text
stringlengths 0
3.28k
|
---|
Что мы с тобою дети рока!..» |
Долины ночь еще объемлет, |
Аул Джемат спокойно дремлет; |
Один старик лишь в нем не спит. |
Один, как памятник могильный, |
Недвижим, близ дороги пыльной, |
На сером камне он сидит. |
Его глаза на путь далекой |
Устремлены с тоской глубокой. |
«Кто этот всадник? Бережливо |
Съезжает он с горы крутой; |
Его товарищ долгогривый |
Поник усталой головой. |
В руке, под буркою дорожной, |
Он что-то держит осторожно |
И бережет, как свет очей». |
И думает старик согбенный: |
«Подарок, верно, драгоценный |
От милой дочери моей!» |
Уж всадник близок: под горою |
Коня он вдруг остановил; |
Потом дрожащею рукою |
Он бурку темную открыл; |
Открыл, – и дар его кровавый |
Скатился тихо на траву. |
Несчастный видит, – боже правый! |
Своей Леилы голову!.. |
И он, в безумном восхищенье, |
К своим устам ее прижал! |
Как будто ей передавал |
Свое последнее мученье. |
Всю жизнь свою в единый стон, |
В одно лобзанье вылил он. |
Довольно люди <и> печали |
В нем сердце бедное терзали! |
Как нить, истлевшая давно, |
Разорвалося вдруг оно, |
И неподвижные морщины |
Покрылись бледностью кончины. |
Душа так быстро отлетела, |
Что мысль, который до конца |
Он жил, черты его лица |
Совсем оставить не успела. |
Молчанье мрачное храня, |
Хаджи ему не подивился: |
Взглянул на шашку, на коня, – |
И быстро в горы удалился. |
Промчался год. В глухой теснине |
Два трупа смрадные, в пыли, |
Блуждая путники нашли, |
И схоронили на вершине. |
Облиты кровью были оба, |
И ярко начертала злоба |
Проклятие на их челе. |
Обнявшись крепко, на земле |
Они лежали костенея, |
Два друга с виду – два злодея! |
Быть может, то одна мечта, |
Но бедным странникам казалось, |
Что их лицо порой менялось, |
Что всё грозили их уста. |
Одежда их была богата, |
Башлык их шапки покрывал: |
В одном узнали Бей-Булата, |
Никто другого не узнал.</s>Гроза шумит в морях с конца в конец. |
Корабль летит по воле бурных вод, |
Один на нем спокоен лишь пловец, |
Чело печать глубоких дум несет, |
Угасший взор на тучи устремлен – |
Не ведают, ни кто, ни что здесь он!.. |
Конечно, он живал между людей |
И знает жизнь от сердца своего; |
Крик ужаса, моленья, скрып снастей |
Не трогают молчания его.</s>Забудь, любезный П[етерсон], |
Мои минувшие сужденья; |
Нет! Недостоин бедный свет презренья, |
Хоть наша жизнь минута сновиденья, |
Хоть наша смерть струны порванной звон. |
Мой ум его теперь ценить иначе станет. |
Навряд ли кто-нибудь из нас страну узрит, |
Где дружба дружбы не обманет, |
Любовь любви не изменит. |
Зачем же всё в сем мире бросить, |
Зачем и счастья не найти: |
Есть розы, друг, и на земном пути! |
Их время злобное не все покосит!.. |
Пусть добродетель в прах падет, |
Пусть будут все мольбы творцу бесплодны, |
Навеки гений пусть умрет, – |
Везде утехи есть толпе простонародной; |
Но тот, на ком лежит уныния печать, |
Кто, юный, потерял лета златые, |
Того не могут услаждать |
Ни дружба, ни любовь, ни песни боевые!.. |
</s>Под фирмой иностранной иноземец |
Не утаил себя никак – |
Бранится пошло: ясно немец, |
Похвалит: видно, что поляк.</s>Часть первая |
Genieße und leide! |
Dulde und entbehre! |