Datasets:

dim

/

ficbook_prompts_best_10k

like 0

напиши фанфик с названием Семь футов под килтом и следующим описанием Девятый устраивает вечеринку в килтах. Заблудившегося в особняке Тсуну находит пьяный Занзас., с тегами PWP,Нецензурная лексика

На костюмированной вечеринке подают настоящий шотландский виски. Тсуна не пьет, потому что его отрубает с двух глотков самого слабого коктейля, и потому что Хибари теперь спит, положив на стол локти, а на локти – голову. В его стакане еще прилично. Тсуна не хочет, чтобы его, уснувшего, так же обнимал и фотографировал на мобильник, например, Мукуро. Нетушки. Ему довольно ловко удается избежать пьяных объятий Гокудеры (с неприлично задравшимся килтом, под который, сворачивая шеи, заглядывают хранители Девятого), разговоров за жизнь от Рехея и, что самое успешное, предложения спарринговаться от Леви А Тана. Тсуна считает, что еще не дорос увидеть, что у него под килтом. К счастью, остальная Вария не настаивает на поединке. Сквало Супербия заботливо следит, чтобы Бельфегор не пил, а Луссурия, наоборот, подливает расстроенному Леви. На Занзаса, чтобы не спровоцировать его взглядом, Тсуна старательно не смотрит. Сбегает он тогда, когда костюмированная вечеринка превращается в устные наставления старшего поколения хранителей младшему, очень далекие от стратегии ведения боя. Для этих наставлений Тсуна тоже считает себя слишком маленьким. Он настроен уйти в свою комнату, принять там душ и хорошенько выспаться. И надеть уже, наконец, хоть какие-нибудь трусы. Уверенно ступив на третий этаж, Тсуна заворачивает в узкий коридор, переходит в коридор пошире и упирается в одну-единственную большую дверь в конце. Она заперта. Больше в коридоре никаких дверей нет, а его дверь была сбоку. Тсуна тупо разглядывает стены, пол и потолок, но нигде точно не следа совсем вообще никаких других дверей. А это значит одно: он заблудился. Тсуна думает вернуться к залу, в котором проходит шотландское безумное пиршество, но, покинув коридор, обнаруживает перед собой еще два и нерешаемый вопрос, из какого именно он сюда попал. В спорране у него лежит баночка с таблетками, даже мобильника нет, хотя кому тут звонить? Гокудера-кун не рассчитал сил и теперь наверняка тоже спит. Ямамото и Рехей ориентируются в особняке не лучше. Тсуна с содроганием представляет себе Варию, всем составом отправляющуюся на поиски потерявшегося Десятого босса. Таблетки, конечно, могут принести пользу, если икс-бернером разнести несколько стен. Рано или поздно он доберется до залы, до своей комнаты или пройдет резиденцию насквозь. Но этот способ больше подошел бы Занзасу. Например. Передернувшись, Тсуна силой воли унимает воображение. В конце концов, ему ничто не мешает устроиться на ночлег прямо здесь, на полу. Рано или поздно его кто-нибудь обнаружит. Или он сам, восстановив силы, отыщет выход. Это безопаснее, чем устало плутать по замку без всякой надежды оказаться в нужном месте. Тсуна укладывается на пол, где лежит ковер с длинным ворсом, отгоняя мысли о том, что вынужден спать на коврике под чьей-то дверью, как бродячая собачонка. Просыпается он, кажется, очень скоро – оттого, что кто-то больно тычет его под ребра носком ботинка. Тсуна открывает глаза. Огромный силуэт нависшего над ним человека ему хорошо знаком. – Савада, – роняет Занзас. Съежившись, Тсуна смотрит на него снизу вверх, часто моргая от страха и неожиданности. Занзас наклоняется, протягивает руку и за шиворот поднимает его на ноги. Тсуна ему почти благодарен: все знают, как тяжело встать, не делая лишних движений, если лежишь на спине. А не делать лишних движений в присутствии Занзаса – первое правило выживания. – Да? – торопливо отзывается Тсуна, подумав, что затянул с ответом и Занзас может разозлиться. Пьяный и злой Занзас – не тот человек, с которым хочется иметь дело спросонья. Тот, прищурившись, отступает на шаг. – Вот и заебись. Паникуя, Тсуна жмется к стене. Что значит – заебись? Заебись, можно его избить и ничего не будет? Заебись, можно поиздеваться над заблудившимся Савадой? Заебись – можно оставить его тут и уйти?! – Повернись задом. – З-зачем? Тсуна, прикусив язык, быстро делает, как сказали. – И юбчонку свою подними. А вот это пахнет серьезными неприятностями. Тсуна сглатывает, Занзасу – и его жуткому угрожающему голосу – сложно сопротивляться, и ему так не хочется очередного насилия. Но прежде, чем подчиниться, он должен узнать, что Занзас собирается делать. – Не буду, – почти неслышно говорит Тсуна, оглядываясь через плечо на Занзаса, потому что стоять и не видеть, чем он занят, очень опасно. Занзас, к счастью, не зажигает пламя, не машет кулаками, словом, не думает драться, и это хорошо. Зато у него стояк, сильно натягивающий клетчатую ткань килта, который как магнитом притягивает взгляд. – Нравится, что ли? – Занзас самодовольно приподнимает подбородок. Ответить «нет» – вы

На костюмированной вечеринке подают настоящий шотландский виски. Тсуна не пьет, потому что его отрубает с двух глотков самого слабого коктейля, и потому что Хибари теперь спит, положив на стол локти, а на локти – голову. В его стакане еще прилично. Тсуна не хочет, чтобы его, уснувшего, так же обнимал и фотографировал на мобильник, например, Мукуро. Нетушки. Ему довольно ловко удается избежать пьяных объятий Гокудеры (с неприлично задравшимся килтом, под который, сворачивая шеи, заглядывают хранители Девятого), разговоров за жизнь от Рехея и, что самое успешное, предложения спарринговаться от Леви А Тана. Тсуна считает, что еще не дорос увидеть, что у него под килтом. К счастью, остальная Вария не настаивает на поединке. Сквало Супербия заботливо следит, чтобы Бельфегор не пил, а Луссурия, наоборот, подливает расстроенному Леви. На Занзаса, чтобы не спровоцировать его взглядом, Тсуна старательно не смотрит. Сбегает он тогда, когда костюмированная вечеринка превращается в устные наставления старшего поколения хранителей младшему, очень далекие от стратегии ведения боя. Для этих наставлений Тсуна тоже считает себя слишком маленьким. Он настроен уйти в свою комнату, принять там душ и хорошенько выспаться. И надеть уже, наконец, хоть какие-нибудь трусы. Уверенно ступив на третий этаж, Тсуна заворачивает в узкий коридор, переходит в коридор пошире и упирается в одну-единственную большую дверь в конце. Она заперта. Больше в коридоре никаких дверей нет, а его дверь была сбоку. Тсуна тупо разглядывает стены, пол и потолок, но нигде точно не следа совсем вообще никаких других дверей. А это значит одно: он заблудился. Тсуна думает вернуться к залу, в котором проходит шотландское безумное пиршество, но, покинув коридор, обнаруживает перед собой еще два и нерешаемый вопрос, из какого именно он сюда попал. В спорране у него лежит баночка с таблетками, даже мобильника нет, хотя кому тут звонить? Гокудера-кун не рассчитал сил и теперь наверняка тоже спит. Ямамото и Рехей ориентируются в особняке не лучше. Тсуна с содроганием представляет себе Варию, всем составом отправляющуюся на поиски потерявшегося Десятого босса. Таблетки, конечно, могут принести пользу, если икс-бернером разнести несколько стен. Рано или поздно он доберется до залы, до своей комнаты или пройдет резиденцию насквозь. Но этот способ больше подошел бы Занзасу. Например. Передернувшись, Тсуна силой воли унимает воображение. В конце концов, ему ничто не мешает устроиться на ночлег прямо здесь, на полу. Рано или поздно его кто-нибудь обнаружит. Или он сам, восстановив силы, отыщет выход. Это безопаснее, чем устало плутать по замку без всякой надежды оказаться в нужном месте. Тсуна укладывается на пол, где лежит ковер с длинным ворсом, отгоняя мысли о том, что вынужден спать на коврике под чьей-то дверью, как бродячая собачонка. Просыпается он, кажется, очень скоро – оттого, что кто-то больно тычет его под ребра носком ботинка. Тсуна открывает глаза. Огромный силуэт нависшего над ним человека ему хорошо знаком. – Савада, – роняет Занзас. Съежившись, Тсуна смотрит на него снизу вверх, часто моргая от страха и неожиданности. Занзас наклоняется, протягивает руку и за шиворот поднимает его на ноги. Тсуна ему почти благодарен: все знают, как тяжело встать, не делая лишних движений, если лежишь на спине. А не делать лишних движений в присутствии Занзаса – первое правило выживания. – Да? – торопливо отзывается Тсуна, подумав, что затянул с ответом и Занзас может разозлиться. Пьяный и злой Занзас – не тот человек, с которым хочется иметь дело спросонья. Тот, прищурившись, отступает на шаг. – Вот и заебись. Паникуя, Тсуна жмется к стене. Что значит – заебись? Заебись, можно его избить и ничего не будет? Заебись, можно поиздеваться над заблудившимся Савадой? Заебись – можно оставить его тут и уйти?! – Повернись задом. – З-зачем? Тсуна, прикусив язык, быстро делает, как сказали. – И юбчонку свою подними. А вот это пахнет серьезными неприятностями. Тсуна сглатывает, Занзасу – и его жуткому угрожающему голосу – сложно сопротивляться, и ему так не хочется очередного насилия. Но прежде, чем подчиниться, он должен узнать, что Занзас собирается делать. – Не буду, – почти неслышно говорит Тсуна, оглядываясь через плечо на Занзаса, потому что стоять и не видеть, чем он занят, очень опасно. Занзас, к счастью, не зажигает пламя, не машет кулаками, словом, не думает драться, и это хорошо. Зато у него стояк, сильно натягивающий клетчатую ткань килта, который как магнитом притягивает взгляд. – Нравится, что ли? – Занзас самодовольно приподнимает подбородок. Ответить «нет» – вывести его из себя, ответить «да» – неправильно поймет… Но лучше быть неправильно понятым, чем убитым или раненым, правда? Тсуна кивает и отворачивается. В следующую секунду Занзас, выбив из Тсуны дух, прижимает его к стене. Задирает килт. Пискнув, как мышь, Тсуна ныряет ему в ноги, чтобы откатиться в сторону, но Занзас предугадывает его движения: ловит и снова вздергивает за шиворот. Тсуна, задержав дыхание, чувствует, как Занзас затыкает край его килта за пояс, чтобы не мешал, и обхватывает ягодицы. У него горячие руки, и пахнет от Занзаса виски. Тсуна прикусывает губу и ждет, пока Занзасу надоест его тискать – оставив в покое задницу, тот трогает его плечи, спину, выпирающие под рубашкой лопатки и живот. Скоро он отстанет, потому что Тсуна совсем не похож на девчонку, и трогать его неприятно. Пока доберешься до костлявого зада, пять раз уколешься о локти и плечи. Правой рукой Занзас пробирается вперед и начинает гладить член, левая рука дергает рубашку. Пуговицы с громким стуком отскакивают от пола. Тсуна приподнимается на цыпочки, открывая рот в беззвучном всхлипе. Занзас щипает сначала один его сосок, потом другой. Прошитый насквозь незнакомыми ощущениями, Тсуна пытается вырваться, пока его не держат. Но Занзас прикладывается губами к его шее и облизывает место под ухом, прихватывая зубами мочку. Тсуна тихо стонет, забывая выразить протест. Его твердый член упирается Тсуне точно между ягодиц. Занзас раздвигает их и – Тсуна даже не успевает отстраниться, охваченный удовольствием, которое доставляли его руки и язык – начинает тереться, сильно и неистово, как будто уже оказался внутри. Чтобы не упасть под этим напором, Тсуна вынужден обеими руками упереться в стену. – Так и знал, что тебе это понравится, Савада, – говорит Занзас ему на ухо. Наверное, это стоит труда, так сильно наклонить голову. Выдавить из себя «не нравится» намного, впрочем, сложнее, когда больно задеваешь стену стояком и очень хочется себе помочь. – Что будет, когда я тебя по-настоящему выебу, а? Занзас, кажется, очень доволен собой. Слова Тсуну отрезвляют. Он вырывается, но впереди стена, позади Занзас, а по бокам – его руки, преградившие оставшиеся пути отступления. Все это время Занзас не прекращает тереться, и своими движениями Тсуна только помогает ему. – Занзас, не надо, – говорит он. Усмехнувшись, Занзас снова хватается за его член. С него станется действительно сделать это – отыметь Тсуну прямо здесь, в коридоре особняка. Эта мысль почему-то возбуждает сильнее всего. – Заткнись. Занзас проталкивает язык ему в рот, и у поцелуя вкус виски, которого Тсуна не пробовал. Рука Занзаса скользит по члену – оставаться равнодушным к этому невыносимо. Тсуна только мычит, вынужденный отвечать на поцелуй. Наконец Занзас отрывается от него, облизывает мокрые губы. Тсуна расслабленно повисает у него на руках. Занзас перемещает обе ладони ему на бедра, шире раздвигая ягодицы, головка его члена упирается Тсуне в пульсирующий анус. От этого ощущения Тсуна едва не сходит с ума. Он царапает короткими ногтями стену и снова всхлипывает, так сильно ему не хватает члена, вбивающегося между ягодиц. Встряхнув головой, он опускает одну руку на член, предчувствуя разрядку. Отбросив его запястье, Занзас разворачивается, меняя позу. Теперь он опирается спиной о стену, придерживая Тсуну за локти, и снова трется членом. Но этого слишком мало, чтобы Тсуна смог кончить. Он дергает руки вниз, чтобы коснуться себя. Занзас крепко сжимает пальцы, не позволяя. – Пожалуйста, – быстро бормочет Тсуна, – пожалуйста, можешь трахнуть меня, только дай… – Он задыхается, откинув голову Занзасу на грудь. – Ну пожалуйста… дай мне кончить. Занзас игнорирует его просьбу, но его движения ускоряются. Тсуна обессиленно стонет. – Позже, Савада, – цедит Занзас ему в волосы, – я тебя обязательно трахну. И тебе понравится, да? – Да, – он готов сказать что угодно. – Потому что твоя задница создана для того, чтобы я ее трахал. – Да, да… Тсуна всхлипывает безостановочно. Одно прикосновение освобожденной руки, и он кончает. Занзас запаздывает на минуту. Вырвавшись из его объятий, Тсуна падает на колени. Первые несколько секунд ему так хорошо, что он ни о чем не думает. Но потом Тсуна понимает, что бедра забрызганы чужой спермой, и килт безнадежно испорчен. На Занзаса он не оглядывается: оглушительной волной сбивает понимание, чего он наобещал ему только что. Занзас в третий раз поднимает его, схватив за воротник рубашки – тоже испорченной. Он достает из кармана ключ и открывает единственную в коридоре дверь, а потом толкает Тсуну внутрь. – Как ты хорошо заблудился, Савада, – говорит за его спиной Занзас. Он наверняка ухмыляется. Тсуна обреченно сглатывает. Кажется, надеть трусы ему еще очень долго не светит. Но это почему-то совсем не пугает. Арт к тексту Oriental_Lady © http://firepic.org/images/2012-03/21/uw08xwjuski9.jpg

напиши фанфик с названием Зимняя роза и следующим описанием История любви принца - дракона и дочери Севера., с тегами Ангст,Драма,Психология,Романтика,Философия,Фэнтези

Дракон, выложенный рубинами на груди кронпринца, вспыхивал алым пламенем, стоило только солнечным лучам коснуться его. Толпа ревет, приветствуя победителя Харренхольского турнира Рейгара Таргариена, будущего правителя Семи королевств. Самый прекрасный рыцарь, затмивший всех, даже жениха Лианны Роберта Баратеона. Леди Старк молча наблюдала, как ее нареченный раскатисто хохочет над шуткой лорда Хантера, когда внезапно наступившая тишина охватила трибуны. Улыбка на лице лорда Штурмового предела померкла, глаза лорда Рикарда потемнели, царящее вокруг веселье угасло, словно потушенная кем то свеча. Принц Рейгар на гарцующем черном жеребце остановился перед ложей Старков. Его лиловые глаза с печальной нежностью смотрели в серые очи дочери Севера. Наследник Безумного короля протянул принцессе Винтерфелла венок из зимних роз. - Этими цветами я нарекаю вас Королевой Любви и Красоты, миледи, - тихо произнес юный дракон, но в висящем в воздухе безмолвии это прозвучало оглушительно громко. Лианна почувствовала, что все взгляды устремлены на нее. Дерзко тряхнув каштановыми локонами, убранными под серебряную сетку, она гордо приняла розы из рук кронпринца. Рейгар улыбнулся и, почтительно склонив голову, направил своего коня рысью к ожидающим его оруженосцам. Миледи Старк прижала венок к груди, глядя вслед удаляющемуся рыцарю–дракону. Сердце билось у нее в груди подобно лютоволку, угодившему в капкан. Девушка бросила мимолетный взгляд на Элию Дорнийскую, супругу принца и мать его детей, ожидая увидеть на ее лице гнев, злость, обиду, но принцесса лишь скромно улыбалась, опустив взгляд на свои руки, лежащие у нее на коленях. Тонкие пальцы Лианны сжали голубые, словно покрытые инеем, цветы. Королева Любви и Красоты. Такой же пустой и глупый титул, как и сама любовь. Роберт клянется, что любит свою северную невесту, а у самого подрастает незаконорожденная дочь, Рейгар Таргариен мог бы полюбить дорнийскую княгиню, свою жену, но вместо этого у нее на глазах провозглашает самой прекрасной женщиной Семи королевств другую. Девушка приняла руку Нэда, помогающего ей спуститься с помоста. Брат был мрачен более чем обычно. Как и отец, и Брандон, и Роберт. Отчаянный и неразумный поступок кронпринца Рейгара посеял гнетущее напряжение там, где совсем недавно распускались пышные цветы радости и веселья. - Зачем вы меня сюда привезли?! – грозно сверкая глазами цвета стали, вопрошает северянка, - ваше величество, что это значит? Рейгар молчит. Правильно ли он поступил, похитив невесту Оленьего рыцаря и дочь самого могущественного дома Севера? Принц не раскаивался и не жалел. Кровь всегда задумчивого, несколько меланхоличного Тагариена буквально кипела, стоило ему только посмотреть на дочь Рикарда Старка. Ни Элия, его жена, ни Серсея Ланнистер, ни одна из девушек не могла так раздразнить дракона, заставить его расправить свои крылья, изрыгать пламя, как это делала леди Лианна, подарив ему мимолетный взгляд или улыбку. Баратеоны и Старки уже готовились назначить дату свадьбы юной волчицы и Роберта, и Рейгар не мог больше медлить – он выкрал леди Старк и увез ее в башню на юге Вестероса. Наследный принц знал, что ее родня и дом Баратеонов будут разгневаны его дерзкой выходкой, но… всю жизнь он выполнял свой долг, учился ратному делу, хоть и предпочитал копьям, кинтанам, шумной компании рыцарей книги и уединение, женился на принцессе Дорнийской по выбору отца. Неужели он не заслуживает хотя бы толику счастья рядом с любимой? Если бы Лианна не была так прекрасна в этот день, если бы не смотрела на него с таким восторгом, Рейгар никогда бы не пошел на поводу у своего сердца, не позволил чувствам взять верх над рассудком. Он не такой как Эйрис, прозванный Безумным, хоть и в его жилах тоже течет кровь древней Валирии. - Я хочу уехать отсюда! Отвезите меня к отцу и братьям, - резко бросила Лианна и добавила уже мягче, - пожалуйста, ваше величество. Рейгар почувствовал, как в груди разливается тепло. Он начал медленно приближаться к девушке, которая принялась пятиться назад, пока не уперлась спиной в стену. - Вы здесь в безопасности, миледи… - Зачем… зачем вы меня украли? – если леди Старк боится его, то очень умело скрывает свой страх. Ее серые, словно грозовое небо глаза мечут молнии, тонкие пальцы судорожно сжимают голубой бархат платья. Принц нежно улыбается, касается ее щеки, но Лианна резко отворачивается, бросается в сторону тяжелой дубовой двери, которую поручено охранять сиру Эртуру Дэйну. Кронпринц кидается вслед за северной леди, успевает догнать ее за мгновение до того, как она успевает схватить ручку. Таргариен крепко обнимает ее за талию, Лианна шипит и вырывается. С

Дракон, выложенный рубинами на груди кронпринца, вспыхивал алым пламенем, стоило только солнечным лучам коснуться его. Толпа ревет, приветствуя победителя Харренхольского турнира Рейгара Таргариена, будущего правителя Семи королевств. Самый прекрасный рыцарь, затмивший всех, даже жениха Лианны Роберта Баратеона. Леди Старк молча наблюдала, как ее нареченный раскатисто хохочет над шуткой лорда Хантера, когда внезапно наступившая тишина охватила трибуны. Улыбка на лице лорда Штурмового предела померкла, глаза лорда Рикарда потемнели, царящее вокруг веселье угасло, словно потушенная кем то свеча. Принц Рейгар на гарцующем черном жеребце остановился перед ложей Старков. Его лиловые глаза с печальной нежностью смотрели в серые очи дочери Севера. Наследник Безумного короля протянул принцессе Винтерфелла венок из зимних роз. - Этими цветами я нарекаю вас Королевой Любви и Красоты, миледи, - тихо произнес юный дракон, но в висящем в воздухе безмолвии это прозвучало оглушительно громко. Лианна почувствовала, что все взгляды устремлены на нее. Дерзко тряхнув каштановыми локонами, убранными под серебряную сетку, она гордо приняла розы из рук кронпринца. Рейгар улыбнулся и, почтительно склонив голову, направил своего коня рысью к ожидающим его оруженосцам. Миледи Старк прижала венок к груди, глядя вслед удаляющемуся рыцарю–дракону. Сердце билось у нее в груди подобно лютоволку, угодившему в капкан. Девушка бросила мимолетный взгляд на Элию Дорнийскую, супругу принца и мать его детей, ожидая увидеть на ее лице гнев, злость, обиду, но принцесса лишь скромно улыбалась, опустив взгляд на свои руки, лежащие у нее на коленях. Тонкие пальцы Лианны сжали голубые, словно покрытые инеем, цветы. Королева Любви и Красоты. Такой же пустой и глупый титул, как и сама любовь. Роберт клянется, что любит свою северную невесту, а у самого подрастает незаконорожденная дочь, Рейгар Таргариен мог бы полюбить дорнийскую княгиню, свою жену, но вместо этого у нее на глазах провозглашает самой прекрасной женщиной Семи королевств другую. Девушка приняла руку Нэда, помогающего ей спуститься с помоста. Брат был мрачен более чем обычно. Как и отец, и Брандон, и Роберт. Отчаянный и неразумный поступок кронпринца Рейгара посеял гнетущее напряжение там, где совсем недавно распускались пышные цветы радости и веселья. - Зачем вы меня сюда привезли?! – грозно сверкая глазами цвета стали, вопрошает северянка, - ваше величество, что это значит? Рейгар молчит. Правильно ли он поступил, похитив невесту Оленьего рыцаря и дочь самого могущественного дома Севера? Принц не раскаивался и не жалел. Кровь всегда задумчивого, несколько меланхоличного Тагариена буквально кипела, стоило ему только посмотреть на дочь Рикарда Старка. Ни Элия, его жена, ни Серсея Ланнистер, ни одна из девушек не могла так раздразнить дракона, заставить его расправить свои крылья, изрыгать пламя, как это делала леди Лианна, подарив ему мимолетный взгляд или улыбку. Баратеоны и Старки уже готовились назначить дату свадьбы юной волчицы и Роберта, и Рейгар не мог больше медлить – он выкрал леди Старк и увез ее в башню на юге Вестероса. Наследный принц знал, что ее родня и дом Баратеонов будут разгневаны его дерзкой выходкой, но… всю жизнь он выполнял свой долг, учился ратному делу, хоть и предпочитал копьям, кинтанам, шумной компании рыцарей книги и уединение, женился на принцессе Дорнийской по выбору отца. Неужели он не заслуживает хотя бы толику счастья рядом с любимой? Если бы Лианна не была так прекрасна в этот день, если бы не смотрела на него с таким восторгом, Рейгар никогда бы не пошел на поводу у своего сердца, не позволил чувствам взять верх над рассудком. Он не такой как Эйрис, прозванный Безумным, хоть и в его жилах тоже течет кровь древней Валирии. - Я хочу уехать отсюда! Отвезите меня к отцу и братьям, - резко бросила Лианна и добавила уже мягче, - пожалуйста, ваше величество. Рейгар почувствовал, как в груди разливается тепло. Он начал медленно приближаться к девушке, которая принялась пятиться назад, пока не уперлась спиной в стену. - Вы здесь в безопасности, миледи… - Зачем… зачем вы меня украли? – если леди Старк боится его, то очень умело скрывает свой страх. Ее серые, словно грозовое небо глаза мечут молнии, тонкие пальцы судорожно сжимают голубой бархат платья. Принц нежно улыбается, касается ее щеки, но Лианна резко отворачивается, бросается в сторону тяжелой дубовой двери, которую поручено охранять сиру Эртуру Дэйну. Кронпринц кидается вслед за северной леди, успевает догнать ее за мгновение до того, как она успевает схватить ручку. Таргариен крепко обнимает ее за талию, Лианна шипит и вырывается. Сетка невесомой серебристой паутинкой падает на пол, покрытый дорогим мирийским ковром, локоны девушки хлещут принца по щекам. Рейгар повернул разъяренную волчицу к себе лицом – ее щеки раскраснелись, волосы упали на лоб. Он ласково убирает их ей за ушко, вызвав лишь очередное сопротивление. Прижав леди Старк к себе, и желая никогда ее больше не отпускать, будущий государь Семи королевств глушит готовые сорваться с ее губ проклятия поцелуем… Закатное солнце бросило последний взгляд на вышивающую у окна Лианну и скрылось за горизонтом. Девушка глубоко вздохнула, откладывая вышивку, глядя, как на черном небе загораются звезды. Роберт поднял восстание. Ради нее, похищенной невесты Баратеона, или ради своего уязвленного самолюбия и гордости? Рейгар не рассказывал своей беременной возлюбленной о том, как погибли ее отец и старший брат, но она все равно узнала – слуги шепчутся до странности громко. Лианна редко плакала, слезы никогда не были в характере северной принцессы, но в тот день она рыдала, захлебываясь собственным плачем. Она оплакивала лорда Рикарда, который приехал требовать у Безумного короля судебный поединок за старшего сына, а тот запек его в собственных латах, Бриндена, который удавился, пытаясь спасти отца, оплакивала Нэда, Роберта, себя… и дитя Рейгара Таргариена, которого леди Старк носит под сердцем. Кронпринц не ожидал легкой победы над гордой и своенравной дочерью Севера. Лютоволчица оказала дракону достойное сопротивление – в их первую ночь она едва не выцарапала ему глаза, а на следующий день связала его собственным поясом и попыталась сбежать. Лианна до сих пор смеялась, вспоминая выражение лица Меча Зари, когда он увидел свирепую леди Старк в неглиже. Принцесса Винтерфелла пыталась и зарезать Таргариена, выкрав перед этим его кинжал, и подкупить служанок, и просто улизнуть из Башни Радости под покровом ночи, но кронпринц слишком ревностно оберегал свое сокровище, что бы позволить ей сбежать. Несмотря на все ее выходки, рыцарь–дракон ни разу не повысил на нее голос, не взглянул на нее со злостью или ненавистью, не поднял руки. Он предпочитал уговорами, нежностью и лаской добиваться взаимности от северянки. Любовь Рейгара растопила лед, сковавший сердце Лианны, и она таяла от его прикосновений, взглядов, поцелуев. Он говорил ей, что никогда не бросит Элию, но сделает что угодно, лишь бы его сероглазая возлюбленная была счастлива. Но разве он может воскресить ее отца и брата? Или потушить разгоревшийся пожар войны без жертв? Лианна почувствовала, как не прошеные слезы жгут глаза, девушка тихо всхлипнула, коря себя за слабость. Ребенок, словно уловив настроение матери, беспокойно заворочался. Леди Старк, улыбнувшись, погладила живот. - Опять толкается? – принц неслышно подошел к ней, положив руки на плечи и поцеловав в макушку. - Да. Он такой сильный… настоящий рыцарь, - Лианна не оборачивалась. Она знала, что Рейгар уже облачился в доспехи и готов отправиться к Трезубцу. - А, может, будет девочка? – по его голосу девушка поняла, что он улыбается. - Нет, это сын, - твердо заявила она, - я уверена. Таргариен опустился на одно колено рядом с ней и погладил выпирающий живот своей любимой. Кем будет этот ребенок? Чьей крови в нем будет больше, дракона или лютоволка? Рейгар твердо решил для себя, что признает этого ребенка. Когда восстание будет подавлено, он поселит Лианну недалеко от Королевской гавани, кронпринц не хочет отпускать ее на Север. Как только все закончится, произойдут перемены… но для начала необходимо разбить Баратеона, мятежного жениха его северной леди. - Пора, ваша милость, - сир Эртур Дэйн стоит в дверях, не смея войти в покои возлюбленной своего принца. Рейгар кивнул и поднялся на ноги. - Я обязательно вернусь, любовь моя, - прошептал он, - обязательно… Лианна умирает. Лежа на окровавленных простынях, тяжело дыша, она сжимает руку старшего брата, глядя на него потемневшими от боли глазами. - Обещай… обещай мне, Нэд, - шепчет она, - обещай, что не дашь моему сыну погибнуть… - Лианна… - голос Эддарда срывается. Они опоздали, его сестренка, его веселая бесшабашная дикарка-сестра умирает. Издевка богов! После восстания, обратившего половину страны в прах, после всех смертей и страданий… это не может закончиться вот так! Нэд должен был вернуть сестру домой, потом она и Роберт поженились бы… но Старк видит, как угасает девушка и знает, что Роберт будет безутешен. Из за каприза Рейгара Таргариена Семь королевств превратились в руины, и погибающая Лианна просит спасти Нэда бастарда принца – дракона. - Обещай мне, Нэд, - ее пальцы сжимают запястье брата. Эддард смотрит в бледное лицо сестры и через силу кивает. - Я обещаю. Девушка облегченно вздыхает и откидывается на подушки. Старк сидит, опустив голову, не выпуская холодеющих ладоней Лианны. Он увезет ее в Винтерфелл, где она будет похоронена в фамильной крипте. Как подобает принцессе Севера. Тихо заплакал ребенок. Нэд рывком поднялся на ноги и подошел к колыбели. Мальчик. Его племянник. Редкие черные волосики и серые глаза Старков. Все, что осталось Эддарду от его сестры. Он аккуратно взял сына Рейгара на руки, малыш успокоился и принялся любопытно вглядываться в незнакомое лицо. Северянин улыбнулся. Он скажет, что это его сын. Внебрачный сын лорда Старка. Благо личико у него истинно старковское. Джон. Джон Сноу. Нэд знает, что Лианне понравилось бы это имя.

напиши фанфик с названием Чулан и следующим описанием Ирука обнаружил монстра в чулане., с тегами ООС,Повседневность,Романтика,Флафф

Глазастый мальчишка трех лет, не больше, отчаянно помотал головой и повис на штанине. -Ненададяденька! Он заколдованный, - прошептал, вцепившись в бедро намертво, - там большая монстра. -Не бойся, сейчас мы эту монстру расколдуем. Не забывая улыбаться, гладить по лохматой голове и уверенно бормотать заклинания: «рамен-поди-прочь-удон-два-данго...», Ирука-сенсей, машинально прикрыв собою мальчишку, пристально вглядывался в дверь чулана, совершенно привычную с виду, прислушивался... Чакру искал... Через три минуты закончится перемена. Младшая группа прибежит за лопатками и совками, сегодня у них садоводство, а лопатки в чулане Закрытом чулане с нетронутой печатью на двери. Из-за которой ни звука, ни шороха, ни чакры. «Монстра». Две с половиной минуты. «Большая». Чунин дернул губой и бережно взял тонкую детскую ручку за жаркую кисть, оторвал от себя и уселся на корточки, оглядел: -Ты же шиноби Конохи! - Укоризненно покачал головой и поправил съехавший на локоть платочек с вышитым Листом, щелкнул по лбу легонько, - а шиноби Конохи не плачут и монстров не боятся. -Я не боюсь! - Вздернул отважно подбородок с ямочкой. -Молодец. Ты видел дядю на втором этаже? -В масочке с рожиками? -В масочке с рожиками, - кивнул Ирука, улыбаясь, шутливо дернул за нос, мальчишка в ответ тоже радостно заулыбался, - беги к нему скорей, возьми у него и принеси мне волшебный свиток. -Свиток? - Заинтересованно склонил голову на бок. -Свиток, он нужен чулан расколдовать. Для заклинания. Две минуты, за окном уже нарастал шум и гвалт, смех. Мальчишка нерешительно посмотрел на Ируку: -А вы знаете заклинания? Тот весело потрепал за макушку, уверенно и легко улыбаясь: -Да. Я же сенсей! Беги скорей, - немного уже строго. И мелкий, взглянув ему в лицо, послушно шмыгнул носом и рванул, топоча, вниз по лестнице. Минута. Когда крошечные гета стихли, Ирука встал и сложил начало печати, а в грудь набрал больше воздуха: -О, да, - заорал, - я знаю много славных заклинаний! Слышишь, ты там?! Одно, кстати, катон называется! -Ненадакатона! - Дверь стремительно распахнулась. Ирука медленно закрыл и еще медленней открыл глаза, сделал глубокий вдох и напомнил себе, что вокруг них дети! И не просто дети, а самая младшая группа. Уже ворвавшаяся в коридор лавиной, обогнав юную воспитательницу и обступив их со всех сторон. Обычно эта разномастная лавина тыкалась в коленки и вопила до звона в ушах. Но сейчас, однако, стояла беззвучно, открыв рты, зачарованно пялясь на сутулую фигуру, загородившую путь в чулан. Напомнил и снова заорал: -Это что же такое! Где ваше уважение к старшим?! Что нужно сказать?! -Здравствуйте, Какаши-сенсей! - Пропел нестройный хор, - как ваше здоровье? -Йоу! - Подняв ладонь, тот приветливо блеснул глазом, а детишки дружно сделали шаг назад, - спасибо, прекрасно. А я тут... заблудился. Да. -Что вы стоите?! Быстро взяли лопаты и... Через пять минут, немного оглохнув от них и от себя самого, и немного остыв, дождавшись, когда последняя светлая головка скроется за углом, Ирука-сенсей развернулся на пятках, подняв злой ветер своим хвостом. -Какаши-сенсей, а теперь объясните, пожалуйста, будьте любезны, что вы забыли в чулане в детском саду. -Я тебя ждал, - стряхивая пыль с жилета. -Почему в чулане? - Зорко заметив и вытаскивая из серебряных волос паутинку. -Сам же мне говорил, чтобы я не мозолил глаза твоему ректору, - подставляя послушно голову. -Ждал бы в учительской, - покончив с волосами, принялся за рукава. -Там Эбису готовится к лабораторной, - подставляя и спину. -А, тогда ты прав, там не надо, - со знанием дела покивал Умино, закончив, и спросил, отряхивая ладонь о ладонь, - а на крыше? -Там дует. Умино схватился за свой шрам, чтобы не пнуть ненароком в плечо, глянул поверх ладони сердито. -Там АНБУ, - усмехнулся Какаши в ответ, - в «масочке с рожиками». Я боюсь. -Я тоже, - хмуро отозвался Ирука. Опять кто-то непрошеный заглянул в деревню, с шести утра объявлен был «красный уровень атаки», вот отсюда и АНБУ, и катон для чулана. Хатаке тоже расхотелось шутить. -Я ждал, - поправив сам себе жилет, вздохнул он, - а тебя все не было. -Факультатив пришлось заменять, потом контрольная, потом родители того мальчика пришли, который вчера актовый зал подпалил. Очередной вундеркинд на мою голов

Глазастый мальчишка трех лет, не больше, отчаянно помотал головой и повис на штанине. -Ненададяденька! Он заколдованный, - прошептал, вцепившись в бедро намертво, - там большая монстра. -Не бойся, сейчас мы эту монстру расколдуем. Не забывая улыбаться, гладить по лохматой голове и уверенно бормотать заклинания: «рамен-поди-прочь-удон-два-данго...», Ирука-сенсей, машинально прикрыв собою мальчишку, пристально вглядывался в дверь чулана, совершенно привычную с виду, прислушивался... Чакру искал... Через три минуты закончится перемена. Младшая группа прибежит за лопатками и совками, сегодня у них садоводство, а лопатки в чулане Закрытом чулане с нетронутой печатью на двери. Из-за которой ни звука, ни шороха, ни чакры. «Монстра». Две с половиной минуты. «Большая». Чунин дернул губой и бережно взял тонкую детскую ручку за жаркую кисть, оторвал от себя и уселся на корточки, оглядел: -Ты же шиноби Конохи! - Укоризненно покачал головой и поправил съехавший на локоть платочек с вышитым Листом, щелкнул по лбу легонько, - а шиноби Конохи не плачут и монстров не боятся. -Я не боюсь! - Вздернул отважно подбородок с ямочкой. -Молодец. Ты видел дядю на втором этаже? -В масочке с рожиками? -В масочке с рожиками, - кивнул Ирука, улыбаясь, шутливо дернул за нос, мальчишка в ответ тоже радостно заулыбался, - беги к нему скорей, возьми у него и принеси мне волшебный свиток. -Свиток? - Заинтересованно склонил голову на бок. -Свиток, он нужен чулан расколдовать. Для заклинания. Две минуты, за окном уже нарастал шум и гвалт, смех. Мальчишка нерешительно посмотрел на Ируку: -А вы знаете заклинания? Тот весело потрепал за макушку, уверенно и легко улыбаясь: -Да. Я же сенсей! Беги скорей, - немного уже строго. И мелкий, взглянув ему в лицо, послушно шмыгнул носом и рванул, топоча, вниз по лестнице. Минута. Когда крошечные гета стихли, Ирука встал и сложил начало печати, а в грудь набрал больше воздуха: -О, да, - заорал, - я знаю много славных заклинаний! Слышишь, ты там?! Одно, кстати, катон называется! -Ненадакатона! - Дверь стремительно распахнулась. Ирука медленно закрыл и еще медленней открыл глаза, сделал глубокий вдох и напомнил себе, что вокруг них дети! И не просто дети, а самая младшая группа. Уже ворвавшаяся в коридор лавиной, обогнав юную воспитательницу и обступив их со всех сторон. Обычно эта разномастная лавина тыкалась в коленки и вопила до звона в ушах. Но сейчас, однако, стояла беззвучно, открыв рты, зачарованно пялясь на сутулую фигуру, загородившую путь в чулан. Напомнил и снова заорал: -Это что же такое! Где ваше уважение к старшим?! Что нужно сказать?! -Здравствуйте, Какаши-сенсей! - Пропел нестройный хор, - как ваше здоровье? -Йоу! - Подняв ладонь, тот приветливо блеснул глазом, а детишки дружно сделали шаг назад, - спасибо, прекрасно. А я тут... заблудился. Да. -Что вы стоите?! Быстро взяли лопаты и... Через пять минут, немного оглохнув от них и от себя самого, и немного остыв, дождавшись, когда последняя светлая головка скроется за углом, Ирука-сенсей развернулся на пятках, подняв злой ветер своим хвостом. -Какаши-сенсей, а теперь объясните, пожалуйста, будьте любезны, что вы забыли в чулане в детском саду. -Я тебя ждал, - стряхивая пыль с жилета. -Почему в чулане? - Зорко заметив и вытаскивая из серебряных волос паутинку. -Сам же мне говорил, чтобы я не мозолил глаза твоему ректору, - подставляя послушно голову. -Ждал бы в учительской, - покончив с волосами, принялся за рукава. -Там Эбису готовится к лабораторной, - подставляя и спину. -А, тогда ты прав, там не надо, - со знанием дела покивал Умино, закончив, и спросил, отряхивая ладонь о ладонь, - а на крыше? -Там дует. Умино схватился за свой шрам, чтобы не пнуть ненароком в плечо, глянул поверх ладони сердито. -Там АНБУ, - усмехнулся Какаши в ответ, - в «масочке с рожиками». Я боюсь. -Я тоже, - хмуро отозвался Ирука. Опять кто-то непрошеный заглянул в деревню, с шести утра объявлен был «красный уровень атаки», вот отсюда и АНБУ, и катон для чулана. Хатаке тоже расхотелось шутить. -Я ждал, - поправив сам себе жилет, вздохнул он, - а тебя все не было. -Факультатив пришлось заменять, потом контрольная, потом родители того мальчика пришли, который вчера актовый зал подпалил. Очередной вундеркинд на мою голову! Скоро я от них поседею, как ты. -То самое заклинание? -Оно, оно, катон! -А, тогда понятно, - и вдруг зевнул, - а я ждал и уснул. -А чакру зачем спрятал? -Привычка, - развел руками, - а здорово ты со мной разобрался, сенсей! Я так испугался, что пальнешь! Неужели вам не было жалко чулан и лопатки? -Для вас, Какаши-сенсей, мне ничего не жалко. Зубы мне не заговаривай, - насупился Умино, пошел, задев плечом, стал чулан запирать, - шел бы домой и поспал, если меня нет. Зачем здесь торчал? -Я тебя ждал, - снова зевая, - хотел дождаться. Сказать кое-что хотел. -Зеваешь и зеваешь! - Буркнул, - в чем дело-то? -Я не могу с тобой спать, Ирука. Ключ в замке щелкнул сухо, потом еще раз, Ирука резко повернулся к Какаши, распахнув глаза, сглотнул: -Вот как... Не можешь... Ты... -Все в порядке, Ирука-сенсей? - На подоконнике возникла коренастая фигура в овальной маске с теми самыми красно-кровавыми рожками. -Да. Спасибо, - хрипло, - в порядке все. -Мальчик сказал, что тут кто-то спрятался, - не торопясь, оглядывая их внимательно. -Все в порядке, мы разобрались, - взяв себя в руки, Ирука улыбнулся АНБУ, как обычно всем улыбался: приветливо и тепло, - дети же, понимаете, везде чудится... страшное. -Все в порядке, - Какаши, смотревший пристально на Умино, вдруг обернулся к окну, резанул отчетливым приказом, - уходите. -Да, Какаши-сенсей, - и исчез, будто не было. Медленно засовывая ключ от чулана в карман, Умино вполголоса спросил бесцветным тоном: -Ты за этим меня ждал? Чтобы сказать, что спать со мной... -Ками-сама, Ирука, - перебил, схватив за руку, - не так. Не так. -А как? - Освобождаясь, поморщившись, но не уходя, смотря мертвенно на лицо, на маску. -Я думал, что ты спросил, - очень-очень медленно поднимая руки, - почему я заснул. -А? - Моргнул Ирука и мучительно оскалился, зажмурил глаза, дрогнул, едва выдохнул. -Да, я - придурок, - кивнул Какаши, тыльной стороной ладони бережно коснувшись его скулы, другой рукой стаскивая с себя маску, - я уснул, потому что с тобой спать не могу. -Почему? - Кладя непослушные руки ему на талию, Ирука губами обреченно коснулся его подбородка, шрама на щеке, дрожащего века, шепотом спросил, - я громко храплю? -Нет. Не могу с тобой спать, хочу трогать тебя, Ирука, ласкать, обнимать, смотреть на тебя... Какаши бережно взял его лицо в ладони: -Времени всегда так мало. Только ночь одна, и нет тебя, не хватает мне тебя. Это я сказать хотел... Что не хватает... Прикасаясь губами к губам, обведя языком их, принимая в ответ. -Перемена? - Судорожный выдох. -Через двадцать минут. Пальцы, сталкиваясь, нашарили в кармане ключ от чулана...

напиши фанфик с названием Намного лучше и следующим описанием Может ли быть что-то лучше поцелуев с Еленой, или почему Клаус на самом деле решил остаться в Мистик Фолс:), с тегами PWP,Драббл,Нецензурная лексика

Похоже, мне начал нравиться ваш городок Мощный толчок впечатал Деймона в стену, заставив дубовые панели позапрошлого века жалобно скрипнуть. - Ты вроде бы искал сестру, или мне показалось? – выдохнул старший Сальваторе, зажатый между ухмыляющимся гибридом и перекрытием собственной гостиной. - Ммм, Ребекка подождет, - пальцы Клауса скользнули к вороту рубашки и привычным движением сомкнулись вокруг горла Деймона. – Напомни, почему я не придушил тебя в прошлый раз? - Как раз придушил, - прохрипел тот, чувствуя, как рука гибрида петлей сдавливает горло. – Жуткие ощущения. Покалывание в висках сменилось головокружением, перед глазами сначала появились цветные точки, потом – пятна, а затем все поплыло. Ком в горле – не вдохнуть, не выдохнуть. Вроде бы мертв, а все равно неприятно. Деймон попытался расцепить пальцы Клауса, чем вызвал у того очередную ухмылку. Попытка отпихнуть гибрида тоже не увенчалась успехом. А в следующий миг Древний накрыл губы вампира своими, одновременно ослабляя хватку: - Отъебись, чертов любитель скарфинга*, - Деймон закашлялся, на глаза выступили слёзы. - А в прошлый раз тебе понравилось, - мурлыкнул Клаус, расстегивая пояс и вжикая молнией джинсов старшего Сальваторе. - В прошлый раз мы спасали Стефана… - прошипел вампир, чувствуя, как длинные тонкие пальцы поглаживают пах и проникают под рубашку. – Я тебя отвлекал. - О, да, отвлекал. Пока твой брат общался с вашей девушкой, - Клаус качнул бедрами, плотнее вжимаясь в Деймона. – Ты рисковал ради него жизнью, а он тебя предал. Как банально. Пальцы рванули ворот рубашки: - Эй, осторожнее! Сорочка-то за пятьсот баксов, - воскликнул было Деймон, благоразумно заткнувшись, когда гибрид ногтями прихватил кончики сосков. Ласка получилась болезненно-возбуждающей, и вампир судорожно вздохнул. Дыхание Клауса обожгло щеку, а затем сухие губы коснулись шеи. Медленным, нарочито дразнящим движением гибрид потянул его джинсы вниз и точно так же, дразня, прошелся по краю резинки черных слипов. Старший Сальваторе прикусил губу, чувствуя, как одновременно Клаус высвобождает его член и кусает шею, делая первый, неторопливый глоток. Что хорошего в бессмертии? Со временем, некоторые вещи перестают тебя волновать. Мораль, например. Деймон не особо терзался тем, что мог увидеть сторонний наблюдатель в гостиной Сальваторе: его, возбужденного, со спущенными до колена штанами в компании – скажем так – заклятого врага. Гораздо сильнее мучил вампира банальный недотрах, ведь Елена не особо спешила падать в его жаркие объятья, а секс с девицами под внушением наскучил старшему Сальваторе еще лет сто назад. То ли дело Клаус… Деймон еле слышно застонал, когда клыки Древнего вонзились особенно глубоко, и попытался отстраниться. Окровавленные губы гибрида изогнулись в улыбке, а рука легко перехватила запястья Деймона, припечатывая их к стене: - Шшш, - кончик языка дотронулся до мочки уха. – Раз с младшим не получилось, попробуем старшего. Не дергайся, и тебе обязательно понравится. Он провел языком по пересохшим губам вампира и тот приоткрыл рот, впуская его. Металлический привкус, прищуренные глаза так близко, рука, настойчиво ласкающая низ живота… Не удержавшись, вампир двинул бедрами, прижав возбужденный член к паху гибрида. - А ты горячий, Деймон Сальваторе, - улыбнулся Клаус, отпуская руки вампира и становясь на колени. Дотрагивается пальцем до головки, растирая выступившую каплю смазки и проводит кончиком языка по всей длине. Деймон судорожно втягивает воздух и матерится сквозь стиснутые зубы. Гибрид оглаживает его бедра, проводит пальцами по основанию члена, а потом полностью берет в рот. «Неплохой поворот сюжета», - проносится в голове вампира. Движения губ медленные; Клаус то и дело цепляет клыками чувствительную кожу, делая наслаждение чуть болезненным. Деймон щурится от удовольствия, запрокидывает голову, упираясь затылком в стену, и думает, что это лучше поцелуев с Еленой. Намного лучше. Зарывается пальцами в короткие светлые волосы: так хочется, чтобы гибрид двигался быстрее, но ведь все понимают, кто тут руководит процессом. Поэтому когда Древний толкает его лицом к стене, отшвыривая подальше мешающий ворох одежды, Деймон лишь послушно раздвигает пошире ноги, упираясь руками в деревянную панель и прогибаясь в пояснице. Не спеша раздеваясь, Клаус склоняется над вампиром, снова припадая к открытой ране губами, а потом смачивает кровью пальцы. Е

Похоже, мне начал нравиться ваш городок Мощный толчок впечатал Деймона в стену, заставив дубовые панели позапрошлого века жалобно скрипнуть. - Ты вроде бы искал сестру, или мне показалось? – выдохнул старший Сальваторе, зажатый между ухмыляющимся гибридом и перекрытием собственной гостиной. - Ммм, Ребекка подождет, - пальцы Клауса скользнули к вороту рубашки и привычным движением сомкнулись вокруг горла Деймона. – Напомни, почему я не придушил тебя в прошлый раз? - Как раз придушил, - прохрипел тот, чувствуя, как рука гибрида петлей сдавливает горло. – Жуткие ощущения. Покалывание в висках сменилось головокружением, перед глазами сначала появились цветные точки, потом – пятна, а затем все поплыло. Ком в горле – не вдохнуть, не выдохнуть. Вроде бы мертв, а все равно неприятно. Деймон попытался расцепить пальцы Клауса, чем вызвал у того очередную ухмылку. Попытка отпихнуть гибрида тоже не увенчалась успехом. А в следующий миг Древний накрыл губы вампира своими, одновременно ослабляя хватку: - Отъебись, чертов любитель скарфинга*, - Деймон закашлялся, на глаза выступили слёзы. - А в прошлый раз тебе понравилось, - мурлыкнул Клаус, расстегивая пояс и вжикая молнией джинсов старшего Сальваторе. - В прошлый раз мы спасали Стефана… - прошипел вампир, чувствуя, как длинные тонкие пальцы поглаживают пах и проникают под рубашку. – Я тебя отвлекал. - О, да, отвлекал. Пока твой брат общался с вашей девушкой, - Клаус качнул бедрами, плотнее вжимаясь в Деймона. – Ты рисковал ради него жизнью, а он тебя предал. Как банально. Пальцы рванули ворот рубашки: - Эй, осторожнее! Сорочка-то за пятьсот баксов, - воскликнул было Деймон, благоразумно заткнувшись, когда гибрид ногтями прихватил кончики сосков. Ласка получилась болезненно-возбуждающей, и вампир судорожно вздохнул. Дыхание Клауса обожгло щеку, а затем сухие губы коснулись шеи. Медленным, нарочито дразнящим движением гибрид потянул его джинсы вниз и точно так же, дразня, прошелся по краю резинки черных слипов. Старший Сальваторе прикусил губу, чувствуя, как одновременно Клаус высвобождает его член и кусает шею, делая первый, неторопливый глоток. Что хорошего в бессмертии? Со временем, некоторые вещи перестают тебя волновать. Мораль, например. Деймон не особо терзался тем, что мог увидеть сторонний наблюдатель в гостиной Сальваторе: его, возбужденного, со спущенными до колена штанами в компании – скажем так – заклятого врага. Гораздо сильнее мучил вампира банальный недотрах, ведь Елена не особо спешила падать в его жаркие объятья, а секс с девицами под внушением наскучил старшему Сальваторе еще лет сто назад. То ли дело Клаус… Деймон еле слышно застонал, когда клыки Древнего вонзились особенно глубоко, и попытался отстраниться. Окровавленные губы гибрида изогнулись в улыбке, а рука легко перехватила запястья Деймона, припечатывая их к стене: - Шшш, - кончик языка дотронулся до мочки уха. – Раз с младшим не получилось, попробуем старшего. Не дергайся, и тебе обязательно понравится. Он провел языком по пересохшим губам вампира и тот приоткрыл рот, впуская его. Металлический привкус, прищуренные глаза так близко, рука, настойчиво ласкающая низ живота… Не удержавшись, вампир двинул бедрами, прижав возбужденный член к паху гибрида. - А ты горячий, Деймон Сальваторе, - улыбнулся Клаус, отпуская руки вампира и становясь на колени. Дотрагивается пальцем до головки, растирая выступившую каплю смазки и проводит кончиком языка по всей длине. Деймон судорожно втягивает воздух и матерится сквозь стиснутые зубы. Гибрид оглаживает его бедра, проводит пальцами по основанию члена, а потом полностью берет в рот. «Неплохой поворот сюжета», - проносится в голове вампира. Движения губ медленные; Клаус то и дело цепляет клыками чувствительную кожу, делая наслаждение чуть болезненным. Деймон щурится от удовольствия, запрокидывает голову, упираясь затылком в стену, и думает, что это лучше поцелуев с Еленой. Намного лучше. Зарывается пальцами в короткие светлые волосы: так хочется, чтобы гибрид двигался быстрее, но ведь все понимают, кто тут руководит процессом. Поэтому когда Древний толкает его лицом к стене, отшвыривая подальше мешающий ворох одежды, Деймон лишь послушно раздвигает пошире ноги, упираясь руками в деревянную панель и прогибаясь в пояснице. Не спеша раздеваясь, Клаус склоняется над вампиром, снова припадая к открытой ране губами, а потом смачивает кровью пальцы. Еще никогда его не разрабатывали его же кровью вместо смазки, думает Деймон. М-да, опыт – великая вещь. Скоро он чувствует, как длинные пальцы сменяются не менее длинным членом. И его слишком много. С непривычки – сколько десятилетий назад он таким развлекался – старший Сальваторе сдавленно охает и инстинктивно сжимается. – Больно? Это хорошо, - улыбается Клаус, проводит руками по напряженной спине, ягодицам, животу и сдавливает в кулаке член. - Садист хренов, - хрипит вампир. Клаус снова улыбается, и пьет его, и двигает бедрами медленно, одуряюще плавно, и не дает прикоснуться к мучительно напряженному члену. Деймон матерится, подмахивает, стонет и просит: - Быстрее. И кусает губы, и снова стонет. Устоять перед таким Деймоном невозможно – Клаус распаляется и начинает двигаться с оттяжкой, почти вынимая и вновь толкаясь в растраханый анус. Практически вбивая вампира в стену. Деймон ловит пальцы гибрида и кладет на свой напряженный член, сжимая поверх рукой и тотчас задавая бешенный темп. Клаус смеется и уступает. Старший Сальваторе достигает разрядки сразу же и ждет, когда Древний кончит в него несколькими мощными толчками: - Маленькая вампирская шлюшка, - и это практически нежно. - Эгоцентричный мнительный ублюдок, - и это почти с благодарностью. *** - Бонни, ты не видела Деймона? - Нет. - Странно, его нету дома уже несколько дней, - Елена качает головой. – И у Аларика он тоже не появлялся. - Сорвался искать Стефана? - Да вряд ли… *** - Шикарный особняк, Клаус. - Я знал, что тебе понравится. Правда, не все строительные работы еще окончены. Но спальня полностью готова, - гибрид усмехнулся. – И кровать уже привезли… - Хм, похоже ей срочно нужен краш-тест. - Однозначно. * - игры с удушением

напиши фанфик с названием Как не ошибиться в мелочах при создании своей фэнтезийной вселенной. и следующим описанием Просто краткое руководство по тому, как не запутаться при создании своей собственной фэнтезийной вселенной. Описаный метод приемлем также и для помощи в работе над любой другой не-реалистической вселенной., с тегами Юмор

Итак, вы, вдохновившись чтением чужих фанфиков/просмотром кинофильмов/реальной жизнью (нужное подчеркнуть), решили написать нечто своё собственное, неповторимое! Нет, не фанфик, а полностью своё произведение, историю-ориджинал в уникальной вселенной, такой, что померкнет Толкиеновское Средиземье и прочие. В голове вроде бы фонтан идей, но – вот беда! – вы начинаете путаться в их чрезмерном изобилии. Так, надо написать, что у главного героя клеймо его рода на лбу и вписать его расшифровку и внешний вид в произведение, а ещё не забыть, что в город ведут ворота из чистого золота, а в местном лесу водятся страшные ведьмы-баньши, только вот они внешне напоминают скорее дриад, потому что у них зелёные волосы, а на перекрёстке лесных троп обитает призрак рыцаря, который когда-то перепутал спящего упыря с принцессой… Заканчивается это, как правило, одинаково: все удачные мысли путаются, забываются и в итоге недописанная рукопись отправляется гнить в дальний ящик стола. А ведь было и впрямь много хороших идей. В этом небольшом руководстве вы сможете увидеть несколько полезных советов о том, как можно выстроить все мысли в нужном порядке и воплотить всё-таки вашу задумку в жизнь. Конечно, это не профессиональное руководство (ибо я, как не прискорбен сей факт, ещё только на втором курсе литературного института), но, возможно, оно хоть немного поможет вам в работе над будущими шедеврами. Пока вы писали фанфики, проблем с местом действия почти не возникало: имелась готовая вселенная. Конечно, встречаются фанфики, в которых герои из одной вселенной по воле Всемогущего Автора переносятся в некую параллельную реальность. Но это редкость (по крайней мере, мне встречалось реже, чем попытки писать в пределах оригинальной вселенной, поправьте меня, если я ошибаюсь). Прежде чем начать разработку вселенной, не забудьте определиться с жанром! А то у вас получатся восхитительные картины вроде стрельбы из лазерных пушек по средневековым рыцарям или попыток отбиться от боевых роботов копьями и стрелами. Что нежелательно, если, опять же, не задумано изначально. Так как автор сего славного руководства чаще всего выпадает из реальности в обнимку с очередным фэнтезийным романом, остановимся для примера на фэнтези вселенной. Однако по предложенной аналогии вы сможете создать любую вселенную – будь то высокотехнологичный мир будущего, постъядерный киберпанк или милый мирок с розовыми пони, которые кушают радугу и какают бабочками (с). Определились с жанром? Теперь определитесь с конкретным временем. Фэнтези – это всё же лёгкий копипаст с реального средневековья, и потому лучше бы изучить (какое страшное слово!) немного литературы по теме. Вовсе необязательно, что в вашем произведении будет именно пятнадцатый век, но, если уж у вас пылают костры Инквизиции – будьте добры и в других сферах жизни не забывать о реалиях времени, когда вышеупомянутая Инквизиция господствовала. Любые мелочи – вплоть до того, какие причёски тогда были у знатных дам и из какого материала шили одежду простолюдины, шили ли они её сами или покупали – очень важны. Они очень радуют глаз и показывают осведомлённость автора о той эпохе, реалиями которой он руководствовался. Но всё же у нас не исторический роман – если вы внесёте что-то своё, никто, кроме особо впечатлительных историков, вас за это убивать не будет. Среднестатистический читатель, как правило, не замечает несостыковок во времени (это я про себя говорю, да), так что не боись. Главное, чтобы вы сумели каким-то образом органично вписать своё нововведение в этот самый средневековый мирок. Образно выражаясь, вплести что-то своё в уже имеющуюся ткань, при этом не допустив, чтобы она расползлась. А теперь определимся с оттенком произведения. Нет-нет, не в смысле с цветом. А со степенью его соответствия реальности. Например, книга о рыцарях на белых конях и прекрасных дамах, героическая, без намёков на грязь и написанная высоким пафосным слогом – это одно. А мрачная, беспросветная, подробно описывающая все недостатки того времени (от пропасти между бедняками и знатью до помоев на улицах и соответствующего запаха) повесть о некроманте, убивавшем всякого подвернувшегося ему под руку и делавшего из убитых марионеток, пока его самого не четвертовали – это, товарищ, уже совсем другое. От «оттенка» повествования зависит и вселенная. Например, в королевстве рыцарей и прекрасных дам логично ожидать, что правитель – либо мудрый и справедливый Король с большой буквы, либо Злобный Тиран, которого в конце убьют. Т.е. всё будет чёрно-белым, без градации серых оттенков. Иногда это неплохо, но, если все персонажи делятся только на «хороших» и «плохих», это быстро наскучит не только автору, но и читателю, не находите? На другой стороне весов находится абсолютно серый мир. Нет, не лишённый красок – просто в нём все герои неоднозначны, в каждом есть хорошие и плохие черты. В ком-то больше белой краски, в ком-то чёрной – но они всё же не хрестома

Итак, вы, вдохновившись чтением чужих фанфиков/просмотром кинофильмов/реальной жизнью (нужное подчеркнуть), решили написать нечто своё собственное, неповторимое! Нет, не фанфик, а полностью своё произведение, историю-ориджинал в уникальной вселенной, такой, что померкнет Толкиеновское Средиземье и прочие. В голове вроде бы фонтан идей, но – вот беда! – вы начинаете путаться в их чрезмерном изобилии. Так, надо написать, что у главного героя клеймо его рода на лбу и вписать его расшифровку и внешний вид в произведение, а ещё не забыть, что в город ведут ворота из чистого золота, а в местном лесу водятся страшные ведьмы-баньши, только вот они внешне напоминают скорее дриад, потому что у них зелёные волосы, а на перекрёстке лесных троп обитает призрак рыцаря, который когда-то перепутал спящего упыря с принцессой… Заканчивается это, как правило, одинаково: все удачные мысли путаются, забываются и в итоге недописанная рукопись отправляется гнить в дальний ящик стола. А ведь было и впрямь много хороших идей. В этом небольшом руководстве вы сможете увидеть несколько полезных советов о том, как можно выстроить все мысли в нужном порядке и воплотить всё-таки вашу задумку в жизнь. Конечно, это не профессиональное руководство (ибо я, как не прискорбен сей факт, ещё только на втором курсе литературного института), но, возможно, оно хоть немного поможет вам в работе над будущими шедеврами. Пока вы писали фанфики, проблем с местом действия почти не возникало: имелась готовая вселенная. Конечно, встречаются фанфики, в которых герои из одной вселенной по воле Всемогущего Автора переносятся в некую параллельную реальность. Но это редкость (по крайней мере, мне встречалось реже, чем попытки писать в пределах оригинальной вселенной, поправьте меня, если я ошибаюсь). Прежде чем начать разработку вселенной, не забудьте определиться с жанром! А то у вас получатся восхитительные картины вроде стрельбы из лазерных пушек по средневековым рыцарям или попыток отбиться от боевых роботов копьями и стрелами. Что нежелательно, если, опять же, не задумано изначально. Так как автор сего славного руководства чаще всего выпадает из реальности в обнимку с очередным фэнтезийным романом, остановимся для примера на фэнтези вселенной. Однако по предложенной аналогии вы сможете создать любую вселенную – будь то высокотехнологичный мир будущего, постъядерный киберпанк или милый мирок с розовыми пони, которые кушают радугу и какают бабочками (с). Определились с жанром? Теперь определитесь с конкретным временем. Фэнтези – это всё же лёгкий копипаст с реального средневековья, и потому лучше бы изучить (какое страшное слово!) немного литературы по теме. Вовсе необязательно, что в вашем произведении будет именно пятнадцатый век, но, если уж у вас пылают костры Инквизиции – будьте добры и в других сферах жизни не забывать о реалиях времени, когда вышеупомянутая Инквизиция господствовала. Любые мелочи – вплоть до того, какие причёски тогда были у знатных дам и из какого материала шили одежду простолюдины, шили ли они её сами или покупали – очень важны. Они очень радуют глаз и показывают осведомлённость автора о той эпохе, реалиями которой он руководствовался. Но всё же у нас не исторический роман – если вы внесёте что-то своё, никто, кроме особо впечатлительных историков, вас за это убивать не будет. Среднестатистический читатель, как правило, не замечает несостыковок во времени (это я про себя говорю, да), так что не боись. Главное, чтобы вы сумели каким-то образом органично вписать своё нововведение в этот самый средневековый мирок. Образно выражаясь, вплести что-то своё в уже имеющуюся ткань, при этом не допустив, чтобы она расползлась. А теперь определимся с оттенком произведения. Нет-нет, не в смысле с цветом. А со степенью его соответствия реальности. Например, книга о рыцарях на белых конях и прекрасных дамах, героическая, без намёков на грязь и написанная высоким пафосным слогом – это одно. А мрачная, беспросветная, подробно описывающая все недостатки того времени (от пропасти между бедняками и знатью до помоев на улицах и соответствующего запаха) повесть о некроманте, убивавшем всякого подвернувшегося ему под руку и делавшего из убитых марионеток, пока его самого не четвертовали – это, товарищ, уже совсем другое. От «оттенка» повествования зависит и вселенная. Например, в королевстве рыцарей и прекрасных дам логично ожидать, что правитель – либо мудрый и справедливый Король с большой буквы, либо Злобный Тиран, которого в конце убьют. Т.е. всё будет чёрно-белым, без градации серых оттенков. Иногда это неплохо, но, если все персонажи делятся только на «хороших» и «плохих», это быстро наскучит не только автору, но и читателю, не находите? На другой стороне весов находится абсолютно серый мир. Нет, не лишённый красок – просто в нём все герои неоднозначны, в каждом есть хорошие и плохие черты. В ком-то больше белой краски, в ком-то чёрной – но они всё же не хрестоматийные «добрячки» и «плохиши», что, как правило, смотрится куда интереснее. Например, герой-некромант, убивающий жертв, может оказаться искреннее убеждённым в своей правоте фанатиком, жаждущим «через смерть даровать бессмертие» или вовсе тайным агентом Инквизиции, которого терпят потому, что он устранил всех своих собратьев-некромантов. В то же время в его душе живёт вечный страх – вдруг избавятся от него?.. С оттенком мы определились. Итак, пишем нечто среднее между всем этим. Не мрачный кошмар наяву, но и не светлую пасторальную картинку – в общем, в самый раз. А теперь берём в руки карандаш и бумагу и быстренько придумываем географию выдуманного мира. А что? Все страны имеют свои границы и климат, а также прочие интересные вещи, о которых расскажу позднее. Если вам так удобнее, можете даже нарисовать карту. Не высокохудожественное произведение искусства, а каляку, где вместо реальных местностей – ромбы или квадратики (впрочем, это уже зависит от вашего желания). Вы должны продумать, какая страна граничит с какой, хотя бы наметить ландшафт (вместо гор можно рисовать очень забавные перевёрнутые вверх ногами галочки!), и придумать географические названия. Сделали? Отлично! А теперь берёте каждую отдельную страну и пишете несколько её краткое описание. Вписывайте всё, что только можете придумать – религию, народные обычаи, торговые связи, нравы людей и т.д (если сходу не пишется, опять же разбейте по пунктам)! К примеру: «Южная Империя. Три крупнейших города – Аралон, Джерабел и Каран. Тут верят в высшую богиню-мать, создавшую мир из праха её отца – трёхглавого божества Антара. На всех иконах она в одной руке держит меч, воплощением которого является Орден Хранителей – мужчин-воинов, служащих церкви, а в другой – полумесяц, воплощением которого является Совет Жриц во главе с земной наместницей Богини. Отчасти напоминает Древний Египет. Имеет свою колонию в горах Неведомых Земель – Чёрный Город». Или «Северное Королевство. Четыре крупнейших города – Валангард, Моринфорт, Ардан и Аранхарт. В Валангарде – храм, посвящённый Божественной Триаде – трём высшим богам: богине плодородия Терре, богу небес Айну и богу войны, смерти и разрушения Карару. Суровый северный климат. Правит король Виктор II». Написали эти маленькие описалочки? Теперь берёмся за описалочки большие. Берём каждый упомянутый крупный город и пишем, чем он знаменит. К примеру, Джерабел – крупнейший торговый город, славящийся своими ювелирными изделиями, Аралон – оплот местной религии, и т.д. Постепенно вы заметите, что все ваши хорошие идеи систематизировались и не разбегаются во все стороны. Потом бегло опишите все места, которые будут так или иначе фигурировать в повествовании. Например, пометьте, что Джанрир-Хада – священная земля для Южной Империи, где проходит последнее испытание готовящихся стать Хранителями послушников. А большую часть Северного Королевства занимает огромный Великий Лес. Итак, вы закончили. У вас теперь имеется своя собственная, относительно уникальная фэнтези-вселенная. Молодцы, возьмите с полки пирожок!

напиши фанфик с названием О том, что делаем мы в спальне и следующим описанием Немного о том, "что делаем мы в спальне" (с) Зевран Араннай., с тегами Романтика,Фэнтези

Внезапно пришедшая в голову мысль заставила Мелиссу густо покраснеть и отложить в сторону дневник, в котором она делала записи. Магесса тряхнула головой, отгоняя непрошеные и такие жаркие образы. Нет, если она сейчас же не возьмет себя в руки и не прекратит думать о Зевране, вся их миссия может оказаться под угрозой. Возможно, Винн была права, когда сказала, что Серый Страж не имеет права на любовь? Что ему не полагается принадлежать чему или кому бы то ни было, кроме своего предназначения? Но время вспять повернуть невозможно. Нельзя вычеркнуть из памяти ту ночь и его ласки: смелые, возбуждающие, заставляющие забыть обо всем на свете и только закусывать губы в тщетной надежде сдержать крик, впиваться ногтями в его спину, оставляя на смуглой шелковистой коже кровавые следы. И даже если бы стал возможен такой возврат на несколько месяцев назад — разве поступила бы она иначе? Пора наконец-то признаться себе самой, что её влечение к Зеврану родилось в тот самый момент, когда Араннай, усмехаясь, заявил, что обладает множеством талантов и умеет прекрасно согревать ложе. В медовых глазах лежащего на земле Ворона плясали золотистые ироничные искорки, а слегка прищуренный взгляд оценивающе скользил по её фигуре. На секунду их глаза встретились, и что-то внутри чародейки тихонько ёкнуло, а когда она подала убийце руку, помогая подняться, то ощутила нечто сродни легкому электрическому разряду. Такое бывает, когда творишь заклинание, вызывающее молнию — покалывание в пальцах, едва ощутимое и приятное. Так случилось и в этот раз, хотя никаких заклинаний Мелисса не творила. Чародейка поспешно отдернула руку, что не ускользнуло от внимания антиванца и вызвало на резко очерченных губах легкую усмешку. Эльф быстро оценил настроение и отношение к себе со стороны новых соратников. Понял, что несмотря на кажущуюся доступность, Морриган никогда не ответит взаимностью на его заигрывания, как всегда прямолинейные и дерзкие. Что рыжая святоша Лелиана лицемерно закатывает глазки в ответ на его прозрачные намеки, но, когда думает, что никто не видит, бросает на эльфа откровенно-жадные взгляды. Алистер относится к Араннаю с недоверием, таким же непробиваемым, как щит Серого Стража. Зевран часто ловил на себе изучающий и настороженный взгляд королевского бастарда и отвечал насмешливой улыбкой и прищуренным взглядом своих медовых глаз. Эльф быстро понял, что Алистер неровно дышит к Мелиссе, слишком уж часто тот смотрел на главу отряда, и не нужно было обладать особым талантом, чтобы разгадать значение этих взглядов: обожание, восхищение, вожделение... да-да, именно в такой последовательности. Однако в том, что страдает от пожирающего его желания, Алистер не признался бы и под пыткой, и последний, с кем стал бы он обсуждать свои чувства — это Зевран, но эльфу это и не требовалось. Мелисса не будет принадлежать несостоявшемуся храмовнику. Никогда. Потому что так решил он — Антиванский Ворон Зевран Араннай. Эта женщина будет его, и никто не сможет помешать эльфу осуществить свой план. Для того, чтобы выжить, ему нужен кто-то достаточно сильный, способный защитить Аранная от Воронов. А кто лучше влюбленной женщины сможет выполнить эту задачу? Только любящая мать, но с этим у эльфа не сложилось. Значит, нужно сделать так, чтобы чародейка в него влюбилась, а что может быть проще? Внимательно понаблюдав за магессой, за ее реакцией на его прозрачные намеки, двусмысленные фразы и утрированно-раздевающие взгляды, Зевран понял, что, скорее всего, в жизни Мелиссы еще не было мужчины. Антиванец кое-что знал о нравах магов, имел дело с несколькими дамами, искусность которых в любовных утехах поражала даже его, изведавшего как женскую, так и мужскую страсть. Но Мелисса была не такой. Эльф знал, что она только успела завершить обучение в Круге и тут же была призвана Дунканом в ряды Серых Стражей. Судя по её отрывочным рассказам, времени на любовь у девушки просто не оставалось. Да и то, что она краснела всякий раз, когда он пристально разглядывал ее стройную фигурку, обтянутую магическим одеянием, специально задерживая взгляд на ее декольте, только подтверждало его догадки. Неизменную улыбку вызывало у Зеврана воспоминание о том, как Мелисса случайно увидела его обнаженным. Тогда эльф только проснулся и как раз собирался одеться, а чародейка без предупреждения ворвалась в его палатку, срочно желая сообщить что-то важное. Увидев Аранная в чем мать родила, магесса застыла на месте. Краска смущения тут же ярко вспыхнула на щеках девушки, а взгляд помимо ее воли буквально прикипел к его телу. Особенно к той его части, что была расположена ниже пояса. Пикантность ситуации заключалась в том, что сон, который антиванец видел за несколько мгновений до пробуждения, был очень уж откровенным. Сказывалось долгое вынужденное воздержание, и тело Аранная отреагировало на почти осязаемые видения соответствующим образом. И сейчас Мелисса могла

Внезапно пришедшая в голову мысль заставила Мелиссу густо покраснеть и отложить в сторону дневник, в котором она делала записи. Магесса тряхнула головой, отгоняя непрошеные и такие жаркие образы. Нет, если она сейчас же не возьмет себя в руки и не прекратит думать о Зевране, вся их миссия может оказаться под угрозой. Возможно, Винн была права, когда сказала, что Серый Страж не имеет права на любовь? Что ему не полагается принадлежать чему или кому бы то ни было, кроме своего предназначения? Но время вспять повернуть невозможно. Нельзя вычеркнуть из памяти ту ночь и его ласки: смелые, возбуждающие, заставляющие забыть обо всем на свете и только закусывать губы в тщетной надежде сдержать крик, впиваться ногтями в его спину, оставляя на смуглой шелковистой коже кровавые следы. И даже если бы стал возможен такой возврат на несколько месяцев назад — разве поступила бы она иначе? Пора наконец-то признаться себе самой, что её влечение к Зеврану родилось в тот самый момент, когда Араннай, усмехаясь, заявил, что обладает множеством талантов и умеет прекрасно согревать ложе. В медовых глазах лежащего на земле Ворона плясали золотистые ироничные искорки, а слегка прищуренный взгляд оценивающе скользил по её фигуре. На секунду их глаза встретились, и что-то внутри чародейки тихонько ёкнуло, а когда она подала убийце руку, помогая подняться, то ощутила нечто сродни легкому электрическому разряду. Такое бывает, когда творишь заклинание, вызывающее молнию — покалывание в пальцах, едва ощутимое и приятное. Так случилось и в этот раз, хотя никаких заклинаний Мелисса не творила. Чародейка поспешно отдернула руку, что не ускользнуло от внимания антиванца и вызвало на резко очерченных губах легкую усмешку. Эльф быстро оценил настроение и отношение к себе со стороны новых соратников. Понял, что несмотря на кажущуюся доступность, Морриган никогда не ответит взаимностью на его заигрывания, как всегда прямолинейные и дерзкие. Что рыжая святоша Лелиана лицемерно закатывает глазки в ответ на его прозрачные намеки, но, когда думает, что никто не видит, бросает на эльфа откровенно-жадные взгляды. Алистер относится к Араннаю с недоверием, таким же непробиваемым, как щит Серого Стража. Зевран часто ловил на себе изучающий и настороженный взгляд королевского бастарда и отвечал насмешливой улыбкой и прищуренным взглядом своих медовых глаз. Эльф быстро понял, что Алистер неровно дышит к Мелиссе, слишком уж часто тот смотрел на главу отряда, и не нужно было обладать особым талантом, чтобы разгадать значение этих взглядов: обожание, восхищение, вожделение... да-да, именно в такой последовательности. Однако в том, что страдает от пожирающего его желания, Алистер не признался бы и под пыткой, и последний, с кем стал бы он обсуждать свои чувства — это Зевран, но эльфу это и не требовалось. Мелисса не будет принадлежать несостоявшемуся храмовнику. Никогда. Потому что так решил он — Антиванский Ворон Зевран Араннай. Эта женщина будет его, и никто не сможет помешать эльфу осуществить свой план. Для того, чтобы выжить, ему нужен кто-то достаточно сильный, способный защитить Аранная от Воронов. А кто лучше влюбленной женщины сможет выполнить эту задачу? Только любящая мать, но с этим у эльфа не сложилось. Значит, нужно сделать так, чтобы чародейка в него влюбилась, а что может быть проще? Внимательно понаблюдав за магессой, за ее реакцией на его прозрачные намеки, двусмысленные фразы и утрированно-раздевающие взгляды, Зевран понял, что, скорее всего, в жизни Мелиссы еще не было мужчины. Антиванец кое-что знал о нравах магов, имел дело с несколькими дамами, искусность которых в любовных утехах поражала даже его, изведавшего как женскую, так и мужскую страсть. Но Мелисса была не такой. Эльф знал, что она только успела завершить обучение в Круге и тут же была призвана Дунканом в ряды Серых Стражей. Судя по её отрывочным рассказам, времени на любовь у девушки просто не оставалось. Да и то, что она краснела всякий раз, когда он пристально разглядывал ее стройную фигурку, обтянутую магическим одеянием, специально задерживая взгляд на ее декольте, только подтверждало его догадки. Неизменную улыбку вызывало у Зеврана воспоминание о том, как Мелисса случайно увидела его обнаженным. Тогда эльф только проснулся и как раз собирался одеться, а чародейка без предупреждения ворвалась в его палатку, срочно желая сообщить что-то важное. Увидев Аранная в чем мать родила, магесса застыла на месте. Краска смущения тут же ярко вспыхнула на щеках девушки, а взгляд помимо ее воли буквально прикипел к его телу. Особенно к той его части, что была расположена ниже пояса. Пикантность ситуации заключалась в том, что сон, который антиванец видел за несколько мгновений до пробуждения, был очень уж откровенным. Сказывалось долгое вынужденное воздержание, и тело Аранная отреагировало на почти осязаемые видения соответствующим образом. И сейчас Мелисса могла лицезреть эльфа во всеоружии, если можно так выразиться. — Зевран, я... — смущенно пробормотала Мелисса, опуская глаза. — Я хотела... — Доброе утро, дорогая, — широко улыбнулся он. — Как же ты вовремя! Погляди-ка, что у меня на спине, чешется жутко. Как бы не какая-то тварь ядовитая укусила, — эльф шагнул к чародейке и повернулся к девушке спиной. — Там, под правой лопаткой. — Нет здесь ничего, — быстро сказала она, слегка коснулась кончиками пальцев указанного Араннаем места и поразилась шелковистости его кожи, источающей странный запах, от которого почему-то начала кружиться голова и учащенно забилось сердце. — Ты уверена? — Зевран повернулся к магессе лицом. — Не хотелось бы, знаешь ли, помереть от какой-то неведомой заразы. — С тобой все в порядке, — сказала она, старательно отводя взгляд от дерзко демонстрирующей свою стойкость части его тела. Похоже, внезапное появление Серого Стража нисколько не смутило эльфа. — Это точно? Ведь если ты ошиблась... - он наклонился, поднимая одеяло и набрасывая себе на бедра - хватит смущать девушку, так и до обморока недалеко. Он не планировал появляться перед магессой в таком виде, но раз уж так получилось - стоило дать ей немного полюбоваться собой, но совсем немного. — С тобой все в порядке, — повторила Мелисса и выскочила из палатки Аранная. Она не могла видеть, как на его губах расцвела торжествующая и самодовольная усмешка. «Отлично сработано, — похвалил Зевран сам себя. — Сомневаюсь, что ты так легко забудешь об увиденном сегодня, дорогая». *** Антиванец оказался прав — весь этот день чародейка старательно отводила взгляд в сторону, а если их глаза случайно встречались — тут же опускала голову. Она избегала его общества, разговаривала с кем угодно, даже с этим чурбаном-кунари, но эльфа в упор не замечала. Зевран прекрасно понимал, что Мелисса сейчас чувствует, хотя дни, когда он сам был таким же невинным, миновали очень давно. Да и о каком целомудрии можно говорить, когда речь идет о мальчонке, воспитанном шлюхами в борделе? С этой стороной отношений между полами эльф познакомился задолго до того, как сам стал способен совершить подобное. А о первом своем сексуальном опыте до сих пор неприятно вспоминать. Ничего, кроме боли, в памяти не осталось. Вороны ведь не очень-то церемонились с купленными мальчишками. Ему было всего двенадцать, когда... Браска! Всё это в прошлом, таком далеком, что иногда кажется, это происходило с кем-то другим. Женщины всегда нравились Араннаю больше мужчин, но разве мог он выбирать? Свобода и право выбора появились у эльфа совсем недавно, с момента встречи с Мелиссой. И это именно её смущение напомнило Зеврану прошлое, что же, магесса будет за это сурово наказана! В конце концов, должен же кто-то показать этой хорошенькой брюнетке, чем можно заниматься по ночам и как лучше согреться в холодной палатке. Уступить эту честь Алистеру? Никогда! Весь этот день эльф то и дело бросал на Мелиссу пронзительные, красноречивые взгляды, а когда удавалось случайно встретиться глазами — слегка подмигивал, но не пытался подойти и заговорить сам — не стоит. Так можно всё испортить. А Мелисса упорно пыталась изгнать из сознания увиденную утром картину. Стыдно было даже думать об этом! Но почему постоянно воскресает в памяти запах его тела и ощущение чего-то нежного, так похожего на шелк, ведь именно такой была его смуглая кожа, которой она коснулась. Да уж, нашла время! Разве об этом должен думать Серый Страж, на котором лежит ответственность перед всем Ферелденом?! Проклятье! Почему она не может взять себя в руки? Почему вместо планов по борьбе с порождениями тьмы в голове только одно — его тело, такое красивое и пугающее одновременно, а еще — волнующее, пробуждающее в магессе незнакомые ранее чувства. Нет, Мелисса конечно знала, как выглядит обнаженный мужчина. В Круге они изучали строение человеческих и не только, тел, ведь маг — это еще и целитель, и повитуха, а потому без знания анатомии — никуда. Но одно дело видеть все это на рисунке в книге, другое — вот так прямо перед собой, да ещё и в таком состоянии. Ну почему она тут же не вышла вон из его палатки? Стояла и пялилась на его орудие, как деревенская дурочка. И как же сложно сейчас просто посмотреть на Зеврана — тут же возникает перед глазами совсем иная картина, на которой на эльфе совсем не было доспехов. В этот вечер она не сказала Араннаю ни слова, обходила убийцу стороной, тщетно надеясь, что рано или поздно сумеет взять себя в руки. Но ничего подобного не случилось. Мысли, образы, видения продолжали преследовать магессу, проникнув даже в её сны. Что приснилось Мелиссе в эту ночь — догадаться нетрудно. В этом сне, таком реальном, Зевран вошел в её палатку и без лишних слов скользнул под одеяло. Возразить или закричать она не успела — его губы слились с её, язык проник в ее рот, сплетаясь с языком чародейки, а руки Аранная быстро и ловко снимали с Мелиссы белье. Она попыталась оттолкнуть эльфа и... Проснулась с гулко колотящимся в груди сердцем и тянущей тяжестью внизу живота, губы магессы пересохли, по телу струился пот — да что же с ней происходит? Неужели антиванец чем-то ее отравил? Подмешал какое-то зелье в еду или питье? И что ей теперь со всем этим делать? Кому рассказать о преследующих видениях? У кого просить совета? Винн? Нет, у Мелиссы просто духу не хватит расспрашивать пожилую целительницу о подобных вещах. Лелиана? Только рассказов о воле Создателя и грехах магессе сейчас и не хватает! Остается Морриган. Ведьма из диких земель, стерва, язва и... лучшая подруга. Мелисса прекрасно понимала, что уснуть сегодня уже не сможет, и знала, что колдунья часто бодрствует по ночам — так значит самое время побеседовать, пока все остальные спят. *** Морриган действительно не спала, сидела у костра, продолжая изучать гримуар Флемет, и подняла голову, только когда на страницу упала тень подошедшей Мелиссы, сделав чтение почти невозможным. — Случилось что-то, раз не спишь ты до сих пор? — спросила ведьма, приветливо улыбнувшись. — Да, — Мелисса устроилась рядом с подругой, но посмотреть в золотистые глаза колдуньи так и не смогла. — Мне нужна твоя помощь, совет. — Ты знаешь, я помочь тебе всегда готова, в чем дело мне скажи? — теперь в голосе Морриган слышалась тревога. Слишком уж странный вид был у Серого Стража. — Я... со мной что-то случилось, — выдавила чародейка, все так же не смея поднять глаза. — Зевран... — И что на сей раз сделал он? Скажи мне! — Нет... Ничего... Не то, что ты подумала, — поспешно схватила Мелисса подругу за руку. — Мне... Я... эх, — она тяжело вздохнула. — Похоже, придется рассказать тебе все. Слушая сбивчивый рассказ Мелиссы, так и не посмевшей поднять на собеседницу глаза, Морриган быстро вникала в суть проблемы. О, боги! До чего все было просто! Серому Стражу уже давно пора окончательно распрощаться с детством, а эльф очень даже подходит на роль первого любовника. Хоть Морриган и терпеть не могла Аранная, она догадывалась, что на ложе антиванец не менее искусен, чем на ратном поле. Так что лучшую кандидатуру подобрать сложно! Эльф будет нежен и сумеет сделать знакомство Мелиссы с плотской любовью наименее болезненным. А вот находиться в столь взбудоражено-возбужденном состоянии для любой женщины вредно, независимо от того — маг она или нет. Для чародейки же возбуждение и смятение опаснее стократ. Они могут привести к необратимым последствиям, вплоть до полной утраты контроля над собственными способностями. Когда Морриган сама переживала подобное, Флемет тут же подсказала дочери, что нужно сделать, чтобы восстановить самоконтроль. А вот Мелисса, похоже, понятия не имеет, что причиной её страданий является вовсе не какая-то антиванская отрава, а её собственное тело, давно созревшее для любви. Запертая в Башне, словно в клетке, находящая под неусыпным надзором храмовников и старших чародеев, она просто не имела возможности познать саму себя, не обращала внимания на желания тела. И, вероятно, не нашлось мужчины, способного пробудить в Мелиссе женщину. Араннай это сделать сумел, вольно или невольно — вопрос уже другой, и не Серому стражу его нужно задавать, но результат был налицо. Женская сущность Мелиссы проснулась и громко заявила о себе. Даже сейчас, рассказывая Морриган о своих неприличных снах, чародейка продолжает видеть перед собой обнаженного антиванца, откровенно демонстрирующего ей свое мужское начало. Хорош подлец! Знал, что творил. А лекарство здесь можно только одно посоветовать — сделать это. Отдаться тому, кого желаешь, кто завладел душой и мыслями, кто сумел пробудить. — Ну, что ты скажешь? Ты сможешь сделать противоядие? — умоляюще заглянула Мелисса в таинственно мерцающие в свете костра глаза подруги. — Нет. Здесь не моя потребуется помощь, — усмехнулась Морриган. — Ничем тебя Зевран не отравил. — Но... почему тогда я, — начала чародейка, но ведьма остановила ее жестом. — Все просто, милая моя. Его ты ласки ощутить желаешь, давно пора тебе познать мужчину, ведь ты еще не разделяла ложе ни с кем, не так ли? — Ни с кем, — опустила голову Мелисса. — Ты же знаешь, что я выросла в Круге, а там... За нами постоянно наблюдали... Храмовники, другие чародеи... Мне, конечно, снилось несколько раз, что я... с мужчиной... Но такого я никогда не чувствовала. Ты уверена, что Зевран ничего мне не подлил и не подсыпал? Он ведь прекрасно разбирается в ядах. — Глупышка, — снисходительно усмехнулась Морриган. — Зачем ему подобным заниматься? Давно готова ты уже к любви плотской. А значит, время наступило стать взрослой, понимаешь я о чем? — ведьма взяла Мелиссу за подбородок, заставляя заглянуть себе в глаза. — Ты хочешь, что бы я и он... — договорить чародейка не смогла. — Не я хочу, а ты! Неважно, кто: Зевран иль Алистер, но эльф уместней будет! И хоть терпеть его я не могу, должна сказать, на ложе он искусней, чем наш храмовник нудный однозначно. Однако, выбор за тобой, но сделать это нужно побыстрее! Я не шучу, такое возбужденье способно магии изрядно навредить. Ты ведь не можешь думать ни о чем, кроме него, ведь так? Чародейка закрыла глаза и кивнула. Спорить с очевидным фактом не стоило, да и обмануть Морриган невозможно. — И что же, по-твоему, мне подойти к Зеврану и сказать: «Ты должен со мной переспать?» — спросила Мелисса. — Я не смогу, не сумею, это ужасно. — Никто тебя не просит предлагать себя антивскому убийце, — успокаивающе сжала ведьма руку подруги. — Он сам тебя желает, я же вижу! Ты просто следуй за его желаньем, и оба вы получите тогда то, чего жаждете и грезите ночами. Тогда приличья будут все соблюдены, а если кто и будет недоволен — наплюй на них. То жизнь твоя, и только ты решаешь, с кем и когда разделишь ложе! — И ты думаешь, это поможет? — Мелисса прикусила губу. — Уверена, а если я ошиблась, ты сможешь меня в жабу превратить, — рассмеялась Морриган. — Сама тебе скажу я заклинанье, но думаю, не жить мне на болоте среди пиявок и противных жаб. — Я... я подумаю над тем, что ты сказала. Спасибо и прости, что помешала. — чародейка поднялась. — Нисколько и ничем ты не мешаешь! Я говорила, кажется, уже, что поспешу всегда к тебе на помощь, — Морриган тоже встала. — Но не тяни с решением вопроса, у нас ведь дел иных полно, не так ли? Следующие несколько дней были полны жаркими взглядами, случайными прикосновениями и долгими разговорами у костра. Зевран откровенно намекал, нисколько не скрывая своего желания, она сопротивлялась из последних сил, все еще пытаясь совладать с собственным вышедшим из-под контроля телом и доказать Морриган, что та ошибалась, и она, Мелисса, вполне способна держать себя в руках. Но когда во время боя вместо целительной ауры с её пальцев сорвалась молния, здорово тряхнувшая Стэна, чародейка испугалась не на шутку. К счастью, особого вреда кунари это не причинило, но Морриган заметила случившийся конфуз, укоризненно покачала головой и указала глазами на изящно размахивающего неподалеку клинками Зеврана. Уголки губ ведьмы лукаво приподнялись, а в золотых глазах читалось: «Ну, что я тебе говорила?» *** — Дорогая, у тебя уставший вид. Есть чудесный способ расслабиться, особый массаж, секрет которого знает только тот, кто вырос в борделе, — сказал ей тем же вечером бесшумно подошедший Зевран. — Массаж? — переспросила чародейка, стараясь не обращать внимания на его пальцы, поглаживающие её ладонь. — Но должен сразу предупредить, — Араннай поймал её взгляд. — Все может закончиться несколько иначе. Решать тебе, согласна ты мне довериться? — он сжал задрожавшие пальцы магессы. Повисло молчание, Мелисса слышала только как гулко стучит её сердце, как пульсирует в жилах кровь. А что, если завтра она кого-нибудь серьезно покалечит, не совладав с собственной магией? Да и сколько же можно притворяться, что она вполне способна справиться с собой, а его прикосновения ей безразличны? Хватит. Пора с этим покончить. Она молча кивнула головой и в ответ сжала его руку — теперь пути назад нет. Следуя за Мелиссой в её палатку, Зевран внутренне торжествовал — ну наконец-то! Сегодня упрямая черноволосая девчонка будет принадлежать ему! От одной только мысли в чреслах разгорался огонь — в конце концов он так давно ни с кем не был! Даже на откровенные заигрывания Изабеллы не ответил, тогда, в «Жемчужине», потому что Мелисса ТАКОЙ взгляд на него бросила — мороз по коже пробежал, и всякое желание потискать пиратку, вспомнить былое, тут же испарилось. Не стоило искушать судьбу, ведь таким образом можно испортить всю игру себе самому. А кто сейчас для него важнее: Изабелла или Серый Страж? Ответ очевиден, а потому пришлось сцепить зубы и страдать без женской ласки молча. Но сколько же можно избавляться от терзающего вожделения самостоятельно? Он ведь уже давненько не юноша! Но сейчас чародейка компенсирует ему всё. Задернув полог ее палатки, Зевран повернулся к девушке: — Ну вот, дорогая, наконец-то мы только вдвоем. Если не считать всех этих, — махнул рукой в сторону выхода. — Но они все там, а мы — здесь. Приступим, да? — эльф шагнул к Мелиссе, обвил ее талию руками, почувствовал, что чародейка дрожит, и улыбнулся. — Не бойся, — он осторожно убрал упавший на пылающую щеку девушки черный локон. — Я буду очень осторожен, но если ты еще не готова — скажи сейчас, пока я еще не начал... массаж. — Я готова, Зевран, — Мелисса медленно подняла глаза на Аранная. — Давай уже покончим с этим поскорее. — А ты настроена решительно, друг мой, — продолжая улыбаться, эльф медленно провел рукой по ее телу, чувствуя, как и у него учащается сердцебиение. Когда его пальцы коснулись груди Мелиссы, девушка вздрогнула и подалась назад. — Не пугайся, — он притянул чародейку к себе и поцеловал. Так же, как в том её сне — проникая языком в рот, лаская ее искусно и осторожно, пробуждая странное томление, заставляя дыхание ускоряться. Мелисса положила руки на плечи эльфа, неумело отвечая на поцелуй, который оказался таким долгим и сладким. — Вот видишь, совсем не страшно, верно? — спросил он, отрываясь от губ чародейки. — А теперь позволь мне раздеть тебя. Она снова молча кивнула и плотно зажмурилась, чувствуя, как его пальцы ловко расправляются с застежками, и вот уже ее одежда падает на пол, а следом, судя по шороху, и его доспехи. В палатке было прохладно, но причиной дрожи, пробегающей по ее коже, было вовсе не это, а горячее тело Зеврана, покрывающего поцелуями её шею и плечи, пока антиванец снимал с чародейки нижнее бельё. Лоскуток ткани был сброшен, и сейчас её обнаженная грудь с затвердевшими сосками касалась его груди, а руки эльфа медленно опускались к бедрам Мелиссы. Голова кружилась все сильнее, и чародейка вдруг покачнулась, но Зевран подхватил девушку и медленно, осторожно опустил на походное ложе. Она заставила себя открыть глаза и увидела, что Араннай восхищенно рассматривает её ладное, стройное тело, ласкающими движениями поглаживает грудь, дразняще задевая соски. — Ты очень хороша, дорогая моя, — произнес Зевран, наклоняясь и целуя чародейку в губы. — У тебя чудные грудки, такие нежные и упругие, — его губы сомкнулись вокруг одного из сосков девушки. — Просто прелесть! — правая рука антиванца занялась её второй грудью, ловкие и сильные пальцы убийцы осторожно потирали и покручивали темно-бархатный столбик соска. — Такое сокровище достойно самых изысканных ласк, верно? Тебе повезло, милая моя, ведь никто, кроме меня, не сумеет воздать твоей красоте подобающие ей почести. — Он улыбнулся ей, продолжающей стыдливо краснеть. — И нечего тут смущаться, друг мой, твое тело создано не только для того, чтобы пить, есть и сражаться, а еще и для этого, — он слегка прикусил один из сосков, и Мелисса невольно застонала. — Не стоит сдерживать себя, милая. Зевран желает знать, насколько приятны тебе его ласки, — оторвавшись на секунду от столь возбуждающего занятия, сказал эльф. Следующие несколько мгновений — томительно сладких и жарких, Араннай посвятил вычерчиванию на ее теле замысловатых узоров кончиком языка и горячими губами. Дыхание девушки становилось все чаще, и те самые стоны, которые так желал услышать антиванец, ласкали теперь его слух. — Вот так, дорогая моя, теперь я вижу, что тебе нравится это, — он поцеловал чародейку в шею, — и это, — губы скользнули на грудь, снова захватывая сосок в свой горячий плен. — Зевран, — прошептала она, притягивая эльфа к себе. — Ты же знаешь, что я... — Никогда и ни с кем, — закончил он фразу. — Я знаю, несложно было догадаться, ведь тебя так испугало вот это, — Зевран взял её руку в свою и прижал к своему рвущемуся в бой орудию. — Поверь, ничего страшного в нем нет. Такая же часть меня, как голова или нога, вот только она может доставить тебе куда больше радости, — он удерживал её кисть, не давая отдернуть руку. — Ты ведь хочешь этого, верно? Она облизнула губы и кивнула, чувствуя горячую упругость его плоти и не зная, боится она этой части Зеврана или желает ощутить его внутри своего тела. — Вот и чудесно, значит, ничего не должно препятствовать нам узнать друг друга до конца, а вот эти вещи нам мешают, — он указал на остатки своего и её белья, — долой их! Отпустив её руку, Зевран быстро стащил мешающее белье и усмехнулся: — Я же говорил, что всегда раздеваюсь, как любитель, — подмигнул чародейке, разряжая обстановку и склоняясь над ней, не оставляя времени на страх или сомнения. — Вот так значительно удобней и свободней, — прошептал он, целуя её грудь и медленно опускаясь к животу. Она вздрогнула, когда руки эльфа скользнули по внутренней стороне бедер, слегка разводя их в стороны. И тут же его губы принялись осваивать эту новую территорию, покрывая легкими, горячими поцелуями атласную и нежную кожу. Это было так ново, пугающе и... приятно. — У тебя очень красивые трусики, дорогая, это же шелк, да? — осведомился Араннай, медленно стягивая эту последнюю деталь туалета с Мелиссы. — Но все же без них лучше. Гораздо лучше! Она попыталась прикрыться от его взгляда рукой, ведь никогда еще не видел мужчина эту часть ее тела! Но Зевран поймал её руку, не позволив совершить задуманное. — Ну вот еще! Я не для того снимал с тебя этот кусочек шелка, чтобы ты тут же искала ему замену! — он деланно нахмурился. — Но, если ты так уж хочешь чем-нибудь прикрыться — пусть это будет моя рука. Возразить она не успела — его ладонь скользнула меж её бедер, опустилась на повлажневшее лоно. — О-о-о, я чувствую, что твоя кровь кипит так же, как и моя, — улыбнулся ей Зевран, — я не ошибся в тебе, — пальцы антиванца безошибочно отыскали тот крохотный узелок плоти, прикосновение к которому не оставляет равнодушной ни одну женщину. Не стала исключением и Мелисса — сладко застонала, тут же прикусив губу и невольно подаваясь навстречу его руке. — Да, моя волшебница, да, — пальцы эльфа двигались все быстрее, — позволь себе насладиться этим! — дальше слова стали просто лишними, их заглушил ее громкий вскрик, когда наступивший оргазм заставил тело изогнуться, а пальцы вцепиться в его плечо. — Ну вот, — Араннай поцеловал её в губы, — а теперь прими меня, милая, — устроившись между ее разведенных бедер, он осторожно вошел в чародейку, чувствуя сопротивление и напряжение тела, еще не знавшего мужчины. — Расслабься, не то будет больнее. Ведь сейчас не больно? — заботливо спросил эльф, остановившись и давая ей привыкнуть к нему, хотя тяжелое и частое дыхание выдавало, как сложно Зеврану сдерживать собственную страсть сейчас, когда он уже почти полностью вошел в это тело, которого так жаждал несколько месяцев. — Нет... не очень... Я просто... боюсь, — прошептала она, понимая, как глупо это звучит сейчас, когда его плоть уже проникла в неё. — Не стоит, да и, пожалуй, поздно, — сказал эльф и решительно продолжил вторжение в тело распростертой под ним чародейки. Она застонала громко и протяжно, и он услышал нотки боли в этом стоне, имеющем так мало общего со стоном удовольствия, но останавливаться не собирался, да и не смог бы уже при всем желании — слишком долго он этого ждал. Чтобы не доставлять ей больше боли, Араннай отбросил всякую сдержанность, его движения стали резкими, размашистыми, темп увеличивался с каждым мгновением, и вот Зевран сам застонал так же громко, ощутив, как волна наслаждения захлестывает все его существо. — О, да! — еще один стон сорвался с пересохших губ антиванца. — Это стоило некоторых усилий, верно, дорогая? Что такое? Ты плачешь? — встревожено спросил он, заметив заблестевшие на её ресницах слезинки. — Тебе было настолько больно? — Нет, — она коснулась татуировки на его щеке, провела рукой по шелковистым волосам. — Мне было хорошо. — Врешь, — Зевран поцеловал ее благодарно и нежно. — Я прекрасно знаю, что первый раз всегда бывает не очень-то приятным для того, кого берут. И неважно, мужчина ты или женщина. Возможно, когда-нибудь я расскажу тебе о своем, — он поморщился. — Так что не стоит строить из себя героя и пытаться меня обмануть! Однако я клянусь, что больше не сделаю тебе больно, ты веришь мне? — Да, Зев, — она забавно сморщила нос. — Но это на самом деле было не так уж больно... Скверна куда сильнее терзала меня на посвящении в Серые стражи. — Ну, тогда все замечательно, — широко улыбнулся он, медленно и нехотя покидая её тело и садясь на постели. — Надеюсь, у тебя в палатке есть вода? — Ты хочешь пить? — спросила она, приподнимаясь на локте. — Не только, было бы неплохо нам себя в порядок привести, — Зевран указал взглядом на кровавые пятна на их телах. — Не думаю, что это нас украшает. — Ой, — её щеки снова вспыхнули. — Прекращай смущаться, amora, — улыбнулся он. — Нет ничего постыдного в том, что мы с тобой совершили. Я уже говорил тебе, что секс — одно из любимейших моих занятий. А вскоре и ты полюбишь его не меньше, я обещаю, — эльф поднялся. — Сейчас я все устрою. Пока Зевран разыскивал кувшин с водой и приводил себя в порядок, а потом осторожно стирал свидетельство невинности с тела Мелиссы, с его губ не сходила расслабленно-довольная улыбка. Итак, все вышло, как он и хотел. Отныне Серый Страж — его женщина, а судя по реакции чародейки на его ласки, в жилах у нее не кровь, а жидкий огонь. Она наблюдала за грациозно и бесшумно передвигающимся по палатке обнаженным эльфом, лаская взглядом это красивое смуглое тело, и невольно восхищалась его совершенством. То, что Зевран невероятно хорош собой, признавала даже Лелиана, вот только делить Аранная с кем-либо чародейка не намерена. И плевать, кто был в жизни эльфа до нее — мужчины, женщины, и сколько их было, все это прошлое. А теперь его руки, губы, глаза принадлежат ей и только ей. И как же приятны его нежные, ласковые прикосновения, и даже холодная вода из кувшина кажется таким пустяком, мелочью, неспособной остудить в ней тот жар, что породили ласки Зеврана. — Ты позволишь мне остаться до утра, друг мой? — спросил Араннай, закончив с водными процедурами. — Конечно, а почему ты спрашиваешь? — недоуменно улыбнулась она. — Ну, вдруг ты захочешь побыть наедине с собой и поразмыслить о том, что между нами случилось? Я лично не вижу в этом смысла, но я не женщина, — вздохнул эльф. — Возможно, оставшись здесь, я тебе помешаю. — Нисколько, — она слегка подвинулась, приглашая лечь рядом, что антиванец поспешил сделать. — Я хочу, чтобы ты остался. И не только сегодня, — Мелисса легонько коснулась губ Зеврана. — Ну вот и славно, amora, — он обнял чародейку, а та положила голову на плечо Аранная. — А завтра утром, если ты, конечно, пожелаешь, мы продолжим то, что начали сегодня. И уверяю тебя, дорогая моя, что все будет стократ приятней. А теперь — спокойных снов тебе, — эльф поцеловал её в нос, услышал облегченный и счастливый вздох и расслабленно вытянулся, ощущая на плече теплую тяжесть головы Серого Стража. Пожалуй, не мешает отдохнуть и ему, дабы потом показать Мелиссе, какой должна быть настоящая любовь без слез, сожалений и боли. Но все это будет завтра, а сейчас — спокойных снов...

напиши фанфик с названием Всё под контролем и следующим описанием Альтернативное продолжение 80 серии (истории со "шпионом"), с тегами ООС,Юмор

«В такую ситуацию мог попасть только я! Да ещё этот сумасшедший “шпион” скоро придёт. Надо срочно выбираться, а не то я осуществлю свою детскую мечту: почувствовать себя в роли Джеймса Бонда, только безо всех прелестей его работы - сразу к паяльнику…» Из раздумий Фила вернула скрипнувшая дверь, и вошёл тот, кого Ричардс меньше всего хотел сейчас видеть – Быков. Его лицо светилось злорадством, и Фил чувствовал, что этим дело не кончится. Быков же был счастлив. Перед его взором предстал чудеснейший вид, не только тешивший уязвленную утренним оскорблением гордость, но и дававший простор его садомазохистским фантазиям. Он оглядел американца, крепко привязанного к больничной кровати - что немаловажно, у того был заклеен рот. Быкову уже давно хотелось самостоятельно заткнуть Фила: слишком уж умные и высокохудожественные фразы слетали с этих губ, хотя Быков мог бы предложить им гораздо более интересное и приятное применение. - Ричардс-Ричардс... а я уже начал было верить, что ты врач, - он присел на больничную койку, - а оказывается, вражеский шпион. Трошкина не проведёшь. Он вас насквозь видит, - голос его просто сочился пренебрежением и высокомерием, - Ну, что, не послушался дурака-начальника? А я ведь предупреждал. - Извините меня, пожалуйста, Андрей Евгеньевич... Как же эти слова действовали на него, особенно произнесённые с таким крышесносным акцентом… Быков блаженно прикрыл глаза, но быстро прогнал наваждение и попытался вникнуть в суть сказанного интерном, но, так и не вспомнив филовы слова, решил, что опять ответит что-нибудь колкое. - Может, помочь чем? – он вплотную приблизился к лицу американца. От этого хищного движения по коже Фила пробежал холодок, сладко заныло в паху. - Нет, Андрей Евгеньевич, - нервно ответил парень. - Спасибо, у меня всё под контролем. Вообще этот вопрос юноше показался странным, двусмысленным в данных обстоятельствах. Фил глубоко вздохнул и беспокойно заёрзал на жестковатом матрасе. Халат приподнялся вместе с футболкой, тем самым немного обнажив бледный живот интерна. Это и стало последней каплей для Быкова... «Всё или ничего. В конце концов, если уж начнет брыкаться, можно сослаться на свое специфическое чувство юмора» - рассудил он. Фил же, не обратив в общем счёте никакого внимания, начал оправдывается: - Всё это недоразумение! Трошкин просто невменяем! Быков тем временем незаметно положил ладонь на колено парня и начал неспешно подниматься выше. Фил вздрогнул от неожиданного прикосновения - его как током дернуло от того, что рука руководителя медленно, но верно продолжала свой путь к уж совсем личному пространству, пройдясь по внутренней стороне бедра. - Андрей Евгеньевич?! – возмутился было Ричардс. - Цыц, - Быков приложил палец к губам интерна, что бы тот замолчал, - у шпионов уже выработался иммунитет на пытки, а к подобному не каждый готов, - ладонь остановилась в паре сантиметрах от паха американца. «Прав был Романенко - не надо было так долго воздерживаться, - подумал Фил, отчаянно стараясь не поднимать бедра навстречу руке Быкова - несколько прикосновений, и я уже готов на все» - Филька, - продолжал насмешливо шептать на ухо Быков, - тебе точно не нужна никакая помощь? - сам же Фил не мог сказать и слова. Казалось, что если он откроет рот, то протяжный стон услышит вся больница. - Знаю, что нужна, - продолжал вкрадчиво Быков, - не сопротивляйся… - Нет, - отрезал Фил, - Все под контролем, ваша помощь не нужна. Выпалив эту фразу, американец тихонько всхлипнул. Он, конечно, надеялся, что начальник не услышал, но знал, что надежды эти напрасны. Быков замечал и менее очевидные вещи. Фил, тем не менее, попытался убедить себя, что, возможно, произошло чудо... В конце концов, Ричардс сделал это негромко и надеялся, что Быков принял всхлип за вздох или кашель. Сам же Быков понял, что нужно переходить в более активное наступление. Он смотрел на брюки Фила - тот же был готов лопнуть от стыда и возбуждения, но такая потеря сойдёт за нерациональное использование ценных ресурсов... Следующее, что сделал Андрей - это придвинулся ближе и положил руку на выпуклость брюк. Его ладонь была ласковой и теплой, но Фила внезапно затрясло, и его лоб покрылся испариной, смущала благопристойного иностранца только всё ещё открытая дверь. Умелые пальцы ласкали его внизу, причиняя сладостные муки. Это длилось недолго - когда Быков сжал пальцы, Филу показалось, будто его настигла кратковременная смерть. Испарились все мысли из его головы и, словно со стороны, он услышал собственный сдавленный стон. Фил не знал, сколько прошло времени до тех пор, пока Быков отстранился и убрал руки, но сделано это было вовремя, потому что в палату вломился Трошкин. - Андрей Евгеньевич! Хорошо, что вы здесь! – глаза пациента безумно полыхали, он нервно покосился на привязанного американца. - Этого вражеского лазутчика необходимо хорошенько до

«В такую ситуацию мог попасть только я! Да ещё этот сумасшедший “шпион” скоро придёт. Надо срочно выбираться, а не то я осуществлю свою детскую мечту: почувствовать себя в роли Джеймса Бонда, только безо всех прелестей его работы - сразу к паяльнику…» Из раздумий Фила вернула скрипнувшая дверь, и вошёл тот, кого Ричардс меньше всего хотел сейчас видеть – Быков. Его лицо светилось злорадством, и Фил чувствовал, что этим дело не кончится. Быков же был счастлив. Перед его взором предстал чудеснейший вид, не только тешивший уязвленную утренним оскорблением гордость, но и дававший простор его садомазохистским фантазиям. Он оглядел американца, крепко привязанного к больничной кровати - что немаловажно, у того был заклеен рот. Быкову уже давно хотелось самостоятельно заткнуть Фила: слишком уж умные и высокохудожественные фразы слетали с этих губ, хотя Быков мог бы предложить им гораздо более интересное и приятное применение. - Ричардс-Ричардс... а я уже начал было верить, что ты врач, - он присел на больничную койку, - а оказывается, вражеский шпион. Трошкина не проведёшь. Он вас насквозь видит, - голос его просто сочился пренебрежением и высокомерием, - Ну, что, не послушался дурака-начальника? А я ведь предупреждал. - Извините меня, пожалуйста, Андрей Евгеньевич... Как же эти слова действовали на него, особенно произнесённые с таким крышесносным акцентом… Быков блаженно прикрыл глаза, но быстро прогнал наваждение и попытался вникнуть в суть сказанного интерном, но, так и не вспомнив филовы слова, решил, что опять ответит что-нибудь колкое. - Может, помочь чем? – он вплотную приблизился к лицу американца. От этого хищного движения по коже Фила пробежал холодок, сладко заныло в паху. - Нет, Андрей Евгеньевич, - нервно ответил парень. - Спасибо, у меня всё под контролем. Вообще этот вопрос юноше показался странным, двусмысленным в данных обстоятельствах. Фил глубоко вздохнул и беспокойно заёрзал на жестковатом матрасе. Халат приподнялся вместе с футболкой, тем самым немного обнажив бледный живот интерна. Это и стало последней каплей для Быкова... «Всё или ничего. В конце концов, если уж начнет брыкаться, можно сослаться на свое специфическое чувство юмора» - рассудил он. Фил же, не обратив в общем счёте никакого внимания, начал оправдывается: - Всё это недоразумение! Трошкин просто невменяем! Быков тем временем незаметно положил ладонь на колено парня и начал неспешно подниматься выше. Фил вздрогнул от неожиданного прикосновения - его как током дернуло от того, что рука руководителя медленно, но верно продолжала свой путь к уж совсем личному пространству, пройдясь по внутренней стороне бедра. - Андрей Евгеньевич?! – возмутился было Ричардс. - Цыц, - Быков приложил палец к губам интерна, что бы тот замолчал, - у шпионов уже выработался иммунитет на пытки, а к подобному не каждый готов, - ладонь остановилась в паре сантиметрах от паха американца. «Прав был Романенко - не надо было так долго воздерживаться, - подумал Фил, отчаянно стараясь не поднимать бедра навстречу руке Быкова - несколько прикосновений, и я уже готов на все» - Филька, - продолжал насмешливо шептать на ухо Быков, - тебе точно не нужна никакая помощь? - сам же Фил не мог сказать и слова. Казалось, что если он откроет рот, то протяжный стон услышит вся больница. - Знаю, что нужна, - продолжал вкрадчиво Быков, - не сопротивляйся… - Нет, - отрезал Фил, - Все под контролем, ваша помощь не нужна. Выпалив эту фразу, американец тихонько всхлипнул. Он, конечно, надеялся, что начальник не услышал, но знал, что надежды эти напрасны. Быков замечал и менее очевидные вещи. Фил, тем не менее, попытался убедить себя, что, возможно, произошло чудо... В конце концов, Ричардс сделал это негромко и надеялся, что Быков принял всхлип за вздох или кашель. Сам же Быков понял, что нужно переходить в более активное наступление. Он смотрел на брюки Фила - тот же был готов лопнуть от стыда и возбуждения, но такая потеря сойдёт за нерациональное использование ценных ресурсов... Следующее, что сделал Андрей - это придвинулся ближе и положил руку на выпуклость брюк. Его ладонь была ласковой и теплой, но Фила внезапно затрясло, и его лоб покрылся испариной, смущала благопристойного иностранца только всё ещё открытая дверь. Умелые пальцы ласкали его внизу, причиняя сладостные муки. Это длилось недолго - когда Быков сжал пальцы, Филу показалось, будто его настигла кратковременная смерть. Испарились все мысли из его головы и, словно со стороны, он услышал собственный сдавленный стон. Фил не знал, сколько прошло времени до тех пор, пока Быков отстранился и убрал руки, но сделано это было вовремя, потому что в палату вломился Трошкин. - Андрей Евгеньевич! Хорошо, что вы здесь! – глаза пациента безумно полыхали, он нервно покосился на привязанного американца. - Этого вражеского лазутчика необходимо хорошенько допросить! Я хочу понять кто меня сдал. - Медленно подойдя поближе к кровати, он склонился над всё ещё обездвиженным Филом, - Я знаю, как из этой ищейки всё вытянуть! Вражина! - Не-еет, не стоит, я уже применил собственный метод, – начальник интернатуры подмигнул американцу, снова заткнув ему рот тряпкой, - давайте я вас пока в другую палату переведу – для надёжности. А этот шпион... пусть он здесь пока полежит. Я его вечером навещу…

напиши фанфик с названием Кот из дома... и следующим описанием Моринага оставляет Соичи одного в квартире, а тот, в свою очередь, не перестает думать о своем кохае. Каков же будет результат его размышлений?, с тегами Драма,Нецензурная лексика,ООС,Романтика

Соичи Тацуми лежал на постели своего кохая. Он был серьезно взволнован. Никогда раньше он и Моринага не спорили друг с другом так яростно, как сегодня. Обычно их размолвки заканчивались довольно быстро, и все возвращалось в привычное русло, но почему-то, во время обеда в университетской столовой, все пошло не так. «Может быть, мне следовало согласиться пойти с ним? В конце концов, это даже не выглядело, как его очередная дурацкая попытка пригласить меня на свидание. Он просто хотел, чтобы мы выбрались куда-нибудь выпить, как делали уже много раз. Все-таки, накричать на него и уйти было не самой лучшей идеей.» Глубоко вздохнув, Соичи перевернулся на другой бок. «У меня был шанс исправить это недоразумение, когда мы заканчивали эксперимент в лаборатории, но я просто игнорировал его все это время... Черт! Он пытался все делать правильно и даже, наверное, извиниться. Я должен был просто выслушать его, а не быть таким придурком» — Тацуми был очень зол на себя. Его охватывало чувство раздражения, которое постепенно перерастало в настоящую панику. В мыслях Соичи снова и снова проносились слова, которые кохай сказал ему несколько часов назад, перед тем, как уйти: «Если вы настолько не хотите пойти выпить со мной, сенпай, то я отправлюсь один. Наверное, без вас будет даже лучше, и я смогу подцепить кого-нибудь в баре.» Последнее предложение было произнесено чуть слышным шепотом, и Соичи не был уверен, хотел ли Моринага, чтобы он это услышал, или нет... После этого, его кохай решительным шагом направился к двери. Тацуми даже не нашел слов, чтобы ответить ему, просто послав вдогонку испепеляющий взгляд. «Этот идиот окончательно вывел меня из себя! Да как он только посмел сказать мне такие вещи!» — Соичи не мог ни на минуту забыть об этом — «Он же не станет этого делать, так ведь? После того, сколько раз он говорил, что любит меня, что я для него единственный... Не может же он просто уйти, заявив, что без меня будет лучше и найти себе кого-нибудь в баре. Это невозможно! Не бывать такому!» — Он не будет, — прошептал Тацуми — не будет... Молча лежа на кровати и безразлично разглядывая потолок, Соичи старался не думать о своем кохае, но поскольку эта кровать была его, избавиться от мыслей было не так-то просто. «Я уже спал здесь раньше.» — размышлял Соичи — «Помню, несколько недель назад Моринага заставил меня открыть дверь этой комнаты...» — Когда блондин вспомнил, что произошло дальше, его щеки заалели — «Я же ему тогда всю спину расцарапал» — вспомнил он, как сильно обнимал Моринагу — «А теперь он где-то там и возможно даже с каким-нибудь парнем.» Страх Соичи обострился вновь, он не мог понять, почему он так на это реагирует. Самообладание вернулось к Тацуми через минуту, и он уже был готов бежать за Моринагой. Одумавшись и отскочив от двери, лихорадочно соображая, он понял, что если сейчас пойдет за своим кохаем, то это будет как минимум глупо. Тецухиро всегда понимал его действия, поэтому Соичи старался не совершать ничего, что могло бы привести к недоразумению. В конечном итоге, блондин вновь оказался на кровати своего сожителя. Взглянув на часы, он решил, что необходимо занять ум чем-то кроме этого идиота. Попытка убраться в комнате, пытаясь отвлечься, ни к чему не привела. Затем он, желая расслабиться, долго отмокал в ванной. Это тоже не сработало — голова все еще была забита беспокойными мыслями. Именно поэтому, уже за полночь, когда нужно было ложиться спать, Соичи вернулся в комнату Моринаги, ожидая того, чего и сам не знал. Заснуть он даже не пытался, будучи слишком взбешенным своим глупым поведением. Соичи не знал, поступил бы он правильно, остановив Моринагу. К тому же, «куда-нибудь выбраться» не было синонимом «пойти на свидание», так почему же он отреагировал так бессердечно? «Гори все в аду!» — яростно воскликнул Соичи. Он снял очки и положил их на тумбочку, а затем уткнулся лицом в подушку кохая. «Она пахнет, как Моринага» — светловолосый мужчина глубоко вздохнул, чувствуя себя комфортно, ощущая этот настолько знакомый, едва уловимый запах. «Я знаю, как он пахнет настолько хорошо... Это ведь не нормально, да? Человек не должен знать запах другого человека так отчетливо, не должен вспоминать, как этот человек касался его тела

Соичи Тацуми лежал на постели своего кохая. Он был серьезно взволнован. Никогда раньше он и Моринага не спорили друг с другом так яростно, как сегодня. Обычно их размолвки заканчивались довольно быстро, и все возвращалось в привычное русло, но почему-то, во время обеда в университетской столовой, все пошло не так. «Может быть, мне следовало согласиться пойти с ним? В конце концов, это даже не выглядело, как его очередная дурацкая попытка пригласить меня на свидание. Он просто хотел, чтобы мы выбрались куда-нибудь выпить, как делали уже много раз. Все-таки, накричать на него и уйти было не самой лучшей идеей.» Глубоко вздохнув, Соичи перевернулся на другой бок. «У меня был шанс исправить это недоразумение, когда мы заканчивали эксперимент в лаборатории, но я просто игнорировал его все это время... Черт! Он пытался все делать правильно и даже, наверное, извиниться. Я должен был просто выслушать его, а не быть таким придурком» — Тацуми был очень зол на себя. Его охватывало чувство раздражения, которое постепенно перерастало в настоящую панику. В мыслях Соичи снова и снова проносились слова, которые кохай сказал ему несколько часов назад, перед тем, как уйти: «Если вы настолько не хотите пойти выпить со мной, сенпай, то я отправлюсь один. Наверное, без вас будет даже лучше, и я смогу подцепить кого-нибудь в баре.» Последнее предложение было произнесено чуть слышным шепотом, и Соичи не был уверен, хотел ли Моринага, чтобы он это услышал, или нет... После этого, его кохай решительным шагом направился к двери. Тацуми даже не нашел слов, чтобы ответить ему, просто послав вдогонку испепеляющий взгляд. «Этот идиот окончательно вывел меня из себя! Да как он только посмел сказать мне такие вещи!» — Соичи не мог ни на минуту забыть об этом — «Он же не станет этого делать, так ведь? После того, сколько раз он говорил, что любит меня, что я для него единственный... Не может же он просто уйти, заявив, что без меня будет лучше и найти себе кого-нибудь в баре. Это невозможно! Не бывать такому!» — Он не будет, — прошептал Тацуми — не будет... Молча лежа на кровати и безразлично разглядывая потолок, Соичи старался не думать о своем кохае, но поскольку эта кровать была его, избавиться от мыслей было не так-то просто. «Я уже спал здесь раньше.» — размышлял Соичи — «Помню, несколько недель назад Моринага заставил меня открыть дверь этой комнаты...» — Когда блондин вспомнил, что произошло дальше, его щеки заалели — «Я же ему тогда всю спину расцарапал» — вспомнил он, как сильно обнимал Моринагу — «А теперь он где-то там и возможно даже с каким-нибудь парнем.» Страх Соичи обострился вновь, он не мог понять, почему он так на это реагирует. Самообладание вернулось к Тацуми через минуту, и он уже был готов бежать за Моринагой. Одумавшись и отскочив от двери, лихорадочно соображая, он понял, что если сейчас пойдет за своим кохаем, то это будет как минимум глупо. Тецухиро всегда понимал его действия, поэтому Соичи старался не совершать ничего, что могло бы привести к недоразумению. В конечном итоге, блондин вновь оказался на кровати своего сожителя. Взглянув на часы, он решил, что необходимо занять ум чем-то кроме этого идиота. Попытка убраться в комнате, пытаясь отвлечься, ни к чему не привела. Затем он, желая расслабиться, долго отмокал в ванной. Это тоже не сработало — голова все еще была забита беспокойными мыслями. Именно поэтому, уже за полночь, когда нужно было ложиться спать, Соичи вернулся в комнату Моринаги, ожидая того, чего и сам не знал. Заснуть он даже не пытался, будучи слишком взбешенным своим глупым поведением. Соичи не знал, поступил бы он правильно, остановив Моринагу. К тому же, «куда-нибудь выбраться» не было синонимом «пойти на свидание», так почему же он отреагировал так бессердечно? «Гори все в аду!» — яростно воскликнул Соичи. Он снял очки и положил их на тумбочку, а затем уткнулся лицом в подушку кохая. «Она пахнет, как Моринага» — светловолосый мужчина глубоко вздохнул, чувствуя себя комфортно, ощущая этот настолько знакомый, едва уловимый запах. «Я знаю, как он пахнет настолько хорошо... Это ведь не нормально, да? Человек не должен знать запах другого человека так отчетливо, не должен вспоминать, как этот человек касался его тела и...» — Соичи схватил подушку и прижал ее к себе еще сильнее. Он чувствовал себя странно, как будто чего-то не хватало. «Но чего?» — Соичи удивился, все еще думая о том, что произошло между ним и Моринагой на этой кровати несколько недель назад. «Не может такого быть, что мне не хватает прикосновений Моринаги...» — он вспомнил, как кохай прикасался к нему — так нежно и любяще, что это всегда вызывало легкую дрожь. «Каким-то образом ему всегда удавалось заставить меня, даже если я не хочу...заниматься сексом...» «Кажется, он прикасался ко мне так...» — Соичи провел кончиками пальцев вверх и вниз по шее, вспоминая те ощущения губ Моринаги, целующего его там. Пижама послужила преградой для продолжения действий, поэтому блондин расстегнул половину пуговиц на пути вниз. Теперь у него было больше пространства для прикосновений. Соичи провел пальцами ниже, задевая один из сосков. «Он всегда трогал меня здесь...» — Соичи вспоминал о том, что Моринага делал с его сосками, как он их сжимал, слегка прикусывая. Соски Соичи затвердели в ответ на его собственное прикосновение. Он пытался гладить их так же, как Моринага делал это. «Черт!» — Тацуми застонал, чувствуя, как удовольствие волной пробежало по его телу. Дыхание становилось все чаще и тяжелее, его грудь была полностью открыта. Соичи использовал обе руки, чтобы ласкать открытые участки кожи. «Это так глупо... Всего из-за нескольких прикосновений мне не должно становиться настолько приятно...» Он опустился рукой до талии, задумавшись, стоит ли продолжать, но уже вставший к этому времени член дал о себе знать. — Ахх... — Соичи сдался, и скользнув рукой в штаны, сделав несколько движений вверх и вниз. Вспоминая прикосновения кохая, невольный полустон вырвался из его груди. «Что же он делает... отчего мое тело так остро на него реагирует...? Он отпустил сосок для того, что бы стянуть штаны до середины бедра и возобновил поглаживания. Он хотел, чтобы Моринага был сейчас здесь и... Глаза Соичи распахнулись, он даже не понял, что закрывал их. Его вновь начали наполнять беспокойные мысли, но блондин не мог останавливаться сейчас, зайдя так далеко. Ему нужно было закончить начатое. Используя одну руку для движений вверх и вниз по напряженному члену, а вторую для поглаживания своих сосков, Соичи вновь прикрыл глаза от избытка приятных ощущений глаза. Он тяжело дышал и стонал, чувствуя, как удовольствие все растет. Тацуми вспомнил все эти милые, но очень смущающие глупости, которые кохай шептал ему на ухо, когда они были близки. В его мыслях промелькнули слова Моринаги: «Введите ваши пальцы... прямо сюда...» Соичи вздрогнул, вспоминая то место, куда Моринага хотел чтобы он проник пальцами. «Я не буду делать этого! Ни в коем случае!» — пообещал он сам себе, но ему нужно было кончить — «Это место...когда он трогал меня там...» — Соичи медленно завел руку за спину. Его дыхание ускорилось еще сильнее. Он даже не понял, как начал проталкивать палец сквозь напрягшееся кольцо мышц. Когда же разум догнал тело Тауцми, он зажмурился, но палец не вытащил. Он решил сейчас ни о чем не думать, а сосредоточиться на задаче. Нажать пальцем и протолкнуть его вперед оказалось довольно легко. Это казалось странным, но такое чувство не было чуждо для Соичи. Моринага делал это с ним достаточное количество раз, когда хотел, чтобы они занялись сексом. Но на этот раз Моринаги рядом не было. Соичи был один и отчаянно нуждался в разрядке. Его пальцы двигались одновременно с другой рукой, ласкающей сосок, доставляя немного странные, но приятные ощущения. Соичи ввел палец так глубоко, как только мог. Он был удивлен почувствовав, как его собственные мышцы раз за разом сжимают и разжимают палец. «Я никогда не думал, что можно так себя чувствовать.» Он вытащил палец а затем проник им обратно еще несколько раз. Через некоторое время Тацуми добавил второй, повторив процесс. Когда темп его толчков увеличился, блондин вспомнил инструкции Моринаги: «И не забывайте ласкать себя спереди...это же приятно, чувствуете?» Соичи застонал и начал двигать другой рукой, одновременно поглаживая. Это и правда было намного приятнее, хотя через несколько минут, тяжело дыша и продолжая стонать, Соичи понял, что это начало становиться тщетным. «Бьюсь об заклад, что Моринага может завершить это за пару минут, так почему же я не могу?» — Ах! — Соичи вскрикнул, задев какую-то точку внутри себя. Он выгнул спину, чувствуя, как удовольствие разливается по телу. «Моринага всегда касался этого места...» — вновь найдя эту точку со второй попытки, он громко со стоном вздохнул и покраснел. Слова Тецухиро снова всплывали из дальних уголков подсознания: «...Тогда в Канаде...вы отвечали мне так страстно, что просто не могли запомнить, как...» «Я все еще не верю ему» — тогда в Канаде он просто не смог сдержаться, ощущая прикосновения Моринаги. — Мори...мнх... Соичи не мог понять, почему он делает то, что сразу показалось ему плохой идей. Он это чувствовал. Наступивший момент кульминации заставил Соичи скорчиться от слишком приятных ощущений на кровати, окруженной запахом его кохая. Глаза блондина были закрыты, чтобы он мог представить Моринагу, заставляющего его стонать и который делал все те вещи из-за чего он сейчас и лежит в таком состоянии. Прежде, чем он мог отреагировать каким-либо образом, со стороны двери послышался шепот: — Сенпай?... Соичи распахнул глаза и обернулся в том направлении, откуда послышался голос, шокировано наткнувшись взглядом на своего кохая, застывшего на месте и не верящего в происходящее. ххХххХхх Тецухиро не мог поверить собственным глазам. На его постели лежал сенпай, полностью раздетый и доставляющий удовольствие сам себе пальцами. Вернувшись домой в плохом настроении, Моринага хотел сразу отправиться спать, но сейчас настроение повышалось с невероятной скоростью. Его брюки быстро стали узки в некоторых местах, глядя на сенпая, который сейчас лежал на кровати — такой горячий, возбужденный, уже наверняка готовый и ждущий его прикосновений. Пытаясь не думать об этом, Тецухиро мгновенно оказался перед Соичи, который пытался спрятать пальцы от голодного взгляда своего кохая. — Сенпай... У Моринаги не было слов, чтобы описать то, что он чувствовал в тот момент. Он поцеловал сенпая в губы с нескрываемой страстью и преданностью, зная, что Соичи пытается сопротивляться из-за свого смущения, а не потому, что не хочет этого. Не прерывая поцелуя, Тецухиро двигал руками по открытому для прикосновений телу сенпая, обводя пальцами бугорки сосков и наблюдая за тем, как его зрачки расширились, а щеки ярко покраснели. — Вы хотите этого, сенпай, не так ли? — с усмешкой спросил Моринага, глядя на его губы и полные огня глаза. Услышав этот вопрос, Соичи испуганно поднял взгляд и посмотрел в лицо Тецухиро — Чт... Нет! — он попытался отстраниться Моринага схватил блондина за бедра, располагаясь между ними. — Вы же знаете, что лгать сейчас бесполезно. Судя по тому, что вы делали, когда я вернулся домой, мне кажется, что вы хотели почувствовать там мой член. — Тецухиро коснулся напряженного входа. Он хотел убедиться, что сенпай действительно готов, так как не знал, как долго Соичи ласкал себя до его прихода. — ...нет...я...ммм.... «Он по-прежнему отрицает это. Как похоже на сенпая» — улыбнулся Моринага — «Но на этот раз я не позволю ему уйти от ответа так легко» — Вы что, сенпай? — спросил Тецухиро, нажав пальцем в нужном месте. — Ах! — Вам это нравится, не так ли? Увидев, как сенпай отрицательно покачал головой, Тецухиро самым невинным тоном добавил: — Так...вы говорите, что вы сами делали то, от чего вам неприятно? —  Ему было любопытно, как Соичи отреагирует на это. — Ты идиот? Конечно нет! — воскликнул длинноволосый мужчина — Да? Значит, все-таки вам это нравилось.- Моринага снова надавил на простату, за что был награжден громким стоном. -...ах...стой!... — Вы должны быть более честным, сенпай. — шепотом произнес Тецухиро и про себя добавил — «Так же, как ваше тело» Соичи полностью потонул в ощущениях, цепляясь руками за простынь, его волосы спутались, а по коже стекали маленькие капли пота. Блондин задыхался и стонал, явно нуждаясь в разрядке. Глядя на своего возлюбленного в таком состоянии, Тецухиро понял, что не может больше сдерживаться. Он наклонился ниже и прошептал Соичи на ухо: — Я люблю вас, сенпай — Моринага прикоснулся к губам Тацуми, вкладывая в этот поцелуй все свои чувства. — При...придурок...мм... Тецухиро наблюдал за тем, как сенпай покраснел и отвел взгляд явно будучи слишком смущен. — Так как вы сделали хорошую работу и сами подготовили себя, было бы грех этим не воспользоваться. Тецухиро медленно вошел, следя за изменением эмоций на лице Соичи, который кричал и задыхался, но казалось, что ему не было больно. Моринага остановился, дав сенпаю немного времени привыкнуть в полноте внутри, но его терпения надолго не хватило — Я начну двигаться, хорошо? — Моринага сделал первый толчок. ххХххХхх — Аах... — Соичи не смог сдержать вскрика. Он еще не был готов, но Моринага уже начал двигаться. Это было так ужасно, что Моринага вернулся именно в тот момент, когда он делал то, что был уверен, никогда не сделает в своей жизни. У Соичи не было оправдания своему нелогичному поведению и в довершение ко всему, Тецухиро буквально застал его с поличным. Никогда раньше ему не было стыдно, как тогда, когда он заметил Моринагу, стоящего в дверях и наблюдающего за ним. В тот момент Соичи хотелось провалиться сквозь землю, но все было не так просто. Следующее, что он почувствовал, как губы Моринаги прикоснулись к его собственным с такой силой и страстью, что разум мгновенно отключился. Соичи знал, что Тецухиро намерен делать дальше, как только увидел, как возбудился его кохай. Из-за его прикосновений связно мыслить все еще не получалось. Соичи чувствовал себя совершенно беспомощно, когда кохай вошел в него. Ему требовалось немного времени, чтобы привыкнуть, но Моринага сообщил, что собирается начать двигаться. Соичи не мог подавить стоны, рвущиеся наружу, когда кохай сделал первый толчок. Моринага точно знал что делать, чтобы его сенпай корчился и издавал все эти сладкие и неловкие звуки. — Вы такой замечательный, сенпай. Внутри вас так тесно и жарко — прошептал Моринага в перерывах между толчками, с трудом восстанавливая сбившееся дыхание. — Заткн...кхм...ах... Соичи не понимал, как Моринага без капли стыда и смущения мог говорить такие вещи. Ему правда не хотелось все это слушать, но другого выбора не оставалось. — Вы выглядели таким страстным, когда ласкали себя. Я навсегда сохраню этот образ в своей памяти...Гнх...сенпай... Моринага чуть слышно застонал, почувствовав, как кончики пальцев Соичи коснулись его плеча. Блондин еле переводил дыхание и громко вскрикивал с каждым резким толчком Тецухиро внутрь него. Сдерживаться становилось все труднее и труднее. Тацуми обнял Моринагу и спрятал лицо в его плечо, пытаясь хоть как-то заглушить свой голос. Он был уверен, что его ногти снова болезненно впивались в спину Моринаги, вероятно в очередной раз оставляя следы, но Соичи не мог заставить себя разжать пальцы. Ему нужно было держаться за этого человека, который был единственным с кем Тацуми чувствовал себя защищенным и мог забыть обо всем. Моринага еще долго шептал ему на ухо всевозможные смущающие фразы. Все те чувства, которые кохай передавал Соичи своими прикосновениями, словами и ласками готовы были вырваться наружу в любой момент. Чувствуя приближение развязки, и теряя сознание, Соичи услышал едва разборчивый шепот: — Я люблю вас, сенпай...Я так сильно вас люблю... «Хорошо...» — было его последней мыслью перед тем, как провалиться в пустоту... ххХххХхх Тецухиро пришел в себя после оргазма и обнаружил, что его возлюбленный снова потерял сознание от слишком приятных ощущений. Он усмехнулся — «Ну, я не должен жаловаться. Все это не так легко для него» Моринага вспомнил, каким взглядом смотрел на него сенпай, обнаружив своего кохая, так не вовремя вернувшегося из бара. «Отныне, это будет мой любимый кадр в воспоминаниях об этой ночи» Тецухиро улыбнулся, еще сильнее прижимаясь к объекту своих фантазий и медленно погружаясь в царство сна. Конец ^_^

напиши фанфик с названием Проигравший и следующим описанием Иногда нервы Сонгю просто не выдерживают. , с тегами Драббл

– Хён? – Ухён сидел на краю кровати лидера и тряс его за плечо, в тщетных попытках привлечь к себе внимание. Сонгю устал. Устал от плотного графика, от постоянных тренировок, от бесконечных проблем, которые ему приходилось решать. Но больше всего он устал от Ухёна. От его вечных отмазок от домашней работы, подколок, подстав, нытье на репетициях. В этом был весь Намстар, все, кажется, уже смирились с его сущностью и лидер старательно делал вид, что не замечает всего этого. Просто потому, что ближе Ухёна у него сейчас не было человека. И он согласен был делать его работу, не ругать за проделки, улыбаться в ответ на издевательства. Просто потому, что он был рядом, когда всем остальным не было до Сонгю дела. Но не сегодня. В душе как будто что-то сломалось. Хотя, казалось бы, всё, как всегда – Намстар отмазался и ушёл ужинать с друзьями, а лидер вместо него драил ванну, со злости сломав крышку на банке с чистящим средством. Запульнув щётку в шкаф, он схватился за виски прямо в перчатках, испачканных химическим очистителем, и затряс головой, пытаясь прогнать эту злость или хотя бы запереть её в самый дальний ящик своего сознания. Но не получилось. И сейчас, лёжа на кровати и отчаянно игнорируя Ухёна, лидер сжимал кулаки, держась из последних сил, чтобы не развернуться и не врезать Намстару по лицу. Просто, потому что накипело. Просто, потому что больше нет сил. Ухён ещё какое-то время посидел, молча, просто глядя на спину Сонгю. Но надолго его не хватило. Пнув лидера в плечо, он встал и вышел из комнаты, выключив свет. Сонгю с силой сжал голову руками, чувствуя, как от злости стучит в висках. Всё, что ему сейчас хотелось – это провалиться в сон и проснуться уже завтра утром, когда от сегодняшнего настроения не останется и следа, когда можно будет вести себя, как обычно и улыбаться Ухёну, как будто ничего не произошло. Прошёл почти час, и Гю, наконец-то, справившись с эмоциями, начал проваливаться в сон, когда почувствовал, как чьё-то тело придавило его к кровати, чужая ладонь сжала его левое запястье и почти в самое ухо жарко зашептали: – Я знаю, что ты не спишь. И я знаю, что ты злишься. Губы Ухёна были так близко к уху лидера, что тот чувствовал, как дыхание Намстара пробирается ему прямо под кожу, провоцируя миллионы мурашек, которые в один миг покрыли всё тело. – В чём твоя проблема, Сонгю? – Ухён отстранился и попытался разглядеть лицо старшего. – Ты – моя проблема, – лидер резко втянул в себя воздух и спрятал лицо в подушку. Намстар замер, дожидаясь, когда у Сонгю кончится воздух, и он хотя бы полуобернётся, но лидер не собирался проигрывать это сражение. И тогда, чувствуя горячие губы Ухёна на своей шее, как раз у линии роста волос, Сонгю успел подумать, что нет сражений, в которых бы Намстар не победил. Лидер чувствовал, как от прикосновений младшего его тело предательски дрожит, а правая рука под подушкой непроизвольно сжимает пальцы, комкая простынь. Когда Ухён начал кусать шею Сонгю, тот не выдержал и, шумно полувыдохнув, полупростонав, оторвал голову от подушки, в отчаянной попытке наполнить лёгкие кислородом, чем не преминул воспользоваться Намстар, просунув в образовавшееся пространство правую руку. И Сонгю понял, что снова проиграл, как миллион раз проигрывал до этого и как миллион раз проиграет в будущем. – Почему ты такой? – устало произнёс старший, когда Ухён скользнул губами по его скуле, ещё крепче прижимая лицо лидера к себе. – Перестань, – выдохнул Сонгю и предпринял тщетную попытку высвободиться, но захват Ухёна оказался намного крепче, чем он предполагал. – Расслабься, – прошептал Намстар и лизнул щёку старшего. – Просто расслабься. И лидер чувствовал, как слабеет в этой железной хватке. Как теряет себя, отдаваясь эмоциям, как трепещет всем телом, отзываясь на ласки Ухёна. И как ненавидит себя сейчас за свою слабость, позволяя руке Намстара, отпустившей запястье, скользить под футболкой обжигая тело своими прикосновениями, а его губам целовать шею именно в том месте, где тело резче всего реагирует на ласки, заходясь в судороге наслаждения. Ухён знал все его рычаги, все точки, все тайны лидера и всегда пользовался этими знаниями. И Сонгю не знал любить или ненавидеть его за это. За то, что позволял ему чувствовать себя слабым, и, в кои-то веки, кому-то нужным. Намстар задрал футболку лидера и провёл языком дорожку от шеи вдоль позвоночника, покрывая спину поцелуями и кусая плечи, заставляя Сонгю, резко дышать и кусать подушку, боясь издать предательский стон, который так и рвался из груди. Ухён расцепил свою хватку и сел на лидера верхом, освобождая его от футболки. Сонгю старался ни о чём не думать. Обо всём, что происходит, он в миллионный раз пожалеет как-нибудь потом. Младший склонился над лидером и, за

– Хён? – Ухён сидел на краю кровати лидера и тряс его за плечо, в тщетных попытках привлечь к себе внимание. Сонгю устал. Устал от плотного графика, от постоянных тренировок, от бесконечных проблем, которые ему приходилось решать. Но больше всего он устал от Ухёна. От его вечных отмазок от домашней работы, подколок, подстав, нытье на репетициях. В этом был весь Намстар, все, кажется, уже смирились с его сущностью и лидер старательно делал вид, что не замечает всего этого. Просто потому, что ближе Ухёна у него сейчас не было человека. И он согласен был делать его работу, не ругать за проделки, улыбаться в ответ на издевательства. Просто потому, что он был рядом, когда всем остальным не было до Сонгю дела. Но не сегодня. В душе как будто что-то сломалось. Хотя, казалось бы, всё, как всегда – Намстар отмазался и ушёл ужинать с друзьями, а лидер вместо него драил ванну, со злости сломав крышку на банке с чистящим средством. Запульнув щётку в шкаф, он схватился за виски прямо в перчатках, испачканных химическим очистителем, и затряс головой, пытаясь прогнать эту злость или хотя бы запереть её в самый дальний ящик своего сознания. Но не получилось. И сейчас, лёжа на кровати и отчаянно игнорируя Ухёна, лидер сжимал кулаки, держась из последних сил, чтобы не развернуться и не врезать Намстару по лицу. Просто, потому что накипело. Просто, потому что больше нет сил. Ухён ещё какое-то время посидел, молча, просто глядя на спину Сонгю. Но надолго его не хватило. Пнув лидера в плечо, он встал и вышел из комнаты, выключив свет. Сонгю с силой сжал голову руками, чувствуя, как от злости стучит в висках. Всё, что ему сейчас хотелось – это провалиться в сон и проснуться уже завтра утром, когда от сегодняшнего настроения не останется и следа, когда можно будет вести себя, как обычно и улыбаться Ухёну, как будто ничего не произошло. Прошёл почти час, и Гю, наконец-то, справившись с эмоциями, начал проваливаться в сон, когда почувствовал, как чьё-то тело придавило его к кровати, чужая ладонь сжала его левое запястье и почти в самое ухо жарко зашептали: – Я знаю, что ты не спишь. И я знаю, что ты злишься. Губы Ухёна были так близко к уху лидера, что тот чувствовал, как дыхание Намстара пробирается ему прямо под кожу, провоцируя миллионы мурашек, которые в один миг покрыли всё тело. – В чём твоя проблема, Сонгю? – Ухён отстранился и попытался разглядеть лицо старшего. – Ты – моя проблема, – лидер резко втянул в себя воздух и спрятал лицо в подушку. Намстар замер, дожидаясь, когда у Сонгю кончится воздух, и он хотя бы полуобернётся, но лидер не собирался проигрывать это сражение. И тогда, чувствуя горячие губы Ухёна на своей шее, как раз у линии роста волос, Сонгю успел подумать, что нет сражений, в которых бы Намстар не победил. Лидер чувствовал, как от прикосновений младшего его тело предательски дрожит, а правая рука под подушкой непроизвольно сжимает пальцы, комкая простынь. Когда Ухён начал кусать шею Сонгю, тот не выдержал и, шумно полувыдохнув, полупростонав, оторвал голову от подушки, в отчаянной попытке наполнить лёгкие кислородом, чем не преминул воспользоваться Намстар, просунув в образовавшееся пространство правую руку. И Сонгю понял, что снова проиграл, как миллион раз проигрывал до этого и как миллион раз проиграет в будущем. – Почему ты такой? – устало произнёс старший, когда Ухён скользнул губами по его скуле, ещё крепче прижимая лицо лидера к себе. – Перестань, – выдохнул Сонгю и предпринял тщетную попытку высвободиться, но захват Ухёна оказался намного крепче, чем он предполагал. – Расслабься, – прошептал Намстар и лизнул щёку старшего. – Просто расслабься. И лидер чувствовал, как слабеет в этой железной хватке. Как теряет себя, отдаваясь эмоциям, как трепещет всем телом, отзываясь на ласки Ухёна. И как ненавидит себя сейчас за свою слабость, позволяя руке Намстара, отпустившей запястье, скользить под футболкой обжигая тело своими прикосновениями, а его губам целовать шею именно в том месте, где тело резче всего реагирует на ласки, заходясь в судороге наслаждения. Ухён знал все его рычаги, все точки, все тайны лидера и всегда пользовался этими знаниями. И Сонгю не знал любить или ненавидеть его за это. За то, что позволял ему чувствовать себя слабым, и, в кои-то веки, кому-то нужным. Намстар задрал футболку лидера и провёл языком дорожку от шеи вдоль позвоночника, покрывая спину поцелуями и кусая плечи, заставляя Сонгю, резко дышать и кусать подушку, боясь издать предательский стон, который так и рвался из груди. Ухён расцепил свою хватку и сел на лидера верхом, освобождая его от футболки. Сонгю старался ни о чём не думать. Обо всём, что происходит, он в миллионный раз пожалеет как-нибудь потом. Младший склонился над лидером и, запустив руки тому в волосы и оттянув их, нежно прикусил мочку его уха. Сонгю резко выдохнул и почувствовал, как заныло в паху. Намстар не унимался, путая пальцы в волосах лидера и целуя в том самом месте за ухом, от прикосновений к которому лидер, не сдержавшись, застонал. Другой рукой он пытался стянуть резинку его домашних штанов, но, передумав, приподнялся и потянул лидера за левое плечо, перекатывая его на спину и снова усаживаясь сверху. – Сонгю, – позвал Ухён и склонился к лидеру, касаясь носом его лица. – Посмотри на меня. Старший открыл глаза и крепко сжал губы. Намстар смотрел на него в упор, обжигая своим дыханием, гладя руками волосы, нежно касаясь языком плотно сжатых губ лидера, от чего тот чувствовал, как млеет под напором этих ласк. – Как же ты… – недосказанная фраза Сонгю повисла в воздухе, прерванная грубым поцелуем. Ухён крепко прижимал лицо лидера к себе, кусая его губы, переплетая языки, задыхаясь от возбуждения, чувствуя нарастающее где-то внутри тепло, которое разносилось по венам, заставляя тело напрягаться. Сонгю откинул голову, жадно вдыхая воздух, подставляя шею под грубые поцелуи и покусывания, и совершенно не заботясь о том, останутся ли следы. Старший окончательно капитулировал, когда Ухён, играя языком с его соском, запустил руку в его штаны и крепко сжал уже возбудившийся член лидера. Сонгю рвано дышал и закусывал губу, когда младший начал медленно водить рукой, но, не выдержав, вдруг застонал так, что у Ухёна потемнело в глазах от возбуждения. Желание обладать лидером, таким доступным, таким беспомощным и таким родным, всегда было сильнее Намстара. Сколько он себя не убеждал в том, что всё это не серьёзно, что нет в этом ни чувств, ни привязанности, но всё равно, раз за разом, руки сами тянулись к этому человеку, а в голове пульсировало желание утопить это тело в ласках и поцелуях, заставить заходиться в судорогах, срывать голос, крича его имя, не стесняясь разбудить остальных. А потом крепко сжимать в объятьях, пряча от всего мира, создавая свою собственную вселенную, где всегда всё хорошо и нет никаких проблем. Прокладывая дорожку из поцелуев от пупка Сонгю к паху, Ухён оттянул резинку его штанов, облизал головку члена лидера и легонько подул, от чего старший резко втянул в себя воздух, комкая руками простынь, и застонал сквозь плотно сжатые губы. Этот гортанный звук повис где-то в воздухе, заставляя лидера выгибаться от возбуждения, когда Намстар обхватил губами член Сонгю и вобрал его в себя почти до предела. Старший приподнял голову, пытаясь рассмотреть Ухёна, но пелена возбуждения на глазах слепила, заставляя опять откинуться на подушку. Запустив пальцы в волосы младшего, Сонгю каждой клеточкой своего тела чувствовал наслаждение от ощущения бархатного рта вокалиста, от его горячего языка, его мягких губ, которые обволакивали так нежно и так настойчиво. Лидер был возбуждён до предела. Ещё пара движений и, крепко сжав пальцы на затылке Намстара, Сонгю кончил прямо ему в рот, заходясь в судорогах оргазма, тяжело дыша и облизывая высохшие губы. Ухён, сглотнув, поднялся, вытер рукой выступившие на глазах слёзы и остатки спермы лидера на губах. Наблюдая за тем, как восстанавливается дыхание старшего, он прополз по кровати и уткнулся носом в его щёку. – Ненавижу когда ты такой, – прошептал Сонгю, обнимая Ухёна и ища губами его губы. – Я знаю, – улыбнулся Намстар, гладя рукой живот лидера и отвечая на его такой нежный и такой «правильный» поцелуй.

напиши фанфик с названием Исключительно удачное стечение обстоятельств и следующим описанием PWP без особого намека на сюжет. Описывать нечего, читайте., с тегами Hurt/Comfort,PWP,Underage,Групповой секс,ООС,Романтика,Юмор

Было решительно непонятно, почему крохотный городок в трех часах езды от Лондона стал мишенью для полчищ Акум. Озадаченные Искатели доложили, что Чистой силой там и не пахло в радиусе нескольких километров. Тем не менее, для безопасности местного населения Комуи отправил на миссию всех свободных экзорцистов. А таковых оказалось совсем немного. Если быть совсем точным, их оказалось трое. И обстоятельства сложились таким образом, что именно они, собранные вместе представляли совершенно убийственную компанию. Всю дорогу до пункта назначения в купе только что искры от напряжения не летели. Канда делал вид, что спит, однако приоткрывал один глаз и выразительно хватался за Муген, едва с противоположного сиденья доносился хоть малейший шорох. Аллен шипел на него, грозясь выбросить в окно на полном ходу, а Лави терпеливо успокаивал обе стороны конфликта, хотя на исходе третьего часа сам готов был на стенку лезть. Именно в тот миг, когда напряжение достигло максимума, поезд подошел к станции. Выйдя из вагона, экзорцисты первым делом обнаружили, что Искателя, который должен был их встречать, на платформе нет. За этим неприятным сюрпризом всплыл и еще один - город словно вымер: улицы были пусты - хоть шаром покати. Правда, из окон кое-где выглядывали особо любопытные горожане, прильнув к стеклу и опасливо отодвинув край занавески. В общем, гостиницу они бы не нашли, если бы не Лави. Предприимчивый ученик Книжника ухитрился вывести их к небольшому рыночку, поймать за локоток миленькую торговщицу цветами и последовательно: узнать, где находится гостиница, что происходит в городе, где весь народ, ненавязчиво отрекомендовать себя и своих спутников как отважных спасителей и просто замечательных парней, да еще и записать адресок девушки. Цветочница порозовела кончиками ушей и быстро удалилась, подарив парню фиалку и кокетливый взгляд. - Блядский Кролик... - выдал свою оценку поведения товарища Канда, презрительно кривя уголок губ. - Ревнуешь, Юу? - осклабился в ответ рыжий экзорцист. Мечник "от всего сердца" двинул ему по зубам и успокоился. Вскоре парни дошли до гостиницы, попутно выслушав от Лави причину, по которой вокруг было столь пустынно. - Зараза какая-то появилась - температура, кашель, особенно у детей и стариков. В общем, это первое. А второе, естественно, Акума. Их тут бешеное количество. Было до вчерашнего дня, - спешно поправился он. - А почему они все вдруг исчезли? - Аллен озадачено взъерошил собственные волосы. - Чего не знаю, того не знаю. - ученик Книжника пожал плечами и пригладил седые вихры мальчишки, улыбаясь каким-то своим мыслям. Канда, глядя на них, фыркнул и ускорил шаг. Добравшись наконец до искомого здания, они выяснили, что сюрпризы на сегодня не закончились: в их распоряжении оказался трехместный номер, правда с отдельным душем, но состоящий из одной комнаты, что не вызывало ликования. Впрочем, скандала не получилось, так как едва экзорцисты оказались у стойки хозяина гостиницы, снаружи прогремел взрыв. Не сговариваясь, Канда с Алленом выбежали из помещения, столкнувшись плечами в дверном проеме. На соседней улице отчетливо слышались крики и грохот, а над крышами клубился темный густой дым. Уже через две минуты пара Акум первого уровня внесла свою лепту в импровизированное файер шоу, взрываясь под ударами Мугена. -Юу, так не честно. Все лавры тебе, да? - Лави хитро блеснул глазом, становясь рядом и перехватывая свой молот поудобнее. Для Аллена тоже нашлось немаловажное занятие - стена одного из домов грозила вот-вот рухнуть и мальчишка ринулся помогать его обитателям покинуть опасное место. Выведя на улицу пожилую даму, державшую на руках маленькую девочку, Уолкер обернулся, закрывая лицо от каменной крошки и щепок, летавших вокруг. Внезапно из полуразрушенной комнаты на первом этаже послышался отчаянный крик - маленький мальчик лет пяти оказался зажат между упавшей деревянной балкой и стеной. Особенно не церемонясь, Аллен выворотил балку левой рукой с активированной Чистой силой, правой подхватил ревущего малыша и выбежал наружу. Вовремя - дом позади них сложился, как карточный, раскатывая по мостовой отдельные кирпичи. Седоволосый экзорцист сдал ребенка матери и обернулся к товарищам, которых на некоторое время упустил из виду. Те, похоже, неплохо справлялись и без него. - Пожалуйста, отойдите подальше. - попросил Уолкер напуганных людей, столпившихся позади него. - Здесь опасно. Толпа попятилась и улица быстро опустела. Аллен развернулся и бросился к Лави и Канде, чтобы помочь, но это уже не потребовалось. Сквозь облака густо-серого дыма мало что было видно, однако, по крайней мере, рядом не наблюдалось неуклюжих силуэтов Акума . - Что за... - начал было мечник, но закашлялся и замолк. Дым словно ожил и по

Было решительно непонятно, почему крохотный городок в трех часах езды от Лондона стал мишенью для полчищ Акум. Озадаченные Искатели доложили, что Чистой силой там и не пахло в радиусе нескольких километров. Тем не менее, для безопасности местного населения Комуи отправил на миссию всех свободных экзорцистов. А таковых оказалось совсем немного. Если быть совсем точным, их оказалось трое. И обстоятельства сложились таким образом, что именно они, собранные вместе представляли совершенно убийственную компанию. Всю дорогу до пункта назначения в купе только что искры от напряжения не летели. Канда делал вид, что спит, однако приоткрывал один глаз и выразительно хватался за Муген, едва с противоположного сиденья доносился хоть малейший шорох. Аллен шипел на него, грозясь выбросить в окно на полном ходу, а Лави терпеливо успокаивал обе стороны конфликта, хотя на исходе третьего часа сам готов был на стенку лезть. Именно в тот миг, когда напряжение достигло максимума, поезд подошел к станции. Выйдя из вагона, экзорцисты первым делом обнаружили, что Искателя, который должен был их встречать, на платформе нет. За этим неприятным сюрпризом всплыл и еще один - город словно вымер: улицы были пусты - хоть шаром покати. Правда, из окон кое-где выглядывали особо любопытные горожане, прильнув к стеклу и опасливо отодвинув край занавески. В общем, гостиницу они бы не нашли, если бы не Лави. Предприимчивый ученик Книжника ухитрился вывести их к небольшому рыночку, поймать за локоток миленькую торговщицу цветами и последовательно: узнать, где находится гостиница, что происходит в городе, где весь народ, ненавязчиво отрекомендовать себя и своих спутников как отважных спасителей и просто замечательных парней, да еще и записать адресок девушки. Цветочница порозовела кончиками ушей и быстро удалилась, подарив парню фиалку и кокетливый взгляд. - Блядский Кролик... - выдал свою оценку поведения товарища Канда, презрительно кривя уголок губ. - Ревнуешь, Юу? - осклабился в ответ рыжий экзорцист. Мечник "от всего сердца" двинул ему по зубам и успокоился. Вскоре парни дошли до гостиницы, попутно выслушав от Лави причину, по которой вокруг было столь пустынно. - Зараза какая-то появилась - температура, кашель, особенно у детей и стариков. В общем, это первое. А второе, естественно, Акума. Их тут бешеное количество. Было до вчерашнего дня, - спешно поправился он. - А почему они все вдруг исчезли? - Аллен озадачено взъерошил собственные волосы. - Чего не знаю, того не знаю. - ученик Книжника пожал плечами и пригладил седые вихры мальчишки, улыбаясь каким-то своим мыслям. Канда, глядя на них, фыркнул и ускорил шаг. Добравшись наконец до искомого здания, они выяснили, что сюрпризы на сегодня не закончились: в их распоряжении оказался трехместный номер, правда с отдельным душем, но состоящий из одной комнаты, что не вызывало ликования. Впрочем, скандала не получилось, так как едва экзорцисты оказались у стойки хозяина гостиницы, снаружи прогремел взрыв. Не сговариваясь, Канда с Алленом выбежали из помещения, столкнувшись плечами в дверном проеме. На соседней улице отчетливо слышались крики и грохот, а над крышами клубился темный густой дым. Уже через две минуты пара Акум первого уровня внесла свою лепту в импровизированное файер шоу, взрываясь под ударами Мугена. -Юу, так не честно. Все лавры тебе, да? - Лави хитро блеснул глазом, становясь рядом и перехватывая свой молот поудобнее. Для Аллена тоже нашлось немаловажное занятие - стена одного из домов грозила вот-вот рухнуть и мальчишка ринулся помогать его обитателям покинуть опасное место. Выведя на улицу пожилую даму, державшую на руках маленькую девочку, Уолкер обернулся, закрывая лицо от каменной крошки и щепок, летавших вокруг. Внезапно из полуразрушенной комнаты на первом этаже послышался отчаянный крик - маленький мальчик лет пяти оказался зажат между упавшей деревянной балкой и стеной. Особенно не церемонясь, Аллен выворотил балку левой рукой с активированной Чистой силой, правой подхватил ревущего малыша и выбежал наружу. Вовремя - дом позади них сложился, как карточный, раскатывая по мостовой отдельные кирпичи. Седоволосый экзорцист сдал ребенка матери и обернулся к товарищам, которых на некоторое время упустил из виду. Те, похоже, неплохо справлялись и без него. - Пожалуйста, отойдите подальше. - попросил Уолкер напуганных людей, столпившихся позади него. - Здесь опасно. Толпа попятилась и улица быстро опустела. Аллен развернулся и бросился к Лави и Канде, чтобы помочь, но это уже не потребовалось. Сквозь облака густо-серого дыма мало что было видно, однако, по крайней мере, рядом не наблюдалось неуклюжих силуэтов Акума . - Что за... - начал было мечник, но закашлялся и замолк. Дым словно ожил и пополз на них, отчего Аллен ощутил острое желание сбежать подальше от этого места. Неожиданно откуда-то из эпицентра серой клубящейся массы послышался смех. Канда скрипнул зубами и крепче сжал рукоять катаны, Уолкер невольно вздрогнул, а Лави нахмурил брови, напряженно вглядываясь туда, где должен был находиться противник. Долго вглядываться не пришлось - из дыма, поправляя цилиндр, выступил Тики Микк собственной персоной. Свободной рукой Ной держал какую-то подозрительную шкатулку. При виде троих экзорцистов он поднял брови, противно улыбаясь, и глумливо раскинул руки, словно видел давних друзей. - Ба! Какая встреча! - уголки губ Ноя только что на затылке не сошлись, такой широкой стала его улыбка. Мечник ругнулся сквозь зубы, и приготовился к какому-нибудь подлому выпаду, но похоже было, что Тики не собирался вступать с ними в противоборство. - Какая встреча, - продолжил он. - Жаль, что мне нужно спешить, а то мы непременно бы позабавились. Но скучать вам не придется, - с этими словами Удовольствие Ноя щелкнул замочком шкатулки и бросил её на землю прямо перед экзорцистами. Крышка распахнулась, а содержимое, которое представляло из себя странную блестящую пыль, повисло в воздухе легким облаком. Оглядев результат своих действий, Тики удовлетворенно кивнул и развернулся, вновь исчезая в тумане, оставив оппонентов в легком недоумении. Первым пришел в себя Канда и тут же хотел догнать Ноево отродье, дабы стребовать с него объяснения, но был решительно остановлен Лави. - Не стоит. Кажется, ни Нои, ни Акума сюда больше не сунутся. Незачем рисковать. Аллен, краем уха слушавший товарища, громко чихнул. - Что это было? - А чёрт знает. - ученик Книжника поднял загадочную шкатулку с земли и тщательно осмотрел. - Надо бы Комуи показать. Стой, Аллен. Повернись-ка. - рыжий экзорцист пристально рассмотрел форму товарища и пожал плечами. Ни следа от подозрительной пыли не осело на черной ткани. - Странно. Ладно, сейчас я предлагаю вернуться в гостиницу. Кажется, наша миссия здесь закончилась. Возражений ни у кого не нашлось. Пока они шли по полутемному коридору к своей комнате, Уолкер почувствовал, как неизвестно почему начинают гореть щеки и кончики ушей, будто от поднявшейся температуры. Переступив порог комнаты последним, он слегка задержался, закрывая дверь и вошел в комнату, когда Лави стягивал куртку, сидя на своей кровати, а Канда расстегивал сапоги, опираясь на стену. К горлу отчего-то подкатил комок, а картина действительности начала слегка плыть. Да еще и появилось очень странное и неуместное ощущение, заставившее парнишку покраснеть и попятиться к двери ванной комнаты. - Э...Я в душ первый схожу, ладно? Ученик Книжника вяло махнул рукой. Мечник вообще проигнорировал его слова. Поспешно юркнув за спасительную дверь, Аллен прислонился к прохладной деревянной панели, кладя руку на лоб. "Да что же это такое?" - подумалось ему. Кожа была сухой и горячей, щеки просто пылали. Но еще жарче почему-то было внизу живота. Несмотря на подростковый возраст, когда случаются всякие сбои в организме, приступов неконтролируемого возбуждения до сегодняшнего дня Уолкер у себя не замечал. А меж тем, проблема становилась все навязчивее, требуя немедленного принятия мер. Парнишка сполз на пол, будучи не в силах даже раздеться и дойти до душевой кабинки. Торопливо скинул плащ и неловко расстегнул ширинку, закусывая губу. Жар и желание избавиться от навязчивого возбуждения заглушили даже стыд, и единственным, что его еще могло беспокоить, было то, что Лави с Кандой могли услышать его громкое дыхание и приглушенные стоны. Но и это не стало сдерживающим фактором - он только сильнее прикусил губу и залез рукой в брюки, стремясь побыстрее достичь разрядки. Когда через пять минут Аллен, помывшийся и по прежнему смущенный, завернувшись в большое полотенце вышел из ванной, его глазам предстало необычное зрелище. На кровати Лави удобно расположился не только ученик Книжника, но и Канда. Мечник был без рубашки, в расстегнутых брюках, рядом на полу валялась бандана Лави. Парочка самозабвенно целовалась. Одной рукой рыжий парень перебирал длинные волосы мечника, а другой недвусмысленно поглаживал его ягодицы. В обычном состоянии Уолкер опешил бы, покраснел и выбежал из комнаты, или начал возмущаться, но сейчас почему-то невольно сглотнул, чувствуя как возвращается давешнее возбуждение. Лави оторвался от губ Канды и вместо того, чтобы смутиться, широко улыбнулся. - Не хочешь присоединиться, Аллен? - он поднялся с кровати, сделал несколько шагов к неподвижно стоящему парнишке и ненавязчиво потянул его к себе. Мечник же, стоило им оказаться в зоне досягаемости решительно дернул Уолкера за руку, заставляя повалиться на простыни. Ученик Книжника присел на постель рядом с ними, обнимая Аллена за талию, и прошептал на ухо: - Тебе понравится, вот увидишь. Седоволосый экзорцист послушно расслабился, прижимаясь к горячей гладкой груди. Голову наполнял странный туман, сквозь призму которого происходящее виделось абсолютно правильным и разумным, а предложение присоединиться - весьма заманчивым. Канда тем временем потянул за полотенце, отбрасывая его куда-то в сторону, и уверенно положил руки мальчишке на плечи, притягивая к себе. Крепко взяв его за подбородок, чтобы не вздумал отворачиваться, уверенно поцеловал. Да Аллен и не сопротивлялся особо, даря свой первый поцелуй человеку, с которым до сегодняшнего дня находился в самых отвратительных отношениях, какие только можно представить. Лави сзади задышал ему в затылок, кладя широкую ладонь между лопаток и проводя ей вниз по спине. С другой стороны Канда повторил его движение, скользя от ключиц до пояса брюк слегка прохладными пальцами. Уолкер еле слышно простонал от необычных ощущений. Контраст теплой, немного мозолистой руки ученика Книжника и гладкой, с довольно длинными для парня ногтями, рукой мечника заставил его кожу покрыться мурашками. Рыжий экзорцист слегка усмехнулся, несильным нажатием поворачивая голову мальчишки к себе, и снова целуя. Парень с удовлетворением почувствовал, что его прикосновения вызывают отклик, и перешел к более активным действиям. Развернул Аллена к себе окончательно и принялся поглаживать обнаженную спину, изредка спускаясь чуть ниже. Уолкер отодвинулся, пытаясь вдохнуть поглубже. Глаза у него были мутными, щеки покраснели. Он неожиданно провел розовым язычком по губам, заставив Лави едва слышно простонать. Ему уже хотелось повалить мальчишку на кровать и взять так, как этого требовало собственное тело - быстро и грубо. Но все-таки к садистам ученик Книжника себя не относил, поэтому решил, что можно и потерпеть. Канда тем временем обнял седоволосого за талию, расстегивая его ремень и стягивая, насколько это позволяла поза, штаны. Лави без слов его понял и приподнял Уолкера, позволяя окончательно раздеть того, а заодно и устраивая поудобнее для следующего этапа. Аллен беззвучно ахнул, широко распахивая глаза, когда по его груди прошелся горячий язык, чуть задевая уже напрягшийся сосок. Связь с реальностью он потерял уже тогда, когда его целовал Канда. Слишком редко в своей жизни он получал какую-либо ласку, поэтому сейчас, уже почти ничего не соображая, покорно позволял делать с собой что угодно. Старшие экзорцисты тоже не вполне отдавали себе отчет в собственных действиях, и только у Лави в голове вертелась мысль, что здесь что-то не так. Иначе почему всем троим так внезапно захотелось одного и того же? Впрочем, скоро ему стало не до размышлений. Мечник подвинулся, укладывая Уолкера на кровать так, чтобы тоже иметь доступ к его телу. Седоволосый только простонал, когда еще одна пара рук присоединилась к тем, что уже хозяйничали на его груди. Возбуждение стало практически невыносимым и Канда, почувствовав это, спустился ладонью ниже, обхватывая член мальчишки и даря тому кратковременное облегчение. Ученик Книжника в это время прижался к нежным губам, лаская их языком и изредка покусывая. Он чувствовал, что и сам недалек от потери контроля. Словно в ответ на его мысли мечник пошарил рукой под подушкой и извлек оттуда тюбик со смазкой, хитро ухмыляясь. Улыбнувшись в ответ, Лави вспомнил, что кладя его туда, сетовал, что развлечься сегодня не получится. Вот и обознался, выходит. Запустив пальцы в мягкие светлые волосы, парень принялся касаться лица юного любовника легкими успокаивающими поцелуями. Пальцами ученик Книжника на ощупь нашел сосок мальчишки и несильно сжал, ловя губами новый стон. Канда тем временем уверенно подхватил ноги паренька под коленками, разводя их пошире. Аллен судорожно прижался к Лави, стараясь избавиться от неприятных ощущений, когда почувствовал внутри чужие пальцы. Хоть Канда и старался действовать как можно аккуратнее, но тело, не привыкшее к подобному, сопротивлялось вторжению. - Ну-ну, расслабься, будет гораздо приятнее. - рыжий экзорцист прикусил мочку уха Уолкера, переключая его внимание на ощущения от укуса, который тут же принялся зализывать своим немного шершавым языком. Мечник с благодарностью взглянул на него и добавил второй палец, с усилием продвигая его в судорожно сжимавшееся колечко мышц. Свободной рукой он снова коснулся члена Аллена, заставляя того выгибаться и захлебываться собственными всхлипами-стонами. - Аллен, - ученик Книжника наклонился к самому уху мальчишки, чуть-чуть касаясь его губами - хочешь продолжения? Уолкер уже был не в состоянии мыслить связно. Все окружающее пространство сузилось до ощущений тела, которому было хорошо, но мало. Хотелось больше, острее, чувственнее. Он кивнул, позволяя Лави отстраниться. -Уверен? - Канда легко надавил на внутреннюю сторону бедра, заставляя седоволосого раздвинуть ноги еще шире. -Да... - Аллен крепко зажмурился, чувствуя, что пальцы заменяются чем-то значительно большим. Чтобы отвлечься, мальчишка подумал, что не заметил, когда Канда успел раздеться. -Успокойся, ты слишком зажат. - мечник наклонился, откинул с вспотевшего лба несколько белых прядей и поцеловал мальчишку в висок, губами чувствуя сумасшедший ритм чужого сердца. -Канда...аах... - мальчишка задыхался от непривычных ощущений, вцепившись в единственную твердую опору, бывшую под руками - в плечи Канды. Тело разрывалось от противоречивых желаний. С одной стороны хотелось, чтобы все это скорее прекратилось, с другой, мучительно, до дрожи хотелось ближе прижаться к сильному телу, почувствовать неторопливые движения сильнее и глубже. Лави незаметно оказался за спиной мечника, уже без рубашки. Звякнул ремень. - Кролик, - сквозь стиснутые зубы прошипел темноволосый - ты что удумал? - Ничего. Продолжай, Юу. Аллен всхлипнул, прикрыв рот ладонью. - Черт. - Канда на секунду отстранился, закидывая ноги мальчишки себе на плечи, и снова входя до упора - Так легче? - Д-да... - выдохнул тот. В таком положении хоть и было немного неудобно, но именно так мечник задевал внутри него какое-то особо чувствительное место, прикосновение к которому словно пропускало сквозь мышцы разряд тока. В этот момент Канда снова прекратил двигаться, ощутив, как сзади пристраивается ученик Книжника. - Ты не офигел часом? - Не дергайся, не первый раз же. Уолкер слабо пискнул, когда сверху на него навалилось сразу два тела. Чтобы не придавить его окончательно, мечник уперся руками в постель, удерживаясь на весу. - Юу, давай вместе. - рыжий парень толкнулся бедрами, задавая темп. Аллен еще никогда не был так близок к полной потере рассудка. Жар двух тел, беспорядочные прикосновения и в противовес им размеренные ритмичные движения, заставлявшие едва ли не кричать от острого, чересчур яркого удовольствия... Разрядка наступила, когда Лави, перегнувшись через Канду, поцеловал Уолкера, чуть сжимая руку на напряженном члене подростка. Еще через пару секунд он сам с протяжным стоном кончил, прикосновением к соскам помогая мечнику достичь финиша практически одновременно с ним. Странно, но голова внезапно прояснилась, стоило немного успокоиться и привести в норму дыхание. И вот тогда до Аллена дошло, что именно они сейчас сделали. Он попытался соскочить с кровати, но был довольно уверенно остановлен рукой Лави. - Стой. Ты чего? - Я... Как мы вообще... Лави... - мальчишка был не в состоянии сказать что-либо связное и боялся разреветься прямо здесь. - Ну-ну, не стоит так убиваться. Знаешь, это наверное, из-за той пыли из шкатулки. У меня почему-то голова не соображала до этого момента. Успокойся. - Тебе легко говорить. - Уолкер сбросил его руку со своего плеча, отсаживаясь на самый край кровати. - Я же теперь вам в глаза смотреть не смогу. - Прекрати. - Канда, успевший натянуть белье, сел с другой стороны от него - Это не конец света, да и тебе, похоже, понравилось. - Это из-за пыли. - буркнул Аллен, преодолевая желание хорошенько побиться головой об стену. - А может и нет. - ученик Книжника вновь настойчиво приобнял его за плечи - Знаешь, нам с Юу хотелось бы иметь такого очаровательного любовника. - Так значит, вы давно вместе? - Угу. - пальцы рыжего экзорциста принялись поглаживать розовеющие скулы - И, нам вроде бы удавалось неплохо это скрывать, не правда ли? - Лави, и как ты после такого станешь ко мне относиться? - Ну, - глубокомысленно произнес рыжий парень - мне кажется, мы должны взять на себя ответственность, за то что соблазнили чертовски привлекательного паренька, правда, Юу? - Да. - коротко отозвался мечник - А теперь я предлагаю всем лечь спать. - Ладно. - седоволосый предпринял вторую попытку слезть с кровати, но был со смехом остановлен. - Куда? - Лави притянул его к себе, укрывая одеялом и двигаясь к краю их неширокого ложа. Канда перелез ближе к стене и Уолкер оказался зажат между двумя теплыми телами. Стало очень хорошо и уютно. Особенно когда ученик Книжника чмокнул его в щеку и сонно прошептал: - Мы любим тебя, Аллен. Утро - худшая часть дня, в чем Аллен убеждался не раз и не два. В этот день просыпаться было еще паршивее. Чувство раскаяния за вчерашнее мучило не хуже похмелья. И ко всему прочему болела поясница и мышцы ног. Лави в номере вообще не наблюдалось, Канда спал на кровати напротив. Найдя полотенце, Уолкер хмуро поплелся в ванную, надеясь хоть немного улучшить свое состояние и настроение. Вопреки ожиданиям, горячая вода отнюдь не поспособствовала расслаблению, а холодная не помогла унять головную боль. С обреченным вздохом парнишка выключил воду, отодвинул занавеску и наткнулся на взгляд холодных темных глаз. - Э... С добрым утром, Канда. - стараясь слиться с белой плиткой, Аллен двинулся к тумбочке, на которую положил полотенце. Его там не было. - Не это ищешь? - махровая ткань легла на плечи. - Спасибо. - он попытался вырваться, но не тут-то было. - Дай я вытру, ладно? Если бы голова не болела так сильно, Аллен бы точно решил, что это сон. Мечник аккуратно, можно даже сказать бережно, вытер его с ног до головы, критически оглядывая следы, оставшиеся после прошедшей ночи. Нахмурился. - Повернись спиной, - мальчишка безропотно развернулся, демонстрируя Канде следы от его же пальцев на бледных бедрах. Сильные руки заставили его прогнуться, наклоняясь, и опираясь руками о стенку. Уолкер сжался, не зная чего ожидать. За его спиной щелкнуло, как будто открыли какой-то пузырек. - Я нанесу мазь, иначе потом сидеть не сможешь. Не трясись. Прохладные пальцы мечника, смазанные какой-то густой субстанцией, коснулись ануса мальчишки, смазывая края отверстия. Неглубоко проникли внутрь, заставляя Уолкера охнуть - ощущения были не самыми приятными. - Потерпи. Поначалу всегда так. Седоволосый нашел в себе силы ухмыльнуться: - А потом привыкаешь? Вместо ответа Канда скользнул пальцами глубже, давя на простату. - Будешь много умничать - накажу. Аллен улыбнулся, титаническим усилием сдерживая стон. - Я не против. Только не сегодня - я сейчас еле живой. Канда размазал остатки мази по ложбинке между ягодицами. Развернул мальчишку к себе и коротко поцеловал. Затем отстранился, едва заметно улыбаясь. - Конечно. Одевайся и спускайся вниз - Лави уже пошел хлопотать насчет завтрака. С учетом твоего аппетита. - усмехнувшись, он покинул ванную, а вскоре, судя по стуку шагов, и комнату. Это был первый случай, когда Аллену потребовалось несколько попыток, чтобы завязать ленту на шее - руки дрожали. Когда поезд отошел от станции, в купе царила атмосфера всеобщего благодушия. Сытый и пришедший в себя Аллен сонно смотрел в окно, Канда на противоположном сиденье так же спокойно и сонно разглядывал самого Уолкера. Только Лави напряженно о чем-то размышлял, судя по складочке между бровями. Однако, едва их вагон въехал на длинный подвесной мост, лицо рыжего экзорциста озарилось вспышкой какой-то идеи. Он достал из-за пазухи злополучную шкатулку и, размахнувшись, запустил её в открытое окно. После этого как ни в чем не бывало уселся обратно, довольно улыбаясь. - Я тут подумал, что Комуи лучше не знать о некоторых аспектах нашего путешествия. Канда и Аллен переглянулись и вздохнули с облегчением. Неожиданно ученик Книжника еще раз подскочил, снова что-то задумав. - Аллен, слушай, тебе наверное, сидеть неудобно? Давай, ложись к нам на колени. - одним прыжком он оказался рядом с мечником. Седоволосый с опаской подошел к ним и улегся, удобно устроив голову на коленях Канды. Широкая ладонь тут же по хозяйски легла ему на макушку, слегка поглаживая. Окончательно успокоившись, мальчишка задремал под стук колес, полностью доверившись двоим теперь уже несомненно любимым людям. Тики Микк залпом осушил свой стакан и уронил голову на руку, обещая себе, что это был последний раз, когда он спрашивал у Роад, чего она хочет на день рождения. Но кто же мог предположить, что Мечта Ноя потребует увидеть, как занимаются сексом эти трое экзорцистов?! Да еще и заставила просидеть с ней всю ночь в соседнем номере, где в стене специально было сделано отверстие. И хотя Тики происходящего, слава богу, не видел, но звуков, слышных даже через стену, ему хватило с лихвой. Удовольствие Ноя вновь потянулся к бутылке с виски, благодаря которой он уже второй час "отходил". - Теперь я знаю, что хочу на Рождество! - заявила маленькая извращенка, кружившаяся по комнате. - Нет. - поспешно сказал Микк, вновь наполняя бокал и опустошая его одним глотком. - Я тебе лучше куклу подарю. - Куклы скучные. - протянула Роад. - Зато куда менее опасны для моей психики. - вздохнул бедняга-Ной, впервые в жизни мечтая упиться до полного беспамятства.

напиши фанфик с названием Йевуки женаты и следующим описанием - А Йевуки-то женаты!, с тегами Занавесочная история,ООС,Повседневность,Романтика,Флафф,Юмор

- Йевуки-то у нас женаты, – тянет Шисус, когда Рёук кормит хёна из своей чашки своими палочками. Для них двоих это - вполне обычное действие, в котором они не видят ничего смущающего. И нет ничего такого в том, что Йесон осторожно кончиками пальцев смахивает оставшиеся рисинки с губ младшего. *** - А Йевуки женаты. – ивел-младший решил запечатлеть такую эпичную картину: самая странная парочка Суджу спит в обнимку на кровати Йесона. Голова вечного макнэ покоится на плече у хёна, и слюни заливают рукав футболки; руки старшего обвиваются вокруг хрупкого тела, находясь в опасной близости к попе. *** - Нет, Йевуки - точно семейная пара. – Вукки после утомительной тренировки пытается надеть на спину тяжеленный рюкзак, но Чонун с легкостью выхватывает его из рук младшего, закидывая себе на плечо. Уже в салоне Рёук укладывает свою голову черепашке на колени и быстро засыпает. *** - Йевуки-то у нас женаты. – двое в одной и той же позе смотрят уже третью дораму подряд. Когда Соня пытается выползти из-под горячего тела, получает в щеку поцелуй-клевок и решает остаться на диване. *** - И когда Йевуки успели пожениться? – смеется Сонмин, наблюдая как Йесон с утра умывает Вукки. Сонная мордочка морщится и хмурится под холодными струями, но расплывается в блаженной улыбке, когда маленькие пальчики и ладошки прикасаются к коже. *** - Мать ж моя, Йевуки и правда женаты! – чуть не выкрикнул Хичоль, когда в мужском туалете в щелку подглядел интереснейшую картину: Рёук, опершись на сливной бочок унитаза, стоял раком и подавался каждому толчку Чонуна. Руки старшего заползали под концертный костюм и беспрестанно гладили напряженное тело. Вот тебе и дошутились!..

- Йевуки-то у нас женаты, – тянет Шисус, когда Рёук кормит хёна из своей чашки своими палочками. Для них двоих это - вполне обычное действие, в котором они не видят ничего смущающего. И нет ничего такого в том, что Йесон осторожно кончиками пальцев смахивает оставшиеся рисинки с губ младшего. *** - А Йевуки женаты. – ивел-младший решил запечатлеть такую эпичную картину: самая странная парочка Суджу спит в обнимку на кровати Йесона. Голова вечного макнэ покоится на плече у хёна, и слюни заливают рукав футболки; руки старшего обвиваются вокруг хрупкого тела, находясь в опасной близости к попе. *** - Нет, Йевуки - точно семейная пара. – Вукки после утомительной тренировки пытается надеть на спину тяжеленный рюкзак, но Чонун с легкостью выхватывает его из рук младшего, закидывая себе на плечо. Уже в салоне Рёук укладывает свою голову черепашке на колени и быстро засыпает. *** - Йевуки-то у нас женаты. – двое в одной и той же позе смотрят уже третью дораму подряд. Когда Соня пытается выползти из-под горячего тела, получает в щеку поцелуй-клевок и решает остаться на диване. *** - И когда Йевуки успели пожениться? – смеется Сонмин, наблюдая как Йесон с утра умывает Вукки. Сонная мордочка морщится и хмурится под холодными струями, но расплывается в блаженной улыбке, когда маленькие пальчики и ладошки прикасаются к коже. *** - Мать ж моя, Йевуки и правда женаты! – чуть не выкрикнул Хичоль, когда в мужском туалете в щелку подглядел интереснейшую картину: Рёук, опершись на сливной бочок унитаза, стоял раком и подавался каждому толчку Чонуна. Руки старшего заползали под концертный костюм и беспрестанно гладили напряженное тело. Вот тебе и дошутились!..

напиши фанфик с названием Ночь страсти. и следующим описанием К его губам хочу прижаться, Хочу прильнуть к его груди, В его «люблю» хочу купаться. О, Господи, не осуди... (с) АНYТИК , с тегами AU,PWP,Underage,Инцест,ООС

Ночь страсти Итачи сидел в глубоком кресле с легким раздражением смотря на настенные часы. Стрелка уже перевалила за полночь, находясь где-то в районе двух-трёх часов утра. Парень пытался сконцентрироваться на книжке, которую безуспешно намеревался прочесть уже целых полчаса. Тревогой, а также недовольством Итачи являлся младший брат, который не планировал возвращаться домой. Когда Учиха звонил на сотовый Саске, то слышал один и тот же монотонный голос, который извещал о том, что абонент недоступен в данный момент. Устало потерев переносицу, Итачи прикрыл темные глаза, пытаясь расслабиться. Неожиданно в замочной скважине повернулся ключ, который никак не мог попасть по цели. Но нет ничего невозможного, поэтому через пять минут дверь была открыта, а на пороге стоял покачивающийся Саске. Он держался за стенку, пытаясь удержать равновесие, но было видно, что дается ему это с огромным трудом. Стянув с себя ботинки, он попытался незаметно пробраться в свою комнату, но не тут-то было… — Куда это ты собрался? — холодный голос нарушил мирную тишину комнаты. — Оп-ля, нежданчик! — еле ворочающимся языком произнес Саске, сфокусировав свой взгляд на старшем брате. — К себе в комнату, что непонятного? — Я бы на твоем месте не спешил, глупый отото*, — Итачи приблизился к брату, понимая, что тот в стельку пьян. — Ты где был? — А ты типа моя мамочка? — Парнишка попытался обойти старшего, но не удержал равновесия и чуть было не упал, если бы Итачи не подхватил его вовремя. — Я с друзьями в клубе отдыхал. — Мы договаривались на то, что ты придешь домой к часу ночи. — Итачи решил отвести братца в его комнату, пока тот не расшиб себе лоб. — Мы поговорим об этом утром, ясно? — М-м-м, какие мы грозные, мне нравится, — кривовато усмехнулся Саске, повиснув на парне, чтобы тот помучился. Но, решив, что этого мало, он обнял брата за шею, пьяно протянув во весь голос. — Аники*, я та-а-ак люблю тебя! — Идиот, — закатил глаза Итачи, зная, что Саске становится сумасшедшим, когда напивается до умопомрачения. — В кого ты такой несносный? — Не знаю, — беспечно ответил Саске. Прикрыв темные глаза, он склонил свою голову на грудь брату, задремав по пути. Итачи устало вздохнул, продолжая своё шествие. Во сне Саске был таким невинным и милым, что не верилось, что обычно он угрюм и холоден, как мраморная статуя. Голова юнца была склонена к его грудной клетке, а руки доверчиво обнимали за шею. Итачи почувствовал прилив нежности к родному существу, которое принадлежало ему в данный момент. Вот и комната младшего, открыв дверь ногой, Итачи внёс братишку внутрь, поднося его к кровати. Опустив отото на постель, Итачи вздохнул с тоской, понимая, что нужно переодеть Саске. Расстегнув рубашку, он потянулся к джинсам, но тут произошло нечто, что поразило его до глубины души. — Ита-ачи, да-а-а, — тихонечко прошептал Саске, не открывая своих глаз. Итачи не понял, спит ли братец или же нет? Он нервно сглотнул, решив продолжить свое занятие. Когда юноша приподнял брата за бедра, чтобы снять ненужную вещь, то Саске вновь довольно проурчал. «Чёрт! Что за фигня? — В голове Итачи произошел настоящий бум. — Это он на мои прикосновения так реагирует? Или же в состоянии опьянения не понимает, что происходит?» Парень решил не искушать себя, потому что к своему неудовольствию, его охватило странное возбуждение. Только Итачи попытался уйти, как его схватили за запястье цепкие пальцы, не давая встать с кровати. — Аники, прошу, не уходи! — бархатистый шепот нарушил тихую идиллию, заставляя Итачи вздрогнуть. Саске приподнялся на локтях, выглядя так возбуждающе в расстегнутой рубашке, которая оголяла его мраморную кожу на груди. В глазах появился вполне осознанный взгляд, будто десять минут назад он не шатался из стороны в сторону. Губы юноши были полураскрыты, маня влажным блеском на них. Итачи покорился и сел на кровать, завороженно наблюдая за братиком. Саске провел рукой по спине Итачи, поднимаясь повыше, и, остановившись на шее, он притянул шокированного брата к себе. Всё было как в замедленной съёмке. Итачи не верил,

Ночь страсти Итачи сидел в глубоком кресле с легким раздражением смотря на настенные часы. Стрелка уже перевалила за полночь, находясь где-то в районе двух-трёх часов утра. Парень пытался сконцентрироваться на книжке, которую безуспешно намеревался прочесть уже целых полчаса. Тревогой, а также недовольством Итачи являлся младший брат, который не планировал возвращаться домой. Когда Учиха звонил на сотовый Саске, то слышал один и тот же монотонный голос, который извещал о том, что абонент недоступен в данный момент. Устало потерев переносицу, Итачи прикрыл темные глаза, пытаясь расслабиться. Неожиданно в замочной скважине повернулся ключ, который никак не мог попасть по цели. Но нет ничего невозможного, поэтому через пять минут дверь была открыта, а на пороге стоял покачивающийся Саске. Он держался за стенку, пытаясь удержать равновесие, но было видно, что дается ему это с огромным трудом. Стянув с себя ботинки, он попытался незаметно пробраться в свою комнату, но не тут-то было… — Куда это ты собрался? — холодный голос нарушил мирную тишину комнаты. — Оп-ля, нежданчик! — еле ворочающимся языком произнес Саске, сфокусировав свой взгляд на старшем брате. — К себе в комнату, что непонятного? — Я бы на твоем месте не спешил, глупый отото*, — Итачи приблизился к брату, понимая, что тот в стельку пьян. — Ты где был? — А ты типа моя мамочка? — Парнишка попытался обойти старшего, но не удержал равновесия и чуть было не упал, если бы Итачи не подхватил его вовремя. — Я с друзьями в клубе отдыхал. — Мы договаривались на то, что ты придешь домой к часу ночи. — Итачи решил отвести братца в его комнату, пока тот не расшиб себе лоб. — Мы поговорим об этом утром, ясно? — М-м-м, какие мы грозные, мне нравится, — кривовато усмехнулся Саске, повиснув на парне, чтобы тот помучился. Но, решив, что этого мало, он обнял брата за шею, пьяно протянув во весь голос. — Аники*, я та-а-ак люблю тебя! — Идиот, — закатил глаза Итачи, зная, что Саске становится сумасшедшим, когда напивается до умопомрачения. — В кого ты такой несносный? — Не знаю, — беспечно ответил Саске. Прикрыв темные глаза, он склонил свою голову на грудь брату, задремав по пути. Итачи устало вздохнул, продолжая своё шествие. Во сне Саске был таким невинным и милым, что не верилось, что обычно он угрюм и холоден, как мраморная статуя. Голова юнца была склонена к его грудной клетке, а руки доверчиво обнимали за шею. Итачи почувствовал прилив нежности к родному существу, которое принадлежало ему в данный момент. Вот и комната младшего, открыв дверь ногой, Итачи внёс братишку внутрь, поднося его к кровати. Опустив отото на постель, Итачи вздохнул с тоской, понимая, что нужно переодеть Саске. Расстегнув рубашку, он потянулся к джинсам, но тут произошло нечто, что поразило его до глубины души. — Ита-ачи, да-а-а, — тихонечко прошептал Саске, не открывая своих глаз. Итачи не понял, спит ли братец или же нет? Он нервно сглотнул, решив продолжить свое занятие. Когда юноша приподнял брата за бедра, чтобы снять ненужную вещь, то Саске вновь довольно проурчал. «Чёрт! Что за фигня? — В голове Итачи произошел настоящий бум. — Это он на мои прикосновения так реагирует? Или же в состоянии опьянения не понимает, что происходит?» Парень решил не искушать себя, потому что к своему неудовольствию, его охватило странное возбуждение. Только Итачи попытался уйти, как его схватили за запястье цепкие пальцы, не давая встать с кровати. — Аники, прошу, не уходи! — бархатистый шепот нарушил тихую идиллию, заставляя Итачи вздрогнуть. Саске приподнялся на локтях, выглядя так возбуждающе в расстегнутой рубашке, которая оголяла его мраморную кожу на груди. В глазах появился вполне осознанный взгляд, будто десять минут назад он не шатался из стороны в сторону. Губы юноши были полураскрыты, маня влажным блеском на них. Итачи покорился и сел на кровать, завороженно наблюдая за братиком. Саске провел рукой по спине Итачи, поднимаясь повыше, и, остановившись на шее, он притянул шокированного брата к себе. Всё было как в замедленной съёмке. Итачи не верил, что собственный младший брат, самозабвенно целует его, перехватив инициативу в свои руки. Руки и ноги будто онемели, а разум отказывался подчиняться. Неправильно, ужасно, чудовищно, но так приятно и затягивающее… Саске несильно куснул брата за нижнюю губу, заставляя того встрепенуться. Итачи пришел в себя, поэтому с глухим рыком, он откинул от себя брата, а после, вдавив его в матрац, внимательно посмотрел в глаза оного. Саске с осторожностью наблюдал за старшим из-под приопущенных век, боясь агрессивной реакции. — Что это значит, Саске? — потребовал ответа Итачи, не обращая внимания на свое возбуждение, которое охватило его. Об этом говорил «дружок», который стал по стойке смирно. — Что за глупые шутки? — Я… — Саске не знал, что ответить. Как признаться, что собственный брат сводит его с ума вот уже два года? Это неправильно и аморально. Но и Саске не гей, нет. Просто что-то в брате притягивало его. Он пытался побороть запретные чувства в себе, но каждый раз, когда видел брата выходящим из душа, обвязанным лишь полотенцем, то чувствовал эрекцию в штанах. Пытаясь забыть Итачи, он переспал с половиной потока в колледже, но все тщетно. Женская половина больше не прельщала его, а мужская… Он не смог переспать с парнем, несмотря на то, что было жутко интересно. В глубине души он мечтал отдаться лишь Итачи, чтобы губы брата ласкали его, а руки скользили по телу, даря неведомое наслаждение. А сейчас брат смотрит на него, как на больного, чёрт! Он не признается ни за какие коврижки. Попытавшись отвернуться, он произнес в стенку. — Алкоголь ударил в голову, и я спутал тебя с Хинатой, которая учится со мной. — Ты перепутал меня с какой-то девчонкой? — Разочарование накрыло Итачи. А что он ожидал услышать? Парень не знал радоваться ему или нет. — Саске, тебе нельзя много пить. — Знаю, выйди из комнаты, я хочу спать, — срывающимся голосом прошептал Саске, пытаясь натянуть на себя одеяло. Это было сложно, учитывая, что брат все ещё прижимал его к матрасу, вдавливая своим телом в простыни. Его накачанный торс касался живота Саске, возбуждая младшего до боли в паху. Итачи не хотел, чтобы Саске натворил что-нибудь ещё, поэтому и «обезвредил» его таким способом, не зная, что эти движения лишь сводят отото с ума. — Хорошо. — Итачи попытался встать, но, заметив вселенскую тоску в глазах брата, остановился. Интуиция подсказывала ему сделать то, что разум категорически отрицал. Но сердце поддержало интуицию, поэтому, чуть наклонившись вперед, Итачи мягко коснулся губ Саске, заставляя того раскрыть широко глаза. Парнишка не верил своим глазам, что старший брат лежит на нём и САМ целует его. Было видно, что Итачи насторожен, как гончая перед стартом, и в любой момент готов отскочить, боясь реакции младшего. Этого Саске не мог допустить, поэтому, обвив Итачи за шею, он притянул того ещё ближе. Алкоголь все же присутствовал в организме парня, поэтому он не стал раздумывать о том, что это неправильно. Не сегодня. Их языки сплелись в бешеном танце, борясь за главенство. Дыхание Саске сбилось, когда Итачи победил, и его язык скользнул в рот младшего, хозяйничая там. Воздуха катастрофически не хватало, но это лишь добавляло изюминку, потому что голова начинала кружиться, заставляя испытать доселе неизведанные наслаждения. Все же Итачи отстранился, отчего младший протестующе простонал, не желая отпускать парня из объятий. Чуть улыбнувшись, Итачи уверенней прильнул к шее брата, желая доставить удовольствие. Его язык вырисовывал знаки, которые были известны лишь ему, а Саске, откинув голову назад, пальцами вцепился в волосы старшего, распуская их. Как же давно он мечтал сделать это. Пропустить темные локоны сквозь пальцы, вдохнуть их особый запах. Итачи уже не обращал внимания на то, что это его младший брат, что он парень, что он хочет взять Саске во всех позах, которые только знал. Сейчас на первом месте была всепоглощающая страсть, которая их охватила. Оставляя ярко-красные засосы на коже Саске, юноша плавно спускался вниз, попутно стягивая рубашку брата. Дойдя до соска, он несильно куснул его, почувствовав приглушенный стон Саске. Значит это и есть его чувствительное место? Надо запомнить. Слегка улыбнувшись, Итачи продолжил изучение тела братца, не пропуская и сантиметра. Его сводила с ума бледная кожа Саске, её вкус, а также метки, которые он оставлял, как бы говоря всем, что братик принадлежит только ему. Саске закусил губу, когда Итачи провёл рукой по внутренней стороне бедра, заставляя того задрожать от наслаждения. Старший Учиха в нерешительности остановился, не зная, что делать дальше. Строение тела Саске значительно отличалось от женского, поэтому продолжать свои ласки было затруднительно. Младший понял ступор брата, поэтому срывающимся голосом прошептал: — Просто войди в меня, Итачи. — Его тёмные глаза блестели из-под приспущенных век. — Но, кхм… — юноша попытался скрыть смущение. — Куда войти-то? Саске не стал отвечать, а просто приподнялся на локтях, проведя одной рукой по своим бедрам. Не сказать, что это шокировало Итачи, но все же он почувствовал неловкость момента. Расстегнув молнию на джинсах, он приспустил их, нависая над своим братишкой. Его волосы тёмной завесой обрамили лицо юноши, делая его похожим на падшего ангела. Саске потянулся к нему за поцелуем, ненароком проведя по вставшему естеству брата. «Чёрт! У меня встал на собственного младшего брата», — Итачи подавил нервный смешок, целуя Саске в припухшие уста. Осталась одна формальность, а точнее преграда — трусы. Итачи начал медленно стягивать их с братишки, который учащенно дышал, наблюдая за движениями старшего. Когда младший остался полностью обнаженным, то Итачи стал покрывать его идеальное тело жаркими поцелуями, не пропуская ни сантиметра. Но время для прелюдии подходило к концу, поэтому добравшись до ягодиц младшего, юноша перевернул отото на живот, проведя рукой по спине. Саске облокотился на локти, сжимая в руках простыни, когда Итачи стал входить в него. Откуда старшему было знать о смазке, подготовке и растяжке? Саске стиснул челюсти, пытаясь подавить крик, который из него рвался. Больно! Чертовски больно! Из глаз против воли стали капать слезы, а задний проход словно порвали. Итачи чувствовал, что младшему жутко больно, поэтому стал шептать какие-то успокаивающие слова, пытаясь подбодрить Саске. Увидев драгоценную влагу, которая стекала по щекам отото, Итачи тонкими пальцами смахнул её, а после провел по утончённым губам брата. Саске облизнул пальцы Итачи, заводя того еще больше. Старший почувствовал, что младший немного расслабился, поэтому продолжил движение, проталкивая своё естество дальше. Саске ощущал противоречивые чувства: с одной стороны, садистское удовольствие, а с другой — ноющую боль. Но первое ощущение постепенно затмевало второе, поэтому парень томно застонал, откидывая голову назад. Итачи тоже захлестнули новые ощущения, которые сводили с ума. Его достоинство сжали тугие стенки ануса, даря невероятное чувство. Это не было похоже на то, что было во время секса с девушкой. Намного острее, чувственней и головокружительней? Поставив свои руки на спину братишки, Итачи заставил того прогнуться в пояснице, оттопыривая упругую задницу. Саске чувствовал в себе своего брата, и это сводило его с ума. Так неправильно, запретно и волнующе? Он протяжно застонал, когда Итачи продолжил свои движения, даря неописуемый восторг. Параллельно юноша почувствовал, что по его ноге стекает тонкая струйка крови. А что он хотел? Итачи порвал его, но боль сместилась на второй план, уступая всепоглощающему наслаждению. Итачи стал двигаться немного быстрей, а стоны Саске разносились громким эхом по всей комнате, заводя молодых людей еще сильней. Итачи решил сменить позу, поэтому, заставив Саске повернуться, он подхватил его на руки, сжимая в своих крепких объятиях. Младший обхватил одной рукой аники за шею, а другой вцепился в спину, впиваясь ногтями, откидывая голову назад. Итачи припал губами к ключице братика, жадно целуя и слизывая капли пота, которые блестели в слабом свете лампы. Саске застонал, чувствуя, что разрядка неумолимо приближается. Впившись побелевшими пальцами в спину брата, он, как кошка содрал кожу, но Итачи это только завело. Он впился в обескровленные губы брата страстным поцелуем, чтобы заглушить его стоны, которые становились все более громкими. Не хватало ещё соседей разбудить. Наконец, ему удалось надавить на простату, отчего Саске почти закричал, забившись в экстазе. Парню показалось, что его душа отделилась, а в животе взорвалась бомба, щекоча внутренности. Саске попытался откинуться, выгибаясь в спине, и если бы не заботливые руки брата, то он бы упал. Огненные спазмы прошлись вдоль позвоночника, заставляя Саске выгнуться дугой. Но Итачи еще не получил долгожданного оргазма, поэтому бережно положив брата на кровать, он закинул ноги отото себе на плечи, вдалбиваясь своим хозяйством по самое не хочу. Его движения стали резки, а дыхание рванным, что говорило о скорой развязке. Последний раз вогнав свое естество, юноша почти прорычал, изливаясь во внутрь и навалившись своим телом на брата. Его пробила легкая дрожь, унося в такие высоты, в которых он не бывал до этого. Обняв одной рукой Саске, старший притянул того к себе, прежде чем провалиться в сон. Саске незаметно улыбнулся, позволяя Морфею увести себя в свои владения. Так хорошо ему никогда не было. Любимый аники. ***** Утреннее солнце осветило две фигуры, которые нежились в постели. Саске лежал на груди у Итачи, а тот, в свою очередь, обнимал младшего за плечи. Одна нога Саске покоилась на бедре старшего, а рука над головой аники. Итачи проснулся первым. Разлепив свои веки, он оглядел комнату, боясь, что бурная ночь ему лишь приснилась. Но увидев своего братика, который мирно посапывал, он слегка усмехнулся, убирая непослушную челку отото с глаз. Саске тоже приоткрыл глаза, сладко зевнув. — Доброе утро, мой глупый отото, — прошептал Итачи, притягивая к себе сонного брата. — Как самочувствие? — Я не чувствую ног, а также моя задница, кажется, разорвана, — констатировал Саске, болезненно поморщившись, когда попытался пошевелиться. — Чёрт, Итачи, ты половой гигант? — Не я тебя соблазнил, а ты меня, так что вини себя, — громко рассмеялся Итачи, а после с участием поинтересовался. — Совсем плохо? — Нет, я просто коварно имитирую! — В глазах Саске плясали чертики. Ему не было стыдно за то, что произошло между ним и братом. В конце концов, он долго вожделел своим аники, поэтому был счастлив. Хотя невыносимая боль во всем теле, немного портила картину происходящего. — То-то я думаю, что ты вчера слишком громко стонал для настоящего удовольствия, врунишка. — Итачи с наигранным возмущением попытался столкнуть с себя отото, который не желал покидать его грудь. — Тебе бы в ванную пойти, а то видок не ахти. — Да ну? — с сарказмом заметил Саске, беглым взглядом осмотрев себя. И вправду, видок у него оставлял желать лучшего. На плечах были синяки, а точнее, отпечатки от пальцев брата, на животе и груди виднелись ярко-красные засосы, судя по всему, на шее тоже, ну и в довершение всего, картину завершали кровоподтеки на левой ноге, перемешанные со спермой брата. — Итачи, ты — зверь! — Прости. — Итачи нежно провел по скуле Саске, от чего тот довольно прикрыл глаза. — Могу ли я загладить свою вину? — Можешь, — загадочно ответил Саске, попытавшись встать с кровати. Кое-как обмотавшись простыней, он хотел пойти в сторону ванны, но переоценил свои возможности. Ноги тут же подкосились, отказываясь куда-либо идти. Поэтому юноша чуть не поцеловался с ворсистым ковром на полу, если бы Итачи вовремя не подхватил его. — Ну ты и дурак, а вообще, твое поведение, как у девственницы после брачной ночи. Они тоже не могут ходить, — пошутил Итачи, прижимая к себе сконфуженного отото. Поцеловав брата в лоб, Итачи направился в сторону душевой. — Это радует, что я у тебя первый. — Надеюсь, что последний, — буркнул Саске, а после с предвкушением протянул. — Ты примешь со мной ванну? — Ну должен же кто-то поддерживать тебя, чтобы ты не расшиб себе голову. — Пожал плечами Итачи, заметив, что младший нахмурился, он прошептал тому на ушко. — А еще потереть спинку. — Учти, я очень люблю принимать ванну. — Саске обнял брата за шею, чтобы не потерять равновесие. — И процедура может затянуться надолго. — Жду не дождусь. — Итачи ногой распахнул дверь в ванную, занося своего любимого отото. ***** И после соседи долго возмущались тому, что с потолка капала вода, затапливая их сверху. А также их смущали неприличные стоны, которые не прекращались, несмотря на то, что они стучали шваброй, пытаясь предотвратить звуки. Видимо, кому-то было очень хорошо. Объяснения: Аники — обращение к старшему брату. Отото — обращение к младшему брату. От автора: http://vk.com/album-38078314_158534949 — Вы можете посмотреть картинки к фанфику здесь. Они Вас порадуют, честно) Вступайте в группу и оценивайте картинки) =) А также оцените видеоролик, который я нашла, ибо он идеально подходит к моему фанфику. http://www.youtube.com/watch? v=qFl1AAJNL-Q&feature=channel&list=UL — буду ждать Вашего мнения и комментариев касательно фанфика/картинок и ролика) =)

напиши фанфик с названием Голос и следующим описанием Этому голосу невозможно противиться. Он подавляет. Делает слабым., с тегами PWP,Романтика

Звук поворачивающегося в замке ключа. И голос: - Теперь здесь только мы вдвоем, Тецу. Куроко задрожал. Он всегда дрожал, когда в этом голосе появлялась легкая хрипотца, означающая, что его владелец начинает возбуждаться. И возбуждать. Раздался скрип металла о бетон пола: Аомине придвинул скамью к шкафчикам. - Так нам будет удобнее. Садись. Только сперва разденься. Этому голосу невозможно противиться. Он подавляет. Делает слабым. И руки сами потянулись к пряжке ремня. Пока Куроко раздевался, голос комментировал. Он любил это делать. - Какой же ты красивый. Твоя кожа белее и нежнее, чем у любой девчонки. Мне кажется, или ты снова похудел?.. Зачем, дурачок? Ты и так стройный. Когда ты уже начнешь есть больше? Я же вижу все твои ребра. И выпирающие ключицы… Хочу укусить их, и провести ладонями по ребрам, и пальцами проследить каждое. Я хочу тебя, Тецу. Теперь у Куроко задрожали и пальцы. Хорошо, что он почти разделся. Чем сильнее возбуждение, тем более сексуальным становился голос. И от его звуков можно было сойти с ума. Если только не сделать так… - Люблю, когда ты меня целуешь. Люблю твои губы, твой язык, твою напористость. Поцелуй давал пусть небольшое, но облегчение, возможность ненадолго прийти в себя и собраться с мыслями. Не дать себе сразу потонуть в слуховой эйфории. Пока еще можно было смотреть, а не только слушать. Пока еще можно было сохранять контроль. Но это ненадолго… - Теперь садись. Лицом ко мне. Обопрись спиной о шкафчики. Уже скоро. Когда он начинал говорить такими короткими фразами, это означало, что он тоже теряет контроль над собой и компенсирует это контролем над ним. Возбуждение росло, оно отражалось на лице, теле, и смотреть становилось все сложнее. - Мне нравится наблюдать за тем, как ты двигаешься. У тебя почти кошачья грация. Так плавно, так… Это страшно. Полностью терять над собой контроль всегда так страшно. Но голова кружилась от звуков его голоса, и теперь там только он – хриплый, тягучий, одновременно резкий и нежный. Голос растекался по жилам вместо крови, наполняя все тело возбуждением, и остановить это было невозможно. Это страшно… и это прекрасно. - Ну же, Тецу, не зажимайся. Опусти ноги по обе стороны от скамьи. Разведи их шире. Покажи мне себя. Красивый… Ты самый красивый. Как же я тебя хочу! Но здесь неподходящее место. Тебе придется сделать все самому. Давай, дотронься до себя. Я хочу увидеть, как ты будешь себя ласкать. Пока мне хватит и этого. Закрой глаза, просто чувствуй… Все. Больше некуда было отступать. Стоило Куроко закрыть глаза, и весь мир сузился до звуков этого голоса. Не осталось ничего другого: ни собственной воли, ни раздевалки, ни холода металла за спиной, ни ощущений – ничего, кроме удовольствия слышать его. - Да, Тецу, так. Сожми его ладонью. Сильнее. Двигай рукой. Да, так. Коснись большим пальцем головки. Надави слегка. Чувствуешь? Тебе нравится? Тебе хорошо? Куроко только застонал в ответ. Его тело горело от звуков голоса и дрожало все сильнее, а ощущения начали скапливаться в его члене. Напряжение. Боль. И удовольствие. Звякнувший о пол металл Куроко воспринял где-то на периферии. Аомине тоже разделся. И сел напротив, чтобы видеть, чтобы смотреть. Чтобы дрочить, глядя на него. - Мне хорошо. Мне достаточно просто смотреть на тебя. На то, как ты это делаешь. «А мне слышать…» - Еще, Тецу! Быстрее! Я скоро… «Не стони так! Это слишком… твой голос… а-а-ах!» - Когда… ты… так… стонешь, когда… кончаешь… я… А-а-а! Куроко слышал тяжелое дыхание. Свое – неважно, его – так же прекрасно, как и его голос. Шум крови в ушах – сильный, громкий, но для Куроко только звуки его голоса важнее всех. И есть только одна фраза, сказанная им, от которой он готов кончить сразу же без всяких прелюдий… - Я люблю тебя, Тецу.

Звук поворачивающегося в замке ключа. И голос: - Теперь здесь только мы вдвоем, Тецу. Куроко задрожал. Он всегда дрожал, когда в этом голосе появлялась легкая хрипотца, означающая, что его владелец начинает возбуждаться. И возбуждать. Раздался скрип металла о бетон пола: Аомине придвинул скамью к шкафчикам. - Так нам будет удобнее. Садись. Только сперва разденься. Этому голосу невозможно противиться. Он подавляет. Делает слабым. И руки сами потянулись к пряжке ремня. Пока Куроко раздевался, голос комментировал. Он любил это делать. - Какой же ты красивый. Твоя кожа белее и нежнее, чем у любой девчонки. Мне кажется, или ты снова похудел?.. Зачем, дурачок? Ты и так стройный. Когда ты уже начнешь есть больше? Я же вижу все твои ребра. И выпирающие ключицы… Хочу укусить их, и провести ладонями по ребрам, и пальцами проследить каждое. Я хочу тебя, Тецу. Теперь у Куроко задрожали и пальцы. Хорошо, что он почти разделся. Чем сильнее возбуждение, тем более сексуальным становился голос. И от его звуков можно было сойти с ума. Если только не сделать так… - Люблю, когда ты меня целуешь. Люблю твои губы, твой язык, твою напористость. Поцелуй давал пусть небольшое, но облегчение, возможность ненадолго прийти в себя и собраться с мыслями. Не дать себе сразу потонуть в слуховой эйфории. Пока еще можно было смотреть, а не только слушать. Пока еще можно было сохранять контроль. Но это ненадолго… - Теперь садись. Лицом ко мне. Обопрись спиной о шкафчики. Уже скоро. Когда он начинал говорить такими короткими фразами, это означало, что он тоже теряет контроль над собой и компенсирует это контролем над ним. Возбуждение росло, оно отражалось на лице, теле, и смотреть становилось все сложнее. - Мне нравится наблюдать за тем, как ты двигаешься. У тебя почти кошачья грация. Так плавно, так… Это страшно. Полностью терять над собой контроль всегда так страшно. Но голова кружилась от звуков его голоса, и теперь там только он – хриплый, тягучий, одновременно резкий и нежный. Голос растекался по жилам вместо крови, наполняя все тело возбуждением, и остановить это было невозможно. Это страшно… и это прекрасно. - Ну же, Тецу, не зажимайся. Опусти ноги по обе стороны от скамьи. Разведи их шире. Покажи мне себя. Красивый… Ты самый красивый. Как же я тебя хочу! Но здесь неподходящее место. Тебе придется сделать все самому. Давай, дотронься до себя. Я хочу увидеть, как ты будешь себя ласкать. Пока мне хватит и этого. Закрой глаза, просто чувствуй… Все. Больше некуда было отступать. Стоило Куроко закрыть глаза, и весь мир сузился до звуков этого голоса. Не осталось ничего другого: ни собственной воли, ни раздевалки, ни холода металла за спиной, ни ощущений – ничего, кроме удовольствия слышать его. - Да, Тецу, так. Сожми его ладонью. Сильнее. Двигай рукой. Да, так. Коснись большим пальцем головки. Надави слегка. Чувствуешь? Тебе нравится? Тебе хорошо? Куроко только застонал в ответ. Его тело горело от звуков голоса и дрожало все сильнее, а ощущения начали скапливаться в его члене. Напряжение. Боль. И удовольствие. Звякнувший о пол металл Куроко воспринял где-то на периферии. Аомине тоже разделся. И сел напротив, чтобы видеть, чтобы смотреть. Чтобы дрочить, глядя на него. - Мне хорошо. Мне достаточно просто смотреть на тебя. На то, как ты это делаешь. «А мне слышать…» - Еще, Тецу! Быстрее! Я скоро… «Не стони так! Это слишком… твой голос… а-а-ах!» - Когда… ты… так… стонешь, когда… кончаешь… я… А-а-а! Куроко слышал тяжелое дыхание. Свое – неважно, его – так же прекрасно, как и его голос. Шум крови в ушах – сильный, громкий, но для Куроко только звуки его голоса важнее всех. И есть только одна фраза, сказанная им, от которой он готов кончить сразу же без всяких прелюдий… - Я люблю тебя, Тецу.

напиши фанфик с названием 1. Судьбоносное знакомство и следующим описанием Первая встреча главных героев. Первое впечатление и первое превращение. , с тегами Повседневность,Романтика,Фэнтези

По живописному коридору из череды колонн-арок с гильотинами Мака Албан ходила регулярно – не потому, что давно уже училась в Академии или часто оказывалась “на ковре” её основателя. Чаще всего в Комнату Смерти её приводила необходимость пообщаться с не в меру любвеобильным папочкой – не то Спирит считал, что при Шинигами-сама девочка проявит милость, не то просто боялся встретиться с дочерью наедине. Но сейчас, к счастью – и прежде всего счастью папы – Мака направлялась в странное помещение, где обитал Шинигами-сама, исключительно по его просьбе. Дежурный разговор по поводу того, как прошел день на занятиях с оптимистичным: "Ну вот и ладушки! Значится, все круто!" в итоге привел к: "Ну типа есть тема перетереть... Давай быстренько чеши ко мне!" — Шинигами-сама?.. – Мака не заметила, как кончился, казалось, бесконечный коридор, и она уже стояла на пороге Комнаты Смерти. – Вы хотели меня видеть? — Опа-опа! Какие люди! Заходи-заходи! — жизнерадостно, как всегда, отозвался Шинигами-сама, хлопнув в белые ладоши. Мака привычно поднялась на круглое возвышение посреди этого странного кладбища, на которое, помнится, первый раз очень удивленно таращилась. — Что-то случилось, Шинигами-сама? – поинтересовалась девочка. — Да, есть к тебе одно дельце, Мака-чан, типа важное да неотложное... — проговорил как в нос директор Академии. — Но сначала хочу у тебя уточнить — как у тебя там дела с Оружием? — А, н-ну... – весь боевой настрой юной студентки Академии как-то быстро улетучился. Многие, с кем она училась, уже нашли себе партнера и постигали тонкости работы Оружия и Повелителя на практике. Маке же только и оставалось, что старательно заучивать прописные истины, штудировать учебники и надеяться на появление новых одноклассников, среди которых она найдет партнера. У нее уже была неудачная попытка знакомства с девочкой, которая имела в облике Оружия вид гигантского сюрикена, но даже не смогла его поднять и чуть не порезалась об острые концы. К тому же были ещё две тщетных попытки, о которых дочь нынешней Косы Шинигами-сама вспоминала с позором и твердым убеждением, что «теперь-то я точно найду свое Оружие!». — Ясно-ясно, — тут же замял тему Шинигами-сама. — Забей. Я вот что кумекаю, Мака... Есть у нас тут один пацанчик, новенький. Ему бы втереться в коллектив, малость пооткрыться, есть ведь потенциал! Может, ты попробуешь с ним поработать, и все будет чики-пуки? — Новенький? – Девочка подняла неловко потупившийся было взгляд на Бога. – Ну... ладно, я попробую. – Она равнодушно пожала плечами, прикидывая, кем окажется этот парень, и, кажется, запоздало сообразила о том, что имел в виду последними словами Шинигами-сама. – Поработать?! – уточнила Мака. – Он... он Оружие? — Сечешь фишку! — тут же возрадовался Шинигами-сама. — Погоди малость... — Бог Смерти повернулся к своему зеркалу. По гладкой темной поверхности прошлись волны, и в маленьком квадратном окошечке появилось лицо Косы Смерти. — Мака-чан! Как ты?! Давно не виделись, совсем забила на своего старого пап... — Спирит-кун! — прервал обильный слезоразлив мужчины Шинигами-сама. — Забей парнише стрелку у меня! — Парнише?.. — Да, Соул-кун... — Аааа! Сейчас буду! — Ага, покеда. Едва на глади зеркала появилось лицо папочки Мака скорчила мину, отвернувшись и не особенно то слушая разговор. Единственное, что она отметила – имя новенького, Соул. Теперь она хоть что-то знала о кандидате в её партнеры. Оставаться одной так долго было уже просто невозможно, Мака, казалось, одна из компании ребят, с которыми она хоть как-то общалась, была без партнера. И для нее, для дочери такой сильной Повелительницы, которая смогла создать Косу Смерти для самого Шинигами-сама, это было крайне обидно и унизительно. Не то, чтобы Мака сходу вспомнила свое «теперь-то я точно найду свое Оружие!» — заявлять столь уверенно она хоть и хотела, но боялась. Поэтому без особых надежд и самоубеждений решила просто встретиться с новеньким, показать Академию... А там будь что будет. Через несколько минут в Комнату Смерти пришел Спирит... и привел с собой мальчишку — ровесника Маки. На первый взгляд его внешность была немного удивительной – светло-пепельные, почти белые волосы торчащие бешеным вихрем в одну сторону из под повязки, светлая кожа. Одет парень был совсем не как примерный студент Академии, а как типичный подросток – какие-то свободные мешковатые джинсы и безразмерная футболка. «Он ведь новенький, верно?» — одернула себя Мака. – «В Академии хоть и свободная форма, но на занятия нужно будет посоветовать что-нибудь более... консервативное» — Не сильно рассчитывая на то, что они станут партнерами, девочка, тем не менее, ответственно отнеслась к поручению Шинигами-сама помочь этому мальчику

По живописному коридору из череды колонн-арок с гильотинами Мака Албан ходила регулярно – не потому, что давно уже училась в Академии или часто оказывалась “на ковре” её основателя. Чаще всего в Комнату Смерти её приводила необходимость пообщаться с не в меру любвеобильным папочкой – не то Спирит считал, что при Шинигами-сама девочка проявит милость, не то просто боялся встретиться с дочерью наедине. Но сейчас, к счастью – и прежде всего счастью папы – Мака направлялась в странное помещение, где обитал Шинигами-сама, исключительно по его просьбе. Дежурный разговор по поводу того, как прошел день на занятиях с оптимистичным: "Ну вот и ладушки! Значится, все круто!" в итоге привел к: "Ну типа есть тема перетереть... Давай быстренько чеши ко мне!" — Шинигами-сама?.. – Мака не заметила, как кончился, казалось, бесконечный коридор, и она уже стояла на пороге Комнаты Смерти. – Вы хотели меня видеть? — Опа-опа! Какие люди! Заходи-заходи! — жизнерадостно, как всегда, отозвался Шинигами-сама, хлопнув в белые ладоши. Мака привычно поднялась на круглое возвышение посреди этого странного кладбища, на которое, помнится, первый раз очень удивленно таращилась. — Что-то случилось, Шинигами-сама? – поинтересовалась девочка. — Да, есть к тебе одно дельце, Мака-чан, типа важное да неотложное... — проговорил как в нос директор Академии. — Но сначала хочу у тебя уточнить — как у тебя там дела с Оружием? — А, н-ну... – весь боевой настрой юной студентки Академии как-то быстро улетучился. Многие, с кем она училась, уже нашли себе партнера и постигали тонкости работы Оружия и Повелителя на практике. Маке же только и оставалось, что старательно заучивать прописные истины, штудировать учебники и надеяться на появление новых одноклассников, среди которых она найдет партнера. У нее уже была неудачная попытка знакомства с девочкой, которая имела в облике Оружия вид гигантского сюрикена, но даже не смогла его поднять и чуть не порезалась об острые концы. К тому же были ещё две тщетных попытки, о которых дочь нынешней Косы Шинигами-сама вспоминала с позором и твердым убеждением, что «теперь-то я точно найду свое Оружие!». — Ясно-ясно, — тут же замял тему Шинигами-сама. — Забей. Я вот что кумекаю, Мака... Есть у нас тут один пацанчик, новенький. Ему бы втереться в коллектив, малость пооткрыться, есть ведь потенциал! Может, ты попробуешь с ним поработать, и все будет чики-пуки? — Новенький? – Девочка подняла неловко потупившийся было взгляд на Бога. – Ну... ладно, я попробую. – Она равнодушно пожала плечами, прикидывая, кем окажется этот парень, и, кажется, запоздало сообразила о том, что имел в виду последними словами Шинигами-сама. – Поработать?! – уточнила Мака. – Он... он Оружие? — Сечешь фишку! — тут же возрадовался Шинигами-сама. — Погоди малость... — Бог Смерти повернулся к своему зеркалу. По гладкой темной поверхности прошлись волны, и в маленьком квадратном окошечке появилось лицо Косы Смерти. — Мака-чан! Как ты?! Давно не виделись, совсем забила на своего старого пап... — Спирит-кун! — прервал обильный слезоразлив мужчины Шинигами-сама. — Забей парнише стрелку у меня! — Парнише?.. — Да, Соул-кун... — Аааа! Сейчас буду! — Ага, покеда. Едва на глади зеркала появилось лицо папочки Мака скорчила мину, отвернувшись и не особенно то слушая разговор. Единственное, что она отметила – имя новенького, Соул. Теперь она хоть что-то знала о кандидате в её партнеры. Оставаться одной так долго было уже просто невозможно, Мака, казалось, одна из компании ребят, с которыми она хоть как-то общалась, была без партнера. И для нее, для дочери такой сильной Повелительницы, которая смогла создать Косу Смерти для самого Шинигами-сама, это было крайне обидно и унизительно. Не то, чтобы Мака сходу вспомнила свое «теперь-то я точно найду свое Оружие!» — заявлять столь уверенно она хоть и хотела, но боялась. Поэтому без особых надежд и самоубеждений решила просто встретиться с новеньким, показать Академию... А там будь что будет. Через несколько минут в Комнату Смерти пришел Спирит... и привел с собой мальчишку — ровесника Маки. На первый взгляд его внешность была немного удивительной – светло-пепельные, почти белые волосы торчащие бешеным вихрем в одну сторону из под повязки, светлая кожа. Одет парень был совсем не как примерный студент Академии, а как типичный подросток – какие-то свободные мешковатые джинсы и безразмерная футболка. «Он ведь новенький, верно?» — одернула себя Мака. – «В Академии хоть и свободная форма, но на занятия нужно будет посоветовать что-нибудь более... консервативное» — Не сильно рассчитывая на то, что они станут партнерами, девочка, тем не менее, ответственно отнеслась к поручению Шинигами-сама помочь этому мальчику освоиться. Когда они со Спиритом поднялись на круглое основание комнаты, Мака рассмотрела ещё одну удивительную черту — красные радужки глаз новенького. Первое удивление скрылось пониманием – мальчик просто альбинос. Чтобы не смущать парня таким пристальным вниманием и взглядом, девочка дружелюбно улыбнулась. Впрочем, паренек проигнорировал ее жест, флегматично засунув руки в карманы. Вместо него любвеобильно отозвался Спирит. — Мака-чааааан! — ринувшись к дочери, крепко обнял ее он. — Как мы давно не виделись, детка! Как ты? Как учеба? Что с друзьями? — П-папа!.. – Мака возмущенно отвернулась от тянущегося расцеловать её папаши. – Прекрати! Пусти меня!.. — Ну Макаааааа!!! — Иди и обнимайся с тем, кому это нравится! – Девочка задергалась в объятиях, отчаянно краснея. — Не позорь меня перед Шинигами-сама и одноклассниками! — Спирит! Косу Смерти буквально отнесло от Маки. Хотя почему "буквально"? Действительно отнесло — рука Шинигами-сама тихонько дымилась, а непутевый папочка сидел в углу, ныл и потирал отбитый затылок. — Мака-чан... — обратился Бог Смерти к девочке, чуть подтолкнув мальчишку к ней. — Это Соул-кун. Оружие типа Коса. Позаботься уж о нем... Девочка кивнула, снова взглянув на парня. — Привет. – Тонкая рука вытянулась навстречу мальчику для рукопожатия. – Я – Мака Албан, Повелительница оружия, – дружелюбная улыбка снова появилась на губах. – Показать тебе Академию? — Угу, — кивнул парень и пожал руку девочки. — Соул. — Он вдруг осклабился, показав ряд ровных по-акульи треугольных зубов. — Соул Итер. Мака удивленно посмотрела на эту странную улыбку, гадая, откуда же и каким ветром принесло в Академию этого странного мальчика... Но, конечно же, промолчала. — Рада знакомству, Соул-кун, – отпустив руку парня, девочка обернулась к Богу. – Шинигами-сама, мы пойдем? — Топайте, ребятки! — разрешил тот. — До свиданья, Шинигами-сама! – вежливо поклонилась Мака, начисто игнорируя наматывающего на кулак сопли папашу, и первой пошла к выходу. Соул, чуть сгорбившись, медленно побрел за ней. Когда ребята спустились под арки гильотин, девочка решилась задать первый вопрос. — Соул-кун, откуда ты приехал?.. — Шотландия. Мака бросила короткий взгляд на неразговорчивого мальчика, приноравливая свой торопливый шаг к его неспешному. Поравнявшись с новеньким, она даже не решилась задать следующий вопрос – Соул выглядел очень угрюмо, хоть и сразу ответил ей... — А я из Японии... – в качестве поддержания разговора отозвалась девочка, заворачивая за угол и выходя к центральной широкой лестнице Академии. – Ну... откуда хочешь начать? – Она взмахнула руками, демонстрируя широту выбора. Мальчишка дернул подбородком. — Пошли по коридору, дальше — посмотрим. — Ну, значит по коридору, – покладисто кивнула Мака. — Там у нас несколько лекционных залов... одна преподавательская... – Шаг за шагом, словно меряя коридор, шла девочка, искоса поглядывая на паренька, но стараясь не делать этого слишком заметно. — И, кажется, все... – Она задумчиво посмотрела на двери, виднеющиеся впереди, припоминая... – А, нет! – Она едва не хлопнула себя по лбу. – Там ещё есть старый музыкальный класс... Кажется, Шинигами-сама рассказывал нам, что когда только создал Академию, которая должна была стать домом для Повелителей и Оружия, хотел создать им все условия для хорошего не только обучения, но и самовыражения... Правда, класс не пользуется популярностью, – хмыкнула девочка. – Ребята предпочитают видеоигры... — Музыкальный зал? — Странно, но Соул, кажется, заинтересовался. — Покажи... — Хм?.. – Мака удивлено дернула бровями, но послушно кивнула. – Третья... или четвертая дверь по правой стороне... – пробормотала она себе под нос, торопливо проходя вдоль стены и, наконец, остановившись у тяжелых двустворчатых высоченных дверей. – Вот! Парень вошел в комнату, как секретный агент на вражескую базу. Осмотрел все хорошенько в полутемноте, потом подошел к окну и распахнул пропылившиеся тяжелые портьеры. Мака вошла следом, поначалу пытаясь приглядеться к темноте... и поспешно закрыла лицо ладонью – от резкого потока света, скользнувшего через поднявшееся облако пылинок, закружившихся в дивном танце. — Тут... кхха-ха... – Девочка откашлялась в ладонь. — ...давно никто не бывал, – отняв руки от лица, она огляделась. Комната действительно была заброшена – все здесь было накрыто белыми кусками какой-то ткани и только угадывались очертания мебели и инструментов. Несколько низких кресел вокруг какого-то столика в одном углу, что-то широкое на стене за ними – вероятно, доска – несколько пюпитров в общей куче. На другой стороне под такой же тканью скрывались инструменты – можно было безошибочно найти барабанную установку, рояль, контрабас и, кажется, даже арфу... У дальней стены стояли занавешенные шкафы, в которых, наверняка тоже хранились какие-нибудь нужные музыкантам вещи... — Да, я вижу... Взгляд парня прошелся по комнате и остановился на рояле. Соул целеустремленно прошел к инструменту и одним резким движением стащил с него белую простынь, обнажив черную лаковую поверхность и бронзовые педали. В воздух взвилось еще одно облако пыли. Мака с нескрываемым удивлением проследила взглядом за новеньким, вдруг осознав, что ярче и сильнее ощущает присутствие души. Её способность, которую девочка изо всех сил тренировала как могла, заставляя себя искать одноклассников на территории Академии, запомнив дыхание их душ, проявляла себя все ещё не так хорошо, как она того хотела. В обычные дни она ощущала присутствия душ вокруг, если их было много – как, например, в классе или в городе. Хотя, так ей было сложнее определить, кого именно она чувствует... Но впервые почувствовать одну душу, когда она была с кем-то наедине, понять её дыхание и запомнить было сложнее... Присутствие Соула Мака едва ощущала. По крайней мере, до тех пор, пока он не заинтересовался инструментом. Теперь же она отчетливее чувствовала дыхание его души... Соул тем временем провел пальцами по крышке и, вздохнув, с тихим стуком открыл ее. Зачем-то вытер тыльной стороной ладони губы... и быстро, на пробу, проиграл нотный ряд туда и обратно. Девочка пристально смотрела на новенького... так странно смотрелся этот откровенно разгильдяйский мальчишка за шикарным роялем, не потерявшим своего монументального величия из-за того времени, что стоял скрытый во тьме невостребованного класса. Так удивительно изменялось дыхание души этого странного альбиноса с хищной ухмылкой, становилось сильнее... и Мака поймала себя на мысли, что этот мальчишка не так прост как кажется... что ей интересно узнать его. Тот же, закончив с нотами, присел на скамью. Посидел немного, чуть призадумался... и, положив правую руку на клавиши, начал что-то неторопливо наигрывать. Девочка не удержалась и подошла ближе, наблюдая за тем, как из-под пальцев Соула рождается странная, ни на что не похожая мелодия. К правой руке добавилась левая, родила тревожность в звуках... какую-то нетерпеливо-опасливую осторожность... И Мака на миг почти увидела, как всколыхнулось дыхание его души, словно разбуженное звуками... или порождающее их. Странно и невероятно... она впервые видела подобное, хотя в учебниках и говорилось о том, какие сильные колебания могут быть, когда человек занимается чем-то ему дорогим и важным. Она не догадывалась, как сильно на самом деле это может быть... и сейчас просто в восхищении наблюдала. Соул довел мелодию почти до панического ужаса... и вдруг успокоил ее медленными, нежными звуками, тихими, ласковыми, словно не рвал, не резал сейчас ее на куски остро отточенными нотами. — Ты очень... сильно играешь... – тихо подала голос Мака, когда звуки начали смолкать. — Да... Спасибо, — кивнул он, накрывая белые и черные костяшки клавиш крышкой. — Это твое произведение, да?.. – безошибочно и почти утвердительно спросила она, ощущая, как утихает дыхание души рядом, как оно снова становится прежним – словно скованным, не раскрытым... таящимся. Отчего?.. От кого?.. — Да... — Похоже на тебя... – осторожно отозвалась Мака, смущенно и задумчиво поясняя. – Такое же... сильное, но... словно запертое в скорлупу... Иногда ломающее её – с ужасным скрежетом и криком... Парень повернулся к девочке... и вдруг протянул ей руку. — Ухватись за нее. Она удивленно моргнула, совсем не ожидав этого. Мака боялась, что её слова вызовут у новенького негодование или раздражение, что он попросту их проигнорирует... Но никак не предвидела такой странной просьбы. Девочка помедлила... но взгляд алых глаз напротив словно встряхнул, и она решительно протянула руку, крепко сжимая в ней ладонь парня. Черты его вдруг потонули в белом свете, заполнившем его силуэт, как сосуд, границы поплыли, переплавляясь — и в руке Маки оказалась изящная коса с металлическим древком и широким, черно-красным, хищно загнутым лезвием. Узор выпуклого овального глаза моргнул и выжидающе уставился на Повелительницу. Мака даже толком не успела ничего понять... не успела испугаться того, что сейчас очередная попытка окажется ошибкой, Оружие выпадет из рук от неимоверной тяжести, она порежется... Как в руках уже была эта коса, древко которой чуть заметно отдавалось теплом в тонких пальцах. Совсем не тяжелая, только непривычная странной, смещенной к краю балансировкой. Мака моргнула в ответ, замерев и почти не дыша от счастья. «У меня получилось!..» — пронеслось в голове девочки, и сердце восторженно забилось. – «У меня получилось, мама!» Коса прождала-прождала, а потом неестественно выгнулось металлическое древко, и послышался громкий голос Соула, исходящий, казалось, от каждого атома оружия в руках. — Эй, Мака! Ну, среагируй как-нибудь, долго мне еще в тупо подвешенном состоянии находиться?!.. — А-ааа... П-прости, С-Соул... – отдернувшись было от оказавшегося рядом лезвия пробормотала девочка, все ещё потрясенно глядя на косу в своих руках. – А мне нравится... – нервно усмехнулась она, разглядывая зубчатый узор лезвия, так похожий на ухмылку парня. — Рад за тебя, — иронично отозвался он. — Спасибо, – придя на конец в себя, отозвалась Мака, на пробу замахиваясь, чтобы почувствовать вес... и поспешно шире перехватила руки, почувствовав, что нож слишком смещает баланс. — Старайся сразу поймать воздух на острие, — посоветовала коса. — С косовищем тогда будет легче работать. — Ага. – Мака кивнула, вставая поустойчивее, и ощущая нетерпеливое желание тренироваться, пока хватит сил. И пусть музыкальный класс совсем не подходил для этого, пусть она впервые держала в руках Оружие, пусть она совершенно не знала, как с ним управляться... дыхание души Соула было совсем рядом, почти у нее в руках. Ощущалось так сильно и мощно, что она готова была кинуться на врага, если бы он оказался поблизости. Странное чувство эйфории и веры в себя волной нашло на девочку. Шаг в сторону, на пустую часть залы... и она снова замахнулась, уже увереннее занося косу и уводя по диагональной траектории. — Лови замах — и разворот! Мака послушалась, реагируя на ходу и крутанулась вслед за летящим лезвием, рывком останавливаясь. Ноги скользнули по паркету, но девочка устояла, хоть и пошатнулась с непривычки. — Класс! – почти смеясь поделилась она, глядя на узор глаза на косе. Тот сощурился. — Нормально, сойдет для первого раза. — Да первого – сойдет, – согласилась Мака, с удовольствием проводя пальцами вдоль древка – ощущая странное новое чувство. Это Оружие теперь сможет взять в руки только она... ну и, пожалуй, сам Шинигами-сама если вдруг захочет. Но никто, кроме Бога и нее самой не сможет с ним управляться... Как и она не сможет использовать другое Оружие. Ну, или уж точно не захочет.

напиши фанфик с названием Клаустрофобия и следующим описанием "...И как двое самых страшных людей в Икебукуро вдруг оказались в руках каких-то обдолбанных остолопов, ммм?.. Поверить не могу, что они сумели нас скрутить... А Шизу-чану хорошо наваляли, даже вырубить смогли... Только вот... А дальше-то что?" (с) Орихара Изая , с тегами Hurt/Comfort,Драма,Насилие,Нецензурная лексика,Повествование от первого лица,Повседневность,Психология

Проклятье, чтоб еще хоть раз!.. Я мученически вздохнул. Какая красота, оказывается, - быть запертым в каком-то полутемном крысятнике (судя по тишине за стенами, находящемся где-то у границы города, в старом помещении) подвального типа не больше двух квадратных метров. Да не одному, а в приятной компании! И связанным - самое то! Прекрасно себя ощущаю!.. Ещё бы эта компания перестала валиться на меня и своей тяжеленной блондинистой башкой давить на плечо! Но, похоже, его вырубили понадежнее меня - о шею старательно размазывалось что-то теплое. Неужто раскровили бедного Шизу-чана?.. Даже жаль его как-то. Хотя, времени на жалость он мне не оставил. Хейваджима вдруг зашевелился, мотнул головой, едва не задев меня, и поднял проясняющиеся глаза: - Что за?!.. Вот ублюдки! Я мило улыбнулся ему и приветливо пошевелил пальчиками прижатых к груди связанных рук. - Да, ты прав - очень приятные и добрые люди... - Заткнись! – рыкнул Шизу-чан, вертясь на месте и пытаясь осмотреться. - Вот же хрень… - Ну, это будет довольно проблематично, Шизу-чан... - пробормотал я, выпятив нижнюю губу, как маленький. - Я могу заткнуть тебя одним ударом, – наклонившись вплотную к моему лицу и пристально глядя в глаза, прохрипел блондинчик. – Тебе хватит удара лбом о лоб, и ты очень надолго заткнешься. Не беси меня. Я глубоко вдохнул и, сложив губы трубочкой, подул ему в лицо. - Остынь, милый. - Я. Тебе. Не милый, – угрожающе заявил Шизу-чан, напирая на меня и вдавливая в стену. Будто в этом полуподвале – ну, или куда там нас запихали?.. – и без того не было тесно. Я дернулся и захрипел - из-за него костяшки пальцев впились мне в кадык, не давая воздуху как следует ходить туда-сюда. - Ш-шизу-чан... кхаххх... успокойся... Хейваджима рывком откинулся на противоположную сторону, давая воздуху призрачную надежду снова возникнуть между нами. - Уфф... - Я наконец-то отнял от своей шеи руки. - Вот так гораздо лучше. Хотя мне теплее, когда ты рядом, Шизу-чан... Да он и так был недалеко - этот гроб вряд ли даст нам шанс побыть наедине с собой. - Заткнись… - буркнул сосед по несчастью и поджал губы. - Какой ты все-таки грубый, Шизу-чан, - в пику ему начал болтать я. - Грубый и неучтивый мужлан... Понятно, почему у тебя нет девушки - какая же выдержит такого, как ты. - Заткнись! – Он снова навис надо мной, сверля взглядом. – Заткни свой поганый рот и не смей говорить об этом. - Ааааа... - до меня сразу же дошло, и я расплылся в гадкой улыбке. - Тебя это так задевает, Шизу-чан? Что, варварская душа истосковалась по женской нежности? - Заткни свою маленькую помойку на лице, иначе я тебя убью. Я лишь философски пожал плечами. - Тогда тебе придется сидеть здесь вместе с трупом. А кто знает, когда сюда придут?.. Он недовольно нахмурился, явно не желая признавать правоту моих слов. Но и с трупом соседствовать ему не хотелось. - Попробуй быть чуть помягче, Шизу-чан, - я кокетливо склонил голову набок, снова поднял руки и ткнул пальчиком ему в лоб. - И не хмурься, морщины уже почти прорезались. Он мотнул головой, отталкивая мой жест. - Мягче? – с насмешкой переспросил он. И неожиданно ударился головой назад, в стену, закусив губы от боли. - А что такого? - Не твое дело. - Хм-м... - Я недовольно вытянул лицо и вдруг подался вперед, на него. - Правда, что ли? Со мной ты тоже не сама пушистость... - Чего? – явно не понял он моих последних слов. - Шизу-чан, ты еще и тупой! - Ах ты, сволочь! - Блондин пошел на таран и снова вжал меня в стенку. Я ахнул от неожиданности, но не от страха, что он может легко размазать меня здесь тонким слоем с опушкой. Я не позволял себе страха рядом с ним. Его это задевало, и мне нравилась эта реакция. - Ну вот, я же говорил! - Смешок невольно сорвался с моих губ, теплым невесомым поцелуем отпечатавшись на его лице, зависшем в дюйме от моего. Он дернул головой, но не попытался отстраниться. Настырный... Но у меня было преимущество. Придурки, засадившие нас сюда, оказались не так уж и глупы, и длинные руки Шизу-чана, в отличие от моих, были по локоть стянуты толстой

Проклятье, чтоб еще хоть раз!.. Я мученически вздохнул. Какая красота, оказывается, - быть запертым в каком-то полутемном крысятнике (судя по тишине за стенами, находящемся где-то у границы города, в старом помещении) подвального типа не больше двух квадратных метров. Да не одному, а в приятной компании! И связанным - самое то! Прекрасно себя ощущаю!.. Ещё бы эта компания перестала валиться на меня и своей тяжеленной блондинистой башкой давить на плечо! Но, похоже, его вырубили понадежнее меня - о шею старательно размазывалось что-то теплое. Неужто раскровили бедного Шизу-чана?.. Даже жаль его как-то. Хотя, времени на жалость он мне не оставил. Хейваджима вдруг зашевелился, мотнул головой, едва не задев меня, и поднял проясняющиеся глаза: - Что за?!.. Вот ублюдки! Я мило улыбнулся ему и приветливо пошевелил пальчиками прижатых к груди связанных рук. - Да, ты прав - очень приятные и добрые люди... - Заткнись! – рыкнул Шизу-чан, вертясь на месте и пытаясь осмотреться. - Вот же хрень… - Ну, это будет довольно проблематично, Шизу-чан... - пробормотал я, выпятив нижнюю губу, как маленький. - Я могу заткнуть тебя одним ударом, – наклонившись вплотную к моему лицу и пристально глядя в глаза, прохрипел блондинчик. – Тебе хватит удара лбом о лоб, и ты очень надолго заткнешься. Не беси меня. Я глубоко вдохнул и, сложив губы трубочкой, подул ему в лицо. - Остынь, милый. - Я. Тебе. Не милый, – угрожающе заявил Шизу-чан, напирая на меня и вдавливая в стену. Будто в этом полуподвале – ну, или куда там нас запихали?.. – и без того не было тесно. Я дернулся и захрипел - из-за него костяшки пальцев впились мне в кадык, не давая воздуху как следует ходить туда-сюда. - Ш-шизу-чан... кхаххх... успокойся... Хейваджима рывком откинулся на противоположную сторону, давая воздуху призрачную надежду снова возникнуть между нами. - Уфф... - Я наконец-то отнял от своей шеи руки. - Вот так гораздо лучше. Хотя мне теплее, когда ты рядом, Шизу-чан... Да он и так был недалеко - этот гроб вряд ли даст нам шанс побыть наедине с собой. - Заткнись… - буркнул сосед по несчастью и поджал губы. - Какой ты все-таки грубый, Шизу-чан, - в пику ему начал болтать я. - Грубый и неучтивый мужлан... Понятно, почему у тебя нет девушки - какая же выдержит такого, как ты. - Заткнись! – Он снова навис надо мной, сверля взглядом. – Заткни свой поганый рот и не смей говорить об этом. - Ааааа... - до меня сразу же дошло, и я расплылся в гадкой улыбке. - Тебя это так задевает, Шизу-чан? Что, варварская душа истосковалась по женской нежности? - Заткни свою маленькую помойку на лице, иначе я тебя убью. Я лишь философски пожал плечами. - Тогда тебе придется сидеть здесь вместе с трупом. А кто знает, когда сюда придут?.. Он недовольно нахмурился, явно не желая признавать правоту моих слов. Но и с трупом соседствовать ему не хотелось. - Попробуй быть чуть помягче, Шизу-чан, - я кокетливо склонил голову набок, снова поднял руки и ткнул пальчиком ему в лоб. - И не хмурься, морщины уже почти прорезались. Он мотнул головой, отталкивая мой жест. - Мягче? – с насмешкой переспросил он. И неожиданно ударился головой назад, в стену, закусив губы от боли. - А что такого? - Не твое дело. - Хм-м... - Я недовольно вытянул лицо и вдруг подался вперед, на него. - Правда, что ли? Со мной ты тоже не сама пушистость... - Чего? – явно не понял он моих последних слов. - Шизу-чан, ты еще и тупой! - Ах ты, сволочь! - Блондин пошел на таран и снова вжал меня в стенку. Я ахнул от неожиданности, но не от страха, что он может легко размазать меня здесь тонким слоем с опушкой. Я не позволял себе страха рядом с ним. Его это задевало, и мне нравилась эта реакция. - Ну вот, я же говорил! - Смешок невольно сорвался с моих губ, теплым невесомым поцелуем отпечатавшись на его лице, зависшем в дюйме от моего. Он дернул головой, но не попытался отстраниться. Настырный... Но у меня было преимущество. Придурки, засадившие нас сюда, оказались не так уж и глупы, и длинные руки Шизу-чана, в отличие от моих, были по локоть стянуты толстой цепью, о которую ехидно бряцал навесной замок. За спиной. И, как бы Шизу-чан не желал меня прикончить, у него не было ни единого шанса. - Попытайся быть поласковее, что ли... - я словил момент и просунул руки в щель между нашими лицами, ловя его голову в кольцо. Мои шаловливые пальчики запустили генератор мурашек, прикасаясь кончиками к верхней, самой чувствительной части спины, у самого позвоночника, - ...иначе девушки продолжат бежать от тебя, как от чокнутого, Шизу-чан. Он недовольно передернул плечами, пытаясь стряхнуть меня. - З-заткнись, я тебе сказал! - Вот упрямец... - промурлыкал я ему в ухо, высовывая язык. Влажный юркий кончик умело коснулся извилистого острова и, чуть подрагивая, пошел по его контурам. Кадык дернулся на его шее, мерно, как маятник, отсчитывающий часы, минуты, мгновения его падения... ...и моей власти над ним, которую Шизу-чан так отчаянно не желал признавать. В отличие от Шизу-чана младшего... Я почувствовал его упорный тычок где-то через секунд двадцать после начала экзекуции. Довольно потерся об него и чмокнул блондина в шею. - Быстро ты... Хейваджима откинулся на стенку, пытаясь отодвинуться от меня как мог. Но вместе с этим потащил и меня. А никто ведь не отцеплял руки!.. В результате сначала я висел на нем, как рождественская игрушка, а потом неожиданно оказался сверху, еще отчетливее чувствуя воодушевление Шизу-чана младшего. - Ай-ай-ай... - покачал головой я. - Это... Это не имеет никакого отношения к тебе! - прохрипел Шизу-чан старший, буравя меня злым взглядом. - Да-да, это обыкновенная физиологическая реакция... Я снова потерся собой о "реакцию". - Прекрати! - Ничего не могу с собой поделать - он настойчивый!.. - Не можешь? - злость в глазах грозы Икебукуро приобрела нехороший оттенок. - Ведешь себя как шлюха? Что ж, валяй!.. Сделай так, чтобы моя настойчивость нам больше не мешала. Я невольно заткнулся, ощущая, что его слова - о чудо! - ранили меня... - Как шлюха, говоришь? - Не болтай, займись делом! - Заткнись, Шизу-чан, - холодно отрезал я. - Сейчас ты в меньшинстве. Руки крепко скованы, зато стояк такой, что через пару минут ты загнешься от боли. - Ты же этого хотел? Давай, валяй! - Кто сказал? Заметь, у меня не встал на тебя. А так... мало ли что я могу делать? - Мало ли что? – Он усмехнулся, откидывая голову назад. – Вот поэтому у меня и нет девушки - мне не нужны фальшивые ласки. - Разве в идеале, если есть девушка, они не должны быть искренними? - полюбопытствовал я. Он молча отвернулся от меня, очевидно, сдерживаясь от очередного ругательства. Хмурые брови, морщинка, поджатые губы... Шизу-чан явно пожалел, что вообще начал разговор. А я ощутил, что у меня неожиданно потеплело внутри. Снова я подглядел в душу Шизу-чану, и снова нашел там прекрасный, хоть и маленький, неограненный алмазик! - Ладно уж, Шизу-чан... - Я разжал пальцы, и перерезанная рыбкой вынырнувшей из потайного кармашка в рукаве заточкой веревка с тихим, змеиным шелестом опустилась за его спиной. - Из-за твоей искренности я так разволновался, что даже подумал - а перестану-ка я вспоминать определенные интегралы во время ласк!.. - Забудь все, что я сказал, – процедил он сквозь зубы, не глядя на меня. - Бу-у, Шизу-чан... - Я надул губы, сложив свободные, хоть и поднывающие от веревок, руки на его груди. - Вообще-то, я хотел вознаградить тебя, избавив от жутких мучений! - Какое благор... – начал было Хейваджима, но замолчал посреди слова, уставившись на мои ладони. Судя по изменившемуся взгляду, его не задуманные мною ласки обрадовали. - Как ты это сделал? - А ты как думаешь? - У тебя даже в заднице спрятана заточка, да? - съязвил блондинчик. Я искренне рассмеялся. - Все возможно! Но ты меня не дослушал... Кажется, он даже заинтересованно на меня взглянул. - Признайся, Шизу-чан, ты не в самой лучшей ситуации - руки скованы, а твой младшенький наверняка уже надрывно дает о себе знать... Снова дернулся кадык. - Поэтому я предлагаю тебе сделку, - как ни в чем не бывало продолжил я. - Какую ещё сделку?! - Расскажи мне, что ты имел в виду пару минут назад. Про ласки, искренность, девушек... Мне, правда, очень интересно узнать. А я взамен дам тебе выбор... - Какой выбор? - Я могу снять цепи на твоих руках. Тебе явно будет удобнее, и ты сможешь сам о себе позаботиться. Либо ты так разжалобишь меня своим рассказом, что я все сделаю сам... Дьявольская улыбка снова расцвела на моих губах. Шизу-чан скривился в гримасе отвращения... но отвернулся от меня, глядя в пол. - "В идеале" не работает в реальной жизни. Кто-то хочет быть с самым крутым парнем, кто-то с красивым, кто-то просто хочет попробовать что-нибудь новенькое и острое... Кто-то делает это лишь для самоутверждения или на спор. - Хм-м... Интересная теория, Шизу-чан. А разве нет версии: "Мне просто действительно интересно и весело с этим человеком"? - Если бы это было так, они бы не сбегали при первом случае. Я усмехнулся. Он все равно ничегошеньки не понял... И плавно стек ему под ноги, приподнимая край рубашки и расстегивая пуговицу на брюках. - Т-ты!... Акх... Н-не... - Шизу-чан сжал зубы, заставляя себя молчать. - М-м? - я поднял на него глаза. - Что такое? - Н-ничего... - Не думаю, что тебе будет приятно дрочить у меня на глазах, верно? Поэтому я закономерно решил... - тонкие пальчики коснулись набухших боксеров Шизу-чана, - ...что так будет лучше. О тебе же волнуюсь! Он гулко выдохнул, откидываясь затылком на стену. Я погладил его, исподлобья внимательно глядя за выражением лица Шизу-чана. Сначала едва касаясь, потом с легкими надавливаниями, словно делая интимный массаж. С приоткрывшихся губ все громче стало слышно его дыхание. Он закрыл глаза - не то, чтобы не отвлекаться от явно понравившихся ощущений, не то, чтобы не видеть того, кто доставляет такое удовольствие... Я тоже прикрыл глаза - на мгновение, пока снимал тонкую ткань с трепещущего от нетерпения Шизу-чана младшего. Быстро облизнул губы и обхватил его, продвигая одним движением так глубоко, насколько это было возможно. - А-аакх! – Он вздрогнул всем телом, шкрябнув цепью на руках за спиной по стене. Какой хороший вздох, Шизу-чан!.. Мне нравится. Я выпустил его на секундочку. Облизнул вдоль, коснулся самой чувствительной точки... несколько раз влажно поцеловал, попытался кончиком языка втиснуться в малюсенькую дырочку... И он буквально зашелся в дрожи, тяжело и прерывисто дыша. Приткнувшись ягодицами к стенке, он попытался удержать равновесие на явно начавших подкашиваться от возбуждения ногах. А тут еще я так аппетитно чмокаю... Я ведь сделаю так, что ты этого не забудешь, Шизу-чан!.. Язык сделал еще один кружочек, и я с коротким утробным стоном заглотил его полностью, начиная ритмично двигаться. Сейчас главное - приноровиться, а потом можно начать доставлять особое удовольствие, творя интересную штучку под названием "вакуумный минет"... Шизу-чан тоже издал стон. Короткий, хриплый стон, больше похожий на рык раненного льва - такого же сильного, с взъерошенной золотистой гривой. Он был для моих ушей почти музыкой. И начал двигаться вместе со мной... Я несколько осмелел и запустил руки ему под рубашку, касаясь гладкой кожи на жилистом и, сказать по правде, местами рельефном животе. Эти линии возбуждали мое воображение, я впитывал их изгибы, наслаждаясь и принося Шизу-чану весьма приятные моменты. Он не сопротивлялся... Теперь - нет. Он двигал бедрами, заставляя снова и снова принять всего его. Он гулко дышал и почти не сдерживал хрипов. А я вошел во вкус и уже сам вряд ли смог бы остановиться. Тем более, что это... начинало возбуждать и меня тоже. А Шизу-чан все настойчивее двигался, ускорял темп, пытаясь сбросить с тела восходящее к коде напряжение. Я зажмурился, не ожидая такого напора. Но не буду же я сейчас кричать: "Не так быстро, Шизу-чан!" Вместо этого я попробовал приноровиться к порывистым и нетерпеливым движениям, чуть изогнувшись и невольно предоставляя Хейваджиме на обзор свою тонкую бледную шею. Может, его настолько возбудит обнаженный участок столь интимной кожи, что он наконец-то уже кончит?!.. ...Моя ли шея была тому виной или все-таки этот отчаянный рывок - не знаю, но он вдруг кончил. Застыл, натянутый как стальной канат, с тяжелыми хриплыми вскриками выгоняя из себя следы минувшего возбуждения. Я не успел отпрянуть до этого рокового момента. Резкий, неожиданный жар обжег мою глотку, на глазах непроизвольно выступили слезы. Я подождал, пока конвульсии оргазма отпустят тело блондина и наконец-то отпустил его, уткнувшись лбом в плоский живот Шизу-чана и жадно дыша через рот. С губ тонкими липкими нитями спускалась вниз, пачкая одежду, виновница торжества... Его живот тоже мерно колыхался под моим лбом. Шизу-чан пытался дышать ровнее и глубже, но с губ сорвался горький смешок, снова сбивая его дыхание. Мне почему-то сейчас не хотелось поднимать глаза... Впервые в жизни я не желал видеть перед собой столь интересного человека. Я лишь дышал... и ждал. Всего одно слово: хриплое, едва слышное. Но оно достало до моих ушей... почти раздраженное. - Спасибо. Мое тело замерло на мгновение, и меня пробрал нервный смех. Сначала тихий, трясущийся, а потом громче и громче... Я выпрямился, запустил пальцы в волосы, но так и не смог прекратить смеяться, как ненормальный. - Да уж, Шизу-чан... Ожидать от тебя чего-то большего было большой ошибкой, верно? - смог все-таки проговорить я. Подняв руку, я вытер рукавом запачканные губы. Еще не скоро смогу забыть этот вкус... - Большего? – Он посмотрел на меня, невольно пробежавшись взглядом по губам. Я, словно нарочно, привалившись спиной к противоположной стене, принял развязную позу и со вкусом облизнулся. - Для тебя это слишком сложно, Шизу-чан. Не пытайся понять то,что тебе недоступно. - Да неужели? - Да, - уверенно кивнул я. - Ты меня не знаешь, – отчеканил блондинчик. - Я достаточно изучил тебя, Шизу-чан. Хотя, признаться, порой ты до сих пор преподносишь мне сюрпризы. - Ну так скажи. – Он усмехнулся. - Может, я снова удивлю тебя? Я склонил голову к плечу, ненавязчиво прикрывая полой своего кардигана ремень джинс. - Что тебе сказать, милый мой? Шизуо поморщился на обращение, но сдержал гнев. - Что значили твои слова. - Какие именно? - Про ожидания большего. - Ах, эти... - Я легкомысленно махнул рукой, снова рассмеявшись. - Да ничего. Я много болтаю, ты это прекрасно знаешь. - Объясни! - Я же сказал, ничего такого. Он недовольно хмыкнул, вздохнул и отвернулся. На моих губах застыла улыбка, невольно кривящая лицо в гримасу. Проклятье, Шизу-чан... Какого хрена?.. ...Теперь все ныло у меня. Настырно так, мерзко... Я вздохнул, облизнул губы и откинулся назад, закрывая глаза. Нужно что-нибудь придумать... подумать о чем-нибудь... неприятном... Язык снова невольно прошелся по губам... - Понравилось? – неожиданно язвительно донеслось до меня. - Не так плохо, как я думал. - Хах... - Что? - Я заинтересованно посмотрел на него. - Не скажешь, будто ты делал это впервые?.. - с усмешкой отозвался Шизуо. - Получилось очень... убедительно. Я вернул ему усмешку, на мгновение опустив глаза. Но, когда поднял их снова, в них не было ни капли сомнения. - Нет, не скажу... Его брови удивленно взлетели вверх. А я смотрел на него абсолютно спокойным, даже каким-то пренебрежительным взглядом. - Что, не ожидал? - Ненормальный... – покачал головой блондинчик, отворачиваясь. Я тихонько рассмеялся. - Как обычно... Он недовольно скривился, опустил взгляд... и снова посмотрел на меня. - Раз уж ты был так любезен... одень меня обратно. Или сними эти цепи, и я сам все сделаю. Я прикинул, что из этого будет лучше для меня, не решил и пожал плечами. - Повернись. Шизу-чан послушным золотистым ретривером медленно повернулся, демонстрируя мне свою задницу. Я чуть встряхнул рукой, и лезвие послушно скатилось из потайного кармашка в мою ладонь. На коленях подполз к Хейваджиме, чуть сгорбившись над замком. Колупание узким лезвием не заняло у меня много времени, и руки Шизу-чана явно вздохнули с облегчением, когда ощутили, что цепи перестали так сильно врезаться в кожу. Я побыл любезным еще немного и помог ему распутаться. Первым делом он натянул брюки, но не поторопился их застегнуть, недовольно кривясь и потирая явно затекшие запястья. - Спасибо, – уже более мирным тоном произнес Хейваджима. Я аж умилился. - Ты такой милый, Шизу-чан!.. - Я признаю, когда кто-то заслужил слова благодарности. - Мне станцевать ламбаду по такому случаю? - снова съязвил я, стараясь как можно незаметнее отползти обратно в свой угол. Мало ли что ему в голову взбредет!.. - Как пожелаешь. Усмехнувшись, я запахнулся поплотнее. - Нет, изволь. Места не хватает. Да и потом, плохому танцору всегда что-то мешает, ты же знаешь. - Тебе наверное твой длинный язык, – не преминул съязвить Шизуо. - Чаще всего да, - признался я. Он покачал головой, взъерошил макушку и по стеночке аккуратно сполз на пол, присаживаясь. Откинутая на стену голова с закрытими глазами и приоткрытыми губами... разведенные во всю издевательски малую ширь этого гроба колени, на которых безвольными ветками повисли руки. Словно он спал – только дыхание выдавало бодрствующего. Может, он все-таки уснет, а?!.. Я облизнул губы и украдкой, сквозь ткань, коснулся себя. Ууууууу... А этот ублюдок ещё так и не застегнулся, словно дразня своим бельем!.. Я сдавленно выдохнул и отвернулся, упираясь лбом в стену. Проклятье-е-е-е... Ну ладно... Закусив губу, я сквозь карманы попробовал расстегнуться. - Нам подбросили мышей или тебе нечем занять свои руки? – пробубнил недовольно блондинчик, не открывая глаз. Я еле удержался от досадливого вздоха. - Не мешай мне заниматься своими делами, Шизу-чан, иначе припрягу отрабатывать мою доброту к тебе! - Чего? – Он открыл глаза, оглядывая меня недовольным и пристальным взглядом... и остановился на причине этого разговора. – Если ты собрался... в моем присутствии... - Заткнись, Шизу-чан! - Этот дурацкий и бессмысленный диалог начал действовать мне на нервы. - За то, что я отсосал у тебя, ты мне вообще секс должен!.. - Тебя никто не заставлял. И ты отсосал у меня, потому что я ответил на твой вопрос... – Он неожиданно нагло улыбнулся, - ...или потому что так этого хотел? Я цыкнул сквозь сжатые зубы. Сейчас издеваться будет, ублюдок... - И, если ты так хочешь, чтобы я тебя трахнул... умоляй. - Отвали!.. Я не опущусь до такого. Он довольно усмехнулся и снова откинулся на стенку, закрыв глаза. Очевидно добившийся того о чем мечтал – чтобы я сам не лез к нему, а пытался заставить его оставить меня в покое. Поменял нас местами... Как же я ненавижу его... - А если не отвалю?.. – неожиданно снова заявил Хейваджима, рывком наклоняясь ко мне. – Если я буду плевать на твои просьбы и снова и снова говорить, как ты на самом деле хочешь меня?.. а, Изая-чан?! - Ч-что?.. - Я от подобной наглости аж дар речи потерял. Что он сейчас сказал?!.. - Что, Изая-чан, ты так сильно хочешь меня, что не в силах даже говорить?.. – Горячее дыхание обожгло лицо. - Что ты мелешь?.. Язык, в пику моему желанию, еле ворочался. Нет... я не позволю ему... Я контролирую эту ситуацию, только я!.. Где бы ни был, с кем бы ни оказался, что бы ни случилось!.. - Ты - слабовольная и жалкая кукла, которая трясется, как марионетка на нитках... И ей нужен сильный и уверенный кукловод, да?.. Да, Изая-чан?... – Голос его опустился до пробирающего морозом по коже низкого хрипловатого тембра. - Откуда столько красивых слов, Шизу-чан?.. - прошипел я в ответ. Наши губы почти соприкасались... - Я умнее, чем ты привык думать... Изая-чан! Высунув кончик языка, я провокационно коснулся им его рта. Все внутри уже нестерпимо жгло... - Хочешь уверить меня в этом?.. - Ты и сам... это знаешь, – прохрипел Шизуо и схватил мои губы своими, словно пытаясь достать наглый язык, как моллюска из раковины, за то, что тот посягнул на его собственность. Я стонуще выдохнул и вцепился в его волосы. ...Мы целовались, как сумасшедшие. Кусали друг друга, лизались, как собаки, распаляясь с каждым движением. Он схватил меня за волосы, притягивая к своему лицу мое и не давая отстраниться, не позволяя избежать очередного выпада его языка или укуса. Было больно, но я готов был кончить уже от его поцелуев. Такого со мной не случалось... никогда... На какое-то мгновение я вырвался, нырнул в сторону и языком прочертил дорожку на его шее, подбираясь к уху. А потом сильно цапнул за кожу зубами, глубоко втягивая в рот. Потом на этом месте обязательно останется след... Он попытался достать до моих губ, рыкнул недовольно, словно раненный зверь и перехватил меня ладонями за плечи, рывком вздергивая и поднимаясь вместе со мной. Ещё одно движение рук, и он подсадил меня, с болью ударяя о стену спиной и припирая собой. Я всхлипнул-вздохнул - и рассмеялся. - Как котята в коробке... - Ты - маленький нашкодивший котенок, да, Изая-чан?.. – уточнил с издевкой он, расстегивая мои джинсы. - Прости, сегодня ты перебежал дорогу не тому коту! - Да уж... обычно я успевал убежать до того, как этот кот начинал шипеть на меня по-настоящему... - не смог не согласиться я, наблюдая за его резкими движениями. - Давай, Изая-чан, давай... Признавайся во всех своих желаниях! – Он рывком сдернул мои джинсы до щиколоток. - Ну уж нет, не дождешься ты от меня такого счастья!.. - Да неужели, Изая-чан?... – Он улыбнулся. - Ты будешь умолять меня, чтобы я дал тебе кончить... Ты будешь стонать и умолять меня... – Его пальцы беззастенчиво коснулись меня, ища место для своего дальнейшего маневра. - ...Изая-чан. Я не успел ни сориентироваться, ни понять... Но это ни с чем ни сравнимое ощущение заполненности накрыло меня с головой, заставив задохнуться второй раз за день. Я судорожно раскинул руки, опираясь ладонями в противостоящие стены нашего маленького борделя. Проклятье, Шизу-чан... Ну какого хрена ты такой... Он сам выдохнул с трудом, сцеживая хриплое дыхание через сцепленные зубы, словно не ожидал того, какие ощущения разойдутся по телу от этого движения. И рывком подался на меня, на этот раз задавая темп нашей схватки. Я бы, наверное, рассмеялся - надо же, Шизу-чан и сам завелся ого-го как!.. - но сейчас именно его "заводной" лучший друг сводил меня с ума. Кусая губы, я прерывисто дышал, пытаясь уловить ритм его движений. А на языке так и вертелись совершенно ненужные вскрики... Шизуо схватил меня за ягодицы, теснее прижимая к себе, и снова ринулся к губам, терзая их новым жадным яростным поцелуем. Как же хорошо... Я уцепился руками за его шею, прижимаясь впалой грудью к его телу. И не думал, что мне будет так хорошо с ним... Дикие движения языков распаляли, принося отдельное удовольствие, и я даже не заметил, как начал услаждать его слух своими стонами - теми самыми, которые он так ждал от меня... - Ахх... Ш-Шизу-чан... да... да, ммм... еще... хха... хха, ах!.. с-сильнее, да... И он следовал моим просьбам. Быть может лишь потому, что злился и не находил иного способа выражать свою агрессию, кроме как в этих стремительных, ритмичных движениях. В этой нарочитой и наглой попытке каждый раз отстраниться от меня почти до конца, почти отпустить... и снова взять всего. Мне, честно говоря, было все равно. Может, он злился... может, мстил мне за все... может, просто трахал, действительно, как какую-нибудь шлюху... а, может, и наслаждался этим... Я не знаю... Мне было хорошо. И больше меня ничего не интересовало. ...Движения его стали вдруг более порывистыми, а мои вскрики выше и чаще. Я глубоко дышал, жмурился, целовал его... просто - сходил с ума... И он стал частью этого безумия, отвечая моим стонам хриплыми вскриками, сжимая и ощупывая меня, целуя, кусая... - Да, Изая!.. – жарко прохрипел он мне на ухо, одним порывистым движением вдавливая в стену. Я собрал в кулак его рубашку на спине, вытягиваясь в струнку. Оргазм волной накрыл меня, перекрывая воздух и все ощущения, кроме этого, этого-единственного... Я весь сжался внутри, словно готовый к нападению или внезапной смерти - неважно... Умереть сейчас было бы очень круто... Хотя, если бы в конце сдох Шизу-чан, было бы лучше... * * * Выбрались из этого подвала мы только под утро. Шизуо, едва очнувшись от забытья, в которое мы впали после такого неожиданно страстного секса, оделся и, казалось, впервые осмотрел место, где нас держали. Пока я приходил в себя, он умудрился каким-то замысловатым хуком выбить дверь, находящуюся под самым потолком, и выбраться наружу. Я выполз следом, на ходу поправляя на себе одежду и щурясь на всходящее с востока солнце. Внутри было влажно и жарко, но я понимал, что придется сохранить это ощущение до дома да до душа... - Хорошее утрецо, верно, Шизу-чан!.. - преувеличенно бодро отозвался я, потягиваясь всем телом и осматривая окрестности. Я был прав - старая часть города, заброшенные заводы да склады. Вся жизнь кипит там, за мостом... - Бывало и лучше, – отозвался он, как мог оправляя помятые в хлам вещи. - Да неужели?.. - Гораздо. – Он взъерошил волосы, запрокидывая голову и глядя в небо. – Так что тебе лучше убраться подальше, пока я не решил, что ты выбесил меня настолько, что я хочу тебя убить... Изая-чан. - Хм! Я описал вокруг него круг почета и остановился по левую руку, сцепив пальцы за спиной. - Если бы ты умер в конце, Шизу-чан, было бы гораздо трагичнее... И, чмокнув его в губы на прощание, легкой танцующей походкой направился в сторону города. Да... так было бы гораздо,гораздо лучше... Но, в конце концов, кто сказал, что подобного нельзя устроить?..

