Datasets:

huggingartists

/

boris-grebenshikov

like 0

Пустынной улицей вдвоём с тобой куда-то мы идём И я курю, а ты конфеты ешь И светят фонари давно, ты говоришь: «пойдём в кино?» А я тебя зову, м-м, в кабак, конечно М-м-м-м-м Восьмиклассница М-м-м-м Ты говоришь, что у тебя по географии трояк А мне на это просто наплевать Ты говоришь, из-за тебя там кто-то получил синяк Многозначительно молчу, и дальше мы идём гулять М-м-м-м-м Восьмиклассница М-м-м-м М-м-м-м-м Восьмиклассница А-а-а-а Мамина помада, сапоги старшей сестры Мне легко с тобой, а ты гордишься мной Ты любишь своих кукол и воздушные шары Но в десять ровно мама ждёт тебя домой М-м-м-м-м Восьмиклассница М-м-м-м-м Восьмиклассница Ах, м-м-м Восьмиклассница А-а-а

Когда мы глядим на небо Откуда должны светить звезды Когда мы глядим на город Откуда должна прийти помощь Ни новое солнце днем Ни эта луна ночью Не остановят нас Не остановят нас Я ухожу, дай мне повод остаться с тобой Я ухожу, прости меня за то что я одинок Я ухожу, дай мне повод остаться с тобой Я ухожу, прости меня за то что я одинок Попытайся простить мне Что я не всегда был рядом Попытайся простить мне Что я не всегда был честен Попытайся простить мне Я не хотел плохого Ведь я не умел любить Но я хотел быть любимым Я ухожу, дай мне повод остаться с тобой Я ухожу, прости меня за то что я одинок Я ухожу, дай мне повод остаться с тобой Я ухожу, прости меня за то что я одинок И когда мы приходим на Землю Мы смотрим в неё так долго Мы смотрим на небо Мы смотрим в него так долго И может быть, это картина Иллюзия и картина Но может быть, это правда Скорее всего это правда Я ухожу, дай мне повод остаться с тобой Я ухожу, прости меня за то что я одинок Я ухожу, дай мне повод остаться с тобой Я ухожу, прости меня за то что я одинок

Позвольте мне прервать ваши вечные споры Позвольте расшатать скрепы и опоры Время беспощадно, оно как волчица Мы сидим здесь, а оно мчится Ох бы жить моей душе на горе с богами А ею играют в футбол сапогами Лезут как хотят, куда она денется? А душа, как шахид, возьмет и наебенится Как мы здесь живем – то великая тайна Все кричат «вира», а всё выходит «майна» Бился лбом в бетон, думал все изменится Бог с ним – время наебениться Время умирать и время рождаться Время обнимать и время уклоняться Время бить челом, время ерепениться А сейчас – время наебениться Я просил у ангела за меня вступиться Я смотрел в небо и видел в нем лица Я пришел к реке, высохший от жажды И вот я стою, но не могу войти дважды Ох, лучше б жить в кустах, с бородой по пояс Не трогать огня, жить успокоясь Тело моё – клеть, душа – пленница Поджигай, время наебениться

Я инженер на сотню рублей И больше я не получу Мне двадцать пять, и я до сих пор Не знаю, чего хочу И мне кажется, нет никаких оснований Гордиться своей судьбой Но если б я мог выбирать себя Я снова бы стал собой Мне двадцать пять, и десять из них Я пою, не зная, о чем И мне так сложно бояться той Что стоит за левым плечом И пускай мои слова не ясны В этом мало моей вины Но что до той, что стоит за плечом Перед нею мы все равны Может статься, что завтра стрелки часов Начнут вращаться назад И тот, кого с плачем снимали с креста Окажется вновь распят И нежные губы станут опять Искать своего Христа Но я пел, что пел, и хотя бы в том Совесть моя чиста Я счастлив тем, как сложилось все Даже тем, что было не так Даже тем, что ветер в моей голове И в храме моем бардак Я просто пытался растить свой сад И не портить прекрасный вид И начальник заставы поймет меня И беспечный рыбак простит

Если бы я знал, что такое электричество Я сделал бы шаг, я вышел на улицу Зашел бы в телефон, набрал бы твой номер И услышал бы твой голос, голос, голос, голос, голос Но я не знаю, как идет сигнал Я не знаю принципа связи Я не знаю, кто клал кабель Едва ли я когда-нибудь услышу тебя, тебя, тебя 2-12-85-06 2-12-85-06 2-12-85-06 — это твой номер, номер, номер, номер, номер — что это, Бэрримор? — это даб, сэр А меня били-колотили во дороге во кустах Проломили мою голову в семнадцати местах Увы, недолго это тело будет жить на земле Недолго это тело будет жить на земле Спроси об этом всадника в белом седле Недолго это тело будет жить на земле Вот женщина, завязанная в транспортном узле Вот женщина, верхом на шершавом козле Вот женщина, глядящая на белом стекле Недолго это тело будет жить на земле Гитара чух-чух Гитара о... Гитара Ерхо и Лабадай Гитара Ерхо и Лабадай — Ведь это ты, Мирон, Павла убил! — Опаньки! — Фитилёк-то притуши, коптит А вот идут радости плоти В мире есть семь, и в мире есть три Есть люди, у которых капитан внутри Есть люди, у которых хризолитовые ноги Есть люди, у которых между ног Брюс Ли Есть люди, у которых обращаются на Вы Есть люди, у которых сто четыре головы Есть загадочные девушки с магнитными глазами Есть большие пассажиры мандариновой травы Есть люди, разгрызающие кобальтовый сплав Есть люди, у которых есть двадцать кур-мяф Есть люди типа жив и люди типа помер Но нет никого, кто знал бы твой номер — типа Рётш и скорА — типа Ачурк яируФ — типа Фурия круча — типа Ба-ба-баба…бабб… — типа, типа… 2-12-85-0а 2-12-85-0б 2-12-85-0в 2-12-85-0г 2-12-85-0д 2-12-85-0е 2-12-85-0е 2-12-85-0ж! 2-12-85-06 2-12-85-06 2-12-85-06 2-12-85-06 — это твой номер, номер, номер, номер 2-12-85-06 2-12-85-06 2-12-85-06 2-12-85-06 — это твой номер, номер, номер, номер

Здравствуйте, девочки! Здравствуйте, мальчики! Смотрите на меня в окно И мне кидайте свои пальчики, да-а Ведь я сажаю алюминиевые огурцы, а-а На брезентовом поле Я сажаю алюминиевые огурцы, а-а На брезентовом поле Три чукотских мудреца Твердят-твердят мне без конца Металл не принесет плода Игра не стоит свеч, а результат — труда Но я сажаю алюминиевые огурцы, а-а На брезентовом поле Я сажаю алюминиевые огурцы, а-а На брезентовом поле Злое белое колено Пытается меня достать Колом колено колют вены В надежде тайну разгадать — зачем, я-я Сажаю алюминиевые огурцы, а-а На брезентовом поле Я сажаю алюминиевые огурцы, а-а На брезентовом поле Кнопки, скрепки, клёпки Дырки, булки, вилки Здесь тракторы пройдут мои И упадут в копилку, упадут туда Где я сажаю алюминиевые огурцы, а-а На брезентовом поле Я сажаю алюминиевые огурцы, а-а На брезентовом поле Я сажаю алюминиевые огурцы, а-а На брезентовом поле Я сажаю алюминиевые огурцы, а-а На брезентовом поле

Гуляю, я один гуляю Что дальше делать, я не знаю Нет дома, никого нет дома Я лишний, словно куча лома У-у, я бездельник, о-о, мама-мама Я бездельник, у-у Я бездельник, о-о, мама-мама В толпе я, как иголка в сене Я снова человек без цели Болтаюсь, целый день гуляю Не знаю, я ничего не знаю У-у, я бездельник, о-о, мама-мама Я бездельник, у-у Я бездельник, о-о, мама-мама У-у, я бездельник, о-о, мама-мама Я бездельник, у-у Я бездельник, о-о, мама-мама Я бездельник, у-у Я бездельник, м-м

Ну-ка мечи стаканы на стол Ну-ка мечи стаканы на стол Ну-ка мечи стаканы на стол И прочую посуду Все говорят, что пить нельзя Все говорят, что пить нельзя Все говорят, что пить нельзя А я говорю, что буду Рано с утра, пока темно Пока темно — пока темно Рано с утра, пока темно И мир еще в постели Чтобы понять, куда идти Чтобы понять, зачем идти Без колебаний прими сто грамм И ты достигнешь цели Ну-ка мечи стаканы на стол Ну-ка мечи стаканы на стол Ну-ка мечи стаканы на стол И прочую посуду Все говорят, что пить нельзя Все говорят, что пить нельзя Все говорят, что пить нельзя А я говорю, что буду Я не хотел тянуть баржу Поэтому я хожу-брожу Если дойду до конца земли Пойду бродить по морю Если сломается аппарат Стану пиратом и буду рад Без колебаний пропью линкор Но флот не опозорю Ну-ка мечи стаканы на стол Ну-ка мечи стаканы на стол Ну-ка мечи стаканы на стол И прочую посуду Все говорят, что пить нельзя Все говорят, что пить нельзя Все говорят, что пить нельзя А я говорю, что буду Ну-ка мечи стаканы на стол Ну-ка мечи стаканы на стол Ну-ка мечи стаканы на стол И прочую посуду Все говорят, что пить нельзя Все говорят, что пить нельзя Все говорят, что пить нельзя А я говорю, что буду

Сползает по крыше старик Козлодоев Пронырливый, как коростель Стремится в окошко залезть Козлодоев К какой-нибудь бабе в постель Вот раньше, бывало, гулял Козлодоев Глаза его были пусты; И свистом всех женщин сзывал Козлодоев Заняться любовью в кусты Занятие это любил Козлодоев И дюжину враз ублажал Кумиром народным служил Козлодоев И всякий его уважал А ныне, а ныне попрятались суки В окошки отдельных квартир Ползет Козлодоев, мокры его брюки Он стар; он желает в сортир

Да что ж он воет? Да что ж он воет безнадёжно Беспросветно надрываясь, рвёт на части И никак не замолчит Заткнули уши А всё равно; заткнули сердце, хоть бы хрена Это небо в камуфляже И не видно, кто кричит Не видно, кто кричит Да что ж так пусто Да что ж так пусто Налетели, растащили, сбили скобы Тем, кто жив, не починить Да что ж так мерзко? И что тут делать? - Выпить чарку, взять заточку, брат на брата Оборвали эту нить Оборвали эту нить Когда б я знал, как жить иначе Я б вышел сам в дверной проём Сыграй нам, сёгун, на сякухачи А мы с братками да подпоём А горизонт? А горизонта здесь не видно Что стояло, то сгорело Что ушло, того уж нет Так что ж нам делать? А тем, кто в центре, им до лампы Нас списали как отходы Позывные Чёрный ворон До свиданья, белый свет До свиданья, белый свет Хотелось в рай, да чтоб без сдачи А вышло мордой в окоём Сыграй нам, сёгун, на сякухачи А мы с братками да подпоём

Я знаю - моё дерево не проживёт и недели Я знаю - моё дерево в этом городе обречено Но я всё своё время провожу рядом с ним Мне все другие дела надоели Мне кажется, что это мой дом Мне кажется, что это мой друг Я посадил дерево Я посадил дерево Я знаю - моё дерево, может, завтра сломает школьник Я знаю - моё дерево скоро оставит меня Но, пока оно есть, я всегда рядом с ним Мне с ним радостно, мне с ним больно Мне кажется, что это мой мир Мне кажется, что это мой сын Я посадил дерево Я посадил дерево

