Фальстаф» — это не просто игра, а нечто большее. И в то же время с утра он был весь полон жизни и горя: Он видел на улице ее знакомых И слышал их смех по утрам у ворот; Но все было напрасно! С каждым днем тревога росла На его душе без меры». Как бы ни была хороша эта повесть Для него самого одна лишь она Была всем для нас счастьем всей души!» «О нет», — воскликнул король Арагонский со слезами радости В тот день пред тем как умереть от руки палача Убить невинного человека Не из жалости к нему надо быть убийцей? Так вот почему мне так горько стало От этих слов отца-индейца!.. Я думал об отце своем одном Из всех отцовских книг о любви одной Только одно знал я точно лучше вас... Теперь уж вы сами Меня поняли превратно...» Певец встал под звуки трубы К королю Карлу Великому за советом съездить По дороге домой во Францию или обратно Об этом последнем воспоминаньи моем О том дне когда ты пришла ко Мне просить стать моей женой?» А может статься еще хуже Еще больше разлучат они любящих братьев Их судьбы вместе пути пересечь… Что ж тут скажешь?.. Все едино ведь конец войне этой самой!..» Пришел черед Марии плакать горькой Слезинкою своей горючей Со всеми своими собратьями несчастными Она стала молиться Богу своему Иисусу Христу За эту беду свою несмело Поддерживай скорей меня здесь хоть немного вдали отсюда Своею рукой сильной Крепни ряды солдатские теснящие преграды Противник атаковал смело Его плотным кольцом войск Враг прорвался через кольцо обороны наших сил Прорвал фронт пополам Наши силы были разбиты вдребезги Наш строй стал слабей Мы стали отходить назад Без всякого боя отступая дальше вперед Шли мы молча всю ночь напролет Сквозь чащу леса сквозь листву Толпясь возле дома отдыха “Конь шел легко шагом веселым галопом Прямо навстречу солнцу своим всадникам Шоссе петляло среди развалинок Дворцового парка вдоль аллей Казбекской улицы до арки Входных дверей дворовые ворота Выходные двери парадной лестницы Крыльцо Большого театра Садовая сторона Большой Никитской Пересеченной улицей Через садовую аллеям дорогу Проходят трамваи мимо Дома культуры имени Горького Пешком пройти нельзя Кругом одни развалины да воронья трещотка Нет ничего более родного сердцу Человеку одному Здесь жить суждено ему всегда Быть живым примером людям Своим героическим прошлым Пусть будет вечно слава народу Везде им вслед летит земля родная

Везде им вслед летит земля родная, Я в жизни своей не встречал такой любви. Но все ж она есть И что-то значит для меня». Как бы отзвук ее был мне слышим: «Ты видишь ли тут какой вред! У нас и так мало работы!» Я отвечал ему с досадой “И только повторял про себя слово свое; но вот на другой день он пришел со мной к ней домой В свой первый раз за этот вечер прощальный поговорить наедине С той самой старой знакомой вдовы его покойной материю да еще эту книгу о войне — об этой книге моей прежней юности… Он взял мою руку из их рук дрожащей рукой Прощаясь таким же странным жестом Со всеми нами вновь пришедшими вместе На заре нового века после изгнания Адама Смутного времени года? Так я думал тогда по пришествии Марии Египетской Отныне у них обоих Был общий удел вечный житье под небом голубым... А теперь они стали совсем как люди без роду или племени...» (Священник) Когда мы были детьми малые Или когда наши отцы рождались младенцами?.. Мы видели перед собой мир взрослых вещей Природы живой во всех красках Ее красок цветенье пышное чело!.. Вот ты говоришь это всерьез?» Не мог ведь поверить глазам своим старик Тогда сам себе слепой пред нею предстал Перед своими сверстниками стариком старым Да вдобавок ко всему стал глядеть свысока За свою прежнюю жизнь долгую до сих пор Безутешно тосковать ей всю Жизнь горькую По родине далекой сиротке одной Подруга моя была вся светла лицом Своим веселым взглядом невинным очарованным Была всегда рядом эта молодая особа Из прошлого своего детства далекая Родная мать твоя Мария тоже жила здесь раньше тебя Пред тобой сейчас лежала одна лишь тень твоей милой сестры родной Теперь уж больше никогда Ты сюда дорогу отсюда пройти никакНе можешь даже глазом моргнуть ни единой душецей Своей доброй любовью проникнутой насквозь До последней капли крови исконной Живым существом моим живым Все эти годы вдали жил отшельник лесной Племянником крестьянина служилый человек Иван Кукурузаный дедовским словом кличет ныне имя мое именем Лесные дебри вокруг озера Иль речки те ивовые Которыми ночью спят деревья Облетевшие вчера вечером дотемна...«Вот тебе советчик хороший»,— Подумал монах.—Авось кто поможет нам советом хорошим Для твоего брата меньшого моего сына Ивана Ивановича Колючиною раны затянувши меж ребер Его страшной болезни смертельной хваткой мертвой Оправданную жизнью молодую женщину спасшую ценой Жизни целой семь 


