè÷åñêèé ðîìàí êàê «ïðîìåæóòî÷íàÿ ñëîâåñíîñòü» â ðóññêîé ïðîçå...⎯ ⎯ ⎯ ⎯ ⎯ 76 ⎯⎯⎯⎯⎯Âåñòíèê ÒÃÏÓ. 2005. Âûïóñê 6 (50). Ñåðèÿ: ÃÓÌÀÍÈÒÀÐÍÛÅ ÍÀÓÊÈ (ÔÈËÎËÎÃÈß) äåðíèñòñ êèé ðîìàí îòëè÷àåòñÿ àìáèâàëåíòíîñòüþ ýñòåòè÷åñêîé îöåíêè, äóàëèñòè÷íîñòüþ ñîçäàííîé êàð-òèíû ìèðà [9, ñ. 233–252]. Ïðåäøåñòâåííèêàìè äàííîé æàíðîâîé ôîðìû («ñòàðîãî íîâîãî æàíðà») Âë. Íîâèêîâ ñïðàâåäëèâî íàçû-âàåò ðîìàíû «Ñêàíäàëèñò, èëè Âå÷åðà íà Âàñèëüåâñêîìîñòðîâå» Â. Êàâåðèíà è «Ïóøêèíñêèé äîì» À. Áèòîâà,ãäå ôèãóðà ôèëîëîãà âûðàçèòåëüíî ïåðñîíèôèöèðîâà-ëà òó èíòåëëåêòóàëüíî-òâîð÷åñêóþ ñòèõèþ, êîòîðàÿ áûëàðîæäåíà äâóìÿ ýïîõàìè «áóðè è íàòèñêà» îòå÷åñòâåí-íîãî ëèòåðàòóðîâåäåíèÿ: 1910–20-ìè ãã. – ïåðèîäîì ðàñöâåòà «ôîðìàëüíîé øêîëû», ñòàâøåé ìîùíûìòåîðåòè÷åñêèì ñàìîñîçíàíèåì ìîäåðíèçìà íà÷àëàÕÕ â., è 1960–70-ìè – âðåìåíåì ðîæäåíèÿ è óòâåð-æäåíèÿ ñòðóêòóðàëèçìà â Ðîññèè â òðóäàõ «ìîñêîâñ-êî-òàðòóñêîé øêîëû». Â 1990-å ãã ., íà íàø âçãëÿä, çàðÿä, ïîëó÷åííûé îò ýòîé æàíðîâîé ôîðìû, îòâåðäåë è âûêðèñòàëëèçîâàë-ñÿ. Îí ÷àñòî âûñòóïàåò â îäåæäàõ áèîãðàôè÷åñêîãîèññëåäîâàíèÿ (À. Ãåíèñ) èëè ìåìóàðîâ (À. Æîëêîâñ-êèé), ýêñïåðèìåíòàëüíîãî ðîìàíà-ïàðîäèè («Ãîëóáîåñàëî» Â. Ñîðîêèíà) èëè áåëëåòðèçîâàííîãî ðîìàíà-îïåðû («Îðôîãðàôèÿ» Ä. Áûêîâà). Â òî æå âðåìÿñëåäóåò îòëè÷àòü äàííîå ÿâëåíèå îò ïîñòìîäåðíèñò-ñêîãî «ìåòàðîìàíà» ñ åãî àïåëëÿöèåé ê ëèòåðàòóð-íûì ïðåäøåñòâåííèêàì, ñ èíòåðòåêñòóàëüíûì ñëîåì,ÿçûêîâîé èãðîé, ðåôëåêñèåé ïî ïîâîäó ïîñòðîåíèÿñþæåòà. Íå ñëåäóåò ïóòàòü åãî è ñ àâòîïñèõîëîãè÷åñêèìè ïðîèçâåäåíèÿìè, ãäå êàðòèíû ëèòåðàòóðíî-ôèëîëîãè÷åñêîãî áûòà, îðãàíèçîâàííûå âîêðóã ôèãóðûãåðîÿ-ïèñàòåëÿ, èíòåðåñíû àâòîðó òîëüêî â ñâÿçèñ ôàêòàìè ñîáñòâåííîé áèîãðàôèè (íàïðèìåð, «Òðå-ïàíàöèÿ ÷åðåïà» Ñ. Ãàíäëåâñêîãî, «Ïîýçèÿ è íåïðàâ-äà» è «Á.Á. è äð.» À. Íàéìàíà) èëè áåëëåòðèçîâàííû-ìè ïèñàòåëüñêèìè áèîãðàôèÿìè (íàïðèìåð, ïðèíàä-ëåæàùàÿ òîìó æå Âë. Íîâèêîâó êíèãà î Â. Âûñîöêîìâ ñåðèè «ÆÇË»). Óêàæåì íà ãëàâíóþ îòëè÷èòåëüíóþîñîáåííîñòü ôèëîëîãè÷åñêîãî ðîìàíà – òàêîå âîïëî-ùåíèå ôèëîëîãè÷åñêèõ èäåé â ñòðóêòóðå ðîìàíà, òà-êîå âêëþ÷åíèå ëèòåðàòóðíîé èëè ÿçûêîâîé òåîðèè âëèòåðàòóðíóþ ïðàêòèêó, êîòîðîå âåäåò ê õóäîæåñòâåí-íûì îòêðûòèÿì. Òàê ñëó÷èëîñü â ðîìàíå Â. Êàâåðè-íà «Ñêàíäàëèñò, èëè Âå÷åðà íà Âàñèëüåâñêîì îñòðî-âå», êîíôëèêò â êîòîðîì çàêëþ÷àëñÿ â ïðîòèâîñòîÿ-íèè íàó÷íî-òâîð÷åñêèõ ýíåðãèé; èëè â ðîìàíå À. Áè-òîâà «Ïóøêèíñêèé äîì», ãäå ñëîæíûå èåðàðõè÷åñ-êèå îòíîøåíèÿ ìåæäó ëèòåðàòóðîé, æèçíüþ è ôèëî-ëîãèåé ó÷àñòâóþò â ñîçäàíèè õóäîæåñòâåííîãî íàïðÿ-æåíèÿ âíóòðè ñìûñëîâîãî öåëîãî ðîìàíà. ×òîáû îïðåäåëèòü çàêîíîìåðíîñòü ïîÿâëåíèÿ â ïîñëåäíèå äåñÿòèëåòèÿ ÕÕ â. ýòîé ðîìàííîé ôîðìû,ñîåäèíÿþùåé íàó÷íûé è õóäîæåñòâåííûé äèñêóðñû âîáðàçå ó÷åíîãî-ôèëîëîãà, íåîáõîäèìî îáðàòèòüñÿ ê åãîèñòîêàì. Íàñòîÿùèìè ïðåäøåñòâåííèêàìè ñîâðåìåí-íîãî ôèëîëîãè÷åñêîãî ðîìàíà ïî ïðàâó ìîæíî íàçâàòüó÷åíûõ-ôèëîëîãîâ 1910–20-õ ãã., êîòîðûì áûëî ìàëîñòàòóñà òåîðåòèêîâ è èñòîðèêîâ ëèòåðàòóðû è êîòîðûåñàìè ñòðåìèëèñü ñîçäàòü õóäîæåñòâåííóþ ïðîçó. Íåäàðîì ïèñàòåëè-ôèëîëîãè êîíöà ÕÕ â. ñ÷èòàþò ñåáÿó÷åíèêàìè Þ.Í. Òûíÿíîâà, îíè øëè ê õóäîæåñòâåí-íîé ïðîçå òåì æå ïóòåì, ÷òî è Á.Ì. Ýéõåíáàóì, äðó-æèëè ñ Ë.ß. Ãèíçáóðã è, ñàìîå ãëàâíîå, áûëè âîñïè-òàíû íà «Ãàìáóðãñêîì ñ÷åòå» Â.Í. Øêëîâñêîãî, êàêâåðíî çàìåòèë îäèí èç êðèòèêîâ [10, ñ. 201]. Óñòàíîâêà ó÷åíûõ-ôîðìàëèñòîâ íà õóäîæåñòâåííîñòü âîñïðèíèìàëàñü ÷èòàòåëÿìè êàê ëèòåðàòóðíàÿèãðà. Â èõ êðèòè÷åñêèõ è òåîðåòè÷åñêèõ ñòàòüÿõ òåð-ìèí ñîñåäñòâóåò ñ òðîïîì, ïðîèñõîäèò ñòîëêíîâåíèåìûñëè è îáðàçà, ëîãè÷åñêîãî àðãóìåíòà è áðîñêîéìåòàôîðû [11, ñ. 136]. Ýòèì ñèíòåçîì îñîáåííî îòëè-÷àëàñü ïðîçà Â. Øêëîâñêîãî, ãäå ñîñåäñòâî íàó÷íîãîè õóäîæåñòâåííîãî ñòèëåé ñîçäàåò íåîáû÷àéíûé ýô-ôåêò. Òàê, ìåòàôîðà «õîä êîíÿ» ïðèìåíÿåòñÿ Øêëîâñ-êèì âíà÷àëå ïî îòíîøåíèþ ê ñåáå: «Íàøà èçëîì àííàÿ äîðîãà – äîðîãà ñìåëûõ, íî ÷òî íàì äåëàòü, êîãäà óíàñ ïî äâà ãëàçà è âèäèì ìû áîëüøå ÷åñòíûõ ïåøåêïî äîëæíîñòè è îäíîâåðíûõ êîðîëåé» [12, ñ. 75], àçàòåì íà÷èíàåò õîäèòü êîíåì, ò.å. «ëîìàòü» íåëèòåðà-òóðíûé æàíð íàó÷íîé ñòàòüè, ïðåâðàùàÿ åå â «ëèòå-ðàòóðó». Ïî ìíåíèþ Â. Øêëîâñêîãî, âîñïðèíèìàå-ìûå ïî êîíòðàñòó ñ íàó÷íûìè ýëåìåíòàìè, õóäîæå-ñòâåííûå ýëåìåíòû òåì ñèëüíåå âîçäåéñòâóþò íà÷èòàò åëÿ. Îí ñ÷èòàë, ÷òî â ïåðñïåêòèâå ìåñòî ðîìàíà äîëæåí çàíÿòü íîâûé æàíð, ñêëååííûé èç äíåâ-íèêîâ, ïèñåì, ãàçåòíûõ ñòàòåé è ôåëüåòîíîâ. Îáðàçåö òàêîãî æàíðà îí íàõîäèë â «Îïàâøèõ ëèñòüÿõ» Â. Ðîçàíîâà. «Êíèãà Ðîçàíîâà, – ïèñàë ó÷åíûé, – áûëàãåðîè÷åñêîé ïîïûòêîé óéòè èç ëèòåðàòóðû, “ñêàçàòüñÿáåç ñëîâ, áåç ôîðìû” – è êíèãà âûøëà ïðåêðàñ íîé, ïîòîìó ÷òî ñîçäàëà íîâóþ ëèòåðàòóðó, íîâóþ ôîð-ìó» [12, ñ. 125]. Çàêàí÷èâàÿ ïèñàòü î Â. Ðîçàíîâå, Â. Øêëîâñêèé îáåùàåò ïðèìåíèòü îòêðûòèÿ ïèñàòåëÿ â ñîáñòâåííîìòâîð÷åñòâå: «ß ïðèìåíÿþ ýòî ê ñåáå» [12, ñ. 139].Ó Â. Ðîçàíîâà Â. Øêëîâñêèé ó÷èëñÿ ñîåäèíÿòü íåñî-åäèíèìîå. Â ñâîåé êíèãå «Zoo...» îí ñîåäèíÿåò ëèðè-÷åñêèé ñþæåò ñ ôèëîëîãè÷åñêèìè çàìåòêàìè, íàáðîñ-êàìè ê íàó÷íûì ñòàòüÿì. Î ñâîåé ëþáâè ãåðîé-ôè-ëîëîã ãîâîðèò â íàó÷íûõ òåðìèíàõ – è ôèëîëîãèÿ«ñîâåðøàåò ýêñïàíñèþ â ÷àñòíóþ æèçíü, â ñôåðóèíòèìíîãî» [11, ñ. 146] â òàêèõ, íàïðèìåð, ôðàçàõ:«Æåíùèíà ìàòåðèàëèçóåò îøèáêó. Îøèáêà ðåàëèçó-åòñÿ», «Ñèíòàêñèñà â æèçíè æåíùèíû ïî÷òè íåò» èò.ä. Êàê çàìåòèëà Ë.ß. Ãèíçáóðã, àâòîð-ôèëîëîã âñåâðåìÿ ïåðåáèâàåò è ïîïðàâëÿåò àâòîðà-ïèñàòåëÿ. Ôèëîëîãè÷åñêèå ðàññóæäåíèÿ, êîíñïåêòû è ôðàãìåíòû íàó÷íûõ èññëåäîâàíèé â «Zoo» ââîäÿòñÿ ïîñ-ëå èñïîâåäàëüíûõ è ëèðè÷åñêèõ ïàññàæåé ïî êîíòðà-ñòó è ïî ñõîäñòâó – â èãðå öèòàò, àëëþçèé, ïàðîäèé-íûõ íàìåêîâ. Íàïðèìåð, â äåâÿòîì ïèñüìå èãðîâîé«ìåòîä» ïðîÿâëÿåòñÿ â èñïîëüçîâàíèè ìåòàôîðû: íå-ðàçäåëåííàÿ ëþáîâü óïîäîáëåíà âîèíñêîé ïîâèííîñ-òè – îõðàíå áîåâîãî ïîñòà. Âîïðîñ ãåðîèíè: «Ëþ-áèøü?» – ñðàâíèâàåòñÿ ñ ïðîâåðêîé ïîñòîâ. Â ïðî-⎯ ⎯ ⎯ ⎯ ⎯ 77 ⎯⎯⎯⎯⎯äîëæåíèå ìåòàôîðû ãåðîé îòâå÷àåò, ïàðîäèðóÿ óñòàâ: «Îáÿçàííîñòè: ëþáèòü, íå âñòðå÷àòüñÿ, íå ïèñàòü ïè-ñåì. È ïîìíèòü, êàê ñäåëàí “Äîí Êèõîò”». Ó ÷èòàòåëÿâîçíèêàåò âîïðîñ: êàêîâà æå ñâÿçü ìåæäó ëþáîâüþ è«Äîí Êèõîòîì»? Âìåñòî îòâåòà ãåðîé ïåðåõîäèò ê ñëå-äóþùåé ñòàòüå-âñòàâêå – îá À. Áåëîì, ïðåäâàðÿÿ èõñëîâàìè: «…âñòàâëþ â ñâîåãî Äîí Êèõîòà åùå îäíóìóäðóþ ðå÷ü», – è îòñûëàåò, òåì ñàìûì, ê ñêàçêàì«Òûñÿ÷è è îäíîé íî÷è», èìåþùèì ïðèõîòëèâóþ êîì-ïîçèöèþ – ÷åðåäîâàíèå ðàìî÷íûõ, îáðàìëÿþùèõ èâñòàâíûõ ñêàçîê, ïîìåùåíèå îäíîé ñêàçêè âíóòðèäðóãîé. Òàêèì îáðàçîì îäíà ìåòàôîðà äîïîëíÿåòñÿ äðóãîé: ñîëäàò íà ïîñòó ïðåâðàùàåòñÿ â Øàõåðèçàäó,ðàññêàçûâàþùóþ ñêàçêè, ÷òîáû íå óìåðåòü. Â ýòèõïåðåõîäàõ îò ìåòàôîðû ê ìåòàôîðå, îò àëëþçèè ê àë-ëþçèè, îò ñòàòüè ê ñòàòüå – åñòü ôèëîëîãè÷åñêàÿ èãðà,âêëþ÷àþùàÿ â ñåáÿ äðàìó (òùåòíàÿ âåðíîñòü âëþá-ëåííîãî, ñëóæåíèå ñîëäàòà, ñìåðòü, ãðîçÿùàÿ Øàõå-ðèçàäå). Îñíîâíàÿ çàäà÷à Â. Øêëîâñêîãî – äîñòè÷ü âûðàæåíèÿ âûñîêèõ ÷óâñòâ. «Ðàçðåøèòå ìíå áûòü ñåíòè-ìåíòàëüíûì», – âîñêëèöàåò îí. Ñ ïàôîñîì êðè÷èò:«Î, ðàçëóêà, î òåëî ëîìèìîå, êðîâü ïðîëèâàåìàÿ!»Èðîíè÷åñêàÿ èíòîíàöèÿ ïîìîãàåò ïîä÷åðêíóòü âûñî-êèé ïàôîñ, è ýòî ñîçíàòåëüíûé ïðèåì – äèàëåêòè÷åñ-êîå ñîåäèíåíèå íåñîâìåñòèìûõ ïîíÿòèé: èðîíèè è ïà-ôîñà, èñïîâåäè è øóòêè îñóùåñòâëÿåòñÿ ñ ïîìîùüþ ôèëîëîãè÷åñêîé ðàáîòû. À ñîåäèíåíèå ýòî íåîáõîäèìî Â. Øêëîâñêîìó, ÷òîáû ñäåëàòü âîçìîæíûì ðàç-ãîâîð î ëþáâè êàê ñàìîì âûñîêîì ÷óâñòâå, î êîòî-ðîì íåëüçÿ ãîâîðèòü ñòåðøèìèñÿ ñëîâàìè, íî äðóãèõñëîâ íåò. Êàê ïèøåò À. Ðàçóìîâà î ðîìàíå Â. Øêëîâñêîãî «Zoo», «ýòî ðîìàí î ëþáâè â ñèòóàöèè èñ÷åðïàííîñ-òè ëþáîâíîé òåìû, øèðå – â ñèòóàöèè èñ÷åðïàííîñòèïðåæíåé êóëüòóðû… ×òîáû îæèâèòü “ñòåðøèåñÿ ñëî-âà”, íåîáõîäèìî ïðîïóñòèòü èõ ÷åðåç ôèëîëîãè÷åñ-êóþ èãðó» [11, ñ. 149]. Î äðóãîé êóëüòóðíîé ýïîõåèìåííî ñ ïîìîùüþ òàêîãî æå, êàê è ó Øêëîâñêîãî,ïðèåìà, õîðîøî ñêàçàë ïèñàòåëü, ôèëîëîã è êóëüòó-ðîëîã Ó . Ýêî: «Ïîñòìîäåðíèñòñêàÿ ïîçèöèÿ íàïîìè-íàåò ìíå ïîëîæåíèå ÷åëîâåêà, âëþáëåííîãî â î÷åíüîáðàçîâàííóþ æåíùèíó. Îí ïîíèìàåò, ÷òî íå ìîæåòñêàçàòü åé “ëþáëþ òåáÿ áåçóìíî”, ïîòîìó ÷òî ïîíè-ìàåò (à îíà ïîíèìàåò, ÷òî îí ïîíèìàåò), ÷òî ïîäîá-íûå ôðàçû – ïðåðîãàòèâà Ëèàëà. Îäíàêî âûõîä åñòü.Îí äîëæåí ñê àçàòü: “Ïî âûðàæåíèþ Ëèàëà, – ëþáëþ òåáÿ áåçóìíî”. Ïðè ýòîì îí èçáåãàåò äåëàííîé ïðî-ñòîòû è ïðÿìî âûñêàçûâàåò åé, ÷òî íå èìååò âîçìîæíî-ñòè ãîâîðèòü ïî-ïðîñòîìó: è òåì íå ìåíåå îí äîâîäèòäî åå ñâåäåíèÿ òî, ÷òî ñîáèðàëñÿ äîâåñòè, – òî, ÷òî îíëþáèò åå, íî ÷òî åãî ëþáîâü æèâåò â ýïîõó óòðà÷åííîéïðîñòîòû» [13]. Ïîíÿòíî, ÷òî ðîäñòâåííûå â ñîäåðæà-òåëüíîì ïëàíå äâå ýïîõè îäèíàêîâî òðåáîâàëè ñîåäèíåíèÿ, ñïëàâà âçàèìîèñêëþ÷àþùèõ íà÷àë. Â äâàäöàòü òðåòüåì ïèñüìå àâòîð âîçâðàùàåòñÿ ê ðàçãîâîðó î «çàïðåùåííûõ ñëîâàõ»: «Çàïðåùåíûñëîâà î öâåòàõ. Çàïðåùåíà âåñíà. Âîîáùå, âñå õîðî-øèå ñëîâà ïðåáûâàþò â îáìîðîêå… Êàê ìíå õî÷åòñÿïðîñòî îïèñûâàòü ïðåäìåòû, êàê áóäòî íèêîãäà íåáûëî ëèòåðàòóðû è ïîýòîìó ìîæíî ïèñàòü ëèòåðàòóð-íî». È îí ðåøàåòñÿ íà ëèðè÷åñêèé ïîðûâ: «Àëÿ, ÿ íåìîãó óäåðæàòü ñëîâ! ß ëþáëþ òåáÿ. Ñ âîñòîðãîì, ñöèìáàëàìè». Ïîñëåäíåå ñëîâî çâó÷èò öèòàòíî è ïà-ðîäèéíî. Ïîñëå ýòîé èðîíè÷åñêîé ïîäãîòîâêè ê ðå-øàþùåé ïîïûòêå ãåðîé ïîëó÷àåò ïðàâî íà ñ÷àñòëè-âóþ è îäíîâðåìåííî òðàãè÷åñêóþ ëåêñèêó ëþáâè:«Æåíùèíà, íå äîïóñòèâøàÿ ìåíÿ äî ñåáÿ!.. Ëþáè-ìàÿ! Ïóñêàé îêðóæèò ìîÿ êíèãà òâîå èìÿ, ëÿæåò âîê-ðóã íåãî áåëûì øèðîêèì, íåìåðêíóùèì, íåâÿíóùèì,íåóâÿäàþùèì âåíêîì». È ïðåîäîëåâàåòñÿ ïðîòèâî-ðå÷èå ìåæäó èðîíèåé è ïàôîñîì, ëþáèìîé è «êíè-ãîé», ëþáîâüþ è ôèëîëîãèåé. Àâòîðîì «ñàìîé íå-æíîé êíèãè íàøèõ äíåé», «íàñòîÿùèì ïèñàòåëåì»ýïîõè «îáíàæåíèÿ ïðèåìà» íàçâàëà Â. ØêëîâñêîãîË. Ãèíçáóðã â êîíöå 20-õ ãã . [14, ñ. 54], èìåÿ â âèäóåãî ôèëîëîãè÷åñêèé ðîìàí «Zoo». Ïåðåõîäíûé, ïðî-ìåæóòî÷íûé õàðàêòåð ðîìàíà íå ïðîñòî ÿâèëñÿ äà-íüþ óâëå÷åíèþ ó÷åíîãî-ôîðìàëèñòà õóäîæåñòâåííîéïðîçîé, à ñàì ñòàë ôàêòîì ïåðåõîäíîñòè êóëüòóðíûõýïîõ. Ìîæíî íàçâàòü íåìàëî ïðîèçâåäåíèé â èñòîðèè ëèòåðàòóðû ïðîøëîãî ñòîëåòèÿ, àâòîðû êîòîðûõ ñ ðàç-íîé öåëüþ èñïîëüçóþò ëèòåðàòóðíóþ íàóêó â ñâîåéïðàêòèêå. Íàçîâåì «Áëåäíûé îãîíü» Â. Íàáîêîâà, ãäåâ èãðîâîì êëþ÷å, êàê ãåòåðîãåííûå ïðåäñòàâëåíû ÿçûêëèòåðàòóðû è ÿçûê ëèòåðàòóðîâåäåíèÿ (ïîñëåä íèé – â ïàðîäèéíîì ïëàíå). Îáå ÷àñòè ðîìàíà àòðèáóòèðó-þòñÿ êàê òåêñòû (òåêñò ïîýìû, òåêñò êîììåíòàðèåâ êíåé), äàþùèå ðàçëè÷íûå âåðñèè îäíîãî è òîãî æå.Ñîçäàâàåìîå òåêñòîâîå ïðîñòðàíñòâî âàðèàòèâíî, ðàñ-ñ÷èòàíî íà ìíîæåñòâåííîñòü ïðî÷òåíèé – â ïðîòèâî-âåñ ìîíîñåìèè ( =íåèñòèííîñòè), âûñìåèâàåìîé ïèñàòåëåì. Íåäàðîì òâîð÷åñòâî Â. Íàáîêîâà èññëåäî-âàòåëè ñ÷èòàþò ïåðåõîäíîé ñòóïåíüþ îò ìîäåðíèçìàê ïîñòìîäåðíèçìó [15, ñ. 305–306]. À ïåðâûì çàêîí÷åííûì ðóññêèì ïîñòìîäåðíèñòñêèì ïðîèçâåäåíèåì ïî ïðàâó ñ÷èòàåòñÿ ðîìàí À. Áè-òîâà «Ïóøêèíñêèé äîì» (1971) 1. Ãåðîåì åãî, êàê è â ôèëîëîãè÷åñêèõ ðîìàíàõ, íàïèñàííûõ ëèòåðàòóðîâå-äàìè, òîæå ÿâëÿåòñÿ ôèëîëîã. Â ýòþäå-ïðèëîæåíèè êðîìàíó «Ïóøêèíñêèé äîì» àâòîð îáúÿñíÿåò ïðè÷è-íû òîãî, ïî÷åìó åãî èíòåëëåêòóàëüíûé ãåðîé ËåâÍèêîëàåâè÷ Îäîåâöåâ èìååò ïðîôåññèþ ëèòåðàòóðî-âåäà: «Âåäü ïðîôåññèþ åìó êàêóþ âûáðàë!.. ×òîá íåïèñàòåëü, íî âñå-òàêè ïèñàë. ×òîáû æèë ëèòåðàòóðîþ,íà ëèòåðàòóðå, ñ ëèòåðàòóðîé, íî íå â íåé…» È âñëåä 1Амери³анс³ийисследовательМаринафонХиршта³иназваласвоюс татьюоБитове:«Основоположни³постмодернистс³о- онаправленияврÀсс³ойлитератÀре[16,с.467].È.Ì. Ñòåïàíîâà. Ôèëîëîãè÷åñêèé ðîìàí êàê «ïðîìåæóòî÷íàÿ ñëîâåñíîñòü» â ðóññêîé ïðîçå...⎯ ⎯ ⎯ ⎯ ⎯ 78 ⎯⎯⎯⎯⎯Âåñòíèê ÒÃÏÓ. 2005. Âûïóñê 6 (50). Ñåðèÿ: ÃÓÌÀÍÈÒÀÐÍÛÅ ÍÀÓÊÈ (ÔÈËÎËÎÃÈß) çà ýòþäîì â ïðèëîæåíèè êî âòîðîé ÷àñòè ðîìàíà ïèøåò: «Íî íåò õóäà áåç äîáðà. Ðàç óæ ÿ òàê íåóäà÷íîâûáðàë ïðîôåññèþ ìîåìó ãåðîþ, ÷òî íèêàê åãî òðóäíå îáëàãîðàæèâàë åãî íà ñòðàíèöàõ ðîìàíà, òî â ýòîìæå, ïîíÿë ÿ âäðóã, è óäà÷à. Ïîòîìó ÷òî âðÿä ëè, èç-áðàâ äðóãóþ ïðîôåññèþ, ìîã áû ÿ ïðèëîæèòü ê ðî-ìàíó íåïîñðåäñòâåííî ïðîäóêò òðóäà ìîåãî ãåðîÿ,ñêàæåì, ñíîï ïøåíèöû, ïàðîâîç èëè òîò æå ìîñò…À çäåñü – ÿ æå ìîãó ïðèâåñòè â ðîìàíå ñàì ïðîäóêòåãî òðóäà, îïóáëèêîâàâ, ñêàæåì, êàêóþ-íèáóäü ñòà-òüþ Ë. Îäîåâöåâà…» Ïðîäóêò ïðîôåññèîíàëüíîé äåÿòåëüíîñòè ãåðîÿ – ñòàòüÿ «Òðè ïðîðîêà», â êîòîðîé îí «ñâîäèò ñ÷åòû»ñ Ô.È. Òþò÷åâûì, ñíèñõîäèòåëåí ê Ì.Þ. Ëåðìîíòî-âó, ïðîíèêàåòñÿ äóõîâíîé ñâîáîäîé À.Ñ. Ïóøêèíà, –ïðåäñòàâëÿþò ñîáîé íà ñàìîì äåëå ýññå ñàìîãî àâòî-ðà – À. Áèòîâà. Íî îòäàííîå ãåðîþ è âïèñàííîå â îñ-íîâíîé òåêñò ðîìàíà, îíî ïðåâðàùàåò åãî â ìåòàòåêñò[17, ñ. 268–269]. Òåêñò âûìûøëåííîãî ïåðñîíàæà-ôèëîëîãà ïðåäñòàâëÿåò ñîáîé äîêóìåíò ýïîõè, óñòà-íàâëèâàåò ïîäëèííîñòü ñàìîãî ïåðñîíàæà, êîíñòðóè-ðóÿ òèï åãî ñîçíàíèÿ. Êàê è òèï ñîçíàíèÿ åãî àâòîðà,î êîòîðîì Ñ. Áî÷àðîâ ñêàçàë: «…ïèñàòåëü Áèòîâ –ôèëîëîã è òåîðåòèê; îí èíòåðåñíî ïàðòèçàíèò â ïîëÿõïîíèìàíèÿ ëèòåðàòóðíîãî ñëîâà è ñòðîèò ñâîþ ïî-ýòèêó, ê êîòîðîé ñòîèëî áû è ïðèëè÷íîé òåîðèè ïðè-ñìîòðåòüñÿ âñåðüåç… Îí ó íàñ îðèãèíàëåí è êàê ïè-ñàòåëü-ôèëîëîã, ôèãóðà ðåäêàÿ». Îðèãèíàëåí, ñ÷èòàåò Ñ. Áî÷àðîâ, ïîòîìó ÷òî ñòàòüåé ãåðîÿ î Ïóøêèíå è Òþò÷åâå îí âíîñèò âêëàä «â äàëüíåéøåå ðàñïóòûâà-íèå-çàïóòûâàíèå çàòåÿííîé åùå â 20-å ãã. Þ. Òûíÿ-íîâûì ëèòåðàòóðîâåä÷åñêîé èíòðèãè ïîä íàçâàíèåì«Ïóøêèí è Òþò÷åâ», çàìåòèâ, ÷òî âñå îòíîñÿùèåñÿ êíåé ôàêòû, êîòîðûõ ìàëî, – ýòî «ôàêòû áåññïîðíîéñïîðíîñòè», è, áðîñèâ ïîïóòíî êàìåíü â íàóêó, ñòà-ðàþùóþñÿ äåðæàòüñÿ ïðè ôàêòàõ» [18, c. 177]. Íà ñòîëêíîâåíèè òåêñòà è ìåòàòåêñòà ïîñòðîåíû òàêèå ïðîèçâåäåíèÿ, êàê ðîìàí Ä. Ãàëêîâñêîãî «Áåñ-êîíå÷íûé òóïèê» (1988), ãäå êîììåíòàðèè çàìåíÿþòîñíîâíîé òåêñò; ðîìàí-êîììåíòàðèé «Ïîäëèííàÿ èñ-òîðèÿ “Çåëåíûõ ìóçûêàíòîâ”» (1998) è «Íàêàíóíåíàêàíóíå, Ðîìàí ïåðñîíàæà ðîìàíà, íàïèñàííîãî ïåð-ñîíàæåì ðîìàíà» (1993) Å. Ïîïîâà. Â ñâÿçè ñ ýòîéîñîáåííîñòüþ óêàçàííûõ ïðîèçâåäåíèé, êîòîðóþ ìûíàçûâàåì ýññåèñòè÷íîñòüþ, ñëåäóåò óïîìÿíóòü î íàè-ìåíîâàíèÿõ æàíðîâîé ïðèðîäû äàííûõ ïðîèçâåäåíèé,èìåþùèõ îäíîâðåìåííî õóäîæåñòâåííûé è íåõóäî-æåñòâåííûé õàðàêòåð. Ýòî íå òîëüêî íàçâàíèÿ ñàìèõàâòîðîâ: ðîìàí-êîììåíòàðèé, ðîìàí-ýññå (Ð. Áóõàðà-åâ), ðîìàí-ïóíêòèð (òàê íàçâàë Áèòîâ îäíî èç ñâîèõïðîèçâåäåíèé), «âïîëíå-ðîìàí» (Ì. Àðáàòîâà), ìóëü-òèïðîçà (Ç. Ãàðååâ), «êîíñïåêò ðîìàíà» (Â. Áåéëèñ)è ò.ä., íî è îïðåäåëåíèÿ, äàííûå êðèòèêàìè. Òàê,È. Ñóõèõ íàçâàë «Ïóøêèíñêèé äîì» «îò÷åòîì î ñî-÷èíåíèè ðîìàíà, äèññåðòàöèåé î íåì» [19, ñ. 233]. Äâèæåíèå ïîâåñòâîâàíèÿ ó À. Áèòîâà èìååò ñîâñåì èíóþ ïðèðîäó, íåæåëè ñþæåò â òðàäèöèîííîìïîíèìàíèè ýòîãî ñëîâà. Åãî ïðîèçâåäåíèÿ â êðèòèêå ÷àñòî íàçûâàëèñü íîâîé ëèòåðàòóðîé, «áåññþæåòíîéïðîçîé», «ëèðèêî-ôèëîñîôñêèì ïîâåñòâîâàíèåì ñ íå-êîòîðûìè ïðèçíàêàìè ñþæåòà» [20, c. 549]. Ìåòàòåê-ñòóàëüíîñòü ðîìàíà, äà è âñåãî òâîð÷åñòâà À. Áèòî-âà, çàêëþ÷àåòñÿ â òîì, ÷òî îñíîâîé ìîäåëèðîâàíèÿãåðîåâ è ñþæåòíûõ ñèòóàöèé ÿâëÿåòñÿ òåîðåòèçàöèÿ,òà òåîðèÿ ïðîçû, ïîíÿòèÿ êîòîðîé îí èñïîëüçóåò êàê«ðåêîìåíäàöèè» äëÿ ìîíòàæà ìàòåðèàëà. Âûñîêàÿ ñòå-ïåíü òåîðåòè÷åñêîé ñàìîðåôëåêñèè, ýññåèñòè÷íîñòüèçëîæåíèÿ ñáëèæàþò «Ïóøêèíñêèé äîì» ñ áîëååïîçäíèì ôèëîëîãè÷åñêèì ðîìàíîì, òàê êàê îñíîâ-íàÿ ÷åðòà ñòèëÿ ïèñàòåëÿ – èðîíèÿ. Ïîñòìîäåðíèñòñ-êîé èðîíèåé, ñóùíîñòü êîòîðîé çàêëþ÷åíà â ìåòàëè-òåðàòóðíîñòè êàê èðîíè÷åñêîé èãðå ïðèåìîâ è ïîâå-ñòâîâàòåëüíûõ ôîðì, èçìåðÿåòñÿ ðàññòîÿíèå ìåæäóàâòîðîì è ãåðîåì. Â ñâÿçè ñ ýòîé ïðîáëåìîé êàê ðàç«ïîÿâëÿþòñÿ è ïèñàòåëüñêèå ðàññóæäåíèÿ î ïðîáëå-ìå âëàñòè àâòîðà íàä ãåðîåì (î ïñèõîëîãèè òâîð÷å-ñòâà)» [21, c. 184]. Ãåðîé ðîìàíà «Ïóøêèíñêèé äîì» – ëèòåðàòóðîâåä Ëåâà Îäîåâöåâ – çàíèìàåòñÿ ëèòåðàòóðîé ÕIÕ â.Åãî ðîäîñëîâíàÿ, ïåðèôðàçû êëàññè÷åñêèõ ìîòèâîâ(ãåðîé íà ëüâå, êàê ïóøêèíñêèé Åâãåíèé, Ëåâà è Ìè-òèøàòüåâ â îáúÿòèÿõ, êàê Ðîãîæèí è Ìûøêèí, è ò.ä.),ýïèãðàôû èç È.Ñ. Òóðãåíåâà, Í.Ã. ×åðíûøåâñêîãî,Ô.Ì. Äîñòîåâñêîãî, Ô.Ê. Ñîëîãóáà, öèòàòíûå íàçâà-íèÿ ãëàâ («Îòöû è äåòè», «Ãåðîé íàøåãî âðåìåíè», «Áåäíûé âñàäíèê»), ðàñêàâû÷åííûå öèòàòû è ñëîâåñíûå ôîðìóëû («ëèê åãî óæàñåí», «æåíà ìîÿ!» è ò.ä.) –âñå ýòî ëåãêî óçíàâàåìî è îòêðûòî ñîïîñòàâëÿåò òåêñòðîìàíà ñ ïðàòåêñòîì ðóññêîé êëàññèêè. Àâòîð ñî-çíàòåëüíî ïîâòîðÿåò êëàññè÷åñêóþ òðàäèöèþ è ÷å-ðåç ïîñòîÿííûå ñîïðÿæåíèÿ ãåðîåâ ñ óñòîé÷èâûìèîïðåäåëåíèÿìè «ëèøíåãî ÷åëîâåêà», «áåäíîãî Åâãå-íèÿ», ãåðîÿ íàøåãî âðåìåíè, «ìåëêîãî áåñà» è «áå-ñîâ», «ðîìàíòè÷åñêîé ëþáâè» è ñèòóàöèåé «äóýëè».Íî â ðåçóëüòàòå íàæèìà è ïîâòîðåíèÿ ïîñòîÿííî âû-ÿâëÿþòñÿ ãëóáîêèå ðàñõîæäåíèÿ, äåôîðìàöèè, ñòèðà-þùèå ïðåäûäóùèé ñìûñë. Äîñòèãàåòñÿ èíîé ýôôåêò:âñå òî, ÷òî âíóòðè êëàññè÷åñêîãî êîíòåêñòà ïîäëèí-íî, â ñîâðåìåííîñòè îáîðà÷èâàåòñÿ îáìàíîì, ïîäìåí-íîñòüþ. Ëåâà Îäîåâöåâ, òåñíî ñâÿçàííûé ðîäîì äåÿòåëüíîñòè ñ ìèðîì êóëüòóðíîé ðåàëüíîñòè, íå ìîæåò îðãà-íè÷íî âçàèìîäåéñòâîâàòü ñ ýòèì ìèðîì. Â åãî ÷åëî-âå÷åñêèõ ïðîÿâëåíèÿõ îáíàðóæèâàåòñÿ ðàçäðîáëåí-íîñòü ëè÷íîñòè, íåöåëüíîñòü. Áåçâîëüíûé, îí íå ñïî-ñîáåí ïðîòèâîñòîÿòü äàâëåíèþ âëàñòè äðóãîãî, ñèëåîáñòîÿòåëüñòâ – áóäü òî æåñòîêîñòü ëþáèìîé, íî íå-ðàçáîð÷èâîé Ôàèíû, ëþáîâü íåëþáèìîé Àëüáèíû,íàñèëèå äðóãà-ñîïåðíèêà Ìèòèøàòüåâà. Ïðè âñåéóòîí÷åííîé äóøåâíîé ðàáîòå íåò â Ëåâå ÷åëîâå÷åñ-êîé ñòîéêîñòè, áóíò ïðîòèâ æèâîòíîé ñèëû îêàí÷èâà-åòñÿ íè÷åì – äóýëü ñ ïðîòèâíèêîì íå ñîñòîèòñÿ. Ïîëîâèí÷àòîñòü ãåðîÿ â òîì, ÷òî îí, ïûòàÿñü ðàñòâîðèòüñÿ äî êîíöà â îêðóæàþùåé åãî ðåàëüíîñòè,⎯ ⎯ ⎯ ⎯ ⎯ 79 ⎯⎯⎯⎯⎯ïðè ýòîì îñîçíàåò åå ïîäìåííóþ, «ñèìóëÿòèâíóþ» ïðèðîäó, çíàåò, ÷òî îïàñíî ïðîÿâëÿòü â íåé ñâîå, ïîä-ëèííîå – à îíî ó íåãî åñòü: «Ñàìîå íåïðèëè÷íîå, ñà-ìîå ãèáåëüíîå è áåçíàäåæíîå – ñòàòü âèäèìûì, äàòüâîçìîæíîñòü èñòîëêîâàíèÿ, îòêðûâàòüñÿ… Òîëüêî íåîáíàðóæèòü ñåáÿ, ñâîå – âîò ïðèíöèï âûæèâàíèÿ», –òàê äóìàë Ëåâà. Â ýòîì ñìûñëå Ëåâà Îäîåâöåâ îáíàðóæèâàåò ðîäñòâî ñ àâòîðîì ðîìàíà, ïðåäñòàâëÿåò äëÿ íåãî öåí-íîñòü êàê òîæäåñòâåííàÿ äóøåâíàÿ ñòðóêòóðà. Ñî âñåéî÷åâèäíîñòüþ ýòî òîæäåñòâî ïðîñòóïàåò â «Êîììåí-òàðèÿõ» ê «Ïóøêèíñêîìó äîìó», ãäå ïîÿñíåíèå ðåà-ëèé, îêðóæàþùèõ ãåðîåâ, çàìåùàåòñÿ îòêðîâåííîëè÷íûìè âîñïîìèíàíèÿìè áèîãðàôè÷åñêîãî àâòîðà,êîòîðûé ñàì ñòàíîâèòñÿ ãëàâíûì ïåðñîíàæåì. Ïñè-õîëîãè÷åñêîå ñõîäñòâî àâòîðà è ãåðîÿ ïðîÿâëÿåòñÿ âêîëåáàíèÿõ, ðåôëåêñèè, â íèõ ëåãêî óçíàþòñÿ òå ÷åð-òû, â êîòîðûõ íåîäíîêðàòíî óëè÷àëñÿ Ëåâà. Âî ìíî-ãèõ àâòîáèîãðàôè÷åñêèõ ïðîèçâåäåíèÿõ À. Áèòîâà ìûíàõîäèì òî, ÷òî ìó÷èëî åãî «êàê òåìà»; â ÷àñòíîñòè,â «Çàïèñêàõ èç-çà óãëà» àâòîð ïðèâîäèò ïðèìåðû ñîá-ñòâåííîé èíòåëëèãåíòñêîé íåðåøèòåëüíîñòè, «çàìåíûñîçíàíèÿ ðåôëåêñîì». Â ñëàáîñòè, íåãîòîâíîñòè ïðî-òèâîñòîÿòü ëþáîìó íàñèëèþ åñòü î÷åíü ìíîãî îò «èí-òåëëèãåíòñêîãî» êîìïëåêñà, ëè÷íîé äðàìû ñàìîãîàâòîðà. Íåãîòîâíîñòü ê ïîñòóïêó òîæå îáúåäèíÿåò àâ-òîðà è ãåðîÿ «Ïóøêèíñêîãî äîìà»; òàê, ðîìàíèñò ïðè-çíàåòñÿ â òîì, ÷òî îí íèêàê íå ìîæåò çàêîí÷èòü ðîìàí, ïðåäñòàâëÿåìûé â âèäå øàõìàòíîé ïàðòèè: «…íà- ÷èíàåò ïîíåìíîãó ìåðåùèòüñÿ, ÷òî òàê ÿ íèêîãäà íåäîéäó äî ñàìîé ïàðòèè, îíà îòîìðåò è îòïàäåò, è òî ëèâ íåé íå îêàæåòñÿ óæå íåîáõîäèìîñòè, èëè ïðîñòî, îòñëèøêîì äîëãîãî îæèäàíèÿ, íå çàõî÷åòñÿ óæå èãðàòü». Â Ëåâå Îäîåâöåâå åñòü ñâîéñòâåííîå àâòîðó ïðèñòàëüíîå è âîñõèùåííîå âíèìàíèå ê ìèðó, îí çàâîðà-æèâàåòñÿ ëþäüìè, ëåãêî ïîääàåòñÿ ìàãèè èõ ñëîâà.Â åãî ãðåõàõ è ïàäåíèÿõ åñòü òà âûñîòà, î êîòîðîé îíñàì äîãàäûâàåòñÿ è ñ êîòîðîé îí ìåðÿåò ñâîå ïàäå-íèå. Ëåâà îñîçíàåò ñâîþ âèíó – âåäü îí äåëàåò åå î÷å-âèäíîé, îòêðûâàÿ â ñåáå íðàâñòâåííûé èçúÿí – â ýòîì âèäåí òîò ðåçóëüòàò, êîòîðîãî è äîáèâàåòñÿ àâòîð-ðî-ìàíèñò, îòîæäåñòâëÿþùèé ñåáÿ ñ ãåðîåì. Äðóãèìèñëîâàìè, Ëåâà – ýòî ïðèáëèæåíèå ïèñàòåëÿ ê ñàìîìóñåáå, ñðåäñòâî ñàìîêðèòèêè, ñàìîèðîíèè, «÷óâñòâè-òåëüíûé èíñòðóìåíò ðàçãàäûâàíèÿ æèçíè íà åå ïîâî-ðîòàõ» [22, c. 119]. Àâòîðó-ïåðñîíàæó ïðèíàäëåæèò ïîòîê àâòîðåôëåêñèè ïî ïîâîäó íåóäà÷ â ñòðîèòåëüñòâå ðîìàíà. Ïîäðà-æàÿ êëàññè÷åñêîìó ðóññêîìó ðîìàíó, àâòîð-ðîìàíèñòïðèçíàåòñÿ â òîì, ÷òî âñå ýòè ïîïûòêè íåóäà÷íû: íåóäàåòñÿ íàïèñàòü çíàìåíèòóþ òðèëîãèþ «Äåòñòâî.Îòðî÷åñòâî. Þíîñòü», íèêàê íå ñîâïàäóò Ëåâà-÷åëî-âåê è Ëåâà – ëèòåðàòóðíûé ãåðîé. Òåì ñàìûì âíîñèò-ñÿ îòòåíîê ïàðîäèéíîñòè â ðîìàí, íàìåðåííî îðèåí-òèðóþùèéñÿ íà êëàññè÷åñêèå îáðàçöû. Â ôèíàëå àâ-òîð äåìîíñòðàòèâíî ó÷àñòâóåò â ðàçâÿçêå ðîìàíà, ïðè-øèâàÿ åå ê ïîâåñòâîâàíèþ áåëûìè íèòêàìè: «Ëåâàâçäðîãíóë… Â òðåòèé ðàç àâòîð íå âûíåñ õàëòóðû æèçíè è îòâåðíóëñÿ â îêíî… Ðàçäàëñÿ ñòîí, ñêðèï,àâòîðñêèé ñêðåæåò… Ïðîñòðàíñòâî ñêîñîáî÷èëîñü çàïëå÷àìè àâòîðà. Ïîòåðÿëî ðàâíîâåñèå, ïîøàòíóëîñü…Àâòîð áðîñèëñÿ ïîäõâàòèòü – ïîçäíî! – ïîñûïàëñÿçâîí ñòåêëà». Àâòîð âñëåä çà Ëåâîé, ó÷àñòâóþùèì âðàçãðîìå ëèòåðàòóðíîãî ìóçåÿ, îáðàùàåò â ðóèíû çäà-íèå ñâîåãî «ðîìàíà-ìóçåÿ», äåìîíñòðàòèâíî ðàçðó-øàåò òðàäèöèîííóþ ðîìàííóþ ôîðìó – æåñò âïîëíåïîñòìîäåðíèñòñêèé, ñ÷èòàåò êðèòèê [23, c. 238]. Àâ-òîð è ãåðîé, ïîãðóæåííûå â ìèð ðóññêîé ëèòåðàòóðûÕIÕ â., ïûòàþòñÿ ñëèòüñÿ, ðàñòâîðèòüñÿ â íåé, âîñ-êðåñèòü åå – íî óñèëèÿ òùåòíû. Ïóøêèíñêèé äîì –ìåòàôîðà îòñå÷åííîé êóëüòóðíîé ðåàëüíîñòè, êîòîðóþóæå íå âåðíóòü, à ïîïûòêè æèòü â ýòîì äîìå-ìóçååñâîäÿòñÿ ê áåçó÷àñòíîìó ïîòðåáëåíèþ, îòêàçó îò ñòðî-èòåëüñòâà ñîáñòâåííîãî äîìà, ñîáñòâåííîé êóëüòóðû. Îòíîøåíèÿ ãåðîÿ ñ êóëüòóðîé îôîðìëåíû â åãî ëèòåðàòóðîâåä÷åñêîì òâîð÷åñòâå – ñòàòüå «Òðè ïðî-ðîêà». Àâòîð íå ïðèâîäèò åå öåëèêîì, à ëèøü ïåðå-ñêàçûâàåò è êîììåíòèðóåò, êàê áû ñ÷èòàÿ åå íåñîâåð-øåííîé èëè ñîìíåâàÿñü â åå äîñòîèíñòâàõ. Îñíîâ-íàÿ òåìà Ëåâèíîé ñòàòüè – òåìà ãèïîòåòè÷åñêîé çàâè-ñòè Òþò÷åâà ê Ëåðìîíòîâó è Ïóøêèíó. Â äâàäöàòüñåìü ëåò êàæäûé èç íèõ íàïèñàë ñâîåãî «Ïðîðîêà».Ëåâà, ïðîåöèðóÿ íà ñåáÿ îòíîøåíèÿ ìåæäó íèìè,«Ïóøêèíà îáîæåñòâëÿë, â Ëåðìîíòîâå ïðîçðåâàë ñâîéñîáñòâåííûé èíôàíòèëèçì è îòíîñèëñÿ ñíèñõîäèòåëüíî, â Òþò÷åâå êîãî-òî (íå çíàåì êîãî) îòêðûòî íåíàâèäåë». Ñòàòüÿ ñòàíîâèòñÿ ïðàâäîé íå íàó÷íîãî ïî-èñêà, à ñîáñòâåííûõ, ëè÷íûõ èñêàíèé Ëåâû, òàê êàêîáíàæàåò ëè÷íîå ÷óâñòâî ãåðîÿ – ÷óâñòâî çàâèñòè êöåëüíîé ãàðìîíè÷íîé ëè÷íîñòè è åãî ñóùíîñòü êàêãåðîÿ íîâîãî âðåìåíè, êàê íîâåéøåãî «ëèøíåãî»÷åëîâåêà. À. Áèòîâ çàìå÷àåò, ÷òî «Òðè ïðîðîêà» –«íå î Ïóøêèíå, íå î Ëåðìîíòîâå è, òåì áîëåå, íåî Òþò÷åâå, à î íåì, Ëåâå». Îïðîâåðãàÿ Òþò÷åâà, Ëåâàîïðîâåðãàåò ñåáÿ. Ïðîöåññ ó÷àñòèÿ ãåðîÿ â êóëüòóð-íîì äèàëîãå çàøåë â òóïèê, è õàðàêòåðíî, ÷òî ñòàòüÿ«Òðè ïðîðîêà», êàê ìû óçíàåì â êîíöå ðîìàíà, íè-êîãäà íå áóäåò îïóáëèêîâàíà, ïðîäîëæàþùèå åå ñòà-òüè òàê è íå áóäóò íàïèñàíû. Â òî æå âðåìÿ àâòîð óâåðÿåò, ÷òî ñòàòüÿ òàëàíòëèâà (À. Áèòîâ âêëþ÷èë åå â ñâîþ êíèãó ïîä íàçâàíèåì«Ñòàòüè èç ðîìàíà»), îíà ïåðåêëèêàåòñÿ ñ ìûñëÿìèàâòîðà, ïðèâåäåííûìè â ïðåäèñëîâèè ê ïðîçå äðóãî-ãî ãåðîÿ – «äÿäè Äèêêåíñà». ×åëîâåêà ïèøóùåãî,ñ÷èòàåò À. Áèòîâ, âûäàåò ñòèëü, à íå ñþæåò. Ñòèëü,«êàê îòïå÷àòîê ïàëüöà åñòü ïàñïîðò ïðåñòóïíèêà», íåîáìàíûâàåò. Ñëîâî âûäàåò ÷åëîâåêà, åñëè îí ÷èñò,ïðàâäèâ. Âîò ïî÷åìó ïðîôåññèÿ ïèñàòåëÿ – ãîâîðèòüïðàâäó. Ó ïèøóùåãî ÷åëîâåêà íåò äðóãîãî âûõîäà,è ëþáûå ïîïûòêè óòàèòü ïðàâäó îáîðà÷èâàþòñÿ «êàè-íîâîé ïå÷àòüþ ìàñòåðñòâà». Ëåâà íàïèñàë ñòàòüþ, èçêîòîðîé âèäíî, ÷òî îí òàëàíòëèâ, à çíà÷èò, ïðàâäèâ. Òàêèì îáðàçîì, ãåðîé ðîìàíà ïðåäåëüíî ñáëèæåí ñ åãî àâòîðîì. Ëåâà Îäîåâöåâ – ýòî ïðèáëèæåíèå È.Ì. Ñòåïàíîâà. Ôèëîëîãè÷åñêèé ðîìàí êàê «ïðîìåæóòî÷íàÿ ñëîâåñíîñòü» â ðóññêîé ïðîçå...⎯ ⎯ ⎯ ⎯ ⎯ 80 ⎯⎯⎯⎯⎯Âåñòíèê ÒÃÏÓ. 2005. Âûïóñê 6 (50). Ñåðèÿ: ÃÓÌÀÍÈÒÀÐÍÛÅ ÍÀÓÊÈ (ÔÈËÎËÎÃÈß) àâòîðà ê ñàìîìó ñåáå, æèçíü Ëåâû, åãî «íàñòîÿùåå âðåìÿ» – ýòî áëèçêîå ïðîøëîå àâòîðà, óæå ïðîæèòàÿæèçíü. Êàê ïèøåò ðîìàíèñò, «âîðîâàë àâòîð ó ñîá-ñòâåííîé æèçíè êàæäóþ ïîñëåäóþùóþ ãëàâó è ïè-ñàë åå èñêëþ÷èòåëüíî çà ñ÷åò òåõ ñîáûòèé, ÷òî óñïå-âàëè ïðîèçîéòè çà âðåìÿ íàïèñàíèÿ ïðåäûäóùåé. Ðàñ-ñòîÿíèå ñîêðàùàëîñü, è êîðîòêîñòü ñîáñòâåííûõ äâè-æåíèé ñòàíîâèëàñü þìîðèñòè÷åñêîé». Â ãëàâå «Àõèë-ëåñ è ÷åðåïàõà (Îòíîøåíèÿ àâòîðà è ãåðîÿ)» àâòîðäàæå îòâå÷àåò íà âîïðîñ, ÷åãî îí äîáèëñÿ, ñëèâ âðå-ìÿ àâòîðà è ãåðîÿ: «Åäèíñòâåííîå ñ÷àñòüå ïèøóùåãî,ðàäè êîòîðîãî, ìû ïîëàãàëè, âñå è ïèøåòñÿ: ñîâåð-øåííî ñîâïàñòü ñ íàñòîÿùèì âðåìåíåì ãåðîÿ, ÷òîáûèñ÷åçëî äîêó÷íîå è íåóäàâøååñÿ ñâîå – òàê è îíî íåäîñòóïíî». Àâòîðó-ðîìàíèñòó ìîæíî ñëèòüñÿ ñ ãåðîåì, íî ïèñàòåëþ À. Áèòîâó ýòî íåäîñòóïíî, ïîòîìó ÷òî, êàêïîä÷åðêèâàë Ì.Ì. Áàõòèí, «ãåðîé-÷åëîâåê ìîæåòñîâïàäàòü ñ àâòîðîì-÷åëîâåêîì, ÷òî ïî÷òè âñåãäàèìååò ìåñòî, íî ãåðîé ïðîèçâåäåíèÿ íèêîãäà íå ìî-æåò ñîâïàäàòü ñ àâòîðîì-òâîðöîì åãî, â ïðîòèâíîìñëó÷àå ìû íå ïîëó÷èì õóäîæåñòâåííîãî ïðîèçâåäå-íèÿ» [24, c. 16]. Íî ïîïûòêà ñáëèçèòü àâòîðà è ãåðîÿ,èñêóññòâî è æèçíü óäàëàñü, òàê êàê îïûò àâòîðà ðî-ìàíà îêàçàëñÿ ïðèãîäíûì äëÿ ñîçäàíèÿ ãåðîÿ. Äðó-ãèå æå äóøåâíûå îïûòû, âûâåäåííûå â ðîìàíå, íå-ñìîòðÿ íà âñþ ïðèñòàëüíîñòü, âíèìàòåëüíîñòü Ëåâè-íîãî âçãëÿäà, íåïðèãîäíû äëÿ íåãî. Äàæå «äÿäÿ Äèêêåíñ», ÷åëîâåê âûñîêîé ïðîáû, èñïûòàâøèé ïîèñòèíå àäñêîå äàâëåíèå æèçíè, èñòîðèè, äî ñàìîé ñìåðòèíå èçìåíèâøèé ñâîåãî öåëüíîãî îáëèêà, íå ìîæåòïîìî÷ü Ëåâå â åãî ïîèñêàõ. Ñ ðàçî÷àðîâàíèåì ïðî-÷èòàâ åãî èíòèìíóþ ïðîçó, Ëåâà ïîíèìàåò, ÷òî äóøàýòà íå ãîäèòñÿ åìó â îáðàçöû è îñòàåòñÿ «ïîñòèãàòüâñå ñàìîìó â ôîðìàõ, ïðåäëîæåííûõ åãî âðåìåíåì».Â ýòîì âèäèòñÿ âûâîä àâòîðà-ðîìàíèñòà è àâòîðà-òâîðöà: âåñü äóõîâíûé îïûò ðóññêîé ëèòåðàòóðû, ðóñ-ñêîé èñòîðèè ó÷àñòâóåò â íàøåì ñîçíàíèè, íàøèõïîèñêàõ, íî ãëàâíîå ñîçèäàþùåå óñèëèå íå çà ýòèìîïûòîì, à çà ëè÷íîñòüþ, åå îòâåòñòâåííîñòüþ. Â ñîçäàíèè ïîäëèííî ðîìàííîé êîëëèçèè è ïîäëèííî ðîìàííîãî ãåðîÿ îòìå÷åí è íîâûé ôèëîëîãè-÷åñêèé ðîìàí, íàïèñàííûé ëèòåðàòóðîâåäîì è êðèòè-êîì Âë. Íîâèêîâûì. Åãî ðîìàí «Ñåíòèìåíòàëüíûéäèñêóðñ» (1999) âûçâàë ìíîæåñòâî îòêëèêîâ, êðèòè-êè ñ ýíòóçèàçìîì ïðèíÿëè ðîìàí èìåííî êàê æàíð,ñèíòåçèðóþùèé íàó÷íî-ôèëîëîãè÷åñêèé è áåëëåòðè-çîâàííûé ñþæåòû. «Íîâèêîâ äåéñòâèòåëüíî íàïèñàëôèëîëîãè÷åñêèé ðîìàí» [25, c. 200], â êîòîðîì ãå-ðîþ-ôèëîëîãó ïðèíàäëåæèò ãèïîòåçà î ÿçûêîâûõ ÷à-ñòèöàõ, è ãèïîòåçà ýòà «ìîæåò áûòü òàê æå êðàñèâàè ïðèòÿãàòåëüíà, êàê æåíùèíà» [26, c. 221]; «Ìóæ-÷èíà è æåíùèíà, èíòåëëèãåíò è æèçíü ñîîòíîñÿòñÿ(â ðîìàíå Íîâèêîâà. – È.Ñ.) ïðèìåðíî òàê æå, êàê ôèëîëîãèÿ è ëèòåðàòóðà» [10, c. 199]. Òî åñòü, êàêè Â. Øêëîâñêèé â «Zîî», àâòîð «Ñåíòèìåíòàëüíîãîäèñêóðñà» íå îòðûâàåò ëþáîâíûé ñþæåò îò «ðîìàíàñ ÿçûêîì», îò ðàçìûøëåíèé î ÿçûêå. Âë. Íîâèêîâó, «âåðíîìó ó÷åíèêó Òûíÿíîâà, ïóñòü çàî÷íîìó» [10,c. 200], âïîëíå ïîíÿòíû íåîáõîäèìîñòü íîâîãî æàí-ðà, íåâîçìîæíîñòü àäåêâàòíîãî ñàìîâûðàæåíèÿ âðàìêàõ òðàäèöèîííîãî ðîìàíà èëè ðàññêàçà. Èñòîðèÿ æèçíè íåìîëîäîãî ïðîôåññîðà Àíäðåÿ ßçûêîâà â ðîìàíå ðàññêàçàíà îò åãî ëèöà è ìîæåòáûòü îòíåñåíà ê ðàçðÿäó èñïîâåäàëüíîé ïñèõîëîãè-÷åñêîé ïðîçû. Íî çà åå ðàìêè ðîìàí âûâîäÿò ïîñòî-ÿííûå àâòîðñêèå îòñòóïëåíèÿ â îáëàñòü ÿçûêà. Åñëèâ ðîëè ãëàâíîãî ãåðîÿ «Ïóøêèíñêîãî äîìà» À. Áèòî-âà, ïî ñóùåñòâó, âûñòóïèëà ðóññêàÿ êëàññè÷åñêàÿëèòåðàòóðà, òî ãëàâíûì ãåðîåì ðîìàíà Âë. Íîâèêîâàÿâëÿåòñÿ ÿçûê, êîòîðûé, «êàê âîäèòñÿ, âåëèêèé, ïðå-êðàñíûé, ìîãó÷èé, à ãëàâíîå, âìåùàþùèé íàöèîíàëü-íîå ñîçíàíèå» [25, c. 201]. Âë. Íîâèêîâó óäàëîñüñîåäèíèòü ðîìàííóþ èñòîðèþ î ãåðîå è åãî òðåõ íå-óäà÷íûõ áðàêàõ (åãî áðîñèëè ïðåäûäóùèå äâå æåíû,à íûíåøíÿÿ òîæå, èìåÿ áîãàòîå ïðîøëîå, òàêæå áðî-ñàåò ôèëîëîãà, óçíàâ î åãî èçìåíå) ñ ðàññêàçîì î åãîæèçíè â ñòèõèè ÿçûêà, ñ åãî óâëå÷åííîñòüþ ëþáî-ïûòíûìè ÿçûêîâûìè ñëó÷àÿìè, ýòèìîëîãèåé òåðìè-íà, ñ åãî ñòðàñòüþ ê «ðàçìûøëèçìàì» íàä ñîîòíî-øåíèåì ïðàâäû è âûìûñëà, ëîãèêè è ïðîèçâîëà â òåê-ñòå è â æèçíè. Ó äàëîñü ñîåäèíèòü òàê, ÷òîáû ýòî áûëîèíòåðåñíî íå äëÿ îäíèõ òîëüêî ôèëîëîãîâ-ñïåöèàëè-ñòîâ, íî è äëÿ ÷èòàòåëåé, öåíÿùèõ ñâîé ÿçûê è åãîëèòåðàòóðíîå âîïëîùåíèå, ÷óâñòâóþùèõ ñâîþ íåðàçðûâíóþ ñ íèì ñâÿçü. «Ïðèìåðèòü íà ñåáÿ ñóäüáó è äàæå ðå÷ü íîâèêîâñêîãî ïðîòàãîíèñòà ìîæåò ïðàêòè÷åñ-êè ëþáîé ðîññèÿíèí ãóìàíèòàðíîãî ñêëàäà, íåçàâè-ñèìî îò ïðîôåññèè…» [25, c. 198]. Ôèëîëîãè÷åñêèé ðîìàí îòëè÷àåòñÿ îò íàó÷íîé ïðîçû, ñêàæåì îò êíèã À. Ñèíÿâñêîãî î Ïóøêèíå è Ãî-ãîëå è À. Ãåíèñà î Äîâëàòîâå, íàïèñàííûõ íà ñòûêåòî÷íîãî ñèñòåìíîãî ïîäõîäà, ÷åòêîé äåôèíèöèè è ýìî-öèîíàëüíîãî, óâëåêàòåëüíîãî ðàññêàçà. Â íèõ íåò õó-äîæåñòâåííîãî âûìûñëà, â æàíðîâîì îòíîøåíèè ýòîðîìàíè÷åñêîå ïîâåñòâîâàíèå áåç âûìûñëà. Æàíðî-âûì ïðåöåäåíòîì òàêîìó ïîâåñòâîâàíèþ ìîæåò ñëó-æèòü «Ðîìàí áåç âðàíüÿ» À. Ìàðèåíãîôà. Â îòëè÷èåîò íèõ «Ñåíòèìåíòàëüíûé äèñêóðñ» – íå÷òî áîëüøåå,÷åì ïðîñòîé ñèíòåç ìåìóàðîâ è ýññåèñòèêè. Ãëàâíàÿåãî êîëëèçèÿ – âïîëíå ðîìàííàÿ: òðàãåäèÿ çàâèñèìî-ñòè ãåðîÿ îò ñóùåñòâà, êîòîðîå çàâåäîìî ãëóïåå, ãðó-áåå è ïîøëåå åãî, êîòîðîå ðàíî èëè ïîçäíî åãî îñòà-âèò, âçÿâ âñå ëó÷øåå îò íåãî è âòîïòàâ åãî â ãðÿçü, íîêîòîðîå ïðè ýòîì ÿâëÿåòñÿ è åäèíñòâåííûì èñòî÷íè-êîì, åäèíñòâåííûì êðèòåðèåì åãî ñèëû è åãî äîñòî-èíñòâà. Àíäðåé ßçûêîâ – ïîèñòèíå ðîìàííûé ãåðîé:â íåì æèâåò íåêàÿ òàéíà, âçûâàþùàÿ ê ïîñòåïåííîéðàçãàäêå, âåäóùåé ê áåññòðàøíîé è ãëóáîêîé ìûñëè. Ó Àíäðåÿ ïîñòîÿííûé ðîìàí ñ ÿçûêîì, è èõ ëþáîâü âçàèìíà, òîãäà êàê ëþáîâíûé ðîìàí ñ òðåòüåéæåíîé (ïî åãî êëàññèôèêàöèè – æåíîé-äî÷åðüþ, ïðè-øåäøåé íà ñìåíó æåíå-ìàòåðè è æåíå-ñåñòðå) çàêàí-÷èâàåòñÿ âíîâü ïîëíûì ôèàñêî. È ïðè÷èíà ëþáîâíîé⎯ ⎯ ⎯ ⎯ ⎯ 81 ⎯⎯⎯⎯⎯íåóäà÷è â êîòîðûé óæå ðàç çàêëþ÷àåòñÿ â ñàìîì Àíäðåå, öåëèêîì ïîãðóæåííîì â ñâîþ íåìóæåñòâåííóþïðîôåññèþ. Íåñìîòðÿ íà ñâîþ çàâèñèìîñòü è ãðåõîâ-íîñòü, âîïðåêè æàëêîìó è âìåñòå ñ òåì áåçæàëîñòíî-ìó õàðàêòåðó îí çàñëóæèâàåò ñèìïàòèè. Â íåì î÷åíüìíîãî áåñêîðûñòíîé ùåäðîñòè: îí äåëèòñÿ íà õîäóïåðåèçáûòêîì çíàíèé, ëþáîïûòíûõ ñâåäåíèé, êîãäàæàæäåò ïîäåëèòüñÿ ñ ëþáèìîé ñâîèì óäîâîëüñòâèåìè óïîåíèåì îò ÷òåíèÿ âñëóõ, êîãäà ïðèõîäèò â âîñ-òîðã îò óäà÷íîé ôðàçû â ÷óæîé êíèãå. Ñ ïîìîùüþÿçûêà ãåðîé Âë. Íîâèêîâà ïûòàåòñÿ íå ïðîñòî âûñêà-çàòüñÿ î íàáîëåâøåì, íî è ïðîíèêíóòü â òàéíó æèçíè,â ñàìóþ åå ñåðäöåâèíó. Äëÿ îáîçíà÷åíèÿ ýòîé òàéíûàâòîðîì ïðèäóìàíî ñïåöèàëüíîå ñëîâî «íàäêîììóíè-êàòèâíîñòü», êîòîðîå îçíà÷àåò òî ãëàâíîå, ÷òî ïðèñóò-ñòâóåò â ðå÷è, êðîìå ïðîñòîãî ñîîáùåíèÿ, è ñ ïîìî-ùüþ êîòîðîãî îí ïðèõîäèò ê èäåå Áîãà êàê Ãëàâíîãîàâòîðà. Îí âûäóìûâàåò öåëóþ «òåîðèþ ñîàâòîðñòâà»è îáúÿâëÿåò æèçíü ðåçóëüòàòîì äâóõ íåñîïîñòàâèìûõòâîð÷åñêèõ óñèëèé – àâòîðà è Ãëàâíîãî ñîáåñåäíèêà.Ïîòîìó ÷òî, çàíèìàÿñü ëèíãâèñòèêîé â ñàìîì øèðî-êîì ñìûñëå, ÷åëîâåê ìîæåò âû÷èñëèòü Ãëàâíîãî ñî-áåñåäíèêà ïî êàêèì-òî ñëó÷àéíûì çíàêàì, ïî «îáìîë-âêàì è óõìûëêàì áûòèÿ», êîòîðûå è åñòü «íàäêîììó-íèêàòèâíîñòü». È â ýòîì ïðîöåññå ÿçûêó, ñ÷èòàåò Àíä-ðåé, «âûïàäàåò òðóäíåéøàÿ ðàáîòà ïî îáðåòåíèþ íîâî-ãî áàëàíñà ìåæäó ðàçóìîì è ÷óâñòâîì, ïî îáîçíà÷å-íèþ ïðèðîäíûõ ñâÿçåé, îòêðûòûõ íà ýòîì ïóòè». Â ðîìàíå Âë. Íîâèêîâà èìååòñÿ ïàíåãèðèê À. Áèòîâó, êîòîðîãî ãåðîé íàçûâàåò ïèñàòåëåì «â êàêîì-òîñìûñëå íîìåð îäèí». Ñîâñåì êàê ó Â. Øêëîâñêîãî,êîòîðûé â «Zoo» ïîñðåäèíå áåëëåòðèñòè÷åñêîãî ïî-âåñòâîâàíèÿ ïèøåò ñòàòüþ-âñòàâêó îá Àíäðåå Áåëîì.Íî ó Âë. Íîâèêîâà, â îòëè÷èå îò ïðåäøåñòâåííèêà,â ñëîâàõ âîñõèùåíèÿ ãàðìîíèåé âíåøíåãî è âíóòðåí-íåãî îáëèêà ïèñàòåëÿ åñòü è íåêîòîðàÿ äîëÿ èðîíèè.Ãåðîé-ôèëîëîã âñïîìèíàåò âñòðå÷ó è áåñåäó ñ àâòî-ðîì «Ïóøêèíñêîãî äîìà», âî âðåìÿ êîòîðîé îí ïî-ñòåñíÿëñÿ çàäàòü åìó îäèí âîïðîñ: ïî÷åìó Ëåâà Îäî-åâöåâ â ðîìàíå îêàçûâàåòñÿ ñïîñîáíûì íà âîðîâñòâî,âûòàùèâ ó êîâàðíîé âîçëþáëåííîé Ôàèíû èç ñóìêèêîëüöî (îíî îêàçàëîñü íåäîðîãèì, è îí åãî âîçâðà-ùàåò åé). Âåäü èíòåëëèãåíò, ïðèâîäèò ñâîè äîâîäûÀíäðåé, «íå-âîð ïî îïðåäåëåíèþ, à òå, ÷òî ñåé÷àñáåñõîçíîå íàðîäíîå äîñòîÿíèå ðâóò íà êóñêè, – ýòî íåèíòåëëèãåíöèÿ». Çà ýòèì «ðàçìûøëèçìîì» ñêðûâàåò-ñÿ ïðîçðà÷íûé íàìåê: äëÿ ÷èòàòåëÿ ðîìàíà Âë. Íîâèêî-âà îáëèê íàñòîÿùåãî èíòåëëèãåíòà â ëèöå À. Áèòîâàêîíòðàñòèðóåò íåäîñòîéíîìó ïîâåäåíèþ åãî ãåðîÿ, âîòïî÷åìó ãåðîé òàê è íå çàäàñò ñâîåãî âîïðîñà. Òàê â ðî-ìàíå ïðîòèâîñòîÿò äðóã äðóãó íå èäåàë è áóäíè÷íàÿðåàëüíîñòü, à, êàê íè ïàðàäîêñàëüíî, ñàìà æèçíüè âûìûñåë, ðåàëüíîñòü æèçíè è ðåàëüíîñòü èñêóññòâà.È õîòÿ àâòîð èðîíèçèðóåò íàä ãåðîåì, ïîêà íå îñîçíà-þùèì ýòîé ïàðàäîêñàëüíîñòè, òåì íå ìåíåå åãî ïî-ñòóïêè, âñÿ åãî ïîâñåäíåâíàÿ æèçíü ïîðîé íîñÿò íèç-ìåííûé, ãðåõîâíûé õàðàêòåð, êàê è ó ãåðîÿ «Ïóøêèíñ-êîãî äîìà». Íî, âûñòóïàÿ êîíòðàñòîì âûñîêîìó, áûòèéíîìó, òåì íå ìåíåå æèçíü ýòà íå ïðîòèâîñòîèò áû-òèþ. È õîòÿ, êàê âåðíî îòìåòèë êðèòèê, «ïðîçå Íîâèêî-âà ïðèñóù ïðÿìî-òàêè êóëüò íîðìû, ëþáîâü êî âñåìóîáûäåííîìó è ïîâñåäíåâíîìó, ê óþòó è çàâåäåííîìóïîðÿäêó (íå ñëó÷àéíû óïîìèíàíèÿ Ðîçàíîâà è îòñûëêèê íåìó)» [10, c. 202], òåì íå ìåíåå åãî ãåðîé, âîâñå íåæåëàÿ ïðîäåìîíñòðèðîâàòü ñâîè èíòåëëåêòóàëüíûå âîç-ìîæíîñòè, ñòðàñòíî õî÷åò ïîíÿòü ñåáÿ, ñâîþ, êàæóùó-þñÿ íåóäà÷íîé, æèçíü, êîòîðàÿ êàòèòñÿ ê êîíöó. Âî ìíîãîì ðîäñòâåí Àíäðåþ ßçûêîâó ãåðîé íåñêîëüêèõ ðàññêàçîâ À. Æîëêîâñêîãî â ñáîðíèêå«ÍÐÇÁ» (1991) – ïðîôåññîð Ç.: è ñâîèì îùóùåíèåìæèçíè, áîãàòñòâîì ýìîöèîíàëüíûõ îòòåíêîâ, è ñ÷àñ-òëèâûì íåðàçäåëåíèåì æèçíè è ëèòåðàòóðû, ïîâñåä-íåâíîñòè è èñêóññòâà. Íàçâàíèå ñáîðíèêà – ýòî ñâî-åîáðàçíàÿ ôîðìóëà íåèñ÷åðïàåìûõ îòíîøåíèé ìåæ-äó ýòèìè «äèñêóðñàìè». Îáíîâëÿþùèé æàíð ðàññêà-çà ïîñðåäñòâîì ñîçäàíèÿ ïðîçû íà ãðàíèöàõ ëèòåðà-òóðû è ëèòåðàòóðîâåäåíèÿ, ñáîðíèê ðàññêàçîâ âïîë-íå ìîæåò áûòü íàçâàí ôèëîëîãè÷åñêèì ðîìàíîì. Íå-äàðîì êðèòèêè À. Íåìçåð è Âë. Íîâèêîâ «ñîñëàëè»À. Æîëêîâñêîãî â ðàçðÿä «ïðîìåæóòî÷íîé ñëîâåñ-íîñòè» [27, c. 205]. Ïðîçà À. Æîëêîâñêîãî, èçâåñòíîãî ëèòåðàòóðîâåäàïîñòñòðóêòóðàëèñòà, îòíåñåíà ñïåöèàëèñòàìè ê ïîñòìî-äåðíèñòñêîìó íàïðàâëåíèþ. Èñïîëüçóÿ «äâîéíîå ïèñü-ìî», íåìàëîå ìåñòî îí îòâîäèò ðàçâåðòûâàíèþ íàó÷- íûõ ãèïîòåç, èäåé, êîíöåïöèé. ×àñòî ñ ñîáñòâåííî íàó÷íûìè ðàáîòàìè òåêñòû À. Æîëêîâñêîãî èìåþò ìàëîîáùåãî – îíè ñîçäàíû ïî ìîäåëÿì ïîñòìîäåðíèñòñ-êîé õóäîæåñòâåííîé / íåõóäîæåñòâåííîé ïðîçû. Ôîð-ìà ïñèõîàíàëèòè÷åñêîãî èññëåäîâàíèÿ («Àðèñòîêðàò-êà»), ëèòåðàòóðíûõ ìåìóàðîâ ñ ýëåìåíòàìè ðåöåíçèèíà íåñóùåñòâóþùóþ êíèãó («Âìåñòî íåêðîëîãà»), ìà-òåðèàëîâ íàó÷íîé áèîãðàôèè è îò÷åòà î íàó÷íîì ýêñïå-ðèìåíòå («ÍÐÇÁ») äåìîíñòðèðóåò ïóòè ðàñøèðåíèÿ âîç-ìîæíîñòåé æàíðà ðàññêàçà çà ñ÷åò èíòåãðàöèè ëèòåðà-òóðîé ìàòåðèàëà, æàíðîâ, ÿçûêà ëèòåðàòóðîâåäåíèÿ.À. Æîëêîâñêèé ñëåäóåò òðàäèöèè ficciones Õ.Ë. Áîð-õåñà, âèðòóîçíî èìèòèðîâàâøåãî â õóäîæåñòâåííûõöåëÿõ ëèòåðàòóðîâåä÷åñêóþ ðàáîòó. Ïîñêîëüêó óñòîÿâøèõñÿ îïðåäåëåíèé äëÿ îáîçíà- ÷åíèÿ òàêîãî ðîäà ìåææàíðîâûõ îáðàçîâàíèé íå ñó-ùåñòâóåò, À. Æîëêîâñêèé ïðåäëàãàåò íàçûâàòü èõ«ïðîçàìè» – ïî àíàëîãèè ñ «×åòâåðòîé ïðîçîé»Î. Ìàíäåëüøòàìà, õàðàêòåðèçóþùåéñÿ æàíðîâîé çûá-êîñòüþ, ðàçìûòîñòüþ, äèôôóçíîñòüþ. Ìàòåðèàëîì è«ãåðîÿìè» «ïðîç» äëÿ íåãî ÿâëÿþòñÿ ëèòåðàòóðíûåòåêñòû, îòäåëüíûå ýëåìåíòû òåêñòîâ: êóëüòóðíûå çíà-êè, ñèìâîëû, ïåðñîíàæè – ïåðåîñìûñëÿåìûå, ïîëó-÷àþùèå íîâûå èíòåðïðåòàöèè, ÷òî ïîçâîëÿåò ëó÷øåïîíÿòü çàêîäèðîâàííûé â îáðàçàõ ìèðîâîé êóëüòóðûîáùå÷åëîâå÷åñêèé îïûò. Ïîñòìîäåðíèñòñêèé ðîìàí íåðåäêî èìååò õóäîæåñòâåííûé / íåõóäîæåñòâåííûé õàðàêòåð, íàïðèìåð òà-êèå ïðîèçâåäåíèÿ, êàê «Èçáðàííûå ïèñüìà î êóðòóàçÈ.Ì. Ñòåïàíîâà. Ôèëîëîãè÷åñêèé ðîìàí êàê «ïðîìåæóòî÷íàÿ ñëîâåñíîñòü» â ðóññêîé ïðîçå...⎯ ⎯ ⎯ ⎯ ⎯ 82 ⎯⎯⎯⎯⎯Âåñòíèê ÒÃÏÓ. 2005. Âûïóñê 6 (50). Ñåðèÿ: ÃÓÌÀÍÈÒÀÐÍÛÅ ÍÀÓÊÈ (ÔÈËÎËÎÃÈß) íîì ìàíüåðèçìå» À. Äîáðûíèíà, «Ýíöèêëîïåäèÿ ðóññêîé äóøè» Âèê. Åðîôååâà, «Æåëòûé äîì» Þ. Áóéäû,«Îãëàøåííûå» À. Áèòîâà, «Áåñêîíå÷íûé òóïèê» Ä. Ãàë-êîâñêîãî è äð. Îíè ñîçäàíû íà ãðàíèöàõ ðàç ëè÷íûõ îáëàñòåé ãóìàíèòàðíîãî çíàíèÿ [15]. Ê æàíðó ôèëî-ëîãè÷åñêîãî ðîìàíà èõ òðóäíî îòíåñòè èç-çà îòñóò-ñòâèÿ âûìûñëà, êîòîðûé ïðèâåë áû ê îòäåëåíèþ îá-ðàçà ãåðîÿ îò ðîìàííîãî «îáðàçà àâòîðà». Íî è âû-ìûøëåííîå ïîâåñòâîâàíèå, êàê, íàïðèìåð, «Á.Á. è äð.»À. Íàéìàíà î ëèòåðàòóðîâåäå-äèññèäåíòå, èìåÿ âû-ìûñåë «â èçáûòêå», âñå-òàêè ñ òðóäîì «âûòàñêèâàåòíèòêè» èç ñóäüáû àâòîðà, õîòÿ ïðîòîòèï ãëàâíîãî ãå-ðîÿ – áèîãðàôè÷åñêèé àâòîð ëåãêî óãàäûâàåòñÿ. Òàêèì îáðàçîì, â ôèëîëîãè÷åñêîì ðîìàíå ñîîòíîøåíèå àâòîð–ãåðîé òîëüêî òîãäà ïîëó÷àåò ðîìàííûéõàðàêòåð, êîãäà îí ðåàëèçóåòñÿ â áîëüøîé äóõîâíîéðàáîòå ïî ñàìîîïðåäåëåíèþ, ðàçäåëåíèþ íà ãåðîÿ è íàñàìîãî àâòîðà. Òàêàÿ ðàáîòà äóøè âèäíà, ê ïðèìåðó, âðîìàíå «Ëèíèè ñóäüáû, èëè Ñóíäó÷îê Ìèëàøåâè÷à»(1990). Ïîä÷åðêíóòî ôèëîñîôè÷íûé, îñìûñëÿþùèéìíîæåñòâî ïðîáëåì íà óðîâíå êóëüòóðîëîãè÷åñêèõìîäåëåé, ðîìàí ïðè ýòîì íå òåðÿåò èç âèäà ÷åëîâå÷åñ-êè-èððàöèîíàëüíîãî, ýìîöèîíàëüíî-ñåðäå÷íîãî íà÷à-ëà. Â îñíîâå åãî ñþæåòà – ïîèñêè ñòîëè÷íûì ó÷åíûì-ôèëîëîãîì Àíòîíîì Ëèçàâèíûì ðóêîïèñåé áåçâåñò-íîãî, ïðîâèíöèàëüíîãî ôèëîñîôà Ìèëàøåâè÷à. Áóê-âàëüíî ÷óäîì, èíòóèöèåé ëþáÿùåé äóøè îòûñêèâàåò Ëèòåðàòóðà 1. ЭйхенбаÀмБ. «Мойвременни³…»ХÀдожественнаяпрозаиизбранныестатьи20–30- ходов.СПб.,2001. 2. ГинзбÀрЛ. Одо³ÀментальнойлитератÀреипринципахпостроенияхара³тера// Вопр.лит.1970.№7. 3. Браинс³аяН. Филолоичес³ийроман.Предварение³запис³амОльиФрейденбер //Челове³.1991.№3. 4.ГенисА. Довлатовио³рестности.Филолоичес³ийроман.М.,1999. 5. Нови³овВл. Филолоичес³ийроман.Старыйжанрнаисходестолетия//Новыйм ир.1999.№10. 6. Жол³овс³ийА .Инвенции.М.,1995. 7. Нови³овВл. Сентиментальныйдис³Àрс.Романсязы³ом//Звезда.2000.№7–8. 8. БахтинМ.М. Эпосироман(Ометодолоииисследованияромана)//БахтинМ.М. Эпосироман.СПб.,2000. 9. ЛейдерманН.,Липовец³ийМ .Жизньпослесмерти,илиНовыесведенияореализме//Новыймир. 1993.№7. 10. Бы³овД .Романсов³Àсом//ДрÀжбанародов.2001.№3. 11. РазÀмоваА.ПÀтьформалистов³хÀдожественнойпрозе//Вопр. лит.2004.Вып.3. 12.Ш³ловс³ийВ.Б. ГамбÀрс³ийсчет:Статьи–воспоминания–эссе(1914–1933).М., 1999. 13. Э³оУ. Замет³инаполях«Именирозы»//Иностр.лит.1988.№10. 14. ГинзбÀрЛ. Записные³ниж³и.Воспоминания.Эссе.СПб.,2002. 15.С³оропановаИ.С. РÀсс³аяпостмодернистс³аялитератÀра:новаяфилософия,новыйяз ы³.СПб.,2001. 16. ХиршМ.Основоположни³постмодернистс³оонаправленияврÀсс ³ойлитератÀре:обзорамери³анс³ой³рити³итворчестваБитова//ЛитератÀроведениенапороеХХIве³а:Мат-лымеж дÀнар.наÀч.³онф.М.,1998. 17. Рыбальчен³оТ.Л .СтрÀ³тÀра«те³ствте³сте»всовременномромане//Проблемылит ератÀрныхжанров.Ч.2.Томс³,2002. 18. БочаровС.Лири³аÀма,илиПятоеизмерениепослечетвертойп розы//Новыймир.2002.№11. 19. СÀхихИ.Сочинениенаш³ольнÀютемÀ//Звезда.2002.№4. 20. ЧэнэсЭ.«ЖизньвветренÀюпоодÀ»А.Битова:творчес³ийпро цессвжизниилитератÀре//РÀсс³аялитератÀраХХв.: Исследованияамери³анс³ихÀченых.СПб.,1993. 21. Моранья³Н .(Авто)тематизация³а³формаосÀществленияте³ста-³одаиэ³спери ментальныежанры//Автоинтерпретация:Сб.ст.СПб.,1998. 22. Роднянс³аяИ.Образироль:ОпрозеА.Битова//ЛитератÀра исовременность:СтатьиолитератÀре.М.,1978. 23. Липовец³ийМ.РазроммÀзея:Поэти³ароманаА.Битова«ПÀш³и нс³ийдом»//Новоелит.обозр.1995.№11. 24. БахтинМ.М.ЛитератÀрно-³ритичес³иестатьи.М.,1986. 25. Мясни³овВ .ИслововседабÀде(и)тмысль //Новыймир.2001.№5. 26. Бавильс³ийД. Алиби//Знамя.2001.№4. 27. Точ³а,поставленнаявовремя//Знамя.1993.№2. 28. ХаритоновМ.ЛиниисÀдьбы,илиСÀндÀчо³Милашевича.М.,1994 .îí â ïðîâèíöèàëüíîì ìóçåå ñóíäó÷îê ñ ôàíòèêàìè, íà êîòîðûõ Ìèëàøåâè÷ çàïèñûâàåò ñâîè ìûñëè è ôàíòà-çèè, è ïî ýòèì ôàíòèêàì ïûòàåòñÿ ðåêîíñòðóèðîâàòüåãî âíåøíþþ è âíóòðåííþþ æèçíü. Åñëè ïðîôåññèÿãåðîÿ è âêëþ÷åíà â ñþæåò ðîìàíà, òî èìåííî â òàêîìæå îáîáùåííî-êóëüòóðíîì, ìåòàôîðè÷åñêîì âèäå, ÷òîè â ðîìàíàõ À. Áèòîâà è Âë. Íîâèêîâà. Àâòîðàì ôèëîëîãè÷åñêîãî ðîìàíà âàæíà ïðîôåññèÿ ãåðîÿ êàê ãëóáèííàÿ äóõîâíàÿ ðàáîòà ïî «ñòðîè-òåëüñòâó» ñâîåé ëè÷íîñòè. Âåäü òåêñò (êîòîðûé ìî-æåò ïðåäñòàòü â âèäå ìåòàôîðè÷åñêèõ ôàíòèêîâ, íàé-äåííûõ â çàâåòíîì ñóíäó÷êå) çàêðåïëÿåò ìàëûå, íè÷-òîæíûå ïðîÿâëåíèÿ áûòèÿ, ïðîäëåâàåò èõ ñóùåñòâî-âàíèå. È ýòî, áûòü ìîæåò, åäèíñòâåííûé ñïîñîá çàê-ðåïëåíèÿ ðåàëüíîñòè äëÿ àâòîðà ôèëîëîãè÷åñêîãîðîìàíà. Ñ ïîìîùüþ ýòîãî òåêñòà ìîæíî ðàçãàäàòüòàéíó áûòèÿ, òàéíó Ãëàâíîãî ñî÷èíèòåëÿ: «Ìû ñòåêà-åì ñ ÷åðíèëüíîãî êîí÷èêà, ñêëàäûâàåìñÿ èç áóêâ…Íàñ òâîðÿò íàøè òâîðåíèÿ. Îí, êîòîðûé ñî÷èíÿåò íàñ,èëè äóìàåò, ÷òî ñî÷èíÿåò…» [28, c. 348]. Ïåðåôðàçèðóÿ ñëîâà ãåðîÿ «Ñåíòèìåíòàëüíîãî äèñêóðñà», ìîæíî óòâåðæäàòü, ÷òî ôèëîëîãè÷åñêîìóðîìàíó âûïàäàåò ðàáîòà ïî îáðåòåíèþ íîâîãî áàëàí-ñà ìåæäó íàóêîé è ëèòåðàòóðîé, æèçíüþ è èñêóññò-âîì. Íî ãëàâíîé âñå æå îñòàåòñÿ ðàáîòà ïî äóõîâíî-ìó, ëè÷íîñòíîìó ñàìîîïðåäåëåíèþ ÷åëîâåêà – ðàáî-òà íåâûíîñèìî òðóäíàÿ, íî æèçíåííî íåîáõîäèìàÿ.	В этом - .
228eb70a-b4a0-4396-8dad-0329dbe633ba	Казанцева Т. Ю.	2,006	Сопоставительный анализ именных основ готского языка с консонантными формантами	Основообразующие форманты стали формальными показателями склонений лишь с течением времени. Первоначально формативы основ не были безразличны к семантике существительных и присоединялись только к определенным именам, выделяя их среди остальных. Сопоставительный анализ готских имен существительных с ...	— 25 —Литература 1. Hutterer C.J. Über die Möglichkeit einer historischen Typologie der germanischen Sprachen // Theoretical problems of typolog y and the Northern Euroasian languages. Budapest, 1970. 2. Ермолаева Л.С. Типология развития системы наклонений в германских языках : Автореф . дис. … докт. филол . наук. М., 1978. 3. Москальская О.И. Типология системы падежей // Историко -типологическая морфология германских языков . Фономорфология . Парадиг - матика . Категория имени . М., 1977. 4. Ермолаева Л.С. Очерки по сопоставительной грамматике германских языков . М., 1987. 5. Солнцева Н.В., Солнцев В.М. Анализ и аналитизм // Аналитические конструкции в языках различных типов . М.-Л., 1965. 6. Гухман М.М. Соотношение словоизменительных грамматических категорий и типология языка // Типология грамматических категорий : Мещаниновские чтения . М., 1975. 7. Жукова Н.С. Языковая избыточность в синхронном и диахронном аспектах (на материале немецкого и русского языков ) // Вестн . Томского гос. пед. ун-та. Сер.: гуманитарные науки (филология ). 2006. Вып. 6. 8. Жукова Н.С. Системная соотнесенность некоторых явлений в морфологии немецкого глагола // Вестн . Том ского гос. пед. ун-та. Сер.: гуманитарные науки (филология : индоевропейские и сибирские языки ). 2005. Вып. 4. 9. Парамонова Н.Г. Морфосинтаксис прилагательного в современных германских языках : Автореф . дис. … канд . филол . наук. М., 1985. 10. Зализняк А.А. Русское именное словоизменение . М., 1967. 11. Булыгина Т.В. Проблемы теории морфологических моделей . М., 1977. 12. Ермолаева Л.С. О принципе историзма в грамматических описаниях // Сб. научн . тр. Моск . гос. пед. ин-та иностранных языков им. М. Тореза . М., 1981. Вып. 170. 13. Ельмслев Л. Пролегомены к теории языка // Новое в лингвистике . М., 1960. Вып. 1. 14. Пронина Т.А. Грамматический статус категории лица и числа в современных германских языках : Автореф . дис. … канд . филол . наук. М., 1982. 15. Самойленко С.П. Супплетиви украIньско I мови // Укра Iнска мова в школ I. 1981. № 2. 16. Пальяк И.Л. О трактовке явления супплетивизма индоевропейских языков в последние два столетия , преимущественно в русской и немецкой лингвистике // Труды по русской и славянской филологии . Учен . записки Тартуского гос. ун-та. 1981. Вып. 104. 17. Конецкая В.П. Супплетивизм в германских языках . М., 1979. 18. Жирмунский В.М. Немецкая диалектология . М.-Л., 1956. 19. Жукова Н.С. Глагольная подсистема немецкого языка в различные периоды его развития // Вестн . Томского гос. пед. ун-та. Сер.: Гума - нитарные науки (филология : индоевропейские и сибирские языки ). 2005. Вып. 4. 20. Ярцева В.Н. Развитие грамматического строя языка и проблема архаизмов // Проблемы современной филологии : Сборник статей к 70-летию акад . В.В. Виноградова . М., 1965. 21. Горбачевский A.A. К вопросу о путях возникновения супплетивных форм в славянских языках . Душанбе , 1967. 22. Щерба Л.В. Преподавание иностранных языков в средней школе . Общие вопросы методики . М., 1974. 23. Бархударов Л.С. К вопросу о бинарности оппозиций и симметрии грамматических систем (на материале глагола в английском и фран - цузском языках ) // Вопр . языкознания . 1966. № 4. 24. Бархударов Л.С. О симметрии грамматических систем (на материале глагольных систем в английском и французском языках ) // Тезисы научной конференции «Проблемы синхронного изучения грамматического строя языка ». М., 1965. Т.Ю. Казанцева СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ИМЕННЫХ ОСНОВ ГОТСКОГО ЯЗЫКА С КОНСОНАНТНЫМИ ФОРМАНТАМИ Северская государственная педагогическая академия Склонение существительных в зависимости от основообразующего форманта , будучи архаичным в индоевропейских языках , обнаруживает связь с категорией одушевленности /неодушевленности не только посредством семантического состава имен , формирующих каждую группу , но также и по ряду формальных признаков .Как и в других древнегерманских языках , в готском языке принцип деления по основам сосущест - вует с делением по родам . Бывшие немаркирован - ные основы по принципу рода сосредотачивают в своих склонениях большое количество одушевлен - ных имен . Естественно , что лексическое значение существительных в какой -то мере отражает былое Т.Ю. Казанцева . Сопоставительный анализ именных основ готского языка ...Вестник ТГПУ . 2006. Выпуск 9 (60). Серия : ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ ) — 26 —индоевропейское состояние , когда к одушевленным именам относилось все живое , растущее , а также социально значимые вещи . Поэтому лексический состав реликтовых склонений является одним из важнейших факторов при выяснении роли и значения основообразующих формантов . По логике вещей , основообразующие форманты стали формальными показателями склонений лишь с течением времени . Первоначально формативы основ не были безразлич - ны к семантике существительных и присоединялись только к определенным именам , выделяя их среди остальных . Мысль Г.А. Климова о том, что свойство активных или одушевленных имен приобретать суффиксы неотторжимой принадлежности , согласуется с мыслью О.А. Осиповой о том, что основообразую - щие форманты (суффиксы ) появляются с потребнос - тью выделить определенный класс слов [1, 2]. Таки - ми маркерами , несущими сему одушевленности , являются готские форманты -n-, -j-, -w-, которые входят в состав сложных основообразующих формантов : - jа-, -jō-, -jan-, -j ōn-, -wa-, -w ō-, -wan-, -w ōn. Сложность образования именных основ зависит от разнообразия сравнительно небольшого числа первичных элементов . В основообразующих формантах -jа-, -jō- элемент -j- выступает первичным , от которого зависит характер данных формантов . Поскольку индоевропейский j (согласное i) представляет согласную форму , то элемент -j- можно отнести к консонантным . В нашем исследовании основообразующие форманты -jа-, -jō- трактуются как сложные , а не просто варианты а-, ō-основ , как принято считать в научной литературе [3, с. 78; 4, с. 150, 174; 5, с. 148, 155]. Вторые элементы -а-, -ōсложных основообразующих формантов маркиру - ют родовые отношения . Парадигма имен существительных в германских языках представляет собой восемь основных и несколько вторичных вариантов склонения : особен - ности каждого варианта были обусловлены струк - турой лексической основы , определявшей построе - ние словоформ , образующих парадигматический ряд [6, с. 71]. У большинства имен существитель - ных словоформа имела трехморфемную структу - ру – корень + основообразующий суффикс (формант ) + словоизменительный аффикс . В парадиг - мах этого типа лексическая основа выступала в нескольких вариантах : ср. готское им., вин. п., ед. ч. kuni «род»; род. п. ед.ч. kun-j-is . М.М. Гухман отмечает , что не только словоизме - нительный маркер , но и огласовка лексической основы выступали в качестве различительного признака . «Внутри каждого морфологического вариан - та именной парадигмы та или иная ступень чередо - вания была закреплена за соответствующей падеж - ной формой » [6, с. 71]. Лабильность лексической основы в именных парадигмах обуславливает про-дуктивность сложных маркеров типа готского kun-jis «род», где показателями род. п. ед.ч. является -is. Изоморфность отсутствует в простом маркере формального состава и состава единиц плана содер - жания , например , простой маркер -s- в форме им. п. ед. ч. þiu-s «слуга » представлен одним морфом , но в его знаковую структуру включены граммемы числа , падежа и рода . Все это отражает более поздний пери - од, что зафиксировано во всех древних германских языках , для которых типичным было совмещение в одном маркере нескольких граммем [6, с. 107]. По мнению М.М. Гухман , германские имена ja-, jō-основ представляют многочисленную группу существительных [3, с. 78]. На примере готской пара - дигмы кратко - и долгосложных образований рассмотрим их склонения : Краткосложные Долгосложные м.р. ср.р. м.р. ед.ч. им.п.harjis «вой ско»kuni «род»hairdeis «пас тух» род.п.harjis kunjis hairdeis дат.п.harja kunja hairdja вин.п.hari kuni hairdi мн.ч. им.п.harjōs kunja hardj ōs род.п.harje kunje hairdje дат.п.harjam kunjam hairdjam вин.п.harjans kunja hairdjans Под влиянием падежных форм род. и дат. п. ед. ч. и парадигмы мн. ч. j проникло в им. п. ед. ч., в чем проявлялся принцип парадигматического выравнивания . Отсюда мы получаем в готском языке форму harjis род. п., ед. ч. В остальных падежах история такая же, как и в долгосложных основах . Элемент -j- был присущ косвенным падежам , как и в других консонантных основах . Поскольку показатель -j- первоначально не был в им. п., то маркированным являлся косвенный («активный ») падеж , а немаркированным – прямой или им. п. («пассивный ») падеж . По образцу склонения существительного harjis идут еще только два имени существительных м. р.: niþjis «родственник » и andastaþjis «противник ». Долгосложные Краткосложные ед.ч. им.п. bandi «оковы » banja «рана » род.п. bandjōs banj ōs дат.п. bandjai banjai вин.п. bandja banja мн.ч. им.п. bandjōs banj ōs род.п. bandjō banjō дат.п. bandjōm banj ōm вин.п. bandjōs banj ōs— 27 —Как видно из примеров , окончания различаются в им. п. ед. ч. Такое различие окончаний -i и -а можно связать со структурным построением : оконча - ние -i представлено в готском bandi – долгослож - ном образовании , а окончание -а в готском banja – краткосложном образовании . В готском , также как и в других германских языках , данное различие не является исконным . Вероятно , в раннегерманском существовало противопоставление jō-основ ō-основам , закрепленное различными парадигмами . В позднегерманском , как и в других индоевропей - ских языках , различия между ō-основами и jō-основами стирались [3, с. 81; 4, с. 185]. И лишь в отдельных падежных формах продолжали сохранять - ся осколки прежней системы . В готском языке эти остаточные образования были втянуты в новую именную парадигматику . Имена существительные в готском с основой на -jō можно разделить на две группы . Первая включа - ет существительные с кратким гласным и простым согласным в корне , например : ludja «лицо »; skalja «чаша весов », «черепица », «кирпич »; sibja «родст - венные отношения », «родня »; sunja «правда », «истина »; winja «пастбище », «выгон » и другие . Мно - гие ученые подчеркивали тот факт , что данное склонение не отличается от склонения с основой на -ō [12, с. 77; 3, с. 81; 5, с. 160]. С нашей точки зрения , это совпадение происхо - дит формально , поскольку имеются в виду падеж - ные показатели , а не морфологическая структура данного основообразующего форманта -jō-. Во вторую группу входят имена существитель - ные многосложные , а также с долгим гласным , дифтонгом или скоплением согласных в корне , например : aihvatundi «терновник », «репейник »; aqizi ; «топор »; eisarnabandi «оковы »; fotubandi «канда - лы»; frijōndi «подруга »; gabundi «связь »; haiþi «степь », «невозделанное поле »; jukuzi «ярмо , гнет», «перевал »; wasti «одежда » и другие . Кроме того, сюда же относятся существительные с кратким гласным : mawi «девушка »; þiwi «служанка »; awi «овца ». Некоторые лингвисты отмечают , что основооб - разующий элемент , представленный между корнем и флексией , может интерпретироваться двояко : его можно рассматривать либо как самостоятельную морфему , либо как часть нового форманта [8, с. 215; 9, с. 208]. Например , род. п. ед. ч. готских имен har-j-is «войско »; kun-j-is «род»; band-j-ōs «оковы »; дат. п. мн. ч. har-j-am , kun-j-am , band-j-ōm, где выясняется отношение данных слов к роду с помощью элементов -а-, -ō-: harjam – м. р., kunjam – ср. р., bandjōm – ж. р. Элемент -j-, функционируя в косвенных падежах , определяет тип основ : har-j-am (ja-основа ), kun-j-am (ja-основа ), band-j-ōm (jō-основа ), поскольку «означающее индоевропейского корня определяется только консонантными элемен - тами » [10, с. 39]. Различия в построении парадигмы по родовому признаку в отдельных германских языках указыва - ют на то, что родовая дифференциация появилась уже в эпоху раздельного существования отдельных групп германских диалектов , хотя эта тенденция характерна для общегерманского и общеиндоевро - пейского периода [4, с. 140]. В одних основах в праиндоевропейском языке группируется больше слов мужского рода , в других – женского рода , некото - рые основы содержат все три рода . Так, в готском языке существительные мужского и среднего рода относятся к ja-основам , а имена женского рода – к jō-основам [11, с. 104, 110; 12, с. 77; 3, с. 79]. Известно , что классификация по основам явля - ется более древним типом , чем классификация по родам [20, с. 66]. Э.А. Макаев правильно утверж - дал, что в германских языках деление существи - тельных по родам не заменяет деление их по осно - вам [7, с. 44]. Можно согласиться с такой постанов - кой вопроса в том случае , когда показатели стали выражать род. Однако это касается не сложных основообразующих формантов -ja-, -jō-, а только их гласных элементов , поскольку показатель -j- к тому времени уже перестал играть первичную роль . Во многих случаях трудно установить первона - чальное значение основообразующих формантов , поскольку своей большей частью они потеряли значение еще в далекие дописьменные времена , а также некоторые имена переходили из одного типа склонения в другой . Так, например , готское имя kuni «род» перешло из склонения имен с основой на -i в склонение имен с основой на -ja. По нашему мнению , показатель -j- сложных основообразую - щих формантов -ja-, -jō- мог использоваться само - стоятельно . Относительно первоначальных значе - ний формантов можно сказать , что некоторые из них все же известны . На определенном этапе разви - тия германских языков консонантные форманты , являясь словообразовательными , играли роль маркеров одушевленности или активности [1, с. 69]. Учитывая вышесказанное , можно предполо - жить , что именно такую роль и выполнял показа - тель -j- сложных основообразующих формантов -ja-, -jō-. Индоевропейскими моделями действующего лица являются германские ja- и n-основы [4, с. 100, 15, с. 138]. Широкое распространение среди катего - рии имени действующего лица получили сущест - вительные с основой на -ja, поскольку показатель -j- обладал значением одушевленности . Большое количество существительных , образованных с помощью -ja- в готском языке , указывает на продук - тивность данного форманта , например : аsneis «поденщик »; ragineis «советник »; siponeis «ученик »; Т.Ю. Казанцева . Сопоставительный анализ именных основ готского языка ...Вестник ТГПУ . 2006. Выпуск 9 (60). Серия : ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ ) — 28 —lekeis «врач »; fauramaþleis «начальник »; witodafasteis «блюститель закона » и другие . В других германских языках основообразую - щий формант -ja- также широко представляет модели имени действующего лица , особенно в др.- исл. nomina agentis . Довольно продуктивным суффиксом модели действующего лица являлся готский основообразу - ющий формант -jan- , например : arbja «наследник », aurtja «виноградарь », baurgja «городской житель », bandja «пленник » и т.д. В составе сложного форманта наиболее прозрачен показатель -n-, который в готском еще не утратил значения одушевленнос - ти. Поэтому показатель -n- можно с полным правом назвать маркером одушевленности [2]. Известно также , что он является в то же время и суффиксом nomina agentis. Кроме -n- в основообразующий формант -jan- входит показатель -j-, который , види - мо, выделял имена в особый одушевленный класс . Возможно , что значение одушевленности закре - пилось за этими формантами в силу того, что они были свойственны nomina agentis [16, с. 10]. Вклю - чая сему одушевленности , показатели -n-, -j- посте - пенно начинают присоединяться к именам , которые не являлись nomina agentis, но семантика которых не противоречила значению одушевленности . На этой основе данные показатели превратились в формальные признаки этих склонений . В готском языке существительные с основой на -jōn образуют три подгруппы : конкретные – 11, абстрактные – 8, одно существительное с собиратель - ным значением . Существительные jōn-основ как бы перекидывают мост от ōn-основ к ein-основам . Соответственно часть из них тяготеет к ein-осно - вам – это абстрактные существительные , в основ - ном производные [3, с. 87–88, 17, с. 21–22], т.е. более поздние образования . Некоторые из них, напри - мер: raþjō «счет», ga-timrjō «здание », образованы от основы настоящего времени активных готских глаголов – raþjan «считать », timrjan «возводить ». Следовательно , первоначально данные существи - тельные могли обозначать предметы или понятия , передающие активный процесс , действие . Конкретные имена jōn-основ являются или явными заимствованиями , как, например , aiwaggelj ō «проповедь », или простыми словами по своей структуре , в основном обозначающими живых существ или активных объектов , например : arbjō «наследница », brunjō «панцирь , броня », garunjō «поток, вода , наводнение », niþjō «родственница », skaurpjō «скорпион ». Заимствования можно было бы не принимать во внимание , так как они могли быть причислены к jōn-основам по чисто формаль - ным признакам . Однако исследование употребле - ния существительного aiwaggelj ō показывает , что это слово также встречается и в склонении сущест -вительных ja-основ ср. р., aiwaggeli «проповедь ». В этом отношении интересны два готских отрывка : amen, qiþa izwis: þishv aruh þei merjada so aiwaggelj ō and alls manaseþ, jah þatei gatawida so rodja dad u gamundja izos (Mc. XIV) «Истинно говорю вам: где не будет проповедоваться это евангелие и все человечество , и которое сделало это (как говорится ) в память свою ». sildaleikja ei swa (swe) sprauto afwandjanda af þamma laþondin izwis in anstai Xristaus du anþaram-ma aiwaggelja (G. I, 6) « Удивляюсь , что так быстро изменяете себе от призывающего вас благодарения Христова к другому (евангелию или вере)» [18]. Следовательно , при отнесении готских сущест - вительных к разным основам играло роль их текстовое значение , т.е. насколько оно выражало значение определенности , а отсюда и выбор существи - тельного той или иной основы . В готском языке существует целый ряд сущест - вительных , которые с синхронной точки зрения не ощущаются как имена действующего или одушев - ленного лица , но восстанавливаются как таковые этимологическим путем . В лингвистической литературе распространен - ным является мнение о том, что группа существи - тельных wa-, wō-основ является весьма малочис - ленной . В трудах многих германистов прослежи - вается история данных основ [12, с. 75; 3, с. 78, 81; 5, с. 155, 156, 160; 4, с. 174, 187], но имеющийся материал не касается структуры основообразую - щих формантов -wa-, -wō-, а также семантики существительных , объединенных данными форман - тами . Мы также рассмотрим структуру wa-, wō-основ , проследим функционирование элемента -w- в скло - нениях готских существительных и определим его значение . В индоевропейских языках w представляет собой сонант ; в славянских языках w (согласное u) перешло в спирант v, однако такой переход совершил - ся сравнительно поздно . Элемент -w- сохраняется в заимствованиях из германского языка ; в незаимст - вованных словах слав. v восходит к старому w . Поскольку основные типы именного склонения , устанавливаемые для древних славянских языков , обнаруживают определенные соответствия в других индоевропейских языках , то выделим некото - рые закономерности именного склонения , харак - терные для древних славянских языков . Склонение с основой на -u в славянских языках имеет такие же формы , как склонение с основой на консонантный , т.к. элемент -v- встречается во всех косвенных падежах [19, с. 39–40]. Ранее в наших исследованиях отмечалось , что элемент -w- проявляет себя как согласный , входящий в состав сложных основообра - зующих формантов -wa-, -wō- [20, с. 24].— 29 —Анализируя склонения готских существитель - ных wa-основ , можно выделить две группы , обус - ловленные особенностями развития элемента -w- в готском языке : 1. Долгосложные образования . 2. Краткосложные образования . В качестве примера приведем склонения долгосложных образований готских существительных с основой на -wa. м. р. ср. р. Ед. ч. мн. ч.ед. ч. мн. ч Им.aiws «время », aiwōs hlaiw «могила »hlaiwa Род.aiwis «вечность »aiwe hlaiwis hlaiwe Дат.aiwa aiwam hlaiwa hlaiwam Вин.aiw aiwans hlaiw hlaiwa Из приведенных примеров видно , что элемент -w- сохраняется во всех падежах . Перейдем к рассмотрению группы краткосложных образований . м. р. ср. р. ед. ч. мн. ч.ед. ч. мн. ч. Им.þius «слуга »þiwōs kniu «колено »kniwa Род.þiwis þiwe kniwis kniwe Дат.þiwa þiwam kniwa kniwam Вин.þiu þiwans kniu kniwa Представим склонение готского имени wō-основ на примере triggwa «завет », «верность ». ед. ч. мн. ч. Им. triggwa triggw ōs Род. triggwōs triggw ō Дат. triggwai triggw ōm Вин. triggwa triggw ōs Учитывая парадигму склонения готских имен wa-, wō-основ , где -w- сохраняется , по крайней мере , в двух косвенных падежах , можно опреде - лить показатель -w- сложных основообразующих формантов -wa-, -wō- в качестве самостоятельного и наиболее древнего элемента . Поэтому в отдален - ном прошлом , видимо , мог использоваться для маркировки определенного класса слов . Что же касается принципов деления слов по основам , то они были непонятны . «Некоторые типы основ постепенно вымирали (например , согласные основы в германских языках ), а слова , принадле - жавшие ранее к этим основам , переходили в другие группы , более распространенные » [21, с. 59]. Поэтому многие лингвисты считают wa-, wō-основы вариантами более распространенных a-, ō-oснов [3, с. 81; 5, с. 160; 4, с. 187]. Однако такое объединение происходит по формальным признакам , т.е. падеж - ным окончаниям . Можно предположить , что осно - вы на -wa, -wō относятся к особому типу , поскольку консонантный элемент -w- является самостоятель - ным и обладает определенной семантикой . Рассматривая структуру имен wan-, wōn-основ , сразу можно выделить консонантные элементы -w- -n-, где налицо двойная маркировка одушевленнос - ти с исторической точки зрения . Группы существительных wan-, wōn-основ не-многочисленны . Из проведенного анализа следует , что группа примеров готского языка с основами женского рода на -wōn составляет 7 слов , такое же количество существительных мужского рода отно - сится к основам на -wan . Приведем список имен с данными основами . wan-основы 1. allawaurstwa «совершенный » 2. bidagwa «нищий » 3. gawaurstwa «сотрудник » 4. skuggwa «зеркало » 5. sparwa «воробей » 6. waurstwa «рабочий » 7. wilwa «разбойник » wōn-основы 1. bandwō «знак» 2. gatwō «маленькая улица » 3. þeihvō «гром » 4. uhtwō «рассвет » 5. unwaurstw ō «праздный » 6. wahtwō «бдение », «караул » 7. widuwō «вдова » Как утверждает О.А. Осипова в своей работе , все существительные wan-основ могут обозна - чать одушевленные денотаты в понятии древних [2]. Из существительных wōn-основ только два обозначают активные имена : widuwō «вдова » и unwaurstw ō «праздный ». Судя по всему , послед - нее слово более позднего происхождения , так как образовано от готского существительного waurstw «работа , дело », которое , в свою очередь , восхо - дит к активному глаголу waurkjan «работать , делать» [22, с. 155, 165]. По индоевропейскому понятию одушевленнос - ти у древних сюда же можно отнести готские имена типа uhtwō «рассвет » и þeihvō «гром ». Что же касается оставшихся существительных , то они облада - ют реляционной семантикой . Малое количество существительных женского рода с основами на -wōn и их неоднородный состав в семантическом плане позволяют предположить , что «в них слилось несколько вариантов индоевро - пейских основ » [2, с. 67]. Таким образом , можно заключить , что осново - образующие форманты -wan-, -w ōn-, как и -wa-, -wō-, являются сложными и по структуре , и по значению . Во-первых , они состоят из консонантных -w-, -n- и гласных элементов -a-, -ō-. Во-вторых , показатель -w- теряет значение одушевленности , а -nсохраняет его. В данном случае речь идет о двойной маркировке одушевленности , поскольку для индо - европейских языков характерно явление плеоназ - ма, когда для выражения одного значения сущест - вует много средств [23, с. 8]. Гласные элементы -a-, -ō- данных формантов показывают более поздние родовые отношения .Т.Ю. Казанцева . Сопоставительный анализ именных основ готского языка ...Вестник ТГПУ . 2006. Выпуск 9 (60). Серия : ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ ) — 30 —Литература 1. Климов Г.А. Типология языков активного строя . М., 1977. 2. Осипова О.А. Отражение категории одушевленности /неодушевленности в парадигме склонения в древнегерманских языках (на мате - риале готского языка ). Томск , 1980. 3. Гухман М.М. Готский язык . М., 1958. 4. Сравнительная грамматика германских языков / Ответ . ред. М.М. Гухман и др. Т. 3. М., 1963. 5. Задорожный Б.М. Порiвняльня фонетика i морфолог iя готьско ï мови . Львiв, 1960. 6. Гухман М.М. Историческая типология и проблема диахронических констант . М., 1981. 7. Макаев Э.А. Вопросы именного склонения в древних германских языках // Тр. ин-та языкознания АН СССР . Вопросы германистики . М., 1959. Т. 9. 8. Dokulil M. Tvo шenн Slov v Иeљtinм. Praha, 1962. 9. Макаев Э.А., Кубрякова Е.С. О морфологическом статусе основообразующих элементов в готском языке // Фонетика . Фонология . Грам - матика . К 70-летию А.А. Реформатского . М., 1971. 10. Одри Ж. Индоевропейский язык // Новое в зарубежной лингвистике . М., 1988. 11. Jellinek M.H. Geschichte der Gotischen Sprache. Berlin und Leipzig, 1926. IX. 12. Krahe H. Historische Laut und Formenlehre des Gotischen. Heidelberg, 1948. 13. Гухман М.М. Приемы сравнительно -исторического изучения словоизменения // Вопросы методики сравнительно -исторического изуче - ния индоевропейских языков . М., 1956. 14. Макаев Э .А. Структура слова в индоевропейских и германских языках . М., 1970. 15. Анацкий И.Н. Модели имени действующего лица в германских языках // Проблемы морфологического строя германских языков . М., 1963. 16. Осипова О.А. Типология как один из методов лингвистической реконструкции // Сравнительно -исторические и типологические исследо - вания языка и культуры : проблемы и перспективы : Сб. научн . тр. Т. 2. Томск , 2004. 17. Kluge F. Nominale Stammbildungslehre der Altgermanischen Dialekte. Dritte Au ﬂ age, Max Niemeyer Verlag. Halle, 1926. 18. Streitberg W. Die Gotische Bibel. Heidelberg, 1910. Bd. 3. XLVI.19. Казанцева Т.Ю. Сложные основообразующие форманты в готском языке // Проблемы историко -типологических исследований герман - ских языков в лингво -этническом аспекте : Вестн . Иркутского гос. лингв . ун-та. Сер.: Лингвистика . 2000. Вып. 4. 20. Кузнецов П.С. Историческая грамматика русского языка . Морфология . М., 1953. 21. Десницкая А.В. Именные классификации и проблема индоевропейского склонения // Сравнительное языкознание и история языков . Л., 1984. 22. Uhlenbeck C.C. Kurzgefasstes Etymologisches Wörterbuch der Gotischen Sprache. Amsterdam, 1896. 23. Осипова О.А. О явлениях исторического плеоназма в структуре готских существительных // Проблемы историко -типологических иссле - дований германских языков в лингво -этническом аспекте : Вестн . Иркутского гос. лингв . ун-та. Сер.: Лингвистика . 2000. Вып. 4.Итак , сопоставляя jа-, jō-, wa-, wō-основы с jan-, jōn-, wan-, w ōn-основами , все больше убеждаемся в древнем происхождении консонантных формантов -j-, -w- , поскольку морфологическая структура слова позволяет выявить более ранние элементы . Функци - онирование элементов -j-, -w- в склонениях готских существительных четко проявляется в данных сопоставляемых основах . Основообразующие форман -ты -jа-, -jō-, -wa-, -w ō-, -jan-, -j ōn-, -wan-, -w ōn- в основном объединяли имена активного /одушевленного класса . Мы относили их к одушевленным именам за счет консонантных формантов -j-, -w-, -n-. Гласные же элементы показывают принадлежность к роду : -a- – отношение к мужскому и среднему , -ō- – к женскому роду. Эти родовые отношения появились на более позднем этапе развития именной классификации .	Редакция Русской службы Би-би-си собрала 25 книг, которые напомнят вам о том, какие языковые избыточности возникают в немецком и русском языках.