Вороника на крыльце В доме спит зверь, в доме ждет ангел В доме далеко до утра Вороника на крыльце, она по ту сторону стекла И я бы открыл ей Если бы я знал, где здесь дверь Список кораблей Никто не прочтет до конца; кому это нужно — Увидеть там свои имена Мы шли туда, где стена, туда, где должна быть стена Но там только утро И тени твоего лица Оторвись от земли, Северный Цвет Ты знаешь, как должно быть в конце Отпои меня нежностью Своей подвенечной земли Я не вижу причин, чтобы быть осторожным — В доме зверь, Вороника на крыльце Если Ты хочешь, то земля станет мертвой Если Ты хочешь — камни воспоют Тебе славу Если Ты хочешь — сними Эту накипь с моего сердца Оторвись от земли, Северный Цвет Ты знаешь, как должно быть в конце Отпои меня нежностью Своей подвенечной земли Я не вижу причин, чтобы быть осторожным — В доме зверь, Вороника на крыльце Ключ к северу лежит там, где никто не ищет Ключ к северу ждет между биениями сердца Я знаю, отчего ты не можешь заснуть ночью Мы с тобой одной крови Мы с тобой одной крови

Крестовый поход птиц Начался в чистый четверг Едва уловимая рябь Вдоль крыш По слову пернатых святых Проникновение вверх Радость моя Ты все равно спишь Долго мы жили впотьмах И там был потерян ключ И нас замела круговерть Сентября И когда уже нечего ждать Зеленый луч Радость моя Я знал, что не зря Скажи мне как нам петь тебя И когда меркнет свет Пересвети Зажги мне руки, чтобы я мог взять Это небо как нож И вырезать нас из сети Вырезать нас из сети Слово становится плоть Плоть становится пыль И губы сжигает страх Пустоты И в зареве летних звезд В конце тропы Господи мой Кто если не Ты Скажи мне как нам петь тебя И когда меркнет свет Пересвети Зажги мне руки, чтобы я мог взять Это небо как нож И вырезать нас из сети Выразать нас из сети Вырезать нас из сети Вывести нас из сети

Какие нервные лица — быть беде Я помню, было небо, я не помню где Мы встретимся снова, мы скажем Привет, — В этом есть что-то не то Рок-н-ролл мертв, а я еще нет Рок-н-ролл мертв, а я Те, что нас любят, смотрят нам вслед Рок-н-ролл мертв, а я еще нет Отныне время будет течь по прямой Шаг вверх, шаг вбок — их мир за спиной Я сжег их жизнь, как ворох газет — Остался только грязный асфальт Но рок-н-ролл мертв, а я еще нет Рок-н-ролл мертв, а я Те, что нас любят, смотрят нам вслед Рок-н-ролл мертв, а я Еще нет Локоть к локтю, кирпич в стене Мы стояли слишком гордо — мы платим втройне: За тех, кто шел с нами, за тех, кто нас ждал За тех, кто никогда не простит нам то Что Рок-н-ролл мертв — а мы еще нет Рок-н-ролл мертв, а мы Те, что нас любят, смотрят нам вслед Рок-н-ролл мертв, а мы Рок-н-ролл мертв, а я еще нет Рок-н-ролл мертв, а я Те, что нас любят, смотрят нам вслед Рок-н-ролл мертв, а я

Мы долго ждали и дождались изумрудно-ясных дней На грязно-сером мы с радугой видней Откуда вы взялись здесь? Вас никто не звал! Где швабра Тора, где девятый вал? Дорога – это сила, у которой нет конца Так нахрена сажать на привязь молодца? Хэй! Случилось так, что мы не скот, и нам не нужен господин Народ опять вприсядку в поле − и значит, я один Я буду петь, как пламя плачет на ветру Я писал тебя сердцем − сердцем и сотру Я не любитель глухих окольных троп Мне не подходит предназначенный мне гроб Я не хочу быть камнем в вашей стене Я не хочу быть трупом в вашей войне Я не хочу стоять в одном строю Идите к Богу в рай, а я ещё спою! Куда идём мы с Пятачком — теперь большой-большой секрет Украдено и завтра, и вчера, да и дороги толком нет Остались брачные игры в вечной мерзлоте Ассортимент святых, да все они не те Бухая яма, звёзды по плечам Но я отказываюсь верить вашим сытым сволочам Я отказываюсь быть камнем в вашей стене Отказываюсь быть трупом в вашей войне Отказываюсь маршировать в одном строю Идите нах…, а я ещё спою!

Дождь идёт с утра, будет, был и есть И карман мой пуст, на часах шесть Папирос нет, и огня нет И в окне знакомом не горит свет Время есть, а денег нет И в гости некуда пойти Время есть, а денег нет И в гости некуда пойти Время есть, а денег нет И в гости некуда пойти Время есть, а денег нет И в гости некуда пойти И куда-то все подевались вдруг Я попал в какой-то не такой круг Я хочу пить, я хочу есть Я хочу просто где-нибудь сесть Время есть, а денег нет И в гости некуда пойти Время есть, а денег нет И в гости некуда пойти Время есть, а денег нет И в гости некуда пойти Время есть, а денег нет И в гости некуда пойти

Полковник Васин приехал на фронт Со своей молодой женой Полковник Васин созвал свой полк И сказал им: Пойдем домой Мы ведем войну уже семьдесят лет Нас учили, что жизнь — это бой Но по новым данным разведки Мы воевали сами с собой Я видел генералов Они пьют и едят нашу смерть Их дети сходят с ума от того Что им нечего больше хотеть А земля лежит в ржавчине Церкви смешали с золой И если мы хотим, чтобы было куда вернуться Время вернуться домой Этот поезд в огне И нам не на что больше жать Этот поезд в огне И нам некуда больше бежать Эта земля была нашей Пока мы не увязли в борьбе Она умрет, если будет ничьей Пора вернуть эту землю себе А кругом горят факелы Это сбор всех погибших частей И люди, стрелявшие в наших отцов Строят планы на наших детей Нас рожали под звуки маршей Нас пугали тюрьмой Но хватит ползать на брюхе — Мы уже возвратились домой Этот поезд в огне И нам не на что больше жать Этот поезд в огне И нам некуда больше бежать Эта земля была нашей Пока мы не увязли в борьбе Она умрет, если будет ничьей Пора вернуть эту землю себе Этот поезд в огне И нам не на что больше жать Этот поезд в огне И нам некуда больше бежать Эта земля была нашей Пока мы не увязли в борьбе Она умрет, если будет ничьей Пора вернуть эту землю себе

Что-то не заснуть — а засну, все мне снится Что вот еще чуть-чуть, еще едва-едва; А как проснусь — опять пью, как бы мне не спиться — Voulez-vous coucher avec moi? Вот в руке письмо, но вижу только буквы И я не помню, как они собирались в слова В полной пустоте, круги на воде Voulez-vous coucher avec moi? А я, брат, боюсь — а ты, брат, не бойся Принесло дождем - унесет по ветру А если я умру — ты не беспокойся Просто потерпи, станет легче к утру... Ночью невтерпеж, да к утру станет ясно А утро не соврет — оно всему голова Что же я не знал, как она прекрасна... Voulez-vous coucher avec moi?

Я, признаться, совсем не заметил Как время ушло, унося с собой всё, что я выбрал святым И оставив меня в пейзаже, где всё как всегда Но на ощупь непрочно, как дым И со мной компаньон – неизвестный мне кто-то Точно такой же, как ты, но не ты Безупречно и дерзко изящен И прикуривает от пустоты Объясните мне, где теперь правда, где ложь Где жало змеи, где пылающий уголь, где тюрьма Неприступные стены, в которых я бился Оказались всего лишь игрушкой ума А мой компаньон терпелив, как апостол Но даже он устал от моей суеты И отбросив книгу с моими грехами Прикуривает от пустоты Все полки, что стояли за мной Разошлись по делам, а я всё держусь Но не стоит вставать у меня на пути – Я могу оказаться немного острей, чем кажусь Мой товарищ куда-то исчез И значит мне незачем и некуда строить мосты Я давно не курю, и в карманах нет спичек Придется прикуривать от пустоты Прикуривать от пустоты

Я вчера слишком поздно лёг Сегодня рано встал Я вчера слишком поздно лёг Я почти не спал Мне, наверно с утра нужно Было пойти к врачу А теперь электричка везёт меня туда Куда я не хочу Электричка везёт меня туда Куда я не хочу Электричка везёт меня туда Куда я не хочу В тамбуре холодно и в то же время Как-то тепло В тамбуре накурено, и в то же время Как-то свежо Почему я молчу? Почему не кричу? Молчу Электричка везёт меня туда Куда я не хочу Электричка везёт меня туда Куда я не хочу Электричка везёт меня туда Куда я не хочу

Ох, папайя, маракуйя – Налетели в тонком теле И выстроили памятник И вот ищи теперь свищи — где я Вот дорога столбовая в чистом поле Путь из одного ада в другой А поодаль в поле дерево с железными ветвями А кто глядит с дерева — догадайся сам Ох, папайя-маракуйя – Нависелся на суку я Рвал рубаху на груди тоскуя Да кричал с похмелья жуткого Меня гнули как деревце Теперь никто никуда не денется И в ледяной ночи вода пенится И ты чувствуешь, как я смотрю в тебя А раньше я писал песни Раньше я умел про то, что важно Раньше все знали, что я из светлых То ли голос был, то ли эхо И вдруг снег на голову - Один Откуда ни возьмись - Ахура-Мазда И само собой - та, что с краю И пошло, пошло-поехало Ох, папайя-маракуйя Дай, подкину огоньку я За ворота жить кукуя И ни вплавь я, и не летаю я Меня гнули как деревце Теперь никуда не денется В ледяной ночи вода пенится Чувствую - пропадаю я А нам бы посидеть - дружно Нам бы зябко - так открыть в печь дверцу А из печки хлоп - три медведя С обрезами за околицу И стало не сказать как душно Стало - из груди вырвать сердце И с верхней ветки вниз головою Чтобы наконец успокоиться Ох, папайя-маракуйя Мы летели атакуя Подломились ноги, на столбу я Сестра сыра-земля принимай меня И она расступилася Стояла башня да покосилася Вот и вся моя сила слилася И ни в ад меня И ни в рай меня Махамайя Говорили как по написанному Нам всем гореть в огне! Это точно Выгораживали нас всем миром Да никогда нас не выгородить Говорили мне что имя Мне гореть в огне Гореть и точка Говорили у огня есть имя Да никогда его не выговорить Ох, папайя-маракуйя Мы летели атакуя Подломились ноги, нас страхуя И летая, пропадаю я Налетели, завертели Но пока моя душа горит в теле Я без тормоза, я на пределе И всё что Ты даешь принимаю я Мать моя, Махамайя Ангелов нам было мало Нанесло ещё чертей А на дворе гармонь играла На пятнадцать четвертей

Нет меня дома целыми днями Занят бездельем, играю словами Каждое утро снова жизнь, знаю, начинаю И ни черта ни в чём не понимаю Я, лишь начнётся новый день Хожу, отбрасываю тень, с лицом нахала Наступит вечер, я опять отправлюсь спать Чтоб завтра встать, и все сначала Ноги уносят мои руки и туловище И голова отправляется следом Словно с похмелья, шагаю по улице я Мозг переполнен сумбуром и бредом Все говорят, что надо кем-то мне становиться А я хотел бы остаться собой Мне стало трудно теперь просто разозлиться И я иду, поглощенный толпой Я, лишь начнётся новый день Хожу, отбрасываю тень, с лицом нахала Наступит вечер, я опять отправлюсь спать Чтоб завтра встать, и все сначала

Долгая память хуже, чем сифилис Особенно в узком кругу Такой вакханалии воспоминаний Не пожелать и врагу И стареющий юноша в поисках кайфа Лелеет в зрачках своих вечный вопрос И поливает вином, и откуда-то сбоку С прицельным вниманьем глядит электрический пес И мы несем свою вахту в прокуренной кухне В шляпах из перьев и трусах из свинца И если кто-то издох от удушья То отряд не заметил потери бойца И сплоченность рядов есть свидетельство дружбы — Или страха сделать свой собственный шаг И над кухней-замком возвышенно реет Похожий на плавки и пахнущий плесенью флаг И у каждого здесь есть излюбленный метод Приводить в движенье сияющий прах Гитаристы лелеют свои фотоснимки А поэты торчат на чужих номерах Но сами давно звонят лишь друг другу Обсуждая, насколько прекрасен наш круг А этот пес вгрызается в стены В вечном поиске новых и ласковых рук Но женщины — те, что могли быть, как сестры, — Красят ядом рабочую плоскость ногтей И во всем, что движется, видят соперниц Хотя уверяют, что видят блядей И от таких проявлений любви к своим ближним Мне становится страшно за рассудок и нрав Но этот пес не чужд парадоксов: Он влюблен в этих женщин И с его точки зренья он прав Потому что другие здесь не вдохновляют Ни на жизнь, ни на смерть, ни на несколько Строк; И один с изумлением смотрит на Запад А другой с восторгом глядит на Восток И каждый уже десять лет учит роли О которых лет десять как стоит забыть А этот пес смеется над нами: Он не занят вопросом, каким и зачем ему быть У этой песни нет конца и начала Но есть эпиграф — несколько фраз: Мы выросли в поле такого напряга Где любое устройство сгорает на раз И, логически мысля, сей пес невозможен — Но он жив, как не снилось и нам, мудрецам И друзья меня спросят: О ком эта песня? И я отвечу загадочно: Ах, если б я знал это сам...

