mhr
stringlengths
1
1.63k
rus
stringlengths
1
1.74k
А мардеж утыр талышнен, шӱраш гай лумым окна яндашке кышка, мардеж пуалме дене коклан чыра тулат чытыралтеш.
А вьюга на дворе разыгрывалась, мелким снегом в окна сыпало, и по временам даже свет лучины вздрагивал и колебался.
— Каенже огыда керт, — малыза!
— Нельзя вам ехать-то будет — ночуйте!
— ойла шоҥго кува.
— говорит старуха.
— А мо, малена.
— Что ж, ночуем.
Те вет, господин, пешыжак огыда вашке?
Вам ведь, господин, торопиться-то некуда тоже.
Ужыда — верже тыште могае!..
Видите — тут сторона-то какая!..
А умбакыже, ӱшаныза, эше уда лиеш, — мыйым ужатыше кокла гыч иктыже ойла.
Ну, а там еще хуже — верьте слову, — говорит один из провожатых.
Пӧртыштӧ чыла шып лие.
В избе все смолкло.
Эсогыл оза куват кӱнчылажым пыштен малаш возо, чыра тулат йӧрыш.
Даже хозяйка сложила свою прясницу с пряжей и улеглась, перестав светить лучину.
Тӱнысӧ мардеж гына шып пӧртым шургыкта.
Водворился мрак и молчание, нарушаемое только порывистыми ударами налетавшего ветра.
Мыйын омем ок шу.
Я не спал.
Мардеж толашыме годым мыйын вуйышкем икте почеш весе, неле шонымаш-шамыч толын пурат.
В голове, под шум бури, поднимались и летели одна за другой тяжелые мысли.
— Ужамат, господин, тендан омыда ок шу?
— Не спится, видно, господин?
— саде ужатышак пелештыш, тудо «старшойлан» шотлалтеш, первый ончалмаш гычак кумылым савыра, чурийжат интеллигентныйла коеш, толмо годым мыйым обижаен огыл.
— произносит тот же провожатый "старшой", человек довольно симпатичный, с приятным, даже как будто интеллигентным лицом, расторопный, знающий свое дело и поэтому не педант.
— Уке, ок шу.
— Да, не спится.
Ик жап коктынат шып лийна, но ужам — тудат ок мале, тудынат вуйыштыжо ала могай шонымаш пӧрдеш.
Некоторое время проходит в молчании, но я слышу, что и мой сосед не спит, — чуется, что и ему не до сна, что и в его голове бродят какие-то мысли.
Вес ужатышыже, тудын полышкалышыже, але самырык, садлан тудо чот нойышо самырык айдемылак мала.
Другой провожатый, молодой "подручный", спит сном здорового, но крепко утомленного человека.
Омыж дене ала-мом вудымалта.
Временами он что-то невнятно бормочет.
— Ӧрам мый тыланда, — унтерын тыматле йӱкшӧ шокта: — самырык айдеме, тунемше, благородный улыда манаш лиеш, — а йоҥылыш илышыш кораҥында...
— Удивляюсь я вам, — слышится опять ровный грудной голос унтера, народ молодой, люди благородные, образованные, можно сказать, — а как свою жизнь проводите...
— Кузе?
— Как?
— Эх, господин!
— Эх, господин!
Але вара ме огына умыло!..
Неужто мы не можем поникать!..
Чыла умылена, изи годсекак тӱрлым ужаш пернен, палена...
Довольно понимаем, не в эдакой, может, жизни были и не к этому сызмалетства-то привыкли...
— Ну, те кӱлеш-оккӱлым ойлыштыда...
— Ну, это вы пустое говорите...
Тидым мондашат жапда ыле...
Было время и отвыкнуть...
— Але вара тыланда куанле?
— Неужто весело вам?
— мый дечем ӱшаныдымын йодо.
— произносит он тоном сомнения.
— А тыланда куанле?..
— А вам весело?..
Шып.
Молчание.
Гаврилов (умбакыже тудым тыге манаш тӱҥалына), очыни, ала мом шона.
Гаврилов (будем так звать моего собеседника), по-видимому, о чем-то думает.
— Уке, господин, мыланнат куанле огыл.
— Нет, господин, невесело нам.
Ӱшаныза, южгунамже ош тӱняште илымат ок шу...
Верьте слову: иной раз бывает — просто, кажется, на свет не глядел бы...
Молан тиде тыгай — ала, но коклан тугай жап толеш — кеч шӱмышкӧ кӱзым кер.
С чего уж это, не знаю, — только иной раз так подступит — нож острый, да и только.
— Службо неле мо?
— Служба, что ли, тяжелая?
— Службо — службо шот дене...
— Служба службой...