587a3baa-5148-4191-aef0-f095b94ff272	Загиров Загир Мирзабекович	2,008	Лингводидактическая направленность исследования морфологической классификации предлогов русского и послелогов дагестанских языков	В статье рассматриваются типологические особенности предлогов в русском и послелогов в дагестанских языках, которые описаны как противоположные, но имеющие сходство по выполняемым функциям особенностей. Речь идет о морфологической классификации.	Психолого-педагогические науки 77 из причины низкого уровня речевой культуры школьников . Учитель на - чальных классов должен владеть словом ; вооруженный знаниями иосновами методики , он должен вла - деть педагогической техникой , важной составной частью которой явля - ется речь . УДК 378.02(471.67) ЛИНГВОДИДАКТИЧЕСКАЯ НАПРАВЛЕННОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ МОРФОЛОГИЧЕСКОЙ КЛАССИФИКАЦИИ ПРЕДЛОГОВ РУССКОГО И ПОСЛЕЛОГОВ ДАГЕСТАНСКИХ ЯЗЫКОВ © 2008Загиров З.М . Дагестанский государственный педагогический университет В статье рассматриваются типологические особенности предлогов в рус - ском и послелогов в дагестанских языках , которые описаны как противопо - ложные , но имеющие сходство по выполняемым функциям особенностей . Речь идет о морфологической классификации . The author of the article researches the problem of the typological features of categorical systems of reserved words, scheduled as antipolar but having likeness in features functioning. The article discusses the morphological classifications of Russian prepositions and postpositions of the Daghestan languages. Ключевые слова : лингводидактика , предлог , послелог , служебные слова , типологические особенности . Keywords : linguo-didactics, preposition, postposition, auxiliary words, typological particularities. Служебные слова как в русском , так и в дагестанских языках не обла - дают номинативной функцией . Они не отвечают на какой-либо вопрос и в предложении выполняют различ - ные логико-грамматические функции . К служебным словам в русском языке относятся предлоги , союзы и части - цы. В дагестанских языках они пред - ставлены послелогами , союзами и частицами . Следовательно , в даге - станских языках предлоги отсутству - ю т. И х ф у н к ц и ю ч а щ е в с е г о в ы п о л - няют послелоги . Спецификой многих дагестанских языков является и то , что функции послелогов в них могут выполнять так называемые местные (пространственные ) падежи .На функциональную близость по - слелогов кавказских языков и пред - логов русского языка указывали мно - гие известные ученые . Так, напри - мер, один из ярких представителей грузинской лингвистической школы А. С. Чикобава отмечал : «Послелоги (как и предлоги в индоевропейских языках ) соотносятся с падежными формами имен : наращиваясь на па - дежные формы имен , они вносят оп - ределенную конкретизацию в обо - значении пространственных отноше - ний. Синтаксически связанные с именами послелоги управляют па - дежом непосредственно или посред - ством глагола » [7. С. 5]. Известия ДГПУ , №2, 2008 78 Говоря о морфологической класси - фикации послелогов и предлогов , необходимо отметить , что они , в первую очередь , делятся на первообразные и непервообразные . Первые могут быть рассмотрены еще как собственно предлоги , а вторые – как производные послелоги . Первообразные послелоги и пред - логи в количественном отношении представляют собой довольно мало - численную и непродуктивную группу слов , которые не имеют словообразо - вательных связей со знаменательны - ми словами . Непервообразные послелоги и предлоги в сопоставляемых языках образуют многочисленную группу . Они сохраняют живые словообразо - вательные связи со знаменательны - ми частями речи и их категориаль - ными системами и могут быть разде - лены на отыменные , отглагольные и наречные . Следовательно , общепри - нятым критерием , легшим в основу морфологической классификации послелогов и предлогов сопостав - ляемых разноструктурных и разно - системных языков , являются их свя - зи с теми частями речи , от которых они произошли . Исходя именно из данного крите - рия, некоторые исследователи делят эту категорию слов на собственно послелоги и производные послелоги . По мнению Г . И. Мадиевой , в авар - ском языке , кроме чIоло , в с е о н и п о своему происхождению являются наречиями . Послелог чIоло требует формы дательного падежа или целе - вой формы глагола :ВатIаналъе чIоло рух I кьела «Ради Родины и жизнь отдам » [4. С. 266]. Эквиваленты этого послелога в даргинском языке багьанди , в л е з - гинском патал , в табасаранском бадали требуют постановки имени су - ществительного в именительном па - деже , например :Ватан бадали думу чан жан дивуз гьязур ву «Ради Роди - ны он готов отдать свою жизнь ». В некоторых дагестанских языках встречаются и такие послелоги , которые по своему употреблению на - поминают окончания и словоизмени - тельные аффиксы , например :кад, сад, бит, чит, шал, сунн и т.д . в дар - гин ском языке [ 1. С. 2 60 ]; тIуз «по»,хьтIин «такой , как», кьван «как» в лезгинском языке [8. С. 180] и т.д . Первообразные предлоги в рус - ском языке образуют более много - численную группу по сравнению с аналогичными лезгинскими и таба - саранскими послелогами :без (безо ), в (во), для, до, из (изо), с (со), кроме , над, по, при, про, ради и некоторые другие . К этой группе относятся так - же предлоги парные :из-за , из-под , по-над и т . д . Р а с с м о т р и м и х в о т - дельности . Отыменные послелоги и предлоги . Сравнительный анализ неперво - образных отыменных послелогов да - гестанских языков свидетельствует о том, что они чаще всего представля - ют собой формы определенных ме - стных падежей от различных суще - ствительных , многие из которых со - хранили свое самостоятельное зна - чение и полное склонение . Они вос - ходят , как правило , к соматизмам , например , в лезгинском языке :вилик «перед » (от вил «глаз»), кьулухъ «сзади » (от «кьул «спина »), къене «в» (от къен «внутренность »), чинал «на (на поверхности ») (от чин «лицо »), патав «у, около , возле » (от пад «сторона »)и т.д ; в табасаран - ском языке :улихь «впереди , перед глазами » (от «глаз»), гъвалак «на боку » (от гъвал «бок»), кьяляхъ «позади , за спиной » (от кьял «спина »), кIанакк «под дном , под подошвой » (от кIан «подошва , дно) и т.д . Некоторые послелоги конкретизи - руют направления движения , пространственные отношения , выражен - ные местными падежами :Гьаргъян вичар ахьну .- Гьарин кьялгъян вичар ахьну . «С дерева посыпались ябло - ки» Здесь одно и то же значение пе - редано двояко : посредством про - странственного падежа шестой серии гьаргъян и посредством послелога кьялгъян . Среди русских отыменных предло - гов выделяются простые , сложные и составные , причем , в отличие от да - гестанских языков , соматическая лексика здесь не является производ - ной. Ср.: посредством чего-нибудь , без помощи кого-нибудь , по направ - лению к кому-нибудь и т.д . Отыменные послелоги и предлоги .Психолого-педагогические науки 79 Как в русском языке отглагольные предлоги , так и в дагестанских отгла - гольные послелоги немногочислен - ны. В русском языке среди них , как и среди отыменных , выделяются про - стые (благодаря кому-чему-нибудь ) и сложно-составные (исходя из чего - нибудь ). В целом они исходят , как видно из этих примеров , к дееприча - стным формам . Вопрос о статусе отглагольных послелогов в дагестанских языках нельзя считать окончательно решен - ным. Так, например , одни исследова - тели лезгинского языка относят к ним только лексикализованные формы прошедшего времени от двух глаго - лов:килигун «смотреть » и ягъун «бить », « ударять », соответст - венно : килигна «судя по », «ввиду че - го-нибудь », «согласно » и яна «по», «через » [6. С. 586]. Другие приставляют к названным еще два послелога , восходящих к формам прошедшего времени глаго - лов э лкъуьн «крутиться » иалакьун «достигать », соответственно элкъ - ена «вокруг » и алакьна «около », «приблизительно »…. [5. С. 105]. В группы наречных послелогов сопоставляемых языков входят сло - ва, которые в большинстве случаев могут выступать в функции члена предложения (обстоятельства ). В русском языке наречные послелоги представляют собой весьма много - численную группу , состоящую из простых , сложных и составных лек - сем. В научной литературе пока что не выявлены типологические сходст - ва и различия предлогов русского языка и послелогов дагестанских языков наречного происхождения . Однако материал многих дагестан - ских языков дает основания наме - т и т ь в н и х г р у п п у п о с л е л о г о в т о л ь к о наречного происхождения . Они со - хранили словообразовательные и лексико-семан-тические связи с на - речиями . Кроме того , функцию рус - ских предлогов в дагестанских язы - ках выполняют не только послелоги , но и местные падежи , например : Книга лежит на столе .Столдал ктаб ала . Столдин винел ктаб ала лезг . –Столиин китаб ал . Столин зиин китаб ал таб . Эти примеры также свидетельствуют о том , чтоупотребление послелогов в даге - станских языках иногда излишне , тогда как русская речь немыслима без употребления предлогов . В этой связи необходимо отметить и то, что наречные предлоги русского языка разделяются на две группы в зависимости от того , с каким падежом имени они функционируют в предло - жении . 1. С родительным падежом имени употребляются предлоги вблизи , вдоль , вне, внутри , внутрь , возле , вокруг , впереди , кругом , мимо , напротив , около , относительно , поверх , подле , позади , поперек , после , посреди , прежде , против , сбоку , сверху , свыше , сзади . Они уточняют синтаксические функции родительно - го падежа . 2. Предлоги вслед , навстречу , наперекор , подобно , согласно , сооб - разно , соразлично и другие примы - кают к дательному падежу и служат для уточнения его синтаксических функций . Наречные предлоги русского язы - ка так же , как и послелоги дагестан - ских языков , в большинстве своем могут выступать как в функции пред - л о г а, т а к и в ф у н к ц и и н а р е ч и я (с р. Вокруг леса находились непроходи - мые болота . Как хорошо было во - круг. В первом предложении вокруг является предлогом , он употреблен с родительным падежом . Во втором предложении это наречие . Оно явля - ется членом предложения , имеет свое лексическое значение и отвеча - ет на вопрос ). Как предлоги в русском языке , так и послелоги в некоторых дагестан - ских языках не употребляются с име - нительным падежом . Предлоги и по - слелоги по своей функции тесно свя - заны с косвенными падежами . Отд е л ь н о о т п а д е ж н ы х ф о р м и м е н с у - ществительных предлоги в русском и послелоги в дагестанских языках , как правило , не употребляются , потому что «собственно значение предлога (и не всякого послелога – З. З.) не может проявиться вне связи с па - дежной формой какого-нибудь на - звания лица или предмета » [2. С. 677]. Каждый предлог русского языка употребляется с определенным па - Известия ДГПУ , №2, 2008 80 дежом . Предложный же падеж без предлогов вообще не употребляется . В русском языке предлоги играют большую организующую роль по сравнению с послелогами в даге - станских языках . Значения же пред - логов в русском языке и послелогов в дагестанских языках выясняются в словосочетаниях . В одних случаях их значение определяется значением существительных , при которых стоят предлоги в русском , послелоги в да - гестанских языках . Предлоги упот - ребляются перед именем , послелоги – после имени .Положить в стол ; ав.Столалда жаниб лъезе ;дарг . Столлизи кабихьес ;лезг .Столдин къене ицигун ;лак.Бишгин столла - нуву;таб.Столин айит I дивуб , столиъ дивуб . Положить на стол ;ав.Столалда тIад лъезе ;дарг .Столличи кабихь - ес;лезг .Столдин винел ицигун , столдал ицигун ;лак.Бишин стол - даний ;таб.Столин зиин дивуб , столиин дивуб . В этих словосочетаниях простран - ственное значение предлогов в ина в русском языке и соответствующих им послелогов (жаниб , тIад, къенеъ , винел , айит I, зиин и т.д .) в дагестан - ских языках определяется семанти - кой существительного стол . В других случаях разные лексические значе - ния предлогов и послелогов опреде - ляются семантикой глаголов , напри - мер:Стоит за деревом .ав. гъотIода нахъа чIчIун вуго ,дарг . галгала гIелав сай ,лезг . тарцихъ акъвазна - ва,лак. мурхьирах ацIан ,таб. гьарихъ дугъужвна . Прошли мимо школы .ав. школал - да аскIосан ана ,дарг . школала мякьлабад арбякьун ,лезг . школадин къвалахъай фена ,лак. школалул чIарах лавгунни ,таб. школайин гъвалхъантина гъушну . В этих же предложениях значение русских предлогов за, мимо и с о о т - ветствующих им послелогов даге - станских языков зависит от семанти - ки глаголов стоит ипрошли . Таким образом , предлоги в русском и по - слелоги в дагестанских языках до - полняют и уточняют значения па - дежных форм и одновременно выра - жают пространственные , временные , причинные , целевые , объектные , оп-ределительные и другие синтаксиче - ские отношения . В русском языке подавляющее большинство предлогов выражает пространственные и временные отно - шения . То же самое можно сказать о послелогах . Один и тот же предлог или же послелог , обозначая эти зна - чения , может иметь несколько смы - словых оттенков . Так, у предлога на (с предложным падежом ) В. В. Виногра - дов отмечает двенадцать значений , в том числе ряд пространственных , например , обозначение поверхности , площади какого-нибудь предмета , являющегося местом проявления какого - нибудь действия -на улице большое движение ; обозначение предмета как поверхности , площади , являющейся местом нахождения , обнаружения че - го-нибудь –живопись на фарфоре , царапина на носу , переносное обозна - чение при предмете , который мыслит - ся как фон проявления и сосредоточе - ния какого-нибудь душевного состоя - ния…тоска на сердце и т.д . [2. С. 691]. Как видно из примеров , одно и то же слово в зависимости от его места в предложении может выступать и как наречие , и как послелог . Как правило , в одних дагестанских языках встреча - ются такие наречия , которые употреб - л я ю т с я т о л ь к о в с о ч е т а н и и с т е м и л и иным именем в определенном паде - же. Если даже такие наречия употреб - ляются и без имени , все же подразу - мевается имя , управляемое этим на - речием . Такие наречия в даргинском языке принято называть послелогами , например , сабабли –попричине , ввиду, ит сабабли –по той причине , ввиду того , к ъ а р ш и л и –против , набчи къаршили –против меня и т.д . В других дагестанских языках , например , в аварском , если такие сло - ва стоят отдельно от существитель - ного, они рассматриваются как наре - чия, а если они стоят после сущест - вительного в местном падеже , то считаются послелогами . Ниж тIад руго, дол гъоркь руго –Мы наверху живем , они внизу живут . Слова тIад – наверху и гъоркь – внизу выступа - ют как наречия . Они отвечают на во - прос , имеют самостоятельное значе - ние и выполняют роль второстепен - ного члена предложения .Психолого-педагогические науки 81 Возьмем другой пример :Столал - да тIад , шкафалда гъоркь кибго ди - да гьеб батичIо . Ни на столе , ни под шкафом нигде я ничего не на - шел. Слова тIад игъоркь выступают в качестве послелогов . Они не отве - ч а ю т н а о т д е л ь н ы й в о п р о с и н е я в - ляются отдельным членом предло - жения . Приблизительно такие же особен - ности имеют послелоги в лезгинском и табасаранском языках . Следова - тельно , в этих языках послелоги раз - вились из некоторых наречий и ме - стных падежей имен существитель - ных, например : таб. Ухьу улихь гъягъюра - хьа. –Мы идем вперед . Хюрчабнин улигь ху дугъубжвна . – Перед охотником стояла собачка . лезг . Чун вилик физва . –Мы идем вперед . Нехирбандин вилик киц I акъвазна - ва. –Перед пастухом стоит собач - ка. Как видно из примеров , одно и то же слово в зависимости от его места в предложении может выступать и как наречие , и как послелог . У послелогов номинативная функ - ция шире , чем у предлогов . Заметное различие можно видеть между пред - логом и словом , а между послелогом и словом – не всегда . Наречия-послелоги во многих да - гестанских языках сохранили следы склонения и имеют формы местных падежей . лак. Махъ –сзади , махъун –назад , махъунай –по направлению назад , махъа –сзади , махъух –мимо сзади и т.д. таб. Кьяляхъ – назад , кьялхъянди –сзади , к ь я л я х ъ и н д и – по направлению назад , кьяляхъна –к назад , кьялхъян тин а –мимо сзади и т.д. Таким образом , как послелоги в дагестанских языках , так и предлоги в русском языке формируются за счет перехода знаменательных час - тей речи в служебные . Большинство предлогов русского языка употреб - ляется с каким-нибудь одним паде - жом. Например , предлоги без, вне, для, до, из и другие употребляются только с родительным падежом ; предлоги к, согласно , благодаря , во-преки и др . – с дательным падежом ; предлоги про, спустя , через и др . – с винительным падежом и т.д . Нередки случаи , когда в русском языке с одним падежом употребля - ется несколько предлогов и когда один и тот же предлог употребляется с двумя и тремя падежами . Напри - мер, с двумя падежами : винитель - ным и предложным употребляются предлоги в, на, о(об) (удариться о землю – думать о земле ); винитель - ным и творительным –за, под (сесть за руль – сидеть за рулем ); роди - тельным и творительным –между (сидеть между двух стульев – спор между друзьями ). С тремя падежами употребляются предлоги с и по: упасть с крыши (род. п.),море по колено (вин. п.),мальчик с пальчик (вин. п.),бегать по крышам (дат. п.), гулять с другом (тв. п.),по оконча - нии школы (предл . п.). Все русские предлоги употребля - ются при одних и тех же падежных формах единственного и множест - венного числа , например ,с руки и с рук. Русским предлогам свойственна многозначность . Так, предлог сможет указывать на место (снять со стола ), время (с детства ), причину (со злости ) и т.д . С помощью предлогов в русском языке образуется предложное управление (встречаться с кем ?– с братом ). Управляемое предлогом слово меняет свою начальную фор - му в зависимости от предлога . Значение предлогов тесно связано с па - дежными формами , с которыми они употребляются . Наличие послелогов в дагестан - ских языках образует послеложное управление . Послелог в отличие от предлога занимает постпозицию по отношению к знаменательному слову и не требует изменения формы того слова , после которого он стоит . Ввиду такой особенности родных языков учащиеся-дагестанцы испытывают чрезвычайную трудность как в упот - реблении нужного предлога , так и в постановке управляемого слова в нужной падежной форме . Существенной особенностью рус - ского языка является наличие опре - деляющих слов между предлогом и существительным . В качестве опре - Известия ДГПУ , №2, 2008 82 деляемых слов обычно выступают имена прилагательные , числитель - ные и местоимения . При таком соче - тании предлог также управляет су - ществительным и определяемыми словами . В дагестанских языках нет предлогов и предложных конструк - ций. Между именем и послелогом также не ставятся определяемые слова . Тем не менее с помощью предло - гов в русском языке и послелогов в дагестанских языках выражаются следующие отношения между сло - вами : 1) пространственные , 2) временные , 3) причинные , 4) целевые , 5) сравнительные , 6) объектные и др . Однако не всегда отношения , выраженные русскими предлогами , могут быть переданы соответствующи - ми послелогами в дагестанских язы - ках. Чаще всего эти отношения пе - редаются посредством местных па - дежей , например : 1. Находиться за горой – ав. магIарда нахъа буго -лак. зунттул махь икIан 2.Дойти за час – ав. сагIаталда жаниб щвезе –лак.ца ссятравун иян3.Отвечать из вежливости – ав. хIеренго жаваб кьезе – лак. хIурматран жаваб дулун 4.Остановиться для отдыха – ав. хIухь бахъизе рештIине – лак. игьалаган ацIан Учащиеся дагестанской нерусской школы часто смешивают предлог с приставкой , так как приставки отсут - ствуют в дагестанских языках , конеч - но, если не учитывать превербы и различного рода частицы речи . Чаще всего ученики опускают предлоги во - обще . Дифференцировать их уча - щиеся затрудняются еще и потому , что многие предлоги и приставки в русском языке омонимичны . Приве - дем примеры :при школе и пришко - льный ; отходить и от окна ; из лесу и изготовить и т . д . П о э т о м у ж е л а - тельно рассмотреть значение пред - логов и приставок в текстах . Здесь же необходимо уяснить , во-первых , отличие предлогов от приставок и , во-вторых , предлогов и приставок от послелогов . При этом под каждое теоретическое положение должна быть подведена практическая часть . Эффективность такой работы бу - дет очевидна , если использовать по - добную таблицу : Таблица 1 Правописание приставок и предлогов Предлог пишется отдельно Приставка пишется слитно Предлог – неизменяемая служебная часть речи Приставка – словообразовательная часть слова Предлог служит для связи слов . Он управляет паде - жом. После него можно поставить вопросПриставка служит для образования слов . Она со - храняется во всех формах данного слова Между предлогом и существительным можно вста - вить прилагательное или местоимениеМежду приставкой и корнем никакого слова вставить нельзя Глаголы , наречия и прилагательные не имеют пред - логовУ глаголов , наречий и прилагательных могут быть приставки Такую же таблицу можно исполь - зовать для выяснения различий ме -жду русскими предлогами и послело - гами дагестанских языков . Примечания 1. Абдуллаев З.Г . Даргинский язык В 3-х тт. Т. II. – М., 1993. – С. 260. 2. Виноградов В.В . Русский язык . – М., 1947. 3. Загиров З.М . Сопоставительная грамматика русского и дагестанских языков . – Махачкала , 2002. – 18 с.4. Мадиев Г.И . Аварский язык // Языки народов СССР . Иберийско - кавказские языки . Т.IV. – М., 1967. – С. 266. 5. Мейланова У.А . Гюнейский диалект – основа ли - тературного лезгинского языка . – Махачкала , 1985 . 6. Талибов Б.Б . Грамматический очерк лез - гинского языка // Лезгинско-русский словарь . – М., 1966 . 7. Чикобава А.С . Превербы и послело - ги в истории грузинского языка // Система превербов и послелогов в иберийско-кавказских	Учитель на - чальных классов должен владеть словом вооруженный знаниями иосновами методики .
dd9a1ad3-1f4c-4638-b395-9e766ba7940b	Первашова Ольга Владимировна	2,008	Сопоставительный анализ структур двухосновных английских и украинских имен прилагательных при обучении английскому языку студентов технических вузов	null	УДК 81'373.611+378.147=111 СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ СТРУКТУР ДВУХОСНОВНЫХ АНГЛИЙСКИХ И УКРАИНСКИХ ИМЕН ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ ПРИ ОБУЧЕНИИ АНГЛИЙСКО - МУ ЯЗЫКУ СТУДЕНТОВ ТЕХНИЧЕСКИХ ВУЗОВ О.В. Первашова, ст. преподаватель, ХНАДУ Аннотация. Проведено сопоставительное исследование структур двух - основных имен прилагательных в английской и украинской словообразова - тельных системах. Определены типы структур двухосновных имен прилага - тельных, распространенные либо в обоих сопоставляемых языках, либо в од - ном их них. Рассмотрены сходные и отличительные структурные характе - ристики лексических единиц данного класса. Ключевые слова: аффиксоид, двухосновное имя прилагательное, свободная основа, связанная основа, способ объединения основ, соединительная морфе - ма, словообразовательная морфема, структурный тип. Введение Уровень словообразования так же, как и уровни лексики и фразеологии, принадлежит к той сфере языковой структуры, в которой непосредственно осуществляется процесс развития языка [9]. Поэтому сравнительное изучение особенностей словообразования та - ких активно развивающихся языков, как ан - глийский и украинский, представляет ин - терес как в научном, так и в методическом аспекте. Такого рода исследования вносят вклад в развитие методики формирования переводческих навыков при обучении англий - скому языку студентов технических вузов. Объектом данного исследования являются английские и украинские двухосновные име - на прилагательные. Целью исследования было определение типов структур двух - основных имен прилагательных, распростра - ненных либо в обоих сопоставляемых язы - ках, либо в одном из них, и сравнение струк - турных характеристик лексических единиц данного класса. Актуальность данного исследования обу - словлена тем, что структуры английских и украинских сложных имен прилагательных исследованы недостаточно всесторонне. В то же время, сложные прилагательные являются одним из основных источников пополнения лексических систем английского и укра - инского языков [7, 9]. Кроме того, в настоя - щее время лексические заимствования из ан - глийского языка оказывают заметное влия - ние на развитие украинской лексической си - стемы, особенно, на формирование новых подсистем научно-технической и социальнополитической терминологии. Материалом для исследования послужили двухосновные английские и украинские име - на прилагательные, отобранные из современ - ных лексикографических работ, а также из текстов публицистического, рекламного и научно-технического характера. В процессе исследования использовались трансформационный метод отношений компонентов в составе сложного прилага - тельного, морфологический анализ и метод анализа по непосредственным составляю - щим. Проблемы анализа структур двухосновных имен прилагательных Анализ структур двухосновных английских и украинских имен прилагательных затруднен наличием в них большого числа словооб - разовательных компонентов, чей морфологи -ческий статус до конца не определен. В частности, не решена проблема аффиксои - дов, что объясняется их промежуточным по - ложением между высокочастотными слово - образовательными элементами и истинными аффиксами. Так, например, А. Л. Зеленский [6] высказывает мысль о том, что такие многовалентные и высокопродуктивные сло - вообразовательные элементы, как полу- (укр. напів-) и само- (укр. само-), в прилагательных типа напівавтоматичний, самовпевне - ний, являются основами. В то же время, английские аналоги данных элементов semi- (semi-colonial), half- (half-broken), self- (selfabsorbed), которые также отличаются высо - кой продуктивностью и валентностью, харак - теризуются как аффиксоиды [16]. Такой же неопределенный статус имеют и многие дру - гие высокопродуктивные компоненты двух - основных английских имен прилагательных. Примеры: -based (class-based), -bound (duty-bound), -conscious (diet-con - scious), -free- (free-flowing, oxygen-free), fresh- (fresh-fried), hand- (hand-built), home- (homebased), -made (new-made), -minded (ab - sent-minded), much- (much-admired), new- (newborn), -poor (oxygen-poor), -related (agerelated), -rich (oil-rich), well- (well-bred), которые в одних работах характеризуются как основы, а в других – как аффиксоиды [2; 3; 9]. Структурные типы двухосновных английских и украинских имен прилагательных В процессе нашего исследования были опре - делены типы структур двухосновных имен прилагательных, распространенные либо в обоих сопоставляемых языках, либо в одном их них. Характеристики данных структур представлены ниже. В формулах структур использованы следующие условные обозна - чения: Mj – соединительная морфема. Sadj – основа имени прилагательного. Sadv – основа наречия. Sn – основа имени существительного. Snum – основа имени числительного. Spart – основа причастия. Ms – суффиксальная морфема. 1) Тип Sadj + (Mj) + Sadj с сочинительной связью между основами распространен в сло - вообразовательных системах обоих языков . Примеры: історико-літературний, науковопопулярний, науково-технічний, metal-plastic, socio-economic. В украинском языке такие прилагательные распространены достаточно широко, тогда как в английском языке они чаще представлены в виде свободных словосочетаний. Сравним: істориколітературний – historical and literary, науково-популярний – popular scientific, науково-технічний – scientific and technical. Как видно из примеров, в состав украинских двухосновных имен прилагательных входит соединительная морфема - о-. 2) Тип Sadj + (Mj) + Sadj с подчинительной связью между основами достаточно широко представлен в словообразовательных систе - мах обоих языков [3]. Примеры: dark-blue, red-hot, light-brown, темно-синій, світлозелений, старомодний. Как видно из примеров, в состав двухосновных украинских имен прилагательных входит соединительная морфема - о-. 3) Тип Sn + (Mj) + Sadj с объектной связью между основами реализуется в словообразо - вательных системах обоих языков, характе - ризуется высокой степенью продуктивности при образовании двухосновных имен прила - гательных, относящихся к научно-техни - ческим терминам. Примеры: fuel-efficient, heat-resistant, capital-intensive, oil-rich, теплоізоляційний, зернозбиральний, водопостачальний, звукоізоляційний, сонцезахисний, жарознижувальний , жаростійкий. Как видно из примеров, в состав украинских двухосновных имен прилагательных входит соединительная морфема -о-. 4) Тип бахуврихи (Sadj + (Mj) + Sn) + Ms представлен в словообразовательных системах обоих языков, характеризуется высокой степенью продуктивности [2; 3; 13]. Примеры: long-legged, kind-hearted, palefaced, narrow-minded, many-sided, довгоногий, добросердний, блідолиций, легкодушний, низькопробний, багатобічний. В состав украинских двухосновных имен прилагательных входит соединительная морфема -о-. 5) Тип Sn + (Mj) + Spart реализуется в словообразовательных системах обоих языков, характеризуется высокой степенью продук -тивности, особенно, при формировании двух - основных имен прилагательных, относящих - ся к научно-техническим терминам. Приме - ры: tape-recorded, mass-produced, income-related, land-locked, front-mounted, peace-loving, heat-resisting, теплоізолюючий, газорегулюючий, водоочищюючий. В украинской словообразовательной системе дан - ный тип обычно представлен прилагательными, второй основой которых является причастие настоящего времени действительного залога. В состав украинских двухосновных имен прилагательных входит соединительная морфема -о-. 6) Тип Sadv. + (Mj) + Spart реализуется в словообразовательных системах обоих языков, характеризуется высокой степенью продуктивности, особенно, при формирова - нии двухосновных имен прилагательных, от - носящихся к научно-техническим терминам. Примеры: easy-going, well-known, longexpected, old-established, low-performing, швидкодіючий, високорозвинений, новонароджений, низькооплачуваний, складноскорочений, широковживаний, довгоіснуючий, довгоочікуваний. В состав украинских двухосновных имен прилагательных входит соединительная морфема -о-. 7) Тип Snum. + Sn реализуется в словооб - разовательной системе английского языка, характеризуется высокой продуктивностью. Примеры: six-day (journey), two-year (con - tract), three-room (apartment). Украинские аналоги прилагательных данного типа имеют более сложную структуру: (Snum. + (Mj) + Sn) + Ms. Примеры: одномісячний, дворічний, шестиденний. 8) Тип Sadj + Sn реализуется в словообразо - вательной системе английского языка, обла - дает высоким продуктивным потенциалом. Примеры: old-time (song), fast-food (restaur - ant), high-performance (engine), right-hand (position), long-distance (pipeline) poor-quality (education), internal-combustion (engine). В украинской словообразовательной системе данный тип не представлен. 9) Тип Sn + Sadj с атрибутивной связью между основами реализуется в словообразо - вательной системе английского языка, харак - теризуется достаточно высокой степенью продуктивности. Примеры : coal-black, stone-blind, sky-blue, ice-cold. В украинской слово - образовательной системе данный тип не представлен. 10) Тип Sn + Sn реализуется в словообразо - вательной системе английского языка, харак - теризуется высокой степенью продуктивно - сти. Примеры: fuel-cell (car), zero-emission (vehicle), power-generation (system). В украинской словообразовательной системе дан - ный тип не представлен. 11) Тип Spart. + Sn реализуется в словооб - разовательной системе английского языка, характеризуется достаточно высокой степе - нью продуктивности. Примеры : compressedgas (tank), cutting-edge (technology). Данный тип не встречается в словообразовательной системе украинского языка. Заключение Сравнительный анализ структур английских и украинских двухосновных имен прилага - тельных позволил выделить 11 структурных типов, представленных в словообразователь - ных системах либо обоих языков, либо одно - го из них. Семь из одиннадцати типов представлены в обоих языках: (Sadj + Sadj с сочинительной связью между основами ), (Sadj + Sadj с подчинительной связью между основами), ( Sn + Sadj с объектной связью между основами), (Sadj + Sn) + Ms), (Sn + Spart), (Sadv + Spart), (Snum + Sn). Четыре типа не встречаются среди укра - инских двухосновных имен прилагательных: (Sadj + Sn), (Sn + Sadj с атрибутивной свя - зью между компонентами ), (Sn + Sn), (Spart + Sn). Английские двухосновные имена прилага - тельные обычно формируются из свободных основ (dark-blue, red-hot, light-brown), тогда как в украинских именах прилагательных, по крайней мере, одна основа является связан - ной (темно-синій, новонароджений, складноскорочений). Следует, однако, отметить, что в английских именах прилагательных типа бахуврихи вторая основа всегда связан - ная (long-legged, kind-hearted). В украинских двухосновных именах прилагательных о бъединение основ осуществляется, как правило, при помощи соединительной морфемы -о- (жарознижувальний, науков о-технічний), что нехарактерно для структуры английских лексических единиц данного типа. Порядок следования основ при формировании двухосновных имен прилагательных в сопоставляемых языках может быть как синтаксическим ( Sadj + Sn), (Snum + Sn), так и асинтаксическим ( Spart + Sn), (Sn + Sadj), (Sadv + Spart). Отдельного исследования заслуживают английские сложные прилагательные, первые основы которых содержат словоизменительные элементы, такие как, например, standards-maіntenance (system), centurіes-old (problem), hіghest-level (management team), longer-term (solutіon). Литература 1. Анацкий И.Н. Историко-типологический ана - лиз сложного слова в современных гер - манских языках. – В кн: Структурно-типоло - гическое описание современных германских языков. – М.: Наука, 1966. 2. Аракин В.Д. Сравнительная типология англий - ского и русского языков. – М.: Физматлит, 2000. 3. Арнольд И.В. Лексикология современного ан - глийского языка. – M: Просвещение, 1966. 4. Вертоградова Л.А. К вопросу об основных способах образования новых слов в совре - менном английском и русском языках / Проблемы сопоставительного изучения ан - глийского, французского и русского языков. Межвузовский сборник научных трудов. – Ростов-на-Дону, 1984. – С. 30 – 38. 5. Жовтобрюх М.А. Українська літературна мова. – К.: Наук. думка, 1984. 6. Зеленский А.А. Сравнительная типология основных европейских языков. – М.: Издат. центр «Академия», 2004.7. Иванов А.И. Пополнение словарного состава современного английского языка (опыт лексикологического и социолексикологического описания): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. – М., 1971. 8. Іжакевич Г.П. Українсько-російський словник. – К.: Наук. думка, 1999. 9. Ижакевич Г.П. Сопоставительное исследование русского и украинского языков. – К.: Наукова думка, 1975. 10. Карпіловська Е.А., Даниленко Л. І. Динаміка словникового складу сучасної української мови на тлі міжслов ’янських паралелей // Мовознавство. – 2003. – №2 – 3. – С. 96 –112. 11. Левицкий А.Э., Славова Л.Л. Сравнительная типология русского и английского языков. – Житомир, 2005. 12. Мостовий М.І. Лексикологія англійської мови. – Х.: Основа, 1993. 13. Омельченко Л.Ф. Продуктивные типы слож - ных слов в современном английском языке. – К.: Вища шк., 1981. 14. Швачко Т.Г., Терентьев П.В., Янукян Т.Г., Швачко С.А. Введение в сравнительную ти - пологию английского, русского и украинско - го языков. – К., 1977. 15. Evans, V. FCE Use of English. – Express Publishing. UK, 2001. 16. Ginzburg E. S. et all. A Course in Modern En glish Lexicology. – M: Высш. шк., 1979. 17. Korunets I. V. Contrastive Typology of the Eng - lish and Ukrainian Languages . – К.: Либідь, 1995. 18. Rayevska N. English Lexicology. – K.: Рад. шк., 1961. 19. Sinclair J. English Guides 2 Word Formation. – London, HarperCollins Publishers, 1994. Рецензент: Л.В. Михайлова, к. филол. н ., доцент, ХГУ «НУА». Статья поступила в редакцию 16 июня 2007 г.	Опубликованная на сайте Российского государственного языкового агентства (ХНАДУ) книга о структуре двух основных имен прилагательных в английской и украинской словообразова - тельных.
fc8c388d-0eed-40b5-aa1d-2d9f7ef5852b	Гарифуллина А. М.	2,009	Аллюзии сквозь призму культурного кода	null	ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2009. Т. 14. №4 1431 УДК 81’23 АЛЛЮЗИИ СКВОЗЬ ПРИЗМУ КУЛЬТУРНОГО КОДА © А. М. Гарифуллина Башкирский государственный университет Россия , Республика Башкортостан , 450074 г. Уфа , ул . Заки Валиди , 32. Тел ./ факс : +7 (347) 229 96 07. Е-mail: sultan_kms@mail.ru Статья посвящена определению роли аллюзии в распредмечивании кодов культуры . Теоретической основой служат понятия культурологической компоненты и лингво -культурного кода . Лингво -культурный код понимается как языковое средство трансляции культурных кодов . Предпринятый анализ позволяет сделать заключение о том , что аллюзии , прежде всего , являются средством раскрытия духовного кода в романе Д. Фаулза « Волхв », т.к. удельный вес аллюзий , восходящих к данному культурному коду , наиболее высок . Апелляции к предметному , биоморфному , пространственному , соматическому кодам культуры не являются частотными , т.к. аллюзия является средством расширенного переноса свойств и качеств мифологических , библейских , литературных , исторических и других персонажей и событий на те , о которых идет речь в данном высказывании . Выводы снабжены количественными данными . Ключевые слова : аллюзия , культурологическая компонента , лингво -культурный код , культурный код , духовный код культуры , предметный код культуры , биоморфный код культуры , пространственный код культуры , соматический код культуры . Объектом исследования являются аллюзии как ценнейший источник сведений о культуре и менталитете народа . Выбор аллюзии обусловлен особой природой данного стилистического приема . Культурологическая отмеченность аллюзии двунаправле - на : во -первых , аллюзия отсылает к тому или иному событию или объекту ( мифологическому , библейско - му , историческому , литературному и т.д. [1, с. 110]), имеющему значимость для данного лингвокуль - турного сообщества . А во -вторых , она проецирует упоминание того или иного факта на порождаемый текст и, таким образом , делает культурную информацию неотъемлемой частью порождаемого текста . В силу данного своеобразия аллюзия представляет собой особый интерес для лингвокультуролога . Цель статьи состоит в попытке определить роль аллюзий в распредмечивании кодов культуры . Предпринимая попытку данного исследования , мы ставим задачу определить типы культурных кодов , которые являются приоритетными в романе Д. Фаулза « Волхв » (“The Magus”). Выбор этого произведения обусловлен тем , что оно является одним из наиболее нагруженных аллюзиями на гностические , резенкрейдерские , масонские , алхимические , в широком смысле эзотерические идеи и смыслы [2, с. 3]. В данном произведении эти смыслы заявлены более четко , чем в других работах этого выдающегося английского писателя , выражены в более лаконичной форме [2, с. 11]. Инструментами проведения данного лингвокультурологического исследования являются понятия культурологической компоненты и лингво - культурного кода , которые в общем пространстве семиоза связывают языковые единицы с культурой , представляющей собой « совокупность достижений людей во всех сферах жизни , рассматриваемых не порознь , а совместно , – в производственной , социальной и духовной » [3, с. 12]. По мнению В. С. Ивановой , как культурологическая компонен -та , так и лингво -культурный код могут служить единицами лингвокультурологического исследова - ния [4, с. 44], т.к. именно лингво -культурный код является языковым средством трансляции культурных кодов . Лингво -культурный код – это система культурно -языковых соответствий , характеризую - щая то или иное лингво -культурное сообщество и выработанная им в процессе познания и описания окружающей действительности [4, с. 40]. Аллюзия ( от лат . allusion – шутка , намек ) – стилистическая фигура , намек , сделанный посредством сходнозвучащего слова или упоминания общеизвестного реального факта , исторического события , литературного произведения [5, с. 128]. Аллюзии несут в себе некий культурный смысл , они культурологически маркированы . Культуроло - гическая маркированность предполагает культуро - носность , т.е. предопределенность значения языковой единицы связью с культурными кодами того или иного лингво -культурного сообщества . Культурологическая маркированность является свойством языкового знака , свидетельствующим о его принадлежности к лингво -культурному коду [4, с. 44]. С. В. Иванова отмечает , что культурологическая маркированность как явление реализуется за счет приведения в действие культурологической компоненты создаваемого языковой единицей информатив - ного поля . В информативном плане культурологиче - ская компонента – это культурно -ценностная информация , совмещенная с языковым значением и локализованная в единицах языковой системы [6, с. 45–47]. Лингво -культурный код является языковым средством реализации культурных кодов , дешифровка которых осуществляется посредством распредмечивания культурных смыслов . Культурные смыслы понимаются как культурно -усредненные представления членов некоторого социума об обозначенном данной единицей явлении действитель - ности [7, с. 26]. Специфика культурных смыслов в 1432 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ значительной мере влияет на глубину понимания в процессе коммуникации [8, с. 229]. В. В. Красных определяет код культуры как «сетку », которую культура « набрасывает » на окружающий мир , членит , категоризует , структурирует и оценивает его . Коды культуры как феномен универсальны по природе своей , свойственны человеку как homo sapiens. Однако их проявления , значимость каждого из них в рамках определенной культуры , а также языковые средства , в которых они реализуются , всегда национально детерминирова - ны и обусловливаются конкретной культурой . В. В. Красных выделяет соматический , пространст - венный , временн óй, предметный , биоморфный , духовный коды [9, с. 297–298]. В соматическом коде особое место занимают символьные функции различных частей тела . Пространственный код связан с членением пространст - ва . Временн óй код культуры фиксирует членение временной оси , отражает движение человека по временной оси , кодирует бытие человека в материальном и нематериальном мирах , проявляется в отношении человека ко времени [9, с. 299–300]. Предметный код культуры относится , в первую очередь , к миру « Действительное » и связан с предметами , заполняющими пространство и принадле - жащими окружающему миру . Биоморфный код культуры связан с живыми существами , населяющими окружающий мир . Данный код культуры отражает представления человека о мире животных и растений , о мире бестиариев , который находится в пограничной зоне , пересекаясь с двумя указанными мирами . Бестиарии – духи , демоны , « населяющие » действительность того или иного лингво - культурного сообщества , в окружении которых живут его представители [9, с. 307, 156] . И, наконец , последний из предложенного списка код культуры , на который фактически « работают » все рассмотренные коды – духовный код культуры . Этот код изначально аксиологичен , он отражает ценности данного лингвокультурного сообщества , т.е. « устойчивые представления о предпочи - таемых благах , объектах , значимых для человека , являющихся предметом его желания , стремления , интереса » [10, с. 28]. Количественный анализ в романе « Волхв » свидетельствует о различном удельном весе перечисленных кодов , реализуемых посредством данного стилистического приема . Прежде всего , обращает на себя внимание актуализация духовного кода (табл . 1), т.к. примеры , когда аллюзия служим отражением нравственных ценностей , эталонов и свя-занных с ними базовых оппозиций культуры , наиболее многочисленны . В меньшей мере аллюзии служат передаче предметного кода культуры . Случаи отображения биоморфного , простран - ственного , соматического и временного кодов культуры посредством аллюзий также малотипич - ны для романа Д. Фаулза « Волхв ». Духовный код отражает нормативно - ценностные ориентации , задающие образцы жизнедеятельности людей , « проросшие » через многовековые пласты истории и культурных трансформа - ций и сохранившие свое значение и смысл в нормативно -ценностном пространстве современной культуры [11, с. 393]. Исторические события также подлежат кодированию в рамках данного кода [12, с. 20]. E.g.: “ Our instincts emerge so much more nakedly, our emotions and wills veer so much more quickly, than ever before. A young Victorian of my age would have thought nothing of waiting fifty months, let alone fifty days, for his beloved; and of never per mitting a single unchaste thought to sully his mind, l et alone an act his body. I could get up in a young Vi ctorian mood; but by midday, with a pretty girl standing beside me in a bookshop, I might easily find myself praying to the God I did not believe in that she wouldn’t turn and smile at me ” (1). Victorian означает living in the rule of Queen Victoria (1837-1901 ) and having the qualities and attitudes thought to have been characteristic of people in Britain in the 19 th century, that is hard work, family loyalty, stressing contro l of sexual desires or activity [13, с. 1327]. В предложен - ном эпизоде Николас Урфе , вынужденный ждать некоторое время Элисон Келли , сравнивает себя с современником викторианской эпохи и приходит к выводу , что строгие моральные принципы , связанные с интимной жизнью , уже не так сильны в XX в., чем в годы правления королевы Виктории , когда «женщина вполне могла рассчитывать на « рыцарское » отношение к себе » [14, с. 11]. Если читатель не располагает информацией , заключенной в этой аллюзии , то понять ход мыслей героя может позволить сам текст , т.к. « предметно -смысловые связи , реализующие связность и цельность текста , позволяют ввести или уточнить информацию , которая может остаться невоспринятой в силу того , что она связана с культурологически маркированными лексическими единицами » [15, с. 105]. В данном случае лакмусовой бумажкой является деепричастный оборот never permitting a single unchaste thought to sully his mind, l et alone an act his body , который содержит указания на нравствен - ные устои викторианского времени . Таблица 1 Соотношение кодов культуры , воплощенных в культурологической компоненте аллюзий (на материале произведения « Волхв », всего 286 примеров аллюзий ) Коды культуры Временной Духовный Предметный Биоморфный Пространственный Соматический Количество аллюзий – 212 (74.13%) 58 (20.28%) 10 (3.5%) 5 (1.75%) 1 (0 .35%) ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2009. Т. 14. №4 1433 В викторианскую эпоху Британия была могущественной империей , достижениями которой не могли не восхищаться народы других стран . Влияние материальной и духовной культуры викторианцев ощущалось далеко за пределами Туманного Альбиона . Современники королевы Виктории вполне осознавали это , что нашло отражение в развиваемой в многочисленных сочинениях идеи расового превосходства англосаксов . Чувство национальной гордости , переходящее в заносчивость , отличало тогда многих жителей Британских островов . Но после первой мировой войны (1914–1918 гг .) в английской литературе начался процесс переоценки викторианской эпохи . Представления современников послевоенных лет о викторианской эпохе были весьма критичными [14, с. 16, 18]. Главный герой Николас родился как раз в послевоенный период . Автор повествует о происхождении Николаса от лица героя : I was born in 1927, the only child of middle-class parents both English and them - selves born in the grotesquely elongated shadow, which they never rose sufficiently above history to leave, of that monstrous dwarf Queen Victoria (1). Королева Виктория характеризуется через противопоставление the grotesquely elongated shadow of that monstrous dwarf Queen Victoria , которое подчерки - вает негативное отношение к ней послевоенного поколения англичан . Королева Виктория считалась типичным порождением элитарного , аристократи - ческого мирка , безмерно далекого от нужд и потребностей основного костяка населения Британии . Отнюдь не лишенная здравого смысла и интуиции , английская королева , вместе с тем , отличалась низким уровнем интеллектуального развития , явно недостаточной осведомленностью в вопросах культуры и искусства , ханжеством , жаждой выдвинуть себя и своих протеже на авансцену политической жизни [14, с. 29, 39]. Роман Д. Фаулза « Волхв » характеризуется небольшим количеством аллюзий , вскрывающих предметный код . Предметный код культуры вовлекает материальные объекты . E.g.: “ Everything interested Alison – the people, the country, the bits in my 1909 Baedeker about the places we passed ” (1). Baedeker – путеводитель по историческим местам ( по имени Карла Бедекера , издателя путеводителей ) [16]. На каникулах после первой половины учебного семестра Николас отправился в Афины , чтобы встретиться с Элисон . Элисон была в Афинах проездом , и они отправились на живописную гору Парнас , где использовали такой путеводитель . Определение about the places we passed уточняет информацию , которая может остаться непонятой , т.к. она связана с культурологически маркированной единицей Baedeker. Биоморфный код культуры отражен в дискурсе Д. Фаулза , хотя примеры , когда культурологиче - ская компонента восходит к биоморфному коду культуры малотипичны для дискурса Д. Фаулза и в основном связаны с бестиариями . По мнению В. В. Красных , бестиарии принадлежат « вторичной реальности » и входят в действительность , являясь неотъемлемыми элементами культурного пространства . Бестиарии не только бытуют в культуре как персонажи и / или элементы фольклора , но и обладают стереотипами , что делает возможным апеллирование к их образам в дискурсе [9, с. 308]. Дискурс Д. Фаулза изобилует аллюзиями , денотатами ( т.е. текстами и фактами действительности , к которым осуществляется отсылка [17]) которых являются древнегреческие мифы . Во многих древнегреческих мифах отражена борьба героев и чудовищ . Мифы помогали людям , жившим во времена Древней Греции , осмыслить и частично отрефлек - сировать враждебные природные силы и экзистенциональные проблемы бытия [18, с. 44]. E.g.: “ My heart was beating faster than it should. It was par tly at the thought of meeting Lily, partly at something fa r more mysterious, the sense that I was now deep in t he strangest maze in Europe. I remembered the feeling I had had one mourning walking back to the school; of being Odysseus or Theseus; now I was Theseus in the maze; somewhere in the darkness Ariadne waited; and the Minotaur ” (1). Минотавр – в греческой мифологии чудовище , полубык -получеловек , рожденный женой критского царя Миноса от связи со священным быком бога Посейдона . Минос заключил Минотавра в лабиринт и обязал подвластные ему Афины доставлять периодически для кормления Минотавра по семь юношей и девушек . Афинский герой Тесей с помощью царской дочери Ариадны убил Минотавра [19, с. 226]. В описываемом эпизоде Николас тайком от Конхиса склонил Лилию встретиться с ним в полночь возле статуи Посейдона . Все , окружавшее Николаса , когда он находился во владениях Конхиса , было пропитано мистикой . Он почувствовал себя Тесеем в таинственном лабиринте , где могло произойти что угодно – и встреча с Ариадной , которую олицетворяла Лилия, и встреча с Минотавром . После свидания , на которое вместо Лилии пришла ее сестра -близнец , Николаса охватило то же чувство нетерпения и таинственности , как и до него . Он был готов встретиться лицом к лицу даже с Минотавром , чтобы приблизиться к центру лабиринта , где ждет желанная награда – Лилия : “ As I swam out there, with the dark slope of Bourani acro ss the quiet water to the east, I could feel in me a c omplex and compound excitement, in which Lily was the strongest but not the only element. I thought, I am Theseus in the maze; let it all come, even the black m inotaur , so long as it comes; so long as I may reach center ”. Ключом к дешифровке культурных смыслов данной аллюзии является древнегреческий миф о Тесее . Эксплицитным маркером в тексте , характеризующим языковую единицу minotaur , является прилагательное black , означающее “ evil or wicked ” [13, с. 110]. Оно элиминирует лакуну , связанную с 1434 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ культурологически маркированной единицей minotaur , символизирующей низший , « животный » разум в человеке [20, с. 57]. Пространственный код отражает членение пространства : “ I could not spend my life crossing such a Sahara ; and the more I felt it the more I felt also the smug, petrified school was a toy model of the entir e country and that to quit the one and not the other would be ridiculous ” (1). Сахара – это пустыня в Северной Африке , крупнейшая из тропических пустынь земного шара с ярко выраженным пустынным , сухим и жарким климатом [21, с. 10]. Такую пустыню непросто пересечь . Николас уподобляет Сахаре школу , где он работал некоторое время , т.к. невозможно было вынести ее угнетающую атмосферу . Он ощущал скуку , мертвящую предрешен - ность годового жизненного цикла , которая порождала лицемерие , ханжество , порождала бессильный гнев стариков , знающих , что потерпели крах , и молодых , ожидающих такого же краха . Соматический код культуры , отражающий символьные функции частей тела , представлен единственным примером : “ She had a beautiful neck; the throat of Nefertiti ” (1). Николас , восхищаясь линией шеи Лилии , сравнивает ее с Нефертити . Нефертити ( древнеегип . – красавица грядет ) – египетская царица начала XIV в. до н. э., супруга Аменхотепа IV [22, с. 214]. Она обладала очень длинной тонкой шеей . Ее образ , воссозданный по скульптурным портретам , полон чудесного обаяния , подлинной женственности [23, с. 111]. Подводя итог , хотелось бы подчеркнуть , что дискурс Д. Фаулза чрезвычайно многогранен и специфичен . Для характеристики дискурса Д. Фаулза за основу был взят подход к анализу культурологической маркированности , разработанный С. В. Ивановой , а также понятие лингво -культур - ного кода , который является вербализованным транслятором различных культурных кодов . Предпринятый анализ дает возможность сделать заключение о том , что аллюзии , прежде всего , являются средством раскрытия духовного кода в романе Д. Фаулза « Волхв », т.к. удельный вес аллюзий , восходящих к данному культурному коду , наиболее высок . Апелляции к предметному , биоморфному , пространственному , соматическому кодам культуры не являются частотными . Причина заключается в самой природе аллюзии , которая как стилистиче - ский прием является средством расширенного переноса свойств и качеств мифологических , библей-ских , литературных , исторических и других персонажей и событий на те , о которых идет речь в данном высказывании . А аллюзии , денотатами которых являются мифы , Библия , литература , исторические события дешифруют , главным образом , именно духовный код культуры , т.к. эксплицируют нормативно -ценностные ориентации , задающие образцы жизнедеятельности людей . ЛИТЕРАТУРА 1. Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования . М.: Наука , 1981. 140 с. 2. Дайс Е. А. Малая традиция европейской культуры в творчестве Джона Фаулза : автореф . дис . … канд . культуроло - гии . М., 2006. 28 с. 3. Степанов Ю. С. Константы русской культуры . М.: Академический проект , 2001. 990 с. 4. Иванова С. В. // Когнитивные и семантические аспекты единиц языка и речи . Уфа : РИЦ БашГУ , 2007. С. 40–46. 5. Аллюзия // Новая Иллюстрированная Энциклопедия . Т. 1 / Гл . ред . А. М. Прохоров . М.: Мир книги ; Большая Российская Энциклопедия , 2001. 256 c. 6. Иванова С. В. Лингвокультурология и лингвокогнитоло - гия : сопряжение парадигм . Уфа : РИО БашГУ , 2004. 152 с. 7. Чанышева З. З. Этнокультурные основания лексической семантики : автореф . дис . … д-ра филол . наук . Уфа , 2006. 45 с. 8. Чанышева З. З. // Языковые единицы в парадигматике и синтагматике . Ч. 1. Уфа : РИЦ БашГУ , 2008. С. 225–235. 9. Красных В. В. «Свой » среди «чужих »: миф или реальность ? М.: Гнозис , 2003. 375 с. 10. Аксиология // Современный словарь иностранных слов / Под ред . Е. А. Гришина . М.: Русский язык , 1993. 740 с. 11. Культурология / Под ред . Г. В. Драча . Ростов н/Д: Феникс , 2000. 608 с. 12. Телия В. Н. // Фразеология в контексте культуры . М.: Языки русской культуры , 1999. С. 13–24. 13. Hornby A. S. Victorian, black // Oxford Advanced Le arner’s Dictionary of Current English: Oxford University Press , 1999. 1428 p. 14. Викторианцы : Столпы британской политики XIX века / Под . ред . И. М. Узнародова Ростов н/Д: Экспертное бюро , 1996. 208 с. 15. Иванова С. В. // Коммуникативно –функциональное описание языка . Уфа : РИО БашГУ , 2002. С. 104–107. 16. Baedeker Lingvo 10 17. Аллюзия . Отчет от 01.03.2009 г. URL: http://www.krugosvet.ru/ articles/76/1007655/1007655a1.htm 18. Чернокозов А. И. История мировой культуры . Ростов н/Д: Феникс , 1997. 480 с. 19. Минотавр // Новая Иллюстрированная Энциклопедия . Т. 11 / Гл . ред . А. М. Прохоров . М.: Мир книги , Большая Российская Энциклопедия , 2001. 256 c. 20. Берестнев Г. И. // Вопросы языкознания . 2008. №1. С. 37–65 21. Сахара // Большая Советская Энциклопедия . Т. 23 / Гл . ред . А. М. Прохоров М.: Советская энциклопедия , 1976. 640 с. 22. Нефертити // Новая Иллюстрированная Энциклопедия . Т. 12 / Гл . ред . А. М. Прохоров М.: Мир книги , Большая Российская Энциклопедия , 2001. 256 c. 23. Всеобщая история искусств . Т. 1 / Под ред . А. Д. Чегода - ева . М.: Искусство , 1956. 467 с. Поступила в редакцию 06.08.2009 г.	Аллюзия является средством расширенного переноса свойств и качеств мифологии в романе Д. Фаулза Волхв .
598e16e9-6f9c-4568-abb6-90c7c411630c	Которова Е. Г.	2,006	Вспоминая. . .	null	— 197 —И так же увлеченно Тельмина Ивановна препо - давала немецкую фонетику . Именно преподавала , а не учила и не «натаскивала » студентов . Можно себе представить , какие усилия прилагались для того, чтобы студенты группы заговорили , наконец , правильно и по-немецки . Тем более если некоторым из них (а это довольно частое явление ) еще и «медведь на ухо наступил ». Трудолюбие , терпеливость , тактичность – такие «казенные » слова , что никак не хочется употреблять их, говоря о Тельмине Ивановне как о преподавателе . Ведь за этими словами кроется столько эмоций и переживаний , доброже - лательности и взаимопонимания , признательности и других чувств , которые неизменно сопровождают неравнодушных друг к другу преподавателей и студентов . «Лакмусовой бумажкой », характеризую - щей эти отношения , в какой -то мере являются «прозвища ». Не избежала этого и Тельмина Ивановна , которую многие поколения студентов назы - вали «наша Тэльмина », в худшем случае – «Тэль - мина ». Такое отношение дорогого стоит ! Обычно это трудно – представить своего препо - давателя в домашней обстановке , тем более на кухне. Но «ничто человеческое нам не чуждо …». Увле - ченные люди , они обычно и на кухне не ординарны . Меня , к слову , до сих пор впечатляют некоторые «кушания », приготавливаемые по рецептам Тель - мины Ивановны (хотя в силу возрастных различий мы оценивали их несколько по-разному : «…очень вкусно !» и «…очень полезно !»). Признаюсь , мне не приходилось видеть людей , оставшихся равнодушными к еще одному увлече - нию Тельмины Ивановны : ее кружева , ее салфеточ - ки-скатерочки – это просто чудо ! Никакие слова восхищения и восторга не смогут , к сожалению , передать ощущения от увиденного . Незаурядный человек , как правило , успешен и привлекателен во многих сферах своей многогран - ной жизни . С ним интересно общаться , с ним хоро - шо работать и жить (хотя и не всегда легко ), но очень трудно и больно с ним расставаться . Когда такие люди уходят из жизни , невольно возникает болезненное чувство какой -то неправильности , несправедливости … Как некоторую компенсацию душевной боли такие люди оставляют после себя добрые дела и незарастающий след в нашей памяти . Жаль , что при жизни мы не всегда успеваем сказать им добрые слова , выразить свою признательность … В.А. Сусеков ВСПОМИНАЯ ... Известие о безвременной кончине Тельмины Ивановны Поротовой было для всех нас неожи - данным и вызвало чувство горького недоумения . Хотя в последнее время у Тельмины Ивановны были проблемы со здоровьем , но она продолжала по мере сил участвовать в научной жизни факуль - тета и могла бы еще долго быть наставником молодых ученых . Так случилось , что начало моего научного роста и моей профессиональной карье - ры были во многом связаны с Тельминой Иванов - ной. В этот трудный момент многое вспоминается и вспоминается с признательностью и благодар - ностью . Именно Тельмина Ивановна принимала у меня вступительный экзамен , когда я, тогда 16летняя абитуриентка , поступала на факультет иностранных языков Томского гос. пединститута , а затем три года была куратором нашей студенчес - кой группы . Именно Тельмина Ивановна была моим первым научным руководителем , от нее я впервые узнала о загадочном и необычном кетском языке , интерес к которому я сохраняю до сих пор. У нее на кафедре я проработала около 10 лет после окончания университета . Именно Тельмина Ивановна порекомендовала меня Николаю Геор - гиевичу Комлеву , профессору Московского госу-дарственного университета , под чьим руковод - ством я написала и защитила кандидатскую диссертацию . Кто знает , как сложилась бы моя жизнь , если бы не было всех этих «именно ». Мы продол - жали сотрудничать с Тельминой Ивановной прак - тически до последнего времени . Когда было принято решение возродить кетское направление в Лаборатории языков народов Сибири , первым моим помощником и союзником в этом деле стала Тельмина Ивановна . Я не представляю , как бы мы смогли без нее осуществить то, что уже сделано . Она принимала активное участие в составлении словарных статей существительных в рамках проекта по составлению Большого кетско -русского словаря , всегда с удовольствием консультировала «кетских » аспирантов , за что они ей также очень благодарны . Я рада , что в рамках проекта нам удалось издать Словарь говорных форм существи - тельных Тельмины Ивановны , несколько экземп - ляров этого словаря находятся в библиотеке Института эволюционной антропологии им. Макса Планка в Германии , в Лейпциге . Мы все лишились союзника , помощника , наставника , друга , которо - го нам будет очень не хватать . Вечная память ! Е.Г. КотороваЕ.Г. Которова . Вспоминая ...	В очередной подборке интересных научных новостей недели :
4b9300e3-c142-4c6b-abae-2f0cb56941cf	Кузнецова Елена Вениаминовна	2,009	Образ автора, герой-рассказчик и повествователь в романах Гайто Газданова	Герой романов Газданова это определенный тип личности, имеющий за плечами горький опыт потерь и боли, выразитель основных мотивов прозы. Рассказчик, как и повествователь у Газданова, полностью не объективирован, часто у него нет имени и напрямую о нем ничего не известно. Но он имеет свою историю,...	ФИЛОЛОГИЯ 1843. Варламова Г. И . Мировоззрение эвенков: отражение в фольклоре. Новосибирск: Наука, 2004. 186 с. 4. Василевич Г. М . Эвенки. Историко-этнографические очерки (XVIII–начало ХХ в.). Л.: Наука, 1969. 304 с. 5. Исторический фольклор эвенков. Сказания и предания / сост. Г. М. Василевич. Л.: Наука, 1966. 400 с.6. Линденау Я. И . Описание народов Сибири (первая половина VIII века). Магадан: Магаданское кн. изд-во, 1983. 176 с. 7. Материалы по эвенкийскому (тунгусскому) фольклору / сост. Г. М. Василевич. Л.: Изд-во ин-та народов Севера ЦИК СССР им. П. Г. Смидовича, 1936. 290 с. 8. Мелетинский Е. М . Происхождение героического эпоса. Ранние формы и архаические памятники. М.: Изд-во Вост. лит., 1963. 464 с. 9. Окладников А. П . Неолит и бронзовый век Прибайкалья : Историко-археологическое исследование. Ч. I и II // МИА. М.; Л.: Изд-во АН СССР , 1950. № 18. 412 с. 10. Рычков К. М . Из области тунгусского творчества // Материалы по эвенкийскому (тунгусскому) фольклору / сост. Г. М. Василевич. Л.: Изд-во ин-та народов Севера ЦИК СССР им. П. Г. Смидовича, 1936. C. 263–267. 11. Сказания восточных эвенков / сост. Г. И. Варламова, А. Н. Варламов. Якутск: ЯФ ГУ изд-во СО Р АН, 2004. 235 с. 12. Сравнительный словарь тунгусо-маньчжурских языков / отв. ред. В. И. Цинциус. Т. 1. Л.: Наука, 1975. 672 с. 13. Сравнительный словарь тунгусо-маньчжурских языков / отв. ред. В. И. Цинциус. Т. 2. Л.: Наука, 1977. 992 с. REFERENCES 1. Arkhiv Yakutskogo nauchnogo tsentra. F. 5. Op. 14. Ed. khr. 178. 2. Arkhiv Yakutskogo nauchnogo tsentra. F. 5. Op. 14. Ed. khr. 179.3. Varlamova G. I . Mirovozzreniye evenkov: otrazheniye v fol’klore. Novosibirsk: Nauka, 2004. 186 s. 4. Vasilevich G. M . Evenki. Istoriko-etnograﬁ cheskiye ocherki (XVIII–nachalo XX v.). L.: Nauka, 1969. 304 s. 5. Istoricheskiy fol’klor evenkov. Skazaniya i predaniya / sost. G. M. Va-silevich. L.: Nauka, 1966. 400 s.6. Lindenau Ya. I . Opisaniye narodov Sibiri (pervaya polovina VIII veka). Magadan: Magadanskoye kn. izd-vo, 1983. 176 s. 7. Materialy po evenkiyskomu (tungusskomu) fol’kloru / sost. G. M. Va-silevich. L.: Izd-vo in-ta narodov Severa TsIK SSSR im. P. G. Smidovicha, 1936. 290 s. 8. Meletinsky E. M. Proiskhozhdeniye geroicheskogo eposa. Ranniye formy i arkhaicheskiye pamyatniki. M.: Izd-vo V ost. lit., 1963. 464 s. 9. Okladnikov A. P . Neolit i bronzovy vek Pribaykal’ya : Istoriko-arkheologicheskoye issledovaniye. Ch. I i II // MIA. M.; L.: Izd-vo AN SSSR, 1950. N 18. 412 s. 10. Rychkov K. M . Iz oblasti tungusskogo tvorchestva // Materialy po even-kiyskomu (tungusskomu) fol’kloru / sost. G. M. Vasilevich. L.: Izd-vo in-ta naro-dov Severa TsIK SSSR im. P. G. Smidovicha, 1936. S. 263–267. 11. Skazaniya vostochnykh evenkov / sost. G. I. Varlamova, A. N. Var-lamov. Yakutsk: YaF GU izd-vo SO RAN, 2004. 235 s. 12. Sravnitel’ny slovar’ tunguso-man’chzhurskikh yazykov / otv. red. V . I. Tsintsius. T. 1. L.: Nauka, 1975. 672 s.13. Sravnitel’ny slovar’ tunguso-man’chzhurskikh yazykov / otv. red. V . I. Tsintsius. T. 2. L.: Nauka, 1977. 992 s. Е. В. Кузнецова ОБР АЗ АВТОР А, ГЕРОЙ-Р АССКАЗЧИК И ПОВЕСТВОВАТЕЛЬ В РОМАНАХ ГАЙТО ГАЗДАНОВА Работа представлена кафедрой русской литературы XX века Астраханского государственного университета. Герой романов Газданова – это определенный тип личности, имеющий за плечами горький опыт потерь и боли, выразитель основных мотивов прозы. Рассказчик, как и повествователь у Газданова, полностью не объективирован, часто у него нет имени и напрямую о нем ничего не известно. Но он 185имеет свою историю, пережитую драму, он размышляет и глубоко чувствует, познает окружающий его мир через свои ощущения, все его мысли сконцентрированы на своем внутреннем мире. Ключевые слова: Гайто Газданов, писатель русского зарубежья, эстетические взгляды. E. Kuznetsova IMAGE OF THE AUTHOR, HERO-NARRATOR AND NARRATOR IN G. GAZDANOV’S NOVELS The hero in G. Gazdanov’ s novels is a personality type who has bitter ex-perience of losses and misfortunes and who expresses the main motives of the prose. The narrator in G. Gazdanov’ s prose is not objectiﬁ ed, sometimes he has no name and we know nothing about this person. But he has his own life story, his tragedy; he thinks and feels, perceives outward things through his feelings; all his thoughts are concentrated on his inner life. Key words: Gayto Gazdanov, writer of the Russian abroad, aesthetic views. Творчество талантливого писателя русского зарубежья Гайто Газданова в последнее время вызывает большой интерес у литературоведов и читателей и его изучение еще далеко до своего завершения. Утрата родины обострила экзистенциальное сознание Г. Газданова, чувство по тери и ощущение неприкаянности в чужом и враждебном мире. Суть концепции личности, представленной в романах Гайто Газданова 1920–1950-х гг. может быть понята лишь в эк зистенциальном контексте. Экзистенци-альное сознание открыло нового героя в ли-тературе – само ценного, самодостаточного, с неким неповторимым внутренним ми ром. Этот герой изначально чужд социально и исторически мотивированной «личности» XIX в. Мир этих героев остается закры-тым, замкнутым пространством, они так и не объективируются в жизнь, в мир людей, по скольку для них это хаотичное, непозна-ваемое и враждебное пространство. Герой романов Г. Газданова – это определенный тип личности, имеющий за плечами горький опыт потерь и боли, выразитель основных мотивов прозы. Рассказчик, как и повествователь у Г. Газданова, полностью не объективирован, часто у него нет имени и напрямую о нем ни-чего не известно. Но он имеет свою историю, пережитую драму, он размышляет и глубоко чувствует, познает окружающий его мир че-рез свои ощущения, все его мысли сконцен-трированы на своем внутреннем мире.Лирический герой Г. Газданова – созерцатель, наблюдатель чужой жизни. Повество-вание строится в направлении «на себя», т. е. обращенность внутрь собственного «я». Но уход в глубину собственного сознания, в ту самую «вымышленную» жизнь, еще более обостряет авторскую рефлексию. Гайто Газда-нов раскрывает глубины человеческой души, поэтому событийность отходит на второй план. Его герои все время находятся в состо-янии выбора, они свободны, но их выбор не всегда удачен, а порой и трагичен. Мы считаем неверным полностью отождествлять автора и героя, так как соотношение автора и рассказчика в произведениях Газда-нова не столь однозначно и единообразно. В каждом конкретном случае речь идет о разной степени биографического и психоло-гического сближения. У Газданова из 10 опубликованных романов (мы не говорим здесь о его докумен-тальном романе «На французской земле»), в 5 романах повествование ведется от пер-вого лица. Рассказчик Повествователь Вечер у Клэр (1929) История одного путешествия (1938) Ночные дороги (1941) Полет (1939)Призрак Александра Вольфа (1947)Пилигримы (1953) Возвращение будды (1949) Пробуждение (1965) Эвелина и ее друзья (1968) Переворот (1972)Образ автора, герой-рассказчик и повествователь в романах Гайто ГаздановаФИЛОЛОГИЯ 186За персонажами Г. Газданова встает образ автора – интеллигента с искалеченной душой, пережившего большую человеческую драму, но сумевшего не потеряться и не потерять свое «я». Писа теля можно отнести к авторам, для которых сфера литера туры и литератур-ного творчества была объектом постоянной рефлексии. Многие его персонажи (за редким исключением), в том числе и рассказчики, явля-ются писателями или связаны с писательским ремеслом. Мы употребляем понятие «автор» в основном в отношении создателя произведения, который выражает свое эстетическое кредо и мировоззрение, отношение к реальной действи-тельности с помощью своего произведения. Автор становится организатором текста. Он участвует в процессе текстопроизводства на том же уровне, что и рассказчик и повествова-тель. Это характерно для романов Г. Газданова (например, «Ночные дороги», где он прибегает к лирико-философским отступлениям). К та-кому авторскому повествованию мы можем применить термин «тип Дидро» (обращение к читателю). Как пример, в романе «История одного путешествия» (1938) размышления Ар-тура о Монпарнасской среде. В определенный момент текста повествователь от третьего лица как бы появляется в текстовом пространстве и выполняет функцию рассказчика. У Газданова в романах написанных от «я», это авторское «я» не сильно отличается, угадывается похожий персонаж, благодаря некоторым деталям. Таким образом, автор и повествователь – это экстратек-стовой субъект, а рассказчик – интратекстовой субъект. Когда повествование у Газданова идет от первого лица, то все персонажи есть лишь проекция участников сюжета в мыслях говоря-щего, а не реальные коммуниканты. Безусловно, автор-человек отражается в тексте как реальная физическая и творческая личность, что касает-ся выбора сюжета, лексики и т. п. И здесь мы используем термин «образ автора». Учитывая то, что понятийное содержание этого термина является неоднозначным, широкое употребле-ние его представляется нам проблематичным. Анализ функционирования терминов «образ автора», «образ повествователя», «автор» показал, что они часто употребляются как синонимы. У Г. Газданова, в отличие, например, от М. Пруста, мы не встречаем таких прямых деклараций: «Книга – это продукт другого меня, не такого, каким нас можно представить себе, исходя из наших привычек, наших пороков, из того, какими мы показываемся в обществе» [1, р. 98]. У Г. Газданова рассказчик и главный герой – это всегда человек с выдержанным ха-рактером. Однако известно, что сам писатель был вспыльчив и резок в общении. Безусловно, роман «Вечер у Клэр», как и роман «Ночные дороги», имеет автобиографи-ческую основу и лири ческую природу. Часто на основании этих романов исследователи писателя проводят прямые аналогии его с жиз-нью и биографией. В романе «Вечер у Клэр» отображена биографическая близость автора и героя-рассказчи ка. Но Г. Газданов, например, дает другое имя своему герою – Николай Соседов, тем самым отдаляя себя от героя. Однако этимология фамилии Соседов наводит на мысль о родстве, соседстве с автором, но не на полную идентификацию с ним. Экзистенциальная природа этого романа проявляется с первых строк. На первом плане представлен внутренний мир рассказчика, Ни-колая Соседова (персонаж, который появится и в последующих романах и рассказах), его переживания, сомнения. Через его восприятие окружающего мира представлены события, происходящие в жизни героя. Внешне он – пассивен, неподвижен, но внутри его кипят страсти, желания, идет постоянная оценка и анализ всего происходящего. Такая оппозиция «внутренне / внешнее» задает ритм повествованию. Каждый персонаж служит для допол-нения картины мировосприятия рассказчика. Создается эффект присутствия автора и, в то же время, благодаря приему воспоминания, Газданов создает некую дистанцию с ним. Поэтому нельзя расценивать этот роман как полностью автобиографический. Писатель не стремился к точной передаче реальности, а лишь к воспроизведению эмоций в воспо-минаниях. Второй роман «История одного путешествия» написан в третьем лице (главного героя, Володю, не следует отождествлять с автором), 187но повествовательный стержень в романе отсутствует: это, собственно, ряд рассказов, связанных лишь тем, что все рассказанное в них видел или знал Володя. Все остальные персонажи и события связаны между собой через него. Да действительно в романе нет события как такового, вокруг которого разви-вался бы сюжет. Володя и Артур – это как две половинки одной личности (как и в других произведения, возможно, самого Газданова). Впервые в этом романе Газданов включил фрагменты, представляющие собой эссе, в форме размышлений и впечатлений персонажей – о Монпарнасской атмосфере, о качестве преподавания в Сорбонском университете, о писательстве, о необратимости жизненного потока и т. д. В поэтике романа появляется новый элемент: прием эссеизации, которая стала одной из характерных особенностей литературы ХХ в., иллюстрируя своеобразие модернистского искусства. В этом романее Г. Газданов дает очень язвительные, жестокие и иронические характеристики монпарнасским завсегдатаям через персонаж Артура Томпсона: «Н евзрачные художники с голодными лицами, нелепо одетые <…> спорили о Сезанне, Пикассо, Фужита; <…> какой-то развязный и многословный субъект ожесточенно хвалил французскую по-эзию и цитировал стихи Бодлера и Рэмбо <…> Вот молодой автор, находящийся под сильным влиянием современной французской прозы <…> Вот подающий надежды философ – труд об истории романской мысли, книга в печати о русском богоборчестве, интереснейшие статьи о Владимире Соловьеве, Бергсоне, Гуссерле; жи-вет на содержании у отставной мюзикхолльной красавицы <…> – Неприятная вещь, Монпар-нас …» Сле дующая часть романа продолжает тему Монпарнаса, но повествование ведется от лица Артура в форме внутреннего монолога вперемешку с прямой речью: «Поэтов стано-вилось все меньше и меньше – и потому, что поэзия явно шла на убыль, и потому, что для поэзии нужно было хотя бы уметь грамотно писать и чему-то когда-то учиться; и хотя к монпарнасским поэтам никто не предъявлял требований особенной культурности – как, впрочем, ни к кому на Монпарнасе, – все же какие-то зачатки, какие-то проблески культуры надо было иметь...». Далее в определении Артура прослеживается точка зрения автора: «Ce sont des rates {Вот крысы ( фр.).}”», – думал Артур» (курсив мой. – Е. К. ) [2]. Артур – англичанин, говоривший на русском языке, зачем ему думать на французском? Следовательно, это делал сам писатель. отметим, что перевод не совсем верный, так как крыса по-француз ски пишется rat, слово ratés означает «неудачни-ки» и смысл несколько меняется (неизвестно, ошибка ли это переводчика, или типографская опечатка). Персонаж Артура Томсона полон контрастов. Артур мало похож на англичанина, и на первый взгляд идеалистичен. Герой-протагонист Володя Рогачев собирается писать роман только после того, как узнает историю Артура и Виктории. Через ощущения и эмоции Артура он начинает выстраивать цепочку ассоциативных собст-венных воспоминаний. Г . Газ данов так описывает процесс творчества написания романа: «… полнота впечатления создается почти иррациональным зву чанием слов, удачно удержанным и необъяснимым ритмом повествования, так, как если бы все, что написано, нельзя было рассказать, но что шло меж ду словами как незримое, протекающее здесь, в этой книге, человеческое существование. Но когда он пытался писать так, почти не обращая внимания на по-строение фраз, все следя за этим ритмом и этим иррациональным, му зыкальным движением, рассказ становился тяжелым и бессмысленным. То гда он принимался за тщательную отделку текста, и выходило, что на его страницах появля-лись удачные сравнения, анекдотические места, и они ста новились похожими на ту среднюю французскую прозу, которую он всегда находил невыносимо фальшивой. И лишь в редкие часы, когда он не думал, как нужно писать и что нужно делать, когда он писал почти что с закрытыми глазами, не думая и не останавливаясь, ему удавалось, с помощью несколь ких случайных слов, выразить то, что он хотел; и перечитывая некоторое время спустя эти страницы, он отчет-ливо вспоминал те ощущения, которые вызвали их и сохранили, вопреки закону забвенья, их неувядаемую и иллю зорную жизнь» [2, с. 263, 264]. И здесь Газданов, казалось бы, пишет о Образ автора, герой-рассказчик и повествователь в романах Гайто ГаздановаФИЛОЛОГИЯ 188себе самом, о своей манере работы над художественным произведением. Очень похоже был описан творческий процесс в его рассказе «Счастье» (1932). В романе «Ночные дороги» повествование ведется от лица ночного таксиста. Сам писатель, как известно, проработал ночным таксистом 25 лет. Есть в тексте и немало других автобио-графических деталей, из которых выстраивает-ся узнавае мый сюжет газдановских жизненных странствий: «Точно так же, как и в других странах, где я был то бродягой, то солдатом, то гимназистом, то не вольным путешественником, я никогда не знал, что со мной случится и ока жусь ли я, в результате всех чудовищных смещений, которых я был свидете лем и участником, – в Турции или в Америке, во Франции или в Персии, – так же и здесь, в Париже...» [2, с. 621]. Но он сохраняет дистанцию между героем и автором, выступая в качестве наблю-дателя, не объективируется настолько, чтобы быть полностью отождествленным с героем. Все описанные события объединены отношением рассказчика, его комментариями. В романах «Вечер у Клэр», «История одного путешествия», «Ночные дороги» один тип героя – автобиографическое «я»: Николай Соседов, Володя Рогачев, ночной таксист (у которого нет даже имени, а может быть по-тому, что он слишком узнаваем в этом романе), а общее для него – молодой русский эмигрант во Франции, наделенный способностями к писательскому творчеству, в качестве журна-листа или писателя. Во всех романах (за исключением романа «Пробуждение») герой-повествователь – это творческая личность, интеллектуал, яркая ин-дивидуальность, герой связан с писательской деятельностью (Володя из «Истории…», жур-налист из «Призрака ...» и др.), присутствие его антипода только подчеркивает его значимость, непохожесть на окружавшую массу. Основные проблемы, которые затрагивает Г. Газданов, касаются внутреннего мира героев. Реальная жизнь для его героев заменяется существо-ванием в лирическом мире – мире фантазий, путешествий, в котором близкой и понят ной становится судьба совершенно чужого чело-века, случайного прохожего, а игра собствен-ного воображения неотличима от подлинных, непосредствен ных чувств. Главный герой романа «Пилигримы», Роберт Бертье, противопоставляется Фреду, его антиподу, метаморфозу которого мы наблю-даем в конце романа. Две его стороны обоз-начены двумя именами: Фред – для злодея и Френсис – для персонажа измененного. Роберт и Фред – ровесники, но их разная классовая принадлежность объясняет их лич-ностные различия. Гайто Газданов делает акцент на роли книг в жизни человека, на образовании. Подробно автор описывает детство Фреда, те жалкие, ужасные условия, в которых он рос, всю жестокость, которую он испытал сначала на себе, а потом стал поступать подобным обра-зом с другими. На примере жизни Фреда Гайто Газданов провозглашает Библейскую истину: зло порождает зло, а добро – добро. Выходец парижского «дна», подросток Френсис попадает однажды к немолодой проститутке – любительнице низкопробного детективного романа. Именно она и дает Френ-сису новое имя – Фред, так звали ее любимого героя авантюрного романа. И Френсис посте-пенно входит в соответствие с этим вымыш-ленным образом. Френсис переходит во Фреда и становится жестоким сутенером. Ему неве-дом страх, но он оказывается незащищенным от любви к Жанин. Всегда ощущается «но»: если бы не…, то Фред не стал бы заниматься такими делами. И эта мысль реализуется в дальнейшем. Ключевым моментом в мета-морфозе Фреда стал подслушанный разговор в кафе (речь шла об истории культуры), из-за которого происходит надлом в его сознании, еще не осознанное понимание (имплицитное предчувствие) чего-то, что есть прекрасно, то, что ему поможет в жизни, то, чего он очень хочет. Это означает, что изначально он не был доволен тем, где и как он жил. Это отличает его от Ренэ, Дуду и других. Можно усмотреть в персонаже Фреда типичные черты представителей низших слоев, творящих впоследствии все эти изменения в обществе. По его словам, именно то, что Жа-нин предпочла кого-то лучше него, и не давало ему покоя. Он тянулся, как и она, к лучшему, светлому. Фред сумел использовать посланный 189ему шанс и встретился с Рожэ, о котором ему рассказал сосед по тюремной камере. Так, первый шаг возвращения героя к самому себе оказывается связанным с возвращением собственного имени. Показательным является то, что сам сосед не сумел изменить свою жизнь, и мы понима-ем, что для этого необходим характер, который есть у Фреда. Это – сильный, интересный че-ловек. Заключительный аккорд в его судьбе, в его метаморфозе сыграли опять-таки книги. Но то, что он сумел их прочитать, говорит о том, что он был грамотным человеком (в отличие от соседа по камере) и, значит, имел какое-то образование. Вероятно, благодаря образованию он и смог противостоять, оценить то реальное, что его окружало. Первые зерна сомнений в правильности его существования были заро-нены Лазаресом, слова которого расшевелили гордость Фреда, его амбиции. Известно, что эти два качества – движущая сила многих поступков, как позитивных, так и негативных. Финал поражает неожиданной гибелью (неле-пой) Фреда-Френсиса. Да, он переродился, стал другим, только начал жить, но, можно подумать, что Г. Газданов не знает, что же делать с этим новым человеком и не видит его будущего в этом мире. Возможно, писатель не хотел разви-вать социально-политическую тему взросления Френсиса и устранил героя. Г. Газданов в этом романе отводит преобразующую роль культуре и искусству (через это и происходит метаморфоза Фреда и Жанин). В романах Г. Газданова центр композиции, внешней и внутренней, перемещается с сю-жетных узлов на раскрытие внутреннего мира его героев, которые все более «объективируют-ся», выражают образ автора. В повествовании опускаются многие бытовые детали, подроб-ные описания природы и внешности, давая место лирико-философской теме, которая, высвобождаясь, начинает звучать все горячей и выразительней. Тема эта, прежде всего – о красоте и богатстве человеческого чувства, о сущности бытия и др. В романах Г. Газдано-ва ощущается ослабление сюжетной канвы повест вования, с одной стороны, и доминиро-вание описательной рефлексии непосредствен-ных переживаний героя – с другой. Это ка-чество его прозы не осталось незамеченным критикой, которая возвестила о неспособности писателя построить полноценное эпическое повествование, каким и должен быть роман в традиционном понимании. Сюжет в романах Г. Газданова берет на себя психологическую функ цию, а описательность сориентирована прежде всего на внутренний мир ге роя, на работу его души. Романное мышление Г. Газ-данова вырабатывает оригинальные принципы поэтики: повествование в русле потока сознания, временной синкретизм, двоемирие, соединение рационального и иррационального и т. п. Итак, подводя некоторые итоги, мы выделяем общие элементы для автора, рассказчика и повествователя (за исключением романов «Пилигримы» и «Пробуждение»): человек, занимающийся писательством; русский ин-теллигент-билингв, эмигрант, постоянно по-груженный в воспоминания о России; прошел Гражданскую войну; одинокий и бедный, за-нимается тяжелым физическим трудом, позже становится ночным шофером такси в Париже. Создается тип личности, имеющий много сходства с судьбой автора. Все доминантные мотивы прозы Г. Газданова выражаются его героями: путешествие, одиночество, изгнан-ничество, смерть и т. д. Автор выступает как реальная творческая личность (благодаря автобиографическим деталям) и он совпадает по большому счету с образом автора. Рассказ-чик и повествователь рассматриваются пре-жде всего как текстообразующая категория. «Я» рассказчика в романах Г. Газданова не полностью тождественно ав тору, но степень самовыражения писателя, открытости его авторского сознания, предельной откровен-ности очень велика. Образ героя-писателя является знаковым. Во-первых, он отражает в своих взглядах общечеловеческие проблемы, идеи гуманис-тов. И в этом аспекте он дан в оппозиции к окружающей его бездуховности. Во-вторых, герой-писатель представляет образ самого автора и в этом случае выражает его размыш-ления и мировоззрение по вопросам, которые являются актуальными для Гайто Газданова. Этот персонаж – выразитель эстетических Образ автора, герой-рассказчик и повествователь в романах Гайто ГаздановаФИЛОЛОГИЯ 190взглядов самого писателя. Заслугой Г. Газданова можно считать то, что все его персонажи-писатели позволили создать в литературе образ русского писателя-эмигранта: до него это не удалось сделать никому из русских писателей. СПИСОК ЛИТЕР АТУРЫ 1. Adam J-M, Revaz Fr. Analyse des textes. P., 1972. 2. Газданов Г . Собрание соч.: в 3 т. М.: Согласие, 1996. Т. I. REFERENCES 1. Adam J-M, Revaz Fr. Analyse des textes. P., 1972. 2. Gazdanov G. Sobraniye soch.: v 3 t. M.: Soglasiye, 1996. T. I. Е. Н. Малюга К ВОПРОСУ О ЯЗЫКОВОЙ ПОЛИТИКЕ В РОССИЙСКИХ НЕЛИНГВИСТИЧЕСКИХ ВУЗАХ Работа представлена кафедрой иностранных языков Российского университета дружбы народов. В статье рассматриваются проблемы профессионально ориентированного обучения в нелингвистических вузах, его цели и задачи. Автор характеризует новую российскую языковую политику. Ключевые слова: профессионально ориентированное обучение, профессионально-деловое общение, профессиональная коммуникативная компетенция. E. Malyuga LANGUAGE POLICY IN RUSSIAN NON-LINGUISTIC UNIVERSITIES Problems of vocation-oriented teaching in non-linguistic universities, its aims and tasks are considered in the article. The author characterises a new lan-guage policy. Key words: vocation-oriented teaching, professional and business commu-nication, professional communicative competence. Роль иностранного языка в российской системе профессионального образования оп-ределяется общественными и экономическими факторами в связи с возросшими требовани-ями к общей культуре, профессиональной компетенции, мобильности подготовки специ-алистов всех профилей. На современном этапе необходимо по-новому осмыслить задачи, стоящие перед российскими нелингвистче-скими вузами, по такому социально значимому направлению как экономика. Сегодня, владея иностранными языками, культурой страны изучаемого иностранного языка, возможно интегрироваться в общество с рыночной экономикой, быть конкуренто-способным на рынке труда и более осознанно воспринимать мировые проблемы. Политика в области языкового образования строится на основе синтеза всех сфер жизни общества и лингводидактики. Этот синтез позволил выра-ботать подходы к реализации образовательной политики в области методики преподавания	В этом списке - одни из самых интересных научных книг ХХ века.
6a380459-c6d5-43f0-8ba5-61b343b8653e	Ivanov Konstantin	2,009	The Scientific Revolution through a Gendered Lens: A Review of Feminist Hist ories of Science	null	242 REVIEWS The ScienTific RevoluTion ThRough a gendeRed lenS: a Review of feminiST hiST oRieS of Science Konstantin Ivanov Editorial note. This is an abridged English translation of a Russian review essay published in the same issue, which covers more works and discusses them in greater depth. In this brief survey, I will concentrate on the early modern period. I will do so for two reasons. Firstly, many female historians believe that it is the changes that occurred in Western and Northern Europe during that period which excluded women from prestigious types of activity such as science and philosophy. Secondly, radical feminists believe most conclusions of traditional1 academic work on early modern science to be false. As early as 1977, Joan Kelly wrote in a well-known and oft-quoted paper entitled “Did Women Have a Renaissance?” that One of the tasks of women’s history is to call into question accepted schemes of periodization. To take the emancipation as a vantage point is to discover that events that further the historical development of men, liberating them from natural, social, or ideological constrains, have quite different, even opposite, effects upon women [quoted in Park 2006: 487]. Carolyn Merchant adapted this thesis to the history of science in The Death of Nature: Women, Ecology, and Scientific Revolution, published in 19802. Merchant tried to trace the processes by which women were relegated to a supporting role in European societies. She links these changes with the rise of new scientific and market values that sanctioned the exploitation of nature, which had hitherto been personified in feminine terms. One of the results of this process was that women became an object of domination; another result was the unconscious eroticization of knowledge—according to radical interpretations, a sublimated form of violence (Carrol 1989). Sandra Harding, the author of a series of books on the feminist history of science (1986; 1991; 2006), is even more categorical. Harding claims that masculine dominance, racism, class-based exploitation, as well as colonial and imperialist conquest contributed to the formation of the logic and practice of science, and scientific knowledge is therefore fundamentally illegitimate. So what have feminist studies’ critical review of history revealed? I will try to answer this question by outlining the controversy between traditional authors and gender-conscious historians of science and correlating it with social alignments in the professional field of science. Address for correspondence: Konstantin Ivanov. Department of General and Theoretical Physics, Leo Tolstoy Pedagogical University, Prospekt Lenina 125, 300026 Tula. konstantine@yandex.ru. 1 I am using the term “traditional” here strictly as an antonym to “alternative” or “innovative.” 2 Republished in 1989. See also the recent debate in the Focus section of Isis (“Getting Back to The Death of Nature: Rereading Carolyn Merchant,” 97(3): 485–533), and Merchant’s recent work (2008).© Laboratorium. 2009. No. 1: 242–248243 KONSTANTIN IVANOV. THE SCIENTIFIC REVOLUTION THROUGH A GENDERED LENS... One of the standard topics implicitly or explicitly present in any feminist study is a critique of the knowing subject. Feminists argue that positivist male epistemology erroneously portrays this subject as a distanced and disinterested observer. Feminists believe that “disinterested observer,” in this case, designates a white male who occupies dominant positions in the social hierarchy and is interested in objectivating the order that grants him power and recognition. This is why a range of feminist works strive to expose the supposed sexlessness of the traditional subject of knowledge. One of the ways to do this is to uncover erotic connotations in works of early modern science. One of the most striking examples of this line of argument is Mary Campbell’s Wonder & Science: Imagining Worlds in Early Modern Europe (1999). Analyzing Galileo Galilei’s well-known Starry Messenger among other texts, Campbell brings to light a whole web of erotic associations usually ignored by male scholars: from “the incorporation of the pederastic language of courtly ‘intercourse’” (126) (in Galileo’s dedicatory letter to Cosimo de’ Medici) to the pleasure he gets from examining the Moon: “It is most beautiful and pleasing to the eye to look upon the lunar body” (Galilei 1989[1610]: 35). Unveiling erotic metaphors allows Campbell to attribute phallic functions to the telescopes themselves, as instruments that allow men to derive pleasure from penetrating the depths of the universe. She also discovers shades of scopophilia in the first emotional responses to the experience of using optical instruments. Liberating Galileo from stern academic concentration and sexual indifference, Campbell refuses to adopt a long-term perspective that would focus on the improvement of optical technology and growth of knowledge. Instead, she places his work in the context of contemporary literary genres, and argues that it fits most closely into utopian writing and “classic voyage literature” (1999: 135). Campbell finds the use of an eroticized vocabulary functionally justified, because erotic discourse is much more focused on the signified and can therefore be used to create an illusion of presence, blurring the boundary between “seeing” and “being there” 3. Campbell’s approach closes the gap between the study of scientific ideas and the analysis of speech acts, allowing us to study the cultural, social, symbolic, and semantic transformations that led to the emergence of a scientific language. In particular, considering the specific ways in which scientific images were produced in early modern Europe, she discovers parallels between the concepts of “explicit language” and “graphic detail.” Campbell interprets the evolution of scientific language (both verbal and graphic) as a process of “fetishization”; she argues that this process allowed its practitioners to pin down its meaning, dispensing with superfluous chains of signifieds that coded the objects of scientific scrutiny in “unscientific” ways. Campbell’s book exemplifies the agenda of feminist epistemology. She focuses on eroticism and visual culture. She displays an interest in utopia which, according to many female historians of science, is a central element in the self-definition of the feminist movement because utopia reflected the imaginary aspirations of women caught in a sexist society whose rigid distribution of gender roles made them unhappy (Sargisson 1996). Finally, her work is profoundly psychological, contrasting with the dispassionate subject of knowledge in “male” science. Another way in which gender historians oppose the traditional history of science is in paying close attention to scientists’ emotional experiences. One example of this approach is Emmy Spary’s paper on “Codes of Passion” (1999). Spary attempts to find traces of spiritual drama in the work of yet another early modern scientist, Georges-Louis Leclerc Buffon. Spary argues that Buffon’s interest in taxidermy was provoked by the psychological trauma of his wife’s death. Within the complex of images that are symbolically linked to femininity, Spary discovers an “elegant and carefree” bird 4. Developing the psychoanalytic thesis that men are afraid of ecstatic female emotionality, Spary 3 On this point, Campbell echoes gender studies in the history of pornography (Falk 1993). 4 She is seconded by Crowther-Heyck (2003), who notes that the image of the open bird cage becomes an erotic symbol in paintings starting in the 18th century. Wine cooling jugs carried the same meaning.244 REVIEWS interprets the stuffing of animals as a transgressive gesture that allows a man to overcome this complex and persuade himself that gender relations can be controlled. However, Spary does not stop at this rather trivial interpretation. Like Campbell, she develops her thesis against a larger background, which includes both erotic and political allegories. Like birds in collections, living birds in aviaries were mere simulacra of nature, reflecting the moral outcomes of domestification in their own immorality. Sickness, idleness and adultery were the lot of those who lived in luxury, whether birds or French nobles. The problem of classifying birds thus became one with the problem of classifying society [132]. Nor does Spary disregard the problem of the emergence of scientific language. Her study employs the methods of semiotics and makes frequent references to the work of Roland Barthes. “Early modern collections […] were clearly polysemic; they could support different meanings and connote different worlds” (118). However, as the epistemological status of the visual in taxidermic practices becomes problematic, scientists develop a projective imagination. They reduce the complexity of the eclectic collections assembled in their studies and build a new symbolic order that extends its influence to both natural and social relations: “In moving between text, image and specimen, a cognitive shift between memory and imagination was being operated. Imagination was ‘the interior eye, and the measure of imaginations is relative to the measure of vision.’” (122). The “imagination” is a central topic in these and many other works on the history of science from the gender studies school. To understand how the term is used in gender history, I propose to look at Ladina Bezzola Lambert’s Imagining the Unimaginable: The Poetic of Early Modern Astronomy (2002). Lambert, too, focuses on Galilei’s Starry Messenger. She analyzes the work by drawing stylistic parallels between Galileo’s text and works by his contemporaries, scientists as well as literary writers: I believe that his [Galileo’s] imagery is fundamental to the argument of the Sidereus nuncius not only for the way it illustrates Galileo’s description, but, more substantially, for fleshing out his argument in a very literal sense of this metaphor. It is to a large extent through his use of imagery, rather than argumentatively, that Galileo counters the dogma-tic beliefs of the Aristotelian philosophers and tries to make his theory palatable to his audience [34]. Alan Gross, a specialist on scientific rhetoric, attacks this book with an aggressiveness that leaves me puzzled: The title and subtitle of this monograph are seriously misleading. A book on imagining the unimaginable should concern itself with the heart of this oxymoron: though the imagination has common sensation as its only basis, it nevertheless produces something unique—namely, new knowledge. This is not Ladina Lambert’s topic, however; she is concerned, as she herself says, only with the capacity of the imagination to reorder the mind’s visual contents: to create satyrs out of images of men and goats or, more to the point, craters out of moon shadows. Nor is this really a book about early modern astronomy [2002: 695]. Gross finds fault with Lambert’s arguments, but the main cause of his irritation seems to be her attempt to shift the boundaries of the discipline somewhat by analyzing Galileo’s “scientific” work using not only scientific, but also literary categories. He continues: True, it concerns itself with Galileo, Kepler, and Huygens. Galileo’s Sidereus nuncius and his Dialogue Concerning the Two Chief World Systems, works certainly central to early modern astronomy, are the foci of a chapter. But the choices in the cases of Kepler and Huygens are eccentric indeed: Kepler’s Somnium and Huygens’s Kosmotheoros. It is equally odd that a book professedly about early modern astronomy should deal so extensively with Ariosto’s Orlando Furioso and two novels each of Cyrano de Bergerac and Italo Calvino» [Gross 2002: 695].245 KONSTANTIN IVANOV. THE SCIENTIFIC REVOLUTION THROUGH A GENDERED LENS... Much can be said in support of Lambert. Science was only professionalized at the turn of the 19th century, and it is therefore inappropriate, at the very least, to view Galileo’s text as exclusively “scientific.” The models of persuasion that Galileo was developing were aimed at an audience of courtiers, with their own peculiar ideas about culture and literary sensibility5. Galileo’s unique optical experience was indeed difficult to articulate, and finding detailed similarities between the surfaces of the Moon and the Earth was virtually the only way to assimilate this new knowledge, which had no counterparts in either the Aristotelian scholastic narrative or empirically oriented practice (van Helden 1992; 1994; van Helden and van Gent 1999). More than anything else, Gross’s review seems to me to corroborate feminist attacks on masculine interpretations of the scientific revolution more than it refutes them. But let us return to the logic of Lambert’s reasoning. The use of the imagination in the Starry Messenger, Lambert argues, serves three main objectives: (1) to create a physical world out of visual image; (2) to establish an essential similarity between the Moon and the Earth; (3) and to translate the meaningless telescopic images into familiar images that bear significance in the reader’s mind. In so doing, it addresses some peculiar epistemological problems that the telescope and the kind of visual evidence it furnished posed: for one thing, the evidence was exclusively visual; for another, it was not evident, at least not self-evident [Lambert 2002: 34]. Like Campbell, Lambert interprets Galileo’s experience of examining the Moon as a new type of interaction with the world—not so much intellectual (in the spirit of Aristotelian scholasticism) as physiological. The act of looking acquires a significance of its own and becomes an intermediate operation between perception and intellectual processing. The way in which the visible is reconstructed is such that at the beginning of observation, visual experience is viewed as inseparable from rational interpretation. Lambert shows that in order to achieve his objective (“to make his theory palatable to his audience,” as quoted above), Galileo made equal use of logical argument and rhetorical devices, playing on the polysemy of the expressions he employs. Moreover, her book offers what is probably the most successful explanation of a well-known paradox in the Starry Messenger that has occupied many a scholar—the clearly exaggerated size of the crater in one of the engravings included in the treatise. “Galileo,” Lambert writes, “never uses the term ‘crater’ ”. This is a remarkable observation. Attributing to Galileo schemes of perception that appeared at later dates, historians of science sometimes disregard the original terminology used by early modern scientists. Lambert, by contrast, is initially interested in the “literary” aspects of Galileo’s work and therefore focuses on his scientific terminology. The paradox is explained by a difference in attitudes between Galileo and his later interpreters. Galileo was much more interested in pointing out similarities, rather than differences, between the Moon’s and the Earth’s surfaces 6. The imaginary resemblance between the two landscapes helps him articulate a new type of visual experience and at the same time serves to refute the Aristotelian idea that the sublunar and supralunar worlds are incomparable. In describing the surface of the Moon, Galileo uses perfectly terrestrial concepts—“valleys” and “very high mountains.” He seems unfazed by the strong dissimilarity between the peculiar features of the Moon’s surface and terrestrial landscapes. Lambert argues that this attitude deserves particular attention. Galileo ignores these distinctions because they do not fit his program, i.e., to emphasize cognatio atque similitude inter Lunam atque Tellurem. Instead, he singles out one crater, magnifies it and compares it to the unique—but familiar—topography of Bohemia, thereby emphasizing that what looks strange on the Moon 5 A detailed analysis is offered in Biagioli 1992; 1993; 1996. 6 The concept of a “crater” appeared in the 18th, not the 17th century, serving a different task: to define those peculiar features of the Moon that distinguish it from the surface of the Earth.246 REVIEWS also exists on Earth. He in fact not only argues that the crater resembles the topography of Bohemia, but even claims that it is the way the region of Bohemia would look from outer space. The crater therefore is Bohemia [Lambert 2002: 49]. Yet another alternative tendency in the history of science is the attempt to link changes in ways of explaining natural phenomena with the transformations that took place among early modern craftspeople and artists. Probably the most authoritative female historians in this field are Paula Findlen (1994; 2001), Pamela Smith (2004), and Pamela Long (2000). Outlining her main thesis in one of her articles, Smith writes: In about 1400, northern European artists suddenly began to depict the natural and human world in a “realistic” or “naturalistic” manner. At about the same time, new ideas about how to describe nature realistically emerged among scholars investigating the natural world. Over the next two centuries, this new approach to nature (which eventually became known as “science”) and the belief that it could provide a realistic depiction of nature transformed human attitudes to nature and the material world. Artisans or craftspeople were central to this transformation and thus more important than is usually recognized in forming the new attitudes that characterized the Scientific Revolution [2000: 13]. This train of thought is not limited to gender studies. Feminist and traditional historians alike have tried to place scientific ideas in a wider context that reveals the first naturalists’ links with, on the one hand, craftspeople, engravers, and distributors of printed matter, and, on the other hand, the courts, although female authors are in a slight majority in this field (Jackson 2000). The same goes for the history of visual culture (Parshall 1993). These new fields of interest constitute zones of rapprochement between gender studies and other alternative tendencies in the history of science. Edited volumes on the contextual history of science therefore include papers by male authors, although they are usually much less represented than female gender historians (Smith and Findlen 2001). Another current in gendered histories of science—and probably the most controversial one—focuses on the interpretation of purely female phenomena that are fundamentally absent from the male experience (such as the female orgasm or child-bearing). In these cases, professional contributions by men have inevitably resulted in a distorted or sometimes absolutely false understanding, which then came to be transmitted as scientific truth. Elisabeth Lloyd convincingly demonstrates this in her recent book The Case of the Female Orgasm: Bias in the Science of Evolution (2005). One by one, Lloyd scrutinizes explanations offered by men until the mid-20th century and refutes the once-popular idea that the orgasm has a beneficial effect on female fertility; that it is a secondary result of embryonic development (such as the male nipples), and many other delusions. In doing so, she shows male biologists’ bias in involuntarily attributing features of their own sexual life to the female orgasmic experience. In a similar vein, Lianne McTavish argues in her book Childbirth and the Display of Authority in Early Modern France (2005) that the obviously implausible depictions of the fetus in 17th century obstetric treatises document pernicious intrusions by male surgeons into obstetric practice. In addition, the book offers an interesting analysis of strategies of authority formation among obstetricians. Two recent tendencies stand out in the gendered history of science. Firstly, male historians have increasingly come to tolerate this line of inquiry; secondly, and most remarkably, some female historians specializing in this field have begun to voice moderate criticism of radical feminist approaches (Kohlstedt 2007). Patricia Fara makes an interesting observation in her review of an edited volume entitled Figuring It Out: Science, Gender, and Visual Culture (Shteir and Lightman 2006), which discusses women’s contribution to the creation of visual scientific imagery in the 19 th century: The cover of Figuring It Out correctly suggests that this collection is predominantly about women and nature. Although the volume contains many excellent articles, by gathering 247 KONSTANTIN IVANOV. THE SCIENTIFIC REVOLUTION THROUGH A GENDERED LENS... them together under this rubric the editors implicitly reinforce the traditional dichotomy between word and image, with its associated assumptions of contrast between masculine reason and feminine superficiality, between rational language and natural unmediated impressions […] paying particular attention to female involvement in the visual construction of gendered roles. As the editors themselves point out, more research is needed on masculinity, which runs the risk of being seen as a norm for women to define themselves against rather than as a variable category under constant reconstruction [Fara 2007]. It is all the more interesting to read such comments by female gender historians since responses by male scholars to works from the gender school mostly remain querulous, even though on the whole they have become more tolerant. In his review of Susan Parrish’s book American Curiosity: Cultures of Natural History in the Colonial British Atlantic World (2006), which deals with the transmission of information from recently discovered America to the Old World, William Leach writes: Perhaps the most troubling feature of this book is its writing and tone. Highfalutin theoretical language dealing with gender, race, and nationality, the product of the last twentyfive years in the academy, continually intervenes, and valid historical points get lost in a fog of unexamined generalizations. The author’s tone is often smug and condescending. In a few decades, one hopes, this kind of analysis will be incomprehensible, and real historical work—of the kind that sometimes shines forth here—will once again make its claim [Leach 2006]. Robert Nye is much more restrained in his assessment of Men, Women, and the Birthing of Modern Science (Zinsser 2005), a collection of articles on empresses’ or wealthy and socially high-ranking women’s attention to natural science: It is generally agreed that before about the middle of the seventeenth century, the activities and investigations of nature that eventually became modern science were open to participation by both men and women. Though women certainly did not engage in such activities in numbers equal to men, there was nothing in culture, law, or institutions of the late medieval period that directly ruled out female practitioners of medicine, science, or philosophy. Historians of science and medicine have been gradually piecing together the ways that the new scientific institutions of the seventeenth and eighteenth centuries and the new methods employed to ascertain the truths of experimental facts operated to exclude women […] All these essays usefully direct our attention to the social history of women’s exclusion from modern science, which was—social development being so differential and uneven—partial, incomplete, and complicated by local developments [Nye 2006: 760–761]. My own research on the history of early modern science, which mainly deals with astronomy, the first results of the use of optical technology, and the technology of producing visual representations, has led me to many conclusions that are similar to those of the authors discussed here, although there are also points of divergence. Like them, I am strongly opposed to linear models in the interpretation of scientific knowledge that are reminiscent of Old Testament genealogy (Seth begat Enos, who begat Cainan, who begat Mahalaleel, etc). However, I believe that eroticism is not the only way in which the emotional component in scientific research can be expressed. Why not talk about left-right asymmetry, about the function of metaphor in scientific knowledge, or about other ways to resolve emotional conflicts generated by encounters with the unknown? Nevertheless, gender studies in the history of science undoubtedly allow us to reconsider the key stages in the history of visual culture. They add nuance to the history of scientific language and the construction of masculine models of impersonal perception, and thoroughly redefine the role and influence of utopia during the Enlightenment. Translated from the Russian by Mischa Gabowitsch248 REVIEWS Biagioli, Mario. 1992. “Scientific Revolution, Social Bricolage, and Etiquette.” Pp. 26–32 in The Scientific Revolution in National Context, edited by Roy Porter and Mikulás Teich. Cambridge: Cambridge University Press. Biagioli, Mario. 1993. Galileo, Courtier: The Practice of Science in the Culture of Absolutism. Chicago/Lon-don: University of Chicago Press. Biagoli, Mario. 1996. “Etiquette, Interdependence, and Sociability in Seventeenth-Century Science,” Critical Inquiry. 22: 193–238. Campbell, Mary Baine. 1999. Wonder & Science: Imagining Worlds in Early Modern Europe. Ithaca and Lon-don: Cornell University Press, 1999. Carrol, Margaret D. “The Erotics of Absolutism: Rubens and the Mystification of Sexual Violence,” Representations 25: 3–30. Crowther-Heyck, Kathleen. 2003. “Wonderful Secrets of Nature: Natural Knowledge and Religious Piety in Reformation Germany,” Isis 94(2): 253–273. Falk, Pasi. 1993. “The Representation of Presence: Outlining the Anti-aesthetics of Pornography,” Theory, Culture and Society. 10(2): 1–42. Fara, Patricia. 2007. [Review of Shteir and Lightman 2006.] Isis 98(4): 819–821. Findlen, Paula. 1994. Possessing Nature: Museums, Collecting, and Scientific Culture in Early Modern Italy. Berkeley: University of California Press. Findlen, Paula. 2001. “Building the House of Knowledge: The Structures of Thought in Late Renais-sance Europe,” Pp. 5–51 in The Structure of Knowledge. Classifications of Science and Learning since the Renais-sance, edited by Tore Frängsmyr. Berkeley: Office for His-tory of Science and Technology. Galilei, Galileo. 1989 [written in 1610]. Sidereus nuncius, or The Sidereal Messenger. Translated with intro-duction, conclusion, and notes by Albert van Helden. Chi-cago: The University of Chicago Press. Gross, Alan. 2002. [Review of Lambert 2002.] Isis. 93(4): 695–696. Harding, Sandra G. 1986. The Science Question in Feminism. Ithaca: Cornell University Press, 1986. Harding, Sandra G. 1991. Whose Science? Whose Knowledge?: Thinking from Women’s Lives. Ithaca, N.Y.: Cornell University Press. Harding, Sandra G. 2006. Science and Social Inequality: Feminist and Postcolonial Issues. Urbana/Chica-go: University of Illinois Press. Jackson, Myles W. 2000. Spectrum of Belief: Joseph von Fraunhofer and the Craft of Precision Optics. Cam-bridge/London: The MIT Press. Katharine, Park. 2006. “Women, Gender, and Utopia: The Death of Nature and the Historiography of Early Modern Science,” Isis 97(3): 487–495. Kelly, Joan. 1977. “Did Women Have a Renaissance?” Pp. 137–164 in Becoming Visible: Women in European History, edited by Renate Bridenthal and Claudia Koonz. Boston: Houghton Mifflin. Kohlstedt, Sally. 2007. [Review of Harding 2006.] Isis 98(1): 217–218.Lambert, Ladina Bezzola. 2002. Imagining the Unimaginable: The Poetics of Early Modern Astronomy. Amsterdam/New York: Rodopi. Leach, William. [Review of Parrish 2006.] Isis 97(4): 752–753. Lloyd, Elisabeth Anne. 2005. The Case of the Female Orgasm: Bias in the Science of Evolution. Cambridge, Mass.: Harvard University Press. Long, Pamela O. 2000. “Invention, Secrecy, and Theft: Meaning and Context in the Study of Late Medieval Technical Transmission,” History of Technology 16: 223– 242. McTavish, Lianne. 2005. Childbirth and the Display of Authority in Early Modern France. Burlington, Vt.: Ashgate Publishing Company. Merchant, Carolyn. 1980 [second edition: 1989]. The Death of Nature: Women, Ecology, and Scientific Revolution. San Francisco: Harper & Row. Merchant, Carolyn. 2008. “The Violence of Impediments: Francis Bacon and the Origins of Experimenta-tion,” Isis 99(4): 731–760. Nye, Robert A. [Review of Zinsser 2006.] Isis 97(4): 760–761. Parrish, Susan Scott. 2006. American Curiosity: Cultures of Natural History in the Colonial British Atlantic World. Chapel Hill: University of North Carolina Press. Parshall, Peter. 1993. “Imago contrafacta: Images and Facts in the Northern Renaissance,” Art History 16(4): 554–579. Sargisson, Lucy. 1996. Contemporary Feminist Utopianism. London: Routledge. Shteir, Anne B. and Bernard Lightman. 2006. Figur - ing It Out: Science, Gender, and Visual Culture. Hanover, N. H.: University Press of New England. Smith, Pamela H. 2004. The Body of the Artisan: Art and Experience in the Scientific Revolution. Chicago: Uni-versity of Chicago Press. Smith, Pamela H: “Artists as Scientists: Nature and Realism in Early Modern Europe,” Endeavour 24(1): 15–21. Smith, Paula and Paula Findlen (eds.). 2001. Merchants and Marvels: Commerce and the Representation of Nature in Early Modern Europe. New York: Routledge. Spary, Emma. 1999. “Codes of Passion: Natural History Specimens as a Polite Language in Late 18th-Cen-tury France.” Pp. 105–135 in Wissenschaft als kulturelle Praxis, 1750–1900, edited by Hans Erich Bödeker, Peter H. Reill, and Jürgen Schlumbohm. Göttingen: Vanden-hoeck & Ruprecht. van Helden, Albert. 1992. “Representing the Heav - ens: Galileo and Visual Astronomy,” Isis 83(2): 195–217. van Helden, Albert. 1994. “Telescopes and Authority from Galileo to Cassini,” Osiris 9: 9–29. van Helden, Anne C. and Rob H. van Gent. 1999. “The Lens Production by Christiaan and Constantijn Huygens,” Annals of Science. 56: 69–79. Zinsser, Judith (ed.) 2005. Men, Women, and the Birthing of Modern Science. DeKalb: Northern Illinois University Press.	In our series of letters from African journalists, historians and academics examine the early modern period of science.