напиши фанфик с названием Непопулярные жанры: мифы и реальность и следующим описанием Непопулярные жанры. Действительно ли они существуют?.., с тегами Драббл,Повествование от первого лица

Здравствуйте, дорогие читатели! В литературном эфире снова Софьюшка и её безбожно забытый некоторое время назад розовый слон. Посовещавшись с вернувшимся из загула слоником, я некоторое время медитировала над чистым листом виртуальной бумаги, а затем написала эту статью. Надеюсь, она вам понравится. Суть статьи, как ни странно, не в том, чтобы поплакать на тему непопулярности гета и фемслэша. И даже не в том, чтобы защитить от нападок, вот ужас, слэш. А в том, что я действительно попыталась разобраться: так ли всё плохо, действительно ли гетные и фемслэшерные работы не читают, а вот слэшерные – априори превозносят лишь за наличие двух мальчиков? Что ж, попробуем разобраться. Традиционно предупреждаю, что это только моё мнение, и вы имеете полное право с ним не согласиться. Только помните, что я тоже обладаю правом не согласиться с вашим (улыбающийся смайлик, пользуясь случаем, передаёт вам привет). Итак, приступим! Миф. Мифы фикбука просты, как дважды два, и даже имеют под собой некоторые иллюзорные подтверждения. Тыкаешь на пупочку с надписью «популярное», а там косяком слэш NC-17, NC-21, NC-159, если случайно затесается гет, то либо в комплекте со слэшем, либо с вышеупомянутым NC. И плачет душа кровавыми слезами от понимания того, что не все-то работы по вкусу приходятся, и все-то они один общий признак содержат… Ладно, ладно, Софьюшка выключает режим сарказма и пытается говорить серьёзно. Всё-таки у нас статья, вроде как. Итак, основной миф фикбука: если ты пишешь гет или фемслэш, то о популярном тебе остаётся только мечтать в розовых грёзах. Равно как и о читателях на твоё произведение в принципе: ведь все кругом помешались на целующихся мальчиках, вон, в популярном их сколько! Насчёт популярного ничего не скажу, кроме того, что отнюдь не считаю нахождение работы в популярном безусловным признаком качества. У меня однажды попала в популярное (и тут же оттуда подвинулась) одна из старых работ, которую я лично считаю более слабой, чем остальные. Я её написала-то, по-хорошему, исключительно ради стёба безо всяких глубинных идей, и вот – вуаля! (работа «Похождения Яойщицы», если кому интересно). Так что после этого убеждения в том, что популярно – не значит качественно, я перестала оценивать работы по тому, были ли они в популярном или нет. А сейчас я, наглым образом похищая концепцию «Разрушителей мифов», попытаюсь объяснить, почему любая работа найдёт себе читателя. С примерами, в том числе из популярного, и с картинками… Хотя нет, без картинок, пожалуй. Но с примерами. Разрушение мифа. Итак, из предыдущего пункта вы уже поняли: суть мифа в том, что гет и фемслэш, какими бы они ни были по качеству, попросту не читают, а слэш – любой слэш – найдёт своего читателя. Сейчас буду приводить страшные опровергающие примеры. Да, безусловно, слэш читают. Однако – сюрприз! – гет и фемслэш читают точно так же, если не активнее. Я не занимаюсь саморекламой, как кто-то уже наверняка меня обвинил в своих мыслях, я просто приведу цифры. Работа с жанрами «фемслэш, психология, гет» (полный набор «непопулярных» жанров) – 186 отзывов, 13337 просмотров, 291 положительная оценка и две отрицательных. Думаете, это макси с размером две тысячи страниц и рейтингом, пробившим потолок? Не-а. Двенадцатистраничный мини, PG-13. И что самое интересное, большая часть отзывов – не в одно слово по типу «проду!», а осмысленные комментарии. Странно, не правда ли? Но предположим, что вы скажете: «Ага, ну ты в избранном у кучи народа, понятное дело, что у тебя всё читают!». Окей. А теперь берём мою же работу, жанра слэш, соразмерную, даже чуть больше: пятнадцать страниц. Рейтинг – NC-17. Никакой психологии, просто ангст, романтика и маленькая капелька ванили. 25 отзывов, 3890 просмотров, 38 положительных оценок, одна отрицательная. Вопрос на миллион: если любой слэш найдёт кучу восторженных читателей, которые вознесут его в популярное, то почему с этой работой не так? По уровню работы примерно одинаковы. В чём же дело? Неужто в жанре? Ну, тогда придётся признать, что фемслэш, гет и психология популярнее слэша. Мало циферок? У меня есть ещё немножко. Работа макси, семьдесят одна страница, слэш, рейтинг где-то под потолком. 75 отзывов, 2221 просмотр, двадцать четыре положительных оценки и одна отрицательная. Так может, количество читателей не так сильно зависит от жанра, как многие здесь считают? Потому как на своём примере я пока наблюдаю обратную ситуацию. Всё те же циферки. Психология, фемслэш, две страницы, PG-13: 104 плюса, 40 отзывов, 667 просмотров. Психология, слэш, две страницы, NC

Здравствуйте, дорогие читатели! В литературном эфире снова Софьюшка и её безбожно забытый некоторое время назад розовый слон. Посовещавшись с вернувшимся из загула слоником, я некоторое время медитировала над чистым листом виртуальной бумаги, а затем написала эту статью. Надеюсь, она вам понравится. Суть статьи, как ни странно, не в том, чтобы поплакать на тему непопулярности гета и фемслэша. И даже не в том, чтобы защитить от нападок, вот ужас, слэш. А в том, что я действительно попыталась разобраться: так ли всё плохо, действительно ли гетные и фемслэшерные работы не читают, а вот слэшерные – априори превозносят лишь за наличие двух мальчиков? Что ж, попробуем разобраться. Традиционно предупреждаю, что это только моё мнение, и вы имеете полное право с ним не согласиться. Только помните, что я тоже обладаю правом не согласиться с вашим (улыбающийся смайлик, пользуясь случаем, передаёт вам привет). Итак, приступим! Миф. Мифы фикбука просты, как дважды два, и даже имеют под собой некоторые иллюзорные подтверждения. Тыкаешь на пупочку с надписью «популярное», а там косяком слэш NC-17, NC-21, NC-159, если случайно затесается гет, то либо в комплекте со слэшем, либо с вышеупомянутым NC. И плачет душа кровавыми слезами от понимания того, что не все-то работы по вкусу приходятся, и все-то они один общий признак содержат… Ладно, ладно, Софьюшка выключает режим сарказма и пытается говорить серьёзно. Всё-таки у нас статья, вроде как. Итак, основной миф фикбука: если ты пишешь гет или фемслэш, то о популярном тебе остаётся только мечтать в розовых грёзах. Равно как и о читателях на твоё произведение в принципе: ведь все кругом помешались на целующихся мальчиках, вон, в популярном их сколько! Насчёт популярного ничего не скажу, кроме того, что отнюдь не считаю нахождение работы в популярном безусловным признаком качества. У меня однажды попала в популярное (и тут же оттуда подвинулась) одна из старых работ, которую я лично считаю более слабой, чем остальные. Я её написала-то, по-хорошему, исключительно ради стёба безо всяких глубинных идей, и вот – вуаля! (работа «Похождения Яойщицы», если кому интересно). Так что после этого убеждения в том, что популярно – не значит качественно, я перестала оценивать работы по тому, были ли они в популярном или нет. А сейчас я, наглым образом похищая концепцию «Разрушителей мифов», попытаюсь объяснить, почему любая работа найдёт себе читателя. С примерами, в том числе из популярного, и с картинками… Хотя нет, без картинок, пожалуй. Но с примерами. Разрушение мифа. Итак, из предыдущего пункта вы уже поняли: суть мифа в том, что гет и фемслэш, какими бы они ни были по качеству, попросту не читают, а слэш – любой слэш – найдёт своего читателя. Сейчас буду приводить страшные опровергающие примеры. Да, безусловно, слэш читают. Однако – сюрприз! – гет и фемслэш читают точно так же, если не активнее. Я не занимаюсь саморекламой, как кто-то уже наверняка меня обвинил в своих мыслях, я просто приведу цифры. Работа с жанрами «фемслэш, психология, гет» (полный набор «непопулярных» жанров) – 186 отзывов, 13337 просмотров, 291 положительная оценка и две отрицательных. Думаете, это макси с размером две тысячи страниц и рейтингом, пробившим потолок? Не-а. Двенадцатистраничный мини, PG-13. И что самое интересное, большая часть отзывов – не в одно слово по типу «проду!», а осмысленные комментарии. Странно, не правда ли? Но предположим, что вы скажете: «Ага, ну ты в избранном у кучи народа, понятное дело, что у тебя всё читают!». Окей. А теперь берём мою же работу, жанра слэш, соразмерную, даже чуть больше: пятнадцать страниц. Рейтинг – NC-17. Никакой психологии, просто ангст, романтика и маленькая капелька ванили. 25 отзывов, 3890 просмотров, 38 положительных оценок, одна отрицательная. Вопрос на миллион: если любой слэш найдёт кучу восторженных читателей, которые вознесут его в популярное, то почему с этой работой не так? По уровню работы примерно одинаковы. В чём же дело? Неужто в жанре? Ну, тогда придётся признать, что фемслэш, гет и психология популярнее слэша. Мало циферок? У меня есть ещё немножко. Работа макси, семьдесят одна страница, слэш, рейтинг где-то под потолком. 75 отзывов, 2221 просмотр, двадцать четыре положительных оценки и одна отрицательная. Так может, количество читателей не так сильно зависит от жанра, как многие здесь считают? Потому как на своём примере я пока наблюдаю обратную ситуацию. Всё те же циферки. Психология, фемслэш, две страницы, PG-13: 104 плюса, 40 отзывов, 667 просмотров. Психология, слэш, две страницы, NC-17: 82 плюса, 2 минуса, 22 отзыва, 746 просмотров. Психология, философия, джен, две страницы: 105 плюсов, 45 отзывов, 654 просмотра. Это просто статистика на одном конкретном примере: выводы, думаю, вы в состоянии сделать сами. Какие же я могу сделать выводы? Простые. Непопулярность или популярность рассказа проистекает не из жанра: она проистекает из того, насколько вам лично удалось заинтересовать аудиторию. Заинтересовать первыми главами работы, её названием и описанием, проблематикой и затронутыми вопросами. Если в вашей работе не нашлось чего-то привлекательного, это может вполне оказаться ваша вина (я и про себя тоже, да): вполне возможно, что вы неудачно составили описание и подобрали название, или же людям просто не интересно подобное, или ещё что-то… Не стоит злиться на что-то лишь потому, что оно популярно: слэш не сдвигает с пьедестала приличные работы. Просто главное понимать, что пишем-то мы не для популярного и не для рейтинга. Пишем мы для читателей, которые, возможно, разделят наше мнение. А может, и не разделят, тут уж по настроению. Путь в тысячу миль начинается с одного шага – так что мешает вместо того, чтобы подбирать популярные и непопулярные жанры, просто сделать этот несчастный шаг? Чем тратить время на плач о непопулярных жанрах, который на проверку оказывается лишь ложным убеждением? Не лучше ли написать что-то действительно качественное в том жанре, который нравится тебе, а не какой-то там мифической «серой массе фикбука», и с удивлением найти тех, кого заинтересует твоя работа? Пишите для читателей, а не для популярного. А у хорошей работы, в каком бы жанре она ни была, читатели всегда найдутся. Удачи вам, друзья! Дерзайте!

напиши фанфик с названием Остаться сегодня дома... и следующим описанием «Можно я сегодня не пойду в школу?» и «Останься сегодня дома.» - К чему же это приведёт?, с тегами Underage,Инцест,Повествование от первого лица,Флафф

POV Минато. Слышу звук будильника. Открываю глаза и смотрю на часы. «Что? Уже 8:15? Чёрт, я же на работу опаздываю. Ещё и этого балбеса разбудить надо.» Резко вскакиваю с кровати и бегу в комнату сына. Открываю дверь и вижу такую картину: Сам Наруто лежит на полу, одеяло валяется слева от него, и мне открывается прекрасный вид. Такая нежная кожа, подтянутое тело, красивые скулы, слегка приоткрытый рот, тонкие губы, спокойно и ровно вздымающаяся грудь, и лёгкое посапывание. «Он прекрасен. Как же я его хочу..... » - я одёрнул себя. Так, стоп. Что за бред? Я его люблю...как...сына. ДА, и ничего более. Ладно, пора его будить. Я присел на корточки возле него и потрепал по голове. -Эй, Наруто, просыпайся! Ты в школу опоздаешь. - он что-то недовольно пробубнил и повернулся на бок, оказавшись ко мне спиной. «Чёрт, ну что за ребёнок?» - я повернул его на спину и легко подхватив на руки понёс в ванную комнату. В ответ я услышал протестующее «Ммммм...». НЕ обратив на это никакого внимания, я поставил его на ноги. Наконец-то он соизволил открыть глаза. Голубые, как небо. Такие чистые и наивные. А эти блондинистые взъерошенные волосы, как у меня, но только немного жёстче и непослушнее, что ему невероятно шло, и делало его маленьким невинным мальчиком, которого всегда хочется оберегать и защищать. Хочется быть рядом и никогда не отпускать его, чтобы ни случилось. Из моих раздумий меня вывел сонный голос моего Нарутика. -Пааап, можно я сегодня не пойду в школу. У меня голова болит. - он сделал грустные глаза, и я просто не мог ему отказать. -Эх, ладно, но только сегодня. А мне на работу надо, я и так уже опоздал, так что задерживаться больше нельзя. - развернулся, и хотел было уже уйти, как Наруто схватил меня за руку. Я обернулся и вопросительно на него посмотрел. -Пааап, останься сегодня дома, пожалуйста? Со мной... - я немного удивлённо на него посмотрел, но согласился, так как я всё равно уже опоздал. -Ну хорошо, только надо позвонить в школу и предупредить, что ты не придёшь, а мне на работу, - он широко улыбнулся во все свои 32 зуба, а я, взъерошив его волосы, которые он старался пригладить, направился на кухню, чтобы что-нибудь приготовить поесть. Через 15 минут завтрак был готов. -Нарутооо. Завтрак готов, спускайся. - крикнул я, но ответа не последовало. -Наруто, блин. А ну живо спускайся. - чёрт, он что, уснул там? Я решил подняться к нему наверх и притащить его на кухню. Сначала, я постучал в дверь,т.к. он не любит, когда кто-то без спроса заходит к нему, но мне никто не ответил. Тогда я открыл её и зашёл. В комнате было тепло и светло, а на кровати, свернувшись калачиком и отвернувшись лицом к стенке, лежал Наруто и посапывал. Я подошёл к нему и осторожно сел на краешек кровати. У него такое умиротворённое выражение лица, реснички слегка подрагивают, а волосы разбросаны по подушке. Я дотронулся до спящего чуда, и тихонько откинул его чёлку, чтобы можно было любоваться красивыми точёными чертами лица. Я вздрогнул, когда он зашевелился, и лёг на спину, но успокоился, поняв, что он всё ещё спит. «Он не проснулся? Фуф....это хорошо, пусть пока спит.» - я облегчённо вздохнул. Случайно мой взгляд упал на его слегка приоткрытый ротик и губы. Мне неожиданно захотелось примкнуть к ним, почувствовать их вкус, теплоту и нежность. Я осторожно наклонился и легонько поцеловал его сладкие губы. Мммм...так приятно. Вдруг я почувствовал, как на мой поцелуй стали очень нежно отвечать. Немного отстранившись, я удивленно посмотрел на сына. -Наруто, ты... - не успел я договорить, как его губы накрыли мои, нежно целуя. POV Наруто. Я почувствовал, как что-то очень тёплое осторожно касается моих губ. Открыв один глаз, я понял, что это был папа. Секунды две я пребывал в шоке, но потом начал неуверенно, но так же нежно отвечать на его поцелуй. Он слегка отстранился. В его глазах было видно, что он удивлен. -Наруто, ты... - я не дал ему договорить и примкнул своими губами к его. Он был не против. Я почувствовал, как его руки стали блуждать по моему торсу. Это было приятно. Я зарылся своими руками в его мягкие блондинистые волосы. Когда нам катастрофически стало не хватать воздуха, мы с трудом оторвались от желанных губ друг друга, чтобы отдышаться. Он примкнул своими горячими губами к моей шее, слегка прикусив мою пульсирующую венку, тем самым вызвав у меня тихий стон. Ему это явно понравилось, и он начал спускаться всё ниже, оставляя мокрую дорожку

POV Минато. Слышу звук будильника. Открываю глаза и смотрю на часы. «Что? Уже 8:15? Чёрт, я же на работу опаздываю. Ещё и этого балбеса разбудить надо.» Резко вскакиваю с кровати и бегу в комнату сына. Открываю дверь и вижу такую картину: Сам Наруто лежит на полу, одеяло валяется слева от него, и мне открывается прекрасный вид. Такая нежная кожа, подтянутое тело, красивые скулы, слегка приоткрытый рот, тонкие губы, спокойно и ровно вздымающаяся грудь, и лёгкое посапывание. «Он прекрасен. Как же я его хочу..... » - я одёрнул себя. Так, стоп. Что за бред? Я его люблю...как...сына. ДА, и ничего более. Ладно, пора его будить. Я присел на корточки возле него и потрепал по голове. -Эй, Наруто, просыпайся! Ты в школу опоздаешь. - он что-то недовольно пробубнил и повернулся на бок, оказавшись ко мне спиной. «Чёрт, ну что за ребёнок?» - я повернул его на спину и легко подхватив на руки понёс в ванную комнату. В ответ я услышал протестующее «Ммммм...». НЕ обратив на это никакого внимания, я поставил его на ноги. Наконец-то он соизволил открыть глаза. Голубые, как небо. Такие чистые и наивные. А эти блондинистые взъерошенные волосы, как у меня, но только немного жёстче и непослушнее, что ему невероятно шло, и делало его маленьким невинным мальчиком, которого всегда хочется оберегать и защищать. Хочется быть рядом и никогда не отпускать его, чтобы ни случилось. Из моих раздумий меня вывел сонный голос моего Нарутика. -Пааап, можно я сегодня не пойду в школу. У меня голова болит. - он сделал грустные глаза, и я просто не мог ему отказать. -Эх, ладно, но только сегодня. А мне на работу надо, я и так уже опоздал, так что задерживаться больше нельзя. - развернулся, и хотел было уже уйти, как Наруто схватил меня за руку. Я обернулся и вопросительно на него посмотрел. -Пааап, останься сегодня дома, пожалуйста? Со мной... - я немного удивлённо на него посмотрел, но согласился, так как я всё равно уже опоздал. -Ну хорошо, только надо позвонить в школу и предупредить, что ты не придёшь, а мне на работу, - он широко улыбнулся во все свои 32 зуба, а я, взъерошив его волосы, которые он старался пригладить, направился на кухню, чтобы что-нибудь приготовить поесть. Через 15 минут завтрак был готов. -Нарутооо. Завтрак готов, спускайся. - крикнул я, но ответа не последовало. -Наруто, блин. А ну живо спускайся. - чёрт, он что, уснул там? Я решил подняться к нему наверх и притащить его на кухню. Сначала, я постучал в дверь,т.к. он не любит, когда кто-то без спроса заходит к нему, но мне никто не ответил. Тогда я открыл её и зашёл. В комнате было тепло и светло, а на кровати, свернувшись калачиком и отвернувшись лицом к стенке, лежал Наруто и посапывал. Я подошёл к нему и осторожно сел на краешек кровати. У него такое умиротворённое выражение лица, реснички слегка подрагивают, а волосы разбросаны по подушке. Я дотронулся до спящего чуда, и тихонько откинул его чёлку, чтобы можно было любоваться красивыми точёными чертами лица. Я вздрогнул, когда он зашевелился, и лёг на спину, но успокоился, поняв, что он всё ещё спит. «Он не проснулся? Фуф....это хорошо, пусть пока спит.» - я облегчённо вздохнул. Случайно мой взгляд упал на его слегка приоткрытый ротик и губы. Мне неожиданно захотелось примкнуть к ним, почувствовать их вкус, теплоту и нежность. Я осторожно наклонился и легонько поцеловал его сладкие губы. Мммм...так приятно. Вдруг я почувствовал, как на мой поцелуй стали очень нежно отвечать. Немного отстранившись, я удивленно посмотрел на сына. -Наруто, ты... - не успел я договорить, как его губы накрыли мои, нежно целуя. POV Наруто. Я почувствовал, как что-то очень тёплое осторожно касается моих губ. Открыв один глаз, я понял, что это был папа. Секунды две я пребывал в шоке, но потом начал неуверенно, но так же нежно отвечать на его поцелуй. Он слегка отстранился. В его глазах было видно, что он удивлен. -Наруто, ты... - я не дал ему договорить и примкнул своими губами к его. Он был не против. Я почувствовал, как его руки стали блуждать по моему торсу. Это было приятно. Я зарылся своими руками в его мягкие блондинистые волосы. Когда нам катастрофически стало не хватать воздуха, мы с трудом оторвались от желанных губ друг друга, чтобы отдышаться. Он примкнул своими горячими губами к моей шее, слегка прикусив мою пульсирующую венку, тем самым вызвав у меня тихий стон. Ему это явно понравилось, и он начал спускаться всё ниже, оставляя мокрую дорожку из поцелуев, слегка покусывая мои соски, заставляя пробежаться стаю мурашек по коже. Как бы нечаянно он задел мою возбуждённую плоть. Я выгнулся навстречу его рукам, заставив его самодовольно улыбнуться. Он начал снимать с меня футболку, которая потом полетела в неизвестном направлении, следом за ней отправились мои шорты с трусами, а вскоре и его одежда. И вот мы уже лежим полностью обнажёнными. Наши тела соприкасаются, такие горячие. Он вновь целует меня, но уже более страстно. Спустя минуту, он немного отстраняется, ловя на себе мой разочарованный взгляд. Подносит свои пальцы к моим, слегка припухшим от поцелуев губам, я сразу понимаю, что нужно делать. Втягиваю их в свой горячий рот и начинаю посасывать. От этого я ещё больше возбудился, но и он завёлся не на шутку, наблюдая за моими действиями. Я выпустил его пальцы и неуверенно посмотрел на него. -Потерпи немного, милый! Я постараюсь быть нежным! - сказав это, он ввёл один палец, я тихо простонал. Немного погодя, он добавил ещё один, и я почувствовал дискомфорт, но это было ещё терпимо. Затем, он добавил третий палец, заставив меня скорчится от боли, начал растягивать меня изнутри. Привыкнув, я даже и не заметил, как сам теперь насаживался на его пальцы. Поняв, что я уже готов, он вынул свои пальцы, и в моё узкое кольцо мышц упёрлась головка его члена, как бы прося разрешения войти. По моему телу пробежала стая мурашек. Я кивнул, и он резко вошёл в меня, вызвав у меня громкий крик. Чтобы хоть как-то отвлечь меня от боли и дать мне время привыкнуть, он стал покрывать моё тело нежными поцелуями, играть с моими сосками, прикусывать мочку моего уха. Как только я привык к его члену, он стал медленно двигаться внутри меня. Я протяжно простонал и выгнулся, когда тот задел мою простату. Голубоглазый начал ускорять темп, и его толчки становились более напористыми и уверенными, что доставляло огромное удовольствие и наслаждение. «Его лицо очень красивое. Его волосы прекрасны. А эти глаза...мммм.....они цвета лазурита...они мне безумно нравятся. А его добродушность..... Эта черта мне в нём тоже нравится. Ты прекрасен, папа!» Думая об этом, я с громким стоном кончил, вслед за мной кончил и он. Мы обессиленно лежали на кровати и пытались отдышаться. И тут я услышал то, что больше всего хотел от него услышать. -Я люблю тебя, Наруто. И не совсем отцовской любовью... Ты моё солнышко. Мой лучик света. Ты самый дорогой для меня человек. Я никогда тебя не отпущу. Я всегда буду рядом с тобой! - он поцеловал меня в макушку и покрепче прижал к себе. Я был безумно счастлив. -Я тоже тебя люблю, папа! - с этими словами я провалился в сон.

напиши фанфик с названием Я с тобой и следующим описанием Раннее утро, Бейкер-стрит. Шерлоку снится кошмар. Дальше - сплошная НЦа, с тегами Hurt/Comfort,Ангст

Раннее утро неторопливо заполняет собой сонную Бейкер-стрит. Нежно голубеет небо, золотятся окна в домах по правую сторону тротуара, шелестят листвой деревья. В доме номер 221В царит непривычная тишина. В сторону отложена скрипка, стоят нетронутыми колбы и пробирки на столе в кухне, не гудит ноутбук. Где-то на самом краю сознания скрипит пол, слышатся неторопливые шаги миссис Хадсон – она опять встала пораньше, чтобы испечь пирогов для своих «дорогих мальчиков». А мальчики спят. Спит не только Джон, проведший на ногах половину умопомрачительной душной июньской ночи, обегавший полгорода по заданию друга, но сделавший все, о чем его просили. Но спит и неугомонный Шерлок, спит прямо в гостиной на диване, свернувшись в клубок под тонким покрывалом и морща нос. Пиджак небрежно брошен на спинку стула, темные кудрявые волосы рассыпались по подушке, одна рука свесилась над краем, и на ней играет лучик солнца. Порыв ветра врывается в распахнутое окно, приносит с собой запах нагревающегося асфальта, пыли, бензиновых выхлопов, так характерных для больших городов. Шерлок морщит нос сильнее, ворочается, голова начинает метаться по подушке. Ему что-то снится. Полные, изумительно очерченные губы раскрываются, с них срывается стон, сначала едва уловимый, легкий, как серебристая пушинка, зацепившаяся за страницу раскрытой книги и пляшущая от порывов сквозняка, а потом все более сильный, глубокий. Брови мучительно изгибаются, зрачки бешено вращаются под закрытыми веками. Лицо темнеет, на лбу выступают капельки пота, зубы стискиваются, мышцы напрягаются, а на шее судорожно бьется голубая жилка. Наверху вздрагивает и просыпается Джон. Пару мгновений он просто смотрит на залитое солнцем окно, щурится и никак не может понять, что его разбудило. Постепенно голова проясняется, вместе с этим возвращается боль в измученное, не сумевшее отдохнуть за пару часов тело. Откуда-то из глубин подсознания выплывает зудящее чувство тревоги, даже страха – потерять что-то очень важное, очень дорогое, очень любимое. Джон вздрагивает еще раз и, сорвавшись с постели, бежит к лестнице, торопливо, перепрыгивая через ступеньки, спускается вниз. Только когда он видит лежащего на диване Шерлока, страх отступает. Джон усилием воли загоняет вглубь черное отчаяние, преследовавшее его весь минувший год – тот год, что он провел один, без Шерлока. Облегченно вздохнув, он мягко улыбается. Его губы шепчут всего одно слово. Шерлок стонет громче, рывком переворачивается на другой бок, лицом к комнате, и сжимается в совсем тесный комок. Джон тяжело сглатывает, недоверчиво и испуганно смотрит на друга. Беззвучными шагами он приближается к дивану, садится на пол подле Шерлока, нерешительно протягивает руку. Она повисает в воздухе, не в состоянии преодолеть последний дюйм. Шерлок опять стонет, стонет так, словно его сердце разрывается от боли. Из-под закрытых век катятся слезы. Джон не выдерживает и мягко касается высокой острой скулы, проводит по ней кончиками пальцев, склоняется совсем низко, почти вплотную. - Только не Джон, нет… - срывается с губ Шерлока. Голос тихий, слова практически невозможно разобрать, но Джон нагнулся слишком низко. Он слышит, и он понимает. - Шерлок, тихо, тихо, - поглаживания становятся увереннее, напряженность уходит. Джон обнимает друга за плечи второй рукой, шепчет в самое ухо. Завитки волос касаются его кожи, заставляют ее гореть. – Я здесь, я рядом. Все хорошо, все совсем так, как было раньше. Шерлок вернулся две недели назад. Год спустя после собственной смерти он просто вошел в гостиную, ничего не объясняя, с застывшим на лице выражением готовности принять любую реакцию, любое решение Джона, и молча встал перед ним у камина. Неверие: этого не может быть. Радость: Господи, он жив! Ярость: как он мог так поступить! Все эти чувства промелькнули, оставив после себя одно: такое необходимое, такое важное, давным-давно и, казалось, навсегда забытое – покой. Все теперь было правильно. Джон не стал ни бросаться на шею, ни швырять подвернувшиеся под руку книги. Он просто встал и крепко обнял воскресшего друга. Шерлок так ничего и не рассказал. И вот теперь он мучительно стискивал зубы, по коже катились слезы, оставляя после себя мокрые блестящие дорожки, тело сжималось в судороге. Очень осторожно Джон склоняется еще ниже, касается губами бледного лба. Шерлок вздрагивает. Его глаза распахиваются, он стремительно, как сжатая пружина, распрямляется. Длинные руки обхватывают Джона, стискивают в объятиях, прижимают к себе. Губы впиваются в губы Джона, через мгновение скользят дальше, покрывают поцелуями скулы, веки, лоб. В промежутках Шерлок без конца повторяет: - Джон… Джон… Джон… На какое-то мгновение Джон замирает, не в силах пошевели

Раннее утро неторопливо заполняет собой сонную Бейкер-стрит. Нежно голубеет небо, золотятся окна в домах по правую сторону тротуара, шелестят листвой деревья. В доме номер 221В царит непривычная тишина. В сторону отложена скрипка, стоят нетронутыми колбы и пробирки на столе в кухне, не гудит ноутбук. Где-то на самом краю сознания скрипит пол, слышатся неторопливые шаги миссис Хадсон – она опять встала пораньше, чтобы испечь пирогов для своих «дорогих мальчиков». А мальчики спят. Спит не только Джон, проведший на ногах половину умопомрачительной душной июньской ночи, обегавший полгорода по заданию друга, но сделавший все, о чем его просили. Но спит и неугомонный Шерлок, спит прямо в гостиной на диване, свернувшись в клубок под тонким покрывалом и морща нос. Пиджак небрежно брошен на спинку стула, темные кудрявые волосы рассыпались по подушке, одна рука свесилась над краем, и на ней играет лучик солнца. Порыв ветра врывается в распахнутое окно, приносит с собой запах нагревающегося асфальта, пыли, бензиновых выхлопов, так характерных для больших городов. Шерлок морщит нос сильнее, ворочается, голова начинает метаться по подушке. Ему что-то снится. Полные, изумительно очерченные губы раскрываются, с них срывается стон, сначала едва уловимый, легкий, как серебристая пушинка, зацепившаяся за страницу раскрытой книги и пляшущая от порывов сквозняка, а потом все более сильный, глубокий. Брови мучительно изгибаются, зрачки бешено вращаются под закрытыми веками. Лицо темнеет, на лбу выступают капельки пота, зубы стискиваются, мышцы напрягаются, а на шее судорожно бьется голубая жилка. Наверху вздрагивает и просыпается Джон. Пару мгновений он просто смотрит на залитое солнцем окно, щурится и никак не может понять, что его разбудило. Постепенно голова проясняется, вместе с этим возвращается боль в измученное, не сумевшее отдохнуть за пару часов тело. Откуда-то из глубин подсознания выплывает зудящее чувство тревоги, даже страха – потерять что-то очень важное, очень дорогое, очень любимое. Джон вздрагивает еще раз и, сорвавшись с постели, бежит к лестнице, торопливо, перепрыгивая через ступеньки, спускается вниз. Только когда он видит лежащего на диване Шерлока, страх отступает. Джон усилием воли загоняет вглубь черное отчаяние, преследовавшее его весь минувший год – тот год, что он провел один, без Шерлока. Облегченно вздохнув, он мягко улыбается. Его губы шепчут всего одно слово. Шерлок стонет громче, рывком переворачивается на другой бок, лицом к комнате, и сжимается в совсем тесный комок. Джон тяжело сглатывает, недоверчиво и испуганно смотрит на друга. Беззвучными шагами он приближается к дивану, садится на пол подле Шерлока, нерешительно протягивает руку. Она повисает в воздухе, не в состоянии преодолеть последний дюйм. Шерлок опять стонет, стонет так, словно его сердце разрывается от боли. Из-под закрытых век катятся слезы. Джон не выдерживает и мягко касается высокой острой скулы, проводит по ней кончиками пальцев, склоняется совсем низко, почти вплотную. - Только не Джон, нет… - срывается с губ Шерлока. Голос тихий, слова практически невозможно разобрать, но Джон нагнулся слишком низко. Он слышит, и он понимает. - Шерлок, тихо, тихо, - поглаживания становятся увереннее, напряженность уходит. Джон обнимает друга за плечи второй рукой, шепчет в самое ухо. Завитки волос касаются его кожи, заставляют ее гореть. – Я здесь, я рядом. Все хорошо, все совсем так, как было раньше. Шерлок вернулся две недели назад. Год спустя после собственной смерти он просто вошел в гостиную, ничего не объясняя, с застывшим на лице выражением готовности принять любую реакцию, любое решение Джона, и молча встал перед ним у камина. Неверие: этого не может быть. Радость: Господи, он жив! Ярость: как он мог так поступить! Все эти чувства промелькнули, оставив после себя одно: такое необходимое, такое важное, давным-давно и, казалось, навсегда забытое – покой. Все теперь было правильно. Джон не стал ни бросаться на шею, ни швырять подвернувшиеся под руку книги. Он просто встал и крепко обнял воскресшего друга. Шерлок так ничего и не рассказал. И вот теперь он мучительно стискивал зубы, по коже катились слезы, оставляя после себя мокрые блестящие дорожки, тело сжималось в судороге. Очень осторожно Джон склоняется еще ниже, касается губами бледного лба. Шерлок вздрагивает. Его глаза распахиваются, он стремительно, как сжатая пружина, распрямляется. Длинные руки обхватывают Джона, стискивают в объятиях, прижимают к себе. Губы впиваются в губы Джона, через мгновение скользят дальше, покрывают поцелуями скулы, веки, лоб. В промежутках Шерлок без конца повторяет: - Джон… Джон… Джон… На какое-то мгновение Джон замирает, не в силах пошевелиться, но уже через секунду он сжимает Шерлока в ответном объятии, шепчет: - Я с тобой, я всегда буду с тобой. Все в порядке, это просто плохой сон. Рука скользит ниже, проводит по спине, дотрагивается до ремня брюк – Шерлок так и не разделся – ныряет под него. С губ детектива срывается легкий вздох, он невольно вздрагивает, проникает ладонью под футболку Джона. - Мне снилось… - Шерлок тяжело сглатывает, почти вгрызается Джону в кожу под ухом, отчего тот слегка выгибается и прикрывает глаза, - мне снилось, что тебя застрелили. Снайпер. Шерлок тянет футболку вверх. Джон вынужденно высвобождает руки из брюк Шерлока, заодно вытащив полы рубашки. - Все как он обещал, тогда, на крыше, - шепот Шерлока становится более хриплым, он проводит ладонью по голой спине. Джон слегка отстраняет его, чтобы расстегнуть пуговицы. Он уже догадался, о чем речь. Ему страшно, но не за себя. Ему страшно за Шерлока. Он представляет, какие минуты тот пережил, и вздрагивает. - Пуля попала прямо в сердце, у меня на глазах, - Шерлок слегка наклоняется, проводит языком по груди Джона, прикусывает сразу же затвердевший сосок. Джон стонет. Ему едва удается справиться с оставшимися двумя пуговицами, рубашка летит куда-то в угол. - Это только сон, - твердо говорит он. – Этого никогда не было и не будет. - Я тебе верю… Шерлок сначала невесомо, а потом со все большим давлением проводит ладонью от шеи Джона к поясу пижамных штанов, стаскивает их на бедра – дальше они сами спадают к ногам. Следом снимает боксеры Джона, кончиками пальцев проводит по его члену. С губ Джона срывается стон. Он едва справляется с ремнем на брюках Шерлока, расстегивает пуговицу, молнию, стягивает их вместе с бельем. И вот уже они оба стоят обнаженные, обнявшись. - Джон, - Шерлок поглаживает напрягшийся член, и Джон чувствует, как внутри разгорается пламя. Он отчаянно сжимает в ладонях ягодицы Шерлока, в голове клубится туман, - я не могу без тебя думать, спать, дышать. Я не могу жить без тебя. - Знаю, - Джон судорожно то ли вздыхает, то ли всхлипывает. – Я тоже. - У меня никогда не было никого дороже тебя, - Шерлок ласкает разгоряченную твердую плоть, нежно, но требовательно гладит яички. - У меня тоже. - Я безумно хочу тебя. - И я… Диван слишком узкий, и они устраиваются прямо на полу. Смазка не нужна, им достаточно слюны. Джон проводит ладонью по спине Шерлока, по груди, языком очерчивает выступающие мышцы. Шерлок слегка прикрывает глаза, вздрагивает, когда язык задевает соски. Рука опускается ниже, гладит живот, а потом перемещается на ягодицы. - Трахни меня, - шепчет Шерлок. - Тогда ляг на живот. Шерлок подчиняется. Джон уверенно вводит палец в анус. Детектив закусывает губу, чтобы стоны не были слишком громкими, хотя это бесполезно – миссис Хадсон все равно услышит. Ну и ладно, пусть ее предположения наконец-то подтвердятся. Плевать. Плевать на все, кроме Джона, - живого, теплого, такого любимого и необходимого. Джон водит пальцем вперед-назад, добавляет второй, а следом и третий. Шерлок невольно двигает бедрами в том же ритме, его глаза плотно закрыты, закушенная губа побелела. Наконец, Джон убирает пальцы и входит в Шерлока своим членом. Детектив невольно замирает, напрягается, но уже через мгновение он снова полностью расслаблен. Сначала осторожней, а потом все яростней Джон начинает двигаться в нем. Это восхитительно, это изумительно, это лучше всего на свете. В голове вспыхивают яркие вспышки, сверкают молнии. Шерлок яростно двигает бедрами в такт, хрипло дышит на вдохе и почти кричит на выдохе. Пряди волос прилипли к мокрому лбу. Одной рукой он уперся в пол, другой отчаянно ласкает себя. - Боже, Джон… - Господи, как хорошо!.. Волны накатывают все глубже, тела сотрясаются в крупной дрожи. Все ближе конец. - Вот… сейчас… - Сейчас кончу… В последнем рывке Шерлок протягивает левую руку, ту, которой упирался в пол, назад, впивается пальцами в Джона. Сквозь замутненное наслаждением сознание едва пробивается боль. - Джон… - выдыхает Шерлок, и тело напрягается, выгибается дугой. Семя выплескивается на пол и немного на грудь. Почти одновременно кончает Джон. Перед глазами плывут разноцветные круги, в голове гулко бьет колокол. Наконец, приходит освобождение, семя тугими толчками выплескивается в Шерлока. Тот чувствует это и блаженно стонет. Еще какое-то время их сотрясает дрожь, но постепенно все стихает. Двое мужчин лежат на полу, крепко обняв друг друга. Кудрявая голова Шерлока покоится на груди Джона. - Ты восхитителен, - шепчет он. - Нет, Джон. Это ты восхитителен. Я никогда не прощу себе, если с тобой что-то случится, - Шерлок приподнимает тяжелые веки, внимательно смотрит на лицо Джона. - Не случится, - уверенно говорит тот. – Потому что я тебя люблю. - И я люблю тебя. Я больше никогда никуда не уйду. - Я верю тебе, Шерлок. - И не дам уйти тебе. - Я и не хочу никуда, где нет тебя, Шерлок. Их губы соприкасаются в поцелуе, а потом они засыпают в золотистом прямоугольнике падающего из окна света, так и не разжав объятий.

напиши фанфик с названием Вишнёвая карамель и следующим описанием - О чём, кроме сладостей, можно думать на шоколадной фабрике?, с тегами Underage,ООС,Романтика,Фэнтези

Они прогуливались вдоль широкой шоколадной реки, по мягкой карамельной траве. Взявшись за руки, как самые лучшие друзья. В общем-то, так оно и было. Вилли, как всегда, с тростью, в своём костюме и неизменной шляпе. Чарли, в тёмных джинсах и бордовом свитерке. Мужчина оживлённо жестикулировал руками, с восторгом рассказывая свою новую идею: — ...А во-о-он там будут высокие карамельные деревья! – он взмахнул рукой, указывая направление – Карамель! Много карамели! Малиновая! Клубничная! Абрикосовая! Лимонная!... Вишнёвая! М-м-м... Моя любимая! – он облизнул губы и посмотрел на мальчика – Чарли, ты что, не слушаешь? – на его лице появилась немного детская обида. — А, что? – мальчик растерянно посмотрел на него – Да, я слушаю... — Ну-у-у, так не интересно... Почему не слушаешь? — Я слушаю... Просто... Немного задумался... — О чем можно думать на моей фабрике, кроме сладостей? – искренне удивился мужчина. — О семье... О школе... – произнёс мальчик с задумчивым выражением лица. — А обо мне ты совсем не думаешь? – его обиженно-любопытное выражение лица рассмешило Чарли. — Ну почему... Думаю... Но ты тут, а они там... — Поверь мне, мой мальчик, — на лице Вилли появилась лукавая улыбка – Я намного лучше, чем они – загадочно произнёс он – И ты это ещё поймёшь... Когда подрастёшь... немного... – он чуть наклонился к мальчику и заглянул в глаза. Мальчик весело рассмеялся. — Ты конечно хороший, но семья важнее... Я люблю своих родных... Вилли как-то странно хитро улыбнулся, присел и обнял мальчика, прижав его к себе. — А я хочу, что бы ты любил меня! – он нагло поцеловал мальчика, глубоко проникая языком в его рот, теребя нежные детские губы и оставляя после себя сладкий вкус карамели... вишнёвой... Чарли, вырвавшись, испуганно смотрел на него. — Зачем ты это сделал? Вилли, с растерянной улыбкой на губах пожал плечами. — Просто захотелось... Меня никто не любит... Так одиноко... – он сделал наигранно-грустное выражение лица и сел на траву. Мальчику стало его жалко. Он подошёл и сел рядом. — Не грусти, у тебя же есть я... – он взял мужчину за руку – А знаешь, от тебя так вкусно пахнет сладостями... Вилли усмехнулся. — Ну да, я же всё-таки владелец шоколадной фабрики!...

Они прогуливались вдоль широкой шоколадной реки, по мягкой карамельной траве. Взявшись за руки, как самые лучшие друзья. В общем-то, так оно и было. Вилли, как всегда, с тростью, в своём костюме и неизменной шляпе. Чарли, в тёмных джинсах и бордовом свитерке. Мужчина оживлённо жестикулировал руками, с восторгом рассказывая свою новую идею: — ...А во-о-он там будут высокие карамельные деревья! – он взмахнул рукой, указывая направление – Карамель! Много карамели! Малиновая! Клубничная! Абрикосовая! Лимонная!... Вишнёвая! М-м-м... Моя любимая! – он облизнул губы и посмотрел на мальчика – Чарли, ты что, не слушаешь? – на его лице появилась немного детская обида. — А, что? – мальчик растерянно посмотрел на него – Да, я слушаю... — Ну-у-у, так не интересно... Почему не слушаешь? — Я слушаю... Просто... Немного задумался... — О чем можно думать на моей фабрике, кроме сладостей? – искренне удивился мужчина. — О семье... О школе... – произнёс мальчик с задумчивым выражением лица. — А обо мне ты совсем не думаешь? – его обиженно-любопытное выражение лица рассмешило Чарли. — Ну почему... Думаю... Но ты тут, а они там... — Поверь мне, мой мальчик, — на лице Вилли появилась лукавая улыбка – Я намного лучше, чем они – загадочно произнёс он – И ты это ещё поймёшь... Когда подрастёшь... немного... – он чуть наклонился к мальчику и заглянул в глаза. Мальчик весело рассмеялся. — Ты конечно хороший, но семья важнее... Я люблю своих родных... Вилли как-то странно хитро улыбнулся, присел и обнял мальчика, прижав его к себе. — А я хочу, что бы ты любил меня! – он нагло поцеловал мальчика, глубоко проникая языком в его рот, теребя нежные детские губы и оставляя после себя сладкий вкус карамели... вишнёвой... Чарли, вырвавшись, испуганно смотрел на него. — Зачем ты это сделал? Вилли, с растерянной улыбкой на губах пожал плечами. — Просто захотелось... Меня никто не любит... Так одиноко... – он сделал наигранно-грустное выражение лица и сел на траву. Мальчику стало его жалко. Он подошёл и сел рядом. — Не грусти, у тебя же есть я... – он взял мужчину за руку – А знаешь, от тебя так вкусно пахнет сладостями... Вилли усмехнулся. — Ну да, я же всё-таки владелец шоколадной фабрики!...

напиши фанфик с названием It'S A MoThErFuCkInG MiRaClEs, bRo! и следующим описанием А вы бы хотели попробовать пирог Гамзи? Я вам не советую. Если вы, конечно, не хотите получить приключения на свою пятую точку., с тегами AU,PWP,Underage,Нецензурная лексика

- Эй, лучший друг. Каркат уже ненавидел эту фразу. После нее всегда следовали бессмысленные разговоры с этим клоуном, которые все время заканчивались либо раздражением самого Карката, либо очередным приступом Гамзи. Причем второй был психом. Плюс, ко всему этому, сейчас Рак был не в самом лучшем настроении. Но как будто Гамзи это заботило. - Я тебе пирог принес, - Козерог расплылся в довольной улыбке и обошел Карката, перекидывая взгляд то на него, то на свое кулинарное творение. В руках у него был, как обычно, подозрительный зеленый пирог из слизи. Меньший тролль поморщился. Его все интересовало, из чего же его "друг" это готовит. Ну хоть газировку не притащил, и за это уже спасибо. - Засунь это дерьмо себе в задницу, придурок, - тролль как обычно огрызнулся, отмахиваясь от клоуна. Гамзи же вновь расплылся в улыбке и произнес "хонк", заставив Рака поежиться. Козерог часто сверял их с Каркатом. Его не больно заботила иерархия и то, что он выше его по крови. Это тело... Да, оно его гораздо больше беспокоило. Эта серая кожа, хрупкая фигура, вечно растрепанные угольные волосы. А если заставить его смутиться, так вообще прекрасно. Это и собирался сейчас сделать наш тролль. - Этот пирог полон невъебенных чудес, попробуй, бро! - довольная улыбка и мечтательный взгляд на меньшего, заставили того вновь передернуться. Казалось, что над Гамзи сейчас появится радуга. Каркат оскалился, но попробовал эту подозрительную вещь, медленно откусив сначала один кусок, затем съев весь пирог. Ну, если этот придурок еще от них не умер, то и он не должен, верно? Стоило только попробовать, как что-то ударило в голову. Рак пошатнулся и было упал, но тут так кстати подвернулся Козерог. Когда оно не надо, всегда появляется. Карката заботливо отнесли на кровать. А перед глазами все плыло, словно в каком-то дьявольском калейдоскопе. "Это темный карнавал, бро": слова вспомнились будто из тумана. Гамзи приложил руку ко лбу тролля. Видимо, легкий жар, поэтому все было не так страшно. Кто же мог подумать, что Рак окажется так слаб к его продукту? Смекнув, что это удачный момент, тролль стянул со своей жертвы кофту. Затем, недолго подумав, на пол отправили и штаны. - Ублюдок, что ты мне дал? - Это мои невъебенные чудеса, лучший друг. И снова это "хонк". Уже в который раз тролль просто раздражал этим звуком, от которого у Карката шла голова кругом. И не только от звука. Гамзи оставлял на таком желанном теле Карката красочные аккуратные засосы, кусал кожу, оставляя метки от зубов. Они должны были стать изначально чем-то большим, но судьба повернулась не так, отчего пришлось быть просто "друзьями". Рак уже несколько раз пытался его оттолкнуть. Но все попытки были тщетны. Он просто ослаб. Эта штука действовала на его кровь. Звук молнии, тихий шорох ткани. Козерог уже устал ждать. Аккуратный толчок, и его уже твердый член внутри лучшего друга. Отчего тот, под ним незамедлительно дернулся, тряхнув своими черными волосами. И тут же последовало частое дыхание Рака, беспорядочно блуждающие руки по покрывалу, которым была накрыта кровать. И тихий шепот Козерога. - Ты охуенно узкий, Каркат... Рак сжал зубы, с ненавистью смотря на своего странного друга. Он ненавидел его, ненавидел свой предательский румянец, ненавидел эту тупую боль внутри живота. Он стал ненавидеть и эти движения внутри него, которые заставляли его стонать. - Мм... Гамзи-и... - ненавидел свои стоны и частое дыхание Гамзи прямо в губы. И его поцелуи, что сжигали дотла. Казалось, это длилось вечно. Эти хрипы, чавкающие звуки и хлопки внизу. Но вот Каркат выгибается и кончает первым, пачкая майку Гамзи. Через несколько секунд тролль почувствовал что-то обжигающе горячее внутри себя. Он приоткрыл глаза, увидел ухмылку и разукрашенное лицо. Поднял руки и ощупал спутанные волосы клоуна. Ему хотелось, чтобы это был сон. - Я же говорил, это чудо, лучший друг! Каркат хмыкнул и отключился, потянув Гамзи за собой. Ну как этого придурка и не полюбить?

- Эй, лучший друг. Каркат уже ненавидел эту фразу. После нее всегда следовали бессмысленные разговоры с этим клоуном, которые все время заканчивались либо раздражением самого Карката, либо очередным приступом Гамзи. Причем второй был психом. Плюс, ко всему этому, сейчас Рак был не в самом лучшем настроении. Но как будто Гамзи это заботило. - Я тебе пирог принес, - Козерог расплылся в довольной улыбке и обошел Карката, перекидывая взгляд то на него, то на свое кулинарное творение. В руках у него был, как обычно, подозрительный зеленый пирог из слизи. Меньший тролль поморщился. Его все интересовало, из чего же его "друг" это готовит. Ну хоть газировку не притащил, и за это уже спасибо. - Засунь это дерьмо себе в задницу, придурок, - тролль как обычно огрызнулся, отмахиваясь от клоуна. Гамзи же вновь расплылся в улыбке и произнес "хонк", заставив Рака поежиться. Козерог часто сверял их с Каркатом. Его не больно заботила иерархия и то, что он выше его по крови. Это тело... Да, оно его гораздо больше беспокоило. Эта серая кожа, хрупкая фигура, вечно растрепанные угольные волосы. А если заставить его смутиться, так вообще прекрасно. Это и собирался сейчас сделать наш тролль. - Этот пирог полон невъебенных чудес, попробуй, бро! - довольная улыбка и мечтательный взгляд на меньшего, заставили того вновь передернуться. Казалось, что над Гамзи сейчас появится радуга. Каркат оскалился, но попробовал эту подозрительную вещь, медленно откусив сначала один кусок, затем съев весь пирог. Ну, если этот придурок еще от них не умер, то и он не должен, верно? Стоило только попробовать, как что-то ударило в голову. Рак пошатнулся и было упал, но тут так кстати подвернулся Козерог. Когда оно не надо, всегда появляется. Карката заботливо отнесли на кровать. А перед глазами все плыло, словно в каком-то дьявольском калейдоскопе. "Это темный карнавал, бро": слова вспомнились будто из тумана. Гамзи приложил руку ко лбу тролля. Видимо, легкий жар, поэтому все было не так страшно. Кто же мог подумать, что Рак окажется так слаб к его продукту? Смекнув, что это удачный момент, тролль стянул со своей жертвы кофту. Затем, недолго подумав, на пол отправили и штаны. - Ублюдок, что ты мне дал? - Это мои невъебенные чудеса, лучший друг. И снова это "хонк". Уже в который раз тролль просто раздражал этим звуком, от которого у Карката шла голова кругом. И не только от звука. Гамзи оставлял на таком желанном теле Карката красочные аккуратные засосы, кусал кожу, оставляя метки от зубов. Они должны были стать изначально чем-то большим, но судьба повернулась не так, отчего пришлось быть просто "друзьями". Рак уже несколько раз пытался его оттолкнуть. Но все попытки были тщетны. Он просто ослаб. Эта штука действовала на его кровь. Звук молнии, тихий шорох ткани. Козерог уже устал ждать. Аккуратный толчок, и его уже твердый член внутри лучшего друга. Отчего тот, под ним незамедлительно дернулся, тряхнув своими черными волосами. И тут же последовало частое дыхание Рака, беспорядочно блуждающие руки по покрывалу, которым была накрыта кровать. И тихий шепот Козерога. - Ты охуенно узкий, Каркат... Рак сжал зубы, с ненавистью смотря на своего странного друга. Он ненавидел его, ненавидел свой предательский румянец, ненавидел эту тупую боль внутри живота. Он стал ненавидеть и эти движения внутри него, которые заставляли его стонать. - Мм... Гамзи-и... - ненавидел свои стоны и частое дыхание Гамзи прямо в губы. И его поцелуи, что сжигали дотла. Казалось, это длилось вечно. Эти хрипы, чавкающие звуки и хлопки внизу. Но вот Каркат выгибается и кончает первым, пачкая майку Гамзи. Через несколько секунд тролль почувствовал что-то обжигающе горячее внутри себя. Он приоткрыл глаза, увидел ухмылку и разукрашенное лицо. Поднял руки и ощупал спутанные волосы клоуна. Ему хотелось, чтобы это был сон. - Я же говорил, это чудо, лучший друг! Каркат хмыкнул и отключился, потянув Гамзи за собой. Ну как этого придурка и не полюбить?

напиши фанфик с названием Склеить и следующим описанием еще одна история, с тегами AU,Ангст,ОМП,Романтика,Флафф

Джерард с самого начала их проживания вместе говорил, что это наиглупейшая затея, которая когда-либо приходила в ветреную голову Фрэнка Айеро. Он только-только расстался со своим предыдущим бойфрендом, с которым встречался пять лет, и которого, как он думал иногда, втайне от Фрэнка, он до сих пор любил. Но Фрэнк Айеро не был бы Фрэнком Айеро, если бы не уговорил Джерарда Уэя переехать жить к нему, давая тем самым последнему понять всю серьезность его намерений. …- Я не умею готовить. - Да брось, я тоже! Будем учиться вместе. - Я люблю спать с открытым окном. - Куплю второе одеяло! - Я часто болею, а когда мне плохо, то я просто невыносим. - Ох, ты невыносим большую часть дня, зато ночью… - Вот именно, я по жизни долбаная истеричка! Я не могу жить спокойно, не испортив кому-то жизнь или, на худой конец, настроение. - Отлично. Будешь портить жизнь мне… То есть Фрэнк Айеро был неумолим, даже когда Джи перечислил, как ему казалось, все его главные недостатки, которые и привели к разрыву с его бывшим бойфрэндом. А все дело в том, что по словам Айеро, тот был влюблен в него еще со школы и сейчас, спустя почти восемь лет, когда они встретились совершенно случайно на выставке картин зарубежной знаменитости, эти чувства вновь дали о себе знать. Джерард прекрасно помнил тот вечер. Он все еще не оправился от разрыва с Ником и довольно часто посматривал на нераспечатанную бутылку дорогого виски, которую ему подарили полтора года назад вместе с внушительным гонораром за портрет жены некоего богача, и на которую ранее даже не заглядывался, потому что пять лет как, ровно с момента встречи с его бывшей любовью, уже завязал. Но сейчас у него был трудный период в жизни, он скакал из одной койки в другую, стараясь не оставаться дома подолгу одному, а особенно ночью, когда хотелось выть от одиночества и боли, накатывающих, стоит только просто повернуться и посмотреть на подушку, на которой спал Ник. Айеро умел приковывать к себе внимание, а если он делал это целенаправленно, то человеку, чье внимание ему требуется, уже не отвертеться. - Правда, картина супер? – спросил кто-то веселым голосом, подойдя сзади. Джерарда невероятно бесило, что в то время, как у него такое потрясение в жизни, кто-то может еще быть таким жизнерадостным. Поэтому, хоть картина ему самому понравилась, он сказал: - А по-моему, отстой. - Да-да, я тоже так думаю! Уэй обернулся, решая взглянуть на придурка, который к нему пристал, и замер. Перед ним стоял ни кто иной, как Фрэнк Айеро! Тот самый Фрэнк, на которого он дрочил некоторое время, пока в их школу не перевели Себастьяна Брента, заменившего мечты об Айеро. - Привет! Джи постарался улыбнуться как можно более обольстительней. Теперь, когда он уже не толстый обросший мальчик в бесформенной одежде с кучей комплексов, а привлекательный мужчина средних лет с охренительной задницей и модной стрижкой, кадрить свою бывшую, пусть и не долгую мечту, было легче. - Привет. - Я тебя сразу узнал, мы учились в одной школе! Рад встретить тебя снова, Джерард. Уэй немного смутился, как его можно было узнать? Между ним нынешним, эксцентричным и популярным художником, и Джерардом Уэем, посмешищем всей школы, не было ничего общего. Он пожал протянутую Фрэнком руку и решил немного ему отомстить, за упоминание его прошлого. - Эм… А я, вот, что-то не припоминаю вас. - Я Фрэнк, Фрэнк Айеро. Я ходил с твоим братом на уроки музыки и довольно часто видел тебя. Ты встречал его после занятий, и вы вместе шли домой. Уэй удивленно смотрел на него, поражаясь, как этот человек мог помнить что-то связанное с ним, если они не виделись…сколько? – целых восемь лет. Да, так все и было. К сожалению, Майки, младшего брата Джи, постигла та же участь изгоя среди сверстников, поэтому они всегда старались держаться вместе. - Ммм, неожиданная встреча. - Ага! - Айеро светился как стоваттная лампочка и улыбался похлеще голливудской звезды. - Я что-то голоден, не составите ли вы мне компанию за обедом, Фрэнк Айеро? Нам есть, что вспомнить. На самом деле, вспоминать было нечего, да и не особо хотелось, но ведь надо же было что-то делать? Поэтому вечером Фрэнк уже самозабвенно стонал, вбиваясь в податливо выгнувшегося и послушно подмахивающего Джерарда Уэя. А утром, не только не ушел, но еще и принес завтрак в постель. - Я не знаю, что ты любишь на завтрак, и решил приготовить омлет, - приветливо улыбнувшись, сказал Айеро, вручая Джи поднос с едой. Вообще-то, он предпочитал не есть по утрам, но кто бы отказался от такого? Фрэнк не только приготовил омлет и сок из

Джерард с самого начала их проживания вместе говорил, что это наиглупейшая затея, которая когда-либо приходила в ветреную голову Фрэнка Айеро. Он только-только расстался со своим предыдущим бойфрендом, с которым встречался пять лет, и которого, как он думал иногда, втайне от Фрэнка, он до сих пор любил. Но Фрэнк Айеро не был бы Фрэнком Айеро, если бы не уговорил Джерарда Уэя переехать жить к нему, давая тем самым последнему понять всю серьезность его намерений. …- Я не умею готовить. - Да брось, я тоже! Будем учиться вместе. - Я люблю спать с открытым окном. - Куплю второе одеяло! - Я часто болею, а когда мне плохо, то я просто невыносим. - Ох, ты невыносим большую часть дня, зато ночью… - Вот именно, я по жизни долбаная истеричка! Я не могу жить спокойно, не испортив кому-то жизнь или, на худой конец, настроение. - Отлично. Будешь портить жизнь мне… То есть Фрэнк Айеро был неумолим, даже когда Джи перечислил, как ему казалось, все его главные недостатки, которые и привели к разрыву с его бывшим бойфрэндом. А все дело в том, что по словам Айеро, тот был влюблен в него еще со школы и сейчас, спустя почти восемь лет, когда они встретились совершенно случайно на выставке картин зарубежной знаменитости, эти чувства вновь дали о себе знать. Джерард прекрасно помнил тот вечер. Он все еще не оправился от разрыва с Ником и довольно часто посматривал на нераспечатанную бутылку дорогого виски, которую ему подарили полтора года назад вместе с внушительным гонораром за портрет жены некоего богача, и на которую ранее даже не заглядывался, потому что пять лет как, ровно с момента встречи с его бывшей любовью, уже завязал. Но сейчас у него был трудный период в жизни, он скакал из одной койки в другую, стараясь не оставаться дома подолгу одному, а особенно ночью, когда хотелось выть от одиночества и боли, накатывающих, стоит только просто повернуться и посмотреть на подушку, на которой спал Ник. Айеро умел приковывать к себе внимание, а если он делал это целенаправленно, то человеку, чье внимание ему требуется, уже не отвертеться. - Правда, картина супер? – спросил кто-то веселым голосом, подойдя сзади. Джерарда невероятно бесило, что в то время, как у него такое потрясение в жизни, кто-то может еще быть таким жизнерадостным. Поэтому, хоть картина ему самому понравилась, он сказал: - А по-моему, отстой. - Да-да, я тоже так думаю! Уэй обернулся, решая взглянуть на придурка, который к нему пристал, и замер. Перед ним стоял ни кто иной, как Фрэнк Айеро! Тот самый Фрэнк, на которого он дрочил некоторое время, пока в их школу не перевели Себастьяна Брента, заменившего мечты об Айеро. - Привет! Джи постарался улыбнуться как можно более обольстительней. Теперь, когда он уже не толстый обросший мальчик в бесформенной одежде с кучей комплексов, а привлекательный мужчина средних лет с охренительной задницей и модной стрижкой, кадрить свою бывшую, пусть и не долгую мечту, было легче. - Привет. - Я тебя сразу узнал, мы учились в одной школе! Рад встретить тебя снова, Джерард. Уэй немного смутился, как его можно было узнать? Между ним нынешним, эксцентричным и популярным художником, и Джерардом Уэем, посмешищем всей школы, не было ничего общего. Он пожал протянутую Фрэнком руку и решил немного ему отомстить, за упоминание его прошлого. - Эм… А я, вот, что-то не припоминаю вас. - Я Фрэнк, Фрэнк Айеро. Я ходил с твоим братом на уроки музыки и довольно часто видел тебя. Ты встречал его после занятий, и вы вместе шли домой. Уэй удивленно смотрел на него, поражаясь, как этот человек мог помнить что-то связанное с ним, если они не виделись…сколько? – целых восемь лет. Да, так все и было. К сожалению, Майки, младшего брата Джи, постигла та же участь изгоя среди сверстников, поэтому они всегда старались держаться вместе. - Ммм, неожиданная встреча. - Ага! - Айеро светился как стоваттная лампочка и улыбался похлеще голливудской звезды. - Я что-то голоден, не составите ли вы мне компанию за обедом, Фрэнк Айеро? Нам есть, что вспомнить. На самом деле, вспоминать было нечего, да и не особо хотелось, но ведь надо же было что-то делать? Поэтому вечером Фрэнк уже самозабвенно стонал, вбиваясь в податливо выгнувшегося и послушно подмахивающего Джерарда Уэя. А утром, не только не ушел, но еще и принес завтрак в постель. - Я не знаю, что ты любишь на завтрак, и решил приготовить омлет, - приветливо улыбнувшись, сказал Айеро, вручая Джи поднос с едой. Вообще-то, он предпочитал не есть по утрам, но кто бы отказался от такого? Фрэнк не только приготовил омлет и сок из апельсинов, которых у него отродясь в доме не было, но еще и сбегал в булочную неподалеку, в которой пекли вкуснейшие круассаны. - Отличный кофе. Спасибо, - искренне улыбнулся в ответ Джи. Да, да, он еще и кофе сварил! - Мне не трудно, - смутился Айеро, и Джерард растаял окончательно. С тех пор, можно сказать, и закрутился их роман. Уэй чувствовал себя девочкой Долли, которую подхватил ураган и занес в незнакомую, но чудесную страну. Он и не знал, что такие люди, как Фрэнк, еще есть. Он ухаживал за ним очень трепетно, каждый раз удивляя Джи все больше и больше. Тем не менее, Ник не забывался, и когда Айеро совершал какие-нибудь совсем уж романтичные поступки, как например, ужин при свечах на крыше небоскреба, прямо под ночным небом, тем более, средств и связей у него было предостаточно, Джерард чувствовал необъяснимую тоску – на месте Фрэнка всегда представлялся Ник, хоть ничего такого он никогда не делал. Это было невыносимо, но гораздо хуже было снова остаться одному, поэтому он разрешал Айеро присутствовать в своей жизни. До поры до времени, как он думал. К сожалению, окруженный пристальным, небывалым до этого вниманием, Джерард пропустил тот момент, когда еще можно было мягко, абсолютно безболезненно для обоих, особенно для Фрэнка, разойтись. Поэтому одним вечером, а, точнее, ночью, после обоюдного минета и медленного, неторопливого секса, Айеро вдруг поставил его перед фактом: - Я уже освободил для тебя место в гардеробной. - Что? – разомлевший после оргазма и растекшийся по правому боку Фрэнка, Джерард не сразу сообразил, что тот имел в виду. - Мы же договорились, ты завтра переезжаешь ко мне. - Что?! – тут же встрепенулся Уэй. – Когда это мы договорились?! - Нуу…минут десять назад. - Минут десять назад ты сжимал мой член, пока я скакал на твоем! Неужели ты думаешь, что я слушал, что ты мне говоришь?! - Но ты сказал: «Да, Фрэнки», - искренне недоумевая, пробормотал Айеро. - В тот момент я бы и свою мать продал на органы! Джерард тогда рассердился не на шутку, и даже заперся в ванной, делая вид, что его нет. - Ну, хорошо, Джи! Давай поговорим об этом сейчас. - Нет! - Но почему? Почему ты не хочешь ко мне переезжать? У меня квартира больше, и к студии твоей ближе, да и вообще, так намного удобней! - У меня не будет своего личного пространства! Да и как ты себе это представляешь?! - У тебя будет отдельный кабинет и комната, если ты захочешь побыть один. И ванная. С гидромассажем. На самом деле, все аргументы, приведенные Айеро, были неоспоримы - переезд и вправду был удобным для обоих. Фрэнк и так занимал все свободное время Джерарда, и даже не свободное, когда Уэй запирался в студии, рисуя очередной заказ, Айеро вваливался к нему, буквально врывался в его мир, окружая запахами китайской еды, выхлопных газов и дорогого одеколона. Таким образом, Джерард сдался примерно спустя полчаса уговоров через запертую дверь, и на следующий же день уже довольно вяло раскладывал косметические принадлежности на маленькую полочку в его личной ванной. С гидромассажем. …- Ты обязательно пожалеешь об этом, - сонно пробормотал Уэй, привычно растекаясь по Фрэнку. - Не пожалею, - заверил его Айеро, прижимая теснее… Джерард досадовал, что Фрэнк и вправду не жалеет, а наоборот, радуется. Даже когда Уэй закатывал ему скандалы, после чего дулся сам на себя и на непробиваемость Айеро, тот первый приходил просить у него прощения за несуществующие обиды. …- Я люблю тебя, - улыбаясь, говорил Фрэнк. - Как ты можешь любить меня? Мы же встречаемся всего месяц! - Я влюбился в тебя еще в школе. - В школе? Брось, я был самым последним фриком в этом сраном учебном заведении. - Ты был самым лучшим фриком… С Фрэнком было удобно. С Фрэнком было тепло и уютно. С Фрэнком было так, как не было даже с Ником. И Джерард с ужасом думал, что будет с ним, когда Айеро надоест терпеть все его заходы и бросит его, и тогда, он одергивал себя, надевая маску безразличия и равнодушия, вел себя с ним излишне холодно, не давал по нескольку дней, и опять закатывал скандалы по поводу и без. Фрэнк на это только улыбался, нежно и понимающе, предоставляя ему возможность покапризничать и высказаться, а потом просто, без слов, подходил и обнимал, согревая его таким привычным и горячим дыханием. - Хорошо, Джи, я больше не буду раскидывать вещи. …петь в душе, оставлять кружки на тумбочке, надевать эту футболку, заказывать китайскую еду, смотреть глупые передачи, жевать фруктовую жвачку, приставать, словно озабоченный маньяк и все в этом духе. Джерард добивался своего, играя с Фрэнком, как кукловод играет с марионеткой, но удовлетворения это не приносило. Ему было стыдно и неловко, но он ничего не мог с этим поделать. …- Давай расстанемся. - Почему? - Я не люблю тебя. - Это вопрос времени. К тому же, я могу любить за нас двоих… Ну вот как с ним разговаривать? …- Я не хочу жить с тобой. - Почему же? - Потому что не люблю. - Мы уже говорили об этом. - Ты меня совершенно не слушаешь! - Прости… Не-воз-мож-но. А на день Святого Валентина он вообще притащил большого розового плюшевого медведя и хрустальное сердце на подставке. - Пусть оно будет у тебя, - только и сказал он, вручая хрупкий подарок. Это, пожалуй, было последней каплей. - Да что с тобой?! – взорвался Джерард. - Тебе не нравится сердце? – удивился Айеро. - Да мне все не нравится! И сердце, и ты, и твоя ванная с гидромассажем! - Ты можешь пользоваться моей, - невозмутимо вещал тот. - Ты вообще меня слышал?! - В чем дело? Тут уже Джи покинули все остатки терпения. Он выхватил из рук Фрэнка злополучное сердечко и со всей силы швырнул его об стену с венецианскими обоями. Сердечко печально звякнуло и раскололось на три части. - Джи… - Уйди. Оставь меня. - Джерард… - Уходи! - Хорошо. Я…если что – звони. Уэй постоял минут пятнадцать, пялясь то на осколки, то на закрытую за Фрэнком дверь, надел куртку и кеды и вышел. Он бродил часа два по городу, бездумно, разглядывая лица прохожих, витрины, билборды и сам не заметил, как подошел к клубу, в котором Ник работал администратором. - Привет. Его бывшая любовь за эти месяцы ничуть не изменился. Все такой же красивый, улыбчивый и…и, наверное, любимый. - Привет! Не ожидал тебя здесь увидеть. - Да, вот, так получилось, - неловко усмехнулся Уэй. - Но я рад, - приветливо и тепло улыбнулся Ник, от чего на его щеках появились ямочки. - И я. По мере продолжения разговора выяснилось, что ни Джерарду, ни Нику не с кем отметить день Валентина, и тогда, с замиранием сердца, Уэй предложил отметить его вместе. Ник согласился. Они начали целоваться еще в лифте, чуть не срывая одежду друг на друге, и только когда Ник повалил Джи на кровать, тот сообразил, что они в квартире Фрэнка, на ИХ общей кровати. - Ник, Ник, подожди. - Что такое? - Ээммм, почему мы здесь? - Ну, ты сам назвал этот адрес таксисту. - А мы не могли бы…поехать в другое место? - Что? – усмехнулся Ник. – Может, нам вообще отложить встречу…ммм, скажем, на среду? Две тысячи двадцатого. - Хорошо, прости. Продолжай. И Ник продолжил. Только теперь его прикосновения, жадные поцелуи, бесстыжие ладони на бедрах больше не приносили удовлетворения, только дискомфорт и ощущение неправильности. Они уже были полностью раздетыми, Ник полулежал между раздвинутых ног Уэя, нашаривая в подобранных с пола джинсах презерватив, Джерард же просто лежал, уставившись в потолок, четко осознавая, что не здесь он хотел бы находиться, не с этим человеком и не в этой ситуации, как вдруг дверь спальной открылась, и на пороге застыл единственный человек, с кем Джерард сейчас хотел бы быть. Фрэнк постоял там около пяти секунд, разглядывая открывшуюся его взору картину, затем просто развернулся и тихо прикрыл за собой дверь. - Кто это был? – спросил Ник, снова отбрасывая джинсы. - Это Фрэнк, - ответил Джи, выползая из под него. - Кто? Хэй, ты куда? - Одевайся. - Что?! - Ты плохо слышишь?! Одевайся и уходи! - Да пошел ты! Ник со злостью похватал свои вещи, наскоро оделся и выбежал из комнаты. Джерард равнодушно проводил его взглядом, накинул на все еще голое тело халат и вышел вслед за ним. Фрэнк обнаружился на диване в гостиной, безучастливо смотрящий очередную глупую передачу, одну из тех, что он так любил. Он выглядел словно потерянный, брошенный ребенок, и у Уэя отчаянно защемило сердце от этого зрелища. - Фрэнки, прости меня, - прошептал он, опускаясь перед Айеро на колени, обнимая и утыкаясь в живот. Он опустил голову, переводя взгляд на него, и на автомате выключил телевизор. - Нет, не извиняйся. Это я виноват…ворвался без стука…да и притащил это дурацкое сердце. Надо было спросить, что тебе подарить. - Фрэнк, я только что чуть не изменил тебе со своим бывшим парнем на твоей же кровати! А ты только и делаешь, что извиняешься?! - Я не против, - грустно улыбнулся он. – Только…только предупреждай в следующий раз. Я…не хочу это видеть. Джерард хотел было снова закричать на него, но неожиданно расплакался. - П-почему, почему ты все это терпишь? – дрожащим голосом спросил он. - Ну, не плачь, - ласково улыбнулся Фрэнк. – Я просто люблю тебя и хочу быть с тобой. Я готов все вытерпеть, лишь бы только ты не уходил. - Да куда я теперь уйду, - улыбнулся ему в ответ сквозь слезы Джи. – Теперь и я тебя люблю. - Вот и отлично, - еще шире заулыбался Айеро. Они посидели так еще минут пять, ничего не говоря, каждый думая о чем-то своем. - А сердечко было классное, - вдруг вздохнул Джерард, - жаль, разбилось. - Ничего, - подбодрил его Фрэнк, - я что-нибудь придумаю.

напиши фанфик с названием Все, что угодно и следующим описанием Саске вернулся в Коноху. Но нужен ли он человеку, к которому вернулся?, с тегами PWP,ООС

Вечер был теплый. Закатное солнце обволакивало все вокруг мягким светом, делая краски природы медовыми и сладкими. Небо казалось низким и каким-то родным, дарило ощущение долгожданного спокойствия, не наваливаясь сверху, а будто укутывая. Наруто шел домой с тренировки и наслаждался прохладным воздухом. Днем была жуткая жара, отчего прохлада становилась еще более приятной. Сегодня он опять довел сам себя до полного изнеможения. Но по-другому не получалось. Нужно было вымотать себя так, чтобы не было сил даже думать, вспоминать, чувствовать. Чтобы не было сил ни на что. Интересно, что пытаясь стать сильнее, он одновременно пытается полностью ослабеть. Но так было легче. Сколько уже месяцев прошло с тех пор, как он видел Саске в последний раз? Он был нужен Наруто, как воздух, как вода. Только вот Наруто не был нужен ему. Узумаки остановился и посмотрел на небо, разукрашенное теплыми красками. Даже эта холодная голубая высь иногда становилась такой согревающей, близкой. Но ведь должен же Учиха когда-нибудь прекратить валять дурака и вернуться! Ему до смерти надоело мотаться по бесконечным лесам в надежде найти хотя бы маленькую ниточку, которая бы сблизила их. Он устал. Если он не нужен брюнету, то какой во всем этом смысл? Он мог бесконечно убеждать Саске, что он ему дорог, но если Саске все равно, что делать Наруто? Мечта стать Хокаге… она теряет былую привлекательность, когда рядом нет его. Почему-то. Почему-то это уже не важно. Завтра он снова отправится на тренировку, а потом Пятая может снова его отпустить на поиски. С каждым разом выпрашивать ее разрешение становилось все сложнее. Она не хотела отпускать Наруто из деревни, когда все так неопределенно. Акацуки не найдены, планы до конца не раскрыты, истинные мотивы неизвестны. Наруто было на это плевать. Он уделает любого, кто встанет на его пути. Но это будет завтра. Он снова будет сильным, надежным, веселым. А сейчас можно признаться самому себе, что небо безумно красивое и теплое, и что сейчас оно было гораздо ближе, чем Учиха, расплывчато и недосягаемо мелькавший в мыслях и воспоминаниях. Столько времени ловить ускользающий образ… он не сдался, ни в коем случае. Просто сейчас хочет отдохнуть. Он ощутил, как мягкие порывы ветра ласкают лицо, и закрыл глаза. Вот бы раствориться в них ненадолго… Он тряхнул головой, проясняя разум, и отправился домой. Саске сидел на стене Конохи и задумчиво рассматривал закат. Он не знал почему, но такие закаты бывают только в Конохе. Такие родные… Он так старательно убегал из этой деревни и от Наруто, а в конце вернулся именно сюда. Наверно, это было неизбежно. Как линии событий переплетаются, одно следует за другим, любые поступки приводят к любым последствиям. Так рождается неизбежность. Он мог бы перенаправить одну линию, но другая обязательно вильнет сюда, к этому теплому закату. Нравилось ли это Саске?.. Он хотел думать, что да, нравилось. Сложно жить в разладе с собой. Если часто идти против себя, начинаешь заболевать. Саске болел уже очень давно. А лекарство все время было здесь. Просто потому что здесь был Наруто. А эта болезнь была куда более приятной. И правильной. Он поднялся и скользнул вниз по стене, бесшумной тенью устремляясь к знакомому желтому дому с квартирой на втором этаже, где был он. Штора всколыхнулась и опала. Темный силуэт молодого юноши медленно прояснился на фоне окна. Вот он подошел к кровати со спящим в ней человеком и опустился на край. Наруто спал обнаженным, простынь сползла до бедер, открывая все, что было выше. Лучи солнца ласкали стройное сильное тело, а ветер легко теребил рассыпанные по подушке пряди. Грудь мерно опускалась и поднималась. Он был совершенен. Саске хотелось любоваться им вечность. Он усмехнулся про себя. Теперь это так. Теперь хочется любоваться, не отпускать, оставить себе. Он неуверенно протянул руку и коснулся тоненьких полосок на щеке. Когда это началось? Когда весь мир сошелся для него на этом нелепом придурке, таком родном и до боли нужном? Он так долго не видел Наруто. Не получалось пересекаться, а ведь он действительно пытался. Раньше они виделись чаще, достаточно часто, чтобы можно было игнорировать те чувства, которые разбудил в нем Узумаки. В долгой разлуке все ощущалось острее, намного. Саске не выдержал, и решил сам найти его. Только вот вернуться сюда означало вернуться навсегда, Наруто не отпустит его. Да Саске уже и не хотел уходить. Поразительно, как меняет человека любовь. Она дает огромные силы, если тот человек, которого ты любишь, рядом с тобой, но она же их всех отнимает, стоит лишь ненадолго разлучиться. Это очень тяжелая форма зависимости, покруче наркотиков или иллюзий. Но в мире нет ни одного человека, которому бы это не нравилось. Саске чуть склонился над Наруто и всмотрелся в черты ли

Вечер был теплый. Закатное солнце обволакивало все вокруг мягким светом, делая краски природы медовыми и сладкими. Небо казалось низким и каким-то родным, дарило ощущение долгожданного спокойствия, не наваливаясь сверху, а будто укутывая. Наруто шел домой с тренировки и наслаждался прохладным воздухом. Днем была жуткая жара, отчего прохлада становилась еще более приятной. Сегодня он опять довел сам себя до полного изнеможения. Но по-другому не получалось. Нужно было вымотать себя так, чтобы не было сил даже думать, вспоминать, чувствовать. Чтобы не было сил ни на что. Интересно, что пытаясь стать сильнее, он одновременно пытается полностью ослабеть. Но так было легче. Сколько уже месяцев прошло с тех пор, как он видел Саске в последний раз? Он был нужен Наруто, как воздух, как вода. Только вот Наруто не был нужен ему. Узумаки остановился и посмотрел на небо, разукрашенное теплыми красками. Даже эта холодная голубая высь иногда становилась такой согревающей, близкой. Но ведь должен же Учиха когда-нибудь прекратить валять дурака и вернуться! Ему до смерти надоело мотаться по бесконечным лесам в надежде найти хотя бы маленькую ниточку, которая бы сблизила их. Он устал. Если он не нужен брюнету, то какой во всем этом смысл? Он мог бесконечно убеждать Саске, что он ему дорог, но если Саске все равно, что делать Наруто? Мечта стать Хокаге… она теряет былую привлекательность, когда рядом нет его. Почему-то. Почему-то это уже не важно. Завтра он снова отправится на тренировку, а потом Пятая может снова его отпустить на поиски. С каждым разом выпрашивать ее разрешение становилось все сложнее. Она не хотела отпускать Наруто из деревни, когда все так неопределенно. Акацуки не найдены, планы до конца не раскрыты, истинные мотивы неизвестны. Наруто было на это плевать. Он уделает любого, кто встанет на его пути. Но это будет завтра. Он снова будет сильным, надежным, веселым. А сейчас можно признаться самому себе, что небо безумно красивое и теплое, и что сейчас оно было гораздо ближе, чем Учиха, расплывчато и недосягаемо мелькавший в мыслях и воспоминаниях. Столько времени ловить ускользающий образ… он не сдался, ни в коем случае. Просто сейчас хочет отдохнуть. Он ощутил, как мягкие порывы ветра ласкают лицо, и закрыл глаза. Вот бы раствориться в них ненадолго… Он тряхнул головой, проясняя разум, и отправился домой. Саске сидел на стене Конохи и задумчиво рассматривал закат. Он не знал почему, но такие закаты бывают только в Конохе. Такие родные… Он так старательно убегал из этой деревни и от Наруто, а в конце вернулся именно сюда. Наверно, это было неизбежно. Как линии событий переплетаются, одно следует за другим, любые поступки приводят к любым последствиям. Так рождается неизбежность. Он мог бы перенаправить одну линию, но другая обязательно вильнет сюда, к этому теплому закату. Нравилось ли это Саске?.. Он хотел думать, что да, нравилось. Сложно жить в разладе с собой. Если часто идти против себя, начинаешь заболевать. Саске болел уже очень давно. А лекарство все время было здесь. Просто потому что здесь был Наруто. А эта болезнь была куда более приятной. И правильной. Он поднялся и скользнул вниз по стене, бесшумной тенью устремляясь к знакомому желтому дому с квартирой на втором этаже, где был он. Штора всколыхнулась и опала. Темный силуэт молодого юноши медленно прояснился на фоне окна. Вот он подошел к кровати со спящим в ней человеком и опустился на край. Наруто спал обнаженным, простынь сползла до бедер, открывая все, что было выше. Лучи солнца ласкали стройное сильное тело, а ветер легко теребил рассыпанные по подушке пряди. Грудь мерно опускалась и поднималась. Он был совершенен. Саске хотелось любоваться им вечность. Он усмехнулся про себя. Теперь это так. Теперь хочется любоваться, не отпускать, оставить себе. Он неуверенно протянул руку и коснулся тоненьких полосок на щеке. Когда это началось? Когда весь мир сошелся для него на этом нелепом придурке, таком родном и до боли нужном? Он так долго не видел Наруто. Не получалось пересекаться, а ведь он действительно пытался. Раньше они виделись чаще, достаточно часто, чтобы можно было игнорировать те чувства, которые разбудил в нем Узумаки. В долгой разлуке все ощущалось острее, намного. Саске не выдержал, и решил сам найти его. Только вот вернуться сюда означало вернуться навсегда, Наруто не отпустит его. Да Саске уже и не хотел уходить. Поразительно, как меняет человека любовь. Она дает огромные силы, если тот человек, которого ты любишь, рядом с тобой, но она же их всех отнимает, стоит лишь ненадолго разлучиться. Это очень тяжелая форма зависимости, покруче наркотиков или иллюзий. Но в мире нет ни одного человека, которому бы это не нравилось. Саске чуть склонился над Наруто и всмотрелся в черты лица. Они стали тоньше, изящнее. Узумаки как будто расцвел, и теперь его аромат дразнил обоняние и рождал безумные фантазии. Хотелось наклониться и провести губами по нежной коже груди и исследовать все тело, что так призывно раскинулось перед ним. Внезапно закрытые глаза дрогнули, и на Саске посмотрела невиданная по своей глубине синева. Учиха напрягся. Он не задумывался, как может отреагировать Наруто на его возвращение, и теперь стало немного страшно. А что если… -Саске?... –хриплый спросонья шепот обжег нервы. Саске молчал. Что можно сказать в таком случае? Привет? Совсем не то. Наруто внезапно распахнул глаза и резко сел на кровати, так что простынь сползла еще ниже, но никто не обратил на это внимания. Синева встретилась с непроницаемой тьмой, и время будто замерло. -Саске… - Наруто неверяще протянул руку и коснулся щеки брюнета. А тот все также смотрел в глаза Узумаки. -Наруто… я вернулся, - в зыбкой тишине слова прозвучали как-то жалко и немного нелепо. Наверно, все же лучше было молчать. Наруто внезапно отдернул руку и нахмурился. -Что ты здесь делаешь? Саске тоже нахмурился. -Я же сказал, что вернулся, - он попытался коснуться руки Наруто, но тот убрал ее. -Это я понял. А зачем? Учиха непонимающе смотрел на Узумаки. Что это значит? Разве не он гонялся за ним столько времени, пытаясь вернуть его? -Я вернулся к тебе. -И на сколько? -В смысле? -На сколь долгое время я удостоен чести лицезреть твою недоступную персону? – в словах Наруто был голый сарказм. Саске почувствовал липкий страх. Куда делся тот Узумаки, что всегда дарил ему тепло и ждал? -Всегда, - растерянно прошептал он. – Я вернулся к тебе навсегда, неужели не ясно? -Это ясно. А с чего ты взял, что ты мне нужен? – слова пронзили тишину и рассыпались тысячей осколков, ранивших своей однозначностью. Саске потрясенно раскрыл глаза. Как это? Ведь Наруто сам все время твердил ему, что… Неужели за те долгие месяцы, ставшие для Саске медленной пыткой, разогревавшей в нем пламя, Наруто наоборот охладел? -Ты же сам… - брюнет выглядел потерянным. -Что я сам, Саске? – Наруто отвел взгляд в сторону, с горечью смотря на стенку, словно не мог больше смотреть в испуганные глаза Учихи. –Сам просил вернуться, остаться, не бросать? Сколько раз и когда это было, Саске? Я уже успел забыть. Саске опустил голову, чувствуя себя оглушенным и разбитым. Он вернулся. Сюда. К Наруто. Он любит его всем сердцем, нуждается в нем, как не нуждался ни в ком и никогда. А тот теперь посылает его куда подальше. В самую пору расхохотаться или разреветься – смотря, что ближе. Вот только Учиха не мог сделать ни того, ни другого. И жить без Наруто он тоже не мог. Без него он просто существует, его нет без этого глупого блондинистого недотепы. Как будто отрывают часть и оставляют калекой. Он поднял глаза на Узумаки. Тот все также смотрел в сторону с каким-то отрешенным видом, а во всей позе была неестественная напряженность. -Наруто, я действительно вернулся и больше не уйду. Клянусь. Он потянулся к Наруто, который внезапно резко и в упор посмотрел на него. -Ну а с чего ты взял, что тебя кто-то будет удерживать, Саске? – с каким-то надломом спросил он. Голубые глаза смотрели с прорвавшейся болью, делая брюнета счастливым и несчастным одновременно. Ну как заставить его поверить ему? -Тебе же столько было наплевать, что я тебе говорил, почему я должен тебе верить? Ты снова уйдешь, и я опять останусь ждать тебя, надеяться непонятно на что! Катись обратно! Наруто сам не понимал, что он говорит. Просто вся обида и боль выплеснулась разом, и Саске оказался рядом. Именно в этот теплый вечер, когда Наруто позволил себе, пусть и не надолго, но стать уязвимым. Это было сложно, вот так просто принять Учиху. Он ему не верил. -Я клянусь, я не уйду, - Саске умоляюще смотрел на Наруто. На него накатывал страх, мешая думать и принимать рациональные решения. Все, что осталось, это безумное желание заставить Наруто поверить и страх. Страх быть брошенным. Его столько раз бросали! Еще один, и он просто умрет от одиночества и холода. Наруто закусил губу, исподлобья смотря на Саске. -Докажи! -Что доказать? -Докажи, что не врешь! Саске был готов сделать, что угодно, но как вот так просто доказать свои слова? -Как? – спросил он растерянно. -А что ты можешь сделать? Саске сглотнул. Что он может?.. Все, что угодно. -Все, что угодно, - тихо сказал он. -Что угодно… - Наруто задумчиво посмотрел на брюнета. И подавил судорожный вздох. Он не обратил внимания, но сейчас Саске выглядел просто невероятно… соблазнительно. Касаде сползло с плеч, и практически не скрывало безупречное тело Учихи. Белая кожа будто светилась, и хотелось провести по ней ладонями так, чтобы брюнет выгнулся от прикосновений и раскрылся на встречу. Он столько мечтал о нем. Столько грезил по ночам, просыпаясь на влажных от пота простынях и с замутненным сознанием. Он почти лихорадил им. И вот сейчас предмет его безумных фантазий был перед ним, близкий, открытый, и почти с отчаяньем, светившимся в затягивающей черноте глаз, предлагал себя. Он был счастлив, но счастье было с горчинкой. Будто прерванный сладкий сон или иллюзия, в которой тебе не дают забыться. Но это не столь важно. Сейчас Саске здесь, и даже если завтра его не будет рядом, эта ночь принадлежит Наруто целиком и полностью. Вместе с Саске. И будь он проклят, если не выпьет ее до дна. -Раздевайся, - громко сказал Наруто. Саске непонимающе моргнул. -Что?.. -Раздевайся, - взгляд Наруто стал сосредоточенным и холодным. Учиха шумно выдохнул. Что у того на уме? -Но… -Ты же кажется хотел, чтобы я тебе поверил? Вот и покажи, как сильно ты этого хочешь. И сделай это так, чтобы мне понравилось. Саске покрылся густым румянцем. Что Наруто хочет? -Я жду, - даже голос Узумаки стал холодным. Учиха неуверенно встал с кровати, взявшись за грубый веревочный пояс, обернутый вокруг его талии. -Наруто, что ты собираешься делать? -В чем дело, Саске? Разве не ты только что сказал, что сделаешь для меня все, что угодно? Я хочу этого. Наруто скрестил руки на груди и сел поудобнее, смотря на Саске. Тот судорожно вздохнул. И наконец потянул за концы пояса, чувствуя на себе пристальный взгляд. Это было слишком откровенно: раздеваться на глазах у лучшего друга с известной целью, которая очень четко отпечаталась в его словах. И безумно возбуждающе. Саске был уже полностью красный от смущения пополам с возбуждением, когда взялся за край штанов. Он поднял мечущийся взгляд на блондина. -Наруто… -Все снимай, - жестко сказал тот. Саске был таким милым. Смущающийся наготы Учиха. Невероятно! Саске стянул с себя полностью одежду, оставшись обнаженным. Наруто посмотрел на его бедра и ухмыльнулся: тот был уже возбужден. Саске стоял голым перед Наруто, сжав ладони в кулаки, и сгорал от стыда под его пристальным взглядом. Не то чтобы он себя стеснялся, в конце концов он был в прекрасной физической форме и идеально сложен. Просто это был Наруто! И он видел наглядное свидетельство того, что Саске хотел его, и его тело. И что ему нравилось происходящее. -Иди сюда, - почти приказал Наруто. Саске резко вскинул голову, посмотрев тому в глаза, и чувствуя, что по телу проходит горячая волна. В пылающих синих глазах он увидел неподдельное, сильное желание. Наруто хотел его также сильно, как он хотел Наруто! Он медленно подошел к кровати, очень четко ощущая каждое свое движение, и замер у края, смотря на Наруто сверху вниз. Тот взял его за руку и потянул к себе так, что Саске пришлось встать одним коленом на кровать. Брюнет прерывисто дышал и хотел, чтобы Наруто сделал хоть что-нибудь, чтобы он не ощущал себя настолько откровенно выставленным напоказ. Он попытался приникнуть к горячему загорелому телу, но Наруто удержал его за руки, приблизив только свое лицо к его. -Молодец… - тихо сказал он. – Скажи, как далеко ты готов зайти ради меня? Саске на мгновение закрыл глаза, а потом снова резко открыл. -Все, что угодно, - опять сказал он. Он не мог потерять Наруто. Узумаки удовлетворенно ухмыльнулся, проводя языком по губам. Саске заворожено проследил за влажным языком, и вернулся к потемневшим глазам. Сейчас Наруто был похож на лиса, наконец получившего желанную добычу и раздумывающего, как бы лучше с ней поиграть. Хотя так оно и было. Нервное возбуждение болезненным комом сдавило легкие, и дышать стало труднее. -Саске… ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал? – Наруто отпустил руки Учихи, притягивая того за талию к своему телу и чувствуя дрожь, пробежавшую по телу обоих от желанного сближения. Саске не ответил, уже сам прижимаясь губами к открытому рту Узумаки и сразу скользя языком в горячую сладкую глубину. И почти теряя голову, услышав приглушенный стон наслаждения, вырвавшийся из блондина прямо ему в губы. Наруто лег на спину, утягивая за собой Саске так, что он оказался стоящим на коленях по обе стороны от его бедер и склонившимся над гладким загорелым телом. Поцелуй становился страстным, глубоким, языки проникали в сладость ртов друг друга, а руки гладили тела. Рука Наруто скользнула по животу Саске, заставив того сжаться, и горячая ладонь накрыла возбужденную плоть. Саске резко оторвался от губ блондина, запрокинув голову назад и содрогаясь всем телом. Из горла вырвался приглушенный стон. -Наруто…аа… Узумаки притянул его голову обратно, снова накрывая губы брюнета своими и продолжая ласкать пальцами напряженный член. -Мммфх… - у Саске вырвался очередной стон, заглушенный губами Наруто, и он не смог удержать свои бедра, толкнувшиеся навстречу руке блондина. Но тот внезапно оттолкнул его. Саске посмотрел на него непонимающими мутными глазами, опираясь на руки и пытаясь вернуть прикосновения. -Нет, подожди… - хрипло сказал Наруто, удерживая Саске над собой. – Так получается, что я все делаю сам. А это должен делать ты. Саске не понимал логику Наруто. Все, что он хотел сейчас, это продолжения этих иссушающих мозг жарких прикосновений, от которых будто что-то плавилось внутри а перед глазами вспыхивали искры. И он не сомневался, что Наруто хочет того же. -Нет… не так, - Наруто все не давал ему приблизиться. Он взял пальцы Саске в свои и поднес к своему рту. Брюнет заворожено смотрел, как три его пальца исчезают в темном влажном ущелье. Наруто тут же принялся их посасывать, и Саске со стоном уткнулся лбом в его плечо. По телу пробегали просто немыслимые волны удовольствия и дрожи. Но хотелось больше, гораздо больше. Наруто выпустил его пальцы изо рта, и Саске почувствовал, как тот заводит его руку ему за спину, проводя влажными пальцами вдоль позвоночника вниз, к приподнятым ягодицам. Саске шокировано распахнул глаза и посмотрел на Наруто, почувствовав, как тот провел его пальцами по впадинке между ягодиц и остановился на плотно сомкнутом колечке мышц. -Наруто, - прерывающимся голосом сказал Саске, пытаясь вырвать руку из захвата, но Узумаки держал крепко. -Что ты…зачем?.. – дыхание сбилось совсем, и Саске не мог даже нормально вдохнуть. -Ну же, Саске, - Наруто приподнялся и повел языком по груди брюнета, заставляя того выгнуться. – Сделай это для меня. Все, что угодно, помнишь? Он прикусил сосок и тут же лизнул. Саске захлебнулся во вскрике. -Но это так… - голос срывался и дрожал, не давая сказать. -Как это, Саске? – Наруто продолжил удерживать Учиху в неудобном положении, лаская языком грудь, а другой рукой держа за плечо, чтобы тот не упал от сотрясавшей все тело дрожи. -Унизительно? Откровенно? Слишком сладко? – он посмотрел в бессмысленные глаза Саске. -Да… - жарко выдохнул тот. -Я хочу, чтобы ты был таким. Для меня. Сделай это, Саске… и я тебе поверю, - Он поцеловал уже распухшие губы. Саске внутренне сгорал от желания и смущения. Сделать такое! Но Наруто нужен ему…нужен! Он осторожно надавил указательным пальцем на колечко мышц, пока только пробуя проникнуть внутрь. Но даже от такого прикосновения ноги ослабели, и если бы Наруто не удержал его за бедра, то Саске упал бы на него. Рука Узумаки больше не держала в захвате пальцы, и теперь Саске оказался в довольно однозначном положении: он сам продолжал делать это с собой, опираясь на одну руку и тяжело дыша. -Смотри на меня, - услышал он. Саске поднял глаза, встретившись взглядом с Наруто. Еще никогда он не ощущал себя столь открытым и уязвимым. Сейчас Узумаки видел каждое чувство, каждую мысль, отражавшуюся в черных зрачках. Он читал Саске, как книгу. Это было страшно… и так сладко. Пожалуй, Учиха бы очень хотел быть для него открытой книгой. Только для него. Всегда только для него. Блин! Саске на миг зажмурился. Когда-нибудь Наруто ответит за его унижение! Потом. А сейчас… Он надавил пальцем сильнее на вход, и тот проскользнул внутрь. Саске закусил губу, а его бедра беспомощно дрогнули. Черт, это было… Воздуха не хватало, голова чуть кружилась. Он тонул в завораживающей синеве, погружался в Наруто, все сильнее ощущая наслаждение, затапливающее сознание. Он протолкнул палец глубже, задевая что-то внутри себя, и все тело пронзили острые иглы удовольствия. Он вскрикнул и уронил голову на грудь Наруто, отчего его бедра приподнялись еще выше. -Добавь второй. Саске задрожал, чувствуя безумное напряжение во всем теле, возникшее после этих слов. Два пальца… ничего, нормально. Он чуть вытащил первый палец и попытался протолкнуть второй. На этот раз по телу легкими искорками скользнула боль, смешиваясь с удовольствием, и Саске выгнулся всем телом. Пальцы снова задели простату, и Саске стал двигать ими внутри себя, пытаясь как можно чаще надавливать на чувствительную точку. Все то время, как Саске ласкал себя, Наруто лежал почти молча, удерживая его за бедра. Можно было подумать, что он почти не заинтересован процессом, его выдавало только глубокое тяжелое дыхание. Но открыв глаза и посмотрев вниз, Саске понял, что это не так. Вернее, что Наруто еще как заинтересован. Простыня уже давно сбилась куда-то в ноги, и Саске был хорошо виден стоящий член, сочащийся прозрачной смазкой. Он поднял голову и посмотрел в синие глаза, замутненные пеленой желания. -Наруто… - прошептал он. Ему хотелось что-нибудь сделать для него. -Давай, - Узумаки потянул его за бедра вниз. – Только пальцы не вынимай. А вот это было уже по-настоящему унизительно. Передвигаться на четвереньках вниз, чувствуя, как при каждом движении пальцы в нем двигаются и слабеют ноги, и не иметь возможности хоть как-то изменить неудобное положение. Саске почувствовал ком, подкатывающий к горлу. Сколько еще это будет продолжаться? Неужели Наруто действительно нужно так ему отомстить? Да еще таким образом. Сильные руки довольно грубо толкнули его голову вниз, заставляя взять в рот напряженную горячую плоть. Саске подчинился, чувствуя терпкий вкус на своем языке и начал медленно посасывать головку. Это не было противно, скорее даже приятно, ведь это был Наруто, но тот мог проявить хотя бы на грамм больше участия в том, что они делали. Он лежал неподвижно под Саске, не позволяя себе издать ни звука, и даже наслаждение на его лице было выражено не полностью. Саске внутренне взвыл. Что еще ему сделать, чтобы Наруто раскрылся? Он и так уже переступил самое себя, просто приняв условия этой игры, а Наруто все также недосягаем. Он выпустил член изо рта, всхлипнув и уткнувшись лбом в живот блондина. Пальцы выскользнули из ануса, и рука безвольно упала рядом с телом. -Наруто…Наруто, ну пожалуйста, - прошептал он. -Что, Саске? – до него донесся измученный голос Узумаки. Саске приподнялся обратно к Наруто, заглядывая тому в глаза и прижимаясь всем своим телом к его, чувствуя новую волну дрожи. Было невыносимо жарко. -Пожалуйста, не надо… не так, - он ласково провел губами по скуле блондина к подбородку. -Саске, ты ведь уйдешь…- как-то жалобно сказал Наруто, прижимая Учиху к себе крепко, сильно, так, как хотел брюнет весь этот вечер. -.Дурачок, ну почему ты мне не веришь? – Саске заглянул в расстроенную синеву. – Я люблю тебя, и никуда больше не денусь. Синева изумленно распахнулась. Наруто резко перевернул брюнета на спину и навис сверху. -Что ты сказал? – неверяще спросил он. -Я говорю, что люблю тебя, - Саске протянул ладонь и коснулся щеки Узумаки. – И никогда не брошу. Даже если ты меня никогда не полюбишь. -Саске… - Наруто счастливо улыбнулся и впился поцелуем в губы Учихи. Он оторвался на секунду, чтобы прошептать: -Я тоже тебя люблю… больше жизни, - снова приник к сладким губам. Саске плыл на волнах удовольствия и неги, чувствуя, как ледяной страх в груди постепенно тает, заменяясь надежным и уютным теплом. Это все? Наруто простил его? Пламя желания, утихшее было под всплеском эмоций, вновь разгорелось сильнее прежнего. Они ласкали друг друга руками, языками, заставляя стонать и выгибаться от наслаждения в любимых руках. Наруто больше не пытался скрыть свои эмоции, и Саске также свободно мог прочитать на его лице ответ на любое свое действие. Когда стало уже невозможно сдерживаться, Саске сам раздвинул ноги, притягивая Наруто ближе к себе. Тот мгновенно все понял, и уже через минуту мир вокруг них рушился под напором стремительных, яростных толчков, каждый раз окатывавших невероятным наслаждением обоих. Саске непрерывно стонал и извивался, из глаз текли слезы удовольствия, а голова металась по подушке. Это было невыносимо много, жарко, хорошо. Чувствовать, как самый любимый и единственный человек движется в тебе, и что ты можешь одним движением заставить его кричать и сходить с ума от невозможной близости их тел. Невозможно… и так сладко. Дыхание с хрипом вырывалось из легких, в глазах плыло, а в голове был туман. Больше не было сил сдерживаться, и Саске задохнулся от волны невероятного удовольствия, пронзившего его тело и душу. Тело изогнулось, приподнимаясь над кроватью в сладком спазме оргазма, он впился побелевшими пальцами в плечи Наруто, из груди вырвался стон. Несколькими секундами позже кончил и Наруто, мощным толком вжимаясь в бедра брюнета и хрипя. Саске закусил губу, почувствовав что-то горячее внутри себя, и откинулся на подушки. Наруто упал на него сверху, оглушено улыбаясь и ласково сжимая в объятьях. Саске медленно приходил в себя, ощущая тянущую мышцы сладкую истому во всем теле. Наслаждение ушло не до конца, и он счастливо улыбнулся приподнявшемуся на локтях Наруто. -Как ты? – немного хрипло спросил Узумаки. -Хм, - ответил Саске. На большее его бы сейчас не хватило. -Вижу, что хорошо, - усмехнулся Наруто. Саске было хорошо. Очень. Так хорошо ему не было уже очень давно. А может и никогда. Все страхи ушли, как будто их и не было. Какая разница, что было? Какая разница, что будет? Он просто знал, что с этого момента вцепится в Наруто обеими руками, пока сомнения, оставшиеся в нем, не развеются окончательно. Ведь у того были причины сомневаться. Но не надолго. А Наруто чувствовал невероятное облегчение. Учиха вернулся. Сам! И сказал, что любит его. А ведь еще час назад он рассмеялся бы такому глупому, но огромному счастью, которое чувствовал сейчас. Он приподнял Саске и перекатился с ним на бок, чтобы не наваливаться на него. На секунду стало страшно. А вдруг все не так? И это лишь бред воспаленного воображения? Но Саске вдруг прижался еще теснее, пряча лицо у него на груди так, что Наруто невольно понял: нет, не бред. Закат за окном почти догорел, отдавая последние теплые краски холоду ночи. Пусть. Их тепла хватит им надолго.

напиши фанфик с названием Пламя друг друга и следующим описанием Райзел только что восстал из гроба и нашёл Франкенштьейна... Сцена первой встречи без цензуры или то, что авторы нам не показали., с тегами Ангст,ООС,Романтика

- Войдите, - директор снял очки и безучастно посмотрел на дверь. А, это опять Шинву. Наверняка опоздал, получил нагоняй от Педро, а теперь Франкенштейну придётся отставить чашку с ароматным горячим чаем и газету, чтобы разобраться с нерадивым учеником и придумать ему хотя бы какое-то наказание. Не вздыхать. Просто улыбнуться. Вот так. Он же безупречный, всегда вежливый директор Ё Ран – лучшей и самой элегантной школы, а как же иначе. - Директор, - тараторил в это время Шинву, ероша волосы, - тут пришёл студент по обмену, Педро сказал привести его к вам. - Студент по обмену? «И почему мне ничего не известно ни о каком студенте?». - Да, он ждёт в коридоре… Ну, это… я оставляю его на вас, а сам побегу уже… - Шинву отчаянно старался смыться раньше, чем директор акцентирует своё внимание на нём самом и его систематических опозданиях. Всё же, несмотря на милую улыбку и безукоризненные манеры, было что-то такое в директоре Ли… какая-то тёмная аура. Иногда. Паренёк выбежал из кабинета, а директор непонимающе скользил глазами по сегодняшним и вчерашним документам. Неужели он пропустил какое-то письмо? - Что за студент по обмену? Почему же мне ничего не было известно о нём до сего дня? – дверь открылась снова, и директор поднял глаза, надевая на лицо привычную вежливую улыбку. – Заходите, прошу вас. Так вы и есть студент по… Горло сдавил спазм, а разум решительно отказался осознавать то, что видели сейчас его глаза. Однако рефлексы, сформированные не годами – столетиями, работали на него. - Давно не виделись, Франкенштейн, - раздался в кабинете глубокий, бархатистый, словно ласкающий голос, и директор Ли моментально опустился на одно колено, склоняясь в почтительном поклоне перед Ним. - Мой Мастер… - Встань. - Да, мой Мастер. Непостижимо. Тот, кто всегда был для Франкенштейна Богом, кому он отдал свою жизнь и с кем делил вечное одиночество, кого искал долгих восемьсот двадцать лет – сидел сейчас на его скромном казённом диване, недостойном даже взгляда этого совершенного существа, в таком невзрачном кабинете… Его Мастер, вернувшийся спустя столько веков. Франкенштейн отвечал на вопросы своего Мастера, поспешил даже предложить ему чай, а сам всё никак не мог остановить дрожь во всём теле. Взгляд скользил по тонкому, благородному лицу, по манящим губам, по белой шее…Облегчение. С ним всё в порядке. Он цел, он не пострадал за эти годы. Всё такой же отстранённо-элегантный, безукоризненно совершенный в каждом жесте. Когда Мастер оставил его, Франкенштейн почувствовал горечь и боль. И бесконечное смирение. Раз его Мастер так пожелал, значит, так тому и быть. И не ему судить решения Истинного Ноблесс. Франкенштейн должен быть благодарен уже за то, что получил столько доверия, внимания и времени жизни рядом с Ним. Но странная тоска, которую прежний Франкенштейн отмёл бы как несущественную, которую тот он вообще бы никогда не почувствовал – так вот эта тоска жгла его посильнее вышедшего из-под контроля Тёмного Копья. Смиренный спутник пожелал это создание, как только увидел его впервые. Два сильнейших благородных, посланных схватить его, не вызывали в нём ничего, кроме презрения и желания уничтожить. Но когда пред ним предстал Он, судьба Франкенштейна была решена окончательно. Добровольное служение и самоотречение ради доверия и любви принесли свои плоды. То, чем Франкенштейн так жаждал обладать, хотело его себе не меньше. Они со своей мощью, силой и опасностью стоили друг друга. Франкенштейн не мог больше оставаться в том замке один. Каждая комната, каждая вещь были полны воспоминаниями об их жизни. О его Мастере. О его словах, взглядах, скупых, но от этого не менее сильных эмоциях. Везде был Его запах. Его аура. Истинное сумасшествие наступает тогда, когда по-настоящему сильный человек, привыкший получать всё, что хочет и зависеть только от себя, теряет самое желанное и ничего не может с этим поделать. Когда тоска и жажда обладать копятся и превращаются в один огромный, жаркий, бешено пульсирующий внутри шар, а того, кому это предназначено, больше нет. От внешних проявлений бессильной ярости, криков и стонов Франкенштейна удерживала только гордость. И он ушёл. Искать. Делать хотя бы что-нибудь, создать иллюзию того, что каждый день его жизни, каждая его отчаянная попытка приближает его к Мастеру. Оказалось, это была не иллюзия. Вот он. Рядом. Всё такой же отстранённый и всё такой же желанный. Сейчас более подобающими ситуации чувствами были бы удивление и сдержанная радость от возвращения Мастера, пара вежливых, ненавязчивых вопросов о его состоянии и дальнейших планах. Но, чёрт возьми, откуда тогда этот стук в ушах, эта пульсация внизу живота, почему пересохли губы, почему он смотрит и смотрит, не может отвести взгляд, и чем дольше смотрит,

- Войдите, - директор снял очки и безучастно посмотрел на дверь. А, это опять Шинву. Наверняка опоздал, получил нагоняй от Педро, а теперь Франкенштейну придётся отставить чашку с ароматным горячим чаем и газету, чтобы разобраться с нерадивым учеником и придумать ему хотя бы какое-то наказание. Не вздыхать. Просто улыбнуться. Вот так. Он же безупречный, всегда вежливый директор Ё Ран – лучшей и самой элегантной школы, а как же иначе. - Директор, - тараторил в это время Шинву, ероша волосы, - тут пришёл студент по обмену, Педро сказал привести его к вам. - Студент по обмену? «И почему мне ничего не известно ни о каком студенте?». - Да, он ждёт в коридоре… Ну, это… я оставляю его на вас, а сам побегу уже… - Шинву отчаянно старался смыться раньше, чем директор акцентирует своё внимание на нём самом и его систематических опозданиях. Всё же, несмотря на милую улыбку и безукоризненные манеры, было что-то такое в директоре Ли… какая-то тёмная аура. Иногда. Паренёк выбежал из кабинета, а директор непонимающе скользил глазами по сегодняшним и вчерашним документам. Неужели он пропустил какое-то письмо? - Что за студент по обмену? Почему же мне ничего не было известно о нём до сего дня? – дверь открылась снова, и директор поднял глаза, надевая на лицо привычную вежливую улыбку. – Заходите, прошу вас. Так вы и есть студент по… Горло сдавил спазм, а разум решительно отказался осознавать то, что видели сейчас его глаза. Однако рефлексы, сформированные не годами – столетиями, работали на него. - Давно не виделись, Франкенштейн, - раздался в кабинете глубокий, бархатистый, словно ласкающий голос, и директор Ли моментально опустился на одно колено, склоняясь в почтительном поклоне перед Ним. - Мой Мастер… - Встань. - Да, мой Мастер. Непостижимо. Тот, кто всегда был для Франкенштейна Богом, кому он отдал свою жизнь и с кем делил вечное одиночество, кого искал долгих восемьсот двадцать лет – сидел сейчас на его скромном казённом диване, недостойном даже взгляда этого совершенного существа, в таком невзрачном кабинете… Его Мастер, вернувшийся спустя столько веков. Франкенштейн отвечал на вопросы своего Мастера, поспешил даже предложить ему чай, а сам всё никак не мог остановить дрожь во всём теле. Взгляд скользил по тонкому, благородному лицу, по манящим губам, по белой шее…Облегчение. С ним всё в порядке. Он цел, он не пострадал за эти годы. Всё такой же отстранённо-элегантный, безукоризненно совершенный в каждом жесте. Когда Мастер оставил его, Франкенштейн почувствовал горечь и боль. И бесконечное смирение. Раз его Мастер так пожелал, значит, так тому и быть. И не ему судить решения Истинного Ноблесс. Франкенштейн должен быть благодарен уже за то, что получил столько доверия, внимания и времени жизни рядом с Ним. Но странная тоска, которую прежний Франкенштейн отмёл бы как несущественную, которую тот он вообще бы никогда не почувствовал – так вот эта тоска жгла его посильнее вышедшего из-под контроля Тёмного Копья. Смиренный спутник пожелал это создание, как только увидел его впервые. Два сильнейших благородных, посланных схватить его, не вызывали в нём ничего, кроме презрения и желания уничтожить. Но когда пред ним предстал Он, судьба Франкенштейна была решена окончательно. Добровольное служение и самоотречение ради доверия и любви принесли свои плоды. То, чем Франкенштейн так жаждал обладать, хотело его себе не меньше. Они со своей мощью, силой и опасностью стоили друг друга. Франкенштейн не мог больше оставаться в том замке один. Каждая комната, каждая вещь были полны воспоминаниями об их жизни. О его Мастере. О его словах, взглядах, скупых, но от этого не менее сильных эмоциях. Везде был Его запах. Его аура. Истинное сумасшествие наступает тогда, когда по-настоящему сильный человек, привыкший получать всё, что хочет и зависеть только от себя, теряет самое желанное и ничего не может с этим поделать. Когда тоска и жажда обладать копятся и превращаются в один огромный, жаркий, бешено пульсирующий внутри шар, а того, кому это предназначено, больше нет. От внешних проявлений бессильной ярости, криков и стонов Франкенштейна удерживала только гордость. И он ушёл. Искать. Делать хотя бы что-нибудь, создать иллюзию того, что каждый день его жизни, каждая его отчаянная попытка приближает его к Мастеру. Оказалось, это была не иллюзия. Вот он. Рядом. Всё такой же отстранённый и всё такой же желанный. Сейчас более подобающими ситуации чувствами были бы удивление и сдержанная радость от возвращения Мастера, пара вежливых, ненавязчивых вопросов о его состоянии и дальнейших планах. Но, чёрт возьми, откуда тогда этот стук в ушах, эта пульсация внизу живота, почему пересохли губы, почему он смотрит и смотрит, не может отвести взгляд, и чем дольше смотрит, тем сильнее разгорается давно потухший вулкан внутри? Оказалось, он не потух, он просто уснул. И сейчас мыслить связно совершенно не получается, потому что нельзя же держаться так долго! - Франкенштейн… Спокойный голос Мастера не отрезвил – наоборот, заставил всё тело откликнуться на него волной жара. О, нет! Мастер чувствует сейчас его слабость. - Франкенштейн, - повторил Ноблесс, отставляя чашку на стол и медленно поднимая на него свои сияющие красным глаза, - оставим пустую болтовню до ужина. Скажи мне другое – моя память исказилась долгим сном или раньше ты был немного более активен в получении желаемого? Щёлкнул замок на двери, отрезая малейшую возможность помешать тому, что сейчас должно было произойти и обозначая волю самого Мастера. В дурмане желания, всё ещё оглушённый происходящим, Франкенштейн шагнул навстречу тому, кто единственный сейчас мог утолить его сумасшедший голод, хотя бы как-то погасить бушующий внутри огонь, сладко пульсирующее внизу живота желание, причиняющее нестерпимую боль. Он бы, наверное, должен был бы спросить, уместно ли заниматься этим в кабинете, а не на широкой кровати, где Мастеру было бы гораздо удобнее, но любое малейшее промедление усиливало агонию. Белый лабораторный халат полетел к чертям. Франкенштейн коснулся губ Мастера своими и громко застонал уже от одного этого прикосновения – как же он соскучился по ним, по их мягкости, сладости, по ответному решительному поцелую – такому же собственническому и жадному, как и его собственный. Франкенштейн был готов целовать их вечность – покусывая, облизывая, сплетаясь языками, задыхаясь, до боли и крови, но сейчас хотелось всего и сразу, поэтому так страстно и грубо, так торопливо и жадно. От губ – к шее, а руки уже ловко сняли пиджак, уже развязали галстук, расстегнули рубашку – привычно, надо же, столько лет прошло, а они делают это так легко, как делали много раз в прошлом. И Мастер подаётся навстречу, разрывает рубашку Франкенштейна, сам толкает его к дивану, заставляя сесть, и садится сверху. Через ткань брюк – своих и его – Франкенштейн чувствует твёрдую плоть, дрожь Мастера, и это сводит его с ума. Не меньше, чем то, что сейчас открыто его взору – полуобнажённый Бог, его собственный, с горящим взглядом, с румянцем на щеках, облизывающий губы и льнущий к нему. От этого можно лишиться рассудка. Боги, Дьявол, все силы Ада и Рая – чья бы это ни была воля, Франкенштейн был благодарен ей за то, что только он один за всю вечность видел Кадиса Этрама ди Рейзела таким – полным жизни, огня, желаний, страстей. Более того – это он, Франкенштейн и никто другой смог пробудить в Истинном Ноблесс подобные чувства. Нет! К Дьяволу сторонние силы! Это его и только его заслуга! Франкенштейн всё ещё не мог унять дрожь в руках, пока стягивал остатки одежды со своего Мастера, а когда Рейзел расстегнул его брюки и дотронулся тёплыми тонкими пальцами до его твёрдой, покрытой капельками влаги плоти, нынешний директор испугался, что сейчас кончит от одного этого касания. Во снах он много раз видел, чувствовал, как эти пальцы ласкают его, и вот, наконец… Они не говорили, просто смотрели друг на друга, когда Мастер приподнялся и опустился на член любовника, впуская его в себя. Его губы дрогнули, раскрылись на мгновение в немом стоне, и Рейзел прикусил их зубами до крови. Не понимая, что делает, Франкенштейн потянулся вперёд и захватил его губы своими, слизывая кровь. Он уже задыхался от стонов – так узко, тесно, больно и при этом настолько хорошо! Быть внутри Него – это экстаз и блаженство. Ловить Его судорожные вздохи, чувствовать руками дрожь Его тела… Франкенштейн крепко обнял своего Мастера и, уже совершенно не контролируя себя, задвигался быстрее, вонзаясь как можно глубже, задавая сидящему на нём верхом Мастеру совершенно дикий ритм. И Мастер принял его, обнял в ответ, удерживаясь за широкие, сильные плечи и с такой же жаждой принимая и боль, и наслаждение от этого соития. Быстрее, быстрее, быстрее… Унять этот огонь внутри, эту нестерпимую боль от столь долгого воздержания, утолить первый голод. Потом, позже будет и широкая кровать, и нежнейший шёлк простыней, и ласки… Потом Франкенштейн зацелует всё это тело, вспоминая каждый его миллиметр, подарит ему самые жадные, интимные и сокровенные ласки. Потом, как не раз случалось в их совместном прошлом, он тоже отдаст своё тело Мастеру – учёного сама мысль об этом возбуждала и будоражила невероятно, но это всё будет потом. Сейчас же – последние, резкие рывки, охватившая всё тело судорога, изгибающееся на нём совершенное тело, его собственный сладостный вскрик…. И тяжёлое дыхание в наступившей тишине кабинета. Ещё несколько бесконечных мгновений они не могли пошевелиться, не выпуская друг друга. Как всегда после такой сильной бури Франкенштейн не мог сразу прямо посмотреть в глаза Мастеру. - Я помогу вам одеться, - прошептал он, наконец, куда-то в ключицу и получил едва уловимый поцелуй в висок. Кадис Этрама ди Рейзел вновь становился отстранённым и невозмутимым. - Я должен больше узнать о том, как сильно изменился мир, пока меня не было, - сказал он некоторое время спустя, приняв подобающий вид. - Я позабочусь об этом, Мастер, - склонился в поклоне Франкенштен. И только сейчас понял, что державшее все эти долгие годы напряжение, звеневшее где-то так глубоко, что иногда о нём удавалось даже забыть, отпускает его, за спиной словно вырастают невидимые крылья, а облегчение приятной волной расходится по телу. Вероятно, так, как прежде, уже не будет – изменился не только мир, но и они. Но искры в глубине глаз его Мастера, вспыхивающие, когда он смотрит на своего соратника, всё те же. И всё также тело Франкенштейна отзывается на них сладкой дрожью. Это отблески огня, сжигающего их обоих.

напиши фанфик с названием Обещаю и следующим описанием Бэкхёну казалось, что он проходит семь кругов ада. Чанёль не разговаривал с ним с тех пор, как они вернулись из Китая. На все вопросы он не реагировал, просто отворачиваясь спиной к старшему или вообще уходя спать в гостиную., с тегами ER,ООС,Романтика

Бекхену казалось, что он проходит семь кругов ада. Чанель не разговаривал с ним с тех пор, как они вернулись из Китая. На все вопросы он не реагировал, просто отворачиваясь спиной к старшему или вообще уходя спать в гостиную. С другими же он вел себя как обычно, а вот своего лучшего друга, по совместительству парня, игнорировал. Мало сказать, что Бекхена это бесило, это сводило его с ума и вытягивало все положительные эмоции. К концу третьего дня он готов был извиниться перед Чанни за всевозможные грехи и на коленях признаться в вечной любви. Но Чанелю это было не нужно. Он прекрасно проводил время с Сехуном и Кенсу. Застать его врасплох у Бекхена получилось только утром четвертого дня. Он присел на край кровати спящего парня и нежно провел по щеке тонкими пальцами. Старшему ужасно не хватало улыбки Чанеля, обращенной к нему, его объятий и поцелуев. Находиться так близко, но не быть рядом, было слишком мучительно. - Чанни, - тянет Бекхен шепотом, - что я тебе сделал? Прости меня, пожалуйста, я больше так не могу. Я не знаю, что случилось, но я готов сделать, что угодно, лишь бы ты меня простил. Младший чуть хмурится и открывает глаза. В них удивление и боль. - Что ты тут делаешь? – и без того низкий голос чуть заметно хрипит. - Я хотел поговорить с тобой. Чанели, что случилось? Чем я тебя обидел? – тонкие пальчики снова тянутся к лицу младшего, но он резко отворачивается. Бекхен чувствует, что он сейчас заплачет, слезы уже жгут глаза. - Зачем? Разве тебе это нужно? Иди к своему Тао и с ним разговаривай, - бурчит Чанель и пытается отвернуться к стене. Но Бекхен хватает его за плечо и резко разворачивает к себе. Теперь, когда он знает причину, желание плакать пропадает. Зато появляется желание хорошенько треснуть рыжего по голове. - К Тао, говоришь? Тебе припомнить Криса? Я что, слепой? Или глухой? Ты помнишь, что скандировали фанатки, пока вы там шептались? Ты идиот? Господи, Чанель, почему ты такой идиот? – старший практически рычит последние слова и, резко подавшись вперед, целует младшего, напористо, раздраженно, выплескивая все эмоции, скопившиеся за последние дни. Сперва Чанель не двигается и не отвечает, но когда чувствует на щеке слезы, сгребает любимого в охапку, укладывая на себя, и отвечает на поцелуй с такой же страстью. Когда они отрываются друг от друга, Бекхен сползает с младшего и устраивается под боком, уткнувшись лицом в шею. Он медленно водит пальчиками по груди Чанеля, и тот готов мурчать от удовольствия. - Ты идиот, Чанель, - выдыхает старший прямо в шею реперу, вызывая мурашки вдоль позвоночника, - ты же знаешь, что я люблю тебя. Тем более, Тао, ну что за глупости, это же.. ну Тао. Как к нему можно ревновать? Бекхен снова вздыхает и проводит холодным носом по шее, затем легонько целует за ухом. Младшему кажется, что они не были вместе годами, так он соскучился. - Я скучал, - шепчет Чанель, поворачиваясь лицом к старшему и сжимая того в объятьях, - я просто очень разозлился, я не знаю как объяснить, я очень тебя люблю. И ты только мой. - Твой. И я тебя тоже люблю. Только, бестолочь, запомни это раз и навсегда. И обещай больше во мне не сомневаться. Чанель неуверенно улыбается, слыша звонкий смех Бекхена, и тянется к его губам. - Обещаю. Когда через пару часов Сехун приходит звать одногруппников к завтраку, он предусмотрительно стучит в комнату. Не получая ответа, макнэ тихо отворяет дверь и, заглянув внутрь, так же тихо ее закрывает. По его лицу расползается смущенная улыбка, и появляется огромное желание тут же позвонить хену. А еще лучше взять билет и улететь назад в Китай, чтобы также опять мирно спать в обнимку, как это сейчас делают Бекхен и Чанель.

Бекхену казалось, что он проходит семь кругов ада. Чанель не разговаривал с ним с тех пор, как они вернулись из Китая. На все вопросы он не реагировал, просто отворачиваясь спиной к старшему или вообще уходя спать в гостиную. С другими же он вел себя как обычно, а вот своего лучшего друга, по совместительству парня, игнорировал. Мало сказать, что Бекхена это бесило, это сводило его с ума и вытягивало все положительные эмоции. К концу третьего дня он готов был извиниться перед Чанни за всевозможные грехи и на коленях признаться в вечной любви. Но Чанелю это было не нужно. Он прекрасно проводил время с Сехуном и Кенсу. Застать его врасплох у Бекхена получилось только утром четвертого дня. Он присел на край кровати спящего парня и нежно провел по щеке тонкими пальцами. Старшему ужасно не хватало улыбки Чанеля, обращенной к нему, его объятий и поцелуев. Находиться так близко, но не быть рядом, было слишком мучительно. - Чанни, - тянет Бекхен шепотом, - что я тебе сделал? Прости меня, пожалуйста, я больше так не могу. Я не знаю, что случилось, но я готов сделать, что угодно, лишь бы ты меня простил. Младший чуть хмурится и открывает глаза. В них удивление и боль. - Что ты тут делаешь? – и без того низкий голос чуть заметно хрипит. - Я хотел поговорить с тобой. Чанели, что случилось? Чем я тебя обидел? – тонкие пальчики снова тянутся к лицу младшего, но он резко отворачивается. Бекхен чувствует, что он сейчас заплачет, слезы уже жгут глаза. - Зачем? Разве тебе это нужно? Иди к своему Тао и с ним разговаривай, - бурчит Чанель и пытается отвернуться к стене. Но Бекхен хватает его за плечо и резко разворачивает к себе. Теперь, когда он знает причину, желание плакать пропадает. Зато появляется желание хорошенько треснуть рыжего по голове. - К Тао, говоришь? Тебе припомнить Криса? Я что, слепой? Или глухой? Ты помнишь, что скандировали фанатки, пока вы там шептались? Ты идиот? Господи, Чанель, почему ты такой идиот? – старший практически рычит последние слова и, резко подавшись вперед, целует младшего, напористо, раздраженно, выплескивая все эмоции, скопившиеся за последние дни. Сперва Чанель не двигается и не отвечает, но когда чувствует на щеке слезы, сгребает любимого в охапку, укладывая на себя, и отвечает на поцелуй с такой же страстью. Когда они отрываются друг от друга, Бекхен сползает с младшего и устраивается под боком, уткнувшись лицом в шею. Он медленно водит пальчиками по груди Чанеля, и тот готов мурчать от удовольствия. - Ты идиот, Чанель, - выдыхает старший прямо в шею реперу, вызывая мурашки вдоль позвоночника, - ты же знаешь, что я люблю тебя. Тем более, Тао, ну что за глупости, это же.. ну Тао. Как к нему можно ревновать? Бекхен снова вздыхает и проводит холодным носом по шее, затем легонько целует за ухом. Младшему кажется, что они не были вместе годами, так он соскучился. - Я скучал, - шепчет Чанель, поворачиваясь лицом к старшему и сжимая того в объятьях, - я просто очень разозлился, я не знаю как объяснить, я очень тебя люблю. И ты только мой. - Твой. И я тебя тоже люблю. Только, бестолочь, запомни это раз и навсегда. И обещай больше во мне не сомневаться. Чанель неуверенно улыбается, слыша звонкий смех Бекхена, и тянется к его губам. - Обещаю. Когда через пару часов Сехун приходит звать одногруппников к завтраку, он предусмотрительно стучит в комнату. Не получая ответа, макнэ тихо отворяет дверь и, заглянув внутрь, так же тихо ее закрывает. По его лицу расползается смущенная улыбка, и появляется огромное желание тут же позвонить хену. А еще лучше взять билет и улететь назад в Китай, чтобы также опять мирно спать в обнимку, как это сейчас делают Бекхен и Чанель.

напиши фанфик с названием Еще один урок и следующим описанием Опять драться? Неет, сегодня мы попробуем кое-что поинтереснее;), с тегами PWP,Повествование от первого лица

— Эй, проснись. Ах ты ж черт! Ну какого хрена ему опять надо? Я попробовал отвернуться к стене и уютно свернуться калачиком – ну так, чтоб весь мой вид явственно говорил: „Отвали, Тайлер”. Но, конечно, это было бесполезно – уж если Тайлер чего-то хочет, он это получает. Он умеет добиться своего, этот сукин сын. От чувствительного тычка под ребра я свалился со своего лежбища – грязного продавленного матраса. И тут же вскочил на ноги: сонный, взъерошенный, в дурацких семейных трусах по колено. Этот подонок стоял и ухмылялся – абсолютно голый, красивый как бог. Ну почему мой единственный друг такая сволочь??? Он ведь знает, как мне тяжело уснуть, насколько для меня важны эти 2-3 часа сна, которые я с трудом выцарапываю у своего заебанного стрессами сознания – и вот разбудил меня. Настоящая сволочь. Я чуть не застонал в голос – от злости и отчаяния. Поспать мне сегодня не удастся – раз Тайлер так решил, так оно и будет. — Ну что такое? Что там опять не может подождать до утра? — Выше нос. – Он пихнул меня в плечо. Специально ткнул в оставшийся после вчерашнего боя кровоподтек. Ах, какой же ты садист, мой единственный друг. Тайлер плюхнулся на мой матрас, вальяжно на нем развалился. Красив, красив… Хоть тело все сплошь покрыто синяками и ссадинами, но как же он красив! Я снова почувствовал укол зависти. — Садись. – Он похлопал рукой по матрасу рядом с собой. Я сел. — Сегодня я преподам тебе еще один урок, мой друг. Помогу переступить еще одну грань. Внутри что-то екнуло. «Уроки» Тайлера ничего хорошего не обещали. — Вот и посмотрим, — хмыкнул он, — посмотрим, насколько далеко ты готов зайти. Ты не против? Готов потерять еще одну часть благовоспитанного себя? Я — сломанный палец Джека. Я – отбитая печень Джека. Мы — синяки и ссадины на теле Джека… Тайлер ухмылялся. Он прекрасно знал, что я чувствую. Но он никогда никого не жалел: ни себя, ни других. И еще он знал, что отступать слишком поздно. Даже если этот новый «урок» убьет меня – лучше так. Я никогда не вернусь к прежней жизни. Лучше сдохнуть один раз в драке с вонючим бомжом на грязной автозаправке или где-нибудь в баре, чем подыхать ежедневно в течение многих лет. В офисе на ненавистной работе. Да, Тайлер? Ты знаешь это. И ты знаешь, что я свой выбор давно сделал. Сполна натешившись испугом в моих глазах, Тайлер сказал: — Никаких драк сегодня. Не ссы. У нас ведь нет задачи сложить тебя в гроб прежде времени. Ты еще понадобишься. «Понадобишься», ну да, ну да… — Но если не драка, тогда что? — Ничего такого… травматичного. Он заржал. Так, так… Я, похоже, начинаю догадываться. Я искоса зыркнул на его член. Лежит себе спокойненько, но Тайлер поймал мой взгляд и заржал еще громче. Я — охуевшее выражение на лице Джека. — Нет. — Да. — Я не буду этого делать. — Ха… Ты что, окончательный мудак? Получить в морду неизвестно от кого – пожалуйста, всегда готов. Но отсосать своему лучшему другу – это уже ни за какие коврижки? — Это тупо. Зачем? Что тебе, Марлы мало? — Дело не в Марле. – Он обхватил двумя руками мою голову, встряхнул. – И не в минете. Дело в тебе. Дело в том, насколько далеко ты готов зайти. Тайлер посмотрел мне в глаза: — Повторяй за мной: лишь утратив все до конца, я обрету свободу. Я повторил. Конечно. Лишь утратив все до конца… А что мне теперь терять, кроме чувства собственного достоинства? Тайлер, похоже, прочитал мои мысли. Он нахмурился: — В тебе говорит твое эго. Заставь его заткнуться. Я зажмурил глаза. «Я не уникален, я всего лишь разлагающаяся куча мусора». Тайлер как всегда прав. Получить в нос от незнакомца ничуть не более почетно, чем сделать минет мужчине – хотя внутри что-то вопит, что это не так, что это стыдно, позорно, и т.д., и т.п. Но эго – глюк, фикция. Если бы Тайлер приставил к моей голове пистолет и потребовал того же – я бы сделал это без колебаний, просто спасая свою жизнь. Значит, то, что мешает мне сейчас взять в рот член моего друга – это просто набор правил, внушенных в детстве благовоспитателями и не имеющих ровно никакого отношения к реальной жизни. А еще это совсем не больно. Я обхватил пальцами его ствол. По губам Тайлера скользнула одобрительная улыбка, которая тут же согрела мне сердце – господи, как мало мне на самом деле надо! Просто чуть-чуть одобрения, пару реплик в стиле «ты молодец» или «все будет хорошо»… неужели я прошу слишком многого? Тайлер обнял меня и впился в мои губы своими. Я продолжал надрачивать его член, ощущая, как глубо

— Эй, проснись. Ах ты ж черт! Ну какого хрена ему опять надо? Я попробовал отвернуться к стене и уютно свернуться калачиком – ну так, чтоб весь мой вид явственно говорил: „Отвали, Тайлер”. Но, конечно, это было бесполезно – уж если Тайлер чего-то хочет, он это получает. Он умеет добиться своего, этот сукин сын. От чувствительного тычка под ребра я свалился со своего лежбища – грязного продавленного матраса. И тут же вскочил на ноги: сонный, взъерошенный, в дурацких семейных трусах по колено. Этот подонок стоял и ухмылялся – абсолютно голый, красивый как бог. Ну почему мой единственный друг такая сволочь??? Он ведь знает, как мне тяжело уснуть, насколько для меня важны эти 2-3 часа сна, которые я с трудом выцарапываю у своего заебанного стрессами сознания – и вот разбудил меня. Настоящая сволочь. Я чуть не застонал в голос – от злости и отчаяния. Поспать мне сегодня не удастся – раз Тайлер так решил, так оно и будет. — Ну что такое? Что там опять не может подождать до утра? — Выше нос. – Он пихнул меня в плечо. Специально ткнул в оставшийся после вчерашнего боя кровоподтек. Ах, какой же ты садист, мой единственный друг. Тайлер плюхнулся на мой матрас, вальяжно на нем развалился. Красив, красив… Хоть тело все сплошь покрыто синяками и ссадинами, но как же он красив! Я снова почувствовал укол зависти. — Садись. – Он похлопал рукой по матрасу рядом с собой. Я сел. — Сегодня я преподам тебе еще один урок, мой друг. Помогу переступить еще одну грань. Внутри что-то екнуло. «Уроки» Тайлера ничего хорошего не обещали. — Вот и посмотрим, — хмыкнул он, — посмотрим, насколько далеко ты готов зайти. Ты не против? Готов потерять еще одну часть благовоспитанного себя? Я — сломанный палец Джека. Я – отбитая печень Джека. Мы — синяки и ссадины на теле Джека… Тайлер ухмылялся. Он прекрасно знал, что я чувствую. Но он никогда никого не жалел: ни себя, ни других. И еще он знал, что отступать слишком поздно. Даже если этот новый «урок» убьет меня – лучше так. Я никогда не вернусь к прежней жизни. Лучше сдохнуть один раз в драке с вонючим бомжом на грязной автозаправке или где-нибудь в баре, чем подыхать ежедневно в течение многих лет. В офисе на ненавистной работе. Да, Тайлер? Ты знаешь это. И ты знаешь, что я свой выбор давно сделал. Сполна натешившись испугом в моих глазах, Тайлер сказал: — Никаких драк сегодня. Не ссы. У нас ведь нет задачи сложить тебя в гроб прежде времени. Ты еще понадобишься. «Понадобишься», ну да, ну да… — Но если не драка, тогда что? — Ничего такого… травматичного. Он заржал. Так, так… Я, похоже, начинаю догадываться. Я искоса зыркнул на его член. Лежит себе спокойненько, но Тайлер поймал мой взгляд и заржал еще громче. Я — охуевшее выражение на лице Джека. — Нет. — Да. — Я не буду этого делать. — Ха… Ты что, окончательный мудак? Получить в морду неизвестно от кого – пожалуйста, всегда готов. Но отсосать своему лучшему другу – это уже ни за какие коврижки? — Это тупо. Зачем? Что тебе, Марлы мало? — Дело не в Марле. – Он обхватил двумя руками мою голову, встряхнул. – И не в минете. Дело в тебе. Дело в том, насколько далеко ты готов зайти. Тайлер посмотрел мне в глаза: — Повторяй за мной: лишь утратив все до конца, я обрету свободу. Я повторил. Конечно. Лишь утратив все до конца… А что мне теперь терять, кроме чувства собственного достоинства? Тайлер, похоже, прочитал мои мысли. Он нахмурился: — В тебе говорит твое эго. Заставь его заткнуться. Я зажмурил глаза. «Я не уникален, я всего лишь разлагающаяся куча мусора». Тайлер как всегда прав. Получить в нос от незнакомца ничуть не более почетно, чем сделать минет мужчине – хотя внутри что-то вопит, что это не так, что это стыдно, позорно, и т.д., и т.п. Но эго – глюк, фикция. Если бы Тайлер приставил к моей голове пистолет и потребовал того же – я бы сделал это без колебаний, просто спасая свою жизнь. Значит, то, что мешает мне сейчас взять в рот член моего друга – это просто набор правил, внушенных в детстве благовоспитателями и не имеющих ровно никакого отношения к реальной жизни. А еще это совсем не больно. Я обхватил пальцами его ствол. По губам Тайлера скользнула одобрительная улыбка, которая тут же согрела мне сердце – господи, как мало мне на самом деле надо! Просто чуть-чуть одобрения, пару реплик в стиле «ты молодец» или «все будет хорошо»… неужели я прошу слишком многого? Тайлер обнял меня и впился в мои губы своими. Я продолжал надрачивать его член, ощущая, как глубоко в моей глотке трепещет его язык. Так вот что чувствовала Марла! Я забыл вкус поцелуев. В последний раз я целовался с женщиной лет этак 5 назад. Да-да. Шлюхи не в счет. А вот теперь целуюсь с парнем. Приятно? Не сказал бы. Но если абстрагироваться от того, что это мой друг Тайлер… Нет, от Тайлера так просто не абстрагируешься. — Возьми его в рот. — А? — Не валяй дурака. Дрочка – это приятно, но это еще не предел. Если ты думаешь, что легко отделаешься, ты ошибаешься. Я собираюсь растоптать твое эго. Уничтожить все твои представления о том, как необходимо себя вести настоящему мужчине. Потому что все это – что? – правильно, полная чушь. Он запустил мне руку в трусы. — Снимай их. Я стянул трусы, отбросил их в сторону, на пол, и остался перед Тайлером абсолютно голый – тощий, смешной, неловкий. Он пихнул меня ногой: — Встань. Я хочу на тебя посмотреть. Я стоял на холодном полу, переминаясь с ноги на ногу под внимательным и насмешливым взглядом Тайлера. — Вот что ты сейчас делаешь? — В смысле? — Что ты сейчас делаешь, я тебя спрашиваю? Зачем ты опять погружаешься в эту сраную саморефлексию, сравниваешь себя со мной, еще там с кем-то? Зачем снова чувствуешь себя ничтожеством? — Ну… — Запомни: никто не хуже и не лучше тебя. Все одинаковы. Ты, я — все. Все равны. А теперь иди сюда и просто сделай это. Забудь, чему там тебя учили в детстве. Я медленно подошел к нему, нагнулся. Взял в рот его член – отстраненно, словно это не кусок плоти, принадлежащий моему другу, не так давно полировавший недра Марлы Сингер, а скажем, кончик карандаша, который я в задумчивости покусываю, зависнув над очередным отчетом… Ага, не тут-то было. Тайлер больно потянул меня за волосы, оторвав от своего члена и заставляя взглянуть ему в глаза: — Ты делаешь минет. Понятно? Сосешь у другого мужика. И не надо воображать, что это ничего не значит. Значит. Мы удаляем еще одну часть твоего эго, этого гнилого кариозного зуба вот здесь, — он постучал меня по черепу. – Ты должен сполна ощутить глубину этого позора, а потом – что? – правильно, забить на это хуй. Тайлер пихнул меня на матрас. — Раком. — Что? — Раком становись. Что— что… Ох, как с тобой все сложно. Я не верил своим ушам. Он что, шутит? Но Тайлер был настроен решительно. Он потянул меня на себя, и тут же я ощутил его палец у себя в заднем проходе. От боли я чуть дернулся, хотя боль – это фигня, я к ней привык. Самое главное, мне было так стыдно, так противно… что и требовалось доказать. Именно это было необходимо Тайлеру – довести меня до грани стыда и отвращения, чтобы за этой гранью полностью растворить свое эго и перестать ощущать вообще что либо. Палец Тайлера елозил у меня в жопе, потом он добавил еще один, и еще один. Больно, больно, но терпимо. Стыд и отвращение ощущались с прежней силой, когда он установил меня в позицию поудобнее и плюнул в очко для смазки. Я был весь красный от стыда и ужаса, когда его член стал медленно, по миллиметру пропихиваться в меня. Ствол у Тайлера приличных размеров, и мое девственное очко сопротивлялось проникновению. Тайлер шлепнул меня по заднице: — Расслабься. Иначе я тебя порву. «Расслабься»??! Черт, как же больно-то, а!! Гребаный Тайлер, гребаные его бойцовские клубы, гребаный предел, до которого надо дойти. Я – порванный мужским членом анус Джека. Внезапно я понял. Да-да, я понял! Я все понял. Боль. Боль стерла ощущение стыда. Заставила меня забыть о позоре, о том, что «так не делают настоящие мужчины», заставила забыть обо всем. И на пике болезненных ощущений я не существовал – существовала только она. То единственное, что имеет значение – боль. Все остальное фикция, дым – махнешь рукой, и рассеется. — Сейчас будет не так больно...— Тайлер бормотал это почти нежно. Аах... Потом поцелуй в ухо, в плечо. Его руки у меня в паху, горячие пальцы, отыскивающие самое чувствительное место — исторгнувшие из моей груди глухой стон. Ничего больше не имело значения – только Тайлер, его пальцы, его запах, его огромный член у меня в заднице, его поцелуи, порхающие по моему телу. Боль сменилась острым приступом наслаждения — и знаете, они почти неотличимы друг от друга. Потом горячие струи, прерывистое дыхание Тайлера, он обессилено падает на меня, я трепыхаюсь, как пойманная рыбешка, кончая ему в руку, и тоже сваливаюсь на свой перепачканный спермой матрас. Тайлер сопит, он доволен – не сексом, конечно, секса у него и так в избытке. Он доволен своим учеником – мной, то есть. Он долго смотрит мне в глаза, отыскивая в них, — где-то глубоко, за пропастью черных расширенных зрачков, – остатки моего иллюзорного эго. Те жалкие ошметки, которые я еще прячу от него. Напрасно прячу. — Завтра, — и голос его звучит зловеще, — завтра мы будем избавлять тебя от страха смерти. Советую как следует выспаться.

напиши фанфик с названием Давай поменяем правила игры? и следующим описанием Игра. Просто игра. Наверное., с тегами PWP,Underage,Повествование от первого лица,Романтика

Сэмпай, почему вы убиваете? Сэмпай, почему ваши глаза закрыты чёлкой? Почему вы всегда издеваетесь надо мной? Почему, несмотря на то, что вы – кладезь эмоций, я не знаю о вас ровным счетом ничего? Почему, несмотря на то, что я – лишь маска, иллюзия, вы видите меня насквозь? Есть сотни вопросов, которые всегда крутятся в моей голове, но никогда они не найдут словесного ответа. Почему? Потому что я их никогда не задам. Я никогда не покажу, что мне интересна жизнь сэмпая, потому что это граничит с нашими правилами. Правилами, которые мы установили сами, и их нарушение обозначает проигрыш. А ведь никто не хочет проиграть, верно? Впрочем, я давно хотел поменять правила этой игры… — Сэмпай, а почему вы не поехали на задание? – В сотый раз спросил я у Бельфегора, который сидел в кресле, держа в руках какую-то книжку. Он оторвался от чтения и посмотрел на меня. Я не видел его глаз, но знал - он раздражен. — Лягушка, ты меня достал…я тебе сто раз ответил на этот вопрос, – и после этого он снова вернулся к чтению. — Но сэмпай! На самом деле вы не больны! Вы обманули других! Это подло! – Театрально возмутившись, воскликнул я, за что был награжден тремя стилетами в шапке. — Всё, Лягушка. Ты мне надоел. Я спать. Не смей меня беспокоить! – Он поднялся и ушел к себе в комнату. — Хорошо, Бэл-сэмпай. – Я соврал, ну да. А что? Я иллюзионист. Ложь – часть моей жизни. К тому же, это будет не совсем ложь. Я вовсе не побеспокою сэмпая, совсем нет. Прошло часа два, может быть, чуть больше. Я не следил за временем, оно сейчас не имело абсолютно никакого значения. Когда Бэл-сэмпай открыл глаза, он увидел меня, сидящего в его кресле. — Лягушка, что ты тут забыл?! Пшел вон! Быстро! – Он ппопытался дёрнуться, но не вышло. – Эй, что за глупые шутки?! Опять иллюзии?! – Он не поменялся в лице, на нем всё та же слегка безумная улыбка. Он не умеет бояться… — Нет, сэмпай, веревки настоящие, – тихо произнёс я и подошёл к нему, садясь рядом. На мгновение с его лица спала улыбка, но вскоре появилась снова и стала лишь шире, и мне кажется, из-под челки сверкнули глаза. — Ши-ши-ши, что ты задумал, Лягушка? – Его голос походит на шипение змеи. Он слегка встревожен, но ни за что не признается в этом. — Я подумал…Бэл-сэмпай, почему бы нам не поменять правила игры? – Я снял шапку, надевая её на голову принцу поверх диадемы. Он молчит, его губы дрожат, он слегка нервничает. Правильно, он – не я, он знает цену чувствам. Хотя их у него не так много. За это я его и…хм, люблю ли я его? — Ши-ши-ши…правила говоришь?.. – Я ошибся, он не нервничал, губы дрожали от легкого смеха. – Как интересно. И что же ты придумал, а, Лягушонок? – Он покосился на шапку поверх своей головы, потом на меня. Я продолжаю делать вид, будто мне абсолютно всё равно, хотя, если признаться, если бы Бэл-сэмпай боялся, было бы легче. Но я уже сделал шаг, отступать поздно. Бельфегор оставил от своей улыбки лишь какую-то тень, с интересом ожидая моих действий. Что ж, игра началась. Я вытащил из своей шапки один стилет и провёл линию от ворота водолазки сэмпая до её конца. — Эй, Лягушка, зачем ты портишь дорогую вещь?! – Возмутился принц, когда его фирменная водолазка была разделена спереди надвое, открывая бледную грудь и живот, на котором едва проступали кубики пресса. Впрочем, сэмпай был явно тощеват. — Что завис? Твоя игра закончилась, ши-ши-ши? – Я давно понял, что он знает правила игры. И даже где-то глубоко в душе боюсь, что эта игра снова сменит правила. — Вы плохо обо мне думаете, сэмпай, – протянул я, разрезая стилетом кожаный ремень. — Ты умрёшь, Лягушонок, хватит портить вещи принца! – Огрызнулся он, не меняясь при этом в лице. Я не реагировал, сохраняя маску равнодушия на лице. Это тоже часть игры, но я подозреваю, что скоро эта маска слетит, хоть я этого и не хотел бы. Я расстегнул джинсы сэмпая, стягивая их вместе с нижним бельем. Я знал, что у сэмпая большой, не думал, что настолько. Что больше удивило, он был возбужден. Неужели мои действия завели его? Я сглотнул, сердце предательски стучит. — Что, испугался, Лягушка, ши-ши-ши? – Подал голос принц, на лице его снова была широкая улыбка, ликование. — Ошибаетесь, Бэл-сэмпай. – Монотонно ответил я, нагибаясь, касаясь языком горячей плоти. Принц вздрогнул, не думал, что я действительно не отступлю. Эта весёлая игра, Бэл-сэмпай. Чувства – вообще игра весёлая. Ж

Сэмпай, почему вы убиваете? Сэмпай, почему ваши глаза закрыты чёлкой? Почему вы всегда издеваетесь надо мной? Почему, несмотря на то, что вы – кладезь эмоций, я не знаю о вас ровным счетом ничего? Почему, несмотря на то, что я – лишь маска, иллюзия, вы видите меня насквозь? Есть сотни вопросов, которые всегда крутятся в моей голове, но никогда они не найдут словесного ответа. Почему? Потому что я их никогда не задам. Я никогда не покажу, что мне интересна жизнь сэмпая, потому что это граничит с нашими правилами. Правилами, которые мы установили сами, и их нарушение обозначает проигрыш. А ведь никто не хочет проиграть, верно? Впрочем, я давно хотел поменять правила этой игры… — Сэмпай, а почему вы не поехали на задание? – В сотый раз спросил я у Бельфегора, который сидел в кресле, держа в руках какую-то книжку. Он оторвался от чтения и посмотрел на меня. Я не видел его глаз, но знал - он раздражен. — Лягушка, ты меня достал…я тебе сто раз ответил на этот вопрос, – и после этого он снова вернулся к чтению. — Но сэмпай! На самом деле вы не больны! Вы обманули других! Это подло! – Театрально возмутившись, воскликнул я, за что был награжден тремя стилетами в шапке. — Всё, Лягушка. Ты мне надоел. Я спать. Не смей меня беспокоить! – Он поднялся и ушел к себе в комнату. — Хорошо, Бэл-сэмпай. – Я соврал, ну да. А что? Я иллюзионист. Ложь – часть моей жизни. К тому же, это будет не совсем ложь. Я вовсе не побеспокою сэмпая, совсем нет. Прошло часа два, может быть, чуть больше. Я не следил за временем, оно сейчас не имело абсолютно никакого значения. Когда Бэл-сэмпай открыл глаза, он увидел меня, сидящего в его кресле. — Лягушка, что ты тут забыл?! Пшел вон! Быстро! – Он ппопытался дёрнуться, но не вышло. – Эй, что за глупые шутки?! Опять иллюзии?! – Он не поменялся в лице, на нем всё та же слегка безумная улыбка. Он не умеет бояться… — Нет, сэмпай, веревки настоящие, – тихо произнёс я и подошёл к нему, садясь рядом. На мгновение с его лица спала улыбка, но вскоре появилась снова и стала лишь шире, и мне кажется, из-под челки сверкнули глаза. — Ши-ши-ши, что ты задумал, Лягушка? – Его голос походит на шипение змеи. Он слегка встревожен, но ни за что не признается в этом. — Я подумал…Бэл-сэмпай, почему бы нам не поменять правила игры? – Я снял шапку, надевая её на голову принцу поверх диадемы. Он молчит, его губы дрожат, он слегка нервничает. Правильно, он – не я, он знает цену чувствам. Хотя их у него не так много. За это я его и…хм, люблю ли я его? — Ши-ши-ши…правила говоришь?.. – Я ошибся, он не нервничал, губы дрожали от легкого смеха. – Как интересно. И что же ты придумал, а, Лягушонок? – Он покосился на шапку поверх своей головы, потом на меня. Я продолжаю делать вид, будто мне абсолютно всё равно, хотя, если признаться, если бы Бэл-сэмпай боялся, было бы легче. Но я уже сделал шаг, отступать поздно. Бельфегор оставил от своей улыбки лишь какую-то тень, с интересом ожидая моих действий. Что ж, игра началась. Я вытащил из своей шапки один стилет и провёл линию от ворота водолазки сэмпая до её конца. — Эй, Лягушка, зачем ты портишь дорогую вещь?! – Возмутился принц, когда его фирменная водолазка была разделена спереди надвое, открывая бледную грудь и живот, на котором едва проступали кубики пресса. Впрочем, сэмпай был явно тощеват. — Что завис? Твоя игра закончилась, ши-ши-ши? – Я давно понял, что он знает правила игры. И даже где-то глубоко в душе боюсь, что эта игра снова сменит правила. — Вы плохо обо мне думаете, сэмпай, – протянул я, разрезая стилетом кожаный ремень. — Ты умрёшь, Лягушонок, хватит портить вещи принца! – Огрызнулся он, не меняясь при этом в лице. Я не реагировал, сохраняя маску равнодушия на лице. Это тоже часть игры, но я подозреваю, что скоро эта маска слетит, хоть я этого и не хотел бы. Я расстегнул джинсы сэмпая, стягивая их вместе с нижним бельем. Я знал, что у сэмпая большой, не думал, что настолько. Что больше удивило, он был возбужден. Неужели мои действия завели его? Я сглотнул, сердце предательски стучит. — Что, испугался, Лягушка, ши-ши-ши? – Подал голос принц, на лице его снова была широкая улыбка, ликование. — Ошибаетесь, Бэл-сэмпай. – Монотонно ответил я, нагибаясь, касаясь языком горячей плоти. Принц вздрогнул, не думал, что я действительно не отступлю. Эта весёлая игра, Бэл-сэмпай. Чувства – вообще игра весёлая. Жаль, что наша – ложь. Во всяком случае, для сэмпая. Прошёлся по всей длине и слышу сдавленный выдох. Защита пробита. Честно говоря, моя тоже. Но остановиться, отступить сейчас означало бы бесповоротный проигрыш, а я не могу позволить себе проиграть… Я обхватил губами головку и услышал, как искренне реагирует Бельфегор на мои действия. Ему хорошо, я чувствую это, а он даже не скрывает. И от этого осознания внутри что-то сжимается. Нехорошо, это неправильно. Я вобрал член сэмпая в рот, но он слишком большой, чтобы я мог взять полностью до основания. Чувствую непреодолимое желание закашляться, но терплю, чтобы ничем не выдать дискомфорт. В уголках глаз скопились нежелательные слёзы, и я благодарю всех богов за то, у Бэла нет ни малейшего шанса это увидеть. Он тяжело дышит и прикусывает губы, скашивая взгляд на меня. И от одного этого вида по телу проходится электрический импульс, вбивающийся в самые кончики пальцев, вызывая желание размять их. Сознание начинает плыть от странного возбуждающего запаха, исходящего от сэмпая, и я только и могу, что самозабвенно двигать ртом по стволу, слизывая с головки выступающую смазку. Бельфегору очень хорошо. И я не хочу признавать, но мне тоже. Я проигрываю в собственной же игре. — Прекрати, Лягушка…мы так не закончим, – сэмпай отпихнул меня, тяжело дыша. Его глаза были скрыты чёлкой, но я отчётливо видел раскрасневшиеся щёки и развратно раскрытые искусанные губы. Верно, это ещё не конец... Я расстегнул брюки и избавился от ненужных на данный момент деталей одежды. — О, Лягушка, да ты сам готов, ши-ши, – сэмпай явно забавлялся ситуацией. Для него всё это было лишь игрой. Даже то, что его сейчас могут буквально поиметь явно не волнует принца. — Сэмпай, почему вы смеетесь? – Я начал раздражаться с полной беспечности сэмпая. Он не должен себя так вести, он должен меня признавать! — А почему люди смеются, Лягушка? – Он посмотрел куда-то в потолок. – Мне весело. — Сэмпай, мне бы в вашем положении не было смешно… — А мне вот смешно, Лягушка,  Бэл снова скосил взгляд на меня, но я едва мог это увидеть – глаза закрывала чёртова чёлка. Ему не было страшно.  Что встал? Сдулся, ши-ши-ши? – Вот за что я его люблю…никогда не признаюсь себе в этом, никогда. Я был так раздражен, что с удовольствием вошел бы в сэмпая без смазки, но тут же одернул себя. Маска, Фран, не снимай с себя маску. Ничто не должно выдавать твоё раздражение, только хладнокровие. Я взял с тумбочки какой-то крем и выдавил немного себе на руку. Бэл даже не дёргается, и это злит, очень злит. Я хочу, чтобы он реагировал хоть как-нибудь, хочу понимать, что он чувствует или думает. Раздражает. Я навис над сэмпаем и ввёл в него палец, надеясь, что хоть вторжение вызовет у него какие-то эмоции. Но Бельфегор молчал, никак не реагируя, хотя я почти уверен, что ему должно было быть неприятно. Внутри тепло и очень узко, вряд ли кто-то до меня делал с сэмпаем нечто подобное. От этой мысли теплеет в груди, но я отгоняю усилием эти мысли. Это неважно. Это игра. Я аккуратно добавил второй палец и продолжил двигаться в тёплой тесноте, стараясь получше растянуть для себя Бельфегора. Он лишь рвано дышал и закусывал губы, ничего не говоря. Это злило. Злило и то, что я никак не мог подобрать нужный угол, я жаждал найти нужную точку, хотел увидеть, как слетит с сэмпая маска. Но даже когда я наконец нащупыл правильное место, Бэл держался всё равно. Я чувствовал, как сильно он сжимает меня внутри, как дёргается на постели его тело, как он закусывает сильно, почти до крови, губу и, кажется, сильно зажмуривается. Но всё равно молчал. Я злюсь. Вынул пальцы, но реакции всё также нет. Даже вздоха. Я начавл сомневаться, кто из нас сейчас нашел маску безразличия, но пытаясь игнорировать внутреннюю тревогу. Я начал и надо идти до конца. Я нанёс немного крема на свой член, в конце концов, я не хочу навредить себе. Но я не могу быть нежным, мне нужно увидеть настоящие эмоции сэмпая. Я чуть прикусил губы и вошёл резким рывком. Узко, очень жарко. — Аккуратнее, глупая Лягушка! – Услышал я шипение, а из-под челки Бельфегора покатилась капля. Наверное, это слеза. Надо дать время привыкнуть, и я замираю. Я так не планировал, я хотел сделать всё быстро, сильно сразу, но не мог даже пошевелиться. Собственные ощущения буквально душат меня, в голове загнанной птицей бьётся лишь одна мысль: мы с сэмпаем – единое целое. Я на каком-то автомате потянулся к лицу Бельфегора и стёр влагу. Это слеза. Действительно слеза. Всё по-настоящему. Мы не двигались какое-то время, и это безумно тяжело. Мне узко, горячо и…очень мало. Я держался из последних сил, чтобы не сорваться, но здесь всё решили за меня. Сэмпай чуть дёрнул бёдрами, подаваясь мне навстречу, на его лице – широкая улыбка, и мне сорвало все рычаги. Со сдавленным шипением я впился пальцами в чужие бёдра и сорвался на глубокие быстрые толчки. С меня маска слетела тут же, щеки покрылись румянцем, я мог дышать лишь рваными вздохами. Но важно было не это. Важно было то, что я наконец слышал сэмпая. С его губ срывались тихие стоны, он сжимал обездвиженные руки в кулаках и кусал губы, стараясь подстроиться под мой ритм, подмахивая бёдрами в ответ. Это сводило с ума, походило на сон, и я едва оставался на грани реальности. Шапка давно слетела с Бэла и валялась где-то на полу, и лишь диадема загадочным образом оставалась на прежнем месте. Спонтанный порыв заставил меня податься вперед и убрать челку с глаз семпая. Я был поражен и даже забыл на мгновение, как дышать. Глаза чистого зеленого цвета. И они были больше, нежели я мог себе представить. И взгляд…он был таким жалобным и беззащитным, что я задохнулся. Он был весь мой, в каждом жесте, движении, внутри чёрного зрачка читались только желание и полная покорность ситуации. Никогда не видел сэмпая таким. И уверен, что больше не увижу. — Что уставился, Лягушка? – У него всё равно хватало сил язвить. Он уже не мог смеяться и даже не выходило улыбаться, он лишь сбивчиво дышал, стараясь сдерживать стоны. Я ничего не ответил. Только отклонился чуть назад, поддерживая Бэла за бёдра и ускорился ещё сильнее. Конец был близок, я чувствовал это и видел, как подрагивал член сэмпая, истекая смазкой. Я поудобнее обхватил бёдра Бельфегора одной рукой, вторую кладя на чужой член, начиная двигать пальцами в такт толчков. Хватило нескольких, чтобы сэмпай излился мне в руку с особенно громким стоном. Оглушающим для меня стоном. Стало вдруг так узко, что я едва продержался сам ещё несколько толчков и кончил следом, обессиленно падая на колени. Я был опустошён. *** Я сидел в кресле сэмпая, думая о том, как он меня убьет, пока сам сэмпай был в душе. Я явно перешёл черту допустимого и всё не могло так остаться. Я даже не мог понять, зачем я вообще на всё это решился? Что хотел доказать или понять? Бельфегор даже не сказал ничего. Просто подождал, пока я сниму верёвки, встал и ушёл. Мои мысли прервал звук открывающейся двери, и принц, вышедший из душа. Он подошел ко мне, задумчиво глядя куда-то в шапку. После чего снял её с меня и надел вместо неё диадему, похожую на свою. Я удивленно посмотрел на него, но он отвернулся и произнес, уходя из комнаты: — Просто я подумал…даже принцу-Потрошителю нужна принцесса. Дверь захлопнулась, а я сидел, сжав в руках шапку, и…улыбался. Простой детской улыбкой.

напиши фанфик с названием Опасное обучение и следующим описанием Андерс с удивлением обнаружил, что он у Хоука первый., с тегами ER,PWP,Первый раз,Романтика,Фэнтези

В комнате было жарко, страсть воспламеняла кровь, но, как оказалось, не только. Андерс накрыл губы Хоука поцелуем, не давая ему дёргаться под собой, развёл его ноги шире, удерживая руками под колени. Конечно, вид подпаленной, а местами и горящей мебели мог смутить любого, тем более в такой момент, но целитель был человеком привычным, сам в своё время пожёг всего очень много, так что на бесконтрольные всплески силы любовника реагировал адекватно. Как говорится - с каждым бывает. - Тише, всё хорошо, - Андерс шепнул Гаррету на самое ухо, пытаясь если не успокоить, то отвлечь. Руки целителя заскользили по коже, наслаждаясь ощущением напряжённого тела под пальцами, мышц, горячей кожи. Магия рвалась наружу, найдя брешь в силах отступника. - Я не хотел, - со стоном удовольствия сказал Гаррет, прикрывая глаза и поддаваясь властным и уверенным движениям одержимого чародея. - Я знаю, - мягко прошептал маг, прикусывая мочку уха любовника, чуть потянул на себя, срывая с губ новый стон, продолжил. – Тебе стоило мне сказать, что это твой первый раз. - Я… - Гаррет выдохнул от очередного движения Андерса внутри, обхватил его плечи руками, уткнулся носом в плечо, закрывая глаза. На этот раз всё вокруг смело кольцом льда, которое Хоук в «трезвой обстановке» не смог бы повторить при всём желании, - не думал, что это важно… Страж хмыкнул, но не остановился. Он никогда не думал, что такой решительный и волевой человек как Гаррет Хоук, которого боялась половина города, окажется девственником, совершенно не умеющим сдерживаться. Да, давно Андерс не занимался сексом в таких условиях. Хотя, что душой кривить, вообще давно не занимался, так что удивительно как он сам сдерживался сейчас. - Всё хорошо, не зажимайся, я сдержу твою силу, - пообещал маг, приподнимаясь и лаская член любовника рукой, заставляя его сдавленно всхлипывать и двигать бёдрами навстречу, то насаживаясь сильнее, то упираясь в руку. Для первого раза Гаррет держался прекрасно, но был отзывчивым настолько, что смог продержаться всего несколько минут, прежде чем нахлынул оргазм, заставив мага окончательно потерять голову и кончить, простонав имя любовника. Андерс закусил губу, когда Гаррет сжал его, и стал двигаться резче, напористо вжимая в кровать, чтобы получить свою часть удовольствия, благо второму магу потребовалось всего несколько мгновений, чтобы кончить, слишком давно у него никого не было, тем более такого жаркого. Где-то с минуту мужчины спокойно лежали в объятиях друг друга, приводя дыхание в норму, потом Андерс задумчиво облизнул пальцы, испачканные в сперме, а Хоук вспомнил, что он только что наделал. Разрушения в спальне были крайне живописными, увидит матушка, можно смело говорить, что сын тут бился с целителем, а не любовью занимался. Гаррет тихо застонал и закрыл глаза, краснея и думая как же глупо он, наверное, выглядит в глазах опытного любовника. Андерс приобнял его за плечи и прижал к себе, тихо усмехнулся, понимая в чём дело, сказал: - Это не сложно, придёт с опытом. Так же как в детстве учился сдерживать силу, так и тут, - целитель приподнялся на локте и поцеловал Хоука в губы, тепло смотря. – Я тебе помогу, если ты захочешь. - Давай лучше перекусим и сделаем вид, что ничего не было? – простонал Гаррет, всё ещё не спеша открывать глаза. – Хочешь сэндвич? Я сделаю. Андерс тихо засмеялся, откинулся обратно на спину, вытягиваясь во весь рост, потянулся довольно. - Хорошо, как скажешь. Я, правда, не голоден, но если ты сам сделаешь, то обязательно съем. Из твоих рук всё вдвойне вкуснее. Гаррет кашлянул, открыл глаза и наконец сел, чтобы найти штаны и попросту уйти из комнаты, пока любовник не завёл разговор заново. Чародею было стыдно, перебить половину преступного мира Кирквола, убить огра, пройти глубинные тропы и смущаться в такой момент! Хоуку это представлялось чем-то вроде личного позора, пусть и видел его всего один человек… два…. Тем более, два! Про вечного спутника своего любовника Гаррет как-то совершенно забыл. А Джастис ведь наверняка всё это ещё и комментировал мысленно. Хоук поспешно схватил штаны и надел, чтобы Андерс, не дай Создатель, не увидел, что он снова возбуждён. Когда чародей наконец ушёл на кухню, целитель задумчиво посмотрел на огненные отпечатки босых ног на ковре и улыбнулся, он замечал куда больше, чем людям бы хотелось, так сказать, издержки профессии. В следующий раз рисковать дорогой, а главное новой мебелью в доме Хоука любовники не стали. Лечебницу как вариант Андерс тоже отмёл сразу, там пожар мог превратиться во что-то совершенно страшное и опасное, как для самих магов, так и для «ни в чём не повинных» людей. От такого цинизма Гаррет психанул и ещё несколько дней не разговаривал с целителем, но Андерс был слишком очаровательным пройдохой, чтобы на него можно было злиться долго.

В комнате было жарко, страсть воспламеняла кровь, но, как оказалось, не только. Андерс накрыл губы Хоука поцелуем, не давая ему дёргаться под собой, развёл его ноги шире, удерживая руками под колени. Конечно, вид подпаленной, а местами и горящей мебели мог смутить любого, тем более в такой момент, но целитель был человеком привычным, сам в своё время пожёг всего очень много, так что на бесконтрольные всплески силы любовника реагировал адекватно. Как говорится - с каждым бывает. - Тише, всё хорошо, - Андерс шепнул Гаррету на самое ухо, пытаясь если не успокоить, то отвлечь. Руки целителя заскользили по коже, наслаждаясь ощущением напряжённого тела под пальцами, мышц, горячей кожи. Магия рвалась наружу, найдя брешь в силах отступника. - Я не хотел, - со стоном удовольствия сказал Гаррет, прикрывая глаза и поддаваясь властным и уверенным движениям одержимого чародея. - Я знаю, - мягко прошептал маг, прикусывая мочку уха любовника, чуть потянул на себя, срывая с губ новый стон, продолжил. – Тебе стоило мне сказать, что это твой первый раз. - Я… - Гаррет выдохнул от очередного движения Андерса внутри, обхватил его плечи руками, уткнулся носом в плечо, закрывая глаза. На этот раз всё вокруг смело кольцом льда, которое Хоук в «трезвой обстановке» не смог бы повторить при всём желании, - не думал, что это важно… Страж хмыкнул, но не остановился. Он никогда не думал, что такой решительный и волевой человек как Гаррет Хоук, которого боялась половина города, окажется девственником, совершенно не умеющим сдерживаться. Да, давно Андерс не занимался сексом в таких условиях. Хотя, что душой кривить, вообще давно не занимался, так что удивительно как он сам сдерживался сейчас. - Всё хорошо, не зажимайся, я сдержу твою силу, - пообещал маг, приподнимаясь и лаская член любовника рукой, заставляя его сдавленно всхлипывать и двигать бёдрами навстречу, то насаживаясь сильнее, то упираясь в руку. Для первого раза Гаррет держался прекрасно, но был отзывчивым настолько, что смог продержаться всего несколько минут, прежде чем нахлынул оргазм, заставив мага окончательно потерять голову и кончить, простонав имя любовника. Андерс закусил губу, когда Гаррет сжал его, и стал двигаться резче, напористо вжимая в кровать, чтобы получить свою часть удовольствия, благо второму магу потребовалось всего несколько мгновений, чтобы кончить, слишком давно у него никого не было, тем более такого жаркого. Где-то с минуту мужчины спокойно лежали в объятиях друг друга, приводя дыхание в норму, потом Андерс задумчиво облизнул пальцы, испачканные в сперме, а Хоук вспомнил, что он только что наделал. Разрушения в спальне были крайне живописными, увидит матушка, можно смело говорить, что сын тут бился с целителем, а не любовью занимался. Гаррет тихо застонал и закрыл глаза, краснея и думая как же глупо он, наверное, выглядит в глазах опытного любовника. Андерс приобнял его за плечи и прижал к себе, тихо усмехнулся, понимая в чём дело, сказал: - Это не сложно, придёт с опытом. Так же как в детстве учился сдерживать силу, так и тут, - целитель приподнялся на локте и поцеловал Хоука в губы, тепло смотря. – Я тебе помогу, если ты захочешь. - Давай лучше перекусим и сделаем вид, что ничего не было? – простонал Гаррет, всё ещё не спеша открывать глаза. – Хочешь сэндвич? Я сделаю. Андерс тихо засмеялся, откинулся обратно на спину, вытягиваясь во весь рост, потянулся довольно. - Хорошо, как скажешь. Я, правда, не голоден, но если ты сам сделаешь, то обязательно съем. Из твоих рук всё вдвойне вкуснее. Гаррет кашлянул, открыл глаза и наконец сел, чтобы найти штаны и попросту уйти из комнаты, пока любовник не завёл разговор заново. Чародею было стыдно, перебить половину преступного мира Кирквола, убить огра, пройти глубинные тропы и смущаться в такой момент! Хоуку это представлялось чем-то вроде личного позора, пусть и видел его всего один человек… два…. Тем более, два! Про вечного спутника своего любовника Гаррет как-то совершенно забыл. А Джастис ведь наверняка всё это ещё и комментировал мысленно. Хоук поспешно схватил штаны и надел, чтобы Андерс, не дай Создатель, не увидел, что он снова возбуждён. Когда чародей наконец ушёл на кухню, целитель задумчиво посмотрел на огненные отпечатки босых ног на ковре и улыбнулся, он замечал куда больше, чем людям бы хотелось, так сказать, издержки профессии. В следующий раз рисковать дорогой, а главное новой мебелью в доме Хоука любовники не стали. Лечебницу как вариант Андерс тоже отмёл сразу, там пожар мог превратиться во что-то совершенно страшное и опасное, как для самих магов, так и для «ни в чём не повинных» людей. От такого цинизма Гаррет психанул и ещё несколько дней не разговаривал с целителем, но Андерс был слишком очаровательным пройдохой, чтобы на него можно было злиться долго. Третьим и самым логичным вариантом была признана природа. Романтика, ветерок, солнышко и, главное, минимум возможных пострадавших. Именно так Хоук с Андерсом оказались на пляже Рваного берега. Солоноватая вода то и дело лизала ступни любовников, но это лишь подстёгивало удовольствие. Целитель не сдерживался, зацеловывал Гаррета, намерено дразня и заставляя выходить из себя, провоцируя на всплески силы, чтобы маг пытался их подавлять. Иногда это даже получалось, но чаще песок вокруг плавился почти до состояния стекла, заставляя Андерса шипеть от температуры. В какой-то момент Страж подумал, что хорошо, что он не предложил попробовать в воде, а то был бы сварен заживо. - Не зажимайся… Наслаждайся чувствами, но не давай им поглощать тебя, - поучения в процессе секса были бы жестоки, если бы Хоук сам не хотел научиться контролировать свою силу. У Андерса же получалось держать себя в руках, значит и Гаррет должен научиться. - Хорошо, - вяло огрызнулся маг, прогибаясь под руками любовника, коснулся щекой песка, а пальцами жадно сгребал его в кулак. Да, это не простынь, так удобно не сожмёшь, не удержишься, забивается под ногти и так и норовит попасть в рот, целителю-то хорошо у него такой проблемы нет. - Контролировать, а не перенаправлять в меня! – почти рявкнул маг, в последний момент успевая-таки отвести удар в сторону, вспенивший воду за спиной. Андерс ухватил Гаррета за короткие чёрные волосы, до боли сжимая их пальцами, и потянул на себя, заставляя подняться, стать на колени, откинуть голову себе на плечо, второй рукой привычно сжал напряжённый член. – Смотри, теперь сгорим вместе, если не справишься. - Ты сумасшедший, - прошипел Хоук, но не отстранился, стиснул зубы, пытаясь удержать полыхающее внутри пламя. - Да, есть немного, - согласился Андерс, грубо, но действенно лаская любовника. Будучи магом, опасаться таких вещей перестаёшь очень быстро, так что целитель совершенно не боялся, тем более зачем, если он в этот конкретный момент был почти счастлив? Хоук сдержался. Почти. На этот раз, стоило Гаррету кончить, весь окрестный пейзаж покрылся лёгким инеем, но не смертоносным, зацепило даже пшеничные волосы и спину Андерса, отчего он невольно передёрнул плечами, но удовольствия это ему не омрачило, и он довольно опустился на холодный песок. - Для второго раза просто прекрасно, - довольно и совершенно невозмутимо заметил Андерс, лукаво смотря на разгорячённого Хоука. – Ещё пару раз и дело в шляпе. - Да пошёл ты… - устало пробормотал маг, не желая даже поворачивать голову в сторону любовника. - Обязательно. Ещё много, очень много раз. Столько, сколько потребуется, а потом для закрепления пройденного материала, - промурлыкал блондин и поцеловал Гаррета в щёку.

напиши фанфик с названием Занята и следующим описанием Хром по уши погружена в работу, игнорируя своё состояние, чтобы быть полезной Вонголе. Ночи у ноутбука, тени под глазами, ревнующе-психующий Мукуро. Во время очередной нотации сорваться. «Ради кого, чёрт возьми, я это делаю?!», с тегами Hurt/Comfort,Ангст,Драббл,ООС,Повседневность,Романтика

Мукуро ненавидит спать один. Засыпать в холодной постели, когда кран капает так подхалимажно и противно; когда занавески топорщатся от налетевшего ветра. Вздуваются-опадают. Вообще пустая квартира отвратительна. Полы противно-холодные, ветер раздражает, чайник не кипит. Будто всё умерло, и ты совершенно один. Будто бы… бросили. Щёлкает замок – с тихим скрипом открывается дверь. Рокудо садится на кровати и прислушивается – к тихому звуку цокнувших каблуков туфель – она наверняка поставила их в угол; к тихому шороху вешаемого в шкаф плаща и лёгкому звуку её шагов. Дверь скрипит повторно, но уже чуть громче – это открывается дверь в спальню. На цыпочках, едва слышно; Мукуро не столько по звукам, сколько по движениям силуэта может угадывать, что сейчас делает Хром – вот она тянет вниз замочек молнии, и платье струящимся шёлком падает к её ногам; вот поверх платья, с тихим звоном ударяясь о пол застёжкой, падает и бюстгальтер. Она натягивает рубашку и идёт к кровати – снова крадётся, чтобы не разбудить. Это забавляет Мукуро, ведь Хром как никто другой знает, насколько чувствителен его слух. И всё равно – так старается. – Иии! – скулит тихо и обречённо, ударяясь мизинцем об угол кровати. Рокудо саркастично смеётся. – Ты не спал! – весело возмущается Хром почему-то шёпотом и плюхается на кровать. – Обманщик! – Где ты была? – спрашивает он, игнорируя весёлый тон. Это просто собственничество, даже немного подростковое и угловатое; смешное. Хром – только его. – На конференции, как секретарь и телохранитель, – беззаботно взъерошивает волосы девушка. – Почему от тебя пахнет вином? – Мукуро смотрит ей в спину, просто зная, что если Хром сейчас обернётся, они поссорятся. Снова. Уже вторую неделю – одно и то же. Приходящая далеко за полночь Хром, бледная-бледная, то насквозь пропахшая алкоголем и сигаретами, то просто едва живая; с утра замазывает под глазами синяки такие ясные, что даже сквозь тональный крем их порой видно. Сидящая иногда ночи напролёт за ноутбуком, постоянно пьющая кофе – да что это за чёрт вообще? Это бесит. Неимоверно. Хром – его. Она должна пахнуть им. Она должна засыпать под боком, свернувшись в калачик, и выглядеть не наигранно, а по-настоящему счастливой. Она должна ждать его. Не наоборот, чёрт возьми! – Так получилось, – отрезает немного холодно. – Я хочу спать, Мукуро. Когда вдруг она перестала жаться к нему и считать центром мира? Да Мукуро и сам не помнил, на самом деле. Просто стали немножечко ближе, просто – роднее. Она смеялась так красиво и касалась руками волос так ласково, что ему порой казалось, что он счастлив. Насколько это возможно, конечно. А теперь – как-то далеко внезапно. Чересчур. И всё это отвратительное: «я нужна Боссу», «я была у Босса», «Босс не справится без меня». И бледность кожи почти нездоровая, со странным синеватым отливом. Она такая осунувшаяся, маленькая, хрупкая – сейчас почему-то осмелилась не нуждаться в нём. Мукуро ненавидит засыпать один. Но ещё больше он ненавидит, когда Хром жмётся от него к стенке. – Ты возьмёшь выходной? – спрашивает он следующим утром, когда Докуро, вдоволь наплескавшись в душе, выходит в кухню. – У меня нет выходных, – говорит Хром будничным тоном, словно нисколечко не расстроенная этим. Это коробит по-настоящему. Чаша терпения равнодушного иллюзиониста переполняется. – Да что за нахер? – повышает голос он. – Я хочу видеть тебя дома, Хром, слышишь? Больше, чем несколько часов в день, я хочу, чтобы ты была со мной! – Я хочу быть полезной Вонголе, – голос напряжённо вибрирует. – И Боссу. – Вонгола, – передразнивает Мукуро ядовито. – Босс. Куда не плюнь, всюду этот Тсунаёши! Что ж ты за него ещё замуж не вышла? – Мукуро, в чём дело? – Хром чуть кривит губы, обеими ладонями сжимая кружку с кофе. – В чём дело?! – его голос смешно возвышается. Самое интересное то, что Рокудо сам отлично понимает, что сейчас похож на истеричную бабу или на эгоцентричного подростка в период переходного возраста; но остановиться нет никакой возможности. – Дело в том, что я тебя не вижу, блядь, вот в чём дело! – Ревнуешь? – интересуется девушка слишком ровным голосом, смотря пронзительно, исподлобья. – Тебя? – Мукуро откровенно смеётся. – А если и так? Я хочу, чтобы ты была здесь, я хочу знать, где ты находишься, я хочу, чтобы ты ждала

Мукуро ненавидит спать один. Засыпать в холодной постели, когда кран капает так подхалимажно и противно; когда занавески топорщатся от налетевшего ветра. Вздуваются-опадают. Вообще пустая квартира отвратительна. Полы противно-холодные, ветер раздражает, чайник не кипит. Будто всё умерло, и ты совершенно один. Будто бы… бросили. Щёлкает замок – с тихим скрипом открывается дверь. Рокудо садится на кровати и прислушивается – к тихому звуку цокнувших каблуков туфель – она наверняка поставила их в угол; к тихому шороху вешаемого в шкаф плаща и лёгкому звуку её шагов. Дверь скрипит повторно, но уже чуть громче – это открывается дверь в спальню. На цыпочках, едва слышно; Мукуро не столько по звукам, сколько по движениям силуэта может угадывать, что сейчас делает Хром – вот она тянет вниз замочек молнии, и платье струящимся шёлком падает к её ногам; вот поверх платья, с тихим звоном ударяясь о пол застёжкой, падает и бюстгальтер. Она натягивает рубашку и идёт к кровати – снова крадётся, чтобы не разбудить. Это забавляет Мукуро, ведь Хром как никто другой знает, насколько чувствителен его слух. И всё равно – так старается. – Иии! – скулит тихо и обречённо, ударяясь мизинцем об угол кровати. Рокудо саркастично смеётся. – Ты не спал! – весело возмущается Хром почему-то шёпотом и плюхается на кровать. – Обманщик! – Где ты была? – спрашивает он, игнорируя весёлый тон. Это просто собственничество, даже немного подростковое и угловатое; смешное. Хром – только его. – На конференции, как секретарь и телохранитель, – беззаботно взъерошивает волосы девушка. – Почему от тебя пахнет вином? – Мукуро смотрит ей в спину, просто зная, что если Хром сейчас обернётся, они поссорятся. Снова. Уже вторую неделю – одно и то же. Приходящая далеко за полночь Хром, бледная-бледная, то насквозь пропахшая алкоголем и сигаретами, то просто едва живая; с утра замазывает под глазами синяки такие ясные, что даже сквозь тональный крем их порой видно. Сидящая иногда ночи напролёт за ноутбуком, постоянно пьющая кофе – да что это за чёрт вообще? Это бесит. Неимоверно. Хром – его. Она должна пахнуть им. Она должна засыпать под боком, свернувшись в калачик, и выглядеть не наигранно, а по-настоящему счастливой. Она должна ждать его. Не наоборот, чёрт возьми! – Так получилось, – отрезает немного холодно. – Я хочу спать, Мукуро. Когда вдруг она перестала жаться к нему и считать центром мира? Да Мукуро и сам не помнил, на самом деле. Просто стали немножечко ближе, просто – роднее. Она смеялась так красиво и касалась руками волос так ласково, что ему порой казалось, что он счастлив. Насколько это возможно, конечно. А теперь – как-то далеко внезапно. Чересчур. И всё это отвратительное: «я нужна Боссу», «я была у Босса», «Босс не справится без меня». И бледность кожи почти нездоровая, со странным синеватым отливом. Она такая осунувшаяся, маленькая, хрупкая – сейчас почему-то осмелилась не нуждаться в нём. Мукуро ненавидит засыпать один. Но ещё больше он ненавидит, когда Хром жмётся от него к стенке. – Ты возьмёшь выходной? – спрашивает он следующим утром, когда Докуро, вдоволь наплескавшись в душе, выходит в кухню. – У меня нет выходных, – говорит Хром будничным тоном, словно нисколечко не расстроенная этим. Это коробит по-настоящему. Чаша терпения равнодушного иллюзиониста переполняется. – Да что за нахер? – повышает голос он. – Я хочу видеть тебя дома, Хром, слышишь? Больше, чем несколько часов в день, я хочу, чтобы ты была со мной! – Я хочу быть полезной Вонголе, – голос напряжённо вибрирует. – И Боссу. – Вонгола, – передразнивает Мукуро ядовито. – Босс. Куда не плюнь, всюду этот Тсунаёши! Что ж ты за него ещё замуж не вышла? – Мукуро, в чём дело? – Хром чуть кривит губы, обеими ладонями сжимая кружку с кофе. – В чём дело?! – его голос смешно возвышается. Самое интересное то, что Рокудо сам отлично понимает, что сейчас похож на истеричную бабу или на эгоцентричного подростка в период переходного возраста; но остановиться нет никакой возможности. – Дело в том, что я тебя не вижу, блядь, вот в чём дело! – Ревнуешь? – интересуется девушка слишком ровным голосом, смотря пронзительно, исподлобья. – Тебя? – Мукуро откровенно смеётся. – А если и так? Я хочу, чтобы ты была здесь, я хочу знать, где ты находишься, я хочу, чтобы ты ждала меня! – Я, я, я, – Хром кладёт обе руки на стол. – Это всё? – Нет, не всё! Я ненавижу засыпать один, и меня раздражает то, что ты вечно находишься рядом с Вонголой, – иллюзионист уже проклинает тот миг, когда он вообще встретил этого Саваду Тсунаёши. – И даже если тебе это нравится… – Мне это нравится? – взрывается Хром, смахивая чашку на пол. – Да что мне, чёрт возьми, может нравиться? Ночами просиживать у ноутбука за документацией? Пить, пить и пить? Да у меня печень болит, и голова, выслушивать бред этих партнёров! Я не сплю хрен знает сколько, Мукуро, посмотри на меня! У меня мешки под глазами настолько глубокие, что я скоро смогу в них картошку хранить, я не ем нормально уже четвёртый месяц, меня тошнит, и я похудела на пять килограмм! Что мне может нравиться?! – Тогда почему? – Мукуро смотрит искоса, выжидающе, с явным непониманием. И смешно тут же – взрослые люди, а орут, как детишки. И обидно – Хром смотрит с такой прямотой. – Почему? – она смеётся. – Ради кого, чёрт возьми, я это делаю?! И – ревёт в голос, почти без перехода; ревёт так громко и отчаянно, что Рокудо даже и не знает, что предпринять – треплет и без того растрёпанные волосы. И кажется самому себе жутким дураком. Ближе к вечеру, когда сквозь занавески видно, как отражается яркий закат в окнах стоящей напротив многоэтажки, у неё звонит телефон, но сама Хром спит на его плече настолько крепко, что даже вытащи из-под неё кровать – не проснётся. Да и не нужно. Спящая она очень мила, решает Мукуро, ногтём щёлкая по кнопке. – Хром, ты мне срочно нужна! – вопит голос более грубый, но всё такой же знакомый; с прежними паническими интонациями голос Тсуны. – Хром занята, – говорит иллюзионист хриплым шёпотом. – И будет занята ещё недели две, – уже сам себе добавляет он, отсоединяя от её телефона батарею и закидывая её под кровать.

напиши фанфик с названием А я, всего лишь, наступил ему на ногу... и следующим описанием "Но как только я добежал до нужной двери, из-за угла вынырнула светлая шевелюра. Так как я был уже почти у цели, мне не оставалось ничего другого, как забежать внутрь. Через мгновенье старшеклассник влетел в крохотное помещение следом.", с тегами AU,PWP,Драббл,Насилие,ООС,Повествование от первого лица,Юмор

- Ай! Не трогайте меня. Я же случайно! - я нёсся по школьному коридору, следом за мной бежал блондин, на пару классов старше меня. - Стоять, тупая малявка! Как ты посмел оскорбить Принца? - мы случайно встретились в холле. Ну как встретились, я просто наступил ему на ногу. Вот и всё, а он... - Расступись! Отойдите, пожалуйста! Извините. Маньяк! За мной гонится маньяк! - растолкав толпу, я добрался-таки до лестницы. И теперь, добежав до третьего этажа, немного оторвался от него. Ну, всё. Спасён. Тут уже дело за малым, на этом этаже почти никого не бывает, так что спрятаться в вечно открытой подсобке не составит труда. Но как только я добежал до нужной двери, из-за угла вынырнула светлая шевелюра. Так как я был уже почти у цели, мне не оставалось ничего другого, как забежать внутрь. Через мгновенье старшеклассник влетел в крохотное помещение следом. В комнатке было темно и очень душно, окон, как и полагается, не было. Я спиной чувствовал, что во что-то упираюсь. Места для отступления не было. Старшеклассник опёрся о стену над моей головой одной рукой, а второй закрыл дверь на щеколду. Кажется, у меня проблемы. - Значит так, слушай мои условия. Ты же не хочешь ещё раз расстроить Принца, и лишиться головы? - шеей я ощутил острый предмет, любезно приставленный так названым принцем. Мотаю головой, жить, как-никак хочется. Предположительно лезвие, исчезло. А ухо обдало горячим дыханием. - Сейчас в кабинете напротив идёт педсовет. Через минут 15 он закончится, и учителя всей школы окажутся в коридоре. Поэтому, ты ведёшь себя хорошо и не шумишь, тогда никто не узнает о нашей маленькой тайне. Я молча замер. Ситуация крайне напрягает. Что делать не знаю. Вдруг чувствую, как по шее влажной дорожкой прошёлся язык и, остановившись на ключице, заменился укусом-поцелуем. Чужие руки уже начали расстёгивать ремень моих школьных брюк. Что-то здесь, и правда, жарко, мне даже дышать уже трудно. Слышу звук расстёгивающейся молнии и резко вздрагиваю от холодного прикосновения к животу. Как у него могут быть такие холодные пальцы? Штаны заскользили вниз по худым ногам. Он одной рукой полез под мою рубашку и, остановившись у груди, холодными пальцами погладил бусинку соска. Не выдержав, судорожно выдыхаю, поспешно затыкая себе рот рукой. - Какой чувствительный мальчик, - шипит он, второй рукой поглаживая мою плоть через тонкую ткань белья. Дрожь проходит по моему телу, принося какую-то слабость. Не устояв на ногах, опрокидываюсь на него. - Как ваше имя? - лбом утыкаюсь ему в плечо. Он скользнул рукой под резинку трусов и мягко сжал мою плоть, поочерёдно опуская пальцы на неё. Не ожидая такого, тихонько застонал. Снова затыкаю себе рот рукой, тем самым обнимая его. - Зачем тебе? - кажется, или он улыбается? - Нажаловаться хочешь? - Это не имеет смысла. Если уж ваши желания превыше чувства самосохранения, и вас не волнует педсовет за стенкой, то, даже зная ваше имя, я ничего не сделаю. - прикрываю глаза расслабляясь. Всё-таки опираться о тёплое тело удобнее, чем стоять в напряжении. Отвлечённый в глубокие царские думы, он даёт мне передых. Даже только-только появившаяся эрекция уходит. - Тогда зачем? - видимо мысленный процесс прекратился, движения рукой возобновились. Вздрагиваю. Что-то мне совсем душно стало. - Ну, надо же мне знать имя той сволочи, что так нагло забирает мою чистоту и невинность. К тому же, после такого, вы просто обязаны на мне жениться, а я должен знать имя жениха. – хоть я и говорю спокойно, но слова даются очень тяжело. Возбуждение растёт, дыхание сбивается. - Ого как разошёлся. Но у нас мало времени, поэтому потом знакомиться будем. А пока называй меня семпай. И не успел я ответить, как мой новый семпай опустился на колени, и, стянув с меня бельё, дотронулся языком до уже порядком возбужденного члена, будто пробуя на вкус. Я не смог сдержать тихого стона. Черт, как же приятно. Он уже взял в рот головку, и теперь посасывал как конфету. У меня колени затряслись, я такого никогда ещё не испытывал. И теперь, чтобы не упасть, я одной рукой держался о стену, а второй с усилием затыкал себе рот. Всё же перспектива быть застуканными учителями не радовала. Не знаю, сколько времени уже прошло, я потерял ощущения реальности. После того как семпай взял мою плоть до основания, я не чувствовал уже ничего, кроме горячего рта и шустрого язычка. Сложно сказать, это я такой не опытный в подобного рода ве

- Ай! Не трогайте меня. Я же случайно! - я нёсся по школьному коридору, следом за мной бежал блондин, на пару классов старше меня. - Стоять, тупая малявка! Как ты посмел оскорбить Принца? - мы случайно встретились в холле. Ну как встретились, я просто наступил ему на ногу. Вот и всё, а он... - Расступись! Отойдите, пожалуйста! Извините. Маньяк! За мной гонится маньяк! - растолкав толпу, я добрался-таки до лестницы. И теперь, добежав до третьего этажа, немного оторвался от него. Ну, всё. Спасён. Тут уже дело за малым, на этом этаже почти никого не бывает, так что спрятаться в вечно открытой подсобке не составит труда. Но как только я добежал до нужной двери, из-за угла вынырнула светлая шевелюра. Так как я был уже почти у цели, мне не оставалось ничего другого, как забежать внутрь. Через мгновенье старшеклассник влетел в крохотное помещение следом. В комнатке было темно и очень душно, окон, как и полагается, не было. Я спиной чувствовал, что во что-то упираюсь. Места для отступления не было. Старшеклассник опёрся о стену над моей головой одной рукой, а второй закрыл дверь на щеколду. Кажется, у меня проблемы. - Значит так, слушай мои условия. Ты же не хочешь ещё раз расстроить Принца, и лишиться головы? - шеей я ощутил острый предмет, любезно приставленный так названым принцем. Мотаю головой, жить, как-никак хочется. Предположительно лезвие, исчезло. А ухо обдало горячим дыханием. - Сейчас в кабинете напротив идёт педсовет. Через минут 15 он закончится, и учителя всей школы окажутся в коридоре. Поэтому, ты ведёшь себя хорошо и не шумишь, тогда никто не узнает о нашей маленькой тайне. Я молча замер. Ситуация крайне напрягает. Что делать не знаю. Вдруг чувствую, как по шее влажной дорожкой прошёлся язык и, остановившись на ключице, заменился укусом-поцелуем. Чужие руки уже начали расстёгивать ремень моих школьных брюк. Что-то здесь, и правда, жарко, мне даже дышать уже трудно. Слышу звук расстёгивающейся молнии и резко вздрагиваю от холодного прикосновения к животу. Как у него могут быть такие холодные пальцы? Штаны заскользили вниз по худым ногам. Он одной рукой полез под мою рубашку и, остановившись у груди, холодными пальцами погладил бусинку соска. Не выдержав, судорожно выдыхаю, поспешно затыкая себе рот рукой. - Какой чувствительный мальчик, - шипит он, второй рукой поглаживая мою плоть через тонкую ткань белья. Дрожь проходит по моему телу, принося какую-то слабость. Не устояв на ногах, опрокидываюсь на него. - Как ваше имя? - лбом утыкаюсь ему в плечо. Он скользнул рукой под резинку трусов и мягко сжал мою плоть, поочерёдно опуская пальцы на неё. Не ожидая такого, тихонько застонал. Снова затыкаю себе рот рукой, тем самым обнимая его. - Зачем тебе? - кажется, или он улыбается? - Нажаловаться хочешь? - Это не имеет смысла. Если уж ваши желания превыше чувства самосохранения, и вас не волнует педсовет за стенкой, то, даже зная ваше имя, я ничего не сделаю. - прикрываю глаза расслабляясь. Всё-таки опираться о тёплое тело удобнее, чем стоять в напряжении. Отвлечённый в глубокие царские думы, он даёт мне передых. Даже только-только появившаяся эрекция уходит. - Тогда зачем? - видимо мысленный процесс прекратился, движения рукой возобновились. Вздрагиваю. Что-то мне совсем душно стало. - Ну, надо же мне знать имя той сволочи, что так нагло забирает мою чистоту и невинность. К тому же, после такого, вы просто обязаны на мне жениться, а я должен знать имя жениха. – хоть я и говорю спокойно, но слова даются очень тяжело. Возбуждение растёт, дыхание сбивается. - Ого как разошёлся. Но у нас мало времени, поэтому потом знакомиться будем. А пока называй меня семпай. И не успел я ответить, как мой новый семпай опустился на колени, и, стянув с меня бельё, дотронулся языком до уже порядком возбужденного члена, будто пробуя на вкус. Я не смог сдержать тихого стона. Черт, как же приятно. Он уже взял в рот головку, и теперь посасывал как конфету. У меня колени затряслись, я такого никогда ещё не испытывал. И теперь, чтобы не упасть, я одной рукой держался о стену, а второй с усилием затыкал себе рот. Всё же перспектива быть застуканными учителями не радовала. Не знаю, сколько времени уже прошло, я потерял ощущения реальности. После того как семпай взял мою плоть до основания, я не чувствовал уже ничего, кроме горячего рта и шустрого язычка. Сложно сказать, это я такой не опытный в подобного рода вещах, или он делает подобное далёко не первый раз, но было действительно хорошо, даже слишком. Я уже и забыл, как правильно дышать, хватаю горячий воздух ртом и судорожно, рвано выдыхаю. Сердце колотится как бешеное. Ноги не перестают дрожать, того гляди норовят согнуться. Сдерживать рвущиеся наружу стоны, становилось всё сложнее. Вдруг послышался шум и голоса людей. - Педсовет закончился. То ли мы процедуру затянули, то ли я время не рассчитал. - констатирует шепотом факты семпай, оторвавшись от своего занятия. Моя эрекция болезненно запульсировала, а по телу побежали судороги напряжения. Он, будто не замечая этого, встал с колен. И наклонившись к моему лицу, стал шептать ещё тише. - Но мы же закончим начатое? Они сейчас уйдут. Правда есть ещё одно «но», в виде технички, которая сейчас пойдёт мыть кабинеты, – он рукой стал поглаживать мой ноющий член. Боль поутихла, но вот его неразборчивую речь теперь я слышал с трудом. - А для этого что ей будет нужно? Правильно, швабра. А где она? А вот она. – И я чуть не упал из-за движения за спиной. Осознание того, что с минуты на минуту должна прийти уборщица, добавила в кровь ещё больше адреналина. Шаги за дверью притихли, но пара учителей всё ещё обсуждала что-то в коридоре. Прошептав: «Ты главное не шуми, и всё закончится хорошо», семпай вернулся в положение сидя. Экстремальность ситуации почему-то заводила сильнее. Желание кончить всё нарастало. Казалось, что воздух раскалился до невообразимого состояния. Комок в горле и судорожные короткие вдохи, не давали нормально набрать кислорода. Голова кружилась, но всё равно из-за двери слышались голоса. Было такое чувство, что они всё громче и громче. Почему-то на глаза навернулись слёзы. Вдруг в глазах засверкало, поплыли разноцветные круги, и меня с головой накрыла волна оргазма. Невообразимое наслаждение. Кажется, я даже застонал вслух, но уже было не до того. Дышать стало легче. Напряжение ушло, оставив за собой дикую слабость. Ноги подкосились, и я упал на семпая. Хорошо, тот хоть вовремя подхватить успел. - Ты чего? Всё хорошо? - в его голосе слышалась тревога. Он уже встал и аккуратно прижимал меня к себе. Я же и звука произнести не мог. Безмерное наслаждение всё ещё гуляло по телу, и меня время от времени пробивало на дрожь. Глаза сами закрывались. И теперь прижавшись к тёплому телу, я почти что засыпал. Но всю эту блаженную картину прервало шуршание ручки и громкие ругательства технички, по поводу запертой двери. - Держись за стену, - шепнул семпай и, отпустив меня, он стал одевать мою нижнюю часть тела. Когда ремень был застёгнут, а в замке повернулся ключ, он уже с облегчением выдохнул и обнимал меня за плечи. Тем самым придерживая. Как только первые лучи света проникли внутрь, я случайно заметил в уголке рта у семпая белую капельку. Быстро среагировав, я смахнул её пальцем. Случайно мой палец соскользнул и оказался у него во рту. Я сильно покраснел. Семпай сначала удивился, но, увидев мой румянец, широченно улыбнулся. - Какого черта вы здесь делаете?! – какой у технички громкий и противный голос. Я дёрнулся, и прижался к семпаю. - Мы в прятки играли, а потом дверь случайно закрылась. - Врёт и не краснеет. Хотя, может, и краснеет, но этого всё равно из-за чёлки не видно. - Дети малые что ли, в прятки играть? Ану брысь отсюда, а не то к завучу за ухо отведу. И мы благополучно свалили. Ещё бы немножко и точно спалились бы. Уже в холле, чуть отойдя от пережитого, мы начали разговаривать. - Вы так и не назвали своего имени, семпай. И вот ещё, откуда вы так подробно знаете, кто, куда и во сколько придёт? Неужели вы всё специально подстроили? - Да, делать мне больше нечего, кроме как за техничками следить и жаб всяких выслеживать. Я гений! А гений всегда всё знает. - И всё же ваше имя. - Бельфегор. А что, ты ещё не передумал по поводу свадьбы с Принцем? - Какой такой свадьбы? Ничего не знаю. Я пошёл. - Что?! А ну иди сюда, напоминать буду. Я с криками выбежал из школы. Следом за мной, улыбаясь «во все 32» нёсся семпай, крича что-то про «препарирование неверных лягушат, уходящих от прямых обязанностей». Охранник глядя на нас, только у виска покрутил.

напиши фанфик с названием Польза нервных срывов и следующим описанием Всегда спокойный Юкио немножко выходит из себя. Но Рин-то тут как тут :), с тегами PWP,Драббл,Инцест,ООС,Повседневность,Романтика,Твинцест

Бон кричит на Камики, Камики кричит на Бона. Шиеми возится со своим Нии. Боже мой, какая же она дура! Сюра что-то яростно объясняет нашему чревовещателю. Шима лезет к Рину. Обычный день... Стоп. Что?! Шима лезет к Рину?! Рука сама тянется к карману, в котором лежит револьвер. Сама нажимает на курок. Слава Богу, оружие было заряжено транквилизаторами. Рендзо резко дергает головой (понимаю, парень, больно, но нечего лезть к Рину) бледнеет и падает на пол. Ну вот, все замолчали. Ну, упал их друг посреди класса и не отвечает на вопросы, и что? Суета, крики, толкотня... Это меня, честно сказать, мало волнует. А вот то, что братишка резко побледнел, словно пуля в него попала, а не в Шиму, замолчал и, кажется, вот-вот заплачет, уже пугает меня. Его что, волнует этот развратник? Неужели?.. Нет, не может этого быть! Я видел, как он с Шиеми флиртует! Так чего же он к нему наклонился? Он что, взял его на руки? Нет! Не может этого быть! Куда он его несет? От этих мыслей меня отвлекает моя одноклассница. Чего ей от меня надо? Хм, на меня все глазеют, как на психа. Что они на меня смотрят? И тут я понимаю - стрелял я без глушителя, а потом... У меня истерика? зачем, зачем я смеюсь? Плачу, понятно, из-за своего ветреного брата, но смеюсь?.. А затем... Темнота.... Очнулся я в нашей комнате. Руку сжимает что-то мягкое и теплое. Чья-то нежная ручка. Рин? Открываю глаза. И правда. Братик смотрит на меня бездонными небесными глазами, полными радости и удивления. На губах играет полуулыбка, такая родная, такая нежная, такая..Соблазнительная.Волосы забавно взъерошены. Сейчас он похож на сонного котенка. Рин, я так тебя люблю, так люблю! Так, что никогда тебе об этом не скажу. Вдруг ты испугаешься? Или, еще хуже, возненавидишь меня? Нет, нет, ты нужен мне как воздух, я не могу тебя потерять! И до последнего не хочу тебя отдавать! Когда ты стал для меня всем? Когда мое сердце стало лишь осколком твоего? Наверное тогда, когда в моей, тогда еще детской голове, появились первые связные мысли. С каждым годом я любил и люблю тебя все сильней, все яростней, все безумней, безудержней! Ты думаешь, я так редко с тобой бываю от того, что ненавижу тебя? Нет, нет! Я боюсь быть с тобою рядом, каждое твое прикосновение, твоя улыбка, возбуждают в душе ложную надежду. Чем ближе я к тебе, тем резче боль в сердце. Когда ты обнимаешь меня, я желаю повалить тебя на кровать. Исследовать каждый кусочек твоего тела своими ненасытными губами. Оставить везде, где можно и где нельзя, свои метки. Лишить детства. Прижать к груди. Растворить в себе. Так страстно желаю, что боюсь сорваться. Поэтому и бегу от тебя нии-сан, без оглядки, со слезами на глазах. А ты обижаешься... Черт, на глазах слезы. Братик, не вздумай заметить! Что я тебе отвечу, если ты спросишь об их причине? Солгу? Спасибо, но... Увольте! Видеть, как ты запутываешься в паутине лжи будет слишком больно, а мне и так плохо. Черт, какой же я эгоист. Радость в твоих глазах сменяется удивлением и недовольством. Значит, заметил. Хм, а мне даже интересно, что ты сейчас сделаешь. Обнимешь? Успокоишь? Задашь идиотский вопрос? Наорешь? Просто уйдешь?.. Не угадал. Выражение любимых глаз опять меняется - теперь в них море нежности, они изнутри светятся любовью. Что сейчас будет? А ты, не дожидаясь, пока сделаю какой-никакой вывод, склоняешься ко мне и слизываешь слезу. Нет, ну это уже слишком! ты хочешь, чтобы я тебя изнасиловал здесь и сейчас? - Юкио, я люблю тебя. Нет, не как братика. Извини. Что так долго молчал. - ты произносишь это так, словно в чем-то виноват, и на щеках у тебя проступает нежный румянец. Как же ты хорош! - .... - Я удивлен? Нет, это неподходящее слово! В этом безумном игрушечном мире нет слов, чтобы описать мои чувства. Они теснятся в груди, раздирают всего меня, переливаются за ажурные перила тела. Ты любишь меня! Любишь! Я теперь часть,а не осколок твоего сердца, твоей души..твоего тела. Теперь все будет хорошо. - Юки-сан, что с тобой? Почему ты молчишь? Ты...Отвергаешь меня? - в твоем голосе, нии-сан, столько испуга, столько страдания! Огонь в глазах начинает медленно умирать. а хвост резко падает на пол. - Нет, нии-сан, нет! Что ты! Но...Почему ты вдруг признался? Что заставило тебя нечаянно сделать меня счастливым? - ничего оригинальней я придумать не смог, да и не захотел. Я слу

Бон кричит на Камики, Камики кричит на Бона. Шиеми возится со своим Нии. Боже мой, какая же она дура! Сюра что-то яростно объясняет нашему чревовещателю. Шима лезет к Рину. Обычный день... Стоп. Что?! Шима лезет к Рину?! Рука сама тянется к карману, в котором лежит револьвер. Сама нажимает на курок. Слава Богу, оружие было заряжено транквилизаторами. Рендзо резко дергает головой (понимаю, парень, больно, но нечего лезть к Рину) бледнеет и падает на пол. Ну вот, все замолчали. Ну, упал их друг посреди класса и не отвечает на вопросы, и что? Суета, крики, толкотня... Это меня, честно сказать, мало волнует. А вот то, что братишка резко побледнел, словно пуля в него попала, а не в Шиму, замолчал и, кажется, вот-вот заплачет, уже пугает меня. Его что, волнует этот развратник? Неужели?.. Нет, не может этого быть! Я видел, как он с Шиеми флиртует! Так чего же он к нему наклонился? Он что, взял его на руки? Нет! Не может этого быть! Куда он его несет? От этих мыслей меня отвлекает моя одноклассница. Чего ей от меня надо? Хм, на меня все глазеют, как на психа. Что они на меня смотрят? И тут я понимаю - стрелял я без глушителя, а потом... У меня истерика? зачем, зачем я смеюсь? Плачу, понятно, из-за своего ветреного брата, но смеюсь?.. А затем... Темнота.... Очнулся я в нашей комнате. Руку сжимает что-то мягкое и теплое. Чья-то нежная ручка. Рин? Открываю глаза. И правда. Братик смотрит на меня бездонными небесными глазами, полными радости и удивления. На губах играет полуулыбка, такая родная, такая нежная, такая..Соблазнительная.Волосы забавно взъерошены. Сейчас он похож на сонного котенка. Рин, я так тебя люблю, так люблю! Так, что никогда тебе об этом не скажу. Вдруг ты испугаешься? Или, еще хуже, возненавидишь меня? Нет, нет, ты нужен мне как воздух, я не могу тебя потерять! И до последнего не хочу тебя отдавать! Когда ты стал для меня всем? Когда мое сердце стало лишь осколком твоего? Наверное тогда, когда в моей, тогда еще детской голове, появились первые связные мысли. С каждым годом я любил и люблю тебя все сильней, все яростней, все безумней, безудержней! Ты думаешь, я так редко с тобой бываю от того, что ненавижу тебя? Нет, нет! Я боюсь быть с тобою рядом, каждое твое прикосновение, твоя улыбка, возбуждают в душе ложную надежду. Чем ближе я к тебе, тем резче боль в сердце. Когда ты обнимаешь меня, я желаю повалить тебя на кровать. Исследовать каждый кусочек твоего тела своими ненасытными губами. Оставить везде, где можно и где нельзя, свои метки. Лишить детства. Прижать к груди. Растворить в себе. Так страстно желаю, что боюсь сорваться. Поэтому и бегу от тебя нии-сан, без оглядки, со слезами на глазах. А ты обижаешься... Черт, на глазах слезы. Братик, не вздумай заметить! Что я тебе отвечу, если ты спросишь об их причине? Солгу? Спасибо, но... Увольте! Видеть, как ты запутываешься в паутине лжи будет слишком больно, а мне и так плохо. Черт, какой же я эгоист. Радость в твоих глазах сменяется удивлением и недовольством. Значит, заметил. Хм, а мне даже интересно, что ты сейчас сделаешь. Обнимешь? Успокоишь? Задашь идиотский вопрос? Наорешь? Просто уйдешь?.. Не угадал. Выражение любимых глаз опять меняется - теперь в них море нежности, они изнутри светятся любовью. Что сейчас будет? А ты, не дожидаясь, пока сделаю какой-никакой вывод, склоняешься ко мне и слизываешь слезу. Нет, ну это уже слишком! ты хочешь, чтобы я тебя изнасиловал здесь и сейчас? - Юкио, я люблю тебя. Нет, не как братика. Извини. Что так долго молчал. - ты произносишь это так, словно в чем-то виноват, и на щеках у тебя проступает нежный румянец. Как же ты хорош! - .... - Я удивлен? Нет, это неподходящее слово! В этом безумном игрушечном мире нет слов, чтобы описать мои чувства. Они теснятся в груди, раздирают всего меня, переливаются за ажурные перила тела. Ты любишь меня! Любишь! Я теперь часть,а не осколок твоего сердца, твоей души..твоего тела. Теперь все будет хорошо. - Юки-сан, что с тобой? Почему ты молчишь? Ты...Отвергаешь меня? - в твоем голосе, нии-сан, столько испуга, столько страдания! Огонь в глазах начинает медленно умирать. а хвост резко падает на пол. - Нет, нии-сан, нет! Что ты! Но...Почему ты вдруг признался? Что заставило тебя нечаянно сделать меня счастливым? - ничего оригинальней я придумать не смог, да и не захотел. Я слушаю историю о твоей давней любви, которая горела не меньшим огнем, чем моя, о том, как сильно я поменялся за последнее время и о том, что у меня был нервный срыв. Оказывается, я был без сознания несколько дней! Так вот почему твой взгляд выражал столько счастья, братик! Все время, пока я был в бреду, я шептал твое имя, сладкое, как старинное вино, и проговорился о своих чувствах. О, сколько я доставил тебе страданий! Ведь одно дело, когда при смерти лежит брат, а другое - возлюбленный. А если эти понятия неразделимы? Прости меня, нии-сан, прости! Я не хотел доставлять тебе ни малейшего беспокойства!Ну вот, снова расплакался. И снова твои губы стирают с моего лица дорожку моей слабости. Но на этот раз ты не ограничиваешься подобным утешением. Желанные губы нежно, но настойчиво меня целуют. От удивления я слегка приоткрываю рот, чем ты тут же пользуешься, чтобы углубить поцелуй. Твой язык исследует свои новые владения, приглашая меня к тому же. Только отвечаю на твой жаркий поцелуй, и твои пальцы уже нервно расстегивают пуговицы моей рубашки. Одна пуговица, другая...Когда ты начал расстегивать мои штаны? Наконец-то мы избавились от ненужной одежды. Нии-сан проводит по шее кончиком языка, вызывая у меня непроизвольный стон. Услышав это, братик начинает кусать чувствительную кожу, тут же зализывая метки...Переходит к ушку. Нежно покусывает, облизывает как леденец... Где он мог этому научиться?... А, неважно.... Дорожка поцелуев стала опускаться вниз, к груди. Тут братик наткнулся на препятствие в виде сосков. Сам виноват, нечего так меня возбуждать!.... Нежно лизнул один, другой...Начал посасывать..Черт, как приятно!...Укусил!..Полустон-полукрик не заставил себя ждать. Выводишь пальцами у меня на животе какие-то глупости, понятные только тебе...Добрался до чувствительных мест у бедер...Ах ты, юный развратник, теперь моя очередь! Резко притянул тебя к себе и перекатился. Теперь я буду сверху! Тянусь пальцами к твоей возбужденной плоти. Э, нии-сан, да ты горишь желанием не меньше меня! Лаская твой член, ввожу один палец в анальное отверстие...Больно?...Конечно больно, на твоих прекрасных глазах даже слезы проступили!.....Достаточно подготовив тебя, я вхожу внутрь. Гримаса боли тебе идет, нии-сан..Я не хочу заставлять тебя страдать, но уже не могу остановиться. Прошло всего ничего, а ты уже бесстыдно стонешь подо мной, извиваешься и вот-вот разорвешь мою спину в клочья. Но я-то испытываю не меньше удовольствия, чем ты! Вперед-назад, вперед-назад...Быстрей, быстрей, быстрей! И вот наступает пиковый момент. Я чувствую, что ты уже не можешь терпеть и склоняюсь. Удивлен, нии-сан? Когда ты кончаешь, глотаю все до последней капли. То, что вылилось, аккуратно слизываю. Братик, ты такой вкусный! Затем кончаю и сам. В изнеможении падаю на тебя. Неужели мне это не снится? Мы...Провели эту ночь вместе? Утро. Солнце такое ласковое. Как ты. Поворачиваю голову, а рядом со мной и правда лежишь ты. Значит, не приснилось! Ты так тепло и знакомо улыбаешься, так нежно на меня смотришь, что и мои губы сами по себе растягиваются в самую светлую и счастливую улыбку, какую только можно. - Рин, я правда тебя люблю. - Я тебя тоже. 10 лет спустя. - Папа, папа! Можно мне вон тот шарик? - беловолосая девочка из приюта, ставшая моей дочкой всего два дня назад весело на меня смотрит. - Хикари, пожалуйста, запомни, я не папа. - А кто тогда папа? - девочка грустно смотрит на меня, надеясь, что я пошутил. Ее уже отдавали назад в приют две семьи. - А вон и папа!- отвечаю я своей новоиспеченной дочурке. -Юкио, мы здесь! - Рин! Почему ты мне не позвонил? Представляешь, что я чувствовал, когда не застал вас дома? Здравствуй, родная. - мой возлюбленный ворчит только ради приличия, целует дочку, а затем и меня. - Хватит, пап. А почему вы оба мужчины? - Хикари несколько удивила нас этим вопросом. - Потому что природа несколько ошиблась, разделяя нашу душу.

напиши фанфик с названием Утро добрым не бывает и следующим описанием не стоит слишком много пить, даже по праздникам., с тегами ООС,Юмор

«Утро добрым не бывает», — пронеслось в голове М-21. Пробуждение оборотня было не самым приятным. Голова жутко болела с похмелья, мышцы сводило (не надо было на спор вокруг дома на руках бегать!) и болела задница. Объяснение последнему М-21 найти не мог до тех пор, пока не сел и продрал глаза, а то в них как песок насыпали. Пару минут оборотень тупо смотрел перед собой, пока до него не дошла светлая и отрезвляющая мысль, что он находится не в своей комнате. Это помещение было слишком светлым, да и кровать была слишком мягкая, а М-21 предпочитал спать на более твёрдых матрасах. -Двадцать Первый, спи, ещё рано, – тёплая рука утянула его обратно в лежачее положение. Оборотень медленно повернул голову и встретился взглядом с обладателем пронзительных голубых глаз. Понадобилось время, чтобы собрать мысли в кучу и понять, что он находиться в комнате Франкенштейна, спит в кровати Франкенштейна, и его обнимает сам Франкенштейн! С Франкенштейном, чтоб его! С воплем подскочив в кровати М-21 схватился за голову, голова отозвалась тупой болью, напоминая о вчерашней пьянке. «Так, пьянка. Думай, дурак, думай! Что было вчера!» — воспоминания стали утопленниками всплывать в памяти и М-21 по-крупицам смог восстановить ход вчерашнего дня. Вчера отмечали день Рождения Тао. Сначала хакер не думал праздновать шумно, но прибежали дети, а за детьми пришёл ухмыляющийся Такео с пакетами в руках, в них что-то настойчиво и завлекательно стучало. М-21 помнит, сколько он выпил, помнит, как его с Такео опять отправили в магазин докупать алкоголя. После того, как они вернулись, дети во главе с Реем были отправлены в кафе неподалёку от дома директора Ли. Потом было пьяно, очень пьяно. Потому что в обычном состоянии М-21 ни за что бы не поспорил на бутылку хорошего коньяка из личных запасов Франкенштейна, что пробежит вокруг дома 10 кругов. Так пробежал же, за что и поплатился болью в мышцах. Помнит, как допивали последние купленные бутылки вчетвером. Помнит, как вдвоём с Франкенштейном смеялись, как Тао и Такео придерживая друг друга и часто падая, пытались дойти до своей комнаты. Помнит, как Франкенштейн, сверкая глазами, предложил распить коньяк, который выиграл М-21. И вот, на этой самой последней бутылке разум оборотня отключился. -Франкен­штейн... – голос парня охрип. Он прокашлялся, – Франкенштейн, что вчера случилось? Блондин, лежащий рядом, от заданного вопроса нервно кашлянул, сел в кровати, обнял М-21 и поцеловал в плечо. -Двадцать Первый, только не говори, что ничего не помнишь! Вчера была бурная ночь, – от слов директора Ли оборотень впал в прострацию. Франкенштейн, улыбнувшись своим воспоминаниям, добавил. – Тебе очень понравилось. -Н-не помню, – еле выдавил ошарашенный парень. Он не мог поверить, что он занимался этим..ЭТИМ с Франкенштейном. -Как­ так! А ты мне такие вещи говорил! -К-какие та-такие вещи? – от абсурда и комизма ситуации М-21 начал заикаться. А от мечтательной улыбки блондина хотелось красочно грохнуться в обморок, оборотень даже немного пожалел, что он не впечатлительная барышня и никто его обморока не оценит. -Двадцать Первый, ты мне так в любви признавался! Так мило краснел. Упрашивал меня с тобой встречаться. Я, конечно же, не мог отказать и согласился! Но раз ты ничего не помнишь… — Франкенштейн тяжко вздохнул. М-21 сидел как громом поражённый. Он такое говорил? Кромвель, возьми меня обратно! -Я..Я правда это говорил? -Угу, – подтвердил блондин, увлечённо вылизывая плечо и шею парня, сидящего в его объятьях. -Если я это сказал.. – оборотень скрепя сердце и сжав губы смирился со своей судьбой.,— ...то от своих слов отказываться не намерен. -Двадцать Пе~е~ервый! – Франкенштейн впился в губы М-21 собственническим поцелуем, потом повалил на кровать, нависая сверху. Всё-таки как он ловко придумал! М-21 в конце торжества, после последней бутылки коньяка уже ничего не помнил. От того и забыл, как умудрился грохнуться на пятую точку, когда пытался дойти до своей комнаты. Благо, Франкенштейн, добрая душа, не оставил своего подопечного ночевать в коридоре, а взвалил тушу себе на плечо. В это время в блондинистой голове созрел коварный план. Директору оставалось только привести его в действие. Затащив М-21 в свою комнату, он бережно избавил оборотня от одежды и положил на кровать, укрыв одеялом, затем разделся сам и залез следом, по-хозяйски устраивая свою руку на талии оборотня. Осталось только подождать, когда парень проснется и наплести бедному мальчику сказку. Ну, разве не гениально?

«Утро добрым не бывает», — пронеслось в голове М-21. Пробуждение оборотня было не самым приятным. Голова жутко болела с похмелья, мышцы сводило (не надо было на спор вокруг дома на руках бегать!) и болела задница. Объяснение последнему М-21 найти не мог до тех пор, пока не сел и продрал глаза, а то в них как песок насыпали. Пару минут оборотень тупо смотрел перед собой, пока до него не дошла светлая и отрезвляющая мысль, что он находится не в своей комнате. Это помещение было слишком светлым, да и кровать была слишком мягкая, а М-21 предпочитал спать на более твёрдых матрасах. -Двадцать Первый, спи, ещё рано, – тёплая рука утянула его обратно в лежачее положение. Оборотень медленно повернул голову и встретился взглядом с обладателем пронзительных голубых глаз. Понадобилось время, чтобы собрать мысли в кучу и понять, что он находиться в комнате Франкенштейна, спит в кровати Франкенштейна, и его обнимает сам Франкенштейн! С Франкенштейном, чтоб его! С воплем подскочив в кровати М-21 схватился за голову, голова отозвалась тупой болью, напоминая о вчерашней пьянке. «Так, пьянка. Думай, дурак, думай! Что было вчера!» — воспоминания стали утопленниками всплывать в памяти и М-21 по-крупицам смог восстановить ход вчерашнего дня. Вчера отмечали день Рождения Тао. Сначала хакер не думал праздновать шумно, но прибежали дети, а за детьми пришёл ухмыляющийся Такео с пакетами в руках, в них что-то настойчиво и завлекательно стучало. М-21 помнит, сколько он выпил, помнит, как его с Такео опять отправили в магазин докупать алкоголя. После того, как они вернулись, дети во главе с Реем были отправлены в кафе неподалёку от дома директора Ли. Потом было пьяно, очень пьяно. Потому что в обычном состоянии М-21 ни за что бы не поспорил на бутылку хорошего коньяка из личных запасов Франкенштейна, что пробежит вокруг дома 10 кругов. Так пробежал же, за что и поплатился болью в мышцах. Помнит, как допивали последние купленные бутылки вчетвером. Помнит, как вдвоём с Франкенштейном смеялись, как Тао и Такео придерживая друг друга и часто падая, пытались дойти до своей комнаты. Помнит, как Франкенштейн, сверкая глазами, предложил распить коньяк, который выиграл М-21. И вот, на этой самой последней бутылке разум оборотня отключился. -Франкен­штейн... – голос парня охрип. Он прокашлялся, – Франкенштейн, что вчера случилось? Блондин, лежащий рядом, от заданного вопроса нервно кашлянул, сел в кровати, обнял М-21 и поцеловал в плечо. -Двадцать Первый, только не говори, что ничего не помнишь! Вчера была бурная ночь, – от слов директора Ли оборотень впал в прострацию. Франкенштейн, улыбнувшись своим воспоминаниям, добавил. – Тебе очень понравилось. -Н-не помню, – еле выдавил ошарашенный парень. Он не мог поверить, что он занимался этим..ЭТИМ с Франкенштейном. -Как­ так! А ты мне такие вещи говорил! -К-какие та-такие вещи? – от абсурда и комизма ситуации М-21 начал заикаться. А от мечтательной улыбки блондина хотелось красочно грохнуться в обморок, оборотень даже немного пожалел, что он не впечатлительная барышня и никто его обморока не оценит. -Двадцать Первый, ты мне так в любви признавался! Так мило краснел. Упрашивал меня с тобой встречаться. Я, конечно же, не мог отказать и согласился! Но раз ты ничего не помнишь… — Франкенштейн тяжко вздохнул. М-21 сидел как громом поражённый. Он такое говорил? Кромвель, возьми меня обратно! -Я..Я правда это говорил? -Угу, – подтвердил блондин, увлечённо вылизывая плечо и шею парня, сидящего в его объятьях. -Если я это сказал.. – оборотень скрепя сердце и сжав губы смирился со своей судьбой.,— ...то от своих слов отказываться не намерен. -Двадцать Пе~е~ервый! – Франкенштейн впился в губы М-21 собственническим поцелуем, потом повалил на кровать, нависая сверху. Всё-таки как он ловко придумал! М-21 в конце торжества, после последней бутылки коньяка уже ничего не помнил. От того и забыл, как умудрился грохнуться на пятую точку, когда пытался дойти до своей комнаты. Благо, Франкенштейн, добрая душа, не оставил своего подопечного ночевать в коридоре, а взвалил тушу себе на плечо. В это время в блондинистой голове созрел коварный план. Директору оставалось только привести его в действие. Затащив М-21 в свою комнату, он бережно избавил оборотня от одежды и положил на кровать, укрыв одеялом, затем разделся сам и залез следом, по-хозяйски устраивая свою руку на талии оборотня. Осталось только подождать, когда парень проснется и наплести бедному мальчику сказку. Ну, разве не гениально?

напиши фанфик с названием Сладкая ночь и следующим описанием Ночь укроет все, ночь укроет всех... И два влюбленных сердца смогут забиться в унисон..., с тегами Драббл,Повествование от первого лица,Романтика

Ночь укроет все, ночь укроет всех... И два влюбленных сердца смогут забиться в унисон... Сегодня я впервые имею право обнять тебя, прижать к себе, слушать, как бьется твое сердце... И именно сегодня я имею право не реагировать на твои слабые попытки сопротивляться. Сегодня мы вместе. Эта ночь создана только для нас двоих. Я заключаю тебя в свои объятия, прижимаю к груди, вдыхаю аромат твоих волос... Ты поначалу пытаешься высвободиться. Но это лишь старая привычка, на которую мне уже плевать. Я легко преодолеваю твое сопротивление, поднимаю твое лицо за подбородок и жадно впиваюсь в губы. Они такие мягкие, теплые, нежные... Но я слишком настойчив, буквально терзаю их, прикусываю, оттягиваю, причиняя физическую боль. Ты морщишься и пытаешься отстраниться. "Прости, я не знаю нежности... Я не умею по-другому..." Ты только улыбаешься и проводишь рукой по моей щеке, царапая свою нежную кожу моей щетиной. "Не волнуйся, доверься мне. Я тебя научу." Твой голос обволакивает, заставляет успокоиться, закрыть глаза и ждать. Ты не мучаешь меня, мгновенно накрывая мои пересохшие губы своими, влажными, сочными... Ты просто прикасаешься сомкнутым ртом к моим крепко сжатым от внутреннего перенапряжения губам. Пытаюсь сделать хоть что-то в ответ, но твои трепетные пальчики зарываются в мои волосы, давят на затылок и не дают ответить на это поистине волшебное касание. Через минуту ты слегка приоткрываешь ротик, игриво проводишь язычком по моим губам, давая знак, побуждая к действию. Меня не нужно просить дважды, я размыкаю плотно сжатые губы и устремляюсь вслед за твоим язычком, ощупывая по дороге все, что попадается мне на пути: твои зубы, небо... Еще секунда и твой язык попадает в мой плен. Тебе уже не хватает воздуха, ты начинаешь прерывисто дышать и в паузе между поцелуями пытаешься ухватить хоть каплю драгоценного воздуха, столь необходимого сейчас. Но я не позволяю. Я сам задыхаюсь от чувств, которые охватывают меня, пронзают всего насквозь и застывают где-то там, внизу живота, заставляя превозмогать себя и отодвигаться все дальше и дальше. Я отодвинулся слишком далеко. Так далеко, что пришлось прервать поцелуй. Ты недовольно хмуришь брови и протягиваешь ко мне свои гибкие руки, оплетая ими мою шею. Твои глаза возвращают меня в свой плен, пьяня и дразня одновременно. Я начинаю пугаться твоего взгляда, полного какой-то внутренней решимости. Неуверенно наклоняюсь к тебе, и прикасаюсь губами к трепещущей жилке на шее. Ответом мне служит твой тихий вздох, означающий, что я на правильном пути. Без всякого стеснения мои губы прокладывают дорожку чуть ниже. С удовольствием отмечаю каждый вздох, каждое нервное подрагивание, сопровождающее мои действия. Спустившись ниже, покрываю поцелуями твою нежную грудь. Ты выгибаешься навстречу моему рту, позволяя себе уже изредка постанывать от удовольствия. Ухмыляюсь и игриво провожу указательным пальцем по твоему животику. Ты стремишься навстречу неожиданной ласке, а я впервые за этот вечер слышу, как ты шепчешь мое имя. Я хочу слышать это каждую ночь! И не один раз! Именно поэтому мои руки блуждают по твоему телу, выискивая самые укромные и чувствительные уголки. Поэтому, найдя их, руки передают сигналы мозгу, и вот уже мой горячий язык заставляет тебя стонать от наслаждения и требовательно впиваться ногтями в мои плечи. Почувствовав твои теплые ладошки на своей груди, не могу не оторваться от ласк. Заглядываю в глубину твоих глаз. Там отражается только один приказ: "Не останавливайся!.." "Слушаюсь и повинуюсь..." Ты вскрикиваешь, словно от боли, но на самом деле это крики удовольствия. Ты дрожишь в моих руках, стараясь как можно ближе прижаться к моему разгоряченному телу. Капельки пота, застывшие на твоем лбу, говорят о том, как ты напряжена. Прошу тебя, расслабься. Нежно целую лоб, глаза, щеки... И снова мы сливаемся в страстном поцелуе. Я очень хочу сделать его нежным, как ты учила, но не могу. Где-то внутри меня уже просыпается зверь. И он не может больше сдерживаться. Наваливаюсь на тебя всем телом, словно пытаясь заслонить собой от неведомой опасности, обжигаю жаром тела, стараясь унять его прикосновениями к твоей прохладной коже. Тебе страшно, ты смотришь на меня расширенными испуганными глазенками, словно спрашивая: "Ты ведь не сделаешь мне больно?" "Прости, Мелкая..." Я не могу защитить тебя от себя самого. В момент, когда страсть полностью овладевает моим разумом, и я перестаю себя контролировать, ты вся сжимаешься в комок и крепко прижимаешься к моей груди, словно ища защиты от боли, что я

Ночь укроет все, ночь укроет всех... И два влюбленных сердца смогут забиться в унисон... Сегодня я впервые имею право обнять тебя, прижать к себе, слушать, как бьется твое сердце... И именно сегодня я имею право не реагировать на твои слабые попытки сопротивляться. Сегодня мы вместе. Эта ночь создана только для нас двоих. Я заключаю тебя в свои объятия, прижимаю к груди, вдыхаю аромат твоих волос... Ты поначалу пытаешься высвободиться. Но это лишь старая привычка, на которую мне уже плевать. Я легко преодолеваю твое сопротивление, поднимаю твое лицо за подбородок и жадно впиваюсь в губы. Они такие мягкие, теплые, нежные... Но я слишком настойчив, буквально терзаю их, прикусываю, оттягиваю, причиняя физическую боль. Ты морщишься и пытаешься отстраниться. "Прости, я не знаю нежности... Я не умею по-другому..." Ты только улыбаешься и проводишь рукой по моей щеке, царапая свою нежную кожу моей щетиной. "Не волнуйся, доверься мне. Я тебя научу." Твой голос обволакивает, заставляет успокоиться, закрыть глаза и ждать. Ты не мучаешь меня, мгновенно накрывая мои пересохшие губы своими, влажными, сочными... Ты просто прикасаешься сомкнутым ртом к моим крепко сжатым от внутреннего перенапряжения губам. Пытаюсь сделать хоть что-то в ответ, но твои трепетные пальчики зарываются в мои волосы, давят на затылок и не дают ответить на это поистине волшебное касание. Через минуту ты слегка приоткрываешь ротик, игриво проводишь язычком по моим губам, давая знак, побуждая к действию. Меня не нужно просить дважды, я размыкаю плотно сжатые губы и устремляюсь вслед за твоим язычком, ощупывая по дороге все, что попадается мне на пути: твои зубы, небо... Еще секунда и твой язык попадает в мой плен. Тебе уже не хватает воздуха, ты начинаешь прерывисто дышать и в паузе между поцелуями пытаешься ухватить хоть каплю драгоценного воздуха, столь необходимого сейчас. Но я не позволяю. Я сам задыхаюсь от чувств, которые охватывают меня, пронзают всего насквозь и застывают где-то там, внизу живота, заставляя превозмогать себя и отодвигаться все дальше и дальше. Я отодвинулся слишком далеко. Так далеко, что пришлось прервать поцелуй. Ты недовольно хмуришь брови и протягиваешь ко мне свои гибкие руки, оплетая ими мою шею. Твои глаза возвращают меня в свой плен, пьяня и дразня одновременно. Я начинаю пугаться твоего взгляда, полного какой-то внутренней решимости. Неуверенно наклоняюсь к тебе, и прикасаюсь губами к трепещущей жилке на шее. Ответом мне служит твой тихий вздох, означающий, что я на правильном пути. Без всякого стеснения мои губы прокладывают дорожку чуть ниже. С удовольствием отмечаю каждый вздох, каждое нервное подрагивание, сопровождающее мои действия. Спустившись ниже, покрываю поцелуями твою нежную грудь. Ты выгибаешься навстречу моему рту, позволяя себе уже изредка постанывать от удовольствия. Ухмыляюсь и игриво провожу указательным пальцем по твоему животику. Ты стремишься навстречу неожиданной ласке, а я впервые за этот вечер слышу, как ты шепчешь мое имя. Я хочу слышать это каждую ночь! И не один раз! Именно поэтому мои руки блуждают по твоему телу, выискивая самые укромные и чувствительные уголки. Поэтому, найдя их, руки передают сигналы мозгу, и вот уже мой горячий язык заставляет тебя стонать от наслаждения и требовательно впиваться ногтями в мои плечи. Почувствовав твои теплые ладошки на своей груди, не могу не оторваться от ласк. Заглядываю в глубину твоих глаз. Там отражается только один приказ: "Не останавливайся!.." "Слушаюсь и повинуюсь..." Ты вскрикиваешь, словно от боли, но на самом деле это крики удовольствия. Ты дрожишь в моих руках, стараясь как можно ближе прижаться к моему разгоряченному телу. Капельки пота, застывшие на твоем лбу, говорят о том, как ты напряжена. Прошу тебя, расслабься. Нежно целую лоб, глаза, щеки... И снова мы сливаемся в страстном поцелуе. Я очень хочу сделать его нежным, как ты учила, но не могу. Где-то внутри меня уже просыпается зверь. И он не может больше сдерживаться. Наваливаюсь на тебя всем телом, словно пытаясь заслонить собой от неведомой опасности, обжигаю жаром тела, стараясь унять его прикосновениями к твоей прохладной коже. Тебе страшно, ты смотришь на меня расширенными испуганными глазенками, словно спрашивая: "Ты ведь не сделаешь мне больно?" "Прости, Мелкая..." Я не могу защитить тебя от себя самого. В момент, когда страсть полностью овладевает моим разумом, и я перестаю себя контролировать, ты вся сжимаешься в комок и крепко прижимаешься к моей груди, словно ища защиты от боли, что я тебе причинил, у меня же самого. "Гажил..." "Прости... потерпи... прошу..." Ты молча киваешь и сильнее стискиваешь мои плечи. Я прихожу в себя, снова обретаю контроль над своим телом. Нужно быть нежным... нежным... Но драконы не знают, что такое нежность! Эти существа идут напролом, сметая все на своем пути! Но почему именно я должен сейчас вести борьбу со своим внутренним драконом? Стараюсь двигаться медленно, плавно, щадяще... До тех пор, пока не слышу, как из твоих уст невольно вырывается не всхлип, а стон. Стон страсти, наслаждения, сигнал к тому, что можно спустить с привязи истосковавшегося по свободе дракона. И я его отпускаю. Движения становятся все быстрее, ты отчаянно пытаешься ухватиться за меня, оставляя на спине кроваво-красные борозды. В ответ я оставляю синяки на твоем теле, сжимая его, словно куклу, подминая под себя, но в то же время оберегая, защищая... Ты прерывисто дышишь, потом стонешь, потом кричишь, периодически выкрикивая в ночь мое имя. А мне остается лишь только рычать в подушку, уткнувшись носом в твои мягкие волосы, не имея возможности выразить все свои чувства в одном протяжном вое... Я просто боюсь напугать тебя... Ты все сильнее царапаешь мою спину, оставляя на моем теле памятные зарубки о каждом миге наслаждения, что я тебе доставил. Утыкаешься в мою шею, кусаешь мою солоноватую кожу, чтобы не закричать, напрягаешься, и... Я больше не властен над собой! Уткнувшись в твою макушку, издаю протяжный злобный рык, очищающий меня от всех греховных мыслей и действий, смывающий с меня все муки, что пришлось нам претерпеть этой ночью.... Ты расслабляешься в моих руках, чувствуя, как из меня тоже уходит то напряжение, что не давало уснуть всю эту долгую сладкую ночь. Лениво проводишь по моей щеке ладонью, снова натыкаясь на жесткую щетину. Улыбаешься. Я смотрю в твои глаза и улыбаюсь в ответ. "Я Вас люблю, мистер Редфокс!" "И я Вас тоже, миссис Редфокс..." Ночь укроет все, ночь укроет всех... И два влюбленных сердца смогут забиться в унисон...