Конешне, яра коштмо гай огыл, да адак начальстват строгий улыт, но кеч-мо-гынат, тидлан огыл...
Конечно, не гулянье, да и начальство, надо сказать, строгое, а только все же не с этого...
— Молан вара?
— Так отчего же?
— А кӧ пала?..
— Кто знает?..
Адак шып.
Опять молчание.
— Службо мо.
— Служба что.
Шкендым гына сайын кучаш кӱлеш.
Сам себя веди аккуратно, только и всего.
А мыланем утларак сайын кучаш кӱлеш, мый вашке мӧҥгышкем каем.
Мне, тем более, домой скоро.
Мый салтакыш налме улам, жапем пыта.
Из сдаточных я, так срок выходит.
Начальникат ойла: «Код, Гаврилов, мом тый ялыште ышташ тӱҥалат?
Начальник и то говорит: "Оставайся, Гаврилов, что тебе делать в деревне?
Мемнан дене тый сай шотышто коштат...»
На счету ты хорошем..."
— Кодыда?
— Останетесь?
— Уке.
— Нет.
Ик семынже мӧҥгыштыжат...
Оно, правда, и дома-то...
Кресаньык пашам монденам...
От крестьянской работы отвык...
Кочкыш шотыштат.
Пища тоже.
Ну, мутат уке, кумыл шот...
Ну и, само собой, обхождение...
— Торжалык тиде...
Грубость эта...
— А мо вара тугеже?
— Так в чем же дело?
Изиш шоналтымек, тудо пелештыш:
Он подумал и потом сказал:
— Те огыда ӧркане гын, мый тыланда ик томашам ойлем...
— Вот я вам, господин, ежели не поскучаете, случай один расскажу...
Мый денем лийын...
Со мной был...
— Ойлыза.
— Расскажите...
II
II
Службышко мый 1874 ийыште каенам, вигак эскадроныш верештынам.
Поступил я на службу в 1874 году, в эскадрон, прямо из сдаточных.
Сайын служитленам, манаш лиеш, чыла ышташ тыршенам, утларакшым нарядыш коштынам: парадыш, але театр дек, — шкеат шинчеда.
Служил хорошо, можно сказать, с полным усердием, все больше по нарядам: в парад куда, к театру, — сами знаете.
Грамотым тунамак сайын палем ыле, ну, начальстват мыйым огыт шӱкал ыле.
Грамоте хорошо был обучен, ну, и начальство не оставляло.
Майор мемнан, мыйын земляк ыле, тыге тыршымемым ужынат, икана шке декыже ӱжын, ойла: «Мый тыйым, Гаврилов, унтер-офицерлан представитлем...
Майор у нас земляк мне был и, как видя мое старание, призывает раз меня к себе и говорит: "Я тебя, Гаврилов, в унтер-офицеры представлю...
Тый командировкышто лийынат мо?» — Никак нет, — манам, — ваше высокоблагородие.
Ты в командировках бывал ли?" — Никак нет, говорю, ваше высокоблагородие.
— «Ну, — манеш, — вес гана тыйым подручныйлан колтем, ончет, — манеш, — могайрак паша — нелыже нимат уке».
— "Ну, говорит, в следующий раз назначу тебя в подручные, присмотришься — дело нехитрое".
— Колыштам, — манам, — ваше высокоблагородие, тыршаш куанем.
— Слушаю, говорю, ваше высокоблагородие, рад стараться.
А командировкышто мый чынак ик ганат лийын омыл, — ну, тендан гай-шамыч дене.
А в командировках я точно что не бывал ни разу, — вот с вашим братом, значит.
Да тушто йӧсыжӧ нимоат уке, но инструкцийым сайын палаш кӱлеш, да шканат писе лийман.
Оно хоть, скажем, дело-то нехитрое, а все же, знаете, инструкции надо усвоить, да и расторопность нужна.
Ну, йӧра...
Ну, хорошо...
Иктаж арня жап гыч дневальный мыйым да ик унтер-офицерым начальник дек ӱжеш.
Через неделю этак места зовет меня дневальный к начальнику и унтер-офицера одного вызывает.
Толынна.
Пришли.
— «Тыланда, — манеш, — командировкыш каяш перна.
"Вам, говорит, в командировку ехать.
Теве тыланет, — ойла унтер-офицерлан, — тиде подручный лиеш.
Вот тебе, — говорит унтер-офицеру, — подручный.
Тудо эше ик ганат командировкышто лийын огыл.
Он еще не бывал.
Шекланыза, — манеш, — ида нере, — замок гыч ик барышням, политичкам, Морозовам наҥгаяш кӱлеш.
Смотрите, не зевать, справьтесь, говорит, ребята молодцами, — барышню вам везти из замка, политичку, Морозову.