cb713525-0e50-4782-8aee-017bfe9d8d40	Авилова E. P., Нурмухамедова P. А.	2,008	А. Башлачев и Т. Кибиров: принципы конституирования лирического субъекта	В статье сравниваются разные формы модернистской лирической субъективности (на примере поэзии Т. Кибирова и А. Башлачева). Особенное внимание автор уделяет структурным особенностям картины мира поэтов. Интерпретации лирического субъекта в поэзии Т. Кибирова и А. Башлачева основаны на сравнительном...	6915. Òàì æå. Ñ. 352. 16. Ôàðûíî, Å. «Êóñîê» Õëåáíèêîâà: Îïûò èíòåðïðåòàöèè [Òåêñò] / Å. Ôàðûíî // Acta historicae litterarum hungaricarum. T. 19. Szeged / Acta Univ. szegediensis. 1983. P . 125–151. Å. Ð. Àâèëîâà, Ð. À. Íóðìóõàìåäîâà À. ÁÀØËÀ×ÅÂ È Ò. ÊÈÁÈÐÎÂ: ÏÐÈÍÖÈÏÛ ÊÎÍÑÒÈÒÓÈÐÎÂÀÍÈß ËÈÐÈ×ÅÑÊÎÃÎ ÑÓÁÚÅÊÒÀ Â ñòàòüå ñðàâíèâàþòñÿ ðàçíûå ôîðìû ìîäåðíèñòñêîé ëèðè÷åñêîé ñóáúåêòèâíîñòè (íà ïðèìåðå ïîýçèè Ò. Êèáèðîâà è À. Áàøëà÷åâà). Îñîáåííîå âíèìàíèå àâòîð óäåëÿåò ñòðóêòóðíûì îñîáåííîñòÿìêàðòèíû ìèðà ïîýòîâ. Èíòåðïðåòàöèè ëèðè÷åñêîãî ñóáúåêòà â ïîýçèè Ò. Êèáèðîâà è À. Áàøëà÷åâà îñíîâàíû íà ñðàâíèòåëüíîì è òèïîëîãè÷åñêîì àíàëèçå æàíðà, òèïà èíòåðòåêñòóàëüíîñòè è ñïåöèôèêå äèàëîãèçìà. Àâòîð ñòàòüè ïðèõîäèò ê âûâîäó, ÷òîîñíîâíûìè îñîáåííîñòÿìè ëèðè÷åñêèõ ñóáúåêòîâ èçáðàííûõ ïîýòîâ ÿâëÿþòñÿ: òåñíàÿ ñâÿçü ëèðè÷åñêîãî ñóáúåêòà ñ êóëüòóðíîé ïàìÿòüþ ýïîõè, îáóñëîâëåííîñòü ðîëåâîãî ãåðîÿ æàíðîì, «êîëåáàíèÿ» ìåæäó ðîëåâîé ìàñêîé è ñîáñòâåííî ëèðè÷åñêèì «ÿ», êîíñòèòóèðîâàíèå ëèðè÷åñêîãî ñóáúåêòà ÷åðåç ñèñòåìó èíòåðòåêñòóàëüíûõ îòñûëîê è çàèìñòâîâàíèé,âíóòðåííÿÿ äèàëîãè÷íîñòü ëèðè÷åñêîãî ñóáúåêòà. Òâîð÷åñòâî Òèìóðà Êèáèðîâà è ïåñåííàÿ ïîýçèÿ Àëåêñàíäðà Áàøëà÷åâà â íàñòîÿùåå âðåìÿíå íóæäàþòñÿ â ïðåäñòàâëåíèè – èõ ñòèõè ñòàëèñâîåîáðàçíûì èíäèêàòîðîì ïîñòñîâåòñêîé (èëèâ äðóãîé òåðìèíîëîãèè – ïîñòèíäóñòðèàëüíîé)ýïîõè. Íåñìîòðÿ íà òî, ÷òî Êèáèðîâ – ïîýò-êîí-öåïòóàëèñò, à Áàøëà÷åâ – ïðåäñòàâèòåëü àâòîðñêîé ïåñíè, â èõ ïîýçèè ìíîãî òèïîëîãè÷åñêè ñõîäíîãî. Ýòà ñõîæåñòü áûëà îòðåôëåêñèðîâàíàñàìèì Áàøëà÷åâûì, êîòîðûé îäíó èç ñâîèõ ïå-ñåí («Ïåòåðáóðãñêàÿ ñâàäüáà») ïîñâÿòèë èìåííîÒèìóðó Êèáèðîâó [1]. Ñòðóêòóðíîå ïîäîáèå äâóõ ïîýòè÷åñêèõ ñèñòåì ïðîñëåæèâàåòñÿ, ïðåæäå âñåãî, íà ìèðîâîç-çðåí÷åñêîì óðîâíå, ñâÿçàííîì ñ êîíöåïöèåé ëè÷-íîñòè, ñôîðìèðîâàâøåéñÿ â êðèçèñíóþ ýïîõó.Ýòà êîíöåïöèÿ ÷åëîâåêà, îêàçàâøåãîñÿ íà «ðàç-ëîìå» ìåæäó äâóìÿ ýïîõàìè, â ïîýçèè óêàçàí-íûõ àâòîðîâ îòðàæàåòñÿ íà óðîâíå îðãàíèçàöèè ëèðè÷åñêîé ñóáúåêòèâíîñòè. Ïîýòîìó öåëü íàøåé ñòàòüè – âûÿâèòü îñíîâíûå òèïîëîãè÷åñ-êè ñõîäíûå ÷åðòû ëèðè÷åñêîãî ñóáúåêòà â ïî-ýçèè Ò. Êèáèðîâà è â ïåñåííîì òâîð÷åñòâåÀ. Áàøëà÷åâà.Ãëàâíîé îñîáåííîñòüþ ëèðè÷åñêîãî ñóáúåêòà Êèáèðîâà è Áàøëà÷åâà ÿâëÿåòñÿ åãî òåñíàÿ ñâÿçü ñ êóëüòóðíîé ïàìÿòüþ ýïîõè. Ïðè ýòîì ïàìÿòü ïðåäñòàåò â òåêñòàõ ýòèõ àâòîðîâ íå ïðîñòî êàêíàáîð ìîòèâîâ è îáðàçîâ, íî êàê êîíñòèòóèðóþ-ùèé ôàêòîð äëÿ ëèðè÷åñêîé ñóáúåêòèâíîñòè. Âýòîì êîíòåêñòå ëèðè÷åñêèé ñóáúåêò êàê Êèáèðî-âà, òàê è Áàøëà÷åâà îêàçûâàåòñÿ «ñîòêàííûì»èç öèòàò è êóëüòóðíûõ àëëþçèé. Ïàìÿòü îêàçû-âàåòñÿ íåêèì ñìûñëîâûì ïîëåì, â ðàìêàõ êîòî-ðîãî ôóíêöèîíèðóþò ëèðè÷åñêèå ñóáúåêòû. Ñð., íàïðèìåð, â ñòèõîòâîðåíèè Êèáèðîâà «Õóäîæíèêó, Ñåìåíó Ôàéáèñîâè÷ó»: Â îáùåì-òî íàì íè÷åãî è íå íàäî!Â îáùåì-òî íàì íè÷åãî è íå íàäî –òîëüêî áû, Ãîñïîäè, çàïå÷àòëåòüñâåò ýòîò ìåðòâåííûé íàä àâòîñòðàäîé,êóñò áóçèíû çà îãðàäîé äåòñàäà,òðåõ àëêàøåé íàä ðå÷íîþ ïðîõëàäîé,áåëûé áþñòãàëüòåð, ãóáíóþ ïîìàäóè ïîáåäèòü òàêèì îáðàçîì Ñìåðòü! [2] Â ïåñíÿõ À. Áàøëà÷åâà òàêæå îáíàðóæèâàåì ìíîæåñòâî öèòàò è êóëüòóðíûõ àëëþçèé íà ñîâåòñêóþ äåéñòâèòåëüíîñòü. Ýòîò êóëüòóðíûé ïëàñò òàê æå, êàê è ó Êèáèðîâà, «îäîìàøíèâàåòñÿ» èñòàíîâèòñÿ «ëè÷íûì» ïðîøëûì ãåðîÿ. Ïðè ýòîìíåêîòîðûå èç öèòàò ëèðè÷åñêè îáûãðûâàþòñÿ, âñâÿçè ñ ÷åì ñîâåòñêèå áþðîêðàòè÷åñêèå øòàìïûîêàçûâàþòñÿ ïîäõîäÿùèì ìàòåðèàëîì äëÿ âûðà-æåíèÿ ýìîöèé ëèðè÷åñêîãî ãåðîÿ Áàøàëà÷åâà. Ñð.â ïåñíå «Íîâûé Ãîä»: Â ýòîì ãîäó ÿ âûáèðàþ ÷åðòà.ß ñ íèì îõîòíî ÷îêíóñü ëåâîé ðóêîé.ß îáúÿâëÿþ âîñåìüäåñÿò ÷åòâåðòûéÃîäîì ñåðüåçíûõ ìåð ïî áîðüáå ñ òîñêîé [3]. Òàêîé ñïîñîá êîíñòèòóèðîâàíèÿ ëèðè÷åñêîãî ñóáúåêòà îêàçûâàåòñÿ âàæíûì è â ðåöåïòèâíîìïëàíå, òî åñòü àâòîðñêàÿ óñòàíîâêà íà îáùóþïàìÿòü âëèÿåò íå òîëüêî íà ñïåöèôèêó ëèðè÷åñ-êîãî ãåðîÿ, íî è íà ñòðóêòóðó ïðåäïîëàãàåìîãîàäðåñàòà; ÷èòàòåëü Êèáèðîâà è ñëóøàòåëü Áàø-ëà÷åâà äîëæíû îáëàäàòü «ôîíîâûì» çíàíèåì, äëÿòîãî ÷òîáû ïðàâèëüíî âîñïðèíèìàòü òåêñòû. Ðå-öåïòèâíûé ôàêòîð â ýòîì ñëó÷àå íà÷èíàåò èã-ðàòü êîíñòðóêòèâíóþ ðîëü: òåêñò ñîçäàåò àóäè-òîðèþ «ïî îáðàçó è ïîäîáèþ ñâîåìó» [4]. Ëèðè÷åñêàÿ ñóáúåêòèâíîñòü â òâîð÷åñòâå ýòèõ àâòîðîâ ñâÿçûâàåòñÿ òàêæå ñ æàíðîâûì óðîâíåì. Â íåêîòîðûõ ñëó÷àÿõ ëèðè÷åñêèé ãåðîé ôàêòè-÷åñêè îêàçûâàåòñÿ îáóñëîâëåí æàíðîì. Â ýòîìïëàíå èíòåðåñíî çàìåòèòü, ÷òî â òåêñòû Êèáèðî-âà ïðîíèêàåò æàíð ïåñíè (ñð., íàïðèìåð, ïîýìó«Ñêâîçü ïðîùàëüíûå ñëåçû», ïîëíîñòüþ ïîñòðî-åííóþ íà «ïåñåííîì» êîäå), à â òåêñòàõ Áàøëà-÷åâà âîçíèêàþò ïåðâè÷íûå ðå÷åâûå æàíðû(«ñëåò-ñèìïîçèóì», ðåïîðòàæ). Êàê ïðàâèëî, ëè-ðè÷åñêèé ãåðîé ýòèõ òåêñòîâ ìàêñèìàëüíî îòñòðà-íÿåòñÿ îò ïîëþñà àâòîð è ïðèáëèæàåòñÿ ê ðîëåÀÂÈËÎÂÀ Åëåíà Ðàâèëüåâíà – àñïèðàíò êàôåäðû ðóññêîé ôèëîëîãèè ßêóòñêîãî ãîñóäàðñòâåííîãî óíèâåðñèòåòà; ÍÓÐÌÓÕÀÌÅÄÎÂÀ Ðîçà Àáäóðàõèìîâíà – ïðåïîäàâàòåëü êàôåäðû ôèëîëîãè÷åñêèõ äèñöèïëèí Ìåæäóíàðîäíîãî íåçàâèñèìîãî ýêîëîãî-ïîëèòîëîãè÷åñêîãî óíèâåðñèòåòà © Àâèëîâà Å. Ð., Íóðìóõàìåäîâà Ð. À., 2008Å. Ð. Àâèëîâà, Ð. À. Íóðìóõàìåäîâà. À. Áàøëà÷åâ è Ò. Êèáèðîâ...70Ëèòåðàòóðîâåäåíèå âîé ìàñêå. Òàê, ó Êèáèðîâà â óêàçàííîé ïîýìå, îðèåíòèðîâàííîé íà æàíð ïåñíè, ïîÿâëÿåòñÿèìåííî «ðîëåâîé ãåðîé», êîòîðûé îêàçûâàåòñÿ«ãîëîñîì» ñîâåòñêîé ýïîõè. Ñð.: Ýõ òû âîëþøêà, ãîðüêàÿ âîäêà,ïîä áóøëàòèêîì áåëàÿ âîøü,ýõ äåøåâàÿ ôîòêà-êðàñîòêà,çíàþ, ïàäëà, ìåíÿ òû íå æäåøü [5]. Ïîäîáíóþ êàðòèíó íàáëþäàåì è â íåêîòîðûõ ïåñíÿõ Áàøëà÷åâà. Òàê, â ïåñíå «Ñëåò-ñèìïîçè-óì» ëèðè÷åñêèé ãåðîé îêàçûâàåòñÿ îáóñëîâëåííûì ïåðâè÷íûìè æàíðîâûìè ôàêòîðàìè, â ñâÿçè ñ ÷åì ðîëåâàÿ ìàñêà êîíñòðóèðóåòñÿ èç òèïè÷-íûõ äëÿ «æàíðà» ñèìïîçèóìà øòàìïîâ. Ñð.: È âñå æå äîëîæó ÿ âàì áåç ïðåóâåëè÷åíèÿ,<...>Ñîáûòèåì âûñîêîãî êóëüòóðíîãî çíà÷åíèÿÑòàë ïÿòûé ñëåò-ñèìïîçèóì ðàéîííûõ ãîðîäîâ.Îòìåòèì, ÷òî â ýòîì òåêñòå òàêæå îò÷åòëèâî ïðîñëåæèâàåòñÿ âëèÿíèå ëèðèêè Âûñîöêîãî, äëÿêîòîðîé ðîëåâîé òèï ëèðè÷åñêîé ñóáúåêòèâíîñ-òè òðàäèöèîíåí. Îäíàêî, íåñìîòðÿ íà ïðèñóòñòâèå ðîëåâîãî íà- ÷àëà, ïîýçèÿ Êèáèðîâà è Áàøëà÷åâà òÿãîòååò ê ëèðè÷íîñòè, â ðåçóëüòàòå ÷åãî â íåêîòîðûõ òåêñòàõîáíàðóæèâàþòñÿ ñìûñëîâûå «êîëåáàíèÿ» ìåæäó ðîëåâîé ìàñêîé è ñîáñòâåííî ëèðè÷åñêèì «ÿ». Òàê, ãëàâíàÿ îñîáåííîñòü ëèðè÷åñêèõ ñóáúåêòîâ Êèáèðîâà è Áàøëà÷åâà – èõ âíóòðåííÿÿ àì-áèâàëåíòíîñòü, ïðîòèâîðå÷èâîñòü, äâóíàïðàâëåí-íîñòü. Ýòà «äâóëèêîñòü» îáóñëîâëåíà, íà íàøâçãëÿä, ñàìîé èñòîðè÷åñêîé ñèòóàöèåé: è Êèáè-ðîâ, è Áàøëà÷åâ îêàçàëèñü íà ñòûêå äâóõ ýïîõ,íà ãðàíèöå èõ ðàçëîìà. Ýòî èíñïèðèðóåò äâîé-ñòâåííîñòü èõ ëèðè÷åñêèõ ñóáúåêòîâ: ñ îäíîé ñòîðîíû, ïîýòè÷åñêàÿ ðåàëèçàöèÿ îñóùåñòâëÿåòñÿ ÷åðåç çíàêîâûå ëèòåðàòóðíûå è áûòîâûå êëè-øå ýïîõè, (äóìàåòñÿ, ÷òî ýòîò ìåòîä áûë ÷àñòè÷-íî èíñïèðèðîâàí ñîâåòñêîé ðåàëüíîñòüþ, êîòî-ðàÿ áûëà íàñêâîçü ìèôîëîãè÷íà è çíàêîâà), à ñäðóãîé ñòîðîíû, ýòè çíàêîâûå öèòàòû íàïîëíÿ-þòñÿ ïðåäåëüíî ëè÷íûì ñìûñëîì. Ëèðè÷åñêèé ñóáúåêò Êèáèðîâà, íàïðèìåð, îáíàæàåò «ôåíîìåíîëîãè÷åñêèå» ìåõàíèçìû ðàáî-òû èäåîëîãè÷åñêîãî ÿçûêà, êîãäà ãëàâíûì ðåôå-ðåíòîì çíàêà ñòàíîâèòñÿ íå ïóñòîòà (êàê äóìàþòñîâðåìåííûå òåîðåòèêè ïîñòìîäåðíèçìà), à ÷åëîâå÷åñêîå ñîçíàíèå. ×òî êàñàåòñÿ Áàøëà÷åâà, òî ó íåãî òîæå «èäåîëîãè÷åñêèé ìóñîð» ìîæåò ñëóæèòü ñðåäñòâîìâûðàæåíèÿ ëèðè÷åñêîé ñóáúåêòèâíîñòè. Ñð., íà-ïðèìåð, ïåñíþ «Ïîäâèã ðàçâåä÷èêà», ãäå ñêâîçüñîâåòñêèå øòàìïû ïðîðûâàåòñÿ ïðîíçèòåëüíàÿëèðè÷íîñòü: Ñîñåä Áóðøòåéí ñòûäëèâî áèë ñîñåäêó.Ìû ñ íåé åìó íàñòàâèëà ðîãà.ß çäåñü íè ñ êåì áû íå ïîøåë â ðàçâåäêó,Ìíå íå ñ êåì âûéòè â ëîãîâî âðàãà.Îäèí ñâàðèë ñåáå ñòàëüíûå äâåðè. Äðóãîé ñòèøêè êðîïàåò äî óòðà.ß – îäèíîê. ß íèêîìó íå âåðþ.Äà, âïðî÷åì, âèäèò Áîã, íåâåëèêà ïîòåðÿ... [6] Îòñþäà ãëàâíàÿ îñîáåííîñòü ëèðè÷åñêèõ ãåðîåâ ðàññìàòðèâàåìûõ ïîýòîâ: èõ ñïåöèôèêà çàêëþ-÷àåòñÿ â òîì, ÷òî ëèðè÷åñêèé ñóáúåêò âûðàæàåòíàïðÿæåíèå ìåæäó ÿçûêîì è ñîçíàíèåì, êîòîðîåèíñïèðèðîâàíî ïîïûòêîé àáñòðàêòíîìó çíàêó –ñëîâó – ïðèäàòü ìàêñèìàëüíóþ ëè÷íóþ êîíêðåò-íîñòü. Â ýòîì ïëàíå Êèáèðîâ ïðîòèâîñòîèò ïîñòñòðóêòóðàëèñòñêèì äîêòðèíàì, ïîñòóëèðóþùèì «ñìåðòü ñóáúåêòà», êîãäà ëþáîå ñîçíàíèå ïðåäñòàâ-ëÿåò ñîáîé êîíòàìèíàöèþ öèòàò è êëèøå, îòðèöà-þùèõ âñÿêóþ ïåðñîíàëüíóþ èíäèâèäóàëüíîñòü.Áàøëà÷åâ æå îòðèöàåò èäåîëîãè÷åñêèå ëîçóíãè èäîãìû, óíè÷òîæàþùèå ÷åëîâå÷åñêóþ ëè÷íîñòü. Â ñâÿçè ñ ýòîé ïðèíöèïèàëüíîé äâîéñòâåííîñòüþ «ôîðìàëüíûå» è «áèîãðàôè÷åñêèå» îïðå-äåëåíèÿ ëèðè÷åñêîãî ñòðóêòóðû â òâîð÷åñòâåÊèáèðîâà è Áàøëà÷åâà íå ðàáîòàþò. Èõ ëèðè-÷åñêèå ãåðîè – ýòî íå ïðîñòî «àâòîáèîãðàôè-÷åñêîå çåðêàëî» èëè «îáúåêòèâèðîâàííûé ïðèåì», ýòî – ôåíîìåíîëîãè÷åñêîå ñëèÿíèå àâòîðñêîãî ñîçíàíèÿ è ÿçûêà, ïîýòîìó àíàëèçèðîâàòüñóáúåêòíóþ ñòðóêòóðó ëèðèêè Êèáèðîâà è Áàø-ëà÷åâà íåîáõîäèìî èìåííî ñ òî÷êè çðåíèÿ äèà-ëåêòèêè ýòèõ âçàèìîîòíîøåíèé. Äðóãàÿ îáùàÿ îñîáåííîñòü ëèðè÷åñêèõ ñóáúåêòîâ â òâîð÷åñòâå Êèáèðîâà è Áàøëà÷åâà çàêëþ-÷àåòñÿ â òîì, ÷òî âàæíóþ ðîëü â ñîçäàíèè îáðàçà ëèðè÷åñêîãî ãåðîÿ èãðàåò ïðèåì èíòåðòåêñòó-àëüíîñòè. Öèòàòû, ñ ïîìîùüþ êîòîðûõ ñîçäàåòñÿ îáîáùåííûé îáðàç ëèðè÷åñêîãî ãåðîÿ, êàê ïðàâèëî, àïåëëèðóþò ñðàçó ê íåñêîëüêèì èñòî÷íèêàì, îáðåòàÿ ñåìàíòè÷åñêèé ïîëèôîíèçì. Òàê, ëåéòìî-òèâíîå îáðàùåíèå «Ñïîé æå ïåñíþ...» /«Ñïîéìíå...» â ïîýìå «Ñêâîçü ïðîùàëüíûå ñëåçû» îò-ñûëàåò ñðàçó ê äâóì èñòî÷íèêàì. Âî-ïåðâûõ, êåñåíèíñêîìó çà÷èíó «Êàáàöêîãî öèêëà» «Ïîé æåïîé íà ïðîêëÿòîé ãèòàðå...» [7] (ñîâïàäàþùåé,êñòàòè, ñ ðèòìè÷åñêèì ðèñóíêîì ïîýìû Êèáèðî-âà. Ñð.: «Ñïîé æå ìíå ïåñíþ ìíå, Ãëåá Êðæèæà-íîâñêèé! // ß ñêâîçü ñëåçû òåáå ïîäïîþ...»).Âî-âòîðûõ, çà÷èíû ãëàâ êèáèðîâñêîé ïîýìû îò-ñûëàþò ê íàçâàíèþ èçâåñòíîé ïåñíè Ì. Èñàêîâñêîãî «Ñïîé ìíå, ñïîé, Ïðîêîøèíà...». Â ëèðèêå Áàøëà÷åâà èíòåðòåêñòóàëüíîñòü òàêæå îêàçûâàåòñÿ âàæíûì ñòðóêòóðîîáðàçóþùèìýëåìåíòîì äëÿ ñîçäàíèÿ îáðàçà ëèðè÷åñêîãî ãå-ðîÿ. Ïðè÷åì èíîãäà ëèðè÷åñêèé ñóáúåêò Áàøëà-÷åâà îêàçûâàåòñÿ äâàæäû çàêîäèðîâàííûì. Òàê, âòðèïòèõå «Ñëûøà Â. Ñ. Âûñîöêîãî» ëèðè÷åñêèéãåðîé Áàøëà÷åâà ñîçäàåòñÿ, ñ îäíîé ñòîðîíû, ÷å-ðåç ïðîåöèðîâàíèå îáðàçà Âûñîöêîãî íà ëèðè÷åñ-êîå «ÿ» òðèïòèõà, à ñ äðóãîé ñòîðîíû, – ÷åðåçèñïîëüçîâàíèå öèòàò èç òâîð÷åñòâà áàðäà. Ïðè71ýòîì öèòàöèÿ â òðèïòèõå èãðàåò íå òîëüêî ñòðóêòóðîîáðàçóþùóþ ðîëü (ÿâëÿåòñÿ ñðåäñòâîì îðãà-íèçàöèè õóäîæåñòâåííîãî òåêñòà), íî è ðîëü, óñ-ëîâíî ãîâîðÿ, «èíòåðïðåòàòèâíóþ», òî åñòü ÿâëÿ-åòñÿ ñðåäñòâîì ñîçäàíèÿ «îáîáùåííîãî îáðàçà»öèòèðóåìîãî ïîýòà, Âëàäèìèðà Âûñîöêîãî. Íà òî, ÷òî ñîçäàíèå îáðàçà Âûñîöêîãî ÿâëÿåòñÿ îäíîé èç õóäîæåñòâåííûõ çàäà÷ Áàøëà÷åâà,óêàçûâàåò òîò ôàêò, ÷òî Áàøëà÷åâ â ñâîåì òåê-ñòå èñïîëüçóåò öèòàòû íå òîëüêî èç ïåñåííîãîòâîð÷åñòâà Âûñîöêîãî, à è öèòàòû, êîòîðûå ïðÿìîãî îòíîøåíèÿ ê ïîýçèè Âûñîöêîãî íå èìåþò, íî õàðàêòåðèçóþò åãî ñ òî÷êè çðåíèÿ áèîãðàôèè.Òàê, â êîíöå ïåðâîé ÷àñòè òðèïòèõà Áàøëà÷åâóêàçûâàåò íà çíàìåíèòûé ôèëüì «Ìåñòî âñòðå÷èèçìåíèòü íåëüçÿ», â êîòîðîì Âûñîöêèé èãðàëãëàâíóþ ðîëü: È îïÿòü ìîëîêî ïî ãðóäè, ïî ãóáàì....È íåëüçÿ èçìåíèòü ìåñòî âñòðå÷è.Äðóãîé ïðèìåð íàõîäèì â òðåòüåé ÷àñòè òðèïòèõà: – Áûòü – íå áûòü? Â ÷åì âîïðîñ, åñëè áûòüíå ìîãëî ïî-äðóãîìó! Ýòè ñòðîêè, ñ îäíîé ñòîðîíû, ïðåäñòàâëÿþò èçìåíåííóþ öèòàòó èç «Ãàìëåòà», à ñ äðóãîé ñòî-ðîíû, îíè ÿâëÿþòñÿ àëëþçèåé íà ôàêò áèîãðà-ôèè Âûñîöêîãî: Âûñîöêèé èãðàë ðîëü Ãàìëåòà âÒåàòðå íà Òàãàíêå. Êîíñòèòóèðóÿ îáðàç ñâîåãî ëèðè÷åñêîãî ãåðîÿ ïîñðåäñòâîì öèòàò èç òâîð÷åñòâà Âûñîöêî-ãî, Áàøëà÷åâ ñîçäàåò ñâîåîáðàçíûé ìåòàòåêñò åãîïîýçèè. Ïðè ýòîì Áàøëà÷åâ èñïîëüçóåò îäèí èçïðèíöèïîâ öèòàöèè ñàìîãî Âûñîöêîãî: Áàøëà-÷åâ ðàáîòàåò íå ñ òåêñòîì-îðèãèíàëîì êàê òàêî-âûì, à ñ îòðàæåíèåì ýòîãî òåêñòà â ñîöèîêóëüòóðíîì ñîçíàíèè. Ñ ýòèì ñâÿçàí òîò ôàêò, ÷òî Áàøëà÷åâ â ñâîåì òåêñòå èñïîëüçóåò òîëüêî çíà-êîâûå, õîðîøî çíàêîìûå òåêñòû, ÷òîáû ó ñëóøà-òåëÿ/÷èòàòåëÿ íà îñíîâå ñâîäà èçâåñòíûõ «êóëü-òîâûõ» öèòàò âîçíèê îáîáùåííûé îáðàç ïîýòà(òàê Áàøëà÷åâ öèòèðóåò òàêèå çíàìåíèòûå ïåñíèÂûñîöêîãî, êàê «Êîðàáëè», «Îí íå âåðíóëñÿ èçáîÿ», «×óæàÿ êîëåÿ», «Ïðîùàíèå ñ ãîðàìè»,«Ïåñíÿ èñòðåáèòåëÿ ßÊ-40» è äð.). Èìåííî ïîýòîìó òåêñò òðèïòèõà ñòðîèòñÿ íå òîëüêî êàê õóäîæåñòâåííûé äèàëîã äâóõ ïîýòîâ –Âûñîöêîãî è Áàøëà÷åâà, íî â ýòîò äèàëîã òàêæå âîâëåêàåòñÿ åùå è ñëóøàòåëü. Äèàëîã ñòàíîâèòñÿ ïîëèëîãîì: öèòàòû â òåêñòå ìîãóò ïðî÷èòûâàòüñÿíå òîëüêî ñ òî÷êè çðåíèÿ âçàèìîäåéñòâèÿ äâóõõóäîæåñòâåííûõ ñèñòåì, íî è ñ òî÷êè çðåíèÿ«âêëþ÷åííîñòè» â òåêñò ñîçíàíèÿ ðåöèïèåíòà. Ïðèýòîì ñëóøàòåëü ñòàíîâèòñÿ ïîñðåäíèêîì, ñâîåãîðîäà ìåäèóìîì, ìåæäó äâóìÿ õóäîæåñòâåííûìèñèñòåìàìè, ïîñêîëüêó ÿâëÿåòñÿ «õðàíèòåëåì» ìå-òîíèìè÷åñêèõ çíàêîâ «äðóãîãî òåêñòà», öèòàò. Ëèðè÷åñêèé ñóáúåêò òðèïòèõà, òàêèì îáðàçîì, ñòàíîâèòñÿ íåêèì îáúåäèíÿþùèì, «ñîáîðíûì»íà÷àëîì – îí íà óðîâíå öèòàò «ñîåäèíÿåò» ëèðè÷åñêèõ ãåðîåâ äâóõ ïîýòîâ è èìïëèöèòíî âêëþ-÷àåò â ñåáÿ âîñïðèíèìàþùåå ñîçíàíèå. Ïîýòîìóâïîëíå çàêîíîìåðíî, ÷òî â çàêëþ÷èòåëüíîé ÷àñ-òè òðèïòèõà âîçíèêàåò ìîòèâ õîðîâîãî ïåíèÿ: ß, êîíå÷íî, ñïîþ. ß, êîíå÷íî, ñïîþ.Íî õîòåëîñü áû õîðîì . Õîðîøî, åñëè õîð â âåðõíåé íîòå ïîäòÿíåò, ïîäòÿíåòñÿ âìåñòå ñ òîáîþ.Êòî âî ÷òî, íî äóøåâíî è â êîðåíü,è êîðíè ïîëàäÿò ñ äóøîé. Òàêèì îáðàçîì, ëèðè÷åñêèå ãåðîè Êèáèðîâà è Áàøëà÷åâà íå âñåãäà «âîïëîùàþòñÿ» ÷åðåç ïðÿ-ìîå àâòîðñêîå ñëîâî, ÷òî âåäåò íå òîëüêî ê èõàìáèâàëåíòíîñòè íà ñîäåðæàòåëüíîì óðîâíå, íîè ê «âíóòðåííåé» äèàëîãè÷íîñòè, êîòîðàÿ âîçíèêàåò ÷åðåç ñëîæíóþ ñèñòåìó îòíîøåíèé ñ òåê-ñòàìè äðóãèõ àâòîðîâ. Ôîðìàëüíî ýòó äèàëîãè÷-íîñòü ëèðè÷åñêèõ ãåðîåâ ìîæíî îáúÿñíèòü äèà-ëîãè÷íîñòüþ «ñâîåãî-÷óæîãî» ñëîâà, åãî âíóòðåí-íåé ïðîòèâîðå÷èâîñòüþ, äâóíàïðàâëåííîñòüþ, îðè-åíòàöèåé íà «÷óæîé» òåêñò è íàïðàâëåííîñòüþíà ñâîé òåêñò, êîòîðàÿ âñåãäà ïîäðàçóìåâàåò «âûðàæåíèÿ îòíîøåíèÿ» ê ÷óæîìó òåêñòó. Èòàê, â ëèðèêå Êèáèðîâà è Áàøëà÷åâà ôîðìèðóåòñÿ òèïîëîãè÷åñêè ñõîäíûé òèï ëèðè÷åñêîãîñóáúåêòà, ÷òî ñâÿçàíî íå òîëüêî ñ âçàèìîâëèÿíè-åì àâòîðîâ äðóã íà äðóãà, íî ñ îäèíàêîâûì íàáî-ðîì öåííîñòíûõ óñòàíîâîê, ñôîðìèðîâàííûõñëîæíîé ïåðåõîäíîé ýïîõîé. Ïðè ýòîì ñõîäíàÿêàðòèíà ìèðà âåäåò ê ñòðóêòóðíî ñõîäíûì ïðè-åìàì âûñòðàèâàíèÿ ëèðè÷åñêîé ñóáúåêòèâíîñòè(òåñíàÿ ñâÿçü ëèðè÷åñêîãî ñóáúåêòà ñ êóëüòóð-íîé ïàìÿòüþ ýïîõè, îáóñëîâëåííîñòü ðîëåâîãîãåðîÿ æàíðîì, «êîëåáàíèÿ» ìåæäó ðîëåâîé ìàñêîé è ñîáñòâåííî ëèðè÷åñêèì «ÿ», êîíñòèòóèðîâàíèå ëèðè÷åñêîãî ñóáúåêòà ÷åðåç ñèñòåìó èí-òåðòåêñòóàëüíûõ îòñûëîê è çàèìñòâîâàíèé,«âíóòðåííÿÿ» äèàëîãè÷íîñòü ëèðè÷åñêîãî ñóáúåê-òà). Òàêîå ñòðóêòóðíîå ñõîäñòâî îáúÿñíÿåòñÿ òåì, ÷òî Êèáèðîâó è Áàøëà÷åâó óäàëîñü âûðàçèòü êðè-çèñíîå ìèðîîùóùåíèå ëè÷íîñòè, æèâóùåé íà ãðàíèýïîõ, â ïðîñòðàíñòâå êóëüòóðíîãî âàêóóìà, êîãäàñòàðàÿ ìèðîâîççðåí÷åñêàÿ ñèñòåìà â ñèëó èñòî-ðè÷åñêèõ ïðè÷èí îêàçàëàñü ïðàêòè÷åñêè ðàçðóøåí-íîé, à íîâàÿ åùå íå ñôîðìèðîâàëàñü. Ïðèìå÷àíèÿ 1. Ñì.: Áàøëà÷åâ, À. Âðåìÿ êîëîêîëü÷èêîâ [Òåêñò] / À. Áàøëà÷åâ. Ì., 1990. Ñ. 25. 2. Öèò. ïî: www.lib.rin.ru [Ýëåêòðîííûé ðåñóðñ]. 3. Áàøëà÷åâ, À. Óêàç. ñî÷. Ñ. 19. 4. Ëîòìàí, Þ. Ì. Òåêñò è ñòðóêòóðà àóäèòîðèè [Òåêñò] / Þ. Ì. Ëîòìàí // Ëîòìàí Þ. Ì. Èñòîðèÿ è òèïîëîãèÿ ðóññêîé êóëüòóðû. ÑÏá., 2002. Ñ. 169. 5. Êèáèðîâ, Ò. «Êòî êóäà, à ÿ â Ðîññèþ...» [Òåêñò] / Ò. Êèáèðîâ. Ì., 2001. Ñ. 42. 6. Áàøëà÷åâ, À. Óêàç. ñî÷. Ñ. 36. 7. Åñåíèí, Ñ. Ñî÷èíåíèÿ [Òåêñò] : â 2 ò. / Ñ. Åñåíèí. T. I. M., 1990. Ñ. 130.Å. Ð. Àâèëîâà, Ð. À. Íóðìóõàìåäîâà. À. Áàøëà÷åâ è Ò. Êèáèðîâ...	В этом - одна из самых опубликованных статей Книги року BBC.
5fc26a48-0607-4deb-abff-66fa102b26a1	Козырев Владимир Алексеевич, Черняк Валентина Данииловна	2,011	Ортологический словарь и речевая культура	null	19ОБРАЗОВАНИЕ И РУССКИЙ ЯЗЫК В. А. Козырев, профессор кафедры русского языка В. Д. Черняк , заведующая кафедрой русского языка ОРТОЛОГИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ И РЕЧЕВАЯ КУЛЬТУРА Словари трудностей русской речи (о ртологические словари) занимают особое место в системе словарей русского языка. Их роль возрастает в периоды языковой нестабиль-ности, в периоды расшатывания норм. Являясь подручными справочниками, о ртологические словари дают оперативные ответы на возникающие у пользователя вопросы. К ортологическим словарям в широком смысле относятся словари различных типов (толковые, орфографические, орфоэпические, акцентологические, словари паронимов), описывающие литературную норму. Например, в «Словаре русских словарей» В. Лесни-кова под рубрикой «Ортологические словари» представлено около 220 изданий [1]. Орто-логические словари в узком понимании (словари трудностей) представляют описание фрагментов языковой системы, вызывающих устойчивые трудности у говорящих или пишущих. Роль словаря как инструмента преодоления коммуникативных неудач в современных условиях несомненна. Частые речевые конфликты, особенно заметные в средствах мас-совой информации, предполагают особую значимость эталона, своеобразного речевого ориентира, роль которого, в первую очередь, выполняют словари, необходимые для опе-ративного решения целого ряда практических проблем, возникающих в процессе обще-ния. Основной принцип практической лексикографии — «максимум информации на ми-нимуме места — без ущерба для интересов читателя» — делает словарь универсальным инструментом познавательной деятельности. В. Г. Гак, размышляя о закономерностях становления лексикографии, пишет: «Лексикограф <…> выступает как посредник между обществом — коллективным носителем ре-чи — и индивидуумом, который, обращаясь за справкой к словарю, как бы задает вопрос лексикографу. Ответы лексикографа (носителя коллективного знания) воспринимаются как более или менее обязательные предписания для читателя словаря, поскольку словарь предназначен для того, чтобы устранить расхождение между индивидуальным знанием и знанием всего коллектива» [2]. Именно это «расхождение» между индивидуальным знани-ем и знанием коллектива (обобщенным, а следовательно, в известной степени идеальным) является причиной многих коммуникативных неудач — и в индивидуальном общении, и в коммуникации социальной (при речевом взаимодействии отдельной личности и социаль-ных институтов). Подавляющее большинство вопросов, возникающих у носителей языка, связано с оценкой нормативности/ненормативности тех или иных явлений. Период острого словарного дефицита в последние годы сменился своеобразным «лексикографическим бумом», отразившим как наметившееся осознание ценности культуры, так и расширение разнообразных запросов пользователей. На книжных прилавках и биб-лиотечных полках появилось множество словарей с броскими названиями: «большой», «новый», «универсальный», «современный». Однако возникает естественный вопрос: все ли они в равной степени авторитетны? К сожалению, ответить утвердительно на этот вопрос нельзя.20ОБР АЗОВАНИЕ И РУССКИЙ ЯЗЫК Наиболее авторитетным, полным и широким по охвату материала является «Орфоэпический словарь русского языка: Произношение, ударение, грамматические формы», составленный С. Н. Боруновой, В. Л. Воронцовой, Н. А. Еськовой (под ред. Р. И. Аване-сова) [3]. Этот словарь, выдержавший несколько изданий, содержит более 63 500 слов. Принципиально важно, что в словаре представлен новый по сравнению с предшествую-щими словарями подход к нормализации языка: вариантность признана закономерным явлением языка; разработана шкала вариантности (равноправные варианты, допустимые варианты, допустимые устаревающие варианты и др.), позволяющая говорящему коррек-тировать свое речевое поведение. Оценка вариантов представлена в словаре системой нормативных помет: 1) равноправные варианты соединяются союзом и, 2) допустимые варианты сопровождаются пометой доп. («допустимо») или доп. устар . («допустимо устаревающее»), 3) варианты, находящиеся за пределами литературной нормы, представлены с так называемыми запретитель-ными пометами: не рек . («не рекомендуется»), неправ . («неправильно»). «Граница между неправильными и нерекомендуемыми вариантами не является абсолютной, — пишут в предисловии составители словаря. — Пометы не рек . и неправ . должны восприниматься просто как “менее неправильно” и “более неправильно” (варианты, оцениваемые первой пометой, так сказать, меньше компрометируют речь носителя языка, хотя, если он хочет, чтобы его речь считалась образцовой, он должен их избегать)». Приведем примеры: 1) исчеркáть и исчёркать, казак  и казáки, металлýргия и металлург я, пргоршня и пригóршня, рожéница и рожен ца, сажéнь и сáжень, сгрýженный и сгружённый, селевóй и сéлевый, тéфтели и тефтéли; 2) дóсыта и доп . доста, задымлённый и доп . задмленный, знáхарка и доп . знахáрка, искýс и доп . скус, кéта и доп . кетá, кéтовый и доп . кетóвый, лóмоть и доп . ломóть, недалекó и доп . недалёко, прóжитый и доп. прож тый, ракýшка и доп . рáкушка, творóг и доп . твóрог, хитрó и доп . хтро, дéвичий и доп. устар . девчий, иногорóдний и доп. устар . иногорóдный, рáкурс и доп. устар . ракýрс; 3) гренадéр, не рек . гренадёр; зубчáтый, не рек . зýбчатый; избалóванный, не рек . избáлованный; конопись, не рек . икóнопись; недоумéнный, не рек . недоумённый; опошлéние, не рек . опóшление; освéдомить, не рек . осведом ть; освéдомиться, не рек . осведом ться; страхóвщик, не рек . страховщ к; страхóвщица, не рек . страховщ ца; тигрóвый, не рек . тгровый; хвóя, не рек . хво; вговоры, неправ . выговорá; дуршлáг, неправ . друшлáг; закýпорить, неправ . закупóрить; инсýльт, неправ . нсульт; искон , неправ . скони; кор сть, неправ . кóрысть; кýхонный, неправ . кухóнный; недо мка, неправ . недóимка; ненадóлго, неправ . ненáдолго; огнво, неправ . óгниво; откýпорить, неправ . откупóрить; оценённый, неправ . оцéненный; придáное, неправ . прданое; приз в, неправ . прзыв; углуб ть, неправ . углýбить. «Орфоэпический словарь русского языка» является ценнейшим справочным пособием, необходимым для совершенствования речевой культуры. Наиболее частотны в устной речи ошибки, связанные с постановкой ударения. Они объясняются разноместностью и подвижностью русского ударения. «Словарь трудностей произношения и ударения» К. С. Горбачевича [4] представляет 12 000 слов, существующих в современном русском языке в произносительных или акценто-логических вариантах. Словарные указания а) «допустимо», б) «устарелое», в) «не рекомен-дуется», г) «неправильно» и др. дают ориентиры для выбора нужной формы. Например:21а) изж тый и допустимо изжитóй, кáмбала и допустимо камбалá, лóмоть и допустимо ломóть, мизéрный и допустимо мзерный, недóжитый и допустимо недож тый; б) вспренний и устарелое вспренный, донéльзя и устарелое дóнельзя, дубрáва и устарелое дубрóва, жéмчуг и устарелое жемчýг, кленóвый и устарелое клёновый, лососёвый и устарелое лосóсевый, пýрпур и устарелое пурпýр; в) демагóг, не рекомендуется [дэ]магóг; недоумéнный, не рекомендуется недоумённый; нумерáция, не рекомендуется номерáция; нумеровáть, не рекомендуется номеровáть; опошлéние, не рекомендуется опóшление; п ковый, не рекомендуется пикóвый; прищýр, не рекомендуется прщур; просвирá, не рекомендуется просв ра; расклёшенный, не рекомендуется расклешённый; топон мия, не рекомендуется топоним я; тóрты, не рекомендуется торт; г) граждáнство, неправильно грáжданство; грошóвый, неправильно грошевóй; заимообрáзно, неправильно взаимообрáзно; закýпоренный, неправильно закупóренный; заморённый, неправильно замóренный; крéмы, неправильно кремá; легкоатлéт, неправильно легкоáтлет; обезбóливать, неправильно обезбáливать; обезбóливающий, неправильно обезбáливающий; одолж ть, неправильно одóлжить; óмнибус, неправильно омнбус; преднамéрение, неправильно преднамерéние; сл вовый, неправильно сливóвый. Словарь К. С. Горбачевича отличается демократизмом в характеристике динамических процессов в русской речи и предлагает в качестве допустимых те варианты произ-ношения и ударения, которые предшествующими лексикографическими изданиями не рекомендовались (например, по средáм и допустимо по срéдам). Примечательна развернутая словарная статья: ДОГОВÓР, мн. договóры, род. договóров и допустимо (в непринужденной речи) дóговор, договорá, договорóв. Сейчас еще трудно с уверенностью сказать, станет ли со временем ударение дóговор столь же нормативным и эстетически приемле-мым, как договóр. Предпосылки для этого есть. Не только часть интеллигенции, но и некоторые современные известные поэты употребляют вариант дóговор. <…>. В книге «Живой как жизнь» К. Чуковский предсказывал, что варианты дóговор, договорá станут в будущем нормой литературного языка. Среди огромного количества появившихся в последнее время словарей разной степени авторитетности заслуживает особого внимания появление серии кратких словарей-справочников «Давайте говорить правильно!»: «Трудности современного русского про-изношения и ударения» [5], «Трудности грамматического управления в современном русском языке» [6], «Новейшие и наиболее распространенные заимствования в совре-менном русском языке» [7], «Новые и наиболее распространенные сокращения в совре-менном русском языке» [8], «Политический язык современной России» [9], «Новейшие и наиболее распространенные финансовые термины в современном русском языке» [10], «Новейшие и наиболее распространенные экономические термины в современном рус-ском языке» [11], «Трудности современной русской фразеологии» [12], «Лексика право-славной церковной культуры» [13]. Серия «Давайте говорить правильно!» создана как ответ на социальный заказ общества по инициативе и при участии профессора Л. А. Вербицкой. Авторами словарей являют-ся авторитетные ученые. Особая роль в создании лексикографической концепции серии Ортологический словарь и речевая культура22ОБР АЗОВАНИЕ И РУССКИЙ ЯЗЫК и в реализации проекта принадлежит известному лексикографу профессору Г. Н. Скляревской. Словари малого формата, адресованные широкому читателю и призванные по-мочь избежать распространенных ошибок в речи, выполняют важную социокультурную роль, отвечая на насущные запросы языкового коллектива, обеспокоенного состоянием речевой культуры. Первым в серии «Давайте говорить правильно!» появился словарь «Трудности современного русского произношения и ударения» [5], призванный дать ответы на наиболее часто возникающие вопросы о правильном ударении и произношении, предупредить и исправить типичные орфоэпические ошибки. Большое место в словаре занимают иноя-зычные заимствования, вызывающие трудности в произношении или стойкие акцентоло-гические ошибки, а также формы употребительных существительных, прилагательных и глаголов (особые трудности связаны с подвижностью русского ударения). Примеры распространенных ошибок читатель практически ежедневно слышит из уст политиков, чиновников, телеведущих, деятелей культуры. Неслучайно именно в этом словаре осо-бое место занимают слова с запретительной пометой неправильно. Например: агéнт, неправильно áгент; алфав т, неправильно алфáвит; бо знь, неправильно бóязнь; взайм , неправильно взáймы; дóгмат, неправильно догмáт; духовн к, неправильно духóвник; заем, неправильно займ; инцидéнт, неправильно инци[н] дéнт; каталóг, неправильно катáлог; киломéтр, неправильно килóметр; коллáпс, неправильно кóллапс; мытáрство, неправильно мтарство; недýг, неправильно нéдуг; некролóг, неправильно некрóлог; оговóр, неправильно óговор; рефлéксия, неправильно рефлекс я; соболéзнование, неправильно соболезновáние; соз в, неправильно сóзыв; убрáнство, неправильно ỳбранство; фет ш, неправильно фéтиш; ходáтайство, неправильно ходатáйство; экспéрт, неправильно ксперт. Второй словарь серии «Трудности грамматического управления в современном русском языке» [6] отвечает на многочисленные вопросы, возникающие у говорящего и пишущего (согласно договору или согласно договора? заведующий отделом или заведую-щий отдела? подстрекать к беспорядкам или подстрекать на беспорядки?), и предупре-ждает частотные речевые ошибки (согласно чему, неправильно согласно чего; излагать что, неправильно излагать о чем; экспертиза чего, неправильно экспертиза по чему). Слово находится в постоянном движении, его сегодняшние характеристики, сегодняшнее его восприятие говорящим могут не совпадать с теми, которые наблюдались не только в прошлые века, но и в предшествующие одно-два десятилетия. Одной из опреде-ляющих черт языковой ситуации рубежа веков является чрезвычайная активизация про-цесса заимствования. Важным этапом в освоении многих заимствованных слов является их вариантность (орфографическая, акцентологическая, орфоэпическая). Словарь «Новейшие и наиболее распространенные заимствования в современном русском языке» [7], как и все издания серии, выразительно иллюстрирует это явление: хай-тéк и хайтéк, китч и кич, массмéдиа и массмéдиа, мáркетинг и маркéтинг, фаст-фуд и фастфуд, таун-хауз и таунхауз, секвéстор и секвéстр, риэлтер и риэлтор, пáблик-рилéйшнз, пáблик рилéйшнз и пáблик рилéйшенз, лаптóп и лэптóп, римéйк и ремéйк, плéйер и плéер. Необходимо подчеркнуть, что такое внимание к вариантам очень существенно в культурноречевом аспекте: вариантность формы является естественным свойством языковой системы, и сос тавители в ортологическом словаре не стремятся во всех случаях дать жесткие и од-нозначные рекомендации, оставляя говорящему простор для выбора.23Современная речевая практика убеждает в полном или частичном непонимании значительного числа иноязычных слов, поэтому описание таких лексических единиц, как кворум, квота, олигарх, коалиция, импичмент, альянс, вотум, лобби, электорат, необходимо для повышения уровня речевой культуры. Получают лексикографическую характе-ристику и совсем новые заимствования, восприятие, а тем более использование которых в речи для многих носителей языка оказывается очень сложным (например, омбудсмен «в России и некоторых других странах должность уполномоченного по правам человека »). В отличие от многих современных серийных словарных изданий, где словари объединяет лишь полиграфическое оформление, читатель серии «Давайте говорить правильно!» получает лексикографический комплекс, связанный и единством концепции, и общностью метаязыка, и «взаимонастроенностью» словников. Единство серии обеспечивается тем, что словники всех словарей серии и корпус примеров составлены по материалам Электронно-го лексического фонда русского языка объемом около 3 млн словоупотреблений. В создании о ртологических словарей в высшей степени значимым оказывается фактор адресата (ср., например, словари трудностей для журналистов, с одной стороны, и для школьников — с другой). Авторы этих строк, обеспокоенные состоянием речевой культуры работников образования и студентов педагогических вузов [14], составили краткий словарь-справочник «Правильно ли мы говорим?» [15], адресованный прежде всего тем, кто работает или готовится к работе в сфере образования. Обращенность к речевому опыту студентов и сотрудников педагогического университета определила отбор слов в этот словарь. Ав-торы стремились создать карманный словарь-справочник, максимально доступный для читателей — работников образования и студентов педагогических вузов. В словаре отмечаются ударение, произношение и грамматические формы в тех случаях, когда они вызывают распространенные ошибки. Особое внимание в словаре уделено формам грамматического управления [16]. Если ошибка является особенно грубой или распространенной, то она отмечается после пометы неправильно , которая должна служить сигналом особого внимания для читателя [17]. В современной речи, как уже отмечалось, достаточно распространена вариативность форм. Это нормальное явление для любого естественного языка. В словаре «Правильно ли мы говорим?» представлены варианты, различные по степени своей допустимости в различных сферах общения (в официальной речи, требующей большей строгости, в раз-говорной, обиходной речи, допускающей бóльшую свободу). Равноправные варианты соединяются союзом и. Например: исчерпáть и исчéрпать, кóлледж и коллéдж, маневренный и манéвренный, маркéтинг и мáркетинг, мышлéние и мшление, ненормирóванный и ненорм рованный, обуслóвливать и обуслáвливать, одноврéменно и одновремéнно, пóисковый и поискóвый, предвосх тить и предвосхит ть, симмéтрия и симметр я, строчнóй и стрóчный, текстовóй и тéкстовый, уставнóй и устáвный, усугуб ть и усугýбить. Допустимые варианты (по сравнению с основными, предпочтительными) приводятся за пометой допустимо и свидетельствуют о возможности использования привычной для говорящего формы слова. Например: гéнезис, допустимо генéзис; [дэ]кáн, допустимо [де]кáн; дискут ровать, допустимо дискусс ровать; договóр, допустимо дóговор; дородовóй, допустимо дорóдовый; запаснóй, допустимо запáсный; инáче, допустимо наче; Ортологический словарь и речевая культура24ОБР АЗОВАНИЕ И РУССКИЙ ЯЗЫК инстрýкторы, допустимо инструкторá; ко[лó]квиум, допустимо ко[лё]квиум; манёвр, допустимо манéвр; мастерск , допустимо мáстерски; мизéрный, допустимо мзерный; сосредотóчивать, допустимо сосредотáчивать; фенóмен, допустимо феномéн; фольклóр, допустимо фольк[лё]р. Указание не рекомендуется является сигналом нижней (близкой к ошибке) границы возможного выбора. Например: áвгустовский, не рекомендуется августóвский; баловáть не рекомендуется бáловать; знáмение (знáмение времени), не рекомендуется знамéние; обеспéчение, не рекомендуется обеспечéние; переводнóй, не рекомендуется перевóдный; развновозрастнóй, не рекомендуется разновóзрастный; разновремéнный, не рекомендуется развноврéменный; чéрпать, не рекомендуется черпáть. Ортологические словари нового типа являются важным инструментом адаптации в языковой среде, инструментом преодоления речевых конфликтов, служат для оператив-ной помощи говорящему или пишущему и специально ориентированы на устранение типичных коммуникативных неудач. Обязательное условие осуществления названных функций — соответствующий уровень лексикографической компетенции пользователя, предполагающей потребность обращения к словарям для решения различных коммуни-кативных задач и умение эффективно пользоваться словарями. Между тем одним из факторов, осложняющих формирование речевой культуры, является «отсутствие привычки самому наводить справки о правильном словоупотреблении, отсутствие привычки пользоваться словарем. Сорокалетний директор школы, историк шепотом спрашивает преподавателя культуры общения в коридоре Института повыше-ния квалификации: “Всю жизнь хотел узнать, как правильно говорить — ракýшка или рáкушка?” Всю жизнь хотел узнать — и не решился ни у кого спросить за сорок лет, и в словарь не догадался посмотреть. Люди не привыкли пользоваться словарями, не умеют ими пользоваться, боятся их» [18]. Чтобы словарь был полезным инструментом, а не барьером при оперативном решении конкретных коммуникативных задач, пользователь должен обладать определенным уровнем лингвистической компетенции. Отсутствие лексикографической компетенции не позволяет полноценно использовать словарь, а тем более получать интеллектуаль-ное удовлетворение от обращения к нему как к уникальному хранилищу накопленного предшествующими поколениями опыта, как к связующей нити между разными эпоха-ми. Соблюдение языковых норм, коммуникативно оправданный выбор слова, умелое построение фразы и целого текста, свободная смена речевых регистров — все это в немалой степени определяет образ участника коммуникации и ее успешность. Суще-ствует ряд слов, произношение, акцентологическое оформление, формообразование которых служат своеобразными индикаторами речевой компетентности личности. Некоторые речевые нарушения могут нанести вред репутации говорящего. Приведем лишь один выразительный пример. Оглашая результаты работы счетной комиссии, ее председатель объявил: «Было роздано 58 бюллетней». Грубая речевая ошибка вызвала бурную реакцию аудитории и, безусловно, осталась в памяти как деталь речевого пор-трета говорящего. Владение нормами русского языка — важный показатель речевой культуры, а речевой облик говорящего — яркий показатель общей культуры человека. Давайте говорить пра-вильно!25ПРИМЕЧАНИЯ 1. Лесников С. В. Словарь русских словарей. М., 2002. С. 63—75. 2. Гак В. Г. О некоторых закономерностях развития лексикографии (учебная и общая лексикография в историческом аспекте) // Актуальные проблемы учебной лексикографии. М., 1977. С. 12. Орфоэпический словарь русского языка: Произношение, ударение, грамматические формы / 3. С. Н. Борунова, В. Л. Воронцова, Н. А. Еськова; Под. ред. Р. И. Аванесова. М., 1989. 4. Горбачевич К. С. Словарь трудностей произношения и ударения. СПб., 2000. 5. Вербицкая Л. А., Богданова Н. В., Скляревская Г. Н. Давайте говорить правильно! Трудности современного русского произношения и ударения: Краткий словарь-справочник. СПб., 2002. 6. Скляревская Г. Н., Ваулина Е. Ю. Давайте говорить правильно! Трудности грамматического управления в современном русском языке: Краткий словарь-справочник. СПб., 2003. 7. Скляревская Г. Н., Ваулина Е. Ю. Давайте говорить правильно! Новейшие и наиболее распространенные заимствования в современном русском языке: Краткий словарь-справочник. СПб., 2004. 8. Скляревская Г. Н., Ткачева И. О. Давайте говорить правильно! Новые и наиболее распространенные сокращения в современном русском языке: Краткий словарь-справочник. СПб., 2004. 9. Скляревская Г. Н., Ткачева И. О. Давайте говорить правильно! Политический язык современной России: Краткий словарь-справочник. СПб., 2003. 10. Скляревская Г. Н., Ваулина Е. Ю. Давайте говорить правильно! Новейшие и наиболее распространенные финансовые термины в современном русском языке: Краткий словарь-справочник. СПб., 2005. 11. Скляревская Г. Н., Ваулина Е. Ю. Давайте говорить правильно! Новейшие и наиболее распространенные экономические термины в современном русском языке: Краткий словарь-справочник. СПб., 2005. 12. Мокиенко В. М. Давайте говорить правильно! Трудности современной русской фразеологии: Краткий словарь-справочник. СПб., 2003. 13. Скляревская Г. Н. Давайте говорить правильно! Лексика православной церковной культуры: Краткий словарь-справочник. СПб., 2005. См., например: 14. Козырев В. А., Черняк В. Д. Речевой портрет современного учителя: поиски идеала // Вестник Герценовского университета. 2010. № 1. 15. Козырев В. А., Черняк В. Д. Правильно ли мы говорим?: Краткий словарь-справочник русского языка. 3-е изд. СПб., 2010. См. :16. Козырев В. А., Черняк В. Д. Русская речь. Грамматическое управление // Вестник Герценовского университета. 2010. № 10. См. :17. Козырев В. А., Черняк В. Д. Русская речь. Работа над ошибками // Вестник Герценовского университета. 2010. № 8. 18. Стернин И. А. Гуманитаризация российского общества как задача нового века // Проблемы речевой коммуникации: Межвузовский сб. науч. тр., посв. 80-летию проф. О. Б. Сиротининой. Са-ратов, 2003. Вып. 3. С. 155.Ортологический словарь и речевая культура	ОРТологические словари - один из самых популярных слов российского языка. Это означает, что речь о ртологических словарях может оказаться одним из основных инструментов языковой системы.
0ea470a7-6527-4839-9a1b-4847870c72d4	Хао Хуэйминь	2,009	Сравнительный анализ грамматических особенностей фразеологизмов в русском и китайском языках	В статье приводится сравнительный анализ грамматических особенностей фразеологизмов в русском и китайском языках. Выявляются общие черты и различия в строении именных, адъективных, адвербиальных и глагольных фразеологизмов.	ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2009. Т. 14. №1 149 УДК 802/809.1 – 52 СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ГРАММАТИЧЕСКИХ ОСОБЕННОСТЕЙ ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ В РУССКОМ И КИТАЙСКОМ ЯЗЫКАХ © Хао Хуэйминь Башкирский государственный университет Россия , республика Башкортостан , 450074 г. Уфа , ул . Заки Валиди , 32. Тел : +7 (347) 273 82 72. Email: haohuimin@mail.ru В статье приводится сравнительный анализ грамматических особенностей фразеоло - гизмов в русском и китайском языках . Выявляются общие черты и различия в строении именных , адъективных , адвербиальных и глагольных фразеологизмов . Ключевые слова : фразеологизмы , китайский язык , русский язык , грамматические особенности , общие черты , различия . Смысловое содержание фразеологизмов тесным образом связано с их формальными характеристиками . Фразеологизм и слово как самостоя - тельные единицы языка подчиняются общим законам сочетаемости двух единиц , качественно четко определенных в своей категориальной сущности . Безусловно , «выбор той или иной связи каждого фразеологизма со словом , а соответственно , и способов выражения этих связей находится в прямой зависимости , с одной стороны , от того , какой фразеологизм вступает в сочетание со словом , с другой стороны , от того , какое слово вступает в сочетание с фразеологизмом . Причем связи фразеологизма со словами в речи определяются совокупностью всех его категориальных признаков , в равной степени относящихся как к смысловому содержанию , так и к форме » [1, с. 126]. По отношению к связям фразеологизмов со словами в речи учеными выделяются различные лексико -грамматические разряды . Представляется небезынтересным провести сравнительный анализ формальных характеристик русских и китайских фразеологических единиц с целью выявить их сходства и обусловленные разным строем языков различия . I. Именные фразеологизмы можно обнаружить в обоих языках . Объединяются они общим значением лица либо предмета . В русском языке: тертый калач , святая простота , филькина грамота , дубина стоеросовая , бездонная бочка [2]. В китайском языке: одно копье и одна лошадь (о беспомощном человеке ), летающие птицы и ходящие звери , любимый ученик , видная фигура , золотая молодежь , незваный гость [3]. В сочетании со словом именные фразеоло - гизмы русского языка могут быть субъектом действия , предикатом . В предложении могут выступать в качестве подлежащего , дополнения , именной части составного сказуемого . Именные фразеологизмы китайского языка могут быть субъектом , объектом , предикатом . В предложении могут выступать в функции подлежащего , дополнения , именной части составного сказуемого , а также еще и определения . Отметим связанные с различиями в строе исследуемых языков случаи совпадения подтипов именных фразеологизмов . В русском языке выделяются фразеологизмы мужского , женского и общего рода ( если речь идет о выражении значения лица ): тертый калач , дойная корова , казанский (ая ) сирота ; фразеологизмы мужского , женского и среднего рода ( если речь идет о выражении значения предмета ): якорь спасения , демьянова уха , пушечное мясо . В связи с отсутствием категории рода в китайском языке такие разновидности именных фразеологизмов не выделяются , а мужчина или женщина прямо отмечаются во фразеологизмах : скучный мужчина и одинокая женщина , хорошая женщина не хуже мужчины . Многие русские именные фразеологические единицы могут иметь как единственное , так и множественное число : шут гороховый / шуты гороховые , дойная корова / дойные коровы . В китайском языке значение множественного числа передается путем прибавления дополнительных компонентов : числительных , счетных слов : тысяча рам и сто дыр (о душевной ране ), целое стадо коров и овец , тьма войска , тысяча однотипных статей , сто тысяч раз срочное дело . II. И в русском , и в китайском языках выделяются адъективные фразеологизмы с качественной характеристикой лица или предмета : ни кожи ни рожи , мухи не обидит, без царя в голове ; характеристика состояния : под мухой , на взводе . В составе предложения они могут употребляться как предикат , именная часть сказуемого , несогласованное определение . Китайские адъективные фразеологизмы : свободный и независимый , сиротливый , чистосердечный , великолепный и роскошный , умный и сообразительный . В предложении они могут выполнять функции определения , составной части сказуемого , обстоятельства образа действия и другого дополнитель - ного члена . В китайском языке этот тип фразеологических единиц характеризуется отсутствием форм выра-150 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ жения рода . Компоненты фразеологизмов семантически предполагают только мужское или женское начало : цветок водяного характера – о легкомысленном поведении , этот фразеологизм явно о характере женщины , а романтиче - ский и непринужденный – характеристика мужского поведения . В русском языке имеются , как правило , формы выражения всех трех родов : мало каши ел , мало каши ела , мало каши ело . У русских адъективных фразеологизмов есть и единственное , и множественное число . Выделяются единицы , имеющие только единственное или только множественное число . В китайском языке категория числа выражает - ся путем дополнения числительных ( конкретные цифры ) или наречия ( много , мало , несколько ). III. Адвербиальные фразеологизмы русского языка выражают лексическое значение места ( куда глаза глядят ), времени ( с минуты на минуту ), причины ( с бухты бархаты ), цели ( из любви к искусству ), образа действия ( в мгновение ока ), меры (кот наплакал ), степени ( до глубины души ). В китайском языке самой частотной разновидностью данного типа являются фразеологизмы степени : светло как при звездном свете , тоскливо до самоубийства , высоко не взберешься , крепко как золотой суп (очень крепко ), сладко , как сахарный тростник , каменно спокойно . IV. Глагольные фразеологизмы передают значения действия . В русском языке в предложении они могут выступать как сказуемое или дополнение . Могут отличаться различными видовыми характеристи - ками ( совершенный вид / несовершенный вид / оба вида : откинуть копыта , носить на руках , закрыть глаза и закрывать глаза ), временем ( настоящее / будущее / прошедшее ), категорией лица , числа , наклонения и залога . В китайском языке глагольные фразеологизмы : искажать истину никак не оторваться от чего -либо , выступать за правое дело , мириться с создавшимся положением отомстить и рассчитаться – выполняют в предложении функции сказуемого и обстоятельства . Они сами не обладают категориями вида , времени , лица , числа , наклонения и залога . Эта характеристика выражается только лексически : при помощи дополнительных слов , имеющих вышеуказанные значения . V. Фразеологизмы предложенческого типа , глагольно -пропозициальные , выражают значение действия , исходящего от лица или направленного на него : душа в пятки ушла , кровь разыгралась , семь пятниц на неделе . Они могут обозначать состояние лица ; например , хмель из головы вылетел . С точки зрения грамматических категорий могут быть охарактеризованы как носитель категории вида ( со-вершенный вид / несовершенный вид / оба вида ), времени ( настоящее / будущее / прошедшее ). В китайском языке фразеологизмы такого типа отсутствуют . VI. Междометные фразеологизмы выражают эмоции , различные чувства , пожелания и приветствия , волеизъявления , клятвы : мать честная ! Вот те крест ! Хоть караул кричи ! Вот так пироги ! Они не обладают особыми грамматическими характеристиками . В китайском языке фразеологические единицы такого типа не обнаруживаются . Но в китайском языке любые фразеологизмы , имеющее значение оценки ( положительной или отрицательной ), могут употребляться как междометные фразеологизмы путем добавления междометия , частицы . Они характеризуются также особой интонацией . Добавим еще некоторые замечания . 1) В китайском языке выделяется особый тип фразеологических единиц , которые можно обозначить как сокращенное сложное предложение : взбить подушки и спать себе беззаботно (чувствовать себя в абсолютной безопасности ), не испытав один раз , не станешь мудрым (мудрость приходит с опытом), раз взглянешь и никогда не забудешь (о хорошей памяти), если хочется чего -нибудь взять , то бесконечно множество (сколько угодно ). Они могут различаться с точки зрения грамматических характеристик наклонения глагола : изъявительное ( достигнуть еще больших успехов на базе уже достигнутого ) / сослагатель - ное ( будь крылья , и то не спастись – никак не выбраться ) / условное ( не забравшись в логовище тигра , не поймаешь тигренка – не рискнешь – не выиграешь ) наклонения . С семантической точки зрения различаются фразеологические единицы , выражающие причинно -следственное ( вызвать опустошение от разлива ) / целевое ( разобраться во всех деталях , чтобы понять ) и др . наклонения . 2) В китайском языке существует небольшое количество фразеологизмов , включающих в свой состав совместительские члены . Это значит , что один компонент фразеологизма играет две роли (дополнение препозитивного компонента и подлежащее постпозитивного компонента ): ударив камень , превратить его в золото (одним росчерком пера улучшить текст ), нарисовать блин для голодного желудка (успокаивать себя несбыточными надеждами ). 3) Особо отметим фразеологизмы с компонентом , обозначающим местонахождение : находится между Во и Чжуном (не уступать друг другу ). Мы привели некоторые примеры граммати - ческой структуры фразеологизмов в русском и китайском языках . Фразеологизмы обоих языков – это культурно -языковое богатство народа . Сопостав -ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2009. Т. 14. №1 151 ление их грамматической природы будет способст - вовать преодолению препятствий в постижении фразеологического богатства этих языков . Как известно , у китайских русистов есть затруднения по практическому применению фразеологических единиц русского языка в речевой ситуации , у русских китаистов тоже существует такая проблема , так как эти два языка обладают различными грамматическими системами . Наша работа поможет в овладении богатством и тонкостями языков – китайского и русского . ЛИТЕРАТУРА 1. Молотков А. И. Основы фразеологии русского языка . Л., 1977. –284 с. 2. Молотков А. И. Фразеологический словарь русского языка . М., 1967. –543 с. 3. 2004 8 1795 Поступила в редакцию 20.10.2008 г.	Сравнительный анализ грамматических особенностей фразеологизмов в русском и китайском языках .
120c8195-2de0-4f04-a231-c92c10e84327	Рыхлова О. С.	2,011	Глагольные аналитические средства выражения длительности на материале немецкого, английского и русского языков	Из всех имеющихся способов и средств выражения аспектуальности исторически исходными являются аналитические средства. Это объясняется тем, что, во-первых, они охватывают все единицы языка на разных его уровнях. Во-вторых, с помощью аналитических средств, эксплицитно или имплицитно, но...	76 ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ УДК 81’367.625+811.112.2+811.111+811.161.1 ГЛАГОЛЬНЫЕ АНАЛИТИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ ДЛИТЕЛЬНОСТИ НА МАТЕРИАЛЕ НЕМЕЦКОГО , АНГЛИЙСКОГО И РУССКОГО ЯЗЫКОВ © О. С. Рыхлова Оренбургский государственный университет Россия , 460024 г. Оренбург , проспект Победы 13. Тел ./ факс : +7 (3532) 45 31 13. E-mail: obews@mail.ru Из всех имеющихся способов и средств выражения аспектуальности исторически исходными являются аналитические средства . Это объясняется тем , что , во -первых , они охватывают все единицы языка на разных его уровнях . Во -вторых , с помощью аналитических средств , эксплицитно или имплицитно , но последовательно и регулярно выражаются определенные аспектуальные значения . Втретьих , высказывание и межфразовое единство представляют собой последнюю и необходимую «инстанцию » репрезентации и актуализации всех единиц аспектуальности . При выражении длительности поле глагольных аналитических средств ( АС ) в трех языках проявляет значительное сходство . Оно представлено структурно -семантическими типами : глагол + инфинитив , глагол + существительное . АС могут реализовывать как денотативные , так и коннотативные значения длительных способов действия ( СД ). Алломорфизм между языками заключается в том , что в немецком и английском языках доминируют глагольно -инфинитивные АС , а в русском – глагольно -именные АС . Ключевые слова : вид , длительность , способы действия , аспектуальные значения , глагол . Глагольные аналитические средства в сопоставляемых языках представляют собой регулярные средства выражения аспектуальных значений [1]. К этим средствам , которые , вслед за В. Г. Гаком и М. Н. Закамулиной , называем «аналитические структуры » ( АС ), мы относим средства различной степени грамматической и семантической спаянности : сложные временные формы , перифразы , сложные глаголы , фразеологические единицы [2]. Значение длительности в немецком , английском и русском языках может выражаться АС , состоящими из полувспомогательного глагола + инфинитив , причастия настоящего времени , отглагольного абстрактного существительного , отглагольного ( или отпричастного ) прилагательного . Глагольно -инфинитивные АС . Носителями значений длительных СД в глагольно -инфинитивных АС в английском и немецком языках являются глаголы следующих лексико -семантических групп ( ЛСГ ): • ЛСГ фазисных глаголов : fortsetzen, fortfahren / continue, go on / продолжать , глаголами aufhören / to stop / прекращать , останавливаться , переставать в отрицательной конструкции : nicht aufhören + zu + Inf; don’t stop + to + Infinitiv (G erundivum); не прекращать + Inf, не останавли - ваться + Inf, не переставать + Inf; Der Motor hörte nicht auf zu brummen [3]. He couldn’t stop talking about me. Ich fuhr langsam fort zu essen [4]. He went on to study a newspaper of 11 countries [5]. Он продолжал метаться , вздыхать , стонать и охать . ... а джигиты не прекращали искать минералы [6]. • ЛСГ глаголов состояния : bleiben, hören, sehen / to stay, to remain, to hear, to see / оставаться ...Ich hörte nur mein Herz schlagen [4]. The mother heard her child play . Хажиахмет Ремеев так и остался жить у него [6]. • глаголом sein в конструкции : sein + предлог + Gerundivum ( только для немецкого языка ): Ich war beim Auszuschmücken meiner Bude [7] . Концентрация внимания на срединном периоде осуществления действия и изображение этой срединной фазы в динамике движения от более ранних моментов протекания действия к более поздним и составляет специфику семантического содержания процессности [8]. Глаголы fortsetzen, forfahren / keep, continue, go on фиксируют продолжение , длительность процесса и материализуют необозначенно -длительный СД при отсутствии ограничительных обстоятельств . Если же таковой имеется , то действие ограничивается временными рамками обстоятельства ( пример 2). 1. Die Juden setzte fort ohne ihre Rechte zu leben , sie exestieren nur [9]. 2. Ich fuhr langsam fort zu essen [4]. 3. He went on to study a newspaper of 11 countries. 4. The conventional turboprop will certainly continue to dominate the market for smaller air graft. Длительность глагольного действия может быть выражена глаголом финитной фазы aufhören в конструкции nicht aufhören + zu + Inf /don’t stop + Inf. 5. Er hörte nicht auf zu trinken ... – jetzt kann ich mit dem Trinken noch aufhören [7]. 6. He couldn’t stop talking about me. Рассматривая ЛСГ глаголов состояния , мы имеем в виду конструкции , конституируемые глаголами состояния : bleiben + Inf, hören + Inf, sehen + Inf. / stay + Inf, remain + Inf, see + Inf, hear + Inf . Глагол bleiben в конструкции bleiben + Inf указывает на то , что какое - либо лицо или предмет продолжает пребывать в прежнем положении . Он обозначает постоянство процесса , которое противосто - ит изменению . Его значение можно определить как «неизменение ». Ярко выраженным является при этом представление о временной длительности , временном процессе , для которого характерно отсутствие изменения [10]. ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2011. Т. 16. №1 77 1. Ich bleibe willenlos sitzen, bis der Zug von einer Rangierlok in den Bahnhof geschoben wird [7]. Конструкция hören + Inf, sehen + Inf / see + Inf, hear + Inf, также выражающая длительность , встречается реже . 2. ...Ich hörte nur mein Herz schlagen [4]. 3. Pinneberg sah ihn etwas im Geschäft kaufen [11]. 4. I was disappointed to see him go . 5. The mother heard her child play . Для выражения одновременности , а следовательно , процессности , длительности , немецкий язык располагает конструкцией sein + предлог + Gerundivum , где sein может быть выражен формой Präsens или Präteritum, предлогами выступают an, аuf, bеi, in, а Gerundivum представляет собой субстантивированный инфинитив [12]. Как правило , такого рода конструкции реализуют необозначен - но -длительный СД . 6. Ich bin gerade beim Temeraturmessen [9]. 7. Ich war beim Auszuschmücken meiner Bude [7]. Что касается АС в русском языке , то они достаточно распространены и имеют место , однако их аспектуальному статусу в поле средств выражения СД в научной литературе пристального внимания не уделялось ( см . работы Ю. С. Маслова , А. В. Бондарко , М. Я. Гловинской ), ибо АС в русском языке не играют ведущей роли , занимая лишь периферийное положение в поле средств выражения СД , поскольку , как мы уже не раз подчеркива - ли , в русском языке представлена морфемная оформленность СД . Русский фазисный глагол продолжать в силу своей процессной семантики может сочетаться только с инфинитивом непредельных глаголов . 1. Он продолжал метаться , вздыхать , стонать и охать [13]. Глагол продолжать материализует необозна - ченно -длительный СД при отсутствии ограничи - тельных обстоятельств . Если же таковое имеется , то действие ограничивается временными рамками обстоятельства . 2. ... мать ее , Дарья Семеновна , продолжала , как и много лет назад , вести хозяйство [14]. Длительное значение может быть также выражено глаголами финитной фазы прекращать , останавливаться , переставать в конструкциях : не прекращать + Inf, не останавливаться + Inf, не переставать + Inf: 3. ... а джигиты не прекращали искать минералы [6] 4. ... и они не переставали верить во всевышнего [6]. АС процессности с глаголом состояния оставаться + Inf синонимичны аналогичной структуре с фазисным глаголом продолжать + Inf. Различие между этими АС заключается в том , что глагол продолжать придает АС эволютивное значение , в то время как глагол оставаться фиксирует действие в процессе совершения . 1. Хажиахмет Ремеев так и остался жить у него [6]. Сопоставляемые языки проявляют сходство в плане выражения денотативных аспектуальных значений длительных СД глагольно -инфинитив - ными АС : и в немецком , английском и в русском языках они весьма распространены . В трех языках значения длительности могут выражаться лексико - семантическими группами фазисных глаголов и глаголов состояния , в немецком языке также кострукцией sein + предлог + Gerundivum. Различия представлены в номенклатуре фазисных глаголов : в немецком и английском языках больше глаголов с положительной коннотацией , в отрицательной форме употребляется только один глагол , в русском языке , напротив ,– в отрицательной форме с длительной семантикой употребляется большее количество глаголов , в утвердительной форме только один . АС длительности с сопутствующим коннотативным значением В немецком , английском и русском языках в образовании модальных глагольно - инфинитивных АС принимают участие следующие ЛСГ глаголов : – ЛСГ глаголов , выражающие побуждение к действию в форме предложения offer + Inf / vorschlagen + Inf, anbieten + Inf, предлагать + Inf в форме просьбы , мольбы и уговоров ask + Inf, entreat + Inf, beg + Inf, implore + Inf, persuade + I nf, try to persuade + Inf, induce + Inf / bitten + Inf, anflehen + Inf, zureden + Inf, überzeugen + Inf / просить + Inf, умолять + Inf, уговаривать + Inf, убеждать + Inf, в форме совета , приказа , принуждения advise raten + Inf, befehlen + Inf, verpflichten + Inf, la ssen + Inf, fordern + Inf, verlangen + Inf, zwingen + Inf, / советовать + Inf, приказывать + Inf, обязывать + Inf, требовать + Inf, принуждать + Inf, заставлять + Inf /advise + Inf, order + Inf, command + Inf, direct + Inf, oblige + Inf, compel + Inf, force + I nf, constrain + Inf,make + Inf и т.д.; – ЛСГ глаголов , выражающие намерение : glauben + Inf, vermeinen + Inf / полагать + Inf, думать + Inf / want + Inf, start + Inf, be going + Inf, – ЛСГ глаголов , выражающие попытки и стремления : versuchen + Inf, riskieren + Inf, sich bemühen + Inf / пытаться + Inf, рисковать + Inf, стараться + Inf / try + Inf, seek + Inf, venture + Inf: 1. Bevor er in ein Haus geht, wo eine Leiche liegt, hollt er ein paar zerschnittene Zwiebeln aus der Tashe und riecht solange daran, bis seine Augen vol ler Tränen stehen – dann marschiert er hinein, markiert Mitgefühl für den teueren Entschlafen und versucht das Geschäft zu machen [7]. 2. Der König lässt das ganze Land absuchen , umsonst [15]. 3. ... weil mich alle dazu zwingen , ihnen zu erklären , warum ich getrunken habe [7]. 4. ... одну минуточку прошу вас подождать [16]. 5. ... около него приходится постоянно дежурить [17]. 6. Академик требовал от капитана стать на якорь перед входом в Кара -Бугазский залив [18]. 7. Он старается открыть глаза , но веки до того тяжелы , что нет сил , их разнять [17]. 78 ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ 8. ... и товарищи заставляют меня лечиться до бесконечности [17]. 9. They obliged him to report till ten. 10. Nothing will compel him to stay here more. 11. Mr. Baker said many of the 45 000 people who sought to get refugee status in Britain last year were bogus. 12. She was trying to prove the point. 13. Tears started to trickle down the cheeks. В русском и английском языках интерес представляет еще один тип конструкций с коннотатив - но -длительным значением : глагол + деепричаст - ный оборот в отрицательной форме / Verb + without + ing-Participle . Деепричастный оборот представляет собой полупредикативный комплекс , который привносит дополнительные аспектуальные характеристики основного предиката . Дееприча - стия с отрицанием в такого рода конструкциях часто указывают на отсутствие изменения в течение какого -то действия и могут быть сведены к формуле продолжая что -либо ( делать ) [19]. В немецком языке данный оборот соответствует инфинитивной конструкции ohne + zu + Inf. 1. Ни на мгновение не сводя глаз с админист - ратора , как -то странно корчившегося в кресле , все время стремящегося не выходить из -под голубой тени настольной лампы , как -то удивительно прикрывавшегося якобы от мешающего ему света лампочки газетой ,– финдиректор думал только об одном , что же значит все это ? [16]. 2. Without taking his eyes off Varenukha for a moment, Rimsky's mind was working furiously to unravel this new mystery. Why should the man be lying to him at this late hour in the totally empty and sile nt building? [20]. 3. Ohne seinen Blick von Warenucha zu lassen , der seltsam krumm im Sessel kauerte, im bläulichem Schatten der Tischlampe zu bleiben trachtete, ...., grübelte Rimski nur noch, was das Ganze zu bedeuten hatte [21] Таким образом , в немецком и в русском языках существуют бивербальные глагольно -инфини - тивные АС не только с денотативными длительны - ми , но и коннотативно -длительными значениями интенсивности и настойчивости действия . В русском и английском языках существуют деепричастные конструкции с коннотативно -длительным значением . В немецком языке данному обороту соответствует инфинитивная конструкция ohne + zu + Inf . Глагольно -именные АС В образовании субъектных глагольно -именных АС с семантикой длительности участвуют в трех языках глаголы со значением срединной фазы действия : dauern, fortsetzen;last, continue, go on, be in pro gress, be; длиться , продолжаться , царить и др . 1. Тут , как вполне понятно , несколько секунд под липами царило молчание [16]. 2. Nach diesen Worten herschte unter den Linden begreiflicherwei Schweigen [21]. 3. With this, as one might imagine, there was silence beneath the lime trees [20]. 4. Я вообще начинаю опасаться , что путаница эта будет продолжаться очень долгое время [16]. 5. Ich fange an zu befürchten, dass diese Verwirrung noch sehr lange währen wird [21]. 6. I am beginning to fear that this confusion will last for a very long time [20]. В русском языке рассмотрим еще одну конструкцию : глагол идти в форме 3 лица единственно - го числа ( идет ) + отглагольное абстрактное существительное с процессным значением в именитель - ном падеже . Следует подчеркнуть , что глагол «идет » может практически неограниченно сочетаться с процессными отглагольными абстрактны - ми существительными Ср .: идет строительство ( изменение , сбор , подготовка , расширение , сокращения Ср .: идет операция ( конкурс , концерт , компьютеризация , деквалификация ) [22]. Благодаря грамматикализированному функциональному глаголу данная конструкция имеет значение длительности . В немецком языке данная конструкция также имеет место и может в сочетании с абстрактным существительным выражать длительное значение . Однако акциональное фазовое значение всей конструкции , заложенное в семантике именного компонента . So ging Peters Zeit zu Ende [7] – процесс представлен как достигший финальной «точки ». Der Krieg ging zu Ende [7] – процесс только подходит к своему завершению . Объектные глагольно -именные АС восходят к переходным конструкциям . Такого рода конструкции имеют место как в русском , так и в немецком языках . Однако аспектуальное значение длительности имеют АС , в которых служебное слово выражено непредельным глаголом . Наиболее частотными глаголами в объектных глагольно - именных АС являются в немецком языке haben, machen, leisten, ziehen, führen , в английском языке take, make, have, do , в русском языке глаголы вести и его производные проводить , давать , делать , испытывать , оказывать . Как для субъектных , так и для объектных глагольно -именных АС в немецком , английском и в русском языках характерным является преобладание в составе такого типа конструкций абстрактных , большей частью отглагольных имен существительных . 1. Er machte sich jetzt wieder Sorgen um Lohmeyer [4]. 2. Knack und Wolzow führten während des Geschichtsunterricht endlose Debaten [15]. 3. Yes, I’ll take a care of it [23]. 4. He had a rest a little [23]. 5. Польских солдат , среди которых мы проводили работу , судили на два дня раньше нас [17]. 6. Он уже давно заметил , что Ларе проявлял все большее внимание к Брике [13]. Обстоятельственные глагольно -именные АС восходят к обстоятельственным структурам , в состав которых входят непредельные глаголы и существительное с предлогом . Если в составе аналитической конструкции в качестве функциональ - ного глагола выступают глаголы состояния / местонахождения ( sein, halten, sich befinden, begriffen sein, stehen, liegen / be, hold, take, have, bear, stand, ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2011. Т. 16. №1 79 keep / быть , находиться , состоять ), то аспектуальная семантика всего сочетания характеризуется как длительная . 1. From here I’m going home, and then at ten o'clock this evening there's a meeting at the masso lit and I shall be in the chair [20]. 2. Rimsky had been in a bad mood since the morning [20]. 3. Have you been running after a man who’s not in love with you [23]. Особый интерес представляет конструкция , выражающая значения продолжительности , незавершенности действия , sein + in (zu)+ существительное + begriefen, где процесс может быть выражен как отглагольным существительным , так и инфинитивом : (Er) ist im Lesen begriefen ( он занят чтением ) или (Das Haus) ist im Bau begriefen ( дом строится ) [24]. 4. Sie sind zum Lachen , tragen alle einen Bart, wie kindliche Zwerge [7]. 5. Die Vorbereitungen waren im vollem Gange [9]. Обстоятельственные глагольно -именные АС в русском языке характеризуются большей продуктивностью . Несмотря на изобилие глаголов , которые могут участвовать в образовании глагольно - именных обстоятельственных АС , наиболее распространенными , с которыми употребляется большее количество существительных , являются глаголы брать в аренду , под защиту , под контроль , штурмом ), быть ( в восторге , в дружбе , в заблуждении , в недоумении ), вводить ( в действие , в заблуждение , в эксплуатацию ), врастать ( корнями ), выводить ( из заблуждения , из оцепенения ), входить (‘ в употребление , в соглашение ), выходить (на работу , из памяти , в отставку , замуж , боком ), держать ( в повиновении , в подчинении ), идти (в наступление , на нарушения , впрок , навстречу , насмарку , ва -банк , прахом ,), находиться ( в подчинении , в напряжении ), попадать впросак , приводить ( в удивление , к улучшению ), принимать ( на вооружение , к сведению ,), приходить ( в восторг , в бешенство , к убеждению ), состоять ( в дружбе , в переписке ,), стоять ( над душой , за спиной , в стороне , во главе , на пути , горой , грудью ). Из перечисленных примеров видно , что существительные , участвующие в обстоятельственных глагольно - именных АС , могут употребляться как с предлогом (чаще ), так и без предлога ( реже ). Ср . выходить из употребления и выходить замуж , идти в сравнение и идти впрок . Среди наиболее часто участвующих в обстоятельственных глагольно - именных АС предлогов встречаются предлоги : в (самый употребляемый ), из , к, на , над , под . 6. Они шли по всему фронту в наступление [18]. 7. Бесчисленные ее обитатели находились в непрерывном движении [6]. 8. Он состоял на службе два года [6]. Итак , анализ языкового материала в трех языках показал разветвленную сеть глагольно -именных АС , способных выражать длительность глагольного действия . В русском языке отмечается более широкое участие различных самостоятельных глаголов в полуслужебной функции , что объясняется особенностями словарного состава славянских языков . Таким образом , в выражении длительности поле глагольных аналитических средств в трех языках проявляет значительное сходство . Оно представлено структурно -семантическими типами : глагол + инфинитив , глагол + существительное . АС могут реализовывать как денотативные , так и коннотативные значения длительных СД . Алломорфизм между языками заключается в том , что в немецком и английском языках доминируют глагольно -инфинитивные АС , а в русском – глагольно -именные АС . ЛИТЕРАТУРА 1. Иваницкий В. В. Основы общей и контрастивной аспектологии . Кемерово : Филиал изд -ва Томского ун -та при Кемер . ун -те , 1991. 199 с. 2. Закамулина М. Н. О метаязыке описания категории аспектуальности // Наука и практика . Диалоги нового века . Ч. 1. Набережные Челны : Камский гос . политех , ин -т, 2003. С. 87–89. 3. Segers Anna. Die Toten bleiben jung. M.: Verlag für fremdsprachige Literatur, 1959. 647 S. 4. Böll H. Mein trauriges Gesicht. M.: Raduga-Verlag, 2001. 287 S. 5. Margarett Mitchell. Gone with the wind. URL: http://www.gutenberg.org 6. Алферов Р. Юность Шагита . Уфа : Башкирское книжное изд -во , 1989. 238 с. 7. Remarque E. M. Drei Kameraden. М.: Verlag für fremdsprachige Literatur, I960. 454 S. 8. Бондарко А. В. Теория функциональной грамматики . Введение . Аспектуальность . Временная локализация . Таксис . М.: УРСС , 2001. 348 с. 9. Löser Franz. Mord auf Befehl. Berlin: Neues Leben, 1976. 128 S. 10. Brinkmann H. Die deutsche Sprache. Gestalt und Leis tung. Pädagogischer Verlag Schwann. Düsseldorf, 1971. 939 S. 11. Fallada H. Kleiner Mann – was nun? Berlin: Aufbau T aschenbuch Verlag, 1994. 372 S. 12. Мурясов Р. З. Некоторые проблемы контрастивной аспектологии // ВЯ . М.: Наука . 2001. №5. С. 86–112. 13. Беляев А. Голова профессора Доуэля . М.: Советская Россия , 1985. С. 3–150. 14. Сергеев -Ценский С. Н. Преображение России . М.: Правда , 1989. 768 с. 15. Noll Dieter. Die Abenteuer des Werner Holt. Berlin: Aufbau Taschenbuch Verlag, 1997. 544 S 16. Булгаков М. Мастер и Маргарита . Казань : Татарское книжное изд -во , 1988. 512 с. 17. Островский Н. Как закалялась сталь . М.: Учпедгиз , 1958. 296 с. 18. Паустовский К. Повести . М.: Детская лит -ра , 1966. 478 с. 19. Штелинг Д. А. Грамматическая семантика английского языка . Фактор человека в языке . М.: МГИМО ЧеРо , 1996. 254 с. 20. Bulgakov M. The Master and Margarita. URL: http://www.gutenberg.org 21. Bulgakow M. Der Meister und Margarita. Sammlung Luc hterhand, 2006. 510 S. 22. Heyl S. Funktionsverbgefüge mit prädikativischer St ruktur // Das russische in seiner Geschichte, Gegenwart und L iteratur. Festschrift für Erika Günter herausgegeben von Glad row W. München: Verlag Otto Sagner, 1995. S. 120–126. 23. Margarett Mitchell. Gone with the wind. http://www. gutenberg.org 24. Admoni W. Der deutsche Sprachbau. Л.: Просвещение , 1972. 312 с. Поступила в редакцию 13.01.2010 г.	Редакция Русской службы Би-би-си опубликовала список глагольных аналитических средств для выражения аспектуальности .