Меня зовут Богодур Одиссей Я уронил палантир в Енисей Если хочешь пожать, то посей Но не ходи у меня по голове, Фарисей Моя машина на собачьем ходу Я появляюсь в тяжелом бреду Мое видение предвещает беду Но не зови меня — я все равно не приду Пошел вон, Вавилон! Вавилон! Пошел вон! Ты ревешь, как раненный слон! Пошел вон! Вон, Вавилон! Твои души взяты в полон Но ты не живой, ты клон Ты не слыхал как поет Авалон! Пошел вон! Вон, Вавилон! Мы ставим палки в колеса природе Делаем весну на заводе, мы зарыли себя в огороде Говорим обо всем в уничижительном роде В нашей колоде только пики и крести Мы в одной стороне, но не вместе Как сказал патриарх невесте: «Здрасьте, сюда повесьте» Пошел вон, Вавилон! Вавилон! Пошел вон! Ты ревешь как раненый слон! Пошел вон! Вон, Вавилон! Твои души взяты в полон Твои объятия как поролон Ты не слыхал как поет Авалон! Пошел вон! Вон, Вавилон! У нас материнская плата Церемониальная дата Чтобы уберечься от НАТО Положите каждому в постель солдата И мы будем ходить строем Всех остальных уроем И всем собором такое построим Что каждый поневоле станет героем Пошел вон, Вавилон! Вавилон! Пошел вон! Ты ревешь как раненый слон! Пошел вон! Вон Вавилон! Твои души взяты в полон Твое богатство — тестостерон Ты не слыхал, как поет Авалон Пошел вон! Вон, Вавилон! Меня зовут Богодур Одиссей Я уронил палантир в Енисей Если хочешь пожать, то посей Но не ходи у меня по голове, Фарисей Моя машина на собачьем ходу Я прихожу в тяжелом бреду Мое видение предвещает беду Но не зови меня — я все равно не приду Пошел вон, Вавилон! Вавилон! Пошел вон! Ты ревешь, как раненный слон! Пошел вон! Вон, Вавилон! Твои души взяты в полон Но ты не живой, ты клон Ты не слыхал как поет Авалон! Пошел вон! Вон, Вавилон!

На Мадагаскаре распутица и бездорожье В пустыне Гоби дождь четвертый год подряд Не хочется верить, но как можно не верить Когда говорят? Они говорят, что нас загнали в яму И милости просим к нашему шатру Где мы стоим торжественно и прямо И поём с мертвыми на ржавом ветру Мы рвались в бой, мы любили брать преграды Мы видели цель, горящую вдали И мы требовали у неба звезд в награду И мы брали наслаждения у земли Но оказались подрезанными стропы Было украдено даже солнце поутру Остались только кривые окольные тропы И пение с мертвыми на ржавом ветру С миру по нитке – и шито-крыто Шалман закрыт, окончен наш рассказ Когда в Ростове наступает дольче-вита Сказать по-нашему – комендантский час Они уходят также бездарно, как приходят Оставив только сухую пыль во рту Эти песни не нужны природе – Песни с мертвыми на ржавом ветру Песни с мертвыми на ржавом ветру Песни с мертвыми на ржавом ветру

Песни нелюбимых Песни выброшенных прочь Похороненных без имени Замурованных в ночь Песни перечеркнутых Песни сброшенных на лёд Песня больше не нужных Звучит здесь, не перестаёт У нас хорошая школа – Прикуривать от горящих змей Вырвать самому себе сердце Стать ещё злей Держать голову под водой Не давать делать вдох И обламывать лезвие после удара Потому что с нами Бог Наступи на стакан Если он выпит Голову в петлю И с вещами на выход Господи, открой мне тайны бытия Посмотри мне в глаза И скажи, что это воля Твоя Можно долго ждать солнца Глядя слепыми глазами в зенит У нас внутри был хрустальный колокольчик На него наступили, он больше не звенит Эта музыка старее, чем мир Она нелепа и смешна Но я буду танцевать под неё Даже если она не слышна Ласковой душе – Железное платье Кровью на песке – Все люди братья Мне больше не нужны Твои тайны бытия Просто посмотри мне в глаза И скажи, что это воля Твоя

Баста раста! Вавилон на сто Белая берёза в поисках подкаста Баста раста, баста раста Баста раста! Последняя каста Сыпь соль на раны, буди иконокласта Баста раста, баста раста Тяга, тяга, у меня есть тяга к перемещенью Тяга, я готов выстроить дверь любому помещенью Летяга! Но нет пределов моему возмущенью Я готов воздать должное величию стяга Но от вашего бесстыдства загорается бумага Грудные младенцы в военной форме — увага Вы доигрались. Ждите нага Баста раста! Один идет на сто Белая берёза, страсть, как зубаста Баста раста, баста раста Баста раста. Монументально, блокбаста Сыпь соль на раны, буди иконокласта Баста раста, баста раста Ох, быть мне беспощадну, беспочвенну и люту Потому что нет предела моему стремлеью к абсолюту Потому что мёртвые заполнили каюту А форштевень здесь ластится к юту Благодать в офшоры за криптовалюту А зомби в мавзолее вызывают Малюту Пеплом сгоревших детей вызывают Малюту Вашей цивилизации не усидеть на двух стульях Потому что такие, как мы, предпочитают жить в ульях А здесь в каждом кабинете на столе пистолет В Наро-Фоминске по городу гуляет скелет Мы сохраним ваши души от вас самих там, где вас нет Администрации придется изменить свои пути Потому что нас больше не отключить от сети Потому что, как не кувыркайся — от себя не уйти А вода так мутна, что мути — не мути Неужели вы не слышите плесень в голосах? Неужели не видите, что всё идет нах? Сто человек охраны — страх, страх, страх! Но ваши терминаторы — всё равно травести А машину без мотора не завести Сколько ни склеивай стрелки на часах Никто не сможет помешать солнцу взойти Баста раста! Один идет на сто Белая береза в сумерках подкаста Баста раста, баста раста Баста раста, первая каста Сыпь соль на раны, буди иконокласта Баста раста, баста раста Баста раста

Пришёл домой и, как всегда, опять один Мой дом пустой, но зазвонит вдруг телефон И будут в дверь стучать и с улицы кричать Что хватит спать. И пьяный голос скажет: Дай пожрать Мои друзья всегда идут по жизни маршем И остановки только у пивных ларьков Мой дом был пуст, теперь народу там полно В который раз мои друзья там пьют вино И кто-то занял туалет уже давно, разбив окно А мне уже, признаться, всё равно Мои друзья всегда идут по жизни маршем И остановки только у пивных ларьков А я смеюсь, хоть мне и не всегда смешно И очень злюсь, когда мне говорят Что жить вот так, как я сейчас, нельзя Но почему? Ведь я живу — На это не ответить никому Мои друзья всегда идут по жизни маршем И остановки только у пивных ларьков

Широко трепещет туманная нива Вороны спускаются с гор И два тракториста, напившихся пива Идут отдыхать на бугор Один Жан-Поль Сартра лелеет в кармане И этим сознанием горд; Другой же играет порой на баяне Сантану и Weather Report Широко трепещет туманная нива Вороны спускаются с гор И два тракториста, напившихся пива Идут отдыхать на бугор Один Жан-Поль Сартра лелеет в кармане И этим сознанием горд; Другой же играет порой на баяне Сантану и Weather Report

Десять стрел на десяти ветрах Лук, сплетенный из ветвей и трав Он придет издалека Меч дождя в его руках Белый волк ведет его сквозь лес Белый гриф следит за ним с небес С ним придет единорог Он чудесней всех чудес Десять стрел на десяти ветрах Лук, сплетенный из ветвей и трав Он придет издалека Он чудесней всех чудес Он войдет на твой порог Меч дождя в его руках

Дорога в будущее вымощена яхонтом И мы шагаем крестным ходом все в белом Всё было светло, но нас сорвало с якоря И нет гарантий, что кто-то уйдет целым Под каменным небом железная земля С веселой песней легче сгинуть средь метели В книгах написано, что всё было зря Но нет ни слова про то, что он на самом деле Темный, как ночь Темный, как ночь Мы шли к тому, кто светлей всех на свете, а он – Темный, как ночь Налитые кровью глаза Тяжелая свинцовая муть Они разбудили зверя Он кричит, он не может уснуть Душа навынос, святое нараспашку На полной скорости не так больно Уговори меня, что всё не так страшно Угомони меня, я не могу кричать больше Темный, как ночь Темный, как ночь Мы шли к тому, кто светлей всех на свете, а он – Темный, как ночь Темный, как ночь Мы шли к тому, кто светлей всех на свете, а он – Темный, как ночь

Ночь, день - спать лень Есть дым - чёрт с ним Сна нет - есть сон лет Кино - кончилось давно Мой дом, я в нём Сижу - пень пнём Есть свет, сна нет Есть ночь - уже уходит прочь Стоит таз, горит газ Щелчок - и газ погас Пора спать - в кровать Вставать, завтра вставать

Иванов на остановке В ожиданьи колесницы В предвкушеньи кружки пива — В понедельник утром жизнь тяжела А кругом простые люди Что, толпясь, заходят в транспорт Топчут ноги Иванову Наступают ему прямо на крыла И ему не слиться с ними С согражданами своими: У него в кармане Сартр У сограждан — в лучшем случае пятак Иванов читает книгу И приходят котролеры И штрафуют Иванова В понедельник утром все всегда не так Он живет на Петроградской В коммунальном коридоре Между кухней и уборной И уборная всегда полным-полна И к нему приходят люди С чемоданами портвейна И проводят время жизни За сравнительным анализом вина А потом они уходят Только лучшие друзья И очарованные дамы Остаются с Ивановым до утра А потом приходит утро Все прокуренно и серо Подтверждая старый тезис Что сегодня тот же день, что был вчера

Луна, луна, луна Успокой меня Мне нужен твой свет Луна, луна, луна, луна Напои меня, чем хочешь, но напои Я забытый связной В доме чужой любви Я потерял связь с миром, которого нет Я иду по льду последней реки Оба берега одинаково далеки Я не помню, как петь У меня не осталось слов На Севере дождь На Юге - белым бело Подо мной нет дна Надо мной стекло Она Нелюдима, или нелюбима, или не одна Утомленная, сонная, бледная, глиняная Моя или немая, сонная, пленная Для меня ли Вселенная, если ты не для меня? Для меня ли Вселенная, если ты не для меня? Луна, я знаю тебя Я знаю твои корабли С тобой легко С тобой не нужно касаться земли Успокой меня Луна, луна, луна Все, что я знал Все, чего я хотел Растоптанный кокон Когда мотылек взлетел Те, кто знает, о чем я Те навсегда одни Напои меня, чем хочешь, но напои Я забытый связной В доме чужой любви Я потерял связь с миром, которого нет

Фантастический день; моя природа не дает мне спать Пожарные едут домой: им нечего делать здесь Солдаты любви, мы движемся, как призраки Фей на трамвайных путях Мы знаем электричество в лицо — но разве это повод? Развяжите мне руки Я вызываю капитана Африка Сколько тысяч слов — все впустую Или кража огня у слепых богов Мы умеем сгорать, как спирт в распростертых ладонях Я возьму свое там, где я увижу свое: Белый растафари, прозрачный цыган Серебряный зверь в поисках тепла Я вызываю капитана Африка