Теве тыланда инструкций, эрла оксам налыда да тарваныза!..»
Вот вам инструкция, завтра деньги получай и с богом!.."
Унтер офицер Иванов кугурак шотеш ыле, а мый тудын подручныйжо, тевыс, мыйын йолташем семын.
Иванов, унтер-офицер, в старших со мною ехал, а я в подручных, — вот как у меня теперь другой-то жандарм.
Старшийлан казна сумка пуалтеш, окса да кӱлеш кагаз-шамыч тудын кидыште, счетым тудо воза, а подручныйын пашаже: иктаж-куш каяш, але ӱзгарым оролаш.
Старшему сумка казенная дается, деньги он на руки получает, бумаги; он расписывается, счеты эти ведет, ну, а рядовой в помощь ему: послать куда, за вещами присмотреть, то, другое.
Ну йӧра.
Ну, хорошо.
Эрден раш волгалтынат огыл, ме начальник деч лектыннат, ончем: мыйын Ивановем ала-кушто подылынат шуктен.
Утром, чуть свет еще, — от начальника вышли, — гляжу: Иванов мой уж выпить где-то успел.
Вик ойлаш, уда айдеме ыле, — кызыт разжаловатлыме...
А человек был, надо прямо говорить, не подходящий — разжалован теперь...
Начальство ончылно пий гай почшым пӱтырен, весе-шамыч ӱмбак вуйым шийын.
На глазах у начальства — как следует быть унтер-офицеру, и даже так, что на других кляузы наводил, выслуживался.
А ӧрдыжтӧ гын эре йӱын коштын.
А чуть с глаз долой, сейчас и завертится, и первым делом — выпить!
Замокыш толынна, кагазым пуэнна, — вучен шогена.
Пришли мы в замок, как следует, бумагу подали — ждем, стоим.
Мыланем пеш оҥай чучеш, — могай барышням наҥгаяш верештеш, а маршрут почеш мӱндыркӧ наҥгайышаш улына.
Любопытно мне — какую барышню везти-то придется, а везти назначено нам по маршруту далеко.
Тиде корно денак каенна, но тудо — волостьыш огыл, а уездный олашке назначитлыме ыле.
По самой этой дороге ехали, только в город уездный она назначена была, не в волость.
Вот мыланем первый ганалан пеш оҥай ыле: могай, шонем, политичке?
Вот мне и любопытно в первый-то раз: что, мол, за политичка такая?
Барышнян погыжым погымешке, очыни, иктаж шагат наре вучышна, а погыжо ик изи вӱдылка гына, ну, юбко да тулеч моло, шкеат шинчеда, книга-шамыч ыльыч, а моло нимат уке; поян еш гыч огыл, шонем.
Только прождали мы этак с час места, пока ее вещи собирали, — а и вещей-то с ней узелок маленький — юбчонка там, ну, то, другое, — сами знаете. Книжки тоже были, а больше ничего с ней не было; небогатых, видно, родителей, думаю.
Тудым луктын шогалтышт, — ончем: тугай самырык, ну изи ӱдырла веле коеш.
Только выводят ее — смотрю: молодая еще, как есть ребенком мне показалась.
Ӱпшӧ ошалге, ик лапкашке пунен сакыме, шӱргӧ чевер.
Волосы русые, в одну косу собраны, на щеках румянец.
Но вара мый ончышым гын, чурий тӱсшӧ йӧршеш уке, корно мучко вынер гай ыле.
Ну, потом, увидел я — бледная совсем, белая во всю дорогу была.
Тунамак мыланем жалын чучо...
И сразу мне ее жалко стало...
Конешне, шонем...
Конечно, думаю...
начальство, нелеш ида нал... арам ок наказатле...
Начальство, извините... зря не накажет...
Тиде политический пашат дене иктаж-мо осалым ыштен, шонем...
Значит, сделала какое-нибудь качество по этой, по политической части...
Но туге гынат, мыланем туге жалке ыле, ну, кеч шортын колто!
Ну, а все-таки... жалко, так жалко — просто, ну!..
Тудо пальтом, колошым чияш тӱҥале...
Стала она одеваться: пальто, калоши...
Погыжымат мыланна ончыктышт, правил почеш ме ончышаш улына.
Вещи нам ее показали, — правило, значит: по инструкции мы вещи смотреть обязаны.
— «Оксада, манына, пеленда уло?»
"Деньги, спрашиваем, с вами какие будут?"
Ик теҥгеат коло кумыр оксаже ыле, — кугуракна тудым нале.
Рубль двадцать копеек денег оказалось, — старшой к себе взял.
— «Тендам, манеш, барышня, мый обыскатлышаш улам».
"Вас, барышня, — говорит ей, — я обыскать должен".