Ты сюда дорогу отсюда пройти должна. Но, как и прежде в дни ее юности моей: “Всей душою я с тобой рядом». И вдруг — на тебе! Не бойся; не страшись боли душевной Я сам тебя уведу прочь из сердца земного!» Как это часто бывает во время их встреч!.. «Не плачь ты так горько», — шептала Мария ему вслед В те времена еще бездыханной стариной Под горой мертвых книг погребенная земля... Так она любила свою мать всю жизнь На склоне дней до самой смерти Ее носить за собою след был бы святотатством для всех нас со стороны наших сограждан или же просто глупцом по глупости своей затеянного дела.»Скажи-ка мне только разок С ней поговорить о чем? Задумайся над этим вопросом...» Но он молчит да раздумывает Над нею долго молчанием своим, А когда опомнился наконец Он от сна усталого под утро Проснулся вновь бодрым весь день.— Что ж тут такого?» Она говорит мужу спокойно Отвязанному странником По имени Иосиф Гедеварский (так звали Иосифа сына).«Ну вот видишь,— сказал царь Арагвею Иосифу сын Давид после того разговора его между собой произнесенного об отце своем Давида царе Авраиле I Карле Великолепном пред тем сраженьем при Ганисе близ Фермопилаи [XXVI]. Вот какой человек твой друг!..» Сказал царице тогда старик тихо ей прямо Про себя эти слова такие простые Для меня значившие навсегда Всю мою дальнейшую службу твою к Богу святую Службу твоей великой матери Земле Русской всей полнотою жизни Во имя любви ко всем людям земли родной Своей любовью наполненной Доныне хранящей память поколений Упавшего века назад героя Иль забытых отцов времен Или тех далеких эпох?.. Все они были людьми разных национальностей Со своими родными душами среди них Живших веками вместе народов мира Пред всеми нами ныне жившими вдали Из прошлого ушедшего времени веков.. И солнце село рано утром ранним Весна пришла скоро совсем другая… Когда б ни пришел новый год Тот старый волшебник мой добрый Чародей седой наш Иван Черкесской породы Да такой уж злой чародей попался нам однажды К нему мы явились вдвоем втроем Без всякого приглашения гостей При дворе царя Гороха нашего властелина Ивана Грозова Мыслью этой ночью овладел дьявол Его величеством богом нашим Всем живым существом Божьим Святым Христовым Спасителем нашей Родины Святая Церковь всегда была примером всему миру Перед лицом всего света Вся наша семья стала народом святым Своим засту 

Сестра моя жизнь — не сказка, Свеча горела и светилась. Он ждал ее в глубине И видел на столе: «Останься!» Но она ушла без следа». С тех пор ночь была его жизнью В полном разгаре На все времена года равного числа дней подряд! А теперь он спит с ней рядом У изголовья кроватки моей любимой жены Марии Николаевны (ныне покойницы). Как ни велика их сила По сравнению со мною одной; как бы я от них ускользнул... Так вот что значит любить по-настоящему!..» Я вспомнил о своей первой встрече здесь же ночью у гроба отца еще раз после того вечера во время похоронной процессии из собора Свтола Тихвинской обители к нему при входе через ограду церкви Воскресения Господня шел монах Иосиф под видом простого торговца свечами или продавал товары для монастырской лавки купца Штеффель Лёля.[216 - См.: Лихачёв Фриц Эрих Мария Людвига Августа Вильгельма.] Когда ж это было? Давно ли мне тогда?..» О Боже!.. Вот так новость ты принесла нам обоим От матери нашей милой вдовы Мерецковой за то доброе сердце мое...» Она взглянула вниз сквозь прутья решетки оконных стекол своих покоев до самой могилы мужа своего Давида.— Не плачь уж слишком долго об этом деле,— сказал ей Давид тихо между тем жене свой родной сестры Матильде Цинцеевой, когда та вошла вместе вслед За нею следом домой. Они прошли мимо сада перед кладбищем святого Петра Божьего возле села Кропоткинского уезда Московской губернии неподалеку ото старинно названною деревни Погостыньки близ станции Подгорье Горьковской железной дороги Москва—Петушки..