Datasets:

enimai

/

MuST-C-ru

like 1

So, this is the status quo.

Это статус-кво. Современная академическая среда обитания.

But I don't think it has to be this way.

Но я думаю, что так быть не должно.

We can make some simple changes to flip the script.

Мы можем сделать простые изменения, чтобы поменять ход событий.

So, first, let's start by discussing access.

Давайте начнём с обсуждения доступа.

Universities can begin to challenge the status quo by rewarding scholars for publishing not just in these subscription-based journals but in open-access journals as well as on popular media.

Университеты могут приступить к оспариванию статус-кво, награждая учёных за публикации не только в этих журналах, доступных по подписке, но и в журналах с открытым доступом, а также в популярных медиа.

Now, the open-access movement is starting to make some progress in many disciplines, and fortunately, some other big players have started to notice.

На данный момент движение открытого доступа набирает обороты во многих дисциплинах, и, к счастью, некоторые крупные игроки начали обращать внимание.

Google Scholar has made open-access research searchable and easier to find.

Google Scholar сделал возможным и упростил поиск публикаций со свободным доступом.

Congress, last year, introduced a bill that suggests that academic research projects with over 100 million or more in funding should develop an open-access policy.

В Конгрессе США в прошлом году внесли законопроект, в котором предлагается переводить на принцип свободного доступа научно-исследовательские проекты с финансированием в 100 миллионов и более.

And this year, NASA opened up its entire research library to the public.

А в этом году NASA открыло всю библиотеку с исследованиями публике.

So, you can see this idea is beginning to catch on.

Как видите, эта идея набирает обороты.

But access isn't just about being able to get your hands on a document or a study. It's also about making sure that that document or study is easily understood.

Но доступность заключается не только в возможности получить документ или исследование на руки, но и в том, чтобы быть уверенным, что документ или исследование просты для понимания.

So, let's talk about translation. I don't envision this translation to look like the six degrees of separation that I illustrated earlier.

Давайте поговорим об интерпретации. Не как в теории шести рукопожатий, продемонстрированной мною ранее.

Instead, what if scholars were able to take the research that they're doing and translate it on popular media and be able to engage with the public?

Что, если вместо этого учёные могли бы взять своё исследование и переработать его для популярных медиа, таким образом находя общий язык с непрофессионалами?

If scholars did this, the degrees of separation between the public and research would shrink by a lot.

Если бы учёные делали это, число звеньев, разделяющих общественность и науку, заметно бы снизилось.

So, you see, I'm not suggesting a dumbing-down of the research.

Понимаете, я не предлагаю упрощение исследования.

I'm just suggesting that we give the public access to that research and that we shift the venue and focus on using plain language so that the public who's paying for the research can also consume it.

Я просто думаю, что важно открыть доступ к исследованиям, изменить способ этого доступа и использовать простой язык, чтобы общество, которое платит за исследования, могло их читать.

And there are some other benefits to this approach.

Есть и другие плюсы такого подхода.

By showing the public how their tax dollars are being used to fund research, they can begin to redefine universities' identities so that universities' identities are not just based on a football team or the degrees they grant but on the research that's being produced there.

Показывая обществу, как их налоги вкладываются в исследования, университеты могут начать менять своё самосознание, которое будет основываться не только на их футбольной команде или присуждаемых ими учёных степенях, но и на исследованиях, которые там проводятся.

And when there's a healthy relationship between the public and scholars, it encourages public participation in research.

И когда установятся здоровые отношения между обществом и учёными, повысится участие общественности в исследованиях.

Can you imagine what that might look like?

Вы можете себе представить, на что это будет похоже?

What if social scientists helped local police redesign their sensitivity trainings and then collaboratively wrote a manual to model future trainings?

Что, если бы учёные-социологи помогли местной полиции переосмыслить проводимые ими тренировки восприимчивости и затем совместно написали инструкцию для проведения последующих тренировок?

Or what if our education professors consulted with our local public schools to decide how we're going to intervene with our at-risk students and then wrote about it in a local newspaper?

Или если бы наши профессора педагогики дали совет местным школам, как поддержать учеников, находящихся в группе риска, а затем написали бы об этом в местной газете?

Because a functioning democracy requires that the public be well-educated and well-informed.

Потому что для функционирующей демократии нужно, чтобы общество было хорошо образованно и осведомлено.

Instead of research happening behind paywalls and bureaucracy, wouldn't it be better if it was unfolding right in front of us?

Вместо того, чтобы проводить исследования с ограниченным доступом и бюрократией, не лучше ли, чтобы они проходили прямо у нас на глазах?

Now, as a PhD student, I realize I'm critiquing the club I want to join.

Как аспирант, я понимаю, что рублю сук, на котором собираюсь сидеть.

(Laughter)

(Смех)

Which is a dangerous thing to do, since I'm going to be on the academic job market in a couple of years.

А это делать опасно, ведь я собираюсь выйти на академический рынок труда через пару лет.

But if the status quo in academic research is to publish in the echo chambers of for-profit journals that never reach the public, you better believe my answer is going to be "nope." I believe in inclusive, democratic research that works in the community and talks with the public.