напиши фанфик с названием Не человек и следующим описанием Если не любишь людей то посмотри а сам ты вообще человек?, с тегами Фэнтези,Юмор

Я никогда не любил людей и мне никогда не хотелось с ними общаться. Но мне приходится. По дороге на работу, на работе, по дороге домой. Только дома я могу расслабиться, не чувствуя ничьего присутствия. Не знаю почему, но я терпеть не могу, когда со мной рядом кто-то есть. Ненавижу вид, запах и прикосновения других людей. Таких как я, наверное, называют социопатами. Будь моя воля, я бы поселился там, где других людей нет. К сожалению, у меня нет возможности уехать на безлюдный остров. Поэтому мне приходится жить в густонаселенном городе и работать на предприятии полном людей. Ненавижу все это. Кроме того, как бы я плохо не относился к людям, они липнут словно я какая-нибудь сахарная вата. Не понимаю, почему? Мать говорила, что это потому, что я красивый. Солнечные волосы, большие зеленые глаза, красивые губы и стройная, но не худощавая фигура. Еще в школе мне постоянно признавались в любви, как парни, так и девушки. И даже получив отказ в жесткой форме, они хотели стать хотя бы друзьями. Я старался избегать их, но это было бесполезно. Людей тянет ко мне, словно магнитом. И это раздражает. В институте было хуже. Несмотря на то, что я - парень, я подвергался домогательствам со стороны преподавателей и еле смог продержаться эти пять лет. Устроившись на работу в самый невостребованный отдел, я надеялся, что тут будет мало людей. Но каким-то чутьем, народ из других отделов выяснил, что у них новенький, и начались постоянные приходы, приглашения на чай, на рюмочку, покурить и так далее. Моя начальница - старушка со смехом говорила, что в ее архиве никогда не было такого наплыва и, шутя, предлагала выбрать себе кого-нибудь. Тогда я от злости сказал, что я -гей и девушки меня не интересуют, а парни не в моем вкусе. Старушка примолкла. А на следующий день я наслаждался одиночеством. Со мной даже не здоровались, когда я проходил мимо их отделов. Как хорошо. Потом, стало еще хуже. Девушки отчего-то решили, что раз я гей, то должен непременно подсказывать, что им носить, что дарить мужьям и парням, а так же выслушивать их жалобы на тему – “все мужики –козлы”. А парни решили показать, что они - не какие-нибудь гомофобы и что они нормально относятся к тем, кто не такой, как все. Они начали таскаться ко мне, с утроенной частотой и я уже подумывал - не уволиться ли мне? Я уже почти решился уволиться, когда у нас началась проверка. Наш архив проверили первым, и я спокойно отдыхал, пока нервничающий народ сидел у себя по кабинетам, не смея лишний раз из него выйти. Стало спокойнее. До сегодняшнего дня. После полудня, к нам зашли несколько человек из проверяющего отдела. Мельком взглянув на них, я продолжил ковыряться в бумагах. Двое из них, о чем-то заговорили со старушкой, а один пошел ко мне. Не уж-то опять? - Валерий Сидов? - Раздалось у меня над головой. Я оторвал взгляд от отчетов столетней давности. - Да. - Вы проедете с нами. - М? Зачем? - Узнаете. Я пожал плечами и ,взяв сумку, поднялся со своего места. Проверяющие вышли со мной из архива, а потом и офиса, провожаемые взглядами сотрудников. Идя за ними, я заметил, что они одинаковые. Со спины по крайней мере. Одинаковые костюмы. Одинаково стриженые темные волосы. Даже рост - тютелька в тютельку. Лиц я их, не рассмотрел, потому что мне это безразлично. Как ни странно, они не вызывали раздражения, в отличие от других людей. Даже в машине у меня не появилось желание отодвинуться от того из них, который сел со мной на заднее сидение. Может, дело в запахе - решил я и попытался понять, чем от них пахнет. Хм? Похоже, ничем. От этих близнецов не шло вообще никакого запаха. Странно это. Но меня это даже успокаивало. Ненавижу запах пота. Я заметил, что машина, то и дело застревая в пробках, движется в центр. Наконец, покрутившись по узким улочкам старого центра, авто остановилось у одной из исторических достопримечательностей. Выйдя, люди проводили меня внутрь ооочень дорогого офиса и оставили. Я недоуменно осмотрелся и сел на кожаный диван. Нда. Я такой себе еще нескоро смогу купить. Ждать пришлось не долго. Вскоре ко мне вышла высокая, красивая девушка. Глянув на меня угрюмым взглядом синих глаз, она велела идти за ней. Хм? Почему-то она мне меня самого напомнила. Шли недолго, и вскоре я вновь остался один в приемной большого кабинета. Девушка, что-то буркнув, ушла. Я снова приготовился ждать, но не пришлось. По громкоговорителю меня пригласили войти. Кабинет, как я и думал, был большой. Но, как ни странно, очень темный. Жалюзи на окнах были опущены, а свет выключен. - Здравствуйте Валерий. - Послышалось со стороны головы длинного стола. - Мы ждали вас. - Здравствуйте. - Ответил я. - Мне сказали, что мне объяснят, зачем меня сюда привезли. Но пока, этого никто не сделал. - Вас

Я никогда не любил людей и мне никогда не хотелось с ними общаться. Но мне приходится. По дороге на работу, на работе, по дороге домой. Только дома я могу расслабиться, не чувствуя ничьего присутствия. Не знаю почему, но я терпеть не могу, когда со мной рядом кто-то есть. Ненавижу вид, запах и прикосновения других людей. Таких как я, наверное, называют социопатами. Будь моя воля, я бы поселился там, где других людей нет. К сожалению, у меня нет возможности уехать на безлюдный остров. Поэтому мне приходится жить в густонаселенном городе и работать на предприятии полном людей. Ненавижу все это. Кроме того, как бы я плохо не относился к людям, они липнут словно я какая-нибудь сахарная вата. Не понимаю, почему? Мать говорила, что это потому, что я красивый. Солнечные волосы, большие зеленые глаза, красивые губы и стройная, но не худощавая фигура. Еще в школе мне постоянно признавались в любви, как парни, так и девушки. И даже получив отказ в жесткой форме, они хотели стать хотя бы друзьями. Я старался избегать их, но это было бесполезно. Людей тянет ко мне, словно магнитом. И это раздражает. В институте было хуже. Несмотря на то, что я - парень, я подвергался домогательствам со стороны преподавателей и еле смог продержаться эти пять лет. Устроившись на работу в самый невостребованный отдел, я надеялся, что тут будет мало людей. Но каким-то чутьем, народ из других отделов выяснил, что у них новенький, и начались постоянные приходы, приглашения на чай, на рюмочку, покурить и так далее. Моя начальница - старушка со смехом говорила, что в ее архиве никогда не было такого наплыва и, шутя, предлагала выбрать себе кого-нибудь. Тогда я от злости сказал, что я -гей и девушки меня не интересуют, а парни не в моем вкусе. Старушка примолкла. А на следующий день я наслаждался одиночеством. Со мной даже не здоровались, когда я проходил мимо их отделов. Как хорошо. Потом, стало еще хуже. Девушки отчего-то решили, что раз я гей, то должен непременно подсказывать, что им носить, что дарить мужьям и парням, а так же выслушивать их жалобы на тему – “все мужики –козлы”. А парни решили показать, что они - не какие-нибудь гомофобы и что они нормально относятся к тем, кто не такой, как все. Они начали таскаться ко мне, с утроенной частотой и я уже подумывал - не уволиться ли мне? Я уже почти решился уволиться, когда у нас началась проверка. Наш архив проверили первым, и я спокойно отдыхал, пока нервничающий народ сидел у себя по кабинетам, не смея лишний раз из него выйти. Стало спокойнее. До сегодняшнего дня. После полудня, к нам зашли несколько человек из проверяющего отдела. Мельком взглянув на них, я продолжил ковыряться в бумагах. Двое из них, о чем-то заговорили со старушкой, а один пошел ко мне. Не уж-то опять? - Валерий Сидов? - Раздалось у меня над головой. Я оторвал взгляд от отчетов столетней давности. - Да. - Вы проедете с нами. - М? Зачем? - Узнаете. Я пожал плечами и ,взяв сумку, поднялся со своего места. Проверяющие вышли со мной из архива, а потом и офиса, провожаемые взглядами сотрудников. Идя за ними, я заметил, что они одинаковые. Со спины по крайней мере. Одинаковые костюмы. Одинаково стриженые темные волосы. Даже рост - тютелька в тютельку. Лиц я их, не рассмотрел, потому что мне это безразлично. Как ни странно, они не вызывали раздражения, в отличие от других людей. Даже в машине у меня не появилось желание отодвинуться от того из них, который сел со мной на заднее сидение. Может, дело в запахе - решил я и попытался понять, чем от них пахнет. Хм? Похоже, ничем. От этих близнецов не шло вообще никакого запаха. Странно это. Но меня это даже успокаивало. Ненавижу запах пота. Я заметил, что машина, то и дело застревая в пробках, движется в центр. Наконец, покрутившись по узким улочкам старого центра, авто остановилось у одной из исторических достопримечательностей. Выйдя, люди проводили меня внутрь ооочень дорогого офиса и оставили. Я недоуменно осмотрелся и сел на кожаный диван. Нда. Я такой себе еще нескоро смогу купить. Ждать пришлось не долго. Вскоре ко мне вышла высокая, красивая девушка. Глянув на меня угрюмым взглядом синих глаз, она велела идти за ней. Хм? Почему-то она мне меня самого напомнила. Шли недолго, и вскоре я вновь остался один в приемной большого кабинета. Девушка, что-то буркнув, ушла. Я снова приготовился ждать, но не пришлось. По громкоговорителю меня пригласили войти. Кабинет, как я и думал, был большой. Но, как ни странно, очень темный. Жалюзи на окнах были опущены, а свет выключен. - Здравствуйте Валерий. - Послышалось со стороны головы длинного стола. - Мы ждали вас. - Здравствуйте. - Ответил я. - Мне сказали, что мне объяснят, зачем меня сюда привезли. Но пока, этого никто не сделал. - Вас, только это беспокоит? - Рассмеялся кто-то в темноте. - Э... ну да. - Хм. Ладно, я вам расскажу. Но, сперва, скажите, как вы относитесь к людям? - ??? К чему такой вопрос? - Опешил я. - Вы их ненавидите? - Да. И это что-то решает? - Вообще-то, да. Скажите Валерий, вы согласны работать с нелюдьми? - Он что, смеется? - Вы шутите? - Нет. - Тихо рассмеялся хозяин кабинета. - Так - сказал я . – Похоже, что кто-то решил, что я очень удобная жертва для розыгрыша. Я ухожу. - Я развернулся к двери, чтоб уйти, но ее не оказалась на прежнем месте. Что за…? - Валерий. - Голос оказался совсем близко. Я подскочил от неожиданности и обернулся. - Не стоит так пугаться. - Рассмеялся обладатель голоса. - Я не хочу, чтоб вы боялись меня. - Черт. Да, что вам от меня надо? - Да, собственно, я хотел предложить вам работу. Пойдем, - Он подхватил меня под руку и повел к столу. Как и с близнецами, его прикосновение не вызывало неприятия. - Видите ли Валерий, таких людей, как вы, единицы. Вам неприятны люди, но к нелюдям вы относитесь, вполне положительно. - В каком смысле? - Вам же не неприятны мои прикосновения? Это из-за того, что вы более чувствительны, чем остальные. - ??? - Ваши чувства сильнее, чем у большинства людей вашего вида. Отсюда и неприятие прикосновений, запаха и присутствия. - Но, почему? - Вероятно, в ваших предках затесался какой-то нечеловек. Если позволите, я проверю кто именно. Это нужно для того, чтоб понять, с кем вы будете работать без проблем. Я не понимал, почему я так послушно подал ему руку, когда он сказал. Я до сих пор не видел, кто со мной говорит, но то, что он мне не неприятен, решило вопрос в его пользу. Его пальцы задрали рукав кофты чуть ли не до плеча, а потом я с удивлением почувствовал на коже его дыхание. Что он собирается делать? Впрочем, этого я не узнал. Нечто светящееся белым светом, откинуло хозяина кабинета от меня и он ударился о стену. - Варуш - змей ты поганый, сколько раз я говорила, не трогай моих. - Прямо на столе стояла она - Крылатая дева. Ее можно было бы принять за ангела, если бы не мощный хвост, который нервно ходил из стороны в сторону. Я не смог ее толком рассмотреть, но ее голос, мне очень сильно кого-то напоминал. - Изика я не знал, что он из числа твоих. - Сказал хозяин кабинета, вставая. В свете крылатой, я с ужасом увидел, что вместо ног у него длинный змеиный хвост. - Только идиот по его виду не догадается. А ты не идиот, но почему-то, все же, решился клеймить мальчика. - Зло крикнула девица и, спрыгнув, напала на змеечеловека. - Захотелось дракона в рабах? - Да пошла ты, бл..ь - Рыкнул тот и отправил ее в полет, ударом хвоста. - Не хрен блядствовать. А то, не пройти, не проехать от твоих потомков. - Ах ты, сучонок. - Ответила она, поднимаясь. – Ну, держись. В ее руках сформировался светящийся шар. Она бросила его в змея, но тот отбил его чем-то, что было в его руке и он полетел в меня. Я только и смог широко распахнуть глаза, как мир померк. Кажется, последним, что я слышал был, слаженный двойной мат. Я открываю глаза, и здравствуй сбывшаяся мечта идиота.. Я на острове, судя по всему, необитаемом. Тепло, влажно, солнце теряется в легкой дымке, кругом буйным цветом растет всякая зелень, ползает, бегает, летает всякая живность. Красота. Угу. Если б еще вокруг было море, а не болото. За два дня, я обошел остров. Не очень то он и большой. Хотя, на нем есть родник с чистой водой и нет крупных хищников. Зато полно змей. Правда, как я понял, для меня они не опасны. Потому что местные ползучие гады были неспособны прокусить мою кожу. Правда, понял я это не сразу и первые дни постоянно отшатывался от рептилий. Но, однажды, одна не особо длинная гадина, все же, вцепилась мне в ногу. Я почувствовал только давление и все. Острые ядовитые зубки твари скользили по голени, но не могли ее прокусить. Зато я, наконец, получил обед, раздавив голову змеи в руке. После двух голодных дней, поджаренная на маленьком дымном костре, змея мне показалась очень даже вкусной. В общем, я решил, что тут не так уж и плохо. По крайней мере, от людей я очень далеко. Что и требовалось. Я даже решил не обижаться на тех двух чудовищ, что отправили меня сюда. Прошло почти четыре года, как я появился на своем болотном острове. Я адаптировался. Построил себе жилище и узнал, тут нет зимы. Моя земная одежда износилась еще в первые полгода и я решил ,что она ,в принципе, и не нужна мне. Но набедренную повязку я сделал. Стереотипы, вбитые цивилизацией все же нелегко выбить из головы. За эти годы я изучил не только свой остров, но и все болота вокруг. Как оказалось, они были основой какой-то реки. Не знаю, как она называется . Для меня она было просто рекой с большим количеством рыбы. Рыба тут, кстати, почти вся хищная, но, как и змеи, для меня не опасная. Мне при рыбалке грозит разве что удушение, если меня проглотят. Съедали меня только однажды. И сделала это не рыба, а громадная змея. Впрочем, даже проснувшись съеденным, я ни о чем не жалел. Просто порвав местной анаконде внутренности длинными когтями, я выбрался на воздух ,а заодно получил килограмм 100 мяса и неплохую шкуру змейки. Кстати о когтях. Я не знаю, в какой момент начал изменяться . Просто в какой-то момент понял, что с моим телом творятся странные для человека вещи. Начать хотя бы, с тех же когтей. В спокойном состоянии они не отличаются от ногтей, только заострены немного. Но в момент атаки или обороны они резко увеличиваются до 10 сантиметров. Правда, я уже научился выдвигать их по желанию, а не инстинктивно. Потом у меня вырос хвост. Вот так, просто вырос, всего за одну ночь. Длинный, толщиной с мое запястье, голый хвост. И ,как ни странно, он мне совершенно не мешает. Даже наоборот. Он мне третью руку заменяет и может вытягиваться до четырех метров. Кроме того, у меня на спине во время эмоционального всплеска, поднимается гребень, как у рыбы. Ну, это я ,конечно, утрирую. Гребень у меня не сильно большой с тонкими острыми шипами и радужными перепонками. Когда я спокоен его не видно. Почему я это знаю? Потому что у меня теперь такая гибкость ,что заглянуть себе за спину ,не вывихнув шею, мне раз плюнуть. Короче, я теперь, кто угодно, но не человек. Впрочем, меня это не напрягает. Я тут вполне счастлив. К тому же пару дней назад я нашел себе питомца. Ну, если конечно человекоподобного парня можно назвать питомцем. Я ходил на охоту, так как рыба и змеи уже приелись ,а звери на болото обычно не ходят .От острова я удалился где-то километра на три, когда я увидел "это". К какому виду он принадлежит, я не знаю, но парень тоже не человек, по крайней мере, мне было совсем не противно прикасаться к нему, да и несмотря на всю болотную грязь, что налипла, от него приятно пахло. Я притащил его на свой остров. Кстати, он до странности легок для своего роста или это я сильнее стал? Ходить по подрагивающей поверхности болота для меня уже давно не проблема ,да и змеи для меня не опасны, а вот моей находке так не повезло. Он был истощен, так еще умудрился попасть ногой в логово змеи, которая его за это покусала. Яд пришлось отсосать, правда, перед этим я его все же вымыл. Кстати, после помывки понял, что он мне кота напоминает. У него по телу была короткая шерсть, уши звериные и пушистый хвост, и все это темно-рыжего цвета. А еще у парня, явно не человеческий прикус. Еще бы, с такими клыками. Впрочем, я теперь тоже таким себя удивляю. Два дня парня лихорадило . Не удивительно. После змеиного яда, да плюс обезвоживание. Когда я открыл его бурдюк, то тут же решил его, если не отмоется, выбросить. Из него пахло, еще хуже чем от болотной воды. Напоил хорошей водой, обработал раны и начал его откармливать. Помню, в детстве мама никогда не давала мне завести никакого зверя , говоря, что я не смогу сам за ним ухаживать. Вот и посмотрим, кто был прав. А я всегда хотел кота. Кстати, с котом мне ,можно сказать , повезло. Не только тем, что он теперь у меня есть ,но и с тем, что у него оказалась такая штука ,которую я тут же обозвал языковым амулетом. Небольшой браслет, стоило мне его коснутся, засветился и я тут же начал понимать те странные звуки, которые до сих пор производил мой пациент. У парня был бред. Он постоянно поминал какую-то Ларив, которую ,наверное, очень ненавидел. По крайней мере ,обещание убить при первой возможности, было очень убедительно. А еще, он почему-то проклинал отца, волков, луну и так далее. Короче, бредил по полной. Несмотря на все мои старания, парень очнулся уже через день. Я решил не показывать , что понимаю его и говорил с ним исключительно по-русски. Так у меня было больше шансов что-то о нем узнать. Тем более ,что ,впервые увидев меня, он показал просто-таки гамму чувств. Сперва неверие, потом радость и в конце просто кровожадное желание что-то со мной сделать и, судя по всему, по головке меня гладить он не собирался ,да и благодарить тоже. Я только хмыкнул в лицо этому анатомическому пособию и сказал, что до выздоровления пусть и не мечтает, что у него появится право голоса. Он ,естественно, меня не понял и округлил свои странные, голубые глаза с вертикальным зрачком. Ел парень много и с удовольствием. Причем, все, что я бы не давал. И шашлык из змей ,и тушенные растения, и уху мой гость поглощал с видимой радостью. Хм? А сколько он по болоту проболтался? Через пару недель парень ,наконец , приобрел нормальные для него габариты и начал вставать. Тогда же он заговорил со мной. Причем ,как с душевно больным. Я ,как раз, собирался разделать очередную змею, когда услышал его: -Кис-кис, иди сюда маленький . А то плохая змея, может тебя обидеть. Я обернулся к нему и недоуменно посмотрел. Под его умильным взглядом ,я ,не глядя, снял со змеи кожу и выдавил кишки. У него глаза стали еще больше ,чем были. Интересно, он что, не понял ,что готовил ему я. Или он заметил тут штат поваров? Еще раз, глянув на него ,я пожал плечами и продолжил готовку. Этот представитель непонятного племени тихонечко пристроился рядом и стал наблюдать за мной. По мере приготовления, он становился все задумчивей. К чему бы? A когда перед ним поставили чашку с готовой змеей, он почему-то сказал, что ему повезло. Я, быстро слопав свою долю, пошел в дом за сетью. Хотел сходить на рыбалку. Но, стоило мне выйти, как меня сбил с ног кот и начал громко говорить, что на улице опасно ,там аворши. Я не понял, о чем он говорит, пока не услышал характерное хлопанье крыльев. Гуси прилетели. Ну, правда, эти птички даже далеко не напоминали гусей, но если бы я их назвал птеродактилями, то не уверен, что мог бы их есть. Я выскользнул из рук кота и быстро вышел из домика, пока еда не улетела слишком далеко. Эти гады и так тут редко летают. А мне надоели змеи. Подпрыгнув, громко закричал, привлекая внимание крылатых хищниц. Из домика на меня, как на сумасшедшего ,смотрели голубые глаза ,пока я не проткнул хвостом двоих птичек, которые осмелились пролететь над моим болотом. Пару раз дернувшись, гуси замерли и я начал их разделывать, под ошарашенным взглядом котика. Предвкушая ,наконец, нормальную еду, я запалил костер и замочил мясо в травах. Пока я носился по островку туда-сюда, кот так и сидел на пороге домика, не понимая,что случилось. Кажется, для него сам способ охоты стал шоком, а уж то, что я готовил птичек ,и вовсе вводило в ступор. Впрочем, ему это не помешало уплетать мясо так ,что за ушами его звериными трещало. Доели мы уже под вечер, и я решил никуда сегодня не ходить ,тем более, что после еды кот начал говорить, видимо, так и не поняв, что я его очень даже понимаю. Мда. Я с удивлением узнал, что ларив - это я. И этот представитель племени пум здесь именно из-за меня. Полгода назад ,тогда, только вступивший в пору совершеннолетия ,кот отправился к ихнему оракулу, чтоб узнать свою судьбу. Оракул сказал, что его ларив живет на этом болоте и парень ,недолго думая, рассказал все отцу. Тот ,видимо, решил ,что без ларива парень будет неполноценным, отправил его сюда, наказав без ларива не возвращаться. Так парень получив кучу подарков от семьи и друзей, в том числе и тот браслет, отправился на мои поиски. Ну и приключения у него, однако, были. Зная, что его все равно никто тут не понимает, парень обошелся без прикрас. Понять бы еще, что такое этот ларив и зачем ему он так нужен? Да, впрочем, какая разница. Меня это если и касается, то только до тех пор, пока коту не надоест мой островок. Пару дней после того, как он выговорился парень молчал, я ,впрочем, тоже. Но, вскоре ,птица кончилась и нужно было, все же, идти на рыбалку. Я чуть ли не на пальцах объяснил ему, что с острова ни ногой, и ушел. Вернулся я только вечером и увидел, что мой гость не один. Кот разговаривал с маленькой крокозяброй. Крокозябра была ростом с небольшую кошку, да и мордочка была у нее кошачья .Но, вот только, не бывает крылатых кошек на двух полупчитьих лапах и телом - колбасой. Кот требовал у крокозябры письмо, но та вполне разумно отвечала, что сперва еда. Еды у парня естественно не было и он, только и мог, обещать, что вот сейчас, вернется его ларив и накормит почтальона, но, письмо надо сейчас. Видимо, этот мутантик прилетел уже давно и отвечал на это, что сперва он должен увидеть еду и только потом письмо. Я тихо рассмеялся, глядя на две недовольные мордочки, и сунул посланнику под нос рыбку. У бедного животного, тут же появилось безотчетное слюноотделение. Облизнувшись, оно глянуло на меня и ...отрыгнуло . Кажется это свиток. Мутантик схуднул. Стало видно, что его настоящее тело очень худое и имело форму шерстяной колбасы только потому, что держало в себе бумагу. Выполнив свой долг и отдав письмо, малыш тут же вцепился клычками в голову рыбы и стал жадно ее поедать. Я фыркнул и ,подняв, отдал обслюнявленный пакет парню. Тот буркнул благодарность и, открыв, стал читать. Я же пошел жарить рыбу. Благо, сегодня этих пираний, я наловил много. На запах съестного из дома вылезли оба кота. Перед большим я поставил самодельную глиняную миску с рыбой, а меленького взял на ручки и гладил полное пузико, кормя с рук очищенным филе. Кот, почему-то, на мутантика недовольно косился, но рыбу не оставлял. Похоже, что именно она, ему больше всего нравится, из всего что я готовил. По крайней мере, так довольно он облизывается впервые. Почтальон, в которого больше не влезало разомлел на моих руках и, расплющившись, только и подставлял, то один бок, для почесывания ,то другой. Большой этого, вынести не смог. Резко поднявшись, он схватил посланника за хвост и оторвал его от меня. - Ты мелкий недоптиц. Кончай ластиться к моему лариву. Или я из тебя сейчас крылатую котлету сделаю. - Отстань. - Прошипел мелкий. - Я что виноват, что от него идут приятные эмоции. Он чуть ли не первый представитель другой расы, который не испытывает омерзения, при виде вакуса. Кроме того, я ему нравлюсь. Правда, меньше тебя. - Что??? - Кот как-то странно, посмотрел на меня - То. Хвост отпусти. -Большой отпустил крокозябрика и тот зависнув перед его лицом ,выдал. - А что ты, так удивляешься Миув? Или ты думаешь ,что парень настолько добрый, что просто так вылечил и накормил тебя? Он к тебе те самые чувства испытывает. Просто он сам их еще не осознал .Так что не дави на него. Кроме того, ты ведь его не понимаешь и он по твоим словам, тебя тоже. Даже если он их осознает, как ты ему объяснишь, что он ,как будущая жена, должен следовать за тобой? Кажется, мы с котом зависли оба. Так вот, что такое ларив. Невеста. Но, почему я? Хотя. Я задумался над тем, что сказал малыш. Мне почему-то кажется, что он эмпат. Так вот. Я и сам понимал, что это не совсем нормально, что я хочу постоянно трогать парня ,слышать его ,вдыхать его запах. Но если это то, что я думаю, то, возможно , есть смысл пересмотреть свои взгляды на целибат, который ,как я считал, у меня будет пожизненный из-за неприятия человеческих прикосновений. В конце концов, он не человек. И мне действительно до жути хочется, почувствовать, так ли он крепко обнимается , как у меня во сне. Я глянул на задумчивого парня и едва успел перехватить собственный хвост, который неосознанно тянулся, обернуться вокруг его талии. Мда, малыш прав. Я влюбился в кота. Ну что ж, как там кракозябрик говорил, последовать за ним. Хм, не плохая идея. Пожалуй, пора парню уже возвращаться, а я, так и быть, проведу его через болота... А там, глядишь и до его дома рукой подать. Если все будет хорошо, то ,может, и я там останусь. Утром котеночек был накормлен, напичкан Миувом каким-то свитком и послан в обратный полет . Я же поставил перед котом два баула с едой, показал на болота и ,закинув один на себя, отправился. Через пару мгновений, ко мне присоединились чавкающие звуки его шагов. Мы шли по болоту, как по минному полю. Парень постоянно, проваливался под слой мха, и мне, постоянно, приходилось его вытаскивать. Я ему уже и на ноги показывал пальцем, чтоб след в след шел, но он ,все равно, тонул. В конце концов, я просто связал наши руки, чтоб не оборачиваться на него каждые пять секунд. Но иногда ,я, все же, оглядывался и восхищался им. Не смотря на то, что переход ему дается намного труднее ,чем мне ,он ни разу сам не предложил остановиться . Шипел, ругался ,проклинал болото, но упрямо шел вперед. И все же ,на берег тащить мне пришлось его последние часы, уже отрубившегося от усталости. Странно все-таки что он такой легкий. Легкий-то - легкий, но переть этого дылду по качающемуся пологу болота, то еще испытание. Сбросив его на уже лесную траву, я сам вырубился рядом с ним. Когда проснулся, мне было тепло. Я бы даже сказал, жарко. К моей спине прижималось горячее тело кота, а его руки беззастенчиво гуляли по моему. Мое дыхание сбилось, словно от долгого бега, а по телу прошла дрожь. Я не знал ,что делать. НУ, НЕ ИНТЕРЕСОВАЛСЯ Я РАНЬШЕ ТАКИМИ ВЕЩАМИ! Только я решил не шевелится, как почувствовал, как мой гребень начал раскрываться. Наверное, он у меня от возбуждения сам откроется. Я представил кота, порезанного острыми косточками ,и резко развернулся в его руках, оказавшись лицом к лицу. Его голубые глаза, немного удивленно смотрели на меня. Я почувствовал ,как запылали мои щеки и зажмурился, прижавшись к нему. Так близко, я еще, никого не видел. - Только не пугайся.- Тихонечко сказал он. Я не понял, о чем он и приоткрыл один глаз. Его глаза очень близко . Горячие губы кота на моих, как будто огнем обожгли. Я забыл, как правильно дышать .Его руки снова, стали гладить меня, пока не зашли опять на спину. -Ой. - Вскрикнул он, отдергиваясь. Я тут ,словно из какого то дурмана ,вышел. Я сел, отодвинувшись. Он тоже, при этом, он зажимал два порезанных о мой гребень, пальца. Блин. Кровь - это плохо. Раны в местности, рядом с болотом, воспаляются, практически, мгновенно. Нужно чем-то обработать. Блин. Я тут, ни разу не ранился, поэтому не знаю, чем можно...разве, что слюной. Она ,кажется, имеет дезинфицирующее качество. Быстро приблизившись, я взял его пораненную конечность и сунул себе в рот. А то передумаю. Мой раздвоенный язык прошелся по ранкам, выводя из них всю грязь, которая могла туда попасть. Металлический вкус крови во рту едва не вызывал рвоту, но я терпел, так же, как и попытки кота отнять конечность. После очередной попытки, я строго глянул на него, продолжая вылизывать его пальцы. Кажется, он понял и стал терпеть до окончания процедуры. Я так увлекся процессом, что не заметил как что-то изменилось. Я отпустил его руку и понял, что стою перед ним на четвереньках. Ах ,он - гад! Видимо, поняв, что я не остановлюсь, кот стал очень медленно отпускать руку, и я, следуя за ней ,оказался в такой позе. От возмущения мой гребень раскрылся ,а парень, смотревший на меня сверху вниз, ахнул и потянул к нему руку. Идиот. Я дернулся, думая, что успею, но в результате распорол ему ладонь. Кот зашипел, обиженно глянув на расстроенного меня, и сунул мне под нос новую рану. - Раз тебе жалко дать потрогать гребень ,то лечи и это. Я ,честно, был виноват, так что смиренно стал вылизывать. Но только кровь остановилась, он оттолкнул меня. - Хватит. Я удивленно посмотрел на него. - Ты...если ты продолжишь, то и я не смогу остановится. - В каком смысле? Ой. Он внезапно приблизился. - В таком . И снова поцелуй. Вкус его крови смешался со вкусом его рта и, я ,кажется ,перестал соображать. Миув притянул меня к себе, углубляя поцелуй ,я судорожно вздохнул, оказавшись сидящем на его бедре. Его рука скользнула под повязку , я замер, не зная чего ожидать. Он разорвал поцелуй и заглянул мне в лицо. - Я не знаю, какого ты клана и можно ли у вас такое, но если я ,сейчас, тебя не возьму - я точно сойду с ума. -Возьмешь? - Я удивленно посмотрел на него. Даже возбуждение немного схлынуло. - Как? На лице кота сперва появилось довольно забавное удивленное выражение, которое сменилось таким довольным выражением, как у настоящего кота, который на халяву получил ведро сливок. Я ничего не понимаю, но, кажется, мое понимание никому не нужно, мне ,в том числе. Я ,вдруг, оказался вплотную к нему. Губы и язык кота творили что- то с моим. Его руки нежно пробежали по основанию гребня ,где кожа была особенно чувствительна, вызывая дрожь. Я застонал, выгибаясь в его руках. А он замурлыкал, не останавливая поцелуй. Его руки, словно разведчики ,вновь скользнули под мою набедренную повязку. Одна обхватила мою плоть, а вторая нагло полезла под хвост. Я распахнул зажмуренные глаза, когда понял, куда именно, он втолкнул пальцы. Я бы, наверное, не дал ему такое с собой вытворять ,но его другая рука... Она двигалась в определенном ритме, заставляя стонать и пытаться углубить ... мммм. Я плавился, как свечка на солнце и почти не заметил ,когда он меня приподнял. А вот когда опустил, очень даже заметил. Когда он вошел, боль оказалась адской. Я закричал, пытаясь оттолкнуть его. - Пусссти. Больно! - Сквозь слезы. - Прости, маленький .Сейчас пройдет. - шептал он, гладя меня по спине, заодно удерживая.- Вздохни глубоко. Вот так, еще раз.. Я, сперва, судорожно, потом нормально вдыхал воздух, наконец, расслабляясь. И только я думал ,что это уже все, как он начал двигаться во мне. Меня, словно током ударило. - Стой. - Простонал я, цепляя за его плечи. - Прости, но я больше не выдержу. Движения ,его стоны ,мои вскрики, кровавые полосы от моих когтей на его спине. Его хвост, который я видел, крепко его обняв, напряженно замер. Мой же ,от переживания сладостного чувства, метался из стороны в сторону, сметая траву и небольшие деревца. Когда наше дыхание, наконец, выровнялось , он приподнял меня ,освобождая, и уложил на землю. Я устало закрыл глаза, чувствуя его успокаивающие руки. И вдруг, он зашипел. Я мигом оказался на ногах, готовый защищать. Не фига себе. Вокруг нас, как будто торнадо прошелся. Кроме того пятачка, на котором мы лежали ,вокруг не было ни клочка зелени. В том числе, деревьев. А ведь я помню, что тут не только молодняк рос. Ну да. Вот валяется достаточно взрослое дерево, а под ним что-то шевелится. Этим чем-то ,оказалась придавленная местная анаконда. Помнится ,одна такая как-то меня съела. Мой хвост без промедления размозжил ей голову. Хм. А ведь она и так дохлая ,а шевелится что-то внутри нее. Ее жертва. Движимый любопытством, я распорол змею в районе сильно вздувшегося желудка и ,с удивлением смотрел, как из змеи вывалился кот. Точнее ,котенок по сравнению с Миувом. Бедолага судорожно задышал, распластавшись на земле. - Ваймур? - Вскрикнул Миум, подхватывая паренька. - Откуда? Как? Твою мать, что ты делал в животе алкатпи? - Переваривался. - Огрызнулся тот. - Миув. Оставь парня ,ему и так, сейчас ,плохо. - Сказал я - Лучше принеси нашу воду. Желудочный сок змеи, очень едкий, его надо смыть. Кот фыркнул и пошел за водой, а я принялся снимать с паренька остатки полупереваренной одежды. - Ты то, кто? - Не вежливо спросил он, впрочем, не сопротивляясь. - Ну. Миув называет меня ларив, хотя мое имя Валера. А еще я тот, кто вытащил тебя из той милой змейки. - Я показал пальцем на анаконду. – Хм, так, пока Миув не принес воды, давай хоть листвой тебя ототрем. Жжет наверное. - Жжет. - согласился он. Я сбегал за травой и стал методично его оттирать. - Так значит, ты - ларив моего брата? – Спросил, прищурившись, этот недоеденный обед. - Не знаю. Я не знаю, что значит это слово. - А? Как это? Все знают, что ларив это возлюбленный, вторая половинка души, тот или та, без кого ты не проживешь .Только ларив может разделить все чувства. - Да? Хм. - Я задумался. Я то думал, что это просто обозначение невесты. - Я не знаю, как он тебя в змеином болоте нашел, но если бы он этого не сделал, я бы сейчас, неверное, был мертв. - Рассмеялся паренек. - Кстати, Я -Ваймур. - Да, я уже понял. - Вот вода. - К нам подбежал МОЙ кот. - Угу, давай. - Взяв бурдюк, я стал медленно лить ее на Ваймура, смывая остатки желчи. Через некоторое время, помывка кончилась. Как, впрочем, и вода. -Слушайте. А что тут случилось?- Спросил подросток, осматриваясь вокруг, пока мы подбирали ему одежду из запасов Миува. Миув пожал плечами, а я покраснел, прекрасно осознавая, кто тут все по раскурочевал своим, не в меру активным хвостом. Коты, как впрочем, и я решили не оставаться у болота и идти дальше. Миув продолжил допрос младшего брата . - Так какого, ты тут оказался, мелкий? - Ты что, не понял? Меня змеюка притащила. - Ты понял меня. - Рыкнул Миув. - Не пытайся сделать меня идиотом. - Да ладно-ладно. - Мальчишка спрятался от парня за мной.- Ты же, как придурок прямо с праздника сбежал. А отец ,как протрезвел ,вспомнил ,что тебе наговорил так Варма и Рума за тобой послал, чтоб они тебя вернули. - А ты, как всегда, увязался за ними. - Ну... типа того. Только они, почти до болота, меня не видели. А когда, наконец, я к ним сам вышел, меня эта алктпи схватила. - Мда. - Сказал я. – Ну, раз вы, наконец , друг друга нашли, то вам, наверное, имеет смысл поискать остальных. А мне домой.. - Ну уж нет. - Схватил меня Миув. - Я чуть дважды не сдох, пока ты тут не оказался и ты думаешь, я от тебя откажусь, только потому, что у моего папаши что-то там в голове повернулось? - Нууу... - Да и поздно уже. - Вставил свои пять копеек младший. - ??? - Мы недоуменно посмотрели на него. - А чего вы, на меня так смотрите? Как будто не знаете, что у вас уже знаки на спинах проявились. Кот резко развернул меня к себе спиной. - Быстро, однако. - ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ? - Я развернулся обратно и посмотрел в смущенное лицо кота. - Ну, - Под моим взглядом он смутился еще больше. - Мы ,вроде как, теперь супруги. - Ни х-я себе! - Пораженно говорю я.- Это что, у вас так делается? Раз и ты замужем? - Нет, вообще-то, у нас перед появлением знаков, обычно, такой длиннющий ритуал проводится. - Ответил за брата Ваймур. - Я про такое, как у вас,только слышал. Помнишь, Миув, нам мама рассказывала, что истинно любящим ритуал не нужен. - Сказка. - Скривился кот. - Сам ты- сказка. Это легенда была. Лучше спасибо скажи, что твой Валера тебя тоже любит. - Кто меня..? - Ну ты и фрукт ! Ты что, даже имени его не знал? Парень покраснел. Так мило. Я рассмеялся. - Ух, ты. - Сказал мелкий. - А ты, когда улыбаешься, красивый. Вот умеет он, всех в краску вгонять. - Подумал я, краснея. А потом меня схватили в охапку и поцеловали, под смех мелкого. А он научился чувствовать, когда гребень раскрывается, и успел отдернуть руки. - Ай. - Вскрикнул я и обернулся, когда в меня что -то ударилось. Второе копье отбил хвостом. Потом, им же повалил двух, явно агрессивных пум, что стояли на другом краю поляны. Вместе с небольшим деревцем. Миув и Ваймур зашипели. - Варм, Рум, вы че, совсем охренели? - Крикнул Миув, осматривая мою спину на предмет повреждений. Ран, как ни странно, не было. Только синяк. - Ты, тупой придурок, мы тебя спасали. - Ответили его братья, когда выбрались из того бурелома, в который я их закинул. - От кого? От собственного ларива, дебилы?- Рыкнул кот, обняв меня.- Лучше бы вот, мелкого спасали, когда его алкпти схарчила. - Вот именно.- Буркнул Вайрум, выходя из-за спины Миува, где до сих пор прятался. - Вы меня даже не попытались спасти, а Валера спас и если вы, еще раз, на него нападете, то я буду драться против вас. - Ваймур, ты жив? - Удивленно спросил самый высокий из братьев, как мне сказал мой кот, это был Рум. - Как? - А вот так. Ларив Миува убил, ту алкапти и вырезал меня из нее. Братья присмотрелись ко мне, в руках ..кхм...мужа. Я оттуда, смотрел на них. Потом Рум и его брат поклонились. Не понял. - Прости нас, за это глупое нападение. И спасибо, за спасение нашего брата. Я повернулся к Миуву и вопросительно посмотрел на него. - За спасение братьев не благодарят. - Ответил за меня муж. - А за обиду, давайте виру. Пумы мгновенно выпрямились. - Чего? - Вы братцы, что слепые? - Спросил Вайрум. - Не видели на спине Валеры, знака Миува. За нападение на чужого супруга, платить будете мужу. Или закон вы успели забыть? Немая сцена. - Супруги? - Наконец ,выдавил Варум. - Когда вы успели? - Сегодня. - Клыкасто улыбнулся Миув, я опять покраснел. – Кстати, а у меня что на спине? Он выпустил меня из рук и повернулся спиной, снимая безрукавку. Ой-е. На всю спину кота был изображен летящий дракон. - Так. Так. так. - Пробормотал Рум. - Отец или шибко обрадуется, или наоборот. - Пипец. - Сказал Вамр - Вот такого, никто ожидать не мог. - И что там? - Спросил Миув, одеваясь обратно. - Поздравляю. – Улыбаясь, сказал мелкий и хлопнул брата по спине. - Теперь мы знаем, какого клана Валера. Он из драконов. - Бл-ь - Сказал я. Чисто на русском. Себе на спину заглянуть только сейчас додумался. Хм, ничего так. Красивая киска. - Ладно, хватит рисунками любоваться. Надо поесть. - Сказал я и начал обустраивать отдых. - Вы как, с нами? - Спросил я, незваных гостей. - Угу. - Ответил Рум и положил свою часть припасов. Что-то темное, плоское, даже на взгляд жесткое. Я похлопал на это глазами. - А воды у вас, случаем, нет? - Есть. Вода стала чаем с ягодами, а едой - копченная рыба. Благо, ее я взял с собой с запасом. Что-то темное решил оставить на потом. На очень черный день. Не успел я разложить рыбу, как вокруг, собрались все коты. Такого жадного взгляда, который они бросали на рыбку, я даже у очень голодных людей не видел. - Валера.- Спросил Рум .- а это, случаем, не рыба из большой реки? - Ну да. А что? - Нет ничего. А как она у тебя оказалась? - Наловил и приготовил. - Рассмеялся я.- Садитесь есть, а то слюнями подавитесь. Мда, просить дважды, не пришлось. Рыбка исчезала со скоростью звука. Я едва успел отхватить себе парочку и отойти. Рык, шипение и мяв, со стороны котов, говорил, что мне там, сейчас, небезопасно. Я наблюдал со стороны и хихикал. Ну, блин, чисто котята. Наконец, рыба съедена, а пумы разлеглись на земле. - Валер. - Протянул Ваймур, который лежал ко мне ближе всех. - А ты как рыбу смог поймать. До реки же, черти сколько, по болоту идти, да и в самой реке полно хищников. - Ну. - Ответил я, попивая чаек. - До недавнего времени, на болоте я и жил . А что касается хищников, то ,если ты не заметил, мою кожу даже брошенное копье, не пробивает. Кроме того, я быстрее большинства хищников. - Да. - Протянул Миув. - Вы не видели, как он с аворшами разобрался. Кстати, они очень даже вкусные. - А? - Трое братцев, аж привстали. - Аворши? - Угу. Валера классно их готовит. - Ладно . - сказал я – Поели, попили, отдохнули. Пора в путь. Пумы ,как не странно, оказались вполне нормальными парнями. Малость драчливыми, малость болтливыми ,но, как правило, вполне безобидными. Хоть они и малость котята, парни не расслаблялись в лесу. Поэтому, наверное,они и первыми заметили девчонку, которая лежала на куче листьев, под корягой. Тоненькая исцарапанная, явно очень уставшая. Она тоже, была не человеком, как обмолвился Рум, девушка была из клана пантер. В принципе, можно было об этом догадаться по круглым ушкам, черным волосам и хвосту, но мне было не до этого. Как только я ее увидел, у меня почему-то появилось желание ее убить. Желательно, быстро и жестоко. Порвать горло или переломать кости хвостом. Видимо, что-то такое появилось на моем лице, потому что братья Миува велели ему быстро меня увести. Как только девушка пропала из поля зрения, я успокоился. Хм? Что это со мной было? Никогда не думал, что могу испытывать такую злость. Интересно, как Миуву удалось не поранится, пока он меня тащил. Я только сейчас почувствовал, как ложится на место гребень и убираются когти. - Э, ларив? - Вывел меня из задумчивости муж. - М? - Ты не мог бы, хватку ослабить . Мне конечно нравится, что ты не хочешь меня отпускать ,но я же так задохнусь. Я покраснел до корней волос и стал убирать хвост, который обмотался вокруг парня всей длиной. Всеми четырьмя метрами. - Извини, не знаю что на меня нашло. Миув не успел ответить, так как к нам подбежал Ваймур. - Миув, можно тебя на пять минут? Они отошли, а я решил разбить стоянку, раз уж мы все равно остановились. Чай закипел, рыба была разложена, а Ваймур все еще о чем-то говорил с Миувом ,эмоционально размахивая руками. Я собирался всех позвать, как мой спинной гребень опять встал, а хвост бешено заметался из стороны в сторону. Грр, как же я ненавижу эту девчонку. Даже еще не видя ее, я готов ее прибить только за то, что она, вообще ,есть. - Пойду, поохочусь. - Крикнул я, сбегая до того, как пумы довели девчонку до меня. - Валера? - Удивленно вскрикнул Миув. - Потом. - Рыкнул я, пробегая мимо него. - Вот видишь! - Сказал почему-то Ваймур. Пока убегал я, кажется, сшиб хвостом пару деревьев. По крайней мере, звук был похож на падающие деревья. Оборачиваться я не стал. Беспричинное бешенство оставило меня только когда я грудью налетел на какое-то животное. Мать твою. Кабан. Здоровенная зверюга даже не пошатнулась , от моего налета. Но стоило ей посмотреть на меня , и я вдруг вспомнил строчки. Раскатами грома по лесу летит Тяжёлая поступь свинячьих копыт. Любимый цвет и любимый размер, Снаружи свинья, а внутри — Люцифер. Мама. Меня, кажется, сейчас ,убивать будут. Фиг тебе, Пятачок! Не успел боров разогнаться, как мой хвост пролетел со свистом и пробил голову кабана насквозь. Ну, вот я немного успокоился. Пока разделывал свинку, совсем позабыл о проблемах. Подцепив тушу своей универсальной хваталкой, я пошел обратно. Как я и предполагал, я вполне могу поднять не малый груз , правда, при этом я сильно проваливаюсь в землю. Пока думал о возможностях своего организма, дошел обратно до лагеря. Хм, такое чувство, что меня не ждут. По крайней мере ,когда я подошел, собравшиеся в кружок коты, не обернулись и даже не понизили голос. Говорил в основном Рум . - Ты не мог сказать, что про ларив, ты серьезно? - Выговаривал он Миуву. - А почему тогда я тащу с собой парня, другого клана??? - Ты и раньше, так делал ,когда от свадьбы открещивался. Забыл? - Ну и что? Это все были детские шалости. А сейчас, это серьезно. - Рррр МИУВ, ВКЛЮЧИ МОЗГИ! Твой ларив только чудом не прикончил твою экс-невесту, даже не зная, кто она. А если он это все же сделает - это война с пантерами. - Короче. - Влез мелкий. - Кто уведет эту дуру обратно? Лично я, остаюсь. А то вы тут, всю рыбу слопаете у Валеры без меня. - Как вам не стыдно. - Звонко сказал девичий голос. - Я бежала вам на встречу. Я пережила кучу ужасных моментов, чтоб встретить Миува, а вы из-за рыбы переживаете!?! - Заткнись. - Рыкнул Рум - Тебя никто не просил убегать из селения. Тебе же сказано было, что мы приведем Миува. Так что молчи и молись, чтоб Валера не понял, кто ты. - А еще лучше, чтоб наш дракончик вернулся после того как ты уйдешь. - Влез Ваймур. - Не помню, как у драконов, но у нас Ларивы входят в бешенство, только от чувства ,что кто-то еще претендует на их пару. - Похоже, у драконов так же. - Задумчиво сказал Рум. - У Валеры, наверное очень сильная воля ,раз она еще жива. Помните, как на отца, как-то глянула одна волчица? - Дааа. - Хором протянули остальные, а мелкий еще добавил. - Мама ее через пять секунд рвала на куски. Было жутковато, видеть маму в таком виде. - Вы ведь врете, да? - Тихо протянула дрожащим голосом, девчонка. Парни промолчали. - Ладно. – Сказал, наконец Рум подымаясь. - Собирайся я тебя провожу. А вы младшие, оставьте мне рыбы. Ну, уводи ее, уже я же, из последних сил уже держусь! - Я остаюсь! - Нагло заявила пантера, удобнее усаживаясь на земле. - ЗРЯ. -Рявкнул я, бросая кабана и кидаясь на нее. Удар хвоста отбросил дурочку на дерево, с краю поляны. - Миув держи его. - Крикнул Рум, уже перехватывающему меня в полете, коту. - Варум Ваймур хватай ее и уходите . Братья моего мужа рванули прочь с девчонкой на руках, а я бесился, выворачиваясь в руках мужа. - Миув, успокой его.- Крикнул Рум, правда, с довольно далекого расстояния. - Как? - В отчаянии спросил парень . Держать извивающегося меня, да еще и с открытым гребнем, было еще то испытание. - Идиот! - Ответил Рум.- Как отец успокаивает маму, когда она в бешенстве? Парень вдруг застыл и я, едва не вырвался. - Рув .- Крикнул он. - Чтоб близлежащие шесть часов, тебя близко не было. - Хорошо .- Сказал тот и смотался. - Ларив успокойся! - Гррр.. - Валера для меня, есть только ты. - Рррау.. - Да перестань ты рыпаться! Кусь. - Ты меня цапнул!!!Ну все! Меня с размаху приложили о землю. Ох. Гребень воткнулся в нее . Не успел я его выдернуть, как сверху навалился Миув и дал затрещину. За что , чуть не поплатился пальцами. Вообще-то, в этот момент, я был скорее животным, чем кем-то разумным, поэтому, его пощечины вызывали только еще большую ярость. В конце концов, он все же сообразил, что так меня в чувство не привести и поцеловал. Он не отстранился, когда я его за губу укусил только кровь слизнул и укусил меня в ответ. Я лизнул его язык, и он с рыком вернулся к прерванному занятию. Поцелуй кота был жестким . Мне даже толком вздохнуть не давал, проталкивая свой язык мне в рот. Я его за это, чуть когтями не покромсал. Благо, он успел мои руки перехватить и над головой свести. Я извивался ,как червяк, пытаясь выбраться из-под него, но добился только того, что он уютно устроился межу моих ног .Прижался так ,что я даже в этом ненормальном состоянии ,сразу понял что упирается в меня. - Миувррр возмиррр. - Потребовал я. Он рассмеялся каким-то хищным смехом. - Обещай не царапаться или это. - он вжался в меня, чтоб я почувствовал ВСЕ. -Так и не получишь. - Гррр!!! - Ответил я . - Ну, обещаешь?. - Он перехватил мои запястья одной рукой, а второй полез под мою набедренку и сжал мой стоящий колом. - Грау! - Не на зверином. - потребовал теперь он, начиная двигать рукой. - Обещщщаю рр.Дай ррр! - Умничка. - сказал он, быстро спустив свои брюки, вошел. Я закричал сам не понимая, что в этом крике больше боли или удовлетворения. Миув отпустил, наконец, мои руки и приподняв за талию, начал резко и глубоко входить в меня. Я же, рванувшись, обнял его за шею и прижавшись всем телом, двигался ему на встречу. Он вновь поцеловал меня и это, стало переломным моментом. Не, не в моем сознании .В позах. Быстро толкнувшись хвостом, я с парнем перекатились и я оказался сверху. Многообещающе оскалившись, я прижал его руки к земле. - Ларив помни, ты обещал не царапаться. – Хм, кажется, он не напуган. - МОЙ ррр!!! - Я уткнулся ему в шею. - Твой, твой. - тихо рассмеялся он, начиная двигаться подо мной. - Шшшшшшш. Я не укусил его .Я поставил здоровенный засос у него, прямо на шее. Мой ,значит пусть все видят! С чувством выполненного долга, я выпрямился и позволил ему двигаться так ,как ему нравится, за одно и меня направлять. Ммммм хорошо, приятно. Не знаю сколько это длилось, но по ..хм ..окончании, я вырубился. Просто не осталось сил. Когда я проснулся, мне было уютно тепло и...больно. Мать, мать, мать ! Сил едва хватило приподняться на руках и посмотреть вокруг. Мда! Судя по состоянию природы на расстоянии четырех метров, у нас был секс. Впрочем, об этом я догадался ,по собственному состоянию. Зад жутко болел. Правда, при этом , я испытывал такое довольство, словно мне целый мир подарили. Хм, почему бы? Кстати Миув, на котором я спал, выглядел ужасно. Словно опять по болоту без меня бродил. Исхудавший, исцарапанный, с кругами под глазами, да еще и с здоровенным синяком на шее. Кхм. Это, кажется, засос. Так, надо подняться. Помогая себе хвостом, я принял вертикальное положение и оправил повязку на бедрах. Оу.. Я покраснел, чувствуя ,как что-то, потекло у меня по ногам. После небольшой разминки , я пошел искать свои вещи, чтоб хоть что-то приготовить мужу на обед или все же завтрак. Бурдюк с водой нашелся на дереве ,а тушка кабана лежала в стороне от места действия. Хм. А где остальные? Ладно, это потом. Быстро отеревшись водой, я занялся готовкой. Срезав пару кусков ,я пристроил их над костром, а остальное я обложив листьями опустил в выкопанную яму и разжег над ним, еще один костер. Время шло, мясо готовилось ,а Миув спал. Бедняга . Вот я его укатал ,однако. Я сидел, смотрел на него и думал. Зачем я ему сдался? Неправильный, не красивый, ничего не знающий о этом мире, получеловек-полудракон .Я пригладил рыжие волосы, разметавшиеся во сне и вздохнул. Он так вымотался ,успокаивая меня, что до сих пор спит. Зачем ему, такие мытарства? Может, будет лучше, если я вернусь на болота? Тогда, он сможет жениться на той девчонке и не будет страдать из-за того, что я когда-нибудь опять взбешусь. - Эй... – О, он проснулся и улыбается. - Не хмурься так. - Я...Мне жаль ,что так получилось. - Я покраснел. - А мне нет. - Его улыбка стала шире. - ??? - Я теперь точно знаю, что ты меня, ОЧЕНЬ сильно любишь. - Откуда такие выводы? - Только настоящий ларив, может так взбесится, инстинктивно почуяв угрозу. - Кстати, я так понял, что пантера - твоя невеста. - Грустно сказал я. - Нет. - Но я.. - Послушай меня, Валера. - Я и так слушаю. - Ты до конца послушай! Кхм. В общем, начну, с начала. Я - второй сын вождя племени пум (первый Рум). Наше племя граничит с пантерами, волками и роcсомахами. Время от времени мы воюем друг с другом. Так же и миримся. Как правило, перемирие - это брак кого-то из детей вождей. Я всегда увиливал от этой "чести". Какие только способы не придумывал .Как вспомню, так смех разбирает. Особенно когда мелким, как Ваймур был. А в тот день, когда мелкий стал совершеннолетним, я отправился к Оракулу, чтоб, наконец, узнать, как заставить отца отказаться от мысли женить меня. Ты себе не представляешь, как я обрадовался, когда узнал, что у меня, есть ларив. Сейчас не многие его могут найти, да и не ищет свои половинки, почти никто. Я решил найти и нашел тебя и поверь, меня, вполне устраивает твое поведение. У нас отношения, прям, как у моих родителей. Они, кстати, одна из четырех пар ларивов, которые я, вообще, знаю ,не считая нас. И знаешь, вспоминая их, я думаю, нам будет хорошо вместе. Хм. Я отвлекся. Все тогда на празднике мелкого напились и я, в том числе ну, и рассказал родителям, что ты есть и они решили, что я должен тебя найти. Вот только, отец совсем забыл, что опять собрался женить меня по расчету, на этот раз на младшей дочери вождя пантер. Я смотался еще до того, как вообще ее увидел . Точнее, я не знал, что она вообще есть. Мне об этом в письме мама написала, помнишь, вакус прилетел? Я тогда ответил, что уже нашел свою судьбу и что кроме тебя, мне никто не нужен, но видимо, письмо дошло слишком поздно. - Э, Миув, а как ты понял ,что тот кто тебе нужен это я? Я ведь, тогда с тобой, только на своем языке говорил? - Пфф - рассмеялся он. - У тебя, лицо очень выразительное. Я почти сразу понял, что ты меня ,прекрасно понимаешь. У меня ,кажется, сейчас пар из ушей повалит от стыда. Он рассмеялся, обозвал милым и обнял, притянув себе на колени. - Да ,кстати, когда придем, подружись лучше с мамой, а не отцом. Интересно, зачем он это сказал? - Валер, а чем это пахнет, а? Парень повел носом и я повторил за ним. Ёпт! Мясо!!! Я соскочил с мужа и рванул к кострам. Мдааа. Мясо на прутиках сгорело до угольков. Зато сам кабан, отлично запекся и стал нежнейшим. Еще бы 10 часов готовки. Насладится свининкой вдвоем, нам не дал, появившийся Рум. Появился и как ни в чем не бывало, уселся есть с нами. При этом, он даже не глянул, что я сижу на коленях у Миува, а он кормит меня с рук. Я от его наглости, аж рот открыл и тут же получил новый кусочек мяса. - Слушай . - Сказал пума, вгрызаясь в оторванную лопатку свинки. - А ты классно готовишь. Тебе надо, с мамой подружится. - М? Почему? - Спросил я. И Муив мне такое, вроде говорил. Коты переглянулись, оба усмехнулись и промолчали. Вскоре, мы собрались и пошли дальше. До поселения пум, как оказалось ,оставалось не так и долго идти. Где-то через семнадцать часов, мы были у ворот селения. Что-то меня мандраж пробрал. Что-то я побаиваюсь с родаками Миува встречаться. Вдруг, ворота вылетели, вместе с кем-то ,кого в них бросили, а из-за тына, послышался громкий женский голос. - Я последний раз спрашиваю. ГДЕ МОЙ ПРАВНУК? Другой женский голос ,не менее громкий, отвечал. - А мы то, откуда можем это знать? Прилетела, понимаешь, громишь наше село, швыряешь моего мужа и еще что-то требуешь. - Твой, сам виноват. Я просто хочу знать, почему знак Твоего клана, появился на моем гербе? И именно тогда, когда на нем появился знак совершеннолетия, одного из моих правнуков. - А я то, откуда знаю??? - Киррррата. - Рыкнула первая. - Не пытайся делать из меня дуру. Знаки появились одновременно ,а это значит кто то из твоих деток, взял моего внука в супруги и инициировал его. - Да с чего ты взяла, что это мой клан... - ДА ПОТОМУ, ЧТО ТАКОЕ УЖЕ БЫЛО!!! Я твою кису, по Ритику моему сыну, оч хорошо запомнила. - Бля, когда это было? Нет у меня твоих дракош, сейчас, хоть убейся! - Нет, значит будет вскоре. Учти, что я твоего котенка прибью, если понадобится, но своего заберу. - А не пошла бы ты нах!!! - Мой голос очень четко прозвучал в тишине. Та самая девица с крыльями, из-за которой я попал на эту планету, стояла открыв рот, вместе с высокой пумой, наверное, матерью моего Миува. - Тронешь моего ларива и я тебя в порошок сотру. - Не слишком ли большое самомнение, мелкий? - ухмыльнулась она и хлестнула хвостом. Вот сука!- подумал я, в те доли секунды, что ее хвост летел к нам. - Она бьет не по мне, а по Миуву. Гррр ! Не позволю! Мне ничего не стоило перехватить хвост визитерши и рвануть его на себя и как хлыстом, ударить своим. Она увернулась от удара и врезалась в меня из-за рывка. С яростным шипением , дракона ударила меня когтями . Ой, спасибо тебе моя кожа, что ты не пробиваемая. Перехватив ее за руку, которой она била, я отправил ее в полет. Благо сил, хоть отбавляй. Несколько раз перекувырнувшись, она замерла в воздухе . В отличие от меня, она имела крылья. Я думал над тем, что она может предпринять, как она начала бить хвостом по всему, что находилось под ней. Сперва, разлетелся какой-то дом, потом удар расщепил стоящий столб .Третий удар пришелся на мать Миува. Та едва успела отскочить, как на ее месте земля словно взорвалась. - Ты чего взбесилась дура крылатая? - Взревела пума, вытряхивая из волос пыль. - Не твое дело. - Рявкнула та и ударила вновь. Опять по Миуву. Слишком быстро .Я только и успел прикрыть его спиной. Удар вынес нас из селения. Сквозь гул в голове, я услышал крик драконы и вырубился. Открыв глаза, понял, что не чувствую боли. С ужасом вспоминаю, что удар пришелся мне по спине . Не дай бог, сломал позвоночник. Попытался подвигать руками ногами. Все двигается. Какое облегчение. Кстати, где я и ГДЕ МОЙ МУЖ? Я вскочил с кровати, на которой лежал и пошел искать своего ларива. Хм, а дом то не маленький. Я все шел и шел, по каким -то коридором и никого не встречал. М? Чьи-то голоса. Я подошел к двери, откуда доносились звуки. - Как только, такие появляются. - Сокрушался женский. - Глава в ярости. - И не говори. - Хмыкнул второй. - Едва ли не впервые, за все время, ей дали хороший пинок и не трепетали перед ней. Мне нравится мальчишка. Только ,то, что глава велела вытравить его кису на спине, может здорово испортить его характер. Я похолодел и повернулся к своей спине. Фух. На месте. Мой знак ларива. Так, значит крылатая стерва притащила меня к себе. Ну-ну. - Кстати, ты не в курсе, где наша сияющая? - Продолжил разговор мужчина. - У лекаря. - М? - Да-да. В первый раз в жизни, она ранена. У мальчика не только непробиваемая шкура, но и спинной гребень с шипами. - Ого. Если Гердера сможет его укротить, то у нее окажется офигенный аргумент, на следующих боях за главенство. - Тут ты не прав. - Возразила женщина. - Она не использует в таких делах своих, ты же это знаешь. Для нее ,он просто ребенок, попавший в плохую компанию. - То есть, она будет его воспитывать. - Да. - Лучше бои. - Сказали они хором и рассмеялись. Мне определенно лучше смотаться до того, как мое пробуждение обнаружат. Я отодвинулся от двери и побежал дальше по коридору. Кстати, он как-то странно закручивается почти незаметно идет вниз. Хм, а теперь деревянные стены стали каменными. Я все дальше проходил по этому странному коридору, пока не уперся в тупик с дверью . Не долго думая, я ее открыл и оказался лицом к лицу, с той самой девицей. - Надо полагать. - усмехнулась она, сидя за широким столом заваленным бумагами. - Ты искал, не мой кабинет. - Естессственно. - ответил я . - Ну, раз ты все таки здесь, то давай поговорим. Я поморщился, но, все же, сел на представленный стул. - Зачем, вы меня притащили? По-моему, было и так понятно, что я хочу остаться с пумами. - Ты помолчи мелкий . То что ты вообще оказался на этой планете это ошибка. Это во-первых. Во-вторых ты что, думаешь, что коты могут влюбится за два дня? Нет. Мне конечно интересно, как ты смог так изменится от человека до дракона за несколько дней, но это не важно. Сейчас я… - Какие несколько дней? - Перебил я ее. – Вы- два урода, меня сюда четыре года назад ,закинули! - Как? -Ее глаза округлились . - Это невозможно. Я только три дня назад, отправилась на Землю, когда почувствовала, что серпентер,хочет поставить на тебе метку! Не могло пройти столько времени. - Однако прошло. Поверьте ,забыть эти годы на змеином болоте ,у меня не получится. - На змеином болоте? - Побледнела она. – Ну, я же туда и настроила. Значит ,ты уже совершеннолетний. - М? - Сколько тебе сейчас лет? - Сбила она меня с мысли. - Ну, если брать время тут, как на земле - Немного рассеянно сказал я. - То 31. - БЛЯТЬ! - Сказала она и хлопнула крыльями. - Собирайся. - Я чего-то не понял. - А чего тут понимать. Отнесу тебя мужу.- Сказала она, вставая. - Из-за чехарды со времени, я думала что тебе еще нет 30, а значит ты считаешься ребенком. Преждевременная инициация ребенка ,как и на земле, уголовное дело .Я сильно перегнула палку и нам надо успеть спасти твоего мужа, до того, как его убьют . - Убьют? За что ? - Ужаснулся я. - За совращение малолетнего. - Ответила. она. - Я потребовала его наказания, за тебя. Мой хвост нервно дернулся и разломал какой-то шкаф с бумагами. Я рванул за вылетевшей главой и мы понеслись наверх по коридору. - За чем тебе, вообще было лезть? - Рыкнул я на бегу. - За тем, что ты из моей семьи, а драконы, своих не бросают. Тем более детей. - Если он умрет, я сделаю все, чтоб остаться единственным драконом. - Сказал я, на всякий случай. Она только сверкнула на меня зелеными глазами и понеслась дальше. Хм, может она не так уж и плоха? Мы выбежали на широкую плоскую площадку, на вершине горы. Ночь. Дракона тут же взлетела и, подхватив меня, рванула к далекому лесу. У меня сердце к горлу подступило от высоты, но я быстро взял себя в руки. Летели мы, очень быстро и я, по неволи, восхитился женщиной. Нестись на такой скорости, да еще и со мной на руках. Поселок Пум предстал нам, в свете костров. На большой площадке освещенной кострами, собрались наверное все пумы. Посредине стоял связанный Миун, а на против него, с мечем Рум. У парней были каменные лица .Вот Рум отвел руку по унывный плач и меня выбило из разумного состояния - Ррра. - Я вырвался из рук драконы и упал прямо на Рума. Полоснув его когтями по груди, рванул к лариву и обвился на нем, как только можно. - Валера? - Удивленно спросил Миув. - Откуда? - Отсюда. - Ворчливо ответила Гердера, приземляясь. - Кирата. - Ее перекосила, когда она посмотрела ,на заплаканную мать парней. - Я извиняюсь. Я была не права. Валера совершеннолетний и их брак законен. Я готова выплатить виру. - ТЫ! - Взревела пума, кидаясь на дракону. - Ты думаешь, что едва не погубила моего сына и отделаешься вирой? Меня, висящего на муже, начало раздражать их шипение рычание ,ну и летящие в разные стороны перья и шерсть. Размотав с Миува хвост, я хорошенько приложил обоех драчуний, после чего, опять замотался. Мельком глянув на потрепанных глав племен, я уткнулся Миуву в шею. - Мам. - Сказал ,с кряхтением поднявшийся Рум. - Мне кажется, Валере не нравится, ваша драка. Да и Миува надо развязать, а то он, не может мужа обнять. - Что сами не можете? - Раздраженно спросила пума, прикрывая фингал под глазом. - У тебя вообще, мозг есть? Малыш сейчас, к нему кроме тебя, никого не подпустит. - Тем же тоном, ответила за Рума дракона, обеспокоенно осматривая царапины на своей руке. - И то, потому что ты - его мать. Мать Миува фыркнула и, под моим внимательным взглядом, развязала парня. Меня обняли . Крепко, до хруста в ребрах. - Я думал, что больше не увижу тебя . - Прошептал он мне. - Грау? - Э ..Валера? - Иди, успокаивай. - Рассмеялся Рум, вытирая кровь из царапин на груди. Меня унесли и меня, честно говоря, больше ничего не интересовало. Это потом, я узнал много любопытного. Например, то, что виру драконы таки выплатили . Что маленькая пантера вышла замуж за пуму. Бедный Ваймур. Что кабана, которого мы с Миувом притащили в селение, сделали главным блюдом на их празднике. И то, почему братья так хотели, чтоб я подружился с их матерью. Она отвратно готовит.

напиши фанфик с названием "Гон" и следующим описанием Маугли странно себя чувствует и обратился за помощью к мудрому Каа..., с тегами PWP,Зоофилия,Юмор

В джунглях царила влажная жара и тишина. Не слышно птичьего гомона, догонялок хищников и добычи, вездесущие макаки тряпочками разлеглись на деревьях. Даже грозный Шер-Хан, отлеживающийся под сенью густых кустов, только вяло рыкнул, когда смуглая нога наступила на его хвост: — Неугомонный человек. – и, втянул пострадавшую конечность под себя. Единственный бодрый обитатель джунглей, прыгая с камешка на камешек, пересек бурную речку, забрался на высокое дерево и хлопнул по бедру большую черную пантеру: — Багира, я хочу тебя спросить. — М-м-маугли. – протянула та, лениво приоткрыла один глаз, оглядела его и потянулась, вцепившись когтями в древесную кору. – Чего ты хочешь от меня, человеческий детеныш? — Я спрашивал у Акелы, у всех в стае, у Балу, но никто не может объяснить, что со мной. – невысокий, смуглый паренек с надеждой смотрел на большую кошку. — Мммм… Просто у тебя начинается гон. – промурлыкала та, улыбаясь. — Как гон? Почему гон? Сейчас же середина лета? Не время. – изумился он, от избытка чувств подпрыгивая и чуть не свалившись вниз. — Гоооооон. Все обитатели джунглей лежат без сил, а ты энергичен. – Багира растопырила когти на правой передней лапе, лениво облизнула – верный признак. У людей все по-другому. Ступай к Каа, он мудр и сможет помочь тебе. — Точно! Как же я сам не догадался! Спасибо, Багира! – просиял Маугли и прямо по деревьям рванул на поиски удава. — Теперь человеческий детеныш останется с нами навсегда… навсегда… муууууурррррррр… Определенно, сегодня хороший день. – большая кошка зажмурилась от удовольствия. За прошедшие годы человеческий найденыш расположил к себе, и сам привязался ко многим обитателям джунглей. Невысокий, пропорционально сложенный, кожа смуглая, густые черные волосы неровными прядями падают на плечи, в темно-синих глазах огонек интереса ко всему. Его доброту, верность и смышленость ценили и в «родной» волчьей стае и среди слонов. Маугли так быстро, насколько хватало сил, бежал к Каа: «В самом деле, как же я про него не подумал? Он же самый мудрый в джунглях. Если кто разберется, так это он». – при мысли об удаве сердце сладко замерло и быстро забилось. Парень вспомнил, как грациозно двигался змей, исполняя Танец Смерти для бандерлогов, его резкие и тягучие движения, как солнечные лучи скользили по коричневым узорам на шкуре удава. А уж свои чувства – нестерпимое желание прижаться к Каа, тереться о него всем телом, человек и вовсе объяснить не мог. — Каа! Мудрый Каа! Каа! – Маугли спрыгнул на землю на границе Запретных джунглей. Дальше начиналось царство змей, попав куда, обязательно наткнешься на ядовитую гадину и умрешь. Кроме хладнокровных, там жили только птицы и насекомые. — Лягушшшшонок, почему ты так кричишшшь? – над головой раздалось вкрадчивое шипение. — Каа! – вздрогнул Маугли. Он никогда не мог предугадать появление змея. — Здравствуй! Хорошая погода? — Ппфф… — пренебрежительно прошипел удав, плавно сползая по стволу дерева на землю. – Я вижу в твоих глазах тревогу. — Да… Нет… В общем, я запутался… — замешкался Маугли. Уже месяц я чувствуя себя очень напряженным. – он снял юбочку из листьев и продемонстрировал удаву, постепенно поднимающуюся часть тела. – Весной та девочка из селения по-це-ло-ва-ла меня сюда – парень прикоснулся ладонью к своей щеке – и теперь у меня какое-то томление. Сначала я думал, что она меня чем-то заразила, но в стае посмеялись и сказали, что это нормально, Балу от жары разомлел и от него я ничего добиться не смог, Багира же говорит, что у меня гон. Но разве такое может быть не весной, и послала к тебе. – выпалил человек на одном дыхании и с надеждой воззрился на удава. Тот красиво уложил свои кольца пирамидкой, высотой Маугли до плеча и шипел, прикряхтывал. — Что смешного? Каа? – насупился парень. – Я, может, болен неизвестной лихорадкой, недаром в жар бросает, а ты смеешься! — Я знаю лекарство, Лягушенок. – вкрадчиво сказал змей, кончиком хвоста осторожно обвивая ноги человека, — но готов ли ты к лечению? – удав скользнул к парню, тесно прижимаясь шершавой сухой кожей к его смуглой, слегка влажной. Маугли подавился вздохом, чувствуя, как внизу живота разгорается огонь, и обеими руками стал гладить кольца Каа, крепко обхватившие его бедра. — Ох, Кааа, что ты делаешь. — Пришшшшло мое время уйти, освободив место новому стражу. – прошипел удав, щекоча узким раздвоенным языком ухо человека. — Как? – охнул Маугли, чувствуя, как от сердца словно отрывают кусок. – Куда? — В З

В джунглях царила влажная жара и тишина. Не слышно птичьего гомона, догонялок хищников и добычи, вездесущие макаки тряпочками разлеглись на деревьях. Даже грозный Шер-Хан, отлеживающийся под сенью густых кустов, только вяло рыкнул, когда смуглая нога наступила на его хвост: — Неугомонный человек. – и, втянул пострадавшую конечность под себя. Единственный бодрый обитатель джунглей, прыгая с камешка на камешек, пересек бурную речку, забрался на высокое дерево и хлопнул по бедру большую черную пантеру: — Багира, я хочу тебя спросить. — М-м-маугли. – протянула та, лениво приоткрыла один глаз, оглядела его и потянулась, вцепившись когтями в древесную кору. – Чего ты хочешь от меня, человеческий детеныш? — Я спрашивал у Акелы, у всех в стае, у Балу, но никто не может объяснить, что со мной. – невысокий, смуглый паренек с надеждой смотрел на большую кошку. — Мммм… Просто у тебя начинается гон. – промурлыкала та, улыбаясь. — Как гон? Почему гон? Сейчас же середина лета? Не время. – изумился он, от избытка чувств подпрыгивая и чуть не свалившись вниз. — Гоооооон. Все обитатели джунглей лежат без сил, а ты энергичен. – Багира растопырила когти на правой передней лапе, лениво облизнула – верный признак. У людей все по-другому. Ступай к Каа, он мудр и сможет помочь тебе. — Точно! Как же я сам не догадался! Спасибо, Багира! – просиял Маугли и прямо по деревьям рванул на поиски удава. — Теперь человеческий детеныш останется с нами навсегда… навсегда… муууууурррррррр… Определенно, сегодня хороший день. – большая кошка зажмурилась от удовольствия. За прошедшие годы человеческий найденыш расположил к себе, и сам привязался ко многим обитателям джунглей. Невысокий, пропорционально сложенный, кожа смуглая, густые черные волосы неровными прядями падают на плечи, в темно-синих глазах огонек интереса ко всему. Его доброту, верность и смышленость ценили и в «родной» волчьей стае и среди слонов. Маугли так быстро, насколько хватало сил, бежал к Каа: «В самом деле, как же я про него не подумал? Он же самый мудрый в джунглях. Если кто разберется, так это он». – при мысли об удаве сердце сладко замерло и быстро забилось. Парень вспомнил, как грациозно двигался змей, исполняя Танец Смерти для бандерлогов, его резкие и тягучие движения, как солнечные лучи скользили по коричневым узорам на шкуре удава. А уж свои чувства – нестерпимое желание прижаться к Каа, тереться о него всем телом, человек и вовсе объяснить не мог. — Каа! Мудрый Каа! Каа! – Маугли спрыгнул на землю на границе Запретных джунглей. Дальше начиналось царство змей, попав куда, обязательно наткнешься на ядовитую гадину и умрешь. Кроме хладнокровных, там жили только птицы и насекомые. — Лягушшшшонок, почему ты так кричишшшь? – над головой раздалось вкрадчивое шипение. — Каа! – вздрогнул Маугли. Он никогда не мог предугадать появление змея. — Здравствуй! Хорошая погода? — Ппфф… — пренебрежительно прошипел удав, плавно сползая по стволу дерева на землю. – Я вижу в твоих глазах тревогу. — Да… Нет… В общем, я запутался… — замешкался Маугли. Уже месяц я чувствуя себя очень напряженным. – он снял юбочку из листьев и продемонстрировал удаву, постепенно поднимающуюся часть тела. – Весной та девочка из селения по-це-ло-ва-ла меня сюда – парень прикоснулся ладонью к своей щеке – и теперь у меня какое-то томление. Сначала я думал, что она меня чем-то заразила, но в стае посмеялись и сказали, что это нормально, Балу от жары разомлел и от него я ничего добиться не смог, Багира же говорит, что у меня гон. Но разве такое может быть не весной, и послала к тебе. – выпалил человек на одном дыхании и с надеждой воззрился на удава. Тот красиво уложил свои кольца пирамидкой, высотой Маугли до плеча и шипел, прикряхтывал. — Что смешного? Каа? – насупился парень. – Я, может, болен неизвестной лихорадкой, недаром в жар бросает, а ты смеешься! — Я знаю лекарство, Лягушенок. – вкрадчиво сказал змей, кончиком хвоста осторожно обвивая ноги человека, — но готов ли ты к лечению? – удав скользнул к парню, тесно прижимаясь шершавой сухой кожей к его смуглой, слегка влажной. Маугли подавился вздохом, чувствуя, как внизу живота разгорается огонь, и обеими руками стал гладить кольца Каа, крепко обхватившие его бедра. — Ох, Кааа, что ты делаешь. — Пришшшшло мое время уйти, освободив место новому стражу. – прошипел удав, щекоча узким раздвоенным языком ухо человека. — Как? – охнул Маугли, чувствуя, как от сердца словно отрывают кусок. – Куда? — В Змеиное Царство. Я провел на границе больше двадцати сезонов, пришло мое время уступить место другому стражу. – объяснил удав, потираясь о тело парня. – Теперь я могу найти себе пару. — Вот как? – человек до крови закусил нижнюю губу, давя отчаяние. – Желаю счастья и много змеенышей. — Ппшшш… А разве ты не хочешь стать моей парой? – шкура Каа затрещала, вспышка света и вот Маугли лежит на палой листве, ноги обвиты змеиным хвостом, а торс сжимают человеческие руки – Лягушенок. — Каа? – поразился парень, осторожно гладя гладкую светло-коричневую кожу удава, перебирая пальцами иссиня-черные пряди волос. – У тебя такая же длинная шерсть, как у меня. Удав растянул тонкие губы в хищной улыбке, склоняясь к лицу Маугли. Человек зачарованно смотрел в ярко-желтые с вертикальными зрачками глаза, ладонью робко обрисовал высокие скулы, тонкий нос. — Мой народ настолько же змеи, насколько и люди. Пойдешь со мной? Я вылечу тебя от жара. – Каа приник губами ко рту парня, и когда тот стал задыхаться, отодвинулся и провел черным раздвоенными языком по лицу Маули. — Как… вылечишь? – прохрипел человек, бессознательно потираясь бедрами о змеиные кольца Каа. – Мне сейчас еще хуже! — Ссссейчасссс покажу. – змей в предвкушении прикрыл глаза. Он медленно целовал, покусывал слегка солоноватую кожу человека, заглотил его член, щекоча языком. — А! Кааа! – Маугли метался, извивался в кольцах и объятиях змея и резко выдохнул, когда наступила разрядка. — Видишь, тебе уже легче. – самодовольно сказал удав, раздвигая бедра парня, расслабленно лежавшего на листьях. — Да… Было здорово… — мечтательно протянул человек и вздрогнул, когда почувствовал, что змей раздвигает его ягодицы – что ты делаешь? — У меня тоже жар, ты же не дашь мне мучится? – печально спросил удав. — Нет, ни за что! – воскликнул Маугли – как мне помочь? — Просто лежи сссмирно, ссначала потерпи, а потом я позабочусь о тебе. – прошипел Каа. Человек слегка занервничал, но позволил когтистым рукам закинуть свои ноги на пояс змея, послушно скрестил щиколотки и вскрикнул, когда в него стало входить что-то большое и влажное. — Терписссс. – змей чуть подождал и начал мощно двигаться. Сначала Маугли зажимался, вскрикивал, а потом, когда что-то внутри кольнуло удовольствием, стал сам насаживаться на член Каа. Прошло немного времени и любовники уже лежали на листьях в испарине. Змей когтями нежно убирал мокрые пряди со лба: — Какой будет твой ответ, Лягушонок? Пойдешшшшь со мной в Змеиное Царство? — Пойду. – радостно улыбнулся парень, потерся щекой о щеку удава. — Хорошшшшо. – вновь облизнулся Каа, властно целуя человека.

напиши фанфик с названием Время пришло и следующим описанием Есть вещи вечные и постоянные. И то, что вы о них не знаете или не думаете, еще не значит, что однажды не придет их время., с тегами Нецензурная лексика,ООС,Постканон,Романтика,Юмор

- Зоро-кун! Зоро-кун! - Где он?! - Вон там! Он пробежал туда, я уверена! Женские крики медленно затихали. Толпа девушек скрылась за поворотом, и мечник облегченно выдохнул, оседая на прогретые камни крыши. Все эти догонялки его немного утомили. Не в физическом плане, конечно, а скорее в эмоциональном. Будь ты хоть сам король пиратов или его помощник, не будем прыгать выше головы, но когда за вами несется толпень орущих девиц с маниакальным выражением лица, волей-неволей почувствуешь некий дискомфорт. И избавиться от них по-другому никак не получается – они ведь не монстры какие-то, и не дозорные – обнажать против них оружие недостойно самого великого мечника. И глупо – попервости Зоро пробовал их и взглядом пугать и даже парой стоек из Сенторю, но добился только экзальтированного восторженного визга. Помнится в последний раз его едва не растерзали. Хорошо хоть удрать успел, отделался только испорченным настроением и расшатанными нервами. Откровенно говоря, эти фанатки самые страшные противники, с которыми ему приходилось бороться. А началось все не так что бы давно. С год назад, кажется. На закате, причаливая к очередному острову, команда Мугивары была встречена радостными криками, приветственными речевками и развернутыми транспарантами «Фрэнки – СУППЕР!», «Зоро лучший!», «Санджи-сан моя мечта!», «Нами – богиня!», «Робин выходи за меня!» и прочее в таком же духе. Сказать, что команда была удивлена, это вообще промолчать. Шок был полным и длительным. Пираты не решались сойти на берег еще пару дней, бросив якорь чуть в стороне и с настороженностью поглядывая на перекочевавшую на ближайший берег массу людей, кажется, даже немного увеличившуюся. Некоторые смельчаки вышли в море и на рыбацких лодочках подплывали поближе, все же не рискуя соваться под нацеленные на берег, на всякий случай, орудия «Санни Го». Тогда-то мугивары впервые познакомились с собственным фан-клубом. Судя по рассказам, образовался он месяцев за шесть до этого, как раз после того, как было всемирно объявлено о том, что команда Монки Д. Луффи нашла Ван Пис, а сам паренек в соломенной шляпе официально считается Королем Пиратов. И даже то, что мугивары числились врагами Мирового Правительства и преследовались за многочисленные преступления против него же, не останавливало тех, кто считал команду Соломенной Шляпы образцом для подражания и поклонения. Не повлиял на них и факт того, что мугивары находились в состоянии войны с Дозором, который все более и более ужесточал меры наказания за пособничество пиратам. На первый взгляд такие настроения народа показались очень полезными – легко можно было найти провизию и не приходилось так активно скрываться, причаливая у населенных островов. Почти везде находилась группа симпатизирующая мугиварам. Хотя другие пираты не пользовались такой поддержкой у людей. По стечению времени у этих поклонников обнаружился существенный недостаток – они мешали нормально жить. Часто вмешивались в дела пиратов Соломенной Шляпы, мешались под ногами и доходили до откровенного преследования. И если кто-то, как, например Санджи или Усопп, получали удовольствие от такого пристального внимания, то другим, как Робин, Нами или Зоро, это, честно говоря, мешало и даже слегка пугало. Поэтому-то, прибывая в город, мугивары все же сохраняли инкогнито, переодевались и прятали особые приметы – три катаны зачехлялись, рыжие и голубые волосы прятались под кепками или банданами и даже знаменитая соломенная шляпа сдвигалась на спину и маскировалась под фетровую. Но иногда случались и такие эксцессы, как сегодня с Зоро. Мечник меж тем устроился поудобнее и, посмотрев на солнце, прикинул, что можно подремать пару часиков, пока этим девицам не надоест бестолку гоняться по городу в его поисках. Но его планы были бесцеремонно нарушены сначала оглушительным ревом «Нами-сан!», от которого содрогнулась половина города, а затем знакомым перестуком каблуков и тихим злым бормотанием: - Да когда же вы отстанете от меня, идиоты! Смотреть против света было не очень удобно, но только по одному блеску рыжих прядей можно было определить, кто же пожаловал в гости к Зоро. Странным было то, что, как помнил мечник, Нами перед выходом в город спрятала свою компрометирующую шевелюру под их командной косынкой – той самой, которая, то ли с мутировавшими ромашками, то ли с подсолнухами. Сейчас же косынки не было. - Что ты тут делаешь? – накама заметили друг друга одновременно. У них в последнее время вообще мнения начали во многом сходиться. Так что и вопрос был задан хором, только с разной интонацией. Удивленно – Нами, с ленивой заинтересованностью – Зоро. Помолчали и опять одновременно открыли рот для ответа, но тут же захлопнули. Нами фыркнула и, закручивая развевающиеся на ветру пряди в пучок на затылке, все же ответила с молчаливого согласия Зоро. - Прячусь, что же еще! Эти придурки выследили меня у магазинов

- Зоро-кун! Зоро-кун! - Где он?! - Вон там! Он пробежал туда, я уверена! Женские крики медленно затихали. Толпа девушек скрылась за поворотом, и мечник облегченно выдохнул, оседая на прогретые камни крыши. Все эти догонялки его немного утомили. Не в физическом плане, конечно, а скорее в эмоциональном. Будь ты хоть сам король пиратов или его помощник, не будем прыгать выше головы, но когда за вами несется толпень орущих девиц с маниакальным выражением лица, волей-неволей почувствуешь некий дискомфорт. И избавиться от них по-другому никак не получается – они ведь не монстры какие-то, и не дозорные – обнажать против них оружие недостойно самого великого мечника. И глупо – попервости Зоро пробовал их и взглядом пугать и даже парой стоек из Сенторю, но добился только экзальтированного восторженного визга. Помнится в последний раз его едва не растерзали. Хорошо хоть удрать успел, отделался только испорченным настроением и расшатанными нервами. Откровенно говоря, эти фанатки самые страшные противники, с которыми ему приходилось бороться. А началось все не так что бы давно. С год назад, кажется. На закате, причаливая к очередному острову, команда Мугивары была встречена радостными криками, приветственными речевками и развернутыми транспарантами «Фрэнки – СУППЕР!», «Зоро лучший!», «Санджи-сан моя мечта!», «Нами – богиня!», «Робин выходи за меня!» и прочее в таком же духе. Сказать, что команда была удивлена, это вообще промолчать. Шок был полным и длительным. Пираты не решались сойти на берег еще пару дней, бросив якорь чуть в стороне и с настороженностью поглядывая на перекочевавшую на ближайший берег массу людей, кажется, даже немного увеличившуюся. Некоторые смельчаки вышли в море и на рыбацких лодочках подплывали поближе, все же не рискуя соваться под нацеленные на берег, на всякий случай, орудия «Санни Го». Тогда-то мугивары впервые познакомились с собственным фан-клубом. Судя по рассказам, образовался он месяцев за шесть до этого, как раз после того, как было всемирно объявлено о том, что команда Монки Д. Луффи нашла Ван Пис, а сам паренек в соломенной шляпе официально считается Королем Пиратов. И даже то, что мугивары числились врагами Мирового Правительства и преследовались за многочисленные преступления против него же, не останавливало тех, кто считал команду Соломенной Шляпы образцом для подражания и поклонения. Не повлиял на них и факт того, что мугивары находились в состоянии войны с Дозором, который все более и более ужесточал меры наказания за пособничество пиратам. На первый взгляд такие настроения народа показались очень полезными – легко можно было найти провизию и не приходилось так активно скрываться, причаливая у населенных островов. Почти везде находилась группа симпатизирующая мугиварам. Хотя другие пираты не пользовались такой поддержкой у людей. По стечению времени у этих поклонников обнаружился существенный недостаток – они мешали нормально жить. Часто вмешивались в дела пиратов Соломенной Шляпы, мешались под ногами и доходили до откровенного преследования. И если кто-то, как, например Санджи или Усопп, получали удовольствие от такого пристального внимания, то другим, как Робин, Нами или Зоро, это, честно говоря, мешало и даже слегка пугало. Поэтому-то, прибывая в город, мугивары все же сохраняли инкогнито, переодевались и прятали особые приметы – три катаны зачехлялись, рыжие и голубые волосы прятались под кепками или банданами и даже знаменитая соломенная шляпа сдвигалась на спину и маскировалась под фетровую. Но иногда случались и такие эксцессы, как сегодня с Зоро. Мечник меж тем устроился поудобнее и, посмотрев на солнце, прикинул, что можно подремать пару часиков, пока этим девицам не надоест бестолку гоняться по городу в его поисках. Но его планы были бесцеремонно нарушены сначала оглушительным ревом «Нами-сан!», от которого содрогнулась половина города, а затем знакомым перестуком каблуков и тихим злым бормотанием: - Да когда же вы отстанете от меня, идиоты! Смотреть против света было не очень удобно, но только по одному блеску рыжих прядей можно было определить, кто же пожаловал в гости к Зоро. Странным было то, что, как помнил мечник, Нами перед выходом в город спрятала свою компрометирующую шевелюру под их командной косынкой – той самой, которая, то ли с мутировавшими ромашками, то ли с подсолнухами. Сейчас же косынки не было. - Что ты тут делаешь? – накама заметили друг друга одновременно. У них в последнее время вообще мнения начали во многом сходиться. Так что и вопрос был задан хором, только с разной интонацией. Удивленно – Нами, с ленивой заинтересованностью – Зоро. Помолчали и опять одновременно открыли рот для ответа, но тут же захлопнули. Нами фыркнула и, закручивая развевающиеся на ветру пряди в пучок на затылке, все же ответила с молчаливого согласия Зоро. - Прячусь, что же еще! Эти придурки выследили меня у магазинов и содрали косынку. Так что хана ей пришла. Спорю, через пару недель кто-то из этих сумасшедших попытается толкнуть ее на их дурацком аукционе. Мечник хмыкнул. Это уже не первый похожий случай. За некоторое время команда уже лишилась одной жилетки Луффи, трех галстуков Санджи, одной из рубашек Фрэнки и шляпы Робин. Оседало это все в коллекциях самых рьяных их фанатов. И, естественно, Нами была бы не против распродать хоть половину гардероба своих накама, да и часть такелажа корабля, если бы им (а точнее лично ей) в карман шел солидный процент от этих сделок, но… облом. Собственно это-то и бесило кошку-воровку больше всего. - Твоя очередь, – кивнула девушка, устраиваясь на декоративном выступе крыши. - То же самое, – неохотно буркнул Зоро, демонстративно закрывая глаза. - А-а-а, так те экзальтированные девки, что толпой пронеслись по Северной улице, приходили по твою душу! – рассмеялась штурман. Мужчина поморщился. - Чья бы корова мычала. Это, кажется, твои поклонники в прошлый четверг разнесли тот бар с криками «За обожаемую Нами-сан!» - передразнил он влюбленный вопль Санджи. – Честное слово, у меня ощущение, что это какая-то заразная болезнь, которую распространяет этот бровастый кок. - Ну да, конечно! И это не твои фанаты ходят по городу в зеленых париках и футболках с твоим изображением на груди, – со злостью фыркнула Нами. - Ага, твои просто дрочат на твою листовку в укромных уголках. - Фу! Хамло мохоголовое! – сердито передернувшись, навигатор попыталась пнуть накама, но, как и ожидалось, он уклонился. Опять же, они слишком хорошо друг друга знали. После этого наступило примиряющее молчание. Где-то внизу шумел город. Зоро уже подремывал в полглаза. Нами любовалась белыми облаками, то и дело тенями проплывавшими по крыше, и размышляла. - Знаешь… - задумчиво начала она, не надеясь на ответ. – С этим надо что-то делать. Я тут понаблюдала и поняла, что нам с тобой приходится хуже всех. - Хм? – мечник не открыл глаз, но развернулся так, что бы было лучше слышно. Нами видела, как чуть подрагивает его здоровое веко – самый надежный признак того, что Зоро совсем не спит и почти даже не дремлет. - Вот прикинь. Брук для своих поклонников концерты устраивает в каждом городе и даже денежку с этого имеет. Единственный предприимчивый человек на всем нашем корабле. Там все довольны. Луффи, благодаря нашим стараниям хорошо маскируется и вообще все это скорее как игру воспринимает. Санджи… ну, там все ясно. «Ага, – брезгливо подумал мужчина, – эро-кок с тех пор из девичьих постелей только в плавание и вылезает. То же мне… секс-гуру нашелся!» - Усопп своих фанатов тоже регулярно собирает, новыми байками потчует и всякими новыми механизмами хвастается, если Фрэнки с собой берет. У того вообще свой клуб по интересам. Там тоже все счастливые. Чопперу тоже повезло, он либо оленем на природе бродит, травки собирает, либо в больницах дает мастер-классы. Робин прячется по библиотекам и книжным магазинам, одни мы с тобой как два партизана-диверсанта передвигаемся по городу короткими перебежками. - И что ты предлагаешь? – заинтересовано спросил Зоро. Ему и правда было любопытно, что придумала эта изворотливая женщина. - Идеальным решением было бы обзавестись постоянной парой, – задумчиво потирая подбородок, ответила Нами. – Поток фанатов если и не стал бы меньше, то они, хотя бы, вели себя посмирнее. - Глупая затея, – разочарованно пожал плечами мечник. – Во-первых, этих незнакомцев придется тащить в команду. Во-вторых, этих незнакомцев еще надо найти. И, в-третьих, кем бы они ни были, их растерзают и уморят тем или иным способом. Я конечно не святой, но и обрекать на такие мучения ни в чем неповинного человека… не подобает мечнику. Навигатор посмотрела на него как на клинического идиота. Это даже хуже чем как всегда – на полного придурка. - Зоро, ты болван, – вздохнула девушка с непередаваемым трагизмом. – Я имела ввиду нас с тобой. Как пару. Мужчина непонимающе моргнул. Проговорил про себя ее фразу еще раз «… нас с тобой… как пару…». От осознания его лицо начало вытягиваться. - Ты рехнулась, женщина?! Это ж бред! - Почему? - Ну бред же! - Да почему бред?! Отличная идея! – нетерпеливо хмурится Нами. - Потому что в это никто не поверит, – устало вздыхает помощник капитана. Уж сколько раз он зарекался спорить с женщинами. Особенно с этой. - Между прочим, многие наши поклонники предполагают, что мы с тобой и так встречаемся. В тайне ото всех. Или, по крайней мере, испытываем друг другу какие-то нежные чувства. Так что это сработало бы. - Я не отвечаю за всякую бредятину, рождающуюся в головах всех этих ненормальных. Пусть думают что хотят. Меня это не касается. И точка. Девушка вздохнула. Она заранее предвидела, что разговор будет не из легких и поэтому решилась пойти на отчаянный шаг. - Ладно, не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, – усмехнувшись, навигатор спрыгнула со своего места и, подойдя к напрягшемуся от ее слов накама, присела, наклонилась и заговорщицки прошептала ему на ухо. – Я тебе весь твой долг прощу, если мы договоримся. Соблазн согласиться был не просто велик, а огромен. Зоро уже давным давно сбился с того счета, что вела Нами с момента их первой встречи. Что мечник знал точно, так это то, что он, этот счет, был определенно не в его пользу. И тут такой широкий жест… это совершено не свойственно рыжей ведьме. Только если она… Мужчина открыл глаз и буквально впился им в штурмана. Довольно неприятное ощущение для Нами и она, поспешно встав, отвела взгляд. - Во что ты вляпалась, ведьма? - С чего ты взял? – с фальшивым удивлением хмыкнула девушка. - Да брось! Я тебя пять лет знаю. Чтоб ты решила расстаться со своими драгоценными деньгами, должно было произойти что-то из ряда вон. Так что давай, колись. - Да ничего такого… Зоро скептически вскинул правую бровь. Весь его вид, в совокупности с кривоватой ухмылкой, так и говорил «Ну да-да… продолжай врать… я тебе все равно не верю!» - Ну ладно, ладно… – Нами вздохнула и приобняв себя за плечи, начала рассказывать. – Это как раз было в прошлый четверг. В том самом баре, про который ты говорил… Народ там явно был не самый вежливый, а уж когда они выжрали весь запас эля хозяина, то совсем… потеряли человеческий вид. Я попыталась по-тихому свалить оттуда, но… В общем все было бы очень плохо, если бы Робин меня не вытащила, – скомкано закончила Нами. Было видно, что ей ох как неприятно все это вспоминать. За время плавания со своими накама, она почти отвыкла оказываться в таких ситуациях одна, да еще и без оружия, судя по всему. - Могу сказать одно. Ты – дура. Кто в такое место без оружия суется?! Только идиоты. - Не надо мне об очевидных вещах, – вспыхнула навигатор, шипя как целый змеиный клубок. – Сама знаю что сглупила, поэтому и Робин просила ничего не рассказывать остальным! - Ладно, утихни. Мне надо подумать. Ей очень хотелось брякнуть что-то в стиле «А ты умеешь!?», но девушка сдержалась, и наступило молчание. Зоро думал. Нами злилась. По большей степени на себя, конечно, но и на маримо заодно, раз уж он под горячую руку попался. - Хорошо, я согласен, – предчувствуя, что ничем хорошим эта затея не закончится, мечник все же согласился. Было в этом что-то заманчивое и… чего греха таить, он и не мечтал избавиться от своего долга, да еще и так легко. - Отлично! – девушка аж подпрыгнула и в ладоши хлопнула от радости. – Тогда я велю перетащить свои вещи в твой номер. Она достала из заднего кармана маленький ден-ден муши и, судя по всему, перекинулась парой фраз с владельцем гостиницы, которую их команда сняла целиком на то время, что они были тут. - А это еще зачем? – Зоро недовольно нахмурился и тоже поднялся. Вздремнуть ему уже не удастся, в этом можно не сомневаться, так что нечего и разлеживаться. - Эм… Если мы будем считаться парой, то это нормально что мы и спим вместе, – хитро ухмыляясь напомнила Нами. – Да и вообще… я может тебя берегу. Твою тонкую душевную организацию. - Издеваешься, – без всякого вопроса констатирует Зоро. - А как же без этого… Ну а если честно, то мне так спокойнее за себя любимую, а во-вторых, я думаю, наш радушный хозяин не решится больше пускать в твою комнату фанаток на «Полежать на постели Зоро-куна» или «Посмотреть где спит самый великий фехтовальщик в мире». Я ему в тройном размере оплатила приватность своих апартаментов. А вот что творили те девицы у тебя в кровати… это еще один большой вопрос. Мужчина посуровел буквально на глазах и для успокоения взялся за рукоять Вадо Ичимонджи. От меча исходили расслабляющий покой и уверенность в собственных силах. Например, в силах сдержаться и не рубануть пару раз этого плюгавого мужика, их хозяина гостиницы. «Вернусь и первым делом велю сменить постельное белье!» - Как узнала? – интересуется Зоро. - Да случайно догадалась. Сегодня среди той толпы твоих фанаток увидела пару девчонок, что отваливали этому предприимчивому человеку солидную сумму. Сложить один и один не составило труда, – беззаботно пожала плечами штурман. Она была счастлива и довольна, что удалось уговорить Зоро на эту авантюру. Дальнейшее времяпрепровождение обещало быть интересным. - У тебя есть планы? – с места в карьер бросается девушка. Ее буквально распирало от неизвестно откуда взявшейся энергии. Хотелось пойти и протанцевать всю ночь, или прыгать по крышами или еще что-то такое же безрассудное и веселое. Сегодня можно. Сегодня ей будет совсем не страшно. - Нет, есть идеи? - Конечно! Тут в паре кварталов есть отличный бар, и там отличная выпивка… если ты понимаешь о чем я, – подмигнула штурман. – Надо это все отпраздновать! Зоро радостно скалится и без слов разворачивается, шагая к краю крыши. Его остановил полный смеха голос накама. - Маримо, это в другую сторону, – и она тянет его за рукав рубашки в нужном направлении. Следующим утром Нами проснулась безбожно рано – солнце еще только оторвалось от горизонта. Она проспала бы и больше, но в открытую дверцу балкона залетает прохладный ветерок, и льются яркие солнечные лучи. Девушка недовольно и неразборчиво ворчит проклятия, натягивая на голые плечи покрывало, отворачивается от света и плотнее прижимается к чему-то теплому и большому, что так уютно грело ей бок. Неопознанная грелка тоже ворочается и подозрительно знакомо всхрапывает, накрывая ее плечи своей рукой. Становится совсем хорошо, мысли уплывают обратно в страну сновидений и, уже засыпая, навигатора наконец-то осеняет «Рукой!? Какой еще рукой!?». Она недоверчиво приоткрывает один глаз и осматривается. Комната явно не ее, но знакомая. Взгляд натыкается, сначала на три катаны, небрежно брошенные на кресло, а затем и на их мирно посапывающего владельца в непосредственной близости от себя. Они спят в одной кровати. Судя по ее ощущениям совершенно голые – она прижимается к нему своим телом и ничего похожего на штаны на Ророноа не ощущает. «Нда… отлично мы погуляли…» – совсем просыпаясь, мысленно улыбается Нами. Чего-то подобного она и ожидала. Да и память девушки включилась очень быстро, добросовестно пересказывая, как они с мечником провели вечер. А провели они его действительно шикарно. В упомянутом баре они просидели до самого закрытия. Пили, ели, веселились. Нами, как и хотела, много танцевала и всячески провоцировала Зоро к ней присоединиться. До половины вечера тот стойко отказывался, но потом все-таки сдался и дал себя вытащить на помост. Где девушка с применением всех своих актерских талантов разыграла настоящий спектакль для маячивших на горизонте поклонников Зоро и своих. Судя по всему их с мечником страстный поцелуй будет одной из главных сплетен этого городка. А разочарованный плач-вопль обломанных фанатов, скорее всего, слышал весь Гранд Лайн. Но на все это ей было глубоко наплевать, потому что Зоро, оказывается, умел целоваться, да так, что колени подгибались, и между бедер поселялось такое убойное ощущение, что оторваться друг от друга им удалось не сразу. Она, наверное, на всю жизнь запомнит его ошалелый, но донельзя довольный взгляд в тот момент. Он словно дразнил ее, предлагая рискнуть… и она согласилась, ведь адреналин уже бурлил в крови, и она была слишком упряма, чтобы отказаться… Вот, собственно, все и получилось. Насколько она помнила, их первый раз этой ночью случился в каком-то обшарпанном переулке недалеко от бара, который они покинули после полуночи. Ни о какой романтике речи и не шло. Зато было страстно, жарко, резко и до болезненного наслаждения, прокушенной губы и громкого хриплого стона, сцеженного в литое мужское плечо. Руки у Зоро были сильные, смелые и дерзкие. Пальцы чуть шершавые от постоянных тренировок, но ловкие и опытные, скользившие по ее телу под одеждой умело и в тоже время осторожно, приноравливаясь к формам, заставляя Нами охать, ахать и рычать от желания почувствовать его уже, наконец, в себе. Кажется, трусики свои она благополучно в той подворотне и оставила. Да и блузку он ей все-таки порвал. «Надо будет ему новый долг начать отсчитывать, а то совсем охренел… Этот топ мне очень нравился!». Добирались они до гостиницы окольными путями, так как видок имели самый, что ни наесть разнузданный и скорее всего жутковатый – горящие глаза и перекошенные от жадного похотливого желания лица. Девушка помнила, как они останавливались где-то в середине пути под горящим уличным фонарем и целовались, долго и упоительно страстно, делая судорожные вдохи лишь тогда, когда легкие уже начинали гореть от нехватки воздуха. После Нами вспомнила, почему открыта балконная дверь. Когда они пришли, то никак не могли добудится хозяина. Зоро решительно предложил срубить входную дверь к чертям собачим, но навигатор уговорила его попробовать зайти с балкона. И оказалась права – перерубить хлипкий замочек оказалось проще простого и не так накладно в плане возмещения ущерба. И вот уже добравшись до кровати, они продолжили то, что начали в переулке. У Нами при одном воспоминании о прошедшей ночи начинало ныть внизу живота, а по коже пробегали мурашки удовольствия. Это действительно было очень хорошо. Секс с Зоро оказался именно таким как она и предполагала – чуточку диким, изматывающим, но умопомрачительно приятным и удивительным. Ведь от человека, одним взмахом меча разрубающим фрегаты Морского Дозора, трудновато ожидать деликатности, осторожности и тщательно сдерживаемой нежности, но девушка была уверена на сто процентов и могла бы поставить на это часть своих сокровищ – как бы сильно он не сжимал ее в порывах страсти, как бы грубо он не притягивал ее к себе или прижимал к простыням, на ее теле не осталось ни единого синяка. А вот в сохранности его спины она не была столь уверена. Хотя шрамов остаться не должно, на нем же все заживает как на кошке – день или два и от ее отметин не останется и следа. Признаться, ей было даже немного стыдно за эти царапины, Зоро ведь так гордился своей гладкой, без единого шрамика спиной. Она у него была поистине красивая, как может быть красивой только мужская спина. Да и все его тело было выше всяческих похвал. Это навигатор уже давно заметила, но сегодня ночью ей удалось рассмотреть его всего, как говорится во всех позах и ракурсах. В свое время ей даже было немного жаль, что мечник, в отличие от того же Санджи, не проявляет к женскому полу никакого явного интереса, хотя и знала почему так. Зоро был мечником до мозга костей, это не только тренировки и осваивание новых техник, но еще и философия и стиль жизни, о которых она знала крайне мало, но в одном из многочисленных разговоров с Робин они коснулись как раз этой темы. Как поняла Нами из рассказов подруги, все великие мечники сознательно не завязывают длительных романтических отношений, так как такое чувство как любовь к женщине считается в большей степени помехой, нежели подспорьем в достижении вершин мастерства. Поэтому Зоро, при необходимости сбросить сексуальное напряжение, либо опять же тренировался, либо обращался к профессионалкам. Это стало еще одной деталью в копилку разницы между мечником и коком. Санджи к проституткам обращался чрезвычайно редко, мотивируя это тем, что секс без чувств его не привлекает. Хотя временами у Чоппера наверняка мелькали мыслишки сплавить после очередной кровопотери проблемного пациента в бордель на пару деньков. Чтобы хоть как-то решить проблему. От дальнейших размышлений навигатора мугивар отвлек звонок ден-ден муши. Разочарованно вздохнув, Нами, по возможности аккуратно выбравшись из постели и накинув рубашку Зоро, принялась рыться в разбросанных вещах. Обыскав собственную одежду и найдя молчавшую улитку, девушка чертыхнулась и полезла в вещи накама. По закону подлости его ден-ден муши нашелся на самом дне вещмешка в несколько помятом виде. - Алло-алло! – четко, но тихо произнесла Нами. В ответ молчание, сдобренное странным шуршанием. - Э, Нами… Я чо опять ошибся номером? – наконец раздался голос Луффи. Как всегда их капитан даже и не подумал убавить свою обычную громкость. – Я ж Зоро набирал! - Это его ден-ден муши. Просто он спит, и я решила ответить, – со вздохом объяснила штурман. - А, ну тогда все круто! Вы чо теперь, типа вместе спите, да? - от этих слов девушка икнула. «Вот это и называется попалась с поличным!». Она, конечно, не собиралась скрывать от своих накама сложившуюся ситуацию, особенно в свете прошедшей ночи, но и вот так сразу выкладывать новость капитану было странно. - Что-то типа этого… – Нами обернулась на шорох постели. Зоро сидел на кровати и потягивался до отчетливо слышного хруста. От его ленивой нахальной улыбки, обращенной на нее, у штурмана по позвоночнику пробежали мурашки, но она ни разу не покраснела. Все-таки привычка великая вещь. - Слушай, круууууто! – протянул Луффи. – И как оно? - Нормально, чего хотел? – крикнул мечник, опережая деликатный ответ девушки. - А, здорово, Зоро! Я хотел сказать, что возвращаюсь сегодня вечером, встряхните там всех. Мы отплываем завтра на рассвете. И передайте Робин, что я ей подарок везу! Пусть готовится! - Ладно, до встречи, – хмыкнул Зоро. - Пока Зоро! Пока Нами! – и ден-ден муши снова уснул. Поставив его на стол, навигатор укоризненно уставилась на своего уже больше чем просто накама. - Ну и нафига ты влез? - А что, нельзя было? Это вообще-то мой ден-ден муши, – удивленно почесывая затылок, протянул помощник капитана, борясь с зевком. - Ты дрых и мог бы дальше дрыхнуть. Я б сама с Луффи поговорила, – фыркнула девушка и наклонилась подобрать свою юбку. Она не успела отследить момент, когда внезапно оказалась прижата спиной к груди Зоро, а его руки уже залезли под рубашку. - Зоро, отстань! Нам надо собираться… – она попыталась вывернуться из цепких объятий. - Не пыли, ведьма, у нас еще целый день впереди… Все успеем. - Зоро, ты ужасен, – успокаиваясь, проворчала Нами, удобнее устраиваясь в его руках. - Сама виновата, женщина… – хохотнул Зоро. У него на это утро, да и вообще будущее, были планы, для осуществления которых требовалось непосредственное участие Нами. Целуя и обнимая ее в этот момент, он с удивлением вспомнил, что как-то будучи еще учеником спрашивал Коширо, своего учителя, о любви. На что тот с улыбкой велел выбросить это из головы и не отвлекаться на посторонние темы. Чуть позже он, правда, добавил «Когда придет время, ты все поймешь, а пока не думай об этом». Сейчас Зоро был уверен – время пришло.

напиши фанфик с названием закон жанра и следующим описанием Один день, одна съемка, один секс на камеру и все это подчиняется одному простому закону жанра. , с тегами Нецензурная лексика,Повествование от первого лица,Психология

И вот стою я при полном параде, до сих пор не зная кто же мне сегодня достанется в партнеры. Как ни странно, но предпочитаю сюрпризы, и вся съемочная группа это знает, так что я до последнего не знаю того, кто на сегодня станет моей парой и с кем буду играть страсть. Работа идет полным ходом: оператор настраивает камеры, которые расставлены по всей съемочной площадке; светотехники поправляют освещение и проверяют его достаточность и направление; художник-постановщик осматривает плоды своих трудов, где нужно следит за передвижением мебели или заменой, хотя на данном этапе поздновато внезапно стелить другое белье на постель или же менять кресло с тумбочкой, но ему все не нравится, так что продолжаются перестановки; декоратор то в очередной раз рассматривает с умным видом меня, то куда-то скрывается, явно перенаправляя свое внимание на моего будущего партнера по съемкам; ассистентка художника-гримёра поправляет макияж, очень суетится, будто это ее первая съемка, хотя я прекрасно знаю, что это не так – мы виделись ранее минимум два раза. Вроде бы народу не так уж и много, тем более, что павильон, где мы собираемся снимать, довольно большой, но все будто сконцентрировались в одной точке и постоянно снуют вокруг меня. Вообще-то мне глубоко наплевать, так как давно уже ничем смутить меня невозможно, но немного раздражает эта суета. Я, между прочим, всегда очень просто относился к фильмам данного жанра, так что думал, что для съемки подобного необходима кровать, два человека и камера с оператором, а все остальное будет лишним, но все оказалось намного сложнее. У таких фильмов даже есть сценарий! Причем довольно серьезный, где прописано все до мелочей – реплики, жесты, перемещения. Вот и зачем столько серьезной работы над порнофильмом? Если мне задать такой вопрос, то я не смогу на него ответить, так как сам этого не понимаю. Как никогда не смогу понять парней, которые снимаются в фильме для геев, при этом являясь натуралами или пытаются себя так позиционировать. Вот зачем? Тут всем наплевать на то, кто, кого и в каких позах трахает, что ты голый с парнем в постели под взглядами десятка людей пытаешься играть искреннюю страсть. Всем без разницы какая у тебя ориентация, чем ты занимаешься помимо этой работы, как тебя зовут и зачем ты здесь, для чего подался в эту индустрию. Всем плевать! Так смысл играть, когда камеры выключены? Я не играю, вот так. Стоит съемкам закончиться, так я сам смываю грим и переодеваюсь, хотя для этого есть ассистентки, а, для особенно известных и популярный актеров, их еще и не по одному, но мне без разницы. Под софитами я могу играть скромного ботаника-пассива или дерзкого хулигана-актива, вне их – натягиваю на голову капюшон, закуриваю и ухожу молча, как только в руках оказывается заветный конверт. Вы ждете от меня грустной истории типа «мать умерла или бросила, а отец пьет, так что надо помогать младшему брату, нужны деньги, чтобы было на что жить» и так далее, но я такого не скажу. В индустрию я попал случайно с помощью одного случайного партнера, который заснял хоум-видео, но меня особенно это не задело, так как деньги он поделил поровну. Знаете что? Мы ничем не рискуем. Если гетеросексуальный секс сейчас все еще снимают без презервативов, то гей-порно только с защитой и никак иначе, так что болячки нам не грозят, хотя мы и сдаем анализы дважды – за сутки до съемок и сразу после, чтобы следить за нашими показателями. Кстати, к «бывалым» не подпускают непроверенных новичков, так что еще один плюс к тому, чтобы не быть здесь единожды зашедшим. Вы просто никогда не получали за обычный секс столько денег, так что Вам просто не понять меня и мне подобных. Эй, чувак, да мы же в 21 веке живем! Тут секс продают и покупают задешево, а нам платят намного больше, в разы больше. Если не прокалываемся и нет осечек, то жалование растет в разы, некоторых даже заказывают клиенты на дом для «продолжения банкета», но мне это не интересно – я не шлюха, чтобы ложиться непонятно под кого ради лишнего рубля, да и не испытываю такой потребности в валюте. Но я уже притесался в этом мире «дорогого порно», широко известен в узких кругах – достаточно узких, чтобы не мешало обычной жизни, и достаточно обширных, чтобы мой заработок рос, а кассеты распродавались. Я воспринимаю это, как самую обычную работу, и мне совсем не стыдно, что я трахаю кого-то на камеру или меня кто-то имеет – среди нас мало универсалов, так что я тем более в цене. Хорошо, что внешность и комплекция позволяет играть разные роли – рост около 175, жилистый, мышцы имеются, но не перекачен, внешность миловидная, волосы средней длины, что тоже, кстати, важно, на эрекцию никогда не жаловался, так что даже таблетки глотать не надо. Мне двадцать три и я давно признал, что гей, и никаких угрызений совести не испытываю при сексе с парнем, хотя могу спать и с девушками, но, как уже говорил, сейчас в гей-порно безопаснее. Да и снимаемся

И вот стою я при полном параде, до сих пор не зная кто же мне сегодня достанется в партнеры. Как ни странно, но предпочитаю сюрпризы, и вся съемочная группа это знает, так что я до последнего не знаю того, кто на сегодня станет моей парой и с кем буду играть страсть. Работа идет полным ходом: оператор настраивает камеры, которые расставлены по всей съемочной площадке; светотехники поправляют освещение и проверяют его достаточность и направление; художник-постановщик осматривает плоды своих трудов, где нужно следит за передвижением мебели или заменой, хотя на данном этапе поздновато внезапно стелить другое белье на постель или же менять кресло с тумбочкой, но ему все не нравится, так что продолжаются перестановки; декоратор то в очередной раз рассматривает с умным видом меня, то куда-то скрывается, явно перенаправляя свое внимание на моего будущего партнера по съемкам; ассистентка художника-гримёра поправляет макияж, очень суетится, будто это ее первая съемка, хотя я прекрасно знаю, что это не так – мы виделись ранее минимум два раза. Вроде бы народу не так уж и много, тем более, что павильон, где мы собираемся снимать, довольно большой, но все будто сконцентрировались в одной точке и постоянно снуют вокруг меня. Вообще-то мне глубоко наплевать, так как давно уже ничем смутить меня невозможно, но немного раздражает эта суета. Я, между прочим, всегда очень просто относился к фильмам данного жанра, так что думал, что для съемки подобного необходима кровать, два человека и камера с оператором, а все остальное будет лишним, но все оказалось намного сложнее. У таких фильмов даже есть сценарий! Причем довольно серьезный, где прописано все до мелочей – реплики, жесты, перемещения. Вот и зачем столько серьезной работы над порнофильмом? Если мне задать такой вопрос, то я не смогу на него ответить, так как сам этого не понимаю. Как никогда не смогу понять парней, которые снимаются в фильме для геев, при этом являясь натуралами или пытаются себя так позиционировать. Вот зачем? Тут всем наплевать на то, кто, кого и в каких позах трахает, что ты голый с парнем в постели под взглядами десятка людей пытаешься играть искреннюю страсть. Всем без разницы какая у тебя ориентация, чем ты занимаешься помимо этой работы, как тебя зовут и зачем ты здесь, для чего подался в эту индустрию. Всем плевать! Так смысл играть, когда камеры выключены? Я не играю, вот так. Стоит съемкам закончиться, так я сам смываю грим и переодеваюсь, хотя для этого есть ассистентки, а, для особенно известных и популярный актеров, их еще и не по одному, но мне без разницы. Под софитами я могу играть скромного ботаника-пассива или дерзкого хулигана-актива, вне их – натягиваю на голову капюшон, закуриваю и ухожу молча, как только в руках оказывается заветный конверт. Вы ждете от меня грустной истории типа «мать умерла или бросила, а отец пьет, так что надо помогать младшему брату, нужны деньги, чтобы было на что жить» и так далее, но я такого не скажу. В индустрию я попал случайно с помощью одного случайного партнера, который заснял хоум-видео, но меня особенно это не задело, так как деньги он поделил поровну. Знаете что? Мы ничем не рискуем. Если гетеросексуальный секс сейчас все еще снимают без презервативов, то гей-порно только с защитой и никак иначе, так что болячки нам не грозят, хотя мы и сдаем анализы дважды – за сутки до съемок и сразу после, чтобы следить за нашими показателями. Кстати, к «бывалым» не подпускают непроверенных новичков, так что еще один плюс к тому, чтобы не быть здесь единожды зашедшим. Вы просто никогда не получали за обычный секс столько денег, так что Вам просто не понять меня и мне подобных. Эй, чувак, да мы же в 21 веке живем! Тут секс продают и покупают задешево, а нам платят намного больше, в разы больше. Если не прокалываемся и нет осечек, то жалование растет в разы, некоторых даже заказывают клиенты на дом для «продолжения банкета», но мне это не интересно – я не шлюха, чтобы ложиться непонятно под кого ради лишнего рубля, да и не испытываю такой потребности в валюте. Но я уже притесался в этом мире «дорогого порно», широко известен в узких кругах – достаточно узких, чтобы не мешало обычной жизни, и достаточно обширных, чтобы мой заработок рос, а кассеты распродавались. Я воспринимаю это, как самую обычную работу, и мне совсем не стыдно, что я трахаю кого-то на камеру или меня кто-то имеет – среди нас мало универсалов, так что я тем более в цене. Хорошо, что внешность и комплекция позволяет играть разные роли – рост около 175, жилистый, мышцы имеются, но не перекачен, внешность миловидная, волосы средней длины, что тоже, кстати, важно, на эрекцию никогда не жаловался, так что даже таблетки глотать не надо. Мне двадцать три и я давно признал, что гей, и никаких угрызений совести не испытываю при сексе с парнем, хотя могу спать и с девушками, но, как уже говорил, сейчас в гей-порно безопаснее. Да и снимаемся мы не ради получения удовольствия, а лишь ради денег. Есть ли у меня будущее? Еще какое. В этом году я закончу университет и буду работать в фирме отца – она небольшая, но твердо стоит на ногах и доход стабильный. Порно же для меня лишь подработка на карманные расходы и на нынешнюю независимость. Потом я брошу и даже не вспомню об этой стороне своей жизни. Знакомства со всеми лишь шапочные – здесь нет друзей, но нет и врагов, так как нам просто не за что бороться, мы все тут временно, некоторые останутся дольше, а другие быстро меняются по своему желанию. На данный же момент я продолжаю стоять и просто ждать начала съемок. Я мельком глянул сценарий, так что примерно представляю что и как надо делать, хотя обычно предпочитаю импровизировать за что, кстати, меня любят режиссеры. Из-за размытой грани моей роли в сексе, меня так же обожают и партнеры, так как для них самих откровение – кто где будет. Мне дают свободу действий и за это я ценю тех, с кем приходится работать. Послушайте, это просто работа! Такая же, как и все остальные, не надо только путать с проституцией, так как мы ею не занимаемся. Я бы мог завести парня и сниматься только с ним, возможно, что даже получать удовольствие от секса на камеру, но зачем? Это не прописано в контракте, это не предусмотрено, это не обязательно, а я чту официальные бумаги, да и не ищу лишних проблем ни на голову, ни на свою пятую точку. - Вик? - М? – отвлекаюсь от созерцания кровати и смотрю на режиссера. Невысокий и немного полноватый мужчина в очках, дорогой костюм и часы, выглядит презентабельно и совсем не похож на стереотип, что ходит среди обывателей о порно индустрии. На самом деле здесь все серьезно, все прописано, все заранее известно и не бывает осечек. - Самое время познакомить тебя с партнером на сегодня. Ты просмотрел сценарий? - Да. Я готов работать. Знакомь, - улыбаюсь спокойно и немного устало, так как не люблю долго ждать, но приехал сюда сразу после университета, так что в запасе был целый час на подпирание стенок и одевания-переодевания. - Собственно, это Дан и сегодня вы будете сниматься вместе, - взмах рукой, указывающий за мою спину. Я оборачиваюсь. А он неплох, точнее очень даже. Раньше мы не встречались, но прекрасно знаю, что этот парень не новичок – случалось видеть обложки с ним. Мы примерно одного роста и телосложения или это иллюзия одежды, что на нас надета. Взгляд цепляется за него и с этим не поспоришь, он выделяется своими плавными движениями и легкой улыбкой, что всегда на его губах. Глаза синие, темные, но я уверен, что это линзы, хотя ход мыслей гримеров мне нравится и ему очень идет. Волосы короткие и светлые, сомневаюсь, что крашеные – у нас почему-то не любят ненатуральный цвет волос, хотя линзы в глаза могут вставить невероятных цветов. Сам удивляюсь. - Приятно познакомиться, - протягиваю руку для рукопожатия. Его ладонь теплая, совсем не волнуется, как и я. Говорил же, что это просто работа и ничего больше. - Мне тоже. Наслышан, так что рад, что смогу поработать с тобой. - Спасибо, - улыбаюсь, но знаю, что он совсем не пытается сделать мне комплимент, так как в этом нет смысла. Сегодня мы спим вместе первый и последний раз, так что смысла налаживать отношения нет никакого, хотя по сценарию мы довольно близкие друзья, так что будем улыбаться друг другу и разговаривать о всяких глупостях. Режиссер оставляет нас наедине и теперь мы вдвоем гипнотизируем кровать. Говорить нам не о чем, да и незачем. Просто две перпендикулярные линии, которые встретились лишь однажды и больше никогда не пересекутся. Так смысл тратить слова друг на друга? Наконец-то все приготовления заканчиваются и можно приступать к работе. Все занимают свои места, лишние или особенно впечатлительные, такие, кстати, тоже есть, покидают съемочную площадку. Я занимаю свое место за столом, Дан располагается на кровати с книгой, передо мной же разброшены какие-то конспекты. Режиссер командует, наступает гробовая тишина и лишь тихое жужжание камеры его нарушает. Слова в нашем деле не важны, хотя я использую текст, что мне предлагают в сценарии, так что знаю, как нужно начать. Дан отвечает мне не колеблясь, так как тоже проштудировал необходимую литературу и теперь готов работать, иногда импровизировать, если забыл слова. На разговоры нам отдается пять минут времени, после чего начинаются уже действия. Я встаю со своего места, Дан смотрит немного удивленно и подается ко мне навстречу, книга падает на пол. Следующая фраза в стиле «я тут загуглил одно дело, так давай проверим» и поезд трогается. Мы играем, действительно играем, наши эмоции будто реальны. Мои руки чуть дрожат, когда кладу их на плечи Дана, парень выглядит ошарашенным и сбитым с толку, но это тоже игра на публику, на камеру. Склоняюсь к нему, ловлю своими губами его губы, посасываю и покусываю. Изначально он не отвечает, но спустя полминуты выдыхает и впускает меня. Руки Дана ложатся ко мне на талию и притягивают, так что приходится сесть к нему на колени и обхватить его ногами. Наши языки сплетаются, и я полностью сосредоточен на том, чтобы придать поцелую налет страсти и неловкости. Не раз так делал, так что для меня это не сложно, а парень подхватывает, с партнером мне повезло, а то некоторых приходится вести полностью, Дан же сам прекрасно знает, что и как нужно делать. Даже позволяю себе расслабиться. Его пальцы заползают под футболку и гладят по спине. Выдох, тихий стон в губы. Перехожу поцелуями по щеке к уху, покусываю, посасываю, оставляю влажную дорожку по шее к ключицам. С досадой дергаю футболку, Дан подчиняется и помогает мне раздеть себя. Накрываю губами правый сосок, теперь уже очередь партнера тяжело дышать, кроме чего парень отставляет руки назад и опирается на них. Глаза полу прикрыты, а губы он периодически облизывает, будто они у него пересыхают от частого дыхания. Покусываю сосок, он резко выдыхает, второй же зажимаю между пальцами и аккуратно тереблю – я столько раз все это делал, что сейчас даже не задумываюсь, а сосредоточен полностью на передаче эмоций, заодно слежу за правильностью действий своего партнера. Тем временем языком рисую замысловатые узоры на плоском животе, вокруг пупка и спускаюсь к блядской дорожке. Расстегиваю пуговицу на джинсах, тут же вжикает молния, приспускаю их вместе с трусами, выпуская на волю полувозбужденный член Дана. Закон жанра в действии, так что сегодня я буду снизу. Не испытываю от этого никаких положительных или отрицательных эмоций. На виду же продолжаю корчить из себя некоторую растерянную невинность. Аккуратно беру в руку орган, приспускаю крайнюю плоть, чтобы обнажить головку и провожу по ней языком, после чего почти тут же беру его в рот. Посасываю, сжимаю губами, помогая себе рукой. Дан постанывает, чувствую, что во рту его член увеличивается, мысленно удовлетворенно хмыкаю, начиная работать ртом усерднее, подключаю язык. Парень запускает руку в мои волосы, что будто сигнал взять глубже, я с готовностью заглатываю. Головка приятно скользит по небу и горлу, чуть прикусываю практически у основаниями, чем заслуживаю новый стон. Парень зовет меня по имени, что написано в сценарии, просит не останавливаться, хотя я и не собирался. Двигаю головой, то заглатывая его член по самое основание, то выпускаю на волю, с особой тщательностью вылизывая головку, рукой же массирую его яйца, перебираю и ласкаю. Ощутимый рывок за волосы и откидываю голову назад, Дан тянется за поцелуем, опрокидывая меня на ковер у кровати. На лице нетерпение вперемешку с желанием. Избавляет меня от одежды, мы сливаемся в новом страстном поцелуе, во время которого я помогаю ему снять с него джинсы и трусы. Его очередь показывать мастерство и он это прекрасно делает. Ласкает мое тело, а я выгибаюсь, стону, подаюсь ему бедрами навстречу, прикрываю глаза и все это без каких-либо эмоций внутри. Мое тело возбуждено, но мой мозг мыслит здраво и ему абсолютно фиолетово, что сейчас тело будут жестко трахать. Все-таки я прекрасно умею абстрагироваться от действительности и отделить чувства от секса по работе. Отдаю должное Дану – он прекрасно справляется со своей задачей, успел уловить свою роль, понял, что сегодня ноги раздвигать придется мне. Времени на растяжку тратить не нужно, так как каждый из нас уже готов к подобному повороту событий заранее, так что просто развожу ноги в разные стороны шире. Дан, конечно, делает вид, что подготавливает меня, даже использует смазку, но на самом деле все это не нужно. Надевает презерватив, входит аккуратно, но, по закону жанра, я должен выгибаться и стонать, что я и делаю, хотя чувства наполненности не вызывает никакого отклика в моем теле. Оно просто есть и все, чтобы чувствовать удовольствие нужно ощущать партнера и чувства, хоть какие-нибудь, к нему, но у нас ничего этого нет. Это просто игра, это работа и ничего больше. За последующие полчаса мы меняем несколько поз, но хоть какие-то ощущения возникают лишь в, так называемой, позе рака. Все-таки я слишком люблю, чтобы толчки отдавали через позвоночник, все тело тогда сотрясается и проникновение наиболее глубокое. Дан запускает руку мне в волосы и оттягивает их назад. Это мне тоже нравится, только элемент подчинения в пассивной роли меня и возбуждает. Подмахиваю ему бедрами, за что даже получаю несильный шлепок по заднице, ему в ответ громкий стон с просьбами «сильнее» и «еще». Дан проводит языком сзади по моей шее, намек понят и я освобождаю одну руку, чтобы начать дрочить самому себе. Я кончаю первым, так положено, так что парень практически сразу выходит, разворачивает меня к себе и извергает семя на мое лицо. Облизываю губы и вылизываю его член, чтобы не осталось следов. Дан слегка улыбается, наклоняется ко мне и мы снова целуемся. Последний поцелуй перед тем, как занавес опускается и режиссер кричит «снято». Тут же парень протягивает мне платок и я стираю с лица остатки его спермы. - Все отлично. Вик, Дан, вы молодцы. Даже никаких замечаний нет. Спасибо за работу. Просто киваю, поднимаюсь с пола и, прямо так голый, направляюсь в сторону гримерки, где находятся мои вещи и одежда. Наскоро смываю грим, смотрю в зеркало на свое безразличное с нотками усталости лицо, после чего быстро одеваюсь, хватаю рюкзак и выхожу. Получаю деньги и выхожу на улицу. Дан, уже полностью одетый, курит у входа в павильон, жестом предлагает мне, но я отказываюсь, так как свои сигареты забыл дома, а курю только одну марку, да и не имею привычки стрелять. - Подкинуть куда-нибудь? – Дан кивает на мотоцикл, который стоит рядом с ним. Я с минуту колеблюсь – тащиться до метро пешком не хочется, но и полагаться на этого парня тоже нет никакого желания. Все-таки соглашаюсь, тогда он выкидывает сигарету и садится на транспорт. Одеваем шлемы и я удобно устраиваюсь за водителем, обхватывая его руками за талию. Путь до места назначения занимает всего минут пять, Дан тормозит у метро, ждет пока я слезу и верну шлем на его законное место, после чего интересуется: - Нет смысла предлагать подкинуть тебя до дома? - Не трать время, спасибо что подбросил сюда. - Мне совсем не сложно, даже если это большой крюк, но ты видимо не очень горишь желанием познакомиться поближе. - Куда уж еще ближе, чем мы уже успели? – усмехаюсь я. Не понимаю его мотивов – в порно не ищут себе партнеров для длительных отношений, потому что все чувства здесь фейк, как и в любом другом кино. Он не знает меня настоящего, а я не знаю его и, по закону жанра, мы не должны забивать себе головы лишней информацией, а просто разойтись каждый по своим делам. - Ты понимаешь о чем я. - Ты тоже, так ведь? - Черт, Великий и Ужасный Вик действительно меня отшил, - рассмеялся Дан, - Я был так плох? - Что ты! Очень профессионально, вот только сейчас куда-то твой профессионализм потерялся. - Секс – это еще не повод авторизовывать тебя в аське? - Личное общение вне съемочной площадки не входит в закон жанра. Извини, но из порно не выходят отношения, даже секс не выходит за рамки отведенного для него места. - Ты такой циник. - Согласен, вот такая циничная сволочь настоящий Вик. Приятно было познакомиться, Дан. Если встретимся на работе снова, то я буду рад. Действительно, но не больше, чем партнеру, который знает свою работу и хорошо ее выполняет, - направляюсь в сторону метро, хотя почему-то очень хочется оглянуться и хотя бы помахать на прощание. - Обязательно увидимся, Великий и Ужасный! – крик мне в спину. На моих губах улыбка, но она ничего не значит, так как мне все равно. Просто один эпизод, который я все равно подчинил закону жанра. Иногда его границы зыбки и я могу подстраивать его под себя, но в основном он остается нетронутым. «У кого у первого встал, тот и сверху» - короткая фраза, мой закон жанра и порно подчиняется ему беспрекословно, вот только сегодня я пошел против него. Не знаю как, но Дан заставил меня возбудиться от одного поцелуя, хотя я полностью отключил чувства, но тело среагировало на него очень быстро. Ничего. Исключения – это лишь подтверждение правила. Захожу в вагон, продолжая улыбаться. Сегодня был обычно-необычный день. До завтра?..

напиши фанфик с названием Дни недели суперамипришибленных. и следующим описанием Для суперамипришибленных каждый день недели что-то означаем. Так давайте же разберем, что да как :), с тегами Стёб,Юмор

Понедельник. Несомненно, понедельник день тяжелый, даже для суперамипришибленных. Это не только начало недели, но и начало для всякой сверхъестественной херни, которая обязательно будет твориться в последующие 6 дней. В понедельник суперамипришибленные закупают соль, освящают воду, рисуют на потолках и под коврами ловушки для демонов, да и впрочем для ангелов тоже. Где-нибудь в блокнотике у суперамипришибленных записано, что ангел-покровитель понедельника - Габриэль, так что в этот день можно ожидать чего угодно. Ах, да, забыла. Мало кто знает, что и Михаил покровительствует этому дню. Так что, дорогие мои суперамипришибленные, пожалуйста, не станьте случайно ангельским сосудом - вы ведь знаете последствия :) Вторник. Хуже понедельника может быть только вторник. (с) Этого дня суперамипришибленные опасаются больше всего, ведь вторник может повторяться, повторяться и повторяться. Выбраться из этого цикла почти невозможно. Конечно, есть такая теория, что если вы разозлили Габриэля в понедельник, то во вторник и последующие сто вторников вам будут жестко мстить. Тем не менее, вторники лучше отсиживать тихо, не рыпаясь. Так же в этот день возможен незапланированный апокалипсис - там уж как Люцифер учудит. Любит он, зараза, party hard устраивать. Среда. Суперамипришибленные однозначно любят среду. Стоит вспомнить, что "вчера был вторник, а сегодня среда!", и если этот серединный день наступил, то это просто очешуенно. Юхуу, мы удачно пережили вчерашний день! Но, не отходим от темы. Многочисленные фанаты "Сверхъестественного" ввели такое понятие, как "гетреда". В этот день в сообществах, на фан-сайтах и других соц. сетях правят свой бал все гет пейринги сериала. Там и Дин/Бэлла, и Сэм/Руби, к тому же и OFC присутствуют. Фанарты, фотошоп произведения и дофигища фанфиков - вот что можно встретить в этот день. Стоит заметить, что покровителем среды является Рафаил. М-да, за нами строго наблюдают, мои дорогие друзья. Четверг. Без тени сомнения скажу, что четверг, возможно, самый любимый день суперамипришибленных. В этот день воскрес всеми любимый Дин Винчестер. Но это не все. Мало того, что покровителем четверга является наше голубоглазое чудо в плаще по имени Кастиэль, так еще и фанаты опять постарались. О, это как музыка для ушей суперамипришибленных - "слэшверг". Армия слэшеров самая многочисленная. Сколько фанфиков написано, сколько пейрингов придумано, сколько артов нарисовано... со всем этим добром мир становится прекрасней! Четверг товарищи суперамипришибленные всегда переживают с хитрой улыбочкой на лице и самыми что ни на есть пошлыми мыслишками. If you know what I mean. Пути слэшеров неисповедимы. Аминь. Пятница. Для суперамипришибленных пятница - ни в коем случае не развратница. Это не только конец недели, но и обязательный выход нового эпизода в Америке по телеканалу CW (по крайней мере первые 7 сезонов было так). Конечно, мы не можем смотреть прямой эфир, но это предвкушение новой серии просто чудесно. В пятницу самое то пересмотреть первый или второй сезон - это ведь день всемирной ностальгии. Суббота. Обычно этот день превращается в великую битву между админами различных групп, пабликов и прочего, и нетерпеливыми фанатами, которые откровенно достали с одним вопросом: "А когда будут русские субтитры???". Суббота явно очень нервный день. Особенно, после просмотра долгожданной серии - суперамипришибленные делятся на две фракции: тем, кому понравился эпизод, и те, кому он не понравился. Нередко бывают споры и дикий баттхерд. Интересно, как нас только Уриэль не покарал? Он ведь покровительствует субботе. Хм, суперамипришибленные любят ходить по краю :) Воскресение. О, наконец выходной. Суперамипришибленный, довольный, что сегодня свободен, обязательно будет рандомно пересматривать свой любимый сериал. Если будет вдохновение, напишет фанфик, возможно, высокорейтинговый. Ну, вы же понимаете меня. Конечно же, куда же в этот день без музыки! Наш любимый Carry On My Wayward Son, Eye of The Tiger, Stairways to Heaven, Highway to Hell и остальные очешуенные саунды "Сверхъестественного". Соседи(или как называет их суперамипришибленный - демоны), которые обязательно будут стучать по батареям или даже наведаются в логово отжигающего по полной фаната, окажутся посыпаны солью и политы святой водой. Во имя Team Free Will! Это все, конечно же, осуществимо, вот только позволит покровитель воскресенья? Да-да, Михаил размахнулся и на воскресенье. Друзья, будьте осторожны. примерно так выглядят тяжелые будни суперамипришибленных.

Понедельник. Несомненно, понедельник день тяжелый, даже для суперамипришибленных. Это не только начало недели, но и начало для всякой сверхъестественной херни, которая обязательно будет твориться в последующие 6 дней. В понедельник суперамипришибленные закупают соль, освящают воду, рисуют на потолках и под коврами ловушки для демонов, да и впрочем для ангелов тоже. Где-нибудь в блокнотике у суперамипришибленных записано, что ангел-покровитель понедельника - Габриэль, так что в этот день можно ожидать чего угодно. Ах, да, забыла. Мало кто знает, что и Михаил покровительствует этому дню. Так что, дорогие мои суперамипришибленные, пожалуйста, не станьте случайно ангельским сосудом - вы ведь знаете последствия :) Вторник. Хуже понедельника может быть только вторник. (с) Этого дня суперамипришибленные опасаются больше всего, ведь вторник может повторяться, повторяться и повторяться. Выбраться из этого цикла почти невозможно. Конечно, есть такая теория, что если вы разозлили Габриэля в понедельник, то во вторник и последующие сто вторников вам будут жестко мстить. Тем не менее, вторники лучше отсиживать тихо, не рыпаясь. Так же в этот день возможен незапланированный апокалипсис - там уж как Люцифер учудит. Любит он, зараза, party hard устраивать. Среда. Суперамипришибленные однозначно любят среду. Стоит вспомнить, что "вчера был вторник, а сегодня среда!", и если этот серединный день наступил, то это просто очешуенно. Юхуу, мы удачно пережили вчерашний день! Но, не отходим от темы. Многочисленные фанаты "Сверхъестественного" ввели такое понятие, как "гетреда". В этот день в сообществах, на фан-сайтах и других соц. сетях правят свой бал все гет пейринги сериала. Там и Дин/Бэлла, и Сэм/Руби, к тому же и OFC присутствуют. Фанарты, фотошоп произведения и дофигища фанфиков - вот что можно встретить в этот день. Стоит заметить, что покровителем среды является Рафаил. М-да, за нами строго наблюдают, мои дорогие друзья. Четверг. Без тени сомнения скажу, что четверг, возможно, самый любимый день суперамипришибленных. В этот день воскрес всеми любимый Дин Винчестер. Но это не все. Мало того, что покровителем четверга является наше голубоглазое чудо в плаще по имени Кастиэль, так еще и фанаты опять постарались. О, это как музыка для ушей суперамипришибленных - "слэшверг". Армия слэшеров самая многочисленная. Сколько фанфиков написано, сколько пейрингов придумано, сколько артов нарисовано... со всем этим добром мир становится прекрасней! Четверг товарищи суперамипришибленные всегда переживают с хитрой улыбочкой на лице и самыми что ни на есть пошлыми мыслишками. If you know what I mean. Пути слэшеров неисповедимы. Аминь. Пятница. Для суперамипришибленных пятница - ни в коем случае не развратница. Это не только конец недели, но и обязательный выход нового эпизода в Америке по телеканалу CW (по крайней мере первые 7 сезонов было так). Конечно, мы не можем смотреть прямой эфир, но это предвкушение новой серии просто чудесно. В пятницу самое то пересмотреть первый или второй сезон - это ведь день всемирной ностальгии. Суббота. Обычно этот день превращается в великую битву между админами различных групп, пабликов и прочего, и нетерпеливыми фанатами, которые откровенно достали с одним вопросом: "А когда будут русские субтитры???". Суббота явно очень нервный день. Особенно, после просмотра долгожданной серии - суперамипришибленные делятся на две фракции: тем, кому понравился эпизод, и те, кому он не понравился. Нередко бывают споры и дикий баттхерд. Интересно, как нас только Уриэль не покарал? Он ведь покровительствует субботе. Хм, суперамипришибленные любят ходить по краю :) Воскресение. О, наконец выходной. Суперамипришибленный, довольный, что сегодня свободен, обязательно будет рандомно пересматривать свой любимый сериал. Если будет вдохновение, напишет фанфик, возможно, высокорейтинговый. Ну, вы же понимаете меня. Конечно же, куда же в этот день без музыки! Наш любимый Carry On My Wayward Son, Eye of The Tiger, Stairways to Heaven, Highway to Hell и остальные очешуенные саунды "Сверхъестественного". Соседи(или как называет их суперамипришибленный - демоны), которые обязательно будут стучать по батареям или даже наведаются в логово отжигающего по полной фаната, окажутся посыпаны солью и политы святой водой. Во имя Team Free Will! Это все, конечно же, осуществимо, вот только позволит покровитель воскресенья? Да-да, Михаил размахнулся и на воскресенье. Друзья, будьте осторожны. примерно так выглядят тяжелые будни суперамипришибленных.

напиши фанфик с названием Игра в бутылочку и следующим описанием Исполнение с однострочников на заявку "Мугивары, Виви, Эйс, Марко, Хэнкок. Игра в бутылочку"., с тегами Романтика,Элементы гета,Элементы слэша,Юмор

- Луффи, а может быть... поиграем в бутылочку?.. - спросила неудержимо краснеющая Хэнкок, сжав руки на груди. - Дааааа~, Змеиная Принцесса-суамааааа~! - сказал Санджи. Нами нахмурилась и пожала плечами, Робин со смешком перевернула страницу книги, Чоппер полюбопытствовал: - А что такое бутылочка? - Фиг знает, но звучит круто! - Луффи вскинул руки и издал восторженный вопль. Первым, разумеется, удачи по праву капитана попытал Луффи. Бутылка завертелась и спустя томительные полминуты остановилась на Эйсе. Хэнкок бросила на того взгляд, который, верно, испепелил бы его, не будь Эйс логией огня. Братья синхронно потянулись друг к другу, быстро поцеловались и с одинаковыми улыбками уселись на свои места. - Мне кажется или они и правда ничуть не удивились? - прошептал Усопп на ухо Зоро. Тот утвердительно всхрапнул. Хэнкок крутанула бутылочку и прижала ладони к лицу. В ушах у нее уже раздавался свадебный звон. Бутылка остановилась на Усоппе. Хэнкок сузила глаза. Осторожно обрадовавшийся было Усопп бросил на нее один взгляд, вздрогнул и сбежал. Санджи вздохнул, выбросил сигарету и отправился снимать его с мачты. - Ну же, Зоро, теперь твоя очередь! - заявил Луффи с энтузиазмом. Зоро зевнул, запустил бутылку, дождался, пока та остановится, ткнулся губами Виви куда-то в ухо и снова захрапел. Эйс быстрым движением ладони крутанул бутылку. Та указала на хмурую Нами, и Эйс галантно прикоснулся губами сначала к ее ладони, затем к недовольно сжатому рту. Прошло пять секунд... десять... ...На палубе раздался отчетливый храп. Глаза Нами полыхнули. Треск от подзатыльника эхом разнесся над ночным морем. - Пшел нахер, старый хрыч, - пробормотал Эйс, просыпаясь. Посмотрел на круглые глаза Нами, смущенно почесал в затылке и пояснил: - Хорошо бьешь, почти как дед. - Ага, точняк, - подтвердил Луффи, расхохотавшись. - Эй, Нами, твоя очередь! - Я, пожалуй, воздержусь, - отрезала Нами. - Но так же не по правилам! - возмутился Луффи. - Что-то непонятно? - проскрежетала Нами, поднимая кулак. Луффи сглотнул и затряс головой. Чоппер смущался и выбивал копытцами дробь. Робин успокаивающе погладила его, Луффи принялся выкрикивать ободряющие напутствия. Когда постепенно замедлявшаяся бутылка наконец остановилась, Чоппер даже пискнул от волнения, не осмеливаясь поднять взгляд. С улыбкой наблюдавшая за ним Робин наконец сжалилась, наклонилась и поцеловала его в нос, одновременно крутанув бутылку Хана-Хана-рукой. Никто не заметил выросшего на полу рядом с бутылкой тонкого смуглого пальца, никто не удивился, когда Робин чмокнула улыбающуюся Нами в щеку. Фрэнки запустил бутылку своим манипулятором с такой силой, что та завертелась на месте, как пропеллер, указав в конце концов на повеселевшую было Нами. Фрэнки сложил губы трубочкой и полез целоваться. - Не лезь ко мне, грязный извращенец! - завопила Нами, награждая его затрещиной. - Чертова деваха, - надулся Фрэнки, осторожно ощупывая на глазах растущую шишку и явно разрываясь между болью и удовольствием от комплимента. - Разве у тебя череп не железный?.. - вопросил Чоппер с благоговейным страхом, на всякий случай отодвигаясь от Нами подальше. - Йохохохо, можете меня не целовать, просто покажите мне свои трусики! - воскликнул Брук, запуская бутылочку. Та остановилась на Луффи. - ...Или нет. Луффи со смехом чмокнул Брука в челюсть, оставив на ней крошки мяса и пятна от соуса, и вернулся к обгрызанию огромного окорока. Виви осторожно коснулась рукава Марко и поинтересовалась: - Простите, вы случайно не Феникс Марко? Человек с мифическим зоаном? - Он самый, - Марко бросил на нее оценивающий взгляд. - Видите ли, - взволновалась Виви, - мой добрый друг также обладает фруктом, дающим возможность летать. Разве не удивительно - таких ведь лишь семь в целом мире! - Действительно... Что, моя очередь? Простите, принцесса, одну минуту. Горлышко бутылки указало на Хэнкок. Императрица смерила Марко взглядом, исполненным ледяного презрения. Тот пожал плечами и решил не связываться. - Теперь я, правильно? - уточнила Виви, немного волнуясь. Бутылка завертелась и остановилась на Марко, и Виви расплылась в улыбке. Они быстро клюнули друг друга в щеку и под руку удалились на корму обсуждать методы управления персоналом. Едва вернувшийся Санджи взвыл и вцепился зубами в галстук. - Ты чего, Санджи? - с набитым ртом осведомился

- Луффи, а может быть... поиграем в бутылочку?.. - спросила неудержимо краснеющая Хэнкок, сжав руки на груди. - Дааааа~, Змеиная Принцесса-суамааааа~! - сказал Санджи. Нами нахмурилась и пожала плечами, Робин со смешком перевернула страницу книги, Чоппер полюбопытствовал: - А что такое бутылочка? - Фиг знает, но звучит круто! - Луффи вскинул руки и издал восторженный вопль. Первым, разумеется, удачи по праву капитана попытал Луффи. Бутылка завертелась и спустя томительные полминуты остановилась на Эйсе. Хэнкок бросила на того взгляд, который, верно, испепелил бы его, не будь Эйс логией огня. Братья синхронно потянулись друг к другу, быстро поцеловались и с одинаковыми улыбками уселись на свои места. - Мне кажется или они и правда ничуть не удивились? - прошептал Усопп на ухо Зоро. Тот утвердительно всхрапнул. Хэнкок крутанула бутылочку и прижала ладони к лицу. В ушах у нее уже раздавался свадебный звон. Бутылка остановилась на Усоппе. Хэнкок сузила глаза. Осторожно обрадовавшийся было Усопп бросил на нее один взгляд, вздрогнул и сбежал. Санджи вздохнул, выбросил сигарету и отправился снимать его с мачты. - Ну же, Зоро, теперь твоя очередь! - заявил Луффи с энтузиазмом. Зоро зевнул, запустил бутылку, дождался, пока та остановится, ткнулся губами Виви куда-то в ухо и снова захрапел. Эйс быстрым движением ладони крутанул бутылку. Та указала на хмурую Нами, и Эйс галантно прикоснулся губами сначала к ее ладони, затем к недовольно сжатому рту. Прошло пять секунд... десять... ...На палубе раздался отчетливый храп. Глаза Нами полыхнули. Треск от подзатыльника эхом разнесся над ночным морем. - Пшел нахер, старый хрыч, - пробормотал Эйс, просыпаясь. Посмотрел на круглые глаза Нами, смущенно почесал в затылке и пояснил: - Хорошо бьешь, почти как дед. - Ага, точняк, - подтвердил Луффи, расхохотавшись. - Эй, Нами, твоя очередь! - Я, пожалуй, воздержусь, - отрезала Нами. - Но так же не по правилам! - возмутился Луффи. - Что-то непонятно? - проскрежетала Нами, поднимая кулак. Луффи сглотнул и затряс головой. Чоппер смущался и выбивал копытцами дробь. Робин успокаивающе погладила его, Луффи принялся выкрикивать ободряющие напутствия. Когда постепенно замедлявшаяся бутылка наконец остановилась, Чоппер даже пискнул от волнения, не осмеливаясь поднять взгляд. С улыбкой наблюдавшая за ним Робин наконец сжалилась, наклонилась и поцеловала его в нос, одновременно крутанув бутылку Хана-Хана-рукой. Никто не заметил выросшего на полу рядом с бутылкой тонкого смуглого пальца, никто не удивился, когда Робин чмокнула улыбающуюся Нами в щеку. Фрэнки запустил бутылку своим манипулятором с такой силой, что та завертелась на месте, как пропеллер, указав в конце концов на повеселевшую было Нами. Фрэнки сложил губы трубочкой и полез целоваться. - Не лезь ко мне, грязный извращенец! - завопила Нами, награждая его затрещиной. - Чертова деваха, - надулся Фрэнки, осторожно ощупывая на глазах растущую шишку и явно разрываясь между болью и удовольствием от комплимента. - Разве у тебя череп не железный?.. - вопросил Чоппер с благоговейным страхом, на всякий случай отодвигаясь от Нами подальше. - Йохохохо, можете меня не целовать, просто покажите мне свои трусики! - воскликнул Брук, запуская бутылочку. Та остановилась на Луффи. - ...Или нет. Луффи со смехом чмокнул Брука в челюсть, оставив на ней крошки мяса и пятна от соуса, и вернулся к обгрызанию огромного окорока. Виви осторожно коснулась рукава Марко и поинтересовалась: - Простите, вы случайно не Феникс Марко? Человек с мифическим зоаном? - Он самый, - Марко бросил на нее оценивающий взгляд. - Видите ли, - взволновалась Виви, - мой добрый друг также обладает фруктом, дающим возможность летать. Разве не удивительно - таких ведь лишь семь в целом мире! - Действительно... Что, моя очередь? Простите, принцесса, одну минуту. Горлышко бутылки указало на Хэнкок. Императрица смерила Марко взглядом, исполненным ледяного презрения. Тот пожал плечами и решил не связываться. - Теперь я, правильно? - уточнила Виви, немного волнуясь. Бутылка завертелась и остановилась на Марко, и Виви расплылась в улыбке. Они быстро клюнули друг друга в щеку и под руку удалились на корму обсуждать методы управления персоналом. Едва вернувшийся Санджи взвыл и вцепился зубами в галстук. - Ты чего, Санджи? - с набитым ртом осведомился Луффи, перебравшийся к Эйсу на другую сторону круга. - Как я мог позволить этому... ананасу недочищенному забрать у меня Виви-чуан! Это все из-за тебя, засранец! - Санджи стукнул успешно снятого с мачты Усоппа ногой по макушке. - А что, по-моему, они подходят друг другу, - раздумчиво проговорила все еще недовольная Нами. - Девочка с голубыми волосами, феникс с голубым пламенем... - Никогда этот цыпленок щипаный не будет достоин Виви-чуан! Но я, Мистер Принц, избавлю ее от подлого волокиты! - Санджи решительно направился было на корму, но за ворот его тут же ухватила резиновая рука Луффи. - Эй, Санджи, теперь твоя очередь! Один ты еще не крутил! Окинув взглядом круг и задержавшись глазами на Хэнкок, Нами и Робин, Санджи немедленно просиял и расплывшимся от любви желе притек на место. - Нами-суан... Или нет, Змеиная Принцесса-суама... А может, Робин-тян?.. Нет, пусть лучше это будет Нами-суан, Нами-суан, Нами-суан!!! - бормотал себе под нос Санджи, зажмурив глаза, пока бутылка вертелась. Звонкий крик Луффи "Есть!" пробудил его от транса, и Санджи осторожно открыл глаза... Полыхающие румянцем щеки тут же посерели. - ТЫ?! - огласил окрестности вопль, полный бешенства и муки. - Почему я должен целоваться с Завитушкой? - возмутился Зоро. - Ты отнял у меня Нами-суан! Не прощу, до конца моих дней не прощу, сраная голова-трава! - негодовал Санджи. - Мальчики, да вам никак слабо? - хихикнула в ладонь Нами. Зоро набычился. Санджи прослезился. - Да чтобы я!.. - Да я ни за что!.. Робин обозрела яростно присосавшихся друг к другу Зоро и Санджи, переглянулась с Нами и невинно заметила: - Интересно, кто из них сдастся первым? Злобное мычание в унисон было ей ответом. Спустя пять минут Усопп зевнул и сонно пробормотал: - Эй, ребята, я, пожалуй, спать. Э? А где Луффи? Задремавшая Хэнкок при звуке волшебного имени встрепенулась и огляделась: - Ах, неужто мой возлюбленный меня покинул? И куда делся этот его аморальный брат? Ее прервал громкий отчаянный вдох - почти всхлип - и отчаянное: - НИКОГДА БОЛЬШЕ!!! И прогрохотавшие по направлению к камбузу шаги. Вышедший победителем Зоро сплюнул, утерся, затем схватил с палубы бутылку, выдул ее одним глотком и выкинул за борт. - Не дай бог еще раз пережить такое, - проворчал он и утопал в каюту. - Зоро... помянул бога? - ошеломленно прошептала Нами. - Это была отличная идея, императрица, - сообщила Робин взволнованной Хэнкок со смешком.

напиши фанфик с названием У каждого своя и следующим описанием Есть я, есть ты. И есть наше маленькое чувство, в котором я отражаю тебя, а ты - частичку меня. Настоящая? Не знаю. Но я готов попробовать. Только если с тобой. Никому... Слышишь? Не отдам. Никогда..., с тегами ООС,Романтика

Наплевать. Как это там говорят? Когда в жизни все идет под откос, главное — относиться к этому проще. Поэтому... наплевать. И все же, наверное, я просто переутомился. Особенно, если принять во внимание то, что прямо сейчас, сидя возле большого раскидистого дерева, я, Гарри Поттер, обычный восьмикурсник школы Хогвартс, наслаждаясь осенним, еще теплым деньком в обнимку с учебником по зельеварению, уже в третий раз за последние пять минут выслушиваю одну и ту же фразу. — Мы расстаемся. Два слова. В голову, в горло и в живот. По одной фразе вложено в каждый удар. Нет, я, конечно, понимаю, что после войны всем стало очень даже глубоко не наплевать на любовь, отношения и прочее. Но лично меня это через месяц-другой стало попросту доставать. Предложение от МакГонагалл о поступлении заново на седьмой курс пришло внезапно. Не многие, конечно, согласились на такой подвиг, ибо многих не было в живых. Но те, кто остались, даже с какой-то долей радости решили повторить обучение, да и о будущем надо было думать. Поэтому восьмой курс, состоящий из сорока трех человек, был объединен в самостоятельный, а деление на факультетские занятия было условным. Учились все вместе, гуляли вместе, отдыхали и забавлялись, лишь к ночи расползаясь в родные гостиные. Но эта повторяющаяся фраза все равно оказалась неожиданностью. Я же живой человек все-таки. Вроде как... наверное. Где-то слева в груди защемило, защипало в носу — видимо, засиделся я на солнцепеке. — Ты даже ничего мне не скажешь? Я вздыхаю. Она все же не виновата. Красивая. Мне нравятся ее волосы, глаза, то, как она улыбается, и то выражение лица, когда грустит или задумалась. То, как смеется. Видимо, этого недостаточно. — Что-то ушло, — она тоже это понимает. Весь запал и желание в последний раз выяснять отношения пропали сами собой. Я напоследок прижимаю ее к себе, наслаждаясь теплотой ее тела, и улыбаюсь, зарываясь в рыжие пушистые волосы. — Мы были детьми, — устало выдыхает она, смотрит внимательно синими глазами и все же на что-то надеется: — Мне Дин предложил встречаться. Ты не против? Вот что она имеет в виду под этими словами? От слов «Дин» и «встречаться» я морщусь и отрицательно качаю головой, и почему-то ревности никакой нет, только тупая ноющая боль и пустота где-то в груди. Джин, Джинни, детка. Даже не знаю, что тебе сказать. Как оправдаться. Подобрать те самые слова, что нужны тебе. — Я люблю тебя, — тихо шепчу ей в макушку, прикрывая глаза. Не хочется ничего видеть. Вот так сидеть у дерева, обнимать ее одной рукой, другой рукой придерживать учебник и слушать, как где-то недалеко наивно щебечут птички. Их еще не коснулся обжигающий холод, разливающийся внутри меня. Зима приходит к каждому в разное время. И моя, кажется, уже на подходе. — Я тоже, — и это, наверное, самые правильные слова на земле. Вот только холод они не разгоняют и сердце, как это говорят, не заставляют трепетать. И я снова морщусь. Оттого, что слова эти попросту потеряли свое значение. Остался один набор букв. — Чувствуешь? — она тоже тихо шепчет, пытаясь поймать то «влюбленное» состояние: участившееся дыхание, покрасневшие щеки и слезящиеся глаза. — Нет, — мотаю головой. — И я нет, — через несколько секунд кивает она. — Поэтому... мы расстаемся. Молчание. Тягостное, словно вата. Это сейчас можно ловить пальцами ускользающее время, а затем наступит неловкость. Будем отводить друг от друга глаза и называть за спинами неприятным колючим словом, приносящим только печаль и грусть: «бывший» и «бывшая». Жить воспоминаниями, улыбаться приятным моментам и изредка, напиваясь в темной комнате, разговаривать вслух. О том, что было, и о том, что могло бы быть. Джинни зашевелилась. Видимо, устала лежать. По крайней мере, теперь я не знаю, что творится в ее маленькой солнечной голове. А в последнее время она мало об этом говорит. Мне жаль. — Друзья? — неуверенно предлагает она, глядя на меня как-то по-другому. Серьезно и уже без теплоты. Без какой-то особенной теплоты. — Друзья, — неловкость уже появляется. Выглядывает из-за спины, когда она поднимается и не смотрит в глаза, предпочитая наслаждаться прекрасным окружающим видом. Джинни Уизли улыбается. Не мне, а куда-то вдаль. Наверное, новым надеждам и новой жизни. Жаль, что я теперь не часто смогу увидеть ее улыбку. Но эту запомню. Она — красивая. * * * Почерк у него обычный. Слегка неразборчивый, так как писалось, скорее всего, второпях и наверняка забылось в скором времени. Я обнаружил запись нужного мне зелья в рецепте от головных болей. Адский ого

Наплевать. Как это там говорят? Когда в жизни все идет под откос, главное — относиться к этому проще. Поэтому... наплевать. И все же, наверное, я просто переутомился. Особенно, если принять во внимание то, что прямо сейчас, сидя возле большого раскидистого дерева, я, Гарри Поттер, обычный восьмикурсник школы Хогвартс, наслаждаясь осенним, еще теплым деньком в обнимку с учебником по зельеварению, уже в третий раз за последние пять минут выслушиваю одну и ту же фразу. — Мы расстаемся. Два слова. В голову, в горло и в живот. По одной фразе вложено в каждый удар. Нет, я, конечно, понимаю, что после войны всем стало очень даже глубоко не наплевать на любовь, отношения и прочее. Но лично меня это через месяц-другой стало попросту доставать. Предложение от МакГонагалл о поступлении заново на седьмой курс пришло внезапно. Не многие, конечно, согласились на такой подвиг, ибо многих не было в живых. Но те, кто остались, даже с какой-то долей радости решили повторить обучение, да и о будущем надо было думать. Поэтому восьмой курс, состоящий из сорока трех человек, был объединен в самостоятельный, а деление на факультетские занятия было условным. Учились все вместе, гуляли вместе, отдыхали и забавлялись, лишь к ночи расползаясь в родные гостиные. Но эта повторяющаяся фраза все равно оказалась неожиданностью. Я же живой человек все-таки. Вроде как... наверное. Где-то слева в груди защемило, защипало в носу — видимо, засиделся я на солнцепеке. — Ты даже ничего мне не скажешь? Я вздыхаю. Она все же не виновата. Красивая. Мне нравятся ее волосы, глаза, то, как она улыбается, и то выражение лица, когда грустит или задумалась. То, как смеется. Видимо, этого недостаточно. — Что-то ушло, — она тоже это понимает. Весь запал и желание в последний раз выяснять отношения пропали сами собой. Я напоследок прижимаю ее к себе, наслаждаясь теплотой ее тела, и улыбаюсь, зарываясь в рыжие пушистые волосы. — Мы были детьми, — устало выдыхает она, смотрит внимательно синими глазами и все же на что-то надеется: — Мне Дин предложил встречаться. Ты не против? Вот что она имеет в виду под этими словами? От слов «Дин» и «встречаться» я морщусь и отрицательно качаю головой, и почему-то ревности никакой нет, только тупая ноющая боль и пустота где-то в груди. Джин, Джинни, детка. Даже не знаю, что тебе сказать. Как оправдаться. Подобрать те самые слова, что нужны тебе. — Я люблю тебя, — тихо шепчу ей в макушку, прикрывая глаза. Не хочется ничего видеть. Вот так сидеть у дерева, обнимать ее одной рукой, другой рукой придерживать учебник и слушать, как где-то недалеко наивно щебечут птички. Их еще не коснулся обжигающий холод, разливающийся внутри меня. Зима приходит к каждому в разное время. И моя, кажется, уже на подходе. — Я тоже, — и это, наверное, самые правильные слова на земле. Вот только холод они не разгоняют и сердце, как это говорят, не заставляют трепетать. И я снова морщусь. Оттого, что слова эти попросту потеряли свое значение. Остался один набор букв. — Чувствуешь? — она тоже тихо шепчет, пытаясь поймать то «влюбленное» состояние: участившееся дыхание, покрасневшие щеки и слезящиеся глаза. — Нет, — мотаю головой. — И я нет, — через несколько секунд кивает она. — Поэтому... мы расстаемся. Молчание. Тягостное, словно вата. Это сейчас можно ловить пальцами ускользающее время, а затем наступит неловкость. Будем отводить друг от друга глаза и называть за спинами неприятным колючим словом, приносящим только печаль и грусть: «бывший» и «бывшая». Жить воспоминаниями, улыбаться приятным моментам и изредка, напиваясь в темной комнате, разговаривать вслух. О том, что было, и о том, что могло бы быть. Джинни зашевелилась. Видимо, устала лежать. По крайней мере, теперь я не знаю, что творится в ее маленькой солнечной голове. А в последнее время она мало об этом говорит. Мне жаль. — Друзья? — неуверенно предлагает она, глядя на меня как-то по-другому. Серьезно и уже без теплоты. Без какой-то особенной теплоты. — Друзья, — неловкость уже появляется. Выглядывает из-за спины, когда она поднимается и не смотрит в глаза, предпочитая наслаждаться прекрасным окружающим видом. Джинни Уизли улыбается. Не мне, а куда-то вдаль. Наверное, новым надеждам и новой жизни. Жаль, что я теперь не часто смогу увидеть ее улыбку. Но эту запомню. Она — красивая. * * * Почерк у него обычный. Слегка неразборчивый, так как писалось, скорее всего, второпях и наверняка забылось в скором времени. Я обнаружил запись нужного мне зелья в рецепте от головных болей. Адский огонь в Выручай-комнате повредил дневник Принца-полукровки, зато проступил ранее невидимый шрифт. Не молоком ведь писал Снейп? Хотя все возможно. Старый потрепанный учебник, найденный мной на седьмом этаже, как будто специально был выкинут. Может, Миртл постаралась? Или все же сам замок стремился помочь мне? Не знаю. Я уже ничего не знаю. А колдомедикам до старой книжонки никакого дела нет. Они даже не стали меня слушать. Слизнорт тоже отказался: — Гарри, я знаю, что вы весьма умелы в зельях. Но такого... не существует. И я даже не стану пробовать. Я не сразу замечаю, что мое маленькое уединение нарушается едва слышными шагами по траве откуда-то справа. Первое предположение — это, конечно, что Джинни передумала и... Но в свете последних событий оптимистом я не был, особенно после... в общем, не был и все тут, хотя теперь можно было и не беспокоиться насчет ударов исподтишка. Вражда между факультетами померкла. Даже Малфой стал... человечнее, что ли? — Привет, Гарри, — шаги замирают прямо передо мной, но я не спешу отрывать взгляд от сложных составов и формул, начертанных в учебнике, чтобы поглядеть на начищенные ботинки. Наверное, карма у меня плохая. Быть может, стоит подумать о черничном пироге с тыквенным соком — и он тоже появится? — И тебе привет, Драко. Вроде бы просто — пять букв, но все равно так непривычно называть его по имени. После войны — да, все было вперемешку, суматоха, мясорубка. Там — да. Теперь... непривычно. Слизеринец, поправляя мантию, садится рядом со мной и откидывает назад мешающуюся челку. Щурится, опираясь спиной о дерево и ненароком задевая мое плечо, смотрит сначала на солнце, а потом на меня. Выражение его лица не меняется, но я все равно вздрагиваю. И сердце почему-то начинает болеть с удвоенной силой. Зайти бы к Помфри, а то мало ли что. Но вставать и идти прямо сейчас неудобно, да и не хочется. Зато с Драко неловкость пропадает. Я снова пытаюсь вдуматься в рецепт зелья, заставляющего прийти в сознание находящегося в коме человека, и снова не понимаю ни слова. Почему-то именно с Драко все мысли как-то разлетаются, и ни о чем не хочется думать. Просто взять его за руку, положить голову на его колени и закрыть глаза, чувствуя, как на запястье быстро-быстро стучит его сердце. — Видел Уизли... — невзначай сообщает мне Драко. И я снова киваю, чувствуя себя каким-то китайским болванчиком, и заставляю убраться из головы нелепые картинки, где я действительно лежу у него на коленях. Но Драко это не устраивает. Он смотрит на меня внимательно, ожидая ответа, и я попросту отвожу взгляд. Не люблю, когда он так делает. Мы не друзья, но и не враги, а все равно из всех компаний в последнее время мне становится спокойно лишь рядом с ним. Странное чувство. Даже немного страшно. И я, зная, что надо что-то сказать, добавляю тихо и немного даже небрежно: — Расстались. Драко понимающе касается моего плеча, слегка сдавливая, и становится чуточку легче. Руку он затем предусмотрительно отдергивает. Тоже, наверное, не привык. — Не жалей, — задумчиво произносит он, снова глядя в небо. Не понимаю, что они все в нем нашли? Что может быть красивого в пустоте синего цвета? Ничего. Ведь есть более важные вещи, чем просто смотреть вверх, пытаясь там найти несуществующие ответы на свои вопросы. — Ага, — снова пытаюсь прочесть и в бессилии все же закрываю глаза. Расплываются строчки, и все тут. Сегодня просто не мой день. Черничный пирог и тыквенный сок — надо думать только о них. — Нет, правда. Я серьезно. Не жалей, Гарри. Если не получилось, значит любовь не настоящая. — Не настоящая, — повторяю я сквозь зубы. — А какая настоящая тогда? Как понять? — Не знаю, — еле слышно говорит Драко, и я удивленно смотрю на него. Он больше не вглядывается в небо. А так же, как и я минуту назад, сидит с закрытыми глазами. — Но она обязательно будет. Молчим. Когда это все началось? Когда я настолько сильно привык к его присутствию, и оно стало необходимостью? Не знаю... С Выручай-комнаты, скорее всего. Когда надо было его спасти. И теперь как будто он каждый день спасает в ответ меня. Странное чувство. — Видел такую когда-нибудь? — я осторожно смахиваю с его плеча упавший листик. Мантия у него мягкая и теплая. Да и сам Драко весь теперь вот такой: мягкий и теплый. — Видел. Да и ты тоже видел, — он открывает глаза и смотрит снова на меня. Не люблю этот взгляд. Не могу понять его, разобрать или разодрать на мелкие кусочки, лишь бы узнать, почему именно так серые глаза Драко впиваются в мои. И взгляды эти вроде бы тоже начались после Выручай-комнаты. — Уизли и Грейнджер. Думаю, их — настоящая, — доверительно говорит он, не сводя взгляда. — Думаешь? — Верю, — Драко пожимает плечами, когда я ладонями тру глаза до белых ярких кругов, потому что Драко Малфой по определению не может быть настолько... Не может быть. Где-то в отдалении звучит колокол, и Драко неохотно поднимается, протягивая мне руку. — Пойдем. Надо еще Грейнджер забрать. Один я не смогу. Я киваю, поднимаясь и отряхивая мантию от земли и травы, хватаю учебник, и мы с Драко медленно возвращаемся в замок. Черничный пирог и тыквенный сок. * * * В лазарете всегда тепло. Ярко горят свечи в люстре, которая при открытии двери качается. Мадам Помфри, сразу же вышедшая из своей комнаты на стук, лишь коротко кивает нам. Она уже не удивляется, не прогоняет, просто признает тот факт, что мы пришли. Я и Драко Малфой. — Уговорите ее поесть, а то загнется так... девочка, — едва слышно шепчет она, поглядывая на отдаленную загораживающую кровать ширму. Я неуверенно киваю и иду прямо к ней. Зная, что за этой зеленоватой ширмой меня ждет. Рон Уизли, мой друг, храбро защищающий свою семью, когда после войны на их дом напали оставшиеся в живых Пожиратели, теперь находился в коме. Джинни временно стала главой семьи. Поддержка Дина ей сейчас никак не помешает, и я даже как-то уже не в обиде. Лекарства Рону не помогали, а зелий, которые вытаскивали бы с того света, еще не изобрели. Колдомедики оказались бессильны, и лишь мадам Помфри вызвалась поддерживать жизнь в Роне, надеясь, что кто-нибудь все же сможет найти лечение. Гермиона не отходила от Рона ни на шаг. С того самого дня. И именно Драко назвал их отношения настоящей любовью. И в горе и в радости. — Гермиона, поешь что-нибудь, — говорит Драко, отодвигая ширму. Я не могу смотреть на Рона, который тает с каждым днем. Кажется, что его изображение уже отпечаталось на моих веках. Слишком бледный, слишком выделяются веснушки и вены, и слишком... Слишком много слишком. — Да, Герм... поешь. А то выглядишь уже как селедка, — я знаю, что шучу неудачно. Но просто не могу смотреть, как она загибается. Драко пихает меня в бок. Но Гермиона медленно встает, также медленно садится за прикроватный столик и смотрит на еду. Она похудела и выглядит уже почти также, как Рон. Волосы, забранные в хвостик, потускнели. Глаза ввалились, ноги не держат. Драко легко ее подхватывает, когда она едва ли не заваливается на бок. — Спасибо, — еле слышно шепчет, держась пальцами за стол, на который уже заботливо поставлен домовиками обед. — Герм, — вздыхаю я. — Они отключат Рона, — тихо произносит она. — Они говорят, что в лечении больше нет необходимости. Его мозг... — на этом месте она запинается, — умирает, — добавляет чуть тише и, уже совсем переходя на шепот: — Он не очнется... — У нас есть рецепт, Гермиона. Его необходимо только приготовить. — Гарри... я не смогу. У меня... Я не смогу... если Рон умрет... — она всхлипывает, и мне почему-то становится больнее от этого. — Значит, его приготовлю я, — зло шепчу ей в ответ. — И я, — тихо добавляет Драко, и мы оба смотрим на него. — У меня, по крайней мере, зелья получались лучше. — Вы не успеете, — она закрывает руками лицо, ставя локти на стол. — Его отключат через три дня. Если... — Мы успеем, — я до боли сжимаю кулаки. — И начнем прямо сейчас. Нельзя терять ни минуты... — говорит уверенно Драко. — Мальчики, — в ее глазах теплится такая надежда, что я невольно отвожу взгляд. Я не могу ее подвести, иначе бы не обещал. * * * Остаток дня я посвящаю Драко в тайны заветного рецепта, выкопанного мной в учебнике Снейпа. Он хмурится и смотрит на часы, что-то подсчитывая. — Если мы начнем прямо сейчас, то успеем. Давай ты за ингредиентами к Слизнорту, а я все пока подготовлю? Я лишь киваю, подходя к двери, ведущей из заброшенного класса. — Я даже не буду тебя спрашивать, почему это зелье варить будет не Слизнорт, только поторопись. Сегодня пятница, впереди два выходных, если действительно постараться... то можно успеть. Я бегом, под страхом обнаружения проникаю в кабинет зельеварения и беру все то, что в мозгу уже сложилось песенкой. Я и сам бы попробовал сварить зелье. Но Драко... его помощь будет неоценима. Если все получится. Первый день проходит в закладке нужных ингредиентов. Драко постоянно что-то подсчитывает, когда я же хожу из стороны в сторону, пока он не бросает мне очередную фразу: — Перо орла, три штуки, — я подбегаю к куче того, что валяется в импровизированном ведре, и достаю перья. Также быстро вручаю их Драко. Он лишь кивает. Ближе к утру я уже валюсь от усталости с ног, а Драко все так же уверенно стоит над кипящим котлом. — Главное, Гарри, все вовремя заложить. Потом отоспимся. — Разве ты не устал? — удивляюсь я. Он сверяется со списком, затем с клочком вырванной мной страницы и задумчиво смотрит на меня. — Подойди и обними меня, пожалуйста, — внезапно тихо просит Драко. Я удивляюсь его просьбе, но за то, что он помогает, я готов не только его обнять. В нерешительности подхожу, он, как специально, отворачивается от меня, снова разглядывая свою чертову страницу. Мне страшно и одновременно необходимо. И я очень аккуратно встаю позади него, обнимаю руками за талию, притягивая к себе, и кладу подбородок на плечо. И в этом нет ничего смущающего. Он такой теплый, и кажется, будто таким образом силы возвращаются, и я почему-то улыбаюсь, когда он откидывает мне на плечо голову и закрывает глаза. — Драко. — Да? — не двигаясь, спрашивает он. — Мне легче... — Мне тоже. Еще пару минут — и иди поспи. — А ты? — Потом сменишь меня, я разбужу. Необходимо будет помешивать каждый час. — Хорошо, — я продолжаю его обнимать, прислонившись щекой к его шее. И вскоре он отстраняется и, взмахивая палочкой, трансфигурирует одну из парт в кровать. — Иди, — хрипло шепчет он, и я отпускаю его. Сразу же становится как-то холодно. Пропадает такое чувство: что вот здесь, рядом с ним, я есть, а тут... в одиночестве... будто даже и не живу. Но я покорно ложусь на кровать и смотрю, как Драко уверенными движениями режет, кидает, помешивает; и это похоже на танец, его действия завораживают, и я сам не замечаю, как закрываются мои глаза. * * * Я не знаю, сколько сейчас времени, но будить Драко мне не хочется. Кажется, что еще только час назад он лег на кровать. Я видел синяки под глазами и даже легонько коснулся их пальцами, когда его дыхание выровнялось, и он уснул. Зелье нужно помешать через сорок пять минут. И у меня есть это время, чтобы подумать, почему именно с Драко мне так легко. Легко настолько, что даже невозможно сравнивать с Джинни. И это странное объятье. Я даже могу признаться себе, что не хотел его отпускать. Что-то в этом есть, я вот только не могу понять что. И это странное ощущение. Во сне мне казалось, будто кто-то легонько касается моего лица, а затем также мимолетно целует в щеку. Но зная, что в этой комнате мы были только одни, я отчаянно отметаю ненужные мысли, списывая эти странные чувства на сон. Мы с Малфоем не друзья и не враги. Тогда кто же? За размышлениями приходит время снова мешать зелье, и у меня снова будет около часа, чтобы подумать об этом. * * * — Как дела? — спрашиваю я, потягиваясь и вставая с кровати. Снова моя очередь стоять у котла. Драко, зевая, кивает на поднос, что принесли домовики. — Ешь, пока нормально. Закладку новых ингредиентов я сделал. У нас есть около получаса, чтобы отдохнуть. Я поднимаюсь и беру бутерброд, спешно заталкиваю его себе в рот и запиваю соком. Драко же тянется за чашкой с кофе. За все то время, пока мы вместе, я узнал о нем много нового. Например, после сна Драко сначала трет глаза и только затем встает. Обязательно пьет черный кофе без сахара. Я раз попробовал, такая гадость. И сейчас, смотря, как он спокойно глотает из чашки обжигающий напиток, я морщусь. Он это замечает и усмехается: — Пей-пей свой. С тремя ложками сахара и молоком, — и отворачивается, а я понимаю, что он тоже замечает мои привычки. * * * — Драко, вставай. Пора снова делать закладку, — я сажусь рядом с ним на колени и тыльной стороной руки провожу по его щеке. — Вставай, Драко... Во сне он улыбается. Не знаю, что снится ему, но я рад, что хорошее. Тихонько глажу его по шее, чувствуя, как под пальцами бьется пульс его сердца. Он перехватывает мою руку, целует и обнимает ее. И я, замерев, понимаю, что он продолжает спать дальше. * * * — Ну как? — я вглядываюсь в мутную жидкость темно-синего цвета. Мне она почему-то напоминает небо. В которое смотрела Джинни, когда говорила, что мы расстаемся. И в которое смотрел Драко, говоря о настоящей любви. Я верю, что это поможет. Верю и сейчас, но от слов Драко, который сонно трет глаза и поднимается с пола, зависит, наверное, абсолютно все. — Сварено верно, остается лишь испробовать на Уизли, — у меня дрожат руки оттого, что мало спал, когда я переливаю зелье в пузырек. — Гарри, все получится, — Драко обнимает меня со спины, и я, закрывая глаза, устало выдыхаю. Так мы стоим, подпитывая друг друга собственной магией, пока я не вспоминаю. — Сколько сейчас времени? — Без пяти десять. — Черт! Все произойдет в десять. Драко, давай... нам надо успеть в лазарет, пока... — я пытаюсь отодвинуться от него, но он не отпускает. И я чувствую его дыхание на своей шее. — Драко, — тихо шепчу я. — Успеем, — он медленно отстраняется и отворачивается. А я спешно, не обращая на него никакого внимания, смотрю на волшебный пузырек с зельем, поправляя одежду. — Гарри, я... — Потом. Сейчас... Рон. Но я тебя понял, — отвечаю ему я, выбегая из кабинета. * * * — Ну что ж... пришло время, мисс Грейнджер. Мы больше не можем ждать. Мисс Уизли, как глава семейства вы должны засвидетельствовать эту процедуру своей подписью, вот здесь. Я слышу эту фразу, вбегая в Больничное крыло. Я знаю, что выгляжу ужасно. И язык поворачивается еле-еле. — У нас есть зелье! — Мистер Поттер? — министерский работник смотрит на меня с удивлением. Гермиона полулежит на груди Рона, а Джинни с трудом сдерживает слезы, хотя взгляд у нее твердый. Дина сюда не пустили, не место тут неблизким родственникам. — У нас есть зелье, которое должно помочь ему, — я держу в руках пузырек с синей жидкостью, и пальцы у меня дрожат. Я даже не замечаю, как меня хватают за руку в поддержке. Мне кажется, что прямо здесь я могу рухнуть на пол и уснуть. — Не понимаю, о чем вы. Не могли бы вы покинуть лазарет? — Вы все равно отключите его. Так дайте нам попробовать, — такой же усталый голос раздается за моей спиной. — У нас есть лекарство, — с нажимом повторяю я. Драко крепко сжимает мою ладонь, и я вздрагиваю, когда человек из министерства кивает. — Все равно ему уже не помочь. Действуйте, мистер Поттер. У вас несколько минут. Гермиона помогает мне, поддерживая голову Рона и надавливая на горло. Рефлекс срабатывает, и зелье попадает внутрь. Я мысленно начинаю молиться. В лазарете наступает такая тишина, что кажется, будто я отчетливо слышу, как каждый из присутствующих дышит. Секунда. Две. Три... Ну же. Давай же! Мерлин! Действуй! Ну же... Минута... Две... Три... Пожалуйста! Я прошу! Я ПРОШУ!.. Четыре... Пять... Шесть... — Состояние не стабилизировалось. Он по-прежнему в коме. Никаких изменений, — ударом по голове раздается сквозь заложенные ватой уши слова мадам Помфри, когда я в бессилии не могу взглянуть на Гермиону, но чувствую, как она смотрит на меня. Этот взгляд. Он... убивает... И я отворачиваюсь от кровати и медленно иду к побелевшему Драко. Мне жизненно необходимо коснуться его, чтобы пережить эту утрату. Чтобы выкарабкаться и устоять. Чтобы... Научиться жить дальше. Его руки обнимают меня так крепко, что будто готовы выломать все кости. Я утыкаюсь ему в плечо и... не могу. Слез нет, дыхание перехватывает, на уровне груди настолько больно, что я не могу даже обнять Драко в ответ. Я могу лишь стоять и молчать, слушая, как всхлипывает за спиной Гермиона, и ругать себя. Я не смог. Я снова подарил ей надежду и не смог оправдать ее. Все же Принц-полукровка не бог. — Вы чего это все тут... столпились, — я не могу поверить своим ушам. Тихий, хриплый, кашляющий голос раздается за моей спиной. Я медленно открываю глаза и смотрю на Драко. Он глядит за меня, туда, где лежит наш друг. Теперь он наш. — РОН! — от крика Гермионы у меня закладывает уши, и я оборачиваюсь. Рон, мой друг, лежит, открыв глаза, и смотрит на Гермиону. Лежит и смотрит. — Ты чего плачешь? — голос у него низкий, когда он пытается приподнять правую руку и коснуться щеки Гермионы, которая не перестает улыбаться и плакать. — Не плачь, — говорит он, смахивая ее слезы. И его слова просто как глоток свежего воздуха. Сразу же пропадает желание спать, в теле появляется какая-то сила. Да и Драко выглядит точно также. А на Гермиону, которая счастливо плачет, отчаянно сжимая руку Рона, нельзя не смотреть. Я выдыхаю, с груди словно скатывается камень, и уже само собой резким рывком поворачиваюсь к Драко и шепчу, утыкаясь ему в шею, обнимая: — Получилось, — и сердце начинает биться в несколько раз быстрее, потому что Драко целует меня в висок. — Мы смогли, — и делает это настолько небрежно, словно делал так всегда. — Мерлин, спасибо. Спасибо, спасибо, спасибо, — слышится шепот Гермионы. Джинни целует брата в щеку, мадам Помфри уверенно разговаривает с министерским работником, заверяя, что бумаги о кончине уже не нужны. А я стою, прижавшись к Драко, и мысленно шепчу благодарности Снейпу. За все. * * * На следующее утро я лично завязываю ему галстук. Драко старательно прячет улыбку, но уголки губ все равно предательски дергаются, отчего голова его крутится из стороны в сторону. Я ловко ловлю его за щеки и целую. — Не вертись, — принимаюсь снова за галстук, но меня бережно обнимают и прижимают к себе. — Поттер, ты... удивительный, — шепчет он, ероша дыханием мою челку и прижимаясь губами ко лбу. — Да я вообще загадка, — беззвучно смеется, я чувствую это, ловко перебирая пальцами по ткани. По идее, это мне надо называть его удивительным, а себя — странным. Но почему-то сейчас это не имеет никакого значения. — Может, я не пойду? — спрашивает он, когда я, закрывая глаза, расслабляюсь в его руках, закончив с галстуком. — А кто будет отгонять от меня назойливых фанатов по дороге? Тем более, я думаю, что Рону будет легче вставать, находясь с любящими его людьми. И, кстати, ты разве не хочешь увидеть настоящую любовь? — Хмм... теперь даже и не знаю, — я удивленно всматриваюсь в его лицо. Снова этот странный пронзительный взгляд. Кажется, я начинаю догадываться, что он означает. — Опоздаем? — тихо спрашивает он, после того как крепко, с чувством целует. — Только если ненадолго, — неопределенно отвечаю я и успеваю лишь усмехнуться: — Я тут как бы замерз, — и почесать одной ногой лодыжку. Все же в одной рубашке, наполовину расстегнутой, стоять прохладно. — Согрею, — ухмыляется Драко, и я понимаю, что мне его галстук придется завязывать еще раз.

напиши фанфик с названием Серые будни розового шарфика и следующим описанием (Острожно!) Грёбаный трэш, содомия, розовые сопли, и всё это глазами предмета, у которого в буквальном смысле нет глаз. , с тегами Групповой секс,Насилие,Нецензурная лексика,ООС,Секс с использованием посторонних предметов,Стёб

Нет, определённо этот чёртов американец что-то замышляет. Или он всерьёз думает, что я не замечаю всех его красноречивых взглядов, которые он время от времени на меня бросает? Наивный. А ещё эти нервно закушенные губы…. Упаси Боже, нарваться на фетишиста. Захотелось потеснее прижаться к хозяину, но куда уж теснее? Я и так у него на шее сижу. И что только могло понадобиться этой капиталистической сволочи от такого неприметного шарфика вроде меня? Знай, ходячий гамбургер, я вожу дружбу с краником! И если хоть одна ниточка упадет с моей поверхности, то …. Короче, я тебя предупредил. *** Обзор для наблюдения немного ухудшился. Нет, хозяин, я понимаю, что тебе жарко сидеть со мной в помещении на протяжении нескольких часов, но не обязательно же было вешать меня на спинку стула. Как мне теперь следить за этим извращенцем, если твоя спина постоянно закрывает полную картину? Да, вот так и сиди! Сиди и не дёргайся…. Америкашка продолжает пялиться…. Нет, уже не на меня, а на шею России. Я так и знал! Хочет вцепиться зубами, вырвать глотку, испить русской кровушки! А Ванечка, … он ведь такой беспомощный и безобидный. Не будь нас с краником, давно бы уже пропал, сгинул, нарвался на маньяка в подворотне, заразился бы гриппом, в конце концов! (даже и не знаю, что страшнее….) *** Долгожданный перерыв! Я уж думал, засну под эту монотонною тягомотину. А мне спать нельзя, мне следить нужно за этим, как его там…. Ааа! Где он? Куда делся?! Капиталист хренов. Вернись, я с тобой ещё не разобрался. Пока пытался найти врага народа, хозяину позвонили на сотовый, и он вышел в коридор для разговора. Одиноко вишу на стуле. Как же так? Как жесток Мир…. Никто не обнимет, не прижмёт, не утешит… Даже захотелось немножечко всплакнуть, но вовремя вспомнил, что шарфики не плачут. Какой облом-с…. *** …не обращать на него внимания, не обращать на него внимания… Я тебя игнорирую, слышишь, игнорирую! …не обращать на него внимания, не обращать… И даже не подлизывайся, всё равно не прощу. …не обращать внимания… Зря стараешься. …не обращать… Да, погладь ещё здесь. И ниже… и чуть правее. Да, вот так, хорошо…. …не…. Так! Стоп! Ты не мой хозяин….Ты… ААА!!! Чёртов фетишист! Не прикасайся ко мне, убери лапы. Я святая неприкосновенность! Капиталист тупоголовый, да ты хоть представляешь, что с тобой краник сделает, когда Россия вернётся? Положи на место! Не трогай! Не трогай, я сказал!!! Грабёж средь бела дня! Куда все остальные смотрят? Положи меня на…. … Гм… Америка, …мне не хотелось бы тебя расстраивать, но… видишь ли…даже и не знаю, как тебе это сказать, …но…целовать шарфики, это не совсем нормально…. Скажем прямо — совсем ненормально. Ладно уж, ради тебя сделаю вид, что ничего не заметил. И даже не скажу кранику, что ты меня обслюнявил. Цени. Только положи на место. Положи…. Куда! Куда ты меня тащишь? ПОМОГИТЕ! Кто-нибудь!!! *** Сказать по правде, я очень многофункциональная вещь. Но, я не хвастаюсь, нет, что вы. Вот, к примеру, почему мы не выиграли чемпионат Европы по футболу? Буду объективным и скажу: «Потому, что у нашей команды не было шарфика!» Сами судите: если бы у них был я, они бы могли растянуть меня на всю ширину ворот. Благо длина у меня приличная. И первый же гол я бы отпружинил в противоположные ворота. А ещё за нашими воротами нужно было бы вбить в землю краник. Футболисты бы видели, что их ожидает в случае неудачной игры и играли бы хорошо. Наши бы играли хорошо. И противники играли бы хорошо, но хорошо уже для наших. А после матча тренер бы сказал: «Молодец, шарфик!» И мне в честь победы разрешили бы даже спеть гимн. У меня очень хорошо получается его петь. Правда-правда! Иногда, когда среди ночи мне бывает грустно, я начинаю его подпевать. Тогда почти сразу становится слышно из-под Ваниной подушки мат краника, который, впрочем, не особо мне мешает. Но это, конечно, он так от зависти…. К чему это я? К тому, что я очень разносторонняя личность. Ещё я прекрасный собеседник, единственный недостаток которого в том, что он не умеет разговаривать. Впрочем, Америку это явно не смущало. Хотя, наверное, мне следует рассказывать по порядку. С того момента, как он похитил меня и принёс к себе домой прошло, наверное, минут пятнадцать. Первым делом он, конечно, дозвонился до Англии и попросил извиниться перед всеми за преждевременный

Нет, определённо этот чёртов американец что-то замышляет. Или он всерьёз думает, что я не замечаю всех его красноречивых взглядов, которые он время от времени на меня бросает? Наивный. А ещё эти нервно закушенные губы…. Упаси Боже, нарваться на фетишиста. Захотелось потеснее прижаться к хозяину, но куда уж теснее? Я и так у него на шее сижу. И что только могло понадобиться этой капиталистической сволочи от такого неприметного шарфика вроде меня? Знай, ходячий гамбургер, я вожу дружбу с краником! И если хоть одна ниточка упадет с моей поверхности, то …. Короче, я тебя предупредил. *** Обзор для наблюдения немного ухудшился. Нет, хозяин, я понимаю, что тебе жарко сидеть со мной в помещении на протяжении нескольких часов, но не обязательно же было вешать меня на спинку стула. Как мне теперь следить за этим извращенцем, если твоя спина постоянно закрывает полную картину? Да, вот так и сиди! Сиди и не дёргайся…. Америкашка продолжает пялиться…. Нет, уже не на меня, а на шею России. Я так и знал! Хочет вцепиться зубами, вырвать глотку, испить русской кровушки! А Ванечка, … он ведь такой беспомощный и безобидный. Не будь нас с краником, давно бы уже пропал, сгинул, нарвался на маньяка в подворотне, заразился бы гриппом, в конце концов! (даже и не знаю, что страшнее….) *** Долгожданный перерыв! Я уж думал, засну под эту монотонною тягомотину. А мне спать нельзя, мне следить нужно за этим, как его там…. Ааа! Где он? Куда делся?! Капиталист хренов. Вернись, я с тобой ещё не разобрался. Пока пытался найти врага народа, хозяину позвонили на сотовый, и он вышел в коридор для разговора. Одиноко вишу на стуле. Как же так? Как жесток Мир…. Никто не обнимет, не прижмёт, не утешит… Даже захотелось немножечко всплакнуть, но вовремя вспомнил, что шарфики не плачут. Какой облом-с…. *** …не обращать на него внимания, не обращать на него внимания… Я тебя игнорирую, слышишь, игнорирую! …не обращать на него внимания, не обращать… И даже не подлизывайся, всё равно не прощу. …не обращать внимания… Зря стараешься. …не обращать… Да, погладь ещё здесь. И ниже… и чуть правее. Да, вот так, хорошо…. …не…. Так! Стоп! Ты не мой хозяин….Ты… ААА!!! Чёртов фетишист! Не прикасайся ко мне, убери лапы. Я святая неприкосновенность! Капиталист тупоголовый, да ты хоть представляешь, что с тобой краник сделает, когда Россия вернётся? Положи на место! Не трогай! Не трогай, я сказал!!! Грабёж средь бела дня! Куда все остальные смотрят? Положи меня на…. … Гм… Америка, …мне не хотелось бы тебя расстраивать, но… видишь ли…даже и не знаю, как тебе это сказать, …но…целовать шарфики, это не совсем нормально…. Скажем прямо — совсем ненормально. Ладно уж, ради тебя сделаю вид, что ничего не заметил. И даже не скажу кранику, что ты меня обслюнявил. Цени. Только положи на место. Положи…. Куда! Куда ты меня тащишь? ПОМОГИТЕ! Кто-нибудь!!! *** Сказать по правде, я очень многофункциональная вещь. Но, я не хвастаюсь, нет, что вы. Вот, к примеру, почему мы не выиграли чемпионат Европы по футболу? Буду объективным и скажу: «Потому, что у нашей команды не было шарфика!» Сами судите: если бы у них был я, они бы могли растянуть меня на всю ширину ворот. Благо длина у меня приличная. И первый же гол я бы отпружинил в противоположные ворота. А ещё за нашими воротами нужно было бы вбить в землю краник. Футболисты бы видели, что их ожидает в случае неудачной игры и играли бы хорошо. Наши бы играли хорошо. И противники играли бы хорошо, но хорошо уже для наших. А после матча тренер бы сказал: «Молодец, шарфик!» И мне в честь победы разрешили бы даже спеть гимн. У меня очень хорошо получается его петь. Правда-правда! Иногда, когда среди ночи мне бывает грустно, я начинаю его подпевать. Тогда почти сразу становится слышно из-под Ваниной подушки мат краника, который, впрочем, не особо мне мешает. Но это, конечно, он так от зависти…. К чему это я? К тому, что я очень разносторонняя личность. Ещё я прекрасный собеседник, единственный недостаток которого в том, что он не умеет разговаривать. Впрочем, Америку это явно не смущало. Хотя, наверное, мне следует рассказывать по порядку. С того момента, как он похитил меня и принёс к себе домой прошло, наверное, минут пятнадцать. Первым делом он, конечно, дозвонился до Англии и попросил извиниться перед всеми за преждевременный уход. А вот потом…. *** — Знаешь, зачем я притащил тебя домой? Мне не понравился тот взгляд, с которым он уставился на меня. Мне не понравилась его интонация. Да он, если подумать, вообще мне никогда не нравился! Захотелось замотаться в клубочек и укатиться куда-нибудь подальше под шкаф. Фиг достанет! Но вместо этого гордо остался лежать на кровати, куда изначально был положен. — Россия очень привязан к тебе, да? Он ведь, наверное, сильно расстроится, обнаружив твою пропажу. — На этом месте Джонс засмеялся как ненормальный, хотя в его смехе веселья было не больше, чем во мне синтетики. Ему определённо надо меньше пить кофе. Отсмеявшись, он резко схватил меня и приподнял на уровень глаз. — Но дело даже не в этом…. Хочешь знать, за что я тебя так ненавижу?! Не знаю и знать не хочу. Положи откуда взял. Приплыли, называется. Мало того, что он разговаривает с шарфиками, так ещё и ухитряется их ненавидеть. — Он всегда в тебя кутается! Всегда… даже если очень жарко. Это ты, ты его прячешь…от всех …от меня. Когда есть ты, ему незачем улыбаться, ведь всё равно никто не видит…. — На лице Америки застыло странное выражение, так сильно переменившее его, что мне казалось, будто передо мной находится совершенно незнакомый человек. Обессилено рухнув на кровать, он уткнулся лицом в меня. Знаете, какая была моя первая мысль? Какого фига, я те не носовой платок в меня рыдать!!! Вторая мысль была примерно такого же содержания, но с добавлением тех высказываний, которые мне доводилось ранее слышать от краника. Третью мысль я додумать не успел, потому, как это недоразумение замоталось в меня, подобно котенку, запутавшемуся в нитках клубка. Так и лежим. Он что-то шепчет мне и выдаёт свои страшные секреты, а я…. А я недостаточно хорошо знаю иностранные языки и дико злюсь от того, что в разведке оказался бесполезен. Говорил бы хотя бы немного чётче, а то его нервные рыдания так сложно разобрать…. На всякий случай делаю вид, что с ним не знаком. Мало ли, вдруг кто-нибудь зайдёт, а мы в такой приватной позе…. Вторя моим размышлениям, внизу раздался треск выбитой двери. *** Это не я трясусь, это шкаф. Для пояснения хочу заметить, что в дом к Джонсу ворвался какой-то маньяк, который сейчас направляется сюда, возможно не с самыми благими намерениями. Но мне, конечно, не страшно… А потом, добравшись до нашей комнаты, он зайдёт в неё с самой садистской ухмылочкой на лице… Я не боюсь, совсем нет. А затем он долго будет пытать Америку, и полетят чьи-то кишки и обрывки внутренностей в разные стороны. Я не паникую. А после всего этого, он подойдет к шкафу, достанет меня с верхней полки, (Альфред успел запрятать) и начнёт вытирать свои грязные… окровавленные… ру…киии…!!! Следы, оставленные кровью, капец, как хорошо отстирываются!!! Боже, да мне неделю в ванне с белизной лежать придётся… И да, это не я трясусь, это — шкаф! *** Пока размышлял над своей несчастной судьбой, шаги на лестнице стали звучать отчётливей. Невольно вспомнилось произведение Достоевского «Преступление и наказание»… Ну замочил этот Раскольников старушку-процентщицу, ну прикончил её родственницу… Но зачем он сотворил ЭТО с несчастной красной тряпочкой?! Я чуть набок не съехал, пока читал, как он старательно оттирал ею перепачканные пальцы… Бедненькая… как нелегко тебе было в тот момент… А Фёдор Михайлович просто садист какой-то! Это, между прочим, дети читают… и некоторые шарфики тоже! Сквозь щель между створками можно было наблюдать, как чья-то тень, скользя вдоль стены, спокойно и размеренно приближается к спальне. Ещё несколько мгновений и вот уже в проходе появился силуэт нежданного гостя… Шкаф уже не трясся. Он казалось, подпрыгивал над полом, и создавалось впечатление, будто внутри него на бешеной скорости несётся огромный поезд. Что бы ни замышлял этот человек, я слишком молод, чтобы умирать! У меня даже девушки никогда не было… Здравствуй, жёлтая футболка с нарисованным хот-догом. Как насчёт того, чтобы познакомиться с весьма симпатичным шарфиком в самом расцвете сил? Ну вот, теперь уже я разговариваю с вещами… Маразм заразен. Америка сидел на кресле с самым невозмутимым видом, как будто это не по его душу сюда явились… Создавалось впечатление, что он просто и устал и ему глубоко всё равно. Я не видел его лица, но почувствовал нечто знакомое… что-то очень грустное… И ещё я понял одно: Альфред ждал. Шаг… второй… третий…. Слишком темно, не разглядеть лица… Почему нельзя было прийти завтра с утра? Зачем нужно тащиться именно ближе к ночи? Свет настольной лампы наконец-то падает на лицо незнакомцу… *** Нет, Ваня, беги! Это наверняка какая-нибудь коварная ловушка! Он стопудово специально заманил тебя к себе в дом поздно вечером, когда никто не сможет прийти на помощь!!! Пусть уж я один паду жертвой капитализма… но зато вы с краником спасётесь! И будете вдвоём строить светлое коммунистическое будущее, время от времени вспоминая безвременно павшего друга. Пока я придавался горестным размышлениям о своей несчастной судьбе, две страны вели вполне миролюбивый диалог. Ваня всё также мило улыбался, а Альфред даже предложил ему кофе… Температура в комнате почему-то падала… наверное, из-за особенностей климата Америки, никак иначе. Постепенно линия разговора стала касаться меня. Альфред ничего не отрицал. Да, по рассеянности взял шарфик, да, непременно вернёт, нет, сейчас не может, он остался на работе, нет, офис уже закрыт, но он может прислать по почте завтра с утра. П-почта? Меня однажды уже отправляли по п-почте… Почта России~…. Из Питера в Москву через Копенгаген. Если Америка в курсе особенностей русской переписки, то он может не отдавать меня хозяину ещё лет пять… или вообще не отдавать. Предавшись воспоминаниям, я пропустил тот момент, когда Иван подошёл к Альфреду, и чуть наклонившись, что-то нежно, почти ласково, прошептал на ухо. Таким тоном разве что в любви признаются, но судя по тому, как побледнел Джонс, это было описание какой-нибудь изощрённой китайской пытки. Язвительно улыбнувшись, он попытался что-то сказать, но в следующее мгновение был припечатан к шкафу. От удара шкаф зашатался, и из него на пол посыпались вещи. Сверху всего этого беспорядка аккуратненьким бантиком располагался я, виновник торжества. Но, ни Америки, ни России уже ни до чего не было дела. Клубок из матерящихся стран с невообразимой скоростью катался по полу, сшибая всё, к чему прикасался. Настольная лампа, до сего момента являющаяся единственным источником света, неловким движением была сброшена на пол, и мир оказался погружённым во тьму. Спустя несколько мгновений, я почувствовал, как кто-то схватил меня и вытащил из общей кучи белья. Сражение не останавливалось ни на секунду, и я был рад иметь возможность хоть чем-то помочь хозяину. По пришествию ещё нескольких секунд я уже плотно стягивал руки Америки за спиной. Беги, хозяин, беги. Я задержу его, а ты должен выжить во имя своей страны и краника!!! В ответ на мои вопли до меня донёсся мат этого «жалкого обрезка трубы»… Что-то вроде того, а не пойти ли мне *цензура*, и без меня тут сейчас будет *цензура*, а я вообще *цензура*, какой нехороший. Несмотря на наш численный перевес, враг не собирался сдаваться. Он то и дело пытался опрокинуть Ванечку, но хозяин не хотел отдавать занятые позиции. Борьба была тяжёлой. Обе страны тяжело и хрипло дышали, и я понимал, что долго так продолжаться не может. И тут я услышал звук расстегиваемой ширинки… Сначала немного опешил, но потом догадался. Ну, конечно, мой Ванечка придумал воистину гениальный план! Ведь если стянуть с врага штаны, то он не сможет нас догнать, когда мы будем драпать эвакуироваться. Какой Россия всё-таки умный! «Держите меня семеро, а то я *цензура* сейчас этого *цезура* прямо здесь *цензура*. Иван, даже не думай останавливать меня!!!» Ну да… краник не мог не вставить свои пять копеек. Прижимаясь к запястьям Америки, я неволей чувствовал его бешено бьющийся пульс, и мне казалось, что вот-вот кровь вырвется за пределы сосудов и запачкает меня. Всё-таки мне было немного его жалко… Пусть он меня украл, пусть он сражался против России, пусть даже у него в шкафу лежит ужасно безвкусная футболка с хот-догом… Но я слышал его хриплые стоны, и моё шерстяное сердечко наполнялось состраданием. Я хотел было позвать краника и сказать, чтобы он не сильно его бил, но эта железка почему-то не отозвалась. Интересно, чем он так занят? Спустя ещё несколько минут Альфред тихонько вскрикнул и как-то даже обмяк. Добро восторжествовало, но мне было не очень-то радостно… … потому, что меня всё-таки испачкали. Не знаю в чём, но надеюсь, что это отстирывается. *** POV Краник За*бически ах*енный день! Мало того, что всю ночь шлялись в какой-то заднице, так ещё притащившись домой под утро, отмокаем в тазиках с белизной! Мне-то, предположим, пох*й, а вот розовое недоразумение походу окончательно разнесло от такого количества хлорки. Только бы петь не начал, а то моей нежной психике придёт окончательный и бесповоротный п*здец. Но нет, высшие силы смиловались, и этот раздолбай пока ещё не думал музицировать, вынося мой мозг более изощрёнными способами. Бл*дь, терпи, краник, терпи… У малыша просто моральная травма на фоне общей шизанутости… О, мать моя трубопроводное отопление, откуда же только он черпает идеи? Ну как ему объяснить, что гимнастки с лентами — норма, а с шарфиками — апофеоз абсурда?! — Слушай, а ты… хоть немного за меня переживал? Ну, хотя бы самую капельку? Смутившись сказанному бреду, «издержка гламура» практически целиком ушла под воду, оставив торчать над поверхностью самый кончик. Вот всегда бы так, а то несёт всякую ахинею и не стесняется. Я пытался выбрать между уравновешенным «С х*яли, солнышко?» и доброжелательным «Какой х*йни ты обкурился, лапочка?». Выбор был очень непростой, и, наверное, поэтому я сам начал пороть невообразимую чушь: — Волновался, конечно… А вдруг этот маньяк порезал бы тебя на тоненькие лоскутки? А ещё он мог сшить из тебя семейные трусы на смену или разукрасить в цвета собственного флага! Да, бл*дь, конечно переживал!!! Он же мог тебя, нах*р, Польше подарить!!! Ты это понимаешь? Малыш ничего не ответил и только немного побледнел. Может это на него так белизна действует, а может, слишком красочно представил свою жизнь в виде аксессуара чокнутого извращенца. — Ладно, не парься. На его… гм, голову обрушилась кара в виде меня. И поверь на слово, если бы не Ваня, который очень крепко держал меня за один конец, я бы его, нахр*н, насквозь протаранил. Только представь, я вперёд тяну, Ваня назад. Туда-сюда, туда-сюда… эм, в общем, тут можно только соболезновать. Будь уверен, он больше сюда не заявится, можешь даже не переживать. Шарфик хотел было что-то сказать, но его прервала трель входного звонка. Бортики ванной закрывали обзор, но было прекрасно слышно, как Ваня прошёл по коридору и, не удосужившись спросить «кто там?», открыл дверь. — Альфред? Какими судьбами? Мы с малышом даже замерли от изумления. Да как эта с*ка посмела прийти в наш дом после вчерашнего?! Да он хотя бы понимает, что нарывается на добавку?! — Иван, не придуривайся, — до нас донёсся немного хрипловатый голос Америки, — ты вчера упёр зачем-то мои очки, так что будь паинькой, верни назад. — Какая жалость! — голос хозяина прямо-таки сочился «раскаяньем», — Только, кажется я забыл их в офисе… Нет, ты, конечно, можешь проверить мою спальню… Проводить? — Нет! О, Боже, останови его! Краник, он же хочет похитить нашего Россию! Ваня ведь такой наивный, непременно угодит в ловушку! Чего молчишь, сделай что-нибудь!!! — Шарфик явно паниковал и даже не пытался скрыть этого. — Ну понимаешь, — я даже не знал как разъяснить ему, — раз уж пошла такая тенденция… То, в общем, они там по обоюдному согласию… Сечёшь? Осознав, что меня не понимают, я впал в глубокую задумчивость. — Короче… это… ну, как бы… Они там будут драться, но понарошку. Если когда-нибудь кому-нибудь расскажу, что видел как краснеют шарфики, то меня, наверное, опять-таки не поймут. POV Очки Альфреда — О нет, только не это… Кто-нибудь, выколите мне линзы, я не хочу этого видеть!!!

напиши фанфик с названием Извращенцами рождаются и следующим описанием Ну, такие вот будни у нас в Вамми-хаусе хДД, с тегами AU,Изнасилование,Нецензурная лексика,ООС,Повествование от первого лица,Повседневность,Юмор

POV Мелло Дом Вамми. Полдень. Уроки закончились совсем недавно, поэтому кто-то из детей еще сидел в библиотеке, кто-то бежал на обед, ну а кто-то играл на улице. Однако, у меня совсем другие планы. Мой сосед по комнате и, по совместительству, лучший друг Мэтт попросил помочь ему с математикой. Он болел, поэтому пропустил несколько занятий. И теперь никак не мог понять новую тему. А послезавтра контрольная. Нет, конечно, то, что Мэтт интересуется учебой, это вообще нонсенс, обычно его это не волнует. Может, это простуда так на него повлияла?! Размеренными шагами я пересекаю коридор и останавливаюсь возле кабинета математики. Открываю дверь, захожу в кабинет. Кроме меня и Мэтта, разумеется, никого нет, а он сам сидит на третьей парте и играет в psp. Ну конечно, этот рыжий придурок никуда без него не ходит. — О, пришел, наконец! А я уже думал, что тебе слабо со мной позаниматься, – он хитро улыбнулся. — Запомни, Мэтт, Келю ничего не слабо! Я справлюсь со всем! – гордо заявляю я, садясь рядом с ним. — Со всем, кроме как написать контрольную лучше, чем Ватка, – с дьявольской улыбкой произнес Мэтт. Во мне вспыхнула ярость. Говнюк, знает ведь, куда бить. Я резко заношу руку и бью его по лицу. Он падает со стула, ударяясь головой об пол. Но, вопреки моим ожиданиям, он приподнимается, и я вижу, что он по-прежнему улыбается. — Что? Кель, не знаешь, что сказать? — Мэтти, ты щас нарвешься на то, что я познакомлю твою тупую голову со столом! – с угрожающим тоном произнес я. А Мэтту хоть бы что. Лежит и улыбается. Даже встать не попытался. Как же меня бесит это его спокойствие! Аж придушить охота. — Ну и что ты лыбишься?! — Да потому, что ты сам подтвердил, что написать контрольную лучше Ватки тебе слабо. Вот что! — и на весь класс послышался смех Дживаса. Не в силах слушать это, я прижал его к полу, нависая над ним. — Ты бы свой язык попридержал. Только и знаешь, что смеяться. А сам не хочешь похвастаться?! Что ты умеешь, кроме как играть в psp? — мой голос шипел от ярости, переполняющей меня. Дыхание было учащенным. — А вот что! – он немного приподнялся, прикасаясь своими губами к моим. Я не мог пошевелиться. Что эта скотина вытворяет? Тем временем он начинает исследовать мой рот, аккуратно дотрагивается до моего языка своим. Этот жест, словно ледяной душ на голову. Я отпрянул от него. — Тварь похотливая, ты что вытворяешь? Ублюдок недоделанный, блин! — мои крики отражаются от каждой стены, создавая эхо. Не обращая внимания на мои слова, он поднимается и наваливается на меня. Теперь уже он прижимает меня к полу. Я отчаянно пытаюсь вырваться, но, стоит признать, что физически Мэтт сильнее. Наши лица сантиметрах в двадцати друг от друга. Он смотрит на меня лихорадочно блестящими глазами, опаляет кожу горячим дыханием. — Слезь с меня, извращенец херов! НЕМЕДЛЕННО! Он лишь ухмыляется и снова припадает к моим губам. Странно, но по телу вдруг расплывается непонятное тепло. Неужели мне ЭТО нравится?! Нет уж, пристрелите! Я с силой кусаю его за нижнюю губу, до крови. Он немного отстранился, все еще держа меня за руки. — Пытаешься вырваться? Бесполезно, крошка… — он припадает к моей шее, покрывая ее поцелуями. — Скотина рыжая, ты что себе позволяешь? Прекрати сейчас же! Он отрывается от моей шеи, и пристально смотрит на меня. Казалось, что он видит меня насквозь. — Ты действительно хочешь, чтобы я прекратил? – и он снова целует меня, только более грубо. Я чувствую, как низ живота сладко заныл. Дыхание участилось. Сердце бешено колотилось, норовя сломать грудную клетку. Во всем теле проснулось дикое желание, вперемешку с возбуждением. Черт, только бы этот придурок не заметил! А Мэтт целует шею, покусывает мочку уха, водит по нему языком. Я закусываю губы, пытаясь сдержать предательский стон. Мэтт на мгновение оторвался, смотря на меня. На его губах играла усмешка. — Мелло…. Я же вижу, что тебе нравится… — его губы вновь соприкасаются с моими. Господи, как же приятно. Меня накрывает волна наслаждения, которая окончательно сбивает связь с разумом. Я начинаю отвечать на поцелуй. Мой язык проникает в его рот, играя с языком. Похоже, Мэтту такой поворот событий нравится. Он наконец-то отпускает мои руки, перемещая их под кофту. Я обхватываю его за шею, притягивая поближе к себе. Наш поцелуй углубляется. Языки сплетаются в безумном

POV Мелло Дом Вамми. Полдень. Уроки закончились совсем недавно, поэтому кто-то из детей еще сидел в библиотеке, кто-то бежал на обед, ну а кто-то играл на улице. Однако, у меня совсем другие планы. Мой сосед по комнате и, по совместительству, лучший друг Мэтт попросил помочь ему с математикой. Он болел, поэтому пропустил несколько занятий. И теперь никак не мог понять новую тему. А послезавтра контрольная. Нет, конечно, то, что Мэтт интересуется учебой, это вообще нонсенс, обычно его это не волнует. Может, это простуда так на него повлияла?! Размеренными шагами я пересекаю коридор и останавливаюсь возле кабинета математики. Открываю дверь, захожу в кабинет. Кроме меня и Мэтта, разумеется, никого нет, а он сам сидит на третьей парте и играет в psp. Ну конечно, этот рыжий придурок никуда без него не ходит. — О, пришел, наконец! А я уже думал, что тебе слабо со мной позаниматься, – он хитро улыбнулся. — Запомни, Мэтт, Келю ничего не слабо! Я справлюсь со всем! – гордо заявляю я, садясь рядом с ним. — Со всем, кроме как написать контрольную лучше, чем Ватка, – с дьявольской улыбкой произнес Мэтт. Во мне вспыхнула ярость. Говнюк, знает ведь, куда бить. Я резко заношу руку и бью его по лицу. Он падает со стула, ударяясь головой об пол. Но, вопреки моим ожиданиям, он приподнимается, и я вижу, что он по-прежнему улыбается. — Что? Кель, не знаешь, что сказать? — Мэтти, ты щас нарвешься на то, что я познакомлю твою тупую голову со столом! – с угрожающим тоном произнес я. А Мэтту хоть бы что. Лежит и улыбается. Даже встать не попытался. Как же меня бесит это его спокойствие! Аж придушить охота. — Ну и что ты лыбишься?! — Да потому, что ты сам подтвердил, что написать контрольную лучше Ватки тебе слабо. Вот что! — и на весь класс послышался смех Дживаса. Не в силах слушать это, я прижал его к полу, нависая над ним. — Ты бы свой язык попридержал. Только и знаешь, что смеяться. А сам не хочешь похвастаться?! Что ты умеешь, кроме как играть в psp? — мой голос шипел от ярости, переполняющей меня. Дыхание было учащенным. — А вот что! – он немного приподнялся, прикасаясь своими губами к моим. Я не мог пошевелиться. Что эта скотина вытворяет? Тем временем он начинает исследовать мой рот, аккуратно дотрагивается до моего языка своим. Этот жест, словно ледяной душ на голову. Я отпрянул от него. — Тварь похотливая, ты что вытворяешь? Ублюдок недоделанный, блин! — мои крики отражаются от каждой стены, создавая эхо. Не обращая внимания на мои слова, он поднимается и наваливается на меня. Теперь уже он прижимает меня к полу. Я отчаянно пытаюсь вырваться, но, стоит признать, что физически Мэтт сильнее. Наши лица сантиметрах в двадцати друг от друга. Он смотрит на меня лихорадочно блестящими глазами, опаляет кожу горячим дыханием. — Слезь с меня, извращенец херов! НЕМЕДЛЕННО! Он лишь ухмыляется и снова припадает к моим губам. Странно, но по телу вдруг расплывается непонятное тепло. Неужели мне ЭТО нравится?! Нет уж, пристрелите! Я с силой кусаю его за нижнюю губу, до крови. Он немного отстранился, все еще держа меня за руки. — Пытаешься вырваться? Бесполезно, крошка… — он припадает к моей шее, покрывая ее поцелуями. — Скотина рыжая, ты что себе позволяешь? Прекрати сейчас же! Он отрывается от моей шеи, и пристально смотрит на меня. Казалось, что он видит меня насквозь. — Ты действительно хочешь, чтобы я прекратил? – и он снова целует меня, только более грубо. Я чувствую, как низ живота сладко заныл. Дыхание участилось. Сердце бешено колотилось, норовя сломать грудную клетку. Во всем теле проснулось дикое желание, вперемешку с возбуждением. Черт, только бы этот придурок не заметил! А Мэтт целует шею, покусывает мочку уха, водит по нему языком. Я закусываю губы, пытаясь сдержать предательский стон. Мэтт на мгновение оторвался, смотря на меня. На его губах играла усмешка. — Мелло…. Я же вижу, что тебе нравится… — его губы вновь соприкасаются с моими. Господи, как же приятно. Меня накрывает волна наслаждения, которая окончательно сбивает связь с разумом. Я начинаю отвечать на поцелуй. Мой язык проникает в его рот, играя с языком. Похоже, Мэтту такой поворот событий нравится. Он наконец-то отпускает мои руки, перемещая их под кофту. Я обхватываю его за шею, притягивая поближе к себе. Наш поцелуй углубляется. Языки сплетаются в безумном танце. Руки Мэтта шарят под моей кофтой. Наш поцелуй разрывается буквально мгновение, когда Мэтт стягивает с меня кофту. — Мэтт, ты придурок,… а если сейчас кто-нибудь войдет? — По*уй! Я хочу тебя… — прошептал он, припадая губами к моей груди, оставляя красноватые засосы, кусая, и тут же зализывая ранки. С моих губ слетает пока что тихий стон. Тело выгибается навстречу ласкам Мэтта. Пока я пытаюсь снять с него свитер, он возится с моими штанами, в которых мне уже тесновато. Я быстро снимаю с него кофту, и принимаюсь за штаны, в то время как мои уже лежат в стороне. Я впиваюсь в его шею, терзая нежную кожу. Cтон, боль, страсть, безумие. Его рука скользит по моему бедру, пробирается к уже возбужденной плоти. Как бы случайно касается ее рукой. С моих губ слетает новый стон, который он ловит своими губами. И тут он заводит мои руки за голову, пытаясь обездвижить. Одной рукой держит запястья, а второй бродит по телу. Его губы обхватывают сосок, иногда покусывая его. Я уже не могу сдерживать стоны удовольствия, рвущиеся наружу. Он постепенно спускается ниже, обводит языком пупок, пробирается в ложбинку. Тело, переставшее слушаться, выгибается от наслаждения. А юркий язычок Мэтта спускается все ниже, не оставляя без внимания ни один участок кожи. Одну руку он протянул мне. — Оближи. Я аккуратно взял пальцы в рот, посасывая их, обильно смачивая слюной. — Достаточно. Он коленом раздвинул мои ноги, рукой скользнул к ягодицам и ввел в меня палец. Я дернулся. Он немного поиграл одним пальчиком и ввел второй. Неприятные ощущения стали отступать на задний план, уступая место блаженству. Двигая пальцами внутри меня, Мэтт задел простату. Из моей груди вырвался протяжный стон. Видя, что я уже на пределе, Мэтт вытащил пальцы и резко вошел в меня. Мое тело пронзила боль, на глаза навернулись слезы. Мэтт замер, давая мне привыкнуть к новым ощущениям. — Скоро все пройдет. Потерпи немного. Постепенно он начал плавные движения, накрывая меня волной экстаза. Боли я уже не чувствовал, было только приятное тепло и немыслимое блаженство. Мы быстро набирали темп. Я прогнул спину, впуская его как можно глубже в себя. Адреналин в крови просто зашкаливал. Мои крики и стоны заполняют всю комнату. Мэтт делает последний резкий толчок и впивается в мои губы, кончая прямо в меня. Я следом за ним. Таким образом, мы сливаемся сразу в двух местах. Он устало опускается рядом со мной, кладя голову мне на грудь. Я пытаюсь отдышатся, приводя в порядок дыхание. Связь с разумом постепенно налаживается. В голову приходит ясное осознание того, ЧТО мы сейчас сделали. — Мэтт… ты понимаешь, ЧТО мы натворили? — Я тебя трахнул – спокойно произнес он, наваливаясь на меня – и тебе это понравилось. — Нет, придурок! Мне не понравилось! И вообще, слезь с меня! — Не понравилось? Кому ты по ушам ездишь? — Мне не понравилось! Как ты вообще додумался до такого? Мэтт ничего не ответил. Его рука плавно опустилась на мой член, погладила. Потом он наклонился и взял головку в рот. Сказать что я был в шоке - это промолчать. А Мэтт играл с моим членом, водя по нему языком, слабо покусывая, вызывая у меня новую волну желания. Я закусил губы, чтобы удержать стоны, так и норовящие сорваться с моих губ. А Мэтт, видя это, продолжал начатое. Он взял мой член в рот, заглатывая до самого основания, лаская его языком. Его руки лежали у меня на бедрах, иногда сжимая их. Я запускаю руку в красноватые волосы, сжимая их на затылке, задавая нужный ритм. Все происходит как-то инстинктивно. Я сам не понимаю, откуда знаю, что нужно делать. С моих губ слетают стоны наслаждения. Я прижимаю голову Мэтта к себе, и в тот же момент изливаюсь, прям в его рот. Он глотает все до последней капли. Потом поднимается, и смотрит на меня, глаза в глаза. — И ты все еще будешь утверждать, что тебе не понравилось? – в его глазах играли озорные чертики. Впервые, за все время общения с ним я не знал что сказать. Даааа…. похоже, крыша все-таки слетела. Я приподнимаюсь, и касаюсь его губ своими. — Это понимать как понравилось?! — Иди ты к черту! – я встаю, натягивая на себя штаны. Мэтт быстро одевается, открывает окно и садится на подоконник, доставая сигареты. Прикуривает, вдыхая горький дым. — Мэтт, убери сигарету! Немедленно! — Детка, не буянь! — Засунь свою детку в задницу! Еще раз меня так назовешь — я тебя с подоконника спихну. Прямо на улицу. И я не посмотрю, что мы на третьем этаже! Тут дверь открылась. Мэтт бегом выкинул сигарету на улицу, благо он сидел на подоконнике. В кабинет просунулась голова Бейонда, а затем голова Артемиса. — О, а вы тут что потеряли? — А мы это… позаниматься…

напиши фанфик с названием Хочешь? Улыбнись! и следующим описанием "Суровый, небритый 2 недели, сел в электричку. Напротив парниша - на майке написано: "Улыбнись, если хочешь меня". Мне скучно, я сижу улыбаюсь, а он как увидел меня - вспотел"., с тегами Нецензурная лексика,Повседневность,Юмор

- Ну, что, Антон, моя твоя поздравляет! – мне на плечо положили руку, и черноволосый парень громко заржал. Я кисло улыбнулся, покосившись на него. – С завтрашнего дня ты назначаешься… а я не знаю, кем ты назначаешься! - Чего? – я обернулся, вскинув брови, и поглядел на брюнета, который являлся администратором центра дополнительного образования, то есть моим, можно сказать, начальником. Тот состроил грустную мину. - Короче, ты прикрепляешься к пятой группе и становишься их учителем английского! Ура? - К пятой группе? Учителем английского? – я хмыкнул. – Смеешься? Я с роду английский не преподавал. - Да знаю я, что ты русский преподаешь, - отмахнулся брюнет, - но и с английским тоже справишься. Ты же его знаешь лучше всех нас вместе взятых! Да и к тому же, они всего лишь школьники, да еще и на уровне Access! А ты, между прочим, с отличием сдал экзамен уровня эксперта! Что, не справишься, а? Ну Ант! Ант-Ант-Ант! - Не тараторь, я тебя умоляю, - я отмахнулся от начальничка. Преподавать школьникам мне очень нравится, но работать учителем – не мое. А вот быть преподом на дополнительных курсах – самое то. Три раза в неделю по три часа, всегда можно совместить с основной работой, да и деньги платят не маленькие. Мне вот – двадцать пять тысяч. Ну это, конечно, потому что преподаю я на самых высоких уровнях и потому, что мои ученики всегда сдают экзамены лучше всех остальных. И это тоже очень приятно, когда твои старания не пропадают даром. – Русский свой я не брошу, ты учти. Так что совмещай, как хочешь. Какое время и кабинет? - Ну, с учетом, что завтра все же воскресение, да еще и начало сентября только… В общем, мы сказали твоей группе, чтобы приходили к одиннадцати. Кабинет – семьсот шесть. Первое занятие у них уже было, так что все они друг с другом познакомились, от тебя требуется, собственно, обучать. Окей? - Смешно. Работать в воскресенье – самое отвратительное, что ты только мог бы придумать. - Это не я, это мой начальник, - брюнет надулся, и тут же был окликнут кем-то из кабинета. – Ладно, пропуск у тебя есть, я буду ждать! Только попробуй проспать, как ты любишь! - Да не просплю я… - я хмуро фыркнул и, попрощавшись, вышел из университета, в котором располагался наш центр дополнительного образования – начальничек меня поймал уже тогда, когда я благополучно хотел смыться домой после первого занятия со своей группой по русскому языку. Улица встретила меня традиционным питерским дождичком, и мне пришлось ускорить шаг, поскольку у кожанки, которая была на мне надета, капюшон не предусматривался. Прохожие то и дело косо посматривали на меня, а я ухмылялся в ответ, зная, что их чрезмерное внимание вполне оправдано. Я – Антон Самойлов, двадцать четыре года, выпускник филфака СПбГУ, в данный момент работаю преподавателем русского и – внезапно – английского языка на дополнительных курсах в центре дополнительного образования. С виду, меня, наверное, за учителя принять трудно – хрупким телосложением я никогда не отличался, да и бокс, которым я увлекался не так давно, девичьей хрупкости мне не придавал, однако и тупым качком я не выглядел. К счастью. Так, довольно обычный молодой человек с – ну, можно немножко себе и польстить – неплохим телосложением. Но сейчас… как минимум две недели я не брился, не высыпался, поэтому выглядел не лучшим образом. Одежда – кожанка, камуфляжные штаны и гриндеры – так и вообще вызывали у людей панику, особенно если я встречал их где-нибудь в темном переулочке. В дополнение ко всему черные волосы успели слегка отрасти, поэтому на голове у меня было дичайшее воронье гнездо, пригладить которое никак не удавалось. Впрочем, глаза, как мне говорили, у меня были добрыми. Что, кстати, правда, поскольку я, несмотря на внешность, человек добрый, эмоциональный, любящий по-доброму прикалываться над всеми друзьями и пишущий иногда какую-нибудь ерунду на различные сайты в интернете. Большей частью – фэнтези-рассказы. Так что могу согласиться с одним моим другом, который называет меня «человек-разрыв шаблона». Можно сказать и так. Автобус, в котором я сидел, резко затормозил и развернулся. Черт, лихачи-водилы немного поднадоели. Народ вывалился из дверей, и все затопали к платформе, откуда через несколько минут отходила электричка Санкт-Петербург – Ладожское Озеро, на которую мне и надо было попасть. Ну да, живу я не в самом Питере, а в Ленинградской области, во Всеволожске, мимо которого проходит электричка. Немаленький городишко, могу сказать. Меня вполне устраивает. Нешумный. Я быстро пробежал по платформе и заскочил в третий вагон – от него мне было удобнее идти. Как и всегда, куча дачниц, отправляющихся в свои родные огороды, да толпа молодежи, от чьей музыки из наушников вагон трясся чуть ли не больше, чем от соприкосновения с рельсами. Я

- Ну, что, Антон, моя твоя поздравляет! – мне на плечо положили руку, и черноволосый парень громко заржал. Я кисло улыбнулся, покосившись на него. – С завтрашнего дня ты назначаешься… а я не знаю, кем ты назначаешься! - Чего? – я обернулся, вскинув брови, и поглядел на брюнета, который являлся администратором центра дополнительного образования, то есть моим, можно сказать, начальником. Тот состроил грустную мину. - Короче, ты прикрепляешься к пятой группе и становишься их учителем английского! Ура? - К пятой группе? Учителем английского? – я хмыкнул. – Смеешься? Я с роду английский не преподавал. - Да знаю я, что ты русский преподаешь, - отмахнулся брюнет, - но и с английским тоже справишься. Ты же его знаешь лучше всех нас вместе взятых! Да и к тому же, они всего лишь школьники, да еще и на уровне Access! А ты, между прочим, с отличием сдал экзамен уровня эксперта! Что, не справишься, а? Ну Ант! Ант-Ант-Ант! - Не тараторь, я тебя умоляю, - я отмахнулся от начальничка. Преподавать школьникам мне очень нравится, но работать учителем – не мое. А вот быть преподом на дополнительных курсах – самое то. Три раза в неделю по три часа, всегда можно совместить с основной работой, да и деньги платят не маленькие. Мне вот – двадцать пять тысяч. Ну это, конечно, потому что преподаю я на самых высоких уровнях и потому, что мои ученики всегда сдают экзамены лучше всех остальных. И это тоже очень приятно, когда твои старания не пропадают даром. – Русский свой я не брошу, ты учти. Так что совмещай, как хочешь. Какое время и кабинет? - Ну, с учетом, что завтра все же воскресение, да еще и начало сентября только… В общем, мы сказали твоей группе, чтобы приходили к одиннадцати. Кабинет – семьсот шесть. Первое занятие у них уже было, так что все они друг с другом познакомились, от тебя требуется, собственно, обучать. Окей? - Смешно. Работать в воскресенье – самое отвратительное, что ты только мог бы придумать. - Это не я, это мой начальник, - брюнет надулся, и тут же был окликнут кем-то из кабинета. – Ладно, пропуск у тебя есть, я буду ждать! Только попробуй проспать, как ты любишь! - Да не просплю я… - я хмуро фыркнул и, попрощавшись, вышел из университета, в котором располагался наш центр дополнительного образования – начальничек меня поймал уже тогда, когда я благополучно хотел смыться домой после первого занятия со своей группой по русскому языку. Улица встретила меня традиционным питерским дождичком, и мне пришлось ускорить шаг, поскольку у кожанки, которая была на мне надета, капюшон не предусматривался. Прохожие то и дело косо посматривали на меня, а я ухмылялся в ответ, зная, что их чрезмерное внимание вполне оправдано. Я – Антон Самойлов, двадцать четыре года, выпускник филфака СПбГУ, в данный момент работаю преподавателем русского и – внезапно – английского языка на дополнительных курсах в центре дополнительного образования. С виду, меня, наверное, за учителя принять трудно – хрупким телосложением я никогда не отличался, да и бокс, которым я увлекался не так давно, девичьей хрупкости мне не придавал, однако и тупым качком я не выглядел. К счастью. Так, довольно обычный молодой человек с – ну, можно немножко себе и польстить – неплохим телосложением. Но сейчас… как минимум две недели я не брился, не высыпался, поэтому выглядел не лучшим образом. Одежда – кожанка, камуфляжные штаны и гриндеры – так и вообще вызывали у людей панику, особенно если я встречал их где-нибудь в темном переулочке. В дополнение ко всему черные волосы успели слегка отрасти, поэтому на голове у меня было дичайшее воронье гнездо, пригладить которое никак не удавалось. Впрочем, глаза, как мне говорили, у меня были добрыми. Что, кстати, правда, поскольку я, несмотря на внешность, человек добрый, эмоциональный, любящий по-доброму прикалываться над всеми друзьями и пишущий иногда какую-нибудь ерунду на различные сайты в интернете. Большей частью – фэнтези-рассказы. Так что могу согласиться с одним моим другом, который называет меня «человек-разрыв шаблона». Можно сказать и так. Автобус, в котором я сидел, резко затормозил и развернулся. Черт, лихачи-водилы немного поднадоели. Народ вывалился из дверей, и все затопали к платформе, откуда через несколько минут отходила электричка Санкт-Петербург – Ладожское Озеро, на которую мне и надо было попасть. Ну да, живу я не в самом Питере, а в Ленинградской области, во Всеволожске, мимо которого проходит электричка. Немаленький городишко, могу сказать. Меня вполне устраивает. Нешумный. Я быстро пробежал по платформе и заскочил в третий вагон – от него мне было удобнее идти. Как и всегда, куча дачниц, отправляющихся в свои родные огороды, да толпа молодежи, от чьей музыки из наушников вагон трясся чуть ли не больше, чем от соприкосновения с рельсами. Я поморщился, вспоминая, что свои-то и не взял, и протиснулся на единственную условно свободную скамеечку, на место рядом с окном. Напротив меня оставалось одно свободное место, чему я обрадовался – не люблю, когда на меня пялятся. Однако пустовать местечку долго не пришлось – минут через пять туда втиснулся всклокоченный паренек. Я, скучая, перевел взгляд с вида за окном на него, глядя, как он с усилием стаскивает с себя куртку – видно, было жарко. Пареньку на вид было лет семнадцать-восемнадцать. Одиннадцатиклассник – это видно по учебнику, высовывающемуся из раскрытой сумки на ремне. Со светлыми русыми волосами, темнеющими к корням, сероглазый, немного усталый. Парень с громким «Фух!» уложил куртку себе на колени, давая возможность рассмотреть футболку. Обычная… Почти. На груди белым по черному было крупно написано «Улыбнись, если хочешь меня». Улыбнуться?.. А что, почему бы и нет? Все равно же скучно! Я убедился, что паренек перевел на меня свой взгляд и широко улыбнулся. Причем, постарался сделать так, чтобы было видно, что это специально. Но, думаю, у меня это получилось – до этого-то я сидел хмурый, серьезный, а тут лыблюсь, как идиот. Глаза парня изумленно расширились, и он, словно не веря, быстро посмотрел сначала на меня, потом на свою футболку, затем снова поднял глаза на меня. Блин, так и хочется заржать во весь голос, но нет, надо сдерживаться! Я, все так же улыбаясь, многозначительно провел рукой по щетине. На лице парня появилась какая-то робкая неуверенная улыбка, и он вжался спиной в сиденье, словно пытаясь от меня отстраниться. Я почему-то уверен, что он пересел бы, если было бы место в вагоне и если бы это не выглядело бы глупо. Да… Люблю издеваться над незнакомыми людьми. Плохой человек… но блин, смешно же! Я почувствовал, что сейчас просто заржу, и быстро отвел глаза, переводя взгляд за окно. Улыбаться, однако, не перестал. Полчаса мы оба просидели как на иголках. Я – потому что едва сдерживался от смеха, попутно думая, что неплохо бы потом извиниться перед пацаном, а он – потому что, блин, не каждый день вам оказывает знаки внимания такое небритое чудище в гриндерах с гнездом на башке. Наконец, динамик вымученно прохрипел о том, что мы прибыли во Всеволожск. Я поднялся, краем глаза отмечая, что паренек тоже поднимается. О, да неужели? Мы живем в одном городе! Ха… несчастный парень, сегодня точно не его день. Мы протолкнулись мимо народа, вышли из вагона и пошли в сторону выхода, откуда шла дорога прямо до моего дома. Парень глядел на меня с ужасом, дергался, глядя на мою улыбку, и старался отойти за спину. Неужели думает, что я маньяк? Мы свернули на дорожку, шедшую через парк. Парень занервничал еще сильнее, заметив, что на дорожке мы одни – все остальные пошли на автобус или куда-то еще. Боже, вот уж не думал, что мы живем недалеко друг от друга… Не помню я этого парня, если честно. Или он только что переехал? В любом случае, в одном доме мы не можем жить. Не, ну точно же. О, похоже, я ошибался. Мы с парнем зашли в один и тот же подъезд и остановились у лифта. Я, показывая, что не маньяк, отвернулся от него и нажал кнопку лифта, чувствуя, что у светловолосого уже стучат зубы от ужаса. - Бля… - мой голос был хриплым, и от этого парень задрожал только больше. – Парень, да не бойся ты меня. Если хочешь, иди первым. - А! Не-не! Я это! – он буквально подскочил, отшатнувшись. – Да я не то… - Да ясно все, - я кинул взгляд на его футболку, чувствуя, что вновь улыбаюсь. Не, ну я точно маньяк же. Парень посерел. – Пиздуй. Я схватил его и силком запихнул в лифт, нажимая кнопку какого-то этажа. Не знаю, на каком он живет, да и не интересно мне это. Пусть уж сам поднимается-опускается. Быть маньяком мне не хочется… Хотя, остаток дня прошел прикольно. Вот только тогда я еще не знал, во что выльется моя шутка. * * * В воскресенье я проснулся рано утром, вспоминая, что сегодня мне предстоит отправиться на дополнительные занятия по английскому языку. Ну, не то чтобы я его не знал, но все же, пусть и был в одиннадцатом классе, едва мог нормально разговаривать. Так что родители запихнули меня в какой-то там центр образования. Я – Артем Смирнов. Семнадцать лет. Немножко идиот. Ну, по крайней мере, так говорят все мои друзья, но я с ними согласен, и даже не потому, что плохо учусь – с учебой как раз проблем нет, - а потому что часто делаю глупые вещи. Что иногда выходит боком. Например, я недавно купил футболку с надписью «Улыбнись, если хочешь меня», и… Ну, в общем, доигрался я. Улыбнулись мне. И ладно, если бы какая-нибудь красивая девушка с грудью, так нет же ж! Это был высокий здоровый парень лет так двадцати пяти. Небритый, брутальный, блин! Мало того, что меня еще в электричке, где это случилось, пот прошиб, так он еще и в одном подъезде со мной живет… Стыдно признаться, но я думал, что в обморок от страха рухну. А он, блин, прикалывался! Надеюсь… Я встал с кровати, потянулся и поскакал собираться на курсы. Я люблю английский язык, поэтому надо постараться в этом году и научиться, наконец, свободно разговаривать. Вылетев из дома и едва успев на электричку, я с горем пополам добрался до Питера и понесся в университет, где проходили курсы – на часах-то уже без двадцати одиннадцать, а мне еще дофига идти! Когда я, запыхавшийся и уставший, влетел в кабинет, там уже все собрались. Таня, шестнадцатилетняя девчонка-гений, читающая мангу, слушающая панк-рок и любящая компьютерные игры типа Скайрима, и Серега, её молодой человек, помешанный на Slipknot. Высоченный умный Глеб, наглая матерящаяся Настя и тупой-тупой мальчик Петя. Я в группе был самый старший, и от этого чувствовал себя великовозрастным дебилом. - Здорово, - бросил я, проходя за парту и швыряя на стул сумку. - И тебе привет, Артем, - Таня мило мне улыбнулась, на секунду отрываясь от избиения ржущего Сереги, который только что ласково назвал её задроткой. – У нас сегодня, кстати, новый учитель придет. Дмитрий Владимирович больше не может, к сожалению. Да и Аделя тоже. А жаль. Мы вот с этим, - тут девушка кивнула на Сергея, - в прошлом году у нее занимались. Кстати, там и познакомились. - Милая история, - я уложил голову на парту, глядя на дверь, за которой слышались шаги. Она отворилась, и в класс зашел наш учитель, Дмитрий Владимирович, который по совместительству был администратором центра. Он поздоровался и немного виновато улыбнулся. - Ну что, ребят, мы с вами всего один день проучились, а я уже вас покидаю. Забежал на секунду буквально. Представить нового учителя. Антон, появись! Мужчина заржал – да, такой уж был у него характер, - и указал на дверь, на пороге которой стоял… Я охренел. Небритый, мрачно ухмыляющийся парень, который вчера надо мной поиздевался. Его взгляд наткнулся на меня, замершего. - Е… Дим, ты надо мной смеешься? - А? Что? Антон вытянул Дмитрия за дверь, из-за которой вскоре послышался дикий ржач. Неужели меня обсуждают?! Да точно! Как только Антон вновь зашел в класс, лицо его было красным от смеха. - Бли-ин… Ну что, ученички, хеллоу. Я – Антон Николаевич, можно просто Антон… Надеюсь, сработаемся, только не забывайте улыбаться! И парень одарил всю удивленную группу широкой улыбкой. Да он издевается! Эти три часа для меня были… что-то с чем-то. Антон постоянно задавал мне какие-то дурацкие вопросы, заставляя дико краснеть и вспоминать вчерашний день. Сам он, кажется, ничуть не смущался. А я, между прочим, его за маньяка вчера принял! - Артем, ау! Мы тут английскому обучаемся, а вы? - Э… Да я… - Повторяю: не можешь ли ты рассказать самый смешной случай за недавнее время? – на лице Антона вновь засияла улыбка, и он весело посмотрел на то место, где раньше была надпись. Нет… он же надо мной издевается! Это… это ж неправильно! Он что, действительно того… педик что ль? Я, на самом деле, был совсем не гомофобом, но и к голубой братии ни капельки не относился. Это же… неправильно как-то! Глупо! Да и вообще!.. - Понятно, Артем сегодня не в себе. Влюбился? – Антон пристально взглянул на меня, весело улыбаясь. – Ну, тогда, давайте я вам расскажу свою историю. На английском, разумеется. И Антон, весело засмеявшись, принялся рассказывать о том, как встретил… в электричке… парня… Ебать, да он же про меня рассказывает! Черт! Я ощутил, что краснею, как помидор. Он что, издевается надо мной? Точно, ну точно же! - Блин! – непроизвольно вырвалось у меня, а Серега, сидевший рядом, насмешливо ухмыльнулся. - Кажется, у тебя тоже была такая футболка, а? - Не было! Ничего у меня не было! Понял? – прошипел я в ответ, замечая на губах парня издевательскую улыбочку. Ну да, так он и поверил мне. С учетом, что у меня еще и лицо дико красное. Блин, что ж за учитель-то такой! А может… я вскинул глаза на усмехающегося Антона, принимаясь его рассматривать. Ну а что? Он ведь не просто так мне улыбался? Да, нормальный человек точно не станет выставлять себя геем на людях. А значит, я явно ему понравился. Я? Бли-ин, но я же тоже не гей! Или все же… - Артем, ты снова в облаках? – и снова меня отвлек голос учителя. Черт. Он снова лыбится, глядя на меня. Нет, он точно педик! * * * Домой мы с Артемом вновь ехали вместе. Тот же третий вагон, те же места… и я все так же улыбаюсь, глядя на него, а он, красный, как рак, смущенно опускает голову. Какой-то задумчивый слишком. Не к добру, чувствуется мне. Мы вышли из поезда и пошли к дорожке парка. Артем молчал и косился на меня, забавно надувая губы и хмурясь. Он точно хотел мне сказать что-то – но вот что? Ну просто не понимаю, что такое. Может, из-за того, что я издевался над ним весь сегодняшний день? Да не так уж я и издевался вроде. Или это потому, что вчера я себя повел, как… м… педик? Все же, надпись у него была недвусмысленная, да и лыбился я, так сказать, изо всех сил. Мы вошли в подъезд. Я вызвал лифт, и тут Артем робко кашлянул в кулак, привлекая мое внимание. - Эм… Антон… Слушай… - Если ты хочешь позаниматься дополнительно, приходи. Восьмой этаж, тридцатая квартира. - А! Чем это позаниматься?! – парень подскочил, как вчера, и с удивлением уставился на меня. А покраснел-то… еще сильнее, чем до этого. Что это с ним? - Английским, тупица, чем же еще? – я фыркнул, отворачиваясь от него. – Живу я один, так что не волнуйся. - А… ну да… - парень как-то поник и тихонько вздохнул. – М… Антон, слушай, я, конечно, не это… Ну, ты понял… Но ты мне нравишься. А. Прикол. Я ему нравлюсь. Я почувствовал, что на моих губах расплывается тупая улыбочка. Кривая тупая улыбочка. Мне только что признался человек, который: а) школьник, б) младше меня на шесть лет, в) мой ученик, г) знает меня полтора дня, д) ПАРЕНЬ, БЛЯТЬ! Что за херня? Это с чего он тут! - Совсем ебанулся? – подозрительно спокойным голосом поинтересовался я у покрасневшего паренька, который неловко улыбался и ерошил свои светленькие волосы. Выглядел, в общем, как девушка... в первый раз. – С каких это… - Ну… ты же сам вчера явно показал, что ты то… ну, того… - парень робко улыбнулся и ткнул себя в грудь, туда, где на вчерашней футболке красовалась далеко недвусмысленная надпись. Вот черт… Моя прекрасная привычка издеваться над людьми вышла мне боком. Как всегда. Знал же, что не надо этого делать, а теперь! - Я не пидорас, ты! – наверное, по моему лицу можно было прочесть крайнюю степень охуевания от ситуэйшн, в которую я попал, но парень, кажется, не поверил. – Я не собирался… и не собираюсь! С чего ты взял вообще?! - Но ты же вчера… разве не… - парень смутился и склонил голову, исподлобья глядя на меня и застенчиво теребя край футболки. - ШУТКА! Это была, блять, шутка! Ничего такого! Мне было скучно! – я нервно захохотал, вжимаясь спиной в закрытые двери лифта и теперь уже сам считая стоявшего передо мной Артема маньяком. Ну а что он смотрит на меня такими огроменными глазами, в которых я явно вижу мое изнасилование с последующим расчленением? Нет-нет, мальчик. Не надо на меня так смотреть! - Шутка? Шу-утка, значит? – ладони паренька сжались в кулаки, и он низко склонил голову. – Из-за этой шутки… я… да я… я себя геем почувствовал! Пидорасом! Извращенцем! Да ты не представляешь, что у меня в голове творилось весь день! Да я! Я!.. - Э, нет, а вот тут я уже ни при чем, - я развел руками, качая головой. – Это уже твое извращенное сознание. И вообще…что ты мне тут рассказываешь? Я это… вообще учитель твой! Иди обратись к сексологу! - К сексологу?! Я обращусь к патологоанатому! Который будет разрезать тебя на маленькие кусочки, Антон Николаевич, блять! Я найму киллера! Я… Я!.. Да я!.. - После сексопатолога ты еще к этому… к психиатру зайди! Весь штат докторов посети, понял? - Да это ты у меня весь штаб... штат… короче, что за фигня?! Парень вскинул на меня обиженные глаза. Красный, растрепанный, обиженный, выглядел он ну до того забавно, что я не выдержал, громко заржав и сползая по дверям лифта на пол. И насрать, что он дико грязный, ой насрать! В данный момент я вообще ни о чем думать не могу, только о том, что сейчас задохнусь от смеха. Артем смотрел на меня удивленно и еще более обиженно. - Ну и что ты смеешься? – как-то по-детски поинтересовался он, надувая губы. Я заржал еще громче, а парень скрестил руки на груди, сурово глядя на меня. Правда, продержался он тоже недолго – вскоре сполз по другой стеночке, постанывая от смеха и втягивая в себя воздух. Да, смотримся мы сейчас, наверное… Дверь в подъезд открылась, и к лифту подошел какой-то парень. Огромными глазами посмотрел на нас и как-то робко, по стеночке, скрылся. Мы с Артемом переглянулись и заржали еще громче, слыша, как парень несется по лестнице, врезаясь в стены. - Блин… бли-и-ин… ну хоть английским позаниматься я смогу прийти? – отсмеявшись, повернул голову Артем, кое-как поднимаясь с пола. Я хмыкнул. - Если обещаешь не домогаться. - К человеку с такой внешностью опасно приставать, - парень хихикнул, взъерошивая волосы. - Ну, тогда, договорились. Футболку только свою надень, я поржать хочу. - Антон Николаевич, да ты!.. - Да-да, я знаю. Улыбнусь, если захочу.