81eace40-eccd-47c6-a972-e5249b3b0355	Ляпун С. В.	2,008	Экспрессивные синтаксические конструкции в аналитической журналистике как средство воздействия на адресата (на материале газетного комментария)	Изучается синтаксическая организация аналитических газетных текстов, которые носят яркий экспрессивный характер. Синтаксическая экспрессия достигается обращением к стилистическим фигурам, использование которых подчеркивает позицию автора. Широкое распространение этих приемов свидетельствует о том,...	ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 2008. № 4 133 ББК 81. 411.2 – 7 ЭКСПРЕССИВНЫЕ СИНТАКСИЧЕСКИЕ КОНСТРУКЦИИ В АНАЛИТИЧЕСКОЙ ЖУРНАЛИСТИКЕ КАК СРЕДСТВО ВОЗДЕЙСТВИЯ НА А ДРЕСАТА (НА МАТЕРИАЛЕ Г АЗЕТНОГО КОММЕНТАРИЯ) © 2008 г. С.В. Ляпун Адыгейский государственный университет, Adygeisky State University , 385000, г.Майкоп, ул. Университетская, 208, 385000, Maikop , Universitetskaya , 208, т. 8 (8772) 52 -35-07 t. 8 (8772) 52 -35-07 Изучается синтаксическая организация аналитических газетных текстов, которые носят яркий экспрессивный характер. Синтакс ическая экспрессия достигается обращением к стилистическим фигурам, использование которых подче ркивает позицию автора. Широкое распространение этих приемов свидетельствует о том, что аналитические тексты нередко строятся на р иторической основе. Ключевые сл ова: аналитический, комментарий, повтор, прагматика, си нтаксический, экспрессивный. The article is devoted to the organization of analytical newspaper texts having a striking expressive character. Syntactical expression is achieved by the address to styli stic devices the use of which underlines the author`s position. Wide spread of these m ethods testifies that analytical texts are often built on a rhetorical base. Keywords: analytical, commentary, repetition, pragmatism, syntactical, expressive. Неотъемл емым свойством публицистики пос тсоветской эпохи является повышенная экспресси вность, в ызванная особенностями речевой манеры поведения журналистов. Современные авторы, о твергая ша блонные установки по поводу того, что писать и как писать, демонстрируют ярко выраженную индивидуал ьность стиля, которая подче ркивает их личную поз ицию. Авторское «я» открыто проявляется в текстах разной жанровой направле нности, но особенно в мат ериалах аналитического характера. Следует заметить, что современная пресса вес ьма неод нородна с точки зрения предмета и спос обов от ображения действительности, и сегодня СМИ пре дставляют разные виды журналистской деятельности: информационную (новостную) жу рналистику, анал итическую, развлекательную и т.п. Предметом нашего внимания является ан алитич еская журналистика, к оторую исследователи спр аведливо называют журн алистикой «второго», более высокого уровня. По сл овам известного теоретика газетного дела А.А. Тертыч ного, аналитическая журналистика, будучи основным наполнением к ачественной прессы , играет ведущую роль в соц иальном ориентир овании аудитории. «Жур налист - аналитик выступает как исследователь, пом огающий аудитории разобраться во взаимосвязях акт уальной действительности» [1, с. 11]. И поскольку задача а втора аналитического текста з аключа ется в том, чтобы не только показывать а удитории причины и следс твия происходящих событий, но и давать им оценку, то мо жно предположить, что стилевую специфику авторского «я» журналиста -аналитика соста вляет высокая степень оценочности, тесно связанная с эк спрессивным спос обом выражения мысли. Среди аналитических жанров современной ро ссийской прессы особенно выделяется газетный комментарий – жанр широко распространенный, но в силу разных причин малоизученн ый. Анализ м а-тери алов газетной пу блицистики конца ХХ – начала ХХ I в. свидетельствует о том, что сегодня мы можем набл юдать формиров ание и развитие жанра нового типа, возникновение которого обусловлено усилившимся детерминизмом жанровых форм. С овременный газе тный комментарий по сравнению с комментарием, х арактерным для советской прессы, – это уже качес твенно иной тип текста, возникший на стыке жанровых форм. И не случайно С.Г. Ко рконосенко относит ком ментарий к иссл едовател ьско-новостным текстам [2, с. 139], а согласно поз иции А.А. Тертычного, предпоч итающего использ овать давно выработанную, традиц ионную терминол огию, комментарий – жанр, относящи йся к аналитич еской журналистике. «С его помощью а втор выражает отношение к актуальным событиям, фо рмирует св язанные с ним задачи и проблемы в форме сжатого анализа не достатков или до стижений, а также выр ажает их оценку, прогноз, развитие и т.д.» [1, с. 211]. Таким образом, специалисты по теории газетного дела хотя и используют разные термины, подчерк ивают ан алитическое начало этого жанра, исходящее из коммун икативных з адач а втора-аналитика: инте рпретировать, разъяснять, осмысл ивать, оценивать и т.д. Именно аналитическое начало, на наш взгляд, особенно заметно проявляется на синтаксическом уровне, тесно связанном со спецификой речемы слител ьной деятельности журналиста - исследователя. След овател ьно, синтаксис газетного комментария должен занимать существенное место в изучении этого жанра, который, безусловно, тр ебует внимания ученых -линг вистов, а не только теор етиков журналистского масте рства. И поэтому акт уальность данно й работы определ яется необходим остью целенаправленного изучения яз ыковых и стил истических особенностей газетного ко мментария – весьма популярного журналистского прои зведения в постсоветской прессе. Более того, подобного плана ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 2008. № 4 134 работы находятся в русле приор итетных напра влений развития ли нгвистики нового столетия, в которой на «первый выходит исследование целостных речевых структур (речевых произведений, жа нров) и крупных общеязыковых к атегорий» [3, с. 31]. В этой статье экспрессивные синтаксические ко нструкц ии, используемые в газетном комментарии, рассматр иваются как средство воздействия на адрес ата, что вполне закономерно. В аналитических текстах типичная для СМИ функция воздействия проявляется в наибол ьшей мере, создавая высокий прагматич еский потенциал с п омощью экспрессивных, и что еще важно – оцено чных средств выражения. Таким обр азом, экспрессию аналитических матери алов мы св язываем с изучением прагматической направленности газетных жанров, ибо специфика газетной прагм атики заключается не только в переда че информации с запрограммированной устано вкой на ее социальную оценку, но и в том, что «регулят ором прагматическ ого потенциала современного газетн ого текста выст упает интенсивность воздействия на адр есата и св язанные с ней экспрессивные средства передачи задуманного содержания» [4, с. 69]. Большую роль в создании прагматического п отенциала играет позиция самого журналиста, и пот ому мы соср едоточили свое внимание на материалах, которые регулярно печатаются в одном и том же и здании и по праву могут считаться авторскими, п оскольку прина длежат ведущим обозревателям. Выбор остановили на «Новой газете» – издании качестве нном и преимущес твенно аналитическом, так как о сновное место здесь з анимают журналистские ко мментарии и статьи, написа нные известными публиц истами: Ю. Латыниной, Б. Виш невским, П. Вощан овым, А. Пионтковским, А. Трои цким и другими ма стерами газетной аналит ики. Как свидетельствуют наши наблюдения, в г азетных комментариях, опубликованных в «Новой газете» (далее – НГ), нередко используется синта ксический параллелизм – стилистическая фигура, характерная для носителей элитарной речевой культуры. Вообще синтаксический параллелизм считается одной из на иболее эффективных в плане экспрессии фигур, п оскольку отличается особой эмоциональностью, об условленной с имметричной организацией какой -либо части текста. Прежде всего синтаксический паралл елизм в комментарии выступает как средство раскр ытия многообразных свойств анализируемого явления или же как способ показать аналогию фактов . Вот ти пичный пример из матери ала Б. Вишневского, для публицистич еского творчества которого х арактерно использов ание данной фигуры экспрессивного си нтаксиса: Гибнет «Курск» – адмиралы благополучно пр ебывают при своих мног озвездных погонах. Рушится пенсионная реформа – председатель Пенсионного фонда становится «социальным мин истром». Разваливается жилкомхоз – профильный вице - премь ер перебирается в кресло президентского по лпреда. Замерзает Приморье – губернатор становится министром рыб оловства (НГ.20 03.20 мая). В данном отрывке синтаксич еский параллелизм сопровождается и лексико -семантическим повтором глагольных форм, обладающих негативнооценочн ыми кон нотациями, что усиливает воздействие на а дресата и свидетельствует о резко критическом н астрое автора комментария, позиция которого выр ажена эксплицитно. Вышеприведенная си стема арг ументов раскрывает и смысл заглавия этой публик ации. Назвав свой мат ериал «Божья роса», Б. Вишне вский тем самым в сжатой, но образной форме обозн ачил сл ожившуюся ситуацию в стране, когда никто из чиновников не то чтобы не несет никакой ответс твенности, но и не испытывает чувства вины за сл учившуюся трагедию или социальную кат астрофу. Как и во многих случаях, параллелизм здесь соч етается с анафорой, которую тоже можно отнести к фигурам воздействия на адресата анали тического текста, п оскольку автор того или иного рассуждения обычно пр еследует цель подчеркнуть значимость определенных звеньев анализа фактов или событий. Исходя из мат ериалов нашего исслед ования, можно предположить, что анафора в аналитической журн алисти ке способна в ыступать и в качестве средства когезии, позволяющего ставить в один ряд несовме стимые на первый взгляд события, например, прои грыш росси йской сборной по хоккею на чемпионате мира и теракт на праздничной трибуне в Грозном 9 мая, когда в результ ате взрыва п огиб глава Чечни Ахмад Кадыров. Усилительно -выде лительная фун кция анафоры, охватывающей сме жные абзацы, и об условленная параллелизмом «строгость» ритмических синтаксических структур способствуют повышению смысловой роли ключевых моментов ра ссуждения. В первом случае совершенно не важно, по каким причинам сборная Ро ссии проиграла все, что мо жно. Имеет значение лишь тот факт, что после эт ого провала никто из руководителей отечественного хоккея и не подумал подать в отставку. Ни главный тренер Ви ктор Тихонов, ни председатель хоккейной федерации страны Александр Стеблин, ни кто -либо другой. Во втором случае совершенно не важно, какими методами был избран и какими методами правил в Чечне покойный Ахмад Кадыров. Имеет значение лишь тот факт, что пос ле того, как жертвой теракта стал глава одной из ро ссийских республик, никто из руководителей отеч естве нных силовиков и не подумал подать в о тставку. Ни директор ФСБ Николай Патрушев, ни министр об ороны, ни министр МВД. Рассуждение строится таким образом, что вним ание читателя заостряется не столько на произоше дших с обытиях, сколько на их последствиях, которые предста вляются публицисту весьма показательными ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 2008. № 4 135 в плане х арактеристики сложившейся ситуации. Не случайно в ышеприведенная часть текста, отража ющая г лавную мысль этого аналит ического материала, заканчивается парцеллированной конструкцией, в ыделяющей ряд о днородных членов с повторяющимся союзом, что, безу словно, помогает объединить фа кты, являющиеся звен ьями одной цепи, и в то же вр емя эмоционально выд елить перечисляемые элементы. Интересно заметить, что здесь же, внутри этого н ебольшого о трывка, анафора, характеризующаяся в риторике как фигура добавления, сочетается с другой синтаксической фигурой – эпиф орой («подать в о тставку»), нередко употреб ляющиеся тогда, когда речь идет о чем -либо негативном. Объед инение разли чных приемов экспрессивного синтаксиса способствует тому, что целенаправленное воздействие на аудит орию идет в заданном журналистом направл ении, а мысль журналиста запечатлевается в со знании адр есата, которому в процессе чтения передается эм оциональное состояние автора и его критический н астрой, что уже можно расценивать как последовательно до стигнутый результат вли яния на читателя. Вообще для современного газетного комментария характер но явление стилистической конвергенции, когда о бщая функциональная направленность объ единяет несколько стилистических фигур, причем не только ан алогичных по принципу построения, как например, ан афора и эпифора, но и различных по своей композиции фигур. В ч астности, наряду с ан афорой, выполняющей усилительно -выделительную функцию, используются и вопросно -ответные конс трукции, которые, с одной ст ороны, выполняют т ипичную для них роль – способс твуют диалогизации излож ения, активизируя восприятие читателя, а с другой – акцентируют эмоционал ьно-оценочный смысл высказывания: Кто из силовиков подавал в отставку после очередного публичного показа их профессиональной неприго дности? Кажется, единственный за последние годы был случай в 1995 году после трагедии в Буденн овске <…>. Кто из спортивных начальников страны под авал в отставку после очередного публичного показа их профессиональной непригодности? Кажется, единственный за последние годы сл учай был в 2003 году. Анализируя экспрессивные синтаксические конс трукции к ак средство воздействия, следует констат ировать высокую частотность употребления различн ого рода повторов, и прежде всего – лексических. П овторяемое слово нередко служит об означением как ого-либо понятия, значение которого подвергается а вторской инте рпретац ии и, конечно, оценке. Вот как Ю. Рост раскрывает смысл понятия достоинство: Достоинство – стоимость жизни, а не ее цена, его нельзя купить и бессмысленно продавать. Торг свидетельствует, что ты им и не обл адал. Достоинство – не награда за поступок, а р еальная среда существ ования (НГ. 20 04. 20 мая ). Прагматически значимым здесь оказывается объем абзацев, так как лаконичность в данном сл учае обе спечивает точность выражения мысли, а речь краткая и точная всегда привлекает внимание аудитории. И что еще важно отметить, так это пр ямой порядок слов, кот орый связан с логико - аргументирующей функц ией, что в целом создает особую экспрессию – экспрессию инте ллектуальную, обусловленную строгостью логических связей между компонентами высказыв ания. Средством создания инт еллектуальной экспрессии выступает и другая стилистическая фигура, тоже св язанная с лексическим повтором, – анадиплозис. П овторяемое слово, нейтральное вне контекста, в пр оцессе рассуждения приобретает контекстуальные эмоци онально -оценочные коннотации и, б удучи п омещенным в определенный ритмико -мелодический строй речи, обе спечивает необходимый прагматич еский эффект. И спользование анадиплозиса (в сочет ании с другими ф игурами воздействия на аудиторию) особенно характерно для аналитических материалов Ю. Лат ыниной: Демократические президенты выступают в эфире в дни кризиса, они обращаются к нации в дни в ыборов, они полемизируют в эфире с ко нкурентами. Но во всех случаях появление президента на экране не является событием. Событием явл яется то, почему президент п оявился на экране. Событие диктует тему (НГ. 2005. 5 окт. ). Анадиплозис встречается и в сочетании с ант итезой – фигурой традиционной и очень активной в текстах воздействующего характера. Разумеется, в этом случае в пределах узкого контекста реализ уются л огико-смысловые отношения уже не сопо ставительн ого, а противительного х арактера: Есть настоящий патриотизм и показной. П оказной патриотизм – это создание в телевизоре имиджа величественной сверхдержавы, с лу чшей в мире авиацией, несправедливо терпящей позор и поношение от всяких поляков, грузин и литовцев. Настоящий патриотизм – это понимание того, что если сделать героями не Чкаловых, а Троян овых, то все наши ле тчики станут летать, как Трояновы (НГ. 2 005. 1 дек. ). В данном отрывке эмотивно -убеждающую роль берет на себя фигура противопоставления, которая свид етельс твует о ясной и четкой позиции автора, уверенного в своих взглядах, что само по себе искл ючает равн одушную реакцию читателя, восприн имающего ситу ацию через против опоставление фактов или явлений. Обращает на себя внимание и частое использ ование словообразовательного повтора, который выпо лняет не только прагматическую функцию, но и ко мпозиционную, что подчеркивается графич ески: ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 2008. № 4 136 Сегодняшняя образовательная политика пр едельно непрофесси ональна. Эта пол итика: – антинародна, так как она насаждает соц иальную деградацию насел ения; – антинациональна, поскольку влечет за собой оскуднение человеч еского капитала нации; – антигосударственна, ибо она противоречит интересам государства, к тому же провоцирует напряжение в обществе, чреватое социал ьным взрывом (НГ. 2005 . 5 сент. ). Согласно нашим наблюдениям, синтаксис анал итических материалов газеты сближается с синтакс исом научного стиля, о чем свидетельствует преим уществе нное употребление сложноподчиненных пре дложений с придаточными причины, соединенных с помощью книж ных союзов. Язык и стиль газетного комментария в ц елом носит книжный характер, кот орый проявляется и на лексическим, и на словообраз овательных уровнях. Так, здесь весьма активна кни жная лексика, пр ефикс заимс твованного происхожд ения тоже свойствен книжной письменной речи. Более того, и сама манера изложения нередко носит строгий книжный характер. Так, выш еприведенный отрывок из газетного комментария можно считать типичной иллюстрацией семантических и стилистических ос обенностей рассуждения журналиста -аналитика: мн огие высказывания даются в форме тезиса, который заключается в первую часть экспре ссивной синтакс ической конструкции, а вторая часть служит аргуме нтом этого тезиса, причем весьма убедител ьным и в то же время лаконичным. Таким образом, сама ман ера изложения оказывает очевидное воздействие на со знание ч итателя. Оценивая синтаксический уровень воздействия в газетном комментарии, нельзя не сказать о том, что нередко автор преднамеренно усиливает эмоционал ьно-оценочный смысл высказывания путем нанизыв ания одн отипных в эмотивном плане си нтаксических построений, например, вопросител ьных конс трукций. Нагнетание эмоций с помощью использования пара ллельных синтаксических структур передает читателю эмоц ионал ьную н астроенность автора, воздействуя прежде всего на его психику, п оскольку очень часто эти эмоции сводятся к крайней степени возмущения, даже гн ева, вызванного сложившейся ситуацией в об - ществе. И таким обр азом, эмоциональность, как и оценочность, тоже становится социальной. Прив едем пример из комментария А. П олитковской «Фунт лиха в тротиловом эквиваленте», написа нного по следам трагического события – взрыва в московском метро: <…> Почему, например, никто – никакие пр ичисленные к международным тер рористам – так на себя н ичего и не взяли? Почему, им в пандан, молчат, как в рот воды набрали, спецслужбы, ра сследующие теракт 6 февраля? И почему власти не предупре ждают нас об опасности новых тера ктов? (НГ. 2004. 10 марта ). Вышеприведенный текст, безуслов но, создает высокое эмоциональное напряжение, но в нашем материале встречается и немало примеров другого хара ктера, когда, используя параллельные синта ксические структуры, те же вопросительные конс трукции, автор создает напряжение интеллектуал ьное (правда, отча сти оно тоже эмоционально, чему способствует сам синтаксический строй речи). Вот как комментирует новые назначения в правител ьстве Б. Ви шневский: Аналитики ломают голову: «Кудрин повышен до вице -премьера. Может быть, он включен в чи сло пр еемников? А К озак вернулся в Москву, и его министе рству добавили функций – может, он пр еемник?» На с амом деле никто не знает, за какие заслуги повышен Алексей Кудрин. За увеличение бюджета? <…> За то, что министр финансов сидит, как скупой р ыцарь, на пухнущем Стабфо нде, когда «льготники» маются без л екарств? <…>. Нам не объясняют, почему в Москву вернулся полпред Дмитрий Козак. Потому что не справился с ситуацией на Северном Кавказе? Или – наоборот – справился!? Или же просто потому, что понад обилось заменить Владимира Яковлева верным ч еловеком? <…> Неужели раньше не было ясно, что пост министра Владимиру Анатольевичу явно не по «ра змеру»? Разве Михаила З урабова надо было увольнять сейчас? Он что, только сейчас проявил свою неко мпетентность? (НГ. 2 007. 27 сент. ). И хотя в материале не даются прямые ответы на поставленные вопросы, читатель найдет их сам, ибо вопросы ставятся в таком ракурсе, что ответ очев иден. Подобная манера размышления делает читателя уже соавтором расс уждения, который также размы шляет, выносит собствен ные предположения, прогн озирует, а не только сопереживает. Такой строй речи особенно привлекателен для читателей, склонных к взвешенному анализу и продуманным выв одам. К ачественная пресса ориентируется на аудиторию обр азованную, и формир ованию читательской аудитории аналитических изданий во многом способствуют г азетные комментарии. При рассмотрении проблемы воздействия на ч итателя с помощью отбора определенных синтакс ических конструкций неизбежно возникает вопрос: к какому виду экспрессии отнести используе мые в комментарии стилистические фигуры – эмоци ональному или интеллектуальному? На этот вопрос сложно отв етить однозначно, но тем не менее мы склонны в ыбрать второе. Экспрессия аналитич еского коммент ария качественной пре ссы – это ос обая экспрессия, в котор ой на первом плане инте ллектуальное воздейс твие на аудиторию, но реал изация этого вида возде йствия во многих случаях сопровождается влиянием на эмоции, что в при нципе свойс твенно публицистике как виду слове сного творчества в целом. ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 2008. № 4 137 Литература 1. Тертычный А. А. Аналитическая журналистика: п ознавательно -психологический подход. М., 1998. 2. Корконосенко С.Г . Основы творческой деятельн ости журналиста. СПб., 2000. 3. Солганик Г.Я. О новых аспектах изучения языка СМИ // Вестн. МГУ. Сер. 10. Журналистика. 2000. № 3. С. 31 –38. 4. Покровская Е.В. Газета в современной культурно - речевой ситуации // Русская речь. 2005. № 5. С. 69 –74. Поступила в редакцию 4 октября 2007 г.	В обзоре российских СМИ за 2008 год:
2d442d4f-689f-472e-8d2a-4ed3cb0a6ebd	Омариева Патимат Рустамовна	2,010	Соотношение языковых пластов в повести М. А. Башаева «Похищенная девушка»	В статье исследуются язык и стиль повести знаменитого в Дагестане писателя Магомеда Башаева «Похищенная девушка». Автор статьи выявляет целый ряд языковых пластов повести, показывая богатство и выразительность использованного М. Башаевым современного лакского языка.	152 ЗНАНИЕ . ПОНИМАНИЕ. УМЕНИЕ 2010 — №2 Литература народов Дагестана — унищ кальное явление. Дагестан — многонащ циональный край, в нем живут около сороканародов. Но письменными из них являютсяне более десяти. Среди них свое место занищмает язык лакского народа, на котором сощздана довольно богатая литература. Путь дагестанских литератур к современщ ной системе жанров был длительным и сложным. В Средние века они были синщкретическими, к тому же первоначально быщли созданы на арабском языке. С XVIII в.параллельно с арабоязычной литературойстали появляться произведения и на родныхязыках, а со второй половины XIX в. — и нарусском языке. Жанровая система дагестанщской прозы стала меняться в начале XX в.,когда появились первые рассказы, повести,романы. В современной лакской литературе жанщ ры повести и романа занимают значительщное место. Оно отчасти определено творчещством талантливого лакского писателя Мащ гомеда Башаева (1910–1979), автора знамещнитой в Дагестане повести «Похищенная дещвушка» («Бавцусса душ»). Повесть написанав тот период, когда лакская проза в целомсложилась. Прекрасное владение роднымязыком, знание фольклора, обычаев, традищций своего народа позволяли писателю сощздавать произведение на высоком художестщвеннощэстетическом уровне. Язык названной повести богат и выразищ телен. Его образность и меткость отмечаютисследователи А. Г. Гусейнаев (Гусейнаев,Кассиев, 1964: 64), С. X. Ахмедов (Ахмедов,2001: 83) и другие. Среди изобразительныхязыковых средств, использованных в расщсматриваемой повести, немало диалектизщмов и архаизмов, встречаются слова и словощсочетания, которые в современном лакскомлитературном языке не употребляются или употребляются в очень редких случаях.Например, фразеологизм «кьюкьалалулСоотношение языковых пластов в повести М. А. Башаева «Похищенная девушка» П. Р. О МАРИЕВА (МАХАчКАЛИНСКИЙ МНОГОПРОФИЛЬНЫЙ ЛИЦЕЙ )* В статье исследуются язык и стиль повести знаменитого в Дагестане писателя Магомеда БаП шаева «Похищенная девушка». Автор статьи выявляет целый ряд языковых пластов повести,показывая богатство и выразительность использованного М. Башаевым современного лакскоПго языка.Ключевые слова: языковые пласты, диалектизмы, архаизмы, варваризмы, копулятивные комПпозиты, благопожелания, проклятия, междометия, топонимы, идиостиль писателя. The Correlation of Language Layers in M. A. Bashaev’s Story «A Kidnapped Girl» P. R. O MARIEVA (MAKHACHKALA MULTIPLE ПDISCIPLINE LYCEUM ) The language and style of the story «A Kidnapped Girl», written by a famous in Dagestan writer M. A. Bashaev, are studied in the article. The author exposes a number of language layers of thestory. All this is evidence of richness and expressiveness of the modern Lak language used by theauthor.Keywords: language layers, dialectisms, archaisms, barbarisms, copulative composites, kind wishes,interjections, toponyms, writer’s idiostyle. * Омариева Патимат Рустамовна — аспирант Института языка, литературы и искусств им. Гамзата Цадаса Дагестанского научного центра Российской академии наук; учительщфилологМахачкалинского многопрофильного лицея. Тел.: (8722) 68щ09щ97. Эл. адрес: kizzz@list.ruкьартIа» употреблено в значении «муки пощ зора» в диалоге одного из главных героевповести богача Бусуди с женой Заграт. «Жунна хьусса кьюкьалалул кьартIа цирив кIулмири мукун тIий бивкIсса, щарссай...»(Башаев, 1962: 123). («Жена, так говорили те, кто знает, что значат муки позора, которые испытали мы»). Автор зачастую употребляет коррелирущ ющие концепты «хъус» (имущество, богатщство) и «кьини» (обладание властью, высощким положением в обществе). «Субайбат цур цуппа? Хъуслиллив, кьищ нилуллив, ляхъиндалул душ бунурив Васащдун була учин лагайсса куну, учав» (Башаев,1962: 61). «Да кто такая Субайбат? Она что, богата, или высокого положения она, чтобы идти еесватать за Васаду, сказала я...». Концепты слова «хъус» и «кьини» в лаксщ ком языке многозначны. «Хъус» может обощзначать и имущество, и богатство, и сокрощвище (золото, серебро и прочее) и недвижищмость. «Кьини» в приведенных контекстахобозначает благородное происхождение чещловека, его высокое положение. По моральщнощэтическим меркам лакцев «кьини» выше,чем «хъус». В рассматриваемой повести как авторщ ский текст, так и индивидуализированнаяречь персонажей актуализируют художестщвенно обработанный лакский язык, воплощщенный в мастерски осуществленное худощжественное повествование. Нам представляется целесообразным акщ центировать внимание и на использованииинонациональных слов (варваризмов), диащлектизмов, архаизмов, неологизмов, вульгащризмов, профессионализмов, которые, какмы увидим, не только информативны, эстещтически значимы, но и имеют социальныйсмысл. Небольшой пласт языка повести «Похищ щенная девушка» составляют варваризмы.Варваризмами именуются вкрапленные в хущдожественный текст иноязычные слова, какправило, в графическом облике, присущемязыкущисточнику. В зависимости от языка, к которому принадлежит использованное чуждое слово, варваризмы делятся на: галщлицизмы (французского происхождения);германизмы (немецкого происхождения);полонизмы (польского происхождения); рущсизмы (русского происхождения) и т. д. В повести «Похищенная девушка» М. Бащ шаев использовал русизмы. Вот, к примещру, монолог отходника Ильяса, рассказыщвающего сельчанам о митингах и забастовщках в Ростове в 1905 г.: «Ца кьини лахънуттютътIи бувну бивщусса гудокрал чIу бавущ на. Хъунма хIал къавхьуну шагьрулувун цагьалакшиву дагьуна: жандарма ва къазахъ бурттий, бахьтта занан бивкIуна. Станцият лий зузисса зузалтрал бунт дурунни тий шагьрулувух чав багьуна. Бунт дурусса кIанайн манарда тисса ХIажибуттахьгу, сат мовар диян дан най ура, куну, станциялул чулухунай лавгсса, азарахъайсса зузалт зат водрал азвардавун бавтIун махъру лахълай бия» (Башаев, 1962: 71). Здесь русизмы (гудок, жандарм, станция, бунт, самовар, завод) использованы потому,что в лакской речи не было им эквивалентов.Впоследствии они вошли в основной словарщный фонд лакского языка. Бытующие в современном лакском языке русизмы в большинстве своем являются защимствованиями позднего периода. Проникщновение русских слов в лакский язык, по мнещнию исследователей, началось в основном вовторой половине XIX в., когда Дагестан былприсоединен к России. Принято различатьдореволюционные и послереволюционныезаимствования. Ранние русизмы малочисленщны, и проникали они исключительно путемустного общения ввиду недоступности русщской грамоты для большинства лакцев. Устщный путь заимствования способствовал больщшому расхождению между произношенищем заимствованных слов в лакском языке и в языкещисточнике. Например: «Балчаннуллякьлулун тIартIсса шавкгуллал ккалуширтт тал нихъригу кьуч учин бувну, буца тти вила давлача, бачу СубайбатI — куна Мисидул»(Башаев, 1962: 97). Слово «калоши» лакцыосвоили с заменой [о] на [у] — ккалушру . Проблемы филологии, культурологии и искусствознания 153 2010 — №2М. Башаев в повести «Похищенная девушщ ка» употребил русизмы для изображения сищтуации, связанной с реалиями и понятиями,неизвестными ранее лакцам: бунт, паровоз, завод, жандарм, самовар, гудок, чайник,станция, школа и т. д. В отдельных случаях писатель использует русские слова, имеющиелакские эквиваленты, если лакское слово нещоднозначно. Например: «Харж ласайхтту»,«Спасибо, спасибо!» — тIий, барчаллагь булщлай, анаварну цайвасса бурж, аьппаси бухьщурчагу, къуруш духьурчагу, даврия най унувабиян бан учIантIиссия» (Башаев, 1962: 67). («Как только получал заработную плату, со словами благодарности: «Спасибо, спасищбо!», возвращаясь, домой с работы, быстроприносил долг, будь это двугривенный илирубль».) Употребление писателем русизмаспасибо мотивировано тем, что лакское слощ во барчаллагь означает: 1) «прощай», «до свидания»; 2) «благодарю». В «Похищенной девушке» много арабизщ мов, давно освоенных лакским языком и некажущихся иноязычными: «эмарат» (красищвое творение), «инсан» (человек), «миннат»(просьба), «ахират» (конец), «ихтилат»(разговор), «хасият» (поведение), «харжан»(кинжал) и др. Арабизмы в дагестанские языки начали проникать в связи с распространением ислащма в Дагестане. В дагестанские языки пронищкали не только религиозные термины, но и лексемы, обозначающие отвлеченные пощнятия духовнощнравственной сферы, научщные термины, например «элму» (наука), «мащдраса» (школа), обозначения бытовых реащлий и понятий. М. Башаев использует и парсизмы, тюрщ кизмы, которые являются достоянием осщновного словарного фонда лакского литеращтурного языка. Например, душман , «враг» и др. Однако некоторые слова можно отнесщти к архаизмам, они малоупотребительны и почти забыты. К примеру, къабалай «мужщ ской войлочный плащ», ч ухъа «черкеска», ккуртту «бешмет», ссурмухьхъу «служанщ ка», гирванка «фунт» и т. д. Автор иногда употребляет диалектизмы, слова родноговицхинского диалекта, например цIикури «невеста». В литературном лакском языке —жалин , заимствованное из тюркских языков (гелин «пришедшая»). М. Башаев использует и литературное жалин : «Жалин дурцуну нанисса чIумал дан багьайсса, инсантал тяхъа байсса, жалиндащлул бусравшиву чIалачIи дайсса аьдатру Исщмяиллул дуруна» (Башаев, 1962: 129). «Исмаил совершил ритуалы, проводимые при сопровождении невесты, для увеселениялюдей и демонстрации почета невесте». В повести использованы составные слова, которые в научной литературе называютсякопулятивными композитами. «Они состоятиз двух слов, которые синтаксически не завищсят друг от друга, но путем простого соедищнения образуют новую лексическую единищцу, выражающую новое более обобщенноепонятие» (Абдуллаев, Эльдарова, 2003: 16). Например: кIюлащцIасса (худой), цIуххущ бусу (расспросы), нажащмажагь (редко), гъанщмаччами (родственники), мазщкьаз буллан(уговаривать), эшкьищччаву (любовь), нинущппу (родители), чанщкьансса (немного) и др. Второй компонент некоторых из таких образований представляют собой простойпереозвученный повтор первого (мазщкьаз,чанщкьансса и др.), который выступает нередщко в усеченной форме: чан(сса) — кьансса . В этой связи не все приведенные примерыодинаково копулятивны (независимы, самощстоятельны). В некоторых предложениях повести встречаются по два или даже по три копулящтивных композита. «Цуксса кьюкьаласса лахъуни байсса аьщ дат духьурчагу, ва цукунсса аъйтбювкъу цийва барчагу, бивкIулул лахъатвахъулун я урцIи, ягу цадакьа бувну лас уччинсса кьудщрат ганичIа дакъая» (Башаев, 1962: 20). («Как бы в обычай не вошло укорять пощ зор несоблюдения обычая, и как бы ее ни упщрекали, похоронить мужа, устроив угощениеили раздав подаяние, как принято, у нее небыло возможности»). Здесь употреблены тащкие композиты, как «аьйщбювкьу» (порицащние), «лахъащвахъу» (попреки). 154 ЗНАНИЕ . ПОНИМАНИЕ. УМЕНИЕ 2010 — №2Автор в качестве экспрессивных средств использует образные выражения, чтобыпридать описанию социального положенияперсонажей эмоциональную окраску. Нащпример, так говорится о бедном юноше Мирщзе: «Аьнхъа бацIан хъу дакъасса, хъацIбацIан лухччи дакъасса» («Ни пашни, чтобырогохвосту остановиться, ни пастбища, чтощбы саранче присесть». Это означает, что у Мирзы не было ни пахотной земли, ни лугадля сенокоса). Каждый персонаж повести говорит своим индивидуальным языком, богатым пословищцами и поговорками, междометиями, благощпожеланиями, проклятиями и бранной лекщсикой. «Так, если язык главной героини повести Субайбат остер и прям, то речь ее материизобилует вежливыми фразами «амангьар»,«ярчу», «гъарин», что соответствует русскощму «пожалуйста», «я вас прошу» и т. п.» (Гущсейнаев, Кассиев, 1964: 101). В речи же Бусуди и его семьи, наоборот, слышится самоуверенность не терпящихпротиводействия людей. Их речь изобилуеттакже оскорбительными словами. Бусуди : «хилчIа» (рвань), «учIи акъу» (негодяй),«къаркIулт», (бедолаги) и т. д., Заграт : «шярал тази» (аульская пройдоха), «ясус»(шпион), «къанжигь» (подлюка) и т. д., Асат ду: «къахIвахъул» (распутницы) и др. М. Башаев использует проклятия в стилищ стических целях. Корни проклятий оченьглубоки. Это своего рода языковые клише,присущие всем языкам и отражающие псищхологическую оценку говорящего. Ими бощгат и лакский язык. Причем чуть ли не кажщдое лакское село отличается от соседнегосвоей системой проклятий. Проклятия, исщпользованные М. Башаевым в повести, хащрактерны для села Караша. Главным отличительным признаком прощ клятий являются устойчивость и воспроизвощдимость, семантическая целостность, опредещленная десемантизация компонентов (немощтивированность значения, вариабельность,идиоматичность, постоянный порядок слов и, главное, агрессивность экспрессии).Проклятия, вложенные М. Башаевым в уста своих героев, способствуют их речевойиндивидуализации, а также воссозданиюадекватности образа живому человеку, кощторый через проклятия выражает глубокуюненависть к врагу, обидчику и т. п. Вот примеры проклятий из повести: «Вил гъажа бизивуй» («Да поразит тебя завороткишок»); «Агь ина пасат бивуй» («Чтоб тыпропала»); «Зу ккаччал букивухъул» («Чтобвас собаки съели»); «Вил къатта ччуччивуй,лухIи душман» («Чтоб твой дом сгорел, черщный враг»). В повести встречаются случаи самопрокщ линания персонажей. К примеру, «Агь, ттулбакI бивчивуй» («Ах, чтоб моя голова умерщла»). Так Бусуди проклинает самого себя засвой необдуманный поступок. В повести встречаются и благопожелащ ния: «Вил ахир хайр даннав» («Пусть твой кощ нец будет хорошим»); «Вил ца кьинилуя азарда кьни хьуннав» («Чтоб твой один день превратился в тысячудней»); «Накуна учIаваннав, зукунма лякъящваннав» («Чтоб приходили, как я, и чтоб защставали, как вас») и т. д. Широко использованы в повести междощ метия. В лакском языке, особенно в его разщговорном стиле, междометия — довольноширокий пласт лексики, обслуживающийсферы эмоций, эмоциональных оценок, вощлеизъявления, этикета. Автор используетмеждометия: гьайщгьай («конечно», «да»);гьуя, вагьуя («удивление», «досада» («ой»);вавщшав, вагьуя, вагьарай («боль», «печаль»)и др. Одной из лексикологических особенщ ностей рассматриваемой повести можносчитать ономастические имена, в частноститопонимы: «Аьрасат» (Россия), «Ккавказ»(Кавказ), «Дагъусттан» (Дагестан), «Чарщгаснавалу» (Черкессия), «Ростов» (Ростов) и т. д. Итак, стилистически и художественнощ эстетически детерминированное соотношещние языковых пластов в повести оригищнального лакского писателя М. Башаева отщ Проблемы филологии, культурологии и искусствознания 155 2010 — №2156 ЗНАНИЕ . ПОНИМАНИЕ. УМЕНИЕ 2010 — №2 ражает богатство и выразительность лакщ ского литературного языка, «оплодотворенщного» народнощразговорной речевой стищхией, и характерные особенности идиостиляавтора. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ Абдуллаев, И. Х., Эльдарова, Р. Г. (2003) Вопросы лексики и словообразования лакскощго языка. Махачкала.Ахмадов, С. Х. (2001) Лакрал литературащ лул тарих. 2 томрайсса, 2 мур. т. (Историялакской литературы : в 2 т. Т. 1). Махачкала. Башаев, М. А. (1962) Бавцусса душ (Похищ щенная девушка). Махачкала. Гусейнаев, А. Г., Кассиев, Э. Ю. (1964) Очерки лакской советской литературы. Мащхачкала. Мусаев, М. С. (2002) Даргинский язык. Мащ хачкала.	В этом блоге мы собрали наиболее интересные материалы о литературе народов Дагестана.
879fec5e-bc30-48cc-84b0-281cb6e09de6	Кожевникова Е. И.	2,008	Грамматическая ассимиляция англо-американских заимствований по категории рода в современном французском языке (на материале журнальных статей).	Первичная грамматическая адаптация заимствований во французском языке касается категории рода. Женский род среди заимствованных англо-американских существительных приобретают во французском языке лишь существительные, отождествляемые с женским полом.	233ɇɟɜɨɡɦɨɠɧɨɧɟɨɬɦɟɬɢɬɶ «ɦɭɠɫɤɨɣ » ɨɬɬɟɧɨɤ ATTACK: 117 ɫɥɨɜɨɫɨɱɟɬɚɧɢɣ ɫɦɟɫɬɨɢɦɟɧɢɟɦ his: …City. « Shadow Chancellor Gordon Brown also continued his attack . He accused Mr Lamont of ignoring the rules governing gifts …; …which Jim has recreated by his own efforts, excuses his attack on the village with unconscious force, enquiring… Ʉɚɠɟɬɫɹɨɱɟɜɢɞɧɵɦ , ɱɬɨɨɛɚɋɊɨɛɥɚ - ɞɚɸɬɫɯɨɞɧɵɦɫɦɵɫɥɨɦ . Ɍɚɤ, ɫɥɨɜɚ «ɜɨɟɧ - ɧɵɣ», «ɜɨɡɞɭɲɧɵɣ », «ɢɧɨɫɬɪɚɧɧɵɣ » ɢɞɪɭ - ɝɢɟɫɨɩɪɨɜɨɠɞɚɸɬɫɢɧɨɧɢɦɵɜɛɪɢɬɚɧɫɤɨɦ ɚɧɝɥɢɣɫɤɨɦɢɪɭɫɫɤɨɦɹɡɵɤɚɯ . Ɉɞɧɚɤɨɤɚɠ - ɞɵɣɫɢɧɨɧɢɦɨɬɥɢɱɚɟɬɫɹɨɬɫɜɨɟɝɨɪɭɫɫɤɨ - ɝɨ «ɷɤɜɢɜɚɥɟɧɬɚ » ɪɹɞɨɦɨɬɬɟɧɤɨɜ : heart attack, human aggression, divine intervention ɋɉɂɋɈɄɅɂɌȿɊȺɌɍɊɕ 1.ɌɟɪɆɢɧɚɫɨɜɚɋ . Ƚ.ȼɨɣɧɚɢɦɢɪɹɡɵɤɨɜɢɤɭɥɶɬɭɪ . Ɇ.: ȺɋɌ , 2007. 286 ɫ. 2.Biber D., Connor U. Upton Ɍ. Discourse on the move. Amsterdam: John Benjamins Publishing Company, 2007. 289 p. 3.Wierzbicka A. English: Meaning and Culture. Oxford: Oxford University Press, 2006. 352 p.ɢɞɪ . ɋɬɨɢɬɨɬɦɟɬɢɬɶɢɫɨɰɢɨɤɭɥɶɬɭɪɧɵɟ ɪɚɡɥɢɱɢɹ : ɬɚɤɞɥɹɛɪɢɬɚɧɫɤɨɝɨɚɧɝɥɢɣɫɤɨ - ɝɨ AGGRESSION ɩɪɟɠɞɟɜɫɟɝɨɚɫɫɨɰɢɢɪɭ - ɟɬɫɹɫ c o m m u n i s t ɢ I r a q i , ɜɬɨɜɪɟɦɹɤɚɤɜ ɪɭɫɫɤɨɦɤɨɪɩɭɫɟɱɚɫɬɨɜɫɬɪɟɱɚɸɬɫɹɫɥɨɜɨ - ɫɨɱɟɬɚɧɢɹ «ɚɦɟɪɢɤɚɧɫɤɚɹɚɝɪɟɫɫɢɹ », «ɮɚɲɢɫɬɫɤɚɹɚɝɪɟɫɫɢɹ ». Ɉɩɢɫɚɧɧɵɟɜɵɲɟɞɚɧɧɵɟɦɨɝɭɬɛɵɬɶ ɭɫɩɟɲɧɨɩɪɢɦɟɧɟɧɵɞɥɹɚɧɚɥɢɡɚɛɥɢɡɨɫɬɢ ɡɧɚɱɟɧɢɹɫɥɨɜɢɞɚɸɬɜɨɡɦɨɠɧɨɫɬɶɩɨɥɭ - ɱɢɬɶɧɨɜɵɟɞɚɧɧɵɟɩɨɱɚɫɬɨɬɧɨɫɬɢɭɩɨɬɪɟɛ - ɥɟɧɢɹ , ɚɬɚɤɠɟɫɬɢɥɟɜɨɣ , ɷɦɨɰɢɨɧɚɥɶɧɨɣɢ ɤɭɥɶɬɭɪɧɨɣɨɤɪɚɫɤɢɱɥɟɧɨɜɫɢɧɨɧɢɦɢɱɟ - ɫɤɢɯɪɹɞɨɜ . ɉɨɧɚɲɟɦɭɦɧɟɧɢɸ , ɤɨɪɩɭɫɨɬ - ɪɚɠɚɟɬɡɧɚɧɢɹ , ɨɬɧɨɲɟɧɢɹ , ɨɰɟɧɤɢɢɷɦɨ - ɰɢɨɧɚɥɶɧɵɟɜɩɟɱɚɬɥɟɧɢɹ , ɪɚɫɩɪɨɫɬɪɚɧɟɧ - ɧɵɟɜɤɭɥɶɬɭɪɟɢɫɫɥɟɞɭɟɦɨɝɨɹɡɵɤɚ . ȿ. ɂ. Ʉɨɠɟɜɧɢɤɨɜɚ ȽɊȺɆɆȺɌɂɑȿɋɄȺəȺɋɋɂɆɂɅəɐɂəȺɇȽɅɈȺɆȿɊɂɄȺɇɋɄɂɏ ɁȺɂɆɋɌȼɈȼȺɇɂɃɉɈɄȺɌȿȽɈɊɂɂɊɈȾȺȼɋɈȼɊȿɆȿɇɇɈɆ ɎɊȺɇɐɍɁɋɄɈɆəɁɕɄȿ (ɧɚɦɚɬɟɪɢɚɥɟɠɭɪɧɚɥɶɧɵɯɫɬɚɬɟɣ ) Ɋɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɤɚɮɟɞɪɨɣɚɧɝɥɢɣɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚ Ɇɨɪɞɨɜɫɤɨɝɨɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɟɧɧɨɝɨɭɧɢɜɟɪɫɢɬɟɬɚɢɦ . ɇ. ɉ. Ɉɝɚɪɟɜɚ . ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɞɨɤɬɨɪɮɢɥɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɧɚɭɤ , ɩɪɨɮɟɫɫɨɪɂ . Ⱥ. Ⱥɧɚɲɤɢɧɚ ɉɟɪɜɢɱɧɚɹɝɪɚɦɦɚɬɢɱɟɫɤɚɹɚɞɚɩɬɚɰɢɹɡɚɢɦɫɬɜɨɜɚɧɢɣɜɨɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɦɹɡɵɤɟɤɚɫɚɟɬɫɹɤɚɬɟ - ɝɨɪɢɢɪɨɞɚ . ɀɟɧɫɤɢɣɪɨɞɫɪɟɞɢɡɚɢɦɫɬɜɨɜɚɧɧɵɯɚɧɝɥɨɚɦɟɪɢɤɚɧɫɤɢɯɫɭɳɟɫɬɜɢɬɟɥɶɧɵɯɩɪɢɨɛɪɟ - ɬɚɸɬɜɨɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɦɹɡɵɤɟɥɢɲɶɫɭɳɟɫɬɜɢɬɟɥɶɧɵɟ , ɨɬɨɠɞɟɫɬɜɥɹɟɦɵɟɫɠɟɧɫɤɢɦɩɨɥɨɦ . Ʉɥɸɱɟɜɵɟɫɥɨɜɚ : ɹɡɵɤɨɜɵɟɡɚɢɦɫɬɜɨɜɚɧɢɹ , ɝɪɚɦɦɚɬɢɱɟɫɤɚɹɚɞɚɩɬɚɰɢɹ , ɤɚɬɟɝɨɪɢɹɪɨɞɚ , ɹɡɵɤ - ɩɪɢɟɦɧɢɤ . Primary grammar adaptation of Anglo-American borrowings in French concerns the category of gender. Among the borrowed Anglo-American nouns only those associated with the female gender are assimilated according to the rules of the French feminine gender. Key words: language loan words, grammar adaptation, grammar gender, language-receiver.Ƚɪɚɦɦɚɬɢɱɟɫɤɚɹɚɫɫɢɦɢɥɹɰɢɹɚɧɝɥɨɚɦɟɪɢɤɚɧɫɤɢɯɡɚɢɦɫɬɜɨɜɚɧɢɣɩɨɤɚɬɟɝɨɪɢɢɪɨɞɚ ...ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ 234Ⱦɚɧɧɚɹɫɬɚɬɶɹɩɨɫɜɹɳɟɧɚɪɚɫɫɦɨɬɪɟ - ɧɢɸɹɜɥɟɧɢɹ ɝɪɚɦɦɚɬɢɱɟɫɤɨɣɨɫɜɨɟɧɧɨɫ - ɬɢɚɧɝɥɨɹɡɵɱɧɵɯɡɚɢɦɫɬɜɨɜɚɧɢɣ c ɬɨɱɤɢ ɡɪɟɧɢɹɝɪɚɦɦɚɬɢɱɟɫɤɨɣɤɚɬɟɝɨɪɢɢɪɨɞɚ ɜɨ ɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɦɹɡɵɤɟ . Ɋɚɛɨɬɚɜɵɩɨɥɧɟɧɚɧɚ ɦɚɬɟɪɢɚɥɟ ɠɭɪɧɚɥɶɧɵɯɬɟɤɫɬɨɜɮɪɚɧɰɭɡ - ɫɤɨɣɩɟɪɢɨɞɢɱɟɫɤɨɣɩɟɱɚɬɢ 2006, 2007 ɝɝ., ɚɬɚɤɠɟɧɚɨɫɧɨɜɟɷɥɟɤɬɪɨɧɧɵɯɢɩɟɱɚɬɧɵɯ ɫɥɨɜɚɪɟɣ . Ɉɛɴɟɤɬɨɦɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɩɨɫɥɭɠɢ - ɥɢɥɟɤɫɢɱɟɫɤɢɟɟɞɢɧɢɰɵɚɧɝɥɢɣɫɤɨɝɨɩɪɨ - ɢɫɯɨɠɞɟɧɢɹɜɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɦɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɦ ɹɡɵɤɟ . Ɇɟɬɨɞɨɦɫɩɥɨɲɧɨɝɨɩɪɨɫɦɨɬɪɚɬɟɤ - ɫɬɨɜɨɝɨɦɚɬɟɪɢɚɥɚ 900 ɠɭɪɧɚɥɶɧɵɯɫɬɪɚ - ɧɢɰɧɚɦɢɛɵɥɢɜɵɹɜɥɟɧɵ 300 ɚɧɝɥɨɹɡɵɱ - ɧɵɯɡɚɢɦɫɬɜɨɜɚɧɢɣ , ɬ. ɟ. ɜɫɪɟɞɧɟɦɧɚɤɚɠ - ɞɨɣɬɪɟɬɶɟɣɫɬɪɚɧɢɰɟɢɫɩɨɥɶɡɭɟɬɫɹɨɞɧɨ ɡɚɢɦɫɬɜɨɜɚɧɧɨɟɫɥɨɜɨ . Ȼɵɥɨɡɚɦɟɱɟɧɨ , ɱɬɨ ɢɡ 300 ɡɚɢɦɫɬɜɨɜɚɧɢɣ ɧɚɞɨɥɸɫɭɳɟɫɬɜɢ - ɬɟɥɶɧɵɯɩɪɢɯɨɞɢɬɫɹɨɤɨɥɨ 250, ɱɬɨɜɩɪɨ - ɰɟɧɬɧɨɦɨɬɧɨɲɟɧɢɢɫɨɫɬɚɜɥɹɟɬ 83% ɨɬɨɛ - ɳɟɝɨɤɨɥɢɱɟɫɬɜɚɡɚɢɦɫɬɜɨɜɚɧɢɣ . Ⱥɧɚɥɢɡ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɵɯɮɪɚɧɰɭɡɫɤɢɯɫɥɨ - ɜɚɪɟɣɩɨɫɥɟɞɧɟɝɨɞɟɫɹɬɢɥɟɬɢɹ (Larousse, le Petit Robert) ɨɬɪɚɠɚɟɬɜɨɡɪɨɫɲɟɟɱɢɫɥɨɚɧ - ɝɥɨɚɦɟɪɢɤɚɧɫɤɨɣɥɟɤɫɢɤɢɜɫɥɨɜɚɪɧɨɦɫɨ - ɫɬɚɜɟɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɝɨɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚ . ɂɡɭɱɟɧɢɟɡɚɢɦɫɬɜɨɜɚɧɢɣɩɪɢɨɛɪɟɬɚɟɬɚɤɬɭ - ɚɥɶɧɨɫɬɶɜɫɜɹɡɢɫɚɤɬɢɜɧɵɦɨɛɦɟɧɨɦɢɧ - ɮɨɪɦɚɰɢɟɣɜɭɫɥɨɜɢɹɯɪɚɫɲɢɪɹɸɳɢɯɫɹ ɦɟɠɤɭɥɶɬɭɪɧɵɯɤɨɧɬɚɤɬɨɜ . Ɋɚɫɲɢɪɟɧɢɟ ɷɤɨɧɨɦɢɱɟɫɤɢɯɢɤɭɥɶɬɭɪɧɵɯɫɜɹɡɟɣɦɟɠɞɭ ɫɬɪɚɧɚɦɢɧɟɢɡɛɟɠɧɨɫɨɩɪɨɜɨɠɞɚɟɬɫɹɹɡɵ - ɤɨɜɵɦɢɡɚɢɦɫɬɜɨɜɚɧɢɹɦɢ . ɉɪɨɰɟɫɫɨɫɜɨɟ - ɧɢɹɢɧɨɹɡɵɱɧɨɣɥɟɤɫɢɤɢɜɹɡɵɤɟɩɪɢɟɦɧɢ - ɤɟɹɜɥɹɟɬɫɹɫɥɨɠɧɵɦɜɡɚɢɦɨɞɟɣɫɬɜɢɟɦɮɨ - ɧɟɬɢɱɟɫɤɢɯ , ɝɪɚɦɦɚɬɢɱɟɫɤɢɯ , ɫɟɦɚɧɬɢɱɟ - ɫɤɢɯɫɢɫɬɟɦɤɨɧɬɚɤɬɢɪɭɸɳɢɯɹɡɵɤɨɜ . ȼɫɜɹ - ɡɢɫɬɟɦɱɬɨɮɨɧɟɬɢɱɟɫɤɢɣɢɝɪɚɦɦɚɬɢɱɟ - ɫɤɢɣɫɬɪɨɣɪɚɡɧɨɫɢɫɬɟɦɧɵɯɹɡɵɤɨɜ , ɬɚɤɢɯ ɤɚɤ ɮɪɚɧɰɭɡɫɤɢɣɢɚɧɝɥɢɣɫɤɢɣ ,ɧɟɫɨɜɩɚ - ɞɚɟɬ , ɩɪɢɩɟɪɟɯɨɞɟɜɨɮɪɚɧɰɭɡɫɤɢɣɹɡɵɤ ɚɧɝɥɨɹɡɵɱɧɨɟɫɥɨɜɨɩɨɞɜɟɪɝɚɟɬɫɹɝɪɚɮɢ - ɱɟɫɤɨɦɭ , ɮɨɧɟɬɢɱɟɫɤɨɦɭ , ɦɨɪɮɨɥɨɝɢɱɟɫɤɨ - ɦɭɢɫɟɦɚɧɬɢɱɟɫɤɨɦɭɨɫɜɨɟɧɢɸ . ɉɪɢɩɟɪɟ - ɯɨɞɟɢɡɨɞɧɨɝɨɹɡɵɤɚɜɞɪɭɝɨɣɡɚɢɦɫɬɜɨɜɚɧ - ɧɨɟɫɥɨɜɨɩɨɞɜɟɪɝɚɟɬɫɹɨɛɹɡɚɬɟɥɶɧɨɣɝɪɚɦ - ɦɚɬɢɱɟɫɤɨɣɚɞɚɩɬɚɰɢɢɜɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɢɢɫɫɢ -ɫɬɟɦɨɣɝɪɚɦɦɚɬɢɱɟɫɤɢɯɧɨɪɦɢɡɚɤɨɧɨɜɜ ©ɹɡɵɤɟɩɪɢɟɦɧɢɤɟ ». ɋɯɨɞɧɨɟɩɪɨɢɫɯɨɠɞɟɧɢɟɪɹɞɚɮɪɚɧɰɭɡ - ɫɤɢɯɢɚɧɝɥɢɣɫɤɢɯɫɥɨɜ ɫɩɨɫɨɛɫɬɜɭɟɬɛɨ - ɥɟɟɩɨɥɧɨɣɚɫɫɢɦɢɥɹɰɢɢɚɧɝɥɨɚɦɟɪɢɤɚɧ - ɫɤɢɯɡɚɢɦɫɬɜɨɜɚɧɢɣɜɨɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɦɹɡɵ - ɤɟ. ɉɨɦɧɟɧɢɸɂ . Ȼ. ȼɨɪɨɧɰɨɜɨɣ , «ɷɬɢɦɨ - ɥɨɝɢɱɟɫɤɨɟɪɨɞɫɬɜɨɢɫɯɨɞɫɬɜɨɪɹɞɚɮɪɚɧ - ɰɭɡɫɤɢɯɢɚɧɝɥɢɣɫɤɢɯɤɨɪɧɟɜɵɯɢɚɮɮɢɤ - ɫɚɥɶɧɵɯɦɨɪɮɟɦɨɛɥɟɝɱɚɟɬɚɫɫɢɦɢɥɹɰɢɸ ɧɟɤɨɬɨɪɵɯɚɧɝɥɨɚɦɟɪɢɤɚɧɢɡɦɨɜ , ɤɨɬɨɪɵɟ ɫɪɚɡɭɠɟɧɚɱɢɧɚɸɬɩɪɨɢɡɧɨɫɢɬɶɫɹɬɚɤ , ɤɚɤ ɟɫɥɢɛɵɨɧɢɛɵɥɢɮɪɚɧɰɭɡɫɤɢɦɢɩɪɨɢɡɜɨɞ - ɧɵɦɢ » [1]. Ⱦɨɤɚɡɚɬɟɥɶɫɬɜɨɦɨɫɜɨɟɧɧɨɫɬɢɚɧɝɥɨ - ɹɡɵɱɧɨɝɨɫɥɨɜɚɜɨɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɦɹɡɵɤɟɹɜ - ɥɹɟɬɫɹɫɭɳɟɫɬɜɨɜɚɧɢɟɩɪɨɢɡɜɨɞɧɵɯɨɬɧɟɝɨ ɫɥɨɜ , ɨɛɪɚɡɨɜɚɧɧɵɯɩɨɫɥɨɜɨɨɛɪɚɡɨɜɚɬɟɥɶ - ɧɵɦɦɨɞɟɥɹɦɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚ [2]. Ɍɚɤ, ɧɚɩɪɢɦɟɪ , ɨɬɧɟɤɨɝɞɚɡɚɢɦɫɬɜɨɜɚɧɧɨɝɨ ɢɡ ɚɧɝɥɢɣɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚɫɥɨɜɚ container ɜɨɮɪɚɧ - ɰɭɡɫɤɨɦ ɹɡɵɤɟ ɨɛɪɚɡɨɜɚɥɫɹ ɝɥɚɝɨɥ containɣriser; ɨɬɚɧɝɥɢɣɫɤɨɝɨ catch – ɫɭɳɟ - ɫɬɜɢɬɟɥɶɧɵɟ ɦɭɠɫɤɨɝɨɪɨɞɚ catcheur (m) ɢ catcher (m). Ɇɭɠɫɤɨɣɪɨɞɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɟɦɵɟ ɫɭɳɟɫɬɜɢɬɟɥɶɧɵɟɩɪɢɨɛɪɟɥɢɛɥɚɝɨɞɚɪɹ ɩɪɨɞɭɤɬɢɜɧɵɦɫɭɮɮɢɤɫɚɦɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɝɨ ɹɡɵɤɚɦɭɠɫɤɨɝɨɪɨɞɚ , ɩɪɢɩɨɦɨɳɢɤɨɬɨɪɵɯ ɨɧɢɛɵɥɢɨɛɪɚɡɨɜɚɧɵ [ 2 ] . ɍɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɟɜɨɡɜɪɚɬɧɨɣɱɚɫɬɢɰɵ selfɬɚɤɠɟɹɜɥɹɟɬɫɹɩɪɢɦɟɪɨɦɩɨɥɧɨɣɚɫɫɢɦɢɥɹ - ɰɢɢɚɧɝɥɢɰɢɡɦɚɜɨɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɦɹɡɵɤɟ . ȼɨ ɮɪɚɧɰɭɡɤɨɪɭɫɫɤɨɦɫɥɨɜɚɪɟȼ . Ƚ. Ƚɚɤɚ [3] self- ɜɫɬɪɟɱɚɟɬɫɹɜɫɥɨɜɚɯ : self-control (m), self-défense (f), self-government (m), selfinductance (f), self-induction (f), self-mademan (m), self-service (m) ɢɞɪ . Ɍɚɤɢɦɨɛɪɚ - ɡɨɦ, ɚɫɫɢɦɢɥɢɪɨɜɚɧɧɚɹɱɚɫɬɢɰɚ self- ɜɨ ɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɦɹɡɵɤɟɹɜɥɹɟɬɫɹɩɨɥɧɨɡɧɚɱɧɵɦ ɷɥɟɦɟɧɬɨɦ , ɫɩɨɫɨɛɧɵɦɨɛɪɚɡɨɜɚɬɶɧɨɜɵɟ ɥɟɤɫɢɱɟɫɤɢɟɟɞɢɧɢɰɵ . Ⱥɧɝɥɢɣɫɤɨɟ ɫɥɨɜɨɫɨ - ɱɟɬɚɧɢɟ self-made-man ɭɩɨɬɪɟɛɥɹɟɬɫɹɜɨ ɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɦɤɚɤɭɫɬɨɣɱɢɜɚɹɮɨɪɦɚɟɦɤɨ - ɝɨɩɨɧɹɬɢɹɫɫɨɯɪɚɧɟɧɢɟɦɢɫɤɨɧɧɨɣɨɪ - ɮɨɝɪɚɮɢɢɢɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɟɦɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨ - ɝɨɱɢɫɥɚɩɨɩɪɚɜɢɥɚɦɚɧɝɥɢɣɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚ (pl. -men). Ɉɞɧɚɤɨɜɨɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɦɹɡɵɤɟ ,235ɜɨɬɥɢɱɢɟɨɬɬɨɝɨɠɟ se lf-m ade -m an ɜɚɧɝɥɢɣ - ɫɤɨɦ , ɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɟɦɚɹɥɟɤɫɢɱɟɫɤɚɹɟɞɢɧɢ - ɰɚɩɨɥɭɱɢɥɚɦɭɠɫɤɨɣɪɨɞ (ɩɨɝɟɧɞɟɪɧɨɣɩɪɢ - ɧɚɞɥɟɠɧɨɫɬɢ ) ɢɩɪɨɢɡɧɨɫɢɬɫɹ [sHlfmHd’man]. Ʉɚɤɝɨɜɨɪɢɥɨɫɶɪɚɧɟɟ , ɡɚɢɦɫɬɜɨɜɚɧɧɚɹ ɢɡɚɧɝɥɢɣɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚɥɟɤɫɢɱɟɫɤɚɹɟɞɢɧɢɰɚ ɩɨɞɜɟɪɝɚɟɬɫɹɝɪɚɦɦɚɬɢɱɟɫɤɨɣɚɫɫɢɦɢɥɹ - ɰɢɢ. Ʉɚɬɟɝɨɪɢɹɪɨɞɚɜɨɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɦɹɡɵ - ɤɟɨɩɪɟɞɟɥɹɟɬɫɹɜɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɢɢɫɨɤɨɧɱɚɧɢ - ɟɦɫɭɳɟɫɬɜɢɬɟɥɶɧɵɯ . Ɍɚɤ, ɨɞɧɢɦɢɡɩɨɤɚ - ɡɚɬɟɥɟɣɠɟɧɫɤɨɝɨɪɨɞɚɮɪɚɧɰɭɡɫɤɢɯɫɭɳɟ - ɫɬɜɢɬɟɥɶɧɵɯɹɜɥɹɟɬɫɹɤɨɧɟɱɧɚɹɝɥɚɫɧɚɹ «e» ɢɥɢ «a». Ɉɞɧɚɤɨ , ɩɨɩɚɞɚɹɜɨɮɪɚɧɰɭɡɫɤɢɣ ɹɡɵɤɢɡɚɧɝɥɢɣɫɤɨɝɨ , ɫɭɳɟɫɬɜɢɬɟɥɶɧɵɟ , ɨɤɚɧɱɢɜɚɸɳɢɟɫɹɧɚ «e» ɢɥɢ «a», ɧɟɜɫɟɝɞɚ ɫɬɚɧɨɜɹɬɫɹɫɭɳɟɫɬɜɢɬɟɥɶɧɵɦɢɠɟɧɫɤɨɝɨ ɪɨɞɚ . Ɍɚɤ, ɧɚɩɪɢɦɟɪ , ɜɧɚɫɬɨɹɳɟɟɜɪɟɦɹɜɨ ɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɦɹɡɵɤɟɩɨɩɭɥɹɪɟɧɬɟɪɦɢɧ massmédia, ɜɫɬɪɟɬɢɜɲɢɣɫɹɧɚɦɜɫɥɟɞɭɸɳɢɯ ɩɪɟɞɥɨɠɟɧɢɹɯ : «Médias et politique» [4], «Les médias ont longtemps joué en France un role majeur dans la formation de l`opinion publique» [4]. ȼɨɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɪɭɫɫɤɨɦɫɥɨɜɚ - ɪɟȼ. Ƚ. Ƚɚɤɚ [3] ɭɤɚɡɵɜɚɟɬɫɹɦɭɠɫɤɨɣɪɨɞɢ ɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɟɱɢɫɥɨɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɟɦɨɝɨ ɫɭɳɟɫɬɜɢɬɟɥɶɧɨɝɨ . ɇɚɧɚɲɜɡɝɥɹɞ , ɜɨɮɪɚɧ - ɰɭɡɫɤɨɦɹɡɵɤɟɞɚɧɧɨɟɫɭɳɟɫɬɜɢɬɟɥɶɧɨɟ ɛɵɥɨɨɫɦɵɫɥɟɧɨɜɮɨɪɦɟɦɧɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɝɨ ɱɢɫɥɚɢɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɟɬɫɹɜɫɨɛɢɪɚɬɟɥɶɧɨɦ ɡɧɚɱɟɧɢɢ , ɫɚɦɨɫɥɨɜɨ m e d i a ɹɜɥɹɟɬɫɹɫɤɨ - ɪɟɟɢɧɬɟɪɧɚɰɢɨɧɚɥɶɧɵɦ , ɱɟɦɡɚɢɦɫɬɜɨɜɚɧ - ɧɵɦ , ɢ, ɤɚɤɜɢɞɧɨɢɡɩɪɢɦɟɪɚ ,ɧɚɧɟɝɨɧɟ ɪɚɫɩɪɨɫɬɪɚɧɢɥɨɫɶɩɪɚɜɢɥɨɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɣ ɝɪɚɦɦɚɬɢɤɢ . Ⱥɫɫɢɦɢɥɹɰɢɹɚɧɝɥɨɹɡɵɱɧɨɝɨɫɭɳɟɫɬɜɢ - ɬɟɥɶɧɨɝɨ mɣdia ɜɫɨɱɟɬɚɧɢɢɫɮɪɚɧɰɭɡɫɤɢɦ ɫɭɮɮɢɤɫɨɦ -ique ɩɪɢɜɟɥɚɤɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɸ ɩɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶɧɨɝɨ médiatique. ȼɨɮɪɚɧɰɭɡ - ɫɤɨɦɹɡɵɤɟɫɭɮɮɢɤɫ -ique ɨɛɪɚɡɭɟɬɩɪɢɥɚɝɚ - ɬɟɥɶɧɵɟɨɬɫɭɳɟɫɬɜɢɬɟɥɶɧɵɯɪɚɡɥɢɱɧɵɯ ɤɚɬɟɝɨɪɢɣ . ɉɪɨɢɡɜɨɞɧɵɟɫɫɭɮɮɢɤɫɨɦ -ique ɨɛɨɡɧɚɱɚɸɬɩɪɢɧɚɞɥɟɠɧɨɫɬɶɤɧɚɭɱɧɨɣɢ ɬɟɯɧɢɱɟɫɤɨɣ ɥɟɤɫɢɤɟ . ɉɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶɧɨɟ Pɣdiatique ɧɚɦɜɫɬɪɟɬɢɥɨɫɶɜɫɥɟɞɭɸɳɢɯ ɫɥɨɜɨɫɨɱɟɬɚɧɢɹɯ : «Exercise médiatique» [4], «une bonne couverture médiatique» [5]. Ʉɝɪɭɩɩɟɫɭɳɟɫɬɜɢɬɟɥɶɧɵɯɠɟɧɫɤɨɝɨ ɪɨɞɚɨɬɧɨɫɹɬɫɹɢɫɭɳɟɫɬɜɢɬɟɥɶɧɵɟ , ɢɦɟɸ -ɳɢɟɨɬɧɨɲɟɧɢɟɤɠɟɧɫɤɨɦɭɩɨɥɭ . ɇɚɪɨɞ ɡɚɢɦɫɬɜɨɜɚɧɧɵɯɫɭɳɟɫɬɜɢɬɟɥɶɧɵɯɫɤɨɪɧɟɦ «man» ɢ «woman» ɬɚɤɠɟɜɥɢɹɟɬɩɨɥɨɜɚɹ ɩɪɢɧɚɞɥɟɠɧɨɫɬɶ . Ɍɚɤ, ɡɚɢɦɫɬɜɨɜɚɧɢɹɫɤɨɪ - ɧɟɦ «man» ɜɫɟɝɞɚɦɭɠɫɤɨɝɨɪɨɞɚ , ɚɫɤɨɪ - ɧɟɦ «woman» – ɠɟɧɫɤɨɝɨ . «Une superwoman r e j o i n t l e s o m m e t d e L ` O r é a l » [ 6 ] . ȼɪɚɫɫɦɨɬ - ɪɟɧɧɨɦɜɵɲɟɩɪɢɦɟɪɟɥɟɤɫɢɱɟɫɤɢɯɟɞɢɧɢɰ , ɧɚɱɢɧɚɸɳɢɯɫɹɫ self-, ɪɨɞɨɩɪɟɞɟɥɹɥɫɹɩɨ ɜɬɨɪɨɦɭɫɥɨɜɭɢɫɤɨɧɧɨɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɝɨɩɪɨɢɫ - ɯɨɠɞɟɧɢɹ . ɇɚɩɪɢɦɟɪ , ɫɭɳɟɫɬɜɢɬɟɥɶɧɨɟ selfdéfense ɠɟɧɫɤɨɝɨɪɨɞɚ , ɩɨɫɤɨɥɶɤɭɫɚɦɨɫɬɨɹ - ɬɟɥɶɧɨɫɭɳɟɫɬɜɭɸɳɟɟɜɨɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɦɹɡɵɤɟ ɫɭɳɟɫɬɜɢɬɟɥɶɧɨɟ «défense» ɠɟɧɫɤɨɝɨɪɨɞɚ . Ʉɚɤɩɨɤɚɡɚɥɢɪɟɡɭɥɶɬɚɬɵɚɧɚɥɢɡɚɠɭɪ - ɧɚɥɶɧɵɯɬɟɤɫɬɨɜ , ɢɡɚɧɝɥɢɣɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚɜɨ ɮɪɚɧɰɭɡɫɤɢɣɦɨɝɭɬɡɚɢɦɫɬɜɨɜɚɬɶɫɹɢɚɛɛ - ɪɟɜɢɚɬɭɪɵ . ɇɚɩɪɢɦɟɪ , ɜɨɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɦɹɡɵ - ɤɟɢɫɩɨɥɶɡɭɟɬɫɹɬɚɤɚɹɚɛɛɪɟɜɢɚɬɭɪɚ ,ɤɚɤ VIP, ɨɬɚɧɝɥ . «very important person». Ɋɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɟɦɚɹɚɛɛɪɟɜɢɚɬɭɪɚɧɚɦɜɫɬɪɟɬɢ - ɥɚɫɶɜɫɥɟɞɭɸɳɟɦɤɨɧɬɟɤɫɬɟ : «David Guetta incarne, enfin, la face la plus «VIP» de la musique électronique française» [7]. ɏɨɬɹɩɨ - ɞɨɛɧɨɝɨ ɪɨɞɚ ɚɛɛɪɟɜɢɚɬɭɪɵ ɹɜɥɹɸɬɫɹ ɢɧɬɟɪɧɚɰɢɨɧɚɥɶɧɵɦɢ , ɞɥɹɢɯɮɭɧɤɰɢɨɧɢ - ɪɨɜɚɧɢɹɜɨɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɦɹɡɵɤɟɧɟɨɛɯɨɞɢ - ɦɚɝɪɚɦɦɚɬɢɱɟɫɤɚɹɚɞɚɩɬɚɰɢɹ , ɜɱɚɫɬɧɨɫɬɢ ɪɟɚɥɢɡɚɰɢɹɤɚɬɟɝɨɪɢɢɪɨɞɚ . Ɍɚɤɤɚɤ V I P ɦɨɠɟɬɨɬɧɨɫɢɬɶɫɹɜɪɚɜɧɨɣɫɬɟɩɟɧɢɤɚɤɤɥɢɰɚɦ ɦɭɠɫɤɨɝɨ , ɬɚɤɢɠɟɧɫɤɨɝɨɩɨɥɚ , ɜɨɮɪɚɧɰɭɡɫ - ɤɨɦɹɡɵɤɟɞɚɧɧɚɹɥɟɤɫɢɱɟɫɤɚɹɟɞɢɧɢɰɚɢɦɟ - ɟɬɮɨɪɦɭɦɭɠɫɤɨɝɨɢɠɟɧɫɤɨɝɨɪɨɞɚɢ ɹɜɥɹɟɬɫɹɧɟɢɡɦɟɧɹɟɦɨɣɞɥɹɨɛɨɢɯɩɨɥɨɜ . ȼɧɚɲɟɦ ɩɪɢɦɟɪɟ VIP ɢɦɟɟɬɮɨɪɦɭɠɟɧɫɤɨɝɨɪɨɞɚɩɨ ɫɨɝɥɚɫɨɜɚɧɢɸɫɨɫɥɨɜɨɦ f a c e , ɤɨɬɨɪɨɟɜɨ ɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɦɹɡɵɤɟɠɟɧɫɤɨɝɨɪɨɞɚ . Ɋɟɡɭɥɶɬɚɬɵɧɚɲɟɝɨɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɩɨɤɚ - ɡɚɥɢ , ɱɬɨɝɪɚɦɦɚɬɢɱɟɫɤɚɹɚɞɚɩɬɚɰɢɹɡɚɢɦ - ɫɬɜɨɜɚɧɧɵɯɫɭɳɟɫɬɜɢɬɟɥɶɧɵɯɤɚɫɚɟɬɫɹ ɩɪɟɠɞɟɜɫɟɝɨɤɚɬɟɝɨɪɢɢɪɨɞɚ . ɉɨɧɚɲɟɦɭ ɦɧɟɧɢɸ , ɧɚɞɟɥɟɧɢɟɡɚɢɦɫɬɜɨɜɚɧɧɨɝɨɫɭɳɟ - ɫɬɜɢɬɟɥɶɧɨɝɨɝɪɚɦɦɚɬɢɱɟɫɤɨɣɤɚɬɟɝɨɪɢɟɣ ɪɨɞɚɹɜɥɹɟɬɫɹɩɟɪɜɢɱɧɨɣɮɨɪɦɨɣɚɞɚɩɬɚ - ɰɢɢɜɨɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɦɹɡɵɤɟ . Ⱥɧɝɥɨɹɡɵɱɧɵɟ ɡɚɢɦɫɬɜɨɜɚɧɢɹ , ɩɨɥɧɨɫɬɶɸ ɨɫɜɨɟɧɧɵɟ ɮɪɚɧɰɭɡɫɤɢɦɹɡɵɤɨɦ , ɫɥɭɠɚɬɨɫɧɨɜɨɣɞɥɹ ɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɹɧɨɜɵɯɥɟɤɫɢɱɟɫɤɢɯɟɞɢɧɢɰɜȽɪɚɦɦɚɬɢɱɟɫɤɚɹɚɫɫɢɦɢɥɹɰɢɹɚɧɝɥɨɚɦɟɪɢɤɚɧɫɤɢɯɡɚɢɦɫɬɜɨɜɚɧɢɣɩɨɤɚɬɟɝɨɪɢɢɪɨɞɚ ...ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ 236ɹɡɵɤɟɩɪɢɟɦɧɢɤɟ , ɜɨɬɥɢɱɢɟɨɬɦɚɥɨɨɫɜɨ - ɟɧɧɵɯ , ɤɨɬɨɪɵɟɧɟɦɟɧɹɸɬɫɜɨɟɣɢɫɤɨɧɧɨɣ ɮɨɪɦɵɢɱɚɫɬɨɭɩɨɬɪɟɛɥɹɸɬɫɹɜɤɚɜɵɱɤɚɯ . ɀɟɧɫɤɢɣɪɨɞɫɪɟɞɢɡɚɢɦɫɬɜɨɜɚɧɧɵɯɚɧɝɥɨ - ɚɦɟɪɢɤɚɧɫɤɢɯɫɭɳɟɫɬɜɢɬɟɥɶɧɵɯɩɪɢɨɛɪɟɬɚ -ɸɬɜɨɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɦɹɡɵɤɟɥɢɲɶɫɭɳɟɫɬɜɢ - ɬɟɥɶɧɵɟ , ɨɬɨɠɞɟɫɬɜɥɹɟɦɵɟɫɠɟɧɫɤɢɦɩɨ - ɥɨɦ, ɩɨɚɧɚɥɨɝɢɢɫɚɧɝɥɢɣɫɤɢɦ , ɜɤɨɬɨɪɨɦ ɤɚɬɟɝɨɪɢɹɪɨɞɚɧɨɫɢɬɫɦɵɫɥɨɜɭɸ , ɚɧɟɝɪɚɦ - ɦɚɬɢɱɟɫɤɭɸɧɚɝɪɭɡɤɭ . ɉɊɂɆȿɑȺɇɂə 1ȼɨɪɨɧɰɨɜɚɂ . Ȼ.ɂɡɦɟɧɟɧɢɹɜɫɟɦɚɧɬɢɤɟɚɧɝɥɨɚɦɟɪɢɤɚɧɫɤɢɯɡɚɢɦɫɬɜɨɜɚɧɢɣɜɨɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɦ ɹɡɵɤɟ // ɂɧɨɫɬɪɚɧɧɵɟɹɡɵɤɢɜɲɤɨɥɟ . 1986. ʋ 4. ɋ. 13–17.2ɋɜɟɱɢɧɚɂ . Ȼ.Ⱥɫɫɢɦɢɥɹɰɢɹɚɧɝɥɨɚɦɟɪɢɤɚɧɫɤɢɯɡɚɢɦɫɬɜɨɜɚɧɢɣɜɨɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɦɹɡɵɤɟ // ɂɧɨɫɬɪɚɧɧɵɟɹɡɵɤɢɜɲɤɨɥɟ . 1982. ʋ 3. ɋ. 66–72. 3Ƚɚɤȼ . Ƚ., ȽɚɧɲɢɧɚɄ . Ⱥ.ɇɨɜɵɣɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɪɭɫɫɤɢɣɫɥɨɜɚɪɶ . 6-ɟɢɡɞ ., ɫɬɟɪɟɨɬɢɩ . Ɇ.: Ɋɭɫ. ɹɡ., 2001. 1195 ɫ. 4Label France N 66, 2-e trimestre 2007. 5 Paris-Match N 2999 du 9 au 15 novembre 2006. 6Paris-Match N 3015 du 1 au 7 mars 2007. 7Label France N 67, 3-e trimestre 2007. Ɍɪɢɞɰɚɬɵɟɝɨɞɵ XX ɜ. ɜɢɫɬɨɪɢɢɋɋɋɊ ɛɵɥɢɨɬɦɟɱɟɧɵɪɨɫɬɨɦɢɧɬɟɪɟɫɚɤɮɨɥɶ - ɤɥɨɪɭ . ɉɪɢɷɬɨɦɬɟɪɦɢɧ «ɮɨɥɶɤɥɨɪ » ɧɚɞɟ - ɥɹɥɫɹɧɨɜɵɦɫɨɞɟɪɠɚɧɢɟɦ . Ɇ. Ʉ. Ⱥɡɚɞɨɜ - ɫɤɢɣɨɫɩɚɪɢɜɚɟɬɨɩɪɟɞɟɥɟɧɢɹɮɨɥɶɤɥɨɪɚ , ɩɪɟɞɥɨɠɟɧɧɵɟɞɨɪɟɜɨɥɸɰɢɨɧɧɵɦɢɢɡɚ - ɩɚɞɧɵɦɢɭɱɟɧɵɦɢ : «ȼɬɪɚɤɬɨɜɤɟɛɭɪɠɭɚɡ - ɧɨɣɮɨɥɶɤɥɨɪɢɫɬɢɤɢ , ɜɨɫɧɨɜɟɮɨɥɶɤɥɨɪɚɂ. ȼ. Ʉɨɡɥɨɜɚ ɎɈɅɖɄɅɈɊȼɋȼȿɌȿɂȾȿɈɅɈȽɂɑȿɋɄɈȽɈȾɂɋɄɍɊɋȺ 1930-ɯȽɈȾɈȼ ɩɢɫɚɬɟɥɶɇ . ɉ. ɅɟɨɧɬɶɟɜɢɧɚɪɨɞɧɚɹɫɤɚɡɢɬɟɥɶɧɢɰɚɆ . Ɋ. Ƚɨɥɭɛɤɨɜɚ ) Ɋɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɤɚɮɟɞɪɨɣɪɭɫɫɤɨɣɥɢɬɟɪɚɬɭɪɵ . ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɞɨɤɬɨɪɮɢɥɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɧɚɭɤ , ɩɪɨɮɟɫɫɨɪȺ . ɇ. ȼɥɚɫɨɜ ɋɬɚɬɶɹ ɩɨɫɜɹɳɟɧɚɝɟɧɟɡɢɫɭɠɚɧɪɨɜɵɯɧɨɜɨɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɣ , ɩɨɹɜɥɹɸɳɢɯɫɹɜɨɜɬɨɪɨɣɩɨɥɨɜɢ - ɧɟ 1930-ɯɝɝ. ɜɨɬɟɱɟɫɬɜɟɧɧɨɦɮɨɥɶɤɥɨɪɟ . Ɋɚɫɫɦɨɬɪɟɧɵɦɟɬɨɞɵɪɚɛɨɬɵɮɨɥɶɤɥɨɪɢɫɬɨɜɫɫɨɜɟɬ - ɫɤɢɦɢɫɤɚɡɢɬɟɥɹɦɢɧɚɩɪɢɦɟɪɟɪɚɛɨɬɵɫɨɛɢɪɚɬɟɥɹɢɩɢɫɚɬɟɥɹɇ . ɉ. Ʌɟɨɧɬɶɟɜɚɫɨɫɤɚɡɢɬɟɥɶɧɢ - ɰɟɣɆ . Ɋ. Ƚɨɥɭɛɤɨɜɨɣ . ȼɪɚɛɨɬɟɩɨɤɚɡɚɧɚ «ɷɜɨɥɸɰɢɹ » ɜɡɝɥɹɞɨɜɫɨɛɢɪɚɬɟɥɹ , ɢɡɦɟɧɱɢɜɨɫɬɶɟɝɨɩɨ - ɡɢɰɢɢɜɡɚɜɢɫɢɦɨɫɬɢɨɬɨɛɳɟɫɬɜɟɧɧɨɣɫɢɬɭɚɰɢɢ . Ʉɥɸɱɟɜɵɟɫɥɨɜɚ : ɮɨɥɶɤɥɨɪ , ɫɨɬɪɭɞɧɢɱɟɫɬɜɨ , ɫɤɚɡɢɬɟɥɶ , ɢɞɟɨɥɨɝɢɹ , ɠɚɧɪ . The research is devoted to the genesis of new genre formations of the Russian folklore, which appeared in the second half of the 1930s. Methods of folklore specialists’ work with Soviet singers are considered by the example of the work of the collector and writer N. P. Leontiev with the singer M. R. Golubkova. The «evolution» of the collector’s opinion and fickleness of his position depending on the public situation is rated in the research. Key words: folklore, collaboration, singer, ideology, genre. ɥɟɠɢɬɦɨɦɟɧɬɚɪɯɚɢɤɢ . <…> ɋɨɜɪɟɦɟɧɧɵɣ ɮɨɥɶɤɥɨɪɢɦɟɟɬɞɟɥɨɧɟɬɨɥɶɤɨɫɨɬɪɚɠɟ - ɧɢɹɦɢɞɚɥɟɤɨɝɨɩɪɨɲɥɨɝɨ , ɧɨɫɬɜɨɪɱɟɫɤɢ - ɦɢɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹɦɢ , ɨɬɪɚɠɚɸɳɢɦɢɫɟɝɨɞ - ɧɹɲɧɢɣɞɟɧɶ »1. ȼɞɟɤɚɛɪɟ 1933 ɝ. ɩɪɨɲɥɨɩɟɪɜɨɟɫɨɜɟ - ɳɚɧɢɟɩɢɫɚɬɟɥɟɣɢɮɨɥɶɤɥɨɪɢɫɬɨɜ , ɧɚɤɨ - ɬɨɪɨɦɘɪɢɣɋɨɤɨɥɨɜɡɚɦɟɬɢɥ , ɱɬɨɮɨɥɶɤ -	Jim Lamont has attacked a village in the early hours of the morning.
bb656785-4660-4e91-a667-8881b0458313	Яхиббаева Л. М.	2,008	Учебный текст как особый вид вторичного текста и составляющая учебного дискурса	Статья посвящена исследованию вторичности как универсальной категории и как категории текста. Рассматриваются вопросы специфики учебного текста как одного из видов вторичного текста. Дается характеристика вторичного учебного текста, являющегося главной содержательной единицей обучения и важной...	ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2008. Т. 13. №4 1029 УДК 81’42 УЧЕБНЫЙ ТЕКСТ КАК ОСОБЫЙ ВИД ВТОРИЧНОГО ТЕКСТА И СОСТАВЛЯЮЩАЯ УЧЕБНОГО ДИСКУРСА © Л. М. Яхиббаева Уфимский государственный нефтяной технический университет Россия , Республика Башкортостан , 450062 г. Уфа , ул . Космонавтов , 1. Тел /факс : +7 (347) 243 18 72. E-mail: larisa2610@bk.ru Статья посвящена исследованию вторичности как универсальной категории и как категории текста . Рассматриваются вопросы специфики учебного текста как одного из видов вторичного текста . Дается характеристика вторичного учебного текста , являющегося главной содержательной единицей обучения и важной составляющей учебного дискурса . Анализируются условия коммуникации , осуществляемой между участниками учебного дискурса – учащимся и учебным текстом . Ключевые слова : текстопорождение , вторичность , первичный текст , вторичный текст , «встречные » тексты -дискурсы , учебный текст , единица обучения , учебный дискурс , рефлексия . Прежде чем охарактеризовать учебный текст как особый вид вторичного текста и неотъемлемую составляющую учебного дискурса , нам хотелось бы остановиться на определении понятий « вторичность » и « вторичный текст ». Характеризуя период конца XIX – начала XX века , И. П. Ильин пишет : « В определенные эпохи именно вторичность оказывается наиболее характерной чертой сознания , той роковой печатью , что наложена на его лик и неизбежно отмечает все его мысли и дела » [1, с. 51]. Подтверждая эту мысль , Н. М. Нестерова в своих исследованиях вторично - сти как свойства перевода называет вторичность , или культурную опосредованность , одним из главных принципов текстопорождения [2, с. 94]. Данный принцип основан на простой идее , что все уже когда -то кем -то было произнесено или написано . Наша речь пронизана речью других , мы не являемся хозяевами своих слов , своих текстов , дискурсов , и эта пронизанность тесно связана с вторичностью . М. М. Бахтин , указывая на « оговоренность » слов , вторичность высказываний , заметил , что только одному Адаму была дана возможность создать что -то абсолютно « первичное »: « Только мифический Адам , подошедший с первым словом к еще не оговоренному девственному миру , одинокий Адам мог действительно до конца избежать этой диалогической взаимоориентации с чужим словом о предмете ; конкретному историческому слову это не дано …» [3, с. 89]. Этот ученый ввел также понятие « чужого слова », которое хранит наша память и выдает его тогда , когда мы думаем , говорим или пишем . Отсюда цитатность нашего сознания и нашего мышления . Значит , можно предположить , что все уже сказано , сделано , подумано , и, как верно заметил О. Б. Вайн - штейн , «…нам остается только перебирать , комбинировать или пародировать имеющееся » [4, с. 184]. Таким образом , все , что мы пишем или говорим , является в какой -то степени вторичным . Вторично наше мышление , вторичны и порождаемые нами тексты . Мы называем вторичными такие тексты , которые появляются в результате аналитико -синтетической обработки первичных текстов . Они служат для хранения , накопления , переработки и совершенст -вования первичной информации . Отечественные и зарубежные ученые -исследователи вторичности текста предлагают различные дефиниции этого понятия . Представляем лишь некоторые из них : вторичный текст – это «продукт письменной речи , который является репродукцией первоисточника с разной степенью компрессии ; новое порождение , цель которого – критический анализ исходного текста » [5, с. 122]; «речевое произведение , созданное на основе понимания текста -оригинала с последую - щей вербализацией результата этого понимания с различной степенью развернутости » [6, с. 3–4]; «отражение структуры локального социума , к которому принадлежит автор , и строится такой текст как оправдание данной структуры ; это главные авторитеты эпохи , поскольку они « снимают » использованные в них первичные тексты и делают в дальнейшем обращение к ним ненужным » [7, с. 130]; «произведение , которое строится на подражании другому ( первично - му ) тексту » [8, c. 22–23]; « текст , созданный на базе первоисточника со сменой авторства »» [9, с. 85]; “cowriting” – « соавторство » [10, с. 12]; “rewriting”– « переписывание » [11, с. 177]; “the literature in the second degree”– « литература во второй степени » [12, с. 3–4]. Первые исторические примеры вторичных текстов мы встречаем в мифах . Миф , как известно , характеризуется фиксацией повторяющегося стандартного опыта , он суммирует накопленное и готовое легитимироваться знание . Текст вырастает в мифе до реальности , миф не просто рассказывается , а реально воспроизводится в тексте . Рассказчик мифа создает его , отождествляя себя с его персонажами – зажигая огонь Гефеста , плывя по морю Посейдона , воспламеняясь любовью Афродиты и т.п. Природа вторичных текстов определена задачами изложения , опубликования ; их смысл общезначим и открыт для понимания , экстравертен . Вторичным текстам присущи логические связи и общепринятый стиль . Всякий вторичный текст представляет собой результат углубленного знакомства ( может быть , даже изучения ), осмысления , анализа и, что очень важно , имеет свойство долговременного хранения 1030 раздел ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ «свернутой информации » для неоднократного ее использования . Вторичными считаются различные виды текстов , созданные путем преобразования исходного , базового текста . К вторичным относятся такие виды текстов , как учебный текст , предметное описание , аннотация , тезис , библиографическое описание , реферат , конспект , перевод , эссе , рецензия , критическая статья , проповедь , миф , комментарий, пересказ , школьное изложение , литератур - ный очерк , некоторые виды протоколов , справочная литература , пародия , сценарий , интервью , сборник афоризмов , римейк на основе художест - венных текстов , варианты рукописей , адаптирован - ный и контрадаптированный ( усложненный , например , эзотерический ) текст , обзор и другие . Мы рассматриваем учебный текст как особый вид вторичного текста , специфика которого определяется его неоднозначными отношениями со своим первичным текстом ( или первичными текстами ). При некотором сходстве с другими видами вторичных текстов , например , рефератом , комментарием , тезисом , пересказом , предметным описанием и другими , учебный текст имеет ряд отличительных черт . Он содержит в себе объективно ценную информацию для всех учащихся , а не только для одного автора . Если это текст научного или технического характера , то ведущими чертами здесь являются точность , логичность , доказатель - ность , беспристрастность изложения учебного материала , минимум образно -экспрессивных средств , а также наличие особых клише , характерных текстам такого рода . Для вторичных текстов на материале художественных произведений свойственны цитатность , имитация исходного текста , эмоциональная окраска ; такой вторичный учебный текст возникает в условиях высокоразвитого культурного общения второго автора с первоисточником . В результате осмысления и понимания первичного текста учащиеся могут порождать новые , «встречные » тексты -дискурсы , и это может быть не один , а множество вторичных текстов . Не менее важным качеством учебных текстов является и то , что они дают возможность рефлексировать над своей и чужой учебно -познавательной деятельностью . Учебный текст как продукт устной и письменной речевой деятельности человека является основной формой существования языка , хранения и передачи культуры , знания и незнания . Учебный текст был и остается основной содержательной единицей обучения . Поэтому важнейшей характеристикой учебного текста является наличие в нем образовательного , культурологического , воспитывающего и развивающего потенциала . Из этого следует , что предназначение учебного текста – хранить информацию , культуру , воздействовать на сознание обучаемых , оказывать на них мотиваци - онное воздействие , способствовать развитию их креативных качеств . Порождение учащимися новых текстов -дискурсов позволяет им демонстриро - вать интеллект , мировоззрение , реализовать творческие способности личности . Из определения учебного текста следует , что он должен воплощать в себе целостную систему деятельности учащегося , а также содержать компоненты , обеспечивающие восприятие заключенной в нем информации . Однако учебный текст – это , прежде всего , текст обучающий . Следовательно , он должен включать средства , благодаря которым деятельность учащегося стимулируется , мотивируется , программируется и реализуется , приводя , в конечном счете , к достижению целей , стоящих перед учебным процессом . Особенность учебного текста заключается в том , что он ограничивается « учебным языком », то есть языком , определенным образом ( в соответст - вии с целевой установкой ) отобранным и минимизированным , т.е. « освобожденным » от малосущест - венных и второстепенных для данных целей обучения черт . Лингвистический материал ( язык ) в рамках текста выполняет две задачи , выступая : а) как предмет изучения и б) как средство раскрытия заданной в тексте информации (содержания ). Отметим , что учебный текст имеет полифунк - циональную природу : во -первых , он содержит учебную информацию ; во -вторых , является носителем общих и профессиональных знаний , культуры , элементом сознания и, в-третьих , текст имплицитно содержит способы и методы овладения учебной информацией и культурными ценностями . Посредством специальной организации учебного текста можно воздействовать на ум , чувства , эмоции и сознание обучаемых , формировать их общую и информацион - ную культуру . А. Э. Бабайлова , исследуя текст вообще и учебный текст в частности , дает следующее определение : « Учебный текст – это единица обучения текстовой деятельности , учебной текстовой коммуникации . Это текст , организованный в дидактиче - ских целях в смысло -содержательном , языковом и композиционном отношениях в единую систему , часть совокупной информации учебника , предназначенной для управляемого становления текстовой деятельности , на основе которой дается система знаний по определенной дисциплине , прививаются умения и навыки людям определенной группы ( возрастной , национальной и т.д.) на определенном этапе обучения » [5, с. 5–6]. Подчеркивая обучающую роль текстов , Т. М. Дридзе пишет : « Через тексты обучаемый приобщается к знаниям , социальным ценностям и нормам , к разнообразным сведениям , накопленным людьми в ходе практической и теоретической деятельности , что важно ему для участия в социальной жизни , для совместной с другими людьми социальной деятельности ; поэтому столь значимым является то , войдут ли полученные знания в картину мира, сформированную в сознании индивида , и какое место отвел человек каждому конкретному тексту в общей системе своих знаний и представлений об окружающем мире » [13, с. 220–221]. Более широкое признание получило высказывание Л. П. Доблаева о том , что « учебный текст – ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2008. Т. 13. №4 1031 это не просто источник готовых знаний , подлежащих запоминанию , а, прежде всего , источник познавательных задач или проблем , которые надо уметь обнаружить и решить » [14, с. 76]. Л. Рис определяет учебный текст как линейную последовательность языковых знаков , которая представляет собой целостное сообщение ( монолог ) или соответствует определенной ситуации (диалог ), или является рядом языковых знаков (слов , словосочетаний , предложений ) без общей коммуникативной функции и без связи с определенной ситуацией . В первом случае можно говорить о коммуникативном учебном тексте , во втором – о некоммуникативном учебном тексте , выполняющем специфические учебные , дидактиче - ские функции [15, с. 58]. Чешская исследовательница Г. Жофкова ( вслед за Л. Рис ) также исходит из широкого понимания учебного текста , так как оно ( понимание ) охватывает весь текстовый материал учебника ( тексты , упражнения , презентацию ). « Такое понимание , – пишет автор ,– дает возможность решать проблему роли и места учебного текста в общей концепции учебника , охватить ( зарегистрировать ) весь процесс становления речевой деятельности » [16, с. 2]. В обучении , как правило , применяются следующие типы текстов : научные , научно - популярные , художественные , поэтические ( стихи , песни ), тексты -нарративы ( автобиографии , письма , дневники ) и др . Учебные тексты могут быть учебно - познавательными и профессионально -направленными . Учебный материал в них должен содержать и культурологическую составляющую ( духовные и жизненные ценности ), быть ориентированным на реализацию межпредметных связей , быть современным , актуальным , представлять интерес для обучаемых . Таким образом , в процессе обучения учебный текст выполняет информативную , когнитивную и креативную функции . Так , функции текста как носителя информации и культуры усваиваются в процессе выполнения обучаемым определенных заданий , например , по отбору необходимой информа - ции для себя . Тем самым формируется мировоззре - ние , присваиваются культурные , личностные смыслы , происходит сознательное овладение сокровищами языка . В противном случае формально вышколенный ум , не приобщенный к личностному знанию , бесполезен для научного прогресса . Итак , все сказанное выше дает нам право утверждать , что учебный текст является , во -первых , главной содержательной единицей обучения , т.к. он выполняет очень важные образовательные , воспитательные и развивающие задачи . Во -вторых , учебный текст является важной составляющей учебного дискурса , т.к. в учебном дискурсе два участника – учащийся и учебный текст . Именно поэтому учебный текст должен соответствовать своему высокому статусу и отвечать требованиям , предъявляемым к нему со стороны реципиента . Учебный текст , являясь материализованным носи-телем содержания образования , должен быть одновременно и организатором процесса усвоения этого содержания . Очень важными задачами учебного текста и соответственно его автора являются управление процессом чтения обучаемого , возможность предвидеть ход его мыслей , понять текст правильно и полно . Автор учебного текста несет ответственность за достоверность сообщаемой информа - ции , а его реципиент ( учащийся ) – за адекватную ее интерпретацию . В этом случае между автором и учеником необходим посредник в лице учителя , в задачу которого входит научить правильно интерпретировать учебный текст . Его участие в диалоге ученика и автора учебного текста является необходимым условием эффективности функционирова - ния учебного дискурса , который , таким образом , становится частью дискурса педагогического . В учебном дискурсе – диалоге двух культур : обучаемого и самого текста – происходит формирование общей и информационной культуры обучаемого . Отсюда следует , что учебный дискурс является коммуникативно -познавательным процессом , направленным на формирование личностных смыслов и сознания учащихся , приобретение рефлексивных свойств , развитие эмоций . Преимущест - вом учебной дискурсивной деятельности является ее эвристический характер , способствующий реализации творческих способностей обучаемых и развивающий умение создавать свои собственные «встречные » тексты -дискурсы ( написание докладов , рефератов , тезисов , резюме и др .). ЛИТЕРАТУРА 1. Ильин И. П. Постмодернизм : от истоков до конца столетия . Эволюция научного мира . М.: Интрада , 1998. С. 49–55. 2. Нестерова Н. М. Вторичность как онтологическое свойство перевода : Монография . Пермь , 2005. С. 91–154. 3. Бахтин М. М. // Литературно -критические статьи . М.: Художественная литература , 1986. С. 86–91. 4. Вайнштейн О. Б. // Вопросы литературы . 1989. №12. С. 167–199. 5. Бабайлова А. Э. Текст как продукт , средство и объект коммуникации при обучении неродному языку . Саратов : изд -во Саратовского университета , 1987. –152 с. 6. Сунцова Н. Л. Лингвистическая модель порождения вторичного текста : автореферат дисс . … канд . филол . наук . М., 1999. С. 3–21. 7. Рожанский И. Д. Античная наука . М.: Наука , 1980. С. 130. 8. Вербицкая М. В. Теория вторичных текстов на материале современного английского языка . М.: изд -во МГУ , 2000. –220 с. 9. Майданова Л. М. Речевая интенция и типология вторичных текстов . Екатеринбург : Полиграфист , 1994. С. 81–104. 10. Lefevere A. Tpanslation, Rewriting and the Manipula tion of Literary Fame. London, 1992. P. 12. 11. Лакан Ж. Семинары . Т. 2. М.: ИТДГК Гнозис , 1998. С. 177. 12. Genette G. Palimpsestes. La litterature au second d egree. 1982. P. 3–4. 13. Дридзе Т. М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации : проблемы семиосоциопсихологии . М.: Наука , 1984. –302 c. 14. Доблаев Л. П. Смысловая структура учебного текста и проблемы его понимания . М.: Педагогика , 1982. –171 с. 15. Ries L., Ke komunikativni povaze ucebniho textu v u cebnicich ruskeho Jazyka. Rusky jazyk, 2. 1980. C. 58–66. 16. Жофкова Г. Роль и место учебного текста в концепции учебника русского языка как иностранного // Стереотип - ность и творчество в тексте : межвузовский сборник научных трудов . Пермь , 1999. С. 2– 9. Поступила в редакцию 23.10.2008 г.	В обзоре российских СМИ:
9ff4b82f-3efa-4327-a77c-efa0038d2d5c	Потеряева Елена Юрьевна	2,009	Америндские заимствованные этнонимы в американ-ском варианте английского языка	Статья посвящена исследованию америндских этнонимов (на примере абенаки, алгонкинов, апачи), которые функционируют в американском варианте английского языка. Выявляется соотношение этноса и этнонима, рассматриваются их типы; дается их этнолингвистический комментарий; указываются трудности их...	ЯЗЫКОЗНАНИЕ 154СПИСОК ЛИТЕР АТУРЫ 1. Зайкина С. В . Эмоциональный концепт «страх» в английской и русской лингвокультурах. Волгоград, 2004. 2. Красавский Н. А . Динамика эмоциональных концептов в немецкой и русской лингвокультурах: Аавтореф. дис. … д-ра филол. наук. Волгоград, 2001. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http//www.vspu.ru 3. Новый англо-русский словарь / В. К. Мюллер, В. Л. Дашевская, В. А. Каплан и др. 4-е изд., стер. М.: Рус. яз., 1997. 4. Шаховский В. И. Лингвокультурология эмоций. Волгоград, 2004. 5. Шаховский В. И . Национально-культурная специфика эмоций // Тетради переводчика. Вып. 23. М., 1989. 6. Шаховский В. И . Эмоции – мотивационная основа человеческого сознания // Языковое бытие человека и этноса. Вып. 6. М.; Барнаул, 2003. 7. Электронный этимологический словарь. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: www.etymonline.com. 8. Cambridge Advцanced Learner’s Dictionary: http://dictionary.cambridge.org9. Compact Oxford English Dictionary: http://www/askoxford.com 10. Dictionary.com Unabridged (v 1.1) Based on the Random House Unabridged Dictionary, Random House, Inc. 2006: http://dictionary.reference.com 11. Merriam Webster Dictionary: http://www.merriam-webster.com/dictionary/anguish 12. Middle English Dictionary – University of Michigan Digital Library Production Service: http://quod.lib.umich. edu/cgi/c/collsize/collsize?summ=all 13. T. Bosworth Old English Dictionary –http://beowulf.engl.uky.edu/~kierman/BT/bosworth.htm14. The American Heritage Dictionaryof the English Language, Forth Edition Copyright, 2006 by Houghton Mifﬁ n Company. Published by Houghton Mifﬂ in Company: http://dictionary.reference.com 15. Webster’s New World Dictionary of American English. Third College Edition. Updated Edition 1994. New York, Prentice Hall. 16. Wordsmyth.Explore.Discover.Create: http://www.wordsmyth.net Е. Ю. Потеряева АМЕРИНДСКИЕ ЗАИМСТВОВАННЫЕ ЭТНОНИМЫ В АМЕРИКАНСКОМ ВАРИАНТЕ АНГ ЛИЙСКОГО ЯЗЫКА Работа представлена кафедрой теоретической и прикладной лингвистики Уральского государственного педагогического университета. Научный руководитель – доктор филологических наук, профессор З. И. Комарова Статья посвящена исследованию америндских этнонимов (на примере абенаки, алгонкинов, апачи), которые функционируют в американском варианте английского языка. Выявляется соотношение этноса и этнонима, рассматриваются их типы; дается их этнолингвистический комментарий; указываются трудности их перевода и предлагается новая интерпретация выделения критериев этнонимов и описания их семантики. Ключевые слова: этноним, этнос, эндоэтноним, экзоэтноним, аллоэтноним, автоэтноним. E. Poteryayeva BORROWED AMERINDIAN ETHNONYMS IN AMERICAN ENGLISH The article is devoted to the analysis of the borrowed Amerindian ethno-nyms in American English (Abenakis, Algonkins, Apaches). The correlation of ethnos and ethnonym is revealed. The types of ethnonyms are examined. The ethno-linguistic commentary is given. The author indicates the problems of their translation and suggests the new interpretation of ethnonyms’ criteria and their semantic description. Key words: ethnonym, ethnos, endoethnonym, exoethnonym alloethnonym, autoethnonym.155Первый вопрос, требующий решения, – это выявление соотношения этноса и этнонима. Этнографическая теория, выделяя термин этнос, считает его синонимом понятия этническая общность. Тер мин э тнографическая группа означает часть этноса или этнической общности. Названные категории предполагают наличие особых названий – эт-нонимов, с по мощью которых можно объяснить специфику этноса, особенности его языка, духовной и материальной культуры. Этнонимы составляют такую лексико-семан-тическую группу языка, удельный вес которой в лексике каждого языка достаточно велик. Терминология этнонимики вызвала ряд дискуссий в среде этнографов и лингвистов. Лингвистов интересует вопрос: можно ли считать этноним собственным именем. Одни исследователи, в частности В. А. Никонов [4, c. 5–33], отвечают утвердительно. Никонов относит к этнонимам обозначения лиц по их местожительству, а также прозвища, даваемые соседями какому-либо населению, п розвищные этнонимы, эт нические «клички» – неофициальные, прозвищные названия народов, сообществ и групп [3, с. 235]. Другие исследователи не считают этнонимы собственными именами, выделяют их в особую группу нарицательных имен и рассматривают этнонимы отдельно от обозначения лиц по их местожи-тельству и от групповых прозвищ людей. Лингвисты полагают, что самоназвания, или авто этнонимы, могут быть исконными словами или заимствованными, но обязатель-но принятыми данным этносом в качестве самоназвания. Изучение самоназваний ин-дейских племен весьма затруднено, так как большинство этнонимов подверглось значи-тельному искажению в языках европейских переселенцев. Названия, или алло этнонимы, образуются в языке для обозначения других народов. Например, ирокезы известны по их алгонкинскому имени, причем измененному во французском переводе. Имя это означает «настоящие гадюки» или «враги». Название сиу представляет собой франко-канадское сокращение от nadoweisiw «гадюка» из языка индейцев чиппева [7, с. 114–117]. Самоназвание этноса сиу было дакота – «союзники, союзные племена». Саук – стяжение формы этнонима osakiwug – «люди желтой земли». Фокс (англ. fox – лиса) – название племени muskwakiwuk – «люди красной земли». Английское название blackfoot – «черноногие» относится к племени сиксика. Такие аллоэтнонимы свидетельствуют об истории взаимоотношений европейских завоевателей с индейцами. Группы этнонимов различаются по языковой форме в определенных культурно-гео-графических ареалах. Помимо формы, также имеет значение установление этимологии того слова, от которого произошел данный этно-ним. Но этнонимика не ставит своей целью изучение происхождения названия, являясь прежде всего учением об этнонимах. Этнографы придерживаются разных взглядов на соотношение этноса и этнонима. Классификация этнических подразделений, дифференциация этнографических и терри-ториальных групп, языковое происхожде-ние этнонимов, выделение заимствованных этнонимов, повторение этнонима в разных географических ареалах являются основными проблемами в этнографических концепциях. Этнограф З. П. Соколова полагает, что этнографические группы имеют только самоназвания, а территориальные группы добавляют к нему еще и географическое на-звание той мест ности, в которой проживают [6, с. 186–210]. Так, некоторые географические названия (топонимы) берут свое начало от этнонимов. К примеру, десять штатов США произошли от названий индейских племенных групп: Алабама , Арканзас , Айова , Дакота , Канзас , Миссури , Мичиган , Оклахома , Техас , Юта . Озера Гурон и Атабаска получили свои названия от племен индейцев: гуронов и атабасков соответственно. Лингвистическая наука опре-деляет названия, сформированные по данному принципу, как этнот опонимы [1, с. 9]. Интересные данные об этнотопонимах приводит И. П. Литвин [5, с. 130–134]. Она указыв ает на то, что многие этнотопонимы являются вторичными, перенесенными с других объектов. Название страны Никарагуа образовано от озера Никарагуа, последнее связано с названием индейского племени Америндские заимствованные этнонимы в американском варианте английского языкаЯЗЫКОЗНАНИЕ 156никарао и элемента « -гуа», широко представленного в аборигенной топонимии Латинской Америки. Название озера и страны, скорее всего, дано испанцами, так как до сих пор сохраняется индейское название этого озе-ра – Косиболька . И. П. Литвин отмечает, что в топонимии Латинской Америки редко встречаются на-звания больших этнических групп, таких как аравак, тупи-гуарани, кечуа-аймара и т . д. Но в Чили одна из административных областей носит название Араукания по имени большой семьи индейских племен араук ано. Таким образом, соотношение этноса и этнонима можно вывести, если говорить об этнонимах исключительно как о наименованиях этнических общностей, начиная с племени, иногда затрагивая другую категорию имен – родовые или родоплеменные названия, так как корни многих этнонимов находятся именно в недрах родоплеменной организации. Изучение родовых названий объясняет названия крупных этнических общностей. Построить стройную систему значений из самоназваний и названий, данных другими этносами, очень сложно, так как названия сложились в глубокой древности, в частности у индейцев Америки. Дошедшее до нас название – свидетельство исторических контактов этноса с другими этносами или часть древней системы наименований, которую можно восстановить только на уровне анализа родов при условии, что роды сохранились. Обратимся к семантике америндских этнонимов, заимствованных американским вари-антом английского языка, на примере абенаки, алгонкинов и апачи. Племенные названия, идентифицирующие америндский этнос, делятся на два вида: 1) эндоэтнонимы (автоэтнонимы) – са-моназвания, которые этнос сам присваивает себе (собственно этноним); 2) экзо этнонимы (аллоэтнонимы) – названия прозвищного характера (этнические клички), данные други-ми племенами и возникшие в этноконтактной зоне. Сюда же относятся этнонимы, данные исследователями периода колонизации, а так-же этнонимы, возникшие в ходе администра-тивного управления. Например, ирокезы – это название, первоначально данное индейцамиалгонкинами своим соседям и сообщенное европейским колонизаторам. Этноним как название территориальной племенной группы свидетельствует об эт-нических процессах, таких как: 1) стирание этнических границ, если не обнаруживается эт-нических различий между двумя группами под разными названиями; 2) миграция, если меняет-ся ареал распространения этнонима; 3) полная ассимиляция, если этноним исчезает. Модели америндских этнонимов можно рассматривать, исходя из двух аспектов: 1) се-мантического – кроме номинативной функции все этнонимы имеют смысловую нагрузку, т. е. они описательны и указывают на особеннос-ти этноса и местности; 2) территориально-го – этнокультурные ареалы распространения индейских племен в контексте европейской колонизации. Адаптированные этнонимы индейского происхождения являются довольно большой лексико-семантической группой собиратель-ных существительных в американском вари-анте английского языка. В эту группу входит примерно восемьдесят два этнических имени, соответствующих определенному культурно-му типу и ареалу на территории США. Эти названия представлены как эндоэтнонимами, так и экзоэтнонимами, однако самоназвание имелось не у всех племен. Так, индейцы абнаки , или абенаки (Abnaki Indians) имели один эндоэтноним. Cамоназвание Alnanbai означало [10, с. 13] «Indians» – индейцы или «Men» – люди. Экзоэтнонимы абенаки представлены пятнадцатью названиями, из которых четырнадцать дали другие племена, и одно название было заимствовано американским вариантом английского языка. Гуроны называли абенаков Aquannaque [10, с. 13], или Wabanaki (вабанаки ); мохавки – Cannon-gageh-ronnons; ирокезы – Scacewanilom, Onagungees, Оnnogonges, Anagonges, или Owenangunges; племена южной части Новой Англии (New England) – Tarrateens; ирокезы племени Caughnawaga – Natsagana, экзоэтноним Bashabas был дан неким главным вождем. Имя Moassones происходит от индейского топонима, возможно, от названия 157Penobscot Maweshenook, семантическое значение которого «ягодное место» – «berry place». Экзоэтноним Narankamigdok epitsik arenanbak с топонимическим значением «villages of the Narankamigdog» считается общим названием всех деревень абенаки . Семантическое значение экзоэтнонима Natio Luporum – «Wolf Nation» («народ Волка») указывает на родо-вого тотемного предка. В американском [9, с. 4; 2, с. 1] варианте английского языка дано оформление экзоэтно-нима – Abenaki в виде собирательного существительного – «n., pl. -kis (esp. Collectively).; -ki for 1 – a member of a grouping of American Indian», обозначающего: 1) индейское племя в штатах Мэн, Нью-Хэмпшир, Вермонт, а также в Канаде; 2) индейца племени абнаки; 3) аб-накский язык алгонкинской группы. Семантика экзоэтнонима абенаки обусловлена хозя йственно-культурным типом, развившимся в определенном ландшафте: 1) «Dawn Land People», люди Утренней Земли [8, с. 402]; 2) «those living at the sunrise», живущие там, где восходит солнце [10, с. 13]; 3) «those living at the east», живущие на востоке [10, с. 13]; 4) «easterners», восточные жители [10, с. 13]. Этнокультурный ареал абенаки составляют группы алгонкинских племен: 1) восточные абенаки (Kennebec, Penobscot, Arosagunticook и Pigwacket); 2) западные абенаки (Penacook, Winnipesaukee и Sokoki). В начале XVII в. поселения абенаки находились вдоль главных рек северной Новой Англии и южного Квебека; примерная чис-ленность восточных абенаки 10 000 человек, западных – 5000 [8, с. 402]. В XVII–XVIII вв. абенаки входили в Абенакскую (Вабанак-скую) Конфедерацию, состоящую из таких племенных групп, как Maliseet, Micmac, Passamaquoddy, Penobscot. В XX в. резервации Micmac, Penobscot и Passamaquoddy распола-гаются в северной и восточной частях штата Мэн. Maliseets живут в северной части Мэна и в юго-восточном Квебеке, абенаки в северном Вермонте и южном Квебеке. В 1990 г. насчиты-валось 1700 восточных абенаки, проживающих в северном Вермонте, 800 – в Нью-Хэмпшире и 1800 – в Квебеке (Канада). В начале 1990-х гг. количество индейцев Penobscots – 2000 чело-век. Абнакский язык относится к алгонкинской группе. Абенаки разговаривают на диалектах западных алгонкинских языков. Контакты с европейцами сильно модифицировали культуру и образ жизни индейцев алгонкинов (Algonkin indians). Экзоэтноним Algonkin , более раннее название Algoumequin , происходит из неизвестного алгонкинского языка, является заимствованием французского языка и американского варианта английского [9, с. 52]. Зафиксирован в 1615–1625-х гг. В американском варианте английского языка экзоэтноним Algonkin представлен в виде собирательного существительного – «n., pl-kins», имеющего другие названия: «1) Algonquian – n., pl. -ans, (esp. collectively) -an for 2, adj. -n. (adj. -the Algonquian languages); 2) Algonquin (n., pl, -quins, (esp. Collectively) -quin for 1, 3, adj. -n». Семантика названий Algonquian и Algonquin схожая: индеец алгонкиноязычного племени, название диалекта или одного из алгонкин-ских языков, в общем, то, что имеет отно-шение к говорящим на алгонкинском языке. Американизм Algonqui(n)+an зафиксирован в 1885–1890-х гг. Семантика экзоэтнонима Algonkin неизвестна, хотя существуют некоторые варианты расшифровки значения, в частности предположение [10, с. 544], что это – «algoomaking» или «at the place of spearing ﬁ sh or eels (from the bow of the canoe)» – в месте забивания острогой рыбы или угрей (на носу каноэ). Если лодки из березовой коры использовались многими индейскими племенами, то способы рыбной ловли отличались друг от друга. Вышеупо-мянутый способ ловли рыбы применялся индейцами Wescarini. Название «algoomaking» встречается у племени микмак. Алгонкины входили в состав племени Chippewа, принадлежащего к группе алгон-кинских языков. История алгонкинов, живущих сейчас в Онтарио, тесно связана с историей французских поселенцев Канады. Экзоэтноним Algonkin послужил основой для многих названий группы алгонкинских языков. Апачи (Apache Indians) – собирательный экзоэтноним группы индейских племен, относящихся к группе атапаскских языков: Америндские заимствованные этнонимы в американском варианте английского языкаЯЗЫКОЗНАНИЕ 158липан, западные апачи, мескалеро, чирикахуа, хикарилья и апачи-кайова. Этнокультурный ареал апачи: Нью-Мексико, Аризона, Техас, Колорадо и Мексика. Апачи – прозвище жителей штата Аризона. Зунийское («the Zuni name») слово [10, с. 327] apachu , обозначающее «враг» («enemy») использовалось с XVII в. Известно, что пер-воначально этим словом обозначали индейцев Navaho, некоторые племена Yuman, а также апачи – мохавков («the Apache Mohave» или «Vavapai»). Название apachu б ыло заимствовано первыми испанскими поселенцами Нью-Мексико. Семантика экзоэтнонимов племени апачи представлена такими названиями [10, с. 327–328], как «Ha-ma-kaba-mitc kwa-dig, Mohave name, meaning «far-away Mohave», «далекие Мохаве»; «Ta-ashi, Comanche name, meaning «turned up», and having reference to their moccasins», «появляющиеся внезапно, благодаря своим мокасинам»; «Thah-a-i-nin, Arapaho name, meaning «people who play on bone instruments», meaning two bison ribs, one notched, over which the other is rubbed», «иг-рающие на инструментах, сделанных из двух костей, одна из которых имеет зазубрины, вторая издает звук при трении о первую»; «Xa-he-ta-no, Cheyenne name meaning «those who tie their hair back», «завязывающие свои волосы сзади головы». Двадцать три экзоэтнонима апачи не имеют никакой семантической расшифровки, в частности «Atokuwe, Kiowa name», «Oop, Papago name», «Utsaamu, Hopi name» и другие. Эндоэтнонимы представлены двумя названиями, одно из которых также не имеет семантической расшифровки, это самоназва-ние « Inde or Nde, own name ». Другое самоназвание – « Shis-Inday , own name meaning «men of the woods» because their winter quarters were always in the forest», «люди леса, названные так из-за того, что их зимние жилища всегда находились в лесу» отражает этнографическую реалию племени апачи. В американском варианте [9, с. 96] английского языка этноним apache является собирательным существительным – «n., pl. Apaches, (esp. Collectively) Apache», которое обозначает индейца атабаскской народности юго-запада США; язык апачи – любой из нескольких атабаскских языков Аризоны и бассейна реки Рио-Гранде. Таким образом, рассмотренные америндские этнонимы, являясь заимствованной частью лексики американского варианта английского языка, содержат информацию этнографического плана, на материале которой можно получить представление о соотношении этноса с культурой и c языком. СПИСОК ЛИТЕР АТУРЫ 1. Агеева Р. А . Страны и народы: Происхождение названий. М.: Наука, 1990. 256 с. 2. Американа. Англо-русский лингвострановедческий словарь. Смоленск: Полиграмма, 1996. 1185 с.3. Березович Е. Л., Гулик Д. П . Ономасиологический портрет «человека этнического»: принципы построения и интерпретации // Встречи этнических культур в зеркале языка. М.: Наука, 2002. С. 232–235. 4. Никонов В. А . Этнонимия // Этнонимы. М.: Наука, 1970. С. 5–33. 5. Литвин И. П. Этнопонимия Латинской Америки // Этническая топонимика. М.: МФГО, 1987. С. 130– 134. 6. Соколова З. П . К вопросу о формировании этнографических и территориальных групп у обских угров // Этногенез и этническая история народов Севера. М.: Наука, 1975. С. 186–210. 7. Smith M. G . American Indian tribal names // American Speech. 1929. V ol. 5. N 2. P. 114–117. 8. Pritzker M . Barry A Native American Encyclopedia. Oxford: University Press, 2000. 591 p. 9. Random House Webster’s Unabridged Dictionary. New York: Random House, 2001. 2230 p.10. Swanton John R . The Indian Tribes of North America. Washington: Government Printing Ofﬁ ce, 1952. 726 p.	Редакция Русской службы Би-би-си спросила читателей о том, какие языковые концепты и концепции можно использовать в лингвокультурах.