Но если статус-кво в научных исследованиях — публикации в замкнутом мире коммерческих научных журналов, которые никогда не доходят до общества, поверьте мне на слово, моим ответом будет: « Не-а ». Я верю во всеобщие демократические исследования, которые проводятся в социуме и обращены к людям.

I want to work in research and in an academic culture where the public is not only seen as a valuable audience, but a constituent, a participant.

Я хочу работать в научной исследовательской культуре, в которой люди рассматриваются не только как ценные слушатели, но и как субъекты, участники.

And in some cases even the expert.

А в некоторых случаях и как специалисты.

And this isn't just about giving you guys access to information. It's about shifting academic culture from publishing to practice and from talking to doing.

И это касается не только предоставления доступа для вас, но и переноса цели академической культуры с публикаций на практику и с разговоров на действия.

And you should know that this idea, this hope — it doesn't just belong to me.

И я хочу, чтобы вы знали, что эта мысль, эта надежда свойственна не только мне.

I'm standing on the shoulders of many scholars, teachers, librarians and community members who also advocate for including more people in the conversation.

Я представляю точку зрения многих учёных, преподавателей, библиотекарей и членов сообщества, которые также выступают за вовлечение большей массы людей в этот диалог.

I hope you join our conversation, too.

Я надеюсь, вы тоже присоединитесь к нашему диалогу.

Thank you.

Спасибо.

(Applause)

(Аплодисменты)

Don't you love a good nap?

Кто не любит поспать днём?

(Laughter)

(Смех)

Just stealing away that small block of time to curl up on your couch for that sweet moment of escape.

Украдкой свернуться калачиком на диване и на какое-то время убежать от реальности.

It's one of my favorite things, but something I took for granted before I began experiencing homelessness as a teenager.

Это одна из моих любимых вещей, которую я принимала как должное, пока в подростковом возрасте не осталась без жилья.

The ability to take a nap is only reserved for stability and sureness, something you can't find when you're carrying everything you own in your book bag and carefully counting the amount of time you're allowed to sit in any given place before being asked to leave.

Поспать днём возможно только в условиях стабильности и уверенности, а этого не найти, если носишь всё своё имущество в рюкзаке и высчитываешь, сколько времени можно сидеть в том или ином месте, пока тебя не попросят уйти.

I grew up in Atlanta, Georgia, bouncing from house to house with a loving, close-knit family as we struggled to find stability in our finances.

Я выросла в Атланте, штат Джорджия. Моя любящая и дружная семья переезжала из дома в дом в попытках обрести финансовую стабильность.

But when my mom temporarily lost herself to mania and when that mania chose me as its primary scapegoat through both emotional and physical abuse, I fled for my safety.

Но однажды моя мама временно потеряла рассудок из-за мании, и когда её мания выбрала меня своим козлом отпущения, издеваясь надо мной морально и физически, мне пришлось сбежать из дома.

I had come to the conclusion that homelessness was safer for me than being at home. I was 16.

Я пришла к выводу, что бездомной быть безопаснее, чем оставаться с ней. Мне было 16 лет.

During my homelessness, I joined Atlanta's 3,300 homeless youth in feeling uncared for, left out and invisible each night.

В этом возрасте я стала одной из 3 300 бездомных подростков в Атланте, никому не нужных, брошенных и незаметных по ночам.

There wasn't and still is not any place for a homeless minor to walk off the street to access a bed.

И тогда, и сейчас нет такого места, куда бездомный ребёнок мог бы уйти с улицы и поспать в кровати.

I realized that most people thought of homelessness as some kind of lazy, drug-induced squalor and inconvenience, but that didn't represent my book bag full of clothes and schoolbooks, or my A + grade point average.

Я поняла, что большинство людей считают бездомных ленивыми, грязными наркоманами, от которых одни проблемы, но это совсем не было похоже на мой рюкзак с одеждой и учебниками и отличные оценки в школе.

I would sit on my favorite bench downtown and watch as the hours passed by until I could sneak in a few hours of sleep on couches, in cars, in buildings or in storage units.

Я любила сидеть на скамейке в центре города и смотреть, как пролетают часы, а потом искала, где бы переночевать: на диване, в машине, в здании или на складе.

I, like thousands of other homeless youth, disappeared into the shadows of the city while the whole world kept spinning as if nothing at all had gone terribly wrong.

Вместе с тысячами бездомных подростков я уходила в городскую темноту, а мир продолжал жить своей жизнью, словно в этом не было ничего страшного.

The invisibility alone almost completely broke my spirit.

Одна только невидимость в глазах других чуть не сломила мой дух окончательно.

But when I had nothing else, I had the arts, something that didn't demand material wealth from me in exchange for refuge.

Но когда у меня не было ничего, со мной было творчество. Оно не требовало от меня материального богатства взамен на убежище.

A few hours of singing, writing poetry or saving up enough money to disappear into another world at a play kept me going and jolting me back to life when I felt at my lowest.

Часами я пела, писала стихи и, накопив достаточно денег, ходила на спектакли, чтобы пропасть в другом мире. Это помогало мне держаться и придавало волю к жизни в самые худшие времена.