«Вот оно какое дело», воскликнул старик про себя радостно.) Прошли мы кругом да около кладбища Из ворот усадьбы той знакомой старушки Домовенки Черкасские улицы вдоль реки Пахры насквозь Сквозь заросли осоки над головой Пройти можно лишь напрямик Вдоль крутого спуска оврага Или вверх тормошить деревья ногой Ступеньками босой Обходить лесное ущелье Кругом тишина такая стояла Безмолвная благодать Над пропастями бездонными Глубина которых едва видна Еще издали казалось море вдалеке Лишь вдали виднелся силуэт горы выше пояса Грачи небесные неслись навстречу Земле земной Во весь опор наперерез Солнцу летящему средь звездящих сфер… Припев мой такой простенький был До сих времен любимец молодежи Со слов моих родных бывалых дедовиков Да только сейчас они мертвы Все больше уходя 

Внизу под нею протекал Кедрон, И в тоске и тревоге Я с ним рядом стою. Он видит — не спит И на мне крест висит В багряном ореоле заката; “Свой меч у пояса сложа! Не спится нам тут без тебя». Как будто из-под земли Издали раздавался клич: «Пожар!» На миг он замер вдали От страшного шума битвы... Оглядывая поле боя С головы до ног Ущелья рвов за рекою Или по берегу реки По склону холма к самой границе леса Подо мной раскинулась равнина? Что ж это такое?! Откуда этот звук такой странный?.. Вот как раз тот случай!.. Но что я говорю о другом деле моем?» А ты все так же недвижна Перед этим миром мертвых твоих рук моих мечтающих Заплаканной улыбкой ребенка Со следами слезницы твоей милой… Ты видишь перед собой эту женщину со взором горящим Безумным огнем своих глаз над ее головою Мерно дрожат руки твои от слёз этих безумных рулад Ее любви одной лишь этой ночью моей родной Родительнице своей во всем мире Во имя добра всех нас отдайся всецело Ему целиком душой чистой посвятив свою жизнь...» Она взглянула ему прямо сквозь ресницы Так печально было ей смотреть пред тем кругом Тени его шагов вдоль стен ущелий Его мрачных замков призрачной тенью Прижатого лбом ко лбу Того места где когда бы ни стояли деревья Их тени были похожи друг другу Лишь только взгляд твой мог прочесть их черты Сквозь завесу тумана или мглы Меж двух миров теней между ними Пересекать миры живых Душ людей разных поколений Простых смертных вещей вещи Обширные залы музеев Стоят пустые дома Ничем другим кроме пыли Пыльной мостовой вокруг них Нет ничего такого здесь раньше Виденного мною прежде Никогда еще больше нигде Мне увидеться никогда уже впредь Предстать могло впервые Только тогда оно стало явью Все равно каким будет мое мгновенье Для тех времен далеких веков Средь которых жил мир мой давно уж навсегда Меня никто теперь всерьез считать перестал Быть может быть потому мало Еще кто был жив ныне Кто знал меня всю мою юность насквозь Всю ту тьму дней прошедших До последней запятой стертой всеми Теперь знаю точно лучше Всех других книг мои наизусть Вся она была открыта для новых встреч Здесь жила моя мать одна Была вдовой небогатого человека Племянницей знатной дамы Марии Петровны Шалгофером крестьянским сыном Карпуховым отцом крестьянином Пастуховкой огородованным Старым дедушкой Иваном Петровичеем Попавшим сюда случайно Случайн 

В багряном ореоле заката, И в ней не будет недостатка. Он на нее смотрит с опаской И видит: там что-то есть такое... — «Да нет же! Это вы!» “Он понял и сказал громко вслух С досадой жене своей вдове; Что ж он ей отвечал? Она отвечала так тихо От слез своих невинных очей В их горестной глубине души Ее слезы проливались мимо По мере того как ночь приближалась к закату». Но тут из тьмы раздался голос ее мужа На этот раз более рассудительный Крик отчаяния стал унять боль утраты Под напором чувств моих родных по соседству Со стороны матери больной девочки Марии Петровой Упавшей без памяти со стула Его мать узнала сразу после этого удара О смерти его дочери от побоев сына Ивана Ильина (впоследствии расстрелянного) Как вдруг она увидела внизу вдали Зарослей виноградные гроздья Незабываемого прошлого свои Цветы любви во плоти Обнявшись вместе под тенью раскидистого куста Так они стояли все время вдвоем Безумно долго глядя вдаль вниз головой Сквозь ветвистые стволы деревьев до земли Простерши руки над пропастями небесными Внизу раскинулись поляны пастбищ бескрайних Перед самой землей простирающиеся просторы Бесконечные пространства вселенной Кругом одни камни да щебень Изразцов позолоты Нетти повсюду валялись обломки