8cff39bf-6fd0-4a96-956f-a1057a349217	Гаджиев Муса Асельдерович	2,009	Рюхин и. . . Понтий Пилат? (об одном из принципов организации системы персонажей второго плана романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита»)	Статья посвящена анализу одного из аспектов организации системы персонажей романа М.Булгакова «Мастер и Маргарита». Рассматривается важная для понимания романа образно-тематическая парадигма «Рюхин Мастер Бездомный Пилат Иешуа», а выявленные сюжетно-смысловые переклички между главными героями...	ПРОЧТЕНИЯ М.А. Гаджиев РЮХИН И … ПОНТИЙ ПИЛАТ? (Об одном из принципов организации системы персонажей второго плана романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита») Статья посвящена анализу одного из аспектов организации системы персонажей романа М.Булгаков а «Мастер и Маргарита». Рассматривается важная для понимания романа образно -тематическая парадигма «Рюхин – Мастер – Бездомный – Пилат – Иешуа», а выявленные сюжетно -смысловые переклички между главными героями романа и персонажами второго плана позволяют с делать вывод о том, что близкое к авторскому восприятие сложно организованной структуры романа возможно только с учетом всех составляющих ее элементов. Ключевые слова : персонаж второго плана; метаструктура; герой микроэпизода; параллелизм ситуаций; способн ость/неспособность к эволюции; сюжетно -смысловые переклички. Система организации главных героев романа «Мастер и Маргарита» (в нашем понимании это Мастер и Маргарита, Понтий Пилат и Иешуа Га - Ноцри, а также Воланд) выступает в качестве метаструктуры по отношению к персонажам второго плана1, то есть изображение главных героев и персон ажей второго плана строится, с учетом специфических различий, по одной и той же модели2. Если воспользоваться известной блоковской формулой, можно гов орить о «нераздельности и неслиянности»3 главных героев и персонажей второго плана на всех структурно -смысловых уровнях «Мастера и Маргариты». В узловых, основоп олагающих во всех отношениях, сценах романа решающую, ведущую роль и грают, конечно же, главные герои, а вот связующие эти сцены сюжетно -композиционные функции выполняют уже персонажи второго плана. В чем же именно заключается системный подход а втора к реализации персонажной сферы романа? Во-первы х, все в большей или меньшей степени значимые персонажи второго пл ана структурно, тематически, сюжетно - композиционно привязаны , как правило, к «своим» главным героям и реализуют комплекс тех идей, носителями котор ых в романе явля ются Мастер , Маргарита, Понтий Пилат , Иешуа Га -Ноцри и Воланд . Во-вторых , в романе можно увидеть единый х удожественный принцип изображения персонажей второго плана, точнее, некую строгую упорядоченность, благодаря которой преодолевае тся гипотетически возможная разрозненность восприятия всего многообразия персонажной сферы романа. Так, выделяется некое массовое к оличество персонажей (прохожие на улицах М осквы и Ершалаима, зрители в Варьете и гости на балу у Воланда , служащие в учреждении, посетители в Торгсине, Доме Грибоедова, римские легионеры и т.д.), котор ые в результате панорамного описания воспринимаю тся име нно как коллекти вный, групповой образ. Из этого колле ктивного, массового образа выхватывается, высвечивается е е часть (это может быть меньшая по объему группа персонажей или один из представителей группы), которая описывается автором более подробно. Как пр авило, выхв аченный из ряда подобных персонаж второго плана не только описывается более конкретно, индивидуализирова нно, но и становится героем микроэпиз ода, более того – выразителем опреде ленной темы, проблемы, которая стави тся в связи с общей группой перс онажей. Если , например, очевидно, что одна из важнейших во всех отношениях тема творчества, художника и общества (со всем многообразием составляющих е е компонентов) входит в роман с обр азом Мастера, то вполне логично, что именно эта тема связывает с ним са мую многочисленную группу пе рсонажей второго плана в московских главах — всех, кто так или иначе связан с писательской (Массолит), литературно - художественной и окололитературной средой. Как отмечает Н. Лейтес, «герой нередко пр отивостоит второстепенным пер сонажам романа, образующим социальный фон, как носитель некоего идеального устремл ения»4. Мастер вполне может быть определен как такой «носитель некоего идеального устремл ения», но романное воплощение этого противостояния многогранно и не укладывается в ра мки явной оппозиции. Прямое сюжетное противостояние Мастера и общества в лице Берлиоза и многочисленных членов Массолита (история с напечатанным отрывком из романа и последующими травлей, арестом Мастера, после чего он и оказыв ается в психиатрической клини ке) не случайно дано в ретроспективной фо рме. К моменту, когда на страницах романа появляется Мастер, читатель в главах 1 -й, 3 -й и 5 -й получает, казалось бы, исчерпывающее представление об истинной сущности как Массолита в целом, так и всех этих берлиозов, бескудниковых, двубратских, загривовых, штурманов жоржей, лавровичей, квантов и прочих так называемых писателей, деятелей от литературы. Но в 13 -й главе этот, уже, казалось бы, художественно исчерпанный псевдописательский мир с появлением Мастера неожидан но высвечивается по -новому, уже в свете той идеи, носителем которой выступает в романе Мастер. Тем самым Булгаков решает ряд важнейших художественных задач: во -первых, такой композиционный ход снимает остроту личностного конфликта, переводя противостояние главного героя и мира Массолита на идеологический, мировоззренческий уровень, во -вторых, вводится еще одна точка зрения на писательскую среду, чем достигается объемность, многогранность в описании лживой, губительной для общества идеологии. Задача многоасп ектно й художественно й реализации темы творчества достигается и через различного рода отношения Мастера и персонажей второго план а. На сюжетно -композиционном и т ематическом уровне важную роль играют такие связки, как Мастер – Михаил Александрович Берлиоз, М астер – Иван Бездомный, Мастер – Рюхин, Мастер – Алоизий Могарыч, Ма стер – критики Мстислав Лаврович, Латунский и др., каждая из которых раскрывает перед читателем различные грани идейно - художественного комплекса , воплощаемого Мастером. Поэт Александр Рюхи н в романное действие «Мастера и Маргариты» в ходит в связке с другим поэтом – Иваном Бездомным. Представляется важным рассмотреть образ Рюхина с точки зрения его взаимоотношений с Мастером. Это как раз тот случай, когда из группы персонажей второго плана, тематически связанных и изображаемых автором как коллективный образ, выхватывается отдельный персонаж, который становится героем своего микроэпизода, носителем определенной темы, еще одной гранью решения комплекса проблем, закрепленных за главным героем. Большинством исследователей при анализе образа Александра Рюхина акцент делается на прототипическом аспекте (в качестве возможных прототипов называются Маяковский5, а также А. Безыменский, И. Уткин и др.) и (или) на безусловно важнейшем мотиве творческой зависти, вводимом в контекст романа в таком концентрированном виде именно образом поэтического собрата Ивана Бездомного6. Действительно, мотив творческой зависти Рюхина к «металличе скому человеку» (метонимически – через памятник – к «настоящей удачливости» П ушкина, парадоксальным образом заключавшейся в том, что «стрелял, стрелял в него этот белогвардеец и раздробил бедро и обеспечил бессмертие…»7, прямо вытекает из текста. Но не только этот мотив связан с образом Рюхина. Хотя с южетно появление Рюхина в роман е обусловлено судьбой Ивана Бездомного, представляется, что весь микроэпизод в конце 6 -й главы, посвященный возвращению Рюхина в ресторан Грибоедова, имеет самостоятельную ценность по ряду причин. Прежде всего – из-за возможности реализации мотива «способн ость/неспособность к эволюции». Если, например, эволюционный путь Ивана Бездомного детерминирован Мастером и написанным им романом, то, в свою очередь, Рюхин в этом отношении столь же прямо соотнесен с Иваном Бездомным, а ассоциативно, в скрытом виде, и с Мастером и героями его романа – Понтием Пилатом и Иешуа Га -Ноцри. Но прежде отметим, что еще до интересующего нас микроэпизода возникает неявный, но важный параллелизм ситуаций в главах 6 -й («Шизофрения, как и было ска зано») и 13 -й («Явление героя»). Во-первых, в обеих главах действие пр оисходит в клинике Стравинского. Во-вторых, в обоих случаях довольно неожиданно как для участников, так и для читателей возникает мотив обсуждения стихов (как отмечает повествователь в 6 -й главе, Ивану Николаевичу, «очевидн о, приспичило обличать Рюхина» , с. 68). В-третьих, вся сцена в 6 -й главе происходит на фоне постоянных попыток Бездомного (хоть и сумбурных, невнятных) рассказать о загадочном консультанте и Понтии Пилате : «Он лично с Понтием Пилатом разговаривал. Да нече го на меня так смотреть! Верно говорю! Все видел – и балкон и пальмы. Был, словом, у Понтия Пилата, за это я ручаюсь » (с. 70), как и в главе 13 -й. Наконец, в -четвертых, обе сцены заканчиваются в некотором смысле схожими вопросами, которые задают в 6-й глав е Рюхин: «А что это он все про какого -то консультанта говорит?» (с. 72) и в 13 -й главе Бездомный: «Скажите мне, а что было дальше с Иешуа и Пилатом <…> умоляю, я хочу знать» (с. 147). Конечно, само осознание параллелизма приходит только постфактум, после п рочтения 13-й гла вы, тогда же становится очевидным , что Иван Бездомный в главе 6-й в упомянутой сцене обличения стихов Рюхина, по сути дела, выступает в роли Мастера, а в главе 13 -й уже он сам по отношению к Мастеру выступает в роли Рюхина. Мотив «способно сть/неспособность к эволюции», с учетом отмеченного параллелизма ситуаций, обретает объемное наполнение. Когда мы читаем в финале главы 6 -й, что Рюхин, после признания горькой правды о себе , «в полном одиночестве, сидел <…> пил рюмку за рюмкой, понимая и п ризнавая, что исправить в его жизни уже ничего нельзя, а можно только забыть» (с. 74), то мы имеем дело с частным решением отдельно взятого поэта, писавшего «дурные с тихи» и не верившего ни во что из того, что писал. Но после чтения 13 -й главы и дальнейшего знакомства с эволюцией Ивана Бездомного, по закону обратной перспективы мы неизбежно возвращаемся к судьбе Рюхина, чтобы понять, почему два поэта, пишущих одинаково плохие стихи («дурные» – «чудовищные») и внезапно осознавших это, столь по -разному разрешают эту жизненную коллизию? Мастер и «уга данная», провиденная им истина – вот ответ. Именно роман Мастера предопределил эволюцию Ивана, стал своего рода духовно -нравс твенной опорой его внутреннего перерождения; в случае с Рюхиным как раз отсутствие в его жизни встречи с романом Мастера, с воплощенным в образе Иешуа общечеловеческим, вневременным кодом нравственного поведения, в основе которого безусловное приятие добра как главной истины, предопределило его финал (как жизненный, так и романный). Отмети м еще одну неожиданную, на первый взгляд, параллель, возникающую в указанном нами микроэпизоде между такими разными во всех отношениях персонажами, как Рюхин и Понтий Пила т. Ассоциативная связь между ними тем более неожиданна, что два эти персонажа никак не связаны: Рюхин только слышал в клинике из уст Бездомного упоминание о Пилате, но никакого указания на то, что поэт хотя бы смутно знает о Пилате как исторической личност и, в тексте нет (вспомним уточняющий вопрос в подобной ситуации образованного Стравинского: « Пилата? Пилат, это – который жил при Иисусе Христе? », с. 89). Первое, что следует отметить, – это акцентированное упоминание времени: в самом нача ле эпизода – «Све тало…» (с. 72) , в середине – «Рюхин поднял голову и увидел, что они уже в Москве и, более того, что над Мос квой рассвет» (с. 73), в конце – «…ночь пропала безвозвратно. <…> На поэта неудержимо наваливался день» (с. 74). Сравним с тем, что Понтий Пилат вход ит в роман Мастера «ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана» (с. 19), а последняя фраза романа: «Так встретил рассвет пятнадцатого нисана пятый прокуратор Иудеи Понтий Пилат». «Настроение духа у едущего было ужасно» (с. 72) – с этой конст атации начинает повествователь описание внутреннего состояния Рюхина с использованием как несобственно -прямой речи, так и внутреннего монолога. Так же и про Пилата уже в начале мы узнаем, что он «ненавидел запах розового масла, и все теперь предвещало нехо роший день, так как запах этот начал преследовать прокуратора с рассвета» (с. 19–20), а сочетание несобственно -прямой речи и внутренних монологов как приемов характеристики Пилата проходит через весь роман Мастера. «Отравленный взрывом неврастении» Рюхин п рямо соотнесен с Пилатом, которого мучает «непобедимая, ужасная болезнь гемикрания, при которой болит полголовы» (с. 20). Конечно, такого рода текстовые переклички сами по себе еще не концептуальны, но совпадения эти во всяком случае потенциально смыслоем ки. Попробуем в этом убедиться в ходе дальнейшего анализа. Вот Рюхин мучительно старается понять, что его терзает после посещения дома скорби: «… Мысль о том, что худшего несчастья, чем лишение разума, нет на свете? Да, да, конечно, и это. Но это — так ведь , общая мысль. А вот есть что -то еще. Что же это? Обида, вот что. Да, да, обидные слова, брошенные Бездомным прямо в лицо. И горе не в том, что они обидные, а в том, что в них заключается правда » (с. 72. Здесь и далее подчеркнуто везде нами. – М.Г. ). Если учесть, что после этих размышлений поэт « стал что -то бормотать, ныть, глодая самого себя » (с. 72), а потом при виде памятника Пушкину «какие -то странные мысли хлынули в голову заболевшему поэту» (с. 73), и в этих мыслях о судьбе Пушкина всплывет столь знач имое слово « бессмертие », то нельзя не увидеть очевидной проекции на роман Мастера, на Понтия Пилата. Сравним: « Мысли понеслись короткие, бессвязные и необыкновенные : “Погиб! ”, потом: “Погибли!.. ” И какая -то совсем нелепая среди них о каком -то долженствующе м непременно быть – и с кем?! – бессмертии , причем бессмертие почему -то вызывало нестерпимую тоску » (с. 31) . Лексико -синтаксические переклички очевидны. Но перекликаются и сами ситуации, в которых эти мысли возникают у обоих персонажей. У Рюхина, как мы от метили, они появляются при виде памятника Пушкину, около которого остановился грузовик. А к Пилат у эти мысли пришли как реакция на поданный секретарем пергамент с доносом на Иешуа: «… у прокуратора что-то случилось со зрением. Так, померещилось ему, что голова арестанта уплыла куда -то, а вместо нее появилась другая. На этой плешивой голове сидел редкозубый золотой венец …» (с. 30). В каком -то смысле можно говорить, что Пилат тоже смотрит на своего рода «памятник», который при этом трансформируется заменой аре станта Иешуа императором Тиверием. Но ведь и Рюхин, глядя на памятник Пушкину, не случайно вспоминает «белогвардейца» (Дантеса), то есть тоже можно говорить о своего рода замещении. В обеих ситуациях именно названные трансформации, замещения ставят Понтия Пилата и Рюхина в один образно -смысловой ряд. Каждый из них делает свой выбор, определяющий их судьбу: Рюхин, сам того не желая, «проговаривается», отвергая в качестве источника бессмертия поэзии Пушкина его стихи «Буря мглою…» и принимая «белогвардейца» ( «стрелял, стрелял … и обеспечил бессмертие» , с. 73 ), и Пилат, для которого услышанные слова «Закон об оскорблении величества…» оказались важнее слов Иешуа, что «все люди добрые» и «ч еловек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет над обна никакая власть » (с. 32) . Все отмеченные нами сюжетно -смысловые переклички, как представляется, не только включают, казалось бы, второстепенного, судя по объему выделенного ему романного пространства, персонажа в сложную и важную для понимания романа о бразно -тематическую парадигму «Мастер – Бездомный – Пилат – Иешуа», но и свидетельствуют об особенностях поэтики Булгакова, в соответствии с которой близкое к авторскому восприятие сложно организованной структуры романа возможно только с учетом всех состав ляющих ее элементов. 1 Понятие «персонажи второго плана» в данной статье используется для обозначения всех представителей персонажной сферы произведения, кроме собственно тех, кого принято называть «главными героями». Хотя, казалось бы, «чита тель интуитивно отличает «главных» изображенных лиц (персонажей) от второстепенных» (см.: Теория литературы : в 2 т. / под ред. Н. Д. Тамарченко. Т. 1. Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика. М., 2004. С. 248), у булгаковедов нет единства в ответе на вопрос, кого же считать главными героями романа. Одна из многочисленных концепций, заявленная уже в первых откликах на роман Булгакова и развитая многими исследователями впоследствии, определяет в качестве главных героев романа Мастера и Маргарит у, Иешуа Га -Ноцри и Понтия Пилата, а также Воланда. См.: Лакшин В. Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Лакшин В.Я. Литературно -критические статьи. М., 2004. С. 255 –316; Виноградов И. Завещание мастера // Виноградов И. По живому следу. Духовные искан ия русской классики: литературно -крити ческие статьи. М., 1987. С. 335 –381; Яновская Л.М. Творческий путь Михаила Булгакова. М., 1983. и др. Ввиду того, что все основные положения этих работ многократно и достаточно широко излагались, мы посчитали возможным обойтись без подробного рассмотрения аргументов в пользу данной точки зрения, которую вполне разделяем. 2 О метароманной природе «Мастера и Маргариты» пишет М. Чудакова: «Роман Мастера о Иешуа и Пилате описывал — в качестве метаромана — современную Мастер у жизнь, служил ключом к ней; сама же жизнь не может описать ни себя самое, ни историю» ( Чудакова М.О. Жизнеописание Михаила Булгакова. М., 1988. С. 632). 3 В глубоком анализе источников данной блоковской формулы, сделанном исследоват елем (см.: Бройтман С. Н. Источники формулы «нераздельность и неслиянн ость» у Блока // Александр Блок: исследования и материалы. Л., 1987. С. 79 – 88), два источника – богословский (символ веры, соотношение божественного и человеческого начал в Христе) и мифологический (синкретизм в мифе сло ва и дела, субъекта и объекта) – по нашему мнению, могут быть привлечены для осмысления принципов мироустройства в «Мастере и Маргарите», подобно тому, как С.Н. Бройтман пишет о реализации, н априме р, мифологического источника блоковской формулы «в художественной структуре цикла «На поле Куликовом», где прошлое и современность оказываются и «нераздельны», и исторически дистанциированы, «неслиянны»» ( Бройтман С.Н. Указ. соч . С. 87). 4 Лейтес Н.С. Роман как художественная система. Пермь, 1985. С. 23 . 5 См.: Лесскис Г.А. Триптих М. А. Булгакова о русской революции: «Белая гвардия»; «Записки п окойника»; «Мастер и Маргарита»: комментарии. М., 1999. С. 102; Гаспаров Б. Из наблюдений над мотивной структурой романа М. А. Булгакова «Ма стер и Маргарита» // Д аугава. 1988. № 10. С. 102. 6 См.: Альми И.Л. Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита» и традиции русской классики // Замысел и его художественное воплощение в произведениях советских писателей. Владимир, 1979. С. 34 –36; Бэлза И.Ф. К вопросу о пушкинских тр адициях в отечественной литературе (на примере произведений М.А. Булгакова) // Контекст – 1980: л итературно –критические исследования. М., 1981. С. 225 –226; Подгаец О.А. Бездомный, Латунский, Рю хин и другие // Русская речь. 1991. № 3. С. 20; Лесскис Г.А. Указ. соч. С. 308 –309; Яблоков Е.А. Художественный мир Миха ила Булгакова. М., 2001. С. 243 –245 и др. 7 Булгаков М.А. Собр. соч. : в 5 т. М., 1990. Т. 5. Мастер и Маргарита. Письма. С. 73. Текст романа далее цитируется по этому изданию с указанием в скобках ст раниц.	Редакция Русской службы Би-би-си попыталась разобраться, каковы принципы организации персонажей второго плана романа М.А. Булгакова Мастер и Маргарита.
b2510d87-2d1e-4e79-8f40-fa657b391f9f	Белова Н. В.	2,008	Убить двух зайцев. Объявления о вакансиях как способ саморекламы имиджа компании	Предметом исследования данной работы послужило тонкое, едва заметное формирование имиджа компании в объявлениях о вакансиях. Рекламодатели тем самым преследуют своей целью не только привлечение новых сотрудников, но и главным образом сохранение и стабилизацию организации и, несомненно, привлечение...	63ɫɭɛɤɭɥɶɬɭɪ , ɧɚɩɪɚɜɥɟɧɧɵɯɩɪɨɬɢɜɮɨɪɦɢ - ɪɨɜɚɧɢɹɈɄɉ , ɩɪɨɢɫɯɨɞɢɬɨɳɭɬɢɦɨɛɵɫɬ - ɪɟɟɜɜɢɞɭɢɡɧɚɱɚɥɶɧɨɛɨɥɶɲɟɫɩɥɨɱɟɧɧɨɫ - ɬɢɝɪɭɩɩɵɜɨɤɪɭɝɢɞɟɢɩɪɨɬɟɫɬɚ . ɋɥɟɞɨɜɚ - ɬɟɥɶɧɨ , ɧɟɨɛɯɨɞɢɦɨɬɛɨɪɫɨɬɪɭɞɧɢɤɨɜ , ɫɩɨɫɨɛɧɵɯɜɨɫɩɪɢɧɹɬɶɢɧɧɨɜɚɰɢɨɧɧɭɸɤɭɥɶ - ɬɭɪɭɨɪɝɚɧɢɡɚɰɢɢ , ɪɚɡɞɟɥɢɬɶɟɟɰɟɧɧɨɫɬɢɢ ɬɪɭɞɢɬɶɫɹɧɚɧɨɜɨɦɭɪɨɜɧɟɩɪɨɢɡɜɨɞɢɬɟɥɶ - ɧɨɫɬɢɬɪɭɞɚ , ɫɬɜɨɪɱɟɫɤɢɦɩɨɞɯɨɞɨɦɤɜɵ - ɩɨɥɧɟɧɢɸɫɜɨɢɯɨɛɹɡɚɧɧɨɫɬɟɣ . ȼɵɹɜɥɟɧɧɚɹɜɩɪɨɰɟɫɫɟɫɨɰɢɨɥɨɝɢɱɟɫɤɨ - ɝɨɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɬɟɧɞɟɧɰɢɹɩɪɟɞɩɨɱɬɢɬɟɥɶ - ɧɨɝɨɫɦɟɳɟɧɢɹɨɪɝɚɧɢɡɚɰɢɨɧɧɨɣɤɭɥɶɬɭɪɵ ɪɨɫɫɢɣɫɤɢɯɩɪɟɞɩɪɢɹɬɢɣɜɫɬɨɪɨɧɭɫɨɰɢɚɥɶ - ɧɨɢɧɧɨɜɚɰɢɨɧɧɨɣɨɪɢɟɧɬɚɰɢɢɫɬɚɜɢɬɩɟɪɟɞ ɪɭɤɨɜɨɞɫɬɜɨɦɤɨɦɩɚɧɢɢɡɚɞɚɱɭɧɚɯɨɠɞɟɧɢɹ ɛɚɥɚɧɫɚɦɟɠɞɭɫɨɰɢɚɥɶɧɵɦɤɨɦɮɨɪɬɨɦɫɟ - ɦɟɣɧɨɣ (ɤɥɚɧɨɜɨɣ ) ɤɭɥɶɬɭɪɵɢɨɬɧɨɫɢɬɟɥɶ - ɧɨɣɫɜɨɛɨɞɨɣɢɧɧɨɜɚɰɢɨɧɧɨɝɨɬɜɨɪɱɟɫɬɜɚ ɫɨɬɪɭɞɧɢɤɨɜ , ɫɨɞɧɨɣɫɬɨɪɨɧɵ , ɢɞɢɧɚɦɢɱ - ɧɨɣ, ɦɟɧɹɸɳɟɣɫɹɨɤɪɭɠɚɸɳɟɣɫɪɟɞɨɣ , ɤɨɬɨɪɚɹɜɫɟɛɨɥɟɟɭɫɥɨɠɧɹɟɬɫɹɩɨɦɟɪɟɜɨɜɥɟ - ɱɟɧɢɹɊɨɫɫɢɢɜɝɥɨɛɚɥɶɧɭɸɷɤɨɧɨɦɢɤɭ .Ⱦɥɹɫɜɨɟɜɪɟɦɟɧɧɨɝɨɪɟɚɝɢɪɨɜɚɧɢɹɧɚ ɩɪɨɛɥɟɦɵ , ɫɜɹɡɚɧɧɵɟɫɜɧɟɞɪɟɧɢɟɦɨɪɝɚɧɢ - ɡɚɰɢɨɧɧɨɣɤɭɥɶɬɭɪɵɢɧɧɨɜɚɰɢɨɧɧɨɝɨɬɢɩɚ , ɧɚɩɪɟɞɩɪɢɹɬɢɹɯɧɟɨɛɯɨɞɢɦɨɬɚɤɠɟɨɛɟɫ - ɩɟɱɢɬɶɩɨɫɬɨɹɧɧɵɣɦɨɧɢɬɨɪɢɧɝɟɟɫɨɫɬɨɹ - ɧɢɹ, ɩɪɨɜɨɞɢɬɶɫɨɰɢɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɟɨɩɪɨɫɵ ɫɨɬɪɭɞɧɢɤɨɜ , ɢɧɬɟɪɜɶɸ , ɜɤɥɸɱɟɧɧɵɟɧɚ - ɛɥɸɞɟɧɢɹ , ɬɟɫɬɢɪɨɜɚɧɢɹ . ɇɚɥɢɱɢɟɢɧɮɨɪ - ɦɚɰɢɢɨɫɬɟɩɟɧɢɜɨɜɥɟɱɟɧɧɨɫɬɢɫɨɬɪɭɞɧɢ - ɤɨɜ, ɨɬɧɨɲɟɧɢɹɢɯɤɰɟɧɧɨɫɬɹɦ , ɬɪɚɞɢɰɢ - ɹɦɢɧɟɩɢɫɚɧɵɦɩɪɚɜɢɥɚɦɨɪɝɚɧɢɡɚɰɢɢ , ɯɚɪɚɤɬɟɪɨɬɧɨɲɟɧɢɣɦɟɠɞɭɪɭɤɨɜɨɞɫɬɜɨɦ ɢɩɨɞɱɢɧɟɧɧɵɦɢɩɨɞɫɤɚɠɭɬɪɟɲɟɧɢɹɞɥɹ ɩɪɟɨɞɨɥɟɧɢɹɩɪɨɛɥɟɦ , ɤɨɪɪɟɤɬɢɪɨɜɤɢɩɥɚ - ɧɚɦɟɪɨɩɪɢɹɬɢɣɩɨɪɚɡɜɢɬɢɸɈɄɉ . ȼɢɧɨɦ ɫɥɭɱɚɟ , ɤɨɝɞɚɪɚɡɜɢɬɢɟɤɭɥɶɬɭɪɵɩɭɳɟɧɨɧɚ ɫɚɦɨɬɟɤ , ɚɢɧɞɢɤɚɬɨɪɵɟɟɫɨɫɬɨɹɧɢɹɧɟɢɫ - ɩɨɥɶɡɭɸɬɫɹ , ɜɨɡɦɨɠɧɵɫɭɳɟɫɬɜɟɧɧɵɟɨɬ - ɤɥɨɧɟɧɢɹɜɯɚɪɚɤɬɟɪɟɨɪɝɚɧɢɡɚɰɢɨɧɧɨɣ ɤɭɥɶɬɭɪɵ , ɨɬɫɭɬɫɬɜɢɟ ɢɧɧɨɜɚɰɢɨɧɧɨɣ ɚɤɬɢɜɧɨɫɬɢɩɟɪɫɨɧɚɥɚ , ɚɫɧɢɦɢɫɧɢɠɟɧɢɟ ɤɨɧɤɭɪɟɧɬɨɫɩɨɫɨɛɧɨɫɬɢɨɪɝɚɧɢɡɚɰɢɢɜɫɨ - ɜɪɟɦɟɧɧɵɯɪɵɧɨɱɧɵɯɭɫɥɨɜɢɹɯ . ɉɊɂɆȿɑȺɇɂə 1Ⱦɭɛɹɝɚȼ . Ɏ., ɉɨɥɨɫɢɧȺ . ȼ., ɌɢɭɧɨɜȺ . Ⱥ.Ɉɪɝɚɧɢɡɚɰɢɨɧɧɚɹɤɭɥɶɬɭɪɚɪɨɫɫɢɣɫɤɨɝɨɩɪɟɞɩɪɢɹ - ɬɢɹ. Ɇ., 2007. ɋ. 58.2ɒɚɬɚɥɨɜɚɇ . ɂ.Ɉɪɝɚɧɢɡɚɰɢɨɧɧɚɹɤɭɥɶɬɭɪɚ . Ɇ., 2005. ɋ. 319. 3ɄɚɦɟɪɨɧɄ . ɋ., ɄɭɢɧɧɊ . ɗ.Ⱦɢɚɝɧɨɫɬɢɤɚɢɢɡɦɟɧɟɧɢɟɨɪɝɚɧɢɡɚɰɢɨɧɧɨɣɤɭɥɶɬɭɪɵ / ɉɟɪ. ɫɚɧɝɥ . ɋɉɛ ., 2001. ɇ. ȼ. Ȼɟɥɨɜɚɍɛɢɬɶɞɜɭɯɡɚɣɰɟɜ . Ɉɛɴɹɜɥɟɧɢɹɨɜɚɤɚɧɫɢɹɯɤɚɤɫɩɨɫɨɛɫɚɦɨɪɟɤɥɚɦɵɢɦɢɞɠɚɤɨɦɩɚɧɢɢ ɍȻɂɌɖȾȼɍɏɁȺɃɐȿȼ . ɈȻɔəȼɅȿɇɂəɈȼȺɄȺɇɋɂəɏ ɄȺɄɋɉɈɋɈȻɋȺɆɈɊȿɄɅȺɆɕɂɆɂȾɀȺɄɈɆɉȺɇɂɂ Ɋɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɤɚɮɟɞɪɨɣɪɭɫɫɤɨɝɨɢɢɧɨɫɬɪɚɧɧɵɯɹɡɵɤɨɜ Ɍɨɥɶɹɬɬɢɧɫɤɨɝɨɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɟɧɧɨɝɨɭɧɢɜɟɪɫɢɬɟɬɚɫɟɪɜɢɫɚ . ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɞɨɤɬɨɪɮɢɥɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɧɚɭɤ , ɩɪɨɮɟɫɫɨɪɋ . ɉ. Ⱥɧɨɯɢɧɚ ɉɪɟɞɦɟɬɨɦɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɞɚɧɧɨɣɪɚɛɨɬɵɩɨɫɥɭɠɢɥɨɬɨɧɤɨɟ , ɟɞɜɚɡɚɦɟɬɧɨɟɮɨɪɦɢɪɨɜɚɧɢɟ ɢɦɢɞɠɚɤɨɦɩɚɧɢɢɜɨɛɴɹɜɥɟɧɢɹɯɨɜɚɤɚɧɫɢɹɯ . Ɋɟɤɥɚɦɨɞɚɬɟɥɢɬɟɦɫɚɦɵɦɩɪɟɫɥɟɞɭɸɬɫɜɨɟɣɰɟ - ɥɶɸɧɟɬɨɥɶɤɨɩɪɢɜɥɟɱɟɧɢɟɧɨɜɵɯɫɨɬɪɭɞɧɢɤɨɜ , ɧɨɢɝɥɚɜɧɵɦɨɛɪɚɡɨɦɫɨɯɪɚɧɟɧɢɟɢɫɬɚɛɢɥɢɡɚ -ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ 64Ɉɛɴɹɜɥɟɧɢɹɨɜɚɤɚɧɫɢɹɯɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɸɬ ɫɨɛɨɣɬɢɩɪɟɤɥɚɦɵ , ɧɚɩɪɚɜɥɟɧɧɵɟɧɟɬɨɥɶ - ɤɨɧɚɩɪɢɜɥɟɱɟɧɢɟɫɨɬɪɭɞɧɢɤɨɜɜɤɨɦɩɚ - ɧɢɸ, ɧɨɢɧɚɫɚɦɨɪɟɤɥɚɦɭɷɬɨɣɤɨɦɩɚɧɢɢ , ɰɟɥɶɸɤɨɬɨɪɨɣɹɜɥɹɟɬɫɹɫɨɡɞɚɧɢɟɫɨɥɢɞɧɨ - ɝɨ, ɩɪɢɜɥɟɤɚɬɟɥɶɧɨɝɨɢɦɢɞɠɚ . ɉɪɢɪɚɡɪɚɛɨɬɤɟɪɟɤɥɚɦɧɨɝɨɬɟɤɫɬɚɜɚɠ - ɧɨɩɨɧɢɦɚɬɶ , ɱɬɨɦɨɬɢɜɵɪɟɰɢɩɢɟɧɬɚɦɨɝɭɬ ɛɵɬɶɤɚɤɨɫɨɡɧɚɜɚɟɦɵɦɢɢɦ , ɬɚɤɢɧɟɨɫɨɡ - ɧɚɜɚɟɦɵɦɢ , ɬ. ɟ. ɟɝɨɩɨɜɟɞɟɧɢɟɦɨɠɟɬɛɵɬɶ ɢɰɟɥɟɧɚɩɪɚɜɥɟɧɧɵɦ , ɢɧɟɰɟɥɟɧɚɩɪɚɜɥɟɧ - ɧɵɦ . ɋɬɨɱɤɢɡɪɟɧɢɹɩɫɢɯɨɥɨɝɢɢɤɱɢɫɥɭ ɞɟɦɨɧɫɬɪɢɪɭɸɳɢɯɫɜɨɸɧɟɰɟɥɟɜɭɸɢɧɟɪɚ - ɰɢɨɧɚɥɶɧɭɸɩɪɢɪɨɞɭɨɬɧɨɫɹɬɫɹɢɦɩɭɥɶɫɢɜ - ɧɨɟɢɷɦɨɰɢɨɧɚɥɶɧɨɟɩɨɜɟɞɟɧɢɟ , ɚɬɚɤɠɟ ɩɨɜɟɞɟɧɢɟ , ɞɟɬɟɪɦɢɧɢɪɨɜɚɧɧɨɟɨɛɥɚɫɬɶɸ ɩɨɞɫɨɡɧɚɬɟɥɶɧɨɝɨɢɛɟɫɫɨɡɧɚɬɟɥɶɧɨɝɨ1. ȼɪɟɤɥɚɦɟɷɬɨɩɪɢɜɟɥɨɤɞɟɥɟɧɢɸɪɟɤ - ɥɚɦɧɵɯɫɬɪɚɬɟɝɢɣɧɚɞɜɚɬɢɩɚ : ɪɚɰɢɨɧɚɥɶ - ɧɵɟ (ɤɨɝɞɚɚɪɝɭɦɟɧɬɚɰɢɹɪɟɤɥɚɦɧɨɝɨɫɨɨɛ - ɳɟɧɢɹɫɬɪɨɢɬɫɹɧɚɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɞɨɜɨɞɚɯɨ ɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɢɢɤɚɱɟɫɬɜɩɪɨɞɭɤɬɚɨɩɪɟɞɟɥɟɧ - ɧɵɦɩɨɬɪɟɛɧɨɫɬɹɦɩɨɤɭɩɚɬɟɥɹ ) ɢɷɦɨɰɢɨ - ɧɚɥɶɧɵɟ , ɢɥɢɩɪɨɟɤɬɢɜɧɵɟ (ɤɨɝɞɚɪɟɤɥɚɦ - ɧɨɟɩɨɫɥɚɧɢɟɫɨɡɞɚɟɬɧɟɤɢɣɩɪɢɜɥɟɤɚɬɟɥɶ - ɧɵɣɞɥɹɩɨɬɪɟɛɢɬɟɥɹɨɛɪɚɡ , ɧɚɫɬɪɨɟɧɢɟ , ɱɭɜɫɬɜɨ )2. Ɉɛɪɚɡɵɢɫɢɦɜɨɥɵɱɚɫɬɨɨɤɚɡɵ - ɜɚɸɬɛɨɥɟɟɫɢɥɶɧɨɟɦɨɬɢɜɚɰɢɨɧɧɨɟɜɨɡɞɟɣ - ɫɬɜɢɟɧɟɠɟɥɢ , «ɪɚɡɭɦɧɵɟ » ɞɨɜɨɞɵ . ɋɪɟɞɢɷɦɨɰɢɨɧɚɥɶɧɵɯɫɬɪɚɬɟɝɢɣɦɨɠɧɨ ɜɵɞɟɥɢɬɶ : ɫɬɪɚɬɟɝɢɸɢɦɢɞɠɚɦɚɪɤɢ , ɫɬɪɚɬɟ - ɝɢɸɪɟɡɨɧɚɧɫɚ , ɚɮɮɟɤɬɢɜɧɭɸɫɬɪɚɬɟɝɢɸ . Ʉɨɝɞɚɪɟɱɶɢɞɟɬɨɪɟɤɥɚɦɟ , ɨɫɧɨɜɵɜɚɸ - ɳɟɣɫɹɧɚɷɦɨɰɢɨɧɚɥɶɧɵɯɦɟɯɚɧɢɡɦɚɯɜɨɡ -ɞɟɣɫɬɜɢɹ , ɬɚɤɢɟ «ɤɥɚɫɫɢɤɢ » ɪɟɤɥɚɦɵ , ɤɚɤ Ⱦ. Ɉɝɢɥɜɢ3, Ɋ. Ɋɢɜɫ4, ɉ. Ɇɚɪɬɢɧɨ5ɢɞɪ ., ɢɫɩɨɥɶɡɭɸɬɬɟɪɦɢɧ «ɢɦɢɞɠɦɚɪɤɢ ». ȼɧɚ - ɫɬɨɹɳɟɟɜɪɟɦɹɜɫɟɛɨɥɶɲɟɫɤɥɚɞɵɜɚɟɬɫɹ ɦɧɟɧɢɟ , ɱɬɨɢɦɢɞɠɦɚɪɤɢ – ɜɫɟɝɨɥɢɲɶɨɞɢɧ ɢɡɦɟɬɨɞɨɜɫɨɡɞɚɧɢɹɪɟɤɥɚɦɵ , ɜɨɡɞɟɣɫɬɜɭ - ɸɳɢɣɧɚɱɭɜɫɬɜɚɪɟɰɢɩɢɟɧɬɚɧɚɪɹɞɭɫɪɟ - ɡɨɧɚɧɫɨɦɢɚɮɮɟɤɬɢɜɧɨɣɪɟɤɥɚɦɧɨɣɫɬɪɚ - ɬɟɝɢɟɣ . Ɋɚɡɧɢɰɚɦɟɠɞɭɧɢɦɢɧɟɬɚɤɹɫɧɨ ɨɱɟɪɱɟɧɚ , ɫɨɡɧɚɱɢɬɟɥɶɧɨɣɞɨɥɟɣɭɫɥɨɜɧɨ - ɫɬɢɢɯɦɨɠɧɨɨɩɪɟɞɟɥɢɬɶɤɚɤɫɬɪɚɬɟɝɢɢ , ɮɨɤɭɫɢɪɭɸɳɢɟɜɧɢɦɚɧɢɟ , ɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɟɧɧɨ , ɧɚɨɛɪɚɡɠɢɡɧɢ (ɞɟɣɫɬɜɢɬɟɥɶɧɵɣɢɥɢɠɟɥɚɧ - ɧɵɣ), ɧɚɨɛɪɚɡɦɵɫɥɢɢɧɚɨɛɪɚɡɱɭɜɫɬɜɨ - ɜɚɧɢɹɪɟɰɢɩɢɟɧɬɚ . ɋɬɪɚɬɟɝɢɹɢɦɢɞɠɦɚɪɤɢɪɚɫɫɱɢɬɵɜɚɟɬ ɩɪɟɜɪɚɬɢɬɶɩɪɟɞɦɟɬɪɟɤɥɚɦɵ (ɜɧɚɲɟɦɫɥɭ - ɱɚɟɪɟɤɥɚɦɚɜɚɤɚɧɫɢɢ , ɝɞɟɨɞɧɨɜɪɟɦɟɧɧɨ ɨɫɭɳɟɫɬɜɥɹɟɬɫɹɢɫɚɦɨɪɟɤɥɚɦɚɤɨɦɩɚɧɢɢ ) ɜɫɢɦɜɨɥɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɨɝɨɫɨɰɢɚɥɶɧɨɝɨɢɩɫɢ - ɯɨɥɨɝɢɱɟɫɤɨɝɨɬɢɩɚɥɸɞɟɣ , ɫɨɡɞɚɬɶɭɫɬɨɣ - ɱɢɜɭɸɫɜɹɡɶɪɟɤɥɚɦɢɪɭɟɦɨɣɦɚɪɤɢɫɹɪɤɢɦ ɱɟɥɨɜɟɱɟɫɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ (ɫɟɝɨɫɬɢɥɟɦɠɢɡɧɢ , ɩɨɜɟɞɟɧɢɟɦ , ɫɟɝɨɫɪɟɞɨɣɢɤɪɭɝɨɦɨɛɳɟ - ɧɢɹ), ɤɨɬɨɪɵɣɞɨɥɠɟɧɛɵɬɶɩɪɢɜɥɟɤɚɬɟɥɟɧ ɞɥɹɩɨɬɟɧɰɢɚɥɶɧɨɝɨɩɨɬɪɟɛɢɬɟɥɹ (ɫɨɢɫɤɚ - ɬɟɥɹ), ɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɨɜɚɬɶɟɝɨɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɢɹɦ ɨɫɟɛɟɫɚɦɨɦɢɥɢɨɬɨɦ , ɤɟɦɨɧɯɨɬɟɥɛɵ ɛɵɬɶ . Ʉɨɦɩɚɧɢɹ , ɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɹɜɦɟɫɬɟɫɪɟɤ - ɥɚɦɢɪɭɟɦɨɣɜɚɤɚɧɫɢɟɣɢɠɟɥɚɧɧɵɣɨɛɪɚɡ , ɩɨɦɨɝɚɟɬɫɨɢɫɤɚɬɟɥɸɩɨɞɱɟɪɤɧɭɬɶɫɜɨɸ ɢɧɞɢɜɢɞɭɚɥɶɧɨɫɬɶɢɫɜɨɸɩɪɢɧɚɞɥɟɠɧɨɫɬɶ ɤɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɨɦɭɫɨɰɢɚɥɶɧɨɦɭɫɥɨɸɢɥɢ ɩɫɢɯɨɥɨɝɢɱɟɫɤɨɦɭɬɢɩɭ . ɉɪɟɬɟɧɞɟɧɬɧɚɠɟ -ɰɢɸɨɪɝɚɧɢɡɚɰɢɢɢ , ɧɟɫɨɦɧɟɧɧɨ , ɩɪɢɜɥɟɱɟɧɢɟɩɨɬɟɧɰɢɚɥɶɧɵɯɤɥɢɟɧɬɨɜɩɭɬɟɦɫɨɡɞɚɧɢɹɩɪɟɞɩɨɱ - ɬɢɬɟɥɶɧɨɩɨɥɨɠɢɬɟɥɶɧɨɝɨɨɛɪɚɡɚ . Ɉɛɴɟɤɬɨɦɧɚɫɬɨɹɳɟɝɨɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɹɜɥɹɸɬɫɹɪɟɤɥɚɦɧɵɟɨɛɴɹɜ - ɥɟɧɢɹɨɜɚɤɚɧɫɢɹɯ , ɨɩɭɛɥɢɤɨɜɚɧɧɵɟɜɝɚɡɟɬɚɯ The Times. Ʉɥɸɱɟɜɵɟɫɥɨɜɚ : ɨɛɴɹɜɥɟɧɢɹɨɜɚɤɚɧɫɢɹɯ , ɫɚɦɨɪɟɤɥɚɦɚɤɨɦɩɚɧɢɢ , ɢɦɢɞɠɦɚɪɤɢ , ɢɦɢɞɠɟ - ɜɵɟɯɚɪɚɤɬɟɪɢɫɬɢɤɢ , ɚɧɝɥɨɹɡɵɱɧɵɟɝɚɡɟɬɵ . The purpose of the article is to study the barely perceptible but, still, existing impact job advertisements published by a company have on the company’s image. In placing such advertisements, the advertisers not only try to find new employees, but – and this goal is the primary one – endeavour to keep and stabilise their organisational integrity and, doubtlessly, attract new customers through the formation of a positive image. The study is based on job advertisements published in The Times. Key words: job advertisements, company self-advertisement, brand image, image characteristics, British newspapers.65ɥɚɟɦɭɸɞɨɥɠɧɨɫɬɶ , ɩɪɨɫɦɚɬɪɢɜɚɹɨɛɴɹɜɥɟ - ɧɢɹɨɜɚɤɚɧɫɢɹɯ , ɧɚɱɢɧɚɟɬɫɚɦɨɢɞɟɧɬɢɮɢ - ɰɢɪɨɜɚɬɶɫɟɛɹɫɧɟɤɢɦɷɫɬɟɬɢɡɢɪɨɜɚɧɧɵɦ ɢɥɢɩɫɢɯɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɡɧɚɱɢɦɵɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɫɨɡɞɚɜɚɟɦɵɦɤɨɦɩɚɧɢɟɣ . Ɉɤɚɡɵɜɚɹɩɪɟɞɩɨɱɬɟɧɢɟɤɚɤɨɣɥɢɛɨ ɤɨɦɩɚɧɢɢ , ɫɨɢɫɤɚɬɟɥɶɞɟɥɚɟɬɫɜɨɣɜɵɛɨɪɧɚ ɨɫɧɨɜɚɧɢɢɧɟɫɬɨɥɶɤɨɦɚɬɟɪɢɚɥɶɧɵɯɜɵɝɨɞ , ɫɤɨɥɶɤɨɜɨɠɢɞɚɧɢɢɩɫɢɯɨɥɨɝɢɱɟɫɤɨɝɨ , ɷɦɨɰɢɨɧɚɥɶɧɨɝɨɢɷɫɬɟɬɢɱɟɫɤɨɝɨɭɞɨɜɥɟɬ - ɜɨɪɟɧɢɹɨɬɩɪɢɱɢɫɥɟɧɢɹ , ɩɪɢɨɛɳɟɧɢɹɢ ɩɪɟɞɜɤɭɲɟɧɢɹɪɚɛɨɬɵɜɞɚɧɧɨɣɤɨɦɩɚɧɢɢ . ɋɬɪɟɦɹɫɶɫɬɚɬɶɭɫɩɟɲɧɵɦ , ɱɟɥɨɜɟɤɦɟɱɬɚ - ɟɬɪɚɛɨɬɚɬɶɜɭɫɩɟɲɧɨɣ , ɫɨɥɢɞɧɨɣɤɨɦɩɚ - ɧɢɢ. Ɍɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɪɟɤɥɚɦɚɜɚɤɚɧɫɢɢɜ ɧɟɤɨɬɨɪɨɦɫɦɵɫɥɟɹɜɥɹɟɬɫɹ «ɜɨɥɲɟɛɧɵɦ ɦɢɪɨɦɢɥɥɸɡɢɣ », ɜɤɨɬɨɪɵɣɤɚɠɞɵɣɫɬɪɟ - ɦɢɬɫɹɩɨɩɚɫɬɶ : «Ⱥɯ, ɤɚɤɚɹɤɨɦɩɚɧɢɹ ! Ʉɚɤɚɹ ɤɨɦɩɚɧɢɹ ! Ɇɧɟɛɜɬɚɤɭɸ !» ɉɨɧɹɬɢɟɢɦɢɞɠɚɤɨɦɩɚɧɢɢɫɤɥɚɞɵɜɚɟɬ - ɫɹɢɡɬɚɤɢɯɯɚɪɚɤɬɟɪɢɫɬɢɤ , ɤɚɤ: xɩɟɪɟɱɢɫɥɟɧɢɹɞɨɫɬɢɠɟɧɢɣ (ɧɚɝɪɚɞ , ɩɨɛɟɞɜɤɨɧɤɭɪɫɚɯ ): This is an outstanding opportunity for a high caliber lawyer to lead the delivery of legal services to a thriving and i n n o v a ti v e b us i n e ss an d t o be pa r t o f a h i g h l y regarded legal services team (winner of the Corporate Counsel Global Department of the Year Award 2003 )6; xɲɢɪɨɤɨɝɨɫɩɟɤɬɪɚɩɪɟɞɨɫɬɚɜɥɹɟɦɵɯ ɭɫɥɭɝ : Industrial and Special Products (ISP) is one of BOC’s three lines of business, supplying gases for cutting and welding, hospitality, laboratory applications and a variety of medical purposes, together with packaged chemicals, refrigerants and LPG7; xɞɟɥɚɟɬɫɹɚɤɰɟɧɬɧɚɰɢɮɪɵ , ɨɛɥɚɞɚɸ - ɳɢɟɛɨɥɶɲɨɣɭɛɟɞɢɬɟɥɶɧɨɫɬɶɸ (ɞɨɯɨɞɤɨɦ - ɩɚɧɢɢ , ɡɚɪɚɛɨɬɧɚɹɩɥɚɬɚ , ɤɨɥɢɱɟɫɬɜɨɫɨ - ɬɪɭɞɧɢɤɨɜ , ɤɥɢɟɧɬɨɜɢɫɬɪɚɧ , ɩɨɥɶɡɭɸɳɢɯ - ɫɹɭɫɥɭɝɚɦɢɞɚɧɧɨɣɤɨɦɩɚɧɢɢ ) : Th e B O C G r o u p p i c i s a t r u l y g l o ba l c o r p o r at i o n w i t h annual sales of ȳ4.3 billion employing some 30.000 people and serving 2 million customers in over 50 countries8, London or Liverpoolȳ45,389 – ȳ61,746 . B a s e d a t L a n d R e g i s t r y Head Office, London WC2 or at any of the24 Land Registry Regional Offices . Minimum starting salary (dependent on location) ȳ53,612 – ȳ57,512 w i t h t h e po t e n t i al to ri s e ȳ62,732 – ȳ66,632 . Land Registry is a successful, forwardlooking Executive Agency currently employing about 8,500 staff at 26 regional business units . In 2004/2005 we dealt with over 30 million applications , which generated an income of ȳ390 million . Spread over 34 countries , the membership represents two third of global production and 95% of worldwide fishmeal/oil exports9. ɋɨɱɟɬɚɧɢɟɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɵɯ «ɢɦɢɞɠɟɜɵɯ ɯɚɪɚɤɬɟɪɢɫɬɢɤ », ɤɨɬɨɪɵɟɫɥɢɜɚɸɬɫɹɜɫɨ - ɡɧɚɧɢɢɱɢɬɚɬɟɥɹɜɰɟɥɨɫɬɧɵɣ , ɭɧɢɤɚɥɶɧɵɣ ɨɛɪɚɡ , ɫɨɡɞɚɟɬɢɦɢɞɠɤɨɦɩɚɧɢɢ . ɋɬɪɟɦɹɫɶ ɩɪɢɜɥɟɱɶɜɧɢɦɚɧɢɟɩɨɬɟɧɰɢɚɥɶɧɵɯɩɪɟɬɟɧ - ɞɟɧɬɨɜɧɚɜɚɤɚɧɫɢɸ , ɪɚɛɨɬɨɞɚɬɟɥɢɢɫɩɨɥɶ - ɡɭɸɬɜɞɚɧɧɵɯɬɟɤɫɬɚɯɜɬɨɪɢɱɧɨɣɢɧɮɨɪ - ɦɚɬɢɜɧɨɫɬɢɪɹɞɚɮɮɟɤɬɢɜɧɵɯɩɪɢɥɚɝɚɬɟɥɶ - ɧɵɯ, ɩɨɦɨɝɚɸɳɢɯɫɨɡɞɚɬɶɩɪɢɜɥɟɤɚɬɟɥɶ - ɧɵɣɨɛɪɚɡɤɨɦɩɚɧɢɢ : Th e B O C G r o u p p i c i s a truly global leading corporation with annual sales of ȳ4.3 billion employing some 30.000 people and serving 2 million customers in over 50 countries10; Land Registry is a successful, forward-looking Executive Agency… By ensuring that they are accountable and well run, and that they meet their legal obligations, we contribute significantly to the high level of public trust in them11. Ʉɨɦɩɚɧɢɢ , ɩɪɟɞɨɫɬɚɜɥɹɹɩɨɞɪɨɛɧɭɸ ɢɧɮɨɪɦɚɰɢɸɨɫɜɨɟɣɠɢɡɧɢɢɞɟɹɬɟɥɶɧɨɫ - ɬɢ: It operates in all BOC’s key geographies, in particular the UK, S Africa, Australia, Asia a n d t h e A m e r i c a s . B as e d a t L a n d R e g i st r y Head Office, London WC2 or at any of the 24 Land Registry Regional Offices12, ɩɪɟɫɥɟɞɭ - ɸɬɫɜɨɟɣɰɟɥɶɸɧɟɬɨɥɶɤɨɡɚɢɧɬɟɪɟɫɨɜɚɬɶ ɨɬɤɪɵɬɨɣɜɚɤɚɧɫɢɟɣɩɨɬɟɧɰɢɚɥɶɧɵɯɫɨ - ɬɪɭɞɧɢɤɨɜ , ɧɚɩɪɢɦɟɪɨɛɟɳɚɹɢɦɞɨɫɬɨɣɧɭɸ ɡɚɪɚɛɨɬɧɭɸɩɥɚɬɭ : London or Liverpoolȳ45,389 – ȳ61,746 . Minimum starting salary (dependent on location) ȳ53,612 – ȳ57,512 with t h e p o t e n t i a l t o r i s e ȳ62,732 – ȳ66,632 . Financial Relation Analyst (System and Data) – ȳ30,115 to ȳ37,596 – Flexible location13; ɪɚɡ-ɍɛɢɬɶɞɜɭɯɡɚɣɰɟɜ . ɈɛɴɹɜɥɟɧɢɹɨɜɚɤɚɧɫɢɹɯɤɚɤɫɩɨɫɨɛɫɚɦɨɪɟɤɥɚɦɵɢɦɢɞɠɚɤɨɦɩɚɧɢɢɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ 66ɥɢɱɧɵɟɜɨɡɧɚɝɪɚɠɞɟɧɢɹ : Interim General Counsel – Windlesham, Surrey – ȳexcellent + benefits14; Benefits include final salary pension scheme, generous leave entitlement, and flexible working15; ɧɨɬɚɤɠɟ , ɱɬɨɛɨɥɟɟɩɟɪ - ɜɨɫɬɟɩɟɧɧɨɞɥɹɤɨɦɩɚɧɢɣ , ɢɯɪɟɤɥɚɦɚɧɚ - ɩɪɚɜɥɟɧɚɧɚɩɪɢɜɥɟɱɟɧɢɟɧɨɜɵɯɤɥɢɟɧɬɨɜ . ɂɞɚɠɟɭɱɟɥɨɜɟɤɚ , ɫɨɜɟɪɲɟɧɧɨɧɟɡɚɢɧɬɟ - ɪɟɫɨɜɚɧɧɨɝɨɜɩɨɥɭɱɟɧɢɢɦɟɫɬɚɜɞɚɧɧɨɣ ɤɨɦɩɚɧɢɢ , ɮɨɪɦɢɪɭɟɬɫɹɩɨɥɨɠɢɬɟɥɶɧɵɣ ɨɛɪɚɡ , ɤɨɬɨɪɵɣɜɞɚɥɶɧɟɣɲɟɦɫɤɚɡɵɜɚɟɬɫɹ ɧɚɟɝɨɩɪɟɞɩɨɱɬɟɧɢɢɩɪɢɜɵɛɨɪɟɭɫɥɭɝɢɥɢ ɬɨɜɚɪɨɜ , ɩɪɟɞɨɫɬɚɜɥɹɟɦɵɯɷɬɨɣɤɨɦɩɚɧɢɟɣ . Ⱦɥɹɮɨɪɦɢɪɨɜɚɧɢɹɩɨɥɨɠɢɬɟɥɶɧɨɝɨ , ɫɨɥɢɞɧɨɝɨ , ɜɧɭɲɚɸɳɟɝɨɞɨɜɟɪɢɹɨɛɪɚɡɚɤɨɦ - ɩɚɧɢɢɩɪɢɛɟɝɚɸɬɤɢɦɢɞɠɟɜɨɣɪɟɤɥɚɦɟ , ɤɨɬɨɪɚɹɦɨɠɟɬɛɵɬɶɜɜɢɞɟɞɨɤɭɦɟɧɬɚɥɶɧɨɝɨ ɨɬɱɟɬɚɨɞɟɹɬɟɥɶɧɨɫɬɢ (ɧɚɩɪɢɦɟɪ , ɩɪɟɞɫɬɚɜ - ɥɟɧɢɟɛɚɧɤɨɜɫɤɨɝɨɛɚɥɚɧɫɚ ), ɢɜɜɢɞɟɩɭɛ - ɥɢɤɚɰɢɢɢɧɮɨɪɦɚɰɢɢɨɱɟɦɬɨɩɨɥɨɠɢɬɟɥɶ - ɧɨɦɜɞɟɹɬɟɥɶɧɨɫɬɢɮɢɪɦɵɫɬɨɱɤɢɡɪɟɧɢɹ ɨɛɳɟɫɬɜɚ , ɧɚɩɪɢɦɟɪ , ɤɚɤɜɫɥɟɞɭɸɳɟɦɧɢ - ɠɟɩɪɢɜɟɞɟɧɧɨɦɨɛɴɹɜɥɟɧɢɢ , ɪɚɫɫɤɚɡɨɩɪɨ - ɜɨɞɢɦɨɣɛɥɚɝɨɬɜɨɪɢɬɟɥɶɧɨɣɩɪɨɝɪɚɦɦɟ16. Keeping Charities on Track Head of Compliance and Support London or Liverpool ȳ45,389 – ȳ61,746 Charities exist to create a better society, and as their independent regulator, we help them achieve this. By ensuring that they are accountable and well run, and that they meet their legal obligations, we contribute significantly to the high level of public trust in them . Bringing your regulatory experience into a challenging arena, you will do the kind of work that will have a national impact. You will lead a team of 60 strong with a focus on dealing with malpractice and constitutional difficulties within charities . You will develop strategy, have a key role in high profile, sensitive cases and be a spokesperson for this work, which you will carry forward with inspiration and integrity. Find out more. Find out how. Visit our website. For an informal and confidential discussion regarding this position, pleasecontact our retained consultant Alex Hamilton-Baily on 020 7406 5846 or e-mail: charitycommission@bartlett.co.uk Closing date: 12th October 2005 The Charity Commission is an equal opportunities employer17. ɇɟɨɛɯɨɞɢɦɨ ɨɬɦɟɬɢɬɶ , ɱɬɨ ɬɟɤɫɬɚɦ ɨɛɴɹɜɥɟɧɢɣɨɜɚɤɚɧɫɢɹɯɯɚɪɚɤɬɟɪɧɚɞɢɚɥɨ - ɝɢɱɧɨɫɬɶɪɟɱɢ : Y o u w i l l b e p a r t o f t h e I S P global management team and a member of our legal leadership team; …you will do the kind of work that will have a national impact. You will have a proven capability in partnership building and delivering business solutions. Bringing your regulatory experience into a challenging arena, you will do the kind of work that will have a national impact . You will lead a team of 60 strong… You will develop strategy, have a key role in high profile, sensitive cases and be a spokesperson for this work, which you will carry forward with inspiration and integrity18. Ⱦɢɚɥɨɝɭɩɪɢɫɭɳɚ ɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɚɹɞɢɧɚɦɢɤɚ , ɤɨɬɨɪɚɹɫɭɳɟ - ɫɬɜɟɧɧɨɩɨɜɵɲɚɟɬɱɢɬɚɟɦɨɫɬɶɬɟɤɫɬɚ . Ʉɪɨɦɟɬɨɝɨ , ɬɚɤɚɹɮɨɪɦɚɢɧɬɟɪɟɫɧɚɩɨɬɟɧɰɢ - ɚɥɶɧɵɦɫɨɬɪɭɞɧɢɤɚɦ , ɤɨɬɨɪɵɟɜɟɪɹɬ , ɱɬɨ ɪɚɛɨɬɨɞɚɬɟɥɶɨɛɪɚɳɚɟɬɫɹɧɟɩɨɫɪɟɞɫɬɜɟɧɧɨ ɤɧɢɦ . ɇɟɥɶɡɹɞɨɩɭɫɤɚɬɶ , ɱɬɨɛɵɭɱɟɥɨɜɟɤɚ ɫɨɡɞɚɜɚɥɨɫɶɜɩɟɱɚɬɥɟɧɢɟ , ɱɬɨɤɨɦɩɚɧɢɹ ɧɚɫɬɨɥɶɤɨɜɟɥɢɤɚ , ɱɬɨɟɦɭɬɚɦɞɟɥɚɬɶɧɟɱɟ - ɝɨ. Ȼɭɞɭɳɢɟɪɚɛɨɬɧɢɤɢɢɞɚɠɟɤɥɢɟɧɬɵ ɞɨɥɠɧɵɱɭɜɫɬɜɨɜɚɬɶ , ɱɬɨɭɧɢɯɟɫɬɶɲɚɧɫ ɩɟɪɟɧɟɫɬɢɱɚɫɬɶɜɧɭɲɢɬɟɥɶɧɨɫɬɢ , ɫɨɥɢɞɧɨ - ɫɬɢɞɚɧɧɨɣɨɪɝɚɧɢɡɚɰɢɢɧɚɫɟɛɹ . Ⱦɚɧɧɚɹ ɬɟɧɞɟɧɰɢɹɞɢɚɥɨɝɢɱɧɨɫɬɢɧɟɩɨɫɪɟɞɫɬɜɟɧɧɨ ɫɜɹɡɚɧɚɫɨɫɬɪɚɬɟɝɢɟɣɜɟɠɥɢɜɨɫɬɢ , ɤɨɬɨɪɚɹ ɩɨɥɨɠɢɬɟɥɶɧɨɯɚɪɚɤɬɟɪɢɡɭɟɬɤɨɦɩɚɧɢɸ , ɩɨɜɵɲɚɹɟɟɢɦɢɞɠ . Ⱦɥɹɪɟɚɥɢɡɚɰɢɢɢɥɥɨɤɭɬɢɜɧɵɯɰɟɥɟɣ ɤɨɦɩɚɧɢɢɫɬɪɟɦɹɬɫɹɨɩɭɛɥɢɤɨɜɚɬɶɫɜɨɢ ɨɛɴɹɜɥɟɧɢɹɜɤɪɭɩɧɵɯɝɚɡɟɬɚɯɧɚɰɢɨɧɚɥɶ - ɧɨɝɨɭɪɨɜɧɹ , ɬɚɤɢɯɤɚɤ The Times, The Financial Times, ɩɨɥɶɡɭɸɳɢɯɫɹɜɫɟɨɛɳɢɦ ɭɜɚɠɟɧɢɟɦɢɞɨɜɟɪɢɟɦ . ɋɬɚɬɭɫɞɚɧɧɵɯɩɟ - ɱɚɬɧɵɯɢɡɞɚɧɢɣɧɟɞɨɩɭɫɤɚɟɬɩɨɹɜɥɟɧɢɹɜ ɧɢɯɨɛɴɹɜɥɟɧɢɣɨɜɚɤɚɧɫɢɹɯɤɨɦɩɚɧɢɣ , ɜɵɡɵɜɚɸɳɢɯɯɨɬɶɤɚɤɢɟɧɢɛɭɞɶɫɨɦɧɟɧɢɹ .67ɑɢɬɚɬɟɥɶɦɨɠɟɬɛɵɬɶɭɜɟɪɟɧɜɞɨɫɬɨɜɟɪɧɨ - ɫɬɢɩɪɟɞɨɫɬɚɜɥɹɟɦɨɣɢɧɮɨɪɦɚɰɢɢ , ɬɚɤɤɚɤ ɩɪɟɫɬɢɠɝɚɡɟɬɵɚɜɬɨɦɚɬɢɱɟɫɤɢɩɪɨɟɤɬɢɪɭ - ɟɬɫɹɜɟɝɨɦɵɫɥɹɯɢɱɭɜɫɬɜɚɯɧɚɤɨɦɩɚɧɢɸ . Ʉɚɤɜɢɞɢɦ , ɪɟɩɭɬɚɰɢɹɤɨɦɩɚɧɢɢɧɟɩɨɫɪɟɞ - ɫɬɜɟɧɧɨɡɚɜɢɫɢɬɨɬɫɬɚɬɭɫɚɝɚɡɟɬɵ . ɋɥɟɞɭɟɬ ɨɬɦɟɬɢɬɶ , ɱɬɨɢɦɢɞɠɟɜɚɹɪɟɤɥɚɦɚɧɟɦɨɠɟɬ ɛɵɬɶɦɚɥɟɧɶɤɨɝɨɨɛɴɟɦɚ , ɩɭɛɥɢɤɨɜɚɬɶɫɹɜ ɝɚɡɟɬɚɯɢɥɢɠɭɪɧɚɥɚɯɫɧɟɞɨɫɬɚɬɨɱɧɵɦɤɚ - ɱɟɫɬɜɨɦɛɭɦɚɝɢɢɩɟɱɚɬɢ . Ʉɨɦɩɚɧɢɢɧɟɠɚɥɟɸɬɫɪɟɞɫɬɜɧɚɪɟɤɥɚ - ɦɢɪɨɜɚɧɢɟɫɜɨɟɝɨɨɛɪɚɡɚ , ɬɚɤɤɚɤɤɚɱɟ -ɫɬɜɟɧɧɚɹɪɟɤɥɚɦɧɚɹɤɚɦɩɚɧɢɹɩɪɢɧɨɫɢɬ ɨɝɪɨɦɧɭɸɩɪɢɛɵɥɶɢɮɨɪɦɢɪɭɟɬɭɱɢɬɚɬɟ - ɥɟɣɦɧɟɧɢɟ , ɱɬɨɨɧɚɛɨɥɶɲɚɹɢɧɚɞɟɠɧɚɹ , ɢ ɡɚɤɪɟɩɥɹɟɬɩɨɡɢɬɢɜɧɨɟɨɬɧɨɲɟɧɢɟɤɧɟɣ . Ɋɟɤɥɚɦɨɞɚɬɟɥɢɨɛɯɨɞɹɬɤɨɧɤɭɪɟɧɬɨɜɧɟɡɚ ɫɱɟɬɨɫɨɛɵɯɫɜɨɣɫɬɜɬɨɜɚɪɨɜɢɥɢɭɫɥɭɝ , ɚ ɡɚɫɱɟɬɢɦɟɧɧɨɩɪɟɞɩɨɱɬɢɬɟɥɶɧɨɝɨɩɨɥɨɠɢ - ɬɟɥɶɧɨɝɨɨɛɪɚɡɚ . ɉɨɞɬɟɤɫɬɞɚɧɧɨɝɨɜɢɞɚ ɪɟɤɥɚɦɵ (ɨɛɴɹɜɥɟɧɢɹɨɜɚɤɚɧɫɢɹɯ ) ɨɱɟɜɢ - ɞɟɧ – ɮɨɪɦɢɪɨɜɚɧɢɟɩɪɢɜɥɟɤɚɬɟɥɶɧɨɝɨ ɢɦɢɞɠɚɜɰɟɥɹɯɫɨɯɪɚɧɟɧɢɹɢɫɬɚɛɢɥɢɡɚɰɢɢ ɨɪɝɚɧɢɡɚɰɢɢ . ɉɊɂɆȿɑȺɇɂə 1ȻɚɫɢɧɎ . ȼ., Ɋɨɠɤɨɜȼ . ȿ.Ɉɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɦɩɨɞɯɨɞɟɤɩɪɨɛɥɟɦɟɧɟɫɨɡɧɚɜɚɟɦɨɣɩɫɢɯɢɱɟɫɤɨɣ ɞɟɹɬɟɥɶɧɨɫɬɢ (ɛɟɫɫɨɡɧɚɬɟɥɶɧɨɝɨ ) // ȼɨɩɪɨɫɵɮɢɥɨɫɨɮɢɢ . 1975. ʋ 10. ɋ. 18.2ɇɚɡɚɣɤɢɧȺ . ɇ.ɊɟɤɥɚɦɧɵɣɬɟɤɫɬɜɫɨɜɪɟɦɟɧɧɵɯɋɆɂ : ɉɪɚɤɬɢɱɟɫɤɨɟɩɨɫɨɛɢɟ . Ɇ.: ɗɤɫɦɨ , 2007. ɋ. 49.3ɈɝɢɥɜɢȾ .Ɍɚɣɧɵɪɟɤɥɚɦɧɨɝɨɞɜɨɪɚ : ɋɨɜɟɬɵɫɬɚɪɨɝɨɪɟɤɥɚɦɢɫɬɚ . Ɇ., 1993.4ɊɢɜɫɊ .Ɋɟɚɥɶɧɨɫɬɶɜɪɟɤɥɚɦɟ . Ɇ., 1983.5Martineau P. Motivation in advertising; ɉɚɤɤɚɪɞȼ .Ɍɚɣɧɵɟɦɚɧɢɩɭɥɹɬɨɪɵ . Ɇ., ɋɦɵɫɥ : 2004.6 Law // The Times. 2005. 4 October. Ɋ. 2.7 Ibid. P. 2.8 Ibid. P. 2.9 Public Agenda // The Times. 2005. 27 September. P. 20.10 Ibid. P. 4.11 Ibid. P. 4.12 Law // The Times. 2005. 4 October. P. 2.13 Law // The Times. 2005. 27 September. P. 4.14 Law // The Times. 2005. 4 October. P. 2.15 Public Agenda. Ɋ. 19.16ɇɚɡɚɣɤɢɧȺ . ɇ.ɍɤɚɡ . ɫɨɱ. ɋ. 227.17 Public Agenda. Ɋ. 17.18 Law // The Times. 2005. 4 October. P. 4. ȿ. Ⱥ. Ȼɟɥɨɡɟɪɨɜɚɂɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɟɨɧɨɦɚɫɬɢɱɟɫɤɨɝɨɫɨɫɬɚɜɚɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɝɨɛɪɢɬɚɧɫɤɨɝɨɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɨɝɨɬɟɤɫɬɚ ɂɋɋɅȿȾɈȼȺɇɂȿɈɇɈɆȺɋɌɂɑȿɋɄɈȽɈɋɈɋɌȺȼȺɋɈȼɊȿɆȿɇɇɈȽɈ ȻɊɂɌȺɇɋɄɈȽɈɏɍȾɈɀȿɋɌȼȿɇɇɈȽɈɌȿɄɋɌȺ Ɋɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɤɚɮɟɞɪɨɣɥɟɤɫɢɤɢɚɧɝɥɢɣɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚ Ɇɨɫɤɨɜɫɤɨɝɨɩɟɞɚɝɨɝɢɱɟɫɤɨɝɨɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɟɧɧɨɝɨɭɧɢɜɟɪɫɢɬɟɬɚ . ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɤɚɧɞɢɞɚɬɮɢɥɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɧɚɭɤ , ɞɨɰɟɧɬɘ . Ɏ. Ƚɭɪɶɟɜɚ ȼɫɬɚɬɶɟɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɟɬɫɹɦɟɬɨɞɚɧɚɥɢɡɚɨɧɨɦɚɫɬɢɱɟɫɤɨɝɨɦɚɬɟɪɢɚɥɚ , ɜɨɫɧɨɜɟɤɨɬɨɪɨɝɨɥɟ - ɠɢɬɤɨɥɢɱɟɫɬɜɟɧɧɨɟɫɨɩɨɫɬɚɜɥɟɧɢɟɢɦɟɧɫɨɛɫɬɜɟɧɧɵɯɪɚɡɧɵɯɬɢɩɨɜ . Ɍɚɤɨɣɷɤɫɩɟɪɢɦɟɧɬɩɨɡɜɨɥɹ -	This is a full transcript of job advertisements published by the UK's biggest companies.
e2cb3e77-b161-40fb-aed0-0c46fe536132	Панкратова Светлана Анатольевна	2,009	Когнитивно-семантические аспекты метафорического моделирования	Основной предмет статьи метафора как когнитивно-семантический инструмент. Наряду с такими совершенными изобретениями человечества, как, например, микроскоп, метафора способна пролить свет на образно-интуитивные механизмы творческого мышления, восполняя пробелы в процессе логически-рациональ-ного...	ФИЛОЛОГИЯ 8820. Thomas J. Using Corpora in Language Teaching and Learning // Teaching English with Technology: A Journal for Teachers of English. January 2006. Vol. 6. Issue 1. URL: www.iatefl.org.pl/ call/j_soft23.htm 21. Yoon H. An Investigation of Students’ Experiencies with Corpus Technology in Second Language Academic Writing. Dissertation presented in partial fulfillment of the requirements for the degree of Doctor of Philosophy in the graduate school of the Ohio State University. Ohio State University, 2005. 22. Wichmann A., Fligelstone S., McEnery T., Knowles G. Teaching and language corpora. London: Longman, 1997. 23. URL: ru.wikipedia.org/wiki/ Корпусная _лингвистика 24. URL: http://americannationalcorpus.org/ 25. URL: http//:www.collins.co.uk/corpus/CorpusSearch.Aspx С. А. Панкратова КОГНИТИВНО -СЕМАНТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ МЕТАФОРИЧЕСКОГО МОДЕЛИРОВАНИЯ Основной предмет статьи — метафора как когнитивно -семантический инструмент . Наряду с такими совершенными изобретениями человечества , как, например , микроскоп , метафора способна пролить свет на образно -интуитивные механизмы творческого мышления , восполняя пробелы в процессе логически -рациональ - ного познания , что открывает возможность описания концептуальных абстрак - ций, выходя за пределы сложившихся прототипных метафорических моделей . Ключевые слова : ассоциация , метафора , когнитивная модель , фрейм , концепт . S. Pankratova COGNITIVE AND SEMANTIC ASPECTS OF METAPHORIC MODELLING Metaphor is regarded as a cognitive-semantic device. Together with such sophisticated inventions of humankind as microscope or X-ray, metaphor is able to shed light on intuitive and creative mechanisms of thinking process, thus filling the blanks in the fund of logically objective human knowledge, which opens the possibility to describe abstract concepts of human mind in terms reaching far outside the limits of standard metaphoric models. Keywords : association, metaphor, cognitive model, frame, concept. В наши дни, как никогда прежде , возрос интерес к метафоре — к понятию , известному в науке вот уже две с поло - виной тысячи лет [1] и ныне интенсивно изучаемому с различных сторон , с различными научными задачами и с помо - щью разного научного аппарата . О высо - кой степени разработанности проблемы свидетельствует обширный круг литера - туры , посвященной метафоре , дающей философский , лингвистический и когни - тивный анализ этого многогранного явления ; сама библиография по метафоре насчитывает около четырёх тысяч работ [10, 17]. Однако в наши дни только начинают появляться психологические и лингвистические исследования метафо - ры как познавательного механизма , отвечающие главной тенденции изучения метафоры начала XXI века — постепен -Когнитивно -семантические аспекты метафорического моделирования 89ному отходу от воззрений на неё как на второстепенную по своей роли ритори - ческую фигуру , своего рода «продукт » субъективного восприятия и отражения мира творческой личностью , во многом непредсказуемый и непрогнозируемый . Междисциплинарный , когнитивно -семантический подход определяет акту - альность изучения метафоры как мысли - тельного механизма . Новизна данного подхода состоит в том, что интеграция лингвистических и психологических данных заставляет взглянуть на метафо - ру гораздо шире прежде обусловливав - ших её понимание рамок тропеизма и системоорганизующей роли в языке и рассматривать её как универсальный когнитивный механизм , позволяющий осуществлять концептуализацию нового онтологического явления по аналогии с уже сложившейся системой понятий . Цель статьи — осветить значимость и вскрыть суть ранее не так активно разра - батываемой (по сравнению с назывной , информативной и эмотивной функциями ) эвристической , познавательной функции метафоры , комплексное исследование которой находится ещё в начале пути . В чём же заключена эвристическая , познавательная функция метафоры ? Действительно , человеческое сознание устроено так, что всё новое , нетрадици - онное провоцирует поиск объяснения , поиск рационального зерна , лежащего в его основе . Вот почему дети настойчиво требуют от взрослых объяснений непо - нятных им вещей , а взрослые , став свидетелями непрогнозируемого явления , пытаются найти ему логическое обосно - вание . Учёный выдвигает гипотезу и не отступает от неё, добиваясь либо подтверждения , либо ее опровержения . Попытка понять непонятное выступает в виде основной движущей силы истори - ческого развития личности и общества . Весь познавательный процесс носит верификационный характер и находится в отношении «вопрошания » к познаваемо - му материальному и нематериальному миру , что реализуется в ряде основных смысловых вопросов : «кто?», «что?», «где?», «когда ?», «куда ?», «зачем ?», «почему ?», «какой ?», «как?», «сколько ?» и т. п. В этой связи становится очевид - ной терапевтическая сторона познава - тельно -поисковой активности человече - ского сознания — всё непонятное , неопределённое вызывает отрицательные эмоции . И, наоборот , простые и объяс - нимые вещи приводят нас в состояние душевного равновесия . Реалии мира вызывают вопросы , ответы на которые должны быть найдены и должны принес - ти человеку радость и ощущение безопасности . В таком ракурсе метафориче - ский выбор — это основанный на меха - низмах вторичной номинации поиск нового описания абстрактного концепта , осуществляемый в познавательных , эвристических целях (греч.: ‘heurisko’ — отыскивать , открывать ) и способный дать объяснение сути непознанного абстрактного концепта и даже привести к «каскаду » новых мыслей , догадок , первичных рабочих гипотез и теорий . Преимущество метафорического способа усмотрения истины — в том, что, изначально принадлежа к фантазийно - игровой форме духовного творчества , метафора базируется на иной , более богатой , чем рационально -логические формы мышления , «имагинативной » логике . Это позволяет достигать более плотного , точного и концентрированного описания действительности . Благодаря творческо - му по своей природе метафорическому выбору к истине приходят незатратным путём интуиции (лат.: ‘intueor’ — пристально смотрю ), которая есть «…опыт не до конца осознаваемого , но тщательно препарируемого разумом постижения истины прямым усмотрением » [9, с. 53]. Процесс метафорического выбора приносит также и радость творчества , откры -ФИЛОЛОГИЯ 90тия новых фантазийных , виртуальных миров благодаря тому , что метафора нацелена на одновременное постижение и истинного , и прекрасного или красоты истинного . Метафора , по словам Поля Рикёра, видного специалиста в области метафор , — не только одновременно дар гения , но и мастерство геометра , превос - ходно владеющего наукой пропорций . Объяснением этому служит положенная в основании метафорического выбора интенция укрепления уверенности в его истинности . Постоянным чувством , сопро - вождающим метафорический выбор , является удивление , а не принятое в рацио - нализме скептическое сомнение . «Интел - лектуальное озарение и эмоциональный катарсис — взаимодополняющие аспекты неделимого процесса » [15, с. 12–14], в котором возникшее ощущение красоты служит дополнительным подкреплением истинности элегантно решенной проблемы . На первый взгляд может показаться , что знание механизмов метафорического выбора необходимо лишь учёным для популярного объяснения своих достиже - ний — к примеру , электричество уже давно и традиционно принято представ - лять как текущий «поток » или «облако » электронов . Однако это не совсем так. Знание механизмов метафорического выбора необходимо всем простым людям, не только сознание , но и поведение (потребительские привычки , способ отдыха ) которых оказалось объектом «манипуляций » средств массовой инфор - мации , сплошь и рядом бросающих в массы лозунги из промышленной когни - тивной модели «ОБЩЕСТВО > ФАБРИ - КА». В более широком социально -куль - турном контексте достраивание этой когнитивной модели способно привести к пониманию , что человеческое сознание в рамках этой модели — «сырьё » для «манипуляций » пиарщиков , в руках которых — искусные языковые «инстру - менты », обслуживающие «индустрию развлечений ». Объектом рекламного «ремесла » становятся ещё «неотшли - фованные » установки нашего сознания , в которое на ежеминутной «наковаль - не» рекламы «вбиваются » не нами выбранные «стандарты ». В результате такой «обработки » «прикованное » к экрану человеческое сознание выдаёт столь желанный для рекламщиков «продукт » из уродливого «сплава » «шаблонных » желаний и потребностей , включающих человека в бесконечный «конвейер » потребления . Эта когнитивная модель не передаёт всего разнообразия промыш - ленной лексики английского языка как основы этой модели . Противовесом этой когнитивной модели в жизни может быть этика умеренности в привычках , на языковом уровне необходимо осознать и изучить когнитивные механизмы мета - форизации . Более чем двухтысячелетняя история изучения метафоры показывает эволю - цию её понимания как скрытого сравне - ния через аномальный подход и теорию взаимодействия к когнитивной теории метафоры , определяющей её как способ существования лексики гипотетических пространств , «невидимых миров » чело - веческого сознания и подсознания . Обращаясь к экскурсу в историю современ - ного , когнитивного подхода к метафоре , отметим , что не сразу фокус её изучения сместился из стилистической сферы (где метафоре отводилась второстепенная роль риторической фигуры , усиливаю - щей эмоциональное воздействие ) в когнитивную сферу . Лингвистика долгое время , по словам Поля Рикёра , развива - лась под опасением распахнуть ворота семантической овчарни «волку » психо - логизма . Параллельно с этим когнитив - ная психология изучала нейрофизиоло - гические процессы ассоциирования при помощи главных методов естественных наук (наблюдения , эксперимента и изме - рения ). В ходе их работы психологам по-Когнитивно -семантические аспекты метафорического моделирования 91требовались некогнитивные , образные объяснения мыслительных процессов для того, чтобы «…вывести психологию из болота ментализма » [14, с. 9]. «Болото ментализма » здесь следует понимать как научную терминологию , описывающую суть и результаты экспериментов , но не способствующую доходчивому объясне - нию научных открытий и взаимопони - манию среди самих учёных . А ведь существует огромный пласт научных терминов -метафор . Это подметили психоло - ги З. Фрейд и Г. Фехнер , представив бессознательное как «тайник », заглянуть в который можно сквозь «окна » души , которыми являются речь и чувства . Так сложились предпосылки возник - новения когнитивной науки , изучающей мыслительные процессы , в том числе и метафоризацию , на новом , интегратив - ном уровне — с позиций наук как «естественного » цикла (нейрофизиологии и теории информации ), так и «семиотиче - ского » цикла (логики , философии и семантики ). В истории этот период 70-х годов прошлого века, когда произошёл пересмотр взглядов на изучение созна - ния, стали называть когнитивной рево - люцией (англ .: ‘Cognitive revolution’, ‘Cognitive turn’). Ключевой в когнитиви - стике стала метафора «МЫШЛЕНИЕ > МЕХАНИЗМ », поскольку именно тогда благодаря трудам кибернетиков Ч. Беббиджа , Н. Винера , Дж. Шеннона , когни - тивных психологов и антропологов Дж. Миллера , У. Найссера , Ж. Пиаже , Р. Д’Андрада , Р. Редфильда активно изучался искусственный интеллект . Именно под влиянием новейшего для тех дней изобретения человечества сознание стали рассматривать как «компьютер », извлекающий из памяти сенсорные данные и «трансформирущий » их ради решения познавательных задач . Большая словар - ная статья посвящена механической метафоре в «Кратком словаре когнитивных терминов » Е. С. Кубряковой [4]. Пожалуй , самым последним достижени - ем когнитивной лингвистики стала Теория концептуальной интеграции М. Тёрнера и Ж. Фоконье , которые рассматривают метафору как особый вид ментального проецирования (англ .: ‘mapping’ — проекция ) концептуальной области -источни - ка на область -цель , одновременно с которым сознанием создаются и хранятся в кратковременной памяти временные промежуточные концептуальные зоны (англ .: ‘blends’ — сополагаемые сферы ), которые затем встраиваются в структуру знания в момент речи и служат важной составляющей когнитивного процесса [18, с. 183–204]. Из вышеприведённого отрывка стано - вится очевидным , что современные когнитивные подходы к изучению метафо - ры зачастую грешат излишним психоло - гизмом когнитивных описаний , а это, в свою очередь , выявляет необходимость хотя бы минимальной расшифровки используемых терминов . Так, не совсем ясным остаётся утверждение о том, что механизм метафоризации «ингерентно » встроен в языковую систему . Как именно метафора формирует , структурирует и предопределяет наш способ мышления о мире ? Способна ли метафора предопре - делять и практические области жизне - деятельности — наше поведение , мораль , политику , искусство ? Выходит , что феномен метафоры как фундаментально - го свойства языка разработан разносто - ронне и в то же время не системно , он не получил комплексной трактовки с психологической и семантической позиций . Ответ на поставленные проблемы лежит в русле интегративного , когнитивно -семантического подхода к языку . Для этого необходимо уточнить само определение метафоры , под которой понимают и сам психологический процесс ассоциирова - ния, и его языковое воплощение . В предпринимаемой попытке изучить эвристическую роль метафорического вы-ФИЛОЛОГИЯ 92бора задачей первой очерёдности , естест - венно , является согласование многочис - ленных (лингвистических и психологиче - ских ) терминов , касающихся метафоры . Так, взамен лингвистическому термину «метафора » (неявно объединяющему стилистико -риторические аспекты самого процесса и его результат ) и психологиче - скому термину «ассоциирование » (импли - цирующему простую связку «стимул > реакция ») был предложен термин метафо - рический выбор — исследуемый в русле интегративного подхода к языку когни - тивно -семантический механизм . Он интег - рирует как полученные «естественнонауч - ными » методами (наблюдение и экспери - мент ) когнитивные данные о психологиче - ских процессах ассоциирования , так и полученные «семиотическими » методами (языковое моделирование ) уже зафикси - рованные в словарях и в художественной литературе данные о семантических процессах вторичной номинации . Неоднозначной представляется и задача прояснения природы основных участников метафорического выбора . Здесь в качестве исходного принимается поло - жение о том, что объект изучения лингвистики — это не сами нематериальные структуры сознания , а выражающие эти структуры элементы языка — концепты , опредмеченные в языковой форме слова (имени концепта ) многомерные психиче - ские образования сознания . В теории метафоры уже были разнообразно поиме - нованы участники метафоризации (главный субъект и прилагаемая к нему система имплицируемых признаков вспомо - гательного субъекта ) — референт /корре - лят, тема /контейнер , рамка /фокус , источник /цель , донор /акцептор , содержа - ние/оболочка [12, с. 221–223]. Однако ни одна из пар именований не учитывает эвристическую цель познания . В соот - ветствии с целью открытия новых сторон концептуальных абстракций , главные участники метафорического выбора по-именованы как недостаточно познанный абстрактный концепт , не имеющий мате - риального денотата (лат.: ‘explanans’, ‘explicand’ — объясняемое ) и объясняю - щий его системой своих импликаций конкретный концепт , соотносимый со словом с конкретным , предметным значением (лат.: ‘explanandum’ — объяс - няющее ). Результатом метафорического выбора является когнитивная модель (КМ) — языковое средство концептуали - зации и упорядочения реальности , обла - дающее гибким , изменяемым по мере роста человеческого опыта каркасом , на который «нанизываются » различные по степени детализации и объему вербаль - ные единицы . Главным достижением изучения эвристической функции метафорического выбора стало понимание , что его меха - низмы не противоречат , а вписываются в разработанную отечественными психо - лингвистами Л. С. Выготским , А. А. Леонтьевым , А. Р. Лурией , С. Л. Рубин - штейном функциональную психологиче - скую модель формирования и формули - рования мысли посредством языка . В рамках этой модели метафорический выбор может быть рассмотрен как один из творческих мыслительных механизмов . Допуская неизбежную в нашем случае аппроксимацию , заметим , что мышление — процесс , в котором человек выделяет элементы действительности и вновь связывает в сознании различными способа - ми — и не только на основе ведущего для метафорического выбора тождества элементов , а, бывает , и на основе их различия , принадлежности , последователь - ности и причинности . Побуждает к началу метафорического выбора чувство , что общепринятые когнитивные модели в чём-то неполно или неадекватно описывают тот или иной недостаточно познанный абстрактный концепт , а завершается весь процесс достраиванием когнитивной модели (в це- Когнитивно -семантические аспекты метафорического моделирования 93Побуждающий уровень Формирующий уровень Реализующий уровень Лексико -грамматическое оформление : Волевая сфера Смыслообразующая фаза Формулирующая фаза Артикуляция Момент озарения «инсайта » Мотив , замысел , Достраивание абстрактный когнитивной модели : концепт (x ) лях проверки верности избранной прото - типной метафоры ), а также моментом озарения -«инсайта » (который может и не наступить , и тогда весь процесс повторя - ется снова ). Всё это отражено в обоб - щённой схеме метафорического выбора . Пояснения к схеме : метафоризация единичного слова представлена дробью [m(w) = b(c,d,e…)/x ], где (w) — интенсио - нал исходного значения , числитель — гиперсема производного значения , содер - жащая конкретные семы (a,b,c…etc.) , знаменатель — гипосема производного значения , содержащая абстрактный дено - тат (x), являющийся пусковым моментом метафорического выбора [6, 7, 8]. Мета - форизация целой когнитивной модели (КМ) представлена дробью [m(КМ) = = S+D+Q/x ], где абстрактному денотату (x) предицируются (по отдельности или в целой связке ) обобщённые признаки конкретной сферы — структурные S (субъект , место , инструменты , объект ), динамичные D (предикаты начала , содержа - ния и результата процесса ) и/или качест - венные Q (характеристики процесса ). Два момента общей схемы мысле -иречепорождения , отличающие творче - ский по своей природе метафорический выбор от стандартного ословливания мысли — прототипическое ассоцииро -вание (ПА) и признаковое конструирова - ние (ПК) необходимо рассмотреть подробнее . В первую очередь привлёк к себе внимание доступный изучению в рамках когнитивного подхода к метафоре меха - низм прототипического ассоциирования . Это мгновенный процесс ассоциативного воспроизведения прежде зафиксирован - ной в опыте межпонятийной связи , оставляющий вне поля зрения предметно - логический уровень смыслообразования , т. е. то, какие именно признаки послужи - ли основанием метафорического выбора . Проще говоря , за произнесением абстрактного концепта «А» в сознании мгновенно всплывает ассоциативно связанный с ним конкретный концепт «Б». Действительно , когнитивный подход к метафоре полагает , что задача описания концептуальных абстракций решается человеком не «с чистого листа », а с опорой на сформировавшиеся в прошлом ассоциативные связи , которые психологи называют архетипами , философы — прасимволами , лингвисты — семантиче - скими универсалиями . Языковым корре - лятом психологических терминов явля - ется прототипная метафора — регулярная , однотипная комбинация абстрактных и конкретных концептов , выра -()КМSDQmx++ ⎡ ⎤=⎢ ⎥⎣ ⎦ Признаковое конструирование : [m(w) = b/x] (a) (b) (c) (d) (f) (e) Прототипическое ассоциирование : «А > Б» ФИЛОЛОГИЯ 94жающая объективированные , устояв - шиеся , общепринятые для говорящих на английском языке способы членения действительности . Прототипные метафоры хороши тем, что экономят когнитивные усилия и помогают быстро сориентироваться в бесконечном многообразии вещей , метафо - рически обозначив их. Недостаток прототипных метафор отмечен в отечест - венной концепции лингвистических обязательств [3], отметившей , что, произ - нося одно слово , человек берёт на себя обязательства по высказыванию других , а это связывает высказывание , придаёт ему стереотипность , клишированность , лишает творческого начала . Творческий характер метафорического выбора состоит в том, чтобы в сознательном эстетическом поиске описания абстрактного концепта отталкиваться от общепри - знанных прототипных метафор , подме - чать и создавать новые связи . Итак , в когнитивном объяснении механизмов метафорического выбора нет обращения к глубинному ярусу смыслов исходных слов , здесь главный метод — подсчёт количества ассоциативных реакций на заданное слово -стимул , из кото - рого может следовать вывод , что одни слова более общеупотребительно -частот - ны. Идя дальше в направлении поиска оснований метафорического выбора , когнитивные эксперименты показали , что чаще припоминают образные слова . Образные знания извлекаются из памяти «сразу целиком » в первые 500 м·с, и лишь затем сознание активизирует вербальные знания [13, с. 5–33]. Ещё одно предложенное когнитивными психоло - гами объяснение , почему одни слова припоминают чаще других , — в том, что это — слова базового лексикона , усвоен - ные в раннем детстве . Они легче припо - минаются потому , что закодированы в обоих полушариях головного мозга человека , в то время как знания , приобре -тённые позже , связывают с работой левого полушария [5]. Так когнитивная психология обозна - чила приоритетную сферу метафориче - ского выбора — это термины родства , обозначения частей тела и природных явлений , которые первыми усваиваются человеком и принадлежат к ядру лекси - кона . В результате нашёл когнитивное подтверждение фундаментальный для лингвистики тезис об антропоцентризме языка . Теперь это перспективное направ - ление активно разрабатывается корпоре - альной , телесной (лат.: ‘corpus’ — тело ) семантикой [16], утверждающей , что сознание и язык основаны на телесном базисе , а устройство понятийного мира человека и семантики естественного языка обусловлено биологической природой человека . То, что подаётся как новое в когни - тивных исследованиях , возможно семан - тически объяснить в механизме призна - кового конструирования (ПК) — это механизм вычерпывания признаков из конкретной семантической области и преди - цирование их абстрактному денотату , при этом через систему импликаций открывается доступ к содержанию всего фрейма конкретной семантической сферы. Чтобы выйти на новый , цельный , системный уровень объяснения эвристи - чески ценных механизмов метафориче - ского выбора , необходимо было опреде - лить , что общего у различных семанти - ческих сфер . Этим общим является структура организации знаний — или фрейм , по разному заполненный конкретной лексикой , но стандартно вклю - чающий структурные слоты (субъект , объект , место и инструменты ), динамич - ные слоты (предикаты начала , содержа - ния, конца и результата действия ) а также слоты , описывающие качественные характеристики действия . Заметим , что в традиционном пред - ставлении механизм метафоры состоит в Когнитивно -семантические аспекты метафорического моделирования 95переносе на обозначаемое или в субъек - тивном приписывании ему по аналогии некоторых признаков обозначающего . Главным достижением исследования эвристической значимости метафориче - ского выбора стало определение объек - тивной , не случайной относительно общего знания основы метафорического выбора — этой основой являются типич - ные, стандартные , общепринятые в английском сообществе признаки предмет - ных областей . Всё вышесказанное натолкнуло на формулирование следующей гипотезы : сам состав элементов пред - метной семантической сферы определяет приоритеты в описании абстрактного концепта , усиливая наиболее разрабо - танные компоненты смысла и ослабляя , редуцируя менее значимые . В результате исследования эвристиче - ской значимости метафорического выбо - ра в приложении к 16 ведущим предмет - ным сферам (строительная , книжная , текстильная , финансовая , дорожная , военная , мореплавательная , законодатель - ная, научная , механическая , промыш - ленная , живописная , антропоцентриче - ская, биологическая , стихийная или природная ) английского языка был выявлен их различный (в зависимости от домини - рующих структурных ‘S’, динамичных ‘D’ или качественных ‘Q’ семантических оснований ) эвристический потенциал : (1) Если выбраны строительная , книжная , текстильная или финансовая семантические сферы , богатые структур - ными ‘S’ признаками , то речь в метафо - рическом описании абстрактного концепта пойдёт о том, «Как он устроен ?». (2) Если избраны дорожная , военная , мореплавательная или законодательная семантические сферы , в которых богато представлены динамичные признаки ‘D’, то в метафорическом описании абстрактного концепта речь , скорее всего , пойдёт о вариантах развития ситуации , о том, «Как он действует ?». (3) Если избраны научная , механиче - ская, промышленная или живописная семантические сферы , в которых наибо - лее разработаны качественные признаки ‘Q’, то в метафорическом описании абстрактного концепта речь пойдёт о том, «Как он качественно изменяется ?» (4) Если избраны антропоцентриче - ская, биологическая , стихийная или природная семантические сферы , в них ведущими являются все типы оснований метафорического выбора — как струк - турные ‘S’, так и динамичные ‘D’ и каче - ственные ‘Q’, что позволяет одновре - менно говорить и об устройстве , и о действиях , и об изменениях абстрактного концепта , отвечать на вопрос «Какова причина (происхождение ) такой струк - туры , действий и изменений ?» В резуль - тате было установлено , что последний тип когнитивных моделей , объясняющий все возможные аспекты концептуальных абстракций , обладает наиболее мощным характеризующим потенциалом . Так, именно на когнитивно -семантическом уровне был доказана ведущая роль прин - ципа антропоцентризма в языке и в метафорическом выборе . Человек выбирает то, что лучше знает . А лучше всего мы знаем себя! Подтверждением универсальности доминирующих в метафорическом выбо - ре антропоцентрических , естественных когнитивных моделей служит тот факт , что практически все типы концептуаль - ных абстракций (идеи , творчество , язык , общество , история ) осмысливаются как живые существа . В сравнительно -исто - рическом языкознании язык рассматри - вается как сущность , обладающая «семейным сходством » (Л. Виттгенштейн ) и проходящая стадии «становления , разви - тия и распада » языковых форм . В органической социологии начала XX века (А. Сен-Симон , Г. Спенсер , И. С. Кон) общество рассматривается как живое существо , у которого роль «кровообра -ФИЛОЛОГИЯ 96щения » играет торговля , функцию «головного мозга » исполняет правительст - во, экономическая жизнь сравнивается с «обменом веществ », а социальные конфликты сравниваются с глобальными «конвульсиями » (Э. Тоффлер ). Общест - во, вырастая в цивилизацию , проходит стадии «возникновения , роста , надло - ма и разложения » (А. Тойнби ). Важным следствием сформулирован - ной закономерности оказывается возможность объяснения изменений , эволюции концептуальной системы носите - лей языка — метафорический выбор направлен за пределы простого описания фактов к выяснению закономерностей функционирования и к их причинному объяснению . Оказывается , что установ - ленные когнитивно -семантические закономерности метафорического выбора в разнородной семантической среде не противоречат , а соответствуют когни - тивному повороту конца XIX, начала XX века от оперирующей индуктивными методами (наблюдение , испытание , эксперимент ) позитивистско -сциентистской традиции познания действительности через упорядочивающий накопленный фактический материал структурализм -функ - ционализм к объясняющей истоки персоналистско -экзистенциалистской тради - ции. Открытия когнитивной теории метафоры соответствуют новому типу постнеклассической рациональности , сущно - стью которого является появление среди объектов современной науки «природ - ных комплексов » [11], в которые вклю - чён в качестве главного участника сам человек . Удивительным , на первый взгляд , оказывается следование доминирующих тенденций метафорического выбора общему руслу развития человеческого познания , описывающего своего рода круг от власти субъективности к безраздель - ному господству объективных явлений и вновь к признанию субъективных фено -менов . Но о тождестве принципов мыш - ления и бытия (порядок и связь идей — те же, что и порядок и связь вещей ) задумывались давно (Б. Спиноза ). Далее , уже в XIX веке, диалектический мате - риализм объяснял эволюцию познания природы — путь от исходного представ - ления о конкретном предмете как нерас - членённом целом к его анализу и мысленному воссозданию в его целостности . В этой концепции непосредственное созерцание природы как нерасчленённого целого (охватывается общая картина , но не ясны частности ) сменяется анализом природы (её членение , выделение и изучение отдельных вещей и явлений , причин и следствий , затушёвывающее универсальную связь явлений , общую картину ) и должно вести к воссозданию целостной картины (связывание изоли - рованного на основе уже познанных частностей ). В труде «Логика и рост научного знания » К. Поппер выявил преемственность научных схем объяснения (совокупность неявно задаваемых регулятивных принципов познания ), выра - женную в смене общепринятых одно - значно -детерминистских парадигм мыш - ления эпохи механицизма функциональ - ными и генетическими схемами объяс - нения . Но никогда прежде это не связы - валось с объяснением механизмов мета - форического выбора в разнородной семантической среде , на основе когнитив - но-семантического анализа структуры лежащих в основании когнитивных моделей конкретных семантических сфер . В доказательство универсальной направленности метафорического выбора , обусловленного общей направленностью исторического и материально -культур - ного развития , приведём историю мета - форического осмысления центральных для человечества абстрактных концептов — атома и сознания . Так, об эволюции метафорического осмысления централь - ного концепта эмпирической науки — Когнитивно -семантические аспекты метафорического моделирования 97атома говорит смена ключевых когни - тивных моделей : «АТОМ > МЕХАНИЗМ > ПЛАНЕТА > СТИХИЯ ». Как свиде - тельствует история науки , если эллины видели материю сплошной «кучей зерна», то учёным XVI–XVII веков атом представлялся в духе механицизма , как зубчатое «колёсико » со сцеплениями - «крючочками », зубцы которого подходят друг другу в случае растворения тел и не подходят — в случае их нерастворения (М. В. Ломоносов ). В XIX веке произо - шёл слом механистической концепту - альной аналогии , и ионы стали пред - ставлять как «осколки » молекул , несу - щих противоположные по знаку заряды (М. Фарадей ). В начале XX века на смену механистической приходит «планетар - ная» модель атома , согласно которой роль Солнца выполняет ядро , а роль планет — связанные электрическим «притяжением » электроны , вращающиеся вокруг него по строго определённой «орби - те». В целом XX век ознаменован возвратом к естественно -природным когни - тивным моделям в понимании природы материи : ядерная физика вскрывает «неисчерпаемую » природу электрона , кото - рый может рождаться из нейтрона , гипе - ронов и мезонов с выделением нейтрино , может поглощаться и исчезать в атомном ядре при захвате , «сливаться » с позитро - ном. Для описания движения электрона вокруг атомного ядра в квантовой меха - нике предложена аналогия «облака » с «размытыми » краями (Г. Резерфорд , А. Эйнштейн ). Теорию света как «пото - ка» фотонов разработал американский физик А. Комптон . Группы сонаправ - ленных , генетически связанных частиц космического излучения сравнили с электронно -позитронными «ливнями » (П. Блэкетт и Дж. Оккиалини ). Истече - ние плазмы Солнца именуется солнеч - ным «ветром » (Е. Паркер ). Эволюцию претерпело также и пони - мание центрального концепта гумани -тарных наук — сознания . Об этом свидетельствует последовательная смена когнитивных моделей : «СОЗНАНИЕ > СТРОЕНИЕ > МЕХАНИЗМ > РАСТЕ - НИЕ ». Так, в XVII веке эмпирики отождествляли психику со строением : память — это «кладовая » идей , в которой «кирпичики » ощущений связаны «цементом » ассоциаций (Т. Гоббс , Дж. Локк , Дж. Милль ). В XVIII веке утвер - ждается механическая когнитивная модель сознания , в соответствии с которой идеи , понятия и теории рассматриваются прагматиками (Г. Пирс , Дж. Дьюи , Дж. Мид ) как «инструменты » действия , истинные в случае своей «работоспо - собности ». Новейшая компьютерная когнитивная модель рассматривает сознание как некий «автомат ». Критика механицизма содержится в новой естест - венно -природной когнитивной модели сознания психологии XX века, подчерки - вающей такие его стороны , как целост - ность , активность и творчество . Душев - ная жизнь , переживания и внутренний мир трактуются в модернизме как «поток» сознания в котором мысли , ощуще - ния и внезапные ассоциации постоянно перебивают друг друга , причудливо пере - плетаясь (А. Брентано , У. Джеймс ). Твор - чество противопоставлено субъективной технически -интеллектуальной деятель - ности конструирования , всего лишь комбинирующей старое , и рассматривается как непрерывное «рождение , рост и созревание » в сознании новых образов и переживаний (А. Бергсон , Ф. Дильтей , Л. Клагес , Г. Риккерт ). Подводя итог , говоря о перспективах дальнейшего исследования , отметим , что для полноты описания механизмов мета - форического выбора необходимо ответить на вопрос : кем осуществляется метафорический выбор ? Дальнейшего глубокого изучения требует метафора не только как средство познания , но и как средство убеждения и воздействия , что, в ФИЛОЛОГИЯ 98общем , соответствует коммуникативно - прагматическим тенденциям в развитии лингвистики с её обострённым интере - сом к человеку говорящему , к его отно - шению к выражаемому содержанию , к его воле , желаниям и убеждениям . Одна - ко коммуникативно -прагматические характеристики метафорического выбора многочисленны и разнообразны — это культура и традиции носителей языка , их личностные особенности , ролевой статус и коммуникативные намерения . Откры - вающиеся перспективы изучения мета - форы содержат много трудностей , «подводных камней », так как различны куль - турные типы сознания (европейский рационально -логичный и ориентальный образно -витиеватый ); различны тради - ционные метафорические модели для разных культур (Путь -Дорога — у русских , Корабль и Механизм — у предста - вителей английской нации ); различно отношение к традициям и языковым нормам (уважение к стереотипам зрелых людей и языковое новаторство моло - дёжи ); различны когнитивные стили мышления (знания экспертов расширя - ются , а знания неспециалистов углубля - ются ). Даже сильные эмоции , суживая восприятие до оценочной шкалы «хоро - шо—плохо », влияют на метафорический выбор . Выводы . В наше время многократ - ного ускорения темпов развития инфор - мационных технологий , темпов научного развития и культурного творчества трансформируется сам способ мышления и познания мира . Человек разумный превращается в человека информационного . На языковом уровне это проявляется в смене познавательных установок , харак - терных для целых эпох . «…Общество не выживет , если не перейдёт от эпохи просвещения и эрудиции второго тысячеле - тия (с его лозунгом “Знание — сила ”) к эпохе интеллекта третьего тысячелетия с лозунгом “Мышление — могущество ”» [2]. Теперь интеллектуальный прогресс сказывается не в простом наращивании объёма знаний , а в развитии мыслитель - ных способностей , в дополненном интуитивно -творческими методами логико - диалектическом освоении обществом механизмов мышления , в том числе и творческих в своей основе механизмов метафорического выбора . В связи с этим становится очевидно , что основные усилия по разрешению проблем современности могут быть сосредоточены и в гуманитарной области — это осмыслить бытующие в сознании и языке установки , шаблоны , выражен - ные в традиционных , стереотипных , классических , ключевых метафорах . Специфика метафорического мышления состоит в преодолении соблазна готовых схем , в направленности познания от стереотипных , канонизированных к автономным , нестандартным способам осмысления непознанного . Исследование когнитивных механизмов метафориче - ского выбора в их эвристической функ - ции оказывается ценным именно потому , что способно показать трансформацию познавательных установок , стереотипов носителей языка . А это, в свою очередь , оказывается возможным в рамках совре - менного , интегративного , когнитивно - семантического подхода , сочетающего как когнитивные данные о процессах мышления , так и семантические данные опыта метафорического выбора тех или иных семантических сфер , уже зафикси - рованного в словарях и литературе . СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 1. Аристотель . Поэтика . М.: Соцэкгиз , 1927. 183 с. 2. Войтов А. Г. История и философия науки : Учебное пособие для аспирантов . М.: Дашков и компания , 2005. 67 с. Соотношение «слог —мора » и проблема слогоделения … 993. Жинкин Н. И. Язык . Речь . Творчество . М.: Лабиринт , 1998. 366 с. 4. Кубрякова Е. С. Краткий словарь когнитивных терминов / Е. С. Кубрякова , В. З. Демьян - ков, Ю. Г. Панкрац , Л. Г. Лузина . М.: Наука , 1996. 245 с. 5. Нейропсихологический анализ межполушарной асимметрии мозга / Отв. ред. Е. Д. Хомская. М.: Наука , 1986. 206 с. 6. Никитин М. В. О семантике метафоры // Вопросы языкознания . 1979. № 1. 7. Никитин М. В. Лексическое значение слова . М.: Высшая школа , 1983. 123 с. 8. Никитин М. В. Курс лингвистической семантики . СПб .: Научный центр проблем диало - га, 1996. 760 с. 9. Никитин М. В. Основания когнитивной семантики . СПб .: Изд-во РГПУ им. А. И. Герце - на, 2003. 120 с. 10. Петров В. В. Метафора : от семантических представлений к когнитивному анализу // Вопросы языкознания . 1990. № 3. С. 20–32. 11. Степин В. С. Теоретическое знание : структура , историческая эволюция . М.: Прогресс — Традиция , 2000. 92 с. 12. Телия В. Н. Типы языковых значений . Связанное значение слова в языке . М.: Наука , 1981. 13. Clark J. M., Paivio A. A. Dual Coding Perspective on Encoding Process / McDaniel M., Pressley M. (Eds.). Imagery and related Mnemonic Pr ocess. Theories, Individu al Differences and Applications. 1987. 14. Eysenk H. J. A Model for Intelligence. Berlin: Springer, 1982. 15. Koestler A. The three Domains of Creativity in The Concept of Creativity by Denis Dutton, Martinus Nijhoff Publishers, London, 1981. 16. Ruthrof H. The body in language. London; New York: Cassell, 2000. 193 p. 17. Shibles W. A. Metaphor: an Annotated Bibliography and History. Whitewater, 1971. 122 p. 18. Turner M. & Fauconnier G. Conceptual integration and formal expression // Journal of Metaphor and Symbolic Activity. 1995. Vol. 10. № 3. В. В. Рыбин СООТНОШЕНИЕ «СЛОГ —МОРА » И ПРОБЛЕМА СЛОГОДЕЛЕНИЯ В СОВРЕМЕННОМ ЯПОНСКОМ ЯЗЫКЕ В статье рассматриваются соотношения трех силлабных единиц современ - ного японского языка (СЯЯ ): фонетический слог (слог, который может быть огра - ничен паузой ), поверхностный фонологический слог (слог, построенный по правилам японской фонотактики ) и глубинный фонологический слог (тактово -ритмическая единица — мора ). Нам представляется такой подход к силлабарию в СЯЯ наиболее рациональным и оправданным как с научной , так и с практической точки зрения , поскольку он наиболее адекватно представляет корреляцию собственно слогов и слогоподобных сегментов в этом языке . Ключевые слова : фонетический слог, фонологический слог, мора , слогоделение . V. Rybin “SYLLABLE—MORAE” CORRELA TION & PROBLEMES OF SYLLABIFICATION IN MODERN JAPANESE Three syllabic units of Modern Japanese (MJ), phonetic syllable (syllable that can be limited by pause), surface phonological syllable (syllable constructed according to the rules of Japanese phonotactics) & deep phonological syllable (timing rhythmical unit —	Редакция Русской службы Би-би-си попыталась разобраться в том, какие из самых интересных научных новостей можно увидеть.