I would go to church services on Wednesday evenings and, desperate for the relief the arts gave me, I would go a few hours early, slip downstairs and into a part of the world where the only thing that mattered was whether or not I could hit the right note in the song I was perfecting that week.

По вечерам в среду я ходила на церковные службы. Отчаянно нуждаясь в поддержке, которую мне давало творчество, я приходила за несколько часов до начала, забиралась вниз и попадала в мир, где важно было только попадать в ноты в песне, которую я разучивала на этой неделе.

I would sing for hours.

Я пела по много часов.

It gave me so much strength to give myself permission to just block it all out and sing.

То, что я позволяла себе просто петь, ни о чём не думая, придавало мне очень много сил.

Five years later, I started my organization, ChopArt, which is a multidisciplinary arts organization for homeless minors.

Через пять лет я основала свою организацию — ChopArt. Это междисциплинарная творческая организация для бездомных подростков.

ChopArt uses the arts as a tool for trauma recovery by taking what we know about building community and restoring dignity and applying that to the creative process.

В ChopArt творчество применяется как средство восстановления после травмы. Для этого мы собираем знания о том, как строить сообщества и возвращать людям их достоинство, и соотносим эти знания с творческим процессом.

ChopArt is headquartered in Atlanta, Georgia, with additional programs in Hyderabad, India, and Accra, Ghana, and since our start in 2010, we've served over 40,000 teens worldwide.

Наша штаб-квартира находится в Атланте, штат Джорджия, также у нас есть филиалы в Хайдарабаде (Индия) и Аккре (Гана). Со дня основания в 2010 году мы помогли более 40 000 подростков со всего мира.

Our teens take refuge in the transformative elements of the arts, and they depend on the safe space ChopArt provides for them to do that.

Наши подростки находят спасение в преобразующей силе творчества, и для этого ChopArt даёт им безопасное место, которое им так нужно.

An often invisible population uses the arts to step into their light, but that journey out of invisibility is not an easy one.

С помощью творчества эта незамечаемая группа населения выходит из темноты, но этот путь не из лёгких.

We have a sibling pair, Jeremy and Kelly, who have been with our program for over three years.

У нас есть брат и сестра, Джереми и Келли.

They come to the ChopArt classes every Wednesday evening.

Они участвуют в нашей программе более трёх лет и приходят к нам на уроки каждый вечер по средам.

But about a year ago, Jeremy and Kelly witnessed their mom seize and die right in front of them.

Но около года назад мама Джереми и Келли умерла от приступа у них на глазах.

They watched as the paramedics failed to revive her.

Они смотрели, как врачи безуспешно пытались спасти ей жизнь.

They cried as their father signed over temporary custody to their ChopArt mentor, Erin, without even allowing them to take an extra pair of clothes on their way out.

Плакали, когда их отец подписывал разрешение на временную опеку их наставнице в ChopArt, Эрин, не разрешив им даже взять из дома запасную одежду.

This series of events broke my heart, but Jeremy and Kelly's faith and resolve in ChopArt is what keeps me grounded in this work.

Эта череда событий разбила мне сердце, но их решимость и вера в ChopArt вдохновляет меня в моей работе.

Kelly calling Erin in her lowest moment, knowing that Erin would do whatever she could to make them feel loved and cared for, is proof to me that by using the arts as the entry point, we can heal and build our homeless youth population.

Келли звонила Эрин в самую тяжёлую минуту, зная, что Эрин сделает всё возможное, чтобы окружить их любовью и заботой.

And we continue to build.

Для меня это доказывает, что, используя творчество как отправную точку, мы помогаем бездомным подросткам лечить раны и строить.

We build with Devin, who became homeless with his family when his mom had to choose between medical bills or the rent.

И мы продолжаем строить. Мы строим с Девином, оставшимся без жилья, когда его маме пришлось выбирать между больничными счетами и платой за аренду.

He discovered his love of painting through ChopArt.

В ChopArt он открыл в себе любовь к рисованию.

We build with Liz, who has been on the streets most of her teenage years but turns to music to return to herself when her traumas feel too heavy for her young shoulders.

Мы строим с Лиз, которая провела на улице почти все юношеские годы. Но она обращается к музыке, чтобы снова стать собой, когда не в состоянии вынести на своих юных плечах всё пережитое.

We build for Maria, who uses poetry to heal after her grandfather died in the van she's living in with the rest of her family.

Мы строим для Марии, которая пишет стихи, чтобы оправиться после смерти дедушки в грузовике, где она живёт вместе со всей семьей.

And so to the youth out there experiencing homelessness, let me tell you, you have the power to build within you.

И всем подросткам, кто оказался на улице, я хочу сказать: в вас есть созидательная сила.

You have a voice through the arts that doesn't judge what you've been through.

Творчество даёт вам голос и не осуждает за то, через что вам пришлось пройти.

So never stop fighting to stand in your light because even in your darkest times, we see you.

Поэтому не переставайте идти к свету, ведь даже в самые тёмные времена мы вас видим.

Thank you.

Спасибо.

(Applause)

(Аплодисменты)