Я был свидетель рождения девы из пены Я — силуэт, возникающий там, а не тут Я — говорящий прямо о второстепенном Я — стая детей, попавших в небесный батут Я — та сила, которой движется ветер Я — актер, играющий каждую роль Тебе было б лучше, если бы ты не заметил Но если ты станешь обращаться ко мне Ты можешь называть меня «соль» Я наблюдаю за механизмами ночи Я храню мореходов от песен луны Мои пути по определению короче Но те, кто идут по ним, становятся плохо видны Я раздираю основу мира на части Чтоб сохранить суть безупречно простой Когда ты приходишь ко мне с просьбой о счастье Если ты станешь обращаться ко мне Ты можешь называть меня «соль» И когда в циклопических снах ты идешь амфиладой Запертых комнат, загнанный в угол босой Не надо смотреть мне в глаза, ей-богу, не надо Но если ты всё-таки обратишься ко мне Ты можешь называть меня «соль»

Когда Чапаев пустил ко дну Атлантиду Все знания пропали в волнах Теперь о цифре между «восемь» и «семь» Помнит один лишь Аллах Но не поддавайся смятению Жги свой ворох бумаг Смотри на небо ошеломленными глазами Но не предпринимай ничего Пока я не дам тебе знак Семь самураев и дитя без глаза Играли в электрический ток Теперь там, где вставало Солнце Хоры поют, алеет Восток Во имя тех, кто хранит нас Сжимая в руках клокочущий мрак Смотри на небо, не понимая, что происходит Но не предпринимай ничего Пока я не дам тебе знак Мы будем вам подмогой в пути Будем стоять на часах Сорвавшиеся с каждой цепи Летящие на всех парусах Мы покажем вам последнюю дверь Укажем светоч во мгле Но мы закрыты на переучёт Когда ангелы летят так близко к земле И можно молиться, как птица Но воздух непрозрачен и сер У этой песни не бьётся больше сердце Она стала притоном химер Спасибо ангелам чёрного квадрата Героям, что поют «скипси драг» Смотри на небо вертикальными зрачками Но… Но не предпринимай ничего Пока я не дам тебе знак

Начальник эскадрильи и чёрная моль Спорили о том, кто из них соль Вокруг бушевал ветер и поток Но у каждого святого в стеклянной клетке всегда есть при себе молоток Даже не думай об этом Даже не думай об этом Я видел, ты в кустах шепталась со скелетом Я не спрашиваю, о чём Но даже не думай об этом В управлении делами высоких небес В каждом кабинете за столом сидит бес В каменных мешках порядок и уют По субботам они собираются вместе, пытают и немного поют Даже не думай об этом Даже не думай об этом Каждый как на Рю-де-Базар прошлым летом Брешь в уравнениях любви Забудь даже думать об этом Ангел, который диктовал Джону Ди Превратился под Рязанью в святые дожди Я шёл и качался, мне был нужен покой Но там, где кончается доска, твоё имя написано красной строкой Даже не думай об этом Даже не думай об этом Когда-нибудь мы тоже станем предметом Но пока мы летим, и ещё далеко до земли

Идешь по улице один Идешь к кому-то из друзей Заходишь в гости без причин И просишь свежих новостей Просто хочешь ты знать Где и что происходит Просто хочешь ты знать Где и что происходит Звонишь по телефону всем: Кого-то нет, а кто-то здесь Для разговоров много тем Для разговоров время есть Просто хочешь ты знать Где и что происходит Узнал, что где-то пьют вино А где-то музыка слышна Тебя зовут туда, где пьют И ты берешь еще вина Просто хочешь ты знать Где и что происходит Там кто-то спор ведет крутой А кто-то просто спит давно И с кем-то рядом ты сидишь И с кем-то вместе пьешь вино Просто хочешь ты знать Где и что происходит Просто хочешь ты знать

Может Бог, а может просто эта ночь пахнет ладаном А кругом высокий лес, темен и замшел То ли это благодать, то ли это засада нам Весело на ощупь, да сквозняк на душе Вот идут с образами - с образами незнакомыми Да светят им лампады из-под темной воды Я не помню, как мы встали, как мы вышли из комнаты Только помню, что идти нам до теплой звезды Вот стоит храм высок, да тьма под куполом Проглядели все глаза, да ни хрена не видать Я поставил бы свечу, да все свечи куплены Зажег бы спирт на руке — да где ж его взять? А кругом лежат снега на все четыре стороны Легко по снегу босиком, если души чисты А мы пропали бы совсем, когда б не волки да вороны Они спросили: Вы куда? Небось до теплой звезды? Назолотили крестов, навтыкали, где ни попадя Да променяли на вино один, который был дан А поутру с похмелья пошли к реке по воду А там вместо воды — Монгол Шуудан А мы хотели дать веселый знак ангелам Да потеряли их из виду, заметая следы Вот и вышло бы каждому по делам его Если бы не свет этой чистой звезды Так что нам делать, как нам петь, как не ради пустой руки? А если нам не петь, то сгореть в пустоте А петь и не допеть — то за мной придут орлики С белыми глазами, да по мутной воде Только пусть они идут — я и сам птица черная Смотри, мне некуда бежать: еще метр — и льды Так я прикрою вас, а вы меня, волки да вороны Чтобы кто-нибудь дошел до этой чистой звезды Так что теперь с того, что тьма под куполом Что теперь с того, что ни хрена не видать? Что теперь с того, что все свечи куплены Ведь если нет огня, мы знаем, где его взять Может правда, что нет путей, кроме торного И нет рук для чудес, кроме тех, что чисты А все равно нас грели только волки да вороны И благословили нас до чистой звезды

Сестра Здравствуй, сестра Нам не так уж долго Осталось быть здесь вместе Здравствуй, сестра Когда мы глядим на небо Откуда должны прийти звезды Когда мы глядим на горы Откуда должна прийти помощь Ни новое солнце днем Ни эта луна ночью Не остановят нас Не остановят нас Сестра Здравствуй, сестра Нам не так уж долго Осталось быть здесь вместе Здравствуй, сестра Попытайся простить мне Что я не всегда пел чисто Попытайся простить мне Что я не всегда был честен Попытайся простить мне Я не хотел плохого Ведь я не умел любить Но я хотел быть любимым Сестра Здравствуй, сестра Нам не так уж долго Осталось быть здесь вместе Здравствуй, сестра И когда мы приходим Мы смотрим на небо Мы смотрим на небо Мы смотрим в него так долго И может быть, это картина Иллюзия и картина Но может быть, это правда Скорее всего это правда Сестра Здравствуй, сестра Нам не так уж долго Осталось быть здесь вместе Здравствуй, сестра Сестра Здравствуй, сестра Нам не так уж долго Осталось быть здесь вместе Здравствуй, сестра

Я пришел на этот концерт Не затем, чтобы здесь скучать Пусть играет, кто должен играть И молчит, кто должен молчать Но все, что я здесь слышал Меня погружало в сон Дайте мне мой кусок жизни Пока я не вышел вон Десять степных волков — И каждый пьян как свинья Я был бы одним из них Но у меня семья И каждый глядит за дверь И каждый лелеет стон Дайте мне мой кусок жизни Пока я не вышел вон Я прорвался на этот концерт Не затем, чтобы здесь скучать Пусть играет, кто должен играть И стучит, кто должен стучать Но все, что я здесь слышал Меня погружало в сон Дайте мне мой кусок жизни Пока я не вышел вон

Ножи Бодхисаттвы заточены впрок Им нет объясненья Ножи Бодхисаттвы Делают дело беззвучно, как снег Там, где был весенний рассвет, - Пыль запустенья Но голос продолжает звучать Как будто бы мы еще здесь Нас не найти Не осталось даже сломанной ветки Нас никогда не найти Отражения звезд на воде Указывали путь Нас вел за руку ветер Но вот ветер стих и следов Никто не сможет найти в темноте Есть имя, которого Не смеют коснуться дыханья Светлее, чем свет Древнее, чем начало начал Мы шли по последней черте, - За которой молчанье Нас больше нет Но имя продолжает звучать

Белая гадость лежит под окном Я ношу шапку и шерстяные носки Мне везде неуютно и пиво пить в лом Как мне избавиться от этой тоски По вам, солнечные дни? Мерзнут руки и ноги, и негде сесть Это время похоже на сплошную ночь Хочется в теплую ванну залезть Может быть, это избавит меня то тоски По вам, солнечные дни? Я раздавлен зимою, я болею и сплю И порой я уверен, что зима - навсегда Еще так долго до лета, а я еле терплю Но, может быть, эта песня избавит меня от тоски По вам, солнечные дни?

Там, где я родился, основной цвет был серый Солнце было не отличить от луны Куда бы я ни шел, я всегда шел на север — Потому что там нет и не было придумано другой стороны Первая звезда мне сказала: Ты первый Ветер научил меня ходить одному Поэтому я до сих пор немножечко нервный — Когда мне говорят: Смотри — счастье Я смотрю туда и вижу тюрьму Время перейти эту реку вброд Самое время перейти эту реку вброд Пока ты на этой стороне, ты сам знаешь, что тебя ждет Вставай Переходим эту реку вброд Там, где я родился, каждый знал Колю Коля был нам лучший товарищ и друг Коля научил пить вино, вино заменило мне волю А яшмовый стебель заменил Компас и спасательный круг Но в воскресенье утром нам опять идти в стаю И нас благословят размножаться во мгле Нежность воды надежней всего, что я знаю Но инженеры моего тела велели мне ходить по земле Время перейти эту реку вброд Самое время перейти эту реку вброд Если хочешь сказать мне слово, попытайся использовать рот Вставай Переходим эту реку вброд

Это день, это день — он такой же, как ночь, но жарче Это вода; это вода, в ней яд — прочь Это мы; мы коснулись воды губами И мы будем вместе всю ночь Я скажу тебе: Скипси драг, скипси драг Я скажу тебе, я скажу тебе: Скипси драг Чуки-чуки, банана-куки Это день, это день — он такой же, как ночь, но жарче Это вода; это вода, в ней яд — прочь Это мы; мы коснулись воды губами И мы будем вместе всю ночь Мы будем вместе всю ночь Я скажу тебе: Скипси драг, скипси драг Я скажу тебе, я скажу тебе: Скипси драг

Сидя на красивом холме Я часто вижу сны, и вот, что кажется мне: Что дело не в деньгах, и не в количестве женщин И не в старом фольклоре, и не в Новой Волне — Но мы идем вслепую в странных местах И все, что есть у нас — это радость и страх Страх, что мы хуже, чем можем И радость того, что все в надежных руках; И в каждом сне Я никак не могу отказаться И куда-то бегу, но когда я проснусь Я надеюсь, ты будешь со мной

этнические напевы Мои уши не знают ничего кроме музыки reggae Небо и земля работают под музыку reggae Никто в мире никогда не слышал этой музыки reggae Но Лев Толстой писал тексты исключительно для музыки reggae Yeah! У нас был ящик со святым, но с него сбили пломбы А где-то внутри всё равно поет мутант соловей Известно, что душа имеет силу ядерной бомбы Но вокруг нее пляшут лама, священник и раввин безнадежных степей Извиняйте дядьку, если что-то случилось О чём уже давно было спето Это потому, что зум-зум-зум-зум-зум-зум Все женщины знают, что ритм как Солнце А мы вокруг него как планеты Это ничего. Зум-зум-зум-зум-зум-зум Боже мой, в какой же дыре живет мое племя Глубоко под водой, где лицом к лицу не видно в упор Но еще четыре года, и на часах будет новое время Один мой знакомый — он знает, он в курсе, он сказал, что оно придёт с гор Извиняйте дядьку, если что-то случилось О чём уже давно было спето Это потому, что зум-зум-зум-зум-зум-зум Все женщины знают, что ритм как Солнце А мы вокруг него как планеты Это ничего. Зум-зум-зум-зум-зум-зум Извиняйте дядьку, если что-то случилось О чём уже давно было спето Это потому, что зум-зум-зум-зум-зум-зум Все женщины знают, что ритм как Солнце А мы вокруг него как планеты Это ничего. Зум-зум-зум-зум-зум-зум