61b03681-5d35-4aac-a9a4-38e4fa924c36	Хамитова Э. Р.	2,011	К вопросу о соотношении индивидуально-авторских, языковых и концептуальных метафор	В статье рассматриваются отличия концептуальных метафор, выделяемых когнитологами (Дж. Лакофф, А. Н. Баранов, Е. Н. Кубрякова и др.), и традиционных видов метафор. Концептуальная метафора имеет ряд особенностей: связанность c когнитивными процессами, абстрактный характер, обобщенность,...	ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2011. Т. 16. №1 155 УДК 81 К ВОПРОСУ О СООТНОШЕНИИ ИНДИВИДУАЛЬНО -АВТОРСКИХ , ЯЗЫКОВЫХ И КОНЦЕПТУАЛЬНЫХ МЕТАФОР © Э. Р. Хамитова Башкирский государственный медицинский университет Россия , Республика Башкортостан , 450000 г. Уфа , ул . Ленина , 3. E-mail: textil1@list.ru В статье рассматриваются отличия концептуальных метафор , выделяемых когнитоло - гами ( Дж . Лакофф , А. Н. Баранов , Е. Н. Кубрякова и др .), и традиционных видов метафор . Концептуальная метафора имеет ряд особенностей : связанность c когнитивными процессами , абстрактный характер , обобщенность , независимость от контекста , включенность в духовную культуру носителей языка в целом . Концептуальные метафоры категоризируют цельные смысловые пространства . Исследование когнитивных метафор на материале вербальной реализации , языковых и образных метафорах , позволит прояснить отношения между изучаемыми типами метафор в большей степени . Ключевые слова : концептуальная метафора , когнитивная схема , индивидуально -авторская метафора , языковая метафора , языковое сознание . Зародившееся в античности ( Цицерон , Деметрий ) представление о неоднородности метафориче - ских переносов было обосновано в работе [1]. Балли , который предложил разграничивать метафоры по степени образности , выделял живые , ослаблен - ные и мертвые образы . Живые образы активируют конкретную чувственную картину в сознании реципиента . Ослабленные образы сохраняют эмоцию , но теряют конкретное представление . Ш. Балли , осознавая подвижную границу и взаимопереходы метафор внутри классификации , писал о немаловажном значении воспринимающего метафору человека , который либо ясно чувствует , либо едва ощущает метафоричность . Мертвые образы обретают связь с понятийно -логической системой языка , потеряв всякое чувственное и эмоциональное наполнение [1, с. 227–229]. Несмотря на то , что в специальных исследованиях теории метафоры предлагаются еще более подробные классификации типов, предложенных Ш. Балли [2], традиционным и общепринятым считается противопоставление художест - венных ( изобразительных , индивидуально -авторских ) и языковых метафор с оговоркой о перманентном взаимопереходе метафор , как правило , из первого типа во второй , иногда из второго в первый . Г. Н. Скляревская подробно разбирает дифференцирующие признаки обоих типов метафор : способ возникновения , заменяемость эквивалентами , отражение понятийной системы языка , отражение картины мира , связанность с контекстом , семантическую структуру . По всем рассматриваемым параметрам языковая и художественная метафоры отличаются друг от друга . Так , художественная метафора − результат целенаправленных эстетических поисков , языковая − дана в языковом сознании в готовом виде . Языковая метафора легко заменяется буквальными эквивалентами , что невоз-можно в отношении художественной метафоры . Художественная метафора нарушает привычную таксономию объектов , тогда как языковая метафора вербализует логико -понятийную систему в языке , т.е. художественная метафора отражает индивиду - альную картину мира своего создателя , а языковая метафора − общеязыковую . Контекст для художественной метафоры − « собственно семантическая субстанция », а языковая метафора независима от контекста . С точки зрения семантической структуры , по мысли Скляревской , языковая метафора может быть структурирована , а художественная метафора безгранична . « ЯМ имеет системный характер , объективна ( отражает коллективные предметно -логические связи ), выполняет коммуникатив - ную функцию , « анонимна », воспроизводима . ХМ внесистемна , субъективна ( отражает индивидуаль - ный взгляд на мир ), выполняет эстетическую функцию , сохраняет « авторство », обладает максимальной синтагматической обусловленностью , уникальна , невоспроизводима » [3, с. 34–41]. Активное развитие идей когнитивизма в лингвистике , с одной стороны , признание когнитивной функции метафоры значимой и самостоятельной , едва ли не ведущей , с другой стороны , привели к выделению особого типа когнитивной / концептуальной метафоры ( Лакофф , Джонсон , Лузина , Москвин и др .), качественно не соотносимого с художественной и языковой метафорами . На сегодняшний день вопрос о характере взаимоотношений концептуальных и словесных метафор остается открытым . Лингвисты признают , что « в реальной речемыслительной деятельно - сти оба типа метафор находятся в сложных речепорождающих отношениях » [4, с. 174]. Согласно идеям когнитивной теории метафоры , основное отличие заключается в том , что концепту - альная метафора не является собственно лингвисти -156 ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ ческим образованием , а устремляется в сферу мышления человека , тем самым связывая мыслительные процессы и речевую /языковую деятельность . Основоположники идеи концептуальных метафор Дж . Лакофф , М. Джонсон указывают на это свойство метафорических переносов : « Метафора пронизывает нашу повседневную жизнь , причем не только язык , но и мышление и деятельность .. Обыденная понятийная система , в рамках которой мы думаем и действуем , по своей сути метафорична » [5, с. 25]. Исходя из этого , можно утверждать , что концептуальные метафоры обладают высокой степенью абстрактности , реализуясь в конкретных языковых и образных метафорах , т.е. концептуальные метафоры умопостигаемы и вычленяются из культурно -языкового пространства в исследовательских целях , конкретные метафорические образы существуют естественно . Например , наиболее абстрактная концептуальная метафора « человек − природа » находит свое воплощение в таких метафорических образах , как « внутри человека все окаменело », « на душе похолодело ». Носитель языка в процессе употребления данных метафор не осознает их абстрактную базу . Лакофф и Джонсон приводят примеры метафор еще более высокой степени абстракции , так , ориентационные метафоры ХОРОШЕЕ − ВЕРХ , ПЛОХОЕ − НИЗ реализуются в конкретных предложениях : « Мы достигли вершины в прошлом году , но с тех пор наши дела идут под гору » [5, с. 40]. Такие метафоры во многом определяют концепту - альную картину мира человека , ее аксиологиче - скую сторону , что , соответственно , влияет и на языковое сознание личности в целом . Далее отметим , концептуальные метафоры не соотносятся с отдельными предметами действительности , а концептуализируют цельные смысловые пространства , тогда как вербализация результатов процесса концептуальной метафоризации осуществляется уже на уровне частных случаев метафоры − языковых и авторских . При этом в процессе метафорической концептуализации происходит структуризация малоизученной области . В Кратком словаре когнитивных терминов этот процесс описывается следующим образом: « Метафора обычно относится не к отдельным изолированным объектам , а к сложным мыслительным пространствам ( областям чувственного или социального опыта ). В процессах познания эти сложные непосредственно ненаблюдаемые мыслительные пространства соотносятся через метафору с более простыми или с конкретно наблюдаемыми мыслительными пространствами » [6, с. 55]. Так , в исследуемой нами концептуальной метафоре « природа − человек » понятийная область « человек » является более детально концептуализированной , а также близкой самому познающему субъекту , а потому именно к этой области он прибегает при концептуализации природных объектов и процессов . Данный процесс определяет антропометричность концептуальных метафор , поскольку человек выступает точкой отсчета . Следующее отличие состоит в том , что концептуальные метафоры имеют обобщенный характер , языковые и художественные метафоры более уникальны . Многие концептуальные метафоры как отражение взгляда на мир универсальны и характерны для всех сходных культур , но обладают при этом и дифференцирующими признаками , проявляющимися на уровне именно языковой реализации . В связи с этим можно сказать , что количество концептуальных метафор относительно ограничен - но на синхронном этапе , тогда как образные метафоры потенциально бесконечны . При исследовании концептуальной метафоры « природа − человек », несмотря на кажущуюся бесконечность метафоро - порождения , было выявлено определенное количество устойчивых метафорических моделей , реализуемых в художественном дискурсе [7, с. 78]. Необходимо сказать о соотношении такой важной категории , как ассоциативность , с различными видами метафоры . По нашему мнению , концептуальные метафоры влияют на ассоциативность восприятия человека , поскольку на интуитивном , бессознательном уровне детерминируют « взгляд » на мир . Почему дождь ассоциируется в сознании говорящих со слезами ? Потому что очевидно сходство . При этом нельзя сказать , что та же очевидность присутствует в метафоре « неба грусть ». Ассоциация серого неба и грусти человека , лежащая в основе данной метафоры , базируется на имеющейся в когнитивной базе метафоре « природный объект − эмоции человека », но происходит это не напрямую , а через посредство ассоциации : серый цвет − грусть . Таким образом , как нам кажется , ассоциативность эксплицирует глубоко заложенные концептуальные метафоры и определяет рождение новых метафор . Концептуальные метафоры являются более устойчивыми , языковые и образные − более подвижны , изменяемы и обусловлены социокультур - ными факторами эпохи . Концептуальные метафоры складываются на протяжении больших временных периодов , вбирая в себя культурные элементы ; система языковых и образных метафор отражает результат этого процесса . Языковые и образные метафоры ограничены сферой языка , концептуальные метафоры могут воплощаться в других формах . Например , В. П. Москвин пишет , что примером невербального проявления зооморфной метафоры может служить дверная ручка , выполненная в форме змеи [2, с. 106]. Необходимо отметить , что при исследовании вербальных метафор лингвисты прибегают к моде-ISSN 1998-4812 Вестник Башкирского университета . 2011. Т. 16. №1 157 лированию « посредников » между концептуальны - ми метафорами и их языковыми воплощениями , в качестве которых выступают схематичные , более или менее устойчивые смысловые направления переноса . В теории метафоры существует множество терминов для обозначения этого понятия , к числу основных относятся « модель » ( А. Н. Баранов ), «тип метафорического переноса » ( Г. Н. Скляревская ), « фрейм » ( А. П. Чудинов ), « инвариант /образная парадигма » ( Н. В. Павлович ), « предметно -тематический код » ( Т. В. Леонтьева ). На наш взгляд , данные модели имеют разное отношение к концептуальным и словесным ( языковым и образным ) метафорам . Объективные абстрактные модели являются основой каркаса концептуальной метафоры , который определяет ее структуру . Именно благодаря этим моделям можно говорить о концептуализации целых смысловых сфер , поскольку они материализуют смысловые связи внутри этих сфер . По отношению к языковым и образным метафорам метафорические модели , хра-нящиеся в языковом сознании в имплицитном виде , выступают базой для их формирования . В заключение отметим , что активное описание языкового материала поможет в большей степени прояснить характер взаимоотношений между различными видами метафор . ЛИТЕРАТУРА 1. Балли Ш. Французская стилистика . М.: УРСС , 2001. 393 с. 2. Москвин В. П. Русская метафора : Очерк семиотической теории . М.: ЛЕНАНД , 2006. 184 с. 3. Скляревская Г. Н. Метафора в системе языка . СПб .: Филологический факультет СПбГУ , 2004. 166 с. 4. Алефиренко Н. Ф. Современные проблемы науки о языке : учеб . пособие . М.: Флинта , 2005. 412 с. 5. Лакофф Дж ., Джонсон М. Метафоры , которыми мы живем . М.: Едиториал УРСС , 2004. 256 с. 6. Лузина Л. Г. Когнитивная метафора // Краткий словарь когнитивных терминов / Под ред . Е. С. Кубряковой . М., 1996. 245 с. 7. Хамитова Э. Р. Концептуальная метафора « природа – человек » в русской поэтической картине мира XIX–XX веков : лингвокультурологический и лексикографический аспекты : монография / Под ред . профессора Л. Г. Саяховой . Уфа : РИО БашГУ , 2009. 145 с. Поступила в редакцию 01.12.2010 г.	Редакция Башкирского государственного медицинского университета опубликовала статью об использовании концептуальных метафор .
a96547ea-e042-4fe5-a9e8-0509203c8bff	Карпов Д. А.	2,006	Культуроведческий подход к обучению коммуникативному чтению	В данной статье ставится проблема выбора научного подхода к обучению коммуникативному чтению в школе, чтению, которое должно представлять собою высокомотивированную деятельность, обеспечивающую не только извлечение информации из прочитанного, но и осмысление культурных концептов. В связи с этим...	143xɡɚɛɨɬɚɭɱɢɬɟɥɟɣɨɮɢɡɢɨɥɨɝɢɱɟɫɤɨɦɢ ɝɟɧɟɬɢɱɟɫɤɨɦɫɜɨɟɨɛɪɚɡɢɢɞɟɬɟɣɛɟɡɚɤɰɟɧ - ɬɢɪɨɜɚɧɢɹɜɧɢɦɚɧɢɹɫɚɦɢɯɞɟɬɟɣɧɚɷɬɨɦ ; xɨɠɢɞɚɧɢɟ , ɨɛɧɚɪɭɠɟɧɢɟɢɩɨɞɞɟɪɠɤɚ ɷɧɟɪɝɟɬɢɱɟɫɤɨɣɢɧɢɰɢɚɬɢɜɵɞɟɬɟɣɜɭɱɟɛ - ɧɨɦɩɨɡɧɚɧɢɢ ; xɩɪɢɧɹɬɢɟɢɫɨɛɥɸɞɟɧɢɟɬɚɛɭɧɚɬɚɤɢɟ ɩɪɨɹɜɥɟɧɢɹɜɩɨɜɟɞɟɧɢɢɩɟɞɚɝɨɝɚ , ɤɚɤɤɪɢɤ , ɧɟɩɪɢɹɡɧɶ , ɝɪɭɛɨɫɬɶ , ɩɨɞɨɡɪɟɧɢɹɜɭɦɵɫɥɟ ; xɨɬɤɪɵɬɵɣɪɚɜɧɨɩɪɚɜɧɵɣɞɢɚɥɨɝɪɚɡ - ɧɵɯɦɧɟɧɢɣɨɡɧɚɧɢɹɯɢɫɩɨɫɨɛɚɯɩɨɧɢɦɚ - ɧɢɹɢɨɛɴɹɫɧɟɧɢɹɦɢɪɚɢɫɨɛɫɬɜɟɧɧɨɣɠɢɡ - ɧɢɞɟɬɟɣ ;xɩɪɨɹɜɥɟɧɢɟɜɡɚɢɦɧɨɣɡɚɛɨɬɵɞɟɬɟɣ ɞɪɭɝɨɞɪɭɝɟ , ɭɱɢɬɟɥɹɨɞɟɬɹɯ , ɞɟɬɟɣɨɛɭɱɢ - ɬɟɥɟ; xɨɫɨɡɧɚɧɢɟɰɟɧɧɨɫɬɢɞɟɬɫɤɨɣɫɜɨɛɨɞɵ ɢɢɧɢɰɢɚɬɢɜɵɤɚɤɜɨɪɝɚɧɢɡɚɰɢɢɭɱɟɛɧɨɝɨ ɩɨɡɧɚɧɢɹ , ɬɚɤɢɜɫɚɦɨɪɟɚɥɢɡɚɰɢɢɞɟɬɟɣɜ ɫɨɰɢɚɥɶɧɨɦɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɟ . ɉɨɧɢɦɚɧɢɟɰɟɧɧɨɫɬɢɢɡɧɚɱɢɦɨɫɬɢɷɬɢɯ ɬɟɧɞɟɧɰɢɣɨɡɞɨɪɨɜɢɬɟɥɶɧɵɯɬɟɯɧɨɥɨɝɢɣ ɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɹɩɨɡɜɨɥɢɬɭɱɢɬɟɥɹɦɨɤɚɡɵɜɚɬɶ ɨɫɬɨɪɨɠɧɨɟɢɡɚɛɨɬɥɢɜɨɟɜɥɢɹɧɢɟɧɚɭɱɚ - ɳɢɯɫɹ , ɩɨɞɞɟɪɠɢɜɚɬɶɢɯɢɧɢɰɢɚɬɢɜɭɜɩɨ - ɡɧɚɧɢɢɦɢɪɚ , ɨɛɳɟɧɢɢɢɫɚɦɨɪɟɚɥɢɡɚɰɢɢ . ɉɊɂɆȿɑȺɇɂə 1Ʉɨɧɰɟɩɰɢɹɫɨɞɟɪɠɚɧɢɹɧɟɩɪɟɪɵɜɧɨɝɨɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɹ (ɞɨɲɤɨɥɶɧɨɟɢɧɚɱɚɥɶɧɨɟɡɜɟɧɨ ) // ɇɚɱɚɥɶ - ɧɚɹɲɤɨɥɚ . 2000. ʋ 4. ɋ. 3–19. 2ɇɸɞɸɪɦɚɝɨɦɟɞɨɜȺ . ɇ.ɂɧɬɟɝɪɚɰɢɨɧɧɵɟɩɪɨɰɟɫɫɵɜɩɟɞɚɝɨɝɢɱɟɫɤɨɦɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɢ . Ɇɚɯɚɱɤɚ - ɥɚ, 1998. ɋ. 89. 3ɇɸɞɸɪɦɚɝɨɦɟɞɨɜȺ . ɇ.Ɉɫɧɨɜɵɩɟɞɚɝɨɝɢɱɟɫɤɨɣɷɤɨɥɨɝɢɢ . Ɇɚɯɚɱɤɚɥɚ , 2002. ɋ. 47–48. 4Ɍɚɦɠɟ . ɋ. 51–55. 5Ɍɚɦɠɟ . ɋ. 49–50. ȼɫɜɨɟɦɫɬɪɟɦɥɟɧɢɢɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɨɜɚɬɶ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɵɦɬɪɟɛɨɜɚɧɢɹɦɨɛɳɟɫɬɜɚɢɤɚɠ - ɞɨɝɨɤɨɧɤɪɟɬɧɨɝɨɢɧɞɢɜɢɞɚɫɢɫɬɟɦɚɩɪɟɩɨ -Ⱦ. Ⱥ. ɄɚɪɩɨɜɄɭɥɶɬɭɪɨɜɟɞɱɟɫɤɢɣɩɨɞɯɨɞɤɨɛɭɱɟɧɢɸɤɨɦɦɭɧɢɤɚɬɢɜɧɨɦɭɱɬɟɧɢɸ ɄɍɅɖɌɍɊɈȼȿȾɑȿɋɄɂɃɉɈȾɏɈȾɄɈȻɍɑȿɇɂɘ ɄɈɆɆɍɇɂɄȺɌɂȼɇɈɆɍɑɌȿɇɂɘ Ɋɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɤɚɮɟɞɪɨɣɦɟɬɨɞɢɤɢɩɪɟɩɨɞɚɜɚɧɢɹɢɧɨɫɬɪɚɧɧɵɯɹɡɵɤɨɜ . ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɤɚɧɞɢɞɚɬɩɟɞɚɝɨɝɢɱɟɫɤɢɯɧɚɭɤ , ɩɪɨɮɟɫɫɨɪɆ . Ʉ. Ʉɨɥɤɨɜɚ ȼɞɚɧɧɨɣɫɬɚɬɶɟɫɬɚɜɢɬɫɹɩɪɨɛɥɟɦɚɜɵɛɨɪɚɧɚɭɱɧɨɝɨɩɨɞɯɨɞɚɤɨɛɭɱɟɧɢɸɤɨɦɦɭɧɢɤɚɬɢɜɧɨ - ɦɭɱɬɟɧɢɸɜɲɤɨɥɟ , ɱɬɟɧɢɸ , ɤɨɬɨɪɨɟɞɨɥɠɧɨɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɬɶɫɨɛɨɸɜɵɫɨɤɨɦɨɬɢɜɢɪɨɜɚɧɧɭɸɞɟɹ - ɬɟɥɶɧɨɫɬɶ , ɨɛɟɫɩɟɱɢɜɚɸɳɭɸɧɟɬɨɥɶɤɨɢɡɜɥɟɱɟɧɢɟɢɧɮɨɪɦɚɰɢɢɢɡɩɪɨɱɢɬɚɧɧɨɝɨ , ɧɨɢɨɫɦɵɫɥɟ - ɧɢɟɤɭɥɶɬɭɪɧɵɯɤɨɧɰɟɩɬɨɜ . ȼɫɜɹɡɢɫɷɬɢɦɱɬɟɧɢɟɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɟɬɫɹɤɚɤ «ɤɭɥɶɬɭɪɧɨɨɛɭɫɥɨɜɥɟɧ - ɧɨɟɪɟɱɟɜɨɟɩɨɜɟɞɟɧɢɟ ». In this article the author states the problem of choosing the most appropriate scientific approach in teaching the communicative reading at school. The communicative reading is highly motivated activity, which provides not only the extract of information out of text, but understanding of cultural concepts. These concepts are essential to the reader in case of the following communication on the foreign language. ɞɚɜɚɧɢɹɢɧɨɫɬɪɚɧɧɵɯɹɡɵɤɨɜɜɲɤɨɥɟɯɚ - ɪɚɤɬɟɪɢɡɭɟɬɫɹɩɨɢɫɤɨɦɢɭɬɜɟɪɠɞɟɧɢɟɦ ɧɨɜɵɯɩɨɞɯɨɞɨɜɤɨɛɭɱɟɧɢɸɢɧɨɫɬɪɚɧɧɵɦ144ɉȿȾȺȽɈȽɂɄȺɂɉɋɂɏɈɅɈȽɂə , ɌȿɈɊɂəɂɆȿɌɈȾɂɄȺɈȻɍɑȿɇɂə ɹɡɵɤɚɦ . ȼ «ɋɥɨɜɚɪɟɦɟɬɨɞɢɱɟɫɤɢɯɬɟɪɦɢ - ɧɨɜ» ɧɚɯɨɞɢɦɫɥɟɞɭɸɳɟɟɨɩɪɟɞɟɥɟɧɢɟɬɟɪ - ɦɢɧɚ «ɩɨɞɯɨɞɤɨɛɭɱɟɧɢɸ »: «ɗɬɨɛɚɡɢɫɧɚɹ ɤɚɬɟɝɨɪɢɹɦɟɬɨɞɢɤɢ , ɨɩɪɟɞɟɥɹɸɳɚɹɫɬɪɚɬɟ - ɝɢɸɨɛɭɱɟɧɢɹɹɡɵɤɭɢɜɵɛɨɪɦɟɬɨɞɚɨɛɭɱɟ - ɧɢɹ, ɪɟɚɥɢɡɭɸɳɟɝɨɬɚɤɭɸɫɬɪɚɬɟɝɢɸ »1. Ɍɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , «ɩɨɞɯɨɞɤɨɛɭɱɟɧɢɸ » ɩɪɟɞ - ɫɬɚɜɥɹɟɬɫɨɛɨɣɬɨɱɤɭɡɪɟɧɢɹɧɚɫɭɳɧɨɫɬɶ ɩɪɟɞɦɟɬɚ , ɤɨɬɨɪɨɦɭɧɚɞɨɨɛɭɱɚɬɶ , ɢɜɵ - ɫɬɭɩɚɟɬɤɚɤɫɚɦɚɹɨɛɳɚɹɦɟɬɨɞɨɥɨɝɢɱɟɫɤɚɹ ɨɫɧɨɜɚɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɜɤɨɧɤɪɟɬɧɨɣɨɛɥɚɫ - ɬɢɡɧɚɧɢɣ . Ɇɟɬɨɞɵɨɛɭɱɟɧɢɹɪɟɚɥɢɡɭɸɬɬɨɬ ɢɥɢɢɧɨɣɩɨɞɯɨɞ , ɹɜɥɹɹɫɶ , ɬɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɬɚɤɬɢɱɟɫɤɨɣɦɨɞɟɥɶɸɩɪɨɰɟɫɫɚɨɛɭɱɟɧɢɹ . ȼɦɟɬɨɞɢɤɟɜɵɞɟɥɹɸɬɫɹɪɚɡɥɢɱɧɵɟɩɨɞ - ɯɨɞɵɤɨɛɭɱɟɧɢɸɢɧɨɫɬɪɚɧɧɵɦɹɡɵɤɚɦɜɡɚ - ɜɢɫɢɦɨɫɬɢɨɬɬɨɝɨ , ɢɞɟɢɤɚɤɨɣɛɚɡɢɫɧɨɣɞɥɹ ɦɟɬɨɞɢɤɢɧɚɭɤɢɭɱɢɬɵɜɚɸɬɫɹɜɩɟɪɜɭɸɨɱɟ - ɪɟɞɶ . Ɇɟɬɨɞɢɤɚɩɪɟɩɨɞɚɜɚɧɢɹɢɧɨɫɬɪɚɧɧɨ - ɝɨɹɡɵɤɚɤɚɤɧɚɭɤɚɢɦɟɟɬɩɪɢɤɥɚɞɧɨɣɯɚ - ɪɚɤɬɟɪ , ɢɤɚɠɞɵɣɩɨɞɯɨɞɤɨɛɭɱɟɧɢɸ , ɢɫɩɨɥɶɡɭɟɦɵɣɦɟɬɨɞɢɤɨɣ , ɨɬɪɚɠɚɟɬɩɪɨɰɟɫ - ɫɵ, ɩɪɨɢɫɯɨɞɹɳɢɟɜɬɨɣɢɥɢɢɧɨɣɨɛɥɚɫɬɢ ɡɧɚɧɢɣ , ɹɜɥɹɸɳɟɣɫɹɛɚɡɨɜɨɣɩɨɨɬɧɨɲɟ - ɧɢɸɤɦɟɬɨɞɢɤɟ : ɥɢɧɝɜɢɫɬɢɤɟ , ɩɫɢɯɨɥɨɝɢɢ , ɩɫɢɯɨɥɢɧɝɜɢɫɬɢɤɟ , ɩɟɞɚɝɨɝɢɤɟɢɬ . ɞ. Ɍɚɤ, ɫ ɩɨɡɢɰɢɣɥɢɧɝɜɢɫɬɢɤɢɦɨɠɧɨɜɵɞɟɥɢɬɶɬɚ - ɤɢɟɩɨɞɯɨɞɵ : ɫɢɫɬɟɦɧɵɣ , ɤɨɧɬɪɚɫɬɢɜɧɨɫɨ - ɩɨɫɬɚɜɢɬɟɥɶɧɵɣ , ɥɟɤɫɢɱɟɫɤɢɣɢɞɪ .; ɫɩɨɡɢ - ɰɢɣɩɫɢɯɨɥɨɝɢɢ : ɛɢɯɟɜɢɨɪɢɫɬɫɤɢɣ , ɫɨɡɧɚ - ɬɟɥɶɧɵɣ , ɤɨɝɧɢɬɢɜɧɵɣ , ɢɧɬɭɢɬɢɜɧɵɣɢɞɪ .; ɫɩɨɡɢɰɢɣɩɫɢɯɨɥɢɧɝɜɢɫɬɢɤɢ : ɞɟɹɬɟɥɶɧɨɫɬ - ɧɵɣ , ɤɨɦɦɭɧɢɤɚɬɢɜɧɵɣ , ɥɢɱɧɨɫɬɧɨɞɟɹ - ɬɟɥɶɧɨɫɬɧɵɣɢɞɪ .; ɫɩɨɡɢɰɢɣɩɟɞɚɝɨɝɢɤɢ : ɩɨɡɧɚɜɚɬɟɥɶɧɵɣ , ɚɤɬɢɜɧɵɣ , ɞɢɮɮɟɪɟɧɰɢɪɨ - ɜɚɧɧɵɣ , ɤɨɦɩɟɬɟɧɬɧɨɫɬɧɵɣ , ɞɟɹɬɟɥɶɧɨɫɬ - ɧɵɣɢɞɪ .; ɫɩɨɡɢɰɢɣɤɭɥɶɬɭɪɨɥɨɝɢɢ : ɫɨɰɢɨ - ɤɭɥɶɬɭɪɧɵɣ , ɥɢɧɝɜɨɫɬɪɚɧɨɜɟɞɱɟɫɤɢɣ , ɩɨɡɧɚɜɚɬɟɥɶɧɵɣ , ɤɭɥɶɬɭɪɨɜɟɞɱɟɫɤɢɣ . Ɍɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɢɡɩɪɢɜɟɞɟɧɧɨɝɨɫɩɢɫ - ɤɚɩɨɞɯɨɞɨɜɜɢɞɧɨ , ɱɬɨɤɭɥɶɬɭɪɨɜɟɞɱɟɫɤɢɣ ɩɨɞɯɨɞ – ɷɬɨɧɚɭɱɧɵɣɩɨɞɯɨɞ , ɪɚɡɪɚɛɚɬɵ - ɜɚɟɦɵɣɜɩɟɪɜɭɸɨɱɟɪɟɞɶɫɩɨɡɢɰɢɣɷɬɧɨ - ɥɢɧɝɜɢɫɬɢɤɢ , ɥɢɧɝɜɨɤɭɥɶɬɭɪɨɥɨɝɢɢɢɥɢɧɝ - ɜɨɫɬɪɚɧɨɜɟɞɟɧɢɹ . ɇɚɢɛɨɥɟɟɜɚɠɧɵɦɢɞɥɹɪɟɚɥɢɡɚɰɢɢ ɤɭɥɶɬɭɪɨɜɟɞɱɟɫɤɨɝɨɩɨɞɯɨɞɚɹɜɥɹɸɬɫɹɷɬ - ɧɨɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɢɟɢɞɟɢɜɵɹɜɥɟɧɢɹɫɨɨɬɧɨ -ɲɟɧɢɹɢɫɜɹɡɢɹɡɵɤɚɢɧɚɪɨɞɧɨɣɤɭɥɶɬɭɪɵ , ɹɡɵɤɚɢɧɚɪɨɞɧɨɝɨɬɜɨɪɱɟɫɬɜɚ , ɢɫɫɥɟɞɨɜɚ - ɧɢɹɜɥɢɹɧɢɹɫɨɰɢɚɥɶɧɵɯɮɚɤɬɨɪɨɜɧɚɪɚɡ - ɜɢɬɢɟɹɡɵɤɚ , ɚɬɚɤɠɟɧɚɰɢɨɧɚɥɶɧɵɯ , ɧɚɪɨɞ - ɧɵɯɨɫɨɛɟɧɧɨɫɬɟɣɷɬɧɨɫɚ , ɨɩɪɟɞɟɥɟɧɢɹɷɬ - ɧɢɱɟɫɤɨɝɨɮɚɤɬɨɪɚɜɹɡɵɤɟ , ɜɦɟɧɬɚɥɢɬɟɬɟ ɢɤɭɥɶɬɭɪɟ . ɗɬɧɨɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɢɣɚɧɚɥɢɡɮɨɥɶɤ - ɥɨɪɧɵɯɢɦɢɮɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɬɟɤɫɬɨɜ , ɪɢɬɭɚ - ɥɨɜɪɟɥɢɝɢɨɡɧɨɝɨɢɛɵɬɨɜɨɝɨɯɚɪɚɤɬɟɪɚ , ɫɭɟɜɟɪɢɣ , ɩɪɢɦɟɬ , ɩɨɜɟɪɢɣɢɬ . ɞ. ɩɨɡɜɨɥɢɥ ɭɱɟɧɵɦɜɵɹɜɢɬɶɫɬɪɭɤɬɭɪɧɨɫɨɞɟɪɠɚɬɟɥɶ - ɧɵɟɯɚɪɚɤɬɟɪɢɫɬɢɤɢɢɫɩɟɰɢɮɢɤɭɷɬɧɢɱɟ - ɫɤɢɯɫɬɟɪɟɨɬɢɩɨɜ , ɫɢɦɜɨɥɨɜ , ɦɢɮɨɥɨɝɟɦ , ɮɨɪɦɢɪɭɸɳɢɯɷɬɧɢɱɟɫɤɭɸɤɚɪɬɢɧɭɦɢɪɚ , ɢɨɩɢɫɚɬɶɹɡɵɤɨɜɭɸɤɚɪɬɢɧɭɦɢɪɚɷɬɧɨɫɚ , ɩɪɨɹɜɥɹɸɳɭɸɫɹɜɨɝɪɨɦɧɨɦɥɟɤɫɢɱɟɫɤɨɦ ɢɮɪɚɡɟɨɥɨɝɢɱɟɫɤɨɦɬɟɤɫɬɨɜɨɦɦɚɬɟɪɢɚɥɟ , ɤɨɬɨɪɵɣɨɛɭɫɥɨɜɥɟɧɧɚɰɢɨɧɚɥɶɧɨɤɭɥɶɬɭɪ - ɧɨɣɫɩɟɰɢɮɢɤɨɣ . Ⱦɚɧɧɵɟɷɬɧɨɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɢɯɢɫɫɥɟɞɨ - ɜɚɧɢɣɧɟɨɛɯɨɞɢɦɨɭɱɢɬɵɜɚɬɶɩɪɢɨɬɛɨɪɟ ɫɨɞɟɪɠɚɧɢɹɨɛɭɱɟɧɢɹɤɨɦɦɭɧɢɤɚɬɢɜɧɨɦɭ ɱɬɟɧɢɸ , ɤɭɞɚɜɨɣɞɟɬɬɟɤɫɬɨɜɵɣɦɚɬɟɪɢɚɥ , ɥɟɤɫɢɱɟɫɤɢɣɢɮɪɚɡɟɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɣɦɚɬɟɪɢɚɥ , ɢɧɮɨɪɦɚɰɢɹɨɧɚɰɢɨɧɚɥɶɧɨɤɭɥɶɬɭɪɧɵɯ ɫɢɦɜɨɥɚɯ , ɦɢɮɨɥɨɝɟɦɚɯ (ɫɭɟɜɟɪɢɹɯ , ɩɪɢɦɟ - ɬɚɯ, ɩɨɜɟɪɢɹɯ ). ɗɬɨɩɨɡɜɨɥɢɬɧɚɢɛɨɥɟɟɬɨɱ - ɧɨɨɬɪɚɡɢɬɶɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɭɸɤɚɪɬɢɧɭɦɢɪɚ , ɯɚɪɚɤɬɟɪɧɭɸɞɥɹɧɨɫɢɬɟɥɟɣɹɡɵɤɚ , ɢɛɭɞɟɬ ɫɩɨɫɨɛɫɬɜɨɜɚɬɶɮɨɪɦɢɪɨɜɚɧɢɸɤɭɥɶɬɭɪ - ɧɵɯɰɟɧɧɨɫɬɟɣɭɭɱɚɳɢɯɫɹ 10–11-ɯɤɥɚɫɫɨɜ . ɇɚɩɪɢɦɟɪ , ɛɚɡɨɜɵɟɚɦɟɪɢɤɚɧɫɤɢɟɰɟɧɧɨɫ - ɬɢɛɵɥɢɜɩɟɪɜɵɟɫɮɨɪɦɭɥɢɪɨɜɚɧɵɜȾɟɤɥɚ - ɪɚɰɢɢɇɟɡɚɜɢɫɢɦɨɫɬɢ : «ɀɢɡɧɶ , ɋɜɨɛɨɞɚ ɢɋɬɪɟɦɥɟɧɢɟɤɋɱɚɫɬɶɸ » (Life, Freedom and Pursuit of Happiness). Ƚɥɚɜɧɚɹɢɡɧɢɯ – ɫɜɨɛɨɞɚ – ɞɨɬɚɤɨɣɫɬɟɩɟɧɢɫɬɚɥɚɱɚɫɬɶɸɚɦɟ - ɪɢɤɚɧɫɤɨɣɠɢɡɧɢ , ɱɬɨɫɱɢɬɚɟɬɫɹɫɚɦɚɫɨɛɨɣ ɪɚɡɭɦɟɸɳɟɣɫɹ . ɉɪɢɷɬɨɦɨɧɚɧɟɩɟɪɟɫɬɚɥɚ ɛɵɬɶɤɭɥɶɬɭɪɧɨɣɰɟɧɧɨɫɬɶɸ . ɀɟɥɚɧɢɟɫɜɨ - ɛɨɞɵɩɨɛɭɠɞɚɥɨɢɦɦɢɝɪɚɧɬɨɜɪɢɫɤɨɜɚɬɶ ɞɪɭɝɨɣɰɟɧɧɨɫɬɶɸ – ɠɢɡɧɶɸ – ɞɥɹɨɛɪɟɬɟ - ɧɢɹɫɜɨɛɨɞɵ . ȼȺɦɟɪɢɤɟɛɵɥɫɨɡɞɚɧɨɫɨ - ɛɵɣɤɥɢɦɚɬɫɜɨɛɨɞɵ , ɜɤɨɬɨɪɨɦɨɫɧɨɜɧɨɟ ɜɧɢɦɚɧɢɟɭɞɟɥɹɥɨɫɶɨɬɞɟɥɶɧɨɣɥɢɱɧɨɫɬɢ . ɋɒȺɫɬɚɥɢɚɫɫɨɰɢɢɪɨɜɚɬɶɫɹɜɫɨɡɧɚɧɢɢ ɥɸɞɟɣɫɤɨɧɰɟɩɰɢɟɣɢɧɞɢɜɢɞɭɚɥɶɧɨɣɫɜɨ -145Ʉɭɥɶɬɭɪɨɜɟɞɱɟɫɤɢɣɩɨɞɯɨɞɤɨɛɭɱɟɧɢɸɤɨɦɦɭɧɢɤɚɬɢɜɧɨɦɭɱɬɟɧɢɸ ɛɨɞɵ (individual freedom). ɋɢɦɜɨɥɫɜɨɛɨɞɵ , ɜɟɪɨɹɬɧɨ , ɫɚɦɚɹɨɫɧɨɜɧɚɹɢɡɚɦɟɪɢɤɚɧɫɤɢɯ ɰɟɧɧɨɫɬɟɣ . ȼɫɜɹɡɢɫɷɬɢɦɜɫɨɞɟɪɠɚɧɢɟɨɛɭɱɟɧɢɹ ɦɨɝɭɬɜɨɣɬɢɬɚɤɢɟɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɹ , ɤɚɤ « Th e Sale of the Hessians» (Benjamin Franklin), «Rip Van Winkle» (Washington Irving), «The snake-bit Irishman» (George Washington Harris) ɢɞɪ . Ɉɩɨɪɚɧɚɥɢɧɝɜɨɤɭɥɶɬɭɪɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɟ ɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɜɩɪɨɰɟɫɫɟɨɩɢɫɚɧɢɹɤɭɥɶɬɭ - ɪɨɜɟɞɱɟɫɤɨɝɨɩɨɞɯɨɞɚɩɨɦɨɝɚɟɬɨɫɨɡɧɚɬɶ ɜɡɚɢɦɨɫɜɹɡɢɹɡɵɤɚɢɤɭɥɶɬɭɪɵɜɢɯɫɢɧ - ɯɪɨɧɧɨɦɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɦɜɡɚɢɦɨɞɟɣɫɬɜɢɢ , ɤɨɝɞɚɹɡɵɤɜɵɫɬɭɩɚɟɬɤɚɤɬɪɚɧɫɥɹɬɨɪɤɭɥɶ - ɬɭɪɧɨɣɢɧɮɨɪɦɚɰɢɢ , ɪɟɚɥɢɡɭɟɦɨɣɜɟɞɢɧɢ - ɰɚɯɹɡɵɤɚ , ɤɨɬɨɪɵɟɩɪɢɨɛɪɟɥɢɫɢɦɜɨɥɢɱɟ - ɫɤɨɟ , ɷɬɚɥɨɧɧɨɟ , ɨɛɪɚɡɧɨɦɟɬɚɮɨɪɢɱɟɫɤɨɟ ɡɧɚɱɟɧɢɟɜɤɭɥɶɬɭɪɟɢɤɨɬɨɪɵɟɡɚɤɪɟɩɥɟɧɵ ɜɦɢɮɚɯ , ɥɟɝɟɧɞɚɯ , ɪɢɬɭɚɥɚɯ , ɨɛɪɹɞɚɯ , ɮɨɥɶ - ɤɥɨɪɧɵɯɢɪɟɥɢɝɢɨɡɧɵɯɞɢɫɤɭɪɫɚɯɢɬ . ɩ. ɋɨɜɨɤɭɩɧɨɫɬɶɥɢɧɝɜɨɤɭɥɶɬɭɪɨɥɨɝɢɱɟ - ɫɤɨɣɢɧɮɨɪɦɚɰɢɢɦɨɠɟɬɛɵɬɶɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚ ɜɜɢɞɟɥɢɧɝɜɨɤɭɥɶɬɭɪɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɩɨɥɟɣ . ȼ ɤɚɱɟɫɬɜɟɟɞɢɧɢɰɵɬɚɤɨɝɨɩɨɥɹɦɨɠɟɬɢɫ - ɩɨɥɶɡɨɜɚɬɶɫɹ «ɥɢɧɝɜɨɤɭɥɶɬɭɪɟɦɚ », ɤɨɬɨɪɚɹ ɨɩɪɟɞɟɥɹɟɬɫɹɤɚɤɤɨɦɩɥɟɤɫɧɚɹɦɟɠɭɪɨɜɧɟ - ɜɚɹɟɞɢɧɢɰɚ , ɩɪɟɞɫɬɚɜɥɹɸɳɚɹɫɨɛɨɣɞɢɚ - ɥɟɤɬɢɱɟɫɤɨɟɟɞɢɧɫɬɜɨɹɡɵɤɨɜɨɝɨɢɷɤɫɬɪɚ - ɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɨɝɨ (ɩɨɧɹɬɢɣɧɨɝɨɢɥɢɩɪɟɞ - ɦɟɬɧɨɝɨ ) ɫɨɞɟɪɠɚɧɢɹ . Ʌɢɧɝɜɨɤɭɥɶɬɭɪɟɦɚ ɨɛɴɟɞɢɧɹɟɬɮɨɪɦɭ (ɡɧɚɤ ) ɢɫɨɞɟɪɠɚɧɢɟ ɹɡɵɤɨɜɨɟɡɧɚɱɟɧɢɟɢɤɭɥɶɬɭɪɧɵɣɮɨɧ ), ɧɚɩɪɢɦɟɪ : Shakespeare, the House of Commons/ Lords, Beatles, Brooklin. Ⱦɚɧɧɵɟɧɚɭɤ , ɥɟɠɚɳɢɯɜɨɫɧɨɜɟɮɨɪɦɢ - ɪɨɜɚɧɢɹɤɭɥɶɬɭɪɨɜɟɞɱɟɫɤɨɝɨɩɨɞɯɨɞɚ , ɩɨɡɜɨɥɹɸɬɨɩɪɟɞɟɥɢɬɶɫɩɨɫɨɛɵ ,ɤɨɬɨɪɵɦɢ ɹɡɵɤɜɨɩɥɨɳɚɟɬɜɫɜɨɢɯɟɞɢɧɢɰɚɯ , ɯɪɚɧɢɬ ɢɬɪɚɧɫɥɢɪɭɟɬɤɭɥɶɬɭɪɭ . ȼɩɪɨɰɟɫɫɟɜɡɚɢ - ɦɨɞɟɣɫɬɜɢɹɢɜɡɚɢɦɨɜɥɢɹɧɢɹɹɡɵɤɚɢɤɭɥɶ - ɬɭɪɵɩɟɪɜɵɣɜɵɩɨɥɧɹɟɬɧɟɬɨɥɶɤɨɤɭɦɭɥɹ - ɬɢɜɧɭɸ , ɧɨɬɚɤɠɟɢɬɪɚɧɫɥɢɪɭɸɳɭɸɮɭɧɤ - ɰɢɸ. əɡɵɤɧɟɬɨɥɶɤɨɡɚɤɪɟɩɥɹɟɬɢɯɪɚɧɢɬɜ ɫɜɨɢɯɟɞɢɧɢɰɚɯɤɨɧɰɟɩɬɵɢɭɫɬɚɧɨɜɤɢɤɭɥɶ - ɬɭɪɵ : ɱɟɪɟɡɧɟɝɨɷɬɢɤɨɧɰɟɩɬɵɢɭɫɬɚɧɨɜɤɢ ɜɨɫɩɪɨɢɡɜɨɞɹɬɫɹɜɦɟɧɬɚɥɢɬɟɬɟɧɚɪɨɞɚɢɥɢ ɨɬɞɟɥɶɧɵɯɟɝɨɫɨɰɢɚɥɶɧɵɯɝɪɭɩɩɢɡɩɨɤɨ -ɥɟɧɢɹɜɩɨɤɨɥɟɧɢɟ . ȼɤɚɱɟɫɬɜɟɩɪɢɦɟɪɚ ɦɨɠɧɨɩɪɢɜɟɫɬɢɬɟɤɫɬɵ , ɨɩɢɫɵɜɚɸɳɢɟ ɠɢɡɧɶɢɛɵɬɩɟɪɜɵɯɩɟɪɟɫɟɥɟɧɰɟɜ , «The description of America» (Captain John Smith). ȼɧɢɦɚɧɢɟɢɫɫɥɟɞɨɜɚɬɟɥɟɣɜɨɛɥɚɫɬɢ ɥɢɧɝɜɨɫɬɪɚɧɨɜɟɞɟɧɢɹɬɪɚɞɢɰɢɨɧɧɨɩɪɢɜɥɟ - ɤɚɥɢɫɥɨɜɚ , ɨɛɨɡɧɚɱɚɸɳɢɟɪɟɚɥɢɢ , ɭɧɢɤɚɥɶɧɵɟɞɥɹɢɫɫɥɟɞɭɟɦɨɣɫɬɪɚɧɵɢɤɭɥɶɬɭ - ɪɵ, ɬɚɤɢɟ , ɧɚɩɪɢɦɟɪ , ɤɚɤɝɟɨɝɪɚɮɢɱɟɫɤɢɟ ɧɚɡɜɚɧɢɹ , ɨɛɨɡɧɚɱɟɧɢɹɤɭɥɶɬɭɪɧɵɯɤɨɧɰɟɩ - ɬɨɜ (ɧɚɩɪɢɦɟɪ , ɆɢɤɤɢɆɚɭɫɜɋɒȺ , ɫɚɦɨ - ɜɚɪɢɥɢɦɚɬɪɟɲɤɚ – ɜɊɨɫɫɢɢ ), ɧɚɡɜɚɧɢɹ ɯɚɪɚɤɬɟɪɧɵɯɛɥɸɞ (ɝɚɦɛɭɪɝɟɪɵ , ɛɨɪɳ ). ɑɟɪɟɡɮɭɧɤɰɢɸɬɪɚɧɫɥɹɰɢɢɤɭɥɶɬɭɪɵ ɹɡɵɤɫɩɨɫɨɛɟɧɨɤɚɡɵɜɚɬɶɜɥɢɹɧɢɟɧɚɫɩɨ - ɫɨɛɦɢɪɨɩɨɧɢɦɚɧɢɹ , ɯɚɪɚɤɬɟɪɧɵɣɞɥɹɬɨɣ ɢɥɢɢɧɨɣɥɢɧɝɜɨɤɭɥɶɬɭɪɧɨɣɨɛɳɧɨɫɬɢ , ɫɩɨɫɨɛɟɧɨɩɢɫɵɜɚɬɶɨɛɵɞɟɧɧɭɸɤɚɪɬɢɧɭ ɦɢɪɚ (ɧɚɢɜɧɭɸɦɨɞɟɥɶɦɢɪɨɡɞɚɧɢɹ ), ɨɛɳɭɸ ɞɥɹɜɫɟɯɩɪɟɞɫɬɚɜɢɬɟɥɟɣɬɨɣɢɥɢɢɧɨɣɤɭɥɶ - ɬɭɪɵ , ɧɚɩɪɢɦɟɪ , ɨɛɵɱɧɵɣɜɨɩɪɨɫ «How are you?» («Ʉɚɤɞɟɥɚ ?») ɜɚɧɝɥɨɹɡɵɱɧɵɯɤɭɥɶ - ɬɭɪɚɯɨɡɧɚɱɚɟɬɜɫɟɝɨɥɢɲɶɩɪɢɜɟɬɫɬɜɢɟ , ɚ ɧɟɩɪɟɞɩɨɥɚɝɚɟɬɫɬɪɟɦɥɟɧɢɹɢɫɤɪɟɧɧɟɢɜ ɩɨɞɪɨɛɧɨɫɬɹɯɨɩɢɫɵɜɚɬɶɫɜɨɢɬɪɭɞɧɨɫɬɢ . ȼɦɟɫɬɟɫɬɟɦɧɚɨɫɧɨɜɟɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɩɨ - ɜɫɟɞɧɟɜɧɨɣɪɟɱɢɧɨɫɢɬɟɥɟɣɹɡɵɤɚɢɜɵɹɜ - ɥɟɧɢɹɜɟɪɛɚɥɶɧɵɯɫɩɨɫɨɛɨɜɜɨɩɥɨɳɟɧɢɹ , ɯɪɚɧɟɧɢɹɢɬɪɚɧɫɥɹɰɢɢɤɭɥɶɬɭɪɵɤɨɧɫɬɪɭ - ɢɪɭɟɬɫɹɹɡɵɤɨɜɚɹɤɚɪɬɢɧɚɦɢɪɚ , ɨɬɪɚɠɚɸ - ɳɚɹ ɢ ɦɟɧɬɚɥɶɧɵɟ ɩɪɨɰɟɫɫɵ ɤɚɠɞɨɝɨ ɤɨɧɤɪɟɬɧɨɝɨɱɟɥɨɜɟɤɚ , ɢɜɵɪɚɛɨɬɚɧɧɵɟ ɨɛɳɟɫɬɜɨɦɤɭɥɶɬɭɪɧɵɟɰɟɧɧɨɫɬɢ . Ɍɚɤɢɦɨɛɪɚɡɨɦ , ɤɭɥɶɬɭɪɨɜɟɞɱɟɫɤɢɣɩɨɞ - ɯɨɞɤɨɛɭɱɟɧɢɸɢɧɨɫɬɪɚɧɧɵɦɹɡɵɤɚɦɩɪɢ - ɡɜɚɧɨɛɟɫɩɟɱɢɬɶɩɪɢɭɫɜɨɟɧɢɢɹɡɵɤɚɩɨɧɢ - ɦɚɧɢɟɬɨɝɨ , ɱɬɨɹɡɵɤɹɜɥɹɟɬɫɹɨɬɪɚɠɟɧɢɟɦ ɫɢɫɬɟɦɵɤɭɥɶɬɭɪɧɵɯɰɟɧɧɨɫɬɟɣɟɝɨɧɨɫɢɬɟ - ɥɟɣ, ɬ. ɟ. ɨɧɩɨɡɜɨɥɹɟɬɪɚɫɫɦɚɬɪɢɜɚɬɶɹɡɵɤ ɤɚɤɨɬɪɚɠɟɧɢɟɤɭɥɶɬɭɪɵɢɨɛɟɫɩɟɱɢɜɚɟɬ ɜɨɡɦɨɠɧɨɫɬɶɨɫɜɨɟɧɢɹɤɭɥɶɬɭɪɧɵɯɰɟɧɧɨ - ɫɬɟɣɱɟɪɟɡɹɡɵɤ , ɱɬɨɜɢɬɨɝɟɮɨɪɦɢɪɭɟɬɨɩɪɟ - ɞɟɥɟɧɧɭɸɦɨɞɟɥɶɩɨɜɟɞɟɧɢɹɱɟɥɨɜɟɤɚɢɦɨ - ɞɟɥɶɨɫɭɳɟɫɬɜɥɟɧɢɹɪɟɱɟɜɨɣɞɟɹɬɟɥɶɧɨɫɬɢ , ɜɬɨɦɱɢɫɥɟɢɪɟɰɟɩɬɢɜɧɨɣ , ɤɤɨɬɨɪɨɣɨɬ - ɧɨɫɢɬɫɹɱɬɟɧɢɟ . ȼɩɪɨɰɟɫɫɟɨɛɭɱɟɧɢɹɭɱɚ - ɳɢɯɫɹɱɬɟɧɢɸɪɚɡɥɢɱɧɵɯɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɵɯ ɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɣɦɨɠɧɨɭɫɩɟɲɧɨɩɨɤɚɡɚɬɶ146ɉȿȾȺȽɈȽɂɄȺɂɉɋɂɏɈɅɈȽɂə , ɌȿɈɊɂəɂɆȿɌɈȾɂɄȺɈȻɍɑȿɇɂə ɜɡɚɢɦɨɞɟɣɫɬɜɢɟɹɡɵɤɚɢɤɭɥɶɬɭɪɵ , ɚɬɚɤ - ɠɟɫɮɨɪɦɢɪɨɜɚɬɶɭɭɱɚɳɢɯɫɹɫɩɨɫɨɛɧɨɫɬɶɤ «ɤɭɥɶɬɭɪɧɨɨɛɭɫɥɨɜɥɟɧɧɨɦɭɪɟɱɟɜɨɦɭ ɩɨɜɟɞɟɧɢɸ ». ɉɊɂɆȿɑȺɇɂə 1ȽɥɭɯɨɜȻ . Ⱥ., ɓɭɤɢɧȺ . ɇ.Ɍɟɪɦɢɧɵɦɟɬɨɞɢɤɢɩɪɟɩɨɞɚɜɚɧɢɹɪɭɫɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚɤɚɤɢɧɨɫɬɪɚɧɧɨɝɨ . Ɇ., 1993. Ƚɟɪɦɚɧɢɹ – ɨɞɧɚɢɡɧɚɢɛɨɥɟɟɪɚɡɜɢɬɵɯ ɫɬɪɚɧɜɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɦɦɢɪɟ . Ⱦɨ 1991 ɝ. ɨɧɚ ɛɵɥɚɪɚɡɞɟɥɟɧɚɧɚɞɜɚɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɚ : ɫɨɰɢɚ - ɥɢɫɬɢɱɟɫɤɭɸȽȾɊɢɤɚɩɢɬɚɥɢɫɬɢɱɟɫɤɭɸ ɎɊȽ – ɫɩɪɢɧɰɢɩɢɚɥɶɧɨɪɚɡɧɵɦɫɬɪɨɟɦɨɛ - ɳɟɫɬɜɚɢɫɢɫɬɟɦɵɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɹɜɱɚɫɬɧɨɫɬɢ . ɉɨɷɬɨɦɭɩɨɫɥɟɜɨɫɫɨɟɞɢɧɟɧɢɹȽɟɪɦɚɧɢɢ ɜɨɡɧɢɤɥɚɧɟɨɛɯɨɞɢɦɨɫɬɶɢɧɬɟɝɪɚɰɢɢɞɜɭɯ ɫɢɫɬɟɦɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɹ . ɉɪɟɞɪɟɮɨɪɦɟɧɧɚɹɫɢɬɭɚɰɢɹɜɫɪɟɞɧɟɦ ɩɪɨɮɟɫɫɢɨɧɚɥɶɧɨɦɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɢɤɨɧɬɪɚ - ɫɬɢɪɨɜɚɥɚɫɧɟɦɟɰɤɢɦ «ɷɤɨɧɨɦɢɱɟɫɤɢɦ ɱɭɞɨɦ », ɫɬɚɜɲɢɦɜɨɡɦɨɠɧɵɦɛɥɚɝɨɞɚɪɹ ɜɟɫɨɦɨɣɮɢɧɚɧɫɨɜɨɣɩɨɦɨɳɢȺɦɟɪɢɤɢ , ɚ ɬɚɤɠɟɫɭɜɟɥɢɱɟɧɢɟɦɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɨɝɨɜɟɫɚ ɫɪɟɞɢɷɤɨɧɨɦɢɱɟɫɤɢɪɚɡɜɢɬɵɯɫɬɪɚɧȿɜ - ɪɨɩɵ . ɉɪɟɞɩɨɫɵɥɤɨɣɤɚɤɬɢɜɧɵɦɞɟɣɫɬɜɢɹɦ ɩɨ «ɩɟɪɟɭɫɬɪɨɣɫɬɜɭ » ɫɪɟɞɧɟɣɩɪɨɮɟɫɫɢɨ - ɧɚɥɶɧɨɣɲɤɨɥɵɛɵɥɨɡɧɚɱɢɬɟɥɶɧɨɟɨɬɫɬɚ -Ⱥ. ɇ. Ʉɢɪɢɥɥɨɜɫɤɢɣ ɊȿɎɈɊɆɂɊɈȼȺɇɂȿɋɂɋɌȿɆɕɋɊȿȾɇȿȽɈɉɊɈɎȿɋɋɂɈɇȺɅɖɇɈȽɈ ɈȻɊȺɁɈȼȺɇɂəɈȻɔȿȾɂɇȿɇɇɈɃȽȿɊɆȺɇɂɂ Ɋɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɥɚɛɨɪɚɬɨɪɢɟɣɩɟɞɚɝɨɝɢɱɟɫɤɨɝɨɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɹɢɝɭɦɚɧɢɬɚɪɧɨɣɩɨɞɝɨɬɨɜɤɢ ɂɧɫɬɢɬɭɬɩɟɞɚɝɨɝɢɤɢɢɩɫɢɯɨɥɨɝɢɢɩɨɫɬɞɢɩɥɨɦɧɨɝɨɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɹɊȺɈ . ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɤɚɧɞɢɞɚɬɩɟɞɚɝɨɝɢɱɟɫɤɢɯɧɚɭɤ , ɞɨɰɟɧɬɎ . Ɇ. Ʉɚɞɵɪɨɜɚ ɂɡɭɱɟɧɢɟɧɟɦɟɰɤɨɝɨɨɩɵɬɚɜɫɮɟɪɟɫɪɟɞɧɟɝɨɩɪɨɮɟɫɫɢɨɧɚɥɶɧɨɝɨɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɹɧɟɨɛɯɨɞɢɦɨɫ ɬɨɱɤɢɡɪɟɧɢɹɢɫɩɨɥɶɡɨɜɚɧɢɹɷɮɮɟɤɬɢɜɧɵɯɫɬɪɚɬɟɝɢɣɨɛɟɫɩɟɱɟɧɢɹɤɚɱɟɫɬɜɚɢɨɛɪɚɡɰɨɜɥɭɱɲɟɝɨ ɨɩɵɬɚɜɫɢɫɬɟɦɟɫɪɟɞɧɟɝɨɩɪɨɮɟɫɫɢɨɧɚɥɶɧɨɝɨɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɹɊɨɫɫɢɢ . ȼɨɛɪɚɡɨɜɚɬɟɥɶɧɨɣɩɨɥɢɬɢɤɟ Ƚɟɪɦɚɧɢɢɷɬɨɣɩɪɨɛɥɟɦɟɭɞɟɥɹɸɬɡɧɚɱɢɬɟɥɶɧɨɟɜɧɢɦɚɧɢɟ . It is necessary to study the Germany’s experience in the sphere of secondary professional education in order to use the best specimens in our country and to raise its quality. ɜɚɧɢɟɨɬɟɜɪɨɩɟɣɫɤɨɣɦɨɞɟɥɢɨɛɭɱɟɧɢɹɢ ɜɨɫɩɢɬɚɧɢɹ . ɉɪɟɞɜɟɫɬɧɢɤɚɦɢɝɪɹɞɭɳɟɣɪɟɮɨɪɦɵɫɬɚ - ɥɢɭɠɟɚɩɪɨɛɢɪɨɜɚɧɧɵɟɜɤɨɧɰɟ 1980-ɯɝɝ. ɤɨɧɰɟɩɰɢɢ , ɩɪɨɝɪɚɦɦɵ , ɪɚɡɪɚɛɨɬɤɢɩɨ ɩɟɪɟɯɨɞɭɫɢɫɬɟɦɵɫɪɟɞɧɟɣɩɪɨɮɟɫɫɢɨɧɚɥɶ - ɧɨɣɲɤɨɥɵɫɬɪɟɯɬɢɩɧɨɣɧɚɞɜɭɯɬɢɩɧɭɸ ɫɬɪɭɤɬɭɪɭ , ɚɬɚɤɠɟɪɚɛɨɬɚɷɤɫɩɟɪɬɧɵɯɤɨ - ɦɢɫɫɢɣɢɫɨɜɟɬɨɜɩɨɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɸ , ɱɶɹɞɟɹ - ɬɟɥɶɧɨɫɬɶɫɨɩɪɨɜɨɠɞɚɥɚɫɶɲɢɪɨɤɢɦɢɞɢɫ - ɤɭɫɫɢɹɦɢɫɭɱɚɫɬɢɟɦɩɟɞɚɝɨɝɢɱɟɫɤɨɣɷɥɢɬɵ ɩɨɬɚɤɢɦɝɥɨɛɚɥɶɧɵɦɬɟɦɚɦ , ɤɚɤ, ɧɚɩɪɢ - ɦɟɪ, ɫɨɞɟɪɠɚɧɢɟɩɨɧɹɬɢɣ «ɩɟɞɚɝɨɝɢɱɟɫɤɢɣ ɩɪɨɝɪɟɫɫ », «ɫɪɟɞɧɟɟɩɪɨɮɟɫɫɢɨɧɚɥɶɧɨɟɨɛ - ɪɚɡɨɜɚɧɢɟ » ɢɥɢ «ɩɨɬɪɟɛɧɨɫɬɢɨɛɳɟɫɬɜɚɜ ɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɢ XXI ɜɟɤɚ ». Ɉɞɢɧɢɡɜɚɠɧɵɯɮɚɤɬɨɪɨɜ , ɨɩɪɟɞɟɥɹɸ - ɳɢɯɧɚɩɪɚɜɥɟɧɧɨɫɬɶɨɛɪɚɡɨɜɚɬɟɥɶɧɨɣɩɨ - ɥɢɬɢɤɢȽɟɪɦɚɧɢɢ , – ɜɯɨɠɞɟɧɢɟɟɟɜȻɨɥɶ - ɲɭɸȿɜɪɨɩɭ , ɞɟɹɬɟɥɶɧɨɫɬɶɩɨɟɜɪɨɩɟɣɫɤɨɣ	This is a full transcript of how the communicative reading works.
6edc0ca6-83a5-4359-85a9-854a8f2385ee	Водолеева М. П.	2,009	Традиции рубаи О. Хайяма в «Стихах для перстня» г. Сапгира	Традиция стихотворных переводов рубаи О. Хайяма достаточно развита как в европейской, так и в русской литературе. В 1950-х годах переводами стихотворений О. Хайяма занимался Генрих Сапгир, в результате этого им был создан цикл четверостиший «Стихи для перстня» (1981 г.), тематически и композиционно ...	— 167 —Рубаи , наравне с газелью , дистихом , касыдой , октавой , онегинской строфой , сонетом , сексти - ной, танка , терциной и др., можно отнести к так называемым твердым формам лирики , имеющим строгий канонический набор формальных , семан - тических и прочих признаков , которым должны соответствовать все последующие образцы данной формы . По определению М. И. Шапира , твердой формой называется «совокупность тех или иных характеристик стихотворения (метрических , строфических , рифменных и др.), являющаяся константой в рамках поэтической традиции и объединяющая обладающие этими признаками тексты в единую парадигму » [2, с. 338]. Определен - ный набор постоянных признаков твердой формы (по Н. Д. Тамарченко , «устойчивый каркас » формы или жанра ) позволяет сравнивать каноничес - кие и неканонические формы /жанры , тем самым помогая определить модифицированные черты последующих образцов , выявляя при этом нова - торство текстов данного рода . Являясь одной из основных форм восточной поэзии , рубаи определяется как четверостишие с определенной схемой рифмовки (чаще всего аава , реже – аааа , также возможно – авва или авав с медианой -цезурой в третьей строке ) и служит чаще всего для выражения философски осмысленной и интерпретированной лирической темы . Рубаи нередко имеет строгую семантическую структуру : как правило , «в первом бейте1 дается посылка , в третьем полустишии – вывод , закрепляемый афористической сентенцией четвертого полустишия » [1, с. 338]. Метр этой формы – аруз2, хотя рубаи под его схемы подгоняется искусственно . Ритмо - образующим элементом стиха в арузе является определенное четкими правилами чередование дол-гих и кратких слогов согласно особенностям араб - ской фонетики . Впервые форма рубаи с известными сейчас парадигматическими константами была исполь - зована иранским поэтом Рудаки в IX в., также писали рубаи многие восточные поэты древности и современности (Ибн Сина , Фаррухи , Унсури , Егеше Чаренц и др.). Наиболее известна эта форма благодаря творчеству О. Хайяма . Многие рубаи из-за их афористичности и популярности стали «бродячими », повторяющимися в разнооб - разных интерпретациях у других поэтов , из-за чего возникают затруднения с определением авторства стихотворений и принадлежности их перу О. Хайяма . В качестве источника нашего исследования мы используем лирические тексты О. Хайяма , объединенные в книгу четверости - ший «Рубайят ». Традиция стихотворных переводов рубаи О. Хайма достаточно развита . В первой половине XIX в. в Европе жанр рубаи стал известен благо - даря переводам его стихотворений Э. Фицдже - ральдом . Как отмечает М. Л. Гаспаров , в евро - пейской , как и в русской имитации , рубаи – это «четверостишие с рифмовкой аава , смысловая кульминация которого заключается в не рифмую - щейся третьей строке » [3, с. 209]. В России из стихотворных переводов рубаи О. Хайяма следу - ет отметить переложения К. Бальмонта , Ц. Бану , В. Брюсова , М. Ватагина , А. Кушнера , Т. Лебе - динского , С. Липкина , Л. Некоры , О. Румера , Г. Семенова и др. Поэт Иван Тхоржевский в 1928 г. создал первый сборник стихов восточного поэта на русском языке, переложив четверостишия О. Хайяма пятистоп - ным ямбом . УДК 82.09 + 82-1 М. П. Водолеева ТРАДИЦИИ РУБАИ О. ХАЙЯМА В «СТИХАХ ДЛЯ ПЕРСТНЯ » Г. САПГИРА Традиция стихотворных переводов рубаи О. Хайяма достаточно развита как в европейской , так и в русской литературе . В 1950-х годах переводами стихотворений О. Хайяма занимался Генрих Сапгир , в результате этого им был создан цикл четверостиший «Стихи для перстня » (1981 г.), тематически и композиционно схожих с классической твердой формой восточной поэзии – рубаи . Продолжая традиции восточной литературы и русских поэтических переложений , Г. Сапгир модифицирует канон формы и стихотворного перевода рубаи , изме - няя его метрический рисунок , рифму , композиционную структуру и семантическое наполнение , тем самым способствуя развитию и актуализации этой формы . Ключевые слова : восточная поэзия , каноническая жанровая форма , рубаи , традиция стихотворных переводов , стихи для перстня , форма философского размышления , «пустое » рубаи , эволюция жанровой формы .М. П. Водолеева . Традиции рубаи О. Хайяма в «Стихах для перстня » Г. Сапгира 1 Бейт – «двустишие в арабо -, фарси - и тюркоязычной поэзии , основная единица строфики аруза , выделяемая в стихотворном произ - ведении любого жанра . Бейт делится на два полустишия (мисра ) с одинаковым количеством слогов и в целом должен заключать в себе законченную мысль » [1, с. 47]. В переводах и подражаниях каждое полустишие бейта пишется отдельной строкой . 2 Аруз (аруд ) – «система стихосложения , возникшая в арабской поэзии и распространившаяся в ряде стран Ближнего и Среднего Востока» [1, с. 38].Вестник ТГПУ . 2009. Выпуск 9 (87) — 168 —Сосуд из глины влагой разволнуй : Услышишь лепет губ, не только струй , Чей это прах ? Целую край – и вздрогнул : Почудилось – мне отдан поцелуй …[4]. Сборник стал началом активного использова - ния термина «рубаи », так как ранее такого типа стихотворения назывались «персидскими четверо - стишиями ». Переводы К. Бальмонта в большинстве своем также представляли собой четверостишия , написан - ные пятистопным ямбом с рифмовкой аава , аааа . Ты обойден наградой ? Позабудь . Дни вереницей мчатся ? Позабудь . Небрежен Ветер : в вечной Книге Жизни Мог и не той страницей шевельнуть …[4]. Использование Германом Плисецким при пере - воде рубаи О. Хайяма четырехстопного анапеста способствовало созданию «зыбкой , но уже нераз - рывной связи с неуловимым звуком персидского стиха » [5, с. 15]. Я однажды кувшин говорящий купил . «Был я шахом !– кувшин безутешно вопил . – Стал я прахом . Гончар меня вызвал из праха . – Сделал бывшего шаха утехой кутил » [4]. Перечисленные примеры демонстрируют отсутствие общепринятой традиции передачи разме - ров арабо -персидской поэзии , имеющей метричес - кую систему стихосложения (аруз), силлабо -тони - ческой системе , именно поэтому в стихотворных переводах или подражаниях могут быть использо - ваны различные размеры (например , пятистопный или шестистопный ямб, четырехстопный анапест и др.). О вариативности основного размера рубаи и искусственного подстраивания под него размера этой формы , а соответственно и сложности перевода , свидетельствует , например , такое явление , как различие количества стоп размера одного и того же рубаи О. Хайяма в переводах И. Тхоржевского и О. Румера . Пятистопный ямб в переводе И. Тхоржевского : Предстанет Смерть и скосит наяву Безмолвных дней увядшую траву . Кувшин из праха моего слепите : Я освежусь вином – и оживу [4]. Шестистопный ямб в переводе О. Румера : Когда , как деревцо , меня из бытия С корнями вырвет рок и в прах рассыплюсь я,Кувшин для кабака пусть вылепят из праха , – Наполненный вином , я оживу , друзья [4]. Кроме вышеуказанного , сложность для поэтов , занимающихся переводами , стихотворными пере - ложениями или создающими подражания рубаи , состоит в том, что данная форма , несмотря на каноничность , имеет высокую степень вариативнос - ти формообразующих признаков , начиная с основ - ного метра (аруза ), в который размер рубаи пунк - туально не укладывается и допускает теоретически 24 варианта метра с двумя наиболее употребитель - ными ; разнообразия видов стоп и различных способов их сочетаний (насчитывают до 19 разных стоп ); наличия нескольких возможных типов рифмовки (аава , реже – аааа , возможно также авва, авав) и заканчивая предписываемой композицией рубаи (посылка в первом бейте , в третьем полусти - шии – вывод , закрепляемый афористической сентенцией четвертого полустишия ). Несмотря на это, стихотворная форма переводного рубаи обладает определенными постоянными признаками в формальном и семантико -структурном планах : четыре строки , четкая схема рифмовки , шестистопный ямб как наиболее соответствующий размер , медиа - на (цезура ) в третьей строке , определенная компо - зиция , лирическое философское размышление . И это позволяет говорить о каноничности рассмат - риваемой формы и возможностях ее трансформа - ции и интерпретирования . В 1950-х годах переводами стихотворений О. Хайяма занимался Генрих Сапгир , что вдохновило его на написание цикла четверостиший «Стихи для перстня » (1981 г.), тематически и композиционно схожих с классической формой восточной поэзии – рубаи . «Это был мой экскурс на восток , потому что вначале я перевел О. Хайяма , целый ряд стихов , и увидел , что он переводится у нас тенденциозно . Мне попалась книга , изданная Институтом востоковеде - ния, где был переснят фотоспособом «диван » его и были приведены подстрочники » [6, с. 9]. Цикл состоит из семи стихотворений и поэмы «Вершина неопределенности » и открывается эпиг - рафом – четверостишием О. Хайяма , переведен - ным Г. Сапгиром , в котором заданы все основные парадигматические константы поэтического кано - на переводного рубаи : Поскольку все, что в мире существует , Уйдет , исчезнет , а куда Бог весть , Все сущее , считай , не существует , А все несуществующее есть [7, с. 117]. Стихотворение написано пятистопным ямбом с рифмовкой авав, посылка дается в первом бейте , а философская сентенция – в четвертой строке .— 169 —Цикл представляет собой , по словам Г. Сапгира , «стихи философские , сгусток того, что я хочу сказать, в четырех строках » [6, с. 9]. Это определение основной направленности цикла полностью соответствует пафосу рубаи как формы философского размышления . Заглавие книги «Стихи для перстня », отсылающее читателя к древней традиции вырезания на поверхности перстня изображения богов и монархов , афоризмов и заклинаний -изречений в стихах , часто имеющих сакральный , маги - ческий смысл (упоминающееся в «Гамлете » У. Шекспира ), также использовано для акцентуа - ции идеи лаконичной формы , содержащей фило - софскую сентенцию , «сгусток мудрости ». В «Стихах для перстня » Г. Сапгир во многом отдает дань традициям восточной поэзии , включая разра - ботку канонических тем древнеперсидской лирики , употребление свойственных ей образов , мотивов и символики , а также традициям перевода рубаи (например , использование пятистопного и шестистопно - го ямба как наиболее соответствующих метру рубаи ). По аналогии с хамрийят (арабской «винной поэзией », посвященной воспеванию вина и опьяне - ния), к которой относят и рубаи О. Хайяма , в «Стихах для перстня » Г. Сапгира представлены такие характерные мотивы и образы , как мотивы вина и винопития (пьянства ) и образ пьющего человека : «Твое вино давно смешалось с морем » /Г. Сапгир . «Кувшин »/ «После блуда , после пьянки Я сижу в стеклянной банке » /Г. Сапгир . «Экспонат »/ «Я еще смогу водки выпить » /Г. Сапгир . «Стихи , которые написал бы мой учитель Е. В. Кропивницкий , если бы он был еще жив»/ Я в кувшин нацедил молодого вина , Он выбалтывать тайны мне начал спьяна … /О. Хайям / Гора , вина хлебнув , и то пошла бы в пляс . Глупец , кто для вина лишь клевету припас . Ты говоришь , что мы должны вина чураться ? Вздор ! Это дивный дух, что оживляет нас. /О. Хайям / В стихотворениях Г. Сапгира воспроизведен часто употребляемый в восточной поэзии мотив души как вина и священного наполнения пустого сосуда , кувшина (человеческого тела), что можно найти в виде почти дословно переданных цитат и метафорических образов из рубаи О. Хайяма :Я вынут весь – один костяк Сквозь эту ветошь ярче солнца О Господи ! Сверкаешь как! /Г. Сапгир . «Голос »/ Огонь горит в моей груди И как в лучах светла волна Я вижу тысячи волшебств , Мне вся вселенная видна /О. Хайям , пер. К. Бальмонта / Наиболее ярким примером реализации этих мотивов является стихотворение Г. Сапгира «Кувшин», в котором , согласно названию , ключевым становится образ кувшина как метафоры тела, концептуальность которого подчеркивается употреб - лением этого слова и его синонимов в каждом четверостишии , и мотив вина как его наполнения (ср. с «Кувшин из праха моего слепите / Я освежусь вином – и оживу //», «Сосуд из глины влагой развол - нуй» О. Хайяма ): 1 Кусок ноздреватого черного хлеба И глиняный – черный от света – кувшин … 2Земля и море – облака – В огромной глиняной посуде … 3Твое вино давно смешалось с морем Но вот со дна берут тебя, несут … Я, как и ты, кувшин , пустой сосуд … /Г. Сапгир . «Кувшин »/ С этим мотивом неразрывно связаны архаич - ные образы сосуда из глины и образ гончара – Бога , создающего человека и повелевающего им, а также быстротечного Времени , появляющиеся в книге Г. Сапгира в стихотворениях «Кувшин », «Храм »: А Время так упорно месит глину , Что даже глину превращает в Лик /Г. Сапгир . «Храм »/ <···>Я, как и ты, кувшин , пустой сосуд … /Г. Сапгир . «Кувшин »/ Тому на, чьем столе надтреснутый кувшин Со свежею водою и только хлеб один <···>Гончар кругом в базарный день шумит Он топчет глину , целый день подряд А та угасшим голосом лепечет : «Брат, пожалей , опомнись – ты мой брат!» <···>М. П. Водолеева . Традиции рубаи О. Хайяма в «Стихах для перстня » Г. СапгираВестник ТГПУ . 2009. Выпуск 9 (87) — 170 —Лепящий черепа таинственный гончар <···>Кувшин мой, некогда терзался от любви ты Тебя , как и меня , пленяли кудри чьи-то /О. Хайям , пер. И. Тхоржевского / Философская тема времени , мимолетности и бренности бытия , актуальная для восточной лири - ки и реализующаяся в мотиве «праха » в стихотво - рениях О. Хайяма и Г. Сапгира , имеет сходное значение и единое лексико -семантическое поле , в которое входят лексемы «прах , пыль , труха , пепел » (у Г. Сапгира еще и «ветошь , дыра »): Кувшин из праха моего слепите <···>В комочке праха сером Ты раздавил сиявший юный глаз <···>Где прах героев ? Ветром разнесен /О. Хайям / В стихотворении «Голос » Г. Сапгир раскрывает одну из ключевых в его творчестве тему быстро - течности времени , используя все тот же прием троекратного повторения слов , составляющих концепт «праха »: 1 В труху истерлось , в пыль смололось … И лишь один в пустом дому … 2 Я весь разъят ! Я – пепел ! Я – дыра Орущая … Просвечивает хаос … 3Сквозь эту ветошь ярче солнца … [7, с. 117] Эта тема усилена использованием мотива физи - ческого уничтожения , исчезновения человека , сопровождающегося описанием физиологических подробностей : Язык . Печенка . Селезенка . Я вынут весь – один костяк /Г. Сапгир . «Голос »/ И стоит ли жалеть , что я – кровавой слизи , Костей и жил мешок – исчезну вдруг из глаз? /О. Хайям / Акцентирование на физиологических подроб - ностях свойственно лирике Г. Сапгира в целом . Тот же прием часто используется , например , в книге «Элегии »:Выблевал и содрогнулся – фонтаном звезд ! – содрогнулся и снова выблевал – заголосила вселенная – уже обмяк и ускользает /Г. Сапгир . «Акт»/ Отдельно – сердце – желудок – легкие – яичники – два черепа безгубых – я и ты… /Г. Сапгир . «О любви »/ Уровень проявления статичных признаков кано - на рубаи изменяется в книге «Стихи для перстня » от текста к тексту . Если первые три стихотворения «Голос », «Кувшин », «Храм » соответствуют основ - ным чертам переводного канона рубаи (четверо - стишия со схемой рифмовки аааа , аава , написан - ное пятистопным ямбом , имеющее афористичес - кую сентенцию в четвертой строке , раскрывающие традиционные мотивы вина и образы гончара , сосуда), то уже в четвертом стихотворении «Рисун - ки» можно отметить ослабление соблюдения этих норм и появление авторских приемов (нетрадици - онную рифмовку аввв, авав, изменение размера на трехстопный и четырехстопный ямб, хорей и т.д., практическое исчезновение традиционных симво - лов и образов , появление «пустого » рубаи ). Свойственный лирике Г. Сапгира принцип пустотности текста («Новогодний сонет », «Фриз разрушенный » и др.) реализуется и в «Стихах для перстня ». В стихотворении «Рисунки » под цифрой 7* появляется «пустое » рубаи с комментарием под звездочкой в конце страницы , в котором описыва - ется содержание вышерасположенного пустого пространства страницы , предполагающего запол - нение пустующего места устойчивым каркасом рубаи. 7* * Комментарий : Здесь тьма людей , растений и существ , Здесь дни воспоминаний и торжеств , Здесь мысли . Пойманные налету , И все, что образует Пустоту . /Г. Сапгир . «Рисунки »/ Часто в «Стихах для перстня » Г. Сапгир исполь - зует такой прием , как снижение : Ах, всего засрала каракатица Не чернилами – грязью густой ! <···>— 171 —А жизнь – такая скользкая тварюга : Все б выплеснуться , выпрыгнуть , уйти … /Г. Сапгир . «Рисунки »/ Нет, даже дохлую собаку Не брошу я в такую бяку /Г. Сапгир . «Экспонат »/ Ты снял пиджак , рубашку , брюки , трусики <···>Тянется органика – паршивка Все-таки в механике ошибка /Г. Сапгир . «Вершина неопределенности »/ Прием снижения является одним из ключевых в поэтике Г. Сапгира . В книге «Московские мифы » этот прием реализуется в смешении идеализирован - ных образов античных богов и героев с реалиями советской Москвы (в стихотворении «Главтитан »: «Сизиф толкал вагоны в гору / Атлант держал свою контору …»). «Сонеты на рубашках » включают в себя примеры сонетов -подражаний Ф. Петрарке и А. Данте , в которых происходит противопоставле - ние традиционной формы сонета и сниженного современного содержания («Я помню , мы накачивались водкой .../ Пришла с подругой ... Села , не дичась ...»). Особенностью авторской интерпретации формы рубаи можно считать и объединение отдельных четверостиший (обычно трех , редко пяти -шести ) в одно стихотворение , имеющее единое заглавие , реализующееся во всех объединенных элементах (кроме поэмы «Вершина неопределенности »). Таким образом , деформируется традиционное восприятия формы рубаи , использующейся как отдельное , законченное по смыслу четверостишие . Объединенные и пронумерованные отдельные рубаи в «Стихах для перстня » трактуются как стро - фы одного стихотворения . Продолжая традиции восточной литературы , Г. Сапгир модифицирует канон формы и стихот - ворного перевода рубаи , изменяя его метрический рисунок , рифму , композиционную структуру и семантическое наполнение , тем самым способствуя развитию и актуализации этой формы .М. П. Водолеева . Традиции рубаи О. Хайяма в «Стихах для перстня » Г. Сапгира Список литературы 1. Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. В. М. Кожевникова , П. А. Николаева . М.: Сов. энциклопедия , 1987. 752 с. 2. Шапир М. И. На подступах к общей теории стиха (методы и понятия ) // Шапир М. И.: Universum verses: Язык –стих–смысл в русской поэзии конца XVIII–ХХ веков . М.: Языки русской культуры , 2000. 536 с. 3. Гаспаров М. Л. Русский стих начала ХХ века в комментариях . Изд. второе (дополненное ). М.: Фортуна Лимитед , 2001. 288 с. 4. Хайям О. Рубайят . М.: Изд-во Эксмо , 2008. 480 с. 5. Синельников М. Мысль , острый луч // Хайям О. Рубайят . М.: Изд-во Эксмо , 2008. 480 с. 6. Глезер А. Интервью с Генрихом Сапгиром // Сапгир Г. В. Собрание сочинений в 4 томах . Т. 2. М.: Третья волна , 1999. 320 с. 7. Сапгир Г. В. Собрание сочинений в 4-х томах . Т. 2. М.: Третья волна , 1999. 320 с. Водолеева М. П., соискатель . Южно -Уральский государственный университет . Пр. Ленина , 76, Челябинск , Челябинская область , Россия , 454080. E-mail: tess_derb@mail.ru Материал поступил в редакцию 14.10.2009. M. P . Vodoleeva THE TRADITIONS OF THE RUBAI BY O. KHAYYAM IN THE «THE VERSES FOR A RING» BY H. SAPGIR The tradition of the poetic translations of the rubai by O. Khayyam is developed enough both in the European and Russian literature. In 1950th years Henry Sapgir made the translations of the poems by O. Khayyam, and created the cycle of the quatrains «The Verses for a Ring» (1981), which similar by the composition and the subjects to the classical firm form of the east poetry – rubai. Continuing the traditions of the east literature, H. Sapgir modified the canon of the form and the poetic translation of the rubai, he changed its metric figure, the rhyme, the composite structure and the semantic filling, thereby contributing to the development and the actualization of this form. Key words: the east poetry, the canon genre form, the rubai, the tradition of the poetic translations, the verses for a ring, the form of the philosophical reflection, the «empty» rubai, the evolution of the genre form. South Ural State University. Pr. Lenin, 76, Chelyabinsk, Chelyabinsk oblast, Russia, 454080.E-mail: tess_derb@mail.ru	Рубаи - одна из основных форм восточной поэзии .
d2eab634-b461-4d31-a9fc-a2b69af785c7	Зинченко Л. Н.	2,010	Фольклорные традиции в произведениях для детей поэтов Алтайского края	Статья посвящена определению основных типов фольклорных заимствований в региональной поэзии для детей. В работе описаны жанрово-стилистические факторы взаимодействия фольклора и авторской детской поэзии.	ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 5 (24) 2010 45 14 Так, в письме к М.П. Чеховой от 24 ноября сообщается : «Та собака , о которой я писал тебе , огородницкой породы , окончательно поселилась под маслиной . Решили не гнать ее, пусть живет . А кошек будем стрелять » [7, с. 310]. 15 См. комментарий к строчке «Дрессированные блохи продол - жают служить святому искусству » - «Представления «дрессирован - ных блох » устраивались на ялтинской набережной » [7, 543]. 16 Упоминание столицы вновь отсылает к пушкинско - онегинскому : «Хандра ждала его на страже / И бегала за ним она, / как тень иль верная жена» - Пушкин А.С. Полн . Собр . соч. : в 10 т. Т. V – М.: изд-во АН СССР , 1957. - С. 33. 17 См. о саде: Хайнади 3. Сад как архетипический топос у Чехова // Slavica XXXIII. Kossu th Egyetemi Kiado, Debrecen, 2004. 217–229. 18 Лейтмотив описания Дома – «Одним словом , не дом, а волшеб - ство » [6, с. 232], «Виды со всех сторон замечательные , а из твоей комнаты такие виды , что остается пожалеть , что этого дома у нас не было раньше » [7, с. 231]. 19 См. в примечании : «О. Л. Книппер подарила Чехову кактус «Царица ночи » [6, с. 540]. Или еще: «Зеленый гад в цветочном горш - ке, который Вы дали мне и который я довез благополучно , сидит теперь в саду и греется на солнце» [7, 257]. 20 «Дом мой строится , но муза моя совершенно расстроилась , я ничего не пишу , и работать совсем не хочется ; надо вздохнуть иным воздухом , а здесь на юге такая лень!» [7, с. 130]. 21 Рай иронически подается как убывающий мир: «Комаров нет. Смородину съели воробьи » [7, с. 202]. 22 Отмечено в комментарии Н.А.Роскиной : «Рябая баба , на кото - рой будто бы мечтает жениться Тихонов , — постоянная шутка в его переписке с Чеховым » [7, с. 363]. 23 «Поповна - дочь протоиерея А. Терновского Надежда Александ - ровна » [7, с. 450]. 24 Так подписано это письмо к М.С. Малкиель . 25 См. о Бахчисарае в другом контексте – «книпперском »: «Здрав - ствуйте , милая , драгоценная , великолепная актриса ! Здравствуйте , моя верная спутница на Ай-Петри и в Бахчисарай !» [7, с. 260]. 26 Иоганнес – персонаж пьесы Г. Гауптмана «Одинокие ». Вновь идентификация с литературным архепическим персонажем . 27 А.А. Похлебина – преподавательница музыки . Похлебкина – камень преткновения в отношениях Чехова с Л. Мизиновой . Так, в упоминаемом Чеховым письме от 4 ноября 1898 г. она писала : «Вы боль - ны, Антон Павлович ? Как это ужасно ! Давно я хотела выразить Вам свое сочувствие , да смелости не хватало . Четыре года Вы меня не видели , может быть , совсем меня забыли , а я всё та же, какою Вы меня знали раньше » [7, с. 389]. Мизинова ответила : «Если Вы не врете (по обыкновению ), что приедете один , я Вас встречу на вокзале и рекомендую Вам пансион <...> С Вашей невестой я обязуюсь быть вежлива и даже нечаянно постараюсь не выцарапать ей глаз! Но лучше оставьте ее в России ! <...> Нет , не женитесь лучше никогда ! Нехорошо . Лучше сойдитесь просто с Похлебиной , но не венчайтесь ! Она Вас так любит , и она действительно женщина ! И такая , как Вам надо !» [7, с. 389]. 28 Но даже здесь Чехов не обошелся без пародии . Н. Роскина нахо - дит первоисточник : «Часто употребляемая Чеховым перефразировка знаменитого обращения И. С. Тургенева к Л. Н. Толстому в письме : «Великий писатель русской земли !» [7, с. 510]. Библиографический список 1. Бушканец , Л.Е. Dzienniki pisarzy rosyjskich [ Дневники русских писателей ]. Studia Rossica XVII. Warszawa. 2006 / Л.Е. Бушканец // Чеховский вестник . – М.: МАКС Пресс . - 2006. – № 20. 2. Гоголь , Н.В. Скульптура , живопись и музыка // Собр . соч.: в 6 т. – М.: ГИХЛ , 1959. - Т. VI. 3. Люсый , А.П. «Крымский текст русской культуры и проблема мифологического контекста »: дис. … канд . культурол . – М., 2003. 4. Пушкин , А.С. Полн . собр . соч.: в 10 т. – М. : изд-во АН СССР , 1957. - Т. V. 5. Топоров , В.Н. Миф . Ритуал . Символ . Образ . Исследования в области мифопоэтического . – М.: Издательская группа «Прогресс » – «Культу - ра», 1995. 6. Тужилин , Н. О чем говорят названия [Э/р]. – Режим доступа : http://bibliotekar.ru/encMir/71.htm 7. Чехов , А.П. Полн . собр . соч. и писем : в 30 т. Письма . – М.: Наука , 1980. - Т. VIII. 8. Щукин , В.Г. Чеховская дача : культурный феномен и литературный образ // Очерки русской культуры XIX в. – М., 2005. – Т. V. Статья поступила в редакцию 08.10.10 УДК 82-93 Л.Н. Зинченко , канд . филол . наук АлтГПА , г. Барнаул , E-mail: larisa-zin@mail.ru ФОЛЬКЛОРНЫЕ ТРАДИЦИИ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ ДЛЯ ДЕТЕЙ ПОЭТОВ АЛТАЙСКОГО КРАЯ Статья посвящена определению основных типов фольклорных заимствований в региональной поэзии для детей . В работе описаны жанрово -стилистические факторы взаимодействия фольклора и авторской детской поэзии . Ключевые слова : региональная литература , детская поэзия , фольклор , жанры , фольклорные традиции . Детская литература и генетически , и типологически связана с фольклором , и изучение этой связи является одной из составных частей общего изучения фольклоризма литературы в целом1, и детской литературы в частности2. С.М. Лойтер , обозначая универсалии поэтики детского стиха , отмечает , что «детский фольклор для детской литературы – арсенал поэтиче - ских средств , выверенных временем и традицией , неисчерпае - мый резервуар поэтической образности .» [1, с. 14.]. Рассмотрение жанрово -стилистических способов взаимо - действия фольклора и детской поэзии – цель данной статьи . Предметом изучения являются произведения поэтов Алтай - ского края для дошкольного и младшего школьного возраста . Детям близок региональный художественный материал , подтвержденный их жизненным опытом и впечатлениями . Мир природы Алтая , географические названия , биографическая , издательская связь писателей с Алтаем – все это дает ребенку возможность понять , что поэтическое , литературное рядом , его надо только увидеть и услышать . Поэтому региональная литература – благодатный материал для работы с детьми , она «расширяет информационное пространство учащихся , приоб - щает их к духовно -нравственным ценностям региона , позво - ляет осознать ответственность за судьбу края » [2, с. 6]. Стоит отметить , что детская литература Алтайского края редко становится объектом исследований филологов и критиков . Меж - ду тем региональный фонд лирики для детей достаточно весом: В. Башунов , Л. Мерзликин , В. Озолин , М. Юдалевич , С. Клюшников , Г. Рябченко , А. Гусев , В. Тихонов , А. Власов часть своего творчества посвятили детям . На детскую аудито - рию ориентирована поэзия В. Нечунаева , В. Новичихиной , Г. Чарикова , А. Денисова , М. Мокшина … И это далеко не полный перечень художников слова Алтайского края . Творчество каждого поэта индивидуально и неповторимо . Однако задача работы – не характеристика художественного мира отдельно - го поэта , а выявление закономерностей влияния детского фольклора на авторскую поэзию . ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 5 (24) 2010 46 Важной чертой многих поэтов , пишущих для детей , является использование специфических традиций устного народного творчества . Один из типов фольклорной рецепции – «включе - ние в жанровый ряд авторской детской поэзии фольклорных жанров » [1, с. 14.]. Один из популярных жанров у поэтов – загадка . Автор - ские загадки легче отгадываются , предметы и явления в них знакомы детям . В качестве «подсказок » поэты используют звукоподражание , рифму . В. Новичихина , следуя народным образцам , сочиняет загадки о предметах и явлениях , знакомых детям : о листочках , одуванчике , облаках и небе , морозе , кактусе [3, с. 99-100]. Много загадок у А. Денисова , который группирует их по темам : «Загадки о лекарственных растени - ях», «Загадки в поле и на грядке », «Загадки о цветах », «А эти загадки живут в лесу , умножая его красу », «…И другие загад - ки» [4, с. 54-74]. Изобразительно -выразительные средства загадки , исполь - зуемые авторами , богаты и разнообразны . Это и олицетворе - ние (В. Новичихина : одуванчик – мальчик «Ивашка в светлой , праздничной рубашке », мороз – «скульптор , художник , строитель »; А. Денисов : береза – «невеста -красавица », малина – «в красной шапочке княжна », сверчок – «ночной музы - кант »), и эпитеты (В.Новичихина : «белые овечки » – облака , «поле голубое » – небо ; А. Денисов : «серый ком» – заяц, «лист пахучий » – смородина ), и сравнение (В. Новичихина : «Я колючий , словно ёж» – кактус ; А. Денисов : ручей «змейкой извивается », у совы «глаза , как плошки »), и метафора (В. Новичи - хина : почки – «кулачки », листочки – «зелёные платочки »; А. Денисов : лотос – «цветок священного истока », василек – «небесной сини лоскуток »). Иногда к загадкам , составленным из нескольких повествовательных предложений , авторы , чтобы обострить , конкретизировать ситуацию , добавляют вопро - сительное предложение : «На лугу стоит Ивашка / В светлой праздничной рубашке . / Дунул ветер на Ивашку – / Разлете - лась вся рубашка ./ Кто тот мальчик ? (одуванчик )» (В. Нови - чихина ); «Эта птичка -невеличка / Вяжет домик -рукавичку – / Колыбель на ветке . / А внутри – чьи детки ?)» (А. Денисов ). Вопросительное предложение повышает эмоциональность загадки , приближает ее к слушателю , более настойчиво требуя от него немедленного , обязательного ответа . Нередко загадка специально оказывается структурно не оконченной . Ее незавершенность связана с синтаксическим и ритмическим оформлением , с пропуском рифмы . Завершенность образуется при отыскивании слова -отгадки : «Кулачки разжали почки – / В них зелёные платочки . / Что же это за платочки ? / То весенние … (листочки )» (В. Новичихина ); «Над землею хвост - косичка , / В норке прячется лисичка / В красном платьице - обновке . / Как зовут её? (морковка )» (А. Денисов ). Авторские загадки привлекают сочными красками , раду - ют яркими образами , удивляют неожиданными сравнениями , помогают ребенку по иному взглянуть на окружающий мир. Другой популярный жанр детской поэзии – считалки (В. Башунов «Чуки -чок» [5], Г. Рябченко «Две румяные ватрушки …» [6], В.Новичихина «Считалки » [3] и др.). Главным организующим принципом авторских произведений этого жанра , как и фольклорных , является ритм . Часто для передачи ритмико -интонационной структуры считалки поэты прибега - ют к парацелляции : Чуки -чок, Чуки -чок, лопнул вызревший стручок . Тетенька Горошина очень огорошена : разбежались ее дочки за капустные листочки . Чуки -чок, чуки -чок, кто увидит , тот – молчок ! В. Башунов [5, с. 2] Две румяные ватрушки , закадычные подружки , на тарелочке сидели и мечтали чтоб их съели – ты и я, она и он. Кто не ел, выходит вон. Г. Рябченко [6, с. 126] От фольклорной унаследовали литературные считалки композицию : «начин » («Чуки -чок, / Чуки -чок, / лопнул вы-зревший стручок », «Мы купили в магазине / Фруктов целую корзину », «Вот машины разных марок . / Выбирай себе пода - рок», «Две румяные ватрушки , / закадычные подружки , / на тарелочке сидели / и мечтали , / чтоб их съели »), «ход» и «выход» («Чуки -чок,/ чуки -чок, / кто увидит , / тот – молчок !», «Выходи из круга вон!», «Что ты выбрал ? Отвечай -ка?», «Кто не ел, / выходит вон»). Однако в литературной считалке на первое место выходит поэтическая игра со словом , ребенку предлагается узнать «народный прообраз , уловить черты сходства и различия , увидеть обыгрыш , лукавство , иронию автора в моменты притяжения и отталкивания от фольклорно - го образца » [7, с. 90]. Особое место в творчестве поэтов занимают литератур - ные дразнилки , которые , в отличие от фольклорных , имеют объективный характер . К жанру дразнилок В. Новичихина [3, с. 78-83] обращает - ся не ради осмеяния конкретного ребёнка , а для ироничного изображения недостатков , свойственных в той или иной степени всем детям : неряшливости , капризности , непоседливо - сти, трусости , жадности и пр. При этом автор использует все средства словесной изобразительности : звукопись («Рёва - рёва -рёвушка , / Дойная коровушка !», «Бала -бала -балаболка ! / День болтала без умолку .»), обыгрывание фразеологизмов (выбражуля «нос до неба задирала », трусишка «тени собст - венной боится »), гиперболу (обжора съел «бочку сладкого варенья », «поросят штук двести – с потрохами вместе !», пустосмешки «утром скажут дребедень – и смеются целый день »), повторы («Сёма -дрёма , дёма -лень! / Дремлет дрёма целый день !», задавака -якала говорит : «А вот я! / Да я! / Да я! / Я умнее журавля !»), перечисления (обжора «Съел цыплёнка - табака , / Выпил кружку молока , / Слопал дюжину котлет , / Килограмма два конфет ,/ Семь бутылок лимонада / И короб - ку мармелада !»). Фольклорный жанр дразнилки находит своё отражение в детской поэзии М. Юдалевича («Коля -коллекционер » [8, с. 231-232], « Костик -хвостик » [8, с. 236-238]), В. Нечунаева («Дразнилки » [9, с. 18], «Жадина » [10, с. 21], «Валенька » [10, с. 22]), М. Мокшина («Трусишка » [12, с. 38], «Забияка » [12, с. 45]). В своих текстах поэты , используя такие средства художественной изобразительности , как звукопись , ритмиче - ский рисунок , гиперболу , литоту , перечисления , переверты - ши, сохраняют основной закон построения дразнилки – нару - шение нормы в поведении , внешности , приписываемое конкретному ребенку . Привлекают поэтов заклички (В. Новичихина «Приходи , весна !» [3, с. 64], «Дождик -дождик …» [3, с. 84]; В. Нечунаев «Заклинание » [10, с. 47]), приговорки (А. Денисов «Стрекоза » [4, с. 39], «Мотыльки » [4, с. 41]; В. Нечунаев «Стрекоза » [4, с. 30]), сказки (М. Юдалевич «Волшебная галка » [8, с. 223226]; В. Новичихина «Лесная сказка » [3, с. 97]; В. Нечунаев «Сказка о гусе и Пете » [4, с. 61-65], « Сказка о заводной лягушке » [4, с. 80-99]). Наиболее продуктивным жанром детского фольклора , разрабатываемым авторской поэзией является колыбельная песня . В «Колыбельной песенке » В. Нечунаева [9, с. 30], проникнутой чувством слитности человека и природы , варьиру - ется мотив «все спят, и ты спи»: «Сладко спится воробью , / Спит зайчонок под кустом , / В речке спит усатый сом, / И заснула крепко / В огороде репка …». Расположение формул убаюкивания в данном тексте соотносимо со сказочными формулами : начальная – «Баю-баюшки -баю» – открывает стихотворение , вводит в описание спящего мира ; медиальная – «Спи, мой мальчик , баю-бай, / Поскорее засыпай » – возвра - щает к ситуации усыпления ; конечная – «Баю-баю-баю» – завершает колыбельную . Со сказкой роднит и упоминание золотой рыбки , способной исполнить желания . Не случайно фраза о золотой рыбке , живущей на дне, заканчивается много - точием , которое можно трактовать по разному : ребёнку пре-ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 5 (24) 2010 47 доставляется возможность во сне пообщаться с рыбкой ; рыбка исполнила желание «баяльщика », и ребёнок заснул и т. д. Отвечает формальным параметрам народной колыбель - ной песни и «Колыбельная » М. Юдалевича [8, с. 121-122]. В ней используется привычный для этого жанра перечислитель - ный ряд: «Тихо белке спится , / смотрит сны лисица , / сладко спит зайчиха , / спит волчица тихо , / спит и соболиха , / спит и маралиха , / и мычит спросонок / чуткий мараленок ». В каче - стве традиционных элементов можно назвать здесь и парную рифмовку , свойственную фольклорной традиции . «Колыбельная » А. Власова [11, с. 45] построена на моти - ве охраны сна и – шире – всей жизни ребёнка . С фольклорны - ми колыбельными произведение А. Власова роднит звукопись (повтор шипящих создаёт ощущение завываний , свиста снеж - ной метели ), инверсия (эпитеты стоят за определяемым словом: птица вещая , сны нехитрые , песня колыбельная ). При этом наблюдается явное тяготение к христианской и литера - турной традиции : образ свечи и птицы счастья («Я тебе свечу оставлю , / Птица Счастья вещая »), «незримость » охраните - ля, сила молитвы («Сохранит незримый кто-то / Сны твои нехитрые , / Переложит их на ноты , / Защитит молитвою »). «Знаками » книжной культуры выступают точная , перекрёст - ная рифма (в народной колыбельной рифма смежная ), чёткий стихотворный размер , особая лиричность и мелодичность (можно предложить детям прослушать запись данной колы - бельной ), которые выступают показателем авторского стиля . Фольклорная традиция в колыбельных В. Новичихиной («Первая колыбельная », «Вторая колыбельная », «Третья колыбельная », «Колыбельная для девочки ») [3, с. 94-96] прояв - ляется в формулах убаюкивания («баю-бай», «люли -люли »); параллелизме построения строф и строк ; парной рифме ; в изобилии ласкательно -уменьшительных суффиксов и в словах, обращенных непосредственно к ребенку , и в названиях всего того, что его окружает (Катюшенька , Юрочка , дочуроч - ка, собачка , Мурочка , петушок , стеночка , горенка , печурочка и т. д.). Традиционным является обращение ко сну с просьбой «быстрее прилетай », к зооморфным персонажам (собачка , кошка , петушок , сорока , мыши ) с требованием не будить ребенка , не мешать ему спать . Наиболее приближены к народной поэтике «Вторая колыбельная » и «Колыбельная для девочки ». Так, во «Второй колыбельной » [3, с. 95] сон ребенку несут голуби , усыпляю - щие, как и в народной песне , своим воркованием («Под окош - ком гули сели. / Стали гули ворковать , / Приговаривать : / Спи, Аленка , люли -люли …»). Мотив утверждения сна марки - рован формулой «спи, … люли -люли » и усилен повтором глагола «спать »: «Спят Ванюша и Танюша , / Спит Катюшенька . / Спят Наташа , Вика , Даша , / Спит Валюшенька . / Спят Артемка и Андрей . / Засыпай и ты скорей !». В ряде колы - бельных В. Новичихина обновляет и пересоздает фольклор - ную традицию . Например , в «Третьей колыбельной » [3, с. 95] введен нетрадиционный для народной колыбельной персони - фицированный образ ночи , выполняющей функции усыпителя («Ночь крадется черной кошкой , / Ловит звезды , как мышей , / Усыпляет малышей »). Данное стихотворение соотносимо с колыбельной мотивом утверждения сна, который вводится образами спящего ночного мира («Сладко -сладко спят котя - та, / Птицы спят , и спят ребята . / Даже ветер спит на крыше .»). Но данный мотив резко обрывается тремя послед - ними строками : «Лишь не спит в кроватке Миша . / Почему не спит мальчишка ? / Потому что шалунишка ». Неожиданная развязка закреплена ритмическим перебивом , который дости - гается пропуском ударений (пиррихий ). Приведенные приме - ры свидетельствуют многоплановости отражений поэтики традиционной колыбельной в литературной . Таким образом , детская поэзия Алтайского края включает в свой жанровый ряд колыбельную песню , считалку , дразнил - ку, загадку . При этом обращает на себя внимание жанровый синтез детской поэзии , благодаря которому осуществляется приращение смысла и обогащение внутренней формы произ - ведений . Так, А. Денисов совмещает в одном тексте загадку и считалку : «Если он на грядке – / Это непорядки !/ Венчик – мини -граммофон / Коль сорняк , то с грядки вон!». У В. Башу - нова совмещены признаки молчанки и колыбельной песни («Тс-с!» [5, с. 16]). В «Песенке -считалке » В. Новичихиной соединены несколько жанров : считалка , закличка и песенка . Опираясь на поэтику закличек , поэт акцентирует внимание на чудесном свойстве ветра , несущего добро и благодать людям . Именно поэтому произведение наполнено эмоциями радости и веры в хорошее : «Ветер , быстрый и могучий , / Разгони скорее тучи ! … Чтобы всюду на планете / Солнцу радовались дети !». От песенки здесь – повторы , единоначатие , сходное построение строф , от считалки – ритм . В «Первой колыбель - ной» – многочисленные реминисценции из детской считалки («Раз, два, три, четыре , пять ..»), молчанки («Повернулись на бочок / И … молчок »), прибаутки с характерным для нее нани - зыванием персонажей («Леночку – у стеночки , / Раюшку с краюшку , / Иринку в серединку , / Маринку на перинку , / Танюшку – на подушку , / А Юленьку … в люленьку »). Ритмико - синтаксический строй этой колыбельной восходит к считалке и прибаутке и приобретает мерность и переводится в успокои - тельную ситуацию засыпания благодаря многочисленным повторам . «Синкретизм – привлекательная черта детской литературы , отражающая ее универсальный характер как явления культуры » » [13, с. 64]. Другой тип фольклорной рецепции - «усвоение , исполь - зование отдельных сторон поэтики » фольклорного жанра [1, с. 14.]. Например , текстообразующим началом многих детских стихов стал ритм считалки (М. Юдалевич «Чудаки -гусаки » [8, с. 226]; В. Нечунаев «Добрый луч» [10, с. 20], А. Денисов «Косуля » [4, с. 14] и многие другие ), обусловивший динамику и мозаичность этих текстов . Использует авторская поэзия вопросно -ответную форму прибаутки , потешки и кумулятив - ной сказки (М. Юдалевич «Кто же съел конфеты ?» [8, с. 234235]; В. Башунов «Таймень » [5, с. 17-20]; В. Новичихина «Летний дождь » [3, с. 70], «Кыси -брыси » [3, с. 91] и проч .), которая «оказывается тем художественным приемом , который позволяет энергично , эмоционально рассказать об окружаю - щем мире » [1, с. 114]. К народным песенкам и поддевкам восходит диалогичная форма детских стихотворений В.Новичихиной («Месяц май» [3, с. 21], «Каляка -маляка » [3, с. 53]), М. Юдалевича («О Феде и медведе » [8, с. 227-228], « Прочтите о Вите » [8, с. 232-234]) и других . Например , стихотворение В. Новичихиной «Месяц май», начавшись с диалога -спора : «Месяц май, он какой ? Красный , белый , голубой ?» заканчивается диалогом согласия : «Так какой же май, какой ? / Он зеленый , голубой , / Нежно - белый , ярко -красный ? / Самый светлый и прекрасный !» [3, с. 21]. Диалог – «как нельзя более соответствует детской жизнедеятельности и детскому анимизму , помогая отражать мир не таким , какой он есть, а таким , каким ребенок его представ - ляет, выражая себя» [1, с. 108]. Восходят к фольклору и звукообразы детской поэзии : «имитация звуковых особенностей явлений действительно - сти…», «прямое звукоподражание » и «звуковые ассоциации », когда «аллитерирующие звуки напоминают … о «ключевом слове » » [14, с.470]. В детской поэзии много ономатопов , имитирующих голоса животных и щебет птиц , жужжание насекомых : В. Нечунаев «Майское утро » [10, с. 12], В. Башу - нов «Сороки -вороны » [5, с. 7-8], Г. Рябченко «Шесть лягушек…» [6, с. 125] и др. Звукообразы детских стихотворений передают разные стороны бытия : удары предметов , стук часов, капель дождя и прочее : В. Башунов «Дождик » [5, с. 5-6], М. Юдалевич «Егор -фантазер » [8, с. 229]. Однако «если в детском фольклоре звуковая , фонетическая структура текста неотделима от процесса формирования языка детского словесного искусства , то в авторской детской поэзии это созна - тельная ориентация на звучание текста » [1, с. 15]. ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 5 (24) 2010 48 Проведенный анализ позволяет сделать вывод , что влия - ние фольклорных традиций в детской поэзии Алтайского края ощутимо на жанрово -композиционном , стилистическом и содержательных уровнях . Вместе с тем фольклорные образы , сюжеты , мотивы получают новую авторскую модификацию , а один текст может контаминировать в себе различные жанры . Такая фольклорная рецепция выражает общую тенденцию детской литературы и вписывает региональную детскую поэзию в общенациональный контекст . 1 См.: Медриш , Д Н. Литература и фольклорная традиция : Вопросы поэтики / Д. Н. Медриш ; Под ред. Б. Ф. Егорова . – Саратов : Изд-во Саратов . ун-та, 1980. – 296 с.; Русская литература и фольклор : (первая половина ХIХ века) / Академия наук СССР , Институт русской литературы (Пушкинский Дом) ; под ред. А. А. Горелова . – Л.: Наука , 1976. – 455 с.; Русская литература и фольклор , вторая половина XIX в. / Академия наук СССР , Институт русской литературы (Пушкинский дом); [отв. ред. А. А. Горелов ]. – Л.: Наука , 1982. – 444 с.; Русская литература и фольклор : (конец XIX в.) / под ред. А. А. Горелов . – Л.: Наука , 1987. – 367 с.; Миф -фольклор -литература : Сборник статей / Академия наук СССР . Институт русской литературы ; Отв. ред. В. Г. Базанов . – Л.: Наука , 1978. – 251 с. 2 См.: Краснова , Т.В. В ладу со сказкой (традиция фольклорной сказки в творчестве русских писателей XX в.) / Т. Краснова . – Иркутск : [б. и.], 1993. – 100 с.; Лойтер , С.М. Поэтика детского стиха в ее отношении к детскому фольклору / С.М. Лойтер . – Петрозаводск : Изд-во ПетрГУ , 2005. – 216 с.; Трыкова О.Ю. Детская литература и фольклор : аспекты взаимодействия : [Сб. ст.] /О. Ю. Трыкова ; М-во образования Рос. Федерации , Яросл . гос. пед. ун-т им. К. Д. Ушинско - го. – Ярославль : ЯГПУ , 2003. – 107 с. Библиографический список 1. Лойтер , С.М. Поэтика детского стиха в ее отношении к детскому фольклору . – Петрозаводск : Изд-во ПетрГУ , 2005. 2. Литература Алтая в культурном пространстве региона : учебно -методическое пособие для студентов филологического факультета и в помощь учителю -словеснику . – Барнаул : БГПУ , 2007. 3. Новичихина , В.А. Давайте познакомимся : стихотворения . – Барнаул : ООО РИПЦ «Печатный мир», 2007. 4. Денисов , А.С. «… Я начинаю путь »: Книга для детей и родителей . – Барнаул : ОАО «Алтайский дом печати », 2009. 5. Башунов , В.М. Деревенская тетрадка : стихи : [для дошкольного возраста ]. – Барнаул : Алтайское книжное изд-во, 1985. 6. Рябченко , Г.С. Для детей . – Барнаул , 2004. – № 3. 7. Литература и фантазия : сборник стихов для развития речи , воображения и памяти детей / сост. Л.Е. Стрельцова . – М.: АРКТИ , 1997. 8. Юдалевич , М.И. Избранное : в 5 т. – Барнаул : ОАО «Алтайский дом печати », 2008. – Т. 1. 9. Нечунаев , В.М. Учили азбуке козу / В.М. Нечунаев . – Барнаул : Алтайское книжное изд-во, 1982. 10. Нечунаев , В.М. Воробьиные качели : стихотворения для дошкольного и младшего школьного возраста . – Барнаул : Изд-во «Азбука », 2009. 11. Власов , А.В. Песни судьбы : Стихотворения разных лет. – Барнаул : Изд-во ООО «Акция -Информ -Плюс », 2008. 12. Мокшин , М.М. Мы живем в селе. – Бийск : НИЦ БПГУ , 2003. 13. Первова , Г.М. Проявление синкретизма в детской литературе // Мировая словесность для детей и о детях : сб. ст. – М., 2004. - Вып . 9. – Кн. 2. 14. Гаспаров , М.Л. Фоника . Литературный энциклопедический словарь / под ред. В.М. Кожевникова , П.А. Николаева . – М.: Советская энцикло - педия , 1987. Статья поступила в редакцию 08.10.10 УДК 801.73 О.В. Марьина , канд . филол . наук , доц., докторант АГУ, г. Барнаул , E-mail: marin_alex@mail.ru; maryina@uni-altai.ru ЦИТАТЫ КАК ПОКАЗАТЕЛЬ МЕЖТЕКСТОВОЙ ИНТЕГРАЦИИ (НА МАТЕРИАЛЕ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ТЕКСТОВ 1980-Х — 2000- Х ГГ.) Мы рассматриваем цитаты , аллюзии , реминисценции как показатель межтекстовой интеграции . Данный подход к исследованию цитатных включений был намечен сравнительно недавно (последние 5-10 лет). Он предполагает комплексное изучение цитат : их структуры , напол - нения , места в тексте , функций взаимодействия с другими синтаксическими единицами . Ключевые слова : цитатное включение , структура цитат , межтекстовая интеграция . Цитата в научной литературе изучается с нескольких позиций : использование в текстах различных функциональных стилей крылатых фраз и выражений , устойчивых фразеологи - ческих оборотов (М. Алексеенко , М. Бахтин , Г. Колшанский и др.); прием художественного смыслообразования и одновре - менно апелляция к авторитетной и актуальной в глазах автора литературной традиции (Б. Гройс , Г. Косиков , В. Терехина , Н. Хаджиев и др.). Исследование проблемы цитаты связано с распространением теории интертекстуальности (Р. Барт , Ю. Высочина , Ю. Кристева , Н. Кузьмина , В. Курицын , В. Руднев , Т. Руднева , Н. Фатеева , М. Эпштейн и др.). Цитаты , реминисценции , аллюзии в литературе рубежа ХХ – ХХI веков рассматриваются под разными угломи зрения. Главным образом цитатные включения исследуются как одна из специфических структурных особенностей современ - ного художественного текста , который становится простран - ством пересечения разнообразных цитат . В одних работах обращается внимание на корпус цитат и текстовых реминис - ценций (М. Алексеенко ), в других – на игровую функцию цитат (О. Богданова ). По мнению же Е. Маркасовой , нахож - дение связей между разными текстами – «занятие часто неблагодарное , поскольку результат нередко представляется гипотетическим …» [1, с. 248]. В любом случае использование цитат , расширение границ текста за счет стилистических и жанровых приемов не отрицается никем из исследователей . В рамках заявленной темы цитата понимается как один из показателей текста , обеспечивающих его связность и цель - ность . В текстах 1980-х годов встречается полная цитата : Не знаю , как Аллочку , меня этот образ преследует – двое краси - вых, благополучных людей – руки в стороны , ноги врозь , атьдва! Бэкон -то мой прав ! Я раньше только вторую половину фразы слышала , а теперь поняла и первую : «Процветание раскрывает наши пороки ». Вот он, оказывается , о чем (А. Лиханов «Благие намерения »). Цитируемый текст и информа - ция об авторе находятся во внутренней речи героини , поэтому традиционный способ передачи чужого сообщения : а) слова вводящие , указывающие источник – прямая речь – цитата ; б) прямая речь – цитата – слова вводящие , указывающие источ - ник – нарушается . Каждый компонент заключен в отдельном предложении , а не в конструкции с чужой речью . Элементы цитации активны в сфере персонажной речи : Я смотрела на чашку , бутерброды с колбасой , на директорское кресло , куда сейчас сядет Сева – и это будет довольно забав -	Редакция Русской службы Би-би-си собрала тематическую галерею из фотографий , присланных к М.П. Чеховой.