напиши фанфик с названием На что способна магия... и следующим описанием О мести Морганы Артуру за то, что украл у нее любимую служанку), с тегами Драббл,ООС,Романтика

Конечно, у Морганы были мужчины до этого, но на это раз все открывалось для нее в совершенно другом свете. Чары подействовали безотказно, но осознание того, насколько это было нечестно все же немного портило общее впечатление. Но и у этого было весьма веское смягчающее обстоятельство: этой ночью она испытывала сильнейшее чувство эйфории за всю свою жизнь. Мерлин уже давно спал, а она все еще не могла унять биение сердца, что нещадно долбило ребра, не веря в то, что это был не сон. Не один из тех сотен снов, что ей снились почти каждую ночь. Она все еще была там, в этом невероятно красивом моменте, что прокрутится в ее голове еще сотни и сотни раз. В этом безумии не было ни одной здравой мысли, только лихорадочный бред, только дикие эмоции и ужасный жар, с кипящей кровью разливающийся по всему телу. А случилось это вот как: Моргана привыкла, что магия дает ей все желаемое. Как только она открыла в себе это замечательное свойство, то тут же стала упорно развивать его. Сестра учила ее многому, и она с огромным энтузиазмом грызла этот гранит магической науки. Моргауза быстро научила ее двигать предметы и пользоваться простейшими заклинаниями, но Моргане этого было мало. Такие вещи, как боевые заклинания и зельеваренье, были, без условно, важны, но интереса от них было не больше, чем от занудной алгебры. Все это и приблизительно не удовлетворяло ее настоящих желаний. Моргауза изо всех сил пыталась усмирить пыл сестры, и просила ее о капельке терпения, ведь магия - вещь тонкая, и Моргане ничего не оставалось, как терпеливо ждать. Наконец, Моргауза показала ей волшебные свойства корня мандрагоры, что способен свести с ума. Это было почти то, чего юная ведьма так ждала, хоть и результат был не совсем тот, которого она хотела бы, но это был первый шаг на пути к управлению разумом, и она старательно выполняла это задание с энтузиазмом настоящей отличницы. И не важно, что план с треском провалился. Моргана была довольна, что заклинание сработало, и она на правильном пути. Пусть сестра и ушла, так и не научив ее тому, что она хотела - она обучится всему сама… И вот теперь все сработало именно так, как она хотела. Она чувствовала под собой это, на удивление, податливое тело, что теперь уж точно не хотело сопротивляться ей. Оно было также раскалено как и ее, и на секунду, ей даже показалось, что эти глаза блеснули настоящей любовью, а не пустым холодным блеском, как и бывало всегда, когда разумом управляла магия. Но это скорее была лишь игра света, а может и вовсе игра ее воображения. В любом случае, ей было слишком тяжело об этом думать. Пусть это будет мучить ее потом, а сейчас она хотела создать хотя бы иллюзию идеальности, что бы этот момент остался в душе надолго. Впиваясь поцелуем в пухлые губы, она каждый раз заставляла закрыться эти невыносимо голубые… невыносимо любимые глаза, и чувствуя, как он отвечает ей, она на миг представляла, что он и вправду этого хочет. Ведьма сходила с ума от звука его тяжелого дыхания, хриплых стонов и от того, как закатываются его глаза от удовольствия. Она сходила с ума от вида его постоянно вздымающейся груди, от того как до предела натягивается тонкая кожа, плотно облегая ребра. Его грудь увеличивалась до невероятного объема, ловя каждый новый вдох, что было, наверно, единственным, что каждый раз спасало его от перегрева и вызывало у Морганы непреодолимое желание прижаться к ней губами, ловя проступающие капельки пота. Всего несколько сантиметров тонкой кожи и мышц отделяли невероятной силы огонь внутри от внешнего мира. Моргана чувствовала его губами, кончиками пальцев, каждой точкой соприкасания, и это доводило до еще большего безумия. Тонны перечитанных книг, сотни не удавшихся попыток, тысячи и тысячи ньютонов потраченных сил, и ей все же удалось достичь совершенства. Она была вне себя от счастья, долгие часы работы принесли свои плоды, и она овладела этим ремеслом почти идеально и была готова использовать его на практике. День, которого она ждала так много лет, был на носу, и если что-нибудь провалится - она не простит себе этого до конца своих дней. Было даже немного стыдно перед самой собой, что годы упорной работы она посвятила Мерлину, но сердце упорно заглушало разум, выплясывая дикую чечетку в груди при каждом воспоминании об этом лице, глазах… ушах… и губы сами невольно натягивались не в силах сдержать улыбку. А ведь когда-то ей было невероятно трудно признать, что этот тощий паренек запал ей в душу. Она тщательно пыталась выбросить эту мысль из головы и внушить себе обратное, но все симптомы ее диагноза были на лицо. Она истерически смеялась над каждой его шуткой и смешными мордашками, что он часто любил корчить. Частенько ловила себя на том, что выискивает его глазами, где бы ни была, и непозволительно часто думает о нем. За все эти годы его «неприступность», только накаляла обстановку. Она просто не могла о нем не думать, а тем более после того, как в голове появился этот ковар

Конечно, у Морганы были мужчины до этого, но на это раз все открывалось для нее в совершенно другом свете. Чары подействовали безотказно, но осознание того, насколько это было нечестно все же немного портило общее впечатление. Но и у этого было весьма веское смягчающее обстоятельство: этой ночью она испытывала сильнейшее чувство эйфории за всю свою жизнь. Мерлин уже давно спал, а она все еще не могла унять биение сердца, что нещадно долбило ребра, не веря в то, что это был не сон. Не один из тех сотен снов, что ей снились почти каждую ночь. Она все еще была там, в этом невероятно красивом моменте, что прокрутится в ее голове еще сотни и сотни раз. В этом безумии не было ни одной здравой мысли, только лихорадочный бред, только дикие эмоции и ужасный жар, с кипящей кровью разливающийся по всему телу. А случилось это вот как: Моргана привыкла, что магия дает ей все желаемое. Как только она открыла в себе это замечательное свойство, то тут же стала упорно развивать его. Сестра учила ее многому, и она с огромным энтузиазмом грызла этот гранит магической науки. Моргауза быстро научила ее двигать предметы и пользоваться простейшими заклинаниями, но Моргане этого было мало. Такие вещи, как боевые заклинания и зельеваренье, были, без условно, важны, но интереса от них было не больше, чем от занудной алгебры. Все это и приблизительно не удовлетворяло ее настоящих желаний. Моргауза изо всех сил пыталась усмирить пыл сестры, и просила ее о капельке терпения, ведь магия - вещь тонкая, и Моргане ничего не оставалось, как терпеливо ждать. Наконец, Моргауза показала ей волшебные свойства корня мандрагоры, что способен свести с ума. Это было почти то, чего юная ведьма так ждала, хоть и результат был не совсем тот, которого она хотела бы, но это был первый шаг на пути к управлению разумом, и она старательно выполняла это задание с энтузиазмом настоящей отличницы. И не важно, что план с треском провалился. Моргана была довольна, что заклинание сработало, и она на правильном пути. Пусть сестра и ушла, так и не научив ее тому, что она хотела - она обучится всему сама… И вот теперь все сработало именно так, как она хотела. Она чувствовала под собой это, на удивление, податливое тело, что теперь уж точно не хотело сопротивляться ей. Оно было также раскалено как и ее, и на секунду, ей даже показалось, что эти глаза блеснули настоящей любовью, а не пустым холодным блеском, как и бывало всегда, когда разумом управляла магия. Но это скорее была лишь игра света, а может и вовсе игра ее воображения. В любом случае, ей было слишком тяжело об этом думать. Пусть это будет мучить ее потом, а сейчас она хотела создать хотя бы иллюзию идеальности, что бы этот момент остался в душе надолго. Впиваясь поцелуем в пухлые губы, она каждый раз заставляла закрыться эти невыносимо голубые… невыносимо любимые глаза, и чувствуя, как он отвечает ей, она на миг представляла, что он и вправду этого хочет. Ведьма сходила с ума от звука его тяжелого дыхания, хриплых стонов и от того, как закатываются его глаза от удовольствия. Она сходила с ума от вида его постоянно вздымающейся груди, от того как до предела натягивается тонкая кожа, плотно облегая ребра. Его грудь увеличивалась до невероятного объема, ловя каждый новый вдох, что было, наверно, единственным, что каждый раз спасало его от перегрева и вызывало у Морганы непреодолимое желание прижаться к ней губами, ловя проступающие капельки пота. Всего несколько сантиметров тонкой кожи и мышц отделяли невероятной силы огонь внутри от внешнего мира. Моргана чувствовала его губами, кончиками пальцев, каждой точкой соприкасания, и это доводило до еще большего безумия. Тонны перечитанных книг, сотни не удавшихся попыток, тысячи и тысячи ньютонов потраченных сил, и ей все же удалось достичь совершенства. Она была вне себя от счастья, долгие часы работы принесли свои плоды, и она овладела этим ремеслом почти идеально и была готова использовать его на практике. День, которого она ждала так много лет, был на носу, и если что-нибудь провалится - она не простит себе этого до конца своих дней. Было даже немного стыдно перед самой собой, что годы упорной работы она посвятила Мерлину, но сердце упорно заглушало разум, выплясывая дикую чечетку в груди при каждом воспоминании об этом лице, глазах… ушах… и губы сами невольно натягивались не в силах сдержать улыбку. А ведь когда-то ей было невероятно трудно признать, что этот тощий паренек запал ей в душу. Она тщательно пыталась выбросить эту мысль из головы и внушить себе обратное, но все симптомы ее диагноза были на лицо. Она истерически смеялась над каждой его шуткой и смешными мордашками, что он часто любил корчить. Частенько ловила себя на том, что выискивает его глазами, где бы ни была, и непозволительно часто думает о нем. За все эти годы его «неприступность», только накаляла обстановку. Она просто не могла о нем не думать, а тем более после того, как в голове появился этот коварный план, а с ним и надежда на крошечный кусочек счастья. Пусть это не правильно, пусть это – насилие, это было просто необходимо… И под утро все случилось именно так, как она и предполагала. Жестокая совесть давала о себе знать. Она с ужасной тоской и болью в душе наблюдала за прекраснейшей в этом мире картиной. Мерлин спал, свернувшись клубочком, точно котенок. Черные волосы торчали в разные стороны милым ежиком, и он едва заметно улыбался во сне. Моргана не смогла сдержать улыбки от столь трогательной картины, и она сама не понимала, откуда взяла силы, чтобы не поддаться желанию прижать его, милого и теплого после сна. Наверно перспектива растянуть удовольствие от подобного зрелища казалась ей куда привлекательней, чем подло будить это милейшее создание. Но похоже, она зашла слишком далеко, и это пора было уже прекращать. Она и так получила слишком много, и держать его еще какое-то время ведьма больше не смела. Пора было раз и навсегда отпустить ни в чем не повинного парня, и заставить забыть все, что здесь происходило. Не долго думая, она встала и сразу же направилась к гардеробу, намеренная надеть самое шикарное платье из всего ее, и без того, убийственно-горячего арсенала. Абсолютно голая, она стояла и энергично перебирала руками все свои одеяния, пока не наткнулась на одно голубое шелковое платье. Несколько секунд поразглядывав его, она все же довольно улыбнулась и буквально запрыгнула в него с невероятной изящностью, присущей, наверно, только ей. Но стоило ей натянуть его на плечи, как одна из шлеек резко лопнула. Не успев понять, как это случилось, она тут же вцепилась в тонкую ткань, отчаянно удерживая ее на «самом ценном». Моргана полностью потерялась в мыслях, и лишь нежный смешок Мерлина за спиной оторвал ее от размышлений и заставил едва заметно покраснеть. По-видимому, он уже не спал, а подобная картина его явно веселила. Всего за долю секунды крошечная искорка пробежала в его глазах, и вторую шлейку постигал та же участь. Глупышка Моргана. Она осталась все такой же наивной и самоуверенной, полагая, что может все. И когда же она наконец поймет, что ее магия на него не действует?:D

напиши фанфик с названием Отрава и следующим описанием наемница пошла на свое первое задание: убить мужа одной неверной дамочки. И все бы хорошо шло, если бы не человеческий - или не совсем человеческий - фактор. Она перепутала склянки и вместо яда взяла любовное зелье..., с тегами PWP,Романтика,Фэнтези,Юмор

-Нет, я сказала! Отстань от меня!!! Убери свои лапищи!!! – девушка весьма скромных форм и не менее скромной комплекции, пыталась отбиться от довольно лыбящегося мужчины, который недвусмысленно ухватил несчастную за филейную часть. - Ну дорогая, я тебя умоляю... - Да ты трупом должен уже быть час как! – девушка встряхнула головой, тщетно пытаясь убрать прядь иссиня-черных волос, которая выбилась из тугой косицы. - Опрекраснаядевамоеймечты... - Замолкни! – девчушке все же удалось вывернуться, естественно – как папа учил – двинув своему пленителю промеж ног, и тут же отскочила в сторону, переводя дух. А через секунду она доставала из ножен на поясе кинжал: - Не приближайся ко мне, извращенец! - Но... - Жену свою лапал бы так, тогда глядишь она бы тебя и не заказала! – она была разъярена наглостью этого мужика, а еще больше озадачена своим промахом. Что произошло она уж догадалась – тут бы и полный идиот понял. Любовное зелье, как же! Вот и хотелось ей спросить: как же?! А все начиналось так невинно... Хорошо, не невинно. Хотя, как посмотреть. В общем, не суть. Три дня назад в один из неприметных домов на окраине города постучалась женщина, закутанная в темную шаль, расшитую искусным узором – сразу видно, она не из бедного квартала. А что могло привести в такую дыру весьма обеспеченную особу? Да еще и под вечер? Может быть она кралась к своему любовнику на свидание? А может... Нет, любовник у нее конечно же был. И муж у нее тоже был - в этом-то и была загвоздка. А по надежной информации из очень странного источника, женщина узнала, что в этом самом косоньком домишке, сложенном из грубо отесанного камня, располагается штаб наемных убийц. Нет, конечно же, дамочка могла и сама благополучно сварить своему мужу супчик с парой лишних ингредиентов, но не хотела марать руки. А нанять убийцу – самое то. Ее и дома не будет на момент смерти благоверного: якобы уедет в гости к своей матушке, в другой город. Естественно, ее никто не заподозрит. Так вот, пришла эта дамочка, переговорила с кем надо, отдала часть денег и ушла довольная собой, предвкушая предстоящий траур и утешения в объятиях любовника. А наемные убийцы с сочувствием посматривали на молоденькую девушку, которой выпало исполнить это задание. Та только-только закончила обучение и вообще, пылала праведным гневом: как так? Ей поручили травануть какого-то толстопуза, вместо настоящего задания! Да она отлично дерется, а по стенам так вообще лучше всех лазит! А уж если в рукопашную... Так нет же! Ей нужно всего-навсего проникнуть в указанный дом ночью и подлить отраву в бокал с водой на ночном столике. Все! Это даже заданием назвать нельзя – позорище! Ох, если бы она знала, чем все это закончится, то, наверное, не пошла бы вообще, отбрехиваясь всеми правдами и неправдами... Ее заветная мечта была в том, чтобы стать непобедимой, лучшим воином, отточить свое мастерство до идеала. Она буквально с малых лет просто грезила оружием... А как тут иначе, растя с отцом-наемником? Ее даже иногда на задания брали. Нет, не помогать – просто посидеть где-нибудь в кустиках. Ну, или на стороже постоять – мало ли кто пройдет... И вот, скрипя зубами и стараясь скрыть свое волнение, девушка старательно выбрала в тайнике пузырек с быстро действующим ядом, переплела потуже косу, чтобы волосы не мешались, и пошла на первое в своей жизни задание. Отец ее провожал чуть ли не до самого дома заказчицы, всячески подбадривая и чуть ли не лучась от счастья: его дочь, его кровиночка пошла по его стопам! Умница, старательная, ловкая - вся в отца! Как тут не растрогаться и не пустить от умиления слезу, а потом и парочку кружек чего покрепче не выпить в трактирчике по соседству... Хотя с выпивкой лучше не усердствовать, ему еще нужна была трезвая голова для того чтобы провернуть одно дельце. А несчастная девушка, едва отделавшись от заботливого папаши, осторожничая, оглянулась по сторонам и перелезла через высокий кирпичный забор. Пробраться на второй этаж дома по растущему рядом дереву и спрыгнуть в раскрытое окно – легче легкого. А потом, крадучись, найти дверь в спальню, опять же бесшумно ее отворить... Ну и подлить три капли яда в стакан, стоящий на прикроватной тумбочке. Девушка посмотрела на разлегшегося, на просторной кровати мужчину и подавила вздох. Даже жаль было убивать такого красавца, а еще больше хотелось спросить его жену – чем он ее не устраивал-то? Но... Но она только развернулась и, хотела было уходить из дома... Недаром отец ее учил столько времени всему тому, что знал сам. Она могла почувствовать даже магию: обычно такое умение нужно очень долго тренировать и не у всех людей оно разовьется... Так

-Нет, я сказала! Отстань от меня!!! Убери свои лапищи!!! – девушка весьма скромных форм и не менее скромной комплекции, пыталась отбиться от довольно лыбящегося мужчины, который недвусмысленно ухватил несчастную за филейную часть. - Ну дорогая, я тебя умоляю... - Да ты трупом должен уже быть час как! – девушка встряхнула головой, тщетно пытаясь убрать прядь иссиня-черных волос, которая выбилась из тугой косицы. - Опрекраснаядевамоеймечты... - Замолкни! – девчушке все же удалось вывернуться, естественно – как папа учил – двинув своему пленителю промеж ног, и тут же отскочила в сторону, переводя дух. А через секунду она доставала из ножен на поясе кинжал: - Не приближайся ко мне, извращенец! - Но... - Жену свою лапал бы так, тогда глядишь она бы тебя и не заказала! – она была разъярена наглостью этого мужика, а еще больше озадачена своим промахом. Что произошло она уж догадалась – тут бы и полный идиот понял. Любовное зелье, как же! Вот и хотелось ей спросить: как же?! А все начиналось так невинно... Хорошо, не невинно. Хотя, как посмотреть. В общем, не суть. Три дня назад в один из неприметных домов на окраине города постучалась женщина, закутанная в темную шаль, расшитую искусным узором – сразу видно, она не из бедного квартала. А что могло привести в такую дыру весьма обеспеченную особу? Да еще и под вечер? Может быть она кралась к своему любовнику на свидание? А может... Нет, любовник у нее конечно же был. И муж у нее тоже был - в этом-то и была загвоздка. А по надежной информации из очень странного источника, женщина узнала, что в этом самом косоньком домишке, сложенном из грубо отесанного камня, располагается штаб наемных убийц. Нет, конечно же, дамочка могла и сама благополучно сварить своему мужу супчик с парой лишних ингредиентов, но не хотела марать руки. А нанять убийцу – самое то. Ее и дома не будет на момент смерти благоверного: якобы уедет в гости к своей матушке, в другой город. Естественно, ее никто не заподозрит. Так вот, пришла эта дамочка, переговорила с кем надо, отдала часть денег и ушла довольная собой, предвкушая предстоящий траур и утешения в объятиях любовника. А наемные убийцы с сочувствием посматривали на молоденькую девушку, которой выпало исполнить это задание. Та только-только закончила обучение и вообще, пылала праведным гневом: как так? Ей поручили травануть какого-то толстопуза, вместо настоящего задания! Да она отлично дерется, а по стенам так вообще лучше всех лазит! А уж если в рукопашную... Так нет же! Ей нужно всего-навсего проникнуть в указанный дом ночью и подлить отраву в бокал с водой на ночном столике. Все! Это даже заданием назвать нельзя – позорище! Ох, если бы она знала, чем все это закончится, то, наверное, не пошла бы вообще, отбрехиваясь всеми правдами и неправдами... Ее заветная мечта была в том, чтобы стать непобедимой, лучшим воином, отточить свое мастерство до идеала. Она буквально с малых лет просто грезила оружием... А как тут иначе, растя с отцом-наемником? Ее даже иногда на задания брали. Нет, не помогать – просто посидеть где-нибудь в кустиках. Ну, или на стороже постоять – мало ли кто пройдет... И вот, скрипя зубами и стараясь скрыть свое волнение, девушка старательно выбрала в тайнике пузырек с быстро действующим ядом, переплела потуже косу, чтобы волосы не мешались, и пошла на первое в своей жизни задание. Отец ее провожал чуть ли не до самого дома заказчицы, всячески подбадривая и чуть ли не лучась от счастья: его дочь, его кровиночка пошла по его стопам! Умница, старательная, ловкая - вся в отца! Как тут не растрогаться и не пустить от умиления слезу, а потом и парочку кружек чего покрепче не выпить в трактирчике по соседству... Хотя с выпивкой лучше не усердствовать, ему еще нужна была трезвая голова для того чтобы провернуть одно дельце. А несчастная девушка, едва отделавшись от заботливого папаши, осторожничая, оглянулась по сторонам и перелезла через высокий кирпичный забор. Пробраться на второй этаж дома по растущему рядом дереву и спрыгнуть в раскрытое окно – легче легкого. А потом, крадучись, найти дверь в спальню, опять же бесшумно ее отворить... Ну и подлить три капли яда в стакан, стоящий на прикроватной тумбочке. Девушка посмотрела на разлегшегося, на просторной кровати мужчину и подавила вздох. Даже жаль было убивать такого красавца, а еще больше хотелось спросить его жену – чем он ее не устраивал-то? Но... Но она только развернулась и, хотела было уходить из дома... Недаром отец ее учил столько времени всему тому, что знал сам. Она могла почувствовать даже магию: обычно такое умение нужно очень долго тренировать и не у всех людей оно разовьется... Так вот, она могла ее почувствовать и чувствовала: если она сейчас выйдет из комнаты, то сработает магическая защита. И добро если бы она просто будила бы хозяина, так нет же – она попросту сжигала того, кто пытался через нее пройти. И никакие амулеты-артефакты не спасут. Вот и простенькое задание. А дамочка та ни словом не обмолвилась о подобном сюрпризе. Стерва. Начинающей наемнице ничего не оставалось, как найти более-менее укромное местечко в просторной спальне и ждать пробуждения хозяина. Ну и придумывать план того, что ей делать после того, как хозяин проснется. По идее магическая защита прекращалась сама собой, как только мужчина откроет глаза. Но не факт – возможно, он должен произнести какое-то кодовое слово или, к примеру, дотронуться до какого-то предмета. Или – вариант уж совсем печальный – защита не отключается вовсе, попросту не реагируя на владельцев дома и их званых гостей. Вот девушка и сидела, дожидаясь. А чего она дождалась, так это того, что мужчина продрыхнув почти половину дня, все же проснулся, потягиваясь, а потом нащупал на тумбочке стакан с водой. Наемница наблюдала за этим затаив дыхание: вот он подносит стакан к четко очерченным розовым губам, вот они открываются, соприкасаясь с холодным стеклом, вот вода с отравой льется ему в рот, вот он глотает, отчего его выпирающий кадык ходит вверх-вниз... Она начинает считать про себя до пяти – именно столько времени потребуется яду. Один – она закрывает глаза и понимает, что со смертью хозяина дома магическая защита не прекратится. Ей отсюда не выбраться, во всяком случае без чьей-то помощи. Два – серые глаза открываются, смотря на уже выпившего всю воду мужчину. Слабое сожаление кольнуло ее сердце. Три – ее взгляд упал на картину в золоченой раме, висящую над изголовьем кровати. Мужчина и женщина – муж и жена. Заказчик убийства и жертва. А там художник постарался, прописывая каждую черточку их счастливых лиц, освещенных солнечными лучами. Четыре – что же между ними такого произошло? Почему не смогли они сохранить свое счастье? Пять – умри же... Шесть?.. А потом началось: вполне себе живой и бодрый мужчина поставил стакан обратно на тумбочку, соскочил с кровати и стал оглядываться. И ладно бы девушке насторожиться, так нет – она была в полнейшем шоке от того, что яд не подействовал. И пока она соображала как такое могло произойти, этот недотруп озабоченный, ее обнаружил. Вместо адекватной реакции было что угодно. Этот мужлан схватил опешившую наемницу в охапку и полез целоваться. Она отбивалась, вопила и вырывалась, но куда там. Она все-таки женщина, а значит, как бы хорошо ее не тренировал отец, она все же была чуть слабее – еле вырвалась! То, что неубиенный воспылал к ней любовью, могло значить только то, что вместо яда ему досталось любовное зелье. С одной стороны это хорошо – можно уболтать его и попросить выпустить из дома. Ослепленный ложной любовью, мужчина попросту не задастся вопросом, а, собственно, кто она такая и как оказалась в его спальне. С другой стороны это плохо: до нее в наглой форме домогаются, а некоторые любовные зелья отличатся тем, что стимулируют чувства не только «возвышенные», но и «возниженные». И пока эти самые «возниженные» чувства не удовлетворятся, шансов достучаться до разума «влюбленного» просто нет. - ...Она бы тебя и не заказала! – кажется, еще не полностью был потерян его рассудок, потому что после этих слов девушки, он нахмурился и прекратил нести чушь. - Она?.. Моя... Моя жена? - Жена, жена! – наемница была крайне рада тому, что тема внезапно сменилась. Главное заморочить ему мозг и... Убить? Кинжал так и был в ее руке, не убранный обратно в ножны. Да и не только кинжал у нее был – кто же на дело идет безоружным? Только почему-то убивать не хотелось. Ей стало его жалко, да и... Это самое «и» наемница предпочла даже в мыслях не договаривать, мало ли. А вот как оправдываться перед всеми и объяснять свой промах в таком простейшем задании, решать нужно было уже сейчас. - Как она могла?.. Я люб... Любил ее! – хотелось даже подойти поближе к этому несчастному, положить руку на плечо и сказать, что не стоит так горевать из-за этой стервы. Но вместо этого девушка все-таки вздохнула – глубоко и шумно, а потом решила подлить масла в огонь: - А она вас нет. И вы рогоносец, кстати! – девушка сама не поняла, с чего это решила обратиться к хозяину дома на «вы». - Вот значит как... – влюбленностью тут уже и не пахло. Видно слишком маленькая дозировка была, вот и выветрилось быстро. - Ну, в этом моей вины нет, - после этих ее слов, мужчина поднял голову и пристально посмотрел на девушку. Оказывается у него зеленые глаза. Красивые... И словно околдованная, она сделала шаг к нему, не разрывая зрительного контакта. А потом еще шаг и еще... Вот наемница уже подошла вплотную к своей неудавшейся жертве, а тот все так же смотрит. Пристально, властно. На дне, зеленью полыхает что-то такое, что не позволяет даже моргнуть, не то, что отвести взгляд. И эти колдовские глаза закрываются, как только девушка сокращает расстояние настолько, что касается его губ своими. Мужчина словно берет положенное ему по праву – ни разу не ласково. Подчиняет, доказывает свою власть. Словно клеймит этим поцелуем – прикусывает тонкие нежные губы девушки, от чего она чуть ли не вскрикивает, с напором проводит своим языком по ее, обнимая одной рукой за талию, а второй хватая за волосы на затылке, не давая отстраниться. Она трепещет, подчиняется, уступает, а он почти по звериному рыкнув поднимает девчонку на руки и сделав пару шагов, не слишком осторожно опускает ее на кровать и сам наваливается сверху. Даже если бы наемница и сопротивлялась, то все было бы тщетно. Но какое там сопротивление, если твое платье просто разрывают от ворота до подола, обнажая тело, а затем исступленно начинают ласкать? Хозяин дома не был груб теперь. Хотя все его ласки перемежались с чувствительными укусами, от которых невозможно было увернуться, он был нежен. Осторожно, сначала кончиками пальцев он водил по крупным соскам девушки, пока они не затвердели, а потом начал лизать их вершинки, обводя языком. Дыхание девушки сбивалось – то, что с ней делали, было приятно и возбуждающе. Очень возбуждающе, но... Когда мужчина, наигравшись с ее сосками, начал выцеловывать какой-то узор на животе, спускаясь все ниже, то она попыталась запротестовать – ну нет. Всякое имеет свой предел. Наверное... И все же девушка застонала, когда хозяин дома чуть раздвинул ее ноги и провел пальцами по половым губам, а потом осторожно погладил маленький клитор. Затем уже сама развела шире ноги и согнула их в коленях, давая возможность себя ласкать. Конечно же, этим незамедлительно воспользовались – мужчина сполз чуть пониже и, поцеловав внутреннюю сторону ее бедра, начал вылизывать уже влажную дырочку, слегка проникая в нее языком. Он и сам был возбужден, но терпел, наслаждаясь сладостью молодого тела своей...гостьи. Ее хотелось до одури – такой жаркой, отзывчивой и податливой... Хрупкой даже. Но он не смел – все, что мужчина себе позволил, это ослабить шнуровку на своих штанах и резко ласкать себя, вылизывая девушку. Ей это нравилось – она чуть приподнялась на локтях, смотря за его действиями замутненными страстью глазами. Так приятно... Она сама не заметила, как начала поглаживать свои соски, тихонечко постанывая, когда горячий кончик языка касался ее клитора или входил внутрь. А потом она почувствовала, как внутрь проникли сразу два его пальца. Мужчина начал осторожно ласкать ее, постепенно увеличивая темп, дроча свой член в том же темпе и наслаждаясь пошлыми стонами девушки. Кровь стучала в висках, с каждым движением становилось все слаще и слаще, кровь словно забурлила в жилах – девушка прекратила стонать, лишь хватала ртом воздух, зажмурив глаза и сжав руки в кулаки... Еще пара вдохов и она начинает трепетать, аккуратные пальчики на ее ногах поджимаются, а тело окутывает волна легкой судороги... Мужчина застонал, чувствуя, как она кончает и стал ласкать себя еще быстрее – он и сам был почти на грани. Белесое семя запачкало смятые простыни, лишь пара капелек попала на бедро девушки и он не нашел ничего лучше чем слизать их, после нежно поцеловав гладкую кожу. А наемница лежала, не находя в себе сил на то чтобы пошевелиться – ее до сих пор немного колотило, а перед глазами еще не перестали кружиться черные точки. И потолок в комнате был красивый – деревянные балки были украшены затейливой резьбой и кое-где позолочены... Хозяин дома перевел дух и лег рядом с ней, обняв за талию и накинул на них тонкое одеяло. Едва он это сделал, как послышался тихий скрип оконной рамы... - Доча! – этого девушка ожидала сейчас меньше всего. Нет, она предполагала, что ее папаша придет ее спасать по прошествии некоторого времени, но... Но по закону жанра он появился как всегда вовремя – хорошо, что не во время, так сказать. - Папа? – она резко села на кровати и моментально закуталась в одеяло, стянув его со своего любовника, который малость ошарашенно смотрел на еще одного оконного гостя. А тот ничтоже смущаясь подошел к своей непутевой дочери и скрестив руки на груди, начал на нее укоризненно смотреть. Он считал свой взгляд красноречиво говорящим и грозным, а как же! Только так и нужно смотреть на нашкодивших дочерей! Она ему такую подлянку провернула... - Ты мне ничего не хочешь сказать, доченька? - Эм... - Только не говори, что не знаешь как это вышло! Я столько времени тебя учил-учил... А ты так ошиблась! - Отец... Я не понимаю о чем ты! – девушка покраснела и еще сильнее закуталась в одеяло, в то время как хозяин дома все-таки сообразил, что тут происходит и запоздало решил зашнуровать штаны, благо их так и не снял. - Ты пузырьки перепутала... – он сокрушенно вздохнул и посмотрел на шебуршащегося любовничка своей дочери. - И?.. - Что «И»?! Ты своим разгильдяйством мне все испортила! Я ее три месяца обхаживал, сегодня хотел любовное зелье этой крале подсунуть и замуж взять, так она только вина выпила, сразу пена изо рта, судороги и... Ну сама понимаешь, не до свадьбы, - он вздохнул и даже шмыгнул носом, предварительно его потерев. - А я Мирт, - невпопад вякнул хозяин дома и глупо помахал рукой , за что незамедлительно получил пинок от девушки. - Не выставляй себя идиотом, папа такого не любит! – грозно прошипела она и тут же посмотрела на отца совершенно невинным взглядом. Тот лишь вздохнул и пожал плечами, мол, разбирайся сама, зато любовничек заткнулся, прикинув что с Папой лучше не конфликтовать, а то мало ли – глазом моргнуть не успеет, как «пена изо рта, судороги и не до свадьбы» - И что теперь делать?.. – заткнуться-то заткнулся, но не на долго. Вероятно излишняя болтливость была побочным действием того зелья что он принял. - Что-что, снимать штаны и пугать людей, вот что! Для начала охранки сними, а то помрем ненароком... Хозяин дома усиленно закивал и щелкнул пару раз пальцами. Момент, и охранные заклинания прекратили действовать, давая свободу двоим наемникам, которые этим буквально тут же и воспользовались. Девушка так и убежала, закутавшись в простыню, даром, что на улице уже вечерело. Да и отец ее в доме не задержался – только грозно зыркнул на, в очередной раз дезориентированного мужчину, пригрозил ему кулаком и был таков, выпрыгнув из окна. Что было дальше – история умалчивает. Хотя нет, не умалчивает... Дальше были похороны неверной жены, которую нашли мертвой в одной из городских гостиниц. Говорят она там веселилась с любовником, но кто он такой, выяснить так и не удалось. Ее муж, теперь уже вдовец, траур соблюдал не долго, всего-то недельку. А по истечению этого срока он начал искать ту девицу, что пыталась его столь неудачно убить. Девица, естественно, после такого провала отсиживалась в убежище, о котором знал только ее отец – мало ли что... Только вот Мирта, то ли по-настоящему влюбленного в нее, то ли до сих пор не отошедшему от того зелья, это мало волновало. Факт есть факт – он ее нашел. Не сказать, что наемница была рада его видеть, всего перепачканного в золе и саже, пришедшего к ней даже не через окно, а через дымоход. Но, здраво посудив, что раз после «отравления» мозг несчастного замкнуло, она милостиво не стала его убивать на месте... Да и зачем, если у них еще вся жизнь впереди? За столь длинный срок она точно успеет отыграться...

напиши фанфик с названием "Терпение" и следующим описанием Вы думаете только в офисах могут за попу пожмакать? Вот и Миша так считал, пока..., с тегами PWP,Повседневность

Тишина, прерываемая шорохом и тяжелым дыханием работников царила на открытом хранилищем строительных материалов, над которым стояло знойное июльское марево. — И где цемент? – холодный голос заставил вздрогнуть несколько человек, копошащихся среди груд керамзита. – Вивалов! — А? – черноволосый парень ошалело хлопал длинными ресницами, вытирая пот со лба. — Мдааа… Попал ты. Глушаков лютует. – сочувственно вздохнули коллеги, и ближайший молодой человек похлопал его по плечу. – Иди, узнай, чего он так шипит. Парень картинно вздохнул и, аккуратно положив лопату, подошел к высокому сурового вида мужчине. Заместитель начальника цеха, Глушаков Петр Иванович окинул молодого рабочего неодобрительным взглядом и процедил: — Вивалов, куда вы цемент разгрузили? Почему четырнадцатый бокс пустует? – строго спросил он, раздраженно похлопывая планшетом по бедру. — Не знаю, Петр Иванович. – легкомысленно пожал плечами Миша Вивалов, студент-строитель, проходящий практику на местном домостроительным комбинате. – Мы только лопатами машем. В самом деле, группу практикантов на заводе охотно приняли, но к производству не допустили, направив парней на разгрузку материалов, а девушек в контору варить кофе. Начальник, прекрасно осведомленный об этом, процедил сквозь зубы: — Заканчивайте с керамзитом и подходите ко мне за новым заданием. – Он еще раз осмотрел его с ног до головы и скривился – хоть бы прикрылись. – по жаре рабочие, разгружавшие строительные материалы ходили с голым торсом, повязав свои футболки на голову вместо бандан. — Обязательно. — откликнулся парень в спину мужчины, обтянутую светло-серой рубашкой. Вивалов пожал плечами и вернулся к работе. Обладатель легкого характера и поразительного жизнелюбия, Миша без труда сходился с новыми людьми, но Глушаков почему-то с первого взгляда невзлюбил его: постоянно придирался к результату деятельности, внешнему виду. Но парень не унывал, до конца практики всего неделя, а потом лето, море, развлечения. Для себя он решил, что после окончания университета на этот завод не вернется. Петр Иванович в раздраженном настроении поднялся к себе в кабинет, рявкнул на секретаршу Леночку, общую для них с начальником цеха и швырнул планшет на клавиатуру своего компьютера. Монитор приветливо замигал звездочками – заставкой. — Да что б вас. – рыкнул Глушаков, расстегнул манжеты рубашки и выглянул в окно. – Хорошо тебе, поганцу. Со второго этажа хорошо видно, как полуголый Вивалов с однокурсниками устроили перекур. Они смеялись, болтали, и, Петр замер, когда Миша вылил себе на лицо плечи бутылку воды. Зачарованный мужчина смотрел, как капельки стекали по загорелому торсу, очерчивая каждую черточку поджарого тела, как тот медленно облизывает губы и вновь заразительно смеется. Чувствуя, что штаны становятся тесными, Глушаков заставил себя отвернуться от привлекательно зрелища и сел за стол, спиной к окну. «Да, я хочу этого мерзавца». – он с силой потер лицо руками. – «Я всегда умел признавать очевидное. Но! Я же не могу взять и затащить его в кровать. Его же девушки привлекают». Петр Иванович понял все про свою бисексуальную ориентацию еще в старшей школе, и поиск партнера или партнерши никогда не был проблемой. Но в этот раз в группе практикантов его поразили теплые карие глаза с золотистыми смешинкам в глубине. Он стал наблюдать и за эти две недели пришел к выводу, что объект его страсти совершенно равнодушен к особам своего пола, предпочитая противоположный. Неудовлетворенность же Глушакова трансформировалось в недовольство Мише, желанием насолить Вивалову. Мужчина понимал, как такое поведение мелочно и глупо, но ничего не мог с собой поделать. Никогда его личная жизнь не была такой насыщенной, как в эти недели, но даже доведя себя и партнера до изнеможения, Петр просыпался от эротических сновидений с практикантом в главной роли. — Еще немного и я его изнасилую. – глухо проговорил мужчина, стремясь изгнать из памяти худой торс с капельками воды на загорелой коже. – Буду держаться подальше. Пару дней Глушаков держал данное самому себе обещание и практически не пересекался с Виваловом, пока столбик термометра не зашкалил за 35 градусов. Набегавшись за целый день в цеху, среди пышущих жаром механизмов, замнач решил освежиться в душевой, благо к семи часам вечера производственные помещения опустели. Небрежно сбрасывая одежду в небольшой раздевалке, Глушаков усмехнулся: по заводу ходили слухи о его «стыдливости». Мол, он никогда с рабочими душ не принимает, потому что стесняется. Однако причина была в другом – двухметровый коротко стриженый блондин с холодными серыми глазами, чеканным профилем и сурово сжатыми губами ранее служил в спецназе ГРУ, имел несколько шрамов от ранений и не хотел, чтобы коллеги гадали, где он их получил. Вариант со «стыдливостью» мужчине нравился больше. Предвкушая несколько

Тишина, прерываемая шорохом и тяжелым дыханием работников царила на открытом хранилищем строительных материалов, над которым стояло знойное июльское марево. — И где цемент? – холодный голос заставил вздрогнуть несколько человек, копошащихся среди груд керамзита. – Вивалов! — А? – черноволосый парень ошалело хлопал длинными ресницами, вытирая пот со лба. — Мдааа… Попал ты. Глушаков лютует. – сочувственно вздохнули коллеги, и ближайший молодой человек похлопал его по плечу. – Иди, узнай, чего он так шипит. Парень картинно вздохнул и, аккуратно положив лопату, подошел к высокому сурового вида мужчине. Заместитель начальника цеха, Глушаков Петр Иванович окинул молодого рабочего неодобрительным взглядом и процедил: — Вивалов, куда вы цемент разгрузили? Почему четырнадцатый бокс пустует? – строго спросил он, раздраженно похлопывая планшетом по бедру. — Не знаю, Петр Иванович. – легкомысленно пожал плечами Миша Вивалов, студент-строитель, проходящий практику на местном домостроительным комбинате. – Мы только лопатами машем. В самом деле, группу практикантов на заводе охотно приняли, но к производству не допустили, направив парней на разгрузку материалов, а девушек в контору варить кофе. Начальник, прекрасно осведомленный об этом, процедил сквозь зубы: — Заканчивайте с керамзитом и подходите ко мне за новым заданием. – Он еще раз осмотрел его с ног до головы и скривился – хоть бы прикрылись. – по жаре рабочие, разгружавшие строительные материалы ходили с голым торсом, повязав свои футболки на голову вместо бандан. — Обязательно. — откликнулся парень в спину мужчины, обтянутую светло-серой рубашкой. Вивалов пожал плечами и вернулся к работе. Обладатель легкого характера и поразительного жизнелюбия, Миша без труда сходился с новыми людьми, но Глушаков почему-то с первого взгляда невзлюбил его: постоянно придирался к результату деятельности, внешнему виду. Но парень не унывал, до конца практики всего неделя, а потом лето, море, развлечения. Для себя он решил, что после окончания университета на этот завод не вернется. Петр Иванович в раздраженном настроении поднялся к себе в кабинет, рявкнул на секретаршу Леночку, общую для них с начальником цеха и швырнул планшет на клавиатуру своего компьютера. Монитор приветливо замигал звездочками – заставкой. — Да что б вас. – рыкнул Глушаков, расстегнул манжеты рубашки и выглянул в окно. – Хорошо тебе, поганцу. Со второго этажа хорошо видно, как полуголый Вивалов с однокурсниками устроили перекур. Они смеялись, болтали, и, Петр замер, когда Миша вылил себе на лицо плечи бутылку воды. Зачарованный мужчина смотрел, как капельки стекали по загорелому торсу, очерчивая каждую черточку поджарого тела, как тот медленно облизывает губы и вновь заразительно смеется. Чувствуя, что штаны становятся тесными, Глушаков заставил себя отвернуться от привлекательно зрелища и сел за стол, спиной к окну. «Да, я хочу этого мерзавца». – он с силой потер лицо руками. – «Я всегда умел признавать очевидное. Но! Я же не могу взять и затащить его в кровать. Его же девушки привлекают». Петр Иванович понял все про свою бисексуальную ориентацию еще в старшей школе, и поиск партнера или партнерши никогда не был проблемой. Но в этот раз в группе практикантов его поразили теплые карие глаза с золотистыми смешинкам в глубине. Он стал наблюдать и за эти две недели пришел к выводу, что объект его страсти совершенно равнодушен к особам своего пола, предпочитая противоположный. Неудовлетворенность же Глушакова трансформировалось в недовольство Мише, желанием насолить Вивалову. Мужчина понимал, как такое поведение мелочно и глупо, но ничего не мог с собой поделать. Никогда его личная жизнь не была такой насыщенной, как в эти недели, но даже доведя себя и партнера до изнеможения, Петр просыпался от эротических сновидений с практикантом в главной роли. — Еще немного и я его изнасилую. – глухо проговорил мужчина, стремясь изгнать из памяти худой торс с капельками воды на загорелой коже. – Буду держаться подальше. Пару дней Глушаков держал данное самому себе обещание и практически не пересекался с Виваловом, пока столбик термометра не зашкалил за 35 градусов. Набегавшись за целый день в цеху, среди пышущих жаром механизмов, замнач решил освежиться в душевой, благо к семи часам вечера производственные помещения опустели. Небрежно сбрасывая одежду в небольшой раздевалке, Глушаков усмехнулся: по заводу ходили слухи о его «стыдливости». Мол, он никогда с рабочими душ не принимает, потому что стесняется. Однако причина была в другом – двухметровый коротко стриженый блондин с холодными серыми глазами, чеканным профилем и сурово сжатыми губами ранее служил в спецназе ГРУ, имел несколько шрамов от ранений и не хотел, чтобы коллеги гадали, где он их получил. Вариант со «стыдливостью» мужчине нравился больше. Предвкушая несколько минут под прохладной водичкой, он открыл дверь в душевую и замер: там кто-то был. — Кхе-кхе. – прокашлялся Глушаков, выразительно глядя на дальнюю кабинку, откуда слышался шум воды. От туда высунулась мордашка Вивалова: — Ой. Петр Иванович? Вы? А я тут… Задержался… Мы с ребятами… — он смущенно и бессвязно забормотал. Глушаков взмахнул рукой, прерывая его лепетание: — Достаточно. Мы друг другу не помешаем. – и скрывшись за полупрозрачной перегородкой пустил ледяную воду, охлаждая желание. «— А ведь он там совсем гоооолый, влажный, бери и пользуйся. – подзуживал Петра внутренний голос. – Ты же так этого хотел! А практика скоро закончится, и ты его вряд ли увидишь вновь. — Заткнись! – пытался справиться с разбушевавшимся подсознанием Глушаков. Перед глазами мелькали непристойные картинки. – Я не могу! — Можешь и хооочешь! – издевалось подсознание». Не будь мужчина так озабочен борьбой с самим собой, он бы обратил внимание на то, с каким восхищением смотрит на него стажер. «Вот это мускулы! Прям, как у бойцов». – мучимый любопытством он вышел из своей кабинке, и пользуясь тем, что за шумом воды его не слышно подкрался к месту мытья начальника. – «Вау»! Мыльная пена стекала по выразительным мускулам на спине, плечах, ногах мужчины, Миша заметил пару круглых шрамов, а когда Глушаков повернулся к нему лицом, увидел широкий рваный след от раны, перечеркивающий кубики пресса на животе. «Ой! – мысленно пискнул парень, приготовившись к грозному окрику, и выдохнул с облегчением – глаза мужчины закрыты. – Тогда еще посмотрим. – обрадовался Вивалов. – О, еще и на груди шрамы. А пониже ключицы родинка. Здоров как лось, а по сравнению с ним кузнечик. Прихлопнет – не заметит. И глаза ясные серые. Ой»! – Миша слегка присел под холодным взглядом начальника. — П-п-петр Иванович, я-я-я ни-ни не это самое… того… этого… Я просто восхищен, у вас, очевидно, богатое прошлое. – быстро говорил парень. — Останешься со мной на неделю, сможешь узнать все. – ровно сказал Глушаков, неуловимо быстро затаскивая его к себе под душ, крепко прижимая к груди. — Что? – изумленно распахнул глаза Вивалов. – В-вы ж-ж-же нее… — Даа. – передразнил его Петр, делая толчок бедрами, чтобы показать, как он хочет провести это время. — Нуууууу… — неопределенно промычал Миша, помидорно краснея. Девушки у него были, на гомосексуальные отношения он смотрел без отвращения, и с недавних пор даже сам хотел попробовать, но никак не мог решиться. А тут – достойный во всех отношениях объект. – Я согласен, только… Ну… У меня не было… — Понял. Будет. – Открыто улыбнулся Глушаков, жадно целуя стажера. Спустя полтора часа охранник на проходной наблюдал необычную картину: расслабленного, довольного Петра Ивановича, на губах которого блуждала мечтательная улыбка и хромающего, страдальчески морщащегося практиканта Вивалого. Под сочувственным взглядом сотрудника ЧОПа начальник открыл перед стажером дверь своего автомобиля, куда тот забрался покряхтывая. «Бедолага, вон как разогнал. Суров Иваныч, ох, суров». – покачал головой мужчина, когда машина выезжала со стоянки – «Ну, хоть до дома довезет. Справедливо».

напиши фанфик с названием Будист. ру и следующим описанием Как вы думаете, можно влюбиться в голос?, с тегами AU,Hurt/Comfort,Детектив,Повседневность,Романтика

Автор искренне поздравляет всех с глупым и надуманным праздником, который большая часть человечества терпеть не может :) Люди же, которые отмечают этот замечательный день со своей второй половинкой - мои вам лучики счастья, стрелы любви и волны зависти. Я вас всех люблю и желаю всем форева элоунам найти таких же :*** - Привет, Соня,- голос в трубке отвратительно звонкий и жизнерадостно отзывается тупой болью в висках. - Какой, к черту, соня?- парень с всклокоченными волосами и примятым после подушки лицом хрипло рычит в телефон. - Как какой?- девушка, а судя по интонациям, ему звонит именно девушка, на секунду тушуется, но затем бодро продолжает.- Очень милый и наверняка заспанный. Вставай, я тебя все утро уже жду. Гажил хмыкает, чешет нос вокруг пирсинга и левой рукой нашаривает пачку сигарет на стуле рядом с кроватью. Память медленно возвращается, толчками, словно после погружения. Кажется, они вчера что-то отмечали. Кажется, день рождения Джу. Точно, синевласка еще хвасталась новым ноутбуком с морским принтом. Похоже, он залез в закладки подруги, пока она принимала поздравления от опоздавших. Точнее, это он пришел раньше, успел попробовать салат, получить по рукам в попытках утащить кусок колбасы и умилиться жаркой духовке, в которой запекалась ароматная курочка. Запахи из кухни дразнили, манили оголодавшего Редфокса, а в открытой вкладке высвечивался непонятный сайт «Будист», но совсем не про религию. Странно. Он тогда еще смеялся над глупым названием, пока Джубия не предложила завести ему будильник. Ну, он и согласился, а почему бы и нет? Похоже, именно этот милый голос и есть его будильник. - Ну, уж нет, лучше ты ко мне в кровать,- не удержался Гажил, пытаясь в лежачем положении прикурить от металлической зажигалки. Колесико, словно в насмешку, заедало, вынуждая парня просто отбросить ненужную вещь в противоположную стенку. Девушка смущенно молчала. - Лучше вставай, все самое интересное пропустишь,- неуверенно протянула она. Редфокс со вздохом сел, откидывая одеяло. Джинсы лежали слишком далеко, просто так не дотянуться, вот и пришлось покидать уютное место. - Да встал я уже,- хмуро и мрачно,- это ты все интересное пропустила,- в трубке повисло молчание, нарушенное сперва тихим, а потом все более заливистым смехом. Мутное зеркало во всю стену отразило скалящегося брюнета с белеющими шрамами на широкой груди. Телефон озвучил короткие гудки. Связь прервалась. Сенсорный экран потух. Как-то сникла девушка с карими, словно кофе глазами. Наверное, влюбиться в голос невозможно. Нет, даже наверняка. Только она многое отдала, чтобы еще раз его услышать. С тем парнем у нее семь часов разницы, а ей завтра рано вставать. Почти привычным движением отсылается запрос. «Разбудите меня в семь пятнадцать». В комнате тихо, да и темно. Хорошо хоть не холодно, обогреватель заставляет обои в мелкий узор расцветать, а плотно зашторенные окна не показывают замерзшие улицы. Как никак февраль, да еще и такой суровый. Почти как тот парень с хриплым голосом. Леви засыпает с улыбкой на тонких губах, а во сне ей читают сонеты, пробирающие до дрожи. Управлять компанией, продающей байки и различные их модификации, когда тебе всего двадцать пять – кошмарно. Если ты не влюблен в свою работу настолько, что, сперва никому не известная, фирма буквально за три года превращается в корпорацию, имеющую филиалы по всему миру. Запчасти, заправки, студии, создающие дизайн для будущих мотоциклов, а в ближайшее время планировался выпуск первого автомобиля. К тому же, весьма популярной в последнее время стала сеть кафе под руководством Джубии Лоскар: помимо характерного антуража там присутствовала качественная выпивка и вкусная еда. Но каких воистину титанических усилий стоило держаться на плаву и уверенно огрызаться на посягательства конкурентов! Совещания следовали одно за другим, точно так же, как и деловые и не очень встречи. Соответствовать имиджу бизнесмена парню претило, так что выбрал он образ более подходящий под его дело. На накачанное тело могли полюбоваться в V-образные вырезы футболок непременно черного цвета, облегавших мускулистый торс. Неудивительно, что претенденток на роль спутницы Редфокса было не мало. И среди них – дочери поставщиков, министров и других, крайне важных на первых порах людей. К счастью заметно уставшего от подобного мельтешения Гажила, теперь в них не было необходимости. Он встречал гостей такого уровня в кабинете в пентхаусе, закинув ноги в тяжелых черных берцах на стол из мореного дуба, склонив голову на плечо и оскалившись. Он знал свою цену, точнее то, что теперь он бесценен. - Никого не пускать, я занят,- кинул проходящий начальник и захлопнул массивную дверь в кабинет. - Не пускать, так не пускать,- пожала худыми плечами секретарша, отмеча

Автор искренне поздравляет всех с глупым и надуманным праздником, который большая часть человечества терпеть не может :) Люди же, которые отмечают этот замечательный день со своей второй половинкой - мои вам лучики счастья, стрелы любви и волны зависти. Я вас всех люблю и желаю всем форева элоунам найти таких же :*** - Привет, Соня,- голос в трубке отвратительно звонкий и жизнерадостно отзывается тупой болью в висках. - Какой, к черту, соня?- парень с всклокоченными волосами и примятым после подушки лицом хрипло рычит в телефон. - Как какой?- девушка, а судя по интонациям, ему звонит именно девушка, на секунду тушуется, но затем бодро продолжает.- Очень милый и наверняка заспанный. Вставай, я тебя все утро уже жду. Гажил хмыкает, чешет нос вокруг пирсинга и левой рукой нашаривает пачку сигарет на стуле рядом с кроватью. Память медленно возвращается, толчками, словно после погружения. Кажется, они вчера что-то отмечали. Кажется, день рождения Джу. Точно, синевласка еще хвасталась новым ноутбуком с морским принтом. Похоже, он залез в закладки подруги, пока она принимала поздравления от опоздавших. Точнее, это он пришел раньше, успел попробовать салат, получить по рукам в попытках утащить кусок колбасы и умилиться жаркой духовке, в которой запекалась ароматная курочка. Запахи из кухни дразнили, манили оголодавшего Редфокса, а в открытой вкладке высвечивался непонятный сайт «Будист», но совсем не про религию. Странно. Он тогда еще смеялся над глупым названием, пока Джубия не предложила завести ему будильник. Ну, он и согласился, а почему бы и нет? Похоже, именно этот милый голос и есть его будильник. - Ну, уж нет, лучше ты ко мне в кровать,- не удержался Гажил, пытаясь в лежачем положении прикурить от металлической зажигалки. Колесико, словно в насмешку, заедало, вынуждая парня просто отбросить ненужную вещь в противоположную стенку. Девушка смущенно молчала. - Лучше вставай, все самое интересное пропустишь,- неуверенно протянула она. Редфокс со вздохом сел, откидывая одеяло. Джинсы лежали слишком далеко, просто так не дотянуться, вот и пришлось покидать уютное место. - Да встал я уже,- хмуро и мрачно,- это ты все интересное пропустила,- в трубке повисло молчание, нарушенное сперва тихим, а потом все более заливистым смехом. Мутное зеркало во всю стену отразило скалящегося брюнета с белеющими шрамами на широкой груди. Телефон озвучил короткие гудки. Связь прервалась. Сенсорный экран потух. Как-то сникла девушка с карими, словно кофе глазами. Наверное, влюбиться в голос невозможно. Нет, даже наверняка. Только она многое отдала, чтобы еще раз его услышать. С тем парнем у нее семь часов разницы, а ей завтра рано вставать. Почти привычным движением отсылается запрос. «Разбудите меня в семь пятнадцать». В комнате тихо, да и темно. Хорошо хоть не холодно, обогреватель заставляет обои в мелкий узор расцветать, а плотно зашторенные окна не показывают замерзшие улицы. Как никак февраль, да еще и такой суровый. Почти как тот парень с хриплым голосом. Леви засыпает с улыбкой на тонких губах, а во сне ей читают сонеты, пробирающие до дрожи. Управлять компанией, продающей байки и различные их модификации, когда тебе всего двадцать пять – кошмарно. Если ты не влюблен в свою работу настолько, что, сперва никому не известная, фирма буквально за три года превращается в корпорацию, имеющую филиалы по всему миру. Запчасти, заправки, студии, создающие дизайн для будущих мотоциклов, а в ближайшее время планировался выпуск первого автомобиля. К тому же, весьма популярной в последнее время стала сеть кафе под руководством Джубии Лоскар: помимо характерного антуража там присутствовала качественная выпивка и вкусная еда. Но каких воистину титанических усилий стоило держаться на плаву и уверенно огрызаться на посягательства конкурентов! Совещания следовали одно за другим, точно так же, как и деловые и не очень встречи. Соответствовать имиджу бизнесмена парню претило, так что выбрал он образ более подходящий под его дело. На накачанное тело могли полюбоваться в V-образные вырезы футболок непременно черного цвета, облегавших мускулистый торс. Неудивительно, что претенденток на роль спутницы Редфокса было не мало. И среди них – дочери поставщиков, министров и других, крайне важных на первых порах людей. К счастью заметно уставшего от подобного мельтешения Гажила, теперь в них не было необходимости. Он встречал гостей такого уровня в кабинете в пентхаусе, закинув ноги в тяжелых черных берцах на стол из мореного дуба, склонив голову на плечо и оскалившись. Он знал свою цену, точнее то, что теперь он бесценен. - Никого не пускать, я занят,- кинул проходящий начальник и захлопнул массивную дверь в кабинет. - Не пускать, так не пускать,- пожала худыми плечами секретарша, отмечая, что никакого внимания на новую блузку с весьма провокационным вырезом обращено не было. На самом деле, то, что он собирался сделать, было больше похоже на тычок пальцем в небо. Ни номера, ни имени, ничего. Только смутное подозрение, что Соня с необычным именем Леви, просящая разбудить ее в семь пятнадцать, то есть в два пятнадцать по его времени – и есть та самая девушка. Слепая уверенность в счастливый случай, а, может, интуиция, что не раз его спасала? - Доброе утро, Соня. - Ммм… Будист?- Гажил с удовлетворением отметил, что он не ошибся, голос тот же, только заспанный. - Ага. Мы тут немного не договорили, так что просыпайся, тебя уже ждут. - Кто ждет?- быть сонной ей только шло. С таким бархатным голосом ей в радиоведущие идти, а не будить слегка сумасшедших трудоголиков. - Начальник,- решил пошутить парень, открывая ноутбук. - Нач… Черт, начальник! Послезавтра ведь проверка приезжает!- девушка явно паниковала. Послышался глухой стук и приглушенные ругательства, звучавшие совсем по-детски. - Ты уже проснутая?- уточнил Гажил. - А? Что? - Еще не совсем,- пару кликов на почтовом ящике. Кажется, у него через день командировка черт знает куда.- Тогда у меня предложение – присядь три раза, ну, чтоб наверняка. - Я со спортом не очень. Я больше интеллектуальны игры люблю,- хмыкнула Леви. Натягивать колготки, прижимая телефон к уху, было действительно испытанием, и если бы не парень на том конце провода, она бы точно выругалась бы от бессильной злобы. - Ну, тогда давай головой что-то,- Гажил задумчиво разглядывал название филиала, в который ему предстояло отправиться. Сказать, что оно ни о чем ему не говорило – значит промолчать. А вот город не указан, что за черт? - Ага, об стенку,- чтобы одеть сарафан, пришлось включить громкую связь, поэтому хохот парня разнесся по всей комнате, заставляя пушистого черного кота испуганно подскочить и свалиться с кресла, впрочем, он умудрился изящно приземлиться. - Нет уж, а то мне опять тебя будить придется,- отказаться от поездки нельзя, это часть его работы. Надо бы глянуть, в каком городе живет девушка. - А я не против,- накинуть пальто и услышать гудки. Опять время вышло. Телефон лежит экраном вниз. Время опять закончилось раньше, чем они успели обменяться телефонами. Проклятье какое-то, да только слыша ее голос можно забыть, зачем звонишь. Почему-то Гажил был уверен, что нелюбовь к спорту не выливается в лишний вес, а интеллектуальные пристрастия только добавляют ей шарма. Леви - странное имя. И все же, где она живет? Вроде, на сайте это видно, как он раньше не заметил? Только поставит будильник и уточнит. На какое время завести бы? Может, десять вечера? У нее как раз будет три часа дня. Редфокс с ухмылкой отправляет запрос, уверенный, что «будить» его будет именно Леви. Открывает вкладку, чтобы узнать место жительство Сони, и злобно шипит. Сайт повис. Или повис интернет? В любом случае, на экране лишь ошибка, а телефон на столе разрывается. Опять работа. - МакГарден, вы опять опоздали!- все-таки зря маршрут на работу пересекает книжный магазин. Там и на пять часов задержаться немудрено. - Простите, это больше не повторится,- лепечет девушка и спешит скрыться в кабинете. - Я надеюсь,- несется ей вслед, а в браузере уже открыт Будист. Нетерпеливо постукивая аккуратными ноготками по столешнице, Леви просматривает страницу. Имена, имена, имена. Как же его зовут? Что-то совсем странное, что-то необычное, хриплое, как его голос. Гажил. Точно, вот он, просит разбудить в десять вечера. - Леви, ты чего такая счастливая?- подруга по работе удивленно смотрит на кареглазую, озаренную довольной улыбкой. Та лишь мотает головой и окунается в работу. Отчеты, папки, сверки. Отнести накладную, принести акт. Уточнить цену, время и заказчика. Ответить на звонки, соединить с шефом, у которого внезапная встреча. Как раз накануне важной проверки. - Поэтому, я считаю крайне важным условием развития нашей продукции,- речь босса прерывается жужжанием телефона. Леви краснеет, неловко тыкая в экран, не перестающий мигать. Пришло напоминание разбудить. - МакГарден?- девушка вскидывается от холодного тона.- Подай, пожалуйста, график,- и опять работа по круговороту. Подай, принеси, плевать на копящиеся слезы. Где-то, за семь часов отсюда, парня по имени Гажил будит робот. Никогда еще вечер не был таким…пустым? Таким ненужным, с отвратительным привкусом глупой обиды. А все потому, что в долгожданные десять вечера вместо нежного голоса его ждал какой-то дурацкий робот Будя! Бред. Отчаянно отвратительный бред. Как-то сама рука тянется к сигаретам, а глаза утыкаются в монитор. Виснет сайт, который теперь, кажется, навсегда поселился на стартовой. Есть возможность только попросить разбудить. Никаких просмотров Сонь. Никаких городов и опознавательных знаков. Вот уже десять лет Гажил не ложился спать в одиннадцать. - Доброе утро, Гажил, просыпайся,- сквозь фальшивую бодрость отчетливо слышна грусть. - Что случилось?- если бы ему кто-то сказал, что он может испугаться за девушку, с которой знаком два звонка – неосторожный получил бы мощным ударом кулака в нос. Но ведь волнуется же теперь. Переживает. - Да вот, один парень никак не хочет просыпаться. И еще мне стыдно,- тихо добавляет она. Оставшиеся полминуты Гажил с удовольствием слушает приятный голос, повествующий о злобных начальниках и чертовой проверке. - Скажи мне свой номер,- вспоминает он, прерываемый уже привычными гудками. Через семь часов у нее утро. Через семь часов ему в самолет. Холодный душ по спине, вода шумит, шумят ее слова в ушах. Был бы он ее начальником… С черных волос летят брызги по сторонам, отгоняя жаркие мысли. Через семь часов ему в самолет. Даже Pink не спасает от скрученного узла в животе. Словно завтра Новый Год, и ее ждет огромный такой подарок под елкой. А что на самом деле? 14 февраля, день всех влюбленных. Похоже, отмечать она его будет в обеденный перерыв с трубкой телефона. Молчащей трубкой, он ведь обмолвился, что тоже вряд ли позвонит. У него тоже работа. А у нее на носу проверка. Приезжает сам мистер Редфокс, вот коллеги и носятся, как ошпаренные. Вот и шеф придирчиво выводит список необходимых покупок и отпускает едкие замечания по поводу одежды. Кажется, завтра придется влезать в нелюбимую черную юбку. Благо хоть блуза лазурная допускается, хоть какой-то противовес огромной шпильке. И все-таки, почему Hoppipola в наушниках так идеально соответствует ожиданию чуда? Может, оно произойдет, несмотря на ее напряженные отношения с Фортуной и Амуром? А что, чудеса для того и нужны, чтобы случаться внезапно. - Вставай, зайка, тебе пора на работу,- то, что ему навязали сопровождение в виде длинноногой силиконовой красотки, безумно раздражало и вызывало дикое желание поиздеваться над всеми. - Я рыбка. - Что?- такого ответа он не ждал. Проколотая бровь иронично вздернулась, и блондинка напротив поперхнулась коктейлем. - У меня нет ножек и ручек, я никуда не пойду,- бормочет девушка, переворачиваясь на второй бок. Гажил слышит, как шелестит одеяло, и сонно вздыхает Леви. - Скажи это своей проверке,- ухмыляется он, отодвигаясь от компаньонки. - Ну а по-другому разбудить не мог?- с обидой бурчат в ответ, и Редфокс хохочет, пугая наштукатуренную спутницу. Как же легко с этой Леви. - Хорошо, дубль два. Будет. Если дашь номер,- хитро скалится парень, протягивая руку за бумагой. Ручка обнаруживается в кармане жилетки, которая черная, как и паста, что выводит скачущие ряды цифр. - Просыпайся, красавица, время захватывать мир, а мы без тебя никуда,- в окне мелькают здания и люди, спешащие по делам. Где-то за семь часов отсюда спешит девушка с синими волосами и глазами цвета молочного шоколада. Она опаздывает. Опаздывает захватить мир. Высокий брюнет вышагивает рядом с кажущимся еще более низким шефом местного филиала фирмы. Редфокс рассеяно кивает, сочиняя будильник. Злится сам на себя за глупое поведение. Ну как-будто ему пятнадцать, честное слово! Да он даже за Джу так не бегал. Он вообще за ней не бегал, как и ни за кем другим впоследствии. Скорее бегали за ним – сперва за его внешностью, а потом за деньгами. Как же это раздражало. - Где МакГарден?!- шипит проводник на секретаршу, которая непроизвольно дергается и косится на внушающего страх брюнета рядом. - Кто такая МакГарден?- холодно осведомляется Гажил, скрестив руки на груди. - У нее все графики и схемы, она…она,- заминается директор, а в комнату влетает растрепанная девушка на высоченных каблуках, которые, словно по закону жанра, цепляются за ковролин, увлекая за собой владелицу. Та тонко вскрикивает и падает, чтобы быть пойманной брюнетом, утыканным пирсингом, за пару сантиметров до пола. Карие глаза с благодарностью смотрят на спасителя, чьи руки жгут даже сквозь шелковую рубашку насыщенного цвета, оттенком чуть темнее ее волос. - Эта?- хрипло спрашивает обладатель роскошной шевелюры и не менее шикарных мускулов, открытых благодаря жилетке на голое тело. Девушка сглатывает, угадывая знакомые насмешливые интонации. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. - Да, мистер Редфокс,- шеф злобно уставился на одергивающую юбку подчиненную, съежившуюся под его колючим взглядом. - Простите, это больше не повторится. Вы же знаете, - с надеждой взглянув в дурманящие темно-карие, почти черные глаза, робко сказала синеволосая девушка, - я со спортом не очень. Губы растягиваются в неуверенном оскале. Глаза недоверчиво смеются. Но голос похож. Похож до дрожи. Единственный способ проверить… Напряженный начальник переминается с ноги на ногу. Девушка на высоких каблуках, присев на столешницу, наблюдает за парнем, судорожно набирающем номер на панели телефона. My body is a cage Сиплый голос из сумочки на плече отзывается непередаваемой смесью удивления и радости в его глазах. That keeps me From dancing with the one I love Ошарашенная ухмылка на его лице заставляет девушку рассмеяться звонким, хрустальным смехом, что разбудил его утром, всего несколько дней назад.

напиши фанфик с названием Oops и следующим описанием "Поздравляю, Эрик, ты влюбился в рыжего еврея из Джерси, который, вдобавок, ещё и сбежал"., с тегами Любовь/Ненависть,ООС,Повседневность,Психология,Романтика,Философия,Флафф

Кайл бежал, причём старался бежать настолько быстро, насколько это было возможно. Дыхания стало не хватать, в боку предательски закололо, а сердце колотилось где-то в горле, но парень всё равно не останавливался до последнего, пока, в результате, не споткнулся об какой-то камень и на полном ходу не упал на землю, расцарапав кожу на ладонях и едва не порвав штанину. Лицо всё ещё было цвета печёного рака, а глаза предательски блестели от навернувшихся слёз, причём парень прекрасно знал, что бег не имеет никакого отношения к этим странным метаморфозам организма. В голове была самая настоящая каша, мысли сплелись в такой тугой клубок, что позавидовали бы любые наушники в сумке. - Этого не может быть, этого не может быть, этого не может быть, этого просто не может быть… - повторял он, поднимаясь на ноги и, заметив, что на него подозрительно косится какой-то старикашка, тут же замолчал и пошёл дальше – на бег уже не было сил. Кайл глубоко вздохнул, чтобы как-то выровнять не только дыхание, но и немного привести в порядок всё то, что творилось в голове. Он прекрасно понимал, что, хоть и сбежал от источника своей проблемы, но от неё самой скрыться ему не удастся, как бы ему того не хотелось, и предпринимать какие-нибудь решения ему нужно, причём в кратчайшие сроки. «А может быть… Может быть это всего лишь часть его очередного безумного плана?» Какая-то часть сознания, судя по всему, консервативного склада, с превеликой радостью попыталась подхватить эту мысль, чтобы с чистой совестью успокоиться и продолжить жить по старинке, но, всё же, другая часть всё того же сознания просто отказалась так думать, приведя довольно разумный аргумент, что Картман в тот момент выглядел уж слишком искренне. Даже у него есть какие-то пределы актёрских возможностей. Вспомнив об этом, Кайл почувствовал, что лицо вновь начало пылать и теперь не только от смущения, но и от стыда. Он не должен был убегать. Но он убежал. И теперь ничего уже не изменить и не исправить. Брофловски непонятно зачем достал из кармана шоколадку и задумчиво покрутил её в руках. Ему срочно необходим был чей-то совет, хоть кто-то должен был знать, что ему теперь делать, но парень прекрасно понимал, что совет этот дать ему просто некому. Стэн уж точно не поймёт, да и вообще он сейчас настолько занят мыслями о Венди, что вряд ли вообще сможет уделить должное внимание своему Супер Лучшему Другу. А если и уделит, то его всё же неоднозначное отношение к подобной проблеме в виде однополых отношений… «А если он вообще не захочет больше со мной общаться?» - Кайл вздохнул, помотав головой, а потом посмотрел вверх, меланхолично наблюдая, как лениво ползут облака по голубому небу, а где-то вдалеке, ещё около горизонта, появлялись тёмные снежные тучи. Трезво поразмыслив, Брофловски пришёл к довольно очевидному выводу, что пока ему и одной проблемы достаточно, и думать обо всём лучше последовательно, а не сваливать всё в одну кучу, окончательно всё запутывая и делая тем самым всё ещё сложнее. «Кенни тоже не вариант. Он, конечно, мой друг, причём вряд ли его сильно смутит вся эта ситуация, но… Нет, у него уж слишком особенный подход ко всем проблемам…» И, конечно же, Кайл понимал, что последнее, что он может сделать, быть может в своей жизни, так это прийти к своим родителям за советом, в особенности, к матери. К тому же, чете Брофловски сейчас явно было не до него, ведь сейчас они и сами переживали так называемый кризис отношений (Кайл не особо волновался по этому поводу: взрослые же сами могут во всём разобраться, на то они и взрослые). - И почему всё не могло остаться, как было? Было так просто ненавидеть друг друга, всё было предельно ясно, не было абсолютно никаких сложностей. Ведь ненависть намного сильнее, намного качественней какой-то там любви. Она не несёт за собой никаких обязательств. Она не заставляет тебя что-то доказывать, что-то совершать. Ты можешь просто ненавидеть, упиваясь этим чувством. Да и превратить её в нечто другое куда труднее, чем всё ту же любовь. И действительно так хотелось во всё это верить, но опыт, как обычно, показывал, что всё совершенно иначе. На то Эрик Картман и Эрик Картман, чтобы разбивать любую устоявшуюся теорию, каждую, казалось бы, аксиому вдребезги одним только своим желанием. Погружённый в свои мысли, он совершенно не следил за тем, куда идёт, и, в принципе, совершенно не удивился, что ноги привели его прямо к заледенелому пруду. Кайл любил проводить тут время летом, а сейчас это место было привлекательно ещё и тем, что там уж точно никто не станет гулять зимой, тем более, в такой день, и поэтому можно будет спокойно поразмыслить над всем произошедшим. Кайл прислонился спиной к дереву и внимательно посмотрел куда-то сквозь озеро. Руки бессознательно продолжали теребить несчастную шоколадку, в результате чего обёртка ещё больше

Кайл бежал, причём старался бежать настолько быстро, насколько это было возможно. Дыхания стало не хватать, в боку предательски закололо, а сердце колотилось где-то в горле, но парень всё равно не останавливался до последнего, пока, в результате, не споткнулся об какой-то камень и на полном ходу не упал на землю, расцарапав кожу на ладонях и едва не порвав штанину. Лицо всё ещё было цвета печёного рака, а глаза предательски блестели от навернувшихся слёз, причём парень прекрасно знал, что бег не имеет никакого отношения к этим странным метаморфозам организма. В голове была самая настоящая каша, мысли сплелись в такой тугой клубок, что позавидовали бы любые наушники в сумке. - Этого не может быть, этого не может быть, этого не может быть, этого просто не может быть… - повторял он, поднимаясь на ноги и, заметив, что на него подозрительно косится какой-то старикашка, тут же замолчал и пошёл дальше – на бег уже не было сил. Кайл глубоко вздохнул, чтобы как-то выровнять не только дыхание, но и немного привести в порядок всё то, что творилось в голове. Он прекрасно понимал, что, хоть и сбежал от источника своей проблемы, но от неё самой скрыться ему не удастся, как бы ему того не хотелось, и предпринимать какие-нибудь решения ему нужно, причём в кратчайшие сроки. «А может быть… Может быть это всего лишь часть его очередного безумного плана?» Какая-то часть сознания, судя по всему, консервативного склада, с превеликой радостью попыталась подхватить эту мысль, чтобы с чистой совестью успокоиться и продолжить жить по старинке, но, всё же, другая часть всё того же сознания просто отказалась так думать, приведя довольно разумный аргумент, что Картман в тот момент выглядел уж слишком искренне. Даже у него есть какие-то пределы актёрских возможностей. Вспомнив об этом, Кайл почувствовал, что лицо вновь начало пылать и теперь не только от смущения, но и от стыда. Он не должен был убегать. Но он убежал. И теперь ничего уже не изменить и не исправить. Брофловски непонятно зачем достал из кармана шоколадку и задумчиво покрутил её в руках. Ему срочно необходим был чей-то совет, хоть кто-то должен был знать, что ему теперь делать, но парень прекрасно понимал, что совет этот дать ему просто некому. Стэн уж точно не поймёт, да и вообще он сейчас настолько занят мыслями о Венди, что вряд ли вообще сможет уделить должное внимание своему Супер Лучшему Другу. А если и уделит, то его всё же неоднозначное отношение к подобной проблеме в виде однополых отношений… «А если он вообще не захочет больше со мной общаться?» - Кайл вздохнул, помотав головой, а потом посмотрел вверх, меланхолично наблюдая, как лениво ползут облака по голубому небу, а где-то вдалеке, ещё около горизонта, появлялись тёмные снежные тучи. Трезво поразмыслив, Брофловски пришёл к довольно очевидному выводу, что пока ему и одной проблемы достаточно, и думать обо всём лучше последовательно, а не сваливать всё в одну кучу, окончательно всё запутывая и делая тем самым всё ещё сложнее. «Кенни тоже не вариант. Он, конечно, мой друг, причём вряд ли его сильно смутит вся эта ситуация, но… Нет, у него уж слишком особенный подход ко всем проблемам…» И, конечно же, Кайл понимал, что последнее, что он может сделать, быть может в своей жизни, так это прийти к своим родителям за советом, в особенности, к матери. К тому же, чете Брофловски сейчас явно было не до него, ведь сейчас они и сами переживали так называемый кризис отношений (Кайл не особо волновался по этому поводу: взрослые же сами могут во всём разобраться, на то они и взрослые). - И почему всё не могло остаться, как было? Было так просто ненавидеть друг друга, всё было предельно ясно, не было абсолютно никаких сложностей. Ведь ненависть намного сильнее, намного качественней какой-то там любви. Она не несёт за собой никаких обязательств. Она не заставляет тебя что-то доказывать, что-то совершать. Ты можешь просто ненавидеть, упиваясь этим чувством. Да и превратить её в нечто другое куда труднее, чем всё ту же любовь. И действительно так хотелось во всё это верить, но опыт, как обычно, показывал, что всё совершенно иначе. На то Эрик Картман и Эрик Картман, чтобы разбивать любую устоявшуюся теорию, каждую, казалось бы, аксиому вдребезги одним только своим желанием. Погружённый в свои мысли, он совершенно не следил за тем, куда идёт, и, в принципе, совершенно не удивился, что ноги привели его прямо к заледенелому пруду. Кайл любил проводить тут время летом, а сейчас это место было привлекательно ещё и тем, что там уж точно никто не станет гулять зимой, тем более, в такой день, и поэтому можно будет спокойно поразмыслить над всем произошедшим. Кайл прислонился спиной к дереву и внимательно посмотрел куда-то сквозь озеро. Руки бессознательно продолжали теребить несчастную шоколадку, в результате чего обёртка ещё больше измялась. Но тут размеренный ход мыслей прервал чей-то чуть капризный голос, хотя «чьим-то» голос этот оставался не долго: кого-кого, а Картмана Кайл узнает всегда. Парень постарался слиться с деревом в наивной надежде на то, что Эрик либо повернёт назад, либо пройдёт мимо и, о чудо, просто его не заметит, хотя он и понимал, что шансы на это просто смехотворны. Конечно, можно было бы вновь сбежать, но это было уже даже не смешно. Поэтому парень просто остался дожидаться своей участи, всё ещё лелея надежду на то, что всё обойдется. - Поздравляю, Эрик, ты влюбился в рыжего еврея из Джерси, который, вдобавок, ещё и сбежал. О, Гитлер, ну за что мне это? И где его вообще носит, с той скоростью он уже должен был давно быть где-то здесь. - Что за?! - досаде и удивлению, казалось, не было предела, и Кайл даже забыл, что вроде как он должен был стоять тихо и особо не высовываться. - Вот дерьмо, - философски констатировал он, понимая, что только что сам сдал себя с потрохами. - Надеюсь, это ты не обо мне, еврей, - конечно же, Эрик тут же оказался рядом, довольно ухмыляясь, словно кот, наконец, загнавший мышь в угол после долгой охоты. - Что вообще ты тут делаешь? - Тебя ждал, что ж ещё, - спокойно ответил Картман, словно его появление здесь было чем-то совершенно очевидным и не требующим объяснения. Но, заметив полный недоумения взгляд, парень раздражённо вздохнул, и все же соизволил пояснить: - Я прекрасно тебя знаю, вот и угадал, что ты сюда явишься. Зря за тобой следил в своё время? Помни, я знаю всё и обо всех, мой маленький глупый еврей~, - он выглядел настолько довольным, улыбка была столь мерзкой, а слова он растягивал так противно для слуха, что Кайл с облегчением почувствовал, как в душе вновь появляется привычное раздражение. Но следующие слова столь ненавистного в прошлом человека рассеяли это едва вернувшееся чувство ко всем чертям: - Быстро бегаешь, кстати. Брофловски почувствовал, что вновь стремительно краснеет, и опять разозлился, но теперь уже на себя. Парень отвёл взгляд в сторону, пробормотав что-то вроде: «Я не должен был убегать», за что получил довольно снисходительный ответ: - Это нормально, еврей. Ты же из Джерси. Вновь повисла напряжённая тишина, и Кайл лихорадочно пытался придумать, чем бы эту тишину заполнить, но на ум совершенно ничего не шло. Он несколько раз открывал рот в попытке что-то сказать, но тут же закрывал его обратно, лишь нервно облизывая губы. - Ты так ничего мне и не ответил, - как ни странно, первый тишину нарушил именно Эрик. От смущения Брофловски, не задумываясь, выдал первое, что пришло на ум, да и что, в принципе, и мучило его последние минут двадцать: - Назови хотя бы одну причину, почему я должен тебе доверять. Зная тебя, я могу с чистой совестью предположить, что ты просто что-то задумал. - Это не так. Картман заявил это достаточно резко, даже немного грубо, и когда Кайл осторожно перевёл на него взгляд, то удивился, насколько серьёзным и даже немного обиженным выглядит его давний враг. А загадочное шестое чувство любезно подсказывало, что даже самый высокооплачиваемый актёр в мире не смог бы играть настолько правдоподобно. «Пожалеешь же потом», - заботливо напомнила та самая консервативная часть сознания, но либералы успешно заглушили эти нравоучения. - Ладно… - Кайл взволнованно покусывал губы, понимая, что теперь просто обязан был хоть что-нибудь ответить. - Просто… Просто, дай мне немного времени, хорошо? Это пока ничего не значит… Мне нужно… Ну, разобраться во всём… Это трудно… Картман посмотрел на него долгим внимательным взглядом, словно пытался проникнуть в самое сознание, прежде чем медленно кивнуть и добавить: - Хорошо, ев… Кайл. Брофловски даже не пытался понять, что там сейчас чувствовал Эрик: был ли расстроен, что всё произошло не так гладко, как он, наверное, хотел, или рад хотя бы надежде на счастливый конец. Кайл даже в своих чувствах не мог разобраться, что уж говорить о чьих-то ещё? - Я провожу тебя до дома?.. – как-то беспомощно поинтересовался Картман, и Кайл просто не нашёл в себе сил, чтобы отказаться. Он понимал, что всё происходит как-то слишком быстро, сумбурно, непонятно, но сейчас ему совершенно не хотелось об этом думать. Теперь у него было время на это, так что не стоило торопиться. - Кстати, ты же знаешь, что мне нельзя шоколад… - непонятно зачем заявил Брофловски, только сейчас соотнеся свою болезнь с подарком. - Он для диабетиков. Знаешь, сколько времени ушло, чтобы такой найти, а потом ещё и выдерживать на себе сочувствующие взгляды продавщицы? – Эрик фыркнул, и Кайл непроизвольно расплылся в улыбке. Что скрывать, ему действительно была приятна подобная забота. «Рыжий еврей из Джерси и жирный нацист из Колорадо, ну чем не чудесная пара?» - раздался в голове, почему-то, голос Стэнли.

напиши фанфик с названием Подарок для Мерлина и следующим описанием У Мерлина День Рожденья. И Артуру очень тяжело решить, что ему подарить…, с тегами Юмор

-Это все, Мерлин, можешь идти. Когда дверь за слугой закрылась, Артур откинулся на спинку стула и бросил перо на стол. Завтра у его слуги День рожденья, а Артур еще даже не придумал, что подарить ему. Ничто из того, что ему самому обычно дарили, не подходило для Мерлина. Не меч же ему дарить, в самом деле. И кольчуга с арбалетом тоже не годятся. И Артур внезапно понял, что совсем плохо знает своего слугу – чем тот занимается в свободное время, к примеру, Артур не знал. Хотя нет. Знал. Болтается в таверне. И что теперь, пивную кружку ему подарить? Или бутылку вина? Нет, это совсем не то, что нужно. Какие-то же у него должны быть интересы. И хотя Мерлин часто жаловался, что у него совсем нет свободного времени, Артур в это не верил. Должно быть что-то. Еще немного поломав голову, Артур решил узнать у его друзей, что же они будут дарить Мерлину. -Привет, Гаюс, что ты подаришь Мерлину? Лекарь промолчал. Не будет же он, в самом деле, говорить Артуру, что подарит Мерлину древний магический оберег. -Кх… Думаю, книгу по медицине, сир. Может, он наконец заинтересуется этой наукой… Кивнув, Артур отошел. Нет, это совсем не то. Такое он дарить не будет. -Привет, Ланселот, что ты подаришь Мерлину? Рыцарь промолчал. Не будет же он, в самом деле, говорить Артуру, что подарит Мерлину зачарованный кинжал, который светится при приближении нечисти. -Хм… Знаешь, Артур, с воображением у меня туговато, пожалуй, подарю я Мерлину мешочек с золотом – пускай распоряжается им по своему усмотрению. Кивнув, Артур отошел. И что о нем подумает Мерлин, если Артур подарит ему мешочек золота? Тогда уже целый сундук дарить надо. -Привет, Моргана, что ты подаришь Мерлину? Колдунья промолчала. Не будет же она, в самом деле, говорить Артуру, что подарит Мерлину свой портрет - чтобы он никогда не забывал о ней. -Ммм… Наверное, куплю ему новую куртку. Бедняжка так износился… Кивнув, Артур отошел. Ну что за подарок такой - одежда?! Поднимаясь обратно в свои покои, Артур заметил книгу, лежащую за статуей. «Это еще что такое?» - подумал он, поднимая книгу. «Как очаровать любую девушку. Энциклопедия современного Дон Жуана», - прочел Артур название. На его лице появилась широкая улыбка. Вот именно то, что нужно! Эта книга пригодится Мерлину. А то ему, бедняге, так не везет с девушками! *** Мерлин был очень рад. Сегодня у него был День Рожденья. И все его друзья подарили ему такие шикарные подарки! Гаюс и Ланселот – просто молодцы, знают, как он любит все магическое. А Моргана… Она подарила свой портрет! Как это мило! Он повесит его в своей комнате и всегда сможет любоваться любимой! Но самый ценный подарок преподнес ему Артур. Когда Артур, жутко гордый и довольный собой, дал ему книгу «Как очаровать любую девушку. Энциклопедия современного Дон Жуана», Мерлин готов был прыгать от счастья. Ведь он так давно искал ее! На самом деле это была его книга по магии. Но Утер устроил очередной обыск, и Мерлин спрятал ее, заколдовав так, что каждый видел в ней книгу о женской психологии. И маг спрятал ее, а вот где именно, забыл. Артур вернул ему ее, и Мерлин был на седьмом небе от счастья. Поистине, это был лучший подарок на его День Рожденья.

-Это все, Мерлин, можешь идти. Когда дверь за слугой закрылась, Артур откинулся на спинку стула и бросил перо на стол. Завтра у его слуги День рожденья, а Артур еще даже не придумал, что подарить ему. Ничто из того, что ему самому обычно дарили, не подходило для Мерлина. Не меч же ему дарить, в самом деле. И кольчуга с арбалетом тоже не годятся. И Артур внезапно понял, что совсем плохо знает своего слугу – чем тот занимается в свободное время, к примеру, Артур не знал. Хотя нет. Знал. Болтается в таверне. И что теперь, пивную кружку ему подарить? Или бутылку вина? Нет, это совсем не то, что нужно. Какие-то же у него должны быть интересы. И хотя Мерлин часто жаловался, что у него совсем нет свободного времени, Артур в это не верил. Должно быть что-то. Еще немного поломав голову, Артур решил узнать у его друзей, что же они будут дарить Мерлину. -Привет, Гаюс, что ты подаришь Мерлину? Лекарь промолчал. Не будет же он, в самом деле, говорить Артуру, что подарит Мерлину древний магический оберег. -Кх… Думаю, книгу по медицине, сир. Может, он наконец заинтересуется этой наукой… Кивнув, Артур отошел. Нет, это совсем не то. Такое он дарить не будет. -Привет, Ланселот, что ты подаришь Мерлину? Рыцарь промолчал. Не будет же он, в самом деле, говорить Артуру, что подарит Мерлину зачарованный кинжал, который светится при приближении нечисти. -Хм… Знаешь, Артур, с воображением у меня туговато, пожалуй, подарю я Мерлину мешочек с золотом – пускай распоряжается им по своему усмотрению. Кивнув, Артур отошел. И что о нем подумает Мерлин, если Артур подарит ему мешочек золота? Тогда уже целый сундук дарить надо. -Привет, Моргана, что ты подаришь Мерлину? Колдунья промолчала. Не будет же она, в самом деле, говорить Артуру, что подарит Мерлину свой портрет - чтобы он никогда не забывал о ней. -Ммм… Наверное, куплю ему новую куртку. Бедняжка так износился… Кивнув, Артур отошел. Ну что за подарок такой - одежда?! Поднимаясь обратно в свои покои, Артур заметил книгу, лежащую за статуей. «Это еще что такое?» - подумал он, поднимая книгу. «Как очаровать любую девушку. Энциклопедия современного Дон Жуана», - прочел Артур название. На его лице появилась широкая улыбка. Вот именно то, что нужно! Эта книга пригодится Мерлину. А то ему, бедняге, так не везет с девушками! *** Мерлин был очень рад. Сегодня у него был День Рожденья. И все его друзья подарили ему такие шикарные подарки! Гаюс и Ланселот – просто молодцы, знают, как он любит все магическое. А Моргана… Она подарила свой портрет! Как это мило! Он повесит его в своей комнате и всегда сможет любоваться любимой! Но самый ценный подарок преподнес ему Артур. Когда Артур, жутко гордый и довольный собой, дал ему книгу «Как очаровать любую девушку. Энциклопедия современного Дон Жуана», Мерлин готов был прыгать от счастья. Ведь он так давно искал ее! На самом деле это была его книга по магии. Но Утер устроил очередной обыск, и Мерлин спрятал ее, заколдовав так, что каждый видел в ней книгу о женской психологии. И маг спрятал ее, а вот где именно, забыл. Артур вернул ему ее, и Мерлин был на седьмом небе от счастья. Поистине, это был лучший подарок на его День Рожденья.

напиши фанфик с названием Суровые будни: Спор и следующим описанием Вот до чего доводят споры с начальством..., с тегами Юмор

*** Шорох кринолиновой юбки, легкий стук каблучков по паркету, плавное движение руки, и пальчики в атласной перчатке поправляют локон, выпавший из прически. Военные замирают при появлении миниатюрной красавицы и вздыхают в след. Если бы кто-нибудь из них узнал в незнакомке государственного алхимика Эдварда Элрика и съязвил бы по этому поводу, то в любой другой день получил бы промеж глаз автоброней. Но только не сегодня, не во вторник двадцатого. В настоящий момент Эдвард был бы по гроб жизни обязан этому человеку. Все началось до безобразия просто, а именно так: Накануне вечером в кабинете полковника Мустанга. — Стальной! Ты меня слышишь? Недовольное ворчание, Эдвард прекращает созерцать потолок и переключает внимание на полковника. — Да-да, мы будем работать под прикрытием, чтобы поймать беглого преступника, – повторил слово в слово Элрик и снова принялся разглядывать потолок, словно на нем была изображена Сикстинская Мадонна. — Не просто преступника! А маньяка, замучившего на смерть десять молодых девушек. Хорошо, вот твой реквизит. Мустанг поднимает какую-то коробку с пола и ставит ее на стол, при этом странно улыбается. Стальной все же встает с дивана и подходит к полковнику, чтобы заглянуть в эту злополучную коробку. — Какого… что это за фигня? Эдвард в легком шоке, осторожно вынимает ярко-розовое пышное кринолиновое платье. — Я же говорил, мы будем работать под прикрытием. Я – ученый из Ксинга, ты – моя юная племянница. — Почему племянница? Я же парень! — Лучше брать на живца, сам знаешь, он интересуется только девушками, тем более из тебя выйдет очень милая и миниатюрная… — Кого ты назвал дюймовочкой-недоростком??? А??? — Спокойно, Стальной! — Да какое, к черту, спокойно! Да не буду я переодеваться в девчонку, это бред, все равно никто не поверит! — Почему? — Да не подхожу я по параметрам! — А по моему, очень даже подходишь! Вот увидишь, тебя даже из штаба никто не узнает! — А вот и узнает! — Хочешь поспорить? — Давай! Рукопожатие скрепляет спор. Простые условия: в течение рабочего дня переодетый в девушку Элрик должен будет прогуливаться по штабу или около, если кто-то узнает Эда, то полковник проиграет и отстанет от него со своей бредовой идеей о переодевании, если же никто не узнает Эдварда, то Рой выигрывает и тогда Стальной должен явиться к нему вечером в кабинет в этом же наряде, для (как выразился полковник) «практического изучения совращения маньяков» -Уж лучше по штабу так пройдусь, чем по всему городу. Кто-то же должен меня узнать, — рассуждал Эдвард с утра, пока хихикающая Уинри снимала с его головы бигуди. — А полковник не разозлится, если узнает, что мы так рано в штабе да еще в его кабинете устроили парикмахерскую? — Ни хрена с ним не случится! Он сам вчера дал мне дубликат ключа для этого… — усталый вздох, – безобразия. И вот… шорох кринолиновой юбки, легкий стук каблучков по паркету, плавное движение руки, и пальчики в атласной перчатке поправляют локон, выпавший из прически. Недовольный Эдвард уже два часа слоняется по штабу и лишь ловит восхищенные взгляды. « Да что же это такое! Кругом явно одни извращенцы!» — мысленно взвыл Эдвард. Если уж его не узнают в штабе, надо бить по самой команде Мустанга, ведь с ее составом он был знаком лучше, чем с другими. И вот, подхватив повыше юбки, Элрик рванул на всех парах в тир, где должны были как раз тренироваться Хавок и Хоукай. Но только Эдвард переступил порог тира, как перед ним возник Брэда: — Девушка, что вы здесь делаете? Вам тут быть не положено! Пройдемте! — Но! — Никаких «но» ! И, подхватив Эдварда под руку, вывел его из здания. — Что за свинство! – взвыл Стальной, когда Брэда скрылся из виду. – Выставлять меня! Государственного алхимика! Да что за нафиг! Но не успел Эд перевести дыхание, как: — Ах, что за милое создание! Не выпьете ли вы со мной чашечку кофе? – обольстительно улыбнулся Хавок, неизвестно откуда взявшийся. И прежде чем Элрик сумел ответить, Джин отбуксировал его в ближайшее кафе. — Не правда ли чудесный день? Эдвард вымученно кивнул, подавляя в себе желание врезать Хавоку промеж глаз. — Могу я узнать ваше имя, прекрасная незнакомка? — Э-Э-Элвира! — Какое чудесное имя! Мою бабушку тоже так звали! Наверно это судьба! Вы такая милая и миниатюрная! « Сговорились что ли!»— Эдвард медленно закипал. Хавок нес еще какую-то околесицу, а Эдвард уже отчаялся, что этот идиот его узнает. — Хватит прохлаждаться! Быстро на построение! — приказной тон старшего лейтенанта Хоукай заставил подскочить с места всех военных в радиусе трехсот метров. Вместе с Хавоком вскочил и Эдвард. — Будьте с ним поа

*** Шорох кринолиновой юбки, легкий стук каблучков по паркету, плавное движение руки, и пальчики в атласной перчатке поправляют локон, выпавший из прически. Военные замирают при появлении миниатюрной красавицы и вздыхают в след. Если бы кто-нибудь из них узнал в незнакомке государственного алхимика Эдварда Элрика и съязвил бы по этому поводу, то в любой другой день получил бы промеж глаз автоброней. Но только не сегодня, не во вторник двадцатого. В настоящий момент Эдвард был бы по гроб жизни обязан этому человеку. Все началось до безобразия просто, а именно так: Накануне вечером в кабинете полковника Мустанга. — Стальной! Ты меня слышишь? Недовольное ворчание, Эдвард прекращает созерцать потолок и переключает внимание на полковника. — Да-да, мы будем работать под прикрытием, чтобы поймать беглого преступника, – повторил слово в слово Элрик и снова принялся разглядывать потолок, словно на нем была изображена Сикстинская Мадонна. — Не просто преступника! А маньяка, замучившего на смерть десять молодых девушек. Хорошо, вот твой реквизит. Мустанг поднимает какую-то коробку с пола и ставит ее на стол, при этом странно улыбается. Стальной все же встает с дивана и подходит к полковнику, чтобы заглянуть в эту злополучную коробку. — Какого… что это за фигня? Эдвард в легком шоке, осторожно вынимает ярко-розовое пышное кринолиновое платье. — Я же говорил, мы будем работать под прикрытием. Я – ученый из Ксинга, ты – моя юная племянница. — Почему племянница? Я же парень! — Лучше брать на живца, сам знаешь, он интересуется только девушками, тем более из тебя выйдет очень милая и миниатюрная… — Кого ты назвал дюймовочкой-недоростком??? А??? — Спокойно, Стальной! — Да какое, к черту, спокойно! Да не буду я переодеваться в девчонку, это бред, все равно никто не поверит! — Почему? — Да не подхожу я по параметрам! — А по моему, очень даже подходишь! Вот увидишь, тебя даже из штаба никто не узнает! — А вот и узнает! — Хочешь поспорить? — Давай! Рукопожатие скрепляет спор. Простые условия: в течение рабочего дня переодетый в девушку Элрик должен будет прогуливаться по штабу или около, если кто-то узнает Эда, то полковник проиграет и отстанет от него со своей бредовой идеей о переодевании, если же никто не узнает Эдварда, то Рой выигрывает и тогда Стальной должен явиться к нему вечером в кабинет в этом же наряде, для (как выразился полковник) «практического изучения совращения маньяков» -Уж лучше по штабу так пройдусь, чем по всему городу. Кто-то же должен меня узнать, — рассуждал Эдвард с утра, пока хихикающая Уинри снимала с его головы бигуди. — А полковник не разозлится, если узнает, что мы так рано в штабе да еще в его кабинете устроили парикмахерскую? — Ни хрена с ним не случится! Он сам вчера дал мне дубликат ключа для этого… — усталый вздох, – безобразия. И вот… шорох кринолиновой юбки, легкий стук каблучков по паркету, плавное движение руки, и пальчики в атласной перчатке поправляют локон, выпавший из прически. Недовольный Эдвард уже два часа слоняется по штабу и лишь ловит восхищенные взгляды. « Да что же это такое! Кругом явно одни извращенцы!» — мысленно взвыл Эдвард. Если уж его не узнают в штабе, надо бить по самой команде Мустанга, ведь с ее составом он был знаком лучше, чем с другими. И вот, подхватив повыше юбки, Элрик рванул на всех парах в тир, где должны были как раз тренироваться Хавок и Хоукай. Но только Эдвард переступил порог тира, как перед ним возник Брэда: — Девушка, что вы здесь делаете? Вам тут быть не положено! Пройдемте! — Но! — Никаких «но» ! И, подхватив Эдварда под руку, вывел его из здания. — Что за свинство! – взвыл Стальной, когда Брэда скрылся из виду. – Выставлять меня! Государственного алхимика! Да что за нафиг! Но не успел Эд перевести дыхание, как: — Ах, что за милое создание! Не выпьете ли вы со мной чашечку кофе? – обольстительно улыбнулся Хавок, неизвестно откуда взявшийся. И прежде чем Элрик сумел ответить, Джин отбуксировал его в ближайшее кафе. — Не правда ли чудесный день? Эдвард вымученно кивнул, подавляя в себе желание врезать Хавоку промеж глаз. — Могу я узнать ваше имя, прекрасная незнакомка? — Э-Э-Элвира! — Какое чудесное имя! Мою бабушку тоже так звали! Наверно это судьба! Вы такая милая и миниатюрная! « Сговорились что ли!»— Эдвард медленно закипал. Хавок нес еще какую-то околесицу, а Эдвард уже отчаялся, что этот идиот его узнает. — Хватит прохлаждаться! Быстро на построение! — приказной тон старшего лейтенанта Хоукай заставил подскочить с места всех военных в радиусе трехсот метров. Вместе с Хавоком вскочил и Эдвард. — Будьте с ним поаккуратнее, он еще тот бабник, — шепнула Риза Эдварду перед уходом. Началось вечернее построение, через полчаса в штабе кроме охраны не будет никого. Хотя, нет, в окнах на третьем этаже, все еще будет гореть свет. Вздохнув, Эдвард, гордо выпрямившись, направился в штаб к кабинету Роя Мустанга, и он еще не подозревал, что «практическое изучение совращения маньяков» затянется на всю ночь. * * * Хавок ухмыльнулся и поправил китель. — Все же, Эдвард был сегодня очарователен! А, Бреда? — Согласен! Как ты думаешь, полковник сдержит обещание? — Уже сдержал! – Хавок помахал какими-то бумажками – трехдневное увольнение, Бреда! Ну мы и оторвемся! Моя Сандра так обрадуется, когда я к ней примчусь! — Бедный Эдвард, — вздохнула Риза. — О! Кстати, а что тебе полковник пообещал за молчание? — Ничего. Хоукай было стыдно и перед собой. Один томный взгляд темных глаз и она готова подыграть своему полковнику в любой авантюре. * * * Ровно через неделю, вторник, двадцать седьмое. — Э-э-э-эдвард! – удивленный возглас. – Что за самодеятельность! Мы так не договаривались! — Ну, знаете ли, было бы не честно, если бы только мне удалось покрасоваться перед всем штабом. — злорадная усмешка. — Предлагаю встречный спор! Мустанг недовольно косится на Элрика, в руках которого женское платье темно-голубого цвета. — Я не подхожу по комплекции! — Ничего! Корсет все скроет! Да раздевайся уже! Мне нужна твоя рубашка! – торопит полковника Эд, сбиваясь то на «Вы», то на «ты». — За чем? — Ну как, надо же вам из чего-то грудь сделать! — Я не согласился еще! — Ага! Значит планируете! — Нет! — Да никто вас не узнает! Вот… — Что это? — Парик! — А почему он зеленый??? — Нууууу, эээ…сейчас все исправим… Эдвард складывает руки и преобразовывает цвет парика, меняя структуру краски. — Вот, теперь он черный! Одевай! — Стальной ты наглеешь! — Одевай! Эдвард запрыгивает с ногами на стол и пытается нацепить парик на полковника. — Ааааа! Уйди! – орет полковник и отмахивается. — Сейчас сюда весь штаб сбежится! — Еще рано! Кстати… Полковник хватает Эдварда поперек, стаскивает со стола и тащит к дивану. — Ау! Отвали, извращенец! – отбрыкивается Эдвард. Полковник отправляет Эдварда на диван и садится следом. Закинув руку на спинку дивана, пристально изучает раскрасневшегося мальчишку. — Хорошо. Твои условия? – сдается полковник. Эдвард победоносно улыбается. Впрочем, условия второго спора не слишком отличались от первого. Рой должен провести в обличии «черноокой красавицы» весь вторник. Если его кто-нибудь узнает полковника, Эдвард получает вторую серию «практического изучения совращения», причем с ним же в главной роли, если же не узнают, то выигрывает Эдвард, а Мустанг, как проигравший, должен будет… Впрочем, Мустанг просто будет должен. Что именно, Стальной умолчал, да и полковник, уверенный в своей победе не заморачивался. Что может придумать этот мальчишка? Ну, незапланированный отпуск, ну, свободу в поисках философского камня… Все это Рой мог предоставить и без этого спора, но он же не собирался проигрывать… Стальной тоже… — Что же вы такой толстый? — Я??? Это мускулы!!! — Начхать, раз в корсет незашнуровывается, значит толстый! – недовольно тянет Эдвард, упираясь коленом в спину полковника, и затягивает корсет. — Мне дышать нечем! — Терпите, полковник! Ну вот! Все! Рой придирчиво оглядывает себя в зеркало. — Мда… — поправляет парик. — Очень ничего, эдакая столичная красотка. — Весь следующий месяц будешь мне отчеты в пяти экземплярах приносить, и чтоб все от руки было написанною, – шепчет зло полковник. Эд продолжает улыбаться. — Хорошо рукава свободного покроя… — Стальной, с каких это пор ты в женских шмотках разбираешься? — То же самое могу и у вас спросить. — Ну, твое платье мне одолжила одна моя знакомая. — Твое тоже, – усмехается Эд, – одна из сестер майора Амстронга любезно разрешила выбрать платье из ее коллекции. Это кстати самый маленький размер. Ну что полковник, понеслась? « Ну, начальство-то они должны узнать!» — рассуждал Рой прогуливаять по штабу. К сожалению, во взглядах читалось далеко не узнавание. Рой и сам уже был не рад этой затее. Если бы ему несколько дней назад показали, как он будет выглядеть во вторник, он бы просто не узнал себя. Парик, платье, макияж (наложенный, кстати, Эдвардом) – все было безупречно. — Девушка, постойте! – окрикнул кто-то Роя на выходе из штаба. « Хавок? О, я спасен! Уж он — то меня должен узнать!» — Вы…вы…вы… « Ну? Скажи это! Вы полковник Мустанг!» — Вы так прекрасны! « Да чтоб тебя ***» — подумал полковник, сверля взглядом мысленно уже пониженного «бывшего лейтенанта». — Давайте выпьем кофе? *** — Он меня клеил три часа! Ты понимаешь? Три часа! Да я чуть с ума не сошел! – негодовал полковник, расхаживая по кабинету уже в привычной для него форме. Эдвард великодушно позволил снять платье, в котором полковник «чуть не задохнулся». — Да Вы что? Вы отказали самому Хавоку? Его сердце разбито! – засмеялся Эдвард, вообразив, как Хавок признается в любви с первого взгляда полковнику. — Ну, давай, ты выиграл, что хочешь? Эдвард хитро ухмыльнулся. — Ну что, закрепляем материал по прошлому уроку? — хитро улыбнулся Эд. — Ах ты… — Убери руки-и-и-и! *** — Полковник был такой милый, когда смущался! – расплылся в довольной улыбке Хавок и закурил. — Ох, и получишь же ты завтра! – покачала головой старший лейтенант. — Ничего, переживу. — Тебя Эдвард попросил? — Не-а, понимаешь, Сандра… меня отшила, она увидела полковника и влюбилась по уши в него. А он и рад! Ну почему он уводит всех моих девушек! — Что-то мне подсказывает, в последнее время ему нет дела до твоих девушек, – констатировал факт Бреда и ободряюще похлопал по плечу Хавока.

напиши фанфик с названием Спиной к опасности и следующим описанием Чистейшей воды фантазия на тему, а что бывает, когда Лето после концерта натыкается на одинокую девушку на улице. Вы хотели бы оказаться на ее месте? А вы уверены в своем ответе?, с тегами BDSM,PWP,Ангст

Девушка мокла под проливным дождем уже третий час. Все давно разошлись, справедливо рассудив, что в такую погоду группа явно не выйдет перекинуться парой слов. Никто не хотел получить простуду после жаркого шоу, вымокнув до нитки лишь ради того, чтобы увидеть, как они садятся в машину. Поблизости от венью осталась только Ева. Она стояла около служебного входа, уставившись невидящим взглядом на дверь. Пару раз она открывалась, кто-то выглядывал и тут же уходил обратно. От ее хрупкой фигурки исходило ощущение безысходности. Одна в чужом городе, чужой стране, ни друзей, ни знакомых… Она бы и ушла куда-нибудь, но уйти было некуда. Конечно, она могла бы отправиться в аэропорт и просидеть оставшиеся 20 часов до ее рейса там, но она хотела продлить ощущение этой сказки, в которую она окунулась. Три часа назад ей было ужасно жарко, но она не думала об этом. Пальцы намертво вцепились в металлический барьер. Если бы ее спросили, что она видела, она бы не смогла описать. Если бы ее попросили рассказать о концерте, хотя бы вспомнить сет-лист, она бы только развела руками. Всё, что у нее осталось, — ощущение. И именно в страхе его потерять она стояла перед закрытой дверью, избиваемая струями дождя. Первый час она еще дрожала, но сейчас у измученного тела не осталось сил даже на это. Она просто ждала, впав в оцепенение, ждала, сама не зная, чего. Когда в ее плечи вцепились сильные пальцы, она даже не вздрогнула. Но страх парализовал ее, и она не смогла повернуться. Кто бы это не был, он не вышел из заветной двери, а значит, ничего хорошего ожидать не приходится. — Ты промокла. Тихий равнодушный голос просто констатировал факт. Она же, попытавшись ответить, поняла, что ее собственный пропал – под влиянием ли страха, или просто организм отказывался повиноваться после всех выпавших на его долю испытаний… Некоторое время она ничего не слышала, кроме шума дождя, только пальцы массировали ее плечи. Она чувствовала, как мышцы расслабляются почти против ее воли. Ослабев, она покачнулась, но всё те же руки не дали ей упасть. — Ты устала. Всё то же отсутствие какой бы то ни было интонации или выражения в голосе. Или их просто скрыл своим шорохом шум дождя? — Да, очень, — наконец выдавила Ева. — Почему же ты не идешь домой? – вопрос предполагал ответ, но казалось, что этот ответ ему не интересен. — У меня здесь нет дома. Я улетаю через 20 часов, — пробормотала Ева. Ее страх уступил место усталости, тело предавало ее, предпочитая ее воле пальцы, разминающие плечи. — Как интересно… — она бы никогда не подумала, что ему это интересно, судя по тому, как он это сказал. – Ты не хочешь повернуться? – едва заметная издевка раскрасила бесцветный голос. — Нет, — вздохнула Ева, прикрывая глаза. Еще немного такого массажа, и она просто уснет. Прямо здесь, под дождем. – Так я чувствую себя в безопасности. — Поворачиваясь к ней спиной? – короткий смешок и вовсе отбил у нее охоту посмотреть на человека сзади. — Да. Неизвестности бояться глупо, поэтому я не боюсь, пока не знаю, что там, — умиротворенно протянула она. Смех стал веселым, и она почувствовала, как ее разворачивают. Открыв глаза, она снова покачнулась. На сей раз она была в шоке. В его взгляде читалось глубочайшее удовлетворение ее реакцией. Он довольно улыбнулся, продолжая массировать ее плечи – теперь спереди. — Жалеешь, что повернулась? – с легкой иронией спросил он. Ева снова потеряла дар речи. Она отчаянно пыталась что-то сказать, но просто не могла, только покачала головой. — Так что же ты тут до сих пор делаешь? – спросил он, рассматривая ее лицо. — Я… мне просто некуда идти, — пересохшее горло сделало голос хриплым. – И… атмосфера… — Я бы предпочел, чтобы ты сказала, что ждала меня, — он смотрел на нее со скучающим видом. Ева уже не могла удивляться – лимит был исчерпан, поэтому скованность куда-то пропала. Она больше не чувствовала себя в реальности – наверное, тело так устало, что она провалилась в сон, не заметив этого… А во сне можно делать что угодно. — И это тоже, — кивнула она, стараясь спрятать за этой фразой то, что ей хотелось ответить. Он удовлетворенно улыбнулся. — Так уже лучше. Говоришь, тебе некуда идти? – он смотрел на нее исподлобья. Она медленно кивнула, гадая, что будет дальше. Ей было ясно, что он не просто так стоит под дождем и массирует ей плечи. По телу пробежала легкая дрожь при мысли о том, что может последовать за этим разговором. — А если я позову тебя быть моей гостьей? – ровный, обыденный голос. У нее внутри всё оборвалось.

Девушка мокла под проливным дождем уже третий час. Все давно разошлись, справедливо рассудив, что в такую погоду группа явно не выйдет перекинуться парой слов. Никто не хотел получить простуду после жаркого шоу, вымокнув до нитки лишь ради того, чтобы увидеть, как они садятся в машину. Поблизости от венью осталась только Ева. Она стояла около служебного входа, уставившись невидящим взглядом на дверь. Пару раз она открывалась, кто-то выглядывал и тут же уходил обратно. От ее хрупкой фигурки исходило ощущение безысходности. Одна в чужом городе, чужой стране, ни друзей, ни знакомых… Она бы и ушла куда-нибудь, но уйти было некуда. Конечно, она могла бы отправиться в аэропорт и просидеть оставшиеся 20 часов до ее рейса там, но она хотела продлить ощущение этой сказки, в которую она окунулась. Три часа назад ей было ужасно жарко, но она не думала об этом. Пальцы намертво вцепились в металлический барьер. Если бы ее спросили, что она видела, она бы не смогла описать. Если бы ее попросили рассказать о концерте, хотя бы вспомнить сет-лист, она бы только развела руками. Всё, что у нее осталось, — ощущение. И именно в страхе его потерять она стояла перед закрытой дверью, избиваемая струями дождя. Первый час она еще дрожала, но сейчас у измученного тела не осталось сил даже на это. Она просто ждала, впав в оцепенение, ждала, сама не зная, чего. Когда в ее плечи вцепились сильные пальцы, она даже не вздрогнула. Но страх парализовал ее, и она не смогла повернуться. Кто бы это не был, он не вышел из заветной двери, а значит, ничего хорошего ожидать не приходится. — Ты промокла. Тихий равнодушный голос просто констатировал факт. Она же, попытавшись ответить, поняла, что ее собственный пропал – под влиянием ли страха, или просто организм отказывался повиноваться после всех выпавших на его долю испытаний… Некоторое время она ничего не слышала, кроме шума дождя, только пальцы массировали ее плечи. Она чувствовала, как мышцы расслабляются почти против ее воли. Ослабев, она покачнулась, но всё те же руки не дали ей упасть. — Ты устала. Всё то же отсутствие какой бы то ни было интонации или выражения в голосе. Или их просто скрыл своим шорохом шум дождя? — Да, очень, — наконец выдавила Ева. — Почему же ты не идешь домой? – вопрос предполагал ответ, но казалось, что этот ответ ему не интересен. — У меня здесь нет дома. Я улетаю через 20 часов, — пробормотала Ева. Ее страх уступил место усталости, тело предавало ее, предпочитая ее воле пальцы, разминающие плечи. — Как интересно… — она бы никогда не подумала, что ему это интересно, судя по тому, как он это сказал. – Ты не хочешь повернуться? – едва заметная издевка раскрасила бесцветный голос. — Нет, — вздохнула Ева, прикрывая глаза. Еще немного такого массажа, и она просто уснет. Прямо здесь, под дождем. – Так я чувствую себя в безопасности. — Поворачиваясь к ней спиной? – короткий смешок и вовсе отбил у нее охоту посмотреть на человека сзади. — Да. Неизвестности бояться глупо, поэтому я не боюсь, пока не знаю, что там, — умиротворенно протянула она. Смех стал веселым, и она почувствовала, как ее разворачивают. Открыв глаза, она снова покачнулась. На сей раз она была в шоке. В его взгляде читалось глубочайшее удовлетворение ее реакцией. Он довольно улыбнулся, продолжая массировать ее плечи – теперь спереди. — Жалеешь, что повернулась? – с легкой иронией спросил он. Ева снова потеряла дар речи. Она отчаянно пыталась что-то сказать, но просто не могла, только покачала головой. — Так что же ты тут до сих пор делаешь? – спросил он, рассматривая ее лицо. — Я… мне просто некуда идти, — пересохшее горло сделало голос хриплым. – И… атмосфера… — Я бы предпочел, чтобы ты сказала, что ждала меня, — он смотрел на нее со скучающим видом. Ева уже не могла удивляться – лимит был исчерпан, поэтому скованность куда-то пропала. Она больше не чувствовала себя в реальности – наверное, тело так устало, что она провалилась в сон, не заметив этого… А во сне можно делать что угодно. — И это тоже, — кивнула она, стараясь спрятать за этой фразой то, что ей хотелось ответить. Он удовлетворенно улыбнулся. — Так уже лучше. Говоришь, тебе некуда идти? – он смотрел на нее исподлобья. Она медленно кивнула, гадая, что будет дальше. Ей было ясно, что он не просто так стоит под дождем и массирует ей плечи. По телу пробежала легкая дрожь при мысли о том, что может последовать за этим разговором. — А если я позову тебя быть моей гостьей? – ровный, обыденный голос. У нее внутри всё оборвалось. — Я мокрая, — беспомощно развела руками она. — Я тоже, — невозмутимо возразил он. Глаза блестели весельем. Она опустила голову, судорожно думая, что ей делать. — Ты… — Я… — протянул он. Она подняла на него глаза, боясь, что он сейчас рассмеется и скажет, что пошутил. — Ты же шутишь, да? – в отчаянии спросила она. — Нет, — отрывисто ответил он. – Я абсолютно серьезно. Долго еще ты будешь вымачивать меня под этим отнюдь не теплым дождем? – иронично вскинул бровь он. Ева поняла, что вопрос был чистой формальностью – он уже всё для себя решил, и ее одобрение не требовалось. — Как я могу, — вымученно улыбнулась она. – Ты можешь простудиться, и во всем обвинят меня, — она посмотрела на него снизу вверх, в поисках ободрения или хотя бы успокоения. Но его глаза оставались холодными, хотя в них и светилось торжество. Внезапно подъехала машина, и он почти запихнул ее туда, сев следом на переднее сиденье. Казалось, о ней забыли. Он вел разговоры ни о чем с водителем, смеялся и шутил чистым, искренним голосом – совсем не тем, которым разговаривал с ней. Наконец машина остановилась. Он повернул голову в ее сторону, однако, не глядя на нее. — Я выйду здесь, а вы с Заком проедете еще чуть-чуть, потом пойдешь с ним. Он вышел из машины, не дожидаясь ответа – ему было неинтересно. Водитель вздохнул, качая головой. — Что? – не выдержала Ева. — Зря ты так, девочка, — озабоченно сказал добродушный пожилой негр. – Ты об этом пожалеешь. У нее заныло сердце. — О чем? Что вы имеете в виду? – взволнованно спросила она, понимая, что спрашивает ради опровержения. Она прекрасно поняла, что он имел в виду. — Всё, наша остановка, — снова вздохнул он. Идя за ним по служебному коридору, Ева пыталась глубоко дышать, чтобы успокоиться. Ничего особенного не происходит… всё будет хорошо… Но она сама себе не верила. Они попали на фешенебельный этаж, звук их шагов утопал в пушистом ковре, постеленном на полу коридора. Они остановились перед дверью, которая тут же открылась. Очевидно, хозяин номера не счел необходимым дождаться, пока гостья зайдет – проем был пустым. Водитель покачал головой, молча желая девушке удачи и подталкивая ее внутрь. Дверь за ней закрылась с мягким щелчком. Ева нервно озиралась по сторонам, пытаясь подстроиться под ситуацию. Его она увидела около мини-бара, сжимающего бокал с виски в руке. Мокрые волосы свисали на лоб, с них грустно капала вода, скользя по уже обнаженному торсу – видимо, он снял мокрую одежду как только вошел в номер. Еву порадовало, что это коснулось только рубашки – джинсы оставались на месте. Она всё еще надеялась, что неправильно поняла его, и он действительно просто позвал ее в гости. — Ты можешь воспользоваться ванной, — бросил он, не оборачиваясь. Ванной? Похоже, он предлагает ей отнюдь не понежиться в мягкой пене… Ее охватила паника. Поэтому она сочла за лучшее скрыться за дверью ванной комнаты, чтобы хоть как-то привести мысли в порядок. Прислонившись к стене, оставшись в одиночестве, она прикрыла глаза, уже жалея о том, что пришла сюда. Она хотела его? Да, скорее всего, это было бы самым правильным словом. Но глядя на его холодность, она засомневалась, а стоит ли. Очевидно, на бережное отношение рассчитывать не приходится… А оно ей нужно, необходимо. Впрочем, может, стоит просто попросить его об этом? Она открыла дверь в комнату, собираясь решительно обсудить с ним детали, но не успела: он сразу прижал ее к стене. Поцелуй получился грубым, но в нем чувствовалось столько страсти, что поспешность и прикушенная губа показались малозначительными. Он сорвал с нее халат, который она накинула в ванной, и хотел было продолжить яростный бой, который у нормальных людей называется поцелуем, когда понял, что под халат она снова надела белье. Простенькое, обычное, заурядное. Смеясь, он стал медленно расстегивать бюстгальтер, глядя в лицо девушке, но она опустила глаза. Ее дыхание сбилось, когда он как будто случайно коснулся рукой ее груди. Опустившись на колени, он стал стягивать оставшуюся претензию на одежду, его пальцы нарочно задевали кожу, легко и остро. Руки девушки на его плечах дрожали, и он с отстраненно думал, отчего она так волнуется. Слишком уж странными были ее реакции. Глядя на нее снизу вверх, он осторожно и медленно лизнул сначала кожу бедра, а потом и более чувствительную плоть. Ее руки на его плечах остались ее единственной опорой, потому что собственные ноги больше не держали ее. Она падала – во всех возможных смыслах. С каждым движением его языка она всё больше дрожала, стараясь сдержать стон, а он ожидал от нее именно этого, поэтому продолжал терзать легкими касаниями горящую плоть. Звук, вырвавшийся из ее горла не был стоном – он был едва сдерживаемым рыданием. Наблюдая за ней, он чувствовал, что возбуждается всё больше, и ждал, когда сможет поиграть в свою любимую игру. Он всегда обладал очень тонким чутьем. Он точно знал, какое влияние имеет то или иное его действие. Поэтому когда он понял, что почти подвел ее к развязке, он поднялся и встал почти вплотную к девушке, не касаясь ее. Она часто дышала, и грудь вздымалась и опускалась в том же ритме, едва задевая сосками его тело. Стиснув зубы, он решил не обращать на это внимания, держа себя под контролем. Она открыла глаза, отяжелевшие веки плохо слушались ее. Он хорошо знал это выражение лица: она умоляла его помочь ей. Но он только весело смотрел на нее, стараясь не придавать значения трению ее груди о его собственную. Она задыхалась, пытаясь справиться с собой и как-то обрести контроль над ситуацией. Он с любопытством наблюдал за ее попытками, терпеливо ожидая, когда же она сломается. И, конечно, дождался – как всегда. — Пожалуйста… — слабо прошептала она. — Что? – сделал невинное лицо он. — Я… ты же знаешь… пожалуйста… — слова давались ей с неимоверным трудом. — Пожалуйста – что? – он приблизил губы к ее лицу, но так и не прикоснулся к нему. Он чувствовал ее дыхание в скольжении сосков по своей груди, и сквозь его зубы просочилось шипение. Она слишком долго испытывает его терпение. — Дай мне это, — жалобно попросила она, опуская глаза. — Что — это? – мило улыбался он, чувствуя, что его дыхание тоже учащается. – Смотри мне в глаза. Ева подняла взгляд, чувствуя, как он затягивает ее в себя. Тело горело, она понимала, что он бросил ее в тот момент, когда это было уже жестоко. И он об этом знал. Более того – он наслаждался этим. — Облегчение, — выдохнула она. — Попробуй сама, — промурлыкал он. – Смотри мне в глаза, представляй, что я тебя касаюсь… да… языком… делая мягкое круговое движение, еще одно, и еще… случайно царапаю зубами плоть… а язык легко порхает, снова и снова окатывая тебя волнами наслаждения… Его мурлыкающий голос в сочетании с горячим взглядом, слова, которые он говорил, касающийся ее бедра напряженный член и рука, лежащая на ее животе, хотя и чуть выше, чем нужно, всё же сделали своё дело; она обмякла, сползая по стене и от всей души ненавидя его. Он знал от первой до последней секунды, что делает с ней, и наслаждался этим. Но упасть он ей не дал, снова прижимая к стене и впиваясь еще одним грубым поцелуем в ее ослабевшие губы. Сил сопротивляться не было, и она чувствовала, что он опять возбуждает ее. Еще одной такой пытки она не вынесет – это она знала наверняка. Поэтому когда он сделал шаг назад, она только простонала – нет, только не опять! Он же отошел в угол комнаты, лениво прислонившись и упираясь руками в обе стены. — Тебе это нравится, да? – с трудом выговорила она. — Конечно, — напряженно улыбнулся он. – Мне нравится, что ты меня хочешь. Признай это. Ева опустила руки, автоматически кладя их на свои бедра и поглаживая их. — А-а-а, — покачал головой он и подмигнул. – Ты же хочешь, чтобы это делал я, верно? Она опустила голову, не зная, куда деваться. Ей было стыдно признать, что он прав. Всё, о чем она могла сейчас думать – это он. И часть его, которая притягивала ее взгляд, хотя и пугала ее. — Ну вот же я, подходи и делай, что хочешь, — выдохнул он, стискивая зубы. – Мне даже некуда отойти… — он окинул взглядом стены по обеим сторонам от себя. Она посмотрела на него, не в силах противиться своему болезненному желанию. Она снова и снова оглядывала его тело, задерживаясь то на одном участке, то на другом. Ее восхищение и возбуждение были яркими буквами написаны на ее лице, и он чувствовал, как дышит всё чаще – она рассматривала его так, что ее взгляд казался осязаемым, лаская его тело. Подняв на него глаза, в которых читалась мольба дать ей разрешение, она сделала неуверенный шаг навстречу. Он улыбнулся, вскидывая голову и чувствуя себя прикованным к скале Прометеем в ожидании орла. Только вот он жаждал прикосновений своего орла. Благоговейных прикосновений. Подойдя к нему, она несмело провела руками по его груди, коснулась губами оставшихся безучастными губ. Только рваное дыхание давало понять, что он весь в действии, с головой, как и она. Но он ничего не делал, никак не проявлял своего желания. Но всё же оно было очевидно. Внутренне простонав, она поняла, что он снова издевается над ней, теперь другим способом. Она вся пылала, но на сей раз он не даст ей даже слов и взгляда, всё придется делать самой. Поэтому она прижалась к нему так плотно как только смогла, одной рукой обнимая его за шею, а другой упираясь в стену над его плечом. Она вложила в поцелуй всё то желание, отчаяние, ненависть и страсть, которые сейчас полыхали в ней. Он поежился. Кажется, он добился того, чего хотел – она перешла к активным действиям. Он не сопротивлялся и пустил в рот ее язык, оставляя свой неподвижным. Она, кажется, нашла особое удовольствие в его пассивности, и медленно исследовала нёбо и обратную сторону губ. Ее рука переместилась со стены на его бедро, и он неосознанно сделал ответное движение языком. Теперь она отстранилась и победно улыбнулась. Он покачал головой, признавая поражение. Однако он хотел быть побежденным в этой схватке. Хитро глядя на него, Ева опустилась на колени, томительно скользя грудью по его телу. Губы мягко касались сначала одного бедра, потом другого, как будто нарочно не замечая стоящего на самом видном месте. Он чувствовал движения ее языка, и они всё время были где-то рядом, но не там, не там… его рука потянулась к ее голове, чтобы направить ее туда, куда нужно. Она вырвалась и посмотрела на него снизу вверх. — Может быть, теперь мне рассказать тебе, что мог бы сделать мой язык? – прошептала она. Он рассмеялся, резко выдыхая. — Быстро учишься, молодец. Только разница в том, что ты так же хочешь коснуться его, как и я – чтобы ты это сделала. — Верно, — согласилась Ева, обнимая его губами. Он откинул голову на стену, подсохшие волосы казались черными на фоне светлой обивки. Он прикрыл глаза, представляя ее голову там, внизу, покоренную и покорившуюся. Сдавшуюся на милость своего желания обладать им. Острая волна прокатилась по его сосудам. Он рывком поднял девушку на ноги, встречая ее подернутый поволокой взгляд. — Хватит, — прорычал он. — Ты боишься не сдержаться? – прошептала она, едва прикасаясь к нему. — Нет, я боюсь, что ты перестараешься и перегоришь раньше времени, а потом не выдержишь моих притязаний на твое тело, — парировал он, едва касаясь языком ее губ. – Ты уже дрожишь… плечи подрагивают… — он гладил ее голосом, снова. Ева и правда дрожала – не только от возбуждения, но и от страха. И от предвкушения. Она хотела и боялась того, чего хочет. — Хватит болтать, — напряженно сказала она. — Мм, кому-то не терпится? – его губы растянулись в улыбке, и он медленно пошел на нее. Она отступала, двигаясь назад. Поэтому была не готова к тому, чтобы споткнуться обо что-то и упасть. А сзади оказалась кровать. И она упала прямо на нее. Как банально. Он же продолжил движение вперед, нависая над ней, касаясь ее, но не входя. Его взгляд сплелся с ее, притягивая друг к другу не только тела, но и души. Которые вряд ли имели голос в данный момент. — Давай, — хрипло сказал он. — Что? – ее вздох пролетел по его коже. — Попроси меня, — он потерся об ее бедро. Она зажмурилась, видя, что он делает как бы со стороны, и сходя с ума. — Нет, — выдохнула она. — Давай же, — промурлыкал он, касаясь входа. Ева почти теряла сознание от смеси эмоций и реакции непосредственно тела. Ей казалось, что она сейчас умрет. — Да, сделай это, черт тебя подери! – не выдержала она. – Возьми меня! По его лицу растеклась улыбка, тут же сменившаяся напряженной гримасой. По чести говоря, игры доставляли ему удовольствие, но и его терпение уже подходило к концу. Поэтому одним резким движением он сразу же заполнил ее до конца и сам слегка испугался в первый момент – она была слишком узкой. Ее пронзила острая боль – настолько сильная, что слезы выступили на глазах. Но так же быстро эта боль сменилась кружащим голову наслаждением. А по его лицу разлилось удивление. — Ты… — он не верил самому себе. – Ты… у тебя это в первый раз? – от удивления он даже забыл сделать обратное движение, и теперь она сжимала его, заставляя собирать все силы в кулак, чтобы превратить мысли в слова. — Какое это теперь имеет значение? – почти всхлипнула она. – Ты меня убиваешь… — она прикрыла глаза. — Ты должна была сказать мне, — напряженно сказал он. – Я мог порвать тебя. — Но не порвал же, — беспечно выдохнула она, мечтая только об одном. – Не заставляй меня снова просить тебя, пожалуйста, — она открыла влажные глаза с остатками слез. С легким рычанием он тряхнул головой, начиная двигаться медленно и осторожно. По ее лицу он видел, что ей всё еще немного больно, но она притянула его к себе, заставляя разделить поцелуй, уже гораздо более сладкий, чем предыдущие, и побуждая двигаться быстрее. Делая одно движение бедрами за другим, он видел, как меняется ее лицо, и чувствовал глубочайшее удовлетворение. Да, вышла небольшая накладка, но в итоге всё получается хорошо… даже слишком хорошо. Голова Евы металась на подушке. Боль прошла, хотя в первый момент ей показалось, что ее разрывает пополам. Идея промолчать была не лучшей… но ее мысли смывали волны, которые начинали его бедра. Движение, еще одно… и она поняла, что сейчас не сможет сдержать крик. Слишком сильным было ощущение заполненности, и каждый новый выпад проходил всё глубже, заставляя ее рыдать. Она в беспамятстве вцепилась в его спину, но он не останавливался, двигаясь дальше и дальше. Ее крик получился пронзительным, а он продолжал возносить ее куда-то в совершенно невероятные дали. Ей казалось, что больше она уже не вынесет, еще одно движение – и она просто умрет… — Хватит, пожалуйста… — рвалось из ее горла, пока ногти впивались в его тело. У него кружилась голова, он бы уже мог отпустить их обоих, но ему хотелось еще, еще немного… еще один выпад, и еще один… Он чувствовал горящие полосы на своей спине и ее бьющееся в конвульсиях тело под собой, и сделав последнее движение, он едва сдержал крик. Он давно не был первым и забыл, каково это… С этой мыслью он закрыл глаза, оставаясь в ней. Она же тяжело дышала, почти задыхалась от нахлынувших эмоций. Придя в себя через некоторое время, Ева пошевелилась и вспыхнула, ощутив его. — Ты всё еще… — она запнулась. Он лениво улыбнулся. — Как был твой первый раз? – он беззастенчиво напрашивался на комплимент. — Ты не можешь не быть таким самодовольным? – рассмеялась она, но он оборвал ее смех, прижимая ее к подушке рукой, вцепившейся в шею. — Осторожнее, милая, — с угрозой произнес он. На его губы вернулась легкая улыбка, прогоняя выражение страха с ее лица. – Так как был твой первый раз? — Мне не с чем сравнивать, — улыбнулась она. — Это следует расценивать как приглашение? – искренне расхохотался он. Ева смутилась. — Нет… ты всё время ставишь меня в неловкое положение… — прошептала она. — В неловкое положение я тебя еще не ставил, — задумчиво улыбнулся он. – Может, уже пора… На ее лице снова отразился страх. — Не надо, — попросила она. Сделав паузу, она решилась. – Не знаю, в тебе ли дело, в моих ли чувствах к тебе, или потому что впервые… Но это было потрясающе. Он изменился в лице. — Каких еще чувствах? Ева засомневалась. Ей совершенно не понравился тон последнего вопроса. — Ты хочешь сказать, что действительно ждала меня? – его голос был напряженным. — Ну… да, — нерешительно выдавила она. Он закатил глаза и, выскользнув из нее, стал выбираться из постели. — Куда ты? – охнула она. — Я не занимаюсь сексом с фанатками, — безапелляционно сказал он. — Ты уже это сделал, — улыбаясь, напомнила она. — Я этого не знал, — отмахнулся он, заворачиваясь в халат. — А что ты подумал, когда увидел меня там? Когда увидел мою реакцию, когда повернул меня? Когда, черт возьми, ты довел меня своим взглядом и голосом до… — Хватит! – резко оборвал он, стоя спиной к ней и глядя в стену. Она вылезла из постели и, обнаженная, подошла к нему. Встав перед ним, она развязала пояс его халата и, глядя ему в глаза, прижалась к обнаженному телу. Его хмурое лицо слегка просветлело, но он по-прежнему был серьезен. — Какая разница? – она ласково смотрела на него. – Через несколько часов я улечу отсюда и, возможно, мы больше никогда не встретимся. — А если встретимся? – холодно спросил он. — Я сделаю вид, что вижу тебя в первый раз, — искренне пообещала она. — Почему я должен тебе верить? – бросил он. Ева вздохнула и коснулась губами его шеи. Он не отпрянул, что она посчитала хорошим знаком. — Посмотри мне в глаза и спроси себя: могу ли я предать тебя? Она подняла на него взгляд – спокойный, чистый, теплый. Он сразу же расслабился, видимо, получив ответ на свой вопрос. Его рука осторожно легла ей на грудь, и девушка вздохнула, прикрывая глаза. — Тогда продолжим? – выдохнул он, едва заметно касаясь губами ее плеча. — Только не издевайся надо мной снова, пожалуйста, — улыбаясь, попросила она. Он засмеялся. — Я по-другому не умею, — развел руками он. – Просто так – это неинтересно… но, может быть, я дам тебе возможность поиздеваться надо мной… не безвозмездно, естественно, — на его губах появилась многообещающая улыбка. — Ммм, как интересно… — протянула Ева, а ее рука, быстро скользнув по его животу, опустилась ниже. Он через силу рассмеялся, чувствуя, как страсть пробуждается к жизни. Он протянул ей пояс от халата, который теребил в руках. — Ты можешь привязать меня, — хрипло сказал он. — Что? – глаза Евы широко распахнулись, но в их глубине мелькнуло возбуждение – идея ей понравилась. — Ты слышала, что я сказал, — выдавил он. – Делай, пока я не передумал… У Евы закружилась голова. Он дает ей власть над собой! Практически неограниченную… Он медленно лег на кровать, располагаясь поудобнее. Ева же принесла из ванной еще три пояса – слава богу, в люксе было много халатов. Аккуратно, стараясь не перетянуть слишком сильно, она привязала его руки и ноги к стойкам кровати. Стоя над ним, почти распятым перед ней, она чувствовала, что всё плывет перед глазами. Вот он, перед ней, беспомощный, связанный и такой потрясающе красивый, манящий… Медленно, как будто во сне, она заползла на кровать, проводя рукой по его ноге. Он вздрогнул под ее прикосновением, дернувшись в своих шелковых путах, но остался на месте. Она встала над ним на колени, целуя шею, плечи, ключицы и чувствовала, как учащается его дыхание. Он закрыл глаза, отдаваясь на волю ощущений, понимая, что сделать ничего не может, потому что так захотел сам. Прокладывая дорожку из поцелуев по его телу, она скользила по нему волосами и грудью. Он выгибался навстречу прикосновению, неосознанно стараясь продлить его, сделать более ощутимым, но мешали связанные руки и ноги, движение оставалось неуловимым. Он чувствовал, как она рисует узоры языком на его бедре, намеренно выводя его из равновесия. Кровь начинала закипать в нем, но она и не думала перемещаться к более чувствительным тканям. Ее руки гладили бедра, а язык скользил по солоноватой коже. В нетерпении он дернул рукой, пробуя разорвать пояс, но он оказался крепким и не поддался. — Черт, — выругался он. – Ты решила мне отомстить? – процедил он. — Ты себе не представляешь, как я хочу тебя, — прошептала Ева, благоговейно проводя руками по его груди. Он откинул голову, судорожно вздыхая. Ее прикосновения в сочетании с тем, что она говорила, раскаляли его страсть, мешая думать. — Тогда развяжи меня, — выдохнул он. – Это была плохая идея, активным должен быть я… — Нет, — мечтательно протянула Ева, прижимаясь грудью к его животу и целуя его тело. – Ты сам это начал, теперь терпи, — улыбнулась она, проводя рукой по ноге от бедра. Скольжение кожи по коже было мучительно медленным и слишком легким, почти неосязаемым. — Садись на меня, — простонал он. Ева с готовностью уселась на него, целуя шею и прикусывая мочку уха. Он снова дернулся в своей паутине, выпуская рваный вздох. — Не так, господи… — его голос сорвался. – Я забыл, что тебя всему надо учить… Ева рассмеялась. — Неужели ты думаешь, что я тебя не поняла? Очень даже… — она намеренно задела бедром его член, но тут же ускользнула в сторону, не дав ему потереться об нее. Он разочарованно вздохнул, снова закрывая глаза. — Посмотри на меня, — прошептала она ему в губы. — Я уже понял, что был не прав, играя так с тобой, — он серьезно смотрел на нее, тяжело дыша. Ева мило улыбнулась. — Я буду более милостивой, чем ты, — выдохнула она, беря его рукой. Он рванулся навстречу, и Ева рассмеялась низким, гортанным смехом. Кажется, действие доставляло ей не меньше удовольствия, чем ему. – Ты такой… горячий… — запинаясь, выдавила она, прижимаясь к нему всем телом. — Так пусти меня к себе, пусти меня в себя! — его голос дрогнул с движением ее руки. — Ты слишком торопишься, — укоризненно произнесла она, дрожащей рукой скользя по нему. — Это ты слишком медлишь, — прорычал он. – Если не хочешь меня развязывать, тогда сделай это сама, но сделай! Судорожно вздыхая, она стала осторожно опускаться на него. Его руки сжались в кулаки, всё тело напряглось, когда она закончила движение и застыла на нем. — Ну давай же! – простонал он. Поняв, что она не оставила намерений отомстить ему, он вытащил руку из ослабшей хватки пояса, тут же освободил вторую и немедленно притянул девушку к себе, яростно целуя. Она дернулась в его железных объятиях, попытавшись сделать движение, но он не позволил ей этого. — Я напомню тебе, кто тут лидер, — опасно прошептал он. – А теперь развяжи мне ноги. Давай. Он отпустил ее, позволяя подвинуться чуть назад, чтобы распустить узлы. Она потянулась к стойке кровати, ее тело, конечно, последовало за ней, вызывая бурю эмоций. По сосудам тек чистый яд, отравляя ее, а он смотрел на нее и улыбался, зная, что она чувствует. Справившись наконец с узлами, она повернулась к нему. Ее глаза горели, а дыхание было рваным и аритмичным. Обретя контроль над ситуацией, он взял в руки и себя, поэтому рассмеялся, встречая ее молящий взгляд. — Может, не будем двигаться? – насмешливо спросил он. Ева же вместо ответа дернулась ему навстречу; выражение его лица тут же изменилось, и он подмял девушку под себя, нависая над ней. — Я могу сделать тебе больно, — тихо предупредил он, и с его губ слетел легкий вздох. Он поднял голову и зажмурился, борясь с ощущениями. — Мне всё равно, — твердо ответила Ева. – Ты – во мне, и больше мне ничего не нужно. Она пошевелилась под ним, поднимаясь, и касаясь губами груди. Резкое движение бедрами навстречу уложило ее обратно. Он застал ее врасплох, и она дернулась, ловя ртом воздух. Следующий выпад был еще более резким, она вскрикнула, вцепляясь в его плечи. Он моментально уловил ее манипуляции и внутренне торжествовал, начиная двигаться быстрее и глубже. — Ты об этом пожалеешь, — сквозь зубы процедил он. — Нет… я хочу еще. Я хочу тебя, больше… Он почти терял голову, но всё же сохранял ритм, двигаясь глубокими выпадами. Ее ноги сомкнулись на его пояснице, обхватывая его плотным кольцом. Перед глазами всё плыло; казалось, всё сознание сосредоточено сейчас в одной точке тела – общей с ней. Внезапно Ева почувствовала, что он ускользает. — Нет, только не опять! — простонала она. По щеке потекла слеза, когда ее опасения оправдались – он вышел из нее и, сделав несколько глубоких вдохов, лег рядом. Перекошенное страстью лицо приняло привычное насмешливое выражение. Он с любопытством рассматривал мелко подрагивающее тело девушки. Воздух со свистом прорывался сквозь преграду его зубов, обозначая дыхание. — Ты сам на грани, зачем ты это делаешь, — задыхаясь, в полубредовом состоянии выдавила Ева, поворачиваясь набок лицом к нему и стараясь вновь обрести телесный контакт, но он ей не позволил. — Так неинтересно. Слишком просто, — мечтательно глядя на пол около кровати, сказал он. – Не придвигайся ко мне. — Ты боишься потерять контроль над собой? – выдохнула Ева. Он рассмеялся. Дальше послышался щелчок, и девушка обнаружила, что ее запястье пристегнуто к стойке кровати наручниками. Он же быстро перелез на другую сторону постели, расположившись на безопасном расстоянии. Ева тяжело вздохнула, пытаясь обрести ясность мыслей, но в голове по-прежнему царил хаос, поэтому инстинктивно она дернулась навстречу ему, безнадежно пытаясь вернуть его себе. С его губ срывались рваные вдохи и выдохи, пока он наблюдал за ее попытками. Протянув руку, он погладил грудь, и сразу же отдернул ее, когда девушка метнулась навстречу. — Не так быстро, — хрипло прошептал он. Ева видела из-под полуприкрытых век, как он встал с кровати и, покачиваясь, пошел в ванную. В отчаянии дернув наручниками, она поняла всю безнадежность своего положения: стойка даже не шелохнулась, она только поранила кожу холодным металлом браслета. А он медленными шагами возвращался обратно, держа в руках горящую свечу. — Ты же не собираешься поливать меня воском? – нервно рассмеялась она. Он улыбнулся – опасно, томно, с обещанием. Девушка вздрогнула – он лег почти вплотную к ней, касаясь ее груди своей. Словно электрический разряд пробежал по их телам, когда они соприкоснулись кожей. Он судорожно вздохнул и поцеловал ее. То, что задумывалось, как поверхностное движение, превратилось в глубокий поцелуй, в котором оба задыхались, прижимаясь друг к другу телами, но держа руки на весу: одна в наручниках, другая – со свечой. — Прекрати мучить нас обоих, — выдохнула Ева, когда он отпустил ее губы. Ответом ей была неизменная насмешливая улыбка. А потом несколько капель воска упали на ее живот. Девушка вздрогнула, дернулась, задевая бедром его тело. Он откинул голову и смотрел на нее, открыв рот и позабыв, что надо дышать. Он завороженно наблюдал за тем, как горячая жидкая масса превращается в холодную жесткую на мягкой шелковистой коже. — Тебе не нравится? – через силу выдавил он. Ева не нашла, что сказать: ее частое дыхание говорило всё за нее. — Пожалуйста… — простонала она. — Пожалуйста — что? – его шепот горячим ветерком коснулся ее уха. Губы легко скользнули по мочке. — Ты знаешь, что… ты уже спрашивал, что… я хочу тебя, сукин сын! – срывающимся хриплым голосом простонала Ева. – Можешь вылить на меня весь оставшийся воск, только дай мне то, что я хочу! Он растянул губы в лихорадочной улыбке. Воска оставалось много, и какой-то еще обладающий здравым смыслом уголок мозга выдал опасение, а не будет ли ожога. Но он нашел решение: вылив воск на нее, он тут же накрыл ее тело своим, содрогаясь от ощущения ее кожи и горячего воска между ними, и одновременно снова вошел в нее одним движением. Ее пронзительный крик звенел в его ушах, воск обжигал кожу на животе, а член был готов взорваться от напряжения. Медленно двигаясь, он отстраненно думал, что слышит еще чьи-то стоны и только потом понял, что они срываются с его собственных губ. Ева притянула его за шею к себе, впиваясь в кожу зубами. Неистовым поцелуем он припечатал ее голову к подушке, одновременно сжимая ее закованную в наручник руку. Он чувствовал бешеный ритм ее пульса, продолжая двигаться, загоняя ее, словно лошадь. — Ты просто чудовище… — выдохнула она, прежде чем потерять сознание. Через несколько секунд он, содрогнувшись, замер на ней, пытаясь отдышаться и прийти в себя. В голове всё взрывалось, и он думал, что тоже как никогда близок к обмороку. Прошло несколько минут, прежде чем он смог свесить руку с кровати, чтобы достать ключ и расстегнуть наручники; еще пара секунд ушла на стряхивание воска с живота девушки и поиски одеяла. Сжимая в объятиях слабо дышащую Еву, он думал, а не привиделось ли ему это всё. Совершенно безумная оргия с абсолютно случайной женщиной. Которую, вдобавок, он сам женщиной и сделал. Он тихо рассмеялся, целуя ее в краешек бесчувственных губ. — Поверь мне, это был лучший секс в твоей жизни. — В твоей тоже, — слабо прошептала она. Он рассмеялся громче. — Пожалуй, ты права. А сейчас отдыхай – через несколько часов я отвезу тебя в аэропорт.

напиши фанфик с названием Пара для черной кошки и следующим описанием В LME ожидается празднование Нового года. Такарада не мог упустить этот праздник из виду и, конечно же, придумал великолепный план проведения новогодней вечеринки. Главное сформировать пары верно, не так ли? Тогда откуда взялся этот?.. Неужели Такарада ошибся? , с тегами ООС,Романтика,Юмор

— Вы слышали, Такарада-сан собирается устроить бал-маскарад на этот Новый год! – молодая брюнетка, ворвавшись в кабинет, закружилась по комнате. — Боже, — вздохнула седовласая женщина, — наш президент совершенно не меняется. Какая тема маскарада на этот раз? — Э… — девушка замерла, встретившись с удивленными взглядами Могами и Цуруги. — Извините, — она в смущении опустила голову, — я вас не заметила. — Не беспокойтесь, — ответил актер, вежливо улыбнувшись, — мы ждем режиссера. — А что за маскарад? – полюбопытствовала Кеко. — Обычное костюмированное шоу, — безразличным тоном ответил Рен. – Каждый участник выбирает себе костюм и должен соответствовать представленному образу… — Ой, — Кеко засмеялась и посмотрела на парня, — кажется, я знаю, какой костюм вам бы подошел, – актер и сотрудницы агентства заинтересовано уставились на рыжеволосую девушку. В ее глазах блеснул задорный огонек, и она выпалила, – Дракула! — Что? – опешил Рен. – Почему? – краем глаза он выцепил давящихся со смеху женщин. — Ну сами посудите, — как ни в чем не бывало рассуждала девушка, — вы всегда такой хмурый, бледный… — она замолчала, встретившись с ошарашенными глазами сэмпая. — И брюнет… к тому же! «Кошмар! – пронеслось в сознании актера. – Это ее представление обо мне? Я — кровососущая тварь, вампир...» — Могами-сан, — мягко заметил Цуруга, — но разве мне не пошел бы костюм эльфа или какого-нибудь принца? Девушка оценивающе окинула взглядом напряженно улыбающегося парня и покачала головой: — Нет… это определенно не ваш образ. А вот демон… змей-искуситель… — Достаточно! – пресек её рассуждения актер и откинулся на спинку дивана. — Я оказалась права? – довольно хмыкнула актриса, рассматривая нахмурившееся лицо брюнета. – Ну еще вам бы идеально подошел образ Дон Жуана… «Не легче!» — простонал про себя Цуруга и посмотрел на рассмеявшуюся девушку: — Вообще-то, я никогда не был на подобных вечеринках, — нацепив привычную спокойную маску, хмыкнул Рен. – Обычно я участвовал в каких-нибудь новогодних проектах или улетал в командировки… — Вы никогда не отмечали Новый год? Рен посмотрел на ставшие грустными глаза актрисы и вздохнул: — Мы – профессионалы, поэтому должны чем-то жертвовать, – развел он руками. – Да и не вижу я ничего особенного в этом празднике? Просто в календаре прибавилась одна единичка… — Нельзя так говорить! – возмутилась девушка. — В новогоднюю ночь творятся чудеса и даже сбываются заветные мечты… — Сбываются? – хитро прищурив глаза, ответил Цуруга. – И много ваших желаний сбылось, Могами-сан? Кеко задумалась, взирая на потолок и загибая пальцы на руке: — Не так уж и много, но все же сбывались, — выдала она в ответ, слегка раскрасневшись. – Правда, я тоже никогда не отмечала Новый год как праздник. Обычно в нашей гостинице было много посетителей, и мы были заняты работой. Актер хмыкнул: — Думаю, в этом году вы сможете наверстать упущенное, ведь с нашим президентом не соскучишься. — Обещайте, что вы проведете новогоднюю ночь на балу в агентстве! – заявила Кеко, пристально посмотрев на сэмпая. Рен замер в удивлении: «Подобные ее высказывания всегда пробуждают во мне надежды, но если бы все было так, как мне хочет казаться…» — Обещаете? – более настойчиво повторила девушка. Парень искренне улыбнулся: — Обещаю. *** Такарада рассматривал список сотрудников агентства и с озорной улыбкой на устах соединял красным маркером определенные фамилии жирными арками. — Эх, почему я не купидон? Стольких бы мог осчастливить! — промурлыкал себе под нос глава агентства, соединив последнюю предполагаемую парочку. Кто-то робко постучался в дверь, отвлекая Лори от важного планирования: — Войдите, — выкрикнул он, пряча список в ворохе бумаг, разбросанных на столе. — Такарада-сан, извините, — Кеко вошла в кабинет, аккуратно прикрывая за собой дверь, — я не хотела вас отвлекать… — Входи-входи, — улыбнулся Лори, указывая рукой на свободное кресло. – Что-то случилось? — Это по поводу Цуруги-сана, — еле слышно выдавила девушка, пытаясь скрыть смущение. — Цуруги? – изумился президент. – А что с ним не так? — Дело в том… — Кеко села в кресло и потупила взор, — я хотела попросить вас отменить все его новогодние мероприятия. Мужчина попытался скрыть удивление: — Ты же знаешь, какой Рен востребованный актер: съемки, интервью, встречи… —

— Вы слышали, Такарада-сан собирается устроить бал-маскарад на этот Новый год! – молодая брюнетка, ворвавшись в кабинет, закружилась по комнате. — Боже, — вздохнула седовласая женщина, — наш президент совершенно не меняется. Какая тема маскарада на этот раз? — Э… — девушка замерла, встретившись с удивленными взглядами Могами и Цуруги. — Извините, — она в смущении опустила голову, — я вас не заметила. — Не беспокойтесь, — ответил актер, вежливо улыбнувшись, — мы ждем режиссера. — А что за маскарад? – полюбопытствовала Кеко. — Обычное костюмированное шоу, — безразличным тоном ответил Рен. – Каждый участник выбирает себе костюм и должен соответствовать представленному образу… — Ой, — Кеко засмеялась и посмотрела на парня, — кажется, я знаю, какой костюм вам бы подошел, – актер и сотрудницы агентства заинтересовано уставились на рыжеволосую девушку. В ее глазах блеснул задорный огонек, и она выпалила, – Дракула! — Что? – опешил Рен. – Почему? – краем глаза он выцепил давящихся со смеху женщин. — Ну сами посудите, — как ни в чем не бывало рассуждала девушка, — вы всегда такой хмурый, бледный… — она замолчала, встретившись с ошарашенными глазами сэмпая. — И брюнет… к тому же! «Кошмар! – пронеслось в сознании актера. – Это ее представление обо мне? Я — кровососущая тварь, вампир...» — Могами-сан, — мягко заметил Цуруга, — но разве мне не пошел бы костюм эльфа или какого-нибудь принца? Девушка оценивающе окинула взглядом напряженно улыбающегося парня и покачала головой: — Нет… это определенно не ваш образ. А вот демон… змей-искуситель… — Достаточно! – пресек её рассуждения актер и откинулся на спинку дивана. — Я оказалась права? – довольно хмыкнула актриса, рассматривая нахмурившееся лицо брюнета. – Ну еще вам бы идеально подошел образ Дон Жуана… «Не легче!» — простонал про себя Цуруга и посмотрел на рассмеявшуюся девушку: — Вообще-то, я никогда не был на подобных вечеринках, — нацепив привычную спокойную маску, хмыкнул Рен. – Обычно я участвовал в каких-нибудь новогодних проектах или улетал в командировки… — Вы никогда не отмечали Новый год? Рен посмотрел на ставшие грустными глаза актрисы и вздохнул: — Мы – профессионалы, поэтому должны чем-то жертвовать, – развел он руками. – Да и не вижу я ничего особенного в этом празднике? Просто в календаре прибавилась одна единичка… — Нельзя так говорить! – возмутилась девушка. — В новогоднюю ночь творятся чудеса и даже сбываются заветные мечты… — Сбываются? – хитро прищурив глаза, ответил Цуруга. – И много ваших желаний сбылось, Могами-сан? Кеко задумалась, взирая на потолок и загибая пальцы на руке: — Не так уж и много, но все же сбывались, — выдала она в ответ, слегка раскрасневшись. – Правда, я тоже никогда не отмечала Новый год как праздник. Обычно в нашей гостинице было много посетителей, и мы были заняты работой. Актер хмыкнул: — Думаю, в этом году вы сможете наверстать упущенное, ведь с нашим президентом не соскучишься. — Обещайте, что вы проведете новогоднюю ночь на балу в агентстве! – заявила Кеко, пристально посмотрев на сэмпая. Рен замер в удивлении: «Подобные ее высказывания всегда пробуждают во мне надежды, но если бы все было так, как мне хочет казаться…» — Обещаете? – более настойчиво повторила девушка. Парень искренне улыбнулся: — Обещаю. *** Такарада рассматривал список сотрудников агентства и с озорной улыбкой на устах соединял красным маркером определенные фамилии жирными арками. — Эх, почему я не купидон? Стольких бы мог осчастливить! — промурлыкал себе под нос глава агентства, соединив последнюю предполагаемую парочку. Кто-то робко постучался в дверь, отвлекая Лори от важного планирования: — Войдите, — выкрикнул он, пряча список в ворохе бумаг, разбросанных на столе. — Такарада-сан, извините, — Кеко вошла в кабинет, аккуратно прикрывая за собой дверь, — я не хотела вас отвлекать… — Входи-входи, — улыбнулся Лори, указывая рукой на свободное кресло. – Что-то случилось? — Это по поводу Цуруги-сана, — еле слышно выдавила девушка, пытаясь скрыть смущение. — Цуруги? – изумился президент. – А что с ним не так? — Дело в том… — Кеко села в кресло и потупила взор, — я хотела попросить вас отменить все его новогодние мероприятия. Мужчина попытался скрыть удивление: — Ты же знаешь, какой Рен востребованный актер: съемки, интервью, встречи… — Но у него никогда не было Нового года, разве это правильно, Такарада-сан? – Могами пристально посмотрела на президента. — Конечно, нет, — кивнул глава агентства. – Но во многом это была его инициатива. Яширо, между прочим, из-за него тоже давно Новый год не отмечал. — Так вы выполните мою просьбу? — Посмотрим, что можно будет сделать, — усмехнулся Лори, довольно потирая подбородок. – Думаю, в этом году он и сам будет не прочь поучаствовать в празднестве. — Спасибо! – глаза девушки засияли радостью, она резко встала с кресла и уважительно поклонилась. – Я уверена, это будет лучший Новый год в жизни сэмпая. «Не сомневаюсь!» — хитро прищурив глаза, подумал Такарада и добавил вслед уходящей актрисе: — Завтра тебе должны доставить маскарадный костюм. — Спасибо! *** Шоко уже на протяжении получаса наблюдала за Шо, нарезающим круги по комнате. Женщина, исполненная спокойствием, неторопливо попивала кофе, ожидая мыслей подопечного по поводу услышанного. — Значит, огромный бал-маскарад в LME? – наконец произнес членораздельные слова певец. — Да, — кивнула в ответ менеджер. — Пропуск по приглашениям? — Вроде как … — Черт! Мне никогда не заполучить приглашение! Шоко с довольной улыбкой поставила пустую чашечку на столик и взглянула на блондина: — Все же Кеко для тебя многое значит! — Глупости! – фыркнул певец, бухнувшись в кресло. – Просто я не могу позволить ей праздновать Новый год без меня! — Но раньше тебя мало волновало подобное… — И вообще, — парень пристально посмотрел на хитро улыбающуюся шатенку, — откуда ты узнала про праздник? — Об этом новогоднем маскараде все агентства Японии говорят, — усмехнулась Шоко. — И потом… я случайно услышала разговор Кеко с подругой… — Где? — Неважно, — отмахнулась женщина. – В любом случае, я заказала тебе костюм, и осталось только решить вопрос с приглашением… — Ты так спокойно говоришь об этом! – вспылил певец. — Надеюсь, Акира не подведет, — не обращая внимания, промурлыкала она и поправила волосы. — У меня как раз через час с ним встреча. *** Кеко с ужасом разглядывала содержимое блестящей бордовой коробки. — И это мой костюм? Такарада-сан, вы… — она не знала какие подобрать слова, чтобы передать все свое душевное негодование. – Японской девушке появиться перед… — Привет! – в комнату к ошарашенной актрисе заглянула Котонаме. – О, какой миленький костюмчик! — завистливо хмыкнула Канае. — Тебе нравится? – Могами перевела остекленевший взгляд на подругу. – Тебе правда нравится? — Хотя мой костюм тоже неплох. — Тогда, может, поменяемся? – Кеко схватила коробку и протянула Канае. — Нет-нет, — замотала головой брюнетка. – Уверена, мой наряд тебя еще больше шокирует, да и условия маскарада не позволяют меняться костюмами. — Какие условия? — прошептала та. — Неужели ты забыла, что каждый партнер должен найти свою пару, — усмехнулась девушка. — Подожди-ка, — воскликнула Могами, — то есть я еще в этом должна кого-то искать? Котонаме вынула черный шелковый топ и, взглянув на подругу, хитро прищурилась: — Представь, что это твоя очередная роль. — Почему я согласилась принять участие в этом маскараде? – простонала Кеко. — Цуруга-сан, — прошептала Котонаме, положив часть костюма на место. — Кто ему обещал подарить незабываемую новогоднюю ночь? — Я так говорила? – насторожилась рыжая. – Я говорила… — Уверена, такой костюм он оценит, — нехороший блеск в глазах подруги заставил Кеко нервно сглотнуть. — Мооко-сан, ты же шутишь, верно? — Нет, я совершенно серьезна! *** Рен неторопливо брел к машине. Усталость за целый день давала о себе знать, а веселое щебетание преисполненного радостью менеджера выводило из себя. — Чему ты так радуешься? – покосился актер на друга. — Мне не верится, что этот Новый год мы будем праздновать, как все нормальные люди… — И что все так зацепились за этот праздник? — вздохнул Рен. – Не понимаю… — Если бы тебя сейчас слышала Кеко-чан… — покачал головой Яширо. – Ведь новогодняя ночь – ночь чудес! — Брал консультации у Могами-сан? — хмыкнул брюнет. — Она мне говорила то же самое! — И почему ты такой? — проворчал Яширо. — Такими темпами Кеко-чан быстро охмурит какой-нибудь более энергичный и романтичный тип. А она так и не узнает о чувствах своего сэмпая… — слова менеджера верно цепляли больные струны в душе влюбленного актера. – Вот и новогодняя вечеринка, например, самый подходящий момент! — Не дождешься! — усмехнулся парень, возобновляя шаг. – По задумке президента все приглашенные разбиты на пары. — А ты уверен, что Кеко будет твоей парой? Актер снова замер, потупив взор. «А ведь правда: зная Такараду, от него можно ожидать что угодно!» — Костюм уже получил? – перебил мрачные мысли довольный Яширо. — Э… — Рен взглянул на друга. — Нет еще! — Я тоже, — пожал плечами мужчина. — Интересно, какой костюм достанется мне? *** — Мооко-сан, — жалобно протянула Кеко, — я не могу в таком виде появиться в зале. — Можешь, — Канае с силой впихнула подругу в зал, — тем более на тебе маска, — прошипела она на ухо подруге, упирающейся ногами в пол. Взорам появившихся девушек открылся неописуемой красоты зал. Бегающие и искрящиеся огоньки, ломящиеся от праздничных яств столики, пестрые маскарадные костюмы собирающихся в зале сотрудников агентства… — Видишь, здесь много таких, — хмыкнула Канае, — поэтому нечего бояться. Кеко взглянула на свое отражение в зеркальной стене и дотронулась рукой до нее. Из зеркала на нее смотрела сексапильная красотка в костюме черной кошки. Шелковый наряд, состоящий из облегающих брюк, топа и перчаток подчеркивал совершенство фигуры хозяйки. Завершали образ очаровательные пушистые хвостик и ушки, черная маска с позолоченной окантовкой, ошейник со стразами и золотыми бубенчиками. Поверить в реальность отражения было сложно. — Вот, — в зеркале рядом с Кеко появилась темноволосая красавица в костюме белого кролика, — видишь! Не зря я заставила тебя вернуть твой натуральный цвет волос. — Ах да, — рассеяно ответила актриса, проведя рукой по своим аккуратно уложенным черным волосам, — так гораздо лучше. — Кеко-чан? Ты ли это? – к удивленным девушкам подошел белый кролик в очках. — Яширо-сан? – спросили обе в один голос. — Значит, я угадал, — хитро блеснув стеклами очков, ответил мужчина. – Если бы не Котонаме-сан, я бы даже не узнал тебя, Кеко-чан. Ты просто потрясающе выглядишь! Могами смущенно прикрыла глаза. — Кхм… — напомнила о себе Канае. – Вы не замечаете ничего общего в наших костюмах, Яширо-сан? — Ах да! — усмехнулся Юкки. — Выходит, Котонаме-сан, вы – моя пара?! — Раз поблизости нет других кроликов, — хмыкнула та в ответ, — значит, это так! — А Цуруга-сан? – тихо поинтересовалась Кеко у менеджера, разглядывающего соблазнительную спутницу вечера. — Обещал скоро приехать, — улыбнулся мужчина. — А какой костюм у?.. – но вопрос остался без ответа. Канае, схватив за руку Яширо-кролика, увлекла его в сторону танцплощадки. Актриса взирала на веселящиеся вокруг нее пары в ярких маскарадных костюмах. Многие с удивлением рассматривали снующую по залу очаровательную кошку и с трудом узнавали в ней привычную Могами Кеко. «Где же Цуруга-сан? — девушка периодически оглядывалась на выход, но его все не было. – Неужели он не приедет? Как же обещание?» — И где же ваш подопечный? – Канае пристально посмотрела на Яширо. – Кеко уже целый час разгуливает без пары. — Вообще-то, он сказал, что у него какое-то срочное дело и он немного опоздает. — Совсем совесть потерял, — насупилась брюнетка, скрестив руки на груди. – Только до нашей тугодумки дошли ее чувства к нему… — Дошли? – Юкихито засиял белозубой улыбкой. — Ну, почти дошли, — тяжело вздохнула Канае. – Она никак не хочет поверить, что может кому-то нравиться, а уж тем более своему сэмпаю. — Это все Рен виноват, — проворчал Яширо. – Сколько ему уже промываю мозги – без толку! — Отличная парочка, — поддакнула брюнетка. – Два дня я непрестанно разговаривала с Кеко о Цуруге, даже пригласила к себе с ночевкой, чтобы только она находилась под постоянным прессингом осознания чувств. — И как? — Вчера, наконец, она, вся раскрасневшись, призналась, что, кажется, влюбилась в своего сэмпая, и даже спрашивала совета – как ей быть? — Бармен! – Юкихито обратился к молодому человеку. – Дайте нам что-нибудь покрепче! — Что? – девушка вопросительно посмотрела на улыбающегося менеджера. — За это надо выпить! — Согласна, — кивнула актриса, беря в руки фужер с напитком. – Кеко пообещала, что попробует сегодня поговорить с сэмпаем и даже приготовила какой-то подарок. — Какая прелесть! – пропел Яширо, воображая сцену признания влюбленных, но затем тут же помрачнел. — Что? – удивилась Канае, отставляя фужер на барную стойку. — Каждый раз, когда я пытаюсь представить диалог Рена и Кеко, то всегда всплывает безразличная мина этого несносного… — Да, — кивнула Котонаме, — в отличие от Цуруги, на лице Кеко всегда написаны все эмоции. Бармен, — выкрикнула девушка, — повторите, пожалуйста. — … — Если в очередной раз ничего не удастся, — прошипела Канае, — то я этого Цуругу… Юки невольно сжался от гневного взгляда крольчихи. *** — Добро пожаловать! – швейцар, вежливо поклонившись, вернул приглашение и пропустил в зал человека в костюме рыжего кота. Он довольно хмыкнул и неторопливо ступил за порог освещенного гирляндами помещения. Окинув присутствующих внимательным взглядом, он заметил притихшую в углу девушку в костюме черной кошки и решительным шагом направился в ее сторону. — Добрый вечер, — промурлыкал незнакомец в маске, — я смотрю, мы в одинаковых костюмах. Девушка недоуменно взглянула на подошедшего: «Кто это? Почему-то мне знаком этот голос». — Выходит, вы моя пара? – продолжил наступление рыжий, нахально разглядывая актрису. — Наверное, — натянуто улыбнулась она в ответ. «И глаза голубые. Где я их видела?» — Потанцуем? – протянул лапу незнакомец. Кеко еще раз окинула взглядом зал, но похожего на сэмпая человека она так и не обнаружила. «Выходит, это, действительно, моя пара на вечер». — Юки! – Такарада в костюме купидона подошел к беседующим кроликам. – Где Рен? — Он обещал скоро быть, — пожал плечами испуганный очкарик. — А ты не в курсе, что это за рыжий кот вьется рядом с Могами? — Кот? Рыжий? – Яширо не составило труда быстро отыскать ярко выделявшийся костюм непрошенного гостя. — Вот именно! — поддакнул Лори. — Ты же знаешь, кто должен быть в паре с Могами. — Нет, это возмутительно! — проворчала Канае, разминая руки. – Какой-то хмырь посмел нарушить всю идиллию? — Стой, — Яширо схватил разгоряченную брюнетку за руку. – Нам надо выяснить, что это за тип. — У него имеется приглашение, — недовольно заметил Такарада, — но я не помню, чтобы кому-либо предназначался этот ужасный костюм. Тем более кота! — Если это только не… — процедила Канае. — Фува! — в один голос произнесла троица. — Как он мог узнать? — взвыл глава агентства. – Это же закрытая вечеринка! — Зато реклама была весьма демонстративная, — недовольно заметил Юкихито. — Так, Яширо, — Такарада, усмехнувшись, потер подбородок, — срочно созванивайся с Реном, а я сейчас выведу это инородное тело на чистую воду, — Лори взглянул на девушку, — Канае, будь поблизости с Могами-кун. Я не позволю этому рыжему прохвосту испортить весь мой план. Такарада взошел на сцену, привлекая к себе всеобщее внимание. — Мои любимые и дорогие сотрудники, — начал речь президент, — я так рад проводить старый год с вами, а, тем более, встретить новый. — Кеко, — Канае подошла к уже немного опьяневшей подруге, — это кто? — Это? – девушка обернулась на рыжего кавалера и хмыкнула. – Моя пара! — Понятно, — Котонаме отодвинула Могами и пристально посмотрела на незнакомца. – А у пары имя есть? — Сегодня вечер чудес, — как ни в чем не бывало, развел руками кот, — нет смысла называть имена и фамилии, очаровательная крольчиха. — И первым участником будет, — раздался громогласный голос президента, — вот этот кот! — Что? – столб световой пушки устремился на Фуву. — Просим! Просим! – послышались подбадривающие аплодисменты. — Я не хочу участвовать, — недовольно воскликнул Шо. — Просим! Просим! — Вечер чудес! – хмыкнула Канае. – Покажи нам чудо! — Ну, смелее-смелее, — сказал Такарада, — что-то я не припоминаю в моем агентстве таких робких сотрудников! — Послышались смешки, заставляя кота направиться в сторону сцены. «Черт! Неужели раскусил?» — промелькнула мысль у рыжика. — Кеко, — шепнула Канае на ухо подруге, — ты разве не узнала его? — Кого? – изумилась она. — Фуву! — Шотаро? – прошептала девушка, вглядываясь в парня, стоявшего на сцене. – Он что, волосы перекрасил? На сцене выстроились и другие трое участников предстоящего конкурса. — А теперь, — продолжил Такарада, — приглашаем на сцену ваших партнерш. — Точно, Шо, — выдохнула Кеко, заметив до боли знакомую нагловатую усмешку на лице кота. — И что будешь делать? – поинтересовалась Канае. — Буду дальше играть роль, — зловеще улыбнулась Могами. – Посмотрим, кто кого! — Рен, где тебя черти носят? – проорал в трубку Яширо. — Ужасные пробки! – простонал актер в ответ. – Не думал, что так сложно будет добраться до агентства. — Здесь Фува… — Фува? Он же… — Этот гаденыш каким-то образом умудрился пролезть на вечеринку… Рен? – Яширо готов был разбить мобильник вдребезги. — Отключился! — Итак, — Такарада указал на выстроившихся участников, — задача мужчин обмотать ленточкой зубами без помощи рук стоящих перед вами дам. Победителем будет тот, кто первым справится с заданием. — Простите, — заметил Фува, — но почему все выбраны парами, а мне досталась в партнеры бегемот? Я же кот! — Правда? – сыграл изумление президент. – Но я что-то не приметил в зале рыжей кошечки. Поэтому для вас нет особой разницы, кто будет вашей партнершей, ведь так? Полная женщина в костюме розового бегемота помахала обернувшемуся к ней рыжику. — А вы, кажется, понравились партнерше, — съязвил Лори. — Значит, успех гарантирован! По залу прокатился смех. Шо передернуло, но приходилось подчиняться чужим правилам. — Давай, мой котик, я верю в тебя! — выкрикнула Кеко, пытаясь справиться со смехом. — Вот моя пара, — выкрикнул Фува, указывая рукой на девушку, но кто-то связал ему руки за спиной, другой — сунул алую ленточку в рот, край которой был привязан к шее партнерши по конкурсу. — Черт! – проскулил Шотаро, по команде бросившийся обматывать тучное тело бегемотихи. — Давай, котик, давай! – слышался знакомый голос среди галдящей публики и энергичной музыки, а заливистый смех толстушки подстегивал двигаться быстрее. «Почему лента такая длинная? Она когда-нибудь закончится? — метались мысли в мокрой от пота голове певца. – Еще чуть-чуть, чуть-чуть…» Наконец, край ленты выскользнул изо рта рыжика, и он рухнул к ногам бегемотихи. — А просили поменять партнершу, — усмехнулся Такарада, — даже готовы ноги целовать вашей очаровательной паре. От этих слов Шо подпрыгнул, пытаясь совладеть с равновесием. От резкой перемены положения тела голова пошла кругом. — Молодец! – выкрикнула Кеко и послала рыжику воздушный поцелуй. Шо довольно ухмыльнулся и гордо задрал голову. — Ну что же, — президент развязал руки Фувы, — кот — явный победитель! Послышались бурные аплодисменты и присвисты. Певец почувствовал на себе хмурые взгляды соперников. — Думаю, вы заслужили поцелуй своей дамы, — не унимался с издевательствами Лори. — Э… подожди… Но бегемотиха, ловко высвободившись из ослабшей ленты, обхватила рыжика за голову и припала к губам. Зал ликовал, а Фува с трудом вырвался из ненавистных объятий партнерши. — Но это еще не все, — добавил интригу Лори. – Теперь ваши дамы должны будут прокатить сырое яйцо через одну штанину в другую. — Неееет, — простонал певец. — А котик-то уже сдался, — прервал вопль глава агентства, — но вы забыли условия конкурса… отсюда уходят только проигравшие. — Понимаете ли, у меня узкие штаны, — пытался ретироваться незваный гость, — как через них можно… — А нечего было так наряжаться, — усмехнулся Такарада. — Котик… — Кеко уже подобралась поближе к сцене и махала ему ручкой, — ты же сделаешь это для меня? Я хочу приз! «И зачем я решился прийти сюда?» — мысленно отвесил себе оплеуху парень. На сцене появились стулья, на которые предстояло подняться мужчинам. Шо еще раз кинул печальный взор на ликующую подругу детства и ступил на «голгофу». Бегемотиха демонстративно показывала куриное яйцо, которому предстоял сложный путь по зауженным штанинам кошачьего костюма. Рыжика передернуло, но озорная улыбка Могами требовала выдержки. — Приготовились, — скомандовал голос президента. Шо набрал побольше воздуха в легкие и старался не смотреть на происходящую снизу суету. От прикосновений рук бегемотихи и яйца ноги сводило судорогой, он стиснул зубы, уперевшись пятками в стул. И в самый неожиданный момент… — О, — провозгласил Лори, многозначительно кивая головой в сторону певца, — вроде еще не март, а кот уже на взводе… — Твою мать! – выкрикнул Шотаро, отталкивая бегемотиху и резко разворачиваясь спиной к зрительному залу. Послышался приглушенный треск разбившегося яйца. Рыжик спрыгнул со стула, кидаясь за атласные импровизированные кулисы. — Что ты творишь, гад! – прошипел он. — Ну что же, — усмехнулся президент, — в этом конкурсе победила пара Золушки и принца! И как вы уже догадались, — продолжил президент, — в финал выходят выигравшие два тура пары: Золушка и Принц, Кот и Бегемотиха! Бурные аплодисменты, свисты, а Фува так и не появлялся на сцене. — А где же наш котяра?– послышался чей-то язвительный голос из зала. – Где герой конкурса? — Мечтает о марте, — притворно печально объявил Лори, заглянув за кулису. Новая волна смеха прокатилась по залу. — Такой подарок души, — просияла Кеко, — Такарада-сан – чудо! Лучшей мести я и представить себе не могла! — О, да! – закивали Котонаме и Яширо. – Наш президент на высоте! — В финале, дорогие участники, — улыбнулся Такарада, — вам предстоит удержать свою даму на руках. Кто дольше продержится – тот станет победителем и обладателем шикарного приза – музыкального центра с караоке! На сцену вынесли огромную коробку с призом. «Тоже мне, подарок!» — усмехнулся про себя певец, но заметив прикованный заинтересованный взгляд Кеко к коробке, понял, что этот конкурс он обязательно должен выиграть. — Бедный котик, тебе будет тяжело, — посочувствовала ему бегемотиха, подступая ближе к рыжику. «Действительно ТЯЖЕЛО!» — мысленно простонал Шо. — А вот это он точно не выдержит, — пренебрежительно фыркнула Кеко. – Силенок не хватит! — Рен бы выдержал, — поправил на переносице очки нахмурившийся Яширо. Кеко изумленно посмотрела на мужчину, а затем на кивающую Канае. — Его все равно нет, — грустно вздохнула Могами и отошла немного в сторону. Задумавшись о сэмпае, она совершенно позабыла о разворачивающемся конкурсе на сцене. Кеко еще раз в надежде обернулась в сторону выхода, но Цуруга так и не появился. «А может, что-то случилось?» — от этой тревожной мысли ей стало не по себе. — Рен в пробку попал, — подошедший Яширо перебил ее мысли, положив руку на плечо, — он скоро приедет. Щеки Кеко вспыхнули: — Если Цуруга-сан обещал, значит, приедет. — Какая жалость! – Такарада смотрел на рухнувшего на пол певца, придавленного смеющейся бегемотихой. – И главный приз достается паре Золушки и Принца. Кеко обернулась на сцену и еле сдержалась от громкого смеха. Растрепанный и пунцовый рыжий кот пытался поскорее скрыться со сцены, но президент удерживал его за руку, не давая сбежать. — Бедный Фува, — усмехнулась Канае, — как же он теперь без караоке? Зачахнет! Больше сдерживаться не было сил, Могами рассмеялась в полный голос, а вместе с ней и пара друзей. — Могами-сан? – девушка встрепенулась, услышав знакомый тембр голоса за спиной. – Извините… — Цуруга-сан, — Кеко обернулась и увидела перед собой актера в костюме черного кота. — Вы потрясающе выглядите, — прошептал парень, разглядывая соблазнительный образ актрисы. – И ваши волосы… — Перекрасила, — улыбнулась она. Парень взял ее за руку и прикоснулся губами к запястью: — Не составите мне компанию, очаровательная кошка? — Минуточку! – появившийся рыжий соперник с ненавистью смотрел на появившегося актера. – Это моя пара! — Да? – изобразил изумление Рен, непроизвольно притягивая девушку к себе. – А как вы объясните то, что ваш костюм не соответствует вашей паре? — Почему же, — проворчал певец. – Я – кот, она – кошка, что еще надо? — Но, заметьте, я тоже кот! И кто-то из нас здесь явно лишний! Ведь так, Могами-сан? — спросил актер прижатую к его груди раскрасневшуюся актрису. — Определенно! – улыбнулась она, не желая вырываться из объятий сэмпая. — Между прочим, — продолжил Цуруга, — я что-то не припоминаю вас в нашем агентстве. Не напомните, кто вы? Рыжий прикусил губу, соображая, как выкручиваться из сложившейся ситуации. — Значит, вы не из нашего агентства, – продолжил Рен, — и поэтому не имеете права претендовать на мою девушку. Последние слова ошарашили Кеко и резанули слух Шотаро. Он резким движением сорвал с лица маску и пристально посмотрел на подругу детства: — Значит, все же его выбрала, да? — Шотаро! — прошипела Кеко, отстраняясь от Рена. – Как тебе наглости хватило прийти сюда? — Дура! – выкрикнул рыжий. – Я тебе в любви пришел признаваться! А ты даже оценить этого не можешь! — Ччччего? – заикаясь, произнесла девушка. – При… — В общем, — Шо подошел ближе к актрисе и, стараясь не обращать внимание на испепеляющий взгляд соперника, произнес, — я уже давно понял, что люблю только тебя. Поэтому, думаю, мы можем забыть наши старые недоразумения и начать все сначала. — Сначала? — ошарашенная Кеко попятилась назад и уткнулась спиной в грудь сэмпая, который тут же обнял ее. Она беспомощно взглянула на него снизу вверх. — Мне кажется, Фува-сан, вы опоздали, — с ослепительной улыбкой ответил за девушку Рен. — Эй, я вообще-то не с тобой разговариваю, — вспылил Шо, подойдя вплотную к парочке. – Тебя это не касается! Брюнет крепче обнял возлюбленную и отрицательно покачал головой: — Как раз меня касается в первую очередь. Я считаю, что второсортный певец вряд ли сможет быть достоин будущей звезды японского кинематографа. — Цуру… — Кеко удивленно посмотрела на сэмпая. — Тем более, я не позволю еще раз причинить этой девушке боль. Она заслуживает более достойного мужчину! — Вроде тебя что ли? – усмехнулся рыжий. Актер взглянул на ошарашенную актрису: — Могами-сан, как считаете, я достоин вас? Девушка машинально кивнула, и Рен с довольной ухмылкой перевел взгляд на онемевшего певца: — Кажется, больше нет повода для дискуссии! До свидания! — Ааа… — только и смог произнести певец, глядя вслед быстро удаляющейся парочки. — Какая жалость! – язвительно пропел над ухом рыжего появившийся Такарада. – А теперь объясните мне, Фува-кун, — Шо встретился с гневным взглядом президента, — каким образом вы проникли на мою закрытую вечеринку! *** — Цуруга-сан, вы уже можете меня отпустить, — тихо произнесла Кеко, пытаясь вырваться из объятий сэмпая. – Шо здесь нет! — Не отпущу, — усмехнулся актер, крепче обнимая возлюбленную. — Кто мне говорил, что в новогоднюю ночь осуществляются заветные желания? — Но Новый год еще не наступил, — ответила актриса. — Вообще-то у меня есть одно желание… — Какое? – полюбопытствовала Кеко, встретившись с глазами актера. — Я бы хотел, чтобы в этом году моя любовь стала взаимной. — Взаимной? — мгновенно помрачневшая Могами опустила голову. — Цуруга-сан, давно хотела спросить... какая она, ваша девушка? — Какая? – притворно удивился парень. – Она твоего роста. До недавнего времени была рыжеволосой, хотя вернувшись к своему настоящему цвету, стала еще прекраснее, – Кеко удивленно посмотрела на сэмпая. – У нее светло-карие глаза и нежная улыбка, а еще она очень талантливая актриса. — Актриса? — Ага, — кивнул Цуруга, — родом из Киото, между прочим. Девушка, широко распахнув глаза, пыталась осмыслить услышанное. — Еще рассказать? — хитро прищурился Рен. — Это же… Цуруга-сан, вы как будто меня описываете, — опустив глаза, пролепетала Кеко. — Почему как будто, — прошептал он, склонившись к уху раскрасневшейся девушки. – Я говорил именно о тебе. – Он отстранился от Кеко, извлекая из кармана брюк небольшую бархатную коробочку. Белый метал с сиреневым камешком в виде капельки сверкнули перед глазами ошарашенной актрисы. – Это из-за него я сегодня так припозднился. — Это мне? – Могами удивленно посмотрела на брюнета. — Так мне стоит в новом году рассчитывать на взаимность? — тихо спросил парень, беря ее за руку и надевая на безымянный палец колечко. — Какой же вы…— еле слышно ответила Кеко. — Какой? – как ни в чем не бывало, ответил Рен, вновь притянув к себе возлюбленную. — Любимый, — прошептала она. — Кеко, — выдохнул актер, накрывая губами уста девушки. Послышались хлопки фейерверков за окном и восторженное ликование собравшихся в зале. А парочка влюбленных продолжала дарить друг другу нежные поцелуи, позабыв обо всем на свете. Они были настолько увлечены, что даже не заметили, как из-за угла выглянули три головы. Кролики, многозначительно переглянувшись, пожали друг другу руки, а купидон довольно вздохнул: — Чудо свершилось! Новый год обещает быть интересным. КОНЕЦ

напиши фанфик с названием Hey Lucy, I remember your name и следующим описанием - Эй, а что вы будете делать если я умру? - спросила Люси предчувствуя беду. Ощущение неизбежного не давало ей покоя. - О чём ты? - громко возмутился Нацу. - Ты не умрёшь! Я тебя защищу! - храбрился он, улыбаясь. - Как же я могла об этом забыть... - нежно улыбнулась Люси отметая все плохие предчувствия., с тегами Songfic,Ангст,Драма,Нецензурная лексика,ООС,Смерть основных персонажей

http://yandex.ru/yandsearch?text=Skillet+-+Lucy&text=46510&text=197&lr=197 Буквально пару дней назад умерла девушка с карими глазами. Её звали Люси Хартфилия. Она просто желала защитить своих друзей во время нападения на Фейри Тейл, и выступила в одиночку против вражеской гильдии. И погибла, забрав с собой ещё десять врагов. Её изуродованное тело нашли лишь на следующее утро, после победы. До того, в пылу битвы, никто не искал девушку, да и она этого не хотела. Друзья и согильдийцы не желали такой жертвы. Эльза, лучшая подруга и товарищ по команде, плакала несколько дней. Да, и раньше на её глазах случались убийства. Убивали самых дорогих ей людей. Скарлет думала, что с этим покончено, что она сможет защитить своих друзей. Но оказалось что не так. Именно Эльза первой увидела, что случилось с их подругой. После битвы она хватилась Люси, но нигде не могла её найти и, совершенно случайно, она увидела прядь золотых волос под каким-то мёртвым телом. Боясь худшего, Скарлет резко откинула здоровяка лежавшего на заклинательнице духов и увидела то, чего не хотела больше всего на свете. Опрокинувшись навзничь, Люси Хартфилия лежала и улыбалась. В боку у девушки была до сих пор кровоточащая дыра, руки были вывернуты под неестественным углом, как и ноги. Прекрасные золотые волосы были перепачканы в крови и грязи, а глаза были открыты. Сейчас, когда из них ушла жизнь, они казались невероятно огромными. Не выдержав этого зрелища, Эльза упала на колени, закрыла глаза руками и закричала: - Не-е-е-ет! – будь ты хоть сто раз самым сильным магом Фейри Тейл, ты никогда не выдержишь такого. На её крик прибежали и остальные, а первый - Грей, который был ближе всего. Первое, что бросилось ему в глаза - это плачущая Эльза, только потом он заметил мертвую девушку. - Твою мать… Люси! - парень не просто закричал, он зарычал. В конце предложения его голос сорвался. Такого голоса у Фулбастера не помнил никто. Грей, игнорируя крики подтягивающихся фей, бросился к мёртвому телу, лелея крохотную надежду на то, что Люси жива. Она не могла умереть! Не сейчас! Не здесь! Когда Фулбастер пытался найти в холодном теле хоть толику жизни, на его глазах выступили слёзы. И когда сомнений в смерти не осталось, парень провозгласил громким хриплым голосом - Люси… она… умерла. Если в гильдии ещё была хоть малейшая надежда, то сейчас, лишившись её, они опустили головы. Даже Гажил, чтя память храброй девушки, не смел сказать ни слова. Он лишь положил руку на плечo ревущей в голос Леви, стараясь хоть как-то её успокоить. Никто не говорил, были слышны лишь всхлипы Эльзы и плач Леви. Вперёд вышел Макаров. - Она пала защищая наш дом и нашу гильдию. Она была храброй и готовой на всё ради любимых. – Старик едва сдерживал слёзы. Погибло его дитя. Да лучше бы он сам сто раз умер, чем увидел это! - Эй, ребят, вы чего тут столпились? – за спинами фей послышался голос Нацу, который до того ходил домой за какой-то важной вещью. - Айя! – синий кот как всегда был рядом со своим другом. - Тут… Ч-чем тут пахнет? И что с вами..? – спросил Нацу, подойдя ближе. Он почуял сильный запах крови Люси и услышал всхлипы Эльзы. Большинство магов повернулись к Нацу. - Какого чёрта?! – спросил озверевший Драгнил. Его испугали лица согильдийцев... и этот запах. Хэппи, которого уже сожрало любопытство с потрохами, перелетел через толпу и увидел мёртвое тело друга. - Лю-люси?... Т-ты же с-спишь, д-да? – спросил кот, опускаясь на землю, но Люси, уставившись пустыми глазами в небо, улыбалась, не желая ответить. - Эй? Люси!! Люси!!! – у иксида была истерика, он кричал и плакал. – Я дам тебе рыбку, я больше не буду обзывать тебя, только проснись! Проснись же ты!! – он тряс своими маленькими лапками руку заклинательницы духов, но та по-прежнему не отвечала. Сердце огненного убийцы драконов упало. Он не видел этого, но явно слышал, как кричит Хэппи. - Вам лучше пропустить меня, – сказал он. Его голос стал низким, тона на полтора, и в нём ничего не было слышно, кроме страха. Дикого страха. - Нет, брат, ты не должен это видеть, – так же глухо ответил Арзак. - Уйдите с дороги! – закричал он, кидаясь в толпу, но тут же наткнулся на ледяной щит Грея. - Тебе ясно было сказано, ты не должен этого видеть. – говорил Грей уже окрепшим голосом. - Пусти мен

http://yandex.ru/yandsearch?text=Skillet+-+Lucy&text=46510&text=197&lr=197 Буквально пару дней назад умерла девушка с карими глазами. Её звали Люси Хартфилия. Она просто желала защитить своих друзей во время нападения на Фейри Тейл, и выступила в одиночку против вражеской гильдии. И погибла, забрав с собой ещё десять врагов. Её изуродованное тело нашли лишь на следующее утро, после победы. До того, в пылу битвы, никто не искал девушку, да и она этого не хотела. Друзья и согильдийцы не желали такой жертвы. Эльза, лучшая подруга и товарищ по команде, плакала несколько дней. Да, и раньше на её глазах случались убийства. Убивали самых дорогих ей людей. Скарлет думала, что с этим покончено, что она сможет защитить своих друзей. Но оказалось что не так. Именно Эльза первой увидела, что случилось с их подругой. После битвы она хватилась Люси, но нигде не могла её найти и, совершенно случайно, она увидела прядь золотых волос под каким-то мёртвым телом. Боясь худшего, Скарлет резко откинула здоровяка лежавшего на заклинательнице духов и увидела то, чего не хотела больше всего на свете. Опрокинувшись навзничь, Люси Хартфилия лежала и улыбалась. В боку у девушки была до сих пор кровоточащая дыра, руки были вывернуты под неестественным углом, как и ноги. Прекрасные золотые волосы были перепачканы в крови и грязи, а глаза были открыты. Сейчас, когда из них ушла жизнь, они казались невероятно огромными. Не выдержав этого зрелища, Эльза упала на колени, закрыла глаза руками и закричала: - Не-е-е-ет! – будь ты хоть сто раз самым сильным магом Фейри Тейл, ты никогда не выдержишь такого. На её крик прибежали и остальные, а первый - Грей, который был ближе всего. Первое, что бросилось ему в глаза - это плачущая Эльза, только потом он заметил мертвую девушку. - Твою мать… Люси! - парень не просто закричал, он зарычал. В конце предложения его голос сорвался. Такого голоса у Фулбастера не помнил никто. Грей, игнорируя крики подтягивающихся фей, бросился к мёртвому телу, лелея крохотную надежду на то, что Люси жива. Она не могла умереть! Не сейчас! Не здесь! Когда Фулбастер пытался найти в холодном теле хоть толику жизни, на его глазах выступили слёзы. И когда сомнений в смерти не осталось, парень провозгласил громким хриплым голосом - Люси… она… умерла. Если в гильдии ещё была хоть малейшая надежда, то сейчас, лишившись её, они опустили головы. Даже Гажил, чтя память храброй девушки, не смел сказать ни слова. Он лишь положил руку на плечo ревущей в голос Леви, стараясь хоть как-то её успокоить. Никто не говорил, были слышны лишь всхлипы Эльзы и плач Леви. Вперёд вышел Макаров. - Она пала защищая наш дом и нашу гильдию. Она была храброй и готовой на всё ради любимых. – Старик едва сдерживал слёзы. Погибло его дитя. Да лучше бы он сам сто раз умер, чем увидел это! - Эй, ребят, вы чего тут столпились? – за спинами фей послышался голос Нацу, который до того ходил домой за какой-то важной вещью. - Айя! – синий кот как всегда был рядом со своим другом. - Тут… Ч-чем тут пахнет? И что с вами..? – спросил Нацу, подойдя ближе. Он почуял сильный запах крови Люси и услышал всхлипы Эльзы. Большинство магов повернулись к Нацу. - Какого чёрта?! – спросил озверевший Драгнил. Его испугали лица согильдийцев... и этот запах. Хэппи, которого уже сожрало любопытство с потрохами, перелетел через толпу и увидел мёртвое тело друга. - Лю-люси?... Т-ты же с-спишь, д-да? – спросил кот, опускаясь на землю, но Люси, уставившись пустыми глазами в небо, улыбалась, не желая ответить. - Эй? Люси!! Люси!!! – у иксида была истерика, он кричал и плакал. – Я дам тебе рыбку, я больше не буду обзывать тебя, только проснись! Проснись же ты!! – он тряс своими маленькими лапками руку заклинательницы духов, но та по-прежнему не отвечала. Сердце огненного убийцы драконов упало. Он не видел этого, но явно слышал, как кричит Хэппи. - Вам лучше пропустить меня, – сказал он. Его голос стал низким, тона на полтора, и в нём ничего не было слышно, кроме страха. Дикого страха. - Нет, брат, ты не должен это видеть, – так же глухо ответил Арзак. - Уйдите с дороги! – закричал он, кидаясь в толпу, но тут же наткнулся на ледяной щит Грея. - Тебе ясно было сказано, ты не должен этого видеть. – говорил Грей уже окрепшим голосом. - Пусти меня, а иначе я за себя не ручаюсь, – в руке у дракона уже загорелся огонь. - Пропусти его, Грей. Не хватало, что бы вы ещё друг друга поубивали,- сказал мастер, – я смогу его сдержать, если что. Фулбастер, опустив голову, отошёл. Все пропустили Нацу к тому месту, где лежала юная волшебница. Что произошло в голове и сердце Драгнила, один Бог ведает, но глаза его мгновенно опустели. Словно у них украли огонёк жизни и радости. Они теперь стали похожи на карие глаза Хартфилии: без признаков жизни. Могучие руки убийцы драконов, которые могли снести здание, всего лишь прикоснувшись к нему, задрожали. Голова опустела, и разум не хотел верить в происходящее, сваливая всё на самый ужасный в мире сон. Парень сам не заметил, как опустился перед Люси на колени. Он прикоснулся пальцами к её губам, провёл по линии бровей, взял в руки грязную прядь волос и сказал, едва слышно: - Она не могла сегодня умереть. Не сейчас… Он встал и отошёл в сторону. Его движения были неуверенными, он делал всё на автомате. Однажды, он уже терял дорогого человека - Лисанну. Тогда не было так больно. Тогда он подавил в себе отчаянье. Но сейчас было сложнее во много раз. Отчаянье и боль смешивались в один адский коктейль. Да, он любил её. Любил её больше чем кого-либо. Он обещал себе беречь её так же, как и дракон бережёт свои сокровища. Но он не смог этого сделать. Значит, он не дракон. Он самое низшее существо в этом глупом мире! Внутри вскипал гнев на весь мир, а после на себя. Он отпустил её в тот день. В тот проклятый день. Это он совершил ошибку… «Ты виноват», - твердил разум, но душа и сердце не хотели ни слушать разум, ни верить в происходящее. Нацу развернулся и просто убежал, пытаясь побороть себя. Перед могильным камнем стоял молодой человек, лет двадцати, и улыбался, глядя на выведенное золотыми ровными буквами имя: «Люси Хартофилия. Героиня Фиора. Верный друг духов и людей». Молодой человек положил букет роз на могилу. Он провёл рукой по розовым волосам и вздохнул. - Ну здравствуй, Люси. Как ты? Надеюсь, что хорошо. Уже четыре года прошло со дня твоей смерти, но не смотря на это тебя все помнят. Ты знаешь, Ромео и Венди начали встречаться. Нужно было видеть лицо Макао и Шарли, когда эти двое объявили об этом на всю гильдию. Дочка Гажила и Леви начала говорить. И первое её слово было: «железо», – засмеялся парень. – Недавно нам вновь присвоили звание сильнейших, но никто из нас в этом не сомневался. Я уверен, что и ты об этом знала. Эльза скоро родит. Она всё ещё не хочет говорить, кто отец! Как бы мы её не пытали. Грей сделал наконец-то предложение Джубии. Свадьба намечена на следующий месяц. На этом Джуби настояла. Сегодня будет церемония возложения на Лаксуса статуса мастера гильдии, а Гилдарт до сих пор не вернулся… Каждый день Нацу приходил на её могилу и говорил всё, что происходило в гильдии. Ему нужно было просто всё рассказать ей. Ведь так можно было представить, что она всё ещё жива… - Знаешь, а я до сих пор не верю в то, что ты умерла. Не верю, что ты сейчас в этой земле, – Нацу горько усмехнулся. – Но, когда осознаю, что тебя действительно нет рядом, я схожу с ума. Меня убивает то, что я не могу видеть тебя, я не могу прикоснуться к тебе, я не могу чувствовать твой запах. Сколько раз я проклинал себя за то, что не смог защитить тебя, за то, что позволил тебе вот так погибнуть. За то, что так и не успел сказать: «Я люблю тебя». Я люблю тебя. До сих пор люблю тебя и не могу забыть. Я думаю, что не смогу забыть тебя до конца своей жизни… Hey Lucy, I remember your name… Заключение Нацу бесцельно бродил по городу и сам не заметил, как ноги его занесли на улицу, где жила Люси. Он всё ещё помнил, как она бродила по этим бордюрам и смеялась в ответ на предупреждения лодочников. Губы парня тронула улыбка, и тут его нос обжёг этот до жути знакомый запах, а в уши врезался такой знакомый смех. Проплывающие мимо лодочники провещевали: - Люська, будь осторожна! Свалишься в реку, от мамки попадёт! - Да, дядиньки! Постараюсь не плюхнутся! – отвечал им голос. Это был её голос. Это был ЕЁ голос! Парень в оцепенении повернул голову и увидел маленькую девочку, лет трёх-четырёх, бредущую по бордюру и усиленно балансирующую пухленькими ручками. Тоненькие светлые волосики трепал ветер, и жёлтый бантик почти слез с них. Карие глаза были широко открыты и смело смотрели вперёд. На ней было лимонное платьице с вышитым гербом Фейри Тейл на правой стороне груди. Когда девочка увидела ошарашенного Нацу, она оглядела его с ног до головы, улыбнулась ещё шире и, спрыгнув с бордюра, подбежала к нему, - Здравствуйте, дяденька! Вы так похожи на дракона! – Затараторила малышка. - Меня зовут Люси, и я хочу вам сказать, что люблю вас и желаю вам счастья! – она улыбалась, широко и ярко. Лучики солнца снова осветили пустующую душу Драгнила. Значит вот как?.. Нацу опустился на колено перед девочкой и, широко улыбаясь, произнёс: - Спасибо тебе, Люси. Я тоже тебя люблю, – и потрепал девочку по голове. - Люси! Идём домой! – закричала женщина с другой стороны улицы. - До свидания дяденька, не грустите! – улыбнулась девочка и побежала к матери. Шальная она штука, эта жизнь…

напиши фанфик с названием Tadaima, Hagane no и следующим описанием "- Чёрт возьми! - выругался Мустанг, обдумывая сложившуюся ситуацию. Теперь оба брата были при смерти, и вся надежда была лишь на то, что Эд придёт в себя.", с тегами ООС,Романтика

Полковник глубоко вдохнул и спокойно заговорил в трубку, хотя хотелось орать во всё горло, матом: — Он сильно пострадал? Отвечавший помедлил, но всё же сказал: — Протезированные конечности дисфункционируют, коленная чашечка правой ноги раздроблена, переломы пятого и шестого левых рёбер и черепно-мозговая травма... Несовместимая с жизнью. Мустанга будто ударили по голове чем-то тяжёлым. — Что значит — несовместимая с жизнью?.. — тихо спросил он. — То, что майору Элрику осталось жить от силы сутки, — повисло молчание. — Поймите, полковник, Бриггс почти полностью разрушен, единственный выживший врач тяжело ранен, да и не смог бы он провести такую сложную операцию без подходящей аппаратуры. У мальчика в голове десятисантиметровый стальной болт — чудо, что он не умер сразу! Мы собираемся отправить его в ближайшее поселение, где есть больница, но его это в любом случае уже не спасёт... "Так, тихо, надо успокоиться. Это Стальной-то не выживёт?! Ха, да вы его просто плохо знаете!.. Успокоиться, чёрт возьми!" — Значит, так, сейчас отправляете братьев Элриков на первом скоростном поезде в столицу. Сопровождающим назначаю прапорщика Вато Фармана. — Но, погодите, майор не дотянет до Централа! — Я что, неясно выразился? Это приказ! — проорал в трубку Рой. — И молитесь, чтобы с пацаном всё было в порядке! На том конце провода тихо ругнулись, а в трубке послышалось: — Есть, полковник. Закончив разговор, Мустанг провёл рукой по волосам и сжал в кулак пряди на затылке. — Полковник, что случилось? — спросила Риза. Она, как и все, ещё никогда не видела начальника таким взволнованным. — Стальной... — Рой сцепил пальцы в замок перед лицом и начал продумывать свои дальнейшие действия. — Они же с Альфонсом были в Бриггсе, когда Драхма напала! — Неужели он... — Как всегда, попал в самое пекло. Значит, так, — Полковник достал из внутреннего кармана френча сложенную бумажку. — Брэда, отправляйтесь по этому адресу, найдёте человека по имени Тим Марко и доставите его в Централ инкогнито. Фьюри, наладьте постоянную связь с Фарманом, пусть сообщает обо всех изменениях в состоянии Стального. Хоукай, свяжитесь с его механиком из Ризенбурга и вызовите её сюда, обстоятельства не сообщать. Хавок, Вы идёте со мной. Всем всё ясно? Выполнять! — Есть! *** — Где сейчас находится доктор Кнокс? — спросил Мустанг у медсестры на вахте. Та встрепенулась и заулыбалась: — Как всегда, в морге. Полковник, а Вы... — начала было она, но Рой, не дослушав, быстро пошёл по коридору. Хавок, виновато улыбнувшись девушке, поспешил следом. По мере того как военные приближались к нужному месту, тошнотворный запах гниения становился всё более невыносимым. — Здравствуйте, доктор, мне срочно нужна Ваша помощь. Это вопрос жизни и смерти. Кнокс оторвался от бланков и поднял серьёзный взгляд — такими вещами Мустанг никогда не шутил. — Что стряслось? — Я знаю, что Вы — самый опытный врач в столице. Один мой подчинённый сейчас находится на пути в Централ, но состояние его крайне тяжёлое, и он может не выжить. Я хочу, чтоб Вы отправились навстречу поезду из Норт-сити и проследили, чтобы Стальной добрался сюда живым. — Стальной — это тот юный алхимик? — Рой кивнул. — Всё ясно, я возьму машину Скорой Помощи и выеду немедленно. — Лейтенант Хавок отвезёт Вас, — Полковник сглотнул. — Доктор... — Я всё понимаю, Рой, не беспокойся. Прикажи подготовить операционную к нашему приезду. — Конечно, спасибо... *** — Чёртов Полковник! Он что, считает, что я всемогущ?! Фарман, сообщите, что мы прибудем через двадцать минут! — крикнул Кнокс, набирая в шприц прозрачную жидкость. — Альфонс, подержи его руку! — Д-да... — проблеял перепуганный Ал, прижимая руку брата к носилкам. Доктор быстро ввёл лекарство в вену и стёр пот со лба. — Держись, парень, ещё чуть-чуть осталось. Хавок, который сначала пытался ехать осторожно, теперь гнал во весь опор. — Приехали! — Помогите вынести его! — Перекладываем: раз, два, взяли! — Готовьте кровь для переливания! — Капельницу и ещё кислорода, живо! Уйдите с дороги! — Братик, пожалуйста, только живи... Хавок, как и Альфонс, остался в машине. Зажигалка никак не хотела высекать искру в трясущихся руках. Душа маленького мальчика плакала в неподвижных доспехах. *** Несмотря на то, что рабочий день давно закончился, кабинет Мустанга не пустовал. Подчинённые сидели на своих местах и боялись даже слово сказать — такая пугающая и тяжёлая аура окутала Полковника. Когда же он отпустил своих людей, они

Полковник глубоко вдохнул и спокойно заговорил в трубку, хотя хотелось орать во всё горло, матом: — Он сильно пострадал? Отвечавший помедлил, но всё же сказал: — Протезированные конечности дисфункционируют, коленная чашечка правой ноги раздроблена, переломы пятого и шестого левых рёбер и черепно-мозговая травма... Несовместимая с жизнью. Мустанга будто ударили по голове чем-то тяжёлым. — Что значит — несовместимая с жизнью?.. — тихо спросил он. — То, что майору Элрику осталось жить от силы сутки, — повисло молчание. — Поймите, полковник, Бриггс почти полностью разрушен, единственный выживший врач тяжело ранен, да и не смог бы он провести такую сложную операцию без подходящей аппаратуры. У мальчика в голове десятисантиметровый стальной болт — чудо, что он не умер сразу! Мы собираемся отправить его в ближайшее поселение, где есть больница, но его это в любом случае уже не спасёт... "Так, тихо, надо успокоиться. Это Стальной-то не выживёт?! Ха, да вы его просто плохо знаете!.. Успокоиться, чёрт возьми!" — Значит, так, сейчас отправляете братьев Элриков на первом скоростном поезде в столицу. Сопровождающим назначаю прапорщика Вато Фармана. — Но, погодите, майор не дотянет до Централа! — Я что, неясно выразился? Это приказ! — проорал в трубку Рой. — И молитесь, чтобы с пацаном всё было в порядке! На том конце провода тихо ругнулись, а в трубке послышалось: — Есть, полковник. Закончив разговор, Мустанг провёл рукой по волосам и сжал в кулак пряди на затылке. — Полковник, что случилось? — спросила Риза. Она, как и все, ещё никогда не видела начальника таким взволнованным. — Стальной... — Рой сцепил пальцы в замок перед лицом и начал продумывать свои дальнейшие действия. — Они же с Альфонсом были в Бриггсе, когда Драхма напала! — Неужели он... — Как всегда, попал в самое пекло. Значит, так, — Полковник достал из внутреннего кармана френча сложенную бумажку. — Брэда, отправляйтесь по этому адресу, найдёте человека по имени Тим Марко и доставите его в Централ инкогнито. Фьюри, наладьте постоянную связь с Фарманом, пусть сообщает обо всех изменениях в состоянии Стального. Хоукай, свяжитесь с его механиком из Ризенбурга и вызовите её сюда, обстоятельства не сообщать. Хавок, Вы идёте со мной. Всем всё ясно? Выполнять! — Есть! *** — Где сейчас находится доктор Кнокс? — спросил Мустанг у медсестры на вахте. Та встрепенулась и заулыбалась: — Как всегда, в морге. Полковник, а Вы... — начала было она, но Рой, не дослушав, быстро пошёл по коридору. Хавок, виновато улыбнувшись девушке, поспешил следом. По мере того как военные приближались к нужному месту, тошнотворный запах гниения становился всё более невыносимым. — Здравствуйте, доктор, мне срочно нужна Ваша помощь. Это вопрос жизни и смерти. Кнокс оторвался от бланков и поднял серьёзный взгляд — такими вещами Мустанг никогда не шутил. — Что стряслось? — Я знаю, что Вы — самый опытный врач в столице. Один мой подчинённый сейчас находится на пути в Централ, но состояние его крайне тяжёлое, и он может не выжить. Я хочу, чтоб Вы отправились навстречу поезду из Норт-сити и проследили, чтобы Стальной добрался сюда живым. — Стальной — это тот юный алхимик? — Рой кивнул. — Всё ясно, я возьму машину Скорой Помощи и выеду немедленно. — Лейтенант Хавок отвезёт Вас, — Полковник сглотнул. — Доктор... — Я всё понимаю, Рой, не беспокойся. Прикажи подготовить операционную к нашему приезду. — Конечно, спасибо... *** — Чёртов Полковник! Он что, считает, что я всемогущ?! Фарман, сообщите, что мы прибудем через двадцать минут! — крикнул Кнокс, набирая в шприц прозрачную жидкость. — Альфонс, подержи его руку! — Д-да... — проблеял перепуганный Ал, прижимая руку брата к носилкам. Доктор быстро ввёл лекарство в вену и стёр пот со лба. — Держись, парень, ещё чуть-чуть осталось. Хавок, который сначала пытался ехать осторожно, теперь гнал во весь опор. — Приехали! — Помогите вынести его! — Перекладываем: раз, два, взяли! — Готовьте кровь для переливания! — Капельницу и ещё кислорода, живо! Уйдите с дороги! — Братик, пожалуйста, только живи... Хавок, как и Альфонс, остался в машине. Зажигалка никак не хотела высекать искру в трясущихся руках. Душа маленького мальчика плакала в неподвижных доспехах. *** Несмотря на то, что рабочий день давно закончился, кабинет Мустанга не пустовал. Подчинённые сидели на своих местах и боялись даже слово сказать — такая пугающая и тяжёлая аура окутала Полковника. Когда же он отпустил своих людей, они непонимающе посмотрели на него. — Вы что, серьёзно?! Спокойно идти домой спать, в то время как решается судьба нашего мальчишки? — Мы и Вас одного тоже не оставим, Полковник. — С Шефом обязательно всё будет в порядке! — Доктор Кнокс — лучший столичный хирург! Только не понимаю, почему он работает патологоанатомом?.. Дальше Рой не слушал, он отвернулся и смотрел в окно, но ничего не видел. Время остановилось для него и ещё одного человека: Альфонс тоже молчал, сидя в углу. Он хотел бы сейчас быть в больнице, чтоб первым узнать об исходе операции, но передвигаться самостоятельно не мог — там, на границе Аместрис и Драхмы, он тоже сражался, и одним из взрывов ему оторвало половину тела. Эд тогда уже был в безопасности, но кто знает, что могло случиться, если бы генерал-лейтенант Оливия не вытащила Ала с поля боя? Ужас войны младший Элрик не забудет никогда... ... Повсюду гремели взрывы, из-за копоти ничего было не разобрать, и будь у Альфонса человеческое тело, он бы просто задохнулся или умер от жара, под которым быстро таял чёрно-красный снег. Снаряд разорвался совсем недалеко от них, и братьев раскидало взрывной волной в разные стороны. Он кричал, звал Эдварда, пробирался вслепую сквозь дым, с ужасом обходил разорванные на части тела людей, но брата нигде не было. Заметив вспышку алхимической реакции, Ал сломя голову побежал к тому месту. Пули впивались в только что возведённую Эдвардом стену, а сам он, смаргивая кровь, заливавшую глаза, одной рукой оттаскивал солдата Бриггса, буквально взвалив его на себя. Автопротез, перебитый в середине предплечья, едва двигался, а тот парень, которого Эд хотел спасти, смотрел в сторону пустыми глазами... — Ал, быстрее, помоги мне! — Братик, он уже умер... — Зрачки золотых глаз резко сузились, Элрик замер. И тут прогремел ещё один взрыв. Всё, что успел сделать Альфонс — это закрыть собою брата... Ал вздрогнул, вспомнив этот короткий эпизод и ужас, который он испытал, подумав, что его братик умрёт. Но сейчас, глядя на Полковника, он понимал, что всё будет хорошо. Мустанг был уверен, что Стальной выкарабкается, и его уверенность подбадривала остальных. Никто так и не узнал, о чём на самом деле в то время думал Полковник, и почему от звонка телефона вздрогнул, будто от выстрела. — Алло... Как он?.. Слава Богу... Полковник с облегчением выдохнул и сел в кресло. Плечи расправились, будто он сбросил тяжёлую ношу, но через мгновение напряглись снова: — Что?! Понятно... Месяц? А если нет?.. Чёрт возьми... Спасибо, доктор. Я перед Вами в долгу. Положив трубку, Рой посмотрел на своих подчинённых. — Опасности для жизни больше нет, но состояние стабильно-тяжёлое. Стальной в коме. Альфонс издал звук, похожий на всхлип. — И ещё... Если он не проснётся в течение месяца, то уже не проснётся никогда. — Что?! — выкрикнул Ал, дёрнувшись так резко, что чуть было не повалился на пол. Рой тут же оказался рядом, прижимая его за плечо обратно к стене. — Да этого... Этого просто быть не может! Братик не может умереть! Сейчас Полковник впервые, наверное, видел перед собой не огромный железный доспех, а простого пятнадцатилетнего мальчишку, который дрожит от слёз, что не может пролить. Потому Мустанг положил ему на плечо вторую руку, слегка встряхнул и с полной уверенностью сказал: — С ним всё будет в порядке. Обязательно. И в эти слова поверили абсолютно все присутствующие. — Спасибо, что остались, но теперь идите по домам. Времени на сон осталось совсем мало. — Хорошо, Полковник. — Есть, сэр. Когда все вышли, а Рой и Ал остались вдвоём, Мустанг закрыл дверь, снял сапоги и устроился на маленьком диванчике, подогнув ноги. — Полковник, а Вы разве не уходите? — тихо спросил Альфонс. — Чтоб не тратить время на дорогу, заночую здесь — не впервой. "Я не оставлю тебя одного. Только не сейчас". — Тогда, спокойной ночи. — Спокойной. За окном занимался рассвет. Рой так и не смог уснуть. *** Три дня Полковник работал, лишь изредка выходя из своего кабинета. Ночевал в штабе, разговаривал с подчинёнными только о делах. Если же слышал, что те обсуждают состояние Элрика, то отпускал холодные замечания в адрес "бездельников". Он не хотел идти в больницу, не хотел снова увидеть Стального таким, как при их первой встрече. Но желание самолично убедиться в том, что он жив, было сильнее. Полковник лишь на секунду остановился перед палатой, прежде чем открыть дверь. Обычная палата, обычный запах лекарств, только писк тонометра слишком редкий. Мустанг подошёл ближе к койке и болезненно поморщился, отведя глаза: живые люди так не выглядят, не могут быть такими бледными. Рой часто видел похожую картину в морге у доктора Кнокса: когда человек умирает и его накрывают простынёй, кажется, что тело покойного стало раза в два меньше. И то ли из-за отсутствия автопротезов, то ли от обезвоживания, Элрик казался таким маленьким, что Полковнику стало дурно. — П-полковник? — раздался едва слышный детский голос из угла комнаты. Оглянувшись, Рой увидел Ала, которого, не церемонясь, просто выгрузили на пол рядом с подоконником. Что-то с мальчиком было не так... — Что с тобой, Альфонс? — Мустанг подошёл и присел рядом, заглядывая в тёмные прорези на забрале. — Эй, ты в порядке?! Розовый свет глаз Элрика то вспыхивал, то вновь потухал, а голос звучал, будто радиопередача с помехами. — Полковник, я умираю вместе с Братиком... Моя душа не останется в этом мире, если он уйдёт... — Чёрт возьми! — выругался Мустанг, обдумывая сложившуюся ситуацию. Теперь оба брата были при смерти, и вся надежда была лишь на то, что Эд придёт в себя. Рой уже подошёл к двери, но так и замер, когда она вдруг распахнулась: на пороге стояла Уинри Рокбелл. Взгляд её сначала упал на Эдварда, потом на Мустанга. — Эд... — прошептала девушка, и из синих глаз градом покатились слёзы. — Это всё Вы, Вы виноваты! Неожиданная пощёчина, от которой зазвенело в ушах, вернула Полковника в реальность. — Проклятая армия! Сначала вы забрали у меня родителей, из-за вас они погибли! А теперь и Эд... Это Вы убили его! — плача, кричала Уинри. Вторая пощёчина не достигла цели: Рой перехватил руку девушки, и сжал так сильно, что Уинри, всхлипнув, упала на колени. — Он всё ещё жив. И я сделаю всё, что в моих силах, чтобы он очнулся, — так же уверенно, как недавно Альфонсу, сказал Полковник. Дверь снова открылась, на этот раз вошла лейтенант Хоукай. — Простите, Полковник, я не успела остановить её. — Ничего, просто дайте ей успокоительного и проводите в гостиницу. Рой помог девушке, которая даже не сопротивлялась, подняться, и передал её в руки Ризе. Когда дверь за ними закрылась, он усмехнулся, ведь была доля правды в её словах — он действительно забрал у неё Эдварда. Но и сам не врал, когда говорил, что пойдёт на всё, чтоб вернуть его... — Ал, ты меня слышишь? Держись, иначе, когда Стальной придёт в себя, а тебя не будет рядом, он всю больницу разнесёт, — нервно пошутил Рой. — И ты не смей умирать. Недоразумение... — это было сказано на самом пороге, прежде чем Мустанг покинул палату. Альфонс поразился тому, сколько несвойственной Полковнику теплоты было вложено в это "недоразумение", а ещё тому, что он впервые назвал его "Ал". *** Дома у Полковника Мустанга был мини-бар, в котором хранились лекарства вроде анальгина и парацетамола, пара пузырьков с антисептиком, бинты, а так же две бутылки алкоголя. Жёлтое вино, которое когда-то Маэс привёз Рою из Аэруго — его Полковник откупорил в день похорон лучшего друга. Сейчас страшно было даже подумать о том, чтоб снова открыть его, ведь поминать никого не надо. Пока что... — Чёрт, да что за херня такая?! — выругался он. Не эти мысли должны сейчас быть в его голове! Надо думать о том, как помочь мальчишке, а не о том, что произойдёт, если этого не сделать. Потому Рой взял другую бутылку, из тёмного стекла — столичный коньяк, в котором раза в три больше градуса, чем в южном абрикосовом вине. Терпкий пряный вкус, остающийся после него на языке, всегда расслаблял и отвлекал от лишних мыслей, помогая сосредоточиться на самом важном. Но сейчас Рой, видимо, переборщил с выпитым, и ему так некстати вспомнились полные слёз синие глаза юной Рокбелл... "Это всё Вы, Вы виноваты!" — Ни черта подобного! — сам себе вслух сказал Мустанг, наливая ещё коньяка. Да, он завербовал Эда в армию, но ведь тем самым практически поставил на ноги, дал реальную возможность на исправление их с Альфонсом фатальной ошибки. Всегда, в меру своих сил, защищал и даже опекал Стального, тайком пробирался в секретные архивы, чтобы найти хотя бы крохи полезной братьям информации... Да чего он только ни делал, чтобы помочь Элрикам, ведь в глубине души он считал их обоих своими подопечными, а не подчинёнными. Так что он сделает всё возможное, чтоб спасти Эдварда. Ведь это именно он, Рой, виноват в том, что не уследил за братьями, не был рядом в нужный момент... — Да не виноват я, не виноват! — отчаянно прошептал Полковник, сжимая зубы. Почти пустая бутылка, смахнутая неосторожным движением руки со стола, разлетелась на сотни осколков. Умом-то Рой понимал, что не мог ничего сделать в этой ситуации, но выкинуть угнетающие мысли из головы гораздо легче, чем из сердца... *** Риза стояла у дверей читального зала, расположенного в первом корпусе Центральной Библиотеки. Лейтенант дежурила здесь уже неделю, боясь оставить Полковника одного. Рой переложил все свои обязанности на подчинённых сразу после того, как навестил Эдварда в больнице, а потом окопался среди книг, лишь изредка отрываясь от чтения, чтобы поспать или перекусить. Хоукай немного разбиралась в алхимии, и её пугали те сложные круги, которые рисовал Полковник в своём блокноте. Она ничего не будет напоминать ему об опасности человеческой трансмутации, просто всегда будет рядом, чтобы в случае чего остановить его. Дверь тихо скрипнула, и на пороге появился задумчивый Полковник Мустанг. Он во что-то вчитывался в своём блокноте, не обращая внимания на Ризу, и только через пару минут поднял на неё глаза: — Лейтенант, закажите мне билет до Юсвелла, — приказал Рой. — Позвольте спросить, можно ли Вас сопровождать? — Нет, я рассчитываю оставить Вас за главную на время моего отсутствия. Всё понятно? — женщина кивнула. — А теперь выполняйте приказ. — Есть, сэр, — печально вздохнув, козырнула лейтенант. — Но Вы отправитесь туда не раньше завтрашнего вечера. Вам надо отдохнуть хотя бы перед поездкой, — мягко закончила Риза. Полковник устало улыбнулся и потёр заросшую недельной щетиной щёку: — Конечно, спасибо. *** Теперь идти по больничным коридорам было гораздо легче, ведь у Мустанга был план действий, и, если всё получится, Полковник сможет помочь мальчишке. В палате, казалось, ничего не изменилось, только на подоконнике появилась стеклянная банка с жёлтыми нарциссами. — Альфонс, ты в сознании? — позвал Рой, но ответом ему было молчание. Вздохнув, он присел на стул рядом с койкой, вгляделся в белое лицо Эдварда — такое же белое, как и в прошлый раз, только тени под глазами стали ещё темнее. Короткие золотистые волосы чуть отросли после операции, и теперь смешно торчали пучками из-под бинтов. Рой провёл ладонью в паре миллиметров от щеки парня, едва касаясь кончиками пальцев светлого пушка на скулах, потом над переносицей, верхней губой, и неаккуратно задел нижнюю. У Полковника чуть сердце не разорвалось от резкого писка аппаратов, он уже хотел бежать в коридор, чтоб позвать медсестру, но всё сразу же стихло, только тонометр всё так же отсчитывал редкие удары сердца. — Не беспокойтесь, Полковник, просто не трогайте его. Нервные окончания резко реагируют на прикосновения, это мне доктор объяснил, — тихо проговорил Альфонс. — Ясно... А ты как себя чувствуешь? — Плохо. Меня всё чаще выкидывает к Вратам, — говоря это, Ал смотрел в пол. — Я собираюсь поехать в Ксинг и привезти сюда специалиста по рентандзюцу. Оно похоже на алхимию, но специализируется на лечебных техниках. Мы так и не смогли найти доктора Марко... — Тогда всё бесполезно! — перебил Ал, вскинув голову и звякнув доспехами. — Душа Братика сейчас у Врат, я чувствую это, когда попадаю в тот белый мир! И я точно знаю, что вернуть её можно только с помощью равноценного обмена! — Чёрт возьми, я догадывался об этом. Постой, ты же не собираешься?.. — Какая разница, Полковник? Если умрёт Братик, я тоже исчезну, а так хотя бы он останется жив. Рой вздохнул. Это был один из худших вариантов развития событий, но если Альфонс говорит, что душа Стального находится у Врат, то никакое рентандзюцу не поможет. — Только, прошу, помогите мне нарисовать круг — сам я не смогу этого сделать. — Хорошо. Ты, в отличие от меня, знаешь формулу, так что нарисуй её на листе, а я пока всё подготовлю. Действовать начнём немедленно. "Пока Риза занята и не сможет мне помешать", — мысленно закончил Полковник. *** — Рой, тебя за это под трибунал отдадут! И меня заодно! — Доктор Кнокс хоть и протестовал, но послушно собирал персонал, чтоб в случае опасности реанимировать Эдварда. — Всю ответственность я беру на себя, а Вы лишь исполняете мои приказы, доктор. Я уже всё решил... — Безумец! — Это точно, — улыбнулся Мустанг. — Ладно, пора. Ал, посмотри, формула верная? — До последней чёрточки, — отозвался совсем уже слабый голос. — Что ж, приступим... *** Эдварду уже просто осточертел этот белый мир, и эти Врата, на которых он от скуки изучил каждый знак, каждую царапинку и выпуклость. Но больше всего его выводило из себя это Существо, зовущее себя Истиной. Оно, казалось, могло говорить без остановки вечность, а Эд даже не мог ему ответить, перебить, заставить замолчать. Он ведь всего лишь бестелесная душа, застрявшая здесь на неопределённый срок. Речи Существа сначала пугали. Оно так убедительно пророчило то, что брат придёт спасти его, отдав свою душу, что Эду становилось не по себе. Но проведя здесь вечность, он решил, что Ал будет умнее, и не станет соваться сюда. Элрик, не вслушивавшийся в монотонный голос Существа, внезапно почувствовал странную перемену в атмосфере. — О, смотри-ка, вот и за твоей душонкой пришли! — глумливо заметил ставший вдруг таким громким голос. — Что ж, до встречи, Эдвард Элрик. Я уверен, мы с тобой ещё встретимся. "Глупый, глупый Ал! Что же ты натворил?!" Сотни маленьких ручек затянули душу Эда в открытые Врата, навстречу серому оку... *** — Ал, что же ты натворил?! — Братик, ты в порядке? — раздался встревоженный голос. — Ал? Ал, ты как?! Что с тобой? Что они забрали? — Эд хотел сесть, но из-за отсутствия автопротезов и слабости во всём теле не смог даже оторвать голову от подушки. Дверь распахнулась, в палату вбежали врачи. — Элрик, лежи спокойно! — рявкнул Кнокс. — Измерьте давление и перевяжите рану, быстро! Только сейчас Эд почувствовал боль в левом плече: кровавая печать, такая же, как у Альфонса, была вырезана прямо на коже и осторожно прожжена по контуру рисунка. — Что с Мустангом? — донёсся до него голос доктора. — Он жив, но без сознания. — Перенесите в соседнюю палату и обследуйте полностью. — Доктор, что происходит? — спросил Эдвард, с ужасом оглядывая круг преобразования, в центре которого стояла его койка. — Успокойся, уже всё хорошо. Во всяком случае, все живы. И с твоим братом всё в порядке. — Но как, Ал? — Это Полковник... Он вернул твою душу, Братик... *** — Скажите, если увидите хоть что-то. — Хорошо. Темнота. Щелчок справа, шорох халата врача, теперь щёлкнуло слева. Абсолютная темнота. — Ничего. — Понятно, никакой реакции на свет, стопроцентная слепота. Других повреждений не обнаружено. Скрипнула дверь, Рой обернулся на звук — ничего. Глаза открыты, но толку от этого никакого. — Вы закончили с обследованием? — раздался голос Кинга Брэдли. — Да, сэр. — Тогда оставьте нас. Дверь захлопнулась, тяжёлые шаги прозвучали рядом с койкой, едва слышно скрипнул стул. Теперь только звуки, запахи и ощущения давали хоть какое-то представление о происходящем вокруг. Рой молчал, задаваясь вопросом, почему Фюрер лично пришёл разбираться с этим делом, и как вообще так быстро обо всём узнал. — Как благородно с Вашей стороны, полковник, пойти на такое безрассудство ради Эдварда-куна. Полковник глубоко вздохнул: — Он ничего об этом не знает. Альфонс был не в состоянии меня остановить, а доктор Кнокс был вынужден подчиняться моим приказам. Я беру всю ответственность на себя и готов понести любое наказание, — чётко проговорил Мустанг. Он ничем не выдал своё изумление, когда услышал добродушный снисходительный смех: — Поистине, Ваше благородство не имеет границ! Но, думаю, Вы, как и братья Элрики, уже наказали себя сами. Я пришёл выразить благодарность за спасение одного из лучших государственных алхимиков и предоставить Вам отпуск на период адаптации, — тут голос Фюрера стал серьёзным, с ноткой угрозы: — Вы ведь не собираетесь покинуть армию, полковник Мустанг? — Никак нет, сэр... — Вот и прекрасно! — снова по-доброму сказал Брэдли, и Рой словно наяву увидел, как тот улыбается и щурит единственный глаз. — Кстати, я уже навестил Стального, он в полном порядке, если не считать сильного обезвоживания. Рой с облегчением выдохнул, едва заметно улыбнувшись. — Я сообщу старшему лейтенанту Хоукай об этом происшествии. Поправляйтесь быстрее, — сказал напоследок Фюрер. "Риза меня убьёт", — невесело подумал Мустанг, прикрывая незрячие глаза ладонью. *** Спустя месяц Кажется, Уинри впервые за всю свою жизнь чувствовала себя так неловко рядом с братьями. Всё время, пока она чинила автопротезы, Эдвард молча глядел в потолок. Даже когда подсоединяла нервы, он лишь сжал зубы; лицо побелело и покрылось потом, но Эд не издал ни звука. И всё же она должна поговорить с ним. — Эд, — тихо позвала девушка. — Пожалуйста, уходи из армии. Младший Элрик лязгнул доспехами, от удивления вскинув голову, а старший лишь сжал стальной кулак, снова привыкая к механизму. — Ты же знаешь, я не могу этого сделать, пока не достигну своей цели, — спокойно сказал он. — Но тебя же чуть не убили! — воскликнула Уинри. — Я едва с ума не сошла от страха! — Меня постоянно "чуть не убили", и ничего. Пока я жив, я буду идти вперёд. Хотя бы потому, что теперь в этом замешаны не только мы с Алом... — Братик... — Ты снова о своём Полковнике?! — девушка зло прищурила глаза. — Ну конечно, ему лишь бы себя героем выставить! Нашёлся, спаситель! Он сам виноват в том, что с тобой случилось, и правильно, что именно он за это поплатился! — Уинри... — Да он... — Уинри! — рявкнул Эдвард так громко, что та испуганно замолчала. — Уходи, — снова спокойно сказал он. — Эд, да как ты можешь?.. — Уходи, пока я тебя не ударил. Теперь испугался даже Альфонс. Девушка шокировано смотрела на Эда, а по щекам катились крупные слёзы. Всхлипнув, она схватила свой чемодан с инструментами и выбежала из палаты. — Братик, ты перегнул палку... И тут Эдвард сорвался: — Да какого чёрта?! Какое она имеет право судить о Полковнике, если даже не знает его? Она ведь даже понятия не имеет о том, что надо чувствовать, чтоб осознанно пойти на нечто подобное! И тут внезапная догадка вогнала Стального в ступор. Он вспомнил, как отдал свою руку в обмен на душу брата... "— Забери мою руку, ногу, да хоть моё сердце! Только верни его! Он — единственный, кто у меня есть!" "Что надо чувствовать?.. Полковник, неужели?.." *** Спустя семь месяцев, новое нападение драхмийских войск на Аместрис — Братик, ты с ума сошёл?! Зачем ты сам попросился на передовую? Нам же... Нам же придётся убивать людей! — голос Альфонса дрожал, но Эд был непоколебим в своём решении. — Не нам, Ал, а мне. Ты никуда не поедешь, — сказал, как отрезал. — Что?! Да что ты вообще такое говоришь?! Это же живые люди! Разве ты забыл наше обещание?.. Я никуда не отпущу тебя! — Я дал себе новое обещание: во что бы то ни стало вернуть тебе тело, а Полковнику — зрение. Если бы не то нападение на Бриггс, и если бы Полковник не вмешался в наши дела, я бы ни за что не пошёл на это, но теперь... Я договорился с майором Майлзом, что смогу использовать допрошенных пленных для создания Философского Камня. — Братик... — прошептал Альфонс, в ужасе отшатнувшись назад. — Я уже всё решил, Ал. Прости. Хлопнув в ладоши, Эдвард трансмутировал стену за спиной брата. Каменные кольца обхватили перчатки доспеха, лишая возможности использовать алхимию. — Братик, стой! Не смей, слышишь! — кричал Ал, пытаясь вырваться. Эд лишь опустил голову и тихо повторил: — Прости... *** Свист пролетающего рядом с ухом предмета – и Полковник еле успел уклониться; ставит блок, отбивая удар ноги справа. "Значит, рука противника сейчас находится примерно здесь", — рассуждал Рой, перехватывая руку Хавока и перекидывая его через себя. Снова чувство приближающейся опасности, и вновь уклонение от летящего теннисного мяча. — Неплохо, Полковник, уже гораздо лучше, чем на прошлой неделе, — говорит Риза, кидая ещё один мяч, который Рой не пропускает, а отбивает в сторону ладонью. — Действительно, я теперь дерусь в полную силу, но всё равно не могу Вас уложить! — одобрил Джин, снова принимая боевую стойку. — Ай, старший лейтенант, в меня-то не кидайте! Мустанг только усмехнулся, сам нападая на Хавока. Удар, разворот, блок, контратака — и лейтенант снова лежит на лопатках. — Кстати, Драхма снова напала на Бриггс. Подполковника Элрика и майора Армстронга направили на подмогу армии северного района, — сказала вдруг Хоукай. — Что?! — вскрикнул Полковник, и тут же получил мячом в глаз. — Ничто не должно отвлекать Вас от... Но Рой, не обращая ни на что внимания, подошёл к Ризе и схватил её за плечи: — Почему я об этом ничего не знаю?! Женщина сглотнула, глядя в мутные слепые глаза, которые Мустанг не пожелал скрывать, пугая подчинённых тем, что всегда безошибочно смотрел в глаза говорившему с ним человеку. — Я догадывалась о Вашей реакции, потому решила временно держать Вас в неведении. Вы ведь ещё не были готовы... — Когда?! — Неделю назад. Полковник прикрыл глаза, выдохнул, и разжал пальцы, осторожно погладив Ризу по плечам: — Хорошо, спасибо за заботу, лейтенант. Я отправляюсь на передовую. Вы со мной? — спросил он громко. — Так точно, сэр! — ответили лейтенанты в один голос. — Отлично, — улыбнулся Рой. Накинув плащ на плечи, он уверенным шагом пошёл к выходу с тренировочного полигона. Надо поговорить с Фюрером о возвращении из этого захолустья в столицу, и о восстановлении в ряды военных. *** — Пятнадцать градусов влево, расстояние сто семь метров, — крикнула Риза, перезаряжая винтовку. Хлопок, щелчок, взрыв — ещё несколько десятков душ драхмийцев отправились к праотцам. Оказывается, гораздо легче убивать людей, если не видишь их лиц. Только жар собственного пламени, крики на непонятном языке, звуки выстрелов и запах горелой человеческой плоти. Только успевать: хлопок, щелчок, взрыв. Легко. Чуть восточнее, Стальной с Армстронгом словно отбойный молоток теснят войска Драхмы к северной границе. Война меняет людей, она учит их убивать, чтобы выжить самому. Хлопок, щелчок, взрыв. "Насколько сильно война изменила тебя, Стальной?" Хлопок, щелчок, взрыв... *** Девять месяцев спустя, война окончена — Поздравляем с победой, полковник Мустанг! Драхма официально признала своё поражение! — Я в курсе. Что с Элриком? — Вам поступил приказ от фюрера... — Да плевать мне! Что, мать вашу, со Стальным алхимиком?! Вокруг повисла глухая тишина, в которой отчётливо раздалась трель телефона. — Полковник Мустанг, на связи! — рявкнул в трубку Рой. — Мы победили... — этот голос он узнал бы из тысячи. Изменившийся за полтора года, искажённый неналаженной связью, но всё так же волнующий до дрожи в пальцах. — Да, Стальной. Встретимся в Централе, — голос ведь не сорвался, правда?.. Слава Богу, с ним всё в порядке. — Мы с Алом будем ждать Вас, Полковник. Положив трубку, Рой не сразу осознал, что глупо улыбается при толпе подчинённых, потому поспешил заняться делами. — Что там с приказом Фюрера? Риза вскрыла плотный конверт и зачитала: — "Я, Фюрер Кинг Брэдли, в связи с гибелью генерал-лейтенанта Оливии Милы Армстронг настоящим указом назначаю Вас, полковника Роя Мустанга, ответственным за восстановление северного гарнизона Бриггс и повышаю до звания генерал-майора", — процитировала старший лейтенант. Мустанг опустил голову: точно, Ледяная Скала Бриггса повержена... И работы здесь невпроворот... Но хоть что-то хорошее: он поднялся ещё на ступень выше. "Прости, Стальной, тебе придётся подождать чуть дольше". *** Прошёл год Зима в Централе, по сравнению с Бриггсом, показалась Рою просто несерьёзной: здесь даже снега не было. Воздух с непривычки казался слишком грязным и тяжёлым, а улицы совершенно незнакомыми, потому Риза сопровождала начальника. — Спасибо, лейтенант, дальше я сам, — сказал Мустанг, стоя у двери собственного дома. Деревянная ручка так знакомо ощущалась под ладонью, каждая царапинка чувствовалась очень чётко. Сколько воспоминаний — он не был дома два с половиной года... — Полковник, — прозвучало словно выстрел в спину. Снова этот голос, такой глубокий, с едва заметной хрипотцой. Голос взрослого человека, в котором больше нет недовольных и крикливых ноток. Только руки от него дрожат так же, как тогда, после войны, в Бриггсе... — Я вернулся, Стальной... — Рой медленно обернулся, услышав, как Эдвард, наконец, подошёл. Шаги такие лёгкие, почти не разобрать, как подошва шуршит по асфальту. — С возвращением, Полковник, — сказал Эд, и вздрогнул, когда серые, будто затуманенные, невидящие глаза посмотрели прямо в его, золотые. — Прости, — спохватился Мустанг, отворачиваясь и прикрывая лицо рукой. — Мне говорили, зрелище жуткое... И почувствовал, как его ладонь отодвинули в сторону. Мягкие и такие горячие пальцы коснулись щеки... Понимание пришло не сразу, будто с запозданием — это же правая рука! Рой, всё ещё не веря, прижал тёплую живую ладонь к своей чисто выбритой щеке — да, правая... Неужели?.. К чёрту, потом все вопросы. Сейчас можно сплести свои и его пальцы в замок, поцеловать в середину ладони, провести губами до запястья... На-сто-я-ща-я! — Стальной... — Уже, как видите, не стальной, — улыбнулся Эд. — Ну... Да, — всё ещё прижимаясь губами к пульсирующим под кожей венам, согласился Рой, и глубоко вдохнул носом. — Озоном пахнет, скоро дождь начнётся. Пойдём в дом? — Конечно, — согласился Элрик, аккуратно выворачивая руку из мягкого, но крепкого захвата. — А ты подрос, уже почти с меня ростом, — улыбнулся Мустанг. — Я думал, ты до конца жизни мелким останешься. — Не смейте называть меня мелким! Я вообще скоро выше Вас буду! — не так громко, как раньше, но всё же прокричал Эд. Эта тирада была так знакома Полковнику, что аж сердце защемило... — Постойте, а как Вы про мой рост узнали? — Звук твоего голоса идёт ровно с противоположной стороны, — объяснил Рой. — Сколько тебе сейчас лет? — спросил он, открыв дверь и наощупь ища выключатель. Эдвард, сняв сапоги и плащ, взял мужчину под локоть. — Скоро девятнадцать будет, в феврале. — Стальной, не надо обращаться со мной, как с инвалидом, — попросил Рой, выдёргивая руку из его хватки. — Я с тобой никогда так не обращался. — У меня были автопротезы, — парировал Эд. — А у меня обострены все остальные чувства, и я прекрасно ориентируюсь в пространстве! — возразил Мустанг, запинаясь о порожек гостиной. — Просто подзабыл обстановку собственного дома... Эдвард рассмеялся и залез с ногами на диван перед камином, глядя через спинку, как Полковник, будто всё видя, достаёт из мини-бара прозрачную бутылку с густой жёлтой жидкостью. — Стальной, пододвинь кофейный столик к дивану, и достань два бокала из серванта, — попросил он, как-то особенно трепетно и нежно проводя кончиками пальцев по стеклу... *** Первые капли дождя ударили в окно, когда камин уже достаточно прогрел комнату, а абрикосовое вино было разлито по бокалам. — Как там Альфонс? — спросил Рой, беря бокал за тонкую ножку. — Уже почти восстановился, сейчас он с Уинри в больнице. Кстати, Вам привет от него, — так же взяв вино, ответил Эд. — Ал собирается пройти государственную аттестацию, — будто нехотя, добавил он. — Погоди, я думал, ты уйдёшь из армии, как только достигнешь своей цели, разве нет? — Знаете, я много думал об этом, и решил, что не смогу спать спокойно, пока страна находится в руках такого милитариста, как Брэдли. Так что придётся Вам меня терпеть до тех пор, пока не станете фюрером! — весело закончил Эдвард. Рой грустно улыбнулся: — Боюсь, не скоро это будет. Кто ж захочет видеть во главе государства слепого... — Полковник, — перебил Эд. — Давайте выпьем за прошедшее Рождество? — И за встречу. Мустанг почувствовал, что Элрик придвинулся ближе, потом одно колено опустилось между его бедром и подлокотником дивана — Эдвард почти что сел к нему на колени... — Стальной... — Тс-с-с. Раздался звон хрусталя, и Рой сделал маленький глоток лёгкого сладкого вина, после чего у него отняли бокал. — Я же Вас не только встретить пришёл, у меня для Вас подарок. Закройте глаза, — совсем рядом с его лицом прошептал Эд. Полковник повиновался. Тёплая ладонь накрыла веки, послышался треск от реакции преобразования, глаза будто обожгло слабыми зарядами электричества — чертовски больно. Рой закусил губу. — Ну, вот и всё, — так же тихо сказал Стальной. — Можете открывать. Полковник разомкнул горящие огнём веки, и будто через мутное стекло увидел, как маленький красный камень в руках Эда распадается кристальной микроскопической крошкой. Пару раз моргнув, Мустанг снова открыл глаза и тут же зажмурился — на огонь камина было невозможно смотреть вообще. — Стальной, это... Это же... — ошалело бормотал Рой, уткнувшись макушкой Эду в грудь, пытаясь моргнуть. Ресницы намокли от неконтролируемых слёз. Эдвард окончательно опустился на колени мужчины и расстегнул верхние пуговицы рубашки, беря ладонь Полковника и кладя её на голое левое плечо. — Когда-то Вы спасли мне жизнь. Я всего лишь вернул долг, — улыбнулся он. Рой, не открывая глаз, провёл пальцами по твёрдому шраму, под которым навсегда запеклась его собственная кровь. — Стальной, Господи... — Полковник, чуть привыкнув к тому, что вечная темнота больше не застилает глаза, медленно поднял взгляд. ...В тот момент, когда его затягивало во Врата, он желал лишь увидеть, как Эдвард, очнувшись, откроет свои огромные золотые глаза... И вот теперь он действительно снова может видеть. Пусть нечётко, но видеть его повзрослевшее лицо, улыбку на его красивых губах, и отблеск от камина, отблеск от огня, который разжёг Рой, в его глазах... Полковник осторожно, будто спрашивая разрешения, потянул Элрика на себя. Одна рука скользнула вверх по полурасстёгнутой рубашке, по голой груди и шее, дотронулась мочки уха. Пальцы медленно погладили висок, затем бровь, провели по прямой переносице, будто Рой снова был слеп и узнавал внешность незнакомого человека. Но всё было до боли знакомым, лишь на щеках теперь не невинный пух, а тщательно выбритая редкая щетина. И губы не такие пухлые, как раньше, но от этого не меньше хочется их поцеловать. Их лица сейчас так близко, что когда Эд поднырнул под ладонь Полковника, будто хотел, чтоб его погладили по голове, то задел подбородком кончик его носа. Рой, проведя рукой по отросшим волосам, снял резинку, и высокий хвост рассыпался гладкими прядями по спине. — Ты... С ума меня сведёшь... — хрипло выдохнул он. Элрик хотел что-то сказать, но не успел — от дикого по своей страсти поцелуя все мысли перепутались в голове. Это было и страшно, и приятно, и абсолютно ново. Слишком много всего было вложено в это откровенное касание губами и языками. Рой, крепко обхватив Эда обеими руками, осторожно уложил его на диван. Из-под распахнутой, наполовину стянутой рубашки были видны два шрама: один большой, от автопротеза, и второй поменьше, который Рой выжег собственным пламенем. А сколько их ещё на теле Стального? Сейчас он не в состоянии разглядеть их все, но когда зрение восстановится полностью, он найдёт каждый, даже самый мелкий шрам. Изучит всё тело до последней родинки, ведь... — Я больше не отпущу тебя, Стальной. Никогда.