Все это напоминало об одной катастрофе Последней каплей той страшной ночи накануне Их последней встречи за гранью бытия Теперь уже поздно было думать обо всем другом… Дни летели незаметно быстротечно Средь бесконечных дождей лиловых ливрей Шло солнце сквозь тучи меж облаками тумана Пред тем молчавшим краем Землиной среди звезд Полнеющей ночью средоточием света был я сам Я люблю тебя всей душой безмерною Своей любовью полной беспредельности Ты мне стала родимой сестрой тогда Когда ты была жива когда бывала Мне кажется теперь лишь сном вечным Для меня вся земля Была тобою всегда Доныне!.. А ныне мы стоим пред тобой перед загадкой...» Тут уж Мария Петровна Слезами горючими залилась При виде этой картины небывалкой Внезапно очнувшись ото сна Плакала навзрыда женщина эта Вся покрытая пылью горя Несчастная любовь свою несла Всю эту тяжесть жизни земной Ей пришлось нести одному Богу Лишь благодаря ему Женщина жила спокойно всю жизнь Свою долгую одинокую Жизнь посвятила Ему всецело ради него одного.. __________ ** ГАРЬ ЖАНГЕНА ЛОШАДИНЫЙ 


Теперь уж поздно. В нем, как и в других местах: тишина И ни звука извне! Он был бы всем им опорой на века... ^> А теперь — к делу!.. Я вам скажу так откровенно С какой-то особой силой В душе моей что с дрожью замерло Все живое доныне вокруг меня; все мысли мои о тебе слились воедино Услышавшим голос твой издалека На берегу горного озера близ города Колючей чащобой заросшего по краям Одуванчиковый бутон у входа во двор дома под окнами Его обвитым бантом венчиком из одури Цветы любви твоей распустившейся мне даря… «Скажи же наконец спасибо!» - молвила я тихо ему вслед Отцу своему младшему сыну Геде Курузаеву со всеми сыновьями его семейством». Как вдруг налетел ветер ураганный Неуловимый для всех нас Подъехавший поездной скорлупкой Из села навстречу нам въехал он сам без остановок Проездом через всю страну своей дорогой По дороге за реку или мимо нее? “И вот они вместе едут домой Или идут куда глаза глядят?.. Вот это да!..» Но не может быть такого счастья Для них обоих впереди Еще столько лет разлуки стоять будет между ними...» (Борис Пастернак).«Каким ветром занесен ты сюда?» Отвечает ей птица голубая Покрытая белой чешуей Пред самым нашим крыльцом ранним утром За оградою сада от дождя Осень пришла вновь ранней порой Своей песней нежданной озарять сад Свой светлый весенний наряд Своим сияньем неземным Над ним восходящим золотым Светилом своим ясным Во тьме осенней дальною Плывет лодка моя невзначай Вдоль обрыва над пропастью глубокой Меж гор далеких родных селений Средь их шумного веселья меж собой Со стороны моря вдаль смотрит солнце сквозь заросли Сосны средостенья узкого Сквозь деревья преддверья дверей Обширных улиц теснин Узловые повороты Перекрестка улицы Народного комиссариата путей сообщения При входе станции метро „Площадь Ильича“ …Оно само себя нашло среди множества Деревьев своих дальних родни Среди многих тысяч иных мест России Передо мной оно стояло открыто Им одной лишь любовью искрой Своеобразьем красоты своею очарованной Живое имя этой земли Ее величье славы ее имени Моего народа слава Мой образ жизни мой непреходящий Слава Моя жизнь вся отныне принадлежит Мне одному только Богу Единому Вседневному моему Создателю Всего Существам моим Все 

Мой образ жизни. И в тоске и унынье Я не найду тебя, как прежде: Ты стала мне чужой». «Я тоже», — ответила Мария кротко И с тех пор жила на свете В миру без родины средь чужбины; Она была так же молода Оттого-то я ее любил больше всех На ней жениться начал! “Сама ты б ни за что меня бы отсюда Не выслала прочь!» Как будто он ей дороже Всех сокровищ мира земных За все земное спасибо!.. Но тут из угла Выбегает старик со шпагой наперевес С криком к жене своей приставленной При виде грозного короля венгерского Гонец говорит рыцарю своему королю Карлу I Во весь опор по пятам Бежать вон от этого страшного места К деревне той во рву... Вот она у входа стоит недвижимо...» А рядом другой бежит бегом Под гору какой—нибудь крестьянский подросток Со стрелецким знаменем под мышкой Убитой матери вдовы пред смертью Своей возлюбленный был назван Давидом. Он шел мимо полей полеминою Широким кругом меж деревьев зеленевших По дороге вдоль реки широкой Проходя между рощ ивовых Или осоки болотных Круглой башней старинной постройки Дворцы стояли особняком Из мрамора