3529a8bb-10f1-4f73-8342-c776a67a6930	Токмакова Мадина Хасанбиевна	2,010	Способы выражения эмоций в кабардино-черкесском языке	Изучается эмотивная лексика кабардино-черкесского языка, которая на сегодня остается неисследованной. Выделяются основные три способа выражения эмоций: семантический, деривационный, синтаксический. В первом случае значение самого слова несет эмотивную нагрузку, выражает или обозначает эмоцию, это...	ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 2010. № 6 128 УДК 811 -35 СПОСОБЫ ВЫРАЖЕНИЯ ЭМОЦИЙ В КАБАРДИНО -ЧЕРКЕССКОМ ЯЗЫКЕ © 2010 г. М.Х. Токмакова Институт гуманитарных исследований Institute of Humanities Researches Правительства КБР и КБНЦ РАН , of Kabardino -Balkar Scientific Center RAS, ул. Пушкина, 18, г. Нальчик, 360000, Pushkin St., 18, Nalchik , 360000, kbigi@mail.ru kbigi@mail.ru Изучается эмотивная лексика кабардино -черкесского языка, которая на сегодня остается неисследованной. Выдел яются ос новные три способа выражения эмоций: семантический, деривационный, синтаксический. В первом случае – значение самого слова несет эмотивную нагрузку, выражает или обозначает эмоцию , – это самый продуктивный из спос обов. Второй способ – деривационный, предпо лагает участие аффиксов в образовании эмотивных слов. Как правило, присоед иняясь к словам, не обладающим эмотивным значением, они (аффиксы) выражают эмоциональное состояние говор ящего, демонстрируя его отношение к тому или иному предмету, явлению и т.д. Ис пользуя определенные синтаксические приемы (сравнения, обращения), существующие в кабардино -черкесском языке, можно также выразить эмотивное знач ение. Ключевые слова: эмотивная лексика, выражение, семантический, деривационный, синтаксические средства, по ложительные или отр ицательные эмоции, контекст. ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 2010. № 6 129 It learns emotional vocabulary of Kabardino -Circassian language, which is n owadays still unstudied. Analyzing the accumulated language material, author disti nguishes three main ways of emotional expression: semantic, derivantic, syntactic. At first case the meaning of the word has emotional loading, expresses or means emotion – it is the most pr oductive of other ways. The second way is derivantic, it a ssumes participate of affekses in formation of emotional words. As rule, joining to words, which don’t have emotional mean, they (affikses ) express emotional condition of speaker, showing his attitude to this or that subject, phenomenon i.t.c. Using definite syntactic methods (comparisons, addresses) of kabardin o-circassian language you can also express emotional meaning. Кeywords : emotional vocabulary, expression, semantic, dereventic, synthetic means, pos itive or negative emotions, context. Традиционно изучением эмоций занималась пс ихология. Однако, с учето м специфики лексикологии, охватывающей и отражающей все больше сторон де ятельности человека, эмоции постепенно становятся объектом исследования и языкознания. Понятие «эмотивная лексика» еще недостаточно распростр анено в целом в язык ознании . Что касается а дыгских языков, то здесь эта проблематика остается нетрон утой целиком. Отсутствует даже определение эмоти вной лексики, нет терминов, касающихся этого явл ения. Между тем материал, накопленный нами, пок азывает, что это направление требует должного вним ания и изучения. Понятие «эмотивная лексика» встречае тся в раб отах В.И. Шаховского, который занимался разрабо ткой проблемы в контексте английского языка. Эмоти вность, по его мнению, это «имманентно пр исущее языку семантическое свойство выражать си стемой своих с редств эмоциональность как факт пс ихики, отраженные в семантике языковых единиц социал ьные и индивид уальные эмоции» [1, с. 24]. Эмотивн ая лексик а кабардино -черкесского языка может обозначаться, выражаться тремя основными способами: семантически, с помощью различных а ффиксов (назовем этот способ деривационным) и си нтаксически. В первом случае речь идет о том, когда значение сам ого слова несет эмотивную нагрузку, выражает или обозначает эмоцию , – это самый пр одуктивный из способов. Многие части речи в каба рдино-черкесском языке учас твуют в этом процессе: существительные ( дыхьэшх – смех, укIытэ – стыд и т.д.), прилагательные ( гууз – печальный, скорбный, нэжэгужэ – веселый и т.д.), глаголы и его формы (гъэтхъэн – рассмешить, разв еселить, къызэщ Iэвэн – вспыхнуть (о чувстве), къызыгуэчыр – тот, который сердится, нервничает, пыдыхьэшхык Iыу – усмехаясь, ухмыляясь и т.д.), наречия ( нэфIэгуф Iэу – весело, нэщхъейуэ – грустно и т.д.), местоимения ( мыдэ мыр – посмотри -ка на него), междометия ( Iыхьы – ух (выр ажает чувство удовл етворения), уэдыдыд – ой-ой-ой (выражает удивление, страх и т.п.) , частицы ( мыгъуэ, гущэ , выраж ают сожаление, мырелъ (арелъ) смотри -ка и т.д.). Приведем примеры из художественной литерат уры. А шынагъуэр зэрыщы Iэр IупщIу слъэг ъуати аращ сэ къытездзэу мы гъуэгуанэм хэкум сыкъыщ IэкIуэжар [2, с. 321] . –Что этот ужас есть, я ясно увидел, поэтому я бросился в обратный путь и вернулся на родину. Арщхьэк Iэ гъуэгур узижагъуэм и махуэу хьэлэчт [3, с. 483] . – Однако дорога до ужаса была о твратительной. Къуэм д эт псышхуэр къэгубжьами , И зы макъи зэхимых [4, с. 67] . – Хоть разгневалась большая река в овраге, ни одного ее звука оно не сл ышит. Гъыныр иухщ, зызэпилъэщ Iыхьыжри Лерэ з ыдэщыта гъуэлъып Iэм деж к Iэрыувэжауэ, бжэр къыIуихри Жанусэ къыщ Iыхьащ [5, c.112] . –Закончив плакать, выте рлась и встала у кровати, где раньше стояла Лера, дверь открыла сь, и вошла Жануся. Аслъэнокъуэм зишхыхьыжу Пщащэ ц IыкIум щхьэщ оувэ… [6, c. 96] . –Разъяренный Асланоко становится над девушкой. Нэщх ъейуэ бжьыхьэр мес йок IуэкI, Си усэм едж эм зегъэпсэху [7, c. 273]. –Печально осень вот проходит, Читая мои стихи, отдыхает. Темыр: уи барым Х уит сыщ I сыдэ Iэбэну. Сыпщ Iрэ?... Хъунщ - тIэ… Ало -о-уэхь, - мыдэ!.. Мыдэ мыхэр! [2, c. 251]. – Темыр: п озволь залезть в твой бар. Разрешаешь? Хорошо т огда. Бо -о-же, – вот это да!» – Ана, балигъ бгъэх ъуркъэ, л1ы ептынуми ? [8, с. 138] . – Неужели, ты не можешь подождать, пока она повзрослеет, прежде чем выдавать ее замуж ? Частицы могут употребляются самостоятельно л ибо с другими частями речи: Албэчрэ Дачий мыгъуэмрэ щIапIэжьым къинэри хъарзынэу исат мы ерв элуцэр къэхъеиху [9, c. 267] . – Бедные Албач и Дадий ост ались на этом участке и хорошо жили, пока револ юция не началась. – Дыдыдыд мыгъуэ , сабийм мэрак Iуэ пэбубыдыныр гуэныхьышхуэщ! – жиIэрт Ут Iэ, М эшыкъуэхэ я ш атэтех машинэм здэк Iуам [9, c. 201] . – Ой-о-ой, ограничивать детей в ягодах бол ьшой грех , – говорила Ута, пока шла на сепаратор к Машук овым. – Арелъ абы къыщыф Iигъэнар, ат Iэ иджыри блэкIа щы Iэкъым, къыщ Iэдзэжи еплъ, пхузэф Iэмык Iмэ, щыбгъэтыжынщ [5, c. 35] . – Смотри-ка, за что она зацепилась, но еще ничего не пр ошло, начни снова и посмотри, если не получится, бр осишь. Второй способ – деривационный – предполагает участие аффиксов в образовании эмотивных слов. Как правило, присоединяясь к словам, не облада ющим эмотивным значением, они (аффиксы) выражают эмоциональное состояние говорящего, демонстрируя его отношение к тому или иному предмету, я влению и т.д. Так, например, имена существительные, прилаг ательные посредс твом суффикса –жь могут отражать как положител ьное, так и отрицательное отношение говорящего, это может зависеть от того, к какому слову присоединяется данный суффикс. Если слово с положительным значением, то будет выражаться п оложительная эмоция – восхищение, одобрение, си мпатия. Так, например, если к словам губзыгъэ – умный или дэгъуэ – привлекательный, красивый, полож ительным по семантике, присоединить суффикс –жь, ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 2010. № 6 130 то, образованные слова губзыгъэжь, дэг ъуэжь будут выражать восхищение, одобрение, удовлетв орение. – Уэт губзыгьэжь ! Сыту псынщ Iэу къигъуэ та абы хэкIыпIэ. – Вот, умница! Как он быстро нашел в ыход. Зэрымыщ IэкIэ щIалэ дэгъуэжь къыхозгъэ удащ, тхьэ, уэри. Тхьэм ещ Iэ уэ сэ къысхуэпщ Iэнур? [10, c. 401] . – Между делом видного парня тебе выбрала. Бог зн ает, чем ты сможешь меня отблагодарить. Если с лово с отрицательным значением, то, ус угубляясь су ффиксом –жь, будет демонстрироваться отрицательная эмоция – пренебрежение, осужд ение: Гесиод: Ы -ы, къэрабгъэжь. ЛIыгъэр щагуэшым дур эшым удэсащ [11, c. 165] . – Гесиод: У, трус. Когда мужество разд авали, ты в углу сидел. – Зыгъэхъеи, нэзэжь , упык Iауэ аращ уи гъащ Iэм, – жиIащ Мурат, и бгъэ зэф Iэзэрыхьам псалъэхэр къыдришеиф къуде йуэ [12, c. 135]. – Только пошевелись, косой, и можешь попрощаться с жизнью, – сказал Мурат, еле выда вливая из стесненной груди слова . Если суффикс -жь присоединяется к семантич ески нейтральным словам, то судить о том, положител ьную или отрицательную эмоцию выражает говор ящий, можно только по контексту. Например, когда суффикс -жь присоединяется к нейтральным по зн ачению словам щIалэ – парень, унэ – дом, сложно о пределить , положительное или отрицательное эмоти вное значение приобретают они. Можно даже воспр инять их в значении «старый ». Но если сказать, напр имер, «Мухьэмэд зеи укъигъэпц Iэнукъым, укъигъэгуг ъамэ. Апхуэдэращ щIалэжь жыхуа Iэр». – Мухамед никогда не обманет, если обещал. Про таких говорят настоящий парень , то в данном случае слово «п арень» в результате приобретенного су ффикса -жь, можно перевести как «хороший, насто ящий парень». Другой пример : Уи унэжь хуэдэ щы Iэкъым. – Нет лучш е своего дома. В этом примере унэжь обознач ает не ст арый дом, а любимый, родной дом. Следует отметить, что и слова с первоначально положительной семантикой при присоединении су ффикса -жь в контексте могут приобретать отриц ательные оттенки значений, а имен но иронию. Напр имер, приведенное уже слово губзыгъэжь – умнейший в определенном контексте может выражать против оположное значение – дурак: Еплъыт мы губзыг ъэжьым ищIам. – Посмотри, что этот умник сделал. Бэрокъуэ и къуэжьым къызэригъэпц Iар Исмел жаг ъуэ щых ъуа щхьэк Iэ, къегуэуакъым [13, c. 79]. – Хотя и огорчило Исмела, что обманул его Бароковский с ынок, он не затаил обиду. Анализируя функционирование семантически не йтральных слов с суффиксом -жь, мы пришли к выв оду, что в большинстве своем они выражают нег ативное эмотивное значение. Приведем примеры: Дыужэгъуащ мы гъуэгужьыри , кIэ иIэжкъым. – И эта дорога надоела, конца ей нету. Ар фыз гъур кIыхьыжьт , дэк Iейщ, дэк Iейщ, дэк Iейри и щхьэк Iэр къигъэшыжауэ [9, c. 195] . – Это была худая длинн ющая женщина, которая росла, росла, росла и маку шка ее изогнулась. Ауэ пхъашэщ щIымахуэжьыр – Дыгъужь нэщ Iу къыжьэхопхъуэ, Хъыданыжьхэр с а-бий закъуэм Къришэк Iми ныф IопIыщIэ [6, c. 50]. – Но сурова зима – голодным волком набрасыв ается, хотя и укутывает (мать) единственного ребе нка тряпьем, замерзает он. Следует отметить, что пр исоединение суффикса -жь к собственным именам также выражает негати вное отношение говорящего. Например, Исхьэкъыжьым дигъэпсэукъым. – Исхак не дает нам жить спокойно. Ди гъунэгъу Тинэжьыр махуэ къэс къок Iуэри ди деж, си анэр егъэбамп Iэ. – Наша сосе дка Тина каждый день приходит к нам и доводит мою мать. В кабардино -черкесском языке достаточно ра спространены случаи, когда со словом, имеющим отрицательное значение, приобретенное благодаря су ффиксу -жь, соче тается частица мыгъуэ, в таких случ аях подобная конструкция выражает жалость говор ящего по отношению к объекту разговора. Напр имер, Уэ, делэжь мыгъуэ , сыту Iейуэ ухэуа. – Вот, бедал ага, как ты вляпался. Лусанэ: Зыщ IыпIи сык Iуакъым, си псэ т IэкIу. Сыщыси мыбдеж. ГуIэгъуэжь мыгъ уэти, и нэр зэ Iохьэ [11, c. 144]. – Лусана: Никуда я не ушла, душа моя, сижу же здесь. Какое горе, боже, глаза его слепнут. Посредством суффикса -шхуэ можно выразить восхищение ( дахэшхуэ: Сыту дахэшхуэ ар. – До чего же она красавица ), доверительность, расположе нность: Хьэжумар: Уэ къохъусыж, си къуэшышхуэ. Тхьэм насып защ Iэу къуитыж гугъу узэрехьар [11, c. 57] . – Хажумар: О, с возвращением, мой брат. Пусть сплошным счастьем бог вернет тебе перен есенные трудности. – Аращ, с и шыпхъушхуэ Хъалидэ. Укъэзгъапц Iэ уи мыгугъэ [14, c. 127]. – Вот так, моя сестрица Халида. Не думай, что я тебя обманываю. Суффиксы, образующие формы превосходной степени прилагательных, также могут выражать эм отивность – восхищение, одобрение: -щэ ( IэфIыщэ), - кIей (дахэк Iей). Сыту дахэк Iейуэ ухуэпа! – Как ты великолепно одета! – Ан-на, мыр уэра зыщ Iар? С ыту дахащэ, ярэби! [14, c. 110]. – Неужели это ты сдел ала? До чего же красиво, бог ты мой! Эй, ди Дах энагъуэу дахащэ , Насып мылъытэр зи пщ Iащэ, Пщыл IакIуэ псоми я дыгъэ, Насып дыгъэпсыр тхег ъадзэ! [15, c. 6]. – Эй, наша Даханаго пр екраснейшая, чьи листья бесконечное счастье, солнце для всех кр епостных, освети нас лучами счастья. Слово цIыкIу – маленький, присоединяемое к пр илагательному, может выражать уменьшительно - ласкательные оттенки (любовь, нежность): гуакIуэ цIыкIу – приятненький, псыгъуэ ц IыкIу – тонен ький, или может употребляться для выражения уничиж ительного оттенка, но при условии если в первом прилагательном наличествует суффикс –жь: Iеижь ц IыкIу – плохонький. Жамбот: Хэт игу къэк Iынт -тIэ абы щыгъуэ слъэгъуа а хъыджэбз гъур ц IыкIум уэ пх уэдэ тхьэ Iухуд къищ IыкIыу сэ сыдихьэхыну [2, c. 292] . – Жамбот: Кто бы мог подумать тогда, что из той тоненькой девчушки, которую я видел, выйдет такая красавица, способная меня увлечь. – ЛIыгъур уи ц Iэр, си тхьэмыщк Iэ цIыкIу? [14, c. 33]. – Лыгур – твое имя, мой бедненький? ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 2010. № 6 131 Сэ сыщ Iалэжь ц IыкIу щхьэк Iэ, Дыкъуэ къишагъащ Iэу лIыт, ит Iани, сэ сэщхьыркъабзэу, ари шынэрт [9, c. 232] . – Хоть я и мальчишка, Дыко, н едавно женившийся мужчина, и то, как и я, он тоже боялся. – Хьэ-хьэ-хьэ! Мо шыжь ц IыкIум зэрымыш эсыфар ф Iэемык Iущ Европэ псор къэзыгъэ Iурыщ Iа нэмыцэ офицерым, – къэдыхьэщхащ капитан гъурыр [12, c. 107]. – Ха-ха-ха! Немецкому офицеру, кот орый подчинил себе всю Евр опу, стало неудобно, что не смог оседлать ту лошаденку, – засмеялся худой к апитан. Любопытно, что слово с суффиксом -жь, обладающее отрицательным значением при присоед инении к слову цIыкIу, приобретает ласкательное зн ачение, например: Баби сэ сыфIэделэжь ц IыкIущ [9, c. 229]. – Для Баби я дурачок. Часто слово цIыкIу употребляется с собстве нным именем и при этом об означает не размер или возраст его, а так же как в предыдущих случаях, выраж ает любовь, нежность говорящего к данному объекту. Например : Лэгъунэ хьэщ Iэр псэлъыхъуу Мадинэ ц IыкIум ищIакъым, Апхуэдэ щ Iалэр тхьэмыщк Iэм Хуагъэфэщэнуи гугъакъым [6, c. 11]. – Что гость комнаты окажется женихом, Мад иночка не знала, что такой парень ей, бедной, до станется, не дум ала. Дахэуэс: – Мы си псэм хуэдэу Хьэмэл ц IыкIу, ПIытIакъ зэрыжи Iащи, Къыплъэщ Iыхьэну уэ зы ц Iыху Хэт ц Iыхуми нэгъуэщ Iми… [16, c. 162]. – Дахауос: Душа моя, Хамальчик, как сказал П ытак, не догонит тебя ни один человек, кто бы ни был…. С помощью отрицательных аффиксов -къым и мы можно получить эмоти в, выражающий осуждение, презрение при условии, что само слово несет полож ительное значение: губзыгъэкъым, мыгубзыгъэ – дурак, ненормальный . И щIалэгъуэми губзыгъакъым ар: сл Iо сэ абы жес Iэнури къызжи Iэжынури! – жиIэнти и щIыбыр Дарыкъуэ дежк Iэ игъэзэжынт… [9, c. 253] . – И в свою молодость он был дураком: что сказать ему, что ответит он! – сказал бы он и о твернулся от Дарыко. Уэлэхьи, мыгубзыгъэ ар! – Честное слово, он ненормальный! Слово фIы – хороший , участвующее в словообр азовании имен, свое положительн ое значение передает всему новообразованному слову, которое, как прав ило, выражает восхищение, признание, удовлетвор ение. Оно может присоединяться к существительному, прилагательному напрямую: хъыджэбзыф I, иныф I, или посредством других суффиксов, усиливая значение: унэшхуэф I, инышхуэф I. Унэ иныф I ящIащ аб ыхэм! – Большуший дом сделали они. УщIалэф Iщ, хъарзынэу укъыддэ Iэпыкъуащ. – Молодец, хорошо нам помог. Ей, си къалэшхуэу, къалэжьыф I, Си тхылъ зэ къыдэк Iатэм… [16, c. 177]. – О, мой гор одище, хороший город, Если бы я выпу стил книгу… Как вид им, приобретение эмотивных оттенков п осредством различных аффиксов, характерно в бол ьшинстве случаев для имен существительных, прил агательных. Следует отметить, что рассмотренные а ффиксы нельзя назвать эмотивными, однако в резул ьтате словообразования и определенного ко нтекста слова приобретают способность выражать ра зличные эмоциональные настроения. Используя определенные синтаксические приемы, конструкции, существующие в кабардино -черкесском языке, можно также выразить эмо тивное значение. Одним из распространенных способов являются сра внения, часто с животным. – Уу, былым , ар мэряк хъунщ жы Iи щыгугъ уэ! – Исмел дежк Iэ моряк мыхъунурик I цIыху мыхъуну пызыхыжарик I зэхуэдит Iт [9, c. 360]. – Уу, скотина, сиди и жди, что он стан ет моряком! – для Исмеля неполучившийся моряк и непутевый человек одно и то же. – Щыгъэт, убыд уи жьэр, блащх ъуэжьей ! – Темболэт и къамэм епхъуащ [17, c. 143] . – Хватит, закрой свой рот, г адюка! – Тембулат схватился за кинжал. Часто в кабардино -черкесском языке для выраж ения хорошего или плохого отношения используется сравнительный оборот, состоящий из именного ко мпонента, с которым сравнивается субъект, наход ящийся в сост аве причастного оборота -подлежащего, и собственно слов (послелогов) хуэдэу, ещхьу, щ IыкIэу, нэхъей и др., выражающих понятие «подобно». Валя! Си щ Iасэ дахэ! ПцIащхъуэ ц IыкIум ещхьу Си IэплIэм узелъатэу уэ ущ исыр Жэнэтщ си дежк Iэ! [2, c. 246 - 247]. – Валя! Любимая моя! Когда в объятиях моих ты, п одобно ласточке, трепещешь – рай для меня! Уэ си анэу дыщэм хуэдэ, Уэ уи лъэ Iур сэ си ф IэфIкъым, Си мурадым упэрыуэм Уэ анэгуи къысхуи Iэжкъым [15, c. 16]. – О, мать моя, подобная золоту , просьба мне твоя не нравится, если ты во спрепятствуешь моему желанию, нет у тебя ко мне материнской любви. Сравнени е может оформляться еще суффиксом -у, выполняя функцию перечисленных выше послел огов: дыгъужьу (Уэ дыгъужьыу укъызэмыплъ – Не смотри на меня волком) , и с помощью суффикса -щ: Уафэ нэпсыр увыIами, Лацэ и нэк Iухэр уэлбанафэщ… [6, c. 88]. – Хотя остановились слезы неба, лицо Лацы пасмурно. С помощью обращений также можно выразить эмоциональный настрой говорящего: – крайнее недовольство: А бзаджэжьым мыр къеIуатэ: – Сыт, напэншэ , дэ л Iы гупым Iуэху емык Iур къыщ Iыдэпщ Iэр, Мэз къуейщ Iейхэм ущIыхьэжк Iэ Унэ Iутым пщIэн уи гугъэр? [6, c. 96]. – Вот, что говорит этот хитрец: «Почему, бессов естная, ты заставляешь нас мужчин заниматься н епотребным делом, что, спрятавшись в лесу, ты, х олопка, собиралась делать?» – Елдар, уей хуэмыху . ИIэт, ядэ Iэпыкъут уэри! [8, c. 53]. – Эльдар, эй лентяй. Давай, ты тоже помоги им! ; – любовь, расположенность говорящего: – Умыг узавэ, си атэлыкъ дыщэ [13, c. 254]. – Не преживай, мой воспитатель золотой. – ИIэт, дахэ , моуэ т IэкIу еIубыт. Псчэныр игъэмэщ Iэнщ [13, c. 86]. – Давай, красавица, пригуби немного. Это кашель твой уменьшит. Одной из синтаксических конструкций, вполне определенно выражающих эмотивность, являются вводные слова. Выражение радости: Ди насыпти , ISSN 0321 –3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО -КАВКАЗСКИЙ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. 2010. № 6 132 Алий дызэхуишэсурэ класс к IыфIым дыщ Iэсу Iэджэм дригъэда Iуэрт, хэкум къыщыхъ ум гу лъыдигъатэрт, адыгэ тхыдэр къыджи Iэрт, адыгэ хабзэм дыхуиузэщ Iт, къыдэущиерт, абы ищ IыIужкIэ Пу шкин и усэхэм урысыбзэк Iэ къытхуеджэрти, абы къик Iыр адыгэбзэк Iэ къыджи Iэжырт, езым урысы бзэр тынш дыдэу имыщ Iэ пэтми [14, c. 523]. – На н аше счастье, Али собира л нас в темном классе и о многом нам рассказывал: обращал наше внимание на то, что происходит, знакомил с историей адыгов, приучал нас к адыгским обычаям, наставлял нас, п осле этого по -русски читал нам Пушкина, переводил прочитанное на кабардинский, хотя сам не очень х орошо владел русским. Выражение удивления: Гъэщ Iэгъуэнтэкъэ – къуажэм хьэ дэмытыж хуэдэт [18, c. 11]. – Интересно, в селе как будто не осталось собак. Ит Iанэ, гъэщ Iэгъуэныракъэ , – моуэ Мы пэш телъыджэм сыкъызэрыщ Iыхьэу, Гупсыс эхэр къоуш [2, c. 240] . – Потом, что удивительно, как только зайдешь в эту удивительную комнату, мысли прос ыпаются. Подводя итоги нашему небольшому исследов анию, необходимо отметить, что из трех обозначе нных групп выражения эмотивности (возможно, еще не полно предст авленных) собственно эмотивной след ует считать первую – семантическую, она относится к языковым явлениям . Другие две выражают эмотивное отношение говорящего в момент речи и относятся к речевым явлениям . Литература 1. Шаховский В.И. Категория эмоций в лекс икосемантической системе языка. Воронеж, 1987. 192 c. 2. Iутыж Борис. Къудамэхэр: новеллэхэр, псысэхэр, усэхэр, сонетхэр, прозэу тха усэхэр, гущ Iагъщ Iэлъхэр, пь есэхэр. Налшык, 2005. 400 н. 3. КIыщокъуэ Алим . Мазэ ныкъуэ щхъуант Iэ. Налшык,1984. Т.2. 4. КIыщокъу э Алим. Батырыбжьэ.Усыгъэхэр. Налшык, 1977. 176 н. 5. Къармокъуэ Мухьэмэд . Бахъсэн уэр : рассказхэр. На лшык, 1964.116 н. 6. Щоджэнц IыкIу Алий . Поэмэхэр, роман. Налшык, 1980. 128 н. 7. КIыщокъуэ Алим . Мывэ хуабэ. Налшык, 1964. 288 н. 8. КIыщокъуэ Алим . Хъуэпсэгъуэ н ур. Налшык, 1984. Т.1. 600 н. 9. Нало Заур . Къру закъуэ : новеллэхэр. Налшык, 1981. 400 н. 10. Шэджыхьэщ Iэ Хьэмыщэ . Лъыщ Iэж: роман, п овесть, рассказхэр. Налшык, 1992. 432 н. 11. КIыщокъуэ Алим . Рассказ; повесть; пьесэхэр. На лшык, 2007. Т.6. 544 н. 12. Къамбий Зуфар . Дза дзурэ : повесть. Налшык, 1972. 139 н. 13. Теунэ Хьэчим . Шэджэмокъуэ лъэпкъыр : роман. Налшык, 1967. 512 н. 14. КIыщокъуэ Алим . Лъапсэ: роман; хъыбархэр. На лшык, 2006. Т.5. 552 н. 15. Акъсырэ Залымхъан . Дахэнагъуэ: пьесэхэр. На лшык, 1991. 472 н. 16. Бештокъуэ Хьэбас . Псым щ хьэщыт жыг закъуэ: усэхэр, поэмэхэр. На лшык, 1991. 200 н. 17. Маф Iэдз Сэрэбий. ЩIакIуэ ф IыцIэ: повесть. На лшык, 1974. 239 н. 18. КIыщокъуэ Алим . Т.3. Щынэхужьыкъуэ. Налшык, 1985. 206 н. Поступила в редакцию 22 марта 2010 г.	На этой неделе в России опубликованы результаты исследования эмотивной лексики кабардино -черкесского языка.
d0aec470-a1ea-4953-9920-cfdc9bc1f17e	Воротников Юрий Леонидович	2,006	«Языковая картина мира»: трактовка понятия	null	Языковая картина мира становится в последп ние годы одной из наибоплее «модных» тем отечестпвенного языкознания. И в то же время, как эточасто бывает с получившими широкое распропстранение обозначениями, до сих пор не сущепствует достаточно четкого представления, капкой именно смысл вкладывается в это понятиепишущими и как, собственно, следовало бы исптолковывать его читающим? Можно, конечно, утверждать, что понятие языковая картина мира относится к числу тех«широких» понятий, обоснование применениякоторых не является обязательным, а еще точпнее — является само собой разумеющимся.Ведь немного найдется таких исследователей,которые начинали бы свою работу в области,например, морфологии определением своегопонимания сущности языка, хотя вполне попнятно, что употреблять слово «язык» по ходуизложения им придется неоднократно. Болеетого, если их спросить, что такое язык, многиене сразу смогут на этот вопрос ответить. Припчем качество данной конкретной работы сопвершенно не обязательно будет напрямую свяпзано со способностью ее автора истолковатьсмысл употребляемых понятий. Однако, относя понятие «языковая картип на мира» к числу таких исходных понятийлингвистики, как «язык», «речь», «слово» и имподобных, следует иметь в виду одно сущестпвенное обстоятельство. Все перечисленные попнятия можно употреблять в качестве до опрепделенной степени «само соп бой разумеющихся», в некоптором смысле «априорных», потому что им посвящена огромная литература, они как бы отшлифовапны употреблением великих авторитетов, слопмавших немало копий в спорах об их сущности.Именно поэтому часто достаточно бывает недавать своего определения такого понятия, а просто сослаться на одно из авторитетныхего определений. Некоторое равнодушие или, если угодно, хладнокровие лингвистов к этой стороне воппроса должно иметь и, конечно, имеет свое рапциональное объяснение. Одно из них сводитсяк следующему. Выражение «языковая картинамира» по сути своей до сего дня не терминолопгично, оно употребляется как пусть и удачная,но все же метафора, а давать определения мептафорическому выражению — это, вообщептоговоря, дело неблагодарное. В той же области,где слово «картина» употребляется терминоплогически (а именно в искусствознании), отнопшение к нему, конечно, совсем иное и баталиивокруг его понятийного содержания могутбыть не менее жаркими, чем вокруг содержапния термина «слово» в языкознании. И все же сам факт обостренного интереса языковедов к проблемам, так или иначе связыпваемым с картиной мира, свидетельствует о том, что этим выражением обозначается нечто отпносящееся к основам, определяющее сущностьязыка, а точнее — воспринимаемое как опредепляющее его сущность «сейчас», то есть на соп88 ЗНАНИЕ . ПОНИМАНИЕ. УМЕНИЕ 2006 — №2 ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ: ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ Ю. Л. В ОРОТНИКОВ «Языковая картина мира»: трактовка понятиявременном этапе развития науки о языке (возп можно, впрочем, что и «здесь», то есть в науке«западного» ареала в широком понимании этопго слова). То, что в сознание лингвистов постепенно (и до определенной степени неосознанно)входит некий новый архетип, предопределяпющий направление всей совокупности языкопведческих штудий, кажется достаточно очепвидным. Можно, перефразируя название одпной из статей Мартина Хайдеггера, сказать,что для науки о языке наступило «время языпковой картины мира». А если еще большеконкретизировать характеристику момента,то и время углубленного рефлектирования по поводу содержания самого понятия «языпковая картина мира», на наш взгляд, уже пришло. Выражение «языковая картина мира» говоп рит о том, что могут существовать и другиеспособы его картинного представления, а в оспнове всех этих способов лежит сама возможпность представления мира как картины. «Предп ставить мир как картину» — что, собственно,это значит? Что в этом выражении есть мир,что есть картина и кто осуществляет представпление мира в виде картины? Ответы на все этивопросы попытался дать Мартин Хайдеггер в своей статье «Время картины мира», опублипкованной впервые в 1950 г. 1Основу этой статьи составил доклад «Обоснование новоевропейпской картины мира метафизикой», прочитанпный философом еще в 1938 г. Мысли Хайдеггепра, высказанные в этом докладе, значительноопередили последующие дискуссии в науковепдении о существе общенаучной картины мираи нисколько не утратили своей значимости и в наше время. По Хайдеггеру, в выражении «картина мип ра» мир выступает «как обозначение сущего в целом» 2. Причем это имя «не ограничено коп смосом, природой. К миру относится и истоприя. И всептаки даже природа, история и обеони вместе в их подспудном и агрессивном взапимопроникновении не исчерпывают мира. Подэтим словом подразумевается и основа миранезависимо от того, как мыслится ее отношепние к миру» 3.Картина мира — это не просто изображеп ние мира, не нечто срисованное: «Картина мипра, сущностно понятая, означает таким обрапзом не картину, изображающую мир, а мир,понятый в смысле такой картины» 4. По Хайп деггеру, «где мир становится картиной, там к сущему в целом приступают как к тому, начто человек нацелен и что он поэтому соответпственно хочет преподнести себе, иметь передсобой и тем самым в решительном смыслепредставить перед собой» 5, причем предстап вить его во всем, что ему присуще и его составпляет, как систему. Задавая вопрос, каждая ли эпоха истории имеет собственную картину мира и каждый разозабочена построением своей картины мира,Хайдеггер отвечает на него отрицательно. Карптина мира возможна только там и тогда, где икогда бытие сущего «ищут и находят в предпставленности сущего» 6. Поскольку такое исп толкование сущего невозможно ни для Среднепвековья, ни для Античности, постольку и невозпможно говорить о средневековой и античнойкартине мира. Превращение мира в картину —это отличительная черта Нового времени, нопвоевропейского взгляда на мир. Причем, и этоочень важно, «превращение мира в картинуесть тот же самый процесс, что превращениечеловека внутри сущего в subiectum» 7. Следствием скрещивания этих двух процесп сов, т. е. превращения мира в картину, а челопвека в субъект, является характерное для Нопвого времени превращение науки о мире в напуку о человеке, то есть в антропологию, понипмаемую как такое философское истолкованиечеловека, «когда сущее в целом интерпретирупется и оценивается от человека и по человепку» 8. С этим связано и возникновение с конца XVIII века слова «мировоззрение» как обознапчения позиции человека посреди сущего, «когпда человек в качестве субъекта поднял собстпвенную жизнь до командного положения всепобщей точки отсчета» 9. Эти положения, как кажется, никто из пип савших о картине мира позже не опроверг (илине пытался опровергнуть, что, впрочем, в данпном случае одно и то же). Поэтому, хотим мыэтого или нет, в дальнейших рассужденияхГуманитарные науки: теория и методология 89 2006 — №2просто необходимо опираться на них как на единственную философскую основу. Следовательно, говоря о понятии «картина мира», мы должны иметь в виду его ограниченпность рамками того исторического периода,который получил название Нового времени и который продолжает длиться. Сложнее обпстоит дело с его территориальной соотнесенпностью. Хайдеггер пишет о европейской припроде этого понятия, подразумевая, конечно, нетолько собственно Европу, но и Америку, и другие регионы, вовлеченные или вовлекаюпщиеся в сферу новоевропейской цивилизации.А насколько можно считать этот тип цивилизапции сегодня универсальным, «всемирным» —вопрос, требующий особого обсуждения. И только после ответа на него станет возможпным достаточно корректно, не впадая в протипворечия, говорить о новоевропейской и, наприпмер, об азиатской картине мира как о сущносптях одной природы. Так же осторожно следует, очевидно, исп пользовать и такие выражения, как архаичная,или древнегерманская, или балтопславянскаякартина мира. И дело тут не столько в том, чтов этих случаях следует специально оговариватьвкладываемое в эти понятия особое содержапние, сколько в том, что вложить это содержапние в термин «картина», похоже, принципиальпно невозможно. Речь здесь идет о совершенпно иных отношениях, связывающих человека и мир как сущее, и определяться они должныиными способами. Повторим еще раз вслед заХайдеггером: где нет человека как субъекта в декартовском понимании этого слова, тамнет и не может быть мира как предстоящей емукартины. Делу, как кажется, мало могут помочь и тап кие уточняющие приемы, как противопоставпление научной и наивной картины мира, попскольку и в первом, и во втором выражениифигурирует понятие «картина», а именно оноп то и определяет в данном случае особый, новопевропейский по существу способ восприятиямира, который, конечно, может иметь своиразновидности, в том числе и противопоставпленные по параметру большей — меньшей напучности или «наивности». Вполне допустимо говорить не об античной или средневековой картине мира, а о картинесредневекового или античного мира, так как в этом случае мы пытаемся с нашей нынешнейпозиции субъекта описать, изобразить мир тапким, каким он был (по нашему опять же мнепнию) в Средние века или в Древнем мире. Еслиже мы говорим о том, как воспринимал мир чепловек Средневековья или Античности, то навяпзывать ему наше представление мира как карптины будет явным анахронизмом. Картина мира представляет собой частный, исторически обусловленный способ того унипверсального явления, которое можно назватьмоделированием мира в семиотическом понипмании этого слова. Картина мира — это его мопдель, но не любая модель мира является картипной. Типология моделей мира отсутствует, попэтому и происходят различные qui pro quo,когда одним и тем же термином обозначаютсятипы моделей не только несхожие, то и принпципиально различающиеся между собой. 1См.: Неidеggег М. Ноlzwеgе. Fгаnkfurt а. М., 1950. S. 69–104. 2 http://www.philosophy.ru/library/heideg/ timeпpictпworld.html 3Ibid. 4 Ibid. 5Ibid. 6Ibid. 7Ibid. 8Ibid. 9Ibid.90 ЗНАНИЕ . ПОНИМАНИЕ. УМЕНИЕ 2006 — №2	Языковая картина мира становится в последп ние годы одной из наибоплее модных тем отечестпвенного языкознания. И в то же время, как этого бывает с получившими широко распропстранение обозначениями, до сих пор не сущепствует достаточно четкого представления, капкой именно смысл вкладывается
15cc880a-6c9b-452d-aa3a-94726e733a54	Маслова Анна Геннадьевна	2,010	Анакреонтическая ода как средство создания поэтического автопортрета в творчестве Г. Р. Державина	В статье исследуется феномен авторского мифотворчества Державина, создавшего в своей поэзии яркий, противоречивый и привлекательный автопортрет, обладающий такими характеристиками, как рвение к службе, горячее стремление к истине и справедливости, вдохновенное увлечение поэзией и страстная любовь к ...	70Ôèëîëîãèÿ è èñêóññòâîâåäåíèå Ïðèìå÷àíèÿ 1. Ò åð-Ìèíàñîâà Ñ. Ã. ßçûê è ìåæêóëüòóðíàÿ êîììóíèêàöèÿ. Ì., 2004. Ñ. 11. 2. Îæåãîâ Ñ. È., Øâåäîâà Í. Þ. Òîëêîâûé ñëîâàðü ðóññêîãî ÿçûêà. Ì., 2005. Ñ. 440. 3. Webster’s New Collegiate Dictionary. G. & C. Merriam Company, Springfield, Massachusetts, U.S.A. P. 228. 4. Austin C. H. J. How to Do Things with Words. L., 1962. 5. Áëîõ Ì. ß. Äèêòåìà â óðîâíåâîé ñòðóêòóðå ÿçûêà // Âîïðîñû ÿçûêîçíàíèÿ. 2000. ¹ 4. 6. Áëîõ Ì. ß. Òåîðåòè÷åñêèå îñíîâû ãðàììàòèêè. Ì., 2006. 7. Áëîõ Ì. ß. Äèàëîã, ìîíîëîã è ôàêòîð ñëóøàþùåãî // Íàó÷íûå òðóäû Ìîñêîâñêîãî ïåäàãîãè÷åñêîãî ãîñóäàðñòâåííîãî óíèâåðñèòåòà. Ôèëîëîãè÷åñêèå íàóêè: ñá. ñò. Ì., 2007. 8. Êðóãëîâà Ñ. Ë. Ïîëèëîãè÷åñêàÿ ðå÷ü êàê ôîðìà îáùåíèÿ // ßçûê è îáùåíèå. 2002. ¹ 1. 9. Àðóòþíîâà Í. Ä. Ïîíÿòèå ïðåñóïïîçèöèè â ëèíãâèñòèêå // Èçâ. ÀÍ ÑÑÑÐ. Ñåð. ëèòåðàòóðû è ÿçûêà. Ì., 1973. Ò. 32. ¹ 1. 10. Áëîõ Ì. ß. Äèàëîã, ìîíîëîã è ôàêòîð ñëóøàþùåãî. Ñ. 166. ÓÄÊ 82-141 À. Ã. Ìàñëîâà ÀÍÀÊÐÅÎÍÒÈ×ÅÑÊÀß ÎÄÀ ÊÀÊ ÑÐÅÄÑÒÂÎ ÑÎÇÄÀÍÈß ÏÎÝÒÈ×ÅÑÊÎÃÎ ÀÂÒÎÏÎÐÒÐÅÒÀ Â ÒÂÎÐ×ÅÑÒÂÅ Ã. Ð . ÄÅÐÆÀÂÈÍÀ Â ñòàòüå èññëåäóåòñÿ ôåíîìåí àâòîðñêîãî ìèôîòâîð÷åñòâà Äåðæàâèíà, ñîçäàâøåãî â ñâîåé ïîýçèè ÿðêèé, ïðîòèâîðå÷èâûé è ïðèâëåêàòåëüíûéàâòîïîðòðåò, îáëàäàþùèé òàêèìè õàðàêòåðèñòèêàìè, êàê ðâåíèå ê ñëóæáå, ãîðÿ÷åå ñòðåìëåíèå ê èñòèíå è ñïðàâåäëèâîñòè, âäîõíîâåííîå óâëå÷åíèå ïîýçèåé è ñòðàñòíàÿ ëþáîâü ê æèçíè âî âñåõ åå ïðîÿâëåíèÿõ; ïîä÷åðêèâàåòñÿ îñîáàÿ ðîëü â ýòîììèôîñòðîåíèè æàíðà àíàêðåîíòè÷åñêîé îäû è îáðàçà Àíàêðåîíà, ïî-ñâîåìó èíòåðïðåòèðîâàííîãî Äåðæàâèíûì. In the article, the phenomenon of the author’s mythocreation of Derzhavin, created a bright, conflicting and attractive self-portrait in his poetry,is investigated. It possesses such characteristics as eagerness to service. hot aspiration to truth and justice, inspired. enthusiasm for poetry and passionate love to a life in all its displays. In this mythological order the genre of anacreontic ode and Anacreon’s image,interpreted by Derzhavin in his own way, has special role. Êëþ÷åâûå ñëîâà: ïîýçèÿ XVIII â., àíàêðåîíòè- ÷åñêàÿ îäà, Äåðæàâèí, ìèôîòâîð÷åñòâî, ïîýòè÷åñêèé àâòîïîðòðåò Keywords: poetry of XVIII c., an acreontic ode, Derzhavin, myphocreation, poetic self-portrait. © Ìàñëîâà À. Ã., 2010Äåðæàâèí âõîäèò â ëèòåðàòóðó â ýïîõó ïåðåîñìûñëåíèÿ ðîëè ïîýòà â îáùåñòâå. Åñëè â ïåðè-îä ðàçâèòèÿ è ðàñöâåòà àáñîëþòèçìà â Ðîññèè«âûñîêèé» ïîëåò ïîýòè÷åñêîãî âîñòîðãà áûë íà-ïðàâëåí íà èäåàëüíûå ñôåðû áûòèÿ, ïîääåðæêóãîñóäàðñòâà è ìîíàðõà, óòâåðæäåíèå îñîáîé ãî-ñóäàðñòâåííîé ìèôîëîãèè è âîñïèòàíèå ãðàæäà-íèíà-ïàòðèîòà, òî ïåðèîä êðèçèñà âåäóùåé ãîñó-äàðñòâåííîé èäåè XVIII â. – èäåè «ïðîñâåùåí-íîãî ìîíàðõà» – âåäåò ê ôîðìèðîâàíèþ íîâîãîîáðàçà ïîýòà. Â. Ì. Æèâîâ, îïèñûâàÿ ýòîò çàêîíîìåðíûé èñòîðè÷åñêèé ôàêò, ïîä÷åðêèâàåò: «Òîò ðåëèãèîçíî-ìèôîëîãè÷åñêèé ïîòåíöèàë,êîòîðûé ïðåæäå áûë îòíåñåí ê ãîñóäàðñòâó èìîíàðõó êàê óñòðîèòåëÿì êîñìè÷åñêîé ãàðìîíèè,ïåðåíîñèòñÿ òåïåðü íà êóëüòóðó, è ïîýò ïîëó÷à-åò òå ìèðîóñòðîèòåëüíûå õàðèçìàòè÷åñêèå ïîë-íîìî÷èÿ, êîòîðûå ðàíåå ïðèñâàèâàëèñü èìïåðà-òîðó <…> Òàê èç ìèôîëîãèè ãîñóäàðñòâà âîçíè-êàåò ìèôîëîãèÿ ïîýòà» [1]. Êàê ñïðàâåäëèâî çà-ìå÷àåò Î. Ì. Ã îí÷àðîâà, «â ýòîé ñèòóàöèè è ïîÿâëÿþòñÿ ïåðâûå ðóññêèå ëèòåðàòîðû, ïðèñâîèâ-øèå ñåáå ïðàâî ìûñëèòü î ðóññêîì, àêòèâíî âîçäåéñòâîâàòü íà ðóññêîãî ÷åëîâåêà è åãî äóõîâíûå îðèåíòèðû, ñîçèäàòü ðóññêóþ êóëüòóðó èðóññêóþ ëè÷íîñòü» [2]. Òâîð÷åñêèé ïóòü Äåðæàâèíà ïîçâîëÿåò íàì ïðîñëåäèòü, êàê ïðîèñõîäèò ñòàíîâëåíèå ýòîéíîâîé ìèôîëîãèè ïîýòà. Â íà÷àëå ñâîåãî ïîýòè-÷åñêîãî ïîïðèùà Äåðæàâèí âûñòóïàåò êàê âûðà-çèòåëü îáùåãîñóäàðñòâåííûõ èíòåðåñîâ, ñòðåìèò-ñÿ âîçäåéñòâîâàòü íà èìïåðàòðèöó, îòêðûòî îá-ëè÷àåò â ñâîèõ ñòèõàõ ïîðîêè âåëüìîæ è ãîñó-äàðñòâåííûõ ñëóæàùèõ. Îäíîâðåìåííî, óæå ïî-íèìàÿ ñèëó ïîýòè÷åñêîãî ñëîâà, îí ïîëüçóåòñÿ ñâîèì îñòðûì îðóæèåì äëÿ äîñòèæåíèÿ íåêîòîðûõ ëè÷íûõ öåëåé, íàïðèìåð, ïèøåò ïîõâàëüíûåîäû Åêàòåðèíå («Èçîáðàæåíèå Ôåëèöû»), ÷òîáûâûéòè èç îïàëû, â êîòîðóþ îí ïîïàë ïîñëå ãó-áåðíàòîðñòâà â Òàìáîâå è ñóäà, áîðåòñÿ ñòèõàìèñî ñâîèìè íåäîáðîæåëàòåëÿìè, ñîïåðíèêàìè èâðàãàìè íà ÷èíîâíè÷åñêîì ïîïðèùå. Íî ñàìûìïðèìå÷àòåëüíûì îêàçûâàåòñÿ òî, ÷òî èìåííî ýòèñòèõè, îðèåíòèðîâàííûå, êàçàëîñü áû, íà äîñòè-æåíèå ëè÷íûõ öåëåé, íà÷èíàþò ïîëüçîâàòüñÿ íàè-áîëüøèì ñïðîñîì ó ÷èòàòåëüñêîé àóäèòîðèè. Ýòîîòìåòèë, àíàëèçèðóÿ ïðàêòè÷åñêèå öåëè è ìîðàëüíûå ïðèíöèïû ïîýçèè Äåðæàâèíà, Ã . À. Ã óêîâñêèé [3]. Òàêèì îáðàçîì, óæå â 1780-å ãã. îòìå÷àåòñÿ îòõîä îò êëàññè÷åñêîãî îáðàçà ïîýòà êàê â ìè-ðîâîççðåíèè Äåðæàâèíà, òàê è â êóëüòóðíîì ñî-çíàíèè ðóññêîãî ÷èòàòåëÿ â öåëîì. Ïîýò îêàçû-âàåòñÿ íå ñòîëüêî çàùèòíèêîì èíòåðåñîâ ãîñó-äàðñòâà è ìîíàðõà, ñêîëüêî áîðöîì çà ñïðàâåä-ëèâîñòü, ÷åñòíîñòü. Îí îòñòàèâàåò â ñâîèõ ñòè-õàõ ïðàâî âûñêàçûâàòü ñâîè âçãëÿäû íåçàâèñèìîîò òîãî, óãîäíû îíè ïðè äâîðå èëè íåò; ââîäèò â71À. Ã. Ìàñëîâà. Àíàêðåîíòè÷åñêàÿ îäà êàê ñðåäñòâî ñîçäàíèÿ ïîýòè÷åñêîãî àâòîïîðòðåòà... ïîýçèþ ñàìîãî ñåáÿ, íå ñêðûâàÿ îò ÷èòàòåëÿ ñâîèõ íåäîñòàòêîâ, íî ïîä÷åðêèâàÿ ñâîþ ïðàâäèâîñòüè èñêðåííîñòü, è ÿðêàÿ íåçàóðÿäíàÿ ëè÷íîñòüïîýòà, íå ñïîñîáíîãî ìèðèòüñÿ ñ ïîäëîñòüþ èëæèâîñòüþ âèäíûõ ñàíîâíèêîâ, âûçûâàåò áóðíóþïîääåðæêó ñîâðåìåííèêîâ. Èìåííî â ýòî âðåìÿ, ñíà÷àëà íåçàâèñèìî îò âîëè Äåðæàâèíà, íåîæèäàííî äëÿ íåãî ñàìîãîîáúÿâëåííîãî «ÿêîáèíöåì» (Åêàòåðèíà II îá îäå«Âëàñòèòåëÿì è ñóäèÿì») è âûðàçèòåëåì àíòèñà-ìîäåðæàâíûõ èíòåðåñîâ (Ïàâåë îá «Èçîáðàæåíèè Ôåëèöû»), à çàòåì óæå ñîçíàòåëüíî, ïîñðåäñòâîì íàìåðåííîãî êóëüòèâèðîâàíèÿ îáðàçà ñòè-õîòâîðöà, ïèøóùåãî äëÿ Âå÷íîñòè, íà÷èíàåò ñêëà-äûâàòüñÿ àâòîðñêèé äåðæàâèíñêèé ìèô, êîòîðûéâî âñåé ïîëíîòå ðàñêðûâàåòñÿ óæå â ïðîèçâåäå-íèÿõ ïîýòà êîíöà 1790-õ – íà÷àëà XIX â. Íàè-áîëåå ïîêàçàòåëüíû â ýòîì îòíîøåíèè «Àíàêðå-îíòè÷åñêèå ïåñíè» (1804) è ñòèõè, íàïèñàííûå âïîñëåäóþùèå ãîäû. Äåðæàâèí ñìåëî ðàññêàçàë î ñâîåì ðàçëàäå è ðàçðûâå ñ öàðñêèì äâîðîì (îòñòàâêå â 1803 ã.).Õàðàêòåðíî òî, ÷òî, îáðàùàÿñü ê àíàêðåîíòèêå, Äåðæàâèí âîâñå íå ñòðåìèòñÿ çàìêíóòüñÿ òîëüêî â ñôåðå ëè÷íûõ ïåðåæèâàíèé, ïðîòèâîïîñòàâëåííûõîáìàí÷èâîìó ìèðó ñâåòñêîãî îáùåñòâà, êàê ýòîõàðàêòåðíî, íàïðèìåð, äëÿ ïîýçèè Êàðàìçèíà [4].Àíàêðåîí äëÿ Äåðæàâèíà – íå ïðîñòî ïîýò, âîñ-ïåâàâøèé ëþáîâü, âèíî, äðóæåñêèå ïèðóøêè è çà-ñòîëüÿ. Ýòî Ïîýò, ñíèñêàâøèé ñåáå âåíåö áåññìåð-òèÿ, íå óãîæäàÿ ñèëüíûì ìèðà ñåãî, à îòñòàèâàÿñâîå ïðàâî íà ëè÷íóþ è òâîð÷åñêóþ íåçàâèñèìîñòü,è ïîýòîìó âàæíûì ìîòèâîì àíàêðåîíòè÷åñêîé ëè-ðèêè Äåðæàâèíà ñòàíîâèòñÿ ìîòèâ ñâîáîäû («Âå-íåö áåññìåðòèÿ», «Ñâîáîäà»). Öàðè ê ñåáå åãî ïðîñèëè, Ïîåñòü, ïîïèòü è ïîãîñòèòü,Òàëàíòû çëàòà ïîäíîñèëè,Õîòåëè ñ íèì äðóçüÿìè áûòü, – Íî îí ïîêîé, ëþáîâü, ñâîáîäó ×èíàì, áîãàòñòâó ïðåäïî÷åë;Ñðåäü èãð, âåñåëèé, êîðîâîäóÑ êðàñàâèöàìè âåê ïðîâåë. Áåñåäîâàë, ðåçâèëñÿ ñ íèìè, Øóòèë, ïåë ïåñíè è âçäûõàë, È øóòêàìè ñåáå òàêèìèÂåíåö áåññìåðòèÿ ñíèñêàë [5]. («Âåíåö áåññìåðòèÿ», 1798) Âî âòîðîé ïîëîâèíå 90-õ ãã. Äåðæàâèí âñå ÷àùå îáðàùàåòñÿ ê ñîçäàíèþ àíàêðåîíòè÷åñêèõ ñòè-õîâ, à ñ íà÷àëà XIX â. óæå âîâñå îòêàçûâàåòñÿîò æàíðà ãðàæäàíñêèõ îä, ïðè÷åì îòêàç ýòîò îò-êðûòî äåêëàðèðóåòñÿ â ïîýçèè è óêàçûâàåòñÿ ãëàâ-íàÿ ïðè÷èíà – ðàçî÷àðîâàíèå â âîçìîæíîñòèâîçäåéñòâîâàòü ñâîåé ïîýçèåé íà ãîñóäàðåé, ïîíèìàíèå òîãî, ÷òî îòñòàèâàåìûå íðàâñòâåííûåïðèíöèïû – ïðàâäà è ÷åñòíîñòü – íå ïðèâåòñòâó-þòñÿ â ïðèäâîðíûõ êðóãàõ: Âçÿë ÿ ëèðó è çàïåë, Ñòðóíû ïðàâäó çàçâó÷àëè:Êòî âíèìàòü ìíå çàõîòåë?Ëèøü êðàñàâèöû âíèìàëè… («Äàð», 1797, Ñ. 351) Ê áîãàì çåìíûì ñáëèæàòüñÿ Íè÷óòü ÿ íå èùó,È áîëüøå âîçâûøàòüñÿÍèêàê ÿ íå õîùó… («Æåëàíèå», 1797, Ñ. 356) Â ñòèõîòâîðåíèè «Ê ëèðå» (1797) ïðÿìî óòâåðæäàåòñÿ, ÷òî ÷åñòíûå ãîñóäàðñòâåííûå äåÿòå-ëè, äîñòîéíûå ñëàâû è ïîõâàë (Ðóìÿíöåâ è Ñóâî-ðîâ), îêàçàëèñü â îïàëå, è «ãðåìåòü» òîðæåñòâåí-íîé ëèðîé óæå íåçà÷åì: èñòèííûõ ãåðîåâ, íåñó-ùèõ ñëàâó îòå÷åñòâó, è äîáðîäåòåëüíûõ âåëüìîæ, çàáîòÿùèõñÿ î áëàãå íàðîäíîì, íå îñòàëîñü. Ïîýò âûíóæäåííî ìåíÿåò ñâîé îáëèê, «ïåðåëàæèâàÿ»«çâó÷íûå ñòðîè» ñâîåé ëèðû íà íåæíûå ñòðóíû,âîñïåâàþùèå ëþáîâü: Òàê íå íàäî çâó÷íûõ ñòðîåâ, Ïåðåëàäèì ñòðóíû âíîâü;Ïåòü îòêàæåìñÿ ãåðîåâ,À íà÷íåì ìû ïåòü ëþáîâü (Ñ. 363). Êàê îòìå÷àåò À. ß. Êó÷åðîâ, «â ñòðåìëåíèè «ïåðåëàäèòü ñòðóíû» ëèðû, óéòè îò âûñîêèõ òåì ñêàçàëîñü ôðîíäèðóþùåå îòíîøåíèå Äåðæàâèíà ê Ïàâëîâñêîìó ðåæèìó, ñîïðîâîæäàâøååñÿ óâ-ëå÷åíèåì ãîðàöèàíñêîé è àíàêðåîíòè÷åñêîé ïî-ýçèåé» [6]. Â åùå áîëüøåé ñòåïåíè àâòîðñêàÿ ïîçèöèÿ îòêàçà îò òåõ ïðèíöèïîâ æèçíè, êîòîðûå çàíèìàëèåãî â ïåðèîä ïðàâëåíèÿ Åêàòåðèíû II, âûðàæåíà âñòèõîòâîðåíèè «Ê ñàìîìó ñåáå» (1798): ×òî ìíå, ÷òî ìíå ñóåòèòüñÿ, Âüþ÷èòü áðåìÿ äîëæíîñòåé,Åñëè ìèð çà òî áðàíèòñÿ, ×òî èäó ïðÿìîé ñòåçåé? <…> Íî ÿ òåì êîëü áåñïîëåçåí,×òî ãîðÿ÷ è â ïðàâäå ÷åðò, –Ìóçàì, æåíùèíàì ëþáåçåíÌîæåò ïûëêèé áûòü Ýðîò.Ñòàíó íûíå ñ íèì âîäèòüñÿ,Ñëàäêî åñòü, è ïèòü, è ñïàòü;Ëó÷øå, ëó÷øå ìíå ëåíèòüñÿ,×åì çëîäååâ íàæèâàòü.Ïîëíî áûòü â äåëàõ ãîðÿ÷èì,Áóäó ëèøü ó ïðàâäû ãîñòü… (Ñ. 365)72Ôèëîëîãèÿ è èñêóññòâîâåäåíèå Ýòî ñòèõîòâîðåíèå ìîæíî ñ÷èòàòü îäíèì èç êëþ÷åâûõ â ôîðìèðîâàíèè äåðæàâèíñêîãî àâòî-ïîðòðåòà, ïîñòåïåííî òðàíñôîðìèðóþùåãîñÿ âìèô î Äåðæàâèíå – ìèô î ÷åëîâåêå, íå óìåþ-ùåì èçâîðà÷èâàòüñÿ, õèòðèòü ðàäè äîñòèæåíèÿáîãàòñòâ è äîëæíîñòåé, î ÷åëîâåêå íåïîêîðíîì,ãîðÿ÷åì, ñòðàñòíîì, ñ íåóæèâ÷èâûì õàðàêòåðîì,ïðåâûøå âñåãî ñòàâÿùåì òàêèå íðàâñòâåííûå êà-÷åñòâà, êàê ïðàâäà è ÷åñòíîñòü (ñëîâî «ïðàâäà»äâàæäû çâó÷èò â òåêñòå ñòèõîòâîðåíèÿ, ýòîò æåíðàâñòâåííûé èìïåðàòèâ ñîäåðæèò óêàçàíèå íà åäèíñòâåííî âîçìîæíûé ïóòü ïîýòà – «èäó ïðÿìîé ñòåçåé»). Õàðàêòåðèñòèêà «ãîðÿ÷ è â ïðàâäå÷¸ðò» ñòàíåò âåäóùåé â ñîçäàíèè îáðàçà Äåðæà-âèíà âî âñåõ áåëëåòðèçîâàííûõ áèîãðàôèÿõ èõóäîæåñòâåííûõ ïðîèçâåäåíèÿõ î ïîýòå XVIII â.(Â. Õîäàñåâè÷à, Î. Ìèõàéëîâà, Þ. Äîìáðîâñêî-ãî, È. Åëåãå÷åâà, Ï. Ïàëàìàð÷óêà, Ë. ßêîâëåâà). Â öåëîì ðÿäå ëèðè÷åñêèõ ìèíèàòþð àíàêðåîíòè÷åñêîãî öèêëà Äåðæàâèíà çâó÷àò ìîòèâûîòêàçà îò äîëæíîñòåé, ÷èíîâ è áîãàòñòâà è ïðåä-ïî÷òåíèÿ âñåì ýòèì ïðèçðà÷íûì öåííîñòÿì ïî-êîÿ, ëþáâè, óåäèíåíèÿ ñ ìóçàìè íà ëîíå ïðèðîäû, ñâîáîäíîãî òâîð÷åñòâà, ãàðìîíèè ñ ñîáñòâåííîé ñîâåñòüþ, ñ ìèðîì è îêðóæàþùèìè ëþäüìè,ñïîñîáíûìè îöåíèòü âäîõíîâåííîå ñëîâî ïîýòà(êðîìå óêàçàííûõ íàçîâåì òàêæå ñòèõîòâîðåíèÿ«Ñîëîâåé âî ñíå», «Áîãàòñòâî», «Ïåíî÷êà»,«Ïåñíü áàÿðäà», «Ãèòàðà», «Òèøèíà», «Êóçíå-÷èê», «Äåðåâåíñêàÿ æèçíü»). Â äîêòîðñêîé äèññåðòàöèè Ñ. À. Ñàëîâîé, ïîñâÿùåííîé èçó÷åíèþ ðóññêîé àíàêðåîíòèêèXVIII – íà÷àëà XIX â., ïîä÷åðêèâàåòñÿ, ÷òî Äåð-æàâèí ôîðìóëèðóåò ñâîé ìèô îá Àíàêðåîíå, ïðè-äàâàÿ ýòîìó ìèôó îáîáùàþùèé ñìûñë. Îñíîâíûå ñîñòàâëÿþùèå ýòîãî ìèôà: òâîð÷åñêàÿ ñâîáîäà, íåçàâèñèìîñòü ëè÷íîñòè ïîýòà-ôèëîñîôà îò âëàñ-òè, íåïîäêóïíîñòü è áåñêîðûñòèå, âûñîêèå íðàâ-ñòâåííûå êà÷åñòâà «âíóòðåííåãî ÷åëîâåêà». Òàêèìîáðàçîì, ñêëàäûâàåòñÿ «àðõåòèï Ïîýòà êàê âäîõ-íîâåííîãî ãåíèÿ è ñóâåðåííîé ëè÷íîñòè, ñîçíàòåëü-íî äèñòàíöèðîâàâøåéñÿ îò çåìíûõ âëàñòåé. Íàïî-ðèñòî îáîñíîâûâàÿ ïðàâî Ïîýòà íà áåññìåðòèå,Äåðæàâèí âîçâîäèë åãî íà âåðøèíó ñîöèàëüíîéèåðàðõèè, óòâåðæäàë åãî âûñîêèé îáùåñòâåííûéñòàòóñ è ïðåñòèæíîñòü ëèòåðàòóðíîãî òðóäà» [7]. Ñîãëàøàÿñü â öåëîì ñ âûâîäàìè Ñ. À. Ñàëîâîé, ñëåäóåò âñå-òàêè ïîä÷åðêíóòü, ÷òî àâòîáèîãðàôè÷åñêèé îáðàç ïîýòà, ïðåäñòàâëåííûé â«Àíàêðåîíòè÷åñêèõ ïåñíÿõ», ó÷àñòâóåò íå ñòîëüêîâ òðàíñôîðìàöèè ìèôà î Ïîýòå-Àíàêðåîíå,ñêîëüêî â ñîçäàíèè ìèôà î Ïîýòå-Äåðæàâèíå.Îá ýòîì êðîìå âûøåíàçâàííûõ ïðîèçâåäåíèéñâèäåòåëüñòâóåò è ïðîãðàììíîå ñòèõîòâîðåíèå«Òîí÷èþ», â êîòîðîì àâòîð ïðåäëàãàåò íàïèñàòüåãî ïîðòðåò òàê, ÷òîáû â íåì çàïå÷àòëåëèñü ñó-ùåñòâåííûå ÷åðòû åãî îáëèêà, è ñåáÿ ïîýò ïðî-ñèò èçîáðàçèòü íå â àíòè÷íîì îäåÿíèè, à «â íà-òóðå ñàìîé ãðóáîé, / Â æåñòîêèé ìðàç ñ îãíåì äóøè, / Â êîñìàòîé øàïêå, ñêóòàâ øóáîé»(Ñ. 391–392). Â àâòîðñêèé ìèô ââîäèòñÿ, êàê âè-äèì, ìèôîëîãè÷åñêèé òîïîñ Ñåâåðà (ïðîñòðàí-ñòâåííàÿ êîîðäèíàòà, ó÷àñòâóþùàÿ â ñîçäàíèèìèôîïîýòè÷åñêîãî èìåíè Ðîññèè: «Íà ðîæäåíèåâ Ñåâåðå ïîðôèðîðîäíîãî îòðîêà»). Ñåâåð – õî-ëîäíîå, «æåñòîêîå» ïðîñòðàíñòâî, êîòîðîå ñî-ãðåâàåòñÿ «îãíåì äóøè» ïîýòà. Ê ñòðîêàì «×òîáøåë, ïðèðîäîé ëèøü âîäèì, / Ïðîòèâ ïîãîä, âîëí,ãîð êðåìíèñòûõ» Äåðæàâèí ñ÷èòàåò íåîáõîäèìûì äàòü îáúÿñíåíèå: «…àâòîð õîòåë èçîáðàçèòü, ïåðâîå: ÷òî îí áåç âñÿêèõ ïî÷òè íàóê, îäíîé ïðè-ðîäîþ ñòàë ïîýòîì; âòîðîå: ÷òî â ñëóæáå ñâîåéìíîãèå èìåë ïðåïÿòñòâèÿ, íî õàðàêòåðîì ñâîèìáåç âñÿêîãî ïîêðîâèòåëüñòâà èõ ïðåîäîëåâàë»(Ñ. 532). Òàê ðåàëèçóåòñÿ åùå îäíà ñîñòàâíàÿ ÷àñòü ìèôà î Ïîýòå-Äåðæàâèíå: îí íå îáÿçàíñâîåé ñëàâîé, ñâîèì óñïåõîì íè ðîäó, íè áîãàò-ñòâó, íè ñâÿçÿì, à îáÿçàí òîëüêî ñàìîìó ñåáå,ñâîåé ïðèðîäíîé îäàðåííîñòè, ñâîåé âîëå, ñâîåéâíóòðåííåé ñèëå. Â äîïîëíåíèå ê ýòîìó îòìå÷àþòñÿ òàêèå êà- ÷åñòâà, êàê íåæíîñòü è ëþáîâü ê áëèçêèì è â òî æå âðåìÿ ñòðîãîñòü â ãîñóäàðñòâåííîé ñëóæáå(«Íå èñïóãàé æåíû, äðóçåé, / Ïðèäàé ìíå íåæ-íîñòè íåìíîãî: / ×òîá áûë ÿ ëàñêîâ äëÿ äåòåé, /Ëèøü â äîëæíîñòè á ñóäèë âñåõ ñòðîãî»). Ïîýòíå ëèøåí è íåäîñòàòêîâ, ïîòîìó ÷òî îí ïðåæäåâñåãî ÷åëîâåê, è ýòî òîæå îòìå÷àåòñÿ â àíàëèçè-ðóåìîì ñòèõîòâîðåíèè: «À åñëè ñëàáîñòè ñàìèì/ È âåëè÷àéøèì ëþäÿì ñðîäíû, / Íå ïîçàáóäüâî ìíå ïîäîáíû, / ×òîá çàâèñòü óëûáàëàñü èì». Âàæíàÿ ÷åðòà Ïîýòà – ñåðäå÷íàÿ ñòðàñòíîñòü, êîòîðàÿ ðîäñòâåííà òâîð÷åñêîìó âäîõíîâåíèþ, ïîýòîìó õóäîæíèê äîëæåí èçîáðàçèòü ñåâåðíîãî ïîýòà òàê, «÷òîá æàð êèïåë â ìîåé êðîâè, àî÷è ìÿãêîñòüþ áëèñòàëè». Ìèôîòâîð÷åñòâî – âàæíàÿ íîâàòîðñêàÿ ÷åðòà êóëüòóðíîé è ñîöèàëüíîé ñôåðû â XVIII â.,îòëè÷àþùàÿ ýòó ýïîõó îò ñðåäíåâåêîâîé òðàäè-öèè, ãäå ìèôû èíòåðïðåòèðîâàëèñü â êà÷åñòâåèñòèí [8]. Â íà÷àëå è ñåðåäèíå XVIII â. ñîçäàþò-ñÿ ìèôû ãîñóäàðñòâåííîãî çíà÷åíèÿ: ìèôû îìîíàðõàõ, î «íîâîé» Ðîññèè, î ãåðîè÷åñêèõ ïî-áåäàõ ðóññêîãî îðóæèÿ â ìîðñêèõ è ñóõîïóòíûõñðàæåíèÿõ; â êîíöå âåêà ñêëàäûâàþòñÿ óæå èíûå ìèôû, â êîòîðûõ äåéñòâóþò îòäåëüíûå äåÿòåëè ýïîõè, è áîëüøóþ ðîëü â ïîäîáíîì ìèôîòâîð÷å-ñòâå ñûãðàëà, íàðÿäó ñ ðàñïðîñòðàíÿâøèìèñÿ âîáùåñòâå àíåêäîòàìè, è ïîýçèÿ Äåðæàâèíà, ãäåìîæíî âûäåëèòü òàêèå ôèãóðû èñòîðè÷åñêèõ äå-ÿòåëåé, êàê êíÿçü Ïîòåìêèí-Òàâðè÷åñêèé, ïîë-êîâîäåö Àëåêñàíäð Âàñèëüåâè÷ Ñóâîðîâ-Ðûìíèê-ñêèé. Íî ñàìûì ãëàâíûì ìèôîì, ñîçäàííûì ñà-ìèì Äåðæàâèíûì, ñòàíîâèòñÿ ìèô î ñàìîì ñåáå,âî âñåé ïîëíîòå îáîçíà÷èâøèéñÿ â åãî ñáîðíèêå«Àíàêðåîíòè÷åñêèå ïåñíè».73Îäíîé èç «ñòðàííûõ» ñîñòàâëÿþùèõ áûòóþùåãî â ìàññîâîì ÷èòàòåëüñêîì ñîçíàíèè ìèôà îÄåðæàâèíå ñòàíîâèòñÿ åãî âíåøíèé îáëèê – ðà-äóøíîãî ñòàðèêà ñ ìîëîäîé äóøîé. Îêàçûâàåòñÿ,÷òî è ýòîò îáðàç, çàêðåïèâøèéñÿ â èçâåñòíûõ ïóø-êèíñêèõ ñòðî÷êàõ èç ðîìàíà â ñòèõàõ «ÅâãåíèéÎíåãèí» «Ñòàðèê Äåðæàâèí íàñ çàìåòèë è, â ãðîáñõîäÿ, áëàãîñëîâèë», òàêæå óòâåðäèëñÿ áëàãîäà-ðÿ «Àíàêðåîíòè÷åñêèì ïåíÿì», îòêðûâàþùèìñÿñòèõîòâîðåíèåì «Ïðèíîøåíèå êðàñàâèöàì»: Âàì, êðàñàâèöû ìëàäûå, È ñóïðóãå â äàð ìîåéÏåñíè Ëåëÿ çîëîòûåÏîäíîøó ÿ â êíèæêå ñåé.Íðàâèòüñÿ óæ ÿ áåññèëåíÈ êîïüåì è ñàéäàêîì,Äóðåí, ñòàð è íå óìèëåí:Áüþ ñòèõàìè âàì ÷åëîì… (Ñ. 297) È ýòîò ìîòèâ ñòàðîñòè, óìåþùåé íàñëàæäàòüñÿ ïðåêðàñíûìè ìãíîâåíèÿìè çåìíîé æèçíè è æåí-ñêîé êðàñîòîé, ñòàíîâèòñÿ ñêâîçíûì ìîòèâîì âñåãî àíàêðåîíòè÷åñêîãî ñáîðíèêà («Ñòàðèê», «Àíàêðåîíîâî óäîâîëüñòâèå»). Íåîáõîäèìî îòìåòèòü, ÷òî â ïîñëåäóþùèå ãîäû ïîýò òàêæå ïðîäîëæàåò ïèñàòü ïðîèçâåäå-íèÿ, â êîòîðûõ ñîçäàåòñÿ îáðàç àâòîáèîãðàôè-÷åñêîãî ãåðîÿ, èìåþùåãî óæå èçâåñòíûå êà÷å-ñòâà: ÷åñòíîñòü, ïðÿìîòó, íåçàâèñèìîñòü ñóæäå-íèé, îòêðûòîñòü è ïðèíöèïèàëüíîñòü â ñëóæå-íèè èñòèíå, âíóòðåííþþ íðàâñòâåííóþ ñèëó.Íàèáîëåå ïîêàçàòåëüíûì ÿâëÿåòñÿ ñòèõîòâîðå-íèå «Ïðèçíàíèå» (1807): Íå óìåë ÿ ïðèòâîðÿòüñÿ, Íà ñâÿòîãî ïîõîäèòü,Âàæíûì ñàíîì íàäóâàòüñÿÈ ôèëîñîôà áðàòü âèä;ß ëþáèë ÷èñòîñåðäå÷üå,Äóìàë íðàâèòüñÿ ëèøü èì,Óì è ñåðäöå ÷åëîâå÷üåÁûëè ãåíèåì ìîèì… (Ñ. 423-424) Òàêèì îáðàçîì, ñîçäàâàÿ àâòîðñêèé ìèô î Ïîýòå, íàñëàæäàþùåìñÿ ëþáîâüþ êðàñàâèö è îá-ùåíèåì ñ ìóçàìè, Äåðæàâèí ïîä÷åðêèâàåò íåâîçìîæíîñòü èíîãî îáðàçà æèçíè äëÿ ÷åëîâåêà, ñòðåìÿùåãîñÿ ñîõðàíèòü ñâîþ âíóòðåííþþ öåëüíîñòüè òâîð÷åñêóþ ñâîáîäó è íå æåëàþùåãî ïîñòóïèòüñÿñâîèìè óáåæäåíèÿìè. Íåîäíîêðàòíî óòâåðæäàåò-ñÿ, ÷òî ïðàâäà è ÷åñòíîñòü íåóãîäíû íà ãîñóäàð-ñòâåííîé ñëóæáå è Ïîýòó íå ìåñòî òàì, ãäå èäåòáèòâà çà áîãàòñòâî è ÷èíû. Àâòîáèîãðàôè÷åñêîìó ãåðîþ «Àíàêðåîíòè÷åñêèõ ïåñåí» ñâîéñòâåííàòâîð÷åñêàÿ ñâîáîäà, áåçãðàíè÷íàÿ ëþáîâü ê ëþ-äÿì, áëèçêèì ïîýòó ïî äóõó, ãîðÿ÷åå ñåðäöå, ñïî-ñîáíîñòü îùóùàòü âñå ðàäîñòè áûòèÿ, ÷òî âûðà-çèëîñü â êðàñî÷íîì ïîýòè÷åñêîì âîñõâàëåíèè ðîñ-êîøíîãî ìàòåðèàëüíîãî ìèðà ïðèðîäû è ñåëüñêîéäåðåâåíñêîé æèçíè ñ åå áîãàòûìè çàñòîëüÿìè èîáûäåííûìè ðàäîñòÿìè. Ðîñêîøü ðóññêîé ïðèðîäû, ðóññêîãî áûòà, êðàñîòà ðóññêèõ äåâóøåê,ïðåäñòàâëåííûå â àíàêðåîíòè÷åñêîé ïîýçèè Äåðæàâèíà è ñîçäàþùèå íàñòðîåíèå åæåäíåâíîãî äîìàøíåãî ïðàçäíèêà, íå òðåáóþùåãî èäòè íà ñäåë-êó ñ ñîâåñòüþ, – ýòî ÿðêèé êîíòðàñò ñ «áåçîá-ðàçíûì», íåñïðàâåäëèâûì îáùåñòâîì âåëüìîæ,ïîãðÿçøèõ â áåñ÷èíñòâàõ è áåççàêîíèè. È íå ñëó-÷àéíî ÿðêàÿ ëè÷íîñòü ïîýòà ðóáåæà XVIII–XIX ââ. äî ñèõ ïîð ïðèâëåêàåò âíèìàíèå áèîãðà-ôîâ è ïèñàòåëåé, ñòðåìÿùèõñÿ ïðåäñòàâèòü «ñâî-åãî» Äåðæàâèíà, íî âî âñåõ èíòåðïðåòàöèÿõ ýòîòîáðàç íåñåò â ñåáå òå îñíîâíûå êà÷åñòâà, êîòî-ðûå áûëè îáîçíà÷åíû ñàìèì ïîýòîì â åãî ïî-ýçèè: íåòåðïåëèâîñòü è ñòðàñòíîñòü, ïðîÿâëÿþùàÿñÿ âî âñåì (íà ãîñóäàðñòâåííîé ñëóæáå, â ëþáâè è â ïîýòè÷åñêîé äåÿòåëüíîñòè), ïðàâäè-âîñòü è ÷åñòíîñòü ïî îòíîøåíèþ ê ñåáå è ê îêðó-æàþùèì ëþäÿì, íåçàâèñèìî îò ÷èíîâ, à òàêæåãîñòåïðèèìíîå ðàäóøèå, øèðîòà äóøè è íåîáûê-íîâåííîå æèçíåëþáèå. Ïðèìå÷àíèÿ 1. Æèâîâ Â. Ì. Ãîñóäàðñòâåííûé ìèô â ýïîõó ïðîñâåùåíèÿ è åãî ðàçðóøåíèå â Ðîññèè êîíöàXVIII âåêà // Èç èñòîðèè ðóññêîé êóëüòóðû. Ò. IV (XVIII – íà÷àëî XIX âåêà). Ì., 1996. Ñ. 661. 2. Ãîí÷àðîâà Î. Ì. Âëàñòü òðàäèöèè è «íîâàÿ Ðîññèÿ» â ëèòåðàòóðíîì ñîçíàíèè âòîðîé ïîëîâèíû XVIII âåêà. ÑÏá., 2004. Ñ. 14. 3. Ãóêîâñêèé Ã. À. Ðóññêàÿ ëèòåðàòóðà XVIII âåêà: ó÷åá. Ì.: Àñïåêò Ïðåññ, 2003. Ñ. 361–362. 4. Ñì. îá ýòîì: Èîíèí Ã. Í. Àíàêðåîíòè÷åñêèå ñòèõè Êàðàìçèíà è Äåðæàâèíà // XVIII âåê. Ñá. 8.Äåðæàâèí è Êàðàìçèí â ëèòåðàòóðíîì äâèæåíèè XVIII–XIX ââ. Ë., 1969. Ñ. 162–178. 5. Äåðæàâèí Ã. Ð. Ñòèõîòâîðåíèÿ. Ì.: Ãîñëèòèçäàò, 1958. Ñ. 373–374. Äàëåå ññûëêè â òåêñòå íà ýòî èçäàíèå äàíû ñ óêàçàíèåì ñòðàíèö. 6. Êó÷åðîâ À. ß. Ïðèìå÷àíèÿ // Ã. Ð . Äåðæàâèí. Ñòèõîòâîðåíèÿ. Ì.: Ãîñëèòèçäàò, 1958. Ñ. 529. 7. Ñàëîâà Ñ. À. Ðóññêàÿ àíàêðåîíòèêà XVIII – íà÷àëà XIX âåêà: ãåíåçèñ, êóëüòóðíî-èñòîðè÷åñêèéêîíòåêñò, ïîýòèêà: àâòîðåô. äèñ. … ä-ðà ôèëîë. íàóê. Ì., 2006. Ñ. 39. 8. Àáðàìçîí Ò. Å. Ïîýòè÷åñêèå ìèôîëîãèè XVIII âåêà: Ëîìîíîñîâ, Ñóìàðîêîâ, Õåðàñêîâ, Äåðæàâèí: àâòîðåô. äèñ. … ä-ðà ôèëîë. íàóê. Ì., 2007. Ñ. 45.À. Ã. Ìàñëîâà. Àíàêðåîíòè÷åñêàÿ îäà êàê ñðåäñòâî ñîçäàíèÿ ïîýòè÷åñêîãî àâòîïîðòðåòà...	In our series of letters from African-American writers, we asked readers to submit their thoughts on poetry.
1a9bca53-e5db-4931-8a3d-97f26061aa9b	Курбатова Юлия Владимировна	2,008	Хронотопическая организация романа И. А. Бунина «Жизнь Арсеньева» и «Повести о жизни» К. Г. Паустовского	Статья представляет собой исследование, в котором сопоставляются хронотопы в автобиографических произведениях двух писателей-современников. В статье осуществляются наблюдения над пространственно-временным видением писателей, указывается на типологические «схождения» в художественном сознании двух...	Проблемы филологии, культурологии и искусствоведения 83 2008 — №4 Хронотопическая организация романа И. А. Бунина «Жизнь Арсеньева» и «Повести о жизни» К. Г . Паустовского Ю. В. Курбатова (Белгородский государственный университет)* Статья представляет собой исследование, в котором сопоставляются хронотопы в автобиографических произведениях двух писателейжсовременников. В статье осуществляются наблюдения над пространственножвременным видением писаж телей, указывается на типологические «схождения» в художественном сознании двух беллетристов. Приведенный анализ особенно ценен при сравнении писателей, объединенных одной исторической эпохой и близких по этикожфилософским и социальножнравственным убеждениям. Ключевые слова: хронотопическая организация, экзистенциальный хронотоп, хронотоп памяти. Chronotopical Organization of Novel «Arseniev`s Life» by I. A. Bunin and «Story of a Life» by K. G. Paustovsky J. V. Kurbatova (Belgorod State University) Abstract: The article represents a research, in which chronotops in the autobiographies of the two writersжcontemporaries are compared. The article includes the observations about the time and space visions of the writers, the indication on typological «similarity» in the artistic consciousness of the two novelists. The analysis is especially important when the writers united b y the same historical epoch and similar in their ethic and philosophical as well as social and moral convictions are collated. Keywords: chronotopical organization, existential chronotop, chronotope of memory. * Курбатова Юлия Владимировна — аспирантка кафедры русской литературы ХХ века Белгородского государственного университета. Тел.: (4722) 30М18М21, 30М18М20. Эл. адрес: JuliaМsash@mail.ru«Жизнь Арсеньева» И. Бунина и «Повесть о жизни» К. Паустовского занимают особоеместо в ряду произведений обоих писателей.Этими художественными полотнами писателиподводили некий итог своей творческой жизМ ни, оба считали их самыми значительными из всего написанного. Специфику этих произвеМдений составляет прежде всего предмет изобМражения в них — это жизнь души, формироваМние сознания художника. И в романе Бунина, ив повести Паустовского мы наблюдаем теснейМ шую взаимосвязь пространственных и временМ ных отношений, благодаря которым читательвидит целостную картину взросления героя. С Мэтой точки зрения представляется интереснымизучение хронотопической организации ромаМна И. А. Бунина «Жизнь Арсеньева» и «ПовесМ ти о жизни» К. Г. Паустовского. Следуя мысли Бахтина (Бахтин, 1975: 235), в пределах одного произведения возможновыделение множества хронотопов, один из которых, как правило, является всеобъемлюМщим или доминантным и включает в себя осМтальные. В романе Бунина «Жизнь Арсеньева» и в «Повести о жизни» Паустовского в качеМстве доминантного можно выделить экзистенциальный хронотоп , т. е. хронотоп человечесМ кого существования. В романе Бунина он охваМтывает период от первой вспышки сознания геМроя до времени отчуждения и потери любимойженщины (Лики). В повести Паустовского экМзистенциальный хронотоп наблюдается от ранМ него детства Кости до осознания себя как соМ стоявшегося художника. Внутри экзистенциальМного хронотопа можно выделить ряд других. Если говорить о начале романа Бунина «Жизнь Арсеньева», то пространство читательвоспринимает через сознание ребенка, посредМ ством его мироощущения. В то же время картиМ на мира, передаваемая глазами ребенка, обусМ2008 — №4 84 ЗНАНИЕ. ПОНИМАНИЕ. УМЕНИЕ лавливается не только окружающей действиМ тельностью, но и возрастом ее воспринимаюМщего, например младенчеством. С момента перМвого проблеска сознания, наступление котороМ го, по мысли Бунина, непостижимо и необъясМ нимо, начинается жизнь души, которойпредстоит узнать, понять и осмыслить явлеМния бытия, но которая сейчас ничего не поМмнит и не знает. Первое упоминание о сознаМнии ребенка и связанные с ним размышления обусловлены таким явлением человеческого разума, как память: «Самое первое воспоминание мое есть нечто ничтожное, вызывающее недоумение. Я помню большую, освещенную предосенним солнцем комнату <…> впервыевспыхнуло мое сознание столь ярко, что уже явилась возможность действия памяти <…> Младенчество свое я вспоминаю с печалью» (Выделено мною. — Ю. К. ) (Бунин, 1966: 9). Все дальнейшие события жизни главного героя поМказаны в двойном видении: глазами очевидцаМучастника и через призму памяти рассказчика. Таким образом, можно выделить один из важМ нейших хронотопов этого произведения — хронотоп памяти , представляющий собой внутренМ нюю пространственноМвременную организаМцию текста, в которой развиваются события.Этот же хронотоп можно выделить и в «ПовеМ сти о жизни» Паустовского. Почти все начальные главы «Повести о жизни» начинаются с объекта или события,вызвавшего в сознании автора череду воспоМминаний об определенном отрезке своей жизМни: «Сейчас, задержавшись в Городище после смерти отца, я вспомнил раннее свое детство, то время, когда мы, веселые и счастливые, приМезжали сюда на лето из Киева» (глава «КараМси») (Паустовский, 1982a: 21); «Грозы в ГороМдище бывали часто. <...> С этими грозами свяМзано воспоминание о моей первой детской любви» (глава «Плеврит») (Паустовский, 1982a: 25) (Курсив мой — Ю. К. ). Следует отметить, что герои Бунина и Паустовского наделены необычным свойством человеческого сознания— памятью, а особенной его формой — чувМственной. Эта особенность личности позвоМ ляет Арсеньеву и ПаустовскомуМгерою не проМ сто реконструировать свои прежние ощущеМния, состояния, мысли и чувства, а переживать их заново. Таким образом, через хронотоппамяти все абстрактные элементы произведеМний Бунина и Паустовского — философские и социальноМобобщенные идеи, образы, собыМ тия, их анализ и т. п. — «приобщаются художеМ ственной образности», по выражению М. М. МБахтина. В начале романа «Жизнь Арсеньева» перМ вый проблеск сознания фиксирует окружаюМ щее его пространство, которое ограничено пределами комнаты. Затем оно постепеннорасширяется: «Солнце уже за домом, за садом,пустой, широкий двор в тени» (Бунин, 1966:10), наполняется звуками природы: «Толькопорой загудит, угрюмо зажужжит запутавшийМ ся в колосьях хлебный рыжий жучок» (там же). Однако умиротворенная тишина рождает вдуше ребенка чувство одиночества, печали.Причина прежде всего в том, что перед намине просто зарождающееся человеческое соМзнание, а сознание художника. Его чувственМ ный мир значительно глубже, тоньше. РазмышМ ляя о грусти жаворонков и сурков в полях, авМтор замечает: «Нет, они <…> ничему не дивятМся, не чувствуют той сокровенной души,которая всегда чудится человеческой душе вмире, окружающем ее, не знают ни зова проМ странств, ни бега времени. А я уже и тогда знал все это » (Бунин, 1966: 9) (Выделено мною. — Ю. К. ). Рождающаяся душа будущего художМ ника ощущает свою сопричастность космичесМкому бытию: осознает себя песчинкой в огромМном пространстве и незначительным моменМ том в течении исторического времени. Таким образом, можно говорить о хронотопе художественного самосознания . Это период, когда происходит накопление сведений об окружаМющем мире посредством слияния временныхфакторов и их связи с действительностью. Обогащение внутреннего мира будущего хуМ дожника происходит через определенные вреМменные этапы, каждый из которых являетсяочередной ступенью в познании бытия. ПоМстепенно в сознании ребенка представления ососуществовании в мире добра и зла, жизни и смерти, радости и горя складываются в свое понимание Бога.Проблемы филологии, культурологии и искусствоведения 85 2008 — №4 Следующим этапом в становлении личносМ ти героя становится период относительно саМмостоятельной жизни в новой обстановке уезМдного города. Происходит развитие творческого самосознания . Пространственные и вреМ менные картины жизни сконцентрированывокруг формирования сознания Алеши, котоМрый начинает ощущать себя творчески одаренМной личностью: «Я быстро рос душевно и теМлесно. Я жил теперь уже не одними чувствами, приобрел некоторое господство над ними, стал разбираться в том, что я вижу и воспринимаю,стал смотреть на окружающее и на переживаМемое мной до известной степени сверху вниз»(Бунин, 1966: 79); «Мое призвание к «поэзиидуши и жизни», уже ясно определившееся в ту пору» (Бунин, 1966: 94). Все происходящие в романе события показаны не в объективномсмысле, а прежде всего в том, какую меру возМдействия они оказали на формирование миМровоззрения Арсеньева. В романе Бунина можно выделить еще ряд хронотопов, которые могут быть отмечены и в «Повести о жизни» Паустовского. Так, например, хронотоп дома . В сознании главных героев — художников это понятиесвязано прежде всего с осмыслением себя вкругу членов семьи (наиболее ярко проявляетМ ся в детстве), а также с ощущением себя в цепи поколений. И Ив. Бунин в начале своего ромаМна, и К. Паустовский в начале своего эпоса гоМворят о своем роде: «О роде Арсеньевых, о егопроисхождении мне почти ничего не известМно» (Бунин, 1966: 7) (Ив. Бунин «Жизнь АрсеМ ньева»); «Универсал» и печать остались у нас в семье от гетмана Сагайдачного, нашего отдаМленного предка. Отец посмеивался над своим«гетманским происхождением» (Паустовский,1982a: 21) (К. Паустовский «Повесть о жизни»).До определенного момента каждый жизненМ ный этап знаменуется непременным возвраМ щением в родной дом: «Через год вышел на своМбоду и я, — бросил гимназию и тоже возвраМтился под родительский кров, чтобы встретитьтам дни, несомненно, самые удивительные извсех пережитых мной» (Бунин, 1966: 92) (Ив. М Бунин «Жизнь Арсеньева»); «гораздо позже я понял, что жизнь по непонятной причине отМняла тогда у меня то, что могло бы быть счасМ тьем. <...> Всю дорогу до Киева дождь хлесталпо вагонным окнам. Дома моего приезда какбудто не заметили» (Паустовский, 1982a: 139) (К. Паустовский «Повесть о жизни»). Здесь герои чувствуют себя защищенными от проявМлений окружающего мира. Однако постепенМно домМсемья распадается на составляющиечасти, происходит его утрата: «Отец говорилматери: «Разлетается, душа моя, наше гнездо!» (Бунин, 1966: 147) (Ив. Бунин «Жизнь АрсеньМ ева»); «Смерть отца порвала первую нить, коМторая связывала меня с семьей. А потом начаМли рваться и все остальные нити» (ПаустовсМкий, 1982a: 191) (К. Паустовский «Повесть ожизни»). Потеряв дом, герои всю жизнь стреМ мятся обрести такой же покой, какой испытыМ вали в семье, остро чувствуя свое одиночество,они ищут утешения в любви, надеясь через нееприйти к внутренней гармонии, умиротворенМному спокойствию. При этом создание своейсемьи не оговаривается. В «Жизни АрсеньеМ ва» мысль о создании своего дома с Ликой, вероятность брака вызывает у Алексея недоМумение: «Неужели и впрямь мы сошлись наМвсегда и так вот и будем жить до самой староМсти, будем, как все, иметь дом, детей? ПослеМднее — дети, дом — представлялось мне осоМ бенно нестерпимым» (Бунин, 1966: 268). В «Повести о жизни» молодой писатель приходит к выводу о противоестественностиодиночества, он стремится к любви, но не кбраку: «Тоска была давняя, прочная. ПроисхоМдила она от затяжного одиночества <...> жизнь не по моей вине складывалась так, что <…> не было дано лишь одного: родственных, любиМмых и любящих людей» (Паустовский, 1982b:274). Таким образом, хронотоп «дом» возниМкает в момент зарождения самосознания геМроя, затем наполняется особым смыслом и функциями (гармонией, защитой от бед и неМ взгод); постепенно он утрачивается, а затемуже зрелое сознание героев ищет в любви теощущения, которые порождались домом. Связующим звеном между периодами в развитии сознания главного героя становится хронотоп дороги . Специфику этого хронотоМ па составляет его трехмерная структура: идет2008 — №4 86 ЗНАНИЕ. ПОНИМАНИЕ. УМЕНИЕ из прошлого, проходит через дом, устремлен в будущее. Дорога чаще всего связана с изменеМниями в сознании, взрослении героя: выехализ дома мальчиком, отроком, вернулся юноМ шей, мужчиной. Именно на Чернавской дороМ ге приходит к Алеше понимание того, что он— русский: «Несомненно, что именно в этотвечер впервые коснулось меня сознанье, что ярусский и живу в России» (Бунин, 1966: 57). Вгимназию Алеша приехал, уже имея нациоМ нальное самосознание. Поэтому он связывает гордость, отмеченную им в мещанине РостовМцеве, с Россией, русским национальным харакМтером. Дорога соединена в сознании человекас мотивом путешествий, поиском новых проМстранств. В «Повести о жизни» этот мотив проходит через все произведение. Дорога здесь обогащает внутренний мир Кости ПаустовсМкого, ведет его не только к новым пространМствам, людям, но и к этапам жизненного пути.Например, в главе «По разбитым дорогам»происходит встреча главного героя со своим австрийским двойником. Они дружелюбно машут друг другу руками, окружающие считаМют, что у обоих «близнецов» общие украинсМкие корни — так проводятся мысли о родствелюдей на Земле и о противоестественностивойны. Затем, уже находясь в дороге, К. ПаусМ товскийМгерой размышляет: «И, как всегда, когда у меня кончалась одна полоса жизни иподходила другая, в сердце начинала забиратьМся тоска» (Паустовский, 1982a: 370). Таким обМразом, хронотоп дороги является связующимзвеном между этапами жизненного пути геМ роев и знаменует собой переход от одной стуМ пени развития самосознания к следующей. В «Повести о жизни» Паустовского мы выделяем еще один хронотоп, присущий тольМко данному произведению: это хронотоп творческой работы . Если в романе Бунина лишь сообщается о начале написания какогоМлибо произведения или о конечном результате —публикации работы и получении гонорара, нопроцесс, история создания скрыты от читатеМля, то в «Повести о жизни» процесс творчеМства показан в динамике, открыто, полностью. Вся жизнь Константина Паустовского предМ стает как этапы творческого пути: осознаниесвоего литературного предназначения, подчиМ нение своего существования накоплению опыМта для успешного писательства и, наконец,процесс создания самих художественных проМ изведений. Пространство здесь расширяется до пределов жизненного, уплотняется за счетвосприятия окружающей действительностичерез призму творческого сознания, подбораматериала для будущих произведений. ВременМные рамки здесь очень подвижны. ВоМпервых, здесь возникает так называемая «историчесМ кая инверсия» (термин Бахтина) — выстраиМвание событий не в хронологической последоМвательности, а соответственно раскрытиютворческого замысла; воМвторых, находясь впроцессе работы над текстом, художник как бы «выпадает» из реального времени, станоМ вясь заложником описываемого. Таким обраМзом, можно сказать, что хронотоп творческойработы составляет одну из специфических осоМбенностей автобиографического произведеМния Паустовского. Итак, анализируя хронотопы в романе И. А. Бунина «Жизнь Арсеньева» и «Повестио жизни» К. Г. Паустовского, мы пришли к слеМдующим выводам. В центре обоих автобиограМфических произведений стоит формирующаяМся творческая личность. В обоих произведениМ ях выделяется доминантный экзистенциальный хронотоп, которому подчинены остальные. Приэтом можно указать на такие хронотопы, какпамять, дом, дорога, которые проходят черезоба анализируемые произведения, что позвоМляет говорить о родственных способах органиМ зации текста в романе Бунина и повести ПаусМ товского. Проведенный анализ позволяет сдеМлать вывод о близких творческих принципах уИв. Бунина и К. Паустовского. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ Бахтин, М. М. (1975) Вопросы литературы и эстетики. М. : Худож. лит. Бунин, И. А. (1966) Собр. соч. : в 9 т. Т. VI. М. : Худож. лит. Паустовский, К. Г.(1982a) Собр. соч. : в 9 т. Т. IV. М. : Худож. лит. Паустовский, К. Г.(1982b) Собр. соч. : в 9 т. Т. V. М. : Худож. лит.	В обзоре российских СМИ:
cc961571-990e-4f31-86ec-3a0df809e7f7	Маринченко Д. Б.	2,006	Способы передачи чужой речи в устной речи младших школьников (качественно-количественный анализ)	null	Известия ТРТУ Тематический выпуск 254 ческие программы, работа по корректировке часовой нагрузки в соответствии с р есурсным состоянием педагога. БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК 1. Зеер Э. Ф. Психология профессий: Учебное пособие для студентов вузов. – М.:Академический проспект; Екатеринбург: деловая книга, 2003. – 336 с. 2. Митина Л.М. Психология труда и профессионального развития учителя: Учеб. пособие для студентов высш. пед. учеб. заведений. – М.: Издательский центр «Академия», 2004. – С. 7. 3. Орлов А. Б. Перестройка психолого -педагогической подготовки учителя // Вопросы психологии, 1988. – № 1. – С. 21. 4. Безносов С .П. Профессиональная деформация личности. – СПб.: речь, 2004. – 272 с. 5. Водопьянова Н.Е. Старченко Е.С. Синдром выгорания: диагностика и пр офилактика. – СПб.: Питер, 2005. – 336 с. 6. Осницкий А.В. Проблемы психического здоровья и адаптации личности. – СПб.: Серебряный век, 2004. – 384 с. 7. Сыманюк Э.Э. Психология профессионально обусловленных кризисов. – М.: Изд -во Московского психолого -социального института; Воронеж: Изд -во НПО «МОДЭК», 2004. – 320 с. Д.Б. Маринченко СПОСОБЫ ПЕРЕДАЧИ ЧУЖОЙ РЕЧИ В УСТНОЙ РЕЧИ МЛАДШИХ ШКОЛЬНИКОВ (КАЧЕСТВЕ ННО -КОЛИЧЕСТВЕННЫЙ АНАЛИЗ) Чужая речь – это высказывание какого -либо лица, включѐнное в авторское повествование. С целью выяснения особенностей представленности чужой речи в устной речи младших школьников было проведено статистическое исследование употребляемости таких конструкций, как прямая, косвенная речь и диалогическое единство. Результаты исследования и стали предметом данной статьи. По методике, предложенной Б.Н. Головиным, была установлена частота употребления предложений с чужой речью в речи учащихся вторых классов. Данная методика широко используется при изучении устной и письменной речи (см., н апример, работы Г.Г. Инфантовой, М.Ю. Федосюка, И.В. Голубевой, М.Ю. Нечепуренко, Е.В. Тарасенко и др.). Суть методики сводится к выяснению того, находятся ли полученные данные в пределах границ существенности или нет, т.е. вскрыты ли объективные закономерности или полученные результаты являются случайными. Приведем результаты количественного анализа предложений, использова нных в устной речи учащихся вторых классов . Детская устная речь представлена 10 выборками – 5 из них представляют с обой высказывания учеников, обучающихся по традиционной системе, и 5 – выск азывания учеников, обучающихся по развивающей системе. Все исследованные в ыборки имели равный объем – 100 предикативных единиц. Характеристика этих в ыборок представлена в следующих таблицах: Было проанализировано 500 предикативных единиц, в числе которых оказ алось 59 предикативных единиц, представляющих собой чужую речь, что составило 11,8 от общего количества предикативных единиц. Наиболее широко в речи уч а-Раздел III. Прикладные вопросы психологии и педагогики 255 щихся вторых классов представлена прямая речь. Так, в составе проанализирова нных 59 предикативных единиц, представляющих собой чужую речь, прямой речи оказалось 32 предикативные единицы (6,4 ), косвенной речи – 23 (4,6); диалога – 4 (0,8). Таблица 1* Частота употребления предложений с чужой речью в устной речи детей вторых классов, обучающихся по традиционной систе ме Система обуч ения Выборки Традиционная система обуч ения ix ia 2 ia 1 10 -1,8 3,24 2 16 +4,2 17,64 3 9 -2,8 7,84 4 9 -2,8 7,84 5 15 +3,2 10,24 СУММА 59 0 46,8 8,11559kxxi 05,358,462 kai 96,38,118,462 2 xai Вероятность большего значения ≈40% Все серии выборок оказались статистически однородными. Частота употре бления предложений с чужой речью по выборкам колеблется несущественно. Об этом свидетельствует и величина 2 , определенная для 5 выборок. Для данной группы выборок 2 составляет 3,96; эта величина соответствует примерно 40% в ероятности большего значения, а значит, результат находится в «границах сущес твенности» с высокой степенью достоверности. Средняя частота употребления ч ужой речи для 5 выборок рав на 11,8. Рассмотрим представленность чужой речи в речи второклассников, обуча ющихся по р азвивающей системе. * Условные обозначения: ix – выборочные частоты данного явления; x – средняя выборочная частота; ia – отклонение выборочной частоты от средней частоты; 2 ia – квадрат отклонения выборочной частоты от средней;  – среднее квадратичное отклонение; 2 – «хи-квадрат» (критерий согласия опытных, вычисленных по формуле величин с величинами теор етическими, соответствующими закону случайного варьирования одной и той же вероятности); k – число выборок в серии наблюдений. Величина 2 определяется по формуле xai2 2 и служит для оценки с помощью специальной таблицы статистических расхождений между выборочными частотами. Если вычисленной величине 2 в указанной таблице соответствует вероятность большего значения, находящаяся в интервале от 0,05 до 0,95, расхождения между выборочными частотами признаются случайными, т.е. отражающими одну и ту же статистическую закономерность. Если же вероятность большего значения оказывается за пределами указанного интервала, выборки признаются статистически неоднородными. Известия ТРТУ Тематический выпуск 256 Таблица 2 Частота употребления предложений с чужой речью в устной речи детей вторых классов, обучающихся по развивающей системе Система обуч ения Выборки Развивающая система обучения ix ia 2 ia 1 11 -1,8 3,24 2 17 +4,2 17,64 3 13 +0,2 0,04 4 12 -0,8 0,64 5 11 -1,8 3,24 СУММА 64 0 24,8 8,12564kxxi 23,258,242 kai 93,18,128,242 2 xai Вероятность большего значения ≈75% Все серии выборок оказались статистически однородными. Частота употре бления предложений с чужой речью по выборкам колеблется несущественно. Об этом свидетельствует и величина 2 , определенная для 5 выборок. Для данной группы выборок 2 составляет 1,93; эта величина соответствует примерно 75% вероятности большего значения, а значит, результат находится в «границах сущес твенности» с высокой степенью достоверности. Средняя частота употребления ч ужой речи для 5 выборок равна 12,8. Как видно из таблиц, учащиеся вторых классов, обучающиеся как по трад иционной, так и по развивающей системам обучения, для передачи чужой речи чаще используют предложения с прямой речью, чем диалог или предложения с косве нной речью. При этом наблюдается незначительное расхождение между количеством предикативных единиц, используемых для передачи чужой речи в устных высказ ываниях учащихся, обучающихся по традиционной и развивающей системам. Прямая речь как способ передачи чужой речи характеризуется рядом особе нностей, среди которых наиболее актуальными для анализа детской речи являются следующие: 1) расположение слов автора относительно прямой речи; 2) слова с с емантикой говорения, вводящие прямую речь; 3) объем прямой речи. В ходе исследования устной речи второклассников было выявлено, что располож ение слов автора относительно прямой речи как в высказываниях учеников, обучающихся по традиционной системе, так и в высказываниях учеников, обучающихся по развива ющей системе, не отличается разнообразием. Как правило, прямая речь следует за словами автора: Кристина сказала / А у меня есть кошка Алиска //. Однако были отмечены ед иничные случаи употребления прямой речи до слов автора: Ты не заболеешь / а? / говорила мама по телефону. Высказываний, в которых слова автора разрывали бы прямую речь, в речи второклассников обнаружено не было. Слова с семантикой говорения, вводящие прямую речь, не отличаются бол ьшим разнообразием. Из тематических разрядов глаголов с семантикой говорения используются глаголы речи: Хрюша спросил / Какую песню ты пел / Степашка? На каком языке?; Митя сказал / Куда спешить? / Жара // Обучающиеся по традиционной системе дети в большинстве случаев вкл ючают в прямую речь одну, максимум две предикативных единицы, в то время как ученики, обучающиеся по развивающей системе, включают три – четыре предик ативные единицы. Сравни высказывания: Таня сказала / А мы ходили в цирк недавно // и Мне кажется / что лучше моего кота Кубика нет // Он такой веселый / сказ а-Раздел III. Прикладные вопросы психологии и педагогики 257 ла Надя. Косвенная речь как способ передачи чужой речи не обладает такими ос обенностями, как прямая. Косвенной речью называется такой способ передачи чужой речи, при котором высказывание передается формой придаточного предложения. Главное и придаточное предложения обычно расположены друг за другом. Глаг олов, вводящих косвенную речь, значительно меньше, чем глаголов, вводящих пр ямую речь. В качестве средств связи используются союзы что и чтобы : Мама ск азала / чтобы Женя купила баранок //; По телику передавали / что будут дожди //. Как еще один способ передачи чужой речи рассматривается диалог. В устной речи учащихся вторых классов, обучающихся как по традиционной, так и по разв ивающей системам, диалог представлен редко. Диалогические единства встречаются, как правило, в пересказах художественных произведений, фильмов, мультфильмов. В передаче диалогов учениками вторых классов, обучающихся по разным системам, особых различий обнаружено не было. Как правило, реплики диалога сопровожд аются словами автора, в которых лишь констатируется процесс речи: Воспитател ьница сказала / Сегодня у нас будет трудовое воспитание / мы будем таскать ки рпичи / с места на место // А Вера говорит / Где у нас кирпичи?// Ой / про кирпичи мы забыли / сказала воспитательница . Ж.Г. Махнева ОСОБЕННОСТИ САМОСОЗНАНИЯ ПОДРОСТКОВ, ПСИХОЛОГИЧЕСКИ ЗАВИСИМЫХ ОТ РОДИТЕЛЕЙ Постепенное осознание ценности самого человека является одной из осно вных современных тенденций, внимание общества переносится на его индивид уальность, инициативность, самостоятельность. Выдвигаются новые требования к современной личности – способность к самостоятельной постановке жизненных целей, независимость. В связи с этим особое внимание психологи уделяют подростковому возрасту, который рассматривается как период формирования тенденции к самостоятельн ости. Личностное развитие в этом периоде характеризуется наличием двух разнон аправленных тенденций: стремлением к независимости, обусловленным возрастн ыми задачами развития, с одной стороны. С другой стороны, существуют объекти вные условия развития личности подростка – он продолжает жить в родительском доме, зачастую остаѐтся зависим от них экономически, всѐ это способствует сохр анению психологической зависимости от родителей, обеспечивающей ощущение безопасности, защищенности и уверенности. Если умеренное проявление зависим ости от родителей у подростка является естественным и нормативным, то доминир ование зависимых тенденций становится устойчивым личностным образованием и оказывает отрицательное влияние на развитие личности. Психологическая зависимость определяется как особая форма межличностных о тношений, в основе которой лежит сильное стремление к эмоциональной близости, по ддержка и защита со стороны значимого лица и сниженная способность к самостоятельн ому поведению. Неотъемлемыми чертами этого явления признаются следующие: неув еренность в себе, чувство беспомощности и потребность в опеке, защите, опоре, несам одостаточность и потребность в эмоциональной близости, любви и принятии, тревога по поводу возможного отвержения и одиночества, и др. [4, С . 135]. Такая чрезмерная психологическая зависимость может выступать как показ атель неблагополучия в сфере детско -родительских отношений, так и как показатель искажѐнного личностного развития, что проявляется в особенностях развития сам о-	Психология профессий - предмет для студентов вузов. Психолого-социальная подготовка учителя.