напиши фанфик с названием МакАрт. Декабрь и следующим описанием Просто первый совместный декабрь Максима и Артёма., с тегами Нецензурная лексика,Повседневность,Романтика

Когда начинается Новый год? Тридцать первого числа? Или за дней пять до, когда все бегают по магазинам и затариваются продуктами, докупают подарки? Тридцатого, когда девяносто девять процентов населения бегут, наконец, в супермаркеты и сгребают с полок все, что осталось? Или же в тот день, когда наряжают елку? Для Максима Новый год начался первого декабря, когда Артём, едва переступив порог квартиры, закричал: - Макс, надо ёлку доставать! Уже по всей Москве стоят! Такая красота! Я тоже хочу! Максим, разыскивающий в интернете информацию по новому делу, сначала не понял о чем вообще речь. Какая ёлка? Зачем? Тем временем Артём вбежал в гостиную, где на диване сидел Максим с ноутбуком на коленях, быстро чмокнул парня в губы и продолжил тараторить: - Новый год всего через месяц. Надо же еще решить, что и кому дарить. Где отмечать и с кем. Сколько дел! Максим оторвал взгляд от монитора, посмотрел на раскрасневшегося Артёма и спокойно сказал: - Полно времени еще. Чего ты суетишься? - Это всегда так кажется, а потом, бац, и уже тридцать первое. И ни подарков, ни ёлки, ни продуктов. Артём плюхнулся на диван. - Давай, поставим ёлку. А? – Не дождавшись ответа своего парня, Артём прибегнул к крайним мерам. – Или я у себя поставлю. Завтра же. Нет, лучше сегодня. У меня была где-то в кладовке коробка с ёлкой старой. Или у мамы. Позвоню ей, узнаю, - приподнялся, доставая телефон из кармана. Максим отложил ноутбук на пол, проговорив: - Не надо. Поставим ёлку. Только их еще не продают. - Продают! Найдем. Представляешь, - сел боком, лицом к Максиму, - запах хвои и мандарин. Класс! - Какая хвоя? – усмехнулся Максим. – Ты же искусственную собирался ставить. - Искусственная – это неинтересно. Максим рассмеялся, придвигаясь ближе к Артёму. - Интересно, - положил руку на бедро Тёмы, - подумай только, - еще ближе, касаясь своим коленом колена своего парня, - секс на ковре и никаких иголок, впивающихся в зад. - Я не могу думать, когда ты так близко, - обнял за шею двумя руками. – Но иголки в зад – это неприятно, - рассмеялся, падая на спину на диван и увлекая Максима за собой. – Придумал же… Максим прервал его поцелуем. В конце концов, это намного интереснее, чем рассуждать об иголках или ёлках. Пока они увлеклись делами, в которых не нужны слова, отвлечёмся на то, что произошло с героями за это время: с той самой ночи, когда упоминался Бомбей, до непосредственно первого декабря, когда речь зашла о ёлке. Для начала парни до сих пор жили на две квартиры. Хотя это скорее официально. Артём все равно большую часть времени проводил на квартире Максима, но переезда и предложения «Давай жить вместе» не было. Только скоро это не понадобится, потому что каждый раз Артём притаскивал сумку с какими-то своими вещами; обратно же в его квартиру сумки возвращались пустыми. А Максим освободил несколько полок в шкафу под вещи Тёмы. Что же касается остальных сфер их жизней то тут не так много изменений. Артём познакомил Максима с несколькими из своих друзей. Но тот с ними сближаться или улучшать отношения не стремился. Все также больше времени посвящал работе, чем чему или кому-либо еще. Только неизменно среди дня звонил или писал Артёму. Если ночевали отдельно, то первым делом утром созванивались. А если же вместе, то тут они собирались на работу, как любая другая пара, как делали это на второй день знакомства. Ничего нового. И всё новое. Максим теперь оглядывался на кого-то еще. Учитывал кого-то в своих планах на день, на вечер, на какой-то определенный день. Он звонил и писал. Скучал. Думал об Артёме постоянно, но старался не надоедать, не давить и не заставлять отказаться от привычного образа жизни, в котором было множество друзей, встреч, тусовок. Артём был приятно удивлен тем, что Максим о нём не забывал в течение дня. Но немного расстраивался его фанатичной одержимостью работой. После той совместной недели полной секса и разговоров, они, несомненно, намного больше узнали друг о друге. Но больше таких пауз не было. Хотя, не так много времени прошло. Поэтому Артём старался, принимать всё как есть. Максим много работал. Артём тоже. Максим не любил ходить в клубы. Артём будет ходить туда тогда, когда Макс работает или встречается со своими друзьями. Хотя к этому выводу Артём пришел не сразу. Днём, созваниваясь, они обычно договаривались, кто и к кому приедет вечером. Иногда, Максим говорил, что работы много и лучше встретиться завтра. Потом, правда, он мог пропасть на всё это завтра, удостоив Артёма лишь смс: «Со мной все ок». Затем звонил, и голос звучал тихо, безумно устало, спрашивал: «Ты занят?» Услышав, «нет», предлагал приехать самому или просил приехать к нему. Пару раз Артём сказал, что собирается на встречу с друзьями, не услышав приглашения в ответ, спокойно отправлялся в клуб. Только там оба раза смог высидеть едва ли полчаса

Когда начинается Новый год? Тридцать первого числа? Или за дней пять до, когда все бегают по магазинам и затариваются продуктами, докупают подарки? Тридцатого, когда девяносто девять процентов населения бегут, наконец, в супермаркеты и сгребают с полок все, что осталось? Или же в тот день, когда наряжают елку? Для Максима Новый год начался первого декабря, когда Артём, едва переступив порог квартиры, закричал: - Макс, надо ёлку доставать! Уже по всей Москве стоят! Такая красота! Я тоже хочу! Максим, разыскивающий в интернете информацию по новому делу, сначала не понял о чем вообще речь. Какая ёлка? Зачем? Тем временем Артём вбежал в гостиную, где на диване сидел Максим с ноутбуком на коленях, быстро чмокнул парня в губы и продолжил тараторить: - Новый год всего через месяц. Надо же еще решить, что и кому дарить. Где отмечать и с кем. Сколько дел! Максим оторвал взгляд от монитора, посмотрел на раскрасневшегося Артёма и спокойно сказал: - Полно времени еще. Чего ты суетишься? - Это всегда так кажется, а потом, бац, и уже тридцать первое. И ни подарков, ни ёлки, ни продуктов. Артём плюхнулся на диван. - Давай, поставим ёлку. А? – Не дождавшись ответа своего парня, Артём прибегнул к крайним мерам. – Или я у себя поставлю. Завтра же. Нет, лучше сегодня. У меня была где-то в кладовке коробка с ёлкой старой. Или у мамы. Позвоню ей, узнаю, - приподнялся, доставая телефон из кармана. Максим отложил ноутбук на пол, проговорив: - Не надо. Поставим ёлку. Только их еще не продают. - Продают! Найдем. Представляешь, - сел боком, лицом к Максиму, - запах хвои и мандарин. Класс! - Какая хвоя? – усмехнулся Максим. – Ты же искусственную собирался ставить. - Искусственная – это неинтересно. Максим рассмеялся, придвигаясь ближе к Артёму. - Интересно, - положил руку на бедро Тёмы, - подумай только, - еще ближе, касаясь своим коленом колена своего парня, - секс на ковре и никаких иголок, впивающихся в зад. - Я не могу думать, когда ты так близко, - обнял за шею двумя руками. – Но иголки в зад – это неприятно, - рассмеялся, падая на спину на диван и увлекая Максима за собой. – Придумал же… Максим прервал его поцелуем. В конце концов, это намного интереснее, чем рассуждать об иголках или ёлках. Пока они увлеклись делами, в которых не нужны слова, отвлечёмся на то, что произошло с героями за это время: с той самой ночи, когда упоминался Бомбей, до непосредственно первого декабря, когда речь зашла о ёлке. Для начала парни до сих пор жили на две квартиры. Хотя это скорее официально. Артём все равно большую часть времени проводил на квартире Максима, но переезда и предложения «Давай жить вместе» не было. Только скоро это не понадобится, потому что каждый раз Артём притаскивал сумку с какими-то своими вещами; обратно же в его квартиру сумки возвращались пустыми. А Максим освободил несколько полок в шкафу под вещи Тёмы. Что же касается остальных сфер их жизней то тут не так много изменений. Артём познакомил Максима с несколькими из своих друзей. Но тот с ними сближаться или улучшать отношения не стремился. Все также больше времени посвящал работе, чем чему или кому-либо еще. Только неизменно среди дня звонил или писал Артёму. Если ночевали отдельно, то первым делом утром созванивались. А если же вместе, то тут они собирались на работу, как любая другая пара, как делали это на второй день знакомства. Ничего нового. И всё новое. Максим теперь оглядывался на кого-то еще. Учитывал кого-то в своих планах на день, на вечер, на какой-то определенный день. Он звонил и писал. Скучал. Думал об Артёме постоянно, но старался не надоедать, не давить и не заставлять отказаться от привычного образа жизни, в котором было множество друзей, встреч, тусовок. Артём был приятно удивлен тем, что Максим о нём не забывал в течение дня. Но немного расстраивался его фанатичной одержимостью работой. После той совместной недели полной секса и разговоров, они, несомненно, намного больше узнали друг о друге. Но больше таких пауз не было. Хотя, не так много времени прошло. Поэтому Артём старался, принимать всё как есть. Максим много работал. Артём тоже. Максим не любил ходить в клубы. Артём будет ходить туда тогда, когда Макс работает или встречается со своими друзьями. Хотя к этому выводу Артём пришел не сразу. Днём, созваниваясь, они обычно договаривались, кто и к кому приедет вечером. Иногда, Максим говорил, что работы много и лучше встретиться завтра. Потом, правда, он мог пропасть на всё это завтра, удостоив Артёма лишь смс: «Со мной все ок». Затем звонил, и голос звучал тихо, безумно устало, спрашивал: «Ты занят?» Услышав, «нет», предлагал приехать самому или просил приехать к нему. Пару раз Артём сказал, что собирается на встречу с друзьями, не услышав приглашения в ответ, спокойно отправлялся в клуб. Только там оба раза смог высидеть едва ли полчаса. Затем срывался, ловил машину и ехал к Максиму. Когда в третий раз приглашения приехать не поступило, Артём сразу поймал машину и поехал к своему парню. Собственно ничего больше значимого в их жизни не произошло за это время. Поэтому можно вернуться в декабрь. За поцелуями, жаркими объятиями и страстной любовью оба забыли о сути разговора. У Артёма желание иметь дома ёлку поутихло. Тем более что утром второго Максим куда-то подорвался и уехал. И третьего, и четвертого на связь не выходил. Короткие смс с текстом, что с ним все в порядке, Артём в расчет не брал. Поэтому пятого, с утра съездив на выезд, он поехал к Максиму домой. Там, конечно же, никого не было. Артём даже мельком подумал о том, что у его парня кто-то есть. На стороне. Но решил отбросить эту мысль, занявшись разборкой продуктов в холодильнике и походом в магазин за свежими. Около пяти вечера послышался шум открываемой двери, спустя минуту, в гостиную зашел уставший, помятый, грязнущий Максим. И если честно пахло от него тоже не шибко хорошо. Артем отложил книгу, посмотрел на своего парня оценивающим взглядом, повел носом, сморщился: - В душ. Потом поцелуешь. Поешь и расскажешь. Максим глубоко вздохнул, улыбнулся: - Рад, что ты здесь. Я быстро. Артём улыбнулся в ответ и встал с дивана, направляясь на кухню. Взглядом он проводил Максима, скрывшегося за дверью в ванную. Артём был рад, что с его парнем все в порядке и воняет от него отнюдь не духами. А еще его снедало любопытство: где это Максим умудрился так извозиться? Именно поэтому он с нетерпением ждал, занимаясь готовкой, возвращения своего парня из ванной. Непременно посвежевшим, благоухающим, распаренным, теплым. Артём едва слышно застонал – образы Максима в душе непременно возбуждали. Тем более шел четвертый день вынужденного воздержания, а для Тёмы, который когда-то спокойно выносил и месяц, и два, сейчас – было слишком много. Тело привыкло ежедневно получать порцию удовольствия, иногда и не одну. Для Максима четыре дня без секса всегда было слишком много. Хотя сексуальное желание заглушалось адреналином, и удавалось не думать об этом на задании, но стоило приехать домой и увидеть Артёма – стало плевать и на внешний вид, и на то, что испачкать может не только другого человека, но и мебель, и ковер. Лишь интонации и сморщенное лицо Артёма отрезвили. Максим хотел побыстрее помыться и, наконец, добраться до Тёмы, обнять, поцеловать… На этом мысленные образы мгновенно становились намного развратнее. Пришлось стиснуть зубы, сдержать порыв и не позвать. Максим выдохнул и выключил воду. Терпения хватило лишь на то, чтобы почистить зубы и побриться. Потом он вышел из ванной, поправляя полотенце на бедрах, и направился в кухню. Артем перемешивал рагу в сковороде, когда увидел Максима, заходящего в кухню. Он уже хотел сказать что-то вроде: «Наконец, от тебя не воняет» или «Так ты выглядишь значительно лучше», но слова застряли в горле, когда Максим обнял со спины, прижался губами к затылку, а руки запустил под футболку. У Артёма получилось лишь выдохнуть: - Ужин… - Позже, - раздалось в ответ, в то время как Максим стянул футболку со своего парня. Затем избавился от его штанов и трусов. Артём лишь безропотно поддавался, понимая, что и сам хотел этого. Просто не ожидал такого напора и нетерпения. Максим развернул Артёма лицом к столу, покрывая поцелуями лопатки и шею, обнимая за талию, подводил к не совсем удобной, но все же опоре. Артём уперся ладонями в стол, прогнулся в спине, пытаясь прижаться всем телом к Максиму, хотя почти также сильно хотелось, и склониться, прижаться лбом к ладоням, выставив весьма пошло пятую точку. Стонали оба. Артём, наклоняя голову влево и наслаждаясь резковатыми, немного болезненными поцелуями, сменяющимися нежным, ласковым скольжением языка по гладкой коже; сходя с ума от контраста и желая большего. Максим, целуя, покусывая, облизывая, дурея от родного аромата и вкуса, податливого тела, прижимающегося к нему и недвусмысленно намекающего на скорейшее продолжение и желанную разрядку. Нужна была смазка и резинки. Все это лежало где-то в крайнем ящике, всего в паре шагов, но отпускать Артёма не было сил. Поэтому пришлось пятиться назад, увлекая Тёму за собой, не прекращая целовать. Артём вцепился в руки, сжимающие его талию, и безропотно шагал за Максимом, доверяя и абсолютно не осознавая для чего эти перемещения по кухне. Потом он почувствовал, что на его животе осталась лишь одна рука, а правому боку холодно и слишком свободно без прижимающейся руки. Артём открыл глаза и обернулся. Максим доставал из ящика тюбик со смазкой и презерватив. Тёма усмехнулся и хотел повернуться, чтобы самому поцеловать, но едва сделал движение, Максим зарычал, прижал крепче к своему телу и толкнул обратно к столу. Пришлось подчиниться. Ах, да, с удовольствием подчиниться. Ну, а дальше все было предельно просто и очень быстро. Растяжка. Проникновение. Толчки. И ни один из них не мог поклясться, что такое бывало между ними раньше. Почти животная страсть, когда Максим прикусил кожу на лопатке Артема. Почти полная самоотдача, когда Артём выгнулся, обхватил за шею Максима и поцеловал, рискуя свернуть себе шею или сломать позвоночник. - Бля, - проговорил Артём, падая без сил на стол, дрожа всем телом от оргазма. Максим покрывал его левую лопатку и плечо поцелуями, не в силах отстраниться. Артём под ним тяжело дышал, и можно было бы догадаться, что ему еще и нелегко держать на себе вес чужого тела. Но Тёма молчал, сжимая пальцами полотенце, а Максим все целовал. - Оторваться не можешь? – насмешливо сказал Артём, когда выровнял дыхание. - Ага, - пробормотал Максим, оторвавшись на миг от облизывания верхнего позвонка. Чмокнул еще раз Артёма в основание шеи и, наконец, смог оторваться от любимого парня. – Извини. - За что? – Артём выпрямился, слегка сморщился от легкого дискомфорта в заднице и животе. Стол все-таки не очень удобное место для секса. - Больно? Может… - Нормально все. Немного болит, но это нормально, - наклонился, поднял с пола штаны, - сам же знаешь, - усмехнулся Максиму, натягивая тренировочные. - Знаю. Поэтому и спрашиваю, - он с беспокойством смотрел на Артёма и в любую секунду был готов броситься и, например, вызвать скорую или самому отвезти в больницу, или, как минимум притащить аптечку. Артём закатил глаза и покачал головой: - Все хорошо, - взял со стола полотенце и бросил им в Максима. – Отнеси в ванную. Максим полотенце поймал, а потом усмехнулся: - Было классно. И это кайф, Артём. Что именно было кайфом Артём уточнить не успел – Максим понес полотенце в ванную комнату, а потом прошел мимо кухни в спальню, чтобы что-нибудь на себя натянуть. - Так что кайф? – спросил Артём, когда Максим вернулся. - Хм? Кайф? Ааа, ощущение, что тебе поддается и отдается здоровый мужик. Кайф, - Максим улыбнулся, в его глазах мелькнуло какое-то торжествующе-самодовольное выражение. Артём рассмеялся, накладывая в тарелки рагу: - Да, это кайф. Особенно, когда мужик стонет под тобой и умоляет. Максим тоже рассмеялся и притянул к себе тарелку, секунду назад поставленную на стол Артёмом. - Да-а-а, - мечтательно протянул Макс, голодным взглядом окидывая тарелку. Артём сел рядом с ним, ухмыльнулся: - Ты сейчас о еде или о сексе? - О тебе, - с набитым ртом ответил Максим. – О тебе. Сексе с тобой. Еде, приготовленной тобой. Обо всем. - Захвалишь! – Артём хмыкнул и положил в рот рагу. Максим лишь покачал головой в ответ на это. Поели они быстро. Артём налил им сока и вновь сел на стул. - Ну, - наконец, произнес он, устав от голодного взгляда Максима. Только голод был другого рода, будто бы не было безумства минут пятнадцать назад. - Что ну? - Поцеловались. Поели. История. Максим поставил пустой стакан на стол и повернулся к Артёму всем телом: - Да, какая там история. Караулил кое-кого. Когда уезжал обратно, застрял. А там дорога – лучше не думать, в чем я извозился, пока машину доставал. Пиздец. Хорошо, что мойка под боком. Машину поставил и домой поперся. На меня, как на бомжа смотрели, - передернул плечами и наклонился к Артёму. – Пойдем в спальню. - Опять? – притворно изумился тот. - Снова, - хмыкнул Максим, вставая со стула, протянул руку Артёму. – Неужели откажешься? – вскинул бровь. - Вот интересно, - Артём скрестил руки на груди и, прищурившись, изучал лицо Максима. Изогнутую правую бровь; зеленые глаза, блестящие желанием, нежностью и уверенностью; губы, растянутые в искушающе-приглашающей улыбке; ямочки на щеках безумно очаровательные. Отмечая все это, уже родное до такой степени, что закрытыми глазами узнать сможет среди тысячи, лишь наощупь, Артём подумал в очередной раз, что любить сильнее невозможно; желать, в прочем тоже. А вот слегка препираться, чтобы веселее было – можно. – А если я откажусь, что ты сделаешь? Максим хмыкнул, склонился над Артёмом, чтобы губы почти у губ, глаза в глаза, а дыхание смешивалось. - Закину на плечо и утащу в пещеру. Правда потом тебе придется делать мне массаж, потому что спину я сорву определенно точно, - коснулся губами губ, взял за руку, переплетая пальцы, отстранился. – Идем. - Идем, - Артём быстро встал на ноги и сам потянул его в спальню. – Пожалею твою спину. Кстати, я хотел узнать, с кем будем Новый год отмечать? - Хм, с кем? – удивленно переспросил Максим, наблюдая, как Артём снимает штаны. - Вдвоем или с друзьями? Раздевайся! Максим усмехнулся от командных нот в голосе, подцепил пальцами резинку тренировочных и вскинул бровь: - Уже раздеваться? Ты же не хотел. Артём рассмеялся, откидывая с кровати одеяло: - Я хотел и просто интересовался. Но я сейчас отвлекусь и забуду о разговоре, а меня уже достают друзья на тему того, где я и с кем, и вкладываюсь ли. Максим, раздевшись, забрался в постель к тараторящему Артёму. - Все равно не пойму, чего ты хочешь от меня. - Ну, как обычно отмечал ты? Какие планы на этот год? Когда ты едешь к родителям? Я вот обычно первого, а если не нахожу сил, то второго, - Артём провел рукой по волосам и посмотрел на абсолютно спокойного и невозмутимого Максима, в свою очередь рассматривающего его. - По-разному. К родителям – как получалось. Однажды, я вообще дежурил в Новый год. На этот год вообще планов не строил. Рано же… Хотя, если вы там во что-то вкладываетесь, - Максим, не в силах удержаться, запустил пальцы в волосы Артёма. Они отросли за это время, и теперь Макс мог с удовольствием зарываться в них пальцами. - Ммм, - Артём склонил голову в сторону Максима. – И что будем делать? Я с тобой же буду. - Не знаю, - Максим обхватил Артёма за талию свободной рукой и потянул на себя, тот понял намек и сам улегся на своего парня, вытянувшись во весь рост. – Можем вдвоем. Можем с родителями. Они обрадуются. Можем и друзей позвать. - И где мы сможем собрать такую кучу народа? – Артём накрыл губами сосок Максима. - Ох, и я тебе должен ответить... Артём! – в этот момент Тёма сосок слегка прикусил, смотря при этом невинными глазами на Максима. – Тебе отвечать? – провел ладонью по спине Артёма вниз, остановившись на ягодице и сжав ее. - Да, - положил подборок на грудь Макса и перестал его провоцировать. - На нашей даче. Мы праздновали там раньше, когда я мелкий был. - Хм, хорошая мысль, - Артём оперся на руки и приподнялся, нависая над Максимом. – Ты заслужил благодарность. Максим хитро улыбнулся, обнимая двумя руками Артёма и роняя на себя: - Если хочешь, можем завтра съездить. Только либо с ночевкой, либо туда и обратно, едва взглянув. - С ночевкой, - Артём коленом раздвинул ноги Максиму, устраиваясь поудобнее. – Главное не забыть смазку и презики. - Маньяк, - прошептал Максим в ему губы. Тот его поцеловал, затем хрипло сказал: - Весь в тебя. И теперь его уже поцеловал Максим, вжимая в свое тело. На следующий день они, забрав машину из чистки, поехали за город. У обоих было отличное настроение. Правда, выражалось оно по-разному. Максим улыбался и как всегда спокойно и уверенно вел машину, а Артём постоянно что-то рассказывал, спрашивал, делился впечатлениями, а если не знал что сказать – подпевал песням, играющим по радио. А когда они приехали и зашли на участок, Артём на дом, на который мечтал посмотреть, внимания и не обратил. Напротив крыльца росла елка. Большая, пушистая, величественная ель. - Круто, - воскликнул Артём, рассматривая дерево. - Дом можно и не смотреть? – иронично произнес Максим, открывая дверь. - Что? Почему? – обернулся к Максиму, скользнул взглядом по дому. – Хороший дом. Большой. Но ёлка! Ты должен был мне сказать. Мы же ее нарядим? А что? Будет клево. Никаких иголок в доме, но живая ель во дворе. И гирлянды. Максим рассмеялся, толкая дверь и проходя внутрь. В помещении было темно, а чтобы включить свет нужно спуститься в подвал, поэтому Макс прошел и раздвинул шторы на всех окнах, давая свету проникнуть в комнаты. Артём прошел следом, осматриваясь уже более внимательно. Небольшой холл с несколькими встроенными шкафами, который фактически выполнял функции кладовой и прихожей. Переступив порог, попал в кухню. Небольшую, обустроенную по последнему слову техники. Ничего удивительного или впечатляющего. Просто кухня, со стенами оббитыми деревом, фасадами «под дуб» и круглым кухонным столом, окруженным четырьмя стульями. Слева дверь, ведущая в гостиную. Тут стены были выкрашены в цвет слоновой кости, почти белый, а вот потолок был темно-коричневым. Из мебели – низкий диван, три кресла, стеллаж у дальней стены с книгами и тумбочка со стареньким телевизором – у противоположной. Артём подошел к лестнице, хотел подняться на второй этаж к Максиму, но не успел – тот как раз спускался оттуда. - Я сейчас в подвал спущусь, включу отопление, воду, свет. - Ага, - Артём стоял на первой ступеньке, перегородив проход. – А какая комната твоя? - Вторая дверь справа. Я б тебе сам провел экскурсию через пару минут. - Я сам. Вдруг что-то показывать не хочешь. - Было б что показывать. Ты же видишь – все просто. Никакого шика. - Было бы странно, если б у вас на стене висела плазма, стояла дорогущая мебель, и валялись шкуры, и при этом не ограбили б до сих пор. Максим улыбнулся: - Мы действительно здесь редко бываем. В последнее время. Ты мне пройти дашь? - Хм, а надо? Может наверх во вторую комнату справа? – Артём хитро прищурился и облизал губы. - Надо. Замерзнем. Да, да, - он обнял Артёма, чмокнул в нос и продолжил. – Ты меня согреешь, и я тебя. Но потом все равно замерзнем. Он и так не протопится за это время. - Получается, нам придется приехать числа двадцать седьмого, чтобы протопить дом? - Да. Можно и раньше, если свободны будем. Представляешь, весь дом в нашем распоряжении, никаких соседей за стенкой. Артём сглотнул. Максим был провокационно близко. Хотелось поцеловать, подхватить и как-то умудрится дотащить до той самой второй двери справа. От осознания слов потемнело перед глазами. Никого, кроме них. Не от кого прятаться. Заманчиво. Собственно последнее он и озвучил. - Заманчиво. Тем более, - Артём не выдержал и коснулся губами ключицы Максима, - мы проезжали гипермаркет, так что даже можно не покупать заранее продукты, а заехать туда. Или съездить отсюда. Черт, - спустился на ступеньку и отошел к стене, - иди в подвал, или я тебя завалю прямо на лестницу. - Заманчиво, - Максим подмигнул Артёму, проходя мимо него. Артём быстро поднялся на второй этаж. Осмотр комнаты Максима не занял и минуты. Просто потому, что смотреть особо было не на что. Кровать, стул, шкаф. Ни постеров, ни картин, ни книг. Ничего, что могло бы пройти под грифом «личные вещи». Поэтому Артём вернулся на первый этаж, прошел в кухню и, заметив неприметную с первого взгляда дверь, подошел к ней. Вход в подвал. Там, где-то внизу копался Максим. Артём же подумал, что было бы неплохо выпить чаю и перекусить. Ехали они все-таки часа три. - Электричество есть? – крикнул он с верхней ступеньки. - Да! - А вода? - Да, но, - Максим показался на лестнице и быстро поднимался, продолжая говорить. – Воду эту пить нельзя. Пробежаться должна, - остановился около Артёма, приобнял и чмокнул в уголок губ. – В шкафу канистра с водой. По идее. Он увлек Артёма за собой в кухню и закрыл за ними дверь. - Тогда ты за водой, а я пойду, сумки принесу. - Хорошо. Артём пошел на улицу и невольно поежился. В доме не жарко, даже прохладно, так что сильного перепада температуры не было. Только ветер, пробирающий до костей. Тёма достал из багажника сумки и поспешил вернуться в дом. - Бррр, там дубильник. - Ветер, - Максим включил чайник. Рядом с парнем на полу стояла пятилитровая канистра воды. – Надо будет воды закупить, когда поедем сюда в следующий раз. Напомни, ладно. - Ладно, - Артём улыбнулся. Мелкие мелочи наподобие таких фраз непременно заставляли сердце биться чаще, и вызывали уже привычное, приятное тепло в груди. Каждый раз он про себя отмечал: «значит, будет следующий раз». А если Максим позволял себе легонько, будто бы мимоходом поцеловать – ну, вот как несколько минут назад на лестнице в подвал – то, Артём с облегчением думал: «еще не надоел». И все это было лишь проявлением его страхов. Мол, опять попользуются и бросят. Никак не мог привыкнуть к тому, что Максим – это навсегда. Нет, нет, для себя то он решил, что уж вряд ли когда-то кто-то сможет переплюнуть то, что он ощущал, испытывал, переживал рядом с Максимом, потому что слишком замыкало его на нем. Но вот в самом Максиме Артём до конца еще уверен не был. Поэтому и радовался всем этим мелочам. – Я бутерброды сделаю, а потом что-нибудь посерьезнее, хорошо? - О’кей. Надо будет обогреватель в комнате включить, иначе можем замерзнуть ночью. Еще и одеяла достать, белье. Я пойду наверху батареи проверю, а ты бы не раздевался. - У меня свитер теплый, а в куртке неудобно готовить. - Ладно, как знаешь. Большой уже мальчик. Включи воду! – последнее он прокричал уже с лестницы. Артём усмехнулся, включил воду и вернулся к нарезке бутербродов. Когда Максим вновь пришел на кухню, стол уже был накрыт, а Артём занял один из стульев. Максим сел с ним рядом, обхватил двумя руками пузатую кружку, прикрыл глаза и широко улыбнулся. Артём молча наблюдал за этим, ожидая либо слов, либо стона, и вспоминал их знакомство. Кружку с кофе, приготовленным им. Как Максим ее обхватывал, вдыхал и шутил про оргазменный вид. Такое ощущение, что это было давным-давно. И они уже вместе лет… десять, а может и больше. Им все еще уютно вдвоем. В тишине, нарушаемой лишь бегущей водой в раковине, да завыванием ветра за окном. Собаку бы еще. Или кошку. Что там должно быть в типичной картине: «Семья загородом»? Дети? Огонь в камине? Может быть, еще глинтвейн и все же шкура на полу или хотя бы ковер. Хм, когда-то кто-то из них или даже оба вполне могли так себе представлять семейный вечер загородом. Спасибо Голливудским фильмам. Но сейчас спроси кто их о том, как они представляют себе выходные где-то за чертой города. Оба ответили бы: две чашки горячего чая и любимый на расстоянии вытянутой руки. Все остальное неважно. Декорации можно построить и самим. Вот тот же чай сделали же. - Мне здесь нравится, - тихо проговорил Артём. - Я рад, - Максим улыбнулся и сделал несколько глотков чая. – Значит, здесь празднуем? - Да, - ответил Артём, про себя добавив: «даже если вдвоем». - Наверху четыре спальни. Одна наша. Если народу соберется много, то диван в гостиной раскладывается. Еще можно надувные кровати или спальники кинуть. - Это если все согласятся. Что вряд ли случится. Мне пока еще никто согласием не ответил. - Уже оповестил? Артём пожал плечами, хмыкнул: - Долго разве? Сообщение и массовая рассылка. Минутное дело. - Точно. Ты же человек… - Максим покачал головой, смотря перед собой. Он в последний момент оборвал себя на слове. Побоялся обидеть Артёма не тем словом. Поэтому быстро перефразировал и закончил предложение: - с техникой на «ты». Я бы звонил. – Побарабанил пальцами по столу, в уме выстроив последовательность: звонок – куча вопросов по делу и без – времени затрачено больше – плюс нервы – результат тот же. Вывод – надо перенимать этот способ у Артёма. - У всех свои методы, - Артём пожал плечами. – Как-то ты рассуждал о наших с тобой профессиях. Вот это, в принципе, оно и есть. - Ты прав. А родителям тоже скинул смс? - Не-е-ет, им лучше позвонить. Причем мамам. Мамам они позвонили на следующий день, когда вернулись в город. И все опять слегка затихло. Числа до одиннадцатого. Именно тогда Максим понял, что до Нового года осталось всего ничего, а подарки он даже не начал покупать. И если с родителями было более менее ясно, то вот что дарить Артёму – абсолютно непонятно. Максим подключил все свои так сказать «рабочие» навыки. Покопался в «избранном» в ноутбуке Артёма, задавал наводящие вопросы, старался проводить со своим парнем как можно больше времени, наблюдал за ним. Но ничего толком не выяснил. Хотелось, чтобы подарок был самым-самым; чтобы Артём обрадовался ему, словно пятилетка, верящий в Деда Мороза. Максим даже затащил Артёма в ювелирный под предлогом посмотреть подарок родителям. Но в итоге они купили серьги и кольцо для Наташи, но ничего родителям и ни намека на то, что Артёму что-то понравилось. Зато они решили парочку вопросов касательно их отношений. Первый в самом ювелирном, когда Артём рассматривал серьги, а Максим заметил кольцо, подходящее под них. - Может, возьмешь и кольцо? – Максим кивнул в сторону витрины с кольцами. - Хм, ты представляешь, сколько будет стоить новогодний подарок в этом случае? – иронично спросил Артём, посмотрев на Максима. Тот в ответ вскинул бровь, одними глазами спрашивая: «у тебя денег не хватит?» Артём вопрос прочитал правильно, хмыкнул: - Нет. Денег хватит. Только Наташка такой дорогой подарок не примет. Ей понравится, конечно. Но… она не может позволить себе подарить мне нечто подобное по цене. Ей будет неудобно. - Давай сделаем подарок от нас двоих. Артём вскинул брови, оглянулся на продавщицу и подошел к Максиму практически вплотную. - Ты понимаешь, что предлагаешь? Это же определенный шаг… совместные подарки, - шептал он, боясь, что их услышат. Пока же они со стороны смотрелись, как друзья. - Понимаю. Это… - Максим пожал плечами. – Ерунда. Мы и так движемся семимильными шагами, так что подарки – ерунда. Артём на мгновение опустил взгляд в пол, почувствовав себя тем самым пятилетним ребенком, которому родители, наконец, разрешили пересесть на долгожданный двухколесный велосипед. - Уверен? - Уверен, - Максим усмехнулся, обхватил рукой Артёма за шею, дурачась, рассмеялся. – Идем, купим побрякушки. Так и зажимая его шею рукой, он повел его к витрине. Артём рассмеялся, увернулся. - Верзила! Девушка, нам серьги и кольцо и упакуйте, - он прошел на кассу, достал кредитку и протянул ее другой девушке. - Кто бы говорил. Ты себя в зеркало видел? Артём толкнул его кулаком в плечо. Так и хотелось сказать: «дома поговорим». Максим же с усмешкой наблюдал, как его парень сам расплачивался за подарок. Опять им придется спорить на тему денег. Так они и подошли к решению второго вопроса. Максим дождался, когда они оба сели в машину, и завел разговор на волнующую тему. - Мне тебе деньги наличными отдавать или перекинуть со счета? – спокойно спросил он. - Потом купишь что-нибудь. - Нет, Артём. С этим надо что-то делать. У нас вечное соревнование: один покупает продукты, другой стремится потом купить на такую же сумму или больше. Из раза в раз. - И что ты предлагаешь? – Артём нахмурился и посмотрел на Максима с удивлением. - Это очевидно. По-моему. Артём усмехнулся и покачал головой: - Ты шутишь. Это еще круче, чем совместные подарки! И как мы определим сумму? Ни один из нас не имеет стабильного дохода. Ни один из нас не признается, сколько именно получает. Один из нас назовет сумму, другой согласится, даже если у него таких денег нет. А если вдруг случится что-то и один из нас останется без работы? Максим какое-то время молча изучал лицо Артёма, потом кивнул, приняв решение, и завел мотор. - Ты прав. - И куда мы едем? - В банк. Я возьму выписку со счета, покажу тебе. Ты решишь, сколько каждый из нас вложит. - Нет, нет, нет. Так нечестно! Ты… доверяешь мне настолько?! – у Артёма в голове это никак не могло уложиться. Раньше его пытались развести на деньги, а теперь получается он? Или это просто доверие, которого никогда не испытывал на себе раньше? - Я готов доверить тебе свою жизнь. Ты мне свою доверяешь в данный момент, сидя в машине. Что по сравнению с этим деньги? - Фигасе! Бля. Тогда и я возьму выписку, а ты будешь определять сумму. - Вот и договорились. Вопросы решили, а вот с подарками все та же неясность. А время уходило. Они решили поехать на дачу двадцать пятого, чтобы все подготовить. Да и побыть наедине. Собственно потому, что поджимали сроки, Максим прибегнул к помощи Наташи – позвонил, узнать, что могло бы понравится Артёму. - Гаджет? – прощебетала Наталья. - Нат, он лучше меня во всем понимает. Купить что-то, чего нет у Артёма – нереально. - Хм… тогда… о! Есть у него один бзик. Сумки. Он просто тащится от них. Сам себе запретил покупать, но как подарку обрадуется. Максим выслушал и задумался. Сумка. Как-то странно. По девчачьи. Хотя он знал одного гетеро, который собирал парфюм и пользовался косметикой не меньше девушек. Так что сумки не так страшно. Осталось выбрать ту самую сумку. В отличие от Максима, Артём на счет подарка любимому особо не заморачивался. Просто купил то, что, по его мнению, просто необходимо как частному детективу, так и просто каждому человеку. Итак, двадцать четвертого каждый в своей квартире собирался в дорогу. Сумка с вещами, коробка с елочными игрушками, подарки. Утром двадцать пятого Максим заехал за Артёмом. - Я внизу. Ты готов? - Да. Обуваюсь и иду. - Помощь нужна? - Не-а. Максим с усмешкой посмотрел на потухающий экран и перевел взгляд на дверь подъезда. Артём буквально через пару минут выскочил из подъезда, одной рукой прижимая к груди картонную коробку, другой – держал сумку. Максим улыбнулся и вышел из машины, открыл багажник. - Загружай. Артём поставил коробку и сумку в багажник и захлопнул крышку. - Вот за что я люблю твою машину – всегда чистая. - Да уж, - Максим рассмеялся, - меня ты явно любишь не за это. Артём тоже рассмеялся. А когда они оба сели в машину, сказал: - Тебя я просто люблю. Любого. Максим поймал его ладонь и быстро поцеловал холодные пальцы. - Я тебя тоже люблю. Он положил руку Артёма себе на бедро, разжал пальцы и медленно тронулся с места. - По пути заедем в маркет, купим продуктов на эти дни. - Можно и кое-что из списка купить. Мама мне сунула с утра, - Артём правой рукой достал из кармана куртки сложенный в несколько раз лист бумаги. – Смотри, - руку с бедра Максима убрал, но развернув листок, сразу вернул на место. Максим довольно улыбнулся. – Она сказала, что все учли. Так что можно купить и съездить накануне только за свежими овощами, фруктами. М? - Угу, - Максим мельком посмотрел на Артёма, - будем ходить по магазину, как примерные отцы семейства, - он скривился и вновь обратил свой взгляд на дорогу. - Мы с тобой уже почти семейство, - рассмеялся Артём. – И даже примерные, - провел пальцами по внутреннему шву на джинсах Максима. - Примерные. Ага. Особенно, ты и сейчас, - говорил он спокойно, слегка насмешливо. Но внутри то разгорался пожар. Эпицентром было то место на внутренней стороне бедра, где находились пальцы Артёма. - Прости, - Артём одернул руку. – Буду держать свои руки при себе. Это… вообще! Чувствую себя озабоченным, - потер пальцами лоб, а затем сцепил руки в «замок». - Главное, чтобы только по отношению ко мне. - К кому же еще? – хмыкнул Артём с искренним недоумением. - Мало на свете красивых парней? - Так нечестно! Ты нарываешься на комплименты и мои признания. Так что хватит и того, что я сказал, - скрестил руки на груди и отвернулся к боковому окну. - Честно – нечестно. Привыкай к тому, что мы похожи, и нам обоим нужны словесные доказательства. - Тогда жди до дома. Там я тебе докажу и словом, и делом. Так докажу! Максим стиснул зубы и посмотрел в боковое зеркало, чтобы перестроиться на другую полосу. - Артём, я тебя успокою, если скажу, что с тобой рядом чувствую себя так, будто постоянно пью виагру. Тёма довольно усмехнулся: - Нет, совсем не успокоил. - Терпи до дома, терпи. Артём нервно рассмеялся, взъерошил волосы и промолчал. Им обоим оставалось только терпеть. Даже целоваться парням в машине слишком рискованно. Тем более им, потому что остановиться будет слишком сложно. А стоило доехать до магазина, то пропало и нетерпение, и всякое желание, кроме разве что одного – оказаться подальше от маркета и всей толпы народа. Будто бы все уже не работали и затаривались продуктами перед грядущими праздниками. Максим стал чертыхаться и бурчать, едва они зашли в отдел. Артём держался практически до конца списка. Терпение иссякло на шампанском. Артёма постоянно кто-то задевал плечами, тележки мешались под ногами. Он выругался, сгрузив в их тележку три бутылки. - Всё? – спросил Артём у Максима, держащего в руках список. - Да, - Максим проехали в узкий проход между стеллажом и чьей-то тележкой, стремясь поскорее доехать до кассы и закончить эту пытку. - Слишком поспешно. Максим, если купим не всё – мамы нас морально изнасилуют, - протараторил Артём, следуя за ним. - Докупим потом. Я больше не вынесу этого. - Думаешь, народу станет меньше? - За овощами все равно придется ехать. - Их можно было бы попросить… - Артём, - сквозь зубы произнес Максим, вставая в очередь в кассу. Перед ним было два человека, но тележки их были наполнены аж с горкой. Артём встал рядом. Молча. Спрятал руки в карманы куртки и смотрел по сторонам. Не сказать, чтобы он обиделся, просто решил проучить. С какой стати Максим на него огрызнулся? Артём не виноват, что столько народу в магазине. Когда подошла их очередь, они молча выложили все покупки на ленту. Максим расплатился, пока Артём сгружал пакеты в тележку. Заговорили они лишь, когда убрали все в багажник машины. - Извини, - Максим закрыл багажник. – Перекусим? - Пойдем, - Артём пожал плечами. – Только не смей больше на меня огрызаться. В глаз дам и все разговоры. - Дал бы что другое – договорились бы. - Мужик, все остальное у тебя и так есть, - толкнул его плечом Артём. - Хей! А если я тебя толкну? - Не надо, здесь слишком грязно, - Артём рассмеялся. Максим обхватил его рукой за шею и потащил в сторону кафе. - Откуда у тебя эти замашки? – возмутился Артём, выворачиваясь из-под руки Максима. - От желания полапать тебя, - усмехнулся Максим. - Так это что-то вроде держаться за руки, я понял, - он подошел к Максу и быстро обхватил его за шею точно так же, как и тот его несколько секунд назад. Максим рассмеялся и вывернулся, чуть не налетев на какую-то женщину. Пришлось извиняться и догонять ржущего в голос Артёма. Настроение поднималось, и можно было вновь помечтать о том, что они будут доказывать друг другу дома. Но если думаете, что едва переступили порог, парни набросились друг на друга, сдирая одежду – ошибаетесь. Сначала, пришлось разобрать все покупки; включить отопление, воду и свет; принести коробки с елочными игрушками и две сумки с вещами, спрятать друг от друга подарки друг друга. Закончив, Артём развалился на диване в гостиной. Максим загнал машину в гараж, зашел в дом, снял куртку, переобулся в тапочки и привалился плечом к косяку двери перед входом в гостиную. - Устал? - Смотря для чего, - Артём склонил голову к левому плечу, скользя жадным взглядом по телу Максима. Отметил и то, что джинсы сидели как всегда отлично, только скрывали длинные ноги, восхитительный член и упругий зад. Дальше шел свитер. Темно-серый. Крупной вязки, шерстяной, с высоким воротом. Свитер скрывал торс. От воспоминаний о накаченном животе, упругих мышцах, рельефе груди, вкуса кожи у Артёма пересохло в горле, член затвердел. Посмотреть еще и на губы или в глаза – сил не было. Знал, что сорвется с места и подлетит к Максиму, а хотелось, чтобы подлетел сам Макс. Артём облизал губы, не сводя взгляда с паха Максима. - Намек я понял. Но если мы испачкаем диван – никто нам спасибо не скажет. - Постель мы еще не заправили, - Артём сполз на диване еще ниже и начал расстегивать джинсы - Ты что делаешь? – Максим взгляд не мог оторвать от рук Артёма. - Джинсы давят, понимаешь? – ненужная ткань была спущена на бедра, Артём подцепил резинку темно-фиолетовых трусов и скользнул рукой ниже, обхватывая член. Максим резко выдохнул, в два шага преодолел расстояние до дивана, упал на колени между разведенных ног Артёма, приспустил трусы и обхватил член парня своей ладонью. - Наконец-то, - простонал Артём, разжимая свои пальцы, отдавая себя всего Максиму. - Кто-то собирался что-то мне доказывать, - Максим склонился и слизнул капельку смазки с головки. - Пото-о-ом, - Артём откинул голову назад, зарываясь пальцами обеих рук в свои волосы. Максим тихо рассмеялся, провел языком вдоль всего члена и отстранился, вставая на ноги. Артём с недоумение посмотрел на него. - Пошли наверх. Я в комнате обогреватель включил. Сейчас нам жарко, но продует здесь мгновенно. Не хочешь же ты заболеть и провести все праздники с соплями? Какие сопли? Артём застонал от разочарования и неудовлетворенного желания. Нужно же было встать, а потом переставлять ноги, а мысли все сосредоточены в области паха и хотелось плюнуть на всё и всех и закончить самому. Быстро, несколькими движениями довести себя до разрядки. Максим уловил направление мыслей своего парня, поэтому стащил свитер через голову и кинул на диван. - Давай, действуй, но тогда я там, наверху обойдусь без тебя, - сказал Максим, направляясь к лестнице. - Так нечестно! – воскликнул Артём, находя в себе силы и поднимаясь с дивана. – Это шантаж! - Ну, так накажи меня, - прокричал ему со второго этажа Максим, толкая дверь в их комнату. Здесь было значительно теплее. Чистое постельное белье лежало в шкафу. Максим достал простынь и быстро застелил ею кровать. Артём зашел в комнату как был, в приспущенных джинсах и трусах. С взлохмаченными волосами, горящими жадными глазами, с припухшими губами – выглядел он до одурения по блядски. Максим сглотнул, провел языком по своим губам и начал быстро раздеваться. - Все же хочешь, чтобы я наказал тебя? – хрипло поинтересовался Артём, стягивая свитер. Штаны уже упали к его ногам. - Плевать, - Максим склонился над сумкой, доставая смазку и презервативы. – Ложись. - Сам ложись, - Артём усмехнулся. Максим кинул на кровать тюбик и презервативы. Сам забрался на неё, потянулся всем телом, вытянув руки над головой. - На живот, - Артём оперся правым коленом о кровать, наблюдая за Максимом, покорно переворачивающимся на живот. – Как ты там говорил… кайф? – он встал на колени между ног Макса, с восхищением рассматривая своего парня. Покорного, вроде бы расслабленного, но плечи напряжены. Мышцы четко очерчены под кожей. Так и хотелось коснуться их пальцами, губами, языком. – Это больше чем кайф, Макс. Намного больше. Артём сглотнул, наклонился и медленно провел языком под лопаткой – «слабому» месту Максима. Одно прикосновение, и его парень сладко застонал, приподнимаясь, поддаваясь навстречу губам. Артём усмехнулся, обхватил его двумя руками поперек груди, удерживая на месте, и начал покрывать поцелуями плечи, лопатки, позвонки, спускаясь ниже к ямочкам над ягодицами. Крышу срывало, как и обычно с Максимом. Хотелось быстрее, глубже, неистовее, грубее, не сдержаннее, медленнее, нежнее, чтобы до грани снова и снова, чтобы ждал и просил, и стонал, и метался, и выгибался, как сейчас, навстречу. Каждый раз, когда Артём «руководил» процессом, он задавался вопросом, кто же здесь главный. Он – который, казалось, имел полную власть над этим телом. Или Максим, который позволял творить с собой всё это и отдавался, сводя своим поведением с ума. Только вопрос как возникал в голове, так и пропадал почти мгновенно, заглушаемый ощущениями. А они в очередной раз сливались воедино. Максим распластался на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Артём развалился на нем и явно не собирался никуда сдвигаться или перемещаться. Максим повернул голову и положил под нее одну руку, чтобы было удобнее, и вновь замер. - Всё это напомнило мне недавнюю сценку на кухне, - тихо сказал он спустя пару минут тишины. - Ага, только мы немного поменялись ролями, - хмыкнул Артём ему в затылок. - Немного… - Максим усмехнулся и прикрыл глаза. Ему казалось, что он может пролежать так всю оставшуюся жизнь: без движений, под телом Артёма. У Артёма закрывались глаза. Он хотел всего секунду полежать с закрытыми глазами и не заметил сам, как уснул. Максим пошевелился, намекая, что было бы нелишним слезть с него, потому что простынь неприятно холодила кожу. Но Артём лишь недовольно закряхтел и стиснул бока Максима руками. - Тём, ты уснул что ли? Тишина. Максим одной рукой обхватил Артёма за ягодицу, придерживая, и аккуратно выскользнул из-под парня. Тёма растянулся на кровати, подгребая под себя подушку и смешно причмокивая губами. Максим тихо рассмеялся, затем достал из шкафа чистую простынь и начал аккуратно перестилать постель, перетащив Артёма на чистый участок. Затем достал одеяло и накрыл своего парня. Как не удивительно – спать он совсем не хотел. Поэтому отправился в душ, а потом на кухню, где сварил пельменей и поел, читая купленную ранее газету. Артём проснулся спустя три часа. Сел в кровати, посмотрел по сторонам, усмехнулся тому, сколько продрых и тому, что вообще спал на кровати, стоящей посредине комнаты, в одиночестве. Похоже, Максим излечил его от страха грохнуться и расшибиться или же просто утрахал. Артём встал с кровати, достал чистые вещи и пошел в душ. Но на пороге комнаты замер, обернулся и с недоверием посмотрел на кровать. Чистые простыни?! Как он умудрился не проснуться, когда Максим менял их? Об этом Артём первым делом и спросил, спустившись вниз после душа. - Ты дрых без задних ног. Только покряхтел, когда я тебя с себя снял, - ответил Максим, оторвавшись от кроссворда. – Пельменей сварить? - Свари. Отрубился, надо же, - Артём усмехнулся и взъерошил мокрые волосы. - Бывает, - Максим улыбнулся и, встав с дивана, пошел на кухню. - Да уж. Я проспал на кровати в одиночестве! Максим сначала нахмурился, не понимая, а потом вспомнил о страхе Артёма и вновь улыбнулся: - Это же хорошо. - Да. Только странно. Блин, - он посмотрел в окно. – Я хотел ёлку нарядить. - До Нового года еще есть время, нарядишь. - Ты постоянно говоришь, что есть время, а сам, небось, подарок мне покупал в последний момент. И еще тянул бы, если б нам не надо было уезжать. - Не правда, - Максим высыпал пельмени в кипящую воду. – Я давно купил тебе подарок. Вот выбирать задолбался, а купил – быстро, - слегка лукавил, но если опустить все те метания на тему: «что же подарить?», то выбрал сумку он действительно быстро. - И что ты мне подаришь? Максим рассмеялся, взглянул поверх плеча на Артёма. Тот сидел, подперев подбородок кулаками, и его глаза горели нереальным нетерпением. - В вопросе Нового года ты точно как ребенок, - вновь отвернулся к плите. - И что? Я люблю этот праздник. Всегда любил. - Еще скажи, что желание загадывал под бой курантов. - Загадывал. - И как? – Максим поставил перед Артёмом тарелку пельменей и дал ему вилку. - Сбылось, - с набитым ртом ответил Тёма. – Майонез есть? Максим достал из холодильника майонез и сел на стул рядом с Артёмом. - Серьезно? – спросил с недоверием и скептицизмом. - Угу, - кивнул Артём, а прожевав, добавил. – Ты же здесь. Максим улыбнулся и покачал головой. Верить в то, что их свел Дед Мороз – было глупо. Даже до абсурдного смешно. Но лично для Макса это было и неважно. Главное, что они все-таки вместе. Сидели на одной кухне, а завтра будут наряжать ёлку прямо во дворе, и глаза у Артёма все также будут сиять от радости. На следующее утро Максим проснулся от безумно аппетитного запаха чего-то сладкого и печеного. И, несмотря на то, что в кровати было слишком хорошо, тепло и уютно, он встал и, натянув штаны, поплелся вниз. Артём стоял у плиты в спортивном костюме и фартуке и ловко переворачивал блинчик. - Боже, - выдохнул Максим, подходя ближе и обнимая парня за талию. – Блины. Сто лет не ел, - поцеловал в уголок губ и пристроил подбородок на плечо. - Доброе утро, мой хороший. Я же как-то обещал тебе блины. Вот, - махнул лопаткой на сковороду. – А еще я из дома прихватил варенье бабушки. Вишневое. У Максима появилось ощущение, что его сердце было готово разорваться от переполняющей его радости. Он никогда не думал, не загадывал, не мечтал о подобном. Ни единой мысли не было о подобной жизни. Счастливой, разделенной на двоих. - Люблю тебя, - Максим сжал Артёма в объятиях чуть сильнее, поцеловал в шею и отстранился. - Ммм, это из-за блинов или варенья? – Тёма стрельнул взглядом через плечо и перевернул очередной блин. - Вишневому варенью я готов посвящать стихи, - со смехом ответил Максим. – С чего ты проснулся раньше меня? Артём пожал плечами: - Не знаю. Проснулся. Может из-за ёлки. Может из-за того, что вчера днем спал. Какая разница? – поставил в раковину кастрюльку из-под теста. - Никакой. Давай сюда блины, а то я возьму вилку и начну стучать по столу. - И кто-то еще называл меня ребенком? - Я давно говорил, что мы стоим друг друга. Еду, мой родной. Артём поставил на стол тарелку с блинами. Максим сразу протянул руку к ней, но схлопотал по пальцам. - Потерпи пару минут. Максим скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула, с хмурым видом наблюдая за Артёмом, достающим варенье, наливающим его в небольшую чашку, ставящим ее на стол, затем две кружки кофе, снял фартук и сел за стол: - Прошу. Приятного аппетита. - Спасибо! Тебе того же. Максим схватил блинчик с тарелки, обмакнул его в варенье и откусил. - Вкуснятина, - с набитым ртом сказал он. – Лучшие блины на свете, - взял второй блин. - Я рад, - Артём усмехнулся и доел блин. - Только маме не говори, вдруг обидится, - подмигнул Тёме, подцепляя с тарелки очередной блинчик. - Хорошо, - рассмеялся в ответ. После завтрака они оделись, взяли коробки с игрушками, и пошли на улицу, наряжать ёлку. - Так, - Артём упер руки в бока, - ты берешь эту половину, я – эту. - А может вместе одну? – Максим подошел сзади и обнял за талию, сцепив пальцы на животе. - Почему? - Хм, увидишь, - поцеловал его в уже покрасневшую щеку и отстранился. Артём с подозрением посмотрел на своего парня. Тот же спокойно достал большой синий шар и подошел к ёлке, приглядывая ветку, куда бы повесить. Затем за шаром последовала изумрудная шишка. Тёма пока ничего не видел и так и не понял, что значили слова Максима. Но решил, что если ещё немного постоит вот так, просто наблюдая, всю ёлку нарядит его парень. Поэтому Артём подошел к коробке, достал ярко-оранжевый с белым узором шар и приступил к украшению ёлки. Они наряжали её, изредка переговариваясь и обсуждая, что и куда лучше повесить; сталкиваясь локтями и обмениваясь редкими поцелуями. - Слушай, я могу спросить? – произнес Максим, сидя на корточках и наряжая нижние ветки. - Конечно. - Личный вопрос, - выглянул из-за ёлки, смотря на Тёму. - Конечно, - усмехнулся в ответ. - Что за история с твоей почти смертью? - Да какая там история. Я подсел на игры. За компом проводил всё время, забывая обо всем, в том числе о еде. Родители уехали на несколько дней, некому было меня дергать и заставлять поесть. Результат истощение и госпитализация. На игры я забил. Записался на кулинарные курсы. - Вот последнее – это ты прям молодец! Артём рассмеялся. - Я просто знал, что встречу тебя, такого не способного к готовке. Максим хмыкнул, хотел было дотянуться до Артёма, чтобы притянуть его к себе, но вместо этого потерял равновесие и упал в снег. Тёма рассмеялся еще громче: - Ты решил пасть к моим ногам? - К чему я только твоему не па-а-адал, - протянул Максим, развалившись в снегу. - О, да-а-а, - насмешливо произнес Артём, рассматривая своего парня. – Так и будешь валяться? - М? – Максим посмотрел на Тёму, хитро усмехнулся, схватил парня за руку и резко дернул на себя. И тот тоже упал. – Вместе будем. - Дурак! – Артём придвинулся к нему и положил голову на плечо. – Отморозим себе всё. - Да ладно, тепло. - С тобой везде тепло, - подтянулся и поцеловал в оголенную шею. - Ну, что я могу сделать, если такой жаркий, - Максим рассмеялся, переплел их пальцы. Они лежали и смотрели на верхушку ёлки, толстые, пышные ветки. И думали, в принципе, об одном: как будут наряжать их? - Есть лестница? – спросил Артём. - На что ты ее обопрешь? Придется стул притащить. Главное – не грохнуться. - Подержишь меня. В ответ раздалось тихое угуканье. Хотя Максим решил, что сам залезет на стул и повесит эти игрушки, потому что выше, да и не хотел, чтобы рисковал упасть Артём. Но сообщать последнему об этом – не собирался. Артём первым встал и потянул на себя Максима: - Вставай. Не хватало еще заболеть тебе на праздники. Максим поднялся со снега. - Какие мы заботливые, - отряхивая снег с джинс. - Мечтай, мечтай. Просто не хочу носить тебе куриный бульон, отвлекаясь от веселья, - зачерпнул снега и быстро слепил снежок и кинул в Максима. - Эй! Так мы никогда не нарядим эту чертову ёлку, - рассмеялся тот в ответ. Артем пожал плечами и, слепив еще один снежок, бросил в Максима, попав ему в грудь. - Ты нарываешься, - медленно отряхнул куртку, наклонился, тут же получив еще одни снежком по спине. Артём в отличие от него не медлил. – Сам виноват, котик, - тихо проговорил Максим, слепив снежок, развернулся и метнул его в Тёму, попав в плечо. - Как ты меня назвал? – отскочил в сторону, пытаясь и зачерпнуть снега, и не потерять из вида своего парня. - Хм? – вскинул бровь, похлопывая руками по снежку, придавая ему более круглую форму, и сделал маленький шажок в сторону Артёма. – Ошибся именем? – еще один шажок, взглядом следя за руками Артёма, лепящими снежок. – Я же не мог! Или все же смог? – бросил снежок, угодив в лопатку, вовремя увернувшегося Тёмы, но тут же получил в живот, а через мгновение был повален в снег и придавлен чужим телом. - Я тебе покажу смог, - Артём старался говорить серьезно, с ревнивыми нотками, но губы растягивались в улыбке против его воли, и дико хотелось рассмеяться. – Ко-о-отик, - передразнил он, заталкивая за шиворот Максима снег. Тот в долгу решил не оставаться, поэтому извивался всем телом, стараясь освободиться и перехватить инициативу в заталкивании снега под одежду. В результате чего какое-то время они катались по снегу, чудом не задев ни одной коробки с игрушками, но изрядно потрепав друг друга. В процессе шуточной борьбы оба потеряли шапки, у Артёма оказалась расстегнута куртка, у Максима – задрана вместе со свитером. Запыхавшиеся, они откатились друг от друга. От смеха болели животы и щеки. Оба выглядели скорее взлохмаченными мальчишками, чем взрослыми людьми с совместным бюджетом и какими-то там планами на дальнейшую жизнь. Обоим было хорошо и легко, и отсутствие внешнего мира лишь радовало. А когда пошел снег, оба вновь рассмеялись, хватаясь за животы и охая. - Бля, у меня снег даже в трусах. Пошли переодеваться, - Максим встал на ноги, осмотрел себя и решил, что раздеваться надо прямо в прихожей, иначе весь дом будет в снегу. - Какие мы сразу серьезные, - Артём, быстро поднявшись, навалился на Максима, обнимая его за талию и попытался, пробраться ледяными, мокрыми руками под свитер. Максим руки перехватил: - Снова хочешь в сугроб? - Не-а, хочу… - прихватил губами мочку уха, тут же отпустил и закончил фразу, - согреть тебя. - В сугробе? - Фу, Максим, - отошел от него, - что за извращенное желание заняться сексом в снегу? Артём направился к дому. Максиму пришлось идти следом. - С чего ты решил, что именно это мое извращенное желание? - Два повтора за минуту – веский повод? Стоп. А какое у тебя извращенное желание? – Артём резко обернулся прямо перед закрытой дверью и почти врезался в Максима. - Иди в дом, снеговик, - толкнул дверь и, схватив Артёма за плечо, затащил его внутрь. – Нет у меня извращенных желаний. - Ты уверен? – Артём скептически приподнял бровь, наблюдая, как его парень начал раздеваться прямо в предбаннике. - Уверен. Раздевайся, что смотришь? - Здесь? - Артём, ты хочешь растащить снег по всему дому? - Я хочу узнать твое извращенное желание. - Я подумаю об этом. Ты разденешься сам или тебе помочь? – спросил уже обнаженный Максим. Артём скользнул взглядом по парню и стянул с себя куртку, а затем и свитер. - Ты только что говорил, что у тебя их нет, а теперь ты собрался подумать. Точно что-то есть. Стесняешься? Боишься, что я не пойму? – снимая с себя джинсы вместе с трусами, поинтересовался Артём. - Знаешь, Тём, у меня закрадывается смутное ощущение, что ты сам хочешь чего-то такого извращенного, но боишься признаться. Артём, наконец, разделся и поежился: - Как ты так спокойно стоишь? Дубак! – проскользнул мимо Максима и поспешил на второй этаж, в душ. - Ага! – пошел за ним следом Макс. – Я прав! - Ничего ты не прав! Переводишь стрелки на меня, не желая рассказывать. - Ты вообще-то первым заговорил об этом. - Да, да, да. А ты вообще адвокат и можешь обратить любой аргумент против меня, - толкнул дверь и зашел в ванную комнату. - Хм, я вообще могу вынудить тебя признаться, - низким голосом сказал Максим. Артём же охарактеризовал эти интонации, как провокационно-возбуждающие и заранее испугался. Нет, предложение – или все же угроза? – было заманчивым, но вот он совсем не был уверен, что выдержит это и не признается. Тёма облизал пересохшие губы, отвернулся, воспользовавшись возможностью – надо было включить воду – и тут же вздрогнул всем телом, когда к нему сзади прижался холодный Максим. - Ну? Что ты решил? – прошептал на ухо. Артём сделал глубокий вдох, протянул руку, проверяя температуру воды, но при этом слегка нагнулся вперед, в результате чего, вполне естественно прижался своими бедрами к паху Максима. Услышав, как тот втянул воздух сквозь зубы, довольно улыбнулся. - В эту игру можно играть вдвоем. - Ммм, - Максим толкнулся бедрами вперед, скользя руками по торсу Артёма. – Знаешь, я… - сделал шаг, вынуждая и Артёма шагнуть вперед, - и так признавался тебе в своем… фетише, - усмехнулся, быстро поцеловал в плечо и затолкал, наконец, под теплые струи воды. Максим отпустил парня и закрыл дверцы кабинки. - А я его удовлетворил, чтобы ты не смотрел на сторону, - серьезный возмущающийся Тёма выглядел до ужасного забавно с намокающими волосами и несколькими прядями, упавшими на лицо. Максим аккуратно, даже трепетно, прикоснулся к лицу Артёма, убирая пряди назад. - Наши убеждения опять скатились в другие убеждения, - тихо произнес он. Артём улыбнулся, схватил Максима за талию, притянул к себе под воду и поцеловал. Были ли у него подобные желания? Да, но вот кто-то посчитает их извращенными, а кто-то – просто сочтет способом разнообразить сексуальную жизнь. - Хочу… - выдохнул Артём, оторвавшись от чужих губ и переводя дыхание. Он прервал себя, еще раз решая – говорить или нет. Но Максим же близкий, самый родной… ему можно рассказать. Да? Артём зажмурился, нервно облизал губы. Максим уже хотел сказать, чтобы не говорил, если приходиться переступать через себя. Обойдется без этого признания. Но в рот попала вода, его пришлось закрыть, а Артём как раз в этот момент быстро проговорил. – Чтобы меня связали, но не со всякими… а просто. Вот. Максим тихо рассмеялся, поцеловал Артёма в кончик носа, обнял: - Прямо сейчас? - Нет. Сейчас – нет. Может быть когда-нибудь. Я даже не уверен, что хочу этого. Иногда думаю, но это стрёмно. - Тогда просто скажи, когда захочешь. - А ты не чувствуешь? – хихикнул Артём, целуя Максима в плечо. - Вот, и после этого ты будешь говорить, что я адвокат и запутываю тебя. - Ага, только я тебе рассказал. - Ох, ладно. В общественном месте. Будоражить нервы должно. Артём громко рассмеялся. Максим непонимающе на него посмотрел – он же не смеялся над его… фантазиями? Что такого-то? Артём покачал головой и, наконец, выдавил из себя несколько слов: - Снег… снег-то подходит. Максим не выдержал и тоже рассмеялся. Ведь, действительно, подходит. Ёлку они до конца нарядили только на следующий день. После горячего душа их разморило. Хотя нет. Разморило их после секса, который последовал за горячим душем. А когда оба проснулись – на улице уже стемнело. Поэтому оставалось только поесть и развалиться перед телевизором. Правда, происходящему на экране оба не особого уделяли внимания. Точнее пытались минут двадцать сосредоточиться на фильме, но потом Артёму захотелось целоваться, а Максим решил не сопротивляться. Поцелуев вскоре стало мало, а что было дальше и так понятно. Что-то идеальное не длится долго, правда? Они оба наслаждались этим временем, проведенным только вдвоем. И, в тайне друг от друга, очень не хотели, чтобы кто-то в конечном итоге приезжал, и оба жалели, что пригласили столько народу. Втянулись в это изолированное совместное существование. А внешний мир напомнил о себе внезапно и резко. Казалось, есть еще как минимум день, чтобы лениво целоваться на диване, отвлекшись от книги, а потом и забыв про нее на какое-то время. День на то, чтобы отвыкнуть бежать голышом в ванную прямо из спальни, или, заловив своего парня в кухне, гостиной или небольшом коридорчике на втором этаже, сразу же начать его целовать, прижав к стене, и довести друг друга до оргазма, не сходя с места. Они как раз целовались. Кофе, приготовленный только что, остывал. Максим затащил Артёма к себе на колени и медленно, тягуче целовал любимые губы. Торопиться просто было лень. Звонок в ворота раздался резко и слишком громко. Артём подскочил, чуть не разлив кофе. Максим выругался и уставился на парня с удивлением. - Кого принесло? - Без понятия. Лучше бы это были соседи, - Артём скривился и встал с уютных и теплых колен. Член неприятно терся о домашние джинсы. – Пойду, посмотрю, а то… хм… - взглядом указал на стояк Максима. В ворота позвонили еще раз, Артём тяжело вздохнул и поплёлся к двери. В прихожей не спеша сунул ноги в валенки, накинул куртку Максима и вышел на улицу, поежившись от мороза. Открыв ворота, Артём растерялся. На этого человека он не мог обижаться, а уж злиться – тем более. Только вот вся ситуация в целом – раздражала. Поэтому и вид у него был крайне недовольный. Главное было спросить спокойно, можно слегка удивленно, но не недоброжелательно. - Ты откуда здесь? – отступил назад, давая возможность Наташе пройти. - Приехала, - девушка шмыгнула носом. Артём еще раз выглянул за ворота, но никакой машины не было. - Сколько же ты отдала за такси? – закрывая замки, спросил он. - Много. Хуже было бы, если бы вас не было дома. - Идем. Мы как раз кофе сели пить. Расскажешь, что случилось. – Они поднялись по ступенькам, Артём открыл дверь и прокричал с порога: - Макс, Наташа приехала. Максим порадовался, что обладал арсеналом «любезных» и «радостных» улыбок. Натянув одну из них, он встретил гостью, а спустя мгновение уже искренне и широко улыбнулся, увидев, как за спиной подруги скривился Артём. - Привет, Наташ. - Привет, - девушка выглядела уставшей и какой-то измученной. – Я понимаю, что не вовремя и все такое, - села на пустой стул и сложила руки на столе, натягивая на ладоши рукава свитера. – Но у меня начала ехать крыша. Я сидела, смотрела на телефон и всё рвалась позвонить ему. В конце концов, когда поняла, что позвоню, вызвала такси и прикатила сюда. Артём не даст мне сделать эту глупость. Во время этого монолога Максим обменивался с Артёмом не понимающими взглядами, не зная вообще, что сказать и не следует ли ему уйти. Тёма пожал плечами и включил чайник. - Ты есть хочешь? – спросил у Наташи. - Нет. - Ты номер его удалила? – все же ставя разогревать обед, произнес Артём. - Зачем? – испуганно ответила Наташа. Максим с трудом удержался от смеха. Девушка смотрела на его парня огромными глазами и искренне недоумевала, зачем удалять телефон несостоявшегося жениха. - Я оставлю вас. Макс поднялся из-за стола, но был остановлен Наташиным: «Не надо». Он умоляюще посмотрел на Артёма, пытаясь взглядом передать, что ему здесь не место. Тот лишь пожал плечами. - Зачем тебе уходить? А номер я удалять его не буду, вдруг… - девушка прикусила нижнюю губу и опустила взгляд в стол. Максим, тяжело вздохнув, уселся на стул и произнес: - Вот за этим. Наташ, я… - вновь посмотрел на Артёма, спрашивая разрешения или даже одобрения. Тот кивнул. – Я был таким же сучарой. Тёма вздрогнул и от того, как спокойно было это произнесено, и от того, что именно сказал его парень. Максим поймал его испуганный взгляд и нежно улыбнулся. - Был, - уверенно повторил, смотря Артёму в глаза. – И могу сказать тебе, вероятность того, что ты «та самая, единственная» для него – ничтожна мала. - То есть если он до сих пор не перезвонил, то… всё? Максим кивнул. - Но… но ты… и Артём. Ты понял это сразу и действовал? - Ну-у-у… - протянул Максим, рассмеявшись. Можно ли назвать то, что он делал – действиями по завоеванию Артёма? - Да, действовал, - Артём поставил перед Наташей кружку горячего чая. – А я тупил, - поймав очередной удивленный взгляд подруги, пояснил. – Я, впервые, так сильно тормозил и не видел дальше своего носа. Думал, что Максим – натурал; меня клинит не на том человеке. Когда он признался – все равно не спешил делать шаг навстречу. Максим сам всё сделал, а я… не смог отказать, - быстро взъерошил волосы Максима и вернулся к плите. Наташа нахмурилась и начала рассуждать на тему того, что все люди разные и может быть… Но ни Максим, ни Артём не слушали толком, потому что думали лишь о том, как хочется прикоснуться к другому, убедится, что реален. Наташа, сама того не желая, вытащила на поверхности все прежние опасения и страхи. Казалось, оба давно поняли, что уже вместе и всё по-настоящему, но вот так внезапно всплыла изнанка их отношений. И не смотря на то, что Наташа спокойно отнеслась бы к проявлению нежности с их стороны, обоим было неловко и слишком непривычно на виду у кого-то демонстрировать настолько личное. И не впервые задались вопросом, как вообще переживут двое суток, постоянно находясь в обществе кого-то, и кто первым сорвется и вцепится в другого?.. И как ни странно первым сорвался Артём. Он пригласил своих друзей, которые не скрывали своих отношений и вообще вели себя крайне вызывающе, явно пытаясь смутить кого-то из друзей Максима. Что в принципе было глупо, потому что все знали к кому ехали, и с кем этот кто-то встречался. Но в заскоках по сути своей добрых и отличных ребят Артём разбираться не желал; замечаний каких-то делать – тоже. Только наблюдал весь вечер тридцатого числа за их сюсюканьем и обнимашками, а днем тридцать первого не выдержал. Максим стоял на кухне и обсуждал с мамами, где лучше поставить стол. При разговоре присутствовали Марина, завтракавшая, потому что встала всего полчаса назад; Наташа, решившая составить ей компанию; Павел – представитель той самой парочки с заскоками. Если учесть, сколько народу шаталось по дому – то зрителей было мало. Но они были. А Артём только зашел с улицы, где помогал развешивать гирлянды и, заодно, продумывал куда бы и как подключить колонки. Продрогший, раскрасневшийся от мороза, он только что разулся, снял куртку и увидел такого привлекательно теплого Максима. Нужно было только пересечь кухню и обнять. Легкий страх, что его оттолкнут, испарился почти мгновенно. Максим хмурился, и явно был не согласен с Валентиной Петровной. Артем прикусил губу и решился сделать эти несколько шагов, а подойдя к своему парню, двумя руками обнял за талию, прижимаясь к теплому боку. Максим, почувствовав робкое объятие и напряженное тело рядом, повернул голову и нежно улыбнулся Артёму, слегка отстраняясь, чтобы поднять руку и обнять за плечи, и быть еще ближе. - Замерз? – спросил тихо, уткнувшись носом в волосы любимого. - Ага, - и едва слышно добавил, - соскучился. Максим в ответ посмотрел удивленно-иронично, вскинул бровь и широко улыбнулся. - Мам, позовёте нас, как что-нибудь решите, - произнес, не сводя взгляда с Артёма, взял его за руку и утащил в их комнату, где и поцеловал. - Интересно, - сказал Артём, отрываясь от губ, - сколько у нас времени? - Сколько угодно. В этом доме до хрена народу. А нам еще все после всех убирать. Соскучился, значит? Артём кивнул: - Никогда не думал, что в окружении друзей буду мечтать, остаться с кем-то наедине. Максим усмехнулся и вместо слов еще раз поцеловал. Действительно, с момента приезда Игоря с женой, а затем и всех остальных, создавалось впечатление, что в доме постоянно кто-то что-то делал или говорил. Абсолютная тишина наступила лишь ночью, да и то ненадолго. Рано утром приехали родители парней, и все вновь пришли в движение. И продолжался весь этот хаос вплоть до одиннадцати вечера, когда вся большая компания, наконец, расселась за столом, собираясь провожать Старый год. От хаоса и беготни все перешли к улыбкам и тихим разговорам о том, кому и что принес прошедший год. Кто-то озвучивал это для всех, тогда следом чокались бокалами с шампанским, и вновь возвращались к прерванным беседам. Потом, как часто бывает, почти пропустили бой курантов, поспешно открывали шампанское, кричали: «С новым годом!», поздравляли друг друга, обнимались, целовались, улыбались, смеялись. В этой суматохе Максим с Игорем и Арсением – вторым представителем той самой парочки – тихонько улизнули на улицу, где быстро расставили и подожгли петарды. В момент, когда они взорвались, в доме все вздрогнули. Кто сообразительнее – подбежал к окну, самые любопытные и не боящиеся мороза – выбежали на улицу. Артём был среди первых, выскочивших на крыльцо, где почти сразу был пойман Максимом и заключен со спины в тесные объятия. - Куртку б надел. - Предупредил бы. - Это же был сюрприз. Артём покачал головой и быстро поцеловал в шею. Сюрприз же был не лично для него. И вообще, он мог бы помочь. Хотя, просто наблюдать и наслаждаться – было здорово. После фейерверка начался снежный бой. По двору носились все, кроме родителей и Марины с мужем, который остался с женой из солидарности. Остальные же бегали, бросая друг в друга снежки, смеялись, и никак не могли определиться: есть у них команды или каждый сам за себя. Только чудом с ёлки не упало ни одной игрушки, а уж то, что само дерево осталось на месте, а не было кем-то случайно снесено, было заслугой того, кто его сюда когда-то посадил. Потому что, если бы ёлку во двор просто принесли в чем-то или слегка прикопали – она бы давно валялась на снегу, а «бойцы» перепрыгивали бы через неё, уклоняясь от снежков. Шел снег, грохотала музыка, горели гирлянды, раздавался заливистый смех и то тут, то там угрозы кого-то утопить в сугробе. Сколько они так носились по двору – никто не смог бы точно сказать. Просто постепенно начали убегать в дом, отряхиваться от снега, расслабляться в тепле, переодеваться в сухое и удобное, и оставаться с кружкой глинтвейна, любезно приготовленного мамами Артёма и Максима. Когда Максим, переодевшись, спустился в гостиную, Вера Васильевна ему вручила кружку с глинтвейном. Парень, сжимая в ладонях, чашку осмотрел комнату. Отцы оживленно о чем-то беседовали и периодически чокались стопками с водкой. К ним присоединился Игорь. На диване устроились Наташа с Мариной. Обе с кружками в руках и улыбками до ушей что-то обсуждали. Самой большой была, так сказать объединенная компания. Сашка, Борис и Лиза – друзья Максима, Мишка, Сергей и Настя – друзья Артёма – вшестером играли в карты. Сашка периодически отвлекался и пялился на Наташу. Та эта замечала и в ответ строила глазки. Обратив на это внимание, Максим хмыкнул и нашел, наконец, того, кого искал. Артём устроился на полу, в углу между диваном и стеной. Макс подошел к своему парню и сел рядом, спрашивая: - Спрятался? - Забил нам укромный уголок, - подмигнул Тёма, прихлебывая из кружки. – Сенька с Пашкой уже уединились наверху. - Это намек? – Максим вскинул бровь, еще раз скользнул взглядом по гостиной, затем внимательно посмотрел на Артёма и добавил: - Пододвинься. Тёма посмотрел на него удивленно, но без вопросов отодвинулся от подлокотника дивана. Максим быстро перебрался на освободившееся место, прислонившись спиной к дивану и вытянув ноги. Затем похлопал свободной рукой по бедру: - Закидывай. Артём придвинулся обратно, положив ноги на бедра своего парня. Стало удобнее, теплее, но все же недостаточно близко. Максим водил пальцем по колену Артёма, искоса поглядывал на него и пил глинтвейн. Тёма хитро улыбался и наслаждался лаской. - Мальчики, - оба вздрогнули от голоса Валентины Петровны и подняли взгляды. Напротив них стояли их матери. У Валентины Петровны в руках была переноска, а у Веры Васильевны – большой бумажный пакет. - Мы решили сделать вам совместные подарки, - Вера Васильевна протянула парням пакет. Парни отставили в стороны кружки. Артём взял его и заглянул внутрь. Миски, корм, игрушки… Он достал маленькую игрушечную мышку черного цвета и, держа за хвост, помахал ею перед глазами Максима. Тот вздрогнул. Они обменялись взволнованными взглядами. Создалось впечатление, что в комнате все затихли, зная, что находится в переноске, а точнее – кто. Оба уже догадались, но не были уверены, что хотят, чтобы догадки подтвердились. - Не смотрите вы так испуганно, это всего лишь котенок, - рассмеялась Валентина Петровна, придерживая переноску, пока Вера Васильевна доставала оттуда маленького серого котенка. – Должна же быть у вас дама в семье. Парни покраснели одновременно. Котёнка дали в руки Максиму. Тот с интересом и все еще легким испугом рассматривал этот комочек, помещающийся на одной его ладони. Артём сразу же бросил мышку в пакет и придвинулся ближе к своему парню, протягивая руку и поглаживая котенка. - Спасибо, мам, - хором произнесли парни и улыбнулись. - А у кого он будет жить? – взволнованно спросил Артём, не отрывая глаз от котенка. - Не знаю, - отозвался Максим, тоже рассматривая нового члена семьи. - Это уже вам решать, - сказала Вера Васильевна, обмениваясь хитрыми взглядами с Валентиной Петровной. У них был свой план, и свои цели. Но неожиданно вмешался Игорь: - Вам просто нужно съехаться, и вопрос решится сам собой. Максим с удивлением посмотрел на своего лучшего друга, не зная, что сказать. Он вообще, казалось, лишился дара речи одновременно с тем, как увидел котенка. - Ты прав! – поддержала Игоря Наташа. – Постоянно мотаетесь друг к другу, а так будете кучу времени экономить! - Да и ты перестанешь доставать меня вопросом, уместно ли заявиться к Артёму среди ночи или подождать до утра, - добавил Игорь. У Максима глаза округлились – друг практически предал его. Об этих метаниях никто не должен был узнать. Никогда. Артём заметил, как покраснел и смутился его парень, став внезапно таким ранимым, что хотелось закрыть грудью и защищать ото всех, даже от друзей. - Сами разберемся, - сухо ответил Артём и на мгновение сжал лодыжку Максима. – Нам за вашими подарками надо наверх сходить, - продолжил он, как ни в чем не бывало. - Вообще-то, это не всё, - прервала его Вера Васильевна. – Вторая часть нашего подарка. - Семейные хроники, - с улыбкой произнесла Валентина Петровна и протянула Артёму что-то смутно напоминающее большую рамку для фотографий, обернутую подарочной бумагой. Тёма быстро развернул подарок и покраснел, мгновенно прижимая рамку к груди, не давая никому возможности увидеть, что там изображено. - Что там? – спросил Максим, аккуратно наклоняясь ближе к Артёму и свободной рукой касаясь рамки. Артём показал. Максим улыбнулся, рассматривая их фотографию. Очевидно ту самую, сделанную на кухне Тёмы. Они целовались. И это выглядело весьма волнующе. И красиво. - Отличная фотография, Вера Васильевна. Спасибо, - ответил Максим, прижимая рамку к груди Артёма. Больше это никому не надо было видеть. - Пожалуйста. Вторая – у вас в комнате. - Ма-а-ам, - протянул Артём. - Что? Она еще милее, поверь. - Но не так эффектна, видимо, - пробурчал Артём, вставая на ноги. – Пойду, принесу подарки. - Я с тобой! – Максим быстро поднялся на ноги, аккуратно поставив котенка на пол, и поспешил за своим парнем. Наверху, они не обменялись ни взглядом, ни словом. Артём убрал фотографию в сумку, подхватил мешок с подарками. Максим взял свой. И парни спустились вниз. Обмен подарками занял часа полтора и сопровождался смехом и шутками. Друг для друга парни приберегли всё на последок. Дождались, когда все разойдутся рассматривать и копаться в полученных подарках, уселись в своем укромном уголке, где котенок игрался с вытащенной мышкой. Артём рассмеялся, достал небольшую коробочку, обернутую в бумагу с какими-то сумасшедше-пьяными Санта-Клаусами, и протянул ее Максиму. - О, подарочек. Это можно открыть здесь? – прошептал он. - Можно. То, что нельзя – осталось в комнате. Открывай! – прикусил нижнюю губу, с нетерпением ожидая реакции Максима на свой подарок. Макс разорвал бумагу, достал коробку и усмехнулся. Судя по всему телефон или смартфон. Что-то крутое и навороченное. В конце концов, хотел же он перенимать от Артёма полезные привычки. - Спасибо, Тём, - улыбнулся, наклонился к парню, легко поцеловал в губы. – Пользоваться научишь? – уже приподнимаясь и доставая из кармана телефон, чтобы симку достать и поменять. – И симку поменять надо. Что тут и как? Артём придвинулся ближе и пока Максим доставал аппарат из коробки, вынимал из его старого телефона сим-карту. А поменяв и включив смартфон, вручил его Максиму. Тот сразу же начал тыкать в кнопки, копаться в меню, забыв обо всем. Артём недовольно нахмурился, пихнул парня в бок: - Эй! Я тоже хочу свой подарок. - М? - Потом я тебе всё покажу. Ну, Максим! Тот рассмеялся, убрал телефон в карман и достал из мешка небольшой мягкий сверток. - Держи свой подарок. Артём выхватил его, быстро разорвал упаковку и вытащил кусок ткани, встряхнул её и с искренним восторгом рассматривал футболку белую футболку с черной надписью. - Руки прочь! Я люблю и любим, - с довольной улыбкой прочитал Артём и, наклонившись вперед поцеловал Максима в губы. А затем, едва отстранился, стащил с себя свою футболку и надел новую, разглаживая ее на груди. – Круто! Спасибо! - Пожалуйста, - усмехнулся Максим, удивляясь тому, насколько сильно Артём обрадовался простой футболке. Может, дело было в надписи. Может, в том, кто подарил. Потому что лично для Максима было всё равно, что подарил ему Артём, главное, что это подарил именно Артём. Что помнил, выбирал, мучился, принимая решение, волновался – понравится или нет. – Эй, - тихо позвал Макс. Тёма поднял голову. – Думаешь, я подарю тебе всего лишь футболку? Артём пожал плечами: - Не знаю. А что? Максим достал из мешка коробку средних размеров, обернутую ярко-красной с оленями и Сантами подарочной бумагой. Глаза Артёма округлились. Пальцы подрагивали от нетерпения, но осторожно разворачивали подарок. Максим сглотнул, волнуясь. Наконец, Артём добрался до коробки. Прочитал марку и неуверенно посмотрел на своего парня, все еще до конца не веря в то, что под крышкой скрывалось именно то, о чем он подумал. - Быть не может, - прошептал, облизнул губы и открыл крышку. Следующее, что услышали все присутствующие был громкий радостный вскрик и глухой грохот. Гости обернулись, убедились, что это всего лишь Артём завалил Максима на пол и вернулись к своим подаркам, забывая о парнях, но стараясь не забыть до утра и спросить, что такого мог подарить один другому, что повлекло за собой такую реакцию. Артём едва поднял крышку и рассмотрел содержимое подарка, подумал, что такого просто не может быть. Радость захлестнула. Ею захотелось поделиться со всеми, а еще больше отблагодарить Максима. Тёма вскрикнул, не сдержавшись, откладывая в сторону коробку и бросаясь на шею Максима, заваливая того на пол и страстно, жадно целуя. Максим подумал, что футболке Артём просто обрадовался, а вот сумке – очень сильно. Настоящий восторг, который и мечтал увидеть Макс. Артём всё целовал и целовал, бедрами вжимался, руками крепко сжимал шею. Оставалось только обнять в ответ и забраться пальцами под футболку на спине. - Как ты узнал? – прошептал в самые губы. - Забыл, кто я? – усмехнулся в ответ, практически плавясь от обжигающего блеска глаз напротив. - Нет. Но это… как? - Про твою страсть к сумкам рассказала Наташа. А дальше было уже дело техники. - Плевать, что рассказала она. Как ты догадался именно об этой сумке? Выбрал именно ее? - Да ты даже не рассмотрел ее толком. - Не рассмотрел? Да я ее разве что не облизал в магазине! Всё ходил и отговаривал себя от покупки, но мечтал… Чёрт, Максим, я же хотел ее почти также сильно, как сейчас хочу тебя! - Пойдем наверх? - Да. Пока они обнимались, котенок забрался в коробку и устроился спать прямо на сумке, обернутой тонкой, хрустящей бумагой. Артём рассмеялся, аккуратно поднял коробку и пошел наверх. Максим собрал все их подарки и отправился следом. Когда он зашел в комнату, Артём уже поставил коробку на пол, а сам почти разделся. Максим бросил подарки в угол, закрыл на всякий случай дверь и последовал примеру своего парня: быстро разделся. А дальше… дальше было обжигающе-сладко, нетерпеливо и… волшебно. Как и прежде, как будет и впредь. Только в этот раз приходилось сдерживать вскрики и стоны, но они справились… После Артём лежал в своей излюбленной позе: распластавшись на Максиме. Тот в свою очередь нежно поглаживал его по волосам. Оба смотрели на спящего котенка. - С кем он все-таки будет жить? – тихо спросил Артём. Друзья и родители решили всё за них. Намекнули грубо и нагло, смутив обоих. И решение надо было принимать. - Дай-ка я встану, - наконец, произнес Максим, решив для себя, что хватит уже ходить вокруг да около. Артём сел на кровати, позволяя Максиму подняться с кровати и настороженно наблюдая, как тот копался в своей сумке и, наконец, что-то достал. Что-то розовое. Максим вернулся к кровати, сел на неё и вытянул вперед руку. На ладони лежал брелок в виде розовой пантеры. - Я бы вручил тебе вместе с брелком ключи в качестве намека, но ключи у тебя уже давно есть. - Это… намек? Максим кивнул. Артём робко улыбнулся, взял пантеру. - Ты… же не из-за… котенка? - Конечно, нет! Я давно хотел, но как-то не решался. Боялся. Но если ты хочешь – переезжай. Есть свободная комната, можешь сделать ее своим кабинетом. У тебя будет личное пространство… Тём? Артём выпутался из одеяла и встал с кровати, теперь намереваясь сам покопаться в своей сумке. Выудил оттуда ключи и быстро прицепил новый брелок. Максим сосредоточенно наблюдал за всеми действиями, но ответа так и не дождался. Вместо этого Артём вновь склонился над сумкой и достал бумажный пакет, бросил его Максиму со словами: - Влом было упаковывать. Макс заглянул в пакет, вскинул брови, увидев разнообразие ярких красок. Подцепил ярко-синий кусок ткани и достал. Трусы. Максим рассмеялся, высыпал всё содержимое пакета на кровать и принялся рассматривать. Человек-паук, какие-то машинки, просто яркие узоры. - Хм… ты… - слов не находилось. - Вношу разнообразие в твой гардероб, - довольно улыбнувшись, произнес Артём, забираясь на кровать. - Да уж… я не рискну снять штаны… нигде… кроме нашей квартиры. И не перед кем. - Кроме меня! - О! Так вот в чем основной… смысл, - поднял одни из трусов, рассматривая что-то мелкое и зеленое, в итоге оказавшееся кактусами. - Конечно. Максим смахнул всё в пакет, его бросил на пол и улегся, забираясь под одеяло и притягивая Артёма к себе: - Ладно. Иногда буду тебя радовать. - Спаси-и-ибо, - чмокнул в губы, положил голову на плечо. – Ты же поможешь мне переехать? - Конечно, - ответил и зевнул. – Давай, спать. - Угу… - и уже сонным голосом добавил. – Надо котенку имя придумать. - Завтра. Всё завтра. И трусы, и котенок. Артём счастливо улыбнулся и крепко обнял Максима. Они оба уже почти заснули, когда снизу раздался скрежет и мяуканье, игнорировать которые не получалось. Максим приподнялся, посмотрев на пол. Котенок смотрел прямо на него и настойчиво мяукал. - Просится к нам. - Ну, так подними его и ложись, - пробормотал Артём. Максим так и сделал. Котенок еще немного побродил по ним, урча и ища место, где бы улечься, а потом вытянулся поперек обоих парней. Утром оба сильно удивятся тому, как такое маленькое тельце умудрилось так вытянуться. А на Рождество Вера Васильевна подарит им еще одну фотографию, на которой будут изображены они, все втроем. Максим, обнимающий Артёма за плечи и уткнувшийся ему в волосы. Артём, положивший голову на плечо Максима и закинувший на него руку и ногу. И котёнок, растянувшийся поперек обоих парней на одеяле.

напиши фанфик с названием Любовь во тьме,или один день в канализации... и следующим описанием Команда Аватара Корры скрывается в туннелях под Республиканским городом. Несмотря на сырость подземелья, искры между Мако и Коррой превращаются в неудержимое пламя..., с тегами Повествование от первого лица,Повседневность,Романтика

Корра. Никогда в своей жизни не думала, что буду прятаться в сырых туннелях от кучки психов-уравнителей, как последняя крыса! Сотни людей в Республиканском городе сейчас нуждаются в Аватаре, как никогда, а я не могу сделать ровным счетом ничего. Как там Тензин с Пемой и детьми и шеф Бей Фонг, и члены Белого Лотоса и…и… От злости и безысходности я ударила кулаком в стену так, что пробила внушительную дыру. Нага тут же заскулила и лизнула мне руку. Ребята тоже обернулись. - Все будет хорошо, Корра. Скоро прибудет подмога, и мы справимся с Амоном, – Болин слабо улыбнулся в отблеске пламени, которое пылало на ладони Мако. - Нет, Болин, не будет! Не будет, – Мне очень хотелось обхватить голову руками и заплакать, но я сдержалась. – Ты не понимаешь. Я – Аватар! Я подмога и спасение этого города, а мне приходится прятаться в канализации! Я должна выйти на поверхность и сражаться. На мое заявление, Асами лишь фыркнула, сказав, что сейчас я буду легкой добычей для уравнителей, наводнивших город. Мако с Болином тоже не поддержали мою идею. - Послушай, Асами права, сейчас не время для битвы, – Мако подошел ближе и посмотрел мне в глаза, отчего сердце пропустило удар. Я отвернулась, стараясь скрыть румянец на щеках. Почему иногда он так странно на меня смотрит? У него же есть Асами. Он ясно дал понять, что я для него просто друг. Зачем, зачем смотреть на меня таким нежным обеспокоенным взглядом, зная, что я к тебе испытываю, идиот!? - Мне плевать. Я пойду защищать этот город даже ценой своей жизни. Я не буду прятаться от Амона. – Больше не буду, хотелось мне добавить, но я промолчала. Шар огня на ладони Мако увеличился в размерах, а глаза потемнели от злости. - Ты не пойдешь на поверхность до тех пор, пока не прибудет генерал объединённых наций со своей армией! – Пламя на руке парня резко погасло, и он схватил меня за руки. - Отпусти меня. – Боковым зрением я заметила, что Асами пошла дальше по коридору, а Болин растерянно смотрел то на нас, то на удаляющуюся фигурку девушки Мако. - Ребят, мы пошли вперед, не отставайте. Идем, Нага. – Болин пихнул мою собаку в бок, и они медленно побрели за Асами. - Я сказала, отпусти меня. Я не прошу вас идти за мной, но я нужна этому городу. – Я, наконец, смогла поднять глаза на Мако. Лучше бы этого не делала, теперь он точно понял, что все еще небезразличен мне. - Если хочешь выйти, сначала придется убить меня. – Спокойно ответил он, нахмурив свои красивые брови. - Ты прекрасно знаешь, что я даже ударить тебя не смогу. – Не выдержала я, и, вырвав руки, двинулась вслед за ребятами и Нагой. Как я могу сражаться с тем, кого люблю, дурак? - Сможешь или нет, а в город не пойдешь. – Гнул свое Мако, не отставая от меня. - Три дня. Три дня я буду здесь сидеть, а потом пойду драться с Амоном. И ты меня не удержишь. - Посмотрим. – Мако снова окинул меня странным взглядом. Как же я на него зла. Пусть за Асами своей следит, какого черта она одна пошла вперед? Заблудиться хочет?! *** После нескольких часов поисков, мы нашли относительно сухое пространство. Мы с Болином завалили его камнями, образовав небольшую комнату с узким лазом. Выход на поверхность был совсем близко, и меня так и подбивало улизнуть. С другой стороны, я уже пообещала просидеть здесь три дня. Да и Мако не сводил с меня своих светло-карих глаз все то время после нашего спора. Он что следит за каждым моим шагом?! К несчастью не только я это заметила. Асами резко встала перед парнем и начала выяснять отношения. - Может тебе привязать ее к себе, чтоб не сбежала? – Ехидно поинтересовалась она, указав в мою сторону. -Что? Асами, я просто, беспокоюсь за будущее нашего города. Потеряем Аватара, потеряем шанс на успех в войне с Амоном. Так я всего лишь оружие против Амона. Понятно, почему он так волнуется. А я-то уже размечталась, думая, что его взгляды не случайны. Спустись с небес на землю Корра, ты для него даже не друг, а шанс к победе против уравнителей! И только. Мако с Асами еще о чем-то спорили, но я уже не слушала. Не понимаю, чего она бесится, он ее любит, у них все хорошо… - Я хочу есть! – Вопль Болина вернул всех в реальность. – Мой желудок переваривает сам себя. - Я пойду на поверхность за едой. – Это отличный предлог, чтобы… - Нет! Ты останешься вместе со всеми, я пойду. – Мако собрался уходить, но Асами остановила его. - Ты маг. Тебя могут схватить и лишить силы. Останься, я пойду. – Асами встала на цыпочки собираясь поцеловать Мако

Корра. Никогда в своей жизни не думала, что буду прятаться в сырых туннелях от кучки психов-уравнителей, как последняя крыса! Сотни людей в Республиканском городе сейчас нуждаются в Аватаре, как никогда, а я не могу сделать ровным счетом ничего. Как там Тензин с Пемой и детьми и шеф Бей Фонг, и члены Белого Лотоса и…и… От злости и безысходности я ударила кулаком в стену так, что пробила внушительную дыру. Нага тут же заскулила и лизнула мне руку. Ребята тоже обернулись. - Все будет хорошо, Корра. Скоро прибудет подмога, и мы справимся с Амоном, – Болин слабо улыбнулся в отблеске пламени, которое пылало на ладони Мако. - Нет, Болин, не будет! Не будет, – Мне очень хотелось обхватить голову руками и заплакать, но я сдержалась. – Ты не понимаешь. Я – Аватар! Я подмога и спасение этого города, а мне приходится прятаться в канализации! Я должна выйти на поверхность и сражаться. На мое заявление, Асами лишь фыркнула, сказав, что сейчас я буду легкой добычей для уравнителей, наводнивших город. Мако с Болином тоже не поддержали мою идею. - Послушай, Асами права, сейчас не время для битвы, – Мако подошел ближе и посмотрел мне в глаза, отчего сердце пропустило удар. Я отвернулась, стараясь скрыть румянец на щеках. Почему иногда он так странно на меня смотрит? У него же есть Асами. Он ясно дал понять, что я для него просто друг. Зачем, зачем смотреть на меня таким нежным обеспокоенным взглядом, зная, что я к тебе испытываю, идиот!? - Мне плевать. Я пойду защищать этот город даже ценой своей жизни. Я не буду прятаться от Амона. – Больше не буду, хотелось мне добавить, но я промолчала. Шар огня на ладони Мако увеличился в размерах, а глаза потемнели от злости. - Ты не пойдешь на поверхность до тех пор, пока не прибудет генерал объединённых наций со своей армией! – Пламя на руке парня резко погасло, и он схватил меня за руки. - Отпусти меня. – Боковым зрением я заметила, что Асами пошла дальше по коридору, а Болин растерянно смотрел то на нас, то на удаляющуюся фигурку девушки Мако. - Ребят, мы пошли вперед, не отставайте. Идем, Нага. – Болин пихнул мою собаку в бок, и они медленно побрели за Асами. - Я сказала, отпусти меня. Я не прошу вас идти за мной, но я нужна этому городу. – Я, наконец, смогла поднять глаза на Мако. Лучше бы этого не делала, теперь он точно понял, что все еще небезразличен мне. - Если хочешь выйти, сначала придется убить меня. – Спокойно ответил он, нахмурив свои красивые брови. - Ты прекрасно знаешь, что я даже ударить тебя не смогу. – Не выдержала я, и, вырвав руки, двинулась вслед за ребятами и Нагой. Как я могу сражаться с тем, кого люблю, дурак? - Сможешь или нет, а в город не пойдешь. – Гнул свое Мако, не отставая от меня. - Три дня. Три дня я буду здесь сидеть, а потом пойду драться с Амоном. И ты меня не удержишь. - Посмотрим. – Мако снова окинул меня странным взглядом. Как же я на него зла. Пусть за Асами своей следит, какого черта она одна пошла вперед? Заблудиться хочет?! *** После нескольких часов поисков, мы нашли относительно сухое пространство. Мы с Болином завалили его камнями, образовав небольшую комнату с узким лазом. Выход на поверхность был совсем близко, и меня так и подбивало улизнуть. С другой стороны, я уже пообещала просидеть здесь три дня. Да и Мако не сводил с меня своих светло-карих глаз все то время после нашего спора. Он что следит за каждым моим шагом?! К несчастью не только я это заметила. Асами резко встала перед парнем и начала выяснять отношения. - Может тебе привязать ее к себе, чтоб не сбежала? – Ехидно поинтересовалась она, указав в мою сторону. -Что? Асами, я просто, беспокоюсь за будущее нашего города. Потеряем Аватара, потеряем шанс на успех в войне с Амоном. Так я всего лишь оружие против Амона. Понятно, почему он так волнуется. А я-то уже размечталась, думая, что его взгляды не случайны. Спустись с небес на землю Корра, ты для него даже не друг, а шанс к победе против уравнителей! И только. Мако с Асами еще о чем-то спорили, но я уже не слушала. Не понимаю, чего она бесится, он ее любит, у них все хорошо… - Я хочу есть! – Вопль Болина вернул всех в реальность. – Мой желудок переваривает сам себя. - Я пойду на поверхность за едой. – Это отличный предлог, чтобы… - Нет! Ты останешься вместе со всеми, я пойду. – Мако собрался уходить, но Асами остановила его. - Ты маг. Тебя могут схватить и лишить силы. Останься, я пойду. – Асами встала на цыпочки собираясь поцеловать Мако, но тот подставил щеку. - По-моему, я чего-то не понимаю. – Шепнула я на ухо Болину, который лишь пожал плечами. Я так и видела, что Асами собирается многое сказать, и приятного в ее словах будет мало, но Мако остановил ее, крикнув, что они пойдут на поверхность вместе. - Будьте осторожны. – Кивнул Болин, отодвинув пару камней, чтобы им легче было пройти. Я была не восторге, что кто-то опять рискует из-за меня жизнью, особенно если этот кто-то Мако, но хотя бы не буду смотреть, как они целуются. *** Мако Асами что-то говорила, но я не слышал. Передо мной стояли полные злости и отчаянья синие глаза Аватара. Я хорошо ее знаю, я понимаю, чего ей стоит отсиживаться здесь внизу, но разве она не понимает, насколько она желанная добыча для Амона?! Сейчас мы ничего не сможем сделать. Я надеюсь, что с подкреплением мы сможем спасти город. Если останется, что спасать. -Мако! ТЫ вообще слушаешь меня?! – Асами схватила меня за руку. Я недоуменно уставился на девушку, поведение которой никогда не было таким агрессивным. – Хватит! Я знаю, ты думаешь о ней. -Асами, успокойся. Сейчас я думаю только о том, как бы нам продержаться эти три дня. – Я мягко отстранил руку девушки и кивнул в сторону лаза на поверхность. – Давай достанем немного еды, а потом выясним отношения, хорошо? – В глазах девушки стояли слезы, и я отвел взгляд, понимая, что являюсь их причиной. -Мако, скажи, что с нами происходит? – С трудом сдерживая слезы спросила она, дрожащим голосом. Сдержав тяжелый вздох, я привлек ее к себе. -Асами, Корра мой друг, не более. Я просто за нее волнуюсь. Тебе не о чем беспокоиться. Все будет хорошо, я обещаю. – Я старался, чтобы мои слова звучали как можно правдоподобнее. Осознание того, что я причиняю боль Асами, было невыносимым, а лживое обещание, которое я дал, резало не хуже ножа. Но если бы я не сказал это, то она бы сбежала, и ее могли бы поймать. А этого я бы себе не простил. Но это никак не оправдывает меня. Я должен сказать Асами правду. И скажу. Но не сейчас. Сейчас нам надо держаться вместе. -Я люблю тебя, Мако. – Прошептала девушка. Я поцеловал ее в лоб, и неловко улыбнулся, пытаясь уйти от ответа. Она все поняла, но не стала ничего говорить. Мы выбрались на улицу и очутились в абсолютном хаосе. Кругом звучали взрывы, крики людей и вспышки молний, которыми блокировщики Амона оглушали магов. Асами крепко сжала мою руку, а вторую в перчатке держала наготове. Оглядевшись, я понял, что мы находимся в южной части города. В паре десятков метров от нас был киоск, где продавали любимые пельмени брата. Мы бегом бросились к нему и схватили пару мешков с еще теплой едой. Мы были в паре шагов от канализационного люка, когда воздух вспорол громкий крик. Я обернулся и увидел, как четверо блокировщиков окружают молодую женщину, к ноге которой жался маленький мальчик. Мать тщетно пыталась отбиться от них магией воды, но их было слишком много. Не думая, я бросился вперед, окатывая сразу двоих мощной струей огня. Асами уже вырубила одного, вместе мы добили последнего. -Спасибо. – Женщина подхватила на руки плачущего ребенка и бросилась бежать. Мы с Асами последовали ее примеру, но когда мы уже прыгнули в люк, раздался топот множества ног. -Это они! Приспешники Аватара! За ними! – Вслед за нами в лаз стали спускаться блокировщики Амона. -Черт! – Оглянувшись, я понял, что их не меньше дюжины. На шум выскочили Корра с Болином и Нагой. Завидев нас, и бегущих за нами преследователей, они тут же бросились в атаку. Аватар, как всегда великолепная в своей мощи тут же вырубила двоих магией земли и заморозила третьего. Болин кидал в противников огромные куски булыжников, я обстреливал огнем, а Асами била их собственным оружием. Когда последний из блокировщиков упал на землю, мы смогли перевести дыхание. Однако ровно через секунду, мы услышали приближение нового отряда, а еще через мгновение вспыхнула молния, и Болин рухнул без сознания. -Мако, забирайтесь на Нагу, я их придержу! – Крикнула Корра, бросаясь вперед. Я уложил брата в седло, Асами села так, что бы придерживать его. – Вперед, девочка! Повсюду слышался треск парализующих молний, но ни одна не попала в Аватара, которая сражалась так яростно, как никогда. Огонь, Вода и Земля сменяли друг друга в череде ее бесконечных атак, удерживая нападающих на расстоянии. Заметив, что Болин в седле, она крикнула Наге, которая тут же рванулась вперед. Мы с Коррой бросились за ней, перестав атаковать блокировщиков. Несколько сотен метров спустя показалась развилка. -Мако, присмотри за Нагой! Она поможет найти меня! – Обернувшись, я увидел, что Корра сворачивает в другой туннель, и в тот же миг понял, что она задумала. Я бросился назад, как раз тогда, когда за мной обрушилась стена из камней, перекрывшая туннель, в котором скрылась Нага, уносившая на спине моего брата и девушку. Корра решила спасти нас и увести блокировщиков за собой. Принести себя в жертву ради нас! Дура! Я бросился за ней и ее преследователями. Когда я догнал их, всего трое остались на ногах. Но Аватар лежала без сознания у их ног. Ярость вскипела во мне, вырываясь наружу бушующим пламенем. Мне понадобилась всего пара секунд чтобы вырубить тех, кто еще сохранял способность двигаться. Я кинулся к Корре и подхватил девушку на руки. Пройдя вперед, я нашел небольшой тупик, где решил подождать, пока девушка придет в себя. Я сел на пол, держа Корру в своих объятиях. Она казалась невредимой, если не считать небольшой ссадины на лбу. Я смотрел на ее трепещущие черные ресницы, чувствуя, как ледяная рука страха, сжимавшая мое сердце, наконец-то ослабила свою хватку. Робко, едва касаясь, мои пальцы коснулись лица девушки. Как бы я хотел быть таким сильным, чтобы защитить ее ото всех. Чтобы никто не мог ранить ее. Чтобы ей никогда не пришлось бояться. Как бы я хотел увезти ее подальше от этого города. Но я не могу. Она никогда не пойдет на это. Я прижал ее к себе, надеясь, что она останется без сознания еще хотя бы пару минут. Что я смогу еще немного вот так ее обнимать. Смотреть на нее, не скрываясь, вдыхать ее нежный запах, касаться ее. Словно во сне, не понимая, что делаю, я коснулся ее губ, которые неожиданно приоткрылись и из них вырвался еле слышный стон. -Мако? – Глаза Корры распахнулись в изумлении. – Что ты? -Больше никогда так не делай! – Рявкнул я, отпрянув от нее, надеясь, что в полутьме не видно, как покраснело мое лицо. – Я так испугался за тебя. -Ты испугался за меня? Скорее уж ты испугался, что главный козырь в борьбе с Амоном исчезнет! – Фыркнула она. -Что ты понимаешь? – Зло спросил я, не в силах больше скрывать эмоции, переполнявшие меня. -Ты сам это сказал! – Парировала девушка. В синих глазах плескалась обида. -А что я еще должен был сказать?! Что я люблю тебя и не переживу, если с тобой что-то случится? – Слова сами сорвались с моих губ. Корра недоверчиво смотрела на меня, пораженная моим заявлением. -Ты меня что? – Переспросила она. -Люблю! Я люблю тебя с того самого поцелуя! – Наконец признался я. -А как же Асами?! – Прошептала она еле слышно. -Я думал, что люблю ее, но…мне не нужен никто кроме тебя. Я смотрю только на тебя, хочу проводить все свое время только с тобой. Не только искать пропавших членов семьи или на арене пробендинга. – Девушка улыбнулась на этих словах, вспомнив свое нелепое признание. – Я хотел сказать это еще тогда, но Болин…у меня нет никого кроме него. И я не был уверен, что встречаться с сокомандником – хорошая идея. Но встречаться с той, кого не любишь, еще хуже…а если еще та, кто тебе дороже всех постоянно рядом и постоянно смотрит на тебя… -Ты видел? – Еле слышно прошептала Корра. -Конечно. Пожалуйста, смотри так только на меня. Всегда. – С этими словами Мако прижал девушку к себе, впиваясь в ее губы поцелуем. Корра. Я бы отдала всю магию стихий в обмен на магию времени. Я бы заморозила это мгновение и вечно была бы с Мако, вечно целовала его и говорила, как сильно я его люблю. Я всю жизнь была Аватаром, но сегодня я хочу быть просто влюбленной девушкой. Словно прочитав мои мысли, Мако на секунду отстранился и заглянул мне в глаза. Еще никто и никогда не смотрел на меня с такой страстью и желанием. - Корра, - голос Мако был хриплым, а губы опухшими и красными от поцелуев, - Корра, уходи. - Что? – Я приподнялась и взяла его горячие руки в свои. - Уходи, иначе я…не смогу сдержаться и… Я усмехнулась. С каким волевым усилием он это произнес. Ну, уж нет! Возможно это последний день моей жизни, и я не отпущу его. Крепче перехватив руки Мако, я сама подалась вперед и поцеловала его шею, ключицы, ухо, щеки. Не в силах и, не желая больше сопротивляться, Мако выдохнул мне в губы, что я сама напросилась, и теперь он уже никуда и никогда меня не отпустит. Одним движением руки он стащил с себя шарф и пальто, затем футболку. Я много раз тайно любовалась его телом во время тренировок перед матчами, и вот теперь, я могу прикоснуться к его гладкому торсу, красивым плечам и прессу. - Нравлюсь? – Усмехнулся он, видя, как я завороженно смотрю на его мышцы. Спустя пару секунд вся моя одежда полетела в разные стороны вслед за вещами Мако. Теперь стоя на прохладном полу туннеля, под полным желания взглядом Мако, мне стало немного неловко, но он тут же подошел ко мне вплотную и накрыл мои губы поцелуем. В то же мгновение Мако, взяв меня за ягодицы, приподнял над землей, и я обхватила его торс ногами, скрестив их за его спиной. Приперев меня к стене, он стал целовать мою грудь, одновременно трогая живот, пах, спускаясь все ниже. Не в силах сдерживать стон, я закусила губу, зарываясь руками в его волосы. - Я люблю тебя. – Прошептала я ему в ухо, слегка прикусив мочку. - А я тебя. – Выдохнул Мако и медленно вошел в меня. Мы целовали друг друга бессчетное количество раз, обнимали, заставляли друг друга стонать от наслаждения и желания. Сначала Мако был нежен со мной, но едва боль от первого раза прошла, мы упивались друг другом еще много часов, заставляя друг друга кричать от страсти и любви. Наконец, обессиленные мы с трудом оделись и сели на сухой прохладный пол туннеля, точнее Мако сел, а я легла, положив голову на его ноги. - Тебе не холодно? – Обеспокоенно спросил он, и тут же язычки пламени, слетевшие с его руки, согрели воздух и место, где я лежала. Я в свою очередь сделала, как Болин - подобие закрытой комнаты, навалив со всех сторон кучу камней. - Я люблю тебя. – Сказали мы одновременно и, улыбнувшись, заснули.

напиши фанфик с названием Unicorns, Dragons and Kris Wu и следующим описанием Исин проводит больше времени с Гарри Поттером, чем с Крисом, чему лидер совершенно не рад, с тегами Ангст,Нецензурная лексика,Романтика,Флафф

- Исинка, скажи «ааа»… До ушей Криса донесся до отвращения сладкий голос, зовущий его парня, и он вскинул голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как Лухан кормит чипсиной очень сосредоточенного Исина. Какого. Хрена. Им выделили свободный день, что случается редко, и сейчас они расположились в достаточно просторной гостиной. Сюмин и Чен сидели на полу у плазменного экрана, поглощенные кровавой видеоигрой. Тао уткнулся в свой ноутбук, наверняка просматривая последние коллекции Гуччи. Лухан разлегся на самом большом диване, а Исин сидел на полу, прислонившись к нему спиной и носом уткнувшись в книгу о Гарри Поттере. Сам он сидел на маленьком диванчике, расположенном рядом, откуда открывался отличный обзор на то, как в данный момент Лухан касался щеки Исина, играл с его волосами и много еще чего, включающего прикосновения, творил с его Исином. Какого. Черт. Возьми. Хрена. Но Исин, казалось, полностью растворился в книге и ни на секунду не отводил от нее глаз, пока Лухан продолжал кормить его чипсами. Он заинтересовался Гарри Поттером с того момента, как Сюмин мимоходом упомянул, что в серии романов существуют единороги и драконы, и даже ему, парню Исина, кстати, было сложно оторвать его от изучения магического вздора. Всего несколько ночей назад, они были в постели, где он пытался взять его, но возбуждение испарилось из-за Боже мой кто же выиграет Кубок огня о Боже пусть это будет Седрик он такой милый о Боже я срочно должен это выяснить!. Излишне упоминать, что вместо необходимого секса со своим парнем, Крису пришлось долго успокаивать и укачивать никак не засыпавшего Исина, потому что младший узнал, что Седрик погиб, а Волан-де-Морт возродился, чтобы натворить еще немало дел. Исин успел сильно возненавидеть Волан-де-Морта уже после первой книги, когда этот злой маг убил и выпил кровь единорога, чтобы стать бессмертным. Но с этого все только начиналось. Несомненно, Исину захотелось провести каждую свободную минуту за чтением оставшихся поттеровских произведений, а он, будучи весь из себя идеальным и заботливым парнем, оставил его в покое на несколько дней (точнее 9 дней, 10 часов, 32 минуты и 10 секунд – плюс-минус несколько наносекунд – прошло с того момента, как по почте прибыли книги, и кошмар лидера начался). И вот, вместо прекрасных совместных свиданий с Исином в редко выпадающий выходной, он валяется на тесном диванчике и пытается вникнуть в разницу между троллями, гоблинами и магглами, листая книгу «Гарри Поттер и Философский камень», которую Исин заставил его прочесть (чтобы Крис мог нормально обсуждать с ним сюжет, а не угукать и согласно мычать). Ему ничего не оставалось, кроме как вздохнуть и сдаться, видя, что Исин добрался уже до первых страниц седьмой книги. Он заключил, что остается всего несколько часов до того, как одержимость Исина наконец-то испарится, и он снова станет его Исином и перестанет витать в облаках и игнорировать его. А началось ведь все с одной неуместной фразы Сюмина. Он боролся с сильным желанием превратить все книги в пепел и, повалив Исина на диван, наказать его за то, что был таким плохим парнем в последнее время. Но он хотел большего, того, чтобы его маленький единорог был счастлив и делал все, что пожелает. Это было ужасно несправедливо, и он даже заставил себя держать от него дистанцию, чтобы ненароком не совершить что-нибудь необдуманное. И именно поэтому нынешняя ситуация выводила его из себя. Лухан, его прелестный и озорной геге Лухан, трогал его Исина, называл его Исинка и кормил с рук, пока он, его парень, не мог того же из-за страха сделать что-то чудовищное. Это нечестно. Он следил за китайцем с глазами лани поверх книги и зловеще сжал губы, когда Лухан положил подбородок на голову Исина. Старший делал вид, что заглядывает в книгу, лежащую у Исина на коленях, но на самом деле не читал ее. Крис с трудом сдержался, чтобы не схватить Исина и отодвинуть его подальше, когда руки Лухана поползли к шее младшего. Лухан, даю тебе десять секунд, чтобы ты убрал свои руки от моего парня. Пока он мысленно отсчитывал время до его смерти, Лухан, кажется, заметил его взгляд и уставился в ответ большими невинными глазами. Крис сузил глаза, одними губами произнес какого черта ты делаешь и перевел взгляд на его руки, блуждающие по шее Исина. Лицо Лухана омрачилось замешательством всего на несколько секунд, прежде чем его осенило, и рот округлился в идеальное маленькое «о». Крис поджал губы, готовый вздохнуть с облегчением, но когда он решил, что сейчас Лухан все же уберет свои руки, старший только усмехнулся и продолжил играть с все-еще-жутко-сосредоточенным Исином. Вот сученок подумал Крис, а убийственное, угрожающее выражение лица даже Лухана заставило немного засомневаться в своих действиях. Лухан слиш

- Исинка, скажи «ааа»… До ушей Криса донесся до отвращения сладкий голос, зовущий его парня, и он вскинул голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как Лухан кормит чипсиной очень сосредоточенного Исина. Какого. Хрена. Им выделили свободный день, что случается редко, и сейчас они расположились в достаточно просторной гостиной. Сюмин и Чен сидели на полу у плазменного экрана, поглощенные кровавой видеоигрой. Тао уткнулся в свой ноутбук, наверняка просматривая последние коллекции Гуччи. Лухан разлегся на самом большом диване, а Исин сидел на полу, прислонившись к нему спиной и носом уткнувшись в книгу о Гарри Поттере. Сам он сидел на маленьком диванчике, расположенном рядом, откуда открывался отличный обзор на то, как в данный момент Лухан касался щеки Исина, играл с его волосами и много еще чего, включающего прикосновения, творил с его Исином. Какого. Черт. Возьми. Хрена. Но Исин, казалось, полностью растворился в книге и ни на секунду не отводил от нее глаз, пока Лухан продолжал кормить его чипсами. Он заинтересовался Гарри Поттером с того момента, как Сюмин мимоходом упомянул, что в серии романов существуют единороги и драконы, и даже ему, парню Исина, кстати, было сложно оторвать его от изучения магического вздора. Всего несколько ночей назад, они были в постели, где он пытался взять его, но возбуждение испарилось из-за Боже мой кто же выиграет Кубок огня о Боже пусть это будет Седрик он такой милый о Боже я срочно должен это выяснить!. Излишне упоминать, что вместо необходимого секса со своим парнем, Крису пришлось долго успокаивать и укачивать никак не засыпавшего Исина, потому что младший узнал, что Седрик погиб, а Волан-де-Морт возродился, чтобы натворить еще немало дел. Исин успел сильно возненавидеть Волан-де-Морта уже после первой книги, когда этот злой маг убил и выпил кровь единорога, чтобы стать бессмертным. Но с этого все только начиналось. Несомненно, Исину захотелось провести каждую свободную минуту за чтением оставшихся поттеровских произведений, а он, будучи весь из себя идеальным и заботливым парнем, оставил его в покое на несколько дней (точнее 9 дней, 10 часов, 32 минуты и 10 секунд – плюс-минус несколько наносекунд – прошло с того момента, как по почте прибыли книги, и кошмар лидера начался). И вот, вместо прекрасных совместных свиданий с Исином в редко выпадающий выходной, он валяется на тесном диванчике и пытается вникнуть в разницу между троллями, гоблинами и магглами, листая книгу «Гарри Поттер и Философский камень», которую Исин заставил его прочесть (чтобы Крис мог нормально обсуждать с ним сюжет, а не угукать и согласно мычать). Ему ничего не оставалось, кроме как вздохнуть и сдаться, видя, что Исин добрался уже до первых страниц седьмой книги. Он заключил, что остается всего несколько часов до того, как одержимость Исина наконец-то испарится, и он снова станет его Исином и перестанет витать в облаках и игнорировать его. А началось ведь все с одной неуместной фразы Сюмина. Он боролся с сильным желанием превратить все книги в пепел и, повалив Исина на диван, наказать его за то, что был таким плохим парнем в последнее время. Но он хотел большего, того, чтобы его маленький единорог был счастлив и делал все, что пожелает. Это было ужасно несправедливо, и он даже заставил себя держать от него дистанцию, чтобы ненароком не совершить что-нибудь необдуманное. И именно поэтому нынешняя ситуация выводила его из себя. Лухан, его прелестный и озорной геге Лухан, трогал его Исина, называл его Исинка и кормил с рук, пока он, его парень, не мог того же из-за страха сделать что-то чудовищное. Это нечестно. Он следил за китайцем с глазами лани поверх книги и зловеще сжал губы, когда Лухан положил подбородок на голову Исина. Старший делал вид, что заглядывает в книгу, лежащую у Исина на коленях, но на самом деле не читал ее. Крис с трудом сдержался, чтобы не схватить Исина и отодвинуть его подальше, когда руки Лухана поползли к шее младшего. Лухан, даю тебе десять секунд, чтобы ты убрал свои руки от моего парня. Пока он мысленно отсчитывал время до его смерти, Лухан, кажется, заметил его взгляд и уставился в ответ большими невинными глазами. Крис сузил глаза, одними губами произнес какого черта ты делаешь и перевел взгляд на его руки, блуждающие по шее Исина. Лицо Лухана омрачилось замешательством всего на несколько секунд, прежде чем его осенило, и рот округлился в идеальное маленькое «о». Крис поджал губы, готовый вздохнуть с облегчением, но когда он решил, что сейчас Лухан все же уберет свои руки, старший только усмехнулся и продолжил играть с все-еще-жутко-сосредоточенным Исином. Вот сученок подумал Крис, а убийственное, угрожающее выражение лица даже Лухана заставило немного засомневаться в своих действиях. Лухан слишком увлекся, наслаждаясь редким выражением раздраженности на лице Криса, поэтому решил еще чуть-чуть над ним поиздеваться. - Исинка, вот, возьми еще… - заворковал Лухан, поднося ко рту Исина еще одну чипсину. Младший принял ее, не отрываясь от страницы. Изо всех сил стараясь сдерживать довольную ухмылку, Лухан наклонился ближе к лицу Исина и поднес палец к губам младшего. - Омо, у тебя все лицо грязное от чипсов, Исинка… - сказал он, смахивая несуществующие крошки со рта Исина. Черт, его лицо бесценно. Такая мысль посетила старшего, пока он краем глаза наблюдал за обозленным лицом Криса. Только сейчас оно в двадцать раз злее и убийственное как никогда ранее. Исин, который и понятия не имел, что на самом деле тут происходит, чуть приподнял голову в сторону, чтобы дать Лухану больше доступа, но его глаза по-прежнему были опущены в книгу. Он был таким невинным и милым, что Лухан не удержался и тихонько ущипнул его за щеку. - Такой милый… И конечно же Лухан, первым номером значившийся среди всех участников EXO, как наиболее неравнодушный к прикосновениям, решился на следующий шаг и легко поцеловал мягкую щеку Исина. - Милый Исинка… В этот раз Исин оторвался от книги и в смятении посмотрел на Лухана. - Ге, что ты делаешь? Лухан широко улыбнулся. - Ничего, просто я увлекся, вот и все. - Что… Но Исину не дали договорить, когда внезапно его подхватил и потащил в кухню очень высокий, очень опасный и очень невеселый лидер. Крис первый влетел на кухню, втаскивая за собой ошеломленного и упирающегося Исина, и прижал его к большому серебряному холодильнику, отчего младший выронил книгу из рук. - Ге, моя книга! Но Крис не повелся и вместо того, чтобы позволить Исину подобрать упавшую книгу, он зажал его между своих мускулистых рук и взглядом пригвоздил к месту. - Плевать мне на эту гребаную книгу, Син. Исин перестал паниковать и посмотрел на Криса, замечая убийственные нотки в его голосе. - Ге?.. Что случилось? Лицо разозленного Криса приблизилось к нему, заставляя вжаться в холодильник. - Ты позволял Лухану трогать себя, целовать себя, – это был не вопрос, а утверждение, и, наконец, до Исина дошло. Лухан был его соседом по комнате, и он более-менее привык к любителю прикосновений, хотя поцелуй в щеку показался ему странным, честно говоря, неудивительно, что Крис завелся. Но в данный момент ему действительно нужно было вернуться к книге и узнать, поймают ли Пожиратели смерти Гарри, Рона и Гермиону, так что у него не было времени на ревность Криса. К тому же ничего нового в его ревности не наблюдалось. Он улыбнулся Крису улыбкой, которая всегда действовала на Криса успокаивающе, когда он злился или ревновал, и прикоснулся рукой к его щеке. - Ге, не бери в голову, он просто развлекался. А сейчас позволь я вернусь к… Крис прервал его уверенным нет, и Исин изумленно уставился на него большими глазами. Насколько Исин знал, Крис отказывал ему, только когда Исин хотел прогуляться один, в то время как сам Крис был занят, чтобы составить ему компанию, но это было лишь для его же блага. Это конкретное «нет» прозвучало немного по-другому. - Ге, ты только что… отказал мне? В чтении? – не верящим голосом произнес Исин. - Ты игнорировал меня из-за другого парня… - Что? Нет, я не… - … вымышленного персонажа, последние несколько дней… - Я правда не думаю, что… - … и я сыт этим по горло, Чжан Исин. Продолжай в том же духе, и я порву с тобой. - Ой, почемууу? Пожалуйста, не злись сейчас, геге… - Не смей гегекать мне тут, Чжан Исин… Тебя ждет наказание. Исин со страхом сглотнул. Выражение на лице лидера никогда не было столь сексуально убийственным за всю его жизнь. Он по-прежнему не мог до конца принять тот факт, что парень ревнует его к чертовому вымышленному персонажу. Ревность к Лухану он бы еще понял, но к Гарри Поттеру? Серьезно, лидер? - Но это же всего лишь Гарри Поттер! Не понимаю, как это влияет на наши отнош… Слова Исина оборвались тихим вздохом, когда Крис языком провел по чувствительной точке ниже правого уха Исина. По той самой точке, кстати говоря, которой касался Лухан чуть ранее. - Ге… - вздох. – Остановись, мы же… - вздох. – На кухне! Исин вцепился в волосы Криса, но старший продолжал лизать и кусать шею и ключицы, в то время как большая и теплая рука скользнула под пояс его тренировочных штанов и боксеров, сжимая его член. - Заткнись, ты наказан, - решительно прошептал Крис где-то в районе подбородка, начав двигать рукой по почти стоящему члену. Исин закусил нижнюю губу, сдерживая рвущийся наружу громкий стон, который мог привлечь внимание остальных участников группы. Он был абсолютно недоволен тем, что Крис практически насиловал его в центре его кухни, где он готовил, но с другой стороны, он не мог отрицать тот факт (его тело тоже определенно не могло), что его не на шутку заводило необычно жестокое обращение Криса. Он так привык к избалованности и тому, что с ним всегда обращаются мягко, что почти забыл, что у Криса есть и другая сторона. Исину пришлось зажать рот ладонью и наблюдать чуть прикрытыми глазами за выходом из кухни прямо напротив них. Если кто-нибудь зайдет или даже пройдет мимо, их сразу же засекут, от чего легко будет отмахнуться отговорками о недопонимании их компрометирующей позы. То, как левая рука Криса поднялась выше, чтобы поиграть с его твердыми сосками, а правая удачно стягивала боксеры, освобождая пульсирующий член, не оставляло место воображению. Видя, как Исин отчаянно пытается сдерживать стоны, Крис схватил его руки, которыми он прикрывал рот и закинул их себе на шею. - Тебе не разрешается прикрывать рот, - хрипло прошептал он, закусывая чувствительную мочку уха и ускоряя темп на достоинстве Исина. Черт черт черт черт Я ненавижу тебя кричал Исин в плечо Криса, но крики и стоны приглушались хлопковой тканью. Крис усмехнулся, потому что младший стал подаваться бедрами навстречу его руке, когда он стал замедлять темп и принялся вместо этого сжимать задницу Исина. На этот раз старший запустил свободную руку в боксеры сзади, дразня и играя со входом младшего, правая рука еще сжимала член. Шепот Исина ге остановись боже я ненавижу тебя хочу еще пожалуйста заставил Криса улыбнуться куда-то в щеку младшего, и он просто продолжил дразнить его самые чувствительные места и позволял Исину толкаться навстречу его пальцам. - Так чего ты хочешь? Остановиться или большего? – сказал Крис, ухмыляясь в ответ на раздраженное и развратное выражение на лице Исина, который задыхался от криков и стонов, рвущихся из горла. К этому времени он прекратил двигать рукой, ощущая, что Исин был близок к тому, чтобы кончить, и победно улыбнулся, когда лицо младшего исказилось от недоверия. - Ге, почему?! – на лице Исина было написано отчаяние и боль от неосуществленного оргазма. - Я же предупреждал, что тебя ждет наказание, так? Находясь близко к истерике, Исин сжал в руках свитер Криса, умоляя с наполненными слезами глазами. - Ге, дай мне кончить, прости меня… что бы я не сделал, прости меня. Крис был против боли, если признаться, но он хотел насладиться видом своего невнимательного парня, умоляющего взять его, еще несколько секунд. Конечно, он специально не позволял своим глазам опускаться на восхитительный вид стоящего члена, пресса и загорелой груди Исина, так соблазнительно вздымающейся сейчас напротив него. - Ладно. Я позволю тебе кончить… Он поднял руку к Исину, который уже бессознательно двинулся навстречу. - … если ты пожертвуешь все свои книги Гарри Поттера библиотеке, как только дочитаешь последнюю. - Что?! Н-н-но… - Это не обсуждается, соглашайся или сдавайся, - сказал Крис со всем возможным высокомерием, которое смог наскрести, и развернулся, чтобы покинуть кухню. Ошеломленный Исин поспешно поправил одежду и побежал за лидером. Крис не сдержался и радостно улыбнулся, услышав, как Исин спешит за ним. Ему, конечно, не нравилось использование секса в качестве шантажа по отношению к своему бойфрэнду, чтобы тот наконец избавился от книг, но вины было недостаточно, чтобы остановиться. - Подожди, ге! Исин потащил его обратно за свитер, и Крис обернулся, чтобы посмотреть на него с обычным бесстрастным выражением на лице. - О Боже, не могу поверить, что говорю это, но… Хорошо, я отдам их, но, пожалуйста, трахни меня уже, ладно? – робко умолял Исин с обреченными глазами и покрасневшими щеками, отчего лицо Криса озарила широкая победоносная улыбка. Исин по-прежнему смотрел себе под ноги, до жути смущенный тем, что заставил его произнести Крис, поэтому он не мог видеть радостную улыбку парня. Крис развернулся и обнял младшего, отрывая того от земли, забрасывая на плечо и направляясь в свою комнату. - Малыш, геге с удовольствием исполнит твое желание. * * * Необязательно говорить, что Крис Ву снова стал счастливым человеком на следующие несколько дней. Он чаще улыбался, обеспечивал больше фансервиса и никому не отрывал головы за забывчивость. Другие участники группы были только рады внезапной смене в поведении лидера, которые, конечно же, замечали его плохое настроение двадцать четыре часа в сутки за прошедшие пару недель (во время гаррипоттеровской фазы Исина). Но никто не радовался так, как сам лидер, который завоевал обратно внимание своего бойфрэнда. Они сидели в гостиной, закончив с записью очередного интервью. Исин расположился в объятьях Криса, и вместе они изучали статьи об EXO на айпаде Криса. Крис зарылся лицом в мягкие кудряшки Исина, руками ласково обвив талию танцора, словно защищая, пока Исин зачитывал ему статьи, вставляя по ходу свои комментарии. Крис вдохнул запах шампуня Исина и притянул его ближе, думая, каким он был бы счастливым человеком, если бы ему позволили до конца своих дней быть так близко к своему любимому Исину. После истории с Гарри Поттером Исин вновь стал заботливым и суетливым самим собой, тем, кто смотрит только на Криса. - Привет, ребята! – раздался восторженный голос в коридоре, и двое оглянулись на входящих и сбрасывающих свои пальто Чена, Тао, Сюмина и Лухана. Четверо попросили разрешение прогуляться с друзьями Лухана в городе, а так как завтра у них был выходной, Крис дал добро. Но ему не стоило этого делать. - С возвращением… Как погуляли? – с улыбкой спросил Исин. Крис увидел, как Сюмин неосторожно уронил пальто на пол, спеша к ним. - Йа, ге, твое пальто… - Подожди, у меня есть кое-что для Исина! – Сюмин быстро залез в свой рюкзак и выудил оттуда небольшую книгу в цветной мягкой обложке, обложка которой гласила: «Хроники Нарнии». Он протянул ее Исину. – Я видел, как сильно тебе понравился Гарри Поттер, и я подумал, что книги из этой серии тебя тоже заинтересуют. Это тоже фэнтези. С говорящими львами, ведьмами и… Но Крис перестал слушать где-то между Гарри Поттером и говорящими львами и вместо этого с ужасом взирал на знакомое счастливое выражение на лице своего парня, у которого заблестели глаза. Исин мечтательно взял в руки книгу и посмотрел на Сюмина, словно Булочка только что вручил ему весь мир на золотом подносе… примерно в то же время глаза Криса расширились от ужаса, а челюсть обреченно упала. - Мне уже нравится! Ну. Что. За. Жизнь.

напиши фанфик с названием Идеальная маскировка Узумаки Наруто и следующим описанием Настоящий ниндзя должен обладать просто невероятным навыком маскировки, чтобы шокировать врага в бою. Узумаки Наруто пошел дальше: его закос под идиота вводит в заблуждение всех жителей Конохи., с тегами Юмор

Давным-давно, в то самое время, когда Узумаки Наруто только-только решил стать великим шиноби, ему довелось услышать кое-что, что привлекло его внимание и не отпустило даже спустя много лет. В скучном, пропитанном солнечным теплом классе Академии, где преподавал Ирука-сенсей, прозвучало слово, которое вывело Наруто из дремы где-то в самых задних рядах: маскировка. Ирука-сенсей так и сказал: — Для ниндзя очень важно умение маскироваться. От этого зависит успех многих миссий, а зачастую и жизнь шиноби. Запомнили? Мас-ки-ров-ка. С тех самых пор Наруто и понял, что у него обязательно должна быть только своя, неповторимая маскировка. Чтобы в нужный момент скинуть ее, как хенге, и повергнуть врага в неописуемый шок. Да, для боя это было просто необходимо. Наруто спал и видел, как его умение маскироваться со временем воспевается в учебных свитках, разговоры о нем передаются из уст в уста, а сам он — уже, разумеется, будучи Хокаге — лишь презрительно отмахивается от восхищенных зрителей. С того самого момента он и начал разработку своего нового дзюцу, которое впоследствии успешно помогало ему выкарабкиваться из сложных ситуаций. Он назвал его Техникой соблазнения. Однако в качестве маскировки оно было бесполезно: он был настолько рад, что у него, наконец, что-то получилось, что о существовании новой Техники соблазнения узнало сразу много людей. Поэтому спустя какое-то время он начал думать в другом направлении. Наруто знал, что у него не слишком хороший контроль над чакрой, поэтому любое другое дзюцу в качестве маскировки отпадало: хенге могло развеяться в самый неподходящий момент и выдать его с головой. Следовательно, можно было действовать гораздо проще: притворство — чем не выход? Наруто перепробовал множество различных способов, но самой действенной маскировкой оказался его закос под идиота. Актерских способностей и нервов на эту маскировку уходила масса, но результат того стоил: о том, что Узумаки Наруто — редкостный идиот, не знал разве что самый ленивый или тупой. Ну, или тот, кто никогда с ним не встречался. Строить из себя придурка было даже забавно. Наруто был очень осторожен — мас-ки-ров-ка — поэтому о его настоящем облике не знали даже его сокомандники, чего уж там говорить о Какаши-сенсее, с которым они познакомились уже после окончания Академии. Быть в глазах окружающих позитивным идиотом было весело. Можно было делать столько интересных вещей. То, что не спускается с рук нормальному адекватному человеку, легко сходит с рук жизнерадостному и крикливому придурку с широченной улыбкой. Можно приставать к Сакуре-чан, можно доставать подколками товарищей, можно злить бабулю Цунаде и издеваться над Саске, раз за разом приглашая его вернуться в Коноху. Это было очень, очень забавно. *Наруто и Сакура* День был в меру солнечный, с легким приятным ветерком, и Наруто пребывал в приподнятом настроении с самого утра: снилось ему сегодня что-то ненавязчиво— приятное, солнце поутру в глаза не светило, Цунаде его даже не побила за то, что он вновь явился к ней без разрешения. Закинув руки за голову, он потянулся всем телом, как ленивый расслабленный кот, и прикрыл глаза от ощущения полного и безоговорочного покоя. Улицы Конохи были пусты, поэтому Наруто с большим удовольствием вернул лицу уже слегка подзабывшееся осмысленное выражение. На душе было просто невероятно хорошо: сегодня он мог отдыхать после сложной миссии, и изображать из себя давно всем знакомого придурка не очень-то надо, потому что никто его сейчас не видит, а лицо наконец-то может отдохнуть от прописавшейся на нем слишком широкой улыбки. Да, жизнь была прекрасна. Ровно до определенного момента. Откуда-то из-за угла вынырнула Сакура и, оглядевшись, целеустремленно направилась в его сторону. Судя по уверенной походке и напористому выражению хорошенького личика, у нее была какая-то просьба. Нет, Наруто обычно был счастлив, когда кто-то из друзей его просил о помощи, но с некоторых пор Сакура добилась-таки своего: постоянные неконтролируемые пинки, тычки, удары и злобное шипение лишили ее одного из самых преданных поклонников в лице Узумаки Наруто. Поэтому к Сакуре Наруто относился с прохладцей, однако, дабы не терять лицо перед общими друзьями и знакомыми, он продолжал делать вид, что все еще на что-то надеется. Харуно поравнялась с ним, и Наруто, снова растянув губы в широкой улыбке, начал действовать: — Сакура-ча-ан! — привычно растягивая гласные, воскликнул он, раскидывая руки и делая вид, что пытается заключить Харуно в свои крепкие объятия. — А пошли на свидание? Ловко увернувшись от навязанных ей обнимашек, Сакура моментально выдохнула: — Отвали, придурок! — и, развернувшись и злобно фыркнув напоследок, ушла обратно, забыв, о чем хотела его попросить. На

Давным-давно, в то самое время, когда Узумаки Наруто только-только решил стать великим шиноби, ему довелось услышать кое-что, что привлекло его внимание и не отпустило даже спустя много лет. В скучном, пропитанном солнечным теплом классе Академии, где преподавал Ирука-сенсей, прозвучало слово, которое вывело Наруто из дремы где-то в самых задних рядах: маскировка. Ирука-сенсей так и сказал: — Для ниндзя очень важно умение маскироваться. От этого зависит успех многих миссий, а зачастую и жизнь шиноби. Запомнили? Мас-ки-ров-ка. С тех самых пор Наруто и понял, что у него обязательно должна быть только своя, неповторимая маскировка. Чтобы в нужный момент скинуть ее, как хенге, и повергнуть врага в неописуемый шок. Да, для боя это было просто необходимо. Наруто спал и видел, как его умение маскироваться со временем воспевается в учебных свитках, разговоры о нем передаются из уст в уста, а сам он — уже, разумеется, будучи Хокаге — лишь презрительно отмахивается от восхищенных зрителей. С того самого момента он и начал разработку своего нового дзюцу, которое впоследствии успешно помогало ему выкарабкиваться из сложных ситуаций. Он назвал его Техникой соблазнения. Однако в качестве маскировки оно было бесполезно: он был настолько рад, что у него, наконец, что-то получилось, что о существовании новой Техники соблазнения узнало сразу много людей. Поэтому спустя какое-то время он начал думать в другом направлении. Наруто знал, что у него не слишком хороший контроль над чакрой, поэтому любое другое дзюцу в качестве маскировки отпадало: хенге могло развеяться в самый неподходящий момент и выдать его с головой. Следовательно, можно было действовать гораздо проще: притворство — чем не выход? Наруто перепробовал множество различных способов, но самой действенной маскировкой оказался его закос под идиота. Актерских способностей и нервов на эту маскировку уходила масса, но результат того стоил: о том, что Узумаки Наруто — редкостный идиот, не знал разве что самый ленивый или тупой. Ну, или тот, кто никогда с ним не встречался. Строить из себя придурка было даже забавно. Наруто был очень осторожен — мас-ки-ров-ка — поэтому о его настоящем облике не знали даже его сокомандники, чего уж там говорить о Какаши-сенсее, с которым они познакомились уже после окончания Академии. Быть в глазах окружающих позитивным идиотом было весело. Можно было делать столько интересных вещей. То, что не спускается с рук нормальному адекватному человеку, легко сходит с рук жизнерадостному и крикливому придурку с широченной улыбкой. Можно приставать к Сакуре-чан, можно доставать подколками товарищей, можно злить бабулю Цунаде и издеваться над Саске, раз за разом приглашая его вернуться в Коноху. Это было очень, очень забавно. *Наруто и Сакура* День был в меру солнечный, с легким приятным ветерком, и Наруто пребывал в приподнятом настроении с самого утра: снилось ему сегодня что-то ненавязчиво— приятное, солнце поутру в глаза не светило, Цунаде его даже не побила за то, что он вновь явился к ней без разрешения. Закинув руки за голову, он потянулся всем телом, как ленивый расслабленный кот, и прикрыл глаза от ощущения полного и безоговорочного покоя. Улицы Конохи были пусты, поэтому Наруто с большим удовольствием вернул лицу уже слегка подзабывшееся осмысленное выражение. На душе было просто невероятно хорошо: сегодня он мог отдыхать после сложной миссии, и изображать из себя давно всем знакомого придурка не очень-то надо, потому что никто его сейчас не видит, а лицо наконец-то может отдохнуть от прописавшейся на нем слишком широкой улыбки. Да, жизнь была прекрасна. Ровно до определенного момента. Откуда-то из-за угла вынырнула Сакура и, оглядевшись, целеустремленно направилась в его сторону. Судя по уверенной походке и напористому выражению хорошенького личика, у нее была какая-то просьба. Нет, Наруто обычно был счастлив, когда кто-то из друзей его просил о помощи, но с некоторых пор Сакура добилась-таки своего: постоянные неконтролируемые пинки, тычки, удары и злобное шипение лишили ее одного из самых преданных поклонников в лице Узумаки Наруто. Поэтому к Сакуре Наруто относился с прохладцей, однако, дабы не терять лицо перед общими друзьями и знакомыми, он продолжал делать вид, что все еще на что-то надеется. Харуно поравнялась с ним, и Наруто, снова растянув губы в широкой улыбке, начал действовать: — Сакура-ча-ан! — привычно растягивая гласные, воскликнул он, раскидывая руки и делая вид, что пытается заключить Харуно в свои крепкие объятия. — А пошли на свидание? Ловко увернувшись от навязанных ей обнимашек, Сакура моментально выдохнула: — Отвали, придурок! — и, развернувшись и злобно фыркнув напоследок, ушла обратно, забыв, о чем хотела его попросить. Наруто с насмешливой улыбкой смотрел ей вслед. Давно пора было действовать именно так. *Наруто и Цунаде* Дверь поддалась слишком легко — Наруто давно подозревал, что Цунаде только делает вид, что ей не нравятся его ежедневные посещения дворца Хокаге. С другой стороны, когда один из сильнейших шиноби выбивает дверь с ноги, это определенно к чему-то приводит. В данный момент, например, дверь повисла на одной петле. Наруто пристыженно улыбнулся под разъяренным взглядом Хокаге и пристроил дверь на место, решив выйти уже через окно, как это постоянно делал Джирайя, когда думал, что никто не заметил его проникновения в кабинет Цунаде с несколькими бутылками саке в руках. Наруто помолчал, мысленно выстраивая схему разговора, и пробно проныл: — Бабу-уля Цунаде! Та опасно прищурилась, сцепляя под подбородком пальцы. Наруто похвалил себя за правильное начало и продолжил: — Это я должен был пойти на ту крутую миссию, а не Киба! Это несправедливо! Цунаде усмехнулась, продолжая рассматривать его с непонятным интересом. Наруто занервничал, пытаясь придумать что-нибудь еще, что вывело бы ее из себя. Запнувшись, он постарался сказать еще более возмущенно: — И вообще, как я стану Хокаге, когда мне не дают сложных миссий?! Это же самый крутой ниндзя в селении, а... — Узумаки, — прервала его Цунаде, начиная рыться в свитках, которые лежали перед ней на столе, и выуживая один из них. — Помолчи. Наруто почувствовал, что его сердце замирает. Неужели... неужели ему действительно сейчас дадут миссию ранга А, и тогда прощай, долгожданный отпуск?! Хокаге быстро пробежала взглядом по содержанию свитка и мстительно усмехнулась: — Тебе — миссия ранга С. Проводить одну женщину до страны Птиц. И не спорь, — увидев, что он уже открыл рот, чтобы возмутиться, предупредила она. Наруто возмущенно выдохнул, хотя внутри у него все буквально пело от счастья. Он проводит ту тетку до места назначения, получит свои деньги и будет пинать балду еще с неделю. Возможно, удастся даже отпроситься в гости к Гааре — единственному человеку, который знал о небольшом невинном развлечении Наруто. Уже разворачиваясь и для проформы начиная бубнить себе под нос о несправедливости такого слишком легкого задания, Наруто вдруг застыл, когда Цунаде негромко сказала ему вслед: — Я никому не скажу, Узумаки. Меня тоже забавляет твоя игра. Наруто решил ретироваться как можно быстрее. *Наруто и Сай* Наруто стоял в ярком пятне света, льющемся из раскрытого окна, и фонтанировал идеями. — Я придумал, как вернуть Саске в Коноху! — радостно возвестил он, глядя на Сая, который делал наброски на больших листах бумаги. — Да-да... — вяло отозвался тот, придирчиво рассматривая то Наруто, то свои наброски. — Повернись боком. Вот так, чтобы свет на лицо падал... -...надо его заинтересовать! — продолжил Наруто, послушно встав так, как приказал художник. — Конечно-конечно... расслабь плечи. — А? А, хорошо. Так, чтобы он точно пришел, — уточнил Узумаки, прекрасно понимая, что Саю на Учиху плевать, но из вежливости он стесняется послать Наруто куда подальше. — Угу... Сними эту свою футболку. Она только портит вид, — предложил ему Сай, с неким подобием азарта глядя на чуть подправленный набросок. — Ммм... Ладно, — согласился Наруто, стягивая упомянутую выше деталь одежды. И заискивающе поинтересовался: — Слушай, а ты не мог бы мне помочь?.. — Чем это? — напарник посмотрел на Наруто чуть удивленно, а потом досадливо — на лист бумаги. — Да, и голову вот так поверни... чуть вправо. -...Ну, я тут придумал... — замялся Наруто, но вдруг почувствовал беспокойство и уточнил: — Подожди, что ты там так вырисовываешь? — Наглядное пособие. Чтобы заинтересовать Учиху, — на всякий случай прибавил Сай. — Не отвлекайся. — Нет, погоди... — подозрительно произнес Узумаки. — Ну-ка покажи, чем ты там его заинтересовывать собрался? Сай поспешно загородил собой мольберт и посмотрел на Наруто серьезными темными глазами: — Не двигайся, Наруто. Я тебе потом покажу. А ты покажешь Саске. Будь уверен, после этого он точно вернется в Коноху. Наруто подозрительно прищурился, но послушался. ...Иногда ему казалось, что Сай дурит всех гораздо профессиональнее, чем он сам. *Наруто и Саске* Отыскать очередное убежище Орочимару не составило такого большого труда. Забраться туда самому в поисках Саске — еще проще. Найти его... Ха-ха, да за кого вы принимаете Узумаки Наруто? И вот уже с час Наруто смотрел на Саске честными синими глазами и не затыкался ни на мгновение. — Са-аске-е! — растягивая гласные, окликнул он. Учиха лениво повернулся к нему лицом и страдальчески вздохнул. — Живо возвращайся в Коноху! Саске разочарованно сжал губы, но ответил тем же, чем и отвечал весь предыдущий час: — Отвали, Узумаки. Однако Наруто был не тем, кого легко оттолкнуть простым "отвали". К тому же, над Саске было так весело издеваться. Он так мило злился и старался не показывать этого, что Наруто просто не мог сдержаться: — Ну Саске-е! Ну вернись! Ну тебе что, трудно? — Узумаки... — Саске сглотнул, кажется, начиная жалеть, что вообще когда-то решил посчитать этого упрямого зануду другом. — Отвали, придурок. — Саске-е, ну пожалуйста! — Наруто смотрел на него еще более честными глазами, а сам едва сдерживался от рвущегося наружу смеха. Похоже, своим упрямством он загнал Саске в тупик. Это было так забавно... — Наруто... Черт, связался же на свою голову! — с чувством произнес Учиха и тут же приказал: — Живо одевайся и выметайся из моей постели! Чадящие под самым потолком факелы нервно взметнулись и тут же притихли, исходя ехидным удушающим дымком. Наруто моргнул от неожиданности и для надежности заполз к Саске под бок. — Ладно-ладно, не буду я больше... — пробормотал он. И задумчиво произнес: — Хотя знаешь... бегать к тебе сюда ради только пары часов неплохого секса кажется мне невыгодным. Учиха застыл. Погодите-ка... Что он только что сказал?! — Узумаки... — прорычал Саске предупреждающе. -...и Сай гораздо ближе... — словно не услышав, продолжил развивать мысль тот. — И он даже на тебя похож... От возмущения Саске подавился воздухом. Эта скотина появляется у него всего раза два в месяц, без зазрения совести тащит его в постель, где вытворяет все, на что фантазии хватает, а потом еще и возмущается?! — Узумаки, не зли меня, — очень прохладно сказал Саске. -...и ломаться он всякий раз не будет... — проигнорировав его предупреждение, пробормотал Наруто. Саске промолчал. Мысленно он уже примчался в Коноху, нашел этого Сая и надрал ему задницу за то, что тот оказался настолько на него похож, что даже Узумаки это заметил и решил использовать ради каких-то своих целей. — Саске?.. — осторожно позвал Наруто, раздумывая, не переборщил ли он. В глазах Учихи засветился красным пламенем активированный Шаринган. — Живо. Покажи мне. Этого Сая. — Саске, ну не надо! Не надо, я говорю! Куда ты без штанов-то собрался, придурок?! *Саске и Сай* -...И за это я готов отдать тебе эту картину за полцены, — закончил рекламировать свое последнее творение Сай, указывая на холст с изображенным на нем обнаженным Узумаки. Саске прищурил глаза, пытаясь припомнить, что он забыл в квартире этого извращенца. — Всего лишь попозировать?.. — недоверчиво уточнил он. Сай с энтузиазмом кивнул и тут же задумчиво произнес: — Хотя для полноты картины я позвал бы сюда и Наруто. Давно хотел изобразить сцену... э-э... боя, а вы могли бы стать очень хорошими моделями. Саске нахмурился и крикнул в сторону распахнутого настежь окна, за которым шумела листвой Коноха: — Узумаки, ты забыл скрыть чакру, так что хватит делать вид, что тебя там нет! Когда Наруто уже сидел на подоконнике, Саске презрительно скривился и вздохнул: — Маскировка у тебя ни к черту... Наруто промолчал. На его взгляд, у него была просто идеальная маскировка.

напиши фанфик с названием День дураков и следующим описанием - Я люблю тебя, Шизу-тян! , с тегами Романтика,Юмор

- Я люблю тебя, Шизу-тян! Вид ошарашенного, абсолютно растерянного Шизуо, в недоумении застывшего с дорожным знаком в руках, безусловно, забавлял информатора. Но, будучи истинно великим актером, любитель интриг и щекотливых ситуаций предпочел сохранить на лице выражение смущенной невинности, присущее скорее влюбленным школьницам, нежели злобным гениям вроде Орихары. И все же эффект, произведенный признанием на Хейваджиму, был действительно впечатляющим: покосившиеся очки на переносице, вытаращенные карие глаза, в которых читалось искреннее непонимание, чуть приоткрытый от удивления рот, влажные губы, к которым так и хочется прикоснуться, попробовать на вкус. Наверняка они слегка горьковатые из-за сигарет. Хотя совсем недавно Шизу-тян с таким аппетитом уплетал миндаль в темной глазури...Ммм, горький шоколад... В этот момент Изая еле сдержался, чтобы не облизнуться. Мысль о поцелуе с заклятым врагом определенно очень понравилась брюнету. Но спешить пока было рано. Пауза затягивалась. Шизуо по-прежнему находился в состоянии полного ступора, напоминая каменную статую; где-то на заднем плане истошно вопила от радости Эрика, удерживаемая Уолкером; прохожие старались занять более безопасную позицию для наблюдения, а появившиеся из ниоткуда близняшки Майру и Курури, активно жестикулируя, очевидно, подбадривали братца, призывая к более решительным действиям. И тут произошло нечто совершенно неожиданное. Нет, Хейваджима Шизуо не запустил в Орихару дорожным знаком и даже не заорал во всю глотку, как это бывает обычно. Он засмеялся. Кто бы мог подумать, что у бармена такой смех. Бархатный, чуть с хрипотцой и истеричными нотками. Теперь уже Орихара ошалело таращился на блондина, впившись взглядом в его подрагивающие губы. - Ну что же, Изая-кун, - начал Шизуо недобрым тоном, - Иди сюда, я согрею тебя в своих объятьях. И когда Хейваджима, хищно скалясь, начал надвигаться на брюнета, тот не придумал ничего умнее, чем оставить возмущенную публику и линять отсюда, пока не запахло горелым. - Ты пугаешь меня, Шизу-тян, - проворковал Изая, заворачивая за ближайший угол, когда ему в голову пришла абсолютно сумасшедшая идея. Великий и всемогущий информатор Токио решил поддаться. Что может быть проще? Намеренно выбранный маршрут, неизбежно ведущий к тупику, неловкое падение, вывихнутая лодыжка – и все пути к отступлению отрезаны. - Вот ты и попался, Изая-кун, - злорадно ухмыльнулся Хейваджима, на всякий случай остановившись в ожидании, что брюнет выкинет какую-нибудь пакость. Но Орихара Изая сидел на грязном асфальте, схватившись за пострадавшую ногу, и снизу вверх смотрел на блондина своими честными, невинными глазами. Шизуо прямо-таки передернуло. Ну не поднималась у него, сильного, свирепого хищного зверя, рука на эту хрупкую, беззащитную, маленькую и такую красивую... блоху. - Что там у тебя? Ногу повредил? - Ага, лодыжку, - неловко улыбнулся Изая. Блондин не верил своим глазам. «Сегодня что, день сюрпризов?» - подумал он, протягивая ненавистному врагу руку. Ту самую руку, которой пару секунд назад собирался его придушить. - Я живу недалеко. Как придем, разберемся. - Ладно. Спасибо, Шизу-тян. И вот опять. Хейваджима еле сдержался, чтобы не ущипнуть себя за бок. Происходит нечто, совершенно не вписывающееся в понятие «нормально». Нормально – это когда блоха удирает, а блондин швыряет ему вдогонку автоматы с газировкой и фонарные столбы. И вовсе не нормально, что он, Шизуо, поддерживая врага за талию, ведет его к себе домой, чтобы осмотреть поврежденную ногу. Мир сошел с ума. А пока бармен, насупившись, терзался муками сомнения, брюнет получал истинное наслаждение от происходящего. О таком повороте он и не мечтал. Так что можно чуть плотнее прижаться к сильному телу, вдыхая запах сигаретного дыма, свежего ветра и...молока. Изая вздохнул, чувственно облизал губы и прикрыл глаза, едва сдерживаясь, чтобы не заурчать от удовольствия. Шизуо нервно сглотнул. Он так и не понял, как они оказались в квартире. Единственное, что отпечаталось в памяти на тот момент, это горячее дыхание Изаи, еле переставлявшего ноги и сладко посапывавшего на его плече. И Шизуо понятия не имел, почему от этого дыхания так участился пульс и потянуло в низу живота. Впрочем, и не надо. Это Изая все знает. А он, Шизуо, уж как-нибудь перебьется, оставаясь в безопасном неведении. Отнесет эту чертову блоху в спальню и уйдет, ни о чем не задумываясь. Ну надо же – умудриться заснуть на ходу. Хейваджима тихо чертыхнулся, посмотрев на святую невинность, свернувшуюся клубо

- Я люблю тебя, Шизу-тян! Вид ошарашенного, абсолютно растерянного Шизуо, в недоумении застывшего с дорожным знаком в руках, безусловно, забавлял информатора. Но, будучи истинно великим актером, любитель интриг и щекотливых ситуаций предпочел сохранить на лице выражение смущенной невинности, присущее скорее влюбленным школьницам, нежели злобным гениям вроде Орихары. И все же эффект, произведенный признанием на Хейваджиму, был действительно впечатляющим: покосившиеся очки на переносице, вытаращенные карие глаза, в которых читалось искреннее непонимание, чуть приоткрытый от удивления рот, влажные губы, к которым так и хочется прикоснуться, попробовать на вкус. Наверняка они слегка горьковатые из-за сигарет. Хотя совсем недавно Шизу-тян с таким аппетитом уплетал миндаль в темной глазури...Ммм, горький шоколад... В этот момент Изая еле сдержался, чтобы не облизнуться. Мысль о поцелуе с заклятым врагом определенно очень понравилась брюнету. Но спешить пока было рано. Пауза затягивалась. Шизуо по-прежнему находился в состоянии полного ступора, напоминая каменную статую; где-то на заднем плане истошно вопила от радости Эрика, удерживаемая Уолкером; прохожие старались занять более безопасную позицию для наблюдения, а появившиеся из ниоткуда близняшки Майру и Курури, активно жестикулируя, очевидно, подбадривали братца, призывая к более решительным действиям. И тут произошло нечто совершенно неожиданное. Нет, Хейваджима Шизуо не запустил в Орихару дорожным знаком и даже не заорал во всю глотку, как это бывает обычно. Он засмеялся. Кто бы мог подумать, что у бармена такой смех. Бархатный, чуть с хрипотцой и истеричными нотками. Теперь уже Орихара ошалело таращился на блондина, впившись взглядом в его подрагивающие губы. - Ну что же, Изая-кун, - начал Шизуо недобрым тоном, - Иди сюда, я согрею тебя в своих объятьях. И когда Хейваджима, хищно скалясь, начал надвигаться на брюнета, тот не придумал ничего умнее, чем оставить возмущенную публику и линять отсюда, пока не запахло горелым. - Ты пугаешь меня, Шизу-тян, - проворковал Изая, заворачивая за ближайший угол, когда ему в голову пришла абсолютно сумасшедшая идея. Великий и всемогущий информатор Токио решил поддаться. Что может быть проще? Намеренно выбранный маршрут, неизбежно ведущий к тупику, неловкое падение, вывихнутая лодыжка – и все пути к отступлению отрезаны. - Вот ты и попался, Изая-кун, - злорадно ухмыльнулся Хейваджима, на всякий случай остановившись в ожидании, что брюнет выкинет какую-нибудь пакость. Но Орихара Изая сидел на грязном асфальте, схватившись за пострадавшую ногу, и снизу вверх смотрел на блондина своими честными, невинными глазами. Шизуо прямо-таки передернуло. Ну не поднималась у него, сильного, свирепого хищного зверя, рука на эту хрупкую, беззащитную, маленькую и такую красивую... блоху. - Что там у тебя? Ногу повредил? - Ага, лодыжку, - неловко улыбнулся Изая. Блондин не верил своим глазам. «Сегодня что, день сюрпризов?» - подумал он, протягивая ненавистному врагу руку. Ту самую руку, которой пару секунд назад собирался его придушить. - Я живу недалеко. Как придем, разберемся. - Ладно. Спасибо, Шизу-тян. И вот опять. Хейваджима еле сдержался, чтобы не ущипнуть себя за бок. Происходит нечто, совершенно не вписывающееся в понятие «нормально». Нормально – это когда блоха удирает, а блондин швыряет ему вдогонку автоматы с газировкой и фонарные столбы. И вовсе не нормально, что он, Шизуо, поддерживая врага за талию, ведет его к себе домой, чтобы осмотреть поврежденную ногу. Мир сошел с ума. А пока бармен, насупившись, терзался муками сомнения, брюнет получал истинное наслаждение от происходящего. О таком повороте он и не мечтал. Так что можно чуть плотнее прижаться к сильному телу, вдыхая запах сигаретного дыма, свежего ветра и...молока. Изая вздохнул, чувственно облизал губы и прикрыл глаза, едва сдерживаясь, чтобы не заурчать от удовольствия. Шизуо нервно сглотнул. Он так и не понял, как они оказались в квартире. Единственное, что отпечаталось в памяти на тот момент, это горячее дыхание Изаи, еле переставлявшего ноги и сладко посапывавшего на его плече. И Шизуо понятия не имел, почему от этого дыхания так участился пульс и потянуло в низу живота. Впрочем, и не надо. Это Изая все знает. А он, Шизуо, уж как-нибудь перебьется, оставаясь в безопасном неведении. Отнесет эту чертову блоху в спальню и уйдет, ни о чем не задумываясь. Ну надо же – умудриться заснуть на ходу. Хейваджима тихо чертыхнулся, посмотрев на святую невинность, свернувшуюся клубочком на его кровати, и побрел на кухню, не заметив, как тонкие губы Орихары растянулись в такой привычной коварной ухмылке. - Я идиот, – констатировал Шизуо, глядя на календарь. - И как я сразу не догадался. Почему-то стало немножко грустно. Совсем чуть-чуть. - Хороший розыгрыш, Изая. Тебя тоже с Днем дураков, - горько выплюнул из себя парень и уже собирался пойти и как следует накостылять ненавистному Орихаре, но в этот момент его крепко обняли со спины, а затем, резко повернув лицом к себе, прижали к стене. - О чем ты, Шизу-тян, - лукаво пропел брюнет, и Хейваджима ясно увидел задорно пляшущие искорки в его глазах. – Я никогда не считал себя дураком. И вновь произошло что-то совершенно невероятное. Изая со всей накопившейся за это время страстью впился в губы блондина и, протолкнувшись внутрь горячим языком, неистово поцеловал, будто именно об этом мечтал с первого дня их встречи, еще тогда, в академии. Отступать было поздно, потому что буря эмоций, внезапно обрушившихся на Шизуо, заставила ответить. Так же страстно и неистово обнимать хрупкие плечи, на которых потом останутся синяки; прижимать к себе, стягивать ненужную одежду, зацеловывать нежную шею, любуясь этой бледной мраморной кожей; ловить губами сладкие вздохи и стоны, вылетающие из приоткрытого горячего рта, продолжая раздевать и наслаждаясь этой упоительной и желанной для обоих близостью; чувствовать, как тонкие ловкие пальчики избавляют от жилетки, рубашки, затем расстегивают ремень; с животным рыком опрокидывать на деревянный стол, придавливая собой, и принимать из дрожащих рук Изаи тюбик со смазкой. Все спланировал, гад. А Орихара стонал и извивался при каждом глубоком толчке, впивался ногтями в плечи и запрокидывал назад голову, открывая шею для новых поцелуев. И их не волновало, что стол стоит прямо перед окном и что плотные бордовые шторы не задернуты. Сейчас были только они, слившиеся в единое целое, заклятые враги, в один миг ставшие любовниками. И ничто не могло им помешать. Ведь каждый знал: спорить с грозой Икебукуро – себе дороже. Поэтому благоразумные сестры Орихара, так удачно прихватившие с собой бинокль и пачку попкорна, имели возможность наслаждаться прекрасным зрелищем, не получив при этом ни единой травмы. Так-то.

напиши фанфик с названием Вкус лимонных леденцов и следующим описанием Просто небольшая история о том, чего не было (но так хотелось бы, чтоб было!)Чуть-чуть психологии, мысли Лайта и очень усталый L., с тегами ER,Занавесочная история,Повествование от первого лица,Повседневность,Психология,Романтика

Когда убиваешь кого-то безнаказанно, это манит к себе. Когда пользуешься тетрадью смерти, сложно оставаться беспристрастным. Я – бог этого нового мира. И я понемногу очищаю его от той плесени, что накопилась на его теле. — О чём задумался, Лайт? – насмешливый голос Рюка звучит у меня над ухом как раз в тот момент, когда я выхожу из стен колледжа, и я слегка улыбаюсь. — О том, кто будет моей следующей жертвой. — Ну, в этом у тебя недостатка нет! – бог смерти смеётся. Какой он всё же странный! Каждый раз, когда он рядом, меня пробирает внутренняя дрожь – но не от страха, отнюдь! Приятно, когда под рукой такая вот домашняя, лояльно настроенная смерть. Личный бог, помогающий тебе всего лишь за то, чтобы его угостили очередным яблоком. Любопытно, если бы я обладал не только разумом, но и силой богов, я бы тоже вёл себя так странно?.. — Сегодня в кои-то веки не идёшь на курсы? – бурчит Рюк, от души потягиваясь. – Мне уже надоели твои уроки и пыльные аудитории! — А я думал, тебе нравится изучать мир людей, — смотрю на него с интересом. Хм, представляю, как это смотрится со стороны. Впрочем, мы сейчас проходим по тёмному закоулку, где всё равно никого, кроме меня и Рюука, нет. — Нравится, — подтверждает он. – Но иногда полезно сделать перерыв. — Скушать яблочко… — с самым невинным видом подхватываю я, поглядывая на него. — Именно! – Рюк воздевает длинный палец, и чёрное кольцо на нём блестит в солнечном свете. – Кстати, о птичках. Зайди-ка в магазин по дороге домой! Вдруг к нам сегодня придут гости? — М-да… — устало потираю переносицу. Тяжело всё-таки концентрироваться на том, чтобы одновременно быть богом и играть роль простого студента. – Думаешь, ему ещё не надоело? — Этот парень упорный. – Бог смерти подхватывает с прилавка зазевавшего торговца одно яблоко и сочно хрустит им. – Прямо как ты. — Перестань жрать на виду у всех! – как он меня порой раздражает! – Хоть представляешь, как это будет смотреться?! — Прекрасно представляю, — ухмыляется он и отправляет остаток яблока в рот целиком. Наконец-то… — Если я попадусь, то это будет из-за тебя, — ворчу я, пиная валяющуюся на асфальте упаковку из-под чипсов. Хорошая штука эти чипсы, с их помощью можно многого добиться. Например, отвести от себя подозрения. При воспоминании о том, как ловко я тогда провёл следящих за мной агентов ФБР, на лице появляется улыбка. Порой сложно вести себя как обычный студент и не выдать того торжества, которое чувствуешь. Если б только кто-нибудь мог знать, как приятно владеть смертями людей! — Не понимаю, почему шинигами считают, что их власть скучна! – одними губами говорю я – мы идём по людной улице. – Распоряжаться смертью – это так захватывает! — А ты бы попробовал заниматься этим столько лет, сколько я, тебе бы тоже всё осточертело! – Рюк присматривается к окнам моего дома, показавшегося впереди. – Кстати, у нас сегодня и впрямь гость, ты в курсе? — Теперь – да. Спасибо. – Бог смерти действительно может быть бесценным помощником в таких делах, его же никто, кроме меня, не видит… Если бы он ещё не обещал забрать меня, когда я умру… Хотя, впрочем, даже приятно осознавать, что твоя собственная смерть вот так мирно идёт рядом, пока что не предпринимая попыток вырвать твою душу. — Что ж, надеюсь, он любит тортики, — смеюсь я, представляя, как на меня посмотрит мой гость. *** Дверь слегка скрипит, когда я её открываю, и я морщусь. Сколько раз говорил ему нанять профессиональных ремонтников, так нет же! Пытается делать всё сам, починить что-то… Дурак. И трижды дурак, если, как я подозреваю, знает о том, кто я, и при этом продолжает жить со мной под одной крышей. — Я дома! – странно… Никакого ответа не слышу. Конечно, я не ожидаю, что он понесётся вниз по лестнице, рискуя свернуть шею, чтобы меня встретить, но хоть какая-то реакция должна быть… — Рюдзаки! Ты здесь? – кажется, он на втором этаже… — По-моему, малыш добрался до твоей комнаты… — Рюк мерзко хихикает у меня над ухом. – Как думаешь, что он мог бы там такого найти? — Заткнись! – нервничать нельзя! Он просто нарочно выводит меня из себя, чтобы посмеяться. Не надо забывать, что Рюк всё-таки бог смерти, издевательства над смертными ему по рангу положены… — Я сам разберусь! — Ты ещё громче об этом заори, а то он тебя не слышал! – Он оставляет меня, направляясь в кухню и прихватив с собой купленный мною по дороге торт. – А ещё что-то говорит МНЕ о конспирации… — Ненавижу тебя! – сердито бурчу я и чуть ли не вприпрыжку поднимаюсь по лестнице. Если вс

Когда убиваешь кого-то безнаказанно, это манит к себе. Когда пользуешься тетрадью смерти, сложно оставаться беспристрастным. Я – бог этого нового мира. И я понемногу очищаю его от той плесени, что накопилась на его теле. — О чём задумался, Лайт? – насмешливый голос Рюка звучит у меня над ухом как раз в тот момент, когда я выхожу из стен колледжа, и я слегка улыбаюсь. — О том, кто будет моей следующей жертвой. — Ну, в этом у тебя недостатка нет! – бог смерти смеётся. Какой он всё же странный! Каждый раз, когда он рядом, меня пробирает внутренняя дрожь – но не от страха, отнюдь! Приятно, когда под рукой такая вот домашняя, лояльно настроенная смерть. Личный бог, помогающий тебе всего лишь за то, чтобы его угостили очередным яблоком. Любопытно, если бы я обладал не только разумом, но и силой богов, я бы тоже вёл себя так странно?.. — Сегодня в кои-то веки не идёшь на курсы? – бурчит Рюк, от души потягиваясь. – Мне уже надоели твои уроки и пыльные аудитории! — А я думал, тебе нравится изучать мир людей, — смотрю на него с интересом. Хм, представляю, как это смотрится со стороны. Впрочем, мы сейчас проходим по тёмному закоулку, где всё равно никого, кроме меня и Рюука, нет. — Нравится, — подтверждает он. – Но иногда полезно сделать перерыв. — Скушать яблочко… — с самым невинным видом подхватываю я, поглядывая на него. — Именно! – Рюк воздевает длинный палец, и чёрное кольцо на нём блестит в солнечном свете. – Кстати, о птичках. Зайди-ка в магазин по дороге домой! Вдруг к нам сегодня придут гости? — М-да… — устало потираю переносицу. Тяжело всё-таки концентрироваться на том, чтобы одновременно быть богом и играть роль простого студента. – Думаешь, ему ещё не надоело? — Этот парень упорный. – Бог смерти подхватывает с прилавка зазевавшего торговца одно яблоко и сочно хрустит им. – Прямо как ты. — Перестань жрать на виду у всех! – как он меня порой раздражает! – Хоть представляешь, как это будет смотреться?! — Прекрасно представляю, — ухмыляется он и отправляет остаток яблока в рот целиком. Наконец-то… — Если я попадусь, то это будет из-за тебя, — ворчу я, пиная валяющуюся на асфальте упаковку из-под чипсов. Хорошая штука эти чипсы, с их помощью можно многого добиться. Например, отвести от себя подозрения. При воспоминании о том, как ловко я тогда провёл следящих за мной агентов ФБР, на лице появляется улыбка. Порой сложно вести себя как обычный студент и не выдать того торжества, которое чувствуешь. Если б только кто-нибудь мог знать, как приятно владеть смертями людей! — Не понимаю, почему шинигами считают, что их власть скучна! – одними губами говорю я – мы идём по людной улице. – Распоряжаться смертью – это так захватывает! — А ты бы попробовал заниматься этим столько лет, сколько я, тебе бы тоже всё осточертело! – Рюк присматривается к окнам моего дома, показавшегося впереди. – Кстати, у нас сегодня и впрямь гость, ты в курсе? — Теперь – да. Спасибо. – Бог смерти действительно может быть бесценным помощником в таких делах, его же никто, кроме меня, не видит… Если бы он ещё не обещал забрать меня, когда я умру… Хотя, впрочем, даже приятно осознавать, что твоя собственная смерть вот так мирно идёт рядом, пока что не предпринимая попыток вырвать твою душу. — Что ж, надеюсь, он любит тортики, — смеюсь я, представляя, как на меня посмотрит мой гость. *** Дверь слегка скрипит, когда я её открываю, и я морщусь. Сколько раз говорил ему нанять профессиональных ремонтников, так нет же! Пытается делать всё сам, починить что-то… Дурак. И трижды дурак, если, как я подозреваю, знает о том, кто я, и при этом продолжает жить со мной под одной крышей. — Я дома! – странно… Никакого ответа не слышу. Конечно, я не ожидаю, что он понесётся вниз по лестнице, рискуя свернуть шею, чтобы меня встретить, но хоть какая-то реакция должна быть… — Рюдзаки! Ты здесь? – кажется, он на втором этаже… — По-моему, малыш добрался до твоей комнаты… — Рюк мерзко хихикает у меня над ухом. – Как думаешь, что он мог бы там такого найти? — Заткнись! – нервничать нельзя! Он просто нарочно выводит меня из себя, чтобы посмеяться. Не надо забывать, что Рюк всё-таки бог смерти, издевательства над смертными ему по рангу положены… — Я сам разберусь! — Ты ещё громче об этом заори, а то он тебя не слышал! – Он оставляет меня, направляясь в кухню и прихватив с собой купленный мною по дороге торт. – А ещё что-то говорит МНЕ о конспирации… — Ненавижу тебя! – сердито бурчу я и чуть ли не вприпрыжку поднимаюсь по лестнице. Если всё в порядке, просто совру, что соскучился. Дверь в мою комнату действительно приоткрыта, и меня окатывает мгновенной ледяной волной. Не может быть! Не то чтобы я запрещал ему лазить по всем комнатам в доме (это было бы настолько подозрительно, что только дурак после этого не догадался бы о моей истинной личности). Но, чёрт побери, каким же подонком надо быть, чтобы в отсутствие хозяина с подозрением копаться в его вещах! Вот уж детектив хронический! — Эй, ты, извращенец! – кричу нарочито весело, чтобы он не занервничал и не совершил какого-нибудь непредсказуемого шага. – Что это ты забыл у меня? Никакого ответа. Может, Рюк пошутил, и на самом деле там никого нет, а я, как дурак, разговариваю с пустотой? Шуточка вполне в духе моего личного бога смерти… Да нет, обычно он говорит правду о том, что мне угрожает. Это в его интересах, в конце концов… — Рюдзаки, ты здесь? В комнате темно, как я люблю. Занавески задёрнуты так, что осталась только узенькая щёлочка. Странно. Краем глаза я улавливаю лёгкое движение и оборачиваюсь. Ну вот. — Попался! – ухмыляется незаметно приблизившийся Рюк. – Что ты ему теперь скажешь? L сидит на моём стуле в своей обычной позе, поджав под себя босые ноги. Он смотрит в пустоту широко открытыми немигающими глазами, а перед ним на столе лежит тетрадь. Чувство ужаса перед разоблачением окатывает меня ледяной волной вместе с подспудным облегчением: теперь не надо скрываться, игра пойдёт в открытую… Стиснув зубы до хруста, подхожу к сидящему на стуле. Интересно, он скажет мне что-нибудь? «Думаю, теперь ты попался, Кира»? Нет, банально. «Я знаю, что ты Кира»? Так это и так очевидно, мы оба не дураки. «Игра окончена!» ? — Фу, отдаёт дешёвой мелодраматичностью, это не совсем в его характере. Хотя, собственно, так ли уж хорошо я его знаю?.. — Эй, Рюдзаки! Ты вообще живой? – беру его за плечо – и внезапно слышу тихое размеренное дыхание. Он что, СПИТ? Вот так вот просто, сидя на стуле с открытыми глазами?! Рюк за моей спиной хохочет в голос. Как хорошо, что его вижу и слышу только я! Стоп. Если L не проснулся от этого хохота, значит, он его не слышит. А из этого следует... Ну точно! Тетрадь перед ним – тоже в чёрной обложке, как и тетрадь смерти, но это не она! А я-то ещё удивлялся, как ему удалось достать её, обойдя мою систему защиты! Это простой конспект, открытый на нерешённой до конца задачке! — Придурок! – шиплю сквозь зубы. Сам не знаю, к кому это относится в большей степени – к помирающему со смеху Рюку за моей спиной или к этому чуду природы, рассевшемуся тут. Как он вообще может спать с открытыми глазами?! — Сегодня вам опять понадобится кровать? – вопрос звучит так невинно, что я бы его убил, если бы только мог. Даже жаль иногда, что шинигами бессмертны. — Можешь приготовить ужин, пока я буду его будить, — ну надо же мне хоть как-то ему отомстить! — Спасибо. Вот только полтергейстом я ещё не промышлял! – Рюк нарочито зевает и направляется в комнату родителей. Надеюсь, сегодня их не будет дома…. – Разбудишь меня, когда закончишь с ним. Он скрывается из виду, пройдя сквозь дверь, и я остаюсь наедине со своим врагом. Чудесно. — Рюдзаки, проснись! – недовольно говорю я. Он сидит на стуле, слегка покачиваясь, того и гляди свалится. У меня на миг возникает искушение чуть-чуть ему помочь. Шею, конечно, не свернёт, хотя… как знать… Когда я трясу его за плечо, он чуть вздрагивает и поднимает на меня свои странные глаза. Я никогда в этом не признаюсь, но меня несколько пугает его взгляд. Огромный зрачок и тонкая серая радужка по краю, словно допущенная в глаза из милости, чтобы не слишком уж шокировать окружающих… Бррр! И этот парень, кажется, никогда не моргает. — Привет. Уже вернулся? – Он сонно потирает ладонью глаза. – Я слегка задремал, прости. — Ничего себе слегка! – мысленно чуть-чуть расслабляюсь. Кажется, он меня по-прежнему только подозревает в убийствах. Кажется. — Немного устал. Перезанимался, наверное. – Как меня иногда раздражает этот тихонький голосок! – Ты не мог бы отойти от моего стула? Я собираюсь досыпать на кровати, а для этого надо сначала встать. — Ну и зачем ты изображал тут больного совёнка и спал сидя? Мог бы сразу пойти в кровать, — пожимаю плечами. Этот парень гений в расследовании, но в жизни иногда наивен, как младенец. — Я хотел дождаться тебя. – Он смотрит на меня своими неподвижными глазами, действительно похожий на растрёпанную маленькую сову. И сидит так же, поджав ноги, как лапки. И это мой самый опасный враг, подумать только... — Идём в кровать. – Я наклоняюсь и подхватываю его на руки. Замечательно. Носить своего врага на руках – это маразм, до которого ещё додуматься надо. Однако, дошёл ты, Кира, до красивой жизни… — Я сам пойду… — бормочет враг, немного потрепыхавшись и замирая у меня на руках. – Не стоило, Лайт… — А не пошёл бы ты… — мрачно говорю я, перекладывая его на постель и укладываясь рядом. – Лучший студент… Что бы ты понимал… — Обычно я понимаю всё, что нужно понять, — еле слышно шепчет он, и я чувствую на своей шее тёплое дыхание. – Лайт… — Чего тебе? — Я рад, что ты дома. – Мокрый носик утыкается мне в шею. — Ты что, простудился? – этого ещё не хватало! Не могу же я приносить лекарства тому, кого предпочёл бы видеть мёртвым! – Не смей болеть, ясно? — Хорошо, Лайт… — шепчет он и бормочет сонно: — Поцелуй меня… — С какой бы это стати? Если тебе надо, сам и целуй! — Я так хочу спать, что не могу подняться… Вот что с ним делать? Приподнимаюсь на локтях, наклоняюсь над ним и бережно касаюсь губами сухих, обветренных губ. У него всегда кисловатый привкус лимонных леденцов. За это время я к нему уже привык… — Ты такой тёплый! – счастливо шепчет он – и сворачивается клубком, обняв меня руками. Через минуту я уже слышу размеренное сопение у себя над ухом. — И что, это всё? – недоверчиво говорит Рюк, заглядывая в комнату. – Никакого ломания кровати, твоих криков и его стонов? Просто поцелуй – и он вырубился? Я был о тебе лучшего мнения, зануда! — Заткнись. – Мне сейчас слишком хорошо, чтобы ещё спорить с ним. Убеждаюсь, что L действительно спит, осторожно освобождаюсь из его крепких объятий и встаю. Если проснётся – мне надо сделать уроки. Если нет… я работаю над излечением этого мира. — Порой я не понимаю вас, смертных, — жалуется Рюк и, поскольку я освободил место, немедленно укладывается рядом с L, уделив ему своё внимание и рассматривая со всех сторон, как диковинную игрушку. Извращенец. Я ставлю у кровати тёплые тапки, чтобы мой больной враг не простудился ещё больше, когда, по своему обыкновению, резко проснётся и побежит меня искать. Он как-то говорил, что хочет удостовериться в том, что я никуда не исчез за ночь и всё ещё жив. На редкость странный парень всё-таки. Тетрадь удобно ложится мне в руки, и я аккуратно прикрываю её учебником. Обычно простая маскировка действует лучше, чем навороченные меры предосторожности. — Если ненароком придушишь его во сне, буду благодарен, — говорю я Рюку и погружаюсь в работу. Есть в этом какая-то особая наглость – убивать преступников практически на глазах у своего главного преследователя. *** Когда Лайт спрятал тетрадь и лёг под одеяло, не раздеваясь, бог смерти задумчиво посмотрел на стоящие возле кровати лакированные ботинки студента колледжа и приткнувшиеся к ним, кое-как разбросанные тапки с махровыми заячьими ушами и одним оторванным глазком, на месте которого торчат нитки. — Будешь благодарен, если я его придушу во сне? – ухмыляется он, глядя на то, как сонный Лайт собственнически прижимает к себе сопящего рядом черноволосого паренька и зарывается носом в его волосы. – Да-да, так я тебе и поверил… …А Лайт – убийца Кира – чувствует сквозь дремоту вкус лимонных леденцов. И безмятежно улыбается во сне.

напиши фанфик с названием К чему приводит жара и следующим описанием В классе сломался кондиционер, а Хаято желает, чтоб это исправили и идет жаловаться Хибари на совершенное отсутствие порядка., с тегами Повествование от первого лица,Романтика

Еще только весна, а жара стоит невыносимая. Даже в летней форме сидеть на уроках почти невозможно, пот стекает ручьями, а мозги совершенно отказываются работать, а это точно влияет на успеваемость. Конечно у некоторых она и так хуже некуда, а вот Джудаме необходимо вытянуться на более стоящие результаты, а при таких условиях это просто невозможно. Ко всему прочему, оказалось, что кондиционер сломался именно в нашем классе, а заменять его в ближайшее время никто не собирается. Это срочно надо исправить. Какие комитеты существуют в школе Намимори, меня никогда особо не волновало, да и узнавать это сейчас я не собирался, так как в комитете дисциплины заправляла знакомая вполне влиятельная личность. К тому же он состоит в Вонголе, а значит должен понимать всю важность создания нужной атмосферы. И вообще у меня есть лишний повод увидеть его, почему я не должен им пользоваться? - Хибари! – проорал я, открыв дверь кабинета. - Чего тебе нужно, травоядное? Хибари Кея по-хозяйски устроился в кресле за столом, но это вовсе не значит, что он что-то делал полезное, он просто сидел. Да и у него в кабинете тоже не прохладно, даже свой извечный плащ скинул, оставшись лишь в рубашке. Но это меня нисколечко не волнует! Я пришел с определенной Целью и его наглая морда меня не испугает, хотя все остальные посетители пулей вылетели отсюда с воплями «Простите, Хибари-сан!», а некоторые так и не осмелились зайти. Он смотрит на меня, приоткрыв лишь один глаз, окна открыты, и порывы ветра треплют волосы, что приходится постоянно выплевывать их изо рта. Там где Хибари уютно быть не может, но зато из-за сквозняка прохладно, так что вроде и жаловаться не на что. Еще моя реакция на него в последнее время не совсем нормальная… То есть нормальная, но лучше бы об этом знало как можно меньше людей, да. При очередном порыве хлопнуло окно и дверь. Хибари пришлось встать, чтоб вновь закрепить раму в открытом положении. - Пусть нашему классу выделят новый кондиционер! - А чем тебя нынешний не устраивает? - Он сломался еще на прошлой неделе! И ты ведь понимаешь, какие это приносит последствия дисциплине, - нагло надавил я на больное место Хибари. - Хорошо, я поговорю с директором. Ну вот и все! Проблема решена, да к тому же так быстро, сам не ожидал, я даже немного разочарован. Если Хибари «поговорит», то можно считать, что новый кондиционер уже вовсю работает. - Спасибо, Хибари! – пропел я и хотел, было выйти, но, дернув ручку, так и застыл с блаженной улыбочкой, что наползла на меня при окончании разговора, - Хибари, у тебя ведь есть ключ? - Нет, - вполне ровно отвечает он, но я замечаю, что его глаз дернулся. - Но тут дверь кажется, захлопнулась. Нафиг тут вообще двусторонний замок? Если ты не откроешь, я выломаю дверь. - Только попробуй, - Хибари зло глянул на меня, ощущение, будто по телу разряд пустили. То, что придется провести некоторое время в компании Хибари, было ясно с самого начала, но больше расстраивало то, что зашел я к нему уже после занятий, следует, в школе уже никого нет… То есть остались мы вдвоем и меня это определенно не радует. Мало ли что может взбрести в голову маньяку. Хибари встал и направился в мою сторону. Не то чтоб это сильно меня напугало, но все же предсказать его действия я не могу… К счастью Хибари прошел мимо и дернул за ручку, как и я совсем недавно. - Вот черт, - выругался сквозь зубы глава дисциплинарного комитета. - Ты думал – я шучу? – не выдержал я. Он ничего не ответил и набрал номер на сотовом. – Кусакабе, где ты? Вернись в школу с ключами от кабинета, - на этом весь разговор закончился, после он посмотрел на меня и своим нейтральным тоном добавил: - через час нас откроют. Час… Час??? Неужели целый час мне придется сидеть с ним? А я ведь собирался к Джудаме и вместо этого… Да за что мне это? Ко всему прочему, так как дверь закрылась совершенно плотно, сквозняк исчез, и температура в комнате стала заметно повышаться. Я сел на диван и прикрыл глаза, пытаясь расслабиться, но ощущения прилипающей одежды и взгляда Хибари никак этому не способствовали. Минут через десять я заметил, что Хибари расстегнул рубашку и я последовал его примеру, стало чуть легче… Чуть-чуть. Но появилась другая проблема… Я уже и раньше рассматривал Хибари в этом плане. Как раз об этой реакции и упоминал я раньше, но боюсь, он не оценит. Я снова взглянул на его оголившуюся грудь, но тут же отвел взгляд, а для убедительности закрыл глаза и представил сестру, а то всякие непристойные мысли лезут в голову. Я же правая рука Джудаме, должна же у меня быть сила воли! Наверно, прошло минут десять, а легче мне не стало. Даже на

Еще только весна, а жара стоит невыносимая. Даже в летней форме сидеть на уроках почти невозможно, пот стекает ручьями, а мозги совершенно отказываются работать, а это точно влияет на успеваемость. Конечно у некоторых она и так хуже некуда, а вот Джудаме необходимо вытянуться на более стоящие результаты, а при таких условиях это просто невозможно. Ко всему прочему, оказалось, что кондиционер сломался именно в нашем классе, а заменять его в ближайшее время никто не собирается. Это срочно надо исправить. Какие комитеты существуют в школе Намимори, меня никогда особо не волновало, да и узнавать это сейчас я не собирался, так как в комитете дисциплины заправляла знакомая вполне влиятельная личность. К тому же он состоит в Вонголе, а значит должен понимать всю важность создания нужной атмосферы. И вообще у меня есть лишний повод увидеть его, почему я не должен им пользоваться? - Хибари! – проорал я, открыв дверь кабинета. - Чего тебе нужно, травоядное? Хибари Кея по-хозяйски устроился в кресле за столом, но это вовсе не значит, что он что-то делал полезное, он просто сидел. Да и у него в кабинете тоже не прохладно, даже свой извечный плащ скинул, оставшись лишь в рубашке. Но это меня нисколечко не волнует! Я пришел с определенной Целью и его наглая морда меня не испугает, хотя все остальные посетители пулей вылетели отсюда с воплями «Простите, Хибари-сан!», а некоторые так и не осмелились зайти. Он смотрит на меня, приоткрыв лишь один глаз, окна открыты, и порывы ветра треплют волосы, что приходится постоянно выплевывать их изо рта. Там где Хибари уютно быть не может, но зато из-за сквозняка прохладно, так что вроде и жаловаться не на что. Еще моя реакция на него в последнее время не совсем нормальная… То есть нормальная, но лучше бы об этом знало как можно меньше людей, да. При очередном порыве хлопнуло окно и дверь. Хибари пришлось встать, чтоб вновь закрепить раму в открытом положении. - Пусть нашему классу выделят новый кондиционер! - А чем тебя нынешний не устраивает? - Он сломался еще на прошлой неделе! И ты ведь понимаешь, какие это приносит последствия дисциплине, - нагло надавил я на больное место Хибари. - Хорошо, я поговорю с директором. Ну вот и все! Проблема решена, да к тому же так быстро, сам не ожидал, я даже немного разочарован. Если Хибари «поговорит», то можно считать, что новый кондиционер уже вовсю работает. - Спасибо, Хибари! – пропел я и хотел, было выйти, но, дернув ручку, так и застыл с блаженной улыбочкой, что наползла на меня при окончании разговора, - Хибари, у тебя ведь есть ключ? - Нет, - вполне ровно отвечает он, но я замечаю, что его глаз дернулся. - Но тут дверь кажется, захлопнулась. Нафиг тут вообще двусторонний замок? Если ты не откроешь, я выломаю дверь. - Только попробуй, - Хибари зло глянул на меня, ощущение, будто по телу разряд пустили. То, что придется провести некоторое время в компании Хибари, было ясно с самого начала, но больше расстраивало то, что зашел я к нему уже после занятий, следует, в школе уже никого нет… То есть остались мы вдвоем и меня это определенно не радует. Мало ли что может взбрести в голову маньяку. Хибари встал и направился в мою сторону. Не то чтоб это сильно меня напугало, но все же предсказать его действия я не могу… К счастью Хибари прошел мимо и дернул за ручку, как и я совсем недавно. - Вот черт, - выругался сквозь зубы глава дисциплинарного комитета. - Ты думал – я шучу? – не выдержал я. Он ничего не ответил и набрал номер на сотовом. – Кусакабе, где ты? Вернись в школу с ключами от кабинета, - на этом весь разговор закончился, после он посмотрел на меня и своим нейтральным тоном добавил: - через час нас откроют. Час… Час??? Неужели целый час мне придется сидеть с ним? А я ведь собирался к Джудаме и вместо этого… Да за что мне это? Ко всему прочему, так как дверь закрылась совершенно плотно, сквозняк исчез, и температура в комнате стала заметно повышаться. Я сел на диван и прикрыл глаза, пытаясь расслабиться, но ощущения прилипающей одежды и взгляда Хибари никак этому не способствовали. Минут через десять я заметил, что Хибари расстегнул рубашку и я последовал его примеру, стало чуть легче… Чуть-чуть. Но появилась другая проблема… Я уже и раньше рассматривал Хибари в этом плане. Как раз об этой реакции и упоминал я раньше, но боюсь, он не оценит. Я снова взглянул на его оголившуюся грудь, но тут же отвел взгляд, а для убедительности закрыл глаза и представил сестру, а то всякие непристойные мысли лезут в голову. Я же правая рука Джудаме, должна же у меня быть сила воли! Наверно, прошло минут десять, а легче мне не стало. Даже наоборот, объект страсти постоянно появлялся перед глазами, и я еле успевал мысленно пнуть себя, чтоб не открыть глаза и вновь не взглянуть на него. Пытаясь достичь духовного равновесия, я совсем ослабил бдительность и почувствовал чье-то приближение только когда этот кто-то сел рядом и прислонился к моему плечу. - Ты что, пытаешься меня соблазнить? – совершенно ровно и спокойно произносит Кея, что мне даже становится не по себе. - А мало ли, - произношу то ли от нежелания спорить, то ли от обиды. - Тогда тебе это удалось. Я, конечно, удивился его ответу, но особого значения не придал. В конце концов, странное у него чувство юмора. Или он совсем не понимает моих чувств? Так, стоп, каких чувств? Первый раз вообще об этом думаю, то есть о чувствах. Да и могут ли они быть? Я всего-то думаю о нем больше, чем о Джудаме, возбуждаюсь от того, что он расстегнул рубашку, да мне дышать труднее, когда мы находимся в одной комнате… Кажется, что-то все же есть. А зря я не придал этому значения… Стоило мне вновь прикрыть глаза, как его рука коснулась моей шеи и провела по ключицам. Я затаил дыхание, а он провел ладонью по моей груди и точно услышал, как забилось мое сердце. - Ты что ли серьезно? – с дрожью в голосе спрашиваю я. - Естественно, а ты разве нет? И что ответить? Его прикосновения затмевают сознание, и я чувствую лишь его ладони, но… Что «но»? Может, это шанс? Неплохая ведь возможность, вероятно даже единственная. - Ты мне нравишься, - произношу я и, приложив немало усилий, смотрю в его глаза. Он улыбается уголками губ. Понятия не имею, что это значит, но, расценив как нечто положительное, немного приближаюсь, и он целует меня. Я, наверно, сошел с ума, раз наслаждаюсь поцелуем с Хибари Кеей… Да и то, что он меня поцеловал, как-то невероятно. Скорее всего, виной всему жара, но я не в силах отказаться от такого нескромного подарочка судьбы. - Я хочу тебя, - произносит он, а меня бесит его спокойный тон и радует возможность изменить это. - У тебя есть почти час, чтоб распустить руки. Совершенно не знаю, чего я ждал, но явно не того, что Кея сразу начнет действовать. Он тут же опрокинул меня на диван, и от неожиданности я стукнулся головой о подлокотник, но наплевал на это, потому что Хибари снова поцеловал меня. Все мысли покинули мою голову, а в поле зрения оказались лишь его глаза. Да и ничего особенного в нем нет вроде, а притягивает, словно магнит. Я обнял его за плечи, а он не стал медлить и тут же перешел с поцелуями на шею. У меня чувствительная кожа, следы останутся, но от этой мысли как-то приятно на душе. Его ладони скользят по животу, и уже я улавливаю звук расстегивающейся молнии. Его руки ласкают меня в паху, а я, наверно, упорно изображаю бревно, потому что совершенно ничего не могу сделать и лишь получаю удовольствие от его рук. - Кея... – выдыхаю я, вместо стона. Безумно хочется его коснуться, и я стягиваю с него рубашку, чтоб коснуться спины. Горячая и влажная… Да и я не лучше. Жарко, но почему-то жара отошла на второй план. Больше меня заботили прикосновения его пальцев, которые явно стремились подальше между ног. Я провел от плеча до кисти той самой руки и вытащил ее из своих брюк, пока Кея выжидающе смотрел на меня, я взял пальцы в рот и он вновь улыбнулся. Достаточно увлажнив пальцы, я выпустил их изо рта и Кея опустил руку обратно и тут же надавил, вставляя два пальца. Я старался ровно дышать и как-то отвлечься… Но как тут отвлечься, если тебе в зад пихают пальцы? Немного неприятные ощущения, но я пытаюсь принять их. Его пальцы задевают внутри точку наслаждения, и я непроизвольно выгибаюсь, но узкий диван против таких манипуляций и мы падаем на пол. Похоже, Кею это не очень волнует… Его пальцы продолжают двигаться во мне, вырывая стоны, и я лишь сильнее прижимаюсь к нему и зажмуриваю глаза, что б не сгореть со стыда. - Кея, - в очередной раз выдыхаю я. - Не терпится? – сбивчиво шепчет он, прикусывая мочку уха, а я не могу ничего произнести в ответ. - Скажи, что хочешь, и мы перейдем к главному. - Хочу… - прячу лицо на его плече, - тебя. Школьная форма не самая подходящая одежда, Хибари вынимает пальцы и стягивает с меня брюки, а после садится передо мной. - Что? – неуверенно спрашиваю я. - Иди ко мне. И я иду… Обнимаю за шею и сажусь ему на колени, Кея подхватывает меня под бедра и я чувствую, как его член касается входа. Немного страшно, но он успокаивающе гладит меня по спине, и я расслабляюсь. Пара мгновений и он во мне… Вошел одним быстрым толчком, зато не больно, но немного непривычно. Ждет… И вот чего он ждет? Чуть приподнимаюсь и опускаюсь снова, его пальцы сжимаются у меня на бедрах, а я просто отдаюсь на его растерзание. В основном я только наслаждаюсь его грубыми толчками, но все же незаметно помогаю и подмахиваю ему, только лучше б он не заметил. Мой первый раз именно с Хибари… Даже не знаю, радоваться или грустить. Он нравится мне, и я хотел этого, а что думает он? Невыносимо… Кусаю его шею и чувствую приближение финала. Кея поворачивает ко мне голову, и я сам целую его. Именно в этом поцелуе тонет мой последний стон, а я расслабляюсь в его руках, а через пару толчков кончает и он. Он вышел из меня, но я продолжаю обнимать его, сидя на коленях. Отстраняться совсем не хочется, дыхание восстановилось почти. - Мне даже понравилось, - вдруг произносит Кея. - Ты думал, что это будет фигово? – возмущаюсь я, но все так же, не поднимая головы с его плеча. - Не знаю, что я думал. Мне просто понравилось. Я уже пришел в нормальное состояние, однако мои мозговые процессы были явно не в норме. - Просто? - Мне очень понравилось… - произносит Хибари с интонацией «достал, заткнись уже». - У нас еще есть время… - тяну я, надеясь его заинтересовать. - Предлагаешь? - Намекаю… - Одно и то же. Я хотел его спросить, что он думает, но его губы вновь коснулись меня, и все стало предельно ясно. Уже после я совсем случайно заметил, что за окном темнеет и вероятнее всего час давно прошел. А еще чуть позже на диване, совсем рядом с нами обнаружились ключи, которых раньше там явно не было. Я орал и ругался, но все же это было мое предложение… Но нас застукали, когда мы… А он ухмылялся и молчал, смотря на меня. - Заткнись уже и пошли. Он потрепал меня по волосам, застегнул пуговицы на рубашке и вытащил из кабинета, взяв за руку. Я улыбнулся, потому что наши пальцы сплелись в замочек, а после он спросил, где я живу… Тогда я мог лишь мечтать и фантазировать о том, что мы навсегда останемся вместе, а теперь я это просто знаю, но все же порой вспоминаю о сломанном кондиционере, но что-то мне подсказывает, что даже если бы в тот день я не пришел… Все было бы так же. Мы бы нашли еще тысячу поводов встретиться и начать отношения, ведь он чувствует то же, что и я.

напиши фанфик с названием Автор, Автор (Author, Author) и следующим описанием Что-то у Джона с Шерлоком не то в интимном плане. И тут Джон внезапно понимает, почему. :), с тегами Юмор

Движения Шерлока стали более жесткими и быстрыми. Джон подался ему навстречу, задыхаясь, вцепился пальцами в плечи, на что тот ответил довольным рычанием и уткнулся лицом в его шею. Джон кожей чувствовал влагу на лбу своего партнера. Шерлок вновь погрузился в него полностью, Джон подался вперед еще сильнее, обвивая его ногами. Их сплетенные воедино, влажные от пота тела рождали знакомую дрожь внизу живота – Джон приближался к порогу оргазма. Он позабыл почти обо всем, сосредоточился только на этих ощущениях, чувствуя только, как нарастает это... Это… это… о, господи, это… … Это Неправильно. Усилием воли он заставил себя отвлечься от усиливающегося трепета и пристально глянул на затемненный потолок. - Эм, автор? С потолка послышался изумленный вздох. И внезапно Шерлок над ним замер на середине очередной фрикции, что с одной стороны рождало довольно приятные ощущения, а с другой заставляло чувствовать себя крайне неуютно. Джон попытался, было, его столкнуть, но Шерлок оставался неподвижным и ни на что не реагировал. Джон положил руки ему на талию, пытаясь хотя бы сдвинуть Шерлока в сторону, отметив при этом, какой он, оказывается, стройный, но все его попытки успехом не увенчались, Шерлок оказался несколько тяжелее, чем он ожидал. Джон снова глянул на потолок. - Автор? - Э, привет? – послышался сдавленный голос сверху. - Значит, я прав, - прокомментировал Джон. – Это все какая-то дурацкая придумка, так? - Э, и как ты догадался? – в голосе послышалась паника. - Ну, давай разберемся, - саркастически ответил Джон. – Я не помню, как я здесь оказался. Я знаю точно, что не пил, и что Шерлок не тот человек, который бы подсыпал мне наркоту и притащил сюда против воли. Он слегка пошевелился, снова почувствовав, как внутри все сладко дрогнуло, но опять подавил это чувство. Движения, однако, открыли еще кое-что. - На кровати шелковые простыни. Я в жизни такими не пользовался! Повернув голову, он оглядел кровать более пристально. - У меня заурядная двуспальная кровать, а не этот монструозный аэродром. Задрав голову, он увидел еще кое-что. - А уж наручники на перилах изголовья и вовсе бред! Он снова дернулся, пытаясь хоть как-то облегчить напряжение в разведенных ногах – уж слишком долго он лежал в одном положении – и продолжил: - Не говоря уж о том, что я ни разу не гей, и никогда им не был. Так что, если только я не умер, и это не какая-то жутко странная загробная жизнь, или не какая-то параллельная вселенная, где… не знаю, Андерсон милый, или еще что-то вроде того, то это единственное объяснение всему тому, что я сейчас перечислил! - В некоторых фиках Андерсон, и вправду, ничего, - незамедлительно среагировал голос. Затем охнул и пробормотал: - Забудь, что я это сказала. - Почему? - Ты не должен был ничего знать о фанфиках. - Почему нет? - Слушай, просто забудь, ладно? Джон нахмурился, пытаясь сосредоточиться. - Ну, ладно, - ответил он, и вернулся к теме разговора. – Почему я, вдруг, с Шерлоком? Почему это я должен вступать в гомосексуальные отношения, хотя ни разу в жизни не рассматривал мужчин в этом плане? Ведь есть же огромное количество женщин, которые бы меня заинтересовали, та же, Сара и… ладно, неважно, кто еще… С чего это вдруг я с Шерлоком? – он замолчал, чувствуя, как нарастает дискомфорт оттого, что Шерлок все еще на нем, всей своей тяжестью, и сердито продолжил: - Даже будь он последним человеком на всей Земле, я бы на это не согласился! - Не бывает невозможных пейрингов, - парировал голос. – Ну, то есть, ты же был на кинк-фесте. - Где? - Ой, - нервно ответили сверху, - забудь. - И еще одна вещь, о которой мне не следует знать? – вздохнул Джон. - Угу, - неопределенно промычали с потолка, а потом торопливо продолжили: - Слушай, ты, в самом деле, с ним не хочешь? - Разумеется, нет! – негодующе воскликнул Джон. – Мне он в этом плане не интересен, я никогда о нем так не думал, и, кстати говоря, Я НЕ ГЕЙ! Просто убери его отсюда! Можешь это сделать? - Ну, наверное, могу, - задумчиво ответил голос, а затем с обидой добавил: - Знаешь, я на это кучу времени убила! Это моя первая попытка написать что-то в жанре НЦ, а ты все испортил! - Ну, извини, - ядовито произнес Джон. – Ты решила превратить меня в гея и заставить трахаться с соседом, а я же тебе еще и сочувствовать должен? С минуту голос что-то бессвязно бурчал, а потом, наконец, сдался: - Ладно, сейчас. Одну минуту. Джон услышал четкий звук щелканья зажигалки, а через секунду звук затяжки. Под по

Движения Шерлока стали более жесткими и быстрыми. Джон подался ему навстречу, задыхаясь, вцепился пальцами в плечи, на что тот ответил довольным рычанием и уткнулся лицом в его шею. Джон кожей чувствовал влагу на лбу своего партнера. Шерлок вновь погрузился в него полностью, Джон подался вперед еще сильнее, обвивая его ногами. Их сплетенные воедино, влажные от пота тела рождали знакомую дрожь внизу живота – Джон приближался к порогу оргазма. Он позабыл почти обо всем, сосредоточился только на этих ощущениях, чувствуя только, как нарастает это... Это… это… о, господи, это… … Это Неправильно. Усилием воли он заставил себя отвлечься от усиливающегося трепета и пристально глянул на затемненный потолок. - Эм, автор? С потолка послышался изумленный вздох. И внезапно Шерлок над ним замер на середине очередной фрикции, что с одной стороны рождало довольно приятные ощущения, а с другой заставляло чувствовать себя крайне неуютно. Джон попытался, было, его столкнуть, но Шерлок оставался неподвижным и ни на что не реагировал. Джон положил руки ему на талию, пытаясь хотя бы сдвинуть Шерлока в сторону, отметив при этом, какой он, оказывается, стройный, но все его попытки успехом не увенчались, Шерлок оказался несколько тяжелее, чем он ожидал. Джон снова глянул на потолок. - Автор? - Э, привет? – послышался сдавленный голос сверху. - Значит, я прав, - прокомментировал Джон. – Это все какая-то дурацкая придумка, так? - Э, и как ты догадался? – в голосе послышалась паника. - Ну, давай разберемся, - саркастически ответил Джон. – Я не помню, как я здесь оказался. Я знаю точно, что не пил, и что Шерлок не тот человек, который бы подсыпал мне наркоту и притащил сюда против воли. Он слегка пошевелился, снова почувствовав, как внутри все сладко дрогнуло, но опять подавил это чувство. Движения, однако, открыли еще кое-что. - На кровати шелковые простыни. Я в жизни такими не пользовался! Повернув голову, он оглядел кровать более пристально. - У меня заурядная двуспальная кровать, а не этот монструозный аэродром. Задрав голову, он увидел еще кое-что. - А уж наручники на перилах изголовья и вовсе бред! Он снова дернулся, пытаясь хоть как-то облегчить напряжение в разведенных ногах – уж слишком долго он лежал в одном положении – и продолжил: - Не говоря уж о том, что я ни разу не гей, и никогда им не был. Так что, если только я не умер, и это не какая-то жутко странная загробная жизнь, или не какая-то параллельная вселенная, где… не знаю, Андерсон милый, или еще что-то вроде того, то это единственное объяснение всему тому, что я сейчас перечислил! - В некоторых фиках Андерсон, и вправду, ничего, - незамедлительно среагировал голос. Затем охнул и пробормотал: - Забудь, что я это сказала. - Почему? - Ты не должен был ничего знать о фанфиках. - Почему нет? - Слушай, просто забудь, ладно? Джон нахмурился, пытаясь сосредоточиться. - Ну, ладно, - ответил он, и вернулся к теме разговора. – Почему я, вдруг, с Шерлоком? Почему это я должен вступать в гомосексуальные отношения, хотя ни разу в жизни не рассматривал мужчин в этом плане? Ведь есть же огромное количество женщин, которые бы меня заинтересовали, та же, Сара и… ладно, неважно, кто еще… С чего это вдруг я с Шерлоком? – он замолчал, чувствуя, как нарастает дискомфорт оттого, что Шерлок все еще на нем, всей своей тяжестью, и сердито продолжил: - Даже будь он последним человеком на всей Земле, я бы на это не согласился! - Не бывает невозможных пейрингов, - парировал голос. – Ну, то есть, ты же был на кинк-фесте. - Где? - Ой, - нервно ответили сверху, - забудь. - И еще одна вещь, о которой мне не следует знать? – вздохнул Джон. - Угу, - неопределенно промычали с потолка, а потом торопливо продолжили: - Слушай, ты, в самом деле, с ним не хочешь? - Разумеется, нет! – негодующе воскликнул Джон. – Мне он в этом плане не интересен, я никогда о нем так не думал, и, кстати говоря, Я НЕ ГЕЙ! Просто убери его отсюда! Можешь это сделать? - Ну, наверное, могу, - задумчиво ответил голос, а затем с обидой добавил: - Знаешь, я на это кучу времени убила! Это моя первая попытка написать что-то в жанре НЦ, а ты все испортил! - Ну, извини, - ядовито произнес Джон. – Ты решила превратить меня в гея и заставить трахаться с соседом, а я же тебе еще и сочувствовать должен? С минуту голос что-то бессвязно бурчал, а потом, наконец, сдался: - Ладно, сейчас. Одну минуту. Джон услышал четкий звук щелканья зажигалки, а через секунду звук затяжки. Под потолком закурился слабый сигаретный дымок. Еще через несколько секунд он услышал стук клавиатуры, а затем Шерлок с него исчез, он остался в кровати в одиночестве. Немедленно перевернувшись, он со стоном свел затекшие ноги. Боль в натруженных мышцах начала уходить. Он огляделся и понял, что кровать приняла нормальные размеры, простыни снова стали хлопковыми, изголовье тоже вернулось к своему обычному состоянию, наручники испарились. Он вздохнул с облегчением, а потом ему в голову пришла внезапная мысль. - Эй! – окликнул он. – Он ведь ни о чем таком не будет помнить? Голос ему не ответил. Сигаретный дымок тоже пропал. Джон лежал так еще около часа, обдумывая сей странный опыт. Его достаточно сильно беспокоила мысль, что кто-то вот так может влиять на его жизнь, но еще больше беспокоило то, что он никак не мог избавиться от воспоминаний о сексе с Шерлоком. Несмотря на все заверения, что он никогда даже и не подумывал о том, чтобы переспать с ним, или с еще каким мужчиной, он не мог отмахнуться от воспоминаний об ощущениях, которые испытал: Шерлок, лежащий на нем, и, что еще более важно, Шерлок в нем. Все это было так… правильно. Джону всегда становилось неуютно даже при мысли о таком, но все, что он чувствовал сейчас – разочарование оттого, что они так и не завершили начатое, и все возрастающую необходимость убедиться: а в самом ли деле Шерлок настолько хорош? Все еще не веря, что он на самом деле так поступает, он вылез из кровати, надел пижаму и тихо спустился вниз. В гостиной и в кухне его соседа не обнаружилось, но пальто его висело на двери, так что, скорее всего, он был дома. Нервно вздохнув, Джон медленно подошел к двери в комнату Шерлока. Она была закрыта – верный знак, что Шерлок внутри. Остановившись, Джон расширившимися глазами оглядел дверь, пытаясь убедить себя отвернуться и обо всем забыть. «Я не гей!», тихо напомнил он. Это глупо! Просто ВЕРНИСЬ В КРОВАТЬ. «Да, правильно», - ответил он сам себе. «Я не гей. Мне это не интересно, я иду к себе, это все глупо, меня тут быть не должно, я должен уйти прямо сейчас. Это самая дурацкая из моих идей, чтоб вас всех!» И с этими мыслями он постучался в комнату Шерлока. _______________ А где-то в реальном мире автор сделала еще одну затяжку, опустила пальцы на клавиатуру с задумчивым и остекленелым взглядом. Сидевшая у ее ног муза дьявольски усмехнулась и самодовольно хихикнула.

напиши фанфик с названием Ревнивец и следующим описанием Кто же знал, что перебор всеобщего внимания к одной персоне, вызовет подобную реакцию., с тегами ООС,Романтика,Флафф,Юмор

Для Шикамару оставалось загадкой, каким образом Наруто удалось собрать в Конохе их всех да еще и главное начальство Суны выманить из их деревни. Но среди толпы ходило что-то про годовщину почти никем не сданного пару лет назад экзамена на чуннина. О том, что трио из Песка тут, знали все. И всем хотелось продемонстрировать свое хорошее отношение к союзникам, и гости из Суны были прямо окружены вниманием. Но больше всего «досталось» почему-то Темари. *** Гаара, одетый в свою обычную одежду, а не в бело-синий наряд Казекаге, отлично смешивался бы с толпой, но Узумаки, находившийся рядом с ним, был слишком шумным, чтобы его не заметить. Свою тыкву с песком младший Собаку но благополучно где-то спрятал, чтобы не нервировать окружающих. Он ведь теперь адекватный и добрый, да? Если бывший носитель Шукаку нашел себе компанию в лице неугомонного блондина и подошедшей к ним позже Сакуры, то Канкуро откровенно скучал. Пить было нельзя да и нечего. Пофлиртовать тоже было не с кем: коноховские куноичи знали его, как облупленного, впрочем, как и он их. И именно из-за этого кукольник бесцельно шатался по помещению. Взгляд Шикамару выцепил из общей массы людей старшую из Песчаного семейства. Повелительница ветра в своем черном кимоно, подвязанным красным поясом, выглядела очень даже ничего. А то, что он один из тех, кому девушка хоть в какой-то степени симпатизирует, точнее, не так высокомерно относится, в этом ракурсе приобретало значительный статус. Но вот только то, что почти все его друзья крутились рядом с ней и пытались ухаживать, его почему-то задело. Главный теоретический ловелас Конохи – Сай, периодически заглядывая в книжку, осыпал Темари комплиментами. А когда хвалебные слова закончились, он достал какой-то другой фолиант и, глянув в него, попытался поцеловать девушке руку. Неджи был деланно безразличен, но бросал на Песчаную отнюдь недвусмысленные взгляды, старался завести разговор на нейтральные темы, коснуться её ненароком. И вообще вел себя, как настоящий аристократ на приеме у феодала: показывал свои манеры и воспитание. Ли налево и направо выкрикивал обещания защищать «непобедимую и сильную» куноичи. Предлагал стать его девушкой, добавляя при этом, что если она откажется, то он, «Зеленый зверь Конохи», пройдет на руках вокруг деревни 1000 кругов. Отчаявшись услышать ответ, любимый ученик Гая действительно исполнил свое обещание, а потом объявил Собаку но своим «вечным противником». Киба тоже не остался в стороне. Он шутил, подкалывал Темари. Пытался разыграть. В конце концов неизвестно откуда выбежал Акамару и, видимо, тоже решив уделить внимание девушке, с громким лаем прыгнул на нее. Сдержать этот неуправляемый и достаточно сильный порыв было сложно. И блондинка, конечно же, не смогла. А Инузука аки рыцарь протянул ей руку помощи в прямом смысле этого выражения. Что было удивительно, но и обычно безразлично-апатичные личности, вроде Шино, заметили гостью. Абураме подошел неслышно, сказал что-то серьезное и, наверное, впечатляющее, но из-за манеры разговора никто ничего не понял. В кульминации своего «выступления» он решил показать Темари только что найденного жука, но презент Песчаная явно не оценила. А вот от кого, от кого, но от лучшего друга Нара такой подлянки не ожидал. Хотя единственное, что сделал Чоуджи, - это, немного краснея и смотря в сторону, как бы невзначай предложил ей чипсов, чего еще ни одной девушке не предлагал. Но факт оставался фактом. Наруто тоже отличился. Он странно хихикал, смотря в землю, перебирал пальчиками в духе Хинаты, что-то спрашивая у Песчаной принцессы. Все это идиотическое поведение сильно напоминало те ситуации, когда Узумаки уламывал Сакуру пойти с ним на свидание. Сама же Харуно в этот момент очень мило и увлеченно болтала с Гаарой. Тот, кстати сказать, улыбался. Стратег окончательно окосел, увидев следующего «претендента на внимание прекрасной куноичи». Ладно Чоуджи, ладно Шино, и фиг с ним с Наруто… Но Конохомару! Смущаясь, тот протянул повелительнице ветра воздушный шарик. А потом неизвестно почему решил посвятить Собаку но в «Технику Соблазнения», но был остановлен ударом Муэги и утащен за шарфик куда подальше. *** Несмотря на все знаки внимания, девушка была отстраненна и холодна. Она походила на королеву, скучающую на приеме. Все вокруг «танцуют» около нее, а она снисходительно смотрит на все это. Песчаная рассеяно как бы слушала дифирамбы Сая, изредка кивая, но в общем-то все красноречие шиноби ушло в молоко. Взгляды Хьюги были полностью проигнорированы – Темари просто отворачивалась в другую сторону. На Ли она смотрела с долей жалости, но все же поджимала губы и морщила нос, глядя на его выкрутасы. После того, как её сбил белы

Для Шикамару оставалось загадкой, каким образом Наруто удалось собрать в Конохе их всех да еще и главное начальство Суны выманить из их деревни. Но среди толпы ходило что-то про годовщину почти никем не сданного пару лет назад экзамена на чуннина. О том, что трио из Песка тут, знали все. И всем хотелось продемонстрировать свое хорошее отношение к союзникам, и гости из Суны были прямо окружены вниманием. Но больше всего «досталось» почему-то Темари. *** Гаара, одетый в свою обычную одежду, а не в бело-синий наряд Казекаге, отлично смешивался бы с толпой, но Узумаки, находившийся рядом с ним, был слишком шумным, чтобы его не заметить. Свою тыкву с песком младший Собаку но благополучно где-то спрятал, чтобы не нервировать окружающих. Он ведь теперь адекватный и добрый, да? Если бывший носитель Шукаку нашел себе компанию в лице неугомонного блондина и подошедшей к ним позже Сакуры, то Канкуро откровенно скучал. Пить было нельзя да и нечего. Пофлиртовать тоже было не с кем: коноховские куноичи знали его, как облупленного, впрочем, как и он их. И именно из-за этого кукольник бесцельно шатался по помещению. Взгляд Шикамару выцепил из общей массы людей старшую из Песчаного семейства. Повелительница ветра в своем черном кимоно, подвязанным красным поясом, выглядела очень даже ничего. А то, что он один из тех, кому девушка хоть в какой-то степени симпатизирует, точнее, не так высокомерно относится, в этом ракурсе приобретало значительный статус. Но вот только то, что почти все его друзья крутились рядом с ней и пытались ухаживать, его почему-то задело. Главный теоретический ловелас Конохи – Сай, периодически заглядывая в книжку, осыпал Темари комплиментами. А когда хвалебные слова закончились, он достал какой-то другой фолиант и, глянув в него, попытался поцеловать девушке руку. Неджи был деланно безразличен, но бросал на Песчаную отнюдь недвусмысленные взгляды, старался завести разговор на нейтральные темы, коснуться её ненароком. И вообще вел себя, как настоящий аристократ на приеме у феодала: показывал свои манеры и воспитание. Ли налево и направо выкрикивал обещания защищать «непобедимую и сильную» куноичи. Предлагал стать его девушкой, добавляя при этом, что если она откажется, то он, «Зеленый зверь Конохи», пройдет на руках вокруг деревни 1000 кругов. Отчаявшись услышать ответ, любимый ученик Гая действительно исполнил свое обещание, а потом объявил Собаку но своим «вечным противником». Киба тоже не остался в стороне. Он шутил, подкалывал Темари. Пытался разыграть. В конце концов неизвестно откуда выбежал Акамару и, видимо, тоже решив уделить внимание девушке, с громким лаем прыгнул на нее. Сдержать этот неуправляемый и достаточно сильный порыв было сложно. И блондинка, конечно же, не смогла. А Инузука аки рыцарь протянул ей руку помощи в прямом смысле этого выражения. Что было удивительно, но и обычно безразлично-апатичные личности, вроде Шино, заметили гостью. Абураме подошел неслышно, сказал что-то серьезное и, наверное, впечатляющее, но из-за манеры разговора никто ничего не понял. В кульминации своего «выступления» он решил показать Темари только что найденного жука, но презент Песчаная явно не оценила. А вот от кого, от кого, но от лучшего друга Нара такой подлянки не ожидал. Хотя единственное, что сделал Чоуджи, - это, немного краснея и смотря в сторону, как бы невзначай предложил ей чипсов, чего еще ни одной девушке не предлагал. Но факт оставался фактом. Наруто тоже отличился. Он странно хихикал, смотря в землю, перебирал пальчиками в духе Хинаты, что-то спрашивая у Песчаной принцессы. Все это идиотическое поведение сильно напоминало те ситуации, когда Узумаки уламывал Сакуру пойти с ним на свидание. Сама же Харуно в этот момент очень мило и увлеченно болтала с Гаарой. Тот, кстати сказать, улыбался. Стратег окончательно окосел, увидев следующего «претендента на внимание прекрасной куноичи». Ладно Чоуджи, ладно Шино, и фиг с ним с Наруто… Но Конохомару! Смущаясь, тот протянул повелительнице ветра воздушный шарик. А потом неизвестно почему решил посвятить Собаку но в «Технику Соблазнения», но был остановлен ударом Муэги и утащен за шарфик куда подальше. *** Несмотря на все знаки внимания, девушка была отстраненна и холодна. Она походила на королеву, скучающую на приеме. Все вокруг «танцуют» около нее, а она снисходительно смотрит на все это. Песчаная рассеяно как бы слушала дифирамбы Сая, изредка кивая, но в общем-то все красноречие шиноби ушло в молоко. Взгляды Хьюги были полностью проигнорированы – Темари просто отворачивалась в другую сторону. На Ли она смотрела с долей жалости, но все же поджимала губы и морщила нос, глядя на его выкрутасы. После того, как её сбил белый пес, она отстранила руку Инузуки, встала, отряхнулась и, скорее по привычке, нежели по желанию, потрепала по голове Акамару. На Абураме и протянутого жука девушка посмотрела, изящно изогнув бровь и поморщившись. От предложенных чипсов Песчаная тоже отказалась, мотивируя это тем, что она подобную «химию» не ест. А Наруто был, как оказалось, в своем репертуаре – он пытался выяснить, что там у куноичи на счет личной жизни и что все же у них там с Шикамару. Ну а Конохомару смог её удивить, но через мгновение она всем своим видом показала, что к ней лучше не подходить, но поток воздыхателей, теперь уже даже незнакомых, не прекращался… Глядя на все это, Нара, кажется, сходил с ума. Его распирало. Странное чувство будто жгло изнутри. Хотелось схватить Темари за руки или еще лучше на руки и унести-увести ото всех этих ухажеров и их тупых ухаживаний. Все их попытки, выглядящие такими нелепыми, заранее обречены на провал... Ведь Песчаная холодна, как ночь в пустыне, до невозможности горда и сильна духом. Ей нет дела до всяких там «мальчиков» и «свиданий». У нее есть цель, и она к ней будет идти, не заботясь о подобных глупостях. Но Шикамару кипел и бурлил, сам, кажется, не понимая, с чего бы его так волнует сложившаяся ситуация. Даже друзья стали в этот момент такими далекими, и даже мелькнула мысль придушить их всех Техникой Теневого Удушения. Хотя это все же лишнее. Но ведь это Темари! Его Темари. Почему его, парень думать не хотел, но подобный лозунг был вполне приемлем. И пусть девушка не знает, что он считает её своей, но он обязательно добьется этой страшной женщины, пусть это проблематично, и ему просто по жизни лень... Но тут уже дело принципа. То, что куноичи стояла, окруженная несколькими парнями, количество которых, как казалось Шикамару, увеличивается с космической скоростью, просто выводило его из себя. Он ревнует. Да! Он ревнует, черт побери! Но ведь все же он – Нара Шикамару. Лентяй и пофигист. Поэтому чуунин фыркнув, постарался затолкать это проблематичное чувство куда подальше и, приняв свой невозмутимо-безразличный вид, стал наблюдать за облаками. А с Темари он вечером еще поговорит. *** Девушка всю неделю, что провела в Конохе, абсолютно не сидела на месте. Бывший противник на экзамене, а ныне её анонимный «воздыхатель», как бы ненароком и не акцентируя особого внимания на своих словах и поступках, ненавязчиво ухаживал за ней. А она... она была совсем не против. Собираясь на очередную встречу, Темари вспомнила свой коварный план и в очередной раз обрадовалась, что в Конохе очень понятливые ребята. Все так здорово и реально обыграть еще уметь надо. И Наруто, которого никто не предупредил, а то бы он все испортил, со своим вечным вопросом оказался очень в тему, а уж Конохомару, появившийся экспромтом, вообще оказался гвоздем программы и главным козырем в рукаве. План «Нара Шикамару - ревнует» был выполнен и даже немного перевыполнен. Куноичи мельком глянула в зеркало, поправляя волосы. Ей всегда хотелось увидеть, что этот парень может выражать какие-то чувства, кроме глобального пофигизма. А Песчаная Принцесса всегда добивается того, чего хочет. Ведь она видела, как он на нее смотрел.

напиши фанфик с названием Когда-нибудь. и следующим описанием Небольшая зарисовка о нем, о ней, и о времени, которое им суждено провести вместе. Время действия - после событий, произошедших в третьей книге., с тегами Повседневность,Романтика

Она учит его охотиться, хотя они оба понимают, что это бесполезно. Пекарю не место в лесу; руки, привыкшие украшать торты, плохо ладят с тетивой и стрелами, а быстрые и выверенные движения, что так ценятся на кухне, распугивают всю дичь на два метра вперед. Но кого это волнует, когда он чувствует ее тихое дыхание позади себя, и знает, что она не сводит с него взгляда, закусив губу, чтобы не рассмеяться от его чересчур сосредоточенного выражения лица. Когда ее руки мягко ложатся ему на плечи, проверяя правильность стойки, когда она насильно, с присущим только ей упрямством, удерживает его на месте и убегает искать стрелы, которые он с поразительной точностью отправляет в неизвестно какие закоулки, когда на ее лице появляется улыбка, адресованная только ему, кажется, что лес – самое лучшее место на свете. Когда она объясняет ему, как выбирать правильное направление для поиска воды, или сосредоточенно рассказывает, как нужно выслеживать оленя, он старательно делает вид, что слушает. Он ни за что не признается ей, что все, что он может слышать в такие моменты, это его собственный голос у себя в голове, вновь и вновь повторяющий, как же она прекрасна. Он учит ее печь, хотя они оба понимают, что это бесполезно. Охотнику не место на кухне; скалка не ложится в руку так, как лук, а острый глаз, с легкостью определяющий расстояние до ближайшей жертвы, упорно отказывается отмерять нужное количество корицы, соли или сахара. Но все это становится неважным, когда его сильные, но такие нежные руки накрывают ее непослушные пальцы, а по позвоночнику пробегает волна наслаждения, не имеющая ничего общего со сладкими ароматами, витающими вокруг. Когда она подается назад, прижимаясь ближе к нему, и позволяет себе с улыбкой закрыть глаза, когда чувствует теплые, едва ощутимые, но до боли знакомые прикосновения губ на своей шее, мир вокруг замирает, и ей становится совершенно плевать и на кухню, и на эту дурацкую выпечку. Когда он, смеясь, шепчет ей на ухо, что она неумеха, и мягко контролирует движения ее рук, показывая, что нужно делать, чтобы все получилось правильно, она старательно делает вид, что слушает. Она ни за что не скажет ему, что за столько времени она не запомнила ни единого его слова, и до сих пор не может отличить один вид теста от другого. И хотя она прекрасно понимает, что он не улавливает ни слова из того, что она говорит, каждое утро они обязательно идут в лес, где не осталось, пожалуй, ни одного крупного зверя из-за шума, что они ежедневно издают. Они охотятся до полудня, а после этого, изрядно проголодавшиеся, отправляются на кухню и без толку переводят оставшиеся там продукты, потому что он прекрасно знает, что она не запомнила ни один из его уроков. Когда кошмары не оставляют каждую ночь, а граница между реальностью и вымыслом настолько призрачна, что, порой, невозможно отличить одно от другого, когда впереди еще столько всего, когда окружающая действительность еще только начала принимать привычные очертания. Когда отчетливое понимание того, что ничто теперь не будет так, как прежде, накатывает с новой силой, а лица тех, кто уже никогда не сможет заговорить, встают перед глазами. Когда ночь настолько темна, что кажется, будто она никогда не закончится, они оба знают, что наступит утро, когда она будет учить его охотиться, день, когда он будет учить ее печь, и время, когда они оба научатся принимать друг друга такими, какие они есть, и ничего не требовать взамен.

Она учит его охотиться, хотя они оба понимают, что это бесполезно. Пекарю не место в лесу; руки, привыкшие украшать торты, плохо ладят с тетивой и стрелами, а быстрые и выверенные движения, что так ценятся на кухне, распугивают всю дичь на два метра вперед. Но кого это волнует, когда он чувствует ее тихое дыхание позади себя, и знает, что она не сводит с него взгляда, закусив губу, чтобы не рассмеяться от его чересчур сосредоточенного выражения лица. Когда ее руки мягко ложатся ему на плечи, проверяя правильность стойки, когда она насильно, с присущим только ей упрямством, удерживает его на месте и убегает искать стрелы, которые он с поразительной точностью отправляет в неизвестно какие закоулки, когда на ее лице появляется улыбка, адресованная только ему, кажется, что лес – самое лучшее место на свете. Когда она объясняет ему, как выбирать правильное направление для поиска воды, или сосредоточенно рассказывает, как нужно выслеживать оленя, он старательно делает вид, что слушает. Он ни за что не признается ей, что все, что он может слышать в такие моменты, это его собственный голос у себя в голове, вновь и вновь повторяющий, как же она прекрасна. Он учит ее печь, хотя они оба понимают, что это бесполезно. Охотнику не место на кухне; скалка не ложится в руку так, как лук, а острый глаз, с легкостью определяющий расстояние до ближайшей жертвы, упорно отказывается отмерять нужное количество корицы, соли или сахара. Но все это становится неважным, когда его сильные, но такие нежные руки накрывают ее непослушные пальцы, а по позвоночнику пробегает волна наслаждения, не имеющая ничего общего со сладкими ароматами, витающими вокруг. Когда она подается назад, прижимаясь ближе к нему, и позволяет себе с улыбкой закрыть глаза, когда чувствует теплые, едва ощутимые, но до боли знакомые прикосновения губ на своей шее, мир вокруг замирает, и ей становится совершенно плевать и на кухню, и на эту дурацкую выпечку. Когда он, смеясь, шепчет ей на ухо, что она неумеха, и мягко контролирует движения ее рук, показывая, что нужно делать, чтобы все получилось правильно, она старательно делает вид, что слушает. Она ни за что не скажет ему, что за столько времени она не запомнила ни единого его слова, и до сих пор не может отличить один вид теста от другого. И хотя она прекрасно понимает, что он не улавливает ни слова из того, что она говорит, каждое утро они обязательно идут в лес, где не осталось, пожалуй, ни одного крупного зверя из-за шума, что они ежедневно издают. Они охотятся до полудня, а после этого, изрядно проголодавшиеся, отправляются на кухню и без толку переводят оставшиеся там продукты, потому что он прекрасно знает, что она не запомнила ни один из его уроков. Когда кошмары не оставляют каждую ночь, а граница между реальностью и вымыслом настолько призрачна, что, порой, невозможно отличить одно от другого, когда впереди еще столько всего, когда окружающая действительность еще только начала принимать привычные очертания. Когда отчетливое понимание того, что ничто теперь не будет так, как прежде, накатывает с новой силой, а лица тех, кто уже никогда не сможет заговорить, встают перед глазами. Когда ночь настолько темна, что кажется, будто она никогда не закончится, они оба знают, что наступит утро, когда она будет учить его охотиться, день, когда он будет учить ее печь, и время, когда они оба научатся принимать друг друга такими, какие они есть, и ничего не требовать взамен.

напиши фанфик с названием /Я люблю тебя, котёнок/ и следующим описанием Продолжение фика "Electric Touch". Действия разворачиваются спустя семь месяцев после того, как закончилась предыдущая история., с тегами AU,ER,Hurt/Comfort,ОЖП,ООС,Повествование от первого лица,Повседневность,Романтика,Элементы гета

- Я дома! Тсуна устало завалился в квартиру, скинул обувь и прошёл в гостиную. Хибари, читавший в этот момент какую-то книгу, поднял взгляд на Тсуну и тепло улыбнулся. - Привет. Как прошёл насыщенный день студента? - слова были пропитаны сарказмом и лёгкой издёвкой. - Ооох, не заставляй меня вспоминать этот кошмар. - Хорошо, не буду. А теперь рассказывай, как наказал тебя Бог за то, что ты сбежал от меня утром. Савада густо покраснел и что-то невнятно пробубнил, потом быстро вскочил и со словами "я в душ" убежал вверх по лестнице. Хибари лишь усмехнулся. Недолго осталось Тсунаёши бегать от него, он всё равно получит то, что по праву принадлежит ему. Потянувшись, Кёя направился на кухню. Надо бы приготовить котёнку поесть. Тсунаёши в это время скинул вещи и залез в расслабляющую ванну, доверху наполненную горячей водой и пеной. О да, это именно то, о чём он мечтал ещё с первой занудной лекции по философии. Тело полностью расслабилось, в голове не осталось ни одной мысли, и Савада решил вспомнить, с чего же всё начиналось. Когда-то он был обычным беззаботным мальчишкой, гуляющим с друзьями, сохнущий по девчонкам и прочее по списку. Потом, в один прекрасный день, около его дома проколола шину иномарка. Так он познакомился с Примо Джотто, а вскоре они стали как братья. Великолепный подарок судьбы в виде пропуска в элитный клуб города, где Савада впервые понял, что он не только гей, но и влюбился в парня по самые уши. И так вышло, что этот парень не только оказался хозяином клуба с говорящим названием "Electric Touch", но и самым потрясающим красавчиком в мире. В голове проплыли воспоминания о горячем взгляде, всех надеждах и мечтах, потом о первой встрече, последующем знакомстве, танцах, дне рождения. С тех пор прошло уже около семи месяцев, но за такое казалось бы не большое время жизнь Савады кардинально поменялась. Во-первых, он переехал к Кёе. Кажется это было в субботу утром. Кёя приехал к нему домой, упаковал все вещи, закинул их в багажник, а Саваду - на переднее сиденье, и перевёз всё это "добро" в свою квартиру. Савада сначала противился, а потом привык. Да и мама не была против. Она вообще спокойно отнеслась к тому, что сын - гей. Главное, чтобы был счастлив. Квартира у Хибари была огромная. И дело не в том, что в ней было много комнат. Всё очень просто - в ней было два этажа. Когда дом только строился, Кёя вывалил не мало денег, чтобы ему совместили две квартиры, находящиеся друг над другом. И результат стоил усилий. На первом этаже были прихожая, кухня, громадная гостиная и библиотека, а на втором - спальня хозяина, его кабинет, пара спален для гостей, ванная и туалет. Когда Тсуна только переехал сюда, а это произошло примерное через пару недель после дня рождения Хибари, то занял комнату, находящуюся напротив комнаты брюнета, хотя в последнее время ночевал именно в его спальне. Потом школа закончилась, Тсуна поступил в институт. Джотто заставил сдать его на права, а на день рождения Тсуна обнаружил у подъезда новую красную "малышку", которую ему подарили друзья. Его счастью не было предела. Сначала он ездил очень аккуратно, потом уже спокойнее, потом начал лихачить, а потом начал гонять похлеще Джотто, который как-то раз прокатился с ним и сказал, что больше не сядет в машину, за рулём которой сорвиголова Тсунаёши Савада. Шатен тогда рассмеялся, а потом получил нагоняй от Кёи, который тонко намекнул ему, что ещё раз такое повторится, и его "любимая - неповторимая - самая лучшая" машинка будет пылиться на парковке, а ключи от неё будут покоиться в сейфе Хибари. Тсуна тогда на него сильно дулся, а потом решил, что не случится ничего такого, если он будет ездить немного медленнее. Потом было ещё одно знаменательное событие. Джотто и Джи сгоняли в Швецию и поженились. У Тсуны был культурный шок, когда он узнал об этом. Но всё же парень был искренне счастлив за этих двоих. Только вот плотоядные взгляды Хибари в свою сторону его немного пугали. А ещё Тсуна вспомнил, что было, когда он успешно поступил в институт. Хибари тогда целые выходные его катал по всему городу, по всем местам, которые нравились Тсуне и даже решился на то, что никогда раньше не обсуждалось. Он подарил Тсуне маленького котёнка. Пока Тсунаёши учился в школе, то за котёнком было некому приглядывать. А вот когда начались будни в институте, то у Савады открылся "материнский" инстинкт. Приходя с занятий он начинал тискать, кормить, гладить, играть с котёнком. Хибари одно время даже ревновал, но Тсуна и тут всё уладил. Это было вечером, когда Хибари пришёл с работы, а на него даже не обратили внимание. Пару раз позвав Саваду, который забавлялся с котёнком,

- Я дома! Тсуна устало завалился в квартиру, скинул обувь и прошёл в гостиную. Хибари, читавший в этот момент какую-то книгу, поднял взгляд на Тсуну и тепло улыбнулся. - Привет. Как прошёл насыщенный день студента? - слова были пропитаны сарказмом и лёгкой издёвкой. - Ооох, не заставляй меня вспоминать этот кошмар. - Хорошо, не буду. А теперь рассказывай, как наказал тебя Бог за то, что ты сбежал от меня утром. Савада густо покраснел и что-то невнятно пробубнил, потом быстро вскочил и со словами "я в душ" убежал вверх по лестнице. Хибари лишь усмехнулся. Недолго осталось Тсунаёши бегать от него, он всё равно получит то, что по праву принадлежит ему. Потянувшись, Кёя направился на кухню. Надо бы приготовить котёнку поесть. Тсунаёши в это время скинул вещи и залез в расслабляющую ванну, доверху наполненную горячей водой и пеной. О да, это именно то, о чём он мечтал ещё с первой занудной лекции по философии. Тело полностью расслабилось, в голове не осталось ни одной мысли, и Савада решил вспомнить, с чего же всё начиналось. Когда-то он был обычным беззаботным мальчишкой, гуляющим с друзьями, сохнущий по девчонкам и прочее по списку. Потом, в один прекрасный день, около его дома проколола шину иномарка. Так он познакомился с Примо Джотто, а вскоре они стали как братья. Великолепный подарок судьбы в виде пропуска в элитный клуб города, где Савада впервые понял, что он не только гей, но и влюбился в парня по самые уши. И так вышло, что этот парень не только оказался хозяином клуба с говорящим названием "Electric Touch", но и самым потрясающим красавчиком в мире. В голове проплыли воспоминания о горячем взгляде, всех надеждах и мечтах, потом о первой встрече, последующем знакомстве, танцах, дне рождения. С тех пор прошло уже около семи месяцев, но за такое казалось бы не большое время жизнь Савады кардинально поменялась. Во-первых, он переехал к Кёе. Кажется это было в субботу утром. Кёя приехал к нему домой, упаковал все вещи, закинул их в багажник, а Саваду - на переднее сиденье, и перевёз всё это "добро" в свою квартиру. Савада сначала противился, а потом привык. Да и мама не была против. Она вообще спокойно отнеслась к тому, что сын - гей. Главное, чтобы был счастлив. Квартира у Хибари была огромная. И дело не в том, что в ней было много комнат. Всё очень просто - в ней было два этажа. Когда дом только строился, Кёя вывалил не мало денег, чтобы ему совместили две квартиры, находящиеся друг над другом. И результат стоил усилий. На первом этаже были прихожая, кухня, громадная гостиная и библиотека, а на втором - спальня хозяина, его кабинет, пара спален для гостей, ванная и туалет. Когда Тсуна только переехал сюда, а это произошло примерное через пару недель после дня рождения Хибари, то занял комнату, находящуюся напротив комнаты брюнета, хотя в последнее время ночевал именно в его спальне. Потом школа закончилась, Тсуна поступил в институт. Джотто заставил сдать его на права, а на день рождения Тсуна обнаружил у подъезда новую красную "малышку", которую ему подарили друзья. Его счастью не было предела. Сначала он ездил очень аккуратно, потом уже спокойнее, потом начал лихачить, а потом начал гонять похлеще Джотто, который как-то раз прокатился с ним и сказал, что больше не сядет в машину, за рулём которой сорвиголова Тсунаёши Савада. Шатен тогда рассмеялся, а потом получил нагоняй от Кёи, который тонко намекнул ему, что ещё раз такое повторится, и его "любимая - неповторимая - самая лучшая" машинка будет пылиться на парковке, а ключи от неё будут покоиться в сейфе Хибари. Тсуна тогда на него сильно дулся, а потом решил, что не случится ничего такого, если он будет ездить немного медленнее. Потом было ещё одно знаменательное событие. Джотто и Джи сгоняли в Швецию и поженились. У Тсуны был культурный шок, когда он узнал об этом. Но всё же парень был искренне счастлив за этих двоих. Только вот плотоядные взгляды Хибари в свою сторону его немного пугали. А ещё Тсуна вспомнил, что было, когда он успешно поступил в институт. Хибари тогда целые выходные его катал по всему городу, по всем местам, которые нравились Тсуне и даже решился на то, что никогда раньше не обсуждалось. Он подарил Тсуне маленького котёнка. Пока Тсунаёши учился в школе, то за котёнком было некому приглядывать. А вот когда начались будни в институте, то у Савады открылся "материнский" инстинкт. Приходя с занятий он начинал тискать, кормить, гладить, играть с котёнком. Хибари одно время даже ревновал, но Тсуна и тут всё уладил. Это было вечером, когда Хибари пришёл с работы, а на него даже не обратили внимание. Пару раз позвав Саваду, который забавлялся с котёнком, Кёя решил ему это припомнить и ушёл на кухню. Весь вечер он не разговаривал с Тсуной, а ночью, когда тот пришёл ложиться спать и начал жаться к нему в поисках тепла, Хибари сказал ему, что он - не грелка, и что пусть шатен валит греться на подстилку рядом со своей обожаемой животиной. Тсуна в шоке пару минут помолчал, а потом всё же извернулся, обнял его и прошептал на ухо: "Ну тебя я всё же люблю намного больше, чем котёнка". Стоит ли говорить, что Кёя тут же растаял? А ещё было очень сложно отучить Тсуну говорить "Хибари-сан" и "Кёя-сан". Но это тоже выводилось радикальным способом. Как только Тсунаёши так его называл, Кёя тут же его целовал. И не важно, где они в тот момент находятся. В машине, магазине, парке, в коридоре института, около ворот на учебную зону. И после того, как Тсуна устал от косых, завистливых, заинтересованных, а порой и доброжелательных взглядов, то тут же избавился от этой привычки. Теперь просто Кёя, просто Хибари. Подув на пену и наблюдая за кружащимися мыльными шариками, Тсуна вдруг уловил запах выпечки. Ммм... Хибари снова приготовил что-то вкусненькое. У него вообще талант к этому, но готовил он только для Тсуны. Саваде это очень льстило. Ополоснувшись и обернув вокруг бёдер полотенце, Тсуна спустился вниз. На кухне его уже ждал огромный кусок яблочного пирога и кружка матэ. И когда Кёя успел приготовить пирог? Это сколько же шатен придавался воспоминаниям? Но увидев лёгкую улыбку, Тсуна тут же сел ужинать. Хибари же скрылся в направлении гостиной, что немного напрягло Тсуну. Обычно Кёя любил посидеть с ним в тишине на кухне или помучить расспросами, а сейчас... Доев и вымыв посуду, парень направился в том же направлении, в котором удалился брюнет. - Кёя? Что-то случилось? - спросил парень, садясь на диван рядом с брюнетом. Тот ответил, не отрываясь от книги. - Нет, ничего не случилось. С чего ты так решил? - Ты быстро ушёл, а обычно любишь посидеть со мной в гостиной. - Хм. Когда ты в одежде - это одно дело, а когда сидишь полуголый, а полотенце почти спадает... Знаешь, это не способствует моему настрою на душевные беседы, - хмыкнул парень, всё так же погружённый в чтение. Савада тяжело вздохнул. Да, это действительно проблема. Тихонько встав, Тсуна поднялся в свою комнату, чтобы одеться. Нацепив трусы и короткие шорты, а потом натянув футболку, парень вышел на небольшой балкончик и открыл окно, любуясь видом. Секс - это действительно больная тема. Вот уже восьмой месяц пошёл, как они вместе, а Савада так и не смог преодолеть эту небольшую преграду в их отношениях. Поцелуи - да, объятия - сколько угодно, ненавязчивые ласки, мастурбация, минет - все это есть, но постель. Савада очень сильно любил Хибари, но почему-то очень боялся первого раза. И сколько бы раз Кёя не убеждал его, что больно будет чуть-чуть, что он постарается сделать всё нежно - ничего не помогало, Савада шарахался от этого занятия. Один раз Кёя не выдержал и чуть его не изнасиловал. Но так как он тоже очень любил шатена, то первые же слезинки в глазах любимого котёнка отрезвили его разум и охладили пыл. Тогда Кёя всю ночь прижимал его к себе и просил прощение, обещал подождать. И так пока Савада не уснул. Тсуна разрывался между желанием и страхом. С одной стороны он дико боялся, но с другой стороны страхи были существеннее. Их было много. Страх потерять любимого, его любовь и нежность, его внимание. Страх того, что Кёя найдёт кого-то, кто будет по сговорчивее его. Ведь Хибари такой потрясающий. Высокий, мускулистый, стройный брюнет с самыми прекрасными глазами и сладким голосом. Савада всё это понимал. Вот и сейчас, когда поднимался по лестнице, он не мог не почувствовать прожигающий его спину и зад взгляд. Но этот чёртов страх. Хуже фобии, честное слово. Но поделать Тсуна ничего с собой не мог. Задумавшись, он не услышал, как приоткрылась дверь. Понял, что не один уже тогда, когда почувствовал горячие ладони на талии. - Не стой здесь долго, замёрзнешь, - бархатистый голос ласкает слух. - Я недавно вышел. Но если ты настаиваешь. - Настаиваю. Пошли, ты сегодня поздно вернулся, пора спать. Тсуна позволил увлечь себя в другую комнату и уложить на постель. - Разденешься сам или тебе помочь? - усмехнулся Кёя, начиная стягивать с податливого тела футболку. Тсуна лишь улыбнулся и приподнялся, помогая стянуть с себя ненужную уже тряпку. Потом с него стащили шорты. Хибари сел рядом, взглядом лаская идеальное тело, что лежало рядом с ним. - Ты потрясающе красив, котёнок, - пальцы начали осторожно поглаживать мягкий животик, потом скользнули вверх и поласкали острые вершинки сосков. Тсуна тихонько застонал. Ласка, такая чувственная, такая желанная. Хибари нагнулся и коснулся нежных губ своего парня. Тоже очень нежно, боясь спугнуть. Тсуна обвил его шею руками и приоткрыл ротик, позволяя углубить поцелуй, сделать его ярче, насыщеннее, приятнее, и Кёя не мог устоять, когда услышал благодарный стон. Откинувшись на подушки, он притянул Тсуну ближе к себе и обнял, вдыхая сладковатый запах, исходящий от немного влажных волос. Савада поворочался, устраиваясь удобнее, и уткнулся носом ему в шею. Натянув на раздетое тело одеяло, Кёя позволил себе расслабиться и погрузиться в сон. Завтра выходной, а значит утром он будет обнимать не холодную подушку, а горячее тело своего любимого. *** Утром всё пошло не по плану. Тсуне кто-то позвонил, и он вскочил, быстро натягивая вещи и выбегая из спальни. Хибари ну очень недовольно зыркнул на дверной проём, а потом ушёл в душ. Когда он, освежённый и до конца проснувшийся, но всё такой же недовольный, спускался вниз по лестнице, его котёнок уже одевал кроссовки. Послав брюнету воздушный поцелуй и сказав, что не знает, когда вернётся, Тсуна выскочил за дверь. Вскоре послышался визг тормозов, а потом наступила тишина. Хибари злобно зыркнул на часы. Ещё только 11 утра. Тут и у него неожиданно ожил телефон. Потянувшись в карман штанов, Кёя недовольно сморщился, увидев на дисплее имя Дино. Вот только Коня ему и не хватало сейчас, но не ответить нельзя. И дело не в правилах приличий. Просто конь будет названивать до тех пор, пока Кёя не ответит. - Ну и что тебе надо от меня на этот раз? - Хибари, ты как всегда. Ну неужели ты совсем не рад меня слышать? - пронудел на том конце провода голос. - Окстись, травоядное. - Ну ладно, ладно. Тут такое дело. Я приехал в Японию. И я со своей невестой. А ещё у нас будет грандиозный банкет в честь нашей помолвки. Свадьба будет в Италии, но я всё же надеюсь, что ты приедешь. А ещё будут все наши. Так что давай, подтягивайся к 17.00 в ресторан под названием "Black Rose". Это самый лучший ресторан, который я тут у вас откопал. - Лучший? Ты что, издеваешься? Мы праздновать собираемся или отпевать? - Хахаха, ты как всегда. Кёя, я просто выбрал то, что понравится Катрине. - У тебя всё не как у людей, Конь, - фыркнул Хибари и отключил телефон. Время до поездки к Каваллоне Хибари провёл как обычно. Сначала позавтракал, потом накормил кота, потом почитал книгу, потом оделся и заехал в мойку, а то его машина запылилась уже вся, а потом поехал в ресторан. Там было оживлённо, много знакомых. Вон Джотто и Джи, без них нигде вода не крестится. На диванчике зажимаются Ананас и Зефир. Вот уж точно "сладкая парочка". Как прилипли друг к другу после его дня рождения, так и не могут до сих пор отлипнуть. Тут на брюнета налетел светловолосый вихрь, гордо носящий имя Дино. Тут же рядом оказалась довольно миловидная девушка, его невеста. Кёя так и не понял бы, почему невеста Дино выбрала именно это заведение, пока она не пошла за напитками. В вырезе её платья, открывавшем почти всю спину, была татуировка дракона. Это была не просто тату, а символ одной очень сильной организации в мире мафии, которая торгует лучшим оружием. Ну да, теперь-то понятно, почему именно это место. А вроде такая хрупкая и утончённая. Да и имя мелодичное - Катрина. А вот и ни хрена. Киллером оказалась. Каваллоне видно заметил мой удивлённый взгляд и рассмеялся. - Ну вот, теперь понял, почему этот ресторан? - Да уж. - А ты чего без Тсуны? - Хм. Тебя это не касается, Конь. И не смотри на меня такими сочувственными глазами, мы с ним не расстались. Просто у него с утра дела появились, и он вылетел из квартиры, - вздохнул Хибари. Каваллоне лишь улыбнулся и начал собирать всех к столу. Сначала были поздравления и подарки, потом попойка, потом пьяные бредни. И тут Хибари увидел знакомую личность. Неужели не показалось? Нет, не показалось. Девушка тоже увидела его и подошла, улыбаясь. - Вот уж не ожидала тебя здесь встретить, Кёя. Ты действительно вездесущий, - раздался мелодичный смех. - Кто бы говорил, Лилиан. Что ты здесь делаешь? - Как что? Я всё же сестра Катрины и должна была проследить за этим сборищем. Дино слишком мягкий, - улыбнулась блондинка. Хибари понимающе усмехнулся. - Да уж, мягче его только вата. Ты надолго сюда? - Да нет, завтра утром самолёт. Вот думаю, где бы мне остановиться. Не подскажешь гостиницу приличную? - Гостиницу? С твоими-то запросами? Пожалей работников, они ничего тебе не сделали. Девушка рассмеялась. - Да ладно тебе, не такие уж у меня и запросы. - Да? А ты не забыла, как приехала сюда как-то на месяц и заставила работников отеля переклеивать обои только потому, что они были бежевые? - Не люблю этот цвет, знаешь ли. Так подскажешь или как? - Можешь остаться у меня, места хватит. - А как же твоя девушка? Ревновать не будет? - У меня нет девушки, и ты прекрасно это знаешь, информатор "Драконов", - усмехнулся Хибари и повёл девушку к своей машине, предварительно всё же соизволив попрощаться с Дино и Катриной. - Слушай, я тут так давно не была. Давай прогуляемся по парку? - Можно. Машина бесшумно остановилась около огромной многоэтажки. Парочка вышла из машины и направилась к парку, по пути вспоминая всё, что их связывало, как они познакомились, как Лилиан за ним увивалась и как ничего не вышло. Он уже тогда слыл бисексуалом, но блондинка надеялась затянуть его в свои сети навсегда. Не обломилось ей такое красивое счастье. Прогуливаясь вдоль озера, девушка рассказывала, как попала в группировку, как там же оказалась её сестра, как там всё сложно. Потом вспомнила, как познакомилась с Дино. Тот сначала из-за поставок оружия приезжал налаживать всякие проблемы, а потом к его сестре зачастил. Та его долго отшивала, а потом сдалась под натиском обаяния Каваллоне. На этих словах Хибари не сдержался и усмехнулся. Дино бывает очень упёрт, если чего-то хочет. Из размышлений об этой черте характера Каваллоне его выдернул голос Лилиан. - Вот дети пошли. Нет бы дома сидеть, а они по тёмным паркам шатаются, на скамейках зажимаются. Кошмар какой-то. Куда родители смотрят? Хибари посмотрел в ту сторону, где сидела парочка и онемел. Там был Тсуна с какой-то девчонкой. Они сидели обнявшись, он прижал её к себе, а она вцепилась пальцами в его куртку. Тут он нагнулся и поцеловал её в губы. Кёю как током ударило. - Лилиан, пошли отсюда. Уже реально поздно, а мне ещё котёнка кормить. - У тебя есть котёнок?! Ой, какая прелесть, а какой он?! Девушка лепетала что-то, спрашивала, получая ответы невпопад, а Хибари шёл и думал. Думал о том, что было так не понятно для него. Конечно, вот почему Савада не хотел заниматься с ним сексом. Теперь всё ясно. Мальчику просто повезло на богатенького ухажёра, и он решил не пролапошить такой шанс. А зачем? У него есть всё, что только можно. Хибари готов ради него на всё, а тот в свою очередь зажимает какую-то девку. Уж с ней-то он наверняка не ломается, как печенье. *** Дома Хибари сразу достал бутылку коллекционного вина и предложил девушке. Та с радостью согласилась выпить. Как только алкоголь затуманил мозг, Хибари полностью расслабился. Лилиан, будучи ветреной особой, как только подвыпила, так сразу уселась к нему на колени и начала лезть целоваться. Подхватив девушку на руки, он потащил её в спальню. А чего париться? У Савады есть какая-то шлюшка, сам Кёя скоро помрёт от спермотоксикоза, Лилиан совсем даже не против. Никаких проблем. Бросив девушку на постель, он начал сбрасывать с себя рубашку. Блондинка, однако, оказалась более шустрой. Дёрнув брюнета на кровать, она уселась на него, отчего её и без того короткое красное платье задралось, оголяя кружевную полоску чулок. Вскоре платье было откинуто в сторону, и девушка осталась только в нижнем кружевном белье и чулках, которые чуть позже были эротично сняты. Снова оседлав брюнета, она началась слегка раскачиваться, а потом потянулась к пряжке ремня, медленно расстёгивая его. Хибари приподнялся, откинувшись на подушки. К чёрту всё. Просто переспать с ней и забыть всю эту историю, как страшный сон. И плевать на всё. Тут дверь в комнату распахнулась. На пороге стоял Савада. Он широко раскрытыми глазами смотрел на открывшуюся картину. Глаза парня начали наполняться слезами. - Кёя, ты... Как ты... Зачем? Хибари не отреагировал на него, изучая мутным взглядом. Блондинка на минуту замерла, обернувшись. - Хм? Кёя, дорогой, кто это? Но ответить Кёя не успел. Савада выбежал из комнаты. Послышался топот на лестнице, потом хлопнула дверь. Только тут до брюнета дошло, что произошло. Мягко спихнув себя блондинку, Хибари направился в душ. Простояв под ледяной водой пятнадцать минут, Кёя вытерся полотенцем и оделся в джинсы и рубашку. Выйдя в комнату, он застал Лилиан, стоящую около окна. - Объяснишь мне, что сейчас произошло? - Может сначала в душ? Я буду ждать тебя на кухне. В шкафчике возьми халат, - получив кивок в ответ, Хибари направился на кухню. Туда же прибежал котёнок. Он жалобно мяукал и тёрся о ноги хозяина, и только тогда Кёя вспомнил, что не кормил животное с пяти часов, а сейчас уже почти три ночи. Бедная животинка. Подхватив пушистый клубок на руки, Кёя подошёл к столу. Побаловать его что ли? Так и быть, в честь такого дерьмового дня хоть кому-то же должно быть хорошо? Опустив котёнка на пол, Кёя быстро заполнил две двойные мисочки фиолетового и оранжевого цвета. В одной были подушечки и вода, в другой - молоко и сметана. Поставив всё это около стола, Хибари с минуту наблюдал за мурлычущим животным, которое с удовольствием уплетало сметану. Поставив чайник и налив две чашки чая, Кёя сел за стол. В тот же момент в комнату вошла Лилиан. - Рассказывай. И чтобы со всеми подробностями. И Хибари рассказал. О том, как открыл клуб, и о том, как встретил там Саваду. И о том, что было дальше. Когда дошло до описания сцены в парке, Лилиан в шоке посмотрела на него. - Но он не целовал её, - удивлённо ответила девушка. - Что? - Он. Не. Целовал. Её. Он просто прислонился лбом к её лбу. Я хорошо это увидела. Да и вряд ли он бы поцеловал её, они слишком похожи. Хм.. Как брат и сестра. Правда, вряд ли родные, - задумчиво протянула девушка. И тут Кёю как током ударило. Он вспомнил. Ведь Тсуна пару дней назад говорил о том, что к нему сестра двоюродная приезжает. Он даже фотку показывал. Теперь, когда лица девушки из парка и сестры Савады соединились с вероятностью сто процентов, Хибари застонал и обхватил голову руками, массируя виски. - Хм. Исходя из всего выше сказанного выходит, что ты приревновал его к собственной сестре и решил в отместку изменить со мной. А он был ни в чём не виноват, и его несчастное сердечко разбилось, когда он увидел тебя в постели не то что с другой. Скорее всего, его добил тот факт, что ты с девушкой. Он может подумать, что ты решил бросить его и создать семью, - усмехнулась девушка, глядя на разбитого парня. Тот злобно зыркнул на неё. - Что-то ты слишком умная стала. - Мне пришлось пройти курсы психологии, - как ни в чём не бывало ответила девушка. - А теперь слушай сюда. Сейчас ты идёшь спать, а утром, если он не вернётся, мы начнём его искать. Go out! *** Утром шёл дождь. На улице было прохладно и ветрено. Кёя обзвонил всех знакомых и друзей, объездил все знакомые заведения. Даже съездил домой к Саваде, но Нана сказала, что не видела сына. "Чёрт! Думай, где он может быть?!", - вопил внутренний голос брюнета. И тут как током шибануло. В голове всплыли слова любимого, произнесённые на их первую годовщину. Тогда они отмечали три месяца совместной жизни и пять месяцев любви. "Знаешь, если ты когда-нибудь захочешь бросить меня, я не смогу этого пережить. Помнишь многоэтажку на противоположной стороне парка? Я точно знаю, что там открыта крыша. Если такой день придёт, я пойду туда и буду учиться летать". Машина резко газанула, неся её владельца к знакомому дому. Лифт как на зло был сломан, и пришлось подниматься на двенадцатый этаж пешком. Запыхавшийся брюнет выбежал на крышку, но из-за усилившегося дождя ничего нельзя было различить дальше полтора метра. Пройдя несколько шагов вперёд, он увидел тёмное пятно и направился к нему. Тсуна стоял рядом с краем, сжав кулаки. Ветер трепал мокрые волосы. Парень дрожал от холода. Громко выл ветер, но Хибари смог услышать убитый голос своего любимого. - Кёя... Быстро пробежать разделяющие два метра и схватить парня за руку, дёрнув к себе, оттащить подальше от края. А ведь он спрыгнул бы. От смерти его отделяло не больше двух шагов. И какой придурок оставил открытой дверь на крышу?! Савада не вырывался, он тут же обмяк в руках спасителя, потеряв сознание. *** Пробуждение было не из приятных. Голова и горло жутко болели, тело не слушалось, слабость. Савада почувствовал прикосновение чего-то прохладного к пылающему лбу и открыл глаза. Перед ним кто-то сидел и заботливо вытирал пот с лица. Сфокусировав зрение, Тсуна замер. Перед ним сидела та самая блондинка, которая... С которой Хибари... Глаза снова наполнились слезами. А ведь он знал, что когда-то так будет. Вчера утром он поехал встречать сестру в аэропорт. Целый день они провели вместе, а потом пошли гулять в парк. Когда у девушки зазвонил телефон, она улыбнулась и сказал, что звонит её парень. Но, поговорив с ним пару минут, улыбка исчезла с лица девушки. Она выронила телефон. Тсуна тут же спросил, что случилось. Всё банально. Этот хмырь нашёл кого-то доступнее и бросил её. Тогда Савада даже слов подобрать не мог. Просто потому, что не знал, что будет делать, если его бросит Кёя. Осталось только прижать девушку к себе, прислониться к её лбу своим и шептать, что всё будет хорошо. Потом отвезти её домой, к маме. Уж она-то знает, что делать в таких ситуациях. И только потом пришло осознание, что он ни разу за день не вспомнил о Кёе. Именно тогда, в парке, он решил, что сегодня тот самый день. Именно сегодня ночью он сможет, он отдастся Хибари. С улыбкой на губах, Савада сел в машину и поехал к дому. Зайдя в квартиру, он осмотрелся. Что-то изменилось. Хибари никогда не оставлял ванное полотенце на кухне, да и туфли он точно не носит. Неужели?! Ужасная мысль пронзила мозг, и шатен быстро побежал наверх. Уже на лестнице он услышал чей-то противный смех и приглушённые стоны. Влетев в спальню, он застыл. На ИХ кровати, ЕГО Кёя ласкал какую-то полуголую девицу, восседающую на нём и при этом пытающуюся расстегнуть ремень. В горле образовался комок, из глаз брызнули слёзы. - Кёя, ты... Как ты... Зачем? Увидеть, как Хибари смотрит на него безразличным взглядом, услышать вопрос блондинки на тему, кто он такой. Нет, не может быть. Только не это!! Быстро выбежать из комнаты, а затем и из квартиры. Слёзы застилают глаза. Прибежать в парк и упасть на скамейку, обнимая себя руками, погрузиться в забытье. А потом хлынул дождь, приводящий в себя. Зачем тогда жить? Кёе хорошо без него. Подняться и направиться на уже знакомую крышу, сесть рядом с краем и смотреть вниз. Страшно, не хочется умирать. Но иначе никак. Дождь полил как из ведра и маленькой леечки. Подняться и подойти к краю. Вот и всё. Один шаг. Остался ещё один и всё. Но вдруг кто-то резко дёргает назад, оттаскивает от края. Чьи-то руки крепко прижимают к себе. Успеть почувствовать знакомый запах одеколона и погрузиться во тьму. И вот теперь эта девка ухаживает за ним. Зачем Хибари спас его? Ведь так было бы намного легче. Теперь Тсуна в полной мере понимал свою сестрёнку. А что было бы, если бы он не боялся, если бы сразу отдался тогда? Но теперь уже поздно. Девушка улыбнулась и приоткрыла дверь. - Кёя! Он пришёл в себя, захвати градусник и жаропонижающее. - Не надо. Мне ничего не надо. - Так, лежи и не двигайся, - строго сказала блондинка. - Ты мне никто, чтобы указывать, - ответил Тсуна, прежде чем попытаться встать. Но его тут же подхватили на руки и снова уложили в кровать. - Даже не вздумай. Ты ещё слишком слаб. Этот голос. Такой знакомый и родной. Кёя. - Отпусти меня! - вырваться и вскочить с кровати с другой стороны. - Где мой мобильник? - А зачем он тебе? - Я хочу позвонить Джотто. Он отвезёт меня домой, к маме и сестре. Я не хочу тут задерживаться ни на секунду, - твёрдый голосом ответил Тсунаёши, смотря куда-то сквозь Хибари, которому такой поворот событий точно уж не понравился. - Ты сейчас же ляжешь в постель, или я уложу тебя насильно. - Правда? Попробуй. А я заявлю, что ты насильно удерживал меня в доме. Это статья, знаешь ли, - оскалился Тсунаёши. Хибари вздрогнул и посмотрел на своего котёнка. Тот выглядел разочарованным, разозлённым, обиженным, брошенным. - Лилиан, оставь нас. - Но ему надо принять таблетки. - Примет, а сейчас выйди. - Выгоняешь свою любовницу? Это не вежливо, знаешь ли. Девушка не должна страдать от того, что у тебя была небольшая интрижка с малолеткой. Я просто сейчас соберусь и уйду, а Джотто потом приедет за моими вещами. Не волнуйся, я скажу, что мы просто не сошлись характерами. И надеюсь, что получу приглашение на свадьбу. Должен же я увидеть такое знаменательное событие, - прошипел Савада и направился к двери. Но его тут же поймали и повалили на кровать. Пока Хибари боролся с вырывающимся мальчиком, девушка благоразумно выскользнула из комнаты и, злорадно усмехнувшись, закрыла дверь снаружи на ключ. Да и вообще, самолёт через два часа, а ещё столько надо сделать. Чиркнув на листе пару строк, девушка улыбнулась и вышла из квартиры, захлопнув дверь. В это время Хибари продолжал удерживать вырывающегося Саваду. - Тсуна, да успокойся ты, я всё объясню! - Что объяснишь? Что тут нужно объяснять? - прошептал шатен, из глаз которого снова потекли слёзы. - Я всё понимаю, Кёя. Ты ведь не железный. Ты терпел семь месяцев, а я всё никак не мог решиться. Я понимаю тебя и не виню. Да, мне больно, но ты тоже человек. Тебе нужна жена и дети - семья. А я никогда не смогу тебе дать этого. Я не буду удерживать тебя или мешать вам, - всхлипнул мальчик и просяще посмотрел на брюнета. - Только пожалуйста, дай мне уйти. Мне очень больно, я не хочу видеть, как ты... Как она... Вы... Голос сорвался и затих, из зажмуренных глаз катились прозрачные капли. Хибари мягко притянул к себе обмякшее тело и начал мягко целовать веки мальчика, носик, скулы, щёчки, лоб. Потом спустился к ушку Савады и мягко потеребил мочку, посасывая и покусывая её. Тсуна охнул и вдруг резко придавил его к себе. - Кёя... Я... У меня есть просьба. Я понимаю, тебе наверное будет противно делать это, но если твои слова про любовь хоть на сотую долю были правдой... Я хотел бы... Кёя, возьми меня, пожалуйста. Я хочу... Чтобы мой первый раз принадлежал тебе. Прошу... Хибари приподнялся и посмотрел на заплаканное личико. Неужели Тсуна в таком отчаянии, что готов отдаться ему просто ради того, чтобы помнить? Господи, и какого чёрта он тогда напился и потащил Лилиан в постель? Ведь можно было сначала во всём разобраться. Но сейчас не время. - Хорошо, если ты действительно хочешь. - Д-даа... Приподняв тощую фигурку, Кёя переложил его на середину кровати и начал целовать губы. Они были такими мягкими, тёплыми, родными. Тсуна ответил на поцелуй со всей страстью, так требовательно и жадно, нуждаясь в этом. Но Хибари решил, что будет нежен как никогда. Проведя цепочку поцелуев к ушку парня, он снова начал играться с мочкой, попутно расстёгивая рубашку парня. Он лично вымыл его и одел, так что под рубашкой ничего не было. И это несказанно обрадовало его, ведь не было никаких ненужных преград. Раздвинув полы рубашки, рука начала жить своей жизнью, лаская нежную кожу живота, пересчитывая пальцем рёбра, надавливая на тазовые косточки, потом вернулась наверх, пробежалась по линии ключиц и спустилась к соскам. Помяв их, пока нежная плоть не затвердела, рука вновь скользнула вниз, поглаживая и сжимая бедро. Приподнявшись, Кёя быстро стянул с себя всю ненужную сейчас одежду и склонился над мальчиком, заглядывая в глаза, покрытые дымкой желания. Вновь прильнув поцелуем к губам, Кёя осторожно, без резких движений, развёл ноги мальчика и устроился между ними. Руки снова начали ласкать нежное тело любовника, затрагивая и надавливая на все чувствительные местечки, подливая масла в огонь их любви. Тсуна тихонько постанывал и выгибался в нежных руках. Сейчас было не важно, что это первый и последний раз. Главное, что это Хибари. Его любимый хищник. Мысли были прерваны, когда уверенная ладонь легла на пах мальчика и принялась массировать возбуждённую плоть. Так трепетно и нежно, чуть сжимая ладонь и надавливая на головку большим пальцем, растирая проступающую смазку и делая нежную кожицу более чувствительной. Пару раз двинув рукой, Кёя нагнулся к губам мальчика, но на этот раз не ограничился лишь ими. Хибари начал спускаться к ключицам, покусывая и зализывая покрасневшие местечки, поцеловал ямку между ними, потом спустился к соску. Прикусив один, он начал посасывать его, мять губами и языком, одновременно с этим сжимая второй сосок пальцами и ускоряя движения на члене извивающегося под ним тела. Потом та же участь постигла и второй сосок. Тсуна начал стонать громче и выгибаться сильнее. Чистое удовольствие начало разливаться по телу. Но вот губы скользнули к ямке пупка, вылизывая её и ниже, по еле заметной дорожке волос, уводящей к паху. Остановившись на мгновение, Хибари посмотрел на Тсуну. Тот, будто почувствовав, приподнял голову и умоляюще посмотрел на брюнета. Кёя улыбнулся и нагнулся к стоящему члену, целуя нежную головку и отодвигая крайнюю плоть. Губы скользнули по чувствительной кожице и обхватили ярко-красную головку, посасывая её. Язык начал скользить по ней, острый кончик щекотал дырочку, отчего выделялись всё новые капли смазки. Нетерпеливые толчки навстречу заставили Кёю взять глубже, лаская языком ствол и выступающие венки. Пальцы скользнули ниже, сжимая мошонку и перебирая яички, от чего Тсуну подбросило на кровати. Хибари ещё никогда не ласкал его так. Поласкав ещё немного чувствительную кожу, Кёя принялся сосать, ритмично двигая головой, стараясь доставить своему котёнку как можно больше удовольствия. Савада метался под ним, приподнимая бёдра и толкаясь в такой жаркий, влажный, желанный рот, который безукоризненно выполнял все его желания. Чувствуя, что плоть начала пульсировать, Хибари резко отстранился быстро пережимая основание члена. Тсуна под ним вскрикнул и выгнулся, умоляя дать ему кончить, но Хибари был непреклонен. - Тише, малыш, впереди ещё много чего интересного. Я не хочу, чтобы всё кончилось так быстро, - тихо шептал он на покрасневшее ушко своей сладкой жертвы. Тсуна лишь кивнул. - Ты точно уверен, что хочешь этого? - Просто сделай это... Хибари знал, что боль от отказа будет очень сильна. Конечно, Тсуна сейчас расстроен, но если он уверен, то Хибари даст ему то, что хочет шатен. Быстро перекатившись по кровати к тумбочке, брюнет вынул из верхнего ящика небольшой тюбик любриканта и вернулся обратно. - Котёнок, вначале будет немного больно. Но я обещаю, что буду очень нежным. Ты потерпишь ради меня? - спросил Кёя, чередуя слова с лёгкими поцелуями в сладкие губки его сокровища. Тсунаёши на мгновение замер, а потом кивнул. POV Хибари Наношу на пальцы холодную смазку, и немного мну её в ладонях, чтобы разогреть, потом прошу тебя раздвинуть ноги пошире, что ты тут же делаешь и прикусываешь губу. Ты милый, когда смущаешься. Снова целую тебя, при этом скользя рукой между ягодиц и ненавязчиво касаюсь твоей дырочки. Ты постанываешь в поцелуе, обнимая меня руками за шею. Если бы только знал, как сильно я люблю тебя. Это не описать словами. Пальцы массируют твой вход, и ты снова выгибаешься в моих руках. Ласкаю тебя до тех пор, пока не начинаю чувствовать, как дырочка пульсирует под подушечками пальцев. Отстраняюсь на мгновение, чтобы добавить ещё смазки. Не хочу, чтобы тебе было больно. Снова целую тебя и медленно ввожу кончик пальца, постепенно засовывая его на одну фалангу. Чувствую, как твои мышцы резко сжимаются вокруг инородного предмета, стараясь вытолкнуть его. На несколько секунд перестаю двигаться, а потом медленно начинаю двигать им вперёд-назад, постепенно заталкивая глубже. Ты слишком зажат. Поднимаю глаза на тебя и замираю. По твоим щекам бегут слёзы. Тут осторожно вынимаю палец и наклоняюсь к тебе, сцеловывая солёные дорожки. - Котёнок, прости. Я сделал тебе больно? Ты лишь качаешь головой в ответ и снова целуешь меня. Столько отчаяния было вложено в простое касание губ. - Я люблю тебя, Кёя, - дрожащим голосом произносишь ты. - Я тоже очень люблю тебя, Тсунаёши. И мы всегда будем вместе, я тебя никогда не брошу, слышишь? Для меня только ты. Я никогда не любил никого другого так, как тебя. И с Лилиан у меня ничего не было. Я тогда просто увидел тебя с девчонкой в парке, и мне показалось, что вы целуетесь. Ну я и напился, а потом подумал, что раз я тебе не нужен, то почему бы и нет? Но когда ты убежал, я тут же оттолкнул её. Для меня только ты. Если бы тогда спрыгнул, если бы я не успел. Я бы прыгнул за тобой, слышишь? Ещё до того, как мы бы разбились, я бы успел сказать тебе, что люблю только тебя и сожалею, что так вышло. Я люблю тебя, Тсуна, очень люблю, котёнок. И тут я понимаю. Смотрю тебе в глаза и понимаю, что ты веришь мне, что любишь меня. Чувствую, как в глазах защипало. Я счастлив. Целую тебя, прижимая к себе. Но ты довольно быстро отстраняешься. - Кёя, ты... Не закончил. Ммм, ты сейчас похож на переспелый помидорчик, такой же красный. Улыбаюсь и шепчу тебе на ушко: - Расслабься. И ты расслабляешься. Снова ввожу в тебя палец и начинаю двигать им. Ты сначала снова зажался, но потом я понял, что нужно сделать. Взяв в другую руку твой член, начинаю ласкать его рукой. Ты тут же выдыхаешь и расслабляешься. Давление в анусе тут же сводится к нулю, и я добавляю второй палец. Ты вздрагиваешь и шипишь от неприятных ощущений, но я начинаю целовать тебя и чуть сжимаю ласкающую тебя руку. Ты выгибаешься, тем самым насаживаясь на мои пальцы, принимая их так глубоко, как только можешь. И тут чувствую под пальцами какой-то бугорок и эксперимента ради нажимаю на него. Ты стонешь так громко, сладко, протяжно. Понимаю, что нашёл главную точку твоего удовольствия и добавляю третий палец. Вот тут уже раздаётся стон боли, ты пытаешься уйти от прикосновений, но я удерживаю тебя за бёдра. Снова ввожу пальцы и указательным дотягиваюсь до сладкой точки, поглаживая это место. Удовольствие, отвлекающее тебя, позволило мне разработать тебя как можно бережнее и надёжнее. Понимаю, что не могу больше терпеть. Ты лежишь подо мной такой раскрытый, распутный, с разведёнными ногами, сочащимся членом и пульсирующей розовой дырочкой между подтянутых ягодиц. Влажные волосы прилипли к твоему лбу, глаза прикрыты и затянуты дымкой желания, руки мнут простынь. Ты немного дрожишь и постанываешь, облизывая распухшие губки. Боже, надо перестать рассматривать тебя, а то кончу раньше времени, хотя одна мысль о том, что я наконец-то попробую тебя, уже подводит меня к границе. Хватаю тюбик и выдавливаю огромное количество смазки, равномерное распределяя её по всей поверхности органа. Даже пришлось пережать у основания, чтобы отсрочить момент семяизвержения. Пристраиваю головку члена к твоей дырочке, наклоняюсь и целую тебя. - Готов? Ты киваешь мне в ответ и снова целуешь, хватаясь руками за мою спину, как за спасательный круг. Резко надавливаю, и головка проскальзывает внутрь. Благодаря излишней смазке это было легко сделать, но ты всё равно сжался. Покрываю твоё личико поцелуями, одновременно лаская одной рукой твои соски, а другой - упругий член. Начинаю еле заметные толчки, из-за которых мой член по миллиметру, но проскальзывает в тебя всё глубже. К концу я уже не могу сдерживаться, ты так развратно стонешь подо мной, царапая мою спину. Делаю резкий толчок и, на удачу, попадаю по простате. Ты стонешь и выгибаешься. Теперь можно не сдерживаться. Начинаю двигаться, с каждым разом увеличивая амплитуду колебания и ускоряя темп. В конце начинаю просто долбиться в тебя, брутально лаская простату, от чего ты выгибаешься, громко стонешь, просишь, всхлипываешь, постанываешь. Чувствую, что уже на пределе и начинаю двигать рукой на твоём члене в такт своим толчкам. Много времени не понадобилось. Ты выгибаешься так, что хрустят позвонки, громко выкрикиваешь моё имя и кончаешь. Делаю пару толчков и кончаю в тебя. Силы резко оставляют меня, и падаю на тебя. Ты обнимаешь меня и улыбаешься мне в шею. Чувствую себя полностью удовлетворённым, хочется спать, но нельзя. Поднимаюсь, беру тебя на руки и несу в ванную. На мои руки капает сперма, вытекающая из твоей растраханной дырочки, и я довольно улыбаюсь. Теперь ты точно мой. Быстро включаю тёплую воду и заталкиваю тебя в кабинку. Ты устало опираешься о стенку кабинки и улыбаешься. Не могу удержаться и целую тебя, притягивая под струи воды. Через пятнадцать минут, когда я убедился, что мы оба чистые, вытираю тебя и, подхватив на руки, несу на кровать. Сдёрнув грязную простынь, укладываю тебя на кровать и ложусь рядом. Счастливо улыбаешься и прижимаешься ко мне, закидывая ногу мне на бедро. - Это оказалось не так страшно, как я думал, - шепчешь ты мне. Улыбаюсь и целую тебя в макушку. - Я рад, что тебе понравилось. Я люблю тебя, котёнок. - Я тоже люблю тебя, Кёя. /Спустя пару недель/ Только что наша парочка вернулась из Италии. Дино женился-таки на Катрине. Свадьба была очень пышная, грандиозная. Кого там только не было. Но больше всего Савада ревновал Кёю к Лилиан, которая полезла к нему обниматься. Только он хотел высказать этой дамочке всё, что думает о таких, как она, как к блондинке подошёл какой-то парень, которого она представила своим бойфрендом Кристианом. Тсуна сразу же проникся симпатией к этой девушке, а Кёя посочувствовал очередной жертве. Но, как говорится, "В гостях хорошо, а дома лучше". Поэтому уже на третий день праздника Хибари и Тсуна вернулись в Японию. Тсуна первым делом побежал забирать у соседки котёнка, а Хибари сказал, что кое-куда съездит и вернётся. Савада был немного разочарован, что его не взяли, но быстро переключился на животное, которое очень соскучилось по хозяевам. Покормив кота, приняв душ и переодевшись, Тсуна приготовил чай и уселся в гостиной. Раздался скрежет замка. Через пару секунд послышались шаги, и в комнату вошёл Кёя. - Тсуна, а у тебя какие планы на оставшиеся каникулы? - Ну не знаю. Я думал, что мы проведём их вместе, а что? Ты куда-то собираешься? - заинтересованно спросил Савада. - Ммм.. Да. Понимаешь, у меня через неделю свадьба, - серьёзно произнёс Хибари, пристально следя за Савадой. Тот вздрогнул, как от пощёчины, и пустым взглядом уставился в пол. - Свадьба? Я... Я рад за тебя... Ты, наверное, очень счастлив... - прошептал шатен. - Да. Я - самый счастливый человек в мире. Свадьба назначена на семнадцатое число. Ты будешь занят в это время? Я хотел бы пригласить тебя, - усмехнулся Кёя. Савада тихонько всхлипнул. - Я, наверное, буду занят... Но я рад за тебя, Хибари... - Ну вот, и чем же это ты будешь занят? - спросил Кёя, присаживаясь перед парнем на корточки и заглядывая ему в слезящиеся глаза. - А то я не хочу, чтобы моя свадьбы не состоялась только потому, что у моего парня в этот день будут какие-то планы. Кстати, как ты смотришь на то, чтобы одеть платье? Я видел одно в магазине, тебе подойдёт, - усмехнулся брюнет, глядя в глаза любимого, в которых плескались боль, надежда, недоверие. - П-платье? Зачем... Платье... - Как зачем. Я - жених, а ты - невеста. А невестам полагается одевать белое подвенечное платье, - рассмеялся Хибари. - Ну так что? Ты согласен выйти за меня, жить со мной и в богатстве и в бедности, и терпеть мой несносный собственнический характер всю свою жизнь, и даже после смерти? Я тебя и там найду, не сомневайся. - Да... Да, я согласен, - пропищал Тсуна и кинулся к нему на шею. Хибари тихонько рассмеялся. - Неужели ты думал, что я могу жениться на ком-то кроме тебя? - красноречивое молчание было ему ответом. - И не надейся. Ты от меня не избавишься. А сказал я так, чтобы тебе отомстить. - Отомстить?! За что это?! - удивлённо спросил Тснуаёши. - Нет, и он ещё спрашивает. А кто извращался за столом с мороженым и клубникой? Кто приставал на моих глазах ко всем, кому только мог? Кто изводил меня двусмысленными взглядами и фразами? Кто, в конце концов, не давал мне три дня, пока мы там были?! Ты знаешь, как я сейчас зол?! И это была ещё не месть, а так, прелюдия. - А какая будет месть? - дрогнувшим голосом спросил Тсуна, глядя в сверкающие глаза своего любовника. - Пойдём в спальню, и узнаешь, - Соблазнительным голос прошептал Кёя на ушко шатену, чуть прикусывая мочку, отчего у того мурашки по спине побежали. - Думаю, я не прочь узнать, что ты для меня приготовил. Я ведь всё равно буду любить тебя, - мягко улыбнулся Тсуна, обнимая своего парня за шею. Брюнет улыбнулся и коснулся его губ своими. - Я тоже люблю тебя, котёнок. The End.