Ветер, туман и снег Мы одни в этом доме Не бойся стука в окно — Это ко мне Это северный ветер Мы у него в ладонях Но северный ветер — мой друг Он хранит все, что скрыто Он сделает так Что небо станет свободным от туч Там, где взойдет звезда Аделаида Я помню движение губ Прикосновенье руками Я слышал, что время стирает все Ты слышишь стук сердца — Это коса нашла на камень И нет ни печали, ни зла Ни горечи, ни обиды Есть только северный ветер И он разбудит меня Там, где взойдет звезда Аделаида

Никита Рязанский Строил город, и ему не хватило гвоздя Никита Рязанский Протянул ладони и увидел в них капли дождя Никита Рязанский Оставил город и вышел в сад Никита Рязанский Оставль старца и учаше кто млад Святая София Узнав о нем, пришла к нему в дом Святая София Искала его и нашла его под кустом Она крестила его Соленым хлебом и горьким вином И они смеялись и молились вдвоем Смотри, Господи: Крепость, и от крепости — страх И мы, дети, у Тебя в руках Научи нас видеть Тебя За каждой бедой Прими, Господи, этот хлеб и вино Смотри, Господи, — вот мы уходим на дно Научи нас дышать под водой Девять тысяч церквей Ждут Его, потому что Он должен спасти Девять тысяч церквей Ищут Его, и не могут Его найти А ночью опять был дождь И пожар догорел, нам остался лишь дым Но город спасется Пока трое из нас Продолжают говорить с Ним Смотри, Господи Крепость, и от крепости — страх И мы, дети, у Тебя в руках Научи нас видеть Тебя За каждой бедой Прими, Господи, этот хлеб и вино Смотри, Господи, — вот мы уходим на дно Научи нас дышать под водой

Выключи свет Оставь записку, что нас нет дома — На цыпочках мимо открытых дверей Туда, где все светло, туда, где все молча И можно быть Надменной, как сталь И можно говорить Что все не так, как должно быть И можно делать вид Что ты играешь в кино О людях, живущих под высоким давлением — Но С утра шел снег С утра шел снег Ты можешь делать что-то еще Если ты хочешь, если ты хочешь Ты помнишь, я знал себя Мои следы лежали, как цепи Я жил, уверенный в том, что я прав Но вот выпал снег, и я опять не знаю, кто я И кто-то сломан и не хочет быть целым И кто-то занят собственным делом И можно быть рядом, но не ближе, чем кожа Но есть что-то лучше, и это так просто С утра шел снег С утра шел снег Ты можешь быть кем-то еще Если ты хочешь, если ты хочешь С утра шел снег С утра шел снег Ты можешь быть кем-то еще Если ты хочешь, если ты хочешь

Зарн, зарн, зарн Зарн, зарн, зарн Цаувей лама Цаувей лама Тика-тика, тика-тика Пам, пам, пам Цаувей лама Цаувей лама Тика-тика, тика-тика Пом, пом, пом Зарн, зарн, зарн Зарн, зарн, зарн Голя-хуёма, голя-хуёма Голя-хуёма, голя-хуёма Голя-хуёма, голя-хуёма Голя-хуёма, голя-хуёма Ам-ом, ам-ом Цаувей лама Цаувей лама Тика-тика, тика-тика Самахари, самахари Цаувей лама Цаувей лама Тика-тика, тика-тика Самахари, самахари Ам-ом, ам-ом Ам-ом, ам-ом Ам-ом, ам-ом Ам-ом, ам-ом Ам-ом, ам-ом, ам-ом, ам-ом Ам-ом, ам-ом, ам-ом, ам-ом Цаувей лама Цаувей лама Тика-тика, тика-тика Самахари, самахари Цаувей лама Цаувей лама Тика-тика, тика-тика Самахари Ам-ом, ам-ом Ам-ом, ам-ом Ам-ом, ам-ом Ам-ом, ам-ом

Танцуем всю ночь, танцуем весь день В эфире опять одна дребедень Но это не зря Хотя, может быть, невзначай Гармония мира не знает границ Сейчас Мы будем пить чай Прекрасна ты, достаточен я Наверное, мы плохая семья Но это не зря Хотя, может быть, невзначай Гармония мира не знает границ Сейчас Мы будем пить чай Мне кажется, мы — как в старом кино Пора обращать воду в вино И это не зря Хотя, может быть, невзначай Гармония мира не знает границ Сейчас Мы будем пить чай

Один китаец был мастером подземного пения Он пел только частушки Каждый четверг он ходил в чайный дом Где его поджидали две сестры-хохотушки Он пел, когда его одевали Он пел, когда его хоронили Когда закончился репертуар Он сказал: Теперь мне не место в могиле Жизнь ползёт, как змея в траве Пока мы водим хоровод у фонтана Сейчас ты в дамках, но что ты запляшешь Когда из-за гор начнёт дуть трамонтана? Одна женщина преподавала язык Атлантиды Сидя на крыше Соседи видели, как каждую ночь К ней слетаются йоги и летучие мыши Один священник вступил с ней в спор Он втайне всегда желал ее тела Когда он вытащил свой аргумент Она засмеялась, она улетела Жизнь ползёт, как змея в траве Пока мы водим хоровод у фонтана Сейчас ты в дамках, но что ты запляшешь Когда из-за гор начнёт дуть трамонтана? Один матрос реставрировал старинную мебель И хлебнул с ней горя Каждую ночь он спускался в гараж И рыл подземный ход, чтоб добраться до моря Тридцать лет — он закончил рыть Он вышел где-то в пустыне Он пал на колени в солёные волны И приник к ним губами, как будто к святыне Жизнь ползёт, как змея в траве Пока мы водим хоровод у фонтана Сейчас ты в дамках, но что ты запляшешь Когда из-за гор начнёт дуть трамонтана? Жизнь ползёт, как змея в траве Пока мы водим хоровод у фонтана Сейчас ты в дамках, но что ты запляшешь Когда из-за гор начнёт дуть трамонтана?

Я родился сегодня утром Ещё до первого света зари Молчание у меня снаружи Молчание у меня внутри Я кланяюсь гаснущим звёздам Кланяюсь свету луны Но внутри у меня никому не слышный звук Поднимающийся из глубины Я родился на севере Чтобы дольше оставался цел У меня нет друзей Чтобы никто не смог сбить прицел Море расступилось передо мной Не выдержав жара огня И все стрелки внутри зашкаливали При первых проблесках дня Я не мог оторвать глаз от тебя Не мог оторвать глаз от тебя Не мог оторвать глаз от тебя Я не мог оторвать глаз от тебя Не мог оторвать глаз от тебя Не мог оторвать глаз от тебя Я родился со стёртой памятью Моя родина где-то вдали Я помню, как учился ходить Чтобы не слишком касаться земли Я ушел в пустыню Где каждый камень помнит твой след Но я не мог бы упустить тебя Как не мог бы не увидеть рассвет Я не могу оторвать глаз от тебя Не могу оторвать глаз от тебя Не могу оторвать глаз от тебя Я не могу оторвать глаз от тебя Не могу оторвать глаз от тебя Не могу оторвать глаз от тебя Я не могу оторвать глаз от тебя Не могу оторвать глаз от тебя Не могу оторвать глаз от тебя Я не могу оторвать глаз от тебя Не могу оторвать глаз от тебя Не могу оторвать глаз от тебя

Хочу я всех мочалок застебать Нажав ногой своей на мощный фуз И я пою крутую песнь свою — Мочалкин блюз Хочу скорей я с них прикид сорвать Сорвать парик и на платформе шуз Мочалки, эй, бегите все скорей Ведь я пою Мочалкин блюз Я мэн крутой, я круче всех мужчин Мне волю дай — любую соблазню А ну-ка, мать, беги ко мне в кровать Лишь дай допеть Мочалкин блюз

Я проснулся оттого, что надо мной летит птица Могла  бы колоситься рожь Мы  живём так, как будто ничего не случится И вдруг ангел с веслом, а значит — вынь да положь Нам вбили в голову, что даже на солнце есть пятна И  с каждым ходом северный полюс южней Но  Господь сотворил мир потому, что Ему было приятно А если что-то не так — всегда есть Семеро Из-под Камней У  зимогоров Бог два крыла В стальной двери торчит стрела Не спрашивай меня, как дела Я не смотрю вниз Хоть  бросай в меня каменем Мы идём под знаменем Того, что гори синим пламенем кризис Моей ноги давно не оскорбляла подошва И мой айфон стирает все, что я знал А в окна и двери скребутся те, от кого тошно Я говорю им: пардон, друзья, но я вас не звал У зимогоров Бог два крыла В стальной двери дрожит стрела Не спрашивай меня, как дела Я не смотрю вниз Хоть бросай в меня каменем Мы идём под знаменем Того, что гори синим пламенем кризис Пускай слова звучат, как будто это шарада И каждая нота как будто бы она ни о чем Но я пою, и если ты слышишь, то это награда Когда слова будут дверью, музыка станет ключом У зимогоров Бог два крыла В стальной двери дрожит стрела Не спрашивай меня, как дела Я не смотрю вниз Хоть бросай в меня каменем Мы идём под знаменем Того, что гори синим пламенем кризис

Пятьсот песен — и нечего петь Небо обращается в запертую клеть Те же старые слова в новом шрифте Комический куплет для падающих в лифте По улицам провинции метет суховей Моя Родина, как свинья, жрет своих сыновей С неумолимостью сверхзвуковой дрели Руки в перчатках качают колыбель Свечи запалены с обоих концов Мертвые хоронят своих мертвецов Хэй, кто-нибудь помнит, кто висит на кресте? Праведников колбасит, как братву на кислоте Каждый раз, когда мне говорят, что мы — вместе Я помню — больше всего денег приносит груз 200 У желтой подводной лодки мумии в рубке Колесо смеха обнаруживает свойства мясорубки Патриотизм значит просто «убей иноверца» Эта трещина проходит через мое сердце В мутной воде не видно концов Мертвые хоронят своих мертвецов Чувствую себя, как негатив на свету Сухая ярость в сердце, вкус железа во рту Наше счастье изготовлено в Гонконге и Польше Ни одно имя не подходит нам больше В каждом юном бутоне часовой механизм Мы движемся вниз по лестнице, ведущей вниз Связанная птица не может быть певчей Падающим в лифте с каждой секундой становится легче Собаки захлебнулись от воя Нас учили не жить, нас учили умирать стоя Знаешь, в эту игру могут играть двое Знаешь, в эту игру могут играть двое Знаешь, в эту игру могут играть двое Знаешь, в эту игру могут играть двое

Доверься мне в главном Не верь во всем остальном Не правда ли, славно Что кто-то пошел за вином? Остался лишь первый месяц Но это пустяк Когда я был младше Я не знал, что может быть так Они стоят, как камни в лесу Но кто подаст им знак? Мы ждали так долго — Что может быть глупее, чем ждать? Смотри мне в глаза Скажи мне, могу ли я лгать? И я ручаюсь Я клянусь на упавшей звезде: Я знаю тропинку Ведущую к самой воде И те, что смеются среди ветвей — Им будет на что глядеть Под музыку серебряных спиц Я где-то читал О людях, что спят по ночам Ты можешь смеяться — Клянусь, я читал это сам О, музыка серебряных спиц Музыка серебряных спиц

Быколай Оптоед совсем не знал молодёжь Быколай Оптоед был в бегах за грабёж Но он побрил лицо лифтом, он вышел в январь Он сосал бирюзу и ел кусками янтарь Океан пел, как лошадь, глядящая в зубы коню Он сжёг офис Лукойл вместе с бензоколонкой: Без причин, просто так, из уважения к огню Екатерина с Песков у нас считалась звезда Пока заезжий мордвин не перегрыз провода Ей было даже смешно, что он не был влюблён Она ела на завтрак таких, как он — Генеральские дочки знать не знают, что такое нельзя А что до всех остальных, то она говорила На хрена нам враги, когда у нас есть такие друзья? Acid jazz — это праздник, рок-н-ролл — это жмур И диджей сжал в зубах холодеющий шнур Официанты упав, закричали банзай Она шептала, Мой милый, он шептал, Отползай — Было ясно как день, что им не уйти далеко Восемь суток на тракторе по снежной степи: Красота никогда не давалась легко Под Тобольском есть плёс, где гнездится минтай И там охотничьи тропы на Цейлон и в Китай Где летучие рыбы сами прыгают в рот Но другими словами, фэншуй, да не тот У неё женский бизнес, он танцует и курит грибы Старики говорят про них ом мани падме хум Что в переводе часто значит нога судьбы

