4                       РУССКОЕ СЛОВО.

Лошади бѣжали бойко. Дьячки нѣсколько минуть молчали.
— Что у васъ новаго въ Захарьинѣ? спросилъ Сократъ, первый прервавъ молчаніе.
— Ничего покуда, старое по старому.
— Сторожишь?
— Да, путаемся съ Дёмкою помаленьку, парень ловкій, хоть и нѣмой, только одна съ нимъ бѣда, одинъ въ сторожкѣ ни за что не ночуетъ, и церкви одинъ ночью не обойдетъ, на погостъ вечеромъ носу не покажетъ, до-смерти покойниковъ боится... Я, какъ пошелъ въ путь, такъ Аѳанасья лысаго просилъ, чтобъ ходилъ ночевать къ Дёмкѣ въ сторожку, а то и — и, бѣда, парень, съ ума рехнется.
— Какъ ужъ это вы съ нѣмымъ то толкуете, удивляюсь я, право, замѣтилъ Прохорычъ.
Э, ничего, вѣдь онъ все слышитъ; онъ, Сократъ Прохорычъ, на десятомъ году яэыка лишился отъ испугу, а слухъ то Богъ сохранилъ.
— Такъ.
Опять помолчали. Майскій досталъ свою тавлинку и поподчивалъ товарища.
— Не нюхаю, отвѣчалъ Прохорычъ.
— А я употребляю, отъ глазъ, проговорилъ старый дьячекъ, протирая глаза отъ заслѣплявшей ихъ пыли. Ну, вы то какъ поживаете? спросилъ онъ въ свою очередь.
— Потихонечку, ничего. Вотъ, думаю, въ городѣ эту сивую то продать, — отвѣчалъ соименникъ древняго мудреца, показывая кнутомъ на пристяжную, — лошадь-то хорошая, и жалко бы разстаться, да что дѣлать — нуждишка есть, — новую избу хочется осенью снарядить.
— Доброе дѣло, помогай Богъ.
— Да ужъ и ребятъ кстати взять, — продолжалъ Прохорычъ.
— Такъ, такъ, вотъ ужъ и вакація подоспѣла. Охъ, бывало, ждешь не дождешься... А сколько ихъ у тебя, ребятъ-то.
— Ну ихъ, много! отвѣтилъ махнувъ рукою Прохорычъ, три сынишка въ училищѣ да мальчишка съ двумя дѣвчен-