напиши фанфик с названием У всех мужчин одна проблема и следующим описанием Поверьте, лишь химией и физикой, любовь не обходиться. Есть всегда такой фактор, как вмешательство со стороны. Я расскажу вам о моих подругах и их мужчинах. , с тегами AU,Драббл,ООС,Повествование от первого лица,Повседневность,Романтика

У всех мужчин одна проблема, а именно, неумение признавать свои чувства, точнее, в них признаться. Они будут делать что угодно, но так и не найдут верного решения. Нет, они, конечно, решат, что все сделали правильно, но… Да, всегда есть это странное Но. Именно под этими двумя буквами скрывается коварный, точнее, безукоризненный план женщин, как привести мужчину к этому единственному верному решению, в наших случаях, объяснению в любви. И что бы там не говорили насчет этого чувства, оно есть и будет всегда. И поверьте, лишь химией и физикой, любовь не обходится. Есть всегда такой фактор, как вмешательство со стороны. Я расскажу вам о моих подругах и их мужчинах. Для начала, возьмем мою самую наивную и близкую подругу, Иноэ Орихиме. Девушка, мягко говоря, влюбилась, а точнее, просто потеряла голову. И я вовсе не преувеличиваю. Следить за мужчиной, бросать на него томные взгляды, не спать по ночам, накрывать на стол для двоих, зная, что он не заглянет на ужин, ждать его звонка, постоянно проверяя, заряжен ли телефон. При том, что они даже не знакомы! Да уж, это клиника. И что вы думаете по этому поводу? Безнадёжный случай. Если бы не одно Но. Да-да, тут оно и появляется в лице нас, лучших подруг. Для начала выясняем, какие девушки нравятся избраннику Иноэ, вкусы, предпочтения и т.д. Не мне вам перечислять, что нужно, чтобы вас заметили. Все-таки хорошо, что есть интернет, но и его порой недостаточно. Лучший шпион – это секретарша, особенно, когда ты с ней лично знаком. Так что, полное досье на Улькиорру Шиффера лежало уже через два часа, после просьбы. А было там не густо. Одинок, замкнут, педантичен, исполнителен, высокомерен, немного заносчив, правонарушений нет, даже штрафов за парковку. Вот бы мне так. А то мой бардачок отказывается глотать новые бумажки, все время открываясь. Вернемся к нашему подопечному. Вывод – тяжелый случай. Но где наша не пропадала?! Для начала, знакомство. Столкновение в лифте по пути на работу, лучший вариант в этом случае. А создавать неловкие ситуации Иноэ всегда умела, не специально, конечно. __________ - Вы наверх? – спросила стройная рыжеволосая девушка, невинно хлопая глазами. В ответ лишь кивок. – Мне на 45. Брюнет нажимает еще одну кнопку, пропуская девушку вперед. Несколько этажей уже позади, а внимания к ее персоне ноль. - Помогите, - шепчет девушка на ухо брюнета, прижимаясь к нему непозволительно близко. - Что произошло? – интересуется Улькиорра, не потому что его это волнует, просто с другого бока стена, мешающая ему отстраниться от девушки. - Тот парень на меня странно смотрит, - ответила Иноэ, быстро метнув взгляд на рыжеволосого пассажира, который хищно улыбался, поглядывая на Орихиме. - Мы в лифте, вряд ли он на вас нападет, - сказал Шиффер спокойно. - Вам же на 40, вот вы сейчас выйдете, а мне вместе с ним ехать, - надула губки девушка, уже беря зеленоглазого под локоть. - И что вы мне предлагаете? - Проводить меня. И еще, у меня маленькая проблема. - Какая? – его, откровенно говоря, начинала доводить вся это ситуация. - Кажется, молния на юбке расстегнулась. - Послушайте, а вы не боитесь, что я маньяк? – вполне резонный вопрос. - Ну, если так. То вы мне больше внушаете доверия, чем этот парень, - посмотрев серьезно в глаза собеседника, ответила Иноэ. – Помогите, юбку подержать. Улькиорра и не заметил, как его рука уже покоилась на талии девушки, держась за ткань юбки, как сама Орихиме, уже положила на его плечо голову. Словно семейная пара позирует фотографу. - Вы очень странная, - пробормотал брюнет. - Иноэ Орихиме. - Улькиорра Шиффер. - Знаю, я у вас сегодня собеседование прохожу, - вздохнула рыжая. - Тогда зачем мы едем на 45 этаж? - Понятия не имею, - на полном серьезе ответила Иноэ. 40, 41, 42, мигали цифры, пока лифт не остановился на 44 этаже. Рыжий парень ухмыльнулся, выходя.И только двери стали закрываться, как его рука скользнула в проем, блокируя их. - Мог бы и потерпеть, а то уже в лифте раздеваешь, - засмеялся рыжий, отходя от дверей. - Я же говорила, он маньяк. Улькиорра смерил новую знакомую самым страшным взглядом. Впрочем, на нее это не подействовало. А затем глубоко вздохнул, ведь он прекрасно знал этого рыжего парня. Куросаки Ичиго, один из сотрудников и партнеров по бизнесу. И смотрел он вовсе не на нее, а на него. - Вы меня не примете, да? – тихо спросила Иноэ

У всех мужчин одна проблема, а именно, неумение признавать свои чувства, точнее, в них признаться. Они будут делать что угодно, но так и не найдут верного решения. Нет, они, конечно, решат, что все сделали правильно, но… Да, всегда есть это странное Но. Именно под этими двумя буквами скрывается коварный, точнее, безукоризненный план женщин, как привести мужчину к этому единственному верному решению, в наших случаях, объяснению в любви. И что бы там не говорили насчет этого чувства, оно есть и будет всегда. И поверьте, лишь химией и физикой, любовь не обходится. Есть всегда такой фактор, как вмешательство со стороны. Я расскажу вам о моих подругах и их мужчинах. Для начала, возьмем мою самую наивную и близкую подругу, Иноэ Орихиме. Девушка, мягко говоря, влюбилась, а точнее, просто потеряла голову. И я вовсе не преувеличиваю. Следить за мужчиной, бросать на него томные взгляды, не спать по ночам, накрывать на стол для двоих, зная, что он не заглянет на ужин, ждать его звонка, постоянно проверяя, заряжен ли телефон. При том, что они даже не знакомы! Да уж, это клиника. И что вы думаете по этому поводу? Безнадёжный случай. Если бы не одно Но. Да-да, тут оно и появляется в лице нас, лучших подруг. Для начала выясняем, какие девушки нравятся избраннику Иноэ, вкусы, предпочтения и т.д. Не мне вам перечислять, что нужно, чтобы вас заметили. Все-таки хорошо, что есть интернет, но и его порой недостаточно. Лучший шпион – это секретарша, особенно, когда ты с ней лично знаком. Так что, полное досье на Улькиорру Шиффера лежало уже через два часа, после просьбы. А было там не густо. Одинок, замкнут, педантичен, исполнителен, высокомерен, немного заносчив, правонарушений нет, даже штрафов за парковку. Вот бы мне так. А то мой бардачок отказывается глотать новые бумажки, все время открываясь. Вернемся к нашему подопечному. Вывод – тяжелый случай. Но где наша не пропадала?! Для начала, знакомство. Столкновение в лифте по пути на работу, лучший вариант в этом случае. А создавать неловкие ситуации Иноэ всегда умела, не специально, конечно. __________ - Вы наверх? – спросила стройная рыжеволосая девушка, невинно хлопая глазами. В ответ лишь кивок. – Мне на 45. Брюнет нажимает еще одну кнопку, пропуская девушку вперед. Несколько этажей уже позади, а внимания к ее персоне ноль. - Помогите, - шепчет девушка на ухо брюнета, прижимаясь к нему непозволительно близко. - Что произошло? – интересуется Улькиорра, не потому что его это волнует, просто с другого бока стена, мешающая ему отстраниться от девушки. - Тот парень на меня странно смотрит, - ответила Иноэ, быстро метнув взгляд на рыжеволосого пассажира, который хищно улыбался, поглядывая на Орихиме. - Мы в лифте, вряд ли он на вас нападет, - сказал Шиффер спокойно. - Вам же на 40, вот вы сейчас выйдете, а мне вместе с ним ехать, - надула губки девушка, уже беря зеленоглазого под локоть. - И что вы мне предлагаете? - Проводить меня. И еще, у меня маленькая проблема. - Какая? – его, откровенно говоря, начинала доводить вся это ситуация. - Кажется, молния на юбке расстегнулась. - Послушайте, а вы не боитесь, что я маньяк? – вполне резонный вопрос. - Ну, если так. То вы мне больше внушаете доверия, чем этот парень, - посмотрев серьезно в глаза собеседника, ответила Иноэ. – Помогите, юбку подержать. Улькиорра и не заметил, как его рука уже покоилась на талии девушки, держась за ткань юбки, как сама Орихиме, уже положила на его плечо голову. Словно семейная пара позирует фотографу. - Вы очень странная, - пробормотал брюнет. - Иноэ Орихиме. - Улькиорра Шиффер. - Знаю, я у вас сегодня собеседование прохожу, - вздохнула рыжая. - Тогда зачем мы едем на 45 этаж? - Понятия не имею, - на полном серьезе ответила Иноэ. 40, 41, 42, мигали цифры, пока лифт не остановился на 44 этаже. Рыжий парень ухмыльнулся, выходя.И только двери стали закрываться, как его рука скользнула в проем, блокируя их. - Мог бы и потерпеть, а то уже в лифте раздеваешь, - засмеялся рыжий, отходя от дверей. - Я же говорила, он маньяк. Улькиорра смерил новую знакомую самым страшным взглядом. Впрочем, на нее это не подействовало. А затем глубоко вздохнул, ведь он прекрасно знал этого рыжего парня. Куросаки Ичиго, один из сотрудников и партнеров по бизнесу. И смотрел он вовсе не на нее, а на него. - Вы меня не примете, да? – тихо спросила Иноэ, кладя свою руку поверх ладони брюнета. Улькиорра посмотрел на мигающие цифры. Несколько человек вошли в лифт, заставляя девушку еще боле сконфузиться. Хорошо, что Шиффер крепко держал юбку, а то бы она уже лежала на полу. Он снова посмотрел на Иноэ, затем нажал на «40», и наконец-то ответил. - Для начала, пойдем в мой кабинет, чтобы вы смогли юбку застегнуть, а потом насчет работы поговорим. - Спасибо. _______ Что нужно «одиночке по жизни»? Конечно, девушка, так внезапно ворвавшаяся в его жизнь и сводящая его с ума,в буквальном смысле слова. Ведь Шиффер не знал, что делает огромную ошибку, беря свою «случайную» знакомую на работу. Улькиорра оказался большим любителем хорошего кофе, а Иноэ любила эксперименты не только в еде, но и в напитках. В общем, через месяц мою подругу уволили. Шиффер предпочел мучиться ее кулинарными изысками только дома, да и клиенты уж очень часто заглядывались на его девушку. Что ж, две недели понадобилось, чтобы достигнуть необходимого результат, в виде предложения встречаться. Вот оно, вмешательство! Без нашей помощи, Иноэ так и не решилась бы поговорить с Улькиоррой. Плюс, молнию на юбке испортили тоже мы, но это секрет. Следующей была Нелл ту Одурвашванк. Тут все было гораздо хуже. Она уже довольно долго встречалась с парнем по имени Ноитора Джируга. И вот, казалось, дело к свадьбе, а предложения руки и сердца так и не последовало. Этот мужчина просто невыносим. Он вроде и не отказывался, но и не соглашался. Он был доволен теми отношениями, что у них были, наивно полагая, что и Нелл тоже. Вот она, мужская эгоистичность во всей ее красе! Заставить мужчину жениться легко. И более эффективный способ, и самый распространённый в наше время, как бы это и не было печально, одна лишь фраза: «Милый, я беременна!». Вот этим мы и решили воспользоваться, тем более что подруга и правда «залетела». Всегда существуют некоторые загвоздки. В большинстве, связанные с характером мужчины. У нас это были: жуткий собственник, местами псих, эгоист, самовлюбленный, не терпящий отказов. И за что она только его полюбила? Хотя, никто не отменял такие понятия как секс и женское неразборчивое сердце. Как там, в поговорке - « любовь зла, полюбишь и …». Не буду вдаваться в подробности, потому что хочется еще жить. План был запущен в действие. В этот раз нам помогла наша подруга Мацумото Рангику, которая уже носила под сердцем близнецов. Кстати, из всех знакомых, только у нее на личном фронте всегда было все гладко. Ичимару Гин переводил все их споры в шутку, а конкурентов убивал. Ну, может и не убивал, но они куда-то исчезали с завидным постоянством. Впрочем, Рангику не возражала, для нее этот лис всегда был единственным мужчиной. А я его побаиваюсь, если честно. Не внушает мне доверие человек, который вечно улыбается и щурит глаза! Хотя, ничего плохого он мне не сделал, но все же. Опять я ушла от темы. Так вот, сначала это были короткие визиты будущей мамы в квартиру нашей парочки. Нелл куда-нибудь уходила в эти моменты, все-таки, кормить гостей надо, а Мацумото рассказывала о своем неимоверном счастье. Джируга, конечно, не проникся рассказами о пеленках, погремушках, снимках УЗИ и выборе коляски. Но определенные заметки сделал. Дальше стали вечеринки. Ноитора любил погулять и выпить что-нибудь из горячительных напитков, но когда твоя девушка зависает в туалете, пытаясь справиться с рвотными позывами, то думаешь совсем не о развлечениях. Как заставить бросить его курить, предложила я. Ведь, нельзя будущей маме вдыхать в таких порциях никотин! Нелл, конечно и сама изрядно помучилась, но зато подействовало. Через неделю, наш подопечный сдался! А дело было в том, что, как только он покурил, то прямиком отправлялся спать на диван в гостиной. Я гений, я знаю! В скором времени у нашей парочки состоялся разговор. ________ - Нелл, скажи, что происходит? - О чем ты? – спросила девушка, невинно смотря на парня. - Это я тебя спросил. Почему в моем ящике с инструментами лежат детские пинетки? А ты по утрам устраиваешь свидания с унитазом? - Э, просто съела что-то. А пинетки, наверное, Мацумото забыла. - Понятно, а курить меня заставила бросить из-за того, что на небе звезды не сошлись? - Нет, конечно. Ты сам перестал. - Если так рассуждать,то да. Ладно, вот, - Джируга протянул белую бархатную коробочку.- Я без тебя не смогу прожить и дня. Ты для меня свет луны и солнца, твоя улыбка, озаряет мой путь, - скороговоркой говорил мужчина. – Ты… ты… Чертов Куросаки, не мог что-нибудь полегче написать! - Что, прости? – спросила Нелл, рассматривая колечко, так уютно примостившееся на шелк. - Будь моей женой, в общем! Ноитора даже ответа не стал ждать, сразу же надев кольцо на палец девушки. Он же собственник и эгоист. Как решил, так и будет. - Милый, а я беременна, - улыбнувшись, сказала Нелл. - Я рад за нас обоих. Точнее, за всех нас, - ответил брюнет, кладя руку на еще не округлившийся животик невесты. ________ Вот, опять вмешательство! И знаете, я решила, что больше ни разу не залезу в чужой гараж, чтобы подложить пинетки. Хватит с меня вот таких приключений! Соседская собака – это не шутка. Хорошо, что бегать я умею быстро, а то дыркой на штанине не обошлась бы! Следующей на очереди была Нему Куротцучи. В этот раз информатором была лично я, так как я была знакома с парнем, в которого она влюбилась. Дело упрощалось тем, что и Исида Урью был без ума от нее, но оба такие стеснительные, что не сознаются первыми. Пришлось использовать банальную сцену из мыльных опер. На девушку напали, и явился герой! Знал бы Исида, что Нему сама на кого хочет нападет. Недаром, боевые искусства изучала. Но Урью всегда был в душе романтиком, так что пришлось ставить «спектакль». _______ - Урью. Я хотела попросить тебя проводить меня сегодня вечером, - почти шепотом обратилась Нему к брюнету. - Что-то случилось? – немного настороженно спросил парень. - Мне кажется, что за мной кто-то следит. Не подумай, что я параноик, просто каждый раз, когда я иду с работы, за мной следует один и тот же парень. - В полицию обращалась? - И что я им скажу? Простите, не могли бы вы арестовать парня, что ходит домой той же дорогой, что и я? - Извини. Я с радостью провожу тебя. После окончания рабочего дня Нему и Исида вышли из здания офиса, не спеша, идя по тротуару. Куротцучи все время нервно оглядывалась назад, ища в толпе кого-то. - Не беспокойся, я не дам тебя в обиду, - сказал Урью. Беря девушку за руку. - Я знаю, - кивнула та головой, немного покраснев. Несколько недель парень провожал девушку после работы, затем, стал и по утрам встречать. Ничего особенного не происходило, просто шли и разговаривали на разнообразные темы. Они даже не замечали, что расстояние между ними сократилось до минимума, а руки как-то сами собой сплетаются и прощаться совсем не хочется. Была пятница. Исида по привычке стоял около входа, ожидая Нему. Его взгляд привлек парень в капюшоне поверх кепки. Толстовка, штаны цвета хаки, где-то он уже видел его. - Пошли, - улыбнулась девушка, подходя к брюнету. - Да, - обратил он внимание на нее. – Может, в кафе посидим? Я так и не успел перекусить ничего сегодня. - По близости ничего такого нет, но предлагаю свой дом. Что-нибудь приготовить я смогу. - Отлично. Они шли не спеша, наслаждаясь обществом друг друга. На улице почти не было прохожих. А высокие заборы превращались в своеобразный лабиринт. - Это он, - прошептала Нему, немного повернув голову назад. Исида последовал ее примеру. Увидев за собой того самого парня в толстовке. Лица не было видно, но по ускоряющимся шагам было видно, что он пытается их догнать. - Беги! – крикнул Урью, отталкивая девушку и скорчившись от боли. Незнакомец ударил его в живот, тут же впечатывая кулак в лицо брюнета. Нему закричала, пытаясь ударить нападавшего сумочкой. Исида быстро пришел в себя, врезав парню, а затем еще и еще. Тот пошатнулся и отступил. Урью приготовился к атаке, но ее не последовало. Где-то прозвучала полицейская сирена, и нападавший скрылся за ближайшим поворотом. - Ты как? – спросила девушка, вытирая кровь с губы Урью. - Все в порядке. Думаю,он больше не приблизиться к тебе. - Значит, провожать меня не будешь? – голос немного дрогнул. - Конечно, буду! Опасно бродить по улицам одной. Не он, так другой. ___________ Вот он, Хеппи-энд, всех сериалов. Главная героиня обрабатывает раны своего героя, а затем в них просыпается чувство под названием любовь. И тут пошли титры, а в конце надпись «The End». Но в настоящей жизни все не так. Они еще неделю вот так вот ходили, перед тем, как поцеловаться. И то, с моей подачи, когда я намекнула, что на Нему засматриваются многие коллеги. Исиде ничего не оставалось, как «взять быка за рога». А я вычеркнула еще один пунктик в своем списке «Кем я хочу стать». Писался он еще в детстве, но пару ролей я исполнила. Вор, полицейский. Да, той сиреной была я. Что не сделаешь ради подруги. _________ - Рукия, ложись спать, - пробубнил рыжий парень, хватая брюнетку и кладя на кровать. - Ичиго Куросаки, на кого вы похожи? – усмехнулась Кучики, дотрагиваясь до синяка на лице своего парня. - На того, кто сделает любую глупость для своей девушки. Сочинит речь, сыграет роль маньяка и насильника. Конечно же, ожидая награды. - И что же вы желаете, мой рыцарь? – подмигнула брюнетка, дотронувшись до торса парня пальцами, опуская их вниз. - Только вас, моя королева, - в той же манере ответил Ичиго, целуя Рукию в губы. __________ Что я вам могу сказать? Каждого мужчину нужно направлять. И мы, женщины, это прекрасно умеем. И по секрету, Ичиго тоже пришлось помогать сознаться в своих чувствах ко мне. Есть отличный способ – ревность. Спасибо, Ренджи.

напиши фанфик с названием Шрам и следующим описанием После возвращения в Асгард Локи отправили ждать вынесения приговора. К нему приходит Тор, чтобы выяснить причины поступков брата., с тегами Психология,Фэнтези,Элементы слэша

      Тусклый свет проливался холодным туманом, слабо освещая темницу. Стены казались вымощенными камнем, но это лишь визуальный обман. Темное помещение было создано из того же металла, что и некогда уничтоженный Разрушитель. Клетка для монстра, построенная во времена войны на тот случай, если в руки асгардцев попадет сам Лафей. Никто и подумать не смел, что однажды здесь окажется Локи – раздавленный, униженный, отчаявшийся приемный сын Одина. Всеотец влепил своему выжившему отпрыску хорошую пощечину, стоило тому только показаться во дворце. Он не проронил ни слова – только смотрел на Локи с разочарованием и отвращением. Таким же взглядом смотрели на предателя все многочисленные присутствующие. Все, кроме Тора, потупившего взгляд, словно бы ему стыдно за поведение своего глупого братишки, словно ему стыдно за самого себя.       В мертвой тишине Один лишь кивком приказал увести Локи и запереть его, как зверя, до вынесения приговора. Темница, в которой магия потомка ледяного великана не имеет никакой силы, десятки охранников, расставленные по периметру, закованный в цепи пленник – никаких шансов сбежать. Да и нужно ли теперь это? Существует только два финала: гордо принять свое наказание от Всеотца или сбежать и быть уничтоженным, как пророчил предводитель читаури, чей скипетр Локи утратил в Мидгарде.       Присев на единственный предмет в темнице – выступ из стены, отдаленно напоминающий спальное место, - Локи опустил голову, тяжело вздохнул и, звякнув цепями, закрыл лицо ладонями. Никогда еще подсознательный хаос не был таким смиренным, и это пугало. Признаться самому себе, что опустил руки – хуже смерти.       - Я прекрасно слышал приказ, но у меня есть право увидеть своего брата.       Локи отнял ладони от лица и выпрямился. Несмотря на угнетающую атмосферу, он горделиво приподнял подбородок, а в его глазах зажегся насмешливый огонек. Грубоватый голос Тора подействовал на него отрезвляюще, заставляя позабыть о самоистязании и направить свою ненависть на будущего царя Асгарда. Ромбовидные пластины, составляющие стену, завращались и исчезли, впуская Тора, чтобы через секунду заточить и его в безвыходный куб, лишенный окон и дверей. Локи не шелохнулся. На мгновение открытая дверь могла даровать ему прекрасную возможность выбраться из западни, за пределами которой магия сделала бы заключительные штрихи в побеге. Но ему надоело бегать от реальности.       - Локи.       Тор остановился у стены, где только-только исчез вход. Он, чуть нахмурившись, встретил вызывающий взгляд брата. Звучное дыхание, присущее Тору, наполняло тишину беспокойством. Помедлив, он пересек помещение размеренным шагом и грозной фигурой навис над Локи, глядя сверху вниз. В его тени Локи казался еще более хрупким и беззащитным, чем он когда-либо мог себе представить. Он протянул руку к лицу брата и лишь тогда убедился, что перед ним живое существо, а не каменное изваяние: Локи дернулся, не позволяя коснуться себя.       - Я просто хочу снять это.       Локи сверлил взглядом ладонь, находящуюся совсем близко, пытаясь понять, стоит ли поддаваться. Бросив быстрый взгляд на Тора, он заметно расслабился и прикрыл глаза, выражая согласие. Щелчок. Язык скользнул по пересохшим губам. Локи открыл глаза и с удовольствием проводил взглядом кляп, отброшенный на пол.       - Жестоко было лишать тебя твоего главного оружия – речей, способных любого довести до безумия. – Тор сел рядом и выдавил из себя смех, желая хоть немного разрядить обстановку. Но, как и следовало ожидать, ничего не вышло. Локи продолжал неподвижно сидеть на своем месте и смотреть в одну точку перед собой. – Послушай, брат…       «Брат». Одного этого слова, слетающего с губ Тора, было достаточно, чтобы вывести Локи из равновесия. Ему казалось это очередной насмешкой, напоминанием о том, что никакого брата у него нет и быть не должно. Издевка, придуманная Всеотцом, призванная каждый раз приносить невыносимую боль, пламенным потоком разливавшуюся в груди.       - Я тебе не брат! – Перебив Тора, Локи каждое слово произносил излишне четко, чтобы в который раз постараться донести смысл фразы до наивного и упрямого сына Одина.       Локи не осмеливался повернуть голову к Тору и открыто посмотреть ему в глаза. Горечь, обида, отчаянье – это совсем не то, что он хотел бы показать Тору сейчас. Он должен был убедить его, что не сломлен, а игра – не окончена. Но с каждым новым вдохом он понимал, что пытается ввести в заблуждение Бога Обмана - самого себя.       - Зачем? – помолчав, произнес Тор. Его голос эхом прокатился по замкнутому пространству, оставив после себя давящую тишину. – Локи, я хочу знать – зачем?       Тонкие губы растянулись в мерзкой ухмылке.       - Разве это не очевидно? Я хотел заставить тебя страдать.       - Тебе это удалось, - отозвался Т

      Тусклый свет проливался холодным туманом, слабо освещая темницу. Стены казались вымощенными камнем, но это лишь визуальный обман. Темное помещение было создано из того же металла, что и некогда уничтоженный Разрушитель. Клетка для монстра, построенная во времена войны на тот случай, если в руки асгардцев попадет сам Лафей. Никто и подумать не смел, что однажды здесь окажется Локи – раздавленный, униженный, отчаявшийся приемный сын Одина. Всеотец влепил своему выжившему отпрыску хорошую пощечину, стоило тому только показаться во дворце. Он не проронил ни слова – только смотрел на Локи с разочарованием и отвращением. Таким же взглядом смотрели на предателя все многочисленные присутствующие. Все, кроме Тора, потупившего взгляд, словно бы ему стыдно за поведение своего глупого братишки, словно ему стыдно за самого себя.       В мертвой тишине Один лишь кивком приказал увести Локи и запереть его, как зверя, до вынесения приговора. Темница, в которой магия потомка ледяного великана не имеет никакой силы, десятки охранников, расставленные по периметру, закованный в цепи пленник – никаких шансов сбежать. Да и нужно ли теперь это? Существует только два финала: гордо принять свое наказание от Всеотца или сбежать и быть уничтоженным, как пророчил предводитель читаури, чей скипетр Локи утратил в Мидгарде.       Присев на единственный предмет в темнице – выступ из стены, отдаленно напоминающий спальное место, - Локи опустил голову, тяжело вздохнул и, звякнув цепями, закрыл лицо ладонями. Никогда еще подсознательный хаос не был таким смиренным, и это пугало. Признаться самому себе, что опустил руки – хуже смерти.       - Я прекрасно слышал приказ, но у меня есть право увидеть своего брата.       Локи отнял ладони от лица и выпрямился. Несмотря на угнетающую атмосферу, он горделиво приподнял подбородок, а в его глазах зажегся насмешливый огонек. Грубоватый голос Тора подействовал на него отрезвляюще, заставляя позабыть о самоистязании и направить свою ненависть на будущего царя Асгарда. Ромбовидные пластины, составляющие стену, завращались и исчезли, впуская Тора, чтобы через секунду заточить и его в безвыходный куб, лишенный окон и дверей. Локи не шелохнулся. На мгновение открытая дверь могла даровать ему прекрасную возможность выбраться из западни, за пределами которой магия сделала бы заключительные штрихи в побеге. Но ему надоело бегать от реальности.       - Локи.       Тор остановился у стены, где только-только исчез вход. Он, чуть нахмурившись, встретил вызывающий взгляд брата. Звучное дыхание, присущее Тору, наполняло тишину беспокойством. Помедлив, он пересек помещение размеренным шагом и грозной фигурой навис над Локи, глядя сверху вниз. В его тени Локи казался еще более хрупким и беззащитным, чем он когда-либо мог себе представить. Он протянул руку к лицу брата и лишь тогда убедился, что перед ним живое существо, а не каменное изваяние: Локи дернулся, не позволяя коснуться себя.       - Я просто хочу снять это.       Локи сверлил взглядом ладонь, находящуюся совсем близко, пытаясь понять, стоит ли поддаваться. Бросив быстрый взгляд на Тора, он заметно расслабился и прикрыл глаза, выражая согласие. Щелчок. Язык скользнул по пересохшим губам. Локи открыл глаза и с удовольствием проводил взглядом кляп, отброшенный на пол.       - Жестоко было лишать тебя твоего главного оружия – речей, способных любого довести до безумия. – Тор сел рядом и выдавил из себя смех, желая хоть немного разрядить обстановку. Но, как и следовало ожидать, ничего не вышло. Локи продолжал неподвижно сидеть на своем месте и смотреть в одну точку перед собой. – Послушай, брат…       «Брат». Одного этого слова, слетающего с губ Тора, было достаточно, чтобы вывести Локи из равновесия. Ему казалось это очередной насмешкой, напоминанием о том, что никакого брата у него нет и быть не должно. Издевка, придуманная Всеотцом, призванная каждый раз приносить невыносимую боль, пламенным потоком разливавшуюся в груди.       - Я тебе не брат! – Перебив Тора, Локи каждое слово произносил излишне четко, чтобы в который раз постараться донести смысл фразы до наивного и упрямого сына Одина.       Локи не осмеливался повернуть голову к Тору и открыто посмотреть ему в глаза. Горечь, обида, отчаянье – это совсем не то, что он хотел бы показать Тору сейчас. Он должен был убедить его, что не сломлен, а игра – не окончена. Но с каждым новым вдохом он понимал, что пытается ввести в заблуждение Бога Обмана - самого себя.       - Зачем? – помолчав, произнес Тор. Его голос эхом прокатился по замкнутому пространству, оставив после себя давящую тишину. – Локи, я хочу знать – зачем?       Тонкие губы растянулись в мерзкой ухмылке.       - Разве это не очевидно? Я хотел заставить тебя страдать.       - Тебе это удалось, - отозвался Тор, и голос его, казалось, звучит намного тише обычного.       - О, еще бы! – Теперь Локи не страшился смотреть на Тора. Он наслаждался его подавленностью, впитывал ее и превращал в свой источник энергии. - Твой любимый Мидгард…       - Нет, не в этом дело. Единственное, что заставило меня страдать – мысль о том, что ты способен на такие страшные вещи.       Тор взглянул на растерявшегося Локи и увидел, как ухмылка медленно спадает с его лица.       - Я был уверен, что ложь тебе не свойственна, - только и смог ответить Локи.       - Так оно и есть. – Голос Тора становился все тверже, в то время как он чувствовал, что вот-вот в толстой стене между чувствами его брата и масками, которые он носит, появится трещина. – А ты лжешь себе, братец.       Локи пару раз моргнул, с ужасом понимая, что совсем скоро не сможет четко видеть Тора из-за наполняющих глаза слез.       - Ты… ты понятия не имеешь, что значит быть монстром. – Он сглотнул, пытаясь взять себя в руки. – У меня нет дома, нет семьи, нет друзей, а единственного, кто признает меня, я ненавижу всеми фибрами души. – Брови изогнулись в линиях страдания. – Это сжигает меня изнутри. Ты сделал меня таким.       Эти слова обрушились на Тора холодным водопадом. Он так долго выискивал причину зверских поступков Локи, но он и представить не мог, что сам является источником страданий его любимого брата.       - Локи…       - Зачем ты пришел?! – Взметнувшись черно-зеленым пятном с места, Локи отвернулся, стараясь скрыться от пристального взгляда небесно-голубых глаз. – Ты добился того, что все считают меня ничтожеством! Ты добился того, что я готов признать свои ошибки! Что тебе еще?..       Он замолчал, не успев договорить, чувствуя, как на плечо легла ладонь Тора. Даже сквозь ткань она казалась обжигающе горячей по сравнению с холодной кожей самого Локи, доставшейся по наследству от ненавистного ему ледяного великана. Тор осторожно развернул Локи к себе. Ощущение, будто все это уже происходило, но при других обстоятельствах. Тогда Локи отчаянно противился своему доброму началу и принимал мучительное решение, заставившее его заплакать. Читаури рушили все вокруг, а башня Старка оставалась единственным уцелевшим высотным зданием, на крыше которого брат пошел против брата. В разгар битвы невозможно было заметить скользнувшую по щеке мага слезу, когда он ударил Тора поблескивающим на солнце острием, но сейчас, даже в темноте клетки, созданной для Лафея, прозрачную жемчужину, стремительно скатившуюся вниз, упустить было сложно.       Тор притянул к себе Локи и заключил его в свои крепкие братские объятия. Он чувствовал, как часто вздымается грудь ошарашенного таким поворотом событий Локи, чувствовал его судорожное дыхание на своей шее, ощущал легкую дрожь хрупкого тела.       - Я пришел сказать, что прощаю тебя, - практически шепотом произнес Тор.       Локи немигающим взглядом уставился в потолок, чувствуя себя тряпичной куклой в руках властного кукловода. Поверить в происходящее означало признать свое поражение, слабость, навязанную желаемой фразой.       - Не говори глупостей! – Переждав наваждение, сказал Локи, упираясь руками в стальной торс сводного брата.       Охнув, Тор отступил. Он стоял чуть согнувшись, приложив ладонь к левому боку – свежая рана, оставленная Локи все еще взрывалась болью, стоило лишь надавить на нее.       - Я не жаждал получить прощение, тем более от тебя! – Ложь. Очередная ложь, заставляющая голос дрожать.       - Локи… - хриплым голосом позвал Тор, морщась от боли.       - Ты немыслимый эгоист. – Сделав несколько шагов назад, Локи приложил пальцы к пульсирующим вискам. – Только о себе и думаешь…       - Локи, я прощаю тебя, - повторил Тор все так же тихо.       - Замолчи!       Цепи, сковывающие запястья, звякнули от пронесшихся по ним колебаний, которые тут же соскользнули с металла и волной рассекли воздух. Словно песок, цепи рассыпались стальной пылью, освобождая руки пленника. Локи опустил взгляд и заметил исчезающий с ладоней синеватый оттенок – истинный цвет его кожи. Клетка, созданная для легендарного Лафея, не сумела сдержать магию, вызванную раскаянием Бога.       Тор, позабыв о своей ране, изумленно смотрел на все, что осталось от цепей, и гадал, что же дальше предпримет его брат – попытается убить его? сбежит? отправится мстить всем и каждому? Когда Локи начал медленно приближаться, Тор решил, что приходить сюда без Мьельнира было не лучшей идеей. Он почувствовал, как напряглась каждая клеточка его тела, ожидая гнева, который мог обрушить Локи.       Когда Локи подошел вплотную, Тор не сдвинулся с места. Он ожидал чего угодно, но только не того, что братец преклонит пред ним колено.       - Что ты…?       - Я не хотел этого, - спокойно произнес Локи своим бархатистым голосом. Он говорил мягко и даже заботливо. Слова лились также пугающе приятно, как и движения его рук. – Ты вынудил меня это сделать тогда. - Тор поморщился, когда Локи задел рану, раздирая и без того порванную ткань. – Знаешь, у меня не очень хорошо выходит лечение, но…       Ладонь легла на бок Тора, а тонкие пальцы изящно скользнули по обе стороны от раны. Горячий шепот неизвестных Тору слов коснулся запятнанной кровью кожи. Локи замолчал, закрыл глаза и легонько коснулся губами шрама, оставшегося от затянувшейся раны. Он поднялся с колен и заметил раскрасневшуюся физиономию Тора, встретившего его потупленным взглядом. Локи невольно улыбнулся. Объяснять Тору то, что это было необходимо, чтобы завершить лечение, он не стал. Гораздо приятней видеть его таким смущенным и потерянным. Осознание собственной разрушительной силы расставило в сознании Локи все на свои места, превращая хаос в порядок. То, что ему было так необходимо все эти годы – признание самого себя.       - Тебе пора. – Локи кивнул на открывающуюся дверь.       Стража влетела в клетку ровным строем, окружив Локи. Асгардцы заставили встать пленника на колени и вновь сковали его руки цепями, вызвав лишь его снисходительную улыбку.       - Стойте! – Вступился за брата Тор.       - Нет, все правильно, - отозвался Локи. Его взгляд уже не казался горькими или гневным – в него вернулся тот пакостливый огонек, что был утрачен еще в ту пору, когда Локи был озорным мальчишкой, любившим подшучивать над мирными гражданами Асгарда. – Я никуда не денусь.       Мгновение Тор всматривался в лицо брата, а затем широко улыбнулся.       - Я это знаю.

напиши фанфик с названием Рисуя пальцами картины и следующим описанием Присутствуют краски, связанные руки и повязка на глаза. , с тегами PWP,Изнасилование,ООС,Романтика,Секс с использованием посторонних предметов

После фестиваля, в комнате Ичиго царил беспорядок. Стоя на пороге своей комнаты, рыжеволосый парень этому лишь удивлялся. Тяжело вздохнув, он направился к столу, пытаясь ничего не сломать, но это выходило плохо. Оставив сумку на столе, Ичиго посмотрел на открывший «творческий» беспорядок Иноэ и Рукии. Закатав рукава, временный шинигами взялся за уборку. Рыжеволосый облегченно вздохнул и уселся на кровать. Опрокидываясь на прохладную поверхность простыни, он бегло посмотрел на стол. И уже лежа на кровати, запрокинув руки за голову, ему в голову вбилась мысль, что на столе лежит что-то, чего быть не должно. Резко подскочив, он посмотрел предмет, тревожащий его. На углу стола стояла коробочка с красками, под которым лежал согнутый листок. Ичиго ничего не оставалось, как взять этот листок и посмотреть что там. « Мишки тебе все расскажут! » - написанное сопровождалось коронными рисунками Рукии. Ичиго долго ломал голову, что же означает ее рыжий еж, по крайне мере рисунок был похож на рыжего ежа, а еще он недоумевал, что за треугольник в полоску… И как-то немного вникнув в суть корявых мишек, он понял, что Рукия сегодня ночует у рыжеволосой девушки, которая решила приготовить что-то вкусненькое на ужин. Одно упоминание об ужине, приготовленном Орихиме, и по телу Ичиго пробежали стаи мурашек. Аппетит тут же пропал. Откидывая лист бумаги обратно на стол, недошинигами решил полежать немного в кровати, и неожиданно для себя, погрузился в сон. Постепенно пробуждаясь, Ичиго, еще, будучи не проснувшимся, издавал глухие и непонятные мычания. Перед глазами была всепоглощающая темнота, а голова не хотела работать, но больше всего тревожили скованность движений и непонятное ощущение тяжести. Непроизвольно, по инерции, парень потянулся руками к лицу, однако он не мог ими шевельнуть. Руки что-то сжимало и мешало двигаться. Резко распахнутые глаза, отрезвляло лучше, чем холодная вода. И тут же вся картина прояснилась. Руки не могли двигаться из-за того, что были привязаны к спинке кровати, а тяжесть, что он ощущал еще на пороге пробуждения, являлось чужим телом, восседавшим на его бедрах. Не нужно было даже сосредотачивать взгляд, чтобы увидеть хищную улыбку. - Проснулся, Король? – задавал вопрос искаженный голос, проявляя нотки насмешливости. «И почему я сразу не проснулся?» - подумал было Ичиго. - Мне скучно! Я пришел поиграть! – не дожидаясь ответа, произнес Хичиго, прогуливаясь своими шаловливыми пальчиками по телу Ичиго. И только потом, к рыжеволосому пришло осознание, что на нем нет никакой одежды. Он вздрогнул, после чего стал дергаться и шипеть, словно кошка перед водной процедурой. - Развяжи меня! – Хичиго скрестил руки на груди, не собираясь ничего делать. – Я сказал, развяжи меня! – закричал рыжеволосый, смотря с ненавистью в глазах. Тонкая полоска губ, ранее сомкнувшаяся в одной линии, сейчас расползлась в усмешке, а взгляд золотистых глаз, так и намеревался съесть. - И не подумаю… - как-то мечтательно ответил Хичиго, устремив взгляд куда-то в стену, а затем резко посмотрев прямо в глаза своему цветному отражению. Белые руки блуждали по торсу, затем по груди, мельком прижимая соски и оттягивая их. Поднявшись выше, к шее, Хичиго зафиксировал голову в одном положении, запуская пальцы в пряди волос и заглядывая в бездонные карие глаза. Немного привстав, он невесомо приблизился к лицу Ичиго, интересуясь, что же предпримет его Король. Ичиго ничего не оставалось, как немного вспыхнув румянцем, и вжаться в кровать. Пустого такая реакция явно удовлетворяла. Он потянул лицо Ичиго к себе поближе. Губы сплелись, не решая разомкнуться, словно один из них поцеловал зеркало, а другой отразился в нем. Первые пять секунд рыжеволосый сопротивлялся, мыча и дергаясь. Но это лишь помогло Хичиго пробраться внутрь, от чего он был несказанно рад, что Ичиго очень наивен. Даже в поцелуе, выражающий всю страсть и порывистость, Пустой сумел улыбнуться. Поглаживая щеку пунцового и возбужденного Ичиго, альбинос углублял поцелуй, играя, дразня неумелый язычок. Скользя по рядам зубов, щекоча небо, поцелуй затягивался, придавая больше пылкости и вот, когда перед глазами заплясали цветные чертики от нехватки кислорода, нехотя и, растягивая, Хичиго пришлось оборвать столь жизненное прикосновение. Их губы соединяла лишь маленькая ниточка слюны, которая вскоре тоже оборвалась. Тяжело вздымающаяся грудь, запелененые страстью глаза, опухшие и такие манящие губы, взлохмаченные пряди непослушных волос – все это сейчас принадлежало Хичиго, ведь только он мог видеть такого привлекатель

После фестиваля, в комнате Ичиго царил беспорядок. Стоя на пороге своей комнаты, рыжеволосый парень этому лишь удивлялся. Тяжело вздохнув, он направился к столу, пытаясь ничего не сломать, но это выходило плохо. Оставив сумку на столе, Ичиго посмотрел на открывший «творческий» беспорядок Иноэ и Рукии. Закатав рукава, временный шинигами взялся за уборку. Рыжеволосый облегченно вздохнул и уселся на кровать. Опрокидываясь на прохладную поверхность простыни, он бегло посмотрел на стол. И уже лежа на кровати, запрокинув руки за голову, ему в голову вбилась мысль, что на столе лежит что-то, чего быть не должно. Резко подскочив, он посмотрел предмет, тревожащий его. На углу стола стояла коробочка с красками, под которым лежал согнутый листок. Ичиго ничего не оставалось, как взять этот листок и посмотреть что там. « Мишки тебе все расскажут! » - написанное сопровождалось коронными рисунками Рукии. Ичиго долго ломал голову, что же означает ее рыжий еж, по крайне мере рисунок был похож на рыжего ежа, а еще он недоумевал, что за треугольник в полоску… И как-то немного вникнув в суть корявых мишек, он понял, что Рукия сегодня ночует у рыжеволосой девушки, которая решила приготовить что-то вкусненькое на ужин. Одно упоминание об ужине, приготовленном Орихиме, и по телу Ичиго пробежали стаи мурашек. Аппетит тут же пропал. Откидывая лист бумаги обратно на стол, недошинигами решил полежать немного в кровати, и неожиданно для себя, погрузился в сон. Постепенно пробуждаясь, Ичиго, еще, будучи не проснувшимся, издавал глухие и непонятные мычания. Перед глазами была всепоглощающая темнота, а голова не хотела работать, но больше всего тревожили скованность движений и непонятное ощущение тяжести. Непроизвольно, по инерции, парень потянулся руками к лицу, однако он не мог ими шевельнуть. Руки что-то сжимало и мешало двигаться. Резко распахнутые глаза, отрезвляло лучше, чем холодная вода. И тут же вся картина прояснилась. Руки не могли двигаться из-за того, что были привязаны к спинке кровати, а тяжесть, что он ощущал еще на пороге пробуждения, являлось чужим телом, восседавшим на его бедрах. Не нужно было даже сосредотачивать взгляд, чтобы увидеть хищную улыбку. - Проснулся, Король? – задавал вопрос искаженный голос, проявляя нотки насмешливости. «И почему я сразу не проснулся?» - подумал было Ичиго. - Мне скучно! Я пришел поиграть! – не дожидаясь ответа, произнес Хичиго, прогуливаясь своими шаловливыми пальчиками по телу Ичиго. И только потом, к рыжеволосому пришло осознание, что на нем нет никакой одежды. Он вздрогнул, после чего стал дергаться и шипеть, словно кошка перед водной процедурой. - Развяжи меня! – Хичиго скрестил руки на груди, не собираясь ничего делать. – Я сказал, развяжи меня! – закричал рыжеволосый, смотря с ненавистью в глазах. Тонкая полоска губ, ранее сомкнувшаяся в одной линии, сейчас расползлась в усмешке, а взгляд золотистых глаз, так и намеревался съесть. - И не подумаю… - как-то мечтательно ответил Хичиго, устремив взгляд куда-то в стену, а затем резко посмотрев прямо в глаза своему цветному отражению. Белые руки блуждали по торсу, затем по груди, мельком прижимая соски и оттягивая их. Поднявшись выше, к шее, Хичиго зафиксировал голову в одном положении, запуская пальцы в пряди волос и заглядывая в бездонные карие глаза. Немного привстав, он невесомо приблизился к лицу Ичиго, интересуясь, что же предпримет его Король. Ичиго ничего не оставалось, как немного вспыхнув румянцем, и вжаться в кровать. Пустого такая реакция явно удовлетворяла. Он потянул лицо Ичиго к себе поближе. Губы сплелись, не решая разомкнуться, словно один из них поцеловал зеркало, а другой отразился в нем. Первые пять секунд рыжеволосый сопротивлялся, мыча и дергаясь. Но это лишь помогло Хичиго пробраться внутрь, от чего он был несказанно рад, что Ичиго очень наивен. Даже в поцелуе, выражающий всю страсть и порывистость, Пустой сумел улыбнуться. Поглаживая щеку пунцового и возбужденного Ичиго, альбинос углублял поцелуй, играя, дразня неумелый язычок. Скользя по рядам зубов, щекоча небо, поцелуй затягивался, придавая больше пылкости и вот, когда перед глазами заплясали цветные чертики от нехватки кислорода, нехотя и, растягивая, Хичиго пришлось оборвать столь жизненное прикосновение. Их губы соединяла лишь маленькая ниточка слюны, которая вскоре тоже оборвалась. Тяжело вздымающаяся грудь, запелененые страстью глаза, опухшие и такие манящие губы, взлохмаченные пряди непослушных волос – все это сейчас принадлежало Хичиго, ведь только он мог видеть такого привлекательного и сексуального Короля. В его голове было пусто, а наружу рвались неописуемые чувства. Вновь поднявшись к лицу, Хичиго прошептал томным и таким, кажущимся, нежным голосом: - Ты так соблазнителен, король! – он поцеловал Ичиго в щеку и спускался, далее, к шее, оставляя не яркие следы на коже. Но, Ичиго не хотелось верить в эту нежность, как бы ему сейчас приятно не было. - Пре… п-прекрати… - одними губами прошептал рыжеволосый. - Не желаю останавливаться! – в усмешке произнес Пустой, но в душе, его задело то, что Ичиго не чувствует того, что испытывает он сам. Хичиго на мгновение прикрыл глаза, давая комку горечи пройти, и одними губами разрисовывал причудливые узоры на теле своего Короля. Прильнув к соску губами, и ища новые чувствительные точки руками, у Хичиго появилась мысль, как оставить эти причудливые линии видимыми для глаз. Он бросил беглый взгляд по сторонам и остановился на столе, оставляя связанного Ичиго без ласк, потянулся к столу. А в это время сам Ичиго, изможденный ласками, глухо простонал от разрыва контакта чужих пальцев с его телом, но даже это не уйдет от внимания Хичиго. Выравнивая дыхание, Ичиго посмотрел куда же тянется сводящий его с ума, альбинос. Рыжеволосый сильно возмутился, увидев, чем решил заняться Хичиго. - Ты что это удумал? – посмотрел Ичиго на своего Пустого глазами полными возмущения и обиды. - Оторвался на пару секунд, а ты уже соскучился? – съехидничал довольный голос. - О.. о чем ты… - однако ж его прервали поцелуем, таким легким и ненавязчивым. И пунцовому недошинигами, ничего не оставалось. Хотя он немного обрадовался, что Хичиго более не лезет к коробочке и надеялся, что тот вскоре о ней забудет. Но блеск золотистых глаз, говорил совсем об обратном. Вернувшись обратно на свое место положения, первым делом Хичиго улыбнулся. Он прошелся ладонью одной руки по торсу, а второй ногтем дразнил грудь, от чего Ичиго вскрикнул. Улыбка меньше не становилась. Наклонившись, обвел впадинку пупка языком и поднимался вверх, пока не дошел до подбородка. Как раз в этот же момент Пустой сжал бусинку соска. Ичиго выгнулся, подставляя шершавому языку свою тонкую шею. - А ты, оказывается, мазохист! – возле самого уха пролепетал Хичиго. - З-заткнись… ах… - выдохнул Ичиго, когда тот лизнул его за ухом. Послышался довольный смешок. Так же от глаз Хичиго не скрылось и то, что его Король довольно таки сильно возбужден. Из-за Ичиго казался смех еще противнее. - Подожди меня немного, И-чи-го! – его забавляла вся эта ситуация. - Х-хватит! – на одном дыхании произнес Ичиго. – Перестань играть со мной! Мне не нужна твоя фальшивая нежность! – с каждым произнесенным словом Хичиго хмурился и раздражался. - Тц! – только и произнес Пустой. Взяв какую-то рядом лежащую ткань, он завязал ею глаза Курасаки. Возбуждение тут же спало, а может это и к лучшему. - Чт… - не успел спросить Ичиго , как его рот закрыли ладонью. - Любишь ты все испортить… - как-то зло произнес Хичиго. – Раз ты не хочешь по нежному, сделаем, как ты любишь. – Ичиго ничего не видел, и ему только оставалось догадываться, что тот хочет сделать. А Хичиго откуда-то достал маленькую овальную вещицу со шнурком и пультиком на конце. Взяв в рот круглешок, он смачивал его своей слюной. Сейчас настроения не было, поэтому Пустой не церемонясь, поднял ноги Ичиго и, вынув овал изо рта, ввел его в тугое колечко мышц. Ичиго зашипел, ему это не нравилось, все его ощущения сосредоточились на прикосновениях, а от неприятного чувства тело дрожало. Продвигая маленький вибратор дальше, Хичиго смотрел на искажающееся лицо своего Короля. Ему нравилось это и в то же время, что-то щемило в груди. Вынув палец, он нажал на включение. Послышался крик. - Громко же ты кричишь, Король! - За… ..а..ах.. – Ичиго не сумел выговорить ни слова, слышались лишь собственные стоны. Пустой оскалился. Встав с кровати, он подошел к двери, а перед уходом сказал: - Я за водой, так что дождись меня! – словно змея, выскальзывая из двери. В тело пришла мгновенная слабость, заставляя дрожать и пылать. Дыхание Ичиго стало чаще, а при попытке повернуться набок, маленький вибратор лишь стал ближе к стенкам, из-за чего Ичиго съежился и, не выдержав, простонал. Сейчас у него в голове было пусто, а в душе противоречивые чувства заплетались в тугую косичку. Рыжеволосый еще не раз дергался, но его действия приводили лишь к собственным стонам. Разметавшись по кровати, давая маленьким капелькам пота играть в догонялки, Ичиго лишь усугубил свое положение. От чувства, что что-то ползет по тебе, когда это всего лишь сверкающие дорожки пота, с закрытыми глазами это вызывало бурю эмоций. Чувства тут же обострились, а сердце билось чаще. Он понятия не имел, сколько времени он уже лежит так, а голова медленно сходила с ума… - Х-Хичи… го.. – тихо, почти шепотом позвал его рыжеволосый. - Хичиго… - уже громче и на выдохе. Он его звал много раз, но, не услышав ответа или хотя бы шороха, в него поселилось отчаяние. И вот, когда послышались всхлипы, а на уголках глаз появились капельки влаги, дверь с грохотом распахнулась. Хичиго более нежно улыбнулся, ведь он слышал все до малейшего шороха. Черта с два, он оставит Короля в таком состоянии одного. Он подошел к прислушивающемуся парню, наклоняясь, провел ладонью по голове. - Звал? – Хичиго прыгал от радости, а его улыбка стала более нежной и любящей. Какая жалость, что Куросаки сейчас не видит. - Пожалуйста, вытащи ее… - умоляюще попросил Ичиго, от чего Пустой был удивлен заявлению. - Она подождет, а сейчас… - послышался звук падающей картонной коробочки. – мы будем наслаждаться рисованием. Ичиго вздрогнул, а Хичиго достал одну маленькую баночку и провел языком по ее поверхности. - Угадаешь, какой цвет – вытащу эту штучку. Не угадаешь – будешь наказан! – садясь между ног, произнес Хичиго. - Б-белый… - неуверенно прошептал Ичиго. - Не угадал! – каким-то радостным голосом пробормотал альбинос. И открыв баночку, окунул в содержимое два пальца. – Какой замечательный цвет… Как думаешь, какой именно это цвет? – поднимая руки с краской на пальцах. - Жел… тый… - уже истекая и еле терпя, Ичиго желал больше всего, чтобы это закончилось. - По-очти! – Пустой явно чувствовал азарт. – Но это оранжевый. – монотонно говорил хриплый голос. Подведя руки над телом Ичиго, краска капала с пальцев на живот, размазываясь неаккуратными кляксами. Рыжеволосый вздрагивал при каждом приземлении капель. Глаза Хичиго блеснули. Он направил руку к шее и где-то возле основания шеи провел кривую линию, которая не раз раздваивалась и соединялась вновь. А оканчивалась она на талии, разветвляясь на множество своеобразных линий. Ичиго уже не мог удовлетвориться скрежетом зубов, поневоле стоны и всхлипы сами вылетали из его уст, он дрожал, сжимался, впивался ногтями себе в ладони, но боль не могла заглушить приятные и столь мучительные ощущения. Откидывая баночку, Пустой схватился за другую, открывая крышку и столь же любопытно спросив: - Какой же цвет я сейчас на тебя пролью? – играючи спросил Хичиго. - Нг… Черн.. …ный… - Ичиго закусил губу. - Надо же? Угадал! – но баночку убирать не спешил. – За это я тебя вознагражу! – произнес улыбающийся альбинос. Неожиданно для Ичиго, внутри него начал двигаться вибратор, который заставлял издавать до изумления, по мнению Хичиго, приятные звуки. Однако выходить он не собирался, поэтому и остался на половину высунутым. Ичиго это не впечатлило, т.к. это еще мучительнее, чем когда вибратор находился внутри. - Чт… почем… вытащи-и эту штуко.. овину полностью…. – выдыхал, прерывая слова рыжеволосый. - С чего бы? – удивился Хичиго. - Ты-ы обещал… - Да, я обещал! Но никто не говорил, что я буду вытаскивать ее полностью! – с издевкой произнес альбинос. Ичиго лишь выругался как смог, но слова вылетали только звуками. Что-то полилось на левую грудь и рыжеволосый дернулся, позволяя черной жиже попасть на кровать. - Ая-яй! Теперь простыня безнадежно испорчена! – протягивая тонкие, витиеватые полоски от огромной черной лужи на груди у Ичиго: касаясь сосков и дразня их, поглаживая шею, оставляя следы прикосновений, а на лице сохранилась пару капель. Хичиго хотел играть медленно, но запечатлев своего распутного и исписанного Короля, не мог сдержать возбуждения. Взяв две баночки красок: белую и желтую, выкинул крышки и опрокинул их, предварительно измазав пальцы. По телу гуляли шаловливые разукрашенные руки, оставляя и дотягиваясь до тех мест, где хозяину собственного тела, было трудно. На бедрах, на руках, даже на спине и ногах, красовались различные пятна. Хичиго тяжело дышал, лицезрев перед собой прекрасную картину. Запрокинутая голова, показывала покусанную и расписанную шею, высоко вздымающаяся грудь, капельки пота, что продолжали путь вместе с красками, воспроизводя дальнейшую картину. Он наклонился к Ичиго и стянул повязку с глаз. Теперь вся картина была в полном составе. Глаза Ичиго были мутными, темно-коричневого цвета, на которых проявлялось море слезинок. Пустой больше не мог терпеть, но… - Пожалуйста, быстрее…. прошу тебя… …Хичиго… - хриплым и томным голосом, проговорил рыжеволосый. - Меня просить дважды, не нужно! – вытащив вибратор из многострадальной попки, которую ждут еще большие страдания, закинул ноги себе на плечи и, войдя без всякого предупреждения, начинал искать подходящий темп. Ичиго выгнулся, зажмурив глаза, но слезы все равно брызнули из глаз, боль никуда не делась, даже после того, как его белобрысое отражение стало нежно и почти невесомо целовать во все доступные места. Начиная от носика и заканчивая первыми кубиками торса. - Руки… развяжи мне руки… - прошептал Ичиго. Одним взмахом и руки уже свободны, и тут же эти руки потянулись к шее, обнимая ее. Хичиго распахнул глаза и улыбнулся. - Потерпи немного, Король! – проговорил альбинос в самое ухо, притягивая рыжеволосого ближе. В ответ не последовали слова, а лишь столь желанные стоны, которые сводили с ума.

напиши фанфик с названием Это, сэр, неописуемо. и следующим описанием Представьте себе, что все доблестные мстители собрались на отдых в Майамском особнячке Тони Старка. Локи и Тор присоединились к ним двумя днями позже. Хоть Бог Обмана и был всеми нелюбим (кроме, конечно же, Тора), проблем он не доставлял. Просто безвылазно сидел в выделенной ему Старком комнате и неотрывно читал все, что попадалось на глаза. И вот попался ему один красиво оформленный русский сайт. Представили? Тогда поехали!, с тегами ООС,Повседневность,Юмор

- Джарвис, чем занят наш рогатый гость? - Все тем же, сэр. - А что он читает? - Скандинавскую мифологию. Мне кажется, он в глубоком шоке. - Да, Джарвис, ты прав. Думаю, ему не сильно приятно узнать о себе столько интересного... Прошло больше недели с тех пор, как Тор едва ли не за шкирку притащил сюда мрачного брата и безапелляционно заявил, что Локи останется здесь. Под свою ответственность пообещал, что он не доставит неприятностей. Только вот нехороший огонек в глубине изумрудных глаз не имел ничего общего со светлыми и добрыми обещаниями Громовержца. Ровно неделя прошла с тех пор, как Старк, посоветовавшись со своим верным дворецким, выделил Богу Обмана небольшую комнату на втором этаже. Ровно неделя, как Тони взял за привычку трижды в день осведомляться у неизменного Джарвиса, чем занят безумный бог, и каждый раз получать один и тот же ответ. И, конечно же, не отказал себе в удовольствии подсмотреть, что же так страстно, даже не читает – поглощает, зеленоглазый обманщик. Казалось, Локи решил перечитать всю мировую литературу за максимально короткий срок. История всех стран мира, мифология, физика, классика 18-20 веков, научные труды многих выдающихся личностей... Сколько не пытался Железный Человек, но так и не смог увидеть хоть какую-то систематику. Видимо, Локи просто читал то, что приходилось по вкусу, и было интересно. Не мог не отметить Тони и чудовищную скорость чтения бога. И даже немного позавидовать. - А чем заняты остальные? - Мисс Романоф загорает на пляже, мистер Бартон тоже. Профессор Баннер курит, глядя в потолок. Кажется, он сильно нервничает. Мистер Роджерс спит у себя. Мистер Тор направился с самого утра в город. Миссис Пеппер в душе. - Так. А почему курит Баннер? - Он только что оторвался от микроскопа, в который рассматривал с трудом выпрошенную у Локи каплю крови. - А... На всякий случай, приготовь усыпляющий газ, чтоб не допустить тут погрома. - Уже приготовил, сэр. - Молодчина, Джарвис. Локи откинулся в мягкое кресло и уставился в окно. Он быстро научился обращаться с виртуальными экранами и сенсорными поверхностями, заполонившими весь дом. И наконец-то дорвался до любимого занятия - до чтения. Как оказалось, у этих жалких людишек поразительно скучная история. Впрочем, история везде в какой-то степени схожа. Один дурак убивает другого, после чего убивают его самого. Мифология вызвала противоречивые чувства. Сначала - снисходительную усмешку, потом - нервную икоту, потом - глубокий шок. - И это они меня еще называют психом, ага, - хихикал Бог Обмана, читая собственную "биографию", - Как интересно, однако. А это что? На глаза попалась странная надпись, гласившая: "Тор/Локи, NC-17". Немного поколебавшись, он все же открыл страничку и углубился в написанное... *** - Джарвис, чем занят... - Начал было Тони, но дворецкий ответом опередил вопрос. - Смеется. - Че?! - Истерически смеется. - Невозмутимо уточнил Джарвис. - Уже минут пятнадцать. - Дай изображение. Со звуком. На экране возник вид гостевой комнаты сверху. Уютное глубокое кресло, в которое Бог Обмана забрался с ногами. Раскрытая перед ним виртуальная панель с полупрозрачными строчками текста. И сам Локи, закрывший лицо руками, действительно как-то нездорово хохочущий. - Что он там прочитал?! Джарвис тут же вывел на дополнительный экран текст, бегло пробежавшись глазами по которому, Старк как-то неровно побледнел. - И что тут смешного? Точно псих... А Локи веселился от души, читая чьи-то извращенные фантазии. О, как много писали про него с братом! Некоторые вещи даже немного тронули, заставив сопереживать самому себе. Один раз он искренне ужаснулся, настолько было правдоподобно расписано, как игла пронзает губы. Долго смеялся, когда выдуманный кем-то Тор сообщил своему венценосному папаше, что тому предстоит стать дедом. Так и представил себе перекошенную рожу Одина в той ситуации, что описывал автор... А уж сколько раз его сношали со всякого рода конями, с не пойми кем, с этими людишками и, в основном, с Тором - он со счета сбился. Сначала это возмущало, потом стало откровенно весело. Кто-то даже додумался выдумать его на сносях. Над этим пунктом Локи смеялся особенно долго и как-то нервно. Поразмыслив, пересмотрел свой взгляд на жизнь, свое отношение к Тору, свои мотивы

- Джарвис, чем занят наш рогатый гость? - Все тем же, сэр. - А что он читает? - Скандинавскую мифологию. Мне кажется, он в глубоком шоке. - Да, Джарвис, ты прав. Думаю, ему не сильно приятно узнать о себе столько интересного... Прошло больше недели с тех пор, как Тор едва ли не за шкирку притащил сюда мрачного брата и безапелляционно заявил, что Локи останется здесь. Под свою ответственность пообещал, что он не доставит неприятностей. Только вот нехороший огонек в глубине изумрудных глаз не имел ничего общего со светлыми и добрыми обещаниями Громовержца. Ровно неделя прошла с тех пор, как Старк, посоветовавшись со своим верным дворецким, выделил Богу Обмана небольшую комнату на втором этаже. Ровно неделя, как Тони взял за привычку трижды в день осведомляться у неизменного Джарвиса, чем занят безумный бог, и каждый раз получать один и тот же ответ. И, конечно же, не отказал себе в удовольствии подсмотреть, что же так страстно, даже не читает – поглощает, зеленоглазый обманщик. Казалось, Локи решил перечитать всю мировую литературу за максимально короткий срок. История всех стран мира, мифология, физика, классика 18-20 веков, научные труды многих выдающихся личностей... Сколько не пытался Железный Человек, но так и не смог увидеть хоть какую-то систематику. Видимо, Локи просто читал то, что приходилось по вкусу, и было интересно. Не мог не отметить Тони и чудовищную скорость чтения бога. И даже немного позавидовать. - А чем заняты остальные? - Мисс Романоф загорает на пляже, мистер Бартон тоже. Профессор Баннер курит, глядя в потолок. Кажется, он сильно нервничает. Мистер Роджерс спит у себя. Мистер Тор направился с самого утра в город. Миссис Пеппер в душе. - Так. А почему курит Баннер? - Он только что оторвался от микроскопа, в который рассматривал с трудом выпрошенную у Локи каплю крови. - А... На всякий случай, приготовь усыпляющий газ, чтоб не допустить тут погрома. - Уже приготовил, сэр. - Молодчина, Джарвис. Локи откинулся в мягкое кресло и уставился в окно. Он быстро научился обращаться с виртуальными экранами и сенсорными поверхностями, заполонившими весь дом. И наконец-то дорвался до любимого занятия - до чтения. Как оказалось, у этих жалких людишек поразительно скучная история. Впрочем, история везде в какой-то степени схожа. Один дурак убивает другого, после чего убивают его самого. Мифология вызвала противоречивые чувства. Сначала - снисходительную усмешку, потом - нервную икоту, потом - глубокий шок. - И это они меня еще называют психом, ага, - хихикал Бог Обмана, читая собственную "биографию", - Как интересно, однако. А это что? На глаза попалась странная надпись, гласившая: "Тор/Локи, NC-17". Немного поколебавшись, он все же открыл страничку и углубился в написанное... *** - Джарвис, чем занят... - Начал было Тони, но дворецкий ответом опередил вопрос. - Смеется. - Че?! - Истерически смеется. - Невозмутимо уточнил Джарвис. - Уже минут пятнадцать. - Дай изображение. Со звуком. На экране возник вид гостевой комнаты сверху. Уютное глубокое кресло, в которое Бог Обмана забрался с ногами. Раскрытая перед ним виртуальная панель с полупрозрачными строчками текста. И сам Локи, закрывший лицо руками, действительно как-то нездорово хохочущий. - Что он там прочитал?! Джарвис тут же вывел на дополнительный экран текст, бегло пробежавшись глазами по которому, Старк как-то неровно побледнел. - И что тут смешного? Точно псих... А Локи веселился от души, читая чьи-то извращенные фантазии. О, как много писали про него с братом! Некоторые вещи даже немного тронули, заставив сопереживать самому себе. Один раз он искренне ужаснулся, настолько было правдоподобно расписано, как игла пронзает губы. Долго смеялся, когда выдуманный кем-то Тор сообщил своему венценосному папаше, что тому предстоит стать дедом. Так и представил себе перекошенную рожу Одина в той ситуации, что описывал автор... А уж сколько раз его сношали со всякого рода конями, с не пойми кем, с этими людишками и, в основном, с Тором - он со счета сбился. Сначала это возмущало, потом стало откровенно весело. Кто-то даже додумался выдумать его на сносях. Над этим пунктом Локи смеялся особенно долго и как-то нервно. Поразмыслив, пересмотрел свой взгляд на жизнь, свое отношение к Тору, свои мотивы... Не увидел ничего особо нового и вернулся к прерванному занятию. *** - Джарвис... - Спит. - Так я ж еще не спросил? - Я не угадал, сэр? - Угадал, чертяка догадливый, угадал. Ты чего такой веселый? - Я не удержался и проанализировал информацию с того сайта, который столь нездорово развеселил нашего божественного гостя. - И как? - Сэр, это неописуемо...

напиши фанфик с названием По справедливости и следующим описанием Андерс дошел до ручки и решает свести счеты с жизнь. Ему это не удается, но Справедливость понимает, что и дальше давить на мага – чревато. Странная логика духа Тени и маразм автора. , с тегами Жестокое обращение с животными,Контроль сознания,Романтика,Упоминания самоубийства,Юмор

Способов свести счеты с жизнью существует превеликое множество. Повеситься, утопиться, перерезать вены, сброситься с высотного здания, а так же более экзотичные, вроде: сказать Аришоку, что его Кун - дерьмо, дать пощечину Мередит и заявить что ты - маг Крови, провести в доме Фенриса лекцию о пользе рабовладельческого строя, пройтись голым по ночному Киркволу, таща в руках пухлый кошель. Ну, и еще около полусотни вариантов. Андерс решил не выделываться и обойтись классикой. Бросаться вниз с высотного здания он не хотел: во-первых, боялся высоты, во-вторых, он может упасть на кого-нибудь, и трупов будет уже два, и в-третьих, он не хотел чтобы его тело после смерти напоминало плохо отбитый кусок мяса. Те же эстетические чувства заставили его отказаться от утопления. Это долго, пока кончится весь воздух, пока ты будешь биться в конвульсиях, пытаясь вдохнуть… А на выходе раздувшееся синее тело. Нет, это не подходит. Было бы прекрасно, окажись под рукой яд. Быстро, безболезненно и красиво, в каком-то смысле. Но яда не было. А вылезать из Клоаки ради сбора необходимых трав… нет, увольте. Поэтому, в задней комнате клиники, Андерс неспешно ладил петлю, насвистывая веселый мотивчик. На человека, твердо решившего покончить со всеми проблемами самым радикальным способом, он не походил. И на психа тоже не походил. Так что зайди кто-нибудь сейчас в комнату, служившую чародею и спальней, и кухней, и лабораторией, ни за чтобы не подумал, что веревка в руках Андерса предназначена для одноногой вдовы. Андерс! Это трусливо с твоей стороны! Ты не можешь так поступить! У тебя есть ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ! Громогласный голос Справедливости в голове, как обычно, отозвался нарастающей мигренью. В такие моменты, когда Андерс хотел одного, а Справедливость совершенно другого, парочка могла «поговорить» друг с другом. Обычно на повышенных тонах. Только в данный момент Андерс не был настроен на скандал. Он вообще не был ни на что настроен. Есть задача, найдено решение. Смысл выяснять, верно ли оно? Вязать петлю чародей закончил. Подергал, проверяя прочность, накинул на шею, примерился. Вроде все нормально. Подтащил стул к балке посредине потолка комнаты, забрался, перекинул веревку, прочно завязывая узел. АНДЕРС! Остановись! Это безумие! Ты не можешь так поступить! Подумай об угнетенных магах! Подумал. Уже со счету сбился, сколько раз он об этом думал. Собственно, с тех самых пор как Справедливость поселился в его теле, Андерс только о магах и думал. И вот к чему привели эти мысли. ХОУК! Подумай о Хоук! Ты же ее любишь! Что с ней будет, если ты умрешь?! А вот это заставило Андерса вздрогнуть и выронить веревку. Выругавшись, он подтянул петлю к себе, но сделал это медленно и очень неуверенно. Хоук… - Ей будет лучше без меня. И без тебя, - со вздохом ответил чародей, продолжая свое занятие. А Справедливость, почуяв слабое место в обороне, начал бить по нему со всей силы. И Андерс слушал, да что там – заслушивался. Оказалось, что даже духу Тени прекрасно видно, что они двое идеальная пара, и прекрасней любви Андерса и Хоук ничего на свете не существует, и что один без другого все равно что котенок без хвоста. Нелепы и невозможны. Откуда в Справедливости взялось столько красноречия, Андерс примерно представлял. Но идти на поводу у духа не захотел. Он решил покончить с собой? Он это сделает. И никакое вранье духа его не остановит. Петля затянула шею, чародей начал молиться Создателю, прося простить этот грех и… - Андеееееерс! – истошный визг, сделавший бы честь любому Крикуну, донесся из помещения клиники. Женский крик, полный отчаяния, с примесью надежды. Чародей прекрасно разбирался в таких криках, за несколько лет проведенных в Клоаке успел наслушаться. Промелькнула мысль плюнуть на все и завершить начатое. Да вот только, Андерс не смог бы сделать это при всем своем желании. Помянув храмовников и их родителей, коими по какому-то странному стечению обстоятельств оказались кунари-гомосексуалисты, бывший Страж снял с шеи петлю и поспешил в клинику. - Успокойся, Алая, - Андерс похлопал кричавшую Алаю по плечу, мягко оттеснив ее от стола. Больной, точнее больная, выглядела плохо. Дочь Алаи, Кристи, пятнадцать лет. Он лечил ее от ветрянки в позапрошлом году и удалил аппендицит в этом. - Гномы, - истерично выкрикнула Алая. – Хартия! Я говорила ей – не ходи одна! Не ходи! Андерс кивнул. Вспоротый живот, порванная девственная плева, разбитое лицо и проломленный че

Способов свести счеты с жизнью существует превеликое множество. Повеситься, утопиться, перерезать вены, сброситься с высотного здания, а так же более экзотичные, вроде: сказать Аришоку, что его Кун - дерьмо, дать пощечину Мередит и заявить что ты - маг Крови, провести в доме Фенриса лекцию о пользе рабовладельческого строя, пройтись голым по ночному Киркволу, таща в руках пухлый кошель. Ну, и еще около полусотни вариантов. Андерс решил не выделываться и обойтись классикой. Бросаться вниз с высотного здания он не хотел: во-первых, боялся высоты, во-вторых, он может упасть на кого-нибудь, и трупов будет уже два, и в-третьих, он не хотел чтобы его тело после смерти напоминало плохо отбитый кусок мяса. Те же эстетические чувства заставили его отказаться от утопления. Это долго, пока кончится весь воздух, пока ты будешь биться в конвульсиях, пытаясь вдохнуть… А на выходе раздувшееся синее тело. Нет, это не подходит. Было бы прекрасно, окажись под рукой яд. Быстро, безболезненно и красиво, в каком-то смысле. Но яда не было. А вылезать из Клоаки ради сбора необходимых трав… нет, увольте. Поэтому, в задней комнате клиники, Андерс неспешно ладил петлю, насвистывая веселый мотивчик. На человека, твердо решившего покончить со всеми проблемами самым радикальным способом, он не походил. И на психа тоже не походил. Так что зайди кто-нибудь сейчас в комнату, служившую чародею и спальней, и кухней, и лабораторией, ни за чтобы не подумал, что веревка в руках Андерса предназначена для одноногой вдовы. Андерс! Это трусливо с твоей стороны! Ты не можешь так поступить! У тебя есть ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ! Громогласный голос Справедливости в голове, как обычно, отозвался нарастающей мигренью. В такие моменты, когда Андерс хотел одного, а Справедливость совершенно другого, парочка могла «поговорить» друг с другом. Обычно на повышенных тонах. Только в данный момент Андерс не был настроен на скандал. Он вообще не был ни на что настроен. Есть задача, найдено решение. Смысл выяснять, верно ли оно? Вязать петлю чародей закончил. Подергал, проверяя прочность, накинул на шею, примерился. Вроде все нормально. Подтащил стул к балке посредине потолка комнаты, забрался, перекинул веревку, прочно завязывая узел. АНДЕРС! Остановись! Это безумие! Ты не можешь так поступить! Подумай об угнетенных магах! Подумал. Уже со счету сбился, сколько раз он об этом думал. Собственно, с тех самых пор как Справедливость поселился в его теле, Андерс только о магах и думал. И вот к чему привели эти мысли. ХОУК! Подумай о Хоук! Ты же ее любишь! Что с ней будет, если ты умрешь?! А вот это заставило Андерса вздрогнуть и выронить веревку. Выругавшись, он подтянул петлю к себе, но сделал это медленно и очень неуверенно. Хоук… - Ей будет лучше без меня. И без тебя, - со вздохом ответил чародей, продолжая свое занятие. А Справедливость, почуяв слабое место в обороне, начал бить по нему со всей силы. И Андерс слушал, да что там – заслушивался. Оказалось, что даже духу Тени прекрасно видно, что они двое идеальная пара, и прекрасней любви Андерса и Хоук ничего на свете не существует, и что один без другого все равно что котенок без хвоста. Нелепы и невозможны. Откуда в Справедливости взялось столько красноречия, Андерс примерно представлял. Но идти на поводу у духа не захотел. Он решил покончить с собой? Он это сделает. И никакое вранье духа его не остановит. Петля затянула шею, чародей начал молиться Создателю, прося простить этот грех и… - Андеееееерс! – истошный визг, сделавший бы честь любому Крикуну, донесся из помещения клиники. Женский крик, полный отчаяния, с примесью надежды. Чародей прекрасно разбирался в таких криках, за несколько лет проведенных в Клоаке успел наслушаться. Промелькнула мысль плюнуть на все и завершить начатое. Да вот только, Андерс не смог бы сделать это при всем своем желании. Помянув храмовников и их родителей, коими по какому-то странному стечению обстоятельств оказались кунари-гомосексуалисты, бывший Страж снял с шеи петлю и поспешил в клинику. - Успокойся, Алая, - Андерс похлопал кричавшую Алаю по плечу, мягко оттеснив ее от стола. Больной, точнее больная, выглядела плохо. Дочь Алаи, Кристи, пятнадцать лет. Он лечил ее от ветрянки в позапрошлом году и удалил аппендицит в этом. - Гномы, - истерично выкрикнула Алая. – Хартия! Я говорила ей – не ходи одна! Не ходи! Андерс кивнул. Вспоротый живот, порванная девственная плева, разбитое лицо и проломленный череп. Ублюдки из Хартии повеселились на славу. Просто удивительно, как девочка еще жива. - Спаси ее, Андерс! Спаси! – умоляла Алая. Легко сказать. Чародей осторожно срезал с Кристи одежду, отбрасывая окровавленную ткань в сторону. Плохо, очень плохо… Еще минут пять, и девушка отправится на встречу с Создателем. Если конечно, он, Андерс, ей не поможет. Энергия заструилась по кончикам пальцев, вливаясь в тело Кристи. Свернувшаяся кровь, грязь, осколки костей медленно вышли из тела. Внутренние органы начали срастаться, дыхание Кристи стало глубоким и ровным, как у спящего человека. На лбу появились капельки пота, из носа тонкой струйкой потекла кровь, а руки начали мелко дрожать. И все же, Андерс упорно вливал в девчушку магическую энергию, исцеляя, вырывая ее из лап смерти. - Все, - Андерс покачнулся, но успел схватиться за край стола и устоять на ногах. – Сейчас… дам настойку. Несколько недель будешь ей давать и… увези ее отсюда. - Спасибо, спасибо, спасибо, - шептала Алая, гладя свою дочь по голове. Андерс рассеяно кивнул, вытащил несколько склянок из ящиков, вручил их Алае и выпроводил ее. Нужно было закончить свои дела. Вернувшись в заднюю комнату, чародей покосился на петлю. Да, он этого хотел, но прежде нужно разобраться с еще кое-каким дельцем. Несколько бутылочек с лириумом - и Андерс полон сил. Ненадолго правда, да и отходняк будет жестоким, но к тому моменту, как наступит расплата за насилие над собственным организмом, чародею будет на это глубоко плевать. Справедливость внутри радостно взвыл. Справедливая месть, убийство подонков, защита обиженного и угнетенного. Это духу нравилось. Очень нравилось. Глаза полыхнули синим, и подхватив посох, Андерс отправился в логово Хартии. *** Внешние признаки одержимости духом проявлялись только тогда, когда разум Андерса пребывал в сознании и боролся за контроль над телом. По крайне мере, именно так происходило у них, но Справедливость не поручился бы за остальных магов, впустивших в свое тело духов. В общем, тело Андерса, расхаживающее по задней комнате, Андерсом не было. Но и заподозрить его в Одержимости было невозможно. Андерс спал, и проспит минимум сутки. После исцеления ребенка и истребления коротышек чародей исчерпал почти все свои силы. Так что у духа была возможность пользоваться телом на свое усмотрение. Можно было пойти в Казематы, и убить всех. Ну, храмовников. Магов трогать нельзя, они - пострадавшая сторона. Но насколько бы дух ни был принципиальным, он понимал всю тщетность таких действий. И себя погубит, и Андерса подставит, и цели не достигнет. Нет, пока есть время, нужно потратить его на разумные и полезные действия. А сейчас разумным и полезным было выведение Андерса из глубочайшей депрессии. Справедливость не мог дальше игнорировать настрой чародея. Если несколько лет назад в голове у Стража были отвлеченные мысли на тему «как же вы меня все достали», то теперь от мыслей Андерс перешел к действиям. Решительным действиям. Справедливость это не устраивало. Нужно было срочно исправлять ситуацию. Покопавшись в голове своего напарника, дух узнал что люди снимают стресс: а) гладя котят, б) хлеща вино в хорошей компании, в) проводя ночь с хорошенькой женщиной, г) насыпают чесоточного порошка в доспехи храмовников. Последний пункт Справедливость смутил. Зачем над ними издеваться, если проще и лучше убить? Но зацикливаться на этом дух не стал. Хватит и первых трех пунктов. Он не разрешал чародею развлекаться по одной простой причине – не видел в этом смысла. За то время, что Андерс провел бы в таверне, он может убить с десяток храмовников! Это важнее! Но сейчас дух решил опустить планку. Попробовать все самому. Постараться понять Андерса и лучше его узнать, дать чародею надежду и мотивацию, заставить Стража сражаться за магов дальше, до победного конца! Кивнув самому себе, Справедливость вышел из клиники, а затем из Клоаки. В памяти всплыли слова эльфийской чародейки Крови. Про котят на рынке. Вот только дух не учел, что глубокой ночью, ни один торговец не будет стоять за прилавком. Тем более, торговец котятами. Но Справедливость это не смутило. К своей цели дух шел упорней, чем Архидемон. Раз Андерсу нравятся котята, он достанет котят. Правда, познаний о том, где этих самых котят искать, у духа не было. Но и это его не смутило. Он просто поймает того, кто знает. Знающие люди нашлись за поворотом от рынка Нижнего Города. Шайка каких-то людишек, с ржавыми мечами, в худых кожаных доспехах и с очень злыми мордами. Четверо напротив, двое сзади и один лучник на лестнице, слева от Справедливости. Даже не смешно. Впрочем, духу и не было смешно. Он слабо представлял, что это вообще такое. Никаких предложений в стиле «кошелек или жизнь» не последовало. Так же как и пафосных «сдохните, отребья!». Лучник выстрелил, Справедливость поднял руки. - Мужик! Не убивай, мужик! – верещал единственный оставшийся в живых разбойник, шустро отползая от Справедливости. - Я и не собирался, человек, - фыркнул дух. – Ты мне нужен. - Э… для чего? – отползать разбойник не перестал, но скорость замедлил. - Мне нужно найти котят, - совершенно серьезным тоном заявил Справедливость. – И ты мне в этом поможешь. - Чего? – лицо разбойника исказила работа мыслей. Непривычная работа. – Шлюх, что ли? - Нет! – поморщился Справедливость. – Котят. Это животное. Небольшое, с хвостом, пушистое. Ловит мышей. Только мне нужны детеныши. Понятно? Разбойнику было понятно одно: парень перед ним, был психом. Конкретным таким, самым настоящим психом. А с умалишенными, как известно не спорят. - Э… ну ладно. Давай поищем тебе котят. И ты меня отпустишь, да? - Даю слово, человек! Найти котят, оказалось задачей не из простых. По большей части из-за того, что провожатый Справедливости не очень хорошо видел в темноте. И как и дух, слабо представлял, где искать котят. Ну, то есть он понимал, что кошки бродят в городе повсюду, и имеют свои гнездышки, но где конкретно – не знал. Да и зачем ему? Но видимо, удача была с разбойником. Через полчаса бессмысленных плутаний по Нижнему Городу, дух и человек наткнулись на кошку, тащившую в пасти рыбу, раза в три большее ее самой. Видать, стащила. Проследив за кошкой, презрительно косящейся на жалких людишек, Справедливость и разбойник добрели до водостока. Видимо забитого чем-то, так как воды тут не было. Зато был небольшой навес, под ним какие-то тряпки, а на тряпках копошились пять пушистых комочков. - Вот, - разбойник ткнул в котят пальцем. – В расчете? - Да, - кивнул Справедливость. – Но если я узнаю, что ты творил несправедливость, я тебя найду и отомщу! - Да-да, - поднял руки мужчина. – В общем, удачи. Почему-то котята не оценили желание Справедливости их погладить. Настороженно посмотрели, отпрыгнули назад, и забились в угол, шипя и отмахиваясь от человеческой руки лапками. Но духа сие не смутило. Андерс был уверен, что гладить котят – прекрасно. Значит, Справедливость их погладит и согласится или не согласится с чародеем. - Мяяяяяяууу! Справедливость оглянулся на кошмарный звук, ожидая увидеть за спиной как минимум демона Гнева. Но нет. Там обнаружилась кошка. Прыгнувшая на человека кошка. Сожженный до костей трупик кошки вонял не лучше, чем Клоака. Но сейчас Справедливость это не волновало. Больше его занимали глубокие и ужасно болящие царапины на лице. Хорошо хоть он успел закрыть глаза, иначе это хвостатое отродье их бы выцарапала. Рисковать дальше и все-таки попробовать поймать котят Справедливость не стал. Что бы там не думал Андерс, кошки - ЗЛО! Не такое как храмовники, но все равно – ЗЛО! Их следует уничтожить. Они с чародеем займутся этим сразу же, как только избавят мир от храмовников. *** Пункт «напиться в хорошей компании» нравился Справедливости куда больше, чем «погладить котенка». Дух надеялся, что веселая компания не будет пытаться расцарапать ему лицо. То есть Андерсу, но сейчас-то боль испытывал дух, так что… - Блондинчик! Каким ветром? Дух повернул голову на голос. Гном. Андерсу он нравился, Справедливости – нет. Слишком легко и беззаботно относился к жизни. Насмехался над предназначением Андерса, шутил над духом и всячески пытался сбить чародея с пути истинного. Но… но раз уж Справедливость решил понять, что Андерсу нравится в жизни, то следует идти до конца. - Привет, - пытаясь подделать манеру разговора Андерса, сказал дух. – А я вот решил… э… расслабиться. - О! Тебя мамочка отпустила, да? – гном пихнул духа в живот. – Эй, Справедливость, с чего такая щедрость? - Это не щедрость! – не выдержал дух. – Это необходимость! - Ого, у тебя отлично получается изображать этого зануду, Блондинчик, - ухмыльнулся коротышка. – Раз уж ты тут, пошли, оттянемся. Тут недавно такая гномка поселилась… Дальнейшее Справедливость запомнил смутно. Его притащили в комнату, усадили за стол. Откуда-то появилась Изабелла, с ящиком вина и колодой карт. В руках духа очутился огромный кубок, который его практически силой заставили выпить. В голове зашумело, а перед глазами все поплыло и стало раскачиваться. Появление эльфов, Меррил и Фенриса, дух пропустил. Вот только что их здесь не было - и уже есть. С картами в руках. - Не везет тебе сегодня, Андерс, - протянула Изабелла, рассматривая карты Справедливости. – Так что давай, пей. Очередной кубок, очередной глоток, усиление шума… В какой-то момент Справедливость понял, что сидит абсолютно голый, а его… то есть, мантия Андерса, накинута на плечи пирата. - Два храмовника в прикуп, - задумчиво протянул гном. - ХРАМОВНИКИ! Справедливость уцепился за единственное слово, которое он понимал. Храмовники. Это просто, это понятно. Раз храмовник – должен сдохнуть. В руках чародея заплясали огненные шары. На затылок обрушилось что-то тяжелое. Видимо бутылка, так как по плечам рассыпались темно-синие осколки. Сознание Справедливость не потерял, а вот ориентацию – полностью. Упал на пол, пытаясь остановить крутящийся во все стороны мир и прогнать разноцветные круги перед глазами. - Да уж… Блондинчику больше не наливаем, - констатировал гном. – А то его мамочка уж больно на мозги давит… - А неплохая у него задница, - хмыкнула Изабелла. – Так и хочется намазать маслом и… - А если я нацежу у него немного крови, это будет очень плохо? – пискнула Меррил. – Мне просто интересно, как разница в полах и видах влияет на заклинания… - Всех магов нужно убить, - заплетающимся языком поведал Фенрис. – Потому что… потому что. В общем, пока он не очнулся, нужно его… э… - Убить? – подсказал гном. - Лучше намазать маслом и… - Вы же не будете всё это делать? Правда? - Может оттащить в Клоаку? Пусть проспится? Единственное, что уяснил Справедливость, так это то, что отсюда нужно бежать. Быстро и далеко. Может Андерс и разбирается в отношениях с этими странными личностями, а вот духу было страшно. Намажут маслом, оттащат в Клоаку, нацедят крови и убьют. И тогда прощай мечта о справедливом мире для магов! - Да, Андерс! Да! Ползи! – Изабелла хлопнула в ладоши. – Двадцать марок на то, что сдуется у порога. - Тридцать – не доползет, - поддержал Фенрис. - А у меня денег нет… - печально сказала Меррил. - Эх вы, друзья называется, - вздохнул Варрик. – Золотой на то, что выползет за порог. Давай, Блондинчик! Я в тебя верю! Ошиблись все. Справедливость выполз за порог комнаты, поднялся на ноги, держась за косяк двери, и неверной походкой направился вперед. Он помнил, что где-то там, на первом этаже, выход из этого страшного места. - Эй! Эй, Блондинчик! А одежда? – крикнул вслед гном. - Не отдам, - заявила Изабелла. – Это мой честный выигрыш. - Я так и не понял, куда ты прятала запасных наместников?.. – задумчиво пробормотал эльф. - О, если хочешь, я могу тебе показать… Дальше дух не расслышал. Спустился на первый этаж, битком забитый людьми. Вопреки ожиданиям, гомон, смех, крики, и прочие звуковые выражения эмоций, не прекратились. Ну, мужик. Ну, голый. Вот если бы он на столе начал танцевать… Но дух не стал танцевать, тем более на столе. Добрел до двери и вышел на улицу, вдыхая прохладный предрассветный воздух. Шум в голове немного утих, но не исчез. И Андерсу это нравится? Это же отвратительно! Хотя… может компания попалась не очень хорошая? Дух задумался… нет, чародей считал Варрика и Изабеллу отличными собутыльниками. Может, все дело в эльфах? Они все испортили? А на самом деле, плевать. Он был прав, что запрещал Андерсу напиваться. И впредь будет делать то же самое. *** Единственно причиной того, что Справедливость не остановила стража и не оттащила в тюрьму, был предрассветный час. Ловцы удачи и чужих кошельков отправились на заслуженный отдых до следующей ночи, гуляки либо дошли до дома, либо свалились в канаву с перерезанным горлом, и их найдут днем, никуда не денутся. И стражники позволяли себе немного вздремнуть. Все равно сейчас работы у них нет. Вообще духу хотелось вернуться в Клоаку и отдать тело Андерсу. Пускай он разбирается со всем непонятным и странным. Но принципы были важнее. Остался последний пункт. Может быть, если бы на улице обнаружилась хорошенькая женщина, Справедливости было бы проще. Но хорошенькие по улицам в пять утра не шастали. Сидели по домам. Так что дух отправился к той женщине, которую Андерс считал не просто хорошенькой, а прекрасной. Подергав за ручку двери, дух понял что она заперта. Это проблемой не было. Заклинание фаербола - и дверь влетела в дом. По частям. - Какого хрена?! Хоук появилась на балконе второго этажа, в ночной рубашке, растрепанная с посохом в руках. - Андерс? – Хоук недоуменно посмотрела на духа. – Ты чего… ты почему голый?! - О Создатель! – на балконе появилась мать Хоук. – Мариан! Что это такое? - Мужчина. Голый. Мой друг, кстати говоря, - пожала плечами она. – Мам, нет! Только не в обморок! Иди к себе в комнату! - Но… но… но… - Ничего, все будет нормально. Иди в комнату, мамуль. Леандра кивнула, и шустро спряталась в своей комнате. Хоук скрестила руки на груди. - Ну? Так что с тобой случилось, что ты в таком… э… виде? Дух не ответил. Ему сегодняшний день стоял поперек горла и хотелось расправиться со всем как можно быстрее. Так что объяснять, да и вообще говорить с Хоук, Справедливость не стал. В три прыжка преодолел лестницу и оказался рядом с Мариан. Хоук округлила глаза, возмущенно вскрикнула, когда дух сгреб ее в охапку, но сопротивляться не стала. Более того, обняла так, будто хотела задушить. Память Андерса услужливо подкидывала знания о том, что нужно делать с женщиной. Прикусить мочку уха, дождаться вздоха и погладить по груди. Слегка отстраниться и рвануть ночнушку за лямки. - Спальня! – рявкнула Хоук и запрыгнула на Справедливость. До затуманенного разума духа не сразу дошло, чего от него требует Хоук. А вот опыт Андерса подсказал. Обхватив чародейку за бедра, Справедливость медленно пошагал в спальню. Толкнул дверь спиной и ввалился в комнату. В буквальном смысле. Хоук оказалась сверху. Ломаными движениями сорвала с себя рубашку, впилась в губы духа и, помогая себя руками, направила естество Андерса в себя. - Создатель, - шептала Хоук. – Я уж думала, ты никогда… никогда не решишься! Хоук скакала на нем, крутила бедрами, стонала и ругалась. И в отличие от котят, выпивки и веселой компании, духу это нравилось. Его не царапали, не заставляли пить вино и не били по голове. И ему было приятно. Справедливость зарычал, обхватив Хоук за талию. И он запрещал Андерсу этим заниматься?! Великая Тень, бедный Андерс! Хоук задрожала, выгнула спину и выкрикнув имя чародея, обмякла. Справедливость и сам почувствовал будто… что-то внутри взорвалось. Это было так, если бы дух вернулся в Тень. Божественно, сказочно, невероятно! - На постель, - скомандовала Хоук, поднимаясь на ноги. Дух не возражал. *** Очнулся Андерс от ломоты во всем теле. Да уж… нужно было сначала передохнуть, прежде чем идти и убивать гномов из Хартии. Андерс распахнул глаза. Стоп. Над головой был не потолок клиники в Клоаке. Нет. Наверху был балдахин. Красный, тяжелый балдахин… где-то он такое уже видел. - Это было… великолепно. Хоук?! - Э… - Я не знаю что случилось, Андерс, но я рада что это случилось, - Хоук медленно поцеловала его в губы. – А я уж подумала, что ты окончательно свихнулся, когда заявился голым ко мне домой. - Голым? – Андерс лихорадочно пытался вспомнить, что случилось вчера, как он здесь оказался, и почему так болит лицо. - Абсолютно, - кивнула чародейка. – Мама доооолго будет это припоминать. Кстати, где ты так поцарапался? – Хоук провела указательным пальцем по щеке. – Похоже… на кошачьи царапины. - Царапины? Кошачьи? Мама? - Да что с тобой? Андерс вырвался из объятий Хоук, завернулся в одеяло и окинул взглядом комнату. Одежды нигде не было. Если не считать разорванную ночную рубашку у камина. В голове о событиях… Андерс посмотрел в окно. Вечер. В общем, временной промежуток с того момента, как он завалился спать в Клоаке, и до нынешней секунды, был покрыт мраком беспамятства. Что, демон всех задери, произошло?! - Андерс? – голос Хоук был наполнен тревогой. – Ты в порядке? - Я… Мариан, прости, я ничего не помню. Вообще ничего. - Вот только не говори, что прошлая ночь… точнее утро, ничего не значило, - Мариан поднялась на кровати, абсолютно голая, с синяками на бедрах, с засосами на шее, растрепанными волосами… Андерс поспешно отвел глаза. - Создатель видит, Мариан, я мечтал проснуться рядом с тобой с того момента, как тебя встретил, но… Но я ничего не помню! - Ну… - Хоук спрыгнула на пол, загнав чародея в угол и выдернула у него из рук одеяло. – От тебя вчера несло вином, и ты был абсолютно голым. Подозреваю, что ночь ты провел за парой десятков бутылок вина. Может, поэтому ничего не помнишь? - Может… - рискнул согласиться чародей, стараясь не опускать глаза вниз, на грудь Хоук. - Ну, так вот, - кивнула чародейка, прижавшись к Андерсу. – Мне плевать, какая муха тебя укусила, но я ей безумно благодарна, - Хоук погладила Андерса по плечам и внезапно ухватила за волосы, оттянув голову назад. – И если ты сейчас скажешь что не хочешь меня ранить и прочее бла-бла-бла, я сама тебя убью, понял? - Справедливость… - заикнулся чародей, но осекся. Мысли духа были положительными. Более того, Справедливость возражал против того, чтобы уйти. Да что вчера было?! - Можешь ему передать, что мне на него плевать, - улыбнулась Мариан и поцеловала Андерса. Чародей обнял Хоук. Справедливость не возражает, Хоук не возражает. И чем он хуже этих двоих?

напиши фанфик с названием Как бы не любил и следующим описанием Стив смотрит на Тони. Стив думает о Тони. Стив не может жить без Тони, впрочем как и тот без него. , с тегами AU,ER,Мужская беременность,ООС,Романтика

Стив смотрит на Тони. Стив думает о Тони. Стив не может жить без Тони, впрочем, как и тот без него. На самом деле суть не в этом. Капитан Америка тихо вздыхает, прикрывая глаза, и снова думает о Старке. Нет, не так. Он думает о том, как сказать одну важную вещь своему...парню,да. Они сейчас в мастерской Старка, тому нужно починить свою броню и встроить в неё какие-то новые детали. Это важно. И Стив это понимает, да. Но... - Тони. - Да, Стив. - Я пришёл сюда не смотреть на твою работу. - Да, Стив. Ясно. Если Тони так отвечает это значит, что он ну очень занят. Прям настолько, что не может уделить Роджерсу ни секунды внимания, да. Стив хмурится. - Тони. - Да, Стив. - Нам надо поговорить. Кэп слышит, как вздыхает Старк. Тот медленно разворачивается на своём стуле , приподымает заляпанные очки на лоб, слегка морщится от тусклого освещения. - Я весь твой, Стив, - улыбается Старк, теперь действительно слушая Капитана. В его глазах зажигается интерес и немного любопытства. - Тони, - не успев начать, Роджерс замолкает и Тони не упускает возможности вставить хоть слово. - Я это уже слышал, Кэп, - говорит он, продолжая излучать дружелюбие. Стив хмурится сильнее. Он не умеет говорить прямолинейно, а жаль. - Тони, - глаза Старка закатываются. - Стив, честное слово, ты единственный человек, который уже превзошёл лимит в произношении моего имени. Заканчивая свою реплику, Тони немного поднимает брови, и может показаться, что он удивлён своим же словам, но это не так. Он просто поторапливает Кэпа. Ладно - думает Стив, подходя к Тони. Ладно - думает он, останавливаясь рядом с Тони. Ладно - думает он, прежде чем сказать, что... Я, - всё-таки сложно говорить прямо, поэтому Стив отводит взгляд, - беременный?.. Под конец Роджерс всё же немного спасовал. Вот теперь Тони выглядит действительно удивлённым, не шокированным. - Кхм! Что ж, это немного неожиданно, да. Определённо. И? Стива это "и?" ввело в ступор. Он приподнимает бровь и, стараясь быть спокойным, спрашивает: - Что "и?" Тони резко поднимается со своего кресла, усаживая туда Стива, и начинает расхаживать туда-сюда, изредка размахивая руками. - Сколько, Стив? Как ты узнал об этом? В сущности, Стив не этих ожидал вопросов. - Тони.. Тот тут же подскакивает к Роджерсу, берёт его за руки и нежно шепчет: - Да, Стив? От этого голоса у Кэпа позорно пробежались мурашки по спине, но он лишь выпрямился и, продолжая оставаться непоколебимым, спрашивает: - Тебя не волнует то КАК я забеременел? Тони внимательно смотрит на него и у Стива проскальзывает мысль о том, что Старк считает его идиотом. Иногда его взгляды сложно прочесть. Старк медленно отстраняется, продолжая также всматриваться в лицо Кэпа. Стив же продолжает недоумевающе на него смотреть в ответ. Тони переводит взгляд с его лица на живот и вздыхает. - Стив. - Да, Тони? - непонимающим тоном спрашивает Роджерс. - Ты ведь суперсолдат. - И? Вот теперь во взгляде Железного человека откровенно читается его мнение по поводу умственных возможностей его любовника. - Ты не рассматривал свои возможности суперсолдата с такой стороны? - брови Тони вновь слегка приподымаются и до Стива доходит, что именно имеет в виду его партнёр. Он вскакивает с кресла, выпучив глаза, и то открывает рот, то закрывает, словно пытаясь что-то сказать, но мыслей совсем нет. Старк понимающе кивает, всё-таки не каждый день происходит что-нибудь этакое. И не все же такие гении, как Старк, чтобы хотя б предполагать подобное. То что легенда по имени Капитан Америка может ещё и рожать. Тони подходит к Роджерсу и обнимает его за талию. - Всё в порядке, Стив. Если ты думаешь, что я разлюблю тебя из-за того, что ты прибавишь в талии, то спешу тебя разочаровать. Я думаю, что так ты будешь выглядеть милее. О, ещё ведь будут перепады настроения и.. Старк всё продолжал перечислять все симптомы беременности, видимо пытаясь успокоить своего парня, и знаете что? Это подействовало. Стив отвлёкся на голос Тони и вслушивался в его шёпот, иногда кривясь то от одного симптома, то от другого. Кэп обнял Старка в ответ, прижимая его ближе к себе, всё слушая и слушая чуть хрипловатый голос самого дорогого и любимого человека. Хотя единственное, о чём он сейчас думал, так это о том, чтобы больше никогда не поддаваться обаянию Тони Старка. Как бы сильно Стив его не любил, а быть сверху ещё раз Тони не удастся.

Стив смотрит на Тони. Стив думает о Тони. Стив не может жить без Тони, впрочем, как и тот без него. На самом деле суть не в этом. Капитан Америка тихо вздыхает, прикрывая глаза, и снова думает о Старке. Нет, не так. Он думает о том, как сказать одну важную вещь своему...парню,да. Они сейчас в мастерской Старка, тому нужно починить свою броню и встроить в неё какие-то новые детали. Это важно. И Стив это понимает, да. Но... - Тони. - Да, Стив. - Я пришёл сюда не смотреть на твою работу. - Да, Стив. Ясно. Если Тони так отвечает это значит, что он ну очень занят. Прям настолько, что не может уделить Роджерсу ни секунды внимания, да. Стив хмурится. - Тони. - Да, Стив. - Нам надо поговорить. Кэп слышит, как вздыхает Старк. Тот медленно разворачивается на своём стуле , приподымает заляпанные очки на лоб, слегка морщится от тусклого освещения. - Я весь твой, Стив, - улыбается Старк, теперь действительно слушая Капитана. В его глазах зажигается интерес и немного любопытства. - Тони, - не успев начать, Роджерс замолкает и Тони не упускает возможности вставить хоть слово. - Я это уже слышал, Кэп, - говорит он, продолжая излучать дружелюбие. Стив хмурится сильнее. Он не умеет говорить прямолинейно, а жаль. - Тони, - глаза Старка закатываются. - Стив, честное слово, ты единственный человек, который уже превзошёл лимит в произношении моего имени. Заканчивая свою реплику, Тони немного поднимает брови, и может показаться, что он удивлён своим же словам, но это не так. Он просто поторапливает Кэпа. Ладно - думает Стив, подходя к Тони. Ладно - думает он, останавливаясь рядом с Тони. Ладно - думает он, прежде чем сказать, что... Я, - всё-таки сложно говорить прямо, поэтому Стив отводит взгляд, - беременный?.. Под конец Роджерс всё же немного спасовал. Вот теперь Тони выглядит действительно удивлённым, не шокированным. - Кхм! Что ж, это немного неожиданно, да. Определённо. И? Стива это "и?" ввело в ступор. Он приподнимает бровь и, стараясь быть спокойным, спрашивает: - Что "и?" Тони резко поднимается со своего кресла, усаживая туда Стива, и начинает расхаживать туда-сюда, изредка размахивая руками. - Сколько, Стив? Как ты узнал об этом? В сущности, Стив не этих ожидал вопросов. - Тони.. Тот тут же подскакивает к Роджерсу, берёт его за руки и нежно шепчет: - Да, Стив? От этого голоса у Кэпа позорно пробежались мурашки по спине, но он лишь выпрямился и, продолжая оставаться непоколебимым, спрашивает: - Тебя не волнует то КАК я забеременел? Тони внимательно смотрит на него и у Стива проскальзывает мысль о том, что Старк считает его идиотом. Иногда его взгляды сложно прочесть. Старк медленно отстраняется, продолжая также всматриваться в лицо Кэпа. Стив же продолжает недоумевающе на него смотреть в ответ. Тони переводит взгляд с его лица на живот и вздыхает. - Стив. - Да, Тони? - непонимающим тоном спрашивает Роджерс. - Ты ведь суперсолдат. - И? Вот теперь во взгляде Железного человека откровенно читается его мнение по поводу умственных возможностей его любовника. - Ты не рассматривал свои возможности суперсолдата с такой стороны? - брови Тони вновь слегка приподымаются и до Стива доходит, что именно имеет в виду его партнёр. Он вскакивает с кресла, выпучив глаза, и то открывает рот, то закрывает, словно пытаясь что-то сказать, но мыслей совсем нет. Старк понимающе кивает, всё-таки не каждый день происходит что-нибудь этакое. И не все же такие гении, как Старк, чтобы хотя б предполагать подобное. То что легенда по имени Капитан Америка может ещё и рожать. Тони подходит к Роджерсу и обнимает его за талию. - Всё в порядке, Стив. Если ты думаешь, что я разлюблю тебя из-за того, что ты прибавишь в талии, то спешу тебя разочаровать. Я думаю, что так ты будешь выглядеть милее. О, ещё ведь будут перепады настроения и.. Старк всё продолжал перечислять все симптомы беременности, видимо пытаясь успокоить своего парня, и знаете что? Это подействовало. Стив отвлёкся на голос Тони и вслушивался в его шёпот, иногда кривясь то от одного симптома, то от другого. Кэп обнял Старка в ответ, прижимая его ближе к себе, всё слушая и слушая чуть хрипловатый голос самого дорогого и любимого человека. Хотя единственное, о чём он сейчас думал, так это о том, чтобы больше никогда не поддаваться обаянию Тони Старка. Как бы сильно Стив его не любил, а быть сверху ещё раз Тони не удастся.

напиши фанфик с названием Попытки прикосновений и следующим описанием Локи заперт в клетке для Халка, Тор приходит к нему. Самоудовлетворение друг друга сквозь стекло. , с тегами Инцест,Кинки / Фетиши

Стекло слишком плотное и слишком незаметное. Кажется, что вот, протяни руку и теплые пальцы коснутся холодной кожи брата. Тор знает, что камеры наблюдения повсюду, но Локи, заключенный в клетку, смотрит так вызывающе. Его взгляд возбуждает еще больше, чем само наличие в запертой клетке. - Я знаю, что ты хочешь, - шепчет Локи, но то ли звуки слышно, то ли Тор так хорошо знает брата, что читает по губам. Одинсон смотрит на тонкие губы, по которым скользит влажный язык, на длинные пальцы, что касаются шеи. Локи прикрывает глаза, чуть запрокидывает голову назад и подушечкой указательного пальца ведет вдоль сонной артерии. Тор держится рукой за стекло, пытается сжать пальцами, но бесполезно. А Локи улыбается, тяжело дышит, он знает, что брат следит за каждым его вдохом, за каждым выдохом. Он знает, что Тор не вытерпит долго, что даже камеры будут не помехой. И Локи знает, что где-то там, сейчас, кто-то из мстителей спросит «А что это он делает?». Локи скидывает с плеч плащ, ведет пальцами свободной руки по стеклу, будто касаясь руки Тора, он останавливается. - Ты же хочешь, Тор, - и только одними губами, сердце бьется быстрее, а пальцы Тора сжимаются в кулак, он лбом прижимается к стеклу и дышит тяжело и часто. Прижавшись губами к стеклу, Локи целует его. Целует там, где должно быть ухо Тора, где шея Тора. Стекло запотевает от горячего дыхания с двух сторон, и руку Локи кладет на стекло напротив члена Тора. Одинсон выпускает гортанный рык – визуальное восприятие сильно и даже если не чувствуешь, то все равно кажется, что рука с холодной ладонью лежит на вставшем члене. Запретный плод сладок настолько, что от одной мысли, от одного желания готов уже сорваться и закончить даже то, что начато не было. - Помоги мне, Тор, - и речь не о спасении, они оба понимают это. И рассудок исчезает, полностью покинув разум, оно все так, как должно быть, будто по написанной истории, как по сценарию к фильму для взрослых. Пальцы сжимают член, теплые, а не привычно холодные, как у Локи, и холодные, а не привычно теплые как у Тора. Лафейсон просит «вместе», но Тор всегда торопится. Он пальцами вжимается в стекло, хочет коснуться холодной ладони брата. Локи и представить не мог, как это невыносимо видеть друг друга, хотеть друг друга, но удовлетворять сам себя. Тор не допускал подобных мыслей, но понимал сейчас, что готов разбить стекло, обнимать и целовать брата, вжимая его в одну из стен, а самое главное, быть внутри Локи. Мысли заводят сильнее, возбуждают и разгоняют кровь ударами сердца. И Если бы Локи мог, он бы кричал «глубже», но вместо этого он просто срывается на тихие стоны. Дыхание все чаще, все горячее, и ногти Локи царапают пластик стекла. Рука двигается по члену, а младший брат просит лишь: - Смотри на меня, - заканчивая слова протяжным стоном. Тор смотрит. Смотрит так долго, как может, потому что долго выдержать то, как Локи дышит, не может даже и он. Тор разглядывает его всего: губы, шею, впадинку между ключиц, головку члена – всего этого так хочется коснуться губами, коснуться языком. Оставлять на бледной коже яркие алые пятна от укусов, от поцелуев, от грубой ласки. Сжимать пальцами руки брата, бедра брата, до синяков и членом вбиваться в узкий анус - грубо, без лишней ласки и нежности. Локи умеет заводить, Локи умеет заставлять смотреть на себя, даже когда нет сил, потому что голова кругом от одного вида бледной кожи, от часто вздымающейся груди, от стонов, которые Лафейсон выпускает. Одинсон сдается, закрывает глаза вновь, двигает рукой быстрее. Он сам шепчет в рваном дыхании, он просит Локи быть чуть быстрее, он просит Локи расцарапать собственную шею свободной рукой, и Локи послушно выполняет. Алые полосы по бледной коже, как краска на идеально-белом холсте бумаги. И Тор вновь рычит, ударяет кулаком по стеклу и все же кончает. Стекло, сквозь которое смотрит Тор, запотело, но через него все же видно зеленые глаза брата и его лживую улыбку.

Стекло слишком плотное и слишком незаметное. Кажется, что вот, протяни руку и теплые пальцы коснутся холодной кожи брата. Тор знает, что камеры наблюдения повсюду, но Локи, заключенный в клетку, смотрит так вызывающе. Его взгляд возбуждает еще больше, чем само наличие в запертой клетке. - Я знаю, что ты хочешь, - шепчет Локи, но то ли звуки слышно, то ли Тор так хорошо знает брата, что читает по губам. Одинсон смотрит на тонкие губы, по которым скользит влажный язык, на длинные пальцы, что касаются шеи. Локи прикрывает глаза, чуть запрокидывает голову назад и подушечкой указательного пальца ведет вдоль сонной артерии. Тор держится рукой за стекло, пытается сжать пальцами, но бесполезно. А Локи улыбается, тяжело дышит, он знает, что брат следит за каждым его вдохом, за каждым выдохом. Он знает, что Тор не вытерпит долго, что даже камеры будут не помехой. И Локи знает, что где-то там, сейчас, кто-то из мстителей спросит «А что это он делает?». Локи скидывает с плеч плащ, ведет пальцами свободной руки по стеклу, будто касаясь руки Тора, он останавливается. - Ты же хочешь, Тор, - и только одними губами, сердце бьется быстрее, а пальцы Тора сжимаются в кулак, он лбом прижимается к стеклу и дышит тяжело и часто. Прижавшись губами к стеклу, Локи целует его. Целует там, где должно быть ухо Тора, где шея Тора. Стекло запотевает от горячего дыхания с двух сторон, и руку Локи кладет на стекло напротив члена Тора. Одинсон выпускает гортанный рык – визуальное восприятие сильно и даже если не чувствуешь, то все равно кажется, что рука с холодной ладонью лежит на вставшем члене. Запретный плод сладок настолько, что от одной мысли, от одного желания готов уже сорваться и закончить даже то, что начато не было. - Помоги мне, Тор, - и речь не о спасении, они оба понимают это. И рассудок исчезает, полностью покинув разум, оно все так, как должно быть, будто по написанной истории, как по сценарию к фильму для взрослых. Пальцы сжимают член, теплые, а не привычно холодные, как у Локи, и холодные, а не привычно теплые как у Тора. Лафейсон просит «вместе», но Тор всегда торопится. Он пальцами вжимается в стекло, хочет коснуться холодной ладони брата. Локи и представить не мог, как это невыносимо видеть друг друга, хотеть друг друга, но удовлетворять сам себя. Тор не допускал подобных мыслей, но понимал сейчас, что готов разбить стекло, обнимать и целовать брата, вжимая его в одну из стен, а самое главное, быть внутри Локи. Мысли заводят сильнее, возбуждают и разгоняют кровь ударами сердца. И Если бы Локи мог, он бы кричал «глубже», но вместо этого он просто срывается на тихие стоны. Дыхание все чаще, все горячее, и ногти Локи царапают пластик стекла. Рука двигается по члену, а младший брат просит лишь: - Смотри на меня, - заканчивая слова протяжным стоном. Тор смотрит. Смотрит так долго, как может, потому что долго выдержать то, как Локи дышит, не может даже и он. Тор разглядывает его всего: губы, шею, впадинку между ключиц, головку члена – всего этого так хочется коснуться губами, коснуться языком. Оставлять на бледной коже яркие алые пятна от укусов, от поцелуев, от грубой ласки. Сжимать пальцами руки брата, бедра брата, до синяков и членом вбиваться в узкий анус - грубо, без лишней ласки и нежности. Локи умеет заводить, Локи умеет заставлять смотреть на себя, даже когда нет сил, потому что голова кругом от одного вида бледной кожи, от часто вздымающейся груди, от стонов, которые Лафейсон выпускает. Одинсон сдается, закрывает глаза вновь, двигает рукой быстрее. Он сам шепчет в рваном дыхании, он просит Локи быть чуть быстрее, он просит Локи расцарапать собственную шею свободной рукой, и Локи послушно выполняет. Алые полосы по бледной коже, как краска на идеально-белом холсте бумаги. И Тор вновь рычит, ударяет кулаком по стеклу и все же кончает. Стекло, сквозь которое смотрит Тор, запотело, но через него все же видно зеленые глаза брата и его лживую улыбку.

напиши фанфик с названием Шалости и следующим описанием Что бывает в тех случаях, когда геномодифицированные люди(ГМ) воздерживаются на протяжении многих лет?, с тегами PWP,Групповой секс,ООС,Повседневность,Романтика

Слишком необычные ощущения, когда кто-то ждет и когда есть куда возвращаться. И даже нудная работа охранником в школе казалась Такео чем-то необычным и захватывающим. Да, конечно, ему нельзя было держать в своих руках свою пушку, но и не было причины, в общем-то. Один минус в проживании у Франкенштейна - так это розовые тапки в комплекте с фартуком в цвет и грязные тарелки, оставленные детьми, которые налетали на дом директора каждый день, словно катастрофа местного масштаба, оставляя за собой горы мусора и раздраженного хозяина. Одно радовало, что не только Ему и М-21 приходилось надраивать посуду, но даже чистокровные Ноблес — как Регис и Сейра — занимались домашним хозяйством. Разве что Тао по-прежнему разыгрывал из себя шута. — Знаешь, Такео, а я себя чувствую практически нормальным человеком, — Тао откинулся на спинку компьютерного стула, расплываясь в довольной улыбке. – Домашняя пища, мягкая постель… в DA-5 такого не было, да, Такео? Парень, к которому обращались, сидел за столом и чистил пистолет, который ему любезно презентовал блондин. Отложив оружие, он повернулся к компьютерщику, который как всегда не мог усидеть на одном месте. Тао то подавался вперед, что-то быстро печатая своими паучьими пальцами на клавиатуре, то откидывался назад, сдергивая кофту с одного плеча и начиная теребить растянутый рукав, то крутился на стуле. Одним словом, пытался привлечь внимание своего напарника. — Ну, чего ты так на меня смотришь? Мне всегда было уютнее вдали от горячих точек… Ты по этому тоскуешь? Такео, дождавшись пока Тао отвернется, тихо подошел со спины, проводя пальцами по изгибу плеча, которое он так удачно оголил. Парень вздрогнул и повернул к нему голову. — Тао, а ты как всегда слишком много говоришь, — Такео наклонился к хакеру, коснувшись его губ своими, заставляя его зардеться. – Мне здесь уютнее, по крайней мере точно знаешь, что никакой безумный ученый тебя не высосет. — Угу, не считая нашего домовладельца, да? *** После расправы с Айрис стало слишком уж до подозрения спокойно. Слишком спокойно для таких людей как Тао и Такео, привыкших постоянно находиться в нервном напряжении. Единственные минуты уединения для них были после миссий, когда Такео заходил к Тао, опутанному проводами, и они расслаблялись, словно подростки, лаская тела друг друга, пытаясь как можно теснее прижиматься, и целовались, но к более решительным действиям не решались перейти. Оружие Организации не имеет право на личную жизнь. А сейчас в их тесную компанию из двоих человек втиснулся еще и М-21. Он не поддавался на провокации и безумные идеи Тао, старался не участвовать в шумных играх детей, а лишь молча наблюдал или мыл с Такео посуду. Даже в лаборатории Франкенштейна он спокойно лежал, позволяя делать с собой любые эксперименты, и пялился в потолок. Менялся он разве что ближе к полнолунию. Он начинал дергаться, постоянно оглядываться во время работы и надолго запирался в своей ванной, так что невозможно было туда попасть. *** — Как насчет того, чтобы принять душ? – Такео вошел, снимая с себя пиджак. После школы пришлось ему и компьютерщику сходить с Сэйрой за продуктами и единственное, что сейчас хотелось — расслабится. — Я уже почти там! – хакер вприпрыжку рванул к ванной, попутно стягивая со своего худого тела одежду. — Тао! Ты когда-нибудь дождешься! – откинув пиджак, он рванул за брюнетом и тут же врезался в него. – Эй, что стряслось? Снайпер выпрямился, заглядывая через плечо напарника, и оторопел. В душевой кабинке стоял М-21, упираясь одной рукой в стену, а второй лаская свою плоть. И при этом он был настолько поглощен процессом самоудовлетворения, что не заметил вошедших. Тао попятился, упираясь спиной в грудь стрелка. — А я-то думал, чем он столько времени в ванной занимается… Видимо последние слова были произнесены слишком громко, так как М-21 резко развернулся, уставившись на парней горящими глазами. В нем определенно что-то изменилось. Движения были более стремительны, так как он слишком быстро сдернул с вешалки полотенце и обернул вокруг бедер. — Вас стучаться никто не учил, ребятки… хотя меня этому никто тоже не учил… Казалось, М был несколько обескуражен происходящим. Голос был сбивчивым и неуверенным, а лица не было видно за влажными волосами, спадающими на него, но Такео мог биться об заклад, что видит там румянец, а своим глазам он доверял на все 100%. — Просто… мой организм странно себя ведет в полнолуние… Седовласый бубнил себе под нос, словно нашкодивший ребенок, а стоящие у двери парни тем временем переглянулись, закрывая за собой дверь. — А я думал, ты считаешь нас своими друзьями, — Тао подошел к мужчине, касаясь его щеки пальцами. – Если бы ты рассказал раньше, мы бы смогли помочь тебе… ммм… более эффективно. Да, Та

Слишком необычные ощущения, когда кто-то ждет и когда есть куда возвращаться. И даже нудная работа охранником в школе казалась Такео чем-то необычным и захватывающим. Да, конечно, ему нельзя было держать в своих руках свою пушку, но и не было причины, в общем-то. Один минус в проживании у Франкенштейна - так это розовые тапки в комплекте с фартуком в цвет и грязные тарелки, оставленные детьми, которые налетали на дом директора каждый день, словно катастрофа местного масштаба, оставляя за собой горы мусора и раздраженного хозяина. Одно радовало, что не только Ему и М-21 приходилось надраивать посуду, но даже чистокровные Ноблес — как Регис и Сейра — занимались домашним хозяйством. Разве что Тао по-прежнему разыгрывал из себя шута. — Знаешь, Такео, а я себя чувствую практически нормальным человеком, — Тао откинулся на спинку компьютерного стула, расплываясь в довольной улыбке. – Домашняя пища, мягкая постель… в DA-5 такого не было, да, Такео? Парень, к которому обращались, сидел за столом и чистил пистолет, который ему любезно презентовал блондин. Отложив оружие, он повернулся к компьютерщику, который как всегда не мог усидеть на одном месте. Тао то подавался вперед, что-то быстро печатая своими паучьими пальцами на клавиатуре, то откидывался назад, сдергивая кофту с одного плеча и начиная теребить растянутый рукав, то крутился на стуле. Одним словом, пытался привлечь внимание своего напарника. — Ну, чего ты так на меня смотришь? Мне всегда было уютнее вдали от горячих точек… Ты по этому тоскуешь? Такео, дождавшись пока Тао отвернется, тихо подошел со спины, проводя пальцами по изгибу плеча, которое он так удачно оголил. Парень вздрогнул и повернул к нему голову. — Тао, а ты как всегда слишком много говоришь, — Такео наклонился к хакеру, коснувшись его губ своими, заставляя его зардеться. – Мне здесь уютнее, по крайней мере точно знаешь, что никакой безумный ученый тебя не высосет. — Угу, не считая нашего домовладельца, да? *** После расправы с Айрис стало слишком уж до подозрения спокойно. Слишком спокойно для таких людей как Тао и Такео, привыкших постоянно находиться в нервном напряжении. Единственные минуты уединения для них были после миссий, когда Такео заходил к Тао, опутанному проводами, и они расслаблялись, словно подростки, лаская тела друг друга, пытаясь как можно теснее прижиматься, и целовались, но к более решительным действиям не решались перейти. Оружие Организации не имеет право на личную жизнь. А сейчас в их тесную компанию из двоих человек втиснулся еще и М-21. Он не поддавался на провокации и безумные идеи Тао, старался не участвовать в шумных играх детей, а лишь молча наблюдал или мыл с Такео посуду. Даже в лаборатории Франкенштейна он спокойно лежал, позволяя делать с собой любые эксперименты, и пялился в потолок. Менялся он разве что ближе к полнолунию. Он начинал дергаться, постоянно оглядываться во время работы и надолго запирался в своей ванной, так что невозможно было туда попасть. *** — Как насчет того, чтобы принять душ? – Такео вошел, снимая с себя пиджак. После школы пришлось ему и компьютерщику сходить с Сэйрой за продуктами и единственное, что сейчас хотелось — расслабится. — Я уже почти там! – хакер вприпрыжку рванул к ванной, попутно стягивая со своего худого тела одежду. — Тао! Ты когда-нибудь дождешься! – откинув пиджак, он рванул за брюнетом и тут же врезался в него. – Эй, что стряслось? Снайпер выпрямился, заглядывая через плечо напарника, и оторопел. В душевой кабинке стоял М-21, упираясь одной рукой в стену, а второй лаская свою плоть. И при этом он был настолько поглощен процессом самоудовлетворения, что не заметил вошедших. Тао попятился, упираясь спиной в грудь стрелка. — А я-то думал, чем он столько времени в ванной занимается… Видимо последние слова были произнесены слишком громко, так как М-21 резко развернулся, уставившись на парней горящими глазами. В нем определенно что-то изменилось. Движения были более стремительны, так как он слишком быстро сдернул с вешалки полотенце и обернул вокруг бедер. — Вас стучаться никто не учил, ребятки… хотя меня этому никто тоже не учил… Казалось, М был несколько обескуражен происходящим. Голос был сбивчивым и неуверенным, а лица не было видно за влажными волосами, спадающими на него, но Такео мог биться об заклад, что видит там румянец, а своим глазам он доверял на все 100%. — Просто… мой организм странно себя ведет в полнолуние… Седовласый бубнил себе под нос, словно нашкодивший ребенок, а стоящие у двери парни тем временем переглянулись, закрывая за собой дверь. — А я думал, ты считаешь нас своими друзьями, — Тао подошел к мужчине, касаясь его щеки пальцами. – Если бы ты рассказал раньше, мы бы смогли помочь тебе… ммм… более эффективно. Да, Такео? — Без сомнений, Тао, — снайпер тем временем зашел за спину М-21, обвивая стройное сильное тело руками, проводя ими по груди. – Мы же твои друзья. — Что вы делаете… мы же парни… это неправильно! – эти слова из уст модифицированного звучали настолько неуверенно, что даже ни на секунду не остановили действия парочки. Тао склонил голову так, чтобы можно было коснуться губ товарища, не поднимая его лица. Все равно уже никуда не денется из их с Такео объятий, а подразнить лишний раз не смог себе отказать. Поэтому, убрав с лица влажные волосы, он игриво провел кончиком языка по шраму на лице у М-21 и прикусил нижнюю губу. — Просто расслабься и получай удовольствие! Тао потянул М-21 к себе за затылок, целуя уже более требовательно. Как и ожидалось, мужчина делать этого не умел, да и на ком учиться? На М-24? По рассказам Франки тип обладал далеко не модельной внешностью. Но братик Тао научит… плохому. Тем временем Такео не отставал, так как краем глаза увидел, что полотенце с бедер оборотня упало, и ощутил как между их бедрами втиснулась изящная рука хакера, начиная ласкать и без того затвердевшую плоть. М-21 пытался что-то сказать, но хакер предотвращал эти попытки поцелуями. Он пытался оттолкнуть того, но снайпер перехватил руку, заводя назад и толкая в сторону стены. — Советую тебе подержатся за что-нибудь… Наконец М-21 дали возможность не только дышать, так как Тао перестал сминать его губы поцелуями, но и более-менее двигаться, так как рука снова получила свободу. Правда из-за жара в паху и из-за того, что снайпер удерживал его в слегка наклоненном положении, приходилось упираться руками в стену. А он и не подозревал, что в этом худом парне столько силы. Тао скользнул вниз, уходя из поля зрения М-21, но тут же давая о себе знать, обхватывая губами головку его члена, дразня ее языком. Заставляя несчастного мужчину поскуливать, слишком уж необычные и некомфортные были ощущения. Но определенно приятными. Тем более руки Такео сейчас блуждали по спине и ягодицам, заставляя прогибаться под ними и тихо постанывать. — Тебе придется немного потерпеть, М-21. Но потом будет приятнее… намного приятнее, чем сейчас, — ощущения холодных, влажных пальцев проникающие через колечко мышц, приносящее боль, пришло раньше, чем он успел отреагировать. Осталось, только облокотившись о стену локтями, прикусить запястье, невольно подаваясь вперед, тем самым толкаясь возбужденной плотью в горячий рот Тао, который с готовностью его принимает. Ощущения в паху определенно сглаживали дискомфорт внутри него, тем более со временем, когда мышцы начинали расслабляться, а Такео все плотнее прижиматься к нему обнаженной грудью (и когда он успел раздеться?), становилось все жарче, а и без того затуманенный мозг отказывался работать. Немного погодя взамен пальцам пришел отвердевший член снайпера. Он вошел без предупреждения, предполагая, что М-21 запротестует и откажется в последний момент, но тому было уже до лампочки. Он лишь дернулся, застонал и сжал мягкие на ощупь волосы хакера, который уже и сам успел возбудиться и, стоя на коленях, ласкал себя, периодически отвлекаясь от М-21, чтобы выразить удовольствие в виде стона. Вся эта необычная ситуация возбуждала слишком сильно. Всего какой-то час тому назад они с трудом могли назвать друг друга друзьями, а теперь стали любовниками. Касались разгоряченных тел друг друга, двигались в одном только им известном ритме, пытаясь доставить друг другу удовольствие. И как завершения этого были стоны и сперма, пачкающая лицо и живот Тао и стекающая по внутренней стороне бедер, М-21. Потом они лежали в огромной ванной Франки, обнявшись и практически не разговаривая друг с другом. Больно все это смущало, чтобы вести светские беседы, но давало умиротворение и чувство безопасности. — А вы, ребятки, как я погляжу, стали ближе друг к другу? – Франкенштейн и Рей сидели, попивая чай, а Регис, Такео и М-21 убирались после очередного нашествия детей. – Но будьте так любезны закрывать дверь в следующий раз… И ничего не пачкать… Мужчины у раковины зарделись, опуская головы, а Тао, пряча глаза под челкой, расплылся в довольной улыбке.

напиши фанфик с названием Пазлы и следующим описанием Пазлы собирали..., с тегами Underage,Групповой секс,Романтика,Твинцест,Элементы гета,Элементы слэша

Дождь, дождь, дождь… Сколько можно? Я так не могу. Тучи уничтожают все воображение, а в редакторе закончились шрифты и фоны, короче я просто не знаю, что делать. Каору беспечно собирает пазлы, и я думаю, что и мне пора уже давно найти какую-нибудь занимательную фигню. Телефон звонит… Закинуть бы его куда подальше, но мне лень вставать с постели и брать эту чертову трубку. Каору берет. — Да, Лорд… Ну кто ещё может звонить? Вот уж Тамаки точно не скучает, вечно ему заняться нечем, кроме как втягивать нас во всякие глупости. И как он нас заставил вступить в этот Хост-клуб? Нет, вообще-то там весело, но его сдвиги… Страшно думать о будущем. — Хару? А вот это уже интересней! Харухи? Каору включает громкую связь, и я могу слышать то, что она говорит. Братик прямо чует мое внезапное любопытство. — Каору, извини, что звоню с такой просьбой, но не могли бы вы с Хикару забрать меня из особняка Тамаки? Ну это вдвойне интересней! Хару у Тамаки, да ещё и просит, чтоб мы её забрали… Это что-то новое. И кстати, как она узнала, что трубку взял Каору, неужели и по голосам нас теперь различает? Девушка-загадка... Первая, кто смогла заинтересовать нас с братом, была б ещё более женственной. — Конечно, Хару! Но ты утолишь наше любопытство и расскажешь о причинах столь внезапного звонка! — Ок, жду вас. Мы с братом переглянулись и уже спустя пару секунд бежали вниз по лестнице. Девушка ждет — значит надо торопиться… Мы же хосты и должны дарить девушкам радость! Прибыли мы за пару минут, Хару вышла почти моментально и, забравшись в машину, по-хозяйски устроилась между нами. — Ну-у?.. – тяну я. — В чем же дело-то? Хару гневно глянула, что я аж испугался. Что ж там произошло? Ну а она все тянет!.. — Ну Хару… Ты ведь обещала! – Каору тоже не терпится, ещё бы, мы ведь одинаковы. — Вы знали, что Тамма алкаш? Сказать, что я удивился, ничего не сказать… Я подумал, что у меня проблемы со слухом, но близнец сидел в таком же состоянии. Да, после появления этой странной девушки, вся жизнь изменилась… В лучшую сторону. — Видимо нет, — сделала вывод Харухи, — вообще-то мы болтали, он постепенно нажрался и задрых, а мне то что делать? Ну я ему ещё отомщу. Мы все ещё не могли отойти от шока, но уже какие-то осмысленные, как говорит Кея, «электрические разряды» начали заползать в массу под названием мозг. — Ну нифига себе! – восклицаем мы одновременно. — Правда-правда? Ну Лорд и дает! Каору о чем-то думает, а потом, как бы сияя изнутри, тянуче произносит. — Слушай, Харухи, а давай к нам? Пазлики пособираем… Мне показалось, или у Хару глаза стали, будто Каору сказал «запеченный тунец»? — Пазлики? А большие? — Угу. — Но… А ладно! Я пазлы люблю! К тому же, вы то точно не такие твари, как Тамаки! Слышал бы это Лорд… — Дай отгадаю, он приставал к тебе! — Он по жизни пристает ко мне, ничего удивительного. А вроде Тамаки пользуется большой популярностью у девушек… А, ну да. Это ведь Харухи! Вот мы и приехали. — Хикару, иди, помоги нам! – Зовет Харухи, все равно бездельничаю. Они уже почти час сидят над одной картинкой. Сколько там деталей? Вроде полторы тысячи… А, ладно, пойду, помогу. И вот мы втроем пыхтим уже полчаса. Еще немного! Почти получилось, и эти двое радуются, как маленькие. А если посмотреть со стороны… Похоже у Каору есть свои планы на Хару… Становится смешно. Даже в этом плане мы мыслим одинаково, только, пожалуй, Хару интересуют больше пазлы, чем близнецы Хитайчин. А интересно… Выхожу из комнаты и зову Каору за собой, он кивает, и я закрываю за собой дверь. — Хару, подожди минутку, притащу чего-нибудь пожевать. Я жду его сразу за дверью. — Что думаешь? Он понимает меня без пояснений. — Я не совсем уверен, Хару ведь… Не совсем понимает… Да, блин, не знаю как объяснить. Я чувствую тоже самое – неуверенность, страх… Но нельзя трусить. — Второго такого шанса может и не быть. Улыбаемся нашей фирменной улыбочкой и мчимся на кухню за пачкой чипсов. — Извини, что пришлось ждать! Тратим ещё полчаса на сбор пазлов и, наконец, победа! Мы одолели этот непобедимый гигантский пазл и Каору, как бы на радостях приобнимает Харухи. Надо сдержать улыбку, нет, Хару, конечно не догадается, но мало ли что она может подумать. Харухи непредсказуема, а вот мы с Каору понимаем друг друга без слов, нам про

Дождь, дождь, дождь… Сколько можно? Я так не могу. Тучи уничтожают все воображение, а в редакторе закончились шрифты и фоны, короче я просто не знаю, что делать. Каору беспечно собирает пазлы, и я думаю, что и мне пора уже давно найти какую-нибудь занимательную фигню. Телефон звонит… Закинуть бы его куда подальше, но мне лень вставать с постели и брать эту чертову трубку. Каору берет. — Да, Лорд… Ну кто ещё может звонить? Вот уж Тамаки точно не скучает, вечно ему заняться нечем, кроме как втягивать нас во всякие глупости. И как он нас заставил вступить в этот Хост-клуб? Нет, вообще-то там весело, но его сдвиги… Страшно думать о будущем. — Хару? А вот это уже интересней! Харухи? Каору включает громкую связь, и я могу слышать то, что она говорит. Братик прямо чует мое внезапное любопытство. — Каору, извини, что звоню с такой просьбой, но не могли бы вы с Хикару забрать меня из особняка Тамаки? Ну это вдвойне интересней! Хару у Тамаки, да ещё и просит, чтоб мы её забрали… Это что-то новое. И кстати, как она узнала, что трубку взял Каору, неужели и по голосам нас теперь различает? Девушка-загадка... Первая, кто смогла заинтересовать нас с братом, была б ещё более женственной. — Конечно, Хару! Но ты утолишь наше любопытство и расскажешь о причинах столь внезапного звонка! — Ок, жду вас. Мы с братом переглянулись и уже спустя пару секунд бежали вниз по лестнице. Девушка ждет — значит надо торопиться… Мы же хосты и должны дарить девушкам радость! Прибыли мы за пару минут, Хару вышла почти моментально и, забравшись в машину, по-хозяйски устроилась между нами. — Ну-у?.. – тяну я. — В чем же дело-то? Хару гневно глянула, что я аж испугался. Что ж там произошло? Ну а она все тянет!.. — Ну Хару… Ты ведь обещала! – Каору тоже не терпится, ещё бы, мы ведь одинаковы. — Вы знали, что Тамма алкаш? Сказать, что я удивился, ничего не сказать… Я подумал, что у меня проблемы со слухом, но близнец сидел в таком же состоянии. Да, после появления этой странной девушки, вся жизнь изменилась… В лучшую сторону. — Видимо нет, — сделала вывод Харухи, — вообще-то мы болтали, он постепенно нажрался и задрых, а мне то что делать? Ну я ему ещё отомщу. Мы все ещё не могли отойти от шока, но уже какие-то осмысленные, как говорит Кея, «электрические разряды» начали заползать в массу под названием мозг. — Ну нифига себе! – восклицаем мы одновременно. — Правда-правда? Ну Лорд и дает! Каору о чем-то думает, а потом, как бы сияя изнутри, тянуче произносит. — Слушай, Харухи, а давай к нам? Пазлики пособираем… Мне показалось, или у Хару глаза стали, будто Каору сказал «запеченный тунец»? — Пазлики? А большие? — Угу. — Но… А ладно! Я пазлы люблю! К тому же, вы то точно не такие твари, как Тамаки! Слышал бы это Лорд… — Дай отгадаю, он приставал к тебе! — Он по жизни пристает ко мне, ничего удивительного. А вроде Тамаки пользуется большой популярностью у девушек… А, ну да. Это ведь Харухи! Вот мы и приехали. — Хикару, иди, помоги нам! – Зовет Харухи, все равно бездельничаю. Они уже почти час сидят над одной картинкой. Сколько там деталей? Вроде полторы тысячи… А, ладно, пойду, помогу. И вот мы втроем пыхтим уже полчаса. Еще немного! Почти получилось, и эти двое радуются, как маленькие. А если посмотреть со стороны… Похоже у Каору есть свои планы на Хару… Становится смешно. Даже в этом плане мы мыслим одинаково, только, пожалуй, Хару интересуют больше пазлы, чем близнецы Хитайчин. А интересно… Выхожу из комнаты и зову Каору за собой, он кивает, и я закрываю за собой дверь. — Хару, подожди минутку, притащу чего-нибудь пожевать. Я жду его сразу за дверью. — Что думаешь? Он понимает меня без пояснений. — Я не совсем уверен, Хару ведь… Не совсем понимает… Да, блин, не знаю как объяснить. Я чувствую тоже самое – неуверенность, страх… Но нельзя трусить. — Второго такого шанса может и не быть. Улыбаемся нашей фирменной улыбочкой и мчимся на кухню за пачкой чипсов. — Извини, что пришлось ждать! Тратим ещё полчаса на сбор пазлов и, наконец, победа! Мы одолели этот непобедимый гигантский пазл и Каору, как бы на радостях приобнимает Харухи. Надо сдержать улыбку, нет, Хару, конечно не догадается, но мало ли что она может подумать. Харухи непредсказуема, а вот мы с Каору понимаем друг друга без слов, нам проще. Или нет? Неожиданно Хару захватывает меня, и мы втроем сидим в весьма двусмысленной позе. Если она сожмет руки сильнее, то мы точно задохнемся. Хотя, пожалуй, это очень мило, я пытаюсь вылезти из захвата и оказываюсь на её коленях. Смотрю снизу на задыхающегося Каору и, не удержавшись, целую умирающего брата. Харухи смотрит на это с улыбкой, но не как обычные девчонки, затаивающие дыхание. — Хару… Ослабь хватку, а то он сейчас умрет от удушья. — Не переживай! Спасем на последних секундах. Мы все трое смеемся, и я решаюсь её пощекотать. Она смеется и выгибается, отчего братик мечется из стороны в сторону, не в силах вылезти из захвата цепкой девичьей ручки. Наконец, он вылетает, и, с помощью моего чудесного пинка, летит прямо на Харухи. Но и та не промах… она загораживается мной, и Каору целует меня… по-настоящему, как обычно. Только под конец я понимаю, что Хару все так же обнимает меня двумя руками, и её голова мирно покоится на моем плече. Мелькает мысль, что девочка извращенка, но тут же отлетает на неизмеримое расстояние. Хару немного глуповата в этом отношении. Чувствую, что руки Хару спускаются ниже и делаю Каору знак глазами. Он усмехается и накрывает её руки своими. Но вместо того, чтобы высвободить меня, он ведет их ещё ниже. Я зажат между двумя… домогателями. Я пытаюсь отстраниться от брата, но выходит, что прижимаюсь к Хару. Видимо у меня совсем нет выхода. Точнее есть, но я никак не хочу говорить им «нет». Я сдаю себя в их распоряжение. Скорее интуитивно, чем зрительно понимаю, что Каору целует Харухи. Кажется он уже возбужден, впрочем, я несильно от него отстал… Как человек, зажатый между двух желанных тел, может оставаться в нейтралитете? Вроде как мы передвинулись… Точно. Теперь Хару упирается спиной в стену. Я откидываю голову ей на плечо, и они тут же обращают внимание на мою открытую шею. Я не могу сдержать стон… Каору тоже не терпится, и он стягивает с меня футболку, а Харухи развязывает узел на шортах. О, черт, я чувствую ее руки там. Неужели это и правда Харухи? Мне жарко… Вот бы сейчас под этот, уже так надоевший, дождь. Брат помогает Хару, и я не выдерживаю, ноги подкашиваются, и я сваливаю свою обессилевшую тушу на удивительно сильную Харухи. Не упал… Кое-как собрал все силы и поднялся с девушки, обняв брата. Нутром чую ухмылку Харухи, и оказывается не зря. Миленькое существо легонько подталкивает нас, и мы падаем на недавно собранную картинку. Чувствую каждую пазлинку… Моя спина сама скоро станет пазлом. Она садится на меня и медленно, не без помощи братика, раздевается. Ну и что, что груди нет… Все равно она довольно милая. Каору сидит за мной. Хару, не оставляя низ моего живота, наклоняется к нему, а я решаю подло воспользоваться ситуацией и сдвигаю её чуть ниже. Она не против… Какая же она горячая… Но находясь между мной и Каору, частичку здравого смысла не теряет и убирает руки с пазла, опираясь мне на грудь. А потом все быстро и размыто. Я помню, как кончил в нее, а потом и Каору… мы с Хару выдохлись, но ему не хватило. Харухи заботливо облизала пальцы брата, которые поочередно оказались во мне, я даже не сразу понял, что происходит. Немного больно, но мне ведь не впервой. И все… Помню, как он вошел в меня, блестящие глаза Хару и больше ничего… Уже подсознательно вспоминаю накрывший оргазм, похоже я отрубился. Первый раз с девушкой… Не надо было так сразу второй раз. Слышу треск мобильника, кое-как на ощупь ищу и беру трубку. — Да? — Каору! — Я Хикару. — Где ты? — В постели… — Какой? — Большой… — А она где? — В комнате… — Какой? — Большой… — Где… Мой оппонент не успел до конца задать следующий тупой вопрос. — Тамаки! Ты в своем уме? Вероятнее всего эта комната в особняке Хитайчин! И ты разбудил меня. — А Хару не знаешь где? — Знаю… — Где? Достал уже. Ну сколько можно? Я открываю глаза, сон как рукой сняло. Брат мило копается в пазле, который, видимо, частично остался на моей спине. А рядом… мирно спит Харухи. — Рядом. — Что??? Что ты сделал с моей дочуркой? — Лорд… Мы с вашей возлюбленной… пазлы собирали! И вообще, вы в курсе сколько сейчас времени? Полночь, вот именно! Что? Полночь? Я выкидываю трубку. По «чистой случайности» она падает рядом с Каору. — Позвони её трансвеститу — профессионалу, скажи, что мы с его дочуркой… пазлы собирали… и она уснула, а то сам ведь позвонит. Он ухмыляется, но набирает номер и отходит к окну. Рядом Хару мило улыбается во сне, и я слышу тихий шепот. — Я как-нибудь ещё приду… пазлы пособирать. — Ок. Наконец, приходит довольный Каору и укладывается рядом. Сон накатывает снова, и я закрываю глаза. Никак не думал, что собирать пазлы… так увлекательно.

напиши фанфик с названием Танец со светлячками и следующим описанием Святочный бал - казалось бы, такое замечательное событие. Только не все ему рады. Сначала., с тегами Songfic,Романтика,Твинцест,Флафф

В воздухе плавают серебристые шары, в которых искаженно отражается разноцветное освещение, праздничные гирлянды и разноцветные мантии девушек и юношей, идущих на бал. Перед Большим Залом небывалая толпа — мало того, что Святочный бал собрал всех учеников Хогвардса, тут ещё гости их двух других академий. Шум стоит невероятный: шуршание мантий, тихие перешептывания и усмешки, цоканье каблуков. И, кажется, только два человека находятся вдали от происходящего. Хотя, один из них явно желает присоединиться к нему как можно скорее. — Почему ты мне не сказал, что никого не пригласил?! — возмутился Фред, критически осматривая своего брата-близнеца, который вместо того, чтобы надевать парадную мантию, лежал на заправленной кровати и смотрел вверх. — Потому что тогда ты подошел бы к Алисии, представившись мной, и пригласил бы её на бал, — меланхолично произнес Джордж. — Ну, да, — пытаясь причесать непослушную челку, согласился Фред. — И что в этом плохого? Всё лучше, чем тухнуть тут одному. — А ты останься со мной, — пробормотал Джордж себе под нос. Однако до брата его реплика-таки долетела. Улыбнувшись, Фред сел на край кровати близнеца и осмотрел его, словно маленького, ничего не понимающего ребенка. — Ну же, Джорджи, я тебя не узнаю! — все ещё улыбаясь во все тридцать два зуба, проговорил он, дотронувшись до чужого плеча. — Надевай мантию и пошли. Будет весело! Джордж же, нахмурившись, отвернулся, что придало ему ещё больше сходства с капризным ребенком. Хотя, в общем-то, особо капризным он не был, да и всегда поддерживал своего брата. Только не сегодня. Почему — сам не знает. Просто чувствует себя неважно. Заболел, может даже, ведь в такую метель, как в последнюю неделю, сложно не простудиться. Фред, однако, полностью здоров и очень даже счастлив. Улыбается себе, как ни в чем не бывало, а глаза так и светятся счастьем — ещё бы, он идет с Анджелиной на бал. Джордж недовольно фыркнул, тем самым вызвав у брата усмешку. — Джо-ордж, — с хитростью в голосе протянул Фред, заставив-таки близнеца повернуться к нему лицом. Фред тут же смягчился и одарил собеседника заботливым взглядом. — Что-то случилось? Скажи. Эта фраза как-то странно подействовала на Джорджа: он вскочил с кровати, нахмурился ещё больше и прошипел: — Всё хорошо! Почему я просто не могу остаться здесь без твоих дурацких расспросов?! Фред, я действительно не хочу тащиться на этот бал и наблюдать за тем, как ты танцуешь с Анджелиной! Улыбка с лица Фреда исчезла как по волшебству. Он отвел взгляд, нервно облизнул губы и вздохнул. — Вот в чём дело. Ты по-прежнему ревнуешь Анджелину ко мне, — тихо сказал он. Как ни странно, предположение оказалось неверным — Джордж лишь сжал руки в кулаки и грозно уставился на близнеца. — Пожалуй, ты прав, — разочарованно сказал Фред, вставая с кровати. — Я просто пойду на бал, не буду доставать тебя «дурацкими расспросами». Шаги эхом раздавались по комнате, нарушая напряженное молчание. Хлопнула дверь. — Идиот, просто идиот, — прошептал Джордж, нервно сжимая и разжимая кулаки. Вздохнув, он сел на кровать. В комнате темнело быстро — так же, как и за окном, — и уже через двадцать минут Уизли сидел в полутьме. «Не могу поверить, что он ушел к ней, оставив меня здесь одного», — всё вертелось в рыжеволосой голове. Но Джордж всё мотал головой и шептал под нос: — Ну же, Джорджи, прекрати, всё нормально! «Раньше вы никогда не расставались, а сейчас он бросил тебя из-за неё…» — Он имеет на это право! Не могу же я запретить ему любить Анджелину! «Запретить не можешь, но почему бы не помешать?» — Это нечестно. «Мне показалось, или один из близнецов Уизли сказал о чести и справедливости?» Так или иначе, тираду Джорджа и его мыслей прервал звук шагов на лестнице, а затем и скрип двери. В силуэте, выделяющемся на фоне яркого освещения в коридоре, Джордж безошибочно узнал своего брата. — Ну что, не умер тут со скуки? — веселым голосом спросил Фред. Он оставил дверь приоткрытой, и Джордж разглядел у брата в руках две бутылки сливочного пива. — Ты… — тихо начал он. — …ушел с бала, — подтвердил Фред. — Из-за… — …не «из-за», а «ради» — поправил Джорджа брат, подмигнув. — Меня? — сказать, что Джордж был удивлен — ничего не сказать. Фред сел рядом с братом и, улыбнувшись, протянул сливочное пиво. — Конечно, братец! Ты же не думал, что я тебя тут оставлю скучать? Ну, или проклина

В воздухе плавают серебристые шары, в которых искаженно отражается разноцветное освещение, праздничные гирлянды и разноцветные мантии девушек и юношей, идущих на бал. Перед Большим Залом небывалая толпа — мало того, что Святочный бал собрал всех учеников Хогвардса, тут ещё гости их двух других академий. Шум стоит невероятный: шуршание мантий, тихие перешептывания и усмешки, цоканье каблуков. И, кажется, только два человека находятся вдали от происходящего. Хотя, один из них явно желает присоединиться к нему как можно скорее. — Почему ты мне не сказал, что никого не пригласил?! — возмутился Фред, критически осматривая своего брата-близнеца, который вместо того, чтобы надевать парадную мантию, лежал на заправленной кровати и смотрел вверх. — Потому что тогда ты подошел бы к Алисии, представившись мной, и пригласил бы её на бал, — меланхолично произнес Джордж. — Ну, да, — пытаясь причесать непослушную челку, согласился Фред. — И что в этом плохого? Всё лучше, чем тухнуть тут одному. — А ты останься со мной, — пробормотал Джордж себе под нос. Однако до брата его реплика-таки долетела. Улыбнувшись, Фред сел на край кровати близнеца и осмотрел его, словно маленького, ничего не понимающего ребенка. — Ну же, Джорджи, я тебя не узнаю! — все ещё улыбаясь во все тридцать два зуба, проговорил он, дотронувшись до чужого плеча. — Надевай мантию и пошли. Будет весело! Джордж же, нахмурившись, отвернулся, что придало ему ещё больше сходства с капризным ребенком. Хотя, в общем-то, особо капризным он не был, да и всегда поддерживал своего брата. Только не сегодня. Почему — сам не знает. Просто чувствует себя неважно. Заболел, может даже, ведь в такую метель, как в последнюю неделю, сложно не простудиться. Фред, однако, полностью здоров и очень даже счастлив. Улыбается себе, как ни в чем не бывало, а глаза так и светятся счастьем — ещё бы, он идет с Анджелиной на бал. Джордж недовольно фыркнул, тем самым вызвав у брата усмешку. — Джо-ордж, — с хитростью в голосе протянул Фред, заставив-таки близнеца повернуться к нему лицом. Фред тут же смягчился и одарил собеседника заботливым взглядом. — Что-то случилось? Скажи. Эта фраза как-то странно подействовала на Джорджа: он вскочил с кровати, нахмурился ещё больше и прошипел: — Всё хорошо! Почему я просто не могу остаться здесь без твоих дурацких расспросов?! Фред, я действительно не хочу тащиться на этот бал и наблюдать за тем, как ты танцуешь с Анджелиной! Улыбка с лица Фреда исчезла как по волшебству. Он отвел взгляд, нервно облизнул губы и вздохнул. — Вот в чём дело. Ты по-прежнему ревнуешь Анджелину ко мне, — тихо сказал он. Как ни странно, предположение оказалось неверным — Джордж лишь сжал руки в кулаки и грозно уставился на близнеца. — Пожалуй, ты прав, — разочарованно сказал Фред, вставая с кровати. — Я просто пойду на бал, не буду доставать тебя «дурацкими расспросами». Шаги эхом раздавались по комнате, нарушая напряженное молчание. Хлопнула дверь. — Идиот, просто идиот, — прошептал Джордж, нервно сжимая и разжимая кулаки. Вздохнув, он сел на кровать. В комнате темнело быстро — так же, как и за окном, — и уже через двадцать минут Уизли сидел в полутьме. «Не могу поверить, что он ушел к ней, оставив меня здесь одного», — всё вертелось в рыжеволосой голове. Но Джордж всё мотал головой и шептал под нос: — Ну же, Джорджи, прекрати, всё нормально! «Раньше вы никогда не расставались, а сейчас он бросил тебя из-за неё…» — Он имеет на это право! Не могу же я запретить ему любить Анджелину! «Запретить не можешь, но почему бы не помешать?» — Это нечестно. «Мне показалось, или один из близнецов Уизли сказал о чести и справедливости?» Так или иначе, тираду Джорджа и его мыслей прервал звук шагов на лестнице, а затем и скрип двери. В силуэте, выделяющемся на фоне яркого освещения в коридоре, Джордж безошибочно узнал своего брата. — Ну что, не умер тут со скуки? — веселым голосом спросил Фред. Он оставил дверь приоткрытой, и Джордж разглядел у брата в руках две бутылки сливочного пива. — Ты… — тихо начал он. — …ушел с бала, — подтвердил Фред. — Из-за… — …не «из-за», а «ради» — поправил Джорджа брат, подмигнув. — Меня? — сказать, что Джордж был удивлен — ничего не сказать. Фред сел рядом с братом и, улыбнувшись, протянул сливочное пиво. — Конечно, братец! Ты же не думал, что я тебя тут оставлю скучать? Ну, или проклинать меня… — он усмехнулся. — Фред, я и не… — Спокойно, всё в порядке, — прервал он, потрепав Джорджа по голове. — О, Джорджи, ты так мило смущаешься! — Я не… — Ну конечно, нет, мне показалось! — с усмешкой произнес Фред. Воцарилась тишина. Не такая, как до этого, наоборот — спокойная и, черт подери, романтическая. Джорджу совершенно не хотелось сливочного пива — впрочем, как и его брату, — поэтому они просто сидели и улыбались. Первым тишину нарушил Фред. — Признаться, я думал, что ты любишь танцевать. Джордж усмехнулся. — Так оно и есть. Просто, наверное, не в настроении сегодня. — Я знаю, как это проверить! — гордо сообщил Фред. Поднявшись, он достал из кармана мантии волшебную палочку и рассек ей темноту. В мгновение комнату осветили десятки разноцветных огоньков, похожих на маленьких светлячков. You would not believe your eyes If ten million fireflies Lit up the world as I fell asleep Цветные огни горели в глазах Фреда, когда он присел перед братом на одно колено. — Позволите ли Вы, Джордж Артур Уизли, пригласить Вас на танец? — спросил он, изобразив на лице трепетную надежду. Cause they’d fill the open air And leave teardrops everywhere You’d think me rude but I’d just stand and stare Джордж улыбнулся и с восхищением ответил: — О, Фредерик, сэр, я весь Ваш! Близнецы встали и звонко рассмеялись, однако не могли не заметить, что в этом действительно было что-то приятное. Нацепив на лицо сосредоточенность и крайнюю серьёзность, Фред положил руку на талию брата. Джордж молил Мерлина, чтобы в приглушенном свете не было слишком заметно его пунцовых щек. I’d like to make myself believe That planet Earth turns slowly It’s hard to say that I’d rather stay awake when I’m asleep 'Cause everything is never as it seems Почувствовав чужую ладонь на своем плече, Фред пустился в танец. Если бы кто-то зашел в комнату, точно бы подумал, что близнецы сумасшедшие — танцевать в полутьме и без музыки. Но музыка была где-то в их сознании: ненавязчивый мотив, один на двоих. То кружась в вальсе, то пытаясь изобразить танго, Фред и Джордж улыбались, глядя друг другу в глаза. 'Cause I’d get a thousand hugs From ten thousand lightning bugs As they tried to teach me how to dance. Казалось, они находились в собственном мире, в который никогда не пустили бы кого-то другого. Один мир, один танец, одна музыка на двоих. A foxtrot above my head A sockhop beneath my bed A disco ball is just hanging by a thread Кружась между кроватями и тумбами, окруженные разноцветными светлячками огней. «Вот оно, волшебство», — смущаясь, подумал Джордж. Фред кивнул, словно прочитав его мысли. Наверное, прошло двадцать минут (Джорджу показалось, что несколько секунд), когда они остановились посреди пустой спальни. Фред счастливо улыбался, Джордж — чуть смущенно. — Чем там обычно заканчиваются танцы? — приподняв одну бровь, спросил Фред, и прежде, чем его брат ответил, коснулся чужих губ своими. Джорджу показалось, что Земля вдруг остановилась, вся Вселенная разбилась на миллиарды кусочков и всё, что теперь существовало — это два близнеца, стоящие посреди гриффиндорской спальни. И Джордж бы отдал все свои сбережения, конфеты и товары из любимой лавки «Зонко», только чтобы это не заканчивалось. To ten million fireflies I’m weird 'cause I hate goodbyes I got misty eyes as they said farewell Фред осторожно отстранился и, улыбаясь, посмотрел на брата. — Ну что, теперь можно я пойду на бал? Джордж по-настоящему рассмеялся. — Катись отсюда, Фредди, — беззлобно сказал он,. But I’ll know where several are If my dreams get real bizarre 'Cause I saved a few and I keep them in a jar

напиши фанфик с названием Растопить лед. и следующим описанием Let me break the ice Allow me to get you right Once you warm up to me Baby I can make you feel Hot! Hot! Hot! Своеобразный бонус к фанфику "Весна драконов"., с тегами PWP,Songfic,Драббл,ООС,Романтика

Break the Ice (оригинал Britney Spears) It's been a while I know I shouldn't have kept you waiting But I'm here now В комнате был сумрак. Повсюду стояли магические свечи. Они горели необычным синим огнем, отбрасывая холодные манящие блики на стены. Эти же отблески скользили по соблазнительным изгибам юного тела, таясь на кончиках голубых, как талая вода, волос. — Я дома! — негромко сказал Грей, входя в прихожую. Небольшой уютный домик в английском стиле и сине-голубых тонах. Странно, Фуллбастер всегда думал, что эти цвета холодные. Но это не так. По крайней мере у НЕЕ. У его Дождии. Его Джубии Локсар… Ох, простите, уже полгода как Фуллбастер… -Грей-сама… — промурлыкали откуда-то из глубины, и маг понял что его очень ждали. ОЧЕНЬ ждали. Парень скинул куртку и уже хотел пройти дальше, как вдруг… -Грей-сама, немедленно поднимайтесь на второй этаж! — требовательно продолжили тем же голосом, и Фуллбастер не посмел ослушаться. Да не очень-то и хотелось, если быть до конца откровенным. И какие откровения глазам его открылись, когда он распахнул дверь в спальню… I know it's been a while But I'm glad you came -Джубия рада, что вы пришли, Грей-сама… — и волшебник просто осел на пол. Его вторая половина по-королевски восседала на диване, одетая в… А она точно одетая?! — Вас так долго не было, Джубия успела соскучиться… -Дож..дия… — еле выдавил муж, судорожно сглатывая и не зная куда девать тот плотоядный взгляд, который у него моментально появился. Они не виделись почти месяц… Они точно не уснут до утра… And I've been thinking 'bout How you say my name -О, Грей-сама, вы назвали Джубию по ее прозвищу? Как это интимно… — провела по губам язычком искусительница, прикрывая глаза ресницами. Грей снова не знал, на что смотреть, чтобы не броситься на жену сразу. Кто там говорил, что Локсар, простите еще раз! миссис Фуллбастер скромница?! Got my body spinning Like a hurricane And it feels like You got me going insane -Джубия так долго вас ждала, Грей-сама… — красавица плавно встала со своего места и подошла к своему любимому. -Дождия, а зачем ты мою рубашку надела? — глупо спросил Грей, протягивая руки к своей фее. -Джубии так не хватало Грея-сама… А эта рубашка сохранила воспоминания о его теле… Поэтому Джубия ее надела… И почувствовала, что ей жарко… А когда Грей-сама вернулся, Джубии стало так… — волшебница снова облизнулась. — Грей-сама, а можно Джубия вас поприветствует? -Все, что угодно… — прохрипел ледяной маг, наконец прижимая к себе стройное гибкое тело. And I can't get enough So let me get it up -Тогда Джубия вас не только поприветствует, — произнесла девушка, толкая уже кипящего парня на кровать. Ooh, looks like we're alone now You ain't gotta be scared We're grown now I'm a have to floss on you Let's get it blazin' -Грей-сама, а вы помните, как Джубия умеет танцевать? — спросила Ло…Фуллбастер, каким-то неуловимым движением садясь на него верхом. Парню оставалось только еще раз сглотнуть и поблагодарить небеса и Святую Фейри, что они, наконец, смогли купить этот домик. We can turn the heat up if you wanna Turn the lights down low if you wanna Just wanna move you But you're frozen -Ох, Грей-сама такой холодный… — промурлыкала фея воды, проводя кончиками пальцев по напряженным кубикам пресса. -Я не согласен с данным утверждением… -А вот и нет… Раз Джубия говорит… Поэтому… That's what I'm saying: Let me break the ice Allow me to get you right Once you warm up to me Baby I can make you feel Hot! Hot! Hot! Плавная волна руками. Прогиб назад, откинув волосы на спину. Ногтями провести по животу, оставляя едва заметные красные полосы. И не отводить взгляда от его голодных глаз. Let me break the ice Allow me to get you right Once you warm up to me Baby I can make you feel Hot! Hot! Hot! Дыхание с трудом проходило через горло. Кто ее надоумил танцевать сидя на нем?! Или же это ее фантазия? Если это так, то пусть она дает им волю почаще… -Грей-сама стал теплее? So you warming up yet? You got me hypnotised I never felt this way Got my heart beating Like an 808 -Дождия… Ты меня с ума сводишь… — выдохнул парень, находясь в каком-то подобии экстатического транса. Ему казалось, что она гипнотизирует его своими движениями, кажется, что оторвешь взгляд и все, мир разлетится миллиардами осколков. В ушах звучала барабанная дробь сердца, отмеряя секунды до взрыва бомбы чувств. Can you rise to the occasion of love? I'm patiently waiting Cause it's getting late

Break the Ice (оригинал Britney Spears) It's been a while I know I shouldn't have kept you waiting But I'm here now В комнате был сумрак. Повсюду стояли магические свечи. Они горели необычным синим огнем, отбрасывая холодные манящие блики на стены. Эти же отблески скользили по соблазнительным изгибам юного тела, таясь на кончиках голубых, как талая вода, волос. — Я дома! — негромко сказал Грей, входя в прихожую. Небольшой уютный домик в английском стиле и сине-голубых тонах. Странно, Фуллбастер всегда думал, что эти цвета холодные. Но это не так. По крайней мере у НЕЕ. У его Дождии. Его Джубии Локсар… Ох, простите, уже полгода как Фуллбастер… -Грей-сама… — промурлыкали откуда-то из глубины, и маг понял что его очень ждали. ОЧЕНЬ ждали. Парень скинул куртку и уже хотел пройти дальше, как вдруг… -Грей-сама, немедленно поднимайтесь на второй этаж! — требовательно продолжили тем же голосом, и Фуллбастер не посмел ослушаться. Да не очень-то и хотелось, если быть до конца откровенным. И какие откровения глазам его открылись, когда он распахнул дверь в спальню… I know it's been a while But I'm glad you came -Джубия рада, что вы пришли, Грей-сама… — и волшебник просто осел на пол. Его вторая половина по-королевски восседала на диване, одетая в… А она точно одетая?! — Вас так долго не было, Джубия успела соскучиться… -Дож..дия… — еле выдавил муж, судорожно сглатывая и не зная куда девать тот плотоядный взгляд, который у него моментально появился. Они не виделись почти месяц… Они точно не уснут до утра… And I've been thinking 'bout How you say my name -О, Грей-сама, вы назвали Джубию по ее прозвищу? Как это интимно… — провела по губам язычком искусительница, прикрывая глаза ресницами. Грей снова не знал, на что смотреть, чтобы не броситься на жену сразу. Кто там говорил, что Локсар, простите еще раз! миссис Фуллбастер скромница?! Got my body spinning Like a hurricane And it feels like You got me going insane -Джубия так долго вас ждала, Грей-сама… — красавица плавно встала со своего места и подошла к своему любимому. -Дождия, а зачем ты мою рубашку надела? — глупо спросил Грей, протягивая руки к своей фее. -Джубии так не хватало Грея-сама… А эта рубашка сохранила воспоминания о его теле… Поэтому Джубия ее надела… И почувствовала, что ей жарко… А когда Грей-сама вернулся, Джубии стало так… — волшебница снова облизнулась. — Грей-сама, а можно Джубия вас поприветствует? -Все, что угодно… — прохрипел ледяной маг, наконец прижимая к себе стройное гибкое тело. And I can't get enough So let me get it up -Тогда Джубия вас не только поприветствует, — произнесла девушка, толкая уже кипящего парня на кровать. Ooh, looks like we're alone now You ain't gotta be scared We're grown now I'm a have to floss on you Let's get it blazin' -Грей-сама, а вы помните, как Джубия умеет танцевать? — спросила Ло…Фуллбастер, каким-то неуловимым движением садясь на него верхом. Парню оставалось только еще раз сглотнуть и поблагодарить небеса и Святую Фейри, что они, наконец, смогли купить этот домик. We can turn the heat up if you wanna Turn the lights down low if you wanna Just wanna move you But you're frozen -Ох, Грей-сама такой холодный… — промурлыкала фея воды, проводя кончиками пальцев по напряженным кубикам пресса. -Я не согласен с данным утверждением… -А вот и нет… Раз Джубия говорит… Поэтому… That's what I'm saying: Let me break the ice Allow me to get you right Once you warm up to me Baby I can make you feel Hot! Hot! Hot! Плавная волна руками. Прогиб назад, откинув волосы на спину. Ногтями провести по животу, оставляя едва заметные красные полосы. И не отводить взгляда от его голодных глаз. Let me break the ice Allow me to get you right Once you warm up to me Baby I can make you feel Hot! Hot! Hot! Дыхание с трудом проходило через горло. Кто ее надоумил танцевать сидя на нем?! Или же это ее фантазия? Если это так, то пусть она дает им волю почаще… -Грей-сама стал теплее? So you warming up yet? You got me hypnotised I never felt this way Got my heart beating Like an 808 -Дождия… Ты меня с ума сводишь… — выдохнул парень, находясь в каком-то подобии экстатического транса. Ему казалось, что она гипнотизирует его своими движениями, кажется, что оторвешь взгляд и все, мир разлетится миллиардами осколков. В ушах звучала барабанная дробь сердца, отмеряя секунды до взрыва бомбы чувств. Can you rise to the occasion of love? I'm patiently waiting Cause it's getting late And I can't get enough So let me get it up -Ты смотри… Не заиграйся… А то… Я перестану просто так лежать, — ухмыльнулся Фуллбастер. По комнате поползли морозные волны, добавляя остроты атмосфере, в ней царящей. -Грей-сама… Вы все еще как лед… Не бойтесь, Джубия исправит это… Ничто не сравнится с жадной нежностью девичьих соскучившихся по поцелуям губ. Ooh, looks like we're alone now You ain't gotta be scared We're grown now I'm a have to floss on you Let's get it blazin' Танец все продолжался. Тонкая рубашка выставляла изгибы тела напоказ. А еще тот факт, что под ней абсолютно ничего не было. -Грей-сама, а вы не хотели бы, чтобы Джубия всегда спала именно в этом? We can turn the heat up if you wanna Turn the lights down low if you wanna Just wanna move you But you're frozen Контроль над магией льда все больше ускользал по мере того, как девушка прижималась к телу любимого. На стенах уже давно отражали холодный свет свечей тонкие кристаллики изморози, складываясь в причудливый узор калейдоскопа. Вся комната казалась какой-то нереальной. И только вокруг кровати воздух дрожал от жара. -Ох, Грей-сама… Похоже, Джубии пора переходить к более серьезным методам… — с этими словами рубашка отлетела прочь. Фуллбастер понял, что жить осознанно ему осталось недолго. That's what I'm saying: Let me break the ice Allow me to get you right Once you warm up to me Baby I can make you feel Hot! Hot! Hot! С какой легкостью эти руки заставляют взлететь к вратам рая… С каким трепетом так касаются напряженной плоти, что хочется разорвать эти простыни в клочья за то, что они такие шершавые по сравнению с ее кожей. С какой лаской окружают теплыми водными потоками, то сдавливая немного, то ослабляя прикосновение… И парню остается только рычать от удовольствия. Let me break the ice Allow me to get you right Once you warm up to me Baby I can make you feel Hot! Hot! Hot! -Вот теперь Грей-сама уже не лед… Джубии даже кажется, что он сейчас даже более пламенный волшебник, нежели Нацу… -Нашла когда говорить про головешку! — прорычал Грей и все-таки занял лидирующее положение. — Доигралась? Теперь сама получай то, чего добивалась! -Джубия не против… -Ну, все!... I like this part Feels kinda good Yeah Стоны и вздохи. Крики и шепот. Рык и мурлыкание. Музыка страсти еще никогда не была для них такой огненной. Порывы, движения, ласки и трепет, все это было как танец, которому нельзя научить, но можно научиться, если чувствуешь единение с тем, кто рядом с тобой. Let me break the ice Allow me to get you right Once you warm up to me Baby I can make you feel Hot! Hot! Hot! -Дождия… — глухой стон в шею. -Грей-сама… — протяжный крик на выдохе. -Я тебя люблю… — два голоса спелись в один. Голос любви. Let me break the ice Allow me to get you right Once you warm up to me Baby I can make you feel Hot! Грей держал в объятиях свою ненаглядную фею, лениво наблюдая за светлеющим небом. Фея безмятежно спала в его руках, сквозь сон чутко реагируя на его мысли. Вдруг ресницы дрогнули и на парня взглянули самые яркие и лучистые глаза. -Грей-сама… А вы не против, что Джубия так себя вела? — на щеках проступил застенчивый румянец. -И ты еще спрашиваешь?!

напиши фанфик с названием Исповедь трусихи и следующим описанием Люциус и Нарцисса – статичные персонажи? Не верю. Холодные и не умеющие любить аристократы? Да неужели?! А с чего, позвольте спросить, вы это взяли? , с тегами AU,Романтика,Экшн

Старый дом, погружённый в ночную тьму, жил своей, одному ему понятной жизнью: сами собой поскрипывали половицы, шумел в трубе ветер, копались в шкафу недобитые эльфами докси. Из холла доносилось недовольное брюзжание портрета тётушки Вальпурги. Вокруг была такая привычная с детства, но порядком подзабытая чуть жутковатая атмосфера родового особняка Блэков. Сюрреалистичная картина. Разве могла я, леди Малфой, помыслить когда-нибудь, что буду вот так сидеть в три часа ночи в гостиной дядиного дома и разговаривать с убийцей Тёмного Лорда? Никогда. А ведь сижу и разговариваю. Гарри Поттер… странный молодой человек. Слишком непохожий на молодых людей своего возраста. Один его шутовской эпатаж чего стоит. Но он отнюдь не клоун. Умный, скрытный, никого не подпускающий к себе, опасный. Даже мой быстро повзрослевший на последней войне сын – всего лишь ребёнок по сравнению с ним. Казалось бы, врождённая осторожность должна была удержать меня от откровений в присутствии этого человека, но она молчала. То, о чём я сейчас с ним разговаривала, я раньше не рассказывала никому, даже Люциусу. Почему? Наверное, потому что мой муж – близкий, любимый человек, и кое-что из моих слов могло бы причинить ему боль. А Джокер – посторонний, умеющий слышать, а главное – слушать и понимать. Понимать, а не осуждать или сочувствовать. Видит Мерлин, в сочувствии и жалости окружающих меня людей, я нуждаюсь меньше всего. К тому же, меня не покидала уверенность, что Гарольд никому и никогда не расскажет того, что услышал от меня этой ночью. По стеклу окна хлестнула ветка, заставив меня вздрогнуть и отвлечься от размышлений: - В детстве я боялась этого дома. - Вы не одиноки, я его и сейчас боюсь, - сидевший напротив меня в кресле зеленоглазый парень, отсалютовал бокалом с грогом, который я сама лично вручила ему четверть часа назад и едва заметно улыбнулся. – Даже самые храбрые люди чего-то страшатся. Ничего не боятся только дураки. - Ну, к храбрецам я отношения не имею. - Позвольте вам не поверить, вы одна из самых смелых женщин, которых я знаю. Лгать Воландеморту в присутствии всего Внутреннего Круга рискнул бы только очень смелый человек. Даже ваша сестра не отважилась тогда подойти к моему телу в Запретном лесу. - Вы ошибаетесь, Гарольд. Сколько себя помню, я всегда была трусихой. Третья дочь младшего сына в роду Блэк. Вы не задумывались, почему моя мать родила меня? - Вероятно, надеялась подарить вашему отцу сына. Но разве колдомедики не смогли определить пол будущего ребёнка? – он не пытался на меня давить, а просто спрашивал. - Вы правы. Только сомневаюсь, что матушка хоть сколько-нибудь пеклась о мнении отца. Её интересовало лишь желание утереть нос своей лучшей подруге-сопернице, тётушке Вальпурге. А колдомедики в дом не допускались. Следуя старинным обычаям, она посещала только предсказательницу. - И та ошиблась, нагадав ей рождение сына. - Совершенно верно. Убедившись, что на свет появился не вожделенный наследник, а никчёмная девчонка, она не захотела взять меня на руки. Даже имя вопреки обычаям мне дал мой окончательно загнанный под каблук жены отец. Не думаю, что моя мать испытывала ко мне хоть какие-то чувства, кроме досады на моё существование. Да, это, пожалуй, даже слишком мягко сказано. С тех самых пор, как я себя помню, матушка всегда срывала на мне зло. Сколько раз мне приходилось слышать, что я её разочарование и лучше бы мне было умереть при родах, чем выжить назло ей? И не сосчитать. Когда-то это причиняло мне сильную душевную боль… - Она предпочитала вам ваших сестёр? - Сестру. Беллу. Для матушки она была единственным любимым существом. Даже не так! Боготворимым. Что бы Белла ни делала, всё превозносилось до небес. Она была самой красивой, самой умной, «настоящей Блэк». Беллатриса росла избалованным монстром. Кто знает, как бы сложилась её жизнь, если бы хоть кто-нибудь вовремя занялся её воспитанием. Да уж, сложно передать словами то, чему мне пришлось быть свидетелем в детстве. Если сестрица разбивала что-то и устраивала истерику – мама восхищённо говорила, что это в ней проявляется истинно родовой темперамент. Если задирала других детей, наши родители умилялись: «в девочке живёт душа настоящего Тёмного колдуна». Белла могла забрать себе наши с Меди игрушки, наябедничав маме, что это мы сами их потеряли, и та, не слушая объяснений, всегда наказывала нас. - Сестра с детства росла красивой девочкой, а я была «бледной молью», дурнушкой, и она никогда не уставала напоминать мне об этом. Беллатриса очень рано начала понимать, что ей сойдёт с рук всё, что бы она ни сделала, и очень постаралась превратить мою жизнь в ад

Старый дом, погружённый в ночную тьму, жил своей, одному ему понятной жизнью: сами собой поскрипывали половицы, шумел в трубе ветер, копались в шкафу недобитые эльфами докси. Из холла доносилось недовольное брюзжание портрета тётушки Вальпурги. Вокруг была такая привычная с детства, но порядком подзабытая чуть жутковатая атмосфера родового особняка Блэков. Сюрреалистичная картина. Разве могла я, леди Малфой, помыслить когда-нибудь, что буду вот так сидеть в три часа ночи в гостиной дядиного дома и разговаривать с убийцей Тёмного Лорда? Никогда. А ведь сижу и разговариваю. Гарри Поттер… странный молодой человек. Слишком непохожий на молодых людей своего возраста. Один его шутовской эпатаж чего стоит. Но он отнюдь не клоун. Умный, скрытный, никого не подпускающий к себе, опасный. Даже мой быстро повзрослевший на последней войне сын – всего лишь ребёнок по сравнению с ним. Казалось бы, врождённая осторожность должна была удержать меня от откровений в присутствии этого человека, но она молчала. То, о чём я сейчас с ним разговаривала, я раньше не рассказывала никому, даже Люциусу. Почему? Наверное, потому что мой муж – близкий, любимый человек, и кое-что из моих слов могло бы причинить ему боль. А Джокер – посторонний, умеющий слышать, а главное – слушать и понимать. Понимать, а не осуждать или сочувствовать. Видит Мерлин, в сочувствии и жалости окружающих меня людей, я нуждаюсь меньше всего. К тому же, меня не покидала уверенность, что Гарольд никому и никогда не расскажет того, что услышал от меня этой ночью. По стеклу окна хлестнула ветка, заставив меня вздрогнуть и отвлечься от размышлений: - В детстве я боялась этого дома. - Вы не одиноки, я его и сейчас боюсь, - сидевший напротив меня в кресле зеленоглазый парень, отсалютовал бокалом с грогом, который я сама лично вручила ему четверть часа назад и едва заметно улыбнулся. – Даже самые храбрые люди чего-то страшатся. Ничего не боятся только дураки. - Ну, к храбрецам я отношения не имею. - Позвольте вам не поверить, вы одна из самых смелых женщин, которых я знаю. Лгать Воландеморту в присутствии всего Внутреннего Круга рискнул бы только очень смелый человек. Даже ваша сестра не отважилась тогда подойти к моему телу в Запретном лесу. - Вы ошибаетесь, Гарольд. Сколько себя помню, я всегда была трусихой. Третья дочь младшего сына в роду Блэк. Вы не задумывались, почему моя мать родила меня? - Вероятно, надеялась подарить вашему отцу сына. Но разве колдомедики не смогли определить пол будущего ребёнка? – он не пытался на меня давить, а просто спрашивал. - Вы правы. Только сомневаюсь, что матушка хоть сколько-нибудь пеклась о мнении отца. Её интересовало лишь желание утереть нос своей лучшей подруге-сопернице, тётушке Вальпурге. А колдомедики в дом не допускались. Следуя старинным обычаям, она посещала только предсказательницу. - И та ошиблась, нагадав ей рождение сына. - Совершенно верно. Убедившись, что на свет появился не вожделенный наследник, а никчёмная девчонка, она не захотела взять меня на руки. Даже имя вопреки обычаям мне дал мой окончательно загнанный под каблук жены отец. Не думаю, что моя мать испытывала ко мне хоть какие-то чувства, кроме досады на моё существование. Да, это, пожалуй, даже слишком мягко сказано. С тех самых пор, как я себя помню, матушка всегда срывала на мне зло. Сколько раз мне приходилось слышать, что я её разочарование и лучше бы мне было умереть при родах, чем выжить назло ей? И не сосчитать. Когда-то это причиняло мне сильную душевную боль… - Она предпочитала вам ваших сестёр? - Сестру. Беллу. Для матушки она была единственным любимым существом. Даже не так! Боготворимым. Что бы Белла ни делала, всё превозносилось до небес. Она была самой красивой, самой умной, «настоящей Блэк». Беллатриса росла избалованным монстром. Кто знает, как бы сложилась её жизнь, если бы хоть кто-нибудь вовремя занялся её воспитанием. Да уж, сложно передать словами то, чему мне пришлось быть свидетелем в детстве. Если сестрица разбивала что-то и устраивала истерику – мама восхищённо говорила, что это в ней проявляется истинно родовой темперамент. Если задирала других детей, наши родители умилялись: «в девочке живёт душа настоящего Тёмного колдуна». Белла могла забрать себе наши с Меди игрушки, наябедничав маме, что это мы сами их потеряли, и та, не слушая объяснений, всегда наказывала нас. - Сестра с детства росла красивой девочкой, а я была «бледной молью», дурнушкой, и она никогда не уставала напоминать мне об этом. Беллатриса очень рано начала понимать, что ей сойдёт с рук всё, что бы она ни сделала, и очень постаралась превратить мою жизнь в ад, так что её отъезд в Хогвардс для меня был настоящим счастьем. - А Андромеду она тоже доставала? - Вначале, но потом Меди каким-то образом ухитрилась отвадить Беллу от издевательств над собой. По-моему, та стала даже её бояться. Уж не знаю, что сделала Андромеда, но Беллатриса стала её избегать и полностью переключилась на меня. - Вы были близки со второй сестрой? - Нет. Меди вообще росла странной: скрытной, внешне тихой, но себе на уме. Несмотря на её внешнюю покорность, даже мама и тётя Вальпурга лишний раз старались её не задевать. Я же была «серой мышкой», послушным гадким утёнком, выполнявшим каждое пожелание матери. - Не думаю, что это можно считать проявлением трусости. Я тоже лет до восьми всеми силами пытался завоевать любовь родственников, у которых жил. Пока не понял, что это бесполезно. Что бы я ни делал, как бы ни старался, они просто не выносили меня, - в зелёных глазах на секунду промелькнула горечь, но тотчас же пропала. - Вы просто не представляете, до какой степени я её боялась. На распределении первокурсников в Хогвардсе шляпа настойчиво предлагала мне пойти на факультет Райвенкло, но я пришла в ужас от одной мысли о реакции своей семьи на подобное отхождение от семейных традиций и умолила артефакт отправить меня в Слизерин. А вот поступавший вместе со мной кузен Сириус оглядываться на родовые предрассудки не стал. Тогда я до боли завидовала его смелости и независимости. Ведь у него хватило духу жить собственной жизнью, а у меня – нет. - Беллатриса доставала вас и в школе? - Да, первые три года, а потом у неё нашлись дела поважнее. На пятом курсе её, скажем так, очень заинтересовали представители противоположного пола. Причём, Беллу не интересовала ни разница в возрасте, ни статус преподавателей. Если уж ей приходило в голову начать охоту на того или иного мужчину, её уже ничто не могло остановить. Уж на что наш декан, профессор Слизнорт, сквозь пальцы смотрел на похождения студентов, но даже он вынужден был поставить в известность о случившимся наших родителей. Да, старик вызвал матушку в Хогвардс и в своих обычных велеречивых выражениях с сотней извинений и реверансов рассказал ей о похождениях Беллы. И единственным, что она на это сказала, было: «Ах, у девочки истинно Блэковский темперамент». - Насколько я знаю, она вышла замуж за Рудольфуса Лестранжа сразу по окончанию школы, - голос Поттера был спокойным и нейтральным, но я догадывалась, какие эмоции он испытывал, вспоминая наших покойных родственничков. - Если бы это зависело от наших родителей, свадьба бы состоялась ещё в середине шестого курса. Белла вела себя очень неосмотрительно, и даже её преданное служение Тёмному Лорду не спасало нашу семью от грязных слухов, распространявшихся в аристократических семьях. Но, к сожалению, новые законы, принятые Министерством, запрещали вступление в брак до достижения совершеннолетия. Мерлин великий и Моргана прародительница! Конечно же, не спасало. Но не могла же я рассказать этому молодому человеку, что моя старшая сестра после Рождественского бала устроила настоящую оргию, во время которой – в качестве агитации за дело Его Темнейшества – предлагала себя всем желающим в качестве приза, а оба её постоянных любовника Руди и Раби в этом с удовольствием участвовали. До сих пор помню свой шок и испытанный мною жуткий стыд, когда наутро их всех в непотребном виде обнаружили в Большом зале школы. Мне казалось, что тогда на нас с Меди все пальцами показывали: «Вот идут сёстры шлюхи!» И вполне вероятно, что это не было плодом моего воображения. - Зато когда она вышла замуж за Лестранжа и переехала в их родовой особняк, вы, наверное, вздохнули с облегчением? - О, да-а! С огромным облегчением, вот только продлилось оно недолго. Я перешла на седьмой курс, а Андромеда только-только окончила школу, когда наш славный род почтил своим вниманием лорд Абрахас Малфой, искавший жену своему наследнику… - я замолчала, собираясь с мыслями: возникшая в памяти картина внезапно напомнила мне весь ужас тех дней. - И выбрал вас в качестве потенциальной невестки? - Нет. Не совсем так. Определённой договорённости ещё не было. Лорд Малфой вполне благосклонно отнёсся к Андромеде, и я вздохнула с облегчением… - Вам не нравился Люциус?! – впервые за этот вечер в глазах моего собеседника мелькнуло весёлое удивление. - Представьте себе. - Ни капельки? - Совершенно. Лично я мало с ним общалась. Пять лет разницы в возрасте сделали своё дело. К тому времени, как он окончил Хогвардс, я только-только перешла на третий курс. Но это ничего не значило. Мир чистокровных семей очень тесен. Все приходятся друг другу кузенами, кузинами, троюродными племянниками и двоюродными бабушками. - Это я уже слышал. Так что же вам так не нравилось в красавце-наследнике столь знатного рода? – мягкая ирония, светившаяся в зелёных глазах Гарольда, не несла в себе обиды. - А вам бы понравился самовлюблённый надутый павлин, интересовавшийся только своей особой и думавший только о том, как бы затащить в постель очередную любовницу или любовника? Во всяком случае, он мне таким тогда казался. Да меня тошнило от одного его высокомерного взгляда. К тому же, мне нравился совсем другой человек, вдовец, старше меня на двадцать лет. Спокойный, рассудительный, независимый, умный, он никогда бы не стал обращаться со мной, как… с вещью. Конечно, мой избранник был не из такой родовитой семьи, как Люциус, но вполне древней, чтобы успокоить гипертрофированную требовательность моих родителей. Я… не буду называть его имени, этого человека всё равно давно нет в живых. Тогда мне казалось, что он может стать для меня счастливым билетом из того рабства, в котором протекала моя жизнь. Кроме того, я твёрдо была уверена, что на такую серую мышку, как я, выбор лорда Малфоя не падёт. - И что же произошло? - Едва узнав о матримониальных планах Малфоев, моя скрытная и, как я думала, благонравная сестрица Андромеда очень хитро и незаметно исчезла из дома, обставив всё так, словно она уехала погостить к подруге на пару дней. - И ваша матушка… - Хватилась её только через неделю, когда Меди уже несколько дней как именовалась миссис Тонкс, и разорвать Магический брак не было никакой возможности. Разразился страшный скандал. Как наша семья ни скрывала произошедшего, человеческие языки сложно было удержать от болтовни. Возможно, это и спасло Тэду Тонксу жизнь, а Андромеду уберегло от «несчастного случая». Только в школе, подслушивая разговоры гриффиндорцев, мне удалось узнать, что Меди через девять месяцев после свадьбы родила дочь. В нашем доме её имя больше не упоминалось. - Почему же Малфои не отказались от помолвки? - К тому времени в обществе уже распространились слухи о договоре лорда Абрахаса с моим отцом. Учитывая скоропостижное изгнание из рода Андромеды, позор в этом случае падал не только на нашу семью, но и на род Малфоев… - О, да-а, я представляю, сколько кумушек со злорадством в глазах и фальшивым сочувствием в голосе пересказывали бы сплетню о том, что молодая чистокровная ведьма настолько страшилась брака с Люциусом, что выскочила замуж за «грязнокровку». - Вот именно. Мои родители и Абрахас Малфой представили всё так, как будто это отказ от Меди Люциуса заставил сестру сбежать из дома. - А вам предложили стать будущей леди Малфой? - Вы ошибаетесь, Гарольд. Мне не предлагали. Меня поставили перед фактом. По семейному кодексу, глава рода, с согласия отца семейства, может дать согласие на брак принадлежащей к роду ведьмы, не спрашивая её разрешения. - И вы… - Я могла так же, как и Андромеда, сбежать из дома. Вряд ли мой избранник, ухаживания которого в своё время одобрил отец, став моим мужем, подвергся бы какой-то мести со стороны Малфоев. Его положение в Министерстве защитило бы нас от этого, но… я испугалась. Убежать? Пойти против воли матери? Да один её взгляд заставлял меня застывать на месте, как кролика перед удавом. Я струсила. - Вы просто не любили того волшебника. - Возможно, но это не умаляет моей трусости. Помолвка, завершение учёбы, скоротечная подготовка к свадьбе и само торжество промелькнули предо мной, как в тумане. Казалось, я читаю роман, и всё это происходит не со мной, а с кем-то другим. Красивые колдографии на разворотах «Ведьмополитена» и «Ежедневного пророка», с восторгом демонстрируемые мне приятельницами, вызывали у меня лишь чувство горечи… и напоминали о моей трусости. Ведь будь я чуть смелее, жизнь могла сложиться совсем по-другому. - Вы и сейчас жалеете об этом? - Сейчас? – одна эта мысль показалась мне настолько забавной, что едва не вызвала смех. Если бы этот юноша только знал… но он не знает. Пока не знает. – Нет, не жалею. Но тогда мой брак казался мне катастрофой. Заботливо-предупредительный на людях Люциус совершенно переставал меня замечать, когда вокруг не оказывалось посторонних, и даже не собирался хоть как-то скрывать свои непрекращавшиеся любовные похождения. Гарольд, вам когда-нибудь приходилось спать с кем-то только потому, что этот день личный астролог признал благоприятным для зачатия наследника? - Брррр… - А по другим поводам муж в моей спальне и не появлялся, но надо отдать ему должное, если уж появлялся, то был со мной неизменно нежен… как с дорогой фарфоровой статуэткой. К тому же, никто – ни тогда, ни сейчас – не отменял «доброжелателей», всегда готовых поделиться с женщиной подробностями похождений её мужа. - И вы молча терпели такое обращение? - Я никогда не умела отстаивать своё мнение. Лишь однажды не выдержала и высказала своё отношение к мужу в приватной беседе, состоявшейся между мною, матушкой и тётей Вальпургой. Пусть я и не любила Люциуса, но его ничем не прикрытые измены меня задевали… - И что они вам посоветовали? - Родить Малфоям наследника, а потом развлекаться на стороне сколько моей душе будет угодно, не бросая тень на имя мужа, разумеется, - да уж, до сих пор помню снисходительно-насмешливую улыбку тётушки и её пронзительный голос: «Происхождение ребёнка не должно вызывать сомнений, а потом ты можешь жить в своё удовольствие. Тебя, как мать наследника, будут носить на руках. Это только до родов каждый твой шаг пристально отслеживается, после – можешь тоже менять любовников как перчатки. Никто же не требовал от тебя соблюдать целибат. Надо лишь быть осторожной. Вон, твоя сестра Беллатриса, хоть я и не одобряю её неразборчивости в связях, даже без рождения наследника может делать всё, что ни заблагорассудится…» - Они разговаривали со мной, как с несмышлёным ребёнком. Для них адюльтер был чем-то самим собой разумеющимся, но… мне-то не нужны были любовные приключения. Я хотела, чтобы у меня, наконец, появилось то, что можно назвать любимой семьёй. То, чего у меня никогда не было. Но они только посмеялись надо мной, назвав дурочкой, до сих пор верящей в детские сказки… - И что произошло потом? - А с чего вы взяли, Гарольд, что что-то произошло? – этот человек слишком хорошо меня понимал. - Не имеющее выхода напряжение накапливается, и, рано или поздно, происходит взрыв. - Вы правы. Я была уже на грани срыва. В Малфой-Меноре даже домовые эльфы выполняли мои распоряжения только после разрешения на то лорда Малфоя. В месте, которое должно было стать моим домом, я не имела никаких прав. С каждым месяцем мне всё чаще приходилось ловить косые взгляды свёкра и слушать его бурчание о «никчёмной бесплодной девчонке». Хорошо, хоть Люциус меня не третировал… но и не защищал – он, как послушный сын, выполнил распоряжение отца жениться на мне и считал свой долг выполненным сполна. А вот maman не считала нужным даже понижать голос, когда в разговоре с тётей Вальпургой называла меня ни на что не годной неудачницей. И вот, спустя почти два года брака, когда у меня в голове уже появлялись всякие бредовые мысли об уходе из жизни, семейный колдомедик объявил, что я ношу ребёнка… - Представляю, насколько был доволен ваш свёкр. - Нет, не представляете. Иной раз, несмотря на страх перед этим человеком, меня разбирал смех. Он принимал поздравления знакомых с таким видом, будто это он единолично был виновником столь счастливого события. Лорд Абрахас даже на время ограничил свою деятельность в штаб-квартире Тёмного Лорда, что для такого ярого последователя Его Темнейшества было совершенно нехарактерно. - А как отреагировал на известие ваш муж? - Хорошо. Тогда я впервые видела на его лице искреннюю улыбку. На мгновение мне даже показалось, что между нами может быть нечто большее, чем холодный вежливый нейтралитет, но… в ту же ночь мой муж вновь не ночевал в Меноре, - тень былой обиды неприятным холодком всколыхнулась в сердце. - Может быть, он выполнял какой-нибудь приказ Воландеморта? Страшное имя резало слух, но я привычно подавила раздражение: - Вы забыли, кем была моя сестра? Белле доставляло удовольствие во всех подробностях рассказывать о похождениях Люциуса. - Своеобразное у вас было семейство, - сидевший в кресле напротив юноша заинтересованно прищурился, в его глазах мелькнул опасный огонёк. – Мне сложно себе представить жизнь в окружении Пожирателей… и вас в этом качестве. Несмотря на то, что события, о которых шла речь, не относились к приятным для меня воспоминаниям, мне с трудом удалось сдержать смех: этот юный манипулятор пытался сделать то, что так хорошо у него получалось – добыть интересовавшую его информацию. И ведь даже обидеться на него всерьёз не получалось, а ведь он пытался вторгнуться в то, что я привыкла так тщательно оберегать от чужих глаз. Хотя… а почему бы, собственно, и не рассказать? Кому это сейчас может навредить? - Когда с детства живёшь среди магов, поддерживающих Тёмного Лорда, то очень многое начинаешь воспринимать как что-то само собой разумеющееся. Беллатриса, Рудольфус, Рабастан, Люциус и Регулус стали Пожирателями ещё на последних курсах Хогвардса, и в нашей среде это считалось нормальным, а вот бунт Сириуса против семьи осуждался буквально всеми нашими знакомыми. У Тёмного Лорда была очень сильная аура власти, своеобразная харизма, способная привлекать к нему людей. Многие волшебники – мой свёкр, Белла и братья Лестранжи – его боготворили. Другие, такие как Антонин и Северус, шли за ним ради каких-то собственных целей. А некоторые, как Люциус или Регулус – выполняя приказ родителей. Не думайте только, что их заставили это сделать. Как я уже говорила, в нашем кругу подобное считалось нормой. - А вы? - Меня вёл страх. Даже когда Тёмный Лорд ещё не утратил человеческий облик, в нём уже проскальзывала какая-то древняя жуть. Мне не хотелось вызвать гнев этого человека. Трусы раньше и острее остальных чувствуют потенциальную опасность. Когда Северус рассказал нам о пророчестве, я возблагодарила Моргану, Мерлина и всех маггловских богов, что мой ещё не рождённый ребёнок появится на свет раньше этого страшного срока… - Вы полагаете, Риддл стал бы убивать наследника одного из своих самых ярых последователей? - Зачем вы задаёте вопрос, ответ на который знаете? Разумеется. Я уже говорила, что этот маг, чем или кем бы он ни являлся, умел покорять людей. И неважно, страхом или преданностью было вызвано это поклонение. Я ждала рождения сына, как второго пришествия Мерлина. Он был моим спасением от кошмара, в который я сама себя загнала. Семейный колдомедик настоял на уединении на время беременности, и меня практически не выпускали за пределы Малфой-Менора. Белла, периодически появлявшаяся в свите Лорда, мне весьма громко и многословно сочувствовала, - это воспоминание вызвало улыбку. - Она хотела «разбередить раны»? Сомневаюсь, что затворничество так уж сильно вас угнетало, - зеленоглазый маг подлил мне грогу и придвинул поближе корзинку с испечённым эльфами печеньем. - Совершенно не угнетало. Я с большим удовольствием проводила время в саду и библиотеке, чем с матушкой и её подругами-сплетницами. Да и Люциус часто навещал меня. Странно, не правда ли? Тогда, впервые за два с половиной года нашего брака, мы стали… просто разговаривать. Оказалось, что мой муж не такой уж и самовлюблённый павлин (воспитание мне не позволило назвать его другим, созвучным этому словом), а, напротив, умный, доброжелательный человек, обладавший ненавязчивым чувством юмора. - Вот тогда-то вы и стали смотреть на него по-другому? - Не-ет, что вы. Как бы вам это объяснить? – мне сложно было подобрать слова, тема относилась к разряду деликатных, а меня всегда учили не показывать окружающим свои чувства. – По-своему, эти наши беседы были ещё более изощрённым издевательством, чем прежний холодный нейтралитет. Представьте, что… Северус… - О, нет! Это удар ниже пояса, леди! - Если уж я вытаскиваю свои скелеты из шкафов перед вами, то могу надеяться на небольшую ответную откровенность. Мальчик, ваши со Снейпом «танцы» друг вокруг друга уже никого не могут ввести в заблуждение, и не надейтесь. - Я прошу прощения. Продолжайте, - он поднял ладони в жесте капитуляции. Понятливый юноша и не обидчивый. Нашему нелюдимому другу, похоже, повезло. - Представьте, что вы общаетесь с Северусом, постепенно привыкая и проникаясь симпатией к нему. Возникает некая эмоциональная связь, и ощущается, что и вы небезразличны этому человеку… А потом вам во всех подробностях расписывают его любовные похождения. - Я бы обиделся и отомстил. - Сложно мстить человеку, от которого в буквальном смысле зависит твоя жизнь. Но обидеться… Да, я была обижена и свела на нет наши «вечерние посиделки». - А потом? - После рождения Драко мне было не до общения с мужем. Впервые у меня появился человек, которого я любила больше собственной жизни, и который – я это точно знала – любил меня. Знатной ведьме не полагалось кормить своего ребёнка грудью и постоянно находиться рядом с ним – это считалось глупым проявлением плебейских чувств. Так могли поступать какие-нибудь нищие магглолюбцы Уизли, а не леди Малфой. Но я нашла способ обойти этот запрет. Единственным преданным только мне эльфом в поместье была моя старая няня Милли, и мне правдами и неправдами удалось убедить свёкра приставить её к моему сыну. Это стоило огромных усилий. Если бы Абрахас Малфой только заподозрил, насколько я далека от идеала чистокровной матери-ведьмы, он бы легко мог превратить мою жизнь в ад. А так, пока лорд Малфой считал, что всё и вся в поместье находится под его неусыпным железным контролем, я спокойно проводила ночи с моим малышом. Люциус всё равно ночью практически не показывался в Меноре. - И когда же случился знаменательный перелом в ваших отношениях? Он застал вас в спальне Драко, или вы подняли бунт на корабле? - Не то и не другое. - Так что же произошло? - Как ни больно вам будет это слышать, но всё произошло на следующую ночь после Хэллоуина 1981 года. Конечно же, я слышала о нападении на ваш дом и гибели ваших родителей, но… - Для вас это были посторонние, малознакомые люди. Я понимаю. - Да, это действительно так. Исчезновение Лорда вызвало волну облегчения. В последний год он всё больше и больше стал походить на чудовище, и я каждый раз с ужасом ожидала очередного похода Люциуса и Северуса, постепенно ставшего моим чуть ли не единственным другом, в рейд с другими Пожирателями. Когда-нибудь они должны были доиграться, и наша с сыном жизнь могла покатиться в тартарары. Мы слишком зависели от рода Малфоев. - Я знаю, что после исчезновения Воландеморта вашего мужа арестовывали, но он сумел доказать, что выполнял приказы своего хозяина под «Империо». - И вы в это верите? – я насмешливо посмотрела в глаза сидевшему напротив меня магу. - Нет. Думаю, Люциус был замешан во всём этом по самое «не хочу». - Во многом вы правы. Они не были святыми. Было и участие в рейдах, и убийства. Единственное, во что я готова поверить – это в то, что мой муж и его лучший друг не участвовали в пытках. Для этого они слишком умны, изворотливы и брезгливы… надеюсь… - Но не знаете точно? - Не знаю и не хочу знать, - эта тема была мне неприятна, и я постаралась перевести разговор в прежнее русло. – Мы говорили об аресте моего мужа и его освобождении. Вы упомянули, что Люциус вышел из Азкабана, убедив всех в том, что подчинялся Первому Непростительному. - И купив решение суда Визенгамота, - да, мне недаром показалось, что этот молодой человек опасен, его суждения были достаточно… жёсткими. - Со стороны это так, вероятно, и выглядело… - А как это выглядело изнутри? – аврорская хватка: Гарри Поттер, несмотря на свой нынешний образ жизни, был и оставался ищейкой. - Днём в поместье наведались Белла с мужем. Они о чём-то разговаривали с Люциусом и его отцом. О чём – не знаю, меня в известность никто ставить не собирался, да я и не хотела этого. Главным для меня было ощущение тревоги. В ту ночь мой муж впервые за долгое время остался ночевать в Меноре, и даже в моей спальне, приказав перенести в неё кроватку Драко. У малыша резались зубки, и я практически не спала две предыдущих ночи, поэтому, несмотря на витавшую в воздухе опасность, незаметно для себя уснула. Меня разбудили крики и грохот атакующих заклятий. Люциуса не было в спальне, а перепуганные эльфы ничего не могли сказать, кроме того, что поместье окружили чужие маги и пытаются его захватить. - Это была группа авроров, посланная арестовать ваших мужа и свёкра? - Группа?! О, нет! Три подразделения в полном боевом снаряжении – это больше семидесяти магов. - Семьдесят пять, - его глаза помрачнели, и я его понимала: сложно примерять на себя чувства и действия тех, кого считал врагами. - Менор атаковали с трёх сторон. И – нет, они не предлагали сдаться и не вступали в переговоры. Я – Блэк, и не могла не узнать действия некоторых Тёмных артефактов. Гарольд, они шли не арестовывать, они шли уничтожать. - В поместье были другие Пожиратели, кроме лорда Малфоя и Люциуса? - Нет. Свёкр не очень-то приветствовал превращение своего родового поместья в казармы. Какое-то время нас спасала мощная древняя Защита, но у нападавших были артефакты, способные инактивировать даже все защитные заклинания Хогвардса. Абрахас и Люциус вступили в бой, их теснили вглубь Менора к личным апартаментам. Соотношение сил было неравным. Я слышала, как свёкр требовал от мужа активировать экстренный портключ, который перенёс бы их в маленький домик на болотах, в котором я была всего однажды. О нас с Драко Абрахас даже не упоминал. - И? - Люциус взорвал один из коридоров, идущих к нашей спальне и, оставив сыплющего проклятиями отца, бросился ко мне. Он велел немедленно собрать драгоценности и все имеющиеся в пределах досягаемости деньги, схватить уже одетого Драко и почти насильно надел на мой палец кольцо-портключ, - воспоминания захватили меня целиком, казалось, я даже слышала крики и ругань авроров и чувствовала запах гари. Перстень с небольшим изумрудом до сих пор был на безымянном пальце правой руки. Именно он, а не обручальное кольцо когда-то по-настоящему связало меня с мужем. - Если у атакующих были артефакты, о которых вы говорите, они не могли не блокировать работу портключей. - Они это и сделали. Перстень не сработал. Люциус вызвал какого-то эльфа и отправил его в редакцию «ЕП». Тогда, в этом хаосе, я не понимала, зачем ему это нужно… - Молодец!!! Это был единственный шанс остановить бойню. Присутствие репортёров не дало бы тому, кто командовал операцией, списать вашу гибель на случайность. И что предпринял ваш свёкр, когда прибыли журналисты? - Как только появилась Скиттер и компания, начальник атаковавших предложил лорду Малфою и моему мужу сдаться, но Абрахас вместо того, чтобы использовать этот шанс, начал вещать что-то патетическое о бессмертии дела Тёмного Лорда, а потом… сам пустил себе «Аваду» в висок, оставив нас с Люциусом одних разбираться с вновь продолжившими атаку аврорами… - Я думал, что ваш свёкр умер от драконьей оспы. - Да. Совет Лордов потребовал указать именно это обстоятельство в качестве причины смерти, но это было позже, а тогда… Возможно, лучше меня знавший все ходы и выходы в своём доме Люций без нас с Драко сумел бы спастись из этой ловушки, но он предпочёл принять бой, прикрывая наше бегство. Раз за разом он, уже раненый, подставлялся под проклятия, закрывая меня и ребёнка своим телом. Я почти ничего не помню о том бегстве, только мелькающие повороты тёмных коридоров, летящие со всех сторон осколки камня, выбитые попадавшими в стены проклятиями, ругань за спиной и… лицо Люциуса со стекавшей из глубокой царапины на лбу струйкой крови. Такое привычное и незнакомое. Этот готовый защищать нас даже ценой собственной жизни человек никак не походил на знакомого мне самовлюблённого наследника рода Малфоев. Он отбивал атаки авроров до тех пор, пока не довёл до потайного хода, ведущего в убежище, и почти насильно не втолкнул нас в него. У меня до сих пор перед глазами стоит испуганный взгляд маленького сына. Драко даже плакать не мог от страха, просто съёжился на моих руках, словно испуганный зверёк. Я на секунду отвлеклась, чтобы его успокоить, а Люциус на мгновение прижал нас к себе, шепнул: «Пожалуйста, выживите!» и, выскочив в коридор, из которого уже доносился топот ног преследователей, взорвал за собой вход в наше убежище, - я спрятала взгляд повлажневших против моей воли глаз за бокалом с грогом, благодаря Мерлина за то, что мои руки, сжимавшие этот сосуд, дрожат не так заметно, как я боялась. Рассказ поднял из памяти весь ужас и беспомощность тех дней. Его хотелось немедленно прекратить, но… что-то не давало мне остановиться, и после нескольких минут никем не прерываемого молчания я продолжила: - Мы, словно мыши, ожидавшие нападения лисицы, не шевелились и затаили дыхание. Даже годовалый Драко не плакал, хоть я и чувствовала, как испуганно бьётся его сердце. Но прошёл час, полтора, голоса обыскивавших Менор авроров, доносившиеся из-за завала, стихли, и я, опасаясь применять магию в зоне действия поисковых артефактов, на ощупь, стараясь не шуметь, стала пробираться по старому полузаброшенному тоннелю. Не знаю, сколько занял наш путь – трудно следить за временем в полной темноте – но к тому времени, как мы, измученные и замёрзшие, выбрались на поверхность возле старого охотничьего домика в лесу, осеннее солнце уже озарило своим тусклым светом потерявшие листву деревья. - Как я понимаю, вы не сделали попытки аппарировать? - Что заставляет вас так думать? - В архивном деле семьи Малфоев не было сведений о вашем задержании. - А-а-а, вам не кажется, Гарольд, что копаться в чужом грязном белье не пристало воспитанному человеку? - Воспитанному – возможно, но, как вы знаете, моим воспитанием занимались магглы, и, боюсь, я совершенно невежественен в этом вопросе, - его глаза смеялись. Я невольно улыбнулась в ответ. Невежественен? Как же! Не далее как вчера днём этот человек спокойно управлялся за обедом со всеми положенными приборами и вёл разговор, сделавший бы честь члену Совета Лордов. Недаром его прозвали Джокером. Поттер, как хамелеон, выглядел тем, кем хотел выглядеть. - Вы мне не поверили? - Ни единому слову. Но это и неважно. Вы правы, Гарольд. Я действительно была сильно напугана, но ещё не настолько потеряла голову, чтобы совершить подобную глупость. Аппарировать в пределах досягаемости нашпигованного следящими артефактами поместья означало идти прямо в руки авроров, сводя на нет все усилия Люциуса. - Вы какое-то время отсиживались в доме? - Точнее, в полуразвалившейся сторожке, в которой из еды была только основательно подпорченная мелкими грызунами овсяная крупа и немного сухого молока. Хорошо, хоть дров было вдосталь. - Теперь я понимаю, почему вашим эльфам под страхом выдачи одежды запрещено готовить овсянку. - Вам смешно? А мне было не до смеха. Наша семья никогда не отличалась богатством основной ветви рода Блэков, но даже в нашем доме были эльфы, и умение убираться и готовить считалось весьма постыдным делом, которое пристало лишь нищебродам и магглам. Я побоялась пользоваться магией и призывать домовиков из Менора, опасаясь навести на наше убежище авроров. Пришлось на собственных ошибках осваивать непривычную мне науку кулинарии. - Я представляю себе это зрелище, - в зелёных глазах плескалась смесь понимания и насмешки. – Я готовил завтрак своим родственникам с тех пор, как мне исполнилось семь лет. Это если учесть, что в доме Дурслей, по крайней мере, была электрическая плита, а не дровяная печь. Моё вам сочувствие. - Мы прятались в домике трое суток – до тех пор, как моё чутьё не перестало бить тревогу от одной мысли об использовании заклинаний. За это время мне более-менее удалось привести эту халупу в жилой вид. Возможно, моя трусость заставила бы меня отсиживаться в убежище и дальше, но и без того скудные запасы продуктов подошли к концу. Пришлось рисковать, аппарируя к дому родителей. Я надеялась, что, несмотря на отсутствие пламенной любви ко мне, мать не откажет мне в помощи. Она могла задействовать свои связи и поспособствовать облегчению участи Люциуса. По крайней мере, узнать, какие обвинения ему предъявляют и что можно с этим сделать. - И как они встретили пропавшую дочь? - Обычно, как возвращение предмета мебели. Едва ли матушка даже заметила сразу моё появление. Все её мысли были заняты произошедшим накануне арестом Беллы. Весь день в доме крутились какие-то подозрительные личности и работники Министерства. Некоторых из них я знала по приёмам, которые посещала вместе с Люциусом, но большинство мне было незнакомо. Несколько раз я поймала на себе чей-то заинтересованный взгляд. После ТОЙ ночи подобное внимание чувствовалось необычайно остро, так как могло нести угрозу. Но мне первое время было не до чтения косых взглядов и расшифровки подозрительных перешёптываний матери. Любимый сын рядом, горячая ванна, возможность нормально поесть и, наконец, выспаться несколько притупили мою подозрительность. А зря. Мне стоило постоянно помнить, кем является моя матушка и на что она способна. Нас спасло только то, что она считала меня ни на что не способной тряпкой и решила не скрывать своих планов. Вечером, моя Милли, после захвата Менора вернувшаяся в дом прежних хозяев, позвала меня в библиотеку… Перед глазами, словно наяву, встала мрачная, готическая обстановка большой комнаты, заставленной стеллажами со свитками и томами темномагических книг, и высокая, всё ещё красивая женщина, которую портила лишь брезгливая гримаса, исказившая тонкие черты породистого лица: «Цисс, я не желаю во второй раз выслушивать тот бред, что ты несла утром. Род Малфоев серьёзно запятнан связями с Тёмным Лордом. Другое дело, если бы наш Господин был жив, но, увы, он погиб, и власть сейчас в руках этих любителей грязнокровок. Нам сейчас нужно думать не о глупых прожектах освобождения Люциуса, а о спасении твоей сестры. Ах, почему она, а не ты, попала в руки этих негодяев?!» - Мать на корню пресекла все мои просьбы о помощи Люциусу. Её интересовала только Белла. «Что угрожает Малфою? Пожизненное заключение. Так он сам виноват, что позволил аврорам схватить себя в собственном доме. А МОЕЙ дочери угрожает Поцелуй Дементора!!!» Меня поставили перед фактом, что утром я должна буду подписать прошение о расторжении брака, которое составит уже поставленный об этом в известность наш поверенный гоблин. Драко же… Вот тут я впервые узнала о подробностях брачного контракта, заключённого от моего имени между семьями Малфоев и Блэков. Что брак не был Магическим, мне, конечно, было известно, но… я даже не представляла, что мои родители согласились на Временный Союз для рождения наследника, который должен был быть расторгнут, как только Драко исполнится три года и его магия перестанет зависеть от магии матери. Взамен свёкр обязывался выплатить моему будущему мужу приличное приданное. Это… было страшным ударом. От Абрахаса Малфоя можно было ожидать чего-то подобного, но от родителей… Пусть они меня не любили, пусть даже я была для них обузой, но торговать дочерью, словно вещью… На такое соглашались только бедные многодетные семьи, такие как… - я чуть не сказала «Уизли», но вовремя спохватилась, заметив потемневший взгляд своего собеседника. – Простите, Гарольд, я не хотела обидеть ваших друзей. - Я всегда даю своим знакомым второй шанс, но… не повторяйте этого больше. - Хорошо… - я помолчала, собираясь с мыслями, и продолжила: - После гибели свёкра и заточении в Азкабан Люциуса титул лорда Малфоя должен был перейти к моему сыну, но, учитывая юный возраст, Драко были назначены опекуны из французской ветви семейства. Ни о каком моём участии в жизни сына речи не шло. Мать надавала мне пощёчин, когда я попыталась отстоять своё право воспитывать моего ребёнка и буквально заставила немедленно встретиться с человеком, которого они с отцом уже больше года прочили мне в очередные мужья. Она даже не пыталась меня уговорить или как-то сгладить приказной тон. Растерянную, униженную и ничего не понимающую, меня почти что за руку притащили в гостиную, где дожидался… Какая ирония судьбы! Моим «женихом» оказался тот самый маг, который мне нравился когда-то. Ну, ещё бы! Один из влиятельнейших людей Министерства, он ведь наверняка мог поспособствовать облегчению участи Беллы! Из всех окружавших меня людей только этот человек отнёсся ко мне с пониманием. Я… была напугана и сбита с толку. В такой ситуации мне как никогда нужна была помощь и поддержка, и он согласился её предоставить. - Вы согласились? - Я колебалась. С одной стороны был человек, который меня понимал, а с другой – муж, наверняка знавший о соглашении. В тот момент я старалась не думать о том, «новом» Люциусе, который прикрывал меня и Драко своим телом, защищая от «Авад» авроров. - Что же вас остановило? - Если бы он тогда пообещал мне добиться опеки над Драко, я бы сейчас не была леди Малфой, но Руфус… - Скримджер???!!! - Да, Руфус Скримджер, впоследствии убитый Пожирателями Министр Магии. Он стал успокаивать меня тем, что у нас с ним будут другие дети, и я забуду об этом ребёнке… Я! Забуду! Каково?! Как будто речь шла о какой-то памятной безделушке… С этого момента он перестал быть моей надеждой на помощь, а стал врагом, союзником моей матери, собиравшейся отнять у меня единственного дорогого мне человека и оставить гнить в Азкабане его отца. - Говорят, страус, если ему не удаётся спрятать голову в песок, может очень больно лягаться? - Вот именно. Я умела быть достаточно скрытной, чтобы усыпить бдительность моего несостоявшегося жениха и матери, давая расплывчатые обещания и ссылаясь на усталость и мигрень. Как только Руфус покинул наш дом, а люди, когда-то бывшие моей семьёй, уснули, мне удалось незаметно выбраться из спальни и вынести опоенного Сонным зельем Драко. Памятуя о злопамятности и целеустремлённости моей матери, я прихватила те ценности, что забрала из Малфой Менора и полторы тысячи галлеонов, найденных мною в секретере отцовского кабинета – этого должно было хватить на первое время, чтобы не чувствовать себя загнанной в угол крысой. Моя эльфийка Милли, которой я предварительно под страхом смерти приказала не выполнять больше ничьих распоряжений, кроме моих собственных, осталась с Драко и запасом продуктов в той лесной сторожке, где мы скрывались три дня. Хорошо, что я не успела рассказать о ней матери. - У вас был какой-то план? - Нет. Чёткого плана не было. Я хотела узнать, насколько серьёзны обвинения, выдвинутые против Люциуса, и попытаться его спасти. Не обольщайтесь! Не из-за неземной любви, вдруг вспыхнувшей в моём сердце, а из-за единственной возможности сохранить сына. - И только? - Н-нет, не только… - этот мальчишка видел меня насквозь. – Мой муж был единственным человеком, который не пожалел собственной крови и свободы, чтобы спасти нам жизнь. Даже у трусости есть предел. Нельзя съёживаться и уменьшаться до бесконечности, так можно и перестать существовать совсем. Возможно… я слишком долго испытывала страх… - Передозировка страха? - Интересное выражение. Пожалуй, вы правы. Мне надоело бояться и ждать непонятно чего. В случае если со мной что-то произойдёт, Милли должна была переправить Драко к Андромеде. Как бы сестра ни была обижена на нашу семью, я знала, что она никогда и никому не позволила бы причинить вред ребёнку, а её с мужем принадлежность к стану «Победителей» пресечёт попытки французской родни завладеть мальчиком. Утром, как только открылись все учреждения, я использовала Право каждой ведьмы на одну встречу с осуждённым магом. Против этого древнего обычая не могли ничего поделать никакие бюрократические аппараты. Меня в сопровождении ведущего это дело следователя доставили в камеру для допросов Азкабана, куда вызвали и Люциуса… Страшные воспоминания вызвали дрожь, и холодный озноб прошелся по спине. Я до сих пор помнила ужас, пропитавший, казалось, даже сами стены старинной крепости посреди моря. Мерзкое присутствие дементоров ощущалось словно наяву. - Люциус с едва зажившими царапинами и трёхдневной щетиной, в той самой мятой и покрытой следами засохшей крови мантии, в которой его арестовали, выглядел измученным и усталым. Следователь позволил нам поговорить наедине. Тогда меня это не насторожило – я просто сочла этого мага благородным человеком. Разговор с мужем вышел тяжёлым. О том, что наш брак – лишь Временный Союз, он узнал накануне нападения и впервые в жизни отказался выполнить требования отца, настаивавшего на разводе с сестрой всем известной преступницы и убийцы Беллатрисы Лестранж. Тогда ещё Абрахас надеялся выйти сухим из воды, и лишь угроза заключения в Азкабан заставила его покончить с собой, оставив сына после себя отвечать по совокупности за все совершённые им преступления. Люциус, как оказалось, был гораздо честнее и смелее отца: он мог сбежать, воспользовавшись тем потайным ходом, но предпочёл спасти нас. Узнав об опеке французской родни над Драко, он, не раздумывая, предложил немедленно заключить Магический Брак и оставить меня единственной опекуншей маленького сына с полным контролем над всеми денежными средствами и недвижимостью рода Малфоев. Я была поражена и уж вовсе потеряла дар речи, когда появившийся в допросной следователь предложил возможность немедленно и в полной мере стать настоящей леди Малфой… в обмен на письменное признание, что Люциус является преступником и убийцей. И мой муж поддержал это предложение!!! Он… Я видела, что он уже мысленно поставил на своей жизни крест, ведь подобное свидетельство делало его первейшим кандидатом на Поцелуй Дементора. Я выпросила разрешение поговорить с ним наедине и попыталась убедить не делать этого. - И что он вам ответил? «Пожизненное заключение в Азкабане – пытка, по сравнению с которой Поцелуй – лишь неприятный эпизод в конце жизни. Моя смерть очистит вас с Драко от подозрений и защитит от претензий дальних родственников». - Логично. - Нет!!! У меня было огромное желание дать ему пощёчину. Подумать только, какое рыцарство! Он закончил бы свои дни в Азкабане, а нам с Драко потом оставалось жить, зная какой ценой куплено наше благополучие?! Вот тогда-то в моей голове и забрезжил план, пока смутный, нечёткий и очень рискованный. Я заставила Люциуса поклясться, что он не будет пока делать никаких признаний в убийствах, львиную долю из которых он не совершал, а сама, разыграв перед что-то заподозрившим следователем весьма достоверный обморок, как можно быстрее покинула тюрьму. За воротами меня ждал ещё один неприятный сюрприз… Да, свою школьную подругу, черноволосую красавицу и хохотушку Катарину, в замужестве леди Забини, я не ожидала встретить в подобном месте. Мне сразу бросилось в глаза, что, в отличие от меня, невыспавшейся и измученной, с тёмными кругами под глазами, она была одета словно на приём в Министерстве. Кокетливая мантия, подобранная в тон глазам и изящным туфелькам на высоком каблуке, великолепно уложенные волосы и идеальный макияж. Старший следователь раскланивался с ней вполне доброжелательно и даже позволял себе лёгкий флирт. Сразу видно было, что в его кабинете она была желанной гостьей. Едва завидев меня, Кати, тотчас же изобразила дружеские объятия и, манерно клюнув в щёку губами, заговорщицки прошептала: «Ну, как? Уже подписала?» и, не дожидаясь моего ответа, стала заливаться соловьём. Её мужа – Риккардо Забини, недавно унаследовавшего после отца титул лорда – арестовали в ту же ночь, что и Люциуса, и по тому же обвинению. Прямых доказательств совершённых им преступлений не было, и следователь предложил Катарине сделку, на которую она, подумав, согласилась. Я смотрела на неё и не верила своим глазам. Передо мной была та самая Кати, которая не разлучалась со своим женихом с шестого курса школы. Их даже называли Ромео и Джульеттой. Этот брак, заключённый по любви, был предметом зависти и мечтаний всех её подруг. И вдруг такое… А она всё делилась со мной откровениями, перейдя с себя на нашу общую однокурсницу – Памеллу Булстоуд: «Представляешь, эта курица Пам согласилась отдать сына под опеку родственников мужа, оставив у себя дочь! Спрашивается, зачем оставлять бесполезную девчонку, упуская из рук контроль над состоянием наследника? Ну, что с неё взять? Памелла всегда была непроходимой дурой!» Вероятно, она заметила брезгливость, написанную на моём лице и, правильно поняв моё молчание, разозлилась и начала оправдываться. Самое смешное, Катарина слово в слово повторила все аргументы моей матери. Мне… мне стало тогда неимоверно противно находиться даже рядом с ней, и я тотчас же аппарировала к Гринготтсу. Размытый и лишённый должной доли уверенности план после этой встречи превратился в чётко продуманную и взвешенную стратегию поведения. Мне надоело подчиняться чужим приказам и следовать кем-то придуманным стереотипам поведения «Настоящей Чистокровной ведьмы»! Осточертело! Я собиралась ввести в жизнь свои собственные законы. - Как вам удалось уговорить гоблинов помочь вам? - С помощью весьма выгодного предложения. А как же иначе? Этот народец трепетно относится к меркантильным интересам. Я дала Непреложный обет, что Люциус по выходе из Азкабана передаст им один артефакт гоблинской работы, хранившийся в родовом сейфе Малфоев. - Что за артефакт? - «Зеркало Морганы». - Ого! Эта вещица способна подключаться к любому магическому стеклу в радиусе более сотни миль и передавать владельцу всё, что отражается на их поверхности, включая звуковые колебания. Находка для шпиона. Не знал, что Малфои владеют подобным раритетом, - на мгновение в лице Джокера появилось что-то хищное, и я с тайным злорадством возблагодарила Мерлина, что этот юноша нам больше не враг и имеет своеобразный кодекс чести, не позволяющий причинять вред допущенным в его круг общения людям. - Уже нет. Мой муж выполнил данное мною обещание. - И гоблины так просто согласились на сделку, потенциальный шанс получить прибыль в которой равнялся менее 50%? - Я и не говорила, что это было так уж просто сделать. На моё счастье, эти существа, кроме денег, уважают преданность и умение идти до конца. Мне удалось убедить их лучшего юриста стать адвокатом Люциуса. - И чем это могло ему помочь? Свидетельства – есть свидетельства, против них ничего не поделаешь… А-а-а, кажется, я понимаю – прямых доказательств не было, а показания против вашего мужа давали такие же Пожиратели, как он. - Вот именно. Мой план состоял не в том, чтобы доказать, что он не участвовал в этих делах, а в том, что Люциус совершал всё это под Первым Непростительным. До того времени никто не пытался сделать ничего подобного. Опровергнуть такое заявление мог только маг, по силе превосходивший моего мужа или хотя бы равный ему. Нам повезло, что они были в разных группах с Каркаровым, который ради спасения своей жизни сдал всё и всех. - А Долохов и Северус? - Антонина арестовали позже, и он молчал на допросах, не сказав никому ни слова. А Северус, с которым сумел связаться мой адвокат, очень продуманно и расчётливо подкорректировал правду так, чтобы его никто не смог поймать на лжи. Кстати, - я улыбнулась, глядя в глаза бывшему гриффиндорцу, - он-то как раз никого и не выдал за всё время заключения в Азкабане. - Догадываюсь. Значит, вот как Люциусу удалось освободиться… - Да. Мы говорили правду, полуправду и откровенно правдоподобную ложь, давали размытые обещания, изворачивались и подкупали свидетелей. Через полгода, к тому времени, как мой муж наконец-то вышел из тюрьмы, от всех моих драгоценностей и денег практически ничего не осталось, но я держалась до конца. - М-да-а, не хотел бы я становиться вашим врагом, - мой собеседник вновь отсалютовал мне бокалом. – Но удовлетворите всё же моё любопытство: как вы нашли общий язык с мужем? - Люциус вышел из Азкабана бледной тенью себя прежнего, сын даже не узнал его. Первое время мне пришлось быть одновременно его сиделкой и надсмотрщиком над мастерами, восстанавливавшими Малфой-Менор. А по вечерам мы всей семьёй совершали прогулки по окрестностям поместья, катались верхом и вели бесконечные беседы. Через какое-то время мне стало казаться, что Люциус – любимый брат, которого у меня никогда не было. Он ни разу за все три месяца, что провёл со мной в Меноре, не сделал ни единой попытки сблизиться больше, чем нужно для дружеского общения. Вначале это меня успокаивало – я ещё не простила ему и его отцу обиду, нанесённую позорным Временным Союзом – но потом стало раздражать. Время, когда я выглядела гадким утёнком, давно прошло, и его кажущееся безразличие меня бесило. Одно успокаивало: со своими многочисленными любовниками и любовницами он тоже не контактировал. На тот момент мой муж был слишком измучен, чтобы выяснять с ним отношения, но я тогда уже решила для себя, что, как только он поправится, я потребую выделить нам с Драко дом где-нибудь на континенте, подальше от холодной войны, полыхавшей в Магической Британии, а он сможет и дальше вести привычный образ жизни. - И как он отреагировал на ваше требование? Да-а, вот это воспоминание никак не относилось к разряду неприятных. Стоило подумать, и перед глазами возникло потерявшее привычную маску холодности такое родное лицо и серые глаза, светившиеся болью и тоской: - Обещал исполнить любую мою просьбу. Меня это… огорчило (взбесило, если точнее описывать испытываемые мной тогда ощущения), и я высказала ему всё. Всю свою обиду на поступок его отца и моих родителей, на его вечные измены и смех знакомых за моей спиной, за ужас, испытанный в ночь нападения авроров и когда я узнала, что у меня собираются отнять Драко. Он слушал молча, не перебивая и не пытаясь оправдываться. А потом… встал на одно колено, достал из кармана мантии тот самый перстень с изумрудом, - я с нежностью погладила украшение, демонстрируя его своему собеседнику, - и предложил мне… стать его женой в полном смысле этого слова… Как мелодраматично это звучит, когда пытаешься рассказать о тех событиях кому-то постороннему. Прямо как в дамских романах. Разве могут какие-то ничего не значащие слова передать чувства, которые я тогда испытывала: недоумение, радость, гнев, недоверие. Больше всего было обиды и недоверия. «Нарси, ты самый дорогой для меня в этом мире человек. Ты и Драко – всё, что у меня есть. Ближе вас у меня никого нет. Я больше никогда не предам твоё доверие, обещаю. Прошу, стань моей женой. Не потому, что нас связал договор, заключённый нашими семьями, и не из-за того, что у нас растёт сын, а просто потому, что… я люблю тебя, Нарси», - и взгляд этих прекрасных серых глаз коленопреклонённого мужчины. Моего мужчины. Человека, которого я, незаметно для себя, имела глупость впустить в сердце. Закатное солнце заставляло его раздуваемые ветром волосы переливаться всеми оттенками огня, а в моей груди, словно сумасшедшая птица, билась надежда, пойманная в прочную клетку горького опыта, который говорил: «Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Он обманет. Предаст. Все рано или поздно тебя предают». - Вы согласились? Вопрос почти заставил меня вздрогнуть. За воспоминаниями я забыла о существовании моего собеседника: - Нет. Я… не поверила признаниям в любви. Посчитала их ещё одной попыткой манипулировать мной, и в довольно резких выражениях отказала Люциусу. Вот так вот гладко и обтекаемо. Это звучит гораздо приличней, чем – «надавала пощёчин, обозвала лгуном и негодяем, после чего – убежала в свою комнату и не выходила оттуда до следующего утра». - Драко, который только-только научился строить фразы, в которых было больше пяти слов, потом долго у меня выпытывал, какой «плохой зверь укусил маму». - Ни за что не поверю, что Люциус сдался. - О, нет! Только не он! На следующее утро я обнаружила под своим балконом море моих любимых орхидей. Думала, что следом он перейдёт на драгоценности, но у Люциуса хватило ума не поступать настолько банально. Он устраивал мне прогулки-сюрпризы по разным интересным, а иногда – забавным местам. Мы слушали оперу в Милане. Побывали в пронзительно прекрасном месте на побережье Чёрного моря. Встречали рассвет в одной чудесной долине в Австралии. Катались на яхте по Бискайскому заливу. Иногда брали с собой двухлетнего Драко, а иногда проводили время только вдвоём. И через месяц моя душа наконец-то стала оттаивать. Так месяц приключений плавно перетёк в медовый месяц, которого у нас когда-то не было. Только длительная практика и впитанная с молоком матери способность к лицемерию позволяли мне вести связный рассказ, оставляя «за бортом» подробности, которые я не смогла бы рассказать никому, даже этому странному парню, почему-то вызывавшему во мне желание впервые в жизни исповедаться. Ну как передать словами всю романтичность заката на побережье в тот день, когда подсознательное желание близости, наконец, перевесило мою параноидальную недоверчивость, и я, впервые в жизни, не сдерживая чувств, ответила на поцелуй любимого человека? А та ночь в Венеции? Несмотря на выдержку и умение носить «маску», при этом воспоминании мои щёки до сих пор покрываются румянцем… Как рассказать об этом, не скатившись на пошлые избитые фразы? О весёлом дуракавалянии в маггловском аквапарке, куда я вытащила своих мужчин. О ночных скачках на гиппогрифах в Акапулько. Да, вне чопорного мирка чистокровных Магической Британии мы позволяли себе просто наслаждаться жизнью. Это… сложно передать словами, но, похоже, мой визави в них и не нуждался – таким пониманием светились его глаза. - К концу года Люциус уговорил меня на проведение ритуала Магического брака. Спустя почти три года после рождения нашего сына. Мой собеседник рассмеялся и пояснил, увидев мой недоумённый взгляд: - Вы очень достоверно изображали из себя ледяных истуканов, когда я встретил вас впервые на Косой аллее – в ателье мадам Малкин, перед поступлением в Хогвардс. Теперь-то я понимаю, что это всего лишь маски, но тогда вы показались мне скорее статуями, чем живыми людьми. До сих пор помню ваш надменный взгляд, обращённый в мою сторону. - Надменный? Нет! Испуганный… В отличие от Драко, я сразу узнала, кто стоит передо мной. - Испуганный?! Сильная чистокровная ведьма испугалась маленького мальчишку-полукровку только из-за его славы Мальчика-Который-Выжил?! Никогда не поверю! – он с утрированным недоумением развёл руками, пародируя один из коронных жестов Северуса. - Нет, конечно, не Пророчества и не славы убийцы Тёмного Лорда. Просто вы с вашей поношенной и слишком большой для вас одеждой напоминали мне загнанного в угол зверька, и я внезапно представила этим опасавшимся всех и вся зверёныше моего Драко. Ведь неизвестно, как сложилась бы его жизнь с дальними родственниками, не сумей я отстоять право на воспитание собственного сына. Простите, если моё поведение тогда обидело вас. Я просто испугалась. Ох, Гарольд! Вы даже не представляете, насколько. Облик маленького побитого жизнью мальчишки-мага ещё долго преследовал меня в страшных снах. - Я… понимаю. Если бы у меня были дети, подобные мысли стали бы самым страшным моим кошмаром, - взгляд Поттера помрачнел. Видимо, я даже недооценила всей тяжести моральных травм, полученных им в детстве. - Боюсь, наше потакание капризам сына и моя память о перенесённых им ещё в раннем детстве испытаниях вконец избаловали Драко, и первое время он мог вести себя в школе… невоспитанно. - Это очень большое приуменьшение, леди, - оскал моего собеседника, лишь с большой натяжкой можно было отнести к разряду улыбок. – Ваш сын в течение первых четырёх курсов, да, пожалуй, и на пятом, был настоящим заср… Прошу прощения. Заносчивым индюком и сво… хмм… неприятным в общении человеком. - Хмм… Джокер, вы ли это?! Ваша сдержанность в выражениях достойна дипломата. Боюсь, наша любовь и невнимательность к недостаткам сына оказали ему медвежью услугу, и на последних двух курсах школы Драко пришлось многое переосмыслить и понять. Полагаю, это был болезненный процесс. Как бы то ни было, наша с вами первая встреча в Косой аллее положила конец девяти годам безоблачного семейного счастья. Именно в тот момент я наконец-то поверила в угрозу возвращения Лорда, которой втайне опасались Люциус с Северусом. - Вы знали, что Северус шпионит для Дамблдора? - Это было понятно с самого начала. - И не выдали его, когда Воландеморт возродился и набрал силу? - Сев – наш друг. Мы могли не разделять его слепого доверия к старому манипулятору, но никогда не стали бы предавать. Наоборот, несколько раз Люциус как бы ненароком рассказывал в присутствии Северуса о некоторых фактах, в которые того не посвящал Лорд. Его Темнейшество придерживался правила: «Разделяй и властвуй» и часто доверял ту или иную информацию отдельным группам своих людей, скрывая её от остальных. Насколько я знаю, Долохов тоже догадывался о деятельности Снейпа и пару раз «случайно» выдавал секреты, доверенные его группе. В свою очередь, Северус передавал сведения этому вашему «Ордену» таким образом, чтобы не подставить свои источники информации. В этом он большой мастер. - Я смотрю, многих не устраивало возвращение хозяина? - Большинство. Во всяком случае, в таком неадекватном состоянии. После возрождения он стал вести себя ещё безумнее, чем в последний год перед исчезновением. - Так почему же никто не попытался его уничтожить? Я не верю, чтобы столь сильные и опытные маги не могли устроить заговор… - Метка, Гарольд! Я слышала, вы испытывали неприятные ощущения от вашей связи с Лордом? Так вот, Метка – прямой канал связи, она передавала самые сильные эмоции и даже намёк на сомнения и колебания. Только такие сильные окклюменты, как Северус с Люциусом, могли дозировать этот поток. - А вы? - Лорд считал женщин существами второго сорта, и я очень постаралась создать себе репутацию пустышки и забитой дурочки. Вы спрашиваете, почему мы не взбунтовались? Очень просто. Кроме наличия Меток, у Лорда в помощниках были такие отморозки, как моя сестра и Макнейр, готовые выполнить любой его приказ, а также шпион Питер Петтигрю. - Дети… Вас держал страх? - Да. А Лорд, несмотря на своё безумие, умел очень тонко угрожать, но не переступать черту, за которой его поведение становилось сформировавшейся угрозой нашим семьям. Иной раз моральное давление действует эффективней физической пытки. - И всё-таки, вы в Последнюю битву приняли решение. - На самом деле, это случилось на два года раньше, когда Драко заканчивал пятый курс. Мы поняли, что в этот раз – кто бы ни победил в войне – для нас эта победа обернётся поражением. - Правда? Но ведь ваш муж считался правой рукой Лорда. Если бы в противостоянии победителем вышел Воландеморт, перед ним могли открыться такие горизонты… Это ведь огромная власть, - мой собеседник положил подбородок на переплетённые «домиком» пальцы и пристально вгляделся в моё лицо. - Власть любимой игрушки, практически раба. В один далеко не прекрасный момент марионетки могли надоесть хозяину, и вуаля… Сломанные игрушки, конечно, жаль, но о них быстро забывают, когда в распоряжении играющего множество подобных марионеток. Общаться с Милордом было так же просто, как отражать «Аваду» серебряным подносом. Многие учёные говорят, что это заклинание срикошетит в отправившего его мага, но проверить эту теорию на практике желающих что-то не находится. - Забавное сравнение. - Вам смешно? А нам тогда было не до смеха. Тёмный Лорд облагодетельствовал Метками большую часть старшекурсников Слизерина и многих учеников других факультетов. Авроры под руководством Хмури всё же многому научились и были не настолько легко предсказуемы, как во время первой войны. В акциях устрашения гибли Пожиратели, и господину требовался постоянный приток «пушечного мяса». Люциус, Паркинсон и остальные вертелись, как ужи на сковородке, пытаясь вывести из-под удара собственных детей, а с другой стороны моя сестрица и её Лестранжи вели пропаганду среди пятикурсников, прививая им тягу к безнаказанности и расписывая в ярких красках прелесть ношения Тёмной Метки. Когда Драко вернулся из школы на Рождественские каникулы, мы ужаснулись, насколько фанатично он готов был выполнять приказы Тёмного Лорда. Дело осложнялось тем, что открыто показывать своё отношение к авантюре по вступлению в ряды Пожирателей мы не могли – это могло стоить жизни не только нам с Люциусом. Спасти сына от принятия Метки не удалось, и только участие в первом рейде спустило его с небес на землю. До этого ни намёки, ни уговоры не помогали заставить моего сына думать своей головой, а не слушать разглагольствования Беллы. Понимать же то, что представляет собой Лорд, Драко стал только после посещения нескольких собраний. С этого момента мы осторожно и целенаправленно готовили наш побег за границу. Был шанс, что дальность расстояния и маггловская операция по удалению Метки дадут нам возможность скрыться. И вот, приблизительно за неделю до вашей встречи в Министерстве, Люциус с помощью Северуса устроил исчезновение Драко из Хогвардса. Чтобы не привлекать к себе внимания, мы должны были добираться до пункта встречи поодиночке и встретиться в Каире. Но когда мои муж и сын уже покинули Британию, в Менор наведалась Белла, и… видимо, Лорд догадался о возможности нашего побега. Возможно, что-то почуяла моя сестра. Мы так никогда и не узнали, чем был вызван срочный приказ явиться в резиденцию, переданный мне Беллой… - Они выманили Люциуса, угрожая вашей жизни? - Не только Люциуса, но и Драко… - мне было сложно объяснить тот ужас и безысходность, которые охватили меня, когда я, уже настроившаяся погибнуть, но не выдать Лорду убежище своих близких, увидела на пороге зала своих мужчин. – Именно угрожая мне и сыну, Господин заставил Люциуса отправиться в эту ловушку в Министерстве. - Мда-а, а я-то всё недоумевал, как осторожный, словно лисица, лорд Малфой полез в эту авантюру. - Он сделал это не по своей воле, поверьте. У него не было выбора. А потом… потом было новое заключение в Азкабане. В этот раз я даже не пыталась вытащить его из тюрьмы. По иронии судьбы в тот момент ему было безопаснее за её стенами, чем вне их, - этот разговор начал мне надоедать. Последние два года существования Лорда были самым страшным временем в жизни моей семьи. – Остальное вы знаете. Северус взял на себя обязательства Драко и тем самым спас моего сына от участия в убийстве и кары Тёмного Лорда. А как только Люциус сбежал из Азкабана, мы стали искали малейшую возможность покинуть страну, но, увы, Лорд с наслаждением маньяка, отрывающего крылышки мухам, пресекал все наши попытки. Так что… наша семья в неоплатном долгу перед его убийцей. - Вы вернули его сполна – солгав Воландеморту тогда, в Запретном лесу, - молодой человек отодвинул в сторону пустой бокал и осторожно поинтересовался: - Вы, наверное, очень устали? Дать распоряжение эльфам приготовить вам гостевую спальню? - Не стоит. К утру Люциус должен вернуться в Малфой-Менор с виллы Северуса, мне не хотелось бы, чтобы мой муж волновался обо мне, - поставив бокал с остатками грога на небольшой столик и пожелав спокойной ночи хозяину дома, я уже направлялась к камину в холле, когда меня настиг его вопрос: - Воландеморт мёртв, ваша семья жива, чего же вы боитесь сейчас? - Сейчас? - Да, сейчас. Ведь в настоящее время никто не угрожает вам и вашим близким. - Хмм… Не далее, как пару недель назад моего сына похитили… - Приношу свои извинения за поступок Гермионы, но она всего лишь хотела вызволить меня из беды. - Вот именно, она – хотела… И сделала, - я помолчала, пытаясь точнее сформулировать пришедшую мне тогда в голову мысль, и продолжила, тщательно подбирая слова – ведь от этого зависело, кем станет в будущем мой собеседник – союзником, или противником. - Мы с Люциусом ошиблись, погнавшись за чистокровностью и магическим потенциалом в выборе невесты для сына. Астория – родовитая, довольно сильная магически, красивая… самовлюблённая стерва. Когда ваша подруга пошла ради вас на столь рискованный шаг, я подумала: «А кто смог бы сделать что-то подобное для спасения Драко, или Скорпиуса?» – и не нашла ответа. - Так вот оно что?! Вы здесь ради Гермионы. - В том числе. Возможно, у них с моим сыном есть шанс начать отношения. Надеюсь, судьба будет к ним благосклонна. Моё лицо выражало лишь доброжелательность и небольшую толику надежды. Не стоило раскрывать раньше времени свои планы относительно этой молодой ведьмы. «Возможно?» Конечно – возможно! И я приложу все усилия, чтобы эта возможность осуществилась, и заинтересовавшая моего сына женщина стала его женой, истинной матерью для Скорпиуса и настоящей боевой подругой, которая, если понадобится, перевернёт небо и землю, чтобы спасти своих мужчин. «Судьба?» Хмм… Я не привыкла полагаться на эту капризную даму. - До свидания, Гарольд. - Спокойной ночи, Нарцисса. Удачи вам в ваших начинаниях… Кто-то из древних сказал: «Удача благоволит подготовленному уму», и не в моих правилах пускать всё на самотёк. Не надо смотреть на меня таким настороженным взглядом, Гарольд. Я не съем вашу подругу. Всего лишь подтолкну в нужном для них обоих направлении и успокоюсь только тогда, когда эти двое будут счастливы. Я лишь хочу, чтобы и у моего сына был кто-то, кто всегда прикроет его спину и пойдёт на всё, чтобы спасти от любой беды. Иначе я не смогу спокойно спать ночами… Я ведь трусиха…

напиши фанфик с названием Когда наступает ночь и следующим описанием Он приходит к нему когда наступает ночь. , с тегами PWP,Кинки / Фетиши,Пропущенная сцена

Сегодняшняя ночь была холоднее всех остальных, что Суо провел в камере, но он по-прежнему отвергал лавку, предпочитая сидеть на полу. Двери в камеру раздвинулись, впуская ледяное дыхание, как раз когда он уже собирался немного вздремнуть. — Надо же, — губы Суо сами по себе разошлись в усмешке, стоило ему взглянуть на вошедшего человека. — Синий Король лично пришел проведать преступника? Пару часов назад ты говорил, что не будешь тратить свое драгоценное время на каких-то там идиотов. Мунаката лишь презрительно взглянул на него, подойдя очень близко. Привычного синего плаща на нем не было, и в тусклом свете лампы его кожа приобретала мертвенно-бледный оттенок. — Я пришел переубедить тебя. Дать второй шанс. — Думаешь, мне страшно? — ответил Суо, поднимаясь на ноги. Кандалы с его рук уже сняли и он бы легко смог выбраться, но это в планы пока не входило. Иногда ему казалось забавным проводить время вот так — делая вид, что они ненавидят друг друга. Мунаката всегда приходил к нему сам и это должно было войти в привычку, но к такому нельзя было привыкнуть. Он находил его в любое время, в любом месте. Тюремная камера или мягкая кровать гостиничного номера — они редко заморачивались по этому поводу. — Мне скучно, — прошептал Мунаката ему в ухо, опаляя горячим дыханием. Хриплый голос и едва ощутимое прикосновение ладони к плечу сводили Суо с ума. — А мне — чертовски весело. Суо хмыкнул и притянул его за рубашку. Парочка пуговиц, еще секунду назад плотно пришитых к ткани, с жалобным стуком рассыпалась по полу. Мунаката неожиданно поцеловал его, проталкивая язык в рот и тут же кусая губы до крови. Суо нравились такие поцелуи, заживали они долго, заставляя морщиться от боли каждый раз, когда язык задевал тонкую корочку на ране. Поцелуи с кровью стали чем-то вроде визитной карточки их недоотношений. — Ты в своем репертуаре, — сказал Суо, неосознанно облизывая кровоточащую ранку. — Иногда ты тоже не нежничаешь. Ладонь Мунакаты переместилась на его живот и уже через пару секунд забралась в штаны, поглаживая возбужденный член. Суо поднял голову, встречаясь с пронзительными глазами Синего Короля и забыл как дышать. Кровь в висках запульсировала, создавая в ушах невыносимый шум. Они вдвоем словно погрузились под ледяную лаву, поглощающую их тела без остатка. Суо пришел в себя, втрахивая Синего Короля в стену. В камере стало невыносимо жарко и тесно для двоих человек. Когда они успели избавиться от одежды? Суо резко толкнулся в податливое тело и дотронулся до обнаженной спины. Улыбка сама приклеилась к губам. Кожа Синего Короля горяча, словно лава, в то время как его собственное тело и сердце — холоднее льда. С ними двумя, определенно, происходит что-то страшное. Почувствовав разливающееся тепло по телу, Суо кончил, содрогаясь от оргазма. — Кто кого поимел? — хмыкнул он, не выдержав гнетущей тишины и странных, нечитаемых взглядов в свою сторону. — Что насчет власти, Красный Король? Отречешься от неё добровольно? — в тон спросил Мунаката, и не дождавшись ответа, принялся застегивать рубашку на оставшиеся пуговицы. Суо поднял голову к потолку, прикрывая глаза. — Тогда, увидимся завтра на твоей казни, Красный Король. — Увидимся, — одними губами сказал Суо, отворачиваясь к стене. Он потерпит до завтра.

Сегодняшняя ночь была холоднее всех остальных, что Суо провел в камере, но он по-прежнему отвергал лавку, предпочитая сидеть на полу. Двери в камеру раздвинулись, впуская ледяное дыхание, как раз когда он уже собирался немного вздремнуть. — Надо же, — губы Суо сами по себе разошлись в усмешке, стоило ему взглянуть на вошедшего человека. — Синий Король лично пришел проведать преступника? Пару часов назад ты говорил, что не будешь тратить свое драгоценное время на каких-то там идиотов. Мунаката лишь презрительно взглянул на него, подойдя очень близко. Привычного синего плаща на нем не было, и в тусклом свете лампы его кожа приобретала мертвенно-бледный оттенок. — Я пришел переубедить тебя. Дать второй шанс. — Думаешь, мне страшно? — ответил Суо, поднимаясь на ноги. Кандалы с его рук уже сняли и он бы легко смог выбраться, но это в планы пока не входило. Иногда ему казалось забавным проводить время вот так — делая вид, что они ненавидят друг друга. Мунаката всегда приходил к нему сам и это должно было войти в привычку, но к такому нельзя было привыкнуть. Он находил его в любое время, в любом месте. Тюремная камера или мягкая кровать гостиничного номера — они редко заморачивались по этому поводу. — Мне скучно, — прошептал Мунаката ему в ухо, опаляя горячим дыханием. Хриплый голос и едва ощутимое прикосновение ладони к плечу сводили Суо с ума. — А мне — чертовски весело. Суо хмыкнул и притянул его за рубашку. Парочка пуговиц, еще секунду назад плотно пришитых к ткани, с жалобным стуком рассыпалась по полу. Мунаката неожиданно поцеловал его, проталкивая язык в рот и тут же кусая губы до крови. Суо нравились такие поцелуи, заживали они долго, заставляя морщиться от боли каждый раз, когда язык задевал тонкую корочку на ране. Поцелуи с кровью стали чем-то вроде визитной карточки их недоотношений. — Ты в своем репертуаре, — сказал Суо, неосознанно облизывая кровоточащую ранку. — Иногда ты тоже не нежничаешь. Ладонь Мунакаты переместилась на его живот и уже через пару секунд забралась в штаны, поглаживая возбужденный член. Суо поднял голову, встречаясь с пронзительными глазами Синего Короля и забыл как дышать. Кровь в висках запульсировала, создавая в ушах невыносимый шум. Они вдвоем словно погрузились под ледяную лаву, поглощающую их тела без остатка. Суо пришел в себя, втрахивая Синего Короля в стену. В камере стало невыносимо жарко и тесно для двоих человек. Когда они успели избавиться от одежды? Суо резко толкнулся в податливое тело и дотронулся до обнаженной спины. Улыбка сама приклеилась к губам. Кожа Синего Короля горяча, словно лава, в то время как его собственное тело и сердце — холоднее льда. С ними двумя, определенно, происходит что-то страшное. Почувствовав разливающееся тепло по телу, Суо кончил, содрогаясь от оргазма. — Кто кого поимел? — хмыкнул он, не выдержав гнетущей тишины и странных, нечитаемых взглядов в свою сторону. — Что насчет власти, Красный Король? Отречешься от неё добровольно? — в тон спросил Мунаката, и не дождавшись ответа, принялся застегивать рубашку на оставшиеся пуговицы. Суо поднял голову к потолку, прикрывая глаза. — Тогда, увидимся завтра на твоей казни, Красный Король. — Увидимся, — одними губами сказал Суо, отворачиваясь к стене. Он потерпит до завтра.