Осень Настала здесь и сейчас В моей земле осень Я не могу поднять глаз Кому-то жечь ладан Кому вдыхать чёрный дым; Время жечь деньги Время умирать молодым Время лгать, глядя в глаза; Время лишних под нож Нас уже не догонишь Нас уже не вернёшь Ноябрь, научи меня В кромешной тьме видеть свет; Научи оправданиям твоим Которых нет; Научи, как воздать тебе За счастливую быль Мне нечего сказать тебе Я никто Моё имя пыль Моё имя пыль Ты не знаешь меня; Моё имя пыль

Вечер наступает медленнее, чем всегда Утром ночь затухает, как звезда Я начинаю день и кончаю ночь 24 круга прочь, 24 круга прочь, я - асфальт... Я получил письмо от себя себе Я получил чистый лист, он зовёт к тебе Я не знаю, кто из вас мог бы мне помочь 24 круга прочь, 24 круга прочь, я - асфальт... Я свой сын, свой отец, свой друг, свой враг Я боюсь сделать этот последний шаг Уходи день, уходи, уходи в ночь 24 круга прочь, 24 круга прочь, 24 круга прочь, я - асфальт Я - асфальт... Я - асфальт... Я - асфальт... Я - асфальт... Я - асфальт... Я - асфальт... Прочь, я - асфальт Прочь Я - асфальт

Когда пройдет дождь — тот, что уймет нас Когда уйдет тень над моей землей Я проснусь здесь; пусть я проснусь здесь В долгой траве, рядом с тобой И пусть будет наш дом беспечальным Скрытым травой и густой листвой И узнав все, что было тайной Я начну ждать, когда пройдет боль Пусть идет дождь, пусть горит снег Пускай поет смерть над густой травой Я хочу знать; просто хочу знать Будем ли мы тем, что мы есть, когда пройдет боль

А как по Волге ходит одинокий бурлак Ходит бечевой небесных равнин Ему господин кажет с неба кулак А ему все смешно — в кулаке кокаин А вниз по Волге — Золотая Орда Вверх по Волге — барышни глядят с берега Ох, козельское зелье — живая вода Отпустите мне кровь, голубые снега Как мирила нас зима железом и льдом Замирила, а сама обернулась весной Как пойдет таять снег — ох, что будет потом А как тронется лед — ох, что будет со мной А то ли волжский разлив, то ли вселенский потоп То ли просто господин заметает следы Только мне все равно — я почти готов Готов тебе петь из-под темной воды А из-под темной воды бьют колокола Из-под древней стены — ослепительный чиж Отпусти мне грехи первым взмахом крыла Отпусти мне грехи — ну почему ты молчишь? Ты гори, Серафим, золотые крыла — Гори, не стесняйся, путеводной звездой Мне все равно — я потерял удила И нет другого пути, только вместе с тобой Вот так и вся наша жизнь — то Секам, а то Пал То во поле кранты, то в головах Спас Вышел, чтоб идти к началу начал Но выпил и упал — вот и весь сказ А вороны молчат, а барышни кричат Тамбовской волчицей или светлой сестрой То спасительный пост, то спасительный яд Но слышишь, я стучу — открой! Так причисли нас к ангелам, или среди зверей Но только не молчи — я не могу без огня И, где бы я ни шел, я все стучусь у дверей Так Господи мой Боже, помилуй меня!

Здесь слишком много сквозняка Но слишком сильный дух Здесь много старых женщин Они все читают вслух Ко мне подходят люди С намереньем разбить мне нос А ты удивлена, отчего я не живу здесь — Милая, ты знаешь Мне кажется, это странный вопрос В табачном производстве Все борются за власть Или гонят самогон Из того, что нет смысла красть А начальник цеха не был здесь год Он на это забил А ты удивлена, отчего я не курю — Милая, ты знаешь Может быть я идиот, но я не дебил Один твой друг Ест ложкой гудрон А другой стреляет всех Кто знает больше, чем он Ко мне подходит некто с автоматом и говорит: А бежишь ли ты кросс? А ты удивлена, отчего я здесь проездом — Милая, ты знаешь Мне кажется, это ты не всерьез Ты пришла ко мне утром Ты села на кровать Ты спросила, есть ли у меня Разрешенье дышать И действителен ли мой пропуск Чтобы выйти в кино? Теперь ты говоришь: Ну куда же ты отсюда? Ты знаешь, главное — прочь, а там все равно

Эй, где твои туфли на манной каше И куда ты засунул свой двубортный пиджак? Спрячь подальше домашние тапки, папаша Ты ведь раньше не дал бы за них и пятак А когда-то ты был битником, у-у-у Когда-то ты был битником, у-у-у Когда-то ты был битником, у-у-у Когда-то ты, ты был когда-то битником Ты готов был отдать душу за рок-н-ролл Извлечённый из снимка чужой диафрагмы А теперь - телевизор, газета, футбол И довольна тобой твоя старая мама А когда-то ты был битником, у-у-у Когда-то ты был битником, у-у-у Когда-то ты был битником, у-у-у Когда-то ты, ты был когда-то битником Рок-н-ролльное время ушло безвозвратно Охладили седины твоей юности пыл Но я верю и верить мне в это приятно Что в душе ты остался таким же, как был А когда-то ты был битником, у-у-у Когда-то ты был битником, у-у-у Когда-то ты был битником, у-у-у Когда-то ты, когда-то ты.... Когда-то ты был битником, у-у-у Когда-то ты был битником, у-у-у Когда-то ты был битником, у-у-у Когда-то ты, ты был когда-то битником Ты был когда-то битником

На чем ты медитируешь, подруга светлых дней Какую мантру дашь душе измученной моей Горят кресты горячие на куполах церквей — И с ними мы в согласии, внедряя в жизнь У Вэй Сай Рам, отец наш батюшка; Кармапа — свет души Ой, ламы линии Кагью — до чего ж вы хороши Я сяду в лотос поутру посереди Кремля И вздрогнет просветленная сырая мать-земля На что мне жемчуг с золотом, на что мне art nouveau Мне кроме просветления не нужно ничего Мандала с махамудрою мне светят свысока — Ой, Волга, Волга-матушка, буддийская река

Моя работа проста — я смотрю на свет Ко мне приходит мотив, я отбираю слова Но каждую ночь, когда восходит звезда Я слышу плеск волн, которых здесь нет Мой путь длинней, чем эта тропа за спиной И я помню то, что было показано мне — Белый город на далеком холме Свет высоких звезд по дороге домой Но электричество смотрит мне в лицо И просит мой голос Но я говорю: Тому, кто видел город, уже Не нужно твое кольцо Слишком рано для цирка Слишком поздно для начала похода к святой земле Мы движемся медленно, словно бы плавился воск В этом нет больше смысла — Здравствуйте, дети бесцветных дней! Если бы я был малиново-алой птицей Я взял бы тебя домой Если бы я был Если бы я был Если бы я был Если бы я был У каждого дома есть окна вверх Из каждой двери можно сделать шаг Но если твой путь впечатан мелом в асфальт — Куда ты пойдешь, если выпадет снег? Но электричество смотрит мне в лицо И просит мой голос Но я говорю: Тому, кто видел город, уже Не нужно твое кольцо Электричество смотрит мне в лицо И просит мой голос Но я говорю: Тому, кто видел город, уже Не нужно твое кольцо

Мы съехали с Макдугал в середине зимы Моя подруга из Тольятти, я сам из Костромы Мы бы дожили до лета, а там секир-башка Но в кокаине было восемь к трем зубного порошка Пришлось нам двигать через люк При свете косяка Она решила ехать в Мекку. Я сказал — Пока Не помню, как это случилось, чей ветер дул мне в рот Я шел по следу Кастанеды — попал в торговый флот Где все матросы носят юбки, у юнги нож во рту И тут мы встали под погрузку в Улан-Баторском порту Я сразу кинулся в дацан — хочу уйти в ритрит А мне навстречу Лагерфельд Гляжу — а мы на Оксфорд-стрит Со мной наш боцман Паша, вот, кто держит фасон На нем пиджак от Ямамото и штаны Ком Де Гарсон И тут вбегает эта женщина с картины Моне Кричит — у нас четыре третьих быстро едем все ко мне У них нет денег на такси, пришлось продать пальто Клянусь, такого в Костроме еще не видел никто Вначале было весело, потом спустился сплин Когда мы слизывали слизь у этих ящериц со спин В квартире не было прохода от языческих святынь Я перевел все песни Цоя с урду на латынь Когда я допил все, что было у них меж оконных рам Я сел на первый сабвэй в Тируванантапурам И вот мы мчимся по пустыне поезд блеет и скрипит И нас везет по тусклым звездам старый блюзмен-транвестит Кругом творится черте что — то дальше, то вблизи То ли пляски сталеваров, то ли женский бой в грязи Когда со мной случился двадцать пятый нерный срыв Я бросил ноги в Катманду через Большой Барьерный Риф И вот я семь недель не брился, восемь суток ел грибы Я стал похож на человека героической судьбы Шаманы с докторами спорят, как я мог остаться жив Но я выучил суахили и сменил культурный миф Когда в село войдут пришельцы, я их брошу в тюрьму Нам русским за границей иностранцы ни к чему

Восемь тысяч двести верст пустоты — А все равно нам с тобой негде ночевать Был бы я весел, если бы не ты — Если бы не ты, моя родина-мать Был бы я весел, да что теперь в том Просто здесь красный, где у всех — голубой Серебром по ветру, по сердцу серпом — И Сирином моя душа взлетит над тобой Серебром по ветру, по сердцу серпом — И Сирином моя душа взлетит над тобой

В Ипатьевской слободе по улицам водят коня На улицах пьяный бардак На улицах полный привет А на нем узда изо льда На нем — венец из огня Он мог бы спалить этот город — Но города, в сущности, нет А когда-то он был другим Он был женщиной с узким лицом На нем был черный корсаж А в корсаже спрятан кинжал И когда вокруг лилась кровь — К нему в окно пришел гость И когда этот гость был внутри Он тихо-спокойно сказал: Не пей вина, Гертруда Пьянство не красит дам Нажрешься в хлам — и станет противно Соратникам и друзьям Держись сильней за якорь Якорь не подведет А ежели поймешь, что сансара — нирвана То всяка печаль пройдет Пускай проходят века По небу едет река И всем, кто поднимет глаза Из лодочки машет рука Пускай на сердце разброд Но всем, кто хочет и ждет Достаточно бросить играть И сердце с улыбкой споет: Не пей вина, Гертруда Пьянство не красит дам Напьешься в хлам — и станет противно Соратникам и друзьям Держись сильней за якорь — Якорь не подведет А если поймешь, что сансара — нирвана То всяка печаль пройдет Не пей вина, Гертруда Пьянство не красит дам Напьешься в хлам — и станет противно Соратникам и друзьям Держись сильней за якорь — Якорь не подведет А если поймешь, что сансара — нирвана То всяка печаль пройдет

Мы стояли на плоскости С переменным углом отраженья Наблюдая закон Приводящий пейзажи в движенье Повторяя слова Лишенные всякого смысла Но без напряженья Без напряженья... Их несколько здесь — Измеряющих время звучаньем На хороший вопрос Готовых ответить мычаньем И глядя вокруг Я вижу, что их появленье Весьма неслучайно Весьма неслучайно...