2a71df7f-47cc-4c40-85ff-e86ba3be6d78	Кравченко Л. М.	2,008	Типология и прагматика вербальных реакций на директивные высказывания в немецкоязычном диалогическом дискурсе	В статье приведена типология вербальных реакций немецкоязычного адресата на директивные высказывания говорящего. Проанализированы факторы, определяющие тип вербальной реакции.I	249ɋɬɚɬɶɹɩɨɫɜɹɳɟɧɚɨɩɢɫɚɧɢɸɪɟɡɭɥɶɬɚ - ɬɨɜɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɪɟɚɤɬɢɜɧɵɯɪɟɱɟɜɵɯɚɤ - ɬɨɜ (ɊȺ) ɚɞɪɟɫɚɬɚɜɨɬɜɟɬɧɚɞɢɪɟɤɬɢɜɧɵɟ ɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɹɝɨɜɨɪɹɳɟɝɨɜɧɟɦɟɰɤɨɦɞɢ - ɚɥɨɝɢɱɟɫɤɨɦɞɢɫɤɭɪɫɟ , ɢɡɭɱɟɧɢɟɤɨɬɨɪɵɯ ɩɪɟɞɩɨɥɚɝɚɟɬɭɱɟɬɤɨɪɪɟɥɹɰɢɢɢɧɢɰɢɚ - ɬɢɜɧɨɣɢɪɟɚɤɬɢɜɧɨɣɪɟɩɥɢɤɜɫɨɫɬɚɜɟ ɞɢɚɥɨɝɢɱɟɫɤɨɝɨɟɞɢɧɫɬɜɚ (Ⱦȿ). ȼɩɨɫɥɟɞɧɢɟɞɟɫɹɬɢɥɟɬɢɹɩɨɹɜɢɥɢɫɶɢɫ - ɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹ , ɩɨɫɜɹɳɟɧɧɵɟɢɡɭɱɟɧɢɸɧɚɦɚ - ɬɟɪɢɚɥɟɪɚɡɥɢɱɧɵɯɹɡɵɤɨɜɨɬɞɟɥɶɧɵɯɬɢ - ɩɨɜɢɜɢɞɨɜɊȺ , ɚɬɚɤɠɟɨɫɨɛɟɧɧɨɫɬɟɣɢɯ ɮɭɧɤɰɢɨɧɢɪɨɜɚɧɢɹɜɪɟɱɢɢɹɡɵɤɨɜɵɯ ɫɪɟɞɫɬɜɪɟɚɥɢɡɚɰɢɢɢɥɥɨɤɭɰɢɣ : ɊȺɜɨɩɪɨ - ɫɚ, ɩɨɠɟɥɚɧɢɹ , ɤɨɦɩɥɢɦɟɧɬɚ , ɫɨɜɟɬɚ , ɭɝɪɨɡɵɢɞɪ . Ɉɞɧɚɤɨɜɫɥɨɠɢɜɲɟɣɫɹɜɧɚ - ɫɬɨɹɳɟɟɜɪɟɦɹɩɪɚɤɬɢɤɟɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹ ɊȺ ɧɚɩɟɪɜɵɣɩɥɚɧɜɵɯɨɞɢɬɚɧɚɥɢɡɢɧɢɰɢɢɪɭ - ɸɳɢɯɪɟɩɥɢɤɚɞɪɟɫɚɧɬɚ . Ⱥɞɪɟɫɚɬɭ ɠɟɩɪɢ - ɩɢɫɵɜɚɟɬɫɹ ɱɚɳɟɜɫɟɝɨɥɢɲɶɪɨɥɶɩɚɫɫɢɜ - ɧɨɝɨɨɛɴɟɤɬɚɪɟɱɟɜɨɝɨɜɨɡɞɟɣɫɬɜɢɹ . ɋɤɚɡɚɧ - ɧɨɟɨɬɧɨɫɢɬɫɹɢɤɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɦɊȺɫɩɨ - ɛɭɞɢɬɟɥɶɧɨɣ ɢɧɬɟɧɰɢɟɣ , ɨɫɧɨɜɧɚɹɱɚɫɬɶ ɤɨɬɨɪɵɯɨɝɪɚɧɢɱɢɜɚɟɬɫɹɚɧɚɥɢɡɨɦɢɧɢɰɢ - ɢɪɭɸɳɢɯɪɟɩɥɢɤ [2; 5; 6; 8]. ɑɬɨɠɟɤɚɫɚɟɬ - ɫɹɧɟɦɧɨɝɨɱɢɫɥɟɧɧɵɯɪɚɛɨɬ , ɢɫɫɥɟɞɭɸɳɢɯ ɪɟɱɟɜɨɟɩɨɜɟɞɟɧɢɟɚɞɪɟɫɚɬɚ , ɬɨɨɧɢɨɪɢɟɧ -Ʌ. Ɇ. ɄɪɚɜɱɟɧɤɨɌɢɩɨɥɨɝɢɹɢɩɪɚɝɦɚɬɢɤɚɜɟɪɛɚɥɶɧɵɯɪɟɚɤɰɢɣɧɚɞɢɪɟɤɬɢɜɧɵɟɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɹ ... ɌɂɉɈɅɈȽɂəɂɉɊȺȽɆȺɌɂɄȺȼȿɊȻȺɅɖɇɕɏɊȿȺɄɐɂɃ ɇȺȾɂɊȿɄɌɂȼɇɕȿȼɕɋɄȺɁɕȼȺɇɂəȼɇȿɆȿɐɄɈəɁɕɑɇɈɆ ȾɂȺɅɈȽɂɑȿɋɄɈɆȾɂɋɄɍɊɋȿ Ɋɚɛɨɬɚɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɚɤɚɮɟɞɪɨɣɧɟɦɟɰɤɨɣɮɢɥɨɥɨɝɢɢ ȼɨɥɝɨɝɪɚɞɫɤɨɝɨɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɟɧɧɨɝɨɭɧɢɜɟɪɫɢɬɟɬɚ . ɇɚɭɱɧɵɣɪɭɤɨɜɨɞɢɬɟɥɶ – ɤɚɧɞɢɞɚɬɮɢɥɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɧɚɭɤ , ɩɪɨɮɟɫɫɨɪȼ . ɂ. Ʉɭɪɚɤɨɜ ȼɫɬɚɬɶɟɩɪɢɜɟɞɟɧɚɬɢɩɨɥɨɝɢɹɜɟɪɛɚɥɶɧɵɯɪɟɚɤɰɢɣɧɟɦɟɰɤɨɹɡɵɱɧɨɝɨɚɞɪɟɫɚɬɚɧɚɞɢɪɟɤɬɢɜɧɵɟ ɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɹɝɨɜɨɪɹɳɟɝɨ . ɉɪɨɚɧɚɥɢɡɢɪɨɜɚɧɵɮɚɤɬɨɪɵ , ɨɩɪɟɞɟɥɹɸɳɢɟɬɢɩɜɟɪɛɚɥɶɧɨɣɪɟɚɤɰɢɢ . Ʉɥɸɱɟɜɵɟɫɥɨɜɚ : ɚɞɪɟɫɚɬ , ɜɟɪɛɚɥɶɧɚɹɪɟɚɤɰɢɹ , ɞɢɪɟɤɬɢɜɧɵɟɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɹ , ɤɨɧɜɟɧɰɢɨɧɚɥɶ - ɧɨɟɨɛɳɟɧɢɟ , ɦɚɤɫɢɦɵɨɛɳɟɧɢɹ . In the paper the typology of verbal responses of German addressee to directive utterances of speaker is developed. Also factors determining the type of verbal response are analyzed. Key words: addressee, verbal response, directive utterance, conventional conversation, ma ɯims of conversation. ɬɢɪɨɜɚɧɵ , ɤɚɤɩɪɚɜɢɥɨ , ɬɨɥɶɤɨɧɚɨɞɢɧɢɡ ɦɧɨɝɨɱɢɫɥɟɧɧɵɯɜɢɞɨɜɊȺ : ɊȺɧɟɝɚɬɢɜɧɨɣ ɪɟɚɤɰɢɢɧɚɦɚɬɟɪɢɚɥɟɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɣɪɭɫɫɤɨɣ ɞɪɚɦɚɬɭɪɝɢɢ [3], ɨɬɤɚɡɚ [4], ɛɥɚɝɨɞɚɪɧɨɫɬɢ ɢɢɡɜɢɧɟɧɢɹ [9] – ɥɢɛɨɜɵɩɨɥɧɟɧɵɧɚɦɚɬɟ - ɪɢɚɥɟɞɪɭɝɢɯɢɧɨɫɬɪɚɧɧɵɯɹɡɵɤɨɜ [1]. ȼɫɜɹ - ɡɢɫɷɬɢɦɫɬɚɧɨɜɢɬɫɹɨɱɟɜɢɞɧɨɣɚɤɬɭɚɥɶɧɚɹ ɧɟɨɛɯɨɞɢɦɨɫɬɶɤɨɦɩɥɟɤɫɧɨɝɨɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹ ɪɟɚɤɬɢɜɧɵɯɊȺɧɚɞɢɪɟɤɬɢɜɧɵɟɜɵɫɤɚɡɵ - ɜɚɧɢɹ , ɤɨɬɨɪɚɹɨɩɪɟɞɟɥɹɟɬɫɹɫɨɜɪɟɦɟɧɧɵɦ ɢɧɬɟɪɟɫɨɦɤɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɸɹɡɵɤɚɜɚɧɬɪɨ - ɩɨɰɟɧɬɪɢɱɟɫɤɨɦɚɫɩɟɤɬɟ , ɧɟɨɛɯɨɞɢɦɨɫɬɶɸ ɞɚɥɶɧɟɣɲɟɣɪɚɡɪɚɛɨɬɤɢɱɚɫɬɧɵɯɩɪɨɛɥɟɦ ɞɢɚɥɨɝɢɱɟɫɤɨɣɤɨɦɦɭɧɢɤɚɰɢɢ , ɫɜɹɡɚɧɧɵɯɫ ɩɨɫɬɪɨɟɧɢɟɦɭɧɢɜɟɪɫɚɥɶɧɨɣɬɢɩɨɥɨɝɢɢɊȺ , ɫɨɰɢɚɥɶɧɨɣɡɧɚɱɢɦɨɫɬɶɸɞɢɪɟɤɬɢɜɧɵɯɊȺ ȾɊȺ ) ɢɜɟɪɛɚɥɶɧɵɯɪɟɚɤɰɢɣɧɚɧɢɯɜɩɪɨ - ɰɟɫɫɟ ɦɟɠɥɢɱɧɨɫɬɧɨɣ ɤɨɦɦɭɧɢɤɚɰɢɢ , ɩɨɬɪɟɛɧɨɫɬɶɸɫɢɫɬɟɦɚɬɢɡɚɰɢɢɫɪɟɞɫɬɜɜɵ - ɪɚɠɟɧɢɹɩɨɫɥɟɞɧɢɯɤɚɤɧɚɢɦɟɧɟɟɢɡɭɱɟɧɧɵɯ ɢɜɵɹɜɥɟɧɢɹɮɚɤɬɨɪɨɜ , ɞɟɬɟɪɦɢɧɢɪɭɸɳɢɯ ɢɯɜɚɪɢɚɬɢɜɧɨɫɬɶ . ɂɫɯɨɞɹɢɡɫɤɚɡɚɧɧɨɝɨ , ɨɛɴɟɤɬɨɦɞɚɧɧɨ - ɝɨɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɹɜɥɹɸɬɫɹɦɢɧɢɦɚɥɶɧɵɟ Ⱦȿ, ɜɤɥɸɱɚɸɳɢɟɪɟɩɥɢɤɭɫɬɢɦɭɥɫɨɡɧɚɱɟ - ɧɢɟɦɜɨɥɟɢɡɴɹɜɥɟɧɢɹɢɪɟɩɥɢɤɭɪɟɚɤɰɢɸ . ȼɤɚɱɟɫɬɜɟɩɪɟɞɦɟɬɚɚɧɚɥɢɡɚɜɵɫɬɭɩɚɸɬɪɟ -ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ 250ɚɝɢɪɭɸɳɢɟɪɟɩɥɢɤɢɜɨɬɜɟɬɧɚɜɨɥɟɢɡɴɹɜ - ɥɟɧɢɟɝɨɜɨɪɹɳɟɝɨɫɬɨɱɤɢɡɪɟɧɢɹɢɯɚɞɟɤ - ɜɚɬɧɨɫɬɢɫɬɢɦɭɥɢɪɭɸɳɟɣɪɟɩɥɢɤɟ , ɫɭɱɟɬɨɦ ɜɥɢɹɧɢɹɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɢɯɮɚɤɬɨɪɨɜ , ɨɩɪɟ - ɞɟɥɹɸɳɢɯɜɵɛɨɪɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɭɸɳɟɝɨɬɢɩɚ ɪɟɚɤɰɢɢ (ɜɢɞȾɊȺɢɫɩɨɫɨɛɟɝɨɪɟɚɥɢɡɚɰɢɢ ), ɚɬɚɤɠɟɮɚɤɬɨɪɨɜɷɤɫɬɪɚɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɨɝɨ ɯɚɪɚɤɬɟɪɚ (ɫɨɰɢɚɥɶɧɵɣɫɬɚɬɭɫ , ɜɨɡɪɚɫɬ , ɭɪɨɜɟɧɶɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɹɤɨɦɦɭɧɢɤɚɧɬɨɜ , ɫɢɬɭ - ɚɰɢɹɨɛɳɟɧɢɹɢɞɪ .). ɐɟɥɶɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɡɚɤɥɸɱɚɟɬɫɹɜɩɪɨ - ɜɟɞɟɧɢɢɤɨɦɩɥɟɤɫɧɨɝɨɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɨɝɨ ɚɧɚɥɢɡɚɪɟɚɤɬɢɜɧɵɯɊȺɚɞɪɟɫɚɬɚɜɨɬɜɟɬɧɚ ɞɢɪɟɤɬɢɜɧɵɟɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɹɫɭɱɟɬɨɦɬɟɧ - ɞɟɧɰɢɣɢɡɚɤɨɧɨɦɟɪɧɨɫɬɟɣ , ɨɤɚɡɵɜɚɸɳɢɯ ɜɥɢɹɧɢɟɧɚɜɵɛɨɪɬɟɯɢɥɢɢɧɵɯɜɢɞɨɜɊȺɜ ɨɬɜɟɬɧɚɜɨɥɟɢɡɴɹɜɥɟɧɢɟɫɨɛɟɫɟɞɧɢɤɚ . Ⱦɨɫɬɢɠɟɧɢɟɞɚɧɧɨɣɰɟɥɢɩɪɟɞɩɨɥɚɝɚɟɬ ɪɟɲɟɧɢɟɫɥɟɞɭɸɳɢɯɡɚɞɚɱ : xɜɵɞɟɥɟɧɢɟɢɤɥɚɫɫɢɮɢɤɚɰɢɹɨɫɧɨɜɧɵɯ ɬɢɩɨɜɪɟɱɟɜɵɯɪɟɚɤɰɢɣɧɚɜɨɥɟɢɡɴɹɜɥɟɧɢɟ ɝɨɜɨɪɹɳɟɝɨɢɫɪɟɞɫɬɜɢɯɜɵɪɚɠɟɧɢɹ ; xɚɧɚɥɢɡɮɚɤɬɨɪɨɜɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɨɝɨɢ ɷɤɫɬɪɚɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɨɝɨɯɚɪɚɤɬɟɪɚ , ɜɥɢɹɸ - ɳɢɯɧɚɜɵɛɨɪɬɢɩɚɪɟɚɤɰɢɣɢɫɩɨɫɨɛɚɢɯ ɹɡɵɤɨɜɨɝɨɨɮɨɪɦɥɟɧɢɹ ; xɜɵɹɜɥɟɧɢɟɨɫɨɛɟɧɧɨɫɬɟɣɮɭɧɤɰɢɨɧɢ - ɪɨɜɚɧɢɹɪɟɱɟɜɵɯɪɟɚɤɰɢɣɧɚɞɢɪɟɤɬɢɜɧɵɟ ɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɹɜɪɚɡɧɵɯɫɢɬɭɚɰɢɹɯɨɛɳɟɧɢɹ , ɚɬɚɤɠɟɫɨɩɨɫɬɚɜɥɟɧɢɟɫɷɬɨɣɬɨɱɤɢɡɪɟɧɢɹ ɞɢɚɥɨɝɨɜɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɵɯɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɣɢ ɚɭɬɟɧɬɢɱɧɵɯɢɧɬɟɪɚɤɰɢɣ . Ɇɚɬɟɪɢɚɥɨɦɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɩɨɫɥɭɠɢɥɢ : ɚ) 2170 Ⱦȿ, ɜɵɞɟɥɟɧɧɵɟɦɟɬɨɞɨɦɫɩɥɨɲ - ɧɨɣɜɵɛɨɪɤɢɢɡɫɩɨɧɬɚɧɧɵɯɚɭɬɟɧɬɢɱɧɵɯ ɞɢɚɥɨɝɨɜɦɟɠɞɭɧɟɦɟɰɤɨɹɡɵɱɧɵɦɢɤɨɦ - ɦɭɧɢɤɚɧɬɚɦɢɜɪɚɡɧɵɯɫɢɬɭɚɰɢɹɯɨɛɳɟɧɢɹ ɢɧɬɟɪɚɤɰɢɢɦɟɠɞɭɜɡɪɨɫɥɵɦɢɢɞɟɬɶɦɢɜ ɫɢɬɭɚɰɢɹɯɟɠɟɞɧɟɜɧɨɝɨɨɛɳɟɧɢɹ , ɬɟɥɟɮɨɧ - ɧɵɟɞɢɚɥɨɝɢɱɚɫɬɧɨɝɨɢɢɧɫɬɢɬɭɰɢɨɧɚɥɶɧɨ - ɝɨɯɚɪɚɤɬɟɪɚ , ɜɭɡɨɜɫɤɢɟɤɨɧɫɭɥɶɬɚɰɢɢɫɭɱɚ - ɫɬɢɟɦɩɪɟɩɨɞɚɜɚɬɟɥɟɣɢɫɬɭɞɟɧɬɨɜɚɫɩɢɪɚɧ - ɬɨɜ, ɢɧɬɟɪɚɤɰɢɢ ɦɟɠɞɭ ɩɚɰɢɟɧɬɚɦɢ ɢ ɦɟɞɢɰɢɧɫɤɢɦɩɟɪɫɨɧɚɥɨɦ ); ɛ) 1000 Ⱦȿɫɞɢɪɟɤɬɢɜɧɨɣɫɬɢɦɭɥɢɪɭɸ - ɳɟɣɪɟɩɥɢɤɨɣ , ɢɡɜɥɟɱɟɧɧɵɯɢɡɞɪɚɦɚɬɭɪɝɢ - ɱɟɫɤɢɯ ɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɣ ɧɟɦɟɰɤɨɹɡɵɱɧɵɯɚɜɬɨɪɨɜ (Ʉ. ɐɭɤɦɚɣɟɪ , Ɇ. Ɏɪɢɲ , Ƚ. Ȼɟɥɥɶ , ɂ. Ȼɚɯɦɚɧɧɢɞɪ .). Ⱦɥɹɫɨɫɬɚɜɥɟɧɢɹɧɚɢɛɨɥɟɟɩɨɥɧɨɝɨɩɪɟɞ - ɫɬɚɜɥɟɧɢɹɨɛɢɫɫɥɟɞɭɟɦɵɯɬɢɩɚɯɜɵɫɤɚɡɵɜɚ - ɧɢɣɢɧɬɟɪɟɫɧɵɦɢɧɟɨɛɯɨɞɢɦɵɦɨɤɚɡɵɜɚɟɬ - ɫɹɫɪɚɜɧɟɧɢɟɨɫɨɛɟɧɧɨɫɬɟɣɢɯɮɭɧɤɰɢɨɧɢɪɨ - ɜɚɧɢɹɜɪɚɡɧɵɯɬɢɩɚɯɞɢɫɤɭɪɫɚ . ɉɨɷɬɨɦɭɞɥɹ ɰɟɥɟɣɧɚɲɟɝɨɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɦɵɫɝɪɭɩɩɢɪɨ - ɜɚɥɢɚɧɚɥɢɡɢɪɭɟɦɵɣɮɚɤɬɢɱɟɫɤɢɣɦɚɬɟɪɢɚɥ , ɨɪɢɟɧɬɢɪɭɹɫɶɧɚɬɢɩɞɢɫɤɭɪɫɚɤɚɤɧɚɭɧɢ - ɜɟɪɫɚɥɶɧɵɣɞɢɮɮɟɪɟɧɰɢɪɭɸɳɢɣɩɪɢɡɧɚɤ ɢɫɫɥɟɞɭɟɦɵɯȾȿ . ɉɪɢɧɹɜɜɤɚɱɟɫɬɜɟɢɫɯɨɞɧɨɣɞɢɯɨɬɨɦɢɸ ɩɟɪɫɨɧɚɥɶɧɨɝɨɢɢɧɫɬɢɬɭɰɢɨɧɚɥɶɧɨɝɨɞɢɫ - ɤɭɪɫɚ [7, 6], ɦɵɪɚɡɞɟɥɢɥɢɮɚɤɬɢɱɟɫɤɢɣɦɚ - ɬɟɪɢɚɥɜɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɢɢɫɷɬɢɦɤɪɢɬɟɪɢɟɦɧɚ ɞɜɟɛɨɥɶɲɢɟɝɪɭɩɩɵ . ɉɟɪɫɨɧɚɥɶɧɵɣɞɢɫ - ɤɭɪɫɩɨɞɪɚɡɞɟɥɹɟɬɫɹ , ɜɫɜɨɸɨɱɟɪɟɞɶ , ɧɚɞɜɟ ɪɚɡɧɨɜɢɞɧɨɫɬɢ : ɛɵɬɨɜɨɟɢɛɵɬɢɣɧɨɟɨɛɳɟ - ɧɢɟ. ɋɩɟɰɢɮɢɤɚɛɵɬɨɜɨɝɨɨɛɳɟɧɢɹɢɫɫɥɟ - ɞɭɟɬɫɹɧɚɩɪɢɦɟɪɚɯɫɩɨɧɬɚɧɧɵɯɚɭɬɟɧɬɢɱ - ɧɵɯɢɧɬɟɪɚɤɰɢɣ , ɡɚɮɢɤɫɢɪɨɜɚɧɧɵɯɝɪɚɮɢ - ɱɟɫɤɢ (ɞɢɚɥɨɝɢɦɟɠɞɭɜɡɪɨɫɥɵɦɢɪɟɛɟɧɤɨɦ ɜɫɢɬɭɚɰɢɹɯɟɠɟɞɧɟɜɧɨɝɨɨɛɳɟɧɢɹ , ɬɟɥɟ - ɮɨɧɧɵɟɞɢɚɥɨɝɢɱɚɫɬɧɨɝɨɯɚɪɚɤɬɟɪɚ ). Ȼɵɬɢɣɧɵɣɤɨɪɩɭɫɩɪɟɞɫɬɚɜɥɟɧɤɨɪɩɭɫɨɦɯɭ - ɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɵɯɞɢɚɥɨɝɨɜ . Ʉɥɚɫɫɢɮɢɰɢɪɭɹɞɚɥɟɟɩɪɢɦɟɪɵɢɧɫɬɢɬɭ - ɰɢɨɧɚɥɶɧɨɝɨɨɛɳɟɧɢɹɩɨɬɢɩɭɨɛɳɟɫɬɜɟɧ - ɧɨɝɨɢɧɫɬɢɬɭɬɚ , ɤɨɬɨɪɵɣɨɧɢɨɛɫɥɭɠɢɜɚɸɬ , ɫɮɟɪɟɨɛɳɟɧɢɹɢɨɫɨɛɟɧɧɨɫɬɹɦɫɢɬɭɚɰɢɢ , ɦɵ ɜɵɞɟɥɢɥɢɫɪɟɞɢɮɚɤɬɢɱɟɫɤɨɝɨɦɚɬɟɪɢɚɥɚ ɢɧɬɟɪɚɤɰɢɢ , ɨɬɧɨɫɹɳɢɟɫɹɤɦɟɞɢɰɢɧɫɤɨɦɭ ɞɢɫɤɭɪɫɭ (ɬɟɥɟɮɨɧɧɵɟɤɨɧɫɭɥɶɬɚɰɢɢɫɩɫɢ - ɯɨɥɨɝɨɦ ) ɢɩɟɞɚɝɨɝɢɱɟɫɤɨɦɭ (ɭɧɢɜɟɪɫɢɬɟɬɫ - ɤɨɦɭ ) ɞɢɫɤɭɪɫɭ (ɜɭɡɨɜɫɤɢɟɤɨɧɫɭɥɶɬɚɰɢɢ ). Ʉɨɪɩɭɫɢɧɬɟɪɚɤɰɢɣɦɟɠɞɭɩɚɰɢɟɧɬɚɦɢ ɢɫɪɟɞɧɢɦɦɟɞɢɰɢɧɫɤɢɦɩɟɪɫɨɧɚɥɨɦɢɦɟɟɬ ɩɪɨɦɟɠɭɬɨɱɧɵɣɯɚɪɚɤɬɟɪɦɟɠɞɭɩɟɪɫɨ - ɧɚɥɶɧɵɦɢɢɧɫɬɢɬɭɰɢɨɧɚɥɶɧɵɦɞɢɫɤɭɪɫɨɦ : ɯɨɬɹɢɧɬɟɪɚɤɰɢɹɩɪɨɯɨɞɢɬɧɚɬɟɪɪɢɬɨɪɢɢ ɫɨɨɬɜɟɬɫɬɜɭɸɳɟɝɨɢɧɫɬɢɬɭɬɚ (ɫɬɚɰɢɨɧɚɪɚ ), ɨɞɧɚɤɨɩɪɢɧɚɞɥɟɠɧɨɫɬɶɬɨɥɶɤɨɨɞɧɨɝɨɢɡ ɤɨɦɦɭɧɢɤɚɧɬɨɜɤɞɚɧɧɨɦɭɢɧɫɬɢɬɭɬɭ , ɚɬɚɤ - ɠɟɨɛɳɚɹɧɚɩɪɚɜɥɟɧɧɨɫɬɶɢɧɬɟɪɚɤɰɢɢɧɚ ɥɢɱɧɨɫɬɧɵɟɨɫɨɛɟɧɧɨɫɬɢ ɩɚɰɢɟɧɬɚɩɨɡɜɨ - ɥɹɸɬɨɬɧɟɫɬɢɞɚɧɧɵɣɬɢɩɢɧɬɟɪɚɤɰɢɣɤ251ɢɧɫɬɢɬɭɰɢɨɧɚɥɶɧɨɦɭɞɢɫɤɭɪɫɭɥɢɲɶɫɨɩ - ɪɟɞɟɥɟɧɧɵɦɢɨɝɨɜɨɪɤɚɦɢ . ȼɯɨɞɟɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɚɢɧɜɟɧ - ɬɚɪɢɡɚɰɢɹɨɫɧɨɜɧɵɯɬɢɩɨɜɜɟɪɛɚɥɶɧɵɯɪɟ - ɚɤɰɢɣɚɞɪɟɫɚɬɚɧɚɞɢɪɟɤɬɢɜɧɵɟɜɵɫɤɚɡɵɜɚ - ɧɢɹɢɫɩɨɫɨɛɨɜɢɯɹɡɵɤɨɜɨɣɪɟɚɥɢɡɚɰɢɢɞɥɹ ɪɚɡɧɵɯɫɢɬɭɚɰɢɣɨɛɳɟɧɢɹ . Ɍɢɩɨɥɨɝɢɹɜɟɪ - ɛɚɥɶɧɵɯɪɟɚɤɰɢɣɧɚɜɨɥɟɢɡɴɹɜɥɟɧɢɟɚɞɪɟ - ɫɚɧɬɚɜɤɥɸɱɚɟɬɜɫɟɛɹ : ɪɟɩɪɟɡɟɧɬɚɬɢɜ , ȾɊȺ ɜɨɩɪɨɫɚ (ɜɮɭɧɤɰɢɢɩɟɪɟɫɩɪɨɫɚ ), ɷɤɫɩɪɟɫ - ɫɢɜ; ȾɊȺɩɪɨɫɶɛɵ (ɞɥɹɨɮɨɪɦɥɟɧɢɹɯɟɡɢ - ɬɚɰɢɨɧɧɨɣɩɚɭɡɵ ) ɢɥɢɩɨɛɭɠɞɟɧɢɹɡɚɩɪɟ - ɳɟɧɢɹ (ɩɟɪɟɚɞɪɟɫɚɰɢɹɞɢɪɟɤɬɢɜɚ ) ɢɤɨɦɢɫ - ɫɢɜ. ȼɵɞɟɥɟɧɧɵɟɬɢɩɵɧɟɹɜɥɹɸɬɫɹɢɡɨɥɢ - ɪɨɜɚɧɧɵɦɢ , ɚɫɨɱɟɬɚɸɬɫɹɢɜɡɚɢɦɨɞɟɣɫɬɜɭ - ɸɬɞɪɭɝɫɞɪɭɝɨɦ . Ʉɚɠɞɵɣɬɢɩɪɟɚɤɬɢɜɧɨ - ɝɨɊȺɢɦɟɟɬɫɜɨɣɧɚɛɨɪɫɪɟɞɫɬɜɜɵɪɚɠɟ - ɧɢɹ, ɢɫɩɨɥɶɡɨɜɚɧɢɟɤɨɬɨɪɵɯɚɞɪɟɫɚɬɨɦɜ ɤɨɧɤɪɟɬɧɨɣɫɢɬɭɚɰɢɢɡɚɜɢɫɢɬɨɬɜɫɟɣɫɨɜɨ - ɤɭɩɧɨɫɬɢɥɢɧɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɢɯɢɷɤɫɬɪɚɥɢɧ - ɝɜɢɫɬɢɱɟɫɤɢɯɮɚɤɬɨɪɨɜ . ɂɡɭɱɟɧɢɟɡɚɤɨɧɨɦɟɪɧɨɫɬɟɣɫɨɱɟɬɚɟɦɨ - ɫɬɢɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɨɝɨɫɬɢɦɭɥɚɢɪɟɚɤɰɢɢɩɨ - ɡɜɨɥɢɥɨɫɞɟɥɚɬɶɫɥɟɞɭɸɳɢɟɜɵɜɨɞɵ : 1. ȼɚɪɢɚɬɢɜɧɨɫɬɶɪɟɚɤɰɢɣɚɞɪɟɫɚɬɚɧɚ ȾɊȺɚɞɪɟɫɚɧɬɚɨɩɪɟɞɟɥɹɟɬɫɹɫɥɟɞɭɸɳɢɦɢ ɨɫɧɨɜɧɵɦɢɮɚɤɬɨɪɚɦɢ : ɬɢɩɞɢɫɤɭɪɫɚ (ɩɟɪɫɨɧɚɥɶɧɵɣɢɥɢɢɧɫɬɢɬɭɰɢɨɧɚɥɶɧɵɣ ), ɯɚɪɚɤɬɟɪɢɧɫɬɢɬɭɬɚ (ɭɧɢɜɟɪɫɢɬɟɬ , ɫɬɚɰɢɨɧɚɪ ), ɬɟɦɚɢɰɟɥɶɢɧɬɟɪɚɤɰɢɢ , ɜɨɡɪɚɫɬɧɵɟɢɥɢɱ - ɧɨɫɬɧɵɟɨɫɨɛɟɧɧɨɫɬɢɤɨɦɦɭɧɢɤɚɧɬɨɜ , ɢɯ ɩɨɡɢɰɢɨɧɧɵɟɨɬɧɨɲɟɧɢɹ , ɚɬɚɤɠɟɬɢɩɫɬɢ - ɦɭɥɚ (ɜɨɩɪɨɫ , ɩɪɨɫɶɛɚ , ɩɨɛɭɠɞɟɧɢɟ , ɡɚɩɪɟɳɟɧɢɟ , ɩɪɟɞɭɩɪɟɠɞɟɧɢɟ , ɫɨɜɟɬ , ɩɪɟɞɥɨ - ɠɟɧɢɟ ) ɢɫɩɨɫɨɛɟɝɨɜɵɪɚɠɟɧɢɹ . 2. Ɍɢɩɞɢɫɤɭɪɫɚɨɩɪɟɞɟɥɹɟɬɱɚɫɬɨɬɧɨɫɬɶ ɤɚɠɞɨɝɨɢɡɞɢɪɟɤɬɢɜɧɵɯɫɬɢɦɭɥɨɜɜɪɚɡɧɵɯ ɝɪɭɩɩɚɯɚɧɚɥɢɡɢɪɭɟɦɵɯɢɧɬɟɪɚɤɰɢɣ . Ɍɚɤ, ɧɚɩɪɢɦɟɪ , ɜɜɭɡɨɜɫɤɢɯɢɦɟɞɢɰɢɧɫɤɢɯɞɢɚ - ɥɨɝɚɯɛɵɥɨɛɧɚɪɭɠɟɧɝɨɪɚɡɞɨɦɟɧɟɟɲɢɪɨ - ɤɢɣɫɩɟɤɬɪɢɧɢɰɢɢɪɭɸɳɢɯɪɟɩɥɢɤ (ȾɊȺ ɜɨɩɪɨɫɚɢȾɊȺɫɨɜɟɬɚ ) , ɱɟɦɜɱɚɫɬɧɵɯ ɬɟɥɟɮɨɧɧɵɯɞɢɚɥɨɝɚɯɢɜɞɢɚɥɨɝɚɯɫɭɱɚɫ - ɬɢɟɦɪɟɛɟɧɤɚ (ɜɫɟɬɢɩɵȾɊȺ , ɤɪɨɦɟɩɪɢ - ɤɚɡɚ). ɋɥɟɞɨɜɚɬɟɥɶɧɨ , ɫɬɟɩɟɧɶɜɚɪɢɚɬɢɜɧɨ - ɫɬɢɪɟɚɤɬɢɜɧɵɯɊȺɜɢɧɫɬɢɬɭɰɢɨɧɚɥɶɧɨɦ ɬɢɩɟɞɢɫɤɭɪɫɚɧɢɠɟ , ɱɟɦɜɩɟɪɫɨɧɚɥɶɧɨɦ .ɂɧɫɬɢɬɭɰɢɨɧɚɥɶɧɵɟɞɢɚɥɨɝɢɨɬɥɢɱɚɸɬɫɹ ɛɨɥɟɟɟɞɢɧɨɨɛɪɚɡɧɨɣɢɱɟɬɤɨɣɫɬɪɭɤɬɭ - ɪɨɣ, ɱɬɨɡɚɫɬɚɜɥɹɟɬɤɚɤɚɞɪɟɫɚɧɬɚ , ɬɚɤɢ ɚɞɪɟɫɚɬɚɩɨɞɱɢɧɹɬɶɫɹɢɯɫɬɪɨɝɨɣɥɨɝɢɤɟɢ ɩɪɨɝɪɚɦɦɢɪɭɟɬɪɟɚɤɰɢɸɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɨɝɨ ɬɢɩɚ . ȼɩɟɪɫɨɧɚɥɶɧɨɦɠɟɞɢɫɤɭɪɫɟɜɚɪɢɚɬɢɜ - ɧɨɫɬɶɜɨɡɦɨɠɧɵɯɪɟɚɤɰɢɣɚɞɪɟɫɚɬɚɜɵɲɟ , ɬɚɤɤɚɤɩɨɫɥɟɞɧɢɣɧɟɨɝɪɚɧɢɱɟɧɪɚɦɤɚɦɢ ɬɨɥɶɤɨɨɞɧɨɣɫɨɰɢɚɥɶɧɨɣɪɨɥɢ , ɱɬɨɢɦɟɟɬ ɦɟɫɬɨɜɢɧɫɬɢɬɭɰɢɨɧɚɥɶɧɨɦɞɢɫɤɭɪɫɟ . 3. ɏɚɪɚɤɬɟɪɢɧɫɬɢɬɭɬɚɢɫɜɹɡɚɧɧɚɹɫɧɢɦ ɬɟɦɚɬɢɱɟɫɤɚɹɧɚɩɪɚɜɥɟɧɧɨɫɬɶɢɧɬɟɪɚɤɰɢɢ ɬɚɤɠɟɧɚɤɥɚɞɵɜɚɸɬɨɬɩɟɱɚɬɨɤɧɚɜɵɛɨɪ ɤɚɤɞɢɪɟɤɬɢɜɧɨɝɨɫɬɢɦɭɥɚ , ɬɚɤɢɪɟɚɤɰɢɢ . Ɍɚɤ, ɩɪɟɞɩɨɱɬɢɬɟɥɶɧɨɣɬɚɤɬɢɤɨɣɞɥɹɤɨɧ - ɫɭɥɶɬɢɪɭɟɦɵɯɜɜɭɡɨɜɫɤɢɯɤɨɧɫɭɥɶɬɚɰɢɹɯ ɹɜɥɹɟɬɫɹɞɟɦɨɧɫɬɪɚɰɢɹɩɨɧɢɦɚɧɢɹɨɛɫɭɠ - ɞɚɟɦɵɯɧɚɭɱɧɵɯɩɪɨɛɥɟɦ , ɚɞɥɹɩɚɰɢɟɧɬɚɜ ɪɚɦɤɚɯɦɟɞɢɰɢɧɫɤɨɝɨɞɢɫɤɭɪɫɚɯɚɪɚɤɬɟɪɧɨ ɫɬɪɟɦɥɟɧɢɟɤɭɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɸɫɩɟɰɢɮɢɱɟɫɤɨɣ ɦɟɞɢɰɢɧɫɤɨɣɬɟɪɦɢɧɨɥɨɝɢɢ . 4. ȼɵɛɨɪɬɢɩɚɪɟɚɤɰɢɢɜɚɪɶɢɪɭɟɬɬɚɤɠɟ ɜɡɚɜɢɫɢɦɨɫɬɢɨɬɬɟɦɵɢɰɟɥɢɢɧɬɟɪɚɤɰɢɢ . Ɍɚɤ, ɥɢɧɝɜɨɞɢɞɚɤɬɢɱɟɫɤɚɹɰɟɥɶɚɞɪɟɫɚɬɚ - ɜɡɪɨɫɥɨɝɨɜɛɟɫɟɞɟɫɪɟɛɟɧɤɨɦɨɩɪɟɞɟɥɹɟɬ ɨɫɨɛɟɧɧɨɫɬɢɟɝɨɪɟɚɤɰɢɣ : ɩɪɟɞɩɨɱɬɟɧɢɟɩɨɥ - ɧɵɯɫɢɧɬɚɤɫɢɱɟɫɤɢɯɫɬɪɭɤɬɭɪɷɥɥɢɩɬɢɱɟ - ɫɤɢɦ , ɭɩɨɬɪɟɛɥɟɧɢɟɩɨɜɬɨɪɨɜɢɬ . ɞ. 5. ȼɨɡɪɚɫɬɧɵɟɨɫɨɛɟɧɧɨɫɬɢɤɨɦɦɭɧɢɤɚɧ - ɬɨɜɹɜɥɹɸɬɫɹɫɭɳɟɫɬɜɟɧɧɵɦɮɚɤɬɨɪɨɦ , ɜɥɢɹɸɳɢɦɧɚɜɵɛɨɪɜɨɡɦɨɠɧɨɣɪɟɚɤɰɢɢ . ȼɱɚɫɬ - ɧɨɫɬɢ , ɫɪɟɞɢɩɪɢɱɢɧɤɨɦɦɭɧɢɤɚɬɢɜɧɵɯ ɧɟɭɞɚɱɜɞɢɚɥɨɝɚɯɫɭɱɚɫɬɢɟɦɪɟɛɟɧɤɚɚɞɪɟ - ɫɚɬɚɫɥɟɞɭɟɬɨɬɦɟɬɢɬɶɧɟɞɨɫɬɚɬɨɱɧɭɸɹɡɵ - ɤɨɜɭɸ (ɥɟɤɫɢɱɟɫɤɢɣɞɟɮɢɰɢɬ ) ɢɤɨɦɦɭɧɢ - ɤɚɬɢɜɧɭɸɤɨɦɩɟɬɟɧɬɧɨɫɬɶ , ɫɨɡɧɚɬɟɥɶɧɨɟ ɧɟɤɨɨɩɟɪɚɬɢɜɧɨɟɩɨɜɟɞɟɧɢɟ (ɩɟɪɢɨɞɧɟɝɚ - ɬɢɜɢɡɦɚ ) ɢɧɟɫɬɚɛɢɥɶɧɨɫɬɶɜɧɢɦɚɧɢɹ , ɨɛɭɫ - ɥɨɜɥɟɧɧɵɟɜɨɡɪɚɫɬɧɵɦɢɨɫɨɛɟɧɧɨɫɬɹɦɢ ɪɟɛɟɧɤɚ . Ɉɛɪɚɡɨɜɚɬɟɥɶɧɵɣɭɪɨɜɟɧɶɢɥɢɱɧɨɫɬ - ɧɵɟɨɫɨɛɟɧɧɨɫɬɢɤɨɦɦɭɧɢɤɚɧɬɨɜɬɚɤɠɟ ɧɚɤɥɚɞɵɜɚɸɬɨɬɩɟɱɚɬɨɤɧɚɪɟɚɤɰɢɢɚɞɪɟ - ɫɚɬɚ. Ɍɚɤ, ɜɞɢɚɥɨɝɚɯɦɟɠɞɭɩɚɰɢɟɧɬɚɦɢɢ ɫɪɟɞɧɢɦɦɟɞɢɰɢɧɫɤɢɦɩɟɪɫɨɧɚɥɨɦɛɵɥɚ ɡɚɮɢɤɫɢɪɨɜɚɧɚɡɚɜɢɫɢɦɨɫɬɶɦɟɠɞɭɜɨɡɪɚɫ - ɬɨɦɚɞɪɟɫɚɬɚɢɨɛɴɟɦɨɦɪɟɚɤɬɢɜɧɨɣɪɟɩɥɢ -Ɍɢɩɨɥɨɝɢɹɢɩɪɚɝɦɚɬɢɤɚɜɟɪɛɚɥɶɧɵɯɪɟɚɤɰɢɣɧɚɞɢɪɟɤɬɢɜɧɵɟɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɹ ...ɈȻɓȿɋɌȼȿɇɇɕȿɂȽɍɆȺɇɂɌȺɊɇɕȿɇȺɍɄɂ 252ɤɢ: ɱɟɦɫɬɚɪɲɟɩɚɰɢɟɧɬ , ɬɟɦɛɨɥɟɟɨɛɴɟɦ - ɧɨɣɢɩɪɨɫɬɪɚɧɧɨɣɨɤɚɡɚɥɚɫɶɪɟɚɤɰɢɹ . Ⱦɥɹ ɥɸɞɟɣɛɨɥɟɟɦɨɥɨɞɨɝɨɜɨɡɪɚɫɬɚɯɚɪɚɤɬɟɪ - ɧɚɷɥɥɢɩɬɢɱɧɨɫɬɶ . ɋɞɪɭɝɨɣɫɬɨɪɨɧɵ , ɱɟɦ ɜɵɲɟɭɪɨɜɟɧɶɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɹɢɛɨɥɶɲɟɨɩɵɬ ɩɪɟɛɵɜɚɧɢɹɜɫɬɚɰɢɨɧɚɪɟ , ɬɟɦɥɚɤɨɧɢɱɧɟɟ ɪɟɚɤɬɢɜɧɚɹɪɟɩɥɢɤɚ ; ɩɪɢɜɨɞɢɦɚɹɢɧɮɨɪɦɚ - ɰɢɹɨɬɥɢɱɚɟɬɫɹɨɛɴɟɤɬɢɜɧɨɫɬɶɸ . ɂɧɚɨɛɨ - ɪɨɬ, ɚɞɪɟɫɚɬɵɫɛɨɥɟɟɧɢɡɤɢɦɨɛɪɚɡɨɜɚɬɟɥɶ - ɧɵɦɭɪɨɜɧɟɦɫɤɥɨɧɧɵɤɧɟɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɵɦ ɫɭɛɴɟɤɬɢɜɧɵɦɨɩɢɫɚɧɢɹɦ , ɨɛɪɚɡɧɵɦɫɪɚɜ - ɧɟɧɢɹɦɢɦɟɬɚɮɨɪɚɦ . 6. ɋɭɳɟɫɬɜɟɧɧɵɦɮɚɤɬɨɪɨɦ , ɨɩɪɟɞɟɥɹɸ - ɳɢɦɯɚɪɚɤɬɟɪɪɟɚɤɰɢɢɚɞɪɟɫɚɬɚ , ɹɜɥɹɸɬɫɹ ɢɟɪɚɪɯɢɱɟɫɤɢɟɨɬɧɨɲɟɧɢɹɦɟɠɞɭɤɨɦɦɭɧɢ - ɤɚɧɬɚɦɢ . Ɍɚɤ, ɚɫɢɦɦɟɬɪɢɱɧɵɟɩɨɡɢɰɢɨɧɧɵɟ ɨɬɧɨɲɟɧɢɹɦɟɠɞɭɩɪɟɩɨɞɚɜɚɬɟɥɟɦɢɫɬɭɞɟɧ - ɬɨɦɚɫɩɢɪɚɧɬɨɦɜɨɜɪɟɦɹɤɨɧɫɭɥɶɬɚɰɢɢɧɟ - ɢɡɛɟɠɧɨɜɥɢɹɸɬɧɚɫɨɨɬɧɨɲɟɧɢɟɨɛɴɟɦɚ ɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɣɤɨɦɦɭɧɢɤɚɧɬɨɜɢɧɚɯɚɪɚɤ - ɬɟɪɪɟɚɤɰɢɢ . ȼɬɨɜɪɟɦɹɤɚɤɪɟɩɥɢɤɢɚɞɪɟ - ɫɚɧɬɚɨɱɟɧɶɨɛɴɟɦɧɵ , ɢɧɨɝɞɚɞɚɠɟɢɡɛɵɬɨɱ - ɧɵɢɦɨɝɭɬɫɨɞɟɪɠɚɬɶɫɩɢɫɨɤɢɡ 10–15 ɫɭɝɝɟ - ɫɬɢɜɨɜɩɨɞɪɹɞ , ɪɟɩɥɢɤɢɚɞɪɟɫɚɬɚɨɱɟɧɶɥɚ - ɤɨɧɢɱɧɵɢɨɞɧɨɨɛɪɚɡɧɵ :mhm ,ja,gut. 7. ȼɡɧɚɱɢɬɟɥɶɧɨɣɦɟɪɟɧɚɜɵɛɨɪɪɟɚɤ - ɰɢɢɚɞɪɟɫɚɬɨɦɜɥɢɹɸɬɬɢɩɞɢɪɟɤɬɢɜɧɨɝɨ ɫɬɢɦɭɥɚɢɫɩɨɫɨɛɟɝɨɜɵɪɚɠɟɧɢɹ . ɇɚɢɛɨ - ɥɟɟɱɚɫɬɨɬɧɵɦɢɨɤɚɡɚɥɢɫɶɫɥɟɞɭɸɳɢɟɩɚɪ - ɧɵɟɪɟɩɥɢɤɢ : ȾɊȺɜɨɩɪɨɫɚ – ɪɟɩɪɟɡɟɧɬɚɬɢɜ , ȾɊȺɜɨɩɪɨɫɚ – ȾɊȺɜɨɩɪɨɫɚ (ɩɟɪɟɫɩɪɨɫ ), ȾɊȺɩɪɢɝɥɚɲɟɧɢɹ – ȾɊȺɛɥɚɝɨɞɚɪɧɨɫɬɢ , ȾɊȺɩɪɨɫɶɛɵ – ɤɨɦɢɫɫɢɜ . Ɉɩɪɟɞɟɥɟɧɧɵɣ ɫɩɨɫɨɛɜɵɪɚɠɟɧɢɹɫɬɢɦɭɥɚ (ɧɚɩɪɢɦɟɪ , ɬɢɩ ɜɨɩɪɨɫɚ ) ɩɨɡɜɨɥɹɟɬɚɞɪɟɫɚɧɬɭɩɪɨɝɪɚɦɦɢ - ɪɨɜɚɬɶɠɟɥɚɟɦɭɸɪɟɚɤɰɢɸ . Ɍɚɤ, ɦɧɨɝɨɱɢɫ - ɥɟɧɧɵɟɩɨɜɬɨɪɵɞɢɪɟɤɬɢɜɧɵɯɫɬɢɦɭɥɨɜ , ɩɟɪɟɮɨɪɦɭɥɢɪɨɜɚɧɢɟɩɪɢɩɨɦɨɳɢɜɨɩɪɨ - ɫɢɬɟɥɶɧɵɯɤɨɦɩɥɟɤɫɨɜɪɚɡɥɢɱɧɵɯɬɢɩɨɜ ɹɜɥɹɸɬɫɹɫɪɟɞɫɬɜɨɦɩɨɞɫɤɚɡɤɢɢɥɢɨɤɚɡɚ - ɧɢɹɞɨɩɨɥɧɢɬɟɥɶɧɨɝɨɜɨɡɞɟɣɫɬɜɢɹɧɚɪɟɛɟɧ - ɤɚɫɨɫɬɨɪɨɧɵɜɡɪɨɫɥɨɝɨɫɰɟɥɶɸɩɨɥɭɱɟ - ɧɢɹɜɟɪɛɚɥɶɧɨɣɪɟɚɤɰɢɢɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɨɝɨ ɬɢɩɚ . ɈɫɧɨɜɧɨɣɫɩɨɫɨɛɜɵɪɚɠɟɧɢɹȾɊȺ ɩɪɨɫɶɛɵɢɩɨɛɭɠɞɟɧɢɹ – ɢɦɩɟɪɚɬɢɜɤɚɤ ɧɚɢɛɨɥɟɟɷɮɮɟɤɬɢɜɧɵɣɜɨɛɳɟɧɢɢɫɪɟɛɟɧ - ɤɨɦ, ɚȾɊȺɫɨɜɟɬɚɞɨɥɠɟɧɩɨɜɨɡɦɨɠɧɨɫɬɢ ɛɵɬɶɩɨɞɞɟɪɠɚɧɚɪɝɭɦɟɧɬɚɰɢɟɣ .ɋɩɟɰɢɮɢɤɚɪɟɱɟɜɨɝɨɩɨɜɟɞɟɧɢɹɚɞɪɟɫɚ - ɬɚɩɨɞɱɢɧɹɟɬɫɹ , ɤɪɨɦɟɬɨɝɨ , ɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɵɦ ɷɬɢɱɟɫɤɢɦɩɪɟɞɩɢɫɚɧɢɹɦ , ɤɨɬɨɪɵɟɤɨɧɫɬɢ - ɬɭɢɪɭɸɬɩɪɢɧɰɢɩɷɤɫɩɥɢɤɚɰɢɢɨɬɧɨɲɟɧɢɹ [1; 9]. ɉɪɨɚɧɚɥɢɡɢɪɨɜɚɜɦɚɤɫɢɦɵɞɚɧɧɨɝɨ ɩɪɢɧɰɢɩɚɩɪɢɦɟɧɢɬɟɥɶɧɨɤɪɟɱɟɜɨɦɭɩɨɜɟ - ɞɟɧɢɸɧɟɦɟɰɤɨɹɡɵɱɧɨɝɨɪɟɰɢɩɢɟɧɬɚ , ɦɵ ɩɪɢɲɥɢɤɫɥɟɞɭɸɳɢɦɜɵɜɨɞɚɦ : 1. ȿɞɢɧɫɬɜɟɧɧɨɜɨɡɦɨɠɧɵɦɜɚɪɢɚɧɬɨɦ ɪɟɱɟɜɨɝɨɩɨɜɟɞɟɧɢɹɞɥɹɞɨɫɬɢɠɟɧɢɹɛɟɫɤɨɧ - ɮɥɢɤɬɧɨɝɨɤɨɧɜɟɧɰɢɨɧɚɥɶɧɨɝɨɨɛɳɟɧɢɹ ɹɜɥɹɟɬɫɹɫɨɛɥɸɞɟɧɢɟɚɞɪɟɫɚɬɨɦɦɚɤɫɢɦ , ɤɨɧɫɬɢɬɭɢɪɭɸɳɢɯɩɪɢɧɰɢɩɷɤɫɩɥɢɤɚɰɢɢ ɨɬɧɨɲɟɧɢɹ (ɦɚɤɫɢɦɚɩɨɡɢɬɢɜɧɨɝɨɨɬɧɨɲɟ - ɧɢɹ, ɦɚɤɫɢɦɚɫɧɢɠɟɧɢɹɧɟɝɚɬɢɜɧɨɣɪɟɚɤ - ɰɢɢ, ɦɚɤɫɢɦɚɜɡɚɢɦɧɨɫɬɢ , ɦɚɤɫɢɦɚɩɫɢɯɨ - ɥɨɝɢɱɟɫɤɨɣɩɨɞɞɟɪɠɤɢɤɨɦɦɭɧɢɤɚɬɨɪɚ , ɦɚɤɫɢɦɚɫɤɪɨɦɧɨɫɬɢɢɦɚɤɫɢɦɚɷɤɫɩɥɢɤɚ - ɰɢɢɷɦɨɰɢɨɧɚɥɶɧɨɣɪɟɚɤɰɢɢ ). 2. ɏɚɪɚɤɬɟɪɧɵɣɞɥɹɤɨɧɜɟɧɰɢɨɧɚɥɶɧɨ - ɝɨɨɛɳɟɧɢɹɧɚɛɨɪɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɵɯɬɚɤɬɢɤɢ ɫɬɪɚɬɟɝɢɣɪɟɱɟɜɨɝɨɩɨɜɟɞɟɧɢɹɚɞɪɟɫɚɬɚ , ɛɚɡɢɪɭɸɳɢɯɫɹɧɚɧɟɤɚɬɟɝɨɪɢɱɧɨɫɬɢɢɢɦ - ɩɥɢɰɢɬɧɨɫɬɢɤɚɤɨɩɪɟɞɟɥɹɸɳɢɯɮɚɤɬɨɪɚɯ , ɞɢɤɬɭɟɬɜɵɛɨɪɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɵɯɊȺɢɢɯɫɩɨ - ɫɨɛɨɜɜɵɪɚɠɟɧɢɹ . Ɍɚɤ, ɧɚɩɪɢɦɟɪ , ɫɨɝɥɚɫɧɨ ɦɚɤɫɢɦɟɩɨɡɢɬɢɜɧɨɝɨɨɬɧɨɲɟɧɢɹɬɚɤɢɟɊȺ ɝɨɜɨɪɹɳɟɝɨ , ɤɚɤ ɩɪɢɝɥɚɲɟɧɢɟ , ɩɪɨɫɶɛɚ , ɩɪɢɤɚɡ , ɡɚɩɪɨɫɨɪɚɡɪɟɲɟɧɢɢ , ɧɟɤɨɬɨɪɵɟ ɜɢɞɵɨɛɳɟɝɨɜɨɩɪɨɫɚɢɡɧɚɱɚɥɶɧɨɩɪɟɞɩɨ - ɥɚɝɚɸɬɠɟɥɚɬɟɥɶɧɨɫɬɶɫɨɝɥɚɫɢɹɚɞɪɟɫɚɬɚɢ ɩɪɨɝɪɚɦɦɢɪɭɸɬɪɟɚɤɰɢɸɨɩɪɟɞɟɥɟɧɧɨɝɨ ɬɢɩɚ . Ʉɨɧɤɪɟɬɧɵɟɫɩɨɫɨɛɵɜɵɪɚɠɟɧɢɹɜɚ - ɪɶɢɪɭɸɬɜɡɚɜɢɫɢɦɨɫɬɢɨɬɩɨɡɢɰɢɨɧɧɵɯ ɨɬɧɨɲɟɧɢɣ , ɞɢɫɬɚɧɰɢɢ , ɢɫɤɪɟɧɧɨɫɬɢɧɟɢɫ - ɤɪɟɧɧɨɫɬɢ . 3. ɇɚɪɭɲɟɧɢɟɦɚɤɫɢɦɹɜɥɹɟɬɫɹɫɥɟɞɫɬɜɢ - ɟɦɧɟɤɨɨɩɟɪɚɬɢɜɧɨɝɨɩɨɜɟɞɟɧɢɹɫɨɛɟɫɟɞɧɢ - ɤɚ (ɧɟɞɨɫɬɚɬɨɱɧɚɹɤɨɦɩɟɬɟɧɬɧɨɫɬɶ , ɨɫɨɛɟɧ - ɧɨɫɬɢɯɚɪɚɤɬɟɪɚ ), ɱɬɨɧɚɲɥɨɨɬɪɚɠɟɧɢɟɜ ɩɪɨɚɧɚɥɢɡɢɪɨɜɚɧɧɵɯɧɚɦɢɚɭɬɟɧɬɢɱɧɵɯ ɞɢɚɥɨɝɚɯ . ȼɞɢɚɥɨɝɚɯɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɵɯɩɪɨ - ɢɡɜɟɞɟɧɢɣɧɚɪɭɲɟɧɢɟɦɚɤɫɢɦɢɫɩɨɥɶɡɭɟɬ - ɫɹɚɜɬɨɪɨɦɤɚɤɫɩɟɰɢɚɥɶɧɵɣɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧ - ɧɵɣɩɪɢɟɦɞɥɹɜɨɫɫɨɡɞɚɧɢɹɯɚɪɚɤɬɟɪɨɜɝɟ - ɪɨɟɜɢɪɟɚɥɶɧɨɫɬɢɨɩɢɫɵɜɚɟɦɵɯɫɨɛɵɬɢɣ . Ɉɫɧɨɜɧɚɹɞɨɥɹɩɪɢɦɟɪɨɜɧɟɤɨɧɜɟɧɰɢɨ - ɧɚɥɶɧɨɝɨ (ɛɨɥɟɟ 200 ɢɡ 3170 Ⱦȿ) ɪɟɱɟɜɨɝɨ253ɩɨɜɟɞɟɧɢɹɚɞɪɟɫɚɬɚɛɵɥɚɨɛɧɚɪɭɠɟɧɚɧɚɦɢ ɢɦɟɧɧɨɜɯɭɞɨɠɟɫɬɜɟɧɧɵɯɞɢɚɥɨɝɚɯ , ɱɬɨ ɜɩɨɥɧɟɨɛɴɹɫɧɢɦɨɬɟɦɮɚɤɬɨɦ , ɱɬɨɞɚɧɧɵɣ ɬɢɩɞɢɚɥɨɝɚɹɜɥɹɟɬɫɹɤɨɧɰɟɧɬɪɢɪɨɜɚɧɧɨɣ ɮɨɪɦɨɣɪɟɚɥɢɡɚɰɢɢɞɢɚɥɨɝɢɱɟɫɤɨɣɪɟɱɢ . ɗɬɨɜɵɪɚɠɚɟɬɫɹ , ɜɱɚɫɬɧɨɫɬɢ , ɜɧɚɦɟɪɟɧɧɨɦ ɦɨɞɟɥɢɪɨɜɚɧɢɢɚɜɬɨɪɨɦɤɨɧɮɥɢɤɬɧɵɯɫɢ - ɬɭɚɰɢɣ , ɤɨɬɨɪɵɟɹɜɥɹɸɬɫɹɧɟɨɬɴɟɦɥɟɦɨɣ ɱɚɫɬɶɸɪɟɚɥɶɧɨɣɠɢɡɧɢɢɜɤɨɬɨɪɵɯ ɦɚɤɫɢɦɚɥɶɧɨɩɨɥɧɨɦɨɝɥɢɛɵɪɚɫɤɪɵɬɶɫɹɯɚ - ɪɚɤɬɟɪɵɝɟɪɨɟɜ . ȼɤɨɪɩɭɫɟɩɪɨɚɧɚɥɢɡɢɪɨ - ɜɚɧɧɵɯɧɚɦɢɚɭɬɟɧɬɢɱɧɵɯɞɢɚɥɨɝɨɜɜɪɚɡ - ɧɵɯɬɢɩɚɯɞɢɫɤɭɪɫɚ (ɦɟɞɢɰɢɧɫɤɢɣ , ɭɧɢɜɟɪ - ɫɢɬɟɬɫɤɢɣ , ɩɟɪɫɨɧɚɥɶɧɵɣ ) ɩɨɞɨɛɧɵɟɩɪɢ - ɦɟɪɵ ɞɨɫɬɚɬɨɱɧɨ ɪɟɞɤɢ , ɢɫɤɥɸɱɟɧɢɟ ɫɨɫɬɚɜɥɹɸɬɥɢɲɶɢɧɬɟɪɚɤɰɢɢɫɭɱɚɫɬɢɟɦ ɪɟɛɟɧɤɚ , ɝɞɟɨɬɧɨɫɢɬɟɥɶɧɨɜɵɫɨɤɚɹɞɨɥɹ ɩɪɢɦɟɪɨɜɧɟɤɨɧɜɟɧɰɢɨɧɚɥɶɧɨɣɪɟɚɤɰɢɢ ɦɨɠɟɬɛɵɬɶɨɛɴɹɫɧɟɧɚɧɟɞɨɫɬɚɬɨɱɧɨɣɤɨɦ - ɦɭɧɢɤɚɬɢɜɧɨɣɤɨɦɩɟɬɟɧɬɧɨɫɬɶɸɪɟɛɟɧɤɚ - ɚɞɪɟɫɚɬɚɢɩɫɢɯɨɥɨɝɢɱɟɫɤɢɦɢɜɨɡɪɚɫɬɧɵ - ɦɢɨɫɨɛɟɧɧɨɫɬɹɦɢ . ɋɉɂɋɈɄɅɂɌȿɊȺɌɍɊɕ 1.ȺɡɧɚɛɚɟɜɚɅ . Ⱥ.ɉɪɢɧɰɢɩɵɪɟɱɟɜɨɝɨɩɨɜɟɞɟɧɢɹɚɞɪɟɫɚɬɚɜɤɨɧɜɟɧɰɢɨɧɚɥɶɧɨɦɨɛɳɟɧɢɢ . ɍɮɚ: ɂɡɞɜɨȻɚɲɤȽɍ , 1998. 182 ɫ. 2.Ȼɟɥɹɟɜɚȿ . ɂ.Ƚɪɚɦɦɚɬɢɤɚɢɩɪɚɝɦɚɬɢɤɚɩɨɛɭɠɞɟɧɢɹ : ɚɧɝɥɢɣɫɤɢɣɹɡɵɤ . ȼɨɪɨɧɟɠ : ɂɡɞɜɨȼȽɍ , 1992. 168 ɫ. 3.Ȼɨɪɝɟɪə . ȼ.Ʉɨɦɩɥɟɤɫɧɵɣɚɧɚɥɢɡɪɟɱɟɜɵɯɚɤɬɨɜɧɟɝɚɬɢɜɧɨɣɪɟɚɤɰɢɢ : ɇɚɦɚɬɟɪɢɚɥɟɫɨɜɪɟ - ɦɟɧɧɵɯɞɪɚɦɚɬɢɱɟɫɤɢɯɩɪɨɢɡɜɟɞɟɧɢɣ : Ⱦɢɫ. … ɤɚɧɞ . ɮɢɥɨɥ . ɧɚɭɤ . Ɍɸɦɟɧɶ , 2004. 4.ȻɵɱɢɯɢɧɚɈ . ȼ.ȼɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɹɫɨɡɧɚɱɟɧɢɟɦɨɬɤɚɡɚ : ɫɟɦɚɧɬɢɤɨɩɪɚɝɦɚɬɢɱɟɫɤɢɣɢɤɨɝɧɢɬɢɜ - ɧɵɣɚɫɩɟɤɬɵ : Ⱦɢɫ. … ɤɚɧɞ . ɮɢɥɨɥ . ɧɚɭɤ . ɇɨɜɨɫɢɛɢɪɫɤ , 2005. 5.ȾɨɪɨɲɟɧɤɨȺ . ȼ.ɉɨɛɭɞɢɬɟɥɶɧɵɟɪɟɱɟɜɵɟɚɤɬɵɢɢɯɢɧɬɟɪɩɪɟɬɚɰɢɹɜɬɟɤɫɬɟ (ɧɚɦɚɬɟɪɢɚɥɟ ɚɧɝɥɢɣɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚ ): Ⱥɜɬɨɪɟɮ . ɞɢɫ. ... ɤɚɧɞ . ɮɢɥɨɥɧɚɭɤ . Ɇ., 1986. 26 ɫ. 6.Ɂɚɤɭɬɫɤɚɹɇ . Ƚ.Ɏɨɪɦɚɥɶɧɵɣɢɤɨɦɦɭɧɢɤɚɬɢɜɧɵɣɚɫɩɟɤɬɵɞɢɪɟɤɬɢɜɧɵɯɪɟɱɟɜɵɯɚɤɬɨɜɜ ɢɫɩɚɧɫɤɨɦɹɡɵɤɟ : Ⱦɢɫ. ... ɤɚɧɞ . ɮɢɥɨɥ . ɧɚɭɤ . ȼɨɪɨɧɟɠ , 2003. 7.Ʉɚɪɚɫɢɤȼ . B.Ɉɬɢɩɚɯɞɢɫɤɭɪɫɚ // əɡɵɤɨɜɚɹɥɢɱɧɨɫɬɶ : ɢɧɫɬɢɬɭɰɢɨɧɚɥɶɧɵɣɢɩɟɪɫɨɧɚɥɶɧɵɣ ɞɢɫɤɭɪɫ : ɋɛ. ɧɚɭɱ . ɬɪ. ȼɨɥɝɨɝɪɚɞ : ɉɟɪɟɦɟɧɚ , 2000. ɋ. 5–20. 8.ɊɚɡɝɭɥɹɟɜɚȺ . ȼ.Ɏɭɧɤɰɢɨɧɢɪɨɜɚɧɢɟɞɢɪɟɤɬɢɜɨɜɜɞɢɚɥɨɝɢɱɟɫɤɢɯɟɞɢɧɫɬɜɚɯ (ɧɚɦɚɬɟɪɢɚɥɟ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɝɨɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɝɨɹɡɵɤɚ ):Ⱦɢɫ. ... ɤɚɧɞ . ɮɢɥɨɥ . ɧɚɭɤ . Ɇ., 2000. 9.ɋɤɨɜɨɪɨɞɢɧɚɋ . ȼ.ɉɪɚɝɦɚɬɢɤɚɪɟɚɤɬɢɜɧɵɯɪɟɱɟɜɵɯɚɤɬɨɜɜɧɟɦɟɰɤɨɦɞɢɚɥɨɝɢɱɟɫɤɨɦɞɢɫɤɭɪ - ɫɟ: Ʉɨɧɰɟɩɬɵ «ɛɥɚɝɨɞɚɪɧɨɫɬɶ » ɢ «ɢɡɜɢɧɟɧɢɟ »: Ⱦɢɫ. ɧɚɫɨɢɫ . ɭɱɟɧ . ɫɬɟɩɟɧɢɤɚɧɞ . ɮɢɥɨɥ . ɧɚɭɤ . ɋɉɛ , 2004.Ɍɟɨɪɟɬɢɱɟɫɤɚɹɡɧɚɱɢɦɨɫɬɶɩɪɨɜɟɞɟɧɧɨ - ɝɨɢɫɫɥɟɞɨɜɚɧɢɹɫɨɫɬɨɢɬɜɬɨɦ , ɱɬɨɨɧɨ , ɛɭɞɭɱɢɩɨɫɜɹɳɟɧɨɧɚɢɦɟɧɟɟɢɡɭɱɟɧɧɨɦɭɬɢɩɭ ɊȺɧɚɦɚɬɟɪɢɚɥɟɧɟɦɟɰɤɨɝɨɹɡɵɤɚ , ɜɧɨɫɢɬ ɜɤɥɚɞɜɪɚɡɪɚɛɨɬɤɭɱɚɫɬɧɵɯɩɪɨɛɥɟɦɬɟɨɪɢɢ ɩɪɚɝɦɚɥɢɧɝɜɢɫɬɢɤɢ , ɬɢɩɨɥɨɝɢɸɊȺ . ɂɫɫɥɟ - ɞɨɜɚɧɢɟɪɟɚɤɬɢɜɧɵɯɊȺɜɩɟɪɜɵɟɨɫɧɨɜɵɜɚ - ɟɬɫɹ ɧɚɰɟɥɨɦɤɥɚɫɫɟɫɬɢɦɭɥɢɪɭɳɢɯ (ɞɢɪɟɤɬɢɜɧɵɯ ) ɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɣɫɢɯɪɚɡɧɨɨɨɛɪɚɡ - ɧɵɦɢ ɩɪɚɝɦɚɬɢɱɟɫɤɢɦɢɩɚɪɚɦɟɬɪɚɦɢ ɢɫɢɫɬɟɦɨɣɫɪɟɞɫɬɜɜɵɪɚɠɟɧɢɹ . ɉɪɚɤɬɢɱɟɫɤɨɟɡɧɚɱɟɧɢɟɪɚɛɨɬɵɡɚɤɥɸ - ɱɚɟɬɫɹɩɪɟɠɞɟɜɫɟɝɨɜɬɨɦ , ɱɬɨɩɨɥɭɱɟɧ - ɧɵɟɪɟɡɭɥɶɬɚɬɵɦɨɝɭɬɛɵɬɶɩɪɢɦɟɧɟɧɵ ɜ ɤɚɱɟɫɬɜɟɥɢɧɝɜɨɞɢɞɚɤɬɢɱɟɫɤɨɣɨɫɧɨɜɵ ɞɥɹɩɨɫɬɪɨɟɧɢɹɷɮɮɟɤɬɢɜɧɨɣɦɟɬɨɞɢɤɢ ɮɨɪɦɢɪɨɜɚɧɢɹɤɨɦɦɭɧɢɤɚɬɢɜɧɨɣɤɨɦɩɟ - ɬɟɧɰɢɢɩɪɢɪɟɚɝɢɪɨɜɚɧɢɢɧɚɞɢɪɟɤɬɢɜɧɵɟ ɫɬɢɦɭɥɵɜɩɪɚɤɬɢɤɟɩɪɟɩɨɞɚɜɚɧɢɹɧɟɦɟɰ - ɤɨɝɨɹɡɵɤɚ , ɩɪɢɪɚɡɪɚɛɨɬɤɟɫɩɟɰɤɭɪɫɨɜɢ ɫɩɟɰɫɟɦɢɧɚɪɨɜɩɨɚɤɬɭɚɥɶɧɵɦɩɪɨɛɥɟɦɚɦ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɣɩɪɚɝɦɚɬɢɤɢ .Ɍɢɩɨɥɨɝɢɹɢɩɪɚɝɦɚɬɢɤɚɜɟɪɛɚɥɶɧɵɯɪɟɚɤɰɢɣɧɚɞɢɪɟɤɬɢɜɧɵɟɜɵɫɤɚɡɵɜɚɧɢɹ ...	- .
5f9635f0-f413-487a-bf29-1480abcc2e44	Головко Вячеслав Михайлович	2,009	Понимающий потенциал литературного жанра как проблема теоретической поэтики М. М. Бахтина	В жанрологической парадигме М. М. Бахтина рассматривается онтология понимания литературного жанра как «типического целого художественного высказывания». Феноменолого-герменевтические подходы к исследованию теории жанра осуществляются в системе анализа его «понимающего потенциала», субъект-объектных ...	Понимание как способ бытия и способ познания литературного жанра впервые стало предметом философскопэстетическойрефлексии в трудах М. М. Бахтина 1920пх гопдов. Однако до сих пор за пределами внимапния литературоведов остается самое главноев теоретическом наследии М. М. Бахтина —это положение о жанре как «сложной систепме средств и способов понимающего овладеп ния и завершения действительности» (Медпведев, 1928: 180). Российский ученый, в сущпности, на многие десятилетия опередилзападную философскопэстетическую мысль,занятую, по словам П. Рикера, «прививкойгерменевтической проблематики к феноменоплогическому методу» (Рикер, 1995: 3). ИменноМ. М. Бахтин помог осознать, что жанролопгия — основополагающая, базисная область науки о литературе, поскольку актуализапция идеи понимающего потенциала жанрасущностно необходима при разработке люп бой литературоведческой проблематики. Актуализируя теоретические идеи жанроп логии М. М. Бахтина, выделим два наиболеезначимых аспекта в философскопметодолопгических подходах М. М. Бахтина к проблепме жанра: 1) онтологический (т. е. жанровыезаконы «оформляющего понимания дейстпвительности и жизни» (Медведев, 1928: 180);«понимающее бытие» жанровой целостнопсти); 2) эпистемологический (познание «попнимающих» возможностей жанра). Тем сапмым мы пытаемся преодолеть намеченную в современной герменевтике (см., например:Рикер, 1995: 7) тенденцию к излишне категопричной автономизации категорий понимапния как способа бытия и понимания как спопсоба познания. Целостность жанра является основой его исследования в герменевтической парадигп136 ЗНАНИЕ . ПОНИМАНИЕ. УМЕНИЕ 2009 — №3 Понимающий потенциал литературного жанра как проблема теоретической поэтики М. М. Бахтина В. М. Г ОЛОВКО (СТАВРОПОЛЬСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ )* В жанрологической парадигме М. М. Бахтина рассматривается онтология понимания литераы турного жанра как «типического целого художественного высказывания». Феноменологоыгерыменевтические подходы к исследованию теории жанра осуществляются в системе анализа его«понимающего потенциала», субъектыобъектных отношений в процессе создания новой эстеытической реальности, принципов интерпретации произведений в свете жанровой «архаики».Ключевые слова: поэтика, литературный жанр, понимание, выражение, жанрообусловливание,художественная целостность, онтология понимания. Interpretative Potential of Literary Genre as a Problem of M. M. Bakhtin’s Theoretical Poetics V. M. G OLOVKO (STAVROPOL STATE UNIVERSITY ) Within M. M. Bakhtin’s genreыstudy paradigm of the ontology of understanding of the literary genre as a «typical unity of aesthetic expression» is being considered. Phenomenological and hermeneuticalapproaches to the study on the genre theory are embodied within the system of analysis of its «underыstanding potential», subjectыobject relations in the process of creation of a new aesthetic reality, prinыciples of interpretation of literary works according to the genre «antiquity».Keywords: poetics, literary genre, interpretation, expression, genre conditioning, art integrity, interыpretation ontology. * Головко Вячеслав Михайлович — заведующий кафедрой истории русской и зарубежной лип тературы Ставропольского государственного университета, профессор, доктор филологическихнаук. Тел.: (865) 235п34п53 (доп. 1185). Эл. адрес: vmgolovko@mail.ruме: жанр как «типическое целое художестп венного высказывания, притом существенпное целое, целое завершенное и разрешенпное» (Медведев, 1928: 175), обладает смысплообразующим потенциалом, определяется«архитектонически устойчивыми» и историпчески изменяемыми коррелятами. Специфипка целостности любого жанрообразования,как показал М. М. Бахтин, детерминировапна типом его проблематики, спецификой«предметного, тематического завершения»(Медведев, 1928: 175–176), в которых и реаплизуется его «понимающий» потенциал. Соотнося традиции герменевтического опыта с бахтинской теорией целостностижанра, следует прежде всего указать на то, что феноменологопгерменевтическиеподходы к анализу художественного произпведения связаны «с выявлением в тексте духовности, которая, исторически меняясь,сохраняет некую неизменную сущность и своим постоянством обеспечивает непрепрывность духовности, отражающую единстпво исторического процесса» (Борев, 1985:47). В литературном жанре эту «неизменпную сущность», «культурную традицию» М. М. Бахтин в книге о поэтике Достоевскопго определил термином «архаика жанра»,при этом рассматривал ее как «архаику» не«мертвую», а способную к «осовременепнию», способную «постоянно обновляться»(Бахтин, 1963: 142). Архаика жанра — это не просто устойчивая форма, традиционпная структура, а та «духовность», «неизменпная сущность», которая связана с его специпфической понимающей и познавательнойприродой и которая фиксируется его констпруктивным принципом (тем, что М. М. Бахптин называл «костяком», «схемой» жанпра). «Неизменная сущность», «духовность»,обеспечивающая, как писал М. М. Бахтин,«единство и непрерывность литературнопго развития» (Бахтин, 1963: 142), — есть егопонимающий потенциал. Это сфера «жанпрообусловливания», факторами которой определяется специфичность жанроформипрования и жанрообразования (Головко,1995: 10). У М. М. Бахтина не случайно жанровое «видение и понимание» неотделимы от «выпражения» этого понимания. В этом реализупется структурнопсемантический принципизучения жанра. Понимающие возможнопсти жанровой структуры ученый связывал с «внутренним тематическим отношением к действительности и ее становлению». Приэтом М. М. Бахтин подчеркивал: « Понять определенные стороны действительностиможно только в связи с определенными спопсобами ее выражения », а эти способы вып ражения «применимы лишь к определенпным сторонам действительности» (Медвепдев, 1928: 182). Здесь уже возникает проблепма эпистемологического характера. Путь к понимающему потенциалу жанра лежит чепрез понимание способов его выражения. Такв компетенции бахтинской герменевтикижанра оказывается «оформляющее понимапние действительности и жизни» (Медведев,1928: 180), и на этой основе создается теорияпонимания жанра, определяющая интерпрептационные технологии, которые являютсяприкладным аспектом герменевтики жанра. Любой жанр, даже литературный вид, обладает своим предельно абстрагированпным смыслом, улавливаемым реципиентомуже на уровне «предпонимания». «Видение»и «понимание действительности» реализуетпся в целостной системе дифференциации и интеграции жанрообусловливающих, жанпроформирующих и жанрообразующих факпторов и жанрообразующих средств (Головко,1995: 9–12), а эпистемология интепретациираскрывает свои возможности в процессеустановления их соприродности друг другуи создаваемому ими художественному целопму. Все аспекты жанра органически связапны между собой, они «прорастают» друг в друга, выполняя специфические функцииоформления предметного смысла. Так опрепделяются «горизонты» понимания, дающиепредварительное знание о жанре. Расширяпясь, эти «горизонты» создают понятие о тойэстетической целостности («смысловом цеплом»), которая и является предметом жанроплогического анализа. «Сущность содержап Проблемы филологии, культурологии и искусствознания 137 2009 — №3ния» непосредственно определяется действип ем жанрообусловливающих, а «объем» жанпрового «события» (В. Г. Белинский), «жанпровая форма», «тип структуры» — энергиейформирующих и образующих факторов и средств. Познавательную природу жанрахарактеризует не сумма компонентов, а эстептическое качество «понимающего целого». Сфера жанрообусловливания связана с проблематикой жанра («типом проблематипки», «жанровым содержанием» «сущностьюсодержания»), или, по словам М. М. Бахтипна, с «тематической ориентацией на жизнь»,«с внутренним тематическим отношением к действительности» (Медведев, 1928: 177).Определяется эта сфера, как известно, конпцепцией человека в его отношении к миру(Канунова, 1972: 8), свойственной каждомужанру. (В скобках замечу — это одна из сапмых неисследованных областей жанролопгии, а ведь в концепции человека каждогожанра объективизируется определенныйуровень авторского задания по преобрапзованию внеэстетической действительностив собственно эстетическую). М. М. Бахтин не только обосновал идею, согласно которой каждый жанр есть специпфическая система «понимающего овладенияи завершения действительности» (Медведев,1928: 181), но, в сущности, предвосхитил современную постмодернистскую эстетику в том, что предусмотрел «требования онтоплогии понимания», которые много позжесформулировал П. Рикер в своем исследопвании «Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике» (Рикер, 1995). Какие это«требования»? 1) Исходить из того, чтожизнь — это главное понятие (идея В. Дильптея); 2) выйти из заколдованного круга субъпектпобъектной проблематики и задаться воппросом о бытии; 3) различать понимание какспособ бытия и как способ познания; 4) в попзнании дойти до связи «исторического быптия» с «совокупным бытием», т. е. той связи,которая была бы изначальна, предшествовапла субъектпобъектным отношениям (Рикер,1995: 9–12), на анализе которых строитсятрадиционная теория познания.М. М. Бахтин, как известно, заменил субъекта парадигмальной оппозиции «субъпект — объект» — «автором и героем», т. е. в «архаике» жанра заложил не бинарное, а тренарное отношение: субъект в двуединопсти «Я» — «Другой» и объект. Это уже, посути, выход из «заколдованного круга субъпектпобъектной проблематики» (Рикер, 1995:13), позволяющий «задаться вопросом о быптии», о способе существования литературпного жанра. Поскольку теоретизированная модель (система) познания входит органично в попзнание в целом, представляющее собой, какпоказал М. М. Бахтин в работе «К филосопфии поступка», поступок ответственно мыслящего участного сознания («поступок мыслью»), то эпистемологическая концеппция жанра непосредственно нацелена на выпявление его онтологии понимания, его гнопсеологической природы и когнитивного поптенциала. Но когда объектом исследованиястановится познание в целом, «поступокмыслящего участного сознания» рассматрипвается прежде всего в свете бытийных , а не когнитивных характеристик» (Микешина,2008: 4). В эпистемологии М. М. Бахтина«субъект относится к объекту через систепму ценностей или коммуникативных отнопшений» (Микешина, 2008: 5). Тем самым М. М. Бахтин вводил в эпистемологию поняптие историчности (Микешина, 2008: 8): измепнение художественного познания во врепмени фиксировалось жанрологическими попнятиями «нов», «не тот», а сохраняющийсяпонимающий потенциал и конструктивныйпринцип его «архаики» — понятиями«стар», «тот». В категории «архитектоника»и оформилась мысль о том, что жанр «всегдатот и не тот, всегда и стар и нов одновременпно» (Бахтин, 1963: 142). Жанр как «смыслопобразующая целостность» раскрывает своигносеологические и когнитивные возможнопсти в том случае, если « бытийные характеп ристики» осмысливаются в феноменологопгерменевтической парадигме, а сам этотпроцесс осмысления средствами анализа«архитектонической целостности» является 138 ЗНАНИЕ . ПОНИМАНИЕ. УМЕНИЕ 2009 — №3основой рефлексии жанра. С точки зрения жанрообусловливания, детерминации типомпроблематики «сущности и объема самогосодержания» (В. Г. Белинский) произведепния, бытие жанра и заключается в художеь ственном понимании . Это бытие, которое, говоря словами П. Рикера (Рикер, 1995: 10),существует , понимая . Феноменологией и герменевтикой от «Логических исследований» Гуссерля, котопрые, как отмечал сам М. М. Бахтин, были одпним из источников его эстетики, до «Бытия и времени» Хайдеггера, который параллельнос Бахтиным разрабатывал проблемы «новойонтологии», уже было осмыслено, что нельпзя на место онтологии понимания ставитьэпистемологию интерпретации. В жанролопгии М. М. Бахтина это проявляется в том,что он в стратегии своего феноменологопгерменевтического исследования дифференпцировал «способы видения и понимания дейпствительности» и способы познания познапвательных качеств жанра (Бахтин, 1963: 181). В философии жанра М. М. Бахтина хороп шо просматривается апелляция к действиптельности и жизни как к основной инстанпции и аксиологическому критерию: «Еслимы подойдем к жанру, — писал он, — с точпки зрения его внутреннего тематическогоотношения к действительности и ее становплению, то мы можем сказать, что каждыйжанр обладает своими способами, своимисредствами видения и понимания действиптельности, доступными только ему... своимисредствами оформляющего понимания дейпствительности и жизни» (Медведев, 1928:180). И хотя бытие каждого жанра определепно тем, что он располагает только свойпственными ему способами и средствами випдения и понимания действительности, этововсе не лишает писателя права на внекапноническую инициативу, проявляющуюсяпрежде всего в сфере жанрообразовательпных процессов. Способы изображения, т. е.«основные возможности жанрового постропения» (Медведев, 1928: 183), ученый связыпвал со спецификой художественного «овлапдения эпохой» (Медведев, 1928: 183). Говопря о «бытии» жанра, который существуп ет, понимая, М. М. Бахтин в понятие о самойреальности включил и реальность духа, создаваемую «ответственно поступающеймыслью». В жанрологии это выразилось в актуализации бинарной оппозиции «истопрического бытия» как выражения субъектпобъектных отношений и «совокупного быптия» как выражения попыток выйти за препделы субъектпобъектной проблематики, «запдаться вопросом о бытии» (Рикер, 1995: 9).Типологическое в жанре, составляющее сутьего «архаики», и есть воплощение «совокуппного бытия», поскольку культурная традипция жанра, составляющая «сущность содерпжания», определяющая его конструктивныйпринцип и «объем содержания», представпляет собой формулу «добытой эстетическойистины» (Стенник, 1974: 189), ту «действиптельную жизнь» жанра, которая существуетдо субъекта художественного познания (пипсателя, художника) как данность автономпного «духа». Жанрообусловливание и предпстает как область художественного опыта(«жизненный мир» жанра), предшествующепго субъектпобъектным отношениям, котопрые реализуются в процессе эстетическопго познания (создания произведения в жапровой парадигме). В такой творческой практике достигается единство «архаики»жанра («тот», «стар») и его «неповторимойповторяемости» («не тот», «нов»), единство«архитектонически устойчивого» (типолопгического, видового) и «динамически живопго» (исторического, индивидуального), т. е.связь «совокупного бытия» с «историческимбытием». Существование жанра в процессепонимания — это «способ бытия», заданный«совокупным бытием», абстрагированнымколлективным художественным опытом,сфокусированным в сфере жанрообусловпливания. Этот опыт воспринимается писатеплем как «духовность» жанра, его «культурпная традиция», открывающая возможностидля всех жанровых инноваций художественпного познания, основанного на субъектпобъпектных отношениях. В этих отношениях пипсатель выступает как само воплощение инп Проблемы филологии, культурологии и искусствознания 139 2009 — №3тенции, как носитель стремления, тенденп ции, намерения, коррелирующего с опредепленной областью значений. М. М. Бахтин, создавая теорию жанра, пошел дальше В. Дильтея, своего предшестпвенника в области философской методолопгии (см. статью В. Дильтея «Истоки герпменевтики»), который первым перевернултрадиционное представление об отношенипях между пониманием и бытием в том плапне, что снимал оппозицию онтологии попнимания и эпистемологии интерпретации.Он углублял идею связи, в терминологии М. М. Бахтина, «живой единственной истопричности» конкретного жанрообразованияс «совокупным бытием», с «исторически непдействительным субъектом» (см.: Микешипна, 2008: 15), существующим как специфичепское бытие, как «память жанра» (Бахтин,1963: 142), которая предшествует субъектпобъектным отношениям и предполагает жанпровую проблематику и тип художественногоцелого. Вот почему М. М. Бахтин особо подпчеркивал: «…Действительность жанра (т. е.понимание как способ существования) и дейпствительность, доступная жанру, органичепски связаны между собой… Жанр… есть сопвокупность способов коллективной ориенптации в действительности с установкой назавершение» (Медведев, 1928: 184). Онтолопгия понимания конкретного жанрообразовапния реализует его «автономный» понимаюпщий потенциал, объективно существующий,таким образом, до субъекта художественнопго сознания. Эта «автономность» не позвопляет жанрам ассимилироваться. М. М. Бахтин нацеливал на изучение сфеп ры жанрообусловливания, потому и на выпработку эпистемологических принципованализа «понимающей» специфики жанров,которая реализуется в процессе смыслообпразования и в которой проявляется «самопзначимая действительность литературныхпроизведений» (Бахтин, 1963: 30). Это предпстает сегодня как важнейшая литературопведческая задача, от решения которой завипсят и способы познания (интерпретации) хуп дожественных текстов. Философскопметодологическая парадигп ма М. М. Бахтина основана на деятельность ном принципе : поскольку жанр существует , понимая , то он являет собой (в отличие от вида) не застывшую, «мертвую» «устойчипвость», не матрицу, а «устойчивую тенденпцию развития литературы» (Бахтин, 1963:142). «Архаика» жанра, обусловленная спепцификой «совокупного бытия» («духовнойтрадицией») и определяющая его самодостапточность, именно потому остается, как скапзано в книге о Достоевском, «вечно живой»(Бахтин, 1963: 142). СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ [Бахтин, М. М.] Медведев, П. Н. (1928) Формальный метод в литературоведении:Критическое введение в социологическую попэтику. Л. : Прибой. Бахтин, М. М. (1963) Проблемы поэтики Достоевского. М. Бореев, Ю. Б. (1985) Теория художественп ного восприятия и рецептивная эстетика, мептодология критики и герменевтика. Теории,школы, концепции. Критические анализы //Художественная рецепция и герменевтика. М. Головко, В. М. (1995) Русская реалистичеп ская повесть: герменевтика и типология жанпра. М. ; Ставрополь. Канунова, Ф. З. (1972) Проблема личности и жанр // Проблемы литературных жанров.Томск. Микешина, Л. А. (1999) Значение идей Бахп тина для современной эпистемологии // Фиплософия науки. Вып. 5: Философия науки в поисках новых путей. М., 1999. URL:http://www.philosophy.ru/iphras/library/phnauk5/mic.htm (дата обращения: 14.08.2009). Рикер, П. (1995) Конфликт интерпретаций: Очерки о герменевтике. М. : AcademiaпЦентр ;Медиум. Стенник, Ю. В. (1974) Система жанров в исп торикоплитературном процессе // Историкоплитературный процесс. Л. : Наука.140 ЗНАНИЕ . ПОНИМАНИЕ. УМЕНИЕ 2009 — №3	В очередной подборке интересных научных новостей недели:
a527e4d7-0355-40ba-bc24-05f67cc45e07	Логинова И. О.	2,009	Хронотопические характеристики жизненного самоосуществления человека	В статье представлен анализ условий человеческого существования хронотопических характеристик, становящихся в процессах самоорганизационного движения психологической системы и обеспечивающих реальность и действительность мира человека. Показано, что идея литературно-художественного хронотопа может...	ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 7 (19) 2009 98Дети понимают , осмысливают свой опыт взаимодействия с родителями , воспринимают и оценивают отношение родите - лей к себе, в соответствии с этим выражают свою оценку семейной ситуации . Анализ результатов исследования выявил потребности , значимые переживания , представления о пере - живаниях у детей с выраженной и невыраженной субъектно -стью в их реальной житейской ситуации , субъективную значимость тех или иных проблем , касающихся взаимоотноше - ний с родителями . Результаты исследования дают достаточно объективную информацию об отличиях позиций в детско - родительских отношениях у детей с выраженной и невыра - женной субъектностью . Библиографический список 1. Петровский , А.В. Личность в психологии : парадигма субъектности . Ростов - на Дону : издательство «Феникс », 1996. 2. Слободчиков В.И. Основы психологической антропологии . Психология развития человека : Развитие субъективной реальности в онтогенезе / В.И. Слободчиков , Е.И. Исаев . - М.: Школьная Пресса , 2000. 3. Слободчиков В.И. Генезис рефлексивного сознания в младшем школьном возрасте / В.И. Слободчиков , Г.А. Цукерман // Вопросы психоло - гии. - 1990. - № 3. 4. Эльконин , Д.Б. Избранные психологические труды . - М.: Педагогика , 1989. 5. Дубровина И.В. Стили родительского поведения / И.В. Дубровина , З.Г. Фадеева // Завуч . - 1998. - № 2. 6. Смирнова Е.О. Структура и динамика родительского отношения / Е.О. Смирнова , М.В. Быкова // Вопросы психологии . - 2000. - № 3. Статья поступила в редакцию 15.11.09 УДК 159.901 И.О. Логинова , канд . психол . наук , доц., директор института психологии , педагогики и управления образованием ГОУ ВПО КГПУ им. В.П. Астафьева , г. Красноярск , E-mail: loginova70_70@mail.ru ХРОНОТОПИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЖИЗНЕННОГО САМООСУЩЕСТВЛЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА В статье представлен анализ условий человеческого существования - хронотопических характеристик , становящихся в процессах самооргани - зационного движения психологической системы и обеспечивающих реальность и действительность мира человека . Показано , что идея литера - турно -художественного хронотопа может быть транспонирована в идею хронотопа конкретного человека , обладающего характеристиками пространства и времени жизни , объединенными смысловым содержанием , выраженным событийным рядом индивидуальной истории . Ключевые слова : хронотоп , хронотопические характеристики , жизненное самоосуществление человека , ценностно -смысловое пространство жизни человека . Новые инициативы и новые возможности открываются человеку в особых условиях человеческого существования - хронотопических , учитывающих внутрисистемное со-бытие времени и пространства . Эти условия , обладая характеристи - ками реальности и действительности для человека и становясь в процессах самоорганизационного движения психологиче - ской системы , позволяют постигать человеку смысл и ценность собственных потенциальных возможностей жизненного самоосуществления . Хронотоп (от греч. chronos - время + topos - место ; буквально - времяпространство ). Традиционно под хронотопом понимается временно -пространственный континуум , в кото - ром живет человек , преодолевающий и овладевающий пространством и временем . В процессе жизненного самоосущест - вления человек субъективирует пространство и время , разъе - диняет их, объединяет или трансформирует , порой превращая одно в другое , благодаря чему его жизнь разворачивается в таком измерении пространства и времени , в котором они нераздельны [1]. По мнению большинства ученых , отдельно взятые пространство и время - это лишь «тень реальности » [2], а реальные события протекают безраздельно в простран - стве и времени , в хронотопе . Несмотря на почти столетнее оперирование термином «хронотоп », обращение к вопросам его функционирования в реальной жизнедеятельности людей , многие его «стороны » остаются «загадкой » психологии , а к раскрытию психологиче - ских механизмов хронотопа , или «таинственных взаимопре - вращений пространства и времени в психологическом поле - пространстве смысла , психология только приступает » [3. с. 89]. Причина этого видится в том, что отсутствовало целост - ное учение о бытии человека , его специфических уровнях и качествах [4]. Изменила в определенном роде эту ситуацию постановка проблемы человека как онтологической реально - сти, обозначенная С.Л. Рубинштейном . Однако , постановка проблемы так и не привела к ее решению , поскольку контек - стуально она была сформулирована в парадигме отражения , где подобные «задачи » решения не имели . «Второй путь », выбранный в свое время О.К. Тихомировым и развернутый до построения собственной научной теории В.Е. Клочко , опреде -лил новый контекст данной проблемы - онтология самоорга - низующихся систем , где психика выступает «порождением новой реальности », обеспечивающей устойчивое усложнение системной организации . Этим контекстом определяется поня - тие «хронотоп », рассматриваемое нами . Понятие «хронотоп » впервые ввел в научный язык А.А. Ухтомский , указав , что человек живет в хронотопе , который является для него «спайкой » пространства и времени , формой существования живой материи , находящейся в движении . Ученый исходил из того, что условием возможной гармонии между временем и пространством выступает гетерохрония , подразумевающая , что увязка во времени , в скоростях и ритмах действия , сроках выполнения отдельных элементов обра - зует из пространственно разделенных групп функциональный центр . Хронотоп непрерывен , но если и есть в нем интервалы , то, в интепретации А.А. Ухтомского , это интервалы между событиями . Эта линия была развита С.Л. Рубинштейном , который отмечал , что «узловые моменты » и «поворотные этапы», случающиеся в жизни человека на длительный срок могут определить его дальнейшую судьбу [5]. Судьбоносность , то есть способность события зримо повлиять на жизненный путь человека , можно считать объективным критерием настоящего события . Кроме того, настоящее событие должно соответствовать субъективному критерию , находя отклик во внутреннем мире человека , в его личностных переживаниях по поводу роли события на жизненном пути . Из таких собы - тий и слагается история внутренней , душевной жизни чело - века. В.П. Зинченко использовал понятие «хронотоп » для анализа предметного действия человека , в котором образ ситуа - ции в различные моменты развертывания действия преобразу - ется в образ и программу действия , которые , трансформиру - ясь в само действие и будучи осуществленными , трансфор - мируются в новый образ ситуации . И если в образе ситуации преобладает , по данным В.П. Зинченко , субъективное пространство и объективное время , то в действии , наоборот , преобладающими являются субъективное время и объективное пространство . «Хронотоп , - пишет В.П. Зинченко , - это живое измерение пространства и времени , в котором они нераз -ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 7 (19) 2009 99дельны . Хронотоп сознания двулик . Это в такой же степени «овремененность пространства », в какой и «опространствен - ность времени » [3, с. 87]. В хронотопе , по мнению ученого , пространство и время субъективируются , осмысляются , утра - чивают свой «первозданный » вид, приобретая форму . Близкую точку зрения занимал в отношении понимания хронотопа и М.М. Бахтин , считая , что хронотоп - это сущест - венная взаимосвязь временных и пространственных отноше - ний, лежащих в основе «сюжетных линий , узлов », или «времяпространство » [6]. Однако , говоря о той форме , которую приобретают пространство и время внутри индивидуального хронотопа , М.М. Бахтин выходит к литературно -художест - венному хронотопу , в котором пространственные и времен - ные приметы сливаются воедино в осмысленном и конкрет - ном целом , благодаря чему время сгущается , уплотняется , становится художественно зримым , а пространство интенси - фицируется , втягивается в движение времени сюжета , исто - рии [6]. В силу своей «спаянности » пространство и время являются самыми суровыми определителями человеческого бытия . Литература , несомненно , является наиболее ярким выражением осмысления человеком собственной жизни , пространства собственного самоосуществления : то, что называ - ется произведением , состоит из «материала нашей жизни » [2]. Этот «материал нашей жизни » фиксирует путь к самому себе посредством «открытия » смысла для установления порядка , поскольку живое - это всегда упорядоченное , системное пере - сечение времени и пространства в канве жизни . Этими «пере - сечениями » характеризуется , по нашему мнению , не только литературно -художественный хронотоп , но и хронотоп любого конкретного человека . Хронотоп всегда носит условный характер , однако образ человека всегда хронотопичен , поскольку сопряжен со смыслами его жизнедеятельности , а вступление в сферу смыслов , по М.М. Бахтину , совершается «только через ворота хронотопа » [7]. Данная «неразличи - мость » сегодня не характерна для психологической науки , которая пока проходит мимо глубоких аналогий между многочисленными образами «точек интенсивности » в литератур - ных текстах и жизненных текстах людей . Аргументами в пользу данной позиции выступают как теоретический анализ , так и обращение к тестам (литературным и биографическим конкретных людей ), позволяющие сопоставить эти два вида хронотопа . Во-первых , хронотоп , с точки зрения М.М. Бахтина , - это текст , чутко реагирующий на внешние (исторические , социо - культурные ) изменения : различные общественные формы и различные исторические периоды вызывают к жизни разные хронотопы , уникальные в каждом отдельном случае за счет «внутреннего » наполнения . В этой связи можно полагать , что хронотоп конкретного человека - это текст жизни , вплетенный в эпоху (исторически , т.е. временно ) и «место -пространство », где эта жизнь протекает , благодаря чему открывается возмож - ность «взять произвольно маленький кусок человеческой жизни и увидеть в нем всю жизнь человечества во всех ее сплетениях , что соответствует принципу «вечного настоя - щего » [2]. Проникновение текста в сферу жизнедеятельности человека осуществляется посредством культурных ценностей , основная задача которых «свести воедино культуру и жизнь » [8]; обратная ситуация возможна тогда , когда реальная жизне - деятельность человека переходит в «план выражения » и «план содержания » как художественный образ , определяемый един - ством формы и содержания , которое удерживается благодаря смысловому наполнению «жизненного начала ». Такие «взаимопроникновения » художественного мира и действительного мира обусловлены наличием в них «нравственного бытия - события » [6], что придает им «онтологическое равенство » [6]. Главный интерес вызывают пространственно -временные показатели текста «до», «после », «здесь », «там», использую - щиеся авторами для производства своих смыслов как уникальные . Читающий распознает их также как уникальные , но уже по своим причинам . Так, в тексте соединяется то, что создано автором в определенном месте в определенное время с определенными смыслами , обогащающим формальные особенности текста при последующих его прочтениях . Пример литературного текста (А.Н. Толстой . Князь Серебряный ): «Лета от сотворения мира семь тысяч семьдесят третьего , или по нынешнему счислению 1565 года , в жаркий летний день , 23 июня , молодой боярин князь Никита Романо - вич Серебряный подъехал верхом к деревне Медведевке , верст за тридцать от Москвы . За ним ехала толпа ратников и холопей . Князь провел целых пять лет в Литве . Его посылал царь Иван Васильевич к королю Жигимонту подписать мир на многие лета после бывшей тогда войны . Но на этот раз царский выбор был неудачен . Правда , Никита Романович упорно отстаивал выгоды своей земли и, казалось бы, нельзя желать лучшего посредника , но Серебряный не был рожден для пере - говоров » [9, с. 77]. Пример текста -жизнеописания конкретного человека (Из биографии О.И. Скороходовой ): «Я родилась летом 1911 года на Украине в селе Бело - зерке , расположенном недалеко от Херсона . Родители мои были бедные крестьяне . Когда отца в 1914 году угнали на войну , мать осталась единственной работницей в семье , состоявшей из братьев и сестер моего отца и больного дедушки . Мать много работала - батрачила у священника . Во всякую погоду , в осеннюю слякоть и зимнюю стужу , она задолго до рассвета уходила далеко за реку, оставляя меня на попечение больного дедушки . Но как ни тяжелы были первые годы моей маленькой жизни , они все же были моим «золотым детством » до того дня, как я заболела » [10, с. 21]. Следует заметить , что хронотоп есть формообразующая категория событийного пространства , посредством которой последовательность событий деформируется - чисто хроноло - гической последовательности внутри и вне текста не сущест - вует. Подразумевается , что определенный хронотоп имеет смысл по отношению к определенному содержанию , а также может быть рассмотрен как содержание в другом отношении . С одной стороны , хронотоп оказывает организующее влияние на видение мира - образ мира , с другой - выступает содержа - нием жизни человека , сложившимся образом жизни . Вот почему порой события в жизни человека трудно поддаются хронологическому упорядочиванию : образ мира как динамично изменяющийся и опережающий образ жизни , или изменения в образе мира , вызванные изменившимся образом жизни , задают детерминацию будущим для «открытия » новых возмож - ностей (при описании хронотопа трудно сказать , что важнее - обнаруженные возможности или свершившиеся планы ). Благодаря таким текстам читателем осуществляется «выход за пределы » собственного времени и пространства , определяющий широту хронотопа (человек может перене - стись в прошлое , заглянуть в будущее и т.д.). Во-вторых , хронотоп предполагает диалогизм , что означает наличие свойства «располагаться как бы в двух измере - ниях , «бифокально »: его оптические свойства требуют от нас четко отличать то, что видимо вблизи , и то, что становится видимым на расстоянии . Но стоит только определить внешние границы между обоими фокусами , или уровнями видения , как делается доступной наблюдению и применению также и «средняя позиция » между двумя пределами с ее многочислен - ными и разнообразными приметами » [11]. Первый фокус - это целостность , неделимость текста , определяющая контекст событий . Точно так же и текст жизни человека есть изначаль - ная целостность , позволяющая понять отдельные события в определенном контексте (единстве исторических и социо - культурных рамок ), в контексте всей жизни . Второй фокус - это отношения между текстом и эпохой , являющийся осново - полагающим в интерпретации отношений человека к выпав - шему ему «времени -пространству ». Здесь обнаруживают себя те «смысловые якоря », которые особым образом пережива - ются человеком как значимые события на жизненном пути . На «пересечении » этих фокусов возникает «средняя позиция », то третье , что позволяет воспринимать содержание отношений в любом тексте в системе «времени -пространства », образуе - мой той социокультурной средой , изнутри которой осуществ - ляется акт чтения . Точно также осуществляется «прочтение » - ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 7 (19) 2009 100интерпретация текста жизни человека из той «точки », которая задана «читателем » и позволяет увидеть и осмыслить временно -пространственные отношения в данном конкретном тексте . Пример литературного текста (А.С. Пушкин . Евгений Онегин ): «Хранили многие страницы Отметку резкую ногтей ; Глаза внимательной девицы Устремлены на них живей . Татьяна видит с трепетаньем , Какою мыслью , замечаньем Бывал Онегин поражен , В чем молча соглашался он. На их полях она встречает Черты его карандаша . Везде Онегина душа Себя невольно выражает То кратким словом , то крестом , То вопросительным крючком » [12, с. 129]. Пример текста конкретного человека (Из письма А.П. Чехова к Р.Ф. Ващук , 27 марта 1897 года): «Ваш рассказ «В больнице » я прочел в клинике , где я теперь нахожусь . Отвечаю Вам лежа . Рассказ очень хорош с того места , которое я отметил красным карандашом . Начало же банально , не нужно . Продолжать Вам следует , конечно , при условии , что писание доставляет Вам удовольст - вие, - это, во-первых , во-вторых , при условии , что Вы еще молоды и что Вы научитесь правильно и литературно ставить знаки препинания . Что касается «Сказки », то, мне кажется , это не сказка, а набор таких слов, как гномы , фея, роса , рыцари , - все это фальшивые бриллианты , по крайней мере на нашей русской почве , по которой никогда не ходили ни рыцари , ни гномы и на которой едва ли сыщете человека , могущего пред - ставить себе фею, обедающую росой и лучами . Бросьте это; надо быть искренней художницей , писать только то, что есть или что, по Вашему мнению , должно быть , надо писать картины » [13, с. 137]. В данных текстах диалогизм проявляет себя в том, что слова «разлетаются на тысячу осколков », попадая во множе - ство контекстов , благодаря чему становится возможным сосуществование противоположностей . В этом сосуществова - нии и открывается возможность для появления «третьего », который , благодаря смыслу , всегда «находит дорогу » к содержанию текста . В-третьих , хронотоп транскультурен , ведь «изъять чело - века «из» культуры означало бы лишить его не только ее обитания , но и непосредственных условий человеческого сущест - вования » [14], а значит нарушить осуществление индивиду - альной истории в соответствии с реальностями культурной жизни , которое происходит за счет временной динамики : настоящее отражает суть замысла , модус будущего выполняет идеально положенную цель , прошлое входит в состав уже освоенного деятельностью . Благодаря этой динамике сущест - вует незавершимость культурного смысла , который обновля - ется в режиме «большого времени », связывающего смысло - вые пространства культур и эпох , преодолевая разрыв между культурой и жизнью , входя каждый раз по-новому в пространстве индивидуальной ответственности [8]. Из культуры человек черпает материал для построения своего жизненного мира , непрерывно расширяя его и выстраивая в этом расши - рении «смысловую горизонталь » [15] - плоскость диалога , содержательной открытости людей как носителей смыслового мира друг другу и культуре и «смысловой горизонт » - меру широты , богатства и разнообразия этого мира . Пример литературного текста (Л.Н. Толстой . Война и мир): «…позиция была избрана по реке Колоче , пересекающей большую дорогу не под прямым , а под острым углом , так что левый фланг был в Шевардине , правый около селения Нового и центр в Бородине , при слиянии рек Колочи и Войны . Позиция эта, под прикрытием реки Колочи , для армии , имеющей целью остановить неприятеля , движущегося по Смоленской дороге к Москве , очевидна для всякого , кто посмотрит на Бородин - ское поле, забыв о том, как произошло сражение . Наполеон , выехав 24-го к Валуеву , не увидал …позицию русских от Утицы к Бородину и не увидал передового поста русской армии , а наткнулся в преследовании русского арьер - гарда на левый фланг позиции русских , на Шевардинский редут, и неожиданно для русских перевел войска через Колочу . И русские , не успев вступить в генеральное сражение , отступили своим левым крылом из позиции , которую они наме - ревались занять , и заняли новую позицию , которая была не предвидена и не укреплена . …Итак , Бородинское сражение …не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабей - шими со стороны русскими силами , а Бородинское сражение , вследствие потери Швардинского редута , принято было русскими на открытой , почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов , то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо драться десять часов и сделать сражение нерешительным , но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства » [16, с. 194]. Пример текста -жизнеописания конкретного человека (Из письма К.Н. Батюшкова к Н.И. Гнедичу . 30 октября 1813 года): «…с самого Теплица мы в сражении , а теперь главная квартира от нас миль за 20. Я начну мой рассказ по порядку , как следует . …Раевский принял команду . Огонь ужасный ! Ядра и гранаты сыпались , как град . Иные минуты напоминали Боро - дино . Часу в 3-м начали свистать пули . Мы находились против густой цепи неприятеля , и я снова имел счастие быть свидетелем храбрости наших гренадеров . Сам Раевский в восхищении от Писарева , и я признаюсь тебе , что хладно - кровнее и веселее его никого в деле не видал . Хвала его това - рищам : Дамасу , и Левину , и другим ! У Писарева прострелена шляпа и две сильные контузии в ногу - несмотря на это, он остался в деле до конца . Признаюсь тебе , что для меня были ужасные минуты , особливо те, когда генерал посылал меня с приказаниями то в ту, то в другую сторону , то к пруссакам , то к австрийцам , и я разъезжал один , по грудам тел убитых и умирающих . Ужаснее сего поля сражения я в жизни моей не видал и долго не увижу . …Дело час от часу становилось жар - че. Колонны наши подвигались торжественно к городу . По сему можно было угадать расстройство и нерешимость Наполеоновских войск . Какая ужасная и великолепная картина ! Вдали Лейпцик с высоким башнями , кругом его гремят три сильные армии : Шварценберга , где находились и мы, Бенигсена - направо , а за Лейпциком - наследного принца . И все три армии , как одушевленные предчувствием победы , в чудесном устройстве , теснили неприятеля к Лейпцику . Он был окружен , разбит - бежал . Ты знаешь последствия этих сражений . Мы победили совершенно » [17, с. 259-260]. Таким образом , хронотоп в литературном тексте не изолирован от реальности , из которой он возникает , это, однако , не означает , что мир литературы сугубо реалистичен . С одной стороны , литература и жизнь - это различные категории одного «места -времени », составными элементами которого они являются ; с другой - выступают формами представления человеческого опыта , обогащающими друг друга в процессе взаимодействия , в силу чего реализуется транскультурность хронотопа . В-четвертых , человек в процессе собственной жизни обретает «мерности », расширяющие его сознание , благодаря которым он постигает смысл и ценность собственных дейст - вий, выступающие одним из «путей постижения » мира . Другой путь - через «исхождение слова » [6], что не менее эффек - тивно выражает ценностную форму . Словесный обмен , по мнению Г.С. Морсон и К. Эмерсон (2002), причастен к непре - станному становлению события , где слово живет «напряжен - ной жизнью », неотделимой от человеческих деяний [18]. Вот ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 7 (19) 2009 101почему слово - есть воплощение специфики бытия человека , а из речи говорящего продуцируются пространство и время , приобретающие в ней смысл . Пример литературного текста (Л.Н. Толстой . Война и мир): «Нет , жизнь не кончена в тридцать один год, - вдруг окончательно , беспеременно решил князь Андрей . - Мало того, что я знаю все то, что есть во мне, надо , чтоб и все знали это: и Пьер , и эта девочка , которая хотела улететь в небо , надо , чтобы все знали меня , чтобы не для одного меня шла моя жизнь , чтобы не жили они так, как эта девочка , незави - симо от моей жизни , чтобы на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе !» [16, с. 211]. Пример текста -жизнеописания конкретного человека (Из письма М.Ю. Лермонтова к М.А. Лопухиной . Санкт -Петер - бург , 4 августа 1833 года): «Мы возвратились в город и скоро опять начнем занятия. Одно меня ободряет - мысль , что через год я офицер ! И тогда , тогда … Боже мой! Если бы Вы знали , какую жизнь я намерен вести ! О, это будет восхитительно ! Во-первых , чудачества , шалости всякого рода и поэзия , залитая шампан - ским . Знаю , что Вы возопиете ; но увы! Пора мечтаний для меня миновала ; нет больше веры ; мне нужны материальные наслаждения , счастие осязаемое , счастие , которое поку - пают на золото , носят в кармане , как табакерку , счастие , которое только обольщало бы мои чувства , оставляя в покое и бездействии душу !.. Вот что мне теперь необходимо , и Вы видите , любезный друг, что с тех пор, как мы расстались , я несколько переменился . Как скоро я заметил , что прекрасные грезы мои разлетаются , я сказал себе, что не стоит созда - вать новых ; гораздо лучше , подумал я, приучить себя обхо - диться без них. Я попробовал и походил в это время на пьяницу , который старается понемногу отвыкать от вина ; усилия мои были бесполезны , и вскоре прошлое представилось мне просто перечнем незначительных , самых обыкновенных похождений » [19, с. 415]. Можно констатировать , что слово - это, одновременно , символ реальности , в которой живет человек , при чем такой символ , который ценен как орудие проникновения в реаль - ность , ее познание и творческое созидание ; и поступок , совершаемый в реальности . Таким образом , категория , с помощью которой можно исследовать время -пространство человека , учитывающая при этом неповторимую специфику восприятия самим человеком собственного время -пространства , и есть хронотоп . Он спосо - бен фиксировать как повторяющиеся , так и неповторимые стороны пространственно -временной среды , обусловливаю - щие жизнеосуществление человека . В этой связи идея литера - турно -художественного хронотопа вполне может быть транс - понирована в идею хронотопа конкретного человека , обла - дающего характеристиками пространства и времени жизни , объединенными смысловым содержанием , выраженным событийным рядом индивидуальной истории . Хронотоп подчеркивает сущностные и сложные взаимосвязи времени и пространства , благодаря чему быстро распространился из литературоведения и теории искусства на другие области знания, приобретя своеобразную «рамку существования » каждого отдельного акта жизнедеятельности человека [20], вписанного в историю культуры . В контексте выше представленного понятие «хронотоп » имеет глубокие культурно -исторические основания , однако удивительно , что Л.С. Выготский не использовал понятие хронотопа . Тем не менее , в его работах четко прослеживается интеграция пространства и времени , а его понятийный аппа - рат насыщен такими терминами , которые подразумевают эту интеграцию , неся , кроме того, вполне определенную смысло - вую нагрузку : распад , отмирание , отрицание , свертывание и т.п. [3]. С хронотопической точки зрения , распад или дефор - мация времени , о которых упоминает Л.С. Выготский , оказы - вается уже не просто хронологическим фактом , а скорее временем , разворачивающимся в пространстве жизни . Больше того, это не какое -то изолированное пространство «обыден -ной жизни » или «чьих -то условий », а пространство непре - рывно изменяющихся отношений - отношений между теоре - тически предполагаемым порядком вещей , с одной стороны , и действительным порядком , с другой , в котором события реально развертываются в его неповторимом сюжете [11]. Изменчивость отношений в пространстве «времени -места » есть отличительная черта хронотопа человека , которая в рамках классической и неклассической психологии не учитывалась . В.Е. Клочко , анализируя становление многомерного мира человека и онтогенез сознания , заметил «парадоксаль - ность » человеческого хронотопа , которая обнаруживается в рамках классической психологии и «имеет представленность во времени , но пространственных координат не имеет вовсе » [21, с. 61]. Движение науки в постнеклассику ярко иллюстрируется исследованиями психологического пространства человека , где актуальность приобретают такие свойства пространства , которые выходят за пределы свойств материальной действи - тельности : протяженность и соотнесенность . Речь идет о человеческом или экзистенциальном пространстве . К.А. Абуль - ханова и Т.Н. Березина (2001) выделяют три масштаба такого пространства . Первый - пространство организма , схема тела, скорости , темпа , ритма и амплитуд движения . Второй - пространство деятельности человека , в процессе которой он (человек ) связывает объективно разобщенные во времени и пространстве объекты и явления , придает им временную целост - ность и цикличность , а также собственные параметры и ритмы. Третий масштаб - это пространство всей жизни [4]. Дума - ется, что в контексте исследования хронотопических характе - ристик жизненного самоосуществления именно третий масштаб пространства становится особо интересен . Кроме того, анализ систем , имеющих уровневую организацию , к коим относится и человек как сложная самоорганизующаяся психо - логическая система , свидетельствует , что ведущее значение в организации жизнедеятельности системы придается высшему уровню , предполагая не подавление низших уровней , а опору на наличие внутренних степеней свободы на исходном , первичном уровне в интересах функционирования всей системы [22]. В зарубежной науке психология жизненного простран - ства связана с именем К. Левина , по мнению которого средой обитания человека является не только физическая реальность и социальная среда , а те фрагменты , которые отражаются в сознании человека и на базе которых основывается его пове - дение . Жизненное пространство ученый изображал в виде овала , в центре которого находится круг , символизирующий собой внутренний мир личности . Жизненное пространство имеет две границы : внешняя отделяет жизненное простран - ство от реального физического и социального макромиров , внутренняя - внутренний мир личности от ее психологической среды в пределах жизненного пространства . Ряд ученых -гештальтпсихологов (К. Левин , Ф. Перлз , М. Вертгеймер и др.) придерживались позиции , что точка соприкосновения между человеком и окружающей средой является «границей контакта ». На границе располагаются психологические события , являющиеся результатом взаимодействия человека и окру - жающей среды , механизм которого основан на разграничении Я и не-Я посредством процессов идентификации и отчужде - ния. Ф. Перлз считал , что схожее с границами Эго принима - ется или идентифицируется , существующее вне границ Эго отчуждается . Ученый связывает отчуждение с невозможно - стью наиболее полно использовать свой потенциал в процессе жизни . Для человека , по мнению большинства российских ученых (Б.Г. Ананьев , С.Л. Рубинштейн и др.), «временность бытия » заключается как раз в том, что жизнь его - это собы - тийный ряд, имеющий биографический тип времени (события , определяющие значимые моменты жизни , выступающие жизненными ориентирами «происходило до…», «после того, как…», «в тот период …»). Так, Б.Г. Ананьев отмечал , что стремление выразить вехи жизненного пути личности в хронологических датах оправдано . Каждая фаза жизненного пути : ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 7 (19) 2009 102подготовительная , старт , кульминация , финиш - характери - зуют изменение субъекта деятельности , личности . Данную позицию дополняют К.А. Абульханова и Т.Н. Березина (2001), отмечая , что жизненный временно -пространственный конти - нуум , в котором осуществляется развитие , изменение и движение личности , есть характеристика ее личностного времени , а не только периодизация жизненного пути [4]. При этом авторы в рамках акмеологического подхода указывают на проблемный тип времени как более перспективный для человека по сравнению с событийным , деятельностным , обозначая важную характеристику человеческой жизни - ее интенсив - ность . Потери времени ученые связывают с состоянием бездействия и с действием по необходимости , а не по возможно - сти, увеличивающей интенсивность человеческой жизни , которая , по мнению Г.Г. Шпета , невозможна без смысла как составной хронотопа , осуществляющей акт «внутреннего интимного » содержания «действительного бытия » [23]. Абсо - лютная временная интенсивность непредсказуема также как и любое событие , возникающее , когда сходятся пространство , время и смысл . Внутри этого бесконечного акта, который никогда не завершен , а поэтому не устремлен в будущее и не устремлен в прошлое , «совершается бытие и установление смысла », «замыкая » первоначально человеческое » на эти акты [2]. В.Я. Перминов (2006), развивая данную позицию , указы - вает, что «основные понятия , раскрывающие категориальное понимание времени , - «прошлое » и «будущее », - могут быть определены через понятия действия или порождения , а имен - но прошлое мы можем понять как совокупность всех тех событий , на которые мы не можем воздействовать , и будущее - как совокупность событий , которые , в принципе , возможно предотвратить или вызвать » [24, с. 296]. Порождающий эффект взаимодействия человека с миром - одна из отличитель - ных характеристик теорий , поднимающийся на системный уровень мышления - синергетический : «Известно , как трудно было психологам переходить от аристотелевского мышления , утверждающего , что все качества предмета принадлежат исключительно самому предмету , к галилеевскому , настаиваю - щему на том, что есть качества , которые открываются только при взаимодействии противоположностей . Теперь же надо подняться на уровень мышления более высокий , чем галиле - евское . Это - системное мышление , синергетическое . В его основе лежит представление о порождающем эффекте взаимодействия » [25, с. 66]. Именно системный уровень мышле - ния позволяет в полной мере осознать , что на пересечении векторов прошлого и будущего «пульсирует » настоящее , ситуация , обозначаемая термином «здесь и сейчас », которая дает возможность сбыться будущему с учетом опыта прошлого . Это «треединство » и задает рамку (и не только временную , но и пространственную , т.к. опыт прошлого «завязан» на пространственные характеристики : «где протекало это прошлое ?», «какими способами самоосуществления , самореа - лизации овладел человек ?», «каков его багаж ?») жизненного самоосуществления человека . Так, хронотоп открывает возможность рассматривать в едином прошлое и будущее , мир внешний и внутренний , объяснение и понимание [26]. И.А. Хасанов (2001) отмечает , что время не определяет содержание происходящих событий и их взаимоотношение в процессе становления , но оно регламентирует упорядочен - ность событий как прошлых , настоящих или будущих , позво - ляя человеку ориентироваться в оценке ретроспективы , осознавать настоящее и предвидеть перспективы своей жизнедеятельности . Ученый констатирует , что поскольку «из будущего возникают » и «в прошлое уходят » лишь состояния , а не сами объекты , то в материальном мире нет никакого прошедшего и будущего времени , а есть только непрерывно длящееся настоящее время , придающее особое «энергийное » измерение хронотопу , в котором содержится недосказанность , вызывающая напряжение и заставляющая разворачиваться в протяженное самоосуществление - состояние «подъема » над потоком времени , превращающее его (время ) в пространство [27, с. 222]. В теории психологических систем , воззрения которой мы разделяем и считаем их основополагающими в наших иссле - дованиях , также обсуждаются вопросы взаимодействия чело - века и окружающей среды . В рамках данного научного направления за более чем 20 лет исследовательской работы сложились свои представления о многомерности человека и его мира . Механизмом «проникновения » «внешнего » в жизненное пространство человека здесь выступает соответствие как условие взаимодействия , т.е. инициирующее взаимодействие , а состоявшееся взаимодействие проявляет соответствие как свою причину [21]. Взаимодействие , производя новые системные качества , дает возможность вступить в новое взаимо - действие на новой основе , результатом которого выступает порождение уже новых качеств . Эти качества не принадлежат ни миру , ни человеку , а выступают новой онтологией , где и осуществляется становление многомерного мира человека как направленного простирания жизни (а не только пространст - венно -временные модусы культуры или событийный ряд), вектором которого служит жизненная линия , характеризую - щая движение человека в культурно -историческом и ценно - стно -смысловом пространствах . В реальности жизненный путь человека направляется по двум траекториям , отражающим нелинейную синергийность : дискретная линия , на которой образуются разрывы между этапами жизни , «перегибы », периоды подъема сменяются периодами спада , что вызывает преобладание стихийно -эмпирического характера жизни , и дивергентная линия , характе - ризующаяся «веером возможностей », определяющих спектр самоосуществления человека . Вот почему жизненный путь целесообразно рассматривать с использованием понятия «хронотоп » как феномена отражающего ценностно -смысловое пространство жизни человека во временном модусе . Функ - цией хронотопа является воспроизводство акта культуры жизни в следующий момент времени , что предполагает работу извлечения порядка : смыслов , установленных норм , культур - ных ценностей . В постнеклассическом ракурсе хронотоп предстает как «динамично развивающееся ценностно -смысловое простран - ство человека , имеющее свое прошлое , настоящее , будущее ; он динамичен , подвижен , возникает в активности индивида , взаимодействующего со средой , и эта активность распреде - ляется в пространстве и времени » [28]. В этой связи измере - ниями жизненного пространства человека выступают не коор - динаты физического пространства (как представлялось в классической науке ), не свойства , открываемые во взаимодействии (как считала неклассическая наука ), а особые сверхчувствен - ные характеристики пространства , позволяющие ему расши - ряться таким образом , что психологическая система в этом процессе обретает новые системные характеристики . Хронотоп - это культурно обработанная устойчивая позиция , посредством которой человек осваивает пространство топографически объемного мира . Пространство раскрывает время , делая его зримым , при этом само пространство стано - вится осмысленным и измеримым в единстве со временем . Поэтому более важными и существенными характеристиками хронотопа выступают те, которые эквивалентны понятию «ценностно -смысловая структура ситуации » [21], имманент - ное присутствие которой определяет совмещение жизненных координат , создавая объемное единство мира человека , заданное рамками культуры . Рассмотрение человека хронотопически предполагает понимание того, что субъективное время и его личное пространство можно разделить только в абстракции ; реально они представляют единый процесс «перехода поливариативного будущего в моновариативное прошлое » [21, с. 36], обеспечен - ного «участием » смыслов и ценностей в осуществлении себя, своей жизни . М.К. Мамардашвили , говоря о собирании себя (упорядо - чивании - И.Л.), обращается к работе Пруста , который отме - чает, что «когда он двигается в последовательности , он как бы тащит на себе гири другого в глубины уходящего измерения , и что он похож на человека , который по видимости идет по ISSN 1991-5497. МИР НАУКИ , КУЛЬТУРЫ , ОБРАЗОВАНИЯ . № 7 (19) 2009 103поверхности земли на ногах , а в действительности …он неус - тойчиво стоит на длинных ходулях , которые далеко уходят вглубь через многочисленные временные пласты , и очень трудно идти по земле , в последовательности делая шаг на этих ходулях -ногах , которые вовсе не в земную поверхность упираются , а должны смещать вместе с собой , в каждом шаге , целые прорастания в большое число временных пластов » [2, с. 373]. Речь идет как раз о таких характеристиках хронотопа , которые , пронизывая пространство и время жизни человека , придают ему целостность и устойчивость в процессе его движения в пространство все новых возможностей . Библиографический список 1. Логинова , И.О. Психология жизненного самоосуществления . - М.: Изд-во СГУ , 2009. 2. Мамардашвили , М.К. Психологическая топология пути (М.Пруст «В поисках утраченного времени »). - СПб .: Русский Христианский гумани - тарный институт , 1997. 3. Зинченко , В.П. Мысль и слово Густава Шпета . - М.: УРАО , 2000. 4. Абульханова , К.А. Время личности и время жизни / К.А. Абульханова , Т.Н. Березина . - СПб .: Алетейя , 2001. 5. Рубинштейн , С.Л. Основы общей психологии : В 2-х т. - М., 1989. - Т.2. 6. Бахтин , М.М. Литературно -критические статьи . - М., 1986. 7. Бахтин , М.М. Формы времени и хронотопа в романе . - М., 1976. 8. Бонецкая , Н.К. М.Бахтин в двадцатые годы // М.М. Бахтин : pro et contra. Творчество и наследие М.М. Бахтина в контексте мировой куль - туры . - СПб .: Русский Христианский гуманитарный институт , 2002. - Т.2. 9. Толстой , А.К. Князь Серебряный / А.К. Толстой : Собрание сочинений : в 4 томах . - М.: Правда , 1980. - Т.2. 10. Скороходова , О.И. Как я воспринимаю , представляю и понимаю окружающий мир. - М.: Педагогика , 1990. 11. Холквист , М. Диалог истории и поэтики // М.М.Бахтин : pro et contra: Творчество и наследие М.М. Бахтина в контексте мировой культуры . - СПб .: Русский Христианский гуманитарный институт , 2002. - Т.2. 12. Пушкин , А.С. Евгений Онегин // Полное собрание сочинений в 10 т. - М.: Институт русской литературы , 1978. - Т.5. 13. Чехов , А.П. Собрание сочинений : В 12 томах . Письма . - М.: Художественная литература , 1964. - Т.12. 14. Быстрицкий , Е. Феномен личности : мировоззрение , культура , бытие / Е. Быстрицкий . [Э/р] http://www.bystrytsky.org/books/f110.htm 15. Леонтьев , Д.А. Проблема смысла в науках о человеке . - М.: Смысл , 2005. 16. Толстой , Л.Н. Война и мир: Собрание сочинений в 22 томах . - М.: Художественная литература , 1980. - Т.6. 17. Батюшков , К.Н. Сочинения в 2-х томах .. - М.: Художественная литература , 1989. - Т.2. 18. Морсон , Г.С. Михаил Бахтин . Создание прозаики / Г.С. Морсон , К. Эмерсон // Михаил Бахтин : pro et contra. Творчество и наследие М.М. Бахтина в контексте мировой культуры . Антология . - СПб .: Русский Христианский гуманитарный институт , 1997. - Т.2. 19. Лермонтов , М.Ю. Собрание сочинений в 4 томах . - М.: Художественная литература , 1976. - Т.4. 20. Шомова , С. Политический хронотоп . [Э/р http://www.rags.ru/akadem/all/24-2003 21. Клочко , В.Е. Самоорганизация в психологических системах : проблемы становления ментального пространства личности (введение в транс - спективный анализ ). - Томск : Томский государственный университет , 2005. 22. Сачков , Ю.В. Эволюция учения о причинности // Спонтанность и детерминизм . Институт философии РАН . - М.: Наука , 2006. 23. Шпет , Г.Г. Философско -психологические труды . - М.: Наука , 2005. 24. Перминов , В.Я. Асимметрия причинной связи и необратимость времени // Спонтанность и детерминизм . Институт философии РАН . - М.: Наука , 2006. 25. Галажинский , Э.В. Самореализация личности : системный взгляд / Э.В. Галажинский , В.Е. Клочко . - Томск : ТГУ , 1999. 26. Некрасова , Е.В. Жизненный мир человека как предмет психологического исследования // Сибирский психологический журнал . - Томск . - 2003. - Выпуск 19. 27. Хасанов , И.А. Время : природа , равномерность , измерение . - М.: Прогресс -Традиция , 2001. 28. Некрасова , Е.В. Подход к исследованию хронотопических характеристик жизненного мира человека . [Э/р] http://www.srf.kemsu.ru/ portal/psy2002/1.2.shtml Статья поступила в редакцию 15.11.09 УДК 374.1 И.Ф. Медведев , зав. кафедрой ЧИПС , г. Челябинск , Е-mai: Medvedev_if@mail.ru ПОНЯТИЕ САМООБРАЗОВАНИЯ В ОТНОШЕНИЯХ С РОДСТВЕННЫМИ ПЕДАГОГИЧЕСКИМИ ПОНЯТИЯМИ В статье понятие самообразования рассматривается в сравнении с понятиями образование и непрерывное образование , самостоятельная работа , самодеятельность , самосознание , самореализация , саморазвитие , самоуправление , саморегуляция , самонаблюдение , самопознание , самооргани - зация , самосовершенствование , самоконтроль , самооценка и т.д. Все эти понятия систематизируются в соответствии с целью самообразования , его предпосылками , компонентами и основным механизмом . Ключевые слова : самообразование , цель самообразования , предпосылки самообразования , компоненты самообразования , меха - низм самообразования . В конце прошлого столетия и начале нынешнего появи - лась серия работ , посвященных теории и практике самообра - зования . Возросший интерес к самообразованию связан с общественно -политической ситуацией в стране . Освоение новых производственных отношений , определяющих жизнедеятель - ность человека , требует от него исключительной мобилизации с опорой на собственные силы и возможности , что напрямую связано с самообразовательной деятельностью . Данная статья направлена на упорядочение понятий , характеризующих самообразовательную деятельностью , с целью дальнейшего практического использования выделенной структуры самообразования при разработке технологий обра - зовательного процесса . С понятием самообразования связан целый ряд близких по смыслу понятий , которые дополняют и структурируют его, а также определяют границы применения . К сожалению , в педагогической литературе они изучаются и используются независимо друг от друга . Авторы в большинстве случаев ограничиваются внедрением методик , опирающихся на отдельные аспекты самообразования и соответствующие поня - тия без рассмотрения их во взаимосвязи . Самообразование тесно связано с образованием : не может быть самообразования без образования , и наоборот . При этом образование является родовым по отношению к понятию самообразования . Важность образования несомненна , но его технологии в информациионном обществе претерпевают кардинальные изменения . Суть их - в постепенном смещении соотношения «образование - самообразование » к доминиро - ванию последнего . Поэтому отчетливее проявляется тенден - ция, когда самообразовательные процессы , протекающие сти-	Рекордное количество детей с выраженной и невыра - женной субъектностью в их реальной житейской ситуации является результатом исследования , проведенного российским институтом психологических наук.

Subsets and Splits