напиши фанфик с названием Моё Чудо и следующим описанием Сидел себе, готовился провести лекцию,ну никого не трогал.И входит Чудо.....Да блин я не только гей, но ещё и педофил. Где моя верёвка с мылом. , с тегами Романтика,Флафф

Звезда в шоке — как трындит один супер-мега-пупер звездун. Вот и я в шоке. Да я, оказывается, педофил. Блин, ладно что гей, знал, чуть ли не с пелёнок, а тут такой поворот. Вот гадство, где тут моя веревка с мылом, ну нет счаз соберусь, точнее, возьму себя в руки (очень хочется «рукоделием» заняться) и все вам поведаю. Я препод в Петербургском Государственном Университете. Мне уже стукнуло 29 , живу в северной столице с рождения, работаю преподом на Математико-механическом факультете уже второй год. Высокий, метр девяносто, даже симпатичный, вон как студентки глазки строят, а внимание этих малышек только раздражает. Блондин с серыми глазами и короткой стрижкой, одеваюсь в костюмы. Я же препод. Но теперь о моей проблеме, которая вошла сейчас в аудиторию. Мелкий, полтора метра в прыжке, да он мне до плеча не достанет, длинные черные волосы, собранные в низкий хвост, при ходьбе касается самой вкусной попки в джинсах, какую я когда-либо видел в своей гейской жизни, а, поверьте, повидал и пощупал совсем немало. Черные бровки, пушистые ресницы и огромные глаза цвета молочного шоколада (блин до чего же люблю сладкое), хрупкий как тростинка, и этому всему не больше 17 лет, кошмар. Я влюбился в малолетку, да ещё с первого взгляда. Интересно, а почему я его раньше на лекциях не видел? — Владимир Викторович, можно спросить? Да, да это меня, и явно что-то хотит эта Наташа, как банный лист на каждой лекции, ей вечно что-то надо от меня. Слушая в пол-уха, я наблюдаю за моей неожиданной любовью. Садится на последний ряд, да как же я на тебя смотреть-то буду, вот зараза, обломал весь кайф. Отворачиваюсь к доске, пишу название лабораторной и слышу возмущенный гул аудитории, ну да вы сегодня попали на незапланированную лабораторную и все из-за этого мелкого чуда, мысли о котором мне точно не дадут нормально провести лекцию. Сажусь за стол, как же хорошо, что он у меня закрыт впереди, а то вышел бы конфуз. Сидит тут такой, со стояком в штанах. Ну зачем же он так далеко сел, теперь толком не полюбуешься, чувствую себя грязным старикашкой, подсматривающим за молоденьким мальчиком. Отворачиваюсь к огромному окну, ну что мне ещё остается делать. На него не смотрю, а стояк как был так и есть. Надо позвонить Юрке. Точно, позвоню ему, приглашу сходить сегодня в клуб, может, подцеплю какого-нибудь мальчика, и немного расслаблюсь. Юрка - это мой закадычный друг, мы с ним с детсада вместе. Сначала один садик, потом школа и один класс, потом разные институты, но это уже ничего не значило для нашей, проверенной временем дружбы. Между прочим, именно он был моей первой любовью, так и узнал, что я гей. А он, а он ничего, узнал что я гей, но ему явно было все равно с кем его друг спит. Любовь прошла буквально через пару месяцев, когда к нам в класс перевелся симпатичный мальчик. Я так и не признался. Сначала хотел, а потом любовь кончилась, пока собирал силы для признания, но осталась дружба с большой буквы. Так что все я решил, звоню ему и вытаскиваю из-за компьютера, а то он там мхом скоро покроется. Звонок, ну наконец, сейчас он ко мне подойдет работу сдавать. Что ж сердце так бьется, во рту стало сухо, пытаюсь сглотнуть блин во рту Сахара, надо занять руки, а то они дрожат. Ни фига себе, что мысли о нем со мной делают. Шуршат сумками, лекциями в аудитории гул, к моему столу подтягиваются с работами. Сижу, как партизан в засаде жду его. Да что этой Наташе снова надо, черт, отойди, не мешай обзору. Да ё моё, что это было. Пока эта кукла мне что-то на уши терла, моё чудо быстренько положило на стол работу и сбежало, ну, все сейчас завою волком. Еле отвязавшись от липучки Наташи, пытаюсь вспомнить, когда у них следующая лекция. Не радует, через неделю, все, теперь засохну точно. Мне срочно нужно в туалет. Собираю работы, кое-как засовываю их в портфель у меня сейчас у другой группы лекции, но мне уже больно от возбуждения. Надо срочно уединиться. Несусь по коридору, как на пожар, и следовало ожидать, что я кого-то снес. Падаю на очень маленького и худенького, ну точно задавил малышку. О, не малышка, а малыш. Опираясь на локти поднимаю голову, я умер и попал в рай, сказка сбылась, моё чудо подо мной. Лежу на нем и чувствую каждую косточку и впадинку его тела, а запах - карамель и мята. На меня смотрят карие глаза, в которых ужас. Ужас? Это что, я такой страшный? Чувствую что Чудо подо мной задвигалось, пытаясь меня сбросить, да что ж ты, малыш, делаешь я ж сейчас здесь и кончу, еле сдерживаю стон. Встаю, подаю ему руку. – Не ушибся? Извини, что снес, торопился. Смотрю в

Звезда в шоке — как трындит один супер-мега-пупер звездун. Вот и я в шоке. Да я, оказывается, педофил. Блин, ладно что гей, знал, чуть ли не с пелёнок, а тут такой поворот. Вот гадство, где тут моя веревка с мылом, ну нет счаз соберусь, точнее, возьму себя в руки (очень хочется «рукоделием» заняться) и все вам поведаю. Я препод в Петербургском Государственном Университете. Мне уже стукнуло 29 , живу в северной столице с рождения, работаю преподом на Математико-механическом факультете уже второй год. Высокий, метр девяносто, даже симпатичный, вон как студентки глазки строят, а внимание этих малышек только раздражает. Блондин с серыми глазами и короткой стрижкой, одеваюсь в костюмы. Я же препод. Но теперь о моей проблеме, которая вошла сейчас в аудиторию. Мелкий, полтора метра в прыжке, да он мне до плеча не достанет, длинные черные волосы, собранные в низкий хвост, при ходьбе касается самой вкусной попки в джинсах, какую я когда-либо видел в своей гейской жизни, а, поверьте, повидал и пощупал совсем немало. Черные бровки, пушистые ресницы и огромные глаза цвета молочного шоколада (блин до чего же люблю сладкое), хрупкий как тростинка, и этому всему не больше 17 лет, кошмар. Я влюбился в малолетку, да ещё с первого взгляда. Интересно, а почему я его раньше на лекциях не видел? — Владимир Викторович, можно спросить? Да, да это меня, и явно что-то хотит эта Наташа, как банный лист на каждой лекции, ей вечно что-то надо от меня. Слушая в пол-уха, я наблюдаю за моей неожиданной любовью. Садится на последний ряд, да как же я на тебя смотреть-то буду, вот зараза, обломал весь кайф. Отворачиваюсь к доске, пишу название лабораторной и слышу возмущенный гул аудитории, ну да вы сегодня попали на незапланированную лабораторную и все из-за этого мелкого чуда, мысли о котором мне точно не дадут нормально провести лекцию. Сажусь за стол, как же хорошо, что он у меня закрыт впереди, а то вышел бы конфуз. Сидит тут такой, со стояком в штанах. Ну зачем же он так далеко сел, теперь толком не полюбуешься, чувствую себя грязным старикашкой, подсматривающим за молоденьким мальчиком. Отворачиваюсь к огромному окну, ну что мне ещё остается делать. На него не смотрю, а стояк как был так и есть. Надо позвонить Юрке. Точно, позвоню ему, приглашу сходить сегодня в клуб, может, подцеплю какого-нибудь мальчика, и немного расслаблюсь. Юрка - это мой закадычный друг, мы с ним с детсада вместе. Сначала один садик, потом школа и один класс, потом разные институты, но это уже ничего не значило для нашей, проверенной временем дружбы. Между прочим, именно он был моей первой любовью, так и узнал, что я гей. А он, а он ничего, узнал что я гей, но ему явно было все равно с кем его друг спит. Любовь прошла буквально через пару месяцев, когда к нам в класс перевелся симпатичный мальчик. Я так и не признался. Сначала хотел, а потом любовь кончилась, пока собирал силы для признания, но осталась дружба с большой буквы. Так что все я решил, звоню ему и вытаскиваю из-за компьютера, а то он там мхом скоро покроется. Звонок, ну наконец, сейчас он ко мне подойдет работу сдавать. Что ж сердце так бьется, во рту стало сухо, пытаюсь сглотнуть блин во рту Сахара, надо занять руки, а то они дрожат. Ни фига себе, что мысли о нем со мной делают. Шуршат сумками, лекциями в аудитории гул, к моему столу подтягиваются с работами. Сижу, как партизан в засаде жду его. Да что этой Наташе снова надо, черт, отойди, не мешай обзору. Да ё моё, что это было. Пока эта кукла мне что-то на уши терла, моё чудо быстренько положило на стол работу и сбежало, ну, все сейчас завою волком. Еле отвязавшись от липучки Наташи, пытаюсь вспомнить, когда у них следующая лекция. Не радует, через неделю, все, теперь засохну точно. Мне срочно нужно в туалет. Собираю работы, кое-как засовываю их в портфель у меня сейчас у другой группы лекции, но мне уже больно от возбуждения. Надо срочно уединиться. Несусь по коридору, как на пожар, и следовало ожидать, что я кого-то снес. Падаю на очень маленького и худенького, ну точно задавил малышку. О, не малышка, а малыш. Опираясь на локти поднимаю голову, я умер и попал в рай, сказка сбылась, моё чудо подо мной. Лежу на нем и чувствую каждую косточку и впадинку его тела, а запах - карамель и мята. На меня смотрят карие глаза, в которых ужас. Ужас? Это что, я такой страшный? Чувствую что Чудо подо мной задвигалось, пытаясь меня сбросить, да что ж ты, малыш, делаешь я ж сейчас здесь и кончу, еле сдерживаю стон. Встаю, подаю ему руку. – Не ушибся? Извини, что снес, торопился. Смотрю в глаза, он краснеет и отводит взгляд. -Да ничего страшного. Извините, мне пора. Я в ступоре, он снова убежал, до сих пор чувствую его запах, меня трясёт. Врываюсь в туалет, благо для преподов он изолированный, дрожащими руками борюсь с задвижкой. Пиджак летит на тумбочку, ремень расстегиваться не хочет, я почти вою от нетерпения, сдираю брюки вместе с трусами упираюсь одной рукой в стену второй хватаюсь за член, мне понадобилось 30 секунд, чтобы кончить. Запрокинув голову, я застонал в голос от оргазма, ноги не держали, я сполз по стене. Мысли не задерживались ни на секунду, я прикрыл глаза, пытаясь выровнять дыхание. Чуть придя в себя, встал, привел в порядок одежду. Выйдя из туалета, я услышал звонок. Ничего, студенты подождут. Набираю номер Юрки. Вот зараза, не берет, я слушаю гудки, набираю "повтор". После трех минут дозвона, раздается заспанный голос Юрки. -Вовка, тебе жить что ли надоело, я же сплю? Ты же знаешь, если трубку не взял сразу, значит, занят или сплю, ты что мне на телефон долбишь? -Что, опять сидел над своими программами до утра? -Слышь, заткнись и дай мне поспать, я проект доделывал, мне клиенту сегодня его сдавать. — Юр, пять секунд не засыпай, я что звоню то, пошли сегодня в клуб, а то у меня тут проблема личного характера образовалась, надо эту проблему бы залить чем-нибудь крепленным. Да и ты проект уже доделал, все равно пока свободен. — Что за проблемы? - голос Юрки сразу же проснулся. — Да ничего страшного, но нужна помощь друга в виде плеча, где можно поплакать на жизнь. -Хорошо, как обычно, но приду не раньше десяти, мне проект сдать надо. -Ладно, тогда до вечера. Закрыв телефон, пошел в аудиторию, черт как неохота работать, ну точно сегодня студентам не повезло попасть на незапланированную лабораторную. Мысли летали где-то около моего нежданного Чуда. Интересно, а как зовут моё Чудо? Весь день промаявшись, от очень даже недетских мыслей, посетив туалет по той же причине, я в нетерпении постукивал пальцами по столу в клубе. Ну и где же этот Юрка бродит, уже пол одиннадцатого, а я даже ещё не выговорился. Мы с Юркой постоянно висим в клубе, но из-за работы уже не появлялись здесь около месяца, у меня контрольные, у него проекты. Сижу, смотрю на дверь. - Ну, наконец-то, явление Христа народу, появился. Друг у меня что надо, пусть даже не качок и ростом явно родители не доделали, но красивый. Вон и сейчас только в клуб зашел, а его уже кто-то снять пытается. Какая-то деваха вцепилась в одежду и явно что-то хочет от него, прижимаясь. Блондин с волосами по плечи, постриженный мастером, у которого явно руки из нужного места растут. Голубые глаза, золотые ресницы, как у девчонки пушистые; полные губы, ярко красные потому, что детскую привычку никак не может искоренить, вечно облизывает и как результат вечно обветривает. Стройный, в меру мускулистый. Хоть и сидит за компом чуть не сутками, но о себе не забывает, бегает по утрам. Белый блейзер, темно-синие джинсы из бутика и готов портрет Юрки. Да еще он голова,в школе вечно, что-то придумывал, всё деньги пытался заработать. У него в семье вечная нехватка средств была, ещё бы их в семье аж семь человек. На всех денег явно не хватало, вот и крутился чтоб как-нибудь помочь. А я ему завидовал. У него дома всегда было шумно и весело, его мама с папой были детдомовские, росли вместе, а потом поженились и завели себе кучу ребятишек. Я сейчас к ним иногда захожу проведать, у них как-то душевно, тепло дома. Не то что у меня: один, как перст, у богатеньких родителей, папа вечно по командировкам, маман вечно по своим салонам, а для ребенка времени нет. Даже когда я им признался, что внуков от меня ждать не придется, что мне парни нравятся, им было явно все равно. Мама даже, вроде обрадовалась, что бабушкой так и не станет, а отец сказал, что это отмазка мне не поможет и геи финансистами тоже бывают. Вот не хочу я быть продолжателем рода финансистов. Ко мне подходит Юрка, что-то с ним не то, не выспался что ли. Какой-то он грустный и это вечно позитивный Юрка, явно что-то случилось. Музыка в клубе не напрягала, поговорить можно не крича друг другу, да, и любимое и постоянное наше место было далеко от танцпола. -Ну, наконец-то, отлипла. — А она вроде в твоем вкусе, зачем отшил? Юрка странно покраснел и наклонил голову чтобы, спрятаться за волосами. — Не понял. Друг, ты че? -Вовка, я, наверно, тоже гей. -Как это "наверно"? Я был в шоке, парень, которого я знал относился к таким, как я нормально, но когда его пытались снять мужчины, тихо бесился и ворчал, что хочет много детей, как у него в семье, и не понимает, чем он так парням нравится. -Помнишь, в последний раз когда мы здесь сидели, я напился. -Ну было дело, ты все никак не мог прийти в себя из-за того что сестренка дядей сделает, через семь месяцев, аж обзавидовался весь. Напился и орал на весь бар, что завтра же женишься на первой встречной. — Ну, я тогда не домой поехал, а в парке попросил меня высадить, в общем получил, естественно, там по барабану. Это я уже смутно помню, но мне там парень незнакомый помог, домой к себе притащил, отмыл синяки смазал. Ну и понимаешь я пьяный, а он когда синяки мазью мазал……. Ну встал у меня….. А он поцеловал, так приятно….. Ну в общем переспали мы… А потом у клиента в компании встретились… А он сын директора компании…… Он хочет со мной встречаться…. А я так не могу, он же оказывается студент, ему 19 только. Слушаю Юрку и фигею, он даже слова в предложение собрать не может, весь красный, глаза блестят когда о нем рассказывает, все потерян он для девушек похоже навсегда. — Почему ты мне не сказал все раньше? -Вовка, ты не обижайся , ну не мог я так все сразу выложить, как то стыдно было, думал сам со всем справлюсь. Да и у тебя в это время с твоей маман заморочки были, она от тебя все никак не хотела отставать, когда узнала что ты не в фирме какой-то работаешь, а преподом в институте. -Это да, было дело ,но сейчас вроде успокоилась, когда пообещал потом занять пост отца, когда-нибудь, в очень очень далёком будущем. Но ты все равно должен был мне все рассказать. Сейчас вы с ним встречаетесь? -Я ж тебе говорю, маленький он еще. На десять лет меня младше, даже если я - гей, то это не значит, что я буду встречаться с ним. Я от него скрываюсь, он все звонит , а я трубку не беру. Пытался ему объяснить, что ничего у нас не выйдет, что я взрослый человек, а он еще ребенок, не понимает. Надеюсь скоро успокоится и меня забудет, тем более проект я уже его отцу сдал и сталкиваться мы больше не должны. -А ты случайно не влюбился в него, а то как-то воодушевленно ты о нем говоришь, да и глазки блестят. Это, друг, первый признак. — Да ну тебя, лучше поддержал бы и познакомил бы с кем-нибудь, чтоб забыть. У тебя то что за проблемы, явно что-то серьёзное случилось раз напиться хочешь. -Ну у меня явно проблемы с твоими схожи, только моему чуду я пол слова не сказал. И лет ему наверно семнадцать только будет. А я влюбился, сегодня рукоделием из-за него три раза занимался. Как вспомню, как он пахнет, так слюни во рту не помещаются. -Ты же говоришь, что ещё с ним не общался, когда унюхать успел. -Я на него в коридоре свалился, чуть не раздавил, но обнюхать успел. Да только он ведь студент, я у них лекции читаю, первый раз его увидел за полгода, откуда он такой появился, ещё не знаю. Сегодня башка явно не тем была занята: завтра в деканат зайду узнать, не переводили ли к нам новеньких. -Юрка давай напьемся, аааа? -Ну давай. Тяжело вздохнув, начали надираться, заказав виски, а Юрке кровавую мери, мы методично и верно убивали мозг. Когда в нас было уже по четыре стакана, меня потянуло на танцпол. Уговаривать Юрку долго не пришлось, дала знать кондиция, мы перебрались поближе к танцующим. Сидя за столиком и дрыгая ногой под музыку местного диджей, я пытался уломать Юрку пойти подрыгаться. -Это из-за него ты не хочешь со мной встречаться. Это твой парень? Я повернул голову к говорившему, Юрка окаменел . Парень был высок, на пару сантиметров ниже меня, но шире в плечах, коренаст, брюнет с зелеными глазами, симпатичный, если бы не гримаса бешенства застывшая на лице. Где-то я его видел, уж больно фейс знакомый. -Ты что-то хотел? Язык был, как чужой, и плохо ворочался. Юрка зная, что мне по пьяни вечно охота помахать кулаками, схватил меня за руку. -Вовк, не надо, я с ним поговорю. — Это кто? - Причина моего сегодняшнего запоя. - Ну тогда ладно, но ты меня здесь надолго не бросай. Взглянув на парня за спиной Юрки, поймал полный ненависти и ревности взгляд. Не фига себе малолетки пошли, да я ему за двадцать минимум бы дал. Улыбнулся во все свои тридцать два приобнял Юрку, и прошептал на ухо. — Точно помощь не нужна? -Не нужно, я сам с ним поговорю. Ну парня я точно довел, вон как глазами молнии бросает, если б взгляд мог убить, друзья и родные ели бы уже пирожки на моих похоронах. Глядя, как парень вцепился в руку Юрке, и быстро потащил по лестнице наверх, в vip комнаты, я уже жалел, что отпустил друга с ним. Ну ладно, Юрка мальчик взрослый - справится, а если не появится через час, пойду искать. Сходить потанцевать что ли. В толпе танцующих заприметил мальчика, как он двигался, надо бы познакомится. Пусть хоть кто-то скрасит моё одиночество сегодня, и выгонит мысли о Чуде из головы. Мальчик двигался в такт музыки, так эротично извивался виляя своей попкой. Ух чуть слюни не потекли, интересно, а как он выглядит спереди, начинаю маневр, пробираюсь к мальчику .Блядь. Блядь моё Чудо извивается под музыку прикрыв глаза, волосы собраны в какой то пучок из которого торчат китайские палочки, узкие штанишки и туника с разрезами по бокам. И какой-то хер пристраивается сзади, а эта зараза трется об него своей задницей. Ну все ему пришел песец, шлюха, да что же ты творишь. Смотрю на мужика сзади моего мальчика, этому точно все зубы не нужны, увидев мой взгляд, мужик шарахается в сторону и сваливает. Пытаюсь дышать глубоко и медленно. Ну всё, всё Вовк успокойся. Медленно подкрадываюсь к Чуду, ну все ты точно от меня никуда не денешься. Подхожу ближе к его извивающейся фигурке и в такт музыке пристраиваюсь к его спине. Он трется об меня, не заметив подмены. Трусь сильнее об его попку уже ничего не соображая от выпитого и возбуждения, руки обхватили талию. Притягиваю его к своей груди. Губы скользят по мокрой от пота шее, облизываю щекоча языком. Прикусываю ушко, беру в рот мочку, нежно посасываю её, забираюсь кончиком языка в раковинку, слышу стон. Башню сносит, руки забираются под тунику, находят горошек соска, нежно сжимаю. Чувствую, что мальчик мой дрожит и всхлипывает. Трусь об него стояком, слышу стон, рука нежно гладя животик пробирается в штанишки, гад на нем даже трусов нет, значит пришел сюда потрахаться, ты мой, никому тебя не дам и не отпущу. -Закрой глаза, - шепчу на ухо – как тебя зовут? -Дима -Хорошо Димочка, ты хочешь пойти со мной? — Да, - еле слышно. -Не бойся, я не дам тебе упасть, но глаза не открывай. Хорошо. Димочка кивнул. Господи пусть хоть одна vip будет свободна. Поднимаю его на руки, как принцессу, он вскрикивает от неожиданности. Что-то ему шепчу ласковое и успокаиваю, а сам чуть не бегом несусь к vip комнатам. Без проблем получив ключ у администратора Женьки, открываю её, не выпуская своего Чуда из рук. Вхожу, не включая свет ставлю своего мальчика около большого кожаного дивана. Руки трясутся, в голове туман, в штанах очень тесно и мокро от смазки. Он здесь, рядом со мной. Склоняюсь к его губам, целую бешено, кусаю губы, он отвечает, и это сносит мне крышу. Оторвавшись от его сладких губ, сажусь на диван, притягивая Димочку на колени ко мне лицом. Темнота скрывает наши лица, но это не мешает нам ещё крепче прижиматься телами. Он тоже возбужден его штанишки и туника летят куда-то на пол, я почти сдираю с него вещи, целуя каждый обнажившийся участок тела. Он стонет под моими губами так сладко. Укладываю его на диван. Скидываю свою рубашку, слышится треск ткани под моими руками, сбрасываю брюки, становится немного легче когда член освобожден от тисков штанов. Снова склоняюсь над Димочкой целую, губами скольжу к его шейке оставляя небольшой засос ,пусть все знают ,что он только мой. Найдя горошинки груди сжимаю зубами и потом нежно зализываю, втягиваю, посасываю сначала одну потом и другую. Руки ласкают бедра моего мальчика, хочется дотронуться, заласкать всего. Беру его член в ладошку, он хрипло вскрикивает, когда я языком провожу по всей длине, и втягиваю его головку в рот, причмокивая, облизывая. Он влажный вкусный, смазка так и сочится по его члену. Мой язык облизывает его яички, возвращается к члену, заглатывая его на всю длину. Он вздрагивает подомною и хрипло стонет, пытается ещё глубже войти мне в рот, пальцы вцепившись мне в волосы, немного меня отрезвляют. Я убираю его руки с моей головы, ещё пару раз глубоко всосав в себя его член, отстраняюсь. Слышу стон разочарования, его руки пытаются прижать меня к себе . Отстраняюсь, я долго не выдержу, спасибо виски иначе бы уже раз десять кончил. Переворачиваю своё Чудо на животик и приподнимаю попку. Целую, провожу рукой по впадинке. Раскрываю его половинки, языком вылизываю его дырочку, пытаясь проникнуть глубже. Он пытается протестовать, но уже через секунду стонет от удовольствия. Проталкиваю в него сначала один палец, вылизываю снова смазывая слюной его вход. Медленно растягиваю. Я хочу, чтоб ему со мной было хорошо, а размер моего агрегата явно больше стандартных. Уже три пальца внутри, мой мальчик наконец-то расслабился и насаживается сам на мои пальцы. Его стоны и движения уносят все остатки мозга. Я вхожу в него, он стонет от неприятных ощущений и зажимается. Шепчу ему, что стоит немного потерпеть и потом будет хорошо, глажу по спине, массирую попку. Вхожу глубже каждый раз замирая от его стонов вскриков давая ему привыкнуть. Как до сих пор держусь, сам не понимаю. Какой он тесный и горячий. Какой же сладкий. Моё Чудо. Его жар затягивает, на мгновенье полностью срывает мне крышу, бездумно впиваюсь в его бедра пальцами, вхожу во всю длину. Он кричит и пытается вырваться, господи только не двигайся. Обхватываю его тело руками, пытаюсь удержать на месте. -Прости меня. Ну что ты малыш, все хорошо расслабься, сейчас будет все хорошо. Только прошу, не двигайся, у меня от тебя крышу сносит. Когда полегчает, начни сам двигаться. Я подожду сколько тебе надо. Глажу его спину, языком ласкаю шею, слизывая капельки пота. Одной рукой опираюсь о диван, второй глажу соски и животик моего Димочки, скольжу ниже, медленно обхватываю чуть опустившийся член, нежно ласкаю уздечку. Сдвигая кожу к яичкам, вожу по члену ладонью. Радуюсь, что он наливается под моей лаской, слышу стон. Он чуть качнулся ко мне, насаживаясь еще глубже. Начинаю двигаться. Сначала медленно, вхожу и выхожу из него. Сжимаю зубы, чтобы не сорваться. Слегка меняю угол проникновения, он вздрагивает и насаживается на меня сам, слышу стон наслаждения. Не могу больше сдерживаться и начинаю насаживать его на себя, все быстрее и быстрее. Он громко стонет, шипит, двигаясь мне на встречу. Мне не хватает воздуха, я хватаю его ртом, стону в голос, я уже близко. Димочка вскрикнул, вскинув голову, задрожал, сжав мой член мышцами. Боже как хорошо, я кончил следом выкрикнув его имя, всё тело дрожит от пережитого удовольствия. Укладываю его на себя, пристраиваю голову к себе на плечо. Моё чудо практически спит, а я практически счастлив. Как хочется, чтоб эта ночь не кончалась, но скоро придется проснуться и освободить комнату. Где-то через час в комнату постучали. -Владимир, тебя Юрка ищет, ты вниз пойдешь или ему передать, что ты здесь до утра. -Не ори Жень, сейчас выйду. Смотрю на своё Чудо, спит, как котенок, свернувшись на мне клубочком. Потихоньку перекладываю на диван и накрываю своей рубашкой, точнее тем что от нее осталось. Одеваю брюки, туфли и выхожу. Женька мнется около двери. — Ну что там. -Тебя Юрка ищет. -Слышь Жень, ты поставь, кого из ребят около двери, чтоб моё Чудо никто не беспокоил. И его тоже из комнаты не выпускай, пусть меня дождется. Да и кофе, как проснется, ему принеси. Я постараюсь побыстрей с Юркой все дела уладить. -Тебе видней ты же босс. -Юрка тебе тоже босс, а ты не издевайся мы здесь только на паях владельцы, а командуешь ты здесь всем сам. — Ну ладно, ладно товарищ препод, вас там товарищ программист дожидается. Спустившись вниз за наш обычный столик, застал картину маслом. Юрка сидит на коленях брюнета и сосется с ним, благо, что сексом прямо тут не занимаются. -Это ты ТАК меня тут ждешь, знал бы от Чуда бы и на метр не ушел. Ты чего мне записку не оставил, да и топал бы домой. — Извини что отвлёк Вовк, я же не специально, а это то самое Чудо. -Оно самое, — Я рад, я хочу тебя кое с кем познакомить. Это Миша — мой парень. Это Володя мой хороший друг. Миша посмотрел на меня хмуро, сильнее прижал к себе Юрку, но руку для пожатия протянул. -Ну теперь валите-ка вы домой, мне личную жизнь тоже налаживать нужно. Юрка рассмеялся, вскочив с колен Михаила потянул того к выходу, на ходу крикнув: -Вовк удачи, созвонимся. Поднявшись к vip комнатам, убедился что Чудо ещё спит, заездил его бедненького. Улегся рядом на диван и засыпая притянул Димочку к себе. Он сладко вздохнул, ткнулся носиком мне в шею и снова засопел. Открываю глаза от наглого солнышка, которое естественно лупит лучами по лицу. Мой малыш ещё спит, восхитительно голенький. Тянусь к его ротику. Языком раздвигаю губы, проскальзываю в глубь, смакую. Уммм мне ответили. Вдруг он застывает. Отстраняюсь. Он смотрит на меня, а в глазах шок. Потом уткнулся в диван головой, зажмурил глаза и забормотал: — Ну все, у меня крыша видать от Владимира Викторовича совсем уехала, уже и наяву, мечтаю. Интересно мне в дурке комнату отдельную дадут или общую? А то, если глюк снова придет, всем мешать стонами, наверно, буду. Я лежал рядом и слушал этот бред, но кое-что мне очень даже понравилось. Значит, мальчику я тоже очень нравлюсь, ну все, я счастлив. Притянув к себе на грудь Чудо, он даже не вырывался. Я попросил открыть глаза, -Я не сон, ты знаешь, когда я тебя вчера на лекции увидел, чуть крышу не потерял. Между прочим, это ты виноват, что все вчера лабораторные делали. Я ни на чем не мог сосредоточиться, все время представлял, как буду тебя целовать, ласкать, облизывать. Чуть слюной не захлебнулся. А когда на тебя в коридоре упал, чуть там и не кончил. А потом понесся в туалет рукодельничать. Я целовал его ресницы, облизывал пухлые губки, язычком пытаясь раскрыть их. Он поддался вперед, прижимаясь ко мне и раскрывая ротик. — Я тоже побежал в туалет,-чуть слышно прошептал он. Я громко рассмеялся. Уже намного позже сидя в баре и поедая завтрак в закрытом днем клубе, я узнал, что мой Димочка влюбился в меня, как только увидел, в установочную сессию. И так как был, чудной, решил, что если видеть меня не будет, то быстро разлюбит. Но почему-то не выходило и я даже начал ему сниться в очень эротичных снах. И эта зараза, решив что клин клином вышибают, попёрся в клуб чтобы кого-нибудь снять и перепихнуться. Хорошо, что я его увидел, а то нашел бы приключений на свою пятую точку. То-то я его на лекциях не видел. Ему, оказывается друг лекции таскал, и за него контрольные приносил. Оказалось, что Земля очень тесная планета и того товарища зовут Михаил. Да, тот самый, что Юрку с собой утащил. -Чудо, а сколько тебе лет, меня твои родители сразу не убьют, когда узнают. А то, как-то жить хочется, да желательно вместе с тобой. Дима странно на меня посмотрел, и засмеялся. — Что старикашкой себя ощущаешь? -Есть немного, но если что, мы тебя немного подрастим, а потом родителям своим покажем, познакомим. -А это ещё зачем, ну родителям? — Не знаю, как-то принято так, невесту с родителями знакомить. Мой Димочка покраснел, я обнял его, пересадил к себе на колени и зашептал. Что будет чудесно жить вместе, спать в одной кровати, и что я подожду, если он ещё не готов к таким отношениям, но пусть он привыкает побыстрей, потому что я его никогда не отпущу и никому никогда не отдам. Чудо подняв на меня глаза, засмеялся –Мне уже девятнадцать лет есть, так что не переживай, ждать и растить меня не придется. Надо бы узнать, когда мой папа с очередной командировки вернется, ещё бы и с маман тоже встречу назначить, познакомить с невестой. Чувствую, что на всю жизнь, мне в подарок моё Чудо досталось

напиши фанфик с названием А почему нет? и следующим описанием Майкрофт всё чаще и чаще устраивает встречи с Джоном. Шерлок намекает, что это всё не просто так., с тегами Романтика

Нам не ясно кто здесь друг, Кто здесь враг. Каждый шаг – тайный знак. Илья Кормильцев Когда Джон возвращается домой, его встречает пристальный взгляд Шерлока. Детектив внимательно рассматривает его и усмехается: - Опять был у Майкрофта? Джон лишь устало отмахивается: после тщательного промывания мозгов Британским Правительством нет никакого желания выяснять, как социопат это понял. Доктор рухнул в кресло и с силой провёл руками по лицу, снимая напряжение. Сегодня он провёл с Майкрофтом около часа и так и не смог понять, чего именно от него хотели. Это были стандартные вопросы о состоянии Шерлока, на которые Ватсон отвечал не менее стандартно, и странные обтекаемые формулировки о жизни в целом, на которые он периодически кивал, демонстрируя этим, что слушает. А потом Майкрофт просто замолчал и начал разглядывать свой зонтик. У Джона не было ни малейшего желания разгадывать этот ребус, поэтому через несколько минут он просто ушёл. Его не попытались остановить, но Джон чувствовал пристальный взгляд, прожигающий спину. Он не обернулся. - Он с тобой флиртует, - голос Шерлока отвлёк Джона от раздумий. - Прости, что ты сказал? - Я сказал, что он пытается с тобой флиртовать, - заметив недоуменный взгляд, Шерлок закатил глаза и пояснил, - Майкрофт. - Ох, Шерлок, ты не можешь говорить об этом всерьёз! - Джону хотелось засмеяться над этим предположением. - С чего ты вообще мог так подумать? - Даже не знаю, - задумчиво протянул Шерлок. - Может быть, с того, что сегодня вы встречались уже в третий раз на этой неделе? - Шерлок, это бред, - уже менее уверенно заявил Джон. - Ты сам ни с кем не встречаешься, что ты можешь в этом понимать? Шерлока это замечание определённо не обидело и не смогло сбить с толку: - Джон, я прекрасно разбираюсь в людях и в мотивах их поступков, иначе мне не удалось бы раскрыть большую часть дел. Мне не нужно убивать, чтобы понять, как мыслит убийца. Мне не нужно любить, чтобы знать, что будет делать влюблённый человек. Особенно, если это мой брат. - Нет, Шерлок, это бред, - с отчаянной уверенностью, пытаясь убедить в этом самого себя, произнёс Джон. Он не хотел даже допускать саму возможность того, что в словах его друга есть доля правды. - Спокойной ночи. - И тебе, - Шерлок дождался, пока Джон поднимется в свою спальню, и улыбнулся. - Джон, ты плохо знаешь моего брата. Всего через день поход за молоком в магазин обернулся для Джона очередной поездкой в чёрной машине. - Что-то вы зачастили меня к себе приглашать. Зачем вы это делаете? - едва увидев Майкрофта спросил доктор. - Раз вы спрашиваете, у вас есть какие-то догадки на этот счёт, не так ли? - заинтересовался мужчина. - Есть. То есть, не совсем у меня. Шерлок считает, что вы флиртуете, - с усмешкой произнёс Джон, пытаясь понять реакцию собеседника. - Вот как... Судя по вашему тону, вы не восприняли эту версию всерьёз. Это не было вопросом, но доктор не смог промолчать: - Нет, конечно. Это же просто бред! - Почему? - Майкрофт спрашивал с искренним любопытством. От этого тона Джон растерялся. Он что, должен учить Британское Правительство ухаживать за понравившимся человеком? - Флирт подразумевает оказание знаков внимания, приятных человеку. Цветы, кино, ужин в ресторане. Но никак не регулярные встречи в заброшенных зданиях, от которых невозможно отказаться. Джону было довольно странно объяснять подобные вещи, особенно в контексте разговора и догадок Шерлока. Но Ватсон продолжал надеяться, что интерес Майкрофта с ним никак не связан, а их участившиеся встречи не стоит брать в расчёт. Холмс, как и в прошлый раз, ушёл в себя, рассеяно перекладывая из руки в руку зонтик, и Джон решил, что может идти: ему нужно было ехать в больницу. Его снова не остановили, но Джон мог поклясться, что взгляд, прожигающий спину, несколько изменился. Доктор Ватсон заканчивал осмотр очередного пациента, когда ему пришла смс от Шерлока. "Ты любишь гладиолусы? ШХ" "Не очень. Что случилось?" "Ничего. Работай. ШХ" Это было что-то новенькое: Шерлок, не срывающий его с работы, не требующий срочно приехать и подать телефон или что-нибудь в том же духе. Благо, что смена уже подходила к концу, и Джон поспешил домой, чтобы убедиться, что с его другом всё в порядке. С Шерлоком действительно всё было в порядке: он был на кухне и ставил какие-то опыты на несчастных гладиолусах. Спрашивать, где он их взял было бессмысленно: их гостиная походила на цветочный магазин. Джон никогда не видел столько самых разных цветов в одном месте. - Шерлок, что это значит? Холмс оторвался от опыта и усмехнулся, глядя как Джон прижимает к себе букет ромашек. - Майкрофт прислал. И просил передать, что он приглашает тебя в ресторан и заедет за тобой в восемь, - Шерлок вернулся было к эксперименту, но вспомнил, что обязательно потребовал сказать брат. - Если

Нам не ясно кто здесь друг, Кто здесь враг. Каждый шаг – тайный знак. Илья Кормильцев Когда Джон возвращается домой, его встречает пристальный взгляд Шерлока. Детектив внимательно рассматривает его и усмехается: - Опять был у Майкрофта? Джон лишь устало отмахивается: после тщательного промывания мозгов Британским Правительством нет никакого желания выяснять, как социопат это понял. Доктор рухнул в кресло и с силой провёл руками по лицу, снимая напряжение. Сегодня он провёл с Майкрофтом около часа и так и не смог понять, чего именно от него хотели. Это были стандартные вопросы о состоянии Шерлока, на которые Ватсон отвечал не менее стандартно, и странные обтекаемые формулировки о жизни в целом, на которые он периодически кивал, демонстрируя этим, что слушает. А потом Майкрофт просто замолчал и начал разглядывать свой зонтик. У Джона не было ни малейшего желания разгадывать этот ребус, поэтому через несколько минут он просто ушёл. Его не попытались остановить, но Джон чувствовал пристальный взгляд, прожигающий спину. Он не обернулся. - Он с тобой флиртует, - голос Шерлока отвлёк Джона от раздумий. - Прости, что ты сказал? - Я сказал, что он пытается с тобой флиртовать, - заметив недоуменный взгляд, Шерлок закатил глаза и пояснил, - Майкрофт. - Ох, Шерлок, ты не можешь говорить об этом всерьёз! - Джону хотелось засмеяться над этим предположением. - С чего ты вообще мог так подумать? - Даже не знаю, - задумчиво протянул Шерлок. - Может быть, с того, что сегодня вы встречались уже в третий раз на этой неделе? - Шерлок, это бред, - уже менее уверенно заявил Джон. - Ты сам ни с кем не встречаешься, что ты можешь в этом понимать? Шерлока это замечание определённо не обидело и не смогло сбить с толку: - Джон, я прекрасно разбираюсь в людях и в мотивах их поступков, иначе мне не удалось бы раскрыть большую часть дел. Мне не нужно убивать, чтобы понять, как мыслит убийца. Мне не нужно любить, чтобы знать, что будет делать влюблённый человек. Особенно, если это мой брат. - Нет, Шерлок, это бред, - с отчаянной уверенностью, пытаясь убедить в этом самого себя, произнёс Джон. Он не хотел даже допускать саму возможность того, что в словах его друга есть доля правды. - Спокойной ночи. - И тебе, - Шерлок дождался, пока Джон поднимется в свою спальню, и улыбнулся. - Джон, ты плохо знаешь моего брата. Всего через день поход за молоком в магазин обернулся для Джона очередной поездкой в чёрной машине. - Что-то вы зачастили меня к себе приглашать. Зачем вы это делаете? - едва увидев Майкрофта спросил доктор. - Раз вы спрашиваете, у вас есть какие-то догадки на этот счёт, не так ли? - заинтересовался мужчина. - Есть. То есть, не совсем у меня. Шерлок считает, что вы флиртуете, - с усмешкой произнёс Джон, пытаясь понять реакцию собеседника. - Вот как... Судя по вашему тону, вы не восприняли эту версию всерьёз. Это не было вопросом, но доктор не смог промолчать: - Нет, конечно. Это же просто бред! - Почему? - Майкрофт спрашивал с искренним любопытством. От этого тона Джон растерялся. Он что, должен учить Британское Правительство ухаживать за понравившимся человеком? - Флирт подразумевает оказание знаков внимания, приятных человеку. Цветы, кино, ужин в ресторане. Но никак не регулярные встречи в заброшенных зданиях, от которых невозможно отказаться. Джону было довольно странно объяснять подобные вещи, особенно в контексте разговора и догадок Шерлока. Но Ватсон продолжал надеяться, что интерес Майкрофта с ним никак не связан, а их участившиеся встречи не стоит брать в расчёт. Холмс, как и в прошлый раз, ушёл в себя, рассеяно перекладывая из руки в руку зонтик, и Джон решил, что может идти: ему нужно было ехать в больницу. Его снова не остановили, но Джон мог поклясться, что взгляд, прожигающий спину, несколько изменился. Доктор Ватсон заканчивал осмотр очередного пациента, когда ему пришла смс от Шерлока. "Ты любишь гладиолусы? ШХ" "Не очень. Что случилось?" "Ничего. Работай. ШХ" Это было что-то новенькое: Шерлок, не срывающий его с работы, не требующий срочно приехать и подать телефон или что-нибудь в том же духе. Благо, что смена уже подходила к концу, и Джон поспешил домой, чтобы убедиться, что с его другом всё в порядке. С Шерлоком действительно всё было в порядке: он был на кухне и ставил какие-то опыты на несчастных гладиолусах. Спрашивать, где он их взял было бессмысленно: их гостиная походила на цветочный магазин. Джон никогда не видел столько самых разных цветов в одном месте. - Шерлок, что это значит? Холмс оторвался от опыта и усмехнулся, глядя как Джон прижимает к себе букет ромашек. - Майкрофт прислал. И просил передать, что он приглашает тебя в ресторан и заедет за тобой в восемь, - Шерлок вернулся было к эксперименту, но вспомнил, что обязательно потребовал сказать брат. - Если ты не захочешь, он уедет через десять минут. - Ты ведь доволен, что всё именно так сложилось? Что ты угадал, - прищурился Джон, заметив лёгкую улыбку друга. - Я никогда не угадываю, Джон, ты же знаешь, - напомнил Шерлок, не отрывая взгляда от телефона и что-то увлечённо печатая. - Кстати, уже половина восьмого. Джон посмотрел на букет, который так и не выпустил из рук, на теплицу, заменившую гостиную, оценил свой внешний вид и поспешил в свою комнату под тихий смешок детектива. Ровно в восемь вечера собранный Джон стоял у входной двери и искал в себе силы, чтобы её открыть. Шерлок, помня о прошлом соседа, решил не искушать судьбу и из кухни не показывался. Восемь минут девятого Джон вышел из дома и замер: у знакомой машины стоял Майкрофт и держал в руках букет из ромашек.

напиши фанфик с названием Они знают любовь и следующим описанием «А что, если появится природный Боец Рицки? Что? Тогда я исчезну, исчезну из его жизни… я просто умру без него»., с тегами PWP,Underage,ООС,Романтика

– Всё... я устал. Это же невыносимо. Такое ощущение, что твой сенсей хапнул галлон озверина. Это была шестая пара за неделю! Шестая! – Рицка замолчал, но не перестал возмущенно сопеть в плечо Соби, несущего его к кровати. Хоть к своим шестнадцати годам Рицка и стал выше и тяжелее, Соби готов был носить его на руках столько, сколько потребуется и даже больше. Он и сам устал, да и раны давали о себе знать, но он изо всех сил старался этого не показывать. Бережно уложив Рицку на кровать, Соби нежно потрепал его за кошачье ухо: – Я приготовлю чай. Но отойти от кровати не получилось. Рицка ухватил Бойца за рукав. – Рицка? – Соби... почему они все говорят про истинного Бойца? Неужели не понимают, что мой истинный Боец - это ты? – он смотрел на Соби, а в уголках глаз предательски скапливались слёзы. Боец сел на кровать и притянул Рицку к себе. Тот мгновенно, как можно крепче, прижался к своему любимому человеку и всхлипнул куда-то в плечо. – Ты же мой Боец, только мой, и больше мне никто не нужен. – Да, я только твой и никто не посмеет нас разлучить, никто. Даже если и будут пытаться, я убью их, но никогда тебя не предам. Слышишь меня, Рицка? – Соби гладил своего Агнца по спине, шептал что-то успокаивающее и убаюкивающее, на манер заклинания, и продолжал это до тех пор, пока тот не уснул. Осторожно, стараясь не разбудить, он раздел своё сокровище, уложил в постель и накрыл одеялом, посидел немного рядом, поглаживая Рицку по голове, коснулся мимолетным поцелуем его губ и ушел в ванну обрабатывать кровоточащий шрам под бинтами. В который раз, глядя на эти бинты, на эту рану, Соби испытывал отвращение. Отвращение к Сеймею, который наградил его таким “даром”, к Рицу-сенсею, который отдал его этому подлецу и... к себе, что позволил это сделать... BELOVED... неужели это клеймо останется навсегда? Неужели ему никогда не носить столь желанное имя LOVELESS? Мысли Бойца были похожи на запутанный клубок, но одна была самая настойчивая: «А что, если появится природный Боец Рицки? Что? Тогда я исчезну, исчезну из его жизни... я просто умру без него». За спиной раздался недовольный голос: – Не смей даже думать о таком. Если появится какой-то Боец с именем Loveless, то я просто откажусь от имени. Соби замер с ватой в руке и удивленно смотрел на свою Жертву, нервно дергающую ушками и хвостиком. В глазах ничего, кроме решительности и уверенности. Боец только и смог выдохнуть: – Рицка... как ты... – Что? Йоджи говорил, что Жертва может отказаться от имени. – Пока Страж несколько потерялся в пространстве, Агнец усадил его на бортик ванной, забрал вату, смочил раствором и начал аккуратно обрабатывать шрам. Соби положил руки на талию своему котенку, а тот, в свою очередь, обвил его руку хвостом. – И не смотри на меня так! Я не позволю тебе никуда исчезнуть, а тем более умереть. Если ты умрешь, то и мне не жить. Я даже дышать без тебя не смогу. А ты... – он внезапно осекся, увидев, что по щекам Бойца, образовывая две, почти симметричные, дорожки, текут слезы. – Соби? Тот только крепче прижался и уткнулся куда-то в живот Рицке. – Соби, ну чего ты? Я здесь, я рядом с тобой и всегда буду рядом. – Он гладил Стража по спине, по волосам, периодически пропуская их через пальцы. Он немного наклонился, чтобы поцеловать волосы своего Бойца и прошептал: – Тебе не кажется, что пора разобраться с моими ушками? Этим двоим всегда было горячо от прикосновений друг друга. И сейчас Соби, подняв голову и посмотрев на лукаво улыбающегося Рицку, понял, что они оба уже несколько не в состоянии сдерживаться. Резко встав и подхватив Рицку так, что тот моментально обвил его ногами, Соби впился в его губы властным поцелуем и направился прямиком к кровати. Он одним плавным движением опрокинул их на кровать, стараясь не придавить своё ушастое чудо. Пока ещё ушастое. Его попытка немного отодвинуться, чтобы устроиться поудобнее, успехом не увенчалась. Рицка, почувствовав, что его биологическая грелка во всё тело пытается отстраниться, ещё сильнее обхватил его руками и ногами, на что Соби только охнул. Он посмотрел на Рицку и, опаляя его лицо горячим дыханием, сказал: – Ах ты, маленький негодник! В ответ Loveless только хитро улыбнулся и прошептал Бойцу на ухо: – А ты накажи меня. – Он провел языком по ушку Соби, нежно прикусив мочку, тем самым вырвав судорожный вздох мужчины, от которого по телу Рицки пошла приятная дрожь, что он смог только простонать в ответ. – Сооооооби... Соби жадно прижался губами к его шее, покусывая нежную кожу и тут же зацеловывая место укуса. Рицка

– Всё... я устал. Это же невыносимо. Такое ощущение, что твой сенсей хапнул галлон озверина. Это была шестая пара за неделю! Шестая! – Рицка замолчал, но не перестал возмущенно сопеть в плечо Соби, несущего его к кровати. Хоть к своим шестнадцати годам Рицка и стал выше и тяжелее, Соби готов был носить его на руках столько, сколько потребуется и даже больше. Он и сам устал, да и раны давали о себе знать, но он изо всех сил старался этого не показывать. Бережно уложив Рицку на кровать, Соби нежно потрепал его за кошачье ухо: – Я приготовлю чай. Но отойти от кровати не получилось. Рицка ухватил Бойца за рукав. – Рицка? – Соби... почему они все говорят про истинного Бойца? Неужели не понимают, что мой истинный Боец - это ты? – он смотрел на Соби, а в уголках глаз предательски скапливались слёзы. Боец сел на кровать и притянул Рицку к себе. Тот мгновенно, как можно крепче, прижался к своему любимому человеку и всхлипнул куда-то в плечо. – Ты же мой Боец, только мой, и больше мне никто не нужен. – Да, я только твой и никто не посмеет нас разлучить, никто. Даже если и будут пытаться, я убью их, но никогда тебя не предам. Слышишь меня, Рицка? – Соби гладил своего Агнца по спине, шептал что-то успокаивающее и убаюкивающее, на манер заклинания, и продолжал это до тех пор, пока тот не уснул. Осторожно, стараясь не разбудить, он раздел своё сокровище, уложил в постель и накрыл одеялом, посидел немного рядом, поглаживая Рицку по голове, коснулся мимолетным поцелуем его губ и ушел в ванну обрабатывать кровоточащий шрам под бинтами. В который раз, глядя на эти бинты, на эту рану, Соби испытывал отвращение. Отвращение к Сеймею, который наградил его таким “даром”, к Рицу-сенсею, который отдал его этому подлецу и... к себе, что позволил это сделать... BELOVED... неужели это клеймо останется навсегда? Неужели ему никогда не носить столь желанное имя LOVELESS? Мысли Бойца были похожи на запутанный клубок, но одна была самая настойчивая: «А что, если появится природный Боец Рицки? Что? Тогда я исчезну, исчезну из его жизни... я просто умру без него». За спиной раздался недовольный голос: – Не смей даже думать о таком. Если появится какой-то Боец с именем Loveless, то я просто откажусь от имени. Соби замер с ватой в руке и удивленно смотрел на свою Жертву, нервно дергающую ушками и хвостиком. В глазах ничего, кроме решительности и уверенности. Боец только и смог выдохнуть: – Рицка... как ты... – Что? Йоджи говорил, что Жертва может отказаться от имени. – Пока Страж несколько потерялся в пространстве, Агнец усадил его на бортик ванной, забрал вату, смочил раствором и начал аккуратно обрабатывать шрам. Соби положил руки на талию своему котенку, а тот, в свою очередь, обвил его руку хвостом. – И не смотри на меня так! Я не позволю тебе никуда исчезнуть, а тем более умереть. Если ты умрешь, то и мне не жить. Я даже дышать без тебя не смогу. А ты... – он внезапно осекся, увидев, что по щекам Бойца, образовывая две, почти симметричные, дорожки, текут слезы. – Соби? Тот только крепче прижался и уткнулся куда-то в живот Рицке. – Соби, ну чего ты? Я здесь, я рядом с тобой и всегда буду рядом. – Он гладил Стража по спине, по волосам, периодически пропуская их через пальцы. Он немного наклонился, чтобы поцеловать волосы своего Бойца и прошептал: – Тебе не кажется, что пора разобраться с моими ушками? Этим двоим всегда было горячо от прикосновений друг друга. И сейчас Соби, подняв голову и посмотрев на лукаво улыбающегося Рицку, понял, что они оба уже несколько не в состоянии сдерживаться. Резко встав и подхватив Рицку так, что тот моментально обвил его ногами, Соби впился в его губы властным поцелуем и направился прямиком к кровати. Он одним плавным движением опрокинул их на кровать, стараясь не придавить своё ушастое чудо. Пока ещё ушастое. Его попытка немного отодвинуться, чтобы устроиться поудобнее, успехом не увенчалась. Рицка, почувствовав, что его биологическая грелка во всё тело пытается отстраниться, ещё сильнее обхватил его руками и ногами, на что Соби только охнул. Он посмотрел на Рицку и, опаляя его лицо горячим дыханием, сказал: – Ах ты, маленький негодник! В ответ Loveless только хитро улыбнулся и прошептал Бойцу на ухо: – А ты накажи меня. – Он провел языком по ушку Соби, нежно прикусив мочку, тем самым вырвав судорожный вздох мужчины, от которого по телу Рицки пошла приятная дрожь, что он смог только простонать в ответ. – Сооооооби... Соби жадно прижался губами к его шее, покусывая нежную кожу и тут же зацеловывая место укуса. Рицка в ответ сладко постанывал, обводя пальцами шрамы на спине Стража, и ритмично двигал бедрами, призывая Соби к более решительным действиям. Он почувствовал, как Рицка без лишних движений и суеты лишает его брюк вместе с бельем, и вот уже уверенным движением его рука обхватывает возбужденную плоть Бойца. Соби, уже мало что понимая, следуя только за своими чувствами, торопливо лишил Рицку боксеров,нежно провел рукой по всей длине его вставшего члена, за что, как в награду, получил громкий стон своей любимой Жертвы. Он водил руками по ребрам своего Агнца, не прерывая поцелуев, которыми покрывал его лицо, шею, грудь; добравшись до низа живота, он в нетерпении припал к плоти, ощущая на губах его вкус. Осторожно, медленно ввел в него один палец, думая о том, чтобы только не причинить боли своему любимому. Через некоторое время он добавил ещё один палец, продолжая губами ласкать плоть любимого. Рицка сильно выгнулся и вскрикнул от сладостного ощущения внутри. Соби оторвался от члена жертвы и, оставляя на его теле дорожки из поцелуев, добрался до желанных губ. Они вложили в этот поцелуй столько страсти и любви, что возникало ощущение, будто перед глазами кружились сотни бабочек. Дав Рицке немного времени прийти в себя, Боец ещё раз коснулся простаты, снова заставляя его выгнуться с гортанным стоном наслаждения. В этих стонах он отчетливо различал своё имя, и от этого в его теле разливалось медовое тепло. Он вынул пальцы, закинул правую ногу Рицки себе на плечо и, пытаясь справиться с волнением и диким желанием взять свою Жертву грубо, начал медленно и осторожно входить в него, до тех пор, пока не вошел на всю длину. Рицка вскрикнул от боли, а Соби замер, давая ему привыкнуть к новым ощущениям, наклонился к его губам, поцеловал нежно, со всей любовью и прошептал: – Рицка, родной мой... любимый... прости,что сейчас я делаю тебе больно... прости меня... попробуй расслабиться и будет легче... Глядя на Соби блестящими от слез глазами, парень кивнул и, вцепившись в плечи своего Бойца, первым начал двигаться. Стараясь не делать резких движений, и доставить максимум удовольствия, тот немного приподнял Рицку, чтобы он немного прогнулся в спине. Как только выражение боли на его лице уступило место удовольствию, Соби стал двигаться быстрее и резче, почти каждый раз касаясь простаты. У обоих в головах была одна и та же мысль: «Мой... только мой... люблю только его!». Казалось, что стоны и крики удовольствия не могут быть громче, но это только казалось. Ещё несколько толчков - и они одновременно кончили, выкрикивая имена друг друга. Тяжело дыша, мужчина опустился рядом со своим любимым, поцеловал припухшие губы, и крепко обнял: – Рицка, я люблю тебя... – И я тебя люблю. Больше жизни люблю, Соби... – и они провалились в сон с счастливыми улыбками на лицах. Соби проснулся от того, что что-то нежно щекотало его лицо и грудь. Он открыл глаза и увидел, как Рицка, сидя на коленях, с довольным видом, водил по нему двумя черными бархатными ушками. – Соби, это тебе. Лицо блондина озарила самая искренняя улыбка, которую видел только Рицка. Он потянулся к своему, теперь уже безухому, чуду (мысленно отметив, что Рицке очень идет отсутствие ушек), но замер на полдороги. Улыбка сползла и в глазах потемнело. Он в упор смотрел на шею своей Жертвы. Своей... Своей? Он сел на кровати и провел пальцами по проступившим буквам, которые сияли голубым светом. LOVELESS, и разбитое сердечко рядом, как символ имени. Соби показалось, что его собственное сердце остановилось, а Рицка всё продолжал улыбаться. – Рицка... у тебя проявилось... имя... – он закончил фразу с поникшей головой. ­ Loveless поднял его лицо, держа за подбородок, придвинулся ближе настолько, чтобы обнять и, прошептав на ухо Соби, обнял, чтобы коснуться именем шеи Бойца: – Да, и я безумно этому рад, потому что теперь мы принадлежим только друг другу, Loveless. Соби ощутил огромную силу, которая волной разлилась по телу, и он только смог произнести удивленно: – Рицка, это... «Да. Мы с тобой полноценная боевая пара. И имя наше — LOVELESS». Он даже сразу и не понял, что Рицка произнес это в мыслях. Отстранившись, пошел за Рицкой, который вел его к зеркалу. Всё ещё не верящий своему счастью Боец боялся смотреть в зеркало, и только присутствие любимого, который со спины обнимал за талию, заставило его посмотреть на своё отражение. Глядя в зеркало, он забыл, как дышать. На шее вместо уродливого шрама в виде колючей проволоки и ненавистного Beloved сияло имя, о котором он мог только мечтать. Loveless. И такое же разбитое сердечко, как у Рицки. Его агнец уткнулся носом куда-то между лопаток своего бойца, хихикнул и проворчал: – Соби, думай упорядоченно, а то я не могу уловить ход твоих мыслей. Боец мгновенно повернулся, крепко прижимая к себе Жертву: – Рицка... – «Теперь нас точно никто не разлучит. Даже если Семь Лун придут сражаться в полном составе, я никому тебя не отдам». «Можно подумать, я тебя кому-то отдам», – так же мысленно ответил ему Рицка, а вслух добавил, забавно краснея: – Соби... не сочти меня малолетним извращенцем, но... может мы повторим? Мужчина радостно засмеялся, подхватил своё сокровище на руки и понес его в кровать. Целуя, скинул с кровати мешающийся кошачий хвост, подумал: «Я люблю тебя, Рицка, и всегда буду любить». И в ответ услышал мысли своей обожаемой Жертвы: «И я тебя люблю, Соби, мой Боец». Для этих двоих имя Loveless - только имя. Потому что они знают, что есть истинная любовь.

напиши фанфик с названием Наруто ненавидел холод и следующим описанием Наруто и Саске в Стране Железа, в нескольких метрах под землей, в отсутствии тепла, с тегами Отклонения от канона,Счастливый финал,Юмор

Наруто ненавидел холод. В Конохе почти не было снега, здесь же, в стране Железа, кажется, он никогда и не таял. Сегодня Наруто к тому же ненавидел Учих. Всех. Ненавидел Мадару, который промыл Саске мозг сказкой о добром Итачи. Ненавидел того самого доброго Итачи, который не мог сразу сказать: «Не волнуйся, младший братик. На самом деле я вырезаю клан на благо деревни, в которой ты, кстати, будешь жить». И, наконец, ненавидел Саске, которого после убийства старшего брата понесло не в теплую Коноху, а сюда, в вечный снег. Шиноби умеют переносить холод, но у всего есть свой предел. Наруто осознавал, что к утру достигнет своего, когда они оказались в тупике. От безысходности хотелось колотить по замерзшей стене кулаками. Саске поставил фонарь на землю, сел рядом с ним - от огонька было хоть какое-то тепло. Мокрая одежда уже начинала покрываться мерзлой коркой. Наруто ощутимо трясло от холода. Наверное, это была судьба, раз именно они попали сюда, думал Наруто, вокруг ведь было много народу, но свалиться в старые шахты посчастливилось только им двоим. Земля в этой стране промерзла, кажется, до самого ада. Так получилось, что кто-то из телохранителей кого-то из Каге нашел Учиху. Так получилось, что Наруто и Какаши с Ямато прибежали на шум битвы. Так получилось, что, когда почва под ногами превратилась в каменное и ледяное крошево, рядом с Саске был только Наруто, пытавшийся остановить, заговорить. Очнулись они уже под землей. Первое время Наруто пытался подсвечивать расенганом, пока не нашли наконец старую керосиновую лампу, которую тут же забрал себе Саске. В замкнутом пространстве никуда не сбежишь, а за время, что они тут плутали, Наруто успел сказать всё, что хотел и услышать всё, чего боялся, и теперь был по-детски обижен. Саске это вполне устраивало: обида заставила Узумаки заткнуться. Раньше Наруто холод не ненавидел. Он просто не знал, что это такое - холод. Когда периодически перестаешь чувствовать пальцы, и их приходится растирать, чтобы спасти. Когда кажется, что кровь превращается в красные кристаллы льда и продолжает бежать по венам, царапая изнутри. Наруто скучал по сухой теплой одежде и настоящему костру, а не маленькому огоньку, притаившемуся на фитиле лампы. Идти было больше некуда – он сполз по стене на землю, сразу ощутив, как притаившийся на поверхностях холод впился в кожу. Наруто знал только один способ согреться. - Нет, - поймав на себе его взгляд, отрезал Учиха, поморщившись. - Я лучше сдохну, чем воспользуюсь твоей помощью. Наруто фыркнул, отвернувшись. Никто и не думал, что гордый Учиха Саске согласится. Одной причиной больше ненавидеть Учих, какая, в сущности, разница. Наруто это раздражало. Учихи казались некой кастой, в разборки которых не могли соваться другие люди. Сами справятся, как же. - Надеюсь, ты счастлив, - зло бросил Саске. - Конечно, счастлив! Ты что, забыл? Как собрал нас тогда Какаши и спросил: «О чем мечтаете, что любите, молокососы?». И как я ответил: «Мечтаю замерзнуть насмерть с этим вот уебком где-нибудь подальше от родины», - огрызнулся Наруто. Его бесила упертость Учихи. Раздражало, что чуть ли не впервые в жизни он не мог найти слов, чтобы уговорить Саске одуматься, бросить это и вернуться. Все доводы разбивались о спокойное «Мне все равно. Это моя жизнь, ты ничего не знаешь, не лезь». Последней каплей было, когда на отчаянное «Да он сказал, что тебя на меня натравит! Натравит, как шавку какую-то!» Саске холодно отозвался: «Если будет нужно... Один раз я тебя ведь чуть не убил». Наруто посмотрел вверх, в темноту. И чего добился? Его сил хватило бы обрушить потолок, а что дальше? Их обоих и похоронит этот камнепад, и не факт, что сверху появится небо. Снова начал растирать замерзающие пальцы. Саске грел свои дыханием. Не получалось относиться к Учихе как к источнику тепла. Наруто сам кривился от мысли, каким способом можно спастись. Не хотелось быть чем-то обязанным Учихе. - Приходила Сакура... Она с Кибой приходила. Если они еще здесь и если им скажут... Они, наверное, смогут нас найти по запаху, - вслух предположил Наруто. - Мы замерзнем уже к тому времени... Ты не мог сказать этого раньше, когда мы еще не забрались так глубоко? - упрекнул Саске. Наруто с досады стиснул зубы. Саске всегда был таким - факты. Ни тени надежды. Факты. «В Конохе я не стану таким сильным, как хочу». А Наруто хотелось верить. А Наруто остался в Конохе и стал достаточно сильным, и с удовольствием показал бы Саске насколько, если бы не немеющие пальцы. - Зачем приходила Сакура? - неожиданно спросил Саске. Наруто даже не стал скрывать удивления. - Она... - замялся. - Погово

Наруто ненавидел холод. В Конохе почти не было снега, здесь же, в стране Железа, кажется, он никогда и не таял. Сегодня Наруто к тому же ненавидел Учих. Всех. Ненавидел Мадару, который промыл Саске мозг сказкой о добром Итачи. Ненавидел того самого доброго Итачи, который не мог сразу сказать: «Не волнуйся, младший братик. На самом деле я вырезаю клан на благо деревни, в которой ты, кстати, будешь жить». И, наконец, ненавидел Саске, которого после убийства старшего брата понесло не в теплую Коноху, а сюда, в вечный снег. Шиноби умеют переносить холод, но у всего есть свой предел. Наруто осознавал, что к утру достигнет своего, когда они оказались в тупике. От безысходности хотелось колотить по замерзшей стене кулаками. Саске поставил фонарь на землю, сел рядом с ним - от огонька было хоть какое-то тепло. Мокрая одежда уже начинала покрываться мерзлой коркой. Наруто ощутимо трясло от холода. Наверное, это была судьба, раз именно они попали сюда, думал Наруто, вокруг ведь было много народу, но свалиться в старые шахты посчастливилось только им двоим. Земля в этой стране промерзла, кажется, до самого ада. Так получилось, что кто-то из телохранителей кого-то из Каге нашел Учиху. Так получилось, что Наруто и Какаши с Ямато прибежали на шум битвы. Так получилось, что, когда почва под ногами превратилась в каменное и ледяное крошево, рядом с Саске был только Наруто, пытавшийся остановить, заговорить. Очнулись они уже под землей. Первое время Наруто пытался подсвечивать расенганом, пока не нашли наконец старую керосиновую лампу, которую тут же забрал себе Саске. В замкнутом пространстве никуда не сбежишь, а за время, что они тут плутали, Наруто успел сказать всё, что хотел и услышать всё, чего боялся, и теперь был по-детски обижен. Саске это вполне устраивало: обида заставила Узумаки заткнуться. Раньше Наруто холод не ненавидел. Он просто не знал, что это такое - холод. Когда периодически перестаешь чувствовать пальцы, и их приходится растирать, чтобы спасти. Когда кажется, что кровь превращается в красные кристаллы льда и продолжает бежать по венам, царапая изнутри. Наруто скучал по сухой теплой одежде и настоящему костру, а не маленькому огоньку, притаившемуся на фитиле лампы. Идти было больше некуда – он сполз по стене на землю, сразу ощутив, как притаившийся на поверхностях холод впился в кожу. Наруто знал только один способ согреться. - Нет, - поймав на себе его взгляд, отрезал Учиха, поморщившись. - Я лучше сдохну, чем воспользуюсь твоей помощью. Наруто фыркнул, отвернувшись. Никто и не думал, что гордый Учиха Саске согласится. Одной причиной больше ненавидеть Учих, какая, в сущности, разница. Наруто это раздражало. Учихи казались некой кастой, в разборки которых не могли соваться другие люди. Сами справятся, как же. - Надеюсь, ты счастлив, - зло бросил Саске. - Конечно, счастлив! Ты что, забыл? Как собрал нас тогда Какаши и спросил: «О чем мечтаете, что любите, молокососы?». И как я ответил: «Мечтаю замерзнуть насмерть с этим вот уебком где-нибудь подальше от родины», - огрызнулся Наруто. Его бесила упертость Учихи. Раздражало, что чуть ли не впервые в жизни он не мог найти слов, чтобы уговорить Саске одуматься, бросить это и вернуться. Все доводы разбивались о спокойное «Мне все равно. Это моя жизнь, ты ничего не знаешь, не лезь». Последней каплей было, когда на отчаянное «Да он сказал, что тебя на меня натравит! Натравит, как шавку какую-то!» Саске холодно отозвался: «Если будет нужно... Один раз я тебя ведь чуть не убил». Наруто посмотрел вверх, в темноту. И чего добился? Его сил хватило бы обрушить потолок, а что дальше? Их обоих и похоронит этот камнепад, и не факт, что сверху появится небо. Снова начал растирать замерзающие пальцы. Саске грел свои дыханием. Не получалось относиться к Учихе как к источнику тепла. Наруто сам кривился от мысли, каким способом можно спастись. Не хотелось быть чем-то обязанным Учихе. - Приходила Сакура... Она с Кибой приходила. Если они еще здесь и если им скажут... Они, наверное, смогут нас найти по запаху, - вслух предположил Наруто. - Мы замерзнем уже к тому времени... Ты не мог сказать этого раньше, когда мы еще не забрались так глубоко? - упрекнул Саске. Наруто с досады стиснул зубы. Саске всегда был таким - факты. Ни тени надежды. Факты. «В Конохе я не стану таким сильным, как хочу». А Наруто хотелось верить. А Наруто остался в Конохе и стал достаточно сильным, и с удовольствием показал бы Саске насколько, если бы не немеющие пальцы. - Зачем приходила Сакура? - неожиданно спросил Саске. Наруто даже не стал скрывать удивления. - Она... - замялся. - Поговорить со мной приходила. - Пф. Будто в Конохе поговорить не могли, - фыркнул Саске. - Не могли. – Наруто почему-то успокоился, сжался комочком, пытаясь сохранить остатки своего же тепла. Ему вспомнилось, что Саске ему друг. Что ему можно сказать. - Она приходила сказать, что любит меня. Об остальном благоразумно промолчал. Поднял голову, чтобы посмотреть на реакцию Саске. У того было все то же спокойное лицо. - Ты, наверное, рад был. Ты ведь об этом давно мечтал... - Да не то, чтобы... - начал Наруто и не стал продолжать. Он знал, почему рассердился тогда, но чтобы объяснить это, пришлось бы сказать Саске, что друг детства его предал. А если бы сказал, этим самым предал бы Сакуру. Ведь наверняка же их ищут... Наруто уставился в пол. Клонило в сон, глаза начали слипаться. Ему подумалось, что найдут их тут через несколько часов... Окоченевших. Саске в одном углу, его в другом. Скажут еще, что придурки, прижались бы друг к другу, да и согрелись бы. Дождались бы помощи. Гордые, скажут, слишком, вот и умерли. А Сакура будет плакать. Наверняка ведь будет плакать. Из дремы его вывел шуршащий звук рядом. Он открыл глаза в тот самый момент, когда Саске присел на корточки напротив него, начав расстегивать его куртку. Фонарик стоял рядом, согревая коленку. - Ты что творишь? - перехватил его руку Наруто. - Я не собираюсь тут умирать, - спокойно отозвался Саске, вернувшись к прерванному занятию. - Раздевайся. Знаешь, как говорят «Один под одеялом замерзнет, двое без одеяла согреются». Раздевайся. Постелим твою одежду, закроемся моей. Или ты что-то другое подумал? У меня еще есть дела. А ты и эта лампа единственный источник тепла здесь. У меня больше шансов выжить, если воспользуюсь тобой, а не маленьким огоньком керосинки. Замолчал Саске только когда скинул одежду и с себя, сел рядом с Наруто и, накрыв их своим плащом, наконец коснулся голого плеча Узумаки своим. - Ты покраснел, - холодно заметил Наруто. - Заткнись, - тут же вспыхнул Учиха и отвернулся. Наруто улыбнулся. - Хочешь сказать, этого хватит, чтобы согреться?.. Обними меня уже, что ли. - Да ты!.. - снова вспыхнул Саске, но мгновенно затих, когда Наруто прижался к нему плотно, обхватив руками. Саске тут же успокоился, глядя вверх. - Трусы тоже надо было снять, - напомнил Узумаки. - Разбежался, - буркнул Саске. Конечно, они оба замерзли и, в окружении ледяных стен, показались друг другу действительно теплыми. Вскоре Наруто перестало так сильно трясти. Саске думал о том, что лучше Узумаки его не смог бы согреть никто. Потому что именно от ощущения прикосновений его обнаженной кожи к коже Саске по телу разливалось приятное тепло. - У тебя встал, - заметил Наруто, рискуя потерять единственный источник тепла. - Не твоё дело, - огрызнулся Саске, попытавшись чуть отстраниться хотя бы той областью, что была ниже пояса. Наруто удержал. - Эй, Саске, - окликнул наконец Наруто, сглотнув. Но, вместо того, чтобы продолжать «Я знаю способ согреться еще лучше», закончил: - Возвращайся в Коноху уже... - Пошел к черту, - отозвался Учиха с плохо скрываемой досадой.

напиши фанфик с названием Ты для меня на первом месте. и следующим описанием Меня бесит Кай., с тегами Романтика

После шоукейса СеХун ходил жутко нервный. Его выводил из себя даже малейший шорох. - Ну кого там принесло?! – возмутился он, когда дверь в спальню вроде бы тихо, но для СеХуна громко открылась. - Вообще-то ты не один здесь живешь, - удивленно ответил ЧанЕль. СеХун только фыркнул и зарылся под подушки. - Странный какой-то, - пробурчал под нос ЧанЁль, и вышел из комнаты. - Ащ, бесит! – вскрикнул СеХун, кинув подушку в сторону. - СеХун, ты спишь? – дверь тихонько открылась, и показался встревоженный ЛуХан. - Тебе чего? – недовольно поинтересовался младший. - Пришел узнать, что с тобой, - ответил Лухан и прошел в комнату. Он осторожно присел на край кровати младшего. В комнате было темно, а окна плотно закрыты темными шторами. ЛуХан потер глаза, чтобы побыстрее привыкнуть к темноте. - Ну и чего ты молчишь? – мягко спросил он, прикоснувшись к плечу СеХуна. - Я сплю, - буркнул младший, раздраженно поведя плечом, всем своим поведением показывая, что разговаривать он совсем не хочет. - Как скажешь, - вздохнул Лу, и вышел из комнаты, тихо закрыв дверь. СеХун снова что-то раздраженно буркнул и попытался уснуть. - СеХун! – вскрикнул СуХо. – Ну сколько можно? Ты же отлично знаешь танец, чего ты в ногах путаешься? - Прости, я не выспался, - тихо ответил младший. Лидер только вздохнул и продолжил тренировку танца. Дверь в репетиционную открылась, и туда вошел довольный Кай. - Я вернулся, - пропел он, бросив сумку с вещами рядом с общей кучей. - Наконец-то, - улыбнулся ЛуХан. – Без тебя танцы – не танцы, Дэнс Машина, - усмехнулся он, похлопав младшего по плечу. СеХун хлопнул рукой по полу и, встав, вышел из репетиционной, при этом грубо задев плечом Кая. - Снова психует, - вздохнула вся группа. - А я тут причем? – не понял Кай, удивленно оглядывая остальных мемберов. - Не обращай внимания, - отмахнулся СуХо, - Идем репетировать, а ты, ЛуХан, поговори с СеХуном. - Вряд ли он мне что-нибудь скажет, - хмыкнул Лу. – Я уже пытался вчера с ним поговорить. - Попытайся снова, - ответил СуХо. - Ладно, - ЛуХан обреченно вздохнул, и вышел из тренировочного зала. - Ну а мы пока потренируемся, - скомандовал Лидер. – Кай, вставай на свою позицию, а то со своими фотосессиями ты вообще с нами не танцуешь. - Хорошо, - улыбнулся Кай. – Танцевать я всегда рад. - СеХун, - протянул ЛуХан, идя по коридорам СМ. – Куда ты, блин, пропал? - Я здесь, - раздалось за его спиной. Старший развернулся и увидел СеХуна сидящего на подоконнике. Подойдя к младшему, он, прищурившись, взглянул ему в лицо. - Что? – недовольно спросил СеХун. - Почему ты такой раздраженный? – спросил Лу, облокотившись о подоконник. - Настроения нет, - ответил младший. - Почему? – снова спросил ЛуХан. - Потому что меня бесит один человек, - ответил СеХун. - Какой? – не отставал старший. - Не скажу. - Почему? - Потому что он один из нашей группы. - И кто он? - Хен, отстань, а? – СеХун устало спустился с подоконника. – Иначе ты тоже начнешь меня бесить. ЛуХан снова лишь вздохнул, но приставать к младшему больше не стал. Ссориться с СеХуном он совсем не хотел. - СеХун, ты достал! – вскрикнул БекХен. – Хватит психовать по любому поводу! Хотя, сейчас ты вообще без особой причины сорвался! Младший ничего не ответил, лишь встал из-за стола и ушел в комнату. - Не надо было на него орать, - почесав затылок, выдал ЧанЁль. - А что по голове надо было погладить? – возмутился БэкХен. – Чего он ведет себя как девчонка какая-то? - Ну черная полоса может у парня в жизни, - хмыкнул ЧанЁль. – Не бесись. - Да, - согласился с ним Чен. – На, попей чаю, - он протянул другу чашку горячего чая. - Хорошо, - вздохнул БэкХен, усаживаясь за стол. - СеХун, ну скажи мне что случилось, - сегодня ЛуХан решил все-таки выпытать из младшего всю правду. - Ничего, - отмахнулся тот, пытаясь отогнать от себя хена. - Ну кто тебя бесит? Скажи, я его побью, - попытался пошутить старший. - Ащ, надоел! – шикнул СеХун. – Кай! Кай меня бесит! Понял? Кай! - Почему? – удивленно спросил Лу, спустя минуту молчания и моргания глазами. - Почему? – переспросил младший. – А почему он всегда на первом месте? Почему, он, а не я например? Почему все ему? - И ты из-за этого так бесишься? – осторожно спросил ЛуХан. - Нет, - буркнул СеХун. – Пусть будет первым, мне

После шоукейса СеХун ходил жутко нервный. Его выводил из себя даже малейший шорох. - Ну кого там принесло?! – возмутился он, когда дверь в спальню вроде бы тихо, но для СеХуна громко открылась. - Вообще-то ты не один здесь живешь, - удивленно ответил ЧанЕль. СеХун только фыркнул и зарылся под подушки. - Странный какой-то, - пробурчал под нос ЧанЁль, и вышел из комнаты. - Ащ, бесит! – вскрикнул СеХун, кинув подушку в сторону. - СеХун, ты спишь? – дверь тихонько открылась, и показался встревоженный ЛуХан. - Тебе чего? – недовольно поинтересовался младший. - Пришел узнать, что с тобой, - ответил Лухан и прошел в комнату. Он осторожно присел на край кровати младшего. В комнате было темно, а окна плотно закрыты темными шторами. ЛуХан потер глаза, чтобы побыстрее привыкнуть к темноте. - Ну и чего ты молчишь? – мягко спросил он, прикоснувшись к плечу СеХуна. - Я сплю, - буркнул младший, раздраженно поведя плечом, всем своим поведением показывая, что разговаривать он совсем не хочет. - Как скажешь, - вздохнул Лу, и вышел из комнаты, тихо закрыв дверь. СеХун снова что-то раздраженно буркнул и попытался уснуть. - СеХун! – вскрикнул СуХо. – Ну сколько можно? Ты же отлично знаешь танец, чего ты в ногах путаешься? - Прости, я не выспался, - тихо ответил младший. Лидер только вздохнул и продолжил тренировку танца. Дверь в репетиционную открылась, и туда вошел довольный Кай. - Я вернулся, - пропел он, бросив сумку с вещами рядом с общей кучей. - Наконец-то, - улыбнулся ЛуХан. – Без тебя танцы – не танцы, Дэнс Машина, - усмехнулся он, похлопав младшего по плечу. СеХун хлопнул рукой по полу и, встав, вышел из репетиционной, при этом грубо задев плечом Кая. - Снова психует, - вздохнула вся группа. - А я тут причем? – не понял Кай, удивленно оглядывая остальных мемберов. - Не обращай внимания, - отмахнулся СуХо, - Идем репетировать, а ты, ЛуХан, поговори с СеХуном. - Вряд ли он мне что-нибудь скажет, - хмыкнул Лу. – Я уже пытался вчера с ним поговорить. - Попытайся снова, - ответил СуХо. - Ладно, - ЛуХан обреченно вздохнул, и вышел из тренировочного зала. - Ну а мы пока потренируемся, - скомандовал Лидер. – Кай, вставай на свою позицию, а то со своими фотосессиями ты вообще с нами не танцуешь. - Хорошо, - улыбнулся Кай. – Танцевать я всегда рад. - СеХун, - протянул ЛуХан, идя по коридорам СМ. – Куда ты, блин, пропал? - Я здесь, - раздалось за его спиной. Старший развернулся и увидел СеХуна сидящего на подоконнике. Подойдя к младшему, он, прищурившись, взглянул ему в лицо. - Что? – недовольно спросил СеХун. - Почему ты такой раздраженный? – спросил Лу, облокотившись о подоконник. - Настроения нет, - ответил младший. - Почему? – снова спросил ЛуХан. - Потому что меня бесит один человек, - ответил СеХун. - Какой? – не отставал старший. - Не скажу. - Почему? - Потому что он один из нашей группы. - И кто он? - Хен, отстань, а? – СеХун устало спустился с подоконника. – Иначе ты тоже начнешь меня бесить. ЛуХан снова лишь вздохнул, но приставать к младшему больше не стал. Ссориться с СеХуном он совсем не хотел. - СеХун, ты достал! – вскрикнул БекХен. – Хватит психовать по любому поводу! Хотя, сейчас ты вообще без особой причины сорвался! Младший ничего не ответил, лишь встал из-за стола и ушел в комнату. - Не надо было на него орать, - почесав затылок, выдал ЧанЁль. - А что по голове надо было погладить? – возмутился БэкХен. – Чего он ведет себя как девчонка какая-то? - Ну черная полоса может у парня в жизни, - хмыкнул ЧанЁль. – Не бесись. - Да, - согласился с ним Чен. – На, попей чаю, - он протянул другу чашку горячего чая. - Хорошо, - вздохнул БэкХен, усаживаясь за стол. - СеХун, ну скажи мне что случилось, - сегодня ЛуХан решил все-таки выпытать из младшего всю правду. - Ничего, - отмахнулся тот, пытаясь отогнать от себя хена. - Ну кто тебя бесит? Скажи, я его побью, - попытался пошутить старший. - Ащ, надоел! – шикнул СеХун. – Кай! Кай меня бесит! Понял? Кай! - Почему? – удивленно спросил Лу, спустя минуту молчания и моргания глазами. - Почему? – переспросил младший. – А почему он всегда на первом месте? Почему, он, а не я например? Почему все ему? - И ты из-за этого так бесишься? – осторожно спросил ЛуХан. - Нет, - буркнул СеХун. – Пусть будет первым, мне не жалко. Да ради Бога, мне все равно. Пусть будет самым популярным из нас. Самым востребованным и т.д. Но меня бесит, что даже для тебя, хен, он на первом месте, - уже тихим голосом проговорил он. ЛуХан снова завис, удивленно моргая глазами. - Кажется, лишнего взболтнул, - протараторил СеХун и поспешил выйти из комнаты. Остальную часть дня младший старался не сталкиваться со своим хеном. Хотя это было очень трудно. - Ну вот, жалко, - расстроено проговорил БэкХен. - Почему ЕХО-М должны жить в Китае? – не менее расстроенным голосом спросил Кай. - Так решило СМ, - пожав плечами, ответил Крис. – Хотя кто знает, может они, еще изменят свое решение. - Завтра уезжаете? – спросил КенСу. Крис кивнул. Вся группа была огорченна таким решением, только вот СеХун почему-то сидел довольный. Как будто гадость кому-то сделал, и его при этом не заметили. ЛуХан это заметил и как-то странно покосился на младшего. Позже когда все разошлись по своим делам, он спросил: - Ты так рад, что нас разделяют? - Что? – удивился СеХун. – Конечно нет! - А чего ты такой довольный тогда? - Просто, есть причина, - тихо ответил младший, встав с дивана, поспешно покидая гостиную. На следующий день провожать ЕХО-М в аэропорт собрались все ЕХО-К, кроме СеХуна. Тот остался сидеть в гостиной, пока вся группа в прихожей уже по пятому кругу обнималась. Хотя все отлично знали, что видеться они все равно будут часто, да и созваниваться по пять раз на дню. ЛуХан выходил из общежития последним, а СеХун все не знал, стоит пойти проводить хена или все же так и остаться сидеть в гостиной, чувствуя себя бесчувственной сволочью. Спустя несколько минут борьбы с самим собой, СеХун вскочил с дивана и побежал в прихожую. ЛуХана там уже не было. Быстро натянув кеды, он выбежал на лестничную площадку. ЛуХан нашелся у лифта. Двери уже почти закрывались, когда СеХун заскочил в лифт. - СеХун? Ты что здесь делаешь? – удивился старший. «Действительно, что я здесь делаю?», - подумал СеХун, не зная, что ответить. - Э… - растерялся он, думая, что сказать. – Я пришел тебе сказать, почему я доволен тем, что вы будете жить в Китае, - на одном дыхании выпалил он. - О, и почему? – спросил ЛуХан. - Ты будешь меньше общаться с Каем, - отвернувшись, ответил СеХун. - И что тебе это даст? – усмехнулся старший, пытаясь заглянуть в лицо младшего. - Я буду меньше тебя ревновать, - без страха ответил СеХун. Он решил, что теперь не будет убегать от вопросов. Будь, что будет. Лучше сделать, а уж потом жалеть, чем жалеть о не сделанном. - Ревновать? – спросил ЛуХан. - Да, - кивнул СеХун, повернувшись к старшему, уверенно заглядывая ему в глаза. – Запомни, хен, поменьше фансервиса, - запретить его совсем он не мог. - Хорошо, - улыбнувшись, кивнул ЛуХан. - Поменьше общайся с Каем. - Хорошо. - Поменьше обнимайся с другими. - Хорошо. - Звони мне каждый день. - Хорошо. - По несколько раз. - Хорошо. - Пиши смс. - Хорошо. - Много смс. - Хорошо. - И… - СеХун хотел добавить что-то еще, но видимо забыл. - И поцелуй меня, наконец, хорошо? – закончил за него ЛуХан. - Хорошо, - кивнул СеХун, притягивая к себе хена, осторожно касаясь его губ своими. Двери лифта открылись, ЛуХан улыбаясь, вышел и, развернувшись, помахал младшему. - Пока, - улыбнулся он. – Я позвоню, как только прибуду в Китай. - Буду ждать, - так же улыбнулся СеХун, прикрывая щеки, пытаясь скрыть румянец. ЛуХан усмехнулся и поспешил к остальной части группы. «Ты для меня на первом месте. Поменьше занимайся фансервисом. Я буду за тобой наблюдать ^^~», - позже получил сообщение СеХун.

напиши фанфик с названием «Ненавистный враг» и следующим описанием Что ты будешь делать, если ненавистный тебе человек мертв? Если неприязнь к мертвецу душит тебя сильнее, чем при его жизни и никуда исчезать не собирается? Впрочем, некроманту ли не знать, что делать с мертвецом? Вопрос в другом, готов ли некромант к последствиям своих импульсивных действий…, с тегами Воскрешение,Магия,Некромаги,От врагов к возлюбленным,Рейтинг за секс,Романтика,Фэнтези,Юмор

       Еще со времен учебы в Академии магии и волшебства они были соперниками, как и направления, по которым они обучались — некромантия и магия созидания. Говорят, что противоположности сходятся, но не в их случае. Тайгуар и Солнаш не ладили. Тихий бледный некромант и шумный яркий созидатель, как ночь и день, казалось, никогда не должны были соприкоснуться. Они были врагами. И вот теперь Солнаша не стало. Прошло двое суток со дня его гибели, а о существовании смуглого белозубого мага сейчас напоминала только свежая могила на кладбище Виверны. Тайгуар, завернутый в мантию с глубоким капюшоном, стоял у могилы и никак не мог смириться с тем, что портивший ему кровь человек исчез, так и не получив воздаяния за годы безнаказанного отравления его бытия. Казалось, неприязнь, которую он питал к созидателю, после кончины того готова была задушить Тайгуара. Только сейчас, когда этого несносного типа не стало, Тайгуар понял всю глубину своей ненависти. Чувство, которое требовало найти врага и за порогом смерти, чтобы превратить даже его посмертие в ад! И ведь некроманту это было вполне по силам. Брошенное в запале очередного боя с созидателем заклинание все еще действовало, оставалось только активировать его, и Солнаш уже не сможет уйти от ответа. Тайгуар не раздумывая активировал заклинание. Чтобы он ни думал, но на могилу Солнаша его привела именно эта цель. Воскресить ненавистного созидателя, превратившего жизнь некроманта в сплошной бой с одним заносчивым неуправляемым типом. Под действием заклятия земля извергла из своих глубин гроб, а существо, которым отныне стал Солнаш, с одного удара вынесло заколоченную крышку. — Здорово, поганка! — раздался до дрожи бесивший голос. Сердце Тайгуара, казалось, готово было вырваться из груди от обуревавшего его триумфа. Ему удалось! Тайгуар вернул не только тело, но и душу этого зазнайки. По задумке Солнаш должен был молить его об упокоении. — Кладбище? Что мы тут делаем? — по бодрому виду Солнаша было не заметно, чтобы он беспокоился. Обычно кладбища всегда заставляли Солнаша напрячься и нехорошим словом вспомнить некроманта. Тайгуар дни и ночи проводил в подобных местах, и если кто-то хотел увидеть его, то волей-неволей приходилось идти в склеп, на кладбище или в любое другое место с трупами. А увидеть некроманта Солнаш хотел, это было чем-то выше его понимания и сильнее его натуры — желание видеть эту бледную постную рожу. — Ты умер, — буднично сообщил Тайгуар. — Ага. И ты тоже. Значит, это ад? — шутливый ужас Солнаша никак его не тронул, скорее, несколько удивил, ведь Тайгуар поднял не одного мертвеца и знал предел эмоциональности подобных существ. Но Солнаш, как всегда, рушил все правила не только мироздания, но, что уже ни в какие ворота не лезло — этот паяц рушил догмы некромантии! — Я не умер. Просто поднял тебя, — терпеливо объяснил Тайгуар. Наконец в глазах Солнаша промелькнул ужас. Быть поднятым некромантом, такое и в дурном сне не могло привидеться. Конечно, они с Тайгуаром не ладили, мягко говоря. Солнаш сознательно портил работы некроманта, подставлял, если была такая возможность, и возможность эту он беспрестанно искал, уводил любовниц, настраивал всех и каждого против Тайгуара, но Солнаш почему-то никогда не думал, что некромант отплатит ему. Отчего-то Солнаш был уверен, что оппонент стерпит все, только созидатель переоценил терпение противника и недооценил его злость. — Ты ведь так бездарно шутишь, да? — с надеждой в голосе спросил Солнаш. — Тебе ли не знать, что шутить я не умею. О да. Шутник из некроманта был никакой, об этом бесконечное число раз рассказывал ему сам Солнаш, и о том, что Тайгуара хватало только на препарирование трупов и некромантические заклинания. — Идем домой, — после этих слов Тайгуар развернулся и пошел с кладбища, а гроб Солнаша развалился в труху. Единственное, что оставалось бывшему созидателю, это последовать за некромантом, но даже в такой ситуации Солнаш нашел плюс. Он много лет пытался попасть в жилище некроманта, однако на втором году обучения Тайгуар изобрел какое-то хитрое заклинание, не пускавшее светлых магов в его обиталище. Пожалуй, это и была причина, по которой созидателю не удалось свести некроманта с ума своими выходками. В нынешнем положении Солнаш все же решил закончить начатое. А что ему еще оставалось? Он мертв и впереди его ничего не ждало

       Еще со времен учебы в Академии магии и волшебства они были соперниками, как и направления, по которым они обучались — некромантия и магия созидания. Говорят, что противоположности сходятся, но не в их случае. Тайгуар и Солнаш не ладили. Тихий бледный некромант и шумный яркий созидатель, как ночь и день, казалось, никогда не должны были соприкоснуться. Они были врагами. И вот теперь Солнаша не стало. Прошло двое суток со дня его гибели, а о существовании смуглого белозубого мага сейчас напоминала только свежая могила на кладбище Виверны. Тайгуар, завернутый в мантию с глубоким капюшоном, стоял у могилы и никак не мог смириться с тем, что портивший ему кровь человек исчез, так и не получив воздаяния за годы безнаказанного отравления его бытия. Казалось, неприязнь, которую он питал к созидателю, после кончины того готова была задушить Тайгуара. Только сейчас, когда этого несносного типа не стало, Тайгуар понял всю глубину своей ненависти. Чувство, которое требовало найти врага и за порогом смерти, чтобы превратить даже его посмертие в ад! И ведь некроманту это было вполне по силам. Брошенное в запале очередного боя с созидателем заклинание все еще действовало, оставалось только активировать его, и Солнаш уже не сможет уйти от ответа. Тайгуар не раздумывая активировал заклинание. Чтобы он ни думал, но на могилу Солнаша его привела именно эта цель. Воскресить ненавистного созидателя, превратившего жизнь некроманта в сплошной бой с одним заносчивым неуправляемым типом. Под действием заклятия земля извергла из своих глубин гроб, а существо, которым отныне стал Солнаш, с одного удара вынесло заколоченную крышку. — Здорово, поганка! — раздался до дрожи бесивший голос. Сердце Тайгуара, казалось, готово было вырваться из груди от обуревавшего его триумфа. Ему удалось! Тайгуар вернул не только тело, но и душу этого зазнайки. По задумке Солнаш должен был молить его об упокоении. — Кладбище? Что мы тут делаем? — по бодрому виду Солнаша было не заметно, чтобы он беспокоился. Обычно кладбища всегда заставляли Солнаша напрячься и нехорошим словом вспомнить некроманта. Тайгуар дни и ночи проводил в подобных местах, и если кто-то хотел увидеть его, то волей-неволей приходилось идти в склеп, на кладбище или в любое другое место с трупами. А увидеть некроманта Солнаш хотел, это было чем-то выше его понимания и сильнее его натуры — желание видеть эту бледную постную рожу. — Ты умер, — буднично сообщил Тайгуар. — Ага. И ты тоже. Значит, это ад? — шутливый ужас Солнаша никак его не тронул, скорее, несколько удивил, ведь Тайгуар поднял не одного мертвеца и знал предел эмоциональности подобных существ. Но Солнаш, как всегда, рушил все правила не только мироздания, но, что уже ни в какие ворота не лезло — этот паяц рушил догмы некромантии! — Я не умер. Просто поднял тебя, — терпеливо объяснил Тайгуар. Наконец в глазах Солнаша промелькнул ужас. Быть поднятым некромантом, такое и в дурном сне не могло привидеться. Конечно, они с Тайгуаром не ладили, мягко говоря. Солнаш сознательно портил работы некроманта, подставлял, если была такая возможность, и возможность эту он беспрестанно искал, уводил любовниц, настраивал всех и каждого против Тайгуара, но Солнаш почему-то никогда не думал, что некромант отплатит ему. Отчего-то Солнаш был уверен, что оппонент стерпит все, только созидатель переоценил терпение противника и недооценил его злость. — Ты ведь так бездарно шутишь, да? — с надеждой в голосе спросил Солнаш. — Тебе ли не знать, что шутить я не умею. О да. Шутник из некроманта был никакой, об этом бесконечное число раз рассказывал ему сам Солнаш, и о том, что Тайгуара хватало только на препарирование трупов и некромантические заклинания. — Идем домой, — после этих слов Тайгуар развернулся и пошел с кладбища, а гроб Солнаша развалился в труху. Единственное, что оставалось бывшему созидателю, это последовать за некромантом, но даже в такой ситуации Солнаш нашел плюс. Он много лет пытался попасть в жилище некроманта, однако на втором году обучения Тайгуар изобрел какое-то хитрое заклинание, не пускавшее светлых магов в его обиталище. Пожалуй, это и была причина, по которой созидателю не удалось свести некроманта с ума своими выходками. В нынешнем положении Солнаш все же решил закончить начатое. А что ему еще оставалось? Он мертв и впереди его ничего не ждало, кроме постепенного разложения. Солнаш сомневался, что некромант будет тратить силы на поддержание его тела в относительно презентабельном состоянии. Что же, он сполна насладится своим посмертием. Тайгуар будет повержен! Иной мысли Солнаш не допускал. * * * Как и следовало ожидать, будучи поднятым мертвецом, Солнаш беспрепятственно вошел в дом некроманта. Вернее, это была землянка, а по мнению Солнаша так и просто нора. Самое место для червей, кротов и некромантов. Думать о том, что сам Солнаш труп и нора это лучшее, на что он теперь может рассчитывать, созидатель не стал. — Я спать. Ты сиди тут, — с этими словами Тайгуар ткнул пальцем в угол с вязанкой дров. — Издеваешься? Я тут сидеть не буду, — возмутился Солнаш. — Ты труп. Если тебя что-то не устраивает, могу предложить стол в лаборатории. — Э-э, нет. Спасибо, я лучше тут посижу. Использование заклинаний, поднимающих мертвецов — дело энергозатратное, потому-то Тайгуар и ушел спать, как только оказался дома. Вот только Солнаш, которому и при жизни было сложно усидеть на одном месте, совершенно не устал, и торчать на полу ему быстро наскучило. Первое, что он сделал — осмотрел фронт работ. Комната, в которой он находился, служила некроманту кухней, кладовкой, прихожей и гостиной одновременно. Здесь был камин и плита, стол, стулья, дрова, уличная одежда и еда. Кроме входной, в доме было еще две двери. Судя по всему, та, за которой скрылся некромант, вела в спальню. А вторая оказалась лабораторией. * * * Пробуждение было как никогда тяжелым. Ночью ответ к Тайгуару так и не пришел. Как мог поднятый труп быть настолько «живым»? Или все дело в Солнаше, неуемную энергию которого не смогла погасить даже смерть? Существовали и другие вопросы. Что конкретно Тайгуар собирался делать со своим врагом? Признаться, некромант этого как-то не учел. То, что он поднял Солнаша, само по себе должно было послужить созидателю наказанием, но что-то пока что это не сильно того тяготило. Выйдя из комнаты, Тайгуар нашел Солнаша все так же сидящим на полу у вязанки дров. — Доброе утро, злыдень! — ослепительно улыбнулся ему Солнаш. Проигнорировав приветствие, Тайгуар принялся за готовку, попутно обдумывая планы на день. Солнаша некромант пока в расчет не брал. Решил, что придумает, что с ним делать позже. — М-м-м… как вкусно пахнет, — Тайгуар вздрогнул, выведенный из задумчивости голосом Солнаша, прозвучавшим у самого уха. Дернувшись, он приложился скулой к губам Солноша, и тут с Тайгуаром произошло три вещи. Первая, у него сильно забилось сердце. Вторая, он выронил ложку, которой мешал похлебку. Третья, он понял, что губы Солнаша теплые, чего с поднятым трупом быть никак не могло. Чтобы убедиться в своих подозрениях Тайгуар развернулся и поцеловал созидателя в лоб. Температура Солнаша и впрямь оказалась нормальной. Нормальной для живого человека, а никак не для мертвеца. За всеми этими размышлениями некромант упустил одну немаловажную деталь, а именно реакцию зацелованного Солнаша, которому никто не объяснял, что творится в голове некроманта. Солнаш шокированно наблюдал за хмурящим брови Тайгуаром и пытался поймать пустившийся в буйный пляс пульс. Тонкости того, откуда у него мог взяться пульс, Солнаша совершенно не волновали. А вот мысль, что некромант мог бы и в губы его поцеловать, никуда не уходила, и немедленно была приведена в исполнение. Теперь таращиться в удивлении пришлось Тайгуару. Не готовый к такому повороту, он позволил чужому языку проникнуть в свой рот — это-то и стало его роковой ошибкой. Уж кто-кто, а бесноватый созидатель знал, как заставить ноги партнера подогнуться от одного поцелуя. Что с успехом и продемонстрировал. От Солнаша Тайгуар отлепился тяжело дыша, впрочем, как и сам созидатель, по чьему ошарашенному виду нельзя было сказать, что он сам набросился на некроманта с поцелуями. Именно наивность в выражении лица Солнаша позволяла ему творить с сердцами людей все, что ему будет угодно. Только на Тайгуара это не действовало, уж он то знал, что невинный вид Солнаша не исключает его подлости. — Ты что творишь? Жить надоело? — возмутился Тайгуар. — Я мертв. И чего ты возмущаешься, ведь сам же меня целовать полез? — Я не лез тебя целовать! Просто проверял температуру. — Таким способом? Ты что, и с трупами так делаешь? Фу, мерзость! Кто тебя этому учил? — Конечно, у трупов никто температуру так не проверяет, только у людей. Мне это твой учитель сказал. — Чертов извращенец! Значит, тебе он так сказал, а на меня вечно ворчал и просил не лезть к нему! — возмутился Солнаш. — Точно! Идем, — осенило Тайгуара. — Куда? — К твоему учителю. — Ты решил совратить старикана? Он, конечно, неплохо сохранился для своих четырех столетий, но зачем так заморачиваться, когда я рядом? Да подожди ты! А огонь потушить? Мы что, даже не поедим? Эй! Тайгуар! Солнашу пришлось поторопиться за выходящим из дома Тайгуаром. Как только за ними закрылась дверь, огонь в печи потух, а похлебка прекратила кипеть. Таково было действие универсального заклинания, прекращающего всякие процессы, если маг покидает помещение, очень популярное в связи с забывчивостью повернутых на магии людей. * * * Учителем Солнаша был достопочтенный Райрин. И хоть выглядел он младше и некроманта, и созидателя, но по факту был раз в десять старше. — Кого я вижу! Милый Тай! Рад тебя видеть, что же ты не заходил ко мне? Я так ждал. Неужели ты не получал моих писем? — с порога налетел с вопросами Райрин. — Здравствуйте. Мне не хотелось покидать дом и оставлять свои опыты. Письма я исправно получаю каждую неделю, — вежливо ответил Тайгуар. — Что?! Вы переписываетесь? Учитель, вы мне ни разу с самого выпуска не написали! — влез между учителем и некромантом Солнаш. — О, Солнаш. А я думал, ты умер. — Достопочтенный Райрин, именно поэтому… — Нет-нет! Мой дорогой Тай! Ты должен называть меня Рай и никак иначе… Впрочем, я согласен и на обращение «любимый». — Эм… Рай, мы пришли к вам как раз из-за Солнаша. — Ну нет! Из-за этого скучного типа? Я так не согласен. — Это я-то скучный?! — возмутился Солнаш. — Понимаете, я поднял Солнаша, но он совершенно не похож на поднятый труп. У него сохраняется температура тела живого человека и, наверное, есть еще немало отличий, просто я не успел проверить, — не обращая внимания на вопли Солнаша, продолжил Тайгуар. — И это тебя удивляет? — тонко улыбнулся Райрин. — Верно, — Тайгуар был предельно серьезен и собран. — Чего же ты хочешь от меня? — Мне просто интересно, как вам это удалось. — Мне? — очень натурально удивился Райрин. — Ему? С чего ты это взял? — вторил учителю Солнаш. — Понимаете, Рай, такое было бы не под силу некроманту или самому Солнашу. Но вы, как его учитель, должны были заметить заклятие, которое я на него наслал. Полагаю, вы не могли не позаботиться об этом. — Как всегда замечательная логика, — Райрин захлопал в ладоши, отдавая должное сообразительности Тайгуара, — Все довольно просто. Я подправил твое заклятие. Добавил константу стазиса, изменил функцию регенерации и завязал все на коде матрицы Солнаша. Но если бы ты пришел за ним на четвертый день, то оживить его тебе бы не удалось. Впрочем, я не сомневался, что ты придешь вовремя. — Почему это? Неужели Тайгуар действительно так меня ненавидит? — Ох, Солнышко мое, какое же ты еще дите малое! Собственно, как и Тайгуар. Признайся, Тай, ты же думаешь, что ненавидишь этого несносного типа? — ласково улыбнулся им Райрин. — Безусловно, — кивнул Тайгуар. — А зачем тогда было воскрешать эту занозу в заднице? — Это кто тут еще заноза?! — возопил оскорбленный до глубины души Солнаш. — Ох, заткнись Солнаш! — после минутной вспышки гнева Тайгуар поник окончательно, — Я же не знал, что он действительно оживет. — Но, признайся, тебе же стало легче от того, что он жив? — Тут вы ошибаетесь. Мне стало страшнее. Мало того, что Солнаш остался самим собой, так он теперь может пройти в мой дом, а это уже не шутки. — Ничем помочь не могу, ты сам виноват, что воскресил его. А да, еще одно, Солнышко мое, не отходи от Тайгуара, иначе опять станешь трупом. Заклятие завязано на нем, и если ты хочешь жить, придется быть поближе к некроманту. — Нет! Только не это! — на глазах Тайгуара рушился весь его мир, — Так, спокойно. Насколько близко и какое время Солнаш должен быть подле меня, чтобы не умереть? — М-м-м… чем ближе, тем лучше… и почаще, — хитро улыбнулся Райрин. Двусмысленность и подначку в сказанном заметил только Солнаш, некромант все же был куда наивнее и меньше знаком с истинным лицом Райрина. — Да, кстати, Рай, вы обманули меня! — укорил Райрина Тайгуар. — Когда это? — Когда сказали, что температура тела у живых меряется прикосновением губ ко лбу. — Я не соврал, так температуру меряют у детей. — Но я не ребенок! — возмутился Тайгуар. — Старый извращенец, ты, что приставал к нему! — не смог промолчать и Солнаш. — Спокойно! Вы для меня все лишь дети. — Ага, как же! Меня в лоб ты не целовал, а к Тайгуару лез. — Все потому, Солнышко мое, что поцелуй я тебя в лоб, ты бы меня неправильно понял. — Наоборот, я бы понял все правильно, в отличие от Тайгуара. Успокоить возмущенного невниманием учителя Солнаша удалось далеко не сразу, из-за чего у некроманта разболелась голова. Созидатель же окончательно умолк только на улице. * * * На обратном пути Тайгуар и Солнаш заглянули в таверну, поскольку позавтракать они не успели, а от достопочтенного Райрина некромант поспешил отделаться, как только выяснил все необходимое. — Не любишь ты меня, — горький упрек Солнаша поставил Тайгуара в тупик. Он решительно не мог понять, когда это давал повод Солнашу думать о какой бы то ни было форме любви между ними? — Ты и сам меня не любишь. С чего такие заявления? — Я не говорил, что не люблю тебя. — Э-э-э… ты что, хочешь мне в любви признаться? — Тебе? В любви? Да такая любовь до гроба доведет. — В твоем случае она из гроба поднимет, — справедливо заметил Тайгуар. — Так ты меня все-таки любишь? — Ненавижу! — Правда что ли? А зачем тогда оживлял и целовал? — Это не я! — Ты. — Оживил тебя Райрин, я могу только поднять. А целовал как раз ты, а не я. — А сам не хочешь поцеловать меня? — С чего бы вдруг я должен этого хотеть? — Ну, я неплох в этом. — Солнаш, лучше бы ты сдох! — Так ведь это ты мне не дал. Исправляйся. — Ты невозможен! Ну почему? Почему я не дал тебе умереть? — Подумай над этим, но уже в любом случае поздно жалеть. Я тут и никуда не денусь. Тайгуар испытал, казалось, всю степень отчаяния, на которую был способен человек. Живой Солнаш в прямом доступе круглосуточно. Это же просто кошмар, который еще неизвестно как ему аукнется… * * * Вернувшись, домой Тайгуар решил отвлечься за работой, это всегда помогало ему забыть о вредном созидателе. Как только они вошли, некромант указал на место у вязанки дров и велел Солнашу оставаться там. Что удивительно созидатель подчинился без лишних слов, уже тогда ему следовало насторожиться, но утро в компании двух созидателей изрядно выбило Тайгуара из колеи и странности в поведении Солнаша он пропустил мимо сознания. — С-с… Солнаш, скотина! Как ты посмел смешать растертый корень мандрагоры и сушеных долгоносиков, испортить труп филина, вылив на него зелье невидимости, уничтожить мои рабочие записи, сорвать трехмесячный опыт по пересадке в труп живых органов… Ненавижу-ненавижу-ненавижу тебя! Лаборатория. Святая святых некроманта, то, что Тайгуар защищал от созидателя тщательнее, чем себя самого или любимых, была абсолютно разгромлена. Только видя бесценные ингредиенты, приведенные в негодность, уничтожение работы последних месяцев, некромант вспомнил как он на самом деле ненавидит Солнаша, как желает его исчезновения из своей жизни! Как он мог это забыть? Почему пошел поднимать этого невыносимого человека? Тайгуар не мог ответить на эти вопросы. Он не понимал, какие силы заставили его прийти поднимать врага. Не мог. Отказывался понимать самого себя в тот момент. Некромант так и остался стоять на пороге лаборатории, не решаясь войти в помещение, над которым так жестоко надругался Солнаш. Его потухший взор, полный горечи и безысходности беспомощно скользил с одного загубленного экземпляра на другой, с одного пропавшего ингредиента на другой. Годы работы сгинули в небытие за один день пребывания созидателя в доме Тайгуара. Как же ему дальше быть? Как жить бок о бок с этим монстром? От понимания того, что Солнаш жить ему теперь не даст, руки совершенно опускались. — Подумаешь, поганки твои посыпал пыльцой фей, зато смотри, как они теперь летают. А насекомых жестоко в банках держать, я их спас, между прочим! — Тайгуар вздрогнул от голоса Солнаша позади себя. И когда только созидатель успел подкрасться к нему? Но обернуться к этому изуверу Тайгуар не мог, у него закончились какие бы то ни было моральные и душевные силы на противостояние. — Да подумаешь, каракули твои сжег. Их же невозможно прочитать! Почерк у Тайгуара всегда был не ахти, но учитель говорил, что это к лучшему, так несведущие не смогут воспользоваться опасными для них знаниями. — А эти вонючие тушки, приколоченные к стенам и столам? Форменный кошмар! Их давно надо было снять и залить кислотой, а лучше обратить в прах. Опытные образцы. Всему конец. По щеке Тайгуара прочертила след одинокая слеза. И как назло, именно этот момент вредный Солнаш выбрал, чтобы заглянуть ему в лицо. — Эм… ну, я извиняюсь, — выдал Солнаш. — Кому нужны твои пустые извинения? Как же я жалею, что поднял тебя! — Ага, точно так же, как я этому рад. — Моя лаборатория… — горло Тайгуара сдавил спазм, он судорожно вздохнул и замолчал. — Ладно… я ведь созидатель. Ты это еще помнишь? — Ох, как бы я смог это забыть? Чертов холерик! Холера из холер! — Да, спасибо за комплимент, но я не об этом. Я ведь могу восстановить твою лабораторию до любого нужного тебе состояния. Тайгуар резко развернулся к ненавистному магу, оказавшись с ним нос к носу. Пальцы и губы чуть подрагивали из-за нервов. — Точно сможешь? До вчерашнего утра, — уточнил он. — Раз плюнуть, — заверил Солнаш. — Тогда действуй! — для пущей убедительности Тайгуар отодвинулся, позволяя созидателю пройти в лабораторию и широким жестом очертил Солнашу фронт работ. — Э-э, нет! Так не пойдет. — Что? Почему? — некромант требовательно уставился на Солнаша. — Я благотворительностью не занимаюсь. Если хочешь вернуть свою лабораторию, предложи мне что-нибудь взамен. — И что же я должен предложить? — Себя. — Чего?! Так, стоп! Я, кажется, не совсем понимаю, что ты хочешь сказать. — Думаю, ты все понял правильно. Переспишь со мной разок и получишь свою лабораторию обратно такой, какой она была до моего появления. Сказать, что Тайгуар удивился — значит, ничего не сказать. Его шок от предложения Солнаша сложно было описать словами. Не то чтобы Тайгуар не знал о постельных похождениях этого монстра, но вот представить себя в качестве любовного трофея созидателя он никак не мог. — Прости, что? — надеясь, что ослышался, переспросил Тайгуар. — Хочу тебя трахнуть. — Нет! — это была чисто рефлекторная реакция. — А как же лаборатория? Тайгуар тоскливо обвел взглядом руины любимой лаборатории, своего детища, своей сокровищницы, своего спасения. Он был не уверен, что без возможности забыться за работой он будет способен выдержать Солнаша и жизнь рядом с этим чудовищем. Что в сравнении с возможностью проводить некромантические опыты значит какой-то разовый перепих с вполне себе симпатичным партнером, хотя и страшным моральным садистом? Это не так уж и страшно, тем более не в первый же раз ему предстоит переспать с мужчиной, утешал себя Тайгуар. — Если ты все восстановишь и больше близко не подойдешь к моей лаборатории, то я согласен, — выдавил Тайгуар. — Чт… О! Хорошо, договорились! Тогда пошли в спальню. — Прямо сейчас? — А чего ждать? Ты же хочешь, чтобы я восстановил все как можно скорее? — Верно. — Тогда не будем тянуть. Оправданием Солнаша может служить только его глупость. Изначально предложение переспать было всего лишь шуткой, но от открывшейся перспективы отказаться созидатель уже не смог, как и вспомнить, с чего вдруг он решил уложить Тайгуара в постель. Не сказать, чтобы он когда-либо думал о некроманте как о сексуальном партнере, но, бывало, ему становилась интересна эта сторона мрачного типа, бесящего своей невозмутимостью и безразличием. * * * В спальне Тайгуар сразу принялся стаскивать с себя одежду. К удивлению Солнаша, тело некроманта совсем не походило на скелет, обтянутый кожей, как он привык себе представлять. Напротив, Тайгуар оказался хоть и худым, но жилистым и подтянутым. — Что мне делать? — спросил Тайгуар. — А? А… ложись на кровать, — засмотревшись на то, как длинные черные пряди струятся по бледной коже, Солнаш не сразу понял, о чем говорит Тайгуар. — Так? Пятая точка некроманта была призывно выпячена по направлению к Солнашу. Сам некромант, в коленно-локтевой позе, расставив пошире ноги, ждал действий со стороны партнера. — Нет. Повернись ко мне лицом, — охрипшим голосом попросил Солнаш. Вид задницы Тайгуара хоть и завел, но взять его таким образом Солнаш не мог. Зато когда некромант развернулся к нему лицом, задирая ноги и открывая таким образом доступ и лучший вид, сдержаться он был не в силах. * * * Солнаш увлекся. То ли повлияло то, что он пережил смерть, то ли во всем был виноват любовник, но факт остается фактом: он не заметил, в какой точно момент Тайгуар вырубился. Тогда как Солнаш мог еще продолжать и продолжать, некромант умаялся вусмерть. Все же жизненная энергия и темперамент у них всегда слишком отличались. Радовало Солнаша лишь то, что обвинить его в изнасиловании Тайгуар не смог бы при всем желании. Некромант стонал, царапался как кошка, прижимался к нему плотнее и неразборчиво умолял не останавливаться. И все же чувство вины Солнаша не покидало, ведь получил некроманта он не совсем честно. Теперь он точно знал, что ради ночи с Тайгуаром стоило воскреснуть. Получить несговорчивого некроманта оказалось так хорошо, что Солнаш боялся себе в этом признаться. Чтобы отвлечься от назойливых мыслей, он отправился выполнять данное обещание. * * * Первым, что поутру увидел Тайгуар, была довольная рожа Солнаша, что сразу и окончательно испортило ему настроение. А ведь это случилось до того, как он достаточно проснулся, чтобы вспомнить о ночи, проведенной в объятиях Солнаша. Теперь даже потеря лаборатории не казалась ему столь ужасной. Весь кошмар заключался в том, что он творил, находясь под Солнашем. — Доброе утро, поганочка! — улыбка Солнаша стала еще шире. — Заткнись, пожалуйста, без тебя тошно, — стон Тайгуара можно было классифицировать только как предсмертный. — Тошнит? Так может у нас будет ребенок? — О-о-о! Тайгуар предельно ясно осознал, что переспать с неугомонным созидателем было огромной ошибкой, особенно учитывая то, что они теперь связаны заклятием воскрешения. Ведь так всю оставшуюся жизнь он будет слушать не блещущие умом подколы Солнаша. — А что? Если захочешь ребенка — это не проблема. Я же созидатель. Ты мне только скажи, я все устрою, — заверил его Солнаш. Перспектива выносить второго Солнаша ужаснула настолько, что мысль о самоубийстве показалась Тайгуару неожиданно заманчивой, хотя прежде никакие выверты Солнаша не могли склонить его к мысли о суициде. «Все когда-то бывает в первый раз, — понял Тайгуар. — Главное, чтобы первый раз не стал последним». Но эти его мысли были не о сексе с Солнашем, вот уж какой опыт Тайгуару бы повторять не хотелось. И дело не в том, что ему не понравилось. С точностью до наоборот, ему понравилось так, что становилось страшно. И это уже не говоря о последствиях в лице стебущегося Солнаша. Есть Тайгуар не стал, для восстановления душевного равновесия он сразу после пробуждения заперся в лаборатории. Как и обещал, Солнаш восстановил лабораторию и порог ее больше не пересекал. Первые пару часов Тайгуар самозабвенно ковырялся в тушке филина, напрочь забыв о Солнаше за дверью своего убежища. Зато Солнаш о некроманте не забывал, отмучавшись пару часов и поняв, что скоро свихнется от скуки. Он решил сначала свести с ума Тайгуара, о чем некромант узнал по жуткой вони и едкому дыму, заполнившим весь дом. — Что ты творишь? — все же вышел из лаборатории Тайгуар. — Завтрак. Поверь, такого ты никогда не пробовал. — Верю. Отборная дрянь для травли насекомых. — Что бы ты понимал в кулинарии! — Немного, но вот ты, судя по всему, вообще не знаешь, что это такое, — Тайгуар подошел к плите и заглянул в котел. — Белладонна в сочетании с иглами морского ежа вызывает неконтролируемое возбуждение, ты собрался кого-то соблазнять? — М-м-м… было бы неплохо… — Да, если бы морского ежа ты не положил полностью и не добавил туда же аконит, решил кого-то отравить? — Хм-м… не то чтобы, а ты потом воскреснуть смог бы? — задумался Солнаш. — После твоего варева это вряд ли. Как при полном незнании травоведения и зельеварения можно было создать что-то настолько убийственное? Ты же созидатель, чувствовать смертоносные и вредоносные вещества, энергетику и магию должен за версту! Ужасающий непрофессионализм. * * * Тайгуар принялся бубнить обличающую речь и, помешивая, подбрасывать в котел все новые и новые ингредиенты переделывать зелье. Солнаш удовлетворенно улыбнулся и, оседлав стул задом наперед, принялся ему поддакивать. Солнашу очень нравилось, когда Тайгуар ворчал на него. Просто в другом ключе они не общались вовсе. Чтобы завести с Тайгуаром разговор приходилось изобрести если не план сноса кладбищ, то зелье какой-нибудь мучительной смерти как минимум. — Уф! Сносное снотворное. Но больше мои запасы не трогай! — закончил колдовать над котлом Тайгуар. — Но я хочу есть! — возмутился Солнаш. — И как ты собирался есть то, что сварил? Там же ничего съедобного не было! — А как же морской еж? — Одного? В панцире? С аконитом, белладонной и вот этим всем? Никак. — Но я хочу есть. Тайгуар тяжело вздохнул, достал ведро морковки и вручил его Солнашу. — Ешь, — разрешил он. — Издеваешься? Я после секса голоден как волк, а ты меня морковкой решил кормить? — возмутился Солнаш. — Может у тебя энергии поменьше будет. — Может, но на тебя ее все равно хватит. — Что значит на меня? — Сегодня будет второй раунд. — В смысле? — насторожился Тайгуар. — В смысле я теперь буду с тобой спать. — Нет! Я против. — А я очень даже «за»! Да и ты, уверен, меня поддержишь, стоит мне только начать. — Солнаш, я сказал «нет». — А я сказал «да»… Чего ты ломаешься, было же неплохо? А будет еще лучше, обещаю, — с этими словами Солнаш поставил ведро с морковкой на пол, поднялся со стула и потянул упирающегося Тайгуара к столу. — Солнаш, что ты делаешь? — Иду есть. — Что есть? — Тайгуар все еще глупо на что-то надеялся. И совершенно зря. Здравомыслием Солнаш не отличался, скорее уж полным его отсутствием. А «человеколюбие» понимал по-своему. — Тебя. Раз ничего другого ты мне предложить не можешь, — Солнаш толкнул Тайгуара на стол и задрал на нем мантию, чтобы добраться до обнаженного торса. Стянул с Тайгуара штаны, мимоходом целуя его живот и вылизывая углубление пупка. Тайгуар шипел, но выговорить что-то членораздельное у него никак не получалось. — Подожди! Сейчас… я что-нибудь приготовлю, — все же выпалил он. — Я бы подождал, но ты, смотрю, ждать уже не можешь. Приготовишь что-нибудь попозже. А сейчас… нагуляем аппетит. Спустившись к ногам Тайгуара, Солнаш встал на колени и замолчал. Тайгуар больше не пытался спорить, он только цеплялся за волосы Солнаша и шумно дышал постанывая от нетерпения. Взятый Солнашем темп довольно быстро довел его до пика. Не успел Тайгуар как следует отдышаться, как Солнаш потянул его на пол, практически затаскивая себе на колени. — Поганочка, теперь моя очередь получать удовольствие. * * * Если поначалу Тайгуар хотел возмутиться и отказаться, то вид обнажившегося Солнаша заставил его пересмотреть свою позицию. Не сказать чтобы в доставлении удовольствия таким способом Тайгуар был силен, но в данный момент это никого не волновало. Мало того, если сравнивать поведение Тагуара и Солнаша, то последний, без сомнения, вел себя куда более шумно и развязно. — Трахни меня! Ну же, поганочка… мне этого мало. Так, неожиданно для самого себя Тайгуар оказался верхом на Солнаше, который без стеснения нашептывал ему на ухо непристойности, использовал руки и язык, чтобы еще больше разжечь пламя страсти. Бешено сверкая голубыми глазами, Солнаш пытался навязать ему свой темп, который Тайгуар никак не хотел поддерживать. В конце концов не выдержав, Солнаш оседлал Тайгуара, чтобы самому задавать нужную скорость и глубину проникновения. Вот только сохранением темпа он ограничиться, конечно, не мог, нагибаясь к Тайгуару за поцелуями, дразня его руками и прижимаясь к его телу, чтобы потереться о него и при этом умудрялся не соскальзывать. Когда же Тайгуар потянулся, чтобы помочь ему, Солнаш, казалось, совершенно потерял рассудок. Испарина покрыла смуглую кожу Солнаша и собираясь, влажными дорожками сбегала вниз, даже его волосы стали влажными. Тайгуар отстраненно подумал, что такой Солнаш нравится ему куда больше, правда, под натиском взятого темпа мысль эту он благополучно потерял. * * * Сразу же подняться с пола у Тайгуара не получилось, он слишком вымотался. — Может еще разок? — томно прошептал Солнаш. Рука Солнаша многообещающе прошлась по его телу, после чего Тайгуар понял, что встать придется, или они рискуют провести на полу целый день. Но не это было самым страшным, а то, что Солнаш заездит его до смерти. — Ты есть хотел. Не забыл? — коварно напомнил Тайгуар. — Не забыл, но тебя я хочу больше. — Хм… Солнаш, неужели ты всегда был таким ненасытным? — Всегда. Просто раньше это не касалось тебя, поганочка. — А может, ты сделаешь что-нибудь, чтобы и сейчас это меня не касалось? — Тайгуару не удалось скрыть в голосе жалобные нотки. — Не хочу, да и навряд ли получится, — Солнаш нахмурился. — Почему это? Приведи девушку… ну или парня. — Хм-м… ты уверен, что хочешь видеть, как я буду заниматься любовью еще с кем-то? Промелькнувшие в сознании картины того, как Солнаш извивается от страсти в чужих объятиях вот так же, как только что с ним, Тайгуара разозлили. — Не уверен. Но для меня такая активность — это слишком, — вынужден был честно признаться он. Тайгуар старался не смотреть на Солнаша, уже опять готового продолжить только что прерванное занятие. В то время как Солнаш, напротив, буравил его горячим взглядом. — А давай проведем синхронизацию магических потоков, м-м? — слова Солнаша заставили Тайгуара подпрыгнуть от неожиданности. Тайгуар решил, что он неправильно услышал или что Солнаш наконец-то окончательно сошел с ума. Синхронизацией магических потоков называли церемонию бракосочетания у магов. Дело в том, что в зависимости от способностей выбиралась не только специализация мага, от этого зависела так же продолжительность жизни, сила дара и многое другое. Например, все некроманты были очень тихими, спокойными и зачастую медлительными. Созидатели напротив были чересчур активными, вспыльчивыми и быстрыми на расправу. — Солнаш, ты рехнулся? — осторожно уточнил Тайгуар. — А что? Мы теперь на всю жизнь вместе, без всякой синхронизации. Тебе не понравится, если я буду спать с другими, мне тоже. Я тебя хочу, ты меня тоже. Проблема только в том, что столько, сколько я хочу, ты мне дать не можешь. Зато это легко решается синхронизацией. Соглашайся! Ну… или тебя ждет ранняя и страшная смерть, потому что я из твоей постели уже никуда не денусь. — Да мы же спали всего два раза! — Это не проблема. До завтрашнего дня полно времени. Еще пару раз ты точно запомнишь, останутся ли в твоей памяти остальные разы, не гарантирую, — невинно предупредил его Солнаш. — Такие вещи так просто не решаются! — Значит, они решаются непросто. Как ты хочешь это решить? Может, пойдем к твоему учителю и спросим его мнение? — Нет! — мгновенно среагировал Тайгуар. Дело в том, что ему раз и навсегда хватило наглядной демонстрации учителя на вопрос «что такое секс?». Причем наглядно это объяснялось на примере полуразложившихся зомби мужчины и козла. После чего Тайгуар решил, что некоторые вопросы он будет выяснять сам. — А? Ты его так боишься? — А ты нет? Тогда ты дурнее, чем я думал, — вынес свой вердикт Тайгуар. — Так, что насчет синхронизации? Это не так уж и страшно. Ну, будет у тебя чуток более живенький характер… — Ага, с прибабахом на всю голову. — Тебе полезно. А то ты больно правильный. Да ладно тебе. Я обещаю, что больше не буду трогать твою лабораторию. И портить твои травки и корешки тоже не буду. — Солнаш, ты меня достал! — Не буду. Я же не виноват, что ты такой непробиваемый. С тобой поговорить иначе, как стерев в прах твою очередную работу, невозможно. А чтобы трахнуть, вообще надо умереть и разгромить лабораторию. Ты не подумай, я не против. Но можно же и более мирным путем отношения налаживать. — Что?! После уничтожения моей лаборатории ты говоришь об отношениях? — возмутился Тайгуар. — Лаборатория, кстати, цела и невредима. — Мирно? А ты значение то этого слова знаешь? — Знаю. Это значит: не убей, не укради, не разнеси и прочее в том же духе. Буду паинькой, только дай мне шанс. — Солнаш, ты ведь уже решил меня доконать, да? — Ага. В смысле нет! Я просто хочу, чтобы ты дал мне шанс. — Доконать меня. — Не-не-не! Я хочу, чтобы наши отношения стали более теплыми и доверительными, чтобы мы могли поговорить о чем-то кроме трупов и зомби… — Солнаш притёрся к Тайгуару ближе, шепча на ухо самые сладкие обещания. Но в результате все закончилось тем, что Солнаш с успехом осуществил свою угрозу никуда не отпускать Тайгуара до следующего утра. * * * — Все, Солнаш, пошли синхронизироваться, иначе я просто не выживу, — осознал наконец Тайгуар. — Рад, что ты это понял. Не переживай, постепенно ты привыкнешь к этому, — одобрительно кивая, засобирался Солнаш. — А я не хочу привыкать! Я хочу спокойно работать в своей лаборатории! — Двух часов в день тебе будет достаточно. — Нет! Этого слишком мало! — Придется успевать, поганочка. — Тогда и для любви у нас будет только два часа. — Нет! Этого слишком мало! — Придется успевать, тварь! И жили они долго и счастливо, портя друг другу жизнь способами, до которых только могли дойти их натренированные годами противостояния мозги. © Copyright: WILLow_W, 25.06.2012

напиши фанфик с названием Моя история и следующим описанием Если бы меня спросили, что я люблю больше всего, то мой бы ответ был прост: Я люблю того, кто несет свет в этот мир., с тегами Hurt/Comfort,Драббл,ООС,Романтика,Флафф

*** Когда я впервые увидел его, мое сердце забилось чаще и, казалось, вокруг кончился кислород. В этот день я вел домой, еще маленького в то время, Саске. Он одиноко сидел на качелях. В таких красивых, голубых, как небо, глазах читалась явная грусть. Загорелое лицо выражало обиду. Мне стало интересно, о чем он думает. Но в этот же момент его лицо озарила улыбка, казалось, что с небес на землю явился маленький ангелок. Внутри меня что-то оборвалось и этот образ навсегда остался у меня в памяти. — Саске, кто это? — спросил я. — А это, — он небрежно отмахнулся, — это Узумаки Наруто, я учусь с ним в одной академии. Он сказал это так, что мне стало даже обидно за Наруто. Потом, я каждый день приходил туда, но так ни разу и не встретил его вновь. Я даже стал приходить за Саске в академию, чтобы увидеть его счастливую улыбку. Но другие дети не обращали на него внимание. С каждым годом он менялся, менялся в лучшую строну. Как бы тяжело не было, Наруто становился еще красивее и сильнее даже Саске. Каждый раз девчонки ахали и визжали, когда я с братом проходили мимо, но кажется, они не туда смотрят. К тому времени, как этому ангелу исполнилось шестнадцать, он стал очень красивым. Я видел, как на него смотрит эта девушка из клана Хьюга, в такие моменты я жутко ревновал и мне было плевать на все, хотелось подойти, схватить его за руку и увести, спрятать и больше никому не показывать. Наверное, это очень глупо, поэтому я просто проходил мимо, радовало только одно, он не замечал ее чувств или просто не хотел замечать. Думая, что он уже вырос, мне становилось плохо, ведь скоро у него появится девушка и тогда у меня точно не будет шанса, в такие моменты мне хотелось рвать и метать, но я терпел, ведь шиноби должны держать свои мысли и чувства под контролем. Когда я узнал причину его одиночества, я возненавидел четвертого Хокаге. Да как он мог сделать такое с таким маленьким и беззащитным ребенком? В этот день я проходил мимо поляны, на которой давно проходили тренировки. Наруто сидел около дерева и, кажется, заснул. Подойдя ближе и удостоверившись в своих догадках, я присел рядом. В этот момент он повернул голову и открыл глаза. — Привет, — вот идиот, не мог придумать лучше, что сказать. — Привет, — ответил мальчик и протянул руку. — Меня зовут Наруто, Узумаки Наруто. — Есть же все-таки справедливость. С этого дня мы стали общаться. Глупо было надеяться на что-то большее, чем дружба. Я ревновал его, только что не к столбам, ненавидя тех, кто смотрел на него косо. Но однажды, мое сердце взяло верх над разумом. — Я люблю тебя, — сказал я на одном дыхании. Сам от себя такого не ожидая, я закрыл глаза и подумал, что он меня оттолкнет, накричит или даже убежит. Но он в ответ только улыбнулся и обнял меня. — Я тебя тоже… В этот момент я был готов умереть. Я был самым счастливым человеком на этой земле. Надеюсь, что я смогу принести ему счастье, как он принес мне. Когда почувствовал его поцелуй у себя на губах, мне было плевать на то, что мы стоим посреди дороги, плевать, что смотрят люди, плевать, что сейчас на нас смотрит мой брат, плевать на все. Я верю, что однажды он станет великим шиноби и превзойдешь всех, кто существовал в этом проклятом мире, но он навсегда останется моим.

*** Когда я впервые увидел его, мое сердце забилось чаще и, казалось, вокруг кончился кислород. В этот день я вел домой, еще маленького в то время, Саске. Он одиноко сидел на качелях. В таких красивых, голубых, как небо, глазах читалась явная грусть. Загорелое лицо выражало обиду. Мне стало интересно, о чем он думает. Но в этот же момент его лицо озарила улыбка, казалось, что с небес на землю явился маленький ангелок. Внутри меня что-то оборвалось и этот образ навсегда остался у меня в памяти. — Саске, кто это? — спросил я. — А это, — он небрежно отмахнулся, — это Узумаки Наруто, я учусь с ним в одной академии. Он сказал это так, что мне стало даже обидно за Наруто. Потом, я каждый день приходил туда, но так ни разу и не встретил его вновь. Я даже стал приходить за Саске в академию, чтобы увидеть его счастливую улыбку. Но другие дети не обращали на него внимание. С каждым годом он менялся, менялся в лучшую строну. Как бы тяжело не было, Наруто становился еще красивее и сильнее даже Саске. Каждый раз девчонки ахали и визжали, когда я с братом проходили мимо, но кажется, они не туда смотрят. К тому времени, как этому ангелу исполнилось шестнадцать, он стал очень красивым. Я видел, как на него смотрит эта девушка из клана Хьюга, в такие моменты я жутко ревновал и мне было плевать на все, хотелось подойти, схватить его за руку и увести, спрятать и больше никому не показывать. Наверное, это очень глупо, поэтому я просто проходил мимо, радовало только одно, он не замечал ее чувств или просто не хотел замечать. Думая, что он уже вырос, мне становилось плохо, ведь скоро у него появится девушка и тогда у меня точно не будет шанса, в такие моменты мне хотелось рвать и метать, но я терпел, ведь шиноби должны держать свои мысли и чувства под контролем. Когда я узнал причину его одиночества, я возненавидел четвертого Хокаге. Да как он мог сделать такое с таким маленьким и беззащитным ребенком? В этот день я проходил мимо поляны, на которой давно проходили тренировки. Наруто сидел около дерева и, кажется, заснул. Подойдя ближе и удостоверившись в своих догадках, я присел рядом. В этот момент он повернул голову и открыл глаза. — Привет, — вот идиот, не мог придумать лучше, что сказать. — Привет, — ответил мальчик и протянул руку. — Меня зовут Наруто, Узумаки Наруто. — Есть же все-таки справедливость. С этого дня мы стали общаться. Глупо было надеяться на что-то большее, чем дружба. Я ревновал его, только что не к столбам, ненавидя тех, кто смотрел на него косо. Но однажды, мое сердце взяло верх над разумом. — Я люблю тебя, — сказал я на одном дыхании. Сам от себя такого не ожидая, я закрыл глаза и подумал, что он меня оттолкнет, накричит или даже убежит. Но он в ответ только улыбнулся и обнял меня. — Я тебя тоже… В этот момент я был готов умереть. Я был самым счастливым человеком на этой земле. Надеюсь, что я смогу принести ему счастье, как он принес мне. Когда почувствовал его поцелуй у себя на губах, мне было плевать на то, что мы стоим посреди дороги, плевать, что смотрят люди, плевать, что сейчас на нас смотрит мой брат, плевать на все. Я верю, что однажды он станет великим шиноби и превзойдешь всех, кто существовал в этом проклятом мире, но он навсегда останется моим.

напиши фанфик с названием Счастье и следующим описанием Первый день Эйса в команде пиратов Белой Бороды, с тегами Романтика,Юмор

– Пусть нас ненавидит весь мир, но мы действительно счастливы, – сказал с улыбкой на лице пират Белоуса, Марко. Не важно, сколько людей желает им смерти, но если их любит хотя бы один человек, это делает их счастливыми. – Так покажи мне ваше счастье, – ухмыльнулся Эйс. Теперь на спине у Эйса красовалась новая татуировка, обозначавшая его принадлежность к пиратам Белой Бороды. В честь вступления нового человека в команду все праздновали до поздней ночи и саке лилось рекой, так что бочки открывать не успевали. Закуски также не уступали лучшей выпивке во всех пяти морях. А весь пир звучали знакомые всем пиратам мотивы, становившиеся более похабными по мере опьянения музыкантов. – Эй, Огненный Кулак! – окликнул Эйса кто-то из толпы. – Ты же фруктовик, покажи нам что-нибудь! – Да! Давай! – поддержали с разных сторон и остальные. Хлеба и выпивки у них было предостаточно, а теперь пираты хотели и зрелищ. Будучи сам в нетрезвом состоянии, Эйс решил использовать что-нибудь несложное, но тем не менее эффектное. – Огонь светлячков! – с кончиков его пальцев отсоединились десятки мелких зеленых светящихся шариков. В ночное время они представляли неописуемое зрелище. – Красиво, – лаконично отозвался Марко, сидящий неподалеку. – Ты ведь тоже обладатель Дьявольского Фрукта? – поинтересовался Эйс. – Что ты покажешь? – О, так ты еще не знаешь? – присвистнул Сач. – Покажи ему, Марко. – Йои, раз вы так просите. Марко подошел к краю палубы, одним прыжком забрался на бортик и развернулся к заинтересованным зрителям. Картинно разведя руки в стороны, он спрыгнул в море. – Почему никто его не спасает? Он же как топор в воде! – закричал Эйс. Но только он один, казалось, был взволнован поступком Марко. – Просто смотри, – успокоил его Сач. Там, где упал Марко, в небо взлетела огромная птица, горящая сине-желтым пламенем. Сделав круг вокруг корабля, она изящно приземлилась прямо перед Эйсом. И на палубе уже через секунду стоял Марко. – Прокатиться не хочешь? – заманчиво предложил он Эйсу. – Давай, – подтолкнул его Сач. – Такой шанс выпадает раз в жизни. – Тогда я не упущу его, – Эйс запрыгнул на спину Марко, обернувшегося фениксом. И сразу же заметил: пламя совсем не обжигало, а было даже приятным на ощупь. – Твое все сжигает, а мое, наоборот, – восстанавливает, – пояснил Марко. – Значит, ничья? – Это мы еще посмотрим! – с этими словами Марко резко взмахнул крыльями, и они взлетели ввысь. Все выше и выше так, что у Эйса перехватило дыхание, и он лишь еще крепче ухватился за шею феникса. Даже Моби Дик с такой высоты казался маленькой лодкой. После резкого взлета Марко перешел в такое же крутое пике. С каждой секундой они приближались к поверхности моря, как известно, лишавшего всех фруктовиков силы. И когда Эйс уже хотел прощаться с жизнью, Марко вышел из пике у самой кромки воды. – Никогда больше так не делай! – у Эйса чуть сердце не остановилось. – Хорошо, – подозрительно легко согласился Марко. – Так я больше не сделаю. Не успел Эйс понять подвоха в его словах, как Марко набрал достаточную высоту и выполнил мертвую петлю. – И так тоже, – Огненный Кулак в буквальном смысле пылал от злости. От одного взгляда на него у Марко отпало всякое желание выполнять фигуры высшего пилотажа. А за ними в тот момент с интересом наблюдали с Моби Дика. Развлекательные полеты капитана первой дивизии были нечастым зрелищем. – Йои, может, устроим для них представление? – кивнул в сторону публики Марко, пролетая поближе. – Есть одна идея, – согласился Эйс. Феникс опять взлетел в высоту, превратившись в синюю точку среди звезд на ночном небе. Все гадали, какой трюк будет на этот раз. С корабля было трудно разглядеть, но в один момент загорелось и отделилось оранжевое пламя. Сначала все было подумали, что это Эйс падал, но за этим огнем последовали еще несколько таких же. Один за другим они взорвались и расцвели красными и оранжевыми фейерверками, озарившими ночное небо. Следующие два взорвались одновременно. Приноровившись, Эйс выписывал в воздухе целые фигуры из огня. Завершающей это шоу стала метка пиратов Белой Бороды, выжженная на небе. – Ну вы и задали жару! – встретили их на корабле. Все были в восторге, и вечеринка разгорелась с новой силой, пока не вымотала всех без остатка. – Похоже, ты перебрал, – Марко тащил Эйса в его каюту. – На меня алкоголь не действует, – хотел возразить Эйс, но правдивость его слов опровергали подкашивающиеся ноги. Ничего не говоря, Марко продолжил нести Эйса. Сразу, как только Марко его отпустил, Эйс упал на кровать. Его рубашка распахнулась, обнажая подтянутый торс, волосы же растрепались по подушке, а руки были запрокинуты над головой. – Эйс, – Марко присел на край кровати. – На твоем корабле занима

– Пусть нас ненавидит весь мир, но мы действительно счастливы, – сказал с улыбкой на лице пират Белоуса, Марко. Не важно, сколько людей желает им смерти, но если их любит хотя бы один человек, это делает их счастливыми. – Так покажи мне ваше счастье, – ухмыльнулся Эйс. Теперь на спине у Эйса красовалась новая татуировка, обозначавшая его принадлежность к пиратам Белой Бороды. В честь вступления нового человека в команду все праздновали до поздней ночи и саке лилось рекой, так что бочки открывать не успевали. Закуски также не уступали лучшей выпивке во всех пяти морях. А весь пир звучали знакомые всем пиратам мотивы, становившиеся более похабными по мере опьянения музыкантов. – Эй, Огненный Кулак! – окликнул Эйса кто-то из толпы. – Ты же фруктовик, покажи нам что-нибудь! – Да! Давай! – поддержали с разных сторон и остальные. Хлеба и выпивки у них было предостаточно, а теперь пираты хотели и зрелищ. Будучи сам в нетрезвом состоянии, Эйс решил использовать что-нибудь несложное, но тем не менее эффектное. – Огонь светлячков! – с кончиков его пальцев отсоединились десятки мелких зеленых светящихся шариков. В ночное время они представляли неописуемое зрелище. – Красиво, – лаконично отозвался Марко, сидящий неподалеку. – Ты ведь тоже обладатель Дьявольского Фрукта? – поинтересовался Эйс. – Что ты покажешь? – О, так ты еще не знаешь? – присвистнул Сач. – Покажи ему, Марко. – Йои, раз вы так просите. Марко подошел к краю палубы, одним прыжком забрался на бортик и развернулся к заинтересованным зрителям. Картинно разведя руки в стороны, он спрыгнул в море. – Почему никто его не спасает? Он же как топор в воде! – закричал Эйс. Но только он один, казалось, был взволнован поступком Марко. – Просто смотри, – успокоил его Сач. Там, где упал Марко, в небо взлетела огромная птица, горящая сине-желтым пламенем. Сделав круг вокруг корабля, она изящно приземлилась прямо перед Эйсом. И на палубе уже через секунду стоял Марко. – Прокатиться не хочешь? – заманчиво предложил он Эйсу. – Давай, – подтолкнул его Сач. – Такой шанс выпадает раз в жизни. – Тогда я не упущу его, – Эйс запрыгнул на спину Марко, обернувшегося фениксом. И сразу же заметил: пламя совсем не обжигало, а было даже приятным на ощупь. – Твое все сжигает, а мое, наоборот, – восстанавливает, – пояснил Марко. – Значит, ничья? – Это мы еще посмотрим! – с этими словами Марко резко взмахнул крыльями, и они взлетели ввысь. Все выше и выше так, что у Эйса перехватило дыхание, и он лишь еще крепче ухватился за шею феникса. Даже Моби Дик с такой высоты казался маленькой лодкой. После резкого взлета Марко перешел в такое же крутое пике. С каждой секундой они приближались к поверхности моря, как известно, лишавшего всех фруктовиков силы. И когда Эйс уже хотел прощаться с жизнью, Марко вышел из пике у самой кромки воды. – Никогда больше так не делай! – у Эйса чуть сердце не остановилось. – Хорошо, – подозрительно легко согласился Марко. – Так я больше не сделаю. Не успел Эйс понять подвоха в его словах, как Марко набрал достаточную высоту и выполнил мертвую петлю. – И так тоже, – Огненный Кулак в буквальном смысле пылал от злости. От одного взгляда на него у Марко отпало всякое желание выполнять фигуры высшего пилотажа. А за ними в тот момент с интересом наблюдали с Моби Дика. Развлекательные полеты капитана первой дивизии были нечастым зрелищем. – Йои, может, устроим для них представление? – кивнул в сторону публики Марко, пролетая поближе. – Есть одна идея, – согласился Эйс. Феникс опять взлетел в высоту, превратившись в синюю точку среди звезд на ночном небе. Все гадали, какой трюк будет на этот раз. С корабля было трудно разглядеть, но в один момент загорелось и отделилось оранжевое пламя. Сначала все было подумали, что это Эйс падал, но за этим огнем последовали еще несколько таких же. Один за другим они взорвались и расцвели красными и оранжевыми фейерверками, озарившими ночное небо. Следующие два взорвались одновременно. Приноровившись, Эйс выписывал в воздухе целые фигуры из огня. Завершающей это шоу стала метка пиратов Белой Бороды, выжженная на небе. – Ну вы и задали жару! – встретили их на корабле. Все были в восторге, и вечеринка разгорелась с новой силой, пока не вымотала всех без остатка. – Похоже, ты перебрал, – Марко тащил Эйса в его каюту. – На меня алкоголь не действует, – хотел возразить Эйс, но правдивость его слов опровергали подкашивающиеся ноги. Ничего не говоря, Марко продолжил нести Эйса. Сразу, как только Марко его отпустил, Эйс упал на кровать. Его рубашка распахнулась, обнажая подтянутый торс, волосы же растрепались по подушке, а руки были запрокинуты над головой. – Эйс, – Марко присел на край кровати. – На твоем корабле занимались этим? – А? – алкоголь спутывал мысли и Эйс не сразу понял, о чем спросил Марко. – Была парочка. Я как-то не обращал на них внимания. – Не хотел бы сам попробовать? – Марко наклонился и отодвинул пряди волос, спадавшие на глаза Эйса. – Я тебе еще не все показал. – Так сделай это, – в глазах Эйса мелькали огоньки веселья. Он готов был попробовать все. Поэтому не отстранился, когда Марко начал его целовать. С того момента, как их губы соприкоснулись, это не напоминало невинный поцелуй. Обеими руками Эйс обхватил Марко, пытаясь притянуть его как можно ближе. Их тела соприкасались открытыми участками, а языки сплелись в головокружительном танго. Не теряя времени, Марко одновременно поглаживал обнаженное тело Эйса, сначала проводя по пояснице вверх и вниз, а затем, поднимаясь выше, сжимая затвердевшие соски. Каждое прикосновение Марко вызывало у Эйса жар. – Эй, – позвал Марко, оторвавшись от поцелуя. – Ты весь пылаешь. – Будто я сам этого не знаю! – Эйс и так был разгорячен, а теперь еще и его щеки залились румянцем. – Я буквально. Теперь, когда Марко это сказал, Эйс посмотрел на свое тело. Там, где его ласкал Марко, дорожками горели желтые огоньки. Они переплетались с такими же синими огнями на кончиках пальцев Марко, не причиняя никакого вреда. Увеличив площадь соприкосновения, Марко положил ладонь на область сердца Эйса. Казалось, что пламя вырывается наружу прямо из него. – Оно так бешено стучит, – ухмыльнулся Марко. – И кто в этом виноват? – Ты ведь сам этого хочешь, – сказал Марко, растягивая слова. Он нарочито медленно провел указательным пальцем до пряжки ремня, оставляя за собой линию из пламени. – Я не скрываю того, чего хочу, – Эйс поднялся на локтях. – И не собираюсь ни о чем сожалеть. Ему понадобилось лишь слегка надавить на затылок Марко, чтобы они вновь начали целоваться. Не отрываясь от поцелуя, Эйс расстегнул рубашку Марко. Тот же в это время расстегивал штаны Эйса. Ремень, как назло, не поддавался, но как только с ним было покончено, последний предмет одежды тут же был снят. – Давай и я тебе помогу, – сказал Огненный Кулак с лукавой улыбкой. Его рука превратилась в пламя, которое в один момент сожгло штаны Марко. Одежда догорала желтым пламенем, из-под которого пробивалось синее. – Между прочим, это были мои любимые, – слегка огорченным тоном сказал Марко. – Купим другие на следующем острове, – засмеялся Эйс. – А теперь иди сюда. Эйс притянул Марко за плечи и обманчивым движением поставил засос на шее, лизнув его пламенно-горячим языком. Маленький синий огонек погас, и на его месте красовался алый след, который не собирался исчезать. Как маленькое напоминание о том, что они собираются сделать. – Начинай, – голос Эйса, прошептавшего это на ухо Марко, был таким же сухим и жарким, как зной в пустыне. И от этого голоса у самого Марко пересохло в горле. А все тело начало пылать, особенно внизу живота. Больше не в силах сдерживаться, Марко обхватил колени Эйса, разводя их в стороны, затем поглаживающими движениями спустился вниз по бедрам и обхватил поясницу, приподнимая ее. От резкой боли Эйс расцарапал спину Марко, порезы на которой сразу же затянулись синим пламенем. Разгоряченность тела Эйса снаружи не шла ни в какое сравнение с тем, как горячо было внутри. И от этого тепла у Марко расплавились остатки мозгов. Он начал двигаться, постепенно набирая скорость. А Эйс под ним стонал не сдерживаясь. По его коже плясали мелкие огоньки, говорившие о том, что он себя не контролировал. Марко был единственным, кому Эйс не боялся случайно навредить в порыве страсти. И сейчас он отдавался ей вовсю, сгорая и вновь возрождаясь в ее пламени. Чтобы изменить угол наклона, Марко подхватил Эйса под коленки и закинул его ноги себе на плечи. Так глубина проникновения была максимальной, еще больше усиливая чувства, становилось еще жарче. Перед тем, как кончить, Марко поцеловал Эйса, вбирая его стон наслаждения. Эйсу казалось, это был только сон, ведь никаких следов на Марко не осталось. Кроме маленького засоса на его шее, подтверждавшего реальность случившегося. – Эйс, – позвал Марко, пока тот не уснул окончательно. – Что? – сонно откликнулся Эйс, лежа у Марко на плече. – Кажется, мы прожгли кровать.

напиши фанфик с названием Прятки голышом (голые прятки) и следующим описанием Он всегда жульничает. Всегда., с тегами ER,Ангст,Повествование от первого лица,Пропущенная сцена,Романтика,Юмор

Он всегда жульничает. Всегда. Сколько раз я говорил это вслух и про себя. Даже Гвен как-то... Хм, неудобно получилось... Хотя, это не помешало Джеку закончить начатое после... Да... Джек — это нечто. Ему всегда удается уговорить меня. Так что я, кляня его на чем свет стоит, снова прячусь. Под его столом, в его же кабинете в Хабе. Сижу и подрагиваю, то ли от холода — все-таки на мне только нижнее белье, то ли от возбуждения. От всего понемногу, наверное. Прятки. Игра старая, как мир. Да и мы уже не дети. Но у Джека свои правила. Поэтому на мне лишь жалкий кусок хлопка, а с него удалось снять только рубашку с футболкой. Он жульничает — у него этот чудо-браслет, который ему подсказывает, где меня искать. Но в глубине души, где я могу быть стопроцентно откровенным, я не против. Совсем. Черт, надо выбираться. Он изучил все мои тактики, поэтому единственное мое преимущество — это быстрая их смена. Аккуратно выглядываю из-за стола. Ничего не видно — он оставил минимум света. Видел бы меня кто-нибудь сейчас... Не заметив никакого движения, как можно тише ползу к двери, запоздало поняв, что кабинет Джека — это тупик, где меня тут же засекут. Холодные ступени, а я босиком. Прелестно... Черт побери Джека! И меня! За то, что соглашаюсь... Но как я могу отказать? Как? Когда ближе к ночи Гвен, Оуэн и Тош уходят одной компанией в паб за углом пропустить по полпинты пива и разойтись по домам. А мы с Джеком остаемся. Им он говорит, что у нас сегодня охота на уивелов... А потом, уже наедине, когда я иду в оружейную за спреем, останавливает меня, взяв за руку, и, притянув к себе, обнимает сзади. И шепчет на ухо... Черт! Его голос... Его руки... Его тело... Он сводит меня с ума. — Поиграем в прятки, — жаркий шепот опаляет мое ухо, ерошит волосы, мурашками прокатывается вдоль позвоночника и устремляется прямо в пах. Ноги слабеют. Я уже не слышу слов. Я на все согласен, лишь бы он не останавливался, не отпускал меня. Собрав последние силы и мысли в кучку, спрашиваю: — А как же охота? — голова безвольно падает ему на плечо, открывая полный доступ к моей шее. — Потом, — отзывается Джек, не отрывая губ от моего горла. И когда я уже почти готов повалить его прямо там же на пол, резко отодвигается, придерживая меня, чтобы не упал. — Прячься, — его глаза сверкают, горят желанием и азартом. В них столько обещания, столько чувства... Как я могу отказать? И я начинаю суматошно придумывать куда бежать. А он улыбается. Улыбается и считает. До десяти. И куда я успею спрятаться за десять секунд?! Вот поэтому я и ползу в темноте по холодному полу, путаясь в проводах и стараясь не стать обедом птеродактиля. Куда бежать я не знаю — он всегда меня находит. И везде. Это лишь вопрос времени. Но надо двигаться. Вниз или вверх? Вниз, где можно было бы попробовать затеряться среди девяти этажей камер, складов и морга. Или вверх, где есть только оранжерея, кабинет Джека, зал для совещаний, его комната, еще пара мелких помещений и множество мостков-переходов. Прятаться негде. Как это получается у Джека, я не понимаю. Ладно. Кружным путем пробираюсь в оранжерею. В подвале холодно, да и он меня там скорее найдет. Как в прошлый раз... Я непроизвольно вздрагиваю от воспоминания. Джек бывает разным. Но когда его захлестывает страсть, его уже не остановить. А эти твари в соседних камерах... Нет, это уже слишком. Медленно осматриваю через окно в оранжерее первый этаж. Вроде все тихо... Поначалу, когда выходил на поиски, он не прятался. Это давало мне преимущество. Маленькое, но преимущество. Но это ему быстро наскучило. Так что, к первому правилу — если тебя нашли, то снимаешь одну вещь — прибавилось второе: ведущий прячется, так же, как и жертва. Интересно, а что бы он делал, если бы Гвен тогда согласилась? Тихий смешок вырывается из моего горла. Устроил бы оргию, конечно. Маленький тройничок... Хотя, его энергии хватило бы и на большее число людей... Правда, как мы с ней тогда смогли бы дальше общаться?.. Я знаю, что он испытывает к ней, если не любовь, то что-то близкое. Я не дурак. Но у нее есть Рис. А у меня теперь — Джек. Я любил Лизу, но он прав — она умерла, а этот киборг... Он уже не был Лизой. Лиза бы никогда так не поступила. Просто я не хотел отпускать ее... На грани звука слышу шуршание около двери. Замираю, как кролик, которому в глаза уставился удав. Черт! Сейчас главное не двигаться. И не дышать. Совсем. Не то, чтобы я не хотел продолжения, но было бы как-то неспортивно поддаваться. Да и Джек всегда знает, когда я так делаю... Нет, лучше я буду стараться. Еще один шорох — около лестницы. Значит, прошел мимо. Можно вздохнуть. Слегка. Я тоже учусь, хотя и не так быстро. Я всегда буду любить Лизу. Но уже как воспоминание

Он всегда жульничает. Всегда. Сколько раз я говорил это вслух и про себя. Даже Гвен как-то... Хм, неудобно получилось... Хотя, это не помешало Джеку закончить начатое после... Да... Джек — это нечто. Ему всегда удается уговорить меня. Так что я, кляня его на чем свет стоит, снова прячусь. Под его столом, в его же кабинете в Хабе. Сижу и подрагиваю, то ли от холода — все-таки на мне только нижнее белье, то ли от возбуждения. От всего понемногу, наверное. Прятки. Игра старая, как мир. Да и мы уже не дети. Но у Джека свои правила. Поэтому на мне лишь жалкий кусок хлопка, а с него удалось снять только рубашку с футболкой. Он жульничает — у него этот чудо-браслет, который ему подсказывает, где меня искать. Но в глубине души, где я могу быть стопроцентно откровенным, я не против. Совсем. Черт, надо выбираться. Он изучил все мои тактики, поэтому единственное мое преимущество — это быстрая их смена. Аккуратно выглядываю из-за стола. Ничего не видно — он оставил минимум света. Видел бы меня кто-нибудь сейчас... Не заметив никакого движения, как можно тише ползу к двери, запоздало поняв, что кабинет Джека — это тупик, где меня тут же засекут. Холодные ступени, а я босиком. Прелестно... Черт побери Джека! И меня! За то, что соглашаюсь... Но как я могу отказать? Как? Когда ближе к ночи Гвен, Оуэн и Тош уходят одной компанией в паб за углом пропустить по полпинты пива и разойтись по домам. А мы с Джеком остаемся. Им он говорит, что у нас сегодня охота на уивелов... А потом, уже наедине, когда я иду в оружейную за спреем, останавливает меня, взяв за руку, и, притянув к себе, обнимает сзади. И шепчет на ухо... Черт! Его голос... Его руки... Его тело... Он сводит меня с ума. — Поиграем в прятки, — жаркий шепот опаляет мое ухо, ерошит волосы, мурашками прокатывается вдоль позвоночника и устремляется прямо в пах. Ноги слабеют. Я уже не слышу слов. Я на все согласен, лишь бы он не останавливался, не отпускал меня. Собрав последние силы и мысли в кучку, спрашиваю: — А как же охота? — голова безвольно падает ему на плечо, открывая полный доступ к моей шее. — Потом, — отзывается Джек, не отрывая губ от моего горла. И когда я уже почти готов повалить его прямо там же на пол, резко отодвигается, придерживая меня, чтобы не упал. — Прячься, — его глаза сверкают, горят желанием и азартом. В них столько обещания, столько чувства... Как я могу отказать? И я начинаю суматошно придумывать куда бежать. А он улыбается. Улыбается и считает. До десяти. И куда я успею спрятаться за десять секунд?! Вот поэтому я и ползу в темноте по холодному полу, путаясь в проводах и стараясь не стать обедом птеродактиля. Куда бежать я не знаю — он всегда меня находит. И везде. Это лишь вопрос времени. Но надо двигаться. Вниз или вверх? Вниз, где можно было бы попробовать затеряться среди девяти этажей камер, складов и морга. Или вверх, где есть только оранжерея, кабинет Джека, зал для совещаний, его комната, еще пара мелких помещений и множество мостков-переходов. Прятаться негде. Как это получается у Джека, я не понимаю. Ладно. Кружным путем пробираюсь в оранжерею. В подвале холодно, да и он меня там скорее найдет. Как в прошлый раз... Я непроизвольно вздрагиваю от воспоминания. Джек бывает разным. Но когда его захлестывает страсть, его уже не остановить. А эти твари в соседних камерах... Нет, это уже слишком. Медленно осматриваю через окно в оранжерее первый этаж. Вроде все тихо... Поначалу, когда выходил на поиски, он не прятался. Это давало мне преимущество. Маленькое, но преимущество. Но это ему быстро наскучило. Так что, к первому правилу — если тебя нашли, то снимаешь одну вещь — прибавилось второе: ведущий прячется, так же, как и жертва. Интересно, а что бы он делал, если бы Гвен тогда согласилась? Тихий смешок вырывается из моего горла. Устроил бы оргию, конечно. Маленький тройничок... Хотя, его энергии хватило бы и на большее число людей... Правда, как мы с ней тогда смогли бы дальше общаться?.. Я знаю, что он испытывает к ней, если не любовь, то что-то близкое. Я не дурак. Но у нее есть Рис. А у меня теперь — Джек. Я любил Лизу, но он прав — она умерла, а этот киборг... Он уже не был Лизой. Лиза бы никогда так не поступила. Просто я не хотел отпускать ее... На грани звука слышу шуршание около двери. Замираю, как кролик, которому в глаза уставился удав. Черт! Сейчас главное не двигаться. И не дышать. Совсем. Не то, чтобы я не хотел продолжения, но было бы как-то неспортивно поддаваться. Да и Джек всегда знает, когда я так делаю... Нет, лучше я буду стараться. Еще один шорох — около лестницы. Значит, прошел мимо. Можно вздохнуть. Слегка. Я тоже учусь, хотя и не так быстро. Я всегда буду любить Лизу. Но уже как воспоминание. А Джек... Он здесь, рядом. Надолго ли? Не знаю. Но я хочу быть с ним так долго, как он позволит. Когда он исчез тогда на целых полгода, я понял, что скучаю. Что мне плохо без нашего лидера. Гвен тоже неплохой командир. Оуэн и Тош быстро перестроились, а я все ждал его... Даже пытался в чем-то быть на него похожим. Но его энергия, как будто у него внутри горит не просто огонь, а целое солнце. Сверхновая. С ним всегда было веселее. И его улыбка освещала помещение, стоило ему только появиться. Да... А когда появился его бывший напарник, я даже не сразу понял, что со мной. Ревность. Я приревновал капитана. Это было странным открытием, ведь я не имел на него тогда никаких прав. Да и сейчас не особо... Но тогда... И двенадцати часов не прошло с его появления, а он внезапно начал подкатывать ко мне. Признаться, я занервничал. Хотя и понимал, что этому (отчасти) способствовало обручение Гвен во время его отсутствия. И я согласился. Не смог бы иначе. Я был так рад его видеть... Все время, пока его где-то носило, мне снились его губы... И поцелуй... Его поцелуй... Сразу после его оживления, когда он потратил всю энергию на Абадона... Мы думали, что потеряли его. Но Джек снова удивил всех. Джек... Я был счастлив, что он выжил... А он обнял меня... Никогда раньше он этого не делал. Обнял и поцеловал. Я был ошеломлен и даже не заметил, как Джек подошел к Оуэну. Я знал, конечно, что это всего лишь выражение радости с его стороны, но сны... Им все равно. Оуэн оказался прав, хотя и несколько поспешил... Смотрю на часы — единственное, что на мне еще есть кроме трусов — осталась минута, по истечении которой, если меня все еще не найдут, я выиграю этот раунд. Снова шорох. Совсем рядом. Сжавшись в дальнем углу и временами осторожно выглядывая из-за полок, слежу за секундной стрелкой. Секундомер благополучно лежит в моем столе еще после первых же пряток — Джек безошибочно находил его на слух. Десять секунд. Неужели я выиграл? Даже не верится... Я никогда не выигрывал у него больше двух раундов. Пять секунд. Четыре... Три... Две... — Попался, — шепот возле самого уха. Я мгновенно оборачиваюсь и встречаюсь с его взглядом. — Скучал по мне? — его фирменная кривоватая улыбка. — Джек, — резко встаю я. Сердце стучит быстро-быстро. — Я выиграл, — встает он следом, дернув бровями. Господи, ну почему у него этот жест выглядит всегда так двусмысленно? Я не успеваю придумать ответ, как он хватает меня за руки и, легко толкнув к пустой стенке, прижимается всем телом. Его губы, горячее дыхание ласкают раковинку уха. — Янто, ты проиграл. Так что снимай... — губами обводит челюсть, приближается к губам и замирает в миллиметре. — Или, может, тебе помочь? — его глаза держат крепче веревок. Я громко сглатываю. — Да, — шепчу, прежде чем впиться в его рот жадным поцелуем. Он не против. Ему нравится, когда я, чопорный и всегда сдержанный валлиец, теряю контроль над собой. — Янто, — выдыхает он между поцелуями, — пойдем отсюда, — мои губы на его шее, ключицах (завтра точно будут засосы), его пальцы в моих волосах, — пойдем, — жаркий шепот и легкое подталкивание в сторону двери, — иначе опять что-нибудь разобьем. — В коридоре остаются мое белье и большая часть еще остававшейся на нем одежды. — Янто, — смотрит мне в глаза. В его взгляде — желание, знание, мудрость, решительность... И немного печали. — Янто, — повторяет он и улыбается, — осторожно, — прижавшись близко-близко, выдыхает в самые губы, — кровать, — и мы падаем. Дальше все сливается в поток чувств, ощущений, поцелуев, ласк, тяжести его тела и жара его дыхания... Он всегда жульничает. И я ему это всегда прощаю. Конец. 20.09.11 г.

напиши фанфик с названием Температура сексу не помеха и следующим описанием Он небольшой, почитайте), с тегами PWP,Повествование от первого лица,Романтика,Твинцест

POV Bill - Мам, мне, правда, очень плохо… Я не высижу в школе, - наигранно-охрипшим голосом говорил я, лёжа в кровати. - Родной, что ж ты так… - мама прикоснулась губами к моему лбу. – Температуры, вроде, нет. - Горло ужасно болит, - соврал я. - Говорила же, чтоб ты к брату не заходил, пока он болеет, - покачала она головой. – Не послушал меня, вот и заболел. Я только невинно захлопал ресницами. - Ну, хорошо, сегодня дома, а, если до вечера не пройдёт, то будем врача вызывать, - мама добро посмотрела на меня. – Я бы осталась дома, но на работу надо идти. Ты пока полежи в кровати, поспи, а потом сделай себе чай горячий с мёдом и в аптечке есть таблетки от горла, возьмёшь их. Лечись, Билл, а мне на работу пора. Мама ещё раз поцеловала меня в лоб и, поднявшись с кровати, вышла из комнаты. Через минут пять я услышал, как закрылась входная дверь и с облегчением выдохнул. Слава Богу, поверила. Не то, чтобы я был злостным прогульщиком, просто мне хотелось побыть рядом с братом. Вечером у нас нет времени побыть вместе, насладиться друг другом, потому что мама постоянно выгоняет меня из его комнаты. Том ведь заболел. Вот поэтому у меня в голове зародился этот «оригинальный», коварный план. Я скинул с себя одеяло и направился к брату. Не знаю, спит он или нет, но я по нему уже соскучился. Тихонько приоткрываю дверь в его комнату и несмело заглядываю. Том лежит с закрытыми глазами на спине и никак не реагирует на моё появление. Наверное, всё же спит… Теперь тихонько пробираюсь внутрь комнаты, чтобы не разбудить брата. Сначала присаживаюсь на его кровать, любуясь, а потом просто ложусь рядом, всё ещё смотря на него. Он такой милый и беззащитный, когда спит. Улыбаюсь самому себе от этого зрелища. Я даже не укрылся одеялом, потому что от него исходит такое тепло, что даже при двадцатиградусном морозе рядом с ним всё равно не чувствуется холода. Я отвёл взгляд куда-то на стену и даже не заметил, как Том проснулся. - Билл? – удивлённо спросил он. Я тут же повернул голову, глядя на его заспанное лицо. - Привет, - отвечаю и тут же расплываюсь в улыбке. Люблю его такого. Настоящего. - Что ты здесь делаешь? - Я не пошёл в школу, - всё ещё улыбаюсь. - Почему? - Хочу побыть рядом с тобой, - правдиво ответил я. Том улыбнулся после этих слов. Он тоже по мне соскучился. Он сладко потянулся и зевнул, после чего перевернулся на бок, лицом ко мне. - А потом мне выслушивать от мамы, что я заразил тебя… - усмехнулся он. - Плевать, - усмехнулся я в ответ и потянулся к его губам. Такие тёплые, сухие, но не менее притягательные. Посасываю сначала одну, потом вторую, хочу уже углубить поцелуй, но Том перехватывает инициативу на себя, проникая своим языком в мой рот. А я и не против. Тут же начинаем ласкаться языками, прижимаясь друг к другу сильнее. Сам не замечаю, как перебрался на бёдра Тома, жадно целуя его. Слегка поёрзав на нём, чувствую его возбуждение. Да уж, истосковался бедный. Болеть меньше надо! Том разрывает поцелуй и прижимается лбом к моему, шепча в губы: - Смотри, до греха доведёшь… - В первый раз, что ли? – без колебаний отвечаю, тяжело дыша. Снова прикасаюсь к губам брата, затягивая в новый поцелуй, на который он охотно отвечает. Сильные руки гладят спину, бёдра, живот… Резко выдыхаю воздух носом, когда Том сжимает мои ягодицы. Переходит поцелуями на мою шею, затем ключицы… Я только откидываю голову назад, наслаждаясь ощущениями. Как же мне этого не хватало. Отстраняю от себя брата, коротко целуя в губы, и покрываю поцелуями его тело, спускаясь всё ниже, прокладывая влажную дорожку. Слышу его томное дыхание, которое заводит ещё сильнее. Опускаюсь вниз живота, чуть отодвигаю резинку боксеров, засасывая открывшуюся кожу. Его дыхание стало ещё тяжелее, а стояк был такой, что любой парень позавидует. Снимаю эту никому ненужную вещь и обхватываю рукой его член. Шумный выдох послужил командой «Старт» и я прикоснулся языком к головке, лаская штангой дырочку. Потом прошёлся языком по всей длине снизу вверх и накрыл губами головку, вбирая в себя его член наполовину. - Аааххх…. – восхищённо выдохнул Том. Улыбаюсь тому, что делаю ему приятно. Для меня всегда его стоны были лучшей наградой. Начинаю ритмично вбирать его член, не забывая ласкать языком. Вздохи становились всё чаще и чаще. С пошлым причмокиванием отстраняюсь от его достоинства и тянусь за поцелуем. Страстный поцелуй, и Том переворачивает нас, оказываясь сверху. Он, как и я, спускается поцелуями к низу живота и стягивает мои боксеры, от

POV Bill - Мам, мне, правда, очень плохо… Я не высижу в школе, - наигранно-охрипшим голосом говорил я, лёжа в кровати. - Родной, что ж ты так… - мама прикоснулась губами к моему лбу. – Температуры, вроде, нет. - Горло ужасно болит, - соврал я. - Говорила же, чтоб ты к брату не заходил, пока он болеет, - покачала она головой. – Не послушал меня, вот и заболел. Я только невинно захлопал ресницами. - Ну, хорошо, сегодня дома, а, если до вечера не пройдёт, то будем врача вызывать, - мама добро посмотрела на меня. – Я бы осталась дома, но на работу надо идти. Ты пока полежи в кровати, поспи, а потом сделай себе чай горячий с мёдом и в аптечке есть таблетки от горла, возьмёшь их. Лечись, Билл, а мне на работу пора. Мама ещё раз поцеловала меня в лоб и, поднявшись с кровати, вышла из комнаты. Через минут пять я услышал, как закрылась входная дверь и с облегчением выдохнул. Слава Богу, поверила. Не то, чтобы я был злостным прогульщиком, просто мне хотелось побыть рядом с братом. Вечером у нас нет времени побыть вместе, насладиться друг другом, потому что мама постоянно выгоняет меня из его комнаты. Том ведь заболел. Вот поэтому у меня в голове зародился этот «оригинальный», коварный план. Я скинул с себя одеяло и направился к брату. Не знаю, спит он или нет, но я по нему уже соскучился. Тихонько приоткрываю дверь в его комнату и несмело заглядываю. Том лежит с закрытыми глазами на спине и никак не реагирует на моё появление. Наверное, всё же спит… Теперь тихонько пробираюсь внутрь комнаты, чтобы не разбудить брата. Сначала присаживаюсь на его кровать, любуясь, а потом просто ложусь рядом, всё ещё смотря на него. Он такой милый и беззащитный, когда спит. Улыбаюсь самому себе от этого зрелища. Я даже не укрылся одеялом, потому что от него исходит такое тепло, что даже при двадцатиградусном морозе рядом с ним всё равно не чувствуется холода. Я отвёл взгляд куда-то на стену и даже не заметил, как Том проснулся. - Билл? – удивлённо спросил он. Я тут же повернул голову, глядя на его заспанное лицо. - Привет, - отвечаю и тут же расплываюсь в улыбке. Люблю его такого. Настоящего. - Что ты здесь делаешь? - Я не пошёл в школу, - всё ещё улыбаюсь. - Почему? - Хочу побыть рядом с тобой, - правдиво ответил я. Том улыбнулся после этих слов. Он тоже по мне соскучился. Он сладко потянулся и зевнул, после чего перевернулся на бок, лицом ко мне. - А потом мне выслушивать от мамы, что я заразил тебя… - усмехнулся он. - Плевать, - усмехнулся я в ответ и потянулся к его губам. Такие тёплые, сухие, но не менее притягательные. Посасываю сначала одну, потом вторую, хочу уже углубить поцелуй, но Том перехватывает инициативу на себя, проникая своим языком в мой рот. А я и не против. Тут же начинаем ласкаться языками, прижимаясь друг к другу сильнее. Сам не замечаю, как перебрался на бёдра Тома, жадно целуя его. Слегка поёрзав на нём, чувствую его возбуждение. Да уж, истосковался бедный. Болеть меньше надо! Том разрывает поцелуй и прижимается лбом к моему, шепча в губы: - Смотри, до греха доведёшь… - В первый раз, что ли? – без колебаний отвечаю, тяжело дыша. Снова прикасаюсь к губам брата, затягивая в новый поцелуй, на который он охотно отвечает. Сильные руки гладят спину, бёдра, живот… Резко выдыхаю воздух носом, когда Том сжимает мои ягодицы. Переходит поцелуями на мою шею, затем ключицы… Я только откидываю голову назад, наслаждаясь ощущениями. Как же мне этого не хватало. Отстраняю от себя брата, коротко целуя в губы, и покрываю поцелуями его тело, спускаясь всё ниже, прокладывая влажную дорожку. Слышу его томное дыхание, которое заводит ещё сильнее. Опускаюсь вниз живота, чуть отодвигаю резинку боксеров, засасывая открывшуюся кожу. Его дыхание стало ещё тяжелее, а стояк был такой, что любой парень позавидует. Снимаю эту никому ненужную вещь и обхватываю рукой его член. Шумный выдох послужил командой «Старт» и я прикоснулся языком к головке, лаская штангой дырочку. Потом прошёлся языком по всей длине снизу вверх и накрыл губами головку, вбирая в себя его член наполовину. - Аааххх…. – восхищённо выдохнул Том. Улыбаюсь тому, что делаю ему приятно. Для меня всегда его стоны были лучшей наградой. Начинаю ритмично вбирать его член, не забывая ласкать языком. Вздохи становились всё чаще и чаще. С пошлым причмокиванием отстраняюсь от его достоинства и тянусь за поцелуем. Страстный поцелуй, и Том переворачивает нас, оказываясь сверху. Он, как и я, спускается поцелуями к низу живота и стягивает мои боксеры, отбрасывая их в сторону. Прикрываю глаза в предвкушении грядущего удовольствия… И Том не заставил себя ждать, тут же обхватывая губами мой член и начиная его ласкать языком. Мычу от тех ощущений, которые дарит мне брат. Он только улыбается тому, какое удовольствие мне доставляет и продолжает своё занятие. Широко распахиваю глаза, когда чувствую, как Том присосался к моей дырочке, ловко вылизывая её. И снова закрываю глаза, отдаваясь ощущениям. Это просто нереально. Нет, он не в первый раз так делает, но так как у нас давно не было близости, для меня это, в каком-то роде, новое чувство. Недовольно выдыхаю, когда брат отстраняется, но тут же задерживаю дыхание, когда чувствую прохладный, явно чем-то смазанный, палец, надавливающий на мой анус. Когда он уже успел достать смазку? Не успеваю продумать ответ на это вопрос и восторженно выдыхаю, когда один его палец проскальзывает внутрь. Том начинает целовать внутреннюю сторону моих бедёр, попутно двигая пальцем внутри меня. Теряюсь в ощущениях и даже не замечаю, как он добавляет ещё один палец. Мои полустоны наполняют комнату. Хочется большего, хочется Тома. Но эта скотина всё тянет, лаская меня пальцами. Уже приподнимаю голову, чтоб рявкнуть на него и потребовать продолжения, но брат задевает простату, вырывая из меня что-то похожее на крик. Это было настолько приятно и непривычно, что даже в глазах на секунду потемнело. И, кажется, я увидел звёздочки… - Ещё раз, Том… пожалуйста, - прошу, тяжело дыша. Брат не смеет мне отказать и надавливает на простату ещё раз, получая в благодарность ещё один стон. Он помучил меня ещё немного и высунул пальцы. Я недовольно охнул, но Том коснулся своими губами моих, снова вовлекая в поцелуй. Да я только «за». Брат устроился поудобнее между моих ног, чуть больше раздвигая их в стороны, и через несколько секунд я почувствовал головку его члена, которая упиралась в мой анус. Он проник в меня резко и сразу на половину, от чего я ахнул и невольно сжался, но Том не переставал меня целовать, этим самым успокаивая и расслабляя. Растворившись в поцелуе, я позабыл обо всём на свете и расслабил мышцы, тем самым позволяя Тому войти до конца. Брат немного подождал, пока я привыкну, и потихоньку начал двигаться. Нет, больно не было, но на первых секундах было неприятно. Ещё пара толчков и я уже получал исключительно наслаждение. Том несколько раз менял углы вхождения и, всё-таки, нашёл заветную точку, и теперь постоянно задевал её, что дарило мне неописуемое наслаждение. Сначала он брал меня медленно, нежно, но потом всё переросло в какую-то бешеную страсть. Он просто вколачивал меня в кровать, изредка меняя темп с резких и частых толчков на медленные, а потом снова на резкие. Мне хотелось просто кричать. И я кричал, стараясь насадиться ещё больше на его член, подаваясь на встречу. Том закрыл глаза и громко дышал, а иногда даже рычал. Его возбуждённый вид ещё больше заводил меня. Хотя, куда больше я не знаю… Почему-то захотелось поменять позу. И даже не предупреждая об этом брата, переворачиваю нас так, что я оказываюсь теперь сверху. Том непонимающе смотрит на меня, а я только ехидно улыбаюсь и приподнявшись так, что во мне была только головка его члена, резко опускаюсь вниз, вбирая его в себя полностью. Том тут же широко открывает рот и с силой зажмуривает глаза, тяжело дыша. Делаю так ещё раз, а с губ брата слетает громкий стон. Начинаю ритмично насаживаться на его ствол и чувствую, как его пальцы сжимают мои бёдра, помогая насадиться ещё сильнее. Опускаюсь к его лицу за поцелуем, не прекращая движений бёдрами. Он тут же подаётся мне навстречу, целуя как-то неуклюже, даже немного грубо. Отстраняюсь и целую его щёку, тянусь к уху, но в этот момент Том резко поднимает бёдра вверх, и я промахиваюсь, попадая губами в лоб. На секунду застываю и понимаю, что у него… температура. Нет, понятно, что он «разогрелся» от всех этих телодвижений, но это была точно температура. Надо бы ему об этом сказать, но я не могу… Я уже чувствую, что разрядка близко, что ещё чуть-чуть… Том тянется к моему члену, чтоб помочь, но я не хочу. - Без рук, - я перехватываю его руку, серьёзно глядя на него, но потом запрокидываю голову назад в новом стоне. Его движения стали быстрее, резче, дыхание сбивается… Значит, он тоже скоро кончит. Упираюсь руками в его грудь, слегка царапая ногтями, и приподнимаю бёдра, позволяя двигаться во мне, как ему угодно. Толчок, ещё толчок, и ещё… Вижу, как распахнулись его глаза, как выгнулась спина, втянулся живот… ещё одно движение и Том с криком кончает в меня. После всей этой картины и заключительного толчка, кончаю следом, забрызгивая спермой его живот. Кричать уже просто не было сил, так что опускаюсь рядом с братом, шепча под нос самые разнообразные маты. Чёрт, ради такого секса, ему стоит почаще болеть. Усмехаюсь своим дибильным мыслям, но тут же вспоминаю, что у него температура… Прикасаюсь рукой к его лбу ещё раз, убеждаясь, что я не ошибся. - Чёрт, Том, ты горячий… - Это комплимент? – улыбается тот. - Температура у тебя, придурок! - Ой, да это ерунда… - брат блаженно прикрыл глаза и приобнял меня. Он такой сейчас красивый… Или нет, скорее, сексуальный. Тело блестит от пота, косички разметались по подушке, губы слегка приоткрыты, да и плюс он голый, в конце концов! Но этот нездоровый румянец на щеках мне не нравится, лечить его надо. Поднимаюсь с кровати и направляюсь к выходу. - Ты куда это? – тут же встрепенулся брат. - Сначала в душ, а потом лечить тебя буду. - Ну, если лечение состоит из того, что только что было, то я только «за». - Нет, я буду поить тебя чаем с лимоном и таблетками, - я показал Тому язык, на что он только скривился. Я усмехнулся и вышел из комнаты. А вообще, я ещё подумаю, лечить его или нет… Такая страсть в последний раз у нас была давно, не считая сегодняшней. Да и температура сексу не помеха….

напиши фанфик с названием Я хочу тебя и следующим описанием Хичиго не давал Ичиго спать. Ичи чуть взбесился и закатил истерику. Это привелу к тому, что его изнасиловал Хичи. Автор вас предупредил...в автора тапками не кидаться...ок? ._. P.S. если вам понравилось, не забывайте ставить плюсики. Автор должен знать, нравятся ли его работа и надо ли писать что-то в таком духе. , с тегами Ангст,Изнасилование,ООС,Повествование от первого лица,Стёб,Юмор

«Не могу уснуть…..За что мне это?» - этот вопрос мучал Ичиго уже не первые сутки. Сверлящий звон и одновременно безликая пустота. Это пугает. И эта головная боль, как голод, проедала все внутри. Это больно. Больно от одной, чертовой мысли, которая могла зародиться в голове. Хотя, там не только боль, там еще и бездна, ведь все мысли забредшие в голову Куросаки, исчезали. Каждый день, в зеркале видя себя, а может уже и не себя вовсе, Ичиго ловил себя на мысли, что, наверное, он это заслужил. Вот только за какие грехи, понять не мог. Друзья из школы несколько раз интересовались, что с ним, но после нескольких кратких ответов «все нормально», они просто пытались не обращать внимание. Только Химе, все время предлагала свою помощь, ведь она понимала, что-то не так(!), вот только «что» она не могла понять, да и сам Ичиго вряд ли мог. В один такой раз, когда Иноэ, предложила Ичи помощь, Ичиго сорвался. Просто не выдержали нервы. Бедная девочка, вся в слезах не могла подобрать и слово, что сказать своему другу, она просто убежала. Тацуки не заставила себя долго ждать и побежала за Химе, но перед этим как следует ударила Ичи по голове. Ичиго был очень вымотан из-за недосыпа и из-за школы, но, сколько бы он не пытался, заснуть…сон вечно ускользал от него, и в голове поселялась пустота, скрашиваемая периодическим тиканьем часов. Юзу переживает – это видно. Она видит, что с Ичи-нии, что-то случилось, он сам не свой. К еде практически не притрагивается, и сколько бы Юзу не уговаривала съесть то, что она приготовила, он отказывался, сваливая все на то, что нет аппетита, похудел, наверное, килограмм на 7-10. Но сколько бы Юзу не пыталась спросить у брата, что с ним происходит, он лишь устало улыбался и говорил: «Юзу, не переживай, я просто немного устал. Вот высплюсь и буду, как новенький» И девочке ничего не оставалось, кроме, как, надеяться, ведь братик становился похож на ходячего мертвеца. Белая кожа, сравнимая, только, с белой гуашью и голос с небольшой хрипцой. Но, как говорила Карин: «Не переживай ты так, а? С ним все будет в порядке. Это же Ичиго!» Ичиго перестал охотиться на пустых, да и Рукия говорила, что в таком состоянии не следует напрягаться и перетруждать себя. В общем Рукия понимала, что если Ичиго пойдет сражаться с пустыми в таком состоянии, то он просто распадется на реацу. Ей больно смотреть, во что превращался Ичиго, он становился похож на какого-то зомби из этих дурацких фильмов, но она не могла ничего поделать. Стоя в душе, под струей холодной воды, облокотившись о стенку душевой, Ичиго думал. Думал «что с ним?», «как от этого избавиться?» Заглянув в свой внутренний мир, парень никого не обнаружил «В прятки играем, значит»-поймал себя на этой мысли Ичиго. - Пустой, где ты, скотина?! – с явной угрозой в голосе прокричал Ичиго. - Что-то случилось….мой король? – так неожиданно и ехидно, а последняя фраза прозвучала прям у самого уха. - Признавайся, дрянь, почему я не могу уснуть? – поворачиваясь к пустому лицом, при этом берясь за рукоятку занпакто, отчеканил парень. - А причем тут я? - перехватил руку парня, тянущуюся к рукоятке. Притянул к себе – Мне твой сон не нужен, - ехидно пропел пустой. - Отпусти, скотина, - рыкнул Ичи, - что тебе от меня нужно? - Мне? – наигранное удивление, - ни-че-го, - рассмеялся пустой, - хотяяяя~…мне нужен…ты – ехидства ему не занимать. Ичиго такое «скромное» заявление повергло в шок. Воспользовавшись такой прекрасной ситуацией, пустой взял Ичиго за подбородок. И, прямо, около уха начал: - Король, ты знал, что в твоем гребанном мире, ооооочень скучно, - в этот момент Ичиго попытался вырваться, но пустой, дотронулся другой рукой его макушки и Ичиго резко взвыл волчьим воем, - даже и не дууумай, ты сегодня мой, - лизнул тот мочку уха Ичиго, - и я обещаю, ты выспишься….но перед этим развлеки меня. – «все-таки это скотина», про себя, отметил Ичиго. - Какая же ты с-с-сука, - сквозь зубы процедил Ичиго. Над его ухом раздался тихий смешок и тихий шепот, от которого хотелось зарыться глубоко в землю: «Сегодня, сука ты!» Ичиго начал вырываться, но головная боль очень плохо сказывалась на его действиях. Хичиго, с легкостью пересекал все попытки вырваться. Пустой прихватил его одной рукой за талию и притянул к себе. И тут у Ичиго, что-то щелкнуло. Он, с лицом недовольного кота, которому да

«Не могу уснуть…..За что мне это?» - этот вопрос мучал Ичиго уже не первые сутки. Сверлящий звон и одновременно безликая пустота. Это пугает. И эта головная боль, как голод, проедала все внутри. Это больно. Больно от одной, чертовой мысли, которая могла зародиться в голове. Хотя, там не только боль, там еще и бездна, ведь все мысли забредшие в голову Куросаки, исчезали. Каждый день, в зеркале видя себя, а может уже и не себя вовсе, Ичиго ловил себя на мысли, что, наверное, он это заслужил. Вот только за какие грехи, понять не мог. Друзья из школы несколько раз интересовались, что с ним, но после нескольких кратких ответов «все нормально», они просто пытались не обращать внимание. Только Химе, все время предлагала свою помощь, ведь она понимала, что-то не так(!), вот только «что» она не могла понять, да и сам Ичиго вряд ли мог. В один такой раз, когда Иноэ, предложила Ичи помощь, Ичиго сорвался. Просто не выдержали нервы. Бедная девочка, вся в слезах не могла подобрать и слово, что сказать своему другу, она просто убежала. Тацуки не заставила себя долго ждать и побежала за Химе, но перед этим как следует ударила Ичи по голове. Ичиго был очень вымотан из-за недосыпа и из-за школы, но, сколько бы он не пытался, заснуть…сон вечно ускользал от него, и в голове поселялась пустота, скрашиваемая периодическим тиканьем часов. Юзу переживает – это видно. Она видит, что с Ичи-нии, что-то случилось, он сам не свой. К еде практически не притрагивается, и сколько бы Юзу не уговаривала съесть то, что она приготовила, он отказывался, сваливая все на то, что нет аппетита, похудел, наверное, килограмм на 7-10. Но сколько бы Юзу не пыталась спросить у брата, что с ним происходит, он лишь устало улыбался и говорил: «Юзу, не переживай, я просто немного устал. Вот высплюсь и буду, как новенький» И девочке ничего не оставалось, кроме, как, надеяться, ведь братик становился похож на ходячего мертвеца. Белая кожа, сравнимая, только, с белой гуашью и голос с небольшой хрипцой. Но, как говорила Карин: «Не переживай ты так, а? С ним все будет в порядке. Это же Ичиго!» Ичиго перестал охотиться на пустых, да и Рукия говорила, что в таком состоянии не следует напрягаться и перетруждать себя. В общем Рукия понимала, что если Ичиго пойдет сражаться с пустыми в таком состоянии, то он просто распадется на реацу. Ей больно смотреть, во что превращался Ичиго, он становился похож на какого-то зомби из этих дурацких фильмов, но она не могла ничего поделать. Стоя в душе, под струей холодной воды, облокотившись о стенку душевой, Ичиго думал. Думал «что с ним?», «как от этого избавиться?» Заглянув в свой внутренний мир, парень никого не обнаружил «В прятки играем, значит»-поймал себя на этой мысли Ичиго. - Пустой, где ты, скотина?! – с явной угрозой в голосе прокричал Ичиго. - Что-то случилось….мой король? – так неожиданно и ехидно, а последняя фраза прозвучала прям у самого уха. - Признавайся, дрянь, почему я не могу уснуть? – поворачиваясь к пустому лицом, при этом берясь за рукоятку занпакто, отчеканил парень. - А причем тут я? - перехватил руку парня, тянущуюся к рукоятке. Притянул к себе – Мне твой сон не нужен, - ехидно пропел пустой. - Отпусти, скотина, - рыкнул Ичи, - что тебе от меня нужно? - Мне? – наигранное удивление, - ни-че-го, - рассмеялся пустой, - хотяяяя~…мне нужен…ты – ехидства ему не занимать. Ичиго такое «скромное» заявление повергло в шок. Воспользовавшись такой прекрасной ситуацией, пустой взял Ичиго за подбородок. И, прямо, около уха начал: - Король, ты знал, что в твоем гребанном мире, ооооочень скучно, - в этот момент Ичиго попытался вырваться, но пустой, дотронулся другой рукой его макушки и Ичиго резко взвыл волчьим воем, - даже и не дууумай, ты сегодня мой, - лизнул тот мочку уха Ичиго, - и я обещаю, ты выспишься….но перед этим развлеки меня. – «все-таки это скотина», про себя, отметил Ичиго. - Какая же ты с-с-сука, - сквозь зубы процедил Ичиго. Над его ухом раздался тихий смешок и тихий шепот, от которого хотелось зарыться глубоко в землю: «Сегодня, сука ты!» Ичиго начал вырываться, но головная боль очень плохо сказывалась на его действиях. Хичиго, с легкостью пересекал все попытки вырваться. Пустой прихватил его одной рукой за талию и притянул к себе. И тут у Ичиго, что-то щелкнуло. Он, с лицом недовольного кота, которому дали просроченные сливки, посмотрел на Хичиго. И несмотря на всю боль в голове, заорал: - Ты, сука! Я не сплю уже три недели, кофе не пью и так на пределе, если сойду с ума, виноват ТЫ! – пустой лишь хихикнул. - И что? – пустой жадно поцеловал Ичи в губы – Может я и буду виноват. Но если будешь послушным мальчиком, то с ума ты сойдешь только от удовольствия – Хичиго прикусил нежную кожу на шее Ичиго. Ичиго заметно вздрогнул. - Может н-не надо? – как-то сдавленно пролепетал Ичи. Пустой, нежно провел по его волосам и сказал: «Если не будешь сопротивляться, я не причиню тебе боль. Просто будь паинькой.» И резко сжал волосы Короля в кулаке и потянул со всей силой назад и на ушко добавил: «А если будешь сопротивляться. За сохранность всех твоих частей тела, я не ручаюсь» POV Hichigo И это мой Король? Пхихихи…он, даже сейчас, когда я связал его руки поясом от хакамэ, смотрит на меня, ох…как он смотрит…от одного этого, полного ненависти взгляда, можно кончить. Как я люблю этот его взгляд. Этот взгляд ведет меня к мысли, что если бы вся его злость, ненависть и нелюбовь к некоторым не сосредоточилась во мне, он бы был чуть лучше меня. Хотя…кто может быть лучше меня. Ох…как же он прекрасен без этой, гребаной, одежды…глядите-ка, как смущается…ну разве не лапочка, а? Пхахаха…ну не могу, хоть наши тела идентичны…но он прекрасен…он прекрасен из-за количества красок, которых у меня нет… The End POV Хичиго покрывал легкими поцелуями ключицу и грудь Короля. - Пустой, п-прекрати! – сдерживая рвущееся на волю слезы, но непролитые, только из-за лозунга «Я не проиграю ему» - Мой Король, разве тебе не нравится? – прикусив сосок Короля, что вызвало легкий стон, и прогиб спины на встречу «мучителю» - Пхихи. Тебе нравится, я вижу. Вот только твой, глупый, разум это отрицает, – пустой навис, над раскрасневшимся парнем. - Хватит!!! – резко дернувшись, Ичиго, со всей силы ударил Хичиго по лбу, что сказалось на еще большей головной боли и что, явно, сильно взбесило Пустого. - я же сказал тебе, что за сохранность твоих частей тела я не ручаюсь, если ты будешь плохо себя вести!!! Да видит Зангецу(а он все видит…с небоскреба :З), я хотел как лучше – рыкнув, Пустой, положил Ичиго на лопатки, пошире раздвинув тому ноги, начал развязывать пояс своих штанов. Ичиго, в шоковом состояние, боялся еще что-то сделать. POV Ichigo ЧТО_Я_ЕМУ_СДЕЛАЛ, МАТЬ ВАШУ!? КАКОГО ХРЕНА ОН ТВОРИТ?!*отборный японский мат* я конечно понимааааю, что я такой гад, тело бедному пустому не даю, но ведь каждый о себе думает…ксоо…урод белобрысый…но глаза у него красивые…СТОП…о чем я думаю!?! Я не из этих…я парней не люблю…а уж тем более не люблю собственного пустого…ээх…но МАТЬ ВАШУ, я не виноват, что я не могу в его глаза смотреть…в них…в них…столько видно…видны все его мысли...в его глазах собраны все его краски…СТОООП…ааа…про что я снова, а?! Я не могу интересоваться этим агрессивным психом...НЕ-МО-ГУ…это аморально и неправильно!!! Вот какого хрена он делает…кссс… The End POV Приставив головку члена к анусу, Хичиго резко дернул бедрами вперед, что вызвало крик Короля. Для пустого, это сказка…Его Король пищит, как девка, пха… - Король, ты был плохим мальчиком. Я вынужден тебя наказать – он начал медленно входить в узкое отверстие Ичиго, чтобы привыкнуть к ощущениям. Ичиго извивался от боли под Пустым. Из его глаз текли слезы. Хичиго по какому-то…какому-то странному желанию, чуть повернул Ичиго к себе лицом и…начал выцеловывать его слезы, что повергло в глубочайший шок Короля. Пустой решил приостановить свои толчки, чтобы, все-таки, дать привыкнуть Королю к ощущениям. Затем начались толчки…рваные медленные толчки…со временем они чуть ускорялись…но, как оказалось, Королю, действительно, понравилось, как Хичиго и предполагал. Ичиго сам начал насаживаться на член Пустого. Тот темп, что они задали, обычное бы тело вряд ли выдержало бы, но поскольку это все духовные тела, все можно было стерпеть. Когда Пустой уже приближался к пределу, он начал водить по стволу Короля, тем самым приближая того к экстазу. И вот…Хичиго кончил в Короля…поводив еще несколько раз по стволу Короля, Король излился ему в руку. Хичиго сгреб Ичи в охапку объятий. - Ты…ты…ты..ты скотина!!! – начал было возмущаться Ичиго. Но Хичиго, без всякой агрессии ответил: -Король, ты же ведь сам виноват в том, что сейчас произошло… - А вот нифига! – возмутился Король. -Не перебивай меня, пожалуйста, - вздохнул Пустой – твой внутренний мир, он как тюрьма. Только вот в тюрьме порой, хоть какое-то развлечение есть. А у меня? У меня ничего нет. У меня нет ни веселья, ни внимания…только одна ненависть ко мне…знаешь…ведь честно…это очень обидно. У тебя там в реальном мире, столько развлечений, столько возможностей…а я здесь…совершенно один…ну включая Зангецу, которому плевать на меня…хотя и тебе на меня наплевать…вот знаешь…чувство, что ты белая ворона…это тоже самое ощущение, когда тебя презирают за твой рыжий цвет волос – пустой нежно начал перебирать волосы Короля – хочется обмануть себя какой-то надеждой, но я ведь понимаю…что это фантазия…эх…знаешь…у всех есть имена – нервный смешок – а у меня нет имени…будто я и есть та пустота, которая у меня вместо сердца…я хочу чтобы у меня было имя…не важно какое…но хочу – Хичи посмотрел на короля – знаешь, я же ведь не настолько плохой…ведь любую лошадь надо приручать…а ты даже не пытался…и сразу начал судить…вот честно…обидно… - Пустой поджал под себя колени и уткнулся в них лбом, начиная чуть всхлипывать. Ичиго в прибывал в прострации. Сказать то, что он удивлен, значит ничего не сказать. Он был…даже не описать эту смесь чувств…Он присел, хоть попа и болела, но надо же бедного мальчика успокоить…Ичи обнял своего Пустого и начал гладить по голове. И тут пустой еле слышным голосом, осипшим, даже не было слышно железа в нем: - Король, дай мне имя… - уткнувшись королю в плечо он тихонько всхлипывал. Ичиго гладил его по волосам и был в негодовании, какое же имя ему дать…вроде мы с ним одно целое..но он много чего ненавидит…значит… - Хичиго…тебя будут звать Хичиго… - Хичиго оторвался от его плеча и неверящими глазами посмотрел на короля... - П-правда? - Да – улыбнувшись, сказал Ичи. Хичиго крепко обнял Короля и на ушко сказал: - Иди уже, а то за тебя волноваться будут, не случилось что…и кстати…головные боли тебя больше не потревожат…вот только…заходи сюда, а? – смотря в окно небоскреба, добавил Хичиго. - Ну…это…постараюсь в общем, – и Ичиго исчез из внутреннего мира. Придя в себя в ванной, до него только дошло, что он мог утопится под струей горячей воды. - Да уж... – посмотрел на настенные часы – и что я скажу, если меня спросят, что я делал в ванне полтора часа . Выйдя из комнаты, Ичиго пошел на кухню, давно нормально не ел, вот и аппетит разыгрался. Юзу с удовольствием разогрела братику его ужин. После ужина Ичиго лег спать. И последнее о чем он подумал перед тем, как уснуть: « Спасибо Хичиго, за то, что дал волю для сна».

напиши фанфик с названием Перекур и следующим описанием Выполнено на заявку: Рой/Эд. Во время очередной стычки между полковником и Элриком - старшим, Мустанг спалил волосы Эдварда. "Ну хоть на мужика стал похож!" Н!, с тегами Драббл,ООС,Стёб,Юмор

Сегодня выдался на редкость спокойный денек. Лейтенант Хавок неспешно шел по коридору штаба, направляясь к курилке. После плотного обеда он всегда был не прочь затянуть папироску, другую. Хавок уже почти добрался до нужного места, как вдруг… громкий крик нарушил тишину в сонном послеобеденном штабе. Лейтенант молниеносно среагировал и побежал в сторону, откуда доносился звук. Шум явно исходил из кабинета полковника Мустанга. Не долго думая, Хавок ворвался в помещение и… застыл как вкопанный. Перед его глазами было обугленное тело… Эдварда Элрика. От почерневших волос шел дым, некогда красный плащ, а сейчас грязно-кирпичный и здорово потрепанный, был зажат в стальной руке молодого алхимика. Около своего стола стоял бледный как смерть полковник Мустанг, его правая рука была поднята, а большой и указательный палец скрещены в известном для всех жесте. Рядом с ним стояла старший лейтенант Хоукай, ее руки были прижаты ко рту, в глазах застыл ужас. Хавок слегка попятился назад, натолкнувшись на стену, остановился, глядя на труп Эдварда. Джин перевел взгляд на полковника. Тот стоял в том же положении, что и несколько минут назад, однако рука его нервно дрожала, обезумевший взгляд застыл на лице. Отчаянный вскрик, и полковник опустился на колени возле своего стола, обхватив голову руками. Вдруг… Хавок вздрогнул… труп зашевелился. Тело Эдварда Элрика медленно поднималось, облокотившись на руку. Все, находившиеся в кабинете, застыли от ужаса. Поднявшись на ноги, труп Эдварда сделал несколько неуверенных шагов в сторону полковника Мустанга. Порванный красный плащ, зажатый в правой руке, шлейфом тянулся за ним. Поравнявшись с Роем, труп Эдварда потянулся рукой к горлу полковника… - Ты что, вообще охренел, гребаная армейская кобыла!!! Какого черта ты вообще делаешь, ты же меня чуть не убил, идиот!!! Хавок нервно захихикал и сполз по стенке, Риза стояла, удивленно глядя на разыгрывающуюся перед ней картину. Эдвард продолжал бушевать, поливая трехэтажной матерщиной полковника и всю его родню до десятого колена. Сам же Рой с блаженным видом слушал Элрика. От нервного перенапряжения он не понимал ни единого слова… Эдвард занес кулак и ударил полковника по лицу. Данное обстоятельство слегка отрезвило Роя. - Ублюдочная лошадь, ты же мне все волосы спалил! – заорал Эдвард. - Ну, хоть на мужика стал похож! – съязвил полковник, потирая побитую щеку. - Да ты точно придурочный, какого черта ты на людей бросаешься, я ж пошутил! – вопил Элрик. - А какого черта ты передо мной своим плащом размахивал, и кричал «Торро! Торро!»? Я что бык, что ли?! - не отставал полковник. - Нашелся мне бык, да ты просто тупая кобыла… - Ну все, сейчас я не промахнусь… Эдвард взвизгнул и пулей вылетел из кабинета. Через несколько секунд полковник Мустанг с грозным рыком погнался следом. Хавок и Риза переглянулись. Джин вытащил из за уха сигарету и подкурил. Риза грозно зыркнула на него: - Лейтенант Хавок! Для данных целей есть курилка! Тяжело вздохнув, Джин поднялся и вышел из кабинета. Ведь после обеда он очень любил покурить…

Сегодня выдался на редкость спокойный денек. Лейтенант Хавок неспешно шел по коридору штаба, направляясь к курилке. После плотного обеда он всегда был не прочь затянуть папироску, другую. Хавок уже почти добрался до нужного места, как вдруг… громкий крик нарушил тишину в сонном послеобеденном штабе. Лейтенант молниеносно среагировал и побежал в сторону, откуда доносился звук. Шум явно исходил из кабинета полковника Мустанга. Не долго думая, Хавок ворвался в помещение и… застыл как вкопанный. Перед его глазами было обугленное тело… Эдварда Элрика. От почерневших волос шел дым, некогда красный плащ, а сейчас грязно-кирпичный и здорово потрепанный, был зажат в стальной руке молодого алхимика. Около своего стола стоял бледный как смерть полковник Мустанг, его правая рука была поднята, а большой и указательный палец скрещены в известном для всех жесте. Рядом с ним стояла старший лейтенант Хоукай, ее руки были прижаты ко рту, в глазах застыл ужас. Хавок слегка попятился назад, натолкнувшись на стену, остановился, глядя на труп Эдварда. Джин перевел взгляд на полковника. Тот стоял в том же положении, что и несколько минут назад, однако рука его нервно дрожала, обезумевший взгляд застыл на лице. Отчаянный вскрик, и полковник опустился на колени возле своего стола, обхватив голову руками. Вдруг… Хавок вздрогнул… труп зашевелился. Тело Эдварда Элрика медленно поднималось, облокотившись на руку. Все, находившиеся в кабинете, застыли от ужаса. Поднявшись на ноги, труп Эдварда сделал несколько неуверенных шагов в сторону полковника Мустанга. Порванный красный плащ, зажатый в правой руке, шлейфом тянулся за ним. Поравнявшись с Роем, труп Эдварда потянулся рукой к горлу полковника… - Ты что, вообще охренел, гребаная армейская кобыла!!! Какого черта ты вообще делаешь, ты же меня чуть не убил, идиот!!! Хавок нервно захихикал и сполз по стенке, Риза стояла, удивленно глядя на разыгрывающуюся перед ней картину. Эдвард продолжал бушевать, поливая трехэтажной матерщиной полковника и всю его родню до десятого колена. Сам же Рой с блаженным видом слушал Элрика. От нервного перенапряжения он не понимал ни единого слова… Эдвард занес кулак и ударил полковника по лицу. Данное обстоятельство слегка отрезвило Роя. - Ублюдочная лошадь, ты же мне все волосы спалил! – заорал Эдвард. - Ну, хоть на мужика стал похож! – съязвил полковник, потирая побитую щеку. - Да ты точно придурочный, какого черта ты на людей бросаешься, я ж пошутил! – вопил Элрик. - А какого черта ты передо мной своим плащом размахивал, и кричал «Торро! Торро!»? Я что бык, что ли?! - не отставал полковник. - Нашелся мне бык, да ты просто тупая кобыла… - Ну все, сейчас я не промахнусь… Эдвард взвизгнул и пулей вылетел из кабинета. Через несколько секунд полковник Мустанг с грозным рыком погнался следом. Хавок и Риза переглянулись. Джин вытащил из за уха сигарету и подкурил. Риза грозно зыркнула на него: - Лейтенант Хавок! Для данных целей есть курилка! Тяжело вздохнув, Джин поднялся и вышел из кабинета. Ведь после обеда он очень любил покурить…

напиши фанфик с названием «ТРАХНИ МЕНЯ СЕЙЧАС ЖЕ, САСКЕ!» и следующим описанием Саске любит Наруто и уже год намекает ему о своих чувствах и желании, чтобы их отношения переросли в нечто большее, чем просто дружба. Наруто намёки понимает, только старается их как-то смягчить, увиливает в общем и не даёт))) Учиха считает Узумаки самым невинным существом, которого облапошить как пить дать и вот однажды случайно из его сумки выпадают смазка и анальные презервативы, к тому же в самый такой момент, когда Саске подбирал челюсть с пола, подрулил Киба и сказал кое что, что закрепило, с тегами AU,PWP,ООС,Романтика

ТРАХНИ МЕНЯ СЕЙЧАС ЖЕ, САСКЕ! Я, Учиха Саске, студент третьего курса Токийского университета. У меня есть друг Узумаки Наруто. Но на самом деле он для меня не просто друг, я его…. люблю. Люблю его не как друга, и даже не как брата, а как любимого человека. Человека, с которым я хочу прожить всю свою оставшуюся жизнь. Мне очень хочется, чтобы он ответил мне взаимностью, но, увы, Наруто относится ко мне как друг. Я пытался ему намекнуть, что он мне нравится, но он так наивен, что мои намеки он переводит в шутку, хорошо если в шутку, а то вообще просто меняет тему. А вот, кстати, и он идет. — Привет, Саске, — он солнечно мне улыбнулся. — Привет, Наруто, — я встаю ему навстречу, пожимаю руку и не тороплюсь ее отпускать. — Саске, отпусти мою руку, а то вдруг подумают, что ты мой парень, — и он рассмеялся. — А если я хочу им быть? – решился я на почти прямой вопрос. — Кем быть? – валяет дурачка. — Твоим парнем, — поднажал я. — Нет, Саске, так не пойдет, — высвобождая свою руку из моей. — Почему? – я подхожу к нему практически вплотную. — Потому, — отодвигается от меня на шаг. — Ты не ответил на мой вопрос, — хватаю Наруто за руку. — Ты знаешь, я спешу, у меня занятия, — показывает мне сумку. — И что это у тебя за занятия? – ведь я прекрасно знаю, что он ни в какую секцию не ходит. – Дай посмотреть, что у тебя в сумке, — тяну ее за ремень, хватаюсь за собачку и тяну в сторону, а Наруто тянет на себя, слышится треск рвущейся ткани. И из сумки на землю падают….. упаковка анальных презервативов и смазка. Он наклоняется, собирает все и поднимает взгляд на меня, закусив губу, молчит. — Привет, ребята, — меня по спине стукнул подошедший Киба. – О, Наруто, так ты купил, то, что я тебе посоветовал, ты уже попробовал? Я тебя уверяю, с этим будешь чувствовать себя на седьмом небе… Я обернулся, прожег Кибу взглядом так, что он убрал свою руку у меня с плеча. – Ну, мне пора, меня Неджи ждет, — и Киба быстро пошел в сторону остановки. — Пожалуй, я тоже пойду, — Наруто быстро засунул все, что подобрал с земли в карман и побежал вслед за Кибой. Я минуту стоял в ступоре, а потом до меня дошло, что мой Наруто не такой уж невинный и пора поговорить с ним на чистоту, и я закричал вслед ему. — СТОЯТЬ! – но Наруто уже вскакивал на подножку подъехавшего автобуса. Вот уже два дня я не могу поговорить с Наруто, он скрывается от меня, да еще как скрывается, по телефону не отвечает, дома его нет, после занятий он просто испаряется. И тогда я решил поговорить с Кибой, он ведь с ним в одной группе учится. Я задержался после последней пары, в их группе была еще одна пара, я сидел на крыльце и ждал, когда же они выйдут. Ну, вот, пожалуйста, все вышли, вот и Киба с Неджи, а Наруто опять нет. — Киба! – крикнул я и помахал рукой, подзывая Инудзуку. — Чего тебе, Саске? — парень подошел с неохотой, вдали маячил его парень Неджи — Я хотел бы с тобой поговорить, — начал я издалека. — О чем? – Киба проявил минимальный интерес. — Не о чем, а о ком, — поправил я. — Ты о Наруто, что ли? – сразу въехал Инудзука. — А о ком еще, — тут же переходя в наступление. – Где он? Он мне нужен чтобы поговорить. — Он ведь твой друг, ты и должен знать, — Киба в упрямом жесте сложил руки на груди. — Наруто меня избегает, — устало вздохнул я. – Ну может, ты мне тогда расскажешь, что это такое было два дня назад. — А что тогда было? – ненавижу, когда косят под дурачка, я могу это простить Наруто, но никому больше не позволю издеваться над собой. — Я сейчас тебе напомню, — хватаю Кибу за куртку и шиплю ему прямо в лицо, не замечая, как в нашу сторону рванул Неджи. — Саске отпусти Кибу, — Хьюга, схватил меня за запястье и нажал. – Чего ты от него хочешь? — Я хочу знать, где Наруто? – не отпуская Кибу и продолжая смотреть ему в глаза. — Он с предпоследней пары ушел, наверное, домой, — Неджи открыл мне правду. — Ну, раз ты такой всезнающий, может, ты мне тогда скажешь, почему он меня избегает, — отпуская куртку Кибы и толкая его в сторону Неджи. Хьюга поймал своего парня в объятия и ответил. — Он нам толком так и

ТРАХНИ МЕНЯ СЕЙЧАС ЖЕ, САСКЕ! Я, Учиха Саске, студент третьего курса Токийского университета. У меня есть друг Узумаки Наруто. Но на самом деле он для меня не просто друг, я его…. люблю. Люблю его не как друга, и даже не как брата, а как любимого человека. Человека, с которым я хочу прожить всю свою оставшуюся жизнь. Мне очень хочется, чтобы он ответил мне взаимностью, но, увы, Наруто относится ко мне как друг. Я пытался ему намекнуть, что он мне нравится, но он так наивен, что мои намеки он переводит в шутку, хорошо если в шутку, а то вообще просто меняет тему. А вот, кстати, и он идет. — Привет, Саске, — он солнечно мне улыбнулся. — Привет, Наруто, — я встаю ему навстречу, пожимаю руку и не тороплюсь ее отпускать. — Саске, отпусти мою руку, а то вдруг подумают, что ты мой парень, — и он рассмеялся. — А если я хочу им быть? – решился я на почти прямой вопрос. — Кем быть? – валяет дурачка. — Твоим парнем, — поднажал я. — Нет, Саске, так не пойдет, — высвобождая свою руку из моей. — Почему? – я подхожу к нему практически вплотную. — Потому, — отодвигается от меня на шаг. — Ты не ответил на мой вопрос, — хватаю Наруто за руку. — Ты знаешь, я спешу, у меня занятия, — показывает мне сумку. — И что это у тебя за занятия? – ведь я прекрасно знаю, что он ни в какую секцию не ходит. – Дай посмотреть, что у тебя в сумке, — тяну ее за ремень, хватаюсь за собачку и тяну в сторону, а Наруто тянет на себя, слышится треск рвущейся ткани. И из сумки на землю падают….. упаковка анальных презервативов и смазка. Он наклоняется, собирает все и поднимает взгляд на меня, закусив губу, молчит. — Привет, ребята, — меня по спине стукнул подошедший Киба. – О, Наруто, так ты купил, то, что я тебе посоветовал, ты уже попробовал? Я тебя уверяю, с этим будешь чувствовать себя на седьмом небе… Я обернулся, прожег Кибу взглядом так, что он убрал свою руку у меня с плеча. – Ну, мне пора, меня Неджи ждет, — и Киба быстро пошел в сторону остановки. — Пожалуй, я тоже пойду, — Наруто быстро засунул все, что подобрал с земли в карман и побежал вслед за Кибой. Я минуту стоял в ступоре, а потом до меня дошло, что мой Наруто не такой уж невинный и пора поговорить с ним на чистоту, и я закричал вслед ему. — СТОЯТЬ! – но Наруто уже вскакивал на подножку подъехавшего автобуса. Вот уже два дня я не могу поговорить с Наруто, он скрывается от меня, да еще как скрывается, по телефону не отвечает, дома его нет, после занятий он просто испаряется. И тогда я решил поговорить с Кибой, он ведь с ним в одной группе учится. Я задержался после последней пары, в их группе была еще одна пара, я сидел на крыльце и ждал, когда же они выйдут. Ну, вот, пожалуйста, все вышли, вот и Киба с Неджи, а Наруто опять нет. — Киба! – крикнул я и помахал рукой, подзывая Инудзуку. — Чего тебе, Саске? — парень подошел с неохотой, вдали маячил его парень Неджи — Я хотел бы с тобой поговорить, — начал я издалека. — О чем? – Киба проявил минимальный интерес. — Не о чем, а о ком, — поправил я. — Ты о Наруто, что ли? – сразу въехал Инудзука. — А о ком еще, — тут же переходя в наступление. – Где он? Он мне нужен чтобы поговорить. — Он ведь твой друг, ты и должен знать, — Киба в упрямом жесте сложил руки на груди. — Наруто меня избегает, — устало вздохнул я. – Ну может, ты мне тогда расскажешь, что это такое было два дня назад. — А что тогда было? – ненавижу, когда косят под дурачка, я могу это простить Наруто, но никому больше не позволю издеваться над собой. — Я сейчас тебе напомню, — хватаю Кибу за куртку и шиплю ему прямо в лицо, не замечая, как в нашу сторону рванул Неджи. — Саске отпусти Кибу, — Хьюга, схватил меня за запястье и нажал. – Чего ты от него хочешь? — Я хочу знать, где Наруто? – не отпуская Кибу и продолжая смотреть ему в глаза. — Он с предпоследней пары ушел, наверное, домой, — Неджи открыл мне правду. — Ну, раз ты такой всезнающий, может, ты мне тогда скажешь, почему он меня избегает, — отпуская куртку Кибы и толкая его в сторону Неджи. Хьюга поймал своего парня в объятия и ответил. — Он нам толком так и не объяснил, — пожал плечами Неджи. – Может, ты спросишь у его парня… — ЧТО? – закричал я. Мысли мои понеслись ураганной волной, боже значит Наруто на самом деле не невинный простачок, а он… а он гулящая сука…. – И кто же его парень? – сквозь зубы поинтересовался я. — Как кто? Ты с ним дружишь с детства, и он тебе не рассказал? – удивился Неджи. — Значит, так он меня ценит, — успокаиваясь внешне, хотя внутри у меня клокотал Асама. – Так кто его парень? — Акаши Сай, — подал голос Киба. – И скорей всего он у него скрывается от тебя. — Понятно, — я уже развернулся, чтобы уйти, но злость меня переполняла и я, обернувшись к парням, сказал. – Передайте Наруто, что он мне больше не друг, видеть его больше не желаю. И я практически побежал, чтобы не слышать что они мне ответят. Я пришел домой после трех часов мотания по городу и, проходя мимо кухни, услышал голос брата разговаривающего по телефону. — Нет, Наруто, он еще не пришел… да обязательно передам, чтобы он тебе перезвонил…. Пока. Я, стараясь не шуметь, прошел в свою комнату. Лег на кровать, не раздеваясь, мне было обидно, грустно и хотелось плакать. Любовь не хотела умирать, от одного имени прозвучавшего из уст Итачи, сердце сжалось, до дрожи в коленках хотелось увидеть Наруто, но… всегда есть «но». Я не мог простить Узумаки за то, что он скрывал все от меня: своего парня, то, что отшучивался на мои предложения. Дверь открылась, и в комнату вошел Итачи. — Саске, я и не заметил, как ты пришел, — я не повернулся на голос брата. – Знаешь, тебе звонил Наруто… — Мне наплевать, что он звонил, — продолжая буравить стену взглядом. — Вы что, поругались? – Итачи сел на кровать и потряс меня за плечо. — Да… и еще Итачи, когда он в следующий раз позвонит, просто скажи ему что я…. что я для него умер, — слезы так и норовили потечь из глаз, и я стал глубоко дышать, чтобы они не брызнули. — Саске, я не могу сказать такого, и не проси, и вообще, Наруто просто оборвал телефон, он звонит каждые пятнадцать минут, — начал Итачи. — Брат, прошу тебя, не говори со мной больше о нем, я не хочу даже слышать его имени, — опять раздался звонок телефона. – Если это он я все еще не вернулся. Итачи вздохнул и протянул руку взять телефон с тумбочки. — Алло…да, Наруто его все еще нет дома… а что у вас с ним произошло? – неожиданно для меня спросил Итачи. Я не слышал, что ему ответил Узумаки, в этот момент я просто накрыл голову подушкой и зажмурил глаза, только я почувствовал, что Итачи встал с кровати, и тихо прикрыв дверь, вышел из моей комнаты. Я сам не заметил, как провалился в сон, утром меня разбудил звонок будильника. Идти на занятия совсем не хотелось, меня охватила хандра. Но Итачи был неумолим, он чуть ли не пинками выставил меня за дверь. Я не спеша шел к университету, уткнувшись взглядом себе под ноги, и старался не думать ни о чем. — Саске, — меня дернули за руку, я поднял глаза и… ясность ума вернулась ко мне все вокруг стало четким, потому что меня держал за руку… Наруто. – Саске, нам надо поговорить… — Нам не о чем говорить с тобой, — выдергивая свою руку из его хватки. – Ты мне противен, отойди от меня… Наруто застыл нерешительно, и пока он так стоял, я быстро обошел его и быстрым шагом направился к университету. Как раньше я искал встречи с Наруто, теперь он так же настойчиво искал этих встреч со мной, а мне приходилось избегать их. По домашнему телефону Итачи говорил, что меня нет дома, в сотовом я поставил его номер в черный список, с занятий я уходил чуть раньше и через черный вход, потому что знал, что на выходе меня ждет Узумаки. Но так не могло дальше продолжаться, я устал бороться и игнорировать его, сердце по-прежнему обливалось кровью при виде Наруто, эта проблема требовала скорейшего разрешения, иначе я могу сойти с ума. И она разрешилась…. Возвращаясь домой, после бездумного мотания по городу, это стало входить у меня в привычку, чтобы не слышать постоянных звонков Наруто на домашний. Шел я так, шел, и вдруг к моему лицу прижалась влажная ткань, я попытался ее оттолкнуть от лица, но глубоко вздохнул, и у меня все поплыло перед глазами. Очнулся я на кровати, со связанными руками, полуголый, вернее из одежды на мне были только джинсы. Я огляделся, в большой светлой комнате я был один, кроме кровати были еще стол, шкаф, стул и тумбочка (куда уж без нее). Дверь скрипнула, и на пороге застыл…. Наруто. — Саске, ты очнулся, — со вздохом облегчения. — Развяжи меня, — в свой голос я вложил как можно больше презрения и злости, хотя хотелось, чтобы он подошел и обнял меня. — Нет, — подходя к кровати и садясь рядом со мной, — пока ты меня не выслушаешь, я тебя не развяжу. — Нам не о чем с тобой говорить, я передал твоим… друзьям, что больше не хочу тебя видеть, — я чуть ли не кричал, стараясь заглушить в себе чувства, которые вспыхнули как спичка при виде Наруто. — Они мне передали не только эти слова, но и весь разговор, поэтому я и хотел с тобой поговорить… — Я повторюсь нам не о чем с тобой говорить, — наконец плотина прорвалась, я не был готов выслушивать его оправдания и разговоры о Сае. — Ну, тогда может трахнешь меня? Раз ты не хочешь выслушать меня, ты ведь давно этого хочешь, — спокойно сказал Наруто, как будто речь шла о чем-то обычном, вроде чая. А у меня челюсть отвалилась, прямо так же когда я увидел презервативы и смазку выпавшие из сумки Наруто. — С чего ты взял, что я хочу именно этого? – успокоившись, спросил я. — Ну, ты же предлагал мне столько раз стать моим парнем, — Наруто жадно рассматривал меня. — Ну, предлагал, это еще не значит, что я хотел тебя… трахнуть, — возразил я. — И что же подразумевает «быть моим парнем»? – нагибаясь ко мне, шепотом спросил Наруто. — Ну…. – я не знал, как ответить, потому что в душе именно это я и подразумевал, что я просто буду его трахать до потери сознания, и поэтому я перевел стрелки. – Ты бы мне сразу так и сказал, что у тебя есть парень, и я бы не стал тебе ничего предлагать, — и я отвернул голову в сторону от склонившегося ко мне Наруто. — Саске, — беря меня за подбородок и поворачивая к себе, — а если я тебе скажу, что у меня нет парня… — Что же, по-твоему, твои друзья врут? – вновь завелся я. — Нет, не врут, просто Сай не мой парень, он просто друг, — пояснил мне Наруто. — С чего же Киба сказал, что он твой парень? – допытывался я, заинтересовавшись. — Так потому что я ему так сказал, чтобы было не слишком подозрительно, что я с ним много времени провожу, — Наруто встал и снял с себя футболку. — Ты что делаешь? – спросил я, а сам сглотнул, увидав накаченный живот и полоску волос, скрывающуюся за джинсами. — Я раздеваюсь, — руки переместились на джинсы. — Зачем? – тупизм вопросов и ответов был очевиден, но я не соображал, что спрашиваю и отвечаю, я хотел его безумно, просто до колик во всем теле, и неосознанно я подкинул бедра, член был зажат плотно облегающими джинсами. — Я хочу, чтобы ты меня трахнул, — просто сказал Наруто, расстегнув пуговицу и молнию, и одним рывком снял с себя и джинсы, и нижнее белье. — А если я не хочу, — облизывая моментально высохшие губы, от вида полу возбужденно члена Наруто. — Хочешь, хочешь, но пока молчишь, — Наруто забрался на кровать и навис надо мной стоя на коленях и вытянутых руках. Наруто наклонился ко мне и легко коснулся моих губ своими, в голове у меня был взрыв сверхновой, потому что свершилось то о чем я так долго мечтал. Но мне было этого мало. Как у Наруто в руках появился тот злополучный тюбик со смазкой, я не заметил. Узумаки выдавил себе на пальцы смазку и, просунув руку себе между ног, пропихнул в себя палец и стал им себя трахать, и вот тут-то я протрезвел. — Ты и для Сая себя так разрабатывал? – презрительно сказал я. Узумаки остановился, сел на пятки и заговорил. — По-моему я тебе сказал, что Сай только друг… — Не надо оправдываться, ты ведешь себя как последняя шлюшка, — не выдержал я. — Давай расставим все точки на «и», — вздохнул Наруто и продолжил. – Сай – гей… — Не надо мне тут подробностей, я уже и так понял что он тебя трахал и…. — Да заткнись ты хоть на минутку и выслушай меня, — закричал Наруто. Я замолчал, но внутри у меня все кипело и бурлило, я хотел Наруто, но он по правде вел себя не как мальчик-одуванчик, а как заправский гей. — Саске у меня никогда никого не было, был только ты и твоя дружба, — продолжал Наруто, немного, успокоившись. – Но спустя много лет я почувствовал, что мне мало дружбы, что мне хочется быть к тебе ближе, но я упорно гнал от себя эти мысли, потому что тогда ты относился ко мне как к другу и я боялся потерять тебя и твою дружбу. А когда ты год назад сам стал мне намекать, что не прочь стать моим парнем, вот тогда я еще сильнее испугался, хотя не пойму сам чего же больше, что ты теперь тоже хочешь меня или если поймешь что тебе со мной не понравится и ты уйдешь от меня и не будет больше ничего ни дружбы, ни любви. Я хотел возразить что все равно бы его не оставил бы в любом случае, но он показал головой прося не перебивать. — И вот тогда-то я и встретил Сая, мы с ним познакомились в одном клубе, он подсел ко мне и мы разговорились, я рассказал о своей проблеме, а он предложил помочь, — я опять открыл рот, чтобы упрекнуть, но Наруто быстро продолжил. – Не так как ты себе напридумывал, он просто предложил мне все рассказать, как это все происходит между парнями… он все рассказал и кое-что в интернете показал. Конечно, можно было и не встречаться с ним больше, но я с ним делился своими переживаниями, потому что я никому больше рассказать не мог. И он давно советовал рассказать тебе все, но я тянул и тянул. А когда ты увидал смазку и презервативы, я здорово испугался, что ты подумаешь что я…. Хотя ты так и подумал, — высказавшись Наруто замолчал, молчал и я ожидая, что же будет дальше. – Ну что может быть, тогда продолжим? Наруто вновь выдавил смазку на пальцы и стал разрабатывать себя. — Развяжи меня, — попросил я. — А ты не убежишь? – Наруто замер, ожидая ответа. — Нет, не убегу, потому что ты прав я безумно хочу тебя трахнуть, — Наруто покраснел и потянулся к узлам на моих руках. Как только мои руки оказались на свободе, я тут же подмял Наруто под себя. — Как долго я этого ждал, — я прикоснулся к его губам сначала в целомудренном поцелуе, но Наруто сам потянулся ко мне, приоткрывая рот и пропуская меня внутрь. Поцелуй был тягучим как мед, Наруто пылко отвечал, обнимая меня и прижимаясь ко мне. — Ты сегодня будешь только целоваться? — спросил он меня, когда я оторвался от него чтобы глотнуть воздуха. — Ты слишком много разговариваешь, — спускаясь поцелуями по шее, изредка касаясь кожи языком. Наруто выгибался, стараясь, чтобы мои губы не теряли контакта с его кожей. — Саске, не тяни…. – простонал Наруто. Я взял тюбик со смазкой выдавил себе на пальцы и, проведя ими между ягодицами, протолкнул внутрь ждущей меня тесноты, средний палец. Палец двигался с трудом, и чтобы отвлечь Наруто, я уткнулся лицом к нему в живот, проведя языком вокруг пупочной впадинки, нырнул туда и легонько пощекотал. Наруто засмеялся и расслабился. А я добавил второй палец, и стал раздвигать их в разные стороны. Сначала я раздвигал их потом стал проталкивать и раздвигать уже внутри. Я читал, что там внутри есть то, от чего у всех мужчин просто сносит крышу, если задеть и помассировать. Я старательно искал, и нашел, как мне показалось небольшой бугорок, я надавил на него, не будучи уверен, что это то, что надо. Как же Наруто выгнулся, застонал и насадился на мои пальцы. Я сначала испугался, но видя, что Наруто совсем не больно, а наоборот приятно, я еще раз провел по этому бугорку, в ответ я услышал еще один стон. Выдернув пальцы, я потянулся к своим джинсам, которые мне уже порядком мешали. — Не уходи, — зашептал Наруто, протягивая ко мне руки. Я не стал отвлекаться на разговоры, быстро стянул мешающую часть одежды и вернулся к Наруто. Подтянул его за колени к себе и тут заметил злосчастную упаковку презервативов. Зубами, разорвав упаковку, я дрожащими руками натянул резинку на свой член. И согнув Наруто практически пополам, увидел, как разработанная дырочка сжимается, я приставил член и нажал. Я читал, что первый раз всегда больно, и старался не увлечься процессом, поэтому как мог себя сдерживал. Медленно, медленно я проникал, а Наруто рвано дышал, закусив краешек нижней губы. Наконец войдя до конца, я лег на Наруто и поцеловал его. Он ответил, я просунул руки ему под плечи, и сделал первое движение, не переставая его целовать. Руки Наруто обхватили меня за шею и, удерживая мой затылок, не давали отстраниться и прервать поцелуй. Почти выйдя из Наруто я вновь толкнулся вперед, на этот раз чуть быстрее. А потом я уже не думая двигался и двигался, в мыслях было только то, что узко, горячо, приятно. Наруто подо мной постанывал, это было так, как я и думал, разгоряченные мокрые тела терлись друг о друга. Член Наруто истекал смазкой, я просунул руку между нашими животами и обхватил его, рваными движениями скользя вверх и вниз по стволу. Чувствуя приближения оргазма, я задвигался резче, выскальзывая из объятий Наруто, я сел на пятки и потянул на себя блондина, подкидывая бедра, входя на полную длину, поддерживая его одной рукой, другой скользя по его члену. Оргазм накрыл нас обоих почти одновременно. Осторожно опуская Наруто на кровать, я был чертовски счастлив и обнимая Наруто провалился в объятия сна. С тех пор мы с Наруто пара, влюбленная пара. Он меня познакомил с Саем, он оказался хорошим человеком, а еще по совместительству и парнем моего брата, просто все вокруг боялись сказать друг другу правду, а сколько всего можно было избежать, недомолвок, ссор и… примирения. В конце концов, все случилось так, как случилось и я ни о чем не жалею. А еще я иногда прошу моего парня сказать те самые слова: «ТРАХНИ МЕНЯ СЕЙЧАС ЖЕ, САСКЕ!»