Ты нужна мне — ну что еще? Ты нужна мне — это все, что мне отпущено знать Утро не разбудит меня, ночь не прикажет мне спать И разве я поверю в то, что это может кончиться вместе с сердцем? Ты нужна мне — дождь пересохшей земле Ты нужна мне — утро накануне чудес Это вырезано в наших ладонях, это сказано в звездах небес Как это полагается с нами — без имени и без оправданья Но, если бы не ты, ночь была бы пустой темнотой Если бы не ты, этот прах оставался бы — прах И, когда наступающий день Отразится в твоих вертикальных зрачках — Тот, кто закроет мне глаза, прочтет в них все то же — Ты нужна мне Окружила меня стеной Протоптала во мне тропу через поле А над полем стоит звезда Звезда без причины

Вперед, вперед, плешивые стада Дети полка и внуки саркофага — Сплотимся гордо вкруг родного флага И пусть кипит утекшая вода Застыл чугун над буйной головой Упал в бурьян корабль без капитана Ну, что ж ты спишь — проснись, проснись, охрана А то мне в душу влезет половой Сошел на нет всегда бухой отряд И, как на грех, разведка перемерла Покрылись мхом штыки, болты и сверла — А в небе бабы голые летят На их грудях блестит французский крем Они снуют с бесстыдством крокодила Гори, гори, мое паникадило А то они склюют меня совсем

Я не знаю, зачем ты вошла в этот дом Но давай проведем этот вечер вдвоем Если кончится день, нам останется ром Я купил его в давешней лавке Мы погасим весь свет, и мы станем смотреть Как соседи напротив пытаются петь Обрекая бессмертные души на смерть Чтоб остаться в живых в этой давке Здесь дворы, как колодцы, но нечего пить Если хочешь здесь жить, то умерь свою прыть Научись то бежать, то слегка тормозить Подставляя соседа под вожжи И когда по ошибке зашел в этот дом Александр Сергеич с разорванным ртом То распяли его, перепутав с Христом И узнав об ошибке днем позже Здесь развито искусство смотреть из окна И записывать тех, кто не спит, имена Если ты невиновен, то чья в том вина? Важно первым успеть с покаяньем Ну а ежели кто не еще, а уже И душа, как та леди, верхом в неглиже То Вергилий живет на втором этаже Он поделится с ним подаяньем Здесь вполголоса любят, здесь тихо кричат В каждом яде есть суть, в каждой чаше есть яд От напитка такого поэты не спят Издыхая от недосыпанья И в оправе их глаз — только лед и туман Но порой я не верю, что это обман Я напитком таким от рождения пьян Это здешний каприз мирозданья Нарисуй на стене моей то, чего нет Твое тело, как ночь, но глаза, как рассвет Ты — не выход, но, видимо, лучший ответ Ты уходишь, и я улыбаюсь И назавтра мне скажет повешенный раб: Ты не прав, господин; и я вспомню твой взгляд И скажу ему: Ты перепутал, мой брат: В этой жизни я не ошибаюсь

Последний дождь — уже почти не дождь Смотри, как просто в нем найти покой И если верить в то, что завтра будет новый день Тогда совсем легко Ах, только б не кончалась эта ночь Мне кажется, мой дом уже не дом Смотри, как им светло — они играют в жизнь свою На стенке за стеклом Мне кажется, я узнаю себя В том мальчике, читающем стихи Он стрелки сжал рукой, чтоб не кончалась эта ночь И кровь течет с руки Но кажется, что это лишь игра С той стороны зеркального стекла А здесь рассвет, но мы не потеряли ничего: Сегодня тот же день, что был вчера

Куда ты, тройка, мчишься, куда ты держишь путь Ямщик опять нажрался водки или просто лег вздремнуть Колеса сдадены в музей, музей весь вынесли вон В каждом доме раздается то ли песня, то ли стон Как предсказано святыми все висит на волоске Я гляжу на это дело в древнерусской тоске На поле древней битвы нет ни копий ни костей Они пошли на сувениры для туристов и гостей Добрыня плюнул на Россию и в Милане чинит газ Алеша, даром что Попович, продал весь иконостас Один Илья пугает девок, скача в одном носке И я гляжу на это дело в древнерусской тоске У Ярославны дело плохо, ей некогда рыдать Она в конторе с пол-седьмого, у ней брифинг ровно в пять А все бояре на Тойотах издают PlayBoy и Vogue Продав леса и нефть на Запад, СС-20 — на Восток А князь Владимир, чертыхаясь, рулит в море на доске Я гляжу на это дело в древнерусской тоске У стен монастыря опять большой переполох По мелкой речке к ним приплыл четырнадцатирукий бог Монахи с матом машут кольями, бегут его спасти А бог глядит, что дело плохо, и кричит «пусти, пусти» Настоятель в женском платье так и скачет на песке Я гляжу на это дело в древнерусской тоске А над удолбанной Москвою в небо лезут леса Турки строят муляжи Святой Руси за полчаса А у хранителей святыни палец пляшет на курке Знак червонца проступает вместо лика на доске Харе Кришна ходят строем по Арбату и Тверской Я боюсь, что сыт по горло древнерусской тоской

It suddenly feels like a new year Like Im a million miles away from here I can see some kind of light here Although I wont name it I want to talk about moonlight I want to talk about the wild child, you know That real wild one, dancing alone In the middle of the whirlpool Spinning tales about silence About radio silence About some kind of asylum In the middle of an empty field full of danger Its strange I dont feel like Im a stranger I feel like I belong here I feel like Ive been waiting for a long time And now I can tell you some stories Stories about the madmen Stories about the dream-child You know, that real wild one Who dance alone In the middle of the whirlpool And I can tell you about silence About radio silence About some kind of asylum In the middle of an empty field full of danger If you want it It suddenly feels like a new year Like Im a million miles away from here I can see some kind of light here Although I wont name it I want to talk about moonlight I want to talk about the wild child, you know That real wild one, dancing alone In the middle of the whirlpool Spinning tales about silence About radio silence About some kind of asylum In the middle of an empty field full of danger

Гарсон номер 2, Гарсон номер 2 На наших ветвях пожухла листва И, может, права людская молва И все — только сон, Гарсон номер 2 Вот стол, где я пил; вот виски со льдом Напиток стал пыль, стол сдали в музей А вот — за стеклом — Мумии всех моих близких друзей А я только встал на пять минут — купить сигарет Я вышел пройтись в Латинский Квартал Свернул с Camden Lock на Невский с Тверской Я вышел — духовный, а вернулся — мирской Но мог бы пропасть — ан нет, не пропал Гарсон номер 2, Гарсон номер 2 На наших ветвях пожухла листва И, может, права людская молва И все — только сон, Гарсон номер 2 А колокольный звон течет, как елей Ох, моя душа, встань, помолись Ну что ж ты спешишь? А здесь тишина, иконы битлов, ладан-гашиш А мне все равно — лишь бы тебе было светлей Так Гарсон номер 2, Гарсон номер 2 На кладбище — тишь На наших гробах — цветы да трава И, похоже, права людская молва И все — только сон, Гарсон номер 2 А раз это сон — что ж ты стоишь, Гарсон номер

Одному, заодно, все равны, все равно И начало давно в основании стерто И теперь к одному по цене за цену Я иду на войну за молитвами мертвых Одному не видна ни одна глубина На поверхности дна повседневность простерта Где причина всему не доступно уму Я иду на войну за молитвами мертвых Я иду на войну за молитвами мертвых Я иду на войну за молитвами мертвых Может Бог, а может просто эта ночь пахнет ладаном А кругом высокий лес, темен и замшел То ли это благодать, то ли это засада нам Весело на ощупь, да сквозняк на душе И благословили нас до чистой звезды И благословили нас до чистой звезды Все равно нас до чистой звезды До чистой звезды И в домах городских все места для своих Но какой-нибудь псих вдруг отправит все к черту И прибудет вполне стороной, в стороне На последней войне за молитвами мертвых Мертвых И отныне рассказ о цене в этот раз Как последний из нас на разрыве аорты Я не знаю зачем никому и никем Я пришел насовсем за молитвами мертвых Я пришел насовсем за молитвами мертвых Я пришел насовсем за молитвами мертвых Мертвых

Корнелий Шнапс идет по свету Сжимая крюк в кармане брюк Ведет его дорога в Лету Кругом цветет сплошной цурюк Корнелий мелодично свищет Гармоний сложных и простых Он от добра добра не ищет... Вот и конец пути: бултых!

Государыня Помнишь ли, как строили дом — Всем он был хорош, да пустой Столько лет Шили по снегу серебром Боялись прикоснуть кислотой Столько лет Пели до седьмых петухов Пели, но боялись сказать Государыня Ведь если ты хотела врагов Кто же тебе смел отказать? Так что же мы До сих пор все пьем эту дрянь Цапаем чертей за бока? Нам же сказано Что утро не возьмет свою дань Обещано, что ноша легка Так полно, зря ли мы Столько лет все строили дом — Наша ли вина, что пустой? Зато теперь Мы знаем, каково с серебром Посмотрим, каково с кислотой

Of Lancelot du Lake Tell i no more But this by leave These ermytes seven But still Kynge Arthur Lieth there, and Quene Guenever As I you newyn And Monkes That are right of lore Who synge with moulded stewyn Ihesu, who hath woundes sore Grant us the blyss of Heaven

Мама, я не могу больше пить Мама, я не могу больше пить Мама, вылей все, что стоит на столе — Я не могу больше пить На мне железный аркан Я крещусь, когда я вижу стакан Я не в силах поддерживать этот обман Мама, я не могу больше пить Патриоты скажут, что я дал слабину Практически продал родную страну Им легко, а я иду ко дну Я гляжу, как истончается нить Я не валял дурака Тридцать пять лет от звонка до звонка Но мне не вытравить из себя чужака Мама, я не могу больше пить Мама, я не могу больше пить Мама, я не могу больше пить Мама, позвони всем моим друзьям Скажи — я не могу больше пить Вот она — пропасть во ржи Под босыми ногами ножи Как достало жить не по лжи — Я не могу больше пить Скажи моим братьям, что теперь я большой Скажи сестре, что я болен душой Я мог бы быть обычным человеком Но я упустил эту роль Зашел в бесконечный лес Гляжу вверх, но я не вижу небес Скажи в церкви, что во всех дверях стоит бес - Демон Алкоголь Мама, я не могу больше пить Мама, я не могу больше пить Мама, вылей все, что стоит на столе — Я не могу больше пить На мне железный аркан Я крещусь когда я вижу стакан Я не в силах поддерживать этот обман Мама, я не могу больше пить

Я думаю, ты не считал себя богом Ты просто хотел наверх Резонно решив, что там теплей, чем внизу И мне любопытно, как ты себя Чувствуешь там теперь — Теперь, когда все бревна в твоем глазу Ты смеялся в лицо, ты стрелял со спины Ты бросал мне песок в глаза Ты создал себе карму на десять жизней вперед Ты думал, что если двое молчат То и третий должен быть за Забыв уточнить, чем ты зашил ему рот Теперь нам пора прощаться, но я не подам руки Мне жаль тебя, но пальцы твои в грязи И мне наплевать, как ты будешь жить У убитой тобой реки И что ты чувствуешь в этой связи Ты жил, продавая девственницам Свой портрет по рублю в полчаса — Тот, что я написал с тебя позавчера Ты кричал о ветрах — но горе тому Кто подставил тебе паруса: Ведь по стойке смирно застыли твои флюгера И ты флейтист, но это не флейта неба Это даже не флейта земли Слава богу, ты не успел причинить вреда Ведь я говорил, что они упадут — И они тебя погребли Небес без дождя не бывало еще никогда Не жди от меня прощенья, не жди от меня суда Ты сам свой суд, ты сам построил тюрьму Но ежели некий ангел Случайно войдет сюда — Я хотел бы знать, что ты ответишь ему