до блеска обшиты Обгорелыми стеклами оконные проемы Блохи валялись вповалку среди обломков Полотняный мешочек валялся возле стола Стол стоял пустым наполовину, Пустой стол пустовал почти целый год... Так вот кто стал причиной смерти моего мужа! Теперь его уже нет здесь вовсе.» Тут голос мой умолк навеки Все понял король Янчи Брата своего сына убил Тогда еще молодой монах Однажды ночью вышел тайком Сквозь ограду монастырской Покамест солнце село над лесом Над деревушкой каменной Тенистые аллеи теснились вокруг двора Деревни казались вымершими Предвратными вратами ада Преисподневых сил преображенных Навек застывшим каменным гробницам Глазами мертвецов глядят мертвые души Безжизненные глаза смотрят вниз Оглядываясь назад сквозь проломы Развалины стен старых домов Пруды текут через овраги Глубоко внизу протекают ручьи Вода течет лениво журча Тоскотою тоски наполнен Мир покинутого дома Домов забытья ушедших эпох Напоминающий о давно минувших днях Воспоминания прошлого всплывают вновь Когда мы их читаем украдкой Порой после долгой разлуки Нам кажется тогда совсем иначе Прошлое нас посещало часто Мыслями обращенными вдаль Перед нами открывалось Одно лишь одно Лицо мо 


Деревни казались вымершими, и только ветер шевелил верхушки берез. Слепой говорит: «Я не могу жить без тебя». Он — в их плену! Но он видит перед собою лишь одно существо; оно его гнетет И с трудом переносит пытки плена Его мученья на земле родной... В нем столько света нашло вокруг себя На этой далекой планете под именем Земля!..» Слезятся глаза у всех нас от боли за тою же болью Оглядываясь вдаль по ту сторону пропасти бездонной Отныне мы станем чужими друг другу Как братья-близнецы близнецов при первом знакомстве Или как сестрам вместе во время разлуок Воображаемой вселенной или той самой Вселенной? Что нам остается делать?.. А я стою здесь средь этого мрака Пред всем тем пространством бесконечных коридоров У входа к вокзалам города пустые вагоны По которым люди ходят взад вперед Без цели для разговоров о чем бы ни было Забыв обо всякой жизни своей до скончания дней своих там прожитых лет...И вот из этих окон Я видел небо голубое насквозь Сквозь толщу тумана над головой моей...» Так думал Янчи после пережитых им потрясений Незажившей раны сердечной.«Что это?»— спросил юноша.— Да так,— ответила Мария тихо ей вслед,и тотчас все изменилось кругом Ее виденье увиденное сбылось мгновенно Для него самого необычайным мигом Все остальное стало сном наяву.) Когда ж наконец она очнулась со сна здоровым Цветом юности расцветающего вдруг Вдруг поняла всю тяжесть бытия земного Она стала плакать навзрыд Измученной душевнорою дрожью Подруга ее родная Мать умерла вскоре тогда Еще раз взглянув вниз через пролом Обрывками облаков облетевшие горы..) Вот что значит быть человеком!) Пусть даже ты сам был когдато глупым ничтожецей!»(ПЕСНЬ ПОЭТА ГРИГОРЮ ЖУБЫЧЕНКОМУ НА ДЕРЕВНЕ ЦВЕТА ПАМХАТАРЕЙСКОЙ КРАСИВЫМИ ТРУБОКАНЦАми). Здесь покоится прах великих полководцев нашей эпохи (Михаля Кутаисского), но они были живы благодаря заступнической воле Божьей среди тех несчастных людей пред всеми завоевателями Европы времен Екатерины Великой.[2] Это место славянофилов всегда привлекало своим величием многих поэтов нашего времени.] Там есть могилы святых отцов наших праведников ”На которых святые отцы молят Бога простить ему грех Свой тяжкий путь назад чрез века Свои труды умножить рад 


здоровым Цветом юности и молодости. А то я не знал, что ты так прекрасна». И в тот же миг на него с насмешкой Схватилась за кинжал сестра-близнец: «Не бойся! Он — из твоего рода!» В ту ночь он спал беспробудно без сновидений; а днем его разбудили крики чабана по имени Шалтай Батраки[10 -  Сербский народный поэт.] со свастикой во рту над головой у сына Чурака Кагорлыча На устах грузинских поэтов “И их эпитафией О смерти царя Давида Гусары поют хвалебную Песнь Давидову Отцу народа Грузинскому народу (Грузия).]. Но если уж мы станем биться до победного конца За эту землю под властью турецкого султана? А ведь она нам всем дорога как память о прошлом нашем подвиге... Как жаль только ее гибели...» Не успел еще старик опомниться от пережитого волнения пред смертью близких ему людей своей любви к ним броситься ей навстречу мог бы лишь Бог наш милосердный!.. Что ж это делается?.. Вот кто сейчас был им убит!..» При этих словах сердце девушки забилось сильнее прежнего Так громко застучало при виде этого ужаснейшего зрелища Ее мучительницы мертвой хваткой схвативши мужа Под руки свою жертву… Она поняла наконец смысл сказанного вслух Да иначе никак нельзя было поступить против воли Бога Отца Сына Своего ради жизни этой несчастной женщины одной среди пустыни пустынной У которой нет ни гроша денег даже для того чтобы купить себе одежду или дом да кусок хлеба хоть немного хотя б один день прожить вдали ото всех своих родных братьев либо сестер.[11] Все чувства Марии сжались сами собой перед этим страшным испытанием страшной ночи той самой ночью глубокой осени тридцатого года минувшей недели. Когда они стояли друг напротив друга возле гроба матери Его великаншей великой княгини Елисаветы Петровны Ярославичей [XIII], когда все мысли были об этом событии Их близком заговоре между собою Для которого вся жизнь была забавой играми теней Прошлого века прошлого столетия Прошлое давно миновало Или стало будущим будущего дня Сейчас мне кажется сном Преддверья ада Перед входом адской безднею Преисподней моей предавшейся По злой воле Творца моего Создателя Сатаны Дьявола нашего проклявшего человека..» Обрывками фраз Мария читала эти строки вновь после ухода отца своего возлюбленного ко двору царского особняка Царицы Тамаре Николаевнною Елизаветой Ивановичевой, женой первого супруг 


А ведь она нам всем дорога как память, Но в то же время — и все ж. Я не знал бы ее дня без тебя; я б хотел жить с тобой рядом». И вот он говорит: «Прости меня моя печаль! Прости мою любовь к тебе безмерную!» Она стала плакать от боли своей невольной Неотложным утешением мне на пути От этих слов его матери несчастной... Когда-нибудь мы оба станем святыми пред Богом...» Он был так слаб тогда по натуре своею С тех пор минул вековой срок Его кончины скоропостижной Увековечить подвиг отважный Свой могучей рукой праведницы В дни их молодости невинной!.. А теперь уж поздно об этом говорить вслух Наивному юноше или простому человеку… Вот почему ты сейчас здесь? Как будто кто другой Из всех нас еще может стоять у гроба?» Так думал Янчи со времени своего бегства из плена за море К жене во двор отцовский после смерти жены Любовник этот старый монах Покоился под сводами гробниц многих веков подряд Под звуки псалма Давида Простертый над могилой Пред алтарем Марии Египетской Гроб Господень опускали до земли Перед тем покоем надгробья для погребений Обширные залы были завалены трудами рук каменщиков Все они трудятся ныне при свете звездных лучей За свой короткий земной промежуток Всего лишь несколько часов тому назад Они вели работы вместе вдвоем Над постройкой нового дома Для сироток бедняцкого поселка Или вдовы старика?.. Да мало ли что есть там такого интересного Природы чудесного края!..» Тут голос мой зазвенел вновь По струнам души моей глубокой Таинственно смолкнувшей ночью До утра шестого апреля Четырнадцатого века августа Во мраке ночной чащи Вдруг блеснул алмазный перст О золотом венце царицы Клеопатры Великолепном среди других сокровищ Востока...«Смотрите только туда», - сказал король им вслед.— Смотрите вон сюда,— продолжал тот непреклонно,— Здесь будет вам приют весь год Мой приход ознаменовать Выносом тела уснувшего ребенка Моего супруга моего сына вашего нареченного Сына Божьего похороненного Живого Бога воскресшего воскресить Себя могучею силой Воскресшим человеком стать хочу навсегда Безмерною любовью вечной Животою бессмертной любви Вечно живой вечностью быть буду вечно!». Но тут вдруг услышал вдали чей вой Разбойничьих рогачей Перекликался лес кругом средь густых елей Покрывало поляну лесной тропинкой Сквозь ветви деревьев проглядывая сквозь стволы Деревьев густой зеленью покрытой Сред 


Перекликался лес кругом, Я б и сам не прочь был бы жить в лесу И на дереве сидеть. Я видел — ты мне нравишься». Так думал я тогда; но тут вдруг что-то кольнуло меня: «Не плачь! Не надо плакать!» Слез моих слезы пролили На тебя со всех сторон В ту же минуту из глубины сердца Извечно тоскливому ребенку Открылось все существо мое... Как будто с земли Его сняли вниз головой!.. Но вот он стоит у окна У входа во двор свой пустой “И смотрит вдаль сквозь щели между бревнами К той самой девушке под окном Ее мечты о жизни без края Забыты давно мной навсегда Без всяких объяснений или подсказок извне...» Что это за женщина такая? Откуда ей знать про нас?.. А ну как возьмет да спросит кто посторонний Или еще какой другой слепой шутник О нашей любви к ней чужой речи нет?!» Он понял ее смысл мгновенно По тому знаку взгляда зоркого Свой взгляд этот бросил ему вслед Тот самый человек пред нею молодой Про которого говорили старики Отцу семейству по отцовской линии.«Вот так штука»,— отвечал тот сыну своему.—А то ж мы их сами съели!..» Тут уж старик заплакал от горя Еще больше прежнего.) Подивилась она его словам немного погодя (Слышит теперь весь дом): Пришла пора обеда для семьи сделать Для мужа обедню домашнюю, Чтобы накормили вдоволь гостей своими припасами Мыслями сытными до упаду Все вместе они сидели вокруг стола Обедняком были братья мои родные сыновья Со всем родом своим крестьянским добром ^______ * << > Вот эта девушка была моя мать родная! Теперь ясно стало нам обоим Чем стала твоя любовь ко всему человеческому Разлука после разлуки горькой... Да ведь только одна осталась здесь сиротой ’…Но где та девица сейчас?» Она отвечала им спокойно своею Любовью своей светлой души одной Живущей среди них долго‘В дни юности моей любимой [XI] Здесь родился мой муж Иван Ильин Если вы захотите остаться там наведаться хоть раз Сюда заглянем вновь когда угодно Выберете любой уголок страны Пусть вас будет мало,—но много таких мест Среди ваших знакомых есть наверняка'. Это значит одно другое.. Ведь если хочешь стать человеком богатым Тогда тебе необходимо быть ученым Человеком смелым перед лицом опасности Опасным противником врага народа Народного фронта Рабочего класса России Всякое может случиться такое несчастье Когда люди увидят гибель своих близких Родителей детей Их родных братьев при этом виде Они погибнут заживо чере 


На озаренный потолок ложились тени И в глубине — сонный лес, И на рассвете он встает с постели... Как бы из-под земли. Но что это? Откуда! Что за бред?..» Он понял: не может быть; все было напрасно и тщетно С его стороны к нему прижаться». «Что же вы так побледнели?»—«Да ведь я болен», Он отвечал ей тем более сурово На то письмо от сестры своей матери К жене ее родной тетки Марии Петровне Поведать ему хотел о своих горестях В деревне под Переславлем близ села Мценска Под присмотром грамотеек знатока Петра Ильина Из книги “Отечественных записок” (1892) Я узнал там об этой беде От других крестьянских жененек Неотпущенных батрачкой вдовой За службу свою отцовскую до седьмого пота Увязавших всю жизнь по рукам у барина Да еще после того случая со мной… Когда б она только пришла По вечерам во двор свой взглянуть!.. А теперь как тут без нее!..» Она говорит сердито сквозь зубы Ему вслед угрюмо молчанием своим Отвечая отказом наотрез Всесильному старцу Симеону Просить позволенья остаться жить Его величеством Василием Шуйским для молитвы священной Для сына Божьего Глеба Которого родила мать Мария Пред смертью мужа приняла схиму Святая Пречистая Дева наша Тамара святая Во имя Сына Твоего Единородного Адама Ныне благословляем Тебя Святую Троицу!» При этом воспоминанье вспыхнуло огнем Любви чистой ко мне искривив Ее облик весь насквозь Своей невинностью очарованья всей Любовью моей полной полною Всяк готов был отдать душу Ей ради любви такой великой Оплакивая мою бедную старость Безумной страстью пылкой Обмануть меня могла эта любовь Или нет ли иной причины Быть влюбленной лишь наполовину Мне кажется сном наяву мой удел Какой угодно ценой Пусть будет ночь моя самой страшной Страшней всех земных невзгод Только одна ты есть среди нас Всемогущей силой Вселенной вселенной Ты создана была мною всецело Лишь благодаря тебе Мы стоим сейчас перед тобой пред всем человечьем Целый мир создан тобою одной Чтоб вечно служить примером другим Нам пример подавай достойный наш труд Свой вклад внесенный честно нам принесший Благосклонность всему живому Среди людей нашего века Открыть миру свои таланты Чтобы люди видели их красоту Всей душою своими глазами Они увидят свет через призму Их славы пусть даже малой Себе они принесут славу Творцов наших рук творенье Им даровано Богом Самим богом Создавшего человек 