напиши фанфик с названием In plain sight и следующим описанием Лея узнала правду при совсем других обстоятельствах..., с тегами AU,Драма,Повествование от первого лица

Никогда не позволяй страху управлять тобой, Лея. Практически последние слова ее приемного отца, память о мольбе Бейла Органы, взывающий ее к здравому смыслу, звучали в голове Сенатора Леи Органы с тех пор, как она покинула его. Приложить усилия, чтобы говорить — ухватиться за жизнь еще на несколько минут — это оказалось слишком для него, его дыхание отдавалось хрипами в груди, в голосе не хватало характерных командных ноток. Вам нечего бояться, по крайней мере, пока у вас есть ваша целостность. От этого воспоминания у Леи все сжалось внутри в приступе горя. Неужели прошло всего два дня после его смерти? С тех пор, как он раскрыл все секреты, которые хранил? Лея мысленно отгородилась от этих воспоминаний. В восемнадцать лет лишиться отца – слишком ранний срок, и годы, слишком поздние для того, чтобы узнать всю правду. «Никогда не позволяй страху управлять тобой, Лея» — сказал он. И она не позволяла. Она даже не почувствовала страха. Шок слишком быстро охватил ее чувства, чтобы страх хоть как-то смог повлиять на нее. Она дала полную волю чувствам, инстинктивно отрицающим то, что рассказал ей Бейл. Шок уводил ее прочь от Альдеранского Дворца в космопорт, ведя ее на борт наемного грузового судна, которое могло увезти ее далеко-далеко от дома. Но часами позже страх все-таки пришел. Проснувшись в темной, тесной кабине грузового судна, масштабность признания ее отца, и то, как она отреагировала на него, внезапно замкнулись вокруг нее кольцом удушающего ужаса. Несмотря на то, что соблазн заплакать жег ей глаза, она не плакала. В присутствии пилота, она решила приберечь слезы на потом — на время, когда она не будет вынуждена повторять ту мерзкую, рассказанную ей историю. Она молча сидела в своем жестком кресле, тупо уставившись в гиперпространство, и пыталась собрать вместе разбитые частички своей личности… собрать их назад во что-то, в чем могла узнать саму себя. Всего несколькими днями ранее, она была Принцессой Леей Органой Альдааранской, самым молодым сенатором в недавно реформированной Республике. Когда в возрасте пятнадцати лет она решила пойти в политику, в Королевской семье мало кто считал, что стоит даже пробовать, мало кто думал, что Палпатин позволит Сенату просуществовать достаточно долго в то время, как тиски Империи продолжали сжиматься. Тогда Лея согласилась с ними, но когда ей исполнилось семнадцать, она все равно решила баллотироваться в Сенат, стараясь всеми силами помочь Мон Монтме и Бейлу Органе в содействии маленькому, но растущему восстанию против Империи. Она надеялась служить восстанию, оставаясь в составе политической системы Империи как можно дольше. Она ждала возможности в конечном итоге показать себя, бросив вызов Палпатину, и надеясь тем самым убрать его. Но она ошибалась. Незадолго до ее восемнадцатилетия, Дарт Вейдер опередил ее, устроив быстрый, неожиданный и эффектный переворот. Слухов о том, почему он предал своего учителя, было в изобилии, многие из которых касались скрытого несколько лет назад появления его давно потерянного сына. Но причина, по которой он это сделал, была не так важна, важно было то, что он это сделал, и затем, всего несколько месяцев спустя, ослабил тиски военной диктатуры, передав большинство полномочий Сенату и провозгласив Вторую Республику… вот, что действительно имело значение. Вероятно, эти действия придали Бейлу Органе сил признаться Лее в ее истинном происхождении. Это, определенно, придало Лее сил взойти на борт грузового судна, направляющегося для короткой остановки в логове Дарта Вейдера, даже несмотря на то, логически у нее было больше шансов быть расстрелянной на месте, чем попасть на аудиенцию к нему. Лея прикрыла глаза, не желая снова проходить через тот же поток мыслей. За последние два дня она и так думала достаточно много, чтобы ей этого хватило до конца жизни. Теперь все, чего она хотела это действовать. Кроме того, они были уже всего в нескольких минутах до вхождения в атмосферу планеты. Она должна пройти через это. — Нас вызывают на связь, — врываясь в ее мысли, произнес торговец. Он был престарелым родианцем, который говорил на общегалактическом так, что каждое предыдущее слово тянулось за следующим. — Хорошо. Спроси у них разрешения на… Она запнулась на полуслове, когда механический голос дроида заговорил из громкоговорителя, автоматически указывая направление к месту стоянки и разгрузки на некотором расстоянии от границ владений. Лея неуверенно нахмурилась — она думала, что они направляются прямиком в резиденцию Вейдера. В конце концов, товары, которые перевозил родианец, были предназначены для главного замка. Очевидно, Вейдер оберегал свое воздушное пространство так же страстно, как и свою личную жизнь. Родианец потянул переключатель коммуникатора. — Также я перевожу пассажирку, — пробубнил он. – Она хочет связаться с Лордом Вейдером. Лея беспокойно заерзала в кресле, гадая, стоит ли ей вмешаться в разговор. Но к горлу подкотил ком и она продолжала молчать, вминая пальцы в жесткие подлокотники своего

Никогда не позволяй страху управлять тобой, Лея. Практически последние слова ее приемного отца, память о мольбе Бейла Органы, взывающий ее к здравому смыслу, звучали в голове Сенатора Леи Органы с тех пор, как она покинула его. Приложить усилия, чтобы говорить — ухватиться за жизнь еще на несколько минут — это оказалось слишком для него, его дыхание отдавалось хрипами в груди, в голосе не хватало характерных командных ноток. Вам нечего бояться, по крайней мере, пока у вас есть ваша целостность. От этого воспоминания у Леи все сжалось внутри в приступе горя. Неужели прошло всего два дня после его смерти? С тех пор, как он раскрыл все секреты, которые хранил? Лея мысленно отгородилась от этих воспоминаний. В восемнадцать лет лишиться отца – слишком ранний срок, и годы, слишком поздние для того, чтобы узнать всю правду. «Никогда не позволяй страху управлять тобой, Лея» — сказал он. И она не позволяла. Она даже не почувствовала страха. Шок слишком быстро охватил ее чувства, чтобы страх хоть как-то смог повлиять на нее. Она дала полную волю чувствам, инстинктивно отрицающим то, что рассказал ей Бейл. Шок уводил ее прочь от Альдеранского Дворца в космопорт, ведя ее на борт наемного грузового судна, которое могло увезти ее далеко-далеко от дома. Но часами позже страх все-таки пришел. Проснувшись в темной, тесной кабине грузового судна, масштабность признания ее отца, и то, как она отреагировала на него, внезапно замкнулись вокруг нее кольцом удушающего ужаса. Несмотря на то, что соблазн заплакать жег ей глаза, она не плакала. В присутствии пилота, она решила приберечь слезы на потом — на время, когда она не будет вынуждена повторять ту мерзкую, рассказанную ей историю. Она молча сидела в своем жестком кресле, тупо уставившись в гиперпространство, и пыталась собрать вместе разбитые частички своей личности… собрать их назад во что-то, в чем могла узнать саму себя. Всего несколькими днями ранее, она была Принцессой Леей Органой Альдааранской, самым молодым сенатором в недавно реформированной Республике. Когда в возрасте пятнадцати лет она решила пойти в политику, в Королевской семье мало кто считал, что стоит даже пробовать, мало кто думал, что Палпатин позволит Сенату просуществовать достаточно долго в то время, как тиски Империи продолжали сжиматься. Тогда Лея согласилась с ними, но когда ей исполнилось семнадцать, она все равно решила баллотироваться в Сенат, стараясь всеми силами помочь Мон Монтме и Бейлу Органе в содействии маленькому, но растущему восстанию против Империи. Она надеялась служить восстанию, оставаясь в составе политической системы Империи как можно дольше. Она ждала возможности в конечном итоге показать себя, бросив вызов Палпатину, и надеясь тем самым убрать его. Но она ошибалась. Незадолго до ее восемнадцатилетия, Дарт Вейдер опередил ее, устроив быстрый, неожиданный и эффектный переворот. Слухов о том, почему он предал своего учителя, было в изобилии, многие из которых касались скрытого несколько лет назад появления его давно потерянного сына. Но причина, по которой он это сделал, была не так важна, важно было то, что он это сделал, и затем, всего несколько месяцев спустя, ослабил тиски военной диктатуры, передав большинство полномочий Сенату и провозгласив Вторую Республику… вот, что действительно имело значение. Вероятно, эти действия придали Бейлу Органе сил признаться Лее в ее истинном происхождении. Это, определенно, придало Лее сил взойти на борт грузового судна, направляющегося для короткой остановки в логове Дарта Вейдера, даже несмотря на то, логически у нее было больше шансов быть расстрелянной на месте, чем попасть на аудиенцию к нему. Лея прикрыла глаза, не желая снова проходить через тот же поток мыслей. За последние два дня она и так думала достаточно много, чтобы ей этого хватило до конца жизни. Теперь все, чего она хотела это действовать. Кроме того, они были уже всего в нескольких минутах до вхождения в атмосферу планеты. Она должна пройти через это. — Нас вызывают на связь, — врываясь в ее мысли, произнес торговец. Он был престарелым родианцем, который говорил на общегалактическом так, что каждое предыдущее слово тянулось за следующим. — Хорошо. Спроси у них разрешения на… Она запнулась на полуслове, когда механический голос дроида заговорил из громкоговорителя, автоматически указывая направление к месту стоянки и разгрузки на некотором расстоянии от границ владений. Лея неуверенно нахмурилась — она думала, что они направляются прямиком в резиденцию Вейдера. В конце концов, товары, которые перевозил родианец, были предназначены для главного замка. Очевидно, Вейдер оберегал свое воздушное пространство так же страстно, как и свою личную жизнь. Родианец потянул переключатель коммуникатора. — Также я перевожу пассажирку, — пробубнил он. – Она хочет связаться с Лордом Вейдером. Лея беспокойно заерзала в кресле, гадая, стоит ли ей вмешаться в разговор. Но к горлу подкотил ком и она продолжала молчать, вминая пальцы в жесткие подлокотники своего сиденья. Дроид на другом конце линии не пропускал ни одной детали. — С Лордом Вейдером можно связаться исключительно по официальным каналам. Лея еще сильнее наклонилась вперед, но родианец заговорил первым: — Она хочет… — Ваша пассажирка должна сделать запрос через сенатского представителя ее планеты. А теперь, будьте так любезны последовать к взлетно-посадочной полосе и выгрузить ваш товар. Оплата будет произведена, как только груз будет передан, и вам дадут разрешение на взлет в воздушное пространство Дантуина. Лея оттолкнула пилота и склонилась над передатчиком. — Это Принцесса Лея Органа. Я сенатский представитель планеты, — сказала она.— Я официально прошу аудиенции с Лордом Вейдером, чтобы… Она замолчала. Связь прервали. Принцесса повернулась к родианцу. — Это вы прервали связь? — заранее зная ответ, спросила она. — Не я, — подняв свои худые зеленые руки вверх, сказал он. – Они вырубили ее. Лея посмотрела на него, а затем на темный экран коммуникатора. Не может быть, чтобы она зашла так далеко, и ее просто отключили. Негодование внутри в нее переросло в отчаянье. — Восстанови связь, — сказала она. Он вызвал их по коммуникатору. Несколько раз. — Ответа нет, Сенатор. Она склонилась над ним и попыталась сама, но тщетно. — Не хотят вас видеть, да? – запнулся он. – Но я все равно получу свою плату за проезд. Лея закрыла глаза, стараясь подавить чувство жгучего разочарования внутри. Она не ждала, что это будет легко, но быть просто проигнорированной она тоже не ожидала. Родианец молча направил корабль к месту их стоянки, а Лея уставилась через лобовое стекло, пытаясь собрать свой план воедино. С дальнего расстояния, владения Вейдера казались всего лишь тенью, резиденция размером с маленький город, растянувшийся через поля, а высокие башни главного замка были заметны лишь в том месте, где соприкосались с небом. Лучи полуденного солнца искривляли детали зданий, и, несмотря на то, что Лея рационально осозновала, что редизенция простиралась на тысячи квадратных километров, с такого расстояния ей казалось, что владения едва заметны среди холмистой местности. — Я должна увидеть его, — страстно прошептала она. — Я должна попасть туда. — Вы сумасшедшая, — взглянув на ее маленькую пятифутовую фигурку, и очевидно придя к выводу, что она сошла с ума, произнес торговец. — Что может быть таким важным, что это не может потерпеть до Сената? Посмотрев на мужчину, Лея сузила глаза. — Это не дела Республики. Это личное. Торговец лишь покачал головой. — Сумасшедшая, — повторил он. Может она и была сумасшедшей, но ей нужно было увидеть Вейдера. И не только для того, чтобы отомстить за оскорбления в коридорах Сената. Он бы никогда не дал ей аудиенции на Корусканте. Он едва выносил ее присутствие. Она поморщилась, вспоминая те несколько раз, когда он говорил с ней. Нет. Все должно произойти здесь. Тем более, сын Вейдера был не на Корусканте, и она прибыла сюда, желая увидеть Люка Вейдера не меньше, чем самого Вейдера. Она до сих пор помнила тот скандал, который разразился вокруг новости о том, что у Вейдера был сын — о том, что он нашел его четыре года назад, спрятанного на захолустной планете, и это стало настоящей находкой для свихнувшихся на этом СМИ. Она вспомнила, как думала об этом мальчике, чувствуя к нему сострадание. Вспомнила, как гадала о том, каково это для него — быть вытащенным с забытой Силой планеты Внешнего Кольца на передовицы общественной жизни. Не то, чтобы это так и было. Вейдер даже близко не подпускал СМИ к мальчику. Не было ни одной фотографии, ни одного интервью. Никто даже не знал, как выглядит Люк Вейдер. Когда Лея думала о Люке Вейдере, ее воображение вырисовывало образ высокого, красивого, темноволосого и серьезного молодого человека, но она понимала, что гадает вслепую. Но это было до переворота, до того, как Вейдер узурпировал трон Палпатина. Теперь он стал еще более скрытным, чем когда-либо. Но как можно его винить, если слухи о том, что Император сделал с сыном Вейдера, правдивы? Она сглотнула, чувствуя, как отчаяние грузом давит на нее. Она должна встретиться с ними. Бейл Органа умолял ее этого не делать, но она должна встретиться с ними хотя бы раз, чтобы быть отвергнутой. Затем она сможет отодвинуть это на задний план и двигаться дальше. Вернуться на Альдераан как раз вовремя, чтобы успеть на государственные похороны ее отца. Притвориться, что Бейл Органа не делал никаких признаний на смертном одре, притвориться, что она все еще была той, кем она считала себя до его смерти. Она снова обратила свое внимание на торговца. — Сколько бы денег вы не потребовали за то, чтобы попасть туда, я заплачу. Родианец рассмеялся, его смех звучал странно мелодичным. — Миллиона кредитов не хватит, если я буду мертв, Сенатор. Они собьют нас как только мы войдем в их воздушное пространство. Лея расстроено сцепила зубы, и раздраженно шипя, вновь откинулась в кресле. Так близко! Слишком близко, чтобы ее остановило печально известное затворничество Вейдера. В то время, пока она негодовала, торговец уже начал идти на посадку. — Тогда мне придется идти пешком, — сказала она, вставая со своего места и направляясь к кормовой части кабины, где лежала ее сумка, в которой хранилось все скудное имущество, что она взяла с собой. — Вы сумасшедшая. Это займет три дня пути. — Я справлюсь, — сказала Лея, осознавая, что говоря это, она пыталась убедить в этом не только торговца, но и себя. Но теперь для нее не было пути назад — даже если для того, чтобы попасть туда, ей придется пробивать себе путь милю за милей под землей, и против охраны. Торговец не ответил. Лея встала и направилась к рампе корабля, когда тот совершил мягкую посадку. Посадочная полоса, на которую сел грузовик, казалась грубым шрамом на травянистой местности вокруг. Полоса серого пермакрита на вершине зеленого холма. Покинув замкнутое пространство корабля, Лея повернулась к востоку, и, прикрывая глаза рукой от яркого солнечного света, взглянула на дальние владения, искаженные маревом жары. Это будет очень долгая прогулка… Стоя там, в свете солнечных лучей, отражающихся от изношенной, потрескавшейся дороги, в невыносимой духоте, она чувстовала, что вся ее жизнь словно застыла в этот короткий миг. Безумная оживленность последних дней сошла на нет, и словно энергия, которая вела ее от смертного одра Бейла Органы к этому пустынному холму, наконец-то испарилась в последнем отчаянном выдохе, оставляя лишь усталость и трепет, в существовании которого она бы никому не призналась. Лея закрыла глаза, но солнечный яркий свет продолжал светить сквозь веки. Если она действительно хотела достичь своей цели, она не могла позволить усталости стать у нее на пути. Мысленно взывая к небесам с просьбой дать ей сил, она открыла глаза и сделала один успокаивающий вздох. — Я должна уйти до того, как лакеи Вейдера… — Приближается еще один корабль, — нервно произнес торговец, указывая худым пальцем в сторону черной точки на фоне лазурного неба. — Уже? — сказала она. — Они действительно не хотят, чтобы вы здесь задерживались, верно? — Ожидая увидеть истребитель или шаттл, который должен был забрать груз купца, Лея последовала взглядом туда, куда смотрел мужчина, но вместо этого, увидела корабль намного меньших размеров, который быстро приближался к ним по небу, сверкая серебром в солнечном свете. — Это не грузовое судно, — сказала она. Все ее шансы пробраться незамеченной от посадочной полосы в резиденцию рухнули в одночасье. Родианец выглядел испуганным. Он резко развернулся и снова направился к своему судну. — Это не хорошо. Мне это не нравится. Он начал подниматься вверх по рампе, и на какой-то миг она хотела последовать за ним — чем ближе к ним приближался корабль, тем больше он походил на крупных размеров истребитель. Панический озноб пробежал по ее спине — неужели связной дроид сообщил Вейдеру, что она была здесь? Вдруг Вейдер приказал им уничтожить их на месте? Неужели он был на это способен? Когда корабль приблизился, ее охватило странное чувство предательства. У нее даже не было шанса поговорить с Вейдером или его сыном — они никогда не узнают, кого они взорвали на атомы. Она крепилась по мере того, как корабль приближался все ближе, отказываясь сводить с него свой взгляд, отказываясь бежать. Уже слишком поздно — она встретит это с широко раскрытыми глазами. Звук двигателей пронесся через ее органы чувств, воздух сотрясался от низкочастотной вибрации, в то время, как корабль достиг посадочной полосы… а затем пронесся над ними, медленно описав длинную дугу, и снова развернулся по направлению к ним. Без единого выстрела. Повернув голову, и наблюдая, как он приближается к ним, Лея выдохнула с облегчением. Это был корабль классического строения с гладкой поверхностью, на крыле которого красовался недавно принятый крест Республики. Слишком большой для истребителя, он скорее походил на личную яхту. Он начал мягкую тихую посадку, и ее обдало теплым потоком воздуха. Она оглянулась на корабль торговца — тот стоял возле входа. Его выпуклые испуганные глаза бегали между Леей и новым кораблем, а затем он вернулся на борт своего. - Подожди, — начала было она, но торговец уже ушел. Раздраженная трусостью торговца, она снова повернулась к садящемуся кораблю. В лучшем случае, судно могло уместить до четырех человек. Несмотря на то, что этого было более чем достаточно, чтобы одолеть ее, что-то заставляло идти вперед. Сейчас не время для размышлений. Солнце Дантуина припекало ей голову, и она пошла вперед навстречу кораблю. Когда она подошла ближе, люк корабля открылся и появился силуэт стройного человека. Несмотря на то, что сердце Леи колотилось в нетерпении, она заставила себя не ускорить шаг. Человек заколебался на мгновенье перед тем, как спрыгнуть вниз, чтобы встретиться с ней на узкой посадочной площадке. Он был худощавым молодым человеком . Черты его лица были скрыты из-за сигнальных фонарей корабля. Лея быстро пробежалась взглядом по его силуэту — никаких признаков оружия, но это не значит, что он его где-нибудь не спрятал. Лучше играть по правилам. — Здравствуйте, — улыбнувшись, сказала она. — Лея Органа? — ответил мужчина. Судя по голосу, он был молод, возможно, не старше ее самой. И он не пытался скрыть своего удивления, когда узнал ее. Он подошел ближе, и солнечный свет наконец-то осветил его лицо. Она была права — он был молод. Его светлые волосы, сверкающие от солнечного света, были достаточно длинными, чтобы развеваться порывами воздуха из двигателей корабля, а его глаза оказались ярко-голубыми. Он был хорошо одет, но это не была униформа, по крайней мере, ни одна, которую бы она узнала. А это значило — что? Возможно, он был адьютантом? Она понятия не имела, как одевался личный персонал Вейдера. Продолжая улыбаться, Лея сказала: — Я так понимаю, вы не собираетесь застрелить меня? — Застрелить вас? Обезоруженная его дружелюбной натурой, она улыбнулась. Возможно, его учили выглядеть дружелюбно, невинное лицо режима Вейдера. Конечно же, она знала, каково это. В любом случае, сейчас, кем бы он ни был, это не имело значения – сейчас он был ее билетом во дворец. — Думаю, мой пилот боится, что вы собираетесь расстрелять его из пушек, — сказала она. Мальчик моргнул. — Ааа… понятно. И затем… — Я не собираюсь этого делать, — быстро выпалил он с дозой настоящего любопытства и растерянности. Лея почувствовала, что снова улыбается, на этот раз по-настоящему. — Хорошо, — сказала она. — Если вы здесь не для того, чтобы избавиться от меня, вы, должно быть, прибыли, чтобы сопроводить меня, — она произнесла это, вкладывая в речь больше уверенности, чем чувствовала сама. Она подняла сумку, которую взяла с собой, и подошла к молодому человеку. — Идем? Мальчик сделал шаг назад. — Я здесь не для того, чтобы… аааа, я имею в виду, что… Я просто пролетал мимо и заметил… вас. Я не могу… Она бросила сумку, показывая свое разочарование, и вытерла рукой пот со лба. — Ну ...здесь так душно. Когда вернетесь, можете напомнить им, что я все еще здесь? Не уверена, что связной дроид передал сообщение вашему боссу. На мгновение Лея подумала, что она сделала его, но затем лицо мальчика нахмурилось. — Зачем вы здесь? — спросил он внезапно серьезным тоном. На миг он показался ей старше, гораздо, гораздо старше своих лет. Лея размышляла над своим ответом, гадая, как это сделать лучше. В итоге она просто сказала: — Я здесь, чтобы встретиться с Лордом Вейдером и его сыном. — Его сыном? — удивленно и неуверенно повторил молодой человек Лея кивнула, понимая причину его удивления. Мало кто даже знал имя младшего Вейдера, не говоря уже о том, чтобы им была предоставлена возможность встретиться с ним. Вейдер властно защищал своего сына от СМИ, простого народа и от всего правительства в целом. Что до ее внезапного прошения аудиенции их обоих… — Да, — сказала она. — И он не знает о вашем приезде, так ведь? Лорд Вейдер, я имею в виду, — сказал мальчик. Лея поджала губы и вздохнула. — Нет, не знает, — призналась она. — Но я здесь не для того, чтобы создавать неприятности… послушайте, если вы не можете меня провести туда, то хотя бы сообщите ему, что я здесь и у меня… у меня есть информация, которая может заинтересовать его, и я должна ее сообщить лично. Юноша подошел к ней очень близко, и какой-то миг просто стоял и смотрел на нее, хоть его взгляд и казался каким-то далеким, он никак не отреагировал на искренность, отразившуюся на ее лице. Ей показалось, что по ее спине пробежало какое-то странное ощущение. Тепло. Приятное покалывание. Мальчик пожал плечами и потянулся, чтобы поднять брошенную Леей сумку. — Ну, сидя здесь вы далеко не уедете. Пошли. Я вас подброшу, и вы сможете подождать его. Он должен скоро вернуться. — Вы… но, — она начала заикаться и покачала головой, застигнутая врасплох его внезапным согласием. — Разве вы не собираетесь проверить, есть ли у меня оружие? — Спросила она, потрясенная. Он взглянул на нее, и этот взгляд, казалось, снова пронизывал ее насквозь. — Ээээм, — произнес он. — А я должен? — Нет, — честно ответила она. — Хорошо, — сказал он, затем развернулся и направился обратно к трапу корабля. Лея с любопытством рассматривала мальчика. Она была достаточно умна, чтобы не спрашивать его теперь, когда она уже получила то, что хотела. Но все же… кто этот мальчик, и есть ли у него право привезти ее во владения Вейдера? Она поняла, что должна перестать думать о нем, как о мальчике. Он был приблизительно ее возраста, и Сила помоги каждому, кто осмеливался использовать ее возраст против нее в Сенате. Охваченная ошеломленным трепетом, она остановилась лишь на мгновенье, и затем последовала за ним. В конце концов, она же хотела бесплатную поездку в резиденцию. Внутренний интерьер корабля предположительно оказался таким же дорогим, как и его внешний дизайн. Юноша зашел в кабину, и Лея последовала за ним, благодарная за то, что наконец-то оказалась в среде с контролем температуры и вне досягаемости этого палящего солнца. — Присаживайтесь, — улыбаясь и указывая на кресло второго пилота, сказал мальчик. Это была обманчивая улыбка, подумала она. Невинная. Она поняла, что инстинктивно он ей нравился, и в ответ на это осознание, она усилила свою защиту. — И пристегнитесь, — пробежавшись пальцами по консоли, добавил он. Наблюдая за действиями своего спутника, она сделала, как ей и было сказано. Возможно, он не был адьютантом, может быть, он был пилотом – определенно, он детально знал свой корабль. Хотя, для профессионального пилота он был слишком юн. Он, наверняка, был одного возраста с Люком Вейдером. Еще до того, как осознала, что делает, она уже на полпути была готова спросить его о том, видел ли он когда-нибудь сына Вейдера, и были ли правдивы слухи: действительно ли последняя атака Палпатина сделала Люка Вейдера слепым, что и сподвигло Вейдера на переворот. Но она остановила себя, почему-то почувствовав, что эта тема была закрыта для обсуждения. Вместо этого, она спросила: — Вы давно работаете на Вейдера? Она заметила, как в ответ на ее вопрос мальчик поднял бровь, но к ней не повернулся. — Я здесь уже несколько лет, — ответил он в то время, как корабль оторвался от земли и взмыл в воздух. От резкого ускорения у Леи перехватило дыхание. Он понимающе улыбнулся. — Так вы пилот, — сказала она. — Наверное, — он пожал плечами. Лея покачала головой, не зная, как это понимать. — Вам повезло, что я заметил вас. Я чуть было не остался в резиденции, чтобы дождаться возвращения… Лорда Вейдера, — сказал он. — То есть вас действительно не отправляли, чтобы избавиться от меня. — Нет, — ответил он. — Я тренировался. Она нахмурилась. — Тренировался в чем? Он снова пожал плечами. — Летать, — сказал он. — Летать? Он кивнул. — Да. Просто летать. Она поджала губы, и повернулась, чтобы понаблюдать за пейзажами. Ответ был загадочным, и это ей совсем не нравилось. Да, она знала, что пилоты должны тренироваться, но разве у них для этого не было летных симуляторов? Разве они не должны тренироваться группами? Здесь было что-то, вводящее в заблуждение. За два дня полета, одно она решила для себя точно — она больше никогда не позволит ввести себя в заблуждение. Даже если правда может ранить ее. — Сенатор? Она поняла, что ее руки были сжаты в кулаки, ногти впились в ладони, а пилот смотрел на нее с озабоченным выражением лица. — С вами все в порядке, сенатор? Она не знала как ответить. Из-за нахлынувшей волны горя, ей стало трудно говорить. — Пожалуйста, зовите меня Леей. — Хорошо, Лея, — мальчик запнулся. Внизу под ними проносились пейзажи. — Почему вы приехали сюда? Зачем вы хотите встретиться с Лордом Вейдером? Неужели вы не могли увидеться с ним в Сенате? Она моргнула, смахивая навернувшиеся слезы, чтобы вернуть зрению четкость. — Мой отец, — произнесла она, и ей пришлось запнуться, чтобы снова обойти боль от горя. — Мой отец умер несколько дней назад. — Мне жаль, — сказал он. Хотя, от большинства людей это звучало бы как автоответчик, он говорил так, словно ему действительно было жаль. Она снова сжала и разжала кулаки. — Это была долгая болезнь. Перед тем, как он умер… он рассказал мне… несколько вещей… о которых мне нужно поговорить с Лордом Вейдером и его сыном. Несколько вещей… о которых я должна узнать правду. Ей было трудно вложить в слова то, что сейчас творилось у нее в голове. — Какие вещи? — спросил пилот. Не желая отвечать, она покачала головой, поскольку произнести слова, которые ей нужно было сказать, она могла лишь раз, и ей нужно было приберечь их для нужного человека — для нужных людей. — Вещи, которые могут изменить вашу жизнь, — наконец, сказала она, и удивилась тому, что слова прозвучали как шепот. Пилот кивнул и серьезно произнес: — Понимаю. — Конечно же… у Вейдера нет никаких причин, чтобы соглашаться на встречу со мной. Я едва ли была его самым ярым сторонником, даже когда он реформировал Империю. Он будет в ярости, когда узнает, что я даже пыталась увидеться с ним, не говоря уже о его сыне, — сказала Лея, говоря это больше себе, чем пилоту. Сделав паузу, юноша тяжело сглотнул, а затем сказал: — Послушайте. Я должен сказать вам… Я здесь не совсем работаю. Я как бы… живу здесь. Я… — Вы здесь живете? Вы встречали Люка Вейдера? Мальчик вздохнул. — Это именно то, что я пытаюсь вам сказать. Я… — Или же Вейдер держит его в золотой клетке? — спросила она с долей сарказма в голосе, гадая, откуда он там взялся. Забота о юноше, которого никогда не видела? — Почему вы так говорите? — спросил мальчик. Его руки оставались на управлении корабля, но теперь он отвернулся от нее. Лея фыркнула. — Сомневаюсь, что Вейдер даже близко подпустит меня к своему сыну, с его-то гиперзаботливой репутацией, — сказала она. В ответ на это, мальчик тихо рассмеялся. — Без шуток. — Конкретно про Люка Вейдера никто ничего не знает, — тихо рассуждала она, и часть ее мозга, не отвечающая за речь, рассуждала о том, почему она быль столь открытой с юношей, которого только что встретила, и который, возможно, собирался доложить своему начальству каждое ее слово. Но она, казалось, не могла перестать говорить. — Совсем ничего? — спросил пилот с тенью любопытства в голосе. На мгновение Лея задумалась об этом, заправляя за ухо непослушную прядь волос. — Я думаю, мы понимаем, что он — причина сегодняшней стабильности и мира в Республике. — Правда? — бесспорное удивление в голосе. — Ну, вообще-то, да. Если бы не он, Вейдер никогда бы не восстал против Императора Палпатина. — Он бы… — Вейдер бы никогда не сорвался с поводка своего хозяина по собственному усмотрению, разве не так? — Я… — Он ждал достаточно долго, чтобы восстать против него — достаточно долго, чтобы Палпатину пришлось покалечить его сына, чтобы разбудить его. Как только слова выскочили из ее уст, она поняла, что была неправа. Руки пилота крепче сжали управление, а корабль метнулся вперед, словно в отражении гнева, который насколько могла видеть Лея, крепчал в натянутых мышцах пилота. — Вы знаете об этом? — спросил он и снова отвернулся от нее. Она уставлилась на него, на миг застигнутая врасплох реакцией на ее слова. Она мысленно дала себе пощечину — пилот находился под начальством Вейдера, — возможно, он даже знал Люка Вейдера. Естественно, что он так отреагировал на ее резкие слова. Она запнулась, решив смягчить свой тон: — Это правда? Корабль по-прежнему мчался вперед, и пилот все еще не повернулся, чтобы взглянуть на нее. Из-за ускорения Лея стиснула зубы. — Что нападение Палпатина сделало сына Вейдера слепым? Хоть мальчик и не пошевелился, что-то непонятное мелькнуло в выражении его лица. — Так вот о чем сплетничают в Сенате? Им что, больше поговорить не о чем? Например, о перестройке Корусканта или что-то типа того? Она покраснела. — Я, наверное, заговорилась, — сказала она. Черт, она стала слишком комфортно чувствовать себя в присутствии мальчика — она забыла, с кем говорит. — Я не хотела никого оскорбить. Он сжал губы, и выражение его лица напомнило ей… кого-то. И затем, со вздохом, все напряжение в теле мальчика испарилось. — Хорошо, — наконец, произнес он. — Я полагаю, многие люди смотрят на это так же, как и вы. Лея снова обратила внимание на приближающийся замок, когда они стали заходить на посадку на маленькой посадочной площадке. Теперь, когда они были достаточно близки к нему, восхищение Леи возросло. Во многом он напоминал ей загородный дворец ее отца на Альдераане – плавная, элегантная красота — не то, что она ожидала от Вейдера. Их молчание затянулось. — Он прекрасен, — сказала она. — Вы не считаете? Пилот грустно улыбнулся ей, но улыбка не достигла его глаз. — Правда? — сказал он. Она недоуменно покачала головой. — Вы так не считаете? Он пожал плечами, и сразу же смутился. — Послушайте, я думаю, что должен рассказать вам… Я имею в виду… Я пытался сказать вам, что… — он начал было говорить, но затем резко замолчал, и его взгляд направился вверх, к потолку кабины, когда корабль завершил свою мягкую посадку. - Он вернулся,— произнес пилот. — Кто? — Мой… я имею в виду, Лорд Вейдер. Уставившись в пространство, казалось, что он смотрит прямо сквозь дюрастил. В ответ на это, сквозь нее прошла волна трепещущего волнения. Она резко вздохнула. — Хорошо, — прошептала она. Слегка содрогнувшись, корабль приземлился, и еще до того, как включилась система охлаждения, пилот начал отстегивать ремни безопасности. Он схватил ее сумку и направился к выходу. Лея заколебалась. — Вы идете?, – Спросил мальчик. — Иду. — Сказала она. Маленькая посадочная площадка, на которую они посадили корабль, была вовсе не похожа на ту, которую они только что покинули. Воздух был прохладным, а пол и стены отполированы до сияющего блеска. Пилот Леи выскочил из корабля еще до того, как опустилась рампа, и практически побежал. А когда достиг входа во дворец, повернулся к ней и сказал: — Нам сюда. А затем исчез. Лея закрыла глаза. Посчитала до десяти и затем пошла за ним. "Мне нечего бояться", — подумала она. – "По краней мере, пока у меня есть моя целостность". Внутри здания открылся холл главного замка. Резкий, холодный, идеально чистый мрамор протянулся по всему залу; хладнокровная элегатность, которая немного пугала. В любой момент она ожидала услышать звук ритмичного дыхания, которого боялась всю свою жизнь, или же увидеть мрачную тень Вейдера, тянущуюся к ней по светлому полу. Но Вейдер не появился. Вместо него, Лея увидела охрану, стоящую у выхода из зала — и ее пилота, который энергично беседовал с человеком, одетым в строгий, аккуратный мундир военного коммандера. Внезапно, она почувствовала, что одета совсем неподобающе для этого случая. Подошвы ее ботинок скрипнули на полированном полу, и оба мужчины повернулись к ней. Пилот что-то сказал — кажется, что-то типа: — Видите? Но она не могла расслышать их слов. Военный смотрел на нее мгновение, а затем быстро направился к ней. — Принцесса Органа! — сказал мужчина, и остановился перед ней, каблуки его ботинок издали легкий стук. – Это весьма неожиданно. — Да, прошу прощения за то, что не предупредила о своем визите. Но я должна поговорить с Лордом Вейдером и его сыном. На секунду лицо коммандера стало испуганным. — Не уверен, что это возможно…, — он начал было говорить, но затих, так как в комнате раздался звук ритмичного шипения. Этот звук… Лее очень хотелось закрыть глаза, но это казалось бессмысленным. В любом случае, к тому моменту страх уже успел заблокировать все остальные чувства. Нечего бояться — снова подумала она, но на этот раз в отчаянии. — Что все это значит? Она тяжело сглотнула. — Лорд Вейдер, я, — в ожидании его гнева начала она. И гнев пришел — но она растеряно замолчала, когда поняла, что он был направлен вовсе не нее. На самом деле, Вейдер лишь одарил ее беглым взглядом перед тем, как сконцетрировать свое внимание на ее бывшем сопровождающем. — Ну? — потребовал Вейдер, и Лея потеряла дар речи. — Здравствуй, отец. Я тоже очень рад тебя видеть, – с неприкрытой фамильярностью произнес пилот. Лея задохнулась, и ошеломленно отпрянула назад. Вейдер протянул руку и положил ее на плечо пилота — на плечо Люка. Он не заговорил, но Лея физически могла ощущать в воздухе обмен словами, которые оставались за пределами ее досягаемости. Шокировано уставившись в пустоту, она покачала головой, и ее рот наконец-то смог найти связь с мозгом. — Ты Люк Вейдер? Отец и сын наконец-то нарушили свое молчание, и как один повернулись к ней. — Действительно, — с различимыми нотками угрозы в голосе сказал Вейдер. Люк каким-то образом умудрился выглядеть застенчивым. — Я пытался сказать вам, — извиняющимся тоном произнес он. – Простите. Лея покачала головой. — Но Люк Вейдер слепой! — сказала она, прохрипев последнее слово. — Да, — произнес Вейдер уже предупреждающим тоном. — Но ты же пилотировал корабль — ты же смотришь прямо на меня! — Сила может компенсировать, если ты… — Люк начал было говорить, но замолчал, когда Вейдер стал впереди него, наполовину закрыв его от Леи. — Придержите свое любопытство, Принцесса. Я не потерплю этого в моем доме. Здоровье моего сына вас не касается. Он сделал еще один шаг по направлению к ней. — В настоящее время, у меня есть более неотложные дела, чем еще один шквал ваших жалоб, Ваше Высочество. Вы незаконно проникли во владения и … — Она не проникала, отец, — влез Люк. — Я подвез ее. Мужчина издал задохнувшийся вздох. — Ну, так же легко ты мог и высадить ее, — прошипел он. Его слова показались ей удивительно человечными. Это придало Лее сил защищать себя. — Лорд Вейдер, я… — Вы проделали вашу дорогу впустую. Я не собираюсь здесь развлекать политиков. Лея судорожно сглотнула. Угроза в голосе Темного Лорда поднялась на ступень выше. Она покачала головой, сконцентрировав внимание на Люке. На Люке Вейдере - ее брате. К горлу подкотил комок. Вейдер разговаривал с Люком, но слова были неясны для слуха Леи. Трюк Силы? Возможно. Затем Вейдер снова повернулся к своему военному коммандеру и его слова снова стали понятны. — Отведите сенатора в южный ангар, подготовьте шаттл и верните ее на Альдераан. Лея моргнула. Она не ожидала, что так далеко зайдет и от нее просто так отделаются. Убитой на месте — возможно. Но не быть просто убранной в сторону и проигнорированой. Мужчина пытался схватить ее за руку, но она со злостью вырвала ее из его хватки и сделала шаг по направлению к Вейдеру. — Подождите! Лорд Вейдер, я здесь не по делам Сената! — вытягивая подбородок, чтобы казаться выше, сказала она. Но даже несколько лишних дюймов было ничем перед ростом Вейдера. — Я не в настроении для ваших игр, Органа, — резко ответил Вейдер. Он повернулся к Люку, положил руку на плечо своего сына, и начал уводить его прочь. — Подождите! — закричала Лея. Но Вейдер повернулся к ней спиной. Он уводил от нее Люка, направляясь к выходу и сердцу владений. — Вы не можете вот так просто отослать меня! Вейдер не ответил и просто продолжал идти. Но Люк оглянулся, каким-то невероятным образом его слепые глаза встретились с ее. — Подождите, — снова начала Лея, и двинулась, чтобы идти за ними, ее отчаянье и уязвленная гордость затмевали всякий здравый смысл даже тогда, когда солдаты достали несколько бластеров и по комнате разнесся звук взведенного курка. Коммандэр встал перед ней и поднял руки. — Это не очень мудро с вашей стороны, cенатор, — предупредил он. На короткий миг его глаза метнулись в сторону, и Лея проследила за его взглядом — в сторону штурмовиков, стоящих возле выхода… с оружием уже на готове. — Вам и так уже повезло уйти отсюда. Лея поборола желание оттолкнуть мужчину и побежать вслед за Вейдером. Она поджала губы, чувствуя, как отчаянье бьется в груди в такт ее сердцу. Она услышала, как уводя его, Вейдер сказал своему сыну: — Не Республиканский корабль был поблизости, и ты не только оставил границы владений, но ты еще и полетел ему навстречу. У тебя, что, совсем нет инстинкта самосохранения? Несмотря на то, что его тон был угрожающим, Лея подумал, что слышала в нем нотку раздраженной заботы. — Я не чувствовал никакой опасности, — ответил Люк. Он остановился. Вейдер сделал еще несколько шагов, а затем повернулся к своему сыну. Люк пожал плечами. – Она говорила правду. Она должна что-то сообщить тебе. И ей нужна помощь. Вейдер вздохнул. Через вокодер это прозвучало, как шторм по каналу связи. — Не одна она. Коммандер двинулся, закрывая Люка Вейдера. — Сенатор, нам сюда… — Нет, подождите, — сказала она. – Я… — Сенатор, я настаиваю. Она раздраженно посмотрела на него, и снова попыталась обойти его. Но мужчина удержал ее, схватив за руку. — Подождите! Лорд Вейдер! — Позвала она. — В другой раз, Органа, — уходя, сказал Вейдер. Но Люк снова оглянулся на нее. Она умоляющее встретила его взгляд, хоть и знала, что он не мог видеть этого, а даже если бы мог, она не знала, смог бы он понять ее. — Отец, — медленно сказал Люк. — Она действительно проделала очень долгий путь, чтобы поговорить с тобой. Но эффекта от этого было никакого — Вейдер продолжал идти, как ни в чем не бывало. Люк нахмурился. Когда он обернулся, выражение его лица словно говорило ей: «Попытайся снова». Она пыталась вырвать свою руку из захвата коммандэра, но он не отпускал ее. Не может быть, чтобы ее выгнали еще до того, как она расскажет свой секрет! — Мне нужно поговорить с вами! — наконец, заорала Лея, готовясь для следующего предложения. — О Падме Наберри! Вейдер замер практически на половине шага. Ее слова, казалось, эхом прокатились по коридору, отдаваясь от мраморного пола и стен. Напряженное молчание заполнило воздух. Лея сделала резкий вздох. Вейдер повернулся к ней и просто… смотрел. — Я… — начала говорить она."Никогда не позволяй страху управлять тобой", – услышала она голос Бейла Органы, — "Даже несмотря на то, что я скажу тебе то, что может напугать тебя". — Я проделала долгий путь, чтобы поговорить с вами и вашим сыном, Лорд Вейдер. О моей матери. Каждый волосок на ее теле электризовался, словно она находилась вблизи высоковольтной линии. Электричество пронеслось по ее венам, и она почувствовала, как закружилась голова." Это была Сила?", — закрыв глаза, подумала она. Или просто безумное неверие того, что я рассказала им? Когда она снова открыла глаза, коммандер поспешно отпустил ее. Люк вырвался у отца, и подбежал к ней. Ей показалось, что он двигался с сюрреалистичной медлительностью. Она думала, что он, возможно, обнимет ее, но в последний момент он резко остановился перед ней. В его невидящих глазах читалось недоверие. — Твоей матери? Она кивнула. Ком снова застрял в ее горле, и она поняла, что теперь говорить ей мешал не страх, это была надежда. — Да… мой отец… Бейл… он умер… и рассказал мне… что меня удочерили… Я твоя сестра, — запинаясь, произнесла она. — Я твой близнец. Люк продолжал смотреть на нее, уголки его губ дернулись, и он недоверчиво улыбнулся. А потом он обнял ее, его руки замкнулись вокруг ее плеч, ее затопило чувство поющего, бессловного счастья, и она была почти уверена, что эти эмоции были частично не ее. Лея не была уверена, что ей делать дальше, не была уверена, вызовет ли она гнев Вейдера, обняв Люка. Но посмотрев через плечо брата, она увидела, что Вейдер все еще не пошевелился. Он стоял, приросший к месту, словно ее слова превратили его в камень, и она, наконец, обняла брата. Она почти могла представить их в глазах Вейдера — она грязная и растрепанная, одетая в обычный костюм, ее волосы распущены, и выглядела она совсем неподобающе для ее публичного образа Принцессы, а Люк обнимал ее так, словно никогда больше не отпустит. Вейдер подошел ближе, но не сказал ни слова и, закрыв глаза, Лея лишь сильнее ухватилась за чистую ткань туники ее близнеца. Если Вейдер сейчас подойдет и попытается вырвать ее из обьятий Люка, она не была уверена, что кто-то из них отпустит другого. Это было легкое прикосновение к ее щеке, и снова открыв глаза, она обнаружила, что смотрит на нагрудные доспехи Вейдера. Его покрытые кожей пальцы тронули ее подбородок, поднимая ее глаза вверх. Он ничего не сказал. Люк отпустил ее, но оставался поблизости, и тепло его тела для нее было молчаливой поддержкой. Лея не могла оторвать взгляда от маски Вейдера. Она вспомнила грубые и слабые слова Бейла Органы в последней вспышки его жизни. Он любил твою мать, — услышала она. И одно это предложение дало ей надежду, несмотря на мольбу Бейла Органы не ходить к Вейдеру, чтобы она защитила себя от него, вооружила себя знанием своего происхождения, и то, что он рассказал ей все только потому, что он бы унес этот секрет с собою в могилу — и он не мог этого вынести. "Он любил твою мать. И, возможно, любил слишком сильно. У него был талант к разрушению того, что любил. Не ходи к нему, Лея. Пожалуйста, не ходи к нему. В том случае, если он также научится любить тебя." Что, если ее приемный отец был прав? Внезапно, она могла поверить в то, что ее здесь примут, поверила в то, что найдет здесь новый дом, поверила в опеку и ощущение принадлежности, поверила в то, что сможет залечить рану в ее сердце, полученную после потери родителей — но что, если Бейл был прав? — Отец, — тихо произнес Люк. — Ты ее пугаешь. Она вырвала себя из потока воспоминаний, гадая, сколько времени Вейдер… просто смотрел на нее. — Я… я не знаю, что сказать, — произнесла она, и издала истерический смешок. Политик, потерявший дар речи! — Я тоже не знаю, что сказать, — наконец, ответил Вейдер. — Итак… Люка отправили к Ларсам… и тебя — к Органа. Тебя спрятали прямо у меня на виду, — горько произнес он, а Лея продолжала молчать. — И вы так похожи, — тихо добавил Вейдер, и Лея могла только догадываться, что он имел в виду ее мать. Теперь, когда все слова были сказаны, она не знала, что делать дальше. В уме она представляла себе два возможных сценария — смерть или отрицание. Она не позволяла себе надеяться на то, что они поверят ей. А теперь, когда они поверили, она просто не знала, что делать дальше, когда все ее мечты испарились, став реальностью, и оставив ее неподготовленной для встречи с ней. — Если вы хотите, чтобы я ушла… — начала говорить она, но не знала, как закончить свое предложение. Это было дипломатичным путем — формальное предложение отгородиться от эмоций, бушующих между ними. Но действительно это было тем, чего она хотела — просить отказа у Вейдера? Вейдер склонил голову набок. — Ты хочешь уйти? Он что читал ее мысли? Лея неуклюже потопталась на месте. — Нет, — сказала она. — Я хочу… хочу…. Чего она хотела? Узнать их? Принадлежать им? Убедиться в том, что Вейдер был действительно таким, каким его изображал Бейл и Альянс, а затем уйти с высоко поднятой головой? Ее окутало тепло — тепло, которое заставило ее понять, насколько ей было холодно до сих пор, тепло, которое не имело никакого отношения к жаркой погоде. — Тогда оставайся, — кто-то прошептал ей, и ей потребовалась минута, чтобы понять, что это был неисковерканный вокодером голос Вейдера. Она инстинктивно потянулась к этому голосу, и ее затянуло в тепло от присутствия двух мужчин перед ней. Связь была настолько сильной, что она стала сомневаться, смогла бы она вырваться, даже если бы попыталась. Она чувствовала себя, как насекомое, которого тянуло к неизвестному свету, к зову его тепла, которое не знало, что это тепло могло обжигать так же сильно, как и согревать. У него талант к разрушению того, что он любит, — она снова услышала слова из своих воспоминаний. И она могла поверить в это – поверить в разрушительную силу этого человека — в силу ее отца – силу его эмоций. Но все же… — Я останусь, — наконец, ответила она. И затем добавила: – По крайней мере, на время. Она замолчала. — Пока я не вернусь на Альдераан для похорон. И если она слышала, что не произнесла – похороны моего отца, то Лея была уверена в том, что это услышал Вейдер. Из-за комка в горле ей стало трудно глотать. Люк снова обнимал ее, и у Леи перехватило дыхание, когда он оторвал ее от земли и закружил в воздухе. Чувствуя головокружение из-за вращающейся комнаты в глазах, она схватилась за него; ухватилась за земное присутствие своего брата «…мы понимаем, что он — причина сегоднешней стабильности и мира в Республике» — услышала она собственные слова, сказанные несколькими минутами раннее. И она была права, по каким-то невероятным причинам. И теперь, она была частью этого — к лучшему или к худшему. Не ходи к нему, Лея. Пожалуйста, не ходи к нему. Но закрыв глаза, она лишь обнимала своего брата. — В том случае, если он также научится любить тебя.

напиши фанфик с названием Всё будет хорошо и следующим описанием Второго принца лесного народа, отдают младшим супругом Северному Владыке. Поначалу тот просто играется с юношей, но потом понимает, что слишком привязался к нему. Но привыкший получать своё князь, мало задумывается о чувствах супруга. Всё меняет один случай., с тегами Драма,Насилие,ОМП,Романтика,Фэнтези

Теплый, чуть влажный ветер кружил по мостовой лепестки цветов и крупинки пыли, сверкающие на солнце. Приближался сезон дождей, и Ноэ никак не мог надышаться этим чуть влажным воздухом, бродил по узким улочкам цветущего городка, предвкушая теплые ливни, которые приласкают покатые крыши узких домиков, а со временем зальют палисадники, и вода дойдет до высоких резных крылечек. Тогда жители Мойя достанут со своих чердаков лодочки и ещё долгих три месяца будут перемещаться по городу только по воде. Ноэ любил этот период. Любил и переход от жаркого, пыльного лета к затяжным дождям, когда серые тучи медленно подкрадываются, с каждым днем всё больше покоряя небо, любил, когда тяжелеет и набухает влагой воздух, и момент, когда первые капли дождя ударяются о землю. Ноэ вздыхает, поднимая голову к небу, он всё боится пропустить тот самый момент, когда начнется дождь, переходящий в затяжной ливень. Ему нравился этот городок, нравились его веселые жители, но он безмерно скучал по родному лесу. Ведь только в его лесу в сезон дождей так сладко пахнет сырой землей и листва покрывается россыпью капель! Только третьему принцу лесного народа не нашлось тихого уголка на родине. Отец был помешан на благе королевства и своих детей считал едва ли не вещами. И если первого своего сына он натаскивал на будущего правителя, то второго и третьего использовал в качестве гаранта мирных договоров с соседними странами. Именно поэтому Ноэ никак не мог покинуть этот городок. Ему с детства вбивали, что он должен жертвовать всем ради блага страны, воспитали так, чтобы у него и в мыслях не было как-то противиться воле короля. Впрочем Ноэ было всё равно. Он исполнял всё, что от него требовал отец и имел за это тень призрачной свободы. В отличии от второго принца, который воспринимал все слова короля в штыки и вытворял всё, что хотел. Закончилось это тем, что его отдали младшим мужем Ранью, владыке восточных земель, вожаку оборотней. Больше Ноэ о нем ничего не слышал. Как-то он попросился у отца наведать свой родной лесной городок хотя бы на пару дней. Отец жутко разозлился и припугнул Ноэ тем, что отправит его заложником к северным эльфам. Ноэ до жути боялся северных эльфов и ещё больше боялся их страны. Когда-то давно отец взял ещё совсем маленького сына на переговоры и принц увидел мертвые, замерзшие под слоем снега деревья и необъятные просторы ледяных полей. А чего стоили эльфы этого холодного края! Они были на голову выше лесных, с холодными, хрустальными глазами и длинными, серебряными волосами. Надо ли говорить, что Ноэ был запуган до смерти и готов был выполнить всё что угодно, лишь бы его не отправили к этим ледяным и неэмоциональным эльфам! Поэтому, когда отец отправил его поддерживать торговые отношения с милым, веселым народом гуан-нэ, эльф несказанно обрадовался. Во-первых, этот народ славился своей доброжелательностью, а во-вторых, их земли находились совсем рядом с родными лесами. Ноэ забежал за угол и остановился у калитки, ведущей в его дом. Низкие деревья гнулись под весом сладких плодов, но вокруг не гудели пчелы. Эльф поднял голову и протянул руку — первые капли дождя коснулись кожи. Начался сезон дождей. Ночью дождь разошелся совсем. Речка Най-Най наверняка уже вышла из берегов, и очень скоро уровень воды достигнет третей ступеньки Дворца Советов, приплывут русалки, чтобы в обмен на овощи, фрукты и посуду принести жемчуг, кораллы и диковинных рыб. Но это будет только через шесть недель, а сейчас Ноэ мог только сидеть на подоконнике, поджав ноги, и теребить по привычке прядку волос. Он, как и любой другой лесной эльф, носил традиционную стрижку — спереди две длинные пряди, сзади — коротко подстриженные волосы. Ему как третьему принцу можно было отрастить волосы до плеч, но самому Ноэ это казалось неудобным. Втихаря он подстригал передние пряди и если оставался один - заплетал их в косички. Ноэ оставался один даже больше, чем ему самому этого хотелось. Будучи маленьким ребенком он много времени проводил вместе со своими братьями, потом с учителями и эльфами, которые часто улыбались ему и порой даже играли с ним. Как же Ноэ завидовал своим сверстникам, которые свободно дышали лесом, купались в лесных ручьях, плели свои голоса с птичьими! Даже сейчас, когда жители городка перестали относиться к нему как к чужому, а отец перестал следить за каждым его шагом, эльф не мог расслабиться.Слишком уж привык Ноэ жить по определенным правилам, делавшим его достойным посланником эльфов... Веселые русалки плескались в воде, подставляя лица теплому, сейчас совсем мелкому дождю, идущему на убыль. Ноэ узнал среди них двух своих знакомых, тех, с которыми познакомился ещё на первом празднике Дождя. Русалки

Теплый, чуть влажный ветер кружил по мостовой лепестки цветов и крупинки пыли, сверкающие на солнце. Приближался сезон дождей, и Ноэ никак не мог надышаться этим чуть влажным воздухом, бродил по узким улочкам цветущего городка, предвкушая теплые ливни, которые приласкают покатые крыши узких домиков, а со временем зальют палисадники, и вода дойдет до высоких резных крылечек. Тогда жители Мойя достанут со своих чердаков лодочки и ещё долгих три месяца будут перемещаться по городу только по воде. Ноэ любил этот период. Любил и переход от жаркого, пыльного лета к затяжным дождям, когда серые тучи медленно подкрадываются, с каждым днем всё больше покоряя небо, любил, когда тяжелеет и набухает влагой воздух, и момент, когда первые капли дождя ударяются о землю. Ноэ вздыхает, поднимая голову к небу, он всё боится пропустить тот самый момент, когда начнется дождь, переходящий в затяжной ливень. Ему нравился этот городок, нравились его веселые жители, но он безмерно скучал по родному лесу. Ведь только в его лесу в сезон дождей так сладко пахнет сырой землей и листва покрывается россыпью капель! Только третьему принцу лесного народа не нашлось тихого уголка на родине. Отец был помешан на благе королевства и своих детей считал едва ли не вещами. И если первого своего сына он натаскивал на будущего правителя, то второго и третьего использовал в качестве гаранта мирных договоров с соседними странами. Именно поэтому Ноэ никак не мог покинуть этот городок. Ему с детства вбивали, что он должен жертвовать всем ради блага страны, воспитали так, чтобы у него и в мыслях не было как-то противиться воле короля. Впрочем Ноэ было всё равно. Он исполнял всё, что от него требовал отец и имел за это тень призрачной свободы. В отличии от второго принца, который воспринимал все слова короля в штыки и вытворял всё, что хотел. Закончилось это тем, что его отдали младшим мужем Ранью, владыке восточных земель, вожаку оборотней. Больше Ноэ о нем ничего не слышал. Как-то он попросился у отца наведать свой родной лесной городок хотя бы на пару дней. Отец жутко разозлился и припугнул Ноэ тем, что отправит его заложником к северным эльфам. Ноэ до жути боялся северных эльфов и ещё больше боялся их страны. Когда-то давно отец взял ещё совсем маленького сына на переговоры и принц увидел мертвые, замерзшие под слоем снега деревья и необъятные просторы ледяных полей. А чего стоили эльфы этого холодного края! Они были на голову выше лесных, с холодными, хрустальными глазами и длинными, серебряными волосами. Надо ли говорить, что Ноэ был запуган до смерти и готов был выполнить всё что угодно, лишь бы его не отправили к этим ледяным и неэмоциональным эльфам! Поэтому, когда отец отправил его поддерживать торговые отношения с милым, веселым народом гуан-нэ, эльф несказанно обрадовался. Во-первых, этот народ славился своей доброжелательностью, а во-вторых, их земли находились совсем рядом с родными лесами. Ноэ забежал за угол и остановился у калитки, ведущей в его дом. Низкие деревья гнулись под весом сладких плодов, но вокруг не гудели пчелы. Эльф поднял голову и протянул руку — первые капли дождя коснулись кожи. Начался сезон дождей. Ночью дождь разошелся совсем. Речка Най-Най наверняка уже вышла из берегов, и очень скоро уровень воды достигнет третей ступеньки Дворца Советов, приплывут русалки, чтобы в обмен на овощи, фрукты и посуду принести жемчуг, кораллы и диковинных рыб. Но это будет только через шесть недель, а сейчас Ноэ мог только сидеть на подоконнике, поджав ноги, и теребить по привычке прядку волос. Он, как и любой другой лесной эльф, носил традиционную стрижку — спереди две длинные пряди, сзади — коротко подстриженные волосы. Ему как третьему принцу можно было отрастить волосы до плеч, но самому Ноэ это казалось неудобным. Втихаря он подстригал передние пряди и если оставался один - заплетал их в косички. Ноэ оставался один даже больше, чем ему самому этого хотелось. Будучи маленьким ребенком он много времени проводил вместе со своими братьями, потом с учителями и эльфами, которые часто улыбались ему и порой даже играли с ним. Как же Ноэ завидовал своим сверстникам, которые свободно дышали лесом, купались в лесных ручьях, плели свои голоса с птичьими! Даже сейчас, когда жители городка перестали относиться к нему как к чужому, а отец перестал следить за каждым его шагом, эльф не мог расслабиться.Слишком уж привык Ноэ жить по определенным правилам, делавшим его достойным посланником эльфов... Веселые русалки плескались в воде, подставляя лица теплому, сейчас совсем мелкому дождю, идущему на убыль. Ноэ узнал среди них двух своих знакомых, тех, с которыми познакомился ещё на первом празднике Дождя. Русалки тоже заприметили его и, подплыв поближе к ступенькам, на которых сидел принц, окатили и без того мокрого Ноэ водой. -Милый, ты совсем не меняешься! -Мы скучали, целый год не виделись! -Леди, я скучал не меньше. Ноэ приветливо улыбнулся и пожал прохладные руки русалок. -Столько воды утекло, Ноэ, рассказывай, как ты тут. -Да всё так же. Занимаюсь мелкими поручениями отца, подписываю бумаги... Ничего нового, незабвенные. Русалки улыбнулись, и одна из них, сложив руки на парапете, посмотрела прямо в глаза принцу. -А у нас добрая весточка. -Добрая-добрая! - поддакнула вторая и улыбнулась не менее хитро чем её подруга. -Мы видели твоего братика, он такой красавец! -А какой у него муж! -Они так хорошо смотрятся! Ноэ неверяще уставился на девушек, и те засмеялись. -Но... Как? -Они ездили к морю, Ранью закрепил договор с нашим королем. -Мы там тоже были! -И как он? -Он милый! -Всё время краснел, когда Ранью что-то шептал ему на ухо! -Да-да! И злился потом! -А он его всё время тискал. Девчонки стали расхваливать достоинства вождя Ранью и второго принца лесного народа, а Ноэ молча уставился на темную воду. Значит, брат жив и, может быть, даже счастлив. Что ж, от этого становилось немного легче. -Если увидите его ещё раз, передайте ему привет от меня и скажите, что я скучаю. Русалки перестали смеяться, вспоминая ту самую встречу, и одна из них взяла руку Ноэ и потерлась о неё щекой. -Малыш Ноэ сильно скучает. -Не грусти принц, мы сделаем всё, что в наших силах. Ноэ улыбнулся, прогоняя с лица тревогу и волнения, ему не хотелось огорчать своих веселых подружек. -Не переживайте милые, со мной всё будет хорошо. -Ноэ, глупый. У вас сухопутных всё так сложно и запутанно, особенного у эльфов. Принц покачал головой. Он и сам это знал. Он тешил себя этим самым «всё будет хорошо» уже несколько лет, но всё становилось только хуже. Его душила тоска по лесу, невозможность выговориться душила его. Один, один, всегда один! Среди толпы, в семье, куда бы ни пошел. Стоило хоть немного пожаловаться, уронить пару горьких слов, как об этом узнавал отец и наказание не заставляло себя ждать. «Ты — принц. За тобой судьба целого народа, ты не имеешь права страдать, ты должен быть сильным. Жалеть себя, или не повиноваться воле короля - проклятье для королевской семьи». Тучи растаяли, оставляя после себя чистое звездное небо. По воде поплыли маленькие плавучие свечки, озаряя уютным светом стены домов и руки людей, направляющих их по воде. Со всех сторон послышалось нежное пение русалок, наполняющее город музыкой. Горожане тихо подхватили нежную песню, запел и эльфийский принц. Черная вода, золотые огни, синее небо и холодные звезды. Сердце Ноэ плакало, сливаясь с атмосферой праздника, чувствуя себя одиноким среди толпы. Дождь закончился, и через неделю медленно начнет спадать вода. ** * В место, которое за три года принц привык называть домом, он вернулся гораздо позже рассвета. Солнце окрасило дома в нежно розовый, скользило по мокрым домам, спеша просушить их озябшие крыши. До дома Ноэ проводили русалки, Аой и Мия. Аой прижимала к груди исписанное беглым почерком и зачарованное от воды и чужих рук, письмо Ноэ для брата, а Мия болтала без умолку и брызгалась, ударяя хвостом по воде. Так что после трогательного прощания принц первым делом переоделся в сухое белье и, выпив травяного настоя, улегся спать. Проснулся уже под вечер, в распахнутое окно был видно, как вода блестит на солнце и... Сердце сжалось от дурного предчувствия, на подоконник опустился золотой голубь с письмом. Принц осторожно отвязал свиток, насыпал птице зерна и погладил по мягким перьям. Эта птица — из королевской голубятни, но удивило принца то, что письмо доставлено ему лично. Это означало только то, что король опять задумал что-то, что не относится к торговым отношения гуан-нэ. С замиранием сердца, полный тревоги, принц снял печать. «Дорогой сын мой, третий принц нашего славного королевства Ноэ! Спешу поздравить тебя с совершеннолетием и по этому поводу настаиваю на твоем возвращении в нашу столицу. В третью неделю месяца Цветущей Розы твое место займет Коль и ты вернешься в свой Дом вместе с его охраной. Благослови тебя Тай!» Ноэ скомкал письмо и закусил губу. Ему очень хотелось домой, но он боялся, что за этот подарок придется заплатить слишком много. Радость, наполовину с тревогой, мучили эльфа, но отбросив все переживания до времени, он решил насладиться быть может последней возможностью увидеть родину. * * * На родной земле всё казалось волшебной сказкой. Цветущий лес, сырая после ливней земля, воздух, напоенный запахом трав... Ноэ не мог надышаться и словно маленький ребенок улыбался, радуясь каждой мелочи. Он и представить себе не мог, что соскучился настолько сильно. Два охранника молчали, иногда грустно улыбаясь, глядя как резвится принц, бегая босиком по мокрой от росы траве, вдыхая аромат еловых веток и подкармливая белок с ладони. Однажды вечером, когда эльфы воины решили, что принц уже спит, между ними завязался короткий тихий разговор. -Король слишком суров со своими детьми. -Быть может, но это делается всё для блага всего народа. -Он ещё такой молодой... Ему, видимо, совсем тяжело нести свою ношу. -Да. Ноэ тяжело вздохнул и плотнее завернулся в одеяло. Он принц, достойный своего народа, а значит, не имеет права себя жалеть. Но почему же от слов двух охранников так тепло и горько стало на душе? ** * До столицы добрались через четыре дня, под вечер. Двигались быстро, останавливались только чтобы тонконогие олени передохнули. Знакомые старинные деревья, фонарики светящиеся в густой листве, домики, прячущиеся высоко в ветвях и знакомая тишина. Только легкие шорохи, тихий смех то тут, то там. Ноэ знал, что в столице много эльфов, но лесной народ скрытный, и даже в столице предпочитают не попадаться на глаза и не шуметь лишний раз. Сколько же воспоминаний! Дворец короля располагался на самом высоком и толстом дереве. Среди простого народа его называли Дедом. Поднимаясь по лестнице, опутавшей огромный коряжистый ствол, принц скользил пальцами по его теплой коре, воскрешая воспоминания трехлетней давности. Решив сначала привести себя в достойный вид, Ноэ первым делом отправился в свои покои. Тут, казалось, совершенно ничего не изменилось. Те же книги на полках, его клинки и лук, только цветы ещё больше разрослись, делая комнату богаче и уютнее. Умыться, одеться. В неброской одежде принц чувствовал себя куда как увереннее, чем в дорогих нарядах. Тем более всё, что сейчас от него требуется — просто показаться отцу на глаза. В кабинете у короля ничего не изменилось. Везде такая же чистота, на столе письма и бумаги аккуратно разобраны по стопочкам. Король обнимает его, чуть улыбаясь, но Ноэ не испытывает практически никаких эмоций. Отец никогда не был с ним близок, а разлука и жизнь в чужой стране никак не способствовали улучшению отношений. -Завтра состоится церемония. Поздравляю, сын мой, ты наконец то сможешь в полной мере выполнить свой долг перед страной. Жрецы проведут обряд и уже через неделю ты отправишься к своему жениху. -Жениху? Ноэ мысленно содрогнулся, чувствуя как холодеют кончики пальцев и ощущение безнадежности липкой паутиной охватывает его существо. -Ноэ... -отец видимо уловил неподдельный ужас в глазах принца и это ему совершенно не понравилось, - ты ведь знаешь, что это всё ради нашей страны, нашего народа и леса. Через четыре дня ты отправишься на север, к тамошним эльфам. Твоя помолвка с князем была заключена уже давно и это слишком выгодное предложение, для обеих сторон. Кажется король говорил что-то ещё, но Ноэ не слышал. Краски потухли и растаяли, звуки растворились в тишине. Принц позорно упал в обморок. Ему снился кошмар. Огромные ледяные скульптуры в ледяном холодном дворце. Высокий мужчина, его муж, протягивает ему руку, но принц отклоняется, пытается убежать, поскальзывается на ледяном полу и падает. Лица его мужа не видно, но Ноэ точно знает что тот кровожадно улыбается, а глаза пустые-пустые.Эльф кричит, но князь ледяных эльфов протягивает руку и гладит его по щеке. Мороз от прикосновения проникает глубоко под кожу, проникает в сердце и иглами впивается в него. Ноэ вскакивает со своей кровати, вцепившись в одеяло. Этот кошмар снится ему уже третью ночь подряд и принц стал бояться ложиться в постель. Юноша заставил себя встать с кровати, завернулся в покрывало под которым спал, и походил по комнате восстанавливая сердцебиение. С отцом он не разговаривал и лишний раз из комнаты не выходил. Остановившись перед зеркалом Ноэ осмотрел себя со всех сторон. Он вытянулся и стал ещё худее, чем раньше, золотые волосы топорщились и явно требовали стрижки, но отец запретил, сказал, что у северных народов принято отращивать волосы. У лесных эльфов волосы были в основном каштановые, или медно рыжие и только у королевской четы — золотисто пшеничные. Под зелеными глазами, от недосыпа, легли тени и принцу совершенно не понравилось это. Он должен выглядеть от и до, чтобы произвести впечатление, иначе все старания отца и его отъезд будут пустой тратой времени. Да и он принц в конце концов, у него есть своя честь и достоинство. Лесной народ всегда гордо держит голову не страшась трудностей. Вспомнив про трудности Ноэ снова поник. Теперь он всю свою долгую жизнь проведет среди снега и льда, где нет цветов и дождя. Где теплый ветер не шепчется с листвой... И уже завтра, с рассветом они выезжают. Осознание всей безысходности пронзило принца. Он скинул покрывало, быстро оделся в попавшуюся под руку одежду, и как много лет назад, вылез через окно, отправляясь в прогулку по своим старым, любимым местам. Принц прощался. Он не тешил себя напрасными надеждами, не верил в то, что князь полюбит его. Какой-то третий сын, какого-то далекого короля. Политическая монета в тонкой игре. Тем более не просто князь, а князь ледяных, северных эльфов, тех, что отличаются замкнутостью и равнодушием. Ну и ладно. Это будет потом, а сейчас он мог позволить себе бежать по траве, перелезать по веткам деревьев и купаться в ручье. Кормить птиц, гладить лисичек по теплым рыжим спинкам и наслаждаться лесом в полной мере. Вернулся Ноэ уже совсем ночью и в своей комнате обнаружил крон-принца. -Ноэ! -Эль? Брат крепко обнял растерявшегося юношу и прижал к себе. -Что ты здесь делаешь? От брата приятно пахло дубовой корой, его длинные волосы были собраны в высокий хвост, а медовые глаза искрились радостью и смехом. -Может сначала ответишь где ты пропадал? Отец уже собрался прочесывать весь лес всеми отрядами, думал ты сбежал. Скажи мне спасибо, я взял на себя ответственность за твой проступок. -Прости...- Ноэ виновато улыбнулся и поднял радостные глаза на брата — я ходил прогуляться, завтра же уже всё. -Знаю. Поэтому и заступился. Эль потрепал братика по голове. Он помнил его маленьким и смешным, немного неуклюжим и чрезмерно любопытным, поэтому сейчас ему очень тяжело было поверить в то,что его маленький братик уже вырос и сильно изменился. Ноэ подрос, его волосы словно стали ещё тяжелее и гуще, да и вообще весь он был такой нереально красивый даже по сравнению со своими братьями. Из них всех он больше всего походил на мать. Эль единственный из братьев помнил маму настолько хорошо как и отец, он больше всего времени проводил с ней и помогал ей нянчить малышей, когда отец уезжал по делам разной степени важности и не знал, чем занимается наследник престола. -Не переживай, говорят, северный владыка не самая худшая партия. -Ага... Это просто мой самый страшный кошмар воплотился в реальность... Я у гуан-нэ то дышать нормально не мог, а там, на севере нет даже листвы обычной, самых простых деревьев! Что уж про цветы говорить! Горечь лилась прямо из сердца, младшего принца прорвало и он уткнувшись носом в грудь брата изливал всю свою боль. Брат молча и мягко успокаивал его, понимая как необходимо выговориться Ноэ. Ноэ всегда был самым восприимчивым среди них. Отец как-то упомянул, что он скорее всего станет хорошим медиумом и эмпатом и Эль был с ним полностью согласен. -Малыш, мне пора. Завтра и тебе и мне вставать рано.Мне ещё надо зайти к отцу и сказать, что ты вернулся. Договорились? -Угу. - Ноэ криво улыбнулся и отпустил брата из объятий, - я ведь принц достойный своего народа. -Ноэ... Не надо так. Принц горько усмехнулся и отвернулся от брата. Он совсем забыл, что один. Совсем один. И даже брату довериться нельзя. -Тебе пора. Ноэ услышал, как вздохнул за спиной брат и как закрылась за ним дверь. Юноша обнял себя руками и напряженно замер, пытаясь успокоиться. Если ему сейчас так холодно, то что же будет с ним на северных землях? * * * На границе лесных эльфов с северным народом почти всегда пасмурно. Здесь царят холодные ветра и растут высокие сосны и ели. Олени идут осторожно, ведя носами по воздуху, принюхиваются к ветру. Принц упрямо не желал одевать перчатки, хоть пальцы уже покраснели на сыром ветру. Ноэ приходилось подогревать себя своей магией, чтобы было удобнее управлять оленем. Они остановились на самом краю леса, там где поросшая мхом земля переходила в камни и спускалась в море. Холодное северное море. Ноэ нервничал и переживал, у него дрожали руки и душа уходила в пятки, но он старался держать себя в руках, несмотря на увеличивающийся от ожидания страх. Ладья, легкая и изящная, скользила по водной глади, поднимаясь и опускаясь на волнах. Белый парус надувался под порывами ветра, подгоняя судно к берегу. Северные эльфы спрыгнули с ладьи прямо в воду, не боясь промочить своих высоких сапог. Одеты они были так же, как и лесные, разве что цвета были светлые, почти белые, а на их плечах были накинуты теплые голубые плащи с белой опушкой. Ноэ словно впал в сон. Он смотрел на всё со стороны не ощущая себя живым, машинально отвечая заранее выученными фразами на положенные этикетом вопросы. На его плечи накинули такой же плащ, как и на ледяных эльфов и повели на корабль. Краем глаза принц заметил, что оленя на котором он прибыл тоже ведут под уздцы. -Стойте! Все эльфы вздрогнули и удивленно посмотрели на принца. Ноэ спрыгнул с трапа в воду и подошел к эльфу державшему оленя. Забрал повод из его рук и отстегнул ремешки. На древнем языке зашептал в пушистое ухо, поглаживая теплый бок и нос зверя, чтобы тот шел в лес, оставил своего хозяина. Что там, где теперь будет жить эльф только снег и лед. Олень поднял морду, его карие влажные глаза внимательно посмотрели на принца. Ноэ не хотел, чтобы такое красивое животное мучилось на чужбине, достаточно того, что Ноэ сам поедет туда. Зверь фыркнул, вскинул рога и, подобравшись, свободной птицей скрылся в лесу. Ноэ улыбнулся, завидуя немного, и вернулся на корабль. Эльфы молчали, не задавая молодому принцу вопросов и даже между собой почти не общались, кажется, они понимали друг друга без слов. Холодные, с белой кожей и хрустально-голубыми глазами они казались совершенно чужими и безэмоциональными. -К вечеру будем на месте. Принц кивнул, показывая, что услышал капитана, и снова уставился в воду. Темная, глубокая. Ноэ едва помнил своё первое путешествие в страну льда и снега и сейчас заново переживал всё, сравнивая первые и последние впечатления. Что-то мелькнуло в глубине волн и Ноэ невольно вздрогнул от неожиданности. -Рыба? Снова что-то блеснуло в воде и из воды выпрыгнула и снова нырнула русалка. Ноэ вскрикнул от неожиданности и испуганно отшатнулся, тут же его дернули за руку, окружили со всех сторон эльфы. -Пустите! Ноэ сердито стряхнул с себя руку и ловко проскользнув мимо двух эльфов вцепился в резной край ладьи. Из воды снова показалась русалка и помахала ему рукой. -Май! -Привет милый, я уже подумала было что ошиблась, увидев тебя на борту с этими снеговиками! - Русалка рассмеялась так же заливисто и задорно как и раньше.-Не думала, что встретимся так быстро, но я рада. Что ты тут делаешь? -Ваше Высочество, Вы... знакомы? Ноэ обернулся и увидел недовольного капитана. Тот хмурился и держался за рукоять клинка, готовый в любую секунду атаковать. -Да. -И всё же было бы лучше если бы Вы не общались так открыто хотя бы до церемонии. -Вы думаете, что я попытаюсь сбежать, или не способен постоять за себя? - Ноэ начал злиться, ему совершенно не нравилось, что его опекают как какую-то девицу. - Неужели Вы думаете, что я не оправдаю доверие своего народа? Несколько долгих секунд принц и капитан сверлили друг друга глазами, потом капитан хмыкнул и отвернулся. -Мне приказано доставить Вас в целости и сохранности, и если Вы не сможете оправдать моего доверия, я буду вынужден запереть Вас в каюте. Ноэ побледнел и сжал кулаки. Как они вообще смеют? Демонстративно отвернувшись, от эльфа, Ноэ свесился с перил и, сняв маленькую брошку с рубашки, кинул её в руки Май. -Лови, незабвенная, это мой подарок на память, не знаю, свидимся ли ещё раз. -Ноэ, ты всегда такой очаровательный! -Май поймала брошку и кокетливо подмигнула принцу.-но почему же не увидимся? Море оно везде есть! -Май, у меня через несколько дней свадьба. -Ноэ! Неужели наш малыш дорос до свадьбы! Как же мы за тебя рады! Я передам Аои, она тоже будет счастлива услышать! За кого? Ну? Ноэ свесился ещё сильнее, замечая краем глаза как сильно нервничает один из его охранников, замерший рядом. -За самого главного снеговика Май, представляешь? За самого князя ледяных эльфов! И без того большие глаза Май раскрылись ещё больше, в удивлении русалка приоткрыла рот. -Ноэ... Это так неожиданно! Ой, я тут вспомнила! Аой передала письмо твоему брату. Скоро мы с ней увидимся и мы поплывем к тебе в гости. Ты же не против увидеть двух старых подружек? -Конечно, незабвенная. И свесившись ещё ниже, Ноэ поцеловал ладошку русалки. И как же приятно было увидеть раздраженное лицо остроухого капитана, когда наболтавшись с Май вдоволь, принц перестал свешиваться с бортика. ** * На Койе, самом большом острове эльфов, было так же пасмурно и сыпал мелкий снег. Ноэ чувствовал себя совершенно неуютно и то, что, когда подъехали к городу, пришлось ехать на санях , запряженных белыми оленями, заставило принца совсем уйти в себя. За время путешествия он привык к ледяным эльфам и их необщительность была ему только на руку. Столица располагалась в сосновом бору и совершенно отличалась от столицы лесных эльфов. Дома северных были бревенчатыми, располагались на земле и довольно далеко друг от друга. Здесь крайне редко можно было встретить свободно гуляющих эльфов, в основном они проводили время в своих мастерских и в домах. Ноэ задумался, можно ли в действительности называть это место столицей. Дворец князя располагался на холме и его высокие острые шпили в ясную погоду виднелись над лесом. Ноэ дворец совершенно не понравился. Холодный, каменный он внушал недоверие и если Ноэ до приезда немного сомневался, что не сможет прижиться, то теперь был точно уверен, что долго в этой стране не протянет. Эльфов поддерживают растения, солнце, или любовь и принц сильно сомневался, что хоть что-то из вышеперечисленного будет ждать его здесь. Поднимаясь за слугой по темной, украшенной ковром лестнице, Ноэ грустно улыбался и надеялся, что смерть быстро заберет его. Его привели в комнату с огромным прозрачным решетчатым окном. Из окна открывался восхитительный вид на горы и заснеженный лес, в камине весело трещал огонь, а на широкой кровати лежала заранее приготовленная одежда. Всё светлое, как и подобает новому подчиненному князя ледяных эльфов. Переодеваясь и приводя в себя порядок после дороги, Ноэ с грустью думал, что вряд ли князь полюбит своего младшего супруга. Кабинет Его Величества встретил запахом горячего воска и легким ароматом каких-то благовоний. Ноэ чуть замешкался на входе, но собравшись прошел по мягкому ковру. -А ты действительно такой же симпатичный, как о тебе говорят. Ноэ поджал губы и встретился взглядом с Ирэсимом, своим женихом. У него были ярко голубые, пронзительные глаза и белые, длинные, заплетенные в свободную широкую косу волосы. Он был сказочно красив и Ноэ подумал, что может быть он смог бы его полюбить, встреться они в других обстоятельствах. -Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Князь чуть улыбнулся, то ли словам принца, то ли его холодности и жестом предложил сесть на диван перед камином, рядом с собой. -Вы благополучно добрались? -Вполне. Если конечно не считать, что со мной возились как с нервной девицей. Ноэ просто не мог умолчать об этом, слишком уж носилась и следила за ним приставленная охрана. -Мои поданные слишком любят и уважают меня, а так как Вы моя драгоценная половина, к Вам относятся с не меньшей бережностью. Князь снова улыбнулся и Ноэ невольно проследил за его губами. Лицо Ирэсима оживало от такой улыбки и он уже не казался таким равнодушно холодным. Заметив, что слишком уж внимательно он следит за своим женихом, принц отвел свой взгляд от его лица и уставился на огонь в камине. Ему сейчас совершенно не хотелось разговаривать, он устал с дороги и по правилам этикета, князь должен был встретиться с ним завтра утром при всем дворе. Хотя такая вот встреча лицом к лицу перед масштабным мероприятием была очень даже кстати. Так они могли немного поговорить друг с другом, познакомиться в относительно непринужденной атмосфере... Ладонь скользнула по бедру и Ноэ дернулся от неожиданности, возмущенно и удивленно глядя на будущего супруга. Ирэсим привлек к себе растерявшегося эльфа и хотел было поцеловать, но Ноэ в последний момент успел накрыть губы князя ладонью, предотвращая поцелуй. Мужчина чуть прикусил кожу на его ладони и Ноэ вспыхнул, вскакивая с дивана. -Вы... Да что Вы себе позволяете! -А что, ты мой супруг, почему я не могу пофлиртовать с тобой? -Флиртовать? По-моему это называется несколько иначе. -Ноэ окинул будущего супруга злым взглядом. -Я не Ваша любовница, будьте любезны, вести себя сдержанней! И развернувшись юноша выскочил в коридор хлопнув дверью. Если бы он обернулся, то увидел бы как жадно блестят глаза князя и какая хищная улыбка расцвела на его губах.. ** * Дверь захлопнулась и Ирэсим усмехнулся. Своего будущего супруга он до сих пор не видел ни разу, но описания данные посланниками были точны. Хрупкий и изящный на вид юноша, внешне всегда покорный, но во взгляде плещется гордость и свобода. До этого вечера князю было всё равно, принц лесных эльфов был для него лишь политической необходимостью, которая должна знать своё место, которую легко сломать. Но исходя из произошедшего нетрудно было догадаться, что мальчишка не дастся ему до свадьбы точно.Что ж, он будет его дразнить и принц сам захочет к нему в постель. А пока можно позвать сильфид. Они смогут с легкостью и нежностью подарить ему наслаждение и королю не придется тратить силы на соблазн. ** * Ноэ выскочил в коридор. Его трясло от страха смешанного со злобой. Он конечно догадывался, что именно так и будет, но он больше надеялся на то, что князь вообще не обратит на него внимания в этом плане. Принц прислонился к стене и закрыл глаза. Ему требовалось успокоиться, но в конце коридора послышались шаги, женские голоса и принцу пришлось быстро воспользоваться своей магией чтобы не быть замеченным. -Князь опять позвал её к себе, видела? -Брось, она быстро надоест ему, Его Величество меняет нас как перчатки. -Как думаешь, после свадьбы он изменится? -Сомневаюсь. Сложно менять свои привычки. Хотя может его супруг настолько хорош, что ему даже в голову не придет изменять. -Я видела его. Он конечно миленький, но не думаю... Две сильфиды скрылись за поворотом и принц сняв с себя иллюзию, бегом направился в свои покои. Лежа на кровати и глядя в потолок Ноэ думал о том, что когда ты не строишь напрасных надежд и напрасных иллюзий жить конечно же тяжелее, но зато потом не разочаруешься и не получишь столько боли. ** * Свадебные одежды были тяжелыми, но красивыми. Ноэ нравилось как он выглядел в них, но кроме этого ничего положительного в своей свадьбе он не видел. Сейчас ему нужно было пройти мимо аристократов северных народов, а так же приглашенных из ближайших государств. Были здесь и представители лесных эльфов, но Ноэ было всё равно. Голубая, стелящаяся по полу мантия с серебряным узором и белой оторочкой, шелковая с вышивкой рубаха, высокие сапоги и брюки в обтяжку. Просто и со вкусом, никаких излишеств, что было по душе юного принца. Он нес в руках острый, со старинной резьбой кинжал и поднимаясь по ступенькам к алтарю, смотрел прямо перед собой. Смешно, но в этот ответственный момент всё, о чем он мог думать были слова отца о принцах, достойных своего гордого народа. «И в чем же гордость? Быть шлюхой князя? Что подумает о нашем народе соседи, если будут знать, что король отдает своих сыновей на растерзание власть имущих?» Ирэсим был одет практически так же как и Ноэ. Только его мантия была полностью белой и голову обхватывал обруч из редкого и дорогого метала с сапфировыми камнями. Второй, немного попроще, лежал на алтаре. Ноэ в вкратце рассказали в чем состоит обряд поэтому он знал, что к концу действа этот обруч наденут на его голову. С поклоном Ноэ передал кинжал супругу и протянул левую ладонь. Иересим с ничего не выражающим лицом провел лезвием по коже и капли алой крови побежали по запястью. Ноэ поспешил перенести руку над хрустальным кубком и кровь, уже собравшуюся в ладони перелил туда. Ирэсим чуть улыбнулся и протянул кинжал принцу. Сейчас была его очередь проделать с королем тоже, что до этого пришлось испытать ему. Ноэ не дрогнув провел лезвием неглубоко рассекая плоть. А ведь сейчас он мог покончить со всем раз и навсегда. Жрец рассказал ему, что этот обряд необходим для доверия и скрепления кровных уз. И если вдруг один из супругов не желает этой связи, то у него есть возможность пронзить своё сердце. Ноэ тогда подумал что это глупо и гораздо проще убить планируемого жениха, но промолчал. А сейчас, в окружении всей этой свиты он понял,что даже убив жениха живым уже отсюда не уйдет, так что всё было логично. Жрец тем временем зашептал какие-то слова на незнакомом языке и над кубком поднялся сизый дымок. Ирэсим крепко обнял едва стоящего от напряжения Ноэ и прижал к себе, сильно смущая принца. В свою очередь Ноэ не мог отпихнуть короля на глазах у всех и сконцентрировал своё внимание на кубке. Возможно поэтому эльф не сразу заметил, как их фигуры окутали голубые и фиолетовые искры. Ноэ зачарованно смотрел на фантастический танец голубых и сиреневых огоньков и поэтому даже не понял в какой момент князь взял его за подбородок, повернул к себе лицом и накрыл губы поцелуем. Ноэ вцепился в его рубашку, чувствуя как последние силы покидают его и как меняется и ломается что-то очень важное в его душе. Он зажмурился, стараясь позорно не разреветься и хотя бы сделать вид что ему приятно и вообще он вовсю отвечает Иерэсиму. А дальше начался самый кошмар. Гости подходили и поздравляли, дарили подарки любезничали и льстили, а князь вовсю пользовался слабостью своего супруга и беззастенчиво лапал его под широкой мантией. ** * Ирэсим увел Ноэ когда за окном уже совсем стемнело и часть гостей уехала в свои дома. Привел в спальню замученного всем произошедшим паренька и прижал к стене как только захлопнулась дверь. -Не... Не надо. - Ноэ уперся руками в грудь теперь уже мужа и наклонил голову не позволяя себя целовать. - Прекрати. -Почему? Князь словно хищник следил за своей жертвой искренне недоумевая почему его супруг вдруг воспротивился его ласкам и не желает исполнять супружеский долг. -Я не хочу. -Вот так сюрприз! Мой законный супруг в первую же ночь стремиться избежать супружеского долга и ломается как девица! Сколько сарказма в голосе! И Ноэ не выдержал. Сказалась и усталость от дороги, переживания, выпитое на празднике вино. Всё вместе это слишком сильно ударило по восприимчивому ко всему мальчишке и тот сорвался, ударив коленом в пах своего супруга. Ирэсим зашипел, не ожидая такого поворота событий и пока приходил в себя, выпустил Ноэ и тот, проскользнув мимо забрался в кровать и сразу нырнул под одеяло. -Думаете я стану стелиться под Вас? - равнодушно официальный тон -Это брак по сухому расчету, я не питаю к Вам никаких чувств, к тому же свою часть уговора я выполнил, пройдя с Вами обряд бракосочетания. На большее можете не рассчитывать. -А ты думаешь я оставлю тебя в покое? Такой соблазнительный и гордый... Ты теперь полностью принадлежишь мне, так что не зарывайся. Тем более... -Ноэ почувствовал как рядом с ним прогнулась кровать и Ирэсим потянул одеяло. - ...обряд полностью завершится только тогда, когда я возьму тебя. Ноэ сжался, мысли лихорадочно скакали в его голове, перемешиваясь, путаясь и мешая сосредоточиться и успокоиться. Князь был прав, обряд не завершен, но отдаваться этому эльфу юноша не хотел. -Хорошо. Но с одним условием. Ты ко мне больше не притронешься. Князь замер, нахмурился. Он ожидал чего угодно, но не такой строптивости. -Ну уж нет. ** * Вода в ванне была еле теплой. Ноэ закрыл глаза и с головой окунулся, стараясь раствориться в воде, чувствуя приятную невесомость вокруг тела. Такая же невесомость поселилась в его душе. После свадьбы прошло уже несколько дней. Ноэ не считал, ему было всё равно сколько их было. Его куда больше волновало то, сколько ещё их будет. Если так пойдет и дальше, он совершит ритуальное сожжение себя, или сбежит в это подобие леса и станет душой дерева. Последнее было не очень приятно, так как даже будучи деревом, Ноэ всё равно видел бы этот осточертевший белый снег. Легкие сдавило и стало невозможно больно не дышать дальше, пришлось вынырнуть и глотнуть воздуха. Ноэ вытер волосы, остановился перед зеркалом. Оно было во всю стену и можно было разглядеть себя во всех подробностях, но эльфу это не нравилось. Он видел на своем теле каждый синяк и засос и это его бесило. Собственно и сейчас увидев своё отражение Ноэ раздраженно отбросил полотенце и отвернулся. Его начинало тошнить, стоило только вспомнить, что делал с ним князь. Нет, он только вначале был жесток. Скрутил Ноэ, прижав тяжелым жарким телом к постели, связал руки, грубо лаская его, а потом... Потом он стал нежно изводить его, топя сознание. От этого было только хуже, это унижало похлеще связанных рук и влажных губ. Ноэ чувствовал себя грязным и мерзким, никакая вода не помогла бы смыть эти ощущения. Подумав о том, что он не единственный у своего супруга, принца замутило и он со стоном провел рукой по лицу. Сколько ещё тел ласкали эти руки? Ноэ надел брюки и рубашку, пряча под плотной тканью последствия ночи. Как же легко и быстро он стал выходить из себя! Хотя скорее всего виноват в этом был только один эльф, так круто выбивший почву из под ног юного принца. Всё ещё ругаясь себе под нос, Ноэ вернулся в их общую спальню. Свои покои принц сможет себе выбить только три года спустя свадьбы. Сквозь узкие частые оконца едва попадал свет, которого и на улице то было мало. Поэтому по всей дорого обставленной комнате горели магические светильники. Принц споткнулся о порванную вчера князем рубашку и со злости закинул её прямо в камин. Тонкая и явно дорогая материя вспыхнула. -Чтоб он сдох! -Ты про меня? Князь собственной персоной, замер в дверях и в глазах его плясали искорки веселья. И конечно же это только подливало огонь в раздражение Ноэ. -О, а вот и Его Высочество! Что это Вы тут забыли? Или Ваши подданные вдруг перестали Вам давать после обеда и пришлось такой длинный путь ко мне преодолеть? Князь на это приветствие только покачал головой, стараясь не улыбаться. Эльфийский принц забавлял его с каждым днем всё больше и больше. Поначалу тихий и весь погруженный в себя юноша не был особо интересен Ирэсиму, так, шикарная кукла с которой не стыдно появиться в свете, но в первую их ночь он весьма удивил его. Ну и разозлил конечно. Подрались они тогда знатно, разнесли пол комнаты и под самое утро Ирэсим всё-таки взял своего супруга. Можно конечно сказать, что он его изнасиловал скрутив своей магией, но Ноэ ведь тоже получил порцию удовольствия, так что Его Величество предпочитало думать, что они просто так оригинально развлеклись. Зато после этого происшествия Ноэ словно c цепи сорвался и перестал сдерживать свои эмоции. Он так яростно ненавидел и презирал Ирэсима, что тому снова и снова хотелось принуждать своего супруга к непристойностям. Как сейчас например, хотя он шел совсем за другим. Ноэ сейчас был прекрасен как никогда, с потемневшими от влаги волосами, открытой тонкой шеей на которой виднелись его засосы и тонкой одеждой которую очень хотелось снять. Может он и правда озабоченный? -А ты я вижу скучал... Князь шагнул навстречу юноше и Ноэ ощутимо вздрогнул, чувствуя нарастающий страх и подступающую к горлу тошноту. -Нет. Ирэсим только улыбнулся, впитывая эмоции принца, наслаждаясь новой забавой, чувствуя себя хищником и буквально через мгновение прижал Ноэ к стене, шаря руками по его телу, мягкой коже, от которой приятно пахло лавандой и свежестью. Прикусить плечо, оставляя свежий отпечаток, коленом раздвинуть ноги, надавить на пах. Прижать его руки, подавляя любое сопротивление и завладеть его мягкими губами.Наказать за укус так, чтобы с губ сорвался стон. Князь обожал стоны своего супруга, тихие и проникновенные, сладкие, они заводили его сильнее всего. Особенную остроту придавало то, что Ноэ всеми силами пытался их сдерживать. Ирэсиму эти стоны стали жизненно необходимы, он впитывал их в себя и словно обретал второе дыхание. -Сволочь... Ненавижу тебя... Ах... Чтоб ты...мммм... Сдох!А! -Я тоже тебя люблю... ** * Ноэ презирал Ирэсима от всей души. Потом начал ненавидеть. Сначала Ирэсима ещё можно было терпеть, он приходил где-то раз в три дня, потом чаще, а с некоторых пор стал наведываться днем и скручивая своей магией, против которой Ноэ нечего было поставить, насиловал. Хотя можно ли говорить о насилии, если его тело трепетало в ожидании прикосновений супруга? Никогда юный принц ещё не чувствовал себя таким униженным. Он чувствовал себя грязным и чаще чем ему того хотелось принимал ванны, добавляя в воду привезенную с собой пыльцу цветов. Это ненадолго успокаивало Ноэ и желание громить всё на своем пути затихало. Сейчас, поругавшись как следует с князем, который снова распустил свои руки, заставляя его стонать, Ноэ решил прогуляться. На королевских конюшнях он чувствовал себя гораздо легче, чем в раззолоченных, душивших его, покоях. В конюшнях приятно пахло сеном и овсом. Чистые королевские жеребцы занимали треть конюшни, в соседнем помещении находились боевые медведи. Белые, огромные, со стальными когтями, медведей одевали в броню, когда орки покидали свои горы. Но принц шел мимо, туда где в открытом загоне гуляли северные олени, поблескивая серебряными рогами, покачивая огромными, мохнатыми головами. Почуяв лесного эльфа, они доверчиво подошли к ограде, вытягивая шеи, без слов требуя ласки, или вкусного. Ноэ улыбнулся и почесал пушистый нос. Олень, полностью доверяя новому господину прикрыл свои огромные карие глаза. -Юный господин желает прокатиться? Ноэ обернулся на тихий голос. Рядом с ним замер эльф, видимо отвечающий за конюшни. Его бледно фиолетовые с серебром волосы были собраны в причудливую прическу подчеркивающую холодную красоту лица. Было немного непривычно общаться вот так вот с глазу на глаз с совершенно незнакомым слугой, несмотря на то, что принц тут находился уже больше месяца. -А... Разве можно? Брови незнакомца удивленно приподнялись. А губы тронула лукавая улыбка. Ноэ внутренне сжался чувствуя себя полнейшим дураком. Куда уж больше опускаться? -Конечно. Ваше Высочество, я велю запрячь любого из выбранного Вами зверя и Вы сможете прогуляться по парку. -Тогда его. - Ноэ вернул улыбку, всё ещё чувствуя неловкость. -Только не надо седла, достаточно вальтрапа. -Как будет угодно. Что-то было в голосе этого эльфа, какая-то добрая насмешка и во взгляде его читалась ласка. Впервые Ноэ не чувствовал в собеседнике холодной насмешки, или презрения. Только забота и интерес. Да и то с какой любовью относился он к животному не могло не привлечь внимание. -Как тебя зовут? -Сирис, Ваше Высочество. -Животные любят тебя. - Ноэ протянул оленю немного соли на раскрытой ладони, пока Сирис чистил зверя и затягивал подпругу. -Они чувствуют то, как мы к ним относимся. Вы не желали им зла и они ответили Вам на это добром. Я видел как они тянулись за лаской Ваших рук, на моей памяти такого не было, а работаю я тут давно. -Я просто лесной эльф, они отзываются на мою кровь. Ноэ почесал за пушистом ухом и олень нетерпеливо топнул копытом. Ласки ласками, а свободы хочется. Не всё же стоять ему в загоне. -Не думаю. Мне кажется наш принц действительно добрый и нежный, как о нем и говорят. Эльф нахмурился, ему не очень понравились последние слова Сириса. -Я никогда не верил сплетням, чего и тебе советую, Сирис. -Сплетни сплетнями, слухи слухами. Как говорят в народе, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Мои глаза и сердце не врут мне, а говорят, что Вам можно доверить нашего князя. При упоминании супруга Ноэ ощутимо вздрогнул. Страх кольнул сердце, а ещё ему вдруг почудилось, что Ирэсим будет совсем недоволен этой необдуманной прогулкой. «Ну в бездну! Я не собака, чтобы быть вечно у его ног!» Сухо кивнув Сирису, Ноэ сам вывел оленя из конюшни. Тот, чуя веселую скачку, заплясал на месте, что не помешало принцу легко вскочить на его спину. -Скоро вернусь. Олень стрелой сорвался с места, выбивая копытами снег и легко перескочил через изгородь. По дороге, навстречу ветру, захлебываясь духом призрачной свободы. ** * В замок Ноэ вернулся под вечер. Погулял он конечно не только в парке, но и в ближайшем покрытом снегом лесу. У него дух захватывало от зимних красот, мороз щепал за щеки и принц совершенно забыл о том, что в замке его хватятся если он не вернется к обеду. Сирис встретил его недовольно качая головой и сверкая озорными глазами из под челки. -Вас ищут. -Ох... Хорошее настроение принца мигом растаяло, превратившись в смутную тревогу и беспокойство. И всё же, Ноэ от души поблагодарил Сириса, обещал вернуться и просил никому кроме него не отдавать Аля — так принц назвал оленя. А в замке его ждала буря. Как выяснилось, Его Величество решило проведать своего супруга и не найдя его в общих покоях, потребовал к себе дворецкого. Дворецкий передал, что Его Величество изволили сегодня беседовать со старшим конюхом, а потом отправились на прогулку. Тогда князь лично наведался к Сирису, устроил ему выволочку, за то, что отпустил просто так супруга князя и, пообещав ему смерть в страшных муках, если с принцем что-то случится, вынужден был вернуться к делам. Ноэ выслушал князя, стараясь делать вид, что ему совсем не скучно. Бездна с ним, с князем, прогулка того стоила. Ирэсим видимо почувствовал, что кроме раздражения не вызывает у принца никаких эмоций и решил идти штурмом. Уставший и разморенный после прогулки эльф едва сопротивлялся и даже не злился так как обычно. На самом деле Ноэ стало просто всё равно, что сделает с ним его старший супруг. Он только лишь терпел все его издевательства как над душой, так и над телом и думал о завтрашнем дне.О теплой улыбке Сириса, о мягкой и теплой шерсти Аля и о ветре с морозным запахом свободы. ** * Утром всё тело ныло и болело. Князь всю ночь изводил его ласками, при воспоминании о которых по телу эльфа шла дрожь, а на щеках загорался румянец. Тело никак не могло забыть жарких прикосновений, горело и трепетало, словно его изнутри терзали демоны.А в душе было пасмурно и тошно. Ноэ снова вывалили в грязи, указали на место подстилки. А Ирэсиму всё не нравилось, что его супруг не отвечает ему с должным усердием. И на что только надеется князь? Стоя в ванной, и вытирая своё измученное тело, принц думал, что сегодняшнюю прогулку придется отменить. Ноэ горько вздохнул, начиная подозревать, что Ирэсим специально это всё подстроил и разозлился неожиданно даже для себя. Быстро и немного неуклюже одевшись, он бегом спустился вниз, прихватив из вазочки несколько яблок. На конюшне ничего не изменилось, только вот Аля не было среди других оленей. Ноэ не мог объяснить, как он его отличал от остальных, но с уверенностью мог найти теперь своего оленя среди всех. Постояв в нерешительности у невысокой ограды, Ноэ решил найти Сириса и спросить у него, всё-таки он тут главный. Заглянув в ангар, эльф замер. Сирис чистил Аля, напевая при этом какую-то тихую, но удивительно красивую песню. Словно зачарованный, Ноэ во все глаза смотрел на эту картину. Но видимо Аль почувствовал его как-то и, стукнув копытом по дощатому полу, обернулся. Сирис, заметив Ноэ, улыбнулся. -Мы ждали тебя. Ноэ несколько неловко потоптался на пороге и зашел. -Я... Не смогу сегодня никуда ехать. Но я принес яблок! Сирис покачал головой. -Он не разрешил? Ноэ залился краской и поспешил спрятать лицо за отросшими волосами. -Нет.. -О... Понятно. Ну, угости его, он заслужил за вчерашнее. Принц разрезал яблоки на четвертинки и по одной стал давать оленю. Аль очень аккуратно брал кусочки, едва касаясь мягкими губами ладони и обдавая кожу теплым дыханием. Сирис же рассказывал про животных, которые обитают в их северных лесах. Ноэ слушал его затаив дыхание. Во дворце ему не с кем было поговорить. Слуги держались особняком и относились к принцу почтительно и вежливо, подчеркивая официальность. Местных аристократов Ноэ старался держаться подальше, ограничивая общение с ними сухими этикетными фразами. Про супруга и говорить нечего. Он уже давно не ощущал себя так легко, почему то рядом с Сирисом он чувствовал себя маленьким ребенком. Это было такое странное, приятное и позабытое чувство защищенности, рядом с сильным и ответственным эльфом. Сирис и правда чувствовал себя отцом. Увидев хрупкую фигурку эльфа, он почти физически ощутил его одиночество и боль. Сейчас, разговаривая с принцем, он видел как тот оживает на глазах, как робкая, живая улыбка появляется на его губах и как серебрится его смех, когда олень трется носом о его плечо выпрашивая ласку. Супруг Его Величества был ещё таким ребенком... Всё оборвалось в один момент. Князь резко распахнул дверь и замер в проеме, даже Аль напряженно застыл прижав пушистые уши. Сирис видел, что Ирэсим едва сдерживает свой гнев, видел как испуганно прижались острые уши Ноэ, выдавая его страх. -В покои, быстро. -Я пойду, как только закончу. Принц быстро справился со своим страхом, в его глазах зажглась решимость. Не так прост лесной эльф, совсем не прост. -Нет, сейчас. -Моё поведение не заслуживает Вашей грубости. -Я настоятельно прошу покинуть тебя конюшни и вернуться в покои. Ноэ видел, что Ирэсим дрожит от злости, но не мог позволить ему так унижать себя при Сирисе. Он же младший супруг, а не раб! Но ему было даже страшно представить, что с ним может сделать князь за такое поведение, пока никто не видит, пока сила и звон монет, будет держать в узде злые языки. А пожаловаться ведь будет некому. Пока на троне сидит его отец, так и придется унижаться перед Ирэсимом. Ведь это всё ради королевства... Мельком принц взглянул на своего нового друга и заметил неодобрение в его печальных сейчас глазах. Сирис едва заметно кивнул ему, поддерживая и успокаивая и, Ноэ, поколебавшись сдался. -Хорошо. Но я надеюсь, что Его Величество хотя бы объяснит мне причину такого несуразного поведения. И потрепав Аля по холке, Ноэ вышел прочь с чувством собственного достоинства. Он не сразу обратил внимание на то, что князь задержался. Ирэсим во время перерыва решил наведаться к супругу и подразнить его. Он шел и грезил, как покроется румянцем его молочная кожа, как будут дрожать кончики острых ушей и как юный принц будет закусывать губы, чтобы не выдать истинных чувств. Но в покоях эльфа не оказалось и покорный слуга сообщил начавшему раздражаться владыке, что Ноэ вновь отправился на конюшни. Конюшня, так конюшня, решил король. На сеновале они ещё не пробовали, а значит их ждет приятное для Ирэсима разнообразие. Но услышав тихий разговор за дверью, князь остановился. Приоткрыл незаметно дверь и заглянул в ярко освещенное помещение. Его мальчик сидел на бочонке и чесал нос довольного северного оленя, а рядом стоял Сирис и с улыбкой рассказывал какую-то занятную историю эльфийскому принцу. И тот смеялся. Смеялся удивительно красивым, мягким смехом. Смехом полным жизни и радости. Да и сам Ноэ словно светился изнутри, оживая на глазах. Князь был в ярости. Его супруг никогда не улыбался ему такой же улыбкой. И тем более никогда не смеялся вместе с ним. И естественно Ирэсим обвинил во всех грехах Сириса. Наверняка это Сирис пытается соблазнить Ноэ, чтобы использовать его в свои целях. А ведь старший конюх и правда красив, хотя ему никогда не сравниться с князем. Жаль выгнать он его не может, ледяные эльфы едва справляются с животными, а Сириса даже боевые медведи слушались как шелковые. -Что это было? -О чем Вы, Ваше Высочество? -Что мой супруг делает у тебя на конюшне? -Всего лишь угощал оленя яблоками. Вам не о чем беспокоиться, я слежу чтобы с ним ничего не приключилось дурного. -Следишь? По моему ты просто хочешь привязать его к себе, чтобы использовать! -Я всего лишь хочу, чтобы принц эльфов чувствовал себя хорошо и улыбался чаще. Может Вы и не заметили этого, но он с каждым днем выглядит всё хуже. Ему нужен свежий воздух, солнце и общение. Может он и стал Вашим супругом, но он совсем ещё ребенок! Ему хочется хоть каплю свободы. Я достаточно хорошо знаю тебя Ирэсим, ты просто задушишь его! -Не могу сказать что ты не прав, но дерзить королю даже тебе не положено. Семь плетей от моей руки за дерзость. Сирис только покачал головой. Он знал Ирэсима с давних пор, когда они оба были ещё детьми. Он знал, что их разговор закончится именно так, а так же знал, что князь скоро успокоится и в конце-концов прислушается к его словам. Снимая с себя рубашку, эльф думал только о молодом принце, которому пришлось связать свою с судьбу с самым холодным северном эльфом. Сумеет ли он растопить его сердце? ** * Вернувшись в покои, Ноэ первым делом стал старательно возводить вокруг себя защитный барьер. Вспомнил все уроки до мельчайших подробностей и пожелтевшие страницы книг. Эльф не желал сегодня разговаривать с князем. Впрочем и супруг не спешил возвращаться, поэтому барьер получился на славу. -Что это? Ирэсим был всё ещё раздражен, но не так зол как час назад. Ноэ же всё равно был на него обижен и не желал разговаривать. Поэтому просто отвернулся и лег на диван. Сегодня он будет спать здесь. -Ты чего? Только не говори, что обиделся, прям как дитя малое. - князь подошел поближе и хотел было погладить юношу по голове, как по пальцами резко ударило болью. - Ах так? Хорошо. Будешь молчать я запру тебя здесь без еды и воды на несколько дней. Ответом опять послужила тишина. -Или велю высечь Сириса. Ты ведь не хочешь, чтобы твоего дружка высекли? Ирэсим едва не вздрогнул, увидев злой взгляд зеленых глаз. Он не ожидал, что Ноэ так сильно разозлится. Неужели Сирис так быстро привязал к себе мальчишку? Или это Ноэ так сильно ненавидит своего мужа? Развернувшись, Ирэсим вышел из комнаты и хлопнул дверью. Оставшись один, Ноэ тяжело вздохнул и зарылся носом в подушку, сдерживая слезы. ** * Ноэ так и не пришел в спальню и утром не перемолвился и словом с супругом. Ирэсим злился, но вспоминая слова Сириса, не стал ни запирать мальчишку, ни давить на него. За завтраком Ноэ так же не присоединился и король решил не навещать его до вечера, предупредив дворецкого, что если эльф пойдет на конюшни, об этом сразу доложат. Принц же совершенно не выспался на диване и решил отоспаться на широкой кровати. Плюхнувшись на меховое покрывало, Ноэ добрался до подушек и зарылся в них носом, блаженно прикрыв глаза. От шелковых наволочек пахло Ирэсимом. Ноэ слишком хорошо знал этот запах, им пахли его руки и губы, длинные волосы и этим запахом пропитывался сам Ноэ, когда Ирэсим беззастенчиво касался его. Принц заворочался под покрывалом, жаркие воспоминания накатывали удушливой волной и даже отвращение к супругу никак не остужало его. Знание того, что сначала князь берет где-то в этом же замке холодных сильфид, а потом идет к нему, было невыносимо. Теми же руками, теми же губами... Хорошо хоть не на их общей кровати, иначе Ноэ точно не выдержал бы. Как же он ненавидел Ирэсима и как ему снова хотелось чувствовать его жар. Чем он заслужил это? Где потерялась та частичка тепла, которая дается каждому эльфу с самого рождения? Ноэ застонал в подушку, впиваясь в неё пальцами, сминая тонкую ткань. Ему так не хотелось быть игрушкой князя, он не мог ему доверять и всё же ему так хотелось... Его любви? Принц сам усмехнулся этой мысли, вспоминая все слухи и разговоры. Невозможно было поверить в то, что князь когда-нибудь сможет полюбить. Снова поелозив, Ноэ тяжко вздохнул и скользнул ладонью под покрывало. Спокойно спать на этой кровати он просто не мог. Выспаться так и не удалось. Вымывшись и одевшись, принц проигнорировал обед, снова стащил яблок и отправился прямо на конюшню к Алю. Сегодня он не только хотел кататься, но и мог себе это позволить. На конюшне было как всегда хорошо и пахло морозной свежестью и сеном. Олени стояли в стойлах и мирно жевали овес, но Сириса нигде видно не было. Ноэ прошелся между стойл, заглянул на сеновал. Сирис в этот момент словно специально надевал новую, чистую рубашку и Ноэ с удивлением заметил красные рубцы на его спине. От пришедшей в голову причины происхождения этих ран, принц охнул и выронил яблоки. Сирис резко обернулся, но увидев эльфа облегченно вздохнул. -Здравствуй. -Это из-за меня, да? Сирис только улыбнулся. -Нет, это моя вина. -Повернись. - Ноэ нахмурился и подошел как можно ближе. Увидев, что Сирис не собирается этого делать, он добавил изогнув брови -это приказ. Конюх фыркнул и повернулся, задирая только что одетую рубашку. Принц окинул взглядом раны. -Потерпи чуть-чуть. -Уже... ох! Ноэ коснулся кончиками пальцев спины и нахмурившись подтянулся на цыпочках и коснулся губами шеи, своей магией вылечивая нанесенные раны. Рубцы затянулись и Сирис удивленно пошевелился и обернулся к юноше. Ноэ улыбался. -Я ведь лесной эльф. У меня одна из специализаций врачевание. -Спасибо. Сирис потрепал эльфов по голове. -И вы думаете, что это вам с рук сойдет? Ноэ испуганно отскочил от Сириса. Ирэсим поспешил на конюшню сразу же, как дворецкий доложил о младшем супруге. И видимо не зря, потому что от увиденной картины в глазах потемнело. -Так вот как мой супруг теперь развлекается. Ноэ побледнел от услышанных слов и от того унижения, что приходилось ему сейчас снова терпеть. Как Ирэсим мог только подумать об этом? -Вы перегибаете палку, Ваше Величество, между нами ничего нет, не было, и не может быть. Неужели Вы настолько сильно сомневаетесь в моей верности, в которой я искренне поклялся Вам перед алтарем? Ирэсим стиснул зубы. Он знал, знал, что сейчас не прав, но один только взгляд на тепло глаз обращенных не на него, этот подчеркнуто холодный, вежливый тон, которым обращался к нему Ноэ, заставлял его делать такие глупости, а врожденное упрямство не позволяло идти на попятную. -Мне кажется я ясно дал понять, что твоё присутствие на конюшнях нежелательно. -Кажется Вас устраивает только моё присутствие в Вашей спальне. Будь на то Ваша воля Вы и ошейник не постеснялись бы на меня надеть. Насколько мне известно, по брачному контракту я имею полное право свободно перемещаться по владениям, которые принадлежат нам одинаково в полной мере. -Конечно. Ты гуляешь где вздумается, а я потом буду выслушивать слухи как супруг самого князя спит с конюхом? -Зато я должен с улыбкой выслушивать сильфид о том, как мой супруг хорош в постели, так? -Это тебя не касается. Ноэ сам не понял как это произошло. В нем просто накопилось столько горечи и обиды, что его сердце просто переполнилось ими и он, не сдерживаясь, звонко ударил князя по щеке. Отдернул руку, словно обжегшись и выскочил на улицу, бросив через плечо: -Будь ты проклят! Князь и Сирис пораженно застыли. Ирэсим чувствовал как к щеке приливает кровь, как мелкими иголками боль впивается в кожу в том месте, где ладонь Ноэ коснулась его. С ним впервые обошлись подобным образом и он не знал как поступить. А Ноэ, раздираемый противоречивыми чувствами подозвал к себе Аля, без седла и упряжи вскочил ему на спину и погнал прочь от дворца, как можно дальше. Эльф задыхался, слезы ручьем катились по щекам, но он даже не замечал их. Он мог стерпеть многое и терпел, но это было уже слишком. Он никогда не давал поводов для слухов. Он читал книги, усердно занимался и на светских приемах вел себя идеально, чтобы супруг мог им гордиться, но тот никогда и не замечал его стараний. Так зачем же мучить себя? Аль свободной стрелой мчался сквозь вековые сосны, он чувствовал состояние хозяина и кажется словно сам стал той частью мятежной бури охватившей душу юноши. Наконец, олень остановился на берегу ледяного озера. Тряхнув мордой, он вывел Ноэ из оцепенения и тот огляделся. Солнце касалось верхушек гор, окрашивая снег багрянцем, заставляя зеркальную поверхность озера сиять. У принца захватило дух от этого зрелища и все его тревоги растаяли, под очарованием северной природы. Спешившись и, прижавшись к теплому боку оленя, эльф как зачарованный наблюдал один из самых прекрасных закатов. В реальность его вернули крупные хлопья снега медленно опутывающие лес и его жителей. Ноэ вдруг понял, что совершенно не знает, где сейчас находится, а падающий снег заметет все следы. Он горько усмехнулся и пошел вдоль берега, Аль словно привязанный шел следом. Скоро совсем стемнело. Снег стал сыпать с удвоенной силой, поднималась настоящая метель. Усевшись под ветвями мохнатой, огромной ели, хоть как то уберегавшей от ветра и снега, Ноэ думал. Что же лучше? Умереть от холода в лесу, или во дворце, будучи супругом Владыки Севера? В любом случае, он подводил своего отца. Принцу вспомнилась его родина, вспомнились песни сородичей, золотые огоньки в золотой, пышной листве. Вспомнились теплые улыбки людей Мойя, проливные дожди и танцы русалок. Он чувствовал, как постепенно замерзают руки и ноги и что даже теплый бок Аля не помогает ему отогреться. Появившееся чувство голода притупило завалявшееся в кармане яблоко, разделенное между зверем и эльфом. Ноэ стало клонить в сон и неизвестно ещё, проснулся бы он, или нет, если бы Аль вдруг не вскочил со своего места испуганно озираясь и прядая ушами. -Что случилось? Животное ткнуло хозяина в плечо, заставляя подняться с земли и в глубине леса, в его темноте завыли волки. Сон как рукой сняло. Ноэ взлетел на спину четвероного друга и на древнем языке Перворожденных умолял оленя как можно скорее добраться до озера. Аля не нужно было просить дважды, гонимый страхом и волчьим воем он помчался к берегу. Ноэ пытался достучаться до сознания животных, как Перворожденному, лесному эльфу, они вполне могли подчиниться, вот только ими кто-то уже управлял и это само по себе было странно. Всё оказалось гораздо хуже, чем казалось в первые минуты. Волки шли по их следу, а за ними - орки. Ноэ не знал что и делать. Он как младший в семье был целителем, боевая магия давалась ему с трудом, да он и не считал, что она сможет ему пригодиться. Лука, или кинжала у эльфа так же не было. Уходя из покоев он как-то не планировал отбиваться от отряда орков и стаи волков. Вначале он планировал просто растопить лед вокруг себя, чтобы волки не могли добраться, но орки умели неплохо плавать и у них были луки с изрядным количеством стрел. Его магии надолго не хватит, а орки не отпустят его просто так, они никогда не отпускают добычу. Аль начал хрипеть, а орки на огромных, чёрно бурых волках приближались всё ближе. Видимо они решили взять его живьем, иначе давно бы обстреляли из луков. Один из них приблизился и приподнялся в седле. Отцепил аркан от седла и, размахнувшись, закинул. Аль едва успел увернуться, и веревка лишь скользнула по крупу оленя, не причинив вреда. Орк грязно выругался и пришпорив своего зверя набрал ещё скорости. С боков теснили, не давая уйти, но Ноэ не мог сдасться. Припомнив всё, чему его учили, он сотворил заклинание огня и запустил его в волка на котором ехал орк снова раскручивающий аркан. Зверь взвыл, запахло паленой шерстью. Этого можно было уже не опасаться, но было ещё два десятка орков, жаждущий заполучить его со всеми потрохами. Собирая осколки памяти, Ноэ смог создать себе простой нож и спешить ещё семерых огненными заклинаниями. Но мана подходила к концу, да и Алю приходилось отдавать немалую её часть, иначе бедный олень не выдержал такой нагрузки. Одного орка эльф всё-таки пропустил и тугая веревка сдернула его со спины Аля. Дух вышибло от удара, но Ноэ успел перерезать веревку. Жаль, что было уже поздно. Он успел только приказать оленю возвращаться в замок и подкинуть ему немного сил, как подоспели оставшиеся. Ноэ умудрился увернуться от удара и распороть волку брюхо, как один из орков вцепился ему в волосы и оторвал от земли. Эльф выдохнув от резкой боли, рывком отрезал отросшие пряди и коснувшись ногами земли четким движением отправил нож в горло посмевшего коснуться принца орка. Тот всхлипнул и грузно вывалился из седла. Сразу несколько веревок скрутили, прижимая руки к туловищу, не давая пошевелиться. Орки ругались и рычали друг на друга, невозможно было понять о чем они говорят, но Ноэ был уверен, что ничем хорошим для него это не закончится. Связанный по рукам и ногам, он лежал на снегу и ждал их решения. Наконец один из них вышел вперед и схватив принца за ставшие теперь совсем короткие волосы притянул к себе. -Из-за тебя мы потеряли трех воинов, но Тар-шан простит тебя, ты хорошенький. Может, он сделает тебя своей игрушкой и тогда ты проживешь на неделю больше. Орки захохотали, а Ноэ едва сдерживал дрожь отвращения. Ему не было страшно, он знал, что живым от этой стаи не уйдет и у него в рукаве ещё был один козырь. Его перекинули через седло и хлопнули по заду. Даже не смотря на то, что отряд потерпел незначительные убытки, орки были довольны. Они ведь надеялись поймать зверья на еду, а приведут вождю эльфа! Эльфы никогда не ходят по одиночке, а тем более не подходят так близко к горам. Ноэ едва мог дышать отвратительным запахом грязной волчьей шкуры. Они поднимались в горы и медленно, но верно мана восстанавливалась. Принц думал о своей глупости и в какой-то момент вспомнил слова отца, что должен быть принцем достойным своего народа. За своими душевными метаниями простая истина немного позабылась, зато сейчас раскрылась в полной мере. Ноэ вспомнил сердитое лицо, словно отец говорил ему это только вчера. Принц вдруг принял решение, казавшееся ему единственно верным в данной ситуации и максимально разрушающим. Правда он тоже погибнет, но он умрет при любом раскладе. Если вдруг Ирэсим и захочет спасать навязанную игрушку, то пока он соберется, от Ноэ ничего не останется. А так он избавит их обоих от лишних хлопот. Возможно это действительно подарок судьбы — погибнуть как настоящий воин своего народа. Ноэ закрыл глаза, погружаясь в глубину своей сущности. Он Перворожденный, так ещё и наследник королевских кровей, внутри него спит сила, способная оживить стихию, создать ей плоть, отдать ей самого себя в жертву. Ноэ видел самоё себя как переплетающийся тонкий узор. Если его распутать, он станет проводником для стихии. Ноэ мысленно коснулся первого сплетения. ** * -Снег перестал сыпать, я думал будет мести до утра. -Гха! Слышите как тихо? Не к добру это. Волки прижимали уши, выдавая своё беспокойство, орки начинали нервничать, хотя и были уже почти на месте -Да ладно, уже почти добра... Договорить орк не успел. Сильнейший порыв ветра выдернул его из седла, ударив о камни и продолжил кружить смерчем, набирая снег и силу. Веревки опутывающие пленника полопались одна за другой, его тело поднялось в воздух и ураган поглотил его. На мгновение всё стихло и перепуганные орки замерли, боясь пошевелиться. И в этот момент мир словно взорвался, снег поднялся хлопьями смешиваясь с порывами ветра, начиная обретать форму. Волки выли и пытались скинуть своих седоков, понимая, что с ними не спасутся. Через несколько мгновений сверкающий ледяной шкурой дракон проглотил последнего орка и взмыл в воздух направляясь в сторону моря ** * Сирис переживал, расхаживая у ворот в замок и вглядываясь в заснеженную даль. В такую пургу принц не сможет вернуться в замок, просто не увидит его. А если он замерзнет? Вся надежда была только на Аля, но даже тот может заблудиться в такую-то метель. Иересим же просто стоял под козырьком, снег залетал сюда мелкими хлопьями. За то время, что Ноэ не было в замке он успел испытать кажется все возможные чувства от ревности, до стыда и теперь вот даже страха. Глядя, как заваливает снегом дорогу, князь цепенел от ужаса, что его мальчик не вернется. И почему он сразу не отправился за ним? Ах да, он был так горд и уверен в себе, что Ноэ никуда от него не уйдет, одумается и вернется. А потом просто ходил и оправдывал себя. Когда понял, что оправдания никак не помогают заглушить ноющую пустоту и тревогу, князь решил, что был не прав и обещал исправиться. Спустя ещё час готов был просить прощения у супруга за все свои грехи, лишь бы с ним всё было в порядке. И вот теперь он стоит тут с Сирисом, и у него от тревоги и беспокойства дрожат руки. Теперь Ирэсим точно был уверен, что просто не может жить без Ноэ. -Идет. Ирэсим выскочил из под крыши, бросаясь на дорогу, лишь для того, чтобы увидеть еле бредущего оленя без седока. Сирис бросился к нему и стал успокаивать перепуганное, загнанное животное. Аль не дался Сирису и потянул князя за край плаща в лес. Ирэсим протянул руку касаясь его морды снял щит, сдерживающий первую ступень его силы и пустил её по руке, наполняя оленя. Постепенно его дыхание выровнилось и он уже нетерпеливо притоптывал на месте. Ирэсим не стал ждать, мгновенно оседлав его, он кивнул Сирису что бы догонял. -Скорее, к нему! Аль развернулся и помчался в ночь. Они мчались словно ветер. Ирэсим отдавал свои силы зверю и тот словно на крыльях мчал их по заснеженному лесу. Чем дальше они отдалялись от дворца, тем больше мрачнел эльф. Ещё немного и пойдут места, где иногда эльфийские отряды отстреливают орков. Там, где горы, начинается их царство и от одной мысли, что его принц попал в лапы к этим тварям, хотелось уничтожать всё на своем пути. Лес кончился. Здесь, князь точно знал, находилось холодное озеро. Олень помчал князя ещё быстрее. Внезапно снегопад прекратился, словно кто-то вырубил его одним движением. Аль остановился, напряженно принюхиваясь и прядая ушами. Ирэсиму вдруг стало страшно, так страшно, словно у него вынимают душу. Открыв сразу два последующих щита, князь попытался дотянуться по тем нитям которые связывали его с супругом и передать столько энергии, сколько это возможно. Над равниной раздался приглушенный рев и грохот, затем всё стихло. Ирэсим чувствовал себя опустошенным и не ощущал никаких связей с Ноэ. А над горами занималась заря так, словно ничего и не произошло. ** * Больно. Казалось его тело разорвали на мелкие клочки и потом собрали заново, прилепив каждую деталь кое как. Ещё было холодно. Обжигающий вакуум, словно его разодранное тело заковали в лед. Дышать было неимоверно тяжело. Каждый вдох-выдох давался с огромным трудом. Нужно было открыть глаза. Всего-то — поднять веки. Но сейчас это казалось непосильным трудом. Поэтому он лежал и заставлял себя дышать. Но это было не самое страшное. Куда хуже было то, что он не помнил ничего. Как его зовут? Сколько ему лет? Кто он, и почему ему так отчаянно больно? Хотелось застонать, но горло только обожгло и ободрало воздухом. Это показалось самым ужасным — остаться без голоса. Он поспешил открыть глаза и увидел сквозь мутную пелену каменный, чёрно-синий потолок. Он выдохнул сквозь зубы и с усилием перевернулся на бок, оглядывая пещеру и спасая спину от камней. ** * Князь замкнулся в себе. Его, обычно уверенного в себе и строгого правителя, стало очень легко вывести из себя. Он всё реже появлялся на светских мероприятиях и сам устраивал балы только в крайне необходимых случаях. -Он жив. Упрямо говорил князь Сирису, седлая Аля и направляясь в лес. Сирис только качал головой, сомневаясь, что не привыкший к северным морозам юный эльф смог пережить ту пургу. Он до сих пор помнил тот рассвет, когда он всё-таки сумел догнать Ирэсима. Розовый утренний туман окрасил снежное поле и темную фигуру князя. Тот напряженной статуей замер, вглядываясь в даль и стремясь своей магией отыскать супруга. -Он жив, но я не могу найти его. Ирэсим сжал плечо своего верного слуги. Чуть позже они нашли обожженные трупы орков и волков. А князь нашел ещё и прядь золотых, мягких волос и, нахмурившись ещё сильнее, спрятал её в складках одежды. Через неделю отряды эльфов атаковали пещеры орков, уничтожая один из кланов на корню. Но и там никто ничего не знал о лесном эльфе. Приближалась короткая весна и вместе с ней ещё более короткое лето. Запах влажной, напоенной тающим снегом земли, наполнял легкие, прилетели из-за моря стайки чу-ули, маленькие, отважные птички, наполнили хвойный лес задорным чириканьем. На один короткий месяц просыпался зимний лес и северный народ тихими протяжными песнями приветствовал его. Князь волей-неволей погружался в эту праздничную суматоху, отчаянно цепляясь за образ Ноэ. Ирэсим видел его везде и, оставаясь в одиночестве, начинал даже разговаривать с ним. Он чувствовал себя сумасшедшим и никак не мог понять причину — виновата ли в этом супружеская связь и клятва перед алтарем, или сам князь. А может это из-за того, что Ноэ проклял его? Ирэсим вышел во двор, стремясь отвлечься от раздиравших его мыслей и велел седлать коня. Сирис неодобрительно покачал головой и передал своему господину поводья. ** * На берегу моря было ветрено и пасмурно. Холодные, острые льдины стукаясь друг о друга плыли мимо берега и эльф смотрел на них равнодушным взглядом, иногда отходя на пару шагов от высоких волн, облизывающих каменистый берег. Он так ничего и не смог вспомнить, не смог даже покинуть эти скалы, слишком крутые, чтобы преодолевать их в одиночку. Его тело теперь почти не болело и вернулся голос. Он надеялся, что со временем вернется и память, но время шло и ничего не менялось. Только теплый ветер принес запах весны и дождя. Он поплотнее закутался в поношенный, некогда очень красивый плащ. Сейчас ткань полиняла, и мех стал совсем куцым, но юноша всё равно почти всегда надевал его. Когда он только очнулся, эта ткань напоминала ему о ком-то и, глядя на неё, эльф мечтал, что этот плащ носил кто-то очень близкий и любимый. Вязь на запястье свидетельствовала о том, что он замужний, и юноша любил мечтать, что его супруг жив и возможно ищет его сейчас. Впрочем, он не особо на это надеялся. Эльф поднял камешек и бросил его в набежавшие волны. Может ему тоже броситься вслед за ним, ведь кроме мечтаний у него и не осталось ничего. Он шагнул навстречу воде и море пенистой волной обняло его ноги. Холодно. Но когда он очнулся было ещё холоднее, а сейчас и не страшно совсем. Умирать не страшно. А ведь он уже когда-то хотел умереть, мелькнула и пропала в голове мысль, растворяясь в сотне других. Брюки промокли и прилипали к ногам, идти против волн было тяжело и эльф остановился, стоя по пояс в воде. Снова смутные тени воспоминаний вспорхнули в голове, шепча о каком-то долге, гордости и наследии. О том, что он не должен вести себя настолько безрассудно, должен собраться и идти дальше. Воспоминания кружились, не даваясь в руки и только дразнили юношу. В голове всплыла мелодия, приятная и грустная. Она напоминала о чем-то и звала куда-то, юноша нахмурился, но воспоминания исчезали, стоило за них потянуть. Пытаясь поднять пену от волны, эльф стал напевать. Звуки складывались в мелодию, мелодия рождала слова.Они сами срывались с губ и музыка звучала всё увереннее с каждым вздохом. Принц улыбнулся в первые с того момента как очнулся в пещере. Он со всем справится, вспомнит всё, какими бы болезненными воспоминания не были. И тут ему вдруг показалось, что кто-то подпевает ему. Сперва эльф испугался, а потом прислушался, понимая, что ему знаком этот нежный голос.Он увидел, как к нему приближается русалка и не смог не улыбнуться, увидев её лицо. Знакомое лицо, но это всё, что он мог сказать. -Ноэ, милый мой, что ты тут делаешь? Она была знакомой, слишком знакомой и рождала в груди какую-то колючую боль и знание того, что ей можно доверять. Впрочем ему больше ничего и не оставалось. -Вспоминаю... Слова давались с трудом, эльф, казалось, не разговаривал целую вечность. Русалочка взяла его за руку и нахмурила тонкие брови. -С тобой что-то не так... -Я... Я ничего не помню!- Ноэ поднял отчаянный взгляд, сжал хрупкую ладонь.-Ты ведь знаешь меня, да? -Ох... Солнце моё... Что же такое произошло... -Не знаю. Кто ты? -Ноэ...Я же твоя сестренка Аой. Русалочка вывела юношу на берег, сама осталась на мелководье и певучим голосом, словно древнюю легенду, повела рассказ о прекрасном юном принце лесного народа, связавшем свою судьбу с Владыкой Севера... Ноэ слушал и все слова казались слишком правильными, но было что-то не то, словно он смотрел это с какого-то другого ракурса. Но прервать русалочку принц не решался, затаив дыхание слушал её песню и едва верил что она действительно о нем. И если всё действительно так, как она говорит, то почему Ирэсим не пришел за ним до сих пор? Он не нужен ему больше? ** * Ноэ до самого вечера разговаривал с Аой. Хоть она и рассказала ему о его же жизни, но никаких воспоминаний это практически не вызывало, лишь их смутные тени и сердце сжималось от какого-то непонятного чувства тоски при упоминании о супруге. Ему нужно было срочно выбраться отсюда. Сидя на берегу, Ноэ думал обо всем этом и разглядывал вязь на запястье. Ирэсим... Древнее имя, переводится как Северный ветер. Каков же он, его супруг? Любил ли Ноэ его? Сердце сжимается, ускоряя темп, легкое воспоминание о сладком горячем поцелуе касается и тает, вместе с закатным солнцем на горизонте. Ноэ невольно касается своих губ и закрывает глаза. Да, он любил его. Может и было что-то, но сердцу не прикажешь. И принц шепчет вместе с морем, силясь вспомнить красивое лицо, шепчет тихо. Где ты, Ирэсим? Найди меня скорее, я ведь так устал ждать... ** * Аль фыркает и прядет ушами. Князь ведет его под уздцы, но оленю не очень нравятся эти горы, да и море за этим коротким перевалом. Ирэсим ещё с утра покинул свой дворец, под неодобрительный взгляд дворецкого и огорченный — Сириса. Весь вчерашний день и полночи пришлось потратить на документы, подписи, печати. Старший советник недовольно щурил глаза, удивляясь такому неожиданному порыву и просто не догадываясь, что князь решил сбежать прямо с утра следующего дня. Ирэсим просто не находил покоя в своём дворце. И вот он уже на самой вершине. Ещё два часа спуска и они у моря. Там воздух наполнен влагой и в бухте плещутся косяки рыб. Как всегда в это время года. Жаль он не может показать это Ноэ... Ирэсим вздыхает продолжая свой путь. Кажется, что вся его жизнь теперь посвящена поискам. А может эльфийский принц сбежал и уже и думать забыл про него? Князь тут же отмел эту мысль. Нет, так не может быть, ведь он едва ли не физически ощущает связь с младшим супругом, а такое невозможно без взаимности. Откуда только взялась это взаимность? Он ведь вел себя совсем не подобающим образом. Неожиданно поднялся ветер, закружился, пытаясь сорвать плащ с Ирэсима, растрепал светлые волосы. Аль зафыркал перебирая копытами, вытягивая повод из рук хозяина. Ирэсим потянул оленя за собой, упрямо идя наперекор стихии, спускаясь по тропе вниз, к морю. Море темнело и вздыхало, обещая весеннюю бурю. Князь шел по берегу вдыхая соленый воздух. После бури выйдет умытое солнце и ещё теплее станет в северных землях. Ирэсим уже устал думать о том как всё можно было исправить, о том как ему найти Ноэ. Устал и всё равно думал, тяжелые мысли топили сознание и на пустынном берегу некому было отвлечь его от внутреннего раздора. Задумавшись, князь остановился только прямо перед острыми скалами. Как он тут оказался? Ирэсим только тряхнул головой, удивляясь сам себе. Настолько подавленным он был только тогда, когда умерла мать. Вот уж воистину, что имеешь не хранишь, потерявши — плачешь. Новый порыв ветра дернул плащ, растрепал волосы. Пора было уходить, тучи уже полностью окружили небо. Ирэсим развернулся и подозвал оленя, но Аль и не подумал слушаться. Вытянувшись струной, он замер на самой кромке берега, принюхиваясь в восточному ветру. Ирэсим подошел к нему наполненный смутной тревогой и в очередном порыве ветра ему послышался голос. Тихий, знакомый, обрывками нежной песни долетавшей до этого берега. Там за скалами. Опоенный надеждой, в нетерпении, князь сорвал три защитных щита своей магии и мощным потоком заморозил воду. Аль спрыгнул с берега на новый лед и стуча копытами стал обходить скалу. Её острые вершины совершенно не внушали доверия, а быстрое течение вокруг неё уже пагубно отразилось на корке льда. Аль сильными рывками, чувствуя как неблагополучна поверхность под копытами, стремился добраться до берега. Маленькая бухта окруженная такими же скалами открылась взору князя. Не обладая яркими способностями магии отсюда просто не было возможности выбраться. Князь увидел Ноэ и сразу же узнал его. Бросил повод и подхватил юношу на руки. Юный принц ещё больше похудел, а короткие волосы сделали его лицо ещё более молодым. Огромные зеленые глаза смотрели испуганно и с радостной надеждой. Иересим обнимал его, целовал руки и лицо, просил прощение едва ли веря в то, что происходящее реальность. Он думал что соскучился, но не думал, что настолько. И хвала Бездне, что его супруг не пытался вырваться из его объятий, или обругать. Лицо Ноэ напротив светилось счастьем. Юноша крепко прижался к Иересиму и разрыдался. Цеплялся за его одежду, словно князь мог исчезнуть, говорил и говорил срывающимся голосом, что ему страшно и просил не уходить. Иересим успокаивающе гладил супруга по голове и поклялся себе больше никогда не причинять вред этому хрупкому юноше. Теперь князь чувствовал себя ещё более виноватым в том что случилось и, когда Ноэ чуть-чуть успокоился, опутал его сонными чарами, вновь оседлал оленя и пустился в обратный путь. Пришлось заново замораживать воду, так как сильные волны с легкостью расправились со льдом. В этот раз Иересим уделил этому большее внимание и слой льда был толстым и крепким, так что Аль спокойно прошел по нему со своей драгоценной ношей. Не удивительно, что Ноэ не мог покинуть это место, ведь эльф владел только огненной магией, а она в этом случае совершенно бессильна. За окном шумела буря, качая огромные сосны и ели в лесу. Вековые деревья стонали, жаловались на такую несправедливость, а в это время в замке царила настоящая суматоха. Ещё бы! Князь вернулся с младшим супругом и теперь весь двор ходил на цыпочках боясь их потревожить. Все перешептывались и волновались, сильфиды сплетничали передавая из уст в уста как князь влетел во двор с принцем на руках. Одни говорили что юный принц не заслужил такого внимания, другие — радовались что князь перестанет походить на тень. В любом случае все ожидали когда юный супруг очнется. Князь же в это время ходил из угла в угол явно переживая, в то время как старый седой Друид осматривал Ноэ. Друид хмурился, едва касаясь определенных точек на теле Ноэ и всем своим видом игнорировал князя. -Это удивительно. - Наконец заговорил он. - Он сильно истощен и эмоционально подавлен. Но больше меня беспокоит то, что он... Друид замолчал хмурясь. -Ну? -Он призвал магию стихий, понимаете? И остался жив. Его же должно было разорвать, он конечно чистокровный Перворожденный и даже принц, но... У него не было такой силы чтобы выжить после этого. Он вообще собирался умереть, на ауре темные отпечатки, он был истощен уже тогда. И зная это всё равно... Не понимаю. Друид покачал головой не глядя на князя. Иресим же почувствовал горький стыд, он был уверен, что друид по следам на ауре догадался обо всем, что было между ними. При посторонних они играли роль настоящих супругов, Ноэ всегда держался с достоинством и ничем, никогда не выдавал своего истинного отношения к мужу. Ему наверняка было это очень не легко. А ведь принцу совсем ничего не стоило опозорить князя... -Я... Той ночью когда он пропал я почувствовал как магия покидает его и поделился с ним силой. Друид наконец посмотрел прямо на князя и Иересим почувствовал себя провинившимся ребенком. Сколько лет их Друиду? Тысяча? Или больше? Он совсем не изменился с тех самых пор, как Иересим был маленьким мальчишкой не думавшем о троне вообще. И он был таким же, когда хоронили его отца. Сколько же тайн известно этому старцу? Князь отвел взгляд первым и отвернулся к окну. Он услышал как Друид встал со своего места и подошел к нему, почувствовал тяжесть его руки на своем плече. -Знаешь, ты теперь такой же как твой отец. Он часто делал глупости, но раскаивался в них и не боялся смотреть в лицо своим ошибкам, он всегда их исправлял. Отпусти своё сердце иначе его смерть будет совсем напрасной. Князь не пошевелился ни тогда, когда Друид потрепал его по голове как маленького, ни когда просто растворился в комнате оставляя Иересима наедине с Ноэ. ** * Ноэ было тепло и очень хорошо. Он чувствовал себя в полной безопасности и не хотел просыпаться. Он совершенно не знал, что ждет его, стоит открыть глаза. Может ему вообще приснилось только, что Иересим нашел его и спас от бури. Теплые руки обняли эльфа и знакомый голос с какими-то новыми интонациями зашептал сладко слова прощения. Это было странно, он не должен говорить такое, это неправильно. А как правильно? Ноэ открыл глаза всматриваясь в знакомо-незнакомое лицо князя. Его глаза были красны, словно он плакал и эльф чуть нахмурился не понимая причины этих слез. Он точно знал, что не он их причина, просто знал и всё, но представить не мог себе из-за чего холодный и суровый Владыка Севера мог плакать. Поэтому юный принц просто обнял его силясь успокоить и прогнать боль из таких красивых глаз. Иересим в ответ прижался к нему, щекоча шею своими длинными волосами и поцеловал в висок, без слов снова прося прощения. И Ноэ вдруг вспомнил всё-всё. Его глаза широко распахнулись, он до крови прикусил губу и сжал в кулаке тонкую ткань рубашки супруга. Воспоминания резко накрыли его и откатили как волны моря, оставляя после себя растерянность и смуту.Теперь Ноэ понимал за что извинялся князь, но он не чувствовал ни ненависти, ни злости, ни обиды. Только ноющую тоску в груди и влажные горячие слезы князя на своем плече. Когда князь отстранился и осторожно улыбнулся принцу, Ноэ вспомнил их первую встречу, когда Иересим впервые улыбнулся ему. От этой улыбки лицо князя светлело и в глазах загорались теплые искорки. Тогда он очень полюбил эту улыбку, но только сейчас увидел её снова. Может теперь у них что-то получится? И словно подтверждая его слова князь погладил его по голове и сказал: -Теперь всё будет хорошо. Ноэ только кивнул. Когда эти слова говоришь не сам себе, когда эти слова говорит тебе твой всё-таки любимый супруг, в них веришь в два раза сильней. ** * Короткое лето в северных владениях казалось сказкой. Поля, совсем недавно занесенные снегом, покрылись ковром цветов, стайки ярко голубых птичек чу-ули заливались песнями и весело порхали в небе веселыми стайками. Эльфы заплели лавандовые цветы в свои волосы, одели золотистые одежды и пели красивые песни на древнем языке, водили красивые хороводы вечерами на лужайках в лесу. Это никак не вязалось с их зимним образом жизни и Ноэ казалось, что он попал в совершенно другой мир. -У каждого народа свои праздники Ноэ, у Мойя — день дождя, у лесных эльфов день плодородия богини Тай. А у нас целый месяц теплого лета и день солнцестояния. Иересим теперь проводил с ним куда больше времени и обращался очень осторожно и аккуратно, словно Ноэ хрустальная статуэтка. С одной стороны принцу нравилось это, а с другой он скучал по теплым объятиям и нежным губам. Ему совсем не нравилось когда его принуждали, но сейчас всё было совсем иначе. Ноэ даже применял на себя иллюзию и подслушивал разговоры слуг, чтобы узнать, правда ли князь пытается изменять ему. Но выяснил лишь, что князь искал его всё своё свободное время, а сильфиды сокрушались, что Иересим всё своё внимание уделяет супругу и не общается с ними. Этот разговор показался Ноэ забавным, потому что в конце-концов девушки пришли к выводу, что так оно и должно быть, раз князь женат. Ещё Ноэ периодически заглядывал на конюшни, но Сирис там бывал редко, потому что летом и оленей, и лошадей выпускали пастись на луга. Принц запутался сам в себе не понимая чего он хочет. Он не мог до конца доверять Иересиму, но и оставаться совсем один больше не мог. Ноэ подсознательно тянулся к своему мужу требуя заботы, но тот словно боялся его. Всё чаще принц вспоминал как князь обнимал его тогда, когда только нашел, вспоминал собственные слезы и краснел невольно, настолько интимным казались ему те минуты и собственная слабость. Ноэ отложил книгу, которую читал и зарылся пальцами в волосы. Чем бы он не занимался его голова была занята Иересимом и это всё сложнее и невозможнее терпеть. -Ты здесь? Я тебя обыскался. Ноэ от неожиданности чуть не выронил книгу. Тот кто занимал все его мысли неожиданно появился между книжных полок. Иересим как всегда выглядел великолепно. Не удивительно, что народ так превозносит его. Умный, сильный и красивый, что ещё надо для подданных? -Я хочу тебе кое-что показать. - Иересим улыбнулся - пойдем? Ноэ кивнул и поставил книгу на полку, обернулся, но князь уже шел дальше, ловко обходя столы и полки заставленные книгами, записями и картами. Он его даже не подождал и сердце неприятно кольнуло чувство неудовлетворенности. Он так с ума сойдет. Ноэ быстро догнал супруга и нерешительно взял его за руку. Иересим удивленно вскинул на эльфа глаза, но, видимо, заметив его нерешительность, крепче сжал ладонь юноши и привлек его к себе, больше ничем не показывая своего удивления. Они довольно долго петляли по коридорам дворца и в конце концов каким-то потайным ходом вышли прямо в лес. Иересим тянул Ноэ за собой и молчал, сосредоточенно поглядывая по сторонам и вел дальше ему одному известной дорогой. В конце концов он вывел его на маленькую полянку сплошь усыпанную белыми цветами напоминающими лилии. Приятный запах смешался с вечерней прохладой, в небе загорелись первые звезды. Князь, приложив палец к губам, постелил на землю свой плащ и сел на него, утягивая за собой и Ноэ. Ничего не понимающий принц опустился рядом и не без удовольствия прильнул к широкой груди супруга. Вскоре совсем стемнело и в лесу стало тихо-тихо. Иересим молчал, молчал и Ноэ, вслушиваясь в ночные шорохи. А потом князь чуть сильнее сжал его и кивком указал на полянку. Белые бутоны стали медленно распускаться и их нежный аромат усилился, но Ноэ всё никак не мог надышаться им. А потом в середине бутона, совсем рядом с ними затрепетал маленький огонечек. Эльф во все глаза следил, пытаясь понять что это, но узнал только когда золотистая, сияющая бабочка распустила свои крылья и сорвалась с места, неуверенно порхая над полянкой. За ней поднялась в воздух ещё одна и ещё, и ещё... Не отрываясь Ноэ следил за этим волшебным зрелищем, не в силах оторвать взгляд от чудесных созданий. Белые цветы отражали их мягкий свет и бабочки кружились в воздухе танцуя и переливаясь в темноте. Они порхали в ночном сыром воздухе довольно долго, а потом поднялись высоко в небо и светящимся облаком направились в сторону моря. Только когда их легкая стайка скрылась за деревьями, Ноэ восхищенно вздохнул и развернувшись крепко обнял супруга и впервые с их встречи сам, добровольно поцеловал его. Теперь он точно мог сказать, что у них всё будет хорошо.

напиши фанфик с названием --- и следующим описанием Люська "допрыгалась": развела Нацу на спор при всей гильдии честной, и теперь мучается..., с тегами Повествование от первого лица,Романтика

Кажется, у меня сейчас дым из ушей повалит! Чего греха таить, когда Нацу на всю гильдию заявил, что ему «не слабо», я в какой-то момент испугалась. Мое бурное (да чего уж там – больное!) воображение живо разрисовало во всех красках, как…как.. Ох, даже вспоминать стыдно! Наверное, следовало бы сразу охладить его пыл простым, но очень эффективным способом – дать по голове. Тогда обязательно по цепной реакции тягой к мордобою заразилась бы вся гильдия, а там, глядишь, и забыли бы все этот глупый спор. Но нет – я стояла, как кролик перед удавом, не смея пошевелиться и возразить, и покорно ждала своей участи. Прошла всего секунда, но этого мгновения мне хватило, чтобы прочувствовать плоды своей фантазии на себе. … Он просто воспользуется моим временным ступором. Наклонится вперед, неуверенно приобняв одной рукой за талию, притянет к себе. Легко и неуверенно коснется горячими губами моих губ. И не почувствует сопротивление, конечно нет. Прижмет к себе, уже более уверенно и пылко поцелует, с каждой секундой все сильнее и крепче сжимая меня в объятиях. От него исходит жар, такой сильный, что становится уже больно дотрагиваться, а говорить о том, что внутри все трепещет и сжимается от неведомого чувства, кажется постыдным. Сказать, как сильно любишь и как хочешь, чтобы он всегда был рядом, смеяться от счастья, и не отпускать его. И если забить на всех, забыть о том, что вся гильдия пристально следит за нами двоими, позволить себе ответить на поцелуй – тогда, меня захлестнет это чувство. И тогда, никогда не знаешь, куда могут привести разбушевавшиеся гормоны… Даже просто представляя это, меня бросает в жар. По телу проходят странные импульсы, а здравый смысл частично отключается – я вижу все, как в тумане. Только его лицо – уверенно, непоколебимое – приближается к моему… «Боже, да за что мне это?!» я готова расплакаться прямо здесь. Зачем я навязалась, зачем затеяла этот спор? А все началось так невинно! Обычный день в гильдии, обычно приветливая Мираджейн, обычно мрачный Гезиль – все как всегда! И тут (я даже не помню с чего все началось), я замечаю, что наш разговор уходит все дальше от темы очередного задания, и все ближе к теме любви. Изначально, подключившиеся в горячо обсуждаемую тему Мира, Эрза, Джубия, и даже Грей, по одному самоликвидировались, чем больше и больше распалялись мы с Нацу (нет, вы не о том подумали). Распалялись – конечно же, спорили. Странно было то, что именно он оказался моим оппонентом – Нацу, которого, кажется, тема взаимоотношений мужчины и женщины никогда не интересовала. Еще смешнее было то, что мы оба, не имеющие опыта в общение с противоположным полом, в первые же секунды смели с «поля боя» разошедшуюся Джубию, и «железную» в своей логике Эрзу (видимо, пытаясь перегнать друг друга, о потенциальной опасности мы как-то позабыли), и даже попытавшегося пискнуть что-то Локи. Любой другой, пытавшийся подключится в разговор, безжалостно был оглушен потоком доводов и доказательств, и получалось, что уже вся гильдия высказала свое мнение и успокоилась. А мы с Нацу все никак не уймемся. Честно говоря, спорить с ним, по началу, было весело. Видеть, как Нацу с серьезным лицом доказывает тебе свою точку зрения о любви, с каждой минутой все больше и больше разгораясь (в прямом смысле слова), было чрезвычайно забавно. Но спор затягивает, и мы уже чуть ли не кричим друг на друга. И при всем при этом, мы, как и вся гильдия, уже давно забыли, что ж пытались выяснить этим "обсуждением"… Так как же так вышло, что я САМА развела Нацу "на слабо"?! И какое условие поставила! Разве могут быть поцелуи без чувств? Разве могут быть прикосновения без нежности? В моем понимании такого быть не должно! Но у Нацу, конечно же, свое мнение – правда, скорее всего и то потому, что Грей поддержал меня. Ну так, пусть докажет! И вот теперь… ДА КТО Ж МЕНЯ ЗА ЯЗЫК-ТО ТЯНУЛ?! Сейчас я очень похожа на Овна – так же жмусь и смущаюсь под решительным взглядом Нацу. Хотя, кроме него, на мне висят еще десятки пар глаз согильдийцев. Если он сейчас и впрямь сделает это, я точно дам волю истинным чувствам, и тогда умру со стыда. Потому что признаться, что я люблю Нацу, при всем честном народе, для меня равносильно расстрелу. Это ведь изменит все наши отношения, будет все по-другому, возможно, мне даже придется уйти из гильдии. «Что за бредовая мысль!», попыталась я отбросить невеселые размышления в сторону, и это мне удалось сразу же – Нацу сделал шаг ко мне, и все мысли разом выветрились из головы. Сердце сжалось и провалилось вниз. Вот сейчас… сейчас… Я чуть подалась вперед. Что это? Я хочу, чтобы это случилось? Хочу, чтобы Нацу… тот Нацу, которого я знаю, здесь и сейчас, поцеловал меня

Кажется, у меня сейчас дым из ушей повалит! Чего греха таить, когда Нацу на всю гильдию заявил, что ему «не слабо», я в какой-то момент испугалась. Мое бурное (да чего уж там – больное!) воображение живо разрисовало во всех красках, как…как.. Ох, даже вспоминать стыдно! Наверное, следовало бы сразу охладить его пыл простым, но очень эффективным способом – дать по голове. Тогда обязательно по цепной реакции тягой к мордобою заразилась бы вся гильдия, а там, глядишь, и забыли бы все этот глупый спор. Но нет – я стояла, как кролик перед удавом, не смея пошевелиться и возразить, и покорно ждала своей участи. Прошла всего секунда, но этого мгновения мне хватило, чтобы прочувствовать плоды своей фантазии на себе. … Он просто воспользуется моим временным ступором. Наклонится вперед, неуверенно приобняв одной рукой за талию, притянет к себе. Легко и неуверенно коснется горячими губами моих губ. И не почувствует сопротивление, конечно нет. Прижмет к себе, уже более уверенно и пылко поцелует, с каждой секундой все сильнее и крепче сжимая меня в объятиях. От него исходит жар, такой сильный, что становится уже больно дотрагиваться, а говорить о том, что внутри все трепещет и сжимается от неведомого чувства, кажется постыдным. Сказать, как сильно любишь и как хочешь, чтобы он всегда был рядом, смеяться от счастья, и не отпускать его. И если забить на всех, забыть о том, что вся гильдия пристально следит за нами двоими, позволить себе ответить на поцелуй – тогда, меня захлестнет это чувство. И тогда, никогда не знаешь, куда могут привести разбушевавшиеся гормоны… Даже просто представляя это, меня бросает в жар. По телу проходят странные импульсы, а здравый смысл частично отключается – я вижу все, как в тумане. Только его лицо – уверенно, непоколебимое – приближается к моему… «Боже, да за что мне это?!» я готова расплакаться прямо здесь. Зачем я навязалась, зачем затеяла этот спор? А все началось так невинно! Обычный день в гильдии, обычно приветливая Мираджейн, обычно мрачный Гезиль – все как всегда! И тут (я даже не помню с чего все началось), я замечаю, что наш разговор уходит все дальше от темы очередного задания, и все ближе к теме любви. Изначально, подключившиеся в горячо обсуждаемую тему Мира, Эрза, Джубия, и даже Грей, по одному самоликвидировались, чем больше и больше распалялись мы с Нацу (нет, вы не о том подумали). Распалялись – конечно же, спорили. Странно было то, что именно он оказался моим оппонентом – Нацу, которого, кажется, тема взаимоотношений мужчины и женщины никогда не интересовала. Еще смешнее было то, что мы оба, не имеющие опыта в общение с противоположным полом, в первые же секунды смели с «поля боя» разошедшуюся Джубию, и «железную» в своей логике Эрзу (видимо, пытаясь перегнать друг друга, о потенциальной опасности мы как-то позабыли), и даже попытавшегося пискнуть что-то Локи. Любой другой, пытавшийся подключится в разговор, безжалостно был оглушен потоком доводов и доказательств, и получалось, что уже вся гильдия высказала свое мнение и успокоилась. А мы с Нацу все никак не уймемся. Честно говоря, спорить с ним, по началу, было весело. Видеть, как Нацу с серьезным лицом доказывает тебе свою точку зрения о любви, с каждой минутой все больше и больше разгораясь (в прямом смысле слова), было чрезвычайно забавно. Но спор затягивает, и мы уже чуть ли не кричим друг на друга. И при всем при этом, мы, как и вся гильдия, уже давно забыли, что ж пытались выяснить этим "обсуждением"… Так как же так вышло, что я САМА развела Нацу "на слабо"?! И какое условие поставила! Разве могут быть поцелуи без чувств? Разве могут быть прикосновения без нежности? В моем понимании такого быть не должно! Но у Нацу, конечно же, свое мнение – правда, скорее всего и то потому, что Грей поддержал меня. Ну так, пусть докажет! И вот теперь… ДА КТО Ж МЕНЯ ЗА ЯЗЫК-ТО ТЯНУЛ?! Сейчас я очень похожа на Овна – так же жмусь и смущаюсь под решительным взглядом Нацу. Хотя, кроме него, на мне висят еще десятки пар глаз согильдийцев. Если он сейчас и впрямь сделает это, я точно дам волю истинным чувствам, и тогда умру со стыда. Потому что признаться, что я люблю Нацу, при всем честном народе, для меня равносильно расстрелу. Это ведь изменит все наши отношения, будет все по-другому, возможно, мне даже придется уйти из гильдии. «Что за бредовая мысль!», попыталась я отбросить невеселые размышления в сторону, и это мне удалось сразу же – Нацу сделал шаг ко мне, и все мысли разом выветрились из головы. Сердце сжалось и провалилось вниз. Вот сейчас… сейчас… Я чуть подалась вперед. Что это? Я хочу, чтобы это случилось? Хочу, чтобы Нацу… тот Нацу, которого я знаю, здесь и сейчас, поцеловал меня? Столь противоречивые чувства становятся невыносимыми – я просто на части разорвусь! Да сделай ты уже что-нибудь, только скорее! Но в серых глазах мелькнуло сомнение, ты поджимаешь губы, пристально всматриваясь мне в глаза, и бормочешь что-то под нос (что именно, я не слышу – у меня в ушах стоит такой гул и гам!), рявкаешь на хихикнувшего Грея. А потом хватаешь меня за руку и пулей вылетаешь на улицу. — Ах… Подожди же, Нацу! Да стой ты! Оказывается, угнаться за ним не так просто, даже если буквально прилеплена к нему. Он не оборачивается и ничего не отвечает. — Да… подожди.. Нацу, я сейчас упаду. У меня коленки до сих пор дрожат и ноги заплетаются, как у Каны на Рождество, а он тащит меня куда-то, как собачонку на поводке. Но, кажется, мой последний писк о помощи был услышан. Нацу резко остановился, так, что я налетела на него, тяжело дыша. Да что такое? Чего он вдруг засмущался? Я даже позволила себе слабо улыбнуться – хоть он и смел и бесстрашен, но на виду у всех сплоховал, и вовремя дал задний ход. Впрочем, я мало что успела подумать, когда мы остановились – Нацу внезапно сгреб меня в охапку, и заявил, что я была права. Моментальное чувство триумфа, слишком уж быстро сменилось какой-то… грустью. Что ж, по-крайней мере, теперь я точно знаю, как он ко мне относится. — Прости, Люси, — тихо пронеслось у меня над ухом. – Ты права, это сложно – целовать, когда не испытываешь чувств. Я шумно выдохнула ему в плечо, и горько усмехнулась. Только не плакать, только не плакать… Хотя тугой ком уже подкатил к горлу. Не может поцеловать, потому что не чувствует. Ничего. Чего уж было ожидать… Питать зряшные надежды, что ответят взаимностью – очнись, Люси! Все счастливы только в сказках. В тех самых книгах, с которыми ты засыпала в обнимку, мечтая, что и у тебя все будет также. Но на то они и книги – это просто чернила на листе бумаги. В жизни такого не случится. Нацу отодвинул меня от себя – не хотелось разрывать объятия, но я послушно отпустила его. И, неожиданно, готова была второй раз распрощаться с ухнувшим вниз сердцем. — Ты выиграла… Легкий румянец, взъерошенные пряди и спрятавшиеся в них лучи Солнца – это все, что я успела увидеть, прежде чем зажмуриться от счастья. Ведь меня целовал Нацу. И теперь все было так, как я и представляла: и головокружение, и жаркие слова любви, и радостный смех, и пылкие объятия. И даже то, что ноги не держали, было не страшно – ведь я точно знаю, что меня всегда удержат его сильные руки.

напиши фанфик с названием Разденься, дура! и следующим описанием Новый вид пытки в исполнении Кучики Рукии!, с тегами Драббл,ООС,Романтика

Говорят: «Покой нам только снится», а еще говорят: «На том свете отдохнем». Ичиго оставалось только ехидно ухмыляться и посылать эти умные мысли великих людей к чертям. Наверно, когда он только родился, на его полке жизни забыли положить такие вещи как «покой», «скука» и «отдых». Особенно, если Готей считал его город единственным во вселенной и на праздники, и за выпивкой бегал исключительно в Каракуру. Улицы Каракуры были заполнены бездельничающим и празднующим народом. Со всех сторон раздавались смех, музыка, веселые разговоры, ночное небо окрашивалось цветными салютами и разносились ароматные запахи шедевров кулинарного искусства. Ичиго поднимался по лестнице в свою комнату, пребывая в самом мрачном состоянии и матерясь сквозь зубы. Какой интересно хрен заставил все командование Готея, включая Ямамото, некоторых офицеров, вайзардов и бывшую эспаду посетить Каракуру именно сегодня? И выстоит ли после этого нашествия его замученный город? Из-за этого где-то по городу носились Кенпачи с Ноиторой под хохот Ячиру и сквозь стены. Нашли друг друга Урахара, Маюри и Заэль - вот уже несколько часов как они заперлись в лабораториях панамщика. Во второй раз была похищена Орихимэ и снова Улькиоррой. Только на этот раз никто не собирался ее спасать, ведь тогда сама «предполагаемая жертва» обещала побить «спасителя». Еще где-то Мацумото вместе с Йоруичи спаивали мужскую ассоциацию синигами, а Гриммджоу каким-то образом осваивал профессию няньки – на него скинули Карин, Юзу, Нелл, Джинту и Уруру. А результат: Ичиго пришлось разнимать некоторых драчливых личностей, пристраивать друзей… хоть куда-нибудь, спасти магазины алкогольной продукции от нашествия Лейтенанта Десятого отряда, и, в конце концов, его нагло отправили за Рукией, которая, почему-то, застряла в доме Куросаки и никак не реагировала на звонки друзей. Парень толкнул дверь своей комнаты и вошел без стука: - Рукия, какого черта? Тебя уже давно все ждут! И сказав это, разглядел происходящее... Ичиго замер, глаз дергался, руки сжались в кулаки, в штанах как-то вдруг стало тесно, и он не знал – то ли бежать под ледяной душ «а-ля Антарктика», то ли сразу в речку с камнем на шее? - Разденься, дура! – рявкнул он. - Что?! Извращенец, тебе нужно кричать – «сними это», а не «разденься»! - Кто здесь извращенец, идиотка? Ты сбежала из клуба садо-мазо? - Заткнись! Это мой маскарадный костюм! В данный момент на Рукии красовалось нечто черное, кожаное и сексуальное. Не хватало только плетки и маски... А, нет, эти две штучки сиротливой кучкой валялись на кровати. Набрав побольше воздуха в грудь, Ичиго заорал: - Снимай это немедленно!!! Голосовые связки Рукии были не менее впечатляющи: - Ты что раскомандовался, придурок? Сейчас точно в этом пойду! - Через мой труп! - Это можно легко устроить! Тяжело дыша, сверкая глазами, они оба напоминали двух взбесившихся быков, готовых убить друг друга. Рукия собиралась еще что-то сказать, но передумала и спокойно заметила: - Ладно, у меня есть и другие варианты. - Вот так бы сразу, - буркнул парень, выходя из комнаты. - Издеваешься? Синеглазая синигами зло посмотрела на друга, пытаясь хоть немного одернуть белую форму медсестры, которая никак не хотела прикрыть бедра: - По-моему, я единственная, над кем издеваются. - Решила парня себе найти? – лениво поинтересовался Ичиго, мысленно поблагодарив небеса, что на нем костюм "Графа Дракулы" и можно завернуться в плащ. Рукия издала звук похожий на рычание: - Гад, если бы хотела, давно нашла. Парни за мной табунами бегают. - А, ну да, ну да, они здорово смотрятся в памперсах и с сосками, - ухмыльнулся парень, вспомнив, как за подругой хвостиком бегала пара карапузов мужского пола, за которыми она присматривала во время подработок. В эти мгновения Рукия могла лишь мысленно проклинать Ичиго, Мацумото и свою глупость. Ведь общеизвестно: лейтенанта Десятого отряда не перепьешь и не переспоришь. А теперь вот, приходилось пожинать плоды своих собственных трудов. А Ран была еще той садисткой: прибежала, принесла всякие развратные костюмы на любой выбор, и с «хохотом вселенских злодеев», убежала. Рукии же, проигравшей спор, пришлось только принять свою судьбу, и содрогаться в мыслях о том, что с ней сделают брат и Ренджи, когда узнают об этом. О рыжем же друге она как-то забыла, не приняла в расчет, а зря. Было бы очень весело, если бы не было так грустно… для Ичиго. Началась подборка подходящего костюма для Рукии. При этом оба были теми еще баранами и не желали уступать друг другу ни в какую: Рукия зациклилась на исполнении условий проигрыша, а Ичиго сказал, что не выпустит ее из дому, пока она прилично не оденется. Для Куро

Говорят: «Покой нам только снится», а еще говорят: «На том свете отдохнем». Ичиго оставалось только ехидно ухмыляться и посылать эти умные мысли великих людей к чертям. Наверно, когда он только родился, на его полке жизни забыли положить такие вещи как «покой», «скука» и «отдых». Особенно, если Готей считал его город единственным во вселенной и на праздники, и за выпивкой бегал исключительно в Каракуру. Улицы Каракуры были заполнены бездельничающим и празднующим народом. Со всех сторон раздавались смех, музыка, веселые разговоры, ночное небо окрашивалось цветными салютами и разносились ароматные запахи шедевров кулинарного искусства. Ичиго поднимался по лестнице в свою комнату, пребывая в самом мрачном состоянии и матерясь сквозь зубы. Какой интересно хрен заставил все командование Готея, включая Ямамото, некоторых офицеров, вайзардов и бывшую эспаду посетить Каракуру именно сегодня? И выстоит ли после этого нашествия его замученный город? Из-за этого где-то по городу носились Кенпачи с Ноиторой под хохот Ячиру и сквозь стены. Нашли друг друга Урахара, Маюри и Заэль - вот уже несколько часов как они заперлись в лабораториях панамщика. Во второй раз была похищена Орихимэ и снова Улькиоррой. Только на этот раз никто не собирался ее спасать, ведь тогда сама «предполагаемая жертва» обещала побить «спасителя». Еще где-то Мацумото вместе с Йоруичи спаивали мужскую ассоциацию синигами, а Гриммджоу каким-то образом осваивал профессию няньки – на него скинули Карин, Юзу, Нелл, Джинту и Уруру. А результат: Ичиго пришлось разнимать некоторых драчливых личностей, пристраивать друзей… хоть куда-нибудь, спасти магазины алкогольной продукции от нашествия Лейтенанта Десятого отряда, и, в конце концов, его нагло отправили за Рукией, которая, почему-то, застряла в доме Куросаки и никак не реагировала на звонки друзей. Парень толкнул дверь своей комнаты и вошел без стука: - Рукия, какого черта? Тебя уже давно все ждут! И сказав это, разглядел происходящее... Ичиго замер, глаз дергался, руки сжались в кулаки, в штанах как-то вдруг стало тесно, и он не знал – то ли бежать под ледяной душ «а-ля Антарктика», то ли сразу в речку с камнем на шее? - Разденься, дура! – рявкнул он. - Что?! Извращенец, тебе нужно кричать – «сними это», а не «разденься»! - Кто здесь извращенец, идиотка? Ты сбежала из клуба садо-мазо? - Заткнись! Это мой маскарадный костюм! В данный момент на Рукии красовалось нечто черное, кожаное и сексуальное. Не хватало только плетки и маски... А, нет, эти две штучки сиротливой кучкой валялись на кровати. Набрав побольше воздуха в грудь, Ичиго заорал: - Снимай это немедленно!!! Голосовые связки Рукии были не менее впечатляющи: - Ты что раскомандовался, придурок? Сейчас точно в этом пойду! - Через мой труп! - Это можно легко устроить! Тяжело дыша, сверкая глазами, они оба напоминали двух взбесившихся быков, готовых убить друг друга. Рукия собиралась еще что-то сказать, но передумала и спокойно заметила: - Ладно, у меня есть и другие варианты. - Вот так бы сразу, - буркнул парень, выходя из комнаты. - Издеваешься? Синеглазая синигами зло посмотрела на друга, пытаясь хоть немного одернуть белую форму медсестры, которая никак не хотела прикрыть бедра: - По-моему, я единственная, над кем издеваются. - Решила парня себе найти? – лениво поинтересовался Ичиго, мысленно поблагодарив небеса, что на нем костюм "Графа Дракулы" и можно завернуться в плащ. Рукия издала звук похожий на рычание: - Гад, если бы хотела, давно нашла. Парни за мной табунами бегают. - А, ну да, ну да, они здорово смотрятся в памперсах и с сосками, - ухмыльнулся парень, вспомнив, как за подругой хвостиком бегала пара карапузов мужского пола, за которыми она присматривала во время подработок. В эти мгновения Рукия могла лишь мысленно проклинать Ичиго, Мацумото и свою глупость. Ведь общеизвестно: лейтенанта Десятого отряда не перепьешь и не переспоришь. А теперь вот, приходилось пожинать плоды своих собственных трудов. А Ран была еще той садисткой: прибежала, принесла всякие развратные костюмы на любой выбор, и с «хохотом вселенских злодеев», убежала. Рукии же, проигравшей спор, пришлось только принять свою судьбу, и содрогаться в мыслях о том, что с ней сделают брат и Ренджи, когда узнают об этом. О рыжем же друге она как-то забыла, не приняла в расчет, а зря. Было бы очень весело, если бы не было так грустно… для Ичиго. Началась подборка подходящего костюма для Рукии. При этом оба были теми еще баранами и не желали уступать друг другу ни в какую: Рукия зациклилась на исполнении условий проигрыша, а Ичиго сказал, что не выпустит ее из дому, пока она прилично не оденется. Для Куросаки происходящее было еще и настоящей пыткой – ведь он не мог выйти из комнаты: мелкая паршивка могла легко выскочить из окна и ищи ее потом по всему городу, а еще спасай от всяких маньяков-извращенцев. Поэтому парню оставалось только отворачиваться и мысленно выть, когда ему демонстрировали то горничную, то учительницу, то кошечку. - Нашла!!! – радостный вопль Рукии едва не снес Ичиго из комнаты вместе со всей мебелью, подобно торнадо. – Я в этом пойду! Ичиго повернулся и застыл изваянием. Мозг помахал ручкой и отрубился. Девушка крутилась перед зеркалом, довольно улыбалась и чуть ли не пищала от восторга. На ней было то, что сначала можно принять за безумно красивый наряд акробатки из Цирка дю Солей. Но даже циркачки не носили таких откровенных нарядов с полупрозрачной, переливающейся тканью. Каждая деталь одежды подчеркивала хрупкую фигуру девушки: тонкую талию, стройные ноги, маленькую, но красивую, грудь. Завершали эту картину белые и длинные заячьи ушки и пушистый хвостик на заднице. Почему-то, от этой хвостатой задницы сложнее всего было оторвать взгляд, и действовала она на него, как красная тряпка на быка. - Ру-ки-я, - с усилием, по слогам проговорил парень. - А? Ты что-то сказал, Ичиго? – синигами, довольная и счастливая, повернулась к другу и… подавила желание куда-нибудь сбежать. - Ты никуда не идешь! - Эй, ты кем это себя возомнил?! - Я тот, кто будет отгонять от тебя всяких извращуг, если ты в этом покажешься на улице! И именно меня четвертует Бьякуя, а Ренджи добавит на орехи! - Только попробуй мне помешать, рыжая скотина! – Рукия сдаваться не собиралась и рванула с места в сюнпо. Ичиго бросился ей наперерез, схватил девушку за ворот костюма и … споткнулся о свой плащ. Тишину комнаты прорезал звук падающих тел и треск ткани. Через минуту временный синигами отлип от пола и посмотрел на подругу, сидящую напротив него на коленях. В потемневших глазах бушевала едва сдерживаемая ярость, сексуальный костюм был разорван от шеи и к низу живота, обнажая все что можно и нельзя. - Ичиго, что ты там говорил про свой труп? Я готова оказать тебе в этом самою активную помощь, – промурлыкала Рукия, материализуя зампакто. Пару секунд Ичиго с самым умным видом разглядывал свою лучшую подругу, словно решая что-то для себя. - К черту маскарад, здесь гораздо интереснее, - наконец проговорил он, вставая и избавляясь от плаща и надоевшего жилета. – Рукия, ты не представляешь, что я сегодня пережил по твоей милости. Поэтому когда я закончу с тобой, ты станешь моей игрушкой на месяц, и я буду делать с тобой все, что захочу. - Много на себя берешь, дылда. Еще не дорос до «игрушек», – осклабилась девушка, принимая боевую стойку. – Это я тебе устрою очень веселый месяц. - Заметано. - Ну и где же Рукия? – протянула Ран, чокаясь с Йоруичи. – Такими темпами скоро все веселье закончится, а я так хотела увидеть вытянувшиеся рожи наших парней. Йоруичи не успела ничего ответить. Праздничную ночь прорезали две знакомые, чудовищные реацу.

напиши фанфик с названием Правильно и следующим описанием Пять лет спустя после смерти Йондайме, с тегами Ангст,Драббл,Повседневность,Психология

- Ты мог бы взять его под свою опеку, - негромко заметил Сандайме, вглядываясь в разноцветные глаза молодого джоунина. - Нет. - Ты знаешь, как к нему относятся окружающие? - Нет. - Я не настаиваю, Какаши. Просто подумай, хорошо? - … Нет. *** Не то, чтобы Хатаке ненавидел Наруто Нами… Узумаки. Он вовсе не винил ребенка в смерти своего сенсея и не считал того реинкарнацией Девятихвостого. Это было бы просто смешно. Но и никакой любви Какаши не питал. Откровенно говоря, ему было все равно. Узумаки Наруто, как и Узумаки Кушина не имели никакого отношения к Хатаке. И наоборот. Всего лишь жена сенсея. Всего лишь ребенок сенсея. А Какаши сам по себе. - Пошел прочь, выродок! – прокричал хозяин лавки, бросив в маленького мальчика узорчатую маску. – Бери и убирайся! Люди проходили мимо ребенка, оторопело уставившегося на пыльную маску. Люди бросали на мальчика злые, ненавидящие взгляды. Всего лишь ребенок сенсея. А Какаши сам по себе… да? - Эй! - Наруто шарахнулся в сторону, стоило парню оказаться у него за спиной. – Долго еще будешь здесь стоять? Мальчик – сколько ему, шесть или уже семь? – опустил голову и едва слышно пробурчал: - Ухожу. А у самого руки в кулачки сжаты. И не плачет ведь. Странный ребенок. Какаши на его месте не выдержал бы. - Ты рамен ешь? И вот тогда, впервые, Какаши, как следует, рассмотрел лицо Наруто – огромные синие глаза, изломленные в недоверии брови, упрямо вздернутый нос и крохотный рот с по-детски пухлыми губами. На мгновение, всего на одно чертово мгновение, сердце пропустило удар. Не похож. - Я ем рамен, - проговорил Наруто и зачем-то похвастался. – Я умею его заваривать. - «Заваривать»? – не сразу понял Какаши. Хмыкнул. – А настоящий рамен ты ел? Наруто озадаченно смотрел на Хатаке и часто-часто моргал. - Пойдем, угощу. *** Наруто ел поспешно и жадно, неловко орудуя палочками и шумно, до неприличия, чавкая. Какаши наблюдал за ним с рассеянным интересом. - Здорово, ттебайо! – с восторгом воскликнул Наруто, отодвинув от себя опустевшую чашу, и тут же посмотрел на чужую порцию. – А ты почему не ешь? Какаши без слов передал ему лапшу. Наруто совсем не походил на Минато-сенсея. Какаши просто не видел в этом малыше ничего от своего великого учителя. И это… - Эй, а ты сильный ниндзя? – вдруг спросил Наруто, доев. - Неплохой, - пожал плечами парень. - Тогда стань моим учителем! - Зачем? - Потому что я стану Хокаге! И это… было правильно.

- Ты мог бы взять его под свою опеку, - негромко заметил Сандайме, вглядываясь в разноцветные глаза молодого джоунина. - Нет. - Ты знаешь, как к нему относятся окружающие? - Нет. - Я не настаиваю, Какаши. Просто подумай, хорошо? - … Нет. *** Не то, чтобы Хатаке ненавидел Наруто Нами… Узумаки. Он вовсе не винил ребенка в смерти своего сенсея и не считал того реинкарнацией Девятихвостого. Это было бы просто смешно. Но и никакой любви Какаши не питал. Откровенно говоря, ему было все равно. Узумаки Наруто, как и Узумаки Кушина не имели никакого отношения к Хатаке. И наоборот. Всего лишь жена сенсея. Всего лишь ребенок сенсея. А Какаши сам по себе. - Пошел прочь, выродок! – прокричал хозяин лавки, бросив в маленького мальчика узорчатую маску. – Бери и убирайся! Люди проходили мимо ребенка, оторопело уставившегося на пыльную маску. Люди бросали на мальчика злые, ненавидящие взгляды. Всего лишь ребенок сенсея. А Какаши сам по себе… да? - Эй! - Наруто шарахнулся в сторону, стоило парню оказаться у него за спиной. – Долго еще будешь здесь стоять? Мальчик – сколько ему, шесть или уже семь? – опустил голову и едва слышно пробурчал: - Ухожу. А у самого руки в кулачки сжаты. И не плачет ведь. Странный ребенок. Какаши на его месте не выдержал бы. - Ты рамен ешь? И вот тогда, впервые, Какаши, как следует, рассмотрел лицо Наруто – огромные синие глаза, изломленные в недоверии брови, упрямо вздернутый нос и крохотный рот с по-детски пухлыми губами. На мгновение, всего на одно чертово мгновение, сердце пропустило удар. Не похож. - Я ем рамен, - проговорил Наруто и зачем-то похвастался. – Я умею его заваривать. - «Заваривать»? – не сразу понял Какаши. Хмыкнул. – А настоящий рамен ты ел? Наруто озадаченно смотрел на Хатаке и часто-часто моргал. - Пойдем, угощу. *** Наруто ел поспешно и жадно, неловко орудуя палочками и шумно, до неприличия, чавкая. Какаши наблюдал за ним с рассеянным интересом. - Здорово, ттебайо! – с восторгом воскликнул Наруто, отодвинув от себя опустевшую чашу, и тут же посмотрел на чужую порцию. – А ты почему не ешь? Какаши без слов передал ему лапшу. Наруто совсем не походил на Минато-сенсея. Какаши просто не видел в этом малыше ничего от своего великого учителя. И это… - Эй, а ты сильный ниндзя? – вдруг спросил Наруто, доев. - Неплохой, - пожал плечами парень. - Тогда стань моим учителем! - Зачем? - Потому что я стану Хокаге! И это… было правильно.

напиши фанфик с названием Жить сорвалось и следующим описанием Истоки каждой трагедии и причины поломанной судьбы всегда лежат в прошлом. И неважно, что прошло уже больше века. Грелль Сатклифф не верит, что время лечит - он уже давно поставил на себе крест. Уильям Ти Спирс - уважаемый жнец, начальник, идеальный работник. В его идеальности есть только один пункт, одно имя, которое он не в состоянии вычеркнуть, чьего обладателя он не может отпустить., с тегами Hurt/Comfort,Ангст,Дарк,Изнасилование,Повествование от первого лица,Психология

"Old love lies deep, you said Deeper shall be the wound between your legs" "we let the time pass us by forgetting why we even cared for all the ones we love the times that I've spent awake and try to forget my mistakes has left me here wondering why this went so wrong" Сегодня над Лондоном тучи. И я ищу его здесь – в грязном, серо-красном, прогнившем от вседозволенности и тоски, как и он сам, городе. Чья-то квартира или очередное сомнительное заведение – таков его приют. Он больше нигде не нужен, никому не нужен. Только я продолжаю бесцельно высматривать его лицо. Он лежит на кафельном полу чьей-то ванны. Рукава рубашки закатаны, пуговицы – на полу, на груди следы грубых поцелуев и порезы, шрам на шраме. Ноги голые, красное кружевное белье мокрое, прилипшее к телу, порванное по шву сбоку. Неприятнее всего его руки – все в точках от уколов. Люди зовут это наркотиками. Он жалуется, что не может испытывать то, что испытывают смертные, что его ощущения слабые. Он жалуется, что эти вещества не могут убить его. -Сатклифф, — пальцы сжимаются на волосах, резко поднимая обмякшее тело с пола. Он только лениво открывает глаза и растягивает испачканные в белом губы в улыбке. -Я думал, ты больше не придешь. -Ты уже давно не в состоянии думать. -А ты – решать за мое состояние, — он усмехается, убирая мою руку и сползая вниз по стенке. – Я не пойду, Уилл. Я слишком привык к земле за эти месяцы. -Заткнись и поднимайся. Он мотает головой и морщится. -Тебе самому не надоело? Каждый раз меня забирать, отвозить домой, отмывать, очищать, спасать. Надежда умирает последней, Уилли? – Сатклифф усмехается, ложась обратно на пол, на спину, вытягивая руки над головой. Его оба запястья я могу обхватить одной рукой. – Или это все еще твой долг? Уже столько лет. -Мне все равно, как ты к этому относишься, и даже неэффективность действий не остановит меня. Я буду делать, как считаю нужным. -Ты упрямый идиот, — он ждет реакции на оскорбление, он все еще пытается провоцировать, даже будучи таким. Но мне уже нечего сказать. – Еще и слепой. Это же всё, Спирс. -Эта дрянь, — я бросаю взгляд на шприц, — тебя не убьет. И все, что ты делаешь, тоже. Именно поэтому я не понимаю, зачем. Тебе правда нравится? Он резко смеется, надрывно, срываясь на хрип. -Ты только один. Все остальные меня боятся, шарахаются, как от чумы. Алан, Эрик, даже Ронни, мой собственный бывший ученик, представляешь? Они меня когда видят, ух, ты бы глянул на эти лица! – Грелль хохочет, из глаз его выступают слезы, и он вытирает их тыльной стороной ладони, – я не хочу возвращаться туда, — он поднимает взгляд к потолку. Его ресницы длинные и влажные. — Оно меня прокляло, — он произносит напевно, он наивно смотрит вверх, явно видя там не обшарпанный потолок. -Прекрати нести чепуху. Ты не в себе. -Спасибо, что просветил. Только я в себе. Очень даже в себе, — его взгляд резко меняется. Теперь он в упор глядит на меня. Затравленно, злобно, – посмотри на меня, Спирс! – приподнимается. И я смотрю. Помню, каким он был когда-то. Помню эти последние много лет его таким. Себя таким, перед ним. Наверное, он прав, и это всё. Он полулежит в странной позе – затылок прижат к стенке, острый локоть опирается о пол, тело вытянуто, а шпилька оставшейся на одной ноге туфли с противным скрежетом едет по кафелю, когда он опускает ногу. Он в чужой крови, сперме, поту, с потекшей косметикой, поломанными накладными ногтями – все того же красного. Лохматый, бледный, такой худой, что весит в два раза меньше меня. Такой, что мне противно его трогать, противно приближаться, тошнит от его запаха. Мне хочется выкинуть этого Сатклиффа из памяти, мысленно похоронить его для себя и для всех прямо тут. -Это я, Спирс, — он садится, касается кончиками пальцев лица, вытирает губы, растирает остатки туши по лицу. – Настоящий. -Не думал, что твоя истинная сущность – быть шлюхой. -Меня покупают, ты прав. Даже дешево. Даже очень. Но это все правда. Я только… — он срывается, и вздрагивает. Его настроение меняется каждую минуту. Я слежу за ним пристально, но не перестаю опасаться каждого следующего шага. – Раньше сам надеялся. Что это закончится, — взгляд в пол. -Всё в твоих руках сейчас. -В моих руках было много чего, кроме того, что ты называешь силой воли, верой в себя и чудесным

"Old love lies deep, you said Deeper shall be the wound between your legs" "we let the time pass us by forgetting why we even cared for all the ones we love the times that I've spent awake and try to forget my mistakes has left me here wondering why this went so wrong" Сегодня над Лондоном тучи. И я ищу его здесь – в грязном, серо-красном, прогнившем от вседозволенности и тоски, как и он сам, городе. Чья-то квартира или очередное сомнительное заведение – таков его приют. Он больше нигде не нужен, никому не нужен. Только я продолжаю бесцельно высматривать его лицо. Он лежит на кафельном полу чьей-то ванны. Рукава рубашки закатаны, пуговицы – на полу, на груди следы грубых поцелуев и порезы, шрам на шраме. Ноги голые, красное кружевное белье мокрое, прилипшее к телу, порванное по шву сбоку. Неприятнее всего его руки – все в точках от уколов. Люди зовут это наркотиками. Он жалуется, что не может испытывать то, что испытывают смертные, что его ощущения слабые. Он жалуется, что эти вещества не могут убить его. -Сатклифф, — пальцы сжимаются на волосах, резко поднимая обмякшее тело с пола. Он только лениво открывает глаза и растягивает испачканные в белом губы в улыбке. -Я думал, ты больше не придешь. -Ты уже давно не в состоянии думать. -А ты – решать за мое состояние, — он усмехается, убирая мою руку и сползая вниз по стенке. – Я не пойду, Уилл. Я слишком привык к земле за эти месяцы. -Заткнись и поднимайся. Он мотает головой и морщится. -Тебе самому не надоело? Каждый раз меня забирать, отвозить домой, отмывать, очищать, спасать. Надежда умирает последней, Уилли? – Сатклифф усмехается, ложась обратно на пол, на спину, вытягивая руки над головой. Его оба запястья я могу обхватить одной рукой. – Или это все еще твой долг? Уже столько лет. -Мне все равно, как ты к этому относишься, и даже неэффективность действий не остановит меня. Я буду делать, как считаю нужным. -Ты упрямый идиот, — он ждет реакции на оскорбление, он все еще пытается провоцировать, даже будучи таким. Но мне уже нечего сказать. – Еще и слепой. Это же всё, Спирс. -Эта дрянь, — я бросаю взгляд на шприц, — тебя не убьет. И все, что ты делаешь, тоже. Именно поэтому я не понимаю, зачем. Тебе правда нравится? Он резко смеется, надрывно, срываясь на хрип. -Ты только один. Все остальные меня боятся, шарахаются, как от чумы. Алан, Эрик, даже Ронни, мой собственный бывший ученик, представляешь? Они меня когда видят, ух, ты бы глянул на эти лица! – Грелль хохочет, из глаз его выступают слезы, и он вытирает их тыльной стороной ладони, – я не хочу возвращаться туда, — он поднимает взгляд к потолку. Его ресницы длинные и влажные. — Оно меня прокляло, — он произносит напевно, он наивно смотрит вверх, явно видя там не обшарпанный потолок. -Прекрати нести чепуху. Ты не в себе. -Спасибо, что просветил. Только я в себе. Очень даже в себе, — его взгляд резко меняется. Теперь он в упор глядит на меня. Затравленно, злобно, – посмотри на меня, Спирс! – приподнимается. И я смотрю. Помню, каким он был когда-то. Помню эти последние много лет его таким. Себя таким, перед ним. Наверное, он прав, и это всё. Он полулежит в странной позе – затылок прижат к стенке, острый локоть опирается о пол, тело вытянуто, а шпилька оставшейся на одной ноге туфли с противным скрежетом едет по кафелю, когда он опускает ногу. Он в чужой крови, сперме, поту, с потекшей косметикой, поломанными накладными ногтями – все того же красного. Лохматый, бледный, такой худой, что весит в два раза меньше меня. Такой, что мне противно его трогать, противно приближаться, тошнит от его запаха. Мне хочется выкинуть этого Сатклиффа из памяти, мысленно похоронить его для себя и для всех прямо тут. -Это я, Спирс, — он садится, касается кончиками пальцев лица, вытирает губы, растирает остатки туши по лицу. – Настоящий. -Не думал, что твоя истинная сущность – быть шлюхой. -Меня покупают, ты прав. Даже дешево. Даже очень. Но это все правда. Я только… — он срывается, и вздрагивает. Его настроение меняется каждую минуту. Я слежу за ним пристально, но не перестаю опасаться каждого следующего шага. – Раньше сам надеялся. Что это закончится, — взгляд в пол. -Всё в твоих руках сейчас. -В моих руках было много чего, кроме того, что ты называешь силой воли, верой в себя и чудесным спасением. Зачем мне отказываться от этого теперь? – он снова агрессивный. Он впервые говорит что-то подобное за много лет. Обычно мы обменивались парой фраз, а потом я забирал его, порой предварительно ударив, чтобы Сатклифф либо пришел в себя, либо потерял сознание. На утро он молча сбегал. Последующие несколько недель я пытался забыть о нем, но все равно возвращался как минимум раз в месяц. Каждый раз опасаясь, что он нарвется на какого-нибудь демона, который, в отличии от наркотиков и смертных, в состоянии убить его. -Зачем ты начал, черт возьми?! -Ты меня выкинул! 5 лет назад. -Что это, Уилли? -Ваши документы, мистер Сатклифф. -Но… -Вы уволены. Советую вам не тратить время на препинания, а начать искать другую работу. Ни в моем Отделе, ни в Управлении вы больше работать не будете. -Но почему?? Как так?? -Вы бесполезны, Сатклифф. От вас одни убытки и неприятности. Директор недоволен работой моего Отдела за весь последний квартал. И все минусы связаны с вами. Я не могу больше покрывать вас, и не имею ни малейшего желания искать способы это делать. -Но мне…некуда идти. Я…ты ведь знаешь…Где я еще смогу работать?? -До конца рабочего дня заберите все ваши вещи из кабинета. -Не по собственной прихоти, — смотрю в тусклые зеленые глаза и нагло вру. -Да какая разница, — Сатклифф закатывает глаза. – Я работал у тебя только потому что ты был мне должен за собственную жизнь. И ты закрыл глаза на мою репутацию шлюхи. -Ты не был ей тогда. Тебе не платили за, — оглядывая его всего, пол, стены, — это. -Но многие из слухов были правдивы, Уилли. Я не смог даже закончить стажировку, а потом… — он говорит это так тихо, что я с трудом разбираю слова. – А потом поздно. И я вспомнил, что ты мне тогда шептал. На ухо. О том, как надо в мире. Спирс, знал бы ты, под скольких начальников я лег. Знал бы ты, что недостаточно просто позволить им тебя трахнуть, чтобы попасть на работу. Ты понятия не имеешь, что они хотят от тебя, какие условия ставят, — он ударяет кулаком по стене, — а потом появился ты. И взял меня к себе из-за твоего чертового чувства долга, из-за которого ты сейчас тут. Когда все меня оставили. Когда я сам себя проел насквозь, — он выстанывает последнее слово и вновь заливается смехом. – И знаешь, мне так жаль, что ты не заставлял лечь под тебя. Так было бы лучше, правда. Я бы думал, что все еще нравлюсь тебе. В принципе тебе нравлюсь. А оказалось, что ты еще тогда, в Академии, смотрел на меня как на подстилку на одну ночь. -Очень легко винить в своей судьбе других, Сат… -Это ты меня трахнул! – он кричит. Бесстыдно, слишком громко. – Первым! -А ты хотел любви? – моя очередь смеяться. -Мне было 16 лет, Спирс! Я заканчивал Академию с красным дипломом. Меньше всего мне нужно было, чтобы все закончилось так, из-за тебя. Поимел и исчез, бросив меня со знанием того, как это может быть! Ты должен был остаться! Должен был держать меня, удержать меня! Почему ты посмел бросить меня после!? -Сатклифф, да ты совсем… -Это ты совсем, Спирс! Ты показал мне, как можно здесь, как все здесь. Все завязано на этом, — его рука касается голой груди, — все через трах, так удобно, быстро, просто. Я сорвался, я пошел по самому легкому пути. После тебя, — он уже шепчет. – Чтобы ты знал, мне тогда было чертовски больно, я был унижен и растоптан. При мысли о тебе бросало в дрожь. А тебе было плевать, ты перешел через меня и пошел дальше, махом стерев все те года, что мы провели вместе! Как будто все шло к одному, и твоей целью было только мое тело! И на твоем месте, на месте начальника должен быть я. Я всегда был лучше тебя, учился лучше, был успешнее, ярче. Давай поменяемся, а, Уилли? Давай ты будешь валяться тут, и тебя будут трахать как угодно и чем угодно, а? Тебе может даже понравится! Мне нравится! — его трясет, в его глазах — ненависть, а с губ срываются нервные смешки. -Многим выпадает тяжелая судьба, но не всякий в итоге оказывается в таком месте. -Да пошел ты со своими умными мыслями! Тебе легко говорить. Ты там в тепле, уюте, при деньгах. Ты понятия не имеешь, как это. Глядя на тебя такого раз за разом, мне уже кажется, что имею. -Закончи это все! — я смотрю на него удивленно. – Я не вернусь наверх. Я никто и звать меня никак. Убей меня. -Сатклифф, прекращай играться в жертву. -Дешевая бездарная актриса, согласен, — он быстро кивает, — Давай же, как в драмах. Умереть на твоих руках, о да, – он еще какое-то время отстраненно улыбается, а потом лицо становится серьезным. – Это все эмоции, Уильям. Я знаю, что во всем виноват сам. И я так же точно знаю, что больше не хочу тебя видеть. Просто послушай меня сейчас, хорошо? И дай мне сигарету, я знаю, у тебя есть, — он тянет пальцы ко мне. Просьба удивляет, но я лезу в карман плаща за портсигаром. Туалет заполняет запах вишневого табака. Пальцы Сатклиффа, держащие сигарету, подрагивают. Он затягивается глубоко, я вижу, как вздымается его грудная клетка, как тонкая кожа обтягивает ребра. Его глаза влажно блестят, слезятся – просто дым попал. -Только ни черта я не актриса, Спирс! Уж кто-кто, а не я. Вот ты – да, тот еще актер. Только я ведь знаю, какой ты на самом деле, какой ты наедине с собой, наедине со мной. Когда вокруг нет коллег, когда ты не в офисе. Ты только для них весь такой идеальный и правильный. Кто бы знал, какой ты грубый, жестокий, как тебе плевать на всех, что ты никогда ни с кем и ни с чем не считаешься. Кто бы знал, сколько ошибок ты натворил, и какие срывы с тобой случаются, если что-то в твоих планах рушится! Как ты дрожишь за свою гребаную репутацию! Это ты лицемерный подонок, который только и знает, что играть на публику! Умело заглаживать все недостатки, заставлять тебя бояться, только потому что ты все время молчишь и грозно смотришь! А на самом-то деле ты ни с чем не можешь справиться! Со мной не можешь справиться, с каким-то там бывшим диспетчером! Со шлюшкой! А? Ты слабый, ты не смог… Я не смог… — он резко замолкает, я и сам не считаю нужным что-то отвечать на этот поток оскорблений. Несколько лет назад я бы ударил его. Сейчас в этом уже нет необходимости – все запасы гнева к нему иссякли. — Это не я, — тихо-тихо, но уверенно заявляет Сатклифф, — меня здесь нет. Меня здесь нет. Меня здесь нет, — он повторяет, словно в трансе, а затем резко дергается, суживая глаза и впиваясь в меня взглядом. -Помнишь, каким я был? В Академии? – он опасно скалится, — Каким красивым я был? Знаешь, уничтожать все, данное природой, даже весело. Я давно на себя не смотрел в зеркало. Мне немножко страшно. -Да. -Молчи. Я говорю – ты молчишь. Я спрашиваю – ты молчишь. Мне не нужны твои ответы, согласия и отрицания. Дай мне сказать, Спирс, – он выдыхает и продолжает. – Я не знал тогда, что своим лицом и телом можно торговать. Что пойдет на ура. Я хотел работать в службе безопасности или в разведке. Ловить тех, кто нарушает спокойствие, представляешь. У меня были благородные цели. Я даже семью хотел. Не сразу, понимаешь ли, понял, что мне нравятся мужчины. Впрочем, сначала я понял, что я им нравлюсь, а потом уже пришлось и самому привыкнуть. Ты понятия не имеешь, каким я был хорошим в детстве. Послушным, скромным, добрым. Я боялся хоть кому-то причинить боль. Идеальный ребенок. Кто мог тогда представить, что выйдет такое? – его рука с сигаретой плавно вздымается в воздух, пепел летит на обнаженную кожу. – Кто мог довести меня? Как мог я сам? Я столько раз обещал себе, что вот сейчас, сейчас, это будет последний раз. Что так легко одеться, умыться и начать с чистого листа. Как я рад тому, что мои родители этого не видят. Что их больше нет. И всего, знаешь, тоже нет. Я не чувствую и не знаю времени, не вижу и не запоминаю всех тех, кто меня трахает, кто проходит мимо. Даже боли уже нет, что бы ни делали, — в подтверждение он тушит сигарету о запястье, — весь мир, Уилл, он будто за мутными стеклами. А я слишком слаб, чтобы поднять руку и протереть их. А, может, это все наркотики. Только ты странно реальный, – он хмыкает. — Все, что меня держит, это ты, Спирс. Если поиграть в романтику. А так я просто не могу подохнуть от всего, что вытворяю. Но больнее всего презрение в твоих глазах. Можешь меня бить. Не жалей. Бей. Мы все такими были, Сатклифф, веришь? И все сейчас занимаемся не теми благородными делами, о которых мечтали в юности. И мне нечего ответить ему на это откровение. Зато я знаю, что можно сделать. -Лучше я тебя трахну. Это удивляет его. -Да ладно. Тебе меня тронуть противно. Меня до твоего прихода не раз трахнули. Ты себе представить не можешь, насколько я растянут, Спииирс. Тебе не понравится. Это же тебе не тот сладкий первый раз. Он прав – не был больше мне нужен после того раза. Я хотел быть его первым, и это все, что интересовало. -Я хочу тебя. -Ты врешь. Больше ста лет прошло, а ты вдруг внезапно меня захотел? Но я уже ничего не отвечаю, рывком поднимая его с пола, стягивая белье, рубашку, избавляя от туфли. Он не привык к этому – зачем раздевать шлюх? Зачем смотреть на тело, по которому видно, чем занимается обладатель? У него так сильно выпирают кости, он весь такой тонкий, что мне кажется, будто от любого касания он сломается как кукла. Большие глаза на осунувшемся лице дополняют этот жуткий образ. Он тоже молчит, прикрывая глаза и убирая с лица все эмоции. Но когда я прижимаю его к стене, развожу его ноги, он резко дергается, пытаясь отпихнуть меня. В глазах страх, а удары беспорядочные, но болезненные из-за выпирающих костей. -Да что с тобой? – запястья пойманы. -Не трогай меня! Только не ты! -Это мне говорит шлюха? -Для тебя я не шлюха, — он шипит, — не смей меня так называть! -Не дашь мне? -Я…боюсь тебя. -Все еще? -Всегда. -Пойдем отсюда, — отпускаю. На этот раз он не спорит, только обходит меня, ступая босыми пятками по кафелю и сутулясь. -Так и собрался идти? -Где открыт телепорт? -В трех кварталах отсюда. Он разозлено цыкает, но не удивляется, когда я снимаю плащ и набрасываю на его спину. -Там гроза началась. И надень туфли. Сатклифф идет быстро, но постоянно спотыкается – шпильки не предназначены для ходьбы по колдобинам лондонской мостовой в этих улочках. А я просто смотрю на его тонкие щиколотки. Стоит признать, что эта женская обувь подходит к его ногам. Я иду чуть позади него, постоянно отвлекаясь на протирание стекол очков – ливень не утихает ни на минуту. В ботинках хлюпает, по спине озноб. Сатклифф обнимает себя за плечи и что-то тихо напевает. Шум грозы не позволяет мне разобрать слов, да и я не хочу знать. -Грелль. Он резко останавливается, поворачивается. Широко распахивает глаза, и несколько маленьких капель дождя падают c ресниц, разбиваются о кожу. -Да, — он улыбается, — Грелль. Грелль, — он произносит медленно, почти по буквам, облизывая губы. — Я уже и забыл, чтобы меня так звали. Знаешь, Уилли, — он, нарочито виляя бедрами, медленно подходит ко мне, продолжая улыбаться. – Я поражаюсь тебе. Ты пытаешься на пепелище воссоздать новый мир. Во-первых, долго. Во-вторых, ты нисколько не падаешь духом и не опускаешь руки. Наверное, так легко, когда делаешь это не из-за чувств, а потому что такова цель, да? Тебе вообще легко. Ты не чувствуешь. Вот я сейчас иду под ливнем и о жизни думаю. А ты думаешь, как тебе мокро и неприятно, – он делает еще шаг и опускает голову на мое плечо. Собственная рука тут же вздрагивает, поднимаясь, чисто машинально собираясь коснуться плеча. Но разум тут же вспоминает ощущение отвращения к этому телу. А ведь 5 минут назад я хотел его. -Я так и знал, — голос глухой — Сатклифф утыкается губами прямо в воротник рубашки. – Я отвратителен. Знаешь, я бы себя тоже не коснулся. Даже не посмотрел бы. На этих высоченных шпильках он чуть ниже меня. Без них разница ощущается довольно сильно. Он поднимался на цыпочки, чтобы поцеловать – нет, чмокнуть меня в щеку, обнять за шею. Раньше, очень давно. Сейчас рука с алыми ногтями сжимает воротник рубашки, отлепляя промокшую ткань от тела. И так же резко отпускает, когда сзади слышится чей-то оклик и гудок. Грелль подходит к остановившемуся автомобилю, наклоняется к водителю и о чем-то говорит. Когда он выпрямляется, рука мужчины уже где-то под моим плащом на теле Сатклиффа, щупает голое бедро моего Грелля. Эта мысль – моего – заставляет прекратить наблюдать за этим, а просто схватить Сатклиффа, оттаскивая. -Что ты, Уилли? -Тебя тут все знают, да? -Я весьма известен, милый. Секунду! – Сатклифф посылает воздушный поцелуй мужчине, что удивленно смотрит на несостоявшуюся на эту ночь «леди». – Прекращай, Уилл. Отпусти и оставь меня ему. -Ты еще скажи «мне надо работать»! – я в бешенстве сжимаю его предплечье, и он тихо болезненно стонет. -Пусти. -Ни за что. Я тащу его через дорогу, дальше по улице. -Ты 5 лет не возникал, а тут вдруг что? Ревность? Или все-таки сам меня хочешь? А может, тебе противно, что это происходит, когда я в твоей вещи? Можешь забрать, прямо сейчас, — он пытается снять с себя мой плащ, но тот только повисает на плечах. Телепорт – и Грелль мой. Моя квартира. Здесь хотя бы в разы спокойнее. -Зачем ты меня снова сюда привел? В свою чистую идеальную правильную квартиру? – Сатклифф, наконец, скидывает плащ. Очередные вопросы без ответа, а я тащу его на кровать. Прямо так, мокрого и грязного, в туфлях. Вода с одних его волос тут же мочит простыни и матрац насквозь. Под нами все противно хлюпает, руки касаются ледяного тела. Грелль стонет, но больше кричит. Надолго его не хватает, он замолкает, только тихо всхлипывает, сминая пальцами мою рубашку. Я помню его в первый раз – узкого, тесного, напряженного. Кажется, что и сейчас так же – только тело понимает, что он уже ни черта не узкий. Но напряжение, страх и эмоции – те же. Я не беру его, пока он не возбудится. Этому он особо яростно сопротивляется, пытаясь мне напомнить, что шлюху не обязательно доводить до оргазма. -Пользуйся, делай что хочешь, но не смей! Не смей, Спирс! А еще перед шлюхой не стоит раздеваться самому, но я снимаю всю одежду. Я хочу поиграть в любовников. Сначала Сатклифф просто позволяет его брать. Как всем. Сминает простыню, будто боясь коснуться меня. А затем я чувствую острую резь от его ногтей на спине. В тот же момент я понимаю, что он уже и сам отдается мне, подаваясь бедрами вперед, выгибаясь. Я кончаю только после него. И тут же отстраняюсь, позволяя ему выбраться и вжаться в стену, зачем-то прикрываясь одеялом. -Теперь тебе хорошо? – голос нервный. – Ты ведь так хотел, как тогда? Я правильно делал, что плакал и играл жертву? Иначе бы ты не кончил. Я знаю, ты не любишь развратных шлюх, тебе нравится процесс насилия. Ублюдок! Ты не играл, Грелль. Зато вот я теперь знаю, что дальше делать. -Сколько лет, а, Спирс. И ты, наконец, меня поимел. Я даже запомню этот день! -Помнишь этот день? – я поднимаюсь, надевая брюки, и иду к столу. Там – альбом, в нем – фотографии с учебы в Академии. Я открываю только одну – на ней мы с Греллем лежим в поле неподалеку от учебного корпуса. Вокруг нас учебники – мы тогда пытались делать домашнее задание; на небе – ни облачка. Май месяц. За несколько недель до выпуска. Сатклифф счастливо улыбается, глядя в камеру. У него короткие волосы, в глазах – задорный юношеский блеск. У этого Сатклиффа впереди вся жизнь. Меня почти не видно из-за его хаотичной прически – я целую Грелля в шею. Рука лежит на плече. У меня такие же беспорядочные волосы как у него, только короче. Тогда мы были. Альбом — на кровать. Грелль недоверчиво смотрит, и только после берет его в руки, глядя на фото. Я знаю, что он будет долго разглядывать. И если мне достаточно вспомнить, что такое было, то Сатклиффу надо прочувствовать и ощутить, как это было. -Зачем? – спустя 3 минуты. – Зачем, Уильям? – его трясет, и альбом выпадает из дрожащих пальцев. -Для освежения памяти. -Мне никогда…не смыть все это. Не забыть. Ни этого, — он смотрит на постель, — ни этого, — на фото. – Тебя. И того, каким я был. Ты все хочешь меня спасти??? – это он кричит, пиная альбом ногой. Оттуда вылетает какая-то бумажка, и я на автомате поднимаю ее. -«Уилли, хватит хмуриться. Я понимаю, что тебе тяжело дается история, но если будешь продолжать сидеть с таким лицом, у тебя так и останется складка на лбу. И ты будешь потом серьезным и суровым дядей, который будет распугивать всех в округе. Улыбнись же! Твой Грелльчик», – зачитываю. Нынешний уже совсем не Грелльчик, казалось бы, неадекватен. Он раскачивается из стороны в сторону, обхватив руками колени. -Мы не можем вернуться назад. -Нет. Я сажусь на край кровати, и Сатклифф подползает ко мне, осторожно опустив голову на колени. Смотря снизу вверх. -Иногда мне доводилось бывать в местах, где работали еще и девушки. Они все почти ждали спасителя. Знаешь, такого, который не трахнет их, а просто скажет "о, зачем ты этим занимаешься, ты же такая молодая и красивая, у тебя впереди вся жизнь, пойдем со мной, я помогу тебе выбраться", — Грелль грустно улыбается. — И мои мм...коллеги не понимали меня. Все же видели, что ты приходишь. В своем дорогом костюме, со строгой прической. Идеальный образ принца. Я же не мог им сказать, что я один из них из-за тебя. Что я продолжаю тебя бояться, что я не могу позволить тебе же забрать меня, что все это началось более века назад, и вообще, я бессмертен. Что мое спасение — ты — мое проклятие, моя самая большая боль. А они там погибали, Уилл. В чужих постелях, в уборных, закоулках. От болезней, наркотиков, голода, их убивали и резали на части, потому что они никому не были нужны. Потому что у них не было такого...как ты. Мне, наверное, так повезло. -Все менялось, но ты оставался, — он продолжает. — Такой – твердо-стоящий на земле, с четкими планами и знающий, что делать. Что делать со мной. Ты только с самого начала не смог себя удержать. Ты все это время боролся не со мной. С собой, — он берет записку из моей руки и разглядывает собственный корявый быстрый почерк и подрисованные сердечки. – Твой Грелльчик. Знаешь, я ведь правда тебя любил. Те 2 года, что мы встречались. И мне было достаточно поцелуев и объятий. И когда мне показалось, что я могу тебя потерять… -Ты, не раздумывая, бросился меня спасать. Грелль кивает. -Я же не знал, что это так ударит по твоей гордости, что в качестве благодарности ты решишь доказать мне, какой ты похотливый сукин сын. Я думал, что больше никогда не увижу его после того раза. Что мы будем проходить стажировку в разных местах. Однако вышло так, что мы попали в одно место. Грелль носился тенью мимо меня, не глядя, не замечая; я почти физически ощущал его страх и ненависть. Но не прошло и полгода, как Сатклифф вылетел с места стажировки, еще и попав в черный список. Все эти месяцы он вынашивал план мести мне, и, ничего не боясь, осуществил задуманное. И был пойман. Нынешний Сатклифф уже с новой болью в глазах разглядывает мое лицо. И будто мысли читает. -Помнишь, когда тебя подставили на стажировке? -Помню. -Это был я. -Знаю. Грелль расширяет глаза. -Ты знал? Почему тогда ты здесь? Ты не прощаешь такое. -Ты прав, не прощаю. Но тебя я простил. Ты, как и всегда, действовал на эмоциях, а причиной их возникновения был я. Следовательно, мы квиты. -Ничерта. Где ты, а где я, — это он шепчет, и я не считаю должным обращать внимание. – Я все равно не понимаю, Уилл. Ты преследуешь меня, хотя по твоей логике мы уже давно квиты. Ты дал мне шанс встать на ноги, взяв к себе в Отдел. Пожалуй, Греллю не стоит знать, что я взял его в свой отдел только чтобы насолить одному своему конкуренту, чьим любовником на тот момент был Грелль. Я не собирался рисковать служебным положением и плести какие-то интриги на рабочем поприще, потому решил ударить по личной жизни – а я знал, как сильно мой враг жаждал видеть Грелля в своей постели. Я сразу решил, что запрягу новоявленного диспетчера работой, и ему будет не до встреч. К тому моменту у Сатклиффа уже был не один десяток любовников, и он нигде не мог работать по причине репутации и отсутствия бумаги о прохождении стажировки. Он жил только за счет скачков из постели одного состоятельного любовника к другому. Я использовал Сатклиффа в своих целях снова. По привычке Грелль начал флиртовать и со мной, будто забыв, как мы расстались. Это сыграло мне на руку, мой конкурент не стал пытаться возвратить Грелля, наблюдая со стороны за его приставаниями ко мне. Со временем наши игры даже стали интересными – я сильно изменился с поры учебы, ровно как и Грелль. Из порядочного мальчика он стал воплощением разврата, я же, нагулявшись в Академии, думал только о деле. Порой мы будто забывали, с чего начали. Что нас тех – в 16 и 17 лет попросту не было. Что у нас все началось, когда Сатклифф переступил порог моего кабинета на собеседовании. А потом…Потом я понял, что Грелль все помнит. Что он люто ненавидит меня, и все его действия: нарушения правил, игнорирование устава, проваленные задания — назло мне. И самое ужасное – что я ревную его. Я не мог скрывать этого поглощающего чувства, бросаясь на каждого, кто обращал внимание на диспетчера. Репутация Сатклиффа тянула к нему всех любителей легкой добычи. Да и сам Грелль был не против. Я ничего не мог поделать, кроме как время от времени его бить якобы за неподобающее поведение. Мы не спали, лишь иногда целовались и позволяли себе ласки спьяну. Грелль не был обязан подчиняться мне в нерабочих делах. Пик наступил, когда он основательно переключил внимание на демона. Я терпел его вопли о «Себастьянчике», наказывал каждый раз, когда он сбегал к тому на землю. Раз за разом ожидал учуять этот отвратительный запах демона на его коже. Раз за разом спасал от него, от других. И до сих пор я не уверен, что мной руководило только чувство долга за когда-то спасенную Греллем мою собственную жизнь. Но в итоге я просто не выдержал. Прекрасно осознавая, что больше никуда Греллю не устроиться, я уволил его. Выкинул. Вычеркнул. Чтобы потом, через год, вернуться и найти его уже таким. Я никогда не смог бы вернуть его, не поняв, что значит потерять. -У тебя должна быть другая причина, — он продолжает, — с долгами мы рассчитались. Она есть, Грелль. Странно, что ты еще не понял. Странно, что я сам осознал только сейчас. -Я пойму, да, Уилли? -Со временем. -Можно обнять тебя? Вопрос удивляет, и я не сразу понимаю, что шлюх не обнимают. И они не обнимают. Что многих банальных вещей он не может просто так сделать. Ему не положено. Тому, кем он был. -У меня никогда не было секса по любви, или как там говорят, — спокойно говорит Грелль, прижимаясь ко мне, опуская голову на грудь, когда мы уже лежим на кровати. -А что было сейчас? -Секс по ненависти. -Отчасти согласен. –И что мы будем делать дальше, Уильям? – он приподнимается на локте и смотрит на меня по-новому. Хитро. Как когда-то давно. -Жить. 125 лет назад. Во дворе Академии никого. Ливень такой сильный, что гнет ветки деревьев к земле. Вокруг все багряно-красное, огненно-оранжевое, золотое – осень, начало учебного года в разгаре. До выпуска – еще 2 года. А счастье прямо здесь, сейчас. Свое счастье Уильям Ти Спирс держит на руках, жадно целуя. Чужие красные волосы еще слишком короткие, чтобы мешать поцелую, они просто прилипли к полыхающим от смущения щекам своего обладателя. Грелль Сатклифф крепко держит своего одногруппника Уилла за шею, обхватывает его талию ногами, и почему-то совершенно не боится упасть, хотя руки Уильяма от воды так и норовят соскользнуть с бедер. Грелль отчаянно дарит свой первый поцелуй Уиллу. Еще больше месяца до пятнадцатилетия, а он уже так откровенно целуется с парнем. "Но у них же все по любви?" – думает Грелль, и ему хочется кричать на весь мир о своем счастье. Но почему-то в ту же минуту болезненно колет сердце, непонятный страх овладевает сознанием, и, прерываясь, Грелль горячо шепчет, переступая через подростковую гордость: -Не отпускай меня. Не вздумай меня отпускать. Никогда, слышишь? "but there's still a hole that I cannot replace but somewhere deep inside I've never felt more alive cause' I have someone that makes it all alright"

напиши фанфик с названием Грани искусства. (Хентай с Дейдарой.) и следующим описанием Без спойлеров.), с тегами ОЖП,ООС,Романтика

— Не то! – Хироко вырвала очередной лист бумаги из альбома и, скомкав его, выкинула к остальным. Сегодня вдохновение явно обходило девушку стороной, всё рисунки получались неживыми, они не светились изнутри. Хироко задумалась, сидя на крыльце своей уединённой хижины и подперев лицо руками. Её покой нарушил раздавшийся где-то недалеко взрыв. За ним — ещё один. Далее последовала целая серия грохочущих ударов... А затем всё стихло... «Может, кто-то ранен?» — подумала девушка. «Ко мне это не имеет никакого отношения». После недолгой внутренней борьбы инстинкт бывшего ниндзя-медика всё-таки победил и Хироко, оставив альбом на крыльце, устремилась к тому месту, откуда ещё минуту назад доносились взрывы. На земле лежало с десяток человек в похожей форме. Девушка обошла их и проверила пульс: все были мертвы. Хироко уже собиралась уходить, как заметила чуть поодаль от них светловолосого юношу в чёрном плаще с красными облаками. Он был жив, но без сознания. В глаза бросилась глубокая рана на ноге. Девушка немного подлечила её. «Вряд ли он потерял сознание от ранения. Тут что-то не так...» Порывшись в карманах его предполагаемых врагов, Хироко нашла яд, которым были обработаны их кунаи, и тут же — пузырёк с противоядием. «Вот идиоты! Кто же носит с собой такие вещи? Или они боялись отравить самих себя?» — девушка в голос усмехнулась. «Странно, что они вообще смогли ранить этого парня, видимо он слишком легкомысленный». Хироко подошла к юноше, села рядом с ним на колени и, приподняв его голову, залила в его слегка приоткрытый рот снадобье. Только сейчас она заметила, что незнакомец очень красив, а его беззащитность в этот момент придавала ему особое очарование. Девушка даже пожалела, что не взяла с собой альбом, ей так хотелось бы запечатлеть этот момент. «В любом случае я не могу оставить его здесь,» — с этой мыслью Хироко взвалила блондина к себе на плечи и, сгибаясь под его весом, понесла к своему дому. Девушка с трудом дотащила его — годы без тренировок давали о себе знать. Положив незнакомца на свою кровать, Хироко разорвала его штанину, обработала, ещё раз подлечила и перевязала рану. «Тяжёлый случай, да и моё дзюцу уже не так искусно, как прежде… Зато я могу воспользоваться моментом…» — девушка улыбнулась и пошла за своим альбомом. И вот теперь Хироко сидела на стуле рядом с постелью, на которой лежал юноша, рисовала его светлые волосы, распущенные и разметавшиеся в каком-то особом, неуловимом, понятном только им порядке, на подушке; закрытые глаза с мягкими пушистыми ресницами; чуть приоткрытый рот и слегка пересохшие губы, которые так хотелось ощутить на вкус. На его губах до сих пор красовалась надменная ухмылка. Беспомощность и величие в одно и то же мгновение, в одном и том же человеке, находящемся рядом с ней... Он был прекрасен, и девушка спешила навсегда запечатлеть его образ на бумаге. Дейдара приоткрыл глаза, он был в незнакомой комнате. Глухая боль в ноге мешала привести мысли в порядок. Блондин увидел девушку, спящую сидя на стуле: «Враг...» — пронеслось у него в голове, но оценив, как аккуратно и заботливо перевязана его рана, шиноби понял, что первая его мысль была ошибочна. Да и девушка всем своим видом внушала доверие. Парень невольно залюбовался спящей незнакомкой: длинные, чёрные как смоль, волосы, слегка пухлые губы, идеальная фигура, которую подчёркивал простенький короткий сарафан. В её одеянии и в ней самой нет ничего лишнего, ненужного, того, что хотелось бы переделать — она была совершенна. Дейдара никогда не думал, что ненавязчивая простота может так очаровать его, что его вообще что-то может очаровать. Он давно уже не тот юнец — неискушённый, ярко вспыхивающий и быстро остывающий, бросающийся с головой в омут страсти, поглощающей разум... Но почему-то сейчас его накрыло таким безудержным желанием, что он был готов незамедлительно овладеть этой девушкой без её на то согласия. Однако, ранение явно ограничивало сейчас его возможности. Ресницы девушки вздрогнули, распахнулись, и Дейдаре на мгновение показалось, что он утонул в бездонной синеве её глаз. Очнувшись, словно вынырнув на поверхность из-под огромной толщи вод океана, он стал пристально смотреть на девушку. — Как ты себя чувствуешь? – спросила она. — Не знаю... – всё, что смог ответить блондин. Девушка слегка улыбнулась, Дей ответил на её улыбку своей. Он продолжал разглядывать незнакомку. Почему-то сейчас ему не хотелось, чтобы она знала о том, что он преступник ранга S, жестокий и беспощадный. Он возжелал быть рядом с ней обычным человеком, мужчиной, который готов её защищать и согревать. Ему была неведома любовь, но, наверно, это и была она… Юноша провёл у Хироко дома неделю, его рана почти зажила, и он уже мог отправиться восвояси. Всё это время он был вежлив и обходителен с де

— Не то! – Хироко вырвала очередной лист бумаги из альбома и, скомкав его, выкинула к остальным. Сегодня вдохновение явно обходило девушку стороной, всё рисунки получались неживыми, они не светились изнутри. Хироко задумалась, сидя на крыльце своей уединённой хижины и подперев лицо руками. Её покой нарушил раздавшийся где-то недалеко взрыв. За ним — ещё один. Далее последовала целая серия грохочущих ударов... А затем всё стихло... «Может, кто-то ранен?» — подумала девушка. «Ко мне это не имеет никакого отношения». После недолгой внутренней борьбы инстинкт бывшего ниндзя-медика всё-таки победил и Хироко, оставив альбом на крыльце, устремилась к тому месту, откуда ещё минуту назад доносились взрывы. На земле лежало с десяток человек в похожей форме. Девушка обошла их и проверила пульс: все были мертвы. Хироко уже собиралась уходить, как заметила чуть поодаль от них светловолосого юношу в чёрном плаще с красными облаками. Он был жив, но без сознания. В глаза бросилась глубокая рана на ноге. Девушка немного подлечила её. «Вряд ли он потерял сознание от ранения. Тут что-то не так...» Порывшись в карманах его предполагаемых врагов, Хироко нашла яд, которым были обработаны их кунаи, и тут же — пузырёк с противоядием. «Вот идиоты! Кто же носит с собой такие вещи? Или они боялись отравить самих себя?» — девушка в голос усмехнулась. «Странно, что они вообще смогли ранить этого парня, видимо он слишком легкомысленный». Хироко подошла к юноше, села рядом с ним на колени и, приподняв его голову, залила в его слегка приоткрытый рот снадобье. Только сейчас она заметила, что незнакомец очень красив, а его беззащитность в этот момент придавала ему особое очарование. Девушка даже пожалела, что не взяла с собой альбом, ей так хотелось бы запечатлеть этот момент. «В любом случае я не могу оставить его здесь,» — с этой мыслью Хироко взвалила блондина к себе на плечи и, сгибаясь под его весом, понесла к своему дому. Девушка с трудом дотащила его — годы без тренировок давали о себе знать. Положив незнакомца на свою кровать, Хироко разорвала его штанину, обработала, ещё раз подлечила и перевязала рану. «Тяжёлый случай, да и моё дзюцу уже не так искусно, как прежде… Зато я могу воспользоваться моментом…» — девушка улыбнулась и пошла за своим альбомом. И вот теперь Хироко сидела на стуле рядом с постелью, на которой лежал юноша, рисовала его светлые волосы, распущенные и разметавшиеся в каком-то особом, неуловимом, понятном только им порядке, на подушке; закрытые глаза с мягкими пушистыми ресницами; чуть приоткрытый рот и слегка пересохшие губы, которые так хотелось ощутить на вкус. На его губах до сих пор красовалась надменная ухмылка. Беспомощность и величие в одно и то же мгновение, в одном и том же человеке, находящемся рядом с ней... Он был прекрасен, и девушка спешила навсегда запечатлеть его образ на бумаге. Дейдара приоткрыл глаза, он был в незнакомой комнате. Глухая боль в ноге мешала привести мысли в порядок. Блондин увидел девушку, спящую сидя на стуле: «Враг...» — пронеслось у него в голове, но оценив, как аккуратно и заботливо перевязана его рана, шиноби понял, что первая его мысль была ошибочна. Да и девушка всем своим видом внушала доверие. Парень невольно залюбовался спящей незнакомкой: длинные, чёрные как смоль, волосы, слегка пухлые губы, идеальная фигура, которую подчёркивал простенький короткий сарафан. В её одеянии и в ней самой нет ничего лишнего, ненужного, того, что хотелось бы переделать — она была совершенна. Дейдара никогда не думал, что ненавязчивая простота может так очаровать его, что его вообще что-то может очаровать. Он давно уже не тот юнец — неискушённый, ярко вспыхивающий и быстро остывающий, бросающийся с головой в омут страсти, поглощающей разум... Но почему-то сейчас его накрыло таким безудержным желанием, что он был готов незамедлительно овладеть этой девушкой без её на то согласия. Однако, ранение явно ограничивало сейчас его возможности. Ресницы девушки вздрогнули, распахнулись, и Дейдаре на мгновение показалось, что он утонул в бездонной синеве её глаз. Очнувшись, словно вынырнув на поверхность из-под огромной толщи вод океана, он стал пристально смотреть на девушку. — Как ты себя чувствуешь? – спросила она. — Не знаю... – всё, что смог ответить блондин. Девушка слегка улыбнулась, Дей ответил на её улыбку своей. Он продолжал разглядывать незнакомку. Почему-то сейчас ему не хотелось, чтобы она знала о том, что он преступник ранга S, жестокий и беспощадный. Он возжелал быть рядом с ней обычным человеком, мужчиной, который готов её защищать и согревать. Ему была неведома любовь, но, наверно, это и была она… Юноша провёл у Хироко дома неделю, его рана почти зажила, и он уже мог отправиться восвояси. Всё это время он был вежлив и обходителен с девушкой, по мере возможности помогал ей во всём. Его поведение очень контрастировало с тем образом, который сложился у Хироко в голове, пока неожиданный гость был без сознания. Последняя ночь его пребывания в гостях давно вступила в свои права, Хироко и Дейдара сидели на холме, и смотрели на звёздное небо. — Хироко, как ты считаешь, искусство — это вечность или же краткий миг? – спросил блондин. — Хм… Никогда не задумывалась... Да и я могу рассуждать только с точки зрения художника. Ничто не вечно, и художник спешит запечатлеть красоту момента. Всё сотрётся из памяти, а если и не сотрётся, то воспоминания умрут вместе с человеком. Но на бумаге это будет жить, пусть не вечно, но, по крайней мере, дольше своего срока. Может быть, люди через много тысячелетий буду восхищаться тем, что сотворено в данный момент. Я считаю, что искусство не должно оставаться без зрителя, слушателя, читателя — иначе оно умрёт вместе с творцом. Искусство — это постоянство... или же краткий миг, возможно, полёт мысли, запечатлённый навечно... Наверное, таково моё мнение, – юноша молча выслушал монолог девушки и погрузился в раздумья. Прошло много времени прежде, чем он спросил: — Хочешь, я покажу тебе своё искусство? — Конечно, хочу, — улыбаясь, ответила Хироко. Дейдара поднялся на ноги, на секунду засунул руки в карманы. Рты, на его руках стали пережёвывать глину. — Ты считаешь это уродством? – спросил он собеседницу, показывая свои ладони. — Нет, Дей, я так не считаю, мне кажется это интересным и довольно-таки практичным приобретением, – они оба рассмеялись. Из ротиков на руках блондина показалось огромное количество маленьких фигурок, похожих на птиц, он поднёс свою ладонь ближе к глазам девушки, чтобы та могла их как следует рассмотреть. — Красиво, – констатировала Хироко. Блондин взмахнул руками и множество маленьких птичек взмыли в воздух, взлетели выше и застыли без движения, изредка взмахивая крошечными крыльями. Он протянул девушке руку и помог подняться. Повернув Хироко к себе спиной, он пальцами приподнял её лицо за подбородок: — Только смотри внимательно, – попросил он. Дей убрал руку и, сложив печать, произнёс: «взрыв!» Девушка приоткрыла рот от изумления: ночное небо осветили мириады огоньков, образовавшихся от взрыва крошечных глиняных существ. Это зрелище было похоже на фейерверк и звездопад одновременно, только ярче, масштабнее, более завораживающе, его нельзя было описать или зарисовать — только увидеть и постараться запечатлеть в памяти. — Как прекрасно! – воскликнула Хироко. — Я знаю, – прошептал Дейдара девушке на ушко. – Разве это не искусство? — Искусство! — И пусть у него только один зритель, и оно забудется, но это — тоже искусство. Теперь ты признаёшь, что была не права? — Я была права только отчасти, искусство многогранно... Всё же жаль, что эту красоту не увидят другие люди. — А мне не жаль, потому что она только для тебя... – подрывник развернул Хироко к себе и поцеловал. В небе догорали последние огоньки. Девушка ответила на его поцелуй, Дейдара осторожно опустил Хироко на траву, его ладонь легла на её бедро и стала скользить вверх, приподнимая сарафан. — Я не могу... — прошептала девушка, оторвавшись от его губ. — Почему? — Я любила одного человека, и после его смерти поклялась себе, что не буду принадлежать никому, кроме него... Поэтому я и ушла подальше от людей… — Не живи прошлым, иначе у тебя никогда не будет будущего. Просто ответь для себя на вопрос: чего ты хочешь, – долгая пауза, абсолютная тишина, блондин выжидающе смотрел на Хироко, его взгляд был полон нежности. Вместо ответа девушка коснулась его губ, подрывник улыбнулся через поцелуй. Его ладонь продолжила движение по бедру Хироко, выше… Их губы разомкнулись, сарафан полетел прочь, девушка помогла Дейдаре освободиться от его одежды. Затем его губы вновь коснулись губ девушки, горячий, влажный язык парня проник в её ротик и затеял замысловатую игру с её языком. Язычок на его правой ладони облизывал соски Хироко, заставляя их отвердеть, а язык на левой ладошке скользил по её клитору. Девушка постанывала через поцелуй. Она пальчиками сжимала его член, водя ладонью по всей длине от основания до головки; ласки блондина всё больше разжигали в Хироко желание, заставляя быстрее двигать рукой. Дей подался назад, его достоинство выскользнуло из пальцев девушки, он руками развёл её ножки, язычки на его ладонях оставили мокрые дорожки на внутренней стороне бёдер девушки. Он проникал в неё осторожно, опасаясь причинить боль после столь длительного перерыва. Введя в неё свой член, он медленно начал двигаться, Хироко стонала от удовольствия, с каждым его движением желая его всё больше. Девушка обвила его руками и ногами, плотнее прижимаясь к его горячему телу, его движения ускорялись, в этот момент они оба желали быть как можно ближе друг к другу. Охваченные всё нарастающим возбуждением они двигались как единое целое, движения убыстрялись, наслаждение достигло финальной точки, Хироко широко раскрыла глаза, откинув голову назад... Ещё несколько движений — и Дейдара кончил, издав приглушённый стон. Он на мгновение застыл, закрыв глаза, потом вышел из неё и лёг рядом, обняв за талию. — Утром я уйду... – тихо сказал он. — Я ещё увижу тебя? — А хочешь? — Да... — Когда? — Через неделю, – эти слова сами сорвались с губ девушки, она даже не успела подумать перед тем как ответить. — Хорошо, – прошептал Дей. Утром Дейдара проснулся, едва первые лучики солнца прорезали тьму. Он спешно оделся и, осторожно коснувшись губ Хироко, ушёл, стараясь не разбудить её. Удалившись на некоторое расстояние от дома девушки, он сотворил гигантскую птицу и, забравшись на неё, полетел к логову Акацки. На протяжении всего пути он анализировал случившееся. Почему он сразу не улетел? Почему остался с ней? Хироко всего лишь женщина, коих у него было и ещё будет великое множество... Да, теперь она в прошлом — это всего лишь наваждение, он забудет девушку раньше, чем обещал прийти к ней вновь… Дей покачивался на стуле, погружённый в свои мысли, сегодня, точнее уже вчера, он обещал прийти к Хироко. Почему он не может забыть её? Почему образ случайной знакомой постоянно предстаёт у него перед глазами? В дверь постучали, но блондин не услышал. В комнату зашла девушка в полупрозрачном лёгком халате — одна из тех, кто добровольно служил увеселением для членов Акацки. — Дайдара-сама, вы в последнее время какой-то тихий, я пришла, чтобы развлечь вас, – девушка подошла к подрывнику и развязала халат, но он даже не посмотрел на неё. Она взяла его руку и положила на своё бедро — рука осталась неподвижно лежать на месте; девушка нагнулась и поцеловала Дея, но тот не ответил. Тогда она перешла губами на его шею. Одной рукой потянувшись к ширинке, девушка попыталась её расстегнуть. В этот момент Дейдара очнулся и, почувствовав отвращение, остановил её руку. — Я не хочу тебя, – грубо произнёс он. — Но почему, Дейдара-сама? – удивлённо спросила девушка. — Разве могут прикосновения шлюхи сравниться с прикосновениями любимой женщины? – юноша сам испугался своих слов и машинально прикрыл рот ладонью. Очнувшись, он стремглав побежал прочь из логова; встретив по пути Итачи, блондин попросил передать Лидеру, что у него важное дело и его не будет несколько дней. Единственная формальность была так удачно улажена и он, запрыгнув на птицу, полетел к дому Хироко. Пусть был не близкий, уже начало рассветать, Дейдара хотел спать, но ещё больше он хотел снова утонуть в синеве глаз девушки, обнять её хрупкое тело, услышать её мягкий голос… Стук в дверь разбудил Хироко, потянувшись, она лениво побрела проверить кто же потревожил её сон. Девушка открыла дверь, на пороге стоял Он. Глаза Хироко расширились от удивления: — Я думала ты не придёшь… — Я тоже так думал… — Я думала это всё просто слова… — Были… — Мне кажется, что со мной ты вёл себя несвойственно своей натуре… — С тобой я такой, каким мне велит быть моё сердце. Не анализируй меня и мои поступки, главное, что я вернулся, а почему — уже не так важно... – с этими словами он крепко обнял девушку...

напиши фанфик с названием Себастьян меняет профессию и следующим описанием Такой бред трудно описать.Его нужно только лично читать =3, с тегами PWP,Underage,ООС,Повседневность,Юмор

Начало дня не предвещало ничего необычного. Спокойное голубое небо, едва заметный ветерок, раскачивавший деревья, и трое непутёвых слуг, пытавшихся поймать Плуто, с радостным лаем топтавшего газон рядом с поместьем Фантомхайв в попытке догнать Грелля, тайно стремившегося проникнуть в комнату Себастьянчика. В общем, обычный день, каких большинство в жизни. Ничто не предвещало беды. Сиель Фантомхайв неторопливо попивал утренний чай, сидя в своём кабинете и лениво перебирая бумаги. Работать не хотелось совершенно. Но графу особо выбирать не приходилось, от него зависели сотни людей, работавших в компании «Фантом», а потому надо было приниматься за тяжёлый ежедневный труд. Обречённо вздохнув, Сиель принялся уже было вникать в содержание одного документа, как вдруг в дверь тихонько, но отчётливо постучались. Юный граф знал, что за дверью Себастьян. Только он умел так вот странно и, казалось бы, по-особенному стучаться. Впрочем, дворецкий семьи Фантомхайв вообще во всём был особенным. Мальчик, приняв свой обычный надменный вид, дал разрешение войти в кабинет. Себастьян, как всегда, с улыбкой на лице, поклонился своему господину и подошёл к столу, поставив на него поднос с одним-единственным письмом. Сиель вопросительно поднял брови и, как подобает графу, неторопливо разрезал незнакомую печать на письме, продемонстрировав свою незаинтересованность. Дворецкий наблюдал за этим с едва заметной усмешкой, словно бы впитывая в самую сетчатку красных глаз каждое движение юного графа. Мальчик, наконец, достал письмо и принялся так же неторопливо его читать, безразличным взглядом скользя по строчкам. Но почему-то с каждой новой прочитанной строкой лицо графа становилось все краснее и краснее, а в глазах отчётливо читалось возмущение и... стыд. Себастьяна это весьма озадачило и заинтриговало. Что же могло так смутить молодого господина? - Ботчан, что же там написано? - ненавязчиво поинтересовался демон. - Там... там... В общем, это из лондонского госпиталя. Они настаивают на кое-какой процедуре и... — Граф смущённо фыркнул и кинул Себастьяну письмо, не в силах озвучить требования врачей. Михаэлис быстро пробежался глазами по письму. Лицо его исказилось воистину демонической улыбкой, а глаза коварно блеснули. - Мой господин, Вы боитесь врачей? - Я не... Никого я не боюсь! Но это... это! — Мальчик задохнулся от смущения, казалось бы, краснея еще больше. Если такое вообще возможно. - Так, значит, Вы собираетесь поехать в госпиталь на осмотр к этому врачу? Минута молчания. Себастьян с той же широкой хитрой улыбкой наблюдал, как руки графа сжимались в кулаки, а сам он нервно скрипел зубами. Сейчас, вот сейчас он не выдержит и... - ДА Я НИКОГДА НЕ ПОЕДУ НА ОСМОТР К УРОЛОГУ! Да чтобы я... чтобы меня чужие руки..! Пока брюнет распинался и возмущённо топал ногой, Себастьян подумал, что, будь он человеком, давно бы валялся на полу от смеха - до того забавным был его молодой хозяин, когда смущался. - ...так что нет! А ты чего разулыбался? Иди, займись своими делами. Живо! - Yes, my lord. Дворецкий поспешил покинуть помещение, задержавшись на долю секунды у выхода. - Ботчан, не волнуйтесь. Я обязательно придумаю, как выяснить без поездки в госпиталь, здоровы ли Вы... там. В Себастьяна тут же полетела чашка с недопитым чаем. Но он, конечно же, успел захлопнуть дверь и поспешно ретироваться на кухню. Он же особенный дворецкий, как-никак. *** Мадам Ред смотрела на своего племянника округлившимися глазами уже минут десять. Сиель же смущённо смотрел в пол, стараясь не выдать того, как сильно он нервничал. - Прости, мне показалось, ты сказал, что... - Тётя во все глаза пялилась на племянника, открывая и закрывая рот, как будто воды наглоталась. - Да. Именно. Тётушка, расскажите мне о мужском половом органе и болезнях, связанных с этим делом. Красноволосая леди еще пару минут тупо хлопала глазами, пытаясь понять, зачем это знать её племяннику в таком юном возрасте. Внезапно её осенила догадка, построившаяся в её голове непонятной женской логикой. - Сиель, у тебя, что... Ты собираешься с Лиззи... Граф в который раз за день стал пунцовым, тут же заорав: «НЕ-Е-ЕТ!» на всё поместье. Кто бы мог подумать, что тётушка решила, будто бы он собирается заниматься такими вещами! Мадам всё же решила сжалиться над юным Фантомхайвом и пообещала тому рассказать всё, что знает. В конце концов, мальчик пришёл к ней с этим вопросом потому, что доверяет ей не только как тётушке, но и как опытному врачу. А подводить и обманывать очаровашку-племя

Начало дня не предвещало ничего необычного. Спокойное голубое небо, едва заметный ветерок, раскачивавший деревья, и трое непутёвых слуг, пытавшихся поймать Плуто, с радостным лаем топтавшего газон рядом с поместьем Фантомхайв в попытке догнать Грелля, тайно стремившегося проникнуть в комнату Себастьянчика. В общем, обычный день, каких большинство в жизни. Ничто не предвещало беды. Сиель Фантомхайв неторопливо попивал утренний чай, сидя в своём кабинете и лениво перебирая бумаги. Работать не хотелось совершенно. Но графу особо выбирать не приходилось, от него зависели сотни людей, работавших в компании «Фантом», а потому надо было приниматься за тяжёлый ежедневный труд. Обречённо вздохнув, Сиель принялся уже было вникать в содержание одного документа, как вдруг в дверь тихонько, но отчётливо постучались. Юный граф знал, что за дверью Себастьян. Только он умел так вот странно и, казалось бы, по-особенному стучаться. Впрочем, дворецкий семьи Фантомхайв вообще во всём был особенным. Мальчик, приняв свой обычный надменный вид, дал разрешение войти в кабинет. Себастьян, как всегда, с улыбкой на лице, поклонился своему господину и подошёл к столу, поставив на него поднос с одним-единственным письмом. Сиель вопросительно поднял брови и, как подобает графу, неторопливо разрезал незнакомую печать на письме, продемонстрировав свою незаинтересованность. Дворецкий наблюдал за этим с едва заметной усмешкой, словно бы впитывая в самую сетчатку красных глаз каждое движение юного графа. Мальчик, наконец, достал письмо и принялся так же неторопливо его читать, безразличным взглядом скользя по строчкам. Но почему-то с каждой новой прочитанной строкой лицо графа становилось все краснее и краснее, а в глазах отчётливо читалось возмущение и... стыд. Себастьяна это весьма озадачило и заинтриговало. Что же могло так смутить молодого господина? - Ботчан, что же там написано? - ненавязчиво поинтересовался демон. - Там... там... В общем, это из лондонского госпиталя. Они настаивают на кое-какой процедуре и... — Граф смущённо фыркнул и кинул Себастьяну письмо, не в силах озвучить требования врачей. Михаэлис быстро пробежался глазами по письму. Лицо его исказилось воистину демонической улыбкой, а глаза коварно блеснули. - Мой господин, Вы боитесь врачей? - Я не... Никого я не боюсь! Но это... это! — Мальчик задохнулся от смущения, казалось бы, краснея еще больше. Если такое вообще возможно. - Так, значит, Вы собираетесь поехать в госпиталь на осмотр к этому врачу? Минута молчания. Себастьян с той же широкой хитрой улыбкой наблюдал, как руки графа сжимались в кулаки, а сам он нервно скрипел зубами. Сейчас, вот сейчас он не выдержит и... - ДА Я НИКОГДА НЕ ПОЕДУ НА ОСМОТР К УРОЛОГУ! Да чтобы я... чтобы меня чужие руки..! Пока брюнет распинался и возмущённо топал ногой, Себастьян подумал, что, будь он человеком, давно бы валялся на полу от смеха - до того забавным был его молодой хозяин, когда смущался. - ...так что нет! А ты чего разулыбался? Иди, займись своими делами. Живо! - Yes, my lord. Дворецкий поспешил покинуть помещение, задержавшись на долю секунды у выхода. - Ботчан, не волнуйтесь. Я обязательно придумаю, как выяснить без поездки в госпиталь, здоровы ли Вы... там. В Себастьяна тут же полетела чашка с недопитым чаем. Но он, конечно же, успел захлопнуть дверь и поспешно ретироваться на кухню. Он же особенный дворецкий, как-никак. *** Мадам Ред смотрела на своего племянника округлившимися глазами уже минут десять. Сиель же смущённо смотрел в пол, стараясь не выдать того, как сильно он нервничал. - Прости, мне показалось, ты сказал, что... - Тётя во все глаза пялилась на племянника, открывая и закрывая рот, как будто воды наглоталась. - Да. Именно. Тётушка, расскажите мне о мужском половом органе и болезнях, связанных с этим делом. Красноволосая леди еще пару минут тупо хлопала глазами, пытаясь понять, зачем это знать её племяннику в таком юном возрасте. Внезапно её осенила догадка, построившаяся в её голове непонятной женской логикой. - Сиель, у тебя, что... Ты собираешься с Лиззи... Граф в который раз за день стал пунцовым, тут же заорав: «НЕ-Е-ЕТ!» на всё поместье. Кто бы мог подумать, что тётушка решила, будто бы он собирается заниматься такими вещами! Мадам всё же решила сжалиться над юным Фантомхайвом и пообещала тому рассказать всё, что знает. В конце концов, мальчик пришёл к ней с этим вопросом потому, что доверяет ей не только как тётушке, но и как опытному врачу. А подводить и обманывать очаровашку-племянника тётя не хотела. Хотя, посвящать Сиеля во все подробности мужской половой системы как-то тоже не особо горела желанием. Но ничего не поделаешь, раз граф просит, значит, ему действительно нужно. Сиель уселся в кресло напротив мадам и навострил уши. Полчаса тётушка рассказывала о мужском органе и его функциях, заставляя мальчика временами краснеть от смущения и нервно постукивать пальцами по подлокотникам кресла. Дальше она начала разглагольствовать о болезнях, связанных с этим самым органом. А под конец и вовсе достала некую энциклопедию с картинками, с улыбкой на лице показав брюнету картинки с последствиями болезней. Сиель смотрел на картинки, слушал мадам Ред и периодически краснел, бледнел и зеленел, почувствовав себя полным идиотом. Наконец, не выдержав созерцания особенно оригинальной картинки, на которой был изображён полусгнивший член в личинках какого-то насекомого, граф зажал рот ладонью и, невнятно поблагодарив мадам, выбежал из гостиной. Добродушная тётушка только пожала плечами, задорно улыбнувшись при виде такой более чем забавной реакции племянника. В комнату внезапно вошёл дворецкий семьи Фантомхайв, вопросительно посмотрев на мадам. Та едва заметно кивнула, не прекратив улыбаться. Лицо Себастьяна тоже расплылось в улыбке и он вежливо поклонился. - Спасибо Вам, Вы очень помогли. - Надеюсь, ты помнишь, что за эту маленькую услугу обязан теперь учить моего Грелля быть хорошим дворецким? Себастьян лишь тяжело вздохнул. *** Сиель нервно прохаживался туда-сюда по своему кабинету, скрипя зубами. Он был очень взволнован, в голове то и дело возникали страшные картинки из книги доброй тётушки. Сиель видел многое: кровь, трупы, человеческую жестокость и тупость. Но это! А что, если он болен чем-нибудь страшным в ТОМ САМОМ месте?! Что, если, как на последней картинке, у него там жуткие личинки питаются его плотью?! Мальчик, конечно понимал, что у него сейчас в голове вертится полнейшая чушь, и он бы явно заметил, что у него на половом органе кто-то живёт, но дурацкая паника захватила гордого графа целиком и полностью, подбросив в голову абсолютно идиотские картины и их последствия. Не в силах больше это выдерживать, Сиель остановился и осторожно спустил шорты, медленно, затаив дыхание, спуская нижнее бельё дрожащими руками. Вот он уже полностью стянул бельё и... За спиной графа деликатно покашляли. Юный Фантомхайв аж подскочил, спешно натянув спущенную одежду обратно на своё тело и пожелав при этом провалиться сквозь землю под пристальным взглядом Себастьяна, чьё лицо сохраняло выражение удивления, смешанного с насмешкой и какой-то странной теплотой. А Сиель даже не нашёлся, что и сказать. Но, он всё же граф, в конце концов, и это его поместье и его личный кабинет! А чем он тут занимается - это Себастьяна не касается. Юный граф поднял на дворецкого строгий взгляд и тут же забыл всё, что собирался высказать. Причиной такой резкой потери речи стал халат. Белый халат, в который был облачён Себастьян, поверх костюма. - Что за..?! - придя в себя, выдавил мальчик. - Юный господин, я решил, что, раз Вы не желаете быть осмотренным в госпитале, то роль Вашего уролога приму на себя я, - невозмутимо ответил Себастьян. У Сиеля нервно задёргался глаз. От возмущения просто не было слов. Видя, что граф готов вот-вот взорваться от злости, Себастьян наклонился к его уху и прошептал: - Вы же не хотите, чтобы выяснилось, что Вы больны какой-нибудь страшной болезнью? Воображение молодого Фантомхайва тут же подкинуло ему пару картинок из дурацкой энциклопедии тётушки. Оказаться больным Сиелю категорически не хотелось. Делать было нечего. У него было всего два варианта: или незнакомый, грязный и чёрт знает какой врач в госпитале, или же Себастьян, который уж наверняка чистый и не заразный. Но позволять Себастьяну видеть графа в таком положении! Хотя, с другой стороны, чего он там не видел?Дворецкий же каждый раз омывает его тело, так что ничего особого в этом нет. В итоге, Сиелю всё же удалось уговорить себя, и он кивком дал понять Михаэлису, что согласен на осмотр. Мужчина улыбнулся, открыв перед графом дверь. Мальчик и понятия не имел, на что себя обрёк. *** Откуда в его поместье взялся кабинет, оборудованный для врачевания, Сиель не имел не малейшего понятия. Да и не особо горел любопытством. У Себастьяна свои секреты. Куда больше брюнета сейчас волновало то, что его будут осматривать в самых тайных местах на его теле. Дворецкий, тем временем, медленно натянул на руки резиновые белые перчатки, с улыбкой подойдя к юному пациенту. - Раздевайтесь, my lord. Сиель густо покраснел, хмыкнув и отвернувшись. Понимая, что сам согласился на это, а бежать было бы унизительно для Сторожевого Пса Королевы, мальчик стал небрежно снимать с себя одежду, мысленно удивившись, чего это Себастьян сам его не раздевает? А Себастьян смотрел на своего графа сзади, с блаженной улыбкой созерцая бледную кожу и идеально тонкое тело. Прекрасный. Юноша, наконец, закончил раздеваться, и повернулся лицом к Михаэлису, прикрыв обеими руками своё достоинство и всё ещё пытаясь смотреть на дворецкого высокомерным взглядом, как подобает графу. Это выглядело жутко весело, и новоиспечённый уролог не смог сдержать усмешку. Взгляд Сиеля в это время заинтересованно разглядывал ширму, за которой явно что-то было. Но что? Перехватив его взгляд, Себастьян ещё шире улыбнулся, отодвинув штору. За ней находилось кресло. По мнению Сиеля, оно было очень... странным, мягко говоря. На него словно можно было полу-лечь. А еще там были белые непонятные штуки, похожие на сёдла, только белого цвета и сделанные из металла. - Ложитесь на кресло и широко раздвиньте ноги так, чтобы Ваши икры лежали на этих подставках, - нежно прошептал Себастьян, жадно вглядевшись в личико графа. (Прим.автора: автор, собственно, не знает, как там бывает на приёме у уролога, так как автор слегка другого пола. Но пусть будет гинекологическое кресло, мне так хочется х3 ) Брюнет застыл как вкопанный, во все глаза вытаращившись на дворецкого. - Раздвинуть ноги? - тупо повторил он. - Да, ботчан, да. Таков ракурс для осмотра. Сиель сглотнул, на ватных ногах двинувшись к креслу. Не понимая, какого чёрта он ещё не убил Себастьяна и зачем он вообще это делает, граф смущённо раздвинул ноги, сделав всё так, как велел его дворецкий-уролог, но руки с паховой области убрать не решился. Демон, мягко улыбнувшись, подошёл к своей жертве. - Господин, не бойтесь. Уберите руки. Сиель отрицательно покачал головой, но Себастьян продолжал настаивать на своём, уговаривая его, мол, это нужно для того чтобы провести осмотр. В итоге, мальчик сдался, с неохотой убрав руки и открыв взору Себастьяна ещё совсем не большой член. Демон приложил палец к губам и наклонился к паху господина, с любопытством рассматривая открывшуюся взгляду плоть. Сиель жутко смутился от всего происходящего, но гордость не позволила ему показывать свою слабость, и он смиренно терпел взгляд дворецкого, всем своим видом стараясь показать безразличие. И, надо признать, ему это даже удавалось. До тех пор, пока Себастьян не пустил в ход руки в резиновых перчатках. - Прекрасно, Ваше тело идеально, - сказал он, проводя двумя пальцами по пенису Сиеля, и тут же рывком развёл ноги мальчика, погладив вход в его тело. Сиель задохнулся от наглости и приятного ощущения внизу живота каждый раз, когда Себастьян прикасался к нему ТАМ. Но всё же, взяв себя в руки, Фантомхайв яростно выкрикнул: - Что ты творишь?! Ублюдок! – И намерился вскочить с кресла. Не тут-то было. Непонятно откуда взявшимся ремнём Себастьян ловко обмотал Сиеля на уровне груди и, захватив одновременно руки, затянул ремень, тем самым не позволив вырваться. - Куда же вы торопитесь? Я еще не завершил осмотр. Вдруг вы больны там, внутри, - прошептал демон, и от этого шёпота у брюнета пробежали мурашки по коже. Он отчаянно задёргался, проклиная Себастьяна и приказывая ему отпустить. Но тот не слушал приказов, только усмехнулся с интересом глядел на попытки графа вырваться. Сиель всё же перестал дёргаться, стараясь отдышаться и с ненавистью глядя на дворецкого. - Что это значит, Себастьян? - стальным голосом спросил граф. Себастьян в ответ только улыбнулся и попросил не волноваться, уверив, что ничего плохо он своему господину не сделает. Он поднялся, оказавшись лицом к лицу с Сиелем, и нежно поцеловал его в губы. Как ни странно, мальчик совсем не сопротивлялся, а спустя некоторое время даже ответил на поцелуй, впустив язык Себастьна и позволив ему исследовать свой ротик. Это было приятно, хоть и неправильно. Хотя, чего уж тут скрывать, Сиель порой хотел этого. Но воображал себе этот поцелуй как-то несколько иначе: как он сам целует дворецкого, усмехаясь над его удивленным лицом. Но демон оказался хитрее и сам решил всё сделать. Вот же сволочь! Себастьян с трудом оторвался от сладких губ графа, демонстративно поднёс два пальца ко рту и облизнул их, не сняв резиновых перчаток. Затем он вновь поднёс один из пальцев к анусу Сиеля и резко втолкнул внутрь, вызвав у мальчика сдавленный вскрик. Демон начал двигать пальцем, растягивая молодого господина внутри и наблюдая за выражением его лица. - Так, стоит прощупать всё внутри. Вдруг у Вас заболевание, скажем, простаты? Кстати, надо бы ее проверить, - голосом врача, делающего свою работу, разглагольствовал Себастьян, проникнув пальцем глубже и безошибочно определив месторасположение простаты, а затем надавив на неё. Сиель издал тихий, но отчётливый стон. Его тело дрожало от приятных ощущений, а маленький член уже полностью встал и затвердел. - О? Ботчан, кажется, Вас это возбуждает, - озадаченно констатировал факт Себастьян. Граф ничего не ответил, ему было ужасно стыдно за всё происходящее, но это было чертовски приятно, и сопротивляться этим приятным ощущениям совсем не хотелось. Уролог продолжил двигать пальчиком внутри Сиеля, со временем добавив к нему второй. Он губами обхватил его вставшую плоть и стал слегка посасывать головку. Мальчишка извивался под ласками демона, не в силах сдерживать сладкие стоны. Язык Себастьяна прошёл по всей длине его члена, заставив метаться из стороны в сторону. Вот только Сиель был намертво прикован к креслу, и двигаться ему было весьма затруднительно, поэтому он просто наслаждался ощущениями. Внезапно, без всякого предупреждения, демон взял член юного графа в рот на всю длину, вынудив того буквально завыть от удовольствия. Сиель уже готов был умолять собственного дворецкого не останавливаться - настолько ему было приятно. Ещё пара мгновений - и полустон-полукрик Сиеля наполнил весь кабинет, и он, дрожа от невиданного ощущения сильного оргазма, излился прямо в рот Себастьяна. - Мой вкусный господин, позволите ли Вы и мне теперь познать удовольствие и доставить Вам еще большее? - облизав испачканные семенем губы, вкрадчивым шёпотом вопросил демон. В ответ - недоверчивый взгляд. Ну, что ж... - Я ведь должен и внутри всё очень-очень тщательно проверить, Вы помните? Ещё не отдышавшийся мальчик едва заметно кивнул, с трудом отдавая себе отчёт в своих действиях. А Михаэлису только это было и нужно. Любопытный, желающий получить удовольствие граф. И он не заставил себя долго ждать, расстегнул ширинку, не сняв с себя верх и оставшись в белом халате врача, и широко развёл в стороны и так уже раздвинутые ноги своего Сиеля. Резким толчком он вошёл в горячее податливое тело почти наполовину, замерев на миг и вглядевшись в лицо своего господина. Юному Фантомхайву было больно, это очевидно. Но на то он и Сиель Фантомхайв, глава семьи Фантомхайв и Цепной Пёс Королевы. Лишь кусал губы и жмурился, но молчал. Никаких слёз, никаких криков. Себастьян невольно залюбовался своим сокровищем. Пора получить то, что по праву принадлежало ему. Не только же душой довольствоваться. И Себастьян начал двигаться. Каждый раз, каждый толчок всё быстрее и быстрее задевал сладкую точку внутри графа, который уже не чувствовал боли, а вновь стонал под ним от удовольствия, кусая и так уже припухшие губы. Мужчина не выдержал и припал к этим губам, жадно целуя и впитывая стоны ботчана. Сиель ответил, переплетаясь с его языком и как-то странно ёрзая в кресле, словно требуя больше, быстрее, сильнее. Ну, разве можно отказать своему господину? Себастьян вошёл на всю длину и двигался страстно, резко, выходя через каждые пару толчков почти полностью и вновь врываясь в тело Сиеля. Мальчишка уже не сдерживал криков, которые только сильнее возбуждали врача-дворецкого. Он стонал в ответ, наслаждаясь каждым движением, каждым малейшим действием распластанного под ним графа Фантомхайва. Темп увеличился, толчки стали ещё сильнее. И это сводило с ума обоих. Уже будучи не в силах справиться с охватившей их страстью, они одновременно кончили, потерявшись в невероятном экстазе. Придя в себя почти сразу, Себастьян отвязал Сиеля от кресла, на несколько минут залюбовавшись тем, как его сперма вытекает из графа. Покачав головой, дьявол достал из кармана платок и, присев на одно колено перед своим пациентом, стал медленно вытирать с его члена и бёдер остатки их недавней сумасшедшей любви. Сиель, тоже уже пришедший в себя после бурного оргазма, скептически наблюдал за этим действом, размышляя, стоит ли сказать Себастьяну, что он уж чересчур педантичен? - Ну вот. Вы абсолютно здоровы, мой лорд, - с фирменной улыбкой заявил демон, закончив свою «работу». - И ты понял это, трахая меня? - приподняв бровь, спросил Сиель и потёр затёкшие запястья. - Да, господин. Ведь я и демон, и уролог.

напиши фанфик с названием "О языковых барьерах", или как придумать свой фэнтезийный язык. и следующим описанием По традиции - всё в названии. Советы в помощь тем, кто собирается придумывать в фэнтези-произведении свой собственный язык., с тегами Самовставка,Фэнтези,Юмор

Здравствуйте. Говорят, Ньютон открыл гравитацию, когда ему на голову упало яблоко. Я же нагло воспользовалась его методом, и когда после двухчасового сидения под шкафом мне на голову упала книга, меня озарило, и я придумала тему для новой статьи, ранее вроде бы не затрагиваемую мной. Может, озарение снизошло из-за удара, а может, из-за того, что книга была русско-английским словарём, кто знает... Итак, как ни странно, в любом фэнтези — так или иначе — имеются хоть какие-то намёки на реалистичность. Один из них — наличие не одного государства, а нескольких, желательно с разной культурой, и, возможно, даже в пределах одного народа. Да-да, давненько мне не встречались произведения, где у каждой расы не строго по одному королевству, одному королю и так далее. Но это уже отвлечённая тема. Важно другое. Если есть претензии на хотя бы маломальскую реалистичность мира, то все не будут говорить на некоем Всеобщем языке (чаще всего носящем именно такое оригинальное название). В каждой стране язык будет свой. А вот откуда его взять? И как состыковать говорящих на разных языках героев друг с другом — так, чтобы они друг друга поняли, — и при этом не перегрузить читателя, заставляя его покупать по вашему языку учебник? На все эти вопросы я постараюсь ответить в своей новой статье. Итак, приступим! Начнём с исследования. Да-да, меня уже ненавидят за подобные предложения некоторые не особенно любящие читать авторы и те, кому не терпится уже начать придумывать что-то своё. Не бойтесь — исследовать вам тоже придётся что-то своё. Конечно, если вы планируете вводить в повествование некий полностью выдуманный язык, то стоит учесть несколько вещей, которые я, пожалуй, структурирую. Для начала — вы должны учитывать культуру страны, и... географические названия. То есть, если вы назвали города «Андрхельм», «Тарград» и так далее, то странно будет, если вы в языке этой страны станете использовать напевные, эдакие эльфийские ноты. Впрочем, если уж совсем начистоту, то всё, опять же, зависит от того, культуру какого типа государств вы брали за основу и в каком климатическом поясе находится ваше выдуманное государство. Вам стоит понимать, что идеально структурированный язык с кучей правил выдумать нелегко. Так или иначе, но какой-то язык придётся брать за основу. Учтите, это должен быть реальный, известный вам самим язык, а не некие домыслы на тему: новую, ранее не существовавшую, и при этом логичную структуру языка даже у самого великого гения выдумать не получится. Даже Толкиен, если мне не изменяет память, брал за основу наречия «квенья» финский язык, но позаимствовал при этом некоторые правила из греческого и латинского языка. Но всё-таки давайте допустим, что нам такой идеальный, выверенный до последней буковки язык и не нужен — благо встречаться он в произведении будет редко, да и вообще, мы же не великие философы, зачем что-то выдумывать... Об этом следующий пункт статьи. Что нужно помнить, если вместо слов на чужом языке вы пишете набор букв. Во-первых — убедитесь, что ваш набор букв ничего не значит на других, общеизвестных языках. Если вы с расчетом на это и делали — включите на пару секунд манию величия и представьте, что то, что вы напишете, когда-нибудь переведут на другой язык, на тот самый, на котором вы писали слова «чужого языка». И весь эффект потеряется. А теперь выключим манию величия и вернёмся к более прозаическим проблемам. Представьте, кто-то знает тот же язык, что и вы. И для таких людей может показаться смешным выдача кривого транслита за новый язык. Уловили? Но вот мы убедились, что наше замечательное слово подходит по звучанию и стилю к образу страны, которой принадлежит (что-то с закосом под древний Египет и Аравию — и слова с обилием звуков и созвучий типа «дж», «ш», «р», «з»...), и при этом ничего не значит на общеизвестных мировых языках... Теперь нужно убедиться в благозвучии. Прочтите ваше выдуманное слово вслух — медленно, с выражением, чуть ли не по слогам. Звучит? Если звучит, то это хорошо. Если вам трудно выговорить с первой попытки — постарайтесь либо поменьше использовать это слово, либо слегка его изменить, что, впрочем, необязательно (помнится, было у меня где-то имя богини «Джиантаранрир», теперь думаю поиздеваться над своими нервами и написать в произведении молитву, обращённую к ней, на языке её народа, а потом выкладывать как скороговорку). Поверьте мне, нужно беречь нервы

Здравствуйте. Говорят, Ньютон открыл гравитацию, когда ему на голову упало яблоко. Я же нагло воспользовалась его методом, и когда после двухчасового сидения под шкафом мне на голову упала книга, меня озарило, и я придумала тему для новой статьи, ранее вроде бы не затрагиваемую мной. Может, озарение снизошло из-за удара, а может, из-за того, что книга была русско-английским словарём, кто знает... Итак, как ни странно, в любом фэнтези — так или иначе — имеются хоть какие-то намёки на реалистичность. Один из них — наличие не одного государства, а нескольких, желательно с разной культурой, и, возможно, даже в пределах одного народа. Да-да, давненько мне не встречались произведения, где у каждой расы не строго по одному королевству, одному королю и так далее. Но это уже отвлечённая тема. Важно другое. Если есть претензии на хотя бы маломальскую реалистичность мира, то все не будут говорить на некоем Всеобщем языке (чаще всего носящем именно такое оригинальное название). В каждой стране язык будет свой. А вот откуда его взять? И как состыковать говорящих на разных языках героев друг с другом — так, чтобы они друг друга поняли, — и при этом не перегрузить читателя, заставляя его покупать по вашему языку учебник? На все эти вопросы я постараюсь ответить в своей новой статье. Итак, приступим! Начнём с исследования. Да-да, меня уже ненавидят за подобные предложения некоторые не особенно любящие читать авторы и те, кому не терпится уже начать придумывать что-то своё. Не бойтесь — исследовать вам тоже придётся что-то своё. Конечно, если вы планируете вводить в повествование некий полностью выдуманный язык, то стоит учесть несколько вещей, которые я, пожалуй, структурирую. Для начала — вы должны учитывать культуру страны, и... географические названия. То есть, если вы назвали города «Андрхельм», «Тарград» и так далее, то странно будет, если вы в языке этой страны станете использовать напевные, эдакие эльфийские ноты. Впрочем, если уж совсем начистоту, то всё, опять же, зависит от того, культуру какого типа государств вы брали за основу и в каком климатическом поясе находится ваше выдуманное государство. Вам стоит понимать, что идеально структурированный язык с кучей правил выдумать нелегко. Так или иначе, но какой-то язык придётся брать за основу. Учтите, это должен быть реальный, известный вам самим язык, а не некие домыслы на тему: новую, ранее не существовавшую, и при этом логичную структуру языка даже у самого великого гения выдумать не получится. Даже Толкиен, если мне не изменяет память, брал за основу наречия «квенья» финский язык, но позаимствовал при этом некоторые правила из греческого и латинского языка. Но всё-таки давайте допустим, что нам такой идеальный, выверенный до последней буковки язык и не нужен — благо встречаться он в произведении будет редко, да и вообще, мы же не великие философы, зачем что-то выдумывать... Об этом следующий пункт статьи. Что нужно помнить, если вместо слов на чужом языке вы пишете набор букв. Во-первых — убедитесь, что ваш набор букв ничего не значит на других, общеизвестных языках. Если вы с расчетом на это и делали — включите на пару секунд манию величия и представьте, что то, что вы напишете, когда-нибудь переведут на другой язык, на тот самый, на котором вы писали слова «чужого языка». И весь эффект потеряется. А теперь выключим манию величия и вернёмся к более прозаическим проблемам. Представьте, кто-то знает тот же язык, что и вы. И для таких людей может показаться смешным выдача кривого транслита за новый язык. Уловили? Но вот мы убедились, что наше замечательное слово подходит по звучанию и стилю к образу страны, которой принадлежит (что-то с закосом под древний Египет и Аравию — и слова с обилием звуков и созвучий типа «дж», «ш», «р», «з»...), и при этом ничего не значит на общеизвестных мировых языках... Теперь нужно убедиться в благозвучии. Прочтите ваше выдуманное слово вслух — медленно, с выражением, чуть ли не по слогам. Звучит? Если звучит, то это хорошо. Если вам трудно выговорить с первой попытки — постарайтесь либо поменьше использовать это слово, либо слегка его изменить, что, впрочем, необязательно (помнится, было у меня где-то имя богини «Джиантаранрир», теперь думаю поиздеваться над своими нервами и написать в произведении молитву, обращённую к ней, на языке её народа, а потом выкладывать как скороговорку). Поверьте мне, нужно беречь нервы читателей. И, последнее, — логика. Да-да, моя любимая логика, которую я впихиваю в последнее время в статьи к месту и не очень. Хотя, она всегда к месту, если разобраться. Итак, в чём должна выражаться логика? В том, что вы ни в коем случае не должны делать слова, обозначающие разные вещи, созвучными чуть ли не до последнего звука. Мы всё-таки русскоговорящие в большинстве своём люди (под «русскоговорящими» я понимаю также жителей Украины и Белоруссии, которым, в принципе, тоже понятен русский язык, как я смею надеяться). И у нас в сознании однокоренные слова — так или иначе — связаны между собой по смыслу. Ещё одно логическое отступление — может, вы и не переводите читателям все названия, но вы должны чётко понимать, какие слова и что в вашем языке обозначают. Нельзя просто швырнуть непонятное слово и забыть о нём. Если брать пример того же выдуманного языка, на котором я приводила имя богини, то, например, в названиях там часто встречаются слова типа «джа», «джи» и «дж». Как ни странно, но эти обрывки, даже не похожие на цельные слова, имели вполне себе ясное значении: соответственно «сын», «дочь» и «дитя». Если далее брать этимологию имени богини, то «Антар» — бог хаоса, из которого, по легендам этого мира, была создана существующая земля и люди. «Анрир» — святейший, святой. В итоге, если «распилить» имя богини на части, то становится ясно, что на языке этого народа это не имя, а всего лишь словосочетание: «Святейшая дочь Антара», ошибочно принимаемое не понимающими этого языка народами за имя богини. Правда, при таком разборе, особенно если его учитывать и в других наименованиях, язык выглядит более похожим действительно на язык, а не набор бессвязных букв? Как ввести в повествование слова на «чужом» языке и как их использовать. Представьте ситуацию: вот есть у нас два героя. Оба они, в принципе, няшечки. Простите, но тут опять приведу в пример свою старую работу, так и не дописанную, хоть и понимаю, что это может показаться саморекламой. Это я о той самой работе, где использовался упоминавшийся выше «язык». Так вот, сейчас будет три кусочка текста, которые можно сравнить. Это диалог своеобразного «инквизитора» Аль-Джагира и главы повстанцев-еретиков, Сайрэла, за которым он охотится. Всего лишь обычный, мирный диалог, когда враги ещё не в курсе, что должны хотеть перегрызть друг другу глотки. Ситуация «потерявшийся иностранец». Итак, сравним. Первый — с отсутствием «иноязычных» слов на выдуманном языке, второй — с постоянным их использованием, третий — с дозированным. Отсутствие иноязычных слов. - Приветствую вас. Не подскажете, как добраться до центрального храма? Я впервые в вашем городе. Юноша смерил собеседника, говорящего на одном из южных диалектов, подозрительным взглядом. Ещё один, ну надо же. - Вам до рыночной площади и оттуда направо, — подчёркнуто вежливо произнёс Сайрэл, отворачиваясь и этим демонстрируя, что разговор окончен. В этом варианте мы видим, в принципе, неплохой, но лишённый изюминки диалог. То, что эти двое — представители двух разных стран и культур, не особенно чувствуется. Рассмотрим второй вариант. Сразу говорю — фраза бессмысленная. Постоянное использование иностранных слов. Сайрэл медленно брёл по улице, не глядя по сторонам. Неожиданно к нему приблизился смуглый молодой мужчина, до того с потерянным видом оглядывавшийся по сторонам. Нервно оглядевшись, он произнёс: - Марзерата ашур, джатан. Анэ вара де анрир-хада ван? Сайрэл удивлённо моргнул, пытаясь понять, что у него спросили. Затем, с трудом вспомнив несколько слов на чужом языке, он уловил суть вопроса. - До рыночной площади, а потом направо, — как можно чётче произнёс он, надеясь, что мужчина его поймёт. Вроде бы выглядит неплохо: можно искренне почувствовать, что второй собеседник действительно говорит на абсолютно чужом языке, который не может быть понятен даже главному герою, не то что читателю. Плюс подобного подхода (впрочем, для кого-то это может быть минусом): усиливается ощущение, что эти двое — действительно обитатели разных, далёких друг от друга стран, а не соседи с одной лестничной площадки. Но этот подход плох тем, что, во-первых, человека, абсолютно не знакомого с языком, на котором говорит главный герой, очень тяжело ввести в произведение так, чтобы он стал кому-то интересен, а не просто выкрикивал на заднем плане непонятные слова, которые звучат как отрывки из заклинания по призыву Сатаны. К тому же, вы легко можете утратить понимание читателей. Постоянно пояснять в мыслях героя перевод сказанной ему фразы — не лучший способ показать то, что этот язык кому-то понятен. Это будет смотреться, как игра в испорченный телефон. Наконец, рассмотрим третий тип: дозированное использование «иностранных» слов, их перемешивание с обычными. Дозированное использование иностранных слов (смешанный тип) - Постойте! Голос с сильным акцентом, прозвучавший за спиной, заставил Сайрэла обернуться. Его взгляд упёрся в смуглого мужчину, кажущегося несколько лишним на заснеженных улицах. - Марзерата ашур... То есть, как это по-вашему... Доброе утро, — всё с тем же акцентом проговорил мужчина, которому слова на чужом языке явно давались с огромным трудом, — Вы не подскажете, как мне добраться до анрир-хада... храма? Сайрэл тяжело вздохнул. Ну вот, ещё один. - Вам до рыночной площади, а затем направо. Этот подход я считаю оптимальным: с одной стороны, персонаж говорит доступно для понимания, и его слова не нуждаются в переводе читателю. С другой, мы понимаем, что этот человек действительно прибыл откуда-то издалека, пусть и знает немного местный язык. Конечно, всё зависит от ситуации. Пересыпать язык выдуманными словечками тоже не стоит. Они должны использоваться умеренно, и главное — к месту. Не нужно делать непонятной речь главного героя, в конце концов, он является своеобразной «линзой», через которую мы видим фэнтезийное произведение. Иностранные слова же эту линзу только запачкают, засорят восприятие. Но при этом, если требуется усиление «чуждости» какого-то персонажа, вполне можно вписать в его речь привычные только для его народа обороты. Если один раз пояснить их значение, а потом употреблять в его речи постоянно, то отторжения они не вызовут. Главное, опять же, не переборщить. Это как с использованием мата — капнешь немного матерных слов, и получится более грубый и жёсткий образ, переборщишь — и получится вместо героя двенадцатилетний школьник, который считает, что материться как сапожник даже в неподходящих ситуациях — это круто. Заключение. Что ж, ещё одна статья в мою личную копилочку. Надеюсь, она кому-нибудь понадобится. Удачи вам и вдохновения. А я пошла дальше сидеть под шкафом, ожидая, как на голову свалится очередная мысль. Надеюсь, что эта мысль не будет связана с детскими энциклопедиями — а то прибьёт ведь нафиг. До новых встреч!

напиши фанфик с названием Моя идеальная загадка и следующим описанием Загадка Яко разгадана, она нашла убийцу своего отца, мать на свободе, а Нейро… Нейро улетел запечатывать ад. Больше Яко его не видела. Прошло несколько лет. Кацураги окончила школу, уехала в Америку и поступила в институт на факультет криминалистики. С тех пор как она последний раз видела демона, прошло больше трех лет., с тегами ООС,Романтика

Для Яко последние три года прошли как во сне, уход Нейро дался ей слишком тяжело. Девушка даже уехала из страны, как ни странно, туда, где она потеряла того, кто помог разгадать ей главную загадку в её жизни. Кацураги лишь недавно начала радоваться жизни и сейчас возвращалась с вечеринки с друзьями на машине. Был теплый летний вечер. Яко была одета в тонкие светлые бриджи, легкую тунику с ярким принтом и туфли на среднем каблучке, а на шее заколка, которая после ухода Нейро осталась на Акане. Девушка выпила на вечеринке пару бокалов шампанского и теперь веселилась вовсю с друзьями. Вдруг мимо пронеслась полицейская машина с включенной сиреной и мигалками. Поступило предложение последовать на место происшествия, и, так как возражений не последовало, автомобиль ускорился, чтобы не упускать из вида служебную машину. Дорога привела студентов к загородному дому, где, судя по количеству полицейских машин, случилось что-то ужасное. Лезть в расследование смысла не было, и поэтому ребята решили подождать, когда снимут оцепление, в ближайшей закусочной, где в узком кругу устроили продолжение вечеринки. Спустя три часа Яко, сказав, что хочет проветриться, вышла на улицу и направилась к месту преступления. Ночь была теплой и безветренной, огромная луна освещала дорогу. И детектив с легкостью добралась до частного дома. Улики уже собрали, увезли тело жертвы, и сняли оцепление. Девушка незамеченной обошла дом и, увидев, что полуподвальное помещение, в котором находилась летняя комната жертвы(молодой девушки) не заперто, решила спуститься. Отрывая дверь, Яко загрустила - когда-то на место преступления она всегда приходила с Нейро. Луну на небе скрыли тучи, стало темнее. Непроизвольным движением девушка сжала, висевшую на шее заколку. На лестнице, ведущей вниз, было темно, а в комнате внизу еще темнее. Выключатель детектив не нашла, но все же решила спуститься. Ей не давало покоя странное ощущение, тянувшее ее в помещение. Осторожно, ощупывая ногой каждую ступеньку, Яко спустилась вниз в темноту. Сквозь маленькое окошко под потолком в комнату прокрался лунный свет, позволив детективу осмотреться. Когда помещение вновь погрузилось во тьму, из угла комнаты на нее смотрели два зеленых глаза, которые невозможно ни с чем спутать. Сердце пропустило удар. Глаза наполнились слезами. Яко еле слышно прошептала: «Нейро?». В адских глазах заиграла улыбка, и девушка услышала: «Я ждал тебя». В голосе демона было столько несвойственной ему теплоты и нежности. На ощупь, задыхаясь от слез, девушка подошла к кровати и села на край. В голове шумело, а сердце, казалось, выскочит из груди. Сделав три глубоких вдоха, Яко, не думая о последствиях, резко развернулась и обняла Нейро. Сквозь тонкую ткань своей туники девушка ощутила, что демон обнажен по пояс, и хотела было сесть обратно, но зеленые искры, прыгавшие теперь вокруг них, не дали ей разжать руки. Столь близкий контакт с тем, кого она так долго любила, успела потерять и найти, свел ее с ума. Яко осторожно прикоснулась губами к ключице Нейро. Зеленые искры вокруг их тел бесновались. Детектив, покрывая поцелуями шею, поднималась выше. Слезы скатывались по щекам и падали на кожу демона. После поцелуя в щеку, девушка прошептала: «Я скучала, Нейро» и накрыла своими губами уголок его губ. Нейро, вытирая ей слезы, прошептал: «Я тоже, моя идеальная загадка». И поцеловал ее.

Для Яко последние три года прошли как во сне, уход Нейро дался ей слишком тяжело. Девушка даже уехала из страны, как ни странно, туда, где она потеряла того, кто помог разгадать ей главную загадку в её жизни. Кацураги лишь недавно начала радоваться жизни и сейчас возвращалась с вечеринки с друзьями на машине. Был теплый летний вечер. Яко была одета в тонкие светлые бриджи, легкую тунику с ярким принтом и туфли на среднем каблучке, а на шее заколка, которая после ухода Нейро осталась на Акане. Девушка выпила на вечеринке пару бокалов шампанского и теперь веселилась вовсю с друзьями. Вдруг мимо пронеслась полицейская машина с включенной сиреной и мигалками. Поступило предложение последовать на место происшествия, и, так как возражений не последовало, автомобиль ускорился, чтобы не упускать из вида служебную машину. Дорога привела студентов к загородному дому, где, судя по количеству полицейских машин, случилось что-то ужасное. Лезть в расследование смысла не было, и поэтому ребята решили подождать, когда снимут оцепление, в ближайшей закусочной, где в узком кругу устроили продолжение вечеринки. Спустя три часа Яко, сказав, что хочет проветриться, вышла на улицу и направилась к месту преступления. Ночь была теплой и безветренной, огромная луна освещала дорогу. И детектив с легкостью добралась до частного дома. Улики уже собрали, увезли тело жертвы, и сняли оцепление. Девушка незамеченной обошла дом и, увидев, что полуподвальное помещение, в котором находилась летняя комната жертвы(молодой девушки) не заперто, решила спуститься. Отрывая дверь, Яко загрустила - когда-то на место преступления она всегда приходила с Нейро. Луну на небе скрыли тучи, стало темнее. Непроизвольным движением девушка сжала, висевшую на шее заколку. На лестнице, ведущей вниз, было темно, а в комнате внизу еще темнее. Выключатель детектив не нашла, но все же решила спуститься. Ей не давало покоя странное ощущение, тянувшее ее в помещение. Осторожно, ощупывая ногой каждую ступеньку, Яко спустилась вниз в темноту. Сквозь маленькое окошко под потолком в комнату прокрался лунный свет, позволив детективу осмотреться. Когда помещение вновь погрузилось во тьму, из угла комнаты на нее смотрели два зеленых глаза, которые невозможно ни с чем спутать. Сердце пропустило удар. Глаза наполнились слезами. Яко еле слышно прошептала: «Нейро?». В адских глазах заиграла улыбка, и девушка услышала: «Я ждал тебя». В голосе демона было столько несвойственной ему теплоты и нежности. На ощупь, задыхаясь от слез, девушка подошла к кровати и села на край. В голове шумело, а сердце, казалось, выскочит из груди. Сделав три глубоких вдоха, Яко, не думая о последствиях, резко развернулась и обняла Нейро. Сквозь тонкую ткань своей туники девушка ощутила, что демон обнажен по пояс, и хотела было сесть обратно, но зеленые искры, прыгавшие теперь вокруг них, не дали ей разжать руки. Столь близкий контакт с тем, кого она так долго любила, успела потерять и найти, свел ее с ума. Яко осторожно прикоснулась губами к ключице Нейро. Зеленые искры вокруг их тел бесновались. Детектив, покрывая поцелуями шею, поднималась выше. Слезы скатывались по щекам и падали на кожу демона. После поцелуя в щеку, девушка прошептала: «Я скучала, Нейро» и накрыла своими губами уголок его губ. Нейро, вытирая ей слезы, прошептал: «Я тоже, моя идеальная загадка». И поцеловал ее.