Я беспечный русский бродяга Родом с берегов реки Волги Я ел, что дают, и пил, что Бог пошлет Под песни соловья и иволги Я пил в Петебурге и я пил в Москве Я пил в Костроме и в Рязани Я пил Лагавулин и я пил Лафройг Закусывал травой и грибами Однажды в Вятке я был совсем худой Но ближе к Барнаулу стал резвый Худшее похмелье, что было у меня Когда я восемь суток был трезвый Я упал в Енисей, я выплыл из Невы Хотя, может быть, это была Припять Но я вышел элегантно сухой из воды И немедленно нашел, с кем здесь выпить Я один родился и один я умру Но чтобы в мире не заблудиться В каждом вагоне, что едет по земле Работает одна проводница А так по жизни я анахорет Молитвенен и беззаботен Но в обычный день я спасаю двух-трех А в праведную ночь до трех сотен Я сидел и пил на Гластонбери Тор Сам не заметил, как надрался Помню, как меня меня искушал один бес Ясно дело, я не поддался А что наверху — то и внизу А душа — она как печная тяга Куда бы я ни шел, везде вокруг Эдем Ведь я беспечный русский бродяга

Ехали мы, ехали с горки на горку Да потеряли ось от колеса Вышли мы вприсядку, мундиры в оборку Солдатики любви — синие глаза Как взяли — повели нас дорогами странными Вели — да привели, как я погляжу Сидит птица бледная с глазами окаянными Что же, спой мне, птица — может, я попляшу Спой мне, птица, сладко ли душе без тела? Легко ли быть птицей — да так, чтоб не петь? Запрягай мне, Господи, коней беспредела Я хотел пешком, да видно, мне не успеть А чем мне их кормить, если кони не сыты? Как их напоить? — они не пьют воды Шелковые гривы надушены, завиты Острые копыта, алые следы А вот и все мои товарищи — водка без хлеба Один брат — Сирин, а другой брат — Спас А третий хотел дойти ногами до неба Но выпил, удолбался — вот и весь сказ Эх, вылетела пташка — да не долетела Заклевал коршун — да голубя Запрягли, взнуздали мне коней беспредела А кони понесли — да все прочь от тебя Метились мы в дамки, да масть ушла мимо Все козыри в грязи, как ни крути Отче мой Сергие, отче Серафиме! Звезды — наверху, а мы здесь — на пути

Тем, кто держит камни для долгого дня Братьям винограда и сестрам огня О том, что есть во мне Но радостно не только для меня Я вижу признаки великой весны Серебряное пламя в ночном небе У нас есть все, что есть Пришла пора, откроем ли мы дверь? Вот едут партизаны полной луны Мое место здесь Вот едут партизаны полной луны Пускай У них есть знания на том берегу Белые олени на черном снегу Я знаю все, что есть, любовь моя Но разве я могу? Так кто у нас начальник и где его плеть? Страх — его праздник и вина — его сеть Мы будем только петь, любовь моя Мы не откроем дверь Вот едут партизаны полной луны Мое место здесь Вот едут партизаны полной луны Пускай их едут Вот едут партизаны полной луны Мое место здесь Вот едут партизаны подпольной луны Пускай их едут Sker chlanoe keledrim lasto mha Sker chlanoe elenna edro nin mha O Varda tellumar Gilthoniel Lasto mha Sker chlanoe keledrim lasto mha Sker chlanoe elenna edro nin mha O Varda tellumar Gilthoniel Lasto mha

Какая рыба в океане плавает быстрее всех? Какая рыба в океане плавает быстрее всех? Я хочу знать, я хочу знать, я всегда хотел знать Какая рыба в океане плавает быстрее всех Я долго был занят чужими делами Я пел за ненакрытым столом Но кто сказал вам, что я пел с вами Что мы пели одно об одном? Вы видели шаги по ступеням, но Кто сказал вам, что я шел наверх? Я просто ставил опыты о том, какая Рыба быстрее всех Я не хочу говорить вам нет Но поймете ли вы мое да? Двери открыты, ограда тю-тю Но войдете ли вы сюда? Я спросил у соседа: Почему ты так глуп? — Он принял мои слезы за смех Он ни разу не раздумывал о том, какая Рыба быстрее всех Вавилон — город как город Печалиться об этом не след Если ты идешь, то мы идем в одну сторону — Другой стороны просто нет Ты выбежал на угол купить вина Ты вернулся, но вместо дома — стена Зайди ко мне, и мы подумаем вместе О рыбе, что быстрее всех Какая рыба в океане плавает быстрее всех? Какая рыба в океане плавает быстрее всех? Я хочу знать, я хочу знать, я всегда хотел знать Какая рыба в океане плавает быстрее всех

Рутман, где твоя голова? Моя голова там, где Джа Рутман, где твоя голова? Моя голова там, где Джа Рутман, где твоя голова? Моя голова там, где Джа Рутман, где твоя голова? Моя голова там, где Джа О-Джа-Джа О-Джа-Джа Рутман, где твоя голова? Моя голова там, где Джа Рутман, где твоя голова? Моя голова там, где Джа Джа-Джа Джааааа Джа Джа-Растафари Рутман, где твоя голова? Моя голова там, где Джа Рутман, где твоя голова? Моя голова там, где Джа

Все, кто были, по-моему сплыли А те, кто остался, спят Один лишь я Сижу на этой стене Как свойственно мне Мне сказали, что к этим винам Подмешан таинственный яд А мне смешно — ну что они смыслят в вине? Эй вы, как живется там? У вас есть гиппопотам А мы в чулане С дырой в кармане Но здесь забавно Здесь так забавно И вот путь, ведущий вниз А вот — вода из крана Вот кто-то влез на карниз — Не чтобы прыгнуть, а просто спьяну Все к тому, что этот день Был не худшим из наших дней Посмотрим, что принесет эта ночь Мне не нужно много света Мне хочется, чтобы светлей И радостно, что Ты можешь в этом помочь Эй вы, как живется там? У вас есть гиппопотам А мы в чулане С дырой в кармане Но здесь забавно Здесь так забавно

У каждой женщины должна быть змея У каждой женщины должна быть змея Это больше чем ты, это больше чем я — У каждой женщины должна быть змея У каждой женщины должна быть змея У каждой женщины должна быть змея Это больше чем ты, это больше чем я — У каждой женщины должна быть змея

Моей звезде не суждено Тепла, как нам, простым и смертным Нам — сытный дом под лампой светлой А ей — лишь горькое вино А ей — лишь горькая беда Сгорать, где все бегут пожара Один лишь мальчик скажет: Жалко Смотрите, падает звезда! Моей звезде не суждено Устать или искать покоя Она не знает, что такое Покой, но это все равно Ей будет сниться по ночам Тот дом, что обойден бедою А наяву — служить звездою И горький дым, и горький чай

Ситар играл! Джордж Харрисон, который очень любит деньги, послушал мантры и заторчал Купил билет на пароход и уехал в Дели. И в ушах его всё время cитар играл! Ситар играл! Кто на нём играл? Чей это ситар? На ситаре играл сам Рави Шанкар Он сидел в позе Лотос на спине у слона с ситаром в руках Cитар играл! Cитар играл! Джордж Харрисон купил пар двенадцать бус, Джордж Харрисон сказал: Я буду жить любя А потом он сказал: Гуд бай! И ушёл в себя Ситар играл! Cитар играл!

Я выкрашу комнату светлым Я сделаю новые двери Если выпадет снег Мы узнаем об этом только утром Хороший год для чтенья Хороший год, чтобы сбить со следа Странно — я пел так долго Возможно, в этом что-то было Возьми меня к реке Положи меня в воду Учи меня искусству быть смирным Возьми меня к реке Танцевали на пляже Любили в песке Летели выше, чем птицы Держали камни в ладонях: Яшму и оникс; хрусталь, чтобы лучше видеть Чай на полночных кухнях — Нам было нужно так много Возьми меня к реке Положи меня в воду Учи меня искусству быть смирным Возьми меня к реке Я выкрашу комнату светлым Я сделаю новые двери Если ночь будет темной Мы выйдем из дома чуть раньше Чтобы говорить негромко Чтобы мерить время по звездам Мы пойдем, касаясь деревьев — Странно, я пел так долго Возьми меня к реке Положи меня в воду Учи меня искусству быть смирным Возьми меня к реке

У меня были проблемы; Я зашел чересчур далеко; Нижнее днище нижнего ада Мне казалось не так глубоко Я позвонил своей маме И мама была права - Она сказала: Немедля звони Человеку из Кемерова Он скуп на слова, как де Ниро; С ним спорит только больной Его не проведешь на мякине Он знает ходы под землей Небо рухнет на землю Перестанет расти трава - Он придет и молча поправит все Человек из Кемерова Адам стал беженцем Авель попал на мобильную связь Ной не достроил того, что он строил Нажрался и упал лицом в грязь; История человечества Была бы не так крива Если б они догадались связаться С человеком из Кемерова Мне звонили из Киева Звонили из Катманду; Звонили с открытия пленума - Я сказал им, что я не приду Нужно будет выпить на ночь два литра воды Чтоб с утра была цела голова - Ведь сегодня я собираюсь пить С человеком из Кемерова

Gosudaryunia Remember we were building the house Good it was but empty inside For many years We were embroidering the snow with silver Scared of thouching it with poison For many years We would sing till the first light of dawn Sing but never say it in words Godsudaryunia If enemies were what you desired Who would ever dare to say no Gosudaryunia So whys that? We cant stop drinking this piss Cant stop daring this dare Though we were told Morning would not take its toll And the burden not heavy to bare So maybe not for nothing All these years building this house Even if its empty inside Because of it Now we know what silver is like Lets see what the poison can do

Дай мне напиться железнодорожной воды Дай мне напиться железнодорожной воды Мне нравится лето тем, что летом тепло Зима мне мила тем, что замерзло стекло Меня не видно в окно, и снег замел следы Когда я был младше, я ставил весь мир по местам Когда я был младше, я расставил весь мир по местам Теперь я пью свой wine, я ем свой cheese Я качусь по наклонной — не знаю, вверх или вниз Я стою на холме — не знаю, здесь или там Мы были знакомы, я слышал, что это факт Мы были знакомы, я слышал, что это факт Но сегодня твой мозг жужжит, как фреза Здесь слишком светло, и ты не видишь глаза Но вот я пою — попадешь ли ты в такт? Есть те, что верят, и те, что смотрят из лож И даже я порой уверен, что вижу, где ложь Но когда ты проснешься, скрой свой испуг: Это был не призрак, это был только звук Это тронулся поезд, на который ты не попадешь Так дай мне напиться железнодорожной воды Дай мне напиться железнодорожной воды Я писал эти песни в конце декабря Голый, в снегу, при свете полной луны Но если ты меня слышишь, наверное, это не зря

С арбалетом в метро Я самурайским мечом меж зубами В виртуальной броне, а чаще, как правило, без — Неизвестный для вас, я тихонько парю между вами Светлой татью в ночи, среди черных и белых небес На картинах святых я — Незримый намек на движенье В новостях CNN я — черта, за которой провал Но для тех, кто в ночи Я — звезды непонятной круженье И последний маяк тем, кто знал, что навеки пропал Навигатор! Пропой мне канцону-другую Я, конечно, вернусь — жди меня у последних ворот Вот еще поворот — и я к сердцу прижму дорогую Ну, а тем, кто с мечом — Я скажу им: «Шалом Лейтрайот!» А пока — a la guerre comme a la guerre, все спокойно На границах мечты мы стоим от начала времен В монастырской тиши мы — Сподвижники главного Война В инфракрасный прицел Мы видны как Небесный ОМОН Навигатор! Пропой мне канцону-другую Я, конечно, вернусь — жди меня у последних ворот Вот еще поворот — и я к сердцу прижму дорогую Ну, а тем, кто с мечом — Я скажу им: «Шалом Лейтрайот!»

О, они идут на зеленый свет О, они идут на зеленый свет Они не скажут им нет Когда идут на зеленый свет Я мог бы дать им совет Дать им досужий совет Но они знают, где масло, где хлеб Когда они идут на зеленый свет А я сижу на крыше и я очень рад Я сижу на крыше и я очень рад Потребляю сенсимилью, как аристократ Я сижу на крыше Я не вижу смысла скандалить со мной Я не вижу смысла ругаться со мной Я не вижу смысла даже ссориться со мной Ты можешь ругаться со своею женой Ты можешь ругаться со своею женой Ты можешь скандалить со своею женой А у меня есть свой собственный хой Я не вижу смысла скандалить со мной Я сижу на крыше и я очень рад Я сижу на крыше и я истинно рад Потребляю сенсимилью, как аристократ Я сижу на крыше