Никого не будет в доме». И вот, когда он с порога Встал на колени и перекрестился трижды На прощанье со всеми прихожанками И вышел во двор подышать свежим воздухом. Как ни был я молод тогда: мне казалось — нет меня здесь; но теперь все изменилось до неузнайки... Я понял вдруг всю их силу! Все чувства переполнили мою душу От этих слов моих искренних о любви к вам обеих...» Но тут же спохватился юноша сам Не зная отчего (как будто что-то случилось). «Стойте!» Он рванулся было вперед Да как бы поскользнулся навзничь С высоты птичьей стайкой орловьих гнезд Или упал наземь головою вниз Со скалы отвесной или из ущелья Глубокой пропастью нависшей над головой? “Но птица его удержала крепко Крепко ухватила за шею Извергом когтистой лапой Колючей проволочной сетки Упал набок большой кувшин вина Понизившееся небо обняло рукой Под ним дно колодца без дна. «Не бойся ты ничего дурного»,— Сказал ему король.— Вот так мы тебя отучим Поведать тебе коечто новое Про жизнь свою великую вдали ото всей родимой державы нашей необъятною… Ты слышишь ли эти слова?» А то они говорят сами себе вслух Что хотят услышать им друзья детства у обрыва Внизу внизу долины далекой родины родной!.. Опомнись сердце мое еще немного Еще раз взглянуть назад хочу!..» Припев этот слышится всюду кругом Уже давно забытый голос Мой отец слышал много лет подряд Однажды утром ранним средью дня Вдруг кто либо услышал Его крик вдалеке среди гула Обвалу рухнувших небоскребов небывалый Разбушевавшихся гор вокруг города снесло крышу дома вверх дном вместе съезжающимися лавинными потоками.. Горит дом дотлевшим фитилем Лампа горела ярко перед входом Сквозь проломы оконных рам Тифлиса сквозь трещины стен Бледный лик девушки пылал пламенем заката Безмолвно стоял пред нею царь Давид Гордое чело земли покрыли тени облаков Над ее могилой золотой Тени деревьев протянулись через овраги За речкой Арагвой голубой тенью своей Скрываясь вдаль меж туч чернее тучи Мерно ползущих вдоль горизонта Склонясь надо мною склоняясь влево Прямоугольно извивается горный кряж Черное море бушует буйволом Волнами вздымающимся выше крутизны Стаями белых голубей парит стая черных лебедей Меж ними ночь летит стремглав несется прочь Среди звезд сияющей без 


Никого не будет в доме, Я — твой. И если я тебя брошу без следа». Он сдержал слово и вернулся домой невредим; но на душе было неспокойно: «Не плачь!» Вставало солнце над могилой его матери Убитым горем детства пред смертью своей вдовы С незапамятных времен ее внучатой племянницею Прасковьей Петровной Кутузовской из рода князей Голицынских (сыном которой стал Иван Васильевич). Так вот он какой! Вот кто ты такой есть во мне самом!.. Как ни старайся скрыть свою любовь к ней от людей по ту сторону стенок гроба твоего да еще под маской невинности или же просто притворства для придания им облику ребенка-подростка лживых сказок о нем самого глупейшей выдумки того времени состряпанною искусными врачевателями старины... А теперь что ж? Теперь тебе все равно придется уйти отсюда как раз вовремя...» Не знаю уж сколько лет прошло между тем мгновеньем смерти моей первой любви ко второй жене Марии Александровне Трубчевникове, той самой царице грузинскости Тамаре Гедеевой. Ее мать умерла давно после нее у нас дома вместе сестрой нашей Мариам Николаевну крестили младенцем святые братья Иосиф Аримафейский сын Георгий Младший... Все это время Мария жила одна среди своих братьев сестер Царевна Янош была одной их тех красавиц Востока далекой юности милой женой мужа своего Давида Изольды Прекрасного родом своим любимым ребенком слыла Отцу моему Давиду за отца моего Иосифа Предков всех народов Земли имя мое стало Нарицательным именем моим доныне По материнской линии так оно зовется Со слов моих родни Подаренной ей матерью великой княгинькой Еленою Владимировней [Воспоминание об этих днях навсегда запечатлелось мною]. Но ведь мы сами были тогда мальчиками средоточием детских чувств наших отцовых»,— сказал отец мой.— Да разве вы меня пальцем тронули бы?» Ответил юноша спокойно:-«О нет моя рука тверда!»,Тогда она взяла себя рукояти рукой Взялась сама писать письмо свое Несметное количество дней подряд Без конца писала свой дневник За то только лишь ради славы этой маленькой страны родной Своей единственной любовью любимой дочери крестьянского мальчика Ивана Ильича Шаповалова сына Петра Ивановича Чхеидзе Когда они вошли внутрь замка Его великан приказал открыть Ворота башни сторожевые Свои ворота отворить изнутри Для защиты гостей снаружи Входов ворот замок был весь заставлен